Аннотация: Философическое представление о происхождении Вселенной и Человека.
Александр Осиновский
ГОЛОС С НЕБЕС
Повесть-откровение
Отрывисто, с постепенным замиранием:
А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
О-о-о-о-о-о-о-о-о-о!
У-у-у-у-у-у-у-у-у-у!
Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха- ха!
Уже интересно, правда?
Это я вспомнил сейчас свой древний, можно сказать, реликтовый язык и решил вам его продемонстрировать. Для н а ч а л а. Хотя, какой это я з ы к !
Так, одни воображаемые звуки...
Помните в Евангелииот Иоанна:
"Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог".
Красиво сказано, емко. Но далеко от истины. Не было у меня вначале никакого Слова. А была лишь моя неосознанная Сила, как в свое время заметил другой гений:
"Не Сила ли -- начало всех начал?"
Да, именно так: моя Сила, которая дала толчок моему Делу. А уж потом пришла Мысль и потребовала Слова.
Сила же моя "в начале всех начал" бесцельно блуждала в бесконечном черном пространстве, которое являлось моей родной средой и в которой не светилось ни единой звездочки.
И вот в этом Великом Мраке я пребывал, не осознавая ни времени, ни своих размеров, ни своей мощи.
Во след за веком век бежал,
Как за минутою минута,
Однообразной чередой ...
Разумеется, я не замечал за собой каких-либо способностей. Пожалуй, только одно чувство, совсем не лермонтовское, владело мною: безотчетное чувство ничем не возмущаемого беспрерывного Покоя.
И так продолжалось миллиарды лет. А может быть и больше. Кто знает? Некому было считать.
Взрослел ли я тогда? Мудрел ли? Набирался ли знаний и опыта? Да откуда? Ничего этого не было, и быть не могло. Я просто свободно парил в родной пустоте и ни о чём не думал, будто находясь в утробе Матери-Природы. Или она находилась во мне до поры до времени? Трудно сказать уверенно ...
Ни одного звука не могла издать моя аморфная энергетическая масса. Потенция моя, как потом выяснилось, была колоссальна, но меня это никакой гордостью не переполняло. Я оставался Могущественным Бездельником и Величайшим Никем.
Но, повторяю, мне было хорошо. Никаких забот! А вы же знаете, как происходит среди людей: если кому-то в жизни крупно повезло, то он всегда будет бояться каких-либо перемен. Лишь бы его не трогали. Лишь бы подольше оставаться в состоянии безмятежного блаженства.
Но вот однажды (это случилось, уж не знаю, на каком миллиарде лет моего бесцельного существования) я вдруг почувствовал какое-то внутреннее беспокойство. Да, да! Именно -- внутреннее. И именно -- беспокойство.
Мне вдруг стало как-то одиноко и неуютно в моём до селе счастливом мраке. Человек сказал бы на моём месте, что у него будто сердце стало пошаливать от неясного волнения. Но у меня-то какое сердце?! А пошаливание я ощущал. То в одной части моего огромного "тела", то в другой. Будто что-то случайное бродило во мне, создавая некие неудобства моему положению в пространстве и вызывая прямо-таки человеческие ощущения боли.
Естественно, я стал сопротивляться этому вторжению в мою косную сущность. Я начал неуклюже ворочаться то в одну сторону, то в другую, пытаясь избавиться от неприятных ощущений. Но они от моих действий только усиливались.
Откуда-то со стороны я почувствовал мощную притягательную силу, которая непреодолимо влекла меня к себе и, вероятно, являлась причиной моих "сердечных" неудобств. Я удвоил, утроил, удесятерил, утысячерил свое сопротивление и почувствовал, что начинаю быстро теплеть. Потом потепление переросло в сильный жар, и я -- в с п ы х н у л !!!
Да, да! Я стал светиться!
"Да будет свет!" -- сказал я тогда, как утверждает Библия. Свет возник, и я нашел, что он хорош. Еще бы! Ценой таких титанических усилий достался он мне!
Впервые в жизни я почувствовал, что значит р а б о т а т ь ! Я занялся Делом. И восхитился результатом своего первого труда.
Но что же увидел я при ярком свете собственного свечения? Точку! Да, всего лишь точку. Она была едва заметна в черном пространстве. И я даже не увидел ее, а лишь ощутил то бесконечно малое местечко, к которому ни с того ни с сего стала устремляться вся моя возбужденная энергия. Вскоре я понял, что сопротивление бесполезно. Тогда я снял в себе всякое напряжение протеста, и Точка с гигантской скоростью понесла меня к себе.
Всей своей разгоряченной массой навалился я на нее со всех сторон. А она активно (и я бы даже сказал -- благодарно) приняла мои объятия, быстро разогрелась сама и тоже вспыхнула. И мы с ней мгновенно достигли состояния наивысшего вселенского Оргазма.
Внутренние силы, до селе сдерживаемые сверхпрочной ледяной оболочкой, вырвались из Точки наружу и произошел колоссальный, невообразимо мощный взрыв, озаривший пустое пространство жаром космического огня.
"... ну, я доложу вам --
пламечко! --
-- воскликнул значительно позже и по другому поводу Поэт, --
Налево посмотришь --
мамочка мать!
Направо --
мать моя мамочка!"
Острые лучи пронизали мое тело. Я начал разлетаться во все стороны с неимоверной скоростью, увлекая за собой массы только что рожденной расплавленной породы, которая бешено вращалась, концентрировалась вокруг громадных затвердевавших глыб, придавая им шарообразную форму. Шары беспрерывно взрывались, образуя новые вихри породообразования.
Всё в необъятном пространстве пришло в такое могучее движение, наполнилось таким громадным количеством событий, что я даже почувствовал в себе нечто подобное человеческому страху. Что я н а т в о р и л ? Что теперь будет? И все это лишь от моего случайного соития с какой-то совсем неприметной Точкой!
Вот он где, Первородный Грех-то! Вот оно, начало всех начал! Оно -- в творении!
Я Творец! И ... первобытный "грешник" ... Я порождаю могучее движение масс. Моя порода наполняет пустое пространство. Я творю материю!
На смену первородному страху в меня вошла первородная радость. Отныне всё, что я ни сделаю, будет первородным. Прекрасно! Моя жизнь наполняется содержанием. Я переполнен энергией. И должен ее теперь активно расходовать.
Конечно, мне не думалось тогда обо всём этом, да еще такими высокопарными словами. Слов пока просто не было. Но некая сверхинтуиция подсказывала моему формирующемуся сознанию, что мне предстоит совершать нечто грандиозное.
"Вставайте, граф, вас ждут великие дела!"
Между тем пространство продолжало наполняться газом, пылью, осколками и гигантскими телами, образуя м о ю Вселенную. Наблюдая ее стремительное расширение, я сообразил (ну, скажем, -- почувствовал!), что этот процесс мне самому уже не остановить ни за что и никогда. Что он будет, возможно, вечным. То есть Природа не станет подчиняться мне, а будет действовать по своим законам. От ныне и до века ...
Но мне все-таки надо взять на себя функции "руководящей и направляющей" Силы, дабы м о и м и законами воздействовать на Природу. Я надеялся, что мы поладим. В конце концов, кто из нас первичен? Я или Природа? Природа или Я? Думаю (Теперь!), что мы грани одной сущности. Но Природа слепа, глуха и бесчувственна. А я наделен (Кем?) и тем и другим, и третьим ...
В суете творения быстро промелькнули миллиарды лет. Организовавшийся вокруг меня Мир был прекрасен! Но холоден .. Несмотря на весь свой многоцветный блеск и внутренний жар, который не согревал Вселенную.
Мои детки -- сверкающие гиганты -- зажили своей самостоятельной жизнью и более не нуждались во мне. Это было обидно и как-то разочаровывало. Ведь большая работа, которую я к тому времени проделал, уже развила во мне способность определенным образом мыслить.
Я, конечно, не мог чувствовать усталости, но круг моих космических дел постепенно начал казаться мне уж слишком широким. И тогда я решил сузить его с тем, чтобы сосредоточить всё внимание на чём-то менее грандиозном по физическим масштабам, но более значительном для моей "души".Но что это могло быть, я пока еще никак себе не представлял.
Долго и тяжело соображал я, что же такое мне сотворить. И наконец решил, что самое лучшее для меня теперь -- это опуститься на какую-нибудь небольшую планетку и попытаться обустроить ее в качестве своего постоянного пристанища. Я сжал остатки своей рассеянной энергии до невероятно малых размеров и охватил ею поверхность совсем крохотной планеты, которую люди потом назвали Землей.
В то время на Земле тоже бушевали свои природные страсти. В ее недрах происходили мощные потрясения. На поверхность то и дело выбрасывалось из глубин огромное количество расплавленной, до бела раскаленной породы. Небо проливалось на Землю грандиозными ливнями. "Вихри враждебные" веяли во всех направлениях. Воды океанов бурно бесновались под действием ураганных ветров, подземных толчков и вырывающихся из недр лав. Шла грандиозная по масштабам Земли мировая революция стихийных сил Природы.
"И Дух Божий носился над водою ..."
Честно говоря, неуютно мне как-то было носиться над этой беспокойной бездной. Действительно, была нужна какая-то устойчивая твердь. Надо было каким-то образом благотворно воздействовать на происходящие на Земле процессы. И я воздействовал! Но безуспешно ...
То ли я уже потерял свою прежнюю энергетическую мощь. То ли она носила теперь иной характер воздействия и не могла противостоять косным силам Природы. Конечно же, я не мог в этом разобраться. Но надеялся, что, по крайней мере, оберегаю собой Землю от вредного влияния холодного и беспощадного Космоса.
Мое теперь уже способное мыслить образование как могло призадумалось.Пусть еще не словами, а некими образами, но все-таки... А почему, собственно, -- "все-таки"? Образы -- это же такая сила!
Образы, образования, образцы ... Что же такое о б р а з о в а т ь на Земле? А надо нечто такое, что стало бы служить привлекательным Образом всего сущего на этой планете. О б р а з ц о м , так сказать! Но как этого добиться? Думал я думал своим неповоротливо-глобальным умом, да так ничего и не придумал. И стал просто терпеливо ждать, когда улягутся на Земле природные страсти. Но ждал я, как мне кажется, достаточно активно.
Поскольку был я на Земле вездесущ, то знал буквально всё, что на ней происходило: над водой, под водой, на поверхности земли и в ее глубинах. Одновременное внимание ко всем земным процессам нисколько не утомляло меня. Трудность моей задачи заключалась в другом: как, зная досконально всё и обо всём, эффективно воздействовать хотя бы в чём-то одном и сотворить такое, что могло бы воздействовать потом во многом, но уже самостоятельно. Как это произошло у меня с сотворением Вселенной.
О том, что О Н О такое должно было быть, я не имел ни малейшего представления. Не хватало образов, совсем не было слов и не было как бы опоры моим малоразвитым мыслям. Но было пока достаточно энергии. Я полагался на нее и без устали искал опору. И нашел ее довольно "скоро": всего лишь через несколько сотенмиллионов лет.
Земля к тому времени заметно остыла, успокоилась. Над ее поверхностью то тут, то там стало часто проявляться чистое голубое небо. Ярко светило молодое Солнце, помогая мне изучать земные процессы. На полюсах Земли образовались белые шапки льдов. Стало больше земной тверди, то есть образовывались материки. На материках сформировались горы, равнины, реки, озёра -- одним словом, всё то, что есть на Земле и сейчас. Но еще не было и намека на что-либо живое. Земля представляла собой идеальную пустыню. А я, как образование мыслящее, уже начинал испытывать жажду общения.
И вот однажды при ярком солнечном свете я обнаружил замечательный феномен: в скальном углублении на берегу океана трепетала под действием исходящих со дна пузырей какая-то серая студенистая масса. А когда я сконцентрировал вокруг нее свою энергию, как мог бы сконцентрировать внимание человек, приближая к ней свое лицо, масса эта затрепетала еще сильнее и приподнялась мне навстречу, озаряясь изнутри вспышками розового света. Я присмотрелся и увидел движение отдельных ярких частиц, которые, сталкиваясь, становились крупнее, порождали новые частицы, усиливая общее впечатление динамичного свечения.
Когда я удалял свое "лицо"от лужицы, то всё в ней быстро меркло и оставалось одно только студенистое подрагивание. Я стал часто забавляться открытым феноменом. Еще бы! -вдруг такое развлечение! Но через некоторое время заметил, что мерцание в студне становиться более устойчивым, уже почти независящим от моей энергии. А потом и вовсе стало от меня независимым.
Браво! Значит я сотворил-таки очередное чудо! Мое воздействие все-таки необходимо для зарождения чего-то. Посмотрим, что будет дальше!
А дальше случился сильный шторм, и океан слизнул содержимое лужицы. И -- О радость! -- "Процесс пошел!" Да какой мощный! В теплых водах океана стали возникать миллионы, миллиарды светящихся точек. Вскоре светился весь мировой океан. А я сам себе гадал: что же всё это значит? Еще одна вселенная в миниатюре? На крохотной Земле! Не сразу сообразил я тогда, что на Земле появилось то, что потом было названо людьми одним необъятным словом: Жизнь!!!
До этого величайшего события я думал, что уже давно сотворил жизнь, наполнив пространство огненными шарами-звездами и бесчисленными осколками твердой породы. Но это оказалось не так. Жизнь начиналась только теперь, и мне предстояло многому у нее научиться.
Но должны были пройти еще миллиарды лет, прежде чем светящиеся точки путем бесконечных вариаций и превращений не усложнились до бесчисленного количества разнообразных существ и в океанах, и на суше. Их было так много, микроскопических, малых, больших и огромных, и они так свирепо пожирали друг друга, что вскоре от их останков и продуктов пищеварения на материках образовались плодородные почвы, на которых буйно расцвела могучая и тоже достаточно агрессивная растительность.
Это было подобно тому взрыву, который образовал Вселенную. И, как тогда, я вдруг почувствовал что-то похожее на страх. Я понял, что и этот процесс самому мне не остановить никогда. Но будет ли он вечным при такой прожорливости и кровожадности населивших Землю тварей? И к каким еще жесточайшим формам жизни приведет этот "естественный отбор"?
Когда в океанской пучине и на суше расплодились различные безобразные чудовища, я заметил, что у меня и у самого стала проявляться склонность к периодическим перевоплощениям в какое-либо из них. И я перевоплощался! То в одно, то в другое, то в третье ...
Я пытался познать жизнь этих чудищ как бы изнутри, находясь среди них. Но странное дело: они быстро распознавали во мне чужака и свирепо набрасывались на меня, рвали на части и пожирали мое тело. Конечно, я мог при этом не испытывать физических страданий, но тоже приходил в ярость и, появившись в новом облике, бросался в драку, тоже рвал их на части и глотал окровавленные куски.
Уже тогда меня переполняла великая обида: я дал им жизнь, а они!..
А что - они? Что они, если в их безмозглых головах пока еще не было и намека на какое-либо соображение! Это же мой просчет! Наконец я понял, что меня не оттолкнут от себя, наверное, только такие существа, которые, как и я, будут обладать способностью мыслить. Значит, я их и должен наделить этой своей способностью.
Я начал усиленно размышлять над этим, рисуя в воображении не слишком ясные образы разумного существа и представляя картины его будущей деятельности:
"И сотворил Бог человека по образу своему, по образу Божию сотворил его"...
До чего же сказано красиво! Просто замечательно! Да жаль, не было у меня никакого своего образа. Пришлось подыскивать подходящий в среде невообразимых монстров. Долго искал, пока не увидел однажды, как обезьяна взяла в лапы длинную ветку, соорудила из нее петлю, встала на задние лапы и этой петлей (спокойно так!) сорвала, не влезая на дерево, недоступный для ее роста плод.
Я возликовал всем моим неощутимым для обезьяны существом! Но еще больше радости вошло в меня, когда другая обезьяна скорчила на своей морде гримасу, которая потом у людей стала выражать крайнее удивление, и весьма успешно повторила опыт своей товарки. Я почувствовал, что и на моём "лице" воссияла гримаса вселенского восторга: понял я тогда, что разумное существо на Земле наконец-таки появилось!
Правда и теперь многие люди не хотят признавать, что их далекие предки произошли от обезьяны. Им кажется, что для такой роли она недостаточно красива. А по мне, так она -- само совершенство. И я люблю ее так, как любят родители своего первенца, пусть даже и не очень симпатичного.
"И был вечер, и было утро: день" ... уж не подсчитывал я, который от моего сотворения Мира. Но дела мои пошли с той поры веселее.
Лапа обезьяны постепенно становилась весьма искусной рукой. Скудный мозг разрастался и как губка впитывал мою мыслительную энергию. Обезьяна становилась человеком. А человек на моих глазах быстро накапливал опыт. Я же набирался опыта от него. Мы взаимно обогащали друг друга, но только я знал об этом, а он нет. Он пока не испытывал потребности во мне. И не подозревал о моём существовании. Но с некоторых пор с каким-то феноменальным упорством в трудные минуты поднимал голову к небу, будто ожидая оттуда поддержки и защиты.
Когда же я по старой привычке пытался внедриться в какое-либо человеческое племя, то меня почему-то и здесь упорно игнорировали, разоблачая во мне чужака. И опять, как и в зверином стаде, дело доходило до драки. Как и в древности, помимо моей воли в меня вселялся зверь, хотя я уже тогда отлично понимал, что слишком глупо с моей стороны мстить собственному живому творению за его несовершенство. Делай его более разумным и тогда добивайся взаимопонимания! Но как этого добиться?
Вот тогда-то и появилось спасительное С л о в о.
Его придумал не я, а сам человек. Я же от него Слово с радостью перенял.
"Ни хлебом единым будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божьих."
Звучит восхитительно! Но я бы сказал несколько иначе:
Ни хлебом единым должен жить человек, но всяким добрым словом, обращенным к ближнему.
А про себя лично я бы предложил такой вариант:
Ни энергией единой должен творить Господь Бог, но всяким добрым словом, обращенным к человеку.
Только вот, жаль, слабо доходит до него мое Слово!...
Должны были пройти сотни столетий прежде, чем у человека сложилось представление о некоем высшем существе, управляющем Жизнью, и прежде, чем я сам узнал, что я - Б о г .
Правда, человек как-то сразу и усомнился в своих мыслях обо мне. Ведь "Бога не видел никто никогда", как справедливо заметил еще святой Иоанн. Да, я величайший конспиратор! Все про меня знают, все обо мне так или иначе думают,судят, но никто никогда не видел. ... Могу явиться только во сне, да и то не всякому. Но люди снам не очень-то верят. А если являюсь я в реальном человеческом облике, то никто и не подумает, что я Бог. Людям обязательно подавай чудо.
О, если бы я умел творить чудеса! Я непременно сотворил бы на небесах свое грандиозное изображение, таким хотя бы, каким изображают меня художники. Пусть любуется потрясенное и благодарное человечество! И - прочь всякие сомнения на мой счет! Но,увы ...
Сколько я ни пытался, обратясь в человеческий облик, заявлять о своем существовании и учить людей уму-разуму, все равно они недоверчиво меня воспринимали и жили по своим законам.
"Глупец, хотел уверить нас,
Что Бог гласит его устами!"
В лучшем случае люди относились ко мне как к блаженному. Во многих же других случаях старались до смерти забивать камнями, распинали на кресте, поднимали на дыбу и жгли раскаленным железом, травили дикими зверями и сжигали на костре.
А что же я?
Теперь, умудренный опытом тысячелетий, я уже не мог мстить человеку. Я мстил самому себе за несовершенство сотворенного существа, которое и исправить-то теперь был не в силах. Все теперь в жизни человека и в отношении его ко мне зависело исключительно от него самого.
Нет, бывали у меня и относительные удачи. История Иисуса Христа, например. К мысли о нем я пришел уже обладая тонкостью человеческого ума и образом мышления того времени.
Как мне это удалось? Да я и сам толком не представляю! Дело в том, что я каким-то образом знаю о человечестве в целом и о каждом человеке в отдельности буквально все.
Например, я знал, что где-то в глуши живет молодая красивая женщина, которая не может забеременеть, так как муж ее стар и немощен. Я помог ... Но так, что сына Мария родила все-таки от Иосифа, а не от меня самого, как утверждают древние книги.
Мальчик получился достаточно впечатлительным и очень неглупым. Это и навело окружающих на мысль о божественном происхождении Иисуса. Конечно, его деяния и судьба молвой сильно преувеличены. Люди ведь всегда были падки до сенсаций. Да и евангелисты здесь немало постарались. Однако и реальное и надуманное невиданно крепко укоренилось в людском сознании. Что ж, могу гордиться: я все-таки к этому тоже "приложил руку".
Да и только ли Иисусом Христом могу гордиться я!? А целый сонм гениальных людей, которым я помог появиться на свет? Ученые, писатели, поэты, художники ... Всех и не перечтешь! Что делало бы без них человечество? Было бы оно способно куда-либо двигаться? Нет, правы люди, когда говорят о "божьей искре" в том или ином о д а р е н н о м человеке!
Другое дело, какое пламя возгорится в нем от моей искры: согревающее или испепеляющее?
Я знаю немало удивительнейших людей, вполне пригодных на роль нового Иисуса Христа. Но таких, которые всегда готовы распять очередного Спасителя -увы! - оказывается гораздо больше.
Что есть Жизнь человеческая? Это постоянно действующее Распятие, затянувшееся на тысячелетия. Одна часть человечества распинает другую при огромном скоплении запуганных и растерянных обывателей. Иисус Христос на кресте - это собирательный образ страдающих людей. Момент снятия с креста еще не наступил. И Воскресение, следовательно, еще только б у д е т ! Что принесет оно людям? Райскую жизнь на земле?
Вот чем озабочен я! Вот что занимает меня изо дня в день, из года в год, из тысячелетия в тысячелетие.
"Нет той глупости, на которую не был бы способен человеческий ум"-- утверждал умнейший из философов. И мне совершенно нечем ему возразить.
Не хватило у меня способностей создать универсально умную породу людей. А теперь убеждаюсь, что это и к лучшему. Кем бы они могли оказаться, эти мои слишком умненькие детки? Пожалуй, расчетливыми болванами, делающими все исходя из личной или "исторической" целесообразности. Отдельные человеческие судьбы их бы нисколько не волновали. Уничтожить полмира во имя какой-либо сумасбродной идеи? Пожалуйста! Сверхум позволял бы себе все. Он был бы начисто лишен каких-либо человеческих эмоций. И добро и зло творил бы с одинаковым усердием.
Абсолютный ум плавно и естественно переходит в абсолютную глупость, замыкая круг возможностей Человека ... Правда, круг этот постоянно расширяется, подбираясь к тайнам Верховного Бытия. То есть ко мне. Ну а что же я? Универсален ли мой вселенский ум? Или я им вообще не обладаю? А только наделяю людей способностью мыслить?
Люди сделали из меня Бога, углубив мои природные мыслительные возможности и наделив своими эмоциями. Без их эмоций я тоже, вероятно, был бы безгранично рационален. Мой глобальный ум оставался бы глух к страданиям "черни". Их "мелкие" судьбы нисколько не трогали бы меня.
А я не глух!
Я все слышу и все вижу.
Мне совсем не трудно настроиться на любого человека на Земле, чтобы проследить его жизнь и определить его дальнейшую судьбу.
"И мысли и дела он знает наперед!" -- сказал обо мне Поэт. И он прав. Поскольку мысль каждого человека -- это в своем роде и моя мысль. Задуманное им н е ч т о известно и мне. Но тогда я, Господь Бог, становлюсь соучастником его деяний. Значит, и благородные дела, и преступления всего человечества становятся и моими благородными делами и преступлениями! Выходит, я с человеком заодно? А как же иначе! Могу ли я в таком случае как-либо осуждать его и наказывать? Имеет ли право Верховный преступник чинить суд над преступником мелким? Чтобы голова наказывала руки ... Да, среди людей это, к сожалению, происходит слишком часто! Но я-то Бог! Я всегда должен оставаться выше мелкой мстительности.
Кого же тогда надо было бы судить на Страшном суде? Заблудшее человечество? Или все-таки меня самого?
Круг снова замыкается, расширяясь до космических высот ...
"Нет правды на Земле!
Но нет ее и выше ..."
Однако человек продолжает ее искать. Ищу ее и я.
Нередко меня одолевают чисто человеческие ощущения.
Вдруг почувствую, будто мои "руки" и "ноги" закованы в тяжелые кандалы. И в такие мгновения меня охватывает ужас. Будто я уже никогда не стану свободным.
А то вдруг пригрезится, что я инвалид войны и "на погоду" у меня начинает ныть "потерянная" нога.
Я обливаюсь обильными "слезами", когда мое сознание подключается к плачу великого множества матерей, оплакивающих своих сыновей, которые гибнут в различных локальных и мировых войнах.
- Господи Боже ты мой! - кричу я в отчаянии самому себе, - Доколе же ты будешь лишь беспомощным свидетелем страстей человеческих?
В моей необъятной памяти часто вспыхивает то, чего, казалось бы, я и не знал никогда. Сказать по правде, это даже для меня бывает утомительно. Мой тяжкий крест - знать и помнить обо всем на свете, вплоть до последней мелочи.
Правда, я обладаю способностью и отключаться от всего мира. Тогда я ничего не вижу и ничего не слышу. Но в природе и среди людей в такие моменты, как ни странно, все идет своим чередом. Никаких сверхобычных событий не происходит. Будто я и не нужен вовсе ... Даже обидно ... Однако "отключка" позволяет мне немного отдохнуть, хотя и не избавляет от знания того, что происходило во время моего "отсутствия".
Да, масса моих знаний велика необъятно. Но аморфна и хаотична. И человеку стоит немалых усилий приводить ее в определенный порядок, черпая из меня все новые и новые законы Природы. В конце концов он и меня откроет как самый сокровенный закон бытия, как открыл он закон всемирного тяготения и составил периодическую систему элементов. И я охотно займу положенную мне клеточку в системе человеческих знаний. Может быть, только тогда и организуется на Земле настоящая Жизнь, достойная Человека?
Я верую в это. Но бывают и у меня минуты жесточайшей подавленности. Тогда мне кажется, что я вообще ничего не знаю и ничем людям не могу быть полезным, а только, как студент, "зубарю" то, что дают они мне сами. Тогда я растерянно и незримо блуждаю среди людей, заглядываю всем в глаза и обращаюсь с немыми вопросами: "Кто я? Зачем я? Кто вы? Зачем вы здесь, на Земле?"
Вы сами уже успели подсчитать, что через каких-нибудь четыре-пять миллиардов лет (для меня этот отрезок времени не так уж велик!...) ныне пока еще ласковое Солнце станет таким жгучим, что испепелит все живое на вашей беспомощной планетке! Или вы к тому времени так эволюционируете, что приспособитесь жить на потрескивающей от жара земле рядом с кипящими океанами? Но и это вряд ли вас в конце концов спасет ...
Так что же? Впереди неминуемая гибель? Что же тогда все мои старания? И что ваша Жизнь?
"Короткий миг луча дневного..."
Впрочем, зачем заглядывать на миллиарды лет вперед! Есть опасности и гораздо более близкие. А я, повторяю, не в состоянии их предотвратить.
Что я, например, могу поделать с шальными странниками Вселенной -- астероидами, которые периодически поражают Землю, уничтожая почти все живое на ее поверхности! Один такой и сейчас в очередной раз несется к Земле, и я не знаю, промахнется ли он и на этот раз.
А губительное воздействие на Природу самими людьми? А извечные трагедии розни между народами? Ох, тяжко мне все это носить в себе ...
Увы, люди! -- я и не всесилен, и не всеобъемлюще мудр, как это вы себе представляете.
Был бы я всемогущ, разве допустил бы существование на Земле иных верований кроме, как в меня одного? И разве мог бы существовать среди людей сам вопрос: "Веришь ли ты в Бога?"
Все бы не просто верили в меня, а были бы убеждены в моей реальности. И поклонялись бы мне, как древние люди поклонялись реальному Солнцу, которое являлось к ним каждое утро и щедро согревало.
Кажется, ни один человек не сомневается в том, что он произошел от своих родителей. Не сомневался бы он и в своем Главном Прародителе, который затеял весь этот круговорот Жизни.
Если бы я действительно был всемогущим Верховным Отцом, я бы многое исправил в жизни человека. И в нем самом.
Прежде всего, я избавил бы его почти от всех болезней, оставив только мелочи, чтобы он мог в минуты легкого недомогания немного пожалеть себя и с благодарностью выслушать слова сочувствия от своих близких и друзей. Смерть настигала бы человека только в глубокой старости и совершенно безболезненно, с естественно осознанной необходимостью ухода из жизни.
Я бы полностью исключил среди людей любого рода насилие и насильственную смерть. Неприятие того и другого было бы записано в самом генетическом коде человека, и он был бы совершенно неспособен причинять кому-либо зло. Представьте себе, могли бы тогда происходить на Земле какие-либо войны?
Избавил бы я человека и от соблазна себе в угоду причинять ближнему подлости. И не нужны были бы тогда ни суды, ни тюрьмы.
Я бы никому не позволил наказывать кого-либо от моего имени. Поверьте, это очень оскорбительно для меня. Не стал бы я наказывать людей за мелкие грехи, не докучал бы мелочной опекой, не тянул бы из них жилы постоянными притязаниями на благодарность мне за несодеянное мною добро.
Какое я имею право требовать от человека беспрекословного, ежеминутного и вечного повиновения мне?! Требовать полного отсутствия свободы! Тогда как сам я беспредельно свободен! Свободным должен быть и Человек, так как он - мой Сын!
"Как нелепо было бы утверждать, будто Бог невежественен, слаб и лжив! Так осмелимся ли мы сказать, что он жесток?"
Да, люди, я не жесток. Я прощаю вам даже то, что вы уже практически не верите в мое существование. Если кто-то в своей жизни неуклонно придерживается христианских заповедей, но не верит в меня, то за что же мне его наказывать? Пусть не верит! Лишь бы был он счастлив сам и дарил счастье другим.
Если бы я был всемогущ, разве позволил бы, чтобы во имя веры в меня пылали костры "пресвятой" инквизиции? И за что сжигали на них людей? За проблеск мысли! За желание хоть на миг вырваться из повседневной убогой жизни.
Не допустил бы я, чтобы недоверие среди людей переросло в оголтелую подозрительность, чтобы тупая жестокость вызывала миллионы страшных смертей в гигантских опухолях всевозможных освенцимов и гулагов.
Не хозяйничали бы на Земле душители мысли и душегубы, "помазанники божьи" всех мастей, тираны, диктаторы, вожди и генсеки. Я бы сумел их своевременно одергивать и обезвреживать, превращая в безобидных и ревностных слуг народа.
Я бы постарался настроить народы Земли на полное взаимопонимание. А для этого дал бы им всем один общечеловеческий язык, который по Библии и предполагался до Вавилонского столпотворения. Не стал бы я наказывать людей различием языков за такое грандиозное строительство. Наоборот, только гордился бы таким блестящим примером объединения народов в едином благородном устремлении ввысь.
"Гордыня -- главное орудие, с помощью которого было воздвигнуто прекрасное здание общества."
А общность языка помогала бы благоустраивать это здание.
Я жажду благотворно влиять на судьбы людские, но, как ни странно, моя природа не наделила меня такими способностями. И от этого безгранично велика печаль моя ... Страдания мои равноценны сумме страданий всего человечества. И только надежда на возрастание суммы счастливых мгновений спасает меня от полного отчаяния.
Человек основательно заразил меня собою. Мы будто слились в нечто единое целое, хотя и ощущаем различие уровней. Все у меня теперь от него, от Человека ... Но нередко он меня просто потрясает своим отношением ко мне. Сегодня он воздвигает величественный храм в мою честь, а завтра с большим энтузиазмом его разрушает. То он меня восхваляет без всякой меры, то втаптывает в грязь. Сначала он впадает в страшный грех, потом самозабвенно кается, вымаливая у меня прощение. Один творит зло и мечтает о рае, другой "мухи не обидит", но страшится ада.
И грустно и смешно ...
А ведь если судить по тому, что придумали люди о рае и аде, то первый оказывается необыкновенно унылым и скучным, так как там "нет проблем". Куда интереснее покажется "нормальному" человеку в аду. Уж Сатана, если бы он действительно существовал, постарался бы мне в пику обеспечить грешникам райскую жизнь, но зато со всеми страстями и пороками, как это и происходит в реальной человеческой жизни.
Правда, Человек уже давно сам сообразил, что он и велик, и ничтожен одновременно. А я? Разве я во всем только велик? Или мое высокое положение не позволяет мне быть ничтожным?
Конечно! Мне ничего не нужно, у меня все есть. Мое все! Жертвуя что-либо человеку, я ничего не теряю. Следовательно, и жертвы как таковой не происходит. Это и избавляет меня от всякой мелочности. А человек живет в вечном страхе потерять то немногое, что имеет.
Неисчерпаемые тайны Природы притягивают его и разжигают жажду познания. Но Познание не согласуется с представлениями об истинной Вере. Строго следуя ее догматам, разве можно что-либо открыть! И человек, не чувствуя явно моей поддержки, готов от Веры отказаться. Ну и ладно! Слепая вера закабаляет человека, несет ему несвободу. А я против философии добровольно несвободных людей.
"Господь Бог изощрен, но не злобив"- говорил Великий Ученый. Для него превыше всего всегда была правда естественнонаучных истин. На пути к ней его не останавливала даже угроза уничтожения половины человечества. То есть ум его уже приближается к абсолютному. Но и он, якобы веря в меня, надеялся на мою незлобивость и прощение. И я прощал его, ибо такая, в общем-то опасная, мудрость ученого вела к прозрению человечества и делала мудрее меня самого.
Только вот поможет ли мне когда-нибудь моя возрастающая Мудрость сделать людей счастливыми? Ведь Счастье - это только борьба за него! А достигнув будто бы счастья, человек все равно не надолго получает удовлетворение. Так как новые желания будут одолевать его беспокойную душу.
"Мы ужасаемся тому, что будем искать себя вечно и никогда себя не найдем."
Значит, любое совершенство или недостижимо, или означает ... тупик, из которого надо поскорее бежать туда, где есть свежий ветер перемен.
И что же тогда его и моя мудрость? Поможет она когда-нибудь предотвращать катастрофы? Нередко мне кажется, что мудрость наша - всего лишь напоминание о возможности использования ума при решении той или иной проблемы. Что-то в роде гомеопатического раствора в объеме всего околоземного пространства. Только я не очень-то уверен в его целительном воздействии. Человеку требуется снадобье покрепче. А где его взять?
Может быть, из Космоса? Люди уже давно задумываются об этом, забывая обо мне. Что ж! Я все равно готов им помогать. Но как? У кого почерпнуть вселенской мудрости?
У кого! Тут есть над чем призадуматься. Земляне не теряют надежду на помощь далеких братьев по разуму, а я теперь занят ... богоискательством ...
Окинешь блуждающим взором бездну Всемирного Пространства, заворожишь себя его бесконечностью, манящей и недоступной красотой галактических скоплений, удаленных от Земли на миллионы и миллиарды световых лет, и подумаешь потрясенно: и это все сотворил один только я? Без Верховного Вмешательства? Может быть, нас много -- таких творцов как я? А Он -- над всеми нами? Вокруг нас? А вокруг него (страшно подумать!) -- Другой -- еще более Верховный ... И так до бесконечности?
И каждый из нас, Богов и Сверхбогов, творит свое Дело в величайшей космической тайне друг от друга. Не показывая себя нижестоящему Богу ...
Человек беспомощно барахтается, запутавшись в паутине своих вечных проблем. А мы -- Верховные! -- лишь молчаливо взираем со своих непостижимых высот на его суету и страдания.
Эй! Боги Супервсевышние! Я взываю к вашему грандиозному могуществу и бесполезной мудрости! Вы пронизываете собой все необъятное Пространство и все знаете! Помогите мне! А я помогу моему земному человечеству!
Молчите! Вот и я по сути своего Дела молчу в ответ на беспрерывные вопли и стенания со стороны человека, исчезающе малой частицы Вселенского Бытия.
Но Мое Слово беззвучными волнами все-таки ложится на поверхность Земли и, надеюсь, не бесполезно растворяется в сознании людей. Кто знает, может быть, это и поможет мне со временем спасти их заблудшие души?