Аннотация: И вот уж в сердце буря рыщет, Выхода ища. Я верю, кто-нибудь отыщет И скажет: "Ты нужна". До дней последних ждать готова, Чтоб знать: я не одна. Бушует буря, так когда же... Спокойна буду я. Спокойна буду я.
Время занималось своим любимым делом - шло. Ему-то хорошо. Есть куда идти, и никто и ничто не остановит. Балки высокого маяка привычно скрипели под напором ветра снаружи. Ну да вы же крепкие мои, справитесь, который год стоите. Сколько моря в себя впитали, каких чудовищ видали, не сломались, не упали. Солью пахнет. Где-то вдали грянул гром. Как будто огромная скала взорвалась и рассыпалась тысячью осколков. Шторм крепчает. Сколько он уже идёт? Не помню. Забыла. Долго, наверное. Зябко тут, пойду наверх. Накинула старенькую синюю шаль на плечи, взяла со стола глиняную кружку. Не хочу возвращаться. Чайник тоже прихвачу. Оглядела напоследок кухню, нигде ничего не забыла. Всё там, где надо, где ему ещё быть, ничего ж не меняется. Снова грянул гром. Стены слегка завибрировали. С балок взметнулась пыль. Она чихнула. Фу, ты. Разбушевался. Иду уже. Вдруг там кого несёт нелёгкая в эту бурю. Провела рукой по волосам, смахивая пылинки. Белое и тёмное, тёмное и белое. Соль и перец. Как верно назвали по-аглицки то. Притушила лампу и пошла по лестнице. Раз ступенька, два ступенька. Выше и выше. Пришла. Дверь передо мной. Дубовая, знай, как ветер за ней свищет. Оглянулась. Высоко взлетела, пол внизу где-то, упасть, костей не собрать. Хватит. Сняла с крючка тяжёлый навсегда пропахший сыростью плащ, надела. Осушила кружку, поставила на табурет рядом и распахнула дверь. Сейчас в лицо снова ударит ветер, перед глазами пелена дождя и скалы на горизонте. И ни одного корабля. Никого. Никто не осмелится. Она судорожно втянула носом воздух и чуть не задохнулась. Шторма не было. Лёгкие больше не сводило от холода. Лицо разгорелось от тёплых лучей яркого солнца. Она с трудом разлепила глаза. Море сверкало. До самого горизонта. Тихая, синяя гладь. Разве оно такое бывает? Где волны? Рябь какая-то, цвет ненормальный. Ты серое должно быть и суровое. Чтобы скалы одним щелчком разбивало. А это что? Чайки? Клекочут, верно. Рыбу ловят. Вон-а её сколько на берег вынесло. Удар. Она подпрыгнула от неожиданности. Стучат, к ней стучат.
- Хозяйка! - она выглянула в окошко. Прямо посреди голых скал стоял он. От моряцкой одежды остались одни лохмотья и под ними перекатывались крепкие, закалённые непогодой мышцы. Взгляд был взволнованный, он явно боялся, что в маяке никого не окажется, но во всех чертах его лица присутствовала какая-то необъяснимая хитрость. Увидев её в окне, он легко и открыто улыбнулся, сверкнули на удивление белые ровные зубы.
- Слава богу! А я уж думал, вас тут волной снесло! - он облегчённо вздохнул и рассмеялся. Она вспыхнула.
- Вот ещё! Мы тут издавна стоим, и стоять будем! Ишь, чего выдумал, волной снесёт! Скажи, лучше, как сам здесь оказался? Чего тебя в такую непогоду в море потянуло? - всё ещё возмущённо ворча, она требовательно взглянула на него. Он насмешливо ухмыльнулся.
- Ясное дело, что - груз вёз. Финики, отборные. Их по ту сторону архипелага не продают вовсе. Каждый на вес золота. Только никто довезти их не может, шторма сильные и рифов много, большое судно не пройдёт, в щепки разобьётся. Да вот картограф один мой знакомый предложил по другому пути плыть. Его, говорит, не все знают, а те, кто знает, по нему не ходят. Местность неизученная, опасностей слишком много, надобно наперёд знать, чутьё иметь. Ну да мы с ним план составили, путь подробно обсудили, всё должно было, как по маслу, пройти. Судно небольшое снарядили, набили этими финиками под завязку. И пустился я... - в ответ на её скептический взгляд, он снова нахально ухмыльнулся и махнул рукой в сторону скал за ним. Там, скорбно склонив одну мачту, стояло сильно побитое судёнышко.
- И вот на этой... байдарке ты плыл? - неверяще спросила она, выискивая, где скрывается большая часть судна.
- Ну, да, - он рассмеялся. Она закатила глаза и облокотилась на раму окна. Безумец. Это ж надо быть настолько безрассудным.
- Да вот шторм оказался сильнее. Долго я с ним боролся, но мощный, зараза, не сдался. Меня чуть о скалы не расплющило, тут-то ваш маяк меня и выручил. На него шёл. Спасся. Только кораблю теперь не жить. Течь такая, что не залатать, - она заколебалась. Помочь ему? А кто его знает? Вдруг он какой-нибудь... такой. Но кроме него так далеко и не добирался никто. Сильный и цель перед собой видит. Да и всё равно им под одной крышей теперь жить, пока его кто-нибудь не подберёт.
- У меня есть материалы, - наконец выдохнула она. - И лодка. В тихую пору на ней можно даже до противоположного берега дойти. Путь я знаю, нужен тот, кто поведёт.
- Это я могу, до вас же добрался, - ухмыльнулся он. Она фыркнула.
- За тобой глаз да глаз нужен, а то разобьёшься ненароком. Будешь слушаться моих советов, может быть и выплывем.
- Буду рад находиться под началом такого прекрасного капитана! - Он встал по стойке смирно и отдал честь.
- Какого прекрасного? Мне сто лет в обет, седая совсем, - смущённая она попыталась скрыться за окошком.
- Не уходите! - в его голосе было что-то, что заставило её остановиться. Скрытая печаль? Когда она посмотрела на него снова, он опять улыбался. Тепло, ласково.
- Не уходите, пожалуйста, - попросил он. - Это же соль морская, а не седина. Спуститесь, я покажу. У меня где-то склянка есть. Тоже вёз средство для местных красавиц. От него волосы шёлковые становятся, вмиг от "седины" вас спасём. И это, финиками угощу. Они вкусные... очень, - при этом он так скривился, что стало ясно, каким был скромный моряцкий рацион в последние дней пять пути. Она не выдержала и расхохоталась.
- Ладно, уговорил, спускаюсь. Посмотрим, что это за деликатес такой. Но волосы мои трогать ни-ни! Сначала на тебе опробуем, у тебя, небось, тоже соли достаточно!