Аннотация: В полуденных краях неназываемых земель жила на черной горе старая ведьма. Годы забрали разум ее и память, но однажды сжалилась она над сиротой, заблудившимся в лесу неподалеку от ее пещеры, и взяла к себе в ученики.
Сказка о черной ведьме и пламенном сердце
Далеко-далеко, в полуденных краях неназываемых земель стояла черная гора, а в ней жила старая и страшная ведьма.
Ведьма никогда не выходила наружу из своей пещеры, но люди видели и дымок, постоянно курящийся над горой, и разные странности да диковинки, что вокруг творились. Охотники и лесорубы давно привыкли к песням и зловещим бормотаниям, доносящимся из пещеры, а самые смелые подкрадывались поближе, чтобы поглазеть на старуху в черных рваных одеждах, с длинным носом и бородавками.
Одно хорошо: ни мора, ни пожаров, ни голода в тех краях давно не было, будто хранило что-то местных, потому и ведьму не трогали - живет себе и пусть. Беды от нее никакой, разве что неудобства разные временами, ну да ничего, потерпеть можно было, не буди лихо, пока тихо, как говорят.
Годы забрали у ведьмы разум, она и сама не помнила, что она и кто она.
Иногда ей казалось, будто она юная дева и ждет своего жениха, и тогда вокруг цвели цветы, пели птицы, а люди из окрестных деревень без причины смеялись и танцевали.
Иногда ей думалось, будто она мать и ждет своих детей, и тогда все лесные дороги приводили изумленных путников к пещере, куда бы они не шли.
А временами ведьма смотрела вокруг и видела свое черное рубище, пещеру и грязный очаг и думала о том, что она одинокая старуха, к которой никто никогда не придет, и тогда начинались нескончаемые дожди, мелкие и тоскливые.
Однажды на горе оказался мальчишка, рыжий, как огонек, он заблудился в лесу и отчаялся найти людское жилье. У него не было никого на всем белом свете, родители умерли от болезни, а соседям не было дела до чужого лишнего рта. Вот он и отправился в лес, чтобы найти хоть что-то съестное. Время было летнее, ягоды да дикие яблоки вызрели давно, мальчишка и горя не знал, спал на мягком мху, ел все, что мог найти, пока не пошли дожди и не похолодало. Тогда в поисках человеческого жилья, он наткнулся на пещеру, и ведьма заметила его прежде, чем он успел улизнуть.
На его счастье, в тот день ведьма была в здравом уме - насколько это было возможно о ней сказать, так что она позвала мальчишку внутрь, накормила его и позволила остаться на ночь. Она подробно расспросила его, а узнав его историю, решила взять его себе слугой и учеником.
Так они и стали жить. Ведьма дала мальчишке новое имя, Фаукет Флам, научила читать и разрешала копаться в своих старых книгах. Он выполнял всю грязную работу, приноровился ставить силки на дичь и разбираться в съедобных кореньях, так что вскоре пещера более стала похожей на жилье человека. Бывали и времена, когда ведьма снова теряла разум, забывала, кто он такой, говорила сама с собой и творила разные чары, тогда мальчишка сбегал из пещеры и целыми днями прятался по лесам.
Понемногу он и волшебству кое-какому выучился, все книги перечитал у ведьмы.
Долго ли, коротко ли, вырос Фаукет Флам в сильного высокого юношу и заскучал. Захотел он побродить по свету, посмотреть все то, о чем он до этого читал в старых книгах и слышал в путаных чудных историях ведьмы. Старуха благословила его, погадала для него нужную дорогу и еще дала на прощание три подарка: вышитый красный платок, резной костяной гребень и зеркальце в серебряной оправе. Наказала ему подарки хранить, кому попало не показывать и каждый вечер в зеркальце заглядывать.
Поблагодарил ее юноша за науку и подарки, и отправился в путь. Ходил, бродил по свету, брался за любую работу, чтобы прокормиться в пути, и оказался в конце концов в столице княжества, где правил в то время старый князь Мурич. Было у него трое сыновей-близнецов, от первой жены, которые все время ссорились друг с другом, задирались да пьянствовали. Вторая жена была молода, строптива и жадна. Вертела своим мужем как хотела, науськивала пасынков друг на друга от скуки, да постоянно требовала новых нарядов и развлечений. Маялся старый князь, да что поделать, уж больно красива была княгиня, а что до сыновей, наделся старик, что с возрастом уму-разуму наберутся.
А наш Фаукет Флам устроился на княжескую конюшню за лошадьми ходить, с любопытством по сторонам поглядывал, учился новой работе. Смышленого юношу заметили, и вскоре один из братьев-близнецов взял его себе в оруженосцы, так что Фаукет стал жить и того лучше: спал не на охапке сена в конюшне, а на новом, пожалованном с хозяйской руки плаще, под дверью спальни.
Служить ему бы да служить, может и еще каких высот бы выслужил, да тут случилась то ли беда, а то ли радость в княжеской семье - молодая жена понесла.
Все бабки-повитухи в один голос твердили, что мальчик по всем признакам будет. Ну, а значит, старшие братья вовсе ни к чему, решила мачеха. И стала думать, как всех извести, да еще и остаться ни при чем. И так, и этак думала, а ничего путного не выходило. Тогда она послала за своей теткой, одной лесной ведьмой, которая не раз уже помогала ей.
Фаукет Флам как раз во дворе был, когда ведьма прибыла в замок князя, и надо сказать, что старуха вовсе не была похожа на ведьму из сказок. Она была разодета в дорогие ткани, ехала на изукрашенной карете с гербами и четверкой славных черных лошадей. Только Фаукет, с детства знакомый с колдовством, сразу разглядел в разодетой старухе самую настоящую ведьму. Говорить он никому не стал, но положил себе проследить за ней и разузнать, для чего та приехала.
Улучив минутку, оборотился он воробьем и полетел в покои старухи, которую молодая княгиня приняла как самую дорогую гостью. Приказала лучшее вино достать, забить жирного телка, с утра вся кухня гудела, главный повар готовил мясные пироги, вкуснее которых во всем княжестве никто не делал.
А пока все суетились и готовились к приему, две женщины уединились в покоях княгини. Ведьма внимательно осмотрела ее и подтвердила, что та носит мальчика.
Фаукет в виде воробушка тихонько подлетел к окошку и впорхнул внутрь, спрятавшись между стропил - покои княгини были на самом верху башни. От услышанного он встопорщил все перышки, настолько страшными были планы двух злых женщин.
"Вот сок черного спорыжника, сорванного на четвертое новолуние года. Добавишь его в питье братьев, и на исходе следующей луны они умрут словно от болезни, никто и не догадается".
"А спастись они не смогут? Нет ли снадобья от этого яда? А то знахарь княжеский дюже силен во врачевании, как бы он не распознал да не вылечил их".
"Не сомневайся, племянница, все будет так, как задумала. Знахарь не узнает, болезнь будет похожа на обычную немочь, а вот вылечить ее можно будет, только если дать заболевшему воды, добытой в полдень из колодца, который стоит на перекрестье семи дорог. Кто ж до такого додумается?"
И княгиня успокоилась, припрятала склянку с ядом на груди.
Фаукет все сторожил ее, улучал минутки, когда работы мало было, оборачивался мелкими птахами и летал, следил за княгиней. Думал, сможет перевернуть чаши с отравленным питьем или выбить склянку из ее рук, когда она наливать яд будет, но не уследил. Как раз в тот вечер усадили его чистить доспехи ратные, назавтра устраивали состязания в честь праздников. Он и провозился до поздней ночи.
Как раз гости наехали, пир горой стоял. Нетрудно княгине оказалось добавить яд в питье братьев. Когда за общим столом пили за ее здоровье, она приказала особое вино достать из погребов и своими руками наполнила кубки мужу и пасынкам. Князю сама поднесла, и пасынкам, только тем в кубки яд добавила.
А через несколько дней Фаукет стал замечать, как княжичи молодые чихают да кашляют, словно бы застудились. Тут он и понял, что не доглядел.
Корил себя, но идти к ним с повинной не решился, знал он, что не поверят ему княжичи, решат, что клевещет на мачеху. Вздернут еще чего доброго на суку. Поэтому Фаукет Флам решил добыть целебной воды, чтобы спасти княжичей. Луна-то на ущерб шла, времени мало было. Юноша ночью в неясыть оборачивался, летал по округе, высматривал, где есть перепутье семи дорог, да чтоб с колодцем. Две ночи напролет искал, не нашел.
Каждый вечер смотрел в подаренное черной ведьмой зеркальце, как та ему наказала. Порой, когда она была в памяти, то через зеркальце говорить они могли, но тут как назло ведьме взгрустнулось, и она бродила по лесу, думая, что она дева-птица, потерявшая свой волшебный наряд из перьев.
На третий вечер глянул Фаукет в зеркальце, и вот надо же, старуха ответила ему наконец.
"Поворожи, бабушка, - взмолился юноша. - Где этот колодец, что мне делать? Или научи, как искать его".
Ведьма подумала, полистала книги свои, посмотрела в чашу с водой.
"Ищи, Фаукет, - сказала она, - старика, что живет на опушке леса, в доме под разломленной березой. Он сможет тебе помочь, а я больше не знаю ничего".
Фаукет поблагодарил ее и пообещал теплый платок привезти к холодам, а сам не теряя ни мгновения, оборотился в стрижа и молнией метнулся к лесу, искать разломленную березу и старика, что жил рядом. Летал, летал вдоль опушки леса, вот и солнце уже село, пришлось юноше в неясыть перекинуться, чтобы в темноте видеть. Ослабел он, крылья едва держали: ведь третью ночь уже не спал, а днем еще и для княжичей работы выполнял разные.
И вот совсем он силы потерял, крылья сложил и камнем рухнул на землю. И что вы думаете? Упал прямо на порог хижины, что стояла, подпирая ствол расколотого молнией дерева. На шум вышел из дома хозяин, сгорбленный седовласый старик. Он подобрал птицу и занес ее внутрь, к теплу и уютно булькающему котелку.
Правда, варить он ее не стал. Знахарь он был, и в колдовстве маленько смыслил, а потом сразу распознал в птице человека. Положил ее поближе к огню, и когда Фаукет пришел в себя и перекинулся обратно, угостил его похлебкой и бодрящим травяным настоем. Фаукет изложил ему беду, с которой пришел, и к его радости, знахарь прекрасно знал, где этот колодец. Юноша еще погрелся у огонька, поблагодарил старичка и полетел за водой. Старик привязал птице на шею кожаный мешочек со склянкой для воды и привязал так, чтобы птица могла ее развязать когтистой лапой. Обратно, правда, пришлось в лапах склянку нести, но Фаукет справился.
На следующее же утро поднес всем трем княжичам вместо обычной воды, ту, что принес утром, и вскоре юноши пошли на поправку. Вот и новолуние наступило, а княжичи живы-здоровы и не думают помирать.
Рассерчала княгиня, снова послала за теткой. Тетка-то сразу смекнула, что кто-то им помог, а вот княгиня думала, что зелье теткино бесполезным оказалось, стала требовать другое. Тетка призадумалась.
"Сделаем-ка мы вот что", - наконец сказала она, и Фаукет, превратившийся в ласточку и, конечно, сидевший у них под окошком, обратился весь в слух.
"Этот способ будет сложнее, но и надежнее. Нужно добыть по волосу у каждого княжича, потом взять три булавки, намотать каждый волос на свою булавку и воткнуть их в притолоку заброшенного дома, что стоит в сердце Путаного леса. Там жила когда-то моя свояченица, ведьма, каких еще поискать. А с тех пор, как померла, то дом обжила нечисть всякая. Тебе-то бояться нечего, пойдешь туда днем, при свете солнца, а вот пасынки твои каждый день слабеть начнут, через эти волосы нечисть будет силы из них тянуть".
"А ну как кто-нибудь вынет эти булавки? - спросила княгиня. - Мало ли кто забредет случайно, охотник или грибник какой".
"Бояться не надо, - отвечала ведьма. - Дом этот случайный прохожий вряд ли сможет найти, да и булавки просто так не вынуть. Нечисть свое крепко держит. Сперва-то надо там отстоять всю ночь, и только на рассвете, когда ослабевает нечисть, вынуть булавки, и сжечь тут же, тогда колдовство обратную силу возьмет."
Успокоилась княгиня, отблагодарила старуху драгоценными дарами: самоцветными каменьями, парчовыми платьями да куньими шубами. Ведьма отбыла восвояси, а княгиня стала голову ломать, как бы ей раздобыть волосы пасынков, да потом незаметно в Путаный лес съездить. Срок у нее еще небольшой был, так что княгиня зачастую гуляла подолгу, да все в саду, дальше ограды не ходила.
Хитрая женщина сказала мужу, будто бы старая тетка посоветовала ей кататься в лес, отдыхать на опушке, мол, воздух там целебный, а то занемогла княгиня, тяжко ей стало. Ну и князь для нее приказывал закладывать тройку лучших коней и посылал двоих дюжих молодцев охранять княгиню со служанкой во время оздоровительных прогулок. Это, конечно, не совсем то было, что княгине нужно было, но злая женщина и тому была довольна: ведьмой она не была, но кое-чему обучилась у тетки, уж глаза могла отвести да голову задурить.
За два дня княгиня управилась: у средненького походя сняла с плеча волосок, у старшего - с конской попоны, у младшего своими ручками выдрала, когда будто бы приласкать хотела, погладив по голове.
И вот однажды отправилась она в Путаный лес. Как всегда, заложили для нее тройку, служанка набрала целый короб снеди, теплой одежды на всякий случай, баночек-скляночек с настоями и притираниями, двое гайдуков сели на крепких лошадок и отправились. На опушке, едва повозка остановилась, княгиня сбросила душегрею и ускользнула из повозки, отведя всем своим челядинцам глаза. Те-то остались рядом с повозкой, в теньке у высоких деревьев опушки, уверенные, что княгиню разморило с устатку, а злая женщина тем временем поспешала сквозь нехоженые тропы в самое сердце Путаного леса.
Все у нее удалось, все справилось. Жаль, что Фаукет в этот день не смог за ней проследить, пришлось же потом полетать ему ночью, чтобы нечистый дом отыскать. В темном-то лесу поди найди черный дом. Хорошо, нечисть веселилась тогда, пир у них целый случился, за счет трех волосков несчастных княжичей. Гнилушек натащили для свету, улюлюкали, скакали, хохотали, так что Фаукет приметил их сверху, лунем пролетая. Сделал круг, да и к себе отправился. Хоть и знал он кое-какую колдовскую премудрость, но в этот дом поостерегся лезть, не посоветовавшись со старшими.
На беду старая ведьма снова не в своем уме была, сколь ни ждал ее следующим вечером Фаукет, всматриваясь в зеркальце, она не отвечала, лишь стекали по рамке капли воды, как слезы. Отчаявшись, Фаукет снова оборотился в луня и отправился к своему новому знакомцу, старому знахарю.
Фаукет прихватил с собой гостинца для знахаря, кисет знатного табаку, так пока старик попыхивал трубкой, Фаукет рассказал ему о новом злодействе ведьмы. Старик долго думал, листал свои ветхие книги, а потом сказал юноше зайти к нему перед закатом следующего дня.
В условленное время юноша явился к знахарю. За это время старик изготовил амулет, который должен был защитить юношу от нечисти и позволить ему держаться до рассвета. Условий было два: нельзя было говорить и надо было оставаться человеком. Фаукет-то думал схорониться где-нибудь за стрехой в виде воробушка или ласточки, но старик строго сказал: зайдешь в дом человеком и выйдешь им же, иначе амулет не защитит. Сколько бы ни дразнили тебя, ни щипали, ни щекотали, отвечать нельзя. Повредить не смогут, пока амулет действует, так что нужно держаться.
Фаукет внимательно выслушал старика, поблагодарил его и полетел к нечистому дому. Солнце садилось, и на душе у него было неспокойно. Дом старой ведьмы был пуст и грязен, Фаукет отыскал и булавки, воткнутые в притолоку, но сколько ни силился, вытянуть не смог.
А как только стемнело, то сразу увидел, почему булавки вынуть нельзя: их держали самые разные духи, страшные песьиголовые, маленькие черные хохочущие укушники, наги вертлявые да узловатые тощие морочники. Ох и натерпелся за ночь Фаукет Флам от нечисти, и щекотали его, и царапали, и в лицо дурным духом дышали, и хохотали в уши, и дразнили, юноша только терпел, сжав зубы. Дразнить-то дразнили, а вреда сделать не могли: амулет берег. Едва держался Фаукет, чтоб не ответить да не разогнать всю эту стаю, но знал, что со всеми сразу не справится. Вот за окошками светать начало, и Фаукет стал подходить к притолоке, чтоб вовремя булавки вынуть, а тут кто-то ему под ноги подкатился, юноша споткнулся и не стерпев вымолвил крепкое словцо.
Ух, как взревело нечистое воинство, и накинулись на него сразу все, тут и терпение Фаукета к концу подошло. Уж никогда он не отличался спокойным норовом, а тут вон сколько пришлось держаться. Из последних сил рванулся он вперед, чтоб схватить булавки, но не вышло, тогда юноша выхватил из-за пазухи красный вышитый платок, что дала ему ведьма. Платок был особенный, взмахнешь им раз - и огонь загорится, а юноша к платку еще и свое колдовство прибавил, так что весь дом вспыхнул сверху донизу в один момент.
Нечисть завизжала, бросилась врассыпную, но Фаукет обратился коршуном, вылетел наружу и не дал никому уйти. Пламя всю избушку сожрало до рассвета, а потом Фаукет снова став человеком, махнул платком два раза и огонь угас, не успев перекинуться на деревья.
При свете утренней зори поворошил юноша угли, нашел остатки притолоки, а уж волос и следа не осталось: сгорели. Так хоть и не вышло по задуманному, но все же оба условия он выполнил, и до рассвета достоял и волосы сжег.
Оборотившись в быстрого стрижа, полетел Фаукет обратно, а потом, когда княжичи проснулись да приняли утреннюю трапезу, пришел к ним и повинился во всем, рассказал и о задумках мачехи, и о том, что он срывал их. Не стал говорить только о том, что в птиц оборачивался, рассказал лишь о двух чудесных вещах, которые помогали ему: зеркальце и платке.
Не поверили ему княжичи, хоть до последней ночи они трое и лежали без сил, в лихорадке, а тут наутро их отпустило. Мачеху они давно знали, она им мать заменяла, а этот юнец лишь недавно появился, и вот какие беды начались, то болезнь, то слабость непонятная. И вот смуту еще наводит, поссорить с мачехой желает...
Отобрали у Фаукета платок и зеркальце, да и заперли в темнице, ждать до суда княжеского. А Фаукет не будь дурак, выпорхнул тут же, в воробушка оборотившись. Только засовестился он домой возвращаться: знал, только его не будет рядом, злая княгиня пасынков своих со свету сживет, доказывай-не доказывай. И помочь им будет некому.
Да и всю жизнь присматривать за ними Фаукет не мог, а значит, надо было придумать что-то, чтобы княгиню с теткой на чистую воду вывести. Всего-то и остался у него костяной гребень, который заставлял человека правду говорить, если им причесаться или в волосы воткнуть. Да как же он сможет княгиню причесать? И речи об этом быть не может. Но тут у юноши возникла одна хитрая мысль, и он решил вернуться в темницу и дождаться суда.
И вот призвали его пред светлые очи князя, чтобы он все по чести рассказал. А юноша вид на себя грустный напустил, и князя стал просить, как бы князь не решил с ним, а только чтобы матушке его названой обязательно доставили гребень, который он приготовил ей в подарок. Будто бы гребень тот волшебный, ежели им расчесываться, то болезни уходят, а женщинам красота возвращается в многократном размере, если они его в прическе носят.
Едва княгиня это услышала, тут же возжелала себе этот гребень, и мужу сказала, будто зла на юношу не держит, а наоборот поспособствует, чтобы подарок был доставлен непременно. И тут же себе забрала волшебный предмет.
Юноша пожалел, что она сразу же не стала им расчесываться, но и то было дело. Он спокойно рассказал ту же историю, что и прежде княжичам: будто бы случайно подслушал разговор княгини и тетки, а потом предпринял все, чтобы хозяев своих уберечь. Выслушали его, да и отправили в темницу, князь в тишине все обдумать хотел.
Пока суть да дело, княгиня с теткой вновь уединились в своих покоях, злая женщина побоялась, что ведьма заберет у нее гребень, тоже захотев красоты неписаной, поэтому промолчала о нем. Порешили они на князя морок навести, чтобы он уж точно осудил дерзкого юношу на смертную казнь, а потом вновь за княжичей взяться. Ведьма в этот раз привезла с собой яд, сделанный из глаз морского змея, чтоб уж в этот раз наверняка. Яд этот, сильный и страшный, действовал не сразу, иссушал человека потихоньку. Ведьма считала, что можно будет смерть княжичей на Фаукета свалить, будто бы он оставил после себя заговоренные вещи, которые и подействовали на несчастных братьев.
Так и сделали. Князь осудил Фаукета на смертную казнь, и через несколько дней беднягу ждала плаха. Правда, юноша думал, что в любой момент убежать сможет, оборотившись в воробушка, и думал, что как-нибудь удастся и княгиню изобличить. Но все не выходило.
А старая ведьма, тетка княгини, подозревая в юноше колдуна, зорко следила за ним и натыкала иголок в раму оконца, где сидел Фаукет. Так что тому сбежать уже не получалось, изранился бы в кровь. А будучи человеком, до игл он не доставал, убрать не мог. Загрустил юноша. И помощи просить не у кого было, никто ему не верил. Боялся он и того, что без надзора ведьма и княгиня избавятся от княжичей, и все, что он делал, зазря пропадет.
И наступил день казни, юношу умыли, выдали рубаху чистую, заковали в цепи железные и вывели на лобное место, где уж дожидался его палач. Народ кругом столпился, не знали жалеть его или нет: княгиню-то не любили, но кто знает, правда ли она травила или вот этот заезжий, никому не известный. Князь с супругой наблюдали за ним, и Фаукет попросил последнего слова.
Цепи железные не давали ему перекинуться, так что и последняя надежда юноши сбежать пропала. Но решил он немного время потянуть и рискнуть напоследок. Вдруг да княгиня поверила ему и гребень в волосах носит.
Князь позволил ему говорить.
"Скажи-ка, пресветлая княгиня, - обратился юноша. - Ты ли налила в питье княжичам сок черного спорыжника?"
"Я", - ответила княгиня и вскочила, зажимая рукой рот. Гребень и вправду был на ней, заставляя говорить правду.
"А не ты ли волосы княжичей отнесла в ведьмин дом, чтобы нечисть тянула силы из них?"
"Я!" - крикнула княгиня, сколь не силилась смолчать.
Князь отшатнулся от нее, а народ ахнул.
"А что еще ты сделала, пресветлая княгиня?" - спросил Фаукет.
"Я налила в их питье яд из глаз морского змея, и они скоро умрут", - ответила княгиня и упала без чувств.
Все заволновались, забегали, народ стал требовать, чтобы юношу освободили, а ведьма, тетка княгини, тут и говорит:
"Не стоит верить колдуну, заставил он ее наговаривать на себя, чтобы обелиться. Казните его, и ворожба исчезнет".
"На княгине гребень мой, - ответил юноша. - Она себе его забрала, а он заставляет людей правду говорить".
Люди-то услышали только что гребень заговоренный, а кто его там разберет, колдун он и есть колдун. Вон, княгиню до чего довел. Тут бы юношу и казнили, но вдруг из толпы, постукивая клюкой, старушка сгорбленная вышла и сказала:
"Все, что этот мальчик сказал, истина. Я сама ему волшебный гребень дала, чтобы он правду мог от лжи отличить".
Была она стара, темна лицом и одежда на ней была изношенная, бедная. Однако ж, едва княгиня, придя в сознание, увидела ее, вскрикнула как раненая птица. Хватились тетки ее: а нет, пропала, будто ветром сдуло старую.
Люди зашушукались, загомонили, а старуха с клюкой по земле стукнула, и цепи с юноши мигом спали. Народ так в стороны и прянул от нее, а юноша проворно сбежал с эшафота и к сердцу прижал.
"Спасибо тебе, матушка названая! Не думал я тебя тут увидеть, но рад безмерно! Скажи, а есть ли средство от яда, что княгиня своим пасынкам дала?"
"Есть, почему не быть. Умыть их росой, собранной с лугов Подгорного края, искупать в трех ключах Хозяйки пчел, что живет там, да напоить медом, что делают ее пчелы, хвороба и спадет. Только Хозяйка пчел не всегда добра, просить ее нужно хорошенько".
Князь внимательно слушал старую женщину, а потом подал знак челядинцам, те вмиг под ручки и ее, и Фаукета приблизили. Князь запретил своей жене вынимать гребень из волос и спросил ее:
"Кто эта женщина? Отчего ты так испуганно смотришь?"
"Эта женщина - твоя настоящая жена, а смотрю я так, потому что знаю, что ты убьешь меня".
"Отчего ж?" - спросил князь, побледнев лицом.
"Оттого, что это я ведьме наказала твою жену памяти лишить и старухой сделать, чтобы самой княгиней стать".
Князь хотел было сразу ей голову срубить в сердцах, но сыновья схватили его за руки.
"Как же нам вернуть матери разум и молодость?" - закричали они.
"То мне неведомо", - отвечала злая женщина.
Тогда князь приказал схватить ее и в темницу заточить, а наутро прогнать прочь из города. Хоть и сделала она черных дел множество, все же носила в себе его дитя, сердоболен был князь не в меру.
А старая черная ведьма и в голову не взяла, что там лже-княгиня говорила. Она только рассказала Фаукету как добраться до заливных лугов Подгорного края да как отыскать там Хозяйку пчел и засобиралась обратно. Приехала она на повозке, в которую было два медведя запряжено и боялась, как бы мишки без нее не сбежали снова в лес. Ей-то туговато бы пришлось снова их ловить и запрягать.
Как ни уговаривал ее князь, остаться она не согласилась, отправилась тут же на свою черную гору. А Фаукет, не теряя времени, взялся сопровождать княжичей до Подгорного края на излечение.
Долго ли коротко ли ездили, добрались до чудесного края, отыскали там жилище Хозяйки пчел, и она милостиво позволила княжичам умываться в своих росах и купаться в своих ключах, а вечером пригласила на пир, где угостила всех волшебным медом, дарующим силы и здоровье. Да и то сказать, в накладе она не осталась, юноши приехали с богатыми дарами: мехами, тканями, серебряной и золотой утварью. Всю ночь гости пировали в чудесных чертогах Хозяйки пчел, Фаукет между делом всю историю рассказал, и о своей названой матушке упомянул. Тогда Хозяйка пчел, которой юноша очень понравился, дала ему драгоценную подвеску со своего венца: каждый, кто его коснется, обретет то, что некогда потерял. Завернула она его в несколько слоев тонкой легкой ткани, что выделывали пауки в заповедных лесах Подгорного края.
Фаукет и трое княжичей не откладывая поехали к черной горе, и Фаукет бережно держал сверток у сердца. Едва его названая матушка развернула ткань и взяла в руки сияющую подвеску, как память и молодость тут же вернулись к ней. Княжичи бросились обнимать свою мать, а потом привезли отцу. Слез радости пролилось неисчислимо при их встрече.
С тех пор жили они долго и счастливо. Когда князь состарился, он передал власть своим сыновьям и те правили мудро и долго, никогда не ссорясь друг с другом. Фаукет же отправился по миру учиться дальше разным наукам, а более всего колдовству. Вскоре все стали звать его Пламенное сердце - за добрый, хоть и вспыльчивый нрав, а также за умение управляться с огнем.
Даже до короля неназываемых земель дошли слухи о способном смелом юноше, и он послал за ним с тем, чтобы приблизить его ко двору. Так Фаукет попал в королевский совет, и немало еще добрых дел совершил на своем веку.
На том сказка заканчивается, да ты не грусти, и другие будут.