Аннотация: роман-памфлет об известных событиях последних лет
- Новая сковородочка - это лучшее, что может случиться с вами в этот вечер! - какой-то молодой человек вдруг ткнул засмотревшегося на столичную красоту Ореста в живот оглоблей в целофане. - Выбирайте, господа! Есть все цвета - от голубого до оранжевого.
- Мне, пожалуйста, оранжевую... - робко сказал Орест и протянул последнюю пятерку. Его язык еле ворочался, приспосабливаясь к "монгольскому": он присыхал к небу, мертвел и отсыхал в прямом смысле слова. К тому же, ему вовсе не хотелось брать сковородку, но молодой человек настойчиво пихал ему в живот свой товар - пришлось взять.
Правда, уже через десять минут он отработал потраченные деньги, заменив товарища на полчасика. После полутора часов работы, новый сотрудник Канадской оптовой компании понял, куда он попал. "Канада! Канада" Там мой батька!" - радости не было предела. Случай привел его туда, куда Орест сам стремился уже много лет.
- А де она, эта... оптовая компания? - спросил он у своего "босса", как представился ему молодой человек со сковородкой.
- А она повсюду - объяснил тот и широко развел руками. - Она везде и ты теперь в ней работаешь!
- Ура! - крикнул Орест и ткнул проходившего мимо пассажира в живот сковородкой. А потом еще одного и еще. В общем, дело пошло...
Этому занятию он посвятил остаток дня, а потом поехал вместе с парнем туда, где босс жил. Оказалось, тот снимал комнату за городом и, к счастью, давно подыскивал себе товарища.
- Скучно одному! - объяснил "босс". - Бывало намыкаешься с товаром за день, а домой придешь и кроме соседей не с кем и словом переброситься. Да и дорого это...
Орест не верил своему счастью - Босс предлагал ему раскладушку и сковородки, т.е. работу и жилье. И такое счастье будет каждый день. Орест кушал мамины сухарики, запивая их чаем и думал, как резко он пошел в гору: сегодня сковородки, завтра фены, послезавтра - плойки, через десять дней - карманные фонарики и электробритвы... Все разное и все интересное. Он будет продавать много, и с каждым днем все больше и больше. Его заметят в верхах вездесущей Канадской оптовой компании, оценят его труд на железнодорожном вокзале и в других людных местах. Его сделают боссом, прибавят двадцать долларов к зарплате, а может быть, пятьдесят, он снимет соседнюю комнату, выгонит соседей, и они с его новым товарищем будут полноправными хозяевами двухкомнатной хрущевки!
- Так ты остаешься? - спросил босс, подкладывая сухарики в разбитую супницу, служившую вместо вазы.
- Ну конечно! - воскликнул Орест и пожал протянутую руку...
На следующее утро он встал первым и тут же занял ванную комнату, пока соседи - "пьяные сельские выродки", как о них сказал босс, не успели этого сделать. Вычистив зубы и вымыв руки, он стал ждать товарища и стеречь ванную, защищая ее от налетов недружественных соседей, которые как-то уж слишком быстро проспались в это утро и уже готовы были идти на плодоовощную базу, где они состояли грузчиками. "Пьяные выродки" грузили там апельсины, которых в это лето потребовалось стране намного больше... За углом каждый из них продавал по паре ящиков, которые втихаря удавалось стащить в течение дня, а на вырученные деньги они покупали себе жизнь - сало, пару сосисок на утро, бутылку водки и женщину из тех, что "ценою подешевле". Об этом Орест узнал все от того же босса и вот теперь, сидя в ванной, ждал, когда кто-нибудь из "выродков" или их женщин начнет ломиться в ветхую, символически держащуюся на петлях дверь уборной. Он скажет им "занято!" и подождет босса... Прошло пятнадцать минут. И хоть у служащих Канадской оптовой компании нет строго графика работы, Антон почувствовал, как драгоценные секунды, которые могли бы послужить на благо компании, уходят зря. Оставив ванную на попрание врагам, он двинулся сквозь коридорную темень туда, где все еще спал его друг.
Увы, это действительно было так! Босс спал без задних ног и голосисто храпел, не задумываясь о доходах и светлом будущем. Орест потормошил его, тот приоткрыл один глаз, и просипел что-то невнятное.
- Что-что? - переспросил Антон и подошел поближе.
- Что-что? - передразнил его босс. - Ничего! Заболел я, понимаешь? Плохо мне...
- А что у тебя болит? - спросил Орест.
Босс подумал, а потом ответил, что болит живот и вообще, ему нужно сходить к врачу - компания давно ждет от него справки от терапевта.
- Понятно! - ответил Орест. - А как же я? Мне тоже нужна справка!
- Новичкам не обязательно - они на испытательном сроке! Вот пройдешь срок - пойдешь за справкой! А сейчас, пожалуйста, бери мой товар и иди в подземный переход - там отличное место для торговли!
- Ты все-таки выпей лекарство...- сказал Орест, завязывая шнурки и косясь на гору нераспроданных сковородок.
- Угу! - буркнул босс и перевернулся на другой бок с гримасой боли на лице...
Свежеиспеченному менеджеру предстояло провести в подземном переходе на станции метро целый день. Он решил ударно начать свой трудовой путь, поэтому отказал себе даже в обеде. Когда наручные часы, продававшиеся в одном и ларьков, дружно показали двенадцать, он позволил себе небольшую паузу и съел душистый апельсин с приятной кислинкой, из тех, что остались на кухне послу ужина соседей. Торговля не шибко шла - сковородки пылились в заплеванном углу, унитазные ершики скучали в бессмысленных хрустальных вазах, наводя уныние. Все это удручало молодого человека, которому не на шутку грозила голодная смерть. К сожалению, съедобным товаром Канада не торговала, поэтому Орест ничем не мог облегчить ноющее чувство голода и тоски, которое окрашивала такой необычный и яркий мир подземного перехода в зеленые тона...
И вот когда душа молодого человека окончательно сжалась после пренебрежительного взмаха руки какой-то дамы, отказавшейся от соковыжималки, снаружи послышались странные звуки.
- У-у-у... - донес вместе с дымом сигарет несвежий ветерок.
- А-а-а! - вторило ему эхо.
Орест вышел от угла, из которого он радостно выбегал навстречу покупателям весь день, и в который с грустью в глазах возвращался, получив отказ, и пошел наверх - посмотреть, что так странно шумит.
- Свободу-у-у! - радостно гудела пестрая толпа, в которую несчастный сотрудник оптовой компании мгновенно влился.
- Да здравствует демократия-я-я! - захлебывался полный мужчина в американской кепочке, которую в городе Ореста называли красивым словом "блейзер". Его лицо дрожало от натуги и было красным, как глаз светофора.
- Долой Кучку! - сипела женщина в очках и черном платочке, разрисованном черепами.
Орест оторопел. Он никогда не участвовал в демонстрациях. Когда в его жизни наступил сознательный возраст, первомайские праздники уже утратили свое былое величие и свой пафос. Его родной городок под горой в день труда отсиживался дома и смотрел сериалы по телевизору, но чаще всего, садился на велосипеды и в автобусы и выезжал на сельхозработы в пригород, где у каждого были свои политые кровью и потом сотки... Политическая активность жителей провинции после развала Страны Советов упала до нуля, поэтому все, что досталось Оресту и его сверстникам от пышных и почти карнавальных шествий - свобода, которую тут же отнимали у них сатрапы-родители, бредившие огородом.
"Так вот что такое демонстрация!" - восхищенно выдохнул молодой человек, рассматривая эти красные лица, сдвинутые брови и раскрытые рты.
"Так вот, что такое борьба!" - радовался он, забыв обо всем на свете - о громоздкой сумке с товаром, оставленной в углу, о больном товарище, который, наверное, ждал его с работы в надежде, что друг принесет хоть три корочки хлеба.
"Так вот что такое демократия!" - наконец-то понял значение этого слова Орест. Он и до этого много раз слышал его, но из уст комментатора теленовостей оно звучало непонятно, смысл его тут же улетучивался из головы студента, как только "ящик" замолкал или начинал транслировать сериал, где все было намного понятнее... И особенно не вспоминалось это слово, когда, стоя под жарким майским солнцем, студент гнул свою спину на семейном огороде, видя вокруг себя такие же согнутые спины: спину заслуженной учительницы страны - своей матери, спину майора в отставке - своего отца и хребет брата - агрария, который обеспечивал страну хлебом...Вот это и была настоящая огородная демократия - на шести сотках перегноя властвовало два поколения рабоче-крестьянской семьи, обеспечивая себе выживание... И ведь так хотелось молодому человеку проснуться однажды в другом мире - там, где нет потных спин, сухого навоза под ногами, купленного на папину пенсию, пыльного старого "жигуленка", куда, грязные и заморенные, все садились в конце дня и, прижимаясь к другу мокрыми спинами, руками и боками, ехали назад в город, чувствуя всем телом каждый булыжник разбитой брусчатки, стелившейся под колесами. Поэтому он и поступил на журналистский университет, чтобы быть подальше от огорода, "жигуленка" и "заслуженной" семьи. А другой мир, в существование которого бедный студент верил, но пока еще не видел, он условно назвал "Америкой", сердцем которого была Канада...
- Ты чего не кричишь? - толкнула застывшего парнишку женщина в очках. - Ты что - новенький?
- Не знаю... - ответил продавец и посмотрел на женщину.
Лицо его в этот момент было восторженным и одновременно растерянным - молодой человек был в эйфории и не знал, что с этим счастьем делать. Но женщина знала! Она всучила ему свой транспарант с надписью "Позор нынешней власти - власти взяточников и бюрократов!" и стала учить его демократии:
- Возьми лозунг! Когда я буду кричать - кричи, а когда молчать и слушать - молчи и слушай. Ты же хочешь победы демократии в этой стране?
- Конечно, хочу! - ответил Орест, который наконец-то узнал правду - государство, в котором он жил, на самом деле не было демократическим, а совсем наоборот - угнетало права своих граждан. Именно об этом говорил оратор, который с невысоких подмостков оглушал из мегафона присутствовавших на митинге.
- Мы собрались здесь для того, чтобы еще раз обратить внимание правительства на вопиющие нарушения прав и свобод, которые систематически совершаются в нашем государстве! - кричал Федя Диссиденко. - Ни в одной стране мира нет таких гонений на свободную журналистику, как в нашей варварской стране, где демократией и не пахнет. Как поворачивается язык у этих проворовавшихся ублюдков из нашего правительства обещать демократическим лидерам Запада одно, а делать другое! Как у них еще не поотрывало руки, загребающие под себя жалкие остатки национальной промышленности! Они думают, что до сих пор живут в Советском Союзе, где все были рабами, и все было ничьим, где можно было воровать, и никто не хватал за руку! Но империя зла развалилась, ее больше нет! И не будет!