По западной части вселенной
прохладное влажное солнце
объектом огромно бесценным
плывёт, излучая покой
из собственной внутренней лени,
уран расщепляя и стронций
на мелкие фракции с целью
совсем непонятно какой
 
для тех, кто пытается мыслить
о том, что додуматься можно
до главных причин и законов,
которых, возможно, и нет -
лететь окрылённостью ввысь ли,
ползти червяком осторожным
и если в мычащем загоне
искать коллективный ответ.
 
На склонах неровностей грустных,
в степях плоскодонных и тундрах,
приписанных к телу планеты
опасной, как завтрашний день,
сажают морковь и капусту
рабы несуразностей мудрых,
и время течёт незаметно
на фоне нестрашных идей
 
о том, что не так всё и просто,
и что-то когда-нибудь будет,
держаться поэтому надо,
а глупости делать - ни-ни,
царям, самодержностью грозным,
и мелконачальственным людям
служа оболваненным стадом,
и жить среди этой фигни,
 
боясь обещания боли
и прочих опасных пророчеств,
но верить, что верная вера
проверена верностью вер,
а каждый охваченный ролью
для роли назначен - короче,
решает собою примерно
один персональный пример.
 
А солнце центральных окраин -
оно существует, конечно,
но выглядит очень секретно,
поэтому грозно молчит,
и пропасть от ада до рая
глотает своих подопечных
и дарит надеждой согретым
от вечного кайфа ключи.
 
Такая вот нежная песня
из мутности слов и понятий,
и графика суперкрутая,
и чисто наложенный звук.
 
С пустым одиночеством вместе
путём ежедневным опять я,
заборником воздух хватая,
отсутствие ноши везу.
 
Глаза мои видели виды
из точки конкретного места
и то, что ещё не уже, но
грозит повториться опять, -
 
но как-то немного обидно,
что мне это стало известно
задолго до коды сюжетной
и нечего больше терять