Устройство физически грубого тела отвыкло от песен без слов,
устало тревожиться и отхотело смеяться, когда повезло.
Устройство уже не приемлет законы фальшивой всеобщности для,
ему надоели пейзаж заоконный и новости с курсом рубля,
а также любовные страсти и войны двуногих опасных зверей,
похмельные ломки от дум беспокойных про то, как забыться скорей.
Внутри растекается омутом тихим не тот, кто безоблачно тих,
снаружи - различные счастья и стих им, которым заманивать их.
Не хочется думать, не хочется верить телесно слепой духоте,
учиться на чьём-либо ярком примере и что-нибудь просто хотеть.
В телесном обличии грустно и скучно, особенно допинга без,
немного инстинктов и целая куча суставов, воды и желез,
сосудов и прочего тёплого хлама, рассудок - конкретно ничей,
и мысли о, кажется, истинно главном среди бытовых мелочей.
Куда ни направишь мгновение ока - нигде бесконечности нет,
брести в разношёрстной толпе - одиноко. И плакать, прижавшись к Стене.
И впаривать чувствам товар неликвидный, наивной надеждой грузя
на то, чего нет или просто не видно, купить и потрогать нельзя.
Устройство устроено так, что не знает, но слишком не против узнать,
реальные вещи воруя у сна и фантазии тоже у сна, -
зачем рисковать и насколько опасно без всякого риска уметь
умом тормозиться на жёлтый и красный, зелёный имея в уме,
и мозг почему не способен ответом оказывать помощь уму,
и кто тут посредник, а что не при этом, и в глупой игре почему
ответственность за чистоту махинаций лежит неизвестно на ком,
и способа нет, чтобы не оставаться трусливым, но злым дураком, -
таким, что придёт и, немного помешкав, голодный, больной и босой -
продастся за мелочь бесценной усмешки внимательной дамы с косой
 
 
                               *          *          *