По Пифагору, поэт - нечто лёгкое, крылатое и священное. По Платону / диалог "Федон" / поэт - "сподвижник лебедей" и "учитель мифа". В древности поэт был "магом", "вещуном" и "заклинателем", а поэзия - гласом Божества. Возможно, что это, выраженное в религиозной форме, чисто светское уважение, благоговение перед творческой сферой реальности, непонятной до конца. Была оформлена интуиция об особом статусе творца в социуме. Человек был удивлён мощью творческого начала,созидающего новую реальность в старой, целые миры переживаний, идей и образов.
Разве не похоже на чудо то, что создаёт фантазия, эта правда вымысла и вымысел правды ? Разве не магичен этот порыв в незримое-идеальное ? Поэт саму жизнь пытается преобразить в сказку смыслов. "Поэт берёт кусок жизни и творит легенду" - говорит Бальмонт. /8/. Вячеслав Иванов пишет о плодотворности фантазии в искусстве : "Самая дикая грёза" пред стаёт в этой эстетической сфере "смыслом в иерархии смыслов" /9/. Поэзия, искусства самодав леют. По Пушкину /в его письме Жуковскому/ "цель поэзии - поэзия" /10/.
+++
Искусство не стремится "сознательно" преобразить реальность, - оно "в себе-и-для-себя". Воздействие его на человеческий мир важнейший, но вторичный, косвенный процесс. Тем более, что искусство более осмысляет наличный социум, чем реализует новый. Осмысление старого и есть здесь подготовка к новому. Но сами по себе произведения искусства не вызывают революций, хотя могут быть отголоском революционных брожений своего времени. Но само-в-себе Искусство есть прежде всего отлёт от будничной реальности в реальность идеальную. Но поскольку для жизни Искусства необходим эмпирический материал, данный отлёт никогда не бывает окончатель ным. К тому же сущность так прочно связана со своим явлением, что они взаимно характеризуют друг друга и тре буют их общего познания. Ярко выраженный художественный вымысел наилучшим образом выражает этот необхо димый отлёт Искусства от обычной реальности. Имеется в наличии хаос интуиций, переживаний, идей. Творческий процесс и состоит в логизации и упорядоченьи хаоса, который В. Иванов называет "хаосом созидательным". /11/. Вместе с тем искусство, пользуясь смыслами, фактами, реалиями мира сего, неизбежно и влияет на наш мир и душу человека. Таким образом, имеется объективная, хотя никем не подсчитанная в процентах, мера такого влияния или золотая середина.
+++
Но в целом ценности искусства и жизни /обыденного бытия / не совпадают и противоречат друг другу. "Грёза" и "проза дней" всегда антагонисты. Большинство людей - обыватели, а искусство тяготеет к духовной и моральной элитарности. Если бы дело ограничилось чистой грёзой, То Искусство потеряло бы всю свою жизненность, актуаль ность, позитивные каче ства, способность воздействия на душу потребителя, перестало быть для людей интерес ным. Оно превратилось бы в безумный лепет одинокого и никому не нужного чудака. Если это и могло бы удовлет ворить Искусство-в-себе, то творцов такое положение вещей удовлетворить никак не может. Но наилучшим обра зом внутренний мир творца, мир искусства в целом и мир социума синтезируются через этику, нравственность, мораль. Одной эстетичности недоста точно.
3.
Большинство творцов, какими бы они не были в обыденной жизни, в искусстве тяготеют к этике, к добру, свету, который противостоит всяческой тьме. Хотя "свет" самое обманчивое / Ницше / /12/, но даже его иллюзии "благи". Именно здесь искусство, убегая от мира, вдруг находит его в себе и себя в мире. Искусство, вольно или невольно,по своему,своими специфическими средствами творит, сохраняет, развивает, популяризирует самые разные иде алы и ценности, выявляет великие принципы и сокровенные желания души человеческой, превращает отчаянье в надежду и критикует недолжное. Создавая свою "как бы реальность" - мир символов и глубоких интуиций -Искусство вносит её в само психологическое состояние индивидов и человечества в целом. Оно одухотворяет, ожив ляет, углубляет всё с чем имеет дело. Эстетика, по мысли Шиллера, требует переворота самого способа ощущать /13/. Искусство поддерживает и формирует определённый тип мироощущения, миросознания, мироотношения,миропознания. Обычно это достигается через синтез эстетических и нравствен ных чувств. Эти начала сохраняют самостоятельность и вместе с тем согласованы. Данные начала существуют в гармонии, в тождестве нетождест венного. В. Иванов считал, что "новая /?- Н.О. / функция поэзии" предполагает двигать сердца, "освобождать души из их тесноты, раскрывая дремлющие в них возможности дотоле неиспытанного бытия ... сообщать новые движе ния душе". /14/.Ясно, что такое новое бытие не есть бытие преступное. Недаром последние слова умирающего Гёте - "Больше света !" /15/ - можно истолковать и этически, более того, как моральное завещание человека искус ства другим творцам. Трагедия умирающих гениев ещё больше подчёркивает этическое значение искусства. Гении умирают. Но пока они живы, они враги смерти и её форм, борцы против её всёвластия. Афоризм Р. Роллана гласит : "Творить - умерщвлять смерть". /16/.
+++
Смерть в таком смысле не та, всёпобеждающая, подводящее итоги, уничтожающая жизнь организма, всё равно гения или каракатицы. Как раз такая смерть не умерщвляется искусством. Но имеются многие обличья смерти - в самой жизни, во всех её сферах, в самой душе человека. Смерть - энергия Ничто - формализующая и опошляющая жизнь сила. Она есть всё, что искореняет в человеке Человека,превращая его в безликую функцию некой общности, государства, в потребительскую вещь, в двуногую скуку обыденного и примитивного сущест вования. Все формы жестокости и преступности,всякое человеческое зло - это морды того вампира, которого можно назвать Смертью-при-жизни. Искусство и творчество преодолевают пустоту наличности, вносят жизнь и смысл даже в то, что казалось ранее мёртвой руиной бессмысленности. Грёза искусства прекрасна, - как прекрасен балет, фактически нарушающий логику жизни, но именно условностью создающий жизнь новую, обогащая прозаическое бытие поэзией танца. Грёза искусства - "добрый Идеал", чистый как раз в силу своей недосягаемо сти.
Сфера идеалов - "как бы реальность". Это совсем по Канту : "Свободы нет, но я дей
ствую так, как будто она есть и через меня свобода вдруг оживает в мире и живит мир".
В Искусстве сам Абсолют касается человеческого бытия. Мир одухотворяется Смыс -
лом и Глубиной. Человек без творческого начала и фантазии, сколь бы рационален он
не был, - автомат, компьютер, биоробот, слепой исполнитель велений незримых, подчас враждебных его исконным интересам сил.
. . .
Позитивный момент религии - её выступление против авторитета ума, что согласуется
и с требованиями искусства. Рассудок слишком горд собою и гордыня ослепляет его.
Он слишком поверхностен, формален, тяготеет к вредным для него иллюзиям.
Абсолют не есть только интеллект, он синтез многих начал, которые далее преобразу -
ются в разные типы человеческой свободы. Человек всегда жаждет свободы. Но сама
она осуществляется через самоограничение и существует в разных метаморфозах. Свобода имеет свои отрицательные и положительные ипостаси, она выступает то в качестве истины, то как видимость. От эгоизма до альтруизма пролегают её пути. Искусство - свобода через фантазию и игру, свобода творчества. Она возможна лишь в пространстве морального ограничения, в контексте преодолений негативности. Вот в чём её этический пафос и суть. Лишь во тьме обнаруживается её интенсивное сияние,её величие, вся необходимость света во мраке космических и социальных бездн.
Искусство в таком аспекте - реакция на зло и скуку мира, на всякое неблагополучие
человеческой души. Пока существует зло в мире, будет существовать и искусство.
Сопричастность эстетического начала этическому - очевидный факт.
. . .
Возьмём чисто эстетическое начало и очистим его от всякой этики. Такая эстетика
вынуждена будет отрешиться от неприятия зол мира, уйти совершенно от сферы обще -
ствено-полезной деятельности в глубокий индивидуалистический эгоизм и нарцицизм.
В лучшем случае мы получим феномен "искусства для искусства", область развлече -
ния и эстетического отдыха, упоения чисто внутренней жизнью духа. Но ведь и подоб-
ный эстетический гедонизм есть невольный, этически окрашенный, протест против
той действительности, от какой пытаются уйти. С другой стороны чисто этическое
или его преобладание в эстетическом быстро вырождается в отвлечённую моралистику,
в "зло" под видом "добра". Этическое начало должно освящать себя теургией
творчества, искусства, эстетического начала. Идеалы холодны без чувств, чувства
эгоистичны без идеалов. Чистый эстетизм - в худшем случае - чудовищен и преступен.
Он преобладает в садизме, мазохизме, нарцицизме, в любом эгоистическом самолюбо-
вании, в грубо-сексуальном гедонизме / Например, пристрастие древних греков к маль
чикам - элемент чистого эстетизма в области секса /. Другие примеры чистого
эстетизма : нацист, который наслаждается игрой на скрипке после пыток над людьми
Привычка некоторых гестповцев заглушать классической музыкой крики избиваемых
людей ; религиозный эстетизм мифа - изображение богов, совершенно равнодушных к
людским бедам и страданиям, безразличных к человеческому бытию / Эпикур, Аристо
тель /. Убийца может нежно ухаживать за цветком. Этическое и эстетическое начала
могут существовать раздельно друг от друга или иметь приоритет в содружестве. Но
когда нарушена их гармония, то их субстрат-явление искажается и деградирует. И если
любовь эстетична, то возможен и эрос зла, эгоизма и цинизма, эрос аскетизма, любовь
к чудовищному, тёмному, страшному / боевики и фильмы ужасов /. Ортега-и-Гассет
полагает, что современное наше искусство дегуманизируется. Отвращение к жизни и
мизантропия желают стать смыслом и силой искусства, но с их приоритетом искусство
неизбежно деградирует. Здесь не имеется в виду благородный пессимизм искусства,его
критически-созидательный пафос, его предпочтение души внешним потребитель-
ским и бытовым факторам, его пристрастие к элегии и т.п. Всё это - этический эсте
тизм, а не чистый.Чистый эстетизм опасен, поскольку подменяет целостного человека
эстетическим удовольствием и эмоцией. Здесь не человек чувствует, а Чувство исполь
зует человека как форму и орудие своего одностороннего проявления, своей сущност
ной жизни.Человек превращается в ничто, в придаток к эстетической деятельности,
подчинённый части своего же "Я". Чаще всего человек становится здесь рабом своего
подсознания.
Подсознание в нас, но не наше, оно может быть отчасти враждебно нам. Именно в нём
естественная потребность красоты извращается до приоритета одного начала души над
всеми другими. Владимир Соловьёв в своё время хорошо описал все негативные
следствия борьбы начал в душе человека.
4 .
Через свои видимости искусство облагораживает и просветляет сознание, делает его
зрелым. Летая в небесах, искусство и землю делает в своём царствии отчасти небесной
Часто элемент развлечения более способствует усвоению идей, чем простое или крас-
норечивое морализаторство. Илеи в форме образов, сюжета, в одеянии метафор и ли-
рики это серьёзное в качестве развлечения. Вот почему "Три мушкетёра" Дюма усваи-
ваются читателем глубже, чем иной интеллектуальный роман.
. . .
Очень часто талант в искусстве оказывается профаном в обычной жизни. Плоть творца не делается от его романтизма золотой и манна небесная не питает его. Он вы-
нужден обитать в мире, который чужд его устоям и ценностям. Он принуждён делать
дела, интересующие его меньше всего, не обладая для этого нужными качествами и
навыками. В практике жизни такой творец часто оказывается не на своём месте.
С позиции "практиков" он является существом наивным, неумелым, зряшным, лиш-
ним в мире. Иначе судят о нём только в случае "успеха" его деятельности, но пони -
мают этот "успех" чисто внешне /число публикаций, слава и т. п. / Возможно, что этот
асоциальный тип творца - основной. Но любой тип имеет ряд вариантов, вплоть до
формы, противоположной изначальной. Многие творцы легко переключаются с твор-
ческого менталитета на эмпирический и вполне социальны. Есть и такие, что более
успешны в социально-бытовой сфере, чем в творческой, что способствует их славе,
хотя и не вполне заслуженной. Такие как Гёте, успешны равносильно и в жизни и в
творчестве. От характера личности зависит и степень его моральности. Одни творцы
стремятся одухотворить и облагородить обыденную и социальную реальность, другие
"отдыхают" от своей "святости" в искусстве, предаваясь всевозможным порокам в
быту.
Много факторов влияет на приспособленность творца к миру, на её степень - эпоха,
семья, изначальное материальное благополучие или неблагополучие, окружение и
связи, особенности дел, которые действительность ему навязывает, характер и темпе-
рамент, сексуальная жизнь, просто случай ... Но, в основном, в психологии творца при-
сутствует тенденция - не приспосабливаться к миру, а приспособить мир к себе. Не у
всех это получается. Так мудрец в сфере искусства оказывается простачком в быту.
И ещё одна тенденция : в случае конфликта интересов обыденности и искусства, истин
ный творец выбирает последнее - даже в ущерб себе. О карьере беспокоится больше
всего лишь графоман. Как известно, этим сочетанием наивности и мудрости и интен-
сивным творчеством в ущерб своему здоровью отличался Бальзак. В своих сочинениях
он правдиво и красочно изобразил как люди делают карьеру, занимаются успешным
бизнесом и т. д. Но огромная эрудиция по части социальных наук не помогла ему про-
явить соответствующие способности в реальной жизни /неуспешная коммерция, долги /.
Напрасными оказались и его психологическое познание людей, знание многих
тайных пружин "общественного бытия".
Вот почему относительно наивности творцов порой сравнивают с детьми. Шопенгауэр
как-то заявил, что "ребёнок в известной мере гений". /17/. Можно сказать, что и гений
в известной мере ребёнок. Именно поэтому гений оригинален в оценке явлений, может глядеть на старые вещи новым, свежим, удивлённым взглядом. Так, живя среди поро - ков, он сохраняет чистую душу и имеет желание "созидать высокое". Когда такого
желания нет, то можно уже говорить о деградации творца в силу социальных или пси - хологических причин.
5.
В наивности творцов люди могут обнаружить элемент, который они называют "безу -
мием" и отождествляют порой с самой способностью к творчеству. Само понятие "бе -
зумие" имеет весьма разные смыслы, которые порою не осознаются в своей особенно-
сти теми, кто эти смыслы использует. Первый смысл этого понятия - "патология соз-
нания и деятельности". Иметь в виду этот смысл относительно творцов более чем
странно. Второй смысл - "незрелость ума как достоинство, даже святость неразумного".
Вспомним культ юродивых / "божьих людей" / на Руси. Безумие здесь - знак святости,
оракульства, тайной божественной мудрости. А в искусстве самый моральный и чис
тый образ, тип "идеального человека" - это идиот Мышкин у Достоевского. Вспомним
также, что прототипом князя Мышкина был сам Иисус Христос. Этизм и тягу к творче
ству обыватель может воспринимать как "незрелость ума". Забавно, что третий
смысл понятия "безумие" - "мудрость, высший ум, развитое и творческое сознание".
Однажды первый древнегреческий философ Фалес загляделся на небо и упал в яму.
Молодая крестьянка стала смеяться над ним. Воистину, "он видит главное и слеп
вблизи" . Крестьянка, судящая с позиций обыденной жизни совершенно права. Но
даже в яме Фалес видел небо. Он даже днём мог увидеть звёзды, - мысленно прозреть
их за чистой лазурью небес. Крестьянка всю жизнь лицезрела землю, а небо было обычным "довеском" к земле. Крестьянка была вполне удовлетворена выменем коровы и прочими сладостями быта. Хотя физическая пища весьма важна, но без пищи духовной и её творческого освоения человек превращается в огромную инфузо -
рию, в двуногий желудок. Ясно, что с точки зрения такой человекоидной "инфузории"
быть человеком духовным, быть творцом есть сплошное безумие, чудачество, наличие
"странностей" сознания и поведения. Всё непривычное для себя обыватель оценивает
негативно. Но творцы даже гордятся своими "странностями", которые именуют сло-
вом обывателя "безумие", внося, однако, в это слово совершенно противоположный
обывательскому пониманию смысл. Так Давид Сикейрос с пафосом умозаключает ;
"Мы, художники, вообще безумцы по своей природе" /18/. Достоевский, определив
Гоголя как великого русского гения, добавляет, что Гоголь "и глуп как гений" /19/.
Итак, мудрость как способность - через вдохновение и эстетическое творчество - жить
высшим, прозревать глубину, сущность явлений, с точки зрения и интересов обыден -
ного ума - это своеобразное безумие, если не патология, то по крайней мере отсутствие
умения жить обычной жизнью, в соответствии со средними нормами. Следовательно,
все творцы это некий "орден безумцев", хотя порой даже для обывателя это понятие
"безумие" является всего лишь философско-этической метафорой творческого ума,
его приоритета.
. . .
Следующий смысл данного понятия - наличие и приоритет в творческой деятельности
"бессознательного начала", вдохновения, экстаза, интуиции. В творчестве огромное
значение имеют случайности, эмоции, подсознательные стимулы создания образов и
символов, вся область фантазии. Здесь бессознательное начало продуцирует и направ -
ляет сознательное. О их сплетении писал ещё Гёте /20/. Иррациональное порождает
рациональное, чувство - смысл и слово, интуиция - абстрактные и конкретные истины
и образы. "Все гениальные произведения - пишет Вольтер к Дидро - созданы инстин -
ктивно" /21/. Гончаров сообщает нам : "Подле меня кто-то невидимо сидел и говорил
мне что писать" /22/. Обычное древнее определение вдохновения - "наитие", "безумие".
Например, у Горация - "приятное безумие" /23/. В. Розанов, в своём сочинении о Гого
ле, так определяет подобный экстаз : "Безумие - это смятение чувств, внутреннее
волнение, пожар души, революция в духе" /24/. Вдохновение двояко. Во-первых, это
психический стимул творчества. Во-вторых, это творческий процесс, в котором преоб
ладают факторы бессознательности и положительные эмоции в отношении самой дея -
тельности. Вдохновенье вовсе не исключает сознательного труда, использование тех -
нических средств, правил и законов искусства, логического мышления и преднамерен
ности создания образов. Смысл подсознательного творчества в сознательном, которое
выявляет скрытое и упорядочивает хаотичное. Но вдохновенье - обязательный стимул
и фон творчества, в целом определяет особенности всех творческих итогов. Вдохнове -
нье может иметь очень спокойную форму, так что кажется, что сознательная деятель -
ность, ум находятся в процессе творчества на первом месте. Но вдохновенье имеет фор
му и бурного порыва, вспышки желания творить, явного преобладания бессознатель -
ного начала. Наконец, графоманство - сочинительство без вдохновения, чисто рацио -
нальные разработки сюжета произведения, влияние случайных причин и личных
выгод .
Вдохновение можно определить как "безумие с разумными результатами".
. . .
Ещё один смысл понятия "безумие" включает в себя представление о патологии, но
уже в отрицательном смысле этого слова. Так А. И. Белецкий определяет поэзию как
"тяжёрый пламенный недуг" /25/. Макс Нордау писал : "Не всякий безумец гений, но
всякий гений - безумец" /26/. Здесь явное преувеличение, распространение части на
целое. Современный писатель Гончаренко Н. В. считает, что "безумие - необычная
точка зрения на мир" /27/. Добавим от себя, что такая точка зрения может быть гипер-
болизирована, приобрести характер невротической навязчивости, сформировать вре -
менные или долгосрочные симптомы патологии. Очень много странностей в харак -
тере и поведении имел русский художник Репин. Ломброзо в своей интересной
книге "Гений и помешательство" приводит интересную сводку "безумств" талантов
и гениев. Так один очень талантливый поэт считал, что он - зерно и боялся, что его
склюют птицы, если он выйдет на улицу. Разными невротическими расстройствами
страдал известный русский поэт О. Мандельштам /1891-1938/. Но во всех таких слу -
чаях у творца имеется как бы два "Я". Одно - будничное, отчасти безумное. Другое -
творческое, оригинальное, но лишённое всякой патологии. Возможно, творчество,
этот подъём и напряжение всех душевных сил человека, угнетает, а со временем и раз
рушает психику творца. Разумеется, это происходит не всегда. Тогда первым делом
страдает "будничное я". Некоторые патологические явления могут влиять на харак -
тер твочества, пристрастия творца, на стиль и темы его произведений. Бывает, что
рождаясь в творчестве, эти патологические элементы проникают и в будничную жизнь,
развиваются и творец в конце концов сходит с ума. / Гёльдерлин, Ницше, Кант и пр. /
Особенно подвержены пато-влиянием люди "демонического типа" - с бурными прояв