Роман серии КЛиП - Криминал, Любовь и Приключения.
* По хронологии книга "Чертов город" следует после книги "Чертов город. Пролог", имеет сквозного героя, но является самостоятельным произведением.
Книги могут читаться в любой последовательности.
Глава 1
"Форд-Скорпио" притормозил перед дорожной развязкой как бы в некотором раздумье, затем неспешно сместился к обочине.
Сидящая за рулем девушка заглушила мотор.
- Что, Женька, отдохнем, перекусим?
- Давай, - согласилась подруга. Она потянулась. - А все-таки, до чего хорошо вот так, вдвоем! Нет, просто здорово, что ты соблазнила меня этой поездкой, а то сидела бы сейчас дома, маялась... Знаешь ведь, как обычно бывает: ждешь отпуска, ждешь, словно манну небесную, а потом не знаешь, чем заняться. Загореть я уже и так успела; конечно, поменьше чем ты, но... Вот только удивляюсь, как это отец доверил тебе такую тачку? Ведь она, небось, больших деньжищ стоит.
- Пустое, - пренебрежительно махнула рукой подруга. - Мой папан сейчас неплохо приподнялся, а кого ему еще баловать, как не любимую дочь? У него этих машин... Ну, не своих, конечно. Он их откуда-то десятками пригоняет, знаешь, на таких специальных... ну, тягачах-платформах, что ли, или как их там называют. Потом продает. В общем, я в этих делах не разбираюсь и с расспросами к нему не лезу. Главное - деньги дает, не жмется. Вот и "Форд" этот тоже... Он пригнал его на продажу, а я попросила на время, покататься. И что ты думаешь? Дал как миленький! Единственное условие, чтобы не побила, конечно, и все такое. Тогда, говорит, будешь из своего кармана расплачиваться за ремонт. Заставлю. Ну да это он так, - она опять махнула рукой, - знает же прекрасно - откуда у меня деньги. Просто стращает. Нет, мой папан - мужик что надо.
- Да-а, - без особой зависти согласилась Женя. - Зато мой папан и бизнес - понятия несовместимые. Да и ладно. Не всем же... Слушай, Тамарка, а когда ты так здорово научилась водить? Это же сложно. Я б, к примеру, ни за что не смогла бы.
Та посмотрела на подругу снисходительно:
- Это ты брось. Фильмы ненашенские внимательно смотришь? Там у них все женщины за рулем запросто, словно за ним родились. Ну, почти все. А то, что вождение не наше дело - так это сами мужики и придумали, чтоб исключительность свою подчеркнуть. Зато статистика дорожных происшествий утверждает обратное, она говорит, что мы лучше них водим. Ну, мелких нарушений у нас, может, побольше будет, но нарушения эти не смертельные. А все крупные аварии с тяжелыми последствиями - все их, голубчиков, работа. Вот так... А водить я безо всяких курсов научилась: просто при каждом удобном случае просила папашку разрешить порулить, он и разрешал. Зато сейчас я на любой марке запросто, поняла? Да и ты тоже научилась бы, это тебе только так кажется, что сложно. Ерунда.
Женя с сомнением покачала головой:
- Ну, не знаю. Ты из наших девчонок всегда самой боевой была... Ладно, давай чего-нибудь поедим. - Она потянулась, достала с заднего сиденья сумку с продуктами. - Ты что будешь, молоко или кофе из термоса?
- Кофе, - решила Тамара. - И дай мне булочку, бутерброд я не хочу.
- Хорошо тебе, - вздохнула подруга. - Булочки можешь запросто себе позволить, а я... Стоит мне чем-нибудь мучным побаловаться, тут же разносит, словно корову. А ты худющая, и хоть бы что.
- Я не худющая, наивная ты моя одноклассница, - строго произнесла Тамара, - я девушка с утонченной фигурой, сексапильная, ясно? Сейчас такие как я - везде; на всех подиумах, во всех журналах. Высокие, и чтоб ребрышки торчали - самый писк!
- А вот я читала, что скоро как раз такие как я, в моду войдут, - возразила чуть полноватая Женя. - Что время всяческих дохлых манекенщиц, типа той Твигги из шестидесятых, уже проходит. Все. Будущее за девчатами пышных форм.
Тамара посмотрела на нее скептически, но заявление подруги не прокомментировала.
- Давай теперь разомнемся, - разделавшись с парой сдобных булочек, предложила она и первой вылезла из машины. - Ох, хорошо! - Она тоже с наслаждением потянулась.
Прислонившись к капоту, молодые женщины стояли, щурясь от яркого солнца, и вяло, вполголоса переговаривались.
Из общего потока отделилась старенькая "шестерка" и, съехав с дороги, притормозила на расстоянии десятка метров перед ними. Из машины вышли двое парней и не спеша направились в их сторону.
- Отдыхаете, девчонки? - еще издалека спросил один, повыше и в темных очках - он только что сидел за рулем.
- О, господи, а видок-то, видок! - Лицо Тамары скривилось в презрительной гримаске. - Крестьяне какие-то. Небось, с двумя классами образования, а все туда же, приставать к шикарным дамам. Смотри, какая у того рубашка...
Подошедшие ребята словно по команде сначала уставились на ее ноги, затем ощупали взглядами Женю.
- Мотор заглох, девчонки? Если требуется помощь, мы запросто.
- Нам от вас требуется только одного. Покоя, - отрезала Тамара и предложила: - Мальчики, почему бы вам не поехать дальше, а? Видите, мы с подружкой отдыхаем и к разговорам с незнакомыми мужчинами не расположены.
Парни переглянулись, стали нерешительно переминаться. Уходить им явно не хотелось, но одновременно они чувствовали, что интерес к ним у симпатичных девиц явно отсутствует. Особенно у этой, дохлой. Она была более красивой, но оказалась слишком высокомерной.
- А может, все-таки... - не желая сдаваться так легко, начал второй, пониже и покрепче, но Тамара решительно прервала:
- Не может. Говорят, мы отдыхаем. Дайте покой. Все.
- А ведь грубите, девочки, - зло заметил высокий. - Не боитесь?
- Кого, вас? - Тамара фыркнула и демонстративно оглядела их с ног до головы. - К вашему сведению, мы не одни, мы с ребятами. И если вы только намеренно не ищете на свои... - она пропустила слово, - неприятностей, езжайте своей дорогой, что я вам только что и предлагала. - На всем протяжении ее решительной отповеди Женя с испугом на лице незаметно подталкивала подругу в бок, чтобы та не слишком зарывалась, но Тамара предупреждения подруги проигнорировала.
- И где же ваши кавалеры? - Парни настороженно осмотрелись, и поняв, что их, похоже, просто водят за нос, насмешливо заулыбались. - Шутить изволите, красавицы...
- Ничуть. - Тамара отрицательно помотала головой. - Шашлычку только что проезжали? Ну, километра два отсюда... Так сейчас они закончат завтракать, нагонят нас, и... В общем, ребята, советую вам брать ноги в руки, и... - Тамара опять не договорила. Она с усталым вздохом закрыла глаза и задрала лицо, подставляя его солнцу.
- Нет, они точно хамят, - проворчал высокий. - Вообще-то я собирался просто познакомиться, поболтать, но раз она с нами так...
Тамара, чутко уловив перемену в настроении навязчивых ухажеров, мгновенно открыла глаза, опять театрально вздохнула и, оторвавшись от капота, лениво обошла машину.
Парни настороженно следили за ее действиями.
- Ну и что ты сейчас достанешь? Пистолет? - насмешливо спросил крепыш, заметив, что она открыла дверцу. - Нам уже страшно, не стоит.
- Сейчас будет еще страшнее, - спокойно пообещала ему Тамара, роясь в бардачке. Она достала мобильный телефон, нажала несколько кнопок и, манерно приложив трубку к уху, нарочито противным капризным голоском произнесла: - Алло, Жорик? Ну скоро вы там?.. Да нет, ничего, просто к нам здесь пристают какие-то... Ну да, привязались, угрожают. Нет, рук пока не распускали, но... Ага, жду. Мы чуть дальше по трассе, ты нас сразу увидишь... Да... Целую, Жоричка... - Она небрежно бросила телефон на кожаное кресло и посмотрела на сникших парней надменным взглядом: - Значит, говорите, хотели только познакомиться да поболтать? Но при этом, небось, с прицелом насчет отвести нас в кустики, и там по-быстренькому? Извините, вынуждена вам отказать, мужчины. Сначала снимите для этого дела номер в гостинице, потом позвоните. - Она кивнула на телефон. - Я обещаю ваше предложение обдумать... - Опять нарочито ленивой походкой, вызывающе вихляя бедрами, девушка вернулась обратно, заняла свое место у капота и опять прикрыла глаза. Правда, незаметную щелку для слежки за "кавалерами" на всякий случай оставила - черт их знает, вдруг все-таки рискнут полезть в драку. Женя следила за ней едва не раскрыв рот, с неприкрытым восхищением.
- Тьфу, бандитские подстилки! - злобно сплюнул высокий, и нежеланные ухажеры поспешили к своей машине. Взревел мотор и через минуту "шестерка" уже исчезла из виду.
- Ну ты, Томка, выдала! - захлебываясь от смеха, прокомментировала действия подруги Женя. - Только пятки засверкали!
- А ты думала! - Та насилу подавила смех. - С этими козлами только так и надо!
- Постой, постой, - вдруг озадаченно произнесла Женя. Она пыталась что-то сообразить. - Здесь же зоны нет! Как твой телефон может работать?
- Ты что, такая же заторможенная, как эти? - Тамара посмотрела на нее снисходительно. - Тогда давай, спроси еще, не сидит ли на самом деле в той шашлычке какой-то Жорик?
Какое-то время Женя переваривала услышанное, потом взглянула на подругу и они одновременно зашлись в очередном приступе звонкого хохота...
- А вообще, не так уж весело, - через некоторое время заметила Тамара. Девушка как раз производила очередной обгон. - Ну нет от них покоя, хоть что делай... Это у нас уже какие по счету, ты не записываешь?
- Не надо было надевать шорты, - заметила Женя. - Да еще такие короткие. На твои ноги, небось, и остановились. Видала, как они на них пялились?
- Ага, сейчас из-за таких в скафандр герметичный запакуюсь. В такую-то жару... К тому же, зачем, действительно, я надела такие короткие? А для того и надела. Только проблема в том, что по закону подлости возбуждаются почему-то именно те, кто тебе даром не нужен... Кстати, все теперь поняла насчет Твигги? - подколола она подругу, в душе переживая невероятное довольство от своей неотразимости, заставляющей парней останавливать из-за нее машины. - Кстати, нашла о ком вспомнить... - Тамара презрительно фыркнула. - Видела я недавно ее фотографию в журнале... Это же страх божий! Ноги - натуральные палки, просто черт знает что, честное слово! Их что, можно сравнить с моими? Да и вообще, страшна зараза, просто жуть, не то что... - На сей раз девушка воздержалась от сравнения с собой, надеясь, что подруге и так все понятно. - Вообще не знаю, зачем только такую лахудру начали раскручивать... Наверное, в свое время такая фишка в мире моды была. Хотя и сейчас, телевизор посмотришь, так на большинстве показов одни только уродины разгуливают. Наверное, оттого что все модельеры голубые, таким образом они над женским полом прикалываются.
- Может быть! - Женя засмеялась. - А с Твигги тебя и сравнивать нечего, согласна, - покладисто согласилась она. И помолчав, спросила: - Ну, а если бы эти ребята все же не угомонились?
- Для таких кавалеров у меня еще кое-что имеется. Пошарь в бардачке...
Подруга извлекла незнакомый ей аппарат и с опасливым любопытством уставилась на металлические контакты, выступающие из прямоугольного корпуса.
- Это электрошокер, что ли?
- Он самый, - подтвердила Тамара. - Нажмешь вот ту кнопочку, и по такому вот кавалеру ка-а-ак шарахнет сколько-то там сотен вольтеней! А может, и тысяч. Неважно. Ему, главное, хватит. Навсегда забудет, как приставать к незнакомым дамам, не нуждающимся в его обществе.
- А куда его подносить надо? - Женя поспешно спрятала опасную штуку обратно.
- А к тому самому предмету и надо. Так, пожалуй, для кавалеров даже полезно будет, - решила Тамара и они в который раз рассмеялись.
- Ой, что-то мы много веселимся, не к добру это, - проговорила наконец отдышавшаяся Женя. - Кстати... Тамарка, а ты всех мужиков собралась так вот... ну, электрошокером отшивать? Мы что, у твоей бабушки только загорать да купаться будем?
- Насчет кавалеров не переживай, - оптимистично заверила ее Тамара, плавно вписываясь в поворот. - Я что, похожа на монашенку? Напротив, как только приедем, сразу подцеплю какого-нибудь красавчика. Такого, знаешь, высокого, темноволосого... А еще страстного, сильного, чтобы мог целыми днями запросто на руках тебя носить. У бабульки дом возле самого моря. Свой, между прочим, частная собственность, представляешь. Нет, ты представь, представь: солнце, пляж и куча загорелых мужчин, не спускающих с тебя восторженных глаз... Подходит к тебе такой Владимир Машков и предлагает натереть спинку кремом для загара...
Женя даже заерзала по сиденью.
- Вообще-то, мне Ален Делон здорово нравится.
- Ты имеешь в виду, когда он был молодым, как в этом фильме... черт, названия не помню...
- Ну да.
- Ну-у-у, такому я не только спинку потереть позволила бы... Ладно, сообразим тебе Алена Делона, - оптимистично пообещала подруге Тамара...
- Тамарка, а зачем ты этих прогнала?
- Кого? - с недоумением спросила очнувшаяся от сладких грез подруга. - Это ты про тех, что ли? Да тьфу на них! - Она фыркнула. - Говорю же, убогие какие-то. У одного майка нестираная, у другого рубашка затрапезная, словно после старшего брата донашивает... Нет, мы с тобой найдем жеребцов настоящих, породистых. Ничего, я тебя еще научу, как мужиков отбирать, - пообещала она. - А то, как я погляжу, ты совсем одичала.
- А вот тебе и черноволосый! - вдруг ткнула пальцем Женя. - Во-он идет, видишь! Голосует, кажется, или просто руку так держит?
- Вижу, - сквозь зубы напряженно процедила Тамара, заметившая высокого, спортивного телосложения мужчину еще раньше подруги. - Ни хрена он не голосует... Черт, но почему! - Она снизила скорость и приникла глазами к зеркальцу заднего вида, чтобы разглядеть его лицо. - Женька, какой, а... Нет, надо его подобрать, - решительно сказала Тамара и подруга по ее поведению поняла, что та положила на парня глаз. - Все, решено! - Она остановила машину.
- Так ведь не просится же, - сказала Женя. - Что, силой его заберешь?
- И заберу, - пообещала Тамара. - Слушай, Женька... Завяжи с ним разговор первой, а? Мне как-то неудобно начинать, все-таки парень должен к девчонке клеиться, а не наоборот.
- А что мне ему сказать? - наивно спросила Женя.
- О, господи! - По раздраженному тону подруги она поняла, что парень той действительно очень понравился. - Ну, спроси у него хотя бы... ну, где свернуть к... Господи, да брякни ты любое название, пусть даже такого места вообще не существует! Он, естественно, скажет, не знаю. А ты тогда поинтересуйся, далеко ли ему, может, подвезти? Как бы из вежливости, в качестве компенсации за беспокойство. Ну ты чего, совсем тупая, с парнями никогда не знакомилась?
- Ладно, ладно, только не раздражайся... - Всегда покладистая Женя высунула в окошко голову. - Ой, он еще далеко...
- Не верти репой, - наказала ей Тамара. Сама она сидела с заранее отсутствующим видом и глядела вперед, якобы происходящее ее ни чуточки не интересовало.
- Молодой человек, вы не подскажете, где тут лучше свернуть на... на Снегиревку?
Сергей остановился. Спрашивала девчонка лет двадцати двух - двадцати четырех, сидящая на сиденье пассажира. Вторая, за рулем, примерно ее ровесница, задумчиво глядела вдаль.
- Снегиревку? - переспросил он. - А что это вообще такое? Деревня, что ли?
- Ну... деревня, да, - улыбнулась этакая миловидная пышечка с длинными волосами соломенного цвета. Вторая, красивая, с волосами черными, короткими, лениво повернула голову, скользнула по нему безразличным взглядом и опять уставилась вперед.
- Нет, девчонки, не знаю. Извините, ничем не могу вам помочь, - ответил Сергей, намереваясь пойти дальше.
- Подождите, подождите, - почему-то словно испугалась соломенная. И когда он удивленно оглянулся, предложила: - А может, мы вас подвезем? Вам далеко? Тамара, возьмем его, а? Черноволосая опять нехотя повернулась, опять смерила Сергея безразличным взглядом, пожала плечами и нехотя произнесла:
- Пусть садится.
- Да ладно, я лучше пройдусь, девчонки. Спасибо за предложение. - Сергей, проехав на попутке шесть часов без остановок, действительно решил пройтись, размять ноги, когда шофер грузовика свернул в ненужную ему сторону. К тому же, эта красотка за рулем явно недовольна, что ее подруга приглашает кого-то в машину. Не дожидаясь ответа он двинулся дальше.
- Женька! - зашипела Тамара на виновато разведшую руками подругу. - Предложи еще раз! Давай же, придумай что-нибудь!
Машина догнала Сергея и опять остановилась.
- Ну присядьте к нам, ну пожалуйста! - умоляюще попросила светловолосая, и в ответ на его недоуменный взгляд пояснила: - Нам вдвоем страшно. Понимаете, за нами какая-то машина увязалась... Сигналила, к обочине прижимала... Нам страшно. Вдруг опять нагонит.
- Что ж, раз такое дело... - Сергей открыл заднюю дверь и, сместив чужую сумку, пристроил рядом свою, затем уселся сам. - Сергей, - представился он.
- Я Женя... - Светлая повернулась и протянула ему руку.
- Тамара, - буркнула красивая через плечо...
В течение примерно часа они весело переговаривались, шутили, вспоминали анекдоты, смеялись... Точнее, смеялся Сергей и болтушка-хохотушка. Черноволосая же участия в разговоре почти не принимала, отделываясь односложными фразами, иногда манерно кривила губки, что, скорее всего, должно было изображать улыбку, и, как с удивлением отметил Сергей... злилась на него, что ли. Но за что! За все время эта Тамара ни разу к нему не повернулась, и он видел только ее чеканный профиль с поджатыми губами, да длинные загорелые ноги, нервно давящие на педали... Вот она в очередной раз повернула к нему голову, посмотрела, как показалось Сергею, со злостью, и смерила уничижительным взглядом. Что еще за дела?
- Тамара, приостанови, пожалуйста, - попросил он, заметив возле дороги заросли кустов. - Извините за нескромные подробности, девчонки, но я недавно напился пива, и...
- Тамарка, что ты делаешь! - испуганно закричала Женя, когда подруга ударила по газам. - Зачем ты... А сумка? У нас же осталась его сумка!
Тамара со злостью нажала на педаль, вызвав пронзительный визг шин и, управляя одной рукой, другой рукой принялась не глядя шарить рукой по заднему сиденью. Через минуту она выкинула сумку попутчика прямо на асфальт. Тот уже бежал вслед, что-то крича и грозя кулаком...
- Зачем ты с ним так? - с обидой за столь некрасиво брошенного мужчину спросила Женя, когда они удалились на порядочное расстояние. - Такой классный парень. Веселый... И сама же его подобрать захотела...
- Да пошел он, этот классный парень, - зло ответила Тамара. - Все только с тобой и трепался. А я сиди тут...
- Так ты же сама с ним разговаривать не хотела, - удивилась Женя. - Вот он со мной и трепался, а что ему еще оставалось делать.
- Вот и хрен тогда с ним! - отрезала Тамара и подруга обиженно замолчала...
- Ну ладно, ладно, прекрати дуться, - примирительно произнесла Тамара, когда молчание затянулось. - Ну виновата, признаю. Бывает у меня, понимаешь? Чем больше мне парень нравится, тем больше я начинаю из себя изображать. Молчу, презрительно фыркаю, хотя самой на самом деле хочется, чтобы... Понимаешь? Вот и доизображалась... - Она примирительно положила ладонь подруге на колено. - Ну не дуйся, Женька, извини... Я хоть ему понравилась, как ты думаешь? Ты ничего такого не заметила?
- А вот и не заметила. И по-моему ему совсем не нравятся всякие там Твигги! Ему понравилась я, вот! - мстительно произнесла та, с удовольствием отмечая, как сильно расстроилась от ее ответа Тамара. - И все равно, не стоило его так вот выбрасывать, словно... словно...
- Согласна, - выдохнула Тамара. - Только что мне прикажешь теперь делать? Вернуться и извиниться?
- Ой, не надо! Да он тебе просто морду набьет! - мгновенно оттаяв, испугалась за подругу Женя.
- И будет прав. - Тамара грустно вздохнула...
Глава 2
Весело насвистывая, крепкий мужчина средних лет крутил баранку почти новехонькой "шестерки". Проехав плавный изгиб шоссе, он выругался - теперь солнце било ему прямо в глаза. Опустив защитный козырек, он убедился, что принятой меры явно недостаточно, а солнечных очков у него не было.
- Мать твою, собирался же купить, растяпа...
Покрутив ручку приемника, пропустив несколько радиостанций, он поймал, наконец, то, что ему было нужно.
- Гудбай Америка, о-о! - восторженно заорал он, подпевая. Эта песня прогремела как раз перед его последней отсидкой. - Где я не буду никогда-а-а! - громко взревел он, особенно нажимая на слово "никогда", потому что это слово удивительно точно вписалось в унисон его мыслям о тюрьме.
Действительно, на хрена ему туда возвращаться. В конце концов, сейчас демократия, а это означает - делай что хочешь, но не попадайся. Ведь именно так, кажется, любят объяснять по телевизору. Сейчас главное - платить ментам дань, которую те собирают так же исправно, как бритоголовые свой "налог Робин Гуда". И все, никаких проблем! И зачем ему, спрашивается, рисковать, зачищая чьи-то квартиры от лишнего барахла, если появились дела интереснее, безопаснее, а главное, гораздо более выгодные. Главное - уметь вовремя переквалифицироваться, работать в ногу со временем. И еще - находить правильных подельников, у которых не солома в голове. Как они с Семкой провернули дельце с туристической фирмой! Регистрация конторы, открытие счета - копейки... Грамотная реклама, аренда помещения под офис, услуги нанятых, холеного вида девиц-секретарш - конечно, подороже. А потом только успевай считать бабло - народ буквально валом повалил. Шутка ли - поездки в Италию, Испанию, на прочие престижные курорты, почти вдвое дешевле, чем в любом другом агентстве. И главное, покупались на их туфту далеко не лохи, отстоявшие у станка очередную смену - кто ж из таких имеет деньги для загранпоездок... Самым сложным было выбрать время для культурного прощания с клиентами, пока не пришел срок обеспечить обещанное. И чтобы мошна на тот момент оказалась максимально набитой, что они и выполнили с ювелирной точностью...
Теперь они с Семкой и совместно снятыми сливками в виде бумажных дензнаков развернут турфирму в городе за тысячу километров от недавно покинутого, а потом придумают что-нибудь еще...
Заметив дорогу, ответвляющуюся от основной, Владимир Геннадьевич Шрамко притормозил. Дорога была весьма приличная, двусторонняя, но он прекрасно помнил, что на карте таковой не обозначено. У него же фотографическая память!
Дорожная обстановка позволила ему сместиться на правую полосу, и вскоре он уже осторожно съезжал на обочину. Пошарив в бардачке, Шрамко извлек новехонький атлас автомобильных дорог, принялся перелистывать пахнущие типографской краской страницы...
- Ну да... - забормотал Шрамко, отыскав нужное. - Так и есть, ни хрена таковой дороги не значится. Что и требовалось доказать. Не сошел же я с ума... А ведь она не вчера появилась, хотя и очень приличного качества - ровный асфальт, четкая разделительная полоса. А главное, никакого указателя - что за дорога, куда ведет...
Бизнесмен задумался. Вроде бы по карте - оно надежнее, а с другой стороны... По автостраде ему придется сделать огромный крюк. А если эта не обозначенная на карте дорога протягивается на достаточно приличное расстояние, он значительно сократит себе путь... Он откинулся на спинку, заложил руки за голову и принялся не спеша взвешивать "за" и "против". Вообще-то, спешить ему было некуда, потому что в оговоренное с Семкой место встречи он успевал по любому. А с другой стороны, зачем накручивать лишние километры, если можно этого не делать. Тут вроде бы нечего было и думать, но его немного смущал тот факт, что на этой виртуальной дороге не было видно ни единой машины - ни туда, ни оттуда. Хотя и на шоссейке, откуда он только что съехал, столпотворения тоже не наблюдалось. Более мощная, недавно проложенная трасса проходила чуть левее; та, которую выбрал он, считалась старой, теперь уже второстепенной, а значит, эта непонятная дорога - и вовсе десятого значения, на манер ответвляющейся на какую-нибудь ферму "Веселая буренка". Ну и что ему делать?
Дождаться, пока по ней кто-нибудь поедет, и спросить, куда она ведет, - решил Шрамко и открыл бутылку "Фанты". Времени хватит и на десяток подобных остановок.
"Когда твоя девушка больна"... - раздался теперь размеренный голос Цоя и его мысли невольно переключились на девиц. Последняя была километров триста назад - симпатичная замужняя дамочка с обручальным кольцом, которую он подвозил, расплатилась с ним за проезд натурой. Тут и напрягаться не надо, чтобы вспомнить - достаточно повернуть голову и посмотреть на заляпанное белесыми подтеками заднее сиденье, которое ему сейчас было лень чистить. А ведь хороша, полногрудая коза!.. Шрамко вдруг представил себя на месте ее мужа, который узнал бы о происшедшем лишь в том случае, если он наградил ее каким триппачком, и покачал головой...
Через час всевозможных, но абсолютно бесполезных в своем большинстве мыслей, его потянуло в сон. Ну где хоть один чертов водила, желающий проехаться по этой чертовой дороге, ведущей черт знает куда...
Он проснулся вовремя, от шума едущей машины, хотя вначале ему показалось, что это мерное урчание было деталью сна, его неожиданным продолжением. Шрамко выскочил на дорогу и замахал руками. Он сделал это вовремя - белая "Ауди" уже почти поравнялась с местом его стоянки.
- Проблемы? - Водитель, молодой парень в темных солнечных очках, высунулся в приоткрытое окно.
- Да не то что бы... - Шрамко подошел близко, но не вплотную, чтобы не обременять этого парня ненужными подозрениями. К примеру, сам бы он напрягся, останови его на пустынной дороге незнакомец и подойди к нему на расстояние вытянутой руки. - Хочу узнать, что это за дорога и куда ведет. Ну, прикинуть, можно ли по ней сократить путь.
Парень понимающе кивнул.
- Небось, не нашли ее обозначения на карте? - Он вылез из машины и потянулся, с хрустом разминая кости. Ростом он оказался примерно со Шрамко, возрастом был моложе. - А сигареткой в обмен на информацию не угостите? Мои как раз закончились.
Шрамко протянул ему пачку "Кемела". Чувствовалось, что парень был либо общительным, либо просто соскучился по собеседнику в дороге. По крайней мере, прикурив, он задумался, как бы собираясь с мыслями для неспешного, обстоятельного разговора.
- Как бы вам получше растолковать... - наконец начал он, словно предстоящие объяснения или являлись чрезвычайно сложным делом, или он заранее причислил собеседника к людям с низким коэффициентом умственного развития. - Короче, дорога эта ведет в небольшой городок. До недавнего времени он считался закрытым, ну, знаете, как это было раньше. Поэтому подъездной путь к нему на картах не обозначен, дорожных указателей не имеется тоже. Ну, разве что перед самым въездом есть обозначение границы города и его название: "Город 386"... А сейчас он, как и все остальное в наше время, секретом больше не является, въезд имеет свободный. Вот, в общем-то, и все... - Он, казалось, слегка расстроился, что его объяснения оказались столь простыми и короткими.
Шрамко задумчиво кивнул.
- Но это точно, что проехать через город может любой желающий?
- Точнее не бывает, - подтвердил парень. - Сам там живу, потому и знаю. Правда, на въезде до сих пор зачем-то сохранился милицейский пост. Проверяют выборочно документы. А зачем... - Он пожал плечами. - Может, просто забыли отменить этот пост каким-нибудь распоряжением... Знаете, сейчас всякое бывает.
Шрамко рассмеялся.
- Да уж знаю! Иногда даже по амнистии отпустить забывают, не то что... - Он вовремя спохватился и смущенно покашлял. - Но пропускают, говорите, всех, точно?
- Да всех, всех, - заверил его собеседник, - в том-то и дело. Совершенно бесполезный пост, я же говорю.
- Ну, с этим, пожалуй, ясно. А выезд с другой стороны имеется? Ну, чтобы дорогу сократить. Сейчас я покажу... - Шрамко сходил к своей машине и вернулся с атласом автомобильных дорог. - Мне вот сюда надо.
Парень всмотрелся в условные обозначения, кивнул и ткнул пальцем в какую-то точку.
- Вот здесь вы выедете. Так что сэкономите здорово, не сомневайтесь. Если бы народ узнал об этой дороге, тут, небось, от транзитных машин не продохнуть стало. Может, для этого пост и стоит?
- Ну, спасибо, - сказал Шрамко. - Рискну, пожалуй, прокачусь через ваш секретный город. Отдохну вот только...
- Был рад помочь...
Профессиональный аферист вернулся в свою машину, плюхнулся на водительское сиденье и опять принялся размышлять, переваривая полученную информацию. Сократить путь было заманчиво даже с учетом того, что он не особенно спешил. С другой стороны, его немного смущал милицейский пост, упомянутый словоохотливым водилой. Если они все равно всех пропускают, то за каким хреном вообще там стоят. Действительно ли головотяпство чиновников, позабывших отменить устаревшие правила? Еще с одной стороны, бояться ему нечего. Он, в конце концов, не в розыске, а по поводу исчезнувшей турфирмы, небось, и дела еще не завели... Правда, у него с собой тридцать тысяч баксов - его законная доля. Но и про обыски парень, вроде, не упоминал. А даже и найдут... В наше время иметь деньги не возбраняется.
Двину напрямую, - решил Шрамко. Машина, кстати, не краденая, куплена официально. Чего ему бояться...
"Город 386", - прочел он на внушительных размеров щите, словно тот обозначал границу не менее внушительных габаритов города. Если не знать наперед, что это и есть название, можно было подумать, что щит указывает расстояние в километрах до некоего анонимного Города. И почему именно 386? Эта цифра показалась ему смутно знакомой. Может, какое-то урановое число? Или обозначение компьютерного процессора? А впрочем, ему-то что... Он прошьет этот городишко в шесть секунд насквозь, подобно подогретому ножу, протыкающему масло...
Заметив милиционера, сделавшего ему отмашку полосатым жезлом, у Шрамко впервые появились дурные предчувствия. Ему внезапно показалось, что недавнее сравнение с ножом и маслом не очень-то удачно. Более уместной здесь может оказаться аналогия с чем-то, безнадежно увязнувшим в чем-то. Но чего и в чем? Ложкой в густом киселе? Птичкой со своим коготком? Воображением почему-то упорно навязывалось более простое и удачное сравнение с палкой, безнадежно застрявшей в густом дерьме...
Заглушив мотор, он терпеливо ожидал, пока к нему неспешной походкой приблизится мент с цепким взглядом, что он заметил еще издалека. Шрамко заранее настроил себя не огрызаться, не нервничать и добросовестно отвечать на все вопросы, какими бы заведомо глупыми они ему не показались, тем более что амуниция представителя закона заставила его насторожиться еще больше.
Дубинка на поясе, наручники там же, рация, нож, еще какое-то дерьмо из арсенала ментов для обработки человекообразных... еще, вроде, бы газовый баллончик, и еще, еще, еще, о чем можно было только догадываться, ибо все это было спрятано в подсумках. Такой набор напомнил ему фильмы про американских полицейских. Да и фигура этого доморощенного полицейского российского не позволяла предположить о его праздном времяпрепровождении. Тридцатилетний мужчина был поджар, наверняка неплохо тренирован, и... Ну, насчет его цепкого взгляда Шрамко уже отметил.
- Что? - очнувшись от невеселых раздумий, переспросил он.
- Я говорю, документы и техпаспорт, - повторил милиционер.
- А представиться? - все же буркнул Шрамко, несмотря на свою недавнюю установку не ввязываться.
- Потом поздоровкаемся, - спокойно ответил мент и посмотрел так, что желание пререкаться у него отпало начисто, - потерпи пока... Сидел? - последовал неожиданный вопрос и Шрамко запоздало сообразил, что мент определил это по татуировкам - ведь отмечать такие данные в техпаспорте или правах пока вроде не додумались.
- И что с того? - опять буркнул он. - С государством я рассчитался сполна. Мы квиты.
Милиционер ничего не ответил, просто нагло удалился к своей машине, возле которой, прислонившись к раскрытой дверце, стоял его напарник, скроенный по тому же образу и подобию, включая насыщенную экипировку. Рядом стояла еще одна милицейская машина, в которой сидела еще одна милицейская пара. Желания возмущаться хамскими действиями милиции у рецидивиста почему-то не возникло...
- Алло... Диспетчер... - проговорил милиционер в трубку "Уоки-токи". - Короче, есть тут один... - Он заглянул в водительское удостоверение. - Тридцать два года, Владимир Шрамко... Судя по "драгоценностям" на пальчиках, оттянул пару немалых сроков. Как раз то, что просили.
Диспетчер, сидящий за столом в одном из кабинетов здания Управления милиции города 386, ткнул в клавишу компьютера, установленного на столе.
- По годам подходит... А как с физическими данными? Какое он вообще впечатление производит? Крутой, или отсидел за бухгалтерские приписки?
- Да нет, все в полном порядке... - Милиционер покосился на закурившего Шрамко и заметил, что тоже косится в его направлении настороженным взглядом. - Физически крепкий, за себя постоять наверняка может, не рохля.
- Хорошо... - Диспетчер быстро что-то написал в лежащей рядом с клавиатурой тетради. - Берите.
- Здесь, на месте?
- Нет, - подумав, решил диспетчер. - Обставьте красиво. Пусть покатается по городу, что-нибудь нарушит... Все, отбой... - Положив трубку рации, он мощно оттолкнулся ногами, и кресло на колесиках покатилось по идеально ровной поверхности кабинета к другому столу, на котором стоял телефон. - Фрол Матвеич? - произнес он, услышав в трубке старческий голос. - Готовьтесь к внеочередному судебному заседанию. Думаю, в течение часа доставят.
- Кто такой? Что нарушил? - деловито поинтересовался Фрол Матвеевич.
- Мужчина средних лет, уголовник. Что нарушил, пока неизвестно.
Раздался тихий дребезжащий смех и диспетчер повесил трубку...
- Гражданин, вы свободны. - Милиционер вернул документы и Шрамко почувствовал такое облегчение, словно судья, вопреки призывам прокурора, требующего как минимум пожизненное заключение, не только признал его невиновным и постановил освободить в зале суда, но еще и выписал ему справку, дающую право на получение солидного денежного пособия.
- А в чем все-таки дело? - не удержался он, и мент развел руками.
- Перепутали кое с кем. Бывает.
Требовать от него извинений Шрамко почему-то не захотел категорически. Он просто завел двигатель, размышляя, не завернуть ли ему, пока не поздно, обратно - все же дурное предчувствие еще не покинуло его окончательно.
Еще больше оно усилилось, когда, тронув с места, он обнаружил, что вторая машина с сидевшими в ней ментами плавно пристраивается ему в хвост...
Да черт бы их побрал, что им от меня надо, - лихорадочно пытался сообразить он, проезжая по каким-то улочкам с размеренно-тихим движением. Туда-сюда бойко сновали больше велосипедисты - очевидно, автотранспорт здесь использовался в основном для выезда за город. Менты, старательно повторяя все его маневры, следовали за ним, словно привязанные.
Когда дорога в очередной раз уперлась в тупик, Шрамко понял, что заплутал окончательно. Он пересек весь этот уродский городок бесчисленное множество раз во всех направлениях, вдоль и поперек, а выезда из него так и не нашел. Тормозить и спрашивать у прохожих он опасался, ведь его остановка могла спровоцировать преследователей на какие-либо активные действия - хрен их разберет, что у них на уме...
Совершив еще один почетный, но холостой круг по городу, который он вроде бы уже успел неплохо изучить - по крайней мере, большинство улиц и даже лица некоторых прохожих он уже узнавал, - и опять не найдя выезда, он окончательно сдался. Заметив красиво оформленную вывеску: "Кафе Возвращение", взмокший больше от нервного напряжения, нежели от жары, Шрамко припарковал машину рядом. Будь что будет.
- Чего-нибудь пожевать и кофе, - заказал он приветливой официантке в белом фирменном переднике. - И сока тоже! - крикнул уже вслед, когда та стала удаляться. Официантка, не оглядываясь, кивнула на ходу головой.
Ну вот, люди как люди, - размышлял Шрамко, когда официантка принесла отлично выглядевший и пахнущий бифштекс, пожелала ему приятного аппетита и удалилась. А он было подумал... Но успокоиться окончательно ему никак не удавалось. Оборзевшие менты, как он видел через стекло, вылезли из своей автомашины и кого-то ждали, прислонившись к его "шестерке". И он даже догадывался, кого. Но за каким хреном? Что они могут ему припаять? А еще нервировало это дурацкое название кафе. "Возвращение"... Какое возвращение подразумевается? Кого и куда? Уж не его ли, и не туда ли? Шрамко передернуло. Нет, туда он возвращаться не намерен. Да и не за что, черт вас задери!
- А-а-адну минуточку! - твердо произнес один из ментов, когда он, старательно делая вид, что не замечает ничего необычного, обошел их на приличном расстоянии и открыл дверцу автомашины. Эка невидаль - менты, прислонившиеся к его тачке! - Гражданин, прошу проследовать в нашу машину... - Машина, на которую он указал, была отнюдь не бежевой "шестерочкой", на которой он так и не успел еще толком накататься, но омерзительно-ментовского окраса "Опель", стоявший за ней почти впритык.
- Ну чего вам еще, - стараясь оставаться спокойным, проговорил Шрамко, хотя на сей раз у него закипело внутри. От злобы и страха - примерно пополам. - Я ничего не нарушил, и вообще...
- Это, по-вашему, ничего? - удивился более рослый, стоявший поближе. И указал пальцем на тротуар: - Парковка в неположенном месте!
- Да что... Да вы... - Покраснев, подобно вареному раку, Шрамко просто не находил слов. - Здесь запрещающего знака нет! - наконец прорвало его. - Я правила знаю! Я водитель со стажем!
- Урка ты со стажем, - спокойно бросил ему в лицо второй. - Заткни пасть и марш в машину. А будешь гоношиться... - Он положил руку на заранее расстегнутую кобуру.
Весь запал Шрамко моментально сошел на нет - это уже не лезло ни в какие ворота. Оглянувшись по сторонам, словно апеллируя к прохожим, он увидел лишь несколько равнодушных взглядов, да мужчину, склонившегося к маленькой дочке и показывающего на него пальцем. Тот что-то нашептывал ей в ухо - очевидно, объяснял, что хорошие дяди-милиционеры поймали дядю-злодея.
- Хорошо, - примирительно произнес он, взяв себя в руки. - Пусть я даже что-то нарушил. По-вашему, - особо подчеркнул он. - То есть, нарушил, согласно каким-то неведомым мне правилам. Пусть так. Ну, возьмите тогда с меня штраф. А в машину-то зачем?
- Так что, пойдем или нет? - Теперь уже высокий так же демонстративно положил руку на подвешенную к поясу дубинку.
- Куда хоть меня? - не надеясь на ответ, с тоской в голосе спросил Шрамко, уже сидя на заднем сиденье милицейской машины и наблюдая, как в его "шестерке" копошится новый хозяин. Он пошевелил кистями рук, пробуя найти для них самое выгодное положение, и поморщился - так здорово жали наручники.
- В суд, - все-таки ответил водитель коротко и Шрамко поперхнулся. По-настоящему вкусный бифштекс вдруг оказался неудобоваримым и принялся настойчиво проситься обратно. "Возвращение"...
- Итак... - спокойно зачитывал приговор судья Фрол Матвеевич Волынин, в то время как Шрамко пытался сообразить, станет ли его дожидаться Семка, если он опоздает к месту встречи. Ведь эти козлы, кажется, хотят влепить ему пятнадцать суток. Сучары! И это за какую-то хлебаную неправильную парковку - мелкое нарушение, да и то высосанное из пальца... - По совокупности статей Уголовного Кодекса Города 386 за номерами...
Слушая дребезжащий старческий голос, нудно перечисляющий неведомые статьи неведомого уголовного кодекса, хотя ему всегда казалось, что российский кодекс он давно изучил наизусть, Шрамко чувствовал, что сходит с ума. Что происходит? Он что, галлюцинирует? Попал в какой-то параллельный мир за номером 386?
Не отрываясь, он во все глаза смотрел на старого шута, изображающего судью, в седых накладных буклях и черной мантии, на его головной убор с острыми углами, какие видел на картинках и в фильмах... Кажется, такие в ходу у англичан, что ли... Слушал, как тот что-то говорит, но не слышал ни слова - видел только беззвучное шевеление тонких злых губ. Время для него словно замерло, остановив свой бег в самый кошмарный момент, а он, как назло, никак не мог проснуться... А это еще что за лежак, который стоит здесь, в этом огромном зале с пустующими креслами, совсем рядом с клеткой, в которую посажен он? Да ведь это, кажется, для обычной порки! Но на хрена? Кого они думают тут пороть? И опять он, кажется, догадывался, кого...
- По совокупности вышеперечисленных статей, - заканчивал тем временем старик, - за парковку в неположенном месте, за пререкание с представителями закона нашего города, а в особенности во избежание будущих преступлений, которые может еще совершить этот безусловно склонный к правонарушениям человек... - сухой скрюченный палец судьи грозно замер в направлении тоже напряженно застывшего Шрамко, - Шрамко Владимир Геннадьевич приговаривается к тюремному заключению на срок, достаточный для его исправления.
- Что?! Что он сказал? Сколько?! - до боли надрывая глотку, закричал он, сорвавшись с деревянной скамьи. - Сколько?! - его пальцы намертво вцепились в железные прутья арматуры.
- На срок, достаточный для исправления, - спокойно повторил судья и поморщился: - Не кричите так, не то я расценю ваши действия как проявление неуважения к суду.
- Но сколько это?!
- Пока тюремная администрация не сочтет, что вы окончательно исправились, - пояснил старикан и почесал нос кончиком пальца. - Вам понятно?
- Мне... понятно... - Ноги подсудимого внезапно подкосились и он медленно осел на пол. Но как только его начали поднимать чьи-то сильные руки, он неожиданно вскочил сам и, разбросав охрану, с бешеной, неизвестно откуда появившейся энергией заорал: - А адвокат?! Мне положен адвокат!
- По законам 386-го Города адвокат в вашем случае не предоставляется, - заверил его старик. - Взять его!
- Да в рот хлебал я ваш суд! В рот хлебал я ваш уродский город! И триста восемьдесят шестой, и восьмой, и любой другой номер, понятно?! - орал уголовник, яростно отбиваясь от наседающей охраны. - И тебя я тоже хлебал в рот, старый пидорас в парике!
- Стоп! - неожиданно поднял руку судья, и запыхавшиеся от борьбы охранники послушно замерли.
Замер и Шрамко, сообразив, что сейчас последует нечто необычное, что явно не прибавит ему здоровья и вообще не пойдет на пользу. И это необычное не заставило себя долго ждать.
- За проявленное неуважение к суду, к 386-му Городу, и за оскорбление непосредственно личности судьи... Что такое? - неожиданно нахмурился старик.
- Но вы же не можете мне ничего добавить! К чему добавлять?! Ведь у меня нет конкретного срока! - зашелся в истеричном хохоте Шрамко. - У меня просто нет срока!
- За все вышеперечисленное... - чуть помедлил, очевидно, размышляя, судья, пропустив мимо ушей его реплику, - двадцать ударов, посредством нанесения их кнутом. Все!.. - Негромко стукнул судейский молоток, словно завершился некий аукцион, на котором Шрамко в нелегкой борьбе отвоевал некий дорогостоящий раритет.
Охранники вцепились в отбивающегося Шрамко, оторвали его от решетки, и вскоре он оказался распластанным на том самом лежаке, который недавно вызывал у него столько вопросов. Теперь он получил на них конкретный ответ - через минуту его конечности были намертво прихвачены к специально выступающим для этого деревяшкам крепкими кожаными ремнями, и чьи-то проворные руки принялись сноровисто стягивать с него штаны.
- Раз, - начал отсчет чей-то бесстрастный голос, и истерический смех подвергающегося экзекуции уголовника мгновенно захлебнулся - боль оказалась просто невыносимой. Теперь он получил яркое представление, каково когда-то было неграм на плантациях. Он уже не мог терпеть боль, а ведь ему нанесли всего лишь один удар.
- Два... - Кошмар еще не успел толком начаться, а он уже молил бога, или кто там есть, об его окончании.
- Три... Четыре... - Шрамко против собственной воли издал настоящий звериный рык.
- Пятнадцать... Семнадцать... - Крик начал постепенно угасать, переходя в утробное рычание.
- Двадцать три... - Эта цифра оказалось последней, которую зафиксировало медленно угасающее сознание Шрамко. Через мгновение он полностью отключился...
Очнувшись от адской боли в жестоко пострадавшем месте, рецидивист с трудом осознал, что трясется в фургоне автомашины, лежа прямо на железном полу - очевидно, остался валяться там, куда его забросили. А он-то, наивный дурак, был убежден, что тот раз, когда его задница в очередной раз пострадала от тяжелого армейского ремня, был последним. Ведь тогда, в свои четырнадцать лет, в стремлении избежать заслуженной взбучки, он просто схватился за нож и вопрос был решен раз и навсегда - мыслей прибегнуть к противозаконным методам воспитания у отца больше не возникало. Не потребовалось даже никаких педагогических журналов, чтобы убедить его в порочности силовых вариантов решения педагогической проблемы... Сейчас же его задница пострадала вновь, и по сравнению с этой поркой, отцовская казалась ласковыми пошлепываниями любящего родителя. А что самое паршивое - у него появилось уже которое по счету за сегодняшний день дурное предчувствие, что эта порка окажется далеко не последней.
Шрамко подтянул приспущенные штаны и невольно застонал, когда задел поясом за зверски исхлестанную кожу. Он не знал, выступила ли в том месте кровь, но проверять рукой не хотелось - будет еще больнее...
- Встать, на выход, руки за голову!
Так и пролежавший всю короткую дорогу на животе, уголовник неуклюже спрыгнул на бетонное покрытие площадки, и у него едва не подкосились ноги от вызванной сотрясением боли.
- Вперед!
Железные ворота, мрачноватые на вид корпуса - хотя бы это было в какой-то мере знакомым. То есть, здесь ему, конечно, бывать не доводилось, но по опыту он знал, что большинство тюремных строений схожи, словно братья-близнецы. Он очутился если не в знакомом, то уж привычном - это точно - месте.
Зато внутри все выглядело странно. Вместо обычной, почти обязательной в подобных местах нищеты и разрухи - корявых стен, выщербленного бетонного пола, - здесь был едва ли не евроремонт.
- Раздеться... открыть рот... присесть... - Опять же привычные процедуры в непривычном, неподходящем для этого месте - светлом, чистом, хорошо отремонтированном помещении. Что же это, неужели репрессивная система МВД так разбогатела? У некоторых и в квартирах не бывает подобного блеска. А может, это экспериментальная тюрьма европейского образца, отстроенная под давлением международной комиссии по надзору за правами человека?
Далее последовал душ. Причем, опять же, в приличной душевой кабинке, аккуратно облицованной кафелем, с горячей и холодной водой, подаваемой через новехонький смеситель; все это выглядело настолько гигиенично, что Шрамко внезапно подумал: если бы не боль в заднице, которая, к счастью, уже немного, кажется, притупилась, потеряв первоначальную остроту, и отдавалась теперь уже вполне терпимой размеренной пульсацией, от этого мытья он бы даже наверняка получил удовольствие - слишком уж пропотел за сегодняшний день. Особенно в непрерывных передрягах этого чертового 386-го Города...
Стоя под присмотром одного из тюремщиков в безликой серой униформе, в то время как второй отмыкал железную дверь камеры, Шрамко как-то неожиданно успокоился. Уж как бы там ни было, каким бы непривычным не оказалось все вокруг, уж в камерах-то точно везде творится одно и то же. Тюремный закон, как ни крути, един во всех закоулках российской пенитенциарной системы... А раз так, то он по-прежнему имеет немалый в криминальном мире вес - уж этого-то у него никто не отнимет. Да и как? Даже судье, этому вздорному старику Волынину, с его чрезмерно быстрым, вопреки фамилии, переходом от слов к действиям и вообще склонностью к правовому беспределу, вряд ли бы такое оказалось под силу. Ну как этот самый Волынин сможет отобрать у него криминальный вес? Это же не заначка, отнимаемая при чересчур дотошном шмоне!
- Дежурный! - рявкнул один из надзирателей, когда Шрамко ввели в камеру человек эдак на тридцать, как он определил по количеству кроватей, если здесь, конечно, не принято спать по двое-трое на одной шконке. Все могло быть, ведь это не просто тюрьма, а тюрьма Города 386.
- Я! - Рядом моментально возник маленький тщедушный мужичок и Шрамко по его специфической внешности, повадкам и парочке наколок без труда определил, что перед ним этакий средней руки шестерик. Одет тот был в джинсы и рубашку с коротким рукавом.
- Объявить построение!
- Есть!.. Всем строиться! Рас-считайсь!
Из людей, только что в основном сидевших на кроватях, мгновенно образовалась идеально ровная шеренга, звонко выкрикивающая свои порядковые номера. Одеты все были в разное, скорее всего свое, потому что двух одинаковых прикидов не оказалось ни у кого. То же касалось и стрижек - у одного, молодого, и вообще были волосы до плеч... Демократия, - усмехнулся Шрамко. Там, где он недавно сиживал, все до сих пор ходили в робах, стрижеными под "ноль".
- Двадцать пять! - бойко отрапортовал дежурный.
- Вот, получайте для компании двадцать шестого, - кивнула одна из серых униформ на Шрамко, который смотрел на происходящее с недоумением. - Покажешь ему личное койко-место и объяснишь правила внутреннего распорядка. И следи, чтобы новичка не обижали.
У Шрамко отвисла челюсть. Кто это осмелится его обидеть? Что за бред...
- Вот твоя шконка... - Дежурный подвел его к аккуратно застеленной кровати. - Вещей у тебя пока никаких? Поначалу так со всеми. Потом, когда проверят - принесут... Э, э, э, ты что делаешь! - всполошился он, когда Шрамко со вздохом облегчения улегся на живот. - Ты что! До отбоя тебе можно только сидеть. Потом, если заслужишь, разрешат лежать и днем... А ну, встань!
Шрамко с кряхтением повернул к нему переднюю часть туловища, неловко перекатившись на бок.
- Слушай, а не порвать ли мне твою пасть... - задумчиво произнес он. - Ты что, вконец оборзел? Вообще, что тут у вас творится... - Он видел, что все разбрелись по своим местам, обращая на него внимания не больше, чем на пустое место. - Кто тут вообще парится, что это за сброд? Черт!.. - невольно вскрикнул он, сделав неудачное движение, моментально отозвавшееся в отведавшей батогов заднице. - Что здесь, спрашиваю, за народ, кто тут держит хату? И быстро бросил клич, что здесь Шама. Понял?
- А ну, встать! - проигнорировав все им сказанное, повторил команду дежурный. И глядя в выпучившиеся глаза Шрамко, крикнул: - Эй, дневальный, ко мне! - К нему подскочил как раз тот, с волосами до плеч. - Последний раз спрашиваю, будешь вставать? Лежать не положено!
- Да я ж тебя, сучонок, сейчас в клочья...
- Зови охрану!
Патлатый дневальный так же шустро рванулся к двери и нажал кнопку рядом, на стене, привинченную на уровне груди.
- Это ты зря, братишка, точно тебе говорю... Ну ничего, сейчас до тебя все дойдет... - ласково приговаривал один из надзирателей, прикручивая руки бунтовщика в изголовье кровати.
- Ты что же, на полном серьезе думаешь, что мы будем бегать на каждый твой закидон... - вторил ему напарник, занимавшийся ногами. - За неподчинение дежурному - пять ударов посредством кнута. За нарушение правил внутреннего распорядка - еще пять.
- Но это ведь одно и то же... - с ужасом ощущая, как с него опять стаскивают штаны, неожиданно для себя почти жалобно подал голос Шрамко. Он уже начинал понимать, что здесь не только бесполезно заикаться о системе поглощения сроков, которая при практике применения телесных наказаний могла бы значительно сэкономить ему здоровье, но наоборот, здесь за одно нарушение могут впаять дважды... - И вообще, мне никто ничего толком не объяснил...
- Что ж, виновному в этом причитается тоже, - заверил его один их серых, и побледневший дежурный испуганно отшатнулся.
- Начинай, - равнодушно бросил старший напарнику, а сам принялся вслух отсчитывать звонкие удары: - Раз... Два...
Шрамко кое-как поднялся на ноги. Лежать было запрещено, сидеть он не мог, поэтому просто медленно побрел вдоль стены камеры - ведь стоять или ходить вроде бы не возбранялось. Если это окажется не так, вскоре он опять прочувствует все на своей шкуре. Черт его разберет, он же еще не знает всех здешних правил, ведь этот мудак дежурный действительно ничего ему толком не объяснил... Лишь больно ударившись лбом, он понял, что добрел до противоположной стены, и тогда медленно, очень осторожно развернулся обратно. Перед его глазами полыхали веселые разноцветные пятна, а в уши, словно продираясь сквозь толстый слой ваты, настойчиво проникал плачущий голос дежурного шестерика:
- Меня-то за что! Меня-то! Я же просто ничего не успел ему объяснить... Я же послушный... Вы же меня знаете!..
- Раз... - вновь раздался уже знакомый Шаме голос, бесстрастно фиксирующий удары. - Три... Четыре...
Глава 3
- Ах вы ж стервы! - ругался Сергей, не в силах уняться после только что произошедшего. - Нет, но надо же...
Когда машина неожиданно тронулась с места, он рванулся за ней, не застегнув ширинки, ведь они увозили его деньги! Шутка ли, там оставалось почти сто штук баксов, ну, немногим меньше... В какой-то момент его даже посетила абсурдная мысль, что все было подстроено девицами специально: это их навязчивое приглашение подвезти, отвлекающие разговорчики, шуточки... Да нет, чепуха, конечно. Откуда они могли знать, что в его обычной спортивной сумке находятся такие деньги? Да и вообще, эти подруги на аферисток не смахивали. Да ладно, нормальные девчонки, если честно. Женя - милая общительная болтушка, да и простая, чувствуется, донельзя. Вторая, красивая, та, конечно со странностями - отчего-то дулась на него весь путь, словно мышь на крупу, хотя видела впервые. Зачем тогда, спрашивается, подрядилась подвезти, если ее никто об этом не просил...
Сергей постарался выбросить попутчиц из головы. Лучше подумать, куда направиться дальше... После окончательного разгрома банды Фролова он решил исчезнуть на какое-то время из города - мало ли, еще начнут качать права какие-нибудь фроловские недобитки, ведь всыпал-то он им хорошо. Проводив Трофима, нежно распрощавшись с Леной, дав ей денег и посоветовав тоже куда-нибудь на время уехать, он подхватил котомку и отправился... куда? На первое время - куда глаза глядят; но ведь уже пришла пора определиться и поточнее. Как-никак, он в пути уже четвертые сутки.