Аннотация: Помещаю здесь, потому что многим понравилось.
Возьми золото
Привет
Я буду говорить именно с тем, кто сейчас читает. Ну, друг. Даже если ты в юбке, все равно будешь другом, подругами на сегодня я сыт по горло.
Знакомиться не будем. Может, ты меня еще увидишь (я артист), но не узнаешь. Встретиться мы не можем. Зато вот что тебе скажу: когда-то в твоем городе на заброшенной даче я выкопал золото, но там еще осталось. Дарю тебе это золото. И уже представляю себе, как ты идешь за ним...
Поехали!
Выходи пораньше и просто садись на трамвай "4" - дача в черте города, в той стороне.
Сто лет я даже не видел трамваев! Такой стала моя жизнь... Что это у тебя за улыбка? Ни слову не веришь и едешь в шутку? Подожди, подожди.
Ох. Твой город. Странный. Чем? Тебе лучше знать. Едем-едем. Что это? Библиотека? Фи-и-и... Зато какие каштаны, как они у вас цветут! Какие кроны, как мне нравится много-много зеленой листвы в солнечном свете, так много листвы, аж жуть! Ну, не нахожу других слов!
Помолчать? Ты не указывай мне. Осторожнее, я не добряк.
Просыпайся. Минут сорок уже прошло. Выходи! Туда. Прямо-прямо, смелей-смелей! Какой глухой и зеленый район, куда ни глянь - кусты и деревья. Обходи этот дом - там и дачи начнутся. Вот они, дачи. Та - шестая слева, без забора. Смотри, какое запустение! Тогда, когда-то, все еще только дичало, а теперь умирает.
Ах, как хорошо, жарко! Обожаю жару! А ты?
Проходи, чувствуй себя как дома. Это даже не дача, а просто лужок и яблоня.
Осторожнее, тут везде осот. В этом гниющем сарае ищи лопату. Она там была. А если сплыла, как ты говоришь, то... Нашел? Вот и отлично, иди за те кусты копать.
Что застыл? Что там такое за кустами?
КОПАЮЩИЙ МУЖИК?!
Что ты стоишь, разиня?! Он у тебя лопату уже вырвал, замахнулся... Беги, беги молча, он дурак, он ни хрена не поймет! Не оглядывайся, беги! Жми, ну скорее же! Беги - это кошка, пусть визжит! Осторожно - забор! Ну давай, ну поднажми, ПОДНАЖМИ!!!
Ох ты черт... Повалил тебя... Ай-яй-яй! А если ты девушка?! Связывает, у-у-у, связывает тебя! Дергайся, молодец, с последних сил. Ай, гад, как в живот ударил! Черт, ты еле дышишь. Но дергаешься! Давай, молодец, ну вырывайся, ну еще чуть-чуть... Да, глубже зубы в его лапу, да!!! Ага, этот гад вскрикнул - ну-ка дернись посильнее. Да! Вот так! Крепко скручивает, мерзавец! Дергайся! Нет, ты не можешь. Ну все, связывать он умеет. Тащит, ой, каково же тебе... И кляп...
Притащил обратно на дачу и бросил в парник.
У тебя, я думаю, все тело болит. Хоть бы ничего не сломано... Каково тебе: скрученный, в духоте. Сквозь пленку ты видишь гнилой сарай, высокий бурьян и большую яму, из нее летит много земли. Тебе не шелохнуться. И не дышится.
Из ямы вылез длинный мужик, зашагал к парнику. Я напрягаюсь. Что этому ослу в голову ударит? У него перекошена рожа. Входит в парник, я неслышно вздыхаю. Он пихнул тебя ногой, ты ничего не можешь. Еще пихнул и наклоняется. Я мысленно протягиваю над тобой руку. Он хватает твой рюкзак, вытряхивает его. И видит книжку "Возьми золото!". Плюнул на обложку. Опять плюет.
И вот повернулся к тебе. Я грустно и безнадежно смотрю на тебя.
Елы-палы!
Секундная передышка. Осел жадно вдохнул, ты тоже.
Ну вы даете, ребята! Я, как бы стоя у вашей ямы, смотрю на вас сверху, склонив голову на плечо, вот так. Ты, почувствовав меня, морщишься и говоришь ослу:
- Хорошо оставить его с носом!
Это ты про меня, а? Нет, я с носом не останусь. Мне своего, благородного, хватит.
Ах ты мой доверчивый тракторишка! Копаешь, золотые искры бегут и бегут по твоему телу, щиплются и щиплются, внутри гудит разогревшийся моторчик. Видишь этого осла, лопату и землю, а до зеленой-зеленой травы, полного энергии неба и страстного дневного солнца уже далеко.
Сейчас повторю все, что наговорил тебе осел: мне нужен был помощник, я встретил его, осла, на каштановой аллее, посулил золото и отвел на заветную дачу. А он кроме еды и лопаты взял с собой свою Оксану-красавицу. И первый мой взгляд на нее был откровенен, но потом я исправился. Мы с ним копали, а Оксана загорала и иногда звала поесть и отдохнуть. Я очень много трепал с ней языком, но наедине мы были минутки и секунды. Я немного похож на шкаф, но голос у меня текуч и очень сладок, а темные глаза подлые-подлые и нежные-нежные. Один раз осел надел мне на голову ведро с землей - это когда Оксана сказала, что мой голос - не патока, а горячий горький шоколад. Сбросив ведро, я пихнул осла и громко-громко рассмеялся. Ночью мы пошли в домик. Осел не мог уснуть: Оксана рядом, но мерещусь я с ней, небывалая страсть и такие выверты, каких раньше он не мог себе представить. Утром был завтрак. А вечером осел рычал, но золото, я и Оксана уже далеко-далеко, а тут - старые деревья, глубокая яма и шум в голове от снотворного. Колодец, чтобы утопиться.
Друг мой, не чувствуешь разве, как это все идиотски звучит?! Да, не было ничего! Да, отказываюсь! Все было просто: я с ним познакомился, кое-что сказал, зря, конечно, очень тут сглупил, но хоть хватило ума в последний момент отфутболить его. А этот осел копает на всех дачах, надеется на что-нибудь наткнуться. И угораздило вас встретиться!
На минутку выключись, ты, электролопата, погляди ему в глаза. Видишь? Видишь? Не видишь? Да ладно, там же грязь и... какашки!
Устал я с тобой говорить. Мысленно лег на травку, уставился в небо, солнце страстно целует мою кожу, травка тут щекочет, там покалывает, ветерок щедро осыпает грудь лепесточками с яблонь. А вы с ослом, уже насквозь мокрые, все копаете... Вылезли, поели-попили, отдышались, и опять в яму. Но моторчики ваши уже похрипывают. И я улыбаюсь, потому что так вам и надо. Но не останавливаетесь, надо же, как будто это золото из-под земли вас заряжает.
Ох
Плевать, что осел тебя бил, скручивал, держал почти без воздуха? Смотри-ка, спелись!
Небо пропитывается золотом, воздух прохладненький, свеженький. Короче, летний вечер, чудно все. Вы упорно шевелитесь в своей яме, точно как заводные, но уже барахлите. А я брожу, посвистываю, и вы даже думали, что это птички, а не я. А вот как узнали, свист из приятного стал раздражающим. Тихонечко смеркается, небо неспешно сгущается, золото и алость в нем туда-сюда переливаются, растекаются полосками, а мир плавно погружается в синеватую водичку. Хочется быстро-быстро копать, ан нет, вы, бедные, уже не те. Ну, пробуйте, пробуйте еще, упрямые.
Осел остановился, надо же. Электричество кончилось? Дышит, как рыба. Ах, хорош воздух, настоящий воздух! Как я его люблю! Ну приласкай осла лопатой, ну пожалуйста...
- Ты уверен, что он тут где-нибудь не притаился? - спросил тебя осел, опять копая, но еле-еле.
- Нет, он только как бы здесь.
- Это по его словам, - последнее слабое движение лопатой. - Вдруг он рядом? Когда мы докопаемся, он выскочит, а в руках... что угодно. Угробит и упорхнет с золотом в клюве, подлец! Держим уши востро, приятель. Помни - он может быть не как бы здесь. Вдруг он ехал с тобой в трамвае, а потом шел за тобой... Ведь ты не знаешь его опасной, породистой рожи.
- За мной никто не шел.
Очень надо было мне за тобой плестись, делать больше нечего. Я не ожидал, что этот кретин тут.
- Э-э-э, ты не знаешь этого удава! Я не удивлюсь, если он - здесь. Начеку, будем начеку, и надеюсь, он нас не достанет!
Ну-ну. Пожалуйста, надейтесь. Темнеет, ребята. Вы что же, и ночью будете копать? Приятно ли копать в темноте? Представь - лунный свет, звездный свет, то видишь что-то, то не видишь. Что-то в этом есть. Кто знает, может, на всю жизнь бы запомнилось. А может, фигня бы вышла. Ну все, мир погрузился в темно-синюю воду, дымка какая-то летает.
Что-то я вас не вижу. Куда это упрятала вас синяя мгла? Ау, где ты, мой друг? Выходи, подлый трус!
Ах вот оно что, пока я сам себя забалтывал, вы уже проникли в домик. А я за вами - как бы, не бойтесь.
Ах!
Подзабыл я эту дачку. Много я их видел, по всей стране выкапывал золото! Но припоминаю. Домик не хухры-мухры, кирпичный, с верандой. Окна, конечно, разбиты. Что вы говорите, внутри не загажено? Чудо. Ветхая гигантская тахта, внушительное кресло в моем вкусе. Хлоп! Я мысленно его занял. Осел сказал:
- Тут все и было. Артист в кресле нога за ногу распускал свой бескостный язык, а Оксанка прыгала на кровати.
Врет, как по нотам! А-а-а-ах!
- Я велел ему заткнуться, ей успокоиться - предчувствие, черт. Перекусили, артист убрался на веранду, в мой гамак. А я отрубился тут. Сначала отрубился, а среди ночи...
Сумерки славно густеют. В полутьме летняя легкость, отрадность. Скоро, скоро будут звездочки. Сочиняй дальше, осел, картинно наговариваешь.
- Оксанка спит, дышит совсем рядом, ну а мне все равно такое мерещится... Такое! Будто артист то на цыпочках входит, то бегом, и то сразу на Оксанку бросается, то медленно, ме-е-едлен-но...
Ночь. Ври дальше, осел. Милый мой, у тебя уши не завяли?
- Утром Оксана стала собирать нам завтрак, а этот подлец потащил меня к колодцу умываться. Подлец обливается по пояс - ладный, ладный, черт! Я думал: "Хорошо, это не при Оксане!" Позавтракали, и больше я их не видел...
Вот и сказке конец, а кто слушал - молодец.
- КОГДА они успели снюхаться?! Сколько раз все прокручивал - они точно были ТАК мало вдвоем, что не успели бы сказать "Я тебя хочу"! Как он исхитрился так незаметно подучить ее, чтоб снотворное подсыпала? А где он его взял? Заранее припас? Еще и девчонкой поживился, гад! О черт, они НЕ МОГЛИ сговориться, а СГОВОРИЛИСЬ! А ты помни - не поддавайся ему! Как бы он ни запел! Это змей в соловьиных перьях!
Заткнулся, наконец. Лежит молча, голубыми очами на тебя светит. Ты задумываешься. Звездочки полезли к нам в окно. У тебя зверская усталость, но ты не спишь. О чем-то мечтаешь, дружок. Не знаю, о чем, ведь не знаю ни твоего возраста, ни пола. Правда, мне кажется, светлые очи осла смотрят на тебя с неким нагревающимся чувством. Может, ты красавица.
А меня ты все явственней как бы видишь, я у тебя в белом наряде (рубашка, брюки), сижу нога за ногу, провожу рукой по кудреватым волосам, вот. Осел уснул. Хм, ничего ему там не мерещится? Может, у него эротические сны, а? Про тебя, например, хи-хи.
Темно, мило, необычно. И мы с тобой не спим.
***
Темно. Я рад, что хоть как бы на даче. Давно рвусь к чему-нибудь такому... Вот бы мне моря прихотливого, песков, высоких дюн, да, хвойного леса, где запах - сила... Крышу там всюду сносит так дивно... Дива мне хочется, друг. Где такое есть, не подскажешь?
Славно было на даче моего дедушки. На своем участке он не огород сделал, а сотворил сад. Все, все сорта тюльпанов - как расцветут, и Рай! Немного роз, гиацинтов, лилий, хризантем. И пионы - самые шикарные цветы.
Помню, как помогал дедушке и папе копать колодец, и как неожиданно пошла вода...
Темно, темно, темно. Ноченька-ночь.
У дедушки было страсть много кошек, умных, здоровых. Дедушка не успевал топить котят. Хе, я даже пробовал продавать их во дворе, и один раз получил-таки деньги! Ха! Ух, как ярко вспоминается все это пушистое, теплое...
После детства капризы мои развились, доброта подсохла...
Я сейчас силен, как слон! И богат, и обожаем даже. Какие у меня машины, мяу-мяу! Но мне порой как стукнет - ведь тоже стану стареть, тело будет все хуже и хуже, мозги все мягче и мягче, кожа все противней и противней! Фу-у-у! И неизбежно же! Хотя я из-за золота дольше могу тянуть кота за хвост, но... А что после смерти? Сейчас-то фиговый вопрос, но вообще-то...
Ты не спишь? И даже слышал меня? Да ладно, я знаю, что невольно. Но все равно мне неприятно.
Давай начистоту. Осел меня взбесил. Хоть крупицу золота ему - только через мой труп. Чего ухмыляешься? Чем он тебя подкупил? Дешевой сказкой? Усыпили его, обманули, ах-ах! Да ты понимаешь людей, а? Осел тебе наврал про меня с три короба, а ты его слушаешь за синие очи, за лицо мужественное! А я уже сколько пляшу перед тобой с душой нараспашку - и тебе это по фиг!
Как бы тебе не нравился осел - есть ли уверенность, что золота тебе достанется ровно половина? Есть? Ну, увидим. Ну даже если так: с ним - половину, со мной - все! А хочешь... Ладно, а хочешь... Я еще место назову? Где гораздо больше. Мы будем копать вдвоем, ты узнаешь меня ближе. Станем вообще... друзьями. Я готов. У тебя будет дом-дворец, как у меня, машины, как у меня. Ты станешь, кем хочешь, как я. Здесь золота на все не хватит, а половины - тем более. Но со мной...
Я честный человек, я могу удержаться от подлости. У меня целое сердце, а у осла - осколки. Смотри, я распинаюсь! Думаешь, это мне привычно?! Звезды все до одной тебе сорву, только не допусти осла до золота! Он еще спит? Врежь ему!
Все, хватит. Есть только два слова - да и нет. Сколько можно, солнце мое.
***
Ранняя рань, а вы с ослом уже продрали глаза и копаете. Я лежу в холодной траве. Свет слабенький, нежный, воздух игриво-свежий, в голубовато-зеленоватом небе тонюсенькая луна.
Ты мне отказываешь, ты не на моей стороне, ты плечом к плечу с ослом. Ну и я тогда от тебя отворачиваюсь.
Копаете, волнуясь - вдруг золото через минуту, а вдруг еще очень нескоро! Вы в угаре.
Меня колотит, когда осел нет-нет, да не удержится, хлопнет тебя по плечу: "Молодец, не дался змее!".
Осел хотел знать, как я умудрился отнять у него золото и девушку? Пожалуйста!
Это и правда вышло очень странно. Да у меня вообще долго и в мыслях не было осла надуть! Оксана, конечно, хорошая девушка, интересная. Эти ее иссиня-черные волосы! И сочетание деловитости с мягкостью и шутливостью. С ней приятно иметь дело, не то что с ослом. Он меня просто бесил, бесит и будет бесить.
Осел ругается. Скажи ему, чтобы громче. Матом? Хорошо, пусть не жалеет сил! Матные слова - это какашки. Когда доведен до белого каления, хорошо броситься какашкой, но увлекшись, ими обрастаешь.
Ты его успокоил. "Не поддавайся!". Он тебе пожал руку:
- Да, да, не поддаваться, и все будет отлично!
Копаете. А меня бросило в воспоминания об Оксаночке.
Стукнула-звякнула лопата осла. Камень.
Помню, как запарившись, мы втроем пошли на пруд. Заросший, жалкий. Но вода уняла боль в мышцах. Поплавав, я полежал на песке. Осел рвал Оксане камыш. Я пошел гулять. В диком, счастливом коридоре цветущих деревьев. Сначала набрел на дивную дачу-сад, прямо сбежавшую из моего детства. Царство цветов! Я просил хозяина: "Стань моим садовником, озолочу". Он послал меня. Но срезал букет пионов, самодовольно кряхтя. Я занес цветы к нам на веранду, взглянул на нашу яму, сладко зевнул и, такой теплый, разморенный, решил погулять еще. Я был на аккуратненьком огороде, спугнул мерзкого воришку, безбожно разоряющего грядки, наелся бесподобного белого налива. Что за сок в этих полупрозрачных яблоках, ах! Был на тоскливых, загубленных дачах. Побывал на истинной даче, месте отдыха и гулянок. Только потом вернулся на пруд. Там испугал меня визг - по Оксане пробежала водяная крыса. Долго девушка не могла прийти в себя, осел тащил ее на руках, а я нес срезанную для нее огромную охапку камыша. Мы увидели все вместе еще чудо - полянку. Ветреницы, беленькие ветреницы, сама весенняя нежность! Среди бутылок, бутылок, бутылок, всякого гадкого мусора, убившего лесок - нечто странно-милое. Мы с Оксаной протянули: "Да-а-а...".
Потом я до позднего вечера ее не видел. Мы с ослом копали в таком запале! Она порывалась нам помочь, но осел не разрешал - просто не хотел видеть ее рядом со мной.
Она сидела на веранде, любуясь его камышами и моими тюльпанами. И еще рядом с ней был мой добрый союзник, радиоприемник. Звучали русские попсовые песни, пустые, но порой - истинно ласковые. Сколько искренних песен о любви, а как же часто я думаю, что ее такой нет! Нет, и весь сказ. Да ладно песни. Стихи бывают... И я тоже писал стихи, пел и снимался в кино вдохновенно, ну как понять? Друг мой... то есть уже не друг, а так, непонятно кто, ты что об этом думаешь?
Ну так вот, звучали песни о любви и незаметно на нас влияли. Голос, похожий на мой, называл кого-то самыми ласковыми словами, умолял и клялся, что ничего не надо, только пусть вернется любовь. Боже мой, так обещать!
Стукнула-звякнула твоя лопата. Камень. Досада.
Помню, как, накопавшись до потери пульса, мы с ослом в сумерках еле приползли в домик. Перекусили, ополоснулись. Я сел в кресло. Началось с анекдотов, а дальше самая прелесть - байки! Уж мы с ослом открыли свои закрома! Оксаночка веселилась, иногда вмешивалась. Хороши были байки у осла. А я их миллиард знаю и, как обычно, жестами, мимикой, голосом еще очень себе помогал. Девушка восхищенно смеялась, осел хохотал. Но вот осел грубо прервал меня. Мой взгляд сначала недоуменный, а потом сладко-ехидный.
Вы копаете все яростнее и яростнее, мой голос для вас пропадает. Вот огромный камень, и вы чуть-чуть дрожите - очень похоже, что под ним оно, то самое, желанное. Ваша прелесть, горлм... Хи-хи...
А у меня перед глазами - Оксаночка. Вот нашли древний проигрыватель и одну пластинку, а это оказалась сказка "Золушка". Я далеко не сентиментален, но романтика может накатиться на меня мощной волной. А сказка озвучена бесподобно: и музыка из балета, и голоса не сахарные, а богатые, и слова, слова... У кого все впереди - помечтает, у кого позади - позавидует. И вот мы с Оксаночкой на коленях у проигрывателя, рядом, вдвоем, это длилось минуточки, а в наших головах бал, свечи, звездопад, фейерверк, светлячки, вальс, чудеснейший вид с балкона, зов славного шута: "А сейчас мы все возьмемся за руки и пройдемся по всем залам и коридорам дворца!", шепот принца: "Давай убежим, побудем вдвоем...". А наяву хоть не сказка, но приключение с золотом, та же многообещающая темнота, те же лукавые звездочки, и у нас на руках тикают часы. Где-то рядом осел, но пока он нас не слышит и даже не смотрит в нашу сторону.
Звенят ваши лопаты, яростно кружитесь вы вокруг камня. Я не хочу видеть этого. Прекрасное золото - ослу...
В ту ночь, когда ослу чудилась страсть между мной и Оксаной (он немного забежал вперед), я пробрался к своей машине, оставленной в лесочке. Чудом спасся от собак, но добрался, к счастью, ее не угнали. Да, в аптечке оказался нужный порошочек. Я изловчился насыпать его в минералку, чудесно он растворяется. Минералку пил осел, пила и Оксаночка. До золота мне осталось копнуть только раза два.
Ты что-то спрашиваешь у меня... Но я не расслышал. Я с любопытством гляжу на небо.
Вот вам!
Сначала редкие-редкие крупные капли, потом быстрая мелкота, а теперь струи-струи-струи. И вот я заливаюсь водой и своим смехом. Стою над вашей ямой не голося, не раскидывая руки, как идиот. Вода течет по мне, ее много, и это удовольствие.
А вы в такой досаде! Водичка струится, слякоть засасывает. Я в такой свободе, на траве под небом, а вы в темнице. Мне дождь диковатая, но услада, а вам - почти несчастье. Я в свежести, энергии и обновлении, а вам не дано.
Но ты решаешь мне назло копать. Осел за тобой. Вас передергивает, зубы постукивают, но копаете. Безумные какие-то!
Скоро доберетесь до золота. Я приуныл, невольно топнул ногой. Нет, не хочу! Не заслуживаете вы золота, ни осел, ни ты. Ненавижу вас!
О, милое небо, ты меня так быстро услышало! О, вот это я понимаю!
Как вам такое?! Я заглядываю в вашу яму, я вижу твои расширяющиеся глаза. Вот это ливень! О, о, о! Ничего себе! Я, шкаф, чуть не сгибаюсь под потоком! Льет как из ведра - это не то. Описать такое я бы не смог. Я в растерянности и ужаснулся, но начинает снова разбирать смех! Вода нападает и растворяет, шум воды неповторимо прекрасен. Какая сила! Не вижу ничего. Ха-ха-ха-ха! А вам-то так каково!!! А-ха-ха-ха!!!
Я пытаюсь разглядеть вас. Но вижу только пузыри на воде. Похоже, вас затопило. А я даже криков ваших не услышал. Ау, а вдруг вы все же живы? Вода и вода, вода и вода.
Вода шумит кругом, я глубоко дышу. Как же хорошо стало, когда вас нет, если б вы знали! Если б вы могли понять, какое облегчение - ваша гибель! Как славно убрала вас природа с моего пути.
Я гляжу в яму, в воду. Улыбка, широкая улыбка. Золото, лежи-лежи там, не блести. Интересно, найдут ли его когда-нибудь, но у меня все равно будет другое. Главное - осел мертв, погиб и человек, отвергнувший мою дружбу... Дождь начал играть: затихает-усиливается, прекращается-нападает. Кончился. Больше не будет.
Будет, еще долго будет! Просто хоть что-то уже видно, уже не такой толстой стеной струи перед глазами.
И я увидел свой большой облом. Вы живы, хотя вряд ли здоровы. Каким-то чудом (черти помогли) успели выбраться из ямы. На вас страшно смотреть. Нет, жутко. Ползете к дому. Когда вы проплелись мимо меня, я шепнул тебе на ухо: "Дуракам точно везет". Ты сверкаешь глазами. Злись, злись.
Осел одолжил тебе свою запасную одежду: футболку и спортивные штаны. Наверно, тебе все велико, осел очень крупный, как и я. Впрочем, может и ты из таких?
Стоите на веранде. Дождь идет слабее, но долго будет идти. Вода, воздух и листья тихонечко поют. Природа самозабвенно купается, ей не до вашего вожделенного золота. Ты шаришь слипающимися глазами по облачному небу, осел обыскивает взглядом всю дачу.
- Вдруг он на самом деле здесь? Прячется... поганый... - бормочет осел.
- Успокойся. Если бы он был здесь, давно бы вмешался, - говоришь ты, забираясь в гамак.
- Может, он только ждет подходящего момента...
К дождику присоединилось ласковое солнце. Ты улыбаешься и засыпаешь.
***
Радостный день. Даже с радугой. А тот камень вот-вот вам поддастся, золото откроется. Вы копали землю, глину, потом песок, вы, как и я, чувствуете: золото уже близко-близко! Я как бы хожу вокруг проклятой ямы, борясь с пожаром своего бешенства: вот остались моими тепло, свет, зеленая бодрость травы и листвы, падающие розовые лепесточки. Я с самовнушенным интересом любуюсь радугой. Ну а небо? Как мне хорошо! И меня лишь каплю не хватает на то, чтобы плюнуть на осла, на тебя... Я почти-почти смирился с тем, что золото достанется ослу. А мне приходилось чуть ли не унижаться перед тобой! Никогда тебе этого не прощу, слышишь?! Помни! Хоть сейчас я ничего не могу сделать, потом из-под земли достану осла, потом тебя, и тогда лично запихаю вас с заживо содранной кожей в бочку с солью! Слабое, впрочем, это утешение...
У тебя маленькая передышка, а осел лезет из кожи. Я с болью зажмуриваю глаза, напрягаюсь... Вот и оно! Вы кричите. Ты: "Сейчас! Секунду! Все-все-все, вот, держи! Скорей! Давай же!". А у него - простые вопли.
Я открыл затопленные ненавистью глаза. Ты стоишь рядом со мной. Тут же лежит мокрый осел. Похоже, мертв. Нет, чуть дышит. А ты дышишь, как паровоз. Я подбегаю к яме...
Вы докопались!
Опять вода. Колодец.
А как же золото?
А-а-а, я перепутал дачи! И как кстати! Вот мне повезло так повезло! Но жаль, что тебе удалось спасти осла. А теперь выбирай: или врежь сейчас же ослу по голове лопатой и я скажу тебе, где надо искать, или обойдешься без золота! Ну?
Вот дурак!
Осел выкорчевывает деревья. Не тратил бы время, дурак, здесь же ничего нет. Говорю же, золото вообще на другой даче! Показался ему и этот "особенный взгляд". Мало ли, почему я тогда глаза вытаращил. И как не жаль бедную сливу! Какие ветки, боже мой, какие ветки! Просто что-то сказочное... Ну все, лежит, бедняжка. Осел отдыхает, довольный. А как волнуется! О золоте думает, думает, думает... Мне противно смотреть на него - и посмотрю на небо. О, какие там розово-голубые разводы! Небо сегодня мягчайшее - сплошь облака, да еще нежно разноцветные, засмотришься.
Вот и все
Мне не нравится финал! Ужаснее некуда!!!
Осел, ты что творишь?!! Ты, тварь, до чего докатился?!!
- Думал, вечно будешь победителем, - шипит эта змея подколодная. - Вот теперь посмотрим!!!
Моя душа под неподъемным грузом. А тебе в тысячу раз хуже, но я уже не вижу тебя. Ты в том кирпичном сарае с жутко узкими окошками. И дверь капитальная. Осел тебя не связал на этот раз, но ты никак не выберешься. Осел понакидал вокруг дровишек и старые покрышки... И отвратительно важно ходит, щелкая зажигалкой. Я брезгливо наблюдаю за ним. Вот что гниль настоящая...
Ты не представляешь, ты не в силах себе представить, невозможно представить, как я не хочу, не могу ему хоть крупицу золота... Прости, прости, прости.
А чего "прости"? Даже если бы я ему сказал, где золото, он все равно убил бы тебя. Немного позже. И закопал бы тебя прямо там же, где выкопал золото. Ты сам во всем виноват, или виновата. Все твои поступки были неправильными. Нет, пусть осел лучше убьет тебя прямо сейчас, но не получит золота...
Я не смогу выдать ему свой секрет даже за час твоей жизни. Придется тебе умереть поскорее.
Я не хороший, не добряк, не верх благородства, и редко жалею людей, но сердце есть, есть же! Чувствую! Ой, как сейчас почувствовал, даже боль!
Выдавливаю свою тайну по одному звуку...
И больше мы не увидимся!
Ослу осталось копнуть пару раз - золото так неглубоко... Я ругаю сам себя самым жутким матом, ведь ему - мое золото!!! Ему потом - твоя жизнь! Сейчас он про убийство не думает, вот потом, скоро, сразу... Задохнешься ты ядовитым дымом, у меня будет море комплексов и вообще, как это пережить... Не представляю, как можно убивать! Не биться с кем-нибудь, а запросто убить! Прощай, прощай... слезы наворачиваются.
Копает, тварь, копает. О, как мне паршиво! Из-за тебя, из-за золота... тебе, может быть, дико, как это так сейчас о золоте думать, а вот все равно думается! Да удивительно ли это?
Умрешь такой ужасной смертью... Осел!!! Что это с ним!!! Где это он?! Упал? И сверху его чем-то, что ли, придавило?! Чем?! Как?! Почему?! Ты?! Как?! Через крышу?! Дырка в крыше?! Как?! Не верится!!! Ай, плевать, копай же! ЗО-ЛО-ТО!!!
Признаю, не червяк ты!!!
Но можешь и не добивать осла, если не хочешь. Как хочешь.
Вот тут копни... Вот! Вот видишь? Ты уже видишь?! И на ногах удержался?! Молодец!!! Много?!! А ведь это еще не все! Еще вот тут копни и здесь! Какое наслаждение, да? Правда? Посмотри, кусочки мелкие-мелкие, но ведь много, невероятно много... а теперь посмотри туда!
- О-о-о...
Да! Гляди, как сыпется! Да просто рекой льется! К тебе прямо! Мягко, быстро - это чудесно! Выгребай, собирай. Нет, ну каким ты оказался... Выгребай, выгребай дальше, это не все... Вот... Вот... Вот и вот...
Рюкзака не хватило? Не беда, в сарае мешки есть и телега. Я даже сам не ожидал, что так много будет. Если честно, не подарил бы, если бы знал, что столько. Но теперь уж...
Управился? Ну и прощай. Нет, еще одну минутку. Пожмем друг другу руки? Теперь навсегда, окончательно прощай.