Вкус страха.

Аннотация.

Она бежала, падая и спотыкаясь. Дыхание её то и дело сбивалось, ноги от напряжения всё время заплетались, но она не останавливалась ни на минуту. Ведь каждая секунда стоила ей жизни. Они шли следом, не особо торопясь и громко переговариваясь с друг другом. Она не разбирала ни слова из их беседы, однако ужас от их голосов обжигал спину и не оставлял ни на миг возбуждённое сознание девушки. В голове её царила лишь паника, изредка разрываемая тихими шепотками горожан, что делились с ней их тайной и проклятием.

"Зачем? Зачем мне понадобилось менять обстановку? Наскучило одно и тоже? Надоели физиономии глупых, зацикленных лишь на сплетнях селян? Захотелось чего-нибудь новенького и необычного?" - насмехалась над своими желаниями Виолетт, не в силах контролировать ни ход своих мыслей, ни тем более ритм заходящегося от ужаса сердца.

Ей было страшно, так страшно, что герои её книг могли бы смело принять её в свои ряды и предложить рыдать в совместном уголке в ожидании неизбежных мучений. Она всегда устраивала своим персонажам много препятствий и каждого проверяла на выдержку трагическими ударами судьбы. Только вот Виолетта никогда не хотела бы оказаться на их месте, никогда не хотела прочувствовать всю глубину их отчаяния, всю тяжесть от пустоты в их сердцах, что всегда глубокими рубцами врезались в их жизнь после испытанных страданий. Она любила закалять волю выдуманных личностей и испытывала определённое удовлетворение от их сломанного существования, которое в последствии кропотливо и изощрённо изводила на нет. Она любила убивать своих героев и считала окончание книг без хеппи-энда своей профессиональной фишкой. Ради вдохновения она бросила всё, бросила даже своих родителей, и с украденной у них суммой сбежала в самый загадочный по слухам городок, который никогда не покидали его жители. Виолетта мечтала узнать их секреты и делала всё, чтобы хоть как-то раздобыть для своей книги новый сюжет. Ещё с детства она научилась играть хорошую девочку, в невинности которой не сомневались даже самые близкие люди, и теперь умело изображала перед обитателями небольшого городка воплощение вежливости, незаметно выпытывая нужную для себя информацию.

В этот раз ей пришлось куда сложнее, чем случалось обычно - никто не желал рассказывать ей свои тайны и очень долго все продолжали с подозрением коситься на новую поселенку, изредка и не очень доброжелательно советуя той покинуть их город и навсегда забыть дорогу в его сторону. Но она не желала слушать и только больше загоралась желанием узнать всю правду. Ради этого она более полгода стоически терпела отстранённость и недружелюбие горожан.

И вот однажды неприязнь горожан сменилась сочувствием, а затем и вовсе лёгким безразличием, которое испытывали каждый раз, когда кто-либо из новых приезжих пренебрегал всеми их предупреждениями и вопреки всему оставался нежиться в одном из самых чистых и красивых городов. Через какое-то время с Виолеттой, наконец, стали общаться как с равной, и она узнала то, что так жаждала раскрыть. Испуганные лица говоривших после всегда стояли перед её глазами. Но она не боялась. Она не верила в услышанные россказни и про себя смеялась над глупостью и чрезмерным воображением засидевшихся на месте жителей. Однако, ей было интересно, до зуда в теле интересно проверить уровень правдивости их слов. И тогда она сделала то, о чём с ужасом перешептывались бледные, до паранойи запуганные последствиями люди. Она решила покинуть их, разрушить глупые поверья и стать той, кто навсегда развеет бессмысленные страхи.

Тогда Виолетт и представить себе не могла, насколько сильно окажется не права в своих выводах. Но изменить уже не могла ничего. Её преследовали. Преследовали те, о ком говорили лишь шепотом, кого боялись до нервного тика и кого с заиканием называли "стражами". Стремительно несясь по разросшемуся вокруг города лесу и разрывая до крови кожу лица, рук и ног она понимала почему о Них предпочитали не говорить слишком громко. Понимала из-за чего её так усердно просили покинуть так приглянувшееся ей место жительства. Понимала и проклинала своё любопытство и настойчивость, что грозила ей теперь смертью.

Где-то поблизости от девушки разнесся окрик заблудившегося грибника. Но Виолетт знала, что горожане ни под каким предлогом не стали бы заходить в лес так далеко, опасаясь, что их действия могут принять за побег. А такие вольности, по многочисленным слухам, "стражи" всегда принимали как вызовов и наказывали ослушавшихся с особенной страстью.

- Куда же ты убежала, малышка? - разрезал слух Летты обеспокоенный мужской голос, но вопреки озвученной заботе по спине девушке пронесся табун крупной дрожи. Волоски инстинктивно восстали по всему телу и писательница судорожно заозиралась по сторонам в поиске укрытия, в котором молодые на вид парни никогда бы не смогли найти её. - Мы ведь даже и познакомиться-то толком не смогли, - послышалось где-то совсем рядом с брюнеткой и та, игнорируя боль от кровоточащих ран, в спешке приблизилась к величественно упирающейся высоко в небо старой ели. - Неужели испугалась улыбки моего друга?

Перед глазами Виолетт невольно вспыхнул образ второго из заговоривших с ней "стражей" и её пальцы неудачно сорвались со смолянистого куста, оставляя за собой тонкую кровавую дорожку. Но она едва ли ощутила боль от сорванной кожи, куда более напуганная совсем недавно увиденными чрезмерно острыми и неправдоподобно длинными клыками необычайно красивого парня.

"Такого ведь не должно быть в этом мире! Вампиров не существует! - пыталась переубедить себя девушка, однако поселившийся в сердце ужас не угасал. Сердце её билось так громко, что от ударов, казалось, пульсирует всё тело, заставляя мелко трястись ладони. - Они могут жить лишь в моих книгах. Только там... только там... Это всё обман!"

Но она не верила даже сама себе, упорно и жадно карабкаясь на самую верхушку неприветливого дерева, в крохотной надежде спастись.

- А знаешь, ты зря так боишься именно его, - неожиданно заговорил "страж" пониженным голосом, но Летта услышала его, нервно дернувшись и тут же крепко вцепившись в самый близкий и толстый куст, стараясь стать с ним единым целым.

Внизу, в пяти метрах от помеченной кровью ели, замер блондин. Он не видел беглянки, не смотрел вверх и никак не выдавал своей осведомлённости о месте нахождения девушки, однако уверенность в том, что его слова достигают нужных уш, натягивала нервы Виолетт до предела.

- Он самый гуманный из нас, - продолжил вводить писательницу в курс дела "страж", не трогаясь с места. - А вот я, - парень резко вскинул голову к затянутыми тучами небу и уголки его губ неравномерно поползли в стороны, заставляя брюнетку судорожно дёрнуться назад. - Испытываю большую слабость к таким невероятно трепетным существам, как человеческие самочки.

Глаза Виолетт округлились от ужаса, мысли превратились в сплошной комок из уничтожающих психику картинок. Губы мелко затряслись в попытке закричать, попросить о пощаде, но из горла не вырвалось ни единого внятного звука, отчего губы блондина приподнялись выше, оголяя опасно удлинённые клыки.

- Таким, как ты, - прошептал он, и в размытом, слишком быстром для человека движении оказался от смертельно бледной брюнетки всего в метре, уверенно уместившись на толстой ветке, к которой девушка продолжала с силой прижиматься. Парень широко улыбнулся, заметив, как сильно вжалась в крону дерева несостоявшаяся беглянка. - Эм-м, твой страх... как чудно же он пахнет, - вдруг томно протянул блондин и с чуть прикрытыми зелёными глазами подался вперёд, шумно втягивая ноздрями воздух. - Ахх, не могу удержаться, - почти простонал он и сглотнул, непроизвольно облизнув засохшие губы, заставляя тем самым Летту оторваться от куста и непроизвольно отшатнуться назад, едва не лишая опоры. - Умопомрачительный аромат, - почти пропел парень, с нескрываемым блаженством втягивая в лёгкие воздух.

- Не...не подходи, - сипло выдавила брюнетка, осторожно пытаясь задом перебраться на другую ветку.

Её нелепые попытки к побегу блондина искренне забавляли, а прорезавшийся голос возрождал азарт. Он неспешно, так чтобы жертва успела полностью оценить его старания и прониклась всей неизбежностью ситуации, пополз навстречу, не убирая с аристократически правильного лица загадочной и многообещающей улыбки. Она всегда производила на людей определённый эффект и, как и ожидал "страж", девушка затряслась сильнее и куст под её рукой предсказуемо и с безобразной подлостью отказался играть защитную роль. Пальцы её дрогнули и мелкие кожурки ели, заляпанные липкой кровью, осыпались вниз, увлекая за собой и Летту. Однако умереть так быстро от сломанной шеи ей не дал резкий рывок вверх.

- Не пугай меня так, - обвинительно нахмурил брови блондин, крепко прижимая к себе трясущееся тельце человеческой девушки и заботливо отдирая от её брови прилипшую из-за смолы челку. - Я же ещё не показал тебя своими друзьям, тебе нельзя сейчас раниться. Хотя, - зелёные глаза "стража" опустились на сочившуюся из запястья брюнетки кровь и вся маска скорби мгновенно растворилась в предвещающей счастье улыбке. - Чем сильнее будет бежать твоя кровь, тем насыщеннее и чудеснее будет твой запах...

Виолетта содрогнулась и тут же испуганно вскрикнула. Вампир с наслаждением, до боли сжав сопротивляющееся тело брюнетки, начал слизывать капающую с руки девушки алые ручейки.

- Не прикасайся ко мне, - сквозь зубы зашипела Летта, неумело пытаясь освободиться от хватки "стража" и отогнать упрямо лезущие в голову шепотки недружелюбных горожан и отрывки из собственных книг, где её герои с завидным упрямством и, обычно, смелостью до последнего сопротивлялись трудностям жизни.

Однако, в конце они все неизбежно погибали и пугающая участь созданных Виолеттой мучеников липкими, противными щупальцами перетекала на её собственную жизнь. Описываемые ей красочные, яркие и неизменно жуткие смерти, вкупе с выразительно скалящимся окровавленной улыбкой не реальным по сути существом, вызывали у девушки приступы неудержимой паники и поглощающего разум кошмара. Больше всего она боялась испытать на себе выдумываемые истории, больше всего боялась исчезнуть из этого мира также, как и её творения. Только вот Вселенная, начисто лишенная всяческих эмоции, не видела разницы между ожидаемым и обратным, без особого разбора воплощая в жизнь своих чад только самые устойчивые, сильные и искренние желания. Чаще и сильнее всего Летта внутренне страшилась неестественной смерти и от осознания происходящего с ней, от осознания того, что она сама своими же пристрастиями к необычным смертям, загнала себя в ловушку вгоняло девушку в те самые глубины отчаяние, что так умело расписывала в своих книгах.

- Как же можно не прикасаться к тебе, когда твоё тело так призывно дрожит от страха? - проурчал блондин и с предвкушающей улыбкой и чуть опущенными от удовольствия веками ловко вскрыл заострённым ногтем пухлую венку на запястье, беспрепятственно протянув углублённый разверз на пару сантиметров.

Пронзительный крик девушки мгновенно разнёсся по округе, оповещая других "стражей" о местонахождении посвященной в их тайны беглянки и вызывая у блондина удовлетворённый стон.

- Какой звонкий голосок, - блаженно протянул парень, шумно вдыхая разлетающийся вместе с запахом стремительно потёкшей из ранки крови сладкий привкус усиленного болью ужаса. - Не могу противиться желанию..., - простонал "страж", уткнувшись в шею почти полностью обездвиженной жертвы. - Прошу, покричи для меня ещё...

Спустя секунду крепкие объятия парня разжимаются и на мгновение Виолетта допускает мысль о новом шансе на побег, но резкий рывок вампира, услаждая его слух, вырывает из горла девушки лишь новый отчаянный вопль. Боль от резанувшей щёку ветки сознание Летты даже не улавливает, молниеносно затянув все чувства и ощущения лишь в узкий диапазон стремительный несущегося вниз тела на почти безжизненную, плотную почву, покрытую только тонким слоем пожелтевших от времени игл. Длинные кусты ели, словно издеваясь и дразня, прогибаются и легко ломаются под спиной девушки, лишая всяческих попыток зацепиться или хотя бы задержать, смягчить неизбежно болезненное падение оземь. Однако лёгкие удерживают в себе воздух куда в большей степени, чем нарисовало воображение Виолетты, а позвоночник растягивается всего в двух местах, выгибая тело почти без последствий.

Округлённые от страха глаза падают на пожухлые редкие травки и отсыревшее покрывало из хвои, вгоняют Виолетту в прострацию. И совсем не сразу до неё доходит, что жуткой, пронзающей тело боли она не испытывает вовсе не потому, что уже умерла, а от того, что кто-то поймал её почти у самой земли.

- А ты не плохо гнёшься, - заметил удерживающий брюнетку парень, оценивающе качнув ту на руках.

Писательница, почти смирившись с медленной и мучительной смертью от соприкосновения с землёй и не испытав ожидаемого, недоумённо замычала. Сверху глухо захохотали.

- Это ты так сопротивляешься?

Виолетту довольно быстро, однако плавно, выпрямили, и она столкнулась с третьим и последним "стражем" тайны красивого, но смертельно опасного для чужаков города. Парень улыбался, но от его улыбки кожа Летты покрылась миллионами бугорков, по спине, где лежала его рука, выступил холодный пот, а ноги противно затряслись. Девушка судорожно отпрянула назад, едва не запнувшись на ровном месте. Он не удерживал её, продолжая кривить губы в многозначительной ухмылке и позволяя бледной, непрестанно трясущейся беглянке медленно перебирать ногами в сторону от него.

- Не бойся так, - на плечи Виолетты в успокаивающем жесте легли мужские руки, но она, вопреки запросу, отскочила и заорала так громко, что спрыгнувший с ели у самого её носа блондин недовольно и наставительно закачал указательным пальцем.

Дыхание писательницы перехватило от переизбытка чувств, из глотки вырвался неясный хрип, после чего она против воли застыла изваянием безмолвной рыбы, у которой неметодично подёргивалась нижняя губа.

- Твоё испуганное личико меня так заводит, - прошептал первый "страж", чуть наклонившись к уху девушки, заставляя её тут же ожить, и с пронзительным вскриком нервно дернуться в сторону.

- Лучше бы ты послушалась более умудрённых жизнью сородичей и уехала из города ещё до того, как узнала нашу тайну, - наставительно покачал головой самый гуманный к людям вампир, после чего сочувственная улыбка на его губах переросла в кривую. - Но ты ведь настойчивая и любопытная?!

- Эт...это ошибка, - проблеяла Виолетт, лишенная всяких возможностей выбраться из образовавшегося треугольника по собственному желанию. - Я никому ничего не расскажу и навсегда останусь в городе, как и другие жители, если хотите я даже...

- Ясно дело ты никому не скажешь, - беспринципно оборвал беглянку самодовольно усмехающийся третий, сероглазый "страж". - Но неужели ты думаешь, что мы оставим подобный проступок без внимания и позволим безнаказанно болтать жителям этого городка о нас посторонним?

Летта в неопределённо жесте качнула головой и выдавила самую жалостливую улыбку, на которую только была способна.

- Но я ведь не виновата, это же не я проболталась, не я раскрыла ваш секрет! - попыталась оправдаться девушка, но заткнулась, едва заметив в глазах третьего опасный блеск.

- Если упустить из виду твоё чрезмерное любопытство, то может и так, - задумчиво хмыкнул второй, пугая девушку ещё больше.

Усмешка сероглазого, после слов приятеля стала значительно шире и кривее.

- Ты открыла нам глаза на их ненадежность... Это достойно похвалы! - пылко воскликнул "страж". - Теперь ты просто обязана стать для них предупреждением, - вдруг вынес противоречивый вердикт сероглазый, мечтательно прищурив глаза. - Мы заставим их стать осторожнее. Заставим быть послушнее..., - на его губах заиграла многозначительная лыба, от которой Виолетта неосознанно попятилась назад.

Неожиданное препятствие за спиной в виде объятий, заставило девушку с громким визгом истерично забиться в крепких полуобъятиях вампира.

- Но вначале мы поиграем с тобой, моя сладкая, - прошептал первый "страж", пальцами одной руки зажимая брюнетке рот, другими же, используя мгновенно вырастающие ногти, неспешно разрывая лямку когда-то белой майки, с наслаждением наблюдая за разбегающимися по плечу ручейками крови. Поддавшись желанию, вампир изящно слизнул один. - Эм-м, как и думал, твоя сосудная смазка потрясающа...

Третий "страж" оказался рядом всего в одно быстрое моргание девушки и почти тут же взял пальцем на проверку красную каплю.

- А по мне, привкуса страха всё ещё маловато...

- Думаешь? - деловито поинтересовался второй, повторив манёвр сероглазого, совершенно не обращая внимания на сопротивления и бурные мычания жертвы.

- Да, от неё можно добиться и побольше, - хохотнул третий, легонько процарапывая на шеи слишком любопытной писательницы длинную полоску, почти тут же набухшую от капелек крови.

- Тогда устроим ей развлечения с пристрастием? - улыбнулся блондин, по-прежнему играя с окровавленным плечом скулившей под его пальцами девушки. - Слышал, она пишет книги в жанре хоррор...

На лицах вампиров мгновенно вспыхнул интерес, а в головах зародился идеальный план по полному удовлетворению их пожеланий. Сероглазый с воодушевлением заглянул в суженные от боли карие глаза и улыбнулся, молчаливо обещая оказавшейся в их руках игрушке самую лучшую программу по наиуспешнейшему продвижению к вершине истинного кошмара.

- Скажи, чего ты боишься больше всего?

Закрывать рот Виолетты перестали и по вечернему лесу разнесся первый оглушительный крик, пропитанный страхом и отчаянием.

Неделю спустя о происшествии узнали все и по городу стремительно разнеслась весть о распятой на кресте девушке, чьё тело было полностью обескровлено и изрисовано непереводимыми иероглифами, вырезанными на коже рваными линиями. Её горло было украшено десятками дыр, почти позволяя увидеть через них противоположную сторону, а из левого глаза как-будто бы стекала кровавая слеза из аккуратно оторванной пластинки кожи.

Ни один горожанин после не говорил ни о "стражах", ни о вампирах, но каждый с поддельно радостной улыбкой приглашал приезжих как-нибудь заглянуть в лес за грибами.