Светлана Овчинникова

Цикл книг по миру и способностям: "Противостояние"

Вне серии:

Ј "Под защитой хамелеона"

Серия: "В плену"

1. "В плену чужих оков"

2. "В плену чужих тайн"

Аннотация

Чужое прошлое, сокровенные тайны - все яркие воспоминания доступны ей от одного лишь взгляда или мимолётного касания. Её способности велики, но дар бесконтролен. И однажды неверный шаг раскрывает пугающую истину, а по следу приходят враги по крови. Впрочем, они просят помощи. Нужно ли вступать в хрупкий союз, чтобы разбираться в опасных секретах и выискивать виновников в череде загадочных убийств в ущерб себе? И что случится, если противоречия временных партнёров никуда не денутся, а подозреваемый преступник станет казаться спасителем?

Пролог

- Зря, как зряты не остановилась, - сокрушенно бормоталмужчина, завязывая очередной узел на обездвиженном теле. Но жертва не слышала слов и была безмолвна. Её рот был забит тканью и заклеен, а сознание пребывало в темноте. - Тогда ещё был шанс остаться в стороне. Зачем полезла дальше?

Женщина неопределённо застонала, приходя в себя. Мужчина замер, скользнул взглядом по выверенным узорам прочной веревки и остановился на тёмных, затуманенных ещё глазах. Но всё было готово. Даже активное сопротивление уже не могло ничего испортить.

- Мне не хотелось бы делать этого, - извиняюще поджал губы темноволосый, смотря на связанную с сожалением и недовольством, - но ты могла раскрыть их, а такое им не по душе. Они не любят, когда лезут в их тайны.

Жертва окончательно очнулась, завертелась, протестующе замычала и взглянула на него с пронизывающим страхом и неверием. Мужчина сдвинул брови, задумавшись.

Вернуть беспамятство? Столкнуть так?

Решительно нагнувшись, с режущим слух скрежетом он протащил тяжелый мешок по носу лодки к самому краю и без лишних раздумий сбросил тот за борт. Брызги ударили в суровое лицо, холодные капли потекли по крупным ладоням. Скрученная верёвка у ног убийцы, бешено извиваясь, устремилась следом, через мгновение обжигая лодыжки женщины резкой болью и утаскивая тело вниз.

Приглушенный вскрик вырвался из её груди, с отчаянным упорством заскользили по металлу босые стопы, но груз тянул на дно, и она не в силах была удержать его. Однако смертельный ужас придал сил, а жажда жизни заставила сражаться даже за ничтожный шанс, и худая женщина, шумно дыша и дрожа от усилия, замерла на краю. Пальцы на связанных за спиной руках судорожно пробегали по гладкой поверхности, ища хоть одну зацепку, но не находили опоры. Короткие крашенные ногти безуспешно бороздили по металлу.

Ей не хотелось умирать, и каждый удар перепуганного сердца беззвучно молил о милости. Но мужчина был глух к мольбам. Ему платили за иное.

- Не стоит лезть в чужие секреты, - посоветовал он, после укоризненно качнул головой и согнулся над телом женщины. Грудь её содрогалась от глухих рыданий, тёмные глаза полнились слезами, прося пощады, и мужчина, не выдержав, вздохнул. Неловким грубым движением он смахнул горячие дорожки слёз и раздраженно поджал губы, продолжив: - Иначе последствия могут статьконцом.

Один слабый толчок, заглушенный кляпом крик, и беспомощно сопротивляющееся тело с громким всплеском исчезло в тёмных водах лесного озера.

Эпизод очередного прошлого покрылся тайной.

Глава 1. Проклятый дом

Он спрятан от глаз и тих,

Но таит в себе тайны чужих.

Он давно уже мёртв и нем,

Но этот шепот... он сказан кем?

- Макс, где тебя черти носят?! - гневно зарычала я в трубку спустя полсотни стандартных гудков. - Сколько можно ждать? И почему не отвечаешь? Опять со своими бабами?

- Успокойся, Станислава, - расслабленным и ничуть не виноватым голосом отозвались в ответ. - Я уже еду. Вот-вот буду на месте...

- Твоё "вот-вот" должно было случиться как минимум на полчаса раньше, - возмущенно вставила я. - В следующий раз, если захочешь пойти вместе со мной - приезжай вовремя. Мы и так много времени потеряли, там уже наверняка смотреть не на что...

- Призраки проклятых мест не исчезают просто так, так что не нуди - успеем, - беззаботно заявил друг, и я прямо-таки увидела, как тот расслабленно крутит руль и выискивает в соседних машинах смазливые женские мордашки.

Тяжело вздохнула и устало потерла лоб.

Неисправим.

- Короче, найдешь меня внутри. Я устала ждать. Всё, пока.

- Да подо... - Я прервала вызов.

- И почему его до сих пор не уволили? - задалась я риторическим вопросом, точно зная ответ. - Ах, его проблемы.

Нацепила на плечо рюкзак, повесила на шею фотоаппарат, уложила телефон в карман толстовки и вылезла из машины на свежий, морозный воздух.

Осень находилась в своих правах не больше месяца, однако наслаждаться теплом уже не приходилось.

С непривычки поежилась и выпустила изо рта белое облачко. Оно почти тут же рассеялось, и в который раз обвела взглядом тихий, безлюдный участок горы и леса. Прежде всего и больше чего-либо меня привлекал открывающийся вид на скалистый обрыв и широкую тёмно-синюю полосу реки внизу. Тут царствовала природа, и её красота завораживала. Но, вопреки любви к пейзажам, внимание очень скоро привлёк одиноко стоящий дом, почти скрытый в тенях еловых деревьев.

Косо улыбнувшись, быстрым шагом направилась в его сторону, не в силах унять затрепетавшее сердце.

Деревянный дом, заброшенный и обветшалый, вряд ли мог привлечь чей-либо интерес, если бы не слухи, что окружали его пугающей пеленой тайны. А я всегда любила тайны. Ещё больше любила разбираться в них. Это было моим хобби, моей работой, и я относилась к ней со всем желанием и серьёзностью. Не зря же я была одной из лучших журналистов отдела нашей газеты: "Мистика в реальности"!

Перед входом невольно остановилась, вглядываясь в тёмный коридор из-за полуоткрытой двери. Казалось, будто этот дом не просто опустел после того страшного события, но и умер вместе с его обитателями. Я глубоко вздохнула и, чуть дрожа от пробравшего возбуждения, протиснулась внутрь.

Затхлый запах отсыревшего дерева заполз в ноздри. Тишина покинутого дома отделила и будто перенесла в другое измерение. Моё проникновение самой мне показалось грубым нарушение. Этот дом погиб, всё в нём уже приняло наступление смерти. Я была лишней.

Но секрет этого места манил меня.

Как можно осторожнее и тише зашагала вглубь, включив главный инструмент успешной работы. Экран фотокамеры отражал лишь непримечательную мебель: некрепкие деревянные столы с разводами, окурками, бутылками и металлическими баночками; упавшие стулья; шкафы, с редкими, давно посеревшие от пыли книгами и тёмно-белые стены с опавшей штукатуркой. По всему зданию тянулись грязные следы ботинок всяческих размеров, служа лучшим доказательством уединения молодежи. Стало ясно откуда растут у слухов ноги. Однако это не объясняло ветхость дома.

"Неужели то событие произошло здесь всего пять лет назад? - задалась вопросом, с удивлением и недоумением оглядываясь. До этого я видела достаточно много странных и необычных зданий, но это казалось чем-то совсем выделяющимся. - Разве дом может настолько сгнить за такое время?" - пыталась я найти причину и подумала, что, наверное, его близкое расположение к реке и сырость от неё на горной вершине - достаточное оправдание.

Длинный коридор, соединяющий множество открытых и закрытых дверей прерывался тёмным провалом с лестницей на подземный уровень. Оглядевшись ещё раз и мысленно попеняв на безответственного друга, сделала пару фото, достала из рюкзака карманный фонарик и включила. Несмотря на утреннее время и относительно солнечную погоду в комнатах стоял полумрак, а бетонная лестница, ведущая куда-то вниз, и вовсе тонула в темноте.

Непроизвольно передёрнула плечами, когда в голове вспыли подробности ходивших среди местного народа слухов.

"Не ходите туда, ни в коем случае! В том доме страшные смерти были. Говорят, там учёные ставили на людях опыты, кололи их разной дрянью и делали из них монстров! Да-да, не сомневайтесь, мы все слышали их дикие крики. И говорю вам, люди так кричат только при смерти! А уж как вечерами-то прислушаешься, - испуганно замолкал говоривший, нервно оглядываясь, - то такое услышать можно. Дрожь пробирает!"

Мне вспомнилась женщина из ближайшей деревеньки ниже по склону, у которой до этого я брала интервью. Её глаза были широко распахнуты, зрачки едва ли не сливались с радужкой, и было заметно, как боится она произносить слова. Казалось, она и впрямь слышала нечто ужасное из этого заброшенного, пустынного места.

"Не ходите туда, - уверяла она. - Дом проклят смертью! Туда до сих пор приходят странные люди. Мы слышим их! А уж когда кто из местных надумывает похрабриться, - добавляла она шепотом, косясь в сторону, будто кто-то мог услышать её слова и заставить замолчать навечно, - то боится даже после говорить об этом! А уж дети Матвеевой... они и вовсе не вернулись! Наверное, те люди забрали их. Не ходите туда, если не хотите остаться там навсегда".

Кривая улыбка снова поселилась на лице, скрывая страх и нетерпеливое желание прикоснуться к тайне и узнать, что скрывается за ней на самом деле. Я мало верила заверениям селян, однако прекрасно знала, что какая-то доля сказанного может быть истинной. Знала, но с волнением продолжала идти вниз.

Темнота расступалась передо мной, и я жадно вглядывалась в открывающиеся участки, пытаясь углядеть в них то самое.

Но всё было обычно.

Столы, металлические стулья, разбросанные бумаги, несколько кроватей, немногочисленные приборы необходимого обихода и вездесущая пыль, почти не позволяющая дышать. Даже присутствие любопытных подростков тут ощущалось куда меньше.

Коридор закончился пустой подсобкой с обшарпанными стенами.

- Что? - недоверчиво высказалась вслух, недоуменно оглядывая заброшенную комнату. - И это всё?!

Разочарованию не было предела.

Ни единого намёка на какие-либо опыты, ни одного странного инструмента. Просто комнаты, пустые, заброшенные комнаты, в которых когда-то мог жить любой.

- Не может быть! Столько слухов совершенно на пустом месте?!

Неосознанно в голове посчитался уровень расходов на бессмысленное расследование в забытых всеми краях. Количество потраченного времени и сцена недовольства начальства.

- Всё напрасно. Снова!

Злость вмиг смешалось с отчаянием, и от избытка чувств яростно пнула стену. Та вдруг податливо осыпалась, открывая тёмный гладкий участок металла.

- Дверь?! - не поверила глазам, однако уже суетливо заполняя память фотокамеры новыми доказательствами. - Замурованная...

Я тихо засмеялась и с нетерпением стала отбивать штукатурку от железной преграды. Она поддавалась удивительно легко, и я изумилась, что никто до меня не нашел её.

Неужели никому не было интересно изучить дом лучше? А те пропавшие дети? Выдумали или переврали, а те просто упали с обрыва?

К безмерному моему счастью дверь хоть и была закрыта, но не имела достаточной защиты от взлома. И провозившись с ней долгие минуты, снова увидела коридор. Прямой, длинный и тёмный коридор без дверей.

Стало не по себе.

- Это шутка какая-то? - нахмурилась я, постояла, придирчиво пробежалась взглядом по сторонам, но с подбадривающим вдохом всё же двинулась по открывшемуся пути. - Чёрт, почему всё как в ужастике? - тихо пробормотала под нос, внимательно вглядываясь в голые, шероховатые стены, где так ловко избегали света гибкие тени.

В его конце обнаружился ещё один перелёт, и с куда большей настороженностью всё же спустилась ниже.

Меня ждал сюрприз: две двери.

Ближайшая ко мне скрывала за собой пустую комнату со стеклом на всю стену. За ним открывался хороший обзор на мелкие кустарники, чахлые травы и каменистые выступы, обрывающиеся где-то в холодные воды реки. На одном из выступов лежал наполовину обглоданный труп мальчика.

Я отвернулась, прикрыв рот. Глубокий вдох помог не много, но я сумела выйти из комнаты не трясясь.

Следующая дверь, как бы то ни было, заставила позабыть о погибшем, и с упавшей челюстью я остановилась у входа. Огромный зал, высотой не меньше трёхэтажного здания, редкие маленькие окна поверху, круговой балкон по всей стене, множество колонн для крепления балкона и бесчисленное количество дверей в два яруса. В середине, словно по схеме амфитеатра, зияла дыра.

На негнущихся ногах добралась до перегородки первого яруса, на котором находилась, и взглянула вниз. Темнота не давала четкого представления, но конструкции, что располагались по всему полу нижнего этажа, всколыхнули воспоминания о проводимых здесь опытах.

Неужели всё правда?

Сердце в груди замерло на мгновение и тут же ускорилось. Я оглянулась и посветила вокруг.

Обшарпанные стены светлых тонов, пустота и такая же безмолвность. Никаких учёных, никаких трупов. Облегчённо выдохнула, но мысленно упрекнула себя за торопливость.

Надо было дождаться Макса!

Стараясь не нарушать покой заброшенной лаборатории, осторожно побрела по дуге, фотографируя. Несмотря на крайне мрачную атмосферу, меня грело осознание нового открытия.

"Я нашла это! Теперь-то точно стану легендой отдела!" - счастливо улыбалась я, идя вперёд.

- Просто чудесно! - оценила я сломанную перегородку, обломками развалившуюся где-то на нижнем этаже. - Интересно, что тут произошло?

Изучающе осмотрелась, высматривая лестницу вниз. Ничего подходящего не находилось. Я вздохнула и решила, что, в общем-то, туда мне и не надо. Облокотилась о цельную часть перегородки балкона, выключила фонарик и стала ждать, когда глаза привыкнут к слабому освещению из маленьких окон поверху помещения. Мне хотелось ощутить всю полноту этого места, вдохнуть воздух приоткрывшейся тайны и насладиться долгожданной победой.

Вот все удивятся!

Я тихо хохотнула и вдруг услышала шум. Кто-то шел ко мне, свободно переговариваясь с собеседником.

Это не мог быть Макс.

Глава 2. Петля: допрос

Чьё-то прошлое, чья-то игра,

В чьём-то теле ты не одна.

Но что за звуки? Что за голоса?

Неужели... кто-то ищет тебя?

Я запаниковала. Трудно было даже представить, кто так неожиданно мог оказаться в настолько заброшенном месте и кто, совсем не таясь, мог так смело разговаривать.

"Кто-то из деревни? Но кому это нужно, там все боятся ходить сюда?! Врали? Кто-то следил за мной? Макс привёл с собой кого-то и сам молчит? - Зная друга, я едва ли могла поверить в это. - Или это они? Убийцы?! Учёные?"

Лихорадочно забегав глазами, едва не заскулила от досады. Лестница вверх, мой единственный выход оставался позади идущих ко мне теней. Различить их не представлялось возможным, но отчётливое эхо шагов волновало сверх меры.

Кто же? Скрыться или встретить лицом к лицу? Но если там убийцы...

Выбор был невелик. Оставалась надежда обойти их по кругу и уйти незамеченной.

Молча взмолившись небесам и несказанно обрадовавшись предусмотрительности и практичности в одежде, со всей осторожностью поторопилась обогнуть незнакомцев. Мягкая подошва приглушала шаги по каменным плитам. Темень плавно рассеивалась, будто от испуга обострилось ночное зрение.

И мне бы задуматься, однако я оглянулась, и темнота позади вдруг окрасилась пятнами. Невинно белыми, словно тусклый свет в беспросветном мраке. Как надежда и желанная помощь, если бы чернота их помыслов, ясно отразившаяся в сознании.

Учёные!

Страх едва не парализовал меня, но ноги, будто разум не имел над ними власти, понесли тело дальше. В темноту. В чернеющий в стене проём, уходящий крутыми ступенями вниз.

"Зачем сюда?! - всполошилась запоздало, но возврат был невозможен, и я лишь, словно ведомая спасительной интуицией, добралась до третьей от спуска колонны, поддерживающей верхний ярус. Задержав дыхание, оглянулась, прислушалась к едва различимым шагам сверху и только после с облегчением перевела дух и прижалась спиной к обретённой защите.

Сердце стучало как ненормальное. Руки дрожали не то испуга, не то от холода, и незнакомое ранее чувство, посетившее меня при виде ученых в белых халатах, становилось всё назойливее. Будто страх, проникший в самую глубь сознания, ожил и в растущей электрической пульсации проносился по телу.

Я едва могла сосредоточиться. На звуках, чувствах, ощущениях. Мне хотелось замереть и определиться со всем, но в то же время почти осязаемым казалось желание бежать. Будто внутренне я знала, что где-то здесь, близко-близко, есть выход из этого проклятого места.

Но я понятия не имела где он!

Стиснув голову, крепко зажмурилась и спустилась по колонне вниз, обняв себя за колени.

- Солнышко моё, куда ты спряталась? - раздался в шаткой тишине незнакомый приятный голос, и всё во мне замерло. Сердце странно затрепетало.

В недоумении подняла и повернула голову в сторону.

Это обо мне? С чего такая подозрительная нежность? Кто?!

Мысли спутались, не находя объяснений. И я выглянула из-за колонны, намереваясь высмотреть в полутьме говорившего, как на глаза попались белые занавески переносного кабинета, разложенные кем-то чуть поодаль от теневой линии балконов. Размытые силуэты за плотной тканью напоминали механическую кровать с регулировкой положения, стул и небольшой шкафчик.

Взгляд никак не сдвигался в бок.

- Выйди же ко мне, дорогая, - вновь ласково позвал мужчина, будто играл с любимой в прятки. - Или подай знак - мне не отыскать тебя без подсказки.

Абсурдность происходящего едва не разрушила терпение.

Да что тут происходит?!

Страх неведения странным образом будоражил кровь. Я понимала, что идти к нему не стоит, но какая-то часть меня неутолимо жаждала послушаться. Другая часть терзала неудержимым желанием побега. Я отчётливо ощущала двуликие желания тела. Меня едва не разрывало от их напора.

Что за нелепые чувства?! Почему настолько реальные? Отчего?

Догадка пронзила словно сотни игл.

Безумно боясь подтверждения, пожелала поднять руки. И похолодела.

Напряженное тело оставалось на месте, взгляд перебегал от палатки к лестнице на верхний этаж, но ни один мускул даже не дрогнул в попытке подчиниться моей воле.

И я поняла, слишком поздно поняла, что моё тело больше не принадлежит мне.

Снова.

Не желая мириться, постаралась замотать головой, ущипнуть себя, дёрнуться, чтобы выбраться из навязанных местом воспоминаний, но даже не шелохнулась.

Только не это... не может быть, чтобы какие-то воспоминания держали так крепко. Такое было лишь однажды, но тогда... Треклятая способность!

- Детка, ты ведь знаешь, тебе не сбежать от нас, - раздался другой, более резкий и вызывающе сильный голос. И тело, из которого я не могла отыскать выхода, задрожало заметно.

Ох, Боже! Да что со мной?!

Ноги понесли меня к тряпичной комнате. Изумлению не было предела.

"Дура! Идиотка! Что ты делаешь? Зачем бежишь туда?! - закричала я на непослушное тело незнакомки, но получить отклик мне было не дано. И я, не желая и отвергая творимое, пробиралась вместе с ней внутрь и обыскивала полочки затемнённого шкафчика с поразительной ловкостью. - Что тебе здесь нужно?"

- Не глупи - выхода нет. И тебе лучше сдаться, пока даём выбор. Может даже, сделаем поблажки, - многозначительно пообещал всё тот же второй мужчина, и я поняла, что они уже спускаются по бетонной лестнице. - Решай скорее, ведь если мы найдём первыми...

Мне не хотелось даже предполагать, что будет. Однако выбор никто и не предлагал. Я больше не владела телесной оболочкой. Ограниченная и безвольная, я могла лишь наблюдать и чувствовать, как кто-то, в чьём теле оказалась, принимал решения за нас обоих.

Руки тряслись. Нужное никак не находилось. На короткое мгновение я застыла и, невольно разделив желание сковавшего мою душу тела, оглянулась, прислушиваясь к уверенным и всё приближающимся шагам преследователей.

Не сбежать. Нам не сбежать!

Привкус металла разлился во рту с неприятным осознанием.

- Не нужно убегать от нас, малышка, - также заботливо добавил первый, и я услышала, что шаг их стал ровнее. - Сопротивляйся ей.

В голове воцарился хаос. Я не понимала, во что умудрилась влезть, совершенно того не желая. Не понимала мотивов, ситуации и даже ощущений захватившего меня тела.

И совсем не разделяла поступков беглянки, когда та вдруг двинулась вперёд и побежала, оббегая заставленный тряпочными палатками центр.

- Ага, увидел! - радостно воскликнул второй, и острая боль пронзила тело.

Я рухнула на пол, едва успев защититься руками. Мужчины, что до этого изображали ленивых котов в охоте за раненой мышью, почти мгновенно оказались рядом. Боль уменьшилась, и я вздёрнула подбородок вверх.

- Я не отпущу её, - вырвалось из груди злое. - Умру я - умрёт и она!

- Нет-нет, дорогая, - согнулся надо мной обладатель приятного, мелодичного голоса, и я бы непременно ахнула, если бы могла. - Ты оставишь её, так или иначе. И скажешь нам всё, о чем спросим. Ведь так? - Он коснулся моего подбородка, и вся челюсть словно онемела.

Я не могла ответить.

- Ты зря выбрала именно её, - улыбнулся мужчина ласково, но оцепенение умножилось вдвое.

Мне хотелось завыть от несправедливости, закричать от боли и бежать, бежать от них без оглядки, но я не могла даже дёрнуть головой, чтобы убрать с лица пальцы удивительно красивого молодого мужчины. Краем глаза я заметила, как второй, так и не подошедший ко мне сразу, вышел из ближней комнатки со стулом.

- Присядь, воровка, не студи тело, - пригласил он, подойдя со стулом ближе.

- Вы ничего не сделаете мне, - самоуверенно заявила не-я, не поднимаясь и заставляя рыдать мысленно.

Они уже делают тебе больно, идиотка! Сдайся, сдайся! Делай, что говорят!

- Присядь, - сдержанно повторил второй и сам приподнял за руку, усаживая.

Я почувствовала, как тело, принадлежащее совсем не мне, но невероятно крепко связывающее меня с его чувствами и ощущениями, задрожало от его касания.

- А теперь рассказывай. Да поподробнее.

"Что рассказывать? Что? Что вам нужно от этого тела? Кто вы вообще такие? Что она вам сделала? Почему вы с ней так обращаетесь?" - мысленно заголосила я, не в силах озвучить и единственного вопроса.

Девушка молчала, сжимая челюсти.

Много раз до этого меня переносило в тела других. Много раз я испытывала на себя реакции их тел, каждое прикосновение, но только однажды, в самый первый раз чужое тело сковало меня, не позволяя вернуться. И липкий страх поселился в душе. Теперь самой себе я вновь напоминала безвольную куклу, в насмешку награжденную способностью к чувствам.

- Хорошая моя, поторопись, я не знаю, как долго сумею продержаться, - обратил на себя внимания черноволосый мужчина с бархатным голосом, присев у меня в ногах на колено. - Ты ведь понимаешь к чему это может привести?

Я не понимала. Понятия не имела! Но хозяйка тела, кажется, догадывалась.

- Ты убьёшь её.

- Или только тебя?

- Я не отпущу её.

- Отпустишь, конечно. Я не оставлю тебе иного выбора, - улыбнулся он мягко, глядя, однако, столь пронизывающе внимательно, что путь от угрозы до исполнения показался ничтожным.

Сомнений я не испытывала - этот мужчина не бросит слов на ветер во что бы то ни стало. И если я не подчинюсь, через какие муки он поведёт меня?

- Будешь мучить собственную девушку? - насмешливо вырвалось из меня, и светлые глаза брюнета будто покрылись льдом. - Ну тогда я посмотрю. До последнего.

- Так хочется умереть? - заинтересованно спросил стоящий рядом шатен, вскидывая бровь. - А как же полученные тобой данные? Так и не расскажешь их своему нанимателю?

Да что за страсти, Господи Боже?! Кто вы все такие? В кого я попала? Ах, да всё равно, я всё забуду и не скажу ни единого слова, только, молю, прекратите свои игры. И ты, дура, говори уже по делу и отпусти меня!

- Не понимаю о чём вы.

Я едва не взвыла от бессилия и отчаяния.

- Ты намерена отрицать свою причастность к тем убийствам? Или хочешь сказать, ты убила их только по собственному желанию?

Меня едва не хватил удар.

Я в теле убийцы?!

- Я ничего не собираюсь делать. Вы всё равно убьёте меня.

- Убить же можно по-разному, глупышка, - вздохнул брюнет, улыбаясь по-прежнему также тепло, но пугающе. - И, если ты не перестанешь держаться за Анжелу, я покажу тебе всю разницу.

Его угроза привела в настоящий ужас. Но девушка, кажется, имела куда большую силу волю и, наверное, была совсем бесстрашной.

- Твоя Анжелочка оценит.

- А ты нет? - приподнял он бровь, будто и в самом деле это имело хоть какое-то значение.

Ох нет, остыньте, ребята. Поговорите тихо-мирно, можно ведь всё решить без насилия.

Краем глаза заметила внимательно наблюдающего за нами высокого, сурового шатена. Он стоял, сложив на груди руки и даже не пытаясь больше влезать в терзания заимствованного тела. Казалось, он предоставил ласковому брюнету самому разбираться с его девушкой.

Или той, кто был его девушкой?

- Но ей-то больнее будет, умирать от рук любимого...

Привлекательные губы брюнета разошлись в широкой, ужасающей улыбке.

- Значит, по-хорошему не хочешь.

Он неспешно поднялся, не отрывая взгляда и обходя. В груди, в такт страхам, остервенело заколотилось сердце. Тело застыло напряженной струной.

- Тогда попробуем так, - снизил он тон голоса, аккуратно убирая с плеч светлые пряди волос. - Чувствуй... - Он наклонился и неторопливо, вгоняя в ещё большую панику, коснулся шеи.

Невольно я дёрнулась. Кожа под его губами вспыхнула, принося резкую, пронизывающую боль. Мне захотелось выпрыгнуть из стула, схватится за горящую рану, но его руки опустились на плечи, и тело парализовала судорога. Дыхание сбилось, и я едва ли могла вдохнуть, пронзаемая нестерпимо ноющей болью.

- Тебе нравится, любовь моя? - шепнул он на ухо, касаясь и его.

Внутри всё сжалось. Дыхание перехватило, а волоски на теле выгнулись от охватившего ужаса.

- Знаю, ты чувствуешь. Сопротивляйся ей.

- Она... слабачка, - сумела прохрипеть оболочка, и возмущение переросло в панику.

Ты что несёшь, больная?! Закрой рот и не дразни его!

- А ты очень сильная?

Он легко заскользил пальцем от уха к ключице, и воровка тела задрожала сильней. Я почувствовала, как от виска покатились капли пота.

- По чьей воле ты убила их? - спросил шатен, пока губы любовника тела оставляли горящие следы на коже. Их не было видно, однако я чувствовала, как каждое касание брюнета словно огонь выжигает места соприкосновения. От боли мутился рассудок. - Ради кого ты так стараешься? Ради кого готова пожертвовать собой? - спрашивал он, но я не могла ни разглядеть его лица, ни ответить.

Перед глазами стояла пелена, а рот был плотно сжат в узкую полосу. Тело сотрясалось от судорог.

- Только скажи, и я перестану...

Губы задрожали в попытке.

- П..п...пусти.

Мужчина позади отстранился. Я порывисто втянула воздух в лёгкие и скрепила руки, вцепившись в локти.

- Она... она хочет...

Что-то внутри меня словно повернулось, зашевелилось, будто кто-то невидимый там вдруг решил задушить меня, и глухой хрип вырвался из горла. Я почувствовала, что умираю.

О, нет. Нет! Не-ет!

Обеспокоенные лица мужчин замерли надо мной, что-то требуя, но я закрыла глаза и перестала чувствовать.

Глава 3. Петля: убийца

Ты любима, ты прощена.

Никто не станет винить тебя.

Но зачем же? Почему?

Ты вновь толкаешь мужа во тьму?

Резко распахнув глаза, вдруг ощутила, что тело потянулось вниз с балкона - в мрачную темноту нижнего этажа. И я перепугалась до смерти, едва сумев удержаться на перекладине балкона. Испуганное сердце замолотило в бешенном ритме, с трудом разжав будто онемевшие за миг пальцы, со стоном скользнула на плиточный пол, схватившись за живот. Он нестерпимо ныл от долгого лежания на перекладине, пока сознание находилось совсем в другом времени. Чудом было, что я держалась на балконной перегородке так долго.

Почему я не могла вырваться до последнего?

Тяжело дыша, обхватила голову. Слишком яркой картинкой в ней маячила невольная пытка и лица учёных, давно покинувших эти места.

Да кто они такие? Что вообще происходило в этом месте? Что было дальше? Что случилось с той девушкой и с ними?

Я больше не сомневалась, что когда-то тут была лаборатория, что когда-то кто-то проводил какие-то опыты и скорее всего именно на людях, но что конкретно они исследовали?

Мне хотелось знать ответ почти до нетерпения, но я боялась услышать его. Странная девушка, странные вопросы и невероятная реакция тела на простые прикосновения - воспоминания об этом приводили в панический ужас. Где-то на подсознании казалось, что это касается и меня. Казалось, будто те люди, та девушка, имеют со мной одну тайну. И теперь я безумно боялась этой тайны и её последствий.

Опираясь дрожащими руками о перила, неловко подтянулась и поднялась. Мне хотелось поскорее покинуть это место. Я заторопилась к выходу.

По пути взгляд невольно скользнул по обрушенной части перегородки балкона, и я вдруг ощутила под пальцами тепло тела. Не успев даже осознать поступка, я уже разогнула руки. И мужчина, что мгновением раньше улыбался мне мягко и радостно, полетел вместе с ограждением вниз с бездной неверия в широко распахнутых светлых глазах.

Я не сдвинулась бы с места, но тело не принадлежало мне. Против воли и желания, губы расползлись в злой ухмылке, а скорая реакция не позволила запротестовать даже мысленно, когда незнакомка вдруг кинулась на второго мужчину в белом халате, что стоял к пропасти даже ближе напарника.

- Не-ет! - вырвался из меня крик, вновь не принадлежа ни мне, ни даже убийце. Тогда как пальцы, должные вот-вот скинуть сурового шатена, лишь оттолкнули, меняя нас местами.

Я не могла даже закричать, потому что чужое тело не хотело этого.

Слишком быстрый, резкий удар вырвал из груди воздух и сломал кости. Голова легла на что-то мягкое, и время мучительной, пронзающей боли потекло безмерно медленно. Хрипы от дыхания вырывались из горла с кровью, приступы кашля, казалось, раздирают горящие лёгкие. Перед глазами всё размылось в сплошную черноту, но я всё ещё продолжала жить и никак не могла оборвать связь с невообразимо страдающим телом.

Время растянулось до вечности. Мысли замерли в конкретном миге из сплошного отчаяния, но в какой-то момент я услышала тихий голос. Он звучал так искренне, так по родному, что я со всей отчётливостью решила, будто умру вот сейчас, на самом деле, безвозвратно, и ужас, казалось, запульсировал в каждой клеточке тела.

Несмотря на обездвиженность, несмотря на немоту и бессилие, я взмолилась о помощи, закричала изо всех сил, и чужие губы зашевелились, задрожали руки, будто, услышав меня, неподвластное мне тело само захотело помочь.

- Анжела? Анжела? - различила я взволнованный мужской голос совсем рядом и ощутила, как тёплые пальцы коснулись лица. Так нежно, боязливо, словно я могла рассыпаться под ними. Словно он чувствовал, что я исчезну без следа вот-вот.

Паника разрывала сердце и подавляла разум.

Мне захотелось вцепить в того живого человека нестерпимо, ухватиться за него во что бы то ни стало, почувствовать хоть на миг возможную надежду, вырваться из лап сковывающей боли, но руки лишь дрожали, едва отнимаясь от пола.

- П...пр...прости, - выбралось из меня совсем слабое, наверное, даже неразличимое, но мужчина, что непреодолимо расплывался перед глазами, прикрыл мне губы.

Я ощутила, как подрагивают его пальцы.

- Не говори, ничего не говори, сестра. Я подвёл тебя. Я думал, эта одарённая погибла, покинула тебя, но... - Я расслышала судорожный вздох. - Прости меня. Прости, что не смог спасти, как обещал. Она оказалась сильнее...

Горло Анжелы, ставшее моим, сжалось, грудь сдавило, губы задвигались, будто она хотела сказать что-то ещё, но очередной приступ кашля вырвался с кровью, и я подавилась ей, вдруг начав задыхаться.

О Господи, нет. Только не так!

- Анжела!

Звуки оборвались вместе с приступом внезапно. Будто никогда их не было, будто никто вот-вот не кричал мне, будто никогда рядом не было ни испуганно мужчины, ни мягкого трупа под головой. Будто это было в далёком прошлом, не в моём, не со мной...

Я слышала только звенящую тишину и молотящееся в висках сердце. Ото рта с каждым выдохом отлетали крупинки пыли, кружась в белом свете упавшего рядом фонарика. Тёмно-синим экраном подсвечивала у груди фотокамера. Я безучастно смотрела в тень дальше светлой полосы, пока вдруг не начала вздрагивать. Тупая боль от падения на холодные плиты пола разбегалась по телу знакомо. Совсем не так, как в чужом прошлом. Совсем не так, как в одержимой убийцей Анжеле. Совсем не так, как у обожаемой кем-то сестре и любимой.

Слезы покатились из глаз обжигающими ручьями. Я согнулась на запылённом полу в беззвучном рыдании.

Кто? Кто они все такие? Из-за чего произошел весь тот ужас? Кто за что боролся? Кто виновен на самом деле? Та, кого пытали на стуле или те, кто пытал? Убийца или мучители? Где выжившие сейчас? Всё также продолжают свою неясную борьбу?

Всхлипнув, я закусила губу и села. Чистым рукавом толстовки стёрла слёзы и грязь с лица, отряхнулась. Прощупала карман с телефоном, удобнее нацепила на плечо рюкзак и подобрала сломанную камеру с пола, задышав глубже и ровнее.

- Всё в порядке. Ничего непоправимого не случилось. Просто очередное чужое прошлое, просто снова разбитый фотик...

Судорожный вздох прорвался наружу с лёгким головокружением. Я прикрыла глаза.

- Боже, и зачем я пришла сюда?

Разогнав слабость, медленно поднялась на ноги, прихватив фонарик. Не отрывая взгляда из-под ног, направилась к выходу. К счастью, нашелся он в том самом месте, где я и полагала. И только в длинном коридоре второго подземного этажа, почти дойдя до лестничного перехода, я снова услышала шаги. Сердце, не уставая пугаться, ускорило бег. Но не успела я даже выключить фонарик, как сверху громко заголосили:

- Э-эй, ты там?

Облегчение пришло с глухим раздражением. Тряхнув головой, без слов ступила на первые ступеньки.

Пусть сам догадается, бестолочь!

- Ох ты, Бог ты мой! - воскликнул друг, суеверно перекрестившись при моём появлении. - Ты жива! А я уж думал тебя там учёные на анализы разобрали! Чего не отзывалась? - набросился он на меня, ослепляя ручным фонарём. - Знаешь, как я перепугался?

Я прищурила глаза и нахмурилась.

- А я думала тебя по дороге баба сбила, - гневно выдала в ответ. - И вообще, какого лешего тебя так долго где-то носило? Сам напросился на прогулку и ещё опаздываешь! Больше не поедешь со мной.

- Да я же не специально! - вскрикнул руки Макс, но я прошла мимо. - Там пробки были.

- В такой-то глуши?

- На выезде. На выезде из города.

- Я успела.

- Ну Слава! Чего снова начинаешь? И вообще, ты материал набрала? - привычно слился он с темы. - Не зря хоть столько бабок просадили? Да ещё в такую даль пришлось гнать...

Я обидчиво игнорировала его некоторое время, но удержать от него произошедшее не смогла.

- Ты, друг мой безответственный, со своими задержками пропустил как минимум закрытую вечеринку ученых-мучителей, парочку моих смертей и меня в роли убийцы любимого.

Макс остолбенел позади на мгновение.

- Ты всерьёз? На самом деле? - догнал он меня, ухватив за локоть. - Не обманываешь?

- А похоже? - остановилась я, показательно дав оглядеть себя.

- Не может быть, - выдохнул он, выпустив руку. - А как же... ты ведь говорила, что умереть в чужих воспоминаниях не можешь.

- Очень даже, оказывается, - усмехнулась невольно, припомнив самые пугающие детали. - Даже больше того, я прочувствовала всё в полной мере. Всё, до последнего... - голос предательски дрогнул, и я шумно вдохнула, часто заморгав. - Чёрт, помирать совсем не круто...

Воспоминания чужого прошлого разливались внутри жгучей болью.

- Боже мой! - воскликнул Макс, сдвинув брови в узкую складку. Качнул головой, будто представив пережитое, и уверенно притянул к себе. - Ну и дрянь эта твоя особенность!

Согласно качнула головой, глубоко втянула в грудь побольше воздуха и уткнулась лбом в плечо друга.

- Ну ничего, всё уже закончилось. Всё позади, - бормотал он как обычно, легко похлопывая по спине.

Я успокоилась быстро, но картинки из ветхого дома учёных всё крутились в голове таинственной чередой. Собравшись с духом, тихо проговорила:

- Там был кто-то схожий со мной и... совсем другие.

Приятель тут же оборвал движения. Отодвинул.

- Схожий? В чём? Ты ведь ни разу не встречала таких. А кто те, другие? В чём разница?

Я ухмыльнулась.

В своём репертуаре!

- Всё тебе расскажи да разжуй.

Многозначительно умолкнув, развернулась и зашагала к машине. Холодный, свежий воздух пробирался внутрь отрезвляюще. Всё пережитое начинало казаться не таким уж реальным, действительно чужим. Но...

- Ты правда встретила их здесь?

Нахмурившись, с тяжелым сердцем глянула на небо. Солнце затерялось в серых облаках, и все окружающие осенние краски словно бы померкли под тяжестью увиденных смертей. Словно бы проклятие дома, его забытое прошлое, вышло со мной наружу.

- Правдивее не бывает, Макс. Такие как я существуют на самом деле. И лучше бы нам не встречаться.

Глава 4. Зацепка

Тайны прошлого манят, зовут.

Все зацепки к ответу идут.

Но что за страх? Что за ужас в груди?

Неужели так пугают свои?

- Слава! Славочка?! - звала меня всегда энергичная начальница, бодрым шагом пересекая офис.

Я печатала новую статью о череде загадочных похищений и лишь мельком глянула на её жизнерадостный облик, продолжая выстраивать в голове яркие и волнующие предложения.

- А знаешь что у меня для тебя есть? - интригующим голосом пропела она, воодушевлённо возложив мне на плечи длинные, удивительно сильные пальцы. - Ты будешь просто в восторге! - Она сжала плечи, и я, чудом не свалившись в видения о планах, с интересом глянула в её светящиеся светло-карие глаза. Широкая улыбка, что появлялась на её губах лишь при особых случаях, не могла не привлечь внимание.

- О чём речь?

Она довольно зажмурилась и без малейшего стеснения перебралась на край стола.

- Помнишь ту свою статью о проклятом доме с безумными учёными? - начала она, и будущее дело уже показалось мне не столь радужным, как можно было ожидать. Мне совершенно не хотелось вновь связываться хоть с чём-то подобным, но начальница "Мистического" отделения явно думала иначе, и неохотно я кивнула. - У нас появилась ещё одна зацепка! - возбужденно воскликнула короткостриженая брюнетка, победно вскинув кулачки. - В этот раз нам точно удастся доказать, что такие запретные эксперименты не единичные случаи. Мы выведем этих негодяев на чистую воду! - с энтузиазмом вставила она. - В этот раз они не уйдут от ответственности!

Невольно нахмурилась.

- Ольга Викторовна, мы ведь не следователи, - мягко попыталась я вразумить охочую до приключений начальницу. - Может стоит передать это дело им? Оно хоть и слегка сомнительное, но ловить возможных преступников их обязанности, а не наши.

Мне не хотелось говорить, как пугает меня перспектива столкновения с виновниками тайных опытов.

- Да ты что! - недоуменно сдвинула брови Ольга, и я поняла, что идти против её желания добраться до истины и разобраться со всем своими силами будет не просто. - Мы обязаны разузнать обо всём первыми! Знаешь сколько нам присылали писем с заверениями о заброшенных и действующих лабораториях? Столько информации можем собрать только мы. Да и твоя предыдущая камера, - намекнула она очень уж прямо, но страха перед возможными петлями чужого прошлого было больше.

- Это опасное дело...

- Как каждое второе, - вполне правдиво заметила начальница, если бы я не знала, насколько этой случай отличается от обычных. - Тем более мы всего лишь проверим правдивы ли слухи. Накопаем материала и уж тогда отдадим им все данные. Пусть знают, что мы тоже на многое способны, - с вызовом добавила неугомонная, и, что случалось со мной крайне редко, я пожалела, что имею в начальниках столь крепко и безоговорочно влюблённого в свою работу человека. Человека, чья жизнь с самого детства стала скучна и бессмысленна без чего-то невероятного и сверхъестественного.

"И отчего она так сильно стремится показать всем, что тоже способна на многое? Кому и что хочет доказать?" - в который раз подумала я, тяжко вздыхая.

- И что там на этот раз?

Вся хмурость в мгновение слетела с беззаботного личика.

- Всего два года назад заброшенная лаборатория! Её, правда, взорвали, но, говорят, осталось несколько почти нетронутых комнат под землёй! Представляешь, что там может быть? - с пылом вводила меня в курс дела Ольга, неустанно взмахивая руками. - Говорят, туда ещё никто не забирался и не откапывал скрытые комнаты, но стоит ли ждать? Макс и пара рябят вполне могут справится. Ну, ты как? - с улыбкой, не подразумевающий отказ, обратились ко мне. Но я сомневалась, стоит ли вообще вмешиваться в таинственную сеть скрывающихся исследователей. - Наткнётесь на что-то стоящее - бонусы гарантированы, - подмигнула самая помешанная на мистике женщина, и я задумчиво уставилась в монитор ноутбука. - Несколько дней оплачиваемого внепланового отпуска, ремонт камеры не за свой счёт...

Хотя, в принципе, что ужасного может случится? Сомнительно, что те пугающие лаборанты следят за заброшенным местом. Да и вообще, с чего бы им или таким же быть где-то ещё? Таких, как те, навряд ли так уж много. Если вообще существуют столь же жуткие люди...

Невольно в голове вспыхнули насильно навязанные чувства погибшей Анжелы, и я дрогнула, когда пальцы Ольги задели мои.

- Ну, что думаешь? Берёшься за дело? - не стала заострять внимания на реакции начальница. - Если не хочешь конкретно туда, есть ещё парочка подобных мест...

- Сначала посмотрим на это, - сдалась я, и Ольга Викторовна, вновь засияв довольством, оттолкнулась от края стола и громко хлопнула в ладоши.

- Отлично! Бери в напарники кого хочешь и в путь хоть сейчас! - дала добро Ольга, уже, кажется, представляя, как новое возможное открытие прославит её и на этот раз. - Но не забудь сдать статью сегодня, - ткнула она в сторону моего ноутбука и поспешила удалится за стёкла личного кабинета.

"Ну как всегда, - хмыкнула я, глядя с каким оживлением сбегает начальница. - И как она угадывает моменты, в которые уйти нужно лучше всего?"

- Засада, однако, - тяжко вздохнула и уставилась в экран со статьёй. - И где опять пропадает Макс? Лучше бы с этим делом закончить поскорее.

Однако закончить быстрее не вышло. Весь первый отпущенный на дело день Макс долго бегал по каким-то делам, а на следующее утро проспал, и мы застряли в пробке на добрых пять часов по трассе, где далеко впереди произошла серьёзная авария.

И так безрадостное настроение безнадёжно катилось в самые низы. И наличие разговорчивого, неусидчивого друга едва ли могло называться помощью. Так что в нужный город мы приехали лишь под вечер, а пока оформляли в гостинице забронированную комнату, покидать её дружно расхотели.

- К чертям эту дыру! - с чувством выпалил приятель, как только захлопнул за собой входную дверь номера. - В жизнь сюда больше ни ногой! - Устало он плюхнулся рядом на мягкий диванчик коридора и принялся с раздражением спихивать ботинки. - Я думал помру в этой проклятой дороге. А эта пробка - чёрт её дери! - как будто нарочно.

Он запыхтел, подтягивая съехавший носок, даже не догадываясь, насколько схожие мысли витали в моей голове. Затея проверить подвалы безумных учёных всё больше и больше начинала казаться слишком недоброй и гнусной. И, уподобившись суеверности Макса, стала склоняться к дурному предвестию.

- Хорошо бы там ничего не оказалось, - вздохнула я, расслабленно скатившись по мягкой поверхности. От долгого напряженного сидения за рулём ныла спина, и я кривилась и стенала.

- Тогда, считай, зазря проминали задницы, - невесело вставил Макс, прекратив возиться с одеждой. - Но что лучше, даже не знаю. По мне так было бы прекрасно, если что-то стоящее мы найдём быстро и без проблем. И так же быстро уберёмся.

- Да уж, точно, - согласилась устало. - Не хочется мне как-то задерживаться в этих лабораториях и минутой дольше. Надеюсь, их воспоминания не утащат сознание на этот раз.

Максим, размеренно дыша и почти не двигаясь, повернул голову в мою сторону. Мне было лень вертеть своей, и я, с самым хмурым видом, продолжила сверлить коричневую стену впереди. Он ничего не сказал, я не стала продолжать, а вскоре мы почти без разговоров улеглись по кроватям.

Глава 5. Прикованный

Что на руках твоих? Кровь?

Кого зовёшь ты ею вновь?

И что за мальчик перед тобой?

Отчего он так яростно рвётся в бой?

Утро распланированного дня встретило нас моросящим дождём. Казалось бы, на земле уже давно пора лежать от холода снегу, но погода, как всегда к нашим услугам, вновь преподнесла сюрприз.

- Мне кажется - это знак, - серьёзным и тревожным голосом оборонил Макс, неприветливо глядя в окно. За ним открывался вид на ещё более мрачное серое жилое здание. - Может, нам не стоит туда соваться?

Угрюмо глядя на яркую картинку живой природы в телевизоре, без особого энтузиазма заметила:

- Не ты ли вчера рвался всё скорее изучить?

Он, не отрывая задумчивого взгляда от безжизненных красок города, ожидаемо заявил:

- Мне хотелось скорее убраться отсюда. Лучше, конечно, с доказательствами и уликами, но, думается мне, иногда не зазорно и отступить.

- Предлагаешь уехать, даже не осмотрев место? - тут же повернулась к напарнику и он, о чём-то поразмыслив, наконец оставил окно в покое.

- А хочешь?

- Не нужно спрашивать.

- Тогда, в общем-то, я за. Только, может, подождём до вечера? Не хочу даже вылезать из комнаты.

Я ухмыльнулась, спеша обрадовать.

- Мы задержимся тут как минимум до завтрашнего дня, так что не переживай и расслабься.

- То есть? Зачем до завтра? - в миг помрачнел Макс, представив, вероятно, сколько впустую будет потрачено времени и сколько очаровательных девиц упущено.

- Затем, чтобы Владимировна меня к столу не приклеила, - весомо разъяснила я. - Тебе-то, само собой, всё простят и по головке за попытку погладят, а меня, мой верный друг, скушают и не поморщатся, если я вернусь так быстро и без материала.

- Да не выдумывай, - отмахнулся Макс. - Побушует немного да успокоится, а потом даст новое дело или место, и всё: всё в шоколаде.

Я снисходительно закачала головой. Он с самого детства плохо представлял отношения между женщинами, считая, что с любой из нас можно без труда договориться. Я и не отрицала, однако не уставала напоминать:

- Так просто выходит лишь у тебя, Макс. Открой глаза - она только с тобой и при тебе такая милая и уступчивая.

Максим, поведя губами, вынужден был отступить.

- Но мы можем просто не показываться ей на глаза.

Ну уж конечно.

Я взглянула на него без слов, вновь обернулась к телевизору и сделала звук громче.

- Ты это специально?

Я отрицательно мотнула головой, находя удивительно красивым неизвестное цветущее растение, что, по словам ведущего, с лёгкостью переваривало мелких животных. Макс, какое-то время пристально буравя меня взглядом, с лицом оскорблённой невинности прошествовал мимо, схватил с комода ключ и хлопнул дверью. До самого вечера я его так и не увидела.

На следующий день, будто издеваясь, с небес уже светило яркое и поразительно тёплое солнце. К обеду, когда мы с Максом решили встать, на улицах испарились почти все лужи. Мы стояли у окна вместе, и я вряд ли могла припомнить такое единодушие с его предсказаниями.

- Может, всё же уедем? - спросил он, и я бы с радостью кивнула, но:

- Она посмотрит погоду, обзвонит всех знакомых, высчитает деньги за дорогу, оставит гостиницу на нас, выберет место подальше...

Макс вздохнул, прекрасно зная, как часто Ольга прибегала к денежному шантажу и сколь ревностна порой бывала до упущенных открытий. Не спеша пообедав, выдвинулись в путь. У нас были довольно подробные данные о местонахождении разрушенной лаборатории, однако найти её среди полей да под землёй оказалось не так-то просто.

- Эти убежища, кажется, реально прокляты, - всё же произнёс вслух напарник, когда мы остановились у глубокого обвала, всё ещё чернеющего местами от гари. - И где тут найти ту заветную нетронутую комнату?

У меня предположений не было. Да и откуда им взяться, когда везде в одинаково неприглядных бетонных обломках не угадывалось ничего, указывающего на нужные зацепки? Здесь определённо точно когда-то находилось что-то. Возможно даже, что-то тайное и интригующее, но сейчас всё казалось безжизненным и мёртвым.

- Вряд ли мы найдём здесь хоть одну нетронутую комнату, - озвучила общие сомнения, и Макс согласно закивал. - Но раз добрались, давай хоть пройдёмся, - предложила не слишком охотно, включая новенькую фотокамеру, висящую на шее.

Парочка снимков могла здорово выкрутить нас перед Ольгой.

- Ла-адно, - душещипательно вздохнул приятель, и мы медленно и осторожно спустились вниз.

Фотоаппарат в руке ожил, атмосфера не давила, чужие воспоминания не лезли в голову. Я посчитала это отличным знаком, и, несколько увлёкшись правильными фокусами, наткнулась на почти нетронутые огнём металлические массивные наручники. Какое-то время я смотрела на них так, словно они вот-вот должны были ожить, а потом закрутила головой, выискивая друга.

- Макс! Я кое-что нашла, - крикнула далекой, почти скрывшейся из виду за бетонным обломком фигуре. - У тебя что?

Макс отрицательно помотал головой.

- Сейчас приду.

Дожидаться его не стала, наклонилась, приблизила объектив камеры и стала снимать со всевозможных сторон. Правда, находились они не в самом удобном положении. Пришлось прокатиться по скользкой чахлой траве и извозиться в мокрой земле, что когда-то, вероятно, лежала на крыше лаборатории.

- Вот гадство! - ругнулась я, взглянув на толстый добавочный слой к подошве кроссовок.

Нагнулась, чтобы попавшимся под руку обломком соскрести грязь, как бетонный осколок вспыхнул в руках. Я откинула его прочь, но вокруг заполыхал будто сам воздух. Порыв горячего воздуха коснулся лица, но словно прошел сквозь. Тело, в котором я оказалась лишь на миг, даже не дрогнуло, смело глядя в длинный коридор исчезающей лаборатории.

Однако я успела испугаться до смерти.

Я думала, что сгорю заживо вместе с чужой оболочкой. Успела подумать, что не сумею разорвать связь, как и тогда, но судорожный вдох стёр прошлое в мгновение ока.

Ощущение падения сменило причину паники. Я едва не столкнулась лицом с бетонной пластиной под ногами, и только в последнюю секунду сумела выставить руки. Но не успела перевести дух, как подо мной что-то затрещало. Опора из бетона поползла в сторону и вниз.

- Боже! - пискнула я, тут же позабыв обо всём на свете и ринувшись к ближайшим стабильным обломкам со всей прытью. Бетон под пальцами заскользил от влажного налёта земли, и до того небольшие ногти закрошились по неровной поверхности. Я неумолимо падала в тёмную пропасть позади, не в силах выбраться с плиты. - Ма-а-акс!

Затылок обожгло болью. Я вскрикнула, прикрыла рукой голову и припала к шаткой плите всем телом. Некрупные осколки посыпались на спину откуда-то сверху, но вдруг пласт подо мной резко замер, и меня выбросило в холодную воду с мягким, засасывающим дном. Я не сдержала скорбного стона.

- Да за что?!

Освещения от дыры сверху хватало, чтобы разглядеть, в какой запущенный тайничок я попала. Едва не плача от досады, отряхнулась и с самым горестным взглядом оглядела содранные ладошки, безвозвратно испорченную куртку, порванные на коленке штаны и разбитую камеру.

- Пакость! - гневно взмахнула руками, зло сжала зубы и решительно ползла на свет из расщелины.

Уж теперь-то падать ниже некуда. Надеюсь.

Но не проползла я и метра, как в вездесущей грязи наткнулась на что-то металлическое и холодное. Ладонь скользнула по неровной, будто сплавленной поверхности, и боль резанула палец.

- Дьявольское отродье! - вскричала я, вдруг залепив увесистую пощечину хрупкому подростку.

Он сидел на высоком стуле напротив, прикованный металлическими наручами. Шею сковывал кожаный, широкий ремень, из треснутой губы сочилась кровь, но на худом лице кривилась злорадная ухмылка, а тёмные глаза и вовсе блестели ненавистью. В ладони отчего-то свободной от оков руки он сжимал золотистый крест на толстой цепочке.

Должно быть, он только что сорвал её.

- Маленький поганец, - гневно прорычала я мужским голосом, касаясь ноющей шеи. - За это ты ответишь. Эй, охрана, зовите лаборанта!

Улыбка темноволосого парня застыла, глаза испуганно метнулись к двери стерильно белого кабинета. Я заметила, как крепко он сжал пальцы. Отворилась дверь, и я осознала, отчего так сильно он переменился в лице.

Высокий, в выглаженном белоснежной халате, со сдвинутой под подбородок голубой маске, вошедший улыбался также устрашающе, как могли улыбаться, наверное, только чокнутые исследователи. Сердце сжалось и забилось в ужасе, я ощутила, как страх побежал по коже, пульсируя на кончиках волос сковывающей энергией.

И я забилась худыми руками на стальном стуле, будто могла вырваться.

- Нет, прошу, - зашептала я, не отрывая взгляда от незнакомого мужчины.

- Снова ведешь себя неподобающе? - спросил он угрожающе мягко, и мне показалась, что я вот-вот задохнусь от неконтролируемого ужаса.

- Не подходи. Не подходи ко мне! - в голос вскричала вместе с пареньком, каждой клеточкой ощущая ту знакомую пугающую электрическую силу и охватывающий страх от приближения мужчины в белом. - Не подходи!

- Не кричи, ты же не один, - попросил лаборант, и моё сердце замерло вновь.

Перед глазами мелькнула тень, я судорожно втянула в грудь воздух, вдруг наглотавшись жидкой почвы. Закашлявшись, поднялась из тёмной лужи, в которую угодила, ускользнув сознанием в прошлое.

- О Боже! - простонала несчастно, уныло стряхивая грязь с лица и волос. Пропитавшаяся влагой одежда противно липла к коже. Я чувствовала, что вот-вот задрожу от холода. - Проклятье!

Нарочно отыскав в грязи почти сплавленный крест священнослужителя, с ненавистью запустила его в чёрную стену бетона.

- Проклятье! - рыкнула снова, глянула на содранные до крови ладошки и заторопилась к светлой полосе неба сверху.

Не успела доползти, как света стало меньше, а взволнованный голос Макса показался оглушающим.

- Слава, Боже мой, что случилось?! Ты как?

Он склонился над краем дыры, протягивая руку.

- Как всегда великолепно, - ухмыльнулась я, принимая помощь. - Грязевые ванны осенью - самое то! - Невольно кашлянула, ощущая крупицы земли во рту. Скривилась в отвращении, сплюнула. - Чёрт! Присоединиться не желаешь?

Макс даже не улыбнулся, оглядев меня после вылазки до того хмуро и серьёзно, что засмеялась сама. Ему совсем не шла эта маска ответственности.

- Прекрати, Макс, я от такого помирать не собираюсь. Впервые что ли?

Он расслабился привычно быстро.

- В том-то и беда, - усмехнулся он, шустро, но с таким недовольным видом стягивая с себя куртку, что его несоизмеримое горе разделила и я, выразительно хмыкнув. - Вечно приходится с тобой своим делиться. Давай раздевайся уже, околеть тут захотела? Так и знай, на себе не потащу, тут и брошу.

Я хохотнула, исполняя приказания с заметной дрожью.

- Добряк.

Глава 6. Мучитель

Вот он здесь. Вот он перед тобой,

Мучитель из прошлого, но немного другой.

Что ты сделаешь? Он не знает тебя.

Сбежишь? А не выдашь себя?

- Ну как у тебя дела, Славочка? Всё хорошо? - заботливо поинтересовалась начальница, улыбаясь мне так тепло и участливо, что меня почти тошнило.

- Как обычно, Ольга Владимировна, как обычно, - в который раз закивала я, натягивая признательную улыбку в ответ.

- Ну и замечательно, ну и прекрасно, - отозвалась та, оглянулась на другие столы, за которыми не очень кропотливо работали немногочисленные сотрудники, вновь взглянула на меня. С надеждой, которой я не выносила. - Ну тогда, может...

- Нет и нет, Ольга Владимировна. Я повторяла это уже сотню раз, и скажу ещё: "Нет, я этим больше ни за что не займусь". Найдите кого-нибудь другого.

- Ну почему, Славочка? - тут же перешла она в режим скрытых уговоров. - Почему так неожиданно? У тебя же всё получалось. Ты уже столько раскрыла, так далеко продвинулась. Да кого там, тебе почти одной удаётся оказываться именно в тех местах, где что-то действительно есть. Ты мой лучший сыщик, Слава. На тебя надежды всего отделения! Мы за эту неделю едва ли не самые обсуждаемые, а ещё чуть-чуть, и вовсе станем самыми известными и читаемыми. Славочка, ну ради Бога, я даже устрою тебе...

- Ольга Владимировна, - остановила я ладонью неиссякаемый поток. - Больше не нужно. Я не куплюсь. - Молодая руководительница раздосадовано поджала пухлые коралловые губы, сдвинула нарисованные брови и насупилась не хуже ребёнка. - Но я с таким же рвением возьмусь за что-нибудь другое. И, как вы и сказали, непременно наткнусь на что-нибудь столь же потрясающее. Вы же не сомневаетесь в моих способностях?

- Ну конечно нет, Славочка! - тут же почти испуганно взмахнула ладошками Ольга, отпрянула от моего рабочего стола и заулыбалась. - В тебе я никогда не сомневалась. Ну, работай.

И она быстро ретировалась в сторону самого дальнего от меня работника. О чём-то заговорила с ним. А я ухмыльнулась, вспомнив, как однажды невольно подсмотрела в её памяти мою разорванную на мелкие клочки статью.

- Какие славные были времена, - озвучил вдруг мысли Макс, подходя со спины. Блаженно вздохнул, зажмурился, будто вдыхая аромат прошлого, откатил от своего стола кресло, вальяжно в него уселся и с душещипательными нотками добавил: - Первые шаги, первые стычки, первые парящие по кабинету листья... Ах, молодость!

- Ты и так не стар, - ухмыльнулась я приятелю, оценивающе скользнув по модному стильному прикиду с неизменным шарфом, по гладковыбритому чуть заострённому лицу, по аккуратно уложенным чёрным волосам и всегда широкой улыбке. - И с добрым утром, снова опаздывающим.

Он обезоруживающе растянул губы и сверкнул глазами.

- И тебе доброго дня. Как настроение? Ничего не случалось? Выспалась? - с ожившим интересом тут же разлился соловьём друг, не забывая щелкать по кнопкам рабочего ноутбука и раздвигать по краям стола лишний мусор.

Я качнула головой и обернулась к своему монитору.

- Явно меньше твоего, - намекнула я на его вечные задержки.

- Уверена? - многозначительно ухмыльнулся приятель, чуть наклоняясь. - Я почти не спал.

Я закатила глаза, покривилась и отвернулась, как неожиданно ощутила на руке его пальцы.

- Макс! - почти мгновенно вскричала, дёрнувшись в сторону. - Я же просила так не делать!

Он захохотал тихо и злорадно.

- Будешь знать, как такие гримасы строить, - гордо отозвался незаменимый друг, вскинув подбородок и важно уставившись в загоревшуюся картинку с полуобнажённой девицей на экране.

А я, кинув в него скрепку и закусив губу, пыталась вышвырнуть из памяти пролетевшие за миг картинки бурной ночной жизни ненаглядного соседа по рабочему месту. Он раз за разом вытворял нечто подобное, прекрасно зная, что яркие воспоминания передаются даже через лёгкие касания. Эту мстительную черту в Максе я терпеть не могла с самого детского сада, ещё когда он без намека на совесть отыгрывался на всех, кто не верил в мистику, чёртов и бэтмена также, как он.

- Балбес.

- Надо же тебе иногда просвещаться, - со значением вставил он, и я гневно запустила в него карандаш.

- Заткнись. Мне этой радости хватило.

Он послушно замолк, но я всё равно уловила его мимолётную усмешку.

Подлая пакость!

С недовольством и тихим возмущением старательно принялась стучать по клавишам. Думать о прошлом не хотелось.

Правда, поработать много не дали. В дверь, что находилась с краю от меня через несколько столов с невысокими перегородками, шумно и эффектно ворвались мужчины в тёмной форме правоохранительных органов. Двое их представителей, бегло глянув свысока поверх работников мистического отдела, уверенно и без вопросов зашагали к застеклённому кабинету начальницы. Она сама выбежала им навстречу, ощущая, вероятно, глубокое предвкушение и волнение.

Уже несколько дней подряд Ольга неустанно всем и каждому пророчила такой исход: знаменитость и благодарность государственных органов. Ведь она давно и неустанно жаждала возможного сотрудничества. И, конечно, не уставала от того заставлять нас заниматься рискованными расследованиями. Последнее наше знаменитое дело о лабораториях принесло, видимо, долгожданный эффект.

- Ну дела-а, - тихо шепнул Макс, провожая взглядом примечательную компанию. - Твои наручники, кажется, всё же принесли пл... Слава? Что с тобой?

Я резко дёрнулась, отмерла и почувствовала, как бешено заколотилось о рёбра сердце и затряслись руки.

- Это он, там он! - с округлившимися глазами выдохнула я, отворачиваясь от кабинета начальницы. - Тот, что пытал меня в лаборатории. Боже! - схватилась я за сердце. - Что мне делать? О, Макс, что мне делать? Что мне делать?!

В накатившем приступе паники лихорадочно забарабанила пальцами по столешнице и закусила губу. Казалось, меня вот-вот вновь прикуют к стулу для допроса.

- О-о, Боже! - простонала с отчаянием, сгорая от желания сорваться с места немедленно и бежать куда угодно без оглядки, несмотря ни на что. От него, от чужого прошлого, от ужасов, что грозились ворваться в мою жизнь с минуту на минуту.

Я знала, он не тот, кто способен оставить такую как я без внимания.

Он мучил допросом собственную сестру! А я была там, нашла их место и всё видела. Мне не скрыть этого. Он всё поймёт, только посмотрев на меня.

- Слава-Слава, успокойся, тише, - ухватил меня за руку Максим, и я взглянула на него беспомощно. - Он тебя не видел, упокойся. Дыши глубже, вот так, вот так, - зашептал он, пока я безуспешно пыталась взять себя в руки. - Тебе нечего бояться. Ты всего лишь написала статью. Ни о чём больше он знать не может. Ведь ты была в прошлом, всего лишь в воспоминаниях. Так же, ну?

Я заглянула в его светло-карие глаза и задышала ровнее.

- Умничка, другое дело, - заверял он. - А то устроила переполох, будто только вчера дар открылся. Ты ведь уже научилась скрываться, чего так разнервничалась?

- Но если он узнает...

- Ты когда такой трусихой стала? - изогнул бровь Макс. - В детстве такой бесстрашной и уверенной была. Совсем всё растеряла?

Невольно припомнила те дни, когда ко всем сверхспособностям относилась более чем скептически.

- Но к такому я не готова, - мотнула головой, бросая взгляд на прошедших в кабинет начальницы. - Он - совсем на другом уровне. Если то была его сила, если он применит её на мне... Нет, Макс, я не могу, никак не могу столкнуться с ним. Не сейчас, нет, - снова запаниковала я, всё поглядывая на застеклённый кабинет, с ужасом ожидая, когда лаборант повернёт ко мне голову.

- Тогда, чёрт тебя дери, почему ты ещё здесь? - вскинул руки Максим, бросил мне мою сумочку со стола, всучил телефон и едва не вытолкнул с кресла. - Шевели скорей ногами, заячья душонка. Ну, бегом.

Я только испуганно-благодарно улыбнулась и почти что выбежала из офиса. Сердце колотилось как сумасшедшее, дыхание обрывалось, и всё казалось, что вот-вот кто-то позовёт меня, окликнет во всеуслышание, побежит следом и схватит. Я до дикой слабости боялась, что тот суровый шатен взглянет на меня, как и на ту убийцу, и поймёт, свидетелем чего я стала.

Что он сделает тогда? Допросит со всем пристрастием, как и его погибший друг? Заставит молчать? Избавиться вовсе?

Удушающие воспоминания сковывали тело и туманили разум. Хотелось спрятаться, забиться в угол или рвануть в другие города, вновь сбегая от кошмарной реальности. Только вот я знала: в этот раз не выйдет.

Глава 7. Встреча

Он напротив, меж вами лишь штрих.

Ты боишься, но он молчалив.

Только вот отчего же он мил?

Изменился? Стал вдруг другим?

Весь остаток дня я слонялась по городу, словно сам дьявол следовал по пятам. Хотелось исчезнуть, затеряться среди людей до безликости и быть забытой всеми и вся. Многие часы всё продолжало казаться, что встреча с мужчиной из иллюзорного прошлого неминуемо повлечёт за собой крупные неприятности. Однако к вечеру я остыла, окончательно успокоилась и взяла себя в руки. Тщательно продумала план.

Я понимала, что встречи с ним навряд ли получится избежать, да и не следует, и набиралась храбрости для возможного разговора. Каждое моё слово, каждое действие подверглось детальному разбору. У меня на всё нашлись правильные ответы, подходящие эмоции и выражения. Оставалось лишь не допустить касаний.

И не выдать затаившийся страх.

К невероятному облегчению, под ночь у подъезда дома меня никто не ждал. Квартира была так же пуста, как и обычно, и спокойная тишина вновь неизменно порадовала.

С тех пор, как не стало отца и в нашу мирную жизнь ворвался последний из отчимов, мир перевернулся с ног на голову. И я была рада сбежать из дома, заполненного их криками и желаниями. Мама, так любившая меня и отца, отвернулась от меня, казалось, без единого сожаления. Шанс переубедить бросить нового самодовольного ухажёра гас с каждым днём, с каждым его дорогим подарком, оставляя между нами выжженную пропасть. Ведь она, кажется, боялась потерять его больше, чем меня. Лелеяла туманное счастье на оставшиеся годы с ним больше моего выбора, больше нашей дружбы. Но я не смела её винить, как и не могла оставаться рядом. Мой путь, так бесчестно раскрытый отчимом, требовал держаться от всех подальше.

Я не хотела даже вспоминать, как пыталась избегать их два бесконечно долгих, мучительных года до окончания школы. Однако несказанно радовалась, что появившаяся способность спасла от судьбы гораздо худшей. Тогда мне невыносимо страшно было даже представить, что стало бы с моей психикой, сумей отчим воплотить желаемое в действительность. Тогда я боялась этого больше всего, и уж конечно не предполагала, чем она может обернуться в будущем. Да кто бы вообразил, что совсем рядом есть и те, для кого схожие силы - способ убийства, метод извращенных допросов и объект для исследования безумцев? Разве что Макс. Он всегда верил в необъяснимое и всегда интересовался "другими".

И это спасло меня. Его интересы спасли меня.

Только теперь, когда за всё время я действительно встретила человека, отличающегося от обычного, я изнывала от тревоги. Мне было страшно, до мурашек, но страх так тесно сплетался с необходимостью знаний! Я ничего не знала даже о себе.

Откуда взялась во мне эта сила? Почему именно у меня? Почему именно такая? С чем всё это связано? А кто другие? Что за силы у них, у тех лаборантов? А у той девушки? Чем мы отличаемся? Чем похожи? Как связаны?

Вопросы роились в голове и жаждали ответов, но я боялась спросить о них. Боялась даже заикнуться о чём-то подобном при том единственном, кто мог бы раскрыть этот занавес тайны. И я до ужаса боялась последствий, которые всё вспыхивали из чужого прошлого.

Риск был слишком велик, и я решила оставить всё как есть. Возможность находиться в безопасном неведении привлекала куда больше, нежели пытки изощренных мучителей. И когда на следующий день я выходила из подъезда, я была настроена решительно.

Секреты, ведущие к смертям, раскрытия не стоят.

Однако пугающие чувства никуда не делись, и я с волнением всматривалась в окружающее. В затемнённом высотками дворе было почти пустынно. Затянутое серой пеленой небо не манило горожан, а промозглый осенний ветер быстро разгонял редких прохожих. Вот-вот, казалось, снова посыплет мелкий, колючий снег и уже до конца спрячет пожухлую траву и тусклые листья заснувших деревьев. Ничего не предвещало угрозы и я, поежившись, поспешила к машине.

Парковка у работы, как обычно, была забита, а у входа в офис то и дело крутились люди. Я уже опаздывала, но всё набиралась смелости, отсиживаясь в машине.

"Всё пройдёт гладко. Нет никаких внешних доказательств моего вмешательства. Никто не узнает обо мне больше допустимого. Нет никаких причин для волнения. Да, именно так", - окончательно решила я, как зазвонил телефон.

От неожиданности я дёрнулась так сильно, что чувственно приложилась затылком о крепление ремня безопасности и застонала. Выругалась и дотянулась до звенящего сотового. Звонила начальница, но я не стала брать трубку.

К чему слушать то, что повторится через несколько минут?

Выбралась из салона, машинально оглянулась и заторопилась в тёплое помещение.

- Вольных Станислава Андреевна? - позвали со стороны широкой площадки перед входом, и я рефлекторно обернулась на голос, так и не дойдя до двери.

Высокий мужчина в чёрном пальто шел навстречу, с кем-то наскоро прощаясь по телефону. Кончик его носа краснел от холода, ясно говоря, что на улице тот провёл немало времени. Волосы модельной стрижки были аккуратно уложены. Весь его вид без слов заверял идущего как человека целеустремлённого и авторитетного. Такие идеально подходят для многих сфер, однако мне ничего не стоило представить его в одежде правоохранительных органов, в которой я видела его вчера. Правда, любой другой ни за что не смог бы вызвать во мне столько чувств разом.

- Да, верно. Чем могу быть полезна? - быстро взяла я себя в руки, сдерживая, как и планировала, все эмоции внутри.

- Я из оперативно-следственных органов, - оповестил шатен, показывая удостоверение, на котором я даже успела прочесть имя. - Хотел поговорить с вами по поводу статей о заброшенных лабораториях.

- О, конечно. Нет проблем.

- Замечательно, - поразительно сухо отозвался Николай, вдруг протягивая оголённую руку. - Норваев Николай Геннадьевич.

На короткое мгновение я замялась. Придуманную линию оказалось воплотить далеко не так просто, как в воображении.

- Ну, а меня вы знаете, - скупо улыбнулась я, и на выжидающе-пристальный взгляд поторопилась ответить: - Извините, в таких случаях я всегда пользуюсь антибактериальным гелем, но с утра ещё не успела нанести...

Отмазка вышла даже хуже, чем на репетициях, и я почувствовала, как краснею. Но дознаватель, задумавшись на секунду, кивнул без обвинения и спрятал ладонь в кожаную перчатку.

- Тогда могу ли я занять немного вашего времени прямо сейчас?

Я озадаченно оглянулась.

- Будем говорить здесь?

Мне хотелось, чтобы вокруг находилось как можно больше возможных свидетелей и в то же время не хотелось привлекать лишнего внимания. Я так и не решила, в какой обстановке и с кем безопаснее всего, однако холодная, людная улица вдруг показалась самой привлекательной.

- Предлагаю пройтись до ближайшего кафе, - разогнал мечты Николай, смотря на меня любезно, но изучающе. Казалось, он читает и делает выводы каждую секунду каждого моего движения и слова. Он с определённой ясностью представлялся мне опасным хищником, готовым вот-вот сорваться с места. Стоит мне только ошибиться, сделать неверный шаг, не тот жест...

Я взглянула на высотку офиса, где меня уже ждали, на проходящих людей, изредка бросающих на нас взгляды, и с улыбкой известила:

- Конечно, не думаю, что во мне так уж нуждаются. Только позвоню...

- Разумеется, - благосклонно качнул головой суровый шатен, и в его карих глазах мне почудился довольный отклик. Будто только этого он и ожидал. Но он обернулся, и я не была уверена, что мне не показалось. Однако настороженность во мне зазвенела нотками испуга. Я набрала Ольгу и без слов зашагала за решительным, высоким лаборантом.

Вскоре мы уже сидели за маленьким столиком у широкого окна. Друг напротив друга, разделяемые лишь невзрачной салфетницей и перечницей. Едва войдя, он уже заказал нам кофе, снял пальто, повесив то на плечики стоящей рядом вешалки, и теперь, отогреваясь, ждал. Мне не хотелось вылезать из куртки, но всё же скинула её на спинку стула, поежилась, почувствовав себя пугающе обнаженной, и тоже стала ждать.

- Холодно уже, да? - вдруг спросил Ничаев, и я невольно посмотрела на него с удивлением. Он улыбнулся. Слабо, но неожиданно вежливо. Как если бы вдруг растаял под теплом помещения.

- Да, точно, - пробормотала согласно, гадая над истинной причиной изменений. - Осень...

Он растянул губы чуть шире, задумчиво глянул в пустой зал кафе, на одинокую официантку за стойкой, и мне вдруг показалось, что передо мной совсем не тот, кого я видела в замкнутой петле воспоминаний. Тот шатен был невозмутим и беспощаден. Сейчас же на лице следователя читались скорее усталость и печаль. Располагающая печаль.

- Время летит так быстро...

Мне стало неловко. Предыдущий страх смешался с растерянностью.

Тот ли человек передо мной? Его ли лицо недавно видела, окунувшись в прошлое?

Несомненно, Николай был похож на того мучителя, но теперь я не решалась заявлять об этом с той же уверенностью. Пять лет могли сыграть со мной злую шутку.

Нам принесли кофе.

- Не хотелось бы задерживать вас надолго, но, признаться, я подмёрз и был бы не против согреться, - будто извиняясь, признался следователь, вдыхая горячий пар американо.

- Нет проблем...

Он осторожно сделал первый глоток крепкого кофе, не добавив ни крупинки сахара.

- Поделитесь со мной подробностями вашего расследования? Мне сказали, что это именно вы находили основной материал.

Я не стала гордиться.

- Да, мне везёт на открытия. Но ничего необычного или нового рассказать не смогу: обо всём написано в статьях. Полагаю, вы читали их.

- И вы на самом деле верите в то, что написали?

Напряженно припомнила особенности.

- В основном, - задумчиво кивнула, размешивая сахар в латте. - Некоторое приходится приукрашивать, как в нашем деле без этого?

Николай, словно складывая ответы на воображаемые полочки, кивнул и отпил из маленькой кружки.

- Было ли там что-то особенно странное? То, что не вместилось в печатные версии? Предметы, надписи, ... ощущения.

Я не могла припомнить ничего, кроме проклятых петель с убийцами и лаборантами. Но говорить об этом, ясное дело, я не собиралась. Мне было страшно даже вспоминать о них, а под обманчиво незаинтересованным взглядом тёмных глаз это становилось и крайне опасным.

- Там было не по себе, - призналась предельно честно, избегая внимательного взгляда следователя. - Неприятно...

- И от того забросили столь перспективное дело? - неожиданно спросил Николай, и я вздохнула чуть глубже, неловко улыбнулась.

- Признаться, мне было страшно... как подумаю, что там могли делать...

По спине прокатилась холодная дрожь, я почувствовала, как зашевелились на теле волоски. Перед глазами яркой картиной вспыхнули лица мужчин. Лица мучителей, что порой приходили в кошмарах. И один из них сидел напротив. Я вдруг осознала это невероятно точно, и глаза застыли на мутной пенке кофе. Страх сковал меня, как если бы я вновь очутилась на том стуле, а за спиной для поцелуя склонял голову ласковый брюнет.

Я ощутила, как сжалось и заколотилось в груди сердце. Затряслись пальцы, и я поспешила сцепить их в замок. Проглотив ком в горле, осмелилась поднять голову.

- По мне, может, и не скажешь, но я довольно впечатлительная, - криво улыбнулась. - Боюсь, но всё равно делаю...

С каждым мгновением его молчаливого интереса становилось всё более неловко и неуютно. Он, казалось, сытым котом наблюдал за мной будто за надкушенной мышью. И это безмолвие давило сильнее любого пресса. Казалось, из меня невидимым ручьём уже текут ответы, так нужные ему. И я ничего не могла с этим поделать. Не могла остановить его, не выдав себя ещё больше.

- Но вам, наверное, не это интересно...

Николай снова отпил американо, задумчиво прокатил по краям тёмный остаток и отставил кружку в сторону.

- Любопытная вы личность, - произнёс он расслабленно, складывая в замок пальцы и заглядывая мне в глаза будто в душу. Его темноволосый товарищ из прошлого вдруг показался едва ли не невинным. - Ищите приключений, которых боитесь. Весьма необычно.

Я только потянула в стороны губы, надеясь, что видеть внутренние страхи он всё же не умеет.

- Но, в общем-то, это всё, что я хотел узнать, - заявил вдруг следователь, и я не сумела скрыть удивления.

Но он же почти ни о чём не спросил!

- Мне лишь нужно было убедиться, что вы не та, кто нам нужен.

Он вполне безобидных слов меня будто пригвоздило к месту и бросило в жар. Но Николай уже поднялся и отвернулся к вешалке.

Не та? То есть без дара? Тогда кто же им нужен? Та убийца? И они искали её во мне?

- Вы не идёте? - озадаченно вопросил Николай, ловко скользя по пуговкам пальто.

- Ох, конечно, - встрепенулась я, виновато улыбнулась и засуетилась с курткой. - Тут просто так тепло, уходить не хочется и...

- Можем остаться, - как само разумеющееся предложил шатен, и я замерла ошеломлённо. Почти испуганно. Хохотнула.

- Да что вы, работа уже в самом разгаре. Не стоит. Я просто так сказала.

Несколько томительных секунд мы стояли в тишине, и никто из вне не торопился её разрушить.

- Конечно, - без тени на улыбку отозвался, наконец, следователь, и я перевела дух. Оделась, и мы вышли. - Если что-то вспомните, звоните, - протянул он белую визитку лишь с именем и номером телефона. Кивнув, тут же сунула её в карман куртки. - До встречи, - сказал он, и я пожелала того же, мысленно негодуя.

Да что за странный мужчина?! У него что, хобби такое, вгонять в смятение и панику?

Глава 8. Прикосновение

Его рука на твоей,

И сердце бьётся быстрей.

Теперь в его ты груди

Услышишь звуки цепи.

- Ах, постойте, - вдруг раздалось со спины, не успела я сделать и пару шагов. - Забыл спросить у вас...

Я даже не развернулась полностью, как прохладная ладонь коснулась пальцев. Потрясение смешалось с безысходностью. Лишь глубокий, резкий вдох, и перед глазами всё уже изменилось.

- Ох, Станислава Андреевна? Конечно она у нас работает, - широко улыбалась Ольга Викторовна пришедшим гостям, даже не подозревая, что внутри одного из них я, запертая и дрожащая от безотчётно снедающего ужаса. - Даже больше, она одна из самых лучших у нас, - посекретничала начальница с сияющими глазами. - Вы ведь из-за её статей тут?

- Да, и нам очень бы хотелось с ней переговорить, - отозвался мужчина рядом, но я даже не взглянула в его сторону.

- Она на месте?

- Конечно! - воскликнула Ольга с присущим едва ли не фанатичным энтузиазмом. Она определённо представляла новую сенсацию. - За столом рядом с тем парнем - Максимом, - указала она через стеклянную стену кабинета, но чужие глаза прошлись лишь по пустому месту и замерли на любопытном взгляде Макса. - Ой, отошла, наверное...

Я переглянулась со светловолосым напарником, и его блекло-голубые глаза сузились, меняя время и место. Он опустил взгляд на раскрытую страницу с провокационной статьёй в мистическом журнале.

- Это может быть она, - проговорила я задумчивым голосом Николая, и моё сердце, разрываясь от боли и страха, что вдруг поселились во мне через одно лишь касание, забилось куда отчаяние.

- Возможно. Или кто-то ещё хочет привлечь к себе внимание, - не стал отрицать блондин, не отрывая глаз от журнала.

- Что, если этот кто-то найдёт больше улик? Что, если станет настаивать на нашем существовании, докажет?

- Тогда ему станет хуже. Всем им.

- Думаешь, Совет перейдёт к крайним мерам? - спросила я, нахмурив брови, но блондин, напротив, улыбнулся странной, будто предвкушающей улыбкой.

- О, я уверен.

Взгляд Николая опустился на мою первую статью о лабораториях.

- Но о ней давно не было слышно. Это может быть лишь совпадением.

- Может ли везти так кому-то без причин? Если не она, то кто-то из них. Тот, кто может легко находить скрытое...

Напарник снова улыбнулся мне, и мне стало в разы хуже. Они говорили о моих способностях, даже не зная меня, и строили планы, уже используя.

- Эта Станислава - наш шаг к убийце, - проговорила я холодным, колючим голосом, и взгляд опустился уже на ладонь, что сжимали цепкие женские пальцы.

- Убийца... Убей её, прошу. Вытащи её из меня как угодно, - умоляла белокурая Анжела, и слезы бежали по её щекам с чёрной тушью. - Прошу тебя, скорее. Я больше не могу, не могу терпеть её присутствия внутри себя. Ещё немного, и может быть поздно. Сделай, что должен, скорее, прошу, умоляю тебя!

Она вся дрожала, сидя у Николая в ногах и прося. Он же даже не шевелился, будто окаменев.

- Но ведь...

Лицо Анжелы вдруг на миг застыло, глаза потеряли всякое выражение, а после, будто позабыв обо всех горестях, она смотрела и улыбалась уже зло.

- Давай же, прикончи меня, братец. Чего ты медлишь?

Пальцы Николая дрогнули, сжимая сильнее в настоящем. Я ощутила его напряжение, как в следующую секунду сама напрягала кисть, цепляясь за чёрное пальто следователя. Но я падала, не в силах овладеть собственным телом. Боль, во много ярче даже первого раза в проклятом доме, казалось, парализовала меня. Я дрожала, не в состоянии сжать челюсть и прекратить стучать зубами.

- П...пустите, пустите, - шептали мои губы, словно принадлежали совсем не мне. - Пустите...

Ноги больше не держали меня, я должна была упасть, как сильные ладони сдавили плечи, удерживая. Я подняла голову, и карие глаза следователя будто обернулись голодной пропастью. Мне даже показалось, что само прошлое протянуло из них ко мне незримые пальцы и втащило внутрь без шанса на сопротивление. И снова боль, дикая и необузданная, впилась в сознание. Я ощутила себя в ограниченном теле без выхода, в запертой клетке, где каждая частичка воздуха без пощады жалила саму душу. Каждый миг, без устали, словно ад из чистейшей, бесконечной боли.

Однако же, будто марионетка, я вновь играла по чужим правилам. Сколь сильна бы не была моя боль, оболочка на мне не менялась. Я не извивалась и не кричала, расслабленно беря ладошку счастливой невесты напротив.

- Что ж, наконец-то о тебе буду заботиться не только я, - произнесли с улыбкой мои-чужие губы, и Анжела и её муж заулыбались в ответ. - Будьте счастливы и живите долго...

Он отпустил руку сестры, и я оказалась прижата к его телу в реальном времени. Но я и сама обнимала. Сама прижималась и едва ли была готова отпустить. Под ухом громко стучало сердце, пальто казалось мягким, а осенний холод, забирая ото рта клубки пара, показался вдруг самым желанным, освежающим и пьяняще стабильным. Меня всё ещё трясло, однако чувство поглощающей, пронизывающей боли резко ушло, навсегда вырезав себя в памяти.

- Да кто вы т-т-такой?

Тишина ничуть не давила, но Николай ответил, не разжимая невольных объятий:

- Тот, кто ищет.

Его голос звучал сухо и напряженно и, несмотря на безмерную слабость и страх, я вновь подняла голову. Его взгляд был устремлён вдаль, губы сжаты, бледное лицо словно само источало холод и могло показаться, что ему всё равно. Что он ничего не понял, ничего не почувствовал, но я видела, как часто он дышит, ощущала, как под ладошкой бешено стучит его сердце и как дрожат его руки и тело. Я готова была поклясться, что испытанное мной он разделил полностью.

- Но я не та, - только и сказала, безвольно уткнувшись лбом в его грудь. У меня не было сил оттолкнуться от него, не было сил встать на ноги твёрдо, и я не была уверенна, что, отпусти он меня, осталась бы стоять. У меня даже не возникло желания сбежать от него или настоять на своём более уверенно. Он словно высосал из меня всю энергию и волю без остатка. Я была выжата. Пуста и больна. - Отпустите.

Он не шелохнулся, и что-то во мне будто надломилось. Будто внутренняя защита, что так долго позволяла смотреть на мир словно через непробиваемое стекло, вдруг пошла трещинами и посыпалась осколками под его пальцами.

- Пустите же, - воспротивилась я, слабо ударяя кулаком. - Я не та, кто вам нужен. Я ни в чём не виновата. Отпустите, - просила я шепотом, чувствуя, как горячие слёзы катятся по щекам. - Я больше не хочу испытывать этого снова... Оставьте меня в покое. Отпустите!

Меня затрясло от непрошенных рыданий, я забилась сильнее, но слабость всё ещё разливалась по телу почти до безволия. Даже если бы он отпустил, я упала бы. Только застревать в его воспоминаниях я больше не хотела ни за что на свете. Боль от его тела не имела сравнений.

- Не держите меня, прошу, прошу вас. Во мне нет той убийцы. Я не та, кто вам нужен. Я не та!

Николай отстранил меня, не выпуская.

- Так и есть, вы не та, но что знаете об убийце? Откуда?

Я замотала головой, не зная даже, как объяснить без последствий.

Не посадят ли меня на кресло для допросов, скажу я правду или откажусь говорить вовсе? Что сделают теперь, когда ясно, что их силе я подвластна?

- Слава? - раздалось удивлённое со стороны, и с дрогнувшим сердцем я обернулась на голос. Макс бежал к нам через улицу. - Слава, что с тобой? - испуганно воскликнул он, подбегая, но боясь коснуться. Однако он взглянул поверх меня, и лицо его застыло в маске. - Что вы с ней сделали? - Его руки уверенно и беспрепятственно обхватили мои плечи, отняли от чёрного пальто и прижали к телу. - Почему она плачет?

Я не глядела на следователя, но твёрдость слов Макса словно укутала защитным коконом, и я расслабилась, прижавшись к нему.

Ни за что не отпущу. Ни за что не променяю на боль от простых касаний Николая!

- Вам знать не стоит, Максим Эдуардович. Наши дела - не ваши заботы. Знания и силы Станиславы не должны затрагивать простых людей. Такие, как она, в нашей юрисдикции. Полагаю, не нужно объяснять, что, уже разделяя её секрет, вы являетесь угрозой для спокойствия общества?

- Неужели? Так вы теперь хотите забрать её и тайно исследовать в своих лабораториях, как и других? Меня заставите замолчать навечно? Она говорила мне о вас, уверяю, о всех ваших делах. И думаете после всего я спокойно передам её вам, её мучителям? - Макс хохотнул. - Ну нет, её вы не получите. А попробуете, и будьте уверены, я подниму все связи и не позволю уйти вам безнаказанными.

- Достойное желание, но ваша попытка окажется провальной, можете поверить, - спокойно известил Николай, и страх пополз по коже с морозом.

Боже, да что происходит в моей жизни? С кем я связалась? Неужели и в самом деле меня вот-вот посадят в клетку, словно крысу, и никто даже не сможет вставить за меня словечко? И всё из-за дара, которого я не хотела? Из-за случайности?

- Уж лучше проверю, - хмуро отозвался Максим, прижимая сильнее.

- Даже если так, ничего не выйдет. Оставьте идеи препятствовать. К тому же, наши планы на счёт Станиславы ни коим образом не подразумевают мучения, допросы и иные ваши вымыслы. Нам нужна её помощь и ничего иного.

Я обернулась изумлённо.

- Помощь?! Вы хотите моей помощи после того, что сделали? Вы хоть осознаёте, что я пережила только что? А как насчёт вашего прошлого? Думаете, мне не известно о том, как вы пытали собственную сестру, а ваша братия держала в оковах совсем мальчика? - спрашивала я, недоумевая, как вообще он додумался предложить подобное. - Я знаю о вас больше, чем вы думаете. И уж конечно не настолько глупа, чтобы кидаться в объятия мучителей после того, как вы ясно дали понять о вашем влиянии на меня.

Николай Геннадьевич сдвинул брови и, казалось, был весьма недоволен.

- Не стоит делать поспешных выводов. Всему есть разумные объяснения...

Я не сдержала нервного смеха.

- Ах, объяснения?! Ну конечно, как же без них? Да только, знаете, плевать я на них хотела. Мне более чем хватило ваших показательных уговоров, - вырывалось из меня гневное, съедая, кажется, последние силы. - Можете и не надеяться, что я соглашусь решать ваши проблемы.

Отхлынувшая было волна слабости вновь захлестнула с головой. Я едва устояла на ногах, вцепившись в куртку друга.

- Мне хватило сполна.

Макс взглянул на меня обеспокоенно, покосился на Николая и без слов потянул от него подальше.

- У нас нет намерений причинять вам вред, Станислава, уверяю вас, - в спину бросил следователь, но мы не обернулись. - Обдумайте моё предложение. Все ли ответы у вас есть? Так ли много вы знаете о нас и себе самой?

Я не стала поддаваться на провокацию, поджав губы. Чертовски сложно было обдумывать его слова без налёта сковывающей боли.

- Позвоните, и я отвечу на всё!

Глава 9. Голос разума

Боль таится. Боль страшит.

Голос разума ею сбит.

Но манят секреты, манит ответ.

Так ли нужно сказать ему "нет"?

Внеплановый отпуск тянулся уже почти неделю, а я никак не могла прийти в себя. Последствия последнего касания яркой картиной стояли перед глазами. Я до сих пор дрожала, вспоминая о той жгучей и пронзающей боли. И до глупого смешно было понимать, какой трусихой я стала от одного прикосновения.

В первые дни мысли были лишь об одном - ужасе, панике, что Николай нагрянет в гости со схожими друзьями. Страх попасть в их лаборатории сковывал тело, туманил разум и едва не доводил до истерики. Я не хотела повторить судьбы Анжелы и черноволосого мальчика. Ни за что на свете!

Я боялась выходить на улицу. Почти привычкой стало подкрадываться к дверному глазку. Доверие к людям свелось до одного Макса. Мы много говорили, но вначале я боялась даже представить благополучный исход из сложившейся ситуации, и он отвлекал как мог.

Но в одно ранее утро, размышляя о судьбе, я поймала себя на пугающей мысли.

Что, если Николай и в самом деле не хотел причинить вреда?

Тогда я впервые задумалась о его словах всерьёз.

В самом ли деле он может дать ответы? Если так, то не лучшее ли это решение, узнать, наконец, о себе всё, что так интересовало с проявления дара?

Никто до этого не мог их дать. Никто из всех знакомых не был приближен к сверхъестественной стороне жизни также, как я и Николай. Я не знала больше ни одного человека, кто мог бы открыть полог от самой волнующей тайны моей жизни без угрозы быть закованной в цепи.

Кто я такая на самом деле? Откуда взялись способности? Почему такие? Отчего зависит их проявление в том или ином человеке? В чём суть избрания? Много ли таких, как я и та убийца? А таких, как Николай и его погибших друг? Почему о нас не говорят? Неужели никто из одарённых не выказывал желания стать заметнее? Или им не удалось? Почему?

Тут я вновь вспоминала о мучениях в лабораториях, об учёных, опытах, и ответ, казалось, становился ясен.

Сила Николая - лучший способ остановить подобных мне. Значит ли это, что он всё же виновен и лжет? На самом ли деле ему или загадочным им нужна моя помощь? Но в чём? Каким образом? И не говорит ли моя необходимость им о том, что те придут за мной так или иначе? Если я откажусь от встречи, оставят ли меня в покое? Забудут ли о даре? А если решусь помочь, сумеют ли обеспечить безопасность от самих себя?

Вопросы роились и приводили в смятение. Я хотела знать ответы, почти до нетерпения, но чужие воспоминания приводили к холодной дрожи. Я понимала, могла объяснить, отчего Николай и муж Анжелы так пытали её - в ней поразительным образом обитала убийца. Она сама хотела избавиться от неё, сама. И это многое меняло. Но кто те другие? Чем они занимались в той лаборатории, если не ставили опыты? Как с ними связана сгоревшая лаборатория в поле? Кто тот святой отец, у которого сорвал крест прикованный к стулу мальчик? Не из их ли компании тот лаборант, что намеревался причинить боль этому мальчику? И главное, из-за чего убийца, скрепившая мои чувства с погибающей Анжелой, стала ей? Мстила? Кому? За что? Что они сделали ей?

Не нужно было гадать, её способность вселения в чужое тело отнюдь не принадлежала к категории таких, как Николай. Её сила походила на мою. Не должно ли это значить, что враги у нас с ней одни?

Страшно, ужасно страшно было ошибиться и оказаться не на той стороне, но... желание знать правду мучило нестерпимо. Иного шанса раскрыть тайну о себе самой могло не быть. Николай же мог дать необходимое.

"Позвоните, и я отвечу", - вспыхнуло в голове, и в размышлениях я оторвалась от подушки, сев.

На широкой двуспальной кровати, что подарили в честь переезда мать и отчим, в ногах лежал телефон. Я отбросила его туда недавно, но тёмный экран вновь манил меня. Покривив губами, я сдалась. Жажда знаний кружила голову.

Заученные цифры заполнили строку в мгновения, но как только поле оказалось заполонено и оставалось лишь нажать на вызов, я снова замерла в нерешительности.

Не обернётся ли это ужасами в подвалах?

Со злостью стёрла номер и отбросила телефон прочь.

Так ли нужны мне все эти знания? Стоит ли идти на поводу у мучителей?

Я уронила голову в ладони. Стремление знать правду жгло волю. Невыносимым оказалось думать, что тайна моей особенности зависит лишь от звонка. Звонка возможному врагу. Тому, кто причинить невыносимую боль может лишь касанием.

Так ли высоки риски?

Я застонала от бессилия и обжигающего душу гнева.

- Проклятье!

Подняв голову, глаза, будто не принадлежа мне, вновь скользнули на белую визитку с одним лишь именем, что лежала на полу у комода. Изорванная в порывах ярости и страха, но бережно склеенная в момент проснувшейся надежды и слепой веры.

"Позвоните, и отвечу на всё!"

Боясь передумать, схватила телефон и набрала номер. Без раздумий нажав на кнопку вызова, приложила к уху. Сердце тут же заколотилось как безумное, дыхание перехватило, а от первого гудка, показавшегося мне самым громким колоколом мира, заволновалась как никогда прежде.

Боже, не станут ли последствия концом?

Нервно сглотнув, набрала в лёгкие побольше воздуха.

А если он сейчас действительно ответит? Что мне сказать? Как повести себя? В каком тоне разговаривать?

- Слушаю.

Вздрогнув, испуганно сбросила вызов и выронила телефон, будто тот только что укусил меня.

- Чёрт! - взбешенно взмахнула руками. - Кошмар! Позорище!

Я зажмурила глаза и уткнулась лбом в покрывало.

- Нужно же быть решительнее. Смелее. Уверенней, - забормотала под нос, вдруг вспоминая о матери. - И почему я не пошла этим в папу?

Бессильно вздохнув, распрямилась и взглянула в окно. Голые верхушки берёзы выгибались и сгибались под порывами ветра, кусочек тёмного неба безликим полотном нависал над городом, а серая многоэтажка позади усаженной деревьями детской площадки угрюмой стеной смотрела на меня в ответ. Мне не нужно было подходить ближе, чтобы узнать, что внизу нет гуляющих. Холодная пора осени вступила в свои права.

Как и тогда, одиннадцать лет назад.

В памяти невольно вспыхнул тот день, когда не стало отца. Так же мрачно, так же холодно, но тогда шел снег, настоящий снегопад. И мне ужасно не хотелось, чтобы отец уезжал на работу. Кажется, я даже обиделась на него. Ведь мама уже заводила тесто на праздничный торт, и я так хотела, чтобы и папа посмотрел как я задую на нём свечи. Но он лишь пообещал вернуться пораньше. Но ни я, ни мама больше не увидела его в живых.

Авария. Какой-то молодой гонщик! И вся наша устоявшаяся мирная жизнь пошла под крутой откос. У безработной матери опустились руки, я же в своём взрослении едва не потопила нас обеих. Но мама справилась, она нашла замену. Потом ещё одну, и ещё. Пока через несколько лет не встретила преуспевающего директора строительной фирмы. Моложе почти на десяток лет. Но какое мне уже было дело до её нового ухажера в свои пятнадцать? Однако я серьёзно недооценила желание матери обзавестись семьёй. Как и её тягу к супружеским удовольствиям.

Я вздрогнула и неприятно поёжилась.

Отчим! Совершенная противоположность сдержанному, воспитанному и ответственному отцу. Ничего общего. Ни единой точки соприкосновения. Но это был окончательный мамин выбор, второй единственный на всю жизнь. До самой смерти. Тогда я научилась желать этой участи скорее, тайно надеясь, что мать найдёт другого, более подходящего. Но многое ли могут желания? И я почти смирилась, почти убедила себя, что у каждого свой вкус, и у всех должно быть право на счастье. Разве мама не заслужила его? Разве имею я право рушить её жизнь лишь из-за того, что её выбор не устраивает меня? Я отступила. Но как зря надеялась, как зря верила, что всё наладится! Невероятная наивность, невероятно слепая доверчивость.

С досадой и неприязнью качнула головой и отбросила мысли о прошлом. Ничего не изменить. Всё решено. Однако неприятное чувство всё же завладело мной, ползя по коже с невольными воспоминаниями.

- Гадство! - рыкнула я, подскакивая с кровати. - Почему я всё ещё не забуду?!

Быстрым шагом добралась до шкафа, вытянула тёплые штаны с кофтой под горло, наскоро оделась и решительно засобиралась на улицу.

- Всё, довольно. Никаких больше пряток дома! Никакой трусости. Никаких сомнений. Папа бы не стал гордиться такой дочерью. Я должна больше уделять внимания собственным интересам. Кто как не я знает их лучше? Кто кроме меня станет беспокоится о моих желаниях? Кто исполнит их? - невольно ухмыльнулась. - Я, и только я сама способна сделать для себя всё в лучшем виде. Никто другой.

Определившись, наконец, с позицией в ближайшем будущем, без колебаний отворила дверь и вышла. Улица встретила холодом и тишиной. Ни одного прохожего, только одна-единственная урчащая машина у подъезда через дом.

- Холодно, - пробормотала, выпуская изо рта пар и тут же закутываясь в шарф до глаз. Сунув руки в карманы, быстрым шагом устремилась к не самой популярной, но близкой кафешке.

Хотелось подумать в более свободной и радужной обстановке. Только вот кого позвать? Макса для взвешенного решения или сразу Николая? Невольно ухмыльнулась.

Я ведь всё решила!

Через несколько минут я уже сидела в одном из затемнённых и уединённых углов кофе и набирала сообщение следователю. Разговаривать с ним после всего, ещё и раньше времени, совсем не тянуло. К тому же, сам факт предстоящей беседы волновал более чем.

Минут двадцать, и он будет здесь! Если, конечно, говорил правду.

Заказав чай с малиной, глянула на массивные картины чёрно-белых городов.

Стоит подумать над вопросами. Интересно, сколько нас по всей планете? И везде ли мы?

С коротким звучком пришло ещё более короткое сообщение: "Еду".

Совсем не ободряюще и ничуть не вежливо! Он зол? Устроит допрос с пристрастием, предложит сотрудничество или же расскажет обо всём бескорыстно? Нужно ли пригласить Макса?

Меня всерьёз обеспокоило возможное уединение со следователем. Непредсказуемость пугала.

И пусть общественное место, но ведь у него связи. Сила!

Меня передёрнуло, но я нахмурилась и взяла себя в руки.

- Ничего он не сделает. Я нужна им.

Глава 10. Решение без выбора

Один его взгляд,

И ты тонешь в крови.

Одна откровенность,

И исчезнут пути.

Боясь застрять не в тех рассуждениях, я неторопливо попивала чай и размышляла о важности вопросов в жизни каждого. Однако придаваться философии долго не пришлось. Следователь возник передо мной куда раньше ожидаемого. И от его сдержанно неприветливого лика едва ли не вжалась в мягкое кресло до задней стороны спинки.

- Доброго вечера.

Его тёмные пронзительные глаза встретились с моими. Я напряглась.

- Вечера.

Николай кивнул и молчаливо взялся за пальто, снимая. Я же заерзала, собирая кусочки храбрости и усаживаясь поудобнее. Сердце стучало где-то у горла, нервы же, казалось, заходили ходуном.

Ну вот он и здесь.

Следователь сел напротив.

- Вы обещали...

- Знаю, - прервал Николай, чуть сдвинув брови. - И отвечу. Однако в начале хотел бы попросить прощения за прошлую встречу. - И именно мои взлетевшие брови, должно быть, заставили его сдвинуть свои ещё плотнее. - Проверить вас было необходимо, но моя вина, что я недооценил вас. Глубина всплеска вашей силы оказалась неожиданной.

В недоумении сдвинула на бок губы и сдержанно попросила:

- Поясните, пожалуйста.

Николай оглянулся, словно кто-то мог подслушивать нас.

- У таких, как вы, применение дара всегда идёт с выбросом некоторой энергии. Её вы - дары или одарённые, тоже можете чувствовать в друг друге, если применяемая способность достаточно сильна. Ваш дар не был задействован, и мне пришлось вызвать его нарочно. Но я не...

- Вы вызвали мой дар?! - воскликнула ошеломлённо, и ростки страха заполнили сознание. Я испуганно отстранилась.

- Попытался. Совсем не каждый дар откликается на подобное воздействие. Слабые и вовсе никогда, но остальные, - он умолк, и я почувствовала себя совершенно беспомощной. - Обычно вы испытываете лишь лёгкое неудобство, не более, но ваша способность, должно быть, проявляется как раз через касание.

Я только крепче сжала губы.

Какая осведомлённость!

- Да, именно так. И мне совсем не понравилось то, что я испытала. Но очень интересно, так происходит всегда, когда наши дары активируются?

Послышались шаги, и мы обернулись на подходящую официантку.

- Ваш кофе. Что-нибудь ещё? - обратилась она к нам обоим, но я лишь недовольно дёрнула головой и сложила на груди руки.

Как вовремя!

- Нет, спасибо.

Девушка, глянув на нас несколько заинтересовано, высказала готовность услужить и удалилась. Не добавляя сахара, Николай сделал глоток.

- Ну так?

- Чем сильнее дар, тем ощутимее реакция на нас. Вы сильны, я тоже. Однако, в отличии от даров, мы, ловцы, можем контролировать выбросы энергии и регулировать эту реакцию. Поэтому - нет, при активации больно не всегда.

- Почему же не смогли в тот раз? Раз такие умельцы в контроле, весьма странно выглядит ваша несдержанность. Или я так невероятно сильна?

- Не особенно. Но ваш дар... В чём его суть?

Невольно удивилась. Мне казалось, ему и всем ему подобным известно если не всё, то как минимум половина. Но, очевидно, он, как и обычные люди, не увидел закономерную связь.

- А не догадались? - не могла не спросить, кривя губы. - О чём вы думали во время... - голос словно пропал, - когда дотронулись и держали меня?

Строгое лицо следователя помрачнело. Меж тёмных бровей пролегла худая складка.

- Что вы видели?

Несмотря на тон с угрозой, косо улыбнулась.

- Кое-что.

Под пристальным требовательным взглядом беззаботно прильнула к кружке, допивая остатки едва тёплого чая. Он смотрел долго, но после поднёс ко рту чёрный горький кофе и отпил тоже.

И что теперь?

- Так значит, вы видите прошлое?

- Возможно. А что делаете вы? Почему я застряла... кхм, в том состоянии и не смогла оборвать действие дара? Обычно это выходит без проблем.

Он не торопился отвечать.

Может, ему вовсе и не нужна моя помощь?

- Мы блокируем дар. Находим по энергии во время использования способности и останавливаем. Или замораживаем в определённой точке, если угодно.

От его слов стало жутко, пусть догадки кружились в голове уже с первой нашей нетелесной встречи.

- И блокировка дара, полагаю, так же регулируемо болезненна как и её обнаружение в активном состоянии? - спросила прямо, боясь, что при следующем спонтанном прыжке в прошлое окажусь в очередной клетке из ада. Куда легче было воспринять, что в тот раз Николай просто не сумел совладать с собой от неожиданности.

Но надежды были напрасны.

- Нет, блокировка болезненна всегда. Чем сильнее дар, тем ощутимее последствия. - Меня словно столкнули в пропасть. И ему, кажется, подобная реакция пришлась по вкусу. - К тому же, раз вы влезаете в память ловца напрямую, вам обеспечена встреча с его защитой.

Боже! А что, если он коснётся меня снова? Или кто-то из них? Что, если я совершенно случайно увижу их воспоминания даже не касаясь? Будет тоже самое?

Я судорожно сглотнула и непроизвольно спрятала ладони на коленях.

Ни за что не стану помогать им!

- Тем не менее, я прошу вас о помощи.

Несдержанно фыркнула.

- И это после того, как вы открыто заявили, что в любое мгновение вспышки дара меня может снова скрючить от боли? Вот уж нет. Мне хватило сполна. Вам нет?

Следователь, вроде и не меняясь в лице, показался ещё суровее.

- Мне хотелось избежать дальнейших недоразумений, - предельно честно объявил Николай, и я поразилась его наивности. Любой другой в свою угоду непременно скрыл бы столь существенные недостатки. Так поступают все. В особенности тайные лаборанты и правоохранительные органы. Что не так? - И, могу заверить вас, никто из наших не станет пытаться задеть вас, если согласитесь помочь. Вам ничего не угрожает.

- Ха! - чувственно воскликнула я. - Вот вам тайна, откровенный следователь - влезть вам в голову я могу через что угодно, лишь бы это что-то значило для вас. И этот процесс, что ещё важнее, от меня совершенно независим. Осознаёте проблему?

Он осознал. В самом полном объёме, и его лицо помрачнело пуще прежнего. Я едва не рассмеялась столь же неприветливо.

- Уж лучше бы соврали, да?

Николай лишь чуть ближе сдвинул брови и опустил взгляд на остывающее кофе.

- Нет, не лучше. Однако ваш дар создаёт серьёзные препятствия, - он снова глянул мне в глаза, и я поразилась в который раз. Рассуждения следователя никак не влезали в его профессиональные рамки, поведение не укладывалось в голове, а нерушимая вера в моё участие в его деле приводила в замешательство и гнев. Казалось, он и мысли не допускал о моём отказе.

- Непреодолимые препятствия, - твёрдо вставила я, уже предчувствуя окончание разговора. - Помогать вам в чём бы то ни было с такой угрозой я не намерена. Разбирайтесь сами.

Длинные худые пальцы тихо застучали по столешнице. Я глянула на них озадаченно и несколько испуганно.

Нервничает? Перейдёт к более решительным методам "уговора"?

- Мне не следовало быть с вами настолько откровенным, - произнёс он негромко, и мне тут же стало не по себе. - Но я рискнул, потому, что вы действительно нужны нам. Нужны мне, чтобы найти убийцу не только моей сестры и друга, но и многих других, - сообщил он, и что-то в его взгляде будто схватило за грудки саму душу. - Она убила десятки человек, Слава, и не все они были виновны. Не все заслужили подобной смерти...

Его карие глаза вдруг налились кровью, и, как и при первом нашем соприкосновении, меня будто выдернули из настоящего. На крохотное мгновение, совсем на маленькую его долю кровь в его глазах оказалась широкими пятнами на когда-то белом халате изрезанной девушки. Моргнув, я отпрянула от стола и в миг покрылась мурашками ужаса.

О Боже!

Дыхание перехватило, сердце заколотилось куда быстрее прежнего.

Та убийца настолько безжалостна? И... неужели тогда Николай действительно расширил границы дара? Неужели теперь я стану видеть воспоминания и через взгляд?

Испуг пробрал до дрожи. Будущее предстало в самых ужасающих подробностях.

Как мне жить с таким даром в обществе?

Я потрясённо глядела на следователя, не в силах справиться с нахлынувшим отчаянием.

- Что случилось? - обеспокоенно вопросил лаборант, подавшись вперёд, но я вздрогнула и вжалась в кресло. Он осторожно отстранился. - Я напугал вас?

Неопределённо скривила губы.

- Напугали? - переспросила глухо. - О нет, вы окунули меня куда в больший кошмар, - выдавила я, и Николай будто бы испугался сам, напрягаясь. - Знаете, что вы наделали, коснувшись меня тогда, после допроса?

Желание прикончить любопытного исследователя боролось с безысходностью и отчаянием. Он же будто застыл от напряжения. Хохотнула.

- Вы открыли во мне ещё одну изумительно паршивую способность. Я, знаете, и от предыдущих не в восторге, но эта... - Нервный смех вырвался снова. - Боитесь смотреть мне в глаза, Николай. Ваши воспоминания я теперь могу просмотреть даже без боли.

Злая улыбка застыла на губах. Следователь пребывал в недоверчивом подозрении.

Не верит?!

- Вот ответьте, кто та зарезанная девушка с волнистыми белыми волосами? Ведь вы о ней только что думали, не так ли?

Карие глаза следователя угрожающе сузились. Я содрогнулась в безотчётном желании сорваться с места, но Николай остался неподвижен. Я пожалела о сказанном, сжав губы.

Вот кто просил болтать, а? Мало было материала для пыток? Так пожалуйста, если он не тот, за кого выдавал себя прежде...

Нервно сглотнула, ощущая, как от предчувствия пробирается по спине холод. Следователь молчал, пугающе внимательно впиваясь взглядом.

- Чего же вы так безмолвны? Воображаете, в какой отдел лаборатории меня пристроить для опытов?

Недоумение вспыхнуло на его лице поразительно чётко, смывая устрашаю задумчивость без следа.

- Что такое вы говорите? - возмутился Николай будто бы совершенно искренне. - Разве в тот раз я не сказал, что от вас нам нужна помощь и пытками мы не занимаемся? Ваши домыслы, позвольте заверить, не имеют с нами ничего общего.

Я остановила поток оправданий, прервав:

- Так ли? Тогда как объясните увиденного мной мальчика, прикованного к стулу и одного из вас, причиняющего ему боль даже не приблизившись? - перешла я в нападение. - И для чего вам та секретная лаборатория, где вы пытали сестру?

Николая передёрнуло, и я мгновенно осознала, что зря напомнила об Анжеле. Он, кажется, всё же любил её. Захотелось извиниться, но я только стиснула зубы крепче.

Пусть вначале ответит.

- То, что вы видели, к нам, как я и сказал ранее, не относится, - в сдержанном спокойствии заговорил Николай, вызывая совсем несвоевременное чувство вины. - Мы стараемся отслеживать появление подобных лабораторий и исследователей, но никто не всемогущ. Уследить за всеми невозможно. Но мы не проводим опытов на людях, Станислава. Не без добровольного согласия. В той лаборатории всё было по обоюдному желанию. Но не все следует этому правилу, как вы заметили. Всегда находятся желающие приобрести ваш дар...

- Разве дар можно забрать? - вспыхнула я в надежде и ужасе.

Николай замялся.

- Они не забирают, скорее пытаются воссоздать в свою угоду подобный. Через кровь, через гены, по разному, - не стал вдаваться он в подробности. - Но факт есть факт, есть те, кто, с нашими способностями или без них, похищает и проводит запрещенные эксперименты. Вероятно, вы побывали в одной из тайных лабораторий таких людей. Полагаю, она недействующая?

Невольно вспомнила момент, где стояла в огне сгорающей лаборатории.

- Нет.

- Что же насчёт Анжелы, - продолжил Николай, сжав на мгновение губы и пальцы, - то мы были вынуждены перейти на подобные меры. Поймать убийцу было приоритетом. Она сама хотела того же. Поверьте мне, я говорю правду. Мы никого не пытаем, не убиваем и не держим против воли.

Умоляющая его Анжела встала перед глазами, будто я видела её только что.

В одном он не врёт, но...

- Тогда, раз вы ни в чём не виноваты, зачем же та убийца перебила ваших? После добровольного вмешательства на такое не идут.

- Верно, не идут. Только мы никак с ней не связаны. Она и до нас была замечена в подобном. Вероятно, ей не было дела, каким образом мы сотрудничаем с вами. Её похитили в семнадцать лет и держали в запрещённой лаборатории одиннадцать месяцев до убийств в первой лаборатории и за три года до нападения на нас. Тогда ей удалось сбежать и отыскать за это время четыре лаборатории, включая нашу. Полагаю, наткнувшись на нас, она уже не стала разбираться в деталях.

Николай умолк, бросив взгляд на пустую кружку из-под кофе.

- Мы не знаем, как ей удавалось так быстро находить их, но почти за три года она - в одиночку! - обнаружила их большего нашего. Возможно, это одна из её отличительных способностей.

- Отличительных? - заинтересовалась я. - То есть?

- Ваши способности могут быть какими угодно и совмещаться по разному. Основная у неё - перемещение по телам, что является весомым препятствием в её нахождении. К тому же, она способна контролировать тела Ловцов, пробираясь через защиту. Как вы, когда видите прошлое без боли, - неожиданно вставил он, пугая сравнением. - Нам очень важно найти её и тех, кто стоит за ней.

Перспектива ввязываться в череду убийц не на шутку встревожила. Я вспомнила, как на пару с мужем Анжелы Николай требовал у неё ответа на то же.

- А кто стоит за ней?

Николай, будто информация являлась чрезвычайно секретной, вновь цепким взглядом обвёл тихий зал кафе.

- Есть несколько вариантов: те, кто помогает ей избавляться от исследователей и всех, кто связан с тайными лабораториями; те, кто идёт против ловцов и вариант, что за всем стоит она сама. Вероятность, что она ни с кем не связана, довольно мал, но, возможно, жажда мести действительно сподвигла её на многое. Если случай первый, то нам бы очень хотелось связать с ними и действовать заодно. Возможно, они знают, кто на самом деле стоит за созданием запрещенных лабораторий и пытками над дарами. Если же случай второй или третий, - сделал следователь акцент, - то их нужно остановить скорее. Невиновные не должны страдать из-за чьих-то помыслов.

Николай был серьёзен, как никогда.

- Кроме того, так или иначе необходимо выйти на организацию, что проводит над вами опыты, а после продаёт ваши способности на чёрных рынках. В последние годы единоразовые вспышки активации даров стали встречаться всё чаще. Но люди, что их применяют, не знают конечных поставщиков. Только посредники, толку от которых нет. Самую верхушку без успеха ищут уже многие годы, но вы, Станислава, можете помочь нам в поимке преступников. Ваш дар находить и видеть нужное прошлое может сыграть огромную роль. Только подумайте, сколько людей вы можете уберечь от пыток, сколько невинных спасти от гибели. Подумайте, Станислава. Ваши способности нужны нам и таким, как вы. И это не пустые слова.

Он умолк, бесстрашно всматриваясь в глаза и ожидая ответа. Он не угрожал, не просил, но доказывал, что мои силы требуются им. На самом деле. И не верить ему у меня не выходило.

Что, если я действительно могу помочь жертвам лаборантов? Что, если смогла бы спасти того мальчика и найти его мучителей? Сколько ещё этих жертв сейчас? Могу ли я остаться в стороне и отказаться от них, зная, что в силах прекратить их страдания? Разве я сама не хотела бы, чтобы меня спасли от той боли, что испытывала Анжела? Но...

- Как же я могу помочь?

Следователь глубоко вздохнул и несколько расслабился, словно в этом-то вопросе сложностей не предвиделось.

- От вас требуется перепроверить все данные по этому делу. С вашими способностями могут раскрыться незамеченные нами детали, необходимые для раскрытия. После того случая пятилетней давности в нашей лаборатории её след пропал.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять о чём он.

- Постойте-ка, - решила я уточнить, - в последний раз вы видели её пять лет назад?

Он, будто это ничего и не значило, кивнул. Взмахнув руками, откинулась на спинку диванчика.

- Как тогда вы хотите поймать её? За это время с её-то даром можно было замести любые пути, - резонно заметила я. - Она может быть хоть на краю света, хоть в могиле. Вряд ли я в силах помочь вам.

Николай помолчал.

- Даже если она мертва, её сообщники не могли исчезнуть также бесследно. К тому же, её смерть не останавливает дарокрадов. С вашей помощью мы можем найти если не убийцу, то их.

Я задумалась, вздохнув.

- Допустим, я окажусь полезной, но находиться с вами, уж извините за откровенность, мне совсем не хочется. Ваши возможности меня не мало пугают.

Николай выглядел задумчиво.

- Вам не стоит беспокоиться. Как я говорил, мы способны контролировать выбросы энергии до полной их нейтрализации. А прикасаться к вам нарочно никто не станет. Более того, если хотите, могу предложить вам свою помощь.

- И какую же? - ухмыльнулась я. - Отбиваться от подобных вам?

- Сделать всё, чтобы они не причинили вам вреда из-за способностей на расстоянии, если вернётесь в прошлое при ловцах, и через непосредственное соприкосновение.

Моему недоверию не было предела.

С чего бы ему жертвовать собой? И чтоб не причиняли вред из-за способностей... ха! А приносить вред не из-за дара, а так, припугнуть ножичком - об этом мы не договаривались?

- А если откажусь?

- Будете жить как и другие. Мы не заставляем вас, Станислава. Мы просим помощи.

Говорил он как-то слишком складно.

- Если сомневаетесь, могу предложить заключить договор. Вы проверяете все данные по делу, я лично слежу за вашей безопасностью. Если же кто-то причиняет вам вред, можете уходить в тот же момент и требовать компенсацию. Если всё проходит без осложнений, вы получаете вознаграждение и возможные благодарности спасённых жизней. Как вам такие условия?

Спешить не стала.

- Нужно подумать. К тому же, мне хотелось бы задать вам ещё парочку вопросов.

- Что угодно.

Невольно ухмыльнулась.

Какой услужливый!

- Что вы знаете о проявлении наших способностей? Откуда они у нас? Как передаются? Почему те или иные? Много ли нас и вас?

Николай задумчиво кивнул, принимая запросы.

- Начнём с конца. Таких, как вы - одарённых, и нас - ловцов, один на тысячи. Достаточно мало. И у каждого из даров способности различаются в зависимости от, скажем, сильного желания или необходимости в момент первой активации. Вот вам, к примеру, вероятно, очень требовалось знать чьё-то прошлое, не так ли?

И я, совсем не желая вспоминать, мысленно окунулась в тот кошмарный вечер, до сих пор не отпускающий меня.

Я нарезала овощи на салат, давно проголодавшись. Отчим и мать в этот раз не спешили с ужином, а на присоединение к ним не доставало храбрости. Только после их ухода в так полюбившуюся им комнату, я отважилась покинуть спальню. Я не торопилась, я знала, что там они надолго.

Но прогадала. Он оказался хитрее, застав меня одну. Оставив мать.

- Решила подслушать нас, маленькая негодяйка? - в излюбленной шутливой манере вопросил он, когда в испуге я замерла у кухонного гарнитура. Я не могла сбежать, боясь разрушить итак хрупкий мир между нами. Побег значил бы, что я сдалась и приняла негласную игру. А я не хотела, не могла, и в страхе наблюдала, как в одних боксерах под упругим животом он неторопливо подходит ближе.

- Я собиралась поесть, - пробормотала глухо, крепче сжимая рукоятку ножа.

Отчим не верил.

- А кто же совсем недавно отказался от ужина, врушка?

Он, беспрепятственно оказавшись совсем рядом, обхватил ладонь с ножом. В ужасе от бесцеремонного напора я почти закричала, зовя мать, как перед глазами предстало невозможное.

Я сидела на столе, в который мгновением раньше так отчаянно вжималась, и ногами обхватывала бёрда отчима. Я была нага, он тоже, и его руки блуждали по телу без единого возражения. Я оцепенела лишь на миг, но вздумав воспротивиться, осознала, что не в состоянии и шевельнуться.

Я чувствовала на себе его грубые пальцы, ощущала влажные поцелуи на коже, слышала приглушенные оскорбления, часто прорывающиеся через стены родительской комнаты, и, будто в самом кошмарном сне, выгибалась на встречу со стоном.

- Ты так красива. Твоя дочь вся в тебя. Может, уже пригласим её?

- Что такое ты говоришь? - изрекли не-мои губы, когда внутри я похолодела от ужаса. - Она же моя дочь. Ей всего пятнадцать.

- Да брось, самая пора стань настоящей женщиной. И. - Он всё не отрывался от не-моего тела, что я ощущала так остро без выбора. - Разве ты сама не говорила, что хочешь, чтобы мы стали друг другу ближе? Как настоящая семья...

И я, прекратив попытку вырваться из запершего меня тела, застыла в беспокойном ожидании. Губы двинулись, слова, на грани шепота, слетели с языка:

- Если уговоришь...

Сжав крепче челюсть, опустила взгляд на кружку с остатками давно остывшего малинового чая. Николай всё также сидел напротив.

- Да, дар открылся весьма вовремя...

Выпрашивать подробности следователь на стал, даже если желал того.

- Закономерности и причины проявления дара полностью не изучены, но встречаются несколько чаще в семьях с одарёнными родителями. В основном спонтанно. Из-за чего или откуда первоначально всё пошло - неизвестно.

Продолжать разговор не было желания, но кое-что не давало покоя.

- Наш город - миллионник, отчего же до этого я ни разу не встречала ни подобных себе, ни вам? Почему никто о нас не говорит?

Вопрос явно не доставил Николаю радости, но умолчание не помогло бы ему добиться согласия на помощь. Это он понимал не хуже моего.

- Всё просто. Есть те, кто следит за сокрытием нашей тайны и предупреждает её распространение. Общество не должно знать, что есть настолько отличные от них. Иначе последствия могут стать настоящей катастрофой, - объявил следователь, вгоняя в лёгкую панику. - Вы так не считаете?

Я промолчала.

- И кто держит нас под контролем?

- "Безопасный мир". Предлагаю познакомиться с его частью завтра. Вы не против?

Мне подумалось, что вопрос принадлежал скорее к риторическим. Но бежать от неведомых контролёров у меня бы вряд ли вышло так уж просто, и я согласилась. Мне дали адрес и распрощались, высказав надежду на сотрудничество.

Глава 11. "Безопасный мир"

Безопасность - залог всего.

Организация врагов творит добро.

Кто состоит в ней - не стоит знать.

Излишнее внимание может пугать.

Я стояла у одного из входов в не самое приметное здание и уже дважды с сомнением глядела на листок с адресом. Написанное Николаем определённо точно совпадало с действительностью. Та улица, тот номер, та тёмно-серая дверь на сером кирпиче, которую я заметила лишь с третьей попытки, тот угол. Всё говорило о совпадении. Только вот ни единого намёка на государственные правоохранительные органы. Да что там, рядом с дверью не висели даже объявления - голая тёмно-серая стена.

Впервые в меня закрались серьёзные подозрения. Но отступать было глупо. Подойдя ближе, решительно потянула за ручку, но лишь секундой позже что-то пикнуло, и дверь поддалась. С опаской двинулась вглубь. Короткий коридорчик, небольшая комнатка с тремя стульями для посетителей, стоячая вешалка и ресепшн с миловидной девушкой. Точнее доисторический лакированный стол с перегородкой, за которой прятался вполне современный компьютер и хорошенькое лицо единственного обитателя чуть ли не подземелья. Позади на крашенной стене цепляла взгляд вывеска с логотипом планеты: "Безопасный мир".

- Добрый день, - поприветствовала неуверенно. - Мне к Норваеву Николаю Геннадьевичу.

Русоволосая широко улыбнулась и указала на неприметную дверь чуть в стороне от стола.

- Третья дверь слева.

И ни слова больше. Поколебавшись мгновение, решила не снимать куртку и последовала в указанном направлении. Меня даже не провожали взглядом, переведя всё внимание на монитор и какие-то бумаги рядом.

За дверью ждала крутая лестница вверх. Поднималась я весьма неохотно.

Что за дыра? Тут не могут находиться государственные служащие... Может, как и пророчил Макс, сейчас я по собственной воле поднимаюсь в их очередную лабораторию? И ведь предупредила только его, в сообщении.

Сглотнув, уверенно открыла следующую дверь и попала будто в другое измерение. Светлый длинный коридор, картины, кофемашина, цветы, паркет. Словом - совершенно другое место. Стало не по себе. Но тишина определённо радовала больше возможных криков и людей в белом.

Повернув налево, остановилась у третьей двери с чёрно-золотистой рамочкой и золотыми буквами: "Бестужев Константин Григорьевич". Это мне совсем не понравилось.

Есть тут вообще что-то определённо ясное?! Может позвонить Николаю? Но если он тут за дверью...

Пришлось вдохнуть поглубже, постучать и заглянуть внутрь. Увиденное облегчения не вызвало, пусть кабинет и оказался всё же простым рабочим кабинетом.

- А Норваев Николай Геннадьевич здесь работает?

Беловолосый мужчина, что вальяжно восседал на небольшом кожаном диванчике, весьма неохотно оторвался от разглядывая растопыренной ладони. Взгляд его был далек от норм гостеприимства.

- А кто спрашивает?

- Вольных Станислава...

Незнакомец тут же сменил маску недовольства и улыбнулся. Загадочно и пугающе. А в его выразительных, приковывающих взгляд глазах мигом вспыхнул интерес. Он прищурился.

- Не здесь, - протянул он, и я собралась было тут же сбежать, но тут напарник Николая, так ярко врезавшийся в память в день их появления в офисе, быстро вставил: - Но тут бывает. Ты проходи, присаживайся, не стесняйся, - указал он на мягкий стул у единственного рабочего стола, не став утруждаться обременительной вежливостью. - Он только вышел, скоро будет.

Коридор за дверью показался куда привлекательнее стула, но выставлять себя трусихой хотелось ещё меньше.

Что он может мне сделать, в конце-то концов?

Под пристальным изучающим взглядом водянисто-голубых глаз молча добралась до предложенного места и села. Смотреть на чудаковатого следователя совсем не хотелось, и я напряженно уставилась в окно напротив.

Вид открывался непримечательный. Голые тёмные деревья, серая дорога, грязно-белое покрывало снега и кирпичная стена очередной многоэтажки. Гуляющих не было. Смотреть абсолютно не на что.

От скучнейшего и нелепого занятия отвлекло тихое шуршание. Оглянувшись, с великим изумлением узрела неведомое.

Блондин подпиливал ногти!

Маленькая мягкая пилка с чёрно-белыми узорами так и летала в его утонченных пальцах, и едва ли я могла не выдать себя. Мне стало почти завидно. И тут он поднял глаза и улыбнулся. Я невольно дёрнулась, будто оказалась поймана за неприличным подглядыванием. И почти извинилась!

- Как дела?

Бровь взлетела в недоумении.

- Что вам до моих дел?

Мужчина снова улыбнулся, глянул на ногти и дунул на палец. Белые пылинки закружились в коротком танце, медленно оседая на пол.

- Да есть кое-что, - таинственно вставил он, и пилка легла на следующий палец.

Я нахмурилась.

Взрослый мужчина, так ловко пилящий ногти - совершенное нечто! Пусть по моему летомеру ему было не так уж много: лет двадцать пять - двадцать семь, но сам факт поражал. Да и его поведение, вопросы - выбивали из колеи просто мастерски.

- И что же?

Незнакомец хмыкнул и вернул всё внимание ногтям.

Да где Николай? Не пришла ведь я настолько рано?!

Мне совершенно не хотелось оставаться и дальше наедине с этой неординарной личностью. Становилось жарко, неуютно и нервозно. Молчаливый следователь давил присутствием не хуже панически пробегающих в голове мыслей. Догадки о наличии у него способностей напрягали, как и затяжной ответ.

Он что, забыл о вопросе?

Следователь дунул на мизинец, придирчиво оглядел его со всех сторон и удовлетворенно скосил губы на бок. После чего аккуратно встряхнул пилку, поднялся, сунул ту в карман белоснежной рубашки на худом теле и решительно направился к столу.

- Вешалка рядом, если что, - как бы между делом бросил блондин и сел напротив. Приподнял в локтях руки, сомкнул пальцы и уставился на меня будто удав на кролика. Но вдруг нахмурился и взглянул на куртку.

Мне разом стало будто ещё жарче. Однако раздеваться не хотелось, но он молчал, и мы изваяниями томились в тишине не меньше полминуты. Наплевав на приличия, оттянула от горла шарф и сбросила куртку на спинку стула. С вызовом вкинула бровь.

И что дальше?

Долгий внимательный взгляд блеклых глаз послужил ответом. Хотелось нервно сглотнуть и отсесть подальше.

- Так значит, ты та самая?

Поморщилась от грубого тыканья, но вспомнились его слова с нашей первой встречи в петле, его холодный взгляд, косую улыбку, предвкушающую ужасное, и стало не до того. Именно он, ещё даже не видя меня, предположил, что журналистка, писавшая о лабораториях, это их пропажа. Та самая убийца.

Невольно пробрала дрожь.

- Кто знает.

- То есть не ты находила лаборатории с помощью своего дара? - иронично уточнил блондин, и его задор мне совсем не понравился. - Мне говорили, у тебя особенный дар...

Я только сильнее сдвинула брови, не желая выбалтывать больше необходимого, отчего мужчина, казалось, загорелся азартом ещё больше. Он нагнулся, приближаясь.

- Особенный настолько, что даже наша защита тебе нипочём.

Мои сомнения о его способностях в миг развеялись. Очередной Ловец!

- Как же, - скривилась я, - ваша защита очень даже ничего. Николай оценил самолично, неужели не говорил, как и его скрутило в славной боли?

Мне улыбнулись. Медленно, мягко, хитро.

- То есть ты и в самом деле соединяешь наши силы, несмотря на побочные неприятности? - раскрыл он свою осведомлённость, и я нахмурилась ещё больше.

К чему вопрос?

- Хочешь проверить? - не стала и я проявлять уважения.

- Разрешаешь?

- Не-ет! - хотела было я сказать твёрдо, но вскрикнула от неожиданности и дёрнулась, когда его пальцы едва не накрыли мои. Сердце заколотилось как сумасшедшее. - Да что ты...

Он резко вытянулся над столом, и от ужаса возможного прикосновения с криком я отпрянула назад и рухнула вместе со стулом и курткой на пол. Но тут же перевернулась и вскочила на ноги, готовая бежать или защищаться. Но следователь оставался за столом. Его узкие губы, будто предназначенные для ухмылок, были широко растянуты и раскрывали белозубый оскал, блекло-голубые глаза будто искрились от парализующего интереса и было ясно - свои попытки он продолжит. Несмотря ни на что.

- Не смей трогать меня.

Сообщить о несогласии он не успел, дверь распахнулась и через неё спешно прорвался Николай. Наскоро оглядел нас и нахмурился.

- Что здесь творится?

Я обернулась с негодованием и злостью.

- Желание поэкспериментировать. Ваш приятель точно такой же, как и те лаборанты. Вы мне солгали?

Я была практически убеждена, что меня нарочно загнали в ловушку, и пугающая слабость окутывала тело и топила рассудок.

Как прав был Макс! Мне ни за что не стоило соглашаться.

- Разумеется, нет, Станислава. И Константин так же намерен участвовать в поисках убийцы с вашей помощью, как и я. Разве нет? - обратился он к Константину, и тот, будто нарочно помедлив, извиняюще улыбнулся и развёл руками.

- Прошу меня простить, не совладал с любопытством. Очень уж хотелось увидеть реакцию.

Я едва не вскипела от гнева.

- А что будет дальше? Мне теперь прятаться от тебя по углам?

- Ну что ты...

- Он не тронет вас, Слава, - успокаивающе проговорил Николай, но я ничуточки не поверила. В блеклых глазах мне всё ещё виделось то дикое желание. - Ведь так?

- Да зачем бы мне её трогать? - горячо возмутился светловолосый следователь. - Мне вполне известно к чему это приведёт. Просто пошутил, и всё.

Гневно сжала губы.

Чёртов шутник!

- Тронешь ещё раз - пожалеешь, - пообещала расплату, сверля блондина злобным взглядом. Задумавшись на мгновение, он чуть выше поднял ладони, изображая приступ миролюбия.

- Понял. Всё понял.

Раздался удручённый вздох, я обернулась к Николаю. Он прошел к упавшему стулу, поднял его, куртку, отряхнул и под молчаливыми присмотром повесил ту на крюк длинноногой вешалки.

- Прошу, присаживайтесь, - указал он мне на прежнее место, обходя стол и садясь на стул напротив, меняясь с Константином. - Я подготовил для вас договор и информацию.

И пока под взглядом блондина я решалась сесть, на стол из внутренних полок легли тонкие папки.

- Договор составлен с учетом всех возможных неприятностей от нас в ходе дела. Прошу, прочтите. Если условия вас не устраивают, скажите, и мы изменим их. Потребуется время, но ничего.

Мне были протянуты скрепленные листки в двух экземплярах. Я читала их со всем вниманием, стараясь не отвлекаться на замершего у окна напарника Николая.

В общем-то, договор был расписал ясно и не отходил от обещанного. За исключением дополнения, в котором меня обязывали вернуть им половину затраченных на меня в ходе расследования средств, если я решу уйти по собственному желанию.

Вполне разумно.

Всю ответственность на себя брал их "Безопасный мир", где Николай значился работником и предоставлялся мне на время ведения дела загадочным смотрителем. Впрочем, его обязанности были расписаны и направленны на защиту. По сути - временный договор вроде устройства на работу. К тому же, уже с печатями. Оставалось лишь поставить личную закорючку.

Как предусмотрительно. Не для того ли, чтобы не напрягаться в ожидании другого, если вдруг решу дополнить или переписать его?

Но договор устраивал.

- Согласна, - отозвалась я, чтобы после подписать и забрать один экземпляр себе. - Что насчёт информации о деле?

Николай подобрался и вновь стал воплощением серьёзности.

- Данных немного, но, пожалуйста, - мне протянули папки, открыли самую пухлую чёрную, и я увидела прикреплённое к листку цветное фото лица молодой, жизнерадостной русоволосой девушки и краткие записи рядом. - Мы предполагаем, что та убийца - женщина: Глинская Надежда Олеговна двадцати пяти лет на данный момент. - Я вчиталась в другие небогатые семейные данные. - Впервые была замечена восемь лет назад в одной из запрещенных лабораторий. Из работников подвала, где проводились эксперименты, никто не выжил. Данные об исследованиях уничтожены. Есть записи с камер о первом побеге, - жестом предложили смотреть дальше, и, листнув, я увидела пару тёмных размытых фотографий таящейся у какого-то здания группки из пятерых детей во главе с мужчиной и женщиной. - Выводил спасшихся охранник, находившийся, вероятно, под воздействием её дара. Обратите внимание на подозреваемую, которую он держит на руках.

Я пристальнее вгляделась в девушку в белой испачканной тёмными пятнами сорочке. Нахмурилась. Блондин, что стоял неподалеку и поглядывал в папку, хмыкнул и ушел на диван.

- Мы полагаем, что, переносясь в другое тело, её настоящее теряет сознание. - Я кивнула. Логично. - Там на парковке они сели в его машину и, по версии свидетелей, заехали в его дом. В тот же день вечером покинули пределы города. Через семь месяцев машину нашли в обрыве за тысячи километров. Погибших не было. Охранника - Сумарова Павла Денисовича за месяц до этого засняли на камере по превышению скорости в городе много западнее. Рядом с закрытыми глазами пребывала подозреваемая. После ни его, ни пятерых детей не видели.

Я разглядывала то чёткие, то размытые фотографии маленьких радостных и недовольных спасённых по отдельности.

- Один из подопытных сирота, трое без вести пропавшие и про одну ничего не известно. - Внимательнее взглянула на размытое фото с камер. Девчонка в белом больничном платье. - К родителям никто не возвращался. Нигде замечены не были. Глинская появилась на камерах спустя полтора года после первой лаборатории в Томске. Очередная резня и трое спасённых, которых так и не нашли. Четыре месяца позже подобный случай произошел в Новосибирске. Обстоятельства те же, выживших, как и детей, нет. Спустя ещё шесть месяцев мы поймали её уже у нас, - коротко известил Николай, и я оторвала взгляд от разглядывания фотографий и данных.

Его лицо казалось маской - никаких лишних эмоций, предельная сосредоточенность и решимость. Непоколебимая убеждённость, воплощение необратимой кары. На мгновение мне стало даже жаль ту убийцу, к которой он идёт.

- Как вы можете убедиться, - указал он на папку, - её присутствие было обнаружено вблизи каждого убийства. Как минимум в том же городе и в те же дни, что странно для простой случайности, не находите?

Находила.

Но почему она просто не прыгала в тела других из безопасных мест и подальше от городов? Так привязана к настоящему телу? Ограничивает расстояние?

- Тогда отчего после таких данных она ещё не у вас?

- Она очень тщательно скрывалась на границах города, почти не выходила из снятых комнат. Следы её присутствия удавалось найти только после убийств или же слишком поздно для захвата.

- Всё тщательно планировала?

- Именно. Глинская чрезвычайно опасна. Её дар опасен. Найти её до следующего нападения необходимо.

Тут я осторожно опустила глаза, скосила их на залипающего в телефоне сотрудника и осмелилась:

- А если её всё же больше нет или она передумала выискивать новые лаборатории после встречи с вами? Пять лет затишья могут...

- В таком случае вы можете не опасаться встречи с ней, - без возражений высказался Николай. - Проверите полноту доступных сведений, отыщите новые и, возможно, мы все поймем, что Глинская, её сообщники и дарокрады для нас недоступны до следующих зацепок.

Я качнула головой. Мне нравилось думать, что мои раскопки прошлого не выведут к убийцам. Так было легче. К тому же, плохо верилось, что, используя такой великолепный козырь как перемещение по телам, можно попасться в лапы посредственных следователей. Уж я бы не попалась. Да и вообще вряд ли высовывалась бы из глухой деревушки. Особенно после наглядного урока от Ловцов.

Невольно вздрогнула, вспоминая первое заточение в чужом теле. У меня ни за что бы не возникло желания после всего возвращаться к таким мучителям. Ни за что, если бы могла прятаться от них вечно.

- Знакомиться с деталями конкретного этапа расследования предлагаю непосредственно перед проверкой. Информации много, так будет время подготовиться и всё рассчитать. Предлагаю начать завтра. Все расходы, касательно дела, как прописано в договоре, мы берём на себя, - не стал мусолить тему Николай. - Успеете собрать необходимые в дорогу вещи?

Я нахмурилась.

К чему такая спешка? Может, мне хотелось бы не только продлить свой планируемый отпуск, но и попрощаться с родителями, друзьями и кем-нибудь ещё? Спросить совета, в конце концов!

- Не сможете?

Я скосила на бок губы.

Интересно, как много они уже знают обо мне? Есть ли у них папочка и на меня?

- А куда едем? В ту лабораторию, после которой она исчезла?

- Предлагаю начать с начала: с семьи убийцы и лаборатории в Тобольске, где она лежала.

Невольно свела вместе брови. Название города никак не хотело укладываться на просторы великой России.

Вот засада, нужно было лучше учиться в школе!

- Успею.

Немногим позже я стояла на улице перед входом в офис.

- Ты спятила?! - негромко уточнил Максим, пристально в меня вглядываясь. Он совсем недавно вышел оттуда. Мне хотелось поговорить с ним до встречи с начальницей.

- Нет, я действительно решила помочь им. И захотела этого сама, без принуждения.

Недоумения ясно читалось на узком лице друга, но он держал себя в руках. Вероятно, такого моего решения он не ожидал совсем.

- И как давно? Почему мне сказала только сейчас? - спрашивал он, упрекая. - Но что, конечно, важнее, какого чёрта ты вообще согласилась? Помнится, совсем недавно ты говорила, что не приблизишься к ним и на километр, а избегать будешь всеми силами. Что изменилось?

- Он всё объяснил. Мы даже заключили договор с его организацией. Они никого не пытают и не ставят опытов. Во всяком случае, - подняла я руку, когда Макс намеревался прервать, - даже если они врут, в моих силах узнать правду. Я могу во всём разобраться. И могу помочь другим одарённым. Действительно могу, если сумею обнаружить подсказки в прошлом и отыскать тех, кто пытал или пытает их до сих пор. Мне всего-то и нужно, что проверить их данные и...

- Так ты осознанно выбираешь помощь им через боль? Даже если в настоящем времени они могут сдерживать её, как ты сказала, что спасёт тебя от прошлого? В делах об убийствах тебя ждут не просто красочные фотографии, ты сама станешь участвовать в них. К этому ты готова? Готова снова прочувствовать, как тебе ломают кости и засаживают в тело пули и ножи? Они могут обещать что угодно, но никто, никто не способен застраховать тебя от случайностей. Понимаешь это?

- Понимаю, Макс, хорошо понимаю. Также как и то, что даже не вмешиваясь в их разборки напрямую, способна спасти живых людей от самых настоящих пыток. Представь, что на месте похищенных я, разве не захотел бы ты помочь мне, даже рискуя ощутить боль на краткий миг? Такое можно перетерпеть, если понадобится. К тому же, меня никто не держит, и, если решу, что с меня довольно - уйду в ту же минуту. Они не угрожают и не принуждают. Они предлагают сотрудничество.

Максим ухмыльнулся, глянув в сторону.

- Ну конечно, стоит только поманить иллюзиями, и ты в их оковах по добровольному согласию... вопреки здравому смыслу.

Устало вздохнула.

- Предлагаешь остаться в стороне? Думаешь, бросить нуждающихся без возможной помощи - лучший выход? Конечно, моё участие может оказаться напрасным. Возможно, они и без меня скоро найдут всех, но только представь, сколько людей каждый день, вот даже сейчас, прикованы к столам и над ними стоят их мучители?

В ожидании ответа, уставилась на Макса, но тот всё глядел куда угодно, кроме меня.

- Не будь таким, Максим, - попросила я. - Ты ведь знаешь, как давно я хотела получить ответы о себе. Да и ты сам... разве не помнишь, как в детстве горел желанием разобраться во всём? Узнать больше о способностях, о тайнах? И не ты ли недавно рвался разузнать об этих лабораториях всё возможное? У меня есть шанс. Реальный шанс разобраться во всём.

Светло-карие глаза встретились с моими.

- Верно, хотел. До сих пор хочу, но знаешь, что останавливает? - Он смотрел очень внимательно. - Ты. Мне не нужны ответы, грозящие твоей смертью. - Его слова сбили с толку. Я промолчала. - Уж лучше самому прийти к ответам, не подвергаясь риску в любой миг быть схваченным и упрятанным в подвалы для пыток. Скажи, насколько ты уверена, что тот, кто способен мучить родную сестру даже по её желанию, не решит однажды, что и тебя стоит так допросить вопреки заверению на бумажке? И думаешь, их братия легко отпустит тебя после? Возможно, тот Николай и не причинит вреда нарочно, но другие... насколько они согласованы между собой?

Я стиснула зубы, обиженная неверием друга.

- Я знаю об опасностях, понимаю, почему беспокоишься, но, Макс, я не могу отнять шанс у похищенных из-за подозрений! Если они захотят прибрать и меня, то вряд ли их остановит отказ. Они сделают этот так или иначе, здесь же я могу помочь.

- Да, они нашли отличную приманку для тебя, - угрюмо согласился друг. - Спасти других, которых может и не быть... как тут можно отказать?! Браво, Слава, ты добровольно, по собственному желанию даришь им себя. Прекрасный выбор!

Макс мрачно ухмыльнулся, сверля взглядом. Я опустила голову, сунув руки в карманы куртки. Становилось холодно. Под ногами меж бугорками резинового покрытия белыми полосами лежал выпавший ночью снег.

- Я не передумаю.

Макс шумно вздохнул и привычно вскинул руку, явно намереваясь запустить пальцы в густую шевелюру, но наткнулся на бежевую шапку крупной вязью. Раздраженно потёр макушку прямо так, глубоко вздохнул через нос в знакомой попытке не сорваться. И с преувеличенным спокойствием поинтересовался:

- Как так, Слава? Вот объясни, как, чёрт возьми, ты можешь так доверять им после всего?!

Мне было нечего добавить, и с досадой прикусила губу, покосившись в сторону. Максим прикрыл глаза, покачал головой. Вздохнул снова.

- Ладно. Выбор твой. Ты уже не та беззащитная девчонка, в состоянии и сама о себе позаботиться. Так, да?

Он всё ждал, что я одумаюсь, но я качнула головой.

- Да, Макс. И я справлюсь.

Он посмотрел на меня особенно долго. Надежда вразумить испарилась с его лица окончательно. Взгляд потяжелел и наполнился безразличием.

- Что ж, удачи. Надеюсь, всё пройдёт, как ты и ожидаешь, - сухо выговорил он, помедлил и, уже развернувшись, сдержанно добавил: - Звони. Если что.

И, будто рабочий день уже был окончен, Макс быстро сбежал по ступенькам с площадки перед входом в офис и скрылся за поворотом здания. Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула, вгоняя в лёгкие охлаждающий, бодрящий воздух.

Начало ноября теплом больше не жаловало.

После забежала к Ольге Викторовне, продлила отпуск, пообещав разрешенные фото из совместных с полицией расследований. Начальница отпустила нехотя, но дела с правоохранительными органами давно кружили ей голову.

Глава 12. По первым следам

След ведёт от начала конца.

Под рукою все нити ловца.

Всё по плану, всё решено...

Чужое прошлое тянет на дно.

Тобольск оказался также неведомо далеко, как я и полагала. К счастью, добираться туда предложили не сразу, а на самолёте до Тюмени, и первые три часа в воздухе прошли незаметно. В основном от того, что скука на моём лице Николаю определённо была не по душе, и он щедро снабдил меня познавательным чтивом. К моменту посадки о семье и окружении Надежды я знала, должно быть, даже больше чем она сама. Откуда родом каждый из её родителей, сколько у них братьев и сестёр, сколько близких знакомых, кто они, где живут, как часто общаются. Я знала даже где её родители отдыхали ещё до её рождения, как познакомились, через сколько женились, в каких условиях завели единственную дочь, их отношения. Знала куда переезжали, где работали, кому были должны и чем запомнились окружающим. Досье восхищало и пугало деталями.

Как же сильно Николаю и другим нужно найти эту убийцу? И почему с такими-то данными они всё ещё не сделали этого?

Впрочем, от меня требовалось лишь проверить и подтвердить некоторые данные. Сущая мелочь, бесполезная трата времени, так кому-то нужная. Я не стала упрекать неудавшихся сыщиков, покорно изучая информацию. Даже те пару часов, что потребовалось на дорогу к посёлку давно исчезнувшей из поля зрения розыска семьи Глинских. В Тюмени, где Надежда только-только собиралась пойти учиться в университет, остановились лишь перекусить. Время на расспросы ещё не пришло: мы начинали с самого начала.

- Там теперь живёт другая семья, купившая дом за копейки почти за два месяца до катастрофы в первой лаборатории, - к чему-то повторил Николай, как только мы оказались у деревянной двухэтажки. - За восемь лет воспоминания дома могли стереться, но попробуйте увидеть жизнь прежних хозяев.

Невольно ухмыльнулась.

Увидеть жизнь целой семьи аж восемь лет спустя? Да к тому же в обжитом доме? ... Ну да какая разница? Моё дело маленькое.

- Попробую, - кивнула послушно, и до мрачного серьёзный следователь в строгом тёмном пальто со спрятанным под ним чёрным шарфом в ромб направился к старенькой двери в подъезд. Он даже открыл её мне. И немногим позже мы уже сидели в добротно обставленном зале напротив новых жильцов, чудом наткнувшихся на невероятное предложение купли дома за несколько десятков тысяч.

Худая, будто даже усохшая женщина и такой же тощий мужчина с тёмной густой бородкой - Ничаевы. Их единственная дочь после приветствия затаилась в комнате за стенкой. Она была спокойной и мирной, как и всё семейство. Я кожей чувствовала покой дома, и почти лишним было протягивать для пожатия руку хозяйке. Мельком увиденное через касание прошлое не дало ничего стоящего.

- Значит, как только вы передали им запрошенную сумму, они уехали, оставив почти всё имущество? - продолжал расспрос Николай, и так отдавался ему, будто не знал каждого их ответа.

- Да, так и было, - подтвердил глава семьи, несколько хмурясь, будто мы грозились отобрать нажитое добро при любом нечётком объяснении. - Они оставили почти всё, отказываясь что-либо забирать. Мы, ясное дело, настаивать не стали...

- И после они никак с вами не связывались? Не пытались ничего вернуть?

- Нет же, они так торопились продать дом, что как только получили деньги, исчезли без следа. Мы пытались позвонить им, узнать, нужно ли им что-нибудь из мебели, но номера уже были недоступны, - пояснил Ничаев, и его жена согласно кивнула.

Я же молчала и честно пыталась проникнуться ситуацией, войти в их прошлое, ощутить те яркие воспоминания вместе с ними, но только натыкалась на недоумённые взгляды и сомневалась всё больше.

Ну, чем не бесполезное дело?

- И они ничего не говорили куда собираются переехать? Зачем им это? Почему так торопятся? - направлял их следователь, и те послушно отправляли мысли в давно ушедшее.

- Женщина говорила что-то, - задумчиво свела тонкие брови Ничаева. - Вроде их дочь попала в какую-то беду... то ли заболела чем-то почти неизлечимым, то ли попала в долги...

Её взгляд наткнулся на мой, и меня словно всосало в растревоженную воронку прошлого. Опасения подтвердились снова. Николай изменил во мне что-то в то первое касание. Яркие воспоминания ожили перед глазами даже без касания.

Женщина напротив глядела с мольбой и нетерпением. Её губы изображали улыбку, но то и дело дрожали и кривились в отчаянии. Голубые глаза лихорадочно блестели, будто опасаясь чего-то и надеясь, выпрашивая. Русые волосы по краю лба словно подражали лучам солнца, шевелясь на тихом ветру. Однако растрёпанные пряди, выскользнувшие из хвоста, портили радужное впечатление, затеняя округлое лицо. Глинская Анастасия Олеговна, уже знакомая мне по фотографиям, была напугана.

- Если мы не уедем сейчас - её не спасти. А кто кроме нас поможет ей? Мы ведь одни у неё, - проронила Анастасия, и её голос дрогнул, она сомкнула губы, оглянулась, будто ища поддержки, но рядом с ней было пусто, и она метнула глаза обратно. Голос её окреп. - Уехать нам нужно срочно. Очень. Вы будете покупать квартиру или нет?

И взгляд, брошенный на меня, вышвырнул сознание прочь.

Я вздохнула глубже и заморгала, изумлённая переменами.

Ну и хваткая у Надежды мать! Никакого размена по мелочам.

Внимательный взгляд Ничаевой, что так и метался между мной и Николаем, разогнал остатки прошлого. Я коротко кивнула, покосившись на следователя. Он тут же, не успела я прийти в себя, поспешил закончить:

- Ну что ж, это всё, что мы хотели узнать. Спасибо, что уделили время, - он поднялся, деловито пожал ладонь подскочившему с дивана хозяину, кивнул Ничаевой и попрощался: - Всего доброго!

- До свидания! - бросила я, покидая дом.

Во дворе нас ждала та же машина, взятая на прокат.

- Увидели что-нибудь важное?

Невольно ухмыльнулась.

Так сразу и к делу?

- Не думаю. - Я кратко пересказала подслушанный монолог, но следователь никак не выдал разочарования. И очень скоро я поняла, отчего он и не подумал сдаваться так рано.

- Нет, я не видела её уже лет десять, - довольно безразлично вещала подруга детства Глинской, и ничего не указывало на обратное. Погружение в чужое прошлое не произошло ни разу с того самого момента в зале у Ничаевых. Многочисленные друзья Надежды будто вообще не испытывали ярких эмоций к пропавшей. Будто их воспоминания стёрлись, поблекли или исказились безвозвратно.

Как быстро люди забывают друг друга!

- И она вам не звонила? - всё выпрашивал Николай, но она, как и все до этого, только мотала головой.

До чего бесполезное занятие! Неужели во время следствия опрашивают стольких?

Но сомневаться не приходилось, их имена и данные значились в доверенных мне папках. К окончанию дня страшно хотелось, чтобы её не существовало вовсе, но следователь был несгибаем и настойчив. Всё по плану! Так что на очередную подружку убийцы я глядела устало и даже чуточку недовольно.

Ну хоть бы кроха воспоминаний! Хоть какая-нибудь интересная деталь!

- Знаете где она хотела побывать? - вопросил Николай, вероятно, имея ввиду города или любое иное место, куда пропавшая могла бы податься. Но светлые глаза весьма вызывающе накрашенной девушки покосились на меня, словно подобный ответ давался лишь в кругу женских особей.

Меня окунуло в сверкающую цветомузыкой темноту с головой. Полуголая молодежь извивалась вокруг словно морские угри. На расстоянии руки хохотала Надежда, крутя телом перед высоким темноволосым пареньком. Взгляд не-моего тела сдвинулся влево, и я едва узнала одну из уже опрошенных подруг убийцы.

Девушка подмигнула мне, и светлые глаза, открыв частичку прошлого, вернулись к Николаю.

- Во всех клубах всех городов, - нескромно призналась та, и я вспомнила несколько строк из досье и одну из фотографий Глинской в выпускном классе.

- Значит, Надежда не была послушной дочерью? - решала уточнить я, и подруга детства, изумлённо вскинув крашенные брови, рассмеялась мне в лицо.

- Хорошей? Послушной? - давилась она смехом, подтирая невидимые слёзы. - Да она в грош их не ставила! Семейка чокнутых ревунов. Её мамаша так порой кричала - уши сохли. Они терпеть друг друга не могли. А Надька... тихой и послушной! - хохотала она.

- Но её родители, тем не менее, заплатили за обучение в университете, - вставил Николай, и я даже удивилась, как это он принялся за расспросы, не поглядев с укором за самодеятельность.

- Да это Олег Дмитриевич, её отец. Он мужчина с характером, всё хотел наставить на путь истинный, а как узнал, что Надя в черчении разбирается, так чуть ли не выгнал в этот институт архитектуры. А Надька-то чего? Родичи её и так достали. Чего бы и не рвануть от них куда подальше?

- А знакомых там у неё не было? Ждал кто-нибудь? - уточнила я на всякий случай, зная, что многие одноклассники подались туда на обучение, но связь едва ли поддерживали.

- Тётка, знаю, у которой она жить должна была. Парочка школьных друзей, но она хотела обзавестись новыми знакомствами, так что послала почти всех. Даже с парнем специально разругалась, - поделилась секретом лучшая подруга, кажется, даже радуясь растрепать о подлых намерениях исчезнувшей.

Вызнавать что-то ещё хотелось не слишком, и я умолкла, чтобы Николай в своём представительном костюме важно свернул разговор. Хотелось уже спрятаться в тихую комнатку за парочкой замков. Мы обошли, должно быть, чуть ли не всю Пышму, где жили Глинские. Солнце неудержимо катилось к закату, температура воздуха близилась к бодрящим минусам, и мне всё больше хотелось отогреваться хоть где-нибудь кроме домов и мест работ опрашиваемых. Однако конечная остановка на день значилась в Тюмени, в трёх часах езды.

- Остался Мушков Михаил, парень убийцы, - уведомил о следующем шаге следователь, исполняя план точно по списку, рассказанному мне по дороге в посёлок.

Интересно, время к нему он тоже расписывал?

Впрочем, удивляться не стоило. Николай успел отличиться завидной точностью исследователя.

Мушков обнаружился в крохотной, малопримечательной шиномантажке. Клиентов не было, он один копался в тёмно-синем ящике с инструментами и так гремел ими, что наше появление оказалось тем ещё сюрпризом. Высокий, темноволосый мужчина в испачканном комбинезоне даже вздрогнул. После, правда, этот момент исказился и потерялся в уверенной ауре мужчины. Тут же осознала, что время может творить удивительные вещи. На фотографиях в личном деле он выглядел иначе, что уж говорить о воспоминании его школьных лет. Под цветомузыкой он казался совсем юнцом.

- Добрый вечер, - поприветствовал он, вынимая из кармана тряпку и обтирая пальцы. Взгляд его синих глаз пробежался по нам, словно за несчастный миг вызнавая о нас всё. В том числе и сколько с нас можно заработать, если мы пришли не...

Его глаза на мгновение задержались на моих, и я пошатнулась, тут же опуская взгляд и ощущая, как краска пробивается на щеках. Его невольные воспоминания вот-вот произошедшего в этой рабочей комнатке мурашками пробрались под одежду. Мне стало стыдно и неловко.

Счастье какое, что мы не зашли к нему немного раньше!

Заговорил Николай, но поднимать голову сразу не решилась. Голоса и картинки любовных сцен Михаила с замужней девушкой горели слишком ярко, чтобы я не выдала себя тут же.

Должно быть, вместо нас он ожидал того самого мужа, которому наставили рога. Какая насыщенная жизнь! Макс бы обзавидовался.

Намереваясь избиваться от увиденного и захватившего онемения, осторожно и будто бы с интересом поглазела по сторонам. Воспоминания Михаила встрепенулись с особенным энтузиазмом.

Боже! Да они тут всё собой пометили! Как мне смотреть куда-то кроме собственных ног?!

И я снова уткнулась в грязный пол, недовольно прикусив губу. Следователь не отступал от линии расспроса, ответы не приносили ничего нового. Всё проходило, в принципе, как и до этого.

Велика ли разница, если и в этот раз я не увижу далёкого прошлого? Подруги Надежды тоже не внесли ничего важного. Вряд ли и этот знает что-то...

Рука Николая, будто не принадлежа ему, двинулась к моему плечу. Все переживания о Михаиле и его делах разлетелись никчёмной пылью. Страх вспыхнул во мне, словно искра от зажигалки. Непроизвольно я отскочила в сторону, вскинув испуганный взгляд. Сердце трепетало в груди пойманной птицей, дрожь от предчувствия возможной боли бежала по телу, и в любой миг я готова была сорваться с места, но Николай не двинул и пальцем, будто каменея. Карие глаза смотрели с недоумением и немым вопросом. Выразительно глянула на застывшую ладонь, и брови следователя образовали складку. Его взгляд тут же сменился искренним удивлением и укором. Он будто спрашивал и негодовал: "Неужели думаете, я задел бы вас?".

- Вспомните, зачем вы здесь, - произнёс он, снимая показавшиеся эмоции, словно маску. - Ваша помощь неоценима.

Слова упали в меня, словно откровение.

Действительно, стал бы он так рисковать? Моя способность - последняя нить надежды, так нужная им. Есть ли смысл так глупо терять её? К тому же, я могу уйти. В любую минуту при первом причинении вреда.

И я успокоилась. Выпрямилась, тряхнула короткими волосами и прямо посмотрела в синие глаза. Михаил глядел с интересом, а вздёрнутая бровь так и вовсе чуть ли не требовала объяснений произошедшего. Но стал бы его кто посвящать в такие тайны?

- Так говорите, после вашего расставания вы её больше не видели и никак не связывались?

Мужчина недовольно поджал губы, но какие бы воспоминания не проснулись в его памяти, мне достался лишь тяжелый взгляд.

- Нет. Всё закончилось тогда. Больше в её жизнь я не лез и новыми похождениями не интересовался. Она в прошлом. Навсегда, ясно вам?

Невольно скривилась.

Грубиян какой! Я же просто уточнила.

- То есть, если бы она вдруг пришла к вам и попросила спрятать, вы бы отказали? - решила я сузить поиск, и отсутствие ярких воспоминаний сказали за себя - с такой просьбой она к нему не обращалась.

- Что за странные вопросы? Вы меня в чём-то подозреваете? - тут же накинулся он. - Думаете, это я её похитил, а потом что, убил? Или до сих пор держу в подвале?

- Ну что вы, - поднял примиряющую ладонь Николай, и любвеобильный механик стрельнул взглядом в него, - это всего лишь стандартный вопрос, не...

- Да плевал я на ваши вопросы! Я говорил уже десятки раз: к её исчезновению я не причастен и ничего об этом не знаю. Так что всё, разговор окончен. Прошу уйти.

Неясная вспышка гнева несколько сбила с толку, и я не поторопилась исполнить просьбу, вглядываясь в его глаза.

Интересно, он так зол от того, что действительно любил её и расставание с ней далось совсем не просто? Или ему всё же что-то известно?

- Благодарим за ответы, - тем временем произнёс Николай, едва не тяня за собой взглядом. - Всего хорошего!

Он уже развернулся, когда я с трудом оторвала глаза от напряженного мужчины. До самого конца он не показал и кроху воспоминаний.

Какая жалость! Может, стоило потрогать его?

- Вы для чего его вывели? Он скрывает что-то? - устроил допрос следователь, как только мы оказались в тёплом салоне машины.

- Ничего не скрывает, - вынуждена была признать я, тяжело вздохнув и расслабленно устроившись на заднем сидении. Николай сел за водительское. - Но если бы что-то было, то в бурной реакции я увидела бы нужное лучше. Ведь теперь я вижу и через глаза, - ткнула я в свои рентгены прошлого, но следователь от обвинения даже не дрогнул.

- Понятно.

Он отвернулся, завёл машину и тронулся с места.

И всё? С последствиями справляйся сама? Хотя, стоило ли вообще ожидать чего-то иного?

Молча уставилась на его профиль, но он не проронил больше ни слова, и я повернулась к окну.

Впрочем, я виновата сама. Да и можно ли обвинять его в открытии дополнительного дара?

Задумавшись, откинулась на сидение и расслабилась. Фонарные столбы мелькали по дороге желтыми пятнами, силуэты уснувших домов тенями перетекали в друг друга, чтобы вскоре сменится хлипкими деревьями по обочине и чёрным полотном полей, сливающимся с хмурым небом. Размеренный шум машины действовал лучше любого снотворного, и прикрыв глаза, не заметила, как уснула.

Глава 13. Безликая

Кто ты, маленькая девочка?

Почему говоришь безо рта?

Отчего слова твои без голоса,

Так желанны и пугают меня?

В Тюмени, где собиралась учиться Глинская Надежда, нам не удалось выяснить ничего стоящего. Никто не знал о ней, даже тётка, у которая та провела ночь и исчезла под вечер второго дня, не сказала ничего нового. Те, кто упрятал её в лабораторию, сработали на отлично - ни единой улики. Мы отправились в город с первой лабораторией - Тобольск, ни с чем.

Там нас, однако, поджидала работа, с лихвой покрывающая отсутствие данных в первой полове дня. Мы начали, едва вылезли из машины после долгой поездки и прошли в кафе поесть. О, я почти умирала от голода! И, пусть о планах мне поведали в общих чертах без предоставления дел свидетелей, я совсем не ожидала, что к нашему запоздалому обеду присоединится сотрудница детской психиатрической больницы, в подвалах которой творился тот ужас восьмилетней давности. Я только уплела салат и приступила к горячему супчику, как к нашему столу на четверых персон подкралась она. Невысокая, худенькая, в тёмно-синем пальто и вьющимися русыми волосами поверх белого шарфа. Она была без шапки и улыбалась влажными от блеска губами несколько сконфужено. Её глаза пробежались по нам раза два, то и дело замирая на Николае, что пил кофе и, между прочим, готовился расчленить котлетки в рисе.

Я покривилась, занявшись ароматной солянкой и подозревая, что доесть её не получится.

- Здравствуйте! Вы Николай Геннадьевич? Мне звонили из полиции и... я не ошиблась столиком?

Она снова покосилась на меня.

- Нет, всё верно. Вы, должно быть, Мария Алексеевна?

- Да-да, это я, - тут же заулыбалась она расслабленно, и Николай указал ей на стул рядом со мной.

- Присаживайтесь.

Мы поглядели друг на друга не слишком дружелюбно.

Они что, не могли подождать пока я хотя бы поем? И вообще, мне бы тоже напротив сидеть и выцеплять прошлое из глаз. Или... или Николай посчитал, что такой способ не продуктивен и стоит рыться в воспоминаниях проверенным способом через касание?

Мария села торопливо и без возражений. Я мрачно отправила в рот ложку бульона. Николай приступил к допросу незамедлительно.

- Расскажите, пожалуйста, что необычного вы помните о тех днях до исчезновения всех врачей?

Девушка, которой я не дала бы больше двадцати шести, к разговору определённо готовилась и в чём суть знала. Однако...

- Я тогда только устроилась туда, подрабатывала ночами после учёбы. Сложно было понять, идёт ли что-то не так. Но мне казалось странным поведение некоторых врачей. Они, знаете, постоянно о чём-то говорили в закрытых кабинетах, смотрели друг на друга так, будто обсуждали между собой какие-то секреты. Постоянно, ну, знаете, как будто сдерживались, обдумывали слова, прежде чем сказать, будто боялись проговориться, - проникновенно вещала Мария, и я всё же взглянула на неё с интересом.

Фильмов она, случаем, не пересмотрела? Везде заговоры...

Впрочем, прочесть о её ответах восьмилетней давности мне не дали. Обговорили лишь, что она знает больше, чем все остальные работники детской больницы. Самая любознательная.

Интересно, насколько же?

- А в тот день, - девушка взглянула на собственные пальцы, что неустанно переплетала, но словно не заметила их. Захотелось дотронуться, почти неотвратимо захотелось узнать о случившемся во всех красках. - В тот день они, будто бы их созвал кто, все собрались на работе, а потом...

Я уцепилась за её руку, пока ожившие воспоминание не растеряло значимые сцены.

Что ей известно?

Чужое прошлое вспыхнуло кратким мигом, долями секунд, равным морганию, однако страх сжал сердце.

Белые халаты. Десятки человек, стоящие полукругом у регистрационной стойки холла. Не врачи - персонал. Я среди них, кто-то спереди загораживает обзор, но я стою неподвижно. Мой взгляд прикован к той, что стоит у стойки и в беззвучных словах шевелит губами, густыми каплями стекающими на подбородок. Она находится близко, я прекрасно различаю детали на её белом испачканном кровью платье в мелкие розовые цветочки, но лицо её плывёт, смазывается, словно брызги гуаши по поверхности воздушного шарика. Кажется, месиво цветных пятен поглощает её безостановочно, скрывая истинное лицо. Девчонка, спасённая Надеждой, казалась выходцем из самых пугающих кошмаров.

Дыхание перехватило. Судорожный вдох вырвал из прошлого, и передо мной уже нависало лицо Марии. Распахнутые в беспокойстве серые глаза, сдвинутые брови, приоткрытый рот. Она была удивлена и негодовала. Я же потерялась в себе самой. Голова пошла кругом, болью застучал затылок, удушающая тошнота подступила к горлу, и я согнулась над столом, зажмурив глаза.

Увиденное было неправильным, дико противоестественным. Никому и никогда не стоило видеть ту маленькую девочку. Я знала это наверняка, ощущала это всем существом, словно девчонка без лица шептала мне прямо в уши сейчас, приказывала забыть, давила неизмеримым сознанием, своей сущностью, и я была не в силах противиться напору. Однако, вопреки беззвучному приказу, я не могла забыть.

Глухой стон вырвался невольно, я зажала уши, не в силах вытерпеть незримой угрозы из прошлого. А в следующее мгновение её разорвало на кусочки совсем иным воспоминанием, где знакомая боль сочилась из самого сердца по каждой жилке.

- Глупая, - оборонила я ласковым мужским голосом, поглаживая мягкие, но растрёпанные светлые волосы, что спадали с дрожащих девичьих плеч мне на колени. - Разве он единственный парень на планете?

- Но я любила его! - сдавленным от рыданий голосом просипела девушка, поднимая зарёванное лицо с потёкшей тушью. Анжела. Совсем подросток. - А он...!

Она громко шмыгнула носом, всхлипнула и размазала ладошкой чернеющие от туши слезы, но губы, что не принадлежали мне, растянулись в улыбке.

- А он дурак...

Боль схлынула, словно никогда и не колола иглами каждую клеточку тела. Вздох облегчения вырвался из груди, я расслабленно опустила голову на сложенные руки. Мне не нужно было поднимать глаза, чтобы искать ответ. Я знала кто разделил невольную пытку и кто, нарушив слово, избавил от более пугающих последствий. Боль в теле или сознании? Разница безоговорочно отдавала предпочтение ощущениям тела. И теперь я боялась другого.

Кто она? Кто та маленькая девчонка? Кто из спасённых?

- Простите, ей многое пришлось пережить в последнее время. Не обращайте внимания, такое случается иногда, - вежливо оповестил Николай, и в его голосе я не расслышала и нотки от перенесённой боли. - Продолжайте. Что вы говорите случилось в тот день?

- Ну, когда они собрались, - Мария явно пребывала в растерянности, но я не поднимала головы и справлялась с накатившей слабостью молча. - Всё было странно и, знаете, они просто ушли в какой-то кабинет и... - ей будто с трудом давались воспоминания. Словно те путались и менялись неустанно, - и не вышли. Да, зашли в кабинет главврача и исчезли.

Мария умолкла.

- И больше ничего?

- Нет, мы работали как и всегда. Ничего такого. Мы даже не сразу поняли, что в том кабинете никого нет, а как схватились, то ни одного не нашли. Все палаты обыскали.

- И никто не видел, как те выходили?

- Нет, я у всех спрашивала! Даже несколько раз у Насти, она тогда сидела на посту, а мимо него из кабинета в общий холл к выходу не пробраться.

- А чёрный ход?

- Да он в другой стороне совсем. Мимо поста, опять же.

- А посторонние? Приходил кто-нибудь?

- Ночью? Нет. Да мы и закрывались, к тому же.

- Кто-нибудь из них после пытался связаться с вами или с кем-нибудь ещё?

- Нет.

- Не слышали ли вы о тех, кто их пропажей интересовался особенно сильно? Был ли кто-нибудь подозрительный?

Мария задумалась, а я заинтересовалась.

О ком он хочет узнать? Думает, туда приходил кто-то из верхушки дарокрадов, покровителей запрещённых лабораторий?

- Да знаете, то дело вообще как-то очень быстро утихло. Пару дней, максимум. Не считая всех этих полицейских, приходила парочка журналистов, возможно. Правда, ни в одной газете ничего такого не писали... А вообще, меня никто не опрашивал, кроме ваших, так что и не знаю.

- Что ж, благодарю за уделённое время. Я узнал всё, что хотел.

Короткая заминка обернулась неловкостью.

- А, ага, - Марина засуетилась, поднимаясь со стула. - Пожалуйста. До свидания! Обращайтесь, если что...

- Конечно. Всего доброго!

Удаляющиеся шаги радовали слух. Лежать на столе без движения становилось довольно утомительно и странно. Подняв голову, вздохнула. Встретилась с глазами Николая, и реальность тут же как-то потяжелела.

- Как вы?

Первоочередность в заботе несколько поразила, и я не сразу нашлась с ответом.

- О, да ничего. Уже. Спасибо!

Он поглядел с сомнением.

- Хорошо. - Николай выпрямился, чуть отстраняясь от стола. - Простите, что дотронулся. Мне показалось, что это может помочь.

Откровенность ударяла в самое сердце и сбивала с толку.

- А, да. Ну, после того...

- Простите.

- Ага.

Глаза побежали по так и не съеденной тарелке остывшего супа, кружке чая, пустой тарелке, узорам столешницы из тёмного дерева.

- Увидели что-нибудь значимое?

Я тут же пришла в себя. Неловкость потонула под ужасами чужого прошлого.

- Да, - выдохнула я, нервозно облизнула губы и оглянулась. Ближайшие посетители сидели далеко. Официанты приближаться не торопились. - Есть кое-что, о чём не сказала Мария и, я думаю, сказать не могла, потому как забыла. Или что-то в этом роде, - неопределённо махнула я головой.

Николай нахмурился и наклонился ближе.

- Почему вы так думаете?

Я взглянула на него очень внимательно.

Стоит ли рассказывать всё?

Но он располагал, вызывал доверие, и я ответила. Следователь помрачнел.

- Значит, не спроста весь персонал больницы ничего не помнит о произошедшем. Кто-то из детей обладает огромным влиянием. Должно быть, после убийства Надежда попросила одну из девочек стереть персоналу память, - Николай задумчиво глядел в стол. Складка на переносице будто с каждой его мыслью становилась всё глубже, суровее. - Очень умный ход, чтобы скрыться без лишнего шума. Не удивительно, что тогда мы не смогли найти ни их, ни прямых свидетелей.

Его голос тих и становился резче. Он будто снова утопал в том дне, когда его нежно любимая сестра летела в смертельную пропасть, где уже покоилось бездыханное тело друга. Страх пополз по коже щупальцами холода. Хотелось бы мне поддержать его, но я лишь сжала пальцы и склонила голову.

Если он поднимет глаза - я пропаду в них, если задену - окажусь в оковах боли.

Я молчала, не смея выдавить хоть слово и нарушить течение его тяжелых дум.

- Но теперь всё иначе, - он поднял голову, и наша глаза встретились. - Теперь у нас есть вы и новые данные.

Натянуто улыбнулась, ощущая, как громко заколотилось в груди сердце. Убеждённость Николая опутывала словно туман, безграничный и поглощающий. И мне стало страшно потеряться в нём, страшно оказаться однажды у подножья горы трупов, на которой восседали убийцы. Несомненно, столкновение хотя бы с Надеждой не сулило лёгкой жизни.

Кто захочет, чтобы к нему привели врагов? Да и...

- Что станет с детьми, спасёнными Надеждой?

Николай, вероятно, такого вопроса не ожидал, но ответил спокойно:

- Вернём родителям, поставим на учёт психологам. Станем наблюдать. Если они не опасны для общества.

- А если опасны?

- Дорога у преступников одна.

Я задумчиво опустила взгляд.

- Не беспокойтесь, невинные не пострадают. А с той девочкой нужно ещё встретиться, прежде чем выносить приговор.

Я кивнула, он вздохнул и посмотрел в зал кафе.

- Семья Сумарова не знает о нашем приходе, - после затянувшейся паузы начал Николай, и я вспомнила недружелюбное лицо охранника, так напоминавшее пьяницу-боксера, из первой уничтоженной лаборатории. В деле о нём было мало приятного. - И я хотел бы попросить вас прикоснуться к его жене сразу, как только я спрошу о нём.

- Что именно вы хотите узнать?

- Первые мысли о нём. Они могут сказать куда больше, чем все последующие расспросы. Нужно знать, как они расстались и связывался ли он с ней после исчезновения. Говорил ли он перед внезапным отъездом что-нибудь о планах, куда собирается, почему, что взял с собой, как вёл себя. Предполагается, что он был одержим Надеждой, но может ли она знать какие у них отношения, манеры разговоров, где, в конце концов, их семья держала деньги без его непосредственного участия? Возможно, она предоставляла ему некоторую свободу, руководя изнутри. Что, если ему удалось незаметно оставить след для нас?

Я задумчиво потянула губы.

- Ну-у, такое, конечно, возможно, но что, если она не просто забирает тело и руководит им, а ещё читает его память? Как если бы она была им. Ну, знаете, - я лизнула губы, не зная, стоит ли говорить.

- Что?

- Вот Анжела, к примеру, - осторожно продолжила я, но опасной реакции не последовало. Николай был серьёзен и невозмутим. - Во время одержимости она всегда вела себя как Надежда? Как скоро вы заподозрили неладное?

- Сразу. До неё погибло семеро. И каждый одержимый ей убивал ближнего почти с мгновенным перемещением. Убил один, и тут же смертельную эстафету подхватывает другой. Однако Анжела была одной из нас, ловцом, и сбежать Надежда не смогла. Временами, правда, она будто исчезала без следа, но никто другой за это время одержим не был. В итоге, только после гибели Анжелы она забралась в новое тело и сбежала.

Я не стала разводить сантименты.

- То есть, вы думаете, что когда она попадает в другого человека, то заимствует его оболочку и как бы обитает в теле с хозяином? Разговаривает с ним, приказывает, а порой и вовсе уходит на второй план, где властвует лишь настоящий обитатель тела и мысли его читать не в силах?

- Эта вероятность высока. К тому же, если бы она могла читать память и полностью владеть человеком, стала бы она так выдавать себя сразу? Конечно, она могла действовать спонтанно, но убийства в первой лаборатории и побег её семьи выглядит тщательно спланированными. Не значит ли это, что над чужими мыслями она не властна?

Невольно задумалась.

Действительно, куда логичнее звучит то, что она лишь временами забирает разум полностью, предпочитая "разговаривать" с другим сознанием в его собственной голове. Как раздвоение личности, только с управлением тела.

- Если вы сумеете увидеть его в последний день дома, ответ станет яснее. Нужно лишь распознать его реакции, их разницу от обычного состояния. Если будет вести себя как ни в чём не бывало - значит она владела им безразмерно и в её силах считывать память. Но если была допущена хоть одна ошибка...

- А что говорила его семья в тот раз?

Николай помедлил.

- Он вёл себя как обычно.

Глава 14. Подменыш

Кто ты, маленькая девочка?

Для чего гладишь мертвеца?

Зачем же, невинно юная,

Ты терзаешь других без конца?

Жена Сумарова встретила нас холодно, ещё за дверью запросив удостоверение личности. В тихой двухкомнатной квартире она была одна, уставшая женщина в поношенном серо-голубом халате. И мне почти чудом удалось завладеть её рукопожатием во время первого вопроса о Павле.

Катерина помнила всё скомкано и отрывисто, я едва не потерялась в её мелькающих воспоминаниях. В день его исчезновения она видела, как тот, только заглянув в их общую комнату, собирается обратно на работу. Вызвало начальство, так бывало. После я застала её смотрящей в экран телефона с десятками так и не отвеченных мужем вызовов. Неверную улыбку отражения, горящие надеждой карие глаза, вскоре глядящие на перечёркнутые сточки в газете с работой. Уход единственной дочери, кричащей о личной жизни, полупустая касса магазина. Вся её жизнь, испорченная им.

- Знаете ли вы, куда он мог уехать так внезапно? - поддержал разговор Николай, пока я возвращалась в реальность. - Может, он сообщал об этом друзьям?

- Да какие у него друзья? Те алкаши, что ли? - покривилась Катерина, озадаченно вынимая из моей ладони пальцы. - Так им он много чего плёл, да только, думаю я, он не просто сбежал со всеми деньгами, а прикончили его за всё хорошее.

- Ему кто-то угрожал?

Женщина ухмыльнулась, собрав глубокую складку увядающей кожи.

- Да кто б осмелился? Но, думаю, не просто так с той его работки все врачи сбежали. Наверняка какую махинацию провели, а он заметил и сбежать решил. Да только куда ж от таких уехать-то? Давно поди в бровке сгнил со своими бумажками. Ему там, знаете, недурно платили.

- По-вашему, его убил кто-то из докторов?

- Да кто ж их знает! Они ведь в психушке работали, такие на что угодно способны.

- А кто-нибудь после его пропажи расспрашивал о нём? Может, помните кого?

- Все кому не лень о нём спрашивали, запомнишь тут. Это ж сколько лет прошло! К чему он вам вообще? Неужели нашли? - взволновалась Катерина, и следователь уверил в обратном. Я взглянула вглубь коридора, из которого нам так и не предложили выйти.

- Позволите осмотреться?

Меня одарили весьма живописным недоумением.

- Тут его вещей больше нет, - не стала она отказывать напрямую, и Николай положил ей руку на плечо. В своём строгом наряде и с представительно суровым лицом он мог произвести нужное впечатление даже не напрягаясь.

- Позвольте, пожалуйста, нам осмотреться. Возможно, подсказка о его внезапном исчезновении осталась незамеченной.

- Да что ещё тут можно найти?!

Однако с сомнениями, но всё же нас провели в зал. Николай продолжил опрос, я же уделила всё внимание осмотру дома. Нужно было увидеть его прошлое, но как?

На глаза попался угловой шкаф с тёмным стеклом на дверцах. Одного там не было. Подойдя ближе, дотронулась, провела по линиям для стекла.

Куда же оно делось? Может, Сумаров выломал его в очередном порыве гнева?

Его буйный характер в личном деле имел достаточно подтверждений. Чего только стоили заявления соседей.

Не получив отклика, двинулась дальше, касаясь и сосредотачиваясь.

Неужели он ничего не оставил этому дому? Неужели я ничего так и не смогу увидеть? Может, мой дар не такой уж и полезный?

Невольно ухмыльнулась.

Вот же! С чего это мне вдруг вздумалось так полагаться на нежеланный дар?

Покривив губами, заглянула в приоткрытую дверь комнаты. Большое зеркало на прикроватном столике резануло по глазам. Треснутое в верхнем углу, оно будто взглянуло на меня не моим отражением, рассечённым кривой полосой на голове.

- Дрянь! С кем ты была?

Я обернулась, взглянув на Павла, что надвигался на меня, словно разъярённый зверь.

- С кем?!

Я попыталась сбежать со стульчика перед зеркалом, как тот схватил меня за шиворот, едва не разорвав шелковую ткань бардовой рубашки. Он дышал перегаром и был невероятно зол.

- О чём ты? - шепнула я голосом Надежды, и он отшвырнул меня обратно на стул, вырвал духи, что я держала, и отбросил в сторону. Затрещало треснутое зеркало, отлетел в бок отломанный распылитель, попадали крема и бутыльки. Но я даже не взглянула на них. Он наклонился ниже.

- Думала, я ничего не узнаю?

Мой рот раскрылся, должно быть, в протесте, как его ладонь, сильная и крепкая, хлестанула по щеке.

Боль вырвала из тела, я схватилась за щеку, падая у двери.

- Станислава? С ва...

Я подняла взгляд от пола к прикроватному столику, как уже сидела у него, разрывая розовый листок для заметок с признанием об одержимости и невиновности мужскими руками. Нижний ящичек стола с какими-то документами и прокладками, куда, должно быть, Павел спрятал признание, был открыт.

- Идиот, - с ухмылкой пробормотала я чужими губами, пряча кусочки бумаги в карман.

Так он пытался?! Значит ли это, что Надежда не читает память захваченных тел, раз ему удалось написать? Или это скорее подтверждает, что временами она полностью уходит в себя и ничего не видит и не слышит, а после просто пробегается по памяти? Но что это тогда за комбинация даров?! Может, она читает мысли? Или всё же ей просто повезло, и она очнулась как раз в момент сокрытия записки?

- ... орядке?

Не касаясь, надо мной склонялся Николай. Складка меж бровей, взволнованный взгляд, руки, почти готовые поднять.

- Вам нехорошо? - возникла позади Надежда. - Воды? Прилечь? Вы больны? Беременны?

От напора покривилась и подняла ладошки.

- Нет-нет, всё в порядке. Не стоит волноваться. Просто давно не кушала, вот и..., - сконфуженно выдала я одну из давно заготовленных уловок, неспешно поднимаясь.

Хозяйка тут же неодобрительно замотала головой и цокнула.

- Ну и девушки пошли. Совсем решили не есть? Всё ваши диетки?

- Да что вы...

- Или за работой и поесть некогда? Что же вы за ней совсем не следите, уважаемый? - обратилась она к следователю, кажется, мигом утратив и так скромное уважение.

Оправдываться как-либо Николай не стал, нахмурившись лишь сильнее. В результате, второй обед я ела без опасений встретить очередного свидетеля с дурной историей.

Хотя избавиться от неприятной истории всё же не вышло. После Сумарова мы отправились на встречу с женщиной, чей ребёнок погиб в психлечебнице за восемь месяцев до убийств. За расследование того дела организация с Ловцами взялась сразу, как только новость попала к их людям. По заявлению Камельской, поданным в полицию в день смерти мальчика, ситуация была в их компетенции, но тем же вечером мать изменила показания, забрала заявление и отказалась от любых вмешательств в его сторону. Разумеется, "Безопасный мир" всё равно сумел провести некоторые исследования и выяснил, что погибший не имел ни особенных генов, ни определённых компонентов в крови, свойственных одарённым детям. Кроме того, в его теле не было обнаружено ничего подозрительного, только анксиолитики и седативные лекарственные вещества, снижающие тревожное состояние, в котором он прибывал. Ничего, подтверждающего участие тайных лабораторий, за исключением некоторых последствий, сшитых белой нитью. В них мне предстояло разобраться особенно тщательно.

- Я тогда, понимаете, будто с ума сошла, - делилась откровениями Камельская, и я держала её за руку, внимая и сочувствуя. - Как только увидела его мёртвого, такого тихого, бледного и...

Её голос дрогнул, она сжала мне пальцы, и вместе с ней я взглянула на безжизненное, скрюченное в парализации тело маленького кучерявого мальчика. Оно, совсем остывшее, будто всё ещё продолжало кричать о нестерпимой боли. Будто в последние мгновения жизни он, как я, застрял в бесконечном миге пыток, не имея сил вырваться.

Я едва не отдёрнула руку, но сдержалась, глубоко задышав.

Её сын не владел даром! Ему не могли причинить такой же боли. Однако же...

- Я тогда перепугалась до смерти, устроила истерику на всю больницу, а потом без раздумий кинулась в полицию, бросилась к подруге-адвокату. Даже успели нанять детектива! - усмехнулась Дарья, покачав головой. - А потом мне позвонили из больницы, хотели, кажется, оправдаться или что-то вроде. Ну я и пошла, собиралась заснять всё на камеру, набрать материала, забрать Егора, - косо улыбалась Камельская, но мне не удавалось следовать за ней по воспоминаниям, и я старалась поддержать.

Несмотря на дочь, что она родила лишь спустя пять лет, горе, казалось, по-прежнему владело её сердцем.

- У вас получилось? Смогли найти доказательства? - спросила осторожно, переглянувшись с молчаливым Николаем, что сидел за кухонным столом напротив. С начала разговора он проронил не больше нескольких фраз.

- Да куда там! - взмахнула ладонью Дарья. - Только после разговора с ними я и поняла, что почти рехнулась. Представляете, хотела даже насильно вытрясти из лечащего врача всю правду! Порвала ему халат, влепила пощечину, - ухмыльнулась она. - Только дальше буйствовать мне не дали. Скрутили, усадили и чуть не силком влили какую успокаивающую гадость. Подействовала, правда, почти мгновенно.

- И что потом?

- А потом я поговорила с врачом. Без истерик и обвинений, как стоило бы сначала. Меня даже познакомили с девчонкой, что лежала с ним рядом. Такая милая, умная крошка, - расцвела Дарья, и её глаза, будто бездонные пропасти, показали её мне.

В белом платьице с мелкими розовыми цветочками она стояла ко мне спиной, у кровати с мальчиком. Длинные русые волосы были распущены и окутывали её спину до бёдер. Покачиваясь, будто качала на руках дитя, она тихо пела, убирая с мёртвого лица непослушные волнистые прядки. Но вот она заметила нас и обернулась. Лицо, не дав разглядеть и чёрточки, потекло под платье.

Я похолодела от ужаса. Но на лице Дарьи натянулась улыбка, она сделала шаг к ней, а потом ещё и ещё, пока стёртое лицо не оказалось совсем рядом.

- Вы боитесь? - спросила она, и мне показалось, будто всё внутри сжалось от её тихого, такого обманчиво безобидного голоса. - Думаете, вашему сыну было больно?

Изо всех сил я постаралась убраться из навязанного тела, но я даже не сумела оторвать взгляда. Будто простые слова маленькой девочки заставляли продолжать слышать. Будто теперь, особенно теперь, когда я нахожусь в чужом теле и различаю каждое её слово, моя душа сливается с телом перед ней всё сильнее. Делает беззащитной.

- Но посмотрите на него, - продолжила она, и я, совсем не желая вновь встречаться с гримасой ужаса, повернула голову. - Он спокоен.

Курносое личико Егора и в самом деле будто источало покой. Он будто был даже счастлив.

- В смерти вашего сына нет ничего подозрительного. Вы просто были огорчены. Такое случаете. Не нужно винить себя и других. Никто не виноват. Такое бывает. Люди умирают каждую минуту. В одну из них умер он, - отвернулась она к нему, вновь коснувшись безмятежного, холодного лица. - Так решила Судьба, - проговорила она глухо и вдруг резко подняла на меня расплывчатую голову.

В тот же миг моё тело словно посыпалось на пол, но не успела я закричать даже в мыслях, как глядела уже в будто стеклянные серо-голубые глаза Дарьи. Страх пропал без следа. Каждая клеточка оболочки затрепетала на грани наслаждения и лёгкой боли. Словно нечто приятное, необъяснимо родное обволакивало меня, приглашало, успокаивало, но было не в силах отогнать пугающе знакомую пытку Ловцов.

- Вам уже ничего не исправить, - произнесла я чужими детскими губами, ощущая, как колеблется во мне энергия, почти пульсирует, собираясь не то вырваться за невиданную границу, не то исчезнуть вовсе.

Что со мной? Неужели так соприкасаются дары?

И только я задалась вопросами, как тело девчонки словно вытолкнуло меня, возвращая в Дарью.

- Не пытайтесь, - добавила она, и желание разбираться отпало в то же мгновение.

Я раскрыла глаза уже лёжа на спинке дивана. Лицо Дарьи было близко-близко, в глазах беспокойство и, я поняла, ни тени от горя утраты. Маленькая девочка, такая же как я, успокоила её навсегда, оставив лишь каплю грусти.

А кто мы такие, чтобы разрушать покой? Дарья уже потеряла сына, уже пережила его смерть, нужно ли возвращать боль утраты?

- Вы в порядке? Что с вами? - тем временем спросила Камельская, продолжая держать за руку.

- Ничего, - слабо улыбнулась в ответ. - Всё хорошо. Я только представила, как это больно - потерять дорогого человека.

Женщина ухватилась за сердце и посмотрела на меня, словно и я была её любимым ребёнком. Нам не нужны были слова, чтобы разделить то чувство, что поселилось в груди после слов безликой девочки.

- Не расскажите почему ваш сын вообще попал в ту больницу? Что с ним было не так? - подал голос Николай, и Дарья сжала мне пальцы, глянув на него. Меня же будто насильно скинули в очередную воронку тёмного прошлого.

- Ты сошла с ума? Зачем ты ходила в полицию? - гневно потребовал ответа муж Дарьи, всего в шаге от неё непрерывно тряся, должно быть, совсем недавно забранным заявлением. Его округлое лицо полыхало в багровых пятнах, тонкие кучерявые волосы подпрыгивали в такт дрожащей руки, и казалось, его вот-вот разорвёт от переполняемых чувств. - Зачем ты позоришь нашу семью? Зачем, Даша?!

- Я думала они убили его! - едва не плача выкрикнула Дарья, и я почувствовала, как она задрожала. - Он же всё время жаловался, что его постоянно колют странными препаратами, берут кровь, когда не должны. Я так переживала за него, так боялась, что они сделали с ним что-то...

- Да что не так они могли сделать? Наш сын был болен, Даша, и они лечили его как могли. Разве ты не слышала, как он сам говорил, что не видит их больше? Этих своих призраков? Не ты ли тогда радовалась вместе со мной? Их препараты помогали ему, - взволнованно выговаривал Евгений, взяв нас обоих за плечи. - Так зачем, зачем ты так поступила?

Я ощутила на щеках Дарьи горячие слёзы.

- Прости меня, я была не в себе. Теперь я думаю иначе. В смерти нашего мальчика нет их вины. Просто его время пришло. Так бывает, я понимаю. Такова его судьба, нам уже ничего не исправить, - шептала Камельская, и Евгений привлёк её к своему плечу, ласково обняв. - Обещаю, я не буду больше огорчать его. Он был так спокоен. Ни к чему пытаться всё испортить...

Слова набатом бились в голове, когда я вновь раскрыла глаза. Дарья что-то говорила Николаю, но я не слышала. Кровь шумела в ушах, словно тихое эхо.

Так бывает... Ни к чему пытаться... Так бывает... В этом нет ничьей вины... Такое случается... Люди умирают каждую минуту... В этом нет ничего подозрительно... Такова Судьба... Никто не виноват... Такое бывает...

- Станислава? - различила я своё имя, но не шелохнулась.

Так бывает... Не пытайтесь...

- Станислава?!

Я ощутила на плече ладонь, и перевела взор на руку.

Не пытайтесь...

Меня тряхнули, и я вздрогнула испуганно.

- Вы чего?! - ошарашенно уставилась я на следователя, сжавшись от его неожиданной близости.

Он одарил меня долгим испытующим взглядом и только после отпустил, выпрямившись. Дарья глядела на меня в безмолвном подозрении.

Да что с ними?

- О чём вы так серьёзно задумались? Я звал вас, но вы никак не отреагировали.

Я нахмурилась.

Не пытайтесь...

О чём? Хм, и в самом деле, о чём же?

Не пытайтесь...

Несколько заторможено поглядела на всё ещё сжимаемую Дарьей ладонь, отняла, и внезапный ужас нахлынул словно цунами. Образ девочки встал перед глазами. Зашевелились её размытые губы. Потекли слова. Я задрожала, и мёртвое лицо мальчика пришло следом, вдруг замельтешив двумя сразу. Будто Егор имел две внешности. Две совершенно противоположные, невозможно отличные в эмоциях друг друга внешности.

- Егор... его фото, - выдавила через силу, оглушенная шепотом безликой.

Он спокоен... Не пытайтесь... Он спокоен. Не пытайтесь. Он спокоен, не пытайтесь...

Я зажмурилась и закрыла уши. Страх перехватил дыхание и овладел сердцем. Оно забилось как безумное.

Не пытайтесь... Не пытайтесь. Не пытайтесь...

- Про-о-очь! - завопила я, охваченная ужасом перед гипнотизирующим эхом подслушанного голоса. - Прочь! Прочь! Прочь!

Не пытайтесь...

Сжатые до боли плечи, слабая электрическая пульсация, резкий вдох, и я ощутила оглушающую тишину.

Исчезла?!

Слабость поползла по телу успокаивающим облегчением.

Боже, что за жуткая девчонка? Что за кошмарный дар? Неужели и сейчас она свободно разгуливает по улицам и также беспощадно играет с сознанием прохожих и неугодных ей? Если так, то что ждёт меня при встрече с ней?

Предположения пугали, а силы утекали так стремительно, что как только я прикрыла глаза и вздохнула несколько глубже, тут же провалилась во тьму.

Глава 15. Мёртвая точка

Солнце движется на закат,

Ждёт тебя непроглядный мрак.

Не смотри вокруг, опусти глаза,

Может, он не заметит тебя.

Очнувшись, обнаружила себя на заднем сидении знакомого авто. Кто-то потрудился перенести меня и даже пристегнуть ремень безопасности. Внутри я была одна. За окнами завоевал права вечер поздней осени, наручные часы показывали половину восьмого.

- Не дурно, - заметила задумчиво и разом вспомнила ужасающее открытие подсмотренных воспоминаний. Сердце забилось тревожно и быстро.

Николай!

Мне хотелось видеть его, как никогда, и я внимательнее всмотрелась в тень улицы.

Полупустая парковка, блестящие под белым светом фонарей машины, и он в нескольких шагах, разговаривающий по телефону. Следователь почти без движений стоял в профиль, и видно было, что там он пробыл не мало. Вечно суровое лицо, сдвинутые брови, узкие губы, раскрывающиеся, наверняка, только по необходимости, и длинный прямой нос с крохотной горбинкой. Этот мужчина без сомнений являлся самым серьёзным из всех знакомых.

В голове мелькнул запоздалый вопрос.

Как же он из лаборанта преобразовался в следователя?

Тут Николай кивнул невидимому собеседнику, отнял от лица телефон и глянул на машину. Заметит меня через лобовое стекло не составляло труда, и он двинулся навстречу, будто ощутив опасность в моих мыслях. Сел за руль, обернулся.

- Как себя чувствуете?

- Хорошо, спасибо, - отозвалась неторопливо, думая, стоит ли спросить о его профессии или рассказать вначале о сыне Камельских. Но он опередил меня.

- Мы проверили фотографии Егора, как вы просили. Сравнили с семейными альбомами, показаниями Дарьи и нашими данными с проверки. Тело мальчика подменили, как и его основные документы.

Николай умолк, я же глубоко вздохнула, ощущая, как мурашки поползли по коже.

Я была права! Та девчонка запудрила всем головы! Но это значит... неужели...

- Так Егор в самом деле мог обладать даром, а те врачи...

Меня передёрнуло. Лицо замученного из-за дара мальчика встало перед глазами.

- К сожалению, - коротко оборонил Николай, и я поджала губы.

Да откуда берутся эти любители экспериментов?!

- Однако благодаря вам, Станислава, мы в силах предупредить последующие угрозы. Мы уже сдвинулись с мёртвой точки. Нужно лишь двигаться дальше.

Я взглянула на Николая особенно пытливо.

Знает ли он, как мне страшно врываться в чужое прошлое? Как страшно делить тело, не в силах вырваться из его оков?

Однако, тем не менее, в его глазах я видела надежду. Ту самую, от которой начинает казаться, будто тебе всё под силу, будто именно от тебя всё зависит.

Да, я справлюсь. Уже справляюсь. Ради собственной безопасности, безопасности непойманных и лучшей жизни тех, кто даже сейчас может находится под контролем мучителей. У меня получится распутать этот клубок смертей. Обязательно.

Дышать стало легче, страх отступил.

Может, предназначение моего дара именно в этом?

Я вздохнула глубже и косо улыбнулась мыслям, взглянув на Николая снова.

- Мы найдём их, - пообещала я. - Я приложу все силы, но сначала, знаете, хотелось бы прояснить кое-что...

- Что именно? - податливо уточнил Николай, не раздумывая.

- Как вы стали следователем? И кем были раньше?

Лицо моего защитника мгновенно стало будто ещё суровее. Цепкий взгляд, сведённые в узкую складку брови.

Воспоминания ему явно не доставляли радости.

- До того, как Надежда ворвалась в лабораторию и стала убивать, я был генным инженером. А после случившегося варианта было лишь два: смириться и отпустить или попытаться найти и получить... ответы. Я не хотел забывать, и Совет предложил выход. А кто лучше способен справится с ловлей преступников?

Я нахмурилась.

Снова Совет. Помнится, однажды Николай уже обсуждал что-то подобное со своим голубоглазым другом. И кажется, тот обещал перейти к крайним мерам, если я докажу несведущим людям существование ловцов и одарённых...

Невольно сглотнула.

- Что за Совет?

Николай посмотрел на меня с удивлением.

Что, я должна уже была знать?

- Комитет ловцов и одарённых, следящих за сохранением тайны о нашем существовании. Если в общем. Главы "Безопасного мира".

Вон оно что. Ловцы и одарённые... вместе?

Хмыкнула, покривив губами.

- Ясно. Что у нас дальше по плану?

Следователь странно поглядел на меня, после взглянул на часы и несколько плотнее сдвинул брови.

- Проверка адвоката и встреча с детективом.

И как всё успеть?

Впрочем, дело с адвокатом и подругой Камельской - Астровой Людмилой Витальевной, много времени не заняло. В первую очередь от того, что самой Людмилы не было в живых почти восемь лет. Пару месяцев спустя от смерти Егора и за два до разоблачения первой лаборатории.

Её помощница даже не знала, что та занималась расследованием смерти мальчика. К тому же, Людмилу, по показаниям и разбирательству суда, убил, сжег и распылил над рекой один из ярых недоброжелателей.

След на ней обрывался и ни к чему не вёл. Даже с её убийцы не могло быть спроса, потому как тот покончил жизнь самоубийством в первые недели заключения. А проверять съемную квартиру, которую снимала Людмила, не было и смысла. Отыскать её след там после восьми лет с постоянной сменой жильцов не представлялось возможным. Семьи не было, коллеги по расспросам "Безопасного мира", в её дела не лезли, подозрительные советы не давали, а Камельская Дарья, единственная близкая подруга, в её адвокатских услугах нуждалась лишь в течение пары часов.

Тупик.

Почти под ночь мы связались с частным детективом, и он даже согласился на встречу в этот же день. Правда, Загорский Сергей Сергеевич едва ли мог сказать многое.

- Этот случай я запомнил. Всё же не каждый день просят найти такие доказательства на психбольницу, из которой потом массово пропадают врачи. А раз такое дело, то может на том мальчике и правда ставили опыты?

- А вы искали доказательства?

Лысеющий, низкий и полноватый мужчина в возрасте взглянул на меня внимательным взглядом. Не было сомнений, что в своей профессии он разбирался.

- Искал, как же иначе. Пусть мать и отказалась от услуг, но нанимала-то та женщина. Адвокат, если не ошибаюсь?

В памяти ему отказать было сложно. Я кивнула, пока Николай молчаливо сидел рядом, держа в руках радушно предложенную кружку ароматного горького кофе.

- И как, что-то нашли? - подалась я вперёд, не отводя глаз от тёмно-карих Сергея. Но они были безмолвны и не давали мне ни картинки из пережитого.

- Да если бы! Несколько суток следил за ними, расспрашивал, чуть ли не подкупал, а ничего. Ни единого намёка на подозрительные действия, - развёл руками детектив, будто жалея. - Так, чтобы там адвокат не пыталась выяснить, я ничего не смог.

Я понимающе поджала губы, но тихий вздох разочарования сдержать не вышло. Хозяин дома заметил, добродушно улыбнулся и взял кружку с чаем.

Ну вот, хотела скорее помочь с расследованием, а в результате...

Я подняла и свою кружку. Вдохнула приятно мягкий аромат кофе с молоком, поднесла к губам, ощущая жар бодрящего напитка, и осторожно сделала маленький глоток.

Великолепно. Теперь можно и простить себе очередной оборванный конец в клубке смертей. Будет и другие подсказки. Наверняка.

- На самом деле такие обвинения редко оправдываются, - не поторопился выставить нас за дверь детектив. - А уж найти доказательства...

Я оторвалась от любования нежно-коричневой поверхности согревающего кофе, подняла глаза.

И встретилась с размытыми чертами на лице маленькой девочки с поразительно ясными серо-зелёными глазами.

- У вас нет доказательств. Вы ничего не видели, - сказали её расплывчатые губы.

Дыхание перехватило, пальцы дрогнули, и кружка недопитого кофе со звоном разлеталась по полу. Горячие брызги усыпали ноги, но важна была лишь девочка, смело подсевшая к детективу на лавочке поздним вечером и смотрящая так, будто во всём мире существует лишь она одна.

- Станислава?! - окликнули меня, и я испуганно вздрогнула, заморгала, вдруг разом ощутив и тяжесть взгляда Сергея, и боль от горячих капель.

- Ай!

- Что случилось? Вы в порядке?

Я засуетилась, торопливо отнимая промокшую ткань от кожи и пытаясь охладить ноги хоть как-то. Получалось не очень, с попытками я явно опоздала, но всё же не могла не порадоваться, что привыкла пить лишь разбавленный кофе.

Но та девочка! Та девочка внушала и ему!

Кривясь от ощущений, мельком глянула на Николая и тут же постаралась состроить извиняющуюся улыбку Сергею.

- Простите, я такая неуклюжая. Как задумаюсь, так всё из рук!

Изображать страдания было ничуть не сложно.

- Боже, надеюсь, эта кружка не была слишком ценной?

Взгляд Сергея едва ли повторял предыдущих опрошенных. Цепкий, пристальный, с долей недоумения и пугающего интереса. Просительная улыбка так и застыла на губах.

- Не стоит волноваться, - отстранённо отозвался он, но взглянул на нас уже совсем иначе. Списывать моё онемение на задумчивость он определённо не спешил.

- Ох, какое облегчение! - поторопилась я разбавить потяжелевшую вдруг атмосферу. - А то я так перепугалась. И за себя, и за неё, и - Боже! - я, кажется, испортила вам диван...

Без наигранного испуга покосилась на край узорчатого бежевого дивана, на котором сидела, и тёмные пятна на плотной ткани мне совсем не понравились.

Прокатит?

С опаской посмотрела на так любезно принявшего нас хозяина и замерла. Кажется, он был твёрдо намерен воспользоваться шансом и стребовать если не компенсацию, то правдивый ответ на мой внезапный приступ.

- Простите нас, - спокойным, едва не равнодушным голосом известил вдруг Николай и так ловко вынул из кармана портмоне пятитысячную купюру, что я только и успела раскрыть рот. - А теперь нам пора.

Купюра оказалась на низком журнальном столике. Взгляд Сергея ещё внимательнее, а мой ошеломлённее. Но напарник уже поднимался и молчаливо приглашал следовать примеру. Я противиться не стала.

Но зачем пять тысяч-то? Можно же было договориться...

Однако Николай уходил, детектив не возражал, а мой выбор не предполагал возмущения.

Ах, да чёрт с ним!

И вскоре мы вышли в густые сумерки холодной осенней ночи.

- Зачем вы заплатили ему? - не выдержала я, не дав перебить себя вопросами об увиденном.

- Чтобы не спрашивал лишнего, - лаконично отозвался следователь, подняв воротник пальто и направляясь к чёрной машине. - Он в этом мастер, понимает.

- Но разве так он не заинтересуется нами ещё больше? - заволновалась я, вовсе не горя желанием быть преследуемой.

- Не переживайте, - спокойно оборонил Николай, будто это ничего и не значило. - С ним разберутся.

И я тут же представила ночных визитеров с длинными глушителями на пистолетах. Вздрогнула и, невольно облизнув губы, тихо и недоверчиво уточнила:

- Вы что, собираетесь убить его?

Николай, уже пригнувшись, чтобы сесть в салон, выпрямился над крышей машины и взглянул на меня с изумлением и вскинутой бровью. Я пожала плечами.

А что ещё я должна думать?

И Николай, должно быть всё же осознав, как прозвучали его слова, хмыкнул.

- Разумеется, нет. - Он всё же уместился на водительское сидение, не забыв поделиться подробностями уже внутри: - К чему проблемы, если всё можно решить мирно. Стереть память, к примеру.

У меня чуть челюсть не отпала.

- Вы и такое можете?

- Одна из одарённых, что работает с нами, - снова ухмыльнулся мой временный партнёр, но мне было не до таких мелочей.

Кто-то столь опасный работает с Ловцами? Насколько добровольно?

- И много в вашей организации даров?

- Четверть от нас.

Удивление всколыхнулось с неверием.

Неужели так многие рискуют работать бок о бок считай с естественными врагами? Откуда столько смельчаков? Быть у меня выбор - бежала бы от них не глядя! Хотя... если ради спасения других...

Глава 16. Подвал

Старый знакомый на помощь спешит -

И сердце в груди от испуга кричит.

Он на удачу поближе встал,

Но что за спиной его - подвал?

Дурное предчувствие играло на нервах профессиональным халтурщиком. Я была недовольна, зла и серьёзно обижена. И не отказывала себе в мрачном удовольствии сверлить коллегу самым недружелюбным взглядом.

Даже не предупредил!

- Ещё немного, и он вспыхнет, - оскалил зубы заявившийся помощник, и я глянула на Константина с немалым раздражением.

- Не твоё дело.

Чего вообще заявился? Не вмешивался раньше и сейчас бы посиживал от нас подальше.

Но избавиться от его общества не представлялось возможным. Бестужев, не успели мы даже вылезли из машины, уже приветственно махал нам с крыльца всё также действующей лечебницы.

Сюрприз удался на славу. Меня так скривило, что Николай пустился в извинения, позабыв о сдержанности. Я помнила, что Константин должен был заниматься расследованием вместе с нами, но после первой же встречи в их запрятанном офисе нежно лелеяла надежду не встречаться с ним даже мельком.

Но вот он был передо мной. Впервые в полицейском костюме, со всем необходимым набором снаряжения на ремне. Противно довольный, с косой улыбкой на тонких губах, вызывающе современной стрижкой на блондинистых волосах и прищуренными, смеющимися светло-голубыми глазами на хищном узком лице. Даже его родинка под правым глазом, казалось, насмехается надо мной. И я, как бы ни старалась, не могла позабыть его горящий взгляд.

Что, если то проклятое любопытство взыграет в нём вновь?

- Ох, что за жестокость в таком невинном облике? - патетично воскликнул он, с болезненным видом схватившись за грудь. - Удивлён, удивлён.

Я скривилась, сжав покрепче пальцы на сложенных руках и подняв выше подбородок. Вдохнула глубже.

Хочет драмы? Так я...

- Идёмте внутрь, - встрял меж нами Николай, недовольно хмурясь. - Ни к чему терять время. Ключи от подвала у тебя? - обратился он к Бестужеву, и тот вместо ответа вынул их из кармана тёмно-синей пухлой куртки и призывающе потряс ими, глядя при этом отчего-то на меня.

- А как же. К такой прогулке я подготовился с особой тщательностью.

Ха-ха! Как бы не скончаться от благодарности.

Николай забрал ключи и без дополнительных разъяснений двинулся в сторону подвала, спускаясь с крыльца главного входа. Я пристроилась со стороны, подальше от его приятеля.

- Лучше бы продолжил подпиливать ногти, - не поленилась напомнить о его своеобразном пристрастии, но тот только ухмыльнулся шире, будто нарочно отставая и заставляя коситься за спину, не позволяя приблизиться.

- Они и так идеальны, - самодовольно изрёк он, прекрасно распознавая мои старания. - Только посмотри, - заставлял он оборачиваться, пользуясь вниманием и демонстрируя худые длинные пальцы с идеальным маникюром. - Завидно?

Завидовать, откровенно говоря, было чему, но...

- Ясно чем ты занят в рабочее время. Продолжай в том же духе.

Смотреть на него и дальше начинала уставать шея, беспощадно шалили нервы, и я, с дрогнувшим сердцем, рискнула повернуться к нему спиной.

Не накинется же он, в самом деле? Здесь Николай, и мы заключили договор... с самой организацией! Я могу уйти от них в любое время... а как только он коснётся, помашу им ручкой без заминки. Так и сделаю, как только коснётся хоть разочек.

Тихий смешок проигнорировала с поджатыми губами.

- Продуктивно работать можно и не болтая со свидетелями, - и не подумал умолкнуть недоследователь, но я не обернулась и промолчала, разглядывая запустелый задний дворик с неприступными стенами. - Вот, к примеру, ты знаешь, зачем я здесь? - Я не повелась. - Почему именно в этот раз?

Резко оглянулась.

И зачем? Ну?

Константин игриво приподнял бровь и улыбнулся так довольно-загадочно, будто предлагая начать просить получше, что неведение мигом показалось единственным выходом. Хотя...

Николай остановился у коричневой массивной двери с поразительно крохотным навесным замком. Ловко щёлкнул им, открывая.

- Скажите, Николай, а так ли важно здесь присутствие вашего напарника? - не преминула воспользоваться моментом. - Разве для проверки воспоминаний недостаточно нас двоих?

Норваев взглянул на меня озадаченно, будто вопросительно на Константина и снова на меня.

Недовольно нахмурилась.

Секретики?!

- Вполне достаточно. Но если что-то пойдёт не так, - сообщил он с самым мрачным видом, сдвигая брови в длинную узкую складку.

- Что, допустим?

Предчувствие липким холодком потянулось по позвоночнику, поднимая волоски. Следователь тянул с ответом, всё переглядываясь с блондином.

- Что должно пойти не так, Николай?

- Ничего, надеюсь. Но если о нашем приходе сообщили и во время вашего погружения в прошлое сюда попытаются ворваться, к примеру, помощники Надежды, мы будем готовы.

Хмыкнула недоверчиво.

И всё? Да вероятность развитие такого варианта почти ничтожна!

- Или, к примеру, ты застрянешь в теле подопытных, - как бы между делом оборонил Константин, и обмораживающая дрожь прокатилась по телу. Дыхание перехватило, перед глазами всплыла прикованная к стулу Анжела, её бравадное сопротивление, пронзающая боль, рвущийся из стальных оков худой мальчик...

Невольно сглотнула, с ужасом покосившись на тёмную полосу приоткрытой двери. И мёртвые тела ожили в воображении, забились в мольбе о помощи похищенные дети, закричали в предсмертных судорогах неудачные эксперименты...

Горло сжалось в спазме. Я отшатнулась, с трудом втянув через рот воздух и не в силах унять кошмарные видения.

О Боже! Зачем подумала?! Зачем сейчас?

- Испугалась?

От проникновенного шепота над ухом подскочила на месте, глухо вскрикнула и уставилась на беззвучно оказавшегося рядом Константина с недоумением и гневом.

Какого чёрта?!

- Для того здесь я.

Что бы он не имел в виду и чего бы ни добивался, так ухмыляясь, воображение безотчётно представило его в ряду мучителей. Белый халат, лихорадочный блеск глаз и руку, утаскивающую меня вниз. К столам для опытов. К другим. К мёртвым, жаждущим мести.

- Ну нет!

Я дёрнулась в сторону, к Николаю, ища защиты. Но вспомнила кто он, и застыла, подняв глаза. Он был близко, слишком близко. И мне было не сбежать.

- Тише, - произнёс он, протягивая руки, и сердце в груди забилось в бешенном ритме, загрохотало в ушах. Мгновенно сковало ужасом.

- Хочешь успокоить её прикосновением? - раздалось со спины неожиданно грубо, но я не обернулась, не шевельнулась, не в силах отнять взгляд от его пальцев.

Николай медленно шагнул назад, ещё, неспешно опустил руки.

- Прости...

С замершим сердцем я глядела на мужчину, и видела лишь лицо лаборанта, пытавшего сестру. От необходимости, по её просьбе, но! И совсем не желая вспоминать, я вновь переживала его "случайное" прикосновение у кафе. И ту безумную боль от замороженного дара, что безостановочно, несмотря ни на что, всё рвётся проявить себя.

И как бы я ни старалась забыть, как бы не пыталась отогнать непрошенные чувства, они завладевали мной только сильнее. А вопросы Макса звучали в ушах кошмарным повтором: "Насколько ты уверена, что тот не решит, что и тебя стоит так допросить вопреки заверению на бумажке? И думаешь, их братия легко отпустит тебя после?"

Насколько же... насколько я уверена?

- Ой, да брось! Мы, думаешь, для того с тобой любезничали и договор подписывали, чтобы заставлять? - с недоумевающим возмущением привлёк внимание голубоглазый, смотря на меня как на ранимую идиотку, заприметившую таракана. - Обхохочешься, какой великолепный план. И чего мы сразу не догадались, что так договариваться эффективнее? Ты же сейчас, наверное, сгораешь от желания помочь нам, а?

Сбитая с толку не то похвалой, не то упрёком, сдвинула брови. Бестужев не сдерживался ни в мимике, ни в жестах, и одаривал меня таким красноречивым взором, что поневоле становилось не по себе.

- Ну чего? Чего так смотришь? По-твоему, это я дурак, навоображавший не пойми что? Или это я невинная дева, не знающая куда идёт?

Он раздражал меня куда сильнее, чем я подозревала.

- Всё я знала! - гневно выдавила я, вдруг, к обжигающему стыду, и в самом деле находя приступ испуга перед Николаем и подвалом во многом надуманным.

Ведь знала, знала! Не раз даже прокручивала в голове различные исходы, рисовала картины, искала выходы. И так позорно вспылить! Спутать желание помочь от Николая с желанием схватить! Боже, да он ведь самый заинтересованный в моей работе человек! Но...

- Тогда что значат твои слова? Для чего ты здесь?

Константин фыркнул, закатил глаза и покачал головой, будто услышал самый дурацкий вопрос из существующих.

- Чтобы вытащить из прошлого одну знакомую трусиху.

Снова шуточки шутит. Ну-ну.

- Николай с этим отлично справлялся и без тебя.

- О! - будто удивился этот несносный тип, неопределённо покосившись на молчаливого напарника. - Так вы уже испробовали новую грань боли?

Что он мелет, чёрт возьми?!

- Просто если да, то нет проблем. Если ты и в самом деле не могла вернуться в настоящее от действия ловцов в прошлом, и Николай вернул тебя... - Он поднял раскрытые ладони. - Умываю руки.

Невольно задумалась.

Он навязанной воли девчонки-внушителя Николай действительно избавлял, однако из своего прошлого после первого разговора в кафе вышвырнуть не торопился. А вытаскивал ли он меня из тела одарённого, которого бы удерживала сила ловца? Тогда если судить так ...

- А чем можешь помочь ты? Прикоснёшься, и меня с большой вероятностью вышвырнет уже в твоё прошлое. А если при этом я буду ещё и в другом запертом теле, то где разница? Любой из вас способен вытащить меня таким способом.

- Уверена, что такой способ сработает? - спокойно поинтересовался он в ответ. - А ты как думаешь? - обратился он и к Николаю, но тот помрачнел ещё больше и ничего не ответил.

Бестужев устало вздохнул, встряхнул пучок блондинистых волос и посмотрел по сторонам запустелого дворика, изображая тоскливую мечту по скорейшему избавлению от утомительных разговоров и вообще любых дел со мной.

- В общем-то, тебе решать, испытывать удачу или нет, - предоставил он неожиданный выбор. - Норваеев действительно может вытащить тебя. А может и не вытащить. Но, как говорится, принимать решения - дело барское.

Он лениво ожидал ответа и всем видом показывал, насколько незначительны для него мои переживания. Он будто делал одолжение!

- А что такого в тебе? Почему именно с тобой мне не придётся испытывать удачу?

И светлые до блеклости глаза засияли таинственной опасностью. Тонкие губы расползлись в многозначительной ухмылке.

- Спустишься в подвал - узнаешь.