Оверчук Алексей Николаевич : другие произведения.

Ковыляющий по мирам

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.00*3  Ваша оценка:

   АНТИМИР
  
   Алексей Оверчук.
  
  
   Все началось с обыкновенной интернет-заметки в моем Живом Журнале. Кто не верит - может посмотреть сам. Она там висит до сих пор. Приведу саму заметку:
   "У Сократа есть доказательство существования загробной жизни. Очень простое: все горячее становится холодным, все сухое мокрым и так далее. В общем все в мире имеет свое начало и в продолжение становится противоположностью самой себе. Отсюда вывод: жизнь есть противоположность смерти, которая в свою очередь становиться жизнью.
   Отсюда я сделал интересный вывод: если в нашей жизни вредно пить, курить, шляться по ночам и все такое, то значит где-то в каком-нибудь месте наступает такой момент, что это становится крайне полезным. А вот заниматься зарядкой, ходить на работу, вести трезвый образ жизни и никогда не изменять жене - становится крайне вредным и всячески порицается тамошним обществом.
   Отсюда еще один вывод: для некоторых из нас не все еще потеряно! Когда-нибудь и мы станем героями".
  
   Обыкновенная, дурацкая заметка, коих в Интернете висит миллионы.
   Неожиданно пришел комментарий. Аноним говорил, что в сущности я правильно угадал. Но в целом это интереснее, чем я думаю. Аноним спросил уж не журналист ли я?
   Я ответил честно: да, журналист. Да еще со стажем. Он ответил, что журналист со стажем - это все равно, что закоренелый мошенник. Но ему это нравится.
   Чтобы сократить вступление, скажу, что мы начали переписываться. Абонент все еще не называл себя, однако настойчиво выспрашивал, что я думаю об антимире. После нескольких писем, он неожиданно дал свой адрес в Москве: Большой Палашевский переулок дом***. Спросить Бориса Ивановича, представиться самому и меня по его словам, любезная охрана проведет куда следует.
   Борис Иванович писал, что готов встретиться в любое удобное для меня время и покажет мне кое-что такое о чем мне обязательно захочется написать.
   Поначалу можно было подумать что это чей-то розыгрыш. Я перечитал его предыдущие письма, все еще раз обдумал и решился. Идя по переулку я понял, отчего у меня такая неуверенность. Журналисту очень редко удается достать какой-либо стоящий материал вот так на халяву, запросто так. Даже не за красивые глаза, коих в Интернете не висит, а просто за глупую заметку. И какой смысл Борису Ивановичу говорить и показывать мне что-то? Должен быть какой-то мотив, которого я понять не мог. Но он вряд ли сумасшедший, подумал я вышедши на Палашевский переулок. Поутру здесь собралось больше Мерседесов и джипов, чем возле германского Бундесвера или на американской Пятой авеню.
   В любом случае, подумал я, задавливая сигаретный бычок ботинком, терять мне нечего. Я журналист, и моя профессия добывать информацию. Даже, если ее представляет как-нибудь сумасшедший миллионер или новый русский.
  
   В просторном, мраморном холле первого этажа, буйствовал зимний сад. Плескал невидимый фонтан, больше похожий на сломанный водопроводный кран и шуршал вверх-вниз, как старческие галоши по ковру, стеклянный лифт. Я представился охраннику. Он зашел в свою конторку что-то сказа в трубку и появился еще один - точная копия первого. Видимо лицо у меня было удивленное. Охранник улыбнулся и пояснил: - Мы близнецы.
   - Жаль, - сказал я.
   - Это почему?
   - Я думал вы клоны, но раз нет - значит сказка уже начинает рушиться.
   Охранники переглянулись.
   - Вы к Борису Ивановичу? - спросил первый.
   - Конечно.
   - Тогда понятно, - он почему-то вздохнул, - Идемте я вас провожу.
  
   Борис Иванович располагался на третьем этаже. Из лифта надо было выйти направо и посетитель сразу же упирался в дверь его кабинета. Охранник постучал в дверь, открыл ее, пропустил меня вперед и сразу же закрыл за мной дверь.
   Борис Иванович, плотный, в больших очках, словно они позволяли ему обозревать пространство одновременно на все 360 градусов, с учеными залысинами и приспущенном галстуке сидел и что-то паял. Рядом выстроилась батарея разнокалиберных склянок, баночек и пузырьков.
   Это несколько не вязалось с шикарным дубовым столом, со стоящим современным компьютером. И с огромным портретом президента в полный рост. От главы государства веяло скромностью невинной профессуры. Он смотрел на посетителей со снисходительной полуулыбкой, как смотрят на дебилов, замудрые психиатры.
   И вообще убранство кабинета более походило на солидный офис, чем паяльно-химическую мастерскую.
   Борис Иванович оторвался, посмотрел на меня и показалось что его глаза в очках увеличились по крайней мере на треть:
   - Никак, Алексей пожаловал!
   - Никак Борис Иванович паяет! - парировал я.
   - Да, это так, решил вспомнить молодость. Не хватает, знаете ли атмосферы прошлого.
   - Это лагерей ГУЛАГА что ли? - сымпровизировал я.
   - Да нет же, нет! - он повел рукой, словно смахивая меня в кресло.
   - Так что Вы думаете про Антимир?
   - Ну, я кажется, писал Вам, что там все должно быть наоборот. То что здесь хорошо - там плохо. И все такое.
   - Да, но надо брать шире, намного шире, - он развел руки в стороны. - Я знаете ли когда прочел вашу заметку, то сразу как-то решил показать вам этот самый Антимир.
   Я отвесил легкий поклон:
   - Я не против, но с чего это вдруг такая честь?
   Борис Иванович начал убирать пузырьки в стол:
   - Вы очевидно мне не доверяете?
   - Борис Иванович, довольно странно, согласитесь. По моему опыту журналистов все гоняют, как помойных котов, а тут вы запросто даете мне сенсационный материал, который по вашим словам должен чуть ли не перевернуть мир и обрушить его в тартары демократии.
   - Выбор случаен, сразу скажу. Вам просто повезло, стечение так сказать обстоятельств. А решился рассказать после того, как сам там побывал. Я ведь служил в одном из оборонных НИИ. Как водится институт сократили, персонал разогнали. Я пытался доказать необходимость работ. У меня взяли все чертежи и наработки, внимательно выслушали и выставили за дверь, наказав при этом помалкивать об Антимире и вообще забыть где я работал. Но я в течение всего этого времени занимался изысканиями самостоятельно и вот теперь хочу показать своим бывшим боссам, какие они кретины. Надеюсь вам этого объяснения достаточно? А потом я почитал все ваши заметки, мне понравилось, как вы описываете события и излагаете всякие там пусть и не глубокие - но мысли.
   Борис Иванович лизнул указательный палец, пощупал жало паяльника и убрал его в стол вслед за склянками.
   - Спасибо, о легкости моей мысли Вы прошлись не первый.
   - Я Вас обидел? Но право не стоит. Это я так. Вы же не ученый, зачем Вам глубина мысли?
   - Спасибо утешили, - сказал я, - А еще я не фотомодель, поэтому могу ходить врастопырку, ковырять вилкой в носу и хрюкать за едой.
   Но поскольку разговор пошел как-то в сторону обсуждения моих достоинств, а я пришел сюда не на собственное интервью, то решил действовать сразу в лоб:
   - Когда мы пойдем смотреть Ваш Антимир?
   - Да хоть сейчас, Алексей, как вам угодно! Хоть сейчас. Но прежде не хотите ли некоторую вводную лекцию?
   - А зачем? Антимир - не сифилис, чай не прилипнет.
   - Ха-ха. Это точно.
   Борис Иванович указал рукой на дверь позади своего кресла.
  
  
   Смежная комната оказалась раза в два больше кабинета. Потолок, стены и пол были отделаны белым материалом. Посередине стояли два кресла. Точно такие же я видел в кабинете у дантиста. Только вместо бормашин рядом блестели никелированные столики и смуглые пузырьки с синими и красными этикетками.
   У противоположной стены можно было различить еще две двери.
   - Вот, собственно мы на пороге, - сказал Борис Иванович.
   - Больше похоже на порог психбольницы, - сказал я и покосился на кресла. До отвратительных ассоциаций им все-таки не хватало бормашин.
   - Ну, это уж Вам решать. Но Вы я думаю, напишете даже не просто материал, а книжку.
   - Для врачей Кащенко?
   - Дались вам эти психи, - сказал Борис Иванович, - Давайте те же скорее начинать.
   Мне стало как-то неловко. Вроде я должен был сгорать от нетерпения. Но вместо этого меня приходилось подталкивать.
   - Давайте, давайте, - согласился я, - С чего начинаем?
   - Садитесь в кресло. Вот вам пузырек с синей наклейкой. Запомните - это своего рода ключ туда.
   Борис Иванович показал пальцем вверх.
   - В загробную жизнь что ли?
   - Ах, пардон, - поправился он и указал в сторону двух дверей.
   - Далее вот что: вы пьете эту жидкость. Закрываете глаза и ждете окончания реакции, потом открываете глаза, встаете с кресла, я вас так сказать здесь встречу и потом мы пойдем туда.
   Борис Иванович снова указал в сторону дверей.
   - А вот для возвращения - вы должны выпить баночку с красной этикеткой.
   - Так все просто? И что будет, после того как я выпью эту гадость с синей этикеткой?
   - Реакция будет, а потом я все время буду с Вами поэтому беспокоится не о чем. Я сам проходил эту процедуру уже много раз.
   - По Вам заметно.
   - Хватит хохмить, давайте пить.
   Я взял пузырек, понюхал - запаха никакого.
   - А вы, Борис Иванович, не составите мне компанию? А то я как-то не приучен пить в одиночку.
   - Да, понимаю-понимаю, боитесь что вас отравят. Тоже мне - Бабрак Кармаль, - и Борис Иванович махнул свою склянку, как стопарик.
   Крякнув, словно принял сто грамм, Борис Иванович поставил пустой пузырек на столик, откинулся в кресло и закрыл глаза.
   Я выпил свою порцию. Ничего. Безвкусная жидкость. Чем-то похожа на дистиллированную воду. Я тоже откинулся в кресло и закрыл глаза. Тотчас, словно этого только и ждали перед глазами замелькали какие-то образы, клочки воспоминаний, реплики, смешки.
   - Может наркотик какой, - подумал я и заметил, как мысль стала громоздкой и неповоротливой.
   Потом по всему телу пошла волна, словно тысячи гномов щипают меня везде, где им только вздумается. Потом было чувство что загорелись корни волос. Через некоторое время все это схлынуло. Мысль снова завертелась, как пьяный у опохмелочной. С кресла я вскочил бодрый и веселый. Борис Иванович уже стоял. Его очки поблескивали, как окуляры пилотов второй мировой войны. Мне вдруг захотелось сказать ему что-то очень доброе, теплое и душевное:
   - Борис Иванович вы похожи на хомяка, который служит Военно-воздушных силах.
   - Не время пока шутить, - сказал он, не заметив моего комплимента, - Нас ждет еще одна процедура.
   Он пошел к дверям.
   - Сейчас я открою дверь, Вы войдете, я за вами и далее по коридору. Готовы?
   Он распахнул правую дверь и синхронно с этим кто-то отворил изнутри левую. Мы шагнули в коридор. Я пошел впереди, Борис Иванович за мной. Наверное со стороны мы напоминали двух дураков занятых игрой в разведчиков. Коридор аккуратно привел нас опять в кабинет Бориса Ивановича.
   - Ну, вот, наслаждайтесь, - сказал он с улыбкой.
   - Чем?
   - Антимиром.
   - Так это же Ваш кабинет. Это что шутка?
   - А Вы считаете, что в Антимире не может быть кабинетов?
   - Борис Иванович, не выставляйте меня дураком. Я Вам что мальчик для веселья? Где люди вверх ногами?
   Я подошел к окну:
   - Или на худой конец женщины с сиськами на спине?
   - Алексей, Антимир - это не остров доктора Моро. Здесь все как у обычных людей. Ну, или почти все.
   - Понятно, сказал я разочарованно, - Шутка богатых дядек, ново русские заморочки. Только в чем смысл?
   Правда оглядевшись, я заметил, что взгляд у президента на портрете стал другим, более человечным что ли? Но тогда я это пропустил.
   - Да какой мне смысл Вас обманывать!? - Борис Иванович всплеснул руками:
   - Что Вы боевиков насмотрелись ей-Богу! По-Вашему, Антимир должен выглядеть как свалка, кругом разруха и роботы стреляют по людям?
   - Нет, но какие-то отличия должны быть.
   - Но так он и есть. Сейчас мы с вами пойдем....
   - Знаете, что, - прервал я его, - Я, конечно пойду, но пойду я один. Я так понимаю, что Вам или скучно было, или Вы хотите меня убедить в том чего нет на самом деле, но я честно говоря устал уже от всех этих загадок.
   - Ну, как хотите, - сказал Борис Иванович. - Я ничуть на Вас не обижаюсь. Я сам поначалу не сообразил что совершил великое открытие. Сходите, погуляйте, если что я Вас жду здесь же, в любое удобное для Вас время. Кстати, не советую ни с кем болтать про Мир-Антимир, а то может случиться нехорошее.
   Я понял, что разговор окончательно закончен, когда у него в руках вновь появился паяльник и стали выстраиваться в очередь пузырьки на столе.
  
   На выходе охранник принял от меня пропуск, вернул паспорт и вежливо (показалось что даже искренне) попрощался.
   Я закурил и пошел к Пушкинской. Ну и старикашка, думалось мне. И что ему за корысть так прикалываться? И кто ему вообще дал помещение в таком престижном районе Москвы? Одна аренда ведь чего стоит. Снова всплыли прилипшие к памяти кресла, пузырьки. Театр да и только. Может это типа съемки "улыбнитесь Вас снимает скрытая камера?" Если так - то они у меня после этого долго улыбаться не смогут.
   Я вышел к Пушкинской. Как всегда - жуткий поток машин, реклама, люди ждут, люди бегут, люди чего-то покупают и жуют. Я двинулся в сторону Красной площади. Тут мелькнуло: а что он мне дал? уж не касторки ли? Может мне сейчас лучше всего держаться поближе к туалетам?
  
   На углу отеля Националь, я остановился. Закурил вторую сигарету задумчиво стал смотреть на купол подземного центра на Манежной. Пронзительно засвистел милиционер. Я отыскал его глазами. Дорожный постовой махал мне жезлом, чтобы я переходил улицу. Я огляделся: может не мне?
   Милиционер еще два раза одобрительно свистнул и закивал мне головой. Поток машин встал. Я быстро пересек улицу. Навстречу вылез из патрульной машины еще один милицейский.
   - Че они прицепились-то? - подумал я раздраженно, может они мне на роже неприличное слово написали пока я там спал? - и полез в карман за редакционным удостоверением.
   - Не надо, - остановил патрульный, - Вы просто в следующий раз будьте поаккуратней. У нас хоть и вежливые водители, но поток машин сами видите какой, - кто-то может не заметить.
   - Да я вроде как аккуратно, - вставил я. И сразу пожалел, с милицией надо всегда соглашаться. Все несогласные и противоречивые долго потом извиняются в обезъяннике перед дежурным милицейским.
   - Да, но мы с товарищем видим, что Вы так задумавшись идете. Извините нас конечно, просто мы обязаны обеспечивать безопасность наших граждан, поэтому решили сами перевести Вас через дорогу. От греха подальше.
   - Да-да, конечно, спасибо, - забормотал я, - я могу идти?
   - Да, если что обращайтесь, всегда будем рады помочь, - улыбнулся он на прощание.
   Мне сегодня везет на сумасшедших, - решил я.
   - Кому рассказать - не поверят. А, если ментам рассказать - забьют до полусмерти.
  
   Тут я вспомнил, что меня ждут в редакции. Поймал таксомотор и поехал на улицу Правды. Перед кабинетом, когда я уже совсем было прошмыгнул внутрь меня окликнул редактор отдела:
   - Алексей, Вы обещали мне статью сегодня сдать!
   Я уже собрался выслушать очередное сто двадцать пятое китайское предупреждение, вопли и стенания босса на тему: как важно чтобы сотрудники не шлялись по своим делам, а занимались работой, и вовремя сдавали материалы. А когда они при смерти, то обязаны в точности описать свои впечатления из чего потом благодарная редакция состряпает статью.
   - Да-да, конечно, я Вам сейчас перешлю, - замямлил я.
   - Не надо я почитаю с Вашего компьютера.
   Тут я даже удивиться забыл.
   Он уселся на мое место, как будто-то делал так уже миллионы раз, я открыл ему так сказать аналитическую статью о призыве в армию и переходе Вооруженных сил на контрактную основу.
   Редактор молча читал, потом посветлел лицом:
   - Ну вот все же можете, хорошо написано: "молодые люди спешат в армию. Именно здесь можно получить бесплатное высшее образование, а также найти после контракта хорошо оплачиваемую работу. Реформа только подстегнула рейтинг президента. Теперь ему уже точно не стоит бояться предстоящих выборов."
   От такого вранья у меня глаза на лоб полезли. Я такого даже в пьяном виде не написал бы:
   - Да, это, это...
   - Хорошо все, Алексей. Реформа в армии действительно проведена, как надо. И вполне естественно что рейтинг президента пойдет вверх. М-да.
   Редактор встал, уступая мне место:
   - Завтра же статья будет напечатана. Спасибо. Кстати Вы говорили, что собирались сходить к одному изобретателю: и как?
   - Да он совсем сумасшедший. Нет никакого Антимира, все вранье. И вообще он похож на хомяка, которого только что призвали в Военно-воздушные силы.
   Редактор засмеялся. Мы поговорили о хомяках, потом о рыбках (редактор любитель живности). Но чем больше я с ним общался, тем больше понимал, что он как-то уж очень сильно изменился. Подобрел что ли? Потом разговор снова вернулся к ученому.
   - Ну зачем же вы так старика? Может не все еще потеряно? Может Вы просто не поняли, что он Вам хотел сказать? Вы сами между прочим похожи на хомяка, которого только что уволили из ВВС, - и редактор вышел из кабинета.
   Я сидел совсем ничего не соображая. Взорвался трелью телефон:
   - Алексей? - спросила трубка.
   - Нет, его нет, увезли в неизвестном направлении, завтра позвоните, может привезут...
   - Хватит паясничать, сказал голос, это Борис Иванович. Срочно приезжайте.
   - Борис Иванович! А мы с моим начальником только что о Вас говорили. Много хорошего между прочим.
   - Вы опять врете Алексей, впрочем это не важно. Срочно берите машину и приезжайте, срочно!
   - А что случилось?
   - Я вам все объясню. Это между прочим Вас касается, Вашей работы и Вашей карьеры.
  
   Такими вещами понятно не шутят. Через пятнадцать минут я уже взбегал по ступенькам в Палашевском. После моего посещения зимний сад еще не завял и близнецы охранники были не разлучены. Они сразу меня узнали, провели куда надо.
   Видимо пока я ехал, Борис Иванович ходил все этого время по кабинету из угла в угол и поправлял свои гигантские очки.
   - Алексей, заходите, заходите. Пойдемте сразу в комнату, вот вам пузырек с красной этикеткой, пейте, я с вами, и сразу ложитесь.
   Я до того ошалел от его натиска, что сразу выпил пузырек и лег.
   - А что собственно случилось?
   - Лежите, я вам потом объясню.
   - Спектакль продолжается?
   - Лежите, - донесся эхом голос Бориса Ивановича.
   Как и положено - ощущения повторились. За одним исключением: как только я встал, меня вырвало. Аккурат в подставленное Борисом Ивановичем ведерко.
   - Правильно вас все-таки уволили из ВВС, - заметил он улыбаясь, - Совершенно не переносите перегрузок.
   Мне уже надоела эта шутка:
   - Борис Иванович, может, хватит, что вообще.......
   Он не дослушал:
   - Заходите, не видите, соседняя дверь уже открыта?
   Мы прошли внутрь и опят попали в знакомый коридор. Окончился он как и следовало ожидать кабинетом.
   - А теперь срочно звоните Вашему редактору! - Борис Иванович протянул мне трубку.
   - Если это шутка, - сказал я, набирая номер, - Я Ваши очки и склянки попросту перебью. Ногами.
   - Але! - заорал редактор, - Але! Это ты? Ты где шляешься, мать-перемать. Статью не сдал, на работе тебя нет, таких как ты я буду увольнять к ядреней матери, совсем обнаглели, ходят по своим делам. Ты в курсе, что взорвался дом на улице Королева? Ты еще и не в курсе? Так вот я тебе раздолбаю докладываю. Бегом туда и чтоб через два часа уже начитал мне первый текст. И бегом, уволю на хрен!
   - Борис Иванович, сказал я со злорадством, - Теперь мы с Вами обязательно еще раз встретимся.
   И выскочил пулей за дверь.
  
   Как и обещал редактор, половина дома на улице Королева обрушило взрывом. Милицейское оцепление ходуном ходило от натиска журналистов. Кругом собирались толпы зевак и жильцы соседних домов. Толпы новостийных работников безбожно матерились и пытались просочиться между мундирами. Мне все же удалось прорваться внутрь и я побежал к дому.
   Из подъезда выносили убитых и раненых. Здесь уже работали телевизионщики.
   Какой-то мент пытался их отогнать, и одновременно орал по рации запрашивая подкрепление:
   - Хули ты вопишь, - ласково говорили ему журналюги, - мы стоим там где можно и не хер тут у нас камеру из рук вырывать. Не имеешь права.
   - Да я вас чемурдосов на 15 суток за хулиганство всех упеку. Мародеры херовы! Стервятники тряпошные!
   Прорубая себе дорогу трехэтажным отборным матом мне с товарищами по перу удалось пройти за второе оцепление. Где разрушения были сильнее всего. Там же под видом спасателей нам удалось поговорить с очевидцами, с пожарными и сделать снимки. В общем материал был собран и тут же отправлен в редакцию. Начальство посмотрело материал и при следующем разговоре по телефону мне было объявлено, что меня прощают, уволен я не буду и могу даже до завтра в редакции не появляться.
   Тут я решил, что пора снова наведаться к Борису Ивановичу.
  
   Ученый смотрел на меня теперь поверх очков отчего глаза его казались маленькими, мутными, как у хомяка глубоководника.
   - Вы опять про хомяков думаете, - сказал Борис Иванович, - А я Вас между прочим от увольнения спас.
   - Вовсе не думаю, - сказал я самоуверенно, - Так Вы мне объясните, что собственно произошло. А то у меня впечатление, что все с ума сошли. Причем одновременно.
   - Немудрено. Как Вам редактор?
   - У него что-то частая смена настроений наблюдается. Или предынфарктное состояние, или он с опохмела.
   - Нет, просто это два разных человека.
   - Не понял?
   - До Вас плохо доходит. Вы словно хомяк глубоководник, - Борис Иванович засмеялся.
   - Это моя шутка.
   - В общем объясняю. Когда Вы выпили пузырек с синей этикеткой, вы переходите действительно в другой мир - Антимир. Здесь все, вроде бы как обычно, за исключением некоторых вещей: человеческие отношения.
   - Меня тут менты прямо через дорогу перевели, - сказал я. Наговорили всяких любезностей. Как будто я сын министра Внутренних дел.
   - Вот-вот. Не показалось ли Вам это странным?
   - Странным? Да если бы на Луне астронавты нашли доисторические слоновьи какашки, я бы и то меньше удивился! А потом редактор вдруг, ни с того ни с сего начал любезностями меня одаривать.
   - Я ж Вам объясняю.
   - Ну а зачем Вы меня обратно вызывали тогда?
   - У Вас, как и у меня, как и у всякого, в Антимире есть двойник. У Вас такой же журналист. Когда мы переходим в их Антимир, они на всякий случай переходят в наш мир. Мы пока не знаем, как повлияет на то что оба двойника соберутся в одном месте. Вот почему открываются две двери. Только, когда произошла эта трагедия с домом, Ваш двойник просил меня срочно Вас вернуть. Он не может работать в наших условиях. А потому обязательно провалил бы все дело и Вас, настоящего, обязательно бы уволили. Теперь все ясно?
   - Да все. Только как вы связываетесь?
   - Телепатия друг мой, не забывайте я работал в оборонном НИИ, где все эти штучки изучались и развивались. Но я могу связываться только со своим двойником. Не спрашивайте почему. Мы сейчас в этом разбираемся.
   - Понятно.
   - Только не надо опять про хомяков, Алексей.
   - Хорошо, не буду. А можно мне еще раз попробовать? А то я не то что на книжку, на статью материала не набрал.
   - Давайте, продолжим. Вижу что вам понравилось.
   - Только у меня просьба, мне хотелось бы попутешествовать вместе с Вами. Во избежание чего-нибудь нехорошего.
  
   К Пушкинской мы шли медленно, как на прогулке. Я навострил всю свою внимательность. Но вроде все было как всегда. Чтобы проверить кое-что, я предложил зайти в редакцию на улице Правды. Интересно замечу ли я там еще какие-либо отличия, кроме доброго редактора?
   По правде сказать меня больше всего волновала статья, которую написал мой двойник из антимира. Хотелось также пообщаться с коллегами и выслушать мнения со стороны о доброте редактора. Хотелось доподлинно убедиться что он действительно не такой уж плохой человек.
   Был вечер. Коридоры редакции опустели. И тем не менее мы встретили редактора.
   - Вот хочу еще раз проверить верстку газеты. Алексей, у меня к Вам просьба, завтра поезжайте сразу на призывной пункт, там отправляется на учения полк. Напишите, что-нибудь нормальное, душевное. Там может быть будет президент. Поскольку его сын и дочь там тоже служат.
   Я оторопел:
   - Президентские дети служат в армии? Скажите еще, что дети премьера, министров - тоже служат.
   Борис Иванович стал незаметно дергать меня за рукав. Редактор не понял моего сарказма:
   - А что здесь удивительного? По-моему настоящие государственные мужи должны первыми подавать пример. Очень мудрая политика.
   - Ну, да конечно, извините, это я как-то не подумал.
   - Действительно не подумали, тем более Вы сами писали нечто подобное сегодня.
   - Да, да извините, - запутался я.
   Борис Иванович решил видимо преподнести мне еще одни сюрприз и спросил редактора:
   - Простите, а как выглядит рейтинг нашего президента?
   - Стабильно высокий. И нет никаких оснований в этом сомневаться.
   - Алексей, вы писали об этом статью сегодня, расскажите же Вашему другу об этом.
   - Да-да, конечно.
   - Извините, мне надо идти. Заходите почаще, - обратился редактор к Борису Ивановичу.
   Мы раскланялись. Я бросился к своему кабинету и потащил за собой Бориса Ивановича.
   - Не спешите, времени у нас еще предостаточно, - взмолился ученый.
   В кабинете я врубил компьютер.
   - Надо залезть в Интернет и посмотреть, как вообще обстоят дела.
   Прежде всего меня интересовало, что случилось с домом на улице Королева. О трагедии ничего нигде не говорилось. Лишь в какой-то коротенькой заметке упоминалось, что дом на улице Королева был отремонтирован и отреставрирован. Счастливые жильцы въехали в свои новые улучшенные квартиры.
   - Можете не стараться, - Борис Иванович смотрел на меня с интересом:
   - Эк Вас зацепило. А поначалу не верили? Признайтесь, ведь не верили?
   - Да, да, признаю. Но проясните тогда мне одну загадку. Редактор сказал о стабильно высоком рейтинге президента. Это же неправда и все об этом знают.
   - Знают где?
   - У нас.
   - В мире, да. Здесь - в Антимире - это действительно так. И доказывается это просто. У здешнего антмировского президента, как вы только что слышали сын и дочь служат в армии, равно как и дети всех министров. Я Вам больше скажу, Алексей, здесь принято так, что ни один человек, если он не служил в армии, не может занимать государственный пост. Причем дети чиновников и все кто собирается занять государственный пост должны служить именно в действующих войсках. Никаких там войск Министерства по чрезвычайным ситуациям и прочих халявных ведомств - здесь не признается. Всякие там милиции, ФСБ и пожарные - тоже не в счет. Ведь в чем истинная сущность демократии? Если дети начальника заняты опасной профессией, через которую должны пройти все без исключения люди - значит такой человек априори не ставит себя выше остальных. Человек прошедший службу в боевых частях и в дальнейшем, на государевой службе, не будет прятаться за чужие спины. В конце-концов он будет знать, как вершится самое трудное дело в жизни человечества - а именно современная война. Такому человеку, согласитесь, можно доверять. Такой человек никогда не начнет войны не обдумав до конца все последствия. А он их будет знать. Он будет знать каково это сидеть в окопах, каково жить на морозе без горячего питания, на одних сухих пайках и так далее.
   - Ну, это я и сам понимаю.
   - Да это все понимают, - согласился Борис Иванович, - Даже в нашем мире. Но знать о справедливости и следовать ей - совсем разные вещи.
  
   Ночевали мы у меня дома. Надо сказать дом, как дом - ничего необычного. Мой двойник по части домоводства ничуть меня не переплюнул.
   Наутро я поехал на призывной пункт. Борис Иванович ждал меня в офисе на Палашевском. На призывном пункте, действительно ждали президента. Не было только привычной такому случаю армии бесчинствующих охранников. Впрочем, в Антимире как я заметил заметно ближе приблизились к человечности чем мы. Хотя по известной журналистской привычке я хотел испытать эту добродетель. Вдруг это внешняя позолота?
   Мамаши стояли с цветами. Папаши как водится через одного были подшофе. Сверкали лысыми черепами призывники. Никаких тревожных взглядов. Когда подъехал президент, началась церемония. Скучно ее описывать. Разве что президент попросил командиров не давать своим отпрыскам никаких поблажек. Глядя на свирепые морды, я понял, что они буквально поняли своего Верховного. После церемонии, я протиснулся к президенту, представился и спросил:
   - Почему Вы решили отправить своего сына и дочь в армию?
   Президент, казалось, опешил от такого вопроса:
   - А как вы думаете, что бы подумали обо мне избиратели, если бы я этого не сделал? Меня бы за президента никто не считал.
   - Простите, но Вас выбрали, именно поэтому вы не обязаны отправлять детей в армию. А не считать вас президентом - они не имеют права.
   - Молодой человек выбраться президентом и считаться президентом в сознании россиян - это как говорится две большие разницы.
   На этом наш разговор закончился. Я еще немного послонялся по призывному пункту. Поговорил с мамашами, с призывниками и уехал в полном недоумении. Никто не считал службу в армии бесполезно-опасным делом.
  
   В редакции я быстро написал скучную заметку и позвонил Борису Ивановичу. Ученый казалось, был чем-то встревожен.
   - Как прошло мероприятие? - спросил он.
   - Скучно, никаких эксцессов.
   - А что Вы хотели? Стрельбы и слез?
   - Нет, что Вы. Просто как-то непривычно.
   - Приезжайте, - сказал Борис Иванович, - нам надо поговорить.
   Зашел редактор:
   - Я Вас не узнаю, Алексей. Зачем вы спрашивали президента эту чепуху, да еще написали об этом в заметке? Ваш вопрос звучал примерно так: считает ли президент положительным моментом, что солнце всходит на Востоке и заходит на Западе или он считает, что такой порядок нужно срочно менять?
   - Ну, мне захотелось знать не пиаровский ли это ход с призывом. А то знаете, объявляют вот контрактную армию, а на самом деле все превращается в фуфло.
   - Ну, например, - спросил редактор.
   - Охотно, - сказал я, но тут же осекся. Я забыл что я не у себя дома.
   Редактор помолчал.
   - Кстати, а как поживает Ваша девушка из корректорской?
   Я подумал, а откуда он-то знает? И ответил:
   - Мы расстались.
   - Тогда понятно, - сказал редактор, - В общем я заметку поправлю, а вы с недельку поотдыхайте, налаживайте свою личную жизнь. Вы мне нужны боеготовым и боеспособным. Хорошо?
   Тут я почему-то завелся. Мне все время казалось, что редактора такими не бывают. Поэтому чтобы позлить его я спросил:
   - А можно мне поднять зарплату? А то совсем как-то худо.
   - Хорошо, считайте что у Вас, новая зарплата, - как-то легко согласился редактор. Но и вы мне обещайте, что через неделю будете в норме.
   - Да, конечно! - мне стало весело. Этих антимировских людей - ничем не прошибешь.
   Я радостный выскочил на улицу. Ура, теперь я буду получать человеческие деньги. Уже мерещилась мне новая машина, отпуск где-нибудь, в общем не придумал еще где, но там обязательно будет море, пляжи, пиво....
   Тут я вспомнил, что повышение зарплаты выговорил не себе, а своему двойнику. Настроение опять испортилось.
   - Леша! - девичий оклик прервал мои размышления. Через дорогу ко мне бежала девушка. Я узнал ее. Это была Маша из корректорской. Надо же какой у моего двойника хреновый вкус подумал я.
   - Леша, - она схватил меня за рукав, - Нина очень волнуется, все спрашивает почему ты не заходишь?
   - Нина?
   - Ты что упал головой об стол? Она извелась прямо. Вы мужики никогда не цените, когда вас любят.
   Нина была такой красавицей, я в своем мире мог только заглядываться на нее. Но подойти к ней и заговорить, на это у меня просто не хватало духу. А тут на тебе. А мой двойник ушлый парень, - подумал я.
   - Нина, - вздохнул я мечтательно. И настроение у меня снова поднялось.
   - Как ей позвонить?
   - Да ты что, - Маша сделала большие глаза. Забывчивый прямо, как томный Байрон после бани.
   - Да я блокнот свой забыл в редакции.
   - Я думала ты ее телефон уже наизусть знаешь.
   - Знал, но забыл, в общем я неважно себя чувствую. Меня даже с работы отпустили.
   - Записывай.
   Этот номер телефона я конечно видел первый раз в своей жизни. И еще раз подумал, как удачно устроился мой двойник. И девушка у него самая красивая и зарплату я ему поднял до небес. А я?
   Мне снова сделалось грустно. Видимо мои переживания отразились на лице и Маша решила меня утешить:
   - Не переживай, я уверена у Вас все будет в порядке. Я с ней говорила, она от тебя без ума.
   - А ты не напомнишь чего мы с ней поругались?
   - Нет тебя все-таки правильно отпустили с работы. Ты явно не в себе. Ты как проклятьем заклейменный вернулся к нам из мира голодных и рабов. Позвони и узнай.
   - Неловко как-то.
   - Из-за ерунды какой-то. Из-за Антимира какого-то.
   - Чего? - я вытаращил глаза.
   - Вот тебе и чего. Придумал всякой ерунды, говорил что здесь вы любите друг друга, но ты мол был в Антимире и там она даже не смотрит в твою сторону из чего ты сделал вывод, что все в мире относительно, как и любовь.
   - Дебил.
   - Кто? Ты? Да ты говорил дебильные вещи, это ты правильно заметил.
   - Маш, я просто книгу пишу, вернее собираюсь написать, вот так сказать некоторые свои идеи проверяю.
   - Ладно, она уже давно тебя простила. Беги, звони.
   - Я лучше поеду, - сказал я, а то боюсь не дойду.
   Она сочувствующе посмотрела мне вслед и вроде как даже покачала головой.
   Я поймал таксомотор и поехал к Борису Ивановичу. По дороге я решил тормознуть возле ресторанчика.
   Я уселся возле окна, заказал кофе и набрал по мобильному телефону номер Нины. Пока тянулись гудки, у меня предательски вспотели ладони, в голове застучало. Я подумал, - вот черт. Чего это я разволновался. Это не моя девушка в конце концов. Я просто делаю добрую услугу насколько это возможно своему двойнику. Зарплату я ему повысил, теперь осталось договориться с девушкой.
   - Але, але - ответили торопливо.
   Этот голос я сразу узнал. Ни в том, ни в этом мире я бы его ни с кем не перепутал.
   - Нина, здравствуй. Это Алексей.
   - Леша, ты куда пропал? Я так волновалась за тебя. Вот только из магазина пришла. Услышала звонок, так сразу и подумала, что это ты. Летела через всю лестничную площадку с таким грохотом, - она засмеялась.
   - Нина, ты прости меня дурака, - начал я...
   - Да все нормально, - перебила она, - Я все понимаю. Работа. Это я дура чего-то стала психовать. Как твоя книга?
   - Пишется. И по-моему очень даже успешно.
   - Я рада за тебя. Ты придешь сегодня?
   - Обязательно, - соврал я. Хотя почему соврал? Он-то наверняка придет. Надо только его известить, что я ему жизнь наладил на все сто. Будет теперь кататься, как дворник по российскому дерьму в ботинках на толстой заграничной подошве.
   - Тебе что приготовить?
   - Что тебе больше нравится.
   - Хорошо. Я жду тебя. Приезжай, я как раз часа через два уже все приготовлю. Люблю. Целую.
   - Я тоже тебя целую, - сказал я и отключился. Кофе давно остыл. Официант понимающе улыбался. Я хотел, было проехаться по нему корявым словцом, но заметил в глазах именно ПОНИМАНИЕ, обычное человеческое, без всякой грязи и злорадства. Я расплатился и вышел.
  
   - Борис Иванович, - начал я с порога, - Это же не жисть, а сказка!
   - Ща будет тебе сказка, - Борис Иванович одел очки и развернул газету. Читаю:
   - "Неспособность президента управлять страной, отсутствие каких-либо кадровых резервов и недоверие к новым людям, привела к тому, что пост Министерства внутренних занял человек, который до этого видел милиционеров только по телевизору. Пост министра обороны достался разведчику. Которому при желании любой военный может так правдоподобно наврать о делах в армии, что разведчик этого попросту не заметит". Мне продолжать?
   - Борис Иванович, откуда вы взяли этот провокационный листок? Кстати сейчас Вы похожи на хомяка-инквизитора, - у меня было замечательное настроение.
   - Смешно, да? Этот листок, как я надеюсь Вы успели заметить, является Вашей газетой. Мне ее передали сегодня из нашего мира. Это собственно Ваша статья. То есть Вашего двойника.
   Я похолодел.
   - И это уже вышло?
   - Да вышло, просто по трагическому стечению обстоятельств, Ваш двойник накатал этот шедевр, его никто не читал, поскольку никто не ждал от Вас ничего подобного. Номер вышел. Теперь в нашем мире скандал. Ваш двойник срочно просится обратно.
   - А мне что делать?
   - Возвращаться, - сказал Борис Иванович, - Надо спасать положение.
   - Спасать положение? - заорал я, - Да меня уже наверное там уволили! И теперь вы хотите, чтобы я вернулся? Ну и двойничок у меня! Нечего сказать! Я ему тут как чернокожая няня из Марк Твеновских романов все устраиваю, обустраиваю, карьеру ему взращиваю, личную жизнь настраиваю, как скрипку Страдивари и радио Шансон - а он? Говнюк! Предатель моих интересов! Душитель!
   - Не стоит так драматизировать, - сказал Борис Иванович, - Может все еще образуется? Ведь не звери же там работают. Ну прошла заметка, ошибочка так сказать. Обязаны были ее еще до выхода заметить, пресечь и ногтем придавить. Тут не только Вы виноваты, то есть не только Ваш двойник, но и соответствующие службы.
   - А потом скажите что вы там такого устроили?
   - Зарплату ему побольше выпросил, с девушкой его помирил. В смысле я помирился за него. Красивая такая.
   - А Вы не допускаете Алексей что по закону сохранения может статься, что если здесь все хорошо, то там, как в Антимире - должно автоматически стать все плохо? Вы, кстати заметку о сегодняшнем мероприятии написали?
   - Ну, да.
   - И что сказал Вам редактор?
   - Да не принял он ее. Вернее сказал, что сам перепишет. А потом дал мне недельный отпуск, повысил по моей просьбе зарплату.
   - Ну, вот видите. Моя гипотеза такова, что Вы сами наверное желая сделать добро, автоматически ухудшили ситуацию в своем мире.
   - Не понял, Вы хотите сказать, что пословица: "ни одно доброе дело не остается безнаказанным" основана на взаимоотношениях наших двух миров?
   - Вполне возможно. Вы заметили что здесь нет войны в Чечне?
   - Вроде да, во всяком случае я ничего не слышал о ней.
   - Ее действительно нет. И так во всем остальном. Если здесь ситуация хорошая, например, президент действительно реформирует армию и посылает туда своих детей, то у нас все решительно наоборот. Вы понимаете, что Ваш двойник просто поступил, как поступили бы Вы, живя по-настоящему в свободном обществе.
   - Спасибо ему, - зло заметил я, - Надеюсь, он уже попросил для меня политического убежища на Западе?
   - Да что Вы так переживаете, Алексей! Я уверен, что Вы просто драматизируете. Ведь не хочется возвращаться?
   - Не хочется, - признался я.
   Борис Иванович поднялся:
   - И тем не менее нам пора. Мы здесь уже сутки и поверьте, скажу Вам как ученый, я еще не знаю как это может повлиять на наши организмы или на равновесие двух миров.
   Мы пришли в ту же комнату с креслами:
   - Поэтому лучше отсюда убраться на время. Я все еще должен проверить, заново рассчитать.
   - Надеюсь я еще сюда вернусь, - сказал я выпивая предложенный мне пузырек.
   Получился своеобразный тост. Но Борис Иванович на него не ответил.
  
   Вернувшись в кабинет, я первым дело набрал номер своего редактора.
   - Але? - спросил я заискивающе в трубку.
   - Куда ты опять запропастился? Тебя везде разыскивают. Тебе мобильный телефон нафига дали? И вообще что у тебя в голове творится? В общем зайди ко мне ты мне очень нужен. Будем решать, как будут строиться дальше твои взаимоотношения с редакцией.
   Я положил трубку. Редактор не орал, как обычно, даже не матерился.
   Это не предвещало ничего хорошего. В ЭТОМ мире не принято орать только на покойников. Ну и на смертников.
   Я посмотрел на часы: восемь вечера. Он до сих пор на работе, значит скандал приличный. В голове стали рисоваться расстрельные картины, одна краше другой. А этот хмырь, подумал я, сейчас нежится за ужином с моей Ниной. Козел. Потом будет ее целовать и все такое. А меня сейчас с особым цинизмом, во все пихательные и дыхательные места будет иметь высокая редколлегия. Забавно: если меня е..ут здесь в этом мире, значит мой двойник е...ет кого-то в Антимире.
   Этот жестокий, жестокий мир. Я нервно хихикнул и побрел в редакцию.
  
   Встреча с реактором прошла на редкость спокойно. Он видимо уже наорался вдоволь и со мной разговаривал постольку поскольку ему надо было объявить мне приговор:
   - Надеюсь ты понимаешь, что после такой заметки не может быть и речи о работе.
   Редактор театрально, для вида, говорил с театральными паузами, шаркал мышкой компьютера по коврику с лошадями и поглядывал в монитор, точно читал по суфлеру:
   - Но могу тебя поздравить, за тебя вступились. Поэтому от политики ты отстраняешься. Как собственно и вообще от всех важных тем. Тебя переводят в отдел криминала. Там ты уже не сможешь себе ничем нагадить.
   - А кто этот высокий покровитель? - спросил я.
   - Не важно. Просто учли твои прежние заслуги.
   Терять мне было уже нечего:
   - Просто хотелось так сказать облобызать руку своему заступнику и покровителю высоких искусств.
   - Иди к себе в отдел. Ты еще раз доказал, что тебе в криминале - самое
   место.
   Уже в дверях меня застал последний пункт приговора:
   - Да, и не удивляйся если следующая зарплата станет несколько меньше обычного.
  
   Когда я шел по коридору в отдел криминала, неся свои пожитки в рваных пакетах меня окликнули. Я решил, что на сегодня неприятностей с меня достаточно, а потому сделал вид, что не услышал. Я топал себе дальше с видом святого идущего на костер, собираясь сгореть вместе с пожитками. Дорогу мне перегородила Нина. Оказывается это она меня звала:
   - Ты что себе позволяешь? Тоже мне Дубровский!
   Я заметил, что она раскрашена по-боевому. Эти женщины всегда, когда чем-нибудь или кем-нибудь недовольны, как индейцы делают себе агрессивно-боевой макияж.
   - Ну и что я опять натворил? Рассказывайте, рассказывайте, не стесняйтесь! Ведь это я убил Индиру Ганди и уложил из пистолета Улофа Пальме! Я отобрал у британцев Панамский канал и отдал его Панаме! Я заключил североамериканских индейцев в резервации и там глумился над ними!
   Я говорил так громко, что из кабинетов стали выглядывать сотрудники. Все уже знали о моем низвержении и теперь предвкушали дальнейших сцен.
   - Не паясничай! - зло, но очень тихо сказала Нина, - Ты зачем это сделал?
   - Что?
   - Ты зашел в корректорскую, подошел ко мне и поцеловал меня в губы. Как будто я с тобой сплю. Нашел себе любовницу! Я между прочим жениху своему пожалуюсь. Он из тебя отбивную сделает.
   - А вот этого делать не стоит! - парировал я, - Я теперь работаю в отделе Криминала. Поэтому если кто-нибудь меня побьет - выйдет скандал. Кроме того, я пожалуюсь в милицию и сразу же укажу на твоего жениха.
   - Так ты мне скажешь зачем ты это сделал! - она меня явно не слушала, - Кто тебя надоумил? Ты сегодня како-то странный: сначала эта заметка, потом пристаешь ко мне.
   - Нина, я скажу тебе всю правду. Есть на свете один человек, когда мне плохо, то ему засранцу очень хорошо. Вот наверное для него я и стараюсь сейчас изо всех сил.
   - Знаешь, мне надоело слушать чепуху всякую. Предупреждаю еще раз, если ты ко мне подойдешь на пушечный выстрел, я сама тебя так измордую, ни одна милиция не опознает.
   Я вздохнул.
   - Хорошо, я буду избегать тебя даже на редакционных вечеринках, даже подвыпимши. Даже во сне.
   - Пьяным тебе вообще лучше ко мне не подходить.
   - А если мне понадобиться экстренная медицинская помощь, а кроме тебя больше никого не будет, тогда как мне быть?
   - Дурак.
   Она повернулась и ушла заманчиво виляя попкой. Глядя на это вихляние я подумал, а может подойти и ущипнуть? Чего я теряю? Но потом я представил какой скандал будет, а моему двойнику в Антимире от этого станет только лучше.
   Я вздохнул и решил не делать ему такого подарка.
  
   В отделе Криминала работали неплохие люди. Но к несчастью все они были повернуты на ментах, силовых захватах, коррупции, разоблачениях и судебных тяжбах. Мне же это было до лампочки.
   Я сидел за своим новым столом и смотрел как мухи засиживают свежевымытое окно. Потом достал фляжку коньяку. Налил в стаканчик порцию и уже собирался выпить, как дверь распахнулась, я поперхнулся от неожиданности, в кабинет ввалился Борис Иванович.
   - Хомячишь в одно горло коньяк! - заорал он не поздоровавшись.
   - Дегустирую помаленьку.
   Я налил ему, добавил себе. Мы молча выпили.
   - Как там Антимир? - спросил я тоном отщепенца-эмигранта, которого выгнала благодатная Родина.
   - Нормально, - Борис Иванович покосился на коньяк. Я сделал вид, что не заметил.
   - У меня для Вас хорошая новость. Можно еще раз слазить в Антимир. Ваш двойник тоже согласен. Ему понравилась последняя экскурсия.
   Я снова разлил, мы выпили, я отдышался и как можно спокойнее рассказа Борису Ивановичу о разговоре с редактором, о встрече с Ниной и добавил:
   - Мой антимировский двойник хочет меня совсем в гроб вогнать, чтобы он там блаженствовал и сопли пускал от безделья?
   Борис Иванович помолчал, пожевал губами, словно репетировал ответ и наконец произнес:
   - Согласно моей теории, если один из двойников умирает, другому от этого лучше не становится.
   - Спасибо, утешили. Борис Иванович, я Вам скажу свою теорию: мой двойник очень быстро раскусил свою выгоду. И пока я ему там помогал, он сам себе помог здесь. Сделал так, что я чуть не вылетел с работы, повздорил с этой Ниной. В этом мире - она не моя девушка. Конечно, ему понравилось и он хочет еще раз сюда приехать, чтобы совсем уж довести себя до житейского оргазма. Потом он напишет книгу. И его успех там обернется для меня здесь каким-нибудь очередным позором или катастрофой.
   - Вы его явно демонизируете. Где же Ваша исследовательская жилка?
   Я разлил остатки коньяка и спросил:
   - Вы обещаете мне, что он здесь не напортачит и вообще никуда соваться не будет?
   Борис Иванович кивнул. Я вздохнул:
   - Ну и когда в путь?
   Борис Иванович улыбнулся и произнес самый популярный тост:
   - За сбычу мечт! - крякнул, потянул воздух и чуть придушенно сказал:
   - Да хоть сейчас. Но у меня есть одно предложение.
   - Может мне открыть вторую бутылку пока не поздно? - спросил я, предчувствуя не доброе.
   - Давайте! - вдохновенно сказал он, - Я предлагаю Вам, взять с собой Нину.
   При этих словах я расплескал коньяк по столу:
   - Что взять?!
   - Не что, а кого, - поправил Борис Иванович.
   - Я знаю, кто Вас надоумил! Опять мой двойничок! Я же помню я ему выпросил неделю отдыха, так он теперь со своей суженой решил мотануться в мой мир! Как на сафари! А эту Нину тащит с собой, потому что боится! Боится, что вместо него я могу забраться к ней под одеялко. Вот он и тащит ее с собой. Ловко придумано!
   - Ну, в данном случае Вы самому себе комплименты вешаете, - хихикнул ученый, - Впрочем, не кипятитесь, давайте лучше выпьем и все спокойно обсудим.
   Мы еще раз выпили. После этой порции мне стало действительно как-то спокойно, полное равнодушие пропитало мои нервы насквозь.
   - Да и черт с ним, - сказал я, - Только приглашать "Эту" Нину, Вы будете сами.
   - Согласен, наберите ее номер.
   Я позвонил в корректорскую:
   - Нину позовите, пожалуйста.
   Это оказалось именно она и хуже того! - она меня сразу же узнала:
   - Это опять ты? Я по-моему тебя просила.....
   - Минуточку, перебил я и передал трубку Борису Ивановичу.
   - Нина, здравствуйте, - начал он.
   Я демонстративно подошел к окну и стал глазеть вниз. На дороге столкнулись две иномарки и закипел спор между водителями.
   - Как вот бывает, - думал я, - Журналист всегда по сути ищет приключения на свою задницу. В чем суть моей работы? Сначала добровольно куда-то влезть, а потом лихорадочно искать выход из неприятностей, которые тут же валятся на твою голову, как старые вещи из бабушкиного шкафа.
   - Ну вот и чудненько, - громко сказал Борис Иванович, и положил трубку, - Сейчас она сюда зайдет и мы вместе поедем ко мне на Палашевский.
   Я промолчал и демонстративно продолжал смотреть в окно.
   - Давайте что ли допьем, - предложил ученый.
   - Интересно, что Вы там ей наговорили и наобещали, - спросил я разливая коньяк.
   - Слушать надо было. А Вы все в обиду переводите и так сказать самоустраняетесь от решения проблем. Он опрокинул стакан.
   - Борис Иванович, мы здесь собрались по-моему не для того, чтобы обсуждать мои недостатки: от чего я самоустраняюсь и к чему наоборот прислоняюсь. Я уже с этой мегерой побеседовал и..
   На этих словах Нина зашла в кабинет. К моему удивлению она уже готова была идти. Нина поздоровалась с Борисом Ивановичем, на меня даже не взглянула.
   - Я готова, - сказала она, - Если вы допили свой коньяк, то мы уже можем ехать.
   Какая вежливость, подумал я. Если вы допили, если вы уже сблевали Ваше Величество, то мы можем двинуться в путь. Ничего страшного, что это была моя манжета, служанка постирает.... мои размышления прервала Нина:
   - По-моему ты тоже с нами должен ехать?
   Мы вышли из редакции и довольно быстро поймали таксомотор.
   Я сидел впереди. Нина с Борисом Ивановичем всю дорогу о чем-то разговаривали. Вернее ученый все время что-то говорил, а Нина только спрашивала. Через десять минут мы уже были в том самом перевалочном кабинете.
   - Здесь только два кресла, сказал ученый. Можно конечно поставить третье, да зачем? Я вас там так и так встречу. Алексей знает, что надо делать.
   Нина с готовностью взяла пузырек и посмотрела на меня:
   - Надо пить одновременно?
   Я подумал, что Борис Иванович, как-то подозрительно быстро уболтал Нину. Надо наверное взять у него рецепт.
   - Да, желательно, - ответил ученый.
   Мы выпили и улеглись.
  
   Когда двери синхронно открылись из-за антимировской двери мне под ноги вылетела записка. Я подхватил ее и мы пошли по коридору.
   - Ну, куда пойдем? - спросил я Нину, когда мы вышли на улицу.
   На часах было шесть вечера.
   - А что говорил Борис Иванович? - спросила Нина, - Я не помню, он говорил, что мы должны обязательно держаться вместе?
   Меня это задело:
   - Если я тебя отягощаю, то могу незамедлительно исчезнуть. У меня есть кое-какие дела.
   Нина подумала и вдруг спросила:
   - А что в той записке, которую тебе бросили?
   На правах ветерана меж мировых полетов я небрежно ответил:
   - Это не для маленьких. Кое-какие научные расчеты.
   - Да, ладно врать-то. Все твои алкогольные расчеты я знаю наизусть. Не больно-то и хочется о них знать. Лично я, пойду, прогуляюсь и затем домой. Борис Иванович сказал, что здесь почти нет уличной преступности.
   - Я тоже пойду, погуляю.
   - Запиши мой телефон, - сказала Нина, позвонишь мне когда надо будет возвращаться. Пьяным можешь мне не звонить.
   - Я знаю твой номер.
   - Откуда?
   - Я много чего знаю, - сказал я загадочно и попрощался. На ее подколы о пьянстве я решил не реагировать.
   Нина поджала губки и застучала каблучками прочь.
  
   Как только Нина ушла, я представляя себя старым исследователем и навигатором меж миров, медленно достал сигарету, манерно вставил ее в угол рта, чиркнул зажигалкой, затянулся и раскрыл записку. Я знал от кого она.
   "Дорогой двойник!
   Я очень рад, что ты помог мне с зарплатой, помирил меня с Ниной, да еще выговорил мне недельный отпуск и согласился еще раз поменяться мирами. Согласись, но я не виноват в том, что ты так неудачно распоряжаешься своей жизнью. Просто твой мир таков. Честно говоря, мне тебя жаль. Ты вроде не плохой парень. Хочу признаться тебе вот в чем: ту каверзу с заметкой я совершил случайно, когда в редакции начался скандал, меня вдруг осенило, что в моем мире - это благополучно скажется на моей карьере. И тогда я решился на такой дерзкий шаг с Ниной. Извини, но я люблю ее и просто не могу допустить, чтобы мы расстались. Надеюсь ты на меня не сердишься.
   Как только мы соберем достаточно материала, то давай устроим соревнование: чья книга о путешествии по мирам окажется лучше. Надеюсь эта работа позволит тебе восстановить свое положение на работе.
   Пока, не скучай, твой Анти-Алексей."
  
  
   Вот козел, подумал я. Он видите ли не мог позволить себе расстаться с Ниной, а потому решил меня подставить. С заметкой у него случайно получилось. Теперь еще социалистическое соревнование хочет со мной устроить. Лучше бы деньгами помог. Кстати, если здесь украсть миллион баксов, он ведь и в моем мире будет миллионом самых настоящих баксов! Забавно. И кстати можно не беспокоиться. В Антимире тебя ни один уголовный розыск не отыщет! Но потом я вспомнил, что являюсь законопослушным гражданином. Наверное впервые в жизни это меня не обрадовало. Но пришлось смириться. Я нахмурил брови и стал себе внушать: хватит бегать меж мирами, надо собирать материал и писать книгу. Описать законы Антимира, его отличия от нашего внутреннего устройства. Описать его жизненные ценности, порядки и предпочтения граждан.
   Я поехал в редакцию за материалом. Сначала я стал ломиться в кабинет Криминала. Через минуту, дергая ручку закрытого кабинета, я вдруг вспомнил, что в этом мире, я все еще сижу в отделе Политики. Возле своего кабинета мне вдруг представилось, как мой двойник как ни в чем не бывало придет завтра в отдел Политики отчего может случиться маленький конфуз. Здесь в Антимире, для моего двойника это наверняка отразится очередным повышением по службе. Я зло ухмыльнулся и сел за компьютер.
   Через три часа поисков в Интернете я был сражен непохожестью наших миров просто наповал. Все наоборот, все наоборот - повторял я как в горячке.
   У нас погиб "Курск", здесь отстроили вторую подлодку по тому же проекту. Падают самолеты - здесь тут же выходят из заводских ангаров два новеньких лайнера. У нас народ вымирает, некому служить в армии, люди всеми правдами стараются выехать из страны - здесь все наоборот. НАОБОРОТ.
   Когда с этим правилом все стало ясно, появился вопрос: почему? Почему же у нас все так фигово? Потому что мы Мир, а они Антимир? Но это слишком простое объяснение. Если мы - Мир, то должны заведомо жить лучше, чем Антимир.
   Затрезвонил телефон. Кто бы это мог быть, - подумалось мне.
   - Леша, наконец-то я тебя нашла, - голос у Нины стал намного добрее после нашей последней встречи.
   С чего бы это? - подумал я. Никак несчастье стряслось.
   - Леша, я твой мобильный не знала, звонила повсюду.
   - Что-то случилось?
   - Нет, все нормально. Просто хочу пригласить тебя к себе домой.
   - С чего бы это?
   - Ой, вот только не надо о себе слишком много думать, - она взяла саркастический тон. - Моя мама знает тебя, то есть не тебя а Анти-Алексея. Очень хорошего о нем мнения (в отличие от меня) и просит, чтобы он, то есть сейчас это ты - в общем чтобы ты приехал. Я же не стану объяснять ей про антимиры, правильно? И потом ты есть вообще хочешь?
   - Хочу.
   - Ну так приезжай и не выпендривайся.
  
   Ужин проходил почему-то при свечах. Мама Нины была очень обходительной, поглядывала на нас с каким-то особым умилением, словно мы объявили, что собираемся пожениться. Нина тоже вела себя соответственно обстановке. Я поразился, как ловко могут лукавить и играть женские особи. Со стороны посмотришь: и ведь вправду поверишь: сидят жених да невеста.
   Потом мама ушла, сказав, что у ее подруги какое-то срочное к ней дело. Мы остались вдвоем.
   - Да, похоже надо играть дальше, - сказал я, - Иначе как быть? Вдруг за нами подглядывают, а мы ведем себя, как совсем чужие люди?
   - Ну и с чего ты хочешь начать? - съязвила она.
   - Ну-у-у, не знаю, чем там обычно заканчиваются романтические ужины?
   - Даже не думай.
   - Больно надо. Пойду лучше телевизор посмотрю.
   Я пересел поближе к телевизору и врубил новости. Чтобы не заскучать окончательно я стал над каждым сюжетом гадать, как он может отозваться в моем мире. Некоторые особенности я уже знал. Например, если бы вдруг появились новые дома, самолеты, машины, значит в моем мире произошла катастрофа. Но ничего этого естественно никто бы никогда не показал. Кому интересны такие новости? Но вот один репортаж заставил меня почему-то насторожиться: в доме культуры на Дубровской улице зафиксировано рекордное число посетителей мюзикла "Норд-Ост".
   Ничего путного на ум не приходило. Я вырубил телевизор и засобирался так сказать вкусить снов праведных.
   Скажу сразу, для заинтересованных, ничего этой ночью у нас с Ниной не было. За исключением одного разговора:
   - Как ты думаешь, - спросил я, - если у нас здесь завяжется роман, как он отразится на их взаимоотношениях там? Будут ли они подвержены законам нашего мира?
   - Этот роман ты собираешься завязать прямо сейчас? - спросила Нина.
   Я вздохнул:
   - Один раз ее поцеловали и то не я, так меня теперь за это со света сживут. Я-то тебе чего сделал?
   - Ладно, извини, больше так шутить не буду, - сказала она. На этом мы и разошлись по комнатам.
  
  
   Утром позвонил Борис Иванович.
   - Алексей! У меня к Вам дело огромной важности, Вы не могли бы приехать ко мне, но только один, без Нины?
   - Это еще почему? - спросил я и взвизгнул, потому что Нина, наливая мне кофе пролила на меня кипяток, когда я случайно (истинная правда), машинально, погладил ее по ноге.
   - Чего Вы там визжите, как раненый песик?
   - Да нет, просто кофе пью, от наслажденья.
   - Странные у Вас там наслажденья, в общем приезжайте. Срочно.
   - Борис Иванович придумал какую-то штуку, поеду разберусь, - сказал я Нине. Ты побудешь пока дома?
   - Как ты заговорил, сидит тут в моем халате, кофий пьет, точно муж, а я тут как верная жена должна его дожидаться.
   - Вот только не надо ассоциаций, не надо!
   - Давай, поезжай.
   - Не сердись.
   - А кто сердится? Ты мне не муж, че мне на тебя сердиться. Только не забудь позвонить, если это касается нашего здесь пребывания.
  
   Борис Иванович встретил меня вышагивая по кабинету из угла в угол:
   - Как только я Вас узнал, - сказал я, - Я только и делаю что борюсь с неприятностями.
   - Вы правы! Пожалуй в первый раз, но правы! Однако ж по порядку.
   Борис Иванович снова указал мне на кресло, сам уселся за стол:
   - Сегодня утром я был назначен руководителем проекта из которого меня выгнали несколько лет назад. Я рассказывал Вам об этом. Естественно, я понял что с моим двойником стряслось что-то неладное. Выяснилось, что его арестовали.
   - Кажется я сегодня напьюсь, - сказал я.
   - Не торопитесь. Сейчас вместе выпьем. Вашего двойника арестовали тоже, вместе с Ниной. Впрочем потом ее вроде бы выпустили.
   Ученый сыпал на меня неприятные известия порционно. Словно желая, чтобы я отдыхал и привыкал между предложениями.
   - Кого арестовали первым и кто арестовал? - спросил я.
   - Известно кто! Не задавайте глупых вопросов, а первым арестовали Вашего двойника.
   - Значит это мой двойник сдал Вашего двойника?
   - По всей видимости, да.
   - А почему тогда арестовали Нину?
   - Ну, ее потом отпустили. Думаю, отпустили потому что в том мире Вы с Ниной не были близки.
   - Да у нас кстати накануне вышел с ней скандал. Вся редакция была свидетелем. А потом я думаю она сама их обоих сдала, вот ее и выпустили.
   - Ну, это Вы чересчур, - заметил ученый, - Хотя все встает на свои места.
   - Вот козел, - воскликнул я.
   - Кого именно Вы поименовали этим безобидным животным?
   - Своего двойника, и что теперь делать?
   - Не знаю, - Борис Иванович нажал под крышкой стола какую-то кнопку: - Я Вам не говорил еще Алексей, за портретом - есть маленькая комната, с отдельным выходом на улицу. Говорю Вам это на всякий случай. Я вообще-то думаю, что за Вами должны скоро прийти из того мира. А сейчас, будьте добры, там на тумбочке стоит моя подарочная бутылка коньяку и лимон. Несите-ка все сюда.
   Я отодвинул портрет и зашел внутрь. Комната была размерами с грузовой лифт. Небольшой диванчик, тумбочка, зеркало, и маленькая дверца в потаенный коридор.
   - А вы неплохо устроились Борис Иванович, - сказал я прихватывая коньяк с лимонами.
   - Когда по-Вашему могут прибыть ЭТИ?
   - В любую минуту, честно говоря, - ответил Борис Иванович.
   Дверь-портрет неожиданно закрылась у меня перед носом. Я уже хотел крикнуть что заперт, но тут в кабинете послышался шум, что-то слетело со стола, а может и со стула:
   - Лежать, где он? - заорал голос.
   В этот момент зазвонил мой мобильный телефон.
   - За портретом! - заорал кто-то.
   Я ответил по мобильному - это была Нина.
   - Срочно смывайся, срочно, - закричал я, - Встречаемся в Парке победы у танка Т-34. Я буду там через 40 минут.
   Портрет президента перестали ломать. Было слышно как шаги затопали из кабинета. Примерно через пять минут дверь-портрет открылась. Борис Иванович потирал руки.
   - Здорово Вы их облапошили!
   - Да, кстати! - я набрал Нину:
   - Ты где?
   - Сижу дома, офигеваю.
   - Значит так: Бориса Ивановича арестовали, моего двойника тоже, твой двойник - находится под присмотром. Сюда приехала бригада нас с тобою вязать. Срочно собирай манатки и беги, - я обратился к Борису Ивановичу: - Вы где живете?
   Он продиктовал адрес, я передал его Нине.
   - А почему ко мне? - спросил ученый.
   - Да потому что Вас повысили и у вас на дому искать ее никто не будет. Вы здесь вне подозрений. Ведь формально это же не Вы организовали межмировое турне.
   - А с чего Вы взяли, что они побегут за Ниной, а не позвонят, например, своим коллегам в этом мире? - спросил ученый, - Рискованно играете, Алексей.
   - Борис Иванович, да хоть они и из одной конторы, но места службы у них разные, а это уже накладывает у них в мозгу отпечаток презрения ко всем, кто не служит у них в отделе. А потом они сами здесь вроде как на нелегальном положении. Насколько я понимаю, они свой визит сюда ни с кем не согласовывали.
   - Мда, звучит убедительно.
   - Я даже сам себе показался умным.
  
  
   Неожиданно открылась дверь в кабинет и вошли еще двое из ЭТИХ.
   - Всем стоять! Где наши сотрудники?
   - Убежали куда-то, - сказал я и сел в кресло.
   - Ты, тот самый Алексей, - ткнул в меня пальцем товарищ.
   - А Вы, тот самый из ЭТИХ?
   Он улыбнулся и кивнул.
   - Тогда расслабьтесь, присядьте, - предложил я. - Мы вас внимательно выслушаем.
   - Где она? - спросили товарищи, не замечая моей иронии.
   - Кто она?
   - Хватит отпираться мы все знаем.
   - Где эта Ваша со всеми спящая красавица?
   Готов поспорить, что такого удара этот товарищ от меня не ожидал. Как в замедленном кино я увидел сначала удивленное лицо Бориса Ивановича, потом медленно на уровне его лица проплыли ноги товарища. Я сам был поражен, как ловко он проделал сальто. Грохот упавшего тела вывел всех из оцепенения.
   - Ах вот вы как! - сказал второй товарищ. Но подойти не решился.
   Его друг не шевелился. Борис Иванович таращил глаза.
   - Успокойтесь, - сказал я Борису Ивановичу, - С юридической точки зрения они здесь находятся незаконно. Их ксивы здесь недействительны. Они никто, понимаете?
   - Это кто тут никто? - в дверь вошли еще четверо товарищей из ЭТИХ.
   К счастью они были антимировцами и Борис Иванович их узнал.
   - Господин ученый, что здесь происходит?
   - Вот эти двое - Ваши коллеги из того мира, - сказал Борис Иванович, - Это мы знаем, - кивнули они.
   - Еще двое - уехали в парк ловить девушку Нину, - это мы тоже знаем, мы их как раз по дороге перехватили.
   - А раз все знаете, чего тогда спрашиваете? - съязвил я.
   - Привычка, - ответили они.
   - Ну, а вы тот самый Алексей?
   - Знаете, как я различаю, кто из вас из мира, а кто из антимира? - спросил я, - В антимире к незнакомым всегда обращаются на Вы, а у нас все время тыкают.
   - Привычка, - ответили они, - А чего этот лежит?
   - Он устал, - сказал я.
   - Это он его ударил, - наябедничал товарищ.
   - А вы по какому праву вторгаетесь в наш мир? - спросили его антимировцы.
   - У нас задание задержать и депортировать незаконно проникших к вам наших граждан.
   - Юридически ситуация между прочим непредсказуемая, - встрял я, - Между мирами нет никаких соглашений и границ, это во-первых, а во-вторых - формально я границы нашего государства тоже не нарушал. Я вроде как здесь, но только не здесь - в Вашем понимании.
   - В чем их обвиняют? - спросили они товарища.
   - У нас была трагедия на мюзикле "Норд-Ост" террористы захватили заложников. При освобождении погибли люди. Много людей. Сразу после этого вышли поправки к закону о Средствах массовой информации. Его двойник, - товарищ ткнул в меня пальцем, - Написал статью, которая была признана нашим независимым судом, как препятствующая проведению контр террористической операции и раскрывающая государственную тайну. Мы его арестовали. Он и до этого писал крамольные вещи. Но когда выяснилось, что это его двойник....
   - А вы привезли нашего Алексея? - прервали антимировцы.
   - Мы не знаем, как скажется на равновесии миров нахождение двух одинаковых объектов в одном пространстве.
   - Привычка, - ответили они, - Ну и что дальше?
   - Мы хотим совершить обмен. Наших двоих, на ваших. То есть, этих на тех, ну в общем вы поняли, - совсем запутался товарищ.
   - Серьезное обвинение, - обратились ко мне антимировцы.
   - Ну, обвиняют-то не меня, а Вашего Алексея.
   - Вообще да, - они повернулись к товарищу.
   - Но отвечать-то кто-то должен! - сказал мой оппонент.
   - Вам лишь бы наказать кого, каратели! - парировал я.
   - Привычка, - согласились антимировцы.
   - Ситуация неразрешима, - подытожил я.
   - Да чего с ними валандаться? - запричитал товарищ, - Отдайте нам их, мы вам вернем ваших и разбежались и больше никто к вам не проникнет без вашего разрешения.
   - Мир между прочим не вам принадлежит. Ни этот, ни тот. Не забывайтесь.
   - Во-во, вы только послушайте его! Он даже под угрозой суда ухитряется говорить крамолу.
   - Права человека, - сказали антимировцы.
   - Права? - удивился товарищ.
   - Привычка, - подтвердили они.
   Разговор прекратился. Каждый обдумывал свою позицию, я же размышлял, как улизнуть из этого общества. Зашевелился и начал приходить в себя поверженный товарищ.
   - Послушайте, - вступил Борис Иванович, - Я руководитель проекта. Это моя идея с обменом людей между мирами. Со всей присущей мне ответственность заявляю: они здесь ни при чем, они часть эксперимента. Поэтому те преступления, о которых говорит здесь этот товарищ, можно легко списать на производственную аварию так сказать. Двойник не знал о законах общества, не разбирался в них досконально. Ошибка его без умысла, а потому никаких правовых последствий иметь не может.
   - Браво, профессор! - закричал я и зааплодировал.
   Но я оказался в одиночестве. На меня смотрели как на сумасшедшего.
   - Вы только что прослушали аудиозапись выступления философа Сократа на суде - подытожил я и раскланялся во все стороны.
   - С ним бывает, - пояснил ученый мой поступок.
   - Профессор прав, - вдруг согласились антимировцы, - Эти господа не могут нести ответственность за несовершенное ими преступление. Наши граждане также не могут быть привлечены, поскольку участвовали в официальном эксперименте и не могли представлять себе последствия своего творчества.
   Первый товарищ молчал. Его друг только, что окончательно оклемался и таращился кругом, оценивая новую ситуацию.
   В кабинет зашла Нина.
   - Господи, а ты-то как здесь оказалась? - вскрикнул я.
   - Я не могла оставить вас с профессором в беде. Я не хочу отсиживаться.
   - Все в сборе, - подытожил товарищ из нашего мира. Теперь мы можем совершить обмен.
   - Обмена не будет, по крайней мере пока. Мы должны доложить главе государства и получить указания, - сказали антимировцы.
   - Какие еще указания! Вы получаете своих граждан, мы забираем своих. Все.
   Наши из Этих пошептались между собой и прежний товарищ добавил:
   - А потом вы поймите, не отдавая этих преступников, вы создаете опасный прецедент. К вам устремятся тысячи, десятки тысяч всяких проходимцев, любителей легкой наживы, работорговцев, наркоманов и прочей нечисти. Уж мы то об этом знаем! Пока вы тут отдыхаете и эксперименты ставите у нас идет сложнейшая и кровопролитная война с мировым терроризмом.
   - Они не террористы, - сказали антимировцы.
   - Они идеологический рупор террористов, - возразил товарищ.
   - Знаете, мне это порядком надоело, сказал я, - Мы занялись этим экспериментом и никого не трогали. Тут появляются эти товарищи, в чем-то нас обвиняют и требуют нашей выдачи. По-моему это уже слишком. А потом не надо забывать, что у них в застенке сидит двойник Бориса Ивановича.
  -- Да-да, а это уже знаете ли слишком сажать ученых. В том мире явно возвращаются времена репрессий, - Поддержал меня профессор.
  
   В конце концов Этих из нашего мира отправили обратно. Нам с Ниной было разрешено остаться. Поскольку из нашего мира, некая добрая душа передала видеокассету. На ней было записано обращение президента к согражданам. В свете сложившихся обстоятельств президент грозился нанести удар по всяким государствам и народам, которые попытаются дестабилизировать обстановку в стране. В Антимире это восприняли на свой счет. И поскольку мы с Ниной по их мнению слишком много знали, нам строго настрого было запрещено покидать этот мир.
   До того времени пока все уладится нас отпустили по домам. Но скучать не пришлось. На следующий день, когда я по своему обыкновению сидел у Нины дома и наслаждался дармовым кофеем, позвонил Борис Иванович.
   - Алексей, без всяких предисловий, срочно жду Вас у себя.
   В кабинете помимо профессора угнездились еще несколько типов с характерной для всех спецслужбистов внешностью.
   - Алексей, Вам надо срочно перейти в новый мир, - начал один из них.
   - Зачем это? У меня материала на роман уже наберется.
   - А у нас материала нет, - прервал мрачный тип, - Не стану скрывать от Вас, но в соседнем мире происходит что-то неладное. Мы бы послали своих рейнджеров, но Вы ведь уже проходили через миры. А они нет. Кроме того это все настолько экспериментально и сыро по технологии, что мы не знаем, как отразится на мировом балансе переброска вооруженного отряда в другой мир.
   Я посмотрел на Бориса Ивановича. Они сидел понурив голову. Избегал моего взгляда.
   - Борис Иванович, - окликнул я, - Мне хочется услышать и Ваше мнение.
   Профессор помедлил, достал из ящичков стола пузырьки, расставил их перед собой и только затем посмотрел на меня:
   - Надо ехать, Алексей. Вы видите, что в Вашем мире, чуть ли не военное положение ввели из-за нашего эксперимента. В другом мире, по нашим данным уже идут боевые действия. Не полномасштабная война, а так. В общем, нам здесь надо узнать, каковы там дела и куда все может привести. Вы же знаете, что миры развиваются по неким общим законам. Сначала мы думали, что чем хуже в Вашем мире, тем лучше в нашем. Но теперь, когда мы узнали что существует целая спираль миров, наша теория рассыпается. В общем нам надо собрать материал. Проследить так сказать тенденции, чтобы негативные последствия устранить на корню.
   После этой пространной лекции мрачные типы посмотрели на Борис Иваныча с нескрываемым уважением.
   - Ну, и когда надо ехать, - спросил я неохотно.
   - Сейчас, - и Борис Иванович придвинул пузырьки в мою сторону.
  
   Когда я шел по коридору нового мира в кабинет Борис Ивановича, то стены неожиданно и беззвучно тряхнуло. Я посчитал это за побочный эффект от препарата. Может у меня в голове плывет?
   Я взялся за дверь в кабинет, нажал золоченую ручку, распахнул и чуть не свалился вниз. Навстречу качнулась бездна. Кабинета как небывало. Внизу суетились пожарные и спасатели. Меня заметили, кругом все завыло, замигало огнями. Стали что-то кричать в мегафон. Потянулись пожарные лестницы.
  -- Я думал, Вас измельчило в пыль, - пошутил Борис Иванович, когда я спустился с пожарной лестницы.
  -- Что случилось?
  -- Террористы. Я сам случайно вышел из кабинета, как долбанет, - проорал он мне в ухо, - И все, я пулей вниз. А Вы счастливчик.
  -- Давайте отложим наши дела до завтра, - сказал я, - Мне надо отдышаться и попривыкнуть к новому миру.
   Борис Иванович не возражал и только загадочно хмыкнул.
   Услужливые спасатели добросили меня прямо к дому Нины.
  
   Ни о чем не спрашивая, Нина впустила меня в квартиру переночевать. Видимо ей уже все объяснил здешний Борис Иванович.
   Утром все начали собираться на работу. Я слышал сквозь сон, как Нинина мама ходит по квартире. Шумит вода в ванной. Гремит на подзеркальном столике косметика. Орал утренний телевизор. Неожиданно, перебирая содержимое сумочки, мама громко спросила:
  -- Где моя граната, где моя любимая граната с розочкой?
   Надо же какой бредовый сон, подумал я. Как чудно переплетается он с реальностью.
   Нина выглянула из ванной:
   - Возьми другую. А твою потом найдем, - Нина вытирая волосы прошла в мою комнату.
   - Ты еще спишь?
   - Угу, - промямлил я.
   В дверь заглянула мама:
  -- Не хочу другую. Моя гранатка где-то рядом лежит. Я вот кольцо от нее нашла, а где она сама - никак не пойму.
   Я подскочил на кровати и заорал: - КОЛЬЦО?
   Все как по единой команде выпрыгнули в окно. Благо, был первый этаж. В туже секунду размашисто ухнуло в ванной, вышибло дверь и полезли из окна черные клубы дыма.
   Нина вздохнула, глядя на оседающую пыль.
  -- Хотела сегодня белую кофточку одеть.
   Резко и зычно позвал телефон. Все бросились в квартиру.
  -- Это наверняка опять тебя, - сказала Нина.
   Как всегда на том конце провода висел Борис Иванович:
  -- Срочно одевайтесь, Вас ждет президент. Он лично хочет поговорить с вами. Знает, что Вы пишите книгу о мирах и очень хочет, чтобы Вы не забыли упомянут его.
  -- А ему-то это зачем?
  -- Ну, как, разве вы не знаете? Наш президент покровитель высоких наук и искусств. А также спорта и много чего еще. Он же собиратель земель русских.
  -- Странно, - сказал я.
  -- А что в других мирах не так?
  -- В том-то и дело, что все точь-в-точь.
  -- Ну, значит, Вам придется сделать нашего чуточку заботливее, - и трубка похрюкала смешком.
  -- Хорошо, - сказал я, - Где встречаемся?
  -- В Кремле, Алексей. Или где по-вашему президент должен встречать гостей?
   Я пошел чистить от пыли одежду. Нинина мама стала названивать стекольщикам и штукатурам.
  
   В Кремль меня везли на правительственной машине. С мигалками и милицейским сопровождением. По дороге, я успел заметить, что некоторые жилые дома изрядно разрушены. Какие-то строились заново.
  -- Что это? Мэр сносит пятиэтажки? - спросил я у шофера.
   Он оглянулся на меня быстро и тихо произнес:
  -- Ага, сносят. Террористы.
   Его вид говорил о том, что он не хочет развивать тему. И я замолчал.
  
   В коридорах президентской резиденции было пустынно и тихо.
   Когда я зашел в кабинет, президент сидел за массивным столом и что-то писал.
   Вообще-то я столько раз заходил в кабинеты чиновников и каждый раз видел одно и то же: сидит, пишет. Он показывает мне, что жутко занят, я делаю вид, что верю ему.
   Секунд через тридцать президент видимо почувствовал, что в кабинете еще кто-то есть и поднял голову:
   - А-а-а, Алексей? - протянул он.
   - А Вы, надо полагать президент? - уточнил я.
   - Ну, вообще меня все здесь так называют, - подтвердил он.
   Президент вышел из-за стола и пожал мне руку. Затем мы сели напротив друг друга за маленький столик. Все это напомнило мне новостийные кадры из Кремля. Тут же, откуда-то из-за ширмы шмыгнул в кабинет какой-то дедок с камерой. Президент совершенно не обратил на него внимания. Как в деревнях не обращают внимания на мух в летнюю пору.
  -- Как прошло путешествие? - спросил президент.
  -- По плану. Все системы в норме, самочувствие стабильное, - отрапортовал я.
  -- Вы к нам надолго?
  -- А Вы уже выгоняете? - не без надежды спросил я.
  -- Ну, что Вы! Оставайтесь сколько хотите. Главное ведь собрать материал для книги. Я правильно понимаю?
   И тут он пустился в рассуждения, как надо правильно писать книги. Сколько требуется страниц написать, чтобы получилась повесть, а сколько - на роман. Я сидел и только кивал головой. Старичок снимал непрерывно. Наверное, в новостях будет сюжет о том, как президент встретил писателя из другого мира, и сразу же научил его правильно писать книги.
  
   Когда президент закончил, старичок с камерой вышел и появился министр по чрезвычайным ситуациям. Я хотел, было раскланяться, но президент остановил меня:
  -- Погодите, Вам ведь нужен материал, как мы живем, как принимаются решения?
  -- Конечно, - промямлил я неуверенно.
  -- Вот и останьтесь. Кстати, там внизу бегает моя собака. Очень веселый пудель. Можете написать, я очень люблю животных.
   Президент подвел меня к окну и указал на газон. Министр по ЧС, задумчиво почесал пальцем бровь и примостился за маленьким столиком.
  -- Вот, видите? - по газону, весело размахивая ушами, бежал пудель. Уши вверх-вниз, вверх-вниз, вверх - и тут рвануло так что содрогнулись стекла. Там, где раньше был пудель и цветник - дымилась воронка.
   Президент сжал губы и вздохнул:
  -- Надеюсь, Вы не будете описывать этот единичный, несчастный случай, - сказал он мне. И тут же обратился к министру по ЧС:
  -- Кто у нас ответственный за переговоры?
  -- За переговоры с кем? - откликнулся министр и раскрыл папку.
  -- Террористов, кто разыскивает за границей?
  -- А Вы про этих! - министр хлопнул себя по лбу, - Председатель Счетной палаты.
  -- Где он?
   Министр по ЧС покосился на меня:
  -- Кхм, это, взорвали его сегодня утром.
   Президент снова поджал губы:
   - Через кого нам теперь договариваться?
  -- У нас министр обороны есть. Он профи в этом деле.
  -- Вызовите мне его, сейчас же.
   Министр по ЧС исчез в дверях.
  -- Не обращайте внимания, - сказал мне президент. Просто, как только я стал президентом, несчастные случаи валятся на меня один за другим. Впрочем, Вы этого не пишите. Можно сказать так: государство вступило в борьбу с мировым терроризмом. Оно находится на переднем крае войны и потому несет самые тяжелые потери в отличие США и стран Европы. Ну, как? Подойдет Вам такая формулировка?
  -- Угу, - промямлил я, - В самую точку.
  -- Понимаете, у этого дела есть две стороны - и обе хреновые. На переговоры нам можно идти только по чуть-чуть. Негласно. Нас просто съедят за это. Долбить мы их тоже не можем всех: мировое сообщество вздыбится.
  -- Трудно Вам, - подтвердил я.
  -- И не говорите, - махнул он рукой, - Кстати, сейчас Вы увидите нашего первого гражданского министра обороны, бывший офицер КГБ, умница, самый стойкий приверженец демократии и альтернативной службы в армии. Я ему говорю иногда: ну куда ты со своей контрактной армией? Денег у государства нет. А он знаете что мне отвечает? Знаете?
   Я отрицательно мотнул головой.
  -- Он говорит, не могу, говорит смотреть на то, как пацанята молоденькие погибают. Им ведь, говорит, кто противостоит? Матерые мужики, прошедшие не одну войну, не один учебный лагерь. А наши? Три выстрела на полигоне перед присягой и в бой.
  -- Но денег-то нету, - развел руками президент, - Ни на патроны, ни на обучение. Зато героизм, стойкость, патриотизм! Вот что у нас есть. Я Вас еще с министром внутренних дел познакомлю. Вот тоже личность, - президент распалялся, - Ни дня в милиции не служил, но как проблему знает! Коррупционеров всех разогнал, реформу провел, террористов на дух не переносит! Теперь вот партию мою возглавил. Монстр труда и реформ! В хорошем смысле слова, конечно.
   В двери бочком просочился министр обороны:
  -- Вызывали?
  -- Да, с председателем слышали, что случилось? - президент взял строгий тон.
  -- А как же! Даже саперов посылали своих. Не беспокойтесь - это несчастный случай. Бытовой газ.
  -- Как это? - спросил президент и лицо его посветлело.
  -- Да уж по новостям вовсю об этом говорят.
   Президент включил государственный канал. Маленький ведущий, похожий на президентского пуделя, только причесанного и в очках, вещал трагичным голосом:
  -- Бытовой газ, становится причиной очередного несчастного случая. По-видимому, к ответу надо призвать газовиков города и мэра столицы.
   После сюжета пошел анонс:
  -- Зачем к президенту напросился на прием никому неизвестный писатель из другого мира? - трагичный голос диктора сопровождался картинкой нашей встречи. Президент что-то вещал мне, а я по-дурацки кивал головой, словно меня отчитывали за глупость.
  -- Подробности расследования у нашего корреспондента, - тут на экране возникло крупнощекое, растрепанные и тревожное лицо доверенного журналиста. Он явно еле-еле помещался в видоискатель камеры.
   Президент выключил канал:
  -- Ну, слава Богу, я уж подумал, что террористы. А пудель мой?
  -- Да, газ же, уверяю Вас, - заулыбался министр обороны, - Там, под клумбой как раз труба проходит.
  -- Простите, - вмешался я, - А зачем Вы дали в новости нашу встречу?
  -- Как зачем? - удивился президент, - Это же необычное событие! Это говорит о том, что политикой нашего государства, строительством вертикали власти живо интересуются не только во всем мире, но и в других мирах .
  -- Да, - подхватил министр обороны, - Искусством руководителя и реформами интересуются не только на всех континентах, но даже в параллельных мирах! Вы являетесь тем человеком, который донесет до остальных миров правильное видение развития нашей страны. Дадите им пример того, как надо управлять государством и какую политику вести.
   В этот момент я уже пожалел, что спросил.
  -- Ладно, - перебил его президент, - Пора делом заняться. Он ведь парень умный? - президент почему-то обратился не ко мне, а к министру обороны.
   Тот смерил меня взглядом, как генералиссимус зачуханного пехотинца и неуверенно сказал:
   - Да вроде.
   - Ну, тогда сам разберется как надо писать, так ведь? - теперь уже президент обращался ко мне.
   - Да, вроде того.
   Тут я заметил, что в глазах президента попеременно прыгала то тревога, то угроза. Но лицо оставалось вежливо непроницаемым.
  -- У Вас какое звание? - спросил меня министр обороны.
  -- В смысле?
  -- Звание может быть одно во всех смыслах.
  -- Простите, я здесь проездом, - начал я.
  -- Вы не ответили на мой вопрос. Вы вообще служили в армии.
  -- Нет, признался я.
  -- Ага, ну вот что и требовалось доказать, - министр обороны сказал это таким тоном точно он лично уличил меня в дебилизме и дезертирстве одновременно.
  -- А почему не служили? - спросил он строго.
  -- Не мог.
  -- Что здоровье не позволяет? Психика неуравновешенная? Маму боитесь одну оставить?
   Я решил не замечать его язвительности.
   - Просто я служил на флоте, господин министр. И поскольку никому не дано служить в двух местах одновременно, то в армию я попасть не мог.
   Президент улыбнулся моей шутке. Министр как-то сразу смолк. Президент решил перейти к делу:
  -- Ну, и кому там опять нужна независимость?
   Министр покосился на меня, затем прильнул к президентскому уху и что-то прошептал.
  -- Это они так к Садовому кольцу подойдут! Я сказал нет, дождутся они у меня зачистки. Мать их! Ракетно-бомбовые удары. Вот наше первое и последнее слово в переговорах со всякими подонками.
   Министр обороны опять что-то зашептал в президентское ухо. Потом президент ответил ему так же шепотом. Иногда слышалось приглушенно:
  -- А ты скажи, я не позволю.
  -- Так они и не спрашивают.
   Я сделал вид, что не замечаю их перешептывания и занялся созерцанием интерьера. Поскольку президентский кабинет все много раз видели по телевизору, я не стану его описывать. Здесь не было ничего примечательного.
   Когда они вдоволь насекретничались, министр пошел к дверям, а президент подсел ко мне за столик. В дверях главный военный обернулся:
   - Совсем забыл. Господин президент, эти там, - он помялся, - Ну, в общем оружия просят.
   - Не давать, - обернулся президент.
   - Они нефть взамен обещают, а нам на танках уже ездить не на чем.
  -- Ладно дайте им сколько просят. Только я Вас прошу, переносные зенитно-ракетные комплексы им не давайте. Они и так уже нам половину вертолетов угробили.
   Министр помялся и глядя в пол спросил:
  -- А куда же их девать-то? Сами то они все больше в Нью-Йорк летают. А над нами не хотят. Не нужны нам эти ПЗРК, а у них спрос большой.
   Президент ничего не ответил и министр вышел.
  -- Спрашивайте, не стесняйтесь, - президент повернулся ко мне и тут же откуда-то появился тот же старичок с камерой.
  -- Какая у Вас погода? - спросил я.
   Президент посмотрел в окно и затем с твердой решимостью ответил:
  -- Отличная. Вы знаете, у нас самый лучший климат на планете. Летом - лето, зимой - зима. Нам все завидуют и даже на стажировку просятся.
  -- Да, Вам и государству несомненно повезло. Я даже затрудняюсь сказать кому именно повезло больше всего: государству или Вам.
  -- Еще мы вот хотим провести окончательную территориальную реформу и построить крепкую вертикаль власти.
   Я несколько опешил от такого перескока с темы на тему. Но решил поддержать игру:
   - Знаете, когда Вы шептались с министром, я как поэт и писатель не смог удержать и сочинил хвалебный стих в целях популяризации Ваших начинаний.
   И тут же его прочел:
   - Укрепляя власти вертикаль
   От Москвы до дальних регионов.
   Посмотри, кого тебе не жаль?
   Сколько есть в наличии патронов?
   А потом, - давайте укреплять!
   Тщательно, чтоб не забыть кого-то!
   Я же буду рядышком стоять,
   Набивая ленту пулемета.
  
   - Не дурственно, - похвалил он, - Только Вы его на улице не читайте, советую Вам, как президент.
   Я удивленно вскинул брови.
   - Не стройте из себя дурачка, Алексей.
  -- А как Вы выращиваете картошку? При помощи Вооруженных сил? - не сдавался я.
  -- Как Вы догадались? Вы этот метод безусловно переняли у нас, - обрадовался чему-то президент.
  -- Просто у нас, как и у Вас нет контрактной армии, - сказал я.
  -- Да и это подтверждает теорию наших генералов, что контрактная армия не нужна. Это дорого, жилья на всех не напасешься и овощи-фрукты осенью убирать некому. Вам, как отслужившему на флоте, это должно быть хорошо известно.
  -- Да, за цветной капустой очень трудно нырять, - подтвердил я.
   Старичок с камерой неприметно исчез. Президент расслабился, потянулся и сказал уже как-то буднично:
  -- Ладно я думаю, хватит с Вас. Остальное, Вам помогут написать мои помощники. Отдыхайте. А мне еще надо поработать.
   Он повесил пиджак на спинку кресла и ушел в свою отдыхательную комнату. Видимо работать.
   Я вышел из кабинета и сразу попал под телекамеры государственного канала.
  -- О чем Вы говорили с президентом? Каких советов Вы от него ждали? - выпалил сухощавый корреспондент, тыча микрофоном мне прямо в губы.
   От неожиданности я отпрянул и стал растерянно искать глазами президентских помощников. Один из них, наиболее смышленый, с какой-то птичье фамилией, тут же откликнулся на мой молчаливый призыв:
  -- Господа, встреча состоится еще раз. Пока рано говорить об итогах. У гостя нашего президента очень много вопросов к главе государства. Поскольку в его мире возникла острая необходимость в советах нашего президента по особо важным вопросам, он просто не может в силу закрытости темы, обсуждать их без предварительного согласования со своим руководством.
   Все это помощник выпалил в камеру так лихо и так тревожно, что телевизионщики довольные снятым эксклюзивном быстро удалились.
   Меня снова усадили в машину, (авто на этот раз было уже попроще) и отвезли к Нине. Возле ее дома уже дежурили ребята из службы охраны высших должностных лиц. Я, правда так и не понял: то ли они меня охраняли, то ли наоборот стерегли, чтобы я куда-нибудь не смылся.
  
   Семейный ужин прошел необычно. То есть без взрывов и стрельбы за окном.
   Пока мы трапезничали Нина с мамой вводили меня объясняли мне что происходит в этом мире. По их словам, на страну то и дело скатывались напасти. То атомная подводная лодка утонет. То самолеты и вертолеты упадут. В Чечне даже взорвали местную администрацию. А двумя годами раньше террористы взорвали свои первые дома в Москве. После чего любое обрушение жилого дома стало списываться на плохие газовые магистрали.
   По телевизору начались новости и все замолчали. Государственный канал сообщал зачем-то, что сегодня президент не поехал на свою дачу Заборки-9. И решил остановиться в каких-то там Ключах.
   Мама Нины сказала, что она знает почему. У них в Центральном клиническом госпитале все об этом сегодня только и говорили. По ее словам первому старенькому бывшему президенту сделали операцию и вставили электронные мозги. Теперь все мало-мальски подходящие помещения дачи заставлены заграничной электроникой. Повсюду натянуты тончайше провода. У старенького президента из макушки торчат два гибких проводка, и по ним цепляясь как троллейбус, - он ходит по дому и двору. Мама Нины сказала, что злые языки говорят, будто вся эта затея обошлась вполовину бюджета страны. Но действующий президент специально затеял этот дорогостоящий проект поскольку в случае какой-нибудь политической или экономической неудачи он собирался все свалить на своего предшественника.
   Я спросил устало:
  -- А когда здесь принято ложиться спать?
  -- Да ты что, Алексей! К полуночи по телевизору начинается самое интересное!
   На экране возникло обещанное расследование пухлощекого журналиста.
  -- Президент свыше двух часов общался с антимировским гостем, - вещал крупнощекий тревожным голосом, - Он был направлен к нам, просить помощи и содействия. Наша страна, как авангард борьбы с терроризмом, может не только дать совет, но и послать экспедиционный корпус для помощи союзникам в параллельном мире.
   Я кажется, почувствовал, как моя челюсть упала в тарелку. Крупнолицый продолжал:
  -- Сейчас вы видите, как гость выходит из кабинета президента. По его лицу видно, сколь трудным для него оказался этот разговор. Как ошеломил его прямотой и верностью суждений президент нашей страны. Вот он растерянно оглядывается. Президентские помощники вовремя приходят ему на помощь.
   Далее шло выступление этих самых помощников.
  -- У тебя на экране такой глупый вид, - сказала Нина.
  -- Зато как все гладко расписано, - ответил я, - Вот как надо. Тревожно и таинственно.
  -- Подождите, в полночь начнется еще интересней, - встряла в разговор мама.
   Я был заинтригован. Даже сон постепенно испарился.
   Настала полночь. Сразу после коммунистического гимна страны на экране возник некто в маске с прорезями и так же тревожно начал говорить в камеру:
  -- Сейчас вы увидите кадры альтернативной информации о происшедшем сегодня подрыве председателя Счетной палаты.
   Съемка была сделана непрофессиональной камерой. На экране несся кортеж с мигалками, какой-то человек в маске кидал в него гранату, одновременно с этим перед кортежем возник гриб мощного взрыва. Потом все звуки вокруг поглотила стрельба из автоматов. Какие-то люди пытались отбежать от машин председателя. Их снопами косила невидимая очередь из пулемета. Пленка оборвалась. На экране возник тот же неизвестный в маске:
  -- Мы вынуждены закончить наш выпуск, поскольку нас запеленговали. Подробности смотрите следующей ночью.
   Корреспондент бросил микрофон и побежал. Оператор, видимо бросил и камеру, так как еще можно было наблюдать, как журналист и еще какие-то люди запрыгивают в машины и разъезжаются в разные стороны. Потом появились вдалеке мигалки. Перед камерой забегали люди в масках с автоматами в руках. У всех на спине была крупная фосфорическая надпись "СПЕЦМИНПЕЧАТИ".
  -- А это кто? - спросил я.
  -- Ну, как же у них написано: чиновники министерства информации.
  -- Ни фига себе! - только и оставалось мне сказать.
   К камере кто-то подошел вплотную. Слышно было, как он тяжело дышит:
  -- Все удрали, скоты.
  -- Смотри, а камера-то еще работает, - ответил кто-то за кадром.
   Спец в маске заглянул в объектив, конфузливо хихикнул и экран погас.
  
  
   На следующий день, в ожидании новых эксцессов с гранатами, я сел в дальний угол, дальней комнаты и решил переждать пока все соберутся на работу.
   Я уже обдумывал, куда бы направится, но видимо в этом мире меня не хотели оставлять одного ни на минуту. Меня позвали к телефону. Звонил Борис Иванович. Впрочем, кто еще мог мне звонить?
   - Алексей, за Вами поехала машина. Президент хочет, чтобы Вы выступили на съезде его партии. Сначала заедете в редакцию. Подготовите текст выступления. Потом на съезд.
  -- Зачем? По-моему я приехал сюда не в политику играть, - мне уже все это порядком надоело, - И вообще, я должен уже возвращаться в свой мир. Так было условленно, между прочим с Вами же. Только там, в другом месте.
  -- Я понимаю, - вздохнул Борис Иванович. Только ведь они ни за что Вас сейчас не отпустят. Не кочевряжьтесь. Сделайте как они Вас просят и потом спокойно уедете к себе домой.
  -- Кстати, - сказал я, - А где мой двойник? Он ведь должен быть в редакции, не так ли?
   Борис Иванович закашлялся. Причем приступ его не отпускал и он просипел мне в трубку: - Выходите на улицу, Вас уже верно ждут. Встретимся в редакции.
  
   Оказалось, что на улице меня ждет целый кортеж. Залезая в машину откуда мне помахали рукой, я спросил у водителя:
  -- Это что все из-за меня пригнали?
  -- Нет, просто здесь еще кое-кто с Вами едет. И потом охрана там, чиновники всякие.
   По пути в издательство, я думал, отчего вдруг закашлялся совершенно здоровый Борис Иванович? Если это была своеобразная уловка чтобы не отвечать на вопрос, то она мне решительно не нравилась. Почему он не хочет сказать правду?
   Когда колонная повернула с Ленинградского проспекта на улицу Правды, шандарахнуло так, что наша машина подпрыгнула и стала поперек улицы. Мир взорвался вокруг бешеной стрельбой. Водитель матерясь попытался объехать переднюю машину. Но увидев, что головные автомобили горят, перегородив улицу, а по асфальту рассыпались охранники и уже приняли бой, он бросил своей занятие и заорал:
  -- Уматываем.
   Словно в замедленном кино я увидел, как он вывалился из машины, отбежал на несколько метров и неожиданно всплеснув руками словно его толкнули в спину, рухнул на асфальт.
   Мир вдруг снова закрутился в обычном бешеном ритме.
   Я выпал на дорогу и пополз к подворотне на другой стороне улицы. Вокруг дробно сыпалась автоматная стрельба. Что-то грохотало. Над колонной протянулась во все стороны паутина из трассирующих пуль. Какая-то девушка выскочила из передней машины и побежала в мою сторону. Вот это смелость! - мелькнула у меня в голове. Не добежав каких-нибудь трех метров она споткнулась и растянулась на дороге. Я в два бешеных рывка, срывая в кровь кожу на руках подполз к ней, схватил за шиворот и потащил в арку. Пули с цокотом выбивали из асфальта искры. Путь до подворотни показался вечностью.
   В кустарнике я смог уже встать в полный рост. Девушка, казалось, уже не дышала. Но разбираться в этом, не было ни времени, ни желания. Я перекинул ее через плечо и дворами побежал в редакцию. Уже возле издательства меня перехватили спецназовцы. Они передали девушку врачам скорой помощи, стоящим поодаль, а сами, побежали на выстрелы. Кто-то в гражданском, с пистолетом в одной руке и с рацией в другой перехватил меня и отвел к редактору в кабинет. Со стороны колонны по-прежнему доносилась стрельба и взрывы.
  
   Редактор сразу же предложил мне выпить и усевшись напротив сказал мне саркастически:
  -- Представляю, что Вы там у себя про наш мир напишите. Какую-нибудь очередную клевету.
  -- Отчего же? Только правду.
  -- Да, ладно, - махнул он рукой, - Как будто я тебя не знаю.
  -- Кстати, а что это за шум за окном? Кажется на стрельбу похоже?
   Редактор уловил мой шутливый тон. Но ответил серьезно:
   - Проводится спецоперация по ликвидации незаконных бандформирований.
   - А мне показалось что это бандформирования проводят операцию по нашей ликвидации. Мы стало быть законные бандформирования?
   - Не острите, Алексей. Я вообще не понимаю, как президент пошел на эту авантюру с Вами.
   - Какую еще авантюру?
   - Как Вам доверили выступать перед прогрессивной частью наших избирателей.
   - Наверное потому, что регрессивная часть избирателей не успела меня давеча взорвать и пристрелить.
  -- Кстати, а где мой двойник? - спросил я.
   Редактор скроил мину и снова махнул рукой, мол не о чем даже разговаривать:
  -- На тебя посмотришь и сразу ясно, что с тобой нельзя иметь дело, - сказал он, - Ты такой же как он.
  -- Но я могу знать куда девался мой родственник - антимировец?
   В этот момент позвонил телефон. Редактор снял трубку и тут же стал как-то по-особенному мрачен.
  -- Да, это моя дочь, - сказал он. Выслушав кого-то, он повесил трубку. Постоял задумчиво, глядя в окно. Губы его беззвучно шевелились, словно он говорил со своим отражением в окне. Потом одной рукой редактор плеснул себе в стакан водки, другой залез в ящик стола, выпил водки, вытащил руку с пистолетом и застрелился.
   Я обалдело сидел в кресле и смотрел, как мотнулась от удара пули его голова, как подогнулись ноги. Падая, редактор смахнул со стола бутылку водки. Я вскочил и перехватил ее на лету. В кабинет влетели спецназовцы с оружием наизготовку. Картина получилась впечатляющей. Я стоял в неестественной позе с бутылкой в руках, передо мной лежал труп редактора. Из его раздробленного черепа растекалась по паркету кровь. Спецназовцы пыхтели и не сводили с меня автоматов. Словно я сумел застрелить редактора из бутылки. Позади, бойцов замаячил Борис Иванович:
  -- Алексей, - замахал он мне, - Выходите, пойдем в другой кабинет.
  -- Он убил себя! - завопил я.
  -- Вы наблюдательны, как никогда! А теперь шагайте за мной, - Борис Иванович еще энергичней замахал рукой.
   Спецназовцы подхватили тело редактора и потащили на выход.
   Я пошел с ученым в соседний кабинет.
  -- Может, Вы мне скажите, что происходит? - начал я мрачно.
  -- Ничего, - спокойно ответил Борис Иванович, подставляя свой стакан под разлив, - Девушка, которую Вы принесли - его дочь. Только что она умерла. Вот он и того.
  -- Понятно. Только вы так спокойно об этом говорите. Словно...
  -- Редактор был порядочной скотиной. Чего ж печалится?
  -- Ну, это я и без Вас знал. Только вот в моем мире, от моего редактора такого благородного поступка фиг дождешься. Он скорее других перестреляет. Скажите мне, Борис Иванович, а где мой двойник? Тоже того?
   Борис Иванович улыбнулся:
  -- Вы как-то мрачно смотрите на вещи. Вам разве редактор не сказал?
  -- Нет, у него знаете ли было мало времени. Он так торопился, будто опаздывал на небесный фуникулер.
  -- Вы жестоко шутите, Алексей. На Вас не похоже.
  -- Да, на меня еще не похоже ползать на пузе под пулями.
  -- Ладно, оставим это. Ваш двойник, Алексей - не того, - ученый опрокинул свой стакан в глотку и ничуть не поморщившись продолжил: - Просто пока Вам с ним не рекомендовано встречаться.
  -- Не рекомендовано кем?
  -- Просто не рекомендовано.
  -- Но почему?
  -- Потому что он с другой стороны.
  -- Как это?
  -- Он против президента.
   Наступила тишина. Борис Иванович снова разлил по стаканам.
   - Может это он был там, среди нападавших?
   - Не исключено, - сказал профессор, - Ему ведь, полагаю, было бы интересно пообщаться с Вами.
   - М-да, ну и родственники у меня. Один сидит в тюрьме, другой воюет против власти.
   - Карма, - вздохнул Борис Иванович, и мы чокнулись.
   - Тогда зачем я им нужен?
   - Наверное хотят сыграть на том, что Вы, который из другого мира, наоборот за президента и Ваш здешний двойник не прав.
   - Опять политика.
  -- Кстати, давайте готовится к Вашему выступлению. Редактор с Вами уже поработал?
  -- Еще как поработал! Такое шоу устроил. Сразу видно: долго репетировал. Я вошел, мы с ним выпили, потом он застрелился. Перед этим он, правда сказал, что мы с мои двойником два сапога пара и он нам не доверяет.
  -- И что все? - удивился ученый, - Как же Вы будете выступать перед аудиторией?
  -- А что я по-вашему никогда не выступал? - я начинал сердиться. Под действием алкоголя все цели и задачи стали казаться легко достижимыми.
  -- Вы не понимаете, выступление будет перед президентской партией. В президиуме будут министры, сам президент. В общем влиятельные люди. Вдруг Вы чего ляпните?
  -- Я-то? Обязательно ляпну. Однажды я ляпнул тамошнему президенту почему он отправил своих детей в армию.
  -- Вы что! - заволновался уже пьяненький Борис Иванович, - Здесь такое весьма не рекомендуется.
  -- - Опять это Ваше "не рекомендуется"! Выражайтесь точнее, профессор, вы ведь не на кафедре перед студентами.
   Я разлил остатки водки по стаканам. В голове приятно шумело. Все тревожные чувства и мысли, казалось, заснули навсегда. Этот паскудный мир обретал какую-то стройность.
  -- Да я как выпью, - продолжал я хорохориться, - Могу легко и непринужденно пересказать энциклопедию о животных. Причем в картинках.
  -- Вот этого я и опасаюсь, - добавил Борис Иванович и мы хряпнули.
   Я закурил. Ученый уставился в окно. Эта картина мне показалась знакомой.
  -- Борис Иванович! Дорогой! - я защелкал пальцами перед его лицом.
  -- А? Что?
   - У Вас оружие есть?
  -- Вы же знаете, я ученый и оружия с собой не ношу. А с чего Вы вдруг?
  -- Да у Вас лицо такое стало, как у редактора перед самоубийством.
  -- Чушь какую-то несете, - недовольно пробурчал ученый.
  -- Ну, я так на всякий случай. Я ж не знаю, может у Вас здесь так принято: разок задумался и тотчас стреляться. Или стреляться не рекомендуется? Впрочем нет, если бы не рекомендовалось, то редактор не стрелялся бы.
   Я посмотрел по сторонам: - Вы не знаете, где здешние сотрудники берут водку?
  -- Я принесу, - Борис Иванович с готовностью вышел.
  
   Я сидел и размышлял о своем двойнике. Как он там? Как дошел до столкновения с властями? Где берет оружие и боеприпасы? Эти пьяные мысли не давали мне покоя. Я, например, никогда бы не стал воевать. Рыскать по притонам в поисках торговцев оружием. Собираясь развеяться я решил позвонить Нине по редакционному телефону. Но мне сказали, что ее нет на месте, она готовит какое-то выступление. Уж не мое ли? - подумал я.
   Долго ученый не ходил. Видимо здешнее сообщество изрядно подготовилось. Помимо водки, Борис Иванович принес на подносе бутерброды с икрой, уйму шоколадных конфет и газировку.
  -- Я только что выяснил, - сказал он доверительно, - Что перед смертью редактор успел поручить Ваш доклад Нине. Так что все нормально. Расслабляйтесь пока.
  -- А покойник-то был шустрым малым. Это ж надо! Сначала исполнил свой служебный и гражданский долг, а потом застрелился.
  -- Что-то мне Ваш настрой определенно не нравится.
  -- А что?
  -- Уж больно цинично Вы говорите. Как бы чего плохого с нами не случилось.
  -- Да, ладно Вам, я просто шутю. Кстати, а почему это с нами чего-то должно случится?
  -- Здешний истеблишмент, не понимает Ваших шуток, - Борис Иванович как-то поскучнел после новой стопки.
  -- Лечиться надо, - заметил я.
  -- Нет, уж позвольте.
  -- Нет, уже позвольте мне...! У них юмор отсутствует, а я виноват.
  -- Со своим уставом, да в чужой монастырь... Алексей, Вам, что больше всех того и для почему? - язык Бориса Ивановича стал заплетаться.
  -- А что я такого делаю? - наседал я, - Подумаешь мой двойник немножко с ними не согласен. А мне он может быть особенно дорог! Дороже него у меня, может быть никого больше нет во всех мирах вместе взятых!
  -- Вот этого-то я и опасаюсь, дорогой мой коллега! - закричал Борис Иванович, - И они опасаются! Вы так на него похожи! Вы можете поплатиться за Ваши крамольные речи.
  -- А я подам на Вас всех жалобу в Европейскую комиссию по правам человека и в Гаагский трибунал!
  -- Ой-ой-ой, - притворно испугался ученый, - Ваш двойник тоже куда-то писал. До недавнего времени.
  -- Вы о чем?
  -- Да бросьте Вы, сами знаете о чем я.
   В этот момент в кабинет заглянул спецназовец и снова закрыл дверь. Видимо мы с ученым очень эмоционально разговаривали.
   - За лживые измышления на положения дел в государстве Ваш двойник был лишен всех гражданских прав.
   - А чего тут измышлять! Все ж и так видно. Невооруженным глазом, - и я заглянул в пустой стакан. Борис Иванович понял меня с полу взгляда.
   Через полчаса и эта бутылка опустела. Открыли новую.
   Мы с ученым заговорили об отвлеченных вещах, словно одиноко плыли на плоту в открытом море и ждали спасительного вмешательства судьбы.
  
   Когда за нами зашли, мы уже были изрядно выпимши. Но на ногах держались стройно. Видимо сказывалось напряжение. Потом была поездка в Колонный зал Дома Советов. Каким-то чудом в руках у меня оказался доклад.
  -- Ого! - я показал ученому увесистую пачку листов.
  -- Это в нескольких экземплярах, - хихикнул Борис Иванович, и
   стал вырывать у меня из рук бумагу.
   - Дайте, мне один экземплярчик на память.
   Я сопротивлялся. В результате доклад рассыпался вертлявым дождем нам под ноги. Мы бросились его собирать. Все, конечно же, перепутали. Потом нас провели в зал на места в первом ряду. Я наклонился к ученому и прошептал:
  -- Водки бы сейчас, а то душно становится.
  -- Сей момент, - отреагировал Борис Иванович. Он завертел головой в поисках кого-то и защелкал пальцами, как обычно подзывают официанта.
  -- А не будет ли Вам пока? - возник за нашими спинами чей-то голос.
   Я повернулся. В проходе стоял человек в дорогом костюме и очень строго нас разглядывал через модные номенклатурные очки в серебряной оправе.
  -- У нас праздник, - сказал я, - Вам что не нравится президент?
  -- Нравится, - подтвердил костюм.
  -- И нам с Борис Иванычем нравится! И как мы только глянем на него, нас сразу тянет выпить... на радостях.
   Борис Иванович дернул меня за рукав.
  -- На радостях тянет выпить, - еще раз пояснил я, - А вы что подумали уважаемый? - спросил я костюм.
  -- Потом выпьете, - ответил костюм, - А сейчас Вас вызывают выступить.
   Я и не заметил за разговором, что съезд партии уже открылся. Идя к трибуне, я почувствовал, как недобро меня разглядывали министры. Президент отрешенно копался в бумагах. Я занял ораторское место. Положил текст выступления перед собой и начал так:
  -- Исполать вам братья и сестры во литературе и делах праведной политики!
   Зал настороженно молчал. И мне это не понравилось. Тогда я решил начать по-другому.
   - Привет Вам, из загробного мира, товарищи! То есть, виноват, из Антимира! Где проживают дамы и господа.
   Тут мой взгляд случайно упал на первую страницу доклада, и я машинально прочел про себя: "Уважаемые товарищи!"
  -- Мдя, - сказал я в микрофон, - И товарищи тоже. Проживают.
   Неожиданно передо мной поплыли лица из зала. Объективы камер стали как будто ближе и чернее. Видимо последняя стопка водки налегла на мои мозги всем своим весом. Мне стало совсем хорошо, даже как-то безответственно и безалаберно. Страшно захотелось так сказать выступить о наболевшем.
  -- Я действительно, как сказали давеча, в новостях пришел за помощью. В нашем мире творится что-то неладное! У нас террористы взрывают дома! Захватывают заложников по всей стране и угоняют самолеты. У нас идет самая настоящая война. И никому нет до этого дела. В первую войну наше руководство во главе с президентом бездарно убило десятки тысяч своих солдат и мирных граждан. И никто, никто из них не понес за это никакого наказания. Более того, когда к власти пришел новый резидент, простите, я хотел сказать президент, он освободил своего предшественника, его вороватую семью и полководцев-убийц от уголовного преследования. Да что там! - гремел я в застывший зал, - У нас солдаты бегут из армии толпами. Офицеры продают их в рабство террористам и боевикам. У нас перед Красной площадью поставили памятник одному из самых кровавых деятелей истории! А вокруг ходят попрошайки со всего света, которым нечего есть и которым невозможно найти работу, потому что у них нет регистрации. Люди из стран СНГ едут в нашу страну и им не дают гражданства. Как будто они люди второго сорта. И сейчас раздувают культ личности президента, называя самым гениальным укрепителем вертикали власти. Кстати, памятник другому убийце и душегубу недавно хотели вернуть на Лубянскую площадь. И опять никому нет дела! У вас же я как посмотрю, все идет хорошо. Даже очень. Если бы не проблемы с газом - то просто идеальная страна. А потому у меня к вам огромная просьба: помогите нам! Не суйтесь к нам вообще! Не надо. Раньше мы прекрасно жили, не зная, друг о друге ничегошеньки. Теперь же, побывав здесь, я понял, что мне совершенно не хочется, чтобы ваш прекрасный мир, пересекался с нашим. Оставьте нас в покое, а мы вас! Зачем вам лишние проблемы?
   Я оглянулся в президиум. На лицах никаких эмоций. Президент сказал в микрофон:
  -- Спасибо докладчику. А сейчас приступим к работе съезда.
   Я сошел с трибуны. Какие-то люди вежливо отвели меня сразу за кулисы. Там я снова встретил Бориса Ивановича.
  -- Алексей, Ваше выступление совсем не понравилось президенту. Вы читали доклад или свою чепуху пороли?
  -- Я прочел только первую строчку, - сознался я, - Там было что-то про товарищей.
  -- Понятно. Это приветствие было. Далее первой страницы вы не заглядывали?
  -- Не успел, - сознался я.
   Вокруг нас стояли какие-то угрюмые люди и внимательно за нами присматривали.
  -- Борис Иванович, пойдемте к Вам. Мне уже надоело здесь находиться. Выпьем водки, схрумкаем огурцов.
   Борис Иванович оглянулся на мрачных типов, словно испрашивая у них разрешение:
  -- Да верно нам пора идти.
  -- Погодите, - сказал один из мрачных, - Мы еще не получили на ваш счет никаких указаний.
  -- Смотрите, - указал я Борис Ивановичу на охранника, - Ему кто-то провод в ухо вставил. Может он киборг? А вдруг он просто обычный пылесос? А мы его слушаем.
   Мрачный костюм никак не отреагировал на шутку.
   За кулисы зашел министр внутренних дел:
  -- Алексей, мы вот тут никак не можем решить: вы кого имели в виду в своей речи? Где это террористы и все такое прочее?
   Борис Иванович смотрел на меня умоляюще, словно посылал мне усиленный сигнал, чтобы я не ерничал и ответил в духе времени и политического курса партии.
  -- У нас, конечно же, ответил я с улыбкой. Я про себя, про наш мир говорил. А Вы что подумали?
  -- Понятно, ну так я президенту доложу, чтобы он не волновался?
  -- Конечно! Пусть не волнуется, валерьянки хлебнет. А мы наверное пойдем?
  -- Да идите. Только Борис Иванович, уважаемый, прошу Вас, будьте со своим подопечным так сказать под рукой. Что бы мы Вас не искали далеко. Хорошо?
   Мы с ученым дружно закивали и мрачные типы расступились, освобождая дорогу.
   На улице Борис Иванович глубоко вздохнул:
  -- Вы нарочно всегда все усложняете?
  -- Что именно? - удивился я.
  -- Чего Вас понесло про террористов, про взрывы и заложников?
  -- Ну, мне надо было что-то сказать хорошее об этом мире, - я сделал вид, что очень увлечен доставанием сигарет из кармана.
  -- Хватит валять дурака. Если бы я Вас не знал, то поверил бы. Вы же в точности описали то, что происходит у нас. Президент небось злой, как собака.
  -- А я здесь причем? Я вообще сюда недавно приехал и ничего знать не могу.
   Борис Иванович вздохнул и стал ловить такси. Машины проскакивали мимо, словно мы не вызывали доверия у водителей. Потом остановилась черная Волга. Мы сели и поехали в Палашевский переулок. По дороге водитель слушал государственные радио-новости. Диктор упомянул о съезде президентской партии, о моем выступлении. Его, конечно же, изрядно поправили. Потом снова пошли сообщения, как по всей стране взрываются от газа дома, рушатся от старости плотины, падают самолеты.......
   Дом в Палашевском уже отреставрировали. Здесь цвел новый зимний сад. Также скользил стеклянный лифт. Ничего не напоминало о недавнем теракте.
  -- Это все из-за Вашего приезда, - сказал ученый, - Они считают, что здесь так сказать в скором времени откроются ворота в сопредельные миры.
  -- Еще чего! - возразил я.
   Мы поднялись на третий этаж.
   - Ну, это не Вам решать. Сказали построить ворота, вот и построили.
  -- Конечно же! Ворота должны быть всегда празднично покрашены, - съязвил я.
  -- Алексей, радуйтесь, что Вас вообще отпустили после того, как Вы наговорили там всяких крамольных, антигосударственных и в высшей степени безответственных вещей. Да еще при трансляции! Да еще при членах съезда!
   Мы вошли в кабинет. Борис Иванович возился с выключателем:
  -- Вас отпустили просто чудом. Ведь Вы не говорили, Вы лепили себе саркофаг. Чудо, просто чудо.
   Борис Иванович нашарил кнопку и вспыхнул свет. Тут же мы увидели в дальнем углу кабинета незнакомца. Он сидел в кресле нога на ногу и с гаденькой улыбочкой заметил:
  -- Чудес не бывает, дорогой ученый.
  -- А этот персонаж, из какого-то дешевого детектива? - спросил я у Борис Ивановича.
   Как тараканы, из разных щелей стали вылезать люди. Словно они сидели здесь в засаде и караулили минимум неприятельский батальон.
  -- Я даже не знал, что в моем кабинете можно спрятать столько людей, - подивился Борис Иванович.
   Мне показалось, что нас окружают, те же люди, коих мы видели за кулисами Дворца Съездов.
  -- Борис Иванович, давайте выпьем что ли? - предложил я.
  -- Да, сейчас, господа вы позволите? - люди расступились и Борис Иванович полез за портрет президента в свою потайную комнату.
   Я заметил, что лицо этого президента светится отеческой заботой. Один из визитеров перехватил мой взгляд:
  -- Президент оценил Вашу шутку.
  -- Лет на пятнадцать, наверное?
   Все расхохотались.
  -- Вы очень дурно о нас думаете. Расслабьтесь. Вы не представляете для нас никакой угрозы.
  -- И на том спасибо.
  -- Президент приказал нам передать Вам подарок на память.
   На столе появился массивный серебристый дипломат. Из-за портрета вернулся Борис Иванович с бутылками, поставил их рядом с дипломатом. Покосился на него, ничего не сказал и принялся расставлять стаканы.
  -- А что там? - спросил я заинтриговано. Еще ни один президент не дарил мне подарков.
  -- Не знаем, сами увидите. Только президент просил Вас не открывать подарок пока, не вернетесь к себе домой.
   Я хмыкнул:
  -- Ну, раз так, давайте выпьем за отъезд.
   Все разом оживились. Замелькали стаканы, полилось-зажурчало, затренькало граненое стекло:
  -- Военного вам счастья! - предложил я присутствующим.
  -- И Вам того же! - ответили они хором.
   Выпили. Я наскоро попрощался, взял дипломат и пошел в соседнюю комнату. Борис Иванович засобирался было со мной, но его вежливо перехватили:
  -- Не стоит, Алексей сам разберется, как ему вернуться. Не так ли?
  -- Да, конечно, - сказал я. Но при этом шевельнулся в душе червячок подозрения.
   Борис Иванович как-то грустно и пристально смотрел мне вслед. Я закрыл за собой дверь. Мелькнула мысль, может оставить все-таки дипломат? Бог его знает, что они там положили?
   Я выпил микстуру, положил дипломат на живот и стал ждать реакции. После водки я быстро заснул. Мне снилась стрельба на улице Правды, мертвый редактор. Выступление на съезде.
   Кто-то настойчиво теребил меня за плечо. Я открыл глаза. Мне в лицо смотрела целая охапка автоматных стволов. Чемоданчика на животе уже не было.
  -- Он пришел в себя, - послышался тревожный голос.
   Я привстал и огляделся. Вокруг столпился чуть ли не взвод автоматчиков в масках:
  -- Где мой подарок и что собственно происходит?
  -- Больше Вы с собой никаких подарков не брали? - спросила одна из масок.
  -- Нет.
  -- Хорошо. Руки за голову, идите к выходу. Попытка к бегству будет пресекаться огнем на поражение.
  -- А моя похмельная икота, как будет пресекаться?
  -- Пинком под зад, - хихикнул кто-то.
  -- С каждым разом я попадаю во все более гостеприимные компании, - заметил я грустно.
   Но тут Борис Иванович из здешнего мира вовремя пришел мне на помощь:
  -- Довольно ребята, это наш человек.
   Спецназовцы опустили оружие и вышли. Я снова плюхнулся в кресло. Борис Иванович сел на табуретку рядом.
  -- Ради Бога, уважаемый Борис Иванович, объясните, в какое еще дерьмо я вляпался благодаря Вашим опытам?
  -- Выпить не хотите? - буднично спросил ученый. И в руках у него что-то забулькало.
  -- Я один пить не буду.
  -- А я с Вами. С удовольствием. Мне надо кое-что Вам такое сказать..... - он замолчал и протянул мне стакан, - Ну, бывайте.
   После стакана мне полегчало.
  -- А теперь слушайте, Вы попали не к себе домой, слава Богу, а в новый мир.
  -- Это почему слава Богу? Я домой хочу. Верните меня домой.
  -- Как?
  -- Хотите Аэрофлотом, хотите на троллейбусе, мне все равно.
  -- Мы тут провели исследования и поняли, что с каждым последующим прыжком Вы будете все больше и больше отдаляться от своего первоначального мира. Или второначального, откуда Вы прыгнули в третьеначальный, а теперь попали вот в четвертоначальный.
  -- Замечательно. Я ничего не понял, кроме того, что все очень хреново.
  -- Не совсем.
  -- Понимаю. Для Вас - это интересный опыт. А мне каково? Каждый Ваш хреновоначальный мир хуже предыдущего.
   Борис Иванович усмехнулся.
  -- Пойдемте лучше в кабинет. Я Вам там кое-что покажу.
   В кабинете, я сразу же вгляделся в лицо президента. Оно было другим! Это был другой человек! В предыдущих мирах он был на посту министра внутренних дел. На столе лежал раскрытый дипломат. Из него торчали какие-то разбитые микросхемы и провода.
  -- Ядерный фугас, - пояснил Борис Иванович.
  -- Что!?
  -- Вас хотели использовать для убийства президента во Второначальном мире. Теперь понимаете, почему я порадовался, что Вы попали к нам, а не к себе домой?
  -- Да, какая разница.
  -- Ну, Вы надеюсь, заметили что президент-то здесь не из ваших?
  -- Это - да. Это - в первую очередь.
  -- Так вот поясняю интригу. Министр внутренних дел из Третьеначального мира, от имени президента послал с Вами фугас во Второначальный мир, чтобы убить президента. По теории, после этого убийства - именно министр ВД должен стать президентом во Второначальном мире. Это бы только укрепило власть президента-министра ВД в Третьеначальном мире. Понимаете о чем речь?
  -- Игры патриотов прямо. Но как Вы поняли что в дипломате фугас?
  -- Ха-ха. Но Вы-то, Алексей попали вместо Второначального мира в Четвертоначальный. Где президентом уже стоит бывший министр ВД. Уж кому-кому, а ему такие шутки знакомы. Он сам пришел к власти примерно таким же образом.
   Я заходил по кабинету. Каждый раз проходя мимо стола, я наливал себе стопарик выпивал его и шел дальше. После пятого прохода, до меня дошло:
  -- Значит, если я отсюда смоюсь, то попаду в Пятоначальный мир?
   Борис Иванович пожал плечами.
  -- А там будет вот этот? - я указал на портрет.
  -- Вполне возможно. А может и хуже. Но скажу Вам интересную вещь: по моему разумению Вы сейчас идете как бы во встречном потоке миров. Как бы против ветра.
  -- Утешили.
   Борис Иванович принялся рисовать на бумаге схему. Сначала появились кружки под номерами, соединенные общей дугой.
  -- Вы сейчас находитесь вот здесь, - он указал на кружок номер 4, - Стрелка Вашего движения сюда, в сторону 5, 6, 7 и так далее. Вот здесь на стыке мира 3 и 2 движение миров встречное. С одной стороны миры от 1 до 3 идут на встречу мирам от 7 (допустим) до 4. Сейчас Вы проскочили эту пограничную зону. И следующий прыжок будет именно в сторону 5, 6, 7.
  -- Но это все теория, - прервал я его, - А на самом деле, все может обстоять еще хуже!
  -- Да, может, - согласился Борис Иванович, - И что Вы теперь намерены делать?
  -- Я!? - меня аж передернуло от такой непосредственности, - Вы меня сюда заслали, а таперича спрашиваете, что я буду делать? Это что Вы собираетесь делать для моего возвращения домой?
   Ученый откинулся в кресле и засмеялся.
   - Да будет Вам волноваться! Вам же самому интересно, признайтесь.
   - Не буду признаваться, - буркнул я, - Мне надоело это путешествие.
   - Ну, я Вас за шиворот не тащил. Сами вызвались. Кстати, почему бы Вам, не начать писать Вашу книгу? Даже я бы с интересом почитал.
   - Я думаю, что особо ретивых почитателей я найду среди сотрудников органов госбезопасности. А Вам моя книга вряд ли понравится.
   - Это почему?
   - Потому что я не умею описывать анализы мочи и кала. А без этого будет как-то не научно.
   - Узнаю прежнего Алексея.
  -- Да я с удовольствием расскажу, что со мной было. Должен ведь кто-то предостеречь народ? Сказать ему: коли уж сидишь возле своего пивного ларька, так никуда и не ходи. Тем более в другие миры. Там этого ларька может вовсе не оказаться. А будет стоять, например, тюрьма или газовая камера. В общем не испытывай терпение судьбы.
  -- Кстати, о судьбе, - Борис Иванович раскрыл ежедневник, - Я тут записал время когда Вы можете снова прыгнуть.
  -- И когда?
  -- Сейчас.
  -- Опять?! И даже передохнуть нельзя?
   Борис Иванович кивнул.
  -- Послушайте, на кого Вы сейчас работаете? - спросил я.
  -- На общее благо. Поверьте, мне политические дрязги ни к чему. Просто так совпало, что Вы путешествуете по мирам, я беру этот опыт, обобщаю, а значит, мы узнаем все больше и больше о наших мирах.
  -- Спасибо.
  -- За что?
  -- За роль подопытного кролика.
  -- Но у Вас же будет книга. По-моему писателю, большего и не надо.
  -- Вы хотите сказать - мертвому писателю?
   Борис Иванович протянул мне склянки и жидкостью.
   - Что это?
   - Я усовершенствовал препарат. Просмотрел временные фазы и вывел график, - он протянул мне закатанную в пластик бумажку.
   - Теперь Вы можете самостоятельно, в любом месте, следуя этому графику переходить из одного мира в другой. Советую придерживаться указанного там времени. Иначе за последствия я не ручаюсь.
   Я посмотрел на график. Потом на часы.
   - У меня есть еще час в запасе, - сказал я.
   - На Вашем месте, я бы смылся сейчас, - ученый перешел на шепот, - И чем скорее тем лучше. Неизвестно ведь как наш президент отреагирует на Ваш подарок с ядерным фугасом.
   Я молча засунул микстуры и бумажку в карман, пожал Борис Ивановичу руку и вышел в соседнюю комнату.
  
   Когда я очнулся в новом мире здание сильно тряхнуло. Стены на моих глазах сдвинулись. С потолка посыпалась побелка. Мне показалось это знакомым. Очень осторожно я подошел к двери и прислушался. За ней что-то гудело и лязгало. Неужели опять что-то взорвали?
   Я осторожно нажал на ручку двери, но открыть не решился, слушая как гул за ней нарастает с каждой секундой. Стены зашлись мелкой дрожью. Мне стало по-настоящему страшно.
   - Суки! - заорал я от волнения, - Я выхожу, что там у Вас происходит?
   Из-за двери донеслось взволнованное многоголосье. Тонкие голоса кричали: - Сука, сука, сука. Но почему-то с ударением на последнюю букву. Я решил, что если сейчас не открою дверь, то сойду с ума.
   Но меня опередили. От взрыва дверь попросту вылетела наружу и я увидел, как по улице бежит колонная китайских солдат. По обочинам шли маленькие китайские танки. Точно такие стоят в музее бронетанковых войск в Кубинке.
   Группа солдат окружила полукругом здание. И кричала, показывая на меня пальцем: - Сука, сука! Спускайся!
   Прибежали еще двое с лестницей, приставили ее к моим ногам и под дулами автоматов я полез вниз.
  
   Первым делом солдаты меня обыскали. Вытащили пузырьки, бумажку с графиком Борис Ивановича и передали ее худенькому офицеру. Он глянул на мои пожитки и что-то сказал. На меня тотчас одели наручники.
   - Аппаратура! - взвизгнул офицер.
   - Ты че, товарищ? - спросил я недоуменно и получил удар прикладом в живот. Вставать не хотелось. Но меня не спрашивали. И подняли силком.
   - Аппаратура! - снова закричал офицер.
   - Не понимаю, нихт ферштейн, - начал я объяснять.
   Солдаты стали недоуменно переглядываться. Послышались слова "дойчланд".
   Неизвестно почему, но я решил пошутить:
   - Дойчланд юбер алес!
   Глаза китайского офицера заметно округлились. Он защебетал что-то солдатам. Один убежал и через минуту вернулся уже с радистом. Офицер с кем-то связался и видимо стал объяснять ситуацию. Я стоял и глазел по сторонам. Палашевский переулок было не узнать. Здание, откуда я вышел было единственно целым. То есть вокруг лежала груда развалин. А мой особнячок был разрушен только наполовину. По дороге продолжали ехать танки и бежали трусцой солдаты. Через развалины, цепью, пробирались другие подразделения. Солдаты заглядывали под завалы, кое-где разгребали мусор и щебень. Видимо искали уцелевших москвичей. Наверное я загляделся, а офицеру это не понравилось. И я схлопотал еще один удар в живот. Меня снова подняли. На этот раз как Мюнхгаузена - за волосы.
   - Дойчланд? Юбер алес? - спросил офицер.
   - Нихт шиссн белых лебедей, - отозвался я.
   - Зерр гут, - офицер одобрительно поцокал и снова защебетал по рации. Лица солдат посветлели. Они оживились. Я понял так, что им понравился мой прикол и наша встреча доставляет им удовольствие.
  
  
   Тверская улица, по которой меня везли в Кремль, на военном грузовике, выглядела пугающе. Гостиница Москва пребывала в руинах. Националь - вообще был стерт в пыль. На месте торгового комплекса на Манежной зиял котлован. Из уцелевших домов солдаты тащили ящики с пивом, водкой и продуктами. Но как я заметил, спиртного никто не пил. Зато вовсю лилась различная газировка.
   Уже обживаются, подумал я.
   Кремль пострадал мало. Хотя собор Василия Блаженного и все строения вокруг были разрушены.
   Не прошло и суток, как я снова оказался в Кремле. Только теперь в коридорах была оживленная суета. Из кабинета в кабинет сновали китайские офицеры с папками в руках. Меня привели аккурат в президентские апартаменты. Некий толстый китаец, судя по погонам из больших чинов приказал снять с меня наручники и любезно предложил мне сесть. Он не боялся что я на него брошусь. Ведь на смертника я никак не походил.
   - Чон Ван, - представился китаец.
   - Алексей.
   Адъютант поставил ему на стол мои пузырьки и указал на пластиковую карту-график. Генерал обратился ко мне через переводчика:
   - Вы говорите по-русски?
   - Да, говорю. И притом очень хорошо, - похвастался я, - Даже лучше чем Ваш переводчик.
   - Гут, - сказал генерал и снова обратился к переводчику:
   - У нас нет знатоков немецкого языка. Просто не предусмотрели. Но думаю мы поймем друг друга. Это Ваши вещи?
   - Мои.
   - Гут, а что в пузырьках? Яд? Бактериологическое оружие?
   - Нет, это экспериментальное вещество, для перемещения в пространстве.
   Когда генералу перевели, я понял, что он мне не поверил. Но тем не менее он не расстроился.
   - Гут. Наши радисты не могут разобраться с Вашим графиком. Вы им поможете? Может Вы покажете, где спрятали передатчик?
   - Я не шпион, - сказал я с чувством поруганной чести.
   - Гут, - согласился генерал, - Все шпионы так говорят.
   - Передайте что я не шпион, и это сущая правда, - обратился я к переводчику.
   Тот защебетал и видимо что-то прибавил от себя.
   - Не надо пороть отсебятину! - предостерег я переводчика.
   Но он даже не взглянул на меня.
   Генерал задумался, переспросил переводчика и в чем-то с ним согласился. Переводчик вышел из зала. Генерал молча разглядывал пузырьки, повертел в руках карточку.
   Переводчик вернулся с двумя офицерами. Они поставили передо мной чемоданчик. Когда его открыли я похолодел. На бархатной обивке, под резиновыми держателями блестела тьма-тьмущая пыточных инструментов. Я конечно пыточных приспособлений никогда в жизни не видел. Но это был один из тех случаев, когда не обязательно заглядывать в справочник.
   - Гут, - снова сказал генерал, - Я понимаю, что долг обязывает Вас скрывать правду. Но наш долг, поймите нас правильно, получить от Вас эту правду.
   Переводчик на секунду задумался и добавил: - Генерал Вон заранее приносит Вам свои извинения за причиненные неудобства.
   - Да чего уж там! - свеликодушничал я, - Пусть не расстраивается.
   На самом деле меня била дрожь.
   Когда генералу перевели мои слова, он улыбнулся мне. Я поклонился в ответ.
   - Вы настоящий самурай, - сказал генерал.
   - А вы настоящий говнюк, э-э-э - я хотел сказать джентльмен. Впрочем этого не переводите, - попросил я переводчика.
   Тем временем два палача приладили к моим пальцам какую-то блестящую машинку и стали сжимать их, как в тисках. Я заорал от боли. Кто-то ударил меня по лицу. Я заорал еще пуще. Мне треснули в живот и я зашелся в кашле. Они были настоящими джентльменами. Пока я кашлял, скулил и ерзал на стуле они не произнесли в мой адрес ни одного бранного слова. Они просто улыбались, словно я выделывал перед ними шутейную пантомиму, а они шли мимо и решили заглянуть ко мне на представление.
   Раздался хруст и четыре пальца левой руки были сломаны. Я завопил, но теперь никакие удары в живот уже не действовали. Тогда мне ударили чем-то по голове и я отрубился.
   Очнулся я на полу. Генерал Вон разговаривал по телефону. Палачи заметили, что я пришел в себя и усадили меня в кресло. Генерал положил трубку и вновь обратился ко мне:
   - Я восхищен Вашей стойкостью. Еще Вторая мировая война показала, что немецкие диверсанты были самыми отважными. После китайцев, конечно. Пока Вы отдыхали штабные офицеры внимательно изучили карту и пришли к выводу, что это не список частот и позывных, - чеканил переводчик слова генерала.
   - Генерал Вон очень рад, что Вы не солгали. Вы не радист. Тогда кто? Каково Ваше боевое задание? Генерал напоминает Вам любезно, что у Вас есть еще пальцы на правой руке.
   Я с трудом поклонился. Рука так болела, стоило мне пошевелится, как лицо перекашивало от боли.
   - Мы немцы, - начал я, - практичные люди и понимаем, что когда игра проиграна, то надо принимать свое поражение достойно. Тем более, как наверное заметил генерал, у меня есть пальцы не только на правой руке, но и на обеих ногах.
   - Гут, - сказал генерал Вон, и добавил с улыбкой: - Дойчланд юбер алес!
   - Хайль Герхард Шреде! - сказал я. И меня вновь перекосило от боли.
   Китайцы обменялись улыбками.
   - Генерал Вон, - сказал переводчик, - Должен идти на совещание. Он хочет знать напоследок какое у Вас было задание?
   - Я экспериментатор. Эта жидкость в пузырьках позволяет мне перемещаться между мирами.
   - В пространстве? - уточнил переводчик.
   - Да.
   Генерал просиял и защебетал радостно:
   - Если Вы не врете, то генерал Вон починит Вашу руку. Вам будет гарантировано покровительство генерала Вона. Вы сможете даже вступить в народную армию Китая и принять участие в освободительной войне. У Вас какое звание?
   - Майор, - соврал я.
   - Гут, - сказал генерал Вон.
   - Гут, - подтвердил переводчик, - Генерал сказал, что еще встретится с Вами, а сейчас он должен Вас покинуть.
   Меня вывели из зала. В коридоре я показал одному охраннику на руку и скорчил гримасу. Он понял и сказал что-то своему спутнику. Через минуту тот принес бинты и две бутылки водки.
   Спасибо нашему президенту, подумал я. Спасибо ему, что он не пьет и потому подвалы Кремля ломятся теперь от водочных запасов.
   Мне перевязали руку. Прямо на ходу я отвинтил зубами пробку и сделал большой глоток. На голодный желудок водка усваивается быстро. Боль в руке чуть притупилась. Пока мы шли до подвала я успел выхлебать пол бутылки.
   - Шнапс карашо! - сказал мой конвоир.
   - Зерр гут, - подтвердил я, и пальцами показал, что я хочу курить: - Смокин.
   - О! - конвоир вытащил пачку сигарет и положил ее мне в карман вместе со спичками.
   Такое благодушное настроение я объяснял только одним. Генерал Вон действительно поверил, что я немецкий диверсант. И теперь они решили не ссориться со мной.
  
   Камера была обычным подвальным помещением. Здесь оборудовали нары из досок, а решетки на окошках стояли, видимо, еще со времен Ивана Грозного. В темноте горел керосиновый светильник. Я пошел на свет и увидел, что на досках кто-то лежит. Незнакомец застонал. Я подошел к нему и потряс на плечо. Мой сокамерник проснулся и резко вскочил.
   - Мать честная! - заорал я и отпрянул. - Борис Иванович! А я все думаю, чегой-то Вы мне все не звоните?!
   Ученый протер свои огромные очки. Надел их на лицо (иначе не скажешь) и принялся меня пристально изучать.
   - Да это Вы. Здравствуйте, Алексей.
   - Чего это с Вами?
   - Просто я опасаюсь провокаций от китайцев.
   - Ну, полноте Вам, Борис Иванович! Какие могут быть провокации?
   Мы уселись к столу и я как в старые добрые времена выставил водку.
   - Извините закуси нет.
   - Ничего-ничего, я Вас прощаю, - Борис Иванович отхлебнул из горла.
   - Объясните, что происходит?
   - Это с Вами что произошло? - ученый кивнул на мою руку.
   - Меня пытали.
   - Понятно. Пальцы сломали?
   - Да, подчистую.
   - Вы легко отделались, Алексей. Они могли Вас расстрелять.
   - Это почему?
   - Всех чекистов, милиционеров, чиновников - они расстреляли в первую очередь.
   - Я что по-Вашему - похож на чекиста или милиционера? - обиделся я.
   - Да я бы не сказал. Но вот для них все славяне на одно лицо. И как они нас отличают - ума не приложу?!
   - А за что собственно расстреливать чекистов и так далее?
   - Они считают их лишними в новом государстве, - буднично ответил ученый, - Вас как задержали?
   Я пересказал Борис Иванычу свою историю.
   - Вам определенно повезло, уважаемый. Они приняли Вас за немецкого лазутчика.
   - Прям война и немцы, - я прикончил остатки первой бутылки и по взгляду ученого на непочатую бутылку понял, что он не прочь продолжить наш разговор.
   - Вот я о чем подумал, Борис Иванович, в каждом мире я ведь пью с каждым Вашим двойником. Значит в сумме я пью больше.
   - Можно подумать, что во всех мирах я только с Вами и выпиваю, - поддел он.
   - Ну, ладно, давайте думать как выбираться.
   - Как Вы себе это представляете?
   - Не знаю, - признался я. В голове крутилось что-то из книг: переход линии фронта, диверсионные операции в тылу противника. Потом вспомнился печальный опыт Зои Космодемьянской и стало совсем неуютно.
   Борис Иванович тоже молчал. Я хлебнул из горлышка и решил пройтись по нашей камере.
   - Не маячьте перед глазами, - не выдержал ученый.
   - Кстати, Вы не обрисовали мне положение дел в этом мире.
   Борис Иванович улыбнулся:
   - Тогда Вам повезло. Поспите по крайне мере спокойно.
   - Борис Иванович!
   - Ну, ладно. Китай напал на нашу родину.
   Я показал Борис Иванычу свою перебинтованную руку:
   - Я уже это понял, просветитель Вы мой!
   - Ну, а чего еще Вы хотите от меня услышать?
   - Все по порядку.
   - Хорошо. Вы можете не знать, но в нашем мире, численность российских граждан неуклонно снижалась. Люди старели, рождаемость была крайне низкой. Дошло до того, что в армию некого стало набирать. Набрали народ из стран СНГ. Но вы ж понимаете, что это за вояки. Особенно когда офицер например россиянин, а все его солдаты - Бог знает откуда. В общем такая у нас тут была реформа армии. Народа не только не хватало, но большинство призывников были либо наркоманы, либо алкоголики, либо криминальные типы. В общем мрачно. Население Китая я полагаю и в Вашем мире довольно высокое?
   - Да уж не меньше Вашего.
   - Ну, вот. Они ведь всегда претендовали на наши территории. А тут как раз такая напасть. Я перед войной встречался с нашими генералами, так мне по секрету рассказывали, что на китайском направлении на одну нашу неполную дивизию приходилось 11 полнокровных китайских. В один прекрасный момент они решились. Через две недели дошли до Москвы. Тут Вы с ними и повстречались.
   - Вы что-то упомянули о немцах, мол хорошо, что они меня.
   - Да-да, - перебил ученый, - Китайцы остановились на границе с НАТО.
   - Это где?
   - На границе с Украиной, Белоруссией, Прибалтикой?
   - Украиной?
   - Ну, да. НАТОвцы вошли туда через пару месяцев после того, как США напали на Ирак.
   - Напали на Ирак?! - заорал я, - А еще кто на кого напал?
   - Успокойтесь. Ваше немецкое происхождение Вас спасет, - хихикнул профессор, - Больше пока никто ни на кого не нападал. Соединенные Штаты победили Саддама Хусейна и теперь неизвестно кто у них станет следующим.
   - Потрясающе вы здесь живете! - заметил я.
   Дверь лязгнула и открылась. В этот миг я вспомнил, что не спросил Бориса Ивановича, за что его арестовали.
   - На выход, оба! - пискнули из коридора.
   - Борис Иванович, - зашептал я, - А Вас-то за что?
   - За эксперименты, - пробурчал он себе под нос.
  
   Нас привели в кабинет генерала Вона. На этот раз он был серьезен и угрюм. Его переводчик, также скроил соответствующую гримасу.
   - Мы связались с представителями НАТО, они подтвердили, что Вас заслали по линии военной разведки. Мы бы Вас никогда не обменяли, но две наших диверсионных группы попали в плен под Львовом.
   Я вытаращил глаза от удивления, но решил молчать. Борис Иванович казалось с огромным интересом рассматривал погоны генерала Вона.
   В кабинет зашли трое немецких офицеров.
   - Добрый день господа! Мы из миссии НАТО. Здравствуйте Борис Иванович и Алексей. Честь имеем генерал Вон.
   - Это Ваши покровители, - генерал Вон указал на офицеров, - Когда мы получим наших солдат? - спросил он у НАТОвцев?
   - Завтра их доставят на разделительную линию.
   - Гут, зерр гут, - похвалил генерал.
   - Что у Вас с рукой, Алексей? - спросил один из немецких офицеров.
   - Разговаривали с товарищем Воном.
   Старший из миссии обратился к Вону подчеркнуто официальным тоном:
   - Согласно Женевской конвенции о военнопленных, которую подписали свыше 200 стран, в том числе и Китайская народная республика, не допускается применение пыток и унижения пленных солдат противника.
   Генерал Вон потупился.
   - Мы сейчас окажем ему медицинскую помощь.
   - С Вашего позволения генерал Вон, мы лучше заберем их с собой.
   - Да, хорошо, - согласился китаец, - Я сейчас распоряжусь, чтобы вам выделили сопровождение до аэродрома.
  
   Когда мы спускались вниз я нагнал ученого и спросил:
   - Вы что-нибудь понимаете?
   - Не больше Вашего.
   По Красной площади маршировали подразделения китайских солдат. С деревянной трибуны через мегафон ими командовал какой-то генерал. Увидев нашу процессию, он отдал нам честь. Немцы козырнули ему в ответ.
   - К параду готовятся, - заметил один из НАТОвцев.
   - Ничего, скоро им накостыляют, - заметил профессор, - Немцы вон в 41-м тоже готовились к параду.
   - А кто ж костылять будет? - спросил немецкий офицер, - Получается, что немцы. Если победим, то мы обязательно устроим здесь такой же парад.
   Я заметил, что наши спасители первоклассно говорят по-русски.
   Борис Иванович задумался и словно про себя сказал:
   - Наша страна воспрянет.
   - Борис Иванович, не стоит верить в это чудо. Взгляните на факты, Вы же ученый. У каждого народа есть свой лимит на войны и революции, ваша страна этот лимит заметно превысила. Все эти годы, начиная с октябрьской революции, ваша родина, словно сознательно шла к катастрофе. Знаете, я Вам приведу такие цифры: в 1839 году английские ученые опубликовали отчет в котором говорилось, что Россия размножается такими быстрыми темпами и к 1999 году ее население превысит 250 миллионов человек. Сейчас на дворе 2003-й. Год назад проводилась перепись населения и оказалось, что в России - всего 145 миллионов. Причем количество пожилых людей пенсионного возраста преобладает. Спрашивается куда подевались свыше 100 миллионов? Я Вам отвечу - вы их растеряли в сталинских лагерях, войнах, революциях. Каждый год от болезней, аварий, катастроф вы теряли свыше миллиона граждан. Так что ж вы теперь хотите? У вас нет теперь ни армии, ни государства. Пора бы бросить байки про великую державу.
   - А откуда Вы так по-русски хорошо калякаете? - спросил я.
   - А мы калякаем, потому что мы немцы из Поволжья.
   - Ого!
   Борис Иванович насупился:
   - Перебежчики.
   - Может, хотите вернуться к Вашим китайским друзьям? - беззлобно поинтересовался наш собеседник, - В сущности теперь в Вашей стране изменилось не многое. То же красное знамя, почти та же золотая звезда на нем.
   Мы посмотрели на зеленый купол президентской резиденции, там развевалось огромное красное полотнище. Борис Иванович промолчал.
   - А где наше правительство сейчас?
   Немец взглянул на меня как-то неуверенно, словно сомневался говорить мне или нет:
   - Оно в Лондоне.
   - Как в Лондоне?
   - А вот так. Когда стало ясно, что Москва падет, - олигархи, члены кабинета министров, видные партийные деятели с президентом в главе, сели в свои самолеты и улетели в Лондон. А китайцы, собственно и не препятствовали. Как только они удрали, ваши войска сложили оружие.
   Я был потрясен.
   Борис Иванович посмотрел на меня и решил утешить:
   - Да Вы не волнуйтесь, Алексей, у многих из них в Лондоне есть квартиры, у некоторых поместья. Ну, на худой конец кто-то в Испании или во Франции себе недвижимость купил. В любом случае, они под звездным небом ночевать не будут.
  
  
   Мы сели в машину и до самого аэродрома, никто не разговаривал. Через заднее окно автомобиля я попрощался с храмом Василия блаженного. Еще раз посмотрел на Лобное место, где на сколоченной из досок виселице, ветер раскачивал трупы в форме российских генералов. Видимо из тех, кому не хватило места в самолете.
   Некогда закрытая администрация президента на Старой площади напоминала теперь китайский военный магазин.
  
  
   На аэродроме уже свистел турбинами самолет с НАТОвской символикой и флагом объединенной Европы.
   Едва наша машина остановилась у трапа, китайский кортеж развернулся и уехал на край поля. По трапу спустилась Нина. Она была в немецкой военной форме.
   - Алексей, Борис Иванович, я так рада!
   Мы с профессором переглянулись. Я схватил ученого за локоть, поскольку мне показалось, что он готов упасть в обморок. В общем я тоже был близок к этому.
   - Что Вы здесь делаете, Нина? - спросил ученый.
   - Вас спасаю. Поднимайтесь, мы уже взлетаем.
   В самолете, я сел рядом с Ниной. Борис Иванович примостился в ряду напротив.
   - Как ты здесь оказалась, Нина? - я был потрясен ее переменой. Нина говорила с легким акцентом, словно несколько лет провела за границей.
   - Ничего удивительного. Я работаю в военной разведке.
   - И давно? - сердито спросил профессор.
   - Задолго как мы с Вами познакомились, - Нина ослепительно ему улыбнулась.
   - Одни предатели кругом, - проговорил Борис Иванович.
   - Вы еще можете передумать, профессор.
   Я заметил, что на колкости Бориса Ивановича люди совершенно не обижаются.
   - Если бы не я Вас бы уже давно повесили на Красной площади.
   - Как это случилось? - спросил я Нину.
   - Очень просто. Профессор занимался секретными разработками, я через тебя, вернее через твоего двойника, познакомилась с Борис Ивановичем, а потом....
   Нина замялась.
   - Рассказывай-рассказывай, блудница, - подал голос профессор.
   Тут я все понял:
   - Ты и Борис Иванович..... любовники?
   Видимо на лице у меня играла целая гамма чувств и Нина решила напомнить мне о моем положении.
   - Да. Но ты ведь не собираешься меня ревновать? Я все же не та Нина, которую ты оставил в своем мире.
   - Ну, вообще-то да, - согласился я.
   Борис Иванович перешел в конец салона и устроился там.
   - Нина, ты можешь мне объяснить как тут все происходило.
   - Охотно. Я немка. После развала СССР уехала в Германию. Закончила там разведшколу и вернулась в Россию. Устроилась в газету.
   - А я?
   - В смысле твой двойник? Я тебя плохо знала. Ты был корреспондентом. В начале войны тебя убили одним из первых.
   - Как это?
   - Не помню, не спрашивай. У меня своих дел полно было.
   - Охмуряла Бориса Ивановича?
   - Можно сказать и так.
   Она пристально посмотрела мне в глаза:
   - Мне кажется, что ты тоже чем-то не доволен.
   - Нет я доволен, из самолета не выйду. Тем более что мы уже летим.
   - Ничего я могу снабдить Вас парашютом.
   - Не надо. Скажи мне вот что, откуда ты узнала про меня?
   - Борис Иванович, собственно упоминал тебя, когда он работал над препаратом. Хотел с тобой связаться. Он читал твою заметку в Интернете. Она ему понравилась. По-моему он даже с тобой разговаривал. Но потом началась война и ты уехал.
   - Так что же стало с моим двойником?
   - Откуда мне знать, Алексей? Я не была рядом с тобой и вообще в этом мире мы с тобой совсем чужие люди.
   Нину вызвали к пилотской кабине, где собралось совещание офицеров. Я уставился в иллюминатор, разглядывал проплывающие, как в аквариуме пятна непаханых полей, паутинку дорог, и заодно переваривал впечатления от посещения Кремля и Красной площади.
  
   В штаб-квартире НАТО было оживленно. Впрочем ничего удивительного. Когда возле твоих границ разыгрывается вселенская катастрофа - забегают даже прикованные к кровати инвалиды.
   Нас принял какой-то генерал. Нам сказали только, что он ведает специальными операциями на восточном театре военных действий. И что именно он настоял на нашем освобождении.
   - Так вот какой Вы, Алексей! - сказал он через переводчика.
   Генерал подал мне руку. Переводчик до рукопожатия не снизошел. Впрочем, я не обиделся.
   Борис Иванович сердито зыкал по сторонам.
   - Дорогой ученый, очень рад Вас видеть! Наслышан о Ваших работах!
   Профессор сердито посмотрел на Нину. Та сделала вид что не заметила.
   - Итак, господа, присаживайтесь. Я уполномочен сообщить вам что мы заинтересованы в дальнейшем проведении этих высоконаучных и полезных опытов. Дорогой ученый как Вы смотрите на то чтобы усовершенствовать Ваши препараты для перемещения?
   Борис Иванович взглянул исподлобья, словно его собирались пытать.
   - Я не знаю о каком усовершенствовании Вы говорите, господин генерал. В сущности я еще ничего не изобрел.
   Я удивленно посмотрел на ученого. Он что решил дурака разыгрывать?
   - А изобретать ничего и не надо! - генерал поставил на стол склянки, которые я столько раз получал из рук Бориса Ивановича.
   Ученый взял одну из баночек, прочитал на этикетке ее химический состав и сказал торжествующе:
   - Я так и знал, я шел к этому. Если бы не война.
   Тут я понял, что здешний Борис Иванович действительно еще не придумал этот препарат.
   - Постойте-постойте, - вмешался я, - Тут какая-то путаница.
   - Борис Иванович, Вы говорите, что не изобрели еще препарата, так?
   Ученый кивнул. Я посмотрел на Нину:
   - А ты Нина, видела меня, то есть моего двойника лишь мельком. Мой двойник и этот ученый еще не приступили к опытам перемещения, так?
   Нина кивнула.
   - Тогда откуда ты знала о моем прибытии? О том, что я из другого мира? Ведь на аэродроме..........
   И тут меня осенило!
   - Нина, я ведь не говорил тебе, какие у меня с тамошней Ниной были взаимоотношения! А ты почему-то сразу заговорила о том, чтобы я тебя не ревновал. Откуда ты об этом знаешь? И вообще - откуда у вас эти препараты?
   Немецкий генерал сиял. Свет его лица затмевал даже блеск пуговиц парадного мундира.
   - Алексей, позвольте мне объяснить, - заговорил он, - Дело в том, что Нина прибыла к нам на пару месяцев раньше Вас. Она из Вашего мира.
   Я посмотрел на Нину:
   - Ты действительно из моего мира?
   Она кивнула.
   - Но как?
   - Что как? - Нина явно не хотела вдаваться в подробности.
   - Извините, - вмешался генерал.
   - Нет уж это Вы извините, но у нас с Ниной несколько личный разговор. Так ты не осталась в том мире?
   - Алексей, если ты помнишь мы застряли во Второначальном мире. В наш мир мы уже попасть не могли, поскольку наших двойников арестовали. Ты согласился путешествовать дальше. Я пошла как бы вслед за тобой. И как видишь даже несколько тебя опередила.
   - Погоди, а что говорил Борис Иванович насчет того что вы любовники?
   - Чего ты лезешь ко мне? - вспыхнула она.
   Тут вмешался генерал. Ему наш разговор старательно переводили.
   - Позвольте мне сказать. Нине трудно освещать эту тему, поэтому в ее позволения я перескажу как все было. В Вашем первом мире Борис Иванович договорился что она пойдет во второй мир вместе с Вами. У вас там были на это какие-то причины. Потом во втором мире вы расстались. Нина и Борис Иванович полюбили друг друга. Она уговорила его отправить и ее в путешествие. Так как Нина пользовалась улучшенным препаратом, то мы подозреваем, что из-за этого она и опередила Вас, Алексей.
   Я снова обратился к Нине:
   - А с которого времени ты работаешь на военную разведку Германии?
   - С Первоначального мира.
   - Так вот почему ты так легко согласилась тогда поучаствовать в эксперименте!
   - Да. Неужели ты думал, что я согласилась бы за просто так шмыгать по мирам с двумя алкоголиками?
   - Спасибо. Больше вопрос нет.
   Борис Иванович как-то заметно поскучнел.
   Я обратился к ученому:
   - Там Нина побыла с Вашим двойником, тут она Вас охмурила, прямо Санта-Барбара, какая-то. Не ожидал от Вас такой прыти!
   Борис Иванович промолчал.
   - Господин генерал, а у Вас водки случайно не найдется? - спросил я.
   - О! Только виски! - заулыбался он.
   - Тот же самогон, несите битте...э-э-э или как там у вас - дритте! - откликнулся Борис Иванович.
   - Я знал, что Вы меня поддержите в этом не гостеприимном мире! - Сказал я чуть ли не с дрожью в голосе.
   Кругом засмеялись. Но нам с ученым было не весело. Принесли виски и закуску. Я стал разливать напиток по стаканам, но оказалось что пить придется только мне с ученым.
   - Какие Ваши планы? - спросил генерал после того как мы с Борис Иванычем выпили по третьей.
   - Не знаю, - сказал я, закусывая почти российским малосольным огурчиком, - По-моему я Вам не нужен. У Вас есть Нина, она видела то же что и я.
   - Нет, Нина - слабая девушка. И потом она видела не то что видели Вы, Алексей. Она все время находилась как бы в тени. А Вы все время были у всех на виду.
   - А о чем собственно все спорят? - встрял уже пьяненький Борис Иванович, - Я не собираюсь разрабатывать для немцев никаких препаратов.
   - А для кого Вы хотите разрабатывать препараты? - спросил генерал.
   - Для моего друга во времени и пространстве - Алексея.
   - Спасибо, друг, - сказал я и мы выпили с профессором на брудершафт.
   - Простите великодушно, что прерываю вашу идиллию, но хочу заметить, что именно мы и Нина спасли Вас сегодня от гибели в китайском плену. Вашего государства больше нет. Как вы на это смотрите?
   - Спасти нас - это был Ваш человеческий долг, - парировал Борис Иванович.
   - Дорогой ученый, сегодня когда гибнут тысячи людей в мировой войне, наш долг - заботиться о наших гражданах. Раз уж Ваше правительство не справилось и бросило вас на произвол судьбы - то мы здесь не виноваты. И потом, Вы хотите, чтобы Алексей вернулся домой?
   В знак согласия, мы чокнулись с профессором и выпили.
   - Вот и хорошо, - сказал генерал. Сейчас Вас Алексей отведут в медчасть и подлечат руку. А Вас Борис Иванович просим в лабораторию.
  
  
  
   Когда мне гипсовали руку, в кабинет зашла Нина.
   - Ты меня ненавидишь?
   - С чего ты взяла?
   - Ну, мне так показалось.
   - Нина, мне все уже по фигу, веришь? Единственное, что меня шокировало, так это то что ты немецкий шпион. Прямо как в довоенных романах.
   - А что тут удивительного.
   - Ну, я работал в редакции, смотрел на девушку Нину из корректорской, мечтал о ней. Эта девушка делала мне выговор за то что мой двойник ее поцеловал. Я даже не знал, как тогда объяснить тебе о мирах. Потом Борис Иванович как-то тебя соблазнил на путешествие.
   - К чему ты все это пересказываешь?
   - Да к тому, как я тебя представлял. А тебя оказывается и не надо было соблазнять ничем. Ты шпионка, и охотилась за секретами. Ты тогда все отлично поняла. По крайней мере, когда Борис Иванович рассказал тебе о мирах, ты тут же сопоставила поцелуй моего двойника, его дурацкую заметку, его странное поведение..... Просто в отличие от многих ты сразу разглядела, так сказать всю картину целиком. Молодец.
   - Спасибо, если ты хвалишь меня искренне.
   - Поверь, правда искренне.
   - Интересно, как ты начнешь относится ко мне, когда мы вернемся в наш мир?
   - Действительно? Я как-то не подумал об этом.
   - Вот именно. А для меня очень важно это знать. Здесь нет нашего государства, привычной обстановки и взаимоотношений, поэтому ты равнодушен. Но, думаю, стоит нам попасть в наши условия, как твое отношение ко мне и ко всему что ты узнал - резко поменяется.
   - Тогда тебе было бы спокойнее, если бы я остался здесь.
   Нина не ответила и вышла из кабинета.
  
  
   На следующий день нас снова собрали у генерала по специальным операциям. Борис Иванович вчера до поздней ночи возился в лаборатории, поэтому увиделись мы только сейчас.
   - Как успехи профессор?
   - Разобрался я со всем, - порадовал он, - Скоро вы сможете вернуться.
   - Отлично, - похвалил немецкий генерал.
   Борис Иванович посмотрел на него с подозрением:
   - Я только про Алексея говорю и про Нину.
   - Нисколько не сомневаюсь, - улыбнулся НАТОвец, - Я тоже о них говорю.
   - Итак господа, - обратился он уже ко всем, - Пора приступать к отправке наших гостей на родину.
   Что-то все очень просто получается, подумал я.
   - Завтра в полдень, согласно расчетам нашего ученого Алексей с Ниной отправятся в мир иной, в смысле в свой мир (поправился переводчик). Мы пожелаем им доброго пути.
   Не к добру эта оговорка - подумал я.
   - Простите, прервал я генерала, - А какова обстановка на фронтах?
   - А Вам это зачем?
   - Ну, просто хочется знать, есть ли успехи у объединенной коалиции? Каково будущее Объединенной Европы? В конце-концов я книгу собираюсь написать.
   - А вот этого, я Вам бы не советовал. Подумайте, прилетите Вы в свой мир, издадите книгу, а там прочтут те, кому надо начнут к Вам приставать. Задавать ненужные вопросы. Много вопросов. Как Ваша рука, кстати?
   - Нормально, а причем здесь...
   - Притом, что ради славы Вам придется пожертвовать и другими частями тела. Они ж из Вас будут вытягивать все и каждый раз им будет казаться, что самое главное Вы все равно скрываете.
   - Да бросьте Вы, кто мне поверит?
   - Кому надо - поверят. Случай с Ниной Вам это уже наглядно показал.
   - М-да.
   - Поэтому мой Вам совет, - не болтайте. Тихо вернетесь, тихо живите.
   - Спасибо.
   - Не за что. А если что - милости просим в наше посольство. Там Вам помогут.
   - А они-то тут причем? И кто мне там поверит?
   Видимо генерала начинала сердить моя бестолковость.
   - А Нина? С ней - поверят.
   Больше мы не касались вопросов возвращения. Совещание офицеров пошло по-немецки. Поэтому мы отпросились погулять по штабу.
   - На улицу не ходите, предупредил нас переводчик. Вы не должны показываться чужим людям на глаза. А у китайцев очень хорошая разведка. Мало ли чего.
  
  
  
   Мы с Ниной спустились в кафе на втором этаже. Сели возле окна и я заказал выпивку.
   - Не рано? - спросила Нина.
   - По-моему даже поздно, - ответил я.
   Она вздохнула.
   - Что собираешься делать дома?
   - Не знаю, пойду работать журналистом.
   - Думаю, генерал не прав, тебе надо обязательно написать книгу.
   - Да? Ты перечишь приказам руководства? Тебя накажут, если узнают.
   - Они могут об этом узнать только от тебя.
   Нина вдруг погладила мою руку. Я даже слегка вздрогнул от неожиданности.
   В кафе появился Борис Иванович. Увидев нас, он помахал нам рукой и пошел к стойке заказывать бутылку. Я мог бы это определить даже не глядя.
   И все-таки я немного ошибся. Борис Иванович пришел с двумя бутылками.
   - Детка, милочка, - обратился он к Нине, - Вы все равно ничего не кушаете, а я забыл кофе и сок принести. Не сочтите за труд.
   Нина все поняла и ушла к стойке.
   - Слушайте, Алексей, я тут теорию одну сочинил: согласно ей взаимодействие между мирами все-таки существует. Они не зря так запросто вас отпускают. У Нины наверняка есть какое-то задание. Поэтому будьте начеку.
   Профессор оглянулся на Нину, убедился, что она все еще у стойки, и продолжил:
   - Так вот взаимодействие по моему разумению состоит в том, что чем больше двойников живут в разных мирах тем сильнее они энергетически. Более удачливы что ли. Это касается и стран. Улавливаете?
   - Не совсем.
   - Короче если в каком-то мире убивают Вашего двойника, то все оставшиеся становятся как бы слабее энергетически. Теперь понимаете?
   - Теперь - да. По-моему стоит выпить.
   - Опят Вы за свое!
   - Так зачем вы бутылки-то принесли? Коллекционируете что ли?
   Борис Иванович разлил.
   - Я имею в виду шуточки Ваши.
   - Какие уж тут шуточки. Нина сказала что моего двойника убили в этом мире. Помянем.
   Мы выпили.
   - Так вот смотрите, будьте настороже, Нина девка красивая, хитрая, своего всегда добьется.
   - Глядя на Вас, я понимаю это особо отчетливо.
   - Не ерничайте. Вы сами бы отказались что ли?
   - Не знаю.
   - Зато я знаю. Поэтому смотрите в оба.
   - Запугали-запугали, Борис Иванович. Вот приеду в свой мир, сразу сдам ее на Лубянку.
   - Ха-ха. Думаете, они это не предусмотрели?
   - А что они со мной сделают?
   - А хрен его знает!
   - Они ж меня не завербовали. Я им расписок никаких не давал.
   - Но и у Вас против Нины ничего нет. Доказательств никаких.
   Вернулась Нина:
   - Насекретничались?
   - Какие могут быть секреты от такой очаровательной барышни! - начал Борис Иванович.
   - Да, ладно Вам. Не держите меня за тупую.
   - Да, были у нас кое-какие дела личного характера, - сказал я.
   - Да-а-а? Прям-таки личного характера?
   - Не дерзите девушка, - шутливо сказал Борис Иванович, и мы принялись бороться с содержимым бутылок.
  
  
   Как я вернулся в свою комнату я честно говоря не помню. Из прошедшего вечера, мне вспоминался только какой-то баян. Немецкий баянист, который под нашим чутким руководством разучивал калинку-малинку, потом "по долинам и по взгорьям". Потом мы с Борис Иванычем порывались вроде бы подышать свежим воздухом и кто-то снимал нас с крыши НАТО.
   В дверь постучали и мне показалось, что кто-то заодно постучал и по моим мозгам.
   - Да, - жалобно пискнул я.
   - Герр Алексей!
   Я подумал, что это кто-то из наших давешних немцев пришел пожелать мне доброго утра, но к счастью я ошибся.
   В комнату зашел Борис Иванович. На подносе стояла бутылочка в ведерке со льдом. Рядом собрались в кружок бутерброды с икоркой. Судя по улыбке и бодрому настроению, профессор уже принял лечебного напитка. Настала моя очередь.
   - Не смею Вас торопить, - сказал Борис Иваныч, но сейчас десять утра. Через два часа, как Вы наверное помните, вы отправляетесь домой. В этот как его? Как сказал вчера переводчик - в мир иной... - ученый хихикнул.
   - Вам бы только смеяться, а каково нам! Представителям загробного так сказать мира! - я опрокинул стопарик и почувствовал, как возвращаюсь к жизни.
  
   Через полтора часа немцы, ученый и наша маленькая экспедиция собрались в лаборатории. Нина была какой-то притихшей. Точно ей совсем не хотелось возвращаться.
   - У меня для Вас сюрприз, Алексей, - сказал генерал и протянул мне какой-то диплом.
   - Я не понимаю по-немецки, - сказал я разглядывая документ.
   - Это Ваше свидетельство о браке, - пояснил переводчик.
   - О браке?! - я вытаращился на генерала.
   Нина, как я заметил, осталась абсолютно безучастной к этой новости.
   - А у Нины Вы спросили?
   - Она согласна.
   - Да я согласна, - сказала Нина. Голос у нее был тихий и глухой, точно она всю ночь напролет ворочала мешки с цементом.
   Я оглянулся на Бориса Иваныча. Он только руками развел.
   - Думаю, в вашем мире, Вам и Нине так будет легче адаптироваться. Люди, пережившие столько приключений и стрессов должны держаться вместе. Это не я сказал, это наши психологи.
   - Давайте, ближе к делу, - я уже начал уставать от сюрпризов.
   Адъютанты передали генералу чемодан.
   - Это наш свадебный подарок, - сказал он.
   - Нет уж увольте, - запротестовал я, - Один раз мне уже давали подарок от президента, оказалось - ядерный фугас.
   - Мы что похожи на людей, которые могут подложить свинью своим друзьям? - спросил генерал.
   - Вы плохо о нас думаете.
   Он что-то сказал на своем, адъютанты положили чемодан на стол и раскрыли.
   - Вот тут вещи, вот немного денег, на первое время, вот всякие побрякушки.
   Мне стало неловко.
   - Спасибо-спасибо, я вам верю.
   - А я нет, - уперся вдруг Борис Иванович.
   - Дорогой ученый, не надо с нами ссориться, ведь Вы никуда не уезжаете, - пошутил генерал.
  
  
   Мы улеглись в специальные кресла. На столики рядом с нами поставили стаканчики с жидкостью. Борис Иванович подошел для последнего инструктажа:
   - Я усовершенствовал препарат, поэтому вы окажетесь не в НАТО, а сразу у Нины дома. В общем искривление пространства и знание координат вашей квартиры позволяют нам теперь достичь такой небывалой точности.
   - Бывайте, дорогой мой ученый. С кем я теперь пить-то буду?
   - А я Вас там встречу, Алексей. Вернее не я, а моя копия. Но думаю, что Вы еще ни разу пожалели о человеческих качествах моих двойников.
   Я посмотрел на Нину. Она лежала и безучастно смотрела в потолок. Какой-то герр подошел к ней и как малому ребенку вылил в рот препарат из стаканчика.
   Я кивнул в сторону Нины:
   - Уже завела очередную комедию. Небось будет тише воды. Идеальная жена.
   - Да, я тоже заметил, что она с утра какая-то странная. Словно ее накачали чем-то.
   Подошел попрощаться немецкий генерал с переводчиком:
   - Борис Иванович, Вы позволите я скажу несколько напутственных слов?
   Борис Иванович отошел.
   - Алексей, должен сказать Вам, что Нина беременна.
   - Что?! От кого?! - я посмотрел на Бориса Ивановича. Он поймал мой взгляд, ободряюще улыбнулся и помахал мне рукой.
   - Как ловко Вы все обстряпали! Он детей делает, а я их нянчу, а чтобы не сбежал, вы нас поженили. Здесь не НАТО, а притон какой-то.
   - Не нервничайте, Алексей. Он же Ваш друг. По-моему это благородно: воспитывать сына друга и собутыльника.
   - Я бы ничего не имел против, только в последнее время я замечаю, что благородство приходится проявлять исключительно мне.
   - Ну-ну, - утешительно потрепал меня по плечу генерал.
   - Если бы знали, как мне все это надоело, - я взял свою порцию напитка и выпил.
   В глазах потемнело. Я куда-то провалился, точно меня засосало гигантским пылесосом.
  
  
   Мы попали точно к Нине домой. В мой мир. Я лежал на полу. Нина оказалась на диване. Опять меня в чем-то обошли, подумал я. Впрочем, хорошо, что не в сортире очнулся. К своей радости я увидел, что моя поломанная рука - теперь совершенно цела и невредима. Словно не было никаких пыток.
   Нина молча стала распаковывать вещи и даже не смотрела в мою сторону.
   - Понятно, - сказал я, - Объятия по случаю приезда отменяются.
   - Ты хочешь обниматься? - она улыбнулась в первый раз за день.
   - Да, ладно, отбросим нежности.
   Я принялся ей помогать распаковывать генеральский подарок.
   - Странно, пеленок и ползунков нет.
   - Зачем?
   - Генерал сказал, что ты беременна.
   - Ну, и что? Ползунков и здесь полно.
   В дверь позвонили.
   - Это наверное мама, пойду, открою.
   А мама-то как узнала что мы приехали, подумал я. Но людям свойственно ошибаться. Это была не мама, а Борис Иванович. Он влетел в комнату и полез обниматься. Я был настолько шокирован, что не находил слов.
   - Алексей, Нина, как я рад снова вас видеть! - гремел ученый.
   - Рады, так наливайте! - сказал я.
   Борис Иванович бросился в переднюю. Я посмотрел на Нину, но она никак не отреагировала.
   - Борис Иванович! - я прошел за ним в прихожую, чтобы потолковать наедине.
   Профессор держал в руках две бутылки коньяку, а зубами зажал лимон.
   - Дорогой мой друг, выньте лимон и присядьте.
   Он замычал и замотал головой.
   - Хорошо, я скажу Вам так: у Вас профессор будет ребенок от Нины.
   Я успел перехватить только бутылки. Лимон плюхнулся на пол и укатил в комнату.
   - Что Вы сказали?
   - Что слышали.
   - Но как Вы?...
   - Как я узнал? Генерал немецкий сказал.
   - Какой генерал? Почему немецкий?
   - Потому что в Германии медицина современней, наверное.
   - Я не понимаю.
   - Профессор, скажите мне как естествоиспытатель естествоиспытателю: Вы с Ниной спали?
   - Должен сознаться, что да.
   - Ну, вот и получите, - сказал я не без злорадства.
   - А может это?
   - Немецкий генерал? - прервал я.
   - Причем тут немцы? Чего Вы немцев все впутываете? Фильмов про войну в детстве насмотрелись?
   - Место откуда мы приехали, просто кишит ими.
   - Да, ладно Вам. Вы небось все как всегда преувеличиваете. Идемте, выпьем и Вы мне все расскажете.
   - Да скорее преуменьшаю. Поговорим, но только не при Нине, - понизил я голос, - Давайте поедем к Вам.
  
  
   Под предлогом составления карты путешествия мы с профессором уехали в офис в Большом Палашевском переулке. Нина не возражала. Как верная жена она обещала ждать и приготовить нам ужин.
   В кабинете Бориса Ивановича ничего не изменилось. Ученый разливал коньяк и резал лимон, как будто мы расстались только вчера.
   - Как я безумно рад, что вернулся, - сказал я и потянулся за стаканом.
   - Что там с ребенком?
   - Вам лучше знать.
   - Бросьте ерничать, Алексей. Скажу как на духу: я предохранялся. Не может быть там ребенка.
   - Ну, это еще как сказать. Между прочим Ваши двойники могли и не предохраняться.
   - Так она еще и с ними!
   - А Вы как думали?
   Борис Иванович отставил стакан и хлебнул и горла.
   - Боже мой! Но тогда - ответственность как бы не на мне.
   - Ну, об этом Вам надо поговорить со своими двойниками. А я не смею вмешиваться в Ваши семейные споры. Впрочем, это еще не все, дорогой ученый.
   - Что еще я натворил?
   - Нина - немецкий разведчик или шпион, как Вам будет угодно.
   - Что-о-о! Вы сошли с ума, Алексей. Прекратите так шутить.
   - Я не шучу. Мне жаль, но это так.
   Борис Иванович как-то обмяк и отставил даже бутылку коньяка. Мы помолчали.
   - Я думаю надо все проверить, - сказал ученый.
   - Как вы собираетесь проверить, что она шпионка?
   - Я насчет беременности. Но только так проверить, чтобы она не догадалась. Может это окажется блефом. А вот проверять ее на шпионаж - это уже не мое дело.
   - У Вас есть план?
   - Да, я затею обследование, якобы после путешествие надо проверить Ваше с Ниной здоровье. По ходу сделаем необходимые анализы. ДНК там проверим, может это все-таки не мой ребенок.
   - Ну уж нет Борис Иванович, немцы нас перед отлетом поженили. Против моей воли, правда, но если Вы откажетесь от ребенка, тогда мне что ли его воспитывать?
   - А Вы случайно сами не того?
   - Борис Иванович не надо меня еще сюда приплетать. Случайно не того. Я вообще увидел ее за сутки до отлета сюда.
   - Ну, за сутки можно многое успеть.
   - Не надо наводить на меня напраслину.
   - Ладно, не принимайте близко к сердцу.
   - Кстати, меня в том мире пытали, китайцы.
   - О Господи! Вы так Вы еще и в Китае успели напортачить!
   - Борис Иванович, китайцы в том мире, напали на нашу страну и когда я туда переместился, меня поймали и сочли на шпиона. Сломали мне все пальцы.
   Борис Иванович посмотрел на мои руки.
   - Хватит заливать, у Вас ничего нет.
   - Об этом я и говорю. Когда я сюда переместился, то у меня не оказалось никаких следов пыток.
   - Да-а-а, - задумчиво проговорил ученый, - Час от часу не легче. Может когда мы покидаем какой-то мир, то информация о нашем состоянии как бы записывается в пространственном измерении, а потом когда мы возвращаемся - нас воспроизводят здесь по сохраненному варианту. А может быть ранения быстро и качественно заживают при перемещении. В общем мне надо подумать.
   - Кстати - это ведь мой родной Первоначальный мир, а я все никак не спрошу Вас - а куда подевался мой двойник со своей Ниной?
   - Их отпустили. Теперь я работаю так сказать легально. Все улажено с правительством и президентом.
   - Надеюсь ко мне никаких вопросов не будет со стороны компетентных органов? - поинтересовался я.
   - Вы поменьше болтайте о немцах и шпионах - тогда все будет в порядке. А вообще им сейчас не до Вас. У нас же выборы в парламент. Потом, через несколько месяцев, - выборы президента. Поэтому если будете сидеть тихо - о Вас с Ниной вообще никто не вспомнит.
   - Спасибо и на этом, - ответил я.
   Дальше мы пили молча. Наедине так сказать со своими размышлениями. Когда перешли к третьей бутылке,
   в кабинет ввалилась радостная делегация официальных товарищей.
   - Борис Иванович, Алексей, мы делегаты президентской партии "За единство и безопасность управления территорией".
   - Кажется у меня галлюцинации, - сказал я ученому и начал хохотать.
   Борис Иванович видимо долго складывал аббревиатуру, но наконец и он понял.
   Депутация удивленно на нас уставилась. Я так смеялся что начал сползать с кресла. Официальные лица нахмурились.
   - Мы к вам по делу между прочим.
   - Извините, - утирая слезы сказал Борис Иванович.
   - За это надо выпить, - я плеснул в стаканы, - Депутаты присоединятся?
   Они замотали головами:
   - Мы не надолго. Партийный комитет приглашает Вас на съезд нашей партии. Все лучше люди страны объединяются для выборов в Думу под флагом президента. Руководство посчитало, что Вам надо занять достойное место в наших рядах.
   - Это где? В конце очереди что ли?
   - Алексей, - Борис Иванович посмотрел на меня с укоризной.
   Наконец до меня дошло о чем нас просят:
   - Ребята, я не занимаюсь политикой. Мне даже писать о ней не доверяют.
   - Не согласны. Накануне выборов Вы, как первопроходец в мирах, должны встать рядом с президентом.
   - Я еле сижу, а вы говорите встать рядом.
   - Алексей, Вам не стоит отказываться, - поддержал депутатов Борис Иванович, - Вы все равно сейчас безработный, деньги Вам будут нужны. А потом войти в партийную номенклатуру не так-то просто. А потом присмотрите себе теплое местечко.
   Я удивленно глянул на ученого, который порол правду-матку в присутствии официальных лиц. Но чиновники ничуть не смутились.
   - Ваш коллега прав, Вам стоит попробовать. Кстати, с Вами была и Нина?
   - О-о-о! Нет, она не может! - запротестовал я, - У нее здоровье слабовато, нервы после перелета шалят!
   Депутаты переглянулись:
   - Вообще-то она уже дала свое согласие.
   - Как это?! - воскликнули мы с ученым в один голос.
   - Ну, мы сначала позвонили к Вам домой, потом к Борису Ивановичу, потом Нине. Она согласилась и сказала, что Вы сидите в офисе, составляете отчет. Кстати, когда он будет готов?
   - А вам зачем? - насторожился ученый.
   - Просто интересно почитать. Это ж как полет Гагарина, Вы не находите?
   - Я протестую против таких сравнений, Гагарин плохо закончил, - встрял я в разговор.
   - Ну, Вы идете по его стопам семимильными шагами, - депутация указала на бутылки, - Впрочем нас это не касается. Итак, Нина уже согласна, нам осталось заручиться Вашим словом.
   - Понятно. Но вообще-то скажу вам господа по секрету, что Нина беременна. Ее нельзя волновать и все такое, - начал ученый.
   - Великолепно! - воскликнули официальные лица, - Это придаст такой шарм, такую человечность нашей партии. Великие путешественники идут сквозь миры, параллельно разворачивается любовь, потом дети!
   Я посмотрел на Бориса Ивановича, но ученый даже бровью не повел.
   - Вы еще не женаты?
   - Постойте-постойте, - запротестовал я, понимая к чему эти пиарщики клонят.
   Некоторые из них уже старательно что-то записывали в блокнотики.
   - У нас с Ниной немецкое свидетельство о браке, да и свидетельством я бы это не назвал, да и любовь у нас...
   - Почему немецкое? - перебили депутаты, и не дослушав закончили:
   - Впрочем не важно, немецкое, китайское - нам все равно. Выдадим российское. Сочетаем вас браком прямо на партийном съезде.
   - Да лучше уж сразу китайское выдайте.
   - А они тут причем?
   - Алексей переутомился, - встрял Борис Иванович.
   - Знаете, мне все же не очень хотелось бы участвовать в этом шоу.
   - Это не шоу, Алексей, а важное политически значимое событие для всей страны. Завтра в двенадцать мы ждем Вас в Колонном зале дома союзов.
   - А можно я с собой Бориса Ивановича возьму?
   - Нет, - сказали официальные лица, - Борис Иванович секретный ученый, ему нельзя светиться на публике. Там ведь будет много иностранных корреспондентов и дипломатов, а они как известно либо шпионы, либо просто сукины дети.
   Депутация исчезла.
   Я наполнил стаканы:
   - Ну, что дорогой ученый, похоже Вы снова втравили меня еще в одну грязную историю.
   Профессор молчал.
   - Знаете, мне иногда кажется, что если бы я с самого начала знал, чем все обернется я бы не медля ни секунды Вас придушил бы, - прибавил я со вздохом.
   - Я Вас понимаю, Алексей. Но честное слово, я буду помогать Вам всеми силами. Ведь Вы меня знаете.
   - Знаю.
   Мы снова выпили.
  
   Утром следующего дня согласно плану Бориса Ивановича, мы с Ниной заглянули к нему в кабинет. Там уже было расставлено медицинское оборудование.
   - Не хочу тащить вас в свою лабораторию. Она на живописной окраине. А потом моим сотрудникам не надо слишком много о вас знать.
   Проверка заняла около часа. Мне не удалось поговорить с ученым наедине. Как только медицинские процедуры закончились за нами зашли сопровождающие официальные лица. Всю дорогу до Колонного зала дома союзов Нина молчала. Готовится к выступлению, подумал я.
   В зале собралась наверное вся политическая элита страны.
   К нам подошел какой-то клерк:
   - Не хотите представиться членам Высшего совета нашей партии? - и не дожидаясь ответа он повел нас за кулисы театрального зала.
   Наверное от предложения представиться политической элите еще никто не отказывался, мне все равно было обидно. Лично я не хотел никому представляться.
   В комнате за сценой, собралась пожалуй вся верхушка высших государственных сановников. Не хватало только президента. Хозяева этой жизни не выразили особого восторга от нашей встречи. По крайней мере со мной они молча раскланялись. Зато Нину приняли как родную:
   - О! Какая восхитительная путешественница среди миров! - воскликнул министр внутренних дел и посадил ее рядом с собой:
   - Вы бы сказали нам, куда собираетесь и ради такой барышни мы бы выделили Вам пару бойцов из СОБРа.
   Нина очаровательно ему улыбнулась:
   - Да, нам с Алексеем довелось много повидать.
   Все обернулись в мою сторону. Но так как я молчал, то всеобщее внимание снова сосредоточилось на Нине.
   - И как живут в других мирах? - просил главный милиционер страны.
   Нина начала травить какие-то невинные байки. А я подумал, что им не понравился бы мой откровенный рассказ. И не мудрено. В других мирах министр внутренних дел оказался заговорщиком. Министр обороны торговал оружием налево-направо, Нина - вообще шпионка. Теплая собралась компания. Интересно, а в этом мире эта государственная элита занимается тем же?
   Нина так увлекла всех своим рассказом, что про меня все окончательно забыли.
   Я обратился к распорядителю, который нас сюда привел:
   - Извините, я могу выйти покурить?
   - Да, конечно, только далеко не уходите. Через полчаса начнется заседание.
   - Ну, я ведь не особенно нужен.
   - Зачем Вы так. Посидите поприсутствуете.
   Я вышел за кулисы. Но покурить не удалось. Во-первых я обнаружил, что забыл сигареты в кабинете ученого, во-вторых Борис Иванович позвонил мне на мобильный и тут же ошарашил новостью:
   - Алексей, я посмотрел анализы, Нина не беременна.
   - Что-что? Как это?
   - Очень просто, не беременна и все!
   - Но ведь мне сказали..
   - Мало ли что Вам сказали! Я вам говорю, судя по анализам она не беременна, мои тесты врать не могут. Тем более я провел сканирование, там ничего нет. За исключением одной вещи.
   - Какой еще вещи?
   - Не пойму, у нее какой-то странный химический состав.
   Тут вмешался охранник:
   - В здании запрещено пользоваться мобильными телефонами. Прошу выключить.
   - Борис Иванович, я сейчас перезвоню.
   Охранник проследил, как я выключаю телефон и удалился с довольным выражением лица.
   Рядом возник клерк:
   - Извините, я не предупредил Вас, что мобильной связью пользоваться запрещено. Вы уже выключили аппарат?
   - Да, охранник даже проследил.
   - Хорошо. Давайте Вы вернетесь в комнату совещаний.
   - А можно мне сигарет купить? Я забыл свои у профессора.
   - Нет, это нежелательно. Как Вы войдете в здание? У Вас же пропуска нет. Охрана может не пропустить.
   - Знаете что, - завелся я, - Я к вам сюда не напрашивался, я свободный человек, не пустят и хрен с ним. Мне ваше собрание глубоко до лампочки.
   Тут же моей спиной возник охранник:
   - Не скандальте, пожалуйста. Ведите себя прилично. Не забывайте, что Вы находитесь среди высших чинов государства.
   Это замечание, меня окончательно взбесило.
   - Прекрасно, эти чины между прочим одеваются, катаются на машинах и покупают себе роскошные квартиры за счет таких налогоплательщиков, как я. Если бы не мы - налогоплательщики, - они бы сейчас просили милостыню в парижском метро. А с этого момента считайте, что я ухожу в оппозицию и не намерен присутствовать на вашем сборище. Мне до лампочки ваши чины и звания, тусуйтесь сколько вам влезет, но без меня. И работать я специально не буду, чтобы своими налогами не финансировать Ваши игрища в политику.
   Охранник и клерк видимо впервые встретили человека, который не благоговеет перед властью. Они явно не знали, как реагировать на мою оппозиционную речь и что со мной делать. Я не дал им времени на раскачку:
   - Засим разрешите откланяться, - я быстро пошел к выходу.
   Они не стали меня догонять. Только какой-то чиновник возле дверей окликнул:
   - Уже уходите? Может Вас записать в журнале охраны?
   Я не ответил и вышел на улицу.
   Пройдя по Георгиевскому переулку, я оказался на Тверской. Невдалеке стояла табачная лавка. По пути к ней я включил телефон и позвонил Борису Ивановичу.
   - Алексей, ждал Вашего звонка! У меня просто потрясающая новость. У Нины, что-то то органическо-искусственное в теле. Какое-то вещество. Причем оно как-то постоянно меняет свой состав, ума не приложу, чтобы это значило. В общем приезжайте скорее.
   - Борис Иванович, каждый Ваш звонок - это как удар судьбы. Говорите яснее, что там?
   - Ха-ха, какой-то вид инородного вещества, но надо более подробно осмотреть Нину. Я же проверял ее на беременность в конце-концов, сканировал, и тут заметил какой-то побочный так сказать продукт. Некое вещество.
   В этот момент сильнейший взрыв потряс улицу. Завизжали автомобильные сигнализации. Из домов повылетали стекла, искрошились витрины дорогих магазинов и ресторанов. Взрывной волной меня швырнуло на дорогу. При этом я чуть не попал под автомобиль. Машина резко тормознула и встала поперек улицы. Я вскочил, подобрал мобильник и начал озираться ища укрытия. Водитель выскочил машины и заорал:
   - Что это было?
   - Не знаю, - крикнул я.
   Улица вокруг закипела, закружилась в безумии. Из домов выбегали люди, кто-то спешил в метро, кто-то пытался уехать на авто. Машины сталкивались друг с другом, пытались разъехаться и снова сталкивались, но уже с теми, кто мчался по дороге. Уже неслись по Тверской машины Скорой помощи, некоторые выскакивали даже на тротуар. С воем пролетали милицейские патрули.
   Я обернулся к водителю, который чуть меня не задавил:
   - На Большой Палашевский не подбросите?
   Мимо пробежал постовой милиционер и слышно было как он кричит в рацию:
   - Взрыв в Колонном зале Дома Союзов. Присылайте все что у вас есть. Множество погибших и раненых! От дома вообще ничего не осталось!
   - Внимание! Внимание! - заорал невидимый динамик, - Просим соблюдать спокойствие и порядок. Ситуация под контролем. Просим всех покинуть зону взрыва. Не мешайте друг другу, соблюдайте организованность и порядок!
   Я посмотрел на водителя:
   - Прыгай, - сказал он и завел мотор.
   Через несколько минут я был уже на Палашевском.
   Борис Иванович сидел в оцепенении перед телевизором. Срочный впуск новостей передавал страшные кадры: от здания осталась одна большая воронка. Все кто там находился - само собой погибли. Соседние дома сильно пострадали. Кое-где начался пожар и оттуда срочно эвакуировали жильцов.
   Борис Иванович посмотрел на меня тоскливо:
   - Алексей, это мы во всем виноваты. Это Нина, я точно знаю.
   Он обхватил голову руками и стал раскачиваться:
   - Боже, Боже, все погибли, все руководство государством.
   Из телевизора вещали:
   - Взрыв раздался когда президент страны появился в зале и сказал: - Здравствуйте товарищи. Скорее всего именно эта фраза послужила сигналом террористам о начале диверсии. В связи с гибелью президента страны, ключевых министров и спикера верхней палаты парламента, руководство государством временно переходит в руки спикера Государственной думы. Который по счастливой случайности, опоздал на съезд партии. На кольцевой дороге он попал в автомобильную аварию. Сейчас спикер находится на лечении в Центральной клинической больнице. Он уже пришел в себя и объявил о введении в стране чрезвычайного положения. Правоохранительные органы выясняют причину взрыва. Но уже сейчас можно с полной уверенностью сказать, что это террористический акт. Вооруженные силы страны приведены в состояние повышенной боевой готовности.
   Я потряс ученого за плечо:
   - Борис Иванович, хватит сокрушаться. Вы забыли еще кое о чем подумать.
   - О чем?
   - О нас с вами. Я уверен, что кода уляжется первая пыль от этой заварухи, о нас сразу вспомнят. Тогда нам не сладко придется.
   - У нас есть доказательства.
   - Вам эти доказательства, знаете куда засунут!? Что Вы будете говорить? Что ничего не знали? А мне как оправдываться? Рассказать про немцев? Про то что Нина была шпионом? Кто мне поверит?
   - Я встану на Вашу сторону! - Борис Иванович вскочил с кресла, - Они не посмеют Вас тронуть, мы проводили эксперимент!
   - Борис Иванович, кому мы теперь с этим экспериментом нужны? Им сейчас надо найти врага. Они его найдут. Это будем мы. Уверяю Вас скоро о нас вспомнят. Поэтому надо срочно бежать.
   - Но куда?
   - В другой мир.
   - Я не хочу покидать родину.
   - Какую на фиг родину? Вы ее не покидаете, а просто перемещаетесь в иное пространство.
   - Все равно не хочу, - упорствовал ученый.
   - Хотите, чтобы из меня сделали козла отпущения? Чтобы на мне лабораторные опыты ставили? - заорал я на него.
   - С чего Вы взяли? Ну, Нина оказалась шпионом, но Вы тут причем?
   - А почему ни Вы, ни я не рассказали кому следует о том, что она шпион?
   Борис Иванович замялся:
   - Ну, она девушка все-таки, беременная.
   - Ну дурите, ни одни следователь Вам не поверит. Сдать шпиона органам - это Ваш гражданский долг. Вот как они рассуждают. Кроме того, Нина оказалась ходячей бомбой, и это только усугубляет Вашу вину.
   - Ну, не распаляйтесь, Алексей, - Мою вину, мою вину....это между прочим Вы с ней сюда приехали и все про нее знали.
   - Так я и говорю Вам, ни один следователь нам не посочувствует. Сматываться надо.
   Борис Иванович стал доставать из ящика стола пузырьки:
   - Я думаю надо все забрать.
   - Не только все, но еще чертежи и формулы я бы на вашем месте прихватил. Надеюсь у Вас в лаборатории ничего нет?
   - Я не держал в лаборатории, формул. Тем более, когда меня выгнали из секретного института я поклялся больше не быть таким олухом. Без меня они теперь ничего не сделают. Но надо кстати, нам еще приготовить подходящий раствор, чтобы мы проскочили в нужный нам мир. Чтобы там комфортно жилось.
   Борис Иванович стал смешивать склянки, заглядывая в свою тетрадь.
   Я подошел к окну и отпрянул. Напротив дома остановилось несколько автомобилей с тонированными стеклами. Оттуда выбежали люди в штатском и стали окружать здание. Такие автомобили и такие рожи ни с чем никогда не спутаешь. В ту же секунду Борису Ивановичу позвонили по внутреннему телефону. Охранник снизу сообщил, что за нами приехали. По рации он перехватил их переговоры со штабом. У этих людей был приказ, во избежание, всяких осложнений живьем нас не брать.
   - Они поднимаются! - заорал Борис Иванович и швырнул трубку на рычаг.
   - Давайте же пить, скорее!
   За дверью послышались возбужденные голоса. Борис Иванович бросил мне склянку. Я одним махом ее выпил. Ученый бросил мне вторую, я выпил и ее машинально.
   - Что Вы наделали, идиот!? - заорал профессор.
   В дверь начали стрелять. У меня все помутилось перед глазами, пол поехал, куда-то из-под ног, на голову упал потолок и придавил вбегавших людей с оружием. Последнее что я видел, - Борис Иванович опрокинул в рот обе склянки, его очертания расплылись, как при плохой проекции и он пропал. На меня обрушилась темнота.
  
  
   Я лежал на боку. Перед глазами кружились волчком узоры ковра. Невыносимо тошнило. Кто-то дотронулся до моего плеча, и меня тут же вырвало. Надо мной начали чертыхаться, перед глазами появилась половая тряпка. От нее жутко воняло и меня стошнило во второй раз. После этого я опять провалился в беспамятство. Выскочила вдруг мысль, что сейчас я умру. Ну, и фиг с ним, сказал я сам себе и кажется, улыбнулся.
  
   Когда я открыл глаза, то обнаружил, что лежу на кушетке, под одеялом. Рядом торчала капельница. Моя одежда висела на стуле. Видимо я хорошо выспался и отдохнул. От плохого самочувствия не осталось и следа. Только очень болела рука. Я вытащил ее из-под одеяла и увидел, что пальцы на ней по-прежнему сломаны!
   Чертыхаясь и матерясь от боли я огляделся. Это был кабинет Бориса Ивановича. Я не мог точно определить, переместились ли мы или остались в прежнем мире. Правда, чуть поразмышляв, понял, что раз я очнулся в кабинете, а не в камере, и пальцы у меня снова сломаны - то скорее всего мы ушли от погони. Но где мы сейчас?
   Я взглянул на портрет президента и облегченно вздохнул. Это был совсем другой дядька. В кабинет зашел Борис Иванович:
   - А-а-а, хренов путешественник! Оклемался! Очень рад. Будет теперь с кем пить коньячок.
   - Кто это? - кивнул я на портрет.
   - Здешний президент.
   - А зовут его как?
   - Гутин, кажется. Или Мутин, я не расслышал честно говоря.
   - Откуда он? Я о таком ни в одном мире не слышал. Даже фамилии похожей не знаю.
   - Алексей, мы с Вами скакнули слишком далеко. Помните наш побег?
   - Ну, да, - такое ведь хрен забудешь.
   - Так вот зачем по-Вашему я расчеты проводил перед этим? Смешивал составы?
   Я молчал.
   - Я Вам кинул два пузырька, одни на отъезд, второй на возможное возвращение, а Вы, дурья голова, хряпнули оба! Теперь даже я затрудняюсь сказать где мы.
   - Можно мне сигарету? - спросил я.
   Борис Иванович пошарил в моих вещах на стуле и передал мне пачку.
   - Что будем делать? Как этот мир нас воспринял? Вернее, как Вам здешний Ваш двойник?
   - Нормально. Правда они еще к этому не подошли.
   Борис Иванович склонился к моему уху и зашептал:
   - Я сказал, что мы ставили эксперимент. Мол установка целая была, куча электроники. Вас я пригласил поучаствовать. Вы путешествовали. Потом мы сделали более мощный агрегат. Завели и оба неожиданно попали сюда. Советую Вам придерживаться этой же версии и не говорить о микстурах.
   - Но мы ведь сможем отсюда смыться если что? - шепнул я.
   - Естественно.
   В кабинет зашел здешний Борис Иванович.
   - А ну, вот компания в сборе! Признаться, меня чуть кондрашка не хватила! - сказал он со смешком.
   - Представьте, я сижу в этом кабинете, пью коньячок-с, размышяю-с на научные темы и вдруг на полу возникает некая туманность, - рассказывая, Борис Иванович-2 достал коньяк, порезанный лимон на блюдечке и расставил на столе три стопки, - Дык вот, смотрю я в эту туманность, а там лежат двое. И один из них я! Ну, думаю, пора завязывать! Или наоборот - еще добавить! Потом смотрю, тот который оказался Алексеем, - он указал на меня, - дышит этак хреново. Как лань трепещущая на издохе.
   - Какие-то у Вас сравнения вульгарные! - заметил я и стал одеваться.
   - Да какие уж тут сравнения! Блеванули Вы в общем мне на ковер и тут я понял, что мне это все не мерещится.
   - Да, Алексей может возвращать людям чувство реальности! - заметил ученый-1.
   Оба хихикнули.
   - Так вот мой двойник очнулся первым. Мы с ним успели поговорить. А с Вами, Алексей, пришлось маленько повозиться. Думаю, это от частых путешествий. Организм не успевает адаптироваться к перегрузкам.
   Мы выпили.
   - Какие планы? - спросил нас Борис Иванович-2.
   Мы покачали головами. Борис Иванович-1 заметил:
   - Вы не говорите о нас никому, ладно?
   - Ну, я же не хочу попасть с Вами в сумасшедший дом. Но и Вы много особенно не гуляйте, с людьми поменьше разговаривайте. А то нарветесь на моих знакомых или на знакомых Алексея. Конфуз может случиться. Кстати, советую подумать как вам возвращаться.
   Мы переглянулись с Борисом Ивановичем-1 и согласно кивнули. Возвращаться мы, естественно не собирались.
   Зазвонил внутренний телефон.
   Борис Иванович-2 снял трубку, послушал кого-то и сказал нам:
   - Кто-то желает со мной видеться, я отойду на минутку.
  
   - Что скажете, Борис Иванович? - спросил я своего попутчика.
   - Ничего, можно конечно найти другой мир. Например такой, где бы ни Вас, ни меня не было бы. У меня кстати есть некоторые наработки, но их еще надо проверить.
   - А Вам, не кажется дорогой ученый, что ни в одном мире нам не прижиться, поскольку у нас нет ни документов, ни денег, ни родных или знакомых к которым можно было бы обратиться?
   - Да, тут Вы правы.
   - Если уж попадать, то туда, где документы не играют существенную роль. А наше появление, не вызвало бы никаких подозрений. Мы ж с Вами люди общительные. Нам так сказать на публике работать приходится. А это рано или поздно приведет к нашему разоблачению. И возможно, нас просто посадят.
   Борис Иванович кивнул соглашаясь:
   - А что Вы скажете если мы например пойдем не параллельными мирами, а совсем другими, так сказать сопутствующими?
   - Как это?
   - Ну у меня есть одна теория, по которой, есть цепочка наших миров, а есть - другая цепь. Где нет ни Вас, ни меня. Может даже и страны такой нет, может и людей вообще нет.
   - А те кто есть - они нас не сожрут? - спросил я.
   - Вам лишь бы все опорочить! Может у них там и зубов нет.
   - А вдруг они будут в кислоте нас растворять и пить?
   - Алексей, хватит издеваться! Если у Вас есть варианты получше, с удовольствием выслушаю. Мне знаете ли уже надоело придумывать формулы, смешивать растворы, а потом еще и выслушивать слова неблагодарности от Вас.
   - Ну, Вы можете вернуться, - сказал я с сарказмом, - Думаю свободную камеру в Лефортово они еще для Вас держат. Борис Иванович, Вас ведь будут как Кащея Бессмертного держать. Прикуют цепями к стене так, что даже в носу поковыряться не сможете.
   - Ха-ха, как смешно!
   Борис Иванович-2 вернулся несколько задумчивый:
   - Тут с Вами поговорить хотят.
   - Мы никого не ждем! - сказал я настороженно.
   Борис Иванович-2, казалось, уловил нашу тревогу и успокаивающе сказал:
   - Я не знаю, кто этот человек, но по-моему он вас знает и его опасаться нечего. Хотя, конечно, удивительно, что в этом мире, кто-то о вас знает.
   Ученый-2 вышел за гостем.
   - Борис Иванович, - сказал я своему напарнику, - у Вас оружия случайно нет?
   - Застрелиться хотите? - съязвил он, - А я кажется, знаю, кто нас разыскал.
   В кабинет зашла Нина.
   - Привет!
   - Мама! - заорал я.
   - Это Нина, - поправил меня ученый.
   - Вижу, как вы мне рады! - Нина всплеснула руками, - Опять пьете?
   - А что, хотите присоединиться? - спросил Борис Иванович.
   - Как Ваша беременность? - начал я атаку на нашего оппонента.
   - Беременность прошла гениально! - ответила она, ничуть не смутившись, - Должна вас поблагодарить.
   Мы с Борисом Ивановичем остекленели.
   - Знаете, вы даже не представляете, как вы всем помогли! От имени командования Бундесвера, хочу выразить вам благодарность и заверения в вечной дружбе.
   - Вы хоть понимаете что наделали?! - закричал Борис Иванович.
   - Вы о чем? - невинно спросила Нина.
   - Я о взрыве!
   - И я о том же! - поддержал я.
   - Понятно. И громко взорвалось? - спросила Нина.
   - По-моему, она над нами издевается, - сказал мне Борис Иванович.
   - Согласен.
   - Ребята, вы кажется все воспринимаете слишком близко к сердцу.
   - Действительно! - съязвил ученый, - Подумаешь, подорвала со своими дружками все высшее руководство страны....фигня какая! А на нас между прочим подумали. Мы вынуждены были бежать! Теперь вы нас что ли приютите?
   - Погодите-погодите, - Нина достала из кармана пистолет и направила его на нас, - Попрошу вас не делать резких движений, а лучше вообще не шевелиться.
   - Нина ты с ума сошла! - сказал я.
   - Действительно, детка, ты можешь кого-нибудь поранить, - поддержал меня Борис Иванович.
   - Алексей, когда ты приехал с клоном-Ниной в свой мир пальцы на твоей руке были сломаны? - спросила Нина.
   - Так это был клон!
   - Сейчас не важно, твои пальцы были разбиты?
   - Нет, не было даже следов пыток, - к чему ты это?
   - К тому, что тебя не домой посылали. А в другое место. В другой мир.
   - Борис Иванович кто-то из нас сошел с ума, - сказал я, - Только вот не пойму кто именно.
   Ученый хихикнул:
   - Сейчас все встанет на свои места.
   - Значит твои пальцы оказались в полном порядке? А как вел себя Борис Иванович?
   - Что значит как себя вел?
   - Ну, когда он узнал, что я беременна?
   - Он не поверил, мы прошли медицинскую проверку. Вернее я и твой клон. А в чем дело?
   - Сейчас твои пальцы снова сломаны?
   - Да. Откуда ты знаешь?
   - Еще я знаю, что не спала с Борисом Ивановичем, но он ведь и с этим согласился? И даже согласился с тем, что я могу быть от него беременна?
   - Да. Но что происходит?
   - Сейчас объясню. Борис Иванович, или Вы сразу рассказываете нам что происходит или Вас попросят более серьезным образом.
   Я обалдело смотрел то на Нину, то на Бориса Ивановича.
   - Что происходит? - но мой вопрос встретил полнейшую тишину.
   Борис Иванович обратился ко мне:
   - Алексей, Вы мне рассказывали о своих путешествиях в мирах, но я забыл Вам рассказать о том мире, куда Вы прибыли с этим клоном. Это был действительно не Ваш мир. А его подобие. Нас давно уже поработили некие твари из параллельного мира. Мы называем их моблы. Когда ты приехал туда вместе с клоном, они прочитали твои мысли. Они здорово умеют подстраиваться.
   - А как же рука?
   - Руку мы вылечим, - улыбнулась Нина.
   - Нет, как же рука: то ранена, то не ранена.
   - Ну, ты же помнил свою руку живой-здоровой? Вот они ее и подкорректировали. А мою беременность, связь со мной, все это взяли из твоих воспоминаний.
   - А Вы Борис Иванович - настоящий?
   Ученый утвердительно покачал головой.
   - Не бойся. Стал бы я тебя спасать, будь я из их компании.
   - Значит я так и не смогу попасть в свой родной город? - спросил я.
   Нина спрятала пистолет.
   - Теперь я чего не понимаю.
   Она обратилась к моему Борис Иванычу:
   - Так Вы приехали из нашего с Алексеем мира?
   Борис Иванович-2 подтвердил:
   - Да, просто Алексей и Вы, Нина, долго путешествовали. Все очень изменилось.
   - Постойте-постойте, как же так, а китайцы? Оккупация? - затараторил я.
   - С этим мы справились. Москва снова в руках НАТО. Когда мы спасли тебя из плена шла война. Наши ученые разрабатывали новое оружие и наткнулись на эти миры. Из этих миров пришли моблы. Воевать на два фронта - это показалось нашему командованию уже чересчур. Вот мы и провели операцию с твоим участием. А они тебя приняли, чтобы получше узнать о нашем мире.
   - Да, они даже название партии смешное какое-то придумали: "За единство и безопасность территории". Сокращенно "ЗАЕ..ТЕ" получается.
   Нина рассмеялась. Это ты сам и придумал. Они от тебя переняли и выдали. Они ж не знают, как должно быть на самом деле.
   - Но погоди, а как же Борис Иванович-2?
   - Борис Иванович-2 - человек, но что он делал у моблов - мы пока не знаем, - ответила Нина.
   - Секунду, уж не хотите ли вы решать мою судьбу в мое отсутствие? Я вот тут слушал ваш разговор и могу добавить кое-что интересное от себя. Алексей на самом деле Вы попали именно к себе домой. Только это уже был не наш дом. Я не стал Вам этого рассказывать поскольку боялся....... Как Вы помните, Алексей, Вы остались во Второначальном мире. Так? Потом пошли дальше. Между Первоначальным и Второначальным миром возникла ссора. Ваш двойник и Нина, которые прибыли на ваше место были арестованы. Помните?
   Я кивнул.
   - Так вот в нашем Первоначальном мире собрали группу спецназа и заставили меня перекинуть их во Второначальный мир. Но мои расчеты к тому времени были еще очень неточными и этот отряд попал прямо в руки моблов. Я предупреждал руководство, что могут произойти накладки. Меня никто не послушал. В результате - моблы появились у нас. Пока Вы путешествовали от Вашего и моего мира остались одни воспоминания.
   У меня голова пошла кругом.
   - Борис Иванович, значит я вернулся, но все уже было кончено?
   - Именно так.
   - Ну, вот и чудно, что все разъяснилось, - сказала Нина. По-видимому из нашего мира нас осталось всего трое. Поэтому мы должны теперь друг друга беречь.
   Борис Иванович-1 разлили по стаканам. Даже Нина присоединилась.
   - Мы тебя спасли и вынуждены были переправить к ним вместе с клоном-подрывником. Извини, но так надо было. Иначе они бы раскусили наш маневр, - после стопарика Нина стала откровенней.
   - Значит я мог бы погибнуть?
   - Еще как. Но тебе повезло. Ты даже умудрился попасть к нам обратно.
   - Спасибо.
   - Не надо обижаться. Тебя по большому счету вообще никто не ждал. Наш Борис Иванович попал к ним в плен. Потом мы узнали через своих шпионов, что некто Алексей, который знает Бориса Ивановича и который якобы переместился из другого мира - тоже попал в плен к моблам.
   - И что?
   - Мы решили спасти и тебя заодно. Я же знала, что ты путешествуешь. Но до конца мы не были уверены, что ты настоящий.
   - Понятно.
   - Дальше решили провести операцию. С самого начала Борис Иванович-1 понял, что ты не из наших и потому начал тебе подыгрывать. В общем все перед тобой комедию ломали. Ты к счастью не понял. Потом к нам в руки попали два отряда китайских диверсантов. Они согласились на обмен. Дальше ты знаешь.
   - Надеюсь теперь вы верите, что я человек.
   - Теперь - да. Такую глупость и доверчивость - разыграть невозможно.
   - А что эти моблы? Кто они?
   - Другая раса. Мы, люди, пошли по дороге технического прогресса. Моблы стали развивать внутренние силы. То что мы называем колдовством, телепатией и прочими необъяснимыми явлениями.
   - Далеко же я забрел.
   Нина задумчиво покачала головой:
   - Все мы забрели далеко.
  
  
   Вскоре за нами заехали здешние немецкие друзья. Москва по-прежнему лежала в руинах. Только теперь вместо китайцев в развалинах копошилась строительная техника.
   - На самом деле, - это просто счастье, что мы вернулись туда откуда пришли.
   - Ну, не знаю, не знаю, - сказал Борис Иванович-2, - Я здесь впервые, и по крайне мере то что вижу - мне не нравится.
   - Моблы интереснее?
   - Бросьте Ваши подколки, Алексей. Я до сих пор не могу себе простить, что придумал этот чертов препарат. Слишком все круто и непредсказуемо все изменилось.
   - Да уж, это похлеще атомной бомбы с ее Хиросимами и Нагасаками, - согласился я.
   - Не теребите душу, - Борис Иванович-2 отвернулся к окну.
   - Хватит сокрушаться коллега! - встрял в разговор Борис Иванович-1, - Если бы не Вы, так кто-нибудь другой открыл бы это чертов препарат. И еще не ясно какому из миров было бы хуже.
  
   Машина Бундесвера отвезла нас в Торжок. В моем мире здесь находился учебный центр подготовки вертолетчиков. Когда-то по пути в Москву или наоборот в Петербург здесь останавливался Пушкин. Ел котлетки. Говорят даже написал на стене своего номера стишок. В этом мире Пушкина не было. Зато существовала крупная военная база.
   В штабе нас привели в кабинет уже знакомого немецкого генерала.
   - Добрый день, Алексей, - он говорил без переводчика.
   - Кажется при нашей первой встрече, Вы ни бельмеса не понимали по-русски?
   - Извините, я Вас слегка обманывал, - он улыбнулся.
   - Да не слегка, - сказал я зло, - Потом помнится, Вы отправили меня туда откуда не возвращаются.
   - Не будьте таким злыднем. Идет война. Вы должны знать, что на войне - все методы хороши. Тем более тогда мы не знали достоверно на чьей Вы стороне.
   - Ладно, - махнул я рукой, - Все в прошлом.
   - Ну, вот и чудно! - генерал выставил на стол несколько бутылок коньяка, достал из сейфа лимон и сказал адъютанту: - Бориса Ивановича позовите.
   - Какого?
   - Их что у нас много?
   - Целых два, - сказал адъютант.
   - Ого!
   - Зовите сколько есть, устроим небольшую пьянку.
   - Да, Борисы Ивановичи, для меня, пожалуй единственные родные души в этом мире, - согласился я.
   - Не забывайте, у Вас еще Нина есть, - заметил генерал.
   - Нина есть у Вас, а от нас она уже заметно отдалилась.
  
   Кто оказался на чужбине не по своей воле, тот меня поймет. Тоска напала несусветная. Несколько дней я и Борис Иванович-2 слонялись по базе бездельниками. Никто от нас ничего не требовал. В их дела мы не вникали. Изредка моего друга приглашали в лабораторию подсобить своему двойнику научным советом. Потом он снова присоединялся ко мне. Похоже нас терпели, как терпят из человеколюбия неизбежное зло.
   Из редких разговоров с офицерами базы и летчиками, мы поняли, что страны Европейского континента наконец-то объединились. Потом произошла война с Китаем. Затем, учеными были открыты тоннели в иные миры. Пока с этим новшеством управлялись довольно плохо. Каждый скачок в тоннель превращался в прогулку по незнакомому городу. Всегда оставалась вероятность пропасть в чужих мирах навсегда. Поэтому и война с моблами не была такой интенсивной. Шаткий коридор который образовался, не всегда исправно работал. И наше появление здесь воспринималось скорее, как исключение из правил. Но именно это исключение, помогло провести у моблов диверсию. А нам с ученым дало возможность вернуться назад. Сейчас в военной лаборатории пытались сделать это исключение - непреложным научным правилом. Вопрос стоял просто: кто первый научится управлять перемещениями - тот окажется лидером.
   По слухам, которые до нас доходили, после взрыва, который устроил клон Нины, моблы прекратили боевые действия. Каждая сторона теперь восстанавливала разрушенное. Несколько раз мы встречались с Борисом Ивановичем-1. Он намекнул нам, что лаборатория готовит некий сюрприз, но распространяться дальше не стал. Чтобы мы с ученым-2 не догадались раньше времени.
  
   Как-то утром, когда мы с Борис Иванычем-2 привычно страдали похмельем, нас позвали к генералу. Там были еще многочисленные адъютанты, Нина и Борис Иванович-1.
   Все улыбались, точно у нас наступил день рождения. А торт со свечами ожидает за дверью.
   - Вы сказки любите? - спросил нас Борис Иванович-1.
   - Смотря какие, - насторожился я, - Некоторые Ваши сказки мне совсем не нравятся.
   Борис Иванович-2 насупился:
   - Лично я уже вышел из того возраста....
   - Вам известно, что все сказочные персонажи такие как Баба Яга, Кащей Бессмертный или Змей-Горыныч существовали на самом деле? - весело заметил генерал.
   - Сплавить нас хотите? - спросил я.
   - Не сплавить, а предложить увлекательную поездку.
   - Ну и что там надо делать? - я посмотрел на ученого-2
   - Так вы согласны? - спросила Нина.
   - На что?
   - Просто интересуюсь. Я хочу поехать с вами.
   - По-моему здесь нам все равно делать нечего, не так ли? - спросил я своего ученого.
   Борис Иванович-2 - кивнул.
   Все заулыбались еще шире. Стали друг друга поздравлять, точно торговцы, которые только что удачно сплавили завалящий товар.
   - Готовьте дробовик, Алексей, - сказал генерал.
   - А зачем он мне?
   - Ну Вам, может быть он и не нужен, но ведь должен кто-то защищать Нину?
   - Я не пойму, что я должен все-таки там делать?
   - Да мы и сами честно говоря толком не знаем. Просто надо разведать одно место, оно чертовски напоминает и ваш мир и сказки одновременно.
   - Я слишком вырос, чтобы верить в сказки.
   Генерал рассмеялся:
   - Забавный Вы человек! Когда-то люди не верили, что можно летать на аппаратах тяжелее воздуха, не верили в автоматическое оружие, затем в ядерную бомбу. Не будьте таким заскорузлым скептиком. Ваши друзья ученые - подтвердят Вам, что существует еще много чего такого, во что совсем не хотелось бы верить. Даже мне, например. Но оно все равно существует.
   - Ладно-ладно! И что это за мир?
   - Это ваш мир. Вам надо тайком вернуться и собрать материал. Мы же не знаем, чего от них ждать. Вот Вы и проясните.
   - Когда собираться?
   - А мы думали Вы уже готовы.
   Борис Иванович-2 вздохнул и сказал:
   - Тогда дайте мне тоже какое-нибудь оружие. И кстати, неплохо было бы выпить на дорожку.
   Все рассмеялись.
  
  
  
   Алексей Оверчук.
Оценка: 5.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"