В течении последнего выходного дня, готовлюсь к службе. Чищу и выглаживаю форму. Повседневную и полевую. Утюжу свой накрахмаленный, сверкающий белизной, корейский двубортный халат. А голову никак не покидают мысли. Как это обо мне слава уже проникла в полк. Откуда средний медперсонал уже прознал кто я и что я? С одной стороны это и хорошо, успокаиваю я сам себя, что боятся. Что уже загодя наводят справки и трясутся. Проще будет работать. А с другой, не люблю я лишнего шума вокруг своей персоны. Ну да ничего,имею опыт, не впервой мне приживаться в совершенно чужих, давно сложившихся коллективах.
Утром укладываю в "дипломат" халат и фонендоскоп. Беру с собою соответствующие документы, и одеваю, парадную форму одежды. Положено по уставу представляться командиру части при полном параде. И хоть день совершенно не праздничный, в этом мелком городишке - гарнизоне, никого и никакой формой не удивишь. Да, по прибытию я специально уточнил, сколько жителей проживает в городе. Оказалось что вместе со всеми военнослужащими, даже до двадцати тысяч не дотягивает.
Снова и снова смотрел в свой, приобретенный, когда то в Пскове географический атлас. Там четко стояла цифра двадцать тысяч. И до сих пор не пойму под каким воздействием, перед распределением увидел там цифру двести тысяч.
Улица в самом конце которой теперь проживаю, другим своим концом упирается прямо в кпп полка, в котором мне предстоит служить. А по ее средине находится штаб дивизии, мимо которого сейчас бодро шагаю. Вышел с дому в половине восьмого утра, чтобы в восемь быть на территории части. А вот и кпп, с воротами для транспорта. Все стандартно, как обычно.
Сержант, дежурный по проходной, интересуется целью моего сюда появления. Сообщаю ему что пришел сюда служить,демонстрирую заранее заготовленное предписание, и очень жажду встречи с командиром полка. - А он куда то выехал, полчаса назад. Сообщает мне сержант. Ну и ничего, подожду. А пока иду в строевую часть.
По дороге в штаб, до которого от пропускного пункта , пятьдесят шагов, я постараюсь рассказать не искушенному читателю что такое ВДВ, и его структурная единица полк. Со своей конечно, точки зрения. Поэтому профи пусть потом в комментариях поправят, если что то не так.
Воздушно десантные войска, по сути это обычная пехота. Хотя есть у нее и кое - что необычное по сравнению с пехотой обычной. Извините за тавтологию. Главная особенность этих войск, это способ и средства доставки их к точке приложения. Если сухопутная пехота широким фронтом, в пешем и машинном порядке теснит врага на обширной территории, то десантников применяют локально, в замкнутом пространстве. На вражеской территории. А доставляют их туда военно транспортной авиацией. Это могут быть самые разные типы авиации.
Непосредственная высадка на местности происходит с помощью специального устройства, под названием парашют. По возможности, когда подразделения выбрасывают с самолетов, на парашютах в тыл врага, в одну из первых и главных задач входит захват местного аэродрома. Для того чтобы основную массу личного состава , техники и грузов, можно было доставить к месту назначения, посадочным способом.
И тогда, как ее часто называют, "крылатая пехота" сможет выполнить основную свою задачу. А это вплоть до захвата и нейтрализации неприятельского правительства. Крупного штаба, типа министерства обороны, и другие, наиболее важные, стратегические объекты.
Например, как узнал я намного позже, по планам советского верховного руководства, целью приложения 98 ВДД, то есть этой самой Болградской дивизии, было захват проливов Босфор и Дарданеллы. Чтобы обеспечить комфортный проход Черноморскому флоту на просторы мирового океана.
Численный, штатный состав развернутого десантного полка, от 1500 до 1700 человек. Главное отличие парашютно-десантных полков (пдп) от мотострелковых полков (мсп) - это отсутствие в их составе танковых подразделений и наличие лёгкой авиадесантируемой бронетехники, воздушно-десантной службы и подразделений десантного обеспечения, задачей которых является обеспечение всех подразделений полка средствами для парашютного десантирования.
Любой, в том числе и десантный полк, состоит из трех линейных батальонов. Плюс два дивизиона. Артиллерийский и зенитный. Так вот к чему я веду всю эту расшифровку? Просто стараюсь сузить внимание читателя к медицинскому обеспечению ВДВ. И если во всех вооруженных силах СССР, по штату, в каждом батальоне и дивизионе числится его преподобие фельдшер, то в десантном линейном батальоне - врач.
Скажете, зачем государство идет на такое расточительство? На 200-300 человек личного состава, закреплять целого доктора ? А это уже специфика ВДВ. Здесь каждый линейный батальон в боевой ситуации, способен действовать автономно. То есть выполнять отдельные задачи в отрыве от остальных сил. Фельдшерских знаний будет недостаточно, для оказания первой врачебной помощи в полном объеме. Но это так рассчитано на военное время. А пока, Советский Союз не ведет открытой, полномасштабной войны. За исключением, конечно, "ограниченного контингента в ДРА", в описываемый период истории.
В местах постоянной дислокации находится шесть полнокровных десантных дивизий. И в каждой, по штату пятьдесят семь врачей. И весь штат каждой дивизии укомплектован врачами на сто процентов.
Седьмая, то есть 103-я гвардейская воздушно-десантная ордена Ленина, Боевого Красного Знамени, Кутузова 2-й степени дивизия имени 60-летия СССР, Витебская дивизия, седьмой год как находится на войне, в Афганистане. Там конечно одно только название, что она Витебская. Уже за семь лет войны личный состав той дивизии, которая первоначально туда вводился, многократно поменялся. В том числе и врачи практически всех дивизий ВДВ, там побывали. Прошли, так сказать, горнило огненной закалки. Вот и начмед моего нынешнего полка, с которым мне сегодня предстоит познакомиться, майор Вяткин, кавалер ордена Красной звезды.
Итого в каждом десантном полку по семь врачей. Это начальник медицинской службы, начальник медицинского пункта, младший врач полка, врач-стоматолог и три батальонных доктора. Естественно, что такое изобилие медиков в полку, с высшим образованием, балует командный состав части. И параллельно обесценивает их в глазах, как всего личного состава полка, так и в первую очередь в глазах офицерского состава. Типа, ну подумаешь врач! Да у нас этого добра в полку, куда не плюнь, так в медика и попадешь.
А почему так происходит? Да потому что кроме врачей есть еще прапорщики фельдшера. Их тоже минимум четверо. Это фельдшер медпункта, начальник аптеки, и на дивизионах по штату тоже прапорщики-фельдшера. А еще в каждой роте есть штатный санитарный инструктор. Должности эти в основном укомплектованы сержантами срочной службы. Закончившими специальную школу, учебное подразделение, в учебной дивизии. Но есть на этих должностях и сверх срочно служащие. В самом медпункте имеются по штату и в наличии, медсестры, санинструкторы и лаборант.
Я перечислил всю эту массу военных медработников, потому что все они по очереди, по графику, заступают на суточные дежурства по медпункту. И врачи дежурят на одном уровне с санитарными инструкторами и медсестрами.
Народ же у нас наблюдательный.И делают свои выводы. Если сержант сверхсрочник выполняет ту же задачу, да и не менее успешно, чем врач, значит грош цена в базарный день такому доктору. И на обеспечении стрельб, прыжков, вождения техники и прочих занятий по боевой подготовке, фельдшер - прапорщик на том же уровне справляется со всеми проблемами, что и выпускник целой академии, а иногда даже лучше его, то на кой нам нужен целый капитан? Иногда задаются вопросом, отцы командиры. Категория врача нивелируется в этих войсках.
Кроме взвода примерно в двадцать пять человек, которых ежегодно выпускает ВМедА, для ВДВ ежегодно продуцирует минимум пятнадцать врачей,и Томский военно-медицинский факультет. При этом видимо преднамеренно, подготовка наших коллег на этом факультете происходит так, что они выпускаются на месяц раньше чем мы, "академики". Что это им дает? Чтобы догадаться, много ума не надо. Они приходят в войска раньше нас и занимают все, более - менее приличные, вакантные должности. Мы приезжаем к шапошному разбору. И так каждый год.
Вот поэтому, лейтенант Кивчук, выпускник этого самого факультета, к моему приезду, уже успел послужить, залететь, и даже посидеть на гауптвахте. Кроме них, во все войска, в том числе и в наши, попадают разными путями, врачи, так называемые "пиджаки". Это парни, окончившие медицинские институты, при которых имелись военные кафедры, они их "успешно" отсидели, и тоже получили звание, "лейтенант запаса". Потом доблестные военные комиссары, призвали их на годик (два), послужить. Некоторым служба показалась медом, и они изъявляют желание продолжить ее и далее.
По непроверенным мною данным, каждый год ВМедА, выпускала в войска примерно пятьсот врачей. Большинство из них шли в ВМФ. Каждый год военные факультеты, их было примерно пять, выпускали еще тысячу двести военных докторов. Вот столько ежегодно поглощала Советская Армия, только военных эскулапов.Ну и видимо, примерно столько же выходило на пенсию.
Огромное количество докторов из ВДВ, уходили на отдых по выслуге лет, в "высочайшем" звании, капитан. Они как ложились на должность батальонного, так и просыпали благополучно все двадцать-двадцать пять лет.
Кроме того в дивизии существовало пять отдельных батальонов и к ним приравненных частей, в каждом из которых тоже по капитану. Но это уже считалось даже круто. Например, врач эскадрильи. В каждой дивизии своя небольшая эскадра, АН-2-х. С летным пайком и всеми прочими летными привилегиями.
Так что нужно очень сильно, чем ни будь "прославиться", чтобы тебя в этой массе заметили, и куда ни будь, выдвинули.
Прохожу на территорию части. Справа плац, прямо штаб. Слева спорт городок и чуть ниже солдатская столовая. За штабом просматривается клуб и казармы. В глубь пока еще не проникает мой взгляд. Ветерок гоняет по территории все ту же пыль с песком. Ни травинки, и ни кустика. Чахлые редкие акации, по обочинам от тротуаров и проезжей части, плохо заасфальтированных дорог. Обитателей городка почти не видно.
Рядом с кпп, стенд "НАШИ ОРДЕНОНОСЦЫ". Учитывая что штатного командира в части, временно нет и торопиться мне не куда, подхожу к стенду. На нем цветные фотографии офицеров и прапорщиков полка. У каждого из них, грудь как чешуей, покрыта многочисленными медалями и орденами. Здесь же имеется информация, о том что от семидесяти до восьмидесяти процентов офицерского состава и прапорщиков полка, прошли через горнило боевых действий в ДРА. Я пока никого из них не знаю. Поэтому глазом не за кого зацепиться. И все же заметил, НМС полка, майор В.А.Вяткин.
Но чуть в глубь, в сторону плаца, имеется еще одна, доска почета. "Лучшие люди нашей части". Написано на ней крупными буквами из пенопласта. Сразу же попадает в поле зрение уже знакомая физиономия. Тамара Шулякова, медицинская сестра, мпп. Ну, ну, если это лучшие, тогда какие худшие люди в этой части? Задал я сам себе вопрос. Больше здесь знакомых тоже не увидел.
Здание штаба кирпичное, двухэтажное, древнее, под красной черепичной крышей. Захожу внутрь. Комната дежурного по части. Здесь тоже нужно представиться, прежде чем проникнуть далее.
Для дежурного офицера и его помощника, это рутинное ежедневное явление. Постоянно, в любую войсковую часть кто то прибывает, кто то убывает из нее. - Проходи на второй этаж. Строевая часть находится там, по коридору до конца и налево. Подсказывает мне дежурный. По затертым, бетонным ступеням поднимаюсь на верх. Справа в торце этажа, пост ?1. Полковое знамя под плексигласовой пирамидой, и часовой возле него. Как и положено, отдаю честь знамени. Прямо, дверь в кабинет командира части.
Беру влево и топаю в строевой отдел. Здесь меня встречает начальник отдела, капитан Ульянов который уже в курсе что я должен к нему прибыть. Быстро принимает и оформляет мои документы. Командир пока отсутствует, но вы успеете еще представиться. Утешает он меня. Заодно информирует, что начмед полка, майор Вяткин, Владимир Александрович. А начальник медпункта, старший лейтенант Розов, Борис Алексеевич. Они мол введут меня полностью в курс всех полковых дел. Можете идти в медицинский пункт и приступать к работе. Выхожу со штаба. Дневальный по штабу подсказал, как пройти к медпункту. Полковое лечебное учреждение расположено с тыльной стороны солдатского клуба.
Иду, думаю, Розов, Розов... знакомая фамилия. О, вспомнил! Это же сосед мой по Боткинской, только жил он на пятом этаже, и выпускался на два года раньше меня. Вот теперь понятно, откуда здесь информация обо мне.
Подхожу, нахожу. О, да это целый оазис, на фоне полковой, пустынной территории. Территория МПП, квадрат примерно семьдесят на семьдесят метров. В глубине относительно еще молодого скверика, находится двух этажное, новое, стандартное здание полкового медицинского заведения. Я в таких уже успел побывать, будучи на стажировках в Прибалтике и в Пскове. Справа от медпункта, корпус помещения ВДК и какой то одноэтажный барак, слева, казармы. Что находится за МПП, пока еще не вижу, скажу позже.
Три ступеньки вниз, и я иду по узенькой аллейке в сторону крыльца.
-Лейтенант, на месте, раз-два! Раздается голос слева. Поворачиваю голову влево. В пяти метрах от меня, курилка- беседка. Там сидят два офицера, медики, мгновенно ориентируюсь по эмблемам. Один толстый, с неуловимой азиатской примесью на жирной физиономии. Машет мне приветливо-призывно, рукой. У него на плечах, погоны капитана. Второй, старший лейтенант, длинный, с круглыми, слегка на выкате глазами.
-Заходи, заходи, мы давно тебя ждем. Говорит капитан с жиденькими усиками и раскосыми глазами. Я переминаюсь с ноги на ногу с типа желанием посетить сначала заведение, представиться кому следует. -да начальства сегодня кроме нас пока, больше нет. Поворачиваю в беседку. Доктора полу привстают и подают руки. Знакомимся.
-Капитан Давыдов, а проще Серегой зови. Пожимаю руку, - Володя.
-Старлей Мазминов, Михаил. Мишей кличут. Пожимаю руку, повторяю свое имя.
-Присаживайся, посидим, по окаем. Семечки будешь? Предлагает Давыдов.- Или ты на службу рвешься?
Как я узнал чуть позже,мой новоиспеченный коллега, капитан Давыдов, "тянул" лямку капитана в батальоне, на момент знакомства, уже девятый год. Старший лейтенант Мазминов, был еще "салага", только третий год пошел, на батальоне. Был еще и третий врач батальона, капитан Сергей Немков. Который на данный момент находился на специализации. Ему удалось пробиться, и уехать на учебу по профилю патологоанатома судебной медицины.
- Мне больше нравится, сделал дело, гуляй смело. И не люблю понуканий. Отказываюсь я от семечек и предлагаю им перекурить, открыв свою пачку "ЛМ". Они с удовольствием, оба, поддерживают. В это время мимо, по аллейке, в форме прапорщика, дефилирует одна из моих уже знакомых по автовокзалу. Заметив меня, на мгновение смутилась. Но только на мгновение.
-Здрасьте доктор. Кинула на ходу и как "истинная, арийская овчарка", прошагала в медпункт.
-Здрасьте товарищ прапорщик. Кинул я ей в ответ.- И кем она у вас служит? Задаю вопрос коллегам.
-О, это наша Ульяна Пизанкина. Заведует физкабинетом, а реально, по должности, фельдшер МПП. Вступает в разговор Мазминов. Значит на такой же должности, какую я занимал шесть лет назад, в артиллерийском полку. Подумал я.
-Мы уже в курсе, что у тебя была встреча на автовокзале с этой, нашей спаркой мессершмиттов. С Шуликовой и Пизанкиной. Тяжело сопя, делится со мною своей информацией, Давыдов. - Я не хочу о них много говорить, ты сам со временем все увидишь и узнаешь. Но на всякий случай остерегайся этих двух стерв. Они могут много всякой пакости, тебе натворить.
-Да, да, это так. Еще больше выпучив глаза, подтвердил Миша. - Бог не выдаст, свинья не съест. - произношу я. Спасибо за предупреждение, хотя после случайного знакомства с ними я уже успел и сам сделать определенные выводы.
- А вот бежит и наш начмед полка. Кивнул в сторону входа на территорию медпункта, Серега. И точно, полностью в летней полевой форме, торопливой походкой, вприпрыжку бежал сутулый майор. Я вышел навстречу ему.
-Товарищ майор, лейтенант Озерянин для дальнейшего прохождения службы прибыл в ваше распоряжение.
-Здравствуй Озерянин. Меня зовут Владимир Александрович. Можешь обращаться по имени-отчеству. Ну что, потянешь лямку младшего врача? Глядя на меня в упор, круглыми, совиными глазами, на покопанном ритвинами, видимо после перенесенного юношеского фурункулеза, лице. При этом мышцы левой щеки периодически дергались от нервного тика.
- Так точно, потяну! А куда же я денусь, с подводной лодки, Владимир Саныч. Добавил я уже более фамильярно.
-Ну вот и хорошо, тезка. Улыбнулся начальник.- Тогда сейчас знакомься с коллективом и расположением медпункта. А в шестнадцать часов приступай к амбулаторному приему. Ты у командира еще не был?
-Никак нет, его в штабе не было.
-Ну и ладно, это не к спеху. Представишься при любой подвернувшейся возможности. Потому что у нас сейчас очередная запарка, и его трудно застать в кабинете. Все, приступай. И он побежал по своим, начальницким делам. Я в сопровождении Сергея и Михаила, пошли сначала по территории МПП. Ничего особенного, кроме того что позади медпункта стоял пустой, четырехосный прицеп, а за ним размещался небольшой погребок с дезинфекционным имуществом. Позади тыльного забора располагался стандартный, караульный городок. А тот барак что я увидел на территории ВДК, оказался казармой "стройбата".
Здесь, через отдельный вход мы заглянули в изолятор на две палаты. В них было пусто. Вышли на улицу, и тут нам на встречу выбежал прапорщик, с медицинскими эмблемами. Юркий, небольшого росточка. С выражением: "чего изволите?", на лисьей мордочке.
-Начальник аптеки, полкового медицинского пункта, прапорщик Недялков! Представился он мне. Улыбаясь хитрющими глазками. Я прикинул, что по возрасту, он где то на год- полтора старше меня. Что в последствии, и подтвердилось.
-Ну ведите меня, начальник, в свое заведение. А потом и по всему медпункту. -Есть! Отчеканил аптекарь. Рядом с дверью изолятора, -попутно информирует меня полковой фармацевт, - расположен вход в склад медицинского "НЗ".
Поднимаемся на четыре ступеньки выложенного кафельной плиткой крыльца, и заходим внутрь медпункта. Узкий и темный коридорчик. В нем скамейка, тумбочка , телефонный аппарат и дневальный из команды выздоравливающих. Он представляется, по инструкции для медицинских учреждений.
Хозяин аптеки сворачивает налево и ведет в первую очередь в свои апартаменты. Там соответственно для меня ничего нового нет. Стандартный набор маленьких аптечных помещения. Выходим и он демонстрирует мне санитарный пропускник. Это одновременно и хранилище всего вещевого госпитального имущества. Белье, костюмы, халаты и т.п. Душевая кабинка, унитаз. И своя примитивная стиральная машинка. Здесь же присутствует и хозяйка заведения.
- Младшая медицинская сестра, ефрейтор Пискунова! Четко представляется мне девушка, в возрасте минимум тридцати пяти лет. С фельдшерским образованием. Голосом на пол тона ниже, добавляет она. Скромно потупив глаза с затаенной обидой. - А почему так? Уточняю я. А нет вакантных должностей, вот и пошла на то что имелось в наличии. Но я и дежурю по медпункту, как все. Спохватившись добавляет она. - Жизнь на месте не стоит. Авось что ни будь со временем освободится, и если вы достойны, то займете должность в соответствии со своим образованием. Обнадеживаю я ее. Не имея на то еще пока абсолютно никаких полномочий. - Спасибо вам, на добром слове. Я буду стараться, понимающе улыбнулась она.
Идем по коридору направо. Первая дверь справа, "кабинет неотложной помощи". Закрыто и опечатано. Пока трогать не будем. Дверь налево, табличка на дверях сообщает что это "физкабинет". Недялков услужливо открывает дверь. Из-за стола поднимается наша знакомая ...
- Фельдшер медпункта прапорщик Пизанкина. По совместительству заведующая физиотерапевтическим кабинетом. Визгливым голоском, но тоже четко и членораздельно представляется мадам.
Кабинет довольно просторный, на пять кабинок. Аппаратура естественно древняя. Комментирует хозяйка. Но я как могу, стараюсь поддерживать ее в рабочем состоянии. Тут же пытается подчеркнуть свои заслуги прапорщица. На стенах развешаны всевозможные макраме. В некоторых из них вставлены горшочки с живыми цветами. Гнездышко довольно уютное.
Идем далее. Дверь на право, " клиническая лаборатория". Тоже имеется миловидная, и еще молодая хозяйка. Лет двадцати пяти.
-Начальник лаборатории, сержант Кругликова. И скромно так глазки вниз, и ручки в замочек. Как провинившаяся школьница. Кабинетик совсем маленький. И ничего особенного. Микроскоп да штативы с пробирками.
Дверь налево, "приемное отделение". Стол , стул, кушетка и шкафы с документацией. Но с этого же кабинета , одна дверь направо, "чистая перевязочная", вторая дверь "гнойная перевязочная". Здесь в биксах, вынимая какие то пробирки копошилась тоже женщина в форме, но уже в солидном возрасте, и с заметными следами злоупотребления алкоголем на лице.
- Санитарный инструктор медицинского пункта, старший сержант Солдатенкова. Прошамкала беззубым ртом, затюканная жизнью, "старушка", лет сорока пяти.
-Это наша Алевтина Михайловна, главная труженица медпункта. От себя добавляет начальник аптеки.
- Куда собираетесь, Алевтина Михайловна? Задаю риторический вопрос.- Да вот, несу смывы с объектов питания, в бактериологическую лабораторию. А заодно отведу пару человек на консультацию к врачам медбата. - Спасибо, занимайтесь.
-Степа, ты сегодня дежуришь? Обращается старший сержант к аптекарю. - Да, а что? - Поторопи, чтобы больных быстрее переодели, которых я веду. - Хорошо.
- Степа Недялков, он же аптекарь, открывает дверь чистой перевязочной. Прямо напротив двери, стоя за перевязочным столом, на меня вылупилась своими блеклосерыми баньками, с черными верхними веками, вторая моя визави. Живое воплощение фото с доски "почета".
-Медсестра операционно перевязочного кабинета, сержант Шулякова. Проквакала она сдавленно перепуганным голосом, кривя бледными губами, со следами розовой помады. При этом штукатурка, самого низкого качества, типа солдатского крема для сапог, кусками отваливалась от напряженно моргающих верхних век, и падала на белые простыни операционного стола. -Рад познакомиться, младший врач полка, лейтенант Озерянин. Чем занимаетесь?
Перед ней стоял бикс.
-Собираюсь накрывать стерильный столик с инструментами, товарищ лейтенант.
-Хорошо, -говорю я ей, - готовьте кабинет,после обеда амбулаторный прием. Возможно что придется кому то производить малое хирургическое вмешательство. Вам уже приходилось ассистировать?
-О, доктор! Мы уже много чего здесь делали. Закатила она свои жабьи буркала под лоб.
-Хорошо. Занимайтесь. И мы проследовали со Степой, обратно в коридор.
-Вот это дверь кабинета нашего начмеда, а за ним направо служебный туалет. Продолжает знакомить меня с расположением Степа. Поднимаемся на второй этаж. Прямо, напротив лестничной площадки, кабинет полкового врача. То есть непосредственно мой рабочий кабинет. Заходим. Стол, стул, шкаф, кушетка. Вполне приемлемо для меня на ближайшие годы.
Далее направо по коридору. Справа туалет для переменного личного состава, то есть для больных. За ним палата. Напротив, кабинет начальника медпункта. Автоклавная. Следующая палата. Холл, для отдыха больных с телевизором, аквариумом, мягкими креслами и диваном. Напротив, через коридор- кухня и зал для приема пищи. Левее еще одна палата.
Вот и все, полковое лечебное заведение. Время приближается к обеду и я ухожу снова в штаб полка. Но увы, командира по прежнему нет. Поэтому самостоятельно принимаю решение убыть на обед. Для этого мне нужно проделать трех километровый путь по разбитым румынским тротуарам в обратном направлении.
Здесь очень много следов пребывания румынской власти до 1939 года, когда Бессарабия была возвращена законному владельцу, Советскому Союзу, право приемнику царской России. Но, а затем снова оккупация, и румыны были здесь до 1944 года. Повторное возвращение, и т.д. Но до сих пор "горячие" румынские парни не расстались с идеей о "великой Румынии". Красная керамическая черепица на многих домиках, да и сами дома со специфической архитектурой, тротуары из камня песчаника, все это напоминало о бывших хозяевах на этой территории.
Прихожу домой, а у меня гости. Приехала жена с дочерью. И даже обед уже готов. Красота. Делимся последними новостями и впечатлениями. Я даже успеваю немножко отдохнуть. Жена собирается самостоятельно заняться поиском работы по специальности. А также устройством ребенка в школу. Я ничего не имею против. Потому что сам еще не имею никаких возможностей в чем- то ей помочь, поспособствовать.
И снова трехкилометровый марш. Теперь конкретно на службу-работу. Теперь уже в повседневной форме, но еще брюки на выпуск. Или как еще говорят армейские острословы, брюки об асфальт. Хотя я прекрасно видел что весь личный состав полка, да и всего гарнизона, ходит в сапогах. Но я на всякий случай, легонько провоцирую. Хочу посмотреть какова будет реакция командиров и начальников.
Медики, в лечебных учреждениях типа госпиталей, сапоги одевают со стонами и проклятиями на голову тех, кто их придумал, только тогда когда, иногда, собираются по учебной тревоге. А так они на "службу" идут в туфельках, а там переобуваются в какие нить растоптанные тапочки. И их ножки целый день благоденствуют, проветриваясь и не парясь. Войсковое звено медработников в СА, черная кость. Они ничем не должны отличаться от всех остальных военнослужащих в части. Так думают, и так считают их командиры и начальники. И после того как любой доктор войскового звена, в течении трех-пяти- десяти и более лет походит в сапогах, он ни за что не согласится дать послабление в этом отношении поколениям коллег которые следуют за ним. О как я их понимаю.
Но у меня есть на всякий случай отговорка. Из полевой формы имею только ПШ. А сейчас по армейскому, тем более южному календарю, лето. И для того чтобы натянуть на ноги сапоги, мне их нужно сначала получить. А к ним нужно получить с вещевого склада и ХБ. Я ведь все предыдущие шесть лет обувал сапоги, только когда выезжали раз в год на полевые занятия. Мои подошвы тоже разнеженные. Но ничего, это не надолго. Скоро и они узнают, что такое, весь день хлюпать в собственном поту. Который стекает со всего тела в сапоги, от немилосердно палящего бессарабского солнца. Или же наоборот, превращаться в ледышки, стоя на плацу, в течении всего дня, во время строевых смотров. Под нещадными степными ветрами, при температуре минус, максимум двадцать пять градусов. Но я об этом пока не думаю, потому что не знаю.
И так, прибываю в медпункт. Дневальный на КПП, сказал, что командир уже в части. Но где то на территории. А так как я с территорией еще не знаком, то и искать его не буду. Захожу в свой кабинет, ключи от которого мне вручили еще до обеда. Переодеваюсь в халат, беру и вешаю на шею фонендоскоп. А ля доктор. В коридоре, на узких деревянных скамейках вдоль стен уже сидят те что ждут моей помощи, мои первые клиенты-пациенты.
Они выглядят далеко не так, как те бравые десанты, что мы привыкли видеть на парадах и в фонтанах. Три - четыре раза за два года, и это в лучшем случае, одевает советский десантник парадное обмундирование. Не считая убытия по демобилизации домой. А может так случиться что ни разу и за всю службу. В остальном это ХБ летом и ПШ зимой. С пилоткой, или шапкой-ушанкой на голове, соответственно сезону. Берет, это как корона у короля, одевается только по большому случаю.
Учитывая, что советский солдат, и десантник, в том числе, занимается самообеспечением и самообслуживанием, то и форма одежды у него соответствующая. Наряды по подразделению и по столовой, караульная служба и разгрузка угля, заготовка овощей и фруктов в местных колхозах и совхозах . Прыжки с парашютом и вождение техники. Стрельбы на полигоне и физ подготовка. И все эти интенсивные нагрузки накладывают свой отпечаток как на его организм в целом, так и на его внешний вид. В том числе и на форму одежды.
Основная масса, особенно на втором году службы, выглядят опрятно и молодцевато. Некоторым сержантам и старшинам не грех позавидовать, и нам, офицерам-мужикам. Они выглядят так, что куда там хваленому Рэмбо.
Но есть солдаты, первого-второго периода службы, и их тоже много,и порою они в таком виде, что лучше бы глаза наши их не видели. Изредка, но бывают солдаты, которые за два года даже не узнают, где находится этот медпункт. Но это редкость конечно. Во первых все без исключения проходят раз в год диспансеризацию. Затем всевозможные прививки и медосмотры. Поэтому если кто то хвастается что он , на протяжении всей службы, даже не знал дороги к МПП, это мягко говоря, неправда.
Положено приходить на амбулаторный прием, под командой санитарного инструктора роты. В его отсутствие, должен приводить старшина роты, или любой назначенный старший. Самостоятельное, одиночное посещение МПП, запрещено. При этом больные должны прибывать переодетыми в чистую форму одежды. У старшего должен при себе ротный (батарейный), журнал записи больных.
И даже в идеале, этот журнал должны приносить в медпункт за несколько часов, до прибытия больных. Чтобы дежурный по медпункту заранее знал, сколько больных в этот день ложно прибыть на прием. И подготовить все необходимое для их встречи. Что, увы, при всем нашем желании далеко не всегда выполняется на деле. Да, конечно, прием по неотложной помощи, у нас как и везде- круглосуточный- и без всяких предварительных оговорок. О чем и гласит надпись на табличке, прикрученной к входной двери.
Так вот я направляюсь в приемное отделение. В разных позах, застыли десантники, нуждающиеся в моей помощи. Кто то откинувшись головой на стенку, досыпает, не доспаное в карауле. Кто то скрючившись, держится за палец. Третьи, тупо уставившись в противоположную стенку, думают о чем то о своем. Все они прекрасно знают, что никакие команды "встать", "смирно", и т.п. в стенах лечебного учреждения не подаются. А потому на мое появление никто не дергается, не подпрыгивает. И это верно. Здесь больные. Но бывали случаи, когда самодуры, с большими звездами на погонах об этом забывали.
Занимаю свое место за столом. Медпунктовский санинструктор, старшина срочной службы, помогает мне на приеме вместо дежурного прапорщика Недялкова. Потому что он "сильно" занят неотложными делами в аптеке. На дворе как я уже говорил, почти средина сентября. Довольно тепло, а потому амбулаторных больных мало. Всего то человек пять-шесть.
-Кто там первый? Заходи. Подаю я команду.
-Товарищ лейтенант, здесь есть один с третьей батареи, зенитного дивизиона, с панарицием среднего пальца правой кисти. Докладывает мне санинструктор.
- Да, конечно, с него и начнем. Заводи. Дверь в гнойную перевязочную открыта. Медсестра Шулякова находится там и все слышит.
-Да, я слышу, уже готовлю! Отвечает она. Я осматриваю палец пациента. Здесь типичный случай. Завожу его в нашу "мини операционную". Провожу обработку операционного поля, обезболивание, вскрытие, зачистку, дренаж и все прочие манипуляции. Как учили. Я краем глаза наблюдаю за своей ассистенткой. Она тоже внимательно и напряженно следит за всеми моими действиями. И догадываюсь, что ждет, на чем я проколюсь, какую допущу оплошность. Или может у меня рука дрогнет. И тогда у нее появятся козыри, против не любимого с первой минуты доктора. Увы я не оставляю ей такого шанса, и это ее раздражает.Что хорошо заметно по мимике дряблого лица.
Каждого пришедшего на прием нужно расспросить. При необходимости, ( положено всех поголовно) раздеть догола и осмотреть кожные и слизистые покровы. Простукать перкуторно и выслушать аускультативно. Все показания занести в индивидуальную медицинскую книжку. Эти книжки и вся остальная амбулаторная документация хранятся здесь же. В шкафах и тумбочках приемного покоя. Зарегистрировать паспортные данные в книгу амбулаторного приема и зафиксировать эти же данные в ротную (батарейную) книгу записи больных. Если военнослужащего я определяю на стационарное лечение в лазарет медпункта, то соответственно здесь же завожу на него историю болезни. И все те же показания отражаю в ней.
Так как в данном случае, мне пришлось произвести хирургическое вмешательство, то все свои действия, поминутно я расписываю в операционном журнале. Вся эта писанина, занимает уйму моего времени. Но иначе никак нельзя. Ранее я уже упоминал, что медики для того чтобы облегчить в случае чего жизнь прокурорам, должны беспрерывно фиксировать свои действия на бумажных (тогда), и плюс электронных (теперь), носителях. Потому как если чего ни будь случится, пойдет не так как того нам хотелось бы. То дяди и тети, у которых мечи со щитами в петлицах, мгновенно появляются без приглашения, и в первую очередь отбирают у нас все эти самые носители информации. Чтобы мы задним числом не внесли, какие либо изменения в свои же записи. А потом по ним же нас и разобрать до косточек.
Поэтому скрипя зубами, беспрерывно пишем. С учетом небольшого, сегодня количества больных, прием я заканчиваю относительно быстро. Двух оставляю в стационаре лазарета. Двум назначаю продолжение амбулаторного лечения. Одному записываю освобождение от физических нагрузок в течении трех суток. Остальные обошлись однократной медицинской помощью.
Затем иду в стационар. Осматриваю и опрашиваю, всех кто там находится. Корректирую их дальнейшее лечение. Домой возвращаюсь в восемь вечера. По армейским меркам это очень даже рано. Первый день службы прошел вполне благополучно.