Аннотация: Я не знаю когда все это кончится. Но я точно знаю, когда все началось.
День 1.
Сегодня я наконец-то вышел к знакомому с детства зданию - дом, где я прожил свои первые 10 лет жизни. Пусть я и недалеко от него уехал - в новый район на окраине, но с тех пор видел его не часто. Хотя и поддерживал общение со своим другом Вовкой.
И вот сегодня тот время, когда пришла пора вернуться к прошлому. Время, когда мой новый дом просто разбомбили.
Двухэтажное здание встретило меня тишиной. Разглядеть, что оно грязно-желтого цвета, в четыре часа утра, было довольно сложно - фонари на улице погасли в тот день, когда началась бомбежка. Очевидно, что зацепили городскую электростанцию, а налаживать и чинить все теперь уже никто не собирается.
Я не знаю, почемупошел именно сюда, наверное светлые детские воспоминания пересилили, а может, я надеялся, что Вова не сможет мне отказать в укрытии. Как другие.
Хотя и эта надежда была призрачной, в осажденном городе все сбивались в 'команды', как это теперь называлось, но я бы назвал это стаей.
Стая, в которой есть охотники, охранники, производители. Всего за два месяца после начала боев, мы опустились до племенного строя. В первые дни я часто видел из окна, своего, еще целого дома, как стреляют друг в друга обычные жители города. Соседи по улице, не поделившие продуктовый магазинчик стоявший между ними. Победила, кстати, улица Пролетарская, что символично. Просто 'команда' рабочих вовремя ограбила оставшееся без присмотра отделение полиции и огневая мощь была на ее стороне.
Окно на втором этаже тускло засветилось. И, насколько я помнил, именно из этого окна Вовкина мама скидывала нам мяч пятнадцать лет назад. Одновременно с этим я услышал негромкие переговоры вдали, и понял, что больше медлить нельзя.
Дом встретил меня развороченной дверью, с пулевыми отверстиями, и покрошившейся лестницей, по которой с трудом можно было передвигаться из-за осколков.
Судя по тишине, в доме давно никто не жил. Но первое впечатление было обманчивым. За те три дня, что я блуждал по городу в поисках своих друзей я понял, что тихие дома отнюдь не безлюдны. Самыми населенными были, как ни странно, именно старые постройки - бабушкины дома, двух и трехэтажные здания.
Виллы, коттеджи и особняки, которые начали строить буквально пять-семь лет назад, пали первыми. И чем выше были заборы и прочнее решетки, тем большее количество мужиков с ружьями и трофейными автоматами полицейских шли их штурмовать. Причем большинство из них было в самой обычной одежде, может с поддетым бронежилетом. Молодцов, которые начали щеголять в камуфляже, любой расцветки и покроя, расстреливали бойцы с обеих сторон конфликта. Опознавательных знаков нет, свои тут быть не могут, значит чей? Правильно - солдат врага. А их выцеливали и снайперы и пулеметные гнезда и просто отряды, которые изредка проскакивали туда-сюда по опустевшему городу.
А вот и знакомая дверь. Правда почему-то лежит она на полу, а дверной проем завешен занавеской. Я, конечно, понимаю, что апрель теплый месяц, но по ночам все равно хорошо подмораживает, а потому, Вовка сильно рискует умереть, если не от случайной пули, то от обморожения или воспаления легких - легко.
Постучав кроссовкой по косяку и не дождавшись реакции, я зашел. Очевидно, что здесь либо побывала одна из 'команд' рыскавших по городу с оружием в поисках вещей для своей стаи, либо тут был сделан временный опорный пункт одной из воюющих группировок. Стены были изрешечены очередями, мебель отсутствовала в принципе, если не считать за нее покосившийся шкаф и старый стул. У окон были раскиданы мешки с песком, царила запустение и разруха.
В дальней комнате раздался скрип - как будто кто-то двинулся по направлению ко мне. Я конечно не солдат спецназа, но прошедшие дни и меня научили осторожности - достав нож, который будет абсолютно бесполезен, если у противника есть огнестрел, я как можно тише направился к выходу, стараясь не задевать осколки бетона, что были повсюду.
Выходило явно плохо, так как тот кто жил сейчас в квартире Вовки, а может и он сам, услышав мои телодвижения остановился. Нерешительный голос произнес:
- Если вы с Набережной - ваши приходили два дня назад. У нас ничего больше нет. Если же просто пришли поживиться - берите, что нужно и уходите, но сомневаюсь, что Вы что-то найдете. У нас нет оружия, а моя знакомая болеет. Я..., - голос чуть дрогнул, - я не хочу проблем.
Неизвестный замолчал, явно ожидая действий с моей стороны. А я понял, почему парни с Набережной пришли сюда. У Вовки были запасы. И запасы хорошие. Отчасти поэтому я к нему и шел. А этот нюня, что сейчас выложил мне все про себя - бери и убивай,а девку уводи к себе на работы - совсем не мой старый друг.
- Кто Вы такие, и почему находитесь в этой квартире?, - я как мог старался придать своему голосу металлические нотки, дабы мой собеседник испугался еще больше. Идти мне некуда и незачем. Надо давить и оставаться тут. Судя по тому как задрожал голос отвечавшего мне - у меня получилось.
- Я Вадим, моя знакомая - Ира. Ну, она не моя знакомая..., - голос на миг споткнулся, - Мы встретились неделю назад и вышли к этому дому случайно. Тут никого не было. Совсем. Но была мебель, были кровати, и я решил, что переждать здесь - не самая плохая идея.
Я, наконец-то, соизволил пройти те шаги, что отделяли меня от местного жителя. Он стоял упершись взглядом в пол, скрываясь за проемом двери. При виде меня вздрогнул, а я мысленно удивился. Как такая туша может чего то боятся? На вид это был мужчина лет тридцати и весил килограмм под сто.
Он носил очки и бороду, что придавало его лицу круглую форму. Весь кругленький, мягкий и в прошлой жизни, наверное, жизнерадостный, сейчас он представлял собой жалкое зрелище. Конечно, на вид не боец, но кто из нас боец? Уж точно не я. Ростом он был повыше меня, а значит примерно сто девяносто сантиметров. Но он так сжался, стоял в такой позе, что выглядел чуть ли не в два раза меньше моей сухощавой фигуры.
- Плохая, раз вы привлекли чужое внимание. Не зря же у вас тут такой кавардак, - я обвел взглядом комнаты, - почему не убрали хотя бы? Дверь бы повесили...
- Дык, ээээ, не умею я..., - парень опять обреченно уткнулся в пол, - поваром же работал, может видели, про меня даже сюжет на местном телевидении показывали!, - последние слова он произнес с забытой, за краткие две недели, гордостью и даже поднял глаза. Повнимательнее вглядываясь в его лицо, и пытаясь найти какие-то ассоциации, я запоздало осознал, что телевизор не смотрел уже лет семь. И вспоминать было нечего.
- Ну повар, уже что-то... , - мой неопределенный ответ его заметно опечалил.
- А может у вас есть лекарства?, - бородач с мольбой смотрел на меня, словно и не думал, что пару минут назад я пришел его ограбить. Да, с ним каши не сваришь.
- Что, подругу осколками посекло? - я красноречиво обвел взглядом следы местного боя.
- Нет, еще до того как мы пришли сюда... Она ранена в бедро. Кровотечение мы остановили, но видно, зараза какая-то пристала. Лежит, вся бледная, почти не дышит.
Да... И из этих инвалидов, моральных и физических я собрался сколотить свою команду. Может свалить в более благоприятные места? Я поежился, вспомнив как меня встретили, а главное, с чем проводили из последнего 'благоприятного' места. Все уже было поделено на квадраты - оружие, лекарства, материалы. Маленьким группам выживших оставалось только шарить по домам, вынося то, что оставили им 'команды' покрупнее. Да и попасть теперь в какую то из группировок, в прошлом мирных, жителей представлялось трудной задачей. Брали мастеров - которые умели делать что-то руками - столяров, механиков и так далее. Врачей, любого уровня подготовки. А меня, программиста, изредка занимающегося спортом, брать не желали никуда. И проходной билет - АКСУ или любое другое оружие, мне так и не пришлось ни найти, ни украсть.
Всему виной телевизор, который я все-же включил, в связи с событиями в стране.
И оттуда меня клятвенно заверили, что все хорошо. Что раскола в стране нет. Что мы единая страна и боев не предвидится и не ожидается. И я, насмехаясь над сорокалетними тетками, которые сметали с полок магазинов свечи, зажигалки, керосиновые лампы и гречку, сидел себе перед компьютером и исполнял очередной проект от зарубежной компании. И на счету у меня было пара тысяч долларов. И жизнь мне представлялась простой и легкой.
До начала апреля.
Но делать нечего - этот дом, этот толстяк и раненная девушка, которой я даже еще не видел - моя семья. Моя стая. Мое племя. И нам надо выжить.
День 2.
Знаете таких людей, которые постоянно живут в сраче, не видят выхода из ситуаций, плывут по течению? Им хватает сил, хватает навыков, но они чего ждут. Чего то приказа, пинка, призыва к действию, сильной руки.
Толстяк был из таких людей.
Он с радостью бросился выполнять мои указания, словно только и ждал, когда ему скажут что делать. Видя его нездоровый энтузиазм я понял, что он слишком долго не знал как действовать, и переложив ответственность на мои плечи, сразу повеселел, обрадовался.
Словно жизнь уже наладилась. Словно и не били за окном снаряды.Как будто все уже было хорошо.
Я мог только позавидовать его простодушию и жизнелюбию. В квартире не было даже самой обычной печки буржуйки, которую нам еще предстояло добыть. Хотя какое нам. Мне. У нас на руках все еще была больная девушка, которую этот Толстяк подцепил еще до нашего знакомства. И зачем то повеcил ее на свою, боящуюся ответственности, шею.
Меня же груз ответственности перед ними тут же прибил к земле, и я, в отличие от повара, не мог позволить себе ждать, когда придет кто-то большой, сильный и защитит меня от всего, что творится вокруг.
Я никогда не брал на себя ответственность, вокруг всегда находились яркие, сильные личности, которым это было жизненно необходимо и нужно. И я им не перечил. Я считал, что уметь подчиняться и хорошо выполнять свою работу - тоже своего рода достижение. Да и власть никогда не манила меня, возможно потому, что никогда я этой власти в руках и не держал. Но вот теперь, нежданно-негаданно, она на меня свалилась. Точнее, жалкое ее подобие.
Первое, что я решил сделать на посту вожака новообразовавшейся стаи это прибраться в помещении. Пол был весь просто усыпан бетонными осколками, пылью и крошкой. Ходить приходилось постоянно смотря под ноги.
Поручив это важное дело бывшему повару, я вышел в подъезд, сел на ступеньки и закурил. Мне еще предстояло придумать, как привести наше убежище в надлежащий вид. Сейчас апрель, но ночами все равно было холодно, и я не думаю, что ждать, когда наступит лето - хорошая идея. Надо заделать дыры в стенах, забить окна, найти печь, на которой мы будем готовить еду, как, в принципе, и саму еду. Вопрос готовки стоял остро - ни газа, ни электричества не было.
Поэтому я должен найти хоть что-то, в чем мы будем готовить свой нехитрый ужин. Кстати, тем что мы будем готовить, тоже неплохо было бы обзавестись. Также стоило вместо занавески вставить дверь. Жаль что, в детстве я не очень любил труды, так что эта задача не по мне. Да и вообще не так много работ, которые я бы смог провести сам. Нам срочно нужно сердце нашего организма - мастер. Ну, или любой рукастый мужик.
Укрепление жилища, еда и медикаменты для больной Иры. Вот основные задачи.
В моей руке медленно догорала сигарета, в осажденном городе служившая основной валютой, наряду с патронами и алкоголем. Многие мастера тем и занимались, что выращивали табак и крутили самокрутки, гнали самогон и делали самопальное оружие. .
Покурив я поставил себе задачу на ближайшую ночь - в полукилометре отсюда был гаражный кооператив, там можно попытаться найти что-то полезное.