Перкин Анатолий Алексеевич : другие произведения.

Осчастливь меня, Ангел

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  
  
  
   Часть 1
   Счастье земное
  
   "Есть два рода счастья: счастье людей
   добродетельных и счастье людей тщеславных.
   Первое происходит от добродетели,
   второе - от судьбы".
   Лев Николаевич Толстой.
  
  С самого своего рождения мы задаёмся вопросом, что такое счастье? И всю жизнь пытаемся найти на него ответы.
  
  Дети, живя только одним днём, находятся ближе к окружающему миру. Их совершенно не интересуют люди, стоящие у власти, общество, деньги, будущее. Любимый сердцу дворик, шумная и петлявая речушка, тихая деревенская улица, старенький домик на окраине села кажутся единственными и самыми дорогими местами во всем белом свете.
  
  Поэтому в отличие от взрослых дети меньше разочаровываются и гораздо счастливее в жизни.
  
  В детстве у меня, как и у многих моих сверстников, была своя мальчишеская вселенная, в которой я жил, не задумываясь о счастье, и только по вечерам, когда в моё окно над кроватью нежно и ярко светила звезда, я бесконечно задавался вопросом: где оно находится, это счастье?
  
  С годами, пройдя через множество испытаний и неудач, радостей и потрясений, потеряв и добившись чего-то в жизни, каждый из нас формирует своё представление о счастье. Для многих это здоровье, работа, крепкая семья, верные друзья. Но наше желание достичь ещё большего не покидает нас никогда, и мы продолжаем все так же стремиться к материальному благополучию, должностям, наслаждениям.
  
  Живя в поисках счастья, мы не ценим мелочи жизни, а умение довольствоваться своей судьбой со всеми её сложностями, которые она уготавливает нам, и оставаться при этом счастливым, дано не каждому из нас.
  
  ДЕТСТВО
  
  Родился я в Рязанской области, и село наше Горлово считалось не таким уж заброшенным, как множество других в России. Имелась своя железнодорожная станция с названием "Миллионная", можно подумать, что жили в Горлово люди обеспеченные и богатые.
  На самом деле жители села, чтобы выжить, от зари до заката трудились на колхозных полях.
  
  В колхозе долгое время работали и мои родители. Труд их был нелёгким, и я старался им помочь. Чтобы накормить колхозную скотину, вместе с родителями носил тяжёлые снопы соломы, неподъемные вёдра воды.
  
  Со временем я осмелел и сам стал доить коров, не уступая опытным дояркам. Зараз доил до пяти коров. Фотография моя даже попала на страницы районной газеты. В деревне в то время я был почти звездой, и счастье долгое время не покидало меня.
  Жили мы небогато, но в нашем доме всегда царили взаимопонимание, благополучие и... счастье.
  
  Семья наша была большая: я, мои родители, дедушка, бабушка, брат Миша, младше меня на год.
  
  В наследство от деда достались мне большие старые деревянные сани, которыми я очень гордился, так как смастерил он их лично для меня. По вечерам дед часто сажал меня на колени и рассказывал разные истории из своей жизни. "Вот вырастешь, станешь плотником, как я, это же хорошо, когда строишь дома", - часто говорил он.
  
  Своего дедушку я не очень хорошо помню. Помню лишь, что был он высоким, худым, часто шутил и почему-то по вечерам всегда ходил в кальсонах, которые мне сильно нравились. Я думал о том, что, когда вырасту, будут и у меня такие же.
  
  Каждую весну на своей старенькой лошадке дедушка пахал огороды, чтобы заработать деньги. А потом с мужиками пил водку. Один раз они налили и мне и, посмеявшись, сказали: "Пей, мужиком будешь". Взял я стакан в руки и не знал, что мне с ним делать, а мужики смеются и всё подкалывают меня. Тогда я подумал: "Да они просто издеваются". Взял и вылил водку в только что вспаханное поле. Мужики, конечно, обиделись, но виду не подали. После этого случая мне больше не наливали.
  
  А дед мой всё это время чесал свою бороду, с гордостью глядя на меня. Любил я его даже не потому, что был он уважаемым в деревне человеком, а за эту самую бороду, хранящую в себе большие тайны.
  
  Дед мне часто говорил, что, если я вырву из неё волосок и загадаю желание, оно обязательно сбудется. Я так и делал. А если не сбывались мои мечты, он успокаивал: "Видно, не так сильно хотел ты этого счастья". Мне иногда казалось, что мой дедушка был настоящим волшебником, особенно когда сбылась моя давняя мечта и мне купили трёхколёсный велосипед, на котором я рассекал по деревенским улицам, угодив однажды в густую крапиву.
  
  А ещё я очень любил, когда дедушка брал меня на руки и подкидывал вверх. Тогда я видел очень близко большой крест, который висел на его широкой груди. Мне было немного страшно и в то же время смешно и весело. Я хохотал так сильно, что прибегала бабушка и всё ахала, глядя на наш цирк.
  
  Как и многие мужики в деревне, любил дед крепко выпить, поэтому так и не построил собственный дом. Зато построил его своему родному брату.
  
  Когда моего дедушки не стало, я долго горевал о нём и его белой бороде, из которой уже не мог выдернуть волшебный волосок.
  
  Нищета, в которой жила почти вся деревня, а не только наша семья, вынудила моих родителей отдать младшего брата Мишу в детский дом.
  
  Когда я немного подрос и стал больше разбираться в жизни, я попытался узнать у родителей, почему так произошло и отчего одни люди живут счастливо и богато, а другие - бедно.- Подрастёшь, тогда поймёшь сам, - говорили они мне.
  
  В отличие от нас, богатым был наш сосед, к которому я частенько забирался в сад, где по осени было много яблок, или в сарай за куриными яйцами. Однажды он поймал меня и выпорол крапивой, после этого я забыл вкус соседских сладких яблок и свежих куриных яиц. Несмотря на то что сосед был богатый, отличался он большой жадностью, и поэтому в деревне его не уважали.
  
  ***
  Чтобы понять окружающий мир, на завалинку, где курили махорку и оживлённо беседовали деревенские старики, я часто присаживался, пытаясь узнать, о чём они говорят. Внимания на меня никто не обращал, а разговоры их мне были скучны. И тогда я, как и вся деревенская ребятня, задрав штанины, бежал на речку, где стояла старая деревянная мельница.
  
  Перед каждым Новым годом вместе с отцом мы отправлялись в лес за ёлкой. Срубали самую высокую. Мне казалось, что чем больше будет ёлка, тем счастливее будет Новый год. Наряжали ёлку фантиками от конфет и снежинками, сделанными из бумажных салфеток. Вместо гирлянд зажигали обычную синюю лампочку, свет от которой казался сказочным и загадочным.
  
  Учёба в нашей деревенской школе давалась мне трудно - я частенько пропускал школьные занятия, поскольку в детстве был хиленьким мальчиком и очень много болел. Особенно из тех лет запомнился мне запах камфорного масла, так как часто меня беспокоили уши.
  Школа наша была старенькой и холодной, поэтому чернила, которые мы приносили с собой, долго отогревались. И когда завхоз дед Фёдор закладывал дровишки в печку, она наполняла класс дымом, от которого слезились глаза, а нас всё это по-детски забавляло.
  
  В юном возрасте я любил ходить с мамой в гости. Была она у меня красивой, об этом мне говорили соседи. Когда мы шли с ней по деревне, знакомые мужики кричали ей вслед: "Ей, Антоновна, куда пошла?" Я ещё сильнее прижимался к ней, крепко взяв за руку. Мама это замечала и однажды спросила, не ревную ли я? Я, конечно, отрицал, но на самом деле мне не нравилось, что чужие мужики засматривались на маму.
  
  Чтобы хоть чем-то доставить ей счастье, каждый раз на 8 Марта я дарил ей праздничные открытки, на которых всегда писал: "Милая мамочка, ты у меня самая красивая, я тебя люблю, буду теперь учиться только на четыре и пять". Но обещания свои не выполнял и по-прежнему часто приносил домой тройки, а то, бывало, и двойки.
  
  ***
  Когда я подрос, то каждое лето работал в колхозе пастухом. Трудиться мне нравилось. На старой кобыле Савраске, которая большую часть дня лежала на лугу, со своей верной собакой Найдой, которую я подобрал на речке, пас телят. Рядом с селом протекала речка Табола, приток Дона, и я, раздевшись донага, купался в ней, подплывая к осоке и красовавшимся жёлтым кувшинчикам.
  
  А в голубом безоблачном небе светило яркое солнце и пели жаворонки. Накупавшись до икоты, ложился в зелёную и сочную траву, пахнущую нежной мятой, аромат которой дурманил голову. Рядом весело журчал живой родник, из которого я пил студёную воду.
  Когда начинался дождь, вместе со своей собакой я забирался в шалаш, построенный собственными руками из тростника. Неподалеку от шалаша проходила железная дорога, и мне нравилось встречать и провожать пассажирские поезда. Я мечтал о том, как бы отправиться в далёкое путешествие, чтобы познать жизнь.
  
  Это был мой мир, о котором я никому не рассказывал. Мне тогда казалось, что нет на свете людей счастливее, чем я.
  
  Как и у многих в детстве, происходили у меня разные случаи, были весёлые и не очень.
  Особенно запомнился один. Стояли очень жаркие дни, наша небольшая речушка местами пересохла. И вот один раз прибегает отец и восторженно кричит: "Сынок, там рыбы много, прямо в луже плавает!" Мы с отцом сначала пытались ловить рыбу кошёлкой. Но когда в воде мы подняли большую муть и рыба всплыла брюхом вверх, то руками выкидывали её на берег. В тот день мы наловили больше ведра щук, плотвы и окуней. Сначала готовили рыбу на костре, потом, наевшись до отвала, принесли большую добычу домой и даже поделились с соседями. Я был рад такому счастливому случаю.
  
  ***
  В нашем стареньком деревенском доме в углу висела икона Божией Матери. Досталась она нам ещё от бабушки, которая часто мне говорила: "Счастье, внучек, заключается в православной вере". О какой вере она говорила, в то время я понять не мог. Смотреть на икону долго я боялся. Мне казалось, что кто-то сверху наблюдает за мной и знает всё, что я делаю. Поэтому я опасался совершать недостойные поступки, а если делал их, то, когда родителей не было дома, иногда тайком молился, чтобы искупить вину, так как был крещёным, а на груди у меня висел маленький крестик.
  
  На Пасху перед иконой родители зажигали лампаду, и в нашем милом доме становилось уютно и тепло. В эти весенние дни расцветали под самыми окнами черёмуха и сирень, и их аромат наполнял нашу избу. Мама пекла пироги в деревенской печке, аппетитный запах которых будил меня ранним утром, а вечером мы накрывали праздничный стол и всей семьёй пили чай с малиновым вареньем. Потом с деревенскими ребятами отправлялись по соседским домам, заходя почти в каждый, чтобы всех поздравить. Принимали нас тепло и радостно, угощали крашеными пасхальными яйцами, блинами и куличами.
  
  Набрав с ведро пасхальных яиц, я нёс их домой, мне казалось, что этого угощения нам хватит на целый год.
  
  Мы, деревенские дети, любили христианские праздники, особенно Рождество. Вместе с дворовыми собаками катались с высокой горы, построенной всей деревней. А потом шли в самую большую сельскую избу к бабе Клаве, у которой было шестеро детей. Здесь нас угощали блинами с мёдом.
  
  Одно было плохо: на большие церковные праздники нашим бабушкам приходилось ездить молиться в соседнюю деревню - наша-то церковь была заброшена. Сначала её превратили в клуб, а потом - в склад.
  
  А была она такая большая, что мне казалось: там может разместиться половина жителей нашей деревни. Под церковью был подземный ход, и мы с мальчишками пытались туда попасть, за что нас всегда ругали родители. А мы, не слушая их, всё равно старались туда добраться, чтобы найти клад, который принесёт нам счастье и богатство.
  
   БРАТ
  
  Незаметно пролетело детство, вот уже впереди меня ждали выпускной школьный вечер и дорога, которую каждый выбирает в своей жизни сам. После школы я подался в колхоз, так как работы у нас больше в деревне не было. Правление дало мне рекомендации для учёбы на водителя. Отучившись, получив права и старенький "ГАЗ-52", я возил деревенских девчонок, но ещё чаще сидел в непролазной грязи, которой в наших краях хватало на всех.
  
  Подъехав первый раз к своему дому, я с гордостью подал сигнал, потревожив соседей и дворовых собак. "Здорово, родители, вот мне машину доверили, теперь и вас буду возить на огороды", - с гордостью заявил я. Счастью моему не было предела - ведь мне доверили машину. Я шофёр!
  
  Но радость моя оказалась недолгой. Весной этого же года заболела мама, и ей сделали операцию. "Матери твоей жить осталось недолго, болезнь её неизлечимая", - сказал мне как-то знакомый деревенский врач. Маме об этом мы с отцом не говорили, но мне казалось, что она догадывалась сама. Верующие бабушки приносили просфоры и говорили, что, если их есть натощак, они помогут. Лежала моя мама около той самой заветной иконы Божией Матери.
  
  "Я должна увидеть своего сына, чтобы попросить у него прощения", - часто говорила мама. Это было её последнее желание. Она чувствовала большой грех за то, что много лет назад сдала моего младшего брата в детский дом, и всеми силами пыталась прожить ещё немного, чтобы снова его увидеть. А мы не знали, где его искать, так как в письме, полученном из детского дома, нам сообщили, что брата моего там нет. Но в один из дней к нам прилетела радостная весть.
  
  "Твой брат нашёлся", - неожиданно окликнула меня почтальонша, передавая письмо.
  "Я очень скучаю по вам и очень хочу всех видеть. После детского дома меня взяла на воспитание семья, но всё равно для них я чужой. Жду ответа, как соловей лета", - писал мой младший брат Миша.
  Мы ответили, что тоже очень ждём его.
  
  ***
  В ожидании большого счастья я пошёл на железнодорожный вокзал, чтобы встретить брата. В деревне эту новость узнали, собрались зеваки, многим было интересно посмотреть, кто он такой. Среди сходивших с поезда пассажиров брата я искал по фотографии, которую он нам прислал в письме.
  
  Его я узнал издалека. Был он немного выше и худее меня. "Здравствуй, брат, - окликнул я его. - Это мы тебя ждём". Слёзы радости сопровождали нас всю дорогу к дому. "Здравствуй, сынок, ты нашёл нас, а я уже и не думала тебя увидеть, столько лет прошло. Я уже и стол накрыла", - встречая нас на крыльце, радостно причитала мама.
  Долгими вечерами брат рассказывал о своей жизни на чужбине.
  
  "Приняли меня в чужой семье хорошо. Я даже не ожидал, что так могут любить посторонние люди. Первое время они мне не говорили, что у меня есть настоящие родители и что взяли меня из детского дома. Уже позже я случайно от соседей в деревне узнал, что у меня есть настоящие родители, очень захотелось вас увидеть, почувствовать настоящее семейное тепло. А теперь мы все вместе, это так здорово, я давно мечтал об этом.
  
  Конечно, у чужих людей, которые меня взяли на воспитание, я был почти родным ребёнком, но они боялись, что я могу остаться у вас, ведь здесь родные люди, а там - чужая кровь.
  
  Я теперь точно буду счастливым, мне об этом одна старушка нагадала".
  Он всё это говорил так, как будто долго готовился. А мы слушали его, ощущая себя виноватыми, и от этого в глазах моих родителей стояли слёзы. Они хотели сделать что-то хорошее своему нашедшемуся ребёнку. Мама плакала и постоянно гладила его по голове, угощая блинами, и говорила: "Спасибо, сыночек, что приехал, а я думала, что не увижу тебя больше".
  
  Отец всё пытался спросить, рад ли он встрече и хорошо ли ему у нас? Но у него это почему-то не получалось, и он говорил невпопад: "А как там тебе жилось, тебя не обижали? Оставайся у нас, хлеба всем хватит".
  
  Для меня приехавший брат был словно дорогая находка, которую я боялся потерять.
  "Я брата нашёл, ко мне брат приехал", - говорил я своим друзьям и соседям. И специально ходил с ним в клуб на танцы и просто гулял по улицам, чтобы лишний раз показать его всем. Мне хотелось, чтобы об этом узнали вся деревня, весь мир, который мне тогда казался самым счастливым.
  
  Я тайно верил, что брат найдётся. И верил не зря. А встретив его, чувствовал непонятную для меня вину.
  
  ***
  Мама после приезда младшего сына пошла на поправку. Больше стала радоваться жизни и смеяться. По утрам дом наполнялся запахом блинов, потекла радостная семейная жизнь.
  Но недолгим было наше семейное счастье: брат связался с плохой компанией, стал выпивать. "Почему сдали в детский дом меня, а не тебя?" - этот вопрос часто стал возникать между нами. И на него я не мог найти ответа. "Ты счастливее меня, тебе этого не понять. Если бы ты знал, что пришлось мне испытать, когда я узнал, что у меня была своя семья", - говорил брат. Я не ожидал этих слов и пытался наладить наши отношения. Но они не складывались.
  
  Мы становились ему чужими, и все наши попытки понять его ни к чему хорошему не приводили. Выпивка его не прекращалась, он перестал ходить в больницу, а в семье возникли конфликты. "Ты бы хоть к матери в больницу сходил, она тебя так долго ждала", - говорил ему отец. В ответ брат стал говорить о том, что ему здесь не нравится, что он намерен уехать.
  
  Я просил его остаться: "Ты знаешь, как долго тебя ждала мама. Побудь у нас, пока она жива, для неё это очень важно. Если она узнает, что ты уехал, она не проживёт и дня. Что тебе стоит? Врач сказал, что ей недолго осталось жить, тогда ты можешь уезжать, куда тебе захочется. Пойми, что ты продлеваешь ей жизнь. Сам врач, который её лечит, сказал, что это просто чудо, что мама до сих пор жива. Ты это понимаешь?" Но слова мои были для него пустым звоном. Та боль, которую испытывала мама, а вместе с ней и мы, была ему безразлична. В душе у него не было сочувствия. Оттого, что он в детстве был отдан в детский дом, родная мать и мы стали для него чужими людьми.
  
  В больницу к маме я ходил один. В последнее время она стала чаще говорить о Боге, о том, что он услышал её молитвы и к ней вернулся сын.
  
  "Вот отправим тебя в армию и будем ждать, когда вернешься. А Мишка - он хороший. Такое впечатление, как будто он всё это время был рядом со мной, просто я его не замечала. Меня, наверное, за это и Бог наказал. Я вот поправлюсь и вместе поедем в районный центр, купим что-нибудь для Миши, а то я ему последний раз одежду покупала, когда ему годика три было.
  
  Чужие люди всё равно его сильно не баловали. А потом вы втроём пойдёте за ёлкой, и мы все вместе будем встречать Новый год. Всё у нас будет хорошо. Я сейчас так счастлива, и так сильно хочется жить, чтобы вас на ноги поднять!"
  
  Я держал в своих ладонях руки матери и видел, как за последнее время они сильно исхудали, с лица исчезла улыбка, которой она одаривала всех знакомых в деревне. Да и разговаривала она уже не так бойко. Я знал, что каждый проведённый с ней вечер мог быть для неё последним, и поэтому старался поддержать её. Но где-то глубоко в душе я надеялся на чудо, что всё у нас будет хорошо, и, находясь дома, всё чаще глядел на икону и просил у нее, чтобы в нашем доме было счастье.
  
  Но я видел, как хрупкий мир, созданный в моих мечтах, давал глубокую трещину. Я терял двух своих близких людей - маму и брата, который с каждым днём всё больше и больше отдалялся от меня и в любое время мог уехать. И я ничего уже не мог изменить. А мама, словно чувствуя что-то неладное, каждый раз спрашивала меня:
  - А где мой сынок Миша, он что, не хочет меня видеть?
  - Он сказал, что придёт один, - говорил я, обманывая её каждый раз.
  
  Мама таяла на глазах. И это было ужасно: каждый раз замечать, как ей становится всё хуже и хуже. Силы оставляли её. Она уже почти не вставала с больничной постели, и я знал, что она уже не может ходить.
  
  Но в один из дней она буквально приползла домой, мучаясь от боли. Брата не было - последнее время он редко появлялся у нас. Обессиленная мама не могла открыть калитку и прислонилась к ней, чтобы не упасть. Отец поспешил ей навстречу, радостно крикнув: "Сынок, мама пришла! Иди встречать! Ей уже лучше стало. На стол накрывай!"
  
  Но уже через несколько минут стало ясно, зачем она пришла. Весь вечер она безуспешно прождала своего младшего сына. К вечеру её стали мучить невыносимые боли, и мы вызвали "скорую помощь". Это был её последний вечер в кругу семьи, в котором не оказалось дорогого нам человека - её сына и моего младшего брата. И в этом опять я винил прежде всего себя. Винил за то, что не смог его понять и принять таким, какой он есть.
  
  Однажды мы с братом сильно поссорились. Не выдержав таких сложных отношений, я сказал прямо и открыто: "Знаешь что, брат, если хочешь жить с нами по-человечески, живи. Если не хочешь, можешь уматывать на все четыре стороны". Говорил эти слова я с большой болью, было мне очень плохо от того, что близкий мне человек, в котором течёт родная кровь и которого я ждал много лет, стал мне чужим и непонятным. "И уеду, меня здесь ничего не держит. Наверное, зря вообще я сюда приехал", - эмоционально отреагировал брат.
  
  В один из вечеров, собрав свои скромные пожитки, он заявил, что уезжает обратно, к своим приёмным родителям. Мне хотелось ему сказать что-то важное и доброе. Но то, что было глубоко в душе, я не смог выразить словами.
  "Постой, брат, чем мы виноваты перед тобой? Так сложилась жизнь, такова судьба", - с болью проронил я.
  
  В то время мне было уже всё равно, и даже не возникало желания остановить его, сказать на дорогу добрые слова. Я даже не пошёл провожать его на вокзал. И только после его отъезда остался на душе тяжёлый камень от того, что уехал от нас родной, но так и не ставший близким человек.
  
  ***
  В дождливый осенний день мама умерла, вспоминая обо мне, но я был в поле на работе, никто мне об этом не сказал. Мы отослали телеграмму брату, но он так и не приехал.
  Хоронили маму почти всей деревней. Кто-то очень сильно сожалел: "Молодая ещё совсем ушла, жить бы ей да жить. Как теперь без неё мужики будут?" Кто-то тихо шептался: "Смотрите, а сын-то её младший не пришёл на похороны, говорят, уехал. И почему он уехал? Может, его не так приняли. Говорят, он пить стал и с плохой компанией связался".
  
  На похоронах я не плакал, сам не знаю почему. Больше курил; курил, не стесняясь, при всех и много. Наверное, хотелось выглядеть взрослым. Когда стали закапывать могилу, какой-то ком подкатил к горлу и остался там. И только после похорон за столом слёзы застилали глаза. Но жизнь продолжалась.
  
  Через несколько дней мне пришла повестка в армию, чему я очень обрадовался. За отца я был спокоен. Его познакомили с молодой красивой женщиной. И я был рад, что он не остался один.
  
  Но тётя Аня (так звали мою мачеху) оказалась нехорошей женщиной. У неё часто куда-то исчезали наши деньги, и я видел, что она врёт. Но не обращал на это внимания. Главное, чтобы отец был не один, думал я. Было мне тогда восемнадцать лет, хотелось быстрее уйти в армию для того, чтобы что-то изменить в своей жизни.
  
  Вся деревня провожала меня в дальний путь. "Счастливой тебе дороги, сынок", - сказал мне на прощание председатель колхоза, пожимая руку и вручая большой чемодан, в котором разместились все мои пожитки. Родной дядя браво играл на деревянных ложках, а сосед своими жёлтыми от табачного дыма пальцами умело и задушевно - на гармошке.
  
  Бабушки-соседки крестили на дорогу. Пришла провожать меня и красивая девчонка Катя с нашей улицы, которая мне очень нравилась. Как сейчас помню её и большие голубые банты. На прощанье, поцеловав меня нежно в губы, она сказала: "Толя, ты хороший парень и нравишься мне". Я был счастлив.
  
  ***
  Служба в армии для меня, как и для тысяч ребят, оказалась обычной. Сначала была учебка в Москве, потом Забайкальский военный округ. Новая жена отца буквально через два месяца обобрала его до нитки и исчезла. Отец снова остался один, и мне от этого было грустно. Всё это время моя связь с ним была через письма, которые за него писали соседи, так как он был неграмотным.
  
  Отслужив, осенью я вернулся домой, но дом оказался заброшенным и одиноким. Вокруг были заросли крапивы и высокая полынь. Внутри дома паутина свисала по углам, а по полу бегали голодные серые мыши. Страх одолел меня. Где мой отец, как жить дальше? Почему так случилось?
  
  Два года я мечтал поскорее вернуться в свой старенький дом к отцу. От соседей узнал, что отец женился и уехал к другой женщине в ближайшую деревню, что приезжал какой-то солдат и искал меня, и я сразу подумал, что это был брат. Так в 20 лет я оказался без семьи и без копейки в кармане.
  
  Мой старенький и ветхий дом требовал серьёзного ремонта, да и жить там один я не хотел, а оставаться у мачехи тоже не стал и подался на поиски счастья. Провожали меня в дальнюю дорогу только икона Божией Матери, чудом оставшаяся в заброшенном доме, да старая соседская собака, с которой я играл ещё в детстве.
  
  Так же, как и много лет назад, на её пушистом хвосте висел репейник, а в грустных и верных глазах были печаль и разочарование. Хозяева умерли, и остался пёс жить один в полуразрушенном доме. Казалось, что всем своим собачьим видом животина так и говорила: "Возьми меня с собой, мне здесь плохо и одиноко".
  Ещё хуже было мне. Ведь я знал, что дом, в котором родился и вырос, где прошло моё счастливое детство, я покидал навсегда.
  
   МОСКВА
  
  Поиски счастья начались с одного из московских вокзалов, где я прожил трое суток, раздумывая, куда податься дальше. Когда деньги, что одолжили соседи из моей деревни, были на исходе, я вспомнил, что в Средней Азии, в Учкудуке, живёт мой дядя, который приглашал меня когда-то к себе. С этой мыслью я подался к кассе - покупать билет. И вдруг меня окликнул посторонний мужчина:
  - Эй, солдат, не хочешь в охране работать?
  - Я тебе что, старичок, что ли? - возмущённо ответил я.
  - Да ты не знаешь, что это за охрана, мы и молодых туда не всех берём. Будешь работать в центре Москвы, не пожалеешь, - заманивал сотрудник военизированной охраны Министерства финансов СССР, который искал мобилизованных солдат.
  
  Через неделю я стоял у главных ворот Государственного банка, потом было Центральное хранилище Минфина.
  
  Помню, случился как-то со мной небольшой конфуз. По совместительству в одном из универмагов столицы я работал дворником. Меня заметили знакомые девчонки из деревни, был я тогда одет в старую и местами рваную фуфайку и поношенную шапку-ушанку. Сначала они долго рассматривали меня со стороны, но, осмелившись, спросили, чем я здесь занимаюсь и почему у меня такой вид?
  
  Однажды я приезжал к себе в деревню в форме охранника, но, чтобы быть на высоте, сказал, что работаю сотрудником спецслужбы. И вот, встретившись теперь с моими бывшими деревенскими девчонками, я им заявил, что нахожусь на спецзадании и прошу их не подавать виду, так как за нами может быть слежка. Так я и выкрутился из неприятной ситуации.
  
  От Москвы брал всё. Посещал выставки, музеи, театры. А однажды, перекупив билеты, посетил Большой театр. А ещё я стал писать стихи, которые читал в общежитии. Поэтому мне и предложили поступить на курсы журналистов при МГУ. К обучению я относился серьёзно, пытаясь уловить в каждом слове преподавателей секреты профессии, о которой мечтал ещё с детства. Особенно гордо об обучении я говорил у себя в деревне, где мои бывшие учителя с недоверием относились к тому, что я учусь в МГУ.
  
  В один из дней меня пригласили в известный журнал "Юность", куда я отправлял свои стихи. Там меня обрадовали: "Сюда мы не всех приглашаем, стихи у тебя неплохие, но надо много учиться, тогда, может, что-нибудь и получится.
  
  Мы возьмём для печати два стихотворения. Если есть ещё, приноси", - сказали мне в редакции.
  
  Радость охватила меня. "Я уже почти поэт!" - думал я. Однажды я читал свои стихотворения в ресторане "Москва", где присутствовали начинающие московские поэты. Я чувствовал себя почти звездой. Читал свои стихи и любовался из окна на Красную площадь. Казалось, протяни только руку - и Москва будет покорена.
  
  Но одними стихами про осень, берёзы и осенний дождь мне не удалось покорить столицу. Жить в этом шумном городе мне разонравилось через три года - слишком много суеты. В окружении миллиона людей было мне тоскливо и одиноко.
  
  Часто я отправлялся на один из московских вокзалов и провожал уходящие в дальний путь пассажирские поезда. Мне нравилось смотреть на то, как люди куда-то уезжали, уютно усаживаясь в своих купейных вагонах. Хотелось и мне сесть в первый попавшийся пассажирский поезд и уехать из Москвы в поисках счастья далеко-далеко.
  
  Прожив пять лет в столице и окончив автомеханический техникум, университет марксизма-ленинизма и курсы журналистов при МГУ, я подался по России искать счастье. Я ничего за эти годы не нажил: за спиной была котомка, а в ней пара червонцев и три книги. А ещё было сильное желание посмотреть мир.
  
   ПОИСК ИСТИНЫ
  
  После почти двухнедельной поездки я оказался на Севере, где шло строительство железной дороги и освоение нетронутого края, о котором мы все в то время мечтали. Со мной рядом работала молодёжь со всей России, но в основном из Якутии. Я счастлив!
  Об этом я мечтал, живя в Москве. Быстро освоившись на новом месте, создал корпункт стройки, стал собирать её историю, писать о людях, получать хорошую зарплату. В то время почти каждый из нас был счастлив по-своему: впереди - светлое будущее, материальный стимул, возможность проявить себя. Здесь я нашёл новых друзей, был избран в совет штаба БАМа.
  
  В стране началась перестройка. На АЯМе (Амуро-Якутская железная дорога) рабочим в то время было не всё равно, кто придёт к власти. Для них главными были стабильность и возможность хорошо заработать. Люди видели несправедливость, так как оказались брошенными на произвол судьбы. Пропадали энтузиазм, стремление, инициатива. Людям была нужна вера в завтрашний день.
  
  И когда от трудовых коллективов АЯМа я был рекомендован на совещание по проблемам строительства БАМа, то был настроен рассказать всю правду. Совещание, на котором присутствовали представители министерств и ведомств, московские чиновники, СМИ, мне показалось скучным. Многие руководители пытались оправдать себя.
  
  Мне это порядком надоело, и я устремился на трибуну. Представитель Якутии схватил меня за костюм, пытаясь остановить. Но мне было всё равно, и я начал говорить. До этого полусонные от однообразия выступающих операторы и журналисты центральных газет и телевидения вдруг направили на меня камеры и микрофоны.
  
  Я стал говорить о простых человеческих проблемах, которые особо никого не волновали, о том, что таят чиновники.
  
  Говорил о проблемах не только строителей, но и о том, какой бардак присутствует на стройке, как тысячи людей остаются ненужными государству и судьба их никого не интересует.
  
  После выступления дал интервью Центральному телевидению, московским и местным СМИ.
  Я был счастлив от того, что груз, который долгие годы носил в себе, мне удалось выплеснуть наружу. Наивно надеялся, что моё выступление поменяет сознание чиновников и проблемы простых людей будут услышаны наверху.
  
  Потом мы с товарищами с надеждой смотрели моё выступление по Центральному телевидению. Промелькнули лица знакомых якутян, но меня, хотя снимали больше всех, на экране так и не было. Наверное, показался кому-то слишком запальчивым, ершистым - вырезали... Местные СМИ хоть немного, но всё же попытались написать правду, которую я хотел донести. На стройке простые рабочие стали относиться ко мне как к герою, а вот начальство - с недоверием и опаской.
  
  В один из зимних вечеров начальник поезда, оказавшийся на укладке железной дороги, которая находилась за сотню километров от нашего общежития, изъявил желание меня подвезти. Я заподозрил что-то неладное в его предложении. "Такого не бывало, чтобы простые работяги в "Волге" вместе с начальством ездили", - подумал я. Но от приглашения не отказался, и машина отправилась в дорогу.
  
  Проехав полпути, "Волга" остановилась. "Ну что, приехали, борец за справедливость, - стал кричать на меня начальник поезда. - Что ты везде лезешь, куда тебя не просят, справедливости ищешь? Да ты нам просто работать не даёшь. А ты знаешь, вот сейчас здесь тебя грохнем и закопаем в снегу, и никто об этом не узнает".
  
  Вечерело, в радиусе 100 км стояла гнетущая тишина, мороз под сорок. Но мне было всё равно, я не испугался и ответил спокойно: "А что ты меня пугаешь? Что хочешь, то и делай". Видя моё спокойствие, матерясь и брызгая мне в лицо от злости слюной, начальник махнул на меня рукой и сказал водителю "Волги": "Поехали".
  
  О случившемся я рассказывать никому не стал. Может, поэтому отношение руководства ко мне изменилось. Не запугав и не сломив мою волю, стали они ко мне более вежливыми и добрыми.
  
  Но я знал, что это была просто маска, которую люди надевают с определённой целью и могут её снять, когда им нужно.
  
  Пытаясь добиться справедливости, я продолжал свою бесполезную борьбу. Благодаря известному в то время журналисту Максиму Кусургашеву, который работал на радиостанции "Юность", я несколько раз выступал в его программе.
  
  Приехав из глухой тайги, я ходил по "Останкино", и глаза мои разбегались от удивления при виде телезвёзд. А когда меня пригласили на программу "Взгляд" и я встретился с журналистами, счастью моему не было предела. Я пью чай с тортом с самим Эдуардом Сагалаевым, и мы говорим о жизни. Но вся моя мышиная возня не приносила простым строителям хоть немного счастья. И от этого желание борьбы с ветряными мельницами стало потихоньку пропадать. Я понял, что истина там, где власть и деньги.
  
   СОСТОЯНИЕ
  
  Скопив денег на строительстве железной дороги, я решил приобрести жильё в Тынде, куда меня пригласили работать журналистом в газету "Мосты магистрали". Денег было много. В то время на них можно было купить две двухкомнатные квартиры. В небольшой чемоданчик они не вмещались, и мне пришлось купить обычный пакет, который порвался от тяжести.
  
  На эти деньги я опять пустился в путешествие по стране. Объездил почти всю Прибалтику и Дальний Восток, жил в самых дорогих гостиницах.
  
  Однажды в одном из кафе Таллина ко мне подошёл моложавый официант и предложил заказать музыку. Я не ожидал, что для меня будет играть небольшой оркестр, и был немного растерян, но после недолгих раздумий заказал "Гори, гори, моя звезда...".
  Твоих лучей небесной силою
  Вся жизнь моя озарена;
  Умру ли я, ты над могилою
  Гори, сияй, моя звезда!
  
  Скрипка играла, словно плакала, и душа моя пела ей в такт. Я испытывал счастье, только не знал от чего. Может, от того, что впервые за много лет я услышал эту песню полностью, посвященную только мне, так как в кафе, кроме меня, никого не было, а может, от того, что, заплутав в жизни, искал я счастье, как свою звезду, которую не смог найти. Впервые слова песни меня так глубоко тронули за душу, что в горле появился ком, а на глазах навернулись слёзы.
  
  С большими деньгами я выглядел как-то странно. Мне было стеснительно, что недалеко от меня находился официант, который старался мне угодить в выборе блюд, названия которых я слышал впервые. Вёл я себя скромно, пил мало, много ел и думал о том, что всё это когда-нибудь закончится и надо наслаждаться этими минутами. А вечером в шикарной гостинице мне предложили девушку лёгкого поведения.
  
  Это было у меня впервые, и я очень волновался. Для смелости я купил бутылку коньяка и гаванские сигары и стал представлять, что сейчас появится девушка моей мечты.
  Выпив очередную рюмку дорогого коньяка и закурив сигару, я стал раздумывать о том, как же хорошо жить с большими деньгами и что есть люди, которые так живут всегда.
  
  А ещё я думал о том, как мне придётся общаться с девушкой лёгкого поведения, о чём с ней говорить и как себя вести. Стук в дверь моего номера был неожиданным, и на пороге уже стояли несколько девушек и парень-качок, обритый наголо, который грубовато сказал: "Выбирай". Как будто собирался продавать какой-то недорогой товар. Мне приглянулась молодая блондинка с широко открытыми глазами, и я с волнением показал на неё.
  
  Войдя, девушка сразу осмелела и для начала осмотрела номер. "Может, познакомимся?" - спросила она, представилась Светой и свободно стала себя вести, направившись сразу в ванную. Её свободное общение ещё больше напрягло меня, и желание овладеть ею исчезло вместе с очередной выпитой рюмкой коньяка.
  
  Мне захотелось просто поговорить о жизни и узнать, в чём видят путаны своё счастье, зарабатывая на жизнь таким способом. Из нашей беседы я понял то, что для девушки важна самостоятельность. Находясь в данный момент почти вещью, которую покупают все желающие, она мечтала таким способом заработать хорошие деньги и быть независимой. Об этом она говорила с большим волнением, как будто в этом и видела своё будущее счастье.
  
  Сказать, что я испытал счастье от больших денег, это ничего не сказать. Испытываешь счастье не от самих денег, а от ощущения, что они у тебя есть и их можно потратить куда и как угодно. С большими деньгами жизнь приобретает совсем другие ценности. Ты не ставишь перед собой вопрос, где их взять и как сэкономить, и можешь себе позволить всё, что тебе хочется. И от этих мыслей испытываешь счастье.
  
  Может, потому, что я сильно не дорожил деньгами, они быстро от меня ушли. В этот же год в стране произошла денежная реформа, и те деньги, которые остались у меня, уже ничего не стоили, их даже не хватило на покупку однокомнатной квартиры. И меня среди зимы выкинули на улицу из жилья, которое я снимал и не успел купить до реформы.
  
  Так я оказался бомжем и подался к знакомому другу в Новосибирск. Там его брат работал директором завода, мы занялись бизнесом. Но очень скоро я понял, что бизнесмен из меня не получится. Чтобы хоть как-то выжить, пошёл на рынок продавать вещи.
  
  В то время в стране перестала работать идеология коммунистов, многие люди потеряли веру в будущее. В их душе оказалась пустота, которую нужно было чем-то заполнить. Люди стали больше пить, среди молодёжи начала процветать наркомания. Появились различные религиозные общества и лидеры, за которыми люди готовы были пойти куда угодно.
  
  Прочитав много литературы об индуизме, чуть не стал кришнаитом и я. В Новосибирске посещал их кружки, а потом вместе с ними ходил по улицам города и кричал: "Харе Кришна!"
  
  Наголо выбритые кришнаиты были вежливы в общении и в своих разукрашенных одеждах всегда привлекали к себе внимание. Но, пообщавшись с ними поближе и побеседовав с их духовным учителем, я понял, что то счастье, которое испытывают они от этой религии, мне непонятно. С бизнесом в чужом городе у меня не получилось, и я вновь оказался на вокзале.
  
   ИЗГОИ ОБЩЕСТВА - НИЩИЕ И БЕЗДОМНЫЕ
  
  Мне нравилось смотреть на вокзальную суету, на молодые пары, особенно с детьми, которые куда-то уезжали, приезжали и чего-то ждали. На вокзале была другая жизнь, какой-то неизведанный и непознанный мир, который постоянно менялся.
  
  Когда мне было голодно, я покупал дешёвый стаканчик кофе, а если хватало денег, то и бутерброд. Тогда я чувствовал себя немного важным и думал о том, что когда-нибудь стану одним из этих пассажиров, которые куда-то постоянно спешили. От этого на душе моей становилось веселее. Чтобы продлить удовольствие, кофе я пил небольшими глотками, перемещаясь с одного на другое место шумного и многолюдного вокзала.
  
  Свободные днём места на вокзале в ночное время были часто заняты. А если и удавалось их найти, то спать приходилось недолго. По ночам меня выгоняли со своих мест такие же бездомные, как и я, милиция бесконечно проверяла документы. Но сон набирал силы, и я, несмотря ни на что, в невероятных позах засыпал на вокзальных скамейках.
  
  Приноровиться спать в таких условиях ещё не проблема. Сложнее всего было бороться с голодом, который стал моим постоянным спутником. Чтобы забыть про него, пил много воды, и тогда на какое-то время чувство голода пропадало, но довольно скоро возвращалось с новой силой.
  
  Побираться было стыдно, и я шёл разгружать вагоны. Работать грузчиком было тяжело, особенно если выгружать приходилось цемент, который постоянно сыпался за воротник, летел в уши и глаза, и после него было тяжело отмыться. Зато это была самая высокооплачиваемая работа.
  
  Мужики здесь постоянно матерились, а когда после работы делили деньги, часто ругались и дрались. Однажды я, чтобы не ударить лицом в грязь, попытался плеваться, как они. Но у меня, как у них, не получалось, и тогда один из грузчиков ехидно сказал: "Ты даже плеваться не умеешь!" Его слова меня сильно обидели, и я всё больше пытался подражать им, но со временем понял, что школа мне эта не нужна, и продолжил вести себя как обычно.
  
  Однажды они выкрали у меня паспорт и последние заработанные деньги. Но когда я попытался обвинить их в этом, они чуть было меня не избили и заявили, что надо отвечать за свои слова. Как отвечать за свои слова, я не знал, но в одном был уверен: паспорт и деньги украли они.
  
  Так я стал настоящим бомжем, и когда об этом думал, то меня одолевал страх за будущее.
  
  Теперь даже при желании устроиться на работу сделать этого я не мог: меня просто не брали. А на восстановление паспорта требовались деньги и время.
  
  От грузчиков я теперь держался на расстоянии, а их ряды постоянно пополняли какие-то неприятные типы, вечно пьяные и неопрятного вида, которые матерились почти через каждое слово. Особенно мне не нравился их бригадир - рыжий и громадного роста с наколками на волосатых руках.
  
  Его мужики побаивались больше всего. Как я понял из их разговоров, он долго сидел в тюрьме и был у них в авторитете. И вот однажды, когда его понесло, он долго и смачно меня материл. Я, не вытерпев, сказал ему культурно и вежливо: "Не материте меня, пожалуйста". В один миг глаза его округлились, как будто он услышал от меня то, что никогда не слышал. "Да я не то что материться, я тебя раздавлю и на ровном месте закопаю", - говорил он, через слово вставляя мат, и я не на шутку перепугался.
  
  Но перепугался я ещё больше после того, когда он почему-то полностью изменил ко мне отношение, стал называть только на "вы" и больше никогда не повышал на меня голос. Наоборот, учил, как жить и справляться с тяжёлыми мешками. "Ты не дрейфь, пацан, - говорил он. - Главное - надо как младенцу в жизни сделать первые правильные шаги, так и здесь, чтобы мешок не завалил тебя в сторону. А потом пойдёт всё как по маслу".
  
  Я так и делал, но всё равно с моим маленьким ростом огромные мешки с цементом казались неподъемными великанами. Под вечер спина разламывалась на куски, и на следующий день я с трудом шёл на работу. Платили нам немного. Но я радовался даже тем деньгам.
  
  После этого я гордо заходил в первую попавшуюся столовую, брал салат, первое, второе блюда и компот с булочкой. Живот мой наполнялся, и я радовался, поскольку на некоторое время забывал о еде и ко мне приходили хорошие мысли и настроение.
  Когда моя жизнь теряла всякий смысл, в поисках счастья я брёл по селениям и весям. Брёл туда, куда тянула душа. Однажды я очутился на берегу красивой речушки во Владимире, где стояла небольшая церквушка Покрова-на-Нерли.
  
  Ее колокольный звон привлёк мою одинокую и заплутавшую душу, ноги сами повели в храм.
  При входе в церковь я заметил таких же бездомных и нищих, как я. Одни стояли, другие сидели, но все они ждали милостыню от прихожан. Один из нищих протянул ко мне руку в надежде, что я смогу ему что-либо дать. Но дать ему мне было нечего, и я для чего-то поздоровался с ним и встал рядом у входа в церковь, не решаясь в неё войти.
  
  Я смотрел на то, как в церковь входили прихожане, которые все по-разному относились к нищим. Кто-то с пренебрежением и сочувствием смотрел на них, таких было большинство, единицы бросали в их грязные ладони копейки. Меня это радовало. Потому что сегодня на эти деньги они купят себе хлеб или похлёбку в дешёвой столовой.
  
  Немного осмелев, я вошёл в божий храм. В церкви было многолюдно. Встав при входе, я засомневался, но обратно решил не выходить. Около иконостаса горели свечи, бабушки крестились и читали молитвы, священник о чём-то беседовал с прихожанами. На меня никто не обращал внимания.
  
  Окружающая обстановка вселяла в меня веру в лучшее. Было здесь тепло и уютно, уходить не хотелось. Я был атеистом, но крещёным (в детстве в наш дом приходила какая-то женщина, называли её крёстной).
  
  Я смотрел на прихожан и размышлял, что они могут обо мне подумать, ведь в то время молодёжь не ходила в церкви. Это был мой первый храм, где я на последние копейки купил свечу, помолился и поставил её у святого образа. Впервые я смог глубоко заглянуть в свою душу, мне стало жалко себя, но легче, и все проблемы остались где-то позади, хотя бы ненадолго, но я обрёл душевное спокойствие.
  
  ***
  На железнодорожный вокзал Владимира я возвратился поздно вечером, так как всю вторую половину дня искал работу. На этот раз мне не повезло, вагоны на станцию не пришли, и денег заработать было негде. Так что голодать пришлось три дня.
  
  На утро четвертого я решил податься в близлежащее селение в надежде найти там работу и временное жильё. Я брёл, отчаявшись, по большаку, и душа моя надрывалась от безысходности, голода и одиночества. Недалеко от села я увидел деревенских мужиков, которые пасли скот и косили траву. Стояла сильная жара, и мужики часто утирали рукавами пот, было видно, что они порядком устали. Неподалёку от них дымил костёр, в котором виднелась печёная картошка. От увиденного мне сильно захотелось пить, и я попросил у них воды.
  
  "Да вон родник, сколько хочешь пей", - указали они мне в сторону. Пройдя несколько шагов, я увидел ключевую воду, которая небольшим фонтаном пробивалась из-под земли. Рядом валялась алюминиевая кружка.
  
  Зачерпнув студёную воду, я стал её пить небольшими глотками, так как от холода ломило зубы. "Ну как, напился? Теперь садись, обедать будем", - пригласили меня колхозники, разложив на зелёном лугу запечённую картошку, только что вытащенную из костра, сало, деревенский квас и хлеб. Я был очень голоден, и эта появившаяся на лужайке скромная еда и костёр были для меня как пышный обед в московском дорогом ресторане.
  
  Набравшись сил и немного ободрившись, я спросил, как им живётся в деревне. "Да разве это жизнь? Колбасы у нас нет, хотя мы скотину выращиваем, а мясо увозят в большие города. Наш колхоз когда-то миллионером был, - жаловались мужики, - а теперь вот совсем развалился. Перестройка во всём виновата. Кому теперь мы нужны, вот только земля-кормилица нас и выручает".
  
  Увидев длинный кожаный кнут - помощник любого пастуха, я вспомнил детство и колхозных коров, которых также когда-то пас во время летних школьных каникул. Я попросил у них кнут и, словно ковбой, показал им своё мастерство. На минуту обомлев, они спросили меня: "Ты что, из деревни, что ли?" Я почему-то с гордостью ответил: "Да!" Увидев во мне своего человека, колхозники разговорились.
  
  Узнав, что я из Москвы, стали расспрашивать, как там живёт столица, когда в их деревню проведут газ.
  
  "Это было бы для нашей деревни настоящим счастьем, а то надоело нам заготавливать каждый год дрова, - сетовали они. - А ещё мечтаем мы, чтобы провели в нашу деревню водопровод. А то жёны заставляют нас много воды таскать, особенно когда у них стирка". И от этой беседы стало у меня на душе веселее и радостнее. Я тоже вспомнил свою полуголодную деревню, где питались мы в основном картошкой и молоком, и тем, что сажали на огородах, так как свой скот, особенно коров, в деревне резали редко. Корова была нам кормилицей.
  
  ***
  Ночевать я вновь вернулся на железнодорожный вокзал. В буфетах толстые тётеньки продавали бутерброды, чай и кофе. Проглотив слюну, я купил бутерброд и моментально его съел, запивая обжигающим кофе. Осматривая вокзал, я выискивал себе место для ночлега. Но вокруг всё было занято.
  
  Простояв несколько часов, я наконец-то заметил свободное место. Свободным оно было из-за того, что рядом расположился не совсем опрятный и доброжелательный гражданин, который изредка бранно и громко выражался. Но мне было всё равно.
  
  Устав за день, я готов был расположиться где угодно, уж очень сильно хотелось спать. Но уснуть мне пришлось не сразу. Увидев во мне своего соратника-бомжа, мой сосед попытался заговорить. Осмотрев меня внимательно и немного задумавшись, пытливо спросил:
  - А ты что, такой же, как и я? Наверное, и тебе жизнь не в радость? Ничего, не падай духом, брат! Вот мы с тобой сейчас бездомные, для нас главное поесть бы вкусно и переспать, чтобы тепло и мягко было. Нам многого от жизни и не надо, поэтому у нас меньше желаний и разочарований.
  
  А представь, что ты богатый человек, ты уже будешь мечтать о том, как купить ещё круче машину и лучше отдохнуть. И нет предела нашим потребностям, и не будет счастлив до конца человек, потому что оно измеряется материальными мерками.
  
  Счастье - это состояние души, даже при тех проблемах, которые нас волнуют. Счастливы духовные люди, которым не нужны материальные ценности.
  
  - Мы тоже далеки от материального благополучия, но мы почему-то счастливыми себя не считаем, - перебил я его. - Смотря кто, я вот себя считаю вполне счастливым, потому что я так думаю, а не оттого, как думают обо мне другие. А если я представлю себя униженным и несчастным, то так оно и будет. А я не хочу быть таким. Я знал много своих бывших друзей, кто имел хорошую семью, должность, но они пили и потеряли почти всё. А отчего, ты спроси у них. Скажут, жизнь такая. А какая у них жизнь? Да хорошая жизнь, посмотри они со стороны на нашу, будут нам сочувствовать.
  
  Так оно в жизни и бывает, мы не хотим задуматься о том, в чём состоит наше счастье. А кто задумывается, тот и становится счастливым. Ценить надо каждую мелочь, которую тебе преподносит судьба, тогда она даст тебе больше, - философствовал бездомный, раскладывая на вокзальной скамейке свой вечерний ужин, состоящий из добытого где-то куска сыра, несвежего вида колбасы и уже полузасохшей корочки чёрствого хлеба.
  
  Устроившись поудобнее на вокзальной скамейке, голодный и пытающийся понять услышанное, я пытался заснуть. Но сон долгое время не приходил ко мне.
  
  Мимо постоянно сновали пассажиры. Кто-то встречал своих близких, кто-то с грустью провожал своих любимых. Вокзал был полон неожиданностей. Лишь только моя жизнь проходила однообразно и неизменно, не предвещая ничего интересного.
  
  Оглянувшись вокруг, я глубоко в душе осознал полное одиночество и безнадёжность. Среди снующих вокруг меня сотен людей мне до боли в груди захотелось увидеть своих родных или друзей. Уткнувшись лицом в своё старенькое пальтишко, я так и заснул, не обращая внимания на бушующую вокруг привокзальную жизнь, которая меня особо и не касалась.
  
  На этот раз товарные вагоны на станцию вновь не пришли, и я решил податься куда угодно на поиски работы.
  
  Ближе к вечеру я остановил первую попавшуюся машину. Голод не давал мне успокоить мысли, и я рассказал водителю о своей жизни. Он оказался хорошим мужиком. Остановившись у столовой, сказал: "Пошли, паренёк, накормлю тебя, у меня тут есть немного денег". Купив мне обед, он сидел в стороне и жалостливо смотрел, как я, пересилив свой стыд, накинулся на еду.
  
  Повеселевший от сытной пищи, я поблагодарил незнакомого водителя. Он же подбросил меня до соседней деревни, которая оказалась такой заброшенной, что только облезлые кошки и старый голодный пёс бродили по пустынным улицам, автобусы сюда ходили только дважды в неделю.
  
  Увидев сидевшую на завалинке бабушку, спросил, что за деревня и почему не видно людей. Видно, не расслышав мой вопрос, старушка стала жаловаться на жизнь: "Вот видишь, сынок, деревня наша вымирает, никому мы здесь не нужны, но мы и этим счастливы, главное, чтобы про нас хоть не забывали, хлеб да соль привозили".
  Узнав, что я из Москвы, пригласила в свою старенькую покосившуюся избёнку, всё время расспрашивая, как живёт столица. Обычная деревенская изба, которая похожа на тысячи, скромная обстановка, шторки из цветной материи на окнах и иконы в дальнем углу.
  
  Уставший от дороги, я скромно присел на лавку у двери.
  - Как же, сынок, ты из Москвы-то уехал? - удивлённо и часто задавала мне вопросы бабушка. Для жителей заброшенной деревушки в российской глубинке гость из столицы был большим человеком, и новость быстро облетала все дворы.
  
  Ближе к вечеру в гости пришли соседи, все преклонного возраста. Они с нескрываемым любопытством рассматривали меня, расспрашивали о столичной жизни, интересовались вопросом повышения пенсий.
  
  С открытой русской душой, оторванные от основного мира, в этом отдалённом уголке России они казались заброшенными, но та необычная окружающая земная красота делала жителей деревушки добрыми и счастливыми. Они радовались всему: протекающей в задумчивости речушке, старенькому деревянному колодцу, который, словно журавль, украшал их единственную улицу, почерневшим от времени старым соломенным крышам и особой тишине, от которой на душе становилось тепло и спокойно.
  
  Побродив по деревне, я забрался на сеновал, где сладко, по-детски заснул. Стоило только заняться ранней заре, как после короткой ночи неожиданно проснулась вся природа, и солнечные лучи, брызнувшие из-за косогора, скользнули по моему лицу. Я слез с сеновала и вышел из старого деревенского сарая.
  
  Не успев пройти и несколько шагов, я ощутил, как мои босые ноги погрузились в зелёную траву, с которой, словно грозди винограда, свисала прохладная утренняя роса. Умывшись ею и сорвав налившиеся соком румяные яблоки, которые заменили мне завтрак, я тронулся в обратную дорогу.
  
  Идти мне пришлось долго. Но я не чувствовал усталости, любуясь необъятной Россией. На бескрайних зелёных заливных лугах, уходящих за горизонт, стояли только что сложенные в аккуратные ряды стога сена. Не часто, но встречались погибающие деревни со старыми покосившимися избёнками, в которых ещё чудом теплилась жизнь, поддерживаемая старыми добрыми людьми.
  
  Нищие вымирающие деревни в самом центре России, позабытые старики, судьбы которых никого не волнуют. От безнадёжности в поисках счастья молодёжь подалась в города. И только пожилым людям было некуда деваться, а потому, смирившись со своей судьбой, они оставались доживать дни в покосившихся избёнках.
  
  Я долго брёл по большаку, не зная, куда и зачем. Эту уходящую вдаль дорогу я сравнил со своей судьбой, которая вела в неизвестность. У меня не было выбора, путь был единственный и вёл только вперед. Я шёл по нему с надеждой и верой, что он правильный. Шёл я долго, время было уже далеко за полдень, июльское солнце безжалостно и нестерпимо обжигало лицо, ноги устали, но я знал, что должен был осилить этот путь, вместе с которым преодолевал и себя.
  
  ***
  Когда в стране началась перестройка и на верхах делили власть, отношение к обществу, особенно к бездомным и нищим, стало более чем безразлично. Законы и права на личную собственность стали давать трещины. Нищих и бездомных на улицах наших городов стало появляться всё больше и больше.
  
  В то время в России еще вчера защищенные государством и обществом рабочие, колхозники, техники, инженеры вдруг остались без работы, оказались без жилья и стали изгоями в обществе. Бездомность стала национальной проблемой, настоящим бедствием общества.
  
  Весна для бездомных - что дождь в засуху, даёт им веру в лучшую жизнь. Кто смог выжить в зимнюю стужу, не замёрзнув на свалках, в подъездах или полусырых подвалах, сейчас, как первые подснежники, потянулись к весеннему и не совсем ещё тёплому солнцу. Для них оно теперь стало спасением, подарив надежду и немного счастья.
  
  Теперь им не надо искать тёплый ночной угол. Их ночлегом стало любое место под открытым небом. Но чаще их можно было видеть там, где большой людской поток: около православных храмов, крупных торговых центров, на привокзальных площадях.
  
  В свете солнечных весенних лучей на фоне сверкающих куполов церкви они особенно выделялись в своей грязной и оборванной одежде. Именно здесь нищим подают больше, чем в других местах, и поэтому места у храмов считаются доходными. Нищие готовы часами понуро сидеть здесь в ожидании очередной милостыни, не замечая друг друга.
  
  У каждого из них своя непростая и никому не известная судьба, которая выбросила их на задворки жизни.
  
  Одна из женщин, скрючившись в невероятной позе на картонном ящике, повторяла давно избитую фразу: "Люди, помогите и простите меня!" За что её нужно было простить, я так и не смог понять. Не мылась она, наверное, очень давно, так как на голове ее был невообразимо грязный платок, из-под которого выглядывали жёлтые космы.
  
  "Новый русский нищий" - клише, которым стали обозначать представителей различных социальных групп России, резко обнищавших (обедневших) в 1990-е годы, после распада Советского Союза. Термин обычно используется в уничижительном значении: новыми русскими нищими называют одиноких пенсионеров, а также работников с заработной платой ниже прожиточного минимума, утративших всякую веру в справедливость. Они также часто являются объектами окончательного ограбления криминальными элементами, в результате чего лишаются жилья, документов и превращаются в бомжей.
  
  Судьба подчас не щадит никого, среди нищих можно увидеть и молодых, и пожилых людей, и мужчин, и женщин, отличить которых в невероятно грязных одежонках иногда бывает сложно, для них существует только один ярлык - НИЩИЕ! В многолюдных местах их так много, что перестаёшь замечать, как они продолжают тянуть свои руки, прося милостыню.
  
  Спускаешься в подземный переход, а там на ступеньках стоят убогие подростки и согнутые нуждой старики, некоторые из них выкинуты на улицу родными детьми.
  Но одни люди проходят мимо нищих с недовольством, а другие с презрением, лишь единицы готовы помочь, небрежно бросая в грязные ладони гроши.
  
  Присел рядом со знакомым. Жарко. Снял шапку, чтобы утереть пот. Наблюдаю за одним из нищих. Он долго и понуро бродит в переходе и, видимо, устав, садится прямо на грязные ступеньки. Мимо снуют люди, не обращая на него никакого внимания и не задумываясь о том, что могут сами стать такими же нищими и бездомными. И лишь одна новомодная дама, презрительно посмотрев в его сторону, что-то буркнула себе под нос.
  
  И в этот самый момент старческая рука бросает в мою шапку сторублёвку. "Прости, сынок, всё, что могу..." Рядом со мной, опираясь на палочку, стояла старенькая бабушка.
  Ещё один пенсионер, проходя мимо, вопросительно посмотрел в глаза: "Как же так, сынок, стыдно должно быть..."
  
  В душе что-то перевернулось, захотелось убежать из этого потускневшего в моих глазах мира, туда, где нет чувства стыда, нищих и бездомных, где не ощущаешь плевок и презрение, брошенные в твою сторону.
  
  Рядом в луже купается белоснежный голубь, в лучах солнца тщательно чистит свои перышки и словно наблюдает за мной. Я от души ему завидую, потому что он не как мы, а птица свободного полёта, которая не зависит от общества и не живёт по его законам.
  Хочется сбросить с себя эту грязную и вонючую одежду, искупаться в речке, смыв с себя накопившуюся обиду и незаслуженные унижения.
  
  ***
  Приближалась великая Пасха, сотни людей потянулись в церкви. Собрался и я в ближайший храм, захотелось увидеть, как встречают этот великий праздник.
  
  Подойдя к церкви, я увидел знакомых мне бездомных, просивших милостыню. Из открытых дверей храма, почти полностью забитого людьми, раздавалось песнопение. Осторожно войдя в церковь, я встал почти на входе, не решаясь войти внутрь, так как мой внешний вид был далеко не приличный, да и мои глаза, как мне казалось, говорили о многом.
  
  Так я простоял больше часа, наблюдая за проходившей службой, пока какая-то бабушка не протянула мне крашеное пасхальное яйцо. "Христос воскресе", - тихо сказала она. От неожиданности я растерялся и уже почти вслед крикнул: "Востину воскресе".
  
  Держа пасхальное яйцо в своих ладонях, я ещё долго стоял и смотрел на входивших и выходивших из церкви православных верующих. Если молодые пары, входя и выходя из храма, о чём-то оживлённо беседовали, то пожилые люди, приостановившись и перекрестившись, проходили молча.
  
  Когда к прихожанам вышел священник и стал окроплять принесённые куличи и яйца святой водой, я скромно продвинулся вперёд, держа в руках единственное пасхальное яйцо. К священнику было трудно пробраться, но мне очень хотелось, чтобы в этот день святая вода попала и на меня. С большим трудом я протиснулся вперёд. Мне повезло: несколько капель упали на мою одежду и лицо. Желания их смахнуть не было, мне было приятно и радостно ощущать их на своём лице.
  
  В этот день многим бездомным и нищим повезло, почти каждый из тех, кто был около церкви, имел около десятка яиц, а некоторые - и куличи. Вечером, собравшись на вокзале, они делились своими впечатлениями, которые внесли в их однообразную и серую жизнь частичку радости от Светлой Пасхи.
  
  Я был сильно голоден, но пасхальное яйцо долго не трогал, проходил с ним в кармане почти целый день и только под вечер решил его съесть. Было оно окрашено в зелёный цвет и показалось мне очень маленьким. Поэтому ел я его медленно, вкушая каждый кусочек, который буквально таял у меня во рту.
  
  Если в детстве на Пасху с соседскими ребятами в деревне мы собирали почти по ведру пасхальных яиц, а потом хвастались друг перед другом, то сейчас у меня оно было одно-единственное и поэтому, наверное, казалось таким вкусным и дорогим. И ещё я был очень уверен в том, что оно принесёт мне счастье.
  
  ***
  Книги я любил всегда. Ещё в детстве я так зачитывался до ночи "Тихим Доном", что даже пропускал в школе занятия. Вот и сейчас у меня в сумке было "Золотое путешествие Синдбада", название этой книги соответствовало моему образу жизни. Путешествие, конечно, у меня было, но не "золотое", и никакой я был не Синдбад, а заплутавший в поисках счастья странник.
  
  Когда я попал в безвыходную ситуацию, попытался продать книгу прохожим, чтобы купить хоть немного хлеба. Но меня сторонились, и в результате мои надежды на сытную еду стали медленно угасать. Я вновь шёл по незнакомому и чужому мне городу, не замечая прохожих и мчащихся мимо машин, думая о смысле жизни.
  
  Погружённый в раздумья, я не заметил, как очутился на проезжей части. Неожиданно передо мной промчалась большая грузовая машина, почти задев лицо, за ней следовал прицеп. Неведомая сила отбросила меня в сторону. Я встал, оглядываясь вокруг, думая о том, жив ли я. Вокруг по-прежнему сновали люди, всё так же проносились машины. "Может, я хотел покончить свою жизнь самоубийством?" - подумал я и испугался своей мысли.
  
  Я знал, что это большой грех, и никогда бы так не поступил. Я просто не думал о своей жизни и отдался судьбе. Ведь не обязательно целенаправленно готовить самоубийство. Так просто, ни о чём не думая, без боли и страха её лишиться. Может, так и кончают свою жизнь тысячи людей, неосознанно, а получается всё равно самоубийство. Я отыскивал для себя ответ. Он пришёл сам, неожиданный и правильный.
  
  Жизнь продолжается, и я должен преодолеть эти трудности. "Пусть я голоден, мне негде ночевать, нет будущего. Зато я вижу этот мир, который дан мне Богом. Я жив, значит, счастлив?" - размышлял я, вдыхая весенний воздух, наполненный жизнью и теплом.
  В очередной раз мне стало жалко, но не себя, а что-то глубокое внутри. Возможно, это была моя душа, которая хотела, чтоб я жил.
  
  От прошедшего страха по телу пробежали мурашки, а сердце забилось в радостной истоме. В этот миг я почему-то сравнил свою жизнь с потерянной в детстве игрушкой, которую так и не нашёл.
  
  Оглянувшись, я увидел толпы людей, проходивших мимо, которым не было дела до моих проблем. Даже если бы я умер, подошли бы несколько человек, повздыхали, вызвали "скорую" и милицию, а потом всё забыли. А меня без паспорта, наверное, похоронили бы безымянным на каком-нибудь кладбище, и никто бы уже не вспоминал обо мне.
  
  Говорят, жизнь человека бесценна. Но ценность она имеет в отношении к ней нас самих, в том, что мы хотим в ней увидеть. Слово "жизнь" почти все произносят одинаково, но смысл и отношение к ней у всех разные. Одним словом нельзя выразить всё то, что связывает с ней, с пониманием мира и теми мыслями, которые к нам приходят. Для ребенка слово "жизнь" не имеет особого значения.
  
  Для нищих жизнь - это выживание. Еда и тёплый угол, которые они ищут почти каждый день. Часто их жизнь ничего не стоит, а возможности думать о счастье у них меньше, потому что оно далеко от них. Им проще думать о Боге, который им кажется ближе. И от этого их жизнь приобретает совсем другой смысл, потому что то общество, которому они были когда-то нужны, оказалось для них чужим и далёким.
  
  
  ***
  В тот день сама судьба послала мне удачу. Пахло весной, природа тянулась к солнцу, светившему так ярко, что вся жизнь, казалось, была насыщена радостью и счастьем. Я почему-то подумал о том, что в этот день мне должно повезти и я смогу чего-нибудь поесть. Но где взять деньги?
  
  "А вдруг я найду кошелёк?" - осенила меня нелепая мысль, от которой потеплело на душе. В голове промелькнули разные планы: гостиница, душ, чистая постель. Но со временем мои желания поутихли. И я, как колхозная лошадь Савраска, понурив голову, брёл по незнакомым мне улицам.
  
  Заканчивался ещё один день, и очередная бездомная ночь не предвещала ничего хорошего. Почему-то вспомнились церковь Покрова-на-Нерли, где я поставил свою первую свечу, приятное томление души и то чувство, которое я впервые испытал к чему-то более высокому и светлому.
  
  На память пришли слова из молитвы, услышанные в церкви, и я, опустив глаза, по-прежнему всё же что-то пытался найти на тропинке, по которой шёл.
  
  И вдруг я заметил кем-то потерянные пять рублей и словно остолбенел от увиденного. "Ошибся, - подумал я. - Просто показалось". Зачем-то отвёл взгляд в сторону и снова взглянул на тропинку, где лежали деньги.
  
  Схватив их и оглядевшись по сторонам, я, словно ребёнок, боясь потерять, сильно зажал их в кулак и так прошёл несколько метров. "А вдруг там ничего нет?" - мелькнула мысль. С большим трудом я разжал пальцы - на ладони лежали деньги. Радости и счастью моему в этот вечер не было предела.
  
  Бодро и важно войдя в первую попавшуюся булочную, я уверенно подал деньги продавщице и купил буханку хлеба. Выйдя из магазина, разломил её пополам, одну половинку бережно положил в свою котомку. Я шёл по улице и ел хлеб. Он был таким вкусным и необычным, что сразу вспомнилось детство. Когда мама работала на пекарне, я ел такой же свежий и горячий, только что из печки хлеб.
  
  Пели птицы, светило яркое весеннее солнце, и моему мимолетному счастью, казалось, не было предела. Но оно постепенно угасало, так как половинка буханки хлеба, которая была у меня в руках, быстро заканчивалась, но радовала ещё другая половинка, которая лежала в котомке.
  
  Вечером оставшимся хлебом я поделился с такими же бомжами, как и сам. Но рассказать им, как он оказался у меня, я почему-то боялся. Словно угадав мои мысли, один из бездомных попытался научить меня зарабатывать деньги.
  
  - А ты попробуй побираться, это так просто и легко. Ты знаешь, сколько я в день зарабатываю? Тебе и не снилось. Хочешь, я покажу тебе денежные места? А ты мне бутылочку купишь. Вот смотри, я всегда при деньгах, - доставая из рваных штанин помятые купюры, с гордостью хвалился он. - Мне не важно, что обо мне думают, важен результат, и его я всегда имею, - философски рассуждал незнакомый бездомный, наливая одеколон в стакан и разбавляя его водой.
  
  - Ты не смотри так на меня, - сказал он, заметив мой недовольный взгляд. - Это вовсе не одеколон, видишь, нарисован огурец. А это они так просто пишут, что одеколон, чтобы людей в заблуждение ввести. Всю страну ввели в заблуждение, поэтому и страдают люди, не знают, что им делать и как жить дальше.
  
  Перемешанная смесь стала похожа на скисшее молоко, которой он заливал свою никчёмную и не значимую для него жизнь.
  
  - Ты знаешь, я два флакона могу выпить, мне ничего не будет, - хвастался он, увидев удивление в моих глазах.
  У обитателей вокзалов в тот день было своё мимолётное счастье: кому-то удалось подработать на выгрузке вагонов, кому-то повезло сдать в магазин стеклотару, кто-то подался в другие места обитания.
  
  ***
  Вокзал принимал всех, особенно нищих и бездомных. Если послушать каждого из них, то сложится впечатление, что почти все здесь оказывались случайно. Кого-то подставили, обманули с жильём, выгнали на улицу, некоторые по своей вине оказались выброшенными из общества. Опустившись на дно, одни стали спиваться, некоторые становились наркоманами, другие любыми способами хватались за всё, чтобы выжить. Часть, привыкнув к такой жизни, смирилась с ней. У этих людей был свой мир, своё представление о жизни и счастье.
  
  Общество к таким людям относится с отвращением. Особо никого не интересует, как человек оказался на улице. А ведь многие из бездомных имели когда-то семью, детей, были счастливы. Встречались и талантливые, и с высшим образованием. Но говорить об этом они особенно не любили. "Судьба у нас такая", - часто можно было услышать от них. Были и такие, которых выгнали из дома дети. Но они всё равно плохо о своих детях не отзывались. "Так, значит, и должно быть, у них своя жизнь, мы им мешали жить", - рассуждали бездомные. А если их дети чего-то добивались в жизни, с гордостью об этом говорили.
  
  Эти люди не злились на свою судьбу. Они жили одним днём. И как птицам и зверью боженька даёт пищу и жильё, так и они проживали каждый день в надежде на лучшее завтра.
  
  Бездомные собаки всегда становятся спутниками нищих. Они как бы видят в них своих товарищей по несчастью, готовы в поисках пищи или тёплого угла бродить с ними целыми днями и больше похожи на домашних кошек, которые пытаются не отходить от своего хозяина в надежде хотя бы немного получить от него внимания. Привязалась и ко мне маленькая дворняжка. Откуда она взялась, я понятия не имел.
  
  Первой моей мыслью было избавиться от неё, чтобы не нести за неё ответственность.
  - Не обращай на неё внимания, она сама уйдёт, - увидев меня с незнакомой собакой, сказал один из бездомных. - Их здесь много бегает, они, как мы, ищут каждую ночь себе место для проживания. Они вообще безобидные, а на кого им злиться, только лишь на своих хозяев, которым они стали не нужны, - философски разъяснял бездомный.
  Но когда собака подошла к другому нищему, а тот со злостью пнул бездомную дворнягу, мой собеседник встал на её защиту.
  
  - Ты давай собаку не трогай. Она тоже еду и тёплый угол себе ищет. Может, она и не осознаёт, что такое счастье, но доброта и внимание всем нужны. А вообще, любить всех надо.
  
  Вот у меня случай в жизни был. Любил я одну женщину, красивая была, я для неё всё готов был сделать. А она не замечала моей любви и внимания, вышла замуж за состоятельного бизнесмена и выгнала меня из дома. Но я на неё не обижаюсь. Дай бог ей счастья. Все наши проблемы от того, что мы не тех любим.
  
  Мы часто любим женщин за внешнюю красоту, а не за их внутренний мир. Любовь должна идти через Бога. И тогда мы не будем видеть в людях плохое, а станем замечать только хорошее. По жизни должно как быть? Любовь должна порождать любовь. А если она остаётся без ответного внимания, мы начинаем страдать. Мы мечтаем о большой любви и думаем о том, что она принесет нам счастье, а получается наоборот.
  
  Закончив свою речь и достав хлеб из старенького потёртого саквояжа, бездомный, отломив краюху, дал собаке, после чего аккуратно собрал все крошки и отправил себе в рот.
  
  Узнав о том, что я журналист, он полушутя-полусерьёзно попросил меня: "Напиши про нас. Представляешь, люди будут читать о нищих и знать о том, что мы есть. А то живём как тени, которые могут исчезнуть в любой момент, и никто этого не заметит. Все пишут и говорят о звёздах, а мы-то тоже люди, которых никто никогда не станет слушать, тем более разговаривать с нами.
  
  Может, и изменится к нам отношение. Многие тогда, наверное, будут завидовать нам. Представляешь, завидовать нищим. Было бы здорово спустя много лет посмотреть на свою жизнь. Может быть, многих из нас уже не будет.
  
  Говорят, от такой жизни долго не живут, года три - и всё. Я слышал, был такой случай, один из нищих стал крутым бизнесменом, потом открыл приют для таких, как мы. Он точно в рай после смерти попадёт. Так оно и правильно. За хорошие поступки человек счастье должен получать хоть здесь, хоть там, а за плохие - то, что заслужил".
  
  ***
  Ночью во сне у себя в ногах я ощутил маленький тёплый комочек, которым оказалась знакомая дворняжка. Но стоило мне только попытаться встать, она, резво вскочив, исчезла в неведомом направлении.
  
  Просыпаться не хотелось. Удивительно красочный и волшебный сон, где я жил в достатке, имея положение в обществе, остался позади. Я знал, что если открою глаза, то он исчезнет навсегда.
  
  Так - в полудрёме, полусне - я пролежал, как мне показалось, очень долго. Не хотелось, чтобы уходил сон, где всё в моей жизни было расставлено по своим местам, в котором я видел своё счастье и наслаждался им. "Почему такое не происходит в жизни? - спросил я сам себя. - Я бы многое отдал, чтобы это произошло наяву".
  
  Пролежав с закрытыми глазами ещё некоторое время, я подумал о том, как не хочется вставать, скорее всего, предстоящий день будет таким же серым, однообразным и скучным, не сулящим ничего хорошего. Снова увижу вокзал, наполненный снующими людьми, опять придётся искать еду и бродить в поисках работы.
  
  Впервые за много дней такой одинокой, голодной и бессмысленной жизни я подумал о смерти. Для меня она представлялась тихим уходом из жизни, избавлением от проблем и неудач. Но в то же время меня одолел страх.
  
  Если я умру, тогда не смогу думать, искать, любить и верить. А вдруг там может не быть счастья, которое я пытаюсь найти?
  
  Пересилив себя, я попытался встать, но тело было неподвластно мне. Прошедшая ночь не принесла ему отдыха, и я чувствовал полный упадок сил. Тело моё словно существовало отдельно. "Тебе, наверное, лучше, чем мне, ты не думаешь о счастье и смерти, не мыслишь и не мечтаешь, значит, и не страдаешь, - с презрением думал я о нём. - Если бы ты знало, какого труда стоит доставлять тебе удовольствие, мыть, одевать, вкусно кормить, мягко и сладко укладывать спать".
  
  Посмотрев на себя со стороны, я увидел давно не мытого, голодного и уставшего в скитаниях и исканиях странника. "Зачем брожу по свету - из города в город, от храма к храму? Чего ищу? Счастья? А может быть, Бога, которого я недостоин видеть?"
  "Чего я стою в этой жизни, какая во мне ценность? Меня даже не замечают проходящие мимо люди.
  
  А может, меня здесь и нет, а есть только моё тело? - подумал я, когда один из прохожих нагло перешагнул через меня, а другой небрежно и грубо пнул ногой. - Так тебе и надо, ты приносишь мне только одни заботы и страдания. Если бы моя душа находилась в другом теле, возможно, я почивал бы на берегу лазурного моря и мне не пришлось бы страдать".
  
  Ведь всё так просто: тело может сделать меня счастливым. Почему я не думал раньше об этом? Но я не могу его поменять, потому что в нём находится моя душа, которая даёт мне жизнь. Только после смерти она может обрести другое тело. Я даже могу стать собакой.
  
  Это какой-то бред, этого не может быть! Если душа живёт в моём теле, значит, она является неотъемлемым целым меня. Нас создал Господь, ему виднее, какое тело я заслужил.
  
  Христианство вообще отвергает учение о переселении душ. Значит, моё тело - это мой крест, который я должен нести по жизни. А страдания - это мои грехи, которые я должен искупить. И если я умру раньше времени, значит, мои грехи останутся со мной и меня впереди ждут ещё большие страдания, чем на земле.
  
  Но почему Бог не делает всех нас счастливыми, и мы не все приходим к нему, если он сотворил нас? Может, он специально посылает нам страдания, которые дают возможность сильнее осознать остроту счастья и выбрать более правильный путь исправления, чтобы быстрее прийти к нему.
  
  Если бы не было страданий, то мы бы не радовались мелочам и жили бы, как животные, не осознавая своего предназначения. Путь, по которому мы идём, мы заслужили сами, а возможность его изменить - смирение, которое приблизит нас к Богу.
  
  Странно, но почему я в детстве меньше страдал? Наверное, оттого что у меня было меньше желаний, поэтому меньше и разочарований в их достижении. Но человек не может жить без желаний, даже сейчас у меня возникают желания, но только для того, чтобы выжить. Достигнув большего, мы остаемся неудовлетворенными настоящим, и так может продолжаться бесконечно. Для чего я думаю об этом?
  
  Окружающим и всему человечеству не важны мои мысли. Меня можно сравнить с затерявшейся песчинкой, смешанной с тысячами тонн песка. Кто сможет её заметить и есть ли в этом надобность?
  
  Я так и буду жить мечтой что-либо изменить в своей жизни.
  Но где найти знания для того, чтобы понять, для чего мне она дана Богом? А может, вообще об этом не стоит думать, потому что нам всё равно не осознать жизнь? Наш разум не настолько богат, чтобы найти правильные ответы на все вопросы.
  
  Возможно, сама природа с рождения заложила в нас определённые знания, которые нам необходимы только для того, чтобы их развивать для познания себя.
  
  Познание - это сложный и долгий путь, и нам для этого часто не хватает опыта, и мы смиряемся с условиями жизни.
  
  Если бы я знал, что попаду в такое положение, разве бы стал подвергать свою жизнь опасности, которая подстерегает повсюду?
  
  Окончательно проснувшись после сладкого сна, я снова увидел себя на грязном вокзальном полу, где меня окружали дымящиеся и брошенные кем-то окурки, наслаждавшимся запахом дешёвых варёных сосисок, который исходил от привокзального буфета.
  
  На душе снова стало тоскливо и одиноко. Посмотрев на одного из пассажиров, отличавшихся от других печальной задумчивостью, я подумал о том, что и счастье каждому своё. И от этой мысли стало намного легче.
  
  Ведь всё равно оно не зависит от нас. Если мы живём и думаем о нём, значит, это нужно Богу.
  
  Только он вправе решать, как и сколько нам отведено жить на этой земле, значит, и счастье, о котором мы мечтаем, каждому дано своё в зависимости от того, что заслуживаем в этом мире. Если мы что-то ищем в своей жизни и не находим, значит, мы ищем Бога. А найдя Бога, познаём и счастье. Но для этого необходимо пройти определённый путь, который поможет приблизиться к истине, которую мы все ищем на земле.
  
  И от этой мысли вновь захотелось мечтать и любить, куда-то идти, принимая жизнь такой, какая она есть.
  
  ***
  С утра я вновь задумался, где найти деньги на продукты? В этот день один из новых знакомых предложил пойти поработать в овощехранилище. Там если не деньгами, то овощами могут расплатиться. Мы единогласно согласились.
  
  Встретили нас недружелюбно. "Пошли вон отсюда, убогие, а то сейчас милицию вызову, ходят здесь всякие, а потом вещи пропадают", - с негодованием встретила нас толстая женщина. В этот день нам так и не повезло, и я в подавленном настроении подался на вокзал.
  
  Удобно расположившись около вокзальной батареи, от которой шло тепло, я пытался заснуть, но голод был сильнее сна. И я невольно обратил внимание, как в привокзальном буфете молодая семья, дожидаясь своего поезда, ела только что сваренные сосиски, запивая горячим кофе.
  
  Недалеко от них расположился не знакомый мне бомж, который всё время следил за их столом. На этот раз бомжу повезло, ребёнок не доел сосиску, а в стакане наполовину остался кофе. Бомж быстренько опустошил стакан, запихал всё со стола себе в карман, а я подумал: "Неплохо пристроился". Но взять со стола оставшуюся еду я так и не решился.
  
  Многие пассажиры дремали в ожидании своего поезда. Размеренную жизнь вокзала нарушила небольшая группа подростков, которым было от 15 до 20 лет. Ворвавшись в зал, наглые и пьяные, они стали осматривать пассажиров, словно пытаясь увидеть знакомых. Громко что-то крича, направились в мою сторону, но, пройдя мимо, остановились напротив бомжа, который доедал бутерброд.
  
  Один из подростков несколько раз ударил его по лицу, дико смеясь, и разбил бутылку пива об его голову. Бомж, как-то странно охнув, обмяк и повалился на скамейку, а подростки со смехом направились к выходу.
  
  Мне стало страшно, я боялся, что они вновь вернутся назад и побьют меня. Некоторое время я просидел в ожидании худшего, но подростки так и не возвратились.
  
  Бомж, полежав на скамейке недолгое время, стал приходить в себя. Потом сел, испуганно огляделся вокруг, словно ища сочувствия у окружающих, и стал вытирать лицо и окровавленную голову.
  
  Немного посидев, стал что-то искать. И когда нашёл свой недоеденный бутерброд под скамейкой, аккуратно сдул с него мусор и стал аппетитно жевать. Передних зубов у него не было, и он, долго прожевывая бутерброд, все это время смотрел в одну точку.
  Потом, как ребёнок, стал кулаками тереть глаза, словно из них вытекали слёзы.
  
  Среди обитателей вокзалов сложнее всего жилось калекам. Нищим и так жизнь не в радость, а тут проблем было в два раза больше. В самом конце вокзала уже не один день я замечал человека без ног. Когда ему нужно было передвигаться, свои култышки он закреплял на двух деревянных платформах с колёсами, напоминающими самокат. Примерно такой же, какой был у меня в детстве.
  
  Он так ловко приноровился к своим платформам, что быстро мог исчезать в любом направлении. Для скорости и изменения направления движения ему постоянно приходилось отталкиваться от пола руками, на его ладонях были огромные кровоточащие мозоли. На ночь он аккуратно ставил свои деревянные платформы под скамейку и половинки своих ног укрывал старенькой рваной фуфайкой.
  
  Утром калека приползал в самые многолюдные места, снимал шапку и так сидел долгое время. Если прохожие его не замечали, вытаскивал из своих ватных штанин губную гармошку и играл жалостливые песни. Эта сцена задевала за живое спешащих мимо людей, кто-то ненадолго останавливался, многие небрежно бросали деньги. На них он часто покупал дешёвую водку с колбасой.
  
  Однажды я увидел его в церкви. Безногий тянулся к подсвечнику, чтобы поставить свечку, но не мог это сделать. Он долго стоял с зажжённой свечой, одолеваемый мыслями о том, как её поставить.
  Рядом стояли и молились люди, кто-то подходил и ставил свечи, но на бездомного не обращали внимания. Увидев меня, он немного засмущался и сделал вид, что пришёл просто посмотреть на службу. Так он и простоял всю службу под иконами святых мучеников с догорающей в руке свечкой, и она растаяла, обжигая горячим воском и слабым пламенем его ладонь.
  
  После этого он долго смотрел на иконы, несколько раз перекрестился и, оттолкнувшись от пола, устремился к выходу. Его скрипучие колёса нарушили утреннюю церемонию. Теперь многие прихожане, которые не обращали на него внимания, посмотрели в его сторону.
  
  Заметив недовольные взгляды окружающих, безногий на некоторое время приостановился, не спеша подъехал к выходу. Но выбраться из церкви было не так-то просто. Высокие ступеньки создали ему настоящую преграду, и он ещё долго стоял у дверей церкви, изредка снимая старенькую потрёпанную шапку, пытаясь что-то сказать прихожанам, но вместо этого глубоко вздыхал. Видно, слишком тяжёлое было слово, что не смог его произнести вслух.
  
  Заметив как-то на вокзале, что я наблюдаю за ним, он решил поведать мне о своей тяжёлой судьбе."Ноги я потерял по пьянке, под поезд попал, вот теперь калекой остался, - рассказывал он, всё время кивая головой туда, где должны были быть ноги. - Теперь мне только что и осталось на хлеб побираться. Калека я теперь, и судьба моя искорёжена".
  
  Неожиданно в его глазах промелькнуло забытое воспоминание, и по лицу пробежал лучик радости, который дал прошедший сон, вернувший его в детство:
  - Бегу под дождём по лужам босиком. Вода тёплая, а ноги все в грязи. И так хорошо, что сам готов в эту лужу залезть, - говорил он, вспоминая сон. - Счастливое было время, я, наверное, теперь бы полжизни отдал за то, чтобы хотя ненадолго прочувствовать его снова. Утром проснулся и хотел вскочить, как в детстве, но, сам понимаешь, какой я теперь ходок. Жаль, что нельзя время повернуть вспять. Я бы тогда по-другому прожил.
  
  Теперь у меня одна мечта: сесть в какой-нибудь поезд и уехать в неизведанную даль. Это так здорово! Я - пассажир, звучит гордо. Когда я еду в поезде, то чувствую себя полноценным человеком. Знаю, что теперь это только мечта. На что я куплю билеты и как залезу в вагон?
  
  Нам, полноценным людям, было жалко бездомного калеку. Посоветовавшись между собой, мы решили осуществить его мечту и посадить в первый проходящий пассажирский поезд. Но удалось нам это не с первого раза. Проводники требовали показать билеты, а купить их мы не могли, потому что у калеки не было паспорта. Тогда мы пошли на хитрость, отвлекли проводника и быстренько приподняли бездомного на руки, чтобы загрузить в вагон. Тело его было лёгкое, и поэтому мы без особого труда посадили его в поезд. Безногий со слезами радости на глазах благодарил нас.
  
  - Вот и сбылась моя мечта, теперь я буду ехать, пока меня не ссадят на какой-нибудь станции, а там опять кого-нибудь попрошу, чтобы меня посадили в любой поезд. Там люди подобрее, тепло и поспать можно, а что мне ещё нужно? Один раз я даже ехал более суток, проводник добрый оказался, даже чаем напоил. Дай бог ему здоровья! Может, и на этот раз повезёт. Ну ладно, бродяги, не поминайте лихом, может, когда-нибудь и свидимся. Были бы у меня ноги, проводил бы вас до выхода и обнял бы по-братски.
  
  На прощание я протянул ему руку и в ответ ощутил крепкое рукопожатие.
  Провожая взглядом уходящий поезд, я вспомнил, что в детстве тоже часто видел калек и бездомных, путешествующих в пассажирских вагонах. Тогда я смотрел на них, не думая о том, что спустя много лет так близко смогу их узнать и понять, что судьба подчас не жалеет никого и под её жернова может попасть любой человек, независимо от возраста и положения в обществе.
  
  ***
  Годы безверия разрушили многие церкви и монастыри, некоторые были превращены в склады и гаражи.
  Какое же счастье было видеть, когда с возрождением православия стали восстанавливаться монастыри и в церкви стали приходить люди, которые с усердием и нескрываемой искренностью начинали молиться! Как, глядя на них, потянулась молодёжь и церковная жизнь, которую много лет назад почти уничтожили, стала возрождаться.
  
  Ночевать на этот раз я собирался у стен одного из монастырей недалеко от Плещеева озера, но сначала решил отправиться в монастырь.
  
  Планы поменялись, когда внимание моё привлёк шум, доносившийся с озера.
  Ватага ребят шумно тащила из воды небольшой бредень. Заполненный наполовину тиной, он напомнил мне далёкое детство, когда мы с деревенскими ребятами тоже рыбачили на реке.
  
  У нас был старенький, местами дырявый бредень, поэтому мы чаще проходили по краю берега, а потом, босыми ногами увязая в нагретой солнцем прибрежной грязи, выводили его на берег. Почти всегда в сетях билась пойманная рыба, а мы, аккуратно освобождая, складывали ее в кучки, а потом делили по-честному.
  
  После этого, пока варилась уха, хвастаясь друг перед другом, устраивали подводное ныряние, и я, чтобы не отстать от остальных, набрав побольше воздуха в лёгкие, пытался побить рекорды. Потом, устав от долгих ныряний и плесканий, мы ели уху.
  
  Если бы я смог вернуть дорогие моменты, то, наверное, отдал бы за это полжизни.
  Увидев меня, ребята взбодрились и стали хвалиться уловом. Удобно устроившись у костра, мы разговорились о жизни, и я с большим вниманием смотрел за тем, как они готовили уху, а потом ели.
  
  Словно заметив, что я голоден, ребята предложили отведать и мне ухи, и я с удовольствием согласился. Сидеть около вечернего костра в компании местных ребят было интересно и весело.
  
  Они о чём-то спорили, громко смеялись, обжигались горячей ухой. На душе у меня было тепло и уютно, среди них я и сам был словно подросток, которому хотелось смеяться и радоваться жизни. Я смотрел на этих ребят и завидовал им белой завистью, и хотелось, чтобы всё у них было хорошо.
  
  Немного пообщавшись с подростками, я отправился в монастырь. Он закрывался, но я упросил старого монаха пустить меня. Монастырь восстанавливался, пахло деревом, неприятно и громко визжала пилорама. Походив по двору, я спустился в один из подвалов монастыря, где мне предложили выпить медовухи. Я думал, что это простой квас, но это был вкусный хмельной напиток с запахом мёда. Сильно хотелось пить, и я, зараз осушив две кружки, прилично охмелел и отправился на ночлег.
  
  Уткнувшись в сорванные травы и наслаждаясь их ароматом, я пытался уснуть под стенами монастыря, но сон не приходил ко мне. Надо мной раскинулось звёздное небо, светил молодой месяц, который краем серпа касался старой колокольни монастыря. Где-то рядом догорал костер, слышались спор и весёлый смех деревенских ребят.
  Тёплая летняя ночь пролетела незаметно. Когда я проснулся, солнце уже поднялось высоко. На берегу озера никого не было, только тлел вчерашний костер, тепло которого навеяло дорогие сердцу воспоминания.
  
  
  ***
  Дедом его звали за возраст (говорили, было ему за семьдесят), по имени почти не называли. Поэтому для меня он так и остался человеком без имени. Ему было особенно тяжело жить на вокзалах. Он постоянно пил какие-то зелёные таблетки, а когда они заканчивались, уединялся в отдалённом уголке вокзала, часами долго и тоскливо смотрел в окно. Узнать подробнее о его жизни мне не удалось. "Может, я убил человека и теперь скрываюсь от наказания", - однажды неудачно пошутил он. От этой шутки мне было не по себе, и я старался держаться от него подальше.
  
  Утром дед постоянно куда-то уходил и возвращался лишь поздно вечером. Однажды он не вернулся на вокзал. Ходили разные слухи, одни говорили, что его убили, другие - что он подался на вокзал в другой город, там милиция добрее и люди более доброжелательные. Первое время многие по нему скучали, так как был он большим любителем рассказывать похабные анекдоты.
  
  Самым молодым из постоянных обитателей вокзала был двадцатилетний Сергей по прозвищу Чеченец. Это прозвище парню дали за то, что служил он в Чечне. О себе рассказывать любил. Десятки раз всеми слышанную историю поведал и мне:- Однажды на учениях в нашу вахтовую машину заехал танк, который протаранил стволом брезент и ударил мне в голову. - Сергей для убедительности показал мне металлическую пластину в своей голове и предложил её потрогать.
  
  Мне было неприятно касаться этого места его головы, но я сделал вид, что мне его рассказ очень интересен, и слегка прикоснулся к его волосам.
  - Ага, чувствуешь? А что, не верил? - с гордостью спросил он.
  Он часто стучал по своей металлической пластинке, рассказывая про психиатрическую больницу.
  
  - Как мне жить дальше, в чём найти смысл жизни, кому я теперь нужен? - спросил он меня неожиданно. Я, вселяя в него надежду на лучшее, сказал, что будет и у него своё счастье, надо только уметь ждать, и оно обязательно придет.
  Услышав от меня слова поддержки, Сергей продолжил:
  - Знаешь, я расскажу тебе по секрету, как я убежал от самого себя. В деревне меня называли сумасшедшим, поэтому я оттуда ушёл. Я думал, что если уйду из деревни, то не стану сумасшедшим. Здесь же меня не знают, как и любого из нас.
  
  Посмотри вокруг, чем эти люди отличаются от меня? Все меня здесь считают бездомным, а не сумасшедшим. Я всех обманул. Находясь среди них, я такой же, как и они. Не хочешь быть сумасшедшим, не будь им. Здорово я придумал, да?!
  
  Меня до армии девчонка любила и провожать приходила, а потом письма писала, да такие, что всем пацанам нравились. Если бы не произошло это со мной, жили бы мы с ней счастливой жизнью.
  
  А теперь зачем я ей такой нужен? Да и мне не хочется, чтобы над ней смеялись. Но ничего, и так проживём! Мне нравится! Я даже не думал, что здесь могут быть такие интересные люди, - рассуждал он, успокаивая себя.
  
  - У каждого из нас есть свой ангел-хранитель, и он приходит к нам на помощь. А ты знаешь, я даже однажды пытался покончить жизнь самоубийством. Пошёл в гараж, закрыл дверь и завёл машину, чтобы отравиться угарным газом. Сидел долго и уже чувствовал, что сознание покидает, но вдруг явственно увидел женщину, появившуюся в смраде гаража, которая сказала: "Тебе ещё рано умирать". И всё исчезло, и я понял, что совершаю непоправимую ошибку.
  
  Это был ангел, который спас меня. Теперь мне не страшно жить: ангел всегда со мною рядом. Он меня охраняет, как страж у ворот, не подпуская ко мне всё плохое. Главное - чтобы он не видел моих плохих поступков, это ему совсем не понравится. Вообще, жизнь заканчивать самоубийством - большой грех, и я теперь решил жить.
  
  Мне было интересно слушать этого полусумасшедшего молоденького бомжа.
  Как-то днём Сергей пришёл избитый местными подростками, которые промышляли у пивнушек и отнимали пиво у слабых и беззащитных.
  Среди бездомных назревал скандал. Некоторые стали обвинять правительство в том, что оно наплевательски относится к ним и не защищает.
  
  Кто-то предложил написать письмо Горбачёву, только не знали куда. "Мы должны пойти, разобраться и наказать подонков, а иначе они всех нас истребят", - бузили другие. "Да, пошли", - поддержали многие.
  
  Выпив немного для смелости, собравшись в небольшую толпу, среди которой был и я, направились искать обидчиков. Дело было даже не в том, что какие-то подонки обидели нашего знакомого, нам надоело быть униженными и оскорблёнными.
  
  Мы шли по улицам, пугая прохожих своим видом, многие показывали на нас пальцами, не понимая, что мы за люди и откуда взялись. Это был вызов обществу, нам хотелось быть услышанными и увиденными. Впервые некоторые из нас, прожившие в таких условиях не один год, решили заявить о себе и привлечь внимание. Одна бабушка, перекрестившись и подойдя ко мне, тихо спросила: "Вы откуда, голубчики, не из тюрьмы ли сбежали?" Я не ожидал такого вопроса и промолчал, доброжелательно улыбнувшись, и только для чего-то ещё сильнее стиснул зубы.
  
  Подойдя к пивнушке, мы так и не увидели тех, кто обидел нашего нищего. Позже я узнал, что такие случаи не были редкостью, на улице часто обижали бездомных. Их и за людей-то не считали, а защитить себя они не могли.
  "Надо поменьше бродить по ночным улицам", - часто теперь можно было слышать среди нашей братии. Но выпивать нам иногда приходилось для согрева или просто для поднятия настроения. "Кто пойдёт сегодня за бухлом?" - спрашивали мы и кидали жребий.
  
  ***
  В один из вечеров настала и моя очередь идти в пивной бар, который располагался в криминальном районе города. На улице темнело, но возле пивного бара было многолюдно. Я занял очередь, купил трёхлитровую банку разливного пива.
  - Слышь, мужик, пиво отдай, - сказал подошедший ко мне подросток. На вид ему было лет восемнадцать.
  
  - Могу угостить, если сильно пить хочешь, - протянув банку, сказал ему я.
  - Ты меня не понял, мне нужно всё пиво, - нагло ответил он, выхватывая у меня банку.
  
  Кровь взыграла в моих жилах. Я вспомнил бездомного, которого обидели, возможно, такие же, как и он. Я легко поставил на место этого хама, забрал пиво и собрался уходить. Но, пройдя несколько шагов, увидел этого неугомонного подростка, а с ним ещё двоих, которые были намного старше его. Втроём они ринулись на меня.
  
  Первое время я отчаянно сопротивлялся, но хватило меня ненадолго, так как силы явно были не равны. Последнее, что я запомнил, это как верзила взял меня за грудки. Я буквально весь очутился в своём стареньком пальтишке, которое было мне не по росту. Меня сбили с ног и стали пинать.
  
  Я закрыл голову и, как котенок, сжался в маленький комочек. Мне было страшно и хотелось звать на помощь, но я молчал, ещё сильнее стиснув зубы, как будто получал это наказание заслуженно за свои грехи.
  
  Били долго, безжалостно и злобно. Для меня прошла целая вечность, казалось, что этот страшный сон никогда не кончится.
  - А я его знаю, он вместе с бичами на вокзале живёт. Тащи его в подъезд, там его и грохнем, всё равно его никто искать не будет, - вытаскивая из кармана нож, сказал один из нападавших. Я почувствовал, как меня, схватив за пальто, словно мешок, куда-то потащили.
  
  "Надо бежать, пока не поздно. Меня же могут убить", - подумал я.
  Собрав последние силы, я встал, вырвался и бросился бежать. Но пробежал недолго, снова был сбит с ног. Это ещё больше разозлило нападающих. С новой яростью они накинулись на меня. Удары сыпались со всех сторон, и я чувствовал, что теряю силы.
  
  В такие минуты срабатывает инстинкт самосохранения, почему-то не чувствуется боль, есть только одна мысль, как спасти свою жизнь. Я вновь попытался встать и в этот момент ощутил удар в грудь, что-то тёплое и липкое разлилось у меня по телу. В руке одного из нападающих я увидел нож и понял, что произошло что-то страшное. Было не больно, а странно от того, что подростки перестали бить и как-то необычно смотрели на меня. И от этого меня одолели страх и ужас. Я понял, что меня пытаются убить. "Вот и всё, теперь мне никто не поможет", - подумал я, и в доли секунды в голове пролетела вся жизнь.
  
  "Спасите, человека убивают, что же вы стоите?" - неожиданно раздался истошный крик пожилой женщины, кинувшейся мне на помощь. Очнувшись через некоторое время, я попытался найти свою спасительницу, чтобы поблагодарить её, но рядом уже никого не было. От боли или от страха я обмочился. Переодеться было негде, да у меня и не было чистой одежды. И от этого мне стало страшно стыдно перед собой. Успокоило только, что я остался жив.
  
  Оглянувшись вокруг, я увидел толпу здоровенных мужиков, стоявших у пивной. Они смотрели на то, как со мной расправлялась подогретая водкой и безнаказанностью кучка подонков.
  
  - Что же вы, как козлы, стоите? Интересное зрелище, да? - кричал я в толпу.
  Я был в шоке от того, что произошло, и впервые в жизни бросал в толпу крепкие нецензурные слова, от которых мне становилось легче. Первое время я не чувствовал боли, но прошел несколько шагов, и ноги мои подкосились, я прислонился к стенке, чтобы не упасть.
  
  На вокзал я пришёл с трудом. Лицо моё было в крови, тело болело. Чтобы не привлекать внимание милиции, бездомные поместили меня в какой-то заброшенный дом. Было там грязно и неуютно.
  
  Зато имелось отопление. Спустя некоторое время они принесли откуда-то грязные бинты и жидкость, похожую на водку. Удар ножа пришёлся почти в сердце. К счастью, рана оказалась неглубокой, но из неё постоянно сочилась кровь. Бездомные предложили залепить её медицинским пластырем. На самом деле "пластырем" оказался кусок изоленты. Обработав неизвестно чем кровоточащие раны, я вновь погрузился в раздумья о смысле жизни и счастье.
  
  ***
  Наутро избитое тело сильно болело, нога опухла, глаз - наполовину. Но беспокоила не физическая боль, а внутренняя: "Меня же могли убить за банку пива. И почему я не смог постоять за себя, имея позади многие годы тренировок карате?"
  Бездомные ко мне относились с должным вниманием. Часто приносили томатный сок, зная о том, что я его люблю. Но здоровье моё на поправку шло медленно. Я почти ничего не ел и впал в уныние.
  
  "Может, ему рёбра переломали, а то ещё хуже - отбили чего-нибудь, его в больницу надо", - размышляли бездомные. Но я не соглашался. Почти месяц я залечивал раны, которые с трудом заживали, и всё это время хромал на правую ногу, перебитая косточка болела. Чтобы мне было удобно ходить, бездомные смастерили тросточку.
  
  По вечерам я сидел и зашивал своё старенькое пальтишко, на котором засохли капли крови. Мне было жалко его, так как оно приобретено в кредит ещё в Москве. Возможно, оно спасло мне жизнь. На глаза наворачивались слёзы от полной безысходности и одиночества.
  
  Я для чего-то взял свою старенькую потрёпанную записную книжку и дрожащей рукой большими буквами написал: "Если со мной что-нибудь случится, звоните..." И записал номер телефона своего московского друга.
  
  Поправившись, всю неделю я ходил в то место, где меня избили, чтобы расквитаться с обидчиками, но со временем злость моя угасла, а раны затянулись.
  Жаловаться на жизнь и болеть у бездомных не принято - помощи ждать всё равно не от кого. В этих случаях от всех болячек пользовались обычными таблетками, такими как анальгин.
  
  Здоровье одного из бездомных становилось всё хуже, мы все это видели, но не могли ему помочь. На ногах и руках его были какие-то страшные язвы. Он их часто расчёсывал, и они кровоточили.
  
  По ночам он бредил, не ел уже давно, пил только воду и о чём-то постоянно пытался рассказать. Близко к нему мы не подходили, так как боялись заразиться какой-нибудь страшной болезнью.
  
  Но от бездомных я слышал, что это верующий человек и что он часто говорил о каком-то монастыре и земном счастье. На груди он носил старенький крестик, а по вечерам и утрам читал какие-то молитвы, из которых мне особенно запомнилась "Господи, спаси и сохрани нас". Окружающие на него особого внимания не обращали. Возможно, привыкли к тому, что он был странный, или сами верили в Бога, но только не подавали вида. Но когда он читал молитвы, они прекращали свои нехорошие беседы, их лица становились серьёзными. "Это он за нас молится", - говорили они.
  
  В один из дней я посмотрел в его глаза. В них было всё: грусть, страдание, невысказанные чувства... Мне хотелось подойти к этому человеку и сказать что-то хорошее, чем-нибудь помочь, но я, как и сотни проходивших рядом людей, этого не сделал. Ближе к вечеру он умер, и мы не знали, что с ним делать.
  
  Люди проходили мимо, а он ушёл из жизни в полном одиночестве, не прося помощи. Рядом с ним остались лежать недоеденный кусок чёрствого хлеба и небольшой старенький рюкзак.
  Документов у него мы не нашли, поэтому даже не знали его фамилии. В кармане его пиджака лежала только потрёпанная фотография какой-то женщины. О случившемся узнал начальник вокзала, вызвал "скорую помощь" и милицию. Не очень охотно расспросив нас, они погрузили тело в машину.
  
  Один из нищих, который знал его больше всех, глубоко вздохнув, сделал свой вывод: "Жил человек, мухи не обидел. Да он здоровый был и ещё бы жил да жил, его просто вши зажрали, вот от них он и не смог найти себе спасения".
  - А что будем делать с его кружкой и фотографией? - спросил кто-то из бездомных.
  - Да кому они теперь нужны, о чём ты говоришь? Ему и при жизни ничего особенно не нужно было. Плохо, что похоронят его не по-христиански, да и всех нас ждёт такая же участь. Я знаю, что и моя жизнь закончится так же, и ничего с этим не поделаешь.
  
  Чудом оставшийся в живых, думал об этом и я. И от этой мысли душа моя сжималась от страха и одиночества. Хотелось кому-нибудь пожаловаться на свою судьбу, услышать в ответ добрые слова поддержки.
  
  Одолевал страх, что вот так же, как и этот нищий, умру на вокзале и никогда не узнаю, что такое счастье. Но оттого что выжил, приходило ощущение радости, которое давало новые силы, чтобы жить и наслаждаться хотя бы тем, что имел в данный момент.
  
  ***
  Когда среди бездомных поползли слухи о том, что были случаи, когда их брали в рабство, мы стали меньше выходить на улицу, так как боялись исчезнуть в неизвестном направлении. Наша жизнь и свобода перестали нам принадлежать.
  
  Усилила свою работу против нас и милиция. Всё чаще проверяли документы и выгоняли нас из вокзалов. В один из дней была такая зачистка. Милиционеры у всех проверяли документы, тех, кто не внушал доверия, забирали, в том числе забрали и меня. Отвели в спецприёмник до выяснения личности. Один из бездомных был очень недоволен, он постоянно возмущался, дело дошло до того, что молодой сержант избил его резиновой дубинкой.
  
  Пострадавший стал требовать вышестоящее начальство, за что получил ещё несколько ударов. Я понял, что надо молчать, чтобы не тронули.
  Ночь мы провели в спецприёмнике, было здесь сыро и холодно, в разбитое окно летел снежок.
  
  Вместе со мной в спецприёмнике сидели пьяные мужики, от которых разило алкоголем, матерные слова так и лились нескончаемым потоком, поэтому ночь была бессонная.
  Под утро к нам привели ещё одного странника, был он сильно избит и всё время ругался. Ближе к обеду нас пригласили к молодому лейтенанту. "Так, слушайте сюда, бичи, надо вам менять отношение к жизни, вы же сгинете бесследно, и никто о вас не узнает", - поучал нас совсем ещё молодой офицер.
  
  Беседа была недолгой. Он часто говорил избитые фразы о том, что нам надо становиться настоящими людьми, что у нас всё впереди, нёс всякую чепуху, предупредив нас напоследок о том, чтобы мы не жили на этом вокзале и больше не появлялись ему на глаза. Но так как жить нам было больше негде, мы продолжали обитать на вокзале, и вскоре местная милиция почти перестала нас замечать.
  
  ***
  На дворе стоял декабрь, случайно я вспомнил про свой день рождения и те скромные детские игрушки, которые мне дарили родители. Самым памятным для меня подарком был медвежонок, который мне из города привезли родители.
  
  Стоило его только завести маленьким ключиком, он вставал на задние лапы, рычал и ходил по полу. Потом он сломался, и я не знал, что мне с ним делать. А родители говорили, что он просто устал, вот отдохнёт и будет снова танцевать. И я ждал, но только он так и не станцевал для меня. И тогда я стал ему сам передвигать лапы, будто медвежонок танцует.
  
  Вспоминая детство, я бродил по вокзалу и смотрел на прохожих, которым не было дела до моего дня рождения, они даже об этом не догадывались. У всех были свои заботы, потому что приближался Новый год. Несмотря на одиночество и отсутствие дома, настроение моё всё равно было предпраздничное, я верил, что наступающий год принесёт мне счастье.
  
  Вспоминая всё хорошее, что было связано с этим праздником, мне захотелось встретить его торжественно. Я предложил бездомным организовать нашу коммуну и радостно встретить Новый год. Идею мою поддержали, место для этого нашли в каком-то заброшенном старом доме. Кто-то из бомжей принёс хиленькую ёлку, кто-то нашёл старые разбитые игрушки.
  
  Наше жильё, в котором мы навели порядок, приобретало праздничный вид. Растопили печку, которая сильно дымила, но стало по-домашнему тепло и уютно. На миг я вспомнил детство, когда мы дома наряжали новогоднюю ёлку, и от тепла, шедшего от печки, она выделяла смолу, от которой пахло зимним лесом, на душе стало радостно и тепло.
  
  В детстве я, как и все, верил в сказки и был уверен, что все мечты под Новый год сбываются. Поэтому и сейчас наряжать ёлку взялся сам.
  Скинувшись, мы купили бутылку дешёвой водки и пиво, так как на шампанское не хватило денег. Еда была скудной, но и эта нас радовала.
  
  Ровно в двенадцать (об этом нам сообщил один из нищих, у него одного были ручные часы) мы, как и полагается, подняли "бокалы". Бездомные преобразились, забыв о своём положении в обществе. Хоть ненадолго, но в их жизнь пришёл праздник.
  Они, словно дети, пели, танцевали и от души радовались. Глядя на моих товарищей-бедолаг, нельзя было сказать, что это люди, выброшенные из общества, без настоящего и будущего.
  
  В эти минуты они становились счастливыми и беззаботными. Мне хотелось, чтобы счастье долго не покидало их. А им и немного нужно было для счастья. "Вот сейчас выпью, закушу сытно и спать лягу, а наутро как бог даст. Он же всё видит и никого в беде не оставит", - укладываясь на старом дырявом матрасе, мечтательно произнёс один из бездомных. "Нет, не понимает он ничего в жизни, - откликнулся Сергей, смотревший в окно. - Вот нам бы сейчас туда, там красиво, и девки молодые, вот я понимаю - счастье, не то что мы здесь свою жизнь прожигаем".
  
  В новогоднюю ночь у каждого была своя мечта, но единым было одно желание: вырваться из этой жизни, завести свою семью и стать счастливыми людьми. Больше вспоминали и думали о хорошей жизни, о том, куда бы за ней податься. Тогда кто-то из нищих вспомнил о том бездомном, который, уходя из жизни, говорил о счастье земном.
  - А вы знаете, тот человек-то был не простой, а божий. Он поведал мне тогда, что есть на земле монастырь Оптина Пустынь, где можно замолить все свои грехи. Принимают там всех бездомных, нищих и убогих.
  
  Тема была поддержана. Многим нищим казалось, что только там можно найти счастье земное.
  - А я некрещёный и ещё курю, но, наверное, там бы бросил. Говорят, этот монастырь посещали знаменитые люди, жили там великие святые. Там, наверное, и воздух духовностью наполнен, - размышлял один из пожилых нищих, который жил по вокзалам уже более десяти лет и питался тем, что бог пошлёт.
  
  Другие бездомные говорили о том, что имеют большой грех на душе и в монастыре его не искупить, да и веры у них не осталось никакой. Видно, суждено им закончить свою жизнь в бродяжничестве и нищете.
  
  Я не поддерживал беседу, но в душе у меня появился светлый лучик надежды на новую лучшую жизнь. Мне сильно захотелось уехать в монастырь, и я уже представлял себя монахом Оптиной Пустыни. От этой мысли новогодняя ночь была для меня загадочной и необычной. Эта мечта не покидала меня до самого лета, согревая одинокую душу.
  
  Ближе к лету я отправился в монастырь один. Провожать пришли почти все нищие и бездомные, которые знали меня. Некоторые совали в мои карманы еду и последние свои гроши, кто-то просил помолиться за них, другие молчаливо и безучастно смотрели вслед.
  
  ОПТИНА ПУСТЫНЬ
  
  Добирался я до Оптиной попутным транспортом. По дороге гордо хвастался, что еду в монастырь, чтобы стать монахом. Всем было интересно меня слушать, и это меня подбадривало.
  
  Особенно хотелось похвастаться перед молодой и красивой попутчицей. Её длинные светлые волосы, которые она постоянно поправляла, привлекали мое внимание, а голубые бездонные глаза будили во мне плотские чувства, от которых в голове возникали разные нехорошие мысли. Я пытался их отогнать, но у меня это плохо получалось.
  
  Пересиливая себя, я ненадолго отводил взгляд в сторону и вновь мельком пытался посмотреть на симпатичную девушку, думая о том, что, наверное, ещё рано мне мечтать о монашестве, так как не смог побороть плотские чувства.
  
  Был июнь, природа радовала распустившейся зеленью. Добравшись до Калуги, я перебрался на другую попутную машину, чтобы попасть в Козельск. Оттуда я пешком прошёл около двух километров, и передо мной во всей своей красоте показалась Оптина пустынь, окружённая рощей.
  
  Монастырь встретил обыденной жизнью, его мир был наполнен своими заботами и проблемами. При входе росли монастырские цветы, красота и мягкий аромат которых манили.
  
  На меня, как и на других паломников, особо никто не обращал внимания. Внутри монастыря бодро, но молчаливо сновали монахи. Большая их часть занималась строительством богоугодного заведения. Были они одеты в рабочие одежды и больше походили на обычных строителей, и только бороды и молчаливый вид выдавали их статус.
  
  Поинтересовался у первого попавшего ся монаха, который ухаживал за могилкой, могу ли я стать таким же, как он. Посмотрев внимательно на меня, он сказал негромко и внятно: "Мы здесь всех принимаем, поживи, а там как Бог даст". Радость одолела меня, я был счастлив. "Вот и сбылась моя мечта", - подумал я. Так я стал послушником монастыря, который восстанавливался после долгих лет разрушений.
  
  ***
  И вот какие истории услышал я в то время. 3 июня 1988 года, на праздник Владимирской иконы Божией Матери, в Надвратном храме в Её честь в Оптиной пустыни свершилась первая божественная литургия. Стали происходить чудеса. 17 ноября 1989 года стала мироточить Казанская икона Божией Матери, 17 ноября 1990 года мироточение повторилось. И каждый раз именно 17 ноября.
  
  В монастыре пересмотрели все святцы и древние Минеи, доискиваясь: а может, на этот день приходится какой-то забытый ныне праздник? Отгадка нашлась в архиве монастыря: именно 17 ноября 1987 года был подписан указ о возвращении Русской Православной Церкви Оптиной пустыни. Не люди или обстоятельства возродили монастырь, но сама Царица Небесная предстательствовала об обители умершей, известив нас о том датами мироточения.
  
  Со всей страны стали приезжать сюда православные христиане, некоторые пытались посвятить себя служению Богу и становились послушниками. Первое время гостиницы у Оптиной тогда не было, и ночевали мы в храме. Один паломник положил матрас как раз под иконой Божией Матери, но одеяла ему не досталось, и от холода он не мог уснуть. И вот подошла к нему среди ночи монахиня и укрыла тёплым платком. Проснулся он утром, ищет, кому бы отдать платок, и вдруг как побежал, стал скакать на одной ноге. Его спросили: "Что с тобой, брат?" А он говорит вне себя от радости: "Я же хромой был! Понимаете? А теперь и бегать, и прыгать могу". Отослали этого паломника к старцу, а старец сказал, что монахиня эта была сама Божия Матерь.
  
  Оптина начиналась с чуда исполнения пророчества и многих других чудес. Сохранился записанный на магнитофон рассказ очевидца об Оптиной той поры: "Благодать такая, что ноги земли не касаются. У колодца преподобного Амвросия исцелилась женщина, но скрывала сперва. Боялась говорить. Словом, шёл такой поток чудотворения, что вкратце не расскажешь".
  
  Приехал я в Оптину летом, а весной этого же 1993 года здесь были убиты иеромонах Василий, инок Ферапонт и инок Трофим. Слухи ходили разные.
  Говорили, к убийству монахов долго и тщательно готовился местный житель из Козельска, который для этого случая затачивал меч с тремя шестёрками на рукоятке. Этого убийцу впоследствии признали невменяемым.
  
  Услышав историю об убийстве священников, я был потрясён этим событием. Мир жесток и тесен, если даже здесь нельзя найти спасение от тёмных сил, которые преследуют нас повсюду. Говорят, что Бог забирает к себе тех людей, которые выполнили то, что им предназначено на земле, и с этим приходится смиряться. И вот что мне рассказали про то время.
  
  В тот день в нашу жизнь зримо вошла Вечность. В храме перед открытыми Царскими Вратами стояли три гроба, и люди с ослепшими от слёз глазами шли к братьям с последним целованием: "Христос Воскресе, отец Василий!", "Христос Воскресе, Трофимушка!", "Христос Воскресе, отец Ферапонт!" Душа почему-то не вмещала этой смерти - с братьями шли христосоваться как с живыми и, выбрав самое красивое пасхальное яичко, клали на край гроба, наивно подталкивая поближе к руке: "Христос Воскресе, родные!"
  
  Так и стоят до сих пор перед глазами очевидцев три гроба, окружённые, будто венцами, яркой радугой пасхальных яиц. А над онемевшим от горя храмом звучал с амвона тихий голос игумена Павла: "Вот жили мы, жили и не знали, что среди нас живут святые".
  Но, чтобы осознать всё это, надо было смириться с утратой и унять крик боли в душе: ведь убиты молодые и такие прекрасные люди. Как же мало им было отпущено, как стремительно краток был их монашеский путь!
  
  Жизнь трёх оптинских новомучеников была краткой и по-монашески тайной. Подвиг их сокрыт от людей, они предстательствуют за нас пред Престолом Господа.
  Рассказывали, что через день после погребения монахов было явлено чудо: стали мироточить все три креста на могилах новомучеников. Многие видели это своими глазами.
  Оптинские новомученики обычно приходят на помощь втроем, причём иноков Трофима и Ферапонта все почему-то видят в монашеских мантиях.
  
  ***
  Однажды я напросился к одному из монахов в келью. Она представляла собой подобие землянки, внутри стояли несколько чурбанов, жёсткая деревянная кровать и грубо сколоченный стул. Было здесь тесновато, но уютно и чисто. Монах рассказал о том, что последнее время в его келью стал частенько забегать ёжик, которого он начал подкармливать монастырским молоком. И уже через неделю здесь появился ещё один. "Так вот и живём мы теперь здесь трое". Когда он рассказывал эту историю, на его уже немолодом лице светилась детская и чистая улыбка.
  
  В это время один из послушников принёс в келью иконки. Когда монах их открыл, чтобы более внимательно рассмотреть, они начали благоухать. Это было как дуновение тёплого и насыщенного весенним запахом ветра, который наполнил келью. Монах как бы случайно молча посмотрел на меня, взглядом пытаясь сказать: "Смотри, благодать-то какая!" Этот вечер был заполнен для меня прошедшей встречей и тем духовным подъемом, который я испытал от увиденного.
  
  Недалеко от Оптиной жила в деревне парализованная православная бабушка. Ей иногда приносили еду соседи, но в основном она лежала одна в холодной избе, и никому неизвестно, чем питалась. Она была очень набожная и хотела, чтобы её причастили.
  Один из монахов поехал к ней и взял меня с собой. Когда мы вошли в избу, то увидели живые мощи. А бабушка, заметив священника, стала восхвалять Бога. Монах, исповедовав и причастив её, был в восторге от этой встречи, говоря о том, что до такой сильной веры нам так ещё далеко.
  
  После этого мне ещё посчастливилось съездить с монахами в тюрьму в небольшой город под Калугой, где они крестили сразу около пятидесяти человек, и я им помогал. Крестили в бане, для чего наполнили кадки водой, чтобы крестить полным погружением. Все, кто должен был креститься, разделись догола. Один из заключённых спрашивает: "А что, разве мы достойны, чтобы нас крестили? Мы же преступление совершили". А монахи, улыбаясь, смотрят на них и говорят: "Все мы дети нашего Небесного Отца". И все, кто пришёл на крещение, обрадовались, заулыбались и стали очень похожи на детей. Огромные мужики, многие из которых были в страшных татуировках, чувствовали себя в то время малыми и беззащитными детьми. И в эти счастливые для них минуты с кротостью и неуверенностью спрашивали: "А нам можно?"
  
  ***
  Первые дни в монастыре пролетели незаметно. Я всё больше ходил и осматривал то, о чём так долго мечтал. Но спустя некоторое время чувства мои стали остывать. Прожив здесь недолго, помогая в строительстве и восстановлении монастыря и пообщавшись с монахами, я понял, что ещё не готов к такому подвигу, чтобы остаться здесь жить.
  
  За стенами монастыря была мирская жизнь, туда тянуло сильнее, наплывали житейские воспоминания. Печаль одолевала меня с новой силой. Нужно было бороться с ней и с собой, но у меня это не получалось. Мне хотелось познания чего-то ещё большего. А что это большее, я не знал. Всё это время во мне боролись два чувства: остаться в монастыре (но я не знал, для чего) или опять вернуться в мирскую жизнь, которая меня особо не радовала.
  
  Окружающая жизнь нравилась. Для меня важно было всё: общаться с монахами, стоять вместе с ними на службе, принимать скромную трапезу, слушать их редкие, но сильные и мудрые слова и в то же время становиться частичкой их общества.
  
  На душе от этого становилось спокойно и радостно, чувствовалась духовная защита, которая в обычной мирской жизни отсутствует. Даже мысли о прошлом, настоящем и будущем были здесь другие. Сложно было выстаивать долгие службы, вникать в молитвы и пытаться понять, для чего ты здесь.
  
  Всё для меня здесь было тайной, а где-то глубоко в душе сохранились необычные чувства, которые пришлось испытать. Особенно когда на улице шёл дождь, гремел гром, сливаясь воедино с колокольным перезвоном. От этого ещё сильнее тянуло в здание монастыря, где наиболее остро ощущался запах лампадного масла и свет, исходящий от него, казался ещё ярче и теплее.
  
  В такие минуты не хотелось ни о чем думать, я просто стоял и наслаждался тем, что меня окружает, и казалось, что нет на свете большего счастья, чем этот мир, который был совсем другим - чистым, добрым и светлым.
  
  Но в мимолётных беседах с монахами я не познал мудрости их слов, потому что не был готов к этому, и стал больше сомневаться в своих мыслях и правильности выбора пути.
  
  Я часто смотрел на монахов и не мог понять, как они, такие молодые и красивые, выбрали себе этот тернистый путь, полностью изменив свой внутренний мир и посвятив себя служению Богу.
  
  Мне тоже хотелось быть как они, где-то глубоко в душе я долгое время об этом мечтал. Но мой внутренний мир не хотел этого, он был наполнен другими мыслями, и я с большим сожалением понимал, что обманываю себя.
  
  Нашего желания подчас бывает недостаточно для того, чтобы изменить что-то в своей жизни. Кроме желания, должна быть глубокая вера, основанная на внутреннем духовном богатстве. Нельзя ненавидеть и бежать от себя, надеясь в стенах монастыря найти покой для своей души.
  
  ***
  Живя в Оптиной пустыни, я встречал знаменитых актеров, звёзд, которые приезжали для того, чтобы пообщаться с монахами и приобрести жизненный опыт.
  
  Монастырь всегда ценился мудростью старцев, к которым и в прежние времена обращались великие люди, писатели. Они искали ответы на многие вопросы, которые не могли найти в своём обществе и в себе.
  
  Но для того чтобы понять услышанное, необходима внутренняя потребность в этом, хотя бы небольшой жизненный багаж, потому что приобрести духовные знания суждено не каждому. Я был слишком наивным, думая о том, что, поселившись в стенах Оптиной, изменю мышление и неожиданно обрету мудрость. Но так в жизни не бывает: чтобы её приобрести, необходимо пройти весь путь, который нам предначертан сверху, не сокращая его.
  
  Познание жизни - словно ступени лестницы, каждая из которых даёт определённые знания, и, не ступив на одну из них, мы, возможно, не узнаем самого важного и, поднявшись на ступени выше, не сможем познать большего.
  
  Ответ на вопрос, как жить, человек начинает искать тогда, когда запутывается в самом себе, начиная осознавать своё предназначение. Даже добившись многого в жизни, имея положение в обществе и достаток, человек задумывается над смыслом жизни, не находя правильные ответы.
  
  В поисках ответа мы приобретаем опыт жизни, становимся мудрее, меньше делаем ошибок.
  Осознав, что до духовной жизни мне ещё очень далеко, я стал жить в монастыре больше из любопытства.
  
  Хотелось понять, в чём видят монахи своё предназначение и счастье. Но все мои беседы с ними в основном сводились к православной вере и молитвам. Для меня всё это было далеко и непонятно. Я не мог заставить себя искренне и глубоко молиться. Сначала мне казалось, что это очень просто, а на самом деле это не так. Для того чтобы быть ближе к Богу, нужна сильная вера, которой нам часто не хватает. Только она придаёт силы и уверенности в выбранном пути.
  
  Люди приходят в монастырь в двух случаях: одни для того, чтобы посвятить себя служению Богу, другие пытаются убежать от себя и земных проблем. Те, которые пытаются убежать от себя и найти покой своей душе за монастырскими стенами, не знают, чего ищут. Их жизнь превращается в страдания, которые они несут до тех пор, пока не осознают, для чего они пришли на эту землю.
  
  Те, кто знают, чего хочет их душа, приходя в монастырь, искренне принимают монашество, отдавая себя служению Богу, и становятся счастливыми людьми - с другим мышлением, понятием жизни, новым отношением к себе и окружающим.
  Со мной рядом были такие же люди, как и я, которые в поисках счастья и познания смысла жизни пытались остаться здесь.
  
  Один из послушников - Николай - часто и искренно молился, плакал, стоя на коленях перед иконами. Глядя на него, можно было догадаться, что сюда он пришёл не от хорошей жизни. Я случайно узнал, что на душе у этого человека большой грех, который можно искупить только молитвами и сильной верой.
  
  Однажды я попытался с ним заговорить и услышал откровение человека, который запутался в своей жизни.
  
  - В четырнадцать лет я стал наркоманом и два года скитался с компанией хиппи по подвалам и чердакам. Это был ад. Я погибал. И когда в шестнадцать лет я приехал в Оптину, то сидел уже на игле. Как же я полюбил Оптину и захотел жить чистой, иной жизнью! Но жить без наркотиков я уже не мог. Мне требовалось срочно достать дозу, и я уже садился в автобус, уезжая из Оптиной, как дорогу мне преградил незнакомый инок. "Тебе отсюда нельзя уезжать", - сказал он и вывел меня из автобуса. Это был инок Трофим.
  
  Для меня Оптина пустынь стала спасением. Здесь я по-новому стал смотреть на свою жизнь. Всё то, что меня окружает, даёт силы и вселяет надежды на лучшую жизнь, а стены, которыми окружён монастырь, защищают от всяких плохих мыслей. Я боюсь выходить за его стены, потому что там может начаться прежняя жизнь, от которой я убежал. На самом деле я не убежал, а пришёл к православной вере, которая оберегает и спасает меня. Я не знаю, как сложится моя дальнейшая судьба, но уверен лишь в одном: не приди я в монастырь, жизнь моя превратилась бы в настоящий ад, из которого не каждому суждено выбраться.
  
  Я еще дома пытался прийти к Богу, но стеснялся своих родителей. Летом я уходил читать молитвы в сад, в котором у меня было укромное местечко, а в дупле старого дуба я хранил молитвенник.
  
  Когда мне бывало очень плохо и одиноко, я приходил в сад. Там было хорошо, особенно весной, когда просыпается природа и всё стремится к солнцу и свету, а в голубом и бесконечно необъятном небе поют птицы и кроны берёз что-то шепчут друг другу. Обнявшись с березой, я разговаривал и ощущал энергию, которая исходила от неё, и в этом находил своё наслаждение и счастье и верил в лучшее.
  
  Представляешь, что ты стоишь на коленях среди цветов, а когда начинаешь молиться, то хочется ниже опустить голову, так как от земли исходит запах трав, мяты и чего-то необъяснимого и дорогого.
  
  Когда я оставался один на один с природой, я чувствовал себя ближе к Богу и представлял себя отшельником, и от этого на душе становилось легче, потому что не думаешь про наркотики, все плохие мысли покидают тебя. Весь твой внутренний мир наполняется той красотой, которая тебя окружает, и теми хорошими мыслями, которые от неё приходят, - как бы исповедовался передо мной Николай.
  
  Человек сам строит своё счастье, и оно начинается в его душе и зависит от того, как он мыслит и чего хочет от жизни. Если он мечтает быть в жизни счастливым, то будет к этому стремиться и станет счастливым, если будет видеть во всем только плохое, то и жизнь его не станет удачной, и человек будет страдать от самого себя.
  
  ***
  Прислонившись к старой монастырской стене, я грелся на ласковом и ярком солнце, думая о том, как жить дальше, успокаивая себя мыслью о том, что, если я не смог посвятить себя служению Богу, значит, так угодно ему.
  
  Нельзя изменить в своей жизни то, что тебе предназначено сверху. Всё то, что я придумывал для себя, осталось где-то позади, а в душе появились разочарование и пустота, которые нужно было чем-то заполнить.
  
  Я стал вспоминать то время, когда, живя среди нищих и бездомных, мечтал о том, что, придя в монастырь, смогу найти успокоение душе и счастье. Но, не найдя здесь ни то ни другое, я ещё больше подвергся унынию и разочарованию. Передо мной снова встали вопросы, как жить дальше, как найти себя, в чём смысл жизни?
  
  Недалеко от меня тихо прошёл монах. Остановившись перед храмом, глубоко и душевно помолился. И в это же время где-то рядом раздался одинокий колокольный звон, разорвавший тишину, напоминая о вечерней службе и вечности. Он заполнял образовавшуюся в моей душе пустоту, захотелось глубоко и радостно вдохнуть этот тёплый вечерний воздух и хотя бы на несколько секунд раствориться и слиться с этим благоухающим и звенящим дивным вечером, который я покидал вместе с монастырём. В груди стало тягостно и одиноко.
  
  Уезжать из монастыря не хотелось, но знал, что жить здесь не смогу. Не хотелось мучить и терзать свою душу. Мирская жизнь всё чаще напоминала о себе. Боялся только одного, что опять, выйдя за монастырские стены, буду никому не нужен, да и податься было некуда.
  
  Так я снова оказался бомжом, и жизнь моя, как прежде, превратилась в скитания по стране, полуголодное существование с ночёвками по вокзалам.
  В Оптиной пустыни я приобрёл Библию. Это была очень маленькая книжка, текст был очень мелкий, поэтому читать его было трудно, но зато удобно носить с собой, так как книга не занимала много места. Первое время Библия мне давалась тяжело, но, прочитав один раз, я начинал читать её повторно. Она отвлекала от нехороших мыслей, уходило уныние, поднималось настроение, появлялся смысл жизни.
  
  В Библии я находил ответы на многие сложные жизненные вопросы. Она стала для меня словно духовным учителем.
  
  Где-то глубоко в душе я осознал, что есть много таких людей, как я, которые, пытаясь разобраться в себе, ищут смысл жизни и счастье в православии.
  Вспомнились слова монаха Оптиной: многие проблемы в жизни возникают от наших несовершенных мыслей и чувств, которые мы подчас не в силах преодолеть в себе. Не так важно познание окружающего общества, важнее познание своего внутреннего мира, которое даёт человеку возможность становиться более зрелым, мудрым и счастливым.
  
  ЛЮБОВЬ
  
  После всех жизненных неурядиц душе хотелось покоя, который я видел в деревенской жизни. Мечтая заиметь свой дом и счастливо встретить старость, я подался искать своё счастье в деревню. На этот раз мне повезло. Узнав, что я окончил Московский автомеханический техникум, меня взяли работать инженером в колхоз Рязанской области. И вот я, поклонник Сергея Есенина, оказался на его родине, в селе Константиново.
  
  Снова всплыли детские воспоминания, казалось, что жизнь налаживается. Красота есенинского края покорила меня, вновь проснулась поэзия, посвященная любимому краю и дорогим сердцу российским берёзам.
  
  Здесь и суждено мне было встретить ту девушку, о которой я мечтал. Мне казалось, что это и была моя судьба. По вечерам мы гуляли по берегу красавицы Оки, провожая закат, а потом возвращались в старенький домик на берегу реки, и долгими вечерами я рассказывал Наташе о своей жизни.
  
  Каждая встреча с ней была дорога для меня. После всех неурядиц у меня появлялся смысл жизни, а сердце моё пылало от любви и счастья, которое я больше всего боялся потерять.
  
  Я носил большой кучерявый чуб, считался вторым поэтом деревни (после Есенина), и стихи мои печатались в районной газете.
  
  Наташа работала сельским фельдшером, поэтому многие её знали и говорили только хорошее. Мне очень захотелось о ней написать. И когда в одном из номеров районной газеты появились Наташина фотография и небольшой очерк о её коллективе "Отличает доброта", жители деревни много раз его перечитывали и с гордостью говорили: "Это наш доктор!" А я ходил с высоко поднятой головой, зная о том, что это очередной шаг к её недоступному сердцу.
  
  Мои новые друзья меня подбадривали: "Смотри, какая девушка, не упусти момент". А я и сам мечтал о ней. Мне казалось, что само счастье повернулось ко мне лицом и осталось лишь только протянуть к нему руки. При каждой встрече я любовался той, о которой мечтал, и приносил новые стихи, посвященные ей, пытаясь завоевать её сердце. Я был уверен, что мои стихи, написанные для неё, сотворят чудо.
  
  Мне хотелось совершить неожиданный поступок для того, чтобы изумить дорогого мне человека. И я посадил под её окном саженцы берёз, представляя, как весенним солнечным утром, выглянув в окно, она увидит их, склонённых в сторону её дома. Но этого было мало, рядом с ними я высадил алые розы. Чтобы об этом никто не знал, сажал и поливал их ночью.
  
  Но всё равно я оставался для неё только странником, который неожиданно пришёл в её жизнь.
  
  В один из вечеров с новыми стихами, полевыми цветами и бутылкой шампанского я пришёл к своей любимой. И уже готов был признаться в любви, но она как будто прочувствовала это, и я услышал от неё драматические для себя слова: "У меня на этой неделе свадьба, я обручена со своим бывшим однокурсником". Для меня это было настоящей трагедией. Я не верил её словам. Последние дни, проведённые с ней, для меня оказались самыми яркими и счастливыми.
  
  В этот миг мне показалось, что мир перестал для меня существовать, я, не стесняясь своих чувств, встал перед ней на колени, признаваясь в любви.
  
  Где-то глубоко в душе я сознавал, что вижу её в последний раз, но не верил этому. Когда она, извиняясь, сказала, что мне пора уходить, в душе моей всё перемешалось, вместо возвышенных чувств возникло неподвластное желание овладеть ею.
  
  Я хотел взять её силой. Об этом я не думал никогда. За время нашего знакомства я даже не смел сказать ей грубого слова, боялся обидеть пошлыми мыслями. Мне доставляло удовольствие просто быть рядом и любоваться ею. Радовала каждая улыбка, любое движение рук, всё, что было связано с ней.
  
  И когда я понял, что могу всего этого лишиться вмиг, то мне было всё равно, что она будет думать обо мне. В голове возникали вопросы без ответов. Она уйдет, и я уже не увижу её никогда. Почему всё в жизни несправедливо? Я, наверное, и жить дальше без неё не смогу.
  
  Если я сейчас овладею ею, то получу наслаждение, а там пусть что будет. Если не сейчас, то когда? А может, она этого хочет? Ведь некоторые женщины любят, когда их берут силой. Эти нехорошие мысли навязчиво одолевали и были выше моих возвышенных чувств, которые всё дальше уходили от меня.
  
  Тогда я решил действовать. Обняв, пытался привлечь к себе. Впервые за многие дни наших встреч я ощутил запах её волос, увидев так близко широко открытые удивлённые глаза. От неё исходил тонкий и приятный запах, напоминающий что-то дорогое и необъяснимое.
  
  Он будоражил моё сознание и возбуждал желания, которым я не в силах был противостоять. В голове беспрестанно звучали фразы: "Я люблю её. У меня всё получится, она будет моею, только с ней мне будет хорошо, я буду счастлив". Я продолжал её целовать, пытаясь добиться заветной цели.
  
  "Я думала, ты другой, а ты - как все", - услышал я неожиданно упрёк. От этих слов мне стало не по себе. Они словно обожгли и отрезвили меня. Желание овладеть девушкой исчезло, словно его и не было, руки опустились сами по себе. Наташа, словно птица, выпорхнула из моих объятий.
  
  В душе стало пусто, и предчувствие предстоящего одиночества вновь напомнило о себе.
  В голове возникли вопросы. Как я мог об этом даже подумать? Если это любовь, то всё должно быть взаимно.
  
  Мои искренние возвышенные чувства остались без ответа, как и вопросы: а может, и не моё это счастье, которое я потерял? Почему любовь осталась без взаимности? Значит, не так сильно я боролся за неё? Может, мы придумываем любовь, обманывая себя и других?
  Пришло воспоминание из детства. Вместе с родителями я ездил в соседнюю деревню хоронить своего дядю, который, как говорили соседи, повесился в Москве из-за большой и безответной любви. Ко мне мысль о самоубийстве не приходила, но мир, казалось, перестал для меня существовать.
  
  Любовь только тогда приносит счастье, когда ты знаешь, что любят и тебя. И живёшь в ожидании этого большого чувства, которое может перевернуть всю твою жизнь.
  Без взаимности от любимого человека жизнь становится бессмысленной и пустой.
  
  Некоторое время пытаешься осознать произошедшее, потом ещё некоторое время живёшь теми чувствами и мечтами, которые должны были сбыться, но уже понимаешь, что снова остаёшься один, и это одиночество будет тебя преследовать до тех пор, пока твой внутренний мир не заполнится новыми чувствами.
  
  Утром я пошёл провожать Наташу на автобус. Хотелось увидеть её в последний раз. Где-то глубоко в душе я ещё надеялся, что произойдёт чудо и она останется со мной.
  - Извини, что так получилось, я не хотела делать тебе больно, ты ещё встретишь в жизни девушку своей мечты и станешь счастливым, - звучали её прощальные слова. Я знал, что в последний раз любуюсь тем образом, который создавал в своих мечтах и стихах.
  
  Чтобы остудить свои чувства, я опять подался путешествовать по стране, туда, куда глаза глядят. Но самое худшее подстерегало меня в поэзии. Я уже, как прежде, не складывал возвышенные лирические строки о любви, и образ той девушки, о которой я мечтал, всё дальше отдалялся от меня.
  
  СРЕДНЯЯ АЗИЯ
  
  Осенью этого же года я рискнул поступить на факультет журналистики МГУ, но завалился на первом же экзамене. Тогда решил попасть на подготовительное отделение, взяв направление из колхоза и районной газеты, с которой активно сотрудничал. Но не учёл того, что стаж работы должен был быть не менее года.
  
  Снова я оказался в большом раздумье и на этот раз поехал в Тюменскую область, где в то время строилась железная дорога на Ямал. Однако мне сказали: "Берём только по направлению".
  
  Побывав в Когалыме, Ноябрьске и Сургуте, я не смог найти работу и вновь оказался на вокзале. Однажды, когда ночевал там, рядом со мной на скамейке парень включил магнитофон, из которого звучала песня группы "Ялла" "Учкудук".
  
  "У меня же там дядя живёт, который когда-то приглашал меня на работу", - вспомнил я. И отправился в Среднюю Азию, предварительно купив карту Узбекистана. Сначала добрался до Ташкента, потом до Навои, откуда до Учкудука шел местный поезд.
  Это была дорога из современного мира в средние века.
  
  Со мной в вагоне, разговаривая на незнакомом языке, сидели почтенные бородатые узбеки в пестрых халатах и белоснежных больших чалмах. Увидев, как я пристально их рассматриваю, на ломаном русском языке предложили отведать горький зелёный чай, который я попробовал первый раз в жизни.
  
  Кругом лежала необъятная пустыня. Изредка встречались одинокие аулы, из них вылетали полуобнажённые дети и бежали к поезду, из которого им выдавали еду и воду. По пути встречались красивые мазары - места погребения святых и особо почитаемых представителей мусульманского духовенства.
  
  К полудню наш поезд прибыл в Учкудук, встретивший почти 50-градусной жарой и знойным горячим ветром. При въезде в город стоял необычный памятник трём колодцам, из которых била студёная ключевая вода. Был он воздвигнут на месте, где много лет назад проходил верблюжий караван, доставляющий воду и питание в отдалённые аулы.
  
  Теперь здесь было культурное место отдыха молодёжи, где проходили встречи, играли свадьбы и проводили дискотеки. Город поразил своей красотой. Зелёные деревья, действующие фонтаны, красивые современные здания. После двух суток путешествия по пустыне я попал в настоящий оазис, расположенный в центре пустыни Кызылкум (красный песок). Здесь по утрам, словно гимн, звучала песня, посвященная пустынному сказочному городу Учкудуку.
  
  В сильный зной жители почти не выходили на улицу: горячий и свирепый песок кружил над городом. Учкудук замирал в ожидании спада беспощадной жары. И только заплутавшие верблюды напоминали о том, что здесь кто-то живёт. Вечером город снова оживал, жизнь бурлила почти до самого утра.
  
  Зимой, когда температура воздуха опускалась до 5 градусов тепла, природа отдыхала от беспощадной жары. Весной пустыня вновь оживала и покрывалась нежной зеленью, которая быстро засыхала под знойным солнцем. Позже в это время года я любил убегать далеко в пустыню, где окружающий меня мир казался бесконечным и загадочным, а я чувствовал себя песчинкой.
  
  Люди в этом райском городе оказались гостеприимными, особенно узбеки. Быть в гостях у них мне нравилось. Я уважал их порядки и зачастую удивлялся отношению к женщинам, которые никогда не садились с мужчинами за стол. Встречали меня всегда доброжелательно, приглашали в отдельную комнату для гостей, где было всё устлано дорогими коврами. Во время нашего общения было слышно, как в соседней комнате резвились дети, особенно красиво выглядели девочки в своих национальных одеждах и с многочисленными косичками.
  
  Прожив немного в Средней Азии, я приобщился к местным культуре и обычаям. Теперь, отужинав, прижимал руки к груди и говорил: "Рахмат". Этот жест здесь любили, он означал благодарность и признательность за тёплое гостеприимство.
  
  ***
  Учкудук славился не только шахтами, где добывали урановые руды, но и зонами, которые содержать здесь выгодно, так как в пустыне далеко не убежишь.
  
  В общежитии мест не было, кроме комнаты, где жили трое только что освободившихся зеков, которые строили в пустыне водоканал. Я попросил, чтобы меня поселили вместе с ними. Но они приняли меня не очень приветливо.
  
  По вечерам они часто пили чифирь (круто заваренный чай). Мне было интересно слушать, о чём они толкуют, но моя беседа с ними не вязалась. "Что у тебя за дебильное мышление, - часто говорил один из них. - Ты так не сможешь выжить в этом обществе, тебе надо глобально менять к нему отношение". Я не мог тогда понять, о чём они говорили. По молодости весь мир мне казался в розовых красках, а все люди - честными и добрыми.
  
  Судьбы у этих людей были разные. Все они были ещё молоды, но жизнь преподнесла им свои уроки. Один отсидел два года за то, что ударил милиционера, защищая какую-то женщину. А когда его посадили в тюрьму, его жена ушла к другому. И теперь он со злостью в сердце стал относиться почти ко всем женщинам, называя их самыми последними словами.
  
  Его друг восемь лет отсидел за воровство и с гордостью рассказывал о том, что он знает даже вора в законе. Был он спокойным и рассудительным, поэтому нравился мне больше всех. Третий их товарищ был постоянно недоволен жизнью.
  
  Он часто и нервно ходил по комнате, постоянно курил, ругался, говорил о том, что власть, которая давно проворовалась, пора свергать, что она зажралась и кроме своего носа ничего не видит.
  
  В один из вечеров свою злость и недовольство жизнью он вылил на меня: "Ты что прикидываешься, что такой добрый и хороший, да ты на самом деле дерьмо и хуже нас. Сними маску, я тебя раскусил. Ненавижу таких хорошеньких людей, как ты, которые маскируются. Если бы ты был на зоне, я бы из тебя голубого сделал".
  
  Его слова оглушили меня открытостью. Я не знал, что ему сказать в ответ. Было больно слышать эту неправду в отношении себя. Но это дало мне повод задуматься о том, что, возможно, это не первый человек, который может так думать. Некоторые люди, которых обидела судьба, не любят других, правильных - они не внушают доверия и вызывают негативное отношение.
  
  К таким людям относился и этот человек. Мне было жалко его. Он не находил себе покоя даже ночью. Когда все спали, он вставал и много курил, а в глазах его были постоянная тревога, пустота и недоверие к людям.
  
  Однажды ночью я почувствовал боль от чего-то острого. Открыв глаза, я увидел, как ножик упирается мне в горло. "Ну что, страшно? Вот сейчас ты и будешь сам собой", - говорил сосед по комнате.
  
  От него шёл страшный перегар, глаза дико бегали, а рука, державшая нож, дрожала. Страх меня не одолел. Наверное, я ещё не совсем проснулся. Мне казалось, что это был сон, который должен быстро закончиться. Но когда лезвие ножа стало впиваться ещё глубже мне в шею, я понял, что это не сон.
  
  Но испугаться не успел. Он дико засмеялся и сказал: "Ну что, пацан, кончать тебя или как? А хотел быть особенным. Мне терять нечего, чиркну - и всё". Наутро его трясло, он выглядел опустошённым и одиноким.
  
  После произошедшего ночного инцидента мне было его по-прежнему жалко. Запарив кружку крепкого чифиря, он пытался его выпить. Кружка оказалась горячей, и он, обжигаясь, бросил её в стенку. После этого, ещё долго матерясь, ходил по комнате, пытаясь вылить свою злость в словах, которые ни к кому не относились. В его глазах я увидел безысходность, полное одиночество, отчаяние.
  
  Ему не хватало простого человеческого понимания, поддержки и главное - веры во что-то хорошее. Уже позже, когда отношения у нас более или менее сложились, он рассказал мне, что виновата во всём тюрьма, в которую он сел ещё малолеткой, в общей сложности отсидел около десяти лет.
  
  Он поведал мне страшные истории из своей тюремной жизни, и я старался его понять. Понять я не мог одного: почему люди, отсидев солидный срок, не становятся лучше, почему в их жизни после тюрьмы так мало счастья, о котором они мечтали, отбывая наказание?
  - А вообще я злой человек. Люди уважают силу, кто сильнее, тот и прав. Мы живём в таком обществе, где человек человеку - волк. Хотя они больше уважают свою стаю, чем мы самих себя.
  
  Знаю по себе, злость нельзя выпускать наружу. Стоит это только сделать, как она приобретает силу и с ней уже будет сложно справиться. Ты спрашиваешь, почему я часто конфликтую с людьми? Да потому, что они не ценят своё "я". Они, как стадо баранов, готовы пойти за кем и куда угодно.
  
  Ты знаешь, за что я сидел последний раз? За то, что убил человека, убил случайно. Конечно, это большой грех, но я его уже искупил, мне на зоне почки опустили и полжелудка вырезали. Ты думаешь, я теперь такой жене буду нужен? И как я, по-твоему, теперь должен относиться к людям и к нашим законам, если на той же зоне они не смогут защитить людей, пусть и зеков?
  
  Там совсем по-другому думаешь о смысле жизни, и никто тебе не поможет, если сам не сможешь за себя постоять. Почему на зоне некоторые заключённые приходят к Богу? Да потому, что им нужны вера и смысл жизни, без этого там нельзя выжить. Сейчас я свободный человек, и в этом моё счастье. Свобода для меня во всех отношениях дороже всего на свете, я ею живу, она для меня как мать родная и является смыслом всей моей жизни, - убежденно говорил он.
  
  До этого я не встречал людей, которые, преступив закон, не хотели снова по нему жить. Окончив Московский университет марксизма-ленинизма, по вечерам я пытался их учить жизни. Но знания, которые я пробовал донести, им явно не нравились, и однажды в меня были запущены тяжеловесные гантели.
  
  После этого я решил больше молчать и прислушиваться к их разговору, пытаясь понять тюремный жаргон. Уже через неделю стал полноценным членом их компании, по вечерам слушал блатные песни и глотал вместе с ними крепкий чифирь, от которого, как мне казалось, становился намного взрослее и мудрее.
  
  Однажды с целью выудить у них ответы на интересующие меня вопросы, купив бутылку водки, я перешёл на откровенный разговор, пытаясь узнать, к какой иерархии я бы относился, если бы был на зоне. После нескольких выпитых рюмок водки, немного задумавшись, мне единогласно вынесли приговор: стал бы мужиком. Слово мне это понравилось, хотя смысла его в то время я не знал. Но по отношению ко мне освободившихся зеков понял, что не всё так плохо.
  
  Со временем и пустыня со своей экзотикой перестала меня особенно интересовать. И я вновь решил уехать в холодную Якутию.
  
  Провожать меня в дальнюю дорогу пришла вся новая компания. Если одни учили, что надо поменяться, относиться к жизни серьёзно и быть хитрее, другие говорили: "Оставайся таким же мужиком, как есть". А тот сосед по комнате, который пытался когда-то меня унизить, попросил прощения, и мне от этого было как-то неудобно.
  Но в душе я гордился тем, что если недавно для этой компании я был почти изгоем, то сейчас, расставаясь со мной, они по-братски меня обняли.
  
  ***
  Дорога оказалась долгой и приятной. Алма-Ата, Хива, Самарканд, Ташкент и другие города Востока поражали меня гостеприимством и красотой.
  
  Когда были деньги, жил в гостиницах, без них, по привычке - на вокзалах. Часами засиживался в чайханах, общаясь с аксакалами и пытаясь понять восточную мудрость.
  
  Меня, русского путешественника, как я представлялся, да еще и журналиста, принимали тепло, сажали на самое уважаемое место в чайхане, бесплатно поили зелёным чаем и угощали лавашом. Аксакалы больше любили расспрашивать: кто, откуда, как там жизнь? Говорили мало, больше улыбались в свои шикарные белые бороды.
  
  БАТЮШКА
  
  Я люблю ездить в поез дах, особенно дальнего следования. Скорый поезд мчится, как судьба, сквозь время и расстояния, минуя остановки, которые, словно преграды, встречаются на твоём пути. За окном мелькают станции и полустанки, незнакомые города и сёла.
  
  В купе, которое становится тебе временным жилищем, за стаканом чая можно поразмыслить о жизни, даже случайные пассажиры тебе не мешают. Они приходят и уходят, и ты уже редко их вспоминаешь, потому что в твоей жизни они ничего не значат. С ними можно делиться самым сокровенным, тем, чем не делишься с близкими людьми. И твои новые попутчики станут одобрительно кивать головой. Потом, не нарушая покой, ночью тихо покинут тебя.
  
  После трёх дней поездки ко мне подсел пассажир. Был он высокого роста, молод, спокоен. Представился Сергеем. Достал сало, варёную картошку, ломоть хлеба, водку и стал угощать. Я был очень голоден и с удовольствием составил ему компанию.
  Новый знакомый оказался из Украины.
  
  Окончив духовную семинарию, с недавних пор работает в Чите настоятелем церкви. Если бы он не сказал, что священник, я бы никогда не подумал. Его внешний вид, общение и мысли не выдавали в нём настоятеля церкви. Я обрадовался такой встрече, не так часто встречаются священники, с которыми можно говорить свободно и независимо. Мне понравилось с ним беседовать. О религии и православии говорили мало, больше о людях, отношениях и человеческих судьбах. В Новосибирске я вышел, чтобы навестить старого друга.
  
  Через сутки, снова оказавшись в дороге, решил заехать к священнику, который пригласил в гости. Чита встретила меня дождливой погодой и редким солнцем. У первого встречного спросил, где находится православный храм.
  
   При входе в храм я сразу узнал в священнике недавнего попутчика. В рясе и с кадилом он выглядел совсем другим. Узнав меня, незаметно кивнул головой, и я остался ждать его в церкви, пока не окончилась вечерняя служба. "Сейчас переоденусь, пойдём ко мне в гости, ты же не спешишь?" - спросил он. Я был доволен приглашением.
  
  По городу мы шли недолго. "Вон моя избушка", - показал он на старенький бревенчатый дом. При входе в сенях на стенах висели разные травы, а в доме - много разных икон. Я в растерянности встал, не зная, как себя вести в доме батюшки, и для приличия стал молиться всем иконам.
  
  - Ты давай проходи, я сейчас чай с травами заварю, - сказал он, увидев моё замешательство.
  - Как встретила Чита, что за люди? - спросил я.
  - Люди здесь далеки от веры, приходят в церковь и начинают друг друга обсуждать, грех, да и только. Здесь вообще мало знают, что такое православие. Ходят бабушки, да и то только помолиться, возраст у них такой. Но не будем строго осуждать людей. Бог им судья. Не они в этом виноваты. Время такое, - задумчиво делился священник своими впечатлениями.
  
  - Жизнь бы стала намного счастливее, - выдержав небольшую паузу, продолжал он свою беседу, - если бы мы больше думали и жили духовным миром, а не материальным. Но, как правило, нашу жизнь определяют наши материальные мысли, которые не всегда совершенны, от них нам и приходится страдать. Человек живёт в обществе, оно и диктует ему свои законы.
  
  Все в жизни хотят быть счастливыми и ищут счастье везде. Да как его можно искать, как иголку в сене, что ли? - вопросительно посмотрел он на меня. - Только православная вера, основанная на любви к ближнему, может сделать нас счастливыми. Многое в жизни зависит от веры, и чем она глубже и искреннее, тем ближе мы к Богу.
  
  Мне долго первое время не удавалась молитва. Я знал, что звучать она должна совсем по-другому. Но как, этого я не знал. И вот однажды, когда я читал вечернюю молитву, вкладывая в неё все свои духовные силы, откуда-то сверху полилась другая молитва, наполненная несравненной радостью и любовью.
  
  Я думаю, мне была оказана помощь за то, что я глубоко и искренне верил в силу молитвы. На следующий день утренняя служба в церкви была необычной. Во-первых, на неё почему-то пришло намного больше прихожан, во-вторых, многие решили исповедаться.
  Беседа с новоиспечённым батюшкой доставила мне духовную радость, открыла глаза на вещи, которые я раньше не замечал.
  
  Покидал его жилище я поздно вечером, так как спешил на поезд. Батюшка вышел на крыльцо, посмотрел на молодой месяц и зарождающиеся звёзды в чистом и бездонном небе и сказал задумчиво: "Смотри, красота-то какая! А ты спрашиваешь, что такое счастье". Я попросил батюшку, чтобы он благословил меня на дальнюю дорогу. Уже в поезде стало немного грустно, захотелось вернуться назад, чтобы быть ближе к такому человеку, от которого исходят блаженство и радость.
  
  И вот я снова в Якутии. На этот раз мне повезло. Зашёл к хорошему знакомому Василию Владимировичу Шимохину, генеральному директору "Ассоциации строителей АЯМ", который предложил мне должность редактора рекламной газеты. А в 1995 году я стал членом Союза журналистов России, почувствовав себя счастливым человеком, который достиг чего-то в жизни. Тогда мне казалось, что я стал более образованным, грамотным и успешным. На самом деле впереди предстояло ещё много работы, исканий и разочарований.
  
  НА РОДИНЕ
  
  Дома я не был давно, наверное, лет восемь. Очень хотелось увидеть отца, узнать, как он живёт. Душа томилась в предвкушении встречи. Была осень.
  
  Отца я узнал издалека, он шагал, сутулясь, на работу по узкой тропинке. Я шёл навстречу. "Здравствуй, отец", - радостно приветствовал я его. Он уступил мне дорогу и пошёл дальше. Я догнал его: "Это же я, твой сын, ты что, меня не узнаёшь?" - дрожащим голосом спросил я. В душе моей наступило смятение и возникло непонятное чувство. Посмотрев внимательно в мою сторону и узнав меня, отец начал плакать. Впервые я увидел, что мужчины могут плакать словно дети.
  
  - Толя, сынок, это ты? Я думал, что ты ко мне больше не приедешь, - всхлипывал отец. Он просил прощения у меня и сквозь слёзы рассказывал, что приезжал младший брат и спрашивал про меня. Что попал он в аварию и остался без ноги, сейчас где-то бичует по вокзалам и просил позволения остаться жить. "Но сам я, как видишь, живу на птичьих правах", - оправдывался отец.
  
  Он говорил, мол, сам виноват, что так сложилась жизнь у него, меня и моего брата. Что с женщиной у него не сложились отношения, она выгоняет его из своего дома. А наш старенький домик в соседней деревне, в котором мы жили когда-то дружно и счастливо, наполовину развалился, и теперь точно некуда податься. Что всё могло быть по-другому и мы бы жили все вместе, дружно и счастливо. Мне было жалко отца. Я не говорил ему о своей жизни, о том, что и сам долгое время жил впроголодь и бичевал по вокзалам.
  
  Когда услышал о брате, в моей душе появилась надежда, что ещё могу повидаться с ним. Хотелось просто обнять его, попросить прощения, узнать, как он живёт. Мне трудно было представить, как он на одной ноге в поисках счастья земного живёт где-то на вокзале, как жил и я.
  
  На обратном пути заехал в свою деревню, где провёл счастливое детство, влюблялся и разочаровывался. Приехал к школьному другу. Он теперь здесь большой человек - председатель колхоза. По пути увидел мужиков, сидящих на завалинке.
  Вспомнилось детство, когда я подсаживался к ним на завалинку.
  
  На этот раз, узнав в мужиках своих старых знакомых, как и много лет назад, сел рядом с ними. "Дядя Коля, вы что, не узнаёте меня?" - спросил я. "Как же не узнаю? Узнаю", - ответил он.
  Меня узнали, и от этого на душе стало тепло и радостно. Предложили закурить махорку.
  
  Я не курил, но для приличия затянулся деревенской самокруткой. Едкий дым попал в глаза, они стали слезиться, хотя слеза выступила еще раньше, и теперь было не разобрать от чего. Мне хотелось похвастаться перед всеми: "Смотрите, я журналист, редактор газеты, я чего-то добился в жизни".
  
  Потом я долго бродил по дорогим сердцу местам, вспоминая своё детство. Почти всё здесь изменилось, некоторые дома стояли заколоченными, брошенными хозяевами, знакомые улицы стали какими-то маленькими, но для меня всё было близкое и родное. Пришёл к своей любимой голубоглазой речушке и умылся студеной холодной водой, пытаясь снять с себя усталость пройденных дорог и освежить в памяти прожитые годы.
  
  Решил посетить свой старенький дом. Он зарос бурьяном и крапивой, среди которой виднелись грозди черёмухи и отцветшая сирень. Я взял попавшую под руку палку и с большим трудом пробился к двери, на которой уже давно не висел замок.
  
  Встал в дверном проёме, не решаясь войти, и вдруг на меня навалилась неодолимая тоска, так как эту встречу с родным домом я представлял совсем другой: радостной и долгожданной. Но вместо этого я ещё сильнее ощутил полное одиночество и безысходность.
  
  Осторожно толкнул дверь, она с жалобным скрипом открылась, приглашая в гости. Вошёл и ощутил знакомый запах родного дома, который сохранился спустя много лет. Напротив двери всё так же стоял старенький бабушкин сундук, в котором я любил копаться и прятаться в детстве. Открыв его, увидел только пустоту. Вспомнил про старый большой серый утюг, наполнив углями который, мама гладила мне одежду. Он почему-то всегда хранился в сундуке вместе с семейными вещами.
  
  Я смотрел на старую мебель, ту, которую много лет назад сделал мой дед. Знал, что, возможно, вижу её последний раз, и поэтому мне хотелось прикоснуться к старенькому бабушкиному сундуку, столу, длинной низкой скамейке, покосившейся от времени табуретке.
  
  Говорят, что вещи хранят в себе тайну и со временем становятся такими дорогими и близкими, словно любимый человек, и я это чувствовал. Мне казалось, что совсем недавно здесь были мои самые дорогие люди, которые последний раз сидели за этим дубовым столом и ели окрошку, приготовленную мамой, а вон там, у самой печки, на скамейке грелся мой дед, смоля самосад, посаженный своими руками. А я из-под стола всё пытался достать деревянную ложку, и вот она неожиданно падает, и я начинаю плакать заранее, чтобы меня не ругали родители.
  
  Под дедушкиным столом у меня был свой мир, наполненный детскими радостями. Лучшей забавой был рыжий котенок, которого я всегда пытался схватить за хвост, и он, царапая меня, спасался бегством. Со временем он стал взрослым и важным котом, а я был тогда уже подростком, и мы долгое время оставались с ним закадычными друзьями.
  
  Когда я ушёл в армию, он неожиданно исчез, и я некоторое время винил в этом себя, думая о том, что мой старый рыжий кот загрустил от одиночества и ушёл меня искать.
  Ножка старой деревянной кровати провалилась между половицами, и кровать, наклонившись, сиротливо ждала своей участи.
  
  А когда-то много лет назад, лёжа по вечерам на ней, я смотрел в окно и любовался звёздами и, найдя среди них самую желанную, мечтал о счастье. Но сейчас мне не хотелось об этом думать. Наверное, потому, что многое, о чём я мечтал в детстве, так и не сбылось.
  
  Хорошо, что мы можем мысленно возвращаться в прошлое, побывав в детстве, которого так не хватает сейчас. Интересно, как бы мы себя вели, если бы снова вернулись в него? Наверное, оставались бы такими же беззаботными и независимыми, нас бы не беспокоили проблемы, которые одолевают сейчас.
  
  Рядом со мной стояла чудом сохранившаяся полусгнившая табуретка. Осторожно присев на неё, я предался воспоминаниям.
  
  В стекло билась, пытаясь вырваться на свободу, заблудившаяся муха. Из красного угла по-прежнему, как в детские годы, на меня смотрела икона Божией Матери. Я подошёл к ней, смахнул паутину.
  
  Взгляд невольно скользнул по рушнику, за которым виднелась лампада с засохшим без масла фитилем. Много лет назад на большие православные праздники от него всегда исходили радостное тепло и благодатный свет, который наполнял наш старенький дом.
  
  На стене молча висели часы-ходики с тремя нарисованными медведями в бору. Подтянул гири - и часы пошли, застучали, нарушив пугающую тишину и напомнив дому о своём присутствии. Дом ожил. Подошёл к печке, на которой стоял старый небольшой чугунный горшок, в котором мама готовила вкусную картошку, прислонил к нему свои ладони и почувствовал, как от него в ответ исходит тепло родного дома.
  
  Каждый раз перед Новым годом я писал записки, в которых задумывал своё желание и выкладывал сокровенные мечты о счастье, для чего-то бросал в печку, и огонь сжигал их. Но с годами многое, о чём я мечтал, так и не сбылось. Сейчас, если бы я возвратился в детство, написал бы, наверное, самые простые желания, которые, я уверен, принесли бы мне счастье.
  
  Постоял, огляделся вокруг, потрогал покрывшиеся плесенью обои, которые свисали со стены. Уходить не хотелось, я снова возвратился в детство, ощущая минуты счастья.
  
  На улице пошёл осенний мелкий дождь, сбивая с деревьев жёлтую листву. Капли дождя стекали по старым разбитым рамам, стучали в уцелевшие грязные стёкла, как будто хотели достучаться до меня.
  
  Я вышел в полутёмные сени, под ногами жалобно и одиноко скрипнула половица, вызывая давно забытые воспоминания. Открыл дверь на крыльцо и сразу обратил внимание на старый клён, который рос рядом с домом, окруженный зарослями крапивы. Когда-то соседский мальчишка перочинным ножом вырезал на нём имя девчонки. Более тридцати лет прошло, а следы так и остались.
  
  Мне кажется, клён был мне рад и если бы был он человеком, то, наверное, прослезился бы, увидев меня. Он давно состарился и теперь по сравнению с молодой и озорной березкой, которая благосклонно осыпала меня жёлтыми листьями, выглядел ещё более грустным.
  
  Мой старый милый клён, как мы с тобой похожи, оба одинокие и заплутавшие в этом мире в поисках любви и счастья! Если бы ты смог меня понять, я бы многое рассказал тебе о своей жизни, а ты - о своей. Тебе есть чем поделиться: за эти годы ты многое видел, поэтому и стоишь такой задумчивый и грустный.
  
  С клёном у меня были связаны яркие воспоминания. На нём всё так же висел скворечник, который в третьем классе я смастерил вместе с отцом. Каждый год я ждал прилета скворца и радовался вместе с родителями, когда он возвращался.
  
  А он, словно в благодарность, кружил над домом. Потом находил себе подругу, у них появлялись птенцы, и осенью все они улетали в тёплые края.
  
  Мне снова, как в детстве, захотелось его увидеть, и я посмотрел на скворечник. На этот раз он был пуст. Со временем домик моего скворца покосился и потемнел. От него, как и от моего дома, веяло старостью и одиночеством. Даже птицы перестали сюда прилетать, потому что их теперь, как и меня, никто не встречал.
  
  Вечером пошёл на кладбище проведать могилку мамы. За многие годы здесь особенно ничего и не изменилось, стояла такая же угнетающая тишина да деревьев стало намного больше.
  
  Я долго бродил по кладбищу, пытаясь найти знакомое место. Припомнил, что там, где похоронена мама, неподалеку росли берёзы и через погостные кресты просматривалось убранное колхозное поле.
  
  Была осень, октябрь. В то время, когда гроб опускали в могилу, косяк перелётных птиц, пролетая мимо, издавал прощальный крик. Это мне запомнилось почему-то сильнее всего.
  
  А ещё вспомнил, что могила была почти в конце кладбища. Туда я и направился. Было безлюдно и немного страшновато, но я знал, что должен побывать на могиле мамы, мне казалось, я был перед ней в чём-то виноват, и надеялся, что это посещение освободит меня от тягостных мыслей.
  
  После долгих блужданий я нашел знакомую могилу. На моё удивление, здесь было всё аккуратно прибрано, а в небольшой стеклянной банке стояли уже завядшие полевые цветы.
  
  Я долго простоял в тишине и размышлениях, для чего-то вытер сухие глаза, и в этот самый момент раздался незнакомый голос, от которого я буквально вздрогнул: "Ты же Перкин Анатолий. Да? Что, не узнаешь? Мы же Карцевы, помнишь таких?" Передо мной стояли бабушка в черном застиранном платке и дедушка, опирающийся на палочку. Фамилия мне показалась знакомой, но этих людей я не узнал, однако для приличия сказал: "Конечно, помню, как же не помнить".
  
  - Давно тебя в деревне не было, сынок, тут тебя почти забыли, а ты взял и появился. А за могилкой мы иногда присматриваем. Мать твоя была женщина задушевная и весёлая. Песни пела хорошо.
  
  Они ещё долго вспоминали маму, и мне было приятно оттого, что спустя много лет добрая память о ней осталась у сельчан. И вдруг я услышал от них слова, которые поразили меня в самое сердце.
  
  - А ты брата своего прости за то, что уехал тогда от вас, он неплохой человек, хоть и калека. Это он здесь порядок навёл, пришел сюда с цветами, ковыляя на одной ноге. Протез свой снял, около скамейки аккуратно поставил, потом долго сидел и курил, о чём-то задумался.
  
  Мы сначала подумали, кто это может быть? А подошли ближе и узнали - твой брат. Он так изменился, постарел и лицом каким-то серым стал, видать, жизнь его потрепала. Ещё и о тебе спросил. А мы не знали, что ему ответить.
  
  Он у наших соседей недельку пожил, потом куда-то уехал и больше не появился. Но на могилку матери, хоть она и сдала его в детский дом, пришёл. Видать, совесть его мучила долгие годы. Нам его так жалко стало. Человек всё-таки. Вы как, встречаетесь с ним? Всё же родная кровь. Нельзя быть родному человеку чужим, грех большой.
  
  Увидев, что беседа навеяла на меня большую грусть, перекрестившись, достали откуда-то распечатанную бутылку водки и граненый стакан.
  - Помянуть надо, осенью почти в это же время Настасью схоронили, пусть земля ей будет пухом.
  
  Налили почти полный стакан и протянули мне. Пить не хотелось, да ещё в таком большом количестве. Но они, как бы настаивая, почти вместе сказали: "Не по-христиански это" и исчезли так же неожиданно, как и появились.
  
  А я ещё долго стоял с почти наполненным до краёв стаканом водки и не знал, что с ним делать. Но, соблюдая обычай, с большим трудом наполовину опустошил стакан, занюхивая рукавом. От выпитой без закуски водки зашумело в голове, стало как-то необычно приятно и ещё больше одиноко.
  
  Неожиданно подул холодный ветер, срывая со старого тополя жёлтый осенний лист. Я подставил ладонь и, когда он нежно опустился в нее, зачем-то крепко зажал его в кулак, боясь, что он упадёт на одну из могильных плит.
  
  На кладбище приходят мысли о смерти и смысле жизни, о том, о чём не задумываешься раньше. Любая мелочь, пришедшая в голову, становится важным жизненным вопросом и может перевернуть устоявшиеся взгляды на прошлое и настоящее.
  
  Ты не думаешь о материальном благополучии, не строишь планы, а просто осознаёшь свою жизнь и думаешь о том, что с ней делать дальше. Кажется, что ты становишься мудрее, и тебе не хочется ничего просить у Бога, только безумно хочется жить.
  
  Время останавливается, мысли текут медленнее, а воспоминания становятся острее, затуманивается будущее.
  
  Терзает мысль о том, что все мы смертны. Хотим мы этого или нет, но всех нас поджидает здесь встреча, несмотря на положение в обществе, возраст, пол и всё остальное.
  
  Но даже и здесь существует различие, кто жил богато, а кто бедно. Среди ухоженных могил есть заброшенные, и складывается такое впечатление, что эти люди никому не были нужны при жизни, поэтому-то их и быстро забыли. Покосившиеся могильные оградки и пожелтевшие от времени фотографии на прогнивших деревянных крестах говорили об этом.
  
  Смотря на могилы знакомых, ушедших в иной мир, вспоминаешь их как живых, и почему-то никогда не приходят мысли о том, что они совершали в жизни плохие поступки. В народе говорят, что об ушедших вспоминать плохо - большой грех. Это, наверное, оттого, что все мы там когда-нибудь тоже будем.
  
  Оглянувшись вокруг, я увидел на могильных крестах знакомые фамилии. Их было так много, что казалось, будто за прошедшие годы здесь схоронена половина деревни.
  
  Вот совсем рядом могила одноклассника Сергея Козыбина, говорят, что он крепко пил, вот и ушёл из жизни так рано. Немного подальше увидел на могильной плите имя своего друга Александра Гаврюшина.
  
  Страшная была у него смерть, по пьянке изрезал ножом свой живот. Как сейчас помню, мы в детстве над ним часто смеялись, называя Гаврюшей.
  
  А вон там похоронен наш деревенский авторитет Карпуха. Много лет он отсидел в тюрьме, и мы, деревенские подростки, тянулись к нему и в то же время боялись. В последнюю встречу он, прилично выпивший, для чего-то угостил меня пивом и, крепко обняв за плечи, молча ушел. А я потом ещё долго вспоминал этот случай и хвастался всем знакомым. В основном молодежь нашей деревни уходила из жизни из-за водки.
  
  Я знал многих людей, которых погубила водка, поэтому больше всего боялся спиться и сгинуть где-нибудь на чужбине.
  
  Под впечатлением увиденного и из-за воспоминаний я почти забыл об оставшейся в стакане водке. И только вспомнив о брате, с которым мы при первой нашей встрече опились пива, я залпом осушил стакан и ещё больше захмелел. В голове промелькнули яркие воспоминания, в основном о брате.
  
  Не знаю почему, но было приятно, что он был здесь, как будто мама могла об этом знать. Он также сидел на этой скамейке. Интересно, о чём он думал? Наверное, чувствовал свою вину, а иначе бы не пришёл сюда.
  
  А может, его душа страдает от одиночества и непонимания окружающих? И он, как и я, мается в поисках счастья, а сейчас живёт где-нибудь на вокзале и вспоминает обо мне.
  
  От этих грустных мыслей я снова глубоко и ярко прочувствовал свою вину, и мне до боли в душе стало жалко брата и захотелось ещё сильнее увидеть, понять и принять его таким, какой он есть.
  
  Только потеряв родных нам людей, мы задумываемся над тем, как бывали несправедливы к ним.
  
  Покидая могилу мамы, я почувствовал внутри себя покой, как будто выполнил давно забытый долг. Воспоминания дали возможность ещё глубже заглянуть в себя, чтобы по-новому осознать свой жизненный путь.
  
  Снова увидел свою старенькую погибающую деревушку, в домах которой теплился свет, в душе моей словно что-то перевернулось. В небе закружил первый снег, и я, подставив ему своё лицо, глубоко вздохнул. Захотелось, как в далёком детстве, побросать снежки, а потом сесть на старые дедовы сани и помчаться с высокой горы на зависть деревенским девчонкам и хотя бы на миг возвратиться в прошлое, окунувшись в счастливое детство.
  
  Времени на размышления было достаточно, так как спешить было некуда. В своей родной деревне я был теперь гостем, для которого воспоминания с годами становятся ещё дороже.
  
  Знал, что прошлое не возвратить, но если бы была возможность всё вернуть назад, я, наверное, совсем бы по-другому относился к родителям - с большим вниманием и любовью - и прожил бы то время необычно и ярко, так, чтобы каждый день приносил им и мне только счастье.
  
  ИЕРОМОНАХ ЕВГРАФ
  
  После долгих лет безверия в середине 90-х годов в России стала возрождаться православная вера. В то время появлялись разные люди, которые приписывали себя к избранным святым. Людям сложно было отличить истинных священников. Многие не осознавали вообще, что такое православие.
  
  В то время нужны были духовные люди, которые могли бы помочь в возрождении веры. Однажды в Алдане появился иеромонах Евграф, приехавший из монастыря. Высокий и широкий в плечах, с седеющими волосами, в простой и уже не новой деревенской рубашке, он выделялся среди всех. Шикарная белая борода, развевающаяся на ветру, была его визитной карточкой.
  
  Жил он первое время у матушки Кристины, потом - где приютят, питался в церкви, много ездил по селениям и нёс православную веру в народ. Узнав о том, что я журналист, попросил через газету помочь освещать возрождение православия, на что я охотно согласился.
  
  Моя первая беседа с ним состоялась случайно и сразу переросла в заинтересованный диалог. Я рассказывал ему о том, как мотался по стране в поисках счастья и смысла жизни, жил среди нищих и бездомных, а позднее пытался стать монахом. Нужные слова находились сразу, чувствовалось, что рядом присутствовал духовный человек, понимающий твой внутренний мир, умеющий слушать и желающий помочь.
  
  Я думал о том, что он будет мне рассказывать о религии и православной вере. Но, выслушав меня, он поведал о себе, рассказал о том, что долгое время жил в монастыре и приехал сюда для возрождения православия, что ему нравятся здешние люди и им необходима вера и поддержка, без которой здесь очень тяжело жить.
  
  Беседа наша была искренней, мне хотелось рассказать ему всё о своей жизни, свои самые сокровенные мысли, о том, о чём раньше я никому не рассказывал. "Сейчас я что-то дам тебе!" - сказал он, роясь в своём рюкзаке. К моему большому удивлению, он подарил мне иконку святых Оптиной пустыни. "Вот, ты хотел жить в Оптиной пустыни, теперь у тебя есть её святые", - сказал, улыбаясь, иеромонах.
  
  После этого он предложил исповедаться, хотя то, что я ему рассказал, уже было исповедью. Слова мои, шедшие из глубины души, были искренни и чисты. Мне было важно мнение иеромонаха. "В монастырях больше не пытайся оставаться жить, люди там разные, жизнь нелёгкая. В миру тоже можно служить Богу.
  
  Вера прежде всего должна быть у человека в душе. Не так важно, где он находится, важно, как он принимает её. Здесь, в Якутии, у тебя будут в жизни большие перемены", - говорил он сильным и уверенным голосом.
  
  И я верил его словам. Хотелось узнать, как правильно выбрать жизненный путь.
  Этого хотели многие. Доброта и простота иеромонаха, умение выслушать и желание помочь притягивали людей. К нему шли с наболевшими проблемами, делились, советовались.
  - А ты не хочешь помочь окрестить детишек? - обратился он однажды ко мне.
  
  Я с радостью откликнулся на его просьбу, и на следующий день мы поехали по якутским посёлкам крестить детей, проводить службы и рассказывать о православной вере. В эти минуты я видел жизнь совсем другой. Сотни людей потянулись к православию, пытаясь найти в нём спасение.
  
  К иеромонаху подошла одна из женщин-якуток, спросила: "Можно окрестить ребёнка? Я слышала, крестят только русских". На что отец Евграф ответил: "Всех крестим, главное, чтобы вера была в душе!" За несколько минут к чану для крещения выстроилась целая очередь, в которой были и пожилые люди. Многие не знали, как правильно креститься, и смотрели, как это делают другие. Некоторые стеснялись и наблюдали за крещением со стороны.
  
  Я видел глаза детей и взрослых. Они были совсем не такими, как в обыденной жизни. В них были открытость, радость и непонятное чувство блаженства. От этого испытывал духовную радость и я.
  
  После отъезда отца Евграфа в Алдане началось строительство церкви. Появились священники. Но не каждые обладали внутренней духовностью для того, чтобы вести за собой людей к православию. В те годы было очень сложно найти истинного батюшку, чтобы доверить сокровенные чувства.
  
  Один мой хороший знакомый перестал ходить в местную церковь из-за того, что батюшка не захотел его выслушать. А когда выслушал, то сделал неправильные выводы. Этим завёл в ещё большее заблуждение уже и без того заблудшую душу.
  
  Когда матушка и бабушки, работающие в храме, предложили мне быть помощником у священника, я был в раздумье, так как боялся ошибиться, как много лет назад, в силе и прочности своей духовной веры. И тогда, пытаясь разобраться в себе, я не долго думая подался в один из монастырей в поисках иеромонаха Евграфа.
  
  Но там его не оказалось, и я стал посещать другие монастыри в надежде найти его. Однако все мои попытки оказались тщетны. Кто-то говорил, что он отправился в паломничество по святым местам России. Ходили слухи, что ушёл в отшельники и ни с кем теперь не общается.
  
  ***
  В один из вечеров матушка Кристина Тимофеевна попросила меня зайти к ней вечером домой. В квартире было уютно и скромно: небольшая кровать, сундук, небогатый скарб. В углу висела большая икона Серафима Саровского, горели лампады.
  - Ты проходи, сейчас будем чай пить, - невесело сказала она, поправляя скатерть. Рассказала о своей жизни:
  - Грустно сегодня мне, год назад сына похоронила, в армии погиб. Сколько я выплакала слёз, одному Богу известно. Но разве этим поможешь своему горю? Надо держаться и продолжать жить. Для этого мы и родились, чтобы познать Бога. После гибели сына я стала больше осознавать, как жесток этот мир, и когда нам бывает плохо, мы ищем спасение: кто - в водке, кто - в наркотиках.
  
   А меня вот молитвы спасают. Помолюсь за сына своего, мне легче становится, и грехи свои замолю заодно. Я, наверное, сейчас бы была самым счастливым человеком на земле, если бы сын оказался рядом со мной. В жизни своей я вроде никому плохого не делала, а она со мной жестоко обходится, вот мужа недавно похоронила, теперь одинёхонька осталась.
  
  Но я не держу на жизнь обиды, значит, этому и суждено было быть. Надо просто смириться с тем, что произошло, и принять как должное. Когда человек имеет всё в своей жизни, он редко задумывается о Боге и приходит к нему, когда ему плохо, когда нужны поддержка и понимание, которых он не находит у окружающих.
  
  Тогда он приходит в храм, невольно просит себе материального благополучия, не задумываясь над тем, что сначала должен отмолить свои грехи для того, чтобы быть ближе к Богу. И если человек это понимает, он получает по своим поступкам и заслугам, которые у всех нас различные. Вот поэтому и к Богу приходим и живём мы все по-разному, оттого, как духовно богаты или бедны.
  
  Домой я отправился поздно вечером. По дороге оглянулся на окно матушки, в котором отражался свет лампад. Я знал, что она ещё долго будет читать молитвы. А утром так же встанет в одиночестве, скромно позавтракает, почитает молитвы и пойдёт снова в церковь, которая стала для неё вторым домом, где она находит спасение.
  
  ВСТРЕЧА С ЕПИСКОПОМ
  
  Исповедь важна для человека, она освобождает его от плохих мыслей и укрепляет в вере, даёт возможность более глубоко заглянуть в себя, по-новому посмотреть на свой образ жизни. И когда в наш город должен был приехать епископ, я подумал о том, что мне необходимо с ним поговорить и исповедаться.
  
  К тому времени в душе моей был разброд, и мне необходим был совет. Я надеялся найти его у епископа. Настоятель церкви представил меня ему как своего активного помощника в возрождении православия в Якутии. Это была моя первая встреча с епископом, и я сильно волновался, когда мы остались с ним наедине.
  
  Сначала у нас состоялась беседа. После этого епископ предложил мне исповедаться, но я знал, что ещё не готов к откровению, так как сама беседа с ним у меня не получилась.
  Но где-то глубоко во мне теплилась надежда на то, что исповедь перед епископом поможет мне определиться в жизни.
  
  Мне казалось, что я смогу открыть ему всю душу, рассказать о сокровенном. В ответ от епископа хотелось услышать слова поддержки и понимания. Как и следовало ожидать, исповедь прошла не так, как я задумал.
  
  Я всё больше жаловался на свою несчастную судьбу, говорил о том, что не могу найти себя и не знаю, как жить дальше. Выслушав меня, епископ сказал, что во мне присутствует эгоизм и много недостатков, с которыми необходимо бороться.
  
  После исповеди я ещё раз убедился, как далёк от Бога и православной веры. Доказательством тому были мои несложившиеся отношения с новым священником. Не было у нас искренней беседы, в чём-то он не понимал меня, а я его.
  После очередного приезда из посёлка, где мы проводили крещение, мне стало одиноко и тоскливо. Вера не давала мне духовной силы. С большой грустью я вышел из церкви на улицу, где шёл дождь, гремел гром и сверкали молнии.
  
  Не обращая внимания на погоду, я, намокший и промёрзший, брёл в вечерних сумерках, понимая, что в церковь больше не вернусь. Я не искал ответы на вопросы, почему так произошло, вопросов просто не было.
  
  Вера в Бога, привитая мне ещё в детстве, всё так же глубоко оставалась в душе. Но в то время я вновь находился на перепутье, не знал, как жить дальше.
  
  ЖУРНАЛИСТ
  
  В 2003 году меня пригласили работать редактором газеты в корпорации "Трансстрой-Восток". Газета освещала строительство железной дороги на Север. Спустя всего лишь неделю после того как я приступил к работе, на первой полосе газеты "Гудок" был опубликован мой материал о строителях, продолживших эстафету великих бамовцев. А в следующем году я стал лауреатом премии Союза журналистов Республики Саха (Якутия).
  
  На больших совещаниях мне приходилось встречаться с руководителями стройки. Особенно запомнилась первая встреча с президентом Республики Саха Вячеславом Штыровым при сдаче железнодорожных строительных объектов. Представившись журналистом и минуя его личную охрану, я оказался один на один с президентом в одной из небольших комнат. Я быстренько настроил микрофон.
  
  Штыров отнёсся к этому вполне спокойно.Продолжить начатое интервью мне помешала группа чиновников из Москвы и правительства республики, которая буквально вломилась в комнату, чуть не подмяв меня.Увидев, что я нахожусь наедине с президентом, они прямо-таки застыли от неожиданности, после чего один из руководителей стройки почти крикнул мне в лицо: "А что ты здесь делаешь?"
  
  Президент встал на мою защиту: "А ты что так грубо разговариваешь с человеком?" Руководитель стройки растерялся от неожиданности.
  После этого у меня было ещё несколько встреч и интервью с президентом Вячеславом Штыровым.
  
  В республике он пользовался авторитетом и уважением. С его приходом Якутия стала быстро развиваться, началось строительство социальных объектов, православных храмов, железной дороги. А самое главное: у людей появилась вера в возрождение северного края, а значит, и в улучшение своей жизни.
  Но через некоторое время президент подал в отставку по собственному желанию.
  
  ***
  Общаясь в кругу руководителей, я увидел жизнь с другой стороны. Здесь существуют свои законы, порядки и ценности, другое отношение к жизни. Когда человек имеет большую власть, деньги и положение в обществе, он невольно становится выше обычных людей. Это закон природы, и он существует для всех. Счастье таких людей, как правило, заключается в том, чтобы подняться ещё выше, иметь ещё больше денег и власти. Такое происходит почти со всеми.
  
  Однажды я ехал в кортеже президента республики, министра транспорта и представителей правительства России по улицам города и видел, как сотни людей стояли на тротуарах, взглядами встречая и провожая наш кортеж. Впереди и сзади нас сопровождала большая эскадра мотоциклистов и машин ГАИ с мигалками.
  
  Расположившись поудобнее в салоне джипа, я задумался о жизни, о том, что, наверное, люди, ехавшие рядом со мной, и есть самые счастливые, так как добились власти и положения в обществе. А с другой стороны, думал я, они обычные чиновники, занимавшие должности в правительстве. Так же, как и все, они боятся за свои посты и будущее.
  
  Я был независимее, чем они, так как на мою должность редактора газеты особо претендентов не было. Быть журналистом ради того, чтобы искать правду и защищать обычных людей, - сейчас неблагородное дело. Но к этой профессии я шёл долгие годы. Ради чего? Чтобы проехать в этом кортеже? Как всё наивно и смешно! Но от этого я испытывал тихую внутреннюю радость, а воспоминание о бездомной жизни давало мне ощущение далёкого и несбывшегося счастья.
  
  В то же время я видел, как по улицам города бродили нищие. Особенно много их было около вокзала. Чиновников, ехавших со мной, жизнь простых людей, которая текла своим чередом за окнами их автомобилей, особенно не интересовала.
  Моё желание завести с чиновниками беседу не вызвало у них особого интереса.
  
  ***
  Много лет назад, находясь в обществе нищих и бездомных, я не думал о том, что так сложится моя судьба. Но если бы мы знали всё наперёд, то наша жизнь стала бы неинтересной, мы бы не ценили мелочи.
  
  Поэтому, не зная своего будущего, мы мечтаем, строим планы, часто ошибаемся, а подчас все наши усилия, которые мы прикладываем для достижения своей цели, бывают пустой тратой времени.
  
  Осуществив свою мечту, мы получаем прежде всего внутреннее удовлетворение, а потом наслаждаемся материальным благополучием. Но часто бывает так, что, достигнув своей цели, разочаровываемся. Это происходит оттого, что само достижение цели не так важно, важнее путь, который даёт нам ощущение радости. И чем тернистее и сложнее он будет, тем дороже и значительнее для нас достигаемая цель.
  
  ***
  Чтобы собрать материалы для газеты, я часто мотался по стройке. В большинстве случаев ловил первую попавшуюся машину и долгие часы ехал по разбитой федеральной трассе на Север, ночуя вместе с водителями в машинах и терзая их вопросами о том, как им живётся в этом далёком заброшенном уголке.
  
  Почти все ответы сводились к одному: "Посмотри, по какой дороге мы ездим, это наше счастье и наше несчастье".
  
  Однажды на попутной машине я ехал до Якутска. Водителем оказался грузин, который много рассказывал мне о красоте и гостеприимстве своего края. На половине пути мы остановились и решили заночевать в машине.
  
  Рано утром, когда тронулись в путь, я заметил дым, который валил из кузова нашего "КамАЗа". "Это же мы горим", - засуетился водитель, резко останавливая машину, которая в это время шла на спуск. Тормоза сработали так неожиданно и резко, что "КамАЗ" стало заносить и бросать из стороны в сторону.
  
  Случилось это на том месте, где аварии были частыми. Внизу был крутой обрыв, в который упала не одна машина.
  
  Я закрыл глаза и приготовился к худшему. "Всё, - подумал я, - хана". "Давай выскакивай, сейчас машина взорвётся", - хватая на ходу всё, что попадалось под руки, кричал водитель. Я выскочил из машины первым, словно пробка. Дополнительный бензобак был наполовину охвачен огнём.
  
  Спас нас только что прошедший дождь, который оставил после себя большие лужи воды. К тому же рядом остановилось несколько машин, водители которых стали помогать нам тушить огонь. Не пострадав, мы поехали дальше, а водитель теперь всю дорогу говорил о том, как важны в их работе взаимопомощь и понимание.
  
  ***
  В одной из поездок по строящейся железной дороге наш джип, по "пузо" увязая в непроходимой грязи, преодолевал нелёгкий путь. На федеральной автодороге до Якутска образовались буквально озёра воды, ехать по ним приходилось с особой осторожностью. Движение не было интенсивным. Изредка встречались гружённые контейнерами "КамАЗы".
  
  Водитель одного из них сказал, что до Якутска мы не доедем, так как впереди большой автомобильный затор протяжённостью в два километра и движение закрыто.
  К реке Сылгылыр, что в переводе с якутского языка означает "лошадь", мы подъехали поздно вечером и, к нашему большому сожалению, лошадей не увидели.
  
  Зато нас встретили не слишком доброжелательные собаки, живущие здесь, как и во всех вахтовых посёлках.
  
  Мост через реку Сылгылыр считался самой дальней точкой на строительстве - это передний край трудового фронта, где пока невозможно создать хорошие условия для жизни строителей. Но люди стараются, хоть и временно, обустроить своё жильё.
  Время было позднее, шёл сильный дождь, но работы на строительстве моста не прекращались.
  
  Разрывая ночную тишину, работала строительная техника - бурились скважины под опоры. Вразброс стояли всё те же не первой свежести бамовские вагончики. Лил не переставая дождь, дул пронизывающий до костей северный ветер, но люди трудились, несмотря на плохую погоду.
  
  Увидев нас, строители доброжелательно пригласили в гости: "Заходите в вагончик, дождь ведь как из ведра". Предложили выпить горячего крепкого чаю, от которого нельзя было отказаться. В небольшом вагончике было по-домашнему уютно и тепло, пахло жареной картошкой. В такой приятной обстановке мы перешли к откровенному разговору.
  
  После выпитого глотка горячего чая разговорились о жизни. Строители оказались людьми эрудированными и грамотными, один из них когда-то даже окончил Литературный институт. Работал журналистом в областной газете. Увидев во мне коллегу, откровенно стал делиться своими впечатлениями о жизни.
  
   - Правда и счастье - синонимы. Если мы приобретаем счастье, то нам и правды не надо искать, а найдя правду, не будем думать о счастье. Но о правде и счастье у каждого человека свои представления.
  
  Если для одних они имеют мимолётное значение, то для других являются смыслом жизни. В первом случае человек будет страдать из-за боязни их потерять, во втором - правда и счастье не имеют для него особого значения.
  
  Кто из них поступает мудрее, рассудит только время. Человек может прожить всю жизнь, так и не найдя своей правды и счастья, а может искать её в том, в чём хочет видеть.
  Вот взять, к примеру, нас.
  
  Мы, простые рабочие, ищем свою правду. А она нам сильно и не нужна, плати нам хорошие деньги, мы её и искать не будем, потому что они для нас важнее всего. Деньги мы хорошие не получаем и поэтому ищем правду, надеясь, что с ней будем жить лучше. А получается наоборот.
  
  Пытаясь найти свою правду, мы становимся неугодны начальству, а нашим трудом и потом заработанные копейки не можем получить сполна. Ищут справедливости в основном простые люди и, не найдя её, больше разочаровываются в жизни.
  
  К власти, как часто бывает, приходят люди, для которых законы не писаны, не говоря уже о человеческой морали. Простым людям для счастья нужно совсем немного: здоровье, хорошая зарплата, чтобы они смогли прокормить и обеспечить всем необходимым семью, и вера в то, что впереди их ждёт стабильность.
  
  ОДИНОЧЕСТВО
  
  Одиночество преследует человека не только тогда, когда он находится один. Даже в коллективе, имея семью и друзей, он может испытывать это чувство.
  
  От одиночества нельзя убежать и скрыться. Оно будет преследовать везде и всегда, и чем больше ты будешь о нём думать, тем сильнее оно будет напоминать о себе.
  
  Живя долго один, я испытал это чувство и находил разные способы его избежать. Долгими осенними вечерами я не хотел рано возвращаться домой и бродил по улицам, чтобы хоть как-то приблизить ночь и спастись от одиночества сном. Ночью часто одолевала бессонница, тогда я, будучи некурящим и непьющим, выпивал стопку-другую спиртного и выкуривал сигарету.
  
  На некоторое время это помогало, потом становилось ещё хуже. Я вновь ощущал себя словно потерянным в этом мире, исчезало желание стремиться к чему-либо, терялся смысл жизни, начиналась депрессия, и нельзя было найти из неё выхода.
  
  В такой ситуации пустота всё чаще наполняет твой внутренний мир, и не находится места для радости. Хочется выйти из этого состояния, но ты не в силах что-либо изменить.
  ...Ночью в соседнем доме в полном одиночестве умер хороший знакомый, совсем молодой парнишка, который прилично пил.
  
  Об этом узнали только через несколько дней. Совсем недавно он жаловался мне на свою жизнь. Говорил о том, что очень одинок, ему не хватает общения и он не знает, как ему быть дальше. В его словах чувствовалось безразличие к себе, звучала полная безысходность. Это чувство однажды уже приходило и ко мне, и я его боялся.
  
  Страшно было заболеть и умереть или сойти с ума от одиночества. И чем чаще я об этом думал, тем эти мысли становились всё навязчивее, не давая мне покоя.
  
  Чтобы как-то избавиться от гнетущего чувства, я завязал дружбу с местным алкоголиком-психиатром, пытаясь узнать у него грань между сумасшествием и нормальным состоянием человека.
  
  Но что путное может посоветовать человек, который последние свои годы находит счастье в бутылке и занимает у меня деньги, чтобы опохмелиться? Через несколько лет, уйдя на пенсию, он попал в психбольницу, в которой был когда-то главным врачом.
  
  Чтобы избавиться от воспоминаний и обрести внутреннее спокойствие, я исповедался перед знакомым священником из местной церкви, который посоветовал мне перед сном читать молитвы, что я и пытался делать. Но иногда одиночество и тоска одолевали с такой страшной силой, что мне и это не помогало.
  
  Тогда я обратился к знакомому невропатологу и выпросил у него антидепрессанты в надежде, что они станут моим последним спасением. Первое время я их пил почти горстями, и что-то изменилось во мне.
  
  Я стал ощущать внешний покой и безразличие к окружающему миру. Но это было поверхностное успокоение, глубоко в душе я продолжал осознавать, что проблема находится во мне и, чтобы от неё избавиться, необходимо было искать другие пути её решения.
  
  Больше всего я боялся просыпаться, особенно в четыре утра. До рассвета ещё далеко, а заснуть снова бывает очень трудно.
  
  Вот и в эту ночь не спалось. Решил покурить сигарету, затянулся несколько раз. Какая гадость, зачем люди курят? Потушил и выбросил бычок. Подошел к холодильнику, взял пиво, открыл. Пена из бутылки выбросилась через края, обливая руки. Какая вонь и непонятная горечь во рту! Зачем люди пьют? Пошёл, вылил пиво в раковину и задумался, что делать дальше. За стеной панельного дома шум драки.
  
  Снова лёг на кровать и закрылся подушкой, пытаясь найти спасение от пьяных криков и своих мыслей, в надежде заснуть. Решил досчитать до ста. Просчитал до пятисот, но сон так и не приходил. Вспомнились Москва и филиал Малого театра около метро "Добрынинская". Я любил в осенние дождливые вечера смотреть там спектакли.
  
  Если бы я не уехал из Москвы, то, возможно, сейчас в одном из кабаков читал бы свои стихи про осень и дождь, который стучит в мои окна, или про образ одноклассницы, растаявший с пришедшей весной. В зале сидело бы много девушек, которые аплодировали бы и улыбались мне, а я искал бы среди них самую красивую, чтобы посвятить ей своё самое лучшее в мире стихотворение.
  
  Потом меня вызывали бы на бис, и я стал бы неуклюже кланяться...
  Как быстро летит время! Прошло много лет, а я так и не стал знаменитым поэтом и даже ничего не добился в жизни и сейчас в одиночестве со своей безмятежной тоской, где-то в далёком якутском посёлке ещё надеюсь, что останусь незабытым хотя бы своими старыми
  друзьями.
  
  С годами улетучилась детская наивность и осталась только несбывшаяся мечта, которая со временем напоминает о себе реже.
  
  Кто виноват в том, что всё, о чём я мечтал, так и не сбылось в моей жизни и я, объездив почти всю страну, так и не нашёл то, чего искал? Поменяв не одно место жительства и повидав разных людей, я продолжаю всё так же мыслить и терзать себя в поисках счастья и истины для того, чтобы познать жизнь.
  
  ...На улице минус 40 градусов, и моё крыльцо почти полностью завалило снегом, я ведь не выходил из дома несколько дней. Некуда и незачем идти - никто меня нигде не ждёт. Мне не хочется ничего делать, ни с кем общаться и никого видеть.
  
  Я устал от людей и от их мнений. Часто, пытаясь найти справедливость, отстаивая их интересы, я, в конечном счёте, забывал о своих! Вряд ли сейчас кто-то из людей, судьбы которых мне были когда-то небезразличны, вспоминает обо мне...
  Завёл кошку, но через неделю она сбежала.
  
  В одну из зимних ночей я проснулся от страшного грохота. Оказалось, это был салют - наступал праздник - Новый год, который для меня уже не имел особого значения.
  
  Летом, чтобы как-то заполнить своё одиночество, я часто бродил по тайге. Общение с природой придавало силы и поднимало настроение. Но наступающая осень с новой силой приносила с собой печали и одиночество.
  
  СЕМЬЯ
  
  Встреча с моей будущей женой Валерией произошла случайно и переросла в большую дружбу, хотя я был старше её на пятнадцать лет. Я не думал в то время создавать семью и ещё грезил монастырями и духовной жизнью. И когда я узнал о том, что девушка оказалась от меня беременной, страх и безысходность одолели меня.
  
  Я не был ещё готов к семейной жизни и боялся ответственности, зависимости, не представлял своё будущее.
  В то время меня одолевали сомнения и стояли два вопроса: остаться здесь или опять уехать неведомо куда.
  
  Почти две недели я пытался в одиночестве решить этот вопрос и, собрав скромные пожитки, собрался уехать. По дороге на автовокзал меня мучили мысли о том, правильно ли поступаю. Это большой грех, который мне придётся нести по жизни.
  
  А ещё я думал о том, что мужик должен отвечать за свои поступки. Я направился к своей девушке, которая встретила меня обычно, не подозревая о том, что я собирался уезжать. А я почти плача просил у неё прощения. Она не ругала и не осуждала, а просто смотрела на меня и слушала. И от этого я убеждался в правильности своего поступка. Я понял, что теперь не одинок, у меня своя семья.
  
  На следующий год у нас родилась дочка, которую назвали Мария.
  По дороге из роддома дочурка внимательно рассматривала меня одним глазом, второй был спрятан в одеяло.
  
  Спустя некоторое время знакомые говорили мне о том, какая у меня красивая дочка. И от этих слов было на душе моей тепло и радостно и охватывало то чувство счастья, которое я не испытывал раньше.
  
  Семья стала для меня убежищем. Она оберегает и всегда рядом со мной, когда трудно.
  Бывает, что злюсь на жену, показывая свою слабость, разочаровывая её, а потом, осознавая, что поступаю неправильно, вижу в ней самого дорогого, единственного человека, без которого не знаю, как бы сложилась моя судьба.
  
  Иногда мне кажется, что я люблю её очень сильно, словно в этом человеке заложена частичка моей души, необходимая для жизни. Именно эти чувства доставляют наивысшее наслаждение.
  
  ***
  Мир, в котором мы живём, разделяет нас на богатых, имеющих положение в обществе, и бедных, не имеющих в жизни почти ничего, кроме нищенского существования.
  
  Крест нищеты - тяжёлый крест. И нести его под силу не каждому. Из-за этого и возникают многие семейные проблемы и порой разводы. Деньги - это уверенность в завтрашнем дне.
  
  Всю жизнь мы стремимся хоть как-то поправить своё материальное положение, но не у каждого это получается. Одна моя знакомая, которая не смогла в одиночестве обеспечить своих детей, покончила жизнь самоубийством.
  
  А по себе я знаю, что деньги, как здоровье: чем их больше, тем и лучше, особенно если ты имеешь семью, которую обязан обеспечить всем необходимым.
  
  Бедность нельзя преодолеть, думая о том, что будешь богатым. Она, словно болезнь, не даёт насладиться полноценной счастливой жизнью.
  
  Нищета лишает нас свободы выбора. Мы даже не всегда можем проведать дорогих нам людей, которые живут далеко от нас. Когда в деревне отец остался один в старом полуразрушенном доме, моя душа рвалась к нему. Я не находил себе места, думая о том, как он там сможет жить, и знал, что это большой грех - оставлять своих родителей.
  Но во все времена находятся добрые люди.
  
  Мне пришло письмо из сельского Совета о том, что если я не буду возражать, то моего отца поселят в дом престарелых. Мне было очень неудобно подписывать своё согласие, но у меня не было выбора. Зато где-то глубоко в душе у меня появилось спокойствие за его судьбу.
  
  ***
  Испытав в детстве бедность, я стремился сделать всё, чтобы моя семья жила в достатке и была счастливой. Я брался за разную работу, пытался заняться бизнесом, работал таксистом, выпускал собственную газету. Но мои стремления приносили не материальное благополучие, а только разочарования.
  
  Работая журналистом в трёх газетах и подкопив денег, я впервые повёз свою семью в отпуск. Показал Москву, где когда-то прожил целых пять лет. Сводил в цирк на Цветном бульваре, где моя жена с восторгом смотрела на настоящую цирковую арену, на которой под красивую музыку выступали верблюды в белых накидках.
  
  Уже в поезде, когда мы ехали на море, дочка Машенька, прильнув к вагонному окну, смотрела на большой и неизведанный мир, который её сначала немного пугал, а потом вызывал удивление.
  
  И вот мы в Ялте, гуляем по пляжу и любуемся дорогими и красивыми отелями. Как часто я хотел вместе с семьей хоть ненадолго поселиться там вместо недорогой квартиры, которую мы снимали около моря.
  
  Но всё это такая мелочь. Когда рядом с тобой близкие люди, не очень-то и задумываешься о деньгах. Мы купили огромный арбуз, который еле донесли до пляжа. Луч солнца, словно дорожка, пробегает по морским волнам, от ребёнка исходит так много радости, что она заполняет тебя. Как же приятно чувствовать, когда у твоих ног шумят морские волны!
  
  Недалеко от моря удобно расположилась на пляже любимая жена. Волны касаются пальчиков её ног, жарит солнце, кружат чайки. Машенька, испугавшись волны, пытается от неё убежать, но почти у самого берега та нагоняет ребёнка и сбивает с ног. И она, уставшая в борьбе с морской волной, кладёт мне горячие камни на спину, лечит радикулит. У нас в Якутии снег и мороз, а здесь - кусочек рая. Вот оно - счастье!
  
  ***
  Что может быть лучше новогоднего семейного вечера, когда все здоровы и рядом?
  
  Сказочно светится новогодняя ёлка, и все, словно дети, замерли в ожидании подарков. В такие минуты ощущаются настоящие семейные радости, которые сложно чем-либо заменить.
  В новогодние праздники около нашего домика в тайге мы ставим ёлку, разукрасив её игрушками, а рядом лепим снеговика, надеваем на него колпак и тёплые рукавицы. В солнечную погоду прилетают куропатки и глухари, а вдоль дороги видны следы зайца-беляка.
  
  Под Рождество, когда на небе светят яркие звёзды и всё кругом залито сказочным светом луны, в этой окружающей волшебной обстановке помещается весь мир, который можно представить только в своих мечтах. В такие минуты всегда хочется загадать что-то светлое, но почему-то в голову не приходит ничего особенного.
  
  Моя Машенька уже пять лет мечтала, чтобы однажды на нашем крыльце появился красивый беспризорный щенок. И в один из вечеров, возвращаясь с работы, мы увидели у себя на крыльце больную собаку, которая ждала от нас помощи. Мы помогли бедняге выжить, и она стала членом нашей семьи. Для дочери это было настоящее счастье.
  
  СЧАСТЬЕ
  
  Понятие "счастье" относится к духовным вещам, их невозможно объяснить. Поэтому многие живут в его поисках, не зная о том, что оно может быть рядом.
  Старая пословица "Хочешь быть счастливым, будь им" дает хороший мудрый совет. Но она говорит не о том, что, если хочешь, значит, будешь, а о том, что если захочешь, то будешь стремиться к этому и достигнешь своей цели.
  
  Только приходят к счастью все по-разному: одним для этого понадобится мало времени, другим приходится стремиться всю жизнь, а некоторые так его и не познают, разочаровавшись, потеряют веру в него.
  
  Хотим мы этого или нет, но счастье непосредственно связано со смертью.
  "Все мысли о смерти нужны для жизни", - говорил Лев Толстой, который, как и все мы, искал в жизни счастье.
  
  Его могила находится, согласно завещанию, в яснополянском парке, на краю высокого оврага, где зарыта зеленая палочка с написанной на ней тайной, которая сделает всех людей счастливыми, когда они прочитают ее. Но я не верю в то, что заветные слова, написанные на ней, сделают всех нас счастливыми.
  
  Размышление о счастье приходит тогда, когда мы что-то теряем. И получается так, что в течение жизни мы всегда либо что-то теряем, либо находим, значит, и думать о счастье нам приходится очень часто.
  
  Чтобы получить удовлетворение, человек часто может поступать плохо - с двух точек зрения. В одном случае это будет духовная сторона поступка, а с другой - преступление закона, придуманного людьми. Если со временем законы меняются, то духовная оценка поступка остаётся неизменной.
  
  Часто в погоне за счастьем мы обманываем сами себя иллюзиями. Но в любом случае всегда будем стремиться к тому, чтобы подольше прожить на земле в благости и избегая страданий.
  
  Счастьем могут быть любовь, материальное благополучие, избавление от болезней, приобретение, хорошая работа, друзья, духовный рост и многое другое.
  
  Для каждого будет ближе то, что его больше всего волновало последнее время, то, о чём он мечтал, к чему стремился. И не обязательно счастье должно быть большим, а чувства от него - сильными, бывает, достаточно какой-либо мелочи, главное - происходящее должно глубоко затронуть, позволить по-новому взглянуть на жизнь и найти в ней ценности, которые не замечались раньше.
  
  И чем чаще человек будет замечать их в меньшем, тем больше будет получать от жизни, а значит, и становиться счастливее.
  
  Много лет назад я сидел около кровати умирающей мамы, и она вспоминала каждую мелочь из своей жизни и радовалась тому, что мне казалось не очень важным и запоминающимся. В то время я ещё не мог понять, как мелочи могут приносить такую радость.
  
  И только по истечении многих лет жизни эти воспоминания очень глубоко тронули меня и привели к мысли о том, что вся наша жизнь состоит из обычных мелочей, которые могут сделать нас счастливыми.
  
  ***
  Патриарх Московский и всея Руси Кирилл сказал: "Счастье - это не погоны, не должность, не счёт в банке, даже не большая семья. Счастье - это внутреннее состояние человеческого сердца. Счастливым можно быть даже в тюрьме... Счастливым можно быть, живя в большой семье или совершенно одиноко".
  
  По его словам, счастье - это "всегда Божий дар", который "преклоняется к нам и нашими усилиями, и благостью Божией". Глубочайшее заблуждение, добавил патриарх, считать, что, встав на ступеньку выше, став богаче, будешь счастливым. "Всё исходит от человеческого сердца", - повторил первосвятитель.
  
  Он рассказал трагическую историю о том, как двадцативосьмилетний наследник одной западной финансовой империи покончил жизнь самоубийством, бросившись с моста, потому что в сердце был ад и его не могла снять никакая человеческая радость, которую можно купить за деньги или получить за счёт высокого положения.
  
  А из собственного опыта патриарх отметил, что любовь и мир в семье его родителей стали "такой прививкой человеческого счастья", которой ему хватило "до седых волос".
  
  
  
   Часть 2
   История счастья
   Кто не помнит о прошлом счастье, тот старик уже сегодня.
   Эпикур
  Когда я был маленьким, то часто смотрел на икону божией матери, которая висела в нашем стареньком деревенском доме в углу над столом.
  Иногда от её образа, освещённого светом лампады, исходила полоска света, и тогда мне хотелось пойти по ней словно по большаку, который проходил рядом с нашей деревней и оказаться совсем в другом мире, где я представлял, много красивых игрушек, цветов, солнца, хороших друзей.
  Мне хотелось, что бы в том мире сбывались все заветные мечты, и не было страданий, потерь, боли, зла, предательства.
  Я видел, как бедно люди жили у нас в деревне, в магазинах были полупустые полки, некоторые дома стояли с соломенными крышами, часто наблюдал, как пьяные мужики били своих жён, по улицам бегали чумазые, голодные дети.
  Вместе с родителями ходил на деревенский погост и видел, как хоронят людей.
   Мой детский ум впитывал в себе, из того что я видел плохое быстрее, чем хорошее и заставлял по другому переосмысливать обычное течение жизни.
  По утрам, когда в нашем доме топилась печка, и на стенах чулана появлялись устрашающие тени от горящих поленьев, я пугался и ждал, когда меня будет будить мама, так как в это время она часто пекла блины.
  Чтобы не напугать меня, она осторожно подходила к моей кроватке, целовала нежно в щёчку и ласково говорила,- Вставай мой любимчик, я накормлю тебя блинчиками.
  А я специально притворялся что сплю, чтобы мама поцеловала меня ещё раз. После вкусных блинов с чаем я брал свои любимые лыжи и катался с горки, которая была рядом с моим домом, каждый раз представляя, что чем больше я спущусь с неё, тем ближе будет Москва.
  В детстве я очень любил много мечтать. Мечты делали меня как бы немного старше и сильнее.
  Когда мои мечты сбывались, я чувствовал себя счастливым победителем, только не знал, кого я в то время побеждал.
  Бывало так, что я разочаровывался в своих мечтах. Вот, например когда я вырос и стал жить в Москве, то, через какое - то время, она мне порядком надоела, и я ходил на железнодорожный вокзал, чтобы посмотреть на отходящие поезда и мечтал уехать, далеко, далеко.
  Я смотрел на проводников и завидовал им, потому что они видели разные города, встречали других людей.
  Каждый раз, я пытался завести с ними беседу, и она доставляла мне радость общения. У меня появился даже хороший знакомый узбек, который жил в Средней Азии. Смотря на его тюбетейку, и длинный халат я представлял другой мир, где существуют бесконечные пустыни, по которым бродят одинокие верблюды. Однажды когда он не приехал в Москву, мне стало очень грустно.
  Я бродил по мокрому перрону. Накрапывал мелкий дождик, пахло дымков от вагонов, в которых проводники готовили чай и провожал поезда, которые были для меня будто друзья, уходящие в дальний рейс.
  Наблюдая за привокзальным миром, который меня окружал, я не мог воспринять его в целом. Он представлялся мне, какими - то небольшими отдельно разорванными сюжетами, которые невозможно было связать с общим восприятием жизни. Одни сюжеты привлекали своё внимание жалостью и сочувствием, когда я видел грязных, бездомных детей. Другие небольшой грустью, когда напротив меня обнявшись, мило расставались молодые пары. С сочувствием смотрел на то, как молодая женщина утирает слёзы, провожая в дорогу пожилых людей, возможно родителей.
  Меня никто не встречал, не провожал, не замечал, я был никому здесь не нужен, прохожие пихали большими сумками, пытаясь вытолкнуть меня из основной массы людского движущегося потока. Я сопротивлялся его сильному течению, мне хотелось слиться с общей массой людей, стать их частицей, чтобы понять, о чём они думают, вместе с ними прочувствовать, радость встречи, грусть расставания, мгновения счастливого существования.
  Я внимал гул толпы, который окружал меня и спрашивал себя: для чего этот вокзал, поезда, железная дорога, лица? Зачем это одиночество среди тысячи людей, бесконечные вопросы, которые стараюсь постигнуть?
  И вдруг меня осенило простое воспоминание. Когда я был маленьким, и ещё не мог страдать и даже думать о том, зачем всё это меня окружает, однажды ехал с родителями в вагоне пассажирского поезда, прильнув свою кучерявую голову к стеклу окна. Оно было холодным и мокрым, меня это забавляло, а ещё больше удивлял мир, который открывался для меня.
  С детским любопытством я смотрел на пролетающие силуэты зданий, вокзалов, деревьев, на дрожащий вдали огонёк одиноко стоящего в снежном лесу домика и мечтал о том, что моя жизнь пройдёт в дивных лучах этого света. Родители наблюдают за мной и говорят,- Смотри лоб не простуди.- А я, испытывая невероятные минуты счастья, смотрю на новый загадочный мир, который открывается передо мной, вздыхаю, запах паровоза и слушаю его загадочные гудки.
  Мне представлялся город моей детской фантазии и мечты, с голубым озером, весь из белого мрамора, в котором я намеревался жить.
  Со временем сбывались мои мечты, я видел Среднею Азию, города из своей мечты, которые возникали в горячей пустыне Кызык-Кума, любовался мечетями, минаретами, небольшими аулами занесёнными песком, жил на Севере, в больших и малых городах, заброшенных деревушках. Встречал в тайге первые поезда по построенной мной железной дороге, выпускал газеты, свои книги, был депутатом. Менялись ценности, отношения, к жизни, я всё больше убеждался, в том, что наши мечты сбываются реже, чем то, что преподносит нам жизнь.
  И вот спустя тридцать лет больной, потрёпанный годами почти шестидесятилетним стариком я вновь оказался на Павелецком вокзале Москвы, стою на том же месте и смотрю как прежде на уходящие поезда.
  Знаю, что не увижу здесь в тюбетейке своего старого знакомого проводника узбека. Не буду больше так же мечтать, как много лет назад, представляя себе счастье, которое меня ждёт впереди.
  В то время когда я жил в столице, в беготне и суете, как то особенно не замечал свою жизнь, не всегда меня радовало и пребывание здесь.
  Но теперь, когда мой возраст стал клониться к старости в моей памяти стали всплывать отдельные яркие моменты молодости, которые захотелось прожить вновь.
  Вспоминаю в малейших подробностях, себя, когда красивый, кудрявый, здоровый и полный энергии приехал в столицу, посещал музеи и театры, ходил на спектакли, в кафе, где читал свои стихи, любовался красивыми девушками в метро.
  А ещё было сильное желание стать известным поэтом и покорить столицу.
  Мне казалось, это было просто, на самом деле большой и шумный город стал мне чужим, безрадостным и далёким для понимания.
  Часто я мечтал о деревенской жизни, и когда мои мечты меня вдохновляли, я представлял домик на берегу реки, сад, свою баню и любимую женщину. Мне казалось, что я стану счастливым только тогда, когда буду обладать всем этим.
  Одни мечты об этом рождали в моём сердце тихую радость, которая придавала мне силы, в самые трудные дни моей жизни.
  Потом я долго искал такое место на земле и ту единственную женщину, из своих наивных мечтаний, и был почти у самой цели своего воображаемого счастья. Но что- то постоянно мне недоставало для того чтобы полностью окунуться в него.
  И тогда я пытался найти счастье в семейной жизни и, будучи, не представляя его себе, в погоне за ним почти забывал самого себя. Иногда искреннее желание видеть счастливой свою семью овладевало меня полностью. И все мои попытки сделать себя счастливым вне её, не имели смысла.
  Душа моя стала приобретать некий покой, когда я стал чувствовать к себе любовь близких людей, и мир, который казался серым и однообразным, стал приобретать цветные краски.
  Я знал, что приеду в таёжный якутский поселок, где меня ждёт семья, и буду, летом бегая вместе с собакой по тайге провожать поезда уже в Москву почти с самой конечной станции, той железной дороги, которую когда то построил.
  А сейчас, как и много лет назад смотрю на снующих мимо меня прохожих. У каждого из них своя судьба, свои проблемы и мечты, свой взгляд на жизнь и представление о счастье. Куда они спешат? Чего хотят в жизни?
  Мне нравится наблюдать за людьми. Это занятие, несёт в себе какую - то глубокую тайну, которую невозможно постичь. Постигнув её можно узнать человека в отдельности, без этой снующей толпы, в которой нам приходят даже похожие мысли.
  Поток людей можно сравнить с муравьиной кучей, где каждое насекомое занято своим делом и имеет право выбора. Но в тоже время оно подчинено, какому- то общему закону, по которому живём и мы.
  Перед каждым проходящим мимо меня человеком поставлена своя задача, и он стремится её выполнить, чтобы получить от этого удовлетворение.
  Иногда чтобы успокоить себя мы думаем о том, что у других может быть ещё хуже.
  Есть семьи, где нет возможности обрести детей, но есть всё необходимое для удовлетворения своих потребность. И когда у них родится ребёнок, то они будут счастливы.
  Есть люди, которых одолевают разные болезни. Они годами лечатся, посещают многих врачей, тратят большие деньги на лекарства. Остальное у них вроде и есть, а вот здоровье, у них на вес золота. Они готовы пожертвовать многим, ради здоровья. И если сбудется их мечта, они будут счастливы.
  Всё познается в сравнении. Мы редко задумываемся о том, что могли жить ещё хуже, что есть люди, которые лишены своего дома, а некоторые живут прикованными к инвалидной коляске. Они, наверное, завидуют нам полноценным имеющим свою семью, работу и самое главное здоровье.
  Смотрю на бездомного нищего старика, копающегося в помойке, и начинаю терзать себя мыслью о том, что тысячи подобных людей живут также или находятся на грани такой же жизни.
  У них нет крыши над головой и еды в холодильнике, нет близких, готовых протянуть им руку помощи.
  Сотни прохожих проходят мимо, и никто не замечает их. Я не знаю о том, какие у них проблемы, возможно, их страдания даже не стоят в сравнении рядом с моими.
  Никто из прохожих не знает, о чём я думаю. Какое им дело до моих забот и проблем, мечтаний, терзаний и желаний? И даже если бы я поделился своими мыслями с одним из прохожих, то вряд ли он смог бы меня понять.
  В этом шумном потоке людей я один. Я не похож на них, но состою из одного и того же материала, я не лучше их и не хуже, я сам по себе, со своими плюсами и минусами. Я живу таким, каким меня воспитали родители, прививая с самого рождения честность и порядочность. Я не могу изменить себя внешне, мне сложно поменять свой внутренний мир и мышление. Обо мне можно судить, только прочитав мои книги, в которых я пытался рассказать о себе, раскрыв свою душу.
  Взял в ларьке дешевое кофе, стою, не спеша пью и смотрю на весеннее, голубое безоблачное небо, на голубей собирающих крошки хлеба, которые им оставил угодливый пассажир.
  Рядом по установленному графику уходят и приходят поезда, которые будто большие самосвалы загружают и выгружают, словно дорогой груз, непонятно откуда - то появляющихся пассажиров.
  Испытываю непонятное чувство радости, только не знаю от чего. Может от того что, такие же мысли приходили ко мне много лет назад, когда я бомжевал здесь, также смотрел на голубей и завидовал им, что они птицы свободного полёта, мечтал о том, что когда, ни будь, буду знаменитым и счастливым.
  И Господь всегда укрывал меня своею Ризою, когда я полузамерзший, голодный и теряющий веру просил его не словами, а внутренним состоянием своей души. Он всегда был рядом, он внимал моей боли, и от этого мне становилось легче, как будто он брал часть её на себя.
  И сейчас я знал, что он находится здесь, в гуще этой толпы, которая только что выплеснулась из приходящего поезда, среди одиноких провожающих и пассажиров, уютно усаживающихся в своих вагонах.
  Он везде, потому что всемогущ, он существует в каждом из нас, только не для каждого он открывает себя.
  От этих мыслей появилось странное и сильное желание, как и много лет назад сесть на первый попавший поезд и куда-то уехать, в другой неизведанный мир, наполненный счастьем.
  Но такой мир не существует, он только в наших мечтах. В этом я убедился, когда объехав почти всю страну, увидел в большей части боль и страдания людей, чем их счастье.
  В своих скитаниях и путешествиях я хотел найти скромный уголок, где бы душа моя приобрела покой и счастье.
  Долго хожу по перрону, словно жду, кого то или собираюсь куда-то уезжать. Представляю, что встречаю своих родителей, потерявшегося родного брата, любимую девушку, свою семью, которую долго не видел. Сейчас я их всех крепко обниму, расцелую и скажу самые нежные и добрые слова, признаюсь им в любви, которой не смог когда то поделиться.
  Ведь иногда достаточно совершить обычную мелочь, или сказать самые простые искренние слова, чтобы порадовать любимого человека.
  Мои мечты наводят на грусть, так как я знаю, что они, вряд ли сбудутся. Но мне приятно об этом думать. Эти мысли доставляют мне присутствие близкого счастья, к которому я пытаюсь всю жизнь приблизиться.
  Проводники странно смотрят на меня. Жаль, что они не смогут рассказать мне о себе, о чём думают, в чём видят смысл жизни. Я, наверное, тогда написал бы книгу о проводниках, которые многое видят и слышат, или о каком не будь самом счастливом пассажире, необычная судьба которого заинтересовала бы миллионы читателей.
   ***
  Но пока у меня одна написанная книга о своей жизни и счастье, и я по своей детской наивности, как и многие начинающие писатели, был уверен, что она будет иметь большой успех, и в один из дней я стану знаменитым. Я сравнивал в интернете свою рукопись с книгами более известных писателей, и находил что она не хуже других.
  Это меня успокаивало, я думал о том, что могу написать ещё лучше. Эта мысль придавала мне стимул, новые мечты и планы.
  Я часто задавался вопросом, почему не замечают мою книгу, ведь я в ней всё так искренне и правдиво написал о своей жизни? Ждал долго. Рассылал в разные издания.
  Часто по утрам я просыпался, представляя себя известным писателем, потом одно время мне не хотелось, не с кем общаться. Иногда я сильно расстраивался и впадал в уныние. Но глубоко в душе верил, что мою книгу заметят.
  И вера мне помогла. В один из дней мне позвонили из известного журнала "Север", сказали что напечатают, похвалили, сравнив стиль моей рукописи со стилем неизвестного автора, который в позапрошлом веке написал "Откровенные рассказы странника духовному своему отцу".
  Эта книга стала одной из лучших о молитве Иисусовой в русской аскетической литературе.
  В этом же году моё "Счастье земное" вошло в список претендентов на соискание Национальной литературной премии России "Большая книга".
  А через некоторое время в союзе писателей Москвы мне предложили "Счастьем земным" представлять Россию на книжной ярмарке в Англии, пожалуй, самой престижной в мире.
  Гордость и счастье охватило меня. Я уже представлял, как с моей книгой будут знакомиться читатели всего мира.
  Меня приглашали делать презентацию, брали интервью известные Российские сайты, снимало телевидение, обо мне писали популярные газеты.
  У каждого человека иногда появляется звёздная болезнь. В то время и у меня было искание человеческой славы. Сейчас я понял, что это не так важно стану я знаменитым, или нет. Главное чтобы мою книгу прочитали не сотни, а тысячи людей.
  Я возгордился собой от успеха, от того что меня заметили, и теперь читатели узнают в написанной мной книге "Счастье земное" о моём счастье, которого в жизни у меня было не так много: бедное детство, ранняя потеря близких людей, скитания по России, жизнь с бомжами и по монастырям.
  Двадцать лет назад завёл семью и всё это время стремился жить без проблем, обеспеченно, чтобы многое позволить, выучить ребёнка, показать ему мир, но вместо этого долги и постоянная давящая нужда. Что я сделал для своих близких людей, для того чтобы они были счастливыми, все ли приложил усилия? Иногда мне кажется, что я недостоин их внимания и любви.
  При всей любви к своему отцу, хотел его чаще видеть, но обстоятельства и нехватка денег не позволяли встречаться с ним часто, а потом его поместили в дом престарелых. Последнее время не писал ему, боялся вдруг узнаю он сильно болен, или того хуже. Жил и живу мечтой, что всё у него хорошо. Пытался вновь найти брата, а он исчез бесследно.
  Стараюсь найти себя, но не понимаю смысл своей жизни. Стремлюсь, к какой-то заоблачной мечте, но сам не знаю, чего хочу. Пытался посвятить себя служению церкви, но видно и здесь ошибся.
  Бесконечные вопросы, на которые лучше не искать ответы, потому что ещё больше начинаешь запутываться в том, чего пытаешься понять. Ведь всё равно уже прошлое не исправить, бывает даже, что мы не в силах изменить своё настоящее.
  Говорят, что от счастья у людей блестят глаза, я об этом знаю. Однажды много лет назад, когда на море я возил свою семью, я видел такие глаза у жены, которые были наполнены радостью и блеском от счастья.
  Сейчас бы я многое отдал за те мгновения, чтобы снова увидеть у неё такие же глаза.
  Теперь эти воспоминания доставляет мне наслаждение тех мгновений.
  Это был самый яркий и короткий период счастья в моей жизни. Я был счастлив - когда ехал с семьёй в поезде, купался в море, обедал в "Макдональдсе", гулял по вечерней Ялте, фотографировался в экзотических местах, отдыхал в аквапарке. Счастье было со мной повсюду, оно было рядом, во мне, и я упивался её посещением.
  Оставался последний день на море, и мы запланировали его хорошо провести. Но с утра зарядила морось, да такой плотной стеной, что жене было обидно до слёз, так как мы не сделали на память фотографии на фоне моря. Я думал, а вдруг это последняя наша поездка, ведь в жизни всякое бывает и, прежде всего финансовые проблемы.
  И вот под дождём мы всё равно пошли на море. Я взял за руку жену и дочку, чтобы развеселить их. Промокшие в надежде на солнце мы оказались на берегу, где шумели волны, и было серое небо. Несмотря на плохую погоду, я начал фотографировать. Иногда через толстую пелену туч пробивалось солнце, лучи которого пробегали по тёплым волнам, и тогда над морем появлялась радуга.
  В эти минуты я сделал самые лучшие фотографии, на которых мои любые жена и дочка вместе на фоне морской волны держали солнышко в ладошках.
  Сколько лет прошло, а мы смотрим на эти фотографии, вспоминаем, как фотографировались под дождём и даже с серым небом эти фотоснимки стали для нас самыми интересными.
  В такие моменты, по настоящему начинаешь оценивать какие - то мелочи, которые когда то не имели для тебя особого значения.
  Говорят, что слёзы это удел слабых людей. Неверно это. Вот и сейчас в данный момент, когда я пишу эти строки, на глазах готовы навернуться слёзы. Не от слабости, а, наверное, от умиления, от осознания того что был когда то счастлив.
   Хочется остановить эти драгоценные минуты воспоминаний, уменьшить их бег, дающих право говорить о том, что я жил.
  Они часть моего существования, необходимые для того чтобы, когда бывает больно, стать словно бальзамом для страдающей души.
  Был бы я счастлив, если бы сбылись мои мечты сейчас? Конечно, да!
  Но говорят, что если в жизни что- то прибывает хорошее, то неминуемо где-то что-то убывает.
  Нам этого не осознать, нам не понять и того что у каждого из нас свой крест, который мы должны нести. У одних он золотой, у других серебряный, железный, деревянный.
  Каждый из нас заслуживает свой крест. И чем от дороже, тем сложнее его нести и страшнее потерять.
  Жизнь легче осознать, сложнее принять, принять такой, какая она есть, а не такой, какой мы её представляем в своих мечтах.
  Реальность пугает своей правдой, и мы создаём вид, что не замечаем её. Но приходит время, и нам всё равно приходится смиряться с действительностью, какой бы она не была.
  Иногда считаю себя неудачником, не добившегося ничего, хотя позади большой путь журналиста до редактора нескольких газет, и присвоение звания лауреата премии Союза журналистов РС (Якутия). В одно время моя газета была самая читаемая и популярная в городе. Я ездил на шикарной машине и имел красивую, молодую секретаршу.
  Последнее время был пресс-секретарём солидной энергетической компании. Что приносили мне эти должности, наверное, только внутреннее удовлетворение, но не материальное благополучие.
  Не стал я и известным писателем. Волна величия, признания и иллюзий прошла, из 100 напечатанных книг, в своём городе продано только половина, из-за отсутствия денег я не побывал в Англии, не стал победителем "Большой книги".
  В одно время был редактором газеты, которая освещала великую стройку АЯМ (амуро-якутская магистраль), продолжение БАМа. Общался с президентами и высокопоставленными чиновниками России. Писал об интересных и известных людях России, героях социалистического труда Александре Бондаре и Леониде Казакове о которых читал когда то в книгах. Потом они угощали меня вкусным борщом, который любили очень готовить.
  Когда-то я сам строил эту железную дорогу, потом вёл её летопись. Мне нравилось писать о простых людях, отстаивать их справедливость. Радовался когда видел, как они читают о себе. Некоторые благодарили меня, говорили, -Повезём газету домой обрадуем своих близких. Эта работа доставляла мне творческое наслаждение. Я верил, что нужен этим людям, стройке, республике, стране, жил проблемами стройки и был счастлив, что был причастен к этому великому событию.
  Я искал правду для простого народа у тех, кто купался в роскоши и славе. Просил защиту у людей, которые желали мне зла. Пытался жить правильно, когда вокруг были ложь и обман. Хотел неправду превратить в истину, зло в добро, неверие в веру.
  В погоне за правдой я потратил много сил и времени, думая о том, что она кому то будет нужна. Вместо друзей нажил недругов, потерял доверие у тех, кто верил в меня. Те люди, о которых я когда-то печился не встали на мою сторону, когда мне была необходима их защита и помощь.
  Я оказался один с их истиной, которая оказалась никому не нужна.
  Наверное, я слишком возомнил себя борцом за справедливость и думал, что уже созрел для борьбы, а на самом деле оказался нагим слабым ребёнком, которому самому была необходима защита.
  Я думал о том, что должен жить, как устроен этот мир, не противореча его законам, так как считал нужным, был уверен, что так будет правильно, но зло, несправедливость, неправда затмили мою придуманную правду и я стал ощущать себя ничтожным.
  Слабой рукой я стремился поправить течение своей жизни, что бы стать мудрее, но всё больше становился глупцом.
  Погружённый в глубину своих обманутых чувств, я был на грани безумия и пытался до боли кричать душой, но у меня не оказалось столько сил, для того чтобы кто-то услышал мой вопль об истине во вселенной.
   ***
  Накопив немного денег, решил посетить отца. Я знал, что эта встреча с отцом в доме престарелых, где он последние годы находился, принесёт мне и ему не только радость общения, но и горечь встречи смешанной с болью воспоминаний.
  Отца отправили в дом престарелых из деревни без меня, но с моего разрешения. Я в связи с отсутствием денег не смог приехать к нему.
  Много лет назад отца я хотел забрать с собой. Но он всё это время отказывался. - Здесь похоронена моя мама и отец, здесь моя Родина,- говорил он.
  При подходе к дому престарелых, я увидел одиноко стоящее старенькое серое здание.
  Вошел во внутрь здания и на душу навалилась непонятное чувство тоски и вины.
  Среди старых беспомощных стариков и инвалидов отца я узнал с трудом. Он лежал на кровати и непрестанно смотрел в потолок. Отец был словно маленький ребёнок, который старался понять окружающий его мир.
   - Отец, это я, твой сын,- с большим трудом и волнением произнёс я. Меня он узнал с трудом, а когда узнал, то с усилием, начал говорить. Я слушал, своего самого дорого и близкого человека на земле, пытаясь вникнуть в каждое его слово и понять их смысл. Вспомнилась последняя встреча с ним, тогда в деревне почти 10 лет назад.
  Мы растопили печку, долго сидели около неё, слушая звук потрескивающих поленьев и смотря на огоньки, делились воспоминаниями.
  Я старался угодить отцу во всём. Мы вместе ходили за водой на наш деревенский родник. Когда он рассказывал мне о своей жизни и воспоминаниях, то я старался что- то вставить и сделать их ещё ярче. С собой я привёз ему красивую рубашку, и он, одев её, всё рассматривал и спросил меня, - Можно я соседям похвастаюсь, что мне её купил ты.-
  Когда отец поливал меня из кружки студеной водой, я знал что ему приятно это делать. Хотя лицо и шея моя словно обжигались от холода, я терпел и просил его полить ещё кружечку.
  В деревне, когда я был маленький, говорили, что характером, я похож на своего отца. Наверное, главная и важная черта, у нас, это скромность, терпение и какая- то боязливость в отношении к жизни. Отец любил очень меня нежно и как то по - дружески.
  Каждый раз, когда я приезжал к нему, а последние годы видел я его очень редко, то замечал, как он старел. Любимая его поговорка была "На чужом горе счастье не построишь. Они часто ругались с моей мамой, но когда она сильно заболела, я видел, как изменился отец, как он страдал, видя, как она умирает.
  В то время я мало что знал о жизни, я не мог найти правильные слова, чтобы утешить отца и только спустя много лет стал понимать, что отношение и любовь к близким людям, это самое важное в нашей жизни. Потом повзрослев, вдумываясь в слова пословицы, которую он часто говорил, стал понимать её глубокий смысл.
  Понял что в погоне за своим личным счастьем, нельзя делать больно людям, особенно своим близким. Что дети также будут относиться к тебе, как и ты относился к своим родителям.
  Когда отец остался один я хотел чтобы он вновь создал новую семью. Я водил его по деревне и знакомил с одинокими женщинами. Мне казалось, что обретя семью, он будет снова счастлив.
  Отец был безграмотным и необразованным человеком, но по своей натуре, очень вежливым и немного интеллигентным. Общаться с ним было очень интересно, и даже ни, потому что он был мой отец, а потому что он умел слушать и как мог, старался поддержать любую беседу.
  В последней нашей встрече в деревне, когда он меня провожал, то, что- то сказал мне вслед, а я не оборачивался, потому что слышал, что это плохая примета.
  Поэтому последняя наша с ним встреча, была для меня особенно запоминающей, и самые дороги мне моменты, ярко и глубоко врезались в память.
  Ещё я вспомнил, как много лет назад привозил отца в Москву. Он здоровался со всеми встречными людьми и казался очень странным. Всю жизнь он прожил в заброшенной Рязанской деревне и вот впервые в жизни я показал ему другую жизнь.
  Словно поняв мои мысли, отец попросил меня наклониться к нему ближе, приблизившись и обняв крепко его за плечи я, увидев в его глазах слёзы.
  Мне было больно, за то, что много лет назад не смог забрать отца к себе. Сейчас хотелось сказать ему самые нежные и поддерживающие слова, все слова благодарности и любви но они не находились в то время. Я хотел ему похвастаться, что стал писателем и написал книгу о нашей жизни, но почему то не мог этого сказать.
   Я не знал, важно ли об этом ему будет услышать. Зачем-то неуместно спросил его о своём младшем брате, где и что с ним.- Наверное, я здесь, оттого что сдал его, когда то в приют,- прошептали губы отца и я понял, что зря напомнил ему о сыне.
  Мне очень хотелось, чтобы сейчас мой младший потерявшийся брат был здесь. Я бы нечего ему не сказал, а просто попросил прощения.
  Я еще крепче обнял отца, видя как ему плохо. Мне захотелось, как в детстве прилечь с ним рядом и прижаться к его щетинистой щеке. За окном нашего дома будем мести метель и стучать ставни, отец станет мне рассказывать сказки, потом мы будем вместе пить чай с конфетами, и мечтать о счастье, о том, что будет с нами через много лет.
  Эти мгновения, когда рядом чувствуешь близкого тебе человека, видишь его глаза, слышишь его голос, наполняют тебя неповторимым чувством счастья, и ты понимаешь, что всё твоё стремление к славе, богатству и наслаждениям ни стоят этих дорогих моментов.
  Я не когда не знал, был ли в своей жизни счастлив мой отец. Никогда не спрашивал его об этом.
  И вот сейчас смотрел на него, пытался понять его одинокий внутренний мир, его боль и невысказанные чувства, которые отразились в его глазах.
  Отец, наверное, думал о том, что вот сейчас уедет мой сын, и я опять останусь с чужими людьми в этом сером казённом доме, и никогда больше не увижу родного домашнего очага, своих близких и родных людей.
  Мне хотелось побыть хоть несколько секунд на его месте, чтобы ощутить эту боль, взять часть её на себя, потому что в том, что отец оказался здесь, была и моя вина.
  Я видел, как заброшенные старики с какой-то ущербной завистью смотрели на отца, а он, улыбнувшись им странной улыбкой, с гордостью и очень громко, чтобы все слышали, сказал,- Это мой сын.
  Когда я вышел и серого мрачного здания, на улице уже темнело. Моросил дождь, падали осенние листья. Я шел, не обращая внимания на прохожих, один из которых попросил у меня закурить, а я его словно не заметил. Какой- то бомж попросил деньги, и я бросил в его грязные ладони всю оставшеюся мелочь, которая была у меня в кармане.
  Оказавшись в чужом городе наполненным красочной светящей рекламой, смысл которой заключался в том, как стать богатым и успевающим, я пытался найти те важные и необходимые слова как мы должны относиться к своим родителям, но так её и не нашёл.
  С собой я взял несколько своих книг "Счастье земное", но так и не смог некому подарить в этом заведении. Теперь в электричке я раздавал их первым попавшим прохожим, которые с подозрением, а некоторые с непониманием смотрели на меня.
   ***
  Меня отправили на пенсию, которой едва хватает для того чтобы содержать семью. Даже не отправили, а "вежливо" попросили уволиться за два месяца до пенсии из солидной энергетической компании, где я работал несколько лет пресс-секретарём. Эта работа, давала мне хоть какую - то возможность прокормить и обеспечить нормальную жизнь своей семье.
  Новый мой начальник вежливо пригласил к себе в кабинет и нагло по- хамски дал мне понять, что я его не устраиваю
  Через месяц в связи с несоответствием с должностью, а если сказать проще за пьянство, был уволен и мой бывший начальник.
  Я не ратовал, свою победу, а ещё раз убедился в том, что те люди, которые когда то жили на одном уровне со мной, приобретя власть, деньги и положение в обществе, становились совсем другими.
  Теперь они смеялись мне в лицо, и, имея свою власть, пользовались ей, зная о том, что я не смогу им ответить тем же. Они говори, посмотри на себя со стороны, как ты живёшь, мыслишь, поступаешь, разве тебя можно считать за умного. Что, такие как я бездарные и жалкие люди недостойны даже, чтобы сидеть с ними за одним столом, они изгоняли меня из своего общества, а потом смеялись мне в след и приписывали мне те плохие поступки, которые я не совершал.
  Мне было больно и обидно, но я терпел их незаслуженные унижения и оскорбления, и думал о том, что не такой как они, и что такое отношение к себе, наверное, заслуживаю сам.
  Если бы была их воля то они, наверное, растоптали бы подошвой грязной своей обуви мою открытую настежь для всех душу.
  В жизни я много видел разных людей, но немногие из них становились моими друзьями. Но те, кто были рядом со мной, готовы были многое отдать мне ради того, чтобы я не потерял веру в искренность, порядочность и преданность людей.
  Когда я добьюсь, чего ни будь в жизни, ко мне придёт мысль что бы увидеть тех, кто, когда то возвышался надо мною. Я загляну в их пустые глаза наполненные ненавистью, ложью и обманом.
  Мне неприятно будет видеть лица этих людей, но мне хочется, чтобы они осознали, что были неправы, пытаясь, когда - то убить во мне человека!
  ***
  Найти работу в пенсионном возрасте, счастливый случай, и я безуспешно её искал.
  В стране кризис. В нашем небольшом городишке я обошёл почти все организации, везде идёт сокращение.
  Я готов был встать на колени перед любым руководителем предприятия, ради того чтобы меня взяли хоть на какую либо работу.
  Пенсия тратилась вперед, и росли долги. Из-за нехватки денег стали возникать конфликты в семье. Я понимал свою жену, но как мужчина не всегда был мудр и снисходителен к ней. Она не хотела знать, что творится у меня на душе, а я не смог и не стремился ей этого объяснять, вместо этого всё больше замыкался в себе и создавал вокруг себя словно панцырь.
  Неприятнее всего было слышать упрёки жены. Они больше всего задевали мою душу.
  Тогда я злился на жену, и даже иногда ненавидел. Она становилась для меня далёким и чужим человеком.
  Я боялся чувства ненависти, и знал что это большой грех, особенно если проявляешь его к своим близким. Я ходил на исповедь, корил себя, мучаясь в догадках, почему это происходит. Ведь жена вроде и плохого мне ничего не сделала.
  Разве она виновата, оттого что я страдаю.
  Через некоторое время складывались прежние отношения.
  Любит ли меня жена? Говорит что, да. Но какую силу в данном случае имеют эти слова. Особенно никакого.
  Но всё равно хочется им верить, потому что чувствуешь себя не так одиноким и забытым даже среди близких людей.
  Недавно жена изменила ко мне отношение в лучшую сторону, и я тоже. Она говорит, что эти чувства к ней пришли тогда, когда она задумалась над тем, что в любой миг жизнь может повернуться так, что можно потерять любимого человека.
  Уже почти год мы не ссоримся, стали больше уважать и понимать друг друга.
  Люблю ли я свою жену? Не знаю. И, да и нет. Но всё же, наверное, да.
  Да, когда вижу в ней те черты, которые мне дороги, тот внутренний духовный мир, который близок мне.
  Тогда я заостряю на них своё внимание и вижу в жене лучшего друга, того единственного человека на земле, без которого я не знаю, как бы сложилась моя жизнь.
  Но такое чувство приходит очень редко. И не то, о котором пишут в книгах и показывают в фильмах. Оно совсем другое. Его нельзя выразить словами, передать эмоциями или взглядом.
  Когда приходит это чувство не хочется ничего говорить, признаваться в любви. И ты понимаешь, что ради этих мгновений стоит жить.
  Возникает только одно сильное желание, молча быть рядом с любимым человеком, боясь, что эти мгновения душевного подъёма, глубокой и чистой любви могут раствориться в нашей повседневной жизни, наполненной непонятной суетой в погоне за удовлетворением своих чувств и личных амбиций.
  Счастлива ли со мной жена? Говорит да. А я не верю, потому что вижу в своей семье нехватку материального достатка, не могу позволить, что бы моя жена и дочка купили себе то, что хотят, свозить их в отпуск, приобрести машину.
  Можно подумать, что это такая мелочь, по сравнению с другими проблемами, но когда эта нужда присутствует постоянно, то она меняет отношение к близким и разрушает семью.
  Я хотел дать своей жене и ребёнку многое в жизни, защитить от нужды и проблем, а вместо этого сам жду защиты от них. Мечтал свозить их за границу, одеть в меха и чтобы они носили золото, а вместо этого любуюсь, на то, как они радуются, побывав в провинциальном городишке, примеривая недорогие купленные там вещи и бижутерию.
  Когда-то меня убаюкивали мечты о богатстве и славе, теперь живу, чувствуя себя жалким и несчастным, осознавая, что не пригоден не к чему, кроме того как страдать и жаловаться на свою жизнь.
  Последнее время мечтаю накопить немного денег, чтобы свозить жену на море и сделать её хоть ненадолго счастливой. Как тогда более 20 лет назад в наш медовый месяц, когда возил её отдыхать в Евпаторию. Девчонка их захолустного небольшого таёжного городишка никогда не видела моря. Я пугал её чайкам, что они могут напасть, что пляж может уйти под воду. И она принимала мою шутку за истинную правду. Как сильно она удивилась, когда впервые вечером увидела, как на море светится маяк, а в гостиничном номере огромный букет красивых роз, который я ей подарил. Сколько у неё в глазах было радости, восторга и счастья.
  На этот раз я сниму номер в дорогой гостинице, и наш балкон будет выходить на море. Вечером мы купим вино и фрукты, сядем за столик на балконе и будем любоваться на море и чаек. Я подарю ей её любимые цветы каллы, встану перед ней на колени, признаюсь в любви и словно на исповеди поделюсь своими проступками, которые совершил в отношении её.
  В том, что был во многом не прав, не ценил первое время семью, был холоден, немногословен и безразличен, часто замыкался, сознаюсь, что она самый единственный и самый дорогой для меня человек на земле, и не знаю как бы я жил без неё.
  Потом мы будем долго сидеть, и вспоминать самые яркие и счастливые моменты из своей семейной жизни.
  Когда наступит ночь, уставшая от шопинга, под впечатлениями прошедшего дня, моя женщина уснёт словно ребенок. Я не стану её будить, допью оставшееся вино, укрою пледом, и в свете луны под шум морской волны буду долго любоваться на неё, почувствовав себя счастливым, за то, что рядом со мной есть человек, которому я нужен.
  ***
  В детстве, если по каким - либо пустякам мне приходилось плакать, то я думал, что это, оттого что я ребёнок, и когда я стану взрослым, то не буду лить слёзы, так как они приносят разочарования и грусть.
  Когда я немного подрос, то решил, что надо больше смеяться, потому что считал, что улыбка несёт с собой мечты и радость.
  Повзрослев, я стал, оплакивал свои не сбывшие мечты, которые приносили мне боль и одиночество.
  Когда мой возраст стал клониться к старости, и на душе лежала печаль, я часто стал ходить в местный православный храм, чтобы поставить свечку.
  Бывало, так что у меня не было денег, и тогда я останавливался у его ворот на том месте, где местные бомжи выпрашивали у прихожан деньги.
  Здесь обязательно в пыли и грязи я находил несколько монет, чтобы купить свечи.
  После этого я смотрел на золотистые купола храма, которые светились от солнца на голубом небе, зажав в кулаке затерявшеюся слезу с только что подобранной грязной мелочью.
  В это время я думал о том, что часто обманывал себя, чтобы утешить и немного порадоваться жизни цеплялся в ней за те мечты, которые были мне не досягаемы, а потом уходил в большую грусть от своего же самообмана.
  Мечты часто обманывали меня, я чувствовал, как они бывают, ничтожны и пусты в сравнении с действительностью. Но мне нравилось обманывать самого себя, потому что обман приносил в мою жизнь новые ощущения.
  Я осознавал, что мои стремления в заоблачные выси с неопределенной целью доставят мне вновь боль и страдания, и спустя немного времени я буду снова задаваться вопросом, почему так произошло, и мои мечты не стали явью? Но что поделаешь? Большая часть моей жизни зиждется на мечтах, которые становятся основой моего существования.
  Я всего лишь наивный мечтатель, по детски влюблённый во всё то, что несёт добро, меня, радуют пустые грёзы, я начинаю узнавать и понимать жизнь только тогда, когда касаюсь истинной правды.
  Иногда я так близко подходил к своей мечте, что ощущал её присутствие и был уверен, что в этот раз она не ускользнёт от меня, но она проходила мимо, а я касался только её тени, которую она оставляла после себя.
  Порой я был уверен в своих силах, когда предавался сладким мечтаниям и видел себя на троне своих желаний. Теперь я остаюсь только в плену своих воспоминаний, которые заявляют о себе с новой силой.
  Погружаясь в своё прошлое, я вновь ощущаю, как идёт летний дождик у меня в деревне, вижу себя как я босой, бегу в грозу по грязным лужам, которые наполняются дождевой водой, смотрю на радугу, поражаясь, как она соединяет два берега реки.
  Сейчас мама будет звать меня на обед, и я примчусь, чтобы удивить её своими новыми впечатлениями, - Мама, мамочка, я там видел, как радуга подружила два берега,- на одном дыхании выпалю я.
  Где те ранние грозы, бескрайние зелёные луга, залитые летним знойным солнцем, студеный родник с живительной водой, утренние росы на осоке? Там остались мои надежды и мечты, моя невинность, былые слёзы и смех. Где моё счастливое детство, когда тело дышало здоровьем, а я был молод и красив? Быть может я ещё ребёнок, который решил так рано повзрослеть?
  Наверное я слишком поздно повзрослел, для того чтобы серьёзно воспринимать жизнь. Я ещё не готов противостоять её невзгодам и испытаниям. Мой детский ум стареющего человека всё еще не хочет воспринимать действительность, я снова живу не той реальной жизнью, которая окружает меня.
  В чём моя вина, где я оступился, что сделал не так, чтобы изменить себя и порадовать своих близких. Наверное, потому, что не хотел смотреть на мир другими глазами, слышать что говорили вокруг, не смог уберечь себя от того что убивало, не воспользовался тем, что могло исцелить.
  Я верю, что они простят меня сломанного годами старика, уставшего от жизни за то, что подвёл их, не оправдал их доверия, потому - что, не смог изменить себя.
  Не стал хитрым, жестоким, подхалимом, так и не научился обманывать людей, нечестным путём зарабатывать деньги,
  Я прошу судьбу, чтобы она была благосклонна ко мне, потому что сам уже не в силах, что-либо изменить, молю небеса, что бы они простили меня за нелепую жизнь и приняли в свои объятия.
  Наверное, я не умею приспосабливаться к жизни. Живу словно последний день, наслаждаясь обычными мелочами, которые когда-то не имели для меня особого значения. Каждый прожитый день доставляет мне наслаждение и страдание. Чего важнее? Наверное, быть уверенным в том, что кому-то нужен, испытывать чувство любви, желание писать о том, что жаждет душа!
  Ради этого, с каким - то непонятным трепетом ждешь, когда займётся утренняя заря и родится новый день который принесёт хоть самую малость того к чему стремишься, о чём мечтаешь, ради чего живёшь.
  В жизни много раз мне приходилось взлетать и падать, радоваться и огорчатся, что позволяло ощущать её истинный вкус.
  Иногда мне кажется, что живу я где-то между явью и сном, поэтому пытаюсь понять жизнь, опускаясь заодно с ней глубоко вниз и стремясь подняться на высокие ступени.
  Часто я жаждал исполнения своей самой скромной мечты, представлял, что когда ни - будь все они придут ко мне в гости как старые добрые друзья.
  Мы сядем за деревянный покосившийся от времени стол, я зажгу яркую лучину, налью гостям самого дорогого вина, и буду рассказывать им о своей боли, о том, как я одинок и беден.
  За окном будут уныло шуметь дождь, и скрипеть на ветру детские качели, а в моём доме станет уютно, весело и тепло.
  Я буду рассказывать гостям о том, как мне была необходима их помощь, когда моя душа рвалась на части от тоски в одиночестве и томилась в предвкушении счастья.
  Буду чувствовать их присутствие, и радоваться жизни, как изголодавший бездомный, в руках которого появился хлеб, как нищий, приобретя тёплый дом, как безногий калека, обретя крылья.
  На улице опустится ночная мгла, я захмелею и замлею от терпкого вина и тепла.
  Сегодня утром, когда я проснусь, моя лучина потухнет, в печке догорят дрова, в моём унылом доме снова станет холодно и темно.
  В эту ночь я буду счастливым человеком, оттого что мои сладостные мечты как никогда близко были со мной. Я осознаю, что как был глуп, когда вместо радости жил в печали, сокрушаясь в том, что считал себя несчастным и бедным!
  Я не видел, но чувствовал, как меня словно друзья окружали мечты, которые протягивали мне руки, заслоняя надёжной стеной от одиночества и страданий.
  ***
  В один из дней мне повезло, сбылась моя скромная мечта, меня взяли на работу в золотодобывающею компанию "Золото Селигдара".
  Я представлял себе другую работу на должности оператора весовой, но вместо этого мне дали в руки лом, лопату и рабочую спецовку. И сказали, - Будешь оператором "Грохота".- Грохотом здесь называли вибрационную установку, которая перерабатывала большие валуны и глыбы руды. А название такое дали за то, что она очень сильно грохотала.
  Но даже этой работе я был очень рад, зная о том, что теперь смогу обеспечить свою семью.
  Ночью, когда все люди сладко спят в своих кроватях, я в 40 градусный мороз вгрызаюсь ломом в замёрзшую руду. Обморозил щёку, даже в тёплой обуви замерзают ноги. На ладонях появились мозоли. Но больше всего стал беспокоить застаревший радикулит и шейный остеохондроз, который перерос в протрузию дисков. Уже два года от этого стоит постоянный звон в ушах, который доводит до отчаяния.
  Этот звон иногда стихает, но потом нарастает с новой силой. Он доводит до отчаяния, я постоянно нахожусь в напряжении, боясь, за своё здоровье.
  Кроме этого одолевало головокружение, и в то время ум мой не в полной мере воспринимал смысл происходящих событий.
  От давления более двух лет ежедневно я пил таблетки, от которых развился гастрит, кроме этого стала увеличиваться киста в печени.
  Доктор, к которому я последнее время зачастил, прописывал мне одни и те же уколы, от которых мои вены страдали не меньше чем я. Потом он сказал, что это от нервов. С этим вердиктом я тоже смирился, так как уже многие годы меня одолевало плохое настроение, переходящее в депрессию.
  Прошёл курс иглоукалывания, лечился у гомеопата. Но улучшений не наступало.
  Почти каждый день я думал о смерти, иногда смиряясь с этой мыслью, успокаивая себя, тем, что все мы умрём, но когда я представлял, что меня не будет на земле, мне становилось не по себе.
  Тогда я думал о своей душе, взвешивал свои грехи и добрые дела, делал выводы, куда она сможет попасть в рай или ад.
  Страх перед адом становился самым страшным моим испытанием, и я уже забывал о смерти.
  Умиротворённая моя душа отлетела бы также тихо и незаметно как когда то вселилась в меня.
  До дрожи в ногах я представлял, те мгновение бытия, когда душа, ещё не решается покинуть тело, но уже определила себе путь и стоит на пороге в вечность, для того чтобы оказаться в другом месте, другом времени, другом мире, и готово словно исчезнуть в темноту бездонной ночи.
  Перед путешествием души в страну вечной жизни, откуда нет возврата, она оставит моё тело, на которое я любуюсь сейчас. Мне хотелось представить, какие там будут закаты и рассветы.
  Я очень сильно люблю жизнь и мне трудно представить, что я расстанусь с ней. Кто тогда сможет мыслить как я и также писать, высказывать свои переживания и отношения к жизни.
  Первый раз я подумал о смерти в детстве, когда увидел погибшего птенца, который замёрз на улице.
  Было мне в то время страшно и немного интересно. Потом я рисовал пальцем на оконном стекле, покрытом инеем, образ этой птицы, представляя её живой, и задавался вопросом. Почему она не полетела с остальными и что с ней произошло?
  Позже когда я стал немного постарше и лежал в больнице, то увидел там, как умер мужчина. Поэтому смерть у меня с того случая ассоциируется с больницей.
  Однажды меня посетила мысль, что умирать мне придётся в таком возрасте и в то время, когда я буду готов принять смерть мужественно, глядя ей в лицо и теперь каждая неожиданная мелкая радость, которая входила в мою жизнь, воспринималась мной словно ребёнком, который не в полной мере осознавал её скоротечность.
  С моим букетом болезней мне врачи запретили заниматься тяжелым физическим трудом. Но у каждого из нас в жизни наступает такой момент, когда нам необходимо поступать так, как подсказывает своя совесть и долг перед близкими людьми.
  Я стал понимать, что такое боль, которая пронизывает почти всё тело.
  Обострился радикулит. Лекарство не помогает. После тяжелой вахты, не спится. Тело само старается выбрать такое положение, чтобы ему не было больно. Теперь оно властвует мной, а не я им.
  Вспомнил, в деревне у нас жил одинокий дедушка, мой хороший знакомый, которому я часто помогал, так как он был одинок. У него кости разваливались, от какой - то страшной болезни. Но он некогда не унывал. И когда деревенский священник предложили ему покреститься, то он охотно согласился.
  Во время крещения, на котором я присутствовал, он сначала улыбался, а потом заплакал. Позже уже перед смертью он сказал мне замечательные слова. - Я всегда мечтал приблизиться к Богу, только не знал, как это можно было сделать.-
  Когда приходит мысль о смерти, возникает много вопросов и желание найти на них правильные ответы. Я начинаю терзать себя, пытаясь понять жизнь, которая остаётся, не подвластна моему мышлению.
  На глазах наворачиваются слёзы, нет не от боли, не от того, что когда то я был депутатом, ездил в эскорте вместе с президентом, что известный в своих кругах писатель и журналист, сейчас вновь превратился в простого рабочего человека, к которому совсем другое отношение в обществе.
  Слёзы наворачиваются от осознания того, что как то не так проживаешь свою жизнь, не задумываешься о её смысле. Понимаешь, что наступает такой момент, когда оценивать её необходимо совсем по-другому.
  Я не захотел сдерживать своих слёз. Сел на замёрзшую глыбу руды и вздыхая, смотрел как они падали на окаменевшею от стужи землю. Мороз был настолько силён, что мне казалась, что слёзы замерзали на лету, и, касаясь земли, издавали жалобный звон.
  В это время я был, словно ребёнок, но, наверное, как никогда близок к мудрости. Словно на старой киноленте в своих воспоминаниях я просматривал всю свою жизнь, пытаясь не упустить что - либо самого главного.
  Воспоминания о прошлом были для меня так трогательны и естественны, что, несмотря на все потери и неудачи, делали меня счастливым.
  Восхищаясь восходом солнца над холодной тайгой, по утрам читаю молитвы и мечтаю написать хорошую книгу, потому что мне стало казаться, что я стал понимать жизнь.
  Начинаю заново осмысливать каждый свой прожитый год, месяц, час, минуту, пытаясь найти ответ на то, что происходит с тобой в настоящем.
  Мир жесток, сам по себе, но мы сами наказывает себя вдвойне. Возможно, от этого и страдаем, потому что плохого в жизни делаем больше, и не обязательно поступками, достаточно слов, мыслей, чтобы обидеть близких. А потом спустя много лет очень сожалеем о содеянном.
  Понимаешь, что многое, что было сделано тобой в жизни, было неправильным. Как часто ты был не справедлив к любимым людям, к тем, кто тебе дорог, по отношению к своей совести.
  По-другому начинаешь осознавать жизнь и все те неприятности, которые происходят с тобой, начинаешь воспринимать как необходимые для твоего блага.
   ***
  Жара за 30, разламываются спина и шея. Мой "Грохот" перерабатывающий руду, который я обслуживаю, часто ломается и как всегда приходится устранять неполадки ломом и лопатой. Скопились БелаЗы с которых я не успеваю брать пробы руды.
  Прибегают молодые мастера, и, не смотря на мой возраст, матерятся на меня и говорят, откуда я взялся на их голову.
  Иногда от невыносимой жары и шума, мне казалось, что я теряю сознание, и тогда обливаюсь холодной водой, чтобы привести себя в чувства. Но и она быстро становится тёплой, словно парное молоко.
  После 12 часовой тяжёлой смены в грязной не по размеру одежде я прилёг в вагончике на скамейку. Устал. На руках от жары и пыли потрескалась кожа и начала кровоточить, мужики дали какую-то мазь, немного помогло.
  От высоко давления снова пошла кровь из носа. На зубах скрепит пыль, мои руки, словно плети, весят на плечах, ноги от кирзовых сапог в мозолях.
   Я ещё не утратил способности мечтать и создавать из чего и где угодно лучший мир.
  Мне видится моя деревенская зелёная лужайка в ромашках, где я пасу колхозных коров. Сейчас придёт мама и принесёт мне вкусный обед. Потом разложит на покрывале горячую вареную картошку посыпанную укропом, помидоры и огурцы, снятые только что с грядки, отрежет ломоть чёрного хлеба и нальёт в кружку холодного молока.
  Рядом будет бегать моя любимая собака Найда, мама всё это время ласково смотрит на меня, как я аппетитно ем.
  После сытного обеда я разбегусь и с высокого обрыва прыгну в прохладную чистую речушку, где плавают жёлтые кувшинчики, и она смоет с меня пыль, усталость, телесную и душевную боль. Я возрожусь и снова как в детстве стану счастливым.
  Потом буду долго лежать на только что скошенной траве, наслаждаясь её запахом, слушать стрекотание кузнечиков и любоваться жаворонками, которые весело щебеча, взлетают в голубую высь.
  Мои мечты нарушила необычной красоты бабочка, которая случайно залетела ко мне в грязный, душный, прокуренный вагончик и на душе моей стало необычно спокойно и светло.
   Я, почему то, сравнил бабочку со счастьем, которое подобно ей вот также может неожиданно появиться, когда теряешь надежды, и также вдруг невзначай исчезнуть.
  Вспомнилось высказывание австрийского психолога Виктор Франкла: "Счастье подобно бабочке. Чем больше ловишь его, тем больше оно ускользает. Но если вы перенесете свое внимание на другие вещи, оно придет и тихонько сядет вам на плечо."
  Мне захотелось остановить этот миг. Я медленно протянул руку навстречу бабочки, что бы она села мне на ладонь, и представил, как она нежно касается её.
  Но моя прекрасная гостья, испугавшись моего неловкого движения, попыталась улететь. Сделав надо мной небольшой круг, уверенно примостилась на мою кружку, из которой я пил чай, залезла ей вовнутрь, посидела там немного, потом долго летала надо мной, словно хвастаясь своей неповторимой окраской и великолепием.
  Я следил за ней своим взглядом, боясь шелохнуться, чтобы не спугнуть необычную гостью, но моя "бабочка-счастье" сделав ещё несколько кругов, помахала мне на прощанье нежно крыльями и беззвучно улетела в открытую настежь дверь, из которой виднелось голубое безоблачное небо.
  Пришли воспоминания, прошедших лет, когда на море со своей дочкой мы спасали бабочку. Машенька очень боялась воды, но когда я сказал, что нужно спасать бабочку, незамедлительно бросилась в воду, но набежавшая большая вода отбросила её обратно на берег и она нахлебалась воды.
  Я был в растерянности, не зная кого спасать, или своего ребёнка, или бабочку. Спас обоих. Потом вместе с дочкой мы отнесли бабочку на зелёную лужайку, где красовались цветы. Машенька осторожно опустила её на траву и стала нежно гладить крылышки. Немного обсохнув, бабочка улетела, а ребёнок потом ещё долго радовался её красотой.
  ***
  Меня перевели рабочим при административно-хозяйственной службе холдинга.
  Работу приходилось выполнять разную: красить, белить, тушить пожары, кастрировать свиней, разгружать машины, убирать снег.
  Теперь у меня появилась надежда дать ребёнку образование, и давняя мечта показать семье Ленинград, где я был много лет назад.
  Впервые за многие годы своей семейной жизни я стал получать хорошие деньги. Я не стеснялся убирать мусор из урн, подметать метлой грязные, затоптанные и заплёванные тротуары, собирать недокуренные бычки.
  Я никогда не думал, что такая работа мне будет так сильно важна, и в данный момент она была мне необходима как никогда, даже чем в то время когда я имел солидные должности и был уважаем.
  Теперь я боялся только одного, снова остаться без работы, потому что прошёл слух, что будут сокращать пенсионеров. Меня стал одолевать навязчивый страх. От этих мыслей я вцеплялся в ручку метлы, так сильно, что однажды хрустнула косточка на пальце моей руки.
   ***
  Зима в этом году выдалась снежная, теперь я постоянно убираю снег на территории золотодобывающего холдинга. Когда долго метёшь снег, то приходят разные мысли, и чтобы их не утерять я ручкой метлы писал их смысл на снегу.
  Никогда ещё я так сильно не проникал в прошедшее, представляя то время и тех дорогих мне людей, которые меня окружали. Нежные чувства и радость общения с ними переполняли меня, а отношения были настолько близки, что не хотелось верить, что я обманывал себя.
  В этих воспоминаниях я находил что-то давно потерянное и дорогое, то к чему хотелось вновь возвратиться и прикоснуться, а в действительности это было только мгновенье моего воображения, которое делало меня ненадолго счастливым.
  В предновогодние дни предприятие поставило огромную ёлку. На территории тысячи лампочек засверкали разноцветными цветами. И среди этой красоты я оказался словной в сказке в своей рабочей робе, с метлой и лопатой в руках.
  Теперь я уже не тот маленький мальчик, который много лет назад на Новый год, когда то у себя в деревенском доме мечтал о счастье, и писал записки деду морозу, теперь я писатель умудренный ошибками и жизненным опытом работающий простым дворником, но так и не понявший смысл жизни.
  Может поэтому ощущение несбывшегося счастья и сказочного волшебства, испытываешь ещё острее, больше чем в детстве хочется поверить в чудо.
  ***
  Как то по молодости я пытался жить в монастыре. Последнее время эта мысль приходит ко мне снова. Хочется забыть этот мир, который тебя окружает, полный зла, страданий и несправедливости. Но смогу ли я жить без него?
  Разве можно спастись бегством от самого себя. Может лучше полюбить всё, то, что тебя окружает, принять, что послано свыше как необходимое для твоего же блага?
  В одной из бесед со священником, я сказал ему о своих намерениях уйти в монастырь. На что он ответил, что можно жить и в миру с верой и любовью к Богу.
  Но где мне взять эту веру и любовь, когда даже подчас к близким людям я не могу её проявить и даже материально обеспечить свою семью.
  Друг подарил моей дочке телефон за двадцать пять тысяч рублей. А я в связи с отсутствием денег, на свою маленькую жалкую пенсию преподнёс на Новый год ей только скромный подарок, как тогда как она была маленькой, обычный киндер-сюрприз, который для неё оказался дорогим.
  Она так сильно обрадовалась, словно ребёнок, который долго ждал этот ценный подарок, обняла и искренне расцеловала меня.
  Я никогда не думал, о том, что дети в таком возрасте могут, как то повлиять на взрослых. Но в этот момент, что- то во мне перевернулось и я впервые почувствовал словно опору и понял что нельзя терять веру в лучшее, необходимо бороться с проблемами, для того чтобы изменить свою жизнь к лучшему.
  Мне было стыдно и больно, что так сложилась моя жизнь, что не смог накопить хоть немного денег, чтобы иногда порадовать дорогих мне людей. Кого в этом винить? Наверное, прежде всего себя. Так проще, потому что вроде и винить больше некого.
  О таких людях как я, говорят, что они не умеют жить. Но как научиться жить так, чтобы поступать по совести, и не сожалеть о прошлом. Почему пытаясь понять жизнь, я всё больше запутываюсь в её лабиринтах?
  Можно успокаивать себя, ссылаясь на божью волю. Но эту волю, он проявляет по-разному к другим людям. Значит все, что с нами происходит, если по воле божьей, то ради нашего спасения или в исправление наших грехов.
  Но если страдаем мы, то почему должны страдать те близкие люди, которые окружают нас. Значит, они посылаются нам не просто так. Они даже могут не страдать, а быть счастливыми, на примере моей жены и дочки. Так почему этого счастья не ощущаю я?
  Кто виновник в моих страданиях, как избавиться от них, как найти путь к Богу, пусть даже не ради избавления от болезней, нужды и терзаний, а теперь хотя бы ради своего спасения?
  Иногда стараюсь понять свою душу, ощутить её движение, пытаюсь прислушаться к ней. Но она отвечает мне безмолвием, потому что её состояние не зависит от того, как я думаю, как ко мне относится общество, важнее как я сам отношусь к себе, к чему стремлюсь, что хочу в жизни, в чём вижу её смысл.
  Душа причиняет боль и наслаждение, счастье и разочарование. Она вместе с нами рождается и остаётся вечно жить после смерти. Какая душа у только что родившегося ребёнка и старика умудрённого опытом, женщины и мужчины, какого она цвета, где находится, чем питается?
  Подчас душа представляется мне огромным и необъятным существом, которое нельзя увидеть, а иногда неощутимой и непознанной частичкой.
  Её боль и порывы что- либо изменить внутри нас являются каким-то химическим преображением. Жаль, что мы не можем видеть её состояние. У многих из нас она, наверное, уже покрылась язвами или кровоточит оттого, как мы к ней относимся.
  Наверное, мне не хватает мудрости, чтобы выразить дуновение своей души. Видимо, я слишком рано начал писать о ней. Мои чувства ещё не настоялись, чтобы выразить то, о чём я хочу сказать, они ещё не оперились к полёту и не готовы к тому, чтобы превратиться в слова.
  Это угнетает и мучает, не даёт покоя, будоражит разные сомнения, заставляет страдать за то, что ещё не родилось в моём сознании.
  Я жил, не прислушиваясь к своей душе, а в основном только к своим эмоциям, которые меня часто обманывали и доставляли массу хлопот.
  Большую часть своей жизни, я только и делал, что строил для себя воздушные замки, которые рушились, от одного малейшего дуновения ветра.
  Сейчас на закате своих лет из всех моих воздушных замков осталось только два: обеспечить материально семью, и обрести покой в своей душе.
  Я не могу не писать правду о своих чувствах и переживаниях, потому что не хочу обманывать себя, поэтому пытаюсь сделать анализ своей прожитой жизни, углубляюсь в каждый порыв своей души, который позволял мне ощущать себя счастливым.
  Я мучаюсь, но сам не знаю почему. Если бы я смог понять, отчего ко мне приходят страдания, я бы тогда изменил свой внутренний мир, пожертвовал ради этого самыми заветными мечтами, и даже жизнью, чтобы возродиться вновь.
  Я хотел рассказать вам о своём счастье и успехах, а ведаю о своих неудачах и несчастьях.
  Я ощущаю себя счастливым, когда чувствую на губах вкус замороженного шиповника. Когда мне чудится боярышник в цвету, разноцветная радуга над нашим деревенским зелёным лугом, большие лопухи у нас во дворе, в которых я прятался от своих родителей в детстве, голубая речка с чистой и прозрачной водой, где даже видно как плавают караси.
  Не мешайте мне помечтать. Мечты восполняют мои потери и не сбывшие желания. Они украшают мои искренние чувства, с которыми я представлял в юности девушку в платье весеннем, встречающею меня у крыльца. Я писал ей стихи, любил безумно и пылко в своих созданных мечтах, ревновал, её к другим мужчинам, боялся, что она разлюбит меня, ещё не зная и не встретившись с ней.
  Я бы многое отдал ради того, чтобы эта мечта воплотилась в явь, и, встретив девушку своей мечты, наверное, стал бы, счастливым, но за все подарки, посланные судьбой необходимо платить, а мне нечего отдавать взамен, кроме своих бессмысленных грёз, которые с самого рождения стали моим единственным источником утешения, радости и надежды.
  Пытаясь найти любовь и испытать счастье я просыпался с незнакомыми женщинами в дешевых гостиницах, где меня окружала старая мебель и постель с застиранными не первой свежести простынями. Я не обращался особого внимания на таких женщин, мне виделся шикарный отель и юная девушка, на кровати из слоновой кости, в дорогом нижнем белье. Сейчас она мило улыбнётся, позовет меня, и я растворюсь в её нежности, красоте и страсти.
  Мир перестанет существовать для меня. Но я не буду искренне и глубоко счастлив, потому что обману и предам свою юношескую выдуманную любовь к самой скромной деревенской девушки, к которой все эти годы во мне бушевала тайная страсть и самые искренние чувства. Те нежные чувства, которые я безмолвно носил глубоко в своей душе и мечтал, что когда ни - будь, они сделают меня по- настоящему счастливым.
  Бывают в жизни такие моменты, когда особенно не хватает самых близких людей, тогда я вспоминаю свою маму, провожавшую меня в последний раз до околицы за которой стелился утренний туман, старого седого отца, ожидающего меня в приюте со слезами на глазах.
  Прошлой ночью, мне приснилась моя безмятежная юность, старенький разрушенный деревенский дом с черемухой и сиренью под разбитым окном, который преобразился. В нём было всё так гармонично, красиво и уютно, что мне захотелось, чтобы его увидели родители и порадовались вместе со мной. Но они так и не пришли посмотреть на наш милый и добрый дом.
  Проснувшись, я испугался своей приближающей старости и почувствовал себя ещё более одиноким и слабым. Я осторожно в полумраке встал с кровати, ступая на холодный пол, подошёл к окну и стал смотреть на полную луну, окружённую таинственными звёздами. Мне захотелось ощутить тепло и увидеть лучи света. Я протянул руки, прижал их к оконному стеклу, и необычное чувство радости и спокойствия охватило меня, когда я представил, что луна греет и светит так же ярко, как солнце.
  Я мечтал искупаться в лучах этого дивного света, представлял, как он разливается по моему огрубевшему телу, согревая его своим теплом.
  Он исцелит меня, очистит от грехов, вознесёт мою душу на небеса.
  Я возрожусь снова и стану совсем другим, словно только что родившийся ребёнок, который прильнув к материнской груди, ощущает себя самым счастливым маленьким человеком, потому -что в нём ещё живёт безгрешная душа.
  Под утро я вновь попробовал уснуть, но сон не приходил ко мне, тогда я попытался, как прежде вспомнить всё - то хорошее, что у меня было в жизни. Но в голове моей была пустота, а если и приходили воспоминания, то только плохие. Тогда чтобы хоть как то утолить своё одиночество и душевную боль мне захотелось, что бы меня посетили видения, и развеяли мою тоску.
  Я хотел, чтобы годы мои протекали счастливо, и мечтал о богатой, тихой семейной жизни, но вместо этого жил в терзаниях, долгах и нужде. Я думал, о том, что через много лет приеду к себе в деревню здоровым, богатым и знаменитым, чтобы удивить народ, вместо этого посетил безызвестным, бедным, и больным.
  Моё сердце стучит в унисон моей страдающей души, мои слёзы орошают мои не сбывшие мечты, я не живу, а словно существую, не зная для чего, уповая провести свою старость в ожидании скромного будущего. Мои сны стали меня радовать больше чем явь, моя жизнь дала большую трещину, в которую я боюсь провалиться.
  Зависть - грех, но иногда я завидую тем, кто беззаботно и весело шагает по жизни, довольствуясь, подарками судьбы, мне приходится радоваться обычным мелочам и несбывшимся мечтам, в которых я создаю своё воображаемое счастье.
   ***
  Последнее время мечтаю о том, чтобы разбогатеть. Стать богатым для того чтобы позволить своим близким, всё что они захотят. Обучить ребёнка за границей. Иметь как другие джип, двухэтажный коттедж. Пожить так, как мечтаю для того, чтобы ощутить полноценную обеспеченную жизнь.
  Желание стать богатым, известным или уважаемым человеком заложено в нас ещё с детства, особенно если кто- то ещё ребёнком имел те или иные ущемления.
  Как сейчас помню, я рос незаметным и скромным мальчиком. Наверное, оттого, что жил в ужасающей бедности, из-за чего моего младшего брата сдали в детский приют. В детском садике меня никто не замечал, мне даже не доверяли читать стихи. И когда мои родители сильно возмутились, мне позволили рассказать маленькое стихотворение, которое запомнилось мне на всю жизнь.
   В январе, в январе, много снега на дворе...
  С каким воодушевлением и радостью я его читал, а потом ещё долго ходил с поднятой головой. А родители потом часто вспоминали мне об этом, и говорили, какой я у них хороший.
  Потом живя в Москве, я уже сам писал стихи, и читал их зрителям, которые вызывали меня на бис.
  В школе мне как ребёнку из малообеспеченной семьи выдали шубёнку, которую я очень ценил и дорожил ей. Я не мог позволить себе многого, даже не мог купить за пять рублей старенький велосипед у соседа.
  Мне не нравится вкус нищеты, ещё в школе я стал понимать, что она несёт с собой одиночество и что - то плохое.
  В одно время в нашем доме завелись вши, и мы долгое время от них не могли избавиться. Отец однажды помыл себе голову керосином, а потом стал жаловаться, что у него стали выпадать волосы.
  Спасаясь от вшей, я высыпал на свою одежду дуст и пошёл в школу. Но видно переборщил, так как запах распространился не то, что по классу, а даже по школе.
  Почти выбежав из школы, я так сильно плакал, от стыда, беспомощности, от осознания того, что всё плохо, от непонимания как жить дальше, что мне казалось, будто земля проваливалась под моими ногами.
  Дома нищета, запах лекарства, мама умирала от рака, родной брат который недавно объявился из детского дома выпивал и всё время говорил мне одну и ту же фразу,- Я хочу, чтобы ты был на моём месте.- Отец последнее время так расстроился, что опустил руки от свалившихся на него бедствий и горестно вздыхал.
  На этом этапе жизнь моя впервые дала трещину.
  В то время мне казалось, что в ней, оборвалось что-то самое важное. Стали посещать отчаяние, страх и мысли, что жизнь кончена, ничего светлого не будет, и я никому теперь не нужен.
  Маленький, бледный, беззащитный ребёнок, я беспомощно стоял перед огромным неизведанным миром, не представляя его величия и могущества. Впервые я осознавал, что такое горе. В то время мне казалось, что всё то, что со мной происходило, было детским сном. Я тер, своим маленьким кулачком заплаканные глаза и говорил сам себе - Вот сейчас я проснусь, и всё встанет на свои места. Я приду со школы, и мама здоровая и радостная встретит меня на пороге. Посмотрит дневник, поругает за поставленную там двойку.
  Мне не хотелось идти домой, но я знал, что там меня ждёт больная мама. Я приходил, садился на край кровати, брал в свои ладони её исхудавшею от болезни руку, гладил и целовал, а в глазах моих стояли горькие детские слёзы.
  Я прятал их от мамы, а она как то грустно улыбалась, и говорила, что всё будет хорошо и что ей стало лучше. Я знал, что она обманывала меня, так как последнее время из-за отсутствия денег мы не могли купить ей обезболивающие лекарства.
  Но этот обман и грустная улыбка мамы были для меня в то время самыми дорогими.
  После этого в своём юношеском возрасте сладкое чувство радости стало восприниматься мной совсем по - другому. Я видел, как в один миг может разрушиться то детское счастье, о котором я мечтал.
  Жизнь в том возрасте не пугала меня, потому что я не пытался её осознать, не старался вникнуть в её смысл. Мой детский ум был занят только познанием того что меня окружало, что я мог видеть, слышать, чувствовать.
  В то время у меня не было планов на жизнь, я не знал, что в дальнейшем она окажется для меня такой сложной, не мог сравнить свою печаль с радостью, испытать потери и душевную боль, поэтому радовался простым детским мелочам, самой скромной пластмассовой игрушке, которую покупала мне мама на новый год.
  Те близкие и дорогие люди, которые меня окружали, делали меня счастливым, и были для меня источником радости, удовлетворения, наслаждения и спокойствия.
  В том возрасте я не задумывался о том, счастливы были они, или нет. Мне казалось, что отношения к друг другу у всех взрослых было одинаковое. Иногда мои родители ругались, и я очень расстраивался за них и пытался их примерить.
  У меня была детская игра и когда они ссорились, специально просил чтобы они поиграли со мной. Когда уловка мне удавалась, и родители вновь мирились, я думал о том, чтобы предпринять в следующий раз.
  Любил я маму и папу одинаково. Мне казалось, что моя любовь была безгранична. Мама иногда была строга ко мне, поэтому я её немножечко побаивался. Отцу я был не безразличен, но он как то не обращал особого внимания на мои детские шалости. Поэтому я с ним делился своими секретами и неудачами.
  Мои родители были простые, безграмотные деревенские люди, которые учили меня доброте, и я по своей детской наивности стремился к этому, думая, о том, что это самое большое благо.
  Повзрослев, я попытался, но не смог так жить, от того что меня стали окружать не очень добрые люди, и то, чувство надежды, которое присутствовало во мне в детстве, покинуло меня навсегда.
  Счастлив был бы я, если бы всё это время жил делая только добрые дела на земле, не в угоду себе, преследуя личную выгоду, не оставаясь при этом в дураках, и не жалея о содеянных поступках!
  С тех пор я пытался открыть в себе другой путь к счастью, но вместо этого оставались только печальные попытки его найти. Я стал чувствовать что тот, волнующий образ счастья, к которому я беспрестанно стремлюсь, может оказаться для меня не таким, каким я его представлял, и не сделает меня в действительности счастливым как в детские годы.
  В пятнадцатилетнем возрасте мне уже доверяли ответственную мужскую работу. С алой зорькой я играл в рожок, чтобы собрать вместе деревенское стадо коров и гнал их пасти на бескрайние колхозные луга. Здесь всегда был покой, он существовал среди этого разнообразия трав и цветов, дурманивших своим запахом, среди ещё неубранной пшеницы и гречневого поля над которым раздавался гул заплутавших пчёл.
  В то время здесь для меня была колея счастливой жизни, и мне не хотелось воспринимать её в других измерениях. Всё здесь благоволило и радовало меня: утренняя роса омывала мои босые ноги, каждая нежная травинка пыталась заговорить со мной, речка рассказывала о том, как её по утрам целовало солнце.
  Я бежал по бескрайнему васильковому полю, чувствуя нежное касание трав, а потом, любуясь на небо, сожалея о том, что у меня нет крыльев, ложился на прогретую землю и был готов обнимать и целовать её.
  Когда надвигалась гроза, и начинался проливной дождь, я промокший и радостный стоял под его тёплыми струями, вдыхал пьянящий запах трав и цветов.
  Это была настоящая жизнь, меня окружало то, чего не было у других, и свет жизни струился в моём детском сердце.
  В детстве я часто предавался размышлениям. Я не думал о деньгах, богатстве, машинах, известности, не мечтал о красивой жизни. Мечты у меня были маленькие и скромные. Мне хотелось, чтобы не болела мама, чтобы брат остался со мной, чтобы дома был хлеб и все мои близкие были счастливы.
  Я не осознавал счастье, но то, что имел в то время тем и дорожил, и не мечтал о большем.
  У меня были свои секреты скрытой детской радости.
  Мне нравился запах керосиновой лампы, которая освещала наш дом, вместо электричества. Когда в нашем доме был для неё керосин, я считал что мы самые богатые. По вечерам я любил слушать звуки сверчка живущего у нас в горнице, осенью с удовольствием ел плоды замороженного боярышника и хвастался перед соседскими детьми фиолетовым языком, а летом долгое время проводил на чердаке, который был моим излюбленным местом для мечтаний.
  Иногда я открывал для себя, что - то новое и неизведанное, но оно оставалось недоступным моему детскому уму. Жизнь казалась мне далёкой для понимания. Поэтому я не вникал в её суть, а только слегка прикасался к ней.
  В то время я сравнивал её с нашим чистым ключом, который бил из под земли за нашей деревней. Сравнивал, потому что мужики часто говорили, что их жизнь бьёт ключом и всё по голове. Для меня это было непонятно, как жизнь может бить, да ещё каким -то ключом.
  Зато часто в деревне мужики бились на кулаках после очередных попоек. Я жил на улице под названием Революция, но настоящих революций на этой улице не свершалось. Когда я немного возмужал, то становился в ряды взрослых, чтобы отстоять свою улицу. Но мужественные уличные бойцы меня выгоняли, так как моя улица была особо никому не нужна, потому что на ней было всего десять домов, да жило двое мужиков, я и мой отец.
  В то время я не воспринимал по отдельности зло и любовь, правду и верность. Для меня они текли в одном маленьком русле, в котором умещались и мои несовершенные желания.
  Ещё я видел в деревне много грязи, нищету, пьяных мужиков и блудных, курящих женщин. Они не нравились мне. Я не хотел так жить и быть как они, и стремился стать другим. Мне хотелось быть чистым душой и телом, вдыхать сапах сирени вперемежку с черёмухой и ощущать на губах вкус запечённой на костре картошки.
  Несмотря на бедность и скромное существование душа моя не страдала от печали, потому что я плохо знал мир, но чувствовал, что нищета не даёт мне полноценно насладиться детскими радостями, потому что видел, как жили другие дети.
  В моём доме не было красивых игрушек, мебели и мягкой подушки, не светил яркий свет, я не укрывался тёплым одеялом, мне не хватало любви.
  Мягкую подушку мне заменяла дедова фуфайка, а одеяло было настолько старым, что даже большие заплаты не смогли скрыть её дыры. Часто ночью во сне я пролез через эти прорехи и оказывался сверху одеяла.
  Но всё это не огорчало меня, так как у меня были мечты, которые согревали моё детское сердце, когда мне было холодно и одиноко в моём доме. В семнадцать лет в своих мечтах, я создавал сам себе своё счастье.
  В школе, я влюбился в одну красивую девушку, но стеснялся своей бедности, чтобы познакомиться с ней поближе, был скромен, робок и считал, что был недостоин, даже пригласит её потанцевать и, прижавшись к стене, молча, стоял, смотрел и завидовал тем, кто танцевал с ней.
  Однажды на Новогоднем школьном вечере она была снегурочкой и улыбнулась, смотря в мою сторону. Всё во мне тогда перевернулось, мои чувства переполнили сердце, оно застучало так часто и громко, что мне казалось, что его услышат все окружающие.
  В этот миг я готов был при всех встать на колени, чтобы признаться ей в любви, ощутив прилив, какой - то непонятной гордости. Мне казалось, я был тогда самым счастливым человеком.
  Жаль, что это был только миг. Оказывается, эта улыбка была предназначена моему школьному другу.
  В молодости я влюблялся почти во всех красивых девушек, я любил их очень искренне с непонятным трепетом в душе смотрел и мечтал о них, думая о том, что, наверное, счастливы те парни, которым они принадлежали.
  Часто я не знал этих девушек, не общался с ними, но как мне в то время казалось, любил их только за их прелестные черты, для чего, за что, в то время у меня не возникало таких вопросов.
  Если бы одна из этих девушек в то время поманила меня пальчиком, то я наверное убежал бы за ней на край света, выполнил бы её любое желание, и даже отдал бы жизнь, ради того чтобы она побыла со мной наедине.
  Мои неудачи в отношении девушек выражалась в том, что я слишком сильно и безмолвно их любил.
  В нашем доме никогда не водились деньги, и когда умерла моя мама, я не знал, как её похоронить.
  И тогда соседи и добрые и отзывчивые люди помогли нам в горе. Я стал понимать, что очень важно, когда тебя окружают люди, которые могут тебя понять и выручить в трудную минуту.
  ***
  Я хотел, чтобы в моей жизни было всё складно, но когда начинал её понимать, то осознавал, что многое в ней делал неправильно.
  Ненавидел, то, что должен был любить, не замечал, то, что мне было необходимо, отталкивал от себя тех людей, которые мне были дороги.
  Не мог отличить где, правда, а где ложь, где искренние чувства, а где обман, и пытался осознать то, что должен был уже давно понять.
  Часто стремился добиться той цели, которая оказывалась для меня пустой, смеялся над теми, кто сейчас насмехается надо мной, страдал о том, что было недостойно моего внимания.
  Я запутался в лабиринте своих желаний, влачу своё жалкое тело по жизни, не пытаясь осознать её смысла, но желаю стать мудрее её.
  Много лет назад, когда я бомжем мыкался по чужим углам, то мечтал для своей семьи построить замок на берегу моря. Я лепил, и возводил его из своих чувств и переживаний, охранял от невидимых врагов.
  Время оказалось хитрее и коварнее, оно лишило меня возможности воплотить мечту, поменяло течение моих мыслей и разрушило невидимой рукой, то, что я строил в своих планах и оберегал долгие годы, тем, чем жил и дорожил.
  Я лишился той сладкой мечты, которая могла сделать меня счастливым.
  В то время я испытал много страданий и потерь. Я думал, что они временные и посылались мне для моего же блага.
  Но небеса снова и снова обрушивались на меня с новой силой, и я не мог понять, что я такого плохого совершил, чтобы так разгневать их.
  Но исцелить меня всё - таки сможет только небо.
  Я изнемог от терзаний, и теряю любовь к жизни. Всё чаще своей обессиленной рукой пытаюсь закрыть обнажённые раны своей души. С годами они кровоточат всё сильнее, и мне бывает не в силах остановить вытекающие из неё капли крови, которые несут с собой безысходность и тупую боль.
  Я насилую себя воспоминаниями для того чтобы ещё глубже окунуться в свою суть и вытащить оттуда то, что меня больше всего волнует, интересует и терзает.
  Прежде чем написать свою самую ничтожную мысль, мне приходится вынашивать и вскармливать её своими чувствами, мечтами и воспоминаниями.
  Когда я пишу, то создаю новый мир, в котором проще жить, так как можно мысленно вернуться в прошлое, чтобы насладиться дорогими мгновениями, представить свою жизнь, такой, какой хочешь её видеть.
  В этом мире нет прошлого, настоящего и будущего, можно оказаться в любом времени и любом месте, пообщаться с кем и когда угодно. Там нет преград твоим мечтаниям, можно обрести всё что захочешь, не думая о том, что потеряешь.
  Как часто я разочаровывался в жизни и в себе, когда этот мир становился для меня далёким и чужим и тогда задавался вопросом. Кто я? Какой то, неизвестный писатель - убогий пенсионер, слабая и незащищённая личность, который особо никому и не нужен, даже не сможет защитить себя и собственные убеждения, но пытается понять жизнь.
  Что она представляет из себя, эта жизнь? Что такое счастье? Судьба, случай. Человечеству не дана возможность в полной мере определить значение этих слов.
  Бессильный человек, ищущий смысл жизни и непонятной славы. Такие люди как я, миллионами заполнили вселенную.
  Нам кажется что мы умнее других, пытаемся это доказать, стремимся заявить о себе, представляя себя будто мессия. Все мы пустое место, какой из нас прок и если нас не будет, мир не перестанет существовать, на наше место придут другие, более мудрые, которые будут ухмыляться, читая наши несовершенные рукописи.
  Несколько строк моей рукописи могут вмещать в себя моё наивысшее человеческое счастье, в другом - глубочайшее разочарование и бессмысленность жизни.
  Я могу наполнить рукопись тем, что хранилось в глубине моей души, многие годы, то, что меня тревожит и радует. Могу окунуться в мир чувств, которые мне дороги. Они вновь возродят меня, вернут в счастливое детство, позволят ощутить присутствие близких мне людей, которые сейчас не со мной.
  Я хочу оставить в своих рукописях ощущение своего счастья, но не слова на бумаге. Не вымышленные наслаждения земными благами, когда я предаюсь сладким грёзам.
   Стараюсь облечь мысли в слова, а потом расстраиваюсь, из-за того что не то вижу в действительности.
  - Я хочу жить не так, как сейчас, почему у меня не получается..." говорю я сам себе, на самом деле не зная чего хочу. Потом я стал прислушиваться к себе, своей интуиции, и внутреннему голосу. Я знал, что он существует, бывало, он заявляла мне о себе, угнетая, поощряя и радуя.
  Мой внутренний голос говорит, я рядом с тобой, я твоя совесть, слушай меня, внимай его сердцем.
  И я старался внимать, пытаясь понять его смысл и себя, наполняя рукопись тем, что хранилось в глубине моей души, многие годы, то, что меня тревожит и радует, окунаясь в мир чувств, которые мне дороги. Они вновь возродят меня, вернут в счастливое детство, позволят ощутить присутствие близких мне людей, которые сейчас не со мной.
  Душа моя возрадуется и восполнится новыми ощущениями. Я буду радоваться обычным мелочам, чувствовать, что живу, верить в то что, кому то нужен, и стану, счастливым, потому что пишу об этом.
  Когда нам бывает трудно в жизни, то мы вспоминаем всё - то хорошее, что было у нас в прошлом или мечтаем о светлом будущем.
  Вот и я вновь открываю свою книгу, в которой нахожу исцеление от душевных страданий снова и снова прочитываю в ней те места, которые стали для меня особенно важны и дороги.
  Где теперь те люди, о которых я писал, мои близкие, кто жив из них? Поговорить бы с ними, подарить книгу с автографом автора, и спустя много лет поделиться своим представлением о счастье земном.
  Последнее время часто размышляю. Правильно ли я жил, был ли счастлив?
  Зачем живу - не знаю? Всегда о чём-то мечтал, чего- то искал, строил планы, пытаясь изменить жизнь. Как и все стремлюсь к семейному благополучию, но не всегда это получается.
  Иногда считаю себя счастливым, когда нахожу утешение в семье и творчестве. Но сколько сделано прорех для достижения этих счастливых мгновений. Говорят что всё сделано не напрасно, но для меня это слабое утешение.
  Пишу книги, пытаясь на этом заработать деньги, но чувствую, что недостаточно умён, для того, чтобы в этом достигнуть богатства и стать известным.
  При всём своём умении и сильном желании все мои попытки написать, что- либо возвышенное и мудрое сводится к тому, что литературное поприще нравится в основном только мне.
  Каждая написанная строка, которая несёт в себе хоть какой - то потаённый смысл приносит мне такое душевное удовлетворение, что я восхищаюсь своим творением.
  Одолевают сомнения - для чего пишу, кому это нужно? Может мне, как самовыражение, как бегство от реальной жизни и спасение от внутреннего терзания и уныния.
  Наверное, появляются первые признаки старческого одиночества, которые приносят единственное утешение для души - становится меньше стремлений и желаний, а значит разочарований и потерь.
  Стараюсь понять людей, которые не думают о душе, а всё больше злятся. Почему? Может от того что у каждого из них свои проблемы. Мне кажется у меня их всё больше и от этого тоска в душе ещё злее. Я не могу совладеть с нею и сдаваться тоже не хочу. Может, я осуждён на вечные сомнения и тоску.
  С возрастом стало меньше радостей, всё больше одолевает тихая тупая грусть и безнадёжность, от которых пытаюсь избавиться в своих воспоминаниях.
  Я не хочу смиряться с тем, что старею. Ещё лелею себя мыслью стать хотя бы ненадолго счастливым, но всё чаще страдает душа и одолевают болезни, которые не позволяют радоваться жизни.
  Хочется больше писать, для того что бы лучше понять жизнь, но всё чаще напоминают о себе потери и разочарования, которые мешают написать, что- то важное и светлое.
  В чём искать смысл жизни и успокоение душе? В отношении с близкими людьми.
  Нужно уметь их радовать, а не огорчать независимого от того какое у тебя настроение и проблемы, потому что семья это самое дорогое что у нас есть. Необходимо стать ещё терпеливее и искреннее к близким людям, больше проявлять к ним любви и внимания. Говорят, что это лечит душу и меняет отношение к жизни.
  Последнее время стал больше писать о Боге, пытаюсь найти ответы на вопросы: В чём смысл жизни человека? Зачем он родился? Для чего живёт? Отчего страдает?
  Эта тема даёт возможность разобраться в самом себе, познать окружающий мир, и то, что больше всего волнует.
  Живя с семьёй более двадцати лет, в окружении близких людей, был я иногда счастлив, но чаще разочаровывался в жизни, были и такие моменты, что задумывался о том, как бы покинуть свой дом, чтобы найти тот скромный уголок на земле, где я смогу обрести покой душе и исцеление телу.
  Возможно, этого места на земле для меня нет. Наверное, его вообще не существует. Но всё чаще мне вспоминается то солнечное утро, когда я, ребёнком проснувшись, смотрел на горящею лампаду стоящею перед иконой, от которой исходила полоска света, напоминающая большак на окраине нашей деревни.
  Где тот святой образ, и утренний рассвет, большак, по обочинам которого, сгибаясь от ветра в пыли, растёт горькая полынь трава. Где тот ребенок, который стоя босым на горячем от солнца асфальте, смотрит с надеждой в голубую даль, словно пытается увидеть там своё счастье.
  
   Часть 3
   ОСЧАСТЛИВЬ МЕНЯ АНГЕЛ
  
  В детстве, во мне было, заложено начало моей большой книги жизни, наполненное интересными, но ещё неизведанными для меня событиями. Каждое впечатление запомнилось так остро и ярко, что, кажется, это было совсем недавно.
  В то время моя жизнь умещалась в деревенской улице, в речке к которой я с утра взлохмаченный и неумытый в старых, рваных кедах выбегал из дома и мчался сломя голову.
  Я верил только в себя, у меня было мало желаний, не было сомнений, в то, что я был счастлив, не было цели, каждую секунду я проживал сполна, полностью погружаясь в любое бессмысленное занятие и безделье.
  В одном ярком дне, который мне доставлял массу удовольствий, я мог прожить целую жизнь.
  Взрослее я учился жизни у простых людей, деревенских мужиков, которые не ходили в университеты, не знали иностранных языков, не разбирались в науках. Но в них было то, чему не учат в школах, не найдёшь в книгах. Жизненный багаж. Мудрость, которую не купишь не за какие деньги.
  Я брал от них те знания, которые им казались обычной чепухой. Я наблюдал, как они общаются, прислушивался, о чём говорят, как делятся своим наболевшим, видел, как в горе им безвозмездно помогали такие же простые люди, выражая своё сочувствие.
  Они не стремились к карьере, не скрывали, то о чём думали, в них не было лжи, они говорили вслух о том, что думали.
  Они с пониманием относились к грусти, она вдохновляла их, заставляла пересматривать отношение к жизни. Они запрещали плакать, показывать свою слабость, жаловаться на жизнь и осуждать слабых, учили тому, что в любой ситуации важно оставаться человеком. Они делились своим разочарованием в любви, часто говорили об одиночестве, о том, что от поцелуев любимых детей расцветает счастье.
  Впитывая в себя, и проживая их жизнь, я становился частью чего - то большого, важного и неповторимого.
  Именно в то время из обычных забав в наших воспоминаниях закладывается маленькая капелька счастья, которую мы проносим по жизни и со временем она приобретает для нас огромный смысл.
  Моё детство было наполнено не только радостными моментами, но и бедностью, насмешками, как и у многих первыми мыслями о смерти.
  Со временем менялись взгляды на жизнь, но те моменты, которые я пережил в детстве, мне хочется прочувствовать снова и снова.
  Я готов писать и переписывать заново только одну книгу, в которой будут отражены новые истории моего детства и жизни, потому что без них нельзя оценить прошлое и настоящее, унять душевную боль, на время спрятаться от житейских невзгод.
  Часто я мысленно возвращаюсь в истинный дом. Хотя от него остались только руины.
  Воспоминания о нём зарождают во мне новые впечатления и ценности в обычной будничной суете дней. Становятся для меня словно посещениями храма, без которых всё сложнее жить.
  Вот я вернулся из школы и сел на старые деревянные поведённые ступени.
  Рядом растут большие лопухи, кусты полыньи, я вдыхаю их запах. Жду маму, она скоро придёт с фермы, где работает дояркой и будет меня кормить. Потом нежно обнимет, прижмёт к себе, я ощущаю запах её рук, от которых пахнет коровьим молоком. Мне хочется их крепко, крепко и бесконечно целовать, вдыхая неповторимый и самый дорогой аромат на земле.
  У каждого из нас есть повод для того, чтобы задуматься о счастье, которое живёт в наших воспоминаниях и мечтах. В том прекрасном мире, где светит вечное солнце и неиссякаемая любовь, где находится то, самое дорогое, что мы, когда то потеряли.
  Шагая по жизни, я видел людей, которых потрясало горе, кто терял близких людей. Они долго живут с присутствием боли и не хотят смиряться с потерей. Они мечтают прикоснуться к тем, кто им был дорог, крепко обнять, сказать самые добрые слова и говорят о том, что время не лечит.
  Я встречал несчастных, больных и одиноких людей, которые неожиданно приобретали счастье. Живя в страданиях и нужде, их одолевал страх потерять его. Они не верили, не хотели притрагиваться к счастью, боялись, чтобы его не отняли.
  Со временем они привыкали жить, когда рядом с ними стало присутствовать счастье, потихоньку прикасаясь к нему, ощущая его силу и величие.
  У каждого из нас своё представление о счастье. Для одних оно огромное и недосягаемое, для других, маленькое и незаметное.
  Иногда мы не замечаем и не понимаем тех беззащитных людей, которые готовы радоваться тому, что для нас бывает далёким и непонятным.
  Мы завидуем им, когда они радуются жизни и даже обижаем их, вместо того чтобы помогать и защищать.
  В деревне у нас жил одинокий человек, мы его звали дядя Коля, многие его жалели, хотя считали дураком. Он часто ходил по улицам, и жители давали ему еду. За это он приплясывал, пел частушки, и людям это нравилось.
  Одни с улыбкой смотрели на всё это, другие с нескрываемым раздражением, некоторые с сожалением. Но дети его часто обижали, "Дядя Коля-дурак идёт!"- кричали они и ватагой бежали за ним. А он подражал им, сам становился как ребёнок.
  Однажды среди кучи детей, в которой был и я, многие набрав камней, на спор кидали в него. Я видел как дядя Коля, заплакав, словно ребёнок и, закрыв голову руками, бежал по улице, крича одну и ту же фразу: "Камень с неба упал".
  Это продолжалось несколько лет, и уже маленькие дети стали подражать старшим, и жизнь дяди Коли превращалась в ад, а для ребят это было простой забавой. А он, не понимая, почему к нему так относятся, продолжал отвечать им своей не по годам детской улыбкой, в которой была уже не та искренность и открытость окружающим.
  Для него было только одно счастье: появляться где-нибудь на людях, чтобы его заметили. Даже в дождь, когда все прятались, он выходил на улицу и плясал, чтобы быть замеченным.
  Когда я подрос, мне было интересно наблюдать за ним. Он почему-то часто брал камни и без особой злости разбивал их друг об друга, выражая тем самым свою неприязнь к ним. Многие говорили, что на него влияет луна, так как разбивал он камни при полнолунии.
  Когда дядя Коля повесился у себя в сарае, чтобы похоронить его, нас, подростков, попросили помочь. На кладбище я видел и тех, которые в детстве обижали его, забрасывая камнями. Теперь все они провожали в последний путь дядю Колю.
  И когда первый камешек упал на крышку гроба, кто-то, вспомнив его слова, негромко и скорбно сказал: "Камень с неба упал".
  Этот эпизод из жизни, мне запомнился мне особенно. Потому что спустя много лет я стал по-другому воспринимать несчастных людей. Теперь я стал понимать что, живя в болезнях, страданиях и одиночестве они могут быть по - своему счастливыми.
  Особенно с огромной болью я вспомнил про своего отца, который находился в доме престарелых и снова посетил его.
  За эти годы, которые я его не видел, он сильно постарел, вдобавок стала одолевать болезнь Паркинсона.
  Я вошёл в комнату и увидел отца, который сидел на кровати. За то время , которое я его не видел он сильно изменился, если бы я встретил его на улице, то никогда бы не узнал. Я подошёл к отцу и не знал что сказать. Он не обращал на меня внимания, и тогда я вымолвил,- Папа это я твой сын, ты, что не узнаешь меня?- Отец молчал, и мне стало не по себе.
  Я взял его за руку, он привстал на кровати, и я обнял его за плечи. Я чувствовал рядом с собой человека, который был мне дороже всех на свете, и знал, что только он мог понять меня, прочувствовать мою боль и безысходность.
  Я ощутил, как отец прижался ко мне, у него вздрогнули плечи, и он горько по-детски заплакал. Не сдержал себя и я, не зная, что говорить, вымолвил простые слова, - Папа дорогой, как я тебя сильно люблю, прости меня.-
  Я пошёл в магазин купил еды, фанты, пепси-колы. Память потихонечку стала возвращаться к отцу. Мы вспоминали свою жизнь, как делили рыбу с соседями, которую поймали руками в речке, как нас в поле чуть не закусали пчёлы. Потом сидели, молча, и смотрели друг на друга.
  Я искал в отце те дорогие черты, которые остались у меня в памяти после нашей последней встречи. Но они, куда- то исчезли, на место их легли глубокие морщины, но чувство любви, и уважения становились от этого ещё сильнее.
  Отец стеснялся пить принесённые напитки, руки его тряслись, и налитые фанта и кола разливались. Я как будто не замечал этого. А он, отставив бокал, сказал, - Выпью потом.-
  Я мало говорил своим родителям, что люблю их, у меня была своя детская любовь, без слов и сейчас очень жалею об этом. С годами я стал понимать, что счастье проявляется только в любви.
  Когда в больнице умирала мама, я носил ей куриный бульон и перед тем как подняться к ней на второй этаж, смотрел на окно. Если она подходила и махала мне рукой, то значит, была жива.
  
  Помню, когда последний раз я видел маму, как заходил к ней в больничную палату и, зажав в руке крепко кепку, скромно стоял в сторонке.
  Мама тихо меня позвала, - Сыночек иди сюда и сядь рядом, мне так будет хорошо,- Я, молча, присел на край скрипучей кровати. Онкология съедала маму заживо. Из весёлого и задорного человека она превращалась в незнакомую для меня женщину.
  Я не знал, что говорить ей утешительного, но всё равно её подбадривал,- Мама, всё будет хорошо, выздоравливай скорее, - Это была наша последняя встреча. Почему я тогда не сказал, что очень сильно люблю её?
  И вот сейчас я смотрю на своего отца, возможно в последний раз.
  Как я мог выразить ему свою любовь, как доказать что он у меня единственный человек на земле, к которому у меня никогда не исчезнут чувства.
  Я говорил, что люблю отца. Но что стоит слово, он позабудет его, когда я только уйду, и вновь окажется один в этом казённом сером здании, среди чужих людей, и ему уже никто не скажет доброго слова, не проявит искренние чувства, не обнимет и не скажет что любит его, не вселит веру в лучшее.
  Как бы мне хотелось сейчас оказаться в то время, когда я уже взрослый приезжал к отцу в деревню домой. Мы затапливали печку, и пили горячий чай. Говорили обо всём, что придёт в голову. В печке будут потрескивать дрова, и я ощущать себя таким счастливым, будто ребёнком, который только что прибежал с улицы, оставив соседских мальчишек.
  Отец, молча меня, провожал, по мужски крепко обняв за плечи. Сейчас я лишился этого счастья.
  Видя, как в одиночестве страдает отец, не в силах поделиться со мной своими чувствами, я бы сейчас отдал ему без остатка всю свою любовь, если бы смог этого сделать.
  Вместо светлой, большой и чистой любви, которую я ему не подарил, я говорю пустые избитые фразы, которые он, возможно, забудет в скором времени.
  Если бы я смог быть с отцом, то оберегал бы его от сквозняков и сырой погоды, от плохих слов, которые звучали в его адрес, от посторонних злых глаз в этом казённом учреждении. Я бы создал вокруг него недоступный панцирь любви, который стал бы для него защитой от житейских невзгод.
   ***
  Боль почти постоянно присутствует в моей душе и теле. Она мой лучший учитель, благодаря которой я по- новому начинаю осмысливать жизнь, а мысли о смерти дают мне возможность ценить каждый прожитый день.
  В моих ушах словно звон колокола, готовый расколоть её пополам, потом возникает звук стрекотания кузнечиков, которые словно засели у меня в мозгу. От этого внутреннее напряжение не покидает меня не на секунду, и так проходят минуты, дни, годы.
  Я зажимаю сильно уши ладонями, но звон не исчезает, а становится более гулким и далёким. Особенно он слышен перед сном, когда в доме наступает тишина. Сон мне приносит облегчение, и я не слышу назойливого звона. И тогда для меня наступала светлая тишина.
  Со временем я становлюсь слабее телом, но не теряю веры в свои силы, и поэтому мой дух укрепляется во мне с новой силой.
  Теперь я не обращаю внимания на мелочи, которые раньше беспокоили меня, смыслом моей жизни стало осознание своего внутреннего мира и попытка жить в согласии с ним.
  Говорят, что болезни посылаются нам за наши грехи.
  Другие говорят, что Вселенная посылает нам болезни для нашего уразумения. Значит чем дольше и тяжелее будет болезнь, тем мы становимся мудрее.
  В любом случае ко всем нам приходят болезни, которые мы преодолеваем и от этого глубже начинаем осмыслить жизнь, примиряться с тем, что с нами происходит.
  По дороге домой, чтобы успокоить себя и проверить здоровье я посетил московский медцентр, где мне сказали, что у меня серьёзные проблемы со здоровьем.
  Я смотрел на снующих мимо меня людей и думал о том, как несправедлива жизнь.
  Теперь мной руководил страх смерти, желание исповеди и очищение от грехов, для того чтобы душа моя не попала в ад.
  Я решил срочно ехать в Оптину пустынь, что бы замолить свои грехи и умереть там, на святой и блаженной земле. Я слышал, о том, что свои грехи легче замолить в монастыре и те, люди кто умирает там, душа тех попадает в рай.
  Последний раз я был в Оптиной более 20 лет назад. Тогда сюда я попал, когда бомжевал по вокзалам, и здесь хотел обрести счастье земное.
  В монастырь добирался на попутках почти всю ночь, прибыл ранним летним утром, прилёг на скамейку в парке и сразу уснул крепким сном.
  На следующий день началось моё житие и послушание в Оптиной. Поселили меня в общежитие, где нас жило пять человек в комнате. Первые четыре дня занимался чисткой рыбы, потом давали всякую разовую работу.
  Жили здесь люди разные. Одни приезжали из интереса, другие ради познания, были и те которых судьба не особо жаловала. Одним из послушников, рассказал мне свою историю которая меня заинтересовала. Парень видный, спортивного телосложения, средних лет в первый вечер нашего знакомства рассказал о своей жизни. - В 90 годах я был бандитом, занимался рэкетом, сидел два раза в тюрьме в общей сложности 12 лет, бабушек в то время выгонял за шиворот из церкви.
  Потом вышел на свободу, а как жить не знал. Когда узнал что на Украине идёт война, записался в наёмники, и опять взял в руки оружие чтобы убивать людей. Потом понял, что как то не так живу, плохих поступков много совершил, так нельзя жить.-
  Теперь Андрей как старший по комнате, рассказывал вновь прибывшему послушнику, как необходимо вести себя в святом месте, показывал православную литературу. Я смотрел на этого человека, и не представить, что когда то он мог возглавлять банду, убивать людей, унижать старших. Придя к Богу смысл жизни его, повернулся в обратное русло.
  Вечером к нам подселили ещё одного молодого парнишку. Но прожил с нами он не долго. Наутро следующего дня он встал на колени перед входом в церковь и так простоял 3 часа, на все просьбы братьев не реагировал. После этого я больше его не видел в монастыре.
  Больше всего мне запомнился послушник с шикарной бородой. За свою недолгую жизнь Николай объездил почти все святые места в России. Теперь часто молился и почти постоянно творил молитву. Как то я ему рассказал о своей жизни, и у нас после этого стали более тёплые отношения.
  Был для меня он немного странным. Много читал, часто спал в одежде, уединялся, и очень строго соблюдал правила общежития. Однажды он сделал мне замечание, когда я вышел из кельи, (то есть комнаты) голый по пояс.
  В одну из ночей натянув на себя только брюки, я поспешил в туалет. Но проходя мимо кровати Николая, был, строго и негромко окликнут, - Я, же говорил тебе, чтобы не выходил в таком виде.- В абсолютной тишине я вздрогнул от этих слов. Николай лежал в одежде на кровати и строго смотрел в мою сторону. Он мог неожиданно появляться около меня и исчезать, так часто, что остался для меня книжным героем, человеком-невидимкой.
  Он также и неожиданно уехал, оставив мне на память свой молитвослов.
  ***
  Узнав о том, что я журналист и писатель меня перевели работать на склады, доверили ключи и сказали, что я буду теперь завскладом, поселили жить в вагончик, обустроенный на 3 человека под келью. Меня это обрадовало, так как появилась большая возможность общаться с монахами, которые, что-то постоянно забирали и привозили в свои кладовые.
  Приходил священник, которому меня передали на послушание. Хитро прищурив глаза, спросил,- Не передумал, стал монахом, жизнь у нас сложная, придётся тяжелой и грязной работой заниматься?- Я ответил, что пока не изменил своего мнения.
  Священник отличался своим позитивным отношением к жизни, и почти всегда любые возникшие сложные вопросы переводил в обычную шутку. Однажды, например, он сказал мне,- Монахом можно легко стать, в газете "Комсомольская правда" вышла информация, что этот сан можно купить за недорогую цену, там даже есть телефон.-
  Я понимал, что в каждой его шутке таится, какая- то сокровенная тайна, или желание понять, до какого духовного уровня я дорос и стоит ли из меня лепить монаха.
  Однажды за чашкой чая он прочитал стихи одного иерея, который жил в Оптиной и они меня очень тронули. Долго не задумываясь, стал читать присутствующим монахам стихи и я, про осенний дождик, про Российские берёзы, и любовь, рассказал про то, как живя в Москве, мечтал стать известным поэтом, а вот сейчас волею судьбы оказался здесь.
  Мне хотелось рассказать любому монаху, о своей жизни, о том, что меня терзает многие годы, открыть все тайны души, обнажить самый тяжкий грех, услышать в ответ, почему вместо счастья я испытываю в большей части страдания. Ощутить человеческую поддержки, не для того чтобы разделить душевную боль, а понять как мне жить иначе.
  Я ходил, смотрел на монахов, и мне хотелось, каждому в отдельности рассказать о своей жизни. Чтобы все они дали мне единый мудрый совет, в котором будет заложен их бесценный опыт жизни, для того чтобы я смог прожить свой остаток времени минуя страданий и новых ошибок.
  Внимания на меня никто не обращал, а сам я боялся подойти и первым начать разговор, так как на вид они выглядели очень строгими, за добрым взглядом замечалась их серьезность.
  Я хотел выглядеть немного мудрым, и часто говорил,- Что на всё божья воля,- не придавая значения этим словам, потому что не знал, в чём выражается воля всевышнего. Мне хотелось понравиться монахам, показать себя, что я верующий, хороший и добрый человек, и пусть, даже если я не понимаю, что такое божья воля, зато пытаюсь её осознать. А ещё я хвастался им тем, что часто произношу Иисусову молитву. Но всё равно особого внимания ко мне из монахов никто не проявлял и со временем я стал понимать, что это и не так важно для меня.
  Мне нравилось наблюдать за монахами, когда они особенно поглаживали свои седые бороды, задумчиво и немного грустно смотрели, как мне казалось куда- то поверх моей головы, как будто, там было что-то интересное.
  Я словно подсматривал за чьей - то жизнью, своим взглядом исследовал монахов, глядя в спину на их тёмное облачение, стараясь что-то понять, поймать ту мысль, которая была важна, но не посещала меня.
  Писать! Вот об этих лицах, этих людях, А я так рьяно и долго боролся с несправедливостью, пытаясь найти человеческую истину. Сколько бессмысленно потрачено времени и сил ради того что бы доказать другим что я прав, пытаясь восстановить придуманную кем то справедливость.
  Общаясь с монахами, я ощутил много любви и веры, услышал их мудрые наставления, каждое слово, сказанное ими, можно было сравнить с каплей бальзама, любой ответ на вопрос содержал в себе мудрость времени.
   ***
   Я часто думаю о смерти, особенно эта мысль, преследовала меня в детском возрасте, когда у нас в деревне в школе умер неожиданно мой хороший знакомый.
  В то время готовился к смерти и я. Здоровье моё было тогда не очень, и я часто болел. Мне казалось, что я болел какой- то неизлечимой и страшной болезнью, которую даже не знает наша современная медицина. Эту детскую фобию я нес всю жизнь, но годы проходили, а я всё жил. И вот я уже почти старик всё придумываю себе неизлечимые болезни.
  От этих мыслей меня стало одолевать уныние, иногда оно достигало пика, такого состояния, что мир для меня становился серым и безрадостным. Это был мой один из многих грехов, который я несу всю свою жизнь. С годами он становится как тяжёлый груз, который давит каждый раз с новой силой. Я теряю силы, не знаю где найти выход и как избавиться от уныния, которое меня мучает всю жизнь, доводя до депрессии.
  Мне было интересно узнать, что там происходит за дверьми безумного мира, и вот однажды я напросился у знакомого психиатра побывать в психиатрической больнице.
  Железные двери, металлические решетки на окнах, острый запах хлорки в туалете и наполовину открытая форточка, до того маленькая, что даже не пролазит голова.
  В окружении безумных, приходишь в такое состояние, что чувствуешь себя не вполне здоровым человеком.
  Когда за мной внутри закрылись двери на замок, моя жизнь стала мне не принадлежать. Там стала присутствовать другая, без искреннего смеха, без светлой мечты, и радостных весёлых дней. Она была наполнена запахом лекарств, ожиданием чего - то плохого, неверием в собственные силы.
  Хочется верить в лучшее, но не знаешь во что.
  Больные с умилением смотрят на доктора в белом халате, который становился их главным спасителем во всей вселенной.
  Здесь все дни похожи друг на друга, серые будни без солнечного света. Каждое утро будут вовремя заставлять вставать, пить таблетки и проверять, потом скромный завтрак, обед, сеансы психотерапии, ужин и сон.
  Ты постоянно находишься под наблюдением зоркого взгляда медперсонала, твои мысли, желания и поступки зависят только от них.
  Ты здесь ни кто, ущемлены все твои права, твои мысли и воля не принадлежат тебе. Ты не имеешь право, кому либо жаловаться и повышать голос, кому либо что доказывать, имеешь право только на просьбу, в надежде что кто - либо её услышит в этом безумном уединённом больном мирке.
  Санитарки как то странно первое время на меня смотрели. Наверное, думали, вот появился ещё один безумец. На приёме психиатр готов вытащить из больного все сокровенные мысли и чувства. Пытается поставить беседу так и убедить в том, что здоровый готов уже признаться в том, что не правильно воспринимает окружающий мир.
  Он залазить в здоровый мозг, для того чтобы сделать его больным, пытается изменить течение мыслей.
  В беседе с психиатром больные хотели выглядеть всегда умнее, для этого подыскивали убедительные слова, размышляли, так, словно за спиной имели два высших образования.
  Перед психиатром они стояли с дрожью в ногах и втянутыми в плечи головой. Им казалось, что он властелином их судьбы, который решит, что делать с их больной душой.
  Однажды на беседе с больным, на которой я присутствовал, психиатр задал ему вопрос, вертит ли он в Бога. Тот стал ему рассказывать о своём детстве, про иконы в деревенском доме.
  Доктор оказался неверующим, и когда спросил больного, - Ты сам видел Бога,- он ответил, - Мне говорила моя бабушка, которая водила в церковь, Бог присутствует везде, только мы его не видим.-
  В то время, когда в нашем обществе были гонения на церковь, достаточно было сказать такой фразы, чтобы тебя приняли за странного человека.
  Я тоже в то время не часто задумывался о Боге, но увидел в том человеке, что в нём теплилась вера, словно зажжённая на улице в ночи свеча, в ненастную и на ветру погоду, готовая потухнуть или разгореться ещё ярче.
  Я не хотел быть таким же, как эти безумцы, которые меня окружали, не всегда понимал, о чём они мыслят и говорят, чему словно дети радуются, когда нет для этого повода.
  Больные часто говорили, - Ты, что не осознаёшь, что находишься в дурдоме.- Другие находились в таком удручающем состоянии, что мне жалко было на них смотреть. Мне казалось, что все к ним относятся несправедливо, и когда на них санитары повышали голос, мне хотелось вступиться за каждого.
  Здесь не стоит показывать свою мудрость, стараться быть выше других, тебе всё равно будут считать безумцем. В окружении ненормальных, ты становишься таким же как они, независимо от того здоров, или нет.
  Страх того состояния, что я увидел, и то что может ожидать в случае обострения болезни засели глубоко в моём мозгу. В состоянии депрессии у больных приходят мысли о суициде, и я боялся этого. Эти мысли заставляют по - новому осмысливать жизнь, чувствовать в ней новый вкус, сладость и остроту.
  Первый снег прошёл над клиникой и вокруг неё. Скудный и неожиданный он ложился на школу, магазины, на ветки деревьев, на заброшенный монастырь, который стоял напротив. Стены его были на половину разрушены, монахов здесь давно не было, но не исчезла духовная жизнь, по утрам здесь проходила служба, и раздавался колокольный перезвон.
  Вцепившись руками в металлически решётки больничного окна, я смотрел через них на церковь и представлял себя перед воротами большого монастыря.
  Тогда я не мечтал о монастырской жизни, но меня всегда тянуло туда, где я видел купола церквей и слышал заунывный перезвон колоколов.
  Через ржавые решетки я смотрел, на улицу, где под большими зонтами куда-то спешили прохожие, как на асфальте тихо и смиренно таяли снежинки, рыжая собака уныло бродила по мокрому тротуару, мальчишки лепили снежную бабу. Мне представлялась другая жизнь, и душа моя безуспешно рвалась из этого безумного мира, запрятанного за железными тяжёлыми дверями и решетками на тёмных окнах.
  Рядом со мной жизнь была наполнена детским смехом, разнообразными красками, смешанными с ярким взрывом эмоций. И те, кто их создавали, не знали о том, что за высоким забором в мрачном сером здании существовала моя черно-белая, тихая, одинокая и бессмысленная жизнь.
  ***
  Я бродил по монастырскому погосту, любуясь на красивую церковь, и размышлял о том, почему я думаю о смерти, какой в этом прок? Я не так долго и сильно исстрадался, что бы пасть до такого состояния. Другие дольше страдают и сильнее, но к ним не приходит такая греховная мысль.
  Моя проблема в том, что я многое желаю получить от жизни, но в конечном итоге добиваюсь в стократ меньше, мечтаю о том, чего не могу достичь, стремлюсь овладеть тем, что принадлежит другим.
  Не в силах перенести душевные и телесные боли, затянувшуюся депрессию, звон в ушах, уставший от бессмысленности своего существования в поисках непонятного для себя счастья, осознав в себя большие грехи, впервые в порыве отчаяния я попросил для себя смерти у Бога.
  -Господи забери мою душу здесь и сейчас, - промолвил я, дрожащим голосом смотря на золотые купола, за которыми сияло бездонное, чистое, синее небо.
  Я ждал мгновенной смерти, но Бог не воспринял мою просьбу, и тогда мне безумно захотелось жить, теперь мои губы шептали, - Господи, прости меня, я хочу жить.
  Просить при жизни смерти у Господа, разве это не безумие? В любом случае не мудрость. Наверное, это безысходность, потеря смысла жизни и веры. Веры в чего? В лучшую жизнь? Какую лучшую жизнь? Чем она должна быть лучше, той, которой я живу сейчас? Какой она должна быть, которую я представляю в своих мечтах, или той которую я достоин прожить.
  В одно время, когда я жил в Москве, на пике своего поэтического творчества мечтал стать знаменитым и покорить столицу. Я читал стихи, мне аплодировали и вызывали на бис. Чего сейчас я хочу от жизни? Наверное, я уже ничего в ней не смогу изменить, потому что безрезультатно растратил свои силы, и сейчас пришло время отказаться от своих помыслов.
  Много лет назад по своей детской наивности, я мечтал о том, что моя жизнь будет наполнена яркими акварельными красками и разукрашивал её детской кисточкой, но она промчалась перед моими глазами как старая черно- белая кинолента.
  Теперь на этой старой, потрёпанной от времени плёнке среди тысячи кадров я пытаюсь отыскать те, которые стали для меня смыслом жизни, потому что ради них я жил, любил и страдал, в минуты разочарования теряя, и вновь приобретая веру.
  Я хотел чувствовать пронзительный, испытывающий взгляд создателя, его безмерную любовь, несмотря на то, что утопал в грехах, словно в болотной вонючей трясине, покрытой зелёной плесенью.
  Я воззвал слова к небу не о своём спасении, а о своей погибели, не о здравии и счастье которое пытался достичь, а вечном покое.
  В этот момент я ощутить присутствие смерти, и самые счастливые воспоминания жизни не имели для меня никакого значения, и улыбка на лице причинила боль.
  Я вспомнил всю свою жизнь, как стремился подражать тем, кто для меня был кумиром, также думал и стремился к славе, но не смог, и тогда пытался изменить себя.
  Для того чтобы стать другим, я часто оставался наедине с собой, терзаясь своей участью с которой готов смириться, пытаясь что-то плохое уничтожить в своей душе
  И вот настало время, когда я ощутил бессмысленность своего существования, и просьба о смерти затмила все другие мои желания, словно отделила моё тело от души, мои мысли оказались чужими для моей плоти, в которой всё больше разжигалась страсть к жизни. Я понял, что жизнь это миг, который принадлежит не мне, а тому, кто с небес смотрит на меня.
  Мой разум говорил,- О чём ты просишь, глупец Всевышнего, ты же пожалеешь потом об этом. Ты же хотел счастья земного, а теперь ты от него отказываешься, и просишь смерти.-
  Я пытался не прислушиваться к своим помыслам, мне не хотелось жить этой жизнью, в которой с годами всё больше разочаровывался, не беспокоиться о ней, не думать о том, что меня может ожидать впереди.
  Я положился на высшую силу, та, которая обитала, в безбрежной синеве поднебесной, такой же заманчивой и тайной, как наши бескрайние зелёные колхозные поля, тонущие в утренней дымке рассвета.
  Каждый миг стал для меня вечностью, любое воспоминание, становилось неповторимым и бесценным, боль не доставляло страданий, я не думал о смерти и счастье, счастьем для меня было то, что я жил и любил, всё то, что меня окружало в данный миг.
  Мне были дороги тёмные монастырские аллеи, через нежную зелёную листву которых пробивались лучики света, потёртые от времени и потерявшие свой цвет деревянные скамейки, клумбы из красивых неизвестных мне цветов, над которыми кружили разноцветные бабочки.
  Со страхом и смирением просил я смерти у Бога, не боясь лишиться временного земного счастья, к которому стремился долгое время. Я осознавал, что теперь оно не значит для меня ничего особенно ценного по сравнению с тем вечным благом, которое ожидает впереди.
  Мой разум не был готов к этому, он оказался на краю пропасти. Ему не хотелось, как прежде страдать, но и одолевал страх оказаться в тёмной бездне неизвестности.
  Он метался словно ночной мотылёк в предрассветный час, боясь своей погибели. Бессмысленно пытался спрятаться в предрассветном густом тумане, ища там защиту. Старался затеряться в утренней росе, когда первый луч солнца, ласково коснулся её.
  Так, когда то и я уставший от бессмысленных терзаний, потерь и страданий мечтал лишь только об одном, чтобы робко прикоснуться спокойной глади поверхности тихой заводи нашей деревенской речушки.
  Сейчас для меня, больного, одинокого и разочарованного в жизни и своих мечтах необходима была вера, чтобы соединиться с Всевышним, понять цель, смысл и ценность своей жизни. И тогда я отказался от своих помыслов и воли, положился на мудрый божественный промысел.
  Я сидел одиноко на скамейке, смотрел на могилы похороненных здесь священников и монахов, и тёплые неподвластные слезы, стекая по щекам, капали на святую Оптинскую землю. Мне хотелось выплакать под звон колокола всё своё горе, оплакать все свои утраты.
  Мне казалось, что душа моя распухла от горечи. Я знал, что никто и никогда не сможет быть на моём месте, чувствовать мою боль, которую не смогут унять все мои выплаканные сухие слёзы.
  Когда то много лет назад ребёнком я также сидел одиноко на скамеечке напротив сельского клуба и плакал оттого, что у меня не было пяти копеек чтобы посмотреть свой любимый фильм.
  Мимо пробегала шумная ребятня, и никто не замечал меня и не знал, что желание попасть в клуб для меня было счастливой мечтой.
  Сейчас я плакал оттого, что осознавал бессмысленность своей жизни, потому что у меня не было веры. Возможно, она была, но настолько слаба, что любые самые ничтожные приходящие помыслы были во много раз сильнее её.
  Приходящие грустные воспоминания одолевали меня, и вера моя растворялась в них, словно солнце которое теряло своё тепло и яркий свет лучей за тёмными грозовыми облаками.
  Вспоминал своего отца брошенного в приюте, потерявшегося брата, маму, которую похоронил много лет назад, и за всё это время только несколько раз поставил свечи за упокой её души, свою жизнь, придуманное счастье, которое так и не смог найти. Думал о своих грехах, болезни, о том, сколько мне ещё осталось жить. О том, как умирать буду, какие придут ко мне мысли, как преодолеть страх, что будет с моей душой после.
  Почему я оказался здесь, в монастыре, зачем мне болезни, отчего меня всё чаще стали одолевать мысли о смерти, которые отодвинули моё представление о счастье. Я уже не мечтал о нём как раньше, оно оказалось не у дела.
  Я так глубоко задумался, что вздрогнул, когда кто- то осторожно тронул меня за плечо. Подняв заплаканные глаза, увидел перед собой пожилого монаха, который был одет в чёрное одеяние. Мне почему-то показалось его лицо знакомо. Да, он же похож на Льва Толстого, подумал я, с такой же седой бородой, с таким же добрым, мудрым, и прозорливым взглядом.
   - Что плачешь,- спросил тихо он. Я молчал, не зная, что ответить, хотя рассказать хотел о многом. - Не хочешь и не говори,- продолжал говорить монах.
  Мне хотелось, что бы это был старец, как бывает в книгах, или кино, когда к ним едут тысячи людей, чтобы рассказать о своей боли, или получить мудрый совет.
  Ещё по дороге в монастырь я заготовил речь о своей жизни, но растерялся от неожиданности, и думал с чего мне начать беседу.
  Прервав течение моих мыслей, монах тихо сказал, - Пошли, и уверенно зашагал по тенистым аллеям монастырского кладбища. И я смирённо побрёл ему вслед.
  ***
  Пройдя красивую церквушку, я оказался в скромной келье только что повстречавшегося меня монаха. Он накрыл стол, угостил салатом и чаем с мёдом. Видя мой удручающий вид, вместо того чтобы расспрашивать, предложил послушать о своей жизни, стал рассказывать, о том как он пришёл к Богу.
  -Когда то много лет назад я работал председателем колхоза и мог построить себе карьеру. Руки у меня были золотые, делал и продавал кадушки и другую утварь. Простая русская душа была нараспашку, появились собутыльники, сначала стал пить, потом пропивать почти все, что было в доме за копейки.
  Травились от некачественного алкоголя, многие собутыльники умерли. Бог меня уберёг. Появились первые мысли о монастыре.
  Однажды собутыльники похмелялись самогоном на кухне, я не пил. Один вышел в другую комнату, сел посреди на стул. Напротив меня стоял шкаф, и тут одна из двух его створок начала чернеть. Я как будто вошёл в эту дверь, и почувствовал, как ко мне приближается Бог.
  Меня охватила радость, что он рядом со мной. Господь сказал что мне нужно изменять свой образ жизни, для того чтобы спастись. Я обратился к нему со словами,- Как мне спастись?- Но в этот момент он стал уходить в вечность. Но вместо него на том, же месте появился образ Иисуса Христа.
  Это был факт, что Бог передал меня в моё спасение, в руки Христа.
  Когда это явление закончилось, вспыхнул такой яркий свет, которого я никогда не видел, я закричал,- Боже я умираю? И всё вернулось как прежде.
  Я понял, что погибаю и не знал, как жить дальше. Потом случайно услышал про Оптину пустынь, про то, что там есть старец. Я собирался, и был в гневе и злобе что мне не давали денег на предприятии, родственники ругались, священник не давал благословение.
  У меня слёзы куда идти, дома скандал неприязнь. Была осень, я сидел и плакал на улице, мимо меня проходили знакомые люди, и никто меня не замечал, а так хотелось услышать слова поддержки. В то время у меня появилось состояние найти Бога.
  Через несколько дней появились деньги, священник благословил меня, знакомые бабушки помолились за меня.
  Когда я пришёл в Оптину пустынь, то меня встретил колокольный звон, это было 9 июля 2003 года в день обретения святых мощей Амвросия Оптинского. Я упал на колени. Мне казалось, что земля вздрогнула у меня под ногами от колокольного звона. Исповедовался, причастился, но не смог здесь жить, дух меня вытолкнул.
  Дома опять появились ссоры, однажды при конфликте с родственником, я случайно задел лампаду и масло из неё разлилось на меня, и я понял, что это было помазывание самим Христом.
  В 2004 году я опять стал собираться в монастырь, и тут на меня напали помыслы, куда ты собрался, зачем, ногу подвернул так, что не мог ходить.
  В 2005 году 13 сентября приехал опять в монастырь. И промолвил, Батюшка я пришёл домой, ад кончился, я стал свободным и лёгким. Бог меня готовил всю жизнь к этому.
  Первое время прошёл через многие искушения, одолевали печаль, озлобление. Разум мне говорил, ты кому хочешь довериться не видимому и неизвестному Богу. Знакомые мне тоже говорили, ты, что с ума сошёл довериться Богу. В то время капли пота падали с меня как капли крови. Вот такая была борьба. Я горел и стоял на краю пропасти, думал, что сойду с ума.
  Тогда я понял, что нельзя человеку доверяться никому, как только Богу. Потому что мне нет смысла жить, если не смогу ему довериться. В то время у меня состоялся первый диалог с Богом. Я говорил ему я человек и доверяюсь только тебе. Бог спрашивал, верую ли я что все, что вокруг существует, создано им. Я говорил, верую.
  До этого у меня существовала, какие - то сомнения и преграда, но они исчезли сами по себе. Это было мгновение, но оно было решающим. Стало исчезать недоверие к себе и Богу.
  Бог мне сказал,- Ты мой монах молись мне, только без самого себя. Полюби меня и эту любовь отдавай людям, она имеет власть над людьми. А власть это любовь к Богу.
  Я понял, чтобы счастливо жить, необходимо только с любовью к родным и близким в Боге, другого пути нет. Всё остальное спектакль, утешение и оправдание.
  Я перерождался, отсекал свою волю, но кому её нужно было передавать, не знал, и тогда стал отдавать её Богу. Теперь со всеми вопросами я обращаю к Господу и нахожу правильные ответы.
  Главное не упасть на пути к вере, потому - что преследует страх, ложь и уныние.
  Однажды я стоял на литургии, подошёл к причастию, крошки хлеба упали, вино разлилось, молитвы не шли. Я задал вопрос Богу,- Бог в чём дело? - но не получил ответа. На второй день я опять пришёл на литургию. И опять задал вопрос Богу,- Где мне искать кротость и смирение, чтобы научиться у тебя?
  Стою, и вдруг приходит ко мне мысль, как пламя. Вспомнилось послание Апостола Павла, где говорится в уповании на Бога.
  У меня появилось желание молиться, и я промолвил, - Боже умножь мою веру.
  Всё прошло хорошо, и не было не одной мысли. Я был свободен от них, потому что пришёл к истине, к Богу. Тогда я чувствовал, что прожил его кротость и смирение и познал начало силы Бога.
  Я познавал Бога, и мне захотелось быть в этом состоянии, находясь в его божьем чертоге видя свою любовь. Это состояние стало уходить от меня, я пытался его задержать, но не смог этого сделать.
  Я вновь пришёл в состояние внешнего человека, и мне стало грустно. Этот путь в духовный мир, через веру доступен для нас. Пока человек не найдёт путь вхождения в духовный мир, он ничего не получит в этом мире.
  Жизнь во Христе, это путь когда человек приобретает веру. Если бы у нас была вера, то мы бы не имели скорбей, и не было бы проблем. Вера позволяет войти в духовный мир и видеть многое.
  Нам не преодолеть вез веры свой путь, надо пройти своей жизнью через горести и неудовлетворенности.
  Здесь в монастыре другой дух. С духом Бога наш дух пытается соединиться. Разум необходимо срочно обогатить верой, чтобы он входил в духовный мир и получил пищу для души.
  Я понял, что исповедь Богу и приобретение веры - начало жизни, что молитву необходимо наполнять душой.
  Кому помогает Бог? Кто откажется ото всего и своей силы воли.
  В молитве возрождается нужда в божьей вере. Это начало жизни вечной.
  Люди просят у Бога многое. Что просить? Самое мудрое, просить веры. Создание веры, начало мудрости, потому что вера даёт возможность разуму входить в духовный мир.
  Вот ты спрашиваешь, как счастливо жить? Я тебе отвечу, это жить с любовью к родным и близким в Боге. Всё остальное спектакль, утешение и оправдание.
  Внимательно выслушав монаха, у меня сами по себе исчезли вопросы и желание рассказать о своей жизни. Мне, почему то показалось, что многие ответы я в то время уже получил.
  Теперь каждое своё свободное время я почти бежал на встречу с монахом, чтобы пополнить свой скудный багаж знаний его мудрыми высказываниями, и помогал ему в написании книги.
  ***
  На следующий день был праздник Святой Троицы. Божественная литургия в Оптиной проходила особенно торжественно и красиво. Храмы были украшены живыми цветами и ветками берёз.
  Я знал, что за Введенским собором, в котором я сейчас находился, десятки людей стояли, внимая службу, некоторые на коленях, другие, прислонившись головой к стене, от которой исходили словно от библии слова молитвы.
  Сколько раз я был в храмах, но здесь меня особенно волновало пение хора монахов - Царице моя преблагая, которая возносилась в вышину храма и отдавалась эхом, словно пели её незримые силы и я ощущал неповторимый трепет души, который наполнял моё тело.
  Царице моя преблагая, надеждо моя Богородице, приятелище сирых и странных предстательница, скорбящих радосте, обидимых покровительнице!
  Зрищи мою беду, зрищи мою скорбь, помози ми яко немощну, окорми мя яко странна.
  Обиду мою веси, разреши ту, яко волиши: яко не имам иныя помощи разве Тебе, ни иныя предстательницы, ни благия утешительницы, токмо Тебе о Богомати, яко да сохраниши мя и покрыеши во веки веков.
  Я видел, как присутствующие прилежно слушают божественную литургию, становятся ближе, добрее и мягче в отношении с окружающими, мрачные лица делались светлее.
  Седые монахи в торжественном убранстве часто вставали на колени, вознося молитвы. Из алтаря тихо выходит священник с кадилом и, поклоняясь иконам, наполняет храм благоуханным дымом.
  Открываются царские врата украшенные иконами, и взгляд мирян устремляется туда, откуда священник выносит Чашу с вином-будущей кровью Христа и дискос (блюдо), на котором находится Агнец-хлеб, который воплотится в Тело Христово.
  Вдруг неожиданно среди монахов появился подросток, похожий на больного Дауна и стал им подражать. Он старался молиться, и петь, так как у него получалось, становился неуклюже на колени.
  Он не стеснялся показать свои чувства, свою веру, которая зарождалась в его истерзанном больном теле и душе.
  Монахи приняли его в свои ряды, я видел как он совсем ещё недавно незамеченный и обиженный судьбой преобразился, на его лице появилась благодатная улыбка, и он стал совсем другим ребёнком, словно здоровым, уверенным в себе и счастливым.
  И пусть кто-то говорит, что нет Бога, но всё равно в мире нет лучшего времени, что я чувствовал, когда слушал песнопение монахов, когда в храме приглушался свет и я любовался на рассыпанные по храму теплые огоньки, исходящие от лампадок, которые были словно сверчки, светившиеся в теплом ночном вечере.
  Взгляд мой словно застывал, когда я смотрел на нерукотворный образ Иисуса Христа изображённого во весь рост на тускло-золотом старом иконостасе, перед которым старые бабушки и совсем ещё молодые прихожане в страхе Божием приложив руки к груди, целовали ему ноги.
  Исповедовавшись и причастившись Святых Тайн, прикрыв глаза, я слушал, как поют монахи в словах песни, которой, говорилось о рае небесном, представляя, что душа моя находится в божественной обители и необъяснимое радостное чувство наполнило мою душу.
  Мне представлялся рай, как прекрасный цветущий весенний сад, наполненный благоухающими цветами, чудно поющими птицами, и дивными плодовыми деревьями, листья которых способны исцелять людей. Я представил город невидимой красоты, с улицами из прозрачного стекла, воротами из жемчугов. Среди зелёных лугов текли реки, чистые и светлые как из кристаллов. И не было там плача и воздыханий, а только радость и вечное счастье.
  Я представил, что я со своей метёлкой у святых ворот подметаю сухие, золотистые листья, молясь в небесном раю о своих близких, для достижения их праведности.
  Мимо меня проходит тысяча людей, и рассказывают о том, как они попали сюда, и я вижу их радостные лица, на которых будет отражаться печать счастья.
  И в этот самый момент, какая - то невидимая сила заставила меня открыть глаза, я, глубоко вздохнул запах ладана, и увидел, как в благовонном дыму рядом со мной появился небольшой столп из молочного света, и стал превращаться в белоснежного Ангела.
  Силуэт его был похож на моего любимого голубя, который жил когда то в голубятне в деревне, но только намного больше. От него исходило, благоухание и какой- то сияющий, тёплый свет.
  Крохотный лучик небесного света, преобразил мою душу, вселил в меня веру, я ощутил такую духовную радость, что с ней были несравнимы все мои мирские пожелания и радости.
  Я не успел испугаться и удивиться, Ангел, словно подбодрил и утешал меня, как будто говорил - Не падай духом, ты не один, я с тобой рядом, всё будет хорошо.- Присутствие внутреннего спокойствия и благодати, длилось какие - то мгновение, для меня оно показалось - вечностью.
  Образ небесного Ангела также неожиданно исчез, как и появился, словно растворившись, в благовонном дыму святого храма.
  Теперь на каждой службе я снова и снова ожидал этого чуда.
  Я был готов променять все свои земные радости ради новой встречи с посланником вечности, заболеть самой страшной болезнью, испытать невыносимую боль, взять на себя страдания таких же заблудших, как и я, которые пытаясь понять и изменить свою жизнь, готовы пожертвовать многим ради веры в бессмертие души.
  Я уже не думал о своём мимолётном земном счастье. Что оно представляет по сравнению с вечностью? Красивый замок из морского песка, который я когда то строил с дочкой на берегу морского пляжа. При нежном прикосновении первой проснувшейся утренней волны он бесследно исчезнет в пучине.
  И как мне тогда жить? Строить новый и ждать его погибели? Также мечтать и продолжать страдать? Ради чего? Ради того чтобы незаметно и бессмысленно исчезнуть не пытаясь осознать ради чего я был здесь на земле.
  Всё что происходит с нами в жизни, посылается нам небесами для нашего же блага, чтобы обеспечить светлое будущее и бессмертие нашей души. Как нам это понять, смириться с тем, что с нами происходит?
  Где моя вера? Как к ней прийти, принять её? Возможно моё видение ангела, было всего лишь знаком для того что бы укрепить меня в ней?
  
  Может быть, посланник небес прилетал за чьей- то душой, а может за моей, а потом передумал, чтобы забрать её на божий суд?
  Случайностей в жизни не бывает. В тот же день в монастыре умер монах. Был он простым, скромным трудником, но жил здесь долго и усердно молился, что перед самой смертью его возвели в сан. Монахи говорили, что от его тела, несмотря на сильную жару, не исходило трупного запаха, вместо него истекало благоухание.
  Чтобы убедиться в том, что видение Ангела было это не плодом моего воображения, я снова и снова вспоминал и осмысливал каждый прожитый миг, всё то, что меня окружало и происходило вокруг.
  В сотый раз я прокручивал в голове эти мгновения, и всё больше убеждался в том, что это была явь.
  Теперь у меня не было сомнения в том, что в этот день, настоящего Ангела.
   ***
  На следующий день на исповеди я рассказал священнику, что видел, и ощутил на Великую Троицу и услышал в ответ, что на меня снизошла божья благодать.
  Но чем я, грешник, был удостоен посещения божьей благодати. Может оттого что, разочаровавшись и смирившись, в минуты своего искреннего раскаяния даровал свою жизнь небесам, осознав свои грехи, и оттого благодать была послана мне для спасения.
  Жизнь стала восприниматься совсем иначе, я ощутил радость в полной свободе от страха, обид и раздражения, мои мысли были чисты и свободны от всего земного, я находил ответы на главные вопросы, те которые мне мешали жить, всё сложное мне представлялось ясным и простым.
  Всю мою жизнь можно было представить, что она проходила, словно на маленькой льдине на которой я оказался один в детстве, и она несла меня по бурной реке в неизвестность. Страх сковал моё тело, я цеплялся за острые края льдины, и с пальцев рук стекала кровь. Чудом течение вынесло меня на берег.
  Будущее пугает своей неизвестностью, которое нас ждёт впереди, потому что мы не знаем его последствий.
  Если бы я смог, приоткрыть дверь в другой духовный мир, который невозможно рассмотреть через микроскоп и самый мощный телескоп. Для того чтобы через меленькую приоткрытую щелочку, увидеть то, что затмит мой разум, вселит веру в бессмертие души, поможет понять, какие чувства приходят при приближающей смерти, почему молитва сильнее её, а любовь превосходит ненависть.
  В эту маленькую щелочку я хотел посмотреть, чтобы увидеть все свои совершённые грехи, стать мудрее, и писать так чтобы каждое слово стало печатью духа, и вновь рождённая строка становилась бессмертной.
  Чтобы каждый, кто будет читать мои рукописи, видел в них то, что хотел увидеть, чувствовал то, что не мог прочувствовать, стал жить так, как желала душа, избегая тем самым страданий.
  Я редко стремился изменить себя, сейчас я стал слышать голос изнутри, "Ты можешь измениться и стать другим". Необходимо только поверить, в то, каким ты хочешь стать, определённых границ здесь не существует. Теперь каждый прожитый день даёт мне новый шанс.
  
  Не всегда, получается, по задуманному. Чтобы добиться цели мне приходится двигаться к ней медленными короткими шашками. Например, совсем недавно я смог вычеркнуть из памяти свои плохие воспоминания и поступки, свои терзания о несбывшихся мечтах. Я словно забил наглухо большое окно, в прожитую жизнь, чтобы не было возможности рассматривать её вновь.
  Теперь вместо окна я смотрю в забитые старые потрескавшиеся ставни, и мир моих детских иллюзий стал превращаться для меня в опыт прожитой жизни.
  Вопреки победам я имею много недостатков, меня преследую страхи своих совершенных грехов, пугает смерть и будущее, которое за ним стоит.
  Страх-мой крест. Если бы у меня было право выбора я бы начал жизнь заново, не со своего рождения, а с того момента когда меня застигнет смерть, постоянно возвращаясь к своему первоначальному появлению на свет.
  Часто жизнь проходит в стороне от нас, и мы не вникаем в её смысл, не пытаемся осознать. Все планы аккуратно разложены по полочкам и для тебя нет понятия горя и потери, ты живешь, словно в коконе, который создал сам для себя.
  Но однажды приходит такая боль, что ты не в силах её побороть, рушатся все твои планы и мечты, и тогда есть только один путь - смирение. Смирение - это не лень и не желание ничего не делать, это тихая вера в то, что однажды в твоей жизни наступит солнечное, доброе утро, и ты поймёшь, что твои страдания были не напрасны, что ты пережил, то, что тебе преподнесла судьба.
  В ожидании этого утра не нужно ничего особенного делать, надо просто верить и жить, сидеть на скамеечке в городском парке и наблюдать за тем, как тихо падают осенние жёлтые листья, как танцуют снежинки в морозном воздухе, или не спеша вдыхать запах черёмухи, которая цветёт под твоим окном.
  Я смотрел на проходящих меня людей, которые посещали монастырь и думал о том, что каждый пришёл сюда со своими мыслями. Кто попросить, некоторые поблагодарить Всевышнего за помощь.
  Напротив меня на скамейке сидела красивая девушка, которая по видимости кого- то ждала, и пожилой человек с седеющими от времени волосами. Его старые морщинистые руки, держали в руках тросточку, по нему было видно, что он никого не ждал.
  Мой взгляд невольно проскользнул по молодой девушке, на которой было красивое платье, а от молодого лица исходила счастливая улыбка. Её ярко накрашенные ресницы и губы говорили о том, что девушка хочет понравиться окружающим.
  В отличие от неё пожилой человек выглядел неважно, старенькие стоптанные сандалии, выцветавший со временем костюм и потёртая серая старенькая шляпа из под которой исходил тусклый взгляд. Его худое старое тело и бледноватое лицо не привлекало внимание проходящих мимо прохожих.
  Что может объединять этих двух людей. Одного наполненного, надеждами, красотой и молодостью и другого болезнями, одиночеством и старостью. О чём думает каждый из них, и в чём видит смысл жизни и счастье.
  Девушка, наверное, мечтает удачно выйти замуж, заиметь детей, и чувствовать себя обеспеченной женщиной окружённой любовью и заботой любимого человека. А потом стать бабушкой и нянчить своих внуков.
  А что необходимо старому пожилому человеку. Наверное, немного внимания и тоже заботы близких людей. Совсем немного чтобы, продлить свою жизнь и покинуть этот мир не в одиночестве, а в кругу близких.
  Молодым и красивым быть хорошо. На тебя многие обращают внимание, ты строишь множество планов, даже небольшие потери в жизни не сильно расстраивают, потому что впереди много новых встреч и знакомств.
  С приходом старости годы отнимают у нас то, что мы приобретаем в юности и заставляет по - другому смотреть на жизнь.
  Два человека с разными судьбами, но одинаковым понятием жизни, воспринимают её по - разному. Один в познаниях и ошибках, другой по приобретённому опыту и потерям. У одного она вся впереди у другого почти на закате.
  Важно уметь ценить каждый прожитый год, день, миг, которого уже не вернуть назад. Счастье складывается из обычных мелочей, а мы пытаемся найти его в чём- то большом и недоступном для нас.
  В жизни не всегда сбываются желания, и мы изводим себя, не добившись цели.
  Не стоит винить себя за сделанные ошибки, мир, который нас окружает, живёт по своим законам и нам необходимо жить в гармонии с ним.
  
  ***
  Однажды я спросил монаха,- Что главное в жизни? - Верить, не раздумывая, ответил он. Вера - это человеческая мудрость, которая является основой жизни.
  
  Где живёт вера? Как она умещается в человеческом теле? Кто бы смог дать мне ответ на этот вопрос?
  
  Иногда я чувствую в себе веру, но чаще она существует как бы отдельно от моего тела. Может вера и есть душа человека?
  
  Было время, когда я не думал о вере, во мне её просто не было, и тогда все мои желания были нереальными и не имели связи с действительностью. Верующие люди мне говорили, ты идеалист, спустись на землю и живи реальной жизнью. Я пробовал, но не смог идти по чужой дороге.
  
  И только спустя много лет, обретая в душе веру, я стал понимать, что она это сила без которой, дела наши мертвы.
  
  Когда оказываешься на краю жизни, и почти теряешь веру, зная, о том, что тебе уже никто не поможет, откуда-то неожиданно приходит помощь. Звёзды становятся ярче и ближе, и ты готов протянуть руки, что бы коснуться их и удивляешься тому, что не замечал этого раньше.
  Такие ощущения у меня возникали в детстве, когда я, лёжа дома на кроватке, замирал от счастья, оттого что под подушкой лежала новая заветная пластмассовая игрушка, только что подаренная родителями. В тёмное осеннее окно смотрела какая-то тихая звезда, из миллиона людей выбрав только меня, и словно говорила: ты самый счастливый в мире, теперь у тебя всё будет хорошо.
  Ты готов благодарить, чем - либо заплатить, тому, кто услышал твои мольбы. В душе крепнет вера, ты начинаешь ощущать и чувствовать, что словно кто-то рядом присутствует, и всегда придёт на помощь.
  Со временем я возродил в себе веру. Думаю, она приходила ко мне вместе с понятием о смерти, с представлением ада и рая, вместе и искренней исповедью и святым причащением, вместе с осознанием своих грехов и чувством любви к близким.
  Теперь у нас с Богом дружеские отношения. Нет, я не считаю, что достоин его внимания, я терпеливо надеюсь на его милость.
  В минуты обращения к нему, вместе со словами молитвы я думаю о своём. О том, что меня ожидает впереди и когда я смогу избавиться от гнетущего состояния своей души, которое присутствует во мне с детства.
  Бог карает тех, кто живёт ради своего блага, переступая человеческие ценности. Я не исключение. Живу как миллионы людей, не думая о высшей любви. Поэтому я в немилости Всевышнего, в статусе грешника?
  Иногда злился на Бога. Мне тоже хотелось жить под его покровом.
  Когда другие искренне молились и исповедовались. У меня не получалось. Я не хотел притворяться, главное правило моей жизни, быть честным перед самим собой и обрести веру.
  В молодости со мной произошёл такой случай. Однажды, когда я строил железную дорогу, с двумя приятелями заплутал в тайге.
  
  Была зима, сильный мороз, начиналась пурга. Мы не на шутку перепугались, так как уже начинало темнеть. Холод принизывал до костей, чтобы не замерзнуть, мы пытались бежать, но снег местами доходил до пояса.
  
  Чтобы не отморозить лицо, растирали его снегом. Я шёл и думал, наверное, нам пришёл конец, но в душе оставалась надежда, и вера.
  Когда уже почти стемнело, мы продрогшие и ели стоящие на ногах заметили вдалеке лучик света, который исходил от одинокой охотничьей избушки, где нас отогрели и напоили горячим чаем. Этот случай я запомнил навсегда и понял, что вера творит чудеса.
  ***
  Проснулся в 2 часа ночи. Не спится. В кельи кроме меня на стенах висит много святых образов, и каждые смотрят, так, как будто испытывают мою веру. Перед каждой иконой горят свечи или лампады.
  На сбитых полочках аккуратно расположилась православная литература. Её так много, что казалось, мне за всю жизнь было её не перечесть, и каждая имела свою неповторимую ценность. Я любил часами копаться в ней, особенно мне, нравилось просматривать интервью святых отцов. Когда я находил в них то, о чём думал, то испытывал в этом внутреннее удовлетворение.
  В голову приходили разные мысли, то я представлял себя мудрым монахом, то великим писателем, всё чаще приходили мысли, о мирской жизни, о той, которая была за воротами монастыря.
  Эти мысли заполняли мою келью, и вместо молитвы я оказывался во владении своих чувств и воспоминаний, не в силах остановить их течение.
  Мысли возвращали меня в прошлую жизнь, навеивали сладкие воспоминания, были виновником моих потерь, боли и страданий, взлётов и падений.
  В порывах чувств я вновь собирал и разбирал вещи в дорожной сумке, думал о том, что бы уехать или остаться. Мне хотелось посвятить себя служению Богу, отказаться от всего мирского, но в тоже время появилось сильное желание увидеть своих близких людей, их глаза, любимые черты, слышать их голос.
  Моя вера слабела перед плотью, которая бурлила во мне словно весенняя река, наполняя мой разум несбывшимися земными благами и радостями.
  При всей своей слабости я хотел быть всегда сильным, замаливал грехи, смотря на святые образа, просил их о помощи, бороться со своими страстями и греховными помыслами, но без веры становился ещё слабее и рука моя, занесённая для молитвы была нерешительна, когда я осенял себя крестом.
   В чём заключается сила? Это когда несмотря ни на что идёшь своей дорогой, через непроходимые топи и болота, через высокие снега и безжизненные пустыни, зная, что этот путь приведёт тебя к счастью.
  Признаюсь, что я не следовал к счастью, а только о нём грезил. Сейчас с большим сожалением я смотрю на свои незаметные заросшие травой тропинки вместо широкой дороги, по которым я путался и бессмысленно спешил, часто с огромной болью, которую невозможно измерить слезами, оказываясь на обратной стороне своей мечты.
  Слишком много времени и значение я придавал счастью, и в погоне за ним стал не замечать обычные житейские радости.
  Но несмотря, ни на что - я шёл. Безуспешно.
  Когда рушились все мечты и надежды, то я держался на внутренней вере, ради ничтожной теплоты от осеннего солнца, ради воспоминаний маминых глаз, блестящих как капли весеннего дождя. Благодаря им, я стал чаще возвращаться в детство, чтобы спрятаться от страха под её тёплым взглядом.
  Мама говорила, что я буду в жизни счастливым. Наверное, так и стало. Но только в детстве и сейчас спустя много лет, потому что, приобретя жизненный опыт и веру, я начинаю жить. Вновь проживая упущенные ощущения прожитых лет, получая то, что я не смог получить тогда.
  Сейчас я держусь ради того, чтобы смотреть на спящую жену, сколько раз я пытался уйти, от неё туда, где ещё не был. Доставлял грусть и разочарование, молча, злился и любил. Сколько пережито, потеряно и забыто. Я хочу жить ради тебя. Готов своей болью платить за твоё счастье. Только бы ещё раз увидеть твою улыбку, услышать твоё признание в любви ко мне. Оно необходимо на закате жизни, как свет и тепло солнца уходящего дождливого осеннего дня.
  Закат имеет свою ценность, он неповторим, одинок. В нём есть смысл оценить заново то, что осталась позади, чего не смог заметить, к чему не смел, прикоснулся, в нём можно найти пренебрежение к любимым и боль прожитого дня.
  Я испытывал счастье, любуясь на посапывающую дочку, думая о том, как сохранить её покой. В ней есть то, что не хватает мне - чистоты и искренности. Моя дочка, самая чистая частичка моей души. В ней осталось то, что исчезло в людях. Безмерная душевность. Она слушает и старается помогать мне, готова отдать мне всё без какой-либо корысти.
  И я в ответ обнимаю её крепко-крепко, целую её густые локоны. Её отношение ко мне помогает мне стать счастливым. Точнее, ощутить счастье сейчас и здесь.
  Есть люди, которыми больше всего дорожишь на свете. Отношения с ними складываются подчас трудно и долгое время, и когда приобретаешь понимание с ними, то боишься потерять эту ценность, чтобы не разочароваться в жизни.
   Мне очень важно сохранить в себе воспоминания детства. Они необходимы, когда умирают мечты, тогда начинаешь замечать другие пути, с надеждой, что, в конце концов, они приведут в цветущий яблоневый сад.
  ***
  Я люблю жизнь, но не понимаю, как найти в ней собственное место. Всё чаще любуюсь на безбрежное синие небо. Мечтаю увидеть там маленькое никем незамеченное укромное местечко, где когда - то будет жить моя душа, рядом с Богом и белокрылыми ангелами.
  Я боюсь, что эта моя последняя самая заветная мечта не воплотится, но если она исполнится, то как об этом я могу рассказать другим, поделиться с близкими такой радостной вестью.
  Нам не дано знать, что может произойти с нами в будущем. Когда мы молоды и здоровы, мы надеемся только на свои силы. Но приходит время, мы стареем и уже не сможем сами, что - либо изменить. Был когда то и я молод, мечтал о красивой жизни, в элегантном костюме и галстуке по утрам пил кофе в своём офисе и просматривал свежие газеты, думая о том, что сам добиваюсь всего в своей жизни.
  Теперь уже в пенсионном возрасте, грубой робе выполняю грязную и тяжёлую работу, убираю мусор, часами мету снег в студеную погоду, и благодарю Всевышнего, за всё это что он мне дал, смиряясь с мыслью, что я недостоин большего.
  Больше всего в этом жестоком мире я боялся стать бесчеловечным. Но я сохранил чувствительность души и ещё готов отдать все, что имею за то, чтобы бездомная, голодная, больная собака стала самой счастливой на свете. Я по-прежнему верю в любовь и справедливость, готов помочь бездомным и нищим.
  Когда мне было трудно в жизни, меня мало кто помогал. Каждое унизительное слово, крик в мой адрес, оскорбление, всё это мне приходилось переносить, молча, иногда стиснув зубы. Никто не протянет руку, не скажет ты прав, поэтому веришь только в себя, стараешься тянуться к жизни, когда она придавливает тебя своей тяжестью. И я выходил победителем, потому что продолжаю жить и бороться.
  Я привык выкарабкиваться по жизни сам, надеясь только на свои силы. За все эти годы только накопилось боли, что я не знаю, где она вся помещается во мне. Словно сквозь замороженное стекло воспоминаний смотрю и вижу такое..... что, от этого будто слова умирали на языке, сердце начинало стучать быстрее, кажется, ноги становились чужими и в горле сжимался ком.
  Сейчас я бы, наверное, некоторые свои моменты прожил без особых переживаний, чтобы не чувствовать себя невротиком, потерянным и разочарованным. В основном переживания порождают жалость к себе, истинная печаль остаётся молчалива. Каждый человек хочет поделиться своей историей, которую можно рассказывать снова и снова со слезами на глазах. И в том числе я.
  Самое важное быть услышанным. Пытаешься, кому то рассказать, а рядом пустота......
  Надеешься что, в пустом пространстве кто- то ещё услышит твои слова, с усердием и переполненными чувства яростно колотишь пальцами по клавиатуре, и ждёшь своего единственного читателя, который сможет тебя услышать и понять. И так проходят секунды, минуты, часы, дни, годы.
   ***
  Я ждал чуда, которое могло меня остановить, и оставить жить в монастыре. Этим чудом мог быть тот Ангел, которого я видел на божественной литургии. Он мог прилететь через развёрзнутые небеса и низенький потолок моей уютной кельи, через маленькое узенькое окошко, в стёкла которого пытались пробиться теплые капли дождя.
  Мне хотелось отбросить все сомнения, и поверить в существование ангела.
  Ангел. Как часто я слышал и думал о тебе, и наконец, ты предстал перед моим взором, осиянный ореолом любви. И душа моя вострепетала после долгих страданий, поисков, потерь в надежде обретения веры.
  Я лежал на жёсткой кровати, представляя, что Ангел присел рядом со мной, и мне казалось, что это было единственное место на земле являющееся частичкой рая, дарованное мне в награду за многолетние страдания, терзания души и осознание собственных грехов. Я боялся шелохнуться, подумать, о чём - либо другом, чтобы продлить это мгновение.
  Кто не плачет, тот не приблизится к творцу, только несчастья, нам открывают истинное и великое. Мне хотелось, чтобы небесный Ангел был со мной и осчастливил меня "Стой рядом и не отходи от меня",- шептали губы.
  Я не хочу искать истину, мечтаю обрести покой. Слишком долго я стремился многое познать, пытался других учить жизни, всё больше запутываясь в своих вымышленных мудростях, впадая в уныние, которое всё больше разрушало душу, делая себя одиноким.
  Сейчас я знал, что не одинок и когда усну, и в моей келье будет холодно, Ангел позаботится обо мне, укроет нежно одеялом, и станет охранять мой сон. Если я проснусь среди ночи, успокоит меня, своим прикосновением, как когда то мама гладила меня по голове, когда я был маленьким, и пела колыбельную песню.
  Баю-баюшки-баю, Не ложись на краю: Придёт серенький волчок. Тебя схватит за бочок.
  Воспоминания о родителях позволили мне испытать сильную любовь. Она обрушилась на меня словно яркий тёплый свет, в лучах которого я словно возродился из своего уныния и отчаяния, восполнив свои потери, наполняясь абсолютным счастьем, которое не заменит никакая земная благодать.
  В келье стоял лёгкий запах горящих свечей. Исходивший от неё аромат напоминал мне, старую облупившеюся от старости пузатую керосиновую лампу доставшеюся нам по наследству, которая в детстве светила в нашем деревенском доме.
  Чтобы обновить, родители натирали её сукном, и тогда она издавала приятный тёплый блеск.
  Лампу родители почему-то называли "Молния" и говорили, что её в то время имеют только состоятельные люди в деревне.
  Мне нравилось это слышать и чувствовать себя тоже состоятельным, хотя в то время я сильно не понимал значения этого слова.
  Когда лампа сильно коптила или плохо горела, то мне доверяли поменять в ней фитиль.
  Для меня это было, словно открытие, нужно было сначала осторожно, чтобы не обжечься приподнять стеклянную лампу, потом булавкой вытащить старый использованный фитиль и поставить новый.
  Когда я вновь зажигал "Молнию" она вспыхивала так ярко, что освещала наш самый дальний угол в доме, за который меня всегда ругали родители, потому что в нём вечно валялись мои любимые игрушки.
   ***
  Взгляд Ангела присутствовал во всём и везде, он наблюдал за монастырём, монахами, мной. А за стенами обители людям всегда не хватает этого взгляда, там так много нищеты, горя, непонимания и предательства. Может от того что мы перестали ценить жизнь, и нас поглощает злоба и зависть вместо доброты и любви.
  Чтобы увидеть Ангела надо иметь веру, уметь видеть себя со стороны, постараться заглянуть в самый дальний уголок своей души и разглядеть там всю свою грязную сущность. Необходимо забыть о себе и своих помыслах, примериться со всеми своими близкими, со своей совестью.
  Я знаю что однажды, те люди, которые верят в присутствие Ангела, обязательно его увидят. Все мы в трудную минуту, когда не в силах что- либо изменить, надеемся на своего спасителя.
  Недавно я познакомился с одним послушником. Он был огромного роста, мышцы его рук буквально рвали рукава короткой рубашки, когда он занимался физической работой. Смотря на него, я думал, что такого человека вряд ли сможет чего - либо тронуть. Звали его брат Виктор.
  Сегодня я его увидел и не поверил своим глазам, он вышел из храма и утирал слёзы.
  Я спросил его, - Чего плачешь брат? Он ответил, - Ты знаешь, вот только что причастился, и такая благодать меня посетила, в жизни такой не испытывал. Словно сам Ангел присутствовал рядом со мной.-
  Я спросил его,- Ты веришь в Ангела?- И он рассказал мне одну историю из своей жизни.
  -Много лет назад я служил в Чечне, мама у меня верующая, и дала мне в дорогу иконку ангела хранителя. Я носил его рядом с нательным крестиком и особого значения не предавал. Однажды перед очередным заданием у меня случайно порвался жгутик, на котором была иконка. Хорошо, что она не потерялась. Я никогда на задание не одевал бронежелет, но вспомнив про порванный жгутик, на этот раз одел его. Когда мы выехали из ущелья, нас почти вплотную обстреляли боевики, шквал огня был такой сильный, что мой друг, который был рядом со мной, сразу погиб, другие были ранены. В меня тоже попали пули одна в плечо, но прошла навылет, другая прямо в грудь. Меня спас бронежилет и иконка Ангела хранителя, который мне в дорогу дала мама.
  Вот так брат, а ты говоришь, что нет ангела спасителя. Я бы не поверил, если бы не испытал на себе его присутствие.
  - Ты знаешь, кто такой Ангел?- спросил он меня.
  Я хотел ему рассказать про то, что видел его здесь в монастыре. Но слова мои словно застыли на губах, и я сохранил свою тайну.
  Вместе этого я ответил,- Наверное, его видят те, кто верит в него. Я бы хотел, чтобы твои погибшие друзья стали подобными Ангелам.
  -Я тоже этого хочу,- грустно ответил брат Виктор.
  
  ***
  Мне хотелось, чтобы произошло чудо, и меня вновь посетил божий посланник. Я был уверен, что он видит и слышит меня, но почему он молчал? Может я недостоин больше его видеть, ведь после того как он предстал мне, я в мыслях совершил много грехов.
  По - прежнему имею ропот на жизнь, уныние в душе, невнимание к молитве, с вожделением смотрю на красивых женщин. Я устал так жить, мечтать, часто ища во всём, для себя какую- то выгоду. И сюда, наверное, пришёл не ради любви к Господу, а чтобы убежать от житейских проблем, утешить себя, найти здесь защиту от того, от чего не смог спастись сам.
  В монастыре особенно чувствуется искушение, все приходящие сюда женщины становятся во много раз красивее и притягательнее. Я не мог сдерживать свою плоть. И, чувствуя свою духовную погибель, я пал на колени перед алтарём в присутствии прихожан, перед седым старым священником проводившем исповедь и рассказал ему о своих многих греховных помыслах.
  В ответ я услышал проницательные слова, в которых мне был дан мудрый совет, но мой разум всё также был занят другой работой, вместо того чтобы обретать и познавать духовный мир, он навязывал мне то, что удовлетворяло мою плоть.
  Часто я обманывал себя, и уповал на обман. И когда пришло время, понял, что не так жил, не так поступал, не так мыслил, и от этого стал ещё больше страдать, потому что в прошлом нельзя изменить что либо. Затем, я пытался поменять себя, но не смог этого сделать, потому что мой разум воспринимал то, к чему привыкла моя плоть.
  Мой разум не хотел смиряться с тем, что я имел, он мечтал, чтобы я иметь больше, был известным и богатым, здоровым и счастливым. В погоне за мечтами, я не замечал то меньшее, что было рядом, потом спохватившись, жалел об ушедшем времени, о том, что не ценил то, что было для меня незначительным, а сейчас становится важным.
  Я так низко пал, что, даже стоя на коленях перед святыми образами, видел, как мои грехи превосходили моё тленное тело.
  Замаливая грехи перед святыми образами я видел, как небеса стали ближе ко мне. Я чувствовать их присутствие, они словно открывали передо мной свои ставни, из которых как в детстве я стал, словно ощущать, запах черёмухи вперемежку с сиренью, который благоухал у меня под окном после дождя. Я представлял над собой разноцветную радугу, ту, которая сияла над нашим деревенским зелёным лугом, и я босой бегал по нему босиком, любуясь неописуемой красотой.
  Я хотел прикоснуться и пройтись по этой чудной радуге, словно по осенней тропинке, усыпанной разноцветными золотистыми листьями, как по мостику, соединяющему небо с землёй, ведущему в вечный мир счастья и любви.
  В это утро я долго читал евангелие, размышлял о своём житие и молился, предаваясь духовному созерцанию. Тишину моих помыслов нарушил ранний крик монастырского петуха, и я вновь вернулся в своё земное бытие.
  Новое утро никакого чуда не принесло, вокруг меня было всё тоже скромное убранство, русская лежанка, лики святых всё также смотрели строго на меня, только свечи догорали в своих подсвечниках, по которым будто слёзы стекал их тёплый воск. Они словно жалели меня, видя мои внутренние треволнения, или заранее прощались со мной, когда я думал о том, чтобы покинуть святую обитель.
   Я смотрел из окна своей кельи и видел, как зарождался новый день, как монастырский пастух гнал коров в поле, молодой монах кормил лошадей, а на пруду плавала заблудшая одинокая утка.
  Когда то я тоже в детстве с длинным пастушьим кнутом пас коров мечтал о счастье, любовался, как над рекой сгущался туман, как кулик одиноко кричал в своём болоте.
  Утренний тёплый дождь застучал в окна кельи, отвлекая меня от раздумий. И я стал, прислушался к его загадочному шороху, пытаясь уловить в его звуках смысл нашего бытия.
  В запахах дождя появляется надежда на лучшее. В нём нет потерь, как в прошедших годах, нет сожаления, что упавшая капля станет последней. Капли дождя можно считать, сбиваясь со счета, подставлять ладони, лицо, ловить языком, пытаясь запомнить вкус. Слушая шум дождя, хочется жить, вспоминать самые лучшие моменты и любить то, что было, когда то далёким и чужим.
  Каждая капля, посланная с небес, таила в себе тайну вселенной, которую я хотел отобразить в словах.
  Если бы я смог разгадать тайну дождя, то передо мной открылись бы врата духовного мира, из которого я бы горстями смог черпать мудрые слова.
  Мне не хватает небесного дара писать так, чтобы за обычными силуэтами черных букв приоткрылась завеса невидимого, загадочного мира.
  В этом мне поможет только Ангел. Он нашепчет мудрые слова, наполненные небесными знаниями, и рукопись моя словно оживёт на бумаге.
  Среди тысячи строк, душа читателя откликнется всего на одну, в которой она сможет мысленно прикоснуться к Ангелу.
  Взгляд читателя неожиданно вздрогнет, и словно споткнётся на том месте, где ощутит радость общения с ним, потому что небесный посланник приносит нам счастье.
  Для кого- то он просто временно затаился, но всегда охраняет и пытается спасти нас от бед, укрепляя в вере.
  Ангелы посылаются нам для того, чтобы мы смогли осознать, что- то важное. Или сумели передать другим людям правду об их существовании.
  Я хочу, чтобы люди знали истину. И когда они её узнают, то будут говорить об авторе книги, потрёпанном жизнью старике, который всю свою жизнь искал счастье и нашёл его, когда увидел ангела.
  Читатели тихо склонятся к моей книге, и добрые ангелы прилетят к ним и будут с ними беседовать.
  Когда я увижу глаза Ангела, тогда познаю жизнь, и мне не страшно будет умереть. Я буду знать, что мой Ангел ждёт меня за гранью этого мира.
  Что помешало мне в жизни быть счастливым, что для этого необходимо было совершить? Наверное, в этом виноваты мои помыслы и совершённые грехи, которые мне мешали спокойно жить.
  Даже сейчас находясь в кельи, пытаясь изолировать себя от окружающего мира, мною продолжают управлять чувства вместо разума, я думаю больше о материальном, а не о духовном мире, потому что во мне мало веры, которая является основой моего падения и взлёта, терзаний и радостей.
  Мне не хватает веры, этого бесценного дара как тем, нищим и бездомным, заброшенным старикам, и больным за стенами святой обители, чтобы приобрести душевный покой и счастье.
  Над Оптиной раздался утренний перезвон колоколов. Он был до того звонкий и пронзительный, что над старыми монастырскими стенами развёрзлись грозовые косматые тучи, растеряв последние тяжёлые капли дождя, и на золотистые купола брызнули солнечные лучи. Помолившись, в своей келье я собирался на утреннюю службу, всё ещё лелея себя мечтой посвятить свою жизнь Богу.
  По дороге к храму я думал, о том, что великий смысл жизни можно постигнуть, только тогда когда сможешь отказаться от земных благ, и, наверное, глубоко ошибался, всё намного проще - необходимо прожить жизнь достойно, честно, с любовью, даже к тем, которые не питают к тебе этого чувства. Надо посвятить свою жизнь главному - уметь одинаково любить как телесную, так и духовную часть мира.
  Алдан-Оптина Пустынь, 2015-2018
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"