ГЛАВА СЕДЬМАЯ 

I
Безоблачен и бесконечен,
Лазурью слепит небосвод,
Весенней ломкой изувечен,
На вспухших реках тает лёд,
Уж отшумел сезон капелей,
С холмов, звеня, на дно ущелий
Бегут весёлые ручьи,
В окрестных рощах соловьи
Вот-вот начнут соревнованье.
Как свет прозрачен, воздух чист,
Как нежно зелен каждый лист!
Пришла очей очарованье,
Надежд и свежести полна,
Всё так же юная весна.

II
Я предпочтений не скрываю.
Признаюсь, удержав слезу:
Я так люблю начало мая!
(Не обязательно в грозу.)
Проснувшийся от долгой спячки,
В весенней радостной горячке
Скачу, резвяся и шутя,
Как неразумное дитя!
Я снова весь открыт для мира:
Наивен, страстен, увлечён.
Жизнь, закипая, бьёт ключом!
Вот, разве что, скучает лира...
Но тут всегда одно и то ж:
Ты или пишешь, иль живёшь.

III
Конечно, я не тот, что прежде - 
Повсюду тронут сединой,
В нескромной дерзостной надежде
Не жду свиданий под Луной,
По бурным не плыву протокам,
И Родина берёзы соком
Уж не поит меня давно.
Но в растворённое окно
Всё те же запахи и звуки
Плывут, сводя меня с ума,
И кажется, что жизнь сама
Спешит, соскучившись в разлуке.
И мне бы надо поспешить,
И эту книгу завершить.

IV
Весна! По автомагистралям,
Почувствовав крестьянский зуд,
Друг другу бешено сигналя,
Градские полчища текут
На шестисоточную дачу.
Пока я май на рифмы трачу,
Они с лопатами в руках
На грядках, клумбах, в парниках
Всё роют что-то кверху задом,
И, в землю проливая пот,
В мечтах уже лелеют плод.
Друзья мои, подобным адом
Я наслаждаться не привык.
Поедем лучше на пикник!

V
Средь тусклых дней взалкав свободы,
У тихой, маленькой реки,
Расстелем скатерть: пиво, воды,
Спиртное, зелень, шашлыки,
С застольным бойким разговором.
Я проведу вас по просторам
Вдоль низких плавных берегов,
Средь зацветающих лугов,
Близ мест, где жил в уединенье
Мой незадачливый герой,
Его усадьбу под горой
Я покажу вам в отдаленье.
А рядом дом, где жил поэт,
Что не успел оставить след.

VI
По брёвнышку, тропой звериной
Над речкою перелетев,
Дойдём до рощи соловьиной,
Чтоб, притаившись средь дерев,
Наслушаться волшебных трелей,
Вам место страшное дуэли
Я непременно укажу,
И чуть подальше провожу,
Туда, где одинокий камень,
Давно уж брошен и забыт,
Как знак трагедии стоит,
Уж время надпись скрыло мхами,
Лишь только "HE", (а, может "НЕ")
Блеснёт порою при Луне.

VII
Когда-то здесь резвился ветер,
Свет Солнца падал с высоты,
Галдящие носились дети
И скромные росли цветы,
Здесь пара девушек прекрасных
Порой любила в вечер ясный
О доле повздыхать своей.
А ныне что? Ползёт репей,
Тропинки заросли бурьяном,
Цветов не видно и следа.
Безлюдно. Разве иногда
Седой рыбак, привычно пьяный,
Духовной жаждою томим,
Сидит со шкаликом своим.

VIII, IX, X
Увы, Валерий! так недолго 
Невеста плакала твоя.
Чрез месяц только чувство долга 
Слезу давило из нея.
А через два случайный странник,
Весёлый молодой нефтяник
Ей голову вскружить сумел.
Он был плечист, речист и смел.
И снова только "ближним кругом"
Нарушен благостный уют,
И в снежно-белом, без причуд,
С законно избранным супругом,
Улыбки не тая своей,
Обходит Анна круг гостей.

XI
Увы, Валерий! так бывает:
Промчится месяц, год, другой,
Мир непременно забывает
Тебя и светлый образ твой.
Считать, что там, за облаками,
Твой гордый дух кружит над нами
И с неба смотрит, как в окно,
Теперь и странно, и смешно.
Так что Relax in pace, Валерий,
И не смущай ничей покой.
Ты смыт забвения рекой,
Мир пережил твою потерю,
Переживёт и тьму иных.
Поплачем лучше о живых.

XII
Вот вскорости, согласно плану,
Контрактом связанный своим,
Супруг беременную Анну
Увёз в далёкий Когалым.
Прощанье вышло очень слёзным.
Нефтяник с настроеньем грозным 
Всех непрерывно торопил.
Когда ж рыдать не стало сил,
Варвара осознать сумела,
Как за день постарела мать.
Не дав слезам вернуться вспять,
Она сама взялась за дело.
Всех затолкала в тёткин Форд
И отвезла в аэропорт.

XIII
И долго, бедная, вздыхала
Вслед серебристому крылу.
И всё внезапно чуждым стало.
На завтрак к общему столу
Она уже не выходила.
С рассвета по лугам бродила
В холодных росах босиком,
Иль в лес, что прежде незнаком
Входила смело. Троп не зная,
Брела неведомо куда.
Но путеводная звезда,
От разных бед оберегая,
Её всегда из мглы лесной
Уверенно вела домой.

XIV
Но следом новая исторья:
Купившись на солидный грант,
Крепить научные устои
В Лозанну укатила tante.
И стало вовсе одиноко.
Варвару сплин грызёт жестоко,
И некому печаль излить, 
Иль просто так - поговорить.
Сестра и тётушка далече,
Воронин снова нужен ей,
Сегодня были б как елей
Его язвительные речи.
Но в край безвестный занесён
О бедной деве помнит он?

XV
Был тихий вечер. В небе синем
К закату плыли облака.
В нестройном гуле комарином
Спал мрачный лес. Несла река
На глади отраженье неба.
Зачатком будущего хлеба
На поле колосился злак.
Без дальней цели, просто так
Варвара пятый час блуждала
В досель неведомых местах.
Усталость победила страх.
Незряче Варя миновала
Охраны пост. И вот пред ней
Пустой коттедж. Понятно, чей.

XVI
Хоть здесь доселе не бывала,
Варвара осознать смогла,
В чей дивный мир она попала,
В чей сад случайно забрела.
Ей любопытно, хоть и жутко,
Ей захотелось на минутку
Пройтись по странному дворцу.
Она уже идёт к крыльцу,
Но ей очнувшийся дозорный
Стремглав летит наперерез.
Не скрыться - за забором лес.
Варвара замерла покорно.
Стоит, как тень среди теней,
И ждёт, что дальше будет с ней.

XVII
Охранник, хоть и сбил дыханье,
Но бодро гаркнул: - Вы к кому?
И не имея оправданья,
Варвара шепчет "Я?... К нему..."
- К кому, к нему? - Тут дверь открылась,
И личность странная явилась 
В саду при молодой Луне,
И молвила: "Да, да, ко мне.
Всё правильно. Ступай, голубчик.
А мы, красавица, пойдём.
Вас очарует этот дом.
Здесь осторожнее, уступчик.
Минуточку, добавим свет.
Прошу смотреть. Секретов нет."

XVIII
Варвара молча, изумлённо
Глядит на странный интерьер:
На неуместные колонны,
На тяжесть бархатных портьер,
На позолоченные люстры,
На лики, статуи и бюсты.
И ужас в Варе возопил:
"Не может быть, чтоб он так жил!
Всё слишком вычурно, кричаще.
Так не живёт анахорет!
Его здесь не было и нет!
Лишь, с дротиком в глазу торчащим,
Портрет неведомо кого
Напомнить может про него."

XIX
- Всё, что у Вас перед глазами, - 
Вновь Варин гид заговорил, - 
Всё прежний собирал хозяин.
Увы, безвременно почил.
А новый дома не касался,
Он всё наукой занимался.
И, кстати, вот его портрет.
Он здесь с друзьями: вот сосед,
Погиб в бою, лежит в могиле,
Девиц не знаю, говорят, 
На этой был сосед женат,
Другая ж... Милая, не Вы ли?
Признайтесь, Вы, душа моя! -
Варвара тихо шепчет: "Я".

XX
- Так, значит, Вы не покупатель!
А я то, старый балабол,
Такого кстати и некстати
Вам в эти полчаса наплёл.
Я здесь когда-то был садовник,
Теперь, как отставной полковник,
Сохранность дома стерегу,
И по хозяйству, как могу.
Дом продаётся, тайно, тихо,
Хозяин новый невзлюбил
Сей замок, сам же скромно жил
В той комнате. Ему шумиха
Была чужда. С младых усов
Он был аскет и философ.

XXI
Я дам Вам ключ от этой кельи,
Там вход отдельный, со двора,
Чтоб Вы, когда б не захотели,
Смогли пройти. Теперь пора,
Увы, проститься, дорогуша.
Да Вам уж надоело слушать.
Увидимся ещё не раз.
Я вызову такси для Вас. - 
И плотно ключ зажав в ладони,
Варвара поспешает прочь.
Тиха новомосковья ночь!
Уж месяц молодой в погоне
За солнцем закатился в лес,
И в чёрном небе бездна звезд!

XXII
Лишь день прошёл, Варвара снова
Стоит пред замком, ключ в руках.
И сердце выпрыгнуть готово
В волненье. Поборовши страх,
Варвара ключ в дверях вращает
И в келью скромную ступает.
Здесь всё иначе: по стенам
Висит случайный с виду хлам,
Во всём следы поспешных сборов:
Предмет одежды на полу,
Бумаги свалены в углу,
И, (здесь не избежать повторов),
В дубовый стол в развале книг
Надёжно вбитый ржавый штык.

XXIII
Оставив город, мой Воронин
Раздал приятелям своим
Всё, что хранил в квартире, кроме
Десятка книг, любимых им,
И вот теперь средь них Варвара
Стоит. Вот томик Бодрийяра
Она открыла наугад.
И несколько часов подряд,
Застыв в читательской неволе,
Она вбирает слов туман,
Про то, что всё вокруг обман,
Всё симулякры и не боле.
Захлопнут том, но, боже мой!
Уже давно пора домой!

XXIV
А утром, наспех выпив чаю,
Она опять спешит туда,
Где книга мудрая встречает, 
Где праздной мысли нет следа.
Открылся новый мир Варваре:
Карл Саган, Докинз, Ной Харари.
Внезапность мысли, блеск идей!
Светить, и никаких гвоздей!
Познанью жизни нет границы!
И радостно, что в этот мир
Ей дверь открыл её кумир.
Ещё отдельные страницы
То в кратких "Блеск!", то в жёстких "Бред!"
Хранят его эмоций след.

XXV
Как это мило, дерзко, странно!
Но всё ж сомнения гнетут:
Кто он, герой её романа?
Чудак? Философ? Просто шут?
Иль он всего лишь отраженье
Изменчивого окруженья?
И мыслью сей удручена
Грустит над книгами она.
Судьбу ж ее вершит с обеда
Совет из призванных особ:
Из местной церкви дряхлый поп
И, забежавший от соседа,
Как будто тётушке взамен,
Всё тот же бравый шоумен.

XXVI
"Что делать? - матушка вздыхает, - 
Как стала Варенька бледна.
Не спит, не ест, весь день гуляет
Незнамо где, и всё одна!"
- Довольно прятаться от мира!
Ведь есть у Вас в Москве квартира, - 
Почти вскричал артист в ответ, - 
Я выведу Варвару в свет.
Авось, кому-то приглянётся. -
Священник, пригубив вино,
Промолвил: "Хоть оно грешно,
Не угадать, чем обернётся,
Но верно, милая, езжай.
В деревне тоже, чай, не рай."

XXVII
На уговоры согласившись,
Найдя в них здравое зерно,
С сестрой в Лозанне созвонившись 
(Её ж квартира в Люблино).
Решила Панина: поедем!
И так уж столько тем соседям
Даём для сплетен. Как смогла,
Варваре всё преподнесла.
А той, что воля, что неволя
Уже, признаться, всё равно.
Раз матушкою решено,
Что такова девичья доля:
Себя вручить кому-нибудь, 
Ну что же, значит, этот путь.

XXVIII
Варвара осознать сумела,
(В чём книги надобно винить),
Что, подарив мужчине тело,
Свободу можно сохранить.
Пусть брак с мужчиной нелюбимым,
Пусть молодость промчится мимо,
Но хоть на сто замков запри,
Свобода у неё внутри!
От одного лишь сердце ноет,
Что всё, чем так мила земля:
Ручьи, леса, луга, поля, -
В столицу не возьмёшь с собою,
Что в пыльных небесах Москвы
Не будет столько синевы.

XXIX
Варвара, как навек прощаясь,
Всё дольше бродит по лесам,
То бережно рукой касаясь
Дерев, то вторя голосам
Знакомых птиц, то с умиленьем,
Над ручейка застыв теченьем,
Следит за выводком утят.
Но дни безудержно спешат:
И снова осень, слякоть, лужи,
Два бабьих лета как одно
Промчались, снова на окно
Легли узоры первой стужи,
Мелькнул ноябрь, и точно в срок
Зима ввалилась на порог.

XXX
Вновь светел мир, вновь в небе чистом
Царит лазури яркий цвет,
Вновь в поле на ковре пушистом
Змеится вязью чей-то след.
В сугробах пышных утопая,
Детей восторженная стая
Спешит, смеясь, куда-то вдаль.
И только Варину печаль
Прогнать не в силах ни сиянье
Снегов, ни ясный небосвод.
Она как вовсе не живёт,
Застыв в дремотном ожиданье.
Ей объявили приговор,
Но не казнили до сих пор.

XXXI
Пора! Давно б пора уехать!
Уж крайний срок сто раз истёк,
Но вновь внезапная помеха
Меняет план, относит срок.
Казалось бы "Вот-вот съезжаем!",
Но подфартило с урожаем,
(Как бросить результат труда?),
Затем заминок череда,
Всех покосившая простуда,
В Москве мучительный ремонт...
Заждался Вареньку бомонд.
Лишь в декабре случилось чудо!
Пожитки собраны, и вот,
На двор плывёт "Газелей" флот.

XXXII
Вещей, казалось бы, немного, -
Что наживёшь среди лесов? -
Но и с соседскою подмогой
Грузили несколько часов
Предметы мебели и быта,
Всё, что не мято и не бито.
Раз пусто в доме у сестры,
Нужны и стулья, и ковры,
Карнизы, люстры, банки, склянки,
Et cetera, et cetera...
Но уфф! Закончили! Пора!
Смахнув следы слезы-беглянки,
И видя, что потерян рай,
Варвара шепчет: "Мир, прощай!"

XXXIII
Дорога. Вечная проблема,
Подобно "быть или не быть?!",
Избита классиками тема,
Ан всех сумела пережить.
Неужто нам дано веками
Тащить совместно с дураками,
Как худшее из постоянств,
Беду несвязанных пространств?
О, сколько минет поколений,
Допрежь того, как там и тут
В моей Отчизне потекут
Дороги вместо направлений,
Чтоб, словно птица, Тройка-Русь...
Но я смирился: не дождусь.

XXXIV
Не спорю, есть у нас хайвеи,
Где мы, о правилах забыв,
Летим от скорости шалея.
Но от столицы откатив
Вёрст сто, да что там сто - с полсотни,
Мы, как в какой-то подворотне,
На выраженья не скупясь,
Вертим рулём и месим грязь
Меж рытвин, трещин и колдобин,
И едем тихо, как-нибудь.
Ужели этот тряский путь
Пути Отчизны не подобен,
Что криво, но всегда вперёд,
Ах кабы знать, куда ведёт?

XXXV
Вновь пару фраз неосторожных 
Смолол бескостный мой язык...
Зато в харчевнях придорожных
Такой лагман! такой шашлык!
Куда столичным ресторанам!
А, впрочем, бог уж с ним, с лагманом.
Что Панины? Лишь час спустя,
Сквозь вьюгу фарами светя,
Вползла на трассу кавалькада,
И застоявшийся обоз,
На виражах входя в занос,
Помчал. Но вёрст за пять до МКАДа
Унял провинциальный пыл,
И в пробке намертво застыл.

XXXVI
Неласково Москва встречала
Своих гостей. Чрез тьму препон
Лишь в полночь караван устало
Вкатил в назначенный район.
Когда-то я любил, признаться,
Из дальних странствий возвращаться
Вот так, полночною порой,
Чтоб открывался предо мной,
Неоновым окутан светом,
Оазис счастья в дикой мгле,
Мой главный город на земле:
Москва! Как много в слове этом - 
И злата звон, и лязг оков,
И говор сотни языков.

XXXVII
Бывало, пришлые народы
Пред стен твоих являли прыть,
Чтоб язву личной несвободы
На всю страну распространить.
Измен перетерпев немало,
Ты всё же каждый раз вставала,
Казнив фальшивого царя,
Иль ярким пламенем горя,
Гнала с порога корсиканца,
Иль без особенных надежд,
На крайний отойдя рубеж,
Залив весь мир морозным глянцем,
Казалось бы, в последний миг
Фон Боку в бок втыкала штык.

XXXVIII
Но всё ж, Москва, тебя пленили.
Не ляхи, не Наполеон,
Пришли, вздымая тучи пыли.
Поутру, выйдя на балкон,
Варвара видит, как колонной
В торговый центр одноимённый
Река китайская течёт.
И если б кто-то вёл учёт:
К рассвету с четверть Поднебесной
Уже втекла, таща багаж:
Игрушки, мебель, трикотаж,
Хайтек с начинкой неизвестной,
Духи, меха, и прочий хлам, 
Что завтра кто-то впарит нам.

XXXIX, XL
Три дня в заботах пролетели,
Но, наконец, устроен быт,
И сквозь Москву навстречу цели
Карета Uber"а летит.
За чем? За сказкой ли возможной, 
Иль только за надеждой ложной?
И нам неведомо пока.
Автомобильная река
Несёт такси вдоль стен кремлёвских,
Среди столичных миражей,
Средь зданий в сотни этажей,
Туда, где меж дворцов рублёвских
За каменной защитой стен
Живёт известный шоумен.

XLI
Небритый, в шлёпанцах, в халате
Он вышел в зал встречать гостей.
(И здесь, казалось, было б кстати,
О нём хоть пару новостей
Шепнуть, но имя столь известно,
Что в данной книге неуместно
Хотя бы намекать, кто он,
И... обойдёмся без имён.)
"О, Панины!" - Ну здравствуй, милый. -
"А я уж думал: никогда."
- Ты знаешь, стоило труда.
Но дал господь немного силы,
И мы у дома твоего. -
"Поверьте, стоило того.

XLII
Ведь быть счастливым - в нашей власти,
А счастье - в наших же руках.
Тут, правда, рвут меня на части,
И свищ какой-то в позвонках.
Все говорят: пора лечиться,
Но только к дьяволу больницу!
У нас же чёс под Новый год!
Так хочет праздника народ.
И ваш приезд, поверьте, к месту.
Ночуйте нынче у меня,
И прямо с завтрашнего дня
Пойдём пристраивать невесту.
Ловить не будем журавлей,
Найдём синицу покруглей!"

XLIII
Варвару вовсе не смутила
Циничная нескромность фраз,
Раз девушка себе решила,
К чему словесный выкрутас?
К чему эзоповы намёки,
Недоговорки, экивоки?
Всегда честнее так, как есть.
"Не для того ль мы нынче здесь?"
И в пустоте огромной спальни
Не спится деве, - из окна
Холодный свет струит Луна,
Но мысли вовсе не печальны.
В них промелькнул среди завес
Почти спортивный интерес.

XLIV
Наутро, выпив наспех кофе
Решив, что нет пути назад,
Ведомая маститым профи,
Варвара с верой в результат
Штурмует свет, чтоб до обеда
Найти неспящего соседа.
Ведь, буде найден, этикет
Не даст ему промямлить "нет".
Он впустит в дом, предложит чаю,
Представит "нерадивых чад",
Знакомству с Варей будет рад,
Но через час, уже скучая,
И упустив беседы нить,
Попросит после приходить.

XLV
Так, день за днём, от дома к дому
Чеканя шаг, идёт отряд:
К друзьям, к приятелям, к знакомым,
И далее ко всем подряд:
К певцам, художникам, артистам,
К политикам и финансистам,
Что в заэкранной простоте
Не те, ну вот совсем не те:
Политик А, вулкан бравады,
Давно под женским каблуком,
Б - вышел полным дураком,
И даже В - лицо эстрады -
Без макияжа, вот дела,
Не так эффектна и мила.

XLVI
Художник Г живёт без цели,
Д - никакой не генерал,
А "сладкий" Е на самом деле
Обычный тихий натурал.
Их дети, те, что не в Европе,
Летят в безудержном галопе
В цветных трёхмерных миражах,
Не тормозя на виражах.
И Варя в их картине мира
Отнюдь не девушка мечты,
Её прелестной простоты
Им не понять, когда кумиры
Вокруг на каждом же шагу,
Иные ценности в мозгу.

XLVII
И оттого в их поведенье,
В стерильности дежурных фраз
Сквозит порою снисхожденье
К обычной девушке из масс.
Но Варю это не тревожит.
Она пытается, как может,
Понять их планы и мечты,
В чём смысл их вечной суеты,
Понять их вкусы, интересы,
Чтоб поддержать их разговор,
Но слышит только мелкий вздор
В устах какой-нибудь принцессы.
И понимает лишь одно:
Пытаться понимать смешно.

XLVIII
За доброй дружеской заботой
Иным мерещился альков.
Все тайной увлеклись охотой 
На пару странных ходоков.
Они лишь чудом не попали
На фото в глянцевом журнале,
Где Варе прочили уже
Судьбу "минутной протеже".
Но шоумен успел вмешаться.
Варвару просто, без затей,
Назвав племянницей своей,
Лишил добычи папарацци.
Не все поверили, но всё ж
На эту тему стих галдёж.

XLIX
Что ж юноши, кто сплошь и рядом
Когда не мачо, то плейбой?
Они, скользнув пытливым взглядом
И сверив мненья меж собой,
Находят Варю интересной,
Но старомодною и пресной,
И странною, в конце концов.
Вот поколенье их отцов
В ней видит бездну обаянья.
И, ласкою окружена,
Варвара дарит их сполна
Улыбкой, временем, вниманьем.
Нет-нет, без цели, просто так.
Ей радостен такой пустяк.

L
Где Талии и Мельпомены
Ведут о вечном вечный спор,
Она порой с изнанки сцены
Их жаркий слышит разговор.
И в театральном закулисье,
Как зазеркальная Алиса
По клеткам шахматных полей
Средь королев и королей,
Средь Гамлетов и их Офелий,
Средь Фаустов и Маргарит,
Плывёт Варвара, словно спит,
И понимает, что на деле
Она - заштатный персонаж,
Для них бесплотный как мираж.

LI
Уж Солнце село, но едва ли
На этом кончен день забот.
Идёт предпраздничное ралли,
И каждый вечер настаёт
Пора лихих корпоративов,
Парад контор и коллективов:
Вальяжные директора,
Беспечные бухгалтера,
Расфранченные финансисты,
Гламурные секретари,
Инопланетные внутри
Айтишники и программисты,
И, снизошедший после дел,
Великий сбытовой отдел.

LII
Я столько раз в былые годы,
Бумаги затолкавши в шкаф
Глотнуть заофисной свободы
На шумный пир бежал стремглав.
Средь дам, предпразднично прелестных,
Откинуть галстук неуместный,
Расслабиться, принять на грудь,
И с зампокадрам флиртануть.
И верить - волей провиденья
Сегодня сбудется мечта:
Передо мной возникнет та,
Что точно - чудное мгновенье...
Вот так явилась мне она,
Что нынче столько лет жена.

LIII
Закуски, танцы, звон бокалов,
Гулянка, карнавал, бедлам,
Финал. И шоумен устало
Бредёт к директорским столам.
Варвара в зоне для массовки, 
Ей душно в этой обстановке,
Мозг обезмыслен, давит грудь,
Ей кажется, ещё чуть-чуть -
Она сбежать готова будет
В деревню, в опустевший дом.
Ей вспоминается с трудом:
Что? Где? Когда? Кто эти люди?
Но раз пуста с приманкой сеть,
Ещё придётся потерпеть.

LIV
Средь праздничной неразберихи
Из шумного кошмара вдруг
Её выводит голос тихий:
"Ты как, ещё жива, мой друг?
А ты, однако, под прицелом.
Нет, нет, вон там, в жилете белом."
Варвара чувствует: её,
Открытым, острым, как копьё,
Пришпиливает взглядом к месту
Седой, но стройный, как атлет,
Мужчина перед склоном лет.
- Кто он? - "Банкир, весьма известный.
Давно с тебя не сводит глаз.
Пойдём, я познакомлю вас."

LV
Ну что, похоже, что случилось?
Из золушек - в ряды принцесс?
Нашёлся тот, кому явилась
Варвара ангелом с небес.
И дай им бог, как говорится.
А мне пора бы объясниться,
Зачем сей перевод, друзья.
Лишь об одном радею я
(Пусть хитростью, пусть против правил):
Чтоб каждый, взяв оригинал,
Бессмертный труд перечитал.
А вы, кто бред мой не оставил,
Держитесь, сам держусь едва,
Нас ждёт последняя глава!