Аннотация: Попаданцы? А если целый город провалится неизвестно куда? Прочитайте и узнаете!
--
Юмористическое фентези.
--
Автор - Пак Эдуард Анатольевич. 1971 года рождения. Образование - высшее, техническое. Публикаций - нет.
Контактные телефоны: Узбекистан, г. Ташкент - (+99890) 113-41-99, (+99890) 743-58-60.
Адрес электронной почты - edik001@list.ru
Синопсис
Охотник племени шантов (Королевство Свалия, измерение Захида), во время охоты, случайно находит могучий артефакт - ледяную корону, при помощи которой возможно видеть будущее. Корона была передана королю Свалии, который воспользовался ею по назначению, после чего, в соседние государства отправляются гонцы, для заключения тайных договоров, направленных против самого могущественного и амбициозного государства магов их измерения - Хурданта.
Спецподразделение антитеррор России проводит операцию по обезвреживанию горного лагеря боевиков (Россия, измерение Земля). Одному из боевиков (Али) удается скрыться. Сергей воронцов - командир подразделения - отправляет за ним погоню, старшим группы назначается Летун (Алексей).
Погоня настигает боевика, когда тот скрывается в глубокой пещере. Им удается его ранить, но, потеряв сознание, тот проваливается в пространственный портал (измерение Захида, Хурдант).
В это время, визирь эмира Хурданта (Альхор Борджи) пытается распечатать таинственный портал. Али и визирь встречаются. Происходит стычка. Магу, с большим трудом, удается обезвредить Али.
Из путешествия по мирам веера, возвращается эмир Хурданта. Из своего путешествия он привозит могущеннейшие артефаты - слезы Аллаха.
Таинственного пленника тщательно изучают. Выводы весьма неутешительны. Их измерению грозит опасность. Эмир решается на отчаянный шаг и отправляется к великому оракулу.
Пророчество вынуждает эмира Хурданта дать камни Али и отправить его обратно на землю.
Там он вновь встречается с командиром антитеррористического отряда - Сергеем и его женой - Светланой, которая является мощным экстрасенсом. Происходит новая стычка.
Али, при помощи камней приводит в действие заклинание переноса, в результате чего столица России - Москва - проваливается в еще одно измерение - Свалию, но погибает сам.
Москва появляется на территории леса эльфов, на котором располагается магическая академия. Главному зданию, в котором находится ректорат и нескольким магам удается остаться на месте, в своем измерении, но все остальные здания и большой участок леса эльфов проваливаются в измерение Земля.
Максим, сын друга Сергея, знакомится с молодым эльфом, Цветогором. Случайно открывается новый вид магии, в которм возможно использовать компьютеры с большой производительностью.
Почувствовав, что камни подвергаются опасности, эмир теряет терпение и решает вмешаться в ход событий. Взяв с собою Ганиша - ученика визиря - он отправляется
В мир Свалия, к королю Каргерии - врагу магической академии.
Там они подготавливают сорок драконьих мамонтов.
Происходит несколько стычек магов академии и магов Хурданта, которые ни кчему не приводят.
Назревает полномасштабная война, где встретятся все герои.
ИЗМЕРЕНИЕ ИНКОГНИТО
Часть 1
Глава 1
Вода в котелке медленно закипала, нехотя, будто лениво, выпуская жиденькие пузырьки пара. Отогреться после дневной стоянки все же было жизненно необходимо, поэтому, ткнув локтем в бок похрапывающую супругу, Мисуку принялся выбираться из под толстого слоя теплых оленьих шкур.
От костра осталась лишь жалкая кучка подернувшаяся серым пеплом углей. Запаса же дров осталось совсем немного, поэтому прокопченный и помятый металлический котелок умостился прямо поверх разворошенного кострища. Тепло однако. Плотно присыпанная снегом яранга держала температуру ни как не меньше пяти градусов ниже нуля, тогда как снаружи хозяйничали все трескучие сорок градусов мороза. Ингар даровал сегодня теплую погоду, ни малейшего дуновения ветерка, дай ему вечно обильной охоты, не то бы пришлось отложить ночной поход, да и скудного запаса дров бы надолго не хватило. Поспать бы еще чуток, да ни как нельзя, однако.
Мисуку еще раз поддал ногой куда-то в мохнатый ворох шкур, из под которого раздалось недовольное ворчание и принялся одеваться.
- Вставай, однако! Ух! Пора! Ух, ех-хее! Огненный шар ждать не будет, времени уже всего ничего - пожалуй трубки две выкурить всего осталось, х-ха - кряхтел Мисуку, натягивая тесноватые унты.
- Чего пинаешься, тюлень жирный. Встаю уже - из под шкур показалась лохматая голова его супруги. Мисуку уже осторожно, мелкими глотками хлебал обжигающий чай из оловянной кружки, смешно вытягивая губы трубочкой и исподволь любовался на свое помятое со сна "сокровище".
Он часто думал, чего же такого особенного он в ней нашел? Худенькая и маленькая - ножка как у новорожденного младенца, лицо овальное, кожа бледная, словно жиденькое молоко молодой оленихи первородки. Она невыгодно отличалась от женщин его племени, где все походили друг на дружку словно матрешки из одного набора - коренастенькие, широкие в плечах, талии и бедрах да смуглые, словно угольки. У всех у них были круглые, узкоокие лица, с веселыми сеточками морщин, затаившимися в уголках глаз. А то что ноги у них у всех кривые, так ни кто их под юбками да шубками то и не видит, разве что муж ночью, да и то сказать, много ли ночью разглядишь? Зато крепче на земле стоят, однако, из такой женщины и партнер и помощник надежный, не то что из его жены - одни мучения с ней.
Мисуку еще раз горестно вздохнул, спрятал кружку в вещевой мешок и откинул тяжелый полог яранги.
Бледное зимнее солнце медленно и величественно уходило за дальний горизонт. Пока огненный шар Ингара изливал на снежную пустыню и так уж не щедрые свои лучи, надо было успеть погрузить весь свой скудный скарб на нарты, покормить и впрячь собак.
Вооружившись шестом, Мисуку принялся кормить собак мороженной рыбой, щедро раздавая ее наравне с полновесными тумаками. Твердое навершие походного посоха то и дело охаживало самых наглых из них по ребрам и хребтам. Тут самое главное не допустить свары, чтобы рыба досталась всем поровну.
Из яранги показалась его супруга - в толстой шубке она походила на детеныша гризли - такая же мохнатая, угрюмая и ворчливая. Снег недовольно поскрипывал под ее миниатюрными ножками. Она принялась сваливать на нарты кое как, наспех собранные шкуры.
- Ты, однако получше их свяжи, места совсем мало - ворчливо сделал ей замечание Мисуку.
- Эй, бобер беззубый, занимайся-ка своим делом, а мне своими дурацкими советами не мешай - огрызнулась его вторая половинка.
Досадливо цыкнув и покачав головой, Мисуку продолжил кормление хвостатой команды.
По правде говоря, он немного побаивался свою властную супругу, взятую из зажиточной семьи, однако и любил тоже, поэтому и позволял ей то, за что другие мужья уже давно отхлестали бы по щекам своих своенравных жен. Надо было дома ее оставить, да только сама напросилась, вот пусть же и ворчит теперь сама на себя.
За сборами да хлопотами солнце окончательно укатилось за горизонт. Наступила ночь, Ингар щедро сыпанул на бархатно-черное небо ворох алмазов, над горизонтом показалось серебряное блюдо Матери. Мороз немилосердно щипал продубленную колючим солнцем и ветрами кожу лица так что Мисуку пришлось прикрыть его теплым меховым отворотом, оставив открытыми только глаза.
Полюбовавшись на загадочные сполохи ночной радуги, и оглядев еще раз, посеребренные высоко взошедшей луной, бескрайние просторы замерзшего океана, Мисуку впрыгнул в нарты.
Лучший охотник племени - Мисуку - выслеживал зверя, выслеживал уже давно.
Первую лежку он обнаружил пару дней назад. Проталины в снегу, пара клочков свалявшейся белой шерсти, подтаявшие и едва заметные следы огромных лап - словно письмена на снегу подробно рассказывали все, что нужно было знать потомственному охотнику шантов. Только отличному следопыту с его многолетним опытом такое подвластно, однако.
Шаман племени наказал, чтобы без добычи не возвращался. Наказ наказом, но в одиночку скрадывать белого медведя - хозяина тундры! Жена ведь не в счет, какой из его женщины охотник?
Куча амулетов болталась в поясном мешочке, любовно обшитом красным бисером. Каждый из них был навешан на шейный ремешок, тщательно обернут промасленной бумагой и обмотан черной ниткой, чтобы наговоры, заключенные в них не потеряли своей силы, да ненароком не смешались друг с другом. Слабоваты они, однако, против такой зверюги, что с них? Кидаться ими разве что. А вот жезл Харры - самое то. Насилу вытребовал он его у шамана. Жадный однако шаман им попался, ни как не хотел давать. А чем зверя бить то? Острогой что ли? Про свой кривой и маломощный лук Мисуку и вспоминать не хотел, им только утку да песца пугать.
Заряда в жезле оставалось всего на два выстрела. Да ну ничего, однако, Мисуку и одного хватит. Что и говорить, медведь - зверь осторожный, да и видит ночью получше человека. Но на то есть амулеты, с их помощью не учует зверь охотника, да и глаз ему амулет отведет. Но все это ночью, днем же ни какие обереги не помогали, Огненный шар враз разгонял хрупкие чары слабосильного шамана, вот и приходилось Мисуку двигаться только по ночам.
Близко зверь. Совсем близко. Даст Ингар, сегодня нагонит он его.
Умные собаки бегут молча, не брехают почем зря, лишь время от времени огрызаются нет-нет друг на друга.
Нарты неожиданно резко дернуло влево, Мисуку судорожно схватился за бортик, стараясь сохранить равновесие. Собаки навострили уши, да вдруг побежали много-много шибче, на ходу скаля клыки. Насилу Мисуку смог унять их охотничий азарт, да остановить непослушные нарты.
Собаки учуяли зверя, они метались в постромках, грозя спутать тонкие сыромятные ремни. Один вожак был спокоен - он встал в стойку, подавая знак хозяину низким горловым рычанием.
Неожиданно... тишину морозной ночи прорезал резкий гул, будто бы горный великан забил со всей своей немалой дури в ритуальный медный бубен. Откуда он здесь? Да и бубен, судя по звуку должен был быть тогда с мамонта, ни как не меньше. Звук от которого волосы на затылке буквально встали дыбом, далеко разнесся по бескрайним северным просторам, до самого горизонта. Казалось от этого звука треснет под ногами еще не окрепший лед.
Собак от неожиданности подбросило вверх, все они, как и вожак, встали в стойку, устремив свои морды в одну точку, указывая направление, откуда послышался странный, леденящий кровь звук.
Неуместный и чуждый шум продолжался, он не только нагнал черной жути на людей, но и смог напугать бесстрашных свирепых псов, каждый из которых в одиночку выходил против свирепого северного волка. Сейчас же половина из них, прижав уши к голове и поджав хвосты, дрожали мелкой дрожью.
- Ой, что это? - во весь голос заверещала супруга, цепко вцепившись в доху Мисуку.
- Не знаю, н-надо п-проверить однако - ответил охотник, всеми силами стараясь не выдавать своего страха.
- Ой, боюсь, не ходи туда, не ходи, Мисуку! - продолжала пищать его супруга, всем телом прижимаясь к мужу.
- Дура баба! - все, что смог ей ответить Мисуку, на силу разгибая ее судорожно сжатые пальцы и не смотря на ее крики, достал снегоступы - нарты разверни, да держи на месте и следи чтобы собаки не запутались.
Надо сказать, что ему самому не очень то и хотелось приближаться к источнику страшного звука. Была бы возможность, он бы вовсе повернул назад, послав к демонам всех белых медведей на свете, однако возвращаться без добычи не хотелось тоже. Он некоторое время обдумывал возможность дать крюк и объехать по широкому кругу страшное место, однако за день медведь и так оторвался довольно далеко. Да и оставлять у себя за спиной неведомо что - не дело.
Он пощупал - на месте ли жезл, надежно притороченный к бедру, скинул с головы толстый меховой капюшон, навесил на шею амулет ночного зрения и осторожно двинулся в том направлении, откуда был слышен звук.
Когда он оглянулся, сердце его сбилось с ритма и жалостливо екнуло. Его маленькая жена сидела на нартах, она сжалась в трогательный комочек и прикрыла лицо ладонями в маленьких пушистых рукавицах.
- Ты, однако, делай, что я сказал - скрепя сердце прошипел на нее Мисуку.
- Сама знаю, бобер беззубый - огрызнулась по своему обыкновению его супруга, оторвав рукавицы от своего лица, при этом она гневно зыркнула на него сердитым черным глазом.
Теперь Мисуку был за нее почти спокоен.
Опять! Громкое "бумм" вновь разогнало пугливую ночную тишь. Сердце с удвоенной силой погнало по жилам кровь. Снова и снова - бум-м-м, бум-м-м. Удары зазвучали в рваном ритме - то замолкали, то вновь сыпались целой серией.
Стараясь ступать как можно тише, Мисуку крался в полной темноте, пытаясь разглядеть, что творится там, впереди. Амулет обернул непроглядную темень - в серые сумерки, однако превратить ночь - в день - ему было не под силу.
Через пятьдесят шагов Мисуку удалось разглядеть... нечто. Какое-то белое пятно величиной пожалуй поболее матерого самца оленя прыгало вверх вниз в такт раздававшимся звукам. Упав на снег, охотник скинул мешающие снегоступы и быстро, но бесшумно пополз вперед. Белесое пятно приближалось. Доползши до небольшого тороса, Мисуку отдышался. Настал черед еще одного амулета жадного шамана. Кое как извернувшись, он снял толстую рукавицу и нащупал поясной мешочек. Вот он амулет дальновидения.
Второй оберег занял место рядом с первым на шее у охотника, приблизив и обрисовав четче неясные черты.
Мисуку сразу же разглядел, кто тревожит покой ночи. Так и есть - медведь - хозяин тундры. Только вот что он делает? Охотник размышлял, стоит ли двигаться дальше, очень уж необычно вел себя зверь. Может плюнуть на все, да свалить отсюда по быстрому, мало ли что? Вдруг, это не медведь вовсе, а людоед оборотень, принявший его обличье.
Медведь совершал не присущие ему обычно телодвижения. Неуклюже вставая на короткие, но мощные задние лапы, он раз за разом прыгал на что-то не менее мощными передними, кидая весь свой немаленький вес на это нечто. Раздавался очередной "бумм", неприятно бьющий по нервам и ушам - даже на таком расстоянии от него неприятно резонировала грудная клетка. Разглядеть что же это такое Мисуку из своего положения так и не смог, как ни вытягивал свою коротенькую шею. Медведь кряхтел, взрыкивал от усердия, но своего занятия не оставлял, оглашая окрестности очередным "бумм".
Набираясь решимости, Мисуку на всякий случай свинтил крышку футляра и вытащил жезл из чехла.
Боязно однако.
Вдруг довольное кряхтение медведя сменилось ревом, больше похожим на стон. Яркая вспышка почти ослепила незадачливого охотника. Вжавшись в снег на сколько позволяла доха, Мисуку наблюдал, как ревет от боли исполин мира животных.
Однако теперь он не прыгал. Нечто невидимое, но от того не менее страшное, вцепилось в его передние лапы. Свирепый зверь не мог их вырвать, словно попал в стальной капкан горных троллей. Мощные рывки ни сколько не помогали. Там, куда он до того долбил, постепенно разгоралось белое пламя, нереально освещая темную ночь. Яркий свет, усиленный во много раз амулетом ночного видения, резанул глаза острой выжигающей болью, однако прежде чем зажмуриться, Мисуку успел разглядеть зловещие тени, мечущиеся в страшном пламени.
Мисуку рывком сорвал с шеи амулет ночного зрения, разорвав в лоскуты кожаный ремешок, и закинул подальше от себя, отчаянно протирая глаза холодным, жестким снегом.
Кое как проморгавшись, Мисуку с ужасом, поднявшим волосы на загривке, продолжал взирать на то, как рвется из ловушки медведь, благо освещения теперь хватало с избытком.
Задние лапы хозяина тундры скользили по насту, глубоко зарываясь в снег, он мотал огромной башкой из стороны в сторону, в надежде загородиться от яркого колдовского света и мощными рывками рвался, рвался и рвался на волю.
Рев медведя вспугнул собак, Мисуку услышал, как вдалеке на разные голоса завыла его свора.
Медведь же уже хрипел в агонии, потеки кровавой слюны свисали из его пасти безобразными, тягучими сосульками. Его передние лапы охватило пламя, быстро поднимаясь к шее - все выше и выше. Кожа и плоть отваливались от них целыми шматами, оставляя лишь голый костяк, быстро обугливающийся до черноты. Обезумевший зверь отчаянно вцепился зубами в свое обгоревшее плечо, пытаясь обрести утраченную свободу.
Очередной рывок, хруст - и обугленные кости передних лап, ставшие вдруг хрупкими словно стекло, подломились под массивным зверем, он тяжело ткнулся носом в жесткий снег.
Лишившись передних конечностей по самые плечи, зверь неуклюже - словно тюлень на берегу - извернулся и пропахивая носом снег, попытался уползти подальше от страшной ловушки.
Обильно орошая снег своей кровью, он отталкивался задними лапами, скользя по снегу грудью. Медведь довольно быстро волочил свое изувеченное тело прямо по направлению к застывшему в страхе Мисуку.
Сотрясаясь от мистического ужаса, Мисуку с трудом приподнялся на одно колено. Непослушными руками, дрожащими словно у столетнего старика, он направил жезл прямо в рыло медведю - в его широко распахнутые от ужаса и боли глаза.
Охотника и медведя разделяло всего метров пять, когда заряд жезла снес половину медвежьей башки - ошметки окровавленной кости и мозга заляпали белоснежный снег.
Медведь вздрогнул и остановился, его высоко поднятый зад мягко осел на снег, но Мисуку уже этого не видел - завывая от ужаса, он со всех ног улепетывал прочь, зарываясь в снег по самое колено, позабыв о своих снегоступах.
Племенной колдун, словно полоумный, вот уже полчаса прыгал вокруг выжженного черного пятна на снегу, усердно стуча в бубен. Погремушки, из желчного пузыря тюленя, притороченные к его поясу, наполненные мелкими заячьими костями, погромыхивали в такт его безумным прыжкам.
Что уж там могло гореть посреди замерзшего океана - не известно, но жирное черное пятно диаметром метра три имело место быть.
Мисуку с опаской наблюдал за странными и неестественными движениями шамана. Команда охотников споро разделывала медведя, рубя топорами неподатливую, задеревеневшую на морозе тушу. Медведь был матерый, но еще не старый и он был просто огромен - исполин среди себе подобных.
Наконец то физические упражнения шамана закончились. Он жестом подозвал к себе Мисуку.
Охотник неохотно поплелся к шаману, щуря на яркое солнце, красные, словно у вампира глаза. Они до сих пор еще болели и слезились, будто кто щедро сыпанул в них мелкого морского песка.
- Боязно однако - с дрожью в голосе проблеял Мисуку, он еще помнил, что стало с медведем.
- Великий Шамаш убрал опасность, он сразился с демонами и обратил их в бегство - гордо ткнул в себя ладонью шаман. Он всегда называл себя не иначе, как "Великий Шамаш".
Однако он покривил душой, в этом месте не осталось ни грана охранного волшебства, все защитные заклятия принял на себя несчастный медведь. Даже слабосильному шаману это было очевидно, все же прыжки и заговоры в течении получаса он совершал так, - "для солидности".
- Давай, хватай, однако - шаман поддел рукой толстое металлическое кольцо, торчащее из снега.
Видя, что шаман жив и невредим, Мисуку схватил второе - парное кольцо. Вдвоем они насилу вытянули из снега медный ларец с основательно промятой крышкой. Квадратный сундучок был не очень то и большой - длиною в локоть и высотой в пол локтя, однако тяжеленный. Запоры его были смяты и сломаны непомерными усилиями исполинского медведя.
Шаман присел и, откинув крышку, заглянул в ларец.
- О-о-о, великий Ингар! - все, что мог вымолвить опешивший шаман. Он вдруг вскочил, неестественно побледнел, словно свежевыпавший снег, и плюхнулся задом прямо в сугроб.
Мисуку в испуге далеко отпрыгнул и осторожно попятился от опасного места. Однако вроде бы с шаманом было все в порядке, на сколько в порядке может быть с наполовину сумасшедшим. Распахнув во всю ширь свои глаза-щелочки, шаман вертел головой во все стороны, будто бы пытаясь что-то разглядеть в морозном воздухе.
- Эй, шаман, ты что, однако! Живой, что ли?
- Шамаш жив-вой - прохрипел колдунишка, в растерянности забыв прибавить свое всегдашнее "великий".
- А что тогда скачешь, словно белка бешеная, напугал меня, однако, олень безрогий - в сердцах выругавлся Мисуку, позволив себе небольшую вольность. Однако шаман не обратил на это ни какого внимания.
- Кар..., там, там кар... кар... - тыкал пальцем в сторону ларца шаман.
- Ну что ты каркаешь? - не на шутку разозлился Мисуку - говори, что там.
Привлеченные громкой руганью Мисуку, их начали окружать другие охотники.
Однако шаман уже почти совладал с собой. С трудом поднявшись, он осторожно поддел ногой и захлопнул тяжелую крышку ларца.
Самолично упаковав его в оленью шкуру и крест накрест перевязав кожаными ремнями, шаман кряхтя загрузил ларец на собственные нарты.
Всю дорогу он носился со своим ларцом, трясясь над ним, словно олениха над новорожденным бычком. На все вопросы охотников он отвечал: "Не ваше дело, теперь великий Шамаш станет еще великее... величее... эээ самым великим среди шаманов" и мечтательно закатывал глаза.
***
Ледяной дворец императора Свалии давно не слышал под своими сводами смеха повелителя.
Страна варваров - вот как называли их соседи и это было весьма обидно. Да, большую часть граждан этого государства составляли малообразованные, почти дикие племена шантов, занимающиеся оленеводством и охотой, однако ведь имелись и величайшие города, которые могли бы посрамить любой город, кичившийся своей образованностью.
Имелись и маги, ни в чем не уступавшие магам возгордившихся соседей, правда было их гораздо меньше, чем хотелось бы их повелителю.
Но больше всех император Свалии боялся и люто ненавидел эмира Хурданта - своего южного соседа.
Могущественнейший колдун, имевший в своем распоряжении огромные, хорошо вооруженные армии и многочисленные гильдии боевых магов.
Сколько ему лет? Назвать точную цифру не смог еще ни один летописец, роющийся в пыльных архивах царских библиотек, однако еще прапрадед императора Свалии воевал с ним, и тогда эмир Хурданта еще не владел и половиной тех территорий, что теперь составляли его владения. А было это, дай боже памяти, лет триста назад.
Беспокойный, хитрый и невообразимо богатый сосед. За эти последние триста проклятых лет эмир Хурданта посредством коварных интриг и военной силы порядочно расширил свои владения, покорив немало свободных народов. Год за годом он упрямо отодвигал границы своего государства все дальше на север, все ближе подбираясь к Свалии.
Правда в настоящее время государством от имени эмира правил его первый визирь - дряхлый, ни на что не пригодный старикашка. Сам же эмир отбыл в неизвестном направлении, престол пустовал уже года два, и все соседи надеялись, что он так и останется пустым.
Да, очень давно Ледяной дворец императора не слышал под своими сводами смеха повелителя, однако сейчас он хохотал во все горло.
Сегодня утром шаман одного из многочисленных племен шантов преподнес ему в дар могущественнейший артефакт, утерянный дальними предками королевской семьи в одной из многочисленных войн. Его разыскивали очень давно - около века - стех самых пор, когда воинственные пращуры императорского рода Свалии, сражались за свою свободу с ледяными великанами Хоррской долины. Розыски велись с особым тщанием, имперские ищейки рыскали повсюду, затратив на это уйму сил и энергии, однако найти его удалось только сейчас, да и то благодаря счастливой случайности, совсем не там, где предполагалось.
Ледяная корона! Император Свалии ликовал. Драгоценный артефакт давал возможность видеть будущее! Но не просто будущее - он самостоятельно находил узлы вариации и изломы истории - события, изменив которые можно было изменить ситуацию в сторону выгодную тебе лично.
Отсмеявшись, император снял ледяной венец. Голубоватые язычки пламени опали и втянулись в зубцы короны, превратив пылающий голубым пламенем артефакт - в застывший кусок льда.
Сегодня с помощью короны он увидел многое, очень многое.
Надежды соседей не оправдались - эмир Хурданта жив и невредим. Более того - он вернется совсем скоро и привезет с собой артефакты, добытые им в бесконечном разнообразии веера миров, артефакты мощи несравненной и невообразимой.
Однако император свали смеялся, ибо он видел будущее.
Эмир Хурданта теперь долго не потревожит покоя соседей, у него будут свои заботы, заботы поважнее расширения своих границ. Однако надо все таки принять некоторые меры.
- Собрать ко мне всех криомантов!!! - разнесся под сводами ледяного дворца воодушевленный голос императора.
Глава 2
Старик приходит сюда как только выдается свободное время - раз или два в седмицу...
Седмицы незаметно складываются в месяцы, месяцы - в годы. Постепенно счет пошел и на десятилетия.
Самые хитроумные приспособления, изобретенные искушенным умом ученого царедворца - механические и магические, измерительные и познавательные, состоящие из самых разных комбинаций и в самых разных пропорциях того и другого, - побывали под ее сводами - сводами просторнейшей пещеры в толще гранитной скалы.
Подобрав под себя тощие ноги, древний седобородый старец сидит почти в полной темноте, на мягком песчаном полу, перед самой дальней стеной. Пергаментно тонкая кожа, покрытая темными старческими пятнами обтягивает его голый череп, редкая, абсолютно белоснежная бороденка смешно топорщится в сторону.
Старец сидит спиной к выходу и не видит живых красок дня, лишь тусклый, мертвенно желтый свет фонаря освещает небольшой пятачок пространства непосредственно перед ним.
После короткой молитвы, он с трудом приподнимает с песчаного пола пещеры огромную чалму и торжественно водружает ее на голову.
Поверхность стены перед которой он расположился выглядит на удивление ровной для природного образования, было очевидно, что когда-то, давным-давно над ней тщательно поработали человеческие руки. Сейчас же, под разрушительным действием неумолимого времени, стена покрылась паутинкой мельчайших щербин и трещинок. Верхний слой стены прочнейшего когда-то коричнево-серого гранита с вкраплениями прозрачного шпата отслаивался мелкими чешуйками, ее поверхность покрылась неровными ямками и раковинами.
Старик впал в состояние полной отрешенности, глаза его были закрыты, но сквозь опущенные веки он видит... Перед его мысленным магическим взором как и всегда предстали призрачные врата в неизведанный мир.
Каждый раз, делая первые шаги по песчаному полу пещеры, в своей душе, на сверхтонком уровне, он слышит музыку. В момент, когда он переступает ее каменный порог, триумф и предвкушение, овеществляются в его астральной сущности торжественными грезами мелодий фанфар и цимбал.
Эти немного тревожные чувства и музыка постепенно сменяются трепетом преклонения, и тогда магический взор вырисовывает перед ним таинственный портал, его чудесное появление сопровождается в его душе тонким перезвоном хрустальных колокольчиков.
Ах, как же ему хотелось попасть туда - за грань своего косного мира!
По самому краю подковообразной арки, величиной с дворовые ворота, идет магическая аура, она светится ровным и немигающим сочно-синим цветом, кое где уходя в металлический отлив, сам же провал в другой мир пугает почти бездонной, высасывающей душу космической чернотой, лишь изредка озаряемой едва видимыми сполохами невообразимо далеких вспышек.
Вязь запирающих заклинаний выглядит словно узор из невероятного количества мелких цветных завитушек, идущих по краям арки небольшими, но плотными скоплениями. Они связывают врата крепко-накрепко, грубой силой взломать их кажется попросту невозможно. Когда-то целую бездну лет назад он уже попытался совершить сей необдуманный поступок, но чуть было не поплатился за это собственной жизнью.
Прежде чем открыть глаза, старик как можно точнее запечатлел в памяти расположение скрепляющих заклятий.
Древний маг, невероятно похожий на высохшую мумию с огромной чалмой на голове, со вздохом приоткрыл дряблые веки - перед ним вновь была ровная гранитная стена, почти ни чем не отличающаяся от других.
Он работал размеренно и не торопясь. Нетерпение и спешка прошлых лет прошли, уступив место глубокой, мудрой вдумчивости, расчетливости и аккуратности.
Что-то тихо бормоча себе под нос, он осторожно раскрыл лежащий перед ним неподъемный гримуар - альбом с тяжелой серебряной пряжкой на обложке и коваными металлическими уголками. Тонкие изящные пальцы старика, больше похожие на птичьи, листали сухие листы, издающие интеллигентный шорох, в котором ему чудился божественный голос Килии - древней покровительницы истории. Кожа обтягивающая узловатые пальцы была больше похожа на пергамент, чем пергамент настоящий, да и была несомненно на много древнее него.
Альбом был длиною в размах руки, толщина же его составляла почти ладонь взрослого мужчины. Чистых, незаполненных ни чем страниц осталось совсем немного. Старик дрожащей рукой разгладил непослушный, норовящий скрутиться в трубочку тончайший пергамент, с удовольствием вслушиваясь в приятное для его уха шуршание и положил по углам специально изготовленные грузики, выточенные из цельных кусков рубина, дабы порыв случайного ветерка не помешал его точнейшей работе.
Нацепив на длинный крючковатый нос пенсне с круглыми стеклами, он наклонился над листами альбома, подслеповато щуря глаза.
Энергично встряхнув ладонью, ученый старец сжал кулак, выставив вверх желтый, иссушенный годами указательный палец. Искрящееся золотыми звездочками свечение полилось тонкой струйкой из вытянутого пальца, заполняя страницу узорами. Старый маг по памяти переносил очередной участок витиеватого рисунка запирающего заклинания на магический пергамент.
Выпятив от усердия губы, увлекшись точнейшей работой, он поначалу не заметил, как стена перед ним ритмично замерцала. Но вот, очередной синий сполох загадочного свечения заставил его прервать свое занятие и поднять глаза. Он увидел...
Врата... да-да, вот же они! О-о-о! Не едва видимая магическая аура, а вполне материальная арка высотою примерно трех метров и шириной метра два - сантиметр за сантиметром начинала вырисовываться и постепенно выпучиваться из толщи старого камня - медленно и трудно, словно младенец рождающийся на свет.
У старика от волнения сперло дыхание. Неужели? После стольких лет... Сердце его то учащенно билось, то на какой-то миг замирало в его тощей груди. Счастье переполнило все его существо. Глупейшая улыбка радости рванула его губы от уха до уха, обнажив беззубые десна. Сейчас он не задумывался о последствиях, не подумал он и о том, что может скрывать тот неизвестный мир - мир за таинственным порталом. Быть может сам Азраил -невиданное чудище - открыло проход и яростно рвется сейчас с той стороны? Он всем своим существом отдался настоящему моменту, испытывая столь выстраданную и столь долгожданную радость и триумф.
Врата уже полностью обрели форму - на массивных петлях повисли вполне материальные, тщательно отполированные и масляно отсвечивающие в свете фонаря дубовые двери с большим благородно блестящим металлическим кольцом вместо ручки.
Старик благоговейно протянул дрожащие руки к тяжелому металлическому тору, чтобы торжественно распахнуть чудесные ворота...
Неожиданно... прямо по середине правой створки, примерно на высоте его глаз, из деревянной части двери выпятился маленький бугорок. Его появление сопровождалось неприятным, мокрым "чмоком". Старик в испуге судорожно отдернул руку. Бугорок еще немного подрос - примерно до размеров некрупного апельсина - и потемнел, приобретя грязно-бурый оттенок донной тины, а затем на нем начало вырисовываться лицо...
Что это было за лицо! Полностью заросшее темной шерстью, оно имело два глаза, один нос, один рот - вроде бы все части его были на месте, но соразмерность, но пропорции...
Огромный нос со средней величины картофелину, весело вывернутый ноздрями наружу, нелепо и противоестественно изломанная линия рта, лопоухие уши - крупные даже для взрослого мужчины, а выражение глаз... что за выражение глаз!!! - дьявольски хитрое и одновременно задорно веселое.
Тонкие губы растянулись в злорадной усмешке, обнажив ряд острых словно иглы зубов. Этих зубов было столь много, что трудно было представить, как все они помещаются во рту своего маленького хозяина. Картину логически довершали маленькие острые рожки, расположившиеся прямо по середине крутого лба.
Из толщи двери высунулись две тонюсенькие ручки больше похожие на лапки геккона. Существо на двери скорчило уморительную рожицу, приставив ладони к ушам и помахало пальцами, затем высунуло длиннющий розовый язык явно дразня мага.
Словно воск в жарком пламени, выражение безмерного счастья мигом сползло с лица старой мумии.
- Ах ты мерзкое создание - визгливо вскрикнул старик, замахиваясь на него костлявым кулаком - что ты здесь делаешь? Как ты посмел сюда явиться сын шакала!
Существо отозвалось заливистым смехом и мигом растворилось в толще деревянной створки. Арка вместе с дверью начала рассеиваться, словно утренний туман на ветру под первыми лучами солнца. Через несколько секунд от нее не осталось и следа.
Старик, обдирая коленки, полз к тому месту, где всего мгновение назад были ворота. Послышались тихие всхлипывания. Глубоко несчастный и униженный, он дрожащими руками ощупывал шершавую стену пещеры, будто пытаясь вернуть ускользающее счастье, глаза его увлажнились от жестокого разочарования.
Ученый муж с кряхтением поднялся с колен и неловко отряхнул налипшие песчинки с ладоней. Огненная ярость заполнило все его существо до самой макушки.
- Где ты гр-р-рязная грыжа мироздания, склизкое паучье семя! За что мне такое наказание! Покажись, не то клянусь аллахом, я развею твою сущность по всему пространству междумир-р-рья! - прорычал он сквозь зубы.
- Отец, ты сердишься? Велича-а-йше прошу прощения! - отозвался веселый тоненький голосок, однако не смотря на все уверения, в его задорном издевательском тоне не слышалось ни малейшей капельки раскаяния.
- Я тебя вижу - мстительно проревел старик - вылезай сейчас же! Сколько раз тебе повторять, что я тебе не отец!
С его пальца сорвалась ярко желтая молния. Существо затаившееся в глубине пещеры теперь вдруг стало видимым. Оно очень походило на ловкого тушканчика с безобразной рогатой головой, вот только вместо мягких лап по камням пещеры задорно стучали его копытца.
Очень ловко и стремительно уворачиваясь от вновь и вновь летевших в него молний, летая от стены к стене по всей пещере и весело помахивая длинным хвостом с белой кисточкой на конце, он хохотал во все горло, от души наслаждаясь неожиданно веселой игрой.
- Кто выпустил тебя, смердящий плевок верблюда? Почему ты без разрешения покинул замок? - пыхтел старик, посылая в мечущееся создание молнию за молнией.
- Ха-ха-ха - разносился по пещере хрустальный перезвон его смеха.
Это безобразие продолжалось на протяжении довольно долгого времени, пока старик полностью не обессилел и не повалился в песок. Он закрыл лицо морщинистыми ладонями и горестно запричитал: "И это же я... я сам же и создал это несноснейшее ничтожество, это недоношенное недоразумение небес, создал себе на погибель"
Что-то около пяти зим назад старый маг провел ряд опытов по созданию искусственного существа.
Результат попыток, не столь искусного в тонких материях волшебника, получился весьма неудачным - вопреки заложенной в него матрице, гомункулус отличался вреднейшим характером и патологической склонностью к веселым по его мнению шуточкам. Из других его свойств можно было выделить величайшую скорость межпространственного перемещения на любые расстояния и способность творить такие вот иллюзии - очень детальные и правдоподобные.
Эффектное появление ворот из стены пещеры было конечно же его рук дело. Вобщем ни чем выдающимся он не отличался, чего бы хотел создатель сотворяя его, но в сущности у него было маленькое, но доброе сердечко. В основном его использовали в качестве гонца - ни на что другое, более серьезное он попросту не годился.
Ярость прошла, а вместе с ней куда-то исчезла и обида, оставив вместо себя лишь полное опустошение. Маленькое существо ловко вспрыгнуло на плечи старика. Его тоненькие и хрупкие лапки нежно массировали раскрасневшиеся уши древнего волшебника. Старый маг резким движением, раздраженно смахнул его со своего плеча.
- Как тебе не стыдно так жестоко шутить надо мной Мункис?
- Но ведь мы так славно повеселились, папа!
- Я тебе не папа и ты мне не сын. Ты так и не ответил, что ты здесь делаешь? Разве тебе разрешено покидать пределы замка?
- Я с поручением, папа! Меня послал сам великий эмир, он велел разыскать тебя.
- О небеса, великий эмир вернулся? Что же ты до сих пор молчал, негодная помесь тушканчика и обезьяны?
Старик засуетился, собирая свои вещи разбросанные по всей пещере.
- Поди прочь и передай достопочтенному эмиру, что я сейчас же лечу.
- Он передал вам вот это - сказал Мункис, протягивая старику колечко из желтого металла.
- Ах ты... паук переросток, почему сразу не дал мне его? - взревел старик, грубо вырывая из лапок Мункиса кольцо переноса.
- Ого-го! - изрек Мункис с деланным недоумением оглядывая свои опустевшие лапки.
- Не паясничай - проворчал старик.
Надев кольцо на палец, он очертил в воздухе овал высотою в рост человека.
Очертание овала странным образом само по себе повисло в воздухе, а его обод загорелся ярким оранжевым пламенем.
Старик сделал шаг и мигом исчез по ту сторону. Овал схлопнулся за его спиной в яркую точку, которая последний раз мигнув, без следа исчезла.
На холодном песке так и остались сиротливо лежать его магические принадлежности и горящий фонарь.
- Эй, эй папа, а как же я, подожди меня! - взвизгнул Мункис и с хохотом исчез тоже.
Глава 4
Ах как же он устал...
Почти вся его жизненная энергия ушла на возвращение из неизведанных далей, на то, чтобы прошагать там, где не ступала еще нога ни одного человека до него - по нехоженым тропам, по не изведанным и невозможным в принципе для прохождения путям. Ему пришлось вступать в битвы с монстрами, которых не возможно себе даже вообразить в самой больной фантазии и это было не самое страшное в его странствиях. Но он сумел, он прошел все это, ведь его вела мечта.
Книга мироздания - его путеводная нить - ни разу не подвела его в пути, не обманула и в самом главном - с ее неоценимой помощью он нашел то, что мечтал найти всю свою жизнь.
Лишь с великим трудом он отыскал путь обратно с самого края веера миров. Со стороны, где кончались миры порядка и начинался первозданный хаос, где разум отказывался повиноваться хозяину, где только лучшие и сильнейшие могли побывать и сохранить свою личность.
Эмир грандиозной империи и величайший маг. Ему отнюдь не были чужды слабости обыкновенного человека. Большой гурман, он любил женщин, уют и удобства, которые предоставляло ему его положение, но больше всего на свете он любил путешествовать, открывать неизведанное и постигать тайны мироздания.
В другом мире он мог бы стать ученым, несомненно одним из первых, но так выпала игральная кость его судьбы и он стал властителем грандиозной империи.
Его великий двухлетний поход наконец то окончен. Прошло всего несколько минут, как он появился во дворце, а стены уже как будто давят на него. Он материализовался прямо в своих любимых покоях, за закрытыми дверями.
Какими же жалкими и маленькими они ему показались! После бескрайних просторов, где на много дней пути можно было встретить всего лишь пару низкорослых скрюченных деревьев, после бескрайних лугов с травой в рост человека, которые не пересечь и за неделю, после высочайших гор до небес, после миров, где не существовало даже такого основополагающего понятия как твердь под ногами.
Он знал, что до самого вечера, когда многочисленная челядь приводит в порядок внутренние покои, ни кто его не побеспокоит. Ну и ладно, так было даже лучше. Ему не улыбалось встречать бесконечные приветственные делегации своих верных подданных.
Он подошел к резному шкафчику из полированного железного дерева. Живая ткань, укрепленная заклинаниями, податливо откликнулось на его команду. Обманчиво легкая дверца украшенная затейливыми арабесками плавно отворилась в сторону, открывая взору свое довольно любопытное содержание. С нижней полки в его руку полетел пузатый прозрачный флакон с густой янтарной жидкостью.
Ароматный бархатный эликсир нежно заскользил по горлу, наполняя его члены энергией и в то же время сладкой истомой.
Не сумев удержать порыва, эмир подошел к маленькому полированному столику черного дерева. На нем стоял приземистый и довольно большой ларец, матово отбрасывая свет своими лакированными боками. В нем находилось то, ради чего и затевался весь этот трудный и опасный поход.
Эмир обхватил ларец руками и прижался к нему щекой, пальцы его прошлись по его крышке, нежно, словно женщину, лаская гладкую поверхность. Мимолетная торжествующая улыбка коснулась его губ.
Выпрямившись, эмир прикрыл глаза и проделал причудливое, трудное для повторения движение руками. Воздух задрожал и подернулся рябью, словно маревом в знойный день. Столик с ларцом исчезли. Эмир поместил их в безопасное место, откуда достать их мог только он.
Все, теперь спать. Кажется он все сделал правильно.
Не раздеваясь, эмир повалился на мягкие перины и тут же уснул глубоким и спокойным сном.
Почти сразу после того, как он отошел ко сну, в воздухе нарисовался огненный овал из которого вывалился старик в длинном халате, в обширных складках которого путались его худосочные ноги.
- О величайший из великих! - заголосил старик, кулем валясь на колени - о-о-о, о-й... он спит - перешел он на шепот.
Старик подполз к подножию мягкой постели и притих в благоговейном трепете, боясь потревожить сон своего владыки.
- Па-а-па! - раздался тонкий голосок Мункиса.
Эмир беспокойно зашевелился на своих взбитых подушках, его дыхание стало неровным и потеряло свою глубину.
От гнева брови у старика собрались в кучку, морща и без того изборожденный, словно вспаханная земля, лоб. Он ловко схватил за горло несносное существо и от души отвесил ему полновесного щелбана, основательно к тому же придушив беспардонного нарушителя. Глаза Мункиса выпучились, а длинный язык вывалился на бок. Он засучил в воздухе своими тонкими лапками, но поняв тщетность своих попыток, покорно затих.
- Если ты издашь еще хоть один писк, клянусь всеми пророками, я тебя удушу - зашипел на него старик.
- Не стоит этого делать - раздался хриплый со сна голос с высоты ложа.
Старик оглянулся. На него сонными глазами, однако с великой радостью смотрел его повелитель, его друг и соратник.
- Приветствую тебя, друг мой.
- О повелитель, наконец то вы вернулись! Мы так вас ждали, да продлит аллах ваши дни!
- Я тоже очень рад тебя видеть.
- Ну почему, почему же вы не взяли меня с собой, о великий!
- Это предприятие было слишком опасно для тебя, мой друг.
- Тем более, ведь я готов отдать за вас свою жизнь, мой господин.
- Вот поэтому то я тебя и не взял - вздохнул эмир - ты больше нужен был мне здесь, пока я отсутствовал, кроме тебя я не мог ни кому доверить дела империи.
Старик согнулся в глубоком поклоне. Мункис так и висел в его руке, зажатый крепкими старческими пальцами. Старик недоуменно воззрился на него, соображая, что же Мункис делает в его руках, затем небрежно отшвырнул его в сторону.
Гомункулус несколько раз нелепо перевернулся в воздухе, однако затем, невероятно извернувшись, словно кошка приземлился на все четыре лапы и мигом сиганул в приоткрытую дверь.
Эмир добродушно усмехнулся.
- Ну, рассказывай, как обстояли дела в мое отсутствие?
***
Великий и могучий повелитель мира, наместник аллаха на земле, затмевающий солнце днем, вечно сияющий в ночи, благодетель бедных и страждущих - так называли эмира, империя которого привольно раскинулась от самых дальних северных земель, где день сменял ночь лишь раз в году, где стужа сковала землю до самого основания и до тропических лесов Азубанги, где зимы не было вовсе, где аборигены носили на себе из одежды лишь набедренные повязки, а кое где не носили и вовсе ни чего.
- О мой повелитель - склонился в глубоком поклоне старый визирь - столь грандиозная империя сейчас нуждается в вашей твердой руке как ни когда. Новостей много и не все они добрые. Не знаю с чего начать...
Наш северный сосед - этот варвар, император Свалии - строит ледяную стену по всей нашей границе и ни один шпион не может пробраться за нее. Ходят слухи, что он нашел утерянную корону Ледяных варваров - артефакт, позволяющий ему заглянуть за границу времени, на этом фоне возведение столь грандиозного сооружения выглядит очень подозрительно и двусмысленно.
Мои чары почти бессильны, мне пришлось принести в жертву целое стадо отборных белых быков, чтобы только обозреть наши приграничные районы.
Удалось выяснить, что после столь важной находки наш северный сосед отправил послов во все государства, с коими граничит наша империя. Послов не дождались только мы, мой господин.
- Завидная находка - проговорил эмир, выделив из всго потока слов, самые важные - нам же доступны предсказания лишь великого оракула, коими не воспользуешься слишком часто. Давал ли он объяснения по поводу отосланных посольств?
- Вероятно не посчитал нужным, на наши косвенные вопросы он отвечал лишь отговорками, задавать же вопрос напрямую от вашего имени мы посчитали некорректным.
- Но хоть что-то вы узнали?
- Из его прозрачных намеков нам удалось понять, что все посольства были отправлены исключительно в экономических интересах.
- Чушь - ответил эмир, экономические интересы не нуждаются в столь строжайшей тайне.
- Вам виднее, о мой господин.
- На сколько она велика, эта стена? Я хочу сказать стена стене рознь.
- О мой господин, я скорее назвал бы это скальной грядой, к тому же непробиваемой для наших шпионских заклятий. Он перегородил ею всю долину, объединив таким образом между собой два горных кряжа Урейн и Тархоб, на перевалах же выставлена усиленная стража.
- Тревожная весть. Ах старый лис, что же он мог узреть такого, что заставило его строить столь грандиозное сооружение? - задумался эмир - на сколько я понимаю, стена предназначена для обороны, а не для нападения. Ведь мы же не собираемся на них нападать? Или я что-то пропустил?
- О нет, мой господин, у нас с ними довольно натянутые отношения, однако до сего момента они оставались стабильными, столкновений удавалось избегать.
- А что же говорят дипломаты? У нас ведь есть официальное посольство в Свалии?
- Было, мой господин, однако около месяца назад оно было выслано из страны под явно надуманным предлогом, ни кто даже не позаботился придать более менее разумное объяснения причинам депортации.
- Этот вопиющий факт неуважения говорит о том, что причины проявились внезапно. Не нравится мне все это.
Эмир задумчиво ходил по комнате.
- Какие еще "приятные" новости вы приготовили для меня?
- О мой господин тревожные вести идут со всех сторон - старик опустился на колени, склонив голову до самой земли, нервная дрожь охватила его плечи - Шендин и Вер заключили долговременный военный союз.