Тихая, узенькая улочка в частном секторе на окраине этого живописного города, миновав последние одноэтажные кирпичные домики, плавно переходила в такую же тихую, лишь чуть шире, дорожку, выложенную первокласснейшим асфальтом. В свою очередь та, асфальтовая дорога, чёрной полосой пересекала лес, больше похожий на парк; после леса - луг, и, наконец, раздваивалась - и аккуратным чёрным эллипсом окаймляла зелёный островок, внутрь которого вели две дорожки: справа и слева.
Весной и летом, когда всё цветёт и зеленеет, островок приобретает дивную, первозданную красоту природы, и там становится особенно отрадно и привольно. А посередине этого островка, в великолепной пышной зелени садов, утопает роскошный двухэтажный особняк. Это - загородная вилла господина К., того самого медиамагната и друга Андрея Попова. Именно здесь минувшей весной Попов встречался с Генералом.
Основное время всё же вилла пустовала - хозяин почти всегда был занят, и в своей "резиденции" бывал не часто. Зато туда наведывалась его красавица-жена Алиса, дабы отдохнуть от общества, городской суеты да светской шумихи, и иногда, на правах "друга семьи" приезжал Андрей Попов...
В доме было два гаража - обе дорожки вели к гаражным воротам. С одной стороны гараж был наземным, а с другой - подземным. Наземный гараж был широким и просторным, подземный - тесным и мрачным.
В углу подземного гаража стоял большой инструментальный шкаф, ничем не привлекающий внимания непосвящённого человека. Но если приглядеться повнимательнее, можно обнаружить, что полки легко снимаются, а задняя стенка отодвигается...
Если отодвинуть стенку шкафа, мы увидим дверь. Потайная дверь, ни дать, ни взять - каморка Папы Карло. За дверью находилась небольшая комната - без окон, подобная монашьей келье, полностью изолированная от внешнего мира, сообщаясь с ним лишь через стенку инструментального шкафа. Даже сама Алиса о существовании этой комнаты не знала, потому что подземный гараж ей не нравился, и она им никогда не пользовалась. Что же касается хозяина, то его самого не очень-то интересовало, зачем Попову понадобилась та комната. Он слишком дорожил Поповым, чтобы проверять его в таких мелочах, а его просьбу держать язык за зубами воспринял, как само собой разумеющееся. Поскольку он и сам не раз использовал эту комнату в различных деликатных целях - например, в качестве складского помещения для контрабандного товара...
Но на этот раз там находился не склад, а что-то вроде гостиницы. Уже второй месяц, та тёмная келья служила её обитателю единственным пристанищем, и даже родным домом. Ради такого дела, Попов протянул туда кабель для подсоединения к Интернету. Там и коротал свои дни и ночи - за чтеньем книг, блужданьем по "паутине", бренчаньем на старой гитаре, да попытками что-то писать, изложить мысли на бумаге; а то и вовсе за праздной, унылой тоской - человек. Которого, если верить прессе, ищет, люто ненавидит; и хоть презирает его, как ничтожество, но вместе с тем - панически боится, вся Эстония!
Этим загадочным обитателем подземного мира был Черногорский.
Сейчас у него на душе было особенно скверно. Уже не один день он пребывал в мрачном одиночестве, беспросветной тоске и крайнем пессимизме, ощущая почти физическую усталость - от самой жизни.
Ему хотелось поговорить. Даже не важно, с кем - просто хотелось поговорить; о смысле жизни на Земле нашей грешной, о том, почему вообще стоит жить. Потому что он, незаметно для самого себя, буквально в одночасье снова потерял себя, став даже в большей степени беспомощным и зависимым, чем когда-то - например, когда был с Мариной...
Ему хотелось порассуждать о жизни и смерти. Ведь ещё совсем недавно убить человека - казалось ему совершенно чужим и невозможным. Бывали иногда такие мысли, когда кто-то его незаслуженно обижал, и он желал его смерти. Но осуществление таких проектов скрывалось за огромным незримым барьером. А теперь... Теперь вот этими руками отправлено на тот свет с полдюжины землян, а что толку? Стал он сильнее, увереннее, неуязвимее? Уж скорее наоборот. Он ощущал, что физически он снова тает, как свеча, что день ото дня силы его покидают. Да и найти хоть бы в чём-нибудь точку опоры. А то веры нет: верить уже не во что, и некому, уж не тешить же себя детскими мечтами о волшебном "отдалённом будущем", как когда-то все верили в коммунизм. Говорят, надежда умирает последней - а на что надеяться, когда всё существование насквозь пропитано бессмыслицей и условностями, да погоней за псевдоценностями, которые, по большому счёту, ничего не значат. Любовь - а что это такое вообще, это слово такое, которым называют всё, что угодно. Какая может быть любовь, если ты никому не нужен? Если все смотрят только, что с тебя взять?
"Осточертело всё..." - думал Черногорский. - "Ладно, родители, это понятие святое. Но сколько можно - всем своим бытием приносить им только боль, горести и разочарования! Уж пусть лучше будут за меня спокойны. Я за кордоном, работаю, никаких проблем у меня нет. Если нужно, могу деньжат выслать. Кстати, Андрей приедет, надо будет сказать. Что если и держит меня на плаву, так это особенная, нет, даже не злость и не отчаяние, а какая-то внешняя сила, которая подталкивает: надо! Надо - и всё тут! Пусть через пень-колоду, через что угодно, но надо! Как когда-то учил меня Чингисхан, царствие ему небесное. Да ещё этот "фен", чёрт его побери. Но именно эта сыпучая гадость даёт мне то, чего в своей обычной жизни напрочь лишён - оптимизм и уверенность. Пусть кратковременно, пусть субъективно, но именно "фен" помогает родить хорошую мысль. Именно благодаря "фену" я руки на себя накладывать не тороплюсь - уверен, что ещё выкручусь..."
Внезапно его сердце учащённо забилось - он услышал тревожный гул открывающихся автоматических ворот подземного гаража. Тогда он встал из-за стола, и стал ходить по комнате. Всё равно он не мог видеть, кто приехал - его келья была надёжно изолирована звуко- и теплоизоляцией, и начни он бить в барабан - никто бы этого не услышал - ни в доме, ни даже в подземном гараже. Случись у него пожар - сгорела бы вся комната, оставив нетронутыми соседние помещения. Даже звук открывающихся ворот оттуда было трудно определить. Но Черногорский его уже знал наизусть. Он знал, что единственным посетителем этого подземного царства, единственным звеном, связующим его со всем миром, единственным посвящённым в его тайну, был Попов.
Тёмное пространство гаража перечеркнули, подобно лазерным лучам из голливудских блокбастеров, два ярких пучка неонового света автомобильных фар. Загудели закрывающиеся ворота. Вскоре Черногорский услышал металлический скрежет раскрываемого инструментального шкафа. Это значит, Андрей сейчас будет здесь.
-Здорово, братан! - Черногорский подскочил к нему с протянутой рукой, и на его щеках, и постепенно - на всём лице, ещё больше осунувшемся, исхудавшем и помрачневшем от постоянного недоедания, недосыпания, нервных перегрузок и поглощения амфетамина в лошадиных дозах - зардел пунцовый, лихорадочный румянец.
-Что, Миша, всё паришься - с беззлобным юмором спросил Андрей, пожимая Мише руку. - Может, веник берёзовый тебе привезти?
Он шутил, но по его лицу было видно, что ему совершенно не до шуток. Чем-то он был явно озабочен, или даже расстроен. И это "что-то", так или иначе, напрямую касалось именно Черногорского.
-Погоди, не всё сразу, доживём и до веников - засуетился Черногорский. - Доставай фен, давай закинемся! - и его глаза заблестели, засверкали, как у беса или вампира из фильма ужасов.
-Миша, ты что, клина хапнул, что ли? - раздражённо проворчал Андрей. - Закинуться да закинуться! Хоть чуть-чуть меру соблюдай! Я тебе в прошлый раз двадцать "гэ" привозил. Ты что, его ложками жрёшь? Ласты решил задвинуть?
-День на день не приходится - буркнул Черногорский. - Да и вообще, попробуй, поживи вот так - он раздражённо хмыкнул, и скорчил гримасу.
-Ладно, возьми, оживись - Попов достал из кармана маленький пакетик, и протянул его Черногорскому.
-Это что? Граммофон? - торопливо заговорил тот, вертя в руках и рассматривая пакет.
-Мало не будет - махнул рукой Попов.
Черногорский высыпал содержимое пакета на лежавшую на столе карточку-"поляну", и стал ловко орудовать "разводилом", деля порошок на две полоски.
-Оставь себе - сказал Попов.
-Андрюха, а тебе? - разочарованно спросил Черногорский.
-Мне и так хорошо - проворчал тот.
-Да ладно, что ты обижаешься! У меня и так уже крыша едет от этого замкнутого пространства. Как будто в любой момент кто-нибудь придёт сюда, и шкаф подварит!
-Ну уж, не думаю, что тебе тут сильно скучно - сказал Попов, взглянув на экран компьютера. Слева на экране маячила фигурка девушки в бикини. - Вон, по порносайтам лазишь...
-Какое порно, на х-хер мне оно усралось - процедил сквозь зубы Черногорский, резко вдохнув порошок через обломок шариковой ручки, и потирая ноздрю носом. - Это реклама от Сары Барабу. Ты вот сюда посмотри - он показал пальцем на столбцы, занимавшие половину экрана с правой стороны. - Прикольный чат. Сижу, читаю ихний форум - кто что думает по делу о красном "Москвиче". Стебаюсь, свои комментарии вставляю.
-Значит, ты и так в курсе всего - сказал Андрей. - Мне уже нечего тебе объяснять. Так что нечего на зеркало пенять, коли рожа крива. Как ты видишь, звезда Феоктистова закатилась. Ты сам её закатал, вместе со своей дорожкой - Попов повысил голос. - Ни имя, ни лицо, ни документы - ничего тебе не помогло. Что я тебе говорил, когда в больницу к тебе приходил? Ты понял хоть что-нибудь из моих слов? Ты вообще, уяснил хоть что-нибудь в этой жизни?
-И ты теперь туда же - помрачнел Черногорский, и закурил сигарету.
-Хватит строить из себя обиженного! Почему тебе, как маленькому ребёнку, надо по сто раз повторять одни и те же, прописные истины? Какого чёрта ты, как лох, каждый раз идёшь, и наступаешь на одни и те же грабли?
-О чём речь? - не понял он.
-Да всё о том же самом! Я дал тебе новое имя. Дал тебе новое лицо, дал тебе новую жизнь. Дал тебе чистый лист, чтобы ты мог писать всё заново. Что ты сделал, куда ты полез? Ты полез опять в своё прошлое, полез извиняться за него, оправдываться, и кому-то что-то доказывать. На кой чёрт тебе понадобилась эта Наташа? Что тебе от неё было нужно? Ах, да. Доказать ей, что ты не возвращался к Марине, и что ты - не тот, за кого она тебя принимает.
-Я любил эту женщину! - горячо прошептал Черногорский.
-Брось нести чепуху! - властно оборвал Попов, и тоже полез в карман за портсигаром. - Любил он! Видел я всю твою любовь. Возле Марининого подъезда ты всё показал, и всё доказал. Я сам там был, и всё видел.
-И ты считаешь, что это и есть моё настоящее лицо? - выпалил Черногорский.
-Не настоящее, но бывшее, по крайней мере. Настоящее - это то, что ты здесь и сейчас из себя представляешь. А прошлое - его нет, понимаешь? Из прошлого только один выход - в будущее! Идти вперёд, не оглядываясь. А ты же всё время только назад пятишься. А теперь и не удивляйся, что Козлов всё знает. И про Гошину семейку, и про твои детские слабости. И про то, что никакого Феоктистова нет, что это очередная роль клоуна, который Миня-Светик, у которого приветик. На кой чёрт тебе понадобился этот пьяный мудак из Коплей?
-И что теперь? - переполошился Черногорский.
-Что теперь... Наташка Козлову рассказала про тебя всё. Вальтер, или как его там - тоже раскололся. Меня тоже по этим эпизодам таскали. Но долго всё равно верёвочке не виться. Вот и думай, чем обернулась твоя работа над ошибками. Когда у тебя с этим долбанным Гошей проблемы были, я что тебе говорил? Наташу забудь! Это уже всё, проехали, испорченный дубль, битая карта! Вот ты и получил на свою голову, сначала Вальтера, а теперь - и Козлова. Молодец!
-Ты же говорил - Наташка никому ничего не скажет!
-А какой ей резон отрицать очевидное? Зачем ей тебя крыть, кто ты ей такой? У неё муж, ребёнок, на фиг ты ей нужен? Чтобы из-за тебя под статью себя подставлять?
-Как же Козлов на неё вышел? - задумался Черногорский.
-Вот взял, да и вышел! - оборвал Попов. - У него работа такая. А ты ещё, до кучи, за свою детскую фигню поехал разбираться, вот и разобрался, молодец! Козлов уже и в школе побывал, и с родителями твоими поговорил.
-Откуда ж я знал, что этот долбанный Кардяй тоже эту сучку трахал? И что ещё там Бубен нарисуется, и ляпнет слово "светик"?
-Это тебе пусть в форуме скажут. Помощь зала попроси! - усмехнулся Попов, и Черногорский понял, что тот не сердится.
-Ладно - махнул рукой Черногорский. - Сам говоришь, вперёд идти надо. Так что теперь-то...
-А теперь ничего - ответил Попов. - В Эстонии нет врага народа, злейшего, чем ты. Так что весь этот маскарад надо прекращать, и создавать приличную материально-техническую базу. И новую морду, только хирургам на сей раз уже больше попотеть придётся. И документы приличные, на имя гражданина какого-нибудь тридесятого государства, в которое мы тебя прямой наводкой переправим. Отлежишься после операции - и в путь-дорогу. А Черногорскому организуем смерть. Умер он - и всё. Чтоб его больше не искали. Впрочем, все и так в этом уже почти уверены.
-Ладно, всё это разговоры. А как же на деле мне всё это - морда, ксивы, это же всё стоит немеренные бабки!
-А что, у тебя есть проблемы с финансами? Это уже не твои проблемы. Ты, главное, свою работу делай, а о зарплате касса позаботится. Уже сегодня-завтра кончатся твои мытарства, только сейчас придётся тебе ещё разочек окунуться в прошлое. Да не смотри ты на меня так - ты сам за это взялся! Не суйся в ризы, коль не поп. Но уж, раз надел - так отслужи свою обедню до конца.
-Что на сей раз? - с волнением спросил Черногорский, словно боясь говорить дальше.
-Ой, ты сейчас от радости подпрыгнешь. Адреналин в крови зашкалит от такой миссии. Ты играешь в "Дельта-Форс"?
-Ладно, не говори загадками. Завалить кого-нибудь надо, разве не так?
-Ну, даже не кого-нибудь - рассмеялся Попов. - Этих кадров ты давно уже мечтал отправить на тот свет. Такими казнями грозил обоим, что уму непостижимо.
Лицо Черногорского озарилось.
-Рыжая - воскликнул он - и Каспер!
-С привидением ты, Миша, промахнулся - покачал головой Попов. - А насчёт рыжей - в точку попал. По ней давно земля стонет, думаю, сегодня она её с радостью примет. Как думаешь, Миш - заговорщицки усмехнулся Попов. - А второй твой закавычный - это Дима. Который был тогда у этой, как её...
-У Лерки, сучки этой поганой - вставил Черногорский.
-Когда с Зайца расписку содрали, да его и отмудохали, а ты потом с ними по своему разбирался. А теперь этот козёл нам обоим дорогу перешёл. Как его найти - тебе виднее. Я так понял, ты опять Тушканчика пригрел.
-Да без проблем. Тушканчик такой шустрый - в пять секунд его найдёт.
-Ну, а когда землю от грязи очистишь, заберёшь свою капусту - и сразу под скальпель.
-Уж этих-то тварей я щадить не собираюсь - отчеканил Черногорский. - Что рыжую, что пидора того. Сегодня сделаю обоих. Если Тушканчик быстро выцепит того козла. Ну, максимум - завтра.
-Что до рыжей, то скажу сразу. Сегодня в пять она ждёт гостей, бакланить за Чингисхана. Догадываешься, что к чему?
-Что за гости?
-Так, братва одна залётная.
-Хорошо. Сейчас брякну Тушканчику, пусть к вечеру выпасет мне этого шакала. А рыжую, я так понял, вместе с гостями накроем. Камешек в окошко кинуть - и гуд бай!
-Хороший камешек - опять усмехнулся Попов. - Дадим тебе напарника. В Таллинн приедешь - он тебя ждать будет. Что ещё надо?
-Ну, как ты мою поездку в Таллинн представляешь?
-Элементарно. Ты смотрел кино "Депутат Балтики"? Там был артист такой, Николай Черкасов. Сколько тебе лет? - спросил вдруг он.
-Двадцать четыре - опешил Черногорский.
-Вот, и ему тоже было двадцать четыре, когда он играл старого деда. Так что сейчас мы тебе устроим гримёрную. Тут всё есть, ты не волнуйся.
Черногорский вздохнул, закурил новую сигарету.
-Ты пить что-нибудь привёз? У меня кончилось, заколебало уже пить одну воду из-под крана.
-Сейчас - Попов вышел из комнаты, и тут же вернулся с большой бутылкой лимонада и целой стопкой красных коробок для компакт-дисков: то были телефонные карты "Симпель". - На, пей!
Черногорский приложился к бутылке, и почти ополовинил её.
-Ну, хорошо - задумчиво проговорил Попов. - Вот тебе ещё "симпель", звони своему Тушканчику. И вообще, смени все карты. Те твои уже Козлов выпас. Хотя погоди... Как дела закончишь, куда линять намерен?
-Куда скажешь... - простодушно ответил Черногорский. - Лишь бы только не очень далеко. А то все дороги перекроют, туда-то я доеду, в костюме депутата - он усмехнулся. - Сам говоришь, для них для всех я уже умер. А обратно-то как, я сюда ведь не доеду. Давай у Анжелки. Я всё равно там нарисуюсь, не сегодня так завтра. Между "Дельта-Форсом" и скальпелем надо туда зайти...
-Миша, что ты городишь? Куда ты лезешь, какая ещё тебе Анжелка? Мало тебе того, что есть?
-Андрей, мне терять нечего - горько рассмеялся Черногорский. - Так что встретимся мы всё-таки у Анжелки. Ты меня спросил, я тебе ответил.
-Ладно, чёрт с тобой - вздохнул Попов. - Завтра вечером у неё. Там и получишь свою капусту. На начало новой жизни тебе хватит. Ну, а если что, звони мне на запасную. Номер будет вот этот - он показал пальцем на самую нижнюю коробку.
Он досадливо покачал головой, затем, достав из внутреннего кармана "шестьдесят первую" "Нокию", сказал:
-Дурак ты, Мишка. Такой же неисправимый, как и был в свои семнадцать. И всё-таки, завидую я тебе. Как она прекрасна, такая чистая, возвышенная и благородная любовь! Как она врачует душу, нанося на неё бальзам! Как она согревает сердце, потому что любящее сердце всегда горячее, способное растопить хоть вечную мерзлоту, хоть саму Антарктиду. И поэтому, насколько это в наше время редкостно, и, хоть это по-детски просто, но вместе с этим это подвиг! Любить - и ничего не просить взамен! - развдохновенничался вдруг Попов. - А выходит всё наоборот: не любят, только просят. А уж коли вобьют себе в голову, что любят - вообще норовят себе в карман засунуть, лишь бы ветра не унюхал.
Он снял аккумулятор с телефона, вытащил карточку, сломал её пополам и распечатал упаковку новой.
-Что-то ты, Андрюха, вкруг да около елозишь. То о чистой и светлой любви рассуждал, теперь о ревности трактуешь. Впрочем, я догадываюсь, в чём тут дело...
-Что-то многовато ты за других думаешь - огрызнулся Попов. - Ты за себя подумай сначала, а то твой форс может круто боком выйти, как оглобля у медведя!
-Ну, уж меня-то они живым не получат! - оскалился Черногорский. - А твою беду я понял, не дурак. Какая-нибудь девушка опять стала брать на себя слишком много, и соваться в дела, которые её не касаются. Я даже догадываюсь, кто: Жанна!
Попов согласно кивнул, с интересом глядя на Черногорского.
-Ну, и что ты, в таком случае, можешь предложить?
-Смотря, что ей надо, и чем она грозит. Что у неё поперёк тебя имеется?
-Адвокат Терразини, он же и мой, по совместительству.
-Хм, хм... - Черногорский поднял глаза к потолку, словно на нём было что-то написано. - А ему самому какой интерес? С кем ему выгоднее дело иметь - с ней, или с тобой? И вообще, если уж на то пошло. С ней его связывают узы былой дружбы с её папашей. А папаша этот кто? Уже давно никто. И даже братик. Он дяде Лёше очень нужен?
-Ну, и зачем ты мне всё это говоришь? - разочарованно вздохнул Попов.
-Погоди, погоди, я недосказал! - торопливо ответил Черногорский, и снова приложился к лимонаду. - У Жанны с этим Терразини что против тебя? Какие козыри? Дядя Лёша, я так понял, гнёт на то, что ты вообще тут не при делах. Ну, а Жанна тут при чём?
-А ты сам как думаешь? - парировал Попов. - Раз уж тебя это так интересует!
-Догадываюсь. Она что-то вроде посредницы. Между тобой, дядей Лёшей, и... и... - Черногорский запнулся, словно оборвалась нить его мыслей.
-Правильно мыслишь - одобрительно усмехнулся Попов. - А мне в этих делах посредники больше не требуются. Что ты на это скажешь?
-Что, что... Убрать её надо оттуда - крякнул Черногорский.
-Нет, вот валить её как раз не надо - урезонил его Попов. - А то тебе волю дай, так ты всех подряд валить начнёшь.
-Зачем валить? Организуем её хор-рошую подлянку! - обрадовался Черногорский. - Дай-ка мне её расклад, чем она крыть тебя собралась.
-Элементарно - развёл руками Попов. - Она мне его и подогнала, сама же ему за это и халяву подогнала. Пошла на работу, на компьютере кнопочки понажимала. И вся фирма, которой заведовали её муженёк с компаньоном, ушла налево. Муженька посадили, у компаньона с крышей проблемы. Вот, собственно, и всё.
-Так это её проблемы - загоготал Черногорский. - Причём здесь ты, вообще?
-Притом, что её папа с братиком могут случайно о чём-то узнать, что тут не теперешний Жанночкин муж постарался, а бывший. И насчёт Третьякова я, мягко говоря, сомневаюсь - чью сторону он примет в этом случае.
-Ну, если бы ты сомневался в Третьякове - усмехнулся Черногорский - ты бы нашёл себе другого Терразини. А что до Жанночки, то подкинем мы ей золотую рыбку. Пусть и папа знает, и братик, и муженёк, чьих это рук дело. Почему фирма ушла налево. Надо только танкиста найти, но это уже ваши с Терразини проблемы. Кого он сунет на своё место. А легенду я тебе прямо хоть сейчас выдам. Итак, Жанночке понадобился адвокат - театрально воскликнул Черногорский, щёлкнув пальцами, и подняв указательный палец кверху. - И пошла она к мистеру Икс, и подогнала ему вот эту вот халяву. А мистер Икс - это и есть тот самый танкист. Пусть синьор Терразини подумает, кого ему надо утопить!
Попов стоял, смотрел на Черногорского, и снисходительно улыбался.
-Теперь, господа присяжные, давайте рассмотрим, зачем мадам Жанне понадобился адвокат. Чтобы срочно от чего-нибудь отмазаться. Теперь необходимо уточнить, от чего её отмазал наш загадочный Мистер Икс. Вот помнишь, ты говорил, что благоверный её полгода где-то путешествовал? Теперь давайте представим следующее. В этот самый промежуток времени наша народная героиня вдруг взяла, да и родила. Причём её отродье оказалось явно не от мужа, а как поют блестящие девушки - сын недолгой любви. Ну, не обязательно аргентинец. Например, мулат, или лицо кавказской национальности, вдобавок ещё и инфицированное ВИЧ-ем.
Черногорский даже вошёл в азарт - он обожал придумывать такие "детективообразные" истории, и разрабатывать подобные сценарии. Он опять прихлебнул лимонада, и, с жаром, продолжал:
-Естественно, увидев своё дитё, она обалдела. Ей бы взять, да попросту от него отказаться, а она сгоряча возьми его, да и убей! Ну, а потом, когда жареные петухи целыми табунами задницу клюют, там уже не только мистер Икс - там уже мистер Фикс понадобится!
-Да, мрачно ты её - задумался Попов. - Но что ж, вполне реально. Такую бодягу сфабриковать, как два пальца. Благо дело, алкашки-наркашки такое творят каждый день. Так что я эту идейку Лёшке подкину, пусть намекнёт Жанночке, что не женское это дело. А не поймёт - придётся твой мультфильм воплощать в уголовное дело. Ладно, пошли наверх, депутат Балтики. Там тебя ждёт гримёр с телевидения.
Через час с зелёного островка в направлении города направились две машины: красный "Москвич", и тёмно-синий "Фиат". И лишь покинув пределы окрестностей Пярну, они разделились. "Фиат" ехал по скоростному шоссе, магистрали общеевропейского значения, где через каждые несколько километров стояли полицейские, и проверяли все машины подряд, а "Москвич" поехал окольными дорогами. В распоряжении Черногорского оставался целый день.
На одной из дорог, когда до Таллинна оставалось не больше сорока километров, возле придорожной гамбургерной будки, ему повстречалась патрульная полицейская машина. Те, увидев "Москвич", сразу встрепенулись - стали сверять номера, разглядывать лицо водителя - и тут же расслабились, и продолжали преспокойно пить кофе с гамбургерами. Наверное, это занятие им казалось больше по душе, чем бессмысленная беседа с седоусым дедулей в клетчатой кепке и с "Беломориной" в зубах - именно так выглядел водитель красного "Москвича", не спеша катившего по гравийной просёлочной дороге, и поднимавшего за собой белые клубы пыли.
Уж что такое женская подлость, и какой она бывает - вот это Черногорский уяснил с ранней юности. И даже сейчас, в свои двадцать четыре, хоть в плане обращения с женщинами он так и чувствовал себя совершенно не в своей тарелке, как тринадцатилетний пацан, но зато на обман и на подлости со стороны прекрасного пола, чутьё его никогда не подводило. И первые уроки того, что такое женщина, в шекспировском понимании этого термина, и чего от неё можно ожидать - он заполучил уже давно. Задолго до того, как вообще, впервые в жизни, взял руку девушки в свою. А уж чего стоит женская подлость и коварство, так это юный Миша впервые увидел благодаря своей первой любви Полине, да своему приятелю Андрею Попову, которому в своё время выпало "счастье", в лице Светы Гореловой, падчерицы Чингисхана. Или попросту - рыжей...
Я, Феоктистов Михаил Порфирьевич
Или, если же вам так угодно - Черногорский. Но всё же я предпочёл бы именоваться именно так - Михаил Феоктистов, Миша. Это, может быть, для кого-нибудь я называюсь Черногорским, Беломорским, или каким-нибудь Голубореченским или Зеленополянским. За глаза пусть хоть горшком зовут, только в печку не ставят. А я - Миша! Хоть порой и приходилось мне бывать в личине какого-то Вениамина, безликого и никчемного дурачка, подобно тому, как горячий советский патриот Максим Максимович Исаев был в то же время оголтелым нацистом, штандартен-фюрером СС фон Штирлицем. С той лишь разницей, что Штирлиц знал, кто и зачем его послал - его послала Родина. Возможно, и меня послал кто-то извне - Всевышний, или Сатана, отправил меня сюда, в чужой мне мир, где правят бал подлость, наглость и безрассудство, а мерилом всего являются сила, власть и деньги. Но каково же моё предназначение в этом мире, почему мне была уготована роль жалкого ничтожества, именуемого Черногорским? Зачем я столько лет так старательно исполнял эту тяжкую, незавидную, уничижительную роль?
Но в то время, о котором сейчас пойдёт речь, я считал, что эта роль - этап давно и безвозвратно пройденный. Что всё то, что творилось со мной в школе - просто издержки детства. Какие-то, чисто детские, проблемы, детские болезни, детские комплексы, из которых я попросту вырос, и стал самим собой, то есть Михаилом Феоктистовым. А какой-то Черногорский Веня-Миня - тот остался в прошлом. В чужом прошлом, в беспутном, неразумном детстве, чем всё уже и сказано.
... В девяносто втором году я окончил ПТУ, пошёл работать. И, наверное, как и все на свете семнадцатилетние, я возомнил себя совершенно взрослым, самостоятельным, независимым, эдаким матёрым волком. Мне, например, льстило то, что на работе мужики мне наливали наравне с собой, и что я так же бойко мог с ними дебатировать в "курилке" на извечные темы - политика, работа, юмор. Как я уже с гордостью упоминал, я с большим энтузиазмом посещал "качалку", физически был в отличной форме, и мои успехи в тягании металла придавали мне самоуважения, ощущения своей силы. Я - мужик! Настоящий, крепкий, рабочий, серьёзный, эрудированный, уважающий себя, достойный уважения и заслуживающий признания. Это потом уже я понял, что не выдержал испытания на прочность, не сдал свой жизненный "экзамен" на "аттестат зрелости", а пока...
Лето 1992 г. - осень 1993 г.
... К Андрею я заходил часто - можно сказать, почти каждый день. Бывало, оставался у него ночевать - если, например, засидимся до полуночи за видео, компьютером или музицированием, а то и просто - за чаем или за пивом. И вот однажды вечером я, по своему обыкновению, зашёл к нему.
-Проходи, знакомься - пригласил меня Андрей.
Я снял куртку, старый свитер, и прошёл к нему в комнату. В комнате на диване сидели две девчонки, лет пятнадцати-шестнадцати. Я слегка удивился, хоть и старался ничем не подавать виду. Просто с Андреем я привык видеть девушек совсем другого сорта.
-Добрый вечер - сказал я, стараясь показать себя культурным и вежливым, как и положено взрослому, знающему себе цену, мужику. Но всё же, в присутствии этих молодых девчонок, я испытал такую же робость, такое же стеснение, какое всегда овладевало мной в присутствии прекрасного пола.
-Ага - не открывая рта, сказала одна из них, мельком взглянув в мою сторону. Она была чуть ниже меня, слегка полновата, но фигура у неё была ещё угловатой, и совсем ещё детской. Не замечалось никаких из тех характерных признаков, что отличают женщину от девочки-подростка. Зато признаки последней были налицо, а если уж точнее - то на лице: даже неумело наложенный макияж не мог скрыть пресловутых подростковых "хотимчиков", доставляющих своим хозяевам массу хлопот. Что ещё сразу бросалось в глаза - это её пышные, огненно-рыжие, вьющиеся волосы, и её броская одежда. Честно говоря, мне её наряд показался совершенно безвкусным, но всё же я не мог не заметить, что все его составляющие пестрят товарными знаками ведущих мировых фирм, и, безусловно, стоят немалых денег. Хотя это всё могло быть и заурядной подделкой, кустарной липой китайского производства, но уже даже из этой мелочи я сделал некоторые выводы, с которыми, однако же, не слишком торопился. Мало ли, что на самом деле может прятаться за этой ширмой...
-Здрассь - равнодушно ответила вторая. Совершенно бесцветная, невзрачная, худенькая темноволосая девчонка. Она была одета в тёртые джинсы и бесформенный, стиранный светло-коричневый свитер, и стрижена была "под мальчишку". Наверняка её рыжая подруга просто таскает с собой за компанию, чтобы на фоне этой "серой мышки" выглядеть более эффектно.
-Меня Миша зовут - сказал я, хотя чувствовал, что это даже лишнее. Просто формальное соблюдение правил вежливости. Их же вовсе и не интересовало, как меня зовут. Рыжая сидела, с барским видом, явно чего-то ожидая. Как будто здесь ей кто-то чего-то должен, и она пришла, дабы заполучить свой долг. Вторая сидела с отсутствующим лицом, равнодушно наблюдая за происходящим.
Рыжая повернула голову в мою сторону, смерила меня с ног до головы высокомерным взглядом - ах, кто это посмел её потревожить! - как будто за ней стояли два десятка вооружённых спецназовцев, и она собиралась вот-вот дать им команду открыть по мне огонь.
-Светлана - лениво произнесла она, и вновь брезгливо отвернулась. Её подруга тоже представилась, но я её даже и не расслышал.
-Очень приятно - сказал я, слегка поклонившись. Те не ответили, даже, как говорится, ухом не повели. Я сел в кресло.
-Это Миша, мой старый друг - представил меня Андрей. - Вместе работали, играли, тусовались...
-На блядки ходили - презрительно бросила Светка.
-У кого чего болит, тот про то и говорит - я обернул её реплику в шутку.
-Слушай, ты ващще - злобно проворчала она, повысив тон, и уставив на меня глаза, сверкающие гневной желчью.
-Ладно, люди, чего ссориться - Андрей взял на себя роль миротворца. - Я понимаю: всем скучно, вы видите друг друга впервые, не знаете, с чего начать...
-Это ты всегда его так учишь? - перебила его Светка. - Как себя вести, где что говорить?
"Видать, тебя этому до сих пор не научили" - хотел сказать я, но сдержал себя. К чему устраивать скандал в гостях у друга?
-Все мы друг у друга чему-то учимся - миролюбиво ответил Андрей. - Заметьте, кстати: умные учатся на чужих ошибках, а дураки - на своих. Из этого вывод: умные учатся у дураков.
-Век живи - век учись, всё равно дураком помрёшь - вздохнул я.
-Что-то мрачная какая-то у нас пошла дискуссия - сказал Андрей. - Может, Миша, сыграешь что-нибудь? - он, прищурившись, кивнул в сторону висевшей на гвозде гитары.
-А ты чего, ещё и играть можешь? - лениво потянулась Светка, и достала из сумочки сигареты "Салем".
-Оцените - сказал я, снял гитару и начал её настраивать. - Какие у наших милых дам музыкальные вкусы? - шутливо поинтересовался я, подстраивая колки. - Концерт-то ведь по заявкам!
-Сыграй "Сектор Газа" - небрежно хмыкнула Светка.
Я сыграл им "Вечером на лавочке", при этом кривляясь и передразнивая персонажей песни, чтобы как-то развеселить, приподнять общее настроение. Андрей меня поддерживал, подпевая, посмеиваясь и бросая всяческие комментарии. Девчонки же никак не реагировали.
-Ну, как? - спросил Андрей, когда я закончил петь.
-Ничего - вздёрнула носом Светка.
-Нормально - добавила её подруга.
-Ну, а теперь, специально для наших прекрасных дам, песня из репертуара Владимира Высоцкого! - сказал я, и запел его знаменитую "Лирическую".
"Здесь лапы у елей дрожат на весу,
И птицы щебечут тревожно.
Живёшь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно..."
-Да ну, бред какой-то, такая голимая муть, хватит выть, и так тошно! - с отвращением перебила меня Светка, и этого я уже просто не вытерпел.
-Ну, зачем перебивать человека? - укорил её Андрей. - Он же старается, для вас поёт, а ты его так оскорбляешь.
-А кому такое пение надо? Как псина голодная на луну воет! Петь надо так, чтоб весело было, а от его нытья уши заткнуть хочется.
-Вообще-то я не шут гороховый, и пришёл сюда не затем, чтобы публику потешать - сказал я, повесил гитару и взглянул на часы. - Андрюха, мне вообще-то пора. Пошёл я - и я вышел в коридор. - Пока - кивнул я девчонкам, уже в дверях комнаты.
Я нахлобучил куртку, надел ботинки. Тут в коридор вышел Андрей.
-Пошли, в подъезде покурим - сказал он.
Я не курил. Он же закурил, глубоко затянулся, и, выпустив дым в окошко, сказал:
-Ты только, Миш, не бери близко к сердцу. Это всё мелочи.
-Да мне-то что? - равнодушно переспросил я. - Мне с ними детей не крестить, только клоунов пусть ищут где-нибудь в другом месте.
-Да что ты обижаешься? Пойми: ты для неё чужой человек. Она тебя совсем не знает, вот и скалится. Когда я сам с ней первый день знаком был, мы вообще чуть не подрались. Потом уже само собой так получилось. Ладно, это всё ерунда - он махнул рукой.
-Кто они такие хоть, откуда? - с нотками пренебрежения спросил я. - Честно говоря, на тебя не похоже.
-Что на меня не похоже? А что, все мои подруги должны быть, как близнецы-сёстры? Светка - это моя девушка, я тебе кое-что уже рассказывал. А это Дашка, её подруга. И не надо сразу дуться, говорю же тебе, на Светку не обижайся. У неё просто в жизни всё так по левому, везде, со всеми проблемы. Что, у тебя, что ли, всегда со всеми всё в порядке? Ну, вот, поэтому у неё такая защитная реакция на всех. Просто ты ещё ничего не знаешь.
-А что я такого должен знать? - усмехнулся я. - На что мне обижаться? На обиженных говно возят. Но всё равно неприятно. Ну, не нравится - так и скажи, насильно же мил не будешь. Но зачем сразу вставать в позу?
-Ладно, Миша, за пять минут это всё не объяснишь - вздохнул Андрей. - Потом посидим, обсудим.
Тут открылась дверь квартиры, и из неё выглянула та самая Даша - её имя я узнал только от Андрея.
-Светка спрашивает: ты скоро? - недовольным голосом сказала она, и мне от этого стало противно.
-Давай, пока - я пожал руку Андрею, и пешком отправился вниз. Стоять на этой лестничной площадке мне стало просто невмоготу.
После этой незатейливой истории, мы с Андреем стали видеться гораздо реже. Он всё больше пропадал то у Светы, то со Светой, и застать его дома было трудно. Но, когда мне удавалось всё же с ним встретиться, я замечал, что он странно переменился. Все разговоры у него, так или иначе, сводились к этой Свете, к тому, как они прекрасно проводят время, хотя я в этих вдохновенных рассказах ничего такого особенного не находил. Это было бы более закономерно услышать из уст какого-нибудь старшеклассника, нежели от такого искушённого донжуана, как Андрей. Ещё я был наслышан всяческих душещипательных историй о том, как этому юному созданию трудно живётся на свете, как ей всю жизнь приходится вести схватку со всем окружающим миром. И мама-то у неё психически больная, всё время осложняет жизнь бедной дочери, и папы-то у неё нет, как такового. Зато есть отчим, которого она тихо ненавидит, и который сам по себе тип весьма подозрительный, себе на уме - впрочем, такая репутация была и у самого Андрея, ещё со времён "профтеха". И все друзья-подруги у многострадальной Светочки были не те, все только за её счёт хотели повеселиться, и всё время "подставляли" её, да предавали. И в личной жизни она была глубоко несчастна, пока не встретила его, Андрея. Всё это драматичное Светино жизнеописание, под стать сказкам о Золушке или о падчерице из "Морозко", довершала страшная повесть о групповом изнасиловании, подстроенном какой-то её близкой подругой, которая её "продала". Что же было самое удивительное - так это то, что сам Андрей во всё это верил, судя по серьёзности тона и тяжеловесным эпитетам, какими он украшал своё мелодраматическое повествование о нелёгкой судьбе девушки. Мне же эта вся "мыльная опера", достойная пера Бернардо Гимараэша, однако, не внушала особого доверия, особенно та "страшная повесть". Уж больно нелогичными мне казались составляющие этой мелодрамы. Невинная юная девственница, зверская групповуха - и тот незатейливый факт, что в одной постели с Андреем она оказалась уже в первый день знакомства.
Однако лично меня это нисколько не затрагивало, пока не начались приключения несколько иного рода.
К тому времени у нас сложился более-менее постоянный круг общения, основной "костяк", или "ядро" которого составляли, помимо нас с Андреем, ещё Олег Кузьмин, Вадим Зайцев, а чуть позже присоединился ещё и Жорж Орлов - вообще-то звали его Георгием, но все называли Жорж, или Граф, или, в шутку - графин. Все мы в своё время учились в одном и том же училище, но пожалуй, главной особенностью было ещё одно. Что и Олег - "Громкоговоритель", как его прозвали в честь группы "Динамик" Владимира Кузьмина, и Вадим - "Заяц", тоже когда-то гуляли с этой самой Светкой. Собирались чаще всего во дворе, или на квартире у кого-нибудь. Я же предпочитал приходить тогда, когда её не было.
И вот однажды я опять зашёл к Андрею - по своему обыкновению, вечером, после спортзала. Он был дома, весь его вид выдавал странную напряжённость, необычное волнение, и скверное расположение духа. У него сидели Олег и Вадим. Судя по стоявшим под столом пустым бутылкам, они, что называется, соображали на троих.
Я поздоровался со всеми. Вадим и Олег тоже были понурые. В их беспорядочном обмене фразами то и дело проскакивали словечки из "новомодного", "молодёжного" лексикона, вроде "кидалово", "подстава", "переводят стрелки", "разводят", "берут на понт", и то, что всё это уже "во, где сидит".
-Чего у вас там за запары? - спросил я.
-Ой, Мишка, мы и так задолбались со всей этой фигнёй, не хочу говорить об этом. Лучше сыграй что-нибудь - сказал Андрей.
Я взял гитару, и запел что-то из репертуара Цоя. Тут зазвонил телефон.
-Тихо всем! - скомандовал Вадим, и подошёл к телефону. - Да... Я слушаю... Нет, не Андрей. Он здесь не живёт. Не знаю такого, я снимаю квартиру. Не знаю, кто. Я спрошу у хозяйки. Она сама сюда приедет. А я откуда знаю, она мне не докладалась. В общем, никакого Андрея здесь нет, и больше не беспокойте, или я полицию вызову.
Вадим положил трубку.
-Опять эти придурки. Грозятся сюда приехать, тебя искать. Ещё какого-то Гарика приплели.
-Гарик - это хачик, в центре точки держит - пояснил Олег. - У моего дядьки там тоже склады есть, я с ним могу насчёт Гарика потолковать. По-моему, Гарик не станет такой дурью маяться.
-Пойми ты, звезда эстрады - возразил Вадим - не Гарик сам, так его кенты. Их здорово кинули, втюхнули им целую кучу фуфла. И вот этот гаврик - он кивнул на Андрея - об этом знал.
-Во-первых, это фуфло толкали только малолеткам. И мелким барыгам, чтобы шмаль бодяжить, которую они малолеткам сдают. И они об этом были предупреждены, что это - бодяга, их никто не разводил. Я же говорю, это Тофик постарался. Небось, себе весь товар зажилил, а дрянь вот эту старшим сунул, и сплавил всё теперь на меня - быстро, возбуждённо, говорил Андрей. - Я предлагаю, уже сколько раз: давайте отловим этого Тофика, тряхнём его, как следует...
-Да успокойся ты с этим своим Тофиком! - раздражённо бросил Олег. - Он - никто, ноль, пешка последняя. И ему такие шутки шутить, может дорого стоить.
Он достал из пакета, лежавшего на диване, очередную бутылку вина.
-Если он к старшим сунется, и им ещё что-то покажет - он открутил винтовую пробку, отхлебнул сам, и протянул Вадиму. - Его ж самого за яйца повесят, и слушать его никто не будет! Так что за Тофика нечего даже говорить. Тофик сидит на попе ровно. Там люди покруче тусуют - или Макс, или Свен.
-Сомневаюсь - вставил реплику Андрей. - Я ни с тем, ни с этим не общался, а на них это могло выйти только через Тофика - и он тоже прихлебнул вина.
-Ты не общался - ответил Вадим - а кто-то общался. Не будем уточнять, кто. Я тебе уже сто раз это объяснял.
-Чего ты бесишься? - Андрея что-то явно задело за живое, и я понял, что упомянутое Вадимом инкогнито есть не кто иная, как сама Светка. - Ну, сам подумай: ей-то это всё на кой?
-Об этом ты лучше спроси у неё.
Опять зазвонил телефон. Вадим снял трубку.
-Да... Я слушаю... Панама, иди, тебя мать.
Андрей что-то пробурчал себе под нос, и взял трубку.
-Да, мама... Да не волнуйся, со мной всё в порядке... Они совсем другого Андрея ищут... Я с ними гусей не пас, веников не вязал, и нам делить просто нечего. У меня вообще другие заботы, я жениться собираюсь. Зачем мне приключения?... Правильно, так и продолжай в том же духе. Стой на своём. ... Вот видишь - так даже лучше будет, пусть поживёт у бабушки. Моя невеста тоже сейчас у родных в деревне. Ну, счастливо тебе. Ни за что не беспокойся. Целую...
-Слышь, Динамыч! - сказал Вадим Олегу. - Сходи, купи сигарет, заодно проверь: пасёт здесь кто, или нет.
-Делать тебе нечего - пробурчал Олег, поднимаясь с дивана.
Когда Олег вышел, Вадим спросил меня:
-Миша, ты драться умеешь?
-Ты чего, Заяц, с головой поссорился? - ответил за меня Андрей. - Его-то куда, в эту беду? Он тут вообще не в курсах, и не при делах.
-Зато здоровый - вон, какие банки! Или что - нам вдвоём отбиваться? Вместе попрём, стенка на стенку!
-Причём тут его банки - отмахнулся Андрей.
Я сидел на стуле, не зная, что и сказать. Всё это время, они втроём бурно обсуждали свою проблему - причём смаковали всё вкруг да около, и никто не предлагал никакого пути решения. Меня же не только не вводили в курс дела, но даже и не обращали на меня внимания. О том, что это за беда у Андрея, мне оставалось лишь догадываться.
Вадим вздохнул, выругался себе под нос, отхлебнул вина, после чего включил магнитофон - популярную тогда "Подводную Лодку" группы "U-96".
Вскоре вернулся Олег - принёс четыре пачки "Бонда" и одну круглую коробку сигарет "John Player Special", которые курил Андрей.
-Панама, дай ещё на выпивку, последняя бутылка - сказал Олег, прихлебнув вина.
-Чего там - кивнул головой Вадим.
-Да всё те же хмыри на белом "Датсуне". Двое в машине, у Полинкиного подъезда сидят, шмаль курят. И один по двору шляется, туда-сюда ходит. За мной ходил, пас - "Дай закурить!". Потом к машине побежал, я уже в подъезд вошёл.
-Шнырь ихний - деловито отметил Андрей - Побежал у пацанов "цэ-у" спрашивать: что ему делать.
-Какое "це-у", они драки хотят! - заявил Вадим. - Вот пойдёшь за магарычем если, они тебя трое и встретят. Короче, слушайте сюда. Сейчас выходим все вместе. Ты, Кузькин, берёшь электрошок. Ты, Миша - газ, а я - чаки. Они подойдут, сначала будем вежливо с ними беседовать, а как будет шухер, я сразу даю сигнал, и каждый берёт по одному. Сигнал такой: я выплюну хабарик слева от того, кого беру на себя.
-Да ну тебя в баню с твоими приключениями! - рассердился Олег. - Ну, отпинаем мы их, ну, испортим им внешность. А через полчаса они сюда уже с бригадой приедут.
-Чего ты на измену садишься, какая у них бригада? Это голимая шушера, гопота фуфлыжная, ходят, с жиру бесятся...
-Какая, какая. Обыкновенная бригада, на которую вот эта гопота бегает, шустрит. Что, они сами, что ли, будут здесь торчать и дурью маяться? Правильно, молодых послали. Не Свен же будет по подъездам шастать, и не Гарик.
-Тогда скажи, какого чёрта мы тут все эти дни торчим? Если там такая крутизна, нашего Панаму давно б уже выцепили, и самого со шмалью разбодяжили.
-А откуда они знают - может, его и в натуре тут нет! Зачем им врываться в квартиру ни за хрен собачий? Чтоб на ментов ещё нарваться, да попытку ограбления схлопотать? Вот их "шахи" и ходят, пасут. Вдруг здесь Панама нарисуется.
-А чего они тогда на седьмой этаж не ходят? Знают, что Света уехала, значит, Панама должен быть здесь. Или сердитого папы боятся? - всё не унимался Вадим.
-Откуда они вообще знать что-то могут? - опять встрял Андрей. - Про Свету, про наши с ней отношения, про папу её...
-Да хватит тебе! - разозлился Вадим. - Уж если ты ей так доверяешь... Вчера, вон, она звонила, ты вообще молчал в тряпочку, всё: как у тебя, как отдыхается, люблю до безумия, жду, не дождусь! Нет, чтоб сказать...
-А что, мне ещё и её в это втравливать? - перебил его Андрей. - Женщин надо беречь!
-Конечно - передразнил Вадим. - Светик так тебя любит, так за тебя беспокоится! Да был бы ты ей не до фени, она б сразу своему папаше леща за тебя кинула. А ты знаешь, кто её отчим?
-Да хоть сам Папа Римский! Мне какое дело? Я со Светой встречаюсь, а не с её отчимом.
-Ни фига себе - чего! - передёрнул Вадик. - А то, что дядя Сёма твою вот эту заморочку решил бы в пять секунд.
-Причём здесь её отчим? - Андрей всё стоял на своём. - Что, без них никак? Обязательно надо Светку дёргать, или её семью?
-Это же твоя семья - саркастично усмехнулся Вадим, и прихлебнул вина.
-И перед ними теперь надо выставлять... - продолжал Андрей.
-Ладно, хорош вам орать - огрызнулся Олег. - Ты, Панама, всё равно никого не слушаешь, всё стоишь на своём, вот и стой. Ты, Заяц, как хочешь, а мне здесь целыми днями торчать надоело. Короче, я пошёл. Полезут - пошлю всех на хрен. Драться - так драться, набьют морду - да и чёрт с ними. Только не забывай, что вон там ещё Полина, и в твои эти басни по телефону не очень-то и верят.
При упоминании о Полине у меня бешено заколотилось сердце. Какое отношение может Полина иметь вообще к этим идиотским разборкам?
-Ладно, пацаны, я вижу, вы все уже задолбались - вздохнул Андрей, распечатывая круглую коробку сигарет. - Кстати, раз вы все такие знатоки криминального мира. Отгадайте загадку. Жил-был один большой-большой криминальный авторитет. Крутой был дядя. Ему дань платили не только по его стране, но и с двух соседних. А держал он нехило. Киднэпингом промышлял до кучи. Под ним ходили не только бизнесмены, миллионеры, но и представители власти. Короче, государство в государстве создал. От него, кстати, и пошла традиция у крутых - ездить на чёрных "Мерседесах".
-Дядя Сёма - прыснул Вадим.
-И подручные у этого "крёстного папы" были ему под стать. Один из них челночным рэкетом промышлял, на дороге между главными городами страны. Второй занимался психологической обработкой потенциальных жертв и исполнителей. Массовый гипноз, программирование сознания, ну и всё такое, в этом духе. Ну, а третий был у него вроде как начальник службы безопасности. Вооружён был неслабо: и огнестрельного оружия у него было предостаточно, ещё и бактериологическое имелось. Он же обеспечивал быстрое перемещение ударных сил этой мафии из одного региона в другой. Ну, а сам крёстный папа был человек с утончённой натурой. Конный спорт любил, вообще к лошадям относился с большим почтением. Ценил искусство, архитектуру, красивых женщин. А сгубило его то, что в отличие от своего нью-йоркского коллеги, Дона Корлеоне, он под конец жизни решил заняться наркотиками. И умер, и его империя рухнула, поскольку не успел он подобрать себе достойного преемника. Вот вам загадка. Кто этот босс, кто его подручные? Вы всех их знаете, это были очень известные личности. Так что не парьтесь, а отгадайте эту загадку. А мы сейчас все уедем отсюда.
-Ну вот. Приплыли - удивился Олег. - Андрюха, мой тебе совет: ложись-ка ты спать. Ладно, я ещё пару дней здесь потусуюсь, пусть только Мишка сходит, организует нам бухла.
-Потом бухать будем. А пока пусть Мишка что-нибудь другое нам организует. Если, конечно тётя Люба дома, а не в Рапла.
Он подошёл к телефону, набрал номер.
-Алё... А, здравствуйте, Семён Ильич! Сейчас к Вам Мишка приедет, Вы его видели. Дайте ему, пожалуйста, ключи от моей "девятки", и документы тоже. Только полчаса? Ну, мы успеем.
Андрей положил трубку, и обратился уже ко мне.
-В общем, Миша. Съезди к Светке, возьми мою "девятку", и пригони её сюда.
-А если менты? Я ведь только учусь на права...
-На, мои возьми.
-Круто он на тебя похож - усмехнулись Олег с Вадимом.
-Ты на фотографию посмотри - Андрей протянул ему права. - Я тут на Мишку больше похож, чем на себя самого. Главное - "прича" как у него.
На фотографии красовалось изящное, невинное лицо отрока с бритой макушкой и совершенно недетским, тяжёлым взглядом. Без сомнений, фотография была сделана сразу после освобождения из колонии.
-Мы думали, ты Панама, а ты Гамлет, оказывается - усмехнулся я.
-Ты, Мишка, так на мой вопрос и не ответил - так же шутливо ответил Андрей. - Кто этот папа мафии, и кто эти его подручные.
-Съезди, спроси у дяди Сёмы - съязвил Вадим. - Он, наверное, должен знать.
-Да дался тебе этот Сёма! - опять огрызнулся Олег.
-Чего вы за тех дебилов гоняете? - рассмеялся Андрей. - Ну, сидят они там у себя в "Датсуне", двое друг на друга онанируют, третий выхлопную трубу сосёт и балдеет. Да и шут с ними. Что они, такие крутые? Давай, Мишка, звони, заказывай себе такси, через полчаса Ильича уже не будет.
Я взял трубку, набрал номер...
Через несколько минут снова раздался звонок. Трубку, как всегда, взял Вадим.