И, не дожидаясь ответа, запустил ухоженную смуглую руку в мешочек с костями.
- Аристократ, - довольно объявил он...
***
- У хозяина родился сын!
Эта радостная весть вскоре облетела всю провинцию Еще бы! Наследник! Единственный и долгожданный ребенок. А значит, род не умрет вместе со стареющим графом...
- Да еще поздний ребенок! - Темноволосый самодовольно улыбался, предвкушая триумф. - Эта душа определенно будет моей!
- Подожди радоваться, - и тонкая бледно-белая рука выбросила на стол кость. Темноволосый стал мрачнее тучи.
- Страдания? - От презрения ноздри его вздымались.
- И заметь - физические и душевные сразу...
***
Граф сидел у постели больного сына и с трудом верил в случившееся. Упасть с коня, да еще так неудачно!
В полузабытье ребенок время от времени стонал.
"Ну, хотя бы живой" - цеплялся мыслями за хоть какой-то луч надежды отец. Он старался не опускать взгляд ниже пояса. Но перед глазами всё равно были раздробленные кости ног сына.
***
- Твой ход.
- Не торопи.
Брюнет в задумчивости измерял комнату шагами. Наконец, ему что-то пришло в голову. Он хитро прищурился и, вынув из-за пазухи очередную кость, бросил ее на стол.
- Отчаяние?
- Вот именно!..
***
- Скажите, доктор, он будет ходить? - старый граф с волнением смотрел на известного профессора, выписанного из столицы. Кости не срастались вот уже несколько месяцев.
- Ходить будет, - голос профессора был мрачен. - Но вот ноги больше расти не будут: врожденное заболевание костей.
***
- Ничего, отчаяние затяжным не бывает.
- Смотря, какое отчаяние. Твой ход.
- Вдохновение! Да-да, пусть он обретет забвение в творчестве!..
***
Мольберт установили так, чтобы можно было писать полулежа. Кровать повернули к окну. Неумелые мазки с годами становились четче и увереннее. Боль и правда на какое-то время отступала, впрочем, как и мысли о своем уродстве...
***
- Ты облегчаешь мне задачу, - в уголках губ темноволосого играла едва заметная улыбка. В красивых смуглых пальцах он вертел очередную кость.
- Думаешь? Бросай! Что у тебя там?
- Женщины! Много женщин. Красивых и доступных...
***
Ноги не слушались. Тупая боль чуть ниже колен вновь проснулась и теперь спускалась все ниже и ниже, метя в уродливые окостеневшие пальцы. Он ненавидел свои ноги. И они платили ему тем же.
Уставший взгляд коснулся бутылки. На дне еще что-то оставалось. Он протянул было руку, но передумал. Ему нужно было закончить портрет Ивет.
Бессонная ночь и абсент давали о себе знать. Жизнь в борделе была красочна, но это высасывало его всего. Сил уже не оставалось. Эти несколько месяцев, проведенных здесь, среди таких же выброшенных на окраину жизни, были ему по нраву. Но пора возвращаться. В родовое имение. Он сделал то, за чем пришел: нашел новые типажи и запечатлел их...
***
- Сумасшествие. - Белокурый выбросил последнюю кость и пожал плечами, отчего его крылья приподнялись и стали видны из-за плеч.
- Ну что ж, ничья. - Темноволосый почесал левый рог. - Начнем новую?...