(Хорошо обставленная комната. Три двери: слева и справа и по центру - на веранду. РЕНЕ - старик лет семидесяти -- сидит в кресле с газетой в руках. Шаркающей походкой входит его жена ЛУИЗА - женщина преклонных лет.)
ЛУИЗА. Добрый день, дорогой!
РЕНЕ. Луиза, у тебя всегда добрый день, когда на улице дождь и у моей подагры начинается праздник.
ЛУИЗА. Рене, я и вчера говорила добрый день. А вчера дождя не было, и колени твои не болели.
РЕНЕ. Вчера у меня болела спина, и она, чтобы ты знала, и сегодня ноет.
ЛУИЗА. Если с утра ничего не делать, твоя спина совсем закостенеет.
РЕНЕ. Может прикажешь с лыжными палками под дождем бегать, как твоя дурочка Сессиль?
ЛУИЗА. С чего это моя подруга дурочка, если в семьдесят лет чувствует себя здоровой?
РЕНЕ. С лыжными палками по асфальту... среди лета. Умнее некуда! Хотя бы подумала, что люди скажут?
ЛУИЗА. Многие в ее возрасте уже ничего не скажут.
РЕНЕ. Бабуля, лыжи забыла!
ЛУИЗА. Делать им нечего под землей разговаривать.
РЕНЕ. Тогда присоединяйся к ней. Знаешь, что Томас сказал? На нашей улице, говорит, только три ненормальных - Сессиль и две ее палки!
ЛУИЗА. А сам без костыля шагу ступить не может.
РЕНЕ. У него серьезное ранение.
ЛУИЗА. Контузия у него на всю голову. Вот передам его слова Сессиль, она его вылечит!
РЕНЕ. Да он ей и сам такое говорил.
ЛУИЗА. И что? От большого ума?
РЕНЕ. Она не обижается, а в ответ его допекает. Говорит, ты при ходьбе одной ногой пишешь, а второй зачеркиваешь.
ЛУИЗА. А он?
РЕНЕ. А он только смеется.
ЛУИЗА. Вам двоим только и осталось что смеяться.
РЕНЕ. А тебе осталось найти в сарае лыжные палки - будет вас две... на нашей улице.
ЛУИЗА. Я жары не переношу.
РЕНЕ. Ты и Сессиль не переносишь. Она в молодости всех твоих женихов отбивала.
ЛУИЗА. А на тебя не позарилась! Или позарилась?
РЕНЕ. Вот! Опять за свое! Когда вы, бабы, поумнеете?
ЛУИЗА. Скоро. Я в Ютубе нашла новую методику омоложения - самовнушением.
РЕНЕ. Видел эту чепуху. Я юная и сильная! Космическая энергия вливается в мое тело! Каждая клеточка в моем организме становится все моложе и моложе! Это что ли?
ЛУИЗА. Да, это. Чтобы ты знал, человек на самом деле то, кем он себя представляет. Под гипнозом, например, он и скачет, и пляшет и поет. А проснется от гипноза - спину разогнуть не может.
РЕНЕ. Доплясался.
ЛУИЗА. В кресле досиделся... с газетой в руках. А я буду внушаться!
РЕНЕ. Да разве я против. Это лучше, чем с палками по улице бегать, мужа позорить.
ЛУИЗА. У Сессиль нет мужа.
РЕНЕ. А почему?
ЛУИЗА. Потому, что у вас только молоденькие на уме! Почему бы твоему Томасу не сойтись с Сессиль?
РЕНЕ. Да он бы и сошелся... но догнать ее не может. Только соберется предложить руку и сердце, а она... прогарцевала мимо... только искры из асфальта. А вот и он! Легок на помине. Заходи, дорогой!
(Входит ТОМАС - старик с тростью в руках.)
ТОМАС. Мое почтение молодежи!
ЛУИЗА. Доброе утро, Томас!
РЕНЕ. Никак тоже по утрам начал от старости бегать?
ТОМАС. От нее не убежишь, разве что на мотоцикле. Помнишь Андре с нижней улицы, что на трофейном BMW гонял?
РЕНЕ. Помню. Царствие ему небесное. (Луизе.) А мог бы до сих пор сидеть в кресле и газеты читать.
ТОМАС. Почитать всегда приятно... особенно когда тебя люди у калитки дожидаются.
РЕНЕ. Какие люди?
ТОМАС. Говорят, по объявлению. Объявление давали?
РЕНЕ. Черт их носит с самого утра!
(РЕНЕ поднимается, уходит.)
ЛУИЗА. Рене надумал работников нанять - в саду и по хозяйству. Сам уже не справляется.
ТОМАС. Меня бы нанял. Куда ему с такой дамой, как ты, справиться.
ЛУИЗА. Молчи, помощник. Да тебе и некогда, говорят, теперь за Сессиль гоняешься?
ТОМАС. Луиза, ну как ты можешь такое говорить! Ты ведь знаешь, что я с молодости обожал только тебя.
ЛУИЗА. Что не мешало тебе наведываться к другим.
ТОМАС. А что делать? Ты Рене выбрала, а не меня!
ЛУИЗА. А почему ты не настаивал?
ТОМАС. Боялся обидеть.
ЛУИЗА. Самая большая обида для женщины, когда ее любят издалека, а признаться стесняются.
ТОМАС. Что ж ты раньше этого не сказала?
ЛУИЗА. Вам скажи, проходу не дадите.
(Входит РЕНЕ, за ним - ПАУЛА и АДРИАН.)
РЕНЕ. Луиза, принимай помощников.
АДРИАН (представляется). Адриан.
ПАУЛА. Паула.
РЕНЕ. Они студенты, из Польши. Не против поработать у нас пару месяцев.
ТОМАС. По-нашему говорят?
РЕНЕ. Говорить теперь все они умеет, а вот дерево подрезать...
АДРИАН. Мы в сельхозакадемии учимся.
ЛУИЗА. Значит, нам повезло.
ТОМАС. Это Рене повезло. Сад ему в порядок приведут. И теперь он, не отрываясь, по восемь газет сможет прочитывать.
РЕНЕ. Луиза, ты заметила, если человек сам бездельник, то обязательно норовит других лодырями обозвать?
ЛУИЗА. Вы друг друга стоите. (Студентам.) Пойдемте, я покажу ваши комнаты. Или вы вместе?
АДРИАН. Я бы не против?
ПАУЛА. Размечтался. Нет, мы отдельно.
(ЛУИЗА, ПАУЛА и АДРИАН уходят.)
РЕНЕ. Как тебе работнички?
ТОМАС. Эта... Паула, ничего, а парень... как его?
РЕНЕ. Адриан.
ТОМАС. А вот он, по-моему, не очень настойчив. Девка так и будет всю жизнь водить его за нос.
РЕНЕ. Это они умеют. Моя вон что надумала... хочет омолодиться.
ТОМАС. Эка невидаль. Все они об этом только и думают.
РЕНЕ. Хотя думать-то у них уже нечем. Вот сюда все ушло. (Руками изображает объемы груди и ягодиц.)
ТОМАС. А у этой... у Паулы, все на месте.
РЕНЕ. Сейчас они в Макдональдсах питаются. Живой вес быстро набирают. Сбросить - вот проблема.
ТОМАС. Сессиль говорит, что от беготни с палками худеет.
РЕНЕ. А моя решила похудеть от самовнушения. Пусть внушается, лишь бы меня не трогала.
ТОМАС. А ты?
РЕНЕ. Что я?
ТОМАС. А ты можешь себе внушить, что в такую погоду нет ничего лучше, чем пропустить по стаканчику?
РЕНЕ. Я и тебе сейчас это внушу. Идем на веранду.
ТОМАС. Ну ты прямо как Мессинг. Вот не хочу, упираюсь, а ноги сами несут.
(РЕНЕ и ТОМАС уходят.)
(Затемнение)
(Обстановка прежняя. В комнату входят РЕНЕ и налоговый инспектор ЛОРАН с портфелем в руках.)
ЛОРАН. Господин Рено, извините, но я вынужден был сделать этот визит. Вы серьезно затянули сроки подачи налоговой декларации.
РЕНЕ. Господин инспектор, в моем возрасте уже ничего не меняется - все, как и в прошлом году.
ЛОРАН. Ваша маслобойня по-прежнему работает?
РЕНЕ. Что вы?! Мы ее давно продали.
ЛОРАН. А говорите, как и раньше. Наемные работники остались?
РЕНЕ. Если маслобойню продали, то зачем нам работники?
ЛОРАН. Извините, это моя обязанность - все уточнять и вносить в ведомость.
(Входит ПАУЛА.)
ПАУЛА. Рене, куда складывать ветки? Луиза не разрешает сжигать, говорит, соседи ругаются.
РЕНЕ. Паула, складывайте за сараем. Подсохнут, пойдут на растопку.
ПАУЛА. Я так Адриану и говорила. (Уходит.)
ЛОРАН. Это ваша работница?
РЕНЕ. С чего вы взяли?.. Какая работница?
ЛОРАН. На дочь не похожа. Да у вас и нет дочери.
РЕНЕ (недовольно). У меня много чего нет: здоровья нет, денег нет, работников нет.
ЛОРАН. А эта девушка? Я вон к соседям заглянул, а у них три девки с утра до вечера в саду батрачат. Говорят, дочери. А эти дочери -- ни слова по-нашему! А между собой чешут по-болгарски, как Кирилл с Мефодием. Хороши дочери!
РЕНЕ. А я разве говорил, что это моя дочь?
ЛОРАН. Не дочь, не работница, тогда кто?
РЕНЕ. Кто... кто... Не любовница же!
ЛОРАН. Понятно, не любовница. И все-таки кто?..
РЕНЕ. Не дочь... и не любовница... Все вам надо знать! Супруга -- вот кто!
ЛОРАН. Чья супруга?
РЕНЕ. Моя... чья же еще! У вас в документах записано, что я женат?
ЛОРАН. Да, записано.
РЕНЕ. Вот это она и есть.
ЛОРАН. Извините, а сколько ей лет? Уж больно она молодо выглядит.
РЕНЕ. У всякой жены должен быть хоть какой-то недостаток.
ЛОРАН. Да-а-а, годков ей явно недостает. Но это не мое дело. Распишитесь вот здесь. (Подсовывает лист бумаги, Рене расписывается.) Всего хорошего. Я еще забегу к вам через недельку.
РЕНЕ. Зачем.
ЛОРАН. Оформим документы набело.
(Входит ЛУИЗА.)
ЛОРАН (пряча бумагу в портфель). И передайте своей молодой супруге, что в следующий раз понадобятся ее подпись и паспорт. (Уходит мимо Луизы, не обращая на нее внимания.)
РЕНЕ. Это налоговый инспектор Лоран.
ЛУИЗА. Я поняла. Но о какой супруге он говорил?
РЕНЕ. Луиза, ты будешь смеяться, но этот болван принял Паулу за мою жену.
ЛУИЗА. Да что он, совсем ненормальный?
РЕНЕ. Я же говорю - болван. Туда только таких и принимают.
ЛУИЗА. А почему ты не объяснил ему, кто она?
РЕНЕ. Дурака учить -- что мертвого лечить. Он бы, чего доброго, еще подумал, что Паула - наемная работница.
ЛУИЗА. А разве не так?
РЕНЕ. Так! Но я не собираюсь платить налоги за всех странствующих студентов. Лучше назвать какую-то тетку своей женой, чем отдавать тысячу евро.
ЛУИЗА. Значит и Адриан у нас не работник?
РЕНЕ. Правильно сказала! Какой из него работник?! Спит до полудня, легче самому что-то сделать, чем его заставить!
ЛУИЗА. Тогда кто он в нашем доме, если инспектор снова придет?
РЕНЕ. Никто. Мы Адриана спрячем или куда-то отошлем.
ЛУИЗА. А почему ты не спрятал Паулу, а выдал ее за свою вторую жену?
РЕНЕ. О чем ты говоришь? Какую вторую? По-твоему - я мусульманин?! У меня одна жена.
ЛУИЗА. Паула?
РЕНЕ. Луиза, отстань. И без тебя тошно. Я как чувствовал, что он припрется. И ты бы могла предупредить, когда его увидела.
ЛУИЗА. Да я только проснулась. Как я могла предупредить?
РЕНЕ. Снова таблеток напилась?
ЛУИЗА. Я же тебе говорила: занимаюсь самовнушением, от таблеток давно отказалась. Теперь сплю как в молодости.
РЕНЕ. Скажи еще, что видишь эротические сны.
ЛУИЗА. А ты, пожалуйста, в мои сны не подглядывай... двоеженец.
(Входит СЕССИЛЬ - энергичная старушка с палками для шведской ходьбы в руках.)
СЕССИЛЬ. О-о-о, что я слышу? Луиза, привет!
ЛУИЗА. Привет, Сессиль.
СЕССИЛЬ. Твой не только работников, еще и вторую жену себе завел?
РЕНЕ (язвительно). Забежала посмотреть?
СЕССИЛЬ. А почему бы и нет?
ЛУИЗА. Он нашу работницу, студентку Паулу, назначил второй супругой.
РЕНЕ (язвительно). Да. Приказ по домашнему хозяйству подписал!
ЛУИЗА. Инспектору сказал, что Паула - его жена.
РЕНЕ. А что оставалось делать, если он приперся неожиданно?
СЕССИЛЬ (игриво). Ах, и почему я припоздала? Нет бы забежать раньше, глядишь, и у меня бы муженек появился. Как тебе третья жена?
РЕНЕ. Ты меня с палками бегать заставишь. Лучше обучай Томаса.
СЕССИЛЬ. Да твой Томас никогда с костылем не расстанется - боится военную пенсию потерять.
РЕНЕ. Правильно и делает. Зря что ли ранили?
СЕССИЛЬ. Да как его в окопе могли в ногу ранить? Он сам говорил, что в окопе. Выставлял ее, что ли, чтобы в лазарет с передовой отправили? Я видела, как он в саду работает.
РЕНЕ. Подсматривала?
СЕССИЛЬ. А на что мне глаза, если не смотреть? По саду ходит без костыля и здоровенные мешки таскает. А на улице ковыляет со скрипом.
РЕНЕ. Натрудит по глупости, а потом ковыляет!
СЕССИЛЬ. А чего ж он тогда себе работников не наймет? Сам с виноградником справляется... Нога у него болит...
РЕНЕ. Вот и ты добегаешься, суставы сотрешь. Посмотрим, какой работницей станешь.
ЛУИЗА. А я посмотрю, что ты скажешь, когда инспектор паспорт твоей новой жены потребует.
РЕНЕ. Подумаешь... Твой покажем.
ЛУИЗА. А фотография?
РЕНЕ. Что фотография?
ЛУИЗА. Что? Паула на меня похожа?
РЕНЕ. Я скажу, что ты за неделю состарилась... от его визитов.
ЛУИЗА. Да он меня видел, вот на этом месте! Как я могу за неделю состариться? На себя посмотри!
СЕССИЛЬ. Так и быть - меня покажите. Я, конечно, немного взрослее его студентки, но по фото в паспорте инспектор не отличит.
ЛУИЗА. Скорее соглашайся. У тебя третья жена появится!
РЕНЕ (поднимаясь). С трех сторон мою печень клевать будете. Всякую глупость несете - хоть с дому уходи!
СЕССИЛЬ. Возьми мои палки, проветрись.
РЕНЕ. Пока еще своими обхожусь. (Уходит.)
ЛУИЗА. Обиделся, не дали газету почитать.
СЕССИЛЬ. А он что, всю работу на студентов переложил?
ЛУИЗА. Иногда и сам помогает, но больше командует, обучает.
СЕССИЛЬ. Да нынешняя молодежь сама кого хочешь научит! А вашему студенту сколько лет?
ЛУИЗА. Молодой, лет двадцать.
СЕССИЛЬ. Красивый парень, я видела. На Леона похож, что с войны не вернулся. Он еще на тебя поглядывал.
ЛУИЗА. Да ты сама с ним бегала.
СЕССИЛЬ. Ничего не бегала. Это он за мной бегал... А на тебя зыркал, как конь норовистый.
ЛУИЗА. Мне он, кстати, недавно приснился. Знаешь, теперь я во снах вижу себя отчетливо -- вот как тебя сейчас.
СЕССИЛЬ. Таблетки, наверное, так действуют.
ЛУИЗА. Да я их две недели не пью. Омоложением занимаюсь.
СЕССИЛЬ. С Рене?
ЛУИЗА. С Рене... Он в своей спальне спит. А я в своей внушаюсь. И ты знаешь, вроде как лучше себя чувствую.
СЕССИЛЬ. А как же иначе. Сама говоришь - самовнушение.
ЛУИЗА. Да пусть хоть гипноз! Лишь бы помогало. Ты попробуй. Я раньше не верила. Назло Рене начала. Он смеялся, говорил, изучи еще ведьмины наговоры.
СЕССИЛЬ. И правда помогает?
ЛУИЗА. Не сойти с этого места! Раньше не могла нагнуться, а теперь до пола руками достаю. (Делает наклоны вперед.)
(Входит ТОМАС.)
ТОМАС. Сессиль, вот какие надо упражнения делать, а не с палками скакать.
СЕССИЛЬ. Вот и делай! Тебя и так уже наполовину скрючило.
ТОМАС. Рано, рано вы нас с Рене хороните. Что-то я его в саду не вижу.
СЕССИЛЬ. Значит с молодой женой в сарае заперся.
ТОМАС. Луиза, что она говорит?
ЛУИЗА. Ты у него спроси. Совсем из ума выжил. При инспекторе назвал Паулу своей женой, чтобы налоги не платить.
ТОМАС. Да всякая жена втрое дороже работников обходится.
ЛУИЗА. А инспектор, можешь не сомневаться, его на чистую воду выведет. Вот сраму-то будет на всю деревню.
ТОМАС. Да гоните вы этого инспектора! Меня он стороной обходит - боится. Я в прошлом году пообещал его застрелить, если еще раз заявится. Для того мы немцев били, чтобы его терпеть?! Да он и с виду -- настоящий немец!
СЕССИЛЬ. Какой он немец? Я его мать хорошо знаю.
ТОМАС. А отца?.. (Пауза.) То-то же. Да и кто кроме немца на такую работу согласится? Я чего пришел... хочу спросить, сильно ли у вас работники заняты?
СЕССИЛЬ. А тебе какое дело до их работников?
ТОМАС. Хочу, чтобы и мне помогли. Не тебя же нанимать?
СЕССИЛЬ. Да ты со мной не расчитаешься.
ТОМАС. Вот потому и не обращаюсь.
СЕССИЛЬ. А я бы расплатилась, если бы ты мне забор починил.
ТОМАС. Здоровья нет. Видишь, без палки ступить не могу.
СЕССИЛЬ. Вижу... В заборе вот такая дырище... все вижу!
ТОМАС. Ладно. Прибью тебе твои доски.
СЕССИЛЬ. Да уж не надо. Я лучше студента Луизы приглашу.
ТОМАС. Это почему он Луизы?
СЕССИЛЬ. А чей же еще? Рене взял себе Паулу, а Луизе Адриан остался.
ТОМАС. Да Рене говорил, что студент такой лодырь, каких в жизни не видел.
СЕССИЛЬ. Главное, чтобы Луиза по ночам не жаловалась.
ТОМАС. Дуры вы старые! Вот вы кто. Нашли о чем говорить!