Пальчун Александр Петрович : другие произведения.

Стеклянное чистилище

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


Александр Пальчун

palchun2000@gmail.com

СТЕКЛЯННОЕ ЧИСТИЛИЩЕ

(Комедия)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

  
   МАРТИН, хозяин квартиры
   ТЕОДОР, друг Мартина
   ПОЛИНА, подруга Мартина
   РОБЕР, сосед Мартина
   ГРЕГОР, несчастный муж
   КАМИЛЛА, жена Грегора
   СЕРЖАНТ, полицейский
  
   Гостиная частного дома. Три двери: левая ведет в спальню, правая - на кухню, центральная - вход с улицы. Диван, два кресла с журнальным столиком между ними. Большое окно с раздвинутыми шторами. На стене телевизор. Из кухни входят ТЕОДОР и МАРТИН.
  
   ТЕОДОР. Мартин, не пора ли будить твоего гостя?
   МАРТИН. Теодор, это и твой гость. Ты захотел его приютить.
   ТЕОДОР. А по-твоему пусть человек и дальше спит на скамейке у крыльца? Он звонил тебе в дверь, а ты в это время пьянствовал в баре.
   МАРТИН. Пьянствовал вместе с тобой, кстати.
   ТЕОДОР. Все равно его надо растолкать. Или собираешься стеречь его до вечера?
   МАРТИН. Зачем его стеречь? Одет он прилично, сразу видно - человек порядочный.
   ТЕОДОР. И хорошо воспитан - спит не раздеваясь.
   МАРТИН. Теодор, можно подумать, ты складываешь вещи в стопочку, когда хватишь лишнюю стопочку?
   ТЕОДОР. Мартин, я вообще никогда не хватаю лишнего. Но с тобой, похоже, научусь.
   МАРТИН. Представляешь, он проснется, осмотрится... черт побери! Где я? Вообрази себя на его месте.
   ТЕОДОР. А здесь входишь ты и объявляешь: "Грегор, с благополучным вас прибытием в чистилище!"
   МАРТИН. Какой Грегор?
   ТЕОДОР. Зовут его Грегор, у него паспорт из кармана выпал. И ты знаешь, кто это?
   МАРТИН. Кто?
   ТЕОДОР. Грегор Патерсон.
   МАРТИН. Грегор Патерсон?
   ТЕОДОР. Ну да. Тот самый Патерсон, что ведет атеистическую колонку в городской газете. Он сделал себе имя на борьбе со всевышним. Забавно - зарабатывать на жизнь борьбой с тем, кого, по его мнению, не существует.
   МАРТИН. Но господь, похоже, проучил его. Ты паспорт положил на место?
   ТЕОДОР. Паспорт положил, а на кровать он сам рухнул. Вот будет хохма, когда продерет глаза.
  
   (Из спальни выходит ГРЕГОР. Он помят и растрепан, недоуменно осматривается по сторонам.)
  
   ГРЕГОР. Мужики... извините... где я?
   ТЕОДОР (Мартину). Павел, ты слышал, как он тебя обозвал?
   МАРТИН. Прекрати, ты видишь, в каком он состоянии.
   ТЕОДОР (имитируя возмущение). Так что? Сносить его выходки?! Ожидать, пока он начнет тебя матом крыть?! Не спорю, когда-то и ты был мужиком, но здесь, в сортировочном пункте...
   МАРТИН. Мой товарищ шутит.
   ТЕОДОР. Между собой мы иногда так называем чистилище.
   ГРЕГОР. Какое чистилище?
   ТЕОДОР. Как мне надоела эта песня! Каждый день одно и то же! И каждый новенький таращит глаза и не может понять, что отжил свое.
   ГРЕГОР. Мужики, извините...
   ТЕОДОР. Павел, ты слышал, он опять про мужиков! Давай его без карантина сразу в преисподнюю. Уж больно бестолковый попался.
   МАРТИН (Теодору). Да перестань ты! Ну нельзя же так.
   ТЕОДОР. А ему глумиться над нами можно?! На земле пьянствовал без просыпу. Такому позволь, он и здесь кабак устроит. (Грегору.) На том свете вы были Грегором Патерсоном?
   ГРЕГОР. На каком том?
   ТЕОДОР. На том, с которого прибыли.
   ГРЕГОР. Вы хотите сказать?..
   ТЕОДОР. Я хочу получить ответ! Вы - Патерсон?
   ГРЕГОР. Вы знаете, как меня зовут?
   ТЕОДОР. Мы все про тебя знаем. А теперь иди, откуда пришел. Нет-нет, не на землю, а в ту комнату. Сиди тихо, пока не позовем.
  
   (ГРЕГОР уходит в спальню.)
  
   МАРТИН. Что ты здесь устроил?
   ТЕОДОР. А пусть не хамит! Его приютили, как человека, а он... мужики...
   МАРТИН. Но ты видишь, он способен поверить.
   ТЕОДОР. Вот и хорошо, другой раз будет наука. Путь подумает о своем будущем. Я уверен, он и в мыслях не допускает, что и с ним когда-то случится подобное.
   МАРТИН. Да все мы не допускаем.
   ТЕОДОР. Вот и ты допусти. Заодно посмотри со стороны, что тебя ожидает. Поучись, хотя бы на чужом опыте.
   МАРТИН. На него жалко смотреть.
   ТЕОДОР. Апостол Павел всегда соболезновал грешникам. Так что будешь Павлом.
   МАРТИН. Павлом?
   ТЕОДОР. А чем тебе Павел не нравится? Мартин что, лучше?
   МАРТИН. Господи!
   ТЕОДОР. Не надо меня так высоко. Называй скромно Петром, ключником Петром, не больше. Я всего лишь веду учет прибывающей братии. (Весело.) Хоть раз поработаю в отделе кадров.
   МАРТИН. Мне все это очень не нравится.
   ТЕОДОР. А наблюдать, как человек погибает, нравится?
   МАРТИН. Клоунада еще никого не спасала.
   ТЕОДОР. Еще и как спасала. А если бы в священных книгах было поболе юмора, а не казней и смертей, то и на земле бы жилось веселее. И вообще, откуда ты знаешь, как у меня появилась такая идея? Я что ее сам придумал? Пути господни неисповедимы.
   МАРТИН. Но скоро придет Полина.
   ТЕОДОР. Твоей подруге тоже не мешало бы устроить подобную встряску.
   МАРТИН. Ей Патрик уже устроил.
   ТЕОДОР. Патрик? Кто это?
   МАРТИН. Муж ее. Она застала его с любовницей.
   ТЕОДОР. А я уже подумал Святой Патрик. И она с горя от Патрика перебралась в твою постель?
   МАРТИН. Она не была в моей постели, хотя я знаю ее уже лет десять.
   ТЕОДОР. Ну вот! Разве после этого ты не апостол Павел?
  
   (Слышится дверной звонок.)
  
   МАРТИН. Это она. Только ей-то голову не морочь.
  
   (Мартин открывает центральную вверь. На пороге стоит ПОЛИНА.)
  
   ПОЛИНА. Мальчики, привет!
   ТЕОДОР. Привет, Полина.
   МАРТИН. Проходи.
   ПОЛИНА. Что случилось? У вас что-то случилось, я вижу.
   МАРТИН. Мы вчера, когда расстались с тобой...
   ТЕОДОР. Это я виноват. Затащил его в бар, а он меня там напоил.
   ПОЛИНА. Мартин, ты ступил на дорожку Патрика? Он тоже начинал с одной рюмки.
   ТЕОДОР. Я ведь сказал, это я виноват. Но здесь не только это.
   ПОЛИНА. Еще что-то?
   ТЕОДОР. Тут такая история... Мы встретили товарища, который выпил вдвое больше нас.
   ПОЛИНА. И вас забрали в участок?
   ТЕОДОР. Нет. Мы его забрали к себе.
   ПОЛИНА. Куда к себе?
   ТЕОДОР. Сюда, к Мартину домой.
   МАРТИН. Он там спит. (Указывает в сторону спальни.)
   ТЕОДОР. Уже проснулся. Но представляешь, втемяшил себе в голову, что оказался на том свете!
   ПОЛИНА. Он что, сумасшедший?
   ТЕОДОР. Да нет, с виду вроде нормальный. А там, кто его знает... Принимает этот дом за чистилище. Мы не стали его разубеждать. Хочет считать чистилищем - пожалуйста. Протрезвеет, сам разберется.
   МАРТИН. Теодор по себе знает, если ему какая-то глупость в голову втемяшится, никакой психиатр не вытянет. Надо чтоб сама выветрилась.
   ТЕОДОР. Да! Все должно происходить естественным путем. (Полине). И ты его, пожалуйста, не разубеждай - еще буянить начнет. Его Грегором зовут.
   ПОЛИНА. Погодите, но если он думает, что оказался на том свете, то и мы должны быть там же?
   ТЕОДОР. Именно так он все и представляет.
   ПОЛИНА. Извините, я в двадцать лет не собираюсь на тот свет.
   МАРТИН. А я и в сто не соглашусь.
   ТЕОДОР. А кто вам сказал, что мы на том свете?
   ПОЛИНА. Ты, только что.
   ТЕОДОР. Я говорил, что мы находимся в чистилище. А это совсем другое, вроде предбанника перед тем светом, приемная. Здесь решается, куда направят, а может вообще завернут обратно.
   ПОЛИНА. На землю?
   ТЕОДОР. А куда ж... на доработку.
   ПОЛИНА. Я бы на его месте предпочла доработку.
   ТЕОДОР. Всех вас не помешало бы доработать. И мы конечно вернемся... но после того, как Грегор избавится от своей мании.
   ПОЛИНА. Грегор?
   ТЕОДОР. Ну да, наш новый товарищ. Вот и Мартин тебя просит не ломать ему психику. Мартин, ты ведь просишь?
  
   (МАРТИН криво улыбается.)
  
   ТЕОДОР. Вот видишь. Полина, он надеется, что ты немного подыграешь нам. В конце концов, этот Грегор славный малый, зачем сразу вызывать санитаров?
   ПОЛИНА. Если Мартин просит - я согласна.
   МАРТИН (в сторону). Всегда бы так.
  
   (Из спальни осторожно выглядывает ГРЕГОР.)
  
   ТЕОДОР (Грегору). Чего тебе?
   ГРЕГОР. Мне бы...
   ТЕОДОР. Туалет там. (Указывает на правую дверь.)
  
   (ГРЕГОР идет в правую дверь, по дороге недоуменно рассматривает Полину.)
  
   ТЕОДОР. Этот Грегор считает меня ключником Петром, заведующим небесной канцелярией. А его (указывает на Мартина), апостолом Павлом. Не понимаю, что он увидел в нем святого?
   МАРТИН. По сравнению с тобой я безгрешный ангелочек.
   ТЕОДОР (Полине). А ты будешь святой Полиной.
   ПОЛИНА. Нет-нет, какая я святая? Лучше назовусь абитуриенткой.
   МАРТИН. Кем?
   ПОЛИНА. Кандидатом. Я только что прибыла и, как и Грегор, ожидаю своей участи. Даже интересно становится.
   ТЕОДОР. За себя не беспокойся. Мы тебя в обиду не дадим. (Мартину). Павел, что скажешь?
   МАРТИН. Что за вопрос? Разумеется.
   ТЕОДОР. Павел, у тебя кофейку не найдется, что-то в твоем чистилище голова по утрам трещит. Полина, ты как?
   ПОЛИНА. Нет, спасибо, я худею.
   ТЕОДОР. Правильно и делаешь -- все святые были невесомыми. А мы немного поправим себя.
  
   (Теодор и Мартин уходят на кухню.)
  
   ПОЛИНА. И похудею. Если Патрик сделал из меня мученицу, то от мученицы до святой один шаг.
  
   (Со стороны кухни робко входит ГРЕГОР. Он мнется, не знает, как себя вести.)
  
   ПОЛИНА (приходя Грегору на помощь). Проходите, садитесь.
   ГРЕГОР (осторожно садясь в кресло, почти шепотом). Извините, меня зовут Грегор...
   ПОЛИНА. Полина.
   ГРЕГОР. Я только что прибыл... Совершенно сбит с толку. Все так неожиданно. А вы давно здесь?
   ПОЛИНА. Нет. Я тоже... только что...
   ГРЕГОР. И как вам? Не странно? Никогда не думал, что окажусь в такой ситуации.
   ПОЛИНА. Еще и как странно.
   ГРЕГОР (немного веселей). Вот-вот! И у меня также. Умом, конечно, понимаешь, что когда-то это должно было произойти, но внутри все сопротивляется. Почему так быстро? И почему со мной?
   ПОЛИНА. Скажем, не только с вами.
   ГРЕГОР. Да-да, извините. Но все равно несправедливо.
   ПОЛИНА. За вас - не знаю, а вот со мной обошлись некрасиво. Если по совести, то на моем месте должен был оказаться Патрик.
   ГРЕГОР. Патрик? Кто это?
   ПОЛИНА. Мой супруг, которого я застала с этой мерзавкой Софи.
   ГРЕГОР. Не поверите... это мне, конечно, не прибавит славы, но мне тоже изменила жена.
   ПОЛИНА. С кем?
   ГРЕГОР. С Робером, моим коллегой.
   ПОЛИНА. Работаете вместе?
   ГРЕГОР. Да, в одной газете. Я и раньше сомневался в божественной справедливости, но теперь, когда наказали пострадавшего!..
   ПОЛИНА. Грегор, мы с вами в таком месте, где лучше помалкивать.
   ГРЕГОР. Но я бы так не поступил!
   ПОЛИНА. Вы о своем сослуживце, или о всевышнем?
   ГРЕГОР. Об обоих.
   ПОЛИНА. Перестаньте, накличете беду на свою голову. Еще и мне достанется, как соучастнице. Я вас понимаю, но лучше про это не надо вслух.
   ГРЕГОР (указывая в сторону кухни). Они могут услышать?
   ПОЛИНА. Запросто. Вы посмотрите, какие здесь стены, не толще, чем у нас.
   ГРЕГОР. Я думаю, их специально такими сделали, чтобы не шокировать вновь прибывающих.
   ПОЛИНА. Наверное. Для правдоподобности еще и телевизор повесили. Хотите, включим?
   ГРЕГОР. Он мне и на земле осточертел!
   ПОЛИНА. Грегор, не упоминайте!..
   ГРЕГОР. Извините, нервы. В прежней жизни я старался держать себя в руках.
   ПОЛИНА. Но выпить любили?
   ГРЕГОР. С чего вы взяли?
   ПОЛИНА. Я тут краем уха слышала, что вас... доставили немного навеселе?
   ГРЕГОР. Какой навеселе?! Мертвецки пьяным. Трезвый бы я никогда не пошел разбираться с Робером.
   ПОЛИНА. С вашим сослуживцем?
   ГРЕГОР. Ну да. Он работает в другом отделе. Я принял для храбрости, пришел к его дому, звонил, стучал, а он не открывает. И тут меня с непривычки развезло. Наверное, заснул.
   ПОЛИНА. Вот видите, как хорошо. А ведь в таком состоянии вы могли бы убить.
   ГРЕГОР. Не исключено. Особенно, если бы она оказалась там.
   ПОЛИНА. Вы до сих пор ее любите?
   ГРЕГОР. За что ее любить?
   ПОЛИНА. Тогда зачем ходили к Роберу?
   ГРЕГОР. Не знаю. Сейчас понимаю, что не стоило идти, да еще в таком виде. Я ведь пьяный мог и домом ошибиться, бывал у него только раз.
   ПОЛИНА (понимающе). Ах, вот оно как получилось.
   ГРЕГОР. Черт с ним! Пусть живет.
   ПОЛИНА. Грегор!
   ГРЕГОР. Ой! Еще раз извините. Мне просто надоело себя сдерживать. Если эти двое (кивает в сторону кухни) хоть что-то соображают в своем деле, они и без слов должны понимать.
   ПОЛИНА. За них не знаю, а я вас понимаю.
   ГРЕГОР. Еще, например, меня удивляет, почему я не встретил вас в прежней нашей жизни?
   ПОЛИНА. Зачем?
   ГРЕГОР. Сразу видно, что вы в десять раз лучше Камиллы.
   ПОЛИНА. Вы хотите сказать, что я вам понравилась?
   ГРЕГОР. Очень. Я это сразу понял. Согласитесь, теперь это выглядит как издевательство.
   ПОЛИНА. Грегор, а вы я смотрю, не такой робкий, каким представляетесь.
   ГРЕГОР. После того, что с нами случилось, робеть бесполезно. Если честно, в душе я всегда осуждал мужскую нерешительность. Кряхтят, пыхтят, потеют, а сказать женщине, что она им нравится, не осмеливаются. Вы замечали такое за мужчинами?
   ПОЛИНА. Замечала. И за женщинами тоже.
   ГРЕГОР. То ли дело ребятишки! Подходят к песочнице: "Девочка, как тебя зовут? - Катя. - А меня Миша. -- Давай дружить? - Давай". И все! Этикет соблюден, церемоний как раз в меру.
   ПОЛИНА. Мальчик, меня зовут Полина, давай дружить.
   ГРЕГОР. Давай! Черт побери! Может, не так уж и плохо, что мы оказались тут!
  
   (Входит МАРТИН.)
  
   МАРТИН. О-о-о! Я вижу, Грегор, вы уже освоились... чертыхаться начали. Тогда самое время идти к Теод... к святому Петру на исповедь. А я опрошу Полину.
   ГРЕГОР (недовольно). Такое впечатление, что попал в полицейский участок.
   ПОЛИНА. Грегор, будьте благоразумны.
   ГРЕГОР. Постараюсь. Но если они святые, то и без слов читают наши мысли. (Уходит на кухню.)
   МАРТИН. Полина, тебе не кажется, что этот грешник начинает хамить? Я бы на его месте поостерегся.
   ПОЛИНА. Он весь на нервах - ему изменила жена, и кажется, с твоим соседом.
   МАРТИН. С каким соседом?
   ПОЛИНА. Который живет рядом?
   МАРТИН. С Робером?! Это наказание всей нашей улицы. Мы собираем подписи, чтобы выселить его к чертовой бабушке. Сутками крутит дебильную музыку.
   ПОЛИНА. Грегор направлялся к Роберу, а попал к тебе.
   МАРТИН. Так он дружок Робера?! Тогда спроваживаем его в преисподнюю без всякого разговора!
   ПОЛИНА. Ты несправедлив к нему.
   МАРТИН (возмущенно). Товарищ Робера! Да после этого я не удивлюсь, если он и к тебе приставал.
   ПОЛИНА. Он ему не товарищ. А если и приставал, так что?
   МАРТИН. То его следует изжарить на сковородке. Полина, мы давно знаем друг друга, и я давно хотел тебе сказать... И, если бы не Патрик, сказал бы обязательно...
   ПОЛИНА. И что бы ты сказал?
   МАРТИН. Видишь ли... будь ты не замужем или оставь Патрика... то мы могли бы... видеться чаще.
   ПОЛИНА. Да мы и так на работе видимся каждый день.
   МАРТИН. Нет-нет, мы могли бы видеться по-другому... у меня.
   ПОЛИНА. Так мы сейчас как раз у тебя.
   МАРТИН. Но сейчас видишь, что получилось. Как мы можем видеться сейчас?
   ПОЛИНА. Мартин, ты когда-нибудь играл в песочнице?
   МАРТИН. В песочнице? О-о-о! Это было очень давно.
   ПОЛИНА. А если девочка походила к тебе и спрашивала: мальчик, давай дружить. Что ты ей отвечал?
   МАРТИН. Знаю я их дружбу. Только согласись, обязательно наступит ногой на пасочку.
   ПОЛИНА. Понятно.
   МАРТИН. В таких случаях я всегда кряхтел, пыхтел, потел, хотел отстранить ее. Но, поверь, она обязательно все разрушит...
   ПОЛИНА. ...Так и не дождавшись того, что хотела услышать. И долго вы намерены издеваться над Грегором?
   МАРТИН. Я бы сейчас выставил его. Но Теодор вошел во вкус, хочет еще поиграть.
   ПОЛИНА. Как бы вы с Теодором не доигрались.
  
   (Слышится дверной звонок.)
  
   МАРТИН. Кого еще несет в наше чистилище?
  
   (Мартин открывает центральную верь. Входит СЕРЖАНТ.)
  
   СЕРЖАНТ. Добрый день, господа!
   МАРТИН. Добрый...
   ПОЛИНА. Здравствуйте.
   СЕРЖАНТ. Муниципальная полиция. (Показывает удостоверение.)
   МАРТИН (читает). Сержант полиции...
   СЕРЖАНТ (пряча удостоверение). Я провожу дознание. Вчера вечером неизвестные разбили окно в доме вашего соседа Робера Келли...
   МАРТИН. Давно пора.
   СЕРЖАНТ. Вы так считаете?
   МАРТИН. Вся улица так считает.
   СЕРЖАНТ. Уж не вы ли постарались?
   МАРТИН. К сожалению, нет.
   СЕРЖАНТ. Вы владелец этого дома?
   МАРТИН. Да.
   СЕРЖАНТ. Вы были вчера дома в одиннадцать вечера?
   МАРТИН. Да, к этому времени уже были.
   СЕРЖАНТ. Слышали или видели что-либо подозрительное?
   МАРТИН. Вроде бы нет.
   СЕРЖАНТ. Соседи говорят, возле вашего дома крутилась подозрительная личность.
   МАРТИН. Не знаю. Я никого не видел.
  
   (Из кухни входят ТЕОДОР и ГРЕГОР.)
  
   ТЕОДОР. Он исповедался, как на духу. (Замечает Сержанта.) Здравствуйте.
   СЕРЖАНТ. Здравствуйте. (Мартину, указывая на Теодора.) Кто это?
   МАРТИН. Это мой товарищ... Петр.
   СЕРЖАНТ. А второй?
   ПОЛИНА (приходя на помощь Мартину). А это мой муж. Вчера в одиннадцать вечера мы были у себя дома, и он никак не мог бить чужие стекла. Он вообще не любит ничего бить, кроме посуды... когда ее моет.
   ГРЕГОР. Посуды? Какой посуды?
   ПОЛИНА. Грегор, не отпирайся! Все бьют посуду. Иные даже во время ссоры. Но ты никогда не срывал свою злость на посуде. Или хочешь сказать, что срывал?
   ГРЕГОР. Никогда. При чем здесь керамика, если не заладилось между людьми?
   СЕРЖАНТ. Все бы так рассуждали - нас бы реже вызывали. Если что-то узнаете или вспомните, сообщите по этому номеру. (Протягивает визитку.)
   МАРТИН (взяв визитку). Обязательно.
   СЕРЖАНТ. До свидания. (Уходит.)
   ГРЕГОР (недоуменно). Кто это был?
   МАРТИН. Ты лучше расскажи, что натворил вчерашним вечером? И не пытайся хитрить - мы читаем твои мысли.
   ГРЕГОР. Точно! Вспомнил! У него орала музыка, и я не мог дозвониться. Начал бросать камешки. Когда они кончились, пошел искать другие. А когда вернулся, музыку выключили. Звучало где-то в стороне. Камень не пригодился.
   МАРТИН. Слава богу. (Крестится.)
   ГРЕГОР. Дальше ничего не помню. Кто этот... в мундире?
   ТЕОДОР. Центурион из преисподней.
   ГРЕГОР. Похож на полицейского.
   ТЕОДОР. Теперь их по-новому одевают. С виду вроде добрячок, а попадешь такому в лапы - сто раз подумаешь, прежде чем камни швырять!
   МАРТИН. Грегор, у нас тут такие порядки: будь ты хоть сто лет праведником, а если в последний момент жизни разбил стекло, так и будешь до скончания века называться Стекольщиком...
   ТЕОДОР. ...И ходить с камнем в руке.
   ГРЕГОР. Господи! За один раз?!
   ТЕОДОР. Не волнуйся, мы тебя за камень не очень осуждаем.
   ГРЕГОР. Спасибо, Павел.
   МАРТИН. Это тебе спасибо, Грегор.
   ТЕОДОР. За что ему спасибо?
   МАРТИН. За Робера Келли. Начал и его приучать к тишине.
   ГРЕГОР. Вы знаете Робера?
   МАРТИН. Да он со своей музыкой и в чистилище всем надоел! Если бы узнать еще про какой-нибудь его грех, то смело можно выдергивать его, как морковку.
   ГРЕГОР. Да на нем столько грехов!..
   МАРТИН. Это интересно.
   ГРЕГОР. Нет-нет, я пошутил. Какие там грехи...
   ТЕОДОР. Нет, раз уж начал, то договаривай. Может, он позарился на чужую жену?
   ГРЕГОР. Что вы! Кристальной честности юноша. Просто музыку немного любит... а кто ее не любит? И потом, откуда я знаю... может, он хочет на ней жениться.
   ПОЛИНА. Грегор еще не совсем пришел в себя от встречи со стражником.
   МАРТИН. Или от того, что ты назвалась его женой?
   ГРЕГОР. Нет, против этого я не возражаю. Святой Петр и ты, святой Павел, если это в ваших силах... определите нас вместе.
   ТЕОДОР. И куда вы изволите?
   ГРЕГОР. Желательно обратно на землю... на доработку. В крайнем случае, вдвоем в рай. С Полиной я и туда согласен.
   МАРТИН. А как насчет разнарядки в преисподнюю?
   ПОЛИНА. Что ты такое говоришь?!
   ГРЕГОР. Нет, туда не хочу. Но если решите, то меня туда направляйте одного.
   ПОЛИНА. Нет, я поеду с тобой.
   МАРТИН. С ним?! С пьяным стекольщиком?
   ТЕОДОР. Павел, успокойся. (Грегору.) Мы еще подумаем о твоей судьбе. Нам спешить некуда. (Полине.) И вас, мадам, постараемся определить в порядочное место.
   ГРЕГОР. Конечно. Она не виновата, что я расколотил окно.
  
   (Слышится дверной звонок.)
  
   ТЕОДОР. Господи! Ни минуты покоя! (Грегору, указывая на спальню.) Пойди, отдохни, пока мы решим твой вопрос.
  
   (Грегор уходит в спальню, указывая на Полину.)
  
   ГРЕГОР. Она не должна отвечать за мои камни.
  
   (Мартин открывает дверь. На пороге стоит РОБЕР.)
  
   РОБЕР. Привет, мужики!
   МАРТИН (неприязненно). Привет Робер. Что случилось?
   РОБЕР (замечая Полину).Здравствуйте, прелестное создание.
   ПОЛИНА. Здравствуйте.
   РОБЕР. Слушай, Мартин, вчера вечером какой-то урод расхреначил окно. Ты не знаешь хорошего мастера, чтобы починить?
   МАРТИН. Есть у меня один знакомый... стекольщик.
   РОБЕР. Дай телефон.
   МАРТИН. Но боюсь, что ему сейчас не до тебя - ты не один такой меломан.
   РОБЕР. Да перестань ты! Я что, петарды взрывал? Всего лишь Роллинг Стоунз, и то на половину громкости. Чтобы их послушать, по триста баксов платят, а вам - бесплатно.
   ТЕОДОР. Мы не любим музыку на халяву. Вернее, любим ее примерно, как быки корриду.
   МАРТИН. Знакомься, Теодор.
   РОБЕР. Тореадор?
   ТЕОДОР (протягивая Роберу руку). Петр... Тореадор Петр.
   РОБЕР (пожимая руку). Круто. Робер, ваш сосед. Вчера выскочил, хотел догнать ублюдка, но его и след простыл. Была бы ему коррида. Но я его все равно расшифрую - этот тип попал в камеру. Изображение, конечно, мутное, но специалисты восстановят контраст - для могильного камня снимок будет что надо. (Теодору.) Петр, поверь мне, он скоро перед твоим тезкой на небесах окажется.
   ПОЛИНА. Зачем же так сразу? Может, человек случайно?
   РОБЕР. Камень поднял случайно? Бросил случайно? Разбил случайно? А стеклить - закономерно. Так что ли?
   ПОЛИНА. Может быть, он ошибся домом и таким способом вызывал невесту на свидание?
   РОБЕР. А из ружья он не пробовал невест вызывать? Представляю невесту этого урода! Вот пусть бы и вызывал ее в ваши окна!
   ПОЛИНА. Хотя, мне почему-то думается, что он женат.
   РОБЕР. В таком случае сочувствую будущей вдове. При первой возможности обязательно постараюсь утешить.
   МАРТИН. Ладно, не шуми. Найдем тебе стекольщика. Мастер неплохой, хотя немного странный.
   РОБЕР. Мне все равно, лишь бы умел стеклить.
   МАРТИН. Насчет этого не сомневайся.
   РОБЕР. Тогда я забегу через полчасика. Представляете, осколки даже в аквариум попали! (Уходит.)
   МАРТИН. Как вам мой сосед?
   ТЕОДОР. Не мешало бы и его призвать в небесную канцелярию.
   МАРТИН. Да его без разбирательства надо прямиком в преисподнюю. Ты видел, как он зыркал на Полину?
   ПОЛИНА. Мартин, не придумывай.
  
   (Дверь спальни приоткрывается, ГРЕГОР робко выглядывает, а затем входит.)
  
   ГРЕГОР. Мне послышался голос Робера?
   ТЕОДОР. У всех, кто попадает сюда, слух обостряется. Но тебе не послышалось. Мы призывали его дух. И самого через полчасика заберем сюда... наверх.
   МАРТИН. В смысле... на два метра вниз.
   ГРЕГОР. Робера?! За что?!
   ТЕОДОР. За твою жену и немного за испорченный музыкальный вкус.
   ГРЕГОР. Да какой теперь смысл, если я уже здесь?
   МАРТИН. Вот и выскажешь все, что о нем думаешь. Будете общаться по душам ближайшие тысячу лет.
   ГРЕГОР. Вы с ума сошли!
   ПОЛИНА. Грегор!
   ТЕОДОР. А будешь хамить, призовем и твою Камиллу - будет полный комплект.
   ГРЕГОР. Не смейте трогать ни Робера, ни Камиллу!
   ТЕОДОР. А иначе что?
   ГРЕГОР. Жаловаться буду... хоть в аду, хоть в раю!
   ТЕОДОР. Скорее в аду.
   ГРЕГОР. Везде буду кричать, что не умеете распоряжаться судьбами людей!
   МАРТИН. Мы - низшее звено, занимаемся предварительной сортировкой.
   ГРЕГОР. И сортируете неправильно! Меня за дело - я разбил окно. А ее за что? (Указывает на Полину.)
   ТЕОДОР. За то, что пытается оправдать тебя, когда ей лучше сидеть и молчать!
   МАРТИН. Петя, ты бы полегче.
   ТЕОДОР. А пусть не шантажирует! Сплетни он надумал распускать.
   ГРЕГОР. И жалобу напишу!
   ТЕОДОР. Пиши. А Робер через полчаса будет здесь.
   МАРТИН. Грегор, вот видите, что вы наделали - разозлили Петра, а пострадает Робер.
   ПОЛИНА. Нет, мальчики, пора это кончать. Я согласна с Грегором, это несправедливо по отношению к Роберу.
   МАРТИН. Вот к Роберу как раз справедливо. Одна музыка его чего стоит. Про остальное уже молчу. Я - святой Павел, а не Лев Толстой, и не намерен всех прощать. А ты, Полина, тоже попридержи язык. Луше пойди на кухню, приготовь нам небесного эликсира, пока мы подумаем, как с ними обойтись.
   ПОЛИНА. Хорошо, подумайте, если не хотите, чтобы я все вам испортила. (Уходит на кухню.)
   ТЕОДОР. (Мартину). Видишь, к чему приводит твоя мягкотелость! Это твоя... клиентка. Их немного попусти, они и в чистилище свои порядки установят.
   ГРЕГОР. Во всяком случае, они будут справедливее ваших.
   ТЕОДОР. Молчать! Герой нашелся. Лучше подумай, что скажешь Роберу, когда он появится здесь.
   ГРЕГОР. Ничего не скажу.
   ТЕОДОР. Во! Куда все геройство подевалось.
   МАРТИН. Да ему и говорить ничего не надо. Робер только увидит его, сразу поймет из-за кого попал сюда.
   ГРЕГОР. Это подло с вашей стороны. У меня к нему нет никаких претензий.
   ТЕОДОР. Тогда при встрече выразишь ему благодарность.
   ГРЕГОР. За что?
   ТЕОДОР. За то, что не давал скучать твоей жене.
   ГРЕГОР. Человек не волен в своих чувствах. Это все из-за вас. Вы, небожители, внушаете нам любовное головокружение, обещаете рай на земле, завлекаете призрачным счастьем...
   МАРТИН. Петр, а он в некотором смысле прав. Я когда-то, еще будучи на земле, тоже влюблялся. Страдал, но потом все прошло. Осталось что-то вроде похмелья и прежняя неутоленность.
   ТЕОДОР. Павел, наши братья апостолы не одобрили бы твои речи.
   МАРТИН. Это уж точно. А с ним как поступить? (Кивает в сторону Грегора.) Отправить на землю - пусть набирается ума?
   ГРЕГОР. Я согласен набираться... но только с Полиной.
   ТЕОДОР (расхаживает по комнате, имитируя раздумья). Лучше устроим экзамен.
   ГРЕГОР. Какой экзамен?
   ТЕОДОР. От результатов которого будет зависеть, останется ли его дружок Робер у нас, или возвратится на землю?
   ГРЕГОР. Я... не совсем понимаю вас.
   ТЕОДОР. Пусть он побудет стекольщиком, когда призовем Робера.
   МАРТИН. Но Робер его сразу узнает.
   ТЕОДОР. Велика проблема! Что у нас, парика не найдется? (Грегору.) Или ты хочешь в обычном своем облике встретиться с Робером и высказать, что о нем думаешь?
   ГРЕГОР. Нет. Этого не хочу.
   ТЕОДОР. Вот! Такие они все смельчаки. (Мартину.) Павел, у тебя остался шиньон Марии Антуанетты?
   МАРТИН. Какой... Антуанетты?
   ТЕОДОР. Ну той... которая перед этой была... рыженькая.
   МАРТИН. А-а-а, вот ты о ком. Сейчас посмотрю. (Уходит в спальню.)
   ТЕОДОР (Грегору). Теперь судьба Робера зависит только от тебя. Посмотрим, насколько ты проникся всепрощением, и готов ли унять гордыню во спасение души человеческой?
  
   (Из спальни выходит МАРТИН с париком в руках. Теодор берет парик, прилаживает его Грегору на голову.)
  
   ТЕОДОР. Он как для тебя сделан. Вылитый Людовик Четырнадцатый. (Мартину.) Помнишь, дедушка возмущался, что рано его призвали?
   МАРТИН. Все они, Людовики, возмущались. Да и не только они.
  
   (Входит ПОЛИНА, видит Грегора в парике.)
  
   ПОЛИНА. Господи!
   ТЕОДОР. Полина, не кощунствуйте. Тут и ваша судьба решается.
   ГРЕГОР. Да, Полина, не провоцируйте их. Я сделаю все как положено. А они за это обещают возвратить нас на землю.
   ПОЛИНА. Вдвоем?
   ГРЕГОР. На сто лет.
   ТЕОДОР. Грегор, не придумывай. О таких сроках разговора не было.
   ГРЕГОР. Хорошо, значит, мне показалось.
   ТЕОДОР. Как тебе может показаться, если все происходящее с тобой - железная реальность?!
   ГРЕГОР (ворчит). Да уж реальней некуда.
   ПОЛИНА. Нет, такие издевательства лучше не видеть! (Уходит на кухню.)
  
   (Входит РОБЕР.)
  
   РОБЕР. Ну как, номерок стекольщика нашли?
   МАРТИН. Нет, он сам явился. Не иначе, как подкупает пацанов с камнями, а сам ходит за ними.
   ТЕОДОР. Павел пошутил.
   РОБЕР (недоуменно). Какой Павел?
   ТЕОДОР. Святой Павел... насчет того, что, мол, время собирать камни и время их разбрасывать.
   РОБЕР. А-а-а, вон ты о чем. (Протягивает руку Грегору.) Робер.
   ГРЕГОР (отвечая на рукопожатие). Э-э-э... стекольщик.
  
   (Робер удивленно смотрит на Грегора.)
  
   ТЕОДОР. Я ведь говорил, он немного странный. Но профессионал - может застеклить даже в темноте... в любом состоянии.
   РОБЕР. Отлично. Если попивает, значит хороший мастер. Лучше пьяный специалист, чем трезвый дурак. У меня есть кореш, вернее, скажем так, у моей подруги есть... кореш... Так он, не поверите, совсем не пьет. Ни грамма! Ему стопарь налей, он такого натворит! А в итоге? Руки из заднего места растут. Лампочку вкрутить не может, заметьте - абсолютно трезвый. Мы его с женой и так и этак учим - бесполезно.
   ГРЕГОР. С какой женой?
   РОБЕР. С его женой, моей подругой Камиллой.
   ТЕОДОР (подходя к Грегору). Да-а-а, непросто вам сегодня будет трудиться.
   РОБЕР. Он что, пьяный?
   МАРТИН. Нет, малость на похмелье.
   РОБЕР. Это ерунда. Мы его сейчас с Камиллой поправим. У нас от вчерашнего осталось. Заодно и сами подлечимся.
   ГРЕГОР. Значит, она у тебя?
   РОБЕР. У меня. Ее криворукий укатил в командировку. А этот урод с камнями так напугал. Камилла думала, что Грегор ее выследил.
   МАРТИН. Что за Грегор?
   РОБЕР. Господи! Муженек ее, с которым она мучается вот уж десять лет! И жизни нет, и обижать его не хочет. Он без нее совсем пропадет - ни украсть, ни посторожить!
   МАРТИН. Мне кажется, стекольные работы лучше отложить на завтра.
   РОБЕР. Какой на завтра! По дому сквозняки гуляют. Откроешь дверь - настоящий ураган.
   ГРЕГОР. Мне нужны размеры.
   РОБЕР. Размеры приличные. Сифонит так, что у Камиллы юбка поднимается.
   ГРЕГОР. Размеры окна.
   РОБЕР. Так бы и сказал. Пойдем замеряешь.
   ТЕОДОР. Лучше сам замеряй приблизительно, а он пока сгоняет за стеклами. Все равно будет резать по месту.
   РОБЕР. Нет вопросов, я мигом. (Уходит.)
   ТЕОДОР (Грегору). Ну и что скажешь? Стоит этого гаврика возвращать на землю?
   ГРЕГОР. Вам решать. А вот я возвращаться обратно передумал.
   МАРТИН. Не понял?
   ГРЕГОР. Как я встречу Камиллу после того, что узнал?
   ТЕОДОР. Не хочешь с ней видеться?
   ГРЕГОР. Не хочу.
   ТЕОДОР. Никах проблем. Тебя отправляем назад, а ее забираем сюда.
   ГРЕГОР. Куда сюда?
   ТЕОДОР. Будем разбираться куда именно - варианта всего два.
   ГРЕГОР. Нет! Я против!
   ТЕОДОР. Да что ж это такое! Как малое дитя. Все ему не так. Мы что, у тебя не побегушках?
  
   (Входит ПОЛИНА.)
  
   ПОЛИНА. Что случилось?
   ТЕОДОР. Твой друг передумал возвращаться на землю.
   МАРТИН. С чего это он ее друг?
   ПОЛИНА. Павел, не цепляйся к словам. (Подходит к Грегору.) Грегор, что случилось?
   ГРЕГОР. Она у него.
   ПОЛИНА. Твоя жена?
   ГРЕГОР. Она все время была там. А мне врала, что едет к маме. Врала со стеклянными глазами.
   МАРТИН. Грегор, забудь о своей профессии.
   ГРЕГОР (возмущенно). Я вам не стекольщик!
   ТЕОДОР. Павел говорит о профессии мужа. Думаешь, супругом быть легче, чем стекольщиком? Вот спроси Полину, какого бы она хотела мужа?
   ПОЛИНА. Ясно какого. Внимательного, нежного, преданного...
   ТЕОДОР. И чтобы не ревновал по пустякам.
   ПОЛИНА. Конечно. Там, где ревность - прощевай любовь.
   МАРТИН. Я с этим не согласен. Наблюдать, как на твоих глазах интересная тебе женщина устремляется к безрукому неумехе...
   ТЕОДОР. Кто сказал, что Робер неумеха?
   МАРТИН. Я не о Робере.
   ПОЛИНА. Не о Робере... Тогда чего ж он сам не застеклит, а обращается к Грегору?!
   ТЕОДОР. Он специалист по другой части.
   МАРТИН. Известна его специальность.
   ПОЛИНА (Мартину). И мне твоя известна. Всего и разница - музыку не любишь. Думаешь, я не знаю о прежних твоих проделках?!
   ТЕОДОР. Полина, успокойся. Все мы знаем, что Савл в прежней своей жизни безбожно притеснял христиан. Но потом исправился, даже имя поменял.
   ГРЕГОР. И я хочу походить на него.
   ПОЛИНА (удивленно). На Мартина?!
   ТЕОДОР (исправляя оговорку Полину). На Мартина Лютера Грегор не потянет, да и Павлом ебу не бывать.
   ГРЕГОР. Это почему же?
   ТЕОДОР. Стержня внутреннего нет. То хочу на землю, то приютите меня здесь. Раздвоение личности.
   ПОЛИНА. У нашего Павла (смотрит на Мартина) насчет женщин тоже и раздвоение, и растроение. И хватит Грегору морочить голову. Мы с ним уходим.
   МАРТИН. Куда?
   ГРЕГОР. С Полиной я согласен хоть куда. Одно только жаль, что не встретились раньше.
   ТЕОДОР. У вас впереди целая вечность - наверстаете.
   ПОЛИНА. Но перед вечностью мы еще немного побудем на земле.
   ТЕОДОР. Хорошо, идите. А вместо вас, вернее, из-за вас, мы призовем Робера и Камиллу.
   ГРЕГОР. Как это из-за нас?
   ТЕОДОР. А так! Что-то я не заметил обещанного тобой всепрощения. И посмотрю, как вы будете развлекаться на земле, когда по вашей вине будут мучиться люди?
   ПОЛИНА. Они не будут мучиться. Они и сейчас не мучаются. А вот Грегор мучается... из-за вас.
   ТЕОДОР (Мартину). Вот, Павел, посмотри, каковы они, женщины! Уже и тебя в грешники записали.
   ПОЛИНА. Павел сам утверждал, что он грешник из грешников.
   МАРТИН. Ну это уж слишком! Я грешен не более остальных.
   ПОЛИНА. Но на такие жертвы, на какие согласен Грегор, ты не пойдешь.
   МАРТИН. Ты говоришь о женитьбе на тебе?
   ПОЛИНА. О намерении пойти со мной в преисподнюю.
   ТЕОДОР. Вот женится и сразу окажется там.
   МАРТИН (Грегору). Петр намекает о прежней твоей семейной жизни.
   ГРЕГОР. После нее мне уже ничего не страшно.
   ТЕОДОР (подходя к окну). А вот это мы сейчас увидим. Кажется, к нам прибыла твоя жена.
  
   (Входит КАМИЛЛА с бумажкой в руке.)
  
   КАМИЛЛА. Здравствуйте. Робер попросил передать размеры окна. Кто из вас стекольщик?
   ГРЕГОР. Камилла, это я.
   КАМИЛЛА (удивленно). Вы знаете мое имя?
   ТЕОДОР. Не только он, но и я про вас многое знаю.
   МАРТИН. И я тоже. Во всяком случае, кое-что.
   КАМИЛЛА. Интересно будет послушать.
   ТЕОДОР. Боюсь, что не всем.
   ПОЛИНА. Да, мы лучше пропустим подробности. Пойдем отсюда. (Энергично берет Грегора под руку, уводит на кухню.)
   КАМИЛЛА (провожая ушедших взглядом). У этого мужчины голос, как у моего мужа... только сдавленный в горле.
   ТЕОДОР. У него неприятность - недавно узнал, что жена изменяет.
   КАМИЛЛА. Бедняжка.
   МАРТИН. Жена?
   КАМИЛЛА. Он бедняжка. А жена - набитая дура, если не смогла уберечь супруга от потрясений!
   ТЕОДОР. Это уже интересно.
   МАРТИН. Не осуждайте его жену. Она береглась, как могла, а он исхитрился и выследил. Сам дурак!
   КАМИЛЛА. Конечно, дурак. Но все-равно жалко.
   ТЕОДОР. Он ее так любил.
   КАМИЛЛА. Значит, она дура еще больше его! Если бы меня так любили, я бы никогда не изменила. Мой, например, говорит, что любит, а на самом деле - ревнует.
   ТЕОДОР. Вы говорите о Робере?
   КАМИЛЛА (с ухмылкой). О Робере... Робер даже не ревнует.
   МАРТИН. Тогда почему вы встречаетесь с ним?
   КАМИЛЛА. Потому что люблю его.
   МАРТИН. За какие такие заслуги?
   КАМИЛЛА (смахивая набежавшие слезы). Не знаю. Наверное, за то, что он сильный мужчина.
   МАРТИН. А ваш муж?
   КАМИЛЛА. А он мямля и тряпка. Но давайте оставим этот разговор. У меня такое впечатление, что я на исповеди перед апостолом Павлом.
   ТЕОДОР. Вы почти угадали.
   МАРТИН. Перестань. Мне тоже это все надоело. Меня зовут Мартин.
   КАМИЛЛА. Камилла.
   МАРТИН. Очень приятно. Познакомьтесь, это мой друг...
   ТЕОДОР (опережая Мартина). ...Петр.
   КАМИЛЛА. Камилла. У вас редкое имя.
   ТЕОДОР. Не такое уж и редкое. В прежние времена встречалось частенько. А в первые века христианства...
   МАРТИН. Петя, давай не будем. Слава богу те времена давно прошли.
   ТЕОДОР. Так что?! Теперь можно грешить напропалую?
   МАРТИН. Мой товарищ, когда выпьет, становится моралистом. Если бы вы знали, что он тут устроил!
   КАМИЛЛА. Что именно?
   ТЕОДОР. Может, ей рассказать?
   МАРТИН. Ты с ума сошел.
   ТЕОДОР. Да. Пожалуй, не стоит.
   КАМИЛЛА. Вы меня заинтриговали. Если начали, так продолжайте.
   МАРТИН. Они со стекольщиком здесь начудили. Одним словом... передумали стеклить.
   КАМИЛЛА. Но Робер сказал...
   МАРТИН. Не волнуйтесь. Если мы обещали, то сделаем. В крайнем случае, я сам отремонтирую окно.
   КАМИЛЛА. Я сразу поняла, что вы мастер на все руки.
   ТЕОДОР. Да... Он такой...
   МАРТИН (Камилле). Пойдемте, оценим вашу трагедию.
   КАМИЛЛА. Пойдемте.
  
   (Мартин и Камилла уходят в центральную дверь. Из кухни входит ГРЕГОР.)
  
   ГРЕГОР. Где Камилла?
   ТЕОДОР (обреченно махнув рукой). Все кончено... Павел ее забрал.
   ГРЕГОР. Куда именно?
   ТЕОДОР. Не знаю. Мы с ним поссорились.
  
   (Грегор бросается к кухонной двери.)
  
   ГРЕГОР (кричит). Полина! Полина! Они ее увели!
  
   (Из кухни входит ПОЛИНА.)
  
   ГРЕГОР. Полина, Павел ее забрал!
   ПОЛИНА. Не волнуйся, ничего с ней не случится. Сейчас Петр тебе все расскажет.
   ГРЕГОР. Он говорит, что не знает куда.
   ПОЛИНА. Все он отлично знает.
   ГРЕГОР. Не хочет говорить о страшном?
   ПОЛИНА. О глупом. Я все объясню.
   ТЕОДОР. Не надо, я сам. (Грегору.) С вашим появлением, дорогой, в небесной канцелярии все пошло кувырком.
   ПОЛИНА. Ты опять о своем?
   ТЕОДОР. Вот еще одно подтверждение. Теперь новоприбывшие обращаются к нам на ты. И потом, за многие века мы впервые поссорились с Павлом.
   ПОЛИНА. Прекрати!
   ТЕОДОР. Вот мы с Павлом и прекратили!
   ГРЕГОР. Что прекратили?
   ТЕОДОР. Бесполезный труд. Ликвидируем нашу канцелярию.
   ГРЕГОР. Как ликвидируем?! А кто будет отделять зерно от плевел?
   ТЕОДОР. Это нас не касается. У него... наверху, голова побольше наших. Мы за две тысячи лет заслужили отдых. И потом, зачем нам такая ответственность? Мы ведь не в земном министерстве, где поставил подпись - и трава не расти. Они по ночам не терзаются, что случилось из-за их резолюций. А мы здесь мучаемся. Так что, от полномочий отказываемся - пусть ищут других дураков.
   ПОЛИНА (язвительно). И куда вы такие святые теперь направитесь?
   ТЕОДОР. На землю.
   ГРЕГОР. А меня и Полину куда?
   ТЕОДОР. Придется и вас забрать с собой.
   ПОЛИНА. Давно бы так.
   ГРЕГОР. И когда это случится?
   ТЕОДОР. Да оно уже случилось! Мы на земле.
   ГРЕГОР. Что-то не заметно.
   ТЕОДОР. В том-то и состоит наше мастерство, что все незаметно. Вы на земле что, замечаете присутствие бога?
   ГРЕГОР. Иногда. Очень редко.
   ТЕОДОР. Вот это и есть высший пилотаж.
   ГРЕГОР. Так мы на земле? (Радостно.) Полина, мы на земле!
   ПОЛИНА. Слава богу! Я думала, эта глупость никогда не кончится.
   ТЕОДОР. Полина, не забывайся. (Безнадежно махнув рукой.) А впрочем, если женщина на небе не слушается, то на земле ее и подавно не призовешь к порядку. (Теодору.) В земной жизни называй меня Теодором.
   ГРЕГОР. А меня?
   ТЕОДОР. А ты как был... Грегором, так... Грегором и останешься!
  
   (Входит веселый МАРТИН, радостно потирает руки.)
  
   ТЕОДОР (указывая на Мартина). А его теперь называй не иначе как Мартином. В нем от святого Павла ничего не осталось.
   МАРТИН. Вы все рассказали?
   ТЕОДОР. Да. Вернули всех на землю.
   МАРТИН. Он не возмущался?
   ГРЕГОР. Напротив, я доволен.
   МАРТИН. Вот и молодец. Я тоже рад.
   ТЕОДОР. Что он расколотил окно? (Указывает на Грегора.)
   МАРТИН. Не без того. Пока то да се, пока замеряли раму, я вытащил предохранитель из музыкального центра.
   ТЕОДОР. Вот вам и небесная святость!
   МАРТИН. Робер сам никогда не догонит, отчего его музыка сдохла.
   ПОЛИНА. Опять к тебе обратится?
   МАРТИН. А я всегда не против помочь соседям... и его знакомым.
   ТЕОДОР. Каким знакомым?
   МАРТИН. Камилле - его подруге. Не понимаю, что такая умная женщина могла найти в этом кретине? Я предполагаю помрачение рассудка.
   ТЕОДОР. У тебя?
   МАРТИН. У нее. Сравни меломана и вот его. (Указывает на Грегора.) Первый простейшую поломку найти не может, а наш Грегор с двадцати метров - голову даю, не меньше чем с двадцати - без рогатки, обыкновенным камнем, не целясь, двойную раму -- вдребезги!
   ТЕОДОР. Здесь не обошлось без господнего произволения.
   МАРТИН. Петр!.. Тьфу ты... Теодор, хоть господа не зачисляй в хулиганы.
   ТЕОДОР. На земле все происходит ни без его участия.
   МАРТИН. Ты хочешь сказать, что и этот парик на Грегоре появился не случайно? И если я сейчас сниму его, то и это будет по его воле?
   ТЕОДОР (глядя в окно). Это будет по твоей глупости. Забрать парик у Грегора, когда к нам идет Сержант.
  
   (Входит СЕРЖАНТ.)
  
   СЕРЖАНТ. Еще раз здравствуйте.
   ТЕОДОР. Сержант, что еще случилось?
   СЕРЖАНТ. Что и всегда - законность торжествует. Ваш сосед передал нам видео с камеры. У нас получилось отличное фото. Уважаемый Петр, полюбуйтесь. (Вынимает из кармана фото, протягивает Теодору.)
   ГРЕГОР. Господин сержант, он больше не Петр.
   СЕРЖАНТ. Не понял?
   ТЕОДОР. Наш товарищ продолжает шутить. Он уверяет, что я не достоин носить ветхозаветное имя, и даже предложил назвать меня Теодором.
   ГРЕГОР. Так оно и есть.
   СЕРЖАНТ. Меня не касается, как вы будете называть друг друга. Мне нужен супруг этой дамочки (указывает на Полину), которого я видел у вас два часа назад. (Полине.) Где ваш муженек?
   ПОЛИНА. Сержант, вы, наверное, переутомились. Я не замужем.
   СЕРЖАНТ. Как?! Вы сами назвали его мужем. Вот свидетели!
   ПОЛИНА. Какие свидетели?
   СЕРЖАНТ. Вот они. (Указывает на Мартина и Теодора.)
   ТЕОДОР (пожимая плечами). Я такого не слышал.
   МАРТИН. И я что-то не припомню.
   СЕРЖАНТ. Все понятно! Но я вас предупреждаю, в участке память у всех быстро появляется.
   ТЕОДОР. Господин сержант, а Робер, наш сосед, видел снимок?
   СЕРЖАНТ. Видел. Он сказал, что это муж его подруги.
   ТЕОДОР (указывая на Полину). Ее?
   СЕРЖАНТ. Нет, другой. Она сейчас у него.
   МАРТИН. Сержант, вам не кажется, что вы начали заговариваться? Как он может быть мужем сразу двух женщин?..
   ПОЛИНА. ...Тем более, что одна из них не замужем.
   СЕРЖАНТ. Но я сам его видел!
   ГРЕГОР. Это было в небесной канцелярии.
   СЕРЖАНТ. Где?
   ГРЕГОР. На небесах, в предбаннике. Я еще тогда удивился, как вы туда попали?
   ТЕОДОР (Грегору). Дружище, оставь свои шутки -- сержант при исполнении.
   СЕРЖАНТ. И у меня приказ.
   ГРЕГОР. А что сказала эта... как вы назвали ее... подруга соседа?
   СЕРЖАНТ. Робера? Она тоже отрицает, что это ее муж. Клянется, что это не он.
   ТЕОДОР. Вот видите! Вам со всех сторон твердят одно и то же, а вы свое талдычите.
   ГРЕГОР. Отрицает! Как она может отрицать, если у нее в паспорте штамп?!
   ТЕОДОР. Дорогой, ваше дело заниматься стеклами, а не лезть в разговор, который вас не касается.
   СЕРЖАНТ. Вот именно. Вы странно себя ведете. Окажись вы хулиганом, я бы еще понял. Но вы защищаете того, кто добавляет вам работы.
   МАРТИН. Сержант, оставьте нам снимок. Не у всех фотографическая память, как у вас. Если мы его заметим - обязательно сообщим.
   СЕРЖАНТ. Конечно. Я это дело так не оставлю! И клянусь вам, получу за него лейтенанта! (Уходит.)
   ТЕОДОР. А вы говорили, парик не от господа бога.
   ГРЕГОР (в прострации). Но как она могла публично отказаться от меня?
   ПОЛИНА. Она спасла вас от ареста.
   ГРЕГОР. Путем предательства?
   МАРТИН. А Петр как? (Указывает на Теодора.) Он трижды умудрился Иисуса не узнать!
   ТЕОДОР (возмущенно). Мартин! Я тебя твоим прошлым не попрекаю!
   ПОЛИНА (Грегору). А Камилла тебя не узнала только один раз. Значит она по святости, как минимум, втрое выше Петра.
   ГРЕГОР раскаянии). Какая я все-таки свинья! Она узнала, что я подло следил и разбил окно, и не выдает меня. Представляете, что у нее сейчас на душе?!
   ТЕОДОР (глядя в окно). Мне легче представить, что она сделает через минуту.
   ГРЕГОР. Что?
   ТЕОДОР. Войдет в эту дверь. Я не хотел бы присутствовать при этой сцене. (Уходит на кухню.)
   МАРТИН. А вот мы с Полиной останемся. Но вам, Грегор, я бы рекомендовал на всякий случай поправить головной убор. (Поправляет Грегору парик.)
  
   (Входит КАМИЛЛА.)
  
   КАМИЛЛА. Мартин, у меня большая неприятность. Это Грегор разбил окно.
   МАРТИН. Не исключено. Я бы на его месте вообще застрелил этого меломана.
   КАМИЛЛА. Мартин, не надо так.
   МАРТИН. Он любит Роллинг Стоунз, а вовсе не тебя.
   КАМИЛЛА. Я это знаю. Он сейчас с ума сходит - сломался его музыкальный центр. Он не то что про меня, даже про окно забыл.
   МАРТИН. Окнами пусть занимает он. (Указывает на Грегора.) Лучший специалист по окнам.
   КАМИЛЛА. Мартин, я думаю, вы справитесь лучше него.
   ПОЛИНА. И лучше Робера.
   МАРТИН (Полине). Наконец-то ты по достоинству оценила меня.
   ПОЛИНА. Каждый человек ценен на своем месте. Вот я, например, последнее время все больше уважаю мастеров по остеклению. Профессия делает их души кристально чистыми.
   МАРТИН. Кто бы спорил? (Указывая на Грегора.) У него не только душа чистая. Под его кудрявой прической кроется великий ум, убедивший нас спуститься на землю с небес и творить добро здесь, а не сортировать отходы там. Отныне я готов помогать людям даже с плохим музыкальным вкусом. Камилла, пойдемте. Я отыщу поломку за минуту.
   КАМИЛЛА. Не надо. У меня от его музыки голова болит.
   МАРТИН. Когда отремонтируем, вы сразу можете покинуть музыкальную камеру пыток.
   КАМИЛЛА. А как меня дома встретит Грегор? Ведь он теперь все знает.
   ГРЕГОР. Он вас простит...
   МАРТИН. ...И даст слово не стеклить дома, которые вы изберете. (Камилле.) Как вам моя хижина?
   КАМИЛЛА. Вы приглашаете пожить у вас?
   МАРТИН. Сочту за честь... если стекольщик не возражает.
   ГРЕГОР. Здесь лучше, чем у Робера.
   ПОЛИНА. И чем же тут лучше?
   ГРЕГОР. Святые всегда лучше грешников. А святые, снизошедшие в наш бренный мир - и подавно.
   МАРТИН. Во всяком случае, я даю слово не истязать Камиллу музыкой. А теперь - вперед! Как вспомню Робера, руки чешутся... отремонтировать его кричалку.
  
   (Мартин и Камилла уходят.)
  
   ПОЛИНА. Вот и все. Она оставит Робера.
   ГРЕГОР. И переедет к святому Мартину.
   ПОЛИНА. Не такой уж он и святой. Вы заметили, как у него светятся глаза, когда он смотрит на Камиллу?
   ГРЕГОР. Примерно так, как и мои, когда я смотрю на вас. Мне никогда не забыть вознесение на небо, где нам повезло встретиться.
   ПОЛИНА. А как же Камилла?
   ГРЕГОР. Она наберется святости у Мартина.
   ПОЛИНА. Грегор, а я... после пребывания на небе... поняла, что святому Мартину очень далеко до вас. Я постараюсь заменить Камиллу, и даю слово, что вы ни разу не пожалеете о своем выборе.
   ГРЕГОР. Полина...
   ПОЛИНА. Грегор...
  
   (Полина и Грегор целуются. Из кухни выходит ТЕОДОР, видит целующихся.)
  
   ТЕОДОР. Так вот как на земле врачуют душевные раны?
   ПОЛИНА. Можно подумать, ты не знал этого?
   ТЕОДОР. За пару тысячелетий подзабыл. Придется учиться заново. Но вы не очень увлекайтесь - сюда идет Робер.
   ПОЛИНА. Я выскажу все, что о нем думаю!
   ТЕОДОР. Ты хочешь поссорить Мартина с соседом? Если начнется война, ему что - продавать дом?
   ПОЛИНА. Если одну женщину поменял на другую, то дом для него пустяки.
   ТЕОДОР. Полина, после небесного опыта тебе следует быть более великодушней.
   ГРЕГОР. Я хочу его простить.
   ПОЛИНА. Тогда я хочу помочь Грегору быть милосердным.
   ТЕОДОР. Не надо, он и сам справится. Но пусть не вздумает признаться, что расколотил окно.
  
   (Теодор и Полина уходят на кухню. Входит радостный РОБЕР.)
  
   РОБЕР. Чудеса! Этот Мартин - на все руки мастер. Он согласен бесплатно починить мой "Панасоник" и забрать Камиллу.
   ГРЕГОР. Как забрать?!
   РОБЕР (радостно). На-сов-сем! Лучше и не придумаешь.
   ГРЕГОР. Вы хотите сказать, что мечтаете избавиться от Камиллы?
   РОБЕР. Еще и как мечтаю. Беда с этими женщинами. Вбила себе в голову, что любит меня. Я и так намекал, и этак, и мужем стращал - не помогает.
   ГРЕГОР. А теперь поняла?
   РОБЕР. Не сразу. Пришлось маленько изловчиться. Могу поделиться опытом. Не сомневаюсь, что когда-нибудь пригодится.
   ГРЕГОР. Мне такой опыт не понадобится.
   РОБЕР. Ты сначала послушай, а потом отвергай помощь добрых людей. Я тоже думал, не понадобится. А потом - очень даже понадобилось, особенно, когда камера засекла Грегора.
   ГРЕГОР. Грегора?
   РОБЕР. Ну да, ее муж. Этот клоун напился и нарезал круги вокруг моего дома. Я сразу понял - он вычислил нас.
   ГРЕГОР. Да он бы вам ничего не сделал.
   РОБЕР. Ясный пень. Он бы еще полгода шатался под окнами. Но каков шанс избавиться от Камиллы?
   ГРЕГОР. Я что-то не понимаю...
   РОБЕР. Вот и учись, если не понимаешь. Стоило Грегору отойти от дома, я вышел во двор и расхреначил окно.
   ГРЕГОР. В своем доме?!
   РОБЕР. А в чьем же? У меня во дворе только мой дом! А Камилле сказал, что это ее Грегор, тем более что он и в самом деле вертелся рядом.
   ГРЕГОР. А Камилла?
   РОБЕР. Разумеется, испугалась.
   ГРЕГОР. Что я все узнал?
   РОБЕР. Господи! Да не ты, а ее пентюх! Испугалась, что его посадят, особенно после того, как я заявил в полицию и показал видеозапись.
   ГРЕГОР. Но как ты мог?!
   РОБЕР. Я поступлю благородно. Сказал, что заберу заявление, но только после того, как прекратим наши отношения.
   ГРЕГОР. А она?
   РОБЕР. А что ей делать - она беспокоится о Грегоре. Учись, как грамотно бить стекла! А ты мне их недорого застеклишь, и все останутся довольны.
   ГРЕГОР. Но это подло!
   РОБЕР. Прекрати. Я с тобой по-дружески, заметь, совершенно бесплатно, поделился бесценным опытом, а ты читаешь морали.
   ГРЕГОР. Но тебе придется ответить за свою подлость на том свете!
   РОБЕР. Глупости. Никакого того света не существует. Еще скажи, что святой Павел с Петром сортируют там вновь прибывающих?
   ГРЕГОР. Именно так. И ты в их канцелярии уже засветился.
   РОБЕР. Перестань бредить. Все это придумали попы.
   ГРЕГОР. Я тоже раньше так думал.
   РОБЕР. Когда раньше?
   ГРЕГОР. Перед тем, как стал стекольщиком. И вот теперь все вижу, словно через увеличительное стекло.
   РОБЕР. Еще скажи, что мне надо покаяться перед ее мужем.
   ГРЕГОР. Это лишнее. Там наверху (указывает в потолок) и так слышат наш разговор и ему обязательно все донесут.
   РОБЕР. Мне сказали, что ты сумасшедший, но я не думал, что настолько.
   ГРЕГОР. Я провидец, а не сумасшедший. И могу это доказать при свидетелях.
   РОБЕР. При каких свидетелях?
   ГРЕГОР. Хотя бы при святом Петре. (Кричит.) Петр! Полина! Идите сюда. (Убегает на кухню.)
  
   (Из кухни входят ТЕОДОР и ПОЛИНА.)
  
   ТЕОДОР. Что тут случилось?
   РОБЕР. У вашего стекольщика совсем крыша поехала. Я отказываюсь от его услуг. Не хватало еще пригласить в свой дом маньяка.
   ТЕОДОР. Боитесь, что стекольщик вас зарежет?
   РОБЕР. Запросто. Стеклорезом. А еще он уверяет, что Грегор - муж Камиллы, может слышать наши слова.
   ТЕОДОР. Это он хватил лишку. Как Грегор может слышать нас, если он спит в одной из дальних комнат?
   РОБЕР. Грегор? У вас?
   ТЕОДОР. Мы нашли его вчера вечером спящим на крыльце. Пригласили в дом.
   РОБЕР. Вот и отлично. Скоро узнаем, что ему приснилось?
  
   (Входит ГРЕГОР без парика, в своем обычном облике.)
  
   ГРЕГОР. Робер?! Привет! А ты что здесь делаешь?
   РОБЕР. Меня тоже подобрали на крыльце.
   ГРЕГОР (Теодору и Полине.) Он тоже ясновидящий?
   РОБЕР. На зрение не жалуюсь. Даже в темноте вчера кое-кого видел.
   ГРЕГОР. А у меня со зрение не очень, а вот слух обострился.
   РОБЕР (оправдываясь). Да я последнее время включаю музон только на полгромкости.
   ГРЕГОР. Я не о музыке, тем более что она сгорела. Но ее сейчас починят.
  
   (За сценой раздаются звуки музыки.)
  
   РОБЕР. Черт побери! Исправил. Прошлый раз в сервисном центре неделю держали.
   ПОЛИНА. Робер, Грегор сказал, что вы недавно ему исповедовались.
   РОБЕР. Я?! Исповедовался? Если что и сболтнул, то одному ненормальному стекольщику.
   ГРЕГОР. Не такой уж он и ненормальный, если сумел передать на небеса ваш разговор. Мне только что вручили его стенограмму.
   РОБЕР. Какую стенограмму? Ты еще не проснулся?
   ГРЕГОР. В котором ты рассказывал, как тебе надоела Камилла, как ты избавлялся от нее, как собственноручно высадил свое окно.
   РОБЕР (растерянно). Господи! Ты... ты хочешь сказать... что небесный мир... существует?
   ГРЕГОР. Конечно существует. Я сам там бывал, вот как ты в этом доме!
   РОБЕР. Погоди... Не могу поверить...
   ГРЕГОР. А тебя никто и не заставляет верить. Ты просто знай, твердо знай. И этого достаточно. Вот я знаю!
   РОБЕР. Что ты знаешь?
   ГРЕГОР. Что на том свете Петр с тебя спросит за все содеянное.
   ТЕОДОР. Обязательно спрошу.
  
   (Входит СЕРЖАНТ, слышит последние слова Теодора.)
  
   СЕРЖАНТ. И я хочу спросить кое-что по поводу недавнего происшествия.
   ТЕОДОР. Заходите, сержант. Как движется расследование? Хулигана нашли?
   СЕРЖАНТ. Мы не находим, мы устанавливаем. Мне нужен супруг этой дамы. (Указывает на Камиллу.)
   ТЕОДОР. Так вот же он. (Указывает на Грегора.) Только не говорите, что преступник всегда возвращается на место преступления.
   СЕРЖАНТ. А он и не уходил.
   РОБЕР. Сержант, я хотел бы забрать свое заявление.
   СЕРЖАНТ. Что случилось? Вы не хотите, чтобы я получил офицерский чин?
   РОБЕР. С помощью нашей газеты мы всегда можем обеспечить вам лейтенанта. Будем в каждом номере освещать вашу работу, и офицерское звание вам гарантировано.
   СЕРЖАНТ. И это вариант. Я всегда удивлялся, почему пишут только о звездах эстрады, а полицию если и упомянут, то обязательно добавят какую-то гадость? У нашей городской газеты, например, только два врага: церковь, с которой борется Грегор Патерсон, и полиция - тут стараетесь вы, Робер.
   ТЕОДОР. Сержант, Патерсон уже не ропщет на бога.
   СЕРЖАНТ. А он? (Указывает на Робера.)
   РОБЕР. А я подготовлю материал о грамотном расследовании преступления, в результате которого все жители района остались довольны.
   СЕРЖАНТ. Все будут довольны, когда преступника задержат.
   ТЕОДОР. Положим не все - преступник будет не в восторге.
   СЕРЖАНТ. Преступникам и нашей прессе никогда не угодишь.
   РОБЕР. Сержант, зачем такие аналогии? Я обещаю вам серию положительных статей, а вы закрываете дело.
   СЕРЖАНТ. Ну уж нет! Я доведу расследование до конца. Тем более, что преступник установлен.
   РОБЕР. Ничего он не установлен. Грегор вовсе не бил моих стекол!
   СЕРЖАНТ. А я разве сказал, что их бил Грегор?
   ТЕОДОР. Тогда кто?
   СЕРЖАНТ (указывая на Робера). Он знает.
   РОБЕР. Я?! Знаю?!
   СЕРЖАНТ. И ты знаешь, и видеокамера в машине соседа напротив знает. Она показала, что Грегор всего лишь прогуливался возле твоего дома, а стекла разбил ты. Днем гремишь музыкой, а ночью громишь окна!
   РОБЕР. Мои окна, что хочу, то и делаю. И вообще - это редакционное задание. Это был эксперимент, быстро ли найдут преступника?
   СЕРЖАНТ. А тебе не поручали ограбить банк?
   РОБЕР. Такого задания не было. Но вы, сержант, справились быстро, что и отметим в материале. Это будет сенсация!
   СЕРЖАНТ. Журналист от скуки громит свои окна?
   РОБЕР. Товарищ сержант, я забираю заявление.
   СЕРЖАНТ. А я возбуждаю дело по факту клеветы и необоснованного обвинения!
  
   (Входят МАРТИН и ПОЛИНА.)
  
   МАРТИН. Кого здесь обвиняют?
   РОБЕР. Нас с Грегором хотят упечь за решетку.
   ГРЕГОР. Нас?
   РОБЕР. Ну да! Товарищ лейтенант не верит...
   СЕРЖАНТ. Спасибо.
   РОБЕР. ...Что если начинают бить стекла, то это проверяют работу полиции.
   ГРЕГОР. ...А если уводят чужих жен, то проверяют небесный надзор?
   РОБЕР. Совершенно верно. Ты сам говорил, что там все отмечают.
   ГРЕГОР. Даже твои статьи против полиции.
   РОБЕР. Вот я и предлагаю исправиться, подготовить положительную статью о работе лейтенанта.
   СЕРЖАНТ Спасибо.
   МАРТИН. А еще лучшее описать этот случай в комедии.
   ГРЕГОР. Нет. Как человек, побывавший на том свете, я не намерен шутить на подобные темы. За них могут и раньше срока призвать. Вот пусть Павел с Петром подтвердят. (Указывает на Мартина и Теодора.)
   ТЕОДОР. А мы что...
   МАРТИН. Если надо, мы можем и в самом деле призвать...
   ПОЛИНА. Вот и призови.
   МАРТИН И призову! (Громко в зал). Товарищи! Дорогие зрители! Если все так благополучно закончилось, то не пора ли наградить нас аплодисментами?!
  

(Занавес)

  
   (с) Александр Пальчун
   E-mail: palchun2000@gmail.com
   2019 г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   стр. 24
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"