Панаев Андрей Павлович : другие произведения.

3-4 части. Аисты из Аргентины

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Аисты из Аргентины (Части III и IV)
  
  
   ЧАСТЬ III
  
   Лучeзарный свет из небес
  
   Отсюда, из-за более высокой липы, было намного лучше видно и Софья Емельяновна Пьянкова, перехватив прочный длинный хлыст, расположившись поудобнее, решила понаблюдать за всем дальнейшим. На ней была хламида - непромокаемый старый плащ почти до пят, шляпка с короткими полями, надвинутая на нос, и боты, которые не промокали не менее двух десятков лет. В левом кармане плаща у неё горкой лежали тыквенные семечки и леденцы в обёртках, в правом - упаковка бумажных носовых платков, ключи от дома, театральный маленький бинокль и сигареты с зажигалкой. Под хламидой, на груди висел приёмничек, настроенный на станцию "Радио-классик"-FM, который прекрасным голосом Каррераса, подпитывал и укреплял то самое. Тем самым было простое любопытство к дальнейшему.
   Дальнейшее совершалось у задней стенки домишки-развалюхи, где на тлеющем костре дожаривались, доходили семь шампуров шашлыков. У костра хлопотал мужик в синем свитере, который изредка поглядывал на небо. Повернув шашлыки, он отходил к огромной круглой пустой кабельной катушке, приспособленной под стол. Часть её была укрыта бумажной скатертью, поверх которой были разложены бумажные тарелки с салфетками, придавленные камнями от ветра, и стояла широкая бадья, из которой торчала зелень: петрушка, лук, укроп. Когда мужик в синем поднял снизу и поставил в середину скатерти небольшую миску с огурчиками, Софья Емельяновна опять не удержалась, неторопливо вынула бинокль и навела его туда. "Малосол.., - пробормотала бывшая психиатр-"люкс" второго класса и дама-актриса на заглавных ролях. - Всё по-людски!.." Она сдвинула бинокль и рассмотрела ещё раз край детского бассейна, сверкавший новизной и чистотой. Затем ещё раз Пьянкова навела бинокль на тело с бородой, одетое в синюю телогрейку и подпирающее дом. "Мыслитель..." - меланхолично пробормотала "люкс" второго класса, безуспешно в пятый-шестой раз пытаясь рассмотреть черты лица субъекта. Но подбородок мыслителя был упёрт в бороду, борода - в грудь, то есть голова была наклонена. Пролысин в его шевелюре не было и Софья Емельяновна мысленно отозвала своё определение "мыслитель", поскольку прилежное и частое мышление гонит волос на макушке прочь.
   - Ф-сс-пых-хх! - повеял ветерок, покачивая ветви.
   - Просто, гм... - человек в телогрейке. Телогрейка! - сказала вслух Пьянкова вслед ветерку.
   Хвост ветерка донёс ей запахи костра, Софья Емельяновна зажмурилась, слюну сглотнула и, потешаясь над своей же прямолинейной склонностью к простому и простоте, подумала: "Всё у свитера и телогрейки справно, как бы по-людски, без игрищ в 57-ми километрах от столицы в Ротшильд-Грефов, в Соросов!.. Апх-ап-чхи! Ага, как верно я рассудила! Нужен платок..."
   После Сороса и бумажного платка, она отстранила хлыстом ветку и... - тотчас поднесла к глазам бинокль. На задворках объявился кто-то третий в серой шапочке с наушниками и в экзотических одеждах. "Ба! Да это ж Зина Хованская мне на заказ всё шила для... Хо-хо, Жора тот ещё мозгокрут! Или использовал, отдал бомжу? Но за каким же дьяволом селить бомжа в недвижимость, которая сдуй-с-ладони без доделов сегодня тянет на 15-17 тысяч баксов... Тут клоуны зачем? Могут строение поджечь!"
   Но далее запел Басков на итальянском и под его старания на задворках случилось следующее: двое, свитер и разноцветный, из поллитровки наполнили стакан, вместе растолкали, встряхнули телогрейку и воткнули ему в пятерню спиртное. Затем свитер отскочил к столу и вернулся с огурцом, отдал его разноцветному. Тот малосольным в пупырышках стал водить под носом телогрейки, провёл им по усам и бороде. Телогрейка запрокинул голову, под бородой плавно подскочил у него кадык, рука окрепла и точно понесла стакан к отверстию между губами, точно перевернула содержимое в пасть, как в унитаз. Унитаз не закрылся, в него тип в экзотических одеждах ловко всунул огурец. Далее огурец стал исчезать, исчез. За всё время этих действий, телогрейка глаз не раскрыл, остался в той же позе у стены.
   А свитер и разноцветный вскоре, сидя на катушке вокруг скатерти, принялись за шашлыки, заедая мясо зеленью и запивая, как сочла Пьянкова, кефиром или молоком. Она неодобрительно пожала плечами под хламидой и подумала: "Желудок ждёт молока с утра. С тем, в телогрейке, ясно - он алконавт, но вы кто - мужики?.. Нет, с такими за столом противно! Уж пили бы винцо..." Вместе с тем, Софья Емельяновна ощутила, что голодна, и собралась было уйти, но не ушла, так как...
   На дорогу, с противоположной луговой стороны вышла группа ребятишек в курточках и кепочках-панамках с учительницей, в которой по светло-серой куртке и шляпке-картузу тех же цветов Пьянкова немедленно признала Дашу. Она не удивилась, навела на них бинокль. Не удивилась оттого, что знала, Дарья кроме русского преподаёт теперь что-то вроде природоведения и выводит школьников то на луга, то в лес.
   "Хорошка-девочка у нас!.." - подумала Пьянкова и точно насчитала в группе шестнадцать ребятишек. Убрав бинокль от глаз она увидела, что группа Дарьи сошла с дороги и идёт тропой вдоль изгороди в проломах, окружавшей дом-развалину. Ещё она заметила, что к изгороди по участку спешит цветной в дурацкой шапочке с ушами и тащит две тарелки с хлебом, огурчиками и шашлыком. Потом Софья Емельяновна в изумлении увидела, услышала, как радостно запрыгали, закричали малыши и окружили цветного с подношением. Потом цветной делил шашлык и хлеб и, наконец, один кусочек протянул и Даше. Даша его взяла и аккуратно донесла до рта. Потом Дарья жевала, улыбалась, а цветной в костюме клоуна, сшитом Зиной Хованской, что-то ей говорил, размахивал руками.
   "Вот так переплёт при лучезарном свете из небес!" - пробормотала Софья Емельяновна и стала отходить через кусты к другой тропе. Пройдя шагов примерно двести по другой тропе, она спрятала хворостину под осинку, взглянула на дорожку, покрытую асфальтом, и медленно пошла назад, сцепив руки за спиной. Так, расхаживая по тропинкам взад-вперед, разумные люди обычно размышляют. Пьянкова размышляла: "Пойми-к Россию и россиян - как эта осень, так всякое поштучно или скопом тут магнетически случается... У Пушкина осень - Болдинская, у бедолаг - дефолт, инфляция, обменный курс... Цена на нефть, видать, подсядет, тогда доллар сил наберёт, окрепнет. Влюблялись великие и простолюдины весной, чтоб в осень - пир да свадьбу. Осень.., дай боже, будет долгой мягкой, тогда зима не схватит спину!.. Деревья в зелени стоят, клён, правда, зажелтел. Вон, Грозный два раза в осень выступал брать Казань, так и не взял, поскольку бог любит троицу. Грозный с третьего раза взял, а как быть с Жоржем? Говорить - не говорить? Про шашлык накаркать! Чушь... Вернётся девка, сама сперва узнаю..."
   Вечером Дарья вернулась с хмурыми бровями, быстро переобулась и, помахав тётушке рукой, было хотела скрыться в комнатушке, лестница над которой вела на второй полуторный этаж. Однако молодая учительница не учла или не вспомнила, что "люкс" второго класса хитра и обладает актёрскими способностями.
   - Плохо мне, Дашенька, а того больше за тебя, солнышко, я опасаюсь, - простонала тётя Соня. - Магнитные бури или фон так крутят, что места себе не нахожу! Зажилась я, детка, а как уйти, коли сердце по тебе болит и душу держит при тебе, ради тебя! Сон был той ночью, разревелась я... А поверишь, во сне шла ты с каким-то мужиком в шапчонке, похожим на сочинителя о Пилате, когда тот угодил в психушку в романе у Булгакова, или на пленного по фотографиям из "Нивы" времён Первой Мировой. Вон куда занесло, всё это к недобру, такая старь. Идёт всё от тебя! Не хочешь обустроить себя или, на худой конец, пристроиться... Ты видная, глазки карие в зелёных искорках, ростом вышла, где надо толком у тебя всё приросло, мордаха твоя - загляденье, кожа чистый шёлк, в голове - тьма всяких знаний, которые тебе бесполезные, уму мешают трезво жизнь понять... Ой, опять сердце... сдавило снизу, ву-уу-х-х...
   - Не шевелись, дыши ровно через нос! Где у нас там корвалол? - Дарья подлетела к стенному шкафчику, открыла дверку. - Где пузырёк?
   - Там где-то. Есть у тебя подходящий ухажёр? Или тоже доживёшь, что некому стакан воды подать?
   - Я подам, никуда не денусь! Тебе пятнадцать капель?
   - Капай.
   Софья Емельяновна получила питьё и, опрокинув его в рот, поморщилась.
   - Возможно, тебе нехорошо от нагревателя на террасе, пора с посиделками в дом перебраться. Там, тётя Соня, принимай гостей.
   - Да там темнее! Ты не ответила, повторно спрашиваю, есть у тебя ухажёр? Тебе уж 26 годков!
   - Ну есть! Фёдор Фёдорович Крикунов, преподаёт физику. Второй год куда-то меня приглашает.
   - Так выясни, куда! Хотя... он не подходит. С именем, которое происходит от отчества, ему вдвойне неровная дорожка, а уж фамилия... Ты научи его сменить!
   - Что сменить?
   - Фамилию пусть сменит, имя - тоже.
   - Был флотоводец Ушаков, тоже Фёдор Фёдорович, - Дарья обняла тётушку за плечи. - На море ему равных не было.
   - Знаю. Тот из тамбовских, нашенский. Царь Павел I к Ушакову не благоволил, Александр I его от дел отставил. Короче, доплавался Федор Фёдорович, не завёл семью да помер. От узколобых правителей всегда беда, им дураки потребны, подхалимы и лизоблюды. И ты бы дурочкой прикинулась, вруг повезёт?
   - А если мимо всё провезёт?
   - Не умничай! Детка, сунь пузырёк назад, а забери у стенки фляжку с коньяком. Яблочко помой, порежь. Да помянем Ушакова Фёдора! Потом я ужином займусь, чай шашлыком ты не наелась...
   - Каким это шашлыком? - Даша уставилась на Софью Емельяновну.
   - Таким, - пробормотала тётушка, - с тем арестантом, в том же сне. Во сне, детка, не наешься, а проснёшься - есть хочется... Дай фляжку-то!
   "Эх, учудила-ляпнула о шашлыке-то... - расстроилась Пьянкова, поглядывая искоса на Дарью. - Хотела вызнать, не вызнала, а наболтала лишнего. Говорить Жоржу про шашлыки или... не говорить?"
  
  
  
  
   Благоприятное влияние среды
  
  
   На этот раз, 13 октября, Георгий Антонович проехал через посёлок по асфальту. Следом за его автомобилем катил тёмно-зелёный "БМВ", нанятый с шофёром иностранцами. С ними в иномарке ехала и Татьяна из бизнес-Центра "Космостар". Дорога и особенно подъездной путь к дачному посёлку всем понравился осенним холодком, плотной листвой, тронутой разноцветьем, пряным воздухом.
   Кривой домик-полуруина развеселил, заинтересовал гостей из Америк. Галтонов чинно провёл их через условную калитку по дорожке, которая была выметена, присыпана свежим песком. Но Георгий Антонович не повёл гостей к крыльцу, увлёк вправо по тропе с лопухами и, горестно вздохнув, продемонстрировал выгребную яму, усыпанную сверху порционными продуктами в разноцветных упаковках.
   - Не ест, после Кореи, - горестно сообщил он и тотчас помахал рукой здоровяку в джинсах и жёлтом свитере, курившему у стены домишки. - Это медбрат, оплачиваю. Следит в основном за безопасностью.
   - В прямом смысле? - спросил Фрокс.
   - Конечно. В доме старая проводка, мы её чаще отключаем. Присматривает за розетками и проводами, за племянником, чтобы тот не съел лист лопуха или траву, чтобы руки мыл перед едой и вовремя ложился спать в свою постель.
   - На ночь даёте ему седативы?
   - Это я вынужден спросить. Геннадий Вадимович! - крикнул курильщику у стены Георгий Антонович, - Гости интересуются, что из лекарств получает Александр перед сном? Подойдите! Нет, стойте там, мы подойдём!
   Все отошли от выгребной ямы к дому, поздоровались с рослым медбратом. Галтонов повторил свой вопрос.
   - Доктор прописал ему от беспокойства и как снотворное что-то из барбитуратов, потом заменил на бензодиазефины, позже - на циклопирролоны. Но третий день без всяких проблем Александр сам засыпает. Свежий воздух, а ест очень мало. От этого слабость, сам носом клюёт, засыпает, порой спит даже днём. Выпьет кофе без кофеина и... спит себе. У него сейчас друг Николай. Девочки в десять уехали, так они там отдыхают. Спят прямо на улице. Хотите на них взглянуть?
   - Посмотрим. Кто этот Николай?
   - Он сам инженер-электронщик и заядлый грибник или рыбак.
   - Я опасаюсь дурного влияния на Александра от этих грибников. Все они пьяницы! - сердито заявил Галтонов.
   - Что вы! Тут даже рыбаки не пьют. Они сдружились у хозмагазина на Луговой. Саша хлопнул об пол свой мобильник, стал трясти, набирать, а он не пашет. Тогда подошёл Николай, посмеялся, сдвинул крышечку, ткнул в кишки зубочисткой и мобила затарахтел. Он знал, куда надо ткнуть, он много знает. Саше с ним интересно.
   - Таня, - обернулся к переводчице Георгий Антонович, - вы успеваете переводить?
   - Я успеваю, перевожу каждое слово. Они хотели бы взглянуть на спящих, потом войти в тот дом и осмотреть.
   - Что же вы, детка, молчали! Следуйте за мной, господа! Мы обойдём сейчас строение!
   Возглавляемая медбратом Геннадием Вадимовичем процессия двинулась вдоль и мимо левой стены дома из серых брёвен с жухлой почерневшей паклей. Под стеной Фрокс увидел стопку свежих дров и, ткнув в дрова пальцем, спросил:
   - Для чего?
   - Для обогрева, на случай отключения электрического тока. На тот же случай есть три керосиновые лампы, две керосинки, примус и подкладки из асбеста. На зиму придётся завезти побольше дров, так как проводка старая и много электронагревателей не выдержит, будем сами себя подтапливать. В начале следущей недели приедут трубочист и опытные печники для осмотра печи из кирпича.
   - Спасибо за обстоятельный ответ! Вы, стало быть, тоже, - Фрондизи едва увернулся от длинной рукояти молнией вылетевшей из травы, так как наступил на грабли, - Проживаете в сходных условиях?
   - Нет. Будьте осторожны! Я лишь мечтаю о такой простецкой жизни, но у меня в переизбытке прочих обязательств перед собой и людьми. Вы хотели бы так жить?
   - Конечно! - усмехнулся и кивнул Цезарио. - Оба будем только мечтать. О-уох-х!
   На этот раз Фрондизи той же левой ногой наступил на пустую бутылку-четвертинку из-под водки и едва не улетел в кусты.
   - Бутылка свежая! - заметил Фрокс.
   - Что с того! Откуда это? - обратился Галтонов к Геннадию Вадимовичу.
   - Понятия не имею... Нет, я вспомнил! К Александру заходил шахматист Карпов в карты поиграть. Этот Карпов проиграл, расстроился и из кармана выронил. Она упала и вся пролилась. Это позавчера тут было! Потом явились девочки. Три или четыре сразу...
   - Ну вот, всё прояснилось, - Георгий Антонович с облегчением улыбнулся, помог Татьяне переступить через пару горбылей, валявшихся поперёк дорожки, послушал её перевод и воскликнул, сворачивая за угол. - Мы на месте, господа!
   Все вышедшие из-за угла мгновенно поняли, что угодили в сказку. Метрах в 35-40 за разбитой изгородью начинался лес. Пространство до него от изгороди было плотно покрыто лопухами и сорняками, верх которых слегка раскачивал волнами ветерок. Далеко над лесом висели облака, а над ними светило солнце и грело задний двор. Тут ярко выделялся разноцветный детский бассейн с водой, на боковину которого были опёрты сетка с ручкой для отлова залетающих листов и термометр с высоким поплавком. Правее него лажала та самая катушка, застеленная сверху бумажной скатертью с обилием цветных бутылей и пакетов с соками. Вокруг неё стояли четыре жёлтых кресла из пластмассы. Но главное и важнейшее находилось под задней стеной: на раскладушках и надувных матрасах с подушками лежали два тела с мужскими головами, заботливо укрытые байковыми голубыми одеялами. Одним из тел с головой в серой шапочке вне сомнений был Александр. Лицо его с плохо побритым подбородком дышало свежестью, ровно дышал и сам он. Лицо другого тела на голове, покрытой мощной шевелюрой, усами и бородой, было укрыто узким шарфом поверх глаз, всеми открытыми частями отражало умиротворение, блаженство, подпитываемое сном или снами.
   - Охх-ох! - воскликнул Фрокс и замер в явной нерешительности, зашептал. - Фэнтэстик...
   - Друг Николай, - пояснил Галтонов, показывая на бородатого. - Отдыхают после ночи! Им хорошо. Им гармонично хорошо!
   - Георгий Антонович, Фрондизи шёпотом спросил, сон натуральный, без барбитуратов? - едва слышно перевела Татьяна. - Ещё он подсказал, что раньше старые врачи предписывали опиум и алкоголь. Что ответить?
   - Ответьте, милая, что простота и свежий воздух тут заменяют абсолютно всё.
   Получив ответ, Цезарио Фрондизи согласно кивнул Галтонову, затем передал ответ на ухо Мартину Фроксу. Американец тоже кивнул, направился к столу-катушке и приступил к изучению напитков, соков. Более медленно в сопровождении Татьяны Фрондизи тоже приблизился к столу и спиной к солнцу сел в одно из кресел. Георгий Антонович последним подошёл к столу и, подвигая кресло что-то сказал медбрату, оказавшемуся сзади. Медбрат кивнул, развёл руками и куда-то заспешил.
   - Расслабляющая атмосфера! - пробормотал Фрокс, ловко надрывая плёнку на упаковке пластмассовых стаканчиков и обернулся. - Я угощюсь клубничным соком. Татьяна, при- саживайтесь рядом! Хотите пить?
   Соками угостились все. Отставляя свой стаканчик, Фрондизи увидел усатого шофёра из машины Галтонова, который приближался с небольшим пакетом. Водитель поздоровался с иностранцами, передал пакет своему шефу и ушёл, а Георгий Антонович занялся содержимым. На скатерть он установил стандартную бутыль 0,75 л "Джонни Уокер", красный ярлык, пару узкогорлых бутылочек с содовой, выложил пакетики с арахисом, жареным фундуком и фисташками.
   - Конструктивная идея! - одобрил Фрокс.
   - Отчего не расслабиться природно на природе, чтобы природу нам не прозевать! Мы завершаем дело, - Галтонов взыскательно взглянул на стол, чего-то на нём не обнаружив, покачал головой. - Между нами нет скрытых помыслов, цель едина, но цифры разные. Предлагаю выпить за равновесие и мудрость цифр!
   Он щедро наполнил три стаканчика. Содовой захотел только Фрондизи, Фрокс предпочёл яблочный сок. Тот же сок снова предпочла Татьяна, пить виски она отказалась. Но Галтонов и ей налил виски с палец толщиной на дно стаканчика.
   - Э-ээ, жаль не прихватили из ресторана копчёной говядины или ветчины. У меня в желудке две чашки кофе и несущественная мелочь, я утром плохо ем, - вздохнул Фрондизи.
   - Жаль, - согласился Георгий Антонович, надрывая пакетики с орехами и продолжая выискивать посудину, в которую их можно было бы высыпать.
   Он привстал, дотянулся до лежавшей вверх дном глубокой миски на краю стола, поднял её и застонал. Под миской оказались малосольные огурчики-крепыши, плотно уложенные в широкую тарелку.
   - Вопрос решён! - твёрдо заявил Галтонов. - Это непременно попробуйте до выпивки! Берите огурчики за кончик пальцами... Мир простоты, тут вилок нет!
   - Фантастика! - прохрипел Фрокс, прожёвывая малосол.
   - Чудо! Под это можно выпить, - кивнул Фрондизи.
   "Чёрт бы вас всех побрал!.. - пробормотала Софья Емельяновна, продолжая из засады в бинокль рассматривать сидящих за столом-катушкой. - Снова малосол! Сегодня же зайду на рынок... Ну, Жора-Жоржик, погоди! Нет бы тормознуть и частью оделить, когда пылил в машине мимо!" Пьянкова убрала бинокль, опустила руку в карман извлекла пригоршню тыквенных семечек и в задумчивости их стала грызть.
   - Вы затронули вопрос о цифрах, мистер Галтонов, - после третьего тоста за переводчицу медленно заговорил Цезарио Фрондизи, - и у меня есть предложение. Пока мы не допились до белых мух, есть смысл поговорить. Очаровательную Татьяну и коллегу Фрокса попросим недолго погулять, а сами потолкуем. За четверть часа мы всё решим. Март, пригласи Татьяну. Минут через двадцать мы вас ждём!
   - О'кей! - Фрокс встал, опрокинул в рот остатки виски из стаканчика. - Татьяна, идём! Покажете мне, где тут без удобств. Эй, не вздумайте без меня прикончить выпивку!
   - Мартин, если заметили, довольно склонен к сильному алкоголю, - поморщился Фрондизи, глядя в спины уходящим и выдернул из кармана плотный коротенький листок. - Вот, взгляните, верхняя цифра соответствует текущему балансу всего наследства в долларах. Нижняя цифра, это доля, которая чисто выпадает вам. Мой гонорар учтён, платежи налогов останутся на мне.
   - Не слишком щедро, - тоже поморщился, пробормотал Георгий Антонович изучая цифры. Всё вы оценили в 93,6 миллионов и мои... 52,0% дают примерно 47 миллионов. Так?
   - Так. Это много, очень много.
   - Сомневаюсь. Отправная сумма 163,44! От неё вполне неправдоподобно отлетели 29 миллионов, осталось 134,44!
   - Моя позиция без лирики с чёткой опорой на то, что возможно. Вы доказали, что Александр настоящий, но он провально недееспособен. А ваша подлинность лежит в густом тумане. Не знаю, кто вы. Поработали с вашими персональными бумагами, там много тонкого, где рвётся. Если затеять тяжбы, не хватит жизни ни вам, ни мне. Вы вешаете на меня проклейку, усиление тонких мест.
   - Вы меня подталкиваете обратиться к правосудию и потребовать независимого аудита.
   - Вы, Галтонов, не обратитесь, не потребуете. Сразу возникнут проблемы с ДНК. Мы с вами два профессионала, которым в руки свалился случай. Имейте в виду, я ведь предлагаю не наследство, а часть добычи, которую мы делим. Подумайте! Подумайте сейчас, - Фрондизи достал из карманов трубку, табак, спички.
   - А будь Александр дееспособен? - спросил, нахмурился Георгий Антонович.
   - Сами понимаете, мы оба останемся с тем ветром, который продует нам карманы. Он сможет законно потребовать всего. У него завещание в оригинале, составленное при свидетелях. Хуже того, у него есть решение суда, которым право на наследство подтверждено.
   - Как это вышло?
   - Очень просто, его дед, подписав со "Стар Премиум" контракт об управлении, а фактически - о попечительстве, другой адвокатской фирме поручил оспорить свой контракт с нами. Очень умно, завещание обросло корнями, стало непререкаемо надёжным.
   - Вот как?
   - Выпьем ещё! - Фрондизи зарядил трубку табаком. - За завершение всего сейчас!
   - Выпьем и завершим, если убедимся, что наши аисты зимуют в Аргентине. Я наливаю.
   Оба выпили. Фрондизи раскурил трубку, а Галтонов, достав сигары, не закурил, остался в задумчивости.
   - О'кей, время почти ушло! Переверните листок, на обороте другие цифры, за которые я не пойду. Там моя крайняя, критическая точка!
   Георгий Антонович перевернул листок, склонился над ним, рассматривая новый вариант. Затем он взглянул на аргентинца и рассмеялся:
   - Ситуация поправляется! Баланс уже 116,28 и... моя доля 58%. А это...
   - Это 67 миллионов 440 тысяч хороших долларов. А доллар через 8-10 месяцев спихнёт пузатый евро.
   - Я рад за доллар. Посыл понятен, торговля о 70 миллионах. Нужна секунда и... - не договорив, Галтонов задумался.
   Фрондизи ничего не сказал, поставил рядом два стаканчика, поднял бутыль, наполнил их до середины.
   - Моя цифра 72 800, - сказал Георгий Антонович.
   - Отряхиваем хвост, получаем 72 ровно и по рукам. Пятиться некуда. Вашу руку, сэр!
   Спорщики обменялись рукопожатием и выпили.
   - Не огорчайтесь, всё очень верно, - Фрондизи протянул руку за огурчиком. - Знаете, что сказала одна пожилая черепаха? Уж лучше б я летала, чем вечно таскать дом на себе. У вас есть нечто подобное?
   - Есть. Один медведь сказал другому: тяжела ты, шапка Мономаха! Наши друзья идут. Цезарио, работай дальше. Я расстроен, я помолчу. Быстро ответь, откуда набрались сомнения в мой адрес?
   - После первого дня в переговорной, я, опередив официанта, забрал под плёнку твой стакан. Отдал его своим в посольство и попросил проверить пальчики. Пояснил, намерен подписать в Москве контракт, но контрагент меня сильно смутил.
   - Чем?
   - Ничем, я так сказал и заплатил. Наш агент службы безопасности обратился с просьбой. Получил ответ от ваших криминалистов, контракт подписывать не следует. Так, на 30-35% знаю, кто сейчас сидит со мной.
   - Всего-то, на 35%?
   - В платной информации свыше 60% - ложь.
   - Как дела у заговорщиков? - Фрокс плюхнулся в кресло.
   - Завершаем дело, - Фрондизи достал мобильный телефон. - Звоню шофёру, чтобы принёс мой кейс.
   Примерно через пять минут Татьяне пришлось крепко потрудиться. Ей поручили сверить аутентичность документов. Впрочем, оба документа были очень кратки. Переводчица заметила, что аутентичность подтвердить может только устно и от себя в качестве частного лица. Юридическое оформление аутентичности возможно лишь в юротделе бизнес-Центра.
   Первый документ являлся "покаянием" Александра В. Галтона о непреднамеренном искажении им факта жизнеспособности и дееспособности родного сына Энтони Дональда Галтона - (Галтона)/Галтонова Георгия Антоновича и заявление об отказе Александра В. Галтона от всего наследства деда в пользу дяди, родного сына завещателя. В конце документа были поименованы свидетели.
   Второй документ содержал подтверждение надлежащего исполнения обязательств управляющей фирмой "Стар Премиум", её готовности и обязательства считать контракт на управление, утратившим основания и силу с такого-то числа в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, а также её готовности в течение 16 календарных дней выплатить согласованную с получателем (наследником) сумму наследства в размере 72 000 039, 11 долларов США перечислением в германский "Дрезднер Банк" на счёт, контролируемый исключительно и только самим законным и единственным наследником.
   Каждый из основных документов содержал три кратких приложения, которыми детализировались те или иные процедуры, устанавливались сроки их исполнения.
   - Всё в норме, - констатировал, просмотрев бумаги, Георгий Антонович. - Подписываем в трёх экземплярах?
   - Да в трёх, - Фрондизи развернулся вправо, кивнул на спящих. - Пора поставить на ноги выбывающего друга миллионера. Надеюсь, миллионы сейчас ему уже не снятся.
   Александр с помошью медбрата и дядюшки был аккуратно подведён к столу, усажен в кресло. Сидя в кресле, племянник успел полюбоваться солнцем, на которое накатывала тучка, легко вздохнул и хмуро осмотрел присутствующих, определённо признал спросонья дядюшку и широко зевнул.
   - Саша, берёшь ручку и... Я буду пальцем указывать, где ставить подпись, ты подписываешь. Ага?
   - Ага! - подписант помахал руками, поднял ручку, показал пальцем и подбородком влево, на раскладушки и сказал. - Коля! Он Коля! Там Коля!
   - Хрен с ним, с Колей! - проворчал дядюшка. - Мозги очни, подписывай!
   Александр с удовольствием и лихо подписал три экземпляра документов с приложениями на английском и русском языках. Галтонов, наблюдавший за процедурой подписания, удовлетворённо крякнул и сделал знак медбрату. Тот подхватил племянника и бережно увёл, уложил туда, откуда его доставляли.
   - Теперь все едем в "Космостар", в бизнес-Центр. Мы успеваем, - Фрондизи взглянул на часы. - Татьяна, вы можете связаться с ними, чтобы кто-то куда-то случайно не ушёл.
   - Несомненно, - переводчица отошла и достала из сумочки мобильный телефон.
   - Вы, господин Галтонов, немедленно организуйте приезд туда же двух свидетелей с паспортами от вашей стороны. Они подпишут в холле, потом поднимемся все в юротдел. С моей стороны документ подпишут Фрокс и Флеа Пастероза. Всё остальное - технические мелочи.
   - Стоит ли совать и эту Пастерозу? - нахмурился Галтонов, заталкивая сигару в сигарницу.
   - Стоит, я этой дурочке плачу.
   - Хм, и она на шее?
   - Не на шее, в доле. Она у меня в резерве для всяких потенциально возможных дрязг в суде. С другой весомой стороны её свидетельство равно нулю. Но это у меня для заднего кармана. Весь мир наш соткан из противоречий, заблуждений, которые приоткрывают двери в жизнь, которая нам с вами безусловно нравится, поскольку позволяет получать барыш.
  
  
  
   Так кто же Янус? Ход конём?
  
   После отъезда деловых гостей, Геннадий приступил к устранению бассейна. Он рывком перевернул его, очистил от песка, промыл из лейки и облокотил краем на катушку-стол для просушки. Присев в кресло передохнуть, он с неудовольствием взглянул на возлежащих, крикнул:
   - Сашка, оторви зад от койки! Цирк укатил, пора избавиться от полутрупа в телогрейке! Одеяло сам сложи! Есть хочешь?
   Племянник позёвывая свесил ноги с раскладушки, отбросил одеяло, сел, поправил шапочку на голове.
   - Есть хочешь? - переспросил медбрат.
   - Гречневая каша с тушёнкой? Лук зелёный есть?
   - Порезал. Малосольные уцелели. Иди сюда, засадим по стакашке. Поедим, пойду спать в чулан. Машина за барахлом сегодня не приедет. Шеф говорит, вдруг эти захотят опять нагрянуть. В дом-то они не заходили. Не захотели.
   - Потом все захотят, - племянник встал, помахал руками. - Тут хорошо! Свежо! Курево у тебя с собой?
   - Шурик, ты кончай чудить! Курево есть. Сними дрянь с головы! Ты в ней дурнее Коли. Двинь ему в рёбра! Наливаю!
   Через час на задворках был наведён порядок. Геннадий удалился спать, Коля был прислонён к стене, а сам племянник, сидя на катушке левым боком к дому, с наушником в правом ухе второй раз слушал секретную беседу тет-на-тет между дядюшкой и австралийцем. По его слегка прищуренным осмысленным глазам можно было предположить, что он тоже знаком с английским. Звук воспроизводил пишущий цифровой кроха-диктофончик, который до того находился под столом-катушкой.
   Через четверть часа Александр заглянул к Геннадию в чулан и щёлкнул пальцами. Медбрат открыл глаза, приподнял голову.
   - Извини, что разбудил! Мне делать нечего, я отойду и сплавлю Колю, сам разомнусь.
   - Как сплавишь?
   - Тормозну на асфальтовой грузовичок или тракторок, водиле дам пару сотен и скажу, чтоб с уважением его сгрузил на станции у пивной.
   - Толково, - кивнул Геннадий и закрыл глаза.- Только на подсыпную не ходи, там редко ездят. При его через лес за дом и... до асфальта. Пихни ему в карман ту водку, её нормальному человеку пить нельзя.
   Водку, которую пить нельзя, Александр пихнул в тёмный пакет, стоявший под окном за диваном, взял его и покинул дом. У задней стены он растолкал Колю, помог ему стать вертикальным и, обхватив пьяницу за бок телогрейки, потащил через пролом в ограде к лесу.
   До первых деревьев и кустов они еле добрались, так как Коля был тяжёл и плохо управляем. Но чуть дальше, от лесного воздуха алкоголик отрезвел и метров сорок прошёл по тропке скорым ходом сам. Нагнавшему его племяннику он через плечо сказал:
   - Здесь где-то!.. Третья ёлка, подсохший низ и очень плотный, крепкий верх. Она!
   Коля боком пробился к ели. Нагнув ниже голову, он по-бычьи протиснулся между ветвями и вклинил руки в хвою, достал ствол дерева. На стволе на уровне роста он раскрутил захватку из чёрного провода, подёргал провод за конец.
   - Что не идёт, застрял в ветвях? - спросил сзади Александр. - Возьмись за лапу и подёргай!
   - Веришь, руки вверх не лезут, так всё отлежал и отсидел! Сделай, будь добр, сам! Я вылезаю.
   Они поменялись местами и вскоре Александр вылез из-под ели с тем, что соскользнуло, слетело вниз. Предметом оказался тёмный точно такой же второй пакет.
   Из пакета Коля извлёк аккуратно упакованную в прозрачные мешки одежду. Затем он расстегнул и скинул с себя телогрейку, снял с тела толстую мокрую рубаху и остался в майке, поверх которой на шнуре через шею висел плотный пакет. Вокруг распространился водочный крепкий запах. Коля заворчал и сплюнул.
   - Досталось тебе Коля... - участливо сказал Александр и отошёл на три шага.
   - Запах пойла пожизненно теперь не переношу! И ты прикинь-ка носить на брюхе таких размеров водочный компресс. Ха-ха, сливать под бороду... ловко ты придумал! Но телогрейке тоже доставалось. Видишь синий цвет с телогрейки на сорочку перешёл. Зато вонь какая!
   Страдалец через голову снял с себя шнур с пакетом и бросил его на траву:
   - Это второй сменный, который ты подбросил ночью! Он мощнее ночного памперса от малыша, в нём три килограмма водки.
   - Вот что, раздевайся догола. Я той ватой из пакета с тебя синеву сотру.
   - Стал голубым? Заголубел?
   - Синеватым, - Александр отжал вату и стал отмывать синеву с Николая.
   Когда лжеалкаголик переоделся и переобулся, Александр внимательно осмотрел его, кивнул и показал глазами на тропу. Но Николай нагнулся поднял с земли пакет с испорченной одеждой:
   - Всё лишнее из твоего пакета переложи в мой.
   Лишнее, кроме початой поллитровки, нашлось. Когда в пакете у племянника остались предметы личной гигиены и два полотенца, Николай вытянул из низа телогрейки булавку, вынул из надреза под бортом и протянул Александру небольшой, но пухлый мятый конверт:
   - Сунь под полотенца. Всё лишнее и телогрейку мы бросим в первый мусорный бак. У меня полторы тысячи сотнями. Какие деньги у тебя? Голова кружится, нужно срочно хоть что-то сьесть.
   - Две с половиной в пятисотках, в сотнях.
   - Куда поедем? - поморщился, потёр локоть Николай.
   - К моей знакомой, она в отпуске, ключ у меня. Это место в двух остановках от Кольцевой. С московской квартиры я досрочно съехал. Переночуем у неё, потом ты к жене заявишься. Хочешь, позвони ей. Дать телефон? Я ей звонил три раза. То я, а то ты сам.
   - Галтонов знал, что у тебя с собой мобильный? Знает его номер?
   - Нет и нет, - Александр рассмеялся. - Если бы знал, то по моему номеру контактные номера легко пробить. Отсюда я позвонил всего три раза, все три - твоей жене. У меня телефон без зарядного устройства. Особо не раззвонишься.
   - Идём! Тащи поклажу. Дойдём до станции, там есть забегаловка. Ты посидишь в кустах, я слетаю, проглочу борщ и вернусь. Пока подумай, как лучше ехать - в поезде или у станции взять машину. Водителю адрес не назовём, объясним ориентиры.
  
   Николай отсутствовал двадцать минут. В кусты, где ждал Александр, он вернулся с пачкой крепких сигарет. Сделав затяжку, бывший алкаш прикрыл от удовольствия глаза, спросил:
   - Заглянул в конверт?
   - Нет, он не только мятый, влажный. Ножа нет, косо раздирать мне не хотелось.
   - Как уедем?
   - Как захотим, но у станции не сядем, отойдём лучше до шоссе. Кстати, у нас режим. Нас вполне могут начать разыскивать уже через полтора часа.
   - Тогда нам нужно срочно представиться друг другу. Кто вы?
   - Я Галтонов Александр Викторович, - твёрдо сказал Александр.
   - То есть, всё своё я получил назад, - Николай вытянул руку. - Бутрынский Игорь Александрович.
   - Рад знакомству.
   - Взаимно. Николая Романовича, Колю мы вычеркнули.
   - Ему огромное спасибо. Он был мне консультантом, телохранителем и...
   - Отчасти сыщиком. В доме на чердаке у дядюшки тайник, я нашёл его на второй переговорный день, когда Геннадий и ты уехали в Москву. Он у него явно не основной. Я ухитрился разобрать и опять собрать его. Он открывается без помощи ключа. Там были только деньги, две пачки долларов и пачка наших. Но вчера вечером он добавил к деньгам тот конверт. Тайник так устроен, что в него просто сбрасывать, но сложно доставать. Документ, который добавился в тайник, мог, полагаю, ему внезапно потребоваться при разговоре с иностранцем тут, но не потребовался. Почему? Не знаю, как не знаю содержания их разговора, когда они пришли к согласию.
   - Я знаю. Слово в слово, - сказал и усмехнулся Александр. - Суть в том, что оба установили секретный статус-кво. Согласились, что оба они мошенники, уводят наследство деда, которое договорились считать добычей. Условились о долях и ударили по рукам. Доля дядюшки похудела на 62 миллиона.
   - Лихо! - Бутрынский покачал головой и вытащил из пачки другую сигарету.
   - Но! Есть маленькое но. Фрондизи дядюшке намекнул, что стоит племяннику, то есть - мне, очнуться от идиотизма, как всё от них по ветру улетит. Он рассказал дядюшке, что у меня есть оригинал завещания деда, подписанного при свидетелях, и решение суда, которым право на наследство косвенно подтверждено. Решение суда на четырёх листах у меня есть, но всё было сделано, чтобы завещание мне не попало в руки.
   - Каким образом?
   - Очень простым. Кто-то тебе назначил встречу, а потом полгода ты не можешь дозвониться. Причём, ты прочно связан ещё тем, что вокруг только друзья. С судом было проще, я подъехал в бюро секретариата и копию со штемпелем "соответствует оригиналу" получил. А потом пришлось мне ноги срочно уносить. Поэтому завещание мне в руки не попало.
   - Александр Викторович, завещание у тебя не в руках, но в мешке, в конверте. Там полный текст, отчёт о выплате мелких доль наследства обслуге и части текста контракта с фирмой "Стар Премиум". Возьми у меня нож, надрежь и просмотри.
   - А как ты, Игорь, его просмотрел?
   - Конверт сперва был сухим, легко открылся. Потом на брюхе у меня намок, заклеился.
   Минут десять Александр просматривал документы, затем вскочил и бережно уложил их назад в конверт.
   - Доволен? - прогудел Бутрынский.
   - Ещё бы! Срочно необходимо сделать копии, так как есть бумага для копирования, с которой через 9 дней всё исчезает. А тут опять кругом одно жульё.
   - Завтра сделаю тебе десяток копий, три экземпляра заверю у нотариуса. Выходит, зря ты подмахнул те листы.
   - Какие?
   - Об отказе от всего в пользу дядьки.
   - Я ничего не подписал. Я заявил особым способом, что заявление не имеет легальной силы, и оставил отпечатки пальцев на всех листах. И дядюшка оставил след указательного пальца. Всё, пора искать машину. Проедем часть пути и сменим.
   - Что?
   - Машину. Шум начнётся через полчаса. Достаточно взглянуть на подпись через лупу, которую таскает дядя Гоша-Жора в кармане пиджака.
  
   Софья Емельяновна в раздумьях досидела на террасе до лунного серпа, который накренился, готовый расплескать. В темноте был виден лишь красный кончик её сигареты, когда Дарья вошла к ней сюда из освещённой части дома и включила свет.
   - Ой, детка, ты меня ослепила, - простонала бывшая психиатр-"люкс" второго класса и дама-актриса на заглавных. - Ты меня ослепила! Будь блистательной, но ослеплять не надо.
   - Ты у нас просто двуликий Янус! То ты напориста, как Раневская, то улетаешь в меланхолию! - Даша обняла тётушку, прильнула к ней. - Без тебя я пропала бы. Благодаря тебе кое-как выживаю.
   - Свалка слов! - возмутилась Софья Емельяновна. - Что ты можешь знать про меланхолию? Садись и слушай! Меланхолия это - уныние, тоска и грусть как следствие угнетённого состояния ума и склонности к замедленным движениям. Это не мой стереотип, не твой! Теперь о двуликом Янусе. Он в древнеримской мифологии был известен как бог врат и дверей, а также начинаний. Его главный храм имел выходы на восток и запад - для начала и завершения дня. Между ними возвышалась статуя Януса с двумя лицами, обращёнными на выходы. Как бог начинаний он был прославляем с первого дня января, то есть месяца, названного в его честь и открывающего год. К нему же взывали в начале войн, во время которых двери храма были настежь распахнуты. Когда же властители Рима заключали мир, двери храма затворялись и крепко запирались. У древних греков не было такого бога, им своих вполне хватало. А вот в России не хватало, потому придумали, переняв у римлян, нечто такое, гм - пришла беда...
   - Запирай ворота?
   - Нет, милая, не угадала - отворяй ворота. Тут исстари привыкли беды кликать, так как всю зиму все на печи валялись и ни черта не делали. А по полу сверчки да тараканы... Давай-ка спать ложиться!
   - Так кто же Янус?
   - Это ты и я. Или тот каторжник в серой шапчонке на голове. Или двуглавый наш орёл. Бог Янус, не спросив согласия, пролез во всякого.
  
  
  
   Хмурое утро
  
   Шорох пронёсся утром на следующий день. 14 октября в девять Георгий Антонович поднял трубку телефона и услышал в ней рычанье Фрокса. Из 4-5 фраз он понял только то, что сейчас с ним будет говорить шеф, то есть Цезарио Фрондизи.
   - У меня вопрос, - не здороваясь и сдерживая раздражение заговорил в трубку аргентинец, - вы в состоянии хотя бы на пять процентов контролировать ситуацию с вашей стороны?
   - Ах, Цезарио! Доброе утро! - прокричал дядюшка, ни черта не понимая. - На вас с потолка свалился толстый клоп или комар крылом ударил в ухо? Что стряслось?
   - Те люди, которые сверяли вчера в бизнес-Центре тексты, проверяли аутентичность английского и перевода на ваш русский, подтвердили аутентичность. На остальное им наплевать! Подлинность подписи идиота, вашего племянника, они не подтверждали. Остального на моём английском вы не поймёте, вам объяснит Татьяна, которая подобно вам не спит, а уже на работе. Потом я закончу!
   - Георгий Антонович? Татьяна! Я вам объясню, - не к месту мелодично заворковала девушка, - что тут случилось. У господина Фрокса есть образец подписи Александра. Он во время подписания бумаг присматривал за тем, чтобы подпись была верной и на месте. Вы пальцем племяннику показывали то место, где подписывать...
   - И он всё путём подписывал и подписал! - не выдержав многословие, зарычал Галтонов. - Нельзя ли, прелесть, покороче?!
   - Можно. Мне осталась пара фраз. Александр верно ставил с замахом снизу вверх первую большую "а", но после скорописью, мелкой вязью вместо других букв из фамилии... вписывал латинскими - незаконный или... противозаконно, то есть - иллигал. Могу продиктовать по бу- квам.
   - Ха-ха! Ну и что?! Любой кретин может иметь свою любую дурную подпись! Лишь бы... - Георгий Антонович убрал взрывной апломб понимая, что несёт вздор, и с отвращением спросил, потребовал - Что дальше? Дальше!
   - Дальше... они считают, что при любом раскладе, подпись неизбежно будет под прицелом, любой скриптолог немедленно заявит, что это не подпись, а декларация с оценкой статуса документа об отсутствии его статуса, гм, как такового. Получится подложный документ. Вот всё. Передать трубку?
   - Нет, минутку! - дядюшка отпил из чашки остывшего кофе и отшвырнул её. - Скажи ему, что я беру свой экземпляр и лупу. Или скажи, перезвоню вам через пять минут. Диктуй свой или его, где он будет, номер!
   Бросив трубку, Галтонов побежал с кухни к сейфу в свой кабинет. Достав свой экземпляр оригиналов текста, он навёл увеличительное стекло на подпись Александра и прошипел: "Пр-роклятый Шурик! Столько дел и усилий засунулись коту под хвост!.. У этих наверняка заказаны билеты на самолёт... Что же сделать?"
   Но через пять минут Георгий Антонович был снова в равновесии и холоден. Именно таким набрал он номер в "Космостара" и попросил Фрондизи.
   - Итак? - начал аргентинец.
   - Ты прав, Цезарио! - холодно и жёстко признал Галтонов. У меня три позиции, одна из них - вопрос. Э-ээ, возможно ли всё привести к нормали без участия идиота?
   - На вопрос - вопросом: кто идиот... из нас?
   - Понятно. Второе. Кто отвечал за подлинность всего и подписей из твоих и... кто нализался виски?
   - Ты, Георгий. Стократно ты.
   - Понятно. Когда все улетаете, куда?
   - Сегодня вечером в Стокгольм.
   - Предлагаю, оставь в отеле Фрокса на два дня. За двое суток я тут всё исправлю. Отказ от полёта и постой в отеле оплачиваю я. Отмени заказ одного места на стыковочный рейс в Нью-Йорк. Отмену оплачиваю я. Дам ему дополнительно пятнадцать сотен на пропой и сон. Через два дня на третий он прилетит с тем, что нужно.
   - Это звучит вполне разумно, - из трубки долетел шелест переворачиваемых или сворачиваемых листов. - Наш другой общий друг не улетит в Корею?
   - Нет, он собирается полететь в Непал на пару лет.
   - Экзотика! - из трубки раздался короткий смех. - Ты согласен, что ничто меня не касается и меня всё устроит. Держи связь с Фроксом. Я с ним на связи до четырёх раз в день. Удачи!
   - Плавный тебе взлёт и мягкая посадка...
   На этот раз Галтонов не бросил трубку, а мягко опустил её на ложе с рычажком. Он точно знал, что следует четверть часа, ничего не предпринимая, подумать обо всём. Расчётливым холодным ёмким мозгом он чётко развернулся в обратный путь. Вскоре добрался до первой остановки, когда Пьянкова Софья ему сказала в телефон: "...парень хлёсткий, толковый, в меру талантливый, с мыслями; перед тем как слать мне фотокарточки, ещё раз тщательно их просмотри". Он просмотрел их много раз, исследуя физиономию треклятого "племянника", затем сам из него творил урода, подсказывал, штрихи уродства подправлял и... Мысль оборвалась, так как Галтонов не торопился даже в малейшей спешке раскапывать всё остальное.
   Из двух мобильных телефонов, лежавших перед ним на столе, он взял правый и набрал номер Геннадия. Тот ответил сразу:
   - Да, шеф!
   - Гена, у тебя всё в порядке? - доброжелательно, но сухо спросил Георгий Антонович, зная наперёд, что там, в халупе или рядом, племянника не может быть.
   - В тоске. Сижу и слушаю приёмник. Больше, шеф, делать нечего. Я всё прибрал, собрался. Когда машина-то?
   - Там никто ничего не позабыл? - задал контрольный вопрос дядюшка.
   - А чего забывать-то. Правда Сашка оставил робу и грязные штаны.
   - Хех, ты проводил его?
   - Нет, лёг отоспаться. Он разбудил, говорит - делать ему нечего. Сказал, Колю вышвырнет до попутки, чтоб не вонял тут перегаром. Потом я проснулся, у него на диване книжка.
   - Дальше.
   - В ней торчит записка...
   - Ну-к, Гена, прочитай!
   - Шеф, я её выбросил. В ту яму бросил.
   - Перескажи по памяти.
   - Значит, так... Ага, шеф звонил, велел приехать. Коляна уволакиваю, чтоб тебе не мараться. Цулу, не хотел ещё раз разбудить. Цулу, это целую, шеф.
   - Он тебя спящего поцеловал? - пробурчал Галтонов и прикусил губу, чтобы не рассмеяться. - Гена, я пошутил! Приезд иностранцев в развалину вполне возможен, пле- мянника завтра по моей команде подвезут. Сиди, жди моего сигнала, ничего не делай, отдыхай! Всё понял?
   - Понял, шеф! До завтра.
   "У меня там прилично денег и кое-что в конверте. Придётся съездить..." - подумал дядюшка, вырубил связь и, взяв со стола другую трубку, набрал номер. На этот раз пришлось долго ждать.
   - Дрыхнешь, красавица? - спросил он.
   - Кто? Не узн... А-аа, дядя Жора! Как тебя понимать, то я резервный главный элемент, то режиссёр перестаёт со мной работать, а на мою роль втихаря, по просьбе Табакова, заводят какую-то Хренчужкину. У него с ней не склеилось, он её сдвигает, а я тут с какого бока?!
   - Не шуми, не тревожь рядом лежащего. Карина, тебе случайно не звонил Шурик Племянников?
   - Случайно позвонил раньше тебя и разбудил! Сообщил, что в составе труппы с концертами улетает в Парагвай. Дурак! Ещё добавил, что к югу от Парагвая лежит эта... Короче, я забыла!
   - Может быть, Аргентина?
   - Нет, точно нет! Скорей - Бразилия или Македония.
   - Ага! Если вечерком сам Станиславский тебе позвонит на этот номерок?
   - Ещё раз пролистаю роль, буду готова!
   - Тогда цулу! - Георгий Антонович отложил трубку.
   "Взлёт коршуна состоялся! Прыткий коршун знал куда о Парагвае намекнуть..." - Галтонов встал, взял другую трубку и подошёл к окну.
   Набрав номер, он в ответ услышал: "Вы позвонили в фирму "Юрид-ИСТ". Извините, юристы и сотрудники на выездных делах. Перезвоните на наш номер сегодня после двенадцати часов. Будем рады оказать вам помощь в любых вопросах".
   "Нет, помощи уже не дождёшься, коли некто намылился с концертом в Парагвай. Сбивалка с толку для дураков! Звонить не станем, мы подъедем лично. С другой же стороны, если Шурик намекнул на Парагвай, разыскивать придётся парня в ближне-дальнем Подмосковье. Он хочет паузы, да кто же даст... Ничего, найдётся - не иголка в сене. Потом, мимо Фрондизи никак ему не проскочить".
   Набрав новый номер и получив отзыв, Георгий Антонович тихо сказал:
   - Привет, Глеб! Это я. Свяжись с Нестором и ровно через час подтянитесь оба к точке в приличном виде. Ермилыч поедет мимо, посадит вас. Вместе ко мне прикатите, есть простое дельце.
   Затем Галтонов позвонил Емилычу, а если более развёрнуто - Леонарду Ермиловичу Посежнову, своему шофёру, и объяснил ему, как ехать, с кем приехать.
   - Дела, Жора, как понимаю, на мази... - Посежнов зачавкал в трубку. - Я завтрак доедаю...
   - Приятного аппетита! У меня проблемы.
   - Гм, разговор есть? Лады, приедем чётко, как в расстрельной роте. К тебе зайти?
   - Нет, сделаем круг, отпустим хлопцев, потом спокойно у меня поговорим.
   Окончив разговоры, Галтонов тщательно побрился, принял душ, оделся и ещё раз заварил кофе. За кофе он хотел было закурить, но не закурил, так как снова погрузился в мысли...
   Поговорив с Посежновым, он, собственно, на нём и остановился. Леонарда Ермиловича, подполкана МВД, убрали из рядов за компанию с одним генералом, имя которого широко склоняли в прессе, в телевидении, по радио. У генерала, естественно, была своя компания-команда, в которую Посежнов не входил. Просто кто-то, очищая место, под тот же барабанный бой, успел столкнуть его. Оказавшись в яме, он из неё возник и попросился под крыло напомнив, что в конкретном давнем деле своей принципиальной вдумчивой работой перевёл дело на другие рельсы и одному обвиняемому суд установил срок по нижнему пределу. Галтонов вспомнил одного обвиняемого, слегка подумал и узнав, что Посежнов прекрасно знает город, дольше 20 лет крутит баранку собственной "волжанки", а также знает многих из МВД, где жизнь в ту пору стала хуже, взял Ермилыча в шофёры. Он, Ермилыч, был пожилым, не очень старым, с пшеничными усами, в неизменных коричневых костюмах, в шляпке с короткими полями, с упёртостью под небо от земли, как египетская пирамида, и склонностью направленно и тонко поразмышлять, то есть потереть сухарь о тёрку, исследуя людей или события, а в прошлом - дела и лики зеков. Достаточно сказать, что он одним из первых в Управлении овладел компьютером и оценил его полезность в борьбе с преступным миром.
   Обламывать Посежнова не пришлось, за тысячу баксов в месяц он был аккуратен, строг к себе и ни во что не лез, кроме одной затеи, к которой приобщил Галтонова. "А можно ли, шеф... - заговорил Ермилыч как-то, сворачивая в двор и к подъезду шефа, - не имея никаких прав на постороннее наследство, законно, без пальбы им овладеть? Наследство составляет под 200 миллионов долларов. Как?" Шеф счёл, что это шоферская байка, и, не особо думая, ответил: "Если 200, то даже нужно, но такие мешки с деньгами не бабочки, в сачок не залетят". Ермилыч притормозил у подъезда, сказал задумчиво: "Вы человек разумный и оборотистый. Гм, и слегка похожи на потенциально возможного наследника. Потребными бумажинами я могу дело это упаковать. Вы будете мне говорить, в какой момент как надо - я буду упаковывать. Завтра кое-что покажу и расскажу, если дела позволят вам с часок внимательно меня послушать".
   С этого всё и завертелось. По первотолку задумка Ермилыча показалась невероятной, но скоро Галтонов понял, что перед ним вдумчивая ментовская задница, которую просто задницы недооценили. Они в этой затее, и только в ней, перешли на "ты". Ермилыч шефу ещё тем понравился, что сказал: "Если всё склеится, мне отодвинешь 5 миллионов, ещё полмиллиона на раздачу всем тем, кто будет из бывшей моей конторы помогать. Но помощь я привлеку, не раскрывая корневой сюжет. Просто пообещаю за то и это - эти или те умеренные деньги. Иногда авансы придётся выдавать и в этом риск, так как любое дело может рухнуть. Но кто не рискует, тот даже улицу на солнечную сторону не перейдёт".
   Первым делом шефу пришлось проехаться по маршруту Москва - Питер - Колпино, откуда он вернулся вскоре с параллельным паспортом на имя Галтонова Георгия Антоновича. Затем Галтонову слепили паспорт старого образца с просечками погашения, в новый паспорт в штамп "Сведения о ранее выданном паспорте" вписали его данные, а в Москве укоренили квартиркой в спальном северо-западном районе, которую он купил и в которой прописался. Через полтора месяца у его фирмы образовался филиал на правах юрлица и с персоналом, который знал Галтонова - как Галтонова, а не Ямского Юрия Степановича. Ермилыч методично и вдумчиво Галтонова документально укоренял, подтверждая биографию и факты жизни такими справками старого и нового образца, с которыми обычный человек мог столкнуться лишь в крайнем случае. Через два месяца Галтонов по документам стал Галтоновым в большей мере, чем Ямской - Ямским.
   Став Галтоновым, шеф заменил дядюшку наследника, который деду не солгал, что младший сын его тоже приказал долго жить. При составлении завещания факт этот был принят без предъявления свидетельства о смерти, которое из России некому было бы и переслать, а запрос в ЗАГС через посольство не был сделан, так как адвокаты фирмы "Стар Премиум" торопились, имея свой взгляд с прицелом на наследство Энтони Галтона. Им нужен был один наследник. О том, что дядюшка практически может ожить, Александр и фирма пока не знали.
   Зато об этом уже временами размышлял Ермилыч, который завершал свою карьеру подполковника на должности. "Стар Премиум" вела формальный поиск наследника, формальный её запрос попал и в Россию и оказался на столе у Посежнова в куче входящих других, разных бумаг. Глубоко вникнув в сухой текст запроса о розыске, он долго размышлял над частью фразы о том, что "разыскиваемого, вероятно, придётся опознать по прилагаемым фото, поскольку сам он страдает аутизмом и умственными отклонениями". Ещё поразмыслив, Посежнов отправил в Аргентину свой контрзапрос, затребовал допданных о наследнике и сообщил, что розыск начат, но необходимы серьёзные основания для его продолжения. Через три дня электронной почтой пришёл ответ в виде повтора первоначального письма, но с приложением на трёх листах с мельчайшим мерзким шрифтом. Начальник Управления с подачи помощника-референта начертал на бумажине: "Повтор?! Л.Е. Посежнову - на ваше усмотрение, нужен ли ещё ответ?"
   Ермилыча порадовал мельчайший шрифт и он, открыл в своём компьютере отдельный файл по этому чужому делу. Вернув с помощью сканера текст в электронный вид, он записал его в файл, повсеместно во всех материалах заменил фамилию на слово "субъект", дал сноску о том, что фамилия известна, но проходит доппроверку на подлинность, и, увеличив шрифт приложения к письму, отправил его на перевод с испанского. Фирма "Стар Премиум" понятия не имела, на кого или что налетела. Пятимерно исследовав ответ и уточняя с переводчиками верность перевода, он понял, что нужно фирме: 1) ответ, что след наследника не обнаружен; 2) что сам наследник фирме нужен, как рыбе зонтик; 3) что фирма приложила руку, чтобы он исчез. К восприятию, что речь идёт не о наследстве в 10-20 миллионов, а о наследстве на порядок больше, Ермилыч пришёл на основе одной неряшливой, неосторожной фразы в тексте, которую зарыл себе в подкорки и стёр в компьютере.
   Выждав неделю, он отправил "Стар Премиум" ещё одно послание с запросом срочно переслать компютерные отпечатки пальцев и дополнительные разноракурсные фото, так как фигурант, весьма похожий на уже присланные фото установлен по спецкартотеке, пребывает в здравом уме и подтверждает вероятность наследства деда в 420 млн. долл. США. Для ответа Посежнов дал другой адрес электронной почты и попросил сделать пометку "для Посежнова". Ответ поступил через четыре дня в отдел другого Управления, откуда посыльный принёс его прямиком Ермилычу, минуя тупого генерала и его референтов. В ответе сообщалось, что быстро отпечатки пальцев не поступят, поскольку их придётся запросить в других местах и городах; что отправлены три новых фото; что размер наследства вдвое меньше, а наследник не может быть в здравом уме, поскольку его юридическая дееспособность под большим вопросом, что с фиксацией документально подтверждено дипломированным специалистом-психиатром. С его же (спеца психиатра) слов была упомянута отвратительная склонность Галтона к возбудителям и к беспорядочному сексу и были кратко изложены три примера его жестокой необузданности. В конце ответа фирма "Стар Премиум" представив, что отсекает последнюю нить с Россией, приписала, что в случае обнаружения Александра В. Галтона, ему потребуется легитимный попечитель-управитель, который не может быть лицом с российскими корнями, поскольку его отец и родной брат отца умерли в Москве. Но всё это чепуха, с ответом прибыли те новые картинки: одна на фоне дома у фонтана, где Александр и некто в шляпке сидели в креслах; другая - передавала профиль молодого человека в состоянии задумчивости; ещё одна передавала его затылок и часть уха. Шляпка на персонаже в первой фотографии была надвинута в сторону носа, голова наклонена вниз и вперёд, что оставляло в обозрении лишь нижнюю губу и подбородок персонажа. Это подсказывало, что фото сделал фотограф-дилетант или сделал кто-то с определённым умыслом.
   Первым делом Ермилыч занялся покойниками, точно установил, что они ушли в мир иной, а также то, что свидетельство о смерти отца получил сын, приезжавший на похороны, а свидетельство о смерти дяди никто не запрашивал, не получал.
   Тогда он быстро сделал следующее: побывал в доме, где раньше проживал дядя и у старенькой его соседки выкупил чудом уцелевший фотоальбом Галтонова В.А. А Александра В. Галтонова Ермилыч пробил по картотекам и установил, что разыскиваемый осуждён на три года и досиживает последний год в зоне общего режима.
   Установив такой почти невероятный факт, он затребовал все его дела, из которых понял, что страдалец сидит соучастником по статьям 196, 197 и 200 от глупости, если не сел сознательно сам по иным причинам. Сделав копии и загнав их в файл, Посежнов задумался - как бы этот файл поименовать.
   В этот важный момент к нему зашёл майор Задорнов Игорь и, сев рядом, спросил:
   - Над чем страдаем, ваше благородие? Пора обедать!
   - Ломаю голову, как, в честь кого файл обозвать. В уме толпится, не вытекает...
   - В честь меня обзови, придумай в файле мне повышение или через квартал сам накатаю рапорт об убытии в гражданку. Мне рядом тёзку подсадили, он восполнит, он юрист.
   - Фамилия его как?
   - Бутынский или Бугрынский...
   - С такой фамилией он долго тут не усидит. Ты тоже второй или третий год заяву на увольнение катаешь. Но ты усидишь!
   - По секрету, вчера я накатал. Сегодня подпишу и положу.
   - В урну для бумаг? Ты, Игорь, иди, не жди меня. Ты выжидай! Есть основания не полагать, но положить, что мне очень скоро предложат отойти на отдых. Сядешь на это место...
   - Не сяду, - Задорнов встал и пошёл к двери. - Сядет тот зад, который... уже мелькает в коридоре. - Я ушёл!
   "Сам знаю, что мелькает..." - подумал Посежнов и назвал файл "Зад-Орнов".
   Через четыре недели подполковнику Посежнову предложили, под генеральскую разборку и её барабанный бой, уйти с насиженного места. Предложили и перемещение с переездом, но он предпочёл уйти. В предпоследний день в конторе он, вернувшись из столовой, ахнул - монитор был перевёрнут лицом к окну, процессора на месте не оказалось. В процессоре остался тот самый файл "Зад-Орнов". Две копии на компакт-диске и на дискетах были дома, но в машине он не успел файл стереть. Через минуту вошли два техника с новым процессором.
   - Где ж старый? - спросил Ермилыч.
   - На выброс отволокли! Старьё! Завтра диск очистим и на деревню деду с бабкой или внучке.
   Но на деревню компьютер не попал, диск не очистили. На следующий день его установили на приставную тумбу у стола майора Бутрынского, который отработал на старье ровно квартал, затем ушёл. Майор Задорнов не ушёл.
   О таких мелочах, новоявленный Галтонов-дядюшка, как и сам Ермилыч, естественно, не знали. По милости уже самого Посежнова Галтонов не знал ещё некоторых мелочей, а ряд "мелочей" подполковник сознательно утаил от него опасаясь, что им ведомый шеф дрогнет и развернёт руль назад. Он, к примеру, преувеличил тяжесть поражения Александра Галтона амнезией и нажимал на то, что парень вне себя и ничего о себе не помнит, врачи с ним не работали, а после зоны, у него в голове ничего не будет кроме зоны. Более того, он был готов создать для лжедядюшки любой фальсификат, так как упивался ролями режиссёра-постановщика, серого кардинала, тайного мудреца советника и... прочая подобное в лихой, но тихой и замечательной затее.
   Подполковник-шофёр с холодной увлечённостью провёл с помощью спецов, включая операторов из рекламы, подготовку семейных фотоматериалов, которыми не только ошарашил, но и привёл в восторг Галтонова. Ермилыч пояснил, что хим-фото спецы, где надо использовали старую фотобумагу и старые фото-реактивы, что компьютерных подработок фото почти нет, а там где они есть, их не отловит ни одна известная программа контроля подлинности. "Все фотки прошли через десятки рук, их потомили в агрессивной среде, чтобы отпечатки пальчиков поплыли, стали как бы старыми... - доложил он шефу, - и ещё раз пропустили через десяток свежих рук..." Галтонову такая предусмотрительность понравилась - ну да и ясно, все отпечатки пальцев не могут быть одномоментными на старых фотографиях!..
   Вскоре Ермилыч часть своих фото-трудов, с повторами картинок через приятелей из Чехии и Молдавии и сам из Калининграда с записками, выражавшими восторг, переправил с помощью службы "DHL" в поместье в Альта Грация. Повтор картинок был сделан для того, чтобы получатель не знал, что с ними делать, чтобы они сами расползлись по комнатам и везде валялись, доступные любым глазам. Центральными были повторы фото "дялюшка - Александр" довольно крупным планом - все неудачные, на них дядюшка приподнимал голову в шляпе выше, ещё выше до ноздрей и затемнённых глазниц, что тоже вызывало раздражение и изумление. Причём эти фото с плёнки "кодак" были настоящими: под Александра с шевелюрой гримёр разрисовал и накрыл париком какого-то бездельника со Старого Арбата со схожим типом лица, но дядюшкой был дядюшка.
   Между тем Георгий Антонович, прокатив в памяти то, что было ему известно из вышесказанного, взглянул на настенные часы, встал из-за стола, прошёл в прихожую, натянул на себя пиджак в мелкую классическую клетку, шляпу и, выйдя из квартиры, запер дверь. Когда он вышел из подъезда, машины ещё не было, но в кармане завибрировал мобильник.
   - Заворачиваю, - донеслось из трубки. - Все со мной.
   - Я у подъезда.
   - Ага, развернусь, подъеду задом.
   Ермилыч подъехал задом, Галтонов влез в машину и она, набирая скорость, укатила из двора.
  
  
  
  
  
  
   ЧАСТЬ IV
  
   Кто это, кто расправил крылья?
  
   В очередной раз Георгий Антонович толкнул дверь фирмы "Юрид-ИСТ" и оказался в приёмной комнате или секретариате. Пройдя до середины, он прищурился, рассматривая новости, из которых главной - была дама невероятных габаритов с высокой конструкцией из отбелённых начёсом взбитых волос на голове.
   - Я к Иг-Санычу, - заявил он, сбоку странным образом рассматривая секретаршу. - Он назначил. Цветочек, барышня, на подоконнике почти засох! Где, так сказать, бывший весь персонал?
   - У Бутрынского клиент, приядьте! - дама колыхнулась телом, включая мощный бюст, неодобрительно прищурилась. - Вы, как понимаю, в первый раз. Этот цветок я подарила, послезавтра флорист доставит кактус. Но я не барышня, а дама в спелом возрасте. Барышни все в отпусках в Анапах-Геленджиках, а я при муже, но тружусь, как муравей. Вам кофе или чай? Григорий!
   Боковая левая дверь, которая прежде никогда не открывалась, раскрылась и на пороге возник верзила с чашкой в волосатой лапе. Галтонов верно среагировал, отхлопал себя по карманам, взмахнул руками:
   - Спасибо, пить не хочу. Чёрт, документ забыл в машине! Звоню водителю, он Канистратов. Свяжитесь с вахтой, пусть и его пропустят в здание.
   - А вы как сюда прошли, я пропуск вам ведь не заказывала?
   - Меня все знают. Моя фамилия Фуфлонов. Вас, уважаемая, как зовут?
   - Валерия Евгеньевна. Что, позвонить? Звоню.
   Когда в приёмной появился Нестор, не уступавший телосложением и мощью Григорию, Галтонов выдернул у него из лапы лист, успокоился и усадил кивком своего верзилу на ближний стул. Сам тоже сел, по столику с журналами придвинул пепельницу и спросил:
   - А где стенные украшения, где групповое фото с дорогим министром юстиции? Его что, уже сняли?
   - Что? - изумилась секретарша. - Кого же сняли? Что-то вы путаете. Министра только что переместили, а прежний стал свежим генпрокурором. Кругом спокойствие, стабильность и доказательство простого факта, что от перемены мест слагаемых...
   - Снижается температура, восьмой закон Ньютона.
   Минут 5-7 прошли в молчании, затем Валерия Евгеньевна спросила гостя, как его представить, и подняла трубку одного из телефонов на своём столе.
   - Игорь Александрович, новый клиент, - произнесла она. - У вас надолго? Как ориентировать? Говорит, Фуфлонов, ему назначено. Не Хухлонов, а Фуфлонов. Он Фуфлонов. Да, так сказал. Ага, я поняла.
   - Как скоро? Он сам ведёт приём? - с нажимом, но и вежливо осведомился гость.
   - Через минуту, они там завершают. Сам ведёт.
   Через минуту приёмную пересёк задумчивый клиент с огромной папкой и раздался длинный переливчатый звонок. Валерия Евгеньевна указала посетителю на коридорчик, через который он неоднократно уже проходил.
   Толкнув теперь дверь кабинета Бутрынского, Георгий Антонович застыл на пороге и, как в самый первый свой приход, произнёс громко:
   - Гм!..
   - Проходите, господин Фуфлонов! - из-за стола в углу поднялся рослый широкоплечий человек с русыми волосами в шевелюре и в клиновидной аккуратно отстриженной бородке.
   - Я к Игорю Александровичу лично. Вы, как понимаю, новый его зам?
   - Вы у Игоря Александровича. Заместитель мне временно не нужен, а паспорт у меня при себе. Пройдите, сядьте! Что у вас за вопрос?
   - Вы были в отпуске? - пытаясь улыбнуться, одеревенело спросил клиент и пересёк порог. - У вас загорелое лицо и очень свежий вид...
   - Я после отпуска второй день на работе. Отдыхал в Карелии, рыбачил, но специально не загорал. Присядьте! Какое у вас дело?
   - Полагаю, не слишком сложное, - Георгий Антонович сел спиной к окну и ощутил, что оказался в том самом кресле, в котором сиживал, видит тот же кабинетный интерьер, а также смутно понял, что колесница времени вдруг повернула в иную сторону и как следствие он либо в зазеркалье, либо в виртуальной мгле. - Я недавно вознамерился купить у подмосковной бабушки участок с домиком, но неожиданно из прилегающих кустов возник её природный сын. Она числит его племянником, а он доказывает, что она мамаша. Вы в состоянии взять это дело и помочь мне завершить его без юридических хвостов? У вас какие новости?
   - У меня? Обычные! - новый Бутрынский вскинул брови, непринуждённо рассмеялся. - А также межпланетные... Сегодня 14 октября, суббота. У меня короткий консультационный день, а недавно у Сатурна американцы открыли новое кольцо, поэтому, как намекают теперь уфологи, с небес возможны любые чудеса!
   - Одному из чудес я свидетель...
   - Вашей сделке мы очень чётко, разумеется, поможем и обеспечим ей юридическую чистоту. Давайте подпишем с бабушкой, до прояснения возникших обстоятельств, предварительный договор о купле-продаже. К нему приложим перечень тех обязательных документов, которых, как полагаю, нет у бабуси. Все документы придётся добывать нам и... вам вместе с нами.
   "... вам вместе с нами!.." - долетело до Георгия Антоновича откуда-то издалека или с потолка. "Чёрт побери, я пушисто слегка уже поплыл. Пора кончать комедию!" - решил он и, вскинув правую руку, резко, но холодно спросил:
   - Скажите мне, пока вы были в отпуске, кто-то другой мог пользоваться этим помещением?
   - Как? - изумился хозяин кабинета.
   - Примитивно просто. Вы уехали, он въехал. Всё дело в том, что предлагаемое вами уже было... тут, в этом месте! Все документы по участку я привозил и, - напористо солгал Галтонов, - их принял у меня Бутрынский Игорь Александрович, который вовсе не вы!
   - Вы шутите, господин Фуфлонов, если вы Фуфлонов? Такие шутки неуместны, - спокойно, но тоже с напором заявил юрист. - Вы привозили и отдали копиии или оригиналы тех документов?
   - Оригиналы!
   - Прекрасно, тогда у вас должна быть опись, оставленных тут документов и чья-либо расписка в их получении. Есть у вас это?
   - Конечно есть!
   - Давайте взглянем.
   - Завтра! Нет, послезавтра, в то же время я привезу вам опись и расписку. Я ухожу, но к следующей встрече найдите в ваших папках, в вашей свалке мои бумаги!
   Георгий Антонович резко поднялся и, не прощаясь с новым Бутрынским, покинул его кабинет. Нестор следом за Галтоновым проворно вышел в коридор и тотчас получил инструкцию: выждать секунд 15-20, вернуться к двери "Юрид-ИСТ", рывком открыть её, спросить бумаги, которые шеф якобы забыл на столике, понаблюдать.
   Верзила всё чётко выполнил и в машине Ермилыча увиденное так изложил:
   - Когда зашёл, те трое крутились по приёмной. Секретарша понеслась искать бумаги, бугай в меня давил глазами, а с бородой - расхаживал, курил.
   - Что он курил? - спросил Ермилыч.
   - Сигарету, по духу... крепкий табак.
   - Ты бородатого хорошо запомнил? - спросил Галтонов.
   - Да.
   - Доедем до угла, за угол, оба слезете, подтянете кого угодно. Заранее приколите тачку. Доведёте бородатого до его дома! - приказал Георгий Антонович. - Держите конверт с деньгами, в нём пять тысяч.
  
   В тот же день в 16.30 Галтонов и Посежнов сидели в кабинете Георгия Антоновича в его квартире и пытались разобраться в винтах и винтиках их механизма, который, прекрасно, тонко поработав, дал сбой и, вероятно, перекос в опорах. Узнав о том, что стряслось, Посежнов был слегка деморализован, но Галтонов был в достатке рассудителен, умён, чтобы обрушить на Ермилыча упрёки или обвинить его сразу во всём. К тому же оба были житейски достаточно мудры и опытны для понимания, что нужен анализ всей ситуации, чтобы выявить звено цепи, которое порвалось.
   Машину Посежнов до утра загнал на платную стоянку рядом с домом шефа, потому оба залпом выпили по сто грамм коньяка, закусили постной ветчиной, перекурили и первым, словно нехотя, заговорил Галтонов:
   - Есть у меня критический по важности вопрос, который я отодвигаю, пока сам ты, Ермилыч, не упрёшься в него лбом. Начнём, пожалуй, с двух Александров. Первым встал или возник Александр из Аргентины. Этот всецело дефективен. Вторым явился Александр российский, который умудрён. Не будем подробности вводить: умудрён и дефективен. Дефективный экземпляр не мог и не был нами сфальсифицирован, возник из писем "Стар Премиум". Откуда взялся тот, кто умудрён. Он взялся из колонии, где отмотал свой срок. Он отсидел и чёрт бы с ним. Но умудрённый возник там и тогда, где и когда потребовался. Ещё раз напомни, как он возник?
   - Когда я еду, Жора, за тобой к тебе, то у меня один и тот же маршрут движения по городу. Для определённого часа дня он оптимальный. В месте, где за светофором слабый разгон и широко, то есть могу спокойно, если надо, перестроиться, от тротуара тип голосует. Я в первый раз, гм.., что отметил... Он очень странно крутил зонтом, ладонью непрерывно приглаживал макушку шевелюры. Я не беру попутных и беспутных и внимание на шевелюрного почти не обратил. Но физиономия тугим винтом сидела в подсознании, она была закреплена с картинок, которые прислали аргентинцы. Другой раз я проехал рядом, остановился, спросил его, дальше поехал. А после я рассказал историю тебе, мы влезли в это и ты ему через день приделал хвост. Хвост добежал за ним как раз туда, в тот офис...
   - Где я с ним встретился. Это понятно. Переговорив с ним я понял или счёл, что он ничего не помнит, и, более того, идёт путём ошибок: а) не исцелился и после зоны не поумнел, так как б) стал изображать из себя юриста, причём, в) под чужой фамилией. Исключим случайность твоей с ним встречи. Допустим, он вылез сам... или его кто-то высунул и показал тебе. Потом ты мне шепнул и мы оба развернулись. Но до того, мерзавца показали именно, прицельно точно и намеренно - тебе...
   - Что ж такого? Возможный вариант, что именно. Тогда выходит, я заглотнул живца. Сработал сам живец или... рыбак с удилищем из камышей. Рыбак! Да, есть рыбак... Сам живец не мог знать меня или найти. Подсказка из Аргентины стать наводкой тоже не могла, поскольку это было б глупо... - Посежнов прикурил сигарету и затянулся.
   - О чём сейчас задумался? - Галтонов вытащил сигару из упаковки.
   - Анализирую московский огород и камыши. Тем, что у меня забито в компьютер, дома воспользоваться не мог никто. Жена железку почти ненавидит, но иногда включает... от скуки разложить пасьянс. Моё хозяйство в процессоре разбито на три части, у каждой - свой на входе пароль. У младшей дочери, которая с нами живёт после развода, свой ноутбук. В Интернет я не влезаю, она влезает, но подключается через ноутбук. Иначе говоря, материал могли скачать только в конторе, из которой я ушёл. С компьютера у меня в кабинете. Но и там был пароль, а в локальную сеть он не был он подключён. Больше того, у меня снята в тексте фамилия Галтон-Галтонов. Я стёр её, поименован он был как "субъект". А появлению этого типа с новой фамилией - Бутрынский... мы подыграли, поскольку шанс его на наследство с этой фальшивой фамилией слетал сам до нуля.
   - Куда девался прежний твой компьютер, с той работы?
   - Выбросили, он старьё. Выбросили не в буквальном смысле. Его, скорее всего, подарили куда-нибудь в детский дом, но жёсткий диск заменили или почистили тот, который был у меня. Забрали из кабинета прямо при мне.
   - Почему сам не стёр?
   - Мне оставались последние два-три дня на службе, дела уже не поступали. Весь старый хлам из памяти я вычистил, а этот файл трогать не стал, так как хотел над ним спокойно покумекать. Ушёл на обед, вернулся - процессора моего нет. Технари на тележке увезли. Я шум поднимать не стал.
   - Ещё раньше не могла компьютер прокачать служба собственной безопасности МВД? Ведь всё тряхнули вверх дном в связи с шайкой того перевёртыша-генерала.
   - Точно ответить уже не могу, но это навряд ли. Все наши и люди вокруг точно знали, что мой круг ведения не пересекался с тем, что угодило под контроль и в разборки.
   - Предположим, - Георгий Антонович аккуратно подпалил сигару, - что в твоей бывшей конторе некто получил твой материал и стал его вертеть. Ты стёр фамилию, но мог этот некто раскопать её?
   - Плёвое дело. С мозгами, которые не сварились от тупости верхних чинов, это просто. Входящие послания из Аргентины были на английском или испанском. Всего и дел-то - прогуляться в бюро переводов и попросить по датам ковырнуть архив. Да, допускаю, кто-то мог влезть в это дело. Но я ему для чего, зачем всплыл живец?
   - Этот вопрос я тебе раскручу. Затем, чтобы узнать, что сделано или не сделано. Затем, чтоб использовать твой же задел. И затем ещё, чтобы заставить меня и тебя дальше пахать, но по чужой программе, а в самом финале нас на полшага обскакать. Понятно?
   - Какой чужой программе?
   - Ермилыч, очнись! - Галтонов нахмурился и прищурился. - Нам задумчиво предложили наследника, который жив, реален и с мозгами, но с новой фамилией. Заставили нас переделать его же в него самого и взяли нас под контроль. Я наследнику объяснял, что он астральный, чёрт его побери, близнец. Чушь эту сам я выдумал, сам и только сам заключил с ним уговор, в силу которого я лично нанял наследника, чтобы... Нет, чёрт возьми, его путь к наследству я тоже сам оплачивал! Ведь в самом деле, меня за бесплатно впрягли, плюс мои все расходы, добыть ему 140-150 миллионов. И теперь тот вопрос, который я отодвинул. Не пашешь ли ты на две команды разом? И на мою и на ту, что в камышах? Не ты ли двуликий Янус или Фигаро, который и тут и там?
   Посежнов мрачно нахмурился, покачал усатой головой, затянулся, выдохнул дым, Затем он взглядом уперся в бутыль с коньяком и проворчал:
   - Сам знаешь, не я. Но вопрос правомерен. Я в это дело угрохал массу знаний, контактов, сил. Мы доказали, например, что ты был в Аргентине в гостях и это было воспринято как факт. Никто фальшивку не оспорил, поскольку факт всем пришёлся и пригодился. Мало того, мы парню сотворили фиктивный паспорт, который оказался настоящим. Теперь у него два настоящих паспорта на его подлинное имя. Если бы ты и вправду думал, что я слил дело рыбаку, сейчас мы не сидели бы за коньяком... Давай-ка, Жора, ещё по стакашке, я практически раздавлен, но я мыслю. Мыслю конструктивно, так как хочу край одеяла перетянуть на нашу сторону.
   - Мысли, - Галтонов приподнял бутыль. - Я больше не желаю заниматься этим делом, отныне ты им занимаешься один. Я тем заканчиваю, что подсчитаю свои убытки.
   Последние две фразы, сказанные шефом, вызвали на лице Посежнова Леонарда Ермиловича столь искренний испуг, что шеф, заметивший этот испуг и то, как задрожала рюмка у него в руке, слегка смягчился и переменился. Оба выпили. Затем Галтонов ласково с расстановкой заговорил:
   - Ответь, Ермилыч, как и зачем племянник попал в Россию, а потом в России - в колонию? Как он из человека почти тупого, полудебильного, но живущего на всём готовом в поместье деда, внезапно исцелился и поумнел в России за колючкой, то есть в зоне?
   - Об этом я успел подумать...
   - И до чего додумался?
   - Он и там не был дураком, - Ермилыч задумчиво помассировал висок, - но симулировал неполноценность, недееспособность, чтобы его не засадили в клетку под пальму на каком-то острове и не могли заставить подписывать требования платежей и банковские чеки. При первой же возможности он удрал из страны. Думаю, через Штаты махнул в Канаду, потом в Германию или во Францию и - в Россию. Ему, как полагаю, зарядили хвост. Стали разыскивать за его же деньги. Возможно, и в России наняли двух-трёх стрелков с волынами и наш племянник счёл за благо сесть. Он угадал фирмёжку в Новосибирске, которая занималась махинациями сетевого маркетинга, влез в её штат, стал дольщиком и согласился быть замом гендиректора, когда дутая лодка фирмы уже успешно шла на дно.
   - Допустим. Почему не оспорили и не оспаривают мой приезд в поместье в Аргентину?
   - Он пригодился "Стар Премиум". Как там рассудили, дядюшка погостил, прав на наследство не заявил, полюбовался дураком племянником, сам в попечители-управители не попросился и мирно укатил, так как умом неполноценен. Мол, это у них, у Галтонов, родовое.
   - Где Александра теперь искать? Тебе искать! - шеф сбил пепел с кончика сигары. - Нет никаких зацепок. Он мог втёмную, по уговору с администрацией и за косые деньги, пересидеть в офисе фирмёжки "Юрид-ИСТ", пока хозяин-арендатор отдыхал в Карелии. А повязать ловчилу ласточкой я не успел. У него острый нюх, он от Каринки ускользнул. Никто не ускользнул, а этот тип расправил крылышки и на... Хм, на юг?! После Аргентины и тюрьмы - куда ж ещё-то?..
   - Слишком широкий бредень нужен, - Посежнов сгорбился и ещё больше помрачнел лицом. - Болгария, Крым, Сочи, Абхазия... Маночек лучше б! Неужто ничего на него нет?
   - Есть грубоватый ход, - Георгий Антонович встал, подошёл к окну. - Пихнуть в газету объявление от дамы или девицы... Лучше всего в "МК".
   - О чём?
   - О том, что найден пакет документов наследственного содержания на фамилию Галтон А. И дать телефон, куда звонить до четверга, так как нашедшая уезжает в Дагомыс. У мерзавца нет основного, ключевого документа, который хранится у меня. И если он затаился в норке рядом, то дышит тихо, шелестит газетами и смотрит в оба глаза телеви...
   Галтонов не потрудился договорить, он поспешил к столу, схватил мобильник, набрал номер и воткнул трубку в ухо, успев Ермилычу сказать:
   - Завтра ровно в девять будь у меня. Кое-что сделаем, потом доедем до халупы и заберём Геннадия. Сейчас ты свободен. Допивай, докуривай, шагай к трамваю и катись домой. Супруге и дочери от меня приветы. И просьба, думай вместе со мной. Сам тоже крепко и постоянно думай, рассуждай!
  
  
   2728344042
   Кое-что о племяннике
  
   Всемирный опыт человечества тем ценен и силён, что ничему и никого не учит. С чего бы это? С того, что опыт, ясное дело, ценен и силён, но всем некогда. Время само уходит мимо опыта, с ним проходят и уходят люди, а никакой такой короткой книжки об опыте не издано. Взять...что? Взять любую энциклопедию, например, и опять - что?.. В неё кем-то понапиханы завалы вымысла и всякой ерунды, которые обрушиваются на свободный мозг, способны загнать его в оковы, в рабство или потушить.
   Александр успешно прошёл сквозь опыт человечества, практически ничего не загрузив в багаж. Он к 25 годам успел прервать учёбы в двух североамериканских университетах и сообразить, что много проще присматриваться к жизни, слегка подыгрывая ей и руководствуясь инстинктом здравомыслия. Он поиграл в такую самоценную игру, подтрунивая над собой, с небрежностью оттачивая способность лицедействовать и притворяться, и чуть не доигрался, чуть не лишился жизни к 30 с небольшим годам, так как стал в этом возрасте богат и оказался в окружении людей, которые, учитывая его странности и потокая им, стремились его избавить от богатства.
   Достаточно хорошо владея английским с американскими чудачествами, сносно - испанским с аргентинскими акцентами, он, дурачествуя и притворяясь, дал всем окружающим понять, что эти два языка вылетели у него из головы, но восстановился, заняв их место, русский. Говорят, дуракам везёт. Нет, жизнь лишь терпит дураков, поскольку ей до поры их просто некуда девать.
   Унаследовав нажитое дедом, Александр оказался в унижении и в большой опасности. Унижение было юридически закреплено завещанием, опасность повисла топором над головой. Он сообразил, что заблудился во времени, что заигрался и переиграл, что любое его стремление всем доказать, что он нормален, лишь ускорит обрушение топора на шею. Сознавая также, что всякий человек, пытающийся доказать, что он гениален или просто сам по себе в порядке, лишь приговаривает себя к обратному диагнозу и закрепляет за собой такой диагноз, он решил бежать и далее со стороны построить новые пути к своему наследству.
   Правильность решения Александру вскоре подтвердили принудительное возникновение рядом с ним похожих на манекены психоаналитика и профессиональной медсестры, а также начавшиеся внезапные расстройства его здоровья, которые заумно именовались на латыни и требовали интенсивного употребления таблеток, капель и пилюль. Медсестру со шприцем он яростно к себе не подпускал. Сам наследник произвёл простейший опыт: стал скрытно выплёвывать и выбрасывать лекарства и его здоровье быстро улучшилось. Этот эксперимент Александра ошеломил, причём до такой степени, что он сумел опять же сам волевым усилием отказаться от лёгких наркотитков и алкоголя, которыми прежде грешил, оправдывая достигаемое "оцепенение" как лучшее состояние для созерцания, подсматривания жизни, людей и их пороков. К побегу его подталкивало и тотальное одиночество в спектакле, в создании которого он был повинен тоже сам.
   Так, дождавшись очередной выплаты суммы процентов из банка "Сигма-Империал", которую доставлял спецкурьер, и, рассовав пачки денег в нательный пояс, купленный им на барахолке в качестве потешной безделушки, Александр потребовал немедленной поездки к океану в Мар-дель-Плато, откуда июньской ночью с имевшимися у него документами и двумя паспортами и сбежал.
   За два дня он добрался до Уругвая и из Монтевидео перелетел в Венесуэлу, что было ошибкой, так как преследователи сразу взяли его след. Временно его не тронули, так как верно оценили, что уязвимость наследника значительно повысилась, а ликвидация нуждается в "публичности". Но затем Александру очень повезло. В аэропорту Каракаса он познакомился с тремя дамами из Аргентины и, доплатив до стоимости рейса небольшого самолёта частной авиакомпании, вместе с ними перелетел в Новый Орлеан. Из США наследник улетел в Испанию. В российском консульстве в Мадриде, довольно просто получив въездную визу как лицо с двойным гражданством, направляющееся посетить могилы предков, он улетел в Москву.
   В столице, которую он покинул в 18 лет и которую он не узнал, Александр ощутил, что его поджидали, и с первой же возможностью улетел в Иркутск, откуда перебрался вскоре в Новосибирск.
   С деньгами не было никаких проблем, так как повсюду доллары спокойно меняли на рубли, в большинстве случаев не спрашивая паспорт. Он нанял себе в пригороде скромное жильё, неподалёку сделал в зоне отчуждения под ЛЭП секретную закладку и зарыл большую часть денег в долларах, некоторые документы и аргентинский паспорт.
   Полторы недели Александр штудировал местные газеты с пристальным вниманием к разделам объявлений с предложением работы, а также с предложениями нечто предпринять и лишиться денег. Хозяйка домика, в котором он поселился, словоохотливо бранила жизнь в России и временами ему подсказывала нечто дельное.
   Кончилось тем, что Александр по рекламе выбрал фирмёжку с названием "Квикторг", где предлагали немедленно приступить к работе в офисе и одновременно расстаться с частью личных денег, то есть - сетевой маркетинг, основанный на пирамиде. Своими странными вопросами при беседе с каким-то типом в роговых очках Александр, не успевший в жизни заработать ни одного мозоля, так изумил очкарика, что тот отвёл его к толстенной даме тоже в очках. Дама посетителю предложила войти в соучредительство "Квикторга" объяснив, что один из учредителей улетел в Канаду, а цена вопроса составляет пять тысяч баксов налом. Александр просто так, на всякий случай ответил даме, что может внести лишь половину суммы, а дама на всякий случай ответила согласием. Так Галтонов стал не только соучредителем, но и содиректором "Квикторга".
   Далее, через три недели на четвёртую, произошли некоторые странности и чудеса: во-первых, Александр подписал какие-то бумаги; во-вторых, дама и очкарик перешли в другое дело с приятным названием "тайм-шэр"; в-третьих, кто-то проник в жилище содиректора, перевернул в нём всё вверх дном и украл 29 тысяч рублей с копейками; в-четвёртых, за Галтоновым пришли, забрали и поместили его в СИЗО.
   В СИЗО было плохо, душно; в суде - быстро, смутно, но окончательно; в колонии за Ангарском - нормальный воздух, поучительно, доходчиво. Впрочем, Александр, посчитавший, что налёт на его жилище был делом рук мерзавцев, оплаченных "Стар Премиум", счёл перемещение в зону почти за благо. Здесь он плодотворно потрудился: шил рукавицы и крафт-мешки для сыпучих материалов; привык к малокалорийной пище и очистил от лишних шлаков организм; познакомился с разумными, очень толковыми людьми и сам набрался опыта, ума добавил. Особенно Галтонову досталось мудрости от пожилого юриста Бехмеловича, который накопленный житейский и профессиональный опыт не слишком оберегал. Александр отсидел два с половиной года, а затем в честь какой-то даты и своего примерного трудолюбия был амнистирован.
   Сокращение срока на шесть месяцев застало его врасплох, но дальше всё произошло, как в кино: бывший зек выходит за ворота колонии, а у ворот - машина с плохими, но бывшими друзьями. Но Александру крепко повезло, так как за рулём в раздолбанном "жигуле-четвёрке" оказался бывший военюрист Бутрынский Игорь Александрович, знавший из файла "Зад-Орнов" об амнистированном всё и даже больше, чем амнистированный знал сам.
   Мужчины полдня уделили многогранной дружеской беседе и по всем вопросам пришли к согласию. Гонорар за оказание помощи в овладении наследством, названный Бутрынским, личные мотивы военюриста и его полная готовность создать совместный расходный фонд Александр счёл вполне разумными, приемлемыми для себя.
   На следующее утро начались их путешествия: в Иркутск, где Бутрынский через приятеля наладил ускоренную выдачу Галтонову паспорта нового образца; в Новосибирск, где Александр забрал у хозяйки домика кое-что из своих оставленных вещей и из-под ЛЭП'а выгреб содержимое тайника; в Москву, где оба срочно приступили к делу.
   Александр Галтонов, вернувшийся в столицу, согласно паспортам остался тем же Галтоном-Галтоновым, но по духу он уже был совсем иным. Из сибарита и абсолютного бездельника он превратился в человека с ясной целью в жизни, готового трудиться, двигаться, крутиться и размышлять. А это уже кое-что!..
  
  
  
  
   Давление цейтнота и водопад новостей
  
   Цейтнот напрасно связывают только с шахматной игрой, поскольку он может обрушиться на кого угодно и где угодно. Он наступает в тех случаях, когда на подготовку какого-либо дела изводят так много времени, что на само дело его не остаётся или критически недостаёт.
   16 октября Галтонов и Ермилыч в 9.00 отъехали от дома Георгия Антоновича, но до дачного посёлка заскочили к объявителям-рекламщикам в две популярные газеты и сделали заказ на срочное размещение в жирной рамке сроком на три дня их объявления о нахождении Хрулёвой Н.Е. документов наследственного содержания на имя господина А. Галтона. Только в 11.35 автомобиль въехал на Кольцевую и через полчаса достиг нужной развязки.
   При съезде на шоссе Георгий Антонович неторопливо достал мобильник и набрал номер Фрокса в "Космостаре". Американец вскоре поднял трубку и хрипло забормотал в неё. Он был либо пьян, либо страдал похмельем.
   - Мартин! Мартин, говорит Галтонов! - прокричал Галтонов и сурово нахмурил брови.
   - А-аах, чёртов дядюшка! - проснулся или очнулся Фрокс. - Какие новости из преисподней? Полчаса или час назад звонил мой секретарь из офиса в Нью-Йорке! Ему звонили тоже и перегнали электронной почтой из Кордобы какое-то кретинское послание из Москвы. Ты отослал мимо меня?! Тогда какого дьявола я здесь в отеле делаю? Они, уроды, не нашли Цезарио, он явно запил или в Бронксе налетел на шлюх! Он не торопится домой!
   - Я ничего не отправлял! У меня всё в порядке! Я намерен точно уложиться в обещаный мной срок. Сообщи кратко, что в послании?
   - Ах, сообщить?! Я не велел без согласия Цезарио переправлять его в Москву. А на словах, он - Галтонов, ты это или не ты, чего-то требует и угрожает нашей "Стар Премиум"!
   - Бред, я ничего не отсылал! Слушай, как только станет ясно, что это и откуда, немедленно мне позвони на мой второй мобильный. Он нижний на визитке! Понял?
   - Понял. Не обещаю, но... О'кей, возможно, я тебе позвоню.
   Связь оборвалась, Галтонов бросил трубку на сиденье. В окно увидел справа, на обочине, придорожный магазин.
   - Тормозни! Сходи, Ермилыч, купи мне пачку "Марльборо лайтс". Нет, едем дальше, я закурю сигару!
   - Плохие новости из телефона? - спросил шофёр.
   - Угу, дрянные. Похоже, что дрянные. Они послали в главный офис аргентинцев требование и угрозу. Особых подробностей он не раскрыл, сам их не знает. Что они могут требовать, чем угрожать?
   - Они, которые третья сила?
   - Да, которых мы упустили, прозевали. Что они могут? Сам ты как бы поступил? Ну, чёрт побери, говори же!
   - Гм, вчера, Жора, перед сном я рассуждал об этом. Воткнул себя на место твоего, так сказать, племянника. Теперь давай тебя поставим на место твоего племянника.
   - Ставь! - дядюшка зубами скусил конец сигары.
   - Ставлю. Первым делом ты попытался бы так-сяк то зафиксировать, что есть. Удержать статус-кво. Но руки слишком коротки, большое расстояние до Аргентины. Значит, заявления по любой форме должны попасть в посольство Аргентины. Причём, лучше всего ногами. Явился гражданин республики, житель провинции Кордоба, выложил свой паспорт и эти заявления в центральную администрацию, в правительство провинции, в полицию, в их минюст и в их центробанк с обычным требованием-просьбой установить над "Стар Премиум" контроль, категорически повязать ей руки, блокировать счета в обеспечение сохранности наследства до решения суда. Затем, переоценка текста завещания...
   - Это с какой такой долбёжной стати?
   - С той стати, что старик уже был, как думаю, в маразме или предсмертно сам не понял, что ему сунули на подпись, - монотонно продолжил Посежнов. - Ты бы потребовал независимой врачебной экспертизы с целью подтверждения твоей дееспособности в столице Аргентины, в другой провинции или стране. А вслед за этим потребовал бы немедленного платежа и платежей до достижения баланса.
   - Но для такого хода необходим пакет определённых документов. Если он не был бы необходим, любой бродяга смог бы потребовать чего угодно и не только в Аргентине?
   - Пакет желателен, - кивнул Ермилыч и взял правее, пропуская мощный внедорожник, пошедший слева на обгон. - Конечно, глуповато было бы начать атаку, не имея завещания в оригинале. Вся ситуация разом изменится. Допустим, ты им сказал бы, сами найдите-ка то завещание. В ответ все разведут руками. Но если нанять вёртких, пройдошливых юристов, то...
   - Вопрос, думаешь, быстро решится? - Георгий Антонович раскурил сигару и с отвращением затянулся.
   - Возникнет и начнётся. Будет длиться, так как адвокаты станут неторопливо тянуть с наследника всё, что можно вытянуть сверх установленного платежа. Они для того и юристы, чтобы своего не упустить.
   - Так вот, мы едем туда не столько за Геннадием, сколько... за копией завещания с пометками и штампами нотариуса и фирмы "Стар Премиум" о том, что копия сделана с оригинала.
   - У кого ж она там?
   - Ни у кого, она там сама по себе. Ждёт своего часа.
   - Бесхозная жар-птица? Ведь завещание, чудно!
   - Зато надёжно. Оно и есть жар-птица, родная мать всех длинноклювых аистов.
   Дальнейший путь прошёл в молчании. Ермилыч шевелил усами и рулил, Георгий Антонович в задумчивости докурил сигару до середины и размолол её остаток в пепельнице. Когда автомобиль свернул к посёлку, он вдруг сказал:
   - Теперь всё упрётся в скорость действий. У Александра нет текста завещания, а Фрондизи из кожи вылезет, чтобы доказать, что я наследник. Так ведь и будет.
   - Да будет так, аминь! - кивнул шофёр и, сбросив скорость, поехал вдоль дачных домиков и домов.
  
   Осунувшийся, сумрачный Геннадий поджидал их, сидя в жёлтом кресле у порога развалюхи. Увидев автомобиль, он отбросил с плеч голубое одеяло, поднялся и схватился за поясницу.
   - Эк его, - пробормотал Ермилыч, вылез из салона, обошёл машину и открыл дверь для шефа. - Прошу вас, Георгий Антонович, доехали!
   Галтонов прошёл пролом в ограде, где могла бы быть калитка, подошёл к Геннадию:
   - Сделай глубокий вдох, подопри изнутри костяк и осторожно понаклоняйся вправо-влево. Здорово, Гена!
   - Приветствую вас, шеф! - здоровяк пожал шефу руку, сделал вдох и наклонился. - Полночи не мог заснуть, вертелся так и сяк, потом заснул, а одеяло съехало и бок мне просквозило. Ночью дождь поливал и ветер выл. Как там в столице-то?
   - Дождь не лил.
   - Как наш племянничек?
   - Он простудился и прихворнул. Ты всё собрал?
   - Всё. Только в одной керосинке не слил горючее. У меня вышли тюк и раскладушки для багажника, коробка для кабины. Сейчас отпустит, я погружу. Кресла в чулане спрячу, потом подъеду, сам заберу. Как быть с тем холодильником, который не во что включать? Мы для чего его припёрли?
   - Выбрось или тут оставь. Припёрли для интерьера. Не торопись, понагибайся. Ермилыч, изнутри пройдись-ка вдоль ограды, землю под забором осмотри, потом грузить Геннадию поможешь. Не торопитесь, на сегодня дел больше нет. Я осмотрю внутри, проверю дом. Ермилыч, не забудь второй замок, который в бардачке.
   Галтонов вошёл в дом, по лестнице поднялся на чердак и по широкой доске дошёл до печной трубы, у которой лежала горка камней и кирпичей. Тут же стоял стеклопакет из горбыля с единственным и узким треснувшим стеклом. Рядом вверх дном лежало дырявое старое корыто. Сдвинув стеклопакет и корыто определённым образом, он открыл бок и верх кучи комковатой глины, в которую наклонно, сбоку шалашиком были заведены обрезки досок с ржавыми гвоздями. Просунув руку внутрь шалашика, Георгий Антонович нащупал конец шнура и потянул его. Из-под досок выползла коробка с тряпьём, густо измазанным литолом. Отбросив тряпки, он оглянулся, крякнул и с днища вытащил пакет. Отлепив по бокам пластырь, Галтонов вытряхнул на корыто три плотных упаковки, обёрнутых сверху газетой, распределил их по карманам и застыл. Затем рука его повторно проникла внутрь пакета и ощупала его, не обнаружив там конверта, за которым он приехал. Георгий Антонович разорвал пакет, потом проверил сброс в тайник, прикрытый клочьями грязной жухлой пакли, и, бормоча проклятия, до основания разворотил тайник. Конверта с документами Галтонов не нашёл. Тогда он вынул из карманов все три паковки и надорвал их. И вот что вышло: вор, если он добрался до тайника, не тронул две пачки долларов и пачку рублёвых тысячных купюр, а утащил то самое - конверт с бумагами. "О, боги! Да кто ж такое сделал? - забормотал Георгий Антонович. - Крысы? Что им тут делать, им для чего бумага с краской копира или принтера?! Племянник, чёрт его подери? Но прохвост вместе с бумагами украл бы деньги, тем более, что сам с концами от меня сбежал... Или же... Нет, это глупость или... сам я сдурел?.."
   Как раз в этот момент Софья Емельяновна, одетая в хламиду и в шляпку, надвинутую пониже на лоб и на нос, переменила позицию наблюдений в третий раз, поскольку все действия разворачивались с другой стороны домишки-развалюхи. Пьянкова совершенно была уверена, что Жорж к ней не заедет, и сомневалась, что позже когда-либо сможет ей объяснить, что именно сейчас сам он тут делает и почему ей запретил здесь появляться. Через бинокль она установила, что дачник или квартирант съезжает, раз переносит в машину вещи, и решила на время удалиться, но затем сюда вернуться и лично осмотреть халупу, а также землю, которая вокруг неё. Ведь Жорж скрывал от неё, надо думать, жильца а не халупу с её участком, заросшим сорняком. "Но косвенное нечто... в виде журнального обрывка, сигаретной пачки и прочее... способно натолкнуть на правильную мысль... - подбодрила сама себя Пьянкова и стала отходить туда, откуда виден поворот дороги.
   Никаким Георгий Антонович спустился вниз, от машины понаблюдал, как Геннадий вешает на дверь замки, и абсолютно сбитый с толку, расстроенный молча залез в салон автомобиля. По пути в Москву он не нашёл ответа или подобия объяснения случившемуся, а в столице решил-постановил, что это небо шлёт ему подсказки не совать больше нос и руки в чужое дело о наследстве. "Видно, по всем статьям, что третья сторона сильнее, круче, проворней всех. Мне надо утопить Галтонова и поскорее снова стать Ямским... - подумал, почти став Ямским, Юрий Степанович Ямской. - Сам Фроксу уже не позвоню, но ещё пару дней... буду Галтоновым. Вдруг само дело сладится, а как Мартин улетит с одним лишь ветром в спину, то я - Ямской. Ах, боже, сколько дел кем-то порушено, разнесено в куски, на черепки.
   Софья Емельяновна не упустила у поворота знакомый автомобиль, не пожелавший ехать до шоссе главной дорогой. Она спокойно понаблюдала, как он исчез, отключила и сняла наушник, убавила немного звук в приёмничке и побрела в глубоких размышлениях назад. Войдя ещё раз на тропинку, Пьянкова пожала в недоумении плечами и сунула в рот леденец. Леденец не мешал ей мерно вышагивать и мыслить. Вскоре дама достигла тех кустов, откуда наблюдала в последний раз, и вознамерилась было направиться к дому-руине, но не направилась...
   На дорогу с луговой противоположной стороны неторопливо вышла парочка, он и она. Эти двое направились к тому же домику. Оба пролезли в пролом ограду, а Софья Емельяновна отступила на шаг назад и вынула бинокль. Первым делом она его навела на неё - в светло-серой куртке, в шляпке-картузе того же цвета и признала Дашу. "Ага, уже гуляем без детишек из любимой школы... Кто ж это с ней, если хорошка моя бродит с улыбкой на устах? Не тот ли, да как его - флотоводец-Ушаков? Нет, он Фёд-Фёдыч тоже, но... Крикунов или он Пискунов, который тоже учит в школе? Ч-что за фамилия!.." - пробормотала дама и навела бинокль на мужчину. На нём были: куртка из серой замши, синие джинсы и бейсбольный кепарь синего цвета с противно длинным козырьком, мешавшим рассмотреть лицо. Софья Емельяновна типа в кепаре немедля осудила: "Хм, наша девка-то - клад в три пуда золота! Чего же ты её водишь, индюк, по лопухам да под заборы?! Пригласил бы на хорошие места в театр, в приличный ресторан или..." Мужичок за козырёк приподнял кепарик вверх и Пьянковой лик его показался слегка знакомым. "... или уж в цирк, который поплохел... Да кто же это с ней? Не шибко физиономия серьёзная. Хотя, с подлётом высоких чувств, физиономиями сразу все глупеют. У этих двух уже такие лица... Ах, дай-то, Господи, нормального нам мужичка! Кругом-то все ненормальные. Хм, сейчас он закурит. Раз собирается курить, не знает, что ей говорить!" - определила бывшая психиатр-"люкс" второго класса и дама-актриса на заглавных ролях.
   Но тип, гулявший с Дарьей под забором, не закурил, переложил сигареты из бокового кармана куртки в нагрудный левый, подал ей руку и, руку Даши не отпустив, повёл её к той самой кабельной катушке, которая бывала и столом. На катушку оба сели к солнцу лицами, в сторону леса, и принялись болтать. А Софья Емельяновна продолжила наблюдения из засады.
   Минут через 5-7 ей сделалось нехорошо, тревожно, по той причине, что тип на катушке всё больше стал походить на вертуна, кто брал у неё уроки актёрства на базе школы Пьянкова-Станиславский. "Ого-го-ухх! - с шипеньем простонала бывшая дама-актриса на заглавных и психиатр-"люкс" - Сама вдолбила в него мастерство, раскрыла тайны и секреты, а он обрушил их, подлец, на Дашеньку! Пойти, их шугануть и разогнать?!" Но она не пошла, а принялась за тыквенные семечки. Чуть позже Софья Емельяновна отметила, что типчик, - как же его... - ах, Бутрынский Игорь, - сидит и Дарью слушает. Она же говорит, частенько улыбается и искоса посматривает на этого Бутрынского. "А пусть воркует, из Дашеньки клещами дома фразу не вытянешь... С папашей тоже не беседует, не может простить ему, что при жизни Василисы вдруг распустил павлиний хвост и побежал к дурной любовнице. Может, тем самым мать её и погубил..."
   Дальнейшие наблюдения Пьянковой привели её к иным суждениям: не век же Дарьюшке одной в этом посёлке куковать; за этим типом приезжало пару раз такси - он, стало быть, при денежках; он старше Даши, так что же в том плохого, невеста и должна под стол ходить, когда мужского рода человек биологически к супружеству пригоден; данный Игорь довольно чисто всегда одет, умом понятлив; ростом вышел да и хорош в плечах и... если дурь из Бутрынского всю выбить, то актёром он не станет. А там, чем не жених, коли Фёд-Фёдыч только мычит, голубушке морочит голову...
   Пьянкова воткнулась ещё раз в бинокль и углядела, как Бутрынский Дарье нежненько кивнул, потом обнял за плечи и - чмокнул в щёчку. А Дарья-то, к которой не подступишься, такое действо не отвергла - приняла! Ага, и только ноженькой голубушка качнула... Сочтя, что за возможным дальнейшим непристойно подсматривать и полагая поцелуй лишь признаком приятной нежности, бывшая психиатр-"люкс" второго класса забурчала, убрала бинокль и потихоньку потащилась к дому обед готовть к приходу Дарьи... после школы.
  
   В одиннадцать вечера Галтонову-Ямскому, пребывавшему в состоянии раздвоения и хлебнувшему из личной спецзаначки прекраснейшего коньяку, позвонил Фрокс из отеля "Космостар". Американец был крепко пьян, потому сразу быка взял за рога и хрипло заорал:
   - Ты не партнёр, а задница с ушами от дохлого осла! Ты почему болтался, где-то шлялся - вне контакта?! Мы в ауте, в цейтноте, мы в кипятке!
   - Спокойно! Спокойно или брошу трубку! Мобильный постоянно был при мне. Я что сказал? Звонить на нижний номер на моей визитке! А ты куда звонил?
   - Визитки? Катись ты к дьяволу с визиткой! Никто про номер мне не говорил! Ты лёг на дно сознательно, чтоб всё дерьмо досталось... Что нам делать?
   - Стоп! Надо меньше пить, - ответил уже Ямской, прекрасно сознавая, что он же и Галтонов, но последние секунды.
   - Джорж, кто это сделал? - прорычал Фрокс. - Твои законники, ты сам? Я убеждён, что ты!
   - Сделал что? И прекрати орать!
   - Засунул Цезарио в две быстрых огромных шестерни! Ему зад защемило и продолжает втягивать! Кто это сделал? У нас ворохи бумаг со всех сторон, на нас удавка, нас взяли под контроль и заблокировали все счета! Ты, сукин сын, нигде не упомянут! Будто ты привидение!
   - Сам сукин сын! Говори мне медленно и ясно. Я хочу всё понять, чтобы затем...
   - О'кей, я повторю!.. - перебил американец и, удерживая поплывший злой язык, стал объяснять. - Министерство юстиции страны и банковский надзорный орган предписали полиции взять "Стар Премиум" под колпак с учётом размера чёртова наследства. Ты меня понял? Если да, то дальше впитывай... Они же нам и двоекратно и с двух сторон, сто блох за воротник, с угрозой сообщили, что приняли решение, будь ты проклят, прямого и прямейшего наследника, который уже в своём уме, о назначении аудитора "Стрейт энд Стрейт" из Дании или Швецарии и проклятых адвокатов "Ренсон Бразерс" из Лондона разобрать, ха-ха, нашу кучу до поверхности земли и пробурить под землю. Ты это понял? А послезавтра из мешка "Стар Премиум" в безусловном порядке спишут три миллиона неизбежного обеспечения наследнику на покупку пристойного жилья в России. Александру! Бред! Разве есть тут, в Москве, такое жильё в три кругляша, когда он обожает жить в хлеву?!
   - Это есть, - Юрий Степанович поскрёб ногтем край щеки сознавая, что окончательно он больше не Галтонов. - Есть и за пять, за десять. Он слишком скромный мальчик.
   - Ты в состоянии Александра убедить, не торопиться поселяться в России без удобств? - меняя интонации и голос спросил вдруг Фрокс.
   - Не могу, он непослушный. Я спрашиваю, он отвечает на корейском и аргентинском. Ничего не понимаю.
   - Эт-то важно! Ответь, он знает хотя бы примерно русский ваш язык? - заорал в трубку Фрокс.
   - Знает и много лучше, чем знаешь ты английский.
   - Почему? - опешил и противно зачавкал в ухо Ямскому американец. - Говори!
   - Потому, что постоянно он очень трезв, а ты ещё раз пьян. Завтра до десяти утра пришлю все деньги, которые обещаны.
   - И за постой и на билет в Стокгольм?
   - Угу! И на бутыль спиртного, - Юрий Степанович разорвал связь и положил руку на горло небольшой плоской бутылки с коньяком без этикетки.
   С расстановкой он опрокинул в рот ещё две рюмки и после каждой притворствуя с блаженством подышал. Но замечательный коньяк не опьянял, не расслаблял. Перейдя из кухни в свой кабинет, он мимолётно взглянул на часы и поднял со стола правый мобильник.
   - Да, кто это? - ответил сонный голос.
   - Соня, это Жорж. Не разбудил?
   - Разбудил. Поправлю край подушки, погоди. Что у тебя или чего тебе в такое время?
   - Поговорить... Прости! Мне очень коротко скажи, как Дарья Юрьевна?
   - Молодец, дочь вспомнил! Жорж, пора тебе изменить твой образ жизни!
   - Нет образов, у меня просто жизнь. Чего ты взъярилась? Послезавтра заеду к вам. Что привезти?
   - Ты вот что, привези себя. Я опасаюсь... Гм, полагаю, что Дарья скоро нас огорошит. Так что, папаша, будь готов!
   - Неужто?! Постой, чем огорошит? Что, ребёнок?
   - Ты в своём уме? Дети должны рождаться в семьях, а не в капусте или лопухах, откуда их приносит цапля. Так всегда и всем я говорю и также считает Дарья. Так должен ты, наконец, считать.
   - И я считаю, зря обижаешь. Но не цапля, их журавль приносит. А все они недавно улетели, завтра последний схлынет. Зажмёт хвост между лап и прямиком... в Стокгольм. Бедные шведы! Соня, скажи мне, кто у нас жених? Ты видела, ты знаешь?
   - Соня всё знает, да не скажет. Сперва скажи-ка, кого ты прятал в той халупе, которую у леса прикупил?
   - Это потом, к делам семейным не относится.
   - Тогда и не скажу. Только, уже относится, место хорошее, можно поставить справный домик. Пусть бы там и живут... Купят машинку, тебя раз в месяц навещать, Дарье доехать в школу. Ты бы не жадничал, Жорж! Ты переувлёкся сколачиванием денег! У тебя деньги ради денег.
   - Что ты городишь! Всю жизнь для дочери стараюсь, других наследников у меня нет. Я ей отгрохаю хоромы! Тут, хм, знакомый один поселяется, так строиться желает за три миллиона!
   - Чего?
   - Зелёных! Не мыльных же пузырей!
   - Такого ей не надо, она и он ребятки скромные, без хамской придури. Ты им построй за полмиллиона наших. Жорж, ты потянешь полмиллиона?
   - Клянусь и гарантирую не меньше четырёх, десяток ей подарю на свадьбу! Кто наш жених?
   - Отстань, сглазить боюсь! А звать его, - Пьянкова приглушённо рассмеялась, - не так, как Ушакова, который флотоводец. И он не флотоводец. Вот сам и думай, спать мне не мешай! Клади-ка первым трубку. Приедешь послезавтра, сам у голубки спросишь. У неё это дело пока ещё секрет. Секрет и от меня. Однако он обозначился уже не силуэтно... Он в синем картузе?
   - В синем? Он что, из моряков?
   - Почём я знаю. Ты закажи-ка сон у ангела, он тебе и приснится. Спокойной ночи!
   Не на шутку взволнованный такими новостями Юрий Степанович сон заказал и пролетел с заказом. Ангел не внял его коротенькой молитве. Всю ночь под принятый им коньячок мелькали лица охранников, юристов, аргентинцев и рожа хитрющего племянничка, который, прощелыга, по-английски не попрощавшись, с миллионами сбежал.
  
  
  
   Где аист зазимует?
  
   В субботу, 21 октября, Юрий Степанович, приняв отчасти спортивно-загородный вид: тёплая куртка, толстые брюки в накладных карманах, мягкие туфли на удобных супинаторах, поехал с Ермилычем в дачный посёлок, но Дарья, как он понапрасну было счёл, так всё подстроила нарочно, чтобы с родным отцом не встретиться. Это впервые его задело, обидело и покоробило, так как сосредоточило внимание на проступке дочери в связи с возникшим женихом: не пожелала поделиться новостью с папашей, спросить его совета. Но затем, сильнее того доконало совсем другое, верх взявшее над обидой...
   Это другое, со слов Софьи Емельяновны, было в том, что у Дашеньки совсем уж старый и слабенький компьютер, который купила она за свои, что у неё нет принтера и Интернета, что дочь его очень плохо и не по возрасту одета. Чистенько, аккуратно, но хуже всех. Шубки у неё вовсе нет. Нет денег на духи и макияжные вещички. Он раскрыл рот, получил ком под горло и с этим комом укатил к себе домой в Москву.
   Обиды на дочь вмиг от него отлетели, но бухнула молотом по голове злость на себя и возмущение самим собой. "Но я же весь в делах, для Дашки ведь стараюсь... в память о Василисе... Деньги Софье отвожу, продукты. Разве я виноват, что ни копейки из моих она не берёт! Нет-нет, полная чушь и скулёж - я виноват! Дарья с Софьей ни разу не были в этой новой квартире... Переселю! Или хотя бы в гости их приглашу..." - Ямской помчался к телефону и набрал номер бабки Хлобот, жившей в третьем подъезде на первом этаже с ожиревшей и дурковатой дочкой Машкой.
   - Ольга, - сказал он бабульке, - завтра вместе с дочкой начинаешь у меня уборку! Я в два раза за неё плачу!
   - Юрь-Степаныч, три дни назад уж убирались, ковры трясли и пылесосили...
   - Слушай, не перебивай! Делаешь у меня не дрянь-уборку с пиханием пыли под диваны, а - генеральную! Кафель, окна, подоконники - мыть, до блеска отскоблить и плоское всё пылесосить. Одеяла и покрывала потянешь в чистку. Бельё стирать, крахмалить, гладить! Оставишь на память грязь или пыль, больше в квартиру свою не впущу. Всё поняла?
   - Сделаем, - пробурчала Хлобот. - С когда начать-то?
   - Завтра, в 11.30. Ты появляешься, я ухожу.
   Юрий Степанович бросил трубку, немного успокоился, побродил по квартире, лёг спать пораньше и выспался.
  
   Вечером он застал в квартире полный разгром и записку от бабки Хлобот, в которой на "додел" бабка просила ещё пару дней. Но не два, а ещё целых три дня Ямской жил в неудобствах и раздражении, а потом на два дня перебрался в свою другую, малую квартирку в спальном районе и из неё укатил по делу в Краснодар. Вернувшись с юга, он навестил Софью с Дарьей, но в гости их не пригласил, так как после уборки и Краснодара нуждался в полнокровном отдыхе и сил для политессов не имел.
   Далее смена важных новых дел и отдыха от них отодвинули намерения отца приблизить дочь и одарить её теплом, заботой, пониманием, вниманием. Деньги на шубу и тёплые сапожки для Даши он отвёз и отдал их Пьянковой. Но дочь продолжила ходить в "своём". В один из приездов Юрий Степанович присмотрелся к дочери как бы сторонним взором, счёл, что Дашенька невероятно хороша и раз желает оставаться золушкой, пусть остаётся, поскольку принцы, желающие счастья, ищут золушек, а не вульгарно-пошлых девок из тусовок с подтянутыми физиономиями, бюстами на вставных поддержках, накладными ногтями и бровями, бритыми ногами и с кольцами в пупках. "Дочь у меня красавица и умница - вся в меня!" - счёл Ямской и отказался от отцовского давления на её психику. О женихе никто не заикнулся. А вскоре выпал первый снег, который улежался, так как захолодало.
  
   Потом зима стала неспешно и помалу подсыпать снежку и наконец расщедрилась таким обвалом, что повсеместно её заметили газетчики, а за ними следом - власти, которые стали грозно ругать дорожников за безобразия на городских дорогах и путях. Под эту ругань как-то вечером Ямскому позвонила из дачного посёлка Софья Емельяновна. Пьянкова кратко ему расписала прелести загородной жизни, не упустив заметить, что дачники с мозгами остаются, зимуют, катаются на лыжах, а не чахнут в загазованных треклятых городах, где не бывает снега, а бывает жижа с солью.
   - Ты тоже мог бы, Жорж, перебраться на природу, отстроиться и угнездиться! - нравоучительно заметила из трубки бывшая психиатр-"люкс" второго класса и дама-актриса на заглавных ролях. - С тобой нас объединяет давняя дружба в любые времена и ты смог бы стать добрым соседом. На той неделе твоей руиной два раза интересовались. Понятия не имею, кто на меня их натолкнул, но я на всякий случай цену подняла до 25-ти тысяч. Цена проглочена. Там ещё слева, так сказать, от нас халупа дедушки Кузовкина, её купили. Справа от нас никого, но я им сказала, что за забором на пятнадцать метров от забора всё куплено. Так они мне - как это, на какие же пятнадцать? А я им - на те, которые под снегом. Ты бы их прикупил, ведь у тебя связь сохранилась. Потом всё целиком продашь, со мной поделишься. Ты для чего молчишь? Подумать только, я говорить устала, а он молчит!
   - Я думаю, селиться или продать. Ещё я размышляю о том, что ты мне дальше сообщишь.
   - Что мне ещё-то сообщать? Сам поселись, а сбоку прикупи, чтобы продать. При продаже сами выберем соседа. Ты меня понял? Я лично прослежу и посоветую, чтобы не налететь на сволочного скрягу или хама.
   - Резонно. Как там Дарья?
   - Я ведь.., - из трубки зашелестело, щёлкнуло. - Извини, я прикурила! Ведь для чего звоню, чтобы оповестить, что по матримониальной линии возможны резкие подвижки. И... я заклинаю тебя как отца, который не вполне, гм, вести себя очень прилично и, при необходимости, так сказать, детей ободрить, благословить. Любая резкость с твоей стороны...
   - Что значит, чёрт побери, отец, который не вполне? - сердито перебил Ямской. - Каких детей?! Или Дарья так долго думала, чтобы привести в дом сопляка? Это жених, который из моряков? Или это...
   - Или это!
   - Соня, я перестал тебя понимать!
   - Раз о земле ты не желаешь говорить, не знаешь и перестал что-либо понимать, оповещаю и бросаю трубку! Утром завтра тебе позвонит Дарья и сообщит, моя ласточка, что получила предложение руки и сердца, попросит возможности представить жениха. Шубку под пулемётом заставила её купить, - Софья Емельяновна всхлипнула и разорвала связь.
   Юрий Степанович немедленно перезвонил, но она трубку не подняла. А через четверть часа на кухне у Ямского зазвонил проводной телефон. Он побежал на звонок, сел боком к столу и быстро поднял трубку:
   - Да!
   - Юрий Степанович, добрый вечер! Вас беспокоит бывший ваш племянник Галтонов Александр.
   - Что такое?.. Кто?! А-аа, дрянной мошенник, плут, жалкий лжец, мерзавец! Я тебя вытащил, вытягивал - ты, негодяй, всё развалил! Я хладнокровно тебе желаю, не появляться, не возникать! Я не стану...
   - У меня просьба! - перебил Галтонов. - Слушаете одну минуту, опускаете или не опускаете трубку. Я говорю, не дожидаясь вашего согласия, так как именно вы отец моей невесты! Я полюбил вашу Дашеньку...
   - Мало ли кого ты полюбил! - загремел в телефон Ямской. - Мне-то зачем зять-придурок?! Набрался наглости, мерзавец, мне звонить! Дарье я запрещу!
   - Дядя Гоша, не запретишь! Дашенька самостоятельный и дивный человек. Она вас обожает, но меня тоже любит. Мне говорить?
   - Говори, - Ямской протяжно и тяжело вздохнул.
   - Я вам очень благодарен за то, что вытащили меня и крепко помогли. Я в долгу перед вами, но ещё большая вам благодарность за вашу дочь! Дашенька ничего не знает о цепочке дядюшка-племянник. Кроме неё и вас никого у меня нет. Ведь вы не скажете, что я не стал оберегать вас! В разработке моей тяжбы с аргентинскими шутами вы не упомянуты нигде. Зная ваш норов, гибкий ум, жизненный опыт и независимый характер, я опасаюсь вам предложить, но предлагаю тот гонорар, который вы при первой встрече предложили мне, когда я был Бутрынским, а вы Галтоновым.
   - Это сойдёт за подкуп, я дочерью не торгую.
   - Приношу извинение, снимаю предложение. Мы можем и без этого прекрасно сотрудничать и дружно жить. Я, знаете ли, сам очень сильно изменился, благодаря Дашеньке. Поэтому не спешите, Юрий Степанович, мне в отместку всё попытаться поломать. В крайнем случае, мы просто уедем из России.
   - С Дарьей? Куда это уедете?
   - В Крым, в Южную Корею, в Испанию - какая разница! Нам не хотелось бы. Я не хочу категорически быть в ссоре с отцом жены. Такое не приветствуется даже в Аргентине.
   - Ты собираешься поехать в Аргентину?
   - Технически, процессуально уже нет такой нужды. Если поеду, то только с вами. Сделаем там снимок у фонтана на фоне дома в Альта Грация. На вашем фото слегка был искажён фасад. Сам ехать не хочу, я ведь российский аист.
   - Но ты ведь плут! Ты меня предал!
   - Я сражался, Юрий Степанович, за своё. Быть в некоторой ситуации вынужденно плутом, согласитесь, порой приходится, а это лучше, чем постоянно быть или остаться в дураках.
   - В этом с тобой согласен. Как будем действовать?
   - Пусть Дашенька повторно нас познакомит, а потом будем часто видеться.
   - А Софья Емельяновна? Ты ведь и прикатил к ней от меня. Что с ней? Согласится к нам примкнуть?
   - Она великая актриса, добрая женщина. Над Дашенькой она трепещет. Мне обещала помочь с приобретением земли. У соседа по развалюхе я уже выкупил участок.
   - Так-так, вы уже спелись с Софьей...
   - Что скажете, Юрий Степанович?
   - Мне подумать надо.
   - Подумайте, но мне скажите поскорее. Все мы ждём ответа.
   - А что сказать, ты с Дарьей так ловко всё подстроили... Погоди! - Ямской запалил сигару, вздохнул, не притворяясь, но входя в смирение, - ... что остаётся хору подпевать. Я принимаю мир, так как намерен дождаться хороших, умных внуков. Моих и твоих, надеюсь, наследников... в России. В России будет всем хорошо!
  
   ctr-hpr.invers|- 3А-19-2s
   к о н е ц
   Андрей ПАНАЕВ
  
  
  
  
  
   83
   ў All Rights Registered & Reserved
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"