Детективная повесть о том, что может случиться с любым из нас, ЕСЛИ:
- за праведный и честный труд внезапно увольняют с привычной
нам работы;
- в голове обязательство "мужичка" заботиться о семье присутствует
и принято в виде абстракции;
- нет и не было интереса к своему семейному древу, соответственно -
к предкам, даже ближайшим;
- пассивное отношение в жизни равно бескрайнему нигилизму... и в том
же духе прочее...
И что ж выходит? Получается ведь тошнотворная, скучнейшая персона, но!.. Но до той самой поры, пока гром не грянет или в темечко петух не клюнет. А вот Леонардо да Винчи, "согласно одной из самых известных гипотез, в течение 9-ти лет являлся одним из наставников тайной религиозной организации. Этот орден в течение более чем двух тысяч лет скрывает от человечества невероятные тайны, связанные с мирозданием и другими фундаментальными понятиями". Вот ведь как, если в это поверить, не думая. А если думать?.. ЕСЛИ подумать, то выползает полная чепуха. Надо, желательно порой подумать!
Герой начинает именно думать и шевелиться и вдруг... оказывается в центре внимания и хитросплетений интересов очень многих в г. Посадовске. Жизнь меняет его, но потом он сам начинает кое-что изменять в окружающих среде и жизни. А как не начать изменять, если речь о тайном кладе, в котором золото?..
Далее желательно рукопись прочитать и тоже подумать. Если "да" (или - ага!), есть смысл шевельнуться. Желаю всем успехов, почестей и прибыли!
С уважением,
Андрей Панаев
ў Rights Registered & Reserved ind/pasp. 1237812.2728344042(incl.c-d47/48)RF
ЧАСТЬ I
N-HAST
Свет потайных фонариков, пожар
Елена, дочь 14-ти лет, легонько поморщилась, плечами передёрнула, с шипеньем ушла к себе в комнату, плотно прикрыла дверь. Открыла отцу входную дверь и тотчас ушла. Василёк, сын 6-ти лет, повис на папе, шумно заверещал, ожидая и требуя подарка, так как знал дни зарплат и получал от родителя в такие дни подношения. Николай Павлович Сомов обнял и отстранил его, увидел супругу, вошедшую в прихожую, пробормотал:
- Обожди, малыш, я должен раздеться, руки помыть.
- Ты поздно, - отметила Наталья Викторовна, показывая на настенные часы. - Второй раз разогреваю. Как у тебя на работе? Опять все шумели? Вас разогнали?
- Я без работы. В кармане две трети аванса. Сядем на сбережения, Натуля, пока...
- Не схватитнас бесза бока? Срочночини машину.С дачи перевезём всё съестное, пока там дом не ограбили. Потом я позвоню отцу и будем думать. Что у тебя для детей? В кармане?
- Угу. Отца не дёргай. Звонил мнеКолубенников? Достань в правом кармане, - Сомов опустил портфель рядом с тумбой и снял пальто. - Он вечером хотел заехать.
- Не звонил, не заедет. Праведник в отставке ему бесполезен. Из ближних прежних выбрось всех из головы. Сам начни думать. Принципиальная твоя позиция всем осточертела. Все думали, взятки выкручиваешь. Ты же не брал, всем планы рушил, защитник памятников старины! Кому руины твои нужны с уродствами местных развалин? Чёрт побери, да ты ведь просто...
- Остановись! Нам в управление вместо меня негодяя уже внедрили, этот своего не упустит. Какая там охрана памятников старины! У варяга в мозгах одни только хапки! Моя совесть чиста и сам я чист.
- Перед кем?
- Вот перед ним, - Николай Павлович кивнул на сына.
- Денег нет! На реставрацию храма больше ничего лично сам не даёшь. Деньги необходимы детям и мне. Елена хуже всех в классе одета!Короче,скорее дочининашу машину. Завтра с утра я всем управляю. Маразмы и слюни глубже запихни в карман! Есть отправляйся в кухню.
Николай Павлович поел на кухне в одиночестве. Пребывая в худых, колючих мыслях, он с безразличием проглотил еду, помыл тарелки и, зарядив кофейник, установил его на плиту. Спать Сомова не тянуло и спать сегодня он осознанно не хотел - намеревался мыслить дальше, искать в конце тоннеля выход в свет илихотя бы толькосам свет. А это сложно в возрасте 47-ми с чиновничьей ровной и нудной, без виражей анкетой.
Внезапно к нему вошла дочь, свела угрюмо брови и присела рядом, к углу стола.
- Отсядь от угла, - пробормотал отец. - Мама рассказала тебе о неважных моих обстоятельствах?
- Пап, я с тобой, - она отсела вместе со стулом. - Ничего мне не нужно. Ты зря кусал меня. Было обидно. Всем теперьплохо. Я что-то сделаю, я буду во всём помогать. На кретинов в школе не оборачивалась, не обернусь. Зря меня угнетал и от меня отмахивался. О жизни понимаю больше, чемты полагаешь.
- Спасибо, Леночка. Мне уже легче, лучше. Понимание в доме стоит большого. Ты лично ничего не предпринимай, просто учись с прицелом на то, к чему тебя по-настоящемутянет, влечёт серьёзно. Твой гардероб, клянусь, в ближайшее время мы поправим, улучшим. Ведь никакой особой драмы как будто нет. Я, слава богу, с головой и с руками...
- Не надо, у меня всё в порядке. Драмы нет. Не воюй завтра с мамой. Ты сильный, крепкий, умный, но слишком порядочный. Ты только слегка сам переменись. Не надо восстанавливать усадьбу 16 века на Загуляйке. Пусть там лучшепоставят торговый центр. Достаточно создать макет бывшей усадьбы и установить его при входепод стеклянным колпаком. Сейчас в развалинах живут бомжи с котами и беспризорники. Всё равно нет денег у города, у Плюшникова деньги есть. Пусть строит, пусть он построит.
- Пусть, - кивнул отец. - Но-о...
- Никаких но. Пусть он строит.
- Ну да, пусть строит. На документах моя подпись теперь не нужна. Пусть строит. Там на углах усадьбы пять вековых огромных дубов. Пусть спилит.
- Он спилит только два, которые могут сами упасть.
- Ты откудазнаешь? - Сомов пристально взглянул на дочь. - Прочла статейки в лживых газетёнках?
- Нет. Алексей Александрович говорил со мной. Дождался после школы и говорил.
- Он угрожал тебе?
- Нет, он был очень вежливым. Он привлекает до 40% кредит из банка. Дал мне материал показа, который, как цветной широкий блокнот, для банков исоинвесторов. Ты хочешь его посмотреть? Он у меня в комнате на столе.
- Ты ему что-то сама пообещала?
- Нет. Сказала, что не станешь слушать. Сказала, хочешь восстановить на Загуляйкестарую усадьбу, чтобы украсить центр города. В ней можно устроить музей, картинную галерею, лавку книжную, кафе или театр для детей. Труппы Касанова и Попова могли бы туда перебраться, ведь они тоже сейчас беспризорники,бездомники.
- Он чтоответил?
- Сказал, деньги уйдут, их ему надо сперваотбить. Потом можно театр и книжный магазин, но года три придётся терпеть ресторан и казино. Детские комнаты в торговом центре у него предусмотрены. Будут также сауны, дурацкий боулинг, фитнес-блок и... Я не помню, в блокноте есть планы того, что есть теперь и после будет.
- Что было, сам прекрасно знаю, я в архиве отыскал кое-что изчертежей. У меня даже дома есть пачка копий.
- Папа, но то, что у Плюшникова, смотрится тожеприлично, вполне красиво. Ты против этого?
- Не вполне. Я ему предложил другое место. За бульваром Лескова, где пустырь и забор. Там для него без сноса и разборкивыйдет дешевле. Но Плюшников желает центр и только центр, не зная и не желая знать истории этой усадьбы. Я сам готовил историческую справку. Для Плюшникова бывший владелец Елизаров, просто криво-хромой купчина из Тобольска, которого восточными ветрами не донесло до столиц, который неосознанно осел у нас и первым начал мостить камнем улицы. Извёл впустую деньги на камень и колодцы для общества, построил церковь, насадил аллеи из дубов и вязов, но запустил торговые дела. А торговал он самоцветами в оправе, золотишком, серебром и... Короче, знал, что делать! Знал до поры.
- Но Плюшников тоже ведьмолодец, он знает, чего хочет, - негромко, но с напором сказала дочь отцу. - На пустыре со временем поставит бассейн для плаванья, а когда станет мэром...
- Так он и в мэры метит? Зачем ему в чиновники с его-то деньгами? - возмутился Николай Павлович.
- Затем, чтоб не мешали, не ставили палки в колёса, - парировала дочь. - Он хочет своим детям обеспечить будущее игороду помочь. Пока у него один только сын.
- Сын у него, как сама видишь, на первом месте, весь наш город у него - на втором! - Сомов встал и выключил газ под кофейником. - Ты уже взрослая, пора бы понятьи понимать!
- Я понимаю. Но я спрошу, мы с Васильком на каком месте?
- Вы оба у меня на первом месте, - пробормотал отец, не снял кофейник с плиты, подошёл к окну, сунул руки в карманы брюк. - Ты, Леночка, права, я тебя понял. С этой минуты только о вас буду думать. Пока не поздно, пока есть время.Отправляйся к себе, спи спокойно. Я переменюсь.
Дочь впервые за полгода их мочаливой размолвки, поцеловала отца в щёку и вышла с кухни. Впрочем, через полчаса Николай Павлович почти бесшумно вошёл к ней в комнату и взял материал показа Плюшникова со стола.
Ещё позже, через четверть часа, столь же бесшумно вошла к Елене мать, склонилась к изголовию, спросилаеё чуть слышно:
- Подействовал твой разговор?
- Папа сам хочет перемениться, он обещал.
- Что-то... Мы его заставим встряхнутьсякак следует.
- Ты только не воюй с ним, - прошептала дочь.
- Я буду дуться. Вынуждена! Ты к нему всё это время будьпоближе. Слегка секретничайте. Завтра, если хочешь, не ходи в школу. Потянешь отца в гараж. Ведь можно, крутить руками гайки и думать, соображать головой. Однодругому не помеха. Мы будем потайными фонариками для него.Да.., время от времени не позабудь печально, тревожно вслух вздыхать. Вздыхай осуждающе!
- Не забуду. Но надо ли это?
- Увидим. Спи, доченька.
К 16 ноября, то есть через три недели после описанных событий, в Сомове произошли им же самим, так он полагал, контролируемые перемены. Если отметить изменения во внешности Николая Павловича, то прежде следует отметить возникновение бороды на лице и более здоровый цвет самого лица. Он как бы разогнулся и распрямился, перемещался с лёгкостью, в охотку многое делал руками. Разговор о трудоустройстве с отцом жены всё ещё был отложен, попытки Сомова найти работу самостоятельно не привели к желаемому результату. Основной помехой был его возраст. Накопления семьи таяли, а Николай Павлович оставался, как был, безработным.
В пятницу, в отсутствие отца, который был занят каким-то делом до вечера в гараже, дочь матери сообщила:
- У него все руки в мозолях, зато "пятёрка" летает, что ласточка. Он в гараже поправил верстак и сделал широкий стол из фанеры, под потолок лампу добавил.
- Ещё на пару месяцев это терпимо, - вздохнула Наталья Викторовна. - Там не сложился кружок по беспричинным возлияниям? Отец печаль свою не топит в градусе? Впрочем, домой он трезвым пока приходит.
- Нет, Флёров, который слева от нашего бокса, заходил два раза с бутылкой и бутербродами, но папа не стал пить ни рюмки. У него чертежи там на столе и папки с бумагами, старыми справками. Он то с железками повозится, то за столом присядет,мудрит.
- Далась ему эта усадьба! У рынка встретилаМашу Ченцову, она сказала, на Загуляйке руинузабором сетчатым огородили, пригнали на площадку бульдозер и пока всё затихло. У Плюшникова то ли денег нет, то ли возникли обстоятельства, которые без тех же денег с передачей их под столом не решить. А разрешение на снос будто б оформлено, получено.
- Жаль, - вздохнула дочь.
- Что тебе жаль?
- Так, ничего. Время уходит и, значит, проходит.
- Оно всегда, дочка, уходит. Говорят, Плюшников не хочет потратиться на разборку, затем всё потерять. У него тоже полно недоброжелателей. Потом, существует понятие строительного сезона. В снег и мороз прочный фундамент никакойстроитель не сделает.
- Снег не ложится, падал - стаял, - сказала задумчиво и негромкоЛена, возвращая взгляд к дисплею компьютера. - Так потеплело, что на деревьях в Краснодаре почки уже...
- Ладно, занимайся. Мы не в Краснодаре. Пойду ужин готовить. Васька и отец утром почти не едят, а на ночь у них аппетит, тянет на вкусненькое. Как их переучить?
- Ма, а с деньгами как у тебя?
- Кручусь и экономлю. Ты в голову не бери. В субботу купим тебе новую куртку. Так и не выяснили, что папа наш замышляет...
- Он замыслил. Позавчера сказал, из обезьяны человека сделал труд, который совершается руками с участием головы. Наш папа крепкий. На Загуляйке скоро, мне кажется, будет пожар. А на месте пожарников не окажется.Всё загорится, бомжи все разбегутся и потомзаработаетбульдозер...
- Какой бульдозер? Леночка, лучше ты занимайся! Постой-ка, тот самый бульдозер? Что, тот бульдозер?
- Чтоб затушить, сровняет всё с землёй, всё разнесёт.
- Бред. У тебя утром контрольная! Не отвлекайся на всякую чепуху.
Сомова Лена не ошиблась, в ночь с пятницы на субботу бывшая городская усадьба Елизаровых заполыхала сразу с трёх разных сторон. Все экипажи пожарного депо оказались на выезде, а бульдозер не смогли завести, так как кто-то слил из него весь бак горючего и снял в кабине один из рычагов. Под утро пожар притушил холодный плотный дождь, а к рассвету приехали ипожарники. Возгорание списали на пьяных бомжей; бульдозериста с напарником уволили из ЗАО "Ровенстрой", которое получило генподряд на проектирование и строительство нового объекта на территории бывшей усадьбы.Впрочем, эти события не взволновали горожан; на пожар, руины и пожарников через ограждение из сетки на трубчатыхстойкахсмотрели с печалью только бомжи.
Сближение с усадьбой, возникновение "никто"
Через неделю, в пятницу 24 ноября, в семь утра строительный развоз на 3-ем километре шоссе наПермьсмотрелсябезнадёжным и зевающим сборищем. Тут метрах в сорока от остановки автобуса "К-а" собрался строительныйработный люд, оставшийся на пятницу и выходные без дела и при малых деньгах. Ядром были семь-восемь узбеков в синих чистых телогрейках с лоскутными наколками на рукаве. Наколки с излишне раскруглённой "Р" означали, что арбайтеры имеют местную регистрацию. Чуть поодаль курили и поёживались три каменщика из армян, вплотную к уныло-серым кустам кучкой стояла кочующая бомжесила, а ближе к остановке помещался "солидняк" - люди строительных профессий в количестве четырёх спецов: двое пьющих, двое непьющих. Пьющих выдавали лица и колотун, гулявший у них по хребтам. Непьюшие не суетились, стояли ровно, о чём-то своём толковали. Одного - Путеева все давно знали; второй, с бородкой, со свежими лицом и глазами, на развозе возник со среды. Бородатый в среду и в четверг проигнорировал два предложения работы от нанимателей.
Около семи подъехал на "бычке" с верхом Колотила и "на мусор" увёз всех бомжей. Ровно в семь подкатили "лансия" ипассажирская"газель". Из легковушки вылез вертлявый, хлюстоватый белобрысый парень и, рассматривая люд, прошёлся туда-сюда по развозу. Он выделил четырёх узбеков и вместе с ними подошёл к солидняку.
- Ты и ты, что можем делать? - обратился он к непьющей части солидняка.
- Сварные по месту и на месте, зачистка, покраска. Любая кровля, - солидно пробурчал Путеев.
- Тутошний, с севера прибыл. Я без судимостей, прописанв Поцветаевке в доме у матери. Окончил стройтех, имею опыт.
- Годится, - кивнул наборщик и показал на узбеков. - С этими сейчас доскочим к площадке, тамотдельно о твоих сговоримся деньгах. Все лезьтев "газель". У ребят старший Фарад, за них всех он отвечает.
- Фар-хад я, - поправил кряжистый с сединой на висках узбек и зашагал первым к машине.
Через пятнадцать минут тряского пути обе машины вывернули на Каменную улицу и через короткий Аптечный переулок выехали к забору на Загуляйке, где уже красо- вался щит с названиями застройщика, заказчика и генподрядчика в проекте "Торговый Центр".
На огороженной площадке с останками усадьбы, замаранными сажей после пожара, кроме чумазого бульдозера уже стояла на колёсах пара свежих бытовок и будка-собачник для сторожау ворот. Сам сторож с повязкой на ватнике тоже был у ворот. У бульдозера возился бульдозерист или механик в тёмном комбинезоне. Под ногами хлюпала жижа из снега и мокрой вязкой земли. Сторож приблизился к прибывшим и доложил белобрысому:
- Контейнера под мусор через полчаса оба будут, самосвал в - час. В час подвезут бочкой воду. Михал Ефремыч, напарника мне не забыли нанять?
- Я в курсе. Наняли. Фархад, зелёная бытовка на семь мест. Обогреватель, матрацы, одеяла есть.Придёт вода, залей два бака. Сразу работаем, крупное в кучи, мелочь в контейнеры. За барахлом сгоняете после семи. На этуночь света не будет. Вы, - Михал Ефремыч поманил бородатого, идёте к белой бытовке. Дверь там открыта. Я скоро сам подойду, посмотрим стройгенплан и чертежи. Проект организации в зачатке имеется. Доделаем. Потом посильно тоже идёте на расчистку. И-и... это, это там и обсудим. Как вас?
- Я Николай Иванович, - бородач развернулся и направился к белой бытовке.
Михаил Ефремович вошёл в бытовку через четверть часа и присел к столу с комплектом чертежей, которые изучал бородач.
- Что ясно? - спросил он, рассматривая новичка.
- Это с архивных, стало быть, копии?
- Других нет никаких. Зачем нам при сломе?
- Понятно. Древность, но разрисовано со старанием. Если пятно новой застройки окажется шире, как быть с подземельем?
- Где подземелье? - белобрысый удивился, шею вытянул. - Хм...
- Вот, ступень схода отмечена. Тут перед цифрой поставлен минус. Там, полагаю, были кладовки со стенами из камня на жирном растворе. Если разбирать, нужен ком- прессор с долбёжным инструментом на пару-тройку дней.
- Ч-чёрт, похоже... А это что, в том конверте?
- То самое как бы подземелье, тушью рисовано и на глазок, но по линейке, - ответил нанимателю бородач. - Если там обитали бомжи, то подземелье для них тоже не новость. Тут, глядите, четыре помещения: одно - похоже на мастерскую, три прочие - подсобки, кладовки.Есть смысл сходить и с фонарём всё посмотреть.
- Нет смысла. Пожарные на пожар не успели, но после проливку там сделали. Всё напрочь затоплено. Лампы, провод и фонари привезу. А это вот что?
- Это? - Николай Иванович превёл взгляд на палец нанимателя, которым тот указывал на заштрихованный почти квадрат. - Мощная стойка иликолонна. Опорное ядро, которое держало все кровли. С пристройками и всем-всем их тут было минимально до четырёх: две двускатных, две односкатных. Полагаю, это центральное несущее ядро, которое держало стропила и подстропильники или рамы. Это ж удобно.
- Но так у нас раньше не строили.
- Выходит, что строили.
- Угу, - Михаил Ефремович кивнул, поморщился и достал сигареты, - выходит. Вышло! У меня на холке ещё две горячие стройки: сборные гаражи на Гусаковской и малый автосервис у сквера на Знамённой. Тут на время мне нужен толковый свой глаз. Что я предлагаю... Э-ээ, вы точно с севера? Своё жильё у матери? Что с документами? Точно не пьёте?
- Точно, у матери. Полный порядок.
- Угу, я предлагаю такой вам расклад: первое, вы мой на площадке старшой; второе, передаю ключ от бытовки; третье, руководите на время всем; четвёртое, вы элемент просто рабсилы и персонально вас тут нет. Плачу прямо в карман. Даёте адрес матери, я прокачусь, проверю. У меня завороты в личной карьере, мне так сподручней. К начальству не суётесь ни при каких условиях. Предупреждаю, директор фирмы мой двоюродный брат, с которыместьсложности. Даю на постоянно мобильник, в нём для набора один сольный номер, который мой. В карманимеете 15 тысяч, за телефон тоже плачу. Что скажете?
- Согласен, готов содействовать деловому человеку, - пробурчал бородач. - Согласен на никто, меня тут уже нет и не будет.
- Замётано, аванс в конце этой недели. Я должен к вам присмотреться. Теперь по делу. Щиток и кабель будут в воскресенье. Вода цистерной, другой не будет. Пи- тьевую не обещаю, придумаете сами. Сейчас только разборка и планировка. Компрессор оставим пока под вопросом, рабсилу довезу к этим парнямво вторник с утра. Сторожа, он Еремей, и Фархада слегка предупрежу. Если какой наезд, звоните мне. У вас есть вопросы?
- Только один, мы мойку колёс ставим?
- Нет, смотрите! - Михаил Ефремович перевернул, придвинул стройгенплан. - Восточной частью мы выходим на Апрелевку, она грунтовка. Рабочий выезд будет там, потом ударит мороз, на колёса грязь не налипнет. Мы в среду вечером перенесём ворота туда. Вы перенесёте.
- Всё ясно.
- Если всё, то я вам Миша, вы мне Коля. Моя фамилия Роскопцев. Всю мелкоту валите пока на меня. У брата та же фамилия. Зам мэра по строительству - Кузыкин. Так отвечайте: Роскопцев с Кузыкиным решили...или договорились.
- А дальше что?
- А ничего. В грязь сплюньте и отходите. Ещё совет, оденьтесь хуже всех работяг.Вот только борода-то зачем?.. Хотя, Коля, чёрт с ней, с бородой!
В тот вечер Николай Павлович, отмывшись в душе, торопливо прикончил ужин, очистил стол от посуды и с балкона принёс на кухню гаражныйсвой пакет.Из пачки чертежей он достал жухлый лист, наклеенный на потемневшую кальку, и стал рассматривать его на свет.
В центре листа была большая клякса или пролив чёрных чернил. Отложив этот лист, Сомов развернул другой, очень похожий на замаранный и поместил его левее рядом на стол. Вошла Наталья Викторовна, встала за спиной у мужа, спросила:
- Без добавки сегодня? Ты наелся?
- Я сыт, спасибо, - ответил муж. - Вкусно!
- Поставить чай? Я дам таблетку, прими ремантадин. Ноябрь кончается, зима всё не подходит, чихают полгорода, начался грипп. Боже, что за грязь на столе? Старьё с помойки, а ты прямо на стол! Снимай-ка, я протру клеёнку!
- Обожди, Натуля. Присядь со мной. Как бывший химик порассматривай вот эту кляксу... Лист этот древний, он всем, включая БТИ, уже без пользы. Посоветуй, как ухитриться разглядеть то, что под кляксой. Сегодня я осмотрел место в натуре, в реальности. Увиденное противоречит логике. Любому здравомыслию и логике... Как же увидеть?
Наталья Викторовна не села, но лист подняла на свет и ближе к свету, потом перевернула его вверх ногами. Ногтем, затем стройным мизинцем коснулась широкой кляксы и покачалаголовой:
- Никак. У тебя копия листа без грязи. У тебя осовевшие глаза, вид усталый. Но вот что, риск невелик, раз есть копия. Предположительно, разлита тушь, а под тушью шероховатости. Или... Ну да под кляксой бумажная текстура шероховата, а рядом она другая - более гладкая. А вот и край, где клякса не накрыла шероховатость. Под кляксой клей. Обычный костный канцелярский клей. Гм, занятно! Выходит, сначала разлили клей, размазали его. Размазывался клей очень плохо. Он загустел, а за водой кто-то сходить не соизволил...
- Он поленился или он торопился?
- Бог его знает! - вздохнула Наталья Викторовна, опуская лист на клеёнку. - Я чай поставлю.
- Так что...рискнуть?
- Рискуй. Возьми лоскут, намочи, сильно его отожми и лёгким протиранием скраю попробуй. Не нажимай, лист сгибали, клей трескался, внутрь по трещинкам полезет чернь от туши. Если, конечно, тут тушь, а не чернила. Следи за чайником!
Наталья Викторовна ушла. Сомов сходил в прихожую, из кладовки принёс старую наволочку и порвал её на лоскуты. Через минуту он уже протирал, переворачивая влажную тряпицу, край кляксы. Поняв что метод его действий даёт результат, он поменял лоскут и лёгкими движениями стал снимать кляксу почти в середине. Тотчас возникли сложности: тут чёрный цвет был толще, гуще. Однако вскоре его усилиями в более светлом сером пятне возникли под побуревшим и потемневшим клеем линии стены с узким дверным или оконным проёмом. На этом он остановился, отложил чертёж, вздохнул и заметил, что чайник на плите закипел.
Когда вернулась Наталья Викторовна, муж протирал клеёнку. Она не поленилась, из пакета на полу достала оба торчавшие верхом чертежа и просмотрела их:
- И что, ты поленился снять всю эту кляксу? Не сработало или за мой совет сказать спасибоне хочешь?
- За подсказку спасибо! Но я не поленился. Я знал, где оттирать, знал, что увижу.
- На более позднем, судя по дате, чертеже стены и двери или окна не нарисовано.
- Зато на ещё более позднем... стена с проёмом есть. Я вычертил такой чертёж интуитивно. Интуитивно полагаю, что там мог быть и лаз.
- Поздравляю! Столь же интуитивно не ощущаешь, о чём сейчас заговорю? - Наталья Викторовна вернула чертежи в пакет, ополоснула руки. - Не хочу, Коля, быть депрессивно-утомительной, но вместе с тем и однако...
- Не продолжай! Вот тебе мой конверт, в нём две с половиной тысячи. Натуля, я тебе сдал свою аварийно-штрафную заначку по случаю. Вконце новой неделидобавлю ещё тысяч семь. Я, как это принято теперь говорить, парень при деле. Отвечаю и на второй твой вопрос, твоему отцу пока не звоним.
- Ты что же это, подался в грузчики на рынок, нанялся в дворники, охранником на частную стоянку?
- Не угадала. Мне без меня кто-то звонил?
- Звонили. Твоя мама с мобильного от соседей, сопредельник из гаража и некто... э-ээ - да-да, Стрекалов! Он кто такой, это по делу?
- Будто б, особенно не вслушивалась. Он в субботу или в понедельник с утра ещё раз позвонит. Так куда и кем ты устроился? Этапно? Как называется должность, какой у тебя оклад или барыш?
- Это, естественно, как бы на время. Впрочем, само время покажет и подскажет. Строительство, платёж 15 тысяч, плюс оплачиваемый мобильник в карман для связи.
- А должность?
- А должность лихо называется - никто.
- Будем считать, что это термин, который сразу толковатьи с точностью не стоит. Варенье из крыжовника достать?
- Спасибо, я не хочу. Ты моя умничка, красавица!
- Красавица? С чего бы это?
- Ты всегда всем хороша! Родила мне детишек, сохранила гибкость, стройность, прекрасноликость...
- А ты не холишь, не бережёшь.
- Я сберегу, я перестроился и сберегу.
Уголовный смертельный случай. Заманчивый и неотступный расклад
С 26 на 27, то есть с воскресенья на понедельник, в Посадовске на территории площадки по Загуляйке произошли события, неприятно взволновавшие горожан.
В тот поздний тёмный вечер моросил холодный имедленный дождь. Сторож площадки Еремей Кузовлев, мужчина 67 лет, находился в будке, пил чай из термоса. Площадка тремя неяркими огнями кое-как освещалась: один фонарь был у ворот, перенесённых на сторону Апрелевки, два других - горели на стойках у бытовок. В самих бытовках свет был погашен. Через окно будки и сетчатый забор Кузовлев видел часть Апрелевки, где среди деревянных домов и домишек высился коттедж Урюгова в три уровня из красного кирпича. Освещённый изнутри второй этаж коттеджа был хорошо виден над высоким сплошнымзабором. Вдоль забора на асфальте, проложенном от Краснокаменной лишь до коттежда, стояли три легковушки. Судя по свету в окнах и машинам, Кузовлев счёл, что у Марфея, то есть Марка Урюгова, в отсутствие отца опять и третий день подряд пируют гости.
Урюгов-старший командовал изрядной долей торговли в Посадовске и главным рынком; при нём вертелась команда из дюжины крепких парней. Один из них, Семён Салматов, был всем известен, так как присматривалза рынком: распределял метры прилавков под навесом, разрешал или не разрешал устанавливать ларьки и вести торговлю с лотков или с рук.
Сын Урюгова, окончивший школу три года назад, лоботрясничал и пьянствовал к огорчению папаши. Числились за Марфеем проступки и больших опасности и глупости: однажды он с причинением увечий отколотил свою подружку, чуть позже изнасиловал хорошенькую миниатюрную девушку, дочь инженера, переехавшего в город из Украины. Правда, бедняжка ухитрилась в борьбе ударить негодяя в щёку его же финкой, но уберечься окончательно от злобного и пьяного верзилы ростом в метр восемьдесят шесть ей не удалось. Никто не знал, кому и сколько денег пихнул отец, но идиот остался на свободе и в армию его не призвали. Марфей имел два хобби: петушиные и псовые бои. С петухами его ни разу не видели, но часто видели с двумя питбулями, которых он выгуливал без поводков.
Поговаривали, что Урюгов-старший сам положил глаз на усадьбу на Загуляйке, построил поблизости свой особняк, но новый мэр и его зам Кузыкин предпочли Алексея Плюшникова, который Урюгову свалился, как снег на голову, и отступиться от усадьбы, имея в достатке сил, не захотел.
В ночь с воскресенья на понедельник Еремей Кузовлев увидел сильно пьяного, качавшегося мужика с двумя собаками уже в пределах площадки. Тот, проходя мимо будки, матерно выругался и заржал. Сторож, скорее всего,из будки не вышел бы, красть на площадке было всё ещё нечего, но вскоре в оконное стекло из темноты со свистом полетели крупные камни.Тогда он схватил палку, достал газовый баллончик с полки и не от рвения или храбрости, но опасаясь камней, выскочил в темноту.Оказавшись вне будки, Еремей был тотчас атакован псами. Их хозяин с визгами хохотал и орал: "Фас-фас!"Но в это время на площадке появился кто-то третий или пятый, если считать и собак. Вновь появившийся стремительно и посвечивая узким лучом фонаря приблизился и громко приказал сторожу не шевелиться. Затем ниже фонаря полыхнули вспышки, раздался грохот выстрелов и оба пса с визгом отлетели вон из света.Один из них был убит, другой - совершил новый бросок на людей.Сторож уже имел ранения в левую руку, которой он заслонялся, и в левую ногу. Запах крови управлял инстинктами кобеля. Припадая на простреленную лапу, с хриплым рыком с мерцающими точками двух злобных глаз он бросился на фонарь и налетел на третью пулю. Осознав пьяными мозгами случившееся, в луче возник и сам псарь-хозяин. Сочтя что расстрелять его кобелей мог только какой-то милиционер из объездного патруля, он разразился матершиной и, выхватив нож с выкидным лезвием, проорал:
- Ментовская ш-шкура, ты уха моего пса не стоишь! Я те от уха резану глотку, сволочь! Я те...
- Замри, мразь! Брось нож или я не пожалею ещё пары пуль! Стреляю в землю предупредительный, второй - чётко в тебя!
Псарь с руганью, размахивая перед собой ножом, полетел на незнакомца. Тот дважды выстрелил: вниз и в колено нападавшему. Раздался вой, пьяный хозяин псов лихо крутнулся корпусом, рухнул в кучу мусора и, с хрипом выдохнув, вдруг затих. Стрелявший направил свет фонаря Кузовлеву в лицо и, ослепив его, быстро стал отходить. Из темноты он спросил сторожа, есть ли у него мобильник, и, узнав, что есть, посоветовал вызвать "скорую" и милицию.
"Скорая" подъехала первой к площадке и молоденькая врач, установив что перед ней труп молодого человека и пожилой мужчина, имеющий покусы и кровотечение, занялась Кузовлевым. Трое из милиции, прибывшие на мотоцикле с коляской, осмотрели труп, установили причину смерти: прямой ржавый гвоздь "сотку", на который при падении налетел погибший правым виском, и прикрыли от дождя плёнкой тело. Далее, через полчаса приехал следователь с бригадой и к воротам выставили постового в дождевике.
В 7.25 в понедельник Сомову домой в мобильник отзвонился Роскопцев.
- Здорово, Коля, это Миша. Я с площадки, на работу не выходи. Тут следственные действия по поводу трупа.
- Здорово... - изумлённо пробормотал Николай Павлович. - А что случилось-то, если можешь...
- Труп на площадке. Убит Марк Урюгов или... по пьяни сам взял убился. Два трупа его кобелей, оба питбули. Моего сторожа псы покусали. Короче, будь готов завтра. Сегодня у тебя нулевая,как нолик,пузатая, дурнаяпауза, ты отдохни.
- Спасибо тебе за звонок. Завтра я жду звонка или...
- Или дуй на площадку. И ещё, подбери замок. В белой бытовке менты дверь взломали, там сел следователь.
Сомов пихнул мобильник в боковой карман, присел к окну в гостиной, задумался. Наталья Викторовна уже возилась с Леной и с Васильком. Дочь собиралась в школу в новой куртке, а сын - в детсад. В прихожей противно запиликал трелями домашний проводной телефон.
- Папа, это наверняла тебя! - прокричала с кухни жена.
Через короткий коридор Николай Павлович быстро прошёл в прихожую и поднял трубку:
- Слушаю вас.
- Господин Сомов, Николай Павлович?
- Он самый. Кто вы?
- Вас беспокоит, - из трубки донеслось сухое покашливание, -достаточно известный вамВиталий Дмитриевич Стрекалов. Мы с вами некоторое время сотрудничали. Я руковожу общественным собранием за сохранение старины. Вы теперь как бы не у дел, а у меня к вам деловой, серьёзный разговор о той самой усадьбе городского типа, которую мы оба пытались посильно сохранить, и предложение. То, о чём речь, весьма мне важно, вам тоже будетинтересно в широком, так сказать, творческом и познавательном ключе. Вы сейчас очень заняты? Ведь язастал вас дома!
- Отчасти я не у дел, но зарабатывать я должен.Обязан содержать дом и семью. Мне поэтому, простите, сейчас не до старины. Вы понимаете меня?
- Я понимаю, вы не вполне поняли, - с укоромпробурчал Стрекалов. - Вы напрочь упустили слово "предложение". Я с вами не пошутил, мне 76 лет, мне ужешутить некогда. Вы человек симпатичных мне взглядов, с некоторым необходимым интеллектом, вы мне подходите. Я предлагаю вам сегодня встретиться. Для вас это возможно?
- Возможно. Где вы находитесь?
- На Загуляйке, прогуливаюсь. У меня мобильный телефончик при себе. Там, за оградой, сейчас столпотворение. Я вижу мэра, двух главных наших милицмейстеров и толстого, ожиревшего господина Кузыкина, который вам отлично известен отсутствием у негоума и прозорливости.
- А Плюшников там тоже виден?
- Прекрасно виден, виден боком.
- Там что, закладка первого ритуального камня с письменамидля потомков?
- Нас с вами это не должно волновать, оркестр отсутствует. Нам надо встретиться. Лучше негласно.
- Хорошо. В Кузовом проезде на стоянке "Ряды-2" у меня гаражный бокс номер 26, от входа вправо. Там стол, два стула, свет. От Загуляйки до Кузового примерно полчаса неспешного хода. Могу встретить вас у ворот. Сейчас без четверти восемь, через полчаса ровно я буду там. Буду ждать.
- Отлично. Я представляю путь и благодарен за вашу, эгм-м, деликатность. Я староват, но бодр. Прошу вас будьте в вашем боксе раньше минут на десять. Не у ворот, а в самом боксе. Предупреждаю, на мне куртка, спортивные шаровары, старый картуз и сапоги. Не удивляйтесь.
- Не удивлюсь.
Положив трубку и одновременно услышав хлопок двери, означавший что все ушли, Николай Павлович выпил чай, переоделся в чистое, влез в пальто. У зеркала он накрутил на шею и бороду широкий шарф и сзади подколол его булавкой к воротнику. Посмеиваясь и одновременно хмурясь, Сомовпокинул квартиру и запер дверь.