Господа, выкладываю обзор. Не всё пропорционально впечатлению (все понравившиеся и многие не понравившиеся работы "обозрены" достаточно кратко, зато другие из непонравившихся - более чем обширно), но уж как пошла работа.
О принципах обзора. Да, я имею определенные предпочтения (и чисто литературные, и тематические, и, так сказать, идейные) - но постарался им особой воли не давать. Думаю, удалось. Положа руку на желчный пузырь, скажу: ни разу не взял в топ текст, который был мне "мил" по логике этих предпочтений, но слаб художественно (единственное исключение связано со СЛИШКОМ особыми обстоятельствами, да и не такое уж оно исключение: не считаю тот текст действительно слабым). И также ни разу не засудил роман только из-за того, что он мне оказался неприятен "идейно": лишь в тех случаях, когда место имели и литературные хомуты тоже, причем очень серьезные. Даже наоборот: постарался оценить такие произведения хоть чуточку выше, чем если б не было неприятия.
С сожалением должен сказать, что первые места в моем списке занимают вещи, фантастикой не являющиеся (почти?). Но что тут поделаешь...
Да, еще. Извините, но вынужден пока закрыть комментарии к обзору: не вообще, а примерно до 20-21.02. Просто в эти дни времени на полемику не будет уж совсем! Потом - если хотите, обменяемся мнениями. Надеюсь, за этот срок малость поулягутся страсти - и те, кто ощутил себя задетым, возжелают явиться на форум не только пикировки ради, но и конструктивной дискуссии для.
Баст Анна А. "Реалити-шоу для Дурака"
Роман пани Исиды, т.е. Баст, я сперва считал возможным порекомендовать для сказочно-подростковой серии "Крылова". Однако, пройдя его повнимательней, понял, что, пожалуй, просчитался. Геймерско-программистские глюки на тему "как я уснул за компьютером, играя в Древний Египет". При такой манере подачи даже не стану цепляться к "дырам" в египетских реалиях и внутренней логике. Тем более, что здесь налицо ситуация из древнего анекдота "А ну-ка, психи, отдайте телефонную книгу".
К языковым ляпам цепляться тоже не буду - хотя и они в наличии.
А вот признаки врожденной графомании отсутствуют как класс. Что радует. Далеко не все участники конкурса могут этим похвастаться!
Войниконис Анжелина Георгиевна "Тайна графа фон Эдельмут"
Очень любопытно! К реалиям придираться излишне: они откровенно "сказочные". Так что главная слабость - попытка привязать события к XIV в. Попытка, правда, чисто формальная, как и мир там формально-осредневековленный. Потому и "слабость" оборачивается скорее особенностью.
Больше всего похоже на "романы плаща и шпаги", причем плащ тот гофмановский или гауфовский. Условно век XVII-XVIII, "романтическая старина" а-ля "Карлик Нос".
Написано довольно лихо, и на авантюру, по-моему, тянет (хотя в масштабах романа проявляется некоторая однообразность приемов). Однако авантюризм такой вот весь из себя практически бездрачный, и он - вяловат. Не только из-за отсутствия батальных сцен, но и из-за весьма условного понимания психологии "человека-в-напряженной-ситуации". Даже когда выхватывают мечи, дуэль происходит скорее на языках, причем не в режиме перестрелки, а весьма церемонно.
Длинноты надо бы малость подчистить, да и стиль как таковой, а то регулярно встречаются обороты типа "Лечить людишек, копаться над их недугами...". Но - воистину малость.
В десятке лучших 8-е место.
Гинзбург Мария "Старший брат Одина"
Очередной роман из серии "А ну-ка, психи, отдайте телефонную книгу". С точки зрения литературных достоинств, мягко выражаясь, содержит летальные мутации. Но, кажется, это его спасло от удаления с конкурса (см. ниже).
Столь полная туфта, что до "аргентинских" и неонацистских (увы, без кавычек) страничек еще надо добрести: сразу начинаешь вязнуть в псевдонорманнистике. Да и через технические дебри приходится продираться с таким трудом...
Чуть ли не каждая строчка вопит: "Спешите видеть: вот как хорошо я, автор, выучила сложные термины "ярл" и "драккар", а также много-много имен богов и героев! Оцените, как я умело и часто их всех употребляю!" Между тем даже по букве времени сплошная туфта, а уж дух-то абсолютно не схвачен. Совершенно невероятный и предельно безвкусный винегрет. По этим параметрам современные (и "параллельные") фашистские части мало отличаются от "скандинавских".
Язык даже не суконный, а войлочный. Полно перлов типа "энергично откликнулся Свен";"Черный, изжеванный порогами русских рек и морскими течениями, но все еще крепкий бок драккара отошел от каменной стены константинопольского причала, словно дедушка, с сожалением расстающегося с гладкой щечкой внучки"; "Прометей узнал обладателя меча и понял, что пришел и его черед" и т.п. Столь же полно объяснялова: "Викинги не находились в личной зависимости от своего ярла и могли легко покинуть его, если не одобряли его решений. В смысле, если им казалось, что риск в каждом конкретном случае не уравновешивается выгодой"; "От сочетания рыжих волос воина с лиловым плавником змея Марго захотелось выть. А от лубочного героизма картины ее вообще чуть не стошнило" - как я ее понимаю! Меня замутило даже от того, как выстроена эта фраза. Сочетание волос с плавником...
Вообще это, похоже, несколько повестей, сведенных воедино пусть и не совсем механически, но куда слабее, чем части романа. Одна из них при жизни называлась "Меч без имени", и у нее был малость другой автор, некто Андерсон. Но по бренным и ржавым останкам "Меча без..." его не сразу опознаешь, а когда опознаешь - ужаснешься: "Что она с тобой сделала?!"
Оружие и схватки там не туфтее всего прочего: вполне на уровне. Но боевая психология, конечно, достойна представлений лучшей курсистки Смольного института. "Викинги встретили появление нового противника холодно" - т.е. рукопожатиями обменялись, но целоваться не стали? "И выпад, такой быстрый, что если бы Сигун в этот момент моргнула, то не заметила бы, как ётун нанес удар, Локи сделал только один" - ох и описание!
Но, к сожалению, это не главные огрехи. С изумлением и брезгливостью должен констатировать: текст содержит апологию нацизма. Хитровывернутую, "параллельную", не вполне однозначную - но именно ее. "Лучше уж нацики, чем еврействующие америкосы, готовые из-за своих бредовых идей погубить весь мир и не позволить возродиться подлинно арийскому Спасителю, который даст нашей погрязшей в христианстве реальности новый шанс обрести свое Предназначение под патронатом Нордической Расы". Понимаю, что этакого трудно ожидать от письменницi по фамилии Гинзбург, особенно если учесть, что она вроде как получала какую-то премию за свой вроде как рассказ "Патриотический триллер", вроде как повествующий об освобождении ее родного города от вроде как гитлеровцев. Я и сам, пока читал, всё думал, что меня мои собственные глаза обманывают - и вот-вот последует иное объяснение! Выяснилось, что нет. И что своим глазам мне вообще-то стоило поверить еще с самого начала, когда я ими "синопсис" читал, где все открытым текстом изложено. Правда, тогда я предположил, что фрау Гинзбург просто не умеет свои мысли излагать (ох, таки не умеет!) и потому в своей чертовски сумбурной (ох, как и весь роман!) аннотации сама запуталась, а в тексте совсем не то (ох, то самое!).
Впрочем, пардон: я в процессе жюрения как раз мотаюсь между Украиной и Германией - а ТАМ (т.е. не на/в Украине) сейчас смотрят на ТАКОЕ очень жестко. На грани двух лет общего режима. По первому разу да при хорошем адвокате можно отхватить и меньше, от полугода условно, особенно если автор слёзно покается, а адвокат будет усиленно напирать на "параллельность мира", в котором действуют персонажи романа. Но для любого мало-мальски приличного издательства (не только Германии, но практически всей Европы) автор пожизненно станет персоной нон грата.
Дело не очень меняется от того, что Гинзбург прогибается перед не просто германским, а как бы "сверхгерманским" образцом. "Конечно, Гитлер был не совсем прав, и Эйхман тоже не был прав, но вот послушали бы они меня! Я бы им объяснила, как, взявшись за дело с большей опорой на эддическое язычество и героические культы, можно построить высокий и светлый храм нордической мысли, обойдясь при этом без издержек вроде вампиризма или Бухенвальда!"
Простое человеколюбие мешает мне сказать, что я бы охотно устроил авторше по фамилии Гинзбург встречу с двумя этими персонажами - и посмотрел, как они ее выслушают и куда отправят, выслушав. До сих пор в изумлении пребываю: чтобы настолько без комплексов баловаться с такой гадостью, надо, по-моему, зваться как минимум фрау фон дер Гинцбург и иметь такую дату рождения, чтобы ко временам III рейха уже быть в сознательном возрасте!
В этом смысле очень симптоматичен и наезд на христианство: "Один растил вас бездумными жадными убийцами, а Христос сделал вас дрожащими рабами. Я заботился обо всех людях. Я всегда был рядом. Но вы выбрали свой путь". Да ради бога - при должной аргументации и должном уровне можно давать хоть антиклерикальный, хоть антирелигиозный роман (только вот уровень и впрямь обязан быть ДОЛЖНЫМ: напр., как в "Свет в окошке" Логинова). Но терпеть такие выбрыки со стороны, как бы это сформулировать, "локианства", да еще столь густо замешанного на желчи IV Рейха...
На каком-то этапе хотел было целенаправленно добиваться снятия этакого вот дерьма с конкурса. Но тут прилетел совершенно неописуемый мрак "Любовь, опаленная огнем" Тониной и Афанасьева, выдержанный в небывалой доселе розово-красно-коричневой гамме - и я переключился на него. А когда эта хрень оказалась с конкурса снята - уже малость поостыл. В конце концов, у "Старшего брата Одина" есть одно важное достоинство: он столь литературно слаб, что его очень тяжко прочесть до неонациствующих глав.
Диденко Александр "Чучело человека"
Знаю, автору передали мои комментарии насчет того, что "клещ - не насекомое!" - и он к ним прислушался, а заодно и дополнил недостающий объем романа. Однако я дополненный вариант уже не читал. А первый вариант мне, пожалуй, понравился. Но...
Притчево-символическая фантастика. Если и историческая, то совсем уж "ближнего прицела". К антуражу сталинской дачи мне как-то цепляться не с руки, но бытовые детали, психология и логика событий, по-моему, в рамках выбранного приема даны убедительно. В меру иронический стиль тоже выдержан без сбоев. Весьма интересно, но со слишком многих точек зрения - явный "неформат". Кажется, лучше всего роман впишется в какую-нибудь серию, находящуюся на пограничье с мэйнстримом: ведь он, пожалуй, близок к пелевинской стилистике. Или к той фантастической линии "Московской саги", которую целиком изъяли при экранизации. Боюсь только, что такие серии слишком редки, да и не очень-то берут туда малораскрученных авторов.
Не решусь ни игнорировать реальную обстановку на издательском рынке, ни идти у нее на поводу. В топ беру, но - ближе к концу списка.
9-е место.
Дроздов Анатолий Федорович "Рыцари плащаницы"
Не очень понял, отчего этот роман был подан раньше, чем приквел. Но раз прочел я его первым - то с него и начну.
В эпоху Мазина это потянуло бы на типовой крыловский роман. Даже сейчас он не слабее худших из тех, что в "Крылове" публикуются. Если пообтесать - будет немногим хуже средних. А коль скоро там еще 3 текста вокруг кантуются, то Дроздов, боюсь, довольно ценное приобретение для издательства. Во всяк. сл., потенциально.
О средневековых реалиях. Нахватано изрядно, причем в отдельных случаях действительно удается передать некий "дух эпохи". Т.е. по большому счету это малограмотная попса, но: а) среди напечатанного я встречал и куда малограмотней; б) оно, это более малограмотное, и написано было хуже; в) пипл такое хавает.
Ну, такое там всё и по оружию, и по тактике боя, и по крепостям, и по местной кулинарии (вялили на жаре мясо, а не солили - как раз и пить не захочется, так что один сюжетный поворот пропадет). Очинно красиво, у знающего читателя вызывает улыбку, но - сколько там тех знающих читателей! Только один пример: сплошь и рядом там поверх кольчуг надевают некое подобие бригандин (отчего-то с наружным размещением пластин), называя эту броню "доспехом" - и подчеркивая, что кольчуга доспехом не является (да ну?!); при этом застегивают "доспех" сами, не глядя, наспех и в горячке боя (ага, с разбегу! Шнуровка была почти на спине, иначе в схватке будут эти крепления лететь от ударов - и зашнуровывал, понятно, оруженосец).
Чувствуется, что автор не только смотрел "Царство небесное", но вдобавок и читал (может, не очень внимательно) Можейко "1185", а также другие науч.-поп. материалы. Также чувствуется, что он НЕ ЧИТАЛ валентиновские "Наши в Хроносе", ибо наступает на все заботливо указанные там грабли. Зато читал он минимум одно произведение Тынянова, минимум два произведения Лукина (гм, ссылаться бы надо!) и даже разговор Руматы с Аратой (кто бы мог подумать!). Уже неплохо! Правда, не учтено наблюдение Привалова: "Стихи были или знакомые, или скверные"...
Иногда автора уводит в длинное объяснялово ("- Историческая среда, в которую попали исследователи, - продолжил полковник, - характеризуется исключительной сложностью..."), нередко с политическими излияниями ("- Говорил же: беда стране без такого президента! И почему умные люди избегают власти, зато всякая шваль лезет на выборы?").
На клубничку тоже тянет частенько ("Блаженство волнами накатывалось на Алиенору. Иоаким двигался в ней мягко, но сильно, то ускоряясь, то замедляя темп ... Внезапно он застонал, и Алиенора вновь быстро-быстро стала бить ягодицами о ложе - теперь уже для него, любимого..."; "Одно могу сказать определенно: сейчас у меня ощущения несколько иные, - низким голосом произнес Кузьма, распуская поясок на халате жены. - Но тоже приятные..."; "Но Берта очень любопытна и желала познать удовольствия любви. Поэтому постоянно подсматривала за хозяйкой и Иоакимом в щелочку")... Тьфу ты - словно автор сам, как Берта, подглядывает.
Разумеется, тянет и на похвальбу, не очень мотивированную сюжетом: приколись, братва, я знаю, что такое автожир, гастрафет, милиарисий!
В общем, налицо "джентльменский набор" второразрядного автора в собственном соку. А чего, тоже не плохо!
Над языком бы поработать - и станет ХОРОШИМ второразрядным автором. Пока же текст пестрит перлами: "Ги стоял над сарацином, придавленным убитым конем и яростно колол его мечом. Роджер тронул бока коня шпорами" (экие зоосадонекрофилы оба!); "всадник с личиной на шлеме соскочил с гнедого коня с секирой в руках"; "короткая стрела по пятку вошла в грудь" - и, аналогичный перечень из анатомички, "кони передних всадников, получив стрелы в грудь, пали на колени". И над логикой сюжета поработать, чтоб была ясность с пресловутой проблемой хроноклазмов. И сосредоточиться с приоритетами, чтоб не менять уже заданную фант. парадигму то ради прямого введения религиозного чуда, то ради жены-колдуньи.
Минимум шлифовки - и этот текст из едва-едва второразрядной литературы превратятся во вполне себе второразрядную. Я даже не уверен, что есть смысл его тянуть на что-то существенно большее. Ну, можно начать править всякие там оружейные, доспешные, фехтовальные дела - однако это приведет к тому, что героям Дроздова окажется СОВСЕМ нечем кичиться перед крестоносцем, который их принял в спутники. Можно намекнуть, что "грязной", плохо моющейся Европа стала лишь в XVI в., когда эпидемия бытового сифилиса угробила моду на бани (а в эпоху крестовых походов "франки" не выглядят менее чистоплотными, чем их мусульманские, да и русские современники) - но ведь это тоже из области достижений, которыми Козьма и Иоаким кичатся перед Рождером. Можно улыбнуться очередному приступу национал-зазнайства, когда наш бравый "прогрессор" кричит графу: "...ваши короли, два века назад ходившие в полотне и жившие в сараях", и напомнить Козьме вместе с Дроздовым, что такое хотя бы "Каролингский Ренессанс" и как он соотносится с датировкой старейших городов Киевской Руси (тут бы Роджеру ввернуть симметрично насчет "ваших князьков, ходивших в звериных шкурах и живших в берлогах"); но ведь и это тоже из аналогичной области.
Оно ему надо, автору? С какой вдруг стати он согласится внести такие правки, не льстящие его родоплеменному самолюбию и базирующейся на нем концепции сюжета? И надо ли оно тому пиплу, который за обе щеки хавает подобные тексты?
Значит - раз уж текст не перешел в ту категорию, где его надлежало бы зарубить на месте (поправка: это мне КАЗАЛОСЬ, что не перешел! См. ниже), то можно отделаться лишь мелкими коррективами. Убрать янычар (сельджуки в широком смысле, конечно, турки, т. е. тюрки, но институты Османской империи им не присущи!), чуть-чуть подправить доспехи и пр., подсократить длинноты-нудноты (благо они особо густо сконцентрированы в самых "политиканских" фрагментах, где автор перестает описывать, а начинает вещать и похваляться), подправить психологию, чтоб эмир не называл евнуха "наперсником"... Не употреблять термин "комтур" - это по-немецки, а т.к. здесь не Пруссия, он был бы "коннетабль" (автор, вы не решились этого своего героя так назвать, да? Чувствуете, насколько высокая должность?!)... И абзац.
Да нет, много абзацев. Т.к. придется еще прочувствовать, сколь это нелепо, когда наши современники снисходительно преподают старому крестоносному волку правила осадного боя (да еще при осаде Иерусалима вовсю по веревкам лазали! И как одежду зачернить - сообразили бы без них!). Впрочем, еще потешней, когда человек, "туристом" заглянувший в Древнюю Русь, вдруг просвещает рыцаря насчет того, что клинком, оказывается, следует рубить, а колоть - копьем (рыцарь же - в шоке: он-то о копье и не слыхивал, полагая, что вражеский щит и пр. надлежит протыкать лишь мечом!). Придется указать на комичность многих-многих фрагментов: "мысленно воскликнул эмир, любуясь на открывавшуюся глаза панораму"; "Роджер велел всем оставить в башне шлемы и доспехи: первые могли ненароком скатиться головы и загреметь, вторые - лязгнуть о кольчуги"; ""Ее же сейчас стрелою!" - понял Роджер и тронул за плечо Козму. Тот встрепенулся и приложился щекой к ложе арбалета"; "Ваши муллы легко даруют такой грех"; "Исходные данные операции, - вмешался человек с узким, умным лицом во главе стола" (лицом в салат - это я понимаю; но лицом, особенно столь узнаваемым, во главу стола?!); "- Вдруг исследователи передумают возвращаться? Понравится им в Средневековье! Махнут в Новгород или даже в Краков? Где искать? - У них семьи" - ага, вспоминаю ГБ-шный анекдот: "Так у меня ведь жена, дети!"...
Придется разобраться с парадоксами: "вряд ли современным арабским шейхам доставило б радость узнать, что мы уничтожали из автоматов их далеких предков" - да ничего потомки не возразят после гибели предков!
Придется и попенять за плагиат: "Посадить несколько десантников с автоматами в автожиры, раз у вас там ничего крупнее через пещеру не пролезает, - и вперед!" - нет, дело не в повторах, просто Лукин в "Слепых поводырях" успел раньше. "- Но что-то все же попросишь? - Гром, которым вы разметали мои щиты" - ох, Стругацкие тоже успели раньше... "Конная лавина, ощетинившись копьями, вопя и гремя копытами, неслась прямо на кучку воинов, преградивших ей путь, и, казалось, в одно мгновение сметет эту жалкую преграду, разметает ее по сторонам, растопчет, размажет, вобьет в дорожный камень - и следа не останется..." - все-таки как я люблю любителей Лукина...
Много чего придется!
Ну, а напоследок - о "цветовой гамме". Конечно, пипл вовсю хавает и сочетание "черной легенды" европейского средневековья (якобы немытость-неграмотность-дикость-фанатизм) со "светлой легендой" о российских древностях (якобы наоборот-наоборот-наоборот-наоборот). Особенно если еще и США удастся приложить: "Кто сегодня обладает методикой проникновения в прошлое? Никто. У кого имеется соответствующая технология? У нас. Значит, американцы присели и прикрылись веником. Русские - это варвары, говорите? А вот какие богатые, образованные, развитые и культурные мы были восемьсот лет назад! Европа отдыхает, пуская слюни... За нами весь мир ходить станет, за рукавчик дергать: "Дяденьки! Разрешите хотя бы глазком глянуть!..""
Да, такие пассажи издаться не помешают - помогут. Но навсегда законсервируют в положении "второразрядного автора". А я, при всех своих придирках, отнюдь не уверен, что Дроздов обречен весь век в нем пребывать.
Дроздов Анатолий Федорович "Витязи в шкурах"
У меня была такая градация отношений. Сперва, при прогоне на скорочтении, я пришел к выводу, что не только в топ брать не буду, но и "Рыцарей в..." изыму. Потом решил прочесть внимательней - и был момент, когда мне "Витязи" даже нравились больше "Рыцарей", точнее - "ненравились меньше". Но на определенном этапе я понял, что первое впечатление было наиболее верным. Потому что от романа стало нести не просто супер-р-рпатр-р-риотической агиткой, но именно жанром политического триллера, в котором и фантастика, и исторический колорит - лишь приставка к идеологии. Как ни странно, это чувство возникло гл. обр. после завершения чеченской части и ощутимо до начала президентской. Впрочем, когда президентская часть явилась во всей красоте своей - она эти впечатления не рассеяла, а укрепила.
Я какое-то время был удивлен: откуда вдруг взялся такой стереоскопический взгляд у автора, который во всем, что касается русско-нерусских отношений, норовит (судя по "Рыцарям") ходить по самым простым и модным дорожкам. Но, разумеется, он испытания собственным "стерео" вскоре не выдержал и скатился на то самое "моно", существенно облегчив выбор своим главгерам, вторгерам, эпизодгерам, да уж и себе.
Не уверен, читал ли автор цитируемого им Татищева. Кажется, скорее он читал популярные комментарии к. В частности, от словоополкуигоревских реалий разит предисловиями к общеизвестным его, "Слова о", изданиям: даже обороты знакомые встречаются на каждом шагу. "После каждого взмаха Всеволода разлетаются щепки - деревянные аварские шлемы половцев не выдерживали удара княжеской сабли" - во-во, неоправданно смелая трактовка термина "поскепани", сошедшая со страниц тех самых предисловий и сносок, еще по седьмому классу ее помню.
И, конечно, автор читал Кирпичникова (невнимательно). Некому было подсказать ему, что Кирпичников в оружиеведении - это примерно как Пикуль в исторической беллетристике, Головачев в фантастике и Шилов в живописи. То-то я удивлялся, что в "Рыцарях" пластинчатый набор окрещен "доспехом" и противопоставлен кольчуге как "броне". Ну да, было такое противопоставление в домонгольской Руси, но даже там/тогда - не абсолютно, не повсеместно, а вдобавок очень краткое время. К словоополкуигоревскому веку эта терминология уже безнадежно поплыла. Кстати, какой Кирпичников ни Шилов, он не полностью разменял профессионализм на парадность. Поэтому сам-то он не уделяет этому противопоставлению слишком уж большого внимания. А также, разумеется, не путает реалии Руси домонгольской и Московской: именно для последней были характерны куяки (их, пардон, всегда грамотнее писать через первое "х" и иногда через завершающее "г", но в поздней русской традиции этот термин так и норовят оприличнить!) и плоскокольчатые кольчуги. Для таких кольчуг существует название "байдана", но оно отсутствует у Кирпичникова, т.е. и у Дроздова, когда он нам являет в байдане князя Игоря.
Да и все остальное по кирпичниковскому т. 2 (видать, т. 1, домонгольский, был прочитан слишком бегло!). Впрочем, "людоты ковали" и нудное объяснялово способов наварки лезвия на клинок - как раз из т. 1. Но прочее, вкл. и давно уже признанные ошибки - оттуда, из т. 2, валом и подряд. Даже тяга к рогатине как к оружию конного ратника. А описание лучного боя плюс кое-что из осадно-крепостных реалий - из т. 3, уже не чисто кирпичниковского, но его школы. Опять со всем набором верных наблюдений, устарелостей и ошибок, щедро приправленных собственной неграмотностью. И опять валом, подряд. Пресловутое "Спешите видеть!". Вот как я, автор, лихо употребляю слова "сыновец" и "пардус", вот как я разбираюсь в наконечниках стрел (погано), стрельбе из камнеметов (хреново!) и клинковой рубке (еще хреновей!!!).
А еще он, хм, кажется, мои опусы читал. Не статьи в "РФ" и не недавние "Горизонты оружия" форумовского издания, а раннюю малоудачную художку "Спасти князя". "Тяжелые, как долота, наконечники бронебойных стрел, выпущенных из огромных составных луков, раскалывали сухое дерево червленых щитов. После двух трех попаданий дерево выпадало кусками, а то и вовсе осыпалось, оставляя руках воев только железные круглые умбоны - в сече еще можно отбиться, но против стрел..." - вроде бы оттуда: каюсь, в середине 90-х я прогибался перед кавалерийским луком куда больше, чем он того стоит, зато с капитальными исследованиями по щитам еще не был знаком. Нет, с литературной точки зрения это далеко за гранью плагиата, просто для Дроздова, видно, характерно: если уж чего брать - так именно ошибки.
Свое рукомашество-дрыгоножество у него не лучше: на уровне непрофессионального юношеского увлечения каратэ - две секунды жизни в тех схватках. Ну хорошо, с магической подстраховкой - четыре секунды. Равно как попытки орудовать кистенем исходя из того же опыта махания нунчакой: опять-таки на секунды жизни.
На том же уровне авторские представления о том, как ведет себя войско на марше, о боевой психологии и боевом строе ('каре' - ну надо же! Для действий преимущественно неметательным холодным оружием! Ну хоть бы Дельбрюка почитать или собственную логику включить: невозможны при таком раскладе 'полые' построения, они и не враз после изобретения огнестрельного оружия начали срабатывать - лишь в эпоху развитого мушкетного огня, на грани перехода к линейной тактике!).
Сказал бы, что нормальному восприятию мешает еще тысяча мелочей - но их не тысяча, а 48624 с пробелами. Если считать по знакам. Это объем пассажей, требующих непременного и радикального исправления, которые я вынес в файл "Замечания" (по "Рыцарям" было на четверть меньше). Свыше 1 а.л. Речь лишь о ерунде полной и беспросветной. Многовато на роман такого объема!
Причем далеко не все эти замечания связаны с делами оружейными или, гм, с политкорректностью (хотя я продолжаю считать, что этот ограничитель надо преодолевать "через верх", перерастая - а никак не "через низ": корректность любого градуса все-таки лучше, чем возведенная в такую же степень бестактность!). Полным-полно чисто литературной лажи типа "Но шуму все равно было много, и люди Мумита много смеялись, когда вечером по телевизору услышали, что на колонну напала спустившаяся с гор многочисленная банда".И нарушений логики: от элементарных недодумок "списки живых, за кого выкуп требуют, давно привезли" (интересно, какую именно письменность половцы применили?!) до куда более серьезных вещей, напрочь гробящих концепцию романа.
Опять двое "гостей из будущего" учат предков их, предковым, делам. Включая оборотничество. Умереть не встать - особенно после того, как оказывается, что сам этот феномен в XII в. хорошо известен и почти ни у кого, кроме наиболее заскорузлых стародумов, отторжения не вызывает. Причем достигнуть эффекта настолько просто (ни какого-то кодового слова не требуется, ни особой генетики: кувырк через нож, как в эпизоде побега Игоря!), что "обернуться" может любой, не только гость из будущего!
Подозреваю, объяснение этому, которое должно содержаться в предшествующих романах - аж целых двух! - окажется чудовищно непродуманным. Вообще, принцип сериальности тут подводит: длинные объяснялова из предшествующих рОманов снижают разом и читабельность, и самостоятельность каждого текста.
Между прочим, как вам термин "хорт"? Он, мягко говоря, для другого использовался. Отчего тогда уж не "выжлец"? :)
Поучительны и отношения с церковью. Наших современников-оборотней на подвиг благословил не кто-то, а наш современник-епископ!
Боюсь, что это типовой подход для того направления нынешней российской фантастики (и не только), где нация и держава превыше всего. Христианство тут сводится к роли обслуживающей идеологии, причем далеко не всегда оно имеет преимущество перед национальной формой язычества. Дроздов, правда, норовит сидеть на двух стульях (подобно большинству пишущих об этом), но иногда у него прорывается то антиклерикализм, а то и неоязычество в союзе с православием. Сцена с разговором Игоря и попа насчет Овлура так воняет, словно ее Лео Таксиль писал (автор, полагаю, сделал это не осознанно, а лишь выдавая свою уверенность в том, что бога все-таки нет, поэтому церковные таинства - штуки "для лохов" и западло за них цепляться, когда конкретные пацаны о серьезных делах базарят). То-то Игорек вдруг обмолвился о "боге" со строчной буквы, когда все вокруг было с заглавной: "За свой грех я отвечу пред богом"! Ну и прочее: "Устала бояться. Не верю я той лабуде, что бородатые по телевизору несут. Я Евангелие три раза перечитала - времени у меня много. То, что они говорят, и то, что Христос заповедал, - небо и земля. Думаю, тебе понятно, где земля и где небо". Или того круче, в исполнении все тех же жен-ведьмочек: "- С тех пор как в Горке новый поп, он в религию ударился. Соблюдает все посты, не пропускает ни одной службы. Людей заговорами лечить перестал. Поп сказал, что любое знахарство - это от беса, вот дед и набрал в голову. Попрятал книги, ножи свои магические, только травы собирает. Против трав поп не возражает.
- Потому что ни фига в них не смыслит! А знахарь ему конкурент. Когда Кузьма с Акимом пропали, ко мне сектанты подкатывались - и как только узнали! Предлагали разделить горе по-братски - за десять процентов имущества. Я в церковь пошла, а там один патлатый сначала на меня долго ругался - бесовством, мол, муж занимался, грех тяжкий (как будто они от нечего делать в эти шкуры залезли). Я ему: епископ их благословил! Он задумался, спросил какой, а потом обрадовано: не нашей епархии!"
Я бы сказал, что такие обороты в сочетании со все-таки имеющимся прогибом перед православием аки национальной религией еще симптоматичней, чем экзерсисы фрау Гинзбург. Сейчас пипл вовсю хавает и "параллельно"-языческую фантастику, и нехристиански-мистическую, и даже последовательно атеистическую. Но здесь предлагается малосъедобная смесь типа "сало в шоколаде".
Еще один потешно-верноподданный момент, когда автор отчасти одёрнул сам себя (не решился покуситься на святое?), из-за чего скомкал всю линию. Господа читатели - вы все поняли, что крещеный Мумит напишет "Слово о полку" (после гибели Улеба других кандидатур нет!)? Ну-ну. Разве что вспомнит, как в школе учил - но это ведь противоречит одной из базовых концепций (впрочем, у Дроздова многое само с собой не стыкуется). Меня смешит не "покушение на святое", а другие нестыковки: как он, беспамятный, чужак, новокрещенный из мусульман и истовый в христианстве, ухитрится набраться таких языческих оборотов, такого мироощущения?! Кто он Гекубе, кто ему Гекуба, кто ему дева Обида и стрибожьи внуки...
А хуже всего - повторы, повторы, повторы. "Рыцари" - "Витязей", "Витязи" - "Рыцарей", каждый из них - сам себя (не по разу). "Четырехгранные наконечники рвали кольчужную броню, раздвигали пластины куяков" в начале "Витязей" - и "Узкие, бронебойные наконечники рвали кольца брони, проникали между железными пластинами куяков" ближе к концу; причем именно так, даже по строю фраз, перебили арабскую сотню евнуха Ярукташа в "Рыцарях": "они били в незакрытые доспехами спины сарацин. Тяжелые, трехгранные наконечники стрел рвали кольчуги, пронзали тела насквозь - до панцирей, ребер, грудных костей". Плюс по тексту без конца рассыпаны обороты типа "Узкий каленый (броню бить!) наконечник пришелся как раз в клепаное кольцо железной рубахи и, разорвав его, по черенок вошел в мясо". И сексуальный трах-бах такой же и с теми же типажами. И прочее.
А вот разговор Кончака с Игорем, как по мне - одна из немногих по-настоящему сильных сцен в романе, хотя автор, конечно, сильно путает половцев с монголами в знакомом нам всем с детства исполнении Яна (даже нукеров приплел и манеру казни через переламывание хребта!).
И все же печального куда больше.
Итак, формулирую свой вывод. Ознакомившись только с "Рыцарями", я решил, что публикация такой вещи (и такого автора) для "Крылова" - шаг на месте. Поэтому я был готов ее брать в топ: не всё продвигаться вперед, для закрепления успеха можно и несколько потоптаться на месте!
Но, прочитав "Витязей", я изменил мнение. Дроздов в крыловской серии - это шаг назад.
Поэтому в топ я его не возьму.
Дубинин Антон О.П. "Катарское сокровище"
ОЧЕНЬ хорошее знание эпохи, и стиль весьма интересен, а чувства персонажей поданы в достаточной степени "изнутри". Не без огрехов: разбивая штамп о доминиканцах-карателях и францисканцах-заступниках, автор малость слишком настойчив и последователен, впадает в ересь "Повторяю для тупых!". А потом вдруг вспоминает, что пишет для своих, а не "ихних" современников - и начинает уж очень аргументированно объяснять, отчего сволочь-францисканец тайну исповеди все-таки нарушить ну никак не может, даже в угоду всем своим интересам.
Но автор, который на этом пути не впал в плагиат ни "Имени Розы", ни "Овернского клирика" - заслуживает серьезной похвалы!
Однако есть моменты, которые я "вааще" оцениваю как достоинства, но в данном случае, применительно к издательской программе - сомневаюсь. Уж слишком вдумчивого прочтения этот текст требует, слишком уж медленен и дотошен для серии "Историческая авантюра".
В подзаголовке значится, что это "авантюрно-благочестивый роман". Одно время я колебался: да, лично мне нравится, но не рискованно ли предлагать издательству столь концентрированный католицизм? Однако, по-моему, все же не слишком рискованно, особенно при учете продолжения. Ведь есть же такой поджанр: "средневеково-монастырский детектив".
3-е место.
Ескевич Галина, Лорд Арк "Бог мертвых"
Текст, несомненно, входит в категорию "дамский роман в фантастике", правда, принадлежа при этом к достаточно специфической разновидности. Такой, как он есть сейчас, - не лезет ни в какие ворота. Увы. Для того, чтобы на этом мистическом пути ему удалось стать хорошим романом, - сперва пришлось бы стать романом поистине ВЕЛИКИМ. Специфика пути...
А поскольку он реально не велик, не "просто хорош" даже, но скорее слабоват - то результат оказывается катастрофическим. На выходе - не слабоватый роман, а просто никакой: туман, болото, недоваренная каша с переизбытком экзотических приправ. Сумбурным и муторным получилось это чтение. А жаль, т.к. название уж очень удачное :)
Капшина Марья-Viata "Идущая"
Эта вещь показалась мне не очень плохой "дамской" фэнтези. Т.е. слабенькой, но пригодной к использованию как продаваемый материал. Ну да, там масса болтливых и мелочных описаний, самовлюбленная тяга к красивеньким формам, повторяющимся иногда чуть ли не рядом (например, "нечто топорообразное" и "в три скачкообразных шага"). В шмотках авторесса роется даже побольше, чем любят читательницы Донцовой (хотя кто их поймет, инопланетянок). Боевые реалии, когда она начинает их подавать, выглядят абсолютной клоунадой. Общесредневековые - тоже: чего стоит только "двустволка глаз", поданная через восприятие жителей неогнестрельного мира.
В общем, своего читателя (и особенно читательницу) такая литературка найдет. Но пусть это будет без моего соучастия.
Типовое описаньице, т.е. описаньище: "Минут десять наблюдения за окном и такой же продолжительности копание в сундуке дали следующие результаты: узкие кожаные штаны (своё бельё, разумеется, она оставила при себе из обыкновенной брезгливости), полотняная рубашка, что-то шерстяное и вязаное неопределённо-балахонистого фасона, а поверх - туникообразная куртка, как и штаны, кожаная, на коротком меху. Из обуви Вика выбрала мягкие полуботинки, удобные, как хорошие кроссовки. После чего вплотную занялась сборами, благо в её распоряжении имелся огромный сундук с тряпьем и целый оружейный склад на стене. Процесс так её увлек, что если бы минут сорок спустя кто-то заглянул в чёрно-серебряную комнату, он не сразу обнаружил бы девушку: комната походила на полигон для ядерных испытаний, а виновница всего этого безобразия стояла перед огромной кучей одежды и оружия, глядя то на пол, то на стену и прикидывая, стоит ли взять лук со стрелами ещё и для себя. Стрелять она, разумеется, не умела, она вообще никаким оружием не умела пользоваться, кроме, разве что, газового баллончика, на который в этом мире едва ли стоило рассчитывать. Но с другой стороны, она прекрасно понимала, что научиться быстро бегать или защищать себя (а лучше и то, и другое) придётся, если она хочет дойти хоть куда-нибудь (и не в качестве жены или наложницы - оба варианта были, на её вкус, одинаково несимпатичными).
Себе она меча не выбирала, подумав, что возьмёт тот, в роли рычага за дверью. По совести, она не могла знать, что это меч, так как на рычаг не смотрела. Но это соображение не пришло ей в голову".
Да, тут перевод с сербского куда более бережный, чем у Райдо Витича (понятно, данный роман я проработал позднее других, только что). И стиль не так уж плох. О сюжете, увы, этого сказать не могу. Да и по остальным параметрам - не впечатлило. Очинно манерно. И за Теслу обидно...
Крестьянова Елена Геннадиевна "Тиара флибустьера" Книга 1 "Все у нас получится!"
В данном случае есть те ворота, в которые "Тиара" пролезет. Но - Анжелика Анжеликой. "Мороз крепчал". В серию дамских романов(причем, как в случае с "Идущей", - без моего соучастия). И никуда больше. А уж тем более - не в топ данного конкурса.
Кудряшов Константин "Княжий долг"
Долгое время было очень смешанное впечатление - но все перевесил один из эпизодов, маленький, но вредный, как метастазик, и столь же симптоматичный. Впрочем, изложу всё по порядку - как если бы его не было.
Язык и сюжет вполне себе ничего, особенно на фоне остальных "древнерусских" участников конкурса. Все-таки слишком уж современное самоощущение и терминология, плюс фактические анахронизмы, но - ладно. Хотя - нет, неладно. Сразу начинаются "нагружения" идеологической борьбой, причем как раз в стилистике той эпохи (еще? снова?), когда говорили о "прогрессивной верховной власти и реакционном боярстве". "Чужой вере" тоже досталось именно в этом ключе: "Ярополк и его окружение - лживые, трусливые приверженцы ромейской веры подговорили степняков. Тиуны да бояре, у них хватило бы храбрости чужими руками остановить нежеланное возвращение свирепого князя"; "людишки знающие говорили, будто князем-то он на словах, а на деле тиуны полянские и старейшины именитые землицей нашей заправляют, на уделы ее растаскивают..."
Поскольку автор явно не собирается спорить с идеологическим мэйнстримом, он очень вскоре начинает совершать на вероисповедальном фронте предсказуемый маневр, опять же с нарочито современной колокольни и вопреки известным фактам. С одной стороны - "по всему выходило: ради христолюбцев Свенельд расстарался. Обещал Святослав очистить от них Киев по возвращении, людишек повырезать, церквы пожечь грозился, а всех сочувствующих на правеж определить, вот старый варяг и струхнул". А с другой - "Не изменщики мы, а честной веры поклонники и зла никому намеренно не чиним. Свенельд, вон, не во Христе, а натворил гнуси на всех, вишь, хватило, до сих пор расхлебываем. А с князем Святославом много наших до самого конца оставалось, однако ж, не отступили, не убегли..." Ну как же все здорово, когда вдруг оказывается, что в дружине Святослава все же было полным-полно христиан (да?!), несмотря на то и после того, как "Знал Святослав про печенегов, еще осенью знал, состорожничал тогда, отступил, на подмогу понадеявшись. А как про заговорщиков узнал, взвился, рассвирепел. Казнили тогда с полтыщи христиан одних. По княжескому указу секли головы прямо на берегу, добавляя красной соли в морскую воду. Брата родного не пощадил...
Остыл князь не скоро, но чаял, небось, что истребил змею-измену, вырвал с корнем, как гнилой зуб. На том и успокоился".
Крайне забавно беспечное употребление слов типа "ситуация", "атака", "риск", "массивный", "пришлепнуть" (т.е. убить; а ведь это - не просто "ударная", но именно пулевая метафора, она лишь в эпоху нашей Гражданской появилась!), "нахамить"... Последнее произносит убежденный язычник, который в других обстоятельствах изъясняется древнеславянскенько: "Хошь Родом поклянусь, хошь - Перуном!"; с чего вдруг он на библейского Хама равняется? Тот же персонаж затем ляпает: "Чего ж ты мрачный как полкан?" - пёсик-барбосик, да? Полкан = "полуконь" = "китаврас" появляется на Руси, конечно, раньше, чем лубочные издания о нем, из которых его имя (с заглавной!) перекочевало в область собачьих кличек. Но все же "раньше" - это уже когда через византийских книжников у нас утвердился назидательный вариант легенды "О царе Соломоне и звере китаврасе", основанный на стыковке библейских и эллинских сюжетов: см. хотя бы "жихаревский" цикл Успенского, если в первоисточники лень заглянуть!
Вообще, автор даже не пытается заморачиваться иновременной психологией и фразеологией, хотя вроде как считает нужным для красивости выкрикивать всяческие "Гой еси!". Если б не считал нужным - было бы лучше; тогда гораздо более простительными окажутся ПОСТОЯННО встречающиеся обороты вроде: "не нужен был в Киеве князь наш! Кинули его..."; "Интересно, это распространенное мнение?"; "сам с мечом и саблей остался в центре, справедливо считая себя главной ударной силой маленького отряда"; "никогда еще не доводилось мне встретить проявление такой чудовищной силы, а многопудовая палица не порхала перед глазами, словно легкая весенняя бабочка в первый солнечный день"; "посопел, попыхтел, вздымая вздохами массивное богатырское тело" (до этого у него же - т.е. у Ильи Муромца, вы что, сомневались?! - был и конь "массивный"); "Будь по твоему, разведка"; "Вались на боковую, умник"; "думаю не так Святослав представлял себе мое скрытное проникновение в древлянские владения"; "Я и есть дружинник, кому не нравиться пусть прямо скажет мне об этом"; "Я гляжу средь вас и поинтереснее кренделя сыщутся"; "Все не так уж и сложно. Собственно на этом я хотел бы закончить свою часть переговоров"; "стража получила строгие указания убить полоняника при первых признаках штурма деревенских укреплений"; "Да-а, жучара твой папаша еще тот... Единоличник!"; "Я думал о новом боге, чьих приверженцев все больше становиться в наших пределах, о его устрашающем могуществе, если, конечно, Илья не завирает, о будущем этой новой веры и моем к ней отношении"; "Вам лучше сразу отбросить попытки обратить все в свою пользу и думать, что сможете нас провести, мы в свою очередь себя обезопасим: оставим Асата здесь, под надежной охраной. Его надежно спрячут и убьют при малейшем изменении обстановки"; "Да они оба чокнутые!"; "парень - копия отец"; "До побелевших кончиков я стиснул пальцами край подоконного бруса и вплотную притиснулся лбом к мутному стеклу" - ух ты! Оконное стекло! Сейчас форточку откроет!
Разумеется, это лишь малая толика подобных фраз. Я их даже специально не вылавливал. Напоминаю: повествование ведется от первого лица, а герой - не путешественник во времени.
Такие вещи - или безжалостно чистить, или, наоборот, сознательно обыгрывать. Вроде как Успенский делал. А также не всегда любимые мной Уланов с Серебряковым, когда они намеренно выстроили один из образцов "эльфийской фэнтези" по законам жанра "ковбойский боевик": получилось прикольно. Наилучший же результат достижим на пути, по которому пошел Еськов в "Афрании" и "Последнем Кольценосце".
Здесь я бы посоветовал автору переработать текст в духе "лейтенантской прозы" о ВОВ. М. б. - даже учитывая манеру В. Некрасова, как ни кощунственно такое сравнение и предложение. Что-то вроде "В окопах Вранголимена" (или Доростола). "Посоветовал бы" - потому что теперь я ему что-либо советовать расхотел. Но об этом позже.
А вот - тоже грустное: из-за такого смешения стилей автор регулярно впадает в невнятицу (иногда, наверно, правильная пунктуация чуток облегчила бы восприятие): "Да, судя по Ерохиным словам не по всему так получалось, а только по-моему"; "Знаю, что нет на земле злых людей Богу неугодных, зато есть богопротивные свершения, за которые и нужно карать"; "О чем не просят не говорю и сам носа в подозрительные норы как барсук не засовываю" (так засовывает его барсук - или как раз наоборот?); "ель у Святослава в дружине братья по истинной вере водились?" (сосна? пихта? ошибка набора? Этих ошибок набора, надо сказать, преизрядно, но еще больше ляпов пунктуационных и орфографических, вроде регулярного употребления мягкого знака в глаголах там, где инфинитивом и не пахнет. За такое баллов вообще-то не отнимают, однако коробит меня этот показатель грамотности...).
Очень часто из-за всего этого возникает комический эффект: "Асата Ерох уже привычно загородил спиной, начал готовить к встрече лук. - Э-э-х! Дорого же я его продам!"; "Асат в сопровождении сотни твоих всадников отправится со мной и вернется к тебе без единой царапины на это же место"; "Да, кстати об оружии! На, держи!- Илья вдруг вытащил откуда-то меч, отобранный у Люта, и протянул мне. - Извини, без ножен, зато клинок знатный, я такие редко встречал" (Ильюша - человек большой, но меч - не карманный ножичек. Ох, ОТКУДА же он его у себя вытащил?! Из того же места, без царапины на которое вернется Асат? :)) "Какого хрена я делаю в теле Ильи? Кто-нибудь мне объяснит?"; "Я сделал затяжной глоток кваса и провел ладонью по губам. С удовольствием отметил быстрый рост бороды"; "Убить меня учебной болванкой ты все равно не сможешь".
Все-таки поскольку это не "лейтенантская проза", то чувство пространства-времени - на нуле. "Иль ты сам дерзнул вякать из своей лисьей норы на проходящего мимо пардуса?": даже при большей ширине тогдашних биотопов звучит как "тявкать из песцового логова на зубра". Но дело не в том. Это главгер, бывший ратник из покойной младшей дружины, говорит чужому княжичу, и. о. князя, стоящему на своей земле, во главе своей дружины, настроенной сейчас скорее враждебно! На этих словах - и конец бы роману... "Ты, княжич, кажешься мне более надежным, чем этот мордоворот": это говорит тому же и. о. князя корчмарь - и немедленно "включает счетчик" за ущерб заведению. И т.д., и т.п.
Дела оружейные и вообще боевые - всё красиво, но "для лохов". Тенденция парадности, порознь заданная гонконгским кунгфу-трэшем и "Сибирским цирюльником". Главгер, разумеется, шаолиньствует вовсю, эти эпизоды даже неохота разбирать. Выборочно: "Князь пристегнул к поясу длинный варяжский меч, с лязгом вогнал в заплечные ножны меч покороче" (каких это фильмов он насмотрелся?!); "латные куртки" (у печенегов); "детина в прадедовских доспехах и полудеревянном шлеме-шапке" (от головного убора - просто охренеть, а от брони - прикинем, когда жил прадед человека средних лет, если сейчас - времена Святослава. И что ж тогда за типы доспехов бытовали на территории Руси? Да еще в простонародных кругах?); "За спину закинут круг окованной сталью липы" (это, блин, щит - если кто не догадался. Чудо липовой работы, на липовой циркулярке поперек липового ствола липово распиленное. Кепочка, видать, тоже липовой была? И как это со сталью совмещается, которая тогда вырабатывалась столь трудно, что даже на кольчуги или копейные наконечники почти не шла - только на клинки?); "боевой доспех" (а что, в том социуме/времени был и спортивный?); "После первых двух-трех схлесток я безбоязненно принимал удары вражеских сабель на свой меч и совсем не опасался что он переломиться у рукояти или где еще, выщербиться или затупится" (опять киношно-шаолиньское восприятие!!! Реально там/тогда парирование клинка клинком - крайний случай, чаще всего несчастный. При данных обстоятельствах чреватый многократной потерей пальцев аж по запястье); "грохнулся об пол стальными поножами" (еще б кирасой приложился!); "длинным варяжьим мечом с моей макушки сдуло прядь волос" (что это все время одному и тому же оружию придаются и качества полосующей бритвы, и способность рубить щит, броню, да хотя бы просто кость! Там/тогда это не получалось совмещать даже на уровне хорошего каролинга - каковым и был приличный варяжский меч)...
Разумеется, непомерно выпячены и облагорожены поединки. "Степняк ловко отбился и атаковал сам... Я покачал головой, сплюнул. Сам себе противен!" - это не из-за тавтологии противен, а потому, что сейчас застрелит достойного врага, нарушив правила боя, который даже не поединок. Ну-ну. "Моим огромным счастьем будет принятый принародный вызов на двобой, мне просто несказанно повезет, если Свенельд по собственному согласию изволит со мной биться" - да уж, счастье просто немыслимое, особенно если посмотреть на реальность (а не на "бродячие сюжеты" об основании Переяславля, о поединке Мстислава с Редедей абсолютно по канонам "Шах-наме" - и... всё, кончились на этом примеры в ПВЛ со всеми ее окрестностями). И вспомнить, что от предложенного Цимисхием поединка Святослав отказался с явным недоумением, мотивируя это примерно так же (только куда более категорически!), как Сверрир ответил Магнусу конунгу.
Впрочем, Кудряшов с поединками вообще обходится вольно. В одном случае прерывает бой по правилу "первого нокдауна", позволяя вмешаться положительным героям на стороне другого положительного героя и отнюдь не считая это "оффтопом". Зато Свенельда, врага рода человеческого, мочит в сортире, как ссученную падлу.
Вообще, с теорией "заговора варяжских мудрецов" - перебор. Можно как угодно относиться к проблеме норманнизма/антинорманнизма (современная наука через эти споры вообще перешагнула), но по первоисточникам и со Свенельдом, и с Лютом все совсем иначе получалось. К тому же, если уж автор устами главгера кличет Свенельда "Варяжко" - то фактически признает версию о его тождестве с тем сторонником Ярополка, которого Владимир потом (ОЧЕНЬ потом!) уговорил замириться.
Черт с ним, нехай так, версию насчет "предательства Свенельда" я видел не только в художке, но и в научпопе :) Обычно, т.е. просто всегда, она сочеталась с антинорманнистским брюзжанием "понаехали тут!" - но работать над этим вариантом автор вправе.
И вдруг царапнула фраза (явно принимаемая главгером и автором как Высшая Истина): "по мне так лучше варяги, чем всякая полянская мразь. Святослав был варягом по крови и по душе. Свенельд же душою полянин, а хитростью и изворотками - хазарин".
Это - единственное в романе упоминание о делах хазарских. Хазары на тот момент - сильный, но уже побежденный враг. М.б., побежденный еще не до конца - потому с обычным набором штампов: "жестокий", "коварный". Но штамп насчет хитрости и изворотливости звучит так, словно автор им маскирует свой отзыв о хазарской вере. Постарался я прочитать эту фразу иначе, чем "Свенельд душою - хохляцкая мразь, а хитростью и изворотками - мразь жидовская", - и до поры до времени убедил себя, что ее действительно можно прочитать иначе. Ладно, проехали. Пусть даже аналогичное речение в "Храбре" Дивова подано и органичней, и ироничней, с распространением иронии в т.ч. на того, кто его там произносит, и даже на тех, кто здесь читает. Но это ведь не грех для начинающего автора - уступить Дивову, верно?
Так я думал до поры. А потом в застенках Свенельда главгеру попадается опять-таки ЕДИНСТВЕННЫЙ в романе еврей, он же - единственный в романе заплечных дел мастер (но и об одном слух уже прошел по всей тогдашней Руси великой): ""Лейба! Жидовин!" - мелькнуло у меня. Так я и знал! У этого действительно запоешь не своим голосом, говорят, у него даже немые скороговорками шпарят. Большой мастер!" Внешность его, кто бы сомневался, описывается тоже в духе общеизвестных штампов (сказать, чьих?): "Я еще внимательнее рассмотрел Лейбу. Коротконогий, плешивый, сисястый как баба, обхватить такого рук не хватит". Ну, разумеется, он немедленно (хотя и при помощи "рояля в кустах") попадает в категорию "злодея-которого-сейчас-убьет-герой", и в момент убиения торжественно звенят фанфары: "Нет более Лейбы-жидовина, возрадуйтесь загубленные, истерзанные души! Жаль, что не пришлось ему помучиться, так же как и вам, да некогда мне, нужно торопиться..."
Черт побери! Господа читатели, ну скажите мне, что все это - допустимая позиция или просто мой "бзик", пунктик на почве нетерпимости к национализму! А может быть, вы скажете, что это мнение литературного героя, не автора, так что писатель в полном праве ввести такой персонаж - и никаких задних мыслей тут нет?
Но - при подаче от первого лица (единственный раз!). Из народа, что не нейтрален с точки зрения форм национализма, которые сейчас особо актуальны в новорусской литературе и идеологии - не саам ведь он, не юкагир и не индиец. Из числа "живых" народов - хотя куда как просто было впихнуть туда хоть "черного клобука", хоть еще кого... Причем - без малейшей попытки дистанцироваться от самых гнойных штампов. Добро б хоть в корчмари записал - но ведь корчмарь у Кудряшова положительный персонаж! И добро б сюжетно мотивировал: скажем, для изобретения "греческого огня" действительно нужен византиец, для секрета булатной стали - допустим, иранец, а для чтения надписи, изложенной т.н. "тюркскими рунами" - и вправду хазарин или еврей из хазарского каганата...
Ну и дальше пошла традиционная для евразийства лирика: "Я сжимал в кулаке христианский крест и ловил себя на мысли, что напрасно не знаю ни одной молитвы, призванной помочь верующему в распятого бога"... Язычник и православный - братья навек, "остервенение народа, Христос, Перун и с ним - Даждьбог"... Слава росичам, которые от южного топонима Рось (правда, нет попытки упорядочить "урусов", "урусутов", "русов", "рослян" и пр.)... С восточными народами (печенегами) вполне можно, ликвидировав предварительно самых-самых отморозков, жить рядом и даже брататься - а вот североевропейцев следует славянизировать радикально: "Варягов сонных да хмельных резали до самого утра. Горожане охотно выдавали своих незваных постояльцев на кровавый правеж, сами помогали избивать ненавистных Свенельдовых дружинников. Перебили даже связанных нами в тереме"... Княжий долг уплОчен, а теперь, как положено в мелодраме, настала пора приватного счастья, семейной жизни и мирного труда во благо Родины и Партии...
Sapienti sat. Хотелось бы, чтобы мы все не обманывали сами себя. И понимали, в какие игры играем.
Я и сам очень сожалею, что одна-единственная сценка на несколько строк вдруг сделала для меня неприемлемым последний из древнерусских романов на конкурсе, насчет которого у меня сохранялась надежда взять его в топ (прочитал я его позже, чем остальные). Но - сделала. Тем более, что она не одна: это вроде как сифилисная язва на фоне множества гонорейных прыщиков, которые при ее отсутствии имели шанс сойти за лихорадку.
Мое отношение к автору она определила, пожалуй, радикально. Но что касается отношения к конкретному роману - то я недаром столько понаписал ДО этой сцены. Считаю, что при ее изъятии или кардинальной правке, да еще после переработки текста в духе "лейтенантской прозы" (с несколько ироничным осовремениванием) или, наоборот, в духе более серьезного "одревнерусивания" можно будет сделать второй заход. Но в нынешнем виде - категорически нет.
Разумеется, дело не в конкретных нацменьшинствах. Будь вместо Лейбы эстонец или грузин - это тем более окажется гнилая погоня за сиюминутной политической конъюнктурой. Честно сказать, меня даже наезды на "полян" смутили: вот их-то - множество (хотя концентрация черносотенства там ниже, а потому они менее заметны). На такой подход имеет безоговорочное право даже не просто писатель из Украины, но именно что коренной киевлянин. Однако Кудряшов вроде как не оттуда? Тоже, сдается, погоня за сиюминутной конъюнктурой: видать, роман писался, когда русский газ тырили с подачи Киева, а не Минска.
Лазарев Марат "Десять"
Этот роман вверг меня в глубочайшую пучину хорошего настроения. Давно я так не смеялся!!! Сочинение пятиклассника на тему "Как написать крутой исторический роман". Нулевое приключение Саввика и Шурика.
Характерна тенденция насильственно придавать Шурику черты патриота-монголоборца. Уж очень многим авторам не дает покоя его, мягко выражаясь, крайний коллаборационизм в этой области, который даже успехами на ливонском направлении не слишком затушевывается. На уровне такой хохмы даже лень объяснять мелочи вроде того, что "Александр" - видимо, не просто христианское, но схимническое имя товарища А.Я.Невского, т.е. носил он его скорее в последние часы, чем в последние дни жизни, уже приняв, как водится, предсмертное пострижение; а имени крёстного или даже язычески-бытового (подстать отчеству) мы, как ни странно, не знаем.
Но это для более серьезного уровня обсуждения. Интересно, есть ли за плечами автора хоть что-то, кроме фильма "Василий Буслаев"?!
Дежурный интернационал "пионерского романа": дружная семья народов под руководством "старшего брата". Дежурный же набор "гадов": монголы, византийцы и латиняне (особенно - тамплиеры!).
Вовсе я не намерен прощать общий антиисторизм за то, что в число "положительных младших братьев" автор ввел и викинга. Уж не говорю, что в реальную Скандинавию почти конца XIII в. этот викинг вписывается хреновенько.
Да все там в свой социум и время вписываются не лучше. Общение - словно в среде придурков из американского молодежного фильма категории В.
В целом текст смотрится как пародия. Гэги на уровне конкретики начинаются почти сразу: "игумен насупил брови, скомкал лист пергамента и бросил его на каменный пол". Жаль, что это не про Ассирию: небось и с глиняной табличкой автор обошелся бы так же - хватанул, скомкал...
Особенно много пародийности там, где идут боевые эпизоды. "Монстре взошел на помост и натянул на голову кожаный подшлемник с туго набитым валиком по всей окружности головы, который располагался выше бровей. Затем он надел топхельм[128], похожий на ведро. Под прямоугольными прорезями для глаз на шлеме располагалось множество круглых отверстий. Левая часть шлема, как раз там, где были эти маленькие отверстия, оказалась смятой ударом чего-то тяжелого, возможно, вражеского копья или палицы. Подобный шлем не подходил для пешего боя, но очевидно даже сам Монстре хорошо понимал, что в другом шлеме он будет выглядеть нелепо". Комментировать нужно? Хоть с оружейной, хоть с литературной точки зрения? Вдобавок - ох уж эти примечания, общим числом 178!
"Рыцарь вытащил из ножен длинный меч и, размахивая им и небольшим треугольным черным щитом с белым восьмиконечным крестом, стал дожидаться соперницы". Комментировать с боевой или литературной точки зрения нужно?
"- Тяжко не будет! Ежели вон тот рыдель[129], что в белом с красным крестом, биться бы вышел, то тяжко было бы, а этого Лада уморит, - Егорий кивнул на Гийома де Боже, который стоял, скрестив руки на груди, и пристально смотрел на русичей. - Солнце высоко стоит. Жарковато твоему супротивнику придется в такой-то броне. Ты главное, дочка, больше суетись, бегай по помосту, чтобы он тебя мечом не достал" - ну да, уморил как-то раз фокстерьер питбуля... Или речь идет о смерти от смеха? Очень похоже!
"Рыцарь махнул мечом сверху вниз, княжна увернулась, и клинок неглубоко вонзился в доску помоста. Лада воспользовалась этим, в прыжке нанесла поочередно удары обеими саблями по шлему крестоносца и отскочила от него". Голливуд отдыхает. Но продолжим: "Монстре, не жалея сил, махал мечом, но никак не мог угодить в юркую соперницу. Девушка делала невообразимые прыжки, уклонялась, перекатывалась по помосту и была просто неуловимой для воина в тяжелой кольчуге и шлеме, который ограничивал его обзор".
Паршиво, когда писатель что-то реконструирует лишь на основе своего опыта рукомашества в качестве ролевика. Но еще паршивее, когда даже этого опыта нет. Кстати, кто кого "уморит", так вот кувыркаясь по жаре?
Штампы пионерского романа продолжаются: "Ладе надоело бегать от огромного воина в кольчуге с головы до пят, который к тому же был крайне неповоротлив, и она, не дав Монстре сделать и трех шагов, подбежала к рыцарю и обрушила на него град ударов". Всё. Девочке конец. Но оказывается - нет! Конец - тамплиеру!!! ("А где же пистолет?!" - подумал Штирлиц.)
Не говоря о прочем, здесь (и не только) изо всех щелей прёт канцелярит: "Толпа возликовала, радуясь ловкости девушки. Император и его приближенные молча наблюдали за схваткой, ожидая удачных действий от своего поединщика"; "У императора это зрелище стало вызывать множество положительных эмоций".
Далее в том же духе. Причем это начинает казаться бестактностью прежде всего по отношению к Руси, коллективно прогнувшейся перед монголами, кады вона как оно, оказывается, всё просто: "С тургаудами урусут расправился быстро. Отборные воины Берке не смогли ему ничего противопоставить. Он легко передвигался, уходил от их выпадов, прикрывался щитом, наносил разящие удары, но при этом, как показалось хану, не сводил с него глаз. Можно было подумать, что урусут не заметил телохранителей, не обратил на них никакого внимания. Просто разрубил воинов, как ветви деревьев в густых зарослях, и прошел дальше".
Опять же не говоря о прочем, умиляют описания типа "вставить деталь А в отверстие Б": "Звон меча и сабли был подобен чарующей мелодии. Когда-то с таким же звоном на свет появились эти клинки, теперь оружие ковало жизнь и смерть. Поединок у моря, в котором сошлись два умелых воина, был сродни танцу. И этот танец должен был завершиться гибелью одного из соперников. Берке решил измотать урусута. Хан предположил, что противник, пройдя всю битву, уже порядочно устал и намеревался покончить с ним, когда тот от бессилия не сможет своевременно реагировать на его движения и выпады".
Канцелярит никуда не делся, конечно: "На небольшом отдалении от сражающихся стали скапливаться хорезмийцы и русские дружинники, прискакал князь Александр, но Савва и Берке не замечали их. Они пребывали в том состоянии, когда идет незримая борьба в сознании, а телесная схватка является лишь видимым дополнением поединка".
При этом автор лихо забывает, что он сам писал несколькими строчками ранее: "Бездыханное тело Берке всплыло и покоилось на тихих волнах, которые уносили его от берега. Александр приказал вытащить труп хана из воды, но это никому из воинов так и не удалось. Пока добровольцы скидывали с себя кольчуги и одежду, тело Берке скрылось за волнами, и было не ясно в каком направлении плыть. Кто-то на берегу даже предположил, что труп пошел ко дну" - кто бы мог подумать! А ведь теми несколькими строчками ранее говорилось, что хан был в тяжелой броне...
Надеюсь, автору лет 14-19. Если так - то он еще может дорасти до вполне приличного писателя. Для взрослого человека этот уровень уже непоправим: вроде как матерому лабуху никогда не стать серьезным музыкантом, а Белову (который Селидор) - нормальным исследователем темы боевых искусств Древней Руси.
Помнится, я сетовал на перебор с "дамскими романами". Ну вот вместо них пошли романы "пацанячьи". Кому-нибудь легче стало? :(
Марченко Андрей Михайлович "Терракотовые дни"
Никакая не фантастика, а исторический роман - но, в отличие от почти всех прочих, роман "ближнего прицела". Горькая и мужественная книга. Если сравнивать с тем, что наверняка всем известно - то ассоциации возникают с Быковым ("Знак беды" и "В тумане"), Кузнецовым ("Бабий яр"), поздними вещами Гершовича (теми, что издавались в "Тексте") и, наверно, фильмом "Свои". Немцы и, о ужас, даже часть коллаборационистов не "зачернены" насильственно по сравнению с нашими (офицер крипо так вообще один из наиболее положительных персонажей), да и список союзников/противников подан крайне нестандартно - однако даже близко не возникает таких ассоциаций, как при чтении гинзбурговского "Старший брат должен быть Один".
Если о конкретике - то известные мне военные реалии изложены очень точно, в т.ч. и слабозаметные. Но вообще-то оружиеведение ВОВ - не совсем моя тема, тут мне не по чину давать квалифицированные комментарии.
По художественной части тоже придирок нет. Да, даже динамические события описываются "неспешно", однако не из-за неумелости - а из-за глубины погружения. Ну, кое-какие синтаксические "глюки" проскакивают: "- Зачем ты пришел сюда? Зная мою славу, это может быть опасно" (подъезжая к станции, с меня слетела...), но это второстепенно. И все же - вынужден попенять за стилистическую невычитанность, особенно за повторы. Вдвойне ведь обидно, когда автор так хорошо пишет - и не правит. Разве можно отдавать такое на откуп редактору?! Ведь тот может невольно в два счета ухудшить текст: просто за счет небрежной замены!
"не верил, что отправитЬся на стройки социализма, в Сибирь, где народ не СКОЛЬКО работает, сколько мрет"
"Где-то далеко началась война. Времена были неспокойными - страна то и дело с кем-то воевала. Казалось - ничего особенного, война отшумит где-то далеко".
"А вот его, старшину, возможно, пристрелит политрук прямо в окопе, объявив его бежавшим с поля боя"
- если убрать второе "его", что изменится по смыслу?
"- Сам подавил пулеметный расчет, закрыл амбразуру своей грудью...
О том, что второго номера пулеметного расчета он сбил сам..."
"чуть не ляпнул этого вслух. Но тут в разговор вмешался майор, сделал это единственным возможным для него способом"
"Врач подошел к столу, одним жестом взрезал рубашку"
("жест" - движение, что-нибудь выражающее или заменяющее речь).
"отошел помыть руки. От рукомойника бросил (...) Потом, омыв руки" - не перебор ли? И в той же фразе: "провел рукой".
"Придя утром в госпиталь, с удивлением обнаружил, что раненый майор жив, хотя и не приходил в себя".
"В ту ночь в тюрьме мало кто спал" - "даже те, кто уже решился" - "кто уходит, кто остается".
Несмотря на эти глюки, вещь производит очень сильное впечатление.
Место в топе - первое.
Марченко Андрей Михайлович "Вороново Крыло"
Марченко Андрей Михайлович "Люди, дружившие со смертью"
Эту дилогию (т.е. всего книг в ней больше, но налицо - две) я намерен оценивать как единое произведение. В топ ставлю обе вещи, а что одну из них отодвигаю ближе к концу списка - так это чтоб никого другого не затирать, поскольку если будет принята к печати хоть одна из них - другая за ней последует несомненно. Это не мешает мне сказать, что тут, помимоповторов,торопливостей, стилистических ляпов ("Ей владел седенький старичок. Стриг он хорошо, но и драл соответственно" - ну и садо-мазо!), еще и не все ладно по средневековому колориту. В частности, по делам оружейным. Даже если сделать скидку на "параллельность" этого мира.
Места, соответственно, 4-е и 7-е.
Марченко Андрей Михайлович "Письмо никому"
Да, нужен редактор, нужен корректор, но, черт побери нас обоих (меня вместе с автором), эту вещь я тоже возьму в топ. Хотя по-прежнему обидно, когда такая вещь ваяется торопливо, неровно, с массой малых стилистических огрехов. Пусть даже текст и сейчас-то более чем неплох, а после косметической шлифовки легко сделается еще лучше. По-моему, тут торопливость проявилось в большей степени, чем в "Терракотовых днях" (с которыми "Письмо..." более сопоставимо, чем фантастическая дилогия). Хотя и авантюрности побольше, чем в них же...
"Когда стали открывать люки" - "вода стала прибывать быстрей"
"Смерть примЕряла"
"С иными измучишься, пока объяснишь кто ты, зачем пришел. Бывает, и в квартиру час не пустят, затем еще с полчаса объяснять, кто ты, зачем пришел, отчего раньше не приходил"
- к чему повтор дважды?
"прищурился даже в очках, в надлежащей графе..."
"Затем посмотрел на почтальона" - "почтальон посмотрел в окно"
"Не таясь горела спираль иной печки, более тяжелой, древней, вероятно, более древней, чем это отделение связи"
- переутяжеленная запятыми конструкция.
"На этой печке грели бесконечные чайники" - ошибка из рода "автомобиль обогнал поезд".
"Были какие-то старушки-почтальонки, кои, вероятно, помнили, как захватывали почту и телеграф в Октябрьскую революцию..." - сами захватывали? Тогда это воистину бешеные бабки! :)
"бил электричеством каждого, кто пытался взять его голыми руками. Рядом грелись баночки с обедами тех, кто здесь работал"
"У женщин обед был основательным, мужчины питали скромней"
"Где-то после полудня луч света проникал в окна почтового отделения - солнце появлялось в проеме меж домами"
- многовато "по" и "про".
"но светило недолго, часа через два закатываясь за угол иной многоэтажки" - к чему здесь слово "иной"?
"Летом, вероятно, здесь не было и того, деревья, что росли вокруг дома, вероятно ничего не оставляли для обитателей почтового отделения" - крайне неуклюжая фраза.
И т.п.
6-е место.
Мурзашев Аркадий Ислибаевич "Евангелие от Иуды"
С точки зрения исторических реалий туфта полная, торричеллиева. По всем остальным параметрам - тем более. Конец рецензии. Боюсь, времени не хватит - аргументированно разбирать ошибки в тексте, который по литературному уровню тянет на плохонькое школьное сочинение...
Мусин Ринат, Гусаров Андрей "Ратичи"
Чувствую, что оказался в сложном положении. Т.к. я уже один раз засудил Мусина на Cosa Nostra, сейчас приложил массу усилий, чтобы или не засудить, или хоть засудить не за то же самое: иначе сам себя в предвзятости подозревать начну. Увы, все мои попытки оказались тщетны. Не возьму в топ и за общий анахрон, и именно за то самое (не знаю, какова роль Гусарова, но творческий подход Мусина остался неизменен). Гнилой пафос бряцает кимвалами и переливается через край. "Гой еси" в кубической степени. Поскольку тут вдобавок ко всему автор(ы) шумно и демонстративно болеет(ют) за "своих", тон романа - прямо-таки проповеднический. От художественной литературы это отличается, как постер от картины. Вдобавок такая плакатность приводит к тому, что чувства эпохи - никакого. Бытовые детали и реалии общества хоть сословного, хоть родового "уплывают", мутируют в угодном авторам идеологическом направлении.
Язык - бывает и хуже, но выспренность губит остатки впечатления. Думаю, она же приводит и к непомерному выпячиванию авторской речи, и, в конце концов, к канцеляриту: "Лицо его, покрытое жестким черным волосом, носило первобытное выражение жестокости и силы".
Ну ладно, "свои" здесь - не с оттенком великодержавности, а, наоборот, с уклоном к "малой родине". Но когда это подается в таком антураже - данный хрен оказывается данной редьки не слаще. Особенно когда авторам в пропагандистском запале изменяет чувство меры (при давно уже отказавшем чувстве юмора): "совсем недавно на реке Лух, в Мугреевском лесу, в Ивановской области, местные археологи обнаружили остатки крепости-поселения и разнообразные доказательства, что там, в болотах, проживали странные люди - слишком высокие для своего времени, беловолосые и голубоглазые".
До чего же я люблю, когда гиперборейский патриотизм археологическими методами устанавливает цвет глаз и волос, заодно - о, по чистой случайности, конечно! - попадая в пространство арийских идеалов...
(Насчет глаз - вообще no comments, а насчет волос - поясняю. Находки - в болотах! Там волосы сохраняются даже не слишком редко, но они ВСЕГДА намертво обесцвечиваются, а при наличии достаточного количества торфяных кислот еще и приобретают оттенок от светло-русого до ярко-рыжего. Как раз приятное попадание в арийскую гамму. В Германии таких находок весьма много, и Адольф Алоизыч в свое время их усиленно рекламировал как эталон "высшей расы". Немецкие ученые того времени, отдаю им должное, мягко намекнули ему, что "болотное обесцвечивание с последующим окрашиванием" установлено уже лет 40, да и вообще это в основном не германцы, а кельты - может, по жизни и вправду белые-рыжие, но поди проверь! - однако товарищ фюрер сделал вид, что не услышал, а повторить намек они не рискнули.
До чего же, черт возьми, впечатляющие совпадения! И кажинный раз - на эфтом месте...)
Правда, "унтерменши" здесь - не язычествующие степняки и мусульманствующие горцы (как в конце концов, чуть стесняясь, выговорил Дроздов), но христианствующие горожане, подпорченные за счет норманнской крови. А сверхчеловеки - посконно-исконные славяно-гиперборействующие "почвенники" с вервольфовским оттенком.
Узнаю манеру Рината!
Что-то мне сразу вспомнился пратчеттовский "Мор, ученик Смерти": когда Мор предстает пред крестьянами, которые "соль земли" (т.е. нешлифованные, твердые и вредные для здоровья) - и те немедленно "уставились на него тем честным деревенским взглядом, который гласит, что здесь ни за кем не заржавеет прихлопнуть вас лопатой и зарыть ваше бренное тело под кучей компоста в полнолунье".
Дела оружейные, когда их можно рассмотреть, тоже оказываются, мягко выражаясь, не вполне грамотными. Но из-за чудовищной гиперболизации их слишком часто и рассмотреть нельзя. На что там смотреть, когда богатырь врезается в княжескую дружину, словно "першинг" в дощатый забор!
Кстати, Икмор и Свенельд - ни при каком раскладе не князья. Ну, это очередной гиперборейский загиб: "ежели не мужик - стал-быть, барин! Повесить его ближе к звездам...".
Больше конкретные "ляпы" приводить не хочу, т.к. мне уже во второй раз пришлось бы тыкать Рината в то же самое эскимо, а от таких вещей и в самом деле возникает ощущение собственной предвзятости. Даже когда ляпы - налицо.
Нилин Аристарх "Потерявшийся во времени"
К "потерявшемуся во времени" Аристарху Нилину у меня только одна претензия: это крутая графомания. Даже графоманьячество. Автор, не обижайтесь: скорблю вместе с вами, но извинения принести не могу (разве что - соболезнования).
Начинается сие еще в синопсисе: "Я стремился показать читателю, что и фантастика дает возможность дать яркие образы и характеры людей нашего времени" - Ну, спасибо! А мы-то, презренные любители фантастики, доселе ни о чем подобном и мечтать не смели..."Попытался напомнить молодому ЧИТАТЕЛЮ о времени 70-80 г., сделать РОМАН легко ЧИТАЕМЫМ и интересным, построить сюжет таким образом, чтобы ЧИТАТЕЛЬ не мог до самого конца догадаться, чем закончится РОМАН" - м-да, при такой попытке к напоминанию конвой стреляет без предупреждения. Даже будь во фразе лишь по одному слову, производному от "чтения" и "романа".
То же и в самом тексте, с первой же строчки: "Кондиционер слегка колыхал тюль на окнах и от этого солнечные блики, отражаясь в стекле серванта, солнечными зайчиками то и дело слепили мне глаза". А когда вдруг под завалами обнаружилось "- Сочинение ученика 10А класса Алексея Кутилина на тему: "Униженные и оскорбленные в романе Достоевского "Преступление и наказание"" - возникла твердая уверенность, что за соседней партой создавался и роман "Потерявшийся во времени".
Я какое-то время потешался, выискивая перлы типа "Акклимался я только спустя шесть месяцев" (поздравляю со счастливой оклиматизацией! Или с окомаддацией?), - но потом решил, что не так богат свободным временем.
Погодина Ольга Владимировна "Джунгар". Книга 1. "Обитель духа"
Вот это - не дамская книга! Впечатление весьма сильное. Увы, и сомнения возникают те же самые, как в случае с "Катарским сокровищем" Дубинина.
Но лично я высоко ценю такое сочетание этнографии и беллетристики в духе, пожалуй, Кычанова (правда, у того научно-популярный компонент гораздо больше доминирует над художкой: специфика жанра...). И на высокое место в топе ставлю без колебаний.
Оружейные эпизоды, при всем уважении, попинал бы изрядно. Не изучал я специально ту металлургию - но вообще-то век вполне железный (пусть с хорошей сталью и проблемы), отчего ж так много бронзы в оружии? Она ведь куда дороже железа... При том, что стальные клинки в той среде таки имеются, причем не плохонькие, а сразу сверхострые, и их куют свои же мастера!
В сцене покушения, индивидуальной мечевой рубки и масштабных сражений автор тоже явно путается: бронза в руках его героев или все же сталь. Реально в предчингисовские поколения у степняков доля железа в бою и быту велика - при том, что наконечники боевых стрел даже и костяными порой бывают (так ведь даже при Хубилае некоторые типы стрел - с костяными наконечниками!).
Мечевая рана в легкое там/тогда даст ровно тот же эффект, что и удар в сердце. И чертовски странен там/тогда мечевой бой с парированием клинка клинком, а не щитом или леворучным оружием защиты.
Метательный нож (да еще - бронзовый!) в конной схватке, тем паче с одоспешенным врагом - жалкое оружие. А ведь это не импровизация, но фирменная наработка, дедовский стиль боя...
Катапультный эпизод меня просто в землю закопал и надпись написал. Катапульты (торсионные металки) в Китае были лишь эпизодом, причем давним. Там/тогда давно уже в ходу аркбаллисты, часто со многолучной компоновкой и с желобом, рассчитанным на выпуск "пучков" стрел. Отличное оружие и для полевого боя, но они в армии или есть (должны быть!), вместе с командами опытных баллистериев и штатными боеприпасами - или уж нет. Из телег их не соорудишь. Кажется, автор скорее имеет в виду то, что там/тогда звалось "вихревыми камнеметами" - блиды, фрондиболы. Но их тоже и из телег не соорудишь, и наспех, необученной командой, стрельбу не откроешь, пусть даже приблизительную. К тому же это - однозначно оружие осадного боя.
Да и в любом случае "катапульты" - последнее, что можно собрать (и чем удастся управлять) вот так в рамках импровизации, быстро, массово, без специалистов и материалов.
Регулярно возникают и стилистические придирки. "Господин Бастэ разбил свое войско широкой цепью" - неподражаемо! Вообще, автор частенько вязнет в конструкциях своих фраз: "Это было бы слишком хорошо, чтобы не быть каким-то подвохом. Да и стреляет он слишком плохо, чтобы быть уверенным в том, что не вернется опозоренным".
Но повторяю: так я придираюсь потому, что эта вещь СЛИШКОМ ХОРОША, чтоб прощать подобные огрехи.
Второе место.
Райдо Витич "Чудес не бывает"
Ничего не понял - это что, машинный перевод с сербского? Ну и каннибализм: "Волею судьбы и своего отца братья были разорваны";"Если б не ее ужасный вид, он бы, пожалуй, продумал - а не сварить ли с ней еще какую кашу?"... И иное в том же духе: имя Галиган то склоняется, то нет... "В монастырь, милорд, меня бы не взяли - я бесприданница".
(Ну, в иные монастыри без некоего взноса не брали "на сохранение", но уж просто послушницей-то, да еще в средневековье, пусть даже условном до опупения... И с каких пор этот "взнос" - синоним приданого?!)...
Вдобавок - классический пример "не мужского стиля". Обо всем прочем вообще молчу, чтобы не ругаться по-черному.
На костер.
Ракитина Ника, Ракитин Андрей, Средин Ник "Крипт"
Бывает и хуже. Т.е. все же наличествует ситуация из анекдота "А ну-ка, психи, отдайте телефонную книгу" - думаю, дело в том, что авторов на самом деле многовато, и они не сумели полностью состыковать усилия. В целом перебор с "дамскостью", надрывом, а иногда и стёбностью. Также малость перебор с узнаваемостью "скрытых соавторов", из-за чего при чтении постоянно приходится махать шляпой, приветствуя давних знакомых: от Стругацких до Сапковского с Гаррисоном, Пратчеттом, Спрэг де Кампом и пр.
Но всерьез подумывал взять в конец топа (почему раздумал - см. ниже).
По конкретике: несколько напрягло меня сочетание несочетаемого. Слишком уж сильна была в начале линия "меча и магии", чтобы потом ее НАСТОЛЬКО заменять абсолютно несредневековой психологией в нарочито средневековом антураже и оборотами типа: "Князь Варкяйский, перегнувшись через Виктора, похлопал лапищей магистра по руке: -- Спокойно. Мы уже покраснели и устыдились. Что станем делать?" или сценками в духе начала гл. 37. Это я и называю стёбом. Да и материальный антураж тоже сочетает несочетаемое: ну, есть попытки это мотивировать, но они выглядят как рояли в кустах. Едва-едва появились "арбалеты огневого боя" - как вдруг оказывается, что этот мир вовсю применяет "паровые катапульты" (привет от ДинАльта!) и весьма дифференцированную артиллерию: "Два здоровых ствола: приподнятый и лежащий поперек -- у каждой, и мелкие патрубки между ними. В деле их пока не видели... Этих общим счетом восемь штук; фальконетов и мортир полтора десятка и шесть дальнобойных "единорогов"". Есть и мушкетеры (вау! Да от первых образцов ручного огнестрельного оружия до мушкета прошло под два века!), и пистолеты, и гелиографы, и орудийные башни... "в городе Каннуока смотритель маяку не нужен ... качает в фонарь земляное масло какая-то хитрая механика, и заводить ее всего раз в неделю требуется"... А вот - просто ЧУДОВИЩНЫЙ перебор, который, кстати, опять заставляет помахать шляпой Лукину: "кроме всего прочего, был этот мужичонка гением. Спускался в море в самодельной подводной лодке, как Александр Македонский. На дельтаплане из пальмовых листьев летал. Умудрился пришпилить огнемет к арбалету. Механическим чучелом соседей напугал до смерти -- оно у него в огороде клубнику окучивало".
Не говоря уж о том, что описанные в романе "паровые фрегаты" - никак не "суда с прямоточными двигателями" (этот принцип и для реактивного истребителя трудноосуществим!).
Очередной привет от "Наших в Хроносе". Хотя, кажется, здесь это попытка насильственно повернуть "дамский" стиль в "молодежно-мужскую" сторону. При не чрезмерном, но изрядном внимании к раздеванию, переодеванию, сорочкам и родинкам на плечах - военная техника введена просто "а шоб воно было", с запасом, при полном игнорировании материальных и мировоззренческих барьеров.
Вдобавок тамошний мир по всей компоновке истории, политической географии, религии и проявлениям "чудесности" слишком удален от нашего, чтобы без напряга принять узнаваемость многих специфически наших реалий, имен, событий и названий, переделанных лишь формально. "Они, сволочи, возьмут Москы и повернут к востоку, на Питер-на-Колыми" - ох... "Я был в свите, когда Ольгерд устроил Дребуле с детьми торжественный въезд в княжество. Ты знаешь старый Кястутисский тракт? Тенистый, поросший вдоль яворами, вязами, дубами. Солнце пробивает листья насквозь. Кружевные тени. И распятые вдоль всей дороги. На каждом стволе" - блин...
Как я понимаю, авторы с искренними чувствами моделируют фэнтезийный мир на основе Речи Посполитой с "центром тяжести" в районе ВКЛ и с модернизированным тевтонским анклавом. Но при всей искренности тут ощущается литературная оглядка на Сапковского. Вплоть до его (или его покойного переводчика) ошибок: "круглый шарик бельта через глазок упирался точно в многострадальную переносицу" - да-да, в русских изданиях пана Анджея арбалетный болт регулярно превращался то в бельт, то даже в бельц, теряя связь со стрелой.
Но ведь Сапковский гораздо смелее и изобретательней "удалял" свой мир от нашего!
(И вообще, должен сказать, меня уже несколько задолбали многочисленные попытки создавать фантастику на субстрате ВКЛ. Считаю это не менее дурным тоном, чем нарочитую толкинутость, одно время захлестнувшую наших фэнтезюшников.)
Ракитина Ника Дмитриевна "Гонитва"
Очень ощутимо лучше "Крипта"! Без колебаний возьму в топ (и именно потому не возьму "Крипт": на этом фоне он смотрится откровенно сырым). Несмотря на мое высказанное ранее отношение к "субстрату ВКЛ", здесь все получилось куда оригинальней, чем то обычно бывает. И с меньшей зависимостью от паутины привычных мифов, в которой на этом конкурсе еще и Левицкий барахтается. Приветственно махать шляпой приходится так-таки многим, начиная с Короткевича (да уж и Сапковского), но тут это не раздражает. К тому же ряд отсылок к "Дикой охоте..." и пр. явно намеренный, рассчитанный на узнавание.
К тому же именно здесь нет перебора с "литвинским патриотизмом", который тоже вошел в фантастическую моду - и достает меня почти в той же степени, как переборы на тему великодержавнороссийского верноподданства.
И особых придирок к литературному стилю нет. Место: пятое.
Романова Софья Александровна "Сын Солнца" Книга 1
Ох, как оно занудно-то! На судейском форуме прозвучало мнение, что ситуацию может спасти замена вымышленного царства реальным. Не уверен. Если это и исторический роман - то очередная "Анжелика". Со всеми недостатками "дамскаго стиля", когда не полпути автор вдруг теряет мысль и по уши зарывается в описание шмоток. Ну, не настолько "дамскаго", как у Райдо Витича и Фредди Славкина :) - но это сомнительная похвала.
Сапожникова Раиса Яковлевна "Моя крепость"
Не то чтобы плохо, но словно от имени кота Леопольда. Тебе, деточка, даю конфетку, ты, деточка, еще поди поисправляйся, а вот ты, деточка, ай-ай-ай, плохо себя ведешь - тебя мы мило и без комплексов угробим. И давайте жить дружно! Как бы попытка написать остросюжетную авантюру средствами семейной мелодрамы, причем настолько сладенько-назидательной, что чувство меры зашкаливает. Это "зашкаливание" в полной мере касается и всех средневековых реалий, даже при учете фантастического посыла. Понимаю чувства автора, во многом симпатизирую этим устремлениям - но не верится мне в такую благостность и толерантность. Даже при тех "заданных условиях"...
Однако текст, конечно, "дамский" не по-хорошему - но не графоманский. Совсем.
Тем не менее будь Cапожникова жива и работоспособна - я бы без колебаний отшил ее роман со словами "Учитесь, мадам, авось лет через шесть из вас и будет толк" (ну, высказался бы вежливей, однако смысл - тот же). Но учитывая судьбу автора и трагические обстоятельства появления этого романа на конкурсе - засомневался. Обидно ведь, если пропадет такая вот неграфомания! Улучшению этот текст поддается, и будет очень жаль, если, при сложившихся обстоятельствах, он просто канет в никуда.
Может, если будет возможность получить карт-бланш от правообладателей, прихорошить ее текст? Но тут редактор должен стать воистину соавтором с правами гораздо большими, чем для просто "чистки" и перемонтажа. Ибо потребуется даже не просто правка - а серьезнейшая переделка (хотя бы местами). Впрочем, если оплачиваться это будет из доли гонорара, а не дополнительно - то не вижу, отчего бы "Крылову" не одобрить такой проект.
Оружейных ляпов, раз уж это мой 'конек', там тоже масса. Например, "Тайные козыри лорда Ардена: сказочно легкие доспехи и африканские щиты -- он дополнил еще одним секретным оружием. Это были два игрушечных арбалета, одно из европейских новоизобретений, привезенных издалека" - ох... Авторесса всерьез решила, что, заменив сталь доспехов пробкой ("пробка вместо железа очень удобна!"), она сохранила при этом их боевые качества; что только сверхпрочный щит может худо-бедно сдержать дальнюю лучную стрелу ("первая стрела действительно ударила в Куно фон Лихтенвальда на излете, едва пробив прочный щит, привезенный из чужедальних стран"); что крохотный арбалетик, пригодный для ближнего боя с зайцем, способен противостоять воинскому луку ("Фиц-Борн привел одиннадцать пеших с мечами и двух лучников, которых мог уже не считать: Гвидо с Гаретом быстро сняли их из небольших, но очень умело сделанных арбалетов" - ну-ну, "быстро сняли", как фотокарточки на память, штаны или девиц легкого поведения!).
Вообще, все воинские реалии описываются "по обязанности" и с отвращением, что даже на стиле сказалось: "лучник сидел на дереве, в точности, как от него ожидали, на некотором расстоянии от дороги, ввиду отсутствия на ближних дубах достаточного укрытия"; "Мак-Аллистер вспомнил разбитую голову и раненую ногу своих давешних приятелей. Это они третьего дня схватились с бандой и, видимо, крепко снизили ее боеспособность".
И т.д., и т.п. Поскольку мир все-таки "рыцарский", пусть и "дамский не по-хорошему", таких провалов полным-полно, выше шлемного плюмажа.
Да и в знании прочих европейских подробностей роман, того, вязнет. "Достаточно взглянуть на этого Фиц-Керна, чтобы понять, что вырос он не в лесу и даже не в хижине, это рыцарь, сын благородного отца...". Ага! Достаточно просто услышать, что он "Фиц-", чтобы понять: это внебрачный отпрыск, признанный (но не усыновленный!) своим благородным отцом с личным именем Керн, а родовым именем неизвестно каким; и воспитанный, конечно, не в лесу, а именно так, как полагалось тогда воспитывать признанных бастардов.
Все это надо чистить, чистить и чистить. Плюс просто убирать длинноты. И языковые сбои: "Даже такой болван, как Фиц-Борн, мог оценить экипировку трех рыцарей и толщину стен кареты. А его воинство не заслуживало даже презрения. Даже не двинулось окружить малочисленного противника".
Словом, я хотя и ставлю в конец топа - но делаю это, можно сказать, условно. С учетом грустных обстоятельств.
10-е место.
Сударева Инна "Ловите принца! (Щепки на воде)"
Сначала роман показался мне полной графоманией, но, может быть, я переоценил степень полноты. Хотя и не до взятия в топ. Увы, это перенасыщенная мелочами и необоснованными поворотами стандартная фэнтези невысокого разбора. Многовато тут и "Принца и нищего". К тому же полно технической "грязи" типа "стрельбы из рука". Средневековые реалии абсолютно никакие, слишком много смешано из абсолютизма и псевдораннего квазисредневековья (здравствуй, дедушка Марк Твен, борода из ваты!). Такие все из себя слюни с соплями: "Правда, он никогда не выезжал за пределы усадебного парка, но все равно в те минуты, когда несся на низкорослой белой лошадке, игнорируя тропки и дорожки, ощущал Мелин себя свободным, как птица". Плюс типичная для подобного стиля невнятица: "швырнул в первого попавшегося человека свой деревянный меч, которым рубился до приезда герольда на заднем дворе с Германом". Увы, пипл временами такое хавает.
Главный огрех, который может помешать хаванью этой вещи пиплом - все та же неопределенность с методами авантюрного романа и нудно-тягучей приватной мелодрамы. К счастью, кажется, это налицо.
Филиппов Алексей Николаевич "Презренный кат"
По этому роману не то чтобы возникали именно такие замечания - но к авантюреон точно ни за какое место не привязан.
Я понимаю, что со времен акунинского "Алтын-толобаса" многих потянуло в московорусские и раннепетровские времена. Иные на этом субстрате даже фантастику пишут (тот же Акунин), отчего бы и нет. Но вот Филиппов - не написал. И, по-моему, даже не ставил себе такую цель. Другое дело, что "Кат" - работа хотя и вообще-то не без достоинств, но писана она слишком вязко, нудно, нелепо по реалиям.
Отнюдь не параллельный мир петровских времен, где генерал обращается к палачу по фамилии, а палач, солдат, подьячий и пр. обращаются к генералу без титулов, по имени-отчеству. Вообще, сословное общество не прописано совершенно. Точно так же, как дела служебные, несение караула, обстановка в барском доме, солдатская экипировка и т.п. Дела тюремно-допросные более в фокусе внимания, но изложены очень "книжно", как в школьном учебнике.
Рукопашно-фехтовальные штуки поданы крайне скупо, так что даже ошибок мало (неошибок - тоже). "Степкин кистень неистово вертелся, жужжал и сбивал с пути всех непокорных и непонятливых" - мамочки! "Граф ловко увернулся от смертоносного клинка и сразу же попытался нанести, отработанный долгими упражнениями ответный удар в грудь Еремея" - батюшки! Зато стрельбой народ пофигистски пренебрегает в духе "Гардемаринов". И, видать, уже есть коллекционеры-энтомологи (солдат угрожает: "мигом приколю тебя к стене, как жука булавкой").
Бытовые реалии: петуха со двора там воры не сносят, а СВОДЯТ, как корову. И т.п., и т.д.
"Петр Первый" + "Алтын-толобас" для бедных, но терпеливых (т.к. для обретения "детективного зерна" придется продираться сквозь всю кучу).
Увы, именно потому, что роман относительно небезнадежен, он, боюсь, практически не поддается ДОработке: речь может идти лишь о радикальной ПЕРЕработке.
Филиппов Алексей Николаевич "Проживем"
Увы, по-прежнему вялое и переусложненное течение мысли (действия тоже), склонность к однообразным, при всей экзотичности, ходам (например, очередное создание "искусственных немцев") и абсолютно никакое чувство эпохи. Ох, как я посмеялся, когда там появляются пассажи вроде вот этого:
"- ...Не могу я тебе боярин коня уступить. Не могу, для других его привез. Ты сходи к ним договорись, если откажутся, бери, а коли не откажутся, то я ничего сделать не могу.
- Куда идти-то?
- А вон в тот терем купеческий шагай, - мужик указал на одну из высоких крыш московского посада. - Спросишь там Христинку, купеческую жену. Это она для мужика своего коня заказала".
Ну, разумеется, этот боярин (а он вдобавок ВЕЛИКИЙ боярин, имеющий немалый вес и должности при великокняжеском дворе!) сам, лично, без признаков свиты, бежит на полусогнутых к той купчихе - а что ему, бедняге, делать, если его мужик с рынка туда послал? - и между ними происходит вот какой разговор:
"- Что надобно Вам господин хороший в моем доме?
- Я значит, это, вот чего хотел спросить, - смущенно залепетал Тимофей Васильевич, сам не понимая, что это такое с его речью случилось. - Мне хозяйку здешнюю спросить о деле одном важном. Как бы мне сейчас поговорить бы с нею. Вот дело-то, какое у меня значит".
После чего он и говорит юной купчихе: "Уступи мне коня, боярыня. Век бога за тебя молить буду".
М-да, нравы Московской Руси периода ее первого могущества, речь и манеры XIV века... У меня даже создалось впечатление, что Филиппов слегка стебается в антистоличном духе. За это я бы его не осудил (мне куда менее мило безграмотно-патр-р-риотическое зазнайство Дроздова в "Рыцарях плащаницы"), но тут налицо не просто ирония, а абсолютное "невключение в тему". Причем - по всему тексту. И глаз это режет не меньше, а больше, чем в его романе о петровских временах.
Дела оружейные тут явлены более заметно, чем в том же "Презренном кате" - и они тоже вызывают смех своей полной, абсолютной безграмотностью. И по конкретным реалиям (предметам, дистанции, технике владения), и по технике охотничьего скрадывания, разбойничьих действий, психологии мятежа и осады, да и просто остервенелой схватки... Ну, вот поведение взбунтовавшейся толпы, которая, наплевав на планы Дмитрия Донского, вышла громить свиту посла его стратегического союзника, хана Тохтамыша:
"Около сотни бедовых парней в незаправленных рубахах и с кольями в крепких руках прижали к стене повидавшего виды сарая с десяток охранников ордынского посланца. Охранники ощетинились саблями и пытались отбиваться от трехметровых жердей. Отбивались татары весьма неудачно. Молодые москвичи уже повыбивали из рук соперников половину сабель, и теперь старательно метились безоружным по зубам. Подбежавшая хмельная ватага, напала на парней сзади да с кулаками, и это сочетание быстро рассеяло буянов. Они разбежались по окрестностям, оставив у сарая только обиженных татар с щербатыми ртами да поломанные жерди".
Нет, без стёба тут все же не обошлось: постоянно такое снижение тона, "настроение мордобития" там, где должно быть "настроение смертоубийства". Подоплека исторических событий тоже дана в анекдотически-сниженном ключе (хотя временами вдруг вылазит пафос, да еще и в архаических одеждах высокого штиля). Но чтоб это получилось гармонично, автору попросту не хватило писательского мастерства. Жаль, потому что мастерство все-таки чувствуется, несмотря на перебор (м.б., подсознательный?) с интонацией двух Толстых-меньших: А.К. и А.Н.
Помимо прочего, динамизма в результате - с гулькин нос. Обе линии (псевдоисторическая и фантастически-детективная) "сбили" друг друга, утонули в мелочах, затормозили до остановки и утраты интереса.
Опять-таки: жаль, но факт. Может, автор просто слишком спешил? Ведь очень "грязный" набор, плюс невычитанность по элементарнейшим тавтологиям и конструкции фраз: "К; примеру, новгородцы, к чему от меня отреклись".
Филиппов Алексей Николаевич "Настоящий человек"
Трудно представить, чтобы в "Настоящем человеке" автор сумел лучше проникнуться духом эпохи, чем в "Проживем" (раз уж это сиквел). Он и не сумел. Зато утратил даже ту малую толику динамизма, которая у него была раньше. И иронию утратил. И абсолютно не стремится использовать те посылы, к которым он прибегнул в начале "Проживем" (когда персонажей, сменяя личности, "мотало" по разным хронопластам, завязанным вокруг одного из ключевых событий). А вдобавок вдруг без комментариев решил использовать воцерковленный подход к чудесам, сделал упор на борьбу с сатанинскими силами и т.п. По мне - так это из другой песочницы!
Филиппов Алексей Николаевич "Тимошка Постреленок и горбатый колдун"
Просмотрел "Тимошку..." - и совсем разочаровался. Т.е. не в Тимошке, а в его создателе. Ну сколько можно топтаться по этому отрезку истории, раз за разом выскакивая на него вроде как с разных сторон - но абсолютно с одними и теми же литературными недостатками?! И художественная манера уже приелась по самое не могу. И, видимо, принципиальное неумение проникнуться духом времени. Аминь.
С достаточной внимательностью я прочел лишь до конца эпизода, когда князь с княгиней собирают своего отпрыска в Орду, будто советские родители - в пионерлагерь. Дальше уже только просматривал.
Филиппов Алексей Николаевич "Богатырская доля"
Господи! Оно всё про то же писано? Увы, да. Про то же и так же. Был аминь, был и абзац, стал - хорошо наевшийся маленький северный хищник (полный песец).
Школьникова Вера Михайловна "Выбор наместницы". Часть первая
Возвращение дамского романа. Впрочем, куда меньшего градуса "дамскости", чем ряд романов, написанных мужчинами. В прошлом варианте рецензии я приводил как отрицательный пример романы двух авторов; теперь один из них с конкурса отбыл, так что о нем и говорить незачем, но другой (Райдо Витич) остался. Однако реально список их на этом конкурсе куда шире...
Возвращаюсь к "Выбору наместницы". Как фэнтези для домохозяек - бывает и хуже, в т.ч. среди успешно изданных книг. Но все же "Выбор...", на мой вкус, очень вялотекущ и перенасыщен мелочами, среди которых, аукаясь издали и не в силах найти друг друга, бродят мысли, персонажи и сюжетные находки (иногда даже вполне удачные, но...). "А ну-ка, психи, отдайте магическую телефонную книгу!"
Никоим образом не историческая не авантюра. А что же тогда? Пожалуй, довольно сносный для фэнтези "женский роман" и столь же сносная для "женского романа" фэнтези. Однако меня критерий "минимально допустимой сносности" не воодушевляет.
Допускаю, что в ч. 2 текст "раскачается". Но пока что он выглядит черновиком самого себя.
Эшли Марина "Кинжал раздора"
Типичный случай феми-фан в тяжелой форме латиноамериканского сериала. Даже не так уж "-фан", т.к. заныривания в дебри хроноса, собственно, не произошло.
Стиль вообще-то гладенький, но это не спасает.
Могло бы стать не дамской, а подростковой вещью (по-моему, так и задумывалось). Но для этого нужен совершенно особый подход и тип таланта. Уточняю: не иной масштаб, а именно особый тип.