Проснулся Тсуни через несколько часов в незнакомом помещении. Он лежал на низенькой кушетке, укрытый пушистым, тёплым покрывалом почти до глаз. Тонкий запах благовоний, пропитавший ткань, смутил парня, и он, понимая, что эта вещица не для него, постарался быстренько подняться и... Он понятия не имел, что делать после того, как встанет, но нельзя же ему просто так отдыхать тут под этим роскошным пледом и нюхать чудесные духи! Но, едва он дёрнулся, сильная боль во всём теле просто пригвоздила его к лежаку и он сдавленно застонал. Перед глазами заплясали серебристые мухи, к горлу подкатила тошнота. Ох, отчего ж так плохо-то? Тсуни попытался собраться с мыслями и тут же, к своему огромному сожалению, всё вспомнил. И что натворил, и как расшибся об пол, и как его колотил разгневанный Барон. На зов обеспокоенного Плектра прибежали не только слуги, но и сам хозяин, ради которого господин Рейза пришёл в купальню. Как только Сатрап увидел, в что случилось с его драгоценны цветком, он просто осатанел. Напрасно любимый демон просил его пощадить глупого слугу: ничего ж не случилось! Но к своей собственности Барон относился так ревностно, что и за меньшее готов был убить любого. Правда, ногами пинать всё же перестал, но приказал подать ему плеть. Рейза, не в силах усмирить сейчас гнев хозяина, просто смотрел, как тот порет маленького оборванца. Когда же тот совершенно обессилел, Рейза просто подошёл к хозяину, обвил его шею руками и, скользнув губами по шеё, тихонько спросил:
- Ну, наигрался? А теперь отдай его мне.
И вот Тсуни, одурманенный жаром и лекарствами, очнулся в незнакомом месте. Он решил пока не пытаться встать и принялся оглядываться. Тут же накатил новый приступ страха. Ну нечего ему делать в таком месте! Небольшая комната, по-видимому, прихожая, была обставлена с невероятной пышностью - так показалось неискушённому пареньку. Везде были шелка и драгоценная мебель, и вазы, и ещё всякие предметы, которых Тсуни раньше даже не видел и не представлял себе, но очень красивые и богатые. Такой роскоши он не встречал даже у Хагая или у лугаля Шмарьягу, у которого один раз растапливал камин. Робкая мысль закралась в его побитую голову: уж не покои ли это господина Адмони? Где ж ещё может быть такая красота? Или в раю, или в хоромах ангела, что почти тоже самое.
- Рад, что тебе нравится.
Плектр стоял в дверях и со сдержанным любопытством рассматривал свою добычу. Он сам не понимал, как это его угораздило притащить к себе такого нелепого замарашку, и зачем ему вообще сдалось такое счастье. А мальчишка, увидев своего спасителя, совершенно потерял голову от волнения и вскочил, забыв о травмах. Одеяло соскользнуло на пол, и глаза Плектра от удивления стали совершенно круглыми:
- Ого! Для первого знакомства ты слишком откровенен!
Тсуни сперва не понял, о чём это он, но, проследив за взглядом Плектра, пришёл в ужас: он стоял перед господином совершенно голый! Краска залила его лицо таким густым багрянцем, что даже корни волос стали малиновыми. Он потянулся за одеялом, но, когда вставал, наступил на край его, и теперь никак не мог справиться с ним, и только беспомощно дёргал, стараясь при этом прикрыть хоть самые выдающиеся свои части. Рейза изумлённо наблюдал за проделками глупой мартышки и чувствовал, что с ним происходит что-то непривычное, почти незнакомое, и очень приятное: ему было смешно! По-настоящему, а не по желанию Барона, и не из обычного притворства. Искренняя улыбка затеплилась на его губах, и паренёк тут же радостно показал в ответ все зубы. Ну просто рот до ушей! Рейза немедленно спохватился: такое поведение здесь не только не в почёте, но даже опасно. И он напустил на себя строгий вид:
- Хватит вертеться. Ложись. Врач сказал, что тебе нельзя пока вставать.
Тсуни, хоть и чувствовал, что того глядишь завалится, да и правое запястье очень болело, но он не хотел быть не почтительным, и потому, схватив парочку подушек с кушетки, попробовал загородить ими свой зад и причинное место. Он даже пытался поклониться, но Рейза, кусая губы и старясь не засмеяться, грозно рявкнул:
- Я сказал - место! Живо!
Парнишка в тот же миг выронил подушки и метнулся на постель - Рейза увидел его зад во всей красе. На него снова неудержимо навалился смех, и он захохотал, качая головой:
- Да прикройся же ты, бесстыдник! Что ты мне тут показываешь свои прелести!
Мальчишка испуганно стал шарить возле постели, но наклониться и дотянуться до одеяла не мог - боль в груди не позволила. Рейза, не прекращая смеяться, подошёл к новому знакомому и укрыл его.
- Ну и чудо же ты в перьях! Свалился мне на голову - иначе не скажешь! И что мне теперь делать с тобой?
Он осмотрел его грудь и покачал головой: огромный кровоподтёк страшным пятном разлился на рёбрах мальчика, опухоль пока и не думала уменьшаться. Мазь не помогла, холодный компресс тоже. Доктор накатил ему здоровенную дозу разных лекарств и забинтовал треснувшее запястье, но мальчишка явно расклеился надолго. У него был жар, и Рейза помрачнел. Да, жалко. Не легко ему придётся. Барон уже высказывал своё недовольство, когда Рейза велел принести потерпевшего к нему в апартаменты. Ревность, ревность... Никто не в праве рассчитывать на внимание Плектра - оно должно принадлежать хозяину полностью. На что Рейза ответил:
- А может, это как раз мне не хватает внимания?
Барон просто опешил. И что бы это значило?
- И что такого? У тебя же есть эта твоя шлюшка, Хагаем звать. Иногда мне кажется, что ты больше интересуешься им, чем мною!
Такого поворота Барон никак не ожидал. Он, глядя в капризное, недовольное лицо своего фаворита, даже растерялся и не нашёл, что сказать. Буркнув только, что оборванца надо отмыть, и тогда он сгодится для гарема.
- А ты сам что собираешься с ним делать?
Рейза равнодушно пожал плечами.
- Пока не знаю. Но он забавный, а мне скучно. В любом случае, это молодое, здоровое мясо, а мне частенько не хватает подкормки. А кругом одни гнилушки; их даже убивать не приятно.
Барон, не в силах ни понять, чего хочет Рейза, ни отобрать у него игрушку, махнул рукой:
- Ладно, позже я разберусь и с тобой, и с твоей скукой, и с этой шкурой блошивой! Смотри только, вшей не нацепляй, да солдатских болезней мне не принеси! Кастрирую! А пока - развлекайся! Только не забывай, кто и кому хозяин!
Да уж, забудешь тут. Гарем, бордель... Красивый мальчик, это правда. Сейчас, в таком состоянии, ему никак не защитить себя, если кто-то станет проявлять очень уж настойчивый интерес к симпатичному "тупому бегемоту". А то, что это случится, Рейза не сомневался. Пока мальчик бредил, он просмотрел некоторые его воспоминания и нашёл очень интересные. Кое-что, что касалось самого Рейзы. Он подумал, что ему надо бы забеспокоиться, но то ли настроение было такое, то ли это и правда того не стоило, но он решил пока не забивать себе голову. Сам паренёк интересовал его гораздо больше, хотя он и не понимал, почему. Про себя он уже решил, что Барону "тупой бегемот" не достанется. Он присел на подлокотник кресла, и Тсуни увидел, как распахнулась накидка Плектра, и в разрезе мелькнули стройные, длинные ноги. Он невольно залюбовался видением, но Плектр, перехватив его взгляд, поплотнее запахнулся.
- Будешь таращиться, куда не положено - накажу. Мал ещё! - Он прикурил сигаретку и принялся играть колечками дыма, искоса поглядывая на мальчишку. - А кстати, глупая человечина, кроме "тупого бегемота" у тебя есть какое-нибудь имя?
- Да, Ваша Милость. Меня зовут Тсун. Винг Тсун.
- Странное имя. Иноземное?
Паренёк старался не смотреть на господина Адмони. И лицо его, и тело - всё это просто завораживало Тсуни, но Рейза дал понять, что не доволен таким вниманием. И он, что б отвлечься, стал под одеялом щипать себя, да так, что б было больно. Неприятный способ!
- Точно не знаю, господин. Кажется, оно означает "вечная весна". Но я в этом не уверен.
- Хм... Ладно, не важно. Что умеешь делать?
Тсуни огорчился. Он не умел ничего особенного, чем можно было бы удивить или хотя бы заинтересовать такого роскошного господина, как Его Милость. По-этому он тихо и уныло пробормотал:
- О, нет, только не это! Видел я, как ты делаешь уборку. Не то, что б я дорожил всем этим барахлом, но, если хочу, что б здесь всё было разгромлено, то сделаю это сам. Так что старайся даже дышать потише. Ещё что можешь делать?
Тсуни помедлил, а потом робко добавил:
- На цистре играю, и пою ещё.
- Да? Интересно. И хорошо поёшь?
- Говорят, очень хорошо! - И тут же поправился: - То есть, для слуг и солдат, конечно. Не для Ваших благородных ушей.
Рейза насмешливо поморщился:
- "Благородные уши"... Глупость-то какая! А что по-твоему у меня ещё благородное? Нос? Зубы? Или, может... нет, об этом тебе рано знать. В любом случае, не тебе судить, что мне подходит, а что - нет. А ещё что ты можешь предложить?
Ничего у Тсуни больше не было. Ни талантов, ни знаний - ничего. Были только большое и доброе сердце да весёлый нрав, а ещё он понял: он боготворит Рейзу Адмони! И, сообразив, что ему сейчас представился самый главный шанс в его жизни, он быстро и отважно выпалил:
- Я могу предложить Вам свою верность! По правде говоря, я никто и ничто - просто раб, но я никогда не придам Вас и не разочарую! Я буду делать всё, что Вы пожелаете, со всей любовью и преданностью!
Рейза удивлённо поднял брови и чуть округлил глаза: даже так? Не слабое обещание! Он соскользнул с подлокотника и в одно мгновение оказался у кушетки. Тсуни даже немного испугался, когда Плектр угрожающе навис над ним и положил пальцы ему на горло, словно намекая на большие неприятности.
- И я должен в это поверить? Ты умрёшь за меня? Убьёшь за меня? Ты сможешь пожертвовать ради меня всем, что у тебя есть - и душой, и телом? И никакого предательства? - Он чуть сильнее сжал пальцы и почувствовал, как задрожал от страха мальчик. - А может, ты вообразил, что я очень добренький? Не заблуждайся. Я - чистое зло. Я замучил до смерти столько людей, сколько тебе и в кошмарном сне не приснится. Тебе рядом со мной хорошо не будет, это уж точно. Всё ясно?
Тсуни молчал, но в глазах его Рейза увидел восхищение и трепет - всё сразу. Так смотрят на Бога. И он, зло покачав головой, отвернулся и отошёл. Тсуни, превозмогая боль, приподнялся, с надеждой глядя ему в след. Рейза краем глаза видел, как он протянул к нему руку, и снова покачал головой:
- Всё, что обещают люди - просто жалкая, гнусная ложь. Все предают рано или поздно. Я - Плектр, и я это знаю. Не обещай того, чего не сможешь выполнить. Да я и не жду от тебя этого. Просто живи тут пока; может, я всё-таки придумаю, что с тобой делать!
Вот так Тсуни Винг остался жить в покоях Плектра. На следующий день ему выделили в задней комнате уголок, и он пролежал там несколько дней. Плектр появлялся только раз два в день, да и то на минутку. Просто молча смотрел и как будто прислушивался к чему-то. Потом уходил, но паренёк всё время ощущал его присутствие. И мечтал только о том, что б поскорее подняться на ноги и послужить своему господину. Но никто ему ничего не поручал, и он просто с ума сходил от безделья. Оказывается, ничего не делать - это ужас какой-то! Другие слуги тут не жили; господин совершенно не терпел ничьего присутствия. Поэтому они с ненавистью и подозрением приняли новичка. Ишь, выскочка! И чем он лучше других? Вон, ест с хозяйского стола, да влез чуть ли не в самую постель Огненной Розы! А может, уже и подлёг? Вот стервец! И они угрюмо обходили его стороной, и не решались дать какую-нибудь работу. И Тсуни решил сам найти себе дело. Стал приглядывать за очагом, полировать узорчатую резьбу на драгоценной мебели и зажигать - тушить светильники. Рейза больше не разговаривал с ним и теперь, когда он поправился, как будто даже вовсе не замечал его. Но Тсуни это не огорчало. Он просто во все глаза смотрел на своего господина: запоминал его привычки, изучал вкусы и настроение, старался понять, почему всё вокруг такое странное, да и сам Плектр странный даже для божества. И с каждым днём влюблялся в него всё больше и больше. После того, как первое потрясение улеглось, он вдруг понял, что больше всего ему хочется обнять этого "проклятого демона", как все его называли. А Тсуни, хоть убей, не находил в нём ничего демонического. Просто очень красивый, тихий и одинокий человек. То, что живётся ему плохо, Тсуни понял очень скоро. И его это поразило и очень расстроило. Так расстроило, что ему даже плакать захотелось. Обнять бы, пожалеть господина Рейзу, приласкать...
- Ты ничего обо мне не знаешь, так что не выдумывай того, чего нет. Я точно не нуждаюсь в твоей жалости! - Рейза сидел в кресле у очага и листал какую-то старинную книгу. - И сделай одолжение, не думай так громко. Я пытаюсь не слушать, а ты орёшь своими мыслями и мешаешь мне. - Он не смотрел на слугу, который нёс к его постели Менору - тяжеленный золотой подсвечник, украшенный чеканными розами. Все семь горелок его парнишка уже наполнил маслом и зажёг, и, когда Его Милость вдруг произнёс эти слова, он от неожиданности вздрогнул и выронил светильник. И, конечно, тут же начался небольшой пожар. Рейза наконец-то обернулся к нему, но тут же страдальчески возвёл глаза к потолку: ну что за тупая образина! Мальчик пытался затоптать пламя и при этом грохотал, как слон. Толку особого от этого не было: огонь с удовольствием принялся жрать пушистый ковёр, и комната тут же наполнилась вонью палёной животины. Тсуни растерянно поглядывал то на пожарище, то на господина, который озадаченно наблюдал за происходящим. Обычно он сам устраивал поджоги, и они получались всегда очень быстро и красиво. А этот жалкий неудачник ничего не может сделать как следует! Рейза вздохнул и покачал головой:
- Ты вообще сегодня собираешься тушить это безобразие, или послать за мясом? Жаркое пожарим, или колбаски... - Тсуни в отчаянии схватил со столика великолепную хрустальную гарафу с вином и выплеснул весь безумно дорогой напиток на костерок. Огонь зашипел, поскучнел и угас, и только клубы дыма и мерзкое, мокро - горелое пятно у постели напоминало о том, как он поухаживал за господином. А Его Милость уже полностью повернулся к нему, и сидел, поджав для удобства ноги и положив подбородок на завитушку, украшавшую спинку кресла. Он сейчас как никогда был похож на прелестнейшего ребёнка, и Тсуни, взглянув на него один только раз, тут же отвёл виноватые глаза и подумал про себя, что хозяин такой милый! Рейза взялся за голову и простонал:
- Надеюсь, тебя всё-таки кто-нибудь убьёт. Я даже вмешиваться не стану! Надо ж быть таким вредителем!
- Простите меня, господин... - прошептал паренёк.
- Ты что вообще, в пещере, что ль, вырос? Дикарь дикарём! - Он немного подумал, а потом с обречённым вздохом кивнул и поманил его к себе: - В общем так: или я прямо сейчас скину тебя с крыши, или давай уже, учись хорошим манерам! Если хочешь быть при мне не просто слугой, а настоящим агалари, то научись соответствовать моей особе. Понятно?
От изумления и счастья у Тсуни аж дыхание перехватило, и он молча закивал головой так, что Рейза обеспокоился: не отвалится ли этот симпатичный, но пустой котелок? Плектр усмехнулся, видя радость в глазах своего юного слуги. Как же мало ему надо для счастья! Он протянул пареньку руку, и тот кинулся целовать её, а потом... От неожиданности Рейза аж вскрикнул: дурень всё же накинулся на него и обнял! Несколько секунд, сам не понимая, что делает, Тсуни тискал хрупкое тело Плектра, прижимаясь к нему и ластясь, точно ручной зверёк, а потом вдруг оказался на полу. Изящный ангел с такой силой отпихнул его, что он даже проехался задом по каменному полу. Он удивлённо хлопал глазами, а Рейза напусти на себя очень строгий вид:
- Выкини этот проклятый ковёр, дубина! И вина подай. Да поживее, недоделка ты маленькая!
... Хагай, укрывшись в коридорной нише, не сводил глаз с верхней галереи атрия. Он надеялся, что не пропустил того, кого хотел встретить. Ему только что сообщили, что Тсуни Винг, его ненадёжный любовничек, явился туда, на местный шурум - бурум. Хагай давненько не видел его. Как только проклятый демон Адмони взял его к себе, так уж где-то с месяц, или даже чуть больше, мальчишка не появлялся у своего благодетеля Хагая. Да и вообще он вроде как не покидал покоев нового хозяина. Баронский одалиск все эти долгие дни просто с ума сходил от нетерпения. Его план начал выполняться, и он страстно желал ускорить дело. Но понимал, что торопиться не стоит. Рейза, конечно, ума не великого, но ведь и не совсем уж дурак. Если он что-то заподозрит, то душечке Хагаю не сдобровать. Вообще ему было очень страшно. Нет, Адмони он не боялся. Этот осёл ничего не мог ему сделать, хоть и был Плектром. Хагай, припомнив, как натянул нос ненавистному убийце, зло скривился в усмешке и поскрежетал золотом, сверкавшим у него во рту. А круто у него получилось с самозащитой! Пока Рейза отсутствовал, Хагай сумел-таки втереться в доверие к Барону. Нелегко ему пришлось: Барон жёсткий мужик, и ублажить его не просто. Хозяин с удовольствием заставил маленькую рыжую шлюху поползать у него в ногах, слизывая прямо с полу крохи его милости. Он презирал Хагая, но, пока Рейза был далеко, ему просто необходим был кто-то послушный и готовый на всё. Так что он, помыкая гадёнышем и глумясь над ним, потихоньку привязался к Хагаю, и сам того не заметил. А что, в постельном искусстве он был умелый и ненасытный, да ещё и развращён донельзя: ему нравилось ходить вместе с хозяином на настоящие допросы, и это очень заводило обоих. О чём он думал, глядя на расправы над пленными и виновными, можно было только догадываться, но Барону нравилось чувствовать тепло его влажных губ на своей плоти в то время, когда палачи входили в раж. Он назначил его своим любимым наложником и щедро одаривал паршивца драгоценными гостинцами. Он даже не замечал, что Хагай откровенно торгует собой, или ему просто дела до этого не было. Не он занимал все мысли Сатрапа. Барон ждал Рейзу. Но и Хагай ждал Плектра, и волновался от этого не меньше. Что, если проклятый демон раскусит его? Тут ничего не поделаешь - пересекаться с ним Хагаю всё-таки придётся. Конечно, Адмони не станет ревновать к своему хозяину, это просто невозможно. У Плектра и раньше-то не было никаких чувств к Барону, а уж теперь, после всей этой свистопляски с Лиором... Точно не из-за этого надо ждать беды. Тут коварный, жестокий одалиск с содроганием представил себе, как Рейза прочитывает его чувства, потрошит мысли, а потом с мстительным наслаждением разрывает его мозг на куски. Дьявол его побери, но он точно не простит того, кто замутил всю эту историю с предательством и убийством! И Хагай просто обливался холодным потом от этих мыслей. Но однажды Барон сам надоумил его, как защититься от гнева Плектра. Слово- за - слово, и вот он уже проговорился, что ему не страшен медиат Огненной Розы, даже тогда, когда тот вообще не соображает, что делает. "Есть у меня особое заклинание, которое защищает меня от его силы. Я давно уже заговорил его безумие, и оно меня никогда не коснётся!" И тогда Хагай понял, как уберечь себя от расправы. Он принялся ныть, заискивать, умолять господина и его защитить этим заклинанием. Он так жарко уверял Сатрапа в своём обожании и в том, что его единственное желание - ублажать милостивого господина, что тот уступил ему. Конечно, он ни на миг не поверил в ложь этой порченой гадины, но ему показалась забавной мысль стравить обоих своих фаворитов. Он не сомневался, что история с пленником - это история предательства, и не прочь был наказать за это свою холодную зеленоглазую куклу. И ещё он был уверен, что Хагай знает обо всём этом больше, чем говорит. Намного больше! Но гадёныш ещё в самом начале расследования, честно глядя ему в глаза, признался, что в голове у него только муть и туман, и он не в силах ни разобраться в этом, ни рассказать о произошедшем то немногое, что знает. А причиной тому - Великий Магистр Габриель. Конечно, мальчишка не знал тогда имени этого человека, но хорошо помнил, как однажды его охватил безотчётный страх, когда он, рыдая от боли и ненависти, пытался дотащиться до комнаты хозяйского доктора. Барон недавно подкинул ему немного деньжат на излечение, и теперь два раза в неделю старый костоправ безжалостно истязал своими инструментами его изувеченное лицо. Потом, правда, он даст несчастному калеке заветный сладкий шарик, и тому жизнь покажется немного приятнее, хотя бы даже и не на долго. Только уж доползти бы поскорее до желанного лекарства! Вдруг из полумрака коридора возникла высокая, худая фигура, закутанная в чёрный плащ с низко опущенным капюшоном. Незнакомец стремительно двинулся к нему, и тут Хагаю стало страшно. Он не понял, от чего, но с каждой секундой ужас его охватывал его всё сильнее, и, когда чёрный человек прижал его к стене и заставил смотреть в свои немигающие, змеиные глаза, он был уже расплющен этой жутью и полумёртв. Странное и отвратительное это было ощущение: кто-то выжимает твой мозг, капля за каплей. Бледные призраки воспоминаний пронеслись в его голове, и дьявол в чёрном капюшоне попытался поглотить их, но внезапно его что-то встревожило. Он отстранился от перепуганной жертвы и прислушался. Откуда-то издалека, даже не из этого мира, до него докатился вал чуждой, смертельно опасной энергии, и он стремительно бросился навстречу этой волне. Даже одуревший от страха и оцепеневший Хагай почувствовал, как содрогнулись и пол под ногами, и стены, и воздух вокруг. Должно быть, даже после смерти своей треклятый Рейза продолжает разрушать всё, до чего может дотянуться. А этот чёрт в капюшоне приехал, что б забрать законсервированные останки Огненной Розы. Так что ль? Похоже на то. Выбросил бы он красноволосую падаль на помойку! И вот эту самую мысль услышал Магистр Габриель. Он, покачиваясь от дурноты, вернулся к мальчишке, вжавшемуся в стену, и грубо схватил его за волосы. Он притянул его к себе и прошипел:
- Сейчас у меня нет времени разбираться с тобой и копаться в твоих куриных мозгах. Слишком много злости, и ничего не понять. Я позже выясню, что же ты знаешь на самом деле о случившемся. А сейчас я запрещаю тебе трепать об этом своим поганым языком: Барон не должен ничего знать! Врать-то умеешь?
И в голове Хагая будто что-то дзынькнуло: словно невидимые цепи опутали его память и сковали язык. Он знал, что отныне не сможет ничего рассказать господину Бар - Арону о прошедших днях и о Лиоре. Чёрный дьявол тут же снова удалился, а через час техники в подвале вздохнули с облегчением. Магистр забрал с собой то, что осталось от всемогущего хозяйского фаворита. Хвала проклятым небесам! Так же подумал и Хагай, когда страх и потрясение отпустили его. Хорошо, что он не сможет рассказать Барону правду. Не будь этого заклятия, он рано или поздно не удержался бы и выложил хозяину всё, как есть. Ну и что, что тот спустит шкуру со своей куклы? Это даже на месть не похоже. Хагаю было нужно гораздо больше, и он, наврав хозяину, как сумел, стал планировать расправу. Как разыскать Лиора и заманить его в ловушку он пока не знал, но вот тушка тупой обезьянки Тсуна Винга вполне сгодится для оплаты, и Рейза очень скоро подавится своим подлым поскудством: жизнь мальчишки за жизнь Овадьи! Маловато, конечно, но для начала сгодится. И теперь, когда его план заработал, он страшно волновался - не сорвётся ли дело? Очень многое зависит от самого Тсуни. Кто знает, как он себя поведёт? И тут Хагай ахнул от неожиданности: вот это да! Мальчишка наконец-то появился в галерее, и одалиск глазам своим не поверил, так сильно изменился юноша.
Красивый, даже очень красивый паренёк равнодушно скользнул взглядом по нахальным, плотоядным физиономиям голодных, одуревших от похоти псов Бар - Арона и гордо прошёл сквозь толпу к столикам торговцев. Его приход на шурум - бурум, как в Цитадели называли базар, вызвал всеобщее оживление. Кто-то из слуг с верхних этажей накачался до бровей кислым дешёвым вином в шалмане и проболтался, что постельничий Огненной Розы просто взбесился от того, что господин отдал новому щенку кучу своих старых вещей. Он разрешил ему что-то продать, что-то себе оставить, и сопливый выскочка сказал ему, что в конце недели пойдёт на базар. Постельничий был вне себя от злости и зависти, и рассказал об этом другим слугам, а те растрепали об этом где ни попадя... Так Хагай и узнал, где сможет повидать своего шпиончика. Его тут ждали. Всем было интересно посмотреть на любимчика Огненной Розы, тем более, что он вроде как ничего себе пряничек! И Хагай вынужден был признать, что мальчишка похорошел так, что аж слюнки потекли. Стройный и крепкий, от хорошей кормёжки он налился силой и цветущим здоровьем, а лицо его стало белокожим и румяным, точно яблочко. Светлые волосы, тщательно вымытые и умащенные, сверкали молодым золотом и вились вокруг красивого лица, и из под задиристой волнистой чёлки весело и задорно блестели огромные карие глаза. Небогатая, но хорошая одежда сидела на его отличной фигуре, как влитая, и каждый теперь легко прочитывал сочные очертания его соблазнительного тела: широкую, мускулистую грудь, длинные ноги, тонкую талию и крепкий "тыл". Хагай со злостью подумал, что парень действительно хорош, и не зря на него так вытаращился весь этот сброд. И злобному одалиску вдруг нестерпимо захотелось сделать с ним что-то очень жестокое, болезненное и унизительное - что-нибудь такое, что сотрёт бодренькую, жизнерадостную улыбочку с его смазливой мордашки! Несколько секунд в его порченой голове копошились какие-то грязные, людоедские мыслишки, и он, к своему удивлению, почувствовал сексуальное томление. Вот ведь зараза! Точно не ко времени! Хагай крепко сжал зубы и, часто дыша, быстрым шагом направился в торговый ряд. Он видел, как Тсуни, не обращая внимания на скабрезные комплименты и щедрые денежные посулы в обмен на часок любезности, зашёл в один из шатров. С собой он нёс большую сумку , и торговец, увидев его перед входом, кинулся ему на встречу с таким подобострастием, словно это не старые вещи Рейзы слуга принёс, а сам Рейза пожаловал к нему. Полог шатра опустился за ними и Хагай, сгорая от возбуждения, рысью помчался туда же.
Через пару часов они уже возлежали на низком, продавленном диванчике в местном шалмане и потягивали самое дорогое, но от того не менее паршивое вино, и Хагай бесцеремонно лапал своего аппетитного приятеля. Тсуни недовольно морщился и пытался отпихнуть прилипалу, но тот криво ухмыльнулся и, просунув руку юноше под рубаху пониже пояса, сильно сжал его плоть. Тсуни тихонько вскрикнул и покраснел. А довольный Хагай с кривой усмешкой прошипел ему в ухо:
- Ну чего ты застеснялся? Тут ещё и не такое бывает! Давай, сделаем это прямо сейчас! - Тсуни яростно замотал головой и ударил собутыльника по руке, при этом и себе заехав по особо ценному мужскому месту. Он замычал от боли, а противный домогатель полностью навалился на него и провёл языком по румяной щеке паренька: - Или вставай уже, и пойдём ко мне. Или тут, или у меня - мне всё равно, если только мы сделаем это немедленно. Что скажешь? Тебе помочь раздеться?
Тсуни наконец-то разозлился и с силой пихнул Хагая. Тот скатился на диван, но вцепился в край его одежды, намереваясь продолжить свою похабную забаву. А юноша вскочил на ноги и снова ударил его по руке - Хагай разжал пальцы, и в глазах его заплясала злоба.
- То есть ты сейчас послал меня куда подальше, так? Мило с твоей стороны! А ты ничего не забыл? Например, о нашем уговоре?
Тсуни, мысленно ругая последними словами и эту похотливую, ядовитую дрянь, и себя, неумелого остолопа, оправил одежду и невинными, честными глазами прямо встретил его напряжённый взгляд.
- Совсем ты уже одурел, псих ненормальный! Да если Рейза прознает про твои игры, он тут камня на камне не оставит! Никто не в праве трогать его вещи, ты забыл? Ты уже запасся гробом?
- Я его не боюсь. Власть Барона защищает меня от его медиата.
- Но меня-то - нет! Он же шкуру с меня спустит, или ещё чего похуже! И выставляться нам так нельзя, и вообще, мне уже возвращаться пора. Думаешь, он даром кормит свою ручную обезьянку? Да я по первому его требованию должен немедленно являться и валиться ему в ноги. И если он узнает, чем я тут занимался, он меня кастрирует, а всё остальное прикажет зашить толстой иглой!
Хагай, восхищённый этой образностью, захохотал и стал колотить руками по подушкам.
- Нет, ну ты выдал! Толстой иглой-то неудобно же!
- Зато болезненно. И долго. Ты правда желаешь мне такого счастья?
Одалиск смягчился. Ну что взять с бестолкового шута! И он, отсмеявшись, поманил юношу к себе. Тот покачал головой, но Хагай добродушно похлопал по дивану рядом с собой.
- Садись, не бойся. Если пообещаешь мне в ближайшее время ночь любви, то я пока не стану тебя трогать. Просто поговорим, ладно? Ну же, соглашайся, солнышко моё золотое!
Тсуни, скрепя сердце, кивнул. Ради того, что б совершить запланированный подвиг, ему придётся время от времени ублажать этого садиста. И он опустился рядом с ним и сердито надулся.
- И о чём ты хотел поговорить?
Хагай удивлённо вскинул брови:
- Вот это мило! Я уже спрашивал: не забыл ли ты о нашем уговоре? Вернее, о своём обещании? Я помогаю тебе поступить к Плектру Адмони на службу, а ты выведываешь, что именно произошло в ту ночь, когда погиб мой Овадья. Уже месяц прошёл, а от тебя никаких вестей!
Тсуни тяжело вздохнул.
- Да нечего тут рассказывать. Он или правда ничего не помнит, или всё врёт, но тут уж никак не подкопаться. Я уже сколько раз пытался задавать нужные вопросы, но он только глазами хлопает, и... чёрт его побери, он ведь совершенно сумасшедший! Понимаешь, он словно в наркотическом бреду всё время, и абсолютно невменяем. Даже Барону тошно от его выкрутасов, но и он не может ничего поделать. А в конце прошлой недели опять приезжал тот жуткий тип из "Плектрона", вроде бы он у них там главный... - Хагай кивнул, подтверждая его слова. Мороз заскрипел по его коже ледяными иглами, и его передёрнуло от воспоминаний. - Да, так вот: три дня они провели взаперти в покоях Огненной Розы, и никто, даже я, его пёсик, не входил туда, а прислуживал им этот жуткий тип со стальной пластиной на лбу. Ты знаешь его?
Хагай озадаченно нахмурился:
- Нет, не встречал никогда! А что за птица такая?
- Он вроде раба у Великого Магистра, и делает для него всё - всё. И охранник, и "принеси - подай"... В общем, точно не знаю. Страшный такой! И говорит двумя голосами.
- Это как? - Хагай отхлебнул было вина, но услышав такое, даже поперхнулся. - Что значит -"двумя голосами"?
- Ну это как бы два человека сразу. То есть не совсем сразу, а по очереди. То он вроде один человек, а то - совсем другой. Здоровенный такой, и будто не живой. Сказано ему идти - и он идёт; велит хозяин сесть - и он прямо на пол может плюхнуться. Я его только мельком видел, но он меня до смерти перепугал. Да чего уж там! Я видел, что, когда он вошёл в комнату Рейзы, тот аж отпрыгнул от него и заорал, что б этот урод к нему не приближался. Даже Плектра он напугал, представляешь? Вот так вот. Ну, в общем, три дня они там чёрте - чем занимались, и вокруг всё ходуном ходило, а народ ползал еле живой, будто все разом отравились. Мне и самому паршиво было, но... Это как тогда, в котельной. Все передохли вокруг, а у меня только голова потом пару дней болела, да подташнивало. Почему так, я не знаю. В общем, мне досталось меньше других, но всё равно было очень страшно. А когда этот чёрный тип убрался в свой "Плектрон", Рейза ещё два дня был ни жив, ни мёртв. Будто все силы из него вытекли. Или тот чёрт старый их высосал. А потом... - Тсуни замялся, не уверенный, что стоит говорить об этом, но чувствовал, что должен предложить своему любовнику что-то действительно интересное. - Он заставил меня лечь с ним в постель и, пока тискал, все соки из меня выжал, как из лимона или груши. Я потом тоже совсем без сил валялся два дня, а он спал себе и спал. Я только вчера вечером наконец-то малость очухался. Вот такие дела. И ты думаешь, этот людоед - кровопийца при всём этом очень уж много разговаривает со мной? Да он же меня зверюшкой считает, или вещью!
Последние слова он произнёс с неуверенностью и горечью, и Хагай истолковал это по-своему. Он сочувственно погладил золотые кудри паренька и коснулся губами уголка его рта:
- Тяжело тебе, малыш? - Тсуни удручённо кивнул, и мстительный рыжий хищник даже обрадовался: "это хорошо, что сволочь плектронская плющит тебя, детка. Что б ты не забывал, кто ты есть!" А в слух добавил: - Мне жаль, что всё так сложилось. Но ты выглядишь просто отлично, словно ничего плохого с тобой не происходит!
Тсуни зло стукнул себя кулаком по колену.
- Легко тебе говорить! "Ничего не происходит"... Уж конечно, со стороны виднее. Что правда, так это то, что в плане еды теперь у меня нет проблем. И не просто хлебушка вволю, но и таких блюд, которых даже ты во сне не видал. Аппетит у этого демона так себе, и мне после него всё время остаётся кое-что вкусненькое. И поспать можно по-людски, и помыться. Да и работа к тому ж... То есть, вообще нет никакой работы.
- Так чем же ты не доволен-то?
В голосе Хагая прозвучала насмешка, даже издёвка. И Тсуни вспылил:
- Да тем, сукин ты сын, что он - не человек! Он чудовище, ходячая смерть, холодный и бессердечный негодяй! Всё, что он делает, отравлено его жестокостью и заляпано грязью так, что и белого пятнышка не найти. Он выкачивает жизнь из всех, до кого может дотянуться - даже сам господин Барон после него совершенно больной и очумелый ходит. Быть возле него - это всё равно что обваляться в меду и сесть голым на муравейник. - От такого сравнения Хагай аж вытаращился, а Тсуни пояснил: - А потом гадать, как скоро эти твари начнут тебя жрать! То, что сожрут, можно не сомневаться. Трудно только ждать, когда именно это случится, и как больно будет. Понятно?
- Вот это да! - Такого Хагай не ожидал. Он рассчитывал, что Рейза привяжется к мальчишке, да так, видимо, и происходит. Но вот что Тсуни так возненавидит своего хозяина - этого он не ожидал. Странно это. Плектры - грёбаные чародеи, и у них есть чёртова туча грязных трюков, способных покорить и соблазнить любого. А почему с этим шутом медиат не работает? Уж не врёт ли мальчишка? С этим надо разобраться. Он решил, что обдумает это как следует чуть позже, а пока только с фальшивой жалостью поинтересовался: - А что, разве любовью заниматься с ним неприятно? Все говорят, что он просто потрясающий любовник!
- Ну это если тебе нравится сношаться с покойниками. Может, кому он ласковая лапочка, а для меня он... Чёрт, каждый раз кажется, что меня только что могильным памятником придавило. Он просто пользуется мной. Понимаешь? Всего лишь механика, как он сам говорит Барону. А в остальное время я для него не больше, чем собака паршивая! - Тсуни всхлипнул, утирая невольную слезу, и Хагай подумал, что зря подозревал этого олуха в двойной игре. - Я ведь человеком был, понимаешь? Пусть рабом, но ведь не собакой же! А теперь ползаю перед ним на четвереньках да тарелки его вылизываю. И почему бы кому-нибудь не поставить его самого на место? Так, что б уж насовсем?
... Когда Тсуни ушёл, Хагай ещё долго валялся на диванчике в шалмане, тянул вино, подсматривал за остальными посетителями, и старался обдумать услышанное. Последние слова парня удивили его. Что бы это значило? Ненависть типа "ненавижу" или ненависть типа "обожаю"? И может ли это разрушить планы Хагая? Его, конечно, совершенно не интересовала правда о той страшной ночи в Замке. Он и сам всё знал. Мальчишка нужен был ему только в качестве жертвенного барашка, и всё. В любом случае, Рейза поступает так, как он рассчитал. Подобрал эту шавку и явно привязался к нему. Можно бы уже и кончить обоих, но что-то мешало ему сделать это. Слишком быстро! Вот если бы Тсуни смог выведать у него, где искать Лиора, тогда это было бы просто великолепно. Но красноволосая гадина упорно изображает из себя беспамятного, и как расколоть его - пока не ясно. Может, если бы Барон стал шкуру сдирать с Тсуни, тогда бы Рейза сознался? Но Рейза наверняка убьёт свою собачку, что б избавить от мучений, а сам... В общем, опять не совсем то. Тоже хорошо, но мало. Ладно, придётся подождать. И почаще укладывать под себя малыша. Тем более, что он теперь так замечательно выглядит - просто пальчики оближешь! И он, увлечённый воспоминаниями о молодом, сильном теле своего шпиончика, незаметно для самого себя начал ласкать собственную плоть, и с каждой минутой заводился всё больше. Нега затопила его глаза, и он, не прекращая ублажать себя, сквозь марево нереальности отстранённо любовался незнакомым юношей, который танцевал в середине зала для посетителей. А тот, встретившись с ним взглядом, немедленно загорелся алчным желанием. Паренёк точно знал, кто это там раскинулся на диване в нише для особенных гостей. Баронский фаворит Хагай - самый богатый из наложников, и самый влиятельный. И, когда тот поманил танцовщика к себе, он не задумываясь прыгнул к нему в объятия. Через пару жарких минут он уже стоял на коленях и смачно чмокал, а Хагай довольно урчал, зажмурив глаза от удовольствия. Хорошая сучка, понятливая! Можно будет и его потереть, когда Тсуни не доступен. И пусть тому завидно станет!