По берегу крутому прохожу,
гадаю на судьбу по рунам русла;
прищурив глаз, полет орла далекого слежу,
упорно продираюсь сквозь кустарник заскорузлый.

Смотрю с неукротимой высоты
в сине-зеленый и печальный омут,
где кружится иссушенный мотыль
и, может быть, утопленник вздыхает по былому.

Оставлю их. Течением снесет
все то, что дОлжно. Все водою станет.
Крутись-вертись, водоворот,
в своем сезонном стане.

Прожорлив глубины бездонный зев.
Я так люблю и так боюсь Хопра изменчивых объятий...
Здесь слышен, сквозь туман, русалочий напев
и посвист стрел давно разбитой рати.  

Со дна всплывают призраки сомов
и стерегут купальщиков нетрезвых;
скрежещут сосны... Кажется, само
и время вспять несется резво. 

Бреду, невольно ускоряя шаг, -
быстрей, быстрей, как будто дышит сзади
неугомонный и неумолимый враг,
как будто смерть игриво по загривку гладит...

Но всем законам вопреки,
я буду вечно жить с того момента, - верю, -
когда друзья по берегу загадочной реки
мой прах торжественно развеют. 

И хочется взорваться, словно ураган,
и гаркнуть, гикнуть, бить в ладоши и взывать к кому-то, -
как тот доисторический шаман,
что проходил моим маршрутом...

1998