Слышно, как в подвале капает вода. Она сочится из проржавевших труб, скапливается в углу под потолком, набухает каплями, и те конце концов тяжело ударяют в пол, надеясь то ли когда-либо его пробить, то ли нарастить сталагмит. Но для последнего в воде слишком мало извести.
Значит - вода камень точит.
Бойтесь мелодии флейты, если она раздаётся на окраине вашего города, особенно в глухую ночь.
Город Гамельн узнал это на своём опыте - и запомнил надолго, и даже через сто лет его жители сделали витраж с надписью: "Сто лет исполнилось с того дня, как нас покинули наши дети".
Это был красивый витраж, но, когда его разбили, он разлетелся осколкам почти по всему свету - и поэтому в чём-то принёс больше пользы.
Бойтесь флейтиста, из ниоткуда возникающего у ваших ворот и предлагающего помощь. О, да, он всегда выполняет обещанное, но готовы ли вы платить цену, которую он запросит?
Он назовёт её сразу же. И будет ждать именно такой оплаты. Не стоит думать, что потом он снизит счёт, что согласится на уступки, что войдёт в ваше положение и поймёт, что вы ведь действительно не могли такого выполнить и пообещали только потому, что думали, что хуже уже не будет.
Разумеется, будет. Не стоит обманывать Крысолова. Не стоит думать, что по счетам расплачиваться не придётся.
Крысолов всегда получает своё. И всегда берёт неустойку, если отдавать то, что принадлежит ему, отказываются.
Глупые люди. Что вам были ваши деньги, когда крысы несли вам Чёрную смерть? Думаете, любой смог бы увести их в реку, когда мир, приславший вам чуму, уже готов был ворваться в ваш тихий город? Глупые люди. Всё на свете имеет свою цену, и благодарите Провидение, если с вас её захотят взять деньгами.
Зачем вы не платите? Зачем меняете Чёрную смерть на Разноцветную? Неужели ваши учёные и ваши музыканты забыли, что такое Танец Смерти? Вы разрушили то, что могло быть алхимической свадьбой, и взамен получите брак по тому расчёту, который вас ужаснёт.
Куда ушли твои дети, город Гамельн?
Меня считают очередным ликом бога-обманщика, но я всегда предельно честен. Надругательства над детьми, маленькие расчленённые тела, там - ручка с тонкими пальчиками, здесь - ножка в башмачке с пряжкой? У вас больное воображение, дамы и господа. Смерти не нужен такой театр, а вы же хотели увидеть смерть. Вы ведь ещё не знаете, как вам повезло, что вместо неё вы не увидели того, что ждало вас по ту сторону реальности. А оно ждало, ждало и предвкушало. Пока не пришёл я.
Я прихожу и не пускаю, и взамен мне снятся разноцветные мелодии, от напора которых готовы лопнуть барабанные перепонки, и я вижу лик моего близнеца, моего врага, вашей смерти.
Чёрная смерть? Это лишь эхо его шагов, глупый Гамельн. Чумные крысы - тени его смеха, глупый Гамельн. Если он войдёт сюда, то смерть прокатится по миру со скоростью звука, и та, конечно, медленнее скорости света, но вам хватит, о, как же вам хватит!..
Си-ля-фа... Но есть я. И, пока я не пускаю его, то целое, частью которого являюсь, вам нечего бояться. Не считая меня.
Потому что за то, что я делаю, есть цена, и она высока, глупый Гамельн, несчастный Гамельн, вечный Гамельн, глядящий на меня из каждого осколка витража, что разлетелся по всему миру.
Гамельн, Гамельн, где дети твои, куда ушли они, ре-фа-до?
Почему ты плачешь, разве не ты захотел, чтобы было так? Их всех забрал туман, и мелодия обвила его, и из тумана явился драгоценный камень, и я ношу его на шее, мой бедный Гамельн.
За что ты проклинаешь меня? Ты просто не знаешь, что было бы, если бы я не появился у твоих врат.
Не стоит проклинать Крысолова за то, что счета не оплачены в срок.
Не проклинай меня, Гамельн, вечный Гамельн, частичка которого есть теперь в каждом из городов мира.
О, мой Гамельн, разве то, что я делаю, я делаю не из любви?
Она огромна, эта любовь, не такая, какую я чувствую, когда бываю увлечён только одним человеком. Когда я люблю мир, мой Гамельн, эта любовь вспыхивает, как молния, острой иглой пронзая саму мою суть, и тогда я знаю, что тебе снова угрожает опасность.
Я приду к тебе, я не дам тебя в обиду, и ты снова будешь проклинать флейтиста в разноцветных одеждах, что отнял у тебя твоих детей. Глупый мой Гамельн, глупые люди, что живут в нём.
Разве вам не больно, когда на вашу любовь отвечают пощёчиной? И мне тоже больно, и мне тоже.
Где те века, когда в моих одеждах был красный, и жёлтый, и синий, а зелёный был ярким, как трава под солнечными лучами?
Смотри, мой Гамельн, смотри, как темнеет мой плащ, где же твой Разноцветный Флейтист, Гамельн? Не боишься ли ты момента, когда я-Смерть стану такой же Чёрной, как та, что ждёт по ту сторону твоих витражей? Я - боюсь.
Ведь тогда я могу решить, что нет разницы, кто по какую сторону, и выпустить его, моего близнеца.
И тогда никакие дети не смогут его остановить.
Перестань ненавидеть, мой мир-Гамельн. Не только меня - я устал от того, что ты разучился любить сам себя.