Панина Валерия : другие произведения.

Разлук не бывает

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.21*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:


    Новое большое космическое приключение. Продолжение "Все комедии заканчиваются свадьбами" и "Не та женщина, не тот мужчина"

    За великолепную, потрясающую обложку - традиционно искренне и сердечное спасибо Ansa!

    Начата 04.01.2021, продолжение от 03.07.2023

  
  
  
   Разлуки не бывает... Никогда,
   У тех, кому любовь дана в награду,
   Им путеводною звездой звучат слова:
   "Ты в сердце у меня и я с тобою рядом..."
  
   ? Ника
  
  
  
   Глава первая.
  
  
  
   Табличку "Большое гнездо" молодое поколение делало на заказ и торжественно открывало на двадцатипятилетний юбилей заселения табора, как выразился Александр Олегович Колодей. Ещё через два года усадьба приросла очередным, четвёртым уже, домом, удачно вписанным в границы жилой застройки в полном соответствии с НРД, как заверила Людмила Евгеньевна. Впрочем, никто об этом особенно не беспокоился, не в первый раз, на самом-то деле. Больше переживали за проект и исполнение, поскольку и то, и другое было дипломной работой Артема Русанова.
   - Хоть от одного человека в семье, кроме медиков и юриста, практическая польза, - резюмировал Игорь Вадимович, любуясь из беседки на новостройку. - Инженеров как дров за баней, а реле поменять, чтобы освещение на движение срабатывало, с прошлой недели никому не досуг.
   - Вот сходи и поменяй, - поймала на слове жена.
   - Купить надо, - посетовал хозяин.
   - Денег дать?
   - Да купил я, - прерывая родительские препирательства, поднялся Матвей. - Пойду поставлю, а то опять забуду, а по темноте идти ни то ни сё.
   - Соединили напрямую, так и оставьте, - категорично рубанула рукой Светлана Евгеньевна. - Всё равно дети туда-сюда носятся, как угорелые, фонари гаснуть-загораться не успевают, не освещение, а фотовспышка. Опять через два дня перегорит, - прорекла в спину Матвею. - И есть их позови, а то всё остынет!
   День в Большом гнезде и для взрослых, и для детей был подчинен строгому распорядку что в будни, что в выходные, от подъема до отбоя. Летняя вольница кончилась, а без дисциплины восемь детей от двух с половиной до пяти с хвостиком превращаются в неуправляемое стадо бизонов, напуганных поселенцами. Школяры, квартет старших Колодеев и Камилла, разумеется, вносили свою лепту в весёлый шумный хаос, но они на даче чаще бывали в субботу и воскресенье. А вот остальные... После того, как на семейном совете решили не отправлять в сад двойняшек Лины и Вадима, оттуда срочно забрали и тройняшек Жени и Ляльки. Миха и Раф Волконские, а с ними и Ниточка Колодей, когда подросли, влились уже в сплоченный коллектив. Клим Колодей опять служил где-то в "... мира", по выражению Алисы, туда и ей-то с трудом допуск дали, детей же совсем везти было нельзя, вот и отдали на воспитание родне. Как и Сергей с Милой Нетесины, но у тех дочку воспитывали Марк с Майей, и к остальным привозили только на выходные и праздники. Ага, на пару дней. Каждый раз ребенок требовал, чтобы его оставили тут, у бабушки и деда Золотаревых, вопил и дрыгал ногами, отказываясь уезжать. Идочка пошла вся в деда Марка и могла настоять на своем с тех самых пор, как научилась говорить "дя" и "неть". Поэтому считалось, что она живет в Москве, а на даче гостит, но по факту она ходила в элитный московский детский сад раз или два в неделю.
   Новый дом молодой специалист проектировал и строил по договоренности с Никитой и Кириллом, на троих. Они все хоть и были пока холостыми, но продуманными. К тому же Никита с Лизой планировали свадьбу после возвращения марсианской экспедиции, а вот Кирилл с Соней Берестовой то встречался, то расходился.
   Причина была очень простой. Кириллу нравилось жить в клане, нравилось, что любой завтрак и ужин - шумное застолье, он любил племянников и племянниц - родных и "одноюрдных". Степень родства "одноюрдность" была придумана Камиллой и погодками Колодеями в процессе рисования династийного дерева, больше похожего на небольшую рощу. В квартире ли, на даче - редко, когда можно было побыть вдвоем. Очередной скандал, как по нотам, разыгрался в конце августа.
   - Вы живёте как... как китайцы в Китае! Нет, как гастарбайтеры в нелегальной общаге! - Кирилл с каменным лицом смотрел, как Соня мечется по комнате, бесцельно швыряя вещи то в сумку, то из сумки. Остановилась, сверкнула глазами. - Сколько я тебя просила - давай снимем квартиру, поедем в отпуск вдвоём!
   - Мы ездили в отпуск вдвоем, - коротко.
   - На неделю, - прошипела кошкой.
   - На десять дней, - он просто уточнил.
   - Ну хорошо, на десять дней, - раздражённо. - Остальное время обязательно здесь торчать?
   - К твоим родителям я предлагал съездить - ты что сказала? Мама их к нам предложила пригласить - ты тоже отказались.
   - Да как ты не поймешь?! - она устало села на край дивана. - Я не хочу с родителями - ни с твоими, ни с моими. Я всю жизнь мечтала уехать в Москву из своего Зажопинска, жить в высотке Москва Сити, развлекаться в крутых клубах. Ладно, у меня пока нет такой возможности, но у тебя! Какие у тебя были предложения после защиты - мечта! Твою дипломную разработку купила крупнейшая IT-компания, тебя приглашали туда работать, а ты? Ты выбрал госкорпорацию. Бюджетная организация, с фиксированными окладами, у начинающих сотрудников - МРОТ. Живешь в чужой крохотной квартирке с Артёмом, таким же придурком подвинутым, все выходные - в деревне этой долбанной. Я устала, Кир. Выбирай - или ты начинаешь соответствовать моим ожиданиям, или...
   Соня еще не договорила, а уже видела, как неуловимо изменился Кирилл.
   - Соответствовать ожиданиям? - усмехнулся непривычной жёсткой ухмылкой. - Это что-то новенькое. Никогда в жизни я не пытался соответствовать чьим-то ожиданиям. Родители не приучили, знаешь ли.
   - Кир, ты не так понял, - она попыталась взять его за руку, обнять, но он отстранился.
   - Собирайся, я тебя отвезу, - в голосе была горечь, но смотрел он без злости.
   Потом она звонила ему, писала в соцсетях, даже Людмилу Евгеньевну просила поговорить с сыном. Та мягко, но не двусмысленно дала понять - разбирайтесь сами. Но разговор Кирилл завёл сам. Поздно вечером они вдвоём пошли прогуляться подальше по лесной дороге, благо, полная луна на небе победила сумрак под сосновыми кронами и сияла от радости на весь небосвод.
   - Может быть, она права? - выслушав, грустно спросила Мила, глядя на сына. - Мы вас всех втягиваем в наш бесконечный круговорот людей, забот, дел. И зря я вам с Никитой когда-то сказала, что жить вдвоём с девушкой нужно только в браке... Съехались бы, может, что-то получилось у вас с Соней.
   - Нет, мам, - Кирилл остановился, засунул руки в карманы, посмотрел вверх, потом взял мать за руку, заглянул в глаза. - Мне нравится то, как мы живём, понимаешь? Да, сейчас многие забывают про родственность, семью, но, знаешь, сколько раз мои друзья, однокурсники мне говорили, что нам с Китом завидуют? Даже Милашка рассказывала, помнишь? Удивлялась, что её одноклассникам дико слышать, что родители могут с детьми играть каждый день, читать, разговаривать, в конце концов.
   - Все живут в гаджетах, - Людмила Евгеньевна покивала. - Мне рассказывали воспитатели, что дети в саду давно перестали играть в дочки-матери, в семью. А ведь в игре дети осваивают и принимают социальные роли... В вас всех, например, с младенчества заложен определенный образ семьи, стереотип. У Сони он другой. И не факт, что он неправильный...
   - Нет, - Кирилл прервал маму довольно резко и извиняющимся жестом погладил по локтю. - Я хочу, чтобы мои дети росли вместе с Никитиными, хочу жить здесь или хотя бы приезжать как можно чаще. Я не хочу жить в Москве постоянно, стоять в пробках, квартиру на двадцатом этаже. Пока это необходимо для проекта - да. С января, максимум с марта я уйду на дистанционную работу, а с Москву буду ездить изредка. Я тут на досуге, - усмехнулся. - Представил эту ситуацию и Сонины скандалы. Нет, разошлись и разошлись.
   Никто в семье, конечно, его ни о чём не расспрашивал, в душу не лез. Но когда Кир опять приехал в пятницу один и не в самом лучшем настроении, Людмила только вздохнула. Матвей, уложив детей, уселся ужинать между ним и Никитой.
   - Чем будешь заниматься завтра? - поинтересовался невзначай.
   - А что? - вопросом на вопрос ответил Кирилл, подозрительно глядя на зятя. Никита синхронно повернул голову с тем же выражением на лице.
   - Хотел тебе предложить с нами поехать, - Матвей добавил в окрошку здоровенную ложку хрена, помешал, попробовал с алчным выражением лица, под изумленными взглядами добавил ещё.
   - Куда? - без особого интереса.
   - В приют. Я там с детьми рукопашным боем занимаюсь, а Алина танцевальный кружок ведёт.
   - Ну, это-то я знаю. А что, давай.
   - Никит, может, тоже съездим? - Лиза положила голову на плечо жениху, тут же отстранилась, ласково провела рукой по волосам. - Я их научу вытынанки делать!
  
   Есть люди, которые сами не склонны делать что-либо бескорыстно, и в поступках других всегда ищут выгоду или расчёт. Неприятно, но не более. Но не тогда, когда такие люди работают с детьми, особенно лишёнными родительской заботы.
   В приют "Рябинка" попадали дети, чьи родители были временно ограничены в правах или не могли сами о них заботиться по каким-то причинам. Дети жили в приюте не больше года, потом кто-то возвращался в семью, кто-то отправлялся в детский дом. Директор, Светлана Николаевна Извекова, была настоящим подвижником. Её знал весь город, даже весь район, она всех знала, никогда не стеснялась обратиться за помощью к любому руководителю. Выясняла про "своих" детей всё до мелочей, старалась помочь вернуть ребенка в семью - тормошила нерадивых мамок, лечила от зависимости, устраивала на работу, находила волонтеров и спонсоров, наводивших порядок и делавших ремонт в квартирах. У "её" детей, пока они "гостили" в приюте, должно было быть всё, что и у домашних - грандиозные праздники и подарки на Новый год и Первое сентября, экскурсии и летний отдых. В будние дни - учёба и самый разнообразный досуг: спорт, музыка, танцы, игры, чтение. Она приходила раньше всех и уходила последняя. Принимала детей сама и выпускала, могла ночью прийти и проверить порядок.
   Коллектив подобрался разнородный: частью такие же энтузиасты, большинство - просто дисциплинированные ответственные работники и небольшая группа негативно настроенных людей, скрытых саботажников. Такие есть в любой сфере, в любом офисе. Они с удовольствием перекладывают свою работу на других, не бегут, пока их не пнут хорошенько, но всегда обижены на начальство за... Да проще сказать, за что не обижены. В пассивном состоянии обиженные бурчат по углам, перемывают кости и генерируют сплетни. В активном - тихонько постукивают вышестоящим на собственное руководство или пишут жалобы по любому поводу. Что начальство подворовывает или взятки берет, например. Светлана Николаевна была прекрасно осведомлена о маневрах оппозиции, не в коем случае их не игнорировала и время от времени превентивно прихлопывала это осиное гнездо. Поэтому весь негатив и желание нагадить хоть кому-то было обращено на сторонних людей, по их мнению, более уязвимых.
   Почему Ирина Ивановна Промоскаль и Оленька Николаева выбрали своей мишенью Алину Серебро и Матвея Волконского - кто их, змей, знает. Но сами подумайте - молодые, красивые, успешные, хорошо одетые, на дорогой машине - зачем им какой-то приют в провинциальном городишке, дети из неблагополучных семей? Зачем тратить на них личное время, приезжать в будни и возиться с ними в воскресенье? Никакому нормальному человеку это и в голову не придёт. Значит, есть что-то ещё, какие-то тайные мотивы. Так или примерно так рассуждали две закадычные подружки, думали, гадали. И выдумали. Сначала слухи об отношениях Матвея и Алины высказывали как предположение, потом их объявили фактами. Так была пущена липкая и грязная сплетня - эти двое любовники, их поездки в приют только прикрытие и возможность побыть наедине. После того, как муж Алины и жена Матвея отбыли в длительную командировку, сплетня получила новую жизнь и обросла подробностями.
   До Кирилла эту "информацию" довели как бы случайно в его третий или четвёртый приезд в приют. Тот слушал с таким чувством гадливости и так брезгливо оборвал собеседницу на полуслове, что она осеклась, сменила тему и почла за лучшее уйти побыстрее. На полдороге Ирина обернулась, заметила между бровей у Серебро складку, сжатые губы и удалилась с непередаваемым ощущением счастья и ликования.
   До сегодняшнего дня Кириллу в голову не приходило наблюдать за невесткой и зятем, да и теперь, вольно или невольно прислушиваясь к их разговорам, ловя себя на том, что оценивающе смотрит на то, как Матвей помогает Алине усесться, подает руку, когда она выходит из машины, он был противен сам себе. Нет, он не на секунду не поверил сплетне, не в чём Матвея или Алину не заподозрил, но что-то царапало в груди, не давало покоя.
  
   - Ты что такой гружёный? - Никита сел рядом с братом, стукнул по колену кулаком.
   - Потише, гризли, - зашипел Кирилл. - Ты мне коленку выбьешь, будет назад гнуться, как у кузнечика.
   - Так что?
   Несколько секунд Кир раздумывал, рассказать брату или нет.
   - Да так, что-то настроение... - недоговорил.
   - Софка опять звонила? Мириться?
   Кирилл неопределённо пожал плечами.
   - И что думаешь?
   - Ничего не думаю, - Кир откинулся на спинку дивана, закинул руки за голову. - Не получится у нас ничего. Мы ещё вместе не живем, а она скандалит.
   - Вы скандалили, - ради справедливости заметил Никита.
   - Давай замнём для ясности, - Кир встал. - Пойду пробегусь.
   Кирилл шнуровал кроссовки у веранды, послышался детский смех, дверь распахнулась. На крыльцо вывалился Матвей, облепленный детьми.
   - Ты на пробежку? Я с тобой. Будет у нас тренировка с утяжелением, да, пацаны?
   Старшенький из близняшек, посветлее и покудрявее, шустрым ужиком выскользнул у отца из рук, метнулся в комнату, вернулся. За ним волочилась какая-то сбруя, в которой дядька опознал модернизированный слинг.
   - Так, грузимся, - набрасывая и распределяя ремни, велел отец. Дети подскочили, один влез на спину, ловко вставился в крепления, другой тяжёленьким рюкзачком повис спереди, затылком к брату. Матвей присел на ступеньки, обулся, поправил сыновей поудобнее, подпрыгнул. Дети счастливо взвизгнули, смех рассыпался, как будто серебряный колокольчик упал в россыпь хрустальных бусинок. Кир поймал себя на том, что смеется.
   - Побежали?
   - Побежали!
   Они рванули, как два молодых лося, под 'эгегей!!!' и 'уяяяяя!!!' Через пять километров по пересечённой местности Волконский, всё такой же свежий, как и двадцать минут назад, подбадривал сбившего дыхание шурина.
   - Надо тебе нагрузку увеличить. И Киту, заодно. Работа у вас сидячая, регулярные тренировки забросили.
   - Угу, - неопределенно промычал Кир, отпивая из бутылки. - Что-то мы расслабились. Ничего, наверстаем. Главное - чёткий план.
   - Есть ли у вас план, мистер Фикс, - процитировал откуда-то Волконский, посмотрел на часы. - Так, выдвигаемся в расположение, скоро ужин и отбой, да, курсанты?
   Весь вечер Кирилл неосознанно наблюдал за ежевечерними обыденными ритуалами. Матвей увёл в сауну Игорёню, Захарку, Платона и своих двойняшек, в русской бане Лина вымыла Лизу и Еву, пока Алина с Милашкой мыли и сушили той длинные, по пояс, волосы. Накормили детей, потом сняли короткое видео для 'марсиан', пошли укладывать. Детей в семье никогда по долгу не убаюкивали, но сказки рассказывали и песенки пели обязательно. Сели ужинать взрослые. Матвей сидел между Лялькой и Алисой, напротив уселась Лина. Никаких 'особых' взглядов, прикосновений, даже намёков на то, что у Матвея и Алины не то, что роман, простая интрижка. Они ровно столько же разговаривали друг с другом, сколько Матвей с Линой и Алисой.
   - Матвей, отвези завтра девчонок на работу, - окликнул Игорь Вадимович. - Мне завтра в Роскосмос, я из дома поеду.
   - Хорошо, бать, - откликнулся тот. - Барышни, во сколько запрягать прикажете?
   - В восемь? - Алина оглянулась на Лину. - Ещё Камиллу в школу завозить.
   - Давай в семь сорок, у меня приём в половине девятого.
   - Хорошо, тогда строим маршрут так - везём тебя, потом отвожу тебя, Ляль, и мы с Милашенцией скачем в школу. Нет, мам, - вставая. - Отдыхай уже, что я, посуду не помою, что ли.
   - Да, дамы, идите отдыхайте, - Кирилл начал собирать посуду.
   - И мы дамы, да, девочки, - Лина в поисках поддержки оглянулась на подруг. - Можно мы поленимся сегодня?
   - Да ленитесь на здоровье, - Матвей по-доброму улыбнулся всем троим. - Будем вас баловать, пока больше некому.
   - Ты наш рыцарь, - пропела Алиса, потянулась, поцеловала в чуть шершавую щёку. - Кирюха, дай я и тебя поцелую.
   - Так, девочки, если кто ещё желает облобызать - не стесняйтесь, - Волконский распахнул объятия. - Кир, лови момент. Хотя тебе что, а меня, может, еще полгода красивая девушка не поцелует!
  
   Пересмеиваясь, разошлись. Матвей улыбался, закрывая дверь в свою спальню. Провёл рукой по лицу, будто стирая улыбку, сел на край постели. В комнате было почти темно, окна зашторены, горел только ночник в виде белой птицы с ярким хвостом, едва видимым в полумраке. Впритык к кровати, через узкий проход, стояла кроватка близнецов, с поднятой высокой стенкой. Мальчишки спали спиной друг к другу, натянув одеяло на головы. Матвей устало посидел с минуту, встал, выпутал сыновей из одеяла, поправил подушки. Дети завозились, опять уткнулись носами в пододеяльник, вытягивая крепкие ножки. Волконский разделся, лег, потянулся через голову, доставая планшет. Открыл аудиофайл, назвал дату.
   - Здравствуй, любимая.
   Заговорил, рассказывая свой немудрящий день чуть ли не по минутам, в красках описывая проделки и подвиги сыновей, их новые умения: выросли на полсантиметра, весят по девятнадцать килограммов каждый. Научились пуговицы застёгивать!
   - Бабушки с ними занимаются по специальной программе. Чтение, развивашки всякие. Тройняшки пишут и читают очень бегло, и Ева с Платоном уже буквы показывают, цифры. Не удивлюсь, если и наши к твоему прилёту алфавит выучат, - улыбнулся. - Ты знаешь, я смотрю на то, как мама общается с детьми и понимаю, как вы так умудрились вырасти и ни разу не подраться. Она как-то так разговаривает, что дети только соберутся поругаться из-за игрушки или налупить друг друга лопатками, и тут же играют вместе. На всех действует, даже на Идочку. Я её спросил, что она делает, теперь учусь активному слушанию. Завтра сниму тебе, как малые отжимаются и по шведской стенке лазают. Сегодня, кстати, они тебе стихи рассказывали, готовятся к празднику, Осеннему балу. Все участвуют, Милашке платье какое-то шьют фейное, все золотое.
   В дверь поскреблись, послышалось настойчивое мяуканье.
   - Подожди, если я сейчас его не пущу, будет орать и дверь драть, пока всех не разбудит.
   Положил планшет, неслышно приоткрыл дверь. В щель протиснулся пушистый кот необыкновенного цвета - ни чёрного, ни серого, а графитового. Потёрся головой о хозяйскую ногу, запрыгнул на кровать, перетёк сквозь прутья к детям, улёгся на голые пятки. Матвей с улыбкой сделал несколько фотографий, лёг сам.
   - Рита, я очень тебя люблю. Безумно скучаю. Обнимаю, моя жемчужинка, моя маргаритка...
   Ночью ему не спалось. Бывало такое, несмотря на то, что он всё увеличивал и увеличивал физическую нагрузку, находил себе всё новые занятия. Наваливалась тоска, хотелось куда-то бежать и что-то делать. Днём отвлечься было легче, а ночью приходилось терпеть, отвлекая себя повторением по памяти инструкций, перечислением возможных причин отказов самолёта в полёте, названием узлов и деталей, лётных терминов. Незаметно уснул, хотя ему казалось, что не спит, во сне слышал Ритин голос, звавший его по имени. Тянулся к ней, кричал. Вздрогнул так, что кровать содрогнулась, вскинулся. Мишка сидел в кровати, тёр кулачком глаза, Раф завозился, попятился, перелез через посторонившегося кота, встал. Матвей подскочил, но младший уверенно перекинул одну ногу через барьер, вторую, спрыгнул и потащил из-под кровати горшок. Уселся с закрытыми глазами, и отец тихонько рассмеялся, глядя, как тот засыпает на ходу. Высадил Миху рядом, подхватил Рафаильчика, подтянул пижаму, поцеловал в теплое пузо, уложил. Наклонился к сынишке, стоящему рядом с горшком и качающемуся, как сонный жирафёнок, поднял на руки. Малыш прижался к нему, удобнее поворачиваясь в руках, засопел. Матвей поцеловал тугую круглую щеку, поколебался, положил в кроватку. Оперся на бортик, поправил одеяло, погладил. Дети сопели и пахли неповторимым тонким детским запахом. В нём неизменно растворяются вся родительская усталость, ежедневная рутина, неприятности. Детский запах - маркер главного приоритета. Твой ребёнок рядом с тобой...
  
  
  
   Глава вторая.
  
  
  
  - Матвей, я тебе сообщение отправила. Заедешь, купишь мальчишкам по списку, а то им все или мало, или не отстирывается, - вспомнила Алина по дороге.
  - Не повезло вам, - весело проговорила Лина. - Мы-то без проблем за тройняшками донашивали, все серебрята тощие, а твои такие бутузы, - она показала, как тискает в руках кого-то толстенькоего и мимимишного.
  - Понял, - улыбнулся им в зеркало Волконский. - А...
  - А у остальных все есть, вот только в августе закупались, - правильно поняла Лялька.
  - Вас во сколько забирать? - они остановились у поликлиники.
  - Меня в два, - распорядилась Ками, обнимаясь с здоровенным портфелем. - Вот потом с Милашкой за мной заедете, - Лина элегантно опустилась с высокой подножки, опираясь на руку Матвея.
  - А я позвоню, или мы с Машей доберемся, - Алина поправила дочке заколку. - Может, в городке останемся. Ты бы тоже не ездила на дачу каждый день, дочунь?
  - Нет, - сверкнула глазами Милашка. - Дети что, одни будут?
  Взрослые несерьезно хихикнули.
  У Маши на раннее утро было назначено совещание с Дальним Востоком, они с детьми остались в городке. Лялька к восьми вечера смертельно устала, а потому все-таки позвонила Матвею - ехать к своим. Перспектива провести ночь в одиночестве, без сопящих детских носов в соседней комнате, запрятанных под мамино одеяло 'секретиков', разговоров перед сном была ужасной. Матвей приехал пораньше и несколько минут ждал ее на стоянке.
  - Выглядишь так себе, - помог пристегнуться, завел машину.
  - Ага, - разглядывая в зеркальце красные глаза и бледные щеки.
  - Никак не могла остановиться, расшифровывала сигнал, может, новые символы вычленить удастся. Маша говорит, им перевод не дается, отдельные части, символы расшифрованы, а целиком смысл не улавливается. Каждый день кажется, что-то вот-вот и...
  - Может, действительно нужен определенный объем информации, чтобы понять, - они остановились, ожидая досмотра на КПП.
  - В пятницу внеплановая видеосвязь, - вспомнила Лялька, зевая и поглядывая в окно на полосатый закат, летящий вдоль трассы. - Нет, ничего не случилось, - предупреждая незаданный вопрос. - Ждем окно по связи по метеоусловиям на следующей неделе. Я так по Женьке соскучилась. Думаю чуть ли не каждый день - а вдруг... - запнулась. - Глупости разные в голову лезут...
  Волконский вырулил на обочину, остановил машину, притянул к себе Ляльку. Она уткнулась ему в плечо, расплакалась, некрасиво всхлипывая и подвывая.
  - Ну что ты, маленькая, - гладил ее по голове, как ребенка. - Устала, беспокоишься, мужа нет рядом. Ну, ты понимаешь.
  Она отстранилась немного, возмущенно посмотрела на него одним глазом. - Что, нет?
  - Все вы, мужики, одинаковые! - обвинила гнусаво. - Все к сексу сводите!
  - Кто, я?! - изобразил шок. - Слово-которое-нельзя-называть сказала именно ты! Кто давал нерушимую клятву про это не говорить?
  Это действительно была истинная правда. После отлета экспедиции на космодром они сидели втроём в беседке. Маша, Екатерина Юрьевна и Людмила Евгеньевна утешали друг друга в гостиной, с трудом угомонившиеся дети спали. Лялька и Лина плакали, Матвей, хоть сам был подавлен, старался девчонок успокоить, приободрить. Шутил, теребил их, написали вместе эту клятву, все расписались, пепел сожгли и развеяли.
  Вспомнили про 'обряд', еще попрепирались немного, дурачась, как подростки, уже на ходу. За окном заскучавший закат завернулся в пухлую тучу и уснул. Ляльке полегчало, Матвей всегда находил для этого слова и интонацию, понимал её. В семье они были с самого начала ближе всех друг с другом, по понятной причине. Остальные дружили много-много лет, у них были родители, братья, сестры, куча родни. Иногда Матвей и Алина были единственными, кто не понимал бородатой семейной шутки, молчали, когда остальные начинали 'а помнишь?..'. Матвей был для нее братом, с которым можно было посоветоваться, пожаловаться. Поныть иногда.
  - Дружбы между мужчины и женщиной не существует, - соглашался Волконский в каком-то споре. - Так я с Ритой и не дружу, а она единственная женщина в мире.
  И никто из тех, кто его знал, ни на секунду не сомневался, что Матвей не шутит.
  
  Незадолго до поворота в посёлок им на встречу попалась массивная легковая автомашина с одной фарой, мчащаяся на огромной скорости. Водитель вёл машину странно петляя, то и дело пересекая разделительную полосу.
  - Пьяный придурок, похоже, - прижимаясь к отбойнику, выругался Матвей.
  Проголодавшаяся Лялька поглядывала в окно, по-детски нетерпеливо ждала, когда появится знакомая улица, еловая аллея перед высоким забором. Ровно светились в отдалении уличные фонари, окна домов, и вдруг что-то мелькнуло справа, метрах в пятидесяти от дороги.
  - Матвей, стой! - закричала Алина даже не успев понять, что её насторожило.
  Но Волконский уже затормозил, выпрыгнул из машины, схватил аптечку и гигантскими шагами побежал к опрокинутой на крышу легковушке. Лялька помчалась следом, сжимая в руке телефон. Она добежала, когда Матвей уже опустился на колени и светил внутрь салона.
  - Водитель и пассажир, кажется, женщина. Или мертвы, или без сознания. Звони в полицию, в скорую.
  Алина собралась и связно рассказала о происшествии сначала по 112, потом Екатерине Юрьевне, потому что скорая из города доберется не раньше, чем через полчаса, а то и минут через сорок.
  Русановы и Серебро подъехали минут через семь, остановившись так, чтобы не перекрыть тормозной след, выскочили из машин. Ляльке казалось, что она на съемках какого-то фильма. Мужчины с помощью тросов и лебёдки аккуратно и быстро поставили машину на колёса, открыли передние двери, убрали подушки безопасности. Мужчина шевельнулся, голова женщины по-прежнему была бессильно откинута.
  - Не трогать, - приказала Екатерина Юрьевна, подходя. Осмотрела сначала мужчину, он что-то силился сказать.
  - Что? Что? - она наклонилась ближе.
  - Боря... Борик... Где Борик?..
  Игорь Вадимович дёрнул ручку задней двери.
  - Заклинило.
  Артём Арсеньевич покопался какой-то узкой острой штуковиной и дверь открылась. На сиденье, крепко пристёгнутая, стояла детская люлька.
  - Господи... - Лялька почувствовала, как в горле набухает огромный, с теннисный мяч, ком.
  Русанов отстегнул переноску, вытащил, поставил на капот. Екатерина Юрьевна бережно уложила голову женщины на подголовник, подошла. Расстегнула 'молнию', и все вдруг увидели, как изменилось ее лицо. Из сосредоточенно-делового стало мягким и даже беспомощным.
  - Спит. Представляете себе - спит!
  В люльке, как в гнёздышке, подняв кверху ручки, спал малыш месяцев двух-трех.
  Со стороны дороги послышался вой сирены, показались спецмашины с проблесковыми маячками. Полиция, спасатели, медики действовали без суеты. Взрослых извлекли из машины, предварительно одев на шею воротники, уложили на носилки. Врачи, не отрываясь от манипуляций, кивали, слушая короткий отчёт Русановой. Борис от прикосновений осматривающих его врачей проснулся, но не кричал, смотрел на всех большими синими глазами. Уехали 'скорые', забрав потерпевших, следом спасатели.
  - Спасибо, мужики, - старший пожал мужчинам руки. - Вы, часом, не из нашей конторы? Профессионально действовали.
  - Нет, - покачал головой Игорь. - Но маленько учились.
  Посмеялись. Подошёл усталый оперативник в возрасте.
  - Кто обнаружил потерпевших? - вытащил папку. - Имя, фамилия, будьте добры...
  Алину допросили первой и отпустили, они уехали вместе с Екатериной Юрьевной. Остальные остались ждать Матвея, расписались как свидетели, как понятые, помогли поставить машину на эвакуатор. Время было далеко за полночь, когда мужчины вернулись домой, и Волконский хлопнул себя бедру.
  - Слушайте, мы же, скорее всего, видели виновника аварии, - рассказал им про попавшуюся навстречу машину. - Регистратор! И на телефон я снимал, пока вы не подъехали, надо бы запись следователю отдать. Номер же он оставил
  - Давай записи скопирую и с видеорегистратора, и с камеры, отправим, - предложил Русанов.
  - Отдыхай, крёстный, - предложил Кирилл. - Я завтра дома, ничего, если ночью посижу, отосплюсь.
  - Матвей, иди, - позвала с крыльца тёща. - Не спят ведь, измучились, бедные.
  
  Зарёванные дети вцепились в отца, едва тот переступил порог спальни.
  - Ну, что такое? - кидая грязную майку в угол, присел на кровать, поднял мальчишек на колени. - Всё, давайте, успокаиваться и спать. Что, Миха, водички? Ты попьёшь, Раф?
  Подал мальчишкам непроливашки, гладил потные лбы и мокрые кудряшки, глядя, как они, вздыхая и всхлипывая, пьют.
  - Папа, кушать, - прерывисто вздыхая, Раф отдал отцу кружку.
  - Да, - кивнул Миша, карабкаясь повыше и обнимая папу за шею.
  - Идём, - так и поехали в кухню.
  Уселись за столом, не сводя с папы внимательных взглядов - вдруг опять пропадёт. Матвей сварил свою фирменную манную кашу, дивно пахнущую орешками, остудил. Дети, зевая, но с аппетитом поели, отнесли тарелки и чашки в мойку.
  - Теперь спать? - семья тем же манером откочевала обратно в спальню. - Давайте я вас уложу, а сам в душ схожу, быстро-быстро, хорошо?
  - Нет! Нет! - дуэтом. - С тобой! - и опять слёзы на синих глазах нашмыгали.
  Сидели на стиральной машине, пока папа по-армейски быстро принимал душ, повеселели, начали баловаться - папа строго погрозил из-за шторки. Наконец опять добрались до постелей, но нырнули под папино одеяло, спрятались.
  - Ладно, но только сегодня, - сдался отец, укладываясь. - Идите обниматься и закрывайте глазки. Поздно уже.
  Прилепились к папе, трогательно поцеловали, сами обнялись и моментально уснули.
  Матвей, привыкший спать чутко и всегда помнивший о детях под боком, не мог заснуть не потому, что двойняшки мешали. Думал о том, что им повезло и они заметили пострадавших, потому что чем ближе к ночи, тем меньше к ним в деревню едет машин. Что уже начало октября и ночью прохладно и малыш мог погибнуть от переохлаждения. О своих близняшках, плакавших несколько часов, потому что его не было рядом. И любящие бабушка, дедушка и тети с дядями не стали для детей заменой папе этим вечером. Именно отцу. К Рите они не были так привязаны. А Вадимовы двойняшки, тройня Жени были мамиными детьми. Да, они любили пап, но с рождения видели их мельком в будни да в единственный выходной день, а потому не особо-то и скучали, тем более и деды, и дядьки с ними играли, баловали их. По-настоящему по отцу тосковала только Камилла. В тринадцать с половиной лет папа нужен нисколько не меньше, чем в четыре. Она писала ему письма и звонила вместе с матерью, снимала для него свои занятия и тройняшек. Вся семья стремилась, чтобы никто из детей не чувствовал себя обделенным лаской и вниманием, но Матвею был тепло смотреть на то, как Игорь и Андрей Колодеи занимаются с младшим братом и племянниками, играют, куда-то водят. Для парней пятнадцати и шестнадцати лет это не особо характерно. И с Ками они дружили еще крепче, чем в детстве, хотя порой им и доставалось от неё. Характер испортился.
  - Девочки в подростковом возрасте страшнее мальчиков, - вздыхала Алина, вспоминая себя в её возрасте.
  - Пока самое ужасное, что она сделала - покрасила волосы в зелёный цвет, - успокаивала свекровь.
  - И два дня до криков спорила со мной по поводу гардероба. Я так и не убедила её, что носить юбки чуть шире ладони неприлично.
  - Но ведь не носит, спасибо Андрюхе, - обе женщины синхронно постучали по столешнице.
  Матвей заснул, вспоминая выражение лица Алины, увидевшей девочку с зелеными волосами, и сны ему снились путанные и весёлые.
  
  Когда Кирилл брал у Матвея видеорегистратор, у него не было иной цели кроме той, что он озвучил. Его специальностью были принципиально новые виды связи, получившие развитие в последние не десятилетия даже, а годы, и ставшие еще более новаторскими, чем интернет в конце двадцатого века. А уж извлечение информации с любого носителя и ее обработка было для него таким же обыденным делом, как знание алфавита. Так что Кирилл с удобством устроился у своего рабочего компьютера, напичканного программами, не часто - а вернее, никогда - не знакомыми рядовому айтишнику, и включил запись на просмотр. Автоматически сохранялись записи последних суток, и Кир выставил примерное время начала поездки.
   - Так, у них обе камеры писали, и наружная, и внутренняя. Фильтр надо поставить, и смотреть только внешний обзор, - напомнил сам себе, щелкая по клавише. Но тут на экране появилась обнимающаяся парочка и Кирилл медленно, как заторможенный, сунул в ухо наушник.
   - ... не плачь, - успокаивал глубокий мужской голос. - Ну же, маленькая...
   Чувствуя себя последним подлецом и негодяем, Кир поставил запись еще на полчаса раньше, уговаривая себя.
   - Да, подслушиваю и посматриваю. Ради Риты и Женьки! Они там жизнью рискуют, а Матвей с Алиной тут... - не договорил, смотрел и слушал, все больше ощущая, как становится кисло во рту от чувства гадливости к себе самому.
   Матвей разговаривал с Алиной так, как он сам разговаривал недавно с Камиллой. Гормоны разбушевались, разобиделась на всех, со всеми поругалась, а потом плакала весь вечер, потому что было стыдно за то, что наговорила, и извиняться тоже стыдно. Вот они и сидели, также обнявшись, и она жаловалась на несправедливость жизни, из-за которой выговариваются неправильные слова.
   - И бабушку я обиделааа, - бедняжку трясло, она дрожала крупной дрожью. - И деду сказала такое...
   - Ну и что, неважно, - начал он, и девочка, возмущенная кажущимся пренебрежением к ее глобальным проблемам, дернулась убежать. - Я говорю, что неважно, что именно ты сказала. Ни бабушка, ни дед тебя от этого любить не перестанут. Не подумают про тебя плохо, - прижимая крепче и чувствуя, как больно упираются в него острые коленки и локти, а футболка на груди становится мокрой. - Да, наверное, они огорчились, - малышка отстранилась, но он удержал. - Но от того, что видят, как тебе плохо. Ну, не плачь...
   Теперь ему было стыдно, как Милашке тогда. Кир сцепил зубы. Как он мог подумать, что у его зятя и невестки мог быть роман? Разве он сам мог бы предать брата? Нет, никогда. Ни при каких обстоятельствах. Так почему хотя бы допустил такую возможность? Как мама говорила - мы предполагаем в других только те поступки, на которые способны сами. Щеки горели, выступили слезы бешенства от ненависти к себе. Врезал кулаком по металлическому стеллажу, забыв, что глубокая ночь, потряс ушибленной кистью, прислушался. Было тихо. Посидел еще немного, приходя в себя, вспомнил, зачем он здесь, и начал работать.
   - Хорошо виден госномер, и лицо водителя я вытянул, - говорил в трубку, набрав рано утром тот номер, что полицейский оставил Волконскому. - Да, файл отправляю. Исходник? Да, можете изымать, себе найдем замену. Тем более, вы же временно? Хорошо, я скажу ему. Да, я думаю, он будет дома.
   Несанкционированный сбор личных данных - уголовно наказуемое деяние, им об этом на лекциях по безопасности и защите информации читали. А потому он не стал распространяться, что выяснил данные и потерпевших, и нарушителя, включая домашний адрес и телефоны.
   - Кит, вставай, - потряс брата за плечо. - Помощь нужна.
   Пока Никита натягивал футболку и джинсы, объяснил.
   - Надо отследить, куда этот деятель машину отогнал. По расшифровке звонков, он договорился с СТО где-то в Подмосковье.
   - Хочет следы столкновения уничтожить, - хмыкнул Никита, пересаживаясь за стол и начиная работать. - Экспертиза же все равно покажет, что ремонт свежий.
   - Экспертизу можно подделать, и, в любом случае, процесс затянуть. Понятно уже, что явку с повинной этот козел не собирается писать, - Кир был зол. - Ладно, посмотрим. Разозлил ты меня всерьез. Я уволюсь из Угро, а пистолет оставлю...
  
  Интернет на заре его появления громко назвали мировой паутиной, еще не подозревая всего масштаба залипания в неё человечества. Ничто уже не является секретом - ни личная жизнь, ни корпоративная информация, ни, увы, порой и гостайна. Вся разница в количестве посвященных. В любом офисе, на любом рабочем месте есть компьютер с выходом в интернет. На СТО делают компьютерную диагностику, например, заказывают запчасти и расходники, записывают на ремонт. Практически все владельцы устанавливают видеокамеры в салонах, магазинах, мастерских, и мониторят и сотрудников, и клиентов. Удобно всем, и хакерам в первую очередь. К восьми утра братья Серебро располагали очень качественными записями, на которых было видно повреждения 'Хаммера' в мельчайших деталях, включая микроследы краски другой автомашины, и помятое (в переносном смысле) лицо владельца. Ну, это так себе уровень, детсадовский, как сказал Никита. Дистанционно восстановить удаленную запись с видеорегистратора джипа - это нормально.
  Через сервис в Тайване информацию передали в компетентные органы, с припиской, что, в случае, если эти материалы будут проигнорированы, то автор приобщит их не к уголовному делу, а к жалобе на бездействие полиции. Нельзя сказать, что виновник ДТП не пытался "решить вопрос" не доводя до суда. Однако следователь, ведущий дело, показал полученные данные своему начальнику, а тот - специалистам управления "К".
   - Я не знаю, кому твой клиент дорогу перешел, но взялись за него всерьез, - молодой полковник, больше похожий на неформала, кивнул на заблокированный экран. - Куда дальше он их перешлет...
  - Для суда не доказуха, - несколько уныло проговорил собеседник.
  - Выемку аппаратуры сделай, мы тебе экспертное заключение дадим.
  - А этого, ушлого, за неправомерный доступ привлечешь? - полюбопытствовал Киреев. Федотов улыбнулся.
  - Его еще найти надо.
  - Вашего профиля специалист. К себе взять не хочешь?
  - Нет, на работу я б его не взял, - улыбка стала ехидной.
  - Это почему? - легко повелся подполковник.
  - Его сразу в начальники двинут. В мои.
  Однако ни Кирилл, ни Никита вовсе не собирались быть обнаруженными. Подчистили следы, по несколько раз друг друга перепроверили.
  - Зачёт, - братья хлопнули друг друга по рукам.
  - Ну что, ты спать?
  - Нет, я бодрый. Надо Мэтью спросить, может, в приют съездим непланово. Тренировку внеплановую провести или просто в футбол погонять, - помолчал. - Кисло там, Кит. Вроде бы и чисто, и кормят, и воспитатели заботливые, но я знаешь на что внимание обратил? Есть там пара тёток... Так вот они вроде бы к детям так ласково, аж приторно, а дети сжимаются, уйти стараются. Покопаться хочу.
  - Может, показалось? - Никита от души зевнул, заглянул в пустую кружку. - Сейчас в душ похолоднее и литр кофе - самое то.
  - Показалось, говоришь? - лицо у Кира стало напряженным, даже злым. - Я вот взрослый мужик, не дурак, а как лох последний на такую хрень повёлся.
  Никита очень по-отцовски вопросительно поднял красивую бровь.
  
  
  
   Глава третья.
  
  
  
  Как и на Земле, на Марсе происходит смена времён года. Однако из-за наклона оси вращения и сжатости орбиты в северном полушарии зима короткая и относительно умеренная, а лето длинное, но прохладное, в южном же наоборот - лето короткое и относительно теплое, а зима длинная и холодная. Перепады температур даже мягким северным летом от +20 днем до - 50 ночью. Вполне приемлемые условия, как сказал главный инженер проекта.
  - В начале века построили Арктический трилистник, прекрасный прототип. По температурному режиму параметры приемлемые, а по защите от радиации будем думать, физиков привлечем.
  Первой стационарной базе на Марсе дали название 'Форпост'.
  Белое пятно бледного солнца перекрашивало в фиалковый фиолетовое небо. Странный объект матового иссиня-чёрного цвета, больше всего похожий на трёх огромных матрешек, наполовину заметенных песком, смотрелся чужеродной вещью, брошенной в долине. Коричневые горы высились вокруг, как руины древних замков, разрушенных то ли войной, то ли временем.
  Рита любовалась пейзажем, неторопливо отпивая из кружки. Окно, украшенное весёлой занавеской, было не настоящим - экран, на который транслировалось изображение с внешних камер. Зато кофе было самым что ни на есть натуральным - свежесмолотым и свежесваренным. Они не экономили на энергии и воде, как Первая марсианская, поскольку силовую установку, благодаря которой на МПЭК была искусственная сила тяжести, приспособили синтезировать воду и воздух, а выделяемая в процессе энергия обогревала и освещала базу. Причем оставались излишки, которые в прошлую экспедицию просто выбрасывались в атмосферу, а в эту они сообрали оранжерею, пусть крохотную, и посадили овощи и цветы. Там было душно и пахло мокрой землей и зеленью, как в любой теплице. Очень помогало забыть, что за стеной чужая планета, особенно после дежурства, когда полсуток слушаешь, как микрофоны ловят ветер, совсем не похожий на земной, а эфире звучит эхо чужих голосов.
  - Тут красиво, особенно на закатах, - говорила она в диктофон. - Наверное, на Земле есть похожие места - песок, скалы, но точно нет такого неба, такого солнца. Дома лучше, - непререкаемо. - Но я согласна на замкнутое пространство, искусственный воздух и воду, только бы побыть здесь подольше, -виновато и упрямо. - Хотя ужасно-ужасно скучаю по тебе и детям, по маме с папой. Сейчас пойду посплю, а в одиннадцать у нас выход на поверхность. У Женьки с Лисом пробная поездка на марсоходе, командир с Вадькой их с воздуха подстрахуют и аэрофотосъемку проведут, - улыбнулась, отвлеклась на другое. - Удивительно, но единственное время суток, которое мы проводим все вместе, - это ужин. Елисей чаще молчит, только улыбается да короткие реплики вставляет. Они и дежурят вдвоем с Вадимом, два молчуна. Мы с Женькой все задания выполняем парой. Летают, в основном, Александр Олегович и Вадим, на поверхность выходили Женя и Лис вдвоем, я с Женькой только раз. Первый месяц экспедиции ничем особенным не запомнился. Расконсервация базы, проверка герметичности, аппаратуры, контрольная проверка систем корабля - в космос выходили... Вот хоть что-то новое сегодня, мне не терпится посмотреть, что тут есть.
  Матвей, которому предназначалась запись, конечно, знал, чем они здесь занимаются - ЦУП еженедельно проводил брифинги и по видеосвязи они разговаривали только два дня назад, но тогда она больше слушала, смотрела на своих мальчишек, на родителей. Спрашивала, просила: 'Говорите, еще что-нибудь расскажите!', и свои новости наговаривала и пересылала.
  - Знаешь, пойду всё-таки посплю, а то слышу, командир идет и мне нагорит за нарушение режима. Целую, родной, тебя и маленьких...
   Елисей Федоров, когда его включили в состав Четвертой марсианской, первое время задумывался, как сможет влиться не в экипаж, а в семью, а то, что Колодеи, Серебро и Русановы именно семья, знали все. Однако все прошло лучше, чем он мог ожидать. Командир относился ко всем одинаково, парни и Рита никогда втроем не уединялись, секретов от него не держали, не отгораживались. Вадим, с которым они работали, нравился ему вдумчивостью, спокойным уравновешенным отношением ко всему. При этом он вовсе не был задумчивым мечтателем, отличался быстрой реакцией, обладал тонким чувством юмора, с ним и в компании было легко, и работать. Сам Елисей с людьми сходился не быстро, но другом был надежным. Отборочная комиссия оценила его профессионализм. Психологи отметили абсолютную неконфликтность, интеллект, ширину кругозора. Специализацией Федорова были системы связи и программирование, и Артем Арсеньевич, помимо подготовки по программе, занимался с ним индивидуально, ближе к отлету и по выходным, так что пока особых трудностей при наладке аппаратуры после долгого простоя не было. Сегодня они должны были транслировать в ЦУП видео через свой корабль на орбите в тест-режиме, и это была его зона ответственности. Молодежь была полна энтузиазма, немного нервничала, хоть и не показывала вида, Александр Олегович был абсолютно невозмутим.
  - Так, все свою задачу знают, выход через две минуты. Рита, давай к мониторам.
  Марго кивнула, задраила люк, побежала к пульту. Надела наушники, плюхаясь в кресло, постучала по микрофону.
  - Сапсан, Кайман, я Крона. Как слышите меня?
  - Хорошо слышим. Будь умницей, без взрослых дверь никому не открывай, - Женька белозубо улыбался в камеру.
  - Крона, слышим тебя хорошо. Переходный отсек разгерметизирован, давление выровнено, - Колодей.
  Рита наблюдала, как Вадим крутит запирающий механизм, тяжелый, метровой толщины люк уходит в сторону. На 'стоянке' под чехлом ждал марсоход, рядом - планетарный летательный аппарат.
  - Я Кайман, все системы работают нормально, начинаю движение по маршруту, - отчитался Женя. Многоколесная машина, поднимая фонтанчики рыжей пыли, довольно быстро покатила, огибая постройки. На другом мониторе Александр Евгеньевич проводил предполетную подготовку, Вадим подтверждал.
  - Я Сапсан, взлетаю, - аппарат почти беззвучно плавно пошёл вверх. - Высота тысяча пятьсот, начинаю облёт заданного квадрата.
  ПЛА Рита теперь видела с камер на куполе и крыше марсохода. Она пилотировала его на Земле, и, конечно, очень хотела бы полетать на Марсе, хотя бы вторым пилотом. Вздохнула.
  - Крона, мы почти на месте. Хотим проверить, что там за горкой.
  - Не уклоняйтесь от маршрута, - строго предупредила Ритинья.
  -Так точно, - пообещал младший брат. - Какой классный тут трамплин. Прыгнем, Лис?
  Горы на горизонте подпрыгнули и поскакали.
  - Лоб не разбей о шлемофон и ПДД не нарушай, каскадер. Как машина?
  - Машина зверь, водитель ас!
  - Вижу вас, Формула-1, - перед марсоходом повис ПЛА. - Давайте вперед ещё километра на три-четыре, потом разворот и по обратной дуге к хребту. На карте отмечено.
  - Там, где осыпь другого цвета, - несмотря на кажущуюся легкомысленность, Женька выполнял задания чётко и безупречно. 'Милин характер', как отец говорил. Как сыну казалось, даже с гордостью.
  Мужчины там летели и ехали, Рита наблюдала, уточняла что-то. Вроде бы была сосредоточенной и внимательной, но бессонная ночь, что ли, давала о себе знать, а может, то, что она была одна в тишине, прерываемой негромкими разговорами, но вдруг в какой-то момент у неё возникло странное ощущение постороннего взгляда. Тянуло оглянуться и посмотреть, хотя было совершенно очевидно, что сзади никого нет.
  
  - Ну не может, не может быть жизни на Марсе! Ни в подземных городах, ни где бы то ни было! Невозможно выжить при таком уровне радиационного фона, - азартно жестикулировал Келлер на очередных дачных посиделках года два назад. Азарт весь вечер подогревался домашней настойкой на лимонной цедре, в этом году особенно удавшейся Екатерине Юрьевне, и коварным Марком Сергеевичем, еще помнившим проигрыш - Келлер таки доказал, что американцы на Луне не были.
  - Но смогли же мы построить на Марсе нормальную базу, с нормальным уровнем давления, нормой радиационного фона, - Игорь Вадимович был, по обыкновению, серьезен, и только Мила видела, что он подыгрывает Нетесину.
  - Каждый выход на поверхность люди получают значительную дозу облучения, - Владислав Германович потряс дланью.
  - Зато какой изящный и простой способ дезактивации ядерщики предложили - обычный душ прямо в скафандрах, такой водопадик в дверях, - как бы между прочим заметил Артем Арсеньевич.
  Келлер набрал было воздуха, но посмотрел на сидящих друзей, смотрящих куда угодно, только не на него, и натурально поперхнулся словами.
  - Да ну вас, сволочи, - сел, попил минералки.
  - Слава, седой уже, а все ведёшься, как мальчишка, - Злата покачала головой, посмотрела и рассмеялась. Хохотали все, громче всех Келлер.
  Если уж даже Владислав Юрьевич сдался и про внеземную жизнь спорил вяло - вернее, о том, что эта жизнь существует в настоящем, то доказательств того, что Марс был в прошлом обитаем и цивилизован, больше не требовалось. С имеющимися бы разобраться.
  - Исследования показали, что когда-то на Красной планете существовал Северный океан. На его берега обрушивались огромные цунами, по сравнению с которыми земные аналоги просто рябь на пруду. Они должны были попросту стереть береговую линию, однако расшифровка последних снимков, сделанных Третьей марсианской, показала наличие дюн сложной формы, очень напоминающих точки и тире, используемые в азбуке Морзе. Наш Центр, как вы знаете, работает над тем, чтобы прочитать оставленное послание. Отдельные слова нам понятны: 'помощь', 'угроза', 'время'. Но это наша работа, - Мария Всеволодовна улыбнулась. - А ваша - собрать образцы породы или из чего там эти дюны сделаны.
  - Пробы берите на разной глубине, - влез завлаб Соломин.
  - Принято, - спокойно ответил Колодей. Рита на заднем плане закатила глаза.
  - Что по добыче лантанидов?
  - В графике, Константин Иванович. Автоматика работает без сбоев.
  - Хорошо. Вопросы есть? Конец связи. Следующий сеанс по расписанию.
  Марсонавты отключили гарнитуры, Женька встал, покрутил корпусом, попрыгал.
  - Вадим, Елисей, запускайте 'Скарабеев' к дюнам. Рита, на тебе съемка долин Маринер и метеоспутники. Женя, поможешь.
  Все разноголосо подтвердили.
  - Мне дача, как пенсионеру положено. Что там, поливка?
  - Ещё рыхлить надо, земля совершенно каменная, - крикнула от мониторов Рита.
  Некоторое время работали молча.
  - Рит, тебе что сегодня снилось? - Женька говорил негромко.
  - Опять по лабиринту этому гадскому ходила, - не поворачивая головы, ответила сестра. - Схему нарисовала, вон, посмотри.
  Женя потянулся, забрал Ритин рисунок, вытащил из кармана сложенный листок, сравнил.
  - Ты уверена, что после второго поворота направо надо налево повернуть? Там вроде бы тупик? Я прямо пошёл, правда, заблудился потом.
  - Там не тупик, а проход закрыт. Дверь такая, с отпечатком. И диск.
  - Ну, сняла бы.
  - Проснулась. А Вадьке снилось что-нибудь?
  - Нет, спал, как Буратино.
  Вадим как раз манипулировал джойстиком, запуская шустрого робота на странных треугольных 'гусеничках', и или не слышал, или не захотел отвечать. Если ему и снились сны, то больше не практические, а философские, что ли. Но, как и остальные, он утром первым делом записывал видения. Мария Всеволодовна велела записи систематизировать и каждую неделю отправлять группе Саадая.
  - Ерунда это всё, - сердилась Рита. - Даже если правда мы увидим, как в пирамиду попасть, никто нас туда не пустит!
  - А ты хочешь как Маша, катапультироваться из Кидонии в Маринар? - вот всегда Вадька такой скучный и рациональный!
  - Если в скафандре, то можно, - прогудел из угла Елисей.
  - Пока вы треплетесь, программа обработала данные с метеоспутника. Опять выброс метана. Мощнее предыдущего на четырнадцать процентов.
  - Там же? - оживилась Рита.
  - Нет. Прошлый раз у кратера Гейла, а сегодня на равнине Эллады.
  - Ну, пусть Нетесин с этим разбирается. А то возбудился - 'выброс метана свидетельствует о наличии органической жизни'. Что у него там, под всем Марсом коровники, что ли?
  - Будет связь, надо у него перегноя попросить, у нас шпинат плохо растет, - Александр Олегович, стоя в дверях, невозмутимо вытирал испачканные землей руки.
  
  В детстве Рита с братьями слушали мамины рассказы про полет на Марс, как слушали романы Жюль Верна или Стивенсона. Сидели с сияющими глазами, подпрыгивали от волнения, жестикулировали, издавали восторженные кличи. Играли 'в Марс', придумывали приключения, воевали с марсианами или, наоборот, разыгрывали сцены торжественной встречи. Рита вдохновенно произносила речи о мире и дружбе под ехидные комментарии Женьки, совершавшего, конечно, великие открытия, Вадька непременно кого-нибудь спасал. Потом, во время подготовки к полёту, мама и отец, побывавший на Марсе дважды, имевший колоссальный опыт полётов в открытом космосе, говорили о профессиональных вещах, обращали внимание на тысячу мелочей, о которых не узнаешь из теории. Только проведя сотни часов в скафандре, работая в невесомости, в условиях пониженной гравитации, без защитного 'кокона' земной атмосферы, когда радиация ощущается изматывающей слабостью, колоссальной тяжестью на плечах, можно объяснить, подсказать, как справляться с непослушными руками, манипулировать инструментами и оборудованием, укладываться в жёстко ограниченное время. Учили, как отдыхать, сбрасывать напряжение, переносить жизнь в замкнутом пространстве, сосуществовать долгое время в коллективе, видеть одни и те же лица каждый день.
  - Нет, мама с папой и крестные - настоящие герои, - в очередной раз восклицала Рита, падая вечером замертво на кровать. Кубрик был общий для всего экипажа, с тремя двухярусными кроватями. Риту поначалу отправляли спать в кают-компанию на диван, но она отказалась и спала в кубрике, только импровизированную ширму поставила, чтобы никого не смущать. Не хотелось оставаться одной даже в соседней комнате. И пусть ее трусихой считают! Однако никто не смеялся. И на диван никто не ушёл.
  - Мы в гораздо лучших условиях - больше места, сколько угодно воды и прогулки на свежем воздухе.
  - Да, и экспедиция полгода, а не три с половиной, - Женька хрустнул запястьями.
  - По сути, нам ничем не сложнее, чем экипажу АПЛ в 'автономке', - поддержал Елисей. - У меня друг служит, говорил, они тоже по семь месяцев не всплывают.
  - Интересно, расскажи, - попросил Александр Олегович.
  - Ага, интересно, - усмехнулся Лис, укладываясь поудобнее. - После первого курса приехали они в Кронштадт и спустились в дизельную лодку. Тесно, темно, воздух спертый. Когда поднялись наверх, половина курсантов резко не перехотела быть подводниками. После третьего курса практика - минус ещё двадцать пять процентов личного состава, после первого погружения на четвертом курсе осталось десятая часть от набора, остальные пошли служить в надводный флот. Двести дней автономки днем и ночью одна картина - отсеки. Воздух на подлодке из морской воды, запах специфический - пластика от приборов на лодке, в трюмах амбре от насосов. Повышенный уровень углекислого газа.
  - Я первый раз летал, вернулся - надышаться не мог, - заговорил командир. - Сейчас мы просто разницы не замечаем, привыкли к искусственному воздуху.
   - Отец говорил, они в полёте путали день с ночью - смотришь на часы, а там двенадцать. И ты думаешь: полдень или полночь?
  - Юрка говорит, у них точно также. Все ведут свой календарь, отмечают, сколько осталось. И часто путаются: один говорит, что осталось тридцать дней, другой - тридцать два, третий - вообще тридцать пять. Уже все как биороботы: постоянно заняты, думать некогда. И самое интересное, что, когда до конца погружения остается дней десять, люди начинают выходить из этого состояния. Когда остается неделя - начинает твориться ужасное - мужики не могут уснуть, их трясет. Надо спать, а человек начинает думать о том, как увидит землю, жену, детей. После команды 'Сутки до всплытия' - вообще никого не загнать спать. Когда всплывают, хоть во льдах, морозище, метель, а все наверх просятся. Плачут даже от радости. Вам, говорит, этого не понять - что значит снова свет увидеть.
  Рита шмыгнула.
  - Я вернулся с орбиты, он как раз на берегу был, - по голосу было слышно, что Федоров улыбается. - Встретились, я типа тоже мачо. А Юрка мне - там, где вы учились, мы преподавали! Все, что передали космонавтам, на нас испытывали. Космонавтам намного легче, чем нам. Вас меньше в замкнутом помещении, с вами постоянно общаются, у вас есть иллюминаторы, вы видите Солнце, Землю, звезды. А мы уходим и не можем на связь выходить весь поход, чтобы лодку не дешифровать. Мы можем через неделю затонуть, а об этом никто не узнает. Будут нам три месяца радио слать, придут в точку встречи, а лодка не всплывет. И только тогда по флоту пойдет тревога.
  Помолчали. Вадим заговорил также серьезно, как только что Лис.
  - Американский авианосец патрулирует Тихий океан, вдруг наша подлодка всплывает, чуть не под бортом. Капитан радирует: 'Русские, сообщите причину всплытия'. Ну, может, авария, или еще что-то, напряглись. А наши в ответ: 'Спокойно, у нас сегодня пельмени на обед. По рецепту надо варить пять минут после всплытия'.
  Смеялись так, что в кают-компании хомяки в клетке разбежались, громко стуча пятками.
  
  
  
   Глава четвертая.
  
  
  
  Мальчишки дрались молча, как волчата, только сплевывали кровь разбитыми губами, и оттого зрелище было ещё страшнее. Толпа вокруг возбужденно двигалась, гудела, казалось, вот-вот порвется невидимая нить, удерживавшая юнцов на месте, и они кинутся драться - все против всех. Никто сразу не обратил внимания на подбежавшую воспитательницу.
  - Дементьев! Парков! - Промоскаль сверкала глазами, отыгрывала возмущение и гнев, но на лице читалось странное удовлетворение, даже радость. - Я немедленно вызываю полицию! Допрыгались, оба. В колонию пойдете! Мерзавцы, уроды малолетние, тюремное отродье...
  Пацаны стояли плечом к плечу, сначала опустив головы, потом, когда она начала сыпать оскорблениями, уставились прямо в лицо, зло прищурясь. У всех ходили желваки, сзади кто-то тихо, но разборчиво бросил: 'Тупая ***'.
  - Что?! - воспитательница пошла пятнами. - Да я вас..!
  Кто-то из персонала всё-таки позвонил Извековой, и та успела приехать раньше наряда.
  - Почему меня в известность не поставили? Только не говорите, что времени не хватило, - она говорила обманчиво мягко. - В отдел образования вы позвонить успели, в министерство тоже. Не говоря уж о полиции.
  - Светлана Николаевна, миленькая, - засуетилась Промоскаль. - Я так испугалась, так испугалась! - попыталась изобразить слёзы, как бы в бессилии опустилась на стул. - Я думала, они на меня кинутся и разорвут! Они уголовники...
  - Они дети, - директор поднялась, отошла к окну, пытаясь сдержать бешенство. - Трудные, запущенные, но без уголовных наклонностей, чтобы вы там не говорили.
  В дверь постучали, и Светлана Николаевна выпрямила спину. Внутренне собралась, приготовилась биться, но в дверь заглянул Матвей Волконский.
  - Здравствуйте, Светлана Николаевна, - кивнул Промоскаль. - Можно?
  - Да, заходи, Матвей. У тебя вопрос какой-то?
  В дверь ввалились Волконский и с ним еще двое, что вели спортивную секцию, буркнули 'здрасьте'.
  - Мне ребята рассказали, что случилось. Хочу поговорить с полицейскими о пацанах. Поручиться, объяснить.
  Никто не смотрел на Ирину Ивановну, а зря. У той аж глаза загорелись. 'И про это надо обязательно довести кому надо. Придумала тоже, драться учить, АРБ какой-то, дзюдо. Вот теперь и расхлебывай!' Ну, на то, что Извекову уволят, она не верила, но нервы потрепят, на комиссию ПДН вытащат, объяснительных одних писать тысячу и одну.
  - Да, спасибо, - торопливо заговорила Светлана Николаевна. - Подъехали уже, их сейчас Ангелина Викторовна в свой кабинет посадит, я ее предупредила. Эх, с мальчишками я не успела поговорить. Медсестра отчиталась, серьезных повреждений нет.
  - Не беспокойтесь, так, синяки и ссадины, - подтвердил Матвей. - Так я туда? - уже на ходу.
  - Я с вами пойду, - заторопилась Промоскаль. - Мне же нужно показания дать!
  - Успеете, - отрезала Извекова.
  - Да, - проговорил один из парней, кажется Кирилл. - Я хочу вам кое-что показать.
  - Мне? - удивилась Ирина.
  - Вам. И Светлане Николаевне. Для начала.
  Видео было несколько. На одних Ирина Ивановна представала лично, на других про неё рассказывали дети - тихими голосами, сжимаясь от страха. Унижение, издевка, оскорбления, синяки от щипков на малышах - все, что называют абьюз, - было налицо. У Извековой похолодела спина и стали мокрыми ладони. Сказать, что она расстроилась - нет. Была потрясена - тем, что никто из детей не рассказал!
  - Я думала, они мне доверяют, - руки тряслись, она вытащила из ящика стола таблетки, с трудом открыла, кинула в рот таблетку, забыв запить, поморщилась от горечи. - Что же я наделала! Как проглядела!
  Промоскаль, напротив, была собрана и задорно-зла.
  - Вы знаете, сколько законов вы сейчас нарушили, молодой человек? Я ведь не буду молчать, я обращусь в полицию. В прокуратуру пойду. Я свои права знаю!
  - А обязанности? - спокойно спросил Никита. - Какую ответственность вы понесете? Знаете?
  - А не я одна! - вскинулась Ирина. - Вот она, - ткнула пальцем в директора. - Она больше пострадает. Турнут её, как миленькую!
  - Я готова, - ровно проговорила Извекова. - Отвечу. Но тебя, гадину, засужу.
  - Есть заключение психологов по этим материалам, - Кирилл клал перед директором один за другим документы. - Если будет необходимость, то они готовы подключиться к реабилитации детей. Кроме того, нас просили передать, что Российский отряд космонавтов будет шефом вашего центра, со всеми вытекающими. Детей приглашают в оздоровительный лагерь, спортивно-тренировочный, готовы организовать обучение, пока дети на смене. Экскурсии выходного дня, материальная помощь, подготовка к поступлению в ВУЗы или средне-специальные учебные заведения, даже трудоустройство выпускников, обеспечение жильем - короче, по полной программе.
  - Программа утверждена, - кивнул Никита. - К вам приедут шефы, расскажут подробно, только просили время согласовать. Вот здесь все контакты, - положил ещё листок. - Ждут вашего звонка.
  - Спасибо, - Светлана Николаевна справилась с собой. - Я обязательно позвоню. А теперь я хочу с Ириной Ивановной поговорить.
  Братья переглянулись, распрощались и вышли.
  
  - А вы, собственно, кто? - недружелюбно поинтересовался оперуполномоченный, не отрываясь от писанины. Угрюмые пацаны сидели у стены, уставясь себе под ноги.
  - Капитан Волконский Матвей Михайлович, ВКС. А тут у ребят секцию веду, по АРБ, - протянул руку. Оперативник посмотрел, все-таки привстал, нехотя пожал. Матвей подозревал, что тут сыграло роль как раз слово 'АРБ'.
  - Оперуполномоченный старший лейтенант Лебедев, - Матвею интересно было, почему полицейский разговаривает, будто у него зубы болят или диарея мучает в людном месте.
  - Можно тебя на пару слов, старлей, - кивнул в сторону мальчишек.
  - Вы, двое, выйдите в коридор, - неохотно приказал Лебедев. - Слушаю.
  - Я пацанов хорошо знаю, с полгода уже. Нормальные, криминальных наклонностей нет. Подрались, так кто в молодости не дрался?
  - Я не дрался, - сухо сообщил старший лейтенант. - Им шестнадцати нет, административной ответственности не подлежат. Максимум на учет в комиссии ПДН поставят, да директора приюта оштрафуют.
  - У них и так жизнь круто повернулась, - Матвея немного раздражала закрытость собеседника. - Из семьи в казённые стены. Теперь ещё штамп на них поставят - статья по хулиганке. А если они поступать соберутся, в военное, например - их же с такой характеристикой на приеме зарубят.
  - Да ладно, какое военное училище? - через губу протянул опер. - Наверняка, вся семья алкаши да АУЕ, другие в детдом не попадают. Вы-то что так за них... хлопочете?
  Прозвучало это как 'задницу дерете', но Матвей скрипнул зубами не поэтому.
  - В детдом, Лебедев, по-разному попадают. И выходят из детдома нормальные люди. Я детдомовский, старлей. До семнадцати лет там жил. Не спился, не скололся, не сел по малолетке, - напряжение нарастало, хотя голос Матвей не повысил. - И из этих людей сделают, только не мешай!
  В дверь коротко и решительно постучали, и в кабинет вошла бледная Извекова. Однако голос был тот же - твердый, с командирскими нотками.
  - Здравствуйте, Дмитрий Алексеевич. Прошу ко мне в кабинет, нам уже чай накрыли, пирог ваш любимый испекли, с вишней.
  - Тут заявление поступило, - не глядя ей в глаза, сообщил опер упёрто. - Побои, мелкое хулиганство.
  - Ложный вызов, - сказала директор так уверенно, что Матвей восхитился. - Вам же звонивший не назвался?
  - А почему у этих двоих отметины на лицах? - Лебедев не склонен был уступать.
  - Тренировались. Армейский рукопашный бой - контактный вид спорта. Матвей Михайлович вам подтвердит.
  - Могу даже продемонстрировать, - с готовностью согласился Волконский.
  Оперуполномоченный нехорошо посмотрел на капитана, но промолчал.
  - Давайте всё же у меня поговорим, - Извекова пошла вперед, не сомневаясь, что Лебедев пойдет за ней. Он, конечно, пошёл. Волконский вышел следом, огляделся. Пацанов, ожидаемо, в коридоре не было. Усмехнулся и побежал в спортзал.
  К его приходу Кирилл с Никитой успели провести разминку, и ребята делали упражнения на растяжку, укрепляли кисти и ступни. Форму для занятий - настоящую, профессиональную, и оборудование, пусть не новое, Матвей привез от Михаила Андреевича Серафимова. Тренер приезжал судить районные турниры и брал к себе на стажировку наиболее сильных ребят. Двое таким образом попали в школу олимпийского резерва вместо детдома, а, возможно, и колонии.
  Двухметрового Волконского трудно было не заметить, тем более, что его ждали - знали, что просто так эту драку не оставит. Матвей показал кулак к раскрытой ладони -стоп, и все сели вдоль стены в два ряда. Серебро отошли и встали за спиной Волконского. Матвей заговорил негромко.
  - В АРМ нет философии, но я старался научить вас тому, чему учили меня. Не поднимать руку на слабого, не использовать свои навыки в преступных целях. Мы сами - оружие, и я несу ответственность за то, что вы делаете, как распорядитесь данными мной знаниями. Виктор, Руслан подойдите.
  Побитые, демонстративно не глядя друг на друга, подошли, встали рядом.
  - Причина драки?
  Молчание.
  - Драться легче, чем за драку отвечать? - после паузы. - Трусы.
  Вскинулись. Переглянулись зло, Парков что-то буркнул неразборчиво.
  - Громче говори.
  - За длинный язык, - выкрикнул пацан, сжимая кулаки, прошипел что-то ругательное.
  Витька Дементьев покраснел, набычился, и казалось, что новой потасовки не избежать.
  - Давай, Витя, - подбодрил Волконский. - Ты же мужчина, за свои слова отвечать должен.
  - Я правду сказал, - огрызнулся Дементьев. - Нерусь он. Узкоглазый!
  Руслан с рыком кинулся на него, Витька ринулся, оба повисли в руках у Матвея, как два щенка.
  - Успокоились. Оба! - встряхнул, поставил на ноги. - Садитесь.
  Сам показал пример, Никита с Кириллом сели. Мальчишки уселись как можно дальше друг от друга.
  - 'Русские не сдаются', - начал Матвей неожиданно. - Слышали?
  Все немного опешили, но согласно загудели.
  - А знаете, кто это сказал? Нет? В Великую Отечественную шли тяжёлые бои на Украине. Адыгский поэт Хусейн Андрухаев прикрывал отход товарищей. Его окружили фашисты, предложили сдаться. Он крикнул: 'Русские не сдаются' и подорвал себя гранатой. Что, Дементьев, не возмущаешься? Он же нерусь.
  Виктор сидел весь красный, ребята перешептывались.
  - В Питере не были? В Казанском соборе? Кутузов Михаил Илларионович там похоронен, а возле собора ему стоит памятник. Знаете, кто такой Кутузов, или вы себя такими знаниями не обременяли?
  Послышались нестройные не слишком уверенные выкрики.
  - Бородино!
  - Эта, как ее... 'Война и мир'!
  - Война одна тысяча восемьсот двенадцатого года с Наполеоном, - самый грамотный, похоже.
  - Красивый собор. Как будто птица раскинула крылья. Так вот, с одной стороны колоннады поставили памятник русскому Кутузову, а с другой - немцу Михаилу Богдановичу Барклаю-де-Толли. Там же, неподалеку, на бывшем Семеновском плацу установлен памятник Петру Ивановичу Багратиону, грузину, раненому в Бородинском сражении и умершему от гангрены. Неруси поставили, значит. Ты вот как думаешь, мы, когда в стратосфере летаем, сильно интересуемся, кто рядом в кресле сидит - русский или нет?
  - Хватит! Ну хватит уже... - Витька чуть не плакал. - Понял я всё!
  Вскочил, подошёл к Руслану, протянул руку.
  - Ты это... прости, Русик. Дурак я.
  Тот встал, помедлил, но сжал ладонь.
  - Ладно, проехали, - рассмеялся. - Я и правда узкоглазый!
  Мужчины приехали домой эмоционально вымотанные и немного понурые.
  - Что, всё плохо? - встревожилась Людмила Евгеньевна. Вся семья, конечно, была в курсе.
  - Не то, чтобы плохо, мам, - Кирилл водил вилкой по краю тарелки. - Опер, вроде, ни с чем ушёл, Извекова его убедила. Бесплатно или нет - не знаю. Меня больше эта Промоскаль бесит.
  - Наглая особа, - поддержал Никита. - И скользкая. Уверен, что она заявление на увольнение писать не будет и от обвинений постарается отвертеться. Ещё и какие-нибудь подвязки найдет и отмажется.
  - Я Светлану Николаевну не очень долго знаю, - Матвей протянул тарелку за добавкой. - Но понял, что она человек принципиальный. Такую можно сломать, но согнуть нельзя.
  - Молчать не будем. Сообщим детскому омбудсмену, отправим видео в генпрокуратуру...
  - Прежде всего надо всё согласовать с Извековой, - вмешалась Мила. - Инициатива вообще от неё должна исходить.
  - Да уж точно она в углу сидеть и ждать не будет. Завтра утром съезжу, поговорю, - решил Матвей.
  После ужина как обычно мыли и укладывали детей. Его близняшки уснули с дедом - все внуки по очереди забирали деда и бабушку в единоличную собственность, а он ушёл и два часа бегал, отжимался, подтягивался, отрабатывал удары. Никита и Кир, да вся семья, возмущались и негодовали, глядя на кадры, снятые в приюте, но он-то смотрел на них глазами ребёнка, всё детство проведшего сначала в доме малютки, потом в детдоме.
  Он помнил всех воспитателей и нянь - добрых и вредных, спокойных и крикливых, заботливых и равнодушных. Все дети зависят от взрослых, но в детском доме особенно. Сколько невидимых постороннему детских душевных травм и трагедий проживается в таких вот казенных учреждениях. Даже если персонал выполняет свои обязанности на сто процентов, ребенку там не достает того, что в семье дети не ценят. Порой их даже тяготит излишняя родительская опека, подростков раздражает материнская ласка, контроль отца, бабушкино внимание, дедушкины бесконечные воспоминания. А в детдоме дети рано начинают понимать, что никому не нужны. Совсем маленькие ещё льнут к взрослым за лаской, и счастливы, если их обнимут и погладят по голове, а не оттолкнут. Повзрослев, смиряются.
  Хорошо, если встретится такой человек, как ему Серафимов, поддержит, выслушает. Благодаря ему они, детдомовские, не озлобились, научились различать плохое и хорошее. Любили его, хотя он не был особенно ласков, редко хвалил. Но они знали, что они - его. Михаил Андреевич был кадровым военным, в молодости был женат, но, видно, жизнь не сложилась. Потом привычка к одиночеству не позволила семьей обзавестись, так и жил работой, тренировками. У друзей семьи, свои дела, кто-то далеко. Последнее время они с Матвеем чаще стали встречаться, ещё больше сблизились. Серафимов гостил у Серебро, приезжал на 'сабантуи' или просто в выходные. Они с Игорем Вадимовичем и Артемом Арсеньевичем хорошо общались, на многие вещи смотрели одинаково в силу опыта и профессии, так что Матвей не сомневался, что после его отъезда ничего не изменится - Серебро никого просто так не отпускали. Мафия, как сказал дядь Костя Лопатин, крёстный Алины, в последний приезд.
  
  Лопатины бывали в Подмосковье довольно часто: по поводу и без повода, в отпуске и на длинные выходные. В этом году их дочка, Кристина, окончила школу и поступила в ВУЗ в Балашихе. Выбор был не случайным и жила она, конечно, в квартире Золотаревых, а на выходных часто гостила у Серебро на даче. Обратно её отвозили, загрузив багажник домашней едой и прочими запасами, несмотря на протестующие писки.
  Константин и Татьяна приехали навестить дочь в начале октября. Все знали, что Игорь Вадимович не любит отмечать свой день рождения, и все, в том числе именинник, делали вид, что застолье седьмого числа собирается по любому поводу, кроме этого.
  Татьяна Андреевна прекрасно пела и знала огромное множество народных песен, русских и украинских. Они с Владом Есиным, аккомпанировавшим на гитаре, так исполнили 'Я когда-то была молодая', 'Белым снегом', 'Рушник', 'Слышен звон бубенцов издалека', что Сергей Семёнович Горелов только крякал да головой крутил, а когда артисты под аплодисменты взяли паузу отдышаться, поцеловал раскрасневшейся Татьяне руку и очень мужским тоном сказал Константину Владимировичу.
  - Лет бы на двадцать я был помоложе - отбил бы её у тебя. Непременно отбил! Какая женщина, а!
  - Не отбил бы, - мягко улыбнулась Татьяна Андреевна хмуро придвинувшемуся мужу. - Мы с ним в первый класс пришли, за одну парту сели - и с тех пор вместе.
  - За это стоит выпить, - Владислав Германович от стола помахал графинчиком.
  - Непременно, - Горелов потёр руки. - Григорьевку наливай! Да что ты, краёв не видишь, спрашиваешь, сколько?
  Кристина Лопатина выросла в маленьком городке, как и Алина, была немного застенчивой и стеснялась своего провинциального происхождения и привычек. Она поначалу стеснялась и папиных шуток в компании и маминого пения. Всё ей казалось, что это глупо и по-деревенски, что ли. Однако никто не относился к родителям и к ней пренебрежительно или свысока. Напротив, мужчины слушали Константина Владимировича с интересом, считали ровней. Татьяна Андреевна была нисколько не смешнее или глупее Людмилы Евгеньевны и Екатерины Юрьевны, оказывается, одевалась со вкусом, могла поддержать любой разговор. Что касается песен, то в этой конкретной компании, пели много. И немодные романсы, и рок, о котором Кристина имела самое поверхностное представление. Тут танцевали настоящие танцы! Её мама когда-то вела детский танцевальный кружок, любила танцевать сама и научила Кристину. Правда, особенно демонстрировать таланты дома не приходилось, поскольку никто из одноклассников или вообще знакомых мальчиков не умел танцевать. А здесь устраивали целые танцевальные турниры! Правда, оговаривались, что 'на минималках', поскольку половина танцоров в настоящее время была на Марсе. 'Лучшая половина', вздыхали Мария Всеволодовна, Лялька и Лина, и с ними никто не спорил. Отдувались за отсутствующих Никита, Кирилл и оба Артема - старший и младший. Игорь Вадимович танцевал редко и только со своей Милой.
  Кристину часто приглашали, особенно Кирилл. Он чаще всего и возил её на дачу и домой, пару раз устраивал экскурсии по Москве, звонил хотя бы раз в неделю. Девушка была уверена, что он заботится о ней по просьбе своих родителей, относящихся к ней с большой теплотой, очень по-родственному. Однако Людмила Евгеньевна, хорошо знавшая своих детей, смотрела на хлопоты Кирилла совсем по-другому, но до поры молчала.
  А вот Константин Владимирович молчать не стал. Они гостили у Серебро почти неделю, и каждый день были свидетелями поздних приходов домой крестницы.
  - Лялька, что-то ты заработалась совсем, - они сидели одни в гостиной, после того, как Алина торопливо поужинала в одиночестве.
  - Работы много, крёстный, - она потёрла красные глаза, сдержала зевок.
  - Но у тебя дочь-подросток и тройняшки маленькие совсем. Женька на Марсе, ты на работе пропадаешь. Ты пришла в восемь, умылась, поела. Дети смотрят 'спокушки' и спать ложатся. Это правильно, что ли?
  - Да ладно тебе, - попробовала вяло возразить Алина. - Все работают. А дети под присмотром.
  - Что под присмотром, я не спорю. Досмотрены, сыты, заботятся о них, воспитывают, любят. Тебе самой-то не стыдно, нет?
  Лялька смотрела исподлобья и недовольно сопела, однако промолчала.
  - Не стыдно, значит. Свекровь у тебя, конечно, каких поискать и внукам с бабушкой повезло. Только ей ведь не сорок, даже не шестьдесят. И Катя чуть помоложе. А детей тут целая группа детсадовская. Ну, Матвей с ними возится, Света помогает, но ведь у вас семьища-то какая! Готовки одной как в армии! А ты в работу ударилась, домашние дела динамишь, детей забросила. Ты, Лялька, на меня не обижайся, - похлопал её по коленке, встал. - Только кто тебе ещё правду скажет, кроме меня. Иди отдыхай, дочка. Бледная, уставшая какая. Эх...
  Красная как рак Алина шёпотом ругнулась на себя и пошла к детям.
  
  Камилла сидела у себя в комнате с наушниками и что-то читала в полутьме.
  - Привет, - Алина села рядом, поцеловала дочку в макушку.
  - Привет, - удивилась Милаха, вытаскивая наушники. - Ты чего?
  - Пришла с тобой поболтать перед сном. Мелкие отказались со мной укладываться, дед им читает, - Лялька сама не ожидала, что эта мелочь так её расстроит.
  - Мам, а что ты будешь делать в субботу?
  Алина пожала плечами.
  - Но на работу не пойдёшь?
  - Нет, нет, - торопливо отказалась.
  - Тогда давай придумаем что-нибудь, - Милашка села на пятки, перебросила волосы за спину, глаза заблестели. - Поедем куда-нибудь все вместе? В аквапарк, например?
  - Только мы с тобой и тройняшки? - Лялька пригладила дочке косу, улыбнулась.
  - Почему? - удивилась та. - Все! Ну, тётя Лина с Зефирками, дядя Матвей с Пончиками, Андрюха и Игореня с малыми. Весело будет!
  - Переночуем в Москве, сходим в зоопарк, - Алину охватывало предвкушение радости, лёгкости, как в детстве.
  - Будет настоящее приключение, - Милаха немного потанцевала в предвкушении.
  - А бабушки и дедушки как обрадуются! - Лялька хихикнула. - Может, даже свою тусу замутят. Хотя я бы на их месте с дивана не вставала до нашего приезда!
  Лина и Матвей высказанную на ночь глядя идею вывести в город всю ораву восприняли с очень сдержанным энтузиазмом, но сели в гостиной спланировать вылазку: какой именно аквапарк, ехать на минивэне и джипе или на двух минивэнах, что взять, не забыть купальники и полотенца.
  - Вы что полуночничаете? - Мила, зевая, наклонилась через перила. - Что-то вы замышляете!
  - Ага, - дружно согласились дети, не отрываясь от своего занятия.
  Утром за завтраком возмутились Кир и Кит- как это без них.
  - Мы с Лизой в деле, - Никита посмотрел на невесту, но та уже живо интересовалась у девчонок насчет лишнего купальника. - Кристи, давай с нами?
  - Да, - обрадовалась было девушка, но тут же смутилась, забормотала. - У меня купальника нет. И мама с папой сегодня уезжают...
  - Какая разница, дочуня, через час мы здесь попрощаемся или через три на вокзале, - жизнерадостно заявил её папа, подходя и обнимая ее за плечи. - Езжай себе спокойно, хоть отвлечёшься. А то знаю я тебя, нас проводишь и рыдать вружишься.
  - Ну, папа, - она ещё сильнее покраснела.
  - Пойдем, примерим купальник. Я летом купила, и умудрилась промахнуться на пару размеров - мне мал, Милахе велик. А тебе как раз будет, - позвала Лялька.
  После пары часов суеты и сборов погрузились и поехали, наконец.
  Аквапарк был выбран по двум причинам - близко к Воробьёвым горам и оборудован для семей с детьми, и можно было приходить с детьми начиная с трёх лет. Волконские были младше, но выглядели вполне себе на три, даже на три с хвостиком, тем более, что они держались на воде вполне уверенно. Ещё бы, они ходили в бассейн месяцев с девяти и давно освоили топотушки, супер-брызги, 'лягушек' и 'тюленят'.
  Сначала малышня под присмотром двух мам, папы и дядек играли в карлики-великаны, пятнашки, и папу-субмарину (на Матвее помещалось почти всё семейство разом), а молодежь развлекалась, потом Андрей и Игорь вызвались посмотреть за мелкими, гревшимися в забавных фигурках зверей, в которых был устроен тёплый душ, брызгавшийся щекотными струйками. Камилла осталась с друзьями, Лиза и Никита, переглянувшись со взрослыми, присели на бортик бассейна.
  - Никит, принеси попить, пожалуйста, - болтая ногами в теплой воде, попросила Лиза.
  - Ок, коктейли на всех, - Никита поднялся. - Зачем садился только.
  - Не ворчи, - Лиза легонько ущипнула его за бедро.
  Остальные пошли прокатиться и повизжать, и программу выполнили на сто процентов. Кристинка боялась скатиться с самой крутой горки, и они стояли внизу и махали ей, кричали ободряюще, пока она не решилась. Кирилл помог ей выбраться, протянул полотенце.
  - Ой всё, - помотала Крис головой, когда Матвей позвал в трубу. - Я к Лизе пойду лучше.
  Лялька посмотрела, каким взглядом проводил её Кир, спросила прямо.
  - Она тебе нравится?
  - Да, - не стал скрывать. - Только она маленькая ещё. Пусть повзрослеет.
  - Собираешься под себя воспитать? - с холодком поинтересовалась Лялька.
  - Нет, - усмехнулся Женин брат. - Это не ко мне. Я люблю сюрпризы.
  
  
  
   Глава четвертая.
  
  
  
  - Все наши знания - не систематизированные обрывки чего-то, мы даже не понимаем, чего именно, - Нетесин ходил по кабинету, то и дело пропадая с экрана. На звук хождение не влияло - микрофон и наушники были на Марке. - На Марсе открыты следы працивилизации: остатки древних выработок, ракетные шахты, разрушенный подземный город, насколько возможно, обследованный роботами. Кроме того, исследованы входы в четыре пещеры. Установлено, где именно находится устройство, передающее сигнал, ретранслируемый древним спутником связи, условно названным 'Черный рыцарь' с орбиты Марса на орбиту Земли, другому древнему спутнику - 'Черному принцу'. На Земле открыт передающе-принимающий центр, тестовая передача сигнала на Марс прошла успешно. Те сигналы, что передаются с Марса, поддаются расшифровке только частично и в этом объеме пока что бесполезны.
  Алина Серебро выразительно кашлянула.
  - Я хотел сказать, что титанические усилия группы расшифровки рано или поздно увенчаются успехом, - скороговоркой проговорил Марк Сергеевич под смешки присутствующих. - Далее. Пирамиды на Луне после того ЧП исследовались фрагментарно и свойства их изучены мало. Самый большой блок наших разработок связан с земными пирамидами. Мы уже видели, как работает грандиозное наследие далеких предков - противометеоритный щит, выяснили, пусть не до конца, принцип работы 'пространственного лифта', по крайней мере, все перемещения в рамках прошедших экспериментов произошли без смещения во времени и в заданную точку.
  - Не преувеличивай, - остудила его Мария Всеволодовна. - Мы не понимаем, как это работает. Только кнопки нажимаем.
  - Отдел Адьяна произвёл расчёты и вполне успешно проводит эксперименты, - сбить с мысли Нетесина ещё никому не удавалось. - Продолжим. Почему я подчеркнул отсутствие перемещения во времени, я думаю, всем понятно.
  - Действительно, редкая удача, - согласился Аким Котов. - Ведь почему именно возникла временная аномалия после старта МПЛА с Антарктиды даже ты не смог придумать. Хорошо, она возникла после старта, а не до, а то испортили бы праздник Юрию Алексеевичу.
  - И не понятно, тоннель в прошлое возник после взлёта корабля или вследствие, - Саадай подвинул к себе бутылку с водой, предложил Алине, налил себе. Остаток решительно забрал себе Адьян.
  - Ну, что вследствие - вряд ли. Корабль с десяток раз потом взлетал и садился, а ничего подобного не было, - Игорь Олегович тоже встал, прошёлся.
  - Уважаемые, давайте ближе к теме. У нас сейчас Марс уйдёт, - призвал модератор, то бишь ответственный за связь. Артем Арсеньевич согласно кивнул.
  - Я предлагаю, только предлагаю! - предостерегающе поднял руку Нетесин. - Дать разрешение вернуть диск на то место, откуда вы его взяли. Я сомневаюсь, что для людей будут какие-то негативные последствия, если они внутрь заходить не будут.
  - Нетесин, тридцать лет ты носишься с этим диском, всё никак не найдёшь, куда его вставить, - едко заметил Серебро.
  - А зачем диск в пирамиду вставлять? - спросила Рита с другого конца Солнечной системы своим блюзовым голосом. - Какой механизм запустится? Чего вы хотите достичь?
  - Помнится, точно такие же вопросы задавал мне Игорь Вадимович, - почему-то развеселился Марк Сергеевич. - На Луне, как раз тридцать лет назад.
  - Тогда ты мне говорил, что этот диск надо в лунную пирамиду воткнуть, - припомнил Игорь. - И на вопросы не ответил. Тебе хватило времени придумать сколько-нибудь правдоподобные ответы? Интересно послушать, после того, как ты напомнил о том, что мы вообще ничего не знаем.
  Аудитория по обе стороны космоса смотрела на Нетесина и с предвкушением ждала ответа.
  
  - Вот также мне не верили, когда я говорил, что диск запустит противометеоритный щит, - Нетесин картинно развел руками, выразительно посмотрел на Серебро.
  - Хорошо, гений, ты был прав, - Игорь Вадимович даже не улыбнулся. - Так что запустит диск в этот раз?
  - Для начала надо вернуть диск на то место, откуда вы его взяли. Думаю, только так можно открыть пирамиду. Я не предлагаю с ходу лезть в неё, - он жестом остановил возможные возражения. - Сначала запустим роботов, установим камеры...
  - Это всё бла-бла-бла, - раздался спокойный уверенный голос Александра Олеговича. - Скажи прямо, что ты там хочешь найти? Марсиане там сидят?
  - Ну...
  - Нетесин, ты забыл, сколько стоит минута связи с Марсом, анекдоты нам рассказывать собрался? - включил начальственный тон Русанов.
  - Я просмотрел ещё раз все заметки, все расшифровки, наброски, рисунки, даже шаманские бубны, что Шамрай насобирал... Короче, товарищи, я считаю, что в Первой пещере - центр управления полетами.
  - Какими полётами, Марк Сергеич? Их летательные аппараты автономны, специалисты ЦУПа работают как авиадиспетчеры.
  - Ракетные шахты ведь не пустые? Не все пустые, если быть точным. В них грузовые корабли, полностью автоматизированные и предназначенные для того же, чем занимается группа Колодея - добывать и доставлять на Землю редкоземельные металлы. Но уже добытые и загруженные, которые можно переправить, не тратя огромные энергоресурсы! Вы понимаете, какие это открывает перспективы? Возможности?
  - Ты хочешь сказать, что можно заставить взлететь ракеты древних? А если они неисправны и взорвутся?
  - Игорь, ты так удивляешься, словно не ты запустил и пилотировал первый ПЛА с Луны на Землю.
  - Ты забыл, сколько народу было задействовано, сколько времени это заняло?! А теперь ты предлагаешь изменить программу работы экспедиции и поручить неподготовленным людям перепрограммировать ракеты, разобраться с их исправностью, с содержимым, возобновить управление полётами?
  - А если ракеты загружены вовсе не ценными полезными ископаемыми? Возможно, их содержимое опасно, или вместе с ними на Землю попадут опасные вирусы и бактерии?
  - Куда приземлятся эти ракеты? Где гарантии, что удастся посадить их в безопасном районе на территории Российской Федерации? Ты представляешь, что может произойти, если ПВО какой-либо страны засечет неизвестную цель? К каким последствиям это приведёт?
  Казалось, все говорили одновременно: Игорь, Артём, Александр Колодей, так что Нетесин только успевал поворачиваться и открывать рот, но так и не смог вставить ни слова, что само по себе было удивительным.
  - Стоп-стоп, - Марк поднял руку, повысил голос. - Что вы так возбудились? Это же план на перспективу. Четвертой марсианской нужно только расконсервировать центр управления полётами.
  - Да как?! Как ты предлагаешь это сделать? Ты полагаешь, что можно просто отправить людей в неизвестность? В эту пирамиду? - вспышка всегда спокойного выдержанного Игоря Вадимовича была неожиданной для всех. И очень понятной.
  - Игорь, ты в своё время сколько рапортов подавал, чтобы тебе это разрешили? И я был первым, кто возражал, потому что у нас не было достаточно опыта для подобных операций. Но теперь я голову даю на отсечение - с твоими детьми абсолютно ничего не случится.
  - Я всегда поражался твоей самоуверенности, Нетесин, но ты сам себя переплюнул. Ладно, я не буду спрашивать, откуда она проистекает, но ответь, почему ты думаешь, что у них получится хотя бы войти?
  - Потому что они там уже были.
  
  - Всё, спутник ушёл, - Колодей бросил на стол гарнитуру, потянулся, встал. - Пойду чай сделаю. Бутерброды будете?
  - Александр Олегович, а что это было? - Елисей смотрел на остальных, как будто он был единственным человеком среди зомби и только что это обнаружил. - Как это - Серебро там уже были?
  - Лис, я в таком же недоумении, как и ты, - командир огрел его по плечу. - И что-то мне подсказывает, что не мы одни.
  - Точно могу сказать, что мы первый раз на Марсе, - пожала плечами Рита.
  - И в пирамиду не заходили, - подхватил Женька. Вадим кивнул.
  - Тогда почему он так сказал? - Елисей понимал, что ведет себя довольно глупо, но не мог удержаться от детского вопроса.
  - Идите сюда, пить хочется, - позвал Колодей из кухни. Слышно было, как шумит, закипая, чайник, хлопает дверца холодильника, шуршит упаковка. Молодёжь переглянулась и двинулась выполнять.
  - Давайте рассуждать логически, - Рита обхватила кружку тонкими сильными пальцами. - Марк знает тоже, что и мы, но делает другие выводы. Значит, надо подумать на чём они основаны, набросать варианты. В конце концов, именно мы - источник его сведений. Почему же он смог понять, а мы нет?
  - Может, потому, что даже не думали в этом направлении? - логично предположил Женька. - Первое, что приходит в голову - наши сны о пирамидах - это воспоминания? Наши или чьи-то ещё?
  - Нашими они не могут быть, потому что я не верю в переселение душ, а в этой жизни...
  - Мы не были на Марсе, - хором все трое.
  - Значит, это чьи-то воспоминания, которые нам просто снятся?
  - Ну, точно не просто.
  - И это не объясняет, почему Нетесин сказал, что 'они там были'.
  - Хватит, а?! - Федоров переводил взгляд с Риты на Женю. - Что вы треплетесь? Вам смешно?!
  - Нет, им страшно, - проговорил молчавший до того Вадим. - И мне.
  Елисей отвернулся к столу, взял бутерброд, начал жевать, приткнувшись на табурет.
  - Восстановим хронологию, - Вадим допил, налил ещё. - С чего всё началось?
  - С нашей поездки на Байкал, - как прилежная ученица, ответила Рита. - Сначала на нас какие-то ведьмы напали, кричали, что мне нельзя в заповедное место, а потом нам первый раз приснилось это...
  - Нет, - веско сказал Александр Олегович. - Всё началось с того, что Маша вошла в пирамиду на Байкале и исчезла. Перед этим какая-то шаманка, возможно, та же, что напала на вас с Матвеем, предупреждала Машу, а после выхода из тоннелей - угрожала. Дальше. Только Рите снилась конкретная женщина, вернее, во сне ты была другой женщиной, Литоньей. Именно ты работала на клавиатуре в древнем центре связи и 'разбудила' древний спутник. Тебе и здесь снится, как ты идёшь по лабиринтам, и твои сны очень реалистичны. Настолько, что...
  - Ей нельзя входить в пирамиду, - неожиданно твёрдо уронил Женька. - Можно мне, Вадьке, даже Лису можно.
  - Эй! - взвилась было Рита, вскакивая.
  - Постой. Продолжим. То, что ты была этой самой Литиньей на Марсе, возможно, и имел в виду Нетесин, говоря 'они там были'.
  - Нет, командир. Тогда бы он сказал: 'Рита там была', не 'они'. Значит, что-то другое.
  - Как были вы? Не физически, значит, ментально. Что ты там про инфополе говорил, Вадим?
  - Все обитаемые планеты имеют информационное поле. То, что называют аномалией - точка подключения или прорыва. Озеро Байкал - крупнейший источник информационного излучения, причина - близко залегающий тектонический разлом и геопатогенные зоны. Считать или извлечь из поля можно любую информацию, - прочитал Вадим из электронного блокнота.
  - Помните, родители рассказывали, что в полете с Марса на Землю они попали в странную аномалию? Видели неземные города, музыку, слышали речь? Отец и крестный ещё пострадали от него, ослепли на какое-то время? - Женя ходил по каюте, устав от сидения. - После была выдвинута научная теория о том, что они поймали это самое информационное излучение.
  - Очень интенсивное, вот мозг и не выдержал, - перебила Рита, жестикулируя. - А мы по капле получаем, зато безопасно.
  - Это неизвестно ещё, - вставил Елисей как бы между прочим. - Я сегодня спать буду бояться, - вроде пошутил.
  - О, ты только начнёшь, - съехидничала Ритка. - Добро пожаловать в клуб!
  
  Месяц ушёл на согласование, бесконечное уточнение деталей, отработку посекундного плана работы на поверхности. Выходили Вадим и Александр Олегович, именно так - Вадим выполнял работу, Колодей страховал. Рита ужасно переживала, особенно из-за того, что её к заданию не допустили.
  - Глупости всё это, - сердилась, даже топала ногой, чего с ней и в детстве не часто случалось. - Из-за дурацких воплей сумасшедших старух меня не пускают!
  - Рита, это не просто суеверия, и Саадай это подтвердил. Этот запрет как-то связан с тем, что женщины умудряются проникать через все барьеры и наглухо закрытые двери. Помнишь, Шамрай нашёл-таки ту шаманку, из-за которой Маша провалилась в тоннели. Так вот, сперва запрет установили, чтобы защитить женщин от случайных провалов в пространстве, и, возможно, во времени. А потом, с годами, причина забылась, люди передавали друг другу только то, что женщинам нельзя приближаться к 'священным местам', а на самом деле - местам переноса к 'транспортным развязкам', древним городам.
  Рита слушала, как первый раз, хотя эти слова в разных вариациях уже повторяли по видеосвязи из научного центра ЦУП, потом здесь они обсуждали. Но ей казалось, что все сговорились с одной целью - не пускать её к пирамидам. Впрочем, слова 'дисциплина' и 'приказ' никогда не были для неё пустыми звуками, а мужчины снисходительно относились к её редким коротким вспышкам дурного настроения. Рита тоже хорошо умела гасить их раздражение, шуткой или ласковым словом снимать усталость от рутины, замкнутого пространства, давящего чувства чуждости места, в котором они находились. Вот и теперь Рита улыбнулась командиру, успокоилась и пошла делать то, что было положено по штатному расписанию.
  - Вадим, что там? - Рита внешне была спокойна и мыслила ясно, хотя внутри всё дрожало и колотилось.
  - Да всё, как отцы оставили, - ответил Вадька невозмутимо. - Похоже, с тех пор никто не заходил.
  Камера действительно ничего особенного не показывала. Всё тот же белёсо-пыльный каменный блок с отпечатком ладони.
  - Чтобы увидеть углубление, из которого вынули диск, надо нажать, - напомнила Рита то, что на поверхности и так знали.
  - Ну так нажимаю, - подтвердил брат, прикладывая руку.
  Стена, кажущаяся монолитом, дрогнула и начала поворачиваться.
  - Получилось. Получилось! - возликовала Рита.
  - Ты так говоришь, будто сомневалась, - хмыкнул Женька, дежуривший в ПЛА и не выходивший на поверхность.
  - Да тихо вы, - вмешался Елисей, напряженно вглядываясь в экран. - Там Вадим диск устанавливает.
  Диск 'прилип' к каменному дисководу, как будто был его частью. Раздался едва слышный, но ощутимый звук.
  - Прошлый раз отец нажимал последовательно на Солнце, Землю и Марс. Теперь нам рекомендуют нажать символы, обозначающие Марс и собственно пирамиду, как её Маша расшифровала. Это будет сигналом к открытию, - повторил Вадим выдержку из инструкции. - Выполняю.
  На экране рука в перчатке коснулась двух символов и дёрнулась, когда диск завибрировал и начал вращаться. Вадим инстинктивно сделал шаг назад, Колодей за его спиной сделал то же. Блок, закрывающий вход в пирамиду, вдруг начал опускаться вниз, легко скользя в толще камня. Слышалось только дыхание мужчин и протяжное 'шух'.
  - Он выше, чем кажется, - совершенно спокойно заметил командир. - Надо бы измерить потом.
  - Как? - не поняла Рита.
  - По записи - умножить скорость движения на время. Но об этом потом. Сейчас запускаем внутрь робота. Проверим, есть ли там ловушки, как на Луне.
  
  - Внимание! - раздался твердый голос Жени. - Командир, наблюдаю вспышку света из вершины пирамиды. Луч направлен вертикально, высота от двух до трёх километров.
  - Зарегистрирован электромагнитный импульс, - доложила Рита почти одновременно с братом. - Судя по координатам, это ваша пирамида.
  - Сигнализация сработала, - констатировал Колодей.
  - Охрана приедет? - хмыкнул Вадим, запуская внутрь пирамиды 'паучка'.
  - Это вряд ли, - командир переключил аудио и видеотрансляцию на все приёмные устройства. - Вадим, отходим метров на сто-сто пятьдесят. Если всё так, как было на Луне, сейчас начнётся кошмар-шоу.
  Робот, шустро перебирая гусеницами, полз вперед. Камера с мощным прожектором на выносном штативе вела панорамную съемку.
  - Пока мало информативно, - Рита вглядывалась в экран. - Темно и тихо. Сколько он прошёл?
  - Ты параметры выведи, - напомнил Женька. - Команду забыла?
  - Растерялась, - призналась Рита, тарабаня по клавишам. - Готово. Пять метров от входа, а никаких...
  Звук ударил по перепонкам, отозвался болью в висках. У всех руки на автомате потянулись уменьшить громкость, но дело было не в динамиках. Звук шёл отовсюду, казалось, стены вибрируют, даже Женька ощутил, как покачивается ПЛА, зависший в полуметре от поверхности. Робот тем временем упорно пробирался дальше, дёрнулся, упираясь в какое-то препятствие. Камера по сантиметру обследовала стену, пока не наткнулась на тёмное пятно на двухметровой высоте. Вадим подвигал джойстиком, приближая фокус.
  - Это углубление, такое же, как в первом блоке, для диска, - озвучил очевидное. - Только как мы его обратно вернём, диск?
  - Хана казённому имуществу. Нетесин с нас скальпы поснимает, хоть на Землю не возвращайся, - Женька хохотнул.
  - Вадим, давай закончим обследование доступной части пирамиды, - командир вернул всех в рабочее русло. - Попробуй провести 'паука' по периметру. Рита, а ты запусти программу моделирования пространства, посмотрим, что там.
  Звук и вибрация не прекращались, но Александр Олегович и Вадим работали какое-то время, преодолевая сопротивление, хотя даже Рита и Елисей чувствовали давление через аппаратуру. Сказывались лунные наработки и тренировочные методики. Однако к концу часа давление стало невыносимым.
  - Командир, обработка данных почти завершена, есть объемная картинка, - доложила Рита. Елисей всё это время молча мониторил показания приборов, контролировал запись и передачу данных на Землю.
  - Подтверждаю, - повернулся к Рите. - Информацию приняли, будут думать.
  - Возвращаемся, - приказал Колодей. - Робота дезактивируй и выводи.
  - Предлагаю оставить в спящем режиме. Вдруг на что-то среагирует. Батареи на двое суток хватит, потом поменяем.
  - Да тут даже летучих мышей нет, на что среагирует-то? - Федоров был настроен скептически.
  - Командир, поддержу Вадима. Вот чувствую - надо оставить, - Женя был серьезен. Рита промолчала, но и у неё было похожее предчувствие.
  - Оставляем, - решил Колодей. - Всё, на базу.
  Вечером вся команда мучилась от головной боли, а Александр Олегович и Вадим ещё и от кругов и пятен в глазах. Вечерний сеанс связи с Землей провели сжато, получили сутки на дистанционный медосмотр и сутки отдыха. Поужинали, ушли отдыхать, кроме Риты и Елисея, оставшихся на дежурстве.
  - Рита, может, тоже поспишь? - глядя, как та морщится и потирает виски, предложил Федоров.
  - Нет, - отказалась Рита. - Не будем инструкцию нарушать. И потом, у тебя тоже голова болит, что мне за привилегии?
  Приглушили свет - ярко светились только экраны, Рита разлила по кружкам очень сладкий крепкий чай - Екатерина Юрьевна всегда рекомендовала в таких случаях, сели каждый за свой ноутбук - следить за показаниями приборов, обрабатывать информацию с камер. Марго, правда, не утерпела - открыла личный файл, посмотрела на фото мальчишек, что вчера прислал Матвей, полюбовалась, прочитала короткое письмо от мужа.
  - Детей смотришь?
  Рита даже вздрогнула, подняла глаза на Елисея.
  - Как догадался?
  - У тебя лицо совсем другое, взгляд. Соскучилась?
  - Соскучилась, - вздохнула Рита. - Они так быстро растут. Разговаривают уже много и почти понятно. Смешные...
  - Вы все рано поженились, детей завели.
  Маргарита рассмеялась.
  - Что?
  - Я про 'детей завели'.
  - Не понял, - помотал головой Лис. - Ну да ладно. Говорю, молодые все, а у вас дети. Много! Не типично как-то в наше время.
  - Ну, так получилось, - пожала плечами Ритинья. - Что у нас в семье по одному ребенку как-то не рождается. Но даже если бы так, я бы обязательно двоих-троих родила. В смысле, рожу.
  - Редкость, - повторил Елисей. - Сейчас все карьерой заняты, или собой. Я, может, тоже семью и много детей хочу, только где такую как ты найти?
  - Почему это только как я? - Рите почудился в его словах намёк на что-то. - У Жени жена такая, у Вадима.
  - Я и говорю, всех разобрали, - со смешком проговорил Елисей, не глядя на неё.
  - Вот погоди, вернёмся и женим тебя, - пригрозила Рита. - У меня подруги по лётному знаешь, какие?
  Федоров не успел ответить. Тёмный экран монитора, на который было выведено изображение с камеры в пирамиде, полыхнул вспышкой.
  
  - Внимание! - раздался твердый голос Жени. - Командир, наблюдаю вспышку света из вершины пирамиды. Луч направлен вертикально, высота от двух до трёх километров.
  - Зарегистрирован электромагнитный импульс, - доложила Рита почти одновременно с братом. - Судя по координатам, это ваша пирамида.
  - Сигнализация сработала, - констатировал Колодей.
  - Охрана приедет? - хмыкнул Вадим, запуская внутрь пирамиды 'паучка'.
  - Это вряд ли, - командир переключил аудио и видеотрансляцию на все приёмные устройства. - Вадим, отходим метров на сто-сто пятьдесят. Если всё так, как было на Луне, сейчас начнётся кошмар-шоу.
  Робот, шустро перебирая гусеницами, полз вперед. Камера с мощным прожектором на выносном штативе вела панорамную съемку.
  - Пока мало информативно, - Рита вглядывалась в экран. - Темно и тихо. Сколько он прошёл?
  - Ты параметры выведи, - напомнил Женька. Команду забыла?
  - Растерялась, - призналась Рита, тарабаня по клавишам. - Готово. Пять метров от входа, а никаких...
  Звук ударил по перепонкам, отозвался болью в висках. У всех руки на автомате потянулись уменьшить громкость, но дело было не в динамиках. Звук шёл отовсюду, казалось, стены вибрируют, даже Женька ощутил, как покачивается ПЛА, зависший в полуметре от поверхности. Робот тем временем упорно пробирался дальше, пока не упёрся в какое-то препятствие. Камера по сантиметру обследовала стену, пока не наткнулась на тёмное пятно на двухметровой высоте. Вадим подвигал джойстиком, приближая фокус.
  - Это углубление, такое же, как в первом блоке, для диска, - озвучил очевидное. - Только как мы его обратно вернём, диск?
  - Хана казённому имуществу. Нетесин с нас скальпы поснимает, хоть на Землю не возвращайся, - Женька хохотнул.
  - Вадим, давай закончим обследование доступной части пирамиды, - командир вернул всех в рабочее русло. - Попробуй провести 'паука' по периметру. Рита, а ты запусти программу моделирования пространства, посмотрим, что там.
  Звук и вибрация не прекращались, но Александр Олегович и Вадим работали какое-то время, преодолевая сопротивление, хотя даже Рита и Елисей чувствовали давление через аппаратуру. Сказывались лунные наработки и тренировочные методики. Однако к концу часа давление стало невыносимым.
  - Командир, обработка данных почти завершена, есть объемная картинка, - доложила Рита. Елисей всё это время молча мониторил показания приборов, контролировал запись и передачу данных на Землю.
  - Подтверждаю, - повернулся к Рите. - Информацию приняли, будут думать.
  - Возвращаемся, - приказал Колодей. - Робота дезактивируй.
  - Предлагаю оставить в спящем режиме. Вдруг на что-то среагирует. Батареи на двое суток хватит, потом поменяем.
  - Да тут даже летучих мышей нет, на что среагирует-то? - Федоров был настроен скептически.
  - Командир, поддержу Вадима. Вот чувствую - надо оставить, - Женя был серьезен. Рита промолчала, но и у неё было похожее предчувствие.
   - Оставляем, - решил Колодей. - Всё, на базу.
  Вечером вся команда мучилась от головной боли, а Александр Олегович и Вадим ещё и от кругов и пятен в глазах. Вечерний сеанс связи с Землей провели сжато, получили сутки на дистанционный медосмотр и сутки отдыха. Поужинали, ушли отдыхать, кроме Риты и Елисея, оставшихся на дежурстве.
  - Рита, может, тоже поспишь? - глядя, как та морщится и потирает виски, предложил Федоров.
  - Нет, - отказалась Рита. - Не будем инструкцию нарушать. И потом, у тебя тоже голова болит, что мне за привилегии?
  Приглушили свет - ярко светились только экраны, Рита разлила по кружкам очень сладкий крепкий чай - Екатерина Юрьевна всегда рекомендовала в таких случаях, сели каждый за свой ноутбук - следить за показаниями приборов, обрабатывать информацию с камер. Марго, правда, не утерпела - открыла личный файл, посмотрела на фото мальчишек, что вчера прислал Матвей, полюбовалась, прочитала короткое письмо от мужа.
  - Детей смотришь?
  Рита даже вздрогнула, подняла глаза на Елисея.
  - Как догадался?
  - У тебя лицо совсем другое, взгляд. Соскучилась?
  - Соскучилась, - вздохнула Рита. - Они так быстро растут. Разговаривают уже много и почти понятно. Смешные...
  - Вы все рано поженились, детей завели.
  Маргарита рассмеялась.
   - Что?
   - Я про 'детей завели'.
   - Не понял, - помотал головой Лис. - Ну да ладно. Говорю, молодые все, а у вас дети. Много! Не типично как-то в наше время.
   - Ну, так получилось, - пожала плечами Ритинья. - Что у нас в семье по одному ребенку как-то не рождается. Но даже если бы так, я бы обязательно двоих-троих родила. В смысле, рожу.
   - Редкость, - повторил Елисей. - Сейчас все карьерой заняты, или собой. Я, может, тоже семью и много детей хочу, только где такую как ты найти?
  - Почему это только как я? - Рите почудился в его словах намёк на что-то. - У Жени жена такая, у Вадима.
  - Я и говорю, всех разобрали, - со смешком проговорил Елисей, не глядя на неё.
  - Вот погоди, вернёмся и женим тебя, - пригрозила Рита. - У меня подруги по лётному знаешь, какие?
  Федоров не успел ответить. Тёмный экран монитора, на который было выведено изображение с камеры в пирамиде, полыхнул вспышкой.
  
  
  
   Глава шестая.
  
  
  
  День шёл своим чередом - внуки играли, учились, немного шалили, взрослые занимались ими и своими делами. У Милы с утра было тревожно-тоскливое настроение, с которым она боролась с переменным успехом. Сама она относила это к тому, что сегодня на Марсе экспедиция открывала пирамиду, и она хуже контролировала ежедневный материнский страх. Пришлось тайком пить успокоительное и сердечное, да не показывать вида.
  В начале третьего у Кати зазвонил телефон.
  - Артём звонит, сеанс связи завершили, значит, - крикнула подруге и вышла из комнаты, чтобы не мешать стихийному хору распеваться. Людмила Евгеньевна сдержалась, и не пошла за подругой, но та сама поманила её от двери.
  - Люда, ты только не волнуйся, - произнесла она сакраментальную фразу, никогда не достигающую цели.
  - Что? - Мила приложила руку к отчаянно бьющемуся сердцу. - Что-то с детьми? С Сашей?
  - Нет, там всё в порядке. Игорь...
  - Что с Игорем?! - ноги подкосились, Людмила Евгеньевна почти упала на пуф в прихожей.
  - Сердечный приступ. Госпитализировали в наш медцентр, - Катерина Юрьевна присела рядом. - Ничего страшного, слава Богу, обследуют, назначат курс...
  Мила сидела молча, сил не было встать, заговорить. Пусть она была самостоятельной взрослой женщиной, состоявшейся в профессии, сделавшей карьеру, независимой материально, воспитывавшей детей, пока муж пропадал на службе, летал в бесчисленные командировки. Но Игорь был её константой, опорой, он был частью неё самой. И одна только мысль, что с мужем что-то случится, его не будет рядом - подкосила. Исчезла сильная женщина, растерянная девочка сидела сейчас, потерянно уронив руки.
  Дети в комнате бросили петь и что-то делили. Раздался шум, рёв сначала Евы, потом Гордея, кто-то из старших завопил, Волконские басом заплакали. С улицы заскочил привлечённый гвалтом Матвей, наткнулся на женщин, спросил удивлённо, пробегая в комнату.
  - Что это дети орут? - подразумевалось ещё 'а вы ничего не делаете?'
  Раздался его спокойный звучный голос, рёв и крики стихли, судя по топоту и сопению дети расставились по углам - перевоспитываться. Матвей вернулся, посмотрел на по-прежнему безучастных женщин.
  - Мама? Екатерина Юрьевна? Я чего-то не знаю?
  - Игорь в госпитале, сердечный приступ, - объяснила Русанова. Людмила Евгеньевна вздрогнула и как будто проснулась.
  - Я к нему поеду, - Людмила с трудом поднялась.
  - Конечно, я тебя отвезу. Только тебе надо что-то выпить, или укол, - посмотрел на Катю. Та кивнула, взяла подругу за локоть.
  - Люда, давай давление измерим, тебе самой помощь нужна, - ворчливо. - Спасибо, Матвей пришёл, сижу, жду непонятно чего.
  - Да со мной всё нормально, - Мила всё же покорно шла за подругой в кухню. У Матвея кольнуло внутри - такой усталой и постаревшей, не похожей на себя, была она в эту минуту.
  - Мам, тебе лучше?
  Людмила Евгеньевна посмотрела на встревоженного зятя, хотела произнести дежурное 'да', но вдруг призналась.
  - Я так боюсь, Матвей. За Игоря, и за детей. Почему Игорю вдруг плохо стало? Что там на Марсе случилось?
  - Но ведь Артём Арсеньевич сказал, что всё штатно прошло, - успокаивающе пробасил Волконский, подавая ей пальто и надевая куртку. - А что отцу плохо стало... Бывает. Он в отпуске два года не был, работает почти без выходных. Ты сама сколько раз говорила?
  Людмила Евгеньевна посмотрела на невозмутимого зятя.
  - Говорила, Матвей. Знал бы ты, как я хочу, чтобы он в отставку ушёл, наконец! Спорить бесполезно, - сделала слабый жест рукой.
  Игорь Вадимович лежал в палате под капельницей, немного бледный и очень злой.
  - Игорь, - Людмила Евгеньевна, напридумавшая себе всяких ужасов, накинулась на мужа с объятиями и поцелуями, не стесняясь зятя. Выпрямилась, так и не отрывая ладони от его груди.
  - Мила, они меня сюда зачем притащили, колют? - кивнул на руку с иглой. - Я совершенно здоров!
  - Здоров, - согласилась жена. - Только работаешь на износ, как в тридцать. А тебе сколько?
  - Батя, я попозже зайду, - Матвей вывалился из двери, благоразумно решив, что надо оставить тестя с тёщей, пусть сами разбираются. В холле выдохнул, провёл ладонью по коротким волосам.
  - Здравствуйте, - поздоровался, подходя, Бью. - Игоря Вадимовича пришли навестить?
  - Да, привёз Людмилу Евгеньевну, - пожал доктору руку. - Скажите, как отец?
  - Сносно, но надо сердце поддержать. Удивительно, что с такими нагрузками и напряжением командир инфаркт не заработал ещё раньше. И сегодня обошлось, - суеверно постучал по пластиковой отделке.
  - А что, сегодня что-то произошло, что так на него повлияло? - тщательно скрывая отчаянное беспокойство, поинтересовался Волконский.
  - Инфразвуковой сигнал с Марса, когда открыли пирамиду.
  
  Игоря Вадимовича выписали через десять дней, несмотря на неоднократные попытки сбежать раньше. Кроме того, он наложил категорическое вето на 'посещения больного' и, вообще, 'нечего устраивать танцы с бубнами'.
  До этого события Серебро и Волконские строили планы на будущее Матвея - в январе близняткам исполнялось три года, Ритина командировка заканчивалась, в лучшем случае, в апреле, потом два месяца карантина. Так что к месту службы, вернее, в полк переподготовки, Матвей должен был отправиться с детьми и тещей. Вариант оставить Рафа и Миху у бабушки с дедушкой обсуждался, и детей даже пытались не раз уговорить, что 'поживёте пока здесь, папа ненадолго уедет, а потом вы с мамой к нему на самолёте полетите'. Мальчишки соглашались, очень радовались, что на самолёте полетят, а потом уточняли, что 'папа уедет, а мы тут останемся?!' и начинали орать в знак протеста. Для надёжности ещё впивались в отцовские ноги прочнее, чем голодные клещи, и соглашались отцепиться только после очередного клятвенного обещания, что папа никуда без них не поедет. Как-то летом в ворота позвонили - у соседей сломалась машина, попросили дотащить до СТО в соседнем городке. Было довольно поздно, Матвей как раз купал детей перед сном. Попросил соседа подождать, уложил сыновей. Вроде, уснули - уехал. Выскочили на шум мотора в одних трусах и почему-то резиновых сапогах на разные ноги, встали в воротах, размазывая слёзы по пухлым щекам, вопили дуэтом.
  - Папотька мооооой!
  Уговаривали и Игорь, и Мила, еле-еле занесли, обессиленных от горя, но энергично брыкающихся, в дом. Орали до возвращения Матвея, разбудили Еву и Горку. Так что все взрослые маневры терпели полный крах, а время отпуска таяло и таяло.
  Матвей понимал, что и до того, как Игорь Вадимович попал в госпиталь, идея с отъездом Людмилы Евгеньевны была так себе. Теперь это было бы слишком жестоко. Волконский молчал, но внутренне настраивался на тяжёлый выбор. Но сколько не откладывай, на самом деле он знал, что выбор уже сделан, и давно - когда он узнал, что у них с Ритой будет ребёнок. Так что осталось дождаться января и подавать рапорт об увольнении.
  - Да Мила перестраховщица, - неохотно объяснял Игорь приехавшим в ближайший же после выписки выходной Келлеру и Серову. - Отпуск заставила взять, и грозит разводом, если не уволюсь.
  - Слушай, ну, не так уж она и не права. Сколько лет ты тащишь этот воз - ты начальник училища, пилот-инструктор, консультант ЦУП, ЦПК, Роскосмоса, входишь в оперативный штаб 'Марс-4'... Вроде, ещё что-то было?
  Серебро неопределённо пожал плечами.
  - Вот. Оставь себе инструктаж - лучше тебя в этом всё равно никого нет, консультируй по узким вопросам, веди четвёртую марсианскую - тебе во как хватит, - Владислав Германович чиркнул по шее. - Что уж там, Батя, не пионеры мы с тобой, пенсионеры.
  Игорь чуть заметно морщился, но молчал. Трудно возразить, когда собственное тело начинает тебя предавать.
  - Нет, Слава. Ни к чему хвост по частям рубить, уходить надо вовремя. Сдам дела, дождусь экспедицию - и всё, внуков в школу водить. Грибы, рыбалка - чем там пенсионеры занимаются? А летают и служат путь молодые.
  - Кстати о молодых, - включился Сергей Васильевич. - Ты в курсе, зять у тебя увольняться решил?
  - Нет, - но Игорь Вадимович не удивился. - Рапорт подал?
  - Пока нет, но он был у Сергиенко, предупредил. Тот Дементьеву доложил, мне позвонил. Жалеет. Я справки навёл - парень способный, даже талантливый. Комполка его сказал 'лётчик от Бога'. Сходил к Царёву...
  - Серёга, вот что я в тебе не люблю - ты от сотворения мира всегда начинаешь. Дедка за репку, бабка за дедку.
  - Кто бы говорил, - по-мальчишески насупился Серов. - Сам как птица-говорун.
  - Ладно вам, как пацаны, - веско сказал Батя. - Так что главком решил?
  - Пилотами кидаться не х@р, сказал, - посмотрел на друзей. - Я сейчас служебную информацию разглашаю. В составе ВКС создаётся отдельное подразделение, летать будут на ПЛА в ближнем космосе, отражать возможные атаки с орбиты, сопровождать пролёты космических аппаратов над нашей территорией. Набирать в состав планируем опытных лётчиков, но особых требований к количеству часов налёта не будет - всё равно переучивать, техника пилотирования принципиально отличается. Готовить лётчиков будет твоё Космическое лётное училище, под базу Кубинку начали модернизировать. Волконского по любому после трёх лет простоя на переподготовку отправили бы, так что он первый кандидат в новый отряд. Документы подписаны.
  
  Игоря Вадимовича выписали через десять дней, несмотря на неоднократные попытки сбежать раньше. Кроме того, он наложил категорическое вето на 'посещения больного' и, вообще, 'нечего устраивать танцы с бубнами'.
  До этого события Серебро и Волконские строили планы на будущее Матвея - в январе близняткам исполнялось три года, Ритина командировка заканчивалась, в лучшем случае, в апреле, потом два месяца карантина. Так что к месту службы, вернее, в полк переподготовки, Матвей должен был отправиться с детьми и тещей. Вариант оставить Рафа и Миху у бабушки с дедушкой обсуждался, и детей даже пытались не раз уговорить, что 'поживёте пока здесь, папа ненадолго уедет, а потом вы с мамой к нему на самолёте полетите'. Мальчишки соглашались, очень радовались, что на самолёте полетят, а потом уточняли, что 'папа уедет, а мы тут останемся?!' и начинали орать в знак протеста. Для надёжности ещё впивались в отцовские ноги прочнее, чем голодные клещи, и соглашались отцепиться только после очередного клятвенного обещания, что папа никуда без них не поедет. Как-то летом в ворота позвонили - у соседей сломалась машина, попросили дотащить до СТО в соседнем городке. Было довольно поздно, Матвей как раз купал детей перед сном. Попросил соседа подождать, уложил сыновей. Вроде, уснули - уехал. Выскочили на шум мотора в одних трусах и почему-то резиновых сапогах на разные ноги, встали в воротах, размазывая слёзы по пухлым щекам, вопили дуэтом.
  - Папотька мооооой!
  Уговаривали и Игорь, и Мила, еле-еле занесли, обессиленных от горя, но энергично брыкающихся, в дом. Орали до возвращения Матвея, разбудили Еву и Горку. Так что все взрослые маневры терпели полный крах, а время отпуска таяло и таяло.
  Матвей понимал, что и до того, как Игорь Вадимович попал в госпиталь, идея с отъездом Людмилы Евгеньевны была так себе. Теперь это было бы слишком жестоко. Волконский молчал, но внутренне настраивался на тяжёлый выбор. Но сколько не откладывай, на самом деле он знал, что выбор уже сделан, и давно - когда он узнал, что у них с Ритой будет ребёнок. Так что осталось дождаться января и подавать рапорт об увольнении.
  - Да Мила перестраховщица, - неохотно объяснял Игорь приехавшим в ближайший же после выписки выходной Келлеру и Серову. - Отпуск заставила взять, и грозит разводом, если не уволюсь.
  - Слушай, ну, не так уж она и не права. Сколько лет ты тащишь этот воз - ты начальник училища, пилот-инструктор, консультант ЦУП, ЦПК, Роскосмоса, входишь в оперативный штаб 'Марс-4'... Вроде, ещё что-то было?
  Серебро неопределённо пожал плечами.
  - Вот. Оставь себе инструктаж - лучше тебя в этом всё равно никого нет, консультируй по узким вопросам, веди четвёртую марсианскую - тебе во как хватит, - Владислав Германович чиркнул по шее. - Что уж там, Батя, не пионеры мы с тобой, пенсионеры.
  Игорь чуть заметно морщился, но молчал. Трудно возразить, когда собственное тело начинает тебя предавать.
  - Нет, Слава. Ни к чему хвост по частям рубить, уходить надо вовремя. Сдам дела, дождусь экспедицию - и всё, внуков в школу водить. Грибы, рыбалка - чем там пенсионеры занимаются? А летают и служат путь молодые.
  - Кстати о молодых, - включился Сергей Васильевич. - Ты в курсе, зять у тебя увольняться решил?
  - Нет, - но Игорь Вадимович не удивился. - Рапорт подал?
  - Пока нет, но он был у Сергиенко, предупредил. Тот Дементьеву доложил, мне позвонил. Жалеет. Я справки навёл - парень способный, даже талантливый. Комполка его сказал 'лётчик от Бога'. Сходил к Царёву...
  - Серёга, вот что я в тебе не люблю - ты от сотворения мира всегда начинаешь. Дедка за репку, бабка за дедку.
  - Кто бы говорил, - по-мальчишески насупился Серов. - Сам как птица-говорун.
  - Ладно вам, как пацаны, - веско сказал Батя. - Так что главком решил?
  - Пилотами кидаться не х@р, сказал, - посмотрел на друзей. - Я сейчас служебную информацию разглашаю. В составе ВКС создаётся отдельное подразделение, летать будут на ПЛА в ближнем космосе, отражать возможные атаки с орбиты, сопровождать пролёты космических аппаратов над нашей территорией. Набирать в состав планируем опытных лётчиков, но особых требований к количеству часов налёта не будет - всё равно переучивать, техника пилотирования принципиально отличается. Готовить лётчиков будет твоё Космическое лётное училище, под базу Кубинку начали модернизировать. Волконского по любому после трёх лет простоя на переподготовку отправили бы, так что он первый кандидат в новый отряд. Документы подписаны.
  
  - Да, я пользуюсь служебным положением, - немного нервно и даже вызывающе говорила Мария Всеволодовна за субботним ужином, прикладывая к отбивной гораздо больше усилий, чем требовалось и оттого царапая тарелку. - Да, я плохая и 'яжемать'. Клеймите меня.
  - Не переживай так, в конце концов, окончательное решение всё равно за кадровой комиссией ВКС. Решат - будет Клим в новом подразделении служить. Нет, так нет, - успокаивающе уговаривала Людмила. - Что ты такого сделала?
  - Правильно, Люда, - Катерина Юрьевна энергично кивнула. - Ты, Маша, молодец. Я сколько Артёму говорила - посодействуй, хватит им за полярным кругом кочевать из гарнизона в гарнизон, чем дальше, тем страшнее. В конце концов, что ты Климу, место в штабе выпросила? Так же лететь будет, только нагрузки серьёзнее и машины сложнее.
  Мужчины участия в дискуссии не принимали. Игорь Вадимович сказал только, что решение уйти в отставку оказалось своевременным, как никогда, Артём Арсеньевич обрадовал жену, что тоже работает только до возвращения четвертой марсианской. Матвей вообще промолчал, потому что что не скажи и не сделай - всё глупо. Отказаться от возможности летать только потому, что скажут 'блатной'? Риту, да и его тоже, дураки подозревали в генеральском покровительстве и раньше. Умные знали, кто чего стоит.
  - Клим знает? - спросила Лина небрежно. - Ну, что ты звонила Серову?
  - Я ему не говорила, - Маша выделила 'я'.
  - Никто ему не скажет. А если что-то такое услышит и спросит - отрицай, - посоветовала подруга.
  - Не верится даже, что Алиса приедет, будут жить в двух часах езды, а не за тысячи километров. Спасибо, Машуня, - повторила Русанова с чувством.
  Закончили песнопения и славословия в Машину честь, подали десерт. Мужчины ушли пить кофе в беседку, женщины остались за столом есть яблочный пирог с карамелью и мороженым и подозревать, что им сейчас на свежем воздухе кости перемывают.
  Хлопнула дверь, явились Кирилл и Никита, какие-то подозрительно весёлые.
  - Нет, мам, мы в городе ели, - отказались от ужина. - Папа где? Да, сейчас позову, - Никита вышел, Кирилл с улыбкой положил что-то на стол.
  - Что вы задумали? - подозрительно посмотрела Мила. - Никита женится?
  - Когда-нибудь женится, - пожал плечами Кир. - Летом, как обещал.
  В гостиную вернулись мужчины, расселись. Отец кивнул.
  - Мама, папа, - речь держал Кирилл. - Через неделю у нас день рождения, как вы знаете. Мы решили, какой подарок дарить. Вам.
  - Да, будет справедливо, - нажал Никита, как будто с ними кто-то спорил.
  - Днюха у нас в этом году очень удачно попала на субботу. Поэтому сначала в ужинаете в Москве, а потом идёте в Большой, на балет.
  - Что ж так пугать-то, отец уже за сердце держится, - глаза у Людмилы Евгеньевны смеялись. - И ресторан, и театр.
  - Именно, поэтому мы подумали, что вам понадобится группа поддержки. Столик заказан на пять персон, билеты также, - помахал. - Крёстные, Мария Всеволодовна, очень на вас рассчитываем.
  Женщины оживились, раскраснелись, Игорь с Артёмом посмотрели друг на друга обречённо.
  - Спасибо, сынки, - поблагодарил Игорь Вадимович очень мрачно. Остальные смотрели этот спектакль с большим удовольствием.
  - Девочки, завтра едем в Москву, за нарядами, - Мила сделала изящный пасс. - Алина, Ангелина, вы с нами?
  Девчонки переглянулись и радостно закивали.
  Когда эйфория понизилась на пару градусов, вспомнили, что к празднованию не приобщены Золотарёвы, к счастью, с пятницы гостившие у Нетесиных.
  - Как неудобно получилось, - в волнении обмахиваясь кухонным полотенцем, говорила Людмила Евгеньевна. - Парни, срочно доставайте ещё два билета и ресторан перебронируйте!
  - Четыре, - буркнул Никита, чеша в затылке. - Нетесиных обделять не будем.
  Мама одобрительно шлепнула его полотенцем по шее.
  В следующую субботу Артем-младший, Никита, Кирилл и Матвей сидели в гостиной на диване с ребенком на каждой коленке. Колодеи вчетвером оккупировали ковёр, переплетя ноги такими затейливыми узлами, что любой йог бы позавидовал.
  Сверху послышался смех, хлопнула дверь и по лестнице сбежали Лялька, Лина и Ками, старшие уселись рядом с мужчинами, Камилла - вместе с мальчишками.
  - Они идут, - провозгласила Ангелина торжественно. Послышался стук каблуков, шелест, и в гостиную вплыли дамы.
  - Бабушки, вы такие красивые! - восхитился Захар. - Деды, а вы шикарррные!
  - Ага! - поддержал Игорёня. За ним остальные откликнулись нестройными одобрительными возгласами, Колодеи зааплодировали. Маленькие Волконские смотрели круглыми глазами, открыв рты.
  Дамы действительно были великолепны в вечерних нарядах и драгоценностях, но истинный фурор произвели мужчины. Игоря Вадимовича и Артёма Арсеньевича семейство видело в костюме и галстуке, но с бабочкой и запонками - впервые.
  - Давайте поедем уже, - немного смущённо позвал Игорь, неловко поправляя бабочку. - Устроили тут проводы... первый бал Наташи Ростовой...
  Театралы отбыли, молодёжь засуетилась - парни пошли жарить шашлыки, для детей готовили множество разных запеканок, зраз, Алина у себя на кухне заканчивала огромный многоярусный торт-сюрприз. Камилла помогала украшать, а потом подъедала из мисок цукаты, мягкую карамель, взбитые сливки и прочие вкусности, попутно рассказывая маме про школу, танцы, прочитанную книжку, 'давай мелких уложим и фильм посмотрим, я уже с Колодеями смотрела, знаешь, какой классный!' Лялька слушала, соглашалась, переспрашивала, а сама думала, что вот уже и Милашка совсем взрослая девушка, и тройняшкам скоро в школу, а она и не замечает, как они растут. И по-прежнему работа отнимает у неё слишком много времени, как не старается она сократить нагрузку. Надо, надо перестроиться, а то оглянешься - Камилла институт закончила, а тройняшки школу. Раскаяние должно быть деятельным, как свекровь говорит, а потому старшей дочери было вслух обещано кино, а младшим мысленно посулена большая снежная крепость и битва снежками.
  - Так, надо звонить Матвею, мы с тобой ни за что его не довезём, - Лялька набрала номер, пока Камилла быстренько загружала посудомойку. - И давай переодеваться, да?
  Пока они возились, приехала Лиза, и не одна, а привезла Кристину, и теперь девчонки втроём накрывали стол. Мелкие поздравили дядек, подарили рисунки и поделки. Никита и Кирилл обнимали племянников, трогательно целовавших их в обе щёки, благодарили, улыбались.
  - Все за стол, а то остынет, - скомандовала Ангелина.
  Олег и Богдан Колодеи назначили себя предводителями команчей и увели малышню громить игровую. Молодежь осталась в Большом доме ужинать. Поздравляли без конца, смеялись, пили шампанское, за исключением Камиллы, Игоря и Андрея, разумеется. Гадали, чем там родители занимаются.
  - Как чем, - Кир посмотрел на часы. - Должны уже сидеть в зале и ждать, когда занавес поднимут.
  - Как вам в голову пришло отцов на балет отправить? - Лина покачала головой. - До сих пор не верю!
  - Это что, - Никита ухмыльнулся. - Мы им абонемент на Новый год подарим!
  
  - Похудел, Матвей, - тёща ласково погладила его по спине, пока он расшнуровывал обувь. - Комбинезон мешком.
  - Подсушился малость, - согласился Матвей, выпрямляясь. - Где мелкие, что не встречают?
  Как будто услышав, по крыльцу затопали, дверная ручка задёргалась. Матвей, улыбаясь, впустил толпишку румяных детей, не поместившуюся в просторной прихожей и пробкой из бутылки вывалившуюся в гостиную.
  - Папа!
  - Папа!
  - Крёстный!
  - Дядь Матвей!
  - Матюса!
  Все лезли обниматься, пищали, верещали, Раф и Мишка энергично работали локтями и коленками, распихивая родственников.
  - Это мой папа!
  - Да, это наш папа!
  Смеющийся Матвей посадил одного на шею, по двое на каждое плечо, остальных сгреб в охапку, поднялся, покачиваясь.
  - Вы его свалите, - ворчала бабушка, пытаясь разобрать кучу-малу на составные.
  - Так, - ревниво сказал от двери Клим. - А меня почему никто не встречает?
  Данька помахал отцу рукой, маленькая Анечка уткнулась в Матвея.
  Матвей с трудом пролез в арку, ссыпал детей на диван, начал вытряхивать из комбинезонов и ботинок, Клим включился.
  - Так, прекратили баловаться, - строго велела Людмила Евгеньевна. - Убираете на место одежду, обувь, моете руки и помогаете на стол накрывать, пока отцы в баню ходят. Одежда и полотенца вот, - кивнула на комод в углу.
  Мужчины дисциплинированно пошли в баню, дети - готовиться к ужину. Бабушку Милу все слушались, потому что она - начальник штаба. Так дедушка Игорь сказал, а он генерал армии, хоть и в отставке!
  - Всю жизнь я хотел быть непохожим на своего отца, - ожесточенно мыля голову, говорил Клим. - Чтобы дети меня любили и гордились. А теперь что? Богдан за год отвык совсем, Ниточка на руки не идёт, как к чужому.
  - Что ты сравниваешь, - возразил Матвей, плеща на каменку. - Ты же их не бросил. Служба - это другое. А малые привыкнут. Ты ж только перевёлся, две недели только дома. Возишься с ними каждую свободную минуту. А Данька тобой гордится, тут ты не прав. И любит тебя. Маша говорила, каждый вечер засыпал под рассказы о папе. Даже дрались с Алькой - спорили, про чьего отца про первого рассказывать.
  - Алиса написала, что работает до пятнадцатого февраля, прилетает шестнадцатого. Увольняют, наконец. Полтора месяца не отпускали.
  - Отлично, - Матвей выскочил в предбанник, окунуться. - Устроим праздник в честь воссоединения Колодеев-младших!
  - Нас и так все соседи ненавидеть должны, - Клим присоединился к другу. - Готовят наши на свежем воздухе круглый год, запахи невозможные на всю улицу. Вот пока в баню шли, у меня желудок узлом завязало. Не знаешь, что сегодня на ужин?
  - Вчера мой тесть с твоим делали домашнюю колбасу трёх видов. А сегодня они её коптят и жарят, судя по запаху. Ты в курсе, кстати, Артём Арсеньевич собрал электрический автоклав? Тушёнку готовят, сгущённое молоко делают, а какие каши с мясом, о!
  - Матюха, давай завязывай про еду, а то я твой ремень кожаный съем!
  - Давай лучше с мытьём заканчивать, - дружно окунулись напоследок и пошли в дом.
  После ужина, пока дети самоорганизовались на тихие предсонные игры и чтение, взрослые остались поговорить за столом. Парни рассказывали про тесты, как проходит отбор в новое подразделение, старшие - о внуках и их проказах.
  - Мне сегодня Сергей звонил, - между прочим проговорил Игорь Вадимович. - Интересовался моим мнением, кого назначить командиром отдельного лётного подразделения специального назначения ВКС.
  Клим с Матвеем молча ждали продолжения. Русанов чему-то усмехнулся.
  - Кандидатов двое - Данил Ивлев и Денис Абашев. Я руководствовался только профессиональными соображениями.
  Колодей и Волконский посмотрели друг на друга, потом опять на Серебро. Оба помнили историю развода Алины и Абашева, его попытку судебной тяжбы за ребёнка. Честно говоря, такого командира не хотелось бы. Но ещё не известно, зачислят ли их самих служить, а Игорь Вадимович действительно всегда руководствуется только делом, а не эмоциями.
  - Не знаю, что решит главком ВКС, а я предложил Ивлева. У него достаточно часов налета на ПЛА, он прекрасный инструктор. И командирские качества сумел проявить, когда ведущим в паре летал. Денис сейчас на своём месте, о нём хорошо в академии отзываются - и коллеги, и слушатели.
  Кандидаты в элитное подразделение что-то невнятно промычали. Вслух никто не сказал, но оба знали, что, даже если вдруг формально Серебро не включат в состав квалификационной комиссии, его слово будет решающим. И у них нет ни одного шанса, если они действительно не будут самыми лучшими.
  
  
  
   Глава седьмая.
  
  
  
  Рита с Елисеем вскочили, вглядываясь в экран монитора - сработал датчик движения и одновременно с камерой включился прожектор. В ярком свете было отлично видно, как почти бесшумно встаёт на место массивный блок, запирающий вход. Они почти успели разочароваться, как вдруг камера развернулась к противоположной стене.
  - Там что-то происходит, - наклоняясь ниже проговорил Лис. - Может, командира разбудить?
  Рита догадалась вывести картинку на большой экран и усилить звук. Когда внешний блок встал на место, внутренний блок без всяких видимых причин начал уходить в пол, открывая проход вглубь пирамиды. Движение блока было неслышным, но вновь сработал звуковой сигнал, нарастающий с каждой секундой. Из кубрика, потирая глаза, вышли разбуженные братья и Александр Олегович.
  - Какая программа у робота, Вадим? Сможет он внутрь пройти?
  - Я могу дистанционно управлять, - Вадим подвинул к себе клавиатуру, сунул в ухо гарнитуру. Робот по его команде выдвинул манипулятор с резервной камерой и подъехал вплотную к блоку, почти открывшему проход. Теперь космонавты видели 'картинку в картинке': пустую полость первой камеры и открывшийся тёмный проход в неизвестность. Метровая 'удочка' по сантиметру исследовала 'дверной' проём, дошла до выхода с противоположной стороны, и Вадим послал робота вперёд. Блестящая машинка опасливо кралась по гладкому блестящему полу, медленно поворачивая выносную камеру на триста шестьдесят градусов. Вторая камера снимала под довольно широким углом прямо перед собой. Но всё, что пока удалось разглядеть исследователям - чёрные блестящие стены и пол. Потолок не был виден - слишком высоко до него было.
  - Типовой проект, - прокомментировал Женька, садясь рядом с братом и увеличивая изображение. - На Луне такая же, да, командир?
  - Похоже, - Колодей подкатил кресло, уселся. - Рита, Лис, что стоите?
  Рита, не глядя, села, Елисей остался стоять.
  Тем временем робот под визг и завывание сирены полз дальше.
  - Вам не кажется, что пол идёт под уклон? - Вадим направил объектив вниз.
  - Нет, это оптический эффект, просто пол темнее, - не согласился Лис.
  Маргарите казалось, что всё длится уже несколько часов, а никаких изменений так и нет - монотонное движение робота, гнетущий звуковой фон, темнота, как будто съедающая свет прожектора и фонаря. Внимание рассеивалось, она понемногу впадала в какое-то сонное оцепенение, как вдруг что-то блеснуло, как будто далекий разряд. Робот дёрнулся и остановился, изображение исчезло через секунду.
  - Что и следовало ожидать - электроника накрылась, - Александр Олегович поднялся. - Больше ничего сегодня не увидим, обсудим завтра. Давайте отдыхать. Вадим, отличная идея - оставить там робота.
  Трое ушли спать, Рита с Елисеем остались дежурить.
  - Не знаю, как ты, а я хочу кофе, - Лис двинулся в кухню.
  - Хочу. И кофе, и есть захотела, - негромко сказала Рита, но друг услышал.
  - Как говорит твой брат, ты за любой кипеж, кроме голодовки, - слышно было, как заработала микроволновка.
  - Сейчас на запах придут, - вслух предположила Рита, и оказалась права. Из спального отсека, плотно закрывая за собой дверь, выходили братья Серебро.
  
  За две с половиной недели они открывали эту пирамиду дважды, пытались проникнуть дальше незримого барьера, чинили неизменно перегоравших роботов, запускали дрон.
  - Чем дальше, тем больше наши попытки исследования Первой пирамиды смахивают на бег на месте. Либо мы поменяем тактику, либо до конца экспедиции так и будем топтаться в прихожей, - закончил доклад полковник Колодей.
  По лицу Марка Нетесина можно было прочитать, насколько он поддерживает вариант решительных действий. Однако все смотрели не на него, а на Игоря Вадимовича Серебро.
  - Что конкретно предлагаешь, Саша?
  - Действовать также, как когда мы пробивались на лунный космодром. Глушить сигнал и идти ногами. Хотя бы посмотрим, что там, может, пустышка.
  - А если сработает запирающий механизм, когда вы будете внутри? И какова вероятность того, что пирамида действительно центр связи, а не транспортный узел?
  Эти и подобные вопросы обсуждались не первый раз, но Александр Олегович терпеливо отвечал, что блоки поднимаются и опускаются последовательно, это проверено неоднократно. Один космонавт останется снаружи, будет открывать вход в пирамиду по сигналу. Мария Всеволодовна, в свою очередь, ещё раз перечислила доводы в пользу центра связи. Не для чьего-либо успокоения и не для 'время убить' - проговорить все вероятности, проанализировать возможные пробелы в теории.
  - Кого планируешь послать?
  - Идём мы с Вадимом через двенадцать дней, страхуют Евгений и Елисей. До этого планируем два выхода - дистанционно подавить инфразвуковое устройство и запустить беспилотник. Если удастся заранее обследовать внутреннюю камеру, снизим риски для людей. Поминутные планы выходов подготовили, сам ещё посмотри, Батя.
  Серебро кивнул, посмотрел на руководителя полёта, Ольгу Грушецкую.
  - Тогда работаем?
  Ольга Яновна не успела слова сказать, как руку поднял до того молчавший Бью Камара.
  - Коллеги, прежде, чем вы примете окончательное решение, прошу выделить два дня на углубленное медобследование - нужно измерить уровень радиации, уже полученный командой. И я обращаю ваше внимание на данные по радиационному фону в самой пирамиде - там фонит, и сильно. Честно говоря, я не понимаю, почему этот факт замалчивается, - и обвёл присутствующих тяжёлым взглядом.
  
  Собрание разошлось, но в связь с Марсом не прервали. За пульт пересел Русанов, Игорь Вадимович сел рядом с ним.
  - Батя, что скажешь? - лицо Колодея на экране приблизилось, стали видны морщинки вокруг глаз и складки у рта.
  - Надо идти, - ровно сказал Серебро. - Вдвоём, моим парням. Ты с Федоровым страхуешь снаружи, Рита - дистанционно.
  Справа от командира братья Серебро многозначительно переглянулись.
  - Радиация, я думаю, только на узком участке, ещё один способ отпугнуть нежелательных визитёров, - продолжил Игорь Вадимович. - Дальше, уверен, вход в основную полость.
  - Согласен, командир. Только пойду сам, - Александр строго посмотрел на подчинённых.
  - Нет, Александр Олегович, - Игорь невесело усмехнулся. - Нетесин, уж не знаю, как, умеет чувствовать такие вещи. Именно поэтому он настаивал на включении в состав экспедиции нашей тройни. Так что, зря они на Марс прилетели? - улыбнулся, посмотрел на друга.
  - Это несправедливо! Дискриминация, - возмутилась Рита, до того сидевшая молча. - Почему я не могу высадиться на поверхность? Войти в пирамиду? Я что, слабее остальных или у меня подготовка хуже?
  - Рита, твоя работа не менее важна. Мы много раз обсуждали риски, и ни одно научное открытие не стоит твоей жизни и здоровья. Не спорь. Давайте сосредоточимся на проработке деталей...
  Многочисленные согласования, подготовка операции, тестирование оборудования и техники одновременно с выполнением исследований по первоначальному плану заняло у экспедиции почти два месяца. До отлёта на Землю осталось пять недель, а они всё ещё не продвинулись дальше запуска беспилотников. Наконец, оперативный штаб отдал приказ на глубокое обследование пирамиды командой из двух человек.
  Марго не смирилась с тем, что её оставляют в 'глубоком тылу', но она была офицером и приказы не обсуждала. Осталась у мониторов поддерживать связь с парнями и ЦУП, была сосредоточенной и действовала профессионально, даже когда у марсонавтов начались первые затруднения.
  - Время девять сорок три, внешняя плита встала на место, но внутренняя пока не начала движение, хотя все предыдущие опыты показывали, что второй блок открывается сразу же, как замкнут внешний контур, - говорил Вадим. Рита видела его Женькиными глазами - посредством налобной камеры.
  - Включите все прожектора и отойдите в сторону, - проговорил командир. - Может, центральный сектор у них под 'датчиком движения'.
  Братья, осмотревшись, шагнули в угол, в котором притулился робот. Несколько минут ничего не происходило, как вдруг одновременно со звуком сирены пополз вниз каменный монолит. Серебро синхронно протянули руки, выключая внешние динамики.
  - Подавлять сигнал не будем, мало ли, как это на механизм повлияет, - доложил Вадим.
  - Согласен, - подтвердил Колодей.
  Проход открылся полностью, Женя запустил робота, и они сами двинулись следом, на расстоянии нескольких метров. Не доходя до условной линии, после пересечения которой погорело не мало электронных мозгов, машина по команде остановилась. Женя отрегулировал прожекторы, установленные на механическую тележку, так, чтобы они светили вперед и вверх, и шагнул впереди брата, толкая тележку перед собой.
  - Пустой тоннель, высота двухэтажного дома примерно, ширина метров пять, похоже, сквозной - идет по всей длине пирамиды, - проговорил Вадим, едва слышимый за какофонией сигнализации. - Да заткнешься ты, нет? - с досадой.
  Неожиданно стало тихо.
  - Эй, что там у вас? - Рита почти уткнулась в монитор. - Динамики полетели? Слышите меня?
  - Слышим. Вадька волшебное слово сказал, похоже.
  - Нет, какой-то барьер прошли, видимо, - командир. - Парни, как самочувствие? Зрение в порядке? Вспышки или пятна, может быть?
  - В норме, зрение в порядке, - доложил Вадим.
  - Штатно, - подтвердил Женя. - Внимание! Вадим, смотри! Рита, что видишь на мониторе? Переведи на стационарные камеры.
  Марго щёлкнула по клавиатуре и невольно ахнула.
  - Внутренний блок поднимается! Ребята, вы заперты!
  - Спокойно, - вмешался Александр Олегович. - Допускали же такой вариант. Думаю, можно двигаться дальше. Женя, пусти вперед робота, пусть проверит, нет ли ловушек в полу.
  Машинка, блестя боками в свете прожекторов, шустро побежала вперед, ворочая круглой камерой на длинной 'шее', подсвечивая себе съемку узким лучом яркого света. Метров через пятнадцать луч 'утонул' в глубокой тьме - слева наверняка было ответвление тоннеля.
  - Предлагаю пройти по центральному проходу до конца, а потом обследовать 'коридоры', если их несколько, - предложил Вадим.
  - Согласен, - дал добро командир.
  Проходов оказалось четыре - по два с каждой стороны, и расположены они были в шахматном порядке относительно друг друга.
  - Не понятно, тупик там или он глубокий, - останавливаясь у второго слева, если считать от входа, сказал Женька, манипулируя пультом. - Сейчас посмотрим.
  Рите уже довольно давно не давала покоя какая-то мысль. Нашла файл со съемками пирамиды снаружи, запустила простенькую математическую программу и через несколько минут с изумлением прочитала результат.
  - Командир, новая информация. Ребята, послушайте! Компьютер посчитал объем пирамиды по внешним параметрам. Так вот, он гораздо меньше, чем фактически наблюдаем. Она внутри больше в полтора, а то и в два раза!
  - Заклятие невидимого расширения? - предположил Женька. - А если серьезно, то с точки зрения математики и физики такого быть не может. Рит, ты в эту программу еще съемку изнутри потом загрузи. Кто знает, может, что поймем.
  - Позже, - велел Вадим. - Тут явно пол идёт под уклон, возможно, на нижний уровень.
  - Проверьте остальные три, будем выбирать наиболее перспективный для осмотра. И безопасный.
  - Другой проём слева - просто ниша, хоть и глубокая. Выведены какие-то трубки, - продолжил Вадим через пару минут. - Разного диаметра, выступают из стены на несколько сантиметров. Пара довольно широкие, можно попробовать осмотреть их гибким манипулятором.
  - Время тринадцать пятьдесят шесть, - напомнила Рита официальным голосом. - Расчетное время возвращения к ПЛА - шестнадцать ноль-ноль. А вам ещё дверь открывать! - эмоционально.
  - Принял, - подтвердил Вадим. - Идём к первому проходу справа.
  
  - Рита, что показывают датчики?
  Марго посмотрела на монитор, ответила командиру.
  - Радиация в пределах нормы, - задумалась, полистала мышкой. - Температура за последние два часа поднялась на семь градусов.
  - Надышали? - хмыкнул Женька, останавливаясь у брата за спиной и разглядывая сооружение, больше всего похожее на шахту лифта. - Да, все чудесатее и чудесатее.
  - Жень, выдвигай 'удочку', - скомандовал Вадим, активируя ещё одну камеру и привинчивая её на гибкий манипулятор. Женя раздвинул похожее на спиннинг устройство, и скоро на мониторах появилось изображение - уходящий вниз вертикальный колодец.
  - Смотри, внизу неровности или рельеф какой-то.
  - Думаешь, лифт, вид сверху? Увеличить сможешь?
  Пока Вадим колдовал над кнопками управления, младший оглянулся, провёл перчаткой сначала слева от проёма, потом справа. Там, на уровне плеча, пальцы скользнули по такой же гладкой поверхности, но Женька посветил фонариком и зачем-то поскреб пальцем.
  - Что там? - Рита потыкала на кнопку с плюсиком и теперь хорошо видела едва заметный чуть отогнутый уголок защитной плёнки. - Открывай давай!
  - Не суетись, сначала закончим осмотр шахты, - сурово распорядился Вадим.
  - Да что там смотреть, - отмахнулся брат и резко дёрнул за кончик плотно прижатой к поверхности плёнки. Та легко отделилась вместе с верхним слоем и под ней обнаружились два квадратных выступа.
  - Ну что, лифт вызываю? - Рита смотрела, как азартно блестят глаза Женьки за стеклом шлема, пока он тщательно жал на 'кнопки'.
  - В детстве не накатался? - подколола Рита.
  - Думаю, что он обесточен, - одновременно с ней проговорил Вадим.
  - Кстати, а что там в последнем проёме? Может, как раз рубильник? - братья переглянулись, пошли ко второму в этой стене неглубокому ответвлению.
  Он был пуст, но после внимательного осмотра парни обнаружили защитную плёнку, а под ней - очередной отпечаток вдавленной в стену ладони.
  - Ну что, пробую, - с этими словами Вадим прижал ладонь к кодовому следу. Снова завыла сирена, вырубилась трансляция с камер и связь с парнями. Глядя на чёрные мониторы, Рита спокойно и чётко доложила в ЦУП.
  Колодей с Федоровым после нескольких неудачных попыток открыть пирамиду снаружи остались дежурить в ПЛА у входа. Рита время от времени с ними переговаривалась, а в промежутках проверяла сигнал, пыталась вызывать ребят, говорила с Землёй. Расчётное время высадки закончилось два часа назад, правда, у парней с собой были запасные баллоны с воздухом и вода - скафандры специально для Марса модернизировали, так что обезвоживание им не грозило. Но всё равно поводы для беспокойства были, и серьёзные. А она была абсолютно спокойна, как будто Вадька с Женькой в магазин пошли.
  - Ни тревоги, ни дурного предчувствия, - говорила она отцу по выделенному каналу. - У них всё хорошо, пап. Скоро выйдут.
  Игорь Вадимович смотрел на безмятежную, даже расслабленную дочь, незаметно потирая грудь. Он уехал из дома подростком, учился, служил, видел родителей раз или два в году, пока не женился и Мила не собрала всех под одной крышей. Он сблизился с отцом ближе к сорока, научился ценить родительскую любовь, был счастлив, что рядом с отцом и мамой до их последнего дня. Но тогда, в свои двадцать и тридцать пять, летая в космос и рискуя каждый день, он не задумывался о том, что испытывают родители, когда думают о его работе, что они пережили, пока три с половиной года длился их полёт на Марс. Теперь он был на их месте, с одной только разницей - он сам отправил детей на Марс, настоял, чтобы именно они открыли эту пирамиду, вошли внутрь. Он не жалел об этом и сейчас, был уверен, что поступил правильно. Но сердце тяжело ворочалось и болело, как будто грудная клетка съёжилась и стала тесной.
  
  - ..., - не куртуазно выразился Евгений, задирая голову и оглядываясь.
  - Потрясающее зрелище. Очень впечатляет, - согласился Вадим, рассматривая стены и купол. От них, как от зеркал, многократно отражалась плывущая в воздухе голограмма - постоянно меняющиеся лица, фигуры, виды незнакомой природы, улицы чужих городов.
  - Похоже на рекламу в метро, - несколько рассеянно прокомментировал Женька. - И тоже без звука.
  - Командир, слышно меня? Рита, ответь! - Вадим сделал очередную бесполезную попытку прорваться сквозь помехи. - Похоже, бесполезно, сигнал заблокирован либо подавляется. Запись идёт, и аудио, и видео. Что решаем? Выходим или работаем?
  - Раз есть энергия, можно попробовать осмотреть нижний уровень. Только баллоны надо поменять, пятнадцать процентов осталось.
  - Лифт предлагаю попробовать запустить, но идти по лестнице, если, конечно, там нет ловушек или заграждений. И если она не разрушена.
  - Ага. Всё цело, только лестница износилась, - иронично хмыкнул младший.
  - Могли специально доступ затруднить, - пожал плечом Вадим.
  - Да что рассусоливать, - ввернул дедовское словечко Женька. - Давай уже сходим и посмотрим. Но сначала лифт!
  - Слушай, а почему кнопок две? - спросил он две минуты спустя, когда они уже стояли у шахты. - Тут же кабинку только вверх можно вызвать?
  - Жень, ты задаёшь правильные вопросы. Жалко, ответов я не знаю.
  - Установим эмпирическим путём, - с этими словами Женька с усилием нажал на верхнюю кнопку. Раздался мелодичный звон, как будто ветер качнул одновременно тысячу хрустальных колокольчиков, стена едва заметно завибрировала, и кабинка, если это была кабинка, конечно, поползла вверх. Долгие несколько секунд они ждали, Вадим дисциплинированно отчитался. В проём вползла такая же монолитная плита, как на входах, без малейшего намёка на швы или стыки.
  - Нажимаю на вторую кнопку, - бодро проговорил Женька. И брату, тихо. - Как удачно связи нет. Сейчас бы запрещать начали, говорить про непредсказуемость последствий.
  Плита тем временем бесшумно уходила вбок, и браться вглядывались в расширяющуюся щель, ожидая чего угодно - от того, что кабина будет пустой и до встречи с местным жителем.
  - Нет, ну последнее вряд ли, - сам себе ответил Женька. - Но кто-то ведь законсервировал тут всё.
  - Это механизм какой-то? - в унисон спросил Вадим.
  Говорил он про странный плоский предмет, матово-чёрный, сантиметров восемьдесят в длину и тридцать в ширину, прикреплённый стене напротив двери.
  - Пульт управления? - предположил Женя, мимоходом удивившись, почему Вадим назвал устройство механизмом, и тут увидел то, что заметил старший. Штуковина медленно и беззвучно сползла вниз, перетекла на пол и двинулась к парням.
  - ..., - оценил Женя.
  - Прекращай материться. - поморщился Вадим. - Отступаем.
  Они отошли на несколько метров в глубь пирамиды, вслух раздумывая, что делать дальше - попытаться как-то заблокировать странный предмет или просто наблюдать?
  Штуковина тем временем доползла до них, выпустила короткое щупальце-манипулятор, похожее на круглый глаз на ножке, окружённый мохнатыми ресничками, и кокетливо затрепетала у Женькиного ботинка.
  - Любопытный какой, - на всякий случай Женя аккуратно перенёс ногу через предмет. Щупальце разочарованно мигнуло и дёрнулось в другую сторону. Вадим предусмотрительно отодвинулся и поставил на пути манипулятора тележку. Реснички затрепетали, глаз на долю секунды сделался матовым, потом опять заблестел и предмет снова двинулся к Вадиму.
  - Это тепловизор или он как-то органику определяет, - Вадим двигал ногой вправо-влево, и щупальце качалось следом.
  - Знать бы, для чего.
  Женя встал так, чтобы прибор был между ними, резко наклонился и попытался поднять, почему-то ожидая разряда или чего-то подобного. Однако приборчик, внезапно оказавшийся упругим и приятным на ощупь, издал тонкий пищащий звук, дёрнулся и выскользнул у него из рук. Манипулятор пропал и тут же объявился с другой стороны, преданно моргая.
  - Был бы хвост - он бы им вилял, - Женька прикоснулся к чёрной 'спинке'. - Похоже, я его тактильно активировал. Знать бы, как им управлять.
  - Попробуй жестами, - предложил Вадим, становясь рядом с братом.
  - Вперёд, - показал Женя вглубь пирамиды. Штуковина мигнула и поскользила в указанном направлении. - Брат, а, может, всё-таки на лифте?
  - А наш любопытный друг здесь останется? Нет уж, мало ли какие кнопки он тут понажимает. Осмотрим лестницу или пандус, как планировали, робота запустим. Живой наш паучок, кстати, или вырубился?
  - Пашет, - обрадовал Женя. - Не поругались бы только.
  - Кто?
  - Да роботы. А то устроят нам тут войну машин.
  - Вот и проверим. Смотри-ка, Марсианин как будто знает, куда нам нужно. Остановился у дальнего прохода. Ладно, хватит кислород зря переводить. Время шестнадцать часов пять минут, направляемся на нижний уровень.
  
  - ... четыре часа ночи по Москве. У Серебро воздуха на восемнадцать часов, отсчет времени начался в девять утра прошлых суток. Контрольное время истекло, - докладывал Колодей Центру. - Связи по-прежнему нет, ПЛА у пирамиды, дежурят Рита и Елисей.
  - Как она? - ровно спросил Игорь Вадимович. Он был бледен и выглядел усталым, но был таким же спокойным и уверенным, каким его привыкли видеть.
  - Не паникует, абсолютно адекватна, - Саша помолчал. - Рита утверждает, что слышит парней. И они в полном порядке.
  
  - Как-то надо его назвать, - задумчиво наблюдая за ползающим туда-сюда предметом, предложил Женька. - Для удобства.
  - Вазовски, - сказал Вадим, не задумываясь. Штуковина остановилась и подмигнула. Парни рассмеялись.
  - А нашего тогда Бу, - тем временем продолжал болтать младший.
  - Почему Бу?
  - Так короче, чем паук. И чем Вазовски.
  Они стояли у тёмного прохода и тянули время, как перед прыжком со скалы в холодное бурное море. Бу, запушенный полчаса назад, почти сразу перестал передавать сигнал и не реагировал на команды. Нужно было идти самим или возвращаться.
  - Шестнадцать сорок. Спускаемся вниз, - говорил Вадим, - Ширина пандуса около ста сорока сантиметров, угол наклона меньше сорока градусов. Пандус отличается от стен и пола в пирамиде структурой и цветом - он светлее и поверхность мелкозернистая. Спуск плавно изгибается, как винтовая лестница, но не крутая, а пологая. По шагомеру прошли двенадцать метров. Источников света не видно, слабо светятся сами стены и пол, поэтому темнота не абсолютная, видимость до двух метров...
  - А Бу-то не видно, - вдруг сказал Женя. - Значит, он смог пройти дальше, не украли же его.
  - Вазовски где?
  - Сзади топчется, - оглянулся Женька. - Глаз-то как выпучивает!
  - Может, его вперёд пустить? Пусть свет нам там включит, что ли, - не прекращая движение, предложил Вадим.
  Они спустились ещё на двадцать метров и остановились - пандус расширялся до небольшой площадки. Перед очередным каменным блоком топтался Бу, тычась камерой в углы 'дверной коробки'. Вазовски дополз до середины 'двери' и вопросительно моргал.
  - Открывай давай, - велел Женька, делая по-королевски повелительный жест.
  Вазовски кивнул, пошебуршил брюшком и скатился вниз. Открылась каменная клавиатура, горевшая определенной последовательностью кнопок. Блок дрогнул и ушёл вниз. Вспыхнул яркий свет и оба Серебро вскинули руки к шлемам, опуская светозащиту.
  - Полость нижнего яруса условно поделена на внутреннюю и внешнюю части, - говорил Вадим через минуту. - Внутренняя - абсолютно круглый зал с гладким полом и светящимся куполом. Пол покрыт символами. В вогнутых стенах множество, - замолчал, поправился. - Двадцать четыре двери через равные промежутки, считая ту, через которую мы вошли. Объём нижней части пещеры - даже видимой её части - на порядок больше верхнего яруса. Сам зал в диаметре... сколько, Жень?
  - Сто двадцать метров, - Женька посмотрел на дальномер.
  - Значит, окружность около трехсот семидесяти. Обойдём по кругу и выходим на поверхность, на сегодня мы программу выполнили.
  Они поднимались наверх, вымотанные и физически, и эмоционально.
  - Жрать хочу, - буркнул Женька. - И вода заканчивается.
  - Есть, Евгений, - одёрнул брат. - Ты же культурный человек.
  - Есть я хотел два часа назад, а сейчас жрать, - и другим тоном. - Ты ничего не чувствуешь?
  - Что именно? - небрежно уточнил Вадька.
  - Ритка в голову долбится. Зудит и зудит в висок.
  - Я бы не верил в передачу мыслей на расстоянии, но... что-то такое есть. Я не слышу, что именно она думает, но делает это очень настойчиво.
  - Ладно, выберемся - спросим.
  - Время девятнадцать часов двадцать две минуты. Мы у внутреннего блока. С этой стороны нет ни 'дисковода', ни отпечатка. Попробуем найти такой же пульт, как у лифта. Как-то же они открывали?
  Вазовски, волочившийся всё это время за Женькой как грустная такса, переместился влево и взбирался по стене. Поёрзал, издал низкий гудящий звук, дёрнулся и замер. Опять зазвучала сирена оповещения и блок медленно опустился. Парни не успели ещё выйти в неширокий 'тамбур', как наушники ворвался напряженный голос Колодея.
  - Дуэт, ответьте Базе. Дуэт, как слышите меня?
  - Хорошо слышим, командир. Мы уже в 'предбаннике', ждём закрытия двери.
  - Рита, Лис, на связи?
  - На связи. Всё слышим.
  - Рита, выходи к пирамиде. Как только Дуэт сообщит о закрытии внутреннего блока, открывай внешний. Думаю, теперь получится.
  - Принято.
  - Командир, - позвал Вадим. - Сами откроем, мы тут ключ нашли. Выходим.
  Елисей, всю эту долгую ночь молчавший или изредка ронявший пару слов, вдруг выдал длинную и витиеватую фразу, сплошь нецензурную.
  
  
  
   Глава 8.
  
  
  
  Игорь пришел домой в половине шестого утра, грузно сел на табурет в прихожей, не разуваясь, откинулся затылком на стену. Сидел, потирая ноющую грудь, морщась от головной боли, думая, что надо найти где-то таблетки, купленные Милой после его выписки, сходить в душ и поспать пару часов, но сил не было даже рукой пошевелить.
  - Привет, - сказала Мила, присаживаясь на корточки и стаскивая с него кроссовки.
  - Привет, - удивился муж. - А что ты тут делаешь?
  - Живём мы здесь, забыл?
  Игорь встал, помог подняться Людмиле, снял куртку, аккуратно повесил.
  - А дети? С Катей?
  - Нет, она тоже Русанова встречает. Дети так-то не сироты, родители у них есть.
  Залезла к мужу под руку, обняла за талию, повела в кухню. Усадила, сунула в одну руку стакан с водой, в другую - крохотный пластиковый стаканчик с таблетками. Проследила, чтобы выпил, дала другой, с резко пахнущей мутной жидкостью.
  - Гадость какая, - Игорь Вадимович содрогнулся.
  - Посиди минут десять и в душ пойдём, - Мила открыла створку окна, ветер подбросил занавески, охладил разгорячённое лицо. Игорь с облегчением вздохнул, ощущая, как внутри потихоньку разжимается туго сжатая пружина.
  - Давненько мы с тобой вместе в душ не ходили, - его рука погладила её бедро - всё ещё упругое и округлое, ничуть не дряблое.
  - Ожил мой герой, - она улыбнулась, мягко и лукаво, прижала к себе его голову, поцеловала, запустила пальцы в густые волосы, отстранилась - Давай измерим давление.
  - Я ж ожил? - но руку послушно протянул.
  Игорь мылся, она сидела на бортике джакузи рядом с кабинкой как тысячу раз до этого. Протянула полотенце, подала халат, прижалась к крепкому сухощавому телу, погладила спину. Он взял её лицо в ладони, долго целовал губы, скулы, нежные веки.
  - Хочешь есть? - прошептала Мила, касаясь груди, спускаясь к животу, поглаживая ягодицы.
  - Есть не хочу, - Игорь улыбался ей в шею. - А вот кое-что ещё...
  Людмила Евгеньевна рассмеялась немного хрипло.
  - Пойдём все-таки позавтракаем. Расскажешь мне, что там на Марсе стряслось. Из-за чего вы всю ночь в ЦУПе проторчали.
  - ... сравнили время: у парней на часах восемь вечера, на поверхности четыре утра следующих суток по Москве. Вадим с Женей чувствуют себя хорошо, для них всё прошло штатно, в лимит времени они уложились. Сейчас марсианам сутки на отдых, а пока малдеры и скалли будут информацию обрабатывать.
  Малдерами и Скалли, с лёгкой руки, или, скорее, языка Владислава Келлера, в городке называли специалистов из Центра внеземных исследований и изучения працивилизаций. Центр этот вырос из научно-исследовательского отдела, когда-то давно созданного в Центре подготовки космонавтов, первым руководителем которого была Мария Всеволодовна Колодей. Теперь она рулила новым Центром, взяв в заместители Адьяна Лиджиева и Сагаадая Бадмагурова, пятнадцать лет назад бывшего шаманом, а теперь имеющего несколько научных степеней учёного. В Центр пришли люди из разных структур: бывшие коллеги и подчиненные Марка Нетесина, ученики Павла Даниловича Шамрая. Аким Котов по-прежнему обеспечивал силовое обеспечение, только куда большее по численности, да в другом звании. Людмила Евгеньевна вспомнила всё это за долю секунды, не отвлекаясь от главного - её дети живы и здоровы, выбрались из чудовищных глубин, непонятно откуда, и можно выдохнуть хотя бы на короткое время.
  - Представляю, как Саше досталось, - Мила поднялась, взяла тарелку Игоря, положила добавку. Налила из термоса травяного чая в две кружки, на скорбный взгляд мужа в сторону кофеварки ответила категорическим жестом из трёх пальцев, подала тёплый пирог с грушами в качестве утешения. - И вы здесь эти сутки измаялись...
  Отвернулась, засуетилась, доставая приборы, гремела посудой. Вздрогнула, когда Игорь обнял, прижал спиной, смахнула слёзы.
  - Никогда не видел, как ты плачешь.
  - А я никогда не плачу, - шмыгнула носом, повернулась к нему. - Я очень счастливая женщина!
  Людмила Евгеньевна ещё немного поговорила с Линой, прежде чем они с мужем ушли к себе в спальню, выключили звук на телефонах, плотно закрыли жалюзи и уснули, обнявшись, неспокойным прерывистым сном.
  
  Накануне Лина закончила приём в поликлинике и около четырёх вечера вернулась домой вместе с Алисой, у которой сегодня была только одна плановая операция. По дороге они строили планы на вечер, вроде поужинать, прибраться в доме и погулять. Однако мамы встретили их уже одетыми, с собранными сумками.
  - Мы в городок, - объявила Екатерина Юрьевна, обнимая дочерей. - Ночевать там будем. Алина звонила, постарается приехать не позже шести. Клим с Матвеем не звонили, как всегда.
  - Мам, а как на Марсе всё прошло? - встревожилась Ангелина. - Папы звонили?
  - Нет, не звонили, рано ещё. Всё, уехали мы, - Людмила Евгеньевна погладила по её плечу, улыбнулась Алисе. Дверь хлопнула.
  - Ничего не понимаю, - с мультяшной интонацией пожала плечами Лина, направляясь мыть руки. Алиса солидарно угукнула, идя следом. Те несколько минут, что они умывались и переодевались в домашнее, были последними минутами тишины и покоя. По лестнице, подобно ордынской коннице, затопали дети.
  - Я не знаю, как с ними бабушки справляются, но это какой-то кошмар, - сестры Русановы и Лялька сидели в кухне в состоянии опустошения и измочаливания, пользуясь тем, что дети смотрели бессмертные 'спокушки'. - Я за пять часов устала больше, чем за двенадцатичасовую операцию.
  - Мне кажется, нет, уверена, - поправилась Лиска. - Что я для них никакой не авторитет. Они меня не слушаются совершенно! Вот что значит год детей не видеть.
  - Меня слушаются, что ли? - отмахнулась Лина. - А я никуда не уезжала.
  - Это они ещё не подростки, а малыши. Переходный возраст у них настанет и.., - иахнула рукой. - Ками тому пример. Опять спасибо свекру и свекрови - без них она бы мне вообще все нервы вытрепала. Матвей дома был пока, держал дисциплину не хуже деда. Ничего, Женя с Вадькой прилетят, сразу порядок наведут.
  - Ага, Клим прилетел. Много его видим?
  - Ты, Лись, меня не зли, - наклонилась к ней сестра. И Алина смотрела неласково. - Он почти каждый день дома ночует. А я уже на стенку скоро полезу. Поверите - вчера унитаз мою, ёршиком двигаю, чувствую - завожусь, так эротично.
  - Как-то мы с темы на тему перескочили, - отсмеявшись, покачала головой Лялька. - Ладно, перекур закончился, надо идти мыть и укладывать.
  Мальчишки капризничали, что не пойдут мыться с мамами: очень некстати сегодня Колодеи, Игорь с Андреем, остались в городке ночевать, Кир и Никита были в Москве, Клим и Матвей задерживались. Лялька с Линой сначала с трудом загнали пацанят под душ, потом вытащить не могли - мелкие развеселились, бегали, плескались, брызгались. Женщины сами распарились и вспотели. За стенкой пели Ева и Анечка, а Лиза ими командовала, под уговоры и угрозы Алисы домыться и идти спать, наконец. Кое-как заставили детей вытереться и одеться, повели домой. По дороге женщины на что-то отвлеклись, и распихивая деток по кроватям обнаружили, что не хватает братьев Волконских, а с ними племянника и дяди Колодеев.
  - Господи, да где же они? - всполошилась Алина, выскакивая на крыльцо. Во избежание окончательного разбредания личного состава всех уложили в Доме, благо, Золотарёвы уехали навестить сыновей. Лина читала мальчикам, Алиса рассказывала сказку девочкам, а Лялька металась от Дома к Большому дому, потом к Домику, обежала игровую площадку, двор. Остановилась, тяжело дыша, сжала на груди толстовку, разрыдалась.
  - Тётя Ляля, не плачь, - подёргал её кто-то за штанину.
  Потеряшки смотрели на неё снизу вверх, как гномы на Белоснежку, и сочувственно кривили мордашки.
  - Вы где были? - присела, притянула всех, обцеловала. - Я вас потеряла!
  - Мы папов ждём, - объяснил Миха, кивая в темноту на скамейку у ворот. Лялька мимо пробегала раз пять, не меньше.
  - На улице прохладно, вы одеты легко, - запричитала тётушка, строя детей перед собой и подгоняя в сторону Дома. - Замёрзнете, простудитесь, что я родителям скажу? А бабушкам? В тепле подождёте. И спать пора уже.
  Между тем среди конвоируемых назревал бунт. Пока что недовольство выражалось сопением и бубнежом. Не известно, как скоро состоялась бы попытка к бегству и чем закончилась, но тут за забором послышался звук подъезжающей машины и писк электронного ключа. С богатырским кличем ребятня кинулась к открывающимся воротам. У Ляльки опять сердце чуть не остановилось - как бы под машину не попали, но мальчишки прыснули во все стороны, как мальки на мелководье и Матвей аккуратно вырулил на подъездную дорожку.
  
  - Вы что не спите? - сдвинул брови Волконский, тем не менее, поднимая и тиская близняшек. Вокруг Клима прыгали, что-то тараторя, сын и братишка.
  - А ты где был? - Раф прижался к отцовскому плечу, поковырял пальцем звездочку на погонах.
  - На службе, - терпеливо ответил отец, легонько подбрасывая обоих. - Так почему дисциплину нарушаете, бойцы? - бойцы сопели и делали вид, что оглохли. - Привет, Лялька. Они сбежали, что ли?
  - Привет, - Алина пригладила волосы, смахнула слезы. - Потерялись. Мы сегодня без бабушек.
  Мужчины переглянулись, молча двинулись за ней. В большой детской мальчишки самостоятельно разделись, улеглись и дисциплинированно закрыли глаза.
  - Спокойной ночи, - бормотали сонно, слышали 'спокойной ночи' в ответ, и засыпали под тёплыми широкими ладонями.
  Матвей и Клим вышли в прихожую. Налево, в открытую дверь был виден накрытый стол, Алиса что-то делала у плиты. Лина с Лялькой молча сидели на угловом диванчике.
  - Девчонки, - помахал рукой Волконский. Клим протопал, облапил жену, ткнулся в ухо. - Мы на пять секунд, мыться.
  - Давайте быстрее, третий раз подогреваю, - Лиска шлепнула мужа по руке, зацепившей куриную ногу. Рука не дрогнула.
  Парни вернулись из душа, поужинали под преувеличенно весёлые рассказы девчонок про детские проказы.
  - Лина, отец или мама так и не звонили? - Матвей посмотрел в глаза, и она покачала головой.
  Девчонки остались ночевать внизу, парни поднялись наверх. Про Марс не говорили, пытались спать, но все ждали звонка, то и дело проверяли телефоны. К четырём утра первой не выдержала Алина. Встала, тихо оделась и ушла на крыльцо. В голове пусто звенело, было зябко и душе, и телу. Сидела, притопывая ногой, смотрела на небо, на лес за рекой, на далёкое поле, не видимое, но угадываемое по синей дымке. Хотелось плакать, но не было слёз. За спиной выдохнул мужчина, сел, перила скрипнули. Обернулась - Матвей. Следом вышли Колодеи, Ангелина. Звонок, которого они так ждали, прозвучал неожиданно громко, Лялька вздрогнула, схватилась за телефон, почти выронила, нажала, ответила нервно.
  - Да! Да, папа, я слушаю! - и по громкой связи, случайно нажатой ей в суете, все услышали спокойный усталый голос Игоря Вадимовича.
  - Всё в порядке. Нормально всё у наших.
  Выдохнули все одновременно, кажется. Женщины, конечно, прослезились, мужики ушли бегать. Позвонила Людмила Евгеньевна, и девушки окончательно успокоились, пошли готовить завтрак - дети в семье были заботливые и вставали рано, да и мужчинам, несмотря на бессонную ночь и позднее возвращение, опять пора было на службу.
  - Хорошо, что тестовые полёты у них были вчера, а сегодня только теория, - переворачивая фаршированные блинчики на огромной сковороде, говорила Алиса. - Но плохо, что у них один выходной в неделю!
  - И суббота сегодня - очень удачно, - поддакнула сестра, вытаскивая из одной духовки противень с мясной запеканкой и из второй - с творожной. - Надо придумать, чем сегодня детей займём.
  - Давайте съездим куда-нибудь, - Лялька разливала по кружкам какао и кидала в каждую разноцветные соломинки. - Если дома останемся, родителям всё равно никакого покоя не будет.
  - Маше надо позвонить, предупредить, - вслух подумала Лина. - Хотя, они наверняка все скоро сюда приедут.
  - Да, и Милаху привезут, она сегодня у них ночевала.
  - Так куда поедем - в зоопарк или в Лего-город? Можно ещё в 'Науку'.
  - Нет, в 'Науку' не поедем. Пусть их Клим с Матвеем везут, а то от 'почему?' можно с ума сойти, а у меня и так кукушка часто дома не ночует.
  
  - Почему мы никогда не можем спланировать поездку заранее? Спокойно собрать вещи, подготовиться? - задала риторический вопрос Алиса, роясь в огромной сумке, напоминающей лошадиную торбу, в поисках очередной упаковки влажных салфеток. Две предыдущих уже извели на грязные руки и коленки, на испачканные мордашки. Вся команда уже была раз переодета, но, глядя на упоённо ползающих по детской площадке детей, любой бы сказал, что их не мыли полтора года. - Почему мы не поехали в зоопарк? Ходили бы чинно, жирафами любовались. Ближе к дому извазюкаться нельзя было?
  Говорила и улыбалась - невозможно было не улыбаться. Счастливые дети носились наперегонки, катались с горок, проходили загадочные лабиринты, стреляли мягкими шарами, дули и гоняли гигантские мыльные пузыри. Матери только и успевали, что следить, чтобы не ушиблись, не сверзились откуда-нибудь и не потерялись. Оказалось, что четверо взрослых на девять детей не так уж много. Помощь старших - Игоря, Андрея и Камиллы - была бы не лишней, но они и так много времени проводили с малышней, и их отправили сначала в кино, потом посидеть в кафе.
  - И обедать пора, - Лялька поймала Гордея, оттерла наиболее выдающиеся пятна. Выловила Миху, подтянула сползшие штаны, поправила сбившуюся майку, вытерла нос. Племянник вывернулся ужом, с гиканьем унёсся.
  - Нет, пока они всё ракетное топливо не истратят - бесполезно. Не угомонятся, - обречённо констатировала Лина, усаживаясь прямо на пол.
  Подруга подала ей бутылку с водой и ринулась к Еве, опасно повисшей на верхней перекладине. Алиса что-то отнимала у Захарчика, и Лина со стоном поднялась и побежала следом за Данькой, шустро улепётывавшим с площадки в глубину парка. Слышно было, как Маша Колодей кричит что-то Лизе и Игорёчку куда-то паутину лабиринта. Выходные набирали обороты.
  
  Мила проснулась, полежала немного с закрытыми глазами, вспоминая, какой сегодня день. Зевнула, пошевелилась, чувствуя под щекой жёсткое плечо, улыбнулась. Почему-то на нём ей всю жизнь спалось лучше, чем на самой мягкой подушке. Обняла мужа покрепче, открыла глаза. В окно сквозь плотные жалюзи пробивался настойчивый солнечный свет, Игорь ещё спал. Тело во сне расслабилось, а лицо до сих пор было напряженным, и она погладила скулы, легонько провела подушечками пальцев по бровям, коснулась губ. Они были очень взрослыми людьми - тут Людмила улыбнулась собственному лукавству - но она чувствовала себя такой же влюбленной молодой женщиной, какой была в тридцать. Она и сейчас ощущала себя тридцатипятилетней... почти. Поясница всё-таки была постарше.
  Мила ещё поспала, потому что и валяться просто так не хотелось, и вставать, не разбудив мужа, не получилось бы. Разбудил её Игорь, не специально, конечно. Просто проснулся и она следом, только потому, что ритм дыхания изменился. Последнее время она стала очень чуткой, как когда-то, когда дети были совсем маленькие.
  - Привет, - она потянулась, как кошка, потёрлась о мужа, прижалась поплотнее, чуть не постанывая под его рукой.
  - Привет, - потянул жену поближе, поцеловал. Она успокоено смотрела на порозовевшее лицо, поблекшие синяки под глазами, целовала губы, глаза.
  - Мила, а может... - его рука очень недвусмысленно объяснила остальное.
  - Дааа, - пропела она, обнимая крепче.
  
  Через час - они только-только сходили в душ, и Людмила Евгеньевна укладывала в причёску волосы, до сих пор на диво густые, как в дверь позвонили. Игорь Вадимович пожал плечами на вопросительный взгляд жены и пошёл открывать.
  - ... телефоны отключили, дверь не открывают, как в живых нет, - услышала Мила энергичный командный голос подруги из прихожей. - Есть хотите? Или уже пообедали?
  - Нет, Кать, - крикнула Людмила, торопливо втыкая последние шпильки. - В смысле не обедали!
  - Поднимайтесь тогда, у меня всё готово, - и удалилась.
  - Маша уехала с молодёжью, - рассказывала Екатерина Юрьевна, разливая по тарелкам финскую уху и передавая мужу миску с сухариками. - Она с утра сегодня по категории 'мама'.
  - А к вечеру в бабушки переквалифицируется и во вторую смену? - Артём Арсеньевич насыпал в суп сухарей горкой, взял ложку.
  - Нет, мы до понедельника выходные, - категорически заявила Русанова. - По кодексу законов о труде, да, Мила?
  - Угу, - энергично согласилась та. - Мы сейчас пообедаем, гулять пойдем, а вечером поедем, не торопясь.
  - Может, утром? - неуверенно предложила Катя.
  - Нет, так надолго Мила руль отдать не готова, - Игорь Вадимович был серьёзен, но глаза смеялись.
  - Я в баню хочу, - немного обиженно сказала Людмила Евгеньевна. - А не вот это вот всё!
  Остальные согласно закивали.
  - Что у тебя на второе, Катюш? - Мила собрала у всех тарелки, отнесла в посудомойку. - Я что-то разъелась.
  - Стейки из форели, из которой уха. И булочки с корицей.
  - Рукодельница, - похвалила подруга. - Вы где форели-то наловили?
  - А, ты же не знаешь, - Екатерина широким жестом показала на большой морозильный ларь в углу. - Нетесины-младшие посылку передали. Килограмм сорок с лишним. Мы теперь долго рыбу есть будем, - слово 'долго' она тянула не хуже оперной певицы.
  
  В следующее воскресенье праздновали Пасху, в этом году очень позднюю - за два дня до дня Победы. Готовились всю неделю и взрослые, и дети. Затеяли грандиозную уборку, с четверга расписывали яйца, готовили пасхи и куличи, мясное, рыбное и сладкое. В пятницу приехали Константин с Татьяной, в субботу Нетесины, а Кристина и Лиза жили на даче со второго мая. Вечером в субботу желающие поехали на службу, а утром за праздничным завтраком, пока все поздравляли друг друга радостным 'Христос воскресе!' и 'Воистину воскресе!', Игорь, улыбаясь, объявил.
  - Тридцать первого мая Четвертая марсианская стартует домой.
  Шум на секунду стих и возобновился с новой силой. Дети сначала не поняли, почему мамы и бабушки плачут, а потом подняли такое ликование, что слышно было если не на марсианской орбите, так на околоземной точно. Весь день все разговоры так или иначе крутились вокруг возвращения, после обеда дружно решили потратить ощий недельный лимит на разговоры с Марсом. Говорили по очереди, глядя на маленький экран. Детям скоро наскучила неподвижность и расспросы, и они сбежали играть на улицу, а взрослые пообщались ещё, пока на дисплее не загорелся предупреждающий желтый сигнал. Тогда быстро попрощались, вспоминая, что не сказали и не спросили самое главное, торопливо договаривали. Связь прервалась, сидели какое-то время молча.
  - Теперь самое сложное время, - Мария Всеволодовна потёрла глаза. - Ещё немного подождать.
  - Ничего, недолго осталось, - Алиса села рядом, прижалась. Клим кивнул из другого конца комнаты. - Летом будем все вместе! Ну, Климу с Матвеем отпуск не дадут, конечно, но всё равно, все дома. Свадьбу будем играть в августе, да? - посмотрела на Никиту с Лизой.
  - Да, - жених с невестой нежно переглянулись.
  - Скоро можно будет платье выбирать, да, Лизок? - продолжала болтать Алиса, давая возможность помолчать Лине и Ляльке, у которых были мокрые глаза и которым больше всего хотелось уйти и поплакать в одиночестве. - И ресторан заказывать. Эх, надо было забронировать 'Сосны'. Теперь-то поздно...
  - Ты двойняшек плохо знаешь, что ли? - рассмеялась Людмила Евгеньевна. Он была спокойной и улыбчивой, как всегда, только немного бледной. - Они в прошлом году ещё забронировали на этот август и банкет, и номера.
  - Так, может, они и Киру свадьбу планируют, только нам не говорят? - Лиска сверкнула глазами. Лиза потупилась, скрывая улыбку, у братьев вид был совершенно безмятежный. Все почему-то рассмеялись и только Кристина ничего не поняла и вопросительно посмотрела на Лизу, на Алину, а потом почему-то смутилась, сама не понимая, отчего.
  Разговоры про будущую свадьбу то затухали, то опять начинались, и так до самого ужина и после. Наверное, из-за романтического настроения Кирилл выбрал необычную песню.
  
  - Вьюн над водой,
  Вьюн над водой,
  Вьюн над водой расстилается.
  Жених у ворот,
  Жених у ворот,
  Жених у ворот дожидается.
  Вынесли ему,
  Вынесли ему,
  Вынесли ему сундуки полны добра.
  Это не моё,
  Это не моё,
  Это не моё, это тестя моего... - пел и смотрел на Кристину.
  Вывели ему,
  Вывели ему,
  Вывели ему,
  Вывели ему белогривого коня.
  Это не моё,
  Это не моё,
  Это не моё, это шурина моего, - Кристи начала краснеть, наливаясь румянцем от ровных ключиц до висков.
  - Вывели ему,
  Вывели ему,
  Вывели ему...
  - Свет мой Лизоньку, - глубоким баритоном пропел Никита, шутливо кланяясь невесте. Кир всё смотрел на Кристину.
  - Это вот моё,
  Это вот моё,
  Это вот моё Богом данное.
  
  Кристина не выдержала и опустила голову низко-низко, пряча горящие пунцовым щеки. Татьяна Андреевна выручила дочку, перетянула на себя внимание, заведя своим грудным бархатным голосом.
  - Под окном черёмуха колышется...
  Кирилл подыграл, удачно подстроившись, и песня полилась дальше. Пока хлопали Татьяне, Матвей забрал гитару у Кирилла, запел 'Когда мы были на войне', Артем Арсеньевич подхватил, спели и 'Любо', и казачью плясовую, как-то незаметно перешли на военные песни, вспоминали рассказы прадедов и прабабушек про войну, бережно записанные когда-то родителями нынешних бабушек и дедушек, смотрели старые фотографии, заботливо оцифрованные. Дети сидели и слушали, запоминали, спрашивали. Договорились завтра ехать всем на Поклонную гору, а на день Победы дети, оказывается, концерт подготовили.
  Разошлись поздно, пока все помылись, улеглись, время было к часу ночи. Казалось, надо бы уснуть, не долетая до подушки, а Кристине не спалось. Вертелась, вертелась, потом решительно встала, и как была, в маечке и крошечных шортиках, босиком пошла у кухню. Прокралась к холодильнику, открыла, вытащила тарелку с бутербродами, повернулась, облизывая пальцы, и...
  - Поделишься? - сказал Кирилл зловещим шёпотом.
  Кристи от неожиданности дёрнулась, но у Кира оказалась реакция, достойная пилота ВКС, и тарелка была спасена. И еда тоже, конечно.
  - Кушать подано, - Кир церемонно поставил тарелку на стол, сделал приглашающий жест.
  - Садитесь жрать, пожалуйста, - хихикнула Кристина, усаживаясь и зацапывая бутерброд.
  
  
  
   Глава 9.
  
  
  
  Кухня у Серебро была просторной, профессионально оборудованной, очень уютной и немножко волшебной. Волшебство кухне придавало большое витражное окно, выходившее на южную сторону. С раннего утра солнце играло на цветных стёклышках и картины казались живыми и выпуклыми, блики прыгали по стенам и мебели. Ночью витражи освещались снаружи, в полнолуние играли тенями, отчего казались глубже и таинственней. Все дети любили смотреть на них, отыскивать спрятанных животных и птиц, выдумывать истории. Кристина влюбилась в это окно с первого взгляда, частенько, когда гостила здесь, специально ложилась попозже, чтобы в одиночестве постоять, всё-всё рассмотреть. Ей казалось, что она смотрит в настоящую сказку, что окно живое, чуть-чуть смущалась от своей наивности и детскости, но всё равно - любовалась, придумывала целые истории.
  А сегодня в полутёмной кухне витражи первый раз были декорациями. В главной роли был Кирилл. Цитируя одного замечательного писателя: 'Он отжигал и свет рампы ничуть не слепил его'. Кристина смеялась до колик над его шутками, слушала, едва не открыв рот, когда он рассказывал ей какие-то интересные вещи обо всем на свете - о книгах, музыке, дальних странах, истории. Даже о своей работе он говорил так, будто она слушала бестселлер или смотрела экшен. Они давно съели бутерброды и подъели печенье, остатки пирога, заварили чай, выпили кувшин морса, часы на микроволновой печи показывали половину четвертого утра, а они всё сидели за столом.
  Ей ни разу в жизни не было так интересно слушать парня, но, что более важно - никому из парней не было интересно то, что говорит она. Кристина была красивой девушкой, веселой, общительной, нравилась сначала мальчикам, потом парням, а сейчас уже и мужчины спрашивали телефон, приглашали на свидания. И она ходила, иногда. Парни несли какую-то пургу, мужчины говорили только о себе, своих авто, она слушала и прямо видела павлина, распускающего хвост или гориллу, бьющую себя в грудь. Ей было это скучно до зевоты. Конечно, хотелось влюбиться, романтических отношений. Иногда до слёз хотелось. Но где найти красивого, умного, сильного, в общем, крутого, с кем можно обсудить путешествие или фильм, кинуть ссылку на книгу, а потом взахлёб говорить о героях и сюжете и восхищаться, или наоборот, ругать автора, - она не знала. Они и в столице дефицит, что уж говорить об их деревне. Когда она переехала и стала больше общаться с Серебро, Русановыми, Колодеями, их друзьями, она была просто в восторге, но и дорасти хотела, соответствовать. Читать больше стала, интересоваться вещами, на которые раньше не обращала внимание.
  Кристина смотрела на Кирилла с восхищением, как и на других мужчин клана, общалась с ним чаще других, но сначала и подумать не могла, что он может обратить на неё внимание как на девушку. Позже заметила мужской интерес, но убеждала себя, что это просто самовнушение, потому что ей так хочется. Вчера ей показалось, что Кирилл почти признался ей в любви, у неё просто сердце готово было выскочить от счастья, в голове ха секунду пронеслись фасон свадебного платья и как они первого ребёнка назовут, но вот они были вдвоём полночи, и болтали, как два пацана. Что-то никаких мужских взглядов, а она сидит почти голая.
  Кирилл сидел спиной к окну, смотрел на изящную шею, ямочку между ключицами, на подрагивающие груди под тонкой, ничего не скрывающей тканью, чувствовал, как женская нога, когда Кристина меняет позу, изредка касается его ступни или щиколотки, и это действовало на него, как самый мощный афродизиак. Приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы связно думать и говорить, и как-то отвлекаться от возбуждения. Он не понял, в какой момент у девушки резко сменилось настроение. Вот сидела, задорно смеялась, показывая красивые зубы и запрокидывая голову, и... погасла. Плечи опустились, обиженно оттопырилась нижняя губка, бровки нахмурились, сжала кулачки - совсем как Ева, когда сердится на мальчишек.
  - Ириска, что случилось? - спросил встревоженно, заботливо взял за руку.
  Вот что она должна была сказать? И она как истинная женщина заплакала. Плакала она молча и очень красиво. Большие круглые слёзы медленно катились по щекам, ресницы трепетали, губы трагически изогнулись.
  - Девочка моя, - он пересел к ней, подвинул стул вплотную, обнял, подхватил ладошку, поцеловал. - Что такое, маленькая? Я что-то сказал или сделал не так?
  Она помотала головой, отчего тяжелые медово-русые пряди качнулись по белой коже, и Кирилл смотрел, как смотрят на блестящий предмет в руках гипнотизёра, пальцы сами поймали шелковистый кончик, погладили, скользнули по ключице, ниже и остановились там, где только начинался нежный холмик. От этого движения грудь поднялась, сердце понеслось в галоп, губы раскрылись...
  Первый поцелуй был похож вдох, на первую каплю дождя на пересохших губах, на невесомое касание кистью ещё чистого холста. Это была такая драгоценность, что ни за что нельзя было позволить себе второй, и они остановились, глядя глаза в глаза.
   'Это правда ты? Я тебя ждала? Всё по-настоящему? Ты не смеешься надо мной?'
   'Ты - моя. Я давно понял, и всё ждал, когда же ты догадаешься. Теперь не отпущу'.
  Тишину неосторожно разбило громкое кошачье мурканье. Чайник решил, что у людей не может быть дел важнее, чем его ранний завтрак, и настойчиво это объяснил.
  
  Этой ночью много кто не спал. Маша, Лина и Лялька мучились бессонницей, ворочались, переворачивали горячие подушки. Матвей долго отжимался, качал пресс под сонное сопение сынишек. Игорь и Людмила Евгеньевна лежали, молчали, изредка переговаривались о своих тройняшках. Андрей, Игорь и Камилла сначала доделывали декорации, потом проверяли минусовки, проходили по сценарию, репетировали свои номера. Раньше всю подготовительную работу делали Кир, Никита и Артём-младший, но теперь следующее поколение взяло всё в свои руки. Старшие подсказывали, конечно, но молодёжь на всё имела своё мнение и шла своим путём, иногда пробираясь сквозь дебри, неизвестно откуда взявшиеся на ровном месте. 'Зато сами', - говорила в таких случаях Камилла, очень напоминая тетю Риту, у которой 'сама' было любимым словом.
  Но дольше всех, почти как влюбленные, не спали Лопатины. Константин Владимирович сначала курил в беседке, потом просто сидел на крыльце, наконец, улёгся, но не спал. Вздыхал, вздыхал, да так тяжко, что Татьяна не выдержала и повернулась.
  - Костя, ты кому рубль должен?
  - А? - вынырнул из своих мыслей муж.
  - Спрашиваю, что ты не спишь?
  - Да всё про Кристьку думаю. Закружит ей Кирюха голову...
  - Ну и?.. - не поняла жена. - Что плохого-то?
  - Да он же её насколько старше? - Лопатин сел, сердито посмотрел на жену. Нет, было темно, но она его знала тридцать лет. При таком стаже хорошая жена по сопению и одному движению брови знает, какое у мужа настроение.
  - Насколько? - с ехидством, тоже садясь.
  - Ей восемнадцать только!
  - А ему двадцать четыре.
  - Вот именно!
  - Старик, - язвительно согласилась Таня.
  - А учиться когда с этими любовями? Замуж выскочит, институт бросит!
  - Костя, ты не рано про свадьбу? Они ещё встречаться не начали толком! - он было открыл рот, но она не дала ему слова вставить. - Нет, на самом деле я уверена, что у них всё будет серьёзно, и свадьба будет рано или поздно. Я и врать не буду - мне это хочется. Семья прекрасная, сам Кирилл хороший парень.
  - Да я что, спорю, что семья плохая или жених не такой? Я говорю, доучиться сначала надо, а потом детей заводить!
  - Э! - она аж поперхнулась. - Какие дети?! Куда тебя понесло? - расхохоталась. Константин ещё несколько секунд смотрел на неё как зомби, но тоже рассмеялся.
  - Не придумывай лишнего, - Таня придвинулась, дождалась, чтобы обнял, положила голову ему на плечо. - Ты посмотри здраво, спокойно - у них старшие женились, как учиться закончили, все образование получили. Никита с Лизой только в этом году женятся.
  - Ага, а Клим и Лина с Богданчиком диплом получали, он уж бегал, - вспомнил отец тоном 'яжеговорил'.
  - Лина с красным дипломом закончила, - парировала жена. - Правда, они с Машей обе на фотографиях в то время как скелетины выглядят. И вообще, дети рождаются, когда сами захотят...
  Помолчали, снова переживая своё - Кристина была единственным ребёнком, которого Татьяна смогла доносить. Они очень хотели ещё детей, но не случилось.
  - Пусть родят, - твердо решил будущий дед. - Вырастим. Воспитаем.
  
  Несмотря на ночные бдения, утром все встали вовремя и почти бодрые, а после завтрака стали вообще энергичные. Оделись, расселись в микроавтобусы и покатили. Дети, надёжно пристёгнутые, смотрели в окна и донимали родню бесконечными 'а что это там', 'почему' и 'зачем'. На стоянке у Поклонной горы взрослые выходили из авто и трясли головами, чтобы лишние слова высыпались.
  В Парке Победы всегда много людей, а уж в предпраздничный особенно. Гуляющие провожали взглядом необычную группу - седые мужчины в генеральских мундирах с орденами и Золотыми Звёздами, женщины в строгих светлых костюмах, молодые офицеры в парадной форме, парни и девушки, также торжественно-нарядные. Особенно умилительно смотрелись дети - мальчики в темных брючках, жилетках и белых рубашках с галстуками, девочки в белых пышных блузках, с затейливыми бантами. Все серьёзные, сосредоточенно несли цветы.
  Один из центральных телеканалов приехал на Поклонную делать обычный рядовой репортаж для вечернего выпуска новостей. Снимали общие планы, корреспондент, молодой парень, подходил к гуляющим, задавал банальные вопросы. Оператор, более опытный и умеющий чувствовать интересный сюжет, первый обратил внимание на большую семью. Натуральным образом подпнул коллегу в нужном направлении, тот, надо отдать должное, сообразил быстро, свернул интервью, и они галопом поскакали догонять необычную процессию. Успели снять, как дети кладут цветы к Вечному огню, офицеры обнажают головы.
  
  - Это архангелы Михаил и Рафаил, - Матвей поднял мальчишек на руки, поднёс поближе.
  - Как мы? - удивился Раф.
  - Да, вас назвали как их, - кивнул отец.
  - А почему у него меч? - Миха застенчиво потрогал пальцем.
  - Он командует небесным воинством, - объяснил Матвей.
  - Разве на небе есть армия? - удивился Гордей, прижимаясь к его ноге.
  - А как же, - Волконский опустил близняшек на пол, погладил племянника по голове, обнял за плечи. - Вот святой Георгий, Иоанн Воин, Федор Стратилат, Андрей Стратилат. Стратилат - это офицер, - объяснил малышам. Они смотрели огромными глазами на облаченных в доспехи Святых, зажигали свечи, ставили их в необычные подсвечники - как будто перевернутые щиты, наполненные песком, медленно обходя храм. Дед поманил малых, они встали вокруг него, как цыплята.
  - Наши святые князья-воины: Владимир, креститель Руси, Илья Муромец...
  - Богатырь?! - удивилась Евочка.
  - Богатырь. Богатырями были Андрей Ослябя и Андрей Пересвет.
  - Они на Куликовом поле бились, - уверенно сказал Захар, любивший историю. - С князем Дмитрием Донским. Ну, то есть бились они с Золотой Ордой, а князь командовал.
  - Правильно, - дед потрепал умника по светлым вихрам. - А этого князя узнаете?
  - Александр Невский! - Игорёк поднял руку и встал на цыпочки, весь вытянулся. - Он псов-рыцарей победил! А вот - адмирал Фёдор Ушаков. Он не одной битвы не проиграл!
  Дети закивали - мол, знаем. Дед одобрительно улыбнулся.
  - Деда, а это кто? - Лиза подёргала деда за руку, показала на небольшую икону. - Он в тельняшке... - удивленно.
  - Его зовут Евгений, - объяснил Игорь Вадимович. - Он был десантником, поэтому в тельняшке и камуфляже.
  - А разве святые не в древности жили? - высоко поднял плечи Богдан.
  - Нет, Данька. Не только, - ответил отец, привлекая его к себе.
  Телевизионщики поймали их на ступеньках храма.
  - Здравствуйте, - обратился к Серебро журналист. - Вы - Игорь Вадимович Серебро, космонавт?
  - Да, - суховато.
  - Ответьте нам на несколько вопросов, пожалуйста, - 'пожалуйста' вырвалось как-то само, обычно он таким обходительным не был. - Это вся ваша семья?
  - Не вся, - Игорь Вадимович никогда не любил публичные выступления.
  - Да, ваши сыновья и дочь сейчас в составе Марсианской экспедиции, - возликовал корреспондент, мысленно вознося благодарности изобретателю интернета. - Познакомьте нас с остальными, - с сомнением оглядел толпу, сник, потом воодушевился. - С внуками хотя бы!
  - Клим, Андрей, Игорь, Олег Колодеи - сыновья Александра Олеговича Колодея, командира Российского отряда космонавтов, руководителя Четвертой марсианской, и его жены Марии Всеволодовны. Богдан и Аня Колодеи - их внуки.
  - И наши, - вмешалась Катерина Юрьевна.
  - Ангелина, Алиса, Артем - дети Артема Арсеньевича и Екатерины Юрьевны Русановых, участников Первой марсианской, Алина наша невестка, Матвей Волконский - зять, Никита и Кирилл - наши сыновья. Камилла, Захар, Игорь, Лиза, Гордей, Ева, Миша и Раф - наши внуки...
  - И наши, - под общий смех уточнила Русанова.
  - Моя жена, Людмила Евгеньевна, член Первой марсианской экспедиции.
  - Я ничего не понял, честно говоря, - растерянно проговорил интервьюер. - В общем, вы все родственники. Мы сегодня всех спрашиваем, что для вас день Победы?
  Игорь и Людмила переглянулись.
  - Для нас - думаю, я могу говорить от имени всей нашей большой семьи, - оглянулась, улыбнулась всем, ей ответили. - Всё очень просто. Не было бы Победы - не родились бы наши родители, мы, наши дети, внуки. Не было бы полётов на Марс, книг, музыки, нашего дома, нашей веры - всего, что нам дорого, что и есть жизнь. Поэтому мы здесь - чтобы дети тоже это знали, всегда были благодарны прапрадедам, помнили эту войну и эту Победу и когда-нибудь привели сюда своих детей.
  
  Вечером, когда мужчины в беседке рубали мясо на шашлык, а женщины фаршировали кур и шпиговали мясо, и это не считая мелочей вроде заготовок на салаты и творение десертов, у Татьяны и Константина то по очереди, то одновременно начали звонить смартфоны. Увидев на экране 'мама Лена', Татьяна Андреевна сначала разволновалась.
  - Случилось что-то... Мы же разговаривали сегодня... Да, мама, алло! - послушала, морщины на лбу разгладились, разулыбалась. - Да, были. Ага, брали. По телевизору показали? Нет, не смотрели. Не смотрели, говорю. Хорошо смотрелась? Спасибо, мам. Передам. Скажу. До завтра.
  Потом телефон звонил не переставая и разговоры становились всё короче.
  - Добрый. Да, нас. Спасибо. Угу, угу. Спасибо. До свидания.
  Под конец.
  - Костя, ответь ты! Ну некогда мне!
  Включили телевизор - надо же было посмотреть, чему там народ удивляется. Дети так гомонили и тыкали на себя в экране, что взрослые почти себя не разглядели, но в общем и целом всем всё понравилось.
  Утром, сразу после завтрака, Игорь и Людмила с сыновьями поехали на кладбище, к родителям. Это была ещё одна традиция, не потому, что нужно, а потому, что есть потребность, необходимость быть там в этот день. Маша Колодей поехала с ними.
  После отвезли Машу и Милу домой, забрали Артёма Арсеньевича, Матвея, Клима, Никиту и Кирилла и поехали в детский приют. Там эта четвёрка провела показательные бои, а потом судила турнир и выводила пацанов и девчонок на ковёр. Игорь и Артём были почётными судьями и вручали призы. Вид генералов в мундирах со множеством наград, но при этом вовсе не древних старцев, а подтянутых мужчин с хорошей выправкой произвёл впечатление и на женщин в возрасте от шестнадцати до бесконечности, и на мальчишек и парней. Игорь в конце поздравил всех с праздником, сфотографировались вместе. Ребятам спонсоры накануне устроили поездку к Ржевскому мемориалу, делились впечатлениями. После обеда Светлана Николаевна запланировала ещё киносеанс - 'В бой идут одни старики'.
  - Знаете, - задумчиво сказал Кирилл Светлане Николаевне. - На следующий год надо делать реконструкцию. Выбрать один из исторических эпизодов битвы под Москвой, например, проработать детали, декорации на натуре.
  - Пролёт самолетов на низкой высоте, - вслух подумал Клим.
  - Высадку десанта, - продолжил Матвей, уже зная, к кому обратиться.
  - А за немцев у меня будут нарушители дисциплины и двоечники воевать, - хищно потёрла руки директриса. - Я вас жду в ближайшее время с намётками по плану!
  Инициаторы переглянулись и кивнули. Светлана Николаевна точно была не тем человеком, кому можно сказать и забыть - и сама не запамятует и вам не даст.
  
  Едва не опоздали на концерт, как строго указала Ками, расселись. Открывали программу малыши, танцевали 'Яблочко'. Мальчишки в тельняшках, брюках-клёш, бескозырках. И два яблочка наливных - Лизочка и Ева. Задорно, весело, зрители улыбались и хлопали. Потом пели песни, читали стихи. Когда на сцену вышел Богдан, ведя за руку сестренку, и начал стихотворение Мусы Джалиля 'Чулочки', ком в горле встал у всех. Анечка проговорила: 'Чулочки тоже снять мне, дядя?' посмотрела на брата и обвела огромными синими глазами зрителей. Взгляд из-под светлых бровок, чистый голосок... Данька продолжил чтение, хоть голос дрогнул. Все женщины плакали, мужчины наклоняли головы, пряча глаза. Едва прозвучало последнее слово, как зазвучала музыка, и на сцене появилась Камилла. Она танцевала под саундтрек к 'Списку Шиндлера' так пронзительно, с таким нервом, это было так созвучно отзвучавшему стихотворению, что мороз пробирал по коже. Аплодировали детям, так и оставшимся стоять у края, и Камилле, до боли в ладонях.
  Ками еще танцевала с Игорем Колодеем под 'Тучи в голубом' и с Андреем под 'Майский вальс', дальше в программе были 'Офицеры' и на финал 'День победы', но сразу после первого танца Камиллы к Игорю неожиданно подошла Татьяна Андреевна и о чём-то с ним пошепталась. Тот кивнул, что-то поискал в ноуте и коротко рассказал Ками и брату об изменениях в программе.
  Андрей запел 'Офицеров' и Игорь Вадимович встал первым. Дальше зрители - большие и маленькие - слушали стоя. И эту песню, и следующую. Татьяна Андреевна пела 'Прощание славянки'. Энергетика у песни была мощной, поднимала, как и 'День Победы', который пели все и от души. Голосов было что-то многовато, и Людмила Евгеньевна оглянулась и с удивлением обнаружила, что к импровизированной эстраде в саду подошли и ближайшие соседи, и дальние. Кто-то со своими табуретками, кто-то постелил на траву одеяло - почти всё 'деревенское' крыло их посёлка пришло. Допели, но никто не расходился. Люди улыбались, хлопали, вызвали на сцену всех участников, один за другим подходили к организаторам, благодарили.
  - Настоящий праздник устроили. Молодцы! - слышалось тут и там. - Бывают же талантливые дети! - и даже: 'Учись, бестолочь!' 'Как парнишка стихи читал, а тебе лень, заразе, всё бы только в смартфоне своём торчать, да 'видосы' смотреть глупые!'
  И быть бы у Даньки с Олежкой крупным разборкам с деревенскими, если бы не надёжная 'крыша'. Серебровская банда 'встала на раёне' очень давно, со времен Вадима и Женьки, а теперь так численно приросла, что у местных не было абсолютно никаких шансов!
  
  Утром за завтраком Матвей звонил Серафимову, поздравить с праздником.
  - Матвей, приглашай Михаила Андреевича к нам, на ужин, - вклинился в разговор тесть.
  - Андреич, батя в гости зовёт, приезжай, - послушал. - Ну не один приезжай. Удобно, удобно, что ты политес разводишь. Ждем, не прощаюсь.
  - Сказал, что с кем-то вдвоём приедет. Может, кто из пацанов на праздники к нему заявился, - предположил Волконский, положив трубку. - Или сослуживец.
  Однако Серафимов приехал вовсе не с воспитанником и не с другом. Матвей увидел его только после концерта. Михаил Андреевич сидел почти возле самой сцены, крестник двинулся к нему, окликнул. Серафимов оглянулся, махнул рукой и повернулся к сидящей рядом женщине, что-то сказал, потом встал, помог ей подняться.
  - Здорово, Матвей, - протянул руку. - Мне сказали, ты турнир в честь дня Победы организовал? Молодец, хвалю.
  - Так кто научил-то? - прогудел Волконский, посматривая на невысокую стройную женщину, по виду ровесницу Людмилы Евгеньевны, чью руку очень бережно и крепко держал Серафимов.
  - Марта, познакомься, - обратился тот к спутнице. - Мой воспитанник и крестник, Матвей Волконский. Матвей, это Марта Юрьевна. Моя будущая жена.
  - Здравствуйте, - Матвей широко улыбнулся. - Очень рад! Правда!
  - Здравствуйте, - тихо ответила женщина, глядя на Серафимова с упрёком, как Волконскому показалось. Немного неловкий момент разбили подскочившие дети. Началась суета - взрослые искренне хвалили артистов, те наперебой хвастались, спрашивали, что привёз 'деда'. Серафимов и Марта Юрьевна повели всю компанию к машине за подарками, а Матвей пошёл переодеться. На полдороге его поймала чем-то взволнованная и даже возмущённая Алина.
  - Ты её видел?
  - Кого? - не понял тот.
  - Да мать Дениса Абашева!
  - Где?
  - Здесь! У нас. Через два человека от меня на концерте сидела, я как увидела, думала, упаду на месте.
  Матвей оглянулся по сторонам, но больше никого посторонних не увидел.
  - А как она здесь оказалась?
  - Да с Серафимовым твоим приехала. Понятно, он-то не в курсе, скорее всего, а она как смогла сюда заявиться?!
  - Так Марта Юрьевна - это твоя свекровь бывшая? - сообразил, наконец, Матвей. - И что такого? Она тебе ничего плохого, вроде, не делала?
  - А если она Милахе что-нибудь скажет? - прищурилась Лялька, воинственно уперев руки на талию. - Про якобы отца? Или бабушкой представится. Что Камилла может подумать?
  - Постой-постой, - притормозил её Волконский. - Они ведь уже виделись, ты как-то говорила. И Марта Юрьевна ей ничего не сказала.
  - Всё равно, - упрямо набычилась его подруга. - Я с ней поговорю. Я ей всё выскажу.
  - Не дури, - приказал Матвей сурово. - Что ты ей выскажешь - зачем приехала? Она не похожа на стерву какую-то, если раньше ничего Милашке не сказала, то с какой стати сейчас скажет? Тем более, она и попала-то сюда совершенно случайно.
  - Как она вообще с Серафимовым познакомилась? - продолжала недоумевать и возмущаться Алина, но больше по инерции.
  - Со временем узнаем, я думаю, - Матвей приобнял её за плечи. - Успокаивайся и подожди что-либо делать. Просто понаблюдай, но спокойно, не беги впереди паровоза. Так, я ведь переодеться шёл.
  - Иди, я пойду маме помогу. Она на меня умиротворяюще действует, а то я правда глупостей наделаю, - круто развернулась и ушла к летней кухне.
  Ужин прошёл как обычно в Большом гнезде - шумно и весело, с разговорами, шутками. Алина постаралась скрыть раздражение или в самом деле успокоилась, но никто, кроме, Матвея, да, пожалуй, Людмилы Евгеньевны, ничего не заметил. Свекровь о чём-то недолго с ней поговорила, обняла, улыбнулась, и Лялька совсем расслабилась. Абашева вела себя тихо и незаметно, хотя и не сидела истуканом. Смеялась над шутками, приветливо и спокойно отвечала, когда к ней обращались. Но говорила мало, и сама ни с кем первая не заговаривала, кроме Михаила. Матвей не заметил каких-то особенных взглядов на внучку или попыток пообщаться. Серафимов сначала совсем не пил, говорил, что ему за руль, потом хозяева насели, уговорили остаться ночевать, и он, переглянувшись с Мартой, едва заметно кивнувшей, выпил пару рюмок. Разошлись поздно. Вернее, не так. Сначала уложили детей, потом ушла спать молодежь, которой завтра нужно было рано вставать на работу и службу, а отставники, как они себя сами называли, засиделись за полночь. Мужчины у уличного очага, как говорил Владислав Германович, 'в курительной', женщины в беседке, где недавно построили камин, как раз на случай вот таких посиделок не жаркими ночами. Говорили о всякой всячине, разговоры были лёгкими и Марта Юрьевна, хоть и слушала больше, чем говорила, не чувствовала себя лишней или нежеланной гостьей.
  
  
  
   Глава десятая.
  
  
  
  - Да, да, да! Даааааааааааааааааааа!
  Безумный женский крик разнёсся по пустому этажу. Дверь одного из кабинетов открылась, из него выскочила немного растрёпанная Алина Серебро, и помчалась сначала по коридору, потом по лестнице, прыгая через ступеньки. Простучала каблуками, рывком открыла дверь в приёмную.
  - Маша! Маша, мы сделали! - закричала издалека.
  Задвигались стулья, послышались невнятные восклицания. Алина пронеслась оставшиеся метры и ворвалась в кабинет начальника Центра внеземных исследований. Мария Всеволодовна встретила её, стоя у стола вместе с Адьяном и Саадаем.
  - Получилось? - не поверила Колодей. - Неужели получилось?
  - Сами смотрите, - Алина положила на стол планшет, стопку листов, села и с жадностью выпила налитый кем-то стакан воды. Маша вывела информацию на стену и все трое жадно туда уставились.
  Больше всего на свете Ляльке сейчас хотелось заплакать. Или рассмеяться. А лучше всё одновременно. Работа по двенадцать часов, когда приползала домой смертельно усталая, не видела детей толком, мучилась и от этого, и потому, что никак не могла разобраться с сигналами, которые ретранслировались древними спутниками связи с Марса на Землю. Это был колоссальный объём информации, и её расшифровка имела решающее значения для дальнейших исследований Марса. Она билась над задачей несколько лет и то, что открытие вот-вот должно было случиться, но всё никак не случалось, заставляло её нервничать и злиться.
  Долгожданный прорыв случился, как это бывает, почти случайно. По какому-то наитию Алина запустила одновременное дескремблирование и сигнала со спутника, и того, что записали Вадим и Женя в открытой пирамиде. Он был почти незаметен и его не сразу 'поймали' - вычленили из шумов и переговоров экипажа. Источником был тот самый Вазовски - инопланетный робот, обнаруженный в пирамиде. И теперь перед Машей и её коллегами лежали идентифицированные сигналы, поддающиеся расшифровке.
  - Мария Всеволодовна, группе Серебро надо госпремию давать. А самой Алине Павловне отлить бюст из золота в натуральную величину.
  - Бюст не обещаю, а на госпремию и орден 'За заслуги перед отечеством' напишу представление, - Маша набирала номер телефона. - Марк Сергеевич, день добрый! Что значит ночь? Мы на работе, значит, день ещё. Да не зевай ты. Ничего, я тебя сейчас разбужу. Алина это всё-таки сделала! - включила громкую связь, чтобы все послушали, как Нетесин вопит, а Майя на него ругается. - Нет, приезжать не нужно, ни в коем случае! Мы сейчас ещё немного посидим, набросаем план работы, а Алину Павловну домой отправим, отсыпаться. Она заслужила.
  Лялька выслушала поздравления Нетесина, обнялась с Машей и мужчинами и пошла к себе - забрать вещи, выключить компьютер и аппаратуру, убрать в сейф документы. Ещё сигнализацию включить. Что делать - её работа вся под грифом секретности высшей категории. На стоянке позвонила свекрови.
  - Мам, привет. Не разбудила? Только что освободилась, приеду сейчас.
  - Ляля, дочка, поздно очень. У тебя голос усталый. Оставайся в городке. Тем более, дети спят уже без задних ног. Я сегодня мальчишек заслала, они тебе ужин отвезли, поешь обязательно.
  - Спасибо, мамуль, - Лялька улыбнулась. - Мне завтра отгул дали, даже два. Высплюсь и к вам. Спокойной ночи.
  - Спокойной ночи, родная.
  Алина ехала очень медленно - сказывалась усталость, сконцентрироваться получалось с трудом. Припарковалась, потащилась в душ, потом на кухню. На столе в вазе красовался букет цветов - наверняка Кирилл хотел подбодрить, улыбнулась Лялька. Под полотенцем обнаружился пирог, в холодильнике суп и запечённая рыба. Погрела суп, поела, выпила сока, оставила грязную посуду в мойке и пошла спать.
  Заснула мгновенно, сон был тяжёлым и беспокойным, она металась, пока не вздрогнула во сне с такой силой, что проснулась. Сердце колотилось, майка была насквозь мокрой. Встала, сходила в душ, переоделась. Опять легла, но уснуть не получалось. Причин у бессонницы было несколько: усталость и переутомление последних нескольких дней, год без отпуска, все эти месяцы постоянного беспокойства и тревоги за мужа, напряжённое ожидание возвращения, когда все чувства и страхи становятся острее. Миссия на Марс завершалась - шла подготовка к погрузке собранных образцов и материалов, завершались плановые эксперименты, на следующей неделе начнётся консервация базы и всё - отлёт домой. Ещё несколько десятилетий назад полёт на Марс занял полтора года, и два - с Марса на Землю. Сейчас долетали за несколько дней. Но это не снижало ни опасности, ни непредсказуемости полёта. Да и дальнейшее нахождение на поверхности Марса было небезопасным для здоровья экипажа. Потому, как не хотелось экспедиции продолжить исследование пирамиды - такие возможности открывались! - откладывать возвращение ЦУП не стал.
  - Это работа для Пятой марсианской, когда бы она не состоялась. Или для Шестой, если Пятой поставят в приоритет отправку на Землю добытого сырья и обнаруженного топлива для МПЛА, - твёрдо было сказано на последнем совещании.
  - Восемь дней, и они полетят домой. А к пятому июня должны уже быть на космодроме или даже здесь, в городке, - шептала Алина, обнимая подушку. - Женька, Женька, как же я устала без тебя. Любимый, родной мой... Скучаю, тоскую, помню о тебе каждую минуту. И дети ждут, особенно Ками. Странно, но она становится похожей на тебя. Смотрит видео с тобой по несколько раз в день. Ведёт для тебя дневник, очень любит младших. Даже удивительно для подростка - столько с ними возится. Где развлекает, где воспитывает. Строже меня! Они с Колодеями вообще молодцы. Лиза стала такая большая, даже мальчишек переросла чуть-чуть. Кудрявая, в Риту, всё больше походит на Милашку. А мальчишки - вылитые вы с Вадькой на фото. Мой любимый, ты сильный, смелый, умный, самый добрый, красивый. Я люблю твою улыбку, твоё тело, скучаю по твоим рукам, ласке... Женька... умираю без тебя...
  
  - Спасибо, Адьян, - Маша выбралась из машины и пешком медленно пошла к себе на четвёртый этаж, задумчиво останавливаясь чуть не на каждой ступеньке. Пока ехали эти двадцать минут от Центра до дома, спало нервное напряжение, навалилась усталость и даже апатия. Она замечала в себе такое - после эмоционального подъема, сопровождающего открытие, какой-то большой успех, наступало опустошение. Помогало только одно - переключиться. У Саши всегда хорошо получается её переключать. Вздохнула. Добрела до своей двери, достала ключи и остановилась, прислонившись лбом к прохладной стене.
  - Мам, ты что тут застыла? - строго спросил сын, высовывая голову в дверной проём. - Иди давай. Ждём тебя, ждём...
  Маша улыбнулась. Андрюха говорил точь-в-точь как Клим, даже голоса похожи - у старшего в шестнадцать тоже был такой юношеский басок.
  - Что вы не спите? - привычно поинтересовалась мать, пока Игорь помогал ей снять куртку и убирал снятые ею туфли. Забрал сумку, подал тапочки, и она дисциплинированно пошла мыть руки. - Не слышу!
  - Тебя ждём, - братья дружно пожали плечами. - Садись, всё готово.
  - Вам завтра в школу, - Мария Всеволодовна взяла вилку, подцепила кусочек огурца, с удовольствием понюхала, прожевала кусочек яичного рулета и шутливо закатила глаза. - Вкусно! Говорю, вам же на уроки.
  - Мам, вообще-то последний звонок через три дня, оценки почти все выставили, - просветил её Игорёня.
  - И как?
  - Норм.
  - Мы же умные.
  - Вот. И учебники завтра сдаём. Нам в школу к десяти, мы едем в МГУ на день открытых дверей. Будем выбирать факультет, чтобы на следующий год по профильным предметам готовиться.
  - Вы же в лётное хотели, - обрадовалась перспективе мать. - Передумали?!
  - Пока нет.
  - Но это же не повод в МГУ не съездить, - братья ударили по рукам.
  Маша скисла, как всегда при разговорах про лётное. Она категорически была против того, чтобы в семье было ещё два лётчика, но молчала, потому что один раз уже пыталась поговорить.
  - А почему ты Клима не отговаривала? - сыновья уставились на неё, как два прокурора. Мария Всеволодовна не нашлась, что ответить.
  - Мам, ты завтра когда дома будешь, примерно?
  - Я постараюсь вовремя, - виновато пообещала Маша. - А что?
  - Вообще-то ты Альку к зубному на четыре часа записала.
  - Точно, - Маша от огорчения есть перестала. Правда, тарелка и так была пустая. - Я не могу, завтра совещание в четырнадцать тридцать, за полтора часа точно не закончится.
  - Ладно, мы отведём. Попросим кого-нибудь в городок захватить утром, с бабушкой Верой посидят, а мы к четырём точно вернёмся, - Андрей поставил перед матерью стакан сока, понёс мыть тарелку.
  - Только Даньку тоже забирать придётся и ночевать они дома тогда будут, - Богдан и Олег -племянник и дядя - были ровесниками с разницей в два с половиной месяца (племянник старше), и были также дружны, как погодки Андрей и Игорь. С тех пор, как Даньку привезли к бабушкам, они не расставались больше, чем на полчаса.
  - В пятницу Камиллу в школу бабушки повезут и заберут их обратно, а мы с теть Линой или теть Алисой закатимся, - решили планировщики.
  - В пятницу я тоже на дачу поеду, - пообещала мама.
  - Так ты ночью только, а мы пораньше хотим, - парни уселись напротив неё.
  - Клянусь, что перестану так перерабатывать. Это только потому, что у нас была пиковая фаза в исследованиях, - Маша взяла мальчишек за руки. - Зато теперь знаете, как расшифровка пойдёт!
  - Мам, ты молодец! - искренне похвал Игорь.
  - Точно, - согласился Андрей. - Ты, может, вообще гений!
  - Что значит 'может'? - шутливо возмутилась Маша. - Давайте всё-таки спать, а?
  
  В пятницу Маша героическими усилиями закончила работу в четыре и волевым решением разогнала по домам персонал.
  - Адьян, Адай, - позвала замов в свой кабинет. - Вас тоже касается - все идём отдыхать до понедельника, даже не возражайте. Поедем в 'Гнездо', будем отмечать Алинин успех.
  - Если уж два с половиной дня выходных, то мы с Байкой куда-нибудь съездим, погуляем, отоспимся, - Адьян и его жена, Байрта, любили пешие прогулки с ночёвкой.
  - Берите палатку, уйдёте на Лысую и ночуете, - предложила Мария Всеволодовна.
  - Шашлыки будут? - заинтересованно полюбопытствовал Адьян.
  - И пельмени серебровские, - тоном искусительницы.
  - Тогда через два часа мы будем, - на ходу набирая жену.
  - Я ей звонила, - крикнула Маша вслед.
  - Тогда раньше.
  - Адай, ты ведь не откажешься? - Мария Всеволодовна говорила мягко, но смотрела строго. Бывший шаман был не слишком общительным, избегал любых компаний, дружил только с Машей и Адьяном. - Я тебя сейчас заброшу, сама домой заскочу, переоденусь и заберу тебя.
  - Нет, спасибо, ахай. Я поеду, - опередил вопрос. - Но сам доберусь.
  - Точно? - Маша подозрительно прищурилась.
  - Да, да.
  - До дома подвезти хотя бы?
  - Нет, меня ждут.
  Хотите добиться, чтобы женщина умирала от любопытства - не договаривайте.
  
  - Мама! - Клим открыл дверь машины, помог Маше выйти, не стесняясь, обнял. - Совсем пропала.
  - Здравствуй, сына, - Маша расцвела, поцеловала старшего, прижалась. - Знал бы, как я по вам соскучилась!
  Подбежали Данька и Олежка, за ними хвостиком Анютка, облепили, что-то рассказывали все одновременно. Степенно подошли средние, разобрали сумки, пошли к Дому.
  - Вы на голову выросли, пока я вас не видела, - мама и бабушка обцеловала эти самые головы, скакавшие рядом с ней по дорожке. Ниточка ехала на папе сзади. - Вот папа прилетит, отсидит карантин, и мы все уйдём в отпуск! Поедем куда-нибудь, а, парни? На юг, может?
  - Или на север, - предложил Алька.
  - Или на восток!
  - На запад!
  - Это они сегодня с дедом географию учили, - пояснил Игорь, оглянувшись.
  - Будем дротики в карту бросать, - скреативил Андрей.
  - Договорились, - покладисто согласилась Мария Всеволодовна. - Народ! Здравствуйте! - помахала рукой в сторону кухни и накрытых столов.
  - Привет! Давайте к столу, пельмени запускаем, - прокричала в ответ хозяйка.
  Пельмени варились строго по часам в специальном бульоне и каждый, кто хоть раз их пробовал, потом клялся, что никогда и нигде вкуснее не ел.
  - Вас кормили уже? - они остановились у крыльца. Детей в семье сажали за отдельный стол или они ели до того, как садились взрослые.
  - Ага! - дети разнообразно закивали.
  - Тогда играть идите?
  - В прятки! - умчались.
  - Я только руки помою, - сообщила Маша своим трём богатырям.
  - Мы внизу подождём, - положили сумки, протопали по лестнице.
  Мария Всеволодовна посмотрелась в зеркало, поправила причёску и макияж. Она не была особенно сентиментальной, но с возрастом замечала, что становится всё более эмоциональной. Это так прекрасно - не стыдиться смеяться или плакать, если хочется. В детстве, подростковом возрасте её постоянно одёргивали, загоняли в рамки жёстких правил. Нет, умение 'держать лицо' - это хорошо. Но только когда это нужно. А кому нужно, чтобы она сдерживалась, если слёзы наворачиваются от объятий с сыновьями и внуками, от детского запаха маленькой внучки, которую не видела целую неделю. Она научилась быть свободной - смеяться и плакать, когда хочется, целовать детей и мужа совершенно без повода, обниматься с подругами. Опять подумала про Сашку, сердце сжалось в привычной тревоге, но и порадовалась, что скоро домой. Клим теперь будет служить близко к дому, зато летать на этих древних кораблях, всё время страшно - всё-таки не до конца изученная древняя техника. И погодки собрались в лётное, нет бы, какую-то другую профессию выбрали: экономиста там или инженера. Ветеринар - тоже хорошо. Осенью Олежке и Даньке в школу - перемены серьёзные, как там её мальчишки привыкнут. Всё ли будет получаться? Эмоциональные качели всё качались и качались, пока звучный голос Клима снизу не окликнул.
  - Мам! Ты там не уснула?
  Оказывается, так и стояла возле зеркала, смотрела и не видела.
  - Иду! - и побежала почти в припрыжку, как молоденькая. Настроение, как гигантский маятник, подскочило к зениту.
  За столом её отругали за то, что 'шла из Китая пешком', усадили между Катей и Милой, напротив Игоря и Артёма Арсеньевича.
  - Минералку? - предложил Артём.
  - Нет, - отказалась Маша. - Я хочу напиться.
  - Ой ли, - поразилась Катя. - Как всегда, две рюмки по тридцать грамм, и ты в зюзю?
  - Вы наливайте, а там посмотрим, - велела Мария Всеволодовна.
  - Поддержим Маруську, - развеселились подруги, подвигая Игорю рюмки. - Сегодня в разнос идём.
  - Есть повод, - встал Игорь Вадимович. Присутствующие перестали гомонить и повернулись в Серебро. Он смотрел на сидящую во главе стола на почётном месте Алину. Та, волнуясь, тоже встала, сжимая в тонких пальцах ножку фужера. - Сегодня мы собрались поздравить героиню - нашу Алину.
  Лялька немедленно покраснела, Ками восторженно завопила, все зааплодировали.
  - Я помню девочку с огромными синими глазами, нежную, робкую, но очень упорную. У неё была цель - научиться своей профессии, и она с отличием закончила ВУЗ по сложнейшей специальности. Она много работала, не прекращала совершенствовать знания. У неё есть ученая степень в двух областях. Она замечательная мама четырёх прекрасных детей, любящая жена и дочь. Ей нет и тридцати, а она совершила величайшее открытие - расшифровала сигнал Древних. Я горжусь тобой, моя девочка, - прикоснулся к краю её бокала. - Поздравляю.
  Алинка пригубила, поставила шампанское и шагнула к свёкру.
  - Спасибо, пап, - обняла, прижалась, посмотрела на Милу. - И тебе, мам. Без вас у меня ничего бы не получилось. И без Маши, Адьяна, Адая, всей нашей группы...
  - Ничего, получишь Нобелевскую премию - поделишься, - под общий смех проговорил Матвей.
  - Договорились, - Лялька решительно взяла рюмку. - Ладно, я с вами! Ни разу в жизни ничего кроме шампанского не пила. Надо желание загадывать?
  
  Лялька встала из-за стола с горящими щеками и пошла сначала попудрить нос, а потом прогуляться - голова всё-таки кружилась, хотя вряд ли от спиртного. От эмоций больше. Села в плетёное кресло между яблонями, откинулась, закрыла глаза. Ночь была совсем по-летнему тёплой, хотя еще не отцвели яблони и сирень, листочки были совсем новенькие и яркие.
   'Как всегда, когда заканчивается какой-то большой этап в жизни, накатывает чувство потери. Да, есть радость от завершения работы, осознания победы, но и понимаешь, что тебе будет не хватать вот этой гонки за неведомым, причастности к чему-то грандиозному. Такие открытия случаются раз в жизни, в расцвете сил или на склоне лет, а я ведь ещё очень молодая. Неужели так и буду жить с ощущением, что всё в прошлом?'
  Мысль была настолько абсурдной, что Алина рассмеялась вслух.
   'Маша ведь точно также получила все свои звания и награды - когда ей тридцати не было. Но её жизнь скучной не назовешь. Руководит крупным исследовательским центром, занимается расшифровкой Древней письменности. И я найду себе занятие. Вот, кстати, никто не задумывался, почему Вазовски так хорошо коммуницировал с Женей и Вадимом? Как он их понимал? Язык ему не знаком. Считывал жесты? Или читал мысли? Это вероятнее всего. Надо попробовать разобраться в механизме. Передавать команды на расстоянии без визуализации объекта...'
  Некоторое время она рассуждала, прикидывала варианты, набрасывала примерный план работы в электронным ежедневник. Лялька была деятельной натурой, очень работоспособной, не терпящей вялости и расслабленности. Вот как стала одновременно учиться и работать на двух работах, так и вошла в такой ритм. Мысли потекли спокойнее, и запахи стали чувствоваться острее, звуки слышались дальше. Негромко смеялись взрослые, долетали обрывки разговоров. Дети, даже старшие, ушли спать, видимо.
   'Два отгула и выходные - давно я так долго с детьми не была. Дети, конечно, прекрасно растут, не чувствуют себя обделёнными или недолюбленными. Но мне самой их сильно не хватает. Вот завтра пойдем в поход все вместе, устроим пикник...'
  Как-то незаметно вспомнилось, как они с бабушкой и дедом ездили с ночёвкой на озеро, смешной мопс Шишак, который носился по берегу и лаял, пока она купалась, а потом не выдержал, плюхнулся в воду и поплыл, загребая короткими лапами - её спасать. Бабушка и дед со временем стали помниться молодыми ещё. Сколько им было, когда они её забрали от кукушки-матери? Бабушке немного за сорок, деду не было пятидесяти. Очень бы сейчас ею гордились. Дед бы наклонял голову, пряча довольную ласковую улыбку, ба расплакалась, запричитала. Вчера она позвонила крёстным, рассказала, в самых общих чертах, что закончила большую работу. Поговорила со стариками Лопатиными, послушала нехитрые новости.
   'Обязательно надо съездить к ним в отпуске, навестить. Два года не были с этой работой, Жениной командировкой. Да, и всё-таки стоит намекнуть крёстному, что у них в августе дочь замуж выходит. Нет, сама Кристина пока не знает, но не позже июля ей Кирюха предложение сделает, хоть на деньги поспорю. И Никита в курсе, очень уж у него вид хитрый, когда он на эту парочку смотрит'.
  Мимо неё, обнявшись, прошла парочка.
   'Сагаадай и Алдана, только они невысокие по сравнению с остальными', - Лялька проводила их взглядом.
  Алдана приехала в Центр по рекомендации Павла Даниловича Шамрая, происходила из древнего шаманского рода и сбежала также, как Адай. Несмотря на то, что она была очень молодой - ей только исполнилось пятнадцать, когда Шамрай её привёз три года назад, - её очень тщательно проверяла служба безопасности, в том числе на полиграфе несколько раз. Всерьёз опасались, что она может угрожать жизни бывшего шамана, потому что на него шла настоящая охота до сих пор. Однако убедились, что девочка - такая же жертва, устроили учиться, жила она вместе с Лиджиевыми, которые относились к ней как к дочке или младшей сестре. А Адай с самого начала говорил, что она ни в чём не замешана, трогательно о ней заботился, баловал, задаривал смешными и трогательными мелочами, помогал во всём. А теперь, когда она повзрослела, начал осторожно и нежно ухаживать.
  Невдалеке послышался сочный мужской смех, женское хихиканье - расходись в разные стороны Никита и Кирилл с подругами, Артём Русанов что-то крикнул, уходя к дому. Наверное, опять подкалывали его виртуальной подружкой. Лялька вспомнила, как вот также проводила вечера их шестёрка, накатила тоска, но она мужественно сдержалась, не дала слабину, чтобы не скатиться в истерику, проплакать всю ночь. Но к остальным не вернулась, пошла спать. Хотелось посмотреть, как там дети, но они могли лечь где угодно, поэтому она зашла в душ, где заранее оставила одежду, постояла недолго под тёплыми струями, надела вытянутую майку и вытертые шорты и пошла к себе. Открыла дверь в комнату, не включая свет, пробралась к кровати и беззвучно рассмеялась.
   'Нашлись мои зайки', - в кровати спали тройняшки и Ками. Мальчишки в обнимку, Лиза с котом в охапке, и Камилла с краешку.
  Лялька осторожно подвинула Захара и Игорёню, легла с другой стороны на бок, смотрела на спящих детей и улыбалась.
  - Мама, - позвал Захарчик почти неслышно.
  - Я здесь, мой родной. Спи, - и погладила кудрявые, немножко влажные макушки сынишек.
  
  Утром Ляльку разбудил запах кофе, топот и шепотки - как будто десять ёжиков бегали по кругу и играли в 'угадай слово'.
  - Вкусно пахнет, - она потянулась под одеялом, не открывая глаз, - Привет, дети!
  - Привет!
  - Привет, мамочка!
  - Доброе утро, мамуля!
  - Доброе утро, мама!
  На кровать вскарабкались шаловливые обезьянки, затормошили маму, заобнимали, зацеловали. Одна 'обезьянка' была почти с маму ростом и довольно тяжёленькая.
  - И я вас люблю! - Алина открыла глаза, смеясь, обняла кто под руку попался, забарахталась, попытавшись сесть.
  - Мы тебе завтрак принесли, - Ками встала, протянула маме руку, Лиза подложила подушки Ляльке под спину. Старшая поставила на кровать столик, плюхнулась рядом, схватила булочку. - А папа тебе цветы прислал и сообщение! - кивнула на цветы в большой напольной вазе.
  Игорёша потянулся и подал матери телефон.
  - Лялька! Поздравляю, - зазвучал в динамике любимый голос. - Я так тобой горжусь! Дети, наша мама - гений!
  - А откуда папа знает, что мы тут? - удивился Захарчик.
  - Где же вам ещё быть, - рассмеялась Алина.
  - Да дайте папу послушать! - Лиза пихнула братьев крепкими локтями.
  - Меня-то за что?! - возмутился Игорёшик, поддавая локтем в ответ.
  - Я вас всех люблю, - голос Жени упорно продирался сквозь гомон. - Скоро увидимся, мои родные.
  Дети ели плюшки, болтали, Лялька пила кофе, кивала, смеялась. В голове было пусто, празднично и лениво.
  - Можно? - в дверь негромко постучали.
  - Да, заходи, пап, - откликнулась Алина весело.
  - Доброе утро, - дед открыл дверь, мягко улыбнулся. - Там бабушка зовёт вас пробовать 'Сосиски на перинке'.
  Тройняшки с визгом умчались, и даже Ками поддалась общему чувству. Лялька смотрела в окно, как они бежали к летней кухне, точно страусёнок с цыплятами, перевела взгляд на свёкра и замерла.
  - Алина, одевайся. Срочно едем в ЦУП.
  - Что там? - Лялька похолодела.
  - Внештатная ситуация, - коротко уронил Игорь Вадимович. - Но все живы.
  
  
  
   Глава одиннадцатая.
  
  
  
  Когда Лялька прибежала к воротам, Игорь Вадимович уже сидел за рулём. Мотор тихонько урчал, прогреваясь. На переднем сиденье смотрел на экран переговорного устройства Артем Арсеньевич, сзади говорила по телефону напряженная Маша Колодей.
  - Доброе утро, - привычно поздоровалась, вспрыгивая на подножку и усаживаясь. И тут же испуганно. - Или оно совсем не доброе?
  - Как сказать, - Игорь аккуратно вырулил на дорогу. - МПЛА исчез.
  
  - Как сказал бы Слава Келлер, ничто не предвещало, - Александр Олегович Колодей заложил вираж, облетая посадочную площадку. Вчера под управлением Вадима и Жени межпланетный летательный аппарат сел на Марс - так было быстрее и экономичней осуществлять погрузку и проводить предполётное тестирование. Сегодня они загрузили в ПЛА из временного хранилища первую партию образцов, долетели до 'космодрома' и увидели пустую бетонную полосу.
  - Он не мог взлететь бесшумно, - Елисей вглядывался в передний иллюминатор. - Мы же не слышали ничего!
  - Не говоря уже о том, что МПЛА не умел летать самостоятельно, по крайней мере, до сегодняшнего дня, - командир тем временем вызвал базу. - Рита, готовьтесь с Женей к выходу, смените меня. Пусть Вадим запускает мониторинг орбиты.
  - Что случилось? - удивилась Ритинья.
  - Сейчас узнаете, мы возвращаемся. Конец связи.
  Следующие несколько часов на Марсе и на Земле, в Центре управления полётами, изучали данные со спутников, показания приборов МПЛА, переданные до исчезновения, смотрели все доступные видеозаписи. Трое Серебро и Фёдоров, сменяясь, барражировали, прочёсывая поверхность с воздуха. Маша и Алина пытались найти изменения в сигналах, передаваемых древним спутником. Работа кипела без пауз и перерывов, но также и без результатов.
  - Я отдам распоряжение готовить резервный корабль. В любом случае, возвращать экспедицию надо в ближайшее время, - руководитель ЦУП взглянул на Серебро. Игорь Вадимович едва заметно кивнул.
  - Давайте прервёмся на полчаса, - предложила Мария Всеволодовна. - Всё равно связи нет.
  - Да, это разумно. Пойдёмте поедим и мозги проветрим. Может, поймём, что ещё мы не сделали, - Артём Арсеньевич снял гарнитуру, поднялся, подавая пример, поморщился, потёр бедро.
  
  - Вадим, возвращайтесь, - скомандовал Колодей. - Вы на поверхности больше шесть часов. Мы с Елисеем вас сменим.
  - Командир, есть одна идея, - раздался в наушниках голос Риты. - Прошу разрешить посадку на 'космодроме', хотим кое-что проверить.
  - Не разрешаю.
  - Но...
  - Возвращайтесь в 'Форпост'. Заберёте нас. Посмотрю, что придумали, - усмехнулся Колодей.
  Через сорок минут Рита плавно посадила ПЛА на край бетонной площадки. Из открытого люка выбрались братья Серебро и Александр Колодей, уверенно направились к центру. Метров через сто пятьдесят, там, где чернелся свежий след от посадки, Серебро остановились, а командир сделал ещё несколько шагов. Маргарита смотрела, как фигура в скафандре двигается, а потом... исчезает.
  - Командир! - у всех Серебро невольно вырвалось восклицание, парни рванули следом за Сашей, Рита вскочила с места.
  - Стоять! - заорала что есть мочи. - Стоять!!!
  Получилось. Парни остановились.
  - Елисей, - хрипло позвала Марго. - Сообщи в ЦУП.
  - Сигнал проходит с опозданием и помехами, - проговорил Федоров в наушнике. - Они пытаются стабилизировать связь. И ещё. Чёрный рыцарь и Чёрный принц меняют орбиту.
  Несколько длинных секунд никто ничего не предпринимал. Растерянность нарастала, Рита почувствовала, как подступает паника, холодеют руки и мысли становятся бессвязными, и постаралась взять себя в руки. Показалось странным, что молчат Вадим и Женя, и она торопливо позвала.
  - Десант, ответьте Борту! Десант, ответьте Борту!
  Фигуры на бетонной полосе всё также стояли спиной к ней, глядя в ту сторону, куда ушёл командир. Судя по жестам, братья о чём-то говорили, и тон разговора был рабочим.
  - Да что же происходит-то! - Рита с досадой стукнула кулаком о ладонь. - Десант, ответьте Борту! Серебро, если вы не ответите, я к вам пойду!
  Она не успела вызвать их ещё раз. На фоне бледно-фиолетового закатного марсианского неба медленно, как на старой фотоплёнке, проступил чёткий силуэт МПЛА.
  
  - ... как слышите меня? Прием, - зазвучал в наушниках спокойный глубокий голос Александра Олеговича.
  У Риты ноги подкосились от облегчения. Неловко свалилась в кресло, торопливо нажала несколько кнопок на пульте.
  - Борт на связи! Слышу отлично, командир. Я транслирую наши переговоры в Форпост и ЦУП, только связь с Землей с сильными помехами.
  - Рита, возвращайся на базу, пусть Елисей тебя сменит. Завершим тестирование, начнем погрузку.
  - А как же... Да, командир, - Маргарита вовремя вспомнила, что приказы не обсуждаются, пристегнулась, плавно подняла ПЛА в воздух, слушая, как Колдей вызывает Серебро.
  - Вадим, Женя. Давайте на борт, и так кучу времени потеряли
  На вираже она еще успела увидеть, как братья поднимаются к люку МПЛА и полетела к Форпосту, сгорая от любопытства.
  
  В два ночи в зале совещаний Центра управления полётами продолжался бессмысленный спор, поначалу бывший рутинным производственным совещанием. Речь шла о том, безопасно или нет возвращать Четвёртую марсианскую на МПЛА, или отправлять на Марс резервный корабль. Основных тем ругани было три: стоимость нового полёта, срок подготовки спасательной экспедиции, и, главное, - насколько безопасно лететь на другом корабле - так же восстановленном из лунного хранилища, как и МПЛА?
  Спорили всё горячее, тон повышался, но аргументы, по большей части, повторялись. Разговор ходил по кругу, молчали только двое - Серебро и Русанов.
  - Игорь Вадимович, - не выдержал Прокофьев, заместитель начальника ЦУП. - Может, вы выскажетесь?
  - Могу повторить только то, что сказал, - генерал единственный говорил спокойно и ровно. Голоса стихли, все смотрели на него. - Колодей принял решение возвращаться по плану. У нас нет оснований его отменить.
  - Но риски... - сказал кто-то с другого конца стола, видимо, по инерции с вызовом, напористо.
  - Я знаю о рисках достаточно, Никанор Наумович, - в голосе Игоря Вадимовича звучала несвойственная ему ирония. - И если вы забыли, то мы говорим о возвращении моих детей, в том числе.
  Серебро встал, и стало заметно, как он устал и бледен.
  - Четвертая марсианская находится на Марсе предельный срок. Дальнейшее пребывание в условиях повышенной космической радиации, в неблагоприятной среде разреженной марсианской атмосферы, в ожидании прибытия второго корабля, на подготовку к запуску которого может уйти до восьми месяцев, убьёт экипаж. Всё, что вы сейчас обсуждаете, хорошо для лаборатории и чистого эксперимента. Но там, на Марсе - не подопытные крысы.
  - А если авария ... - собеседник, куратор от правительственной комиссии, всё не унимался.
  - Время от времени аварии случаются с любой техникой, даже самой надёжной и проверенной. Все пилоты живут с этим знанием.
  - В отличии от чиновников, боящихся отставки, вы не думаете об этом ежесекундно, - Русанов встал рядом с Игорем. - Я думаю, ты прав, командир. На сегодня достаточно пустых разговоров.
  Офицеры коротко кивнули и вышли. Следом поднялась Мария Всеволодовна.
  - Давайте прервёмся, коллеги, - предложила сдержанно. - Очевидно, что решение есть только одно и оно принято не нами.
  Голос был твёрдым, выражение лица - невозмутимым. Никому не нужно было знать, как через полчаса она давилась слезами на заднем сиденье машины по дороге домой.
  
  Колодей. Федоров и Серебро вернулись на базу глубокой ночью. Рита встретила их горячей едой и новостями. Мужчины вышли из переходной камеры, очистили скафандры, сразу отправились в душ, потом уселись у стола, но есть не начинали - руки ещё подрагивали.
  - Отец звонил по выделенному каналу. У них там страсти кипят, похоже.
  - Нас решили тут оставить ещё на полгода? - Вадим медленно пил воду по полглотка.
  - Что-то трындели про резервный корабль.
  У мужиков не осталось сил материться и как-то бурно выражать эмоции. Вяло покрутили пальцами у висков, да и только.
  - Нет уж, - отказался Александр Олегович. - Нашу коробочку мы хоть знаем.
  - Вот и папа так сказал, - Рита налила всем супа, выдала по ложке и хлебцы. - Оставили решение за тобой, командир.
  - Спасибо Бате, - кивнул Колодей.
  Пока мужчины через силу ели, Рита терпела и ни о чём не спрашивала. Когда разлила травяной чай по большим кружкам и выставила на стол из заначки шоколад и мягкую карамель, не выдержала.
  - Так что там было? Куда корабль девался? - спросила с горящими глазами, живо напомнив себя маленькую. Сколько Саша её помнил, она всегда была такая любознательная, любопытная ко всему новому, необычному.
  - Пока не поняли. Режим невидимости включился, какой-то нереальный, - Колодей откусил здоровенный кусок шоколадки.
  - Ещё нашёлся брат Вазовски, который, собственно, и запустил программу, - Женька наворачивал карамель ложкой.
  - Откуда? - Рита аж поперхнулась. - Его же ещё отец с крёстным разбирали до винтика!
  - Мы считали его частью обшивки дубль- панели, - пожал плечами Женька, допивая чай и протягивая кружку за добавкой.
  - Да, я ... малость, когда поднялся в кабину, а в кресле пилота сидит эта чёрная длинная хреновина, причём свернутая петелькой, как такса, топорщит рога, а на пульте датчики мигают.
  - А как ты вообще его нашёл, корабль? - Рита забралась с ногами на сиденье, как слушают интересные истории маленькие дети.
  - Ты не поверишь - наощупь, - усмехнулся Колодей. - Так вот, открываю люк, вижу Брата Вазовски и по инерции, от неожиданности, как кошке: 'Брысь!'. А он, представляешь, рогами так кивает и ползёт в соседнее. Я сел, запустил проверку систем, вроде, всё штатно, МПЛА слушается. Потом ребята подошли, Брат так обрадовался, я думал, он к Женьке на ручки залезет.
  - Он хотел, - подтвердил Женька. - Еле успокоил.
  - А дальше? - поторопила Рита.
  - Всё, - пожал плечами Саша. - Дальше работали, а Брат Вазовски, похоже, уснул.
  - Никак себя больше не проявлял, - даже разочарованно сказал Елисей. - Я его пальцем тыкал и тормошил - никак не реагировал.
  - Нам тоже пора, отбой, - скомандовал Колодей. - Рита, дежуришь сегодня одна, мы поспим. В четыре я тебя сменю, ты ложишься. Парни, вам подъём в шесть, выход на поверхность в девять. Работаем восемь часов, парами. Надо наверстать вчерашнее отставание за два дня и стартовать домой по плану. Отоспимся в карантине.
  - Есть, - парни дисциплинированно поднялись. Рита похлопала братьев по загривкам, улыбнулась Елисею и Александру Олеговичу. Оставила только ночники, бесшумно убрала со стола, села к ноутбуку заполнять ежедневный отчет, делать пометки к плану работ на завтра. Устала, конечно, за день и эмоций было слишком много, клонило в сон. Принесла приготовленный заранее термос с кофе, налила, пила, медитативно листая фотографии семьи на экране. Слушала в наушнике голоса мамы, отца, Матвея, детей, и отчаянно тосковала, и хотела домой как можно скорее.
  
  Мила проснулась как от толчка, села в постели с колотящимся сердцем, нашарила телефон. Было начало четвертого, за окнами в черное кофе ночи добавили немного молока. Игорь спал, и она подхватив толстый халат и подаренные будущей свахой тёплые носки, вышла из спальни. Спустилась вниз, оделась, бесшумно закрыла входную дверь и ушла в сад. В предрассветный час, когда всем спится особенно крепко, даже собаки не заворчали, и ни один кот не попался под ноги. Людмила ходила по тропинкам взад-вперед, подгоняемая тоской, без единой связной мысли в голове. Ни молиться не могла, ни перебить навязчивый липкий страх. Даже слёз не было. Стало совсем светло, на востоке над алой полосой тянулись сиреневые тенёта рассветных облачков.
  - Мила, - позвал муж, подойдя. - Что ты маешься, родная?
  - Игорь! - Мила рывком прильнула к нему, вцепилась, дрожа. Слёзы полились, и она почти прокричала. - Там что-то плохое происходит, прямо сейчас. Что-то плохое с моей девочкой!
  
  Рита, чтобы не уснуть, работала, отвлекалась на записи разговоров домашних, делала гимнастику. И за всем этим не сразу почувствовала, как в виске запульсировало. Было не больно, скорее, щекотно. Она долго не обращала на это внимание, пока не поняла, что с каждой пульсацией в голове мелькает какая-то картинка. Рита потёрла висок, закрыла глаза и сморщила нос, пытаясь сосредоточится. 'Стоп-кадр' всё никак не получался, и она впадала в какое-то оцепенение, всё больше погружаясь в себя.
  Женя привык к тому, что на Марсе им троим снятся удивительно яркие и красочные, удивительно реалистичные сны, пусть даже фантастические по содержанию. Они старались их запоминать и с некоторой долей иронии считали источником информации. Сегодня от усталости его буквально срубило и ничего, кажется, не снилось, зато в какой-то момент он проснулся от того, что услышал сигнал сирены - таким их в училище по учебной тревоге поднимали. Вскочил, на автомате толкнул Вадима, и тут только сообразил, где они находятся. Вторая мысль просто ударила.
  - Рита! - воскликнули в один голос и кинулись в гостиную.
  
  - ...знаешь, я заметил, что ранней осенью у роз цвета и запах ярче. И ты у меня с возрастом становишься только красивее. Ещё я не знаю ни одной такой же мудрой и доброй женщины. А самое прекрасное знаешь, что? - целовал легонько волосы, виски.
  - Что? - она улыбалась, прижимаясь лицом к его мокрой от её слёз футболке.
  - Что эта неземная женщина когда-то выбрала меня в мужья, - Игорь взял в ладони её лицо, смотрел в глаза, целовал взглядом, улыбкой, Мила обняла его крепче, потянулась к губам.
  - Лучше тебе, моя хорошая? - когда поцелуй закончился.
  - Я не знаю, что это было, но это прошло, - Людмила Евгеньевна прислушалась к себе. - Отпустило. Прости, я что-то...
  Муж коснулся пальцем её губ, поладил гладкую щёку.
  - Тсс... Главное, ты успокоилась. Идём, заварю тебе жасминовый чай, наделаю вафель.
  - И колбасок пожарим, - воодушевилась Мила.
  - И съедим, пока все спят!
  Они обнялись и пошли в дом. Людмила Евгеньевна, выплеснув эмоции, пришла в своё обычное спокойно-радостное настроение. Они позавтракали вдвоём, что случалось довольно редко последнее время, а точнее - последние тридцать лет, сходили в баню, которую теперь топили каждый день, а потому в ней и по утрам было вполне тепло, оделись в спальне.
  - Восьмой час, скоро дети проснутся, надо завтрак готовить, - бормотала Людмила Евгеньевна, закалывая волосы.
  - Нет, - Игорь застегнул джинсы, взял тонкий свитер. - Сегодня без тебя обойдутся. Едем гулять.
  - Куда?! - удивилась Мила. - А как же...
  - Всё, я решил, - пресёк муж возражения. - За полдня дом не рухнет и с голоду никто не умрёт.
  - Хорошо-хорошо, - согласилась жена, переодеваясь из толстовки в симпатичный свитер. - Как сказал, так и будет.
  Игорь уверенно довёл хихикающую жену до машины, открыл ворота и вырулил на дорогу.
  - Куда это у нас бабушка с дедом уехали? - переглянулись тройняшки, выглядывая в окно мансарды. - Мама! - и затопали вниз по лестнице.
  
  - ... Рита сидит за столом, смотрит в ноут как будто, а взгляд остановился, зрачки расширены, так что радужки не видно. Лицо неестественно спокойное, кожа холодная и липкая, - докладывал Вадим командиру. - Начали тихонько звать, Женька растирал ладони, я её укутал. Резко трясти, будить, нашатырь давать побоялись. Догадались включить музыку в наушниках, через несколько минут начала реагировать, закрыла глаза, обмякла и моментально уснула.
  - Показатели в основном в норме, - Елисей, врач экипажа, посмотрел на спокойно и глубоко спящую Маргариту. - Отклонения списываю на переутомление и усталость. А что конкретно с ней произошло, надеюсь, от самой Риты узнаем.
  - Сейчас четыре утра, - Колодей посмотрел на часы, потёр красные глаза. - Елисей, ты дежуришь вместо Риты, завтра на поверхность не выходишь. Маргарите даём выходной завтра, дальше по результатам медосмотра. Вадим, Евгений - отдыхать.
  - Может, мне с Лисом в паре остаться? - предложил Вадим. - Мало ли.
  - Нет, - угрюмо возразил Колодей. - Иначе завтра ничего не сделаем, а нам надо убираться отсюда. Загостились.
  
  Рита спала так крепко, что не слышала, как мужчины встали, позавтракали и вышли на поверхность. До неё не доносились переговоры Федорова с экипажем на поверхности и с ЦУП, она спала так глубоко, что ей не снились никакие сны. Она даже не перевернулась на другой бок, так и лежала лицом к кубрику, с ладошкой под щекой. И просыпалась не как в космосе - по первому сигналу будильника, а как дома - сладко дремала, просыпалась, снова засыпала, медленно потягивалась всем телом. Почему-то казалось, что она уже дома, у мамы, у неё выходной, сейчас Матвей приедет после ночного вылета, и скоро позовут завтракать. Потом Рита вспомнила, что у них же с Матвеем дети! А она совсем забыла, что нужно к ним вставать по ночам, да вот прямо сейчас надо посмотреть, как они - не плачут ли, и накормить - сколько можно на маму их бросать. Всё это промелькнуло в голове за секунду, и Рита моментально проснулась и села на узкой кровати. Открыла глаза, с удивлением посмотрела на осточертевшие за десять месяцев стены, и вполголоса выругалась. Торопливо побежала в санузел, переоделась, вышла к кают-компанию, собирая распустившуюся косу в пучок. Мама бы посмотрела на это не одобрительно - сколько Рита помнила, она всегда была аккуратно одета и причесана, и папа говорил, что она и на МПЭК всегда выглядела как в собственном кабинете, только что без любимых шпилек и офисного костюма.
  - Вы что меня не разбудили? - расстроенно затараторила Ритинья. - Одиннадцать утра! Все работают, а я сплю. Как я вообще так уснула, что ничего не помню?
  - Ты как себя чувствуешь? - Елисей встал ей навстречу, посмотрел зрачки. - Давай на осмотр.
  - Да зачем? - попробовала она отвертеться. - Я нормально себя чувствую.
  - Рита. ты помнишь, что вчера было? - измерив давление, пульс, кислород и ничего особого не обнаружив, небрежно поинтересовался врач. - Перед тем, как ты уснула?
  - Нет, - Рита помотала головой, в которой было пусто до звона. - Надо попытаться вспомнить...
  - Не сейчас, - Елисей включил гарнитуру. - Командир, Рита проснулась, чувствует себя нормально, показатели хорошие.
  - Хорошо. Выйдешь на поверхность по готовности, - услышала Марго спокойный деловитый голос Александра Олеговича. - Рита, на связи.
  - Есть, командир.
  Лис коротко передал ей дела и ушёл входить в скафандр. А Рита занялась привычным делом, на время выбросив из головы всё, что не относилось к текущим задачам.
  
  - С Богом, - командир выполнил маневр, и МПЛА сошёл с орбиты Марса, взяв курс на Землю. Пилотировал автомат, дежурный пилот только отслеживал его работу. Экипаж отсыпался после предполётного аврала и консервации станции, несмотря на ограниченность пространства и неудобные сиденья. МПЛА был безупречен с точки зрения объемов грузов, что мог перевозить, но никаких эргономичных кресел, кают-компании, спортивных тренажёров.
  - С другой стороны и лететь совсем ничего. Восемьдесят часов, и мы дома, - устраиваясь в тесном промежутке между Вадимом и Женей, успокаивала себя Рита.
  - Да мне параллельно, я сейчас стоя усну, и на сутки точно, - закрывая глаза, отозвался младший. Вадим уже спал, без особых разговоров.
  Елисей на кресле второго пилота слушал музыку в наушниках - у него всегда после больших нагрузок были проблемы со сном, это обнаружилось уже на Марсе. Какие-то неучтённые факторы, либо особенности организма, но Федоров справлялся, несмотря на хронический недосып, не показывал раздражения, старался, что бы не снижалась работоспособность. Вот и сейчас настроился на то, что для него дорога будет длиннее, чем для остальных, и отнёсся к этому философски и с юмором.
  Александр Колодей сидел, наклонившись вперёд, опершись локтями о подлокотники. Кресло командира и соседнее обладало одним преимуществом - тут было чуть больше места и можно было вытянуть ноги, а он максимально округлил спину - так меньше чувствовалась боль в пояснице. 'Это не физика, а психика', - внушал он себе, медленно расслаблял мышцы одну за другой, убеждал себя, что боль уходит, каждые десять секунд становится слабее и слабее.
  - Командир, - окликнул Лис. - Давай уколю?
  - Терпимо пока, - отказался Саша. - Потом хуже будет - заморозишь.
  - Не зуб же - замораживать, - сказал Елисей, только чтобы поддержать разговор.
  На таймере светились зелёные цифры, медленно-медленно отсчитывая секунды, оставшиеся до дома.
  
  В 'Большом гнезде' как будто ничего не указывало на скорое возвращение экспедиции. Не готовилось застолье, никто не вёл взволнованных разговоров о скором прилёте. Даже дети не приставали с бесконечными 'когда папа-деда-мама прилетят?', как будто понимали, что взрослым сейчас особенно тяжело.
  К тому же, у них было много новых развлечений - Золоторёвы привезли на каникулы всех внуков, и усадьба совсем уж стала походить на детский летний лагерь. Старшие девочки - Лора и Лера, были год-полтора младше Ками, и у неё, наконец, появились ровесницы в семье. В какой-то степени конкурентки за внимание друзей, возможные подружки. Пока что все трое осторожно приглядывались и осторожничали, но без взаимных подколок или агрессии. Младшие, Герман и Георгий - Гера и Горка - как будто всю жизнь прожили у бабушки и дедушки, дружно влились в коллектив и творили всякие непотребства наряду со всеми.
  
  
  
   Глава двенадцатая.
  
  
  
  Игорь Вадимович и Артём Арсеньевич летали на Восточный встречать марсиан. Матвею и Климу повезло ещё больше, они встретили МПЛА на орбите и проводили до посадочной площадки.
  - Наконец-то наша мама прилетела! - Матвей поднял мальчишек на вытянутых руках выше головы под счастливый визг, посадил на плечи. - Скоро пойдём её навещать на карантине, да?
  - Да! - согласились близняшки, изо всех сил обнимая папу за голову.
  - Где бабушка? - Матвей пошёл по дорожке от ворот в сторону бани. - Не потеряет она вас, как прошлый раз, когда вы без спросу через калитку перелезли и на речку сбежали?
  - Неть, - завертели головенками. - Вон она. Бабуля!
  Людмила Евгеньевна помахала им рукой от бельевых верёвок.
  - Мы быстро, - махнул в ответ рукой Волконский. - Отец вернулся уже?
  - Нет, но звонил - скоро приедут. Да вот они, - посмотрела в сторону ворот. - Сейчас вас в бане догонят.
  - Бегом тогда, - отец ускорился. Дети радостно подпрыгивали и вопили что-то бессмысленное и счастливое.
  
  За столом Игорь Вадимович рассказывал про посадку, как экипаж пересаживался на ПЛА, как добирались до Кубинки, а оттуда вертолетами до городка.
  - Саше стало хуже, делали обезболивающее, в вертолете лежал уже.
  - Маша, бедная, вся извелась, осталась в городке ждать, когда разрешат увидеть.
  - Клим сразу туда поехал, - кивнул Матвей.
  - Алиса забрала своих, все вместе побудут с Машей, а то ей совсем невмоготу одной, - вздохнула Екатерина Юрьевна.
  - А когда их увидеть дадут? - Алина была немного бледной, глаза покраснели. Камилла сидела рядом хмурая и сердитая.
  - Утром, - успокаивающе ответила Мила. - Они, бедные, вымотались.
  Лялька с Ками переглянулись и синхронно шмыгнули.
  - Девочки, давайте не канючьте, - строго посмотрел Матвей. - Потерпите капельку. А то я сейчас тоже расплачусь, на вас глядя, - и демонстративно промокнул уголки глаз салфеткой.
  Все посмеялись с разной степенью искренности, но неказистая шутка немного разрядила обстановку. Головой все понимали, что тяжелее всех родителям, особенно Людмиле Евгеньевне, а она держится ровно и не показывает нервозности. Поэтому Алина собралась сама, взяла за руку дочь, и они секунду смотрели друг на друга. Кивнули, вздохнули, но лица сделали всё же повеселее. В этот вечер, против обыкновения, быстро разошлись, разговоры были скомканными и обрывочными. Лялька с детьми опять легли все вместе, ждать, пока позвонит папа. Алина, наоборот, уложила детей побыстрее, и ждала звонка мужа одна - не хотелось ни с кем делиться. Матвей смотрел со своими близнятками фотографии и видео с Ритой, рассказывал истории, и с грустью видел, что мальчишки не особо интересуются встречей с мамой, которую не видели десять месяцев. Отвыкли.
   'Расстроится моя Ритуля. Но ничего, скоро будет дома, дети с ней. Подружатся', - думал он, гладя мягкие кудряшки Рафа и Михи, уснувших на его кровати. Он старался, чтобы они не привыкали, но последнее время одному было совсем тоскливо, и дети этим беззастенчиво пользовались.
  Игорь дожидался, пока все разойдутся, невозмутимо подливая себе травяного чая из огромного чайника. Мила было дёрнулась уходить, но муж удержал её за руку и налил и ей в кружку, подвинул печенье. Она понятливо уселась рядом, отпила, отломила печенье. Перестала хлопать дверь предбанника, дети не носились, как угорелые, взрослых не было слышно. Одно за другим гасли окна, а супруги всё сидели в беседке и чаёвничали.
  - Мы совсем спать не будем? - с улыбкой спросила Мила, поглаживая Игоря по руке.
  - Нет, - муж обнял её за плечи. - Мы ещё немного посидим...
  - В засаде?
  - В засаде. А потом поедем в ЦПК...
  У Людмилы Евгеньевны сердце на секунду остановилось.
  - Я с Бью договорился, они нас пустят в химзащите, только не в палату...
  Мила рванулась бежать, Игорь удержал.
  - Спокойно, спокойно, родная. Не волнуйся так.
  Она закивала, слёзы катились по бледным щекам. Села, с силой потёрла лицо, несколько раз глубоко вздохнула.
  - На, выпей, - протянул лекарство. - Давай на брудершафт.
  В карантинном корпусе было темно и тихо. Бью встретил чету Серебро у тамбура служебного входа, облаченный в костюм высшей биозащиты.
  - Проходите через шлюз и одевайтесь, - голос из-под шлема звучал с экрана глухо.
  Игорь и Людмила прошли через бактерицидный 'душ', в стерильной зоне помогли друг другу одеться, проверили герметичность. Бью открыл дверь и выпустил их в длинный коридор. В него выходили двери всех боксов, в том числе спальных.
  - Помните - внутрь не входить, не шуметь, никого не будить.
  Серебро не ответили, потому что сил говорить уже не было. Людмила вздохнула, крепко взялась за локоть мужа и шагнула к первой двери.
  За ней было почти темно, горел слабый свет. Они больше угадали, чем рассмотрели Сашу Колодея. Тот лежал на спине, без подушки, с валиком под шеей. Серебро сочувственно переглянулись и пошли дальше.
  К следующей двери Мила прильнула всем телом - в боксе спали её мальчишки. Было темно, но ей казалось, что она до морщинки, до малейшей чёрточки видит лица сыновей. Повзрослевших, усталых... Живых и здоровых!
  На тяжёлых ватных ногах пошла дальше. Рита спала как в детстве, свернувшись кошечкой, коса змеилась по подушке.
  - Похудела как, - беззвучно прошептала мама, глядя на свесившуюся руку.
  Они простояли бы так до утра, наверное, переходя от двери к двери, но подошедший Камара деликатно кашлянул.
  - Пора? - понял Игорь Вадимович, обнял жену. Она кивнула, но так и шла, оглядываясь.
  - Спасибо, - сказала она ему в машине, положив голову на плечо. - Как будто огромную тяжесть с меня сняли.
  Он покивал - она почувствовала это макушкой.
  - Наверное, лучше никому не говорить, что мы тут были?
  - Это будет наш секрет, - согласился Игорь. - Мы даже в городке не останемся, чтобы не вызвать подозрений.
  - Тогда поехали. Я хоть высплюсь сегодня, за всю неделю!
  
  Рита сидела за столом между мамой и мужем, держала Матвея за руку, смотрела на хаос вокруг и насмотреться не могла.
  Во дворе хозяева и гости давно не помещались, и столы поставили в саду, в одном огромном шатре с поднятыми стенами. Никого специально не звали, но приехали все друзья - с подарками, с цветами. Сюрпризом стало то, что к воротам соседи и просто жители начали привозить и приносить цветы - в корзинах, букетами, с записками и без. Приехал местный 'бургомистр' с целой клумбой и огромным семиэтажным тортом. От приглашения к столу отказался, но к предложению приехать в дом культуры на встречу со всеми желающими в ближайшие выходные отнёсся с большим энтузиазмом. Обещал, что всё организует и уехал.
  Поместье бурлило привычным броуновским движением - взрослые готовили и ели, поднимали тосты, пели, разговаривали, танцевали. Дети играли, купались, носились и в промежутках уничтожали горы бутербродов, фруктов, пирогов. Играла музыка, светило солнце, дул лёгкий ветерок и праздник чувствовался во всём.
  - Мне как будто сон снится. Хочется всё потрогать, - Рита глубоко вздохнула. - Как я по всем соскучилась! И по дому, по всему вообще. По Земле, - и без перехода. - Матвей, пойдём посмотрим, чем мальчишки занимаются?
  Поцеловала Людмилу Евгеньевну в щеку и вслед за Матвеем выбралась наружу.
  - Где они, как ты думаешь? - завертела головой.
  - Вон, в бассейне торчат, как поплавки, - муж обнял её за талию, и они медленно пошли по дорожке. Ритинья щурилась на солнце, бледные плечи отливали перламутром. Яркий сарафан бил по коленям, ткань открывала бедра, скользила, шуршала при каждом шаге, и Матвей смотрел на её ноги как загипнотизированный. Рита понятливо сжала его ладонь.
  - Завтра давай загорать весь день, а то я бледная, как сметана. На озёра, может, съездим. Жалко, отпуска тебе не дадут, а то бы месяц пролежали на солнышке, как львёнок и черепаха.
  Он только поцеловал её в волосы. Говорить не хотелось. Невыносимое ожидание длиной почти в год окончилось, жена вернулась, и всё, что ему было нужно - схватить её в охапку и больше никуда не отпускать. Со вчерашнего дня, когда Игорь Вадимович и Маша привезли всех домой и началась вся эта суета, он сдерживался, потому что у них вдвоём было только несколько часов вдвоём. Рите хотелось побыть с детьми, пообщаться с родителями. И с ним хотелось, конечно. Но она так устала от полёта, замкнутого пространства, одиночества, тоски, ожидания... Перегорела. Лежали с Матвеем, обнявшись, целовались короткими лёгкими поцелуями, сжимали пальцы до боли и... всё.
  Рита чувствовала себя немного виноватой, но была бесконечно благодарна мужу, за то, что он понял её без слов, не настаивал на близости, хотя она понимала, чего ему стоит сдерживаться. Но она даже уснуть не могла, плавала в между сном и явью, вздрагивала, просыпалась, опять дремала. Вскочила ни свет ни заря, на цыпочках вышла из спальни в комнату к детям, села на пол и смотрела, невесомо гладила ручки, вспотевшие затылки, крепкие спинки, толстенькие пятки. Сердце замирало, слёзы сами лились. Мальчишки спали крепко и спокойно, и в комнате был полумрак, и тишину ничто не нарушило, а близнецы вдруг проснулись разом и сели в кровати, глядя на неё пронзительными ясными глазами, совсем не сонными.
  - Папа де? - посмотрели друг на друга, молча сползли на пол и, не глядя на мать, потопали к двери.
  Рита догнала их в своей спальне, карабкающимися к отцу.
  - Тсс, - попыталась она остановить диверсантов. - Папу разбудите!
  - Сонышко, - возразил Миха, залезая к отцу на грудь.
  - Хватит спать! - объявил Раф, усаживаясь рядом и поднимая отцу веки, как Вию.
  - Идёмте оденемся и поиграем, - беспомощно уговаривала Рита, пытаясь поднять Мишу. - А папа пусть поспит.
  - Неть, - сын выскальзывал из рук не хуже тренированного борца сумо.
  - А, может, вы есть хотите? Давайте кашу сварим или омлет сделаем? Блинчики? - попробовала взять на руки Рафаильчика.
  - С папой! - вывернулся младший, обрушиваясь отцу на живот. А поскольку дети были высокие и крепкие, все в отца, и весили почти по двадцать килограмм, даже его тренированный пресс не выдержал.
  - Эй, - сложился ножиком отец. - Вы что хулиганите?
  - Папуля!
  - Папуся!
  Подползли повыше, обняли, прижались. Целовали, целовали. Рита села рядом, смотрела, как Матвей обнимает мальчишек и чувствовала себя лишней. Муж понимающе улыбнулся, глаза говорили: 'Всё будет хорошо'.
  - Они всегда так рано встают? - она постаралась, чтобы голос не сильно выдавал огорчение.
  - Обычно в семь, в половину восьмого. Но если я вечером поздно приезжаю, они вскакивают, чуть рассветёт. Вчера день был суматошный, вот и...
  - А сейчас полшестого только, - посмотрела на телефон Рита. - Может, поспим?
  - Будете спать?
  Дети дружно замотали головами.
  - Давайте тогда книжку читать? - потянулся к тумбочке за сказками.
  Улеглись на обе руки к отцу, ревниво косясь на мать, приготовились слушать. Рита аккуратно легла на бок лицом к мужу и детям, положила голову на согнутую руку. Матвей забрал другую, поглаживал пальцы, выразительно читая своим глубоким низким голосом. Дети внимательно слушали, по очереди переворачивая страницы. Рита смотрела на мужа, на детей, чувствовала счастье и умиротворение, и сама не заметила, как уснула.
  
  - Миха, Раф, - в который раз безответно позвала Рита. Дети прятались от мамы всё утро, с каждым разом всё изобретательнее.
  - Ну и сидите, где вы там... сидите, - обиделась Ритинья. - Я вас на велосипеде покатать хотела. Теперь одна поеду.
  - Не идут? - крикнул с детской площадки Вадим. - И мои не идут. На всё приманивал, даже на квадроцикл.
  - И я, - Женька сел с кружкой холодного лимонада на скамейку, две поставил рядом. - Они нам, похоже, бойкот объявили.
  - Мы их залюбили, наверное, - тройняшки сидели, пили и загорали - парни в одних шортах, Рита в шортах и коротком топе. - Вот они и слились с местностью.
  - Папа? - с крыльца сбежала Камилла. - Ты тройняшек ищешь?
  - И двойняшек тоже, - вздохнула тётушка. - А они куда-то испарились.
  Ками хищно прищурилась и упёрла руки в бока.
  - Ну, я им покажу, - угрожающе. - Сейчас все тут будут, - и побежала в глубь сада.
  - Всё, пленных приведёт, - рассмеялся отец. - Давайте в лес или на озёра на пикник, что ли?
  - Чур только пешком или на велосипедах, - предложила Рита. - Не на машинах.
  - Давайте, - оживился Евгений. - Там такой овраг классный по дороге, с малиной.
  - Я в кухню, собирать продукты, - вскочила Рита.
  - Я в гараж, проверять велосипеды, - вызвался Вадим.
  - А я пойду желающих собирать, - и все трое разошлись в разные стороны.
  Через некоторое время послышался командный голос Ками и протестующий писк малышни, опытной рукой Камиллы собранной вместе и построенной, как в учебке. Под раздачу, то бишь под построение, попали и Колодеи-младшие, и Золотарёвы. На шум подошли Игорь с Андреем и Лора с Лерой.
  - Что тут за митинг? - начал Андрюха.
  - Не санкционированный? - включился тот еще тролль Игорёня.
  - Ты зачем миньонов строишь? - Лора кокетливо поправила чёлку, глядя вовсе не на Камиллу, а на Андрея.
  Раздались возмущённые выкрики мелких.
  - А ну, тихо, - внесла свою лепту Лера, нахмурив красивые брови. - Так что за сумбур?
  На неё посмотрели с уважением и выказали восхищение - старшие играли в игру 'вставь книжное слово'. Самый шик было ввернуть редко употребляемое и к месту.
  - Так, - подошёл дед Игорь. - Камилла, доложи наличие личного состава, - глаза у него смеялись.
  - Все тут, - мотнула головой назад Милаха. - Отставших нет, заболевших нет, - хихикнула.
  - Всем взять панамки, купальники или плавки. Через пять минут быть у ворот, - скомандовал генерал армии. - И без разговоров! - пресёк он вопросы на корню.
  - Крёстный, а нам? - уточнил Андрей.
  - И вам. В оцеплении будете, - улыбнулся.
  Велосипедов всё-таки на всех не хватило, и все дружно пошли пешком. Дорога шла вдоль пшеничного поля до рощи, потом надо было перебраться через глубокий овраг и пройти около километра по сосновому бору.
  - Мы здесь столько раз ходили, - оглядываясь вокруг, ностальгически вздыхала Рита под бесконечную болтовню детей. Миха и Раф на удивление разрешили взять себя за ручки и вертели головами, то и дело останавливались, рассматривали букашек, цветочки, подбирали камешки и палочки. Они шли самые последние, но Рита не прибавляла шаг, не торопила. Для неё было счастьем просто сжимать маленькие пальчики, слушать лепет, рассматривать с детьми обыкновенный липучий репей с таким восторгом, будто это чудо какое-то.
  - Смотрите, ласточки, - показывала мама, и близняшки запрокидывали головёнки, рассматривая вьющихся в зените почти невидимых птиц.
  - А это кукушка кукует, - и они стояли и считали, а мальчишки подпрыгивали при каждом 'ку-ку'.
  Повстречав по пути две сороки, грача и полевую мышку, у самого оврага догнали своих.
  - Мы вас ждём, - Вадим потрепал по макушкам племянников.
  - Будем штурмовать овраг, как Суворов Альпы? - проговорила Рита, но тут же округлила глаза. - О! Это что за чудеса?!
  Через овраг красовался прекрасный подвесной мост. Подошла ближе - и с той, и с другой стороны на дно спускались деревянные лестницы с прочными поручнями с обеих сторон.
  - Да это Артём, Никита и Кирилл построили, ну, ещё Матвей с Климом немного помогали, и мы, - объяснил Игорь Колодей.
  - Молодцы какие! - искренне восхитилась Рита.
  - А где все? - на 'берегу' их встретили только эти двое.
  - Внизу. Там такой малинник шикарный, и родничок. Пасутся, - Вадим поднял на руки Миху, Игорь - Рафаильчика, и они пошагали по лестнице вниз.
  
  Внизу были настоящие малиновые джунгли. Высокие кусты с крупными листьями были усыпаны тёмными огромными ягодами. Между кустами виднелись яркие шорты и майки, мелькали панамки. Волконские тут же 'просекли фишку', вывинтились из рук взрослых и колобочками покатились к остальным.
  - Не потеряются? - немедленно всполошилась мама, глядя вслед детям так, будто они побежали в пещеру к саблезубому тигру.
  - Где тут теряться? - оглянулся Игорёня, ещё не знакомый с фантазиями, которые родительская тревога может рождать в их головах.
  - С другой стороны малинника Милаха и Эндрю сидят, - успокоил трижды отец.
  - Идите, - предложил Колодей-младший. - Я тут покараулю. Не, я малину не люблю, - на приглашающий взгляд Вадима.
  Маргарита скинула босоножки, пошла по ручью. Прохладные струйки щекотали и холодили тонкую кожу, песок на дне приятно массировал ступни, Рита брела и баловалась: брызгала на стрекоз и жуков, пропускала воду сквозь пальцы. Она зашла довольно далеко, туда, где малинник сменила черёмуха. Кусты стояли плотной стеной, и в их глубине Рита увидела две слившихся в объятии фигуры - Женя с Лялькой упоённо целовались. Марго засмотрелась, наступила на острый камушек или осколок ракушки и вскрикнула.
  - Ритинья? - обернулся Женька. - Ты что тут делаешь?
  - Случилось что-нибудь? - встрепенулась Алина. - С детьми?
  - Да всё в порядке, - немножко раздражённо ответила Рита, садясь и пытаясь рассмотреть колючку в ступне. - Гуляю я тут.
  - Ты злая, что ли? - брат сел рядом, потянул к себе её ногу, начал нажимать пальцами, пытаясь обнаружить занозу.
  - Нет, завистливая, - вздохнула Ритуля. - Вы целуетесь, а я Матвея совсем не вижу. Так скучаю... Ай!
  - Всё, - Женя показал ей крошечный перламутровый обломок. - Жить будешь.
  Встал, помог подняться сестре, обнял жену.
  - Давайте возвращаться. Дети там, наверное, не только ягоды объели, но и листья.
  Рита шла на шаг впереди, по руслу, Женя и Лялька - по берегу. Кажется, они опять целовались.
  
  До озера они добрались, когда солнце уже перевалило через зенит. Переодели малышню в плавки и купальники, обрядили каждого в нарукавники. Распределили, кто из взрослых за кого отвечает.
  - Далеко не заплывать, с берега не нырять, нас не разыгрывать, - чётко объяснил правила Вадим тем, кто постарше. - Понятно?
  Мелкие Колодеи, Золотарёвы, Женины тройняшки серьёзно закивали. Все знали, что шалить можно и купаться сколько влезет. Но стоит кому-то нарушить установленный кодекс - всех отправят обратно домой, и никакие рыдания и уговоры не помогут.
  - Идёмте ко мне, - позвала Рита сыновей, зайдя в воду по пояс. Мальчишки, сопя, потопали к воде, зашли поглубже и уверенно поплыли. В семье было принято очень рано начинать учить детей плавать, месяцев с десяти. В городке работали несколько бассейнов, и взрослые, и дети плавали раза два-три в неделю. Миха и Рафаильчик устроили заплыв наперегонки, смеялись, потом сердились на маму, потому что она не понимала, в какие игры они требуют играть.
  - Как папа! - кричал Миха. - Кокодил!
  - Сделай как папа! - насупливал брови Рафа. - Тамплин!
  В какой-то момент Рите захотелось одновременно закричать, заплакать и затопать ногами, а может, даже поваляться по песку и повизжать от души.
  - Давайте новую игру придумаем, - вместо этого терпеливо уговаривала она сынишек. - Садитесь на Питона, я вас покатаю, - поплюхала о воду большого резинового змея.
  - Неть!
  - Не сочу! - вопили мальчишки.
  Вадим и Женя посматривали в их сторону, Лялька порывалась подойти помочь, но Рита упрямо мотала головой - нет, не нужно. Он должна была справиться сама.
  
  - Даже как-то пусто и непривычно стало, - Игорь Вадимович оглядел наполовину пустой обеденный стол.
  - Да, - согласилась Рита, пытаясь оттереть Рафаильчика от черничного джема. - Мальчишки сегодня бегали, везде искали колодейчиков. Пришли, говорят: 'Мама, неть!'
  - Неть, - развёл ручками Миха.
  - Неть, - помотал головой Рафа.
  Великий исход случился вчера. Колодеи взяли детей, Русановы-старшие общих внуков и все улетели на Байкал. Алиса с Климом в отсутствие детей решили пожить для себя и уехали вечером в городок. Нетесины уже неделю как были на Мертвом море, Идочка заранее всем уши про 'морько' прожужжала. Артём Русанов с друзьями путешествовали по Серебряному ожерелью. Так что в кои-то веки в Большом гнезде остались только Серебро и Золотарёвы.
  - Свято место пусто не бывает, - усмехнулся Максим Дмитриевич. Светлана Евгеньевна только мечтательно улыбалась.
  Приподнятое настроение Золотарёвых объяснилось следующим же утром. У ворот просигналила машина, Игорь Вадимович, читавший книжку в тенёчке у дома, пошёл открывать.
  - Здорово, дядь Игорь! - поздоровался Стас Золотарёв. Ярослав доставал из багажника чемоданы, Юля и Аня выбирались с заднего сиденья.
  - Вот так сюрприз! - обнимая племянников и невесток, говорил Игорь. - Сто лет у нас не были. Мы вас на свадьбу ждали, молодцы, что раньше приехали.
  - Нам отпуска за два года должны, так мы командира шантажировали, - объяснил Стас. - Дали целых шесть недель.
  - Не на море же нам ехать, - подхватил до черна загорелый Яр. - Нам юга уже осточертели.
  Тут на голоса и движуху прибежали, естественно, дети. Увидев родителей, Горка и Герка в один голос завопили.
  - Я домой не поеду!
  - Я тут останусь!!!
  - И это вместо 'здрастьте', - покачала головой Аня. - По родителям явно не скучают.
  - Да не заберём мы вас, - успокоила Юля, обнимая сынишку. - Сами тут с вами погостим.
  - Ура! - повисая на отцах, радовались пацаны.
  - Славики приехали! - ахнула Рита, бросаясь на шею сначала Святославу, потом Ярославу. - Хотя какие вы Славики, вы дяди Славы!
  - Да уж, отрастили 'мускулатуру', - сухощавая подтянутая Светлана ткнула сыновей в небольшие, но заметные животы. - В отца пошли.
  - Это жизненный опыт, - возразил подошедший Макс.
  В круговерть и суету встречи втягивалась родня, и Золотарёвы с радостью вспоминали неповторимую атмосферу этой семьи, погружались в неё, испытывая приятное ощущение, будто они всегда тут были, за щедрым столом, с любящими людьми.
  Так бывает, что даже в семье или дружеской компании у людей дефицит тем для общения - слишком разные интересы, политические взгляды, даже кулинарные пристрастия. В этой вкусы у всех были схожими, начиная от политики и кончая едой и баней. Опять пели под гитары до ночи, ели шашлыки и окрошку, пили чай из огромных самоваров. Дегустировали наливки, настойки, лакомились домашними сладостями.
  Из двора и сада на всю улицу разносились вкусные запахи, смех, песни, гитарные переливы.
  - Вот как не завидовать? - заметила одна соседка другой. - Куча народу, а не пьяных скандалов, глупой ругани, споров.
  - Что уж там про драки говорить, - поддакнула собеседница. - А ведь одни мужики собираются, считай. Не святые, чай, водку пьют.
  - Они самогонку пьют, - поделилась первая. - Мне Марь Васильна сказала, а ей Ольга Петровна. Она как-то встретила Евгения Григорича, покойного, разговорились, и он ей рецепт своей фирменной настойки дал. Она сделала и меня угощала. Ммм....
  Разговор плавно перетёк на рецепты и дегустации.
  
  Матвей, как всегда, вернулся поздно. С аэродрома базирования до дачи было два часа езды, иногда меньше - в зависимости от потока. Конечно, по-хорошему надо было уже подыскивать жилье поблизости, но они пока что мысли у Риты были заняты другим. Вид у мужа был усталый и осунувшийся, и её кольнуло чувство вины.
  - Завтра всё брошу и найду нам квартиру, - пообещала, обнимая мужа крепко-крепко. - Перестанешь мотаться, по три часа на дорогу тратить.
  - Ничего, нам с Климом по три отгула дали, а там следом и выходные, отосплюсь, - Матвей закрыл глаза, положил подбородок ей на макушку, вздохнул.
  - Ой, как хорошо! - обрадовалась Рита. - А за что такая щедрость? - подозрительно. - Нештатное происшествие?
  - Потом расскажу, - к ним торпедами мчались мальчишки, напрочь отказавшиеся ложиться без папы. - Опять у вас пижамная вечеринка? Что не спите? - взял обоих на руки.
  - С тобой, - ревниво косясь на маму.
  -Ладно, идёмте спать, поздно уже, - посадил Миху на шею, Рафа взял на руку, другой сжал ладошку Риты. - Сказку, чур, мама рассказывает!
  
  
  
   Глава тринадцатая.
  
  
  
  Через неделю после Золотарёвых приехали Лопатины, проездом. Они уезжали на юг и должны были заехать и на обратном пути - на свадьбу Никиты и Лизы седьмого августа. Ужин в честь приезда тёк под разговоры и новости об отсутствующих, как вдруг...
  - Какая двойная свадьба? - Татьяна Андреевна осторожно положила вилку, посмотрела на мужа.
  - Что-то я не понял, - тот на всякий случай поставил стопку, и в свою очередь посмотрел на Игоря и Людмилу. - Кто ещё женится-то?
  - Давай, сынок, продолжай, - ласково поощрил Игорь Вадимович. - Нам с мамой тоже очень интересно.
  Полсекунды назад Никита, глядя на брата, радостно сообщил всем присутствующим, что 'к двойной свадьбе абсолютно всё готово, вот просто всё!'. Однако вместо брата встал Кирилл.
  - Мама, папа, - перевёл взгляд на Лопатиных. - Татьяна Андреевна, Константин Владимирович. Я сделал предложение Кристине, и она согласилась. Мы подали заявление и нас согласились расписать седьмого августа, в один день с Никитой и Лизой.
  Кристина сидела вся красная, но сияющая. Родители близнецов не выглядели потрясёнными, скорее, удовлетворение присутствовало. Молодёжь переглядывалась с понимающим видом и хихикала, Золотарёвы улыбались.
  - Криська, ты что, беременная?! - у Татьяны Андреевны по лицу пятна пошли, у Константина скулы побелели.
  - Мама! - вспыхнула совсем уж пунцовая Кристина.
  - Нет, - сжал руку невесте Кирилл. - Она не беременна. Просто мы любим друг друга и хотим быть вместе.
  Повисла не слишком приятная пауза, в центре внимания в этот момент оказались не будущие новобрачные, а сваты.
  - Мы очень рады, - мягко улыбнулась Людмила Евгеньевна. - Поздравляю вас, дети, - Игорь Вадимович поддержал. - Лиза, ты не против? Ведь это ваш праздник.
  - Нет, - Лиза ответила абсолютно искренне. - Я уже привыкла - Кир с Китом всегда вместе. А какая тройная свадьба прекрасная была! Так что я даже рада, веселее будет
  - Татьяна Андреевна, Константин Владимирович, - нахмурил брови Кирилл. - Скажите что-нибудь.
  - А что говорить-то? - растерялся Константин.
  - Да согласны мы, - Татьяна Андреевна посмотрела на дочь, на почти зятя и вдруг расплакалась. - Просто неожиданно всё...
  Родителям вдруг вспомнилось, что совсем недавно Кристина очень путанно объясняла, почему не едет с ними отдыхать. То к неё дела на кафедре, то работу на лето нашла, то лучше им вдвоём поехать, она им там мешать будет.
  - Ну вы блин даёте... - выдохнул Лопатин. - Заранее нельзя было подготовить как-то? Так и концы отдать можно.
  - А то вы не видели, как он за ней увивается, - хохотнул Максим Дмитриевич.
  Татьяна вытирала глаза и нос салфеткой, на которой оставались черные пятна от туши, плакала, смеялась. Кристина обняла её сзади, что-то шептала. Все разговаривали вразнобой, шутили, настроение было праздничное, Кирилл немного расслабился. Бедлам и шатание прекратил Игорь Вадимович. Кивнул мужчинам, чтобы разлили напитки, встал.
  - Дети, Татьяна, Константин. Не сказать, что мы с Милой ни о чём не догадывались, - оглянулся на жену, Мила с готовностью подтвердила. - Тем более радостно, что мы не ошиблись. Вы для нас давно уже члены семьи, с тех пор, как Алина с Милашкой у нас появились, - улыбнулся снохе и внучке. Алина улыбнулась в ответ, Ками послала деду воздушный поцелуйчик. - Мы с вами раз уже сваты, теперь сваты в квадрате...
  - Это даже Русановым не удалось! - заметила Светлана Евгеньевна под общий смех.
  - А Кристину мы давно дочкой считаем, как и Лизу, - Лиза согласно кивнула. - Что ещё сказать?
  - Ура, - предложил Матвей, вставая. - Здоровья молодым!
  - Ура! - заорал Женя, вскакивая.
  - Ура, - согласился Игорь.
  Над рекой долго неслось дружное громкое 'Ура!' и соседи гадали, уж не военный ли парад репетировали в их скромной деревне.
  
  - И как нам теперь ехать? - Татьяна Андреевна вздыхала, вертелась на скамейке, хмурила брови и даже немного приплакивала временами. - Матери родной могла бы сказать? Дочь замуж выходит, а родители ни сном, ни духом.
  Кристина маялась рядом, извинялась, что-то пыталась объяснить, тоже рыдала. Пилка деревянной пилой меж тем продолжалась.
  - Свадьба - это не день рождения! Её за неделю не готовят. Гостей пригласить, всё организовать. А платье? Или уже купила, без меня обошлась? Ты бы уж сказала прямо накануне росписи, мол, приезжайте к одиннадцати к загсу.
  - Мама! - взывала зарёванная Кристина.
  - Ну что 'мама'? Вот будут у тебя свои дети, тогда узнаешь, каково это, - бубнила Татьяна. - Не поеду я никуда! И настроения у меня нет, и вообще...
  Кирилл издалека посматривал на дальнюю беседку. Не было слышно, о чем говорят женщины, но по пантомиме всё было понятно. В какой-то момент Кристину стало жалко совсем нестерпимо, и он пошёл выручать любимую.
  Из кустов раздался короткий свист и Кир по инерции остановился.
  - Сюда иди, - высовываясь из сирени, велел тесть.
  - Я туда, - кивком показал на беседку.
  - Сюда иди, говорю, - настойчивей. - Пересидим, пока там разборки. Она скоро успокоится, я Танюху знаю.
  - Константин Владимирович, я так не могу, - Кирилл чувствовал себя неловко - и Кристи было жалко, и мужская солидарность требовала не лезть поперёд тестя.
  - Эх, молодёжь, - вылезая на дорожку, вздохнул Лопатин. - Счас пойдём тушить костёр бензином. Без нас бы они поплакали, да и всё.
  Однако жена не оправдала его прогнозов. Может, не захотела сразу зятя пугать, или запал весь вышел. А может потому, что Кирилл начал разговор со слов: 'Татьяна Андреевна, я виноват'. Вот какая тёща устоит?
  - Ты не подумай, мы очень рады за Кристинку, - в свою очередь сдала назад Татьяна. - Разволновалась просто, так неожиданно всё...
  Разговор некоторое время топтался на месте и ходил по кругу. Из информативного стороны выяснили, что завтра дамы едут в свадебный салон.
  - Танюша, тебе валерьянки или Милиной настоечки? - вкрадчиво поинтересовался заботливый муж. - А то ты у меня переволновалась, устала.
  - А на тарелочке что? - нюхая настойку, деловито уточнила супруга.
  - Сыр, - соблазнительно мурлыкнул муж.
  Пока папа умиротворял маму, обручённые переглянулись и тихо и незаметно сбежали.
  
  Усилия Константина не прошли даром, и к завтраку вышла совсем другая женщина. Такую Татьяну все в семье знали и любили. Разговор про свадьбу пошёл предметный - сколько гостей приедут со стороны невесты, какого числа, где размещать, сколько выходит по деньгам.
  - Мы же ещё бабушке и деду не звонили, - Татьяна Андреевна посмотрела на мужа. Тот покрутил головой - нет, не звонил.
  - Если Владимир Данилович и Елена Рафаиловна смогут приехать, то мы их устроим прекрасно. Побудут на росписи, на венчании, да и на базе смогут отдыхать, сколько захотят, не сидеть за столом, - предложила Мила.
  - Ой, нет, наверное, - понурилась Таня. - Здоровье последнее время не то. Далеко, да суета... Но очень переживать будут, они так мечтали Кристьку замуж выдать.
  - Давайте мы к ним сами съездим, - предложил вдруг Кирилл. - Вот из Питера вернёмся - и сразу в Малиновск.
  - А ведь оттуда до Обыденска часа три на машине? - вдруг спросила Светлана. - Лютик?
  - Меньше даже, - отозвалась сестра. - Два, максимум два с половиной часа.
  - Сто семьдесят километров, - Рита всегда любила карты.
  - Мы так давно не были там, - Мила прикусила губу. - Посмотреть, как стало. На кладбище у бабушек-дедушек побывать.
  - Мам, а там музей имени тебя, - Кирилл тоже залез в интернет. - Ты хоть раз там была?
  - Нет, - покачала головой Людмила Евгеньевна. - А ты, Светик?
  - Я его создавала, - фыркнула та.
  - Я вот что предлагаю, - Константин переглянулся с женой. - Приезжайте к нам все! А от нас на экскурсию съездите, дела сделаете. Я вам и 'микрик' найду, даже два.
  Внуки, даром что поели и убежали играть, нюхом почувствовали, что затевается что-то интересное и как-то быстро и незаметно окружили беседку. Послушали-послушали, и Игорь-младший от всех высказался.
  - Мы все поедем, да, деда?
  
  - Что ещё было ждать от двух дев, выросших в муравейнике? - вопрошал куда-то в окружающую среду Женька, вытаскивая из минивена очередную коробку.
  - Что они отпочкуются и новый муравейник организуют, - вместо вселенной ответил брат, принимая поклажу и направляясь в подъезд.
  Поскольку вновь созданное подразделение ВКС базировалось в Кубинке, и до Большого гнезда было от полутора до двух часов езды, Волконские и Колодеи-младшие наконец переехали. И, конечно, поселились в одном доме. Рита ездила смотреть жильё, Алиса подключилась уже на финише, всё одобрила. Матвей и Клим вообще не вмешивались - до дома двадцать минут ехать - и то хлеб. Рядом был детский сад, куда должны были ходить младшие дети, школа, в которую записали Богдана и медцентр, новое место работы Алисы, где она уже приступила 'кромсать и резать', по выражению её мужа. Рита собиралась сидеть дома: заниматься детьми и встречать мужа со службы, а в свободное время, если такое найдётся, завести себе какое-нибудь хобби.
  Переезд, перешедший в стихийное новоселье, прошёл весело. Дети осваивались в новом доме, бегали с первого на второй этаж и обратно, радовались всему - своим комнатам, привычным игрушкам. Однако родственники уехали, отцы были на службе, Алиса ушла на вечернее дежурство, и детвора осталась с Ритой. Богдан хоть и имел некоторый опыт 'одиночного плавания', пока рос родителями 'на северах', но был очень привязан к Олежке Колодею, а вот близняшки Волконские и Анютка были птенцами 'Большого гнезда' и вообще не понимали, зачем они задержались в этом чужом месте.
  - А де папа? - поинтересовался Миха у мамы, подозрительно прищуриваясь и закладывая руки за спину.
  - На службе, - пытаясь притянуть к себе активно сопротивляющегося сынишку, ответила Рита.
  - Кода пидёт? - независимо поинтересовался Рафаильчик, пятясь назад из от маминых рук.
  - Скоро, - изо всех сил стараясь улыбаться, ответила Рита.
  - Он пидёт мы домой подём? - уточнил Миша.
  - Мы дома, - убеждала ласково мама. - Вы же видели - и игрушки ваши здесь, и кроватки.
  - Неть! - замотали головами.
  Тем временем Рита наблюдала, как по лестнице, грустно волоча за собой панду, бредёт Ниточка. Не успела Рита рот открыть, как племянница, загребая ногами, дотащилась до родственников, скорбно огляделась и гнусавым от слёз в носу голосом выдала.
  - Я хочу домой!
  Сработал невидимый спусковой крючок, и раздался дружный тройной рёв. Орали и просто, без слов, и с причитаниями. Больше всего на свете Рите хотелось зарыдать ещё громче детей, но приходилось сдерживаться самой, пытаться отвлекать малышню.
  - Давайте поедем пап встречать, - после получаса безуспешных усилий и канувших втуне всех испробованных способов зашла с козырей отчаявшаяся мать. - Даня, иди сюда, пожалуйста!
  Тишина, прерываемая всхлипами и сопением.
  - Сидите тут, я за Богданом схожу, - велела Рита.
  Бегом поднялась по лестнице, постучала в детскую.
  - Даня, мы едем на посадочную площадку, - позвала с порога. Никто не отозвался, заглянула. Комната была пустая. Рита, чувствуя холодок, заглянула во все уголки на втором этаже, потом на первом.
  - Кто видел Даню? - Рита старалась говорить абсолютно спокойно. - Анюта?
  Данькина сестрица опустила глаза и отвернулась, возя ногой по полу.
  - Ниточка, скажи, где Даня?
  Братья Волконские смотрели очень хитро и заинтересованно.
  - Анечка, я очень сильно волнуюсь, - Рита взяла малышку за руку. - Вдруг с Богданчиком что-то случилось?
  - Не-а, - помотала головой Анюта.
  - Где он тогда? Ты знаешь?
  Анино молчание и хихиканье мальчишек натолкнуло Риту на вполне определенную мысль. В голове по кадрам пронесся последний час. Богдана она видела во дворе, рядом с припаркованными автомобилями. Потянула из кармана телефон, нажала вызов.
  - Вадька, вы где сейчас? Съезжай в 'карман' или на обочину. Ничего не случилось. Сейчас Женьку подключу. Женька, не спрашивай, просто останавливайтесь. Остановились? Теперь идите зайца ищите. Не знаю где! В багажнике, в салоне. Данька с вами едет, - замолчала, не отнимая трубку от уха. Через минуту удовлетворённо угукнула. - Давайте, возвращайтесь, назад везите. Нет, - глядя сверху вниз на погрустневших детей. - Я вам потом расскажу.
  Отключилась, потёрла нос.
  - Ну что, поездка за папами отменяется. Пойдёмте на качелях качаться, что ли, пока Даньку обратно ждём?
  
  Клим и Матвей добрались до дома почти одновременно с братьями Серебро, вернувшими родителям беглеца. Клим, обычно спокойный, и теперь себе не изменил. Вынул сына из машины, присел, посмотрел в глаза.
  - Богдан, объясни.
  Мальчишка виновато опустил голову и плечи, ссутулился, но молчал.
  - Сын, я тебе ведь говорил - нужно уметь отвечать за свои слова. И за дела. Объясни, зачем ты сбежал?
  - Я не сбежал, - упрямо дёрнул плечом сын. - Мы хотим к бабушкам и дедам! К Олежке, ко всем!
  - Да, - поддержала Анютка, становясь за спиной брата.
  - Дя! - энергично поддержал Миха.
  - Тут не сочу, - высказался и Рафаильчик.
  - Мы поедем к ним, когда у нас дежурства не будет, - пообещал Матвей мягко. - А пока нам тут нужно быть, где служба.
  - Слузба, - дуэтом вздохнули двойняшки.
  - Служба, - понурилась Нюта.
  - Вот именно. Что дедушки скажут? От службы сбегать нельзя, - Клим потрепал сына по голове. - Ужином кормить будете?
  - Идите руки мойте и за стол, - бледно улыбнулась Рита, которую ещё потряхивало от переживаний. Помахала Жене и Вадиму, вернулась в кухню, включила плиту под кастрюлей с борщом, достала тарелки, ложки. В носу щипало, и обида душила.
  - Не переживай, я с ними поговорил, - муж обнял со спины, притянул. - Не будут убегать.
  - Ага, - невнятно. - Садись, кормить буду.
  - Что ты так расстроилась? - не отставал Матвей. - Всё хорошо же.
  Рита промолчала, чтобы не расплакаться. Одной из неназванных причин, по которой она перевезла семью сюда, было желание остаться с детьми один на один. Она понимала, что дети до трёх с половиной лет росли без неё, и единственный способ стать им настоящей матерью - проводить с ними как можно больше времени, не надолго отдалив их от родных. Она предполагала, что будет нелегко, но то, что первые же трудности так выбьют её из колеи, было неприятно.
  Пришёл Клим, дети расселись за детским столом. Рита всем налила суп, села есть сама. На автомате меняла тарелки, наливала, подкладывала, отвечала Матвею и Климу, что-то говорила детям. И всё это как будто из-под воды - настолько отстранённой она была в это время. Не спорила, когда дети захотели купаться с папой, сходила в душ первой, переоделась в шорты и майку и легла. Слышала, как дети взахлёб рассказывают что-то отцу в смежной комнате, как он уговаривает их ложиться, читает сказку. Постепенно стал слышен только его негромкий бас, удивительно мелодичный. Рита старалась расслабиться, успокоить непонятно откуда взявшиеся раздражение и досаду на Матвея. Умом она понимала, что ревновать детей к отцу - самое глупое, что можно придумать, но в душе поднималось нечто мутное и противное.
  Пришёл Матвей, осторожно лёг рядом, обнял за плечо. Рита не то, чтобы дёрнулась или отпрянула, но не подалась к нему. Он всегда чувствовал её настроение, а потому легонько поцеловал в затылок и отстранился.
  - Спокойной ночи, любимая.
  Вот, казалось бы, всё так, как женщина хочет. Но это ли не повод дать волю плохому настроению? Рита почти поддалась, но вовремя вспомнила, что мужу завтра за штурвал и лучше, если он выспится и пойдёт на полёты со свежей головой и не траченными нервами. Потому она поёрзала, придвигаясь, но так и не повернулась. Матвей обнял, закутал в объятия, как в тёплый кокон. Рита прилагала все усилия, чтобы расслабиться, но лучше не становилось. И Матвей не спал - она чувствовала по его дыханию, напряженному телу.
  - Поругайся, - предложил Волконский ей на ухо.
  - Посуду побить хочется, - призналась она ему со вздохом.
  - Давай, - подначил муж. - Оторвись!
  - С ума сошёл? Ночь, дети спят!
  - В гараж идём. Или на улицу, к мусорке.
  - Посуда вся новая, - горько вздохнула хозяйка. - Жалко.
  - Можно половником постучать о кастрюлю или сковородку, - продолжил искушать муж. - Или о мою голову.
  - Да ну тебя, - ещё сердясь, но уже невольно улыбаясь, фыркнула Рита. - Матвей, мне так плохо!
  - Моя девочка, - заворковал муж, чувствуя, что дело движется в новое русло. - Устала, тяжёлый день. Переезжала без меня, всё сама. Бедняжечка моя, Золушка. Ты у меня самая красивая, самая лучшая...
  - Продолжай, - мурлыкнула Ритинья. - Мне, кажется, уже хорошеет!
  
  Подумав, Рита посоветовалась с Матвеем, с Алисой, поговорила с мамой и решила в ближайшие две недели в выходные к бабушке и деду внуков не возить. Напротив, надо найти какие-то плюсы на новом месте. Самое очевидное место, куда можно было повести детей, чтобы не разочаровать - огромный музейный комплекс в двадцати минутах езды от города. Туда можно было уехать на целый день, даже не на один, и масса положительных впечатлений была обеспечена. Так и поступили. Уехали с утра, дети набегались, потом ехали на папах, кроме Богдана, и даже поспали после импровизированного пикника в тенёчке. Вспоминали, конечно, родню, в том плане, что надо бы всю банду сюда вывести, но без истерик и побегов. Алиса дежурила три раза в неделю и ещё два дня оперировала, взяла на себя львиную долю домашних дел. Рита занималась детьми и выматывалась также, как при подготовке к полёту. Будние дни для детей Рита выстроила по чёткому графику, и старалась не оставлять мелких одних больше чем на десять минут. Играли вместе, читали, рукодельничали. Зато мелкие Волконские и Колодеи потихоньку привыкали к новому городу, дому. Близняшки постепенно узнавали маму, привыкали. Уже не плакали, когда отец задерживался на службе, давали маме себя купать и укладывать. У Риты до сих пор начинало колотиться сердце и слёзы выступали, когда мальчишки забирались к ней на колени, обнимали и целовали, смешно вытягивая губки.
  - Никуда я больше от вас не полечу, - шептала беззвучно, лёжа рядом с сыновьями, опять уснувшими в обнимку. - Не нужен мне никакой космос!
  Она думала так абсолютно искренне и без тени зависти слушала рассказы мужа. Их часть уже встала на боевое дежурство и летали они с паре с Климом. Налёт был уже приличный. Про марсианский случай с исчезновением МПЛА никто не забыл, но повторения подобного пока что не было. Было другое, и она в нём, оказывается, косвенно поучаствовала.
  - Да? - удивилась Ритинья такому внезапному открытию.
  - Пять лет назад, помнишь, ты летала в экипаже Тиханова?
  Рита нахмурила бровки, припоминая.
  - Летели на крейсерской скорости, высота одиннадцать тысяч километров. Параллельным курсом слева метрах в ста 'вынырнул' планетарный летательный аппарат. По системе опознавания 'Свой-чужой' регистрировался как свой, после радиообмена с 'вышкой' стало понятно, что ни российских, ни иностранных ПЛА в этом районе быть не должно. ПЛА так и летел параллельно с нами, на запросы не отвечал, потом, без всяких видимых причин, на форсаже ушёл много выше. Вроде, так и не определили, что за залётный был.
  - Да мы это были! - Волконский даже выразительно постучал себя по груди.
  - Иди ты! - выразила изумление Рита.
  - Что я, ваш бортовой номер не помню? И бортовые часы дату и время показали. Мы сегодня в прошлое летали!
  - Но как?!
  - Никто не знает, - пожал широкими плечами Волконский. - Как умные догадаются, будем в прошлое бегать, помнишь, как у Булычева?
  - Ни в какое прошлое мы не пойдём, - мгновенно припомнив свой сон, запротестовала Рита, обнимая Матвея крепко-крепко. - Только в будущее.
  - Угу, - согласился муж, вздыхая, как большая добрая лошадь.
  - Матвей, пообещай, что никогда не вернешься в прошлое, - Рита умоляюще заглянула ему в глаза. - Не будешь участвовать ни в каких экспериментах, испытывать на себе машины времени... - она, похоже, собиралась заплакать.
  - Обещаю, - с готовностью согласился Матвей. - Я от тебя, от детей никуда. С места меня никто не сдвинет, как сфинкса.
  Голос был наигранно-весёлым, и Рита сердито шмыгнула.
  - Рита, не тревожься, - прижал жену к себе. - Я не хочу возвращаться и не вернусь.
  - Ты что-то вспомнил? - вскинулась она, похолодев.
  - Да, - глухо. - Когда в прошлое нырнули, что-то как будто щёлкнуло в голове. Воспоминания приходят вспышками, но я стараюсь забыть. Не хочу быть мистером Джекилом и доктором Хайдом.
  - Это ужасно, наверное, - знать будущее, - поёжилась Рита.
  - Нельзя знать будущее и попасть в него нельзя, - поцеловал её в макушку любимый. - Ну, то есть можно. Вот сейчас настоящее, а через минуту - будущее.
  - А еще через минуту - прошлое...
  Философские размышления были прерваны топотом крепких ножек и настойчивым криком сыновей, зовущих родителей играть.
  
  
  
   Глава четырнадцатая.
  
  
  
  - Не переплюнут они первую свадьбу, ни за что! - спорила Злата Михайловна, садясь в машину.
  - От них всего можно ожидать, - не сдавался Владислав Германович. - Это ж Серебро!
  Водитель, возивший Келлера последние лет десять и вхожий в семью, только усмехнулся.
  - Вот и Дима согласен, - встречаясь с ним взглядом в зеркале, прогудел генерал. - Подарки взяли?
  - Да. И за цветами я заранее заехал, а то мало ли, - заводя мотор, отчитался Самарин.
  - Спасибо, - искренне поблагодарила Злата. - Я твоей жене послала небольшое извинение за то, что тебя в выходной выдернули.
  - Вам спасибо. Она звонила, уже в спа отдыхает. Очень довольна.
  Утром пятницы в сторону области поток был приемлемый, а потому доехали довольно быстро. Вся улица и переулки перед Большим гнездом были забиты автомобилями. Дмитрий втиснулся в какой-то немыслимый промежуток в этом железном строю, Келлеры осторожно, чтобы не поцарапать соседние машины, выбрались наружу, огляделись. Растущие вдоль забора ели были украшены серебристыми колокольчиками разного размера. Лёгкий ветерок качал длинные ленты, на которых они были подвешены, и колокольчики звенели, весело и тонко, очень радостно.
  - Молодцы какие! - восхитилась Злата. - Сразу настроение создают.
  Калитка и распахнутые ворота были оформлены цветочными арками, на которых трепетали ленточки с совсем крохотными колокольчиками. Во дворе и саду играла музыка, были расставлены столы, застеленные зелёными скатертями. На них прекрасно смотрелись яркие цветочные композиции. У столов гости угощались шампанским и канапе, сновали официанты.
  - Что-то я не вижу, чтобы строились каре или свиньёй - невест штурмовать, - заметил Владислав Германович, подавая жене фужер с прохладным игристым.
  - Слава, я думаю, тут у женихов есть фора. Как-никак дом родной, - рассмеялась Злата, салютуя бокалом Светлане Золотарёвой.
  - Привет, - выпалила та подходя и залпом выпивая стакан воды. - Забегалась! Вроде бы и готово всё, а мелочи - то там зовут, то тут.
  В подтверждение к ней придвинулась женщина в офисном костюме, с гарнитурой в ухе, что-то спросила. Светлана Евгеньевна сделала большие глаза и куда-то убежала. Гости пили шампанское, разговаривали и любовались: вокруг было очень красиво и празднично. Невест забирали из Большого дома, и окна, веранда, терраса второго этажа были увиты цветами, вдоль красной дорожки от крыльца до ворот стояли букеты в кованых вазах.
  - Постарались так постарались, - с уважением покивал головой Келлер. - Я б даже сказал заморочились.
  - Это вы ещё дальше не видели, а мы вчера на репетицию попали, - весело проговорил подошедший Владислав Есин. Жанна, его жена, обняла Злату, потом Келлера, Есин обнял друзей.
  - В одном городе живем, а полгода не виделись, - посетовала Злата.
  - Вот на пенсию выйдем и будем по гостям к друг другу ходить беспрерывно, - пообещал Келлер.
  - Как я мечтаю, чтобы ты на пенсию вышел, - мечтательно протянула жена, обнимая. - Давай в конце года?
  На лице Владислава Германовича отразилось сомнение. Но ответить он не успел - сменилась музыка и с улицы послышались какие-то непонятные звуки.
  - Начинается! - Жанна разулыбалась, машинально поправила причёску и под руку с Владом пошла ближе. Из динамиков тихонько лилась знакомая мелодия, и Злата поймала себя на том, что невольно напевает в такт '... жених у ворот дожидается'.
  От въезда во двор шла процессия - женихи с дружками. Дружки - Вадим, Женя, Артём Русанов и Клим Колодей - шли впереди и несли на вытянутых руках расписные подносы с ларцами. Статус сватов был обозначен расшитыми рушниками через плечо.
  По какому-то незримому знаку на крыльце появились девушки - Рита, Алина, Алиса и Лина.
  - Красота какая! - ахнули женщины.
  Девушки были одеты в одном стиле - платья были вполне современные, но объемные украшения и головные уборы выполнены в русском стиле. Рита встала впереди, сложила руки на груди, нараспев начала пытать, зачем гости пожаловали. Те отвечали бойко и рифмовано, в том смысле, что князья пришли за красным товаром, и задобрили подружек подношениями. Ларцы были милостиво приняты вместе с подносами, девушки расступились, сваты было шагнули вперёд, но тут в проёме нарисовался Волконский в 'доспехах' и намертво запечатал проход. Смысл его речей был прост - платите дань за семь лет и точка. Дружки повозмущались для вида, но тряхнули мошной.
  - Если там в засаде Сережка Нетесин дверь караулит, то от него данью за семь лет не откупишься, - прыснула Жанна.
  Судя по возгласам, присутствующий народ думал точно также.
  
  Последний рубеж сваты попытались проскочить с наскока. Однако Серёга Нетесин, со словами 'я мзду не беру, мне за державу обидно', с презрением отверг бутылку коньяка и потребовал воздать дань восхищения прекрасным невестам. Дружки понимающе переглянулись и дальше на любую претензию отвечали 'вот она, пожалуйста!' и вытаскивали заранее подготовленное искомое из карманов. Сто ласковых прозвищ с каждого жениха - нате вам, стихи собственного сочинения - будьте любезны. Только кроликов из шляпы не доставало, всё остальное было. Шампанское - и то в туфлю заранее налито было. Через семь минут Нетесин сдался.
  - Слабак, - подытожил идейный вдохновитель Макс Золотарёв.
  Женихи добрались, наконец, до веселившихся невест, и пары вышли на крыльцо. Невесты всегда красивые, но Кристина и Лиза были просто обворожительны, даже без шлейфов и обручей. Мамы, как водится, немного прослезились, провожая детей, да и гостьи с умилением смотрели на высоких статных парней и нежных девушек, алевших не нарисованным румянцем.
  У ворот дожидались два открытых экипажа, каждый запряженных парой белоснежных холёных лошадей. Это был сюрприз, и девчонки ахнули. Возницы в кафтанах, с цветами на фуражках захлопнули дверцы, украшенные цветочными венками, и процессия тронулась. До соседнего городка, где должна была состояться выездная роспись и венчание, было всего семь километров. Гости частью обогнали будущих новобрачных по другой дороги, чтобы встретить их у церкви, частью ехали следом. Народ на улицах встречал кортеж, как королевскую кавалькаду.
  - Похоже, не хилый бизнес у Золотаревых, - заметил Келлер. - Начинали с того, что ферму разорившуюся купили, пожалели лошадей на колбасу пускать.
  - Да, помнишь, мы все смеялись, что дешевле собачий приют открыть, - отозвалась Злата. На самом деле в конеферму вложились многие друзья, и вопросы решать помогали. Но душой всего дела и локомотивом были всё-таки Светлана и Макс.
  - Вот. А теперь они вот такую услугу придумали, ещё детей бесплатно учат верховой езде и тех, что из приюта, тоже. К ним и проблемных деток возят, я забыл, как это называется?
  - Иппотерапия, - ввернул эрудированный Дмитрий.
  - Надо к ним приехать на прогулку, - мечтательно протянула Злата. - Не верхом, конечно. Но наверняка у них есть какие-нибудь колесницы попроще.
  
  Расписывали молодых на широкой каменной галерее, опоясывающей старинную церковь.
  - Мы, в своё время, не додумались, - возбуждённо тараторила Рита, которой и пришла в голову эта прекрасная мысль. - Во дворец бракосочетаний ездили. А можно ведь регистратора сюда пригласить. Какой вид прекрасный с холма, вокруг цветов море. Сказка просто! Думаю, отец Павел не будет против.
  После торжественного и трогательного венчания свадебная кавалькада помчалась на базу отдыха. Там уже собирающихся гостей, не попавших на венчание, развлекали живой музыкой и рассаживали за столики. Гости из провинции со стороны невест перезнакомились ещё на неделе, после заезда, и решили держаться вместе.
  - Ой, я боялась, что пригласят в какой-нибудь ресторан дорогущий, там по семь вилок на столах, опозоришься, - со смехом рассказывала два дня назад новым знакомым уютная смешливая толстушка Соня - двоюродная тетушка Лизы. - Про такую базу и подумать не могли. А тут так хорошо, сосны, озеро. У нас-то тундра. Так мы и нагулялись, и наплавались. Мы тут два дня уже.
  - Нам Татьяна все уши прожужжала, - друг Лопатиных Глеб Макаров сел поудобнее, переглянулся с улыбающейся женой. - Мы и ехать не хотели, думали, тут они олигархи да светские львицы, а она нет, говорит, тут люди. И, правда, встретили нас хорошо, забрали с вокзала, сюда привезли. Тут уж и ужин заказан, и номера оплачены. Всё по высшему разряду.
  Новые знакомые закивали, соглашаясь.
  - Правда, хорошая родня у нашей Лизы будет. Вадим, брат жениха, когда нас вёз, предлагал завтра Москву посмотреть, купить, если что надо. Может, съездим?
  - У нас накануне росписи с рубашкой к жениху ходят, - вдруг ни к селу, ни к городу проговорила Надежда Смолина, ещё одна гостья из Малиновска.
  - Это как? - заинтересовались мурманчане. - Расскажите, расскажите!
  - Вечером в доме невесты собираются подружки, шьют рубашку жениху - с заплатками, разными пуговицами, насколько у кого фантазии хватит - и несут в подарок жениху. Там их встречают, за рубашку угощают, передают невесте ответные дары - веник банный, невесту хорошенько в бане напарить перед свадьбой, духи, украшения. Подружки всё это добро невесте несут и веником хлещут на счастье.
  - Короче, разминка перед пьянкой, - подытожил её муж, Семён.
  - На самом деле весело, - поддержала подругу Тамара Макарова. - Молодежь веселится, и у взрослых развлечение после всех хлопот предсвадебных.
  - Получается, у нас сваты заботой неохваченные, - озаботился Лизин родственник. - Мы тут развлекаемся, а они там нет?
  - Куда едете? К нам? - не поняла сначала Татьяна. - С какой рубашкой? С рубашкой?!
  Опустила руки, и громко, на одной ноте, завопила.
  - Костя! Костя, беда!
  
  - Что ты голосишь? - выглянул из гостиной муж. - Что случилась-то?
  Раскрасневшаяся Татьяна одновременно и злилась, и улыбалась.
  - Представляешь, наши подбили Лизиных родственников ехать сюда с рубашкой! Вот чем думали? К чужим людям, без приглашения. Надо было им сказать, чтобы билет на поезд брали так, чтобы после росписи приехать, прямо к столу.
  - Что ж теперь сделаешь, - почесал маковку Константин Владимирович. - Едут уже. Надо хозяевам признаваться. Подготовить как-то.
  Хозяева приняли известие хладнокровно, попросили только рассказать, что за обычай такой. Молодёжь живо заинтересовалась обрядом, взрослые начали накрывать стол. У ворот загудели клаксоны, и Матвей с обаятельной улыбкой пошёл встречать гостей.
  - Здрастье, - жизнерадостно поздоровался Макаров с открывающимися воротами. Увидал коротко стриженного амбала, и энтузиазм немного полинял. - Мы это... по обычаю. Родня. Рубашки женихам принесли.
  - Милости просим, - пробасил Матвей, отодвигаясь. - Ждем-с. Женихи построены!
  Гости осторожно протискивались в калитку, осматриваясь, и восхищенно ахая и присвистывая. Вокруг было действительно очень красиво - цветущие кусты, розы, какие-то экзотические цветы окружали четыре деревянных дома. Чуть поодаль - огромный сад, детская площадка, спортплощадка.
  - Сюда проходите, - позвал тем временем здоровяк, заворачивая в зелёный 'тоннель' между домами. За ним открывалась площадка с большой летней кухней, очагом, мангалом и эпического вида котлом, уставленная накрытыми столами под нарядными тентами.
  - В доме мы сейчас не помещаемся, - пояснил провожатый. - Родня большая.
  - Здравствуйте, - подошла к ним красивая женщина лет пятидесяти. - Я Людмила. Это мои младшие завтра женятся. Татьяна, - помахала рукой сватье. - Проходите, присаживайтесь за стол.
  - Привет, - сверкнула на родню глазами подошедшая Лопатина, вежливо улыбаясь новым знакомым. - Чудить решили?
  - Мы, может, народные традиции чтим, - немного обиженно отвечал Глеб.
  - И правильно делаете, - искренне улыбнулась хозяйка. - Познакомьтесь, мой муж, Игорь.
  - Здравствуйте, - встал на встречу высокий седой мужчина с подтянутой фигурой и отличной выправкой. - Присаживайтесь. Парни, налейте гостям по стопке с дороги.
  Поначалу, увидев за столом некоторое количество медийных лиц, гости из провинции оробели и засмущались. Однако, когда выпили за знакомство, за традиции и за молодых, обстановка немного разрядилась, и Татьяна скомандовала.
  - Ну, давайте ваше шоу!
  Ответственный за семейную кинохронику Макс Золотарев начал было снимать, но не удержался, присоединился к веселью, а камеру отдал Игорю Колодею. Женихов нарядили под общий хохот.
  - Когда они успели, - вытирая слёзы, девчонки смотрели с балкона на нарядного Кирилла, разодетого в рубаху, сплошь расшитую блестящими пуговицами, даже со спины. Рядом красовался Никита в рубашке, на которой было пришито множество крошечных разноцветных бантиков. Рубашки украшали эполеты, золотые шнуры, наподобие тех, какими подвязывают пафосные бархатные шторы, запонки размером с куриное яйцо и галстуки. У Никиты на ядовито-желтом фоне ядрёными зелеными буквами было написано: 'Люблю ни магу!', а у Кирилла на нежно-голубом оранжевым значилось 'Ай биг лаф Ю!'. Братья прошлись по дорожке походкой манекенщиц, замирая в гламурных позах через каждые пять шагов, посылали невестам 'сердечки' и рассыпали воздушные поцелуи.
  Под восторженный ор присутствующих парни додефилировали до конца двора и вернулись обратно. Народ требовал качать кутюрье, девчонки наверху покатывались со смеху. Хозяева и гости выпили за модный показ.
  - Девоньки, - ласково позвал Глеб. - Для вас тоже подарки есть. Вы бы спустились.
  Девчонки стайкой сбежали вниз и расселись на ступеньках и перилах летней кухни. Макаров подвинул к себе клетчатую сумку объёмом три кубических метра, пошарил в глубине, и извлек две трёхлитровые банки с наклейками от духов известных марок, две огромных деревянных расчески, между зубьев у которых протиснулась бы худая кошка и два дубовых веника, обвитых разноцветными лентами. Всё это добро гости с поклонами преподнесли невестам.
  - Всё? - вытирая слёзы, поинтересовалась Татьяна.
  - Нет, - отрубил её дядька. - Я ещё отцу твоему обещал, что Кристинку сватать будут, я сватам четверть зелена поставлю.
  И достал со дна бутыль, в которой призывно плескалась жидкость приятного лимонного оттенка.
  Всю дорогу до базы отдыха гости пели. За рулём вёзшего их микроавтобуса Матвей Волконский, глядя в зеркало заднего вида, улыбался, а то и хохотал, в зависимости от репертуара и забористости частушек.
  
  - Лучшее - враг хорошего, как известно, - начал свою речь Ярослав Золотарев. - А потому свадьбу снова ведём мы.
  - Эта поговорка касается и культурной программы, - подхватил Святослав. - Так что... - выразительно развёл руки.
  Абсолютное большинство гостей были на предыдущем торжестве, а потому были готовы. Остальные ничего не поняли, но на всякий случай морально подготовились к любым неожиданностям. Однако ничего такого не происходило. Сменялись блюда на столе - кухня, к слову сказать, была великолепной, звучали поздравления. Всё, вроде бы, было так, как на других свадьбах, но не также. Как-то гладко, мягче, веселее. Хотя были приглашенные музыканты, много пели родные и друзья новобрачных, как всегда, Алина устроила настоящее танцевальное представление. И вообще, все здесь танцевали настоящий вальс и танго, латину.
  - Я сегодня весь день вспоминаю нашу свадьбу, - Рита протанцевала с мужем три танца подряд, немного запыхалась, и они ушли в беседку на берег пруда. - На следующей неделе будет семь лет.
  - Я помню, - они стояли обнявшись, Матвей гладил её плечи и руки, она касалась его спины и скользила ладонями по груди. - И скоро двенадцать лет, как мы познакомились.
  - И влюбились, - Ритинья аккуратно расстегнула пару пуговок, раздвинула полы и с удовольствием целовала горячую кожу.
  - Если бы ты знала, как я тебя люблю, - глухо проговорил Матвей, прижимая её к себе крепче.
  - Примерно как я тебя, - Рита чувствовала, как сердце начинает колотиться и дыхание учащается, а внутри ёкает и сладко тянет. - Жалко, что нельзя сбежать и запереться в домике до завтра...
  - Точно? - Волконский тоже не был спокоен, и она довольно улыбнулась.
  - Точно.
  - Но это не наша свадьба, - прогудел ей в ухо Матвей. У любого другого мужчины это вышло бы соблазнительным интимным шёпотом, и Рита хихикнула.
  - Я тебя люблю, - повторила с удовольствием. - Люблю!
  - До домика всего двести шагов, - не сдавался Матвей.
  - Крыльцо нашего домика видно с детской площадки. Если мальчишки нас заметят - свадьба будет сорвана, и все гости будут ловить наш детский сад.
  Они болтали так ещё несколько минут, потом вернулись к гостям. Сели за свой стол к братьям и Климу с девочками. Перешучивались, разговаривали. Рита посмотрела в центр площадки, где сидели новобрачные.
  - Никита и Лиза как будто давно женаты - такие уютные. Расслабленные, - говорила Рита вполголоса, ласково улыбаясь. - А Кир волнуется не меньше Кристинки. Смотрит на неё, как будто не верит.
  - Всё у них получится, - Алиса тоже улыбалась, глядя на молодых.
  - Татьяна, вроде бы, немного успокоилась, - Алина смотрела на родителей. - Как она пела! Всю душу вложила. Наверное, все родители так переживают, когда дети становятся самостоятельными и взрослыми.
  - Для родителей дети никогда не становятся взрослыми, - сказала сзади Мария Всеволодовна. Она только подошла и стояла за стулом Клима, положив руки ему на плечи. - Это секрет, который вы узнаете со временем.
  - Садись, мам, - Клим встал, усадил мать, несмотря на её протесты, встал рядом.
  - Соскучилась, вы давно не приезжали, - Маша улыбнулась невестке. - А эти дни перед свадьбой - сплошная суета.
  - Ничего, вот приживёмся на новом месте, дети привыкнут, будем каждые выходные дома. Разрешите пригласить вас на вальс, сударыня?
  Мария Всеволодовна расцвела, и они с сыном пошли танцевать.
  - Надо маму пригласить, - поднялся Вадим. - Папа с ней уже один раз танцевал, и вряд ли ещё пойдёт. А этот вальс ей очень нравится, - на ходу.
  - Матвей, идём, - потянула Рита мужа. - Не бери пример с папы!
  - Ну, девочки, я-то вас не брошу, мои кошечки. - Женя налил шампанского Алисе, Лине и Ляльке. - Слушайте новый анекдот.
  
  - Длинный день, - Людмила сбросила туфли - как всегда, умопомрачительно дорогие и на шестисантиметровом каблуке, потёрла щиколотки. Её муж устало расстёгивал рубашку и ремень на брюках. - Хорошо всё прошло, да?
  - Хорошо, - Игорь подошёл к жене, потянул её с кровати. - Пошли в душ.
  - Жалко, тут нет джакузи, - Мила разделась, закуталась в халат.
  - Нет, потому что ты бы там уснула, а я бы тебя не вытащил, - они спускались по крутой лестнице, и он твёрдо держал её под руку, чтобы не споткнулась.
  - Всё повторяется, - вдруг сказала Мила, открывая дверь в душ.
  - Повторяется что? - вешая на крючок своё и её полотенце, уточнил Игорь, пока Мила аккуратными движениями снимала макияж.
  - Мы впервые приехали сюда отмечать моё тридцатилетие, - Мила регулировала воду. - И первый раз были вместе.
  - Я помню, - он поцеловал её мокрое плечо.
  - Дети проводят здесь ночь после свадьбы, - Мила посмотрела на мужа с бесконечной нежностью и лаской.
  - Это что-то значит? - они стояли, прижавшись друг к другу.
  - Нет, - Людмила погладила мужа по ягодицам. - Просто весь день в голове крутится строчка...
  - Мила, ты слышишь? - Игорь прислушался.
  - Что?
  - В дверь стучат, - Игорь Вадимович выбрался из-под душа, натянул халат на мокрое тело, пока Людмила торопливо домывалась, и пошёл открывать.
  Через две минуты Людмила вышла в коридор на всё нарастающий шум и попала в окружение. Все внуки толпились в небольшой прихожей, снимая сандалии и шлёпанцы.
  - Деда, мы не виноваты, - говорила с крыльца Камилла. - Они сбежали!
  - Мы кучились, - Миха доверчиво обнял дедушку за одну коленку, Рафаильчик за другую и оба трогательно смотрели синими большими глазами снизу вверх.
  - Заходите, - махнула бабушка. - Мы тоже соскучились!
  Конечно, все были голодные-голодные, и бабушка и дед резали бутерброды и овощи, жарили сосиски, наливали компот и сок, делили огромный арбуз. Потом все расселись в гостиной вокруг Милы слушать сказку, пока Игорь, Андрей и Милашка перетаскивали в домик надувные матрасы и пледы. Улеглись за полночь, как водится, пихались, устраиваясь удобнее, вскакивали попить и на горшок, возились и хихикали.
  Мила и Игорь сидели на ступеньках лестницы, накрывшись одним пледом, дремали и терпеливо ждали, когда у мелких разрядятся батарейки.
  
  
  
   Глава пятнадцатая.
  
  
  
  - Я помню, как бабушка Лена и дед Володя мне стиральную машинку подарили, как настоящую, только маленькую. Ей до сих пор девчонки играют, - вспомнила Ками, когда всё семейство загрузилось в СВ и разместилось по купе.
  - Наша стиральная машинка? - уточнила Лиза, раскладывая вещи после того, как переоделась в пижаму. За стенкой укладывались Женя с мальчишками.
  - Да, - подтвердила мама, расчёсывая волосы.
  - А нас почему ни разу к ним в гости не возили? - прищурилась Леденечик.
  - Сначала вы маленькие были, потом я никак в отпуск вырваться не могла. И вообще, куда мы без папы?
  - Мамуля, расскажи ещё что-нибудь про себя маленькую, - попросила Милаха, подпихивая сестрёнку поближе к стенке.
  Алина сдержалась и со спокойным лицом выключила свет. В темноте откинулась на подушку, помедлила.
  - Бабушка и дед меня очень любили, баловали, - начала негромко. - Дом у нас стоял под горой, на горе школа, куда я ходила, и сразу за школой - лес. Дед меня водил в лес лет с трёх...
  - И нас дедуля в лес берёт, я уже все грибы знаю, - шепнула Лизочка Ками. Та кивнула и сделала знак 'молчи'.
  - Бабушка такие цветы растила! Любила возиться в теплице, огурцы у неё чуть ли не в мае уже были. Кулинар прекрасный была, меня научила торты печь. Плавала хорошо, меня тренировала. Обязательно поедем купаться в Юлово. Может, крёстный нам и ночёвку там устроит. Там очень красиво.
  - А ты нам покажешь, где жила?
  - Нет, дочунь. Там уже другие люди живут.
  - Ну, хоть дом. И школу.
  Под стук колёс и негромкий мамин голос девчонки уснули. А Алине не спалось. Вспомнилось и хорошее, и плохое. Лица бабушки и деда скрывала дымка, но хорошо помнились теплота бабушкиных рук, крепость дедушкиных объятий, все слова, что когда-то казались неважными, а теперь вспоминались почему-то в самые важные моменты, поддерживали и направляли. Она повертелась, пытаясь заснуть, села, попила воды. Поправила сбившуюся простыню дочкам и неслышно открыла дверь сначала своего купе, потом соседнего.
  Женя оставил слабый ночничок над своей полкой, и она хорошо рассмотрела тихо сопевших обнявшихся сынишек и Женю, спавшего на животе с руками под головой. Длинные ноги свешивались в проход. Лялька мимолётно представила на узкой полке Волконского и прыснула. Муж пошевелился, поднял голову. Алина виновато сморщила нос и попятилась.
  - Не спится? - Женя обнял любимую, зарылся пальцами в волосы, распуская слабо заплетённую косу.
  - Не люблю я ездить туда, - она потёрлась лбом о его ключицу.
  - Думай о хорошем, - укусил Ляльку за ухо. - А ещё лучше спать ложись, поезд в половину шестого утра прибывает.
  - Папа! - позвал Захарчик сонно, и родители, легонько поцеловавшись, разошлись по купе.
  
  В Малиновск приехали Светлана с мужем и Людмила всей семьей, всего четырнадцать взрослых и девять детей. Лопатины приглашали и Русановых, и Колодеев, но те вежливо, но твёрдо отказались. И двадцать три человека надо где-то разместить, а в городе с пятнадцатью тысячами жителей вряд ли есть вместительная гостиница. Кристина подтвердила, что точно нет, есть пара гостевых домов для дальнобойщиков и командировочных, но совсем небольших, а в одной даже удобства в коридоре. Константин Владимирович велел новой родне на эту тему 'не колыхаться'. Разместили приезжих, действительно, прекрасно, благо, начало сентября было сухое и солнечное. В мансарде на полу постелили надувные мальчишкам, на втором этаже в трёх спальнях жили тройняшки, в изолированной гостиной поселили Милу и Игоря. Девочкам - Ками, Лизе и Еве отдали комнатку при кухне, в которой раньше хранили всякую всячину, а специально к приезду гостей сделали ремонт, поставили двухярусную кровать и раскладушку. Сами хозяева перебрались в кухню-столовую на диван. Обе пары молодожёнов они на порог не пустили. Оставили спать на улице - родную дочь и зятя на втором этаже летней кухни, а Никиту и Лизу в предбаннике, куда втиснули старую двуспальную кровать. Разумеется, вся суета с подготовкой не прошла мимо соседей, у которых занимали мебель с доставкой. Так что весь город знал, что к Лопатиным приехали космонавты.
  Мимо дома Лопатиных с намёком прогуливались подружки Кристины и приятельницы Татьяны, поглядывали через сетку на засаженный цветами палисадник. Беседку и детскую площадку хозяева установили за домом, так что в палисаднике было пусто, только слышались смех и голоса. Соседские мужики, Александр Геннадьевич и Александр Иванович, которые по заведённому годами ритуалу ежевечерне приходили к Константину Владимировичу пить кофе, в день приезда гостей что-то застеснялись и в обычное время не пришли. Прождав минут пятнадцать, Лопатин позвонил сам и возмутился попранием обычая, после чего оба Сани явились.
  - Здравствуйте, - поздоровался с обществом Геннадич, покашливая и пробираясь к вкопанным под яблоней столу с лавочками вокруг. У стола уже сидели Константин, Владимир Рафаилович, высокий седой мужчина и его ровесник, тоже высокий, но плотный. Пожали руки, гостьи представились.
  - Игорь.
  - Максим.
  - Александр.
  - Вечер добрый, - обменялись рукопожатием, Иваныч пригладил короткие волосы с проседью, сел рядом с приятелем.
  В беседке сидели женщины, пили чай, смеялись. В летней кухне возились два молодых парня под трёп с двумя мужчинами немного постарше. На детской площадке здоровенный мужик качал на качелях двух мальчишек, носились детишки, бросая мяч в кольцо.
  - Весело у вас тут, - поглядывая на гостей, проговорил Александр Геннадьевич.
  - Семья большая, - усмехнулся Игорь.
  По ступенькам сбежали парни помоложе, держа в каждой руке по две кружки, поставили на стол. Мужчины разобрали по одной, Костя подвинул ближе плетёнку с разным печеньем. Как-то сам собой завязался обычный мужской разговор, оба Александра расслабились, даже немного поспорили с приезжими то ли по поводу преимуществ марок авто, то ли про хоккей. Потом, конечно, стали спрашивать про полёты в космос.
  - Приходите завтра в Дом культуры на Толстого, мужики, - чуть погодя пригласил по-свойски Константин. - В два начало. Там и кино про Марс показывать будут, и вопросы можно ещё позадавать, так, сват? Я вам места оставлю, а то там базар-вокзал будет, похоже.
  Ещё немного посидели и разошлись. У соседей началась суета - оповещённые жены готовились выйти в люди, у Лопатиных, напротив, было тихо - сначала улеглись дети, потом взрослые. Хозяйка немного посуетилась на кухне, плотно закрыв двери, готовясь к завтраку и обеду, хоть гости были необременительные.
  
  - Последняя гастроль артистов-солистов императорских театров, - смеялась Людмила, наводя красоту.
  - Вечернюю лошадь заказала уже? - подхватила Светлана.
  - Какую лошадь? - потребовала ответа нарядная Лиза.
  - Ой, долго объяснять. Я вам потом покажу, - поправляя сестрёнкам банты на причудливо заплетённых волосах, ответила на бабушку Ками. - Мама, ты очень красивая! - восхищённо.
  Алина оглядела себя в большом зеркале. Ей удивительно шёл костюм-двойка юбкой чуть выше колена оттенка молодой зелени - свежий, яркий, немного с желтизной, немного кислотный, а в общем - красивого и смелого цвета. На груди были приколоты фрачный знак лауреата Государственной премии и орден 'За заслуги перед Отечеством' первой степени. Все сегодня шли при параде и с орденами, у кого были, конечно.
  
  Глядя на зал, битком забитый людьми, на экран, показывающий зрителей, сидевших и стоявших в парке рядом с Домом культуры (там вели трансляцию на больших экранах), замечая хоть и изменённые временем, но знакомые лица, глядящие на неё кто в лёгком шоке, кто я завистью, кто с искренним восхищением, Алина рассказывала о своей работе. Рассказ был понятным, образным, она шутила очень к месту, потом отвечала на вопросы.
  Придя сюда в качестве лауреата и орденоносца, доктора наук, Лялька, честно говоря, никаких задних мыслей не имела и никому нос утереть не собиралась. Однако, когда после длящегося почти пять часов мероприятия она ждала родню, раздававшую автографы как эстрадные звёзды, к ней с приторными улыбочками подплыли две дамы, она, хоть и прошло почти двадцать лет, тут же вспомнила обеих. В глазах на секунду потемнело - Женька в таких случаях говорил 'забрало упало'.
  - Алиночка! Здравствуй, - её бывшая первая учительница раскрыла ей объятия. Лялька отступила на шаг, с трудом не показывая на лице гримасу брезгливости и отвращения. - Ты меня не узнала?
  - Отчего же, Вера Сергеевна? Я вас отлично помню. Здравствуйте.
  - Что же ты в школу ни разу не приходила? - слащавым голосом включилась директриса, Надежда Марьяновна, буравя Алину колючим взглядом, в котором читалась зависть и недоумение.
  - Загордилась, хи-хи-хи, - вроде бы пошутила Вера Сергеевна
  - О твоих успехах мы совсем не знали. Теперь, конечно, организуем тебе персональную доску почёта. Фотографию принесёшь, напишешь сообщение о своих достижениях... - тон постепенно сменился на командно-непререкаемый.
  Алина про себя считала до десяти, чтобы не сорваться и не высказать этим двум ... всё, что она думает. У детей очень хорошая память, и она до сих пор никак не могла забыть все унижения, что ей пришлось вытерпеть от Веры Сергеевны, грубые несправедливые слова, застрявшие внутри, как колючки, равнодушие и лицемерие Надежды Марьяновны, унижавшей покойную бабушку. В десяти шагах Женя посмотрел на неё с тревогой, и она успокаивающе опустила ресницы - я в порядке.
  - Я считаю, что в педагогике важна честность. Особенно в педагогике, - хорошо поставленным голосом, каким она делала доклад в Академии Наук, начала Лялька. Дамы на всякий случай покивали с умным видом. - Поэтому доски и стенды 'ими гордится школа' в мою честь в вашей школе не уместны. Вы никогда мной не гордились, считали тупым отребьем и сделали всё, чтобы я никогда ничего не добилась.
  Возмущённые несвязные реплики Лялька проигнорировала.
  - Я могла бы сказать, что ваша заслуга в моих успехах есть, что я старалась что-то вам доказать, но это абсолютно не так. Я думать о вас забыла, потому что вы просто злые недалёкие тётки, которые ненавидят детей.
  Педагогини зашипели и покрылись пятнами. Лялька очаровательно улыбнулась, повернулась на каблуках и ушла.
  
  Вернувшись к Лопатиным, Алина всё-таки не удержалась и немного поплакала, закрывшись в отведённой им с Женей спальне. Муж, конечно, догадался о причине уединения и пришёл утешать. Молча лёжа в его руках, Лялька под ласковый бубнёж потихоньку перестала шмыгать носом и даже стала подрёмывать. Женька, однако, спать ей не дал, а повёл ужинать вместе со всеми. Внизу на неё налетели сытые дети, заобнимали, и она совсем успокоилась. Татьяна начала разливать чай из огромного самовара, и Лялька, задумчиво болтая ложкой в чашке, окликнула мужа.
  - Жень, давай завтра на кладбище съездим?
  Тот кивнул, ни о чём не переспрашивая, хотя они и были уже на кладбище в первый день после приезда.
  - Давайте и мы съездим, - посмотрела на мужа Людмила Евгеньевна. - И детей возьмём.
  
  Приехали с кладбища, и свахи затеяли поминальный обед по русскому обычаю, как до сих пор принято в русской глубинке. Наделали окрошки, наварили щей и каши, напекли блинов. За обедом Лопатины-старшие рассказывали про Морозовых. Елена Рафаиловна привезла старые видеозаписи с семейных праздников, фото. Смотрели на экране большого телевизора, Лялька замерла, даже не сообразив сначала, что она ни разу не интересовалась - есть ли вообще такие записи. У неё в телефоне сохранилось пару фотографий бабушки и деда, и всё.
  - У нас и старые фотоальбомы есть, Лиза говорила, что от родителей остались. Мы, когда прибирались в доме после похорон, забрали, - Елена Рафаиловна вздохнула. - Знала я, что когда-нибудь ты их захочешь вернуть в семью.
  - Спасибо вам, тетя Лена, - Лялька порывисто обняла старушку. - Дети любят смотреть фотографии, где дедушки и бабушки такие маленькие, как они. Пусть знают и про дедушку Захара и бабушку Лизу.
  - Надо всё отреставрировать отдать, оцифровать, - внес разумное предложение Женя.
  - Куда отдать, своих спецов нет, что ли? - гордо задрала нос Кристина, обнимая мужа. Судя по всему, замужняя жизнь ей пришлась по нраву.
  - Сделаем, - жмурясь по-кошачьи, подтвердил Кир.
  Странным образом события последних дней встряхнули Алину. Ей казалось, она давно успокоилась, смирилась, приняла смерть и предательство близких. Но оказалось, что спекшееся внутри горе никуда не ушло, просто ссохлось и изредка саднило. Сейчас она без боли листала с детьми снимки, заботливо подписанные Еленой Рафаиловной, показывала себя на руках у отца, абсолютно равнодушно глядя на лицо человека, родившего её. На вопрос, куда делись дедушка Павел и бабушка Женя она ответила честно, но без подробностей. Дети, растущие в семье, где семейственность и родство были культом, посмотрели с недоумением, высоко поднимая тёмные бровки, точно как отец и дедушка, а потом так жарко принялись жалеть маму, что свалили с дивана. На шум пришёл отец и внёс свою лепту.
  
  - Мама, это море? - Ева подбежала к парапету, вскарабкалась, чтобы лучше видеть. Внизу до самого горизонта разливалось синяя, искрящееся под солнцем, речная волна.
  - Нет, это наша Волга, - ответила вместо Лины бабушка, по привычке придерживая малышку, чтобы не упала.
  Семья приехала в Обыденск довольно рано, и Людмила повезла всех на Венец. С набережной в самом центре города на высоком правом берегу было видно оба моста через Волгу - и Императорский, и Президентский - и Речной порт. Сама набережная, засаженная вековыми деревьями, цветниками, с кованными фонарями, выглядела как часть старой усадьбы. Семейство прогуливалось, любуясь видами и архитектурой - здесь располагалось несколько особняков девятнадцатого века.
  - А что там? - Рита, самая любопытная и любознательная в семье, показала на косогор.
  - Владимирский сад и Парк дружбы народов.
  - Я хочу туда! - затеребил отца Гордей.
  - И я! И я!
  - А давайте проедем через Волгу - сначала по одному мосту, потом по другому, - это Камилла пополнила список хотелок.
  - Стоп-стоп, - шевельнул бровями дед. - Мы, кажется, в музей имени бабушки приехали.
  - Ну, не только в честь Милы, - уточнила педантичная Светлана. - Он называется 'Мемориал героев космоса'. Да его уже видно, вон, видите бело-синее здание? Нам туда.
  
  - Здравствуйте, нам пятнадцать взрослых билетов и три детских. До пяти лет ведь бесплатно? - уточнил Матвей, доставая карточку.
  - Бесплатно, - кассирша с любопытством оглядела 'экскурсионную группу'. - Если хотите, экскурсовод проведёт вас по всем залам и подробно всё расскажет. Это совсем не дорого!
  - Давайте, - пробасил Волконский. - Мы тут первый раз.
  - Правильно! - обрадовалась тётушка с совершенно музейной кичкой на макушке. - У нас такая экспозиция, что не обойтись без пояснений компетентного специалиста.
  - Гхм, - кашлянул посетитель, как будто сто сов одновременно ухнули в пустую железную бочку.
  В холле гулко застучали каблуки, и к гостям подошла женщина возраста Людмилы Евгеньевны с узким чопорным лицом, затянутая в серый костюм не по погоде.
  - Здравствуйте, меня зовут Ираида Аркадьевна, я старший экскурсовод данного мемориала. Пройдёмте, - развернулась, ни на кого ни глядя, и пошла вперёд.
  - Она что, бабушку и деда не узнала?! - возмутилась Камилла шёпотом. - Их портреты в холле висят, она мимо каждый день сто раз ходит.
  Игорь Вадимович обернулся и с улыбкой притянул внучку к себе, подавая детям знак - молчите, подмигнул.
  - Интересно, узнает в конце концов или нет? - шепотом.
  - В первом зале вашему вниманию представлены экспонаты, освещающие детство и юность Людмилы Евгеньевны Янтарёвой-Серебро, Героя России, члена Первой Марсианской экспедиции, нашей землячки, а также годы её жизни в Обыденске до поступления в Отряд космонавтов.
  - В Отряд зачисляют, вообще-то, - ядовитым шёпотом не унялась Ками.
  Под занудный бубнёж Ираиды Людмила с любопытством рассматривала собственные школьные почётные грамоты, фотографии. На отдельном видеостенде крутился ролик, в котором рассказывалось о достижениях и успехах госпожи Янтарёвой на поприще начальника юридического отдела местного подразделения Суперпупербанка и о вкладе оного банка в формировании личностного роста героини космоса.
  - Вот же, деятели, - почти восхитилась наглостью Мила. - Нашли, как примазаться!
  - Если они так все экскурсии проводят, не удивительно, что здесь почти нет народа. Скука же смертная, - поморщилась Рита.
  Опровергая Ритины слова, в зал просеменила делегация из двух десятков иностранцев.
  Молодая девушка в блузке без рукавов и довольно легкомысленных шортах, с дерзкой короткой причёской, на чистом китайском языке начала рассказывать о тех же самых вещах, что и старший экскурсовод, но гораздо интереснее. Так объявила своим Маргарита, а ей можно было верить. Свои занятия китайским она не забросила, напротив, до сих совершенствовала.
  Алиса, так, по словам Риты, звали девушку-экскурсовода, дошла со своей группой до того места, где маялись от скуки Серебро. Не прерывая экскурсии, мельком оглядела семейство, запнулась посредине фразы и широко раскрыла глаза.
  - Здравствуйте, Людмила Евгеньевна, - несколько заторможено поздоровалась. - Игорь Вадимович...
  Названные персоны дружелюбно кивнули.
  - Ваши дети... Члены последней марсианской....
  - У нас принято говорить 'крайней', - поправил Женя с широкой улыбкой.
  - Что происходит, Селезнёва? - крайне недовольным голосом вопросила коллега. - Почему вы мне мешаете?
  Китайцы тоже залопотали, очень заинтересованно сверяя людей с выданными буклетами.
  - Ираида Аркадьевна, у нас в гостях Людмила Евгеньевна и Игорь Вадимович Серебро и вся их семья! - выпалила Алиса, покрываясь румянцем.
  - Что? Кто?! - Ираида побагровела. - Ой!
  Китайцы ещё более оживились и забросали своего экскурсовода вопросами. Та тарабанила, жестикулируя. Ираида Аркадьевна куда-то убежала. Китайская делегация с радостными криками окружила семью, размахивая гаджетами, и требовала снимков 'на фоне Пушкина'. Дети прыгали и веселились, увеличивая гвалт, Алиса начала нервничать. Примчавшаяся администрация музея с глазами по чайному блюдцу никак не способствовала умиротворению.
  
  Опустим подробности совещания у губернатора, на котором разнос получили все - от замов и мэра города до главы города Малиновска и помощника по связям с общественностью, злонамеренно скрывших от начальства визит столь высоких гостей в областную столицу. Звонок из областной администрации застал Людмилу Евгеньевну в пижаме и с кремом для рук на диване в президентском номере гостиницы 'Венец'. Вокруг на полу сидели семь внуков и слушали, как дед читает им про индейцев. Ками сидела на подоконнике панорамного окна, откуда с высоты двадцать третьего этажа открывался прекрасный вид на ночной город, и, как любой уважающий себя подросток, тусила с друзьями в соцсети, но от коллектива не откололась. Светлана с Максимом остались ночевать у друзей, молодёжь пошла обследовать местные злачные места и просто прогуляться.
  - Здравствуйте, - машинально ответила на приветствие Мила, мельком взглянув на незнакомый номер. - Какой губернатор? Но я...
  В трубке переключились, и Людмила вместо нервно-юношеского услышала приятный баритон. Голос сетовал, заверял и куда-то настойчиво приглашал. Она не очень хорошо расслышала, потому что дети как раз начали тренировать индейские кличи.
  - Извините, вы ошиблись номером, - и отключилась. - Краснокожие воины и скво! Прекращайте вопить и давайте укладываться!
  Камилла спустила с подоконника длинные ноги и потянулась.
  - Тройняшки, на выход, - выловила Евгеньевичей из толпы, построила перед собой и погнала в соседний номер. Вадимовичи и Маргаритовичи вчетвером улеглись на одном диване в гостиной, сами себе начали петь на ночь, пока бабушка и дед пытались разобраться с настойчивым абонентом.
  
  - Пообещали мне назвать улицу в мою честь и бюст бронзовый, - смеясь, рассказывала Людмила детям за завтраком. - И ещё что-то, забыла.
  - А что они хотели-то? - Рита убедилась, что дети едят молочную кашу, и положила себе всякой всячины: сыра, фруктов, колбасок и запеканки. У Матвея на тарелке уже высилась сосисок и стопка глазуний.
  - Какое-то выступление в администрации, 'встреча с областным активом', как звонивший выразился. Зачем бы это мне нужно - не сказал.
  - Ты пойдёшь? - уточнила сестра, выразительно прищурившись.
  - В администрацию не пойду, с детьми встречусь в Мемориале. Вы, кстати, тоже.
  - Просили провести экскурсию повеселее? - хмыкнул Кирилл.
  Тут дети, вроде бы занятые жеванием и бренчанием ложками, насторожились. Мальчишки переглянулись, Ева, нахмурившись, требовательно воззрилась на родителей.
  - Это что, нам опять в музей идти?! А как же по Волге кататься? И гулять?
  - Нам 'в музей' идти не обязательно, - пророкотал Матвей. - Мы люди свободные и пойдём на катере кататься. И в парк на аттракционы.
  - Ула! - обрадовались близняшки Волконские.
  - Мы с тобой, - объявил Никита. - Да, Кит?
  Знаменитости отправились оживлять собой экспозицию, а часть семьи, не обремененная славой, ринулась навстречу приключениям.
  Самое начало сентября на Средней Волге выдалось жарким и даже знойным, а потому прогулка по воде была приятно-освежающей. Гуляющие планировали взять катер, но, посмотрев на невместительные судёнышки, решили, что двухпалубный теплоход подходит больше. Взяли билеты и с комфортом разместились на верхней палубе. Оттуда было хорошо видно зеленоватую воду, неспешно катящуюся между высоких берегов, пестрых от желтеющих трав, багровых и оранжевых листьев. С воды было видно город в вышине.
  - Смотрите, вон гостиница, в которой мы остановились, - показал наверх Матвей. - И мемориал.
  Дети загалдели, завертелись, но оставались на месте, максимум - сидя прыгали на сиденьях, поскольку перед тем, как сесть на теплоход, получили строгий приказ.
  Жаль, не все родители думали о безопасности, когда брали с собой, кроме детей, пиво и водку. Большая компания позади Серебро бойко разливала по бумажным стаканчикам спиртное, пряча бутылку под сиденьями на уровне колен, выпивала, условно прикрываясь. Дети, предоставленные сами себе, носились по всей палубе, перевешивались через ограждения, ссорились, толкались. Матвей уже некоторое время злился, глядя на всё это безобразие, да и остальные были с ним солидарны. Вот именно этот раздражающий фактор и был причиной того, что Серебро никак не могли отвести взгляд от происходящего, и именно благодаря ему увидели, как, балуясь, мальчишка лет пяти уселся верхом на леер, а ещё один мальчишка, чуть его помладше, брат, судя по семейному сходству, подскочил и изо всех сил толкнул сбоку. Мальчишка не удержался и с испуганным криком полетел вниз.
  Все, кто был на палубе и видел происходящее, единодушно вскрикнули, а Матвей в два гигантских прыжка преодолел расстояние до борта и прыгнул с двенадцати метровой высоты в воду.
  Команда, надо отдать должное, отреагировала быстро. Вниз полетели спасательные круги, теплоход начал замедлять ход.
  - Сидите здесь, - велел Никита рыдающим испуганным детям. - С Лизой, Кристиной и Ками. Мы спустимся на нижнюю палубу и всё узнаем. Поняли? Не ревите, всё будет хорошо!
  Девушки, сами бледные и испуганные, окружили малышей, уговаривали и утешали. Тем временем внизу капитан отдавал приказы: несколько человек сбросили за борт трап, спускали лодку, помощник говорил по телефону со службой спасения. Никита и Кирилл вглядывались в воду - прошло минуты три, не больше, с того времени, как Матвей прыгнул.
  - Никого не видно, - сжимая борт побелевшими пальцами, проговорил Кир.
  - Вы не туда смотрите, - довольно бесцеремонно толкнул братьев молодой матрос. - Мы вверх по течению шли, а их, наоборот, снесло немного. Вон голова показалась, вынырнул, похоже. Мальца не видно... А нет, вон, что-то тянет мужик, вроде.
  И вдруг заорал.
  - Человек за бортом!
  
  
  
   Глава шестнадцатая.
  
  
  
  Ребёнка увезла скорая, Матвей от медицинской помощи отказался. Снял рубашку, джинсы, с которых ручьями текла вода, отжал, вылил пол-Волги из мокасин, оделся обратно. Дети уже перестали рыдать и только коротко всхлипывали, сотрясаясь всем тельцем. Взрослые разобрали их на колени, утешали, успокаивали. Девчонки: Ками, Ева и Лиза сидели, обнявшись.
  - Всё, успокаивайтесь, - Волконский забрал у Лизы-старшей Миху, у Кристины - Рафа, вытер носы, щёки. - Папа тут.
  Обняли, прижались невозможно крепче. Подошёл полицейский.
  - Здравия желаю, капитан Тарадаев. Надо бы вас опросить, но обстановка не подходящая, понимаю, - оглядел зарёванных детей. - Давайте мы вас домой отвезём, там и побеседуем.
  - В гостиницу, - пробасил Матвей. - Сами мы не местные.
  На стоянке, не успели Серебро выйти из минивена, откуда не возьмись налетели журналисты.
  - Я не даю интервью, без комментариев, - твердил Матвей, ледоколом раздвигая особо назойливых. Близняшки у него на руках отворачивались, насупливали брови и сердито надували губы. Двигаясь тевтонской свиньёй, компания добралась, наконец, до дверей. Журналистов плечистые секьюрити не пропустили.
  Пока все остальные вламывались в номер родителей, Лиза задержалась снизу, забежала в аптечный киоск в фойе, поднялась к себе и заварила большой чайник ромашки. Дети согласны были бороться со стрессом просто шоколадом, но, если водички запить не дают, то и на ромашковый чай согласишься. Успокоились, уселись смотреть на бабушкину кровать мультфильмы, и незаметно свалились, как кегли - уснули.
  - Что-то меня ромашка не вставляет, - отодвигая чашку, высказался Никита. - Коньяку бы, но не выйдешь - стервятники кружат.
  - Погодите, тут же вроде бар был, - Кирилл открыл дверцы. - Есть коньяк.
  - Дети шоколад не доели, сыр есть, яблоки и виноград, - девушки засуетились. Камилла зависла на секунду - к умным или красивым? Вроде бы она не ребёнок, и спать не ляжет, но и коньяк пить не пригласят. К себе идти?
  - Милаха, поставь чайник, золотце, - попросил Матвей. - И кофе мне завари покрепче, пока я в душ хожу.
  - Ага, - обрадовалась Ками. Обычно в семье дети за столом не сидели, если взрослые что-то отмечали.
  - Пойду стаканы ещё принесу, - встал Кирилл.
  
  После выступления в Мемориале ораторы вышли на эспланаду и пошли в гостиницу. Всей дороги - проезжую часть перейти.
  - Что за суета? - Рита, набравшая мужа, первая обратила внимание на толпу народа. - Нас, что ли поджидают?
  - То-то мы обрадовались, что в Мемориале к нам никто не приставал.
  - Матвей не отвечает, не слышит, что ли? Неужели всё еще плавают или уже по парку шастают, - ворчала Рита на ходу.
  Тут кто-то из репортёров увидел 'знаменитостей', и вся толпа рванула им навстречу.
  - Прокомментируйте сегодняшнее происшествие!
  - Расскажите о самочувствии вашего мужа!
  - Связывались ли с вами родители ребёнка?
  - Как отразится ли геройский поступок пилота на его дальнейшей карьере?
  Никто ничего не понял, но Вадим и Женя вышли вперёд, оттесняя около литературных деятелей, тычущих в лицо микрофоны, Игорь и Максим закрыли женщин с боков, но Рита выскочила из-за спин братьев и помчалась ко входу, не обращая внимания на ступеньки и восьмисантиметровые каблуки.
  - Матвей! - Рита настойчиво стучала в дверь своего номера. - Матвей!
  - Ритинья, что ты кричишь, - выглянул из президентского номера Кир. - Дети спят, а Матвей в душе. Провонял весь, Волга ряской какой-то заросла, как Жабкино болото.
  Марго в два шага преодолела коридор, отодвинула брата и подскочила к огромной кровати. Там, обнявшись, с одной стороны спали близнецы Волконские, с другой - двойняшки Вадимовичи, а посередине - Евгеньевичи. Рита поправила простыню тем и другим, нахмурилась, глядя на зарёванные мордашки сынишек.
  Негромко стукнула дверь, раздались знакомые шаги. Матвей, одетый только в широкие тренировочные штаны, обнял её сзади.
  - Кто тебе сказал? - правильно понял её сдавленные рыдания.
  - Журналюги у входа. Ты как? - торопливо ощупала его плечи, грудь. - Не ранен? Что случилось, вообще?!
  - Да что мне сделается, - прижал жену к себе.
  В гостиной прибавилось людей и разговоров, а они всё стояли и целовались.
  
  - Никуда тебя одного отпустить нельзя, - отвешивая другу тумак и потирая ушибленный кулак, проговорил Клим Колодей. Он встретил их вместе с Алисой на двух микроавтобусах, чтобы отвести в Большое гнездо.
  - Классный отпуск, - продолжил тем временем Клим. - Жалко, короткий.
  - Да мы вроде... - начал было Матвей.
  - Я не про тебя, - Колодей многозначительно посмотрел на братьев Серебро. - Сейчас домой приедем, всё узнаете.
  - Отец? - оглянулась на Игоря Вадимовича Рита. - Мы чего-то не знаем?
  - Я знаю столько же, - как всегда невозмутимо ответил Игорь. - Вон, капитана пытайте.
  - И будем пытать, - зловеще пообещал Женька, делая вид, что душит Колодея, пока у того обе руки заняты сумками. - Говори, Сашкин сын!
  - Что вы как маленькие, - пристыдила тётушка, проплывая мимо. - Какой пример детям подаёте!
  Дети тем временем деловито грузились в транспорт, стараясь занять места ближе к окнам, и строили планы на то, чем займутся на даче.
  - Колись давай, - велел Волконский, садясь на переднее сиденье. - Никто не слышит, кроме нас с Ритой.
  - Я бате обещал не говорить, - Клим убедительно прижал руку к сердцу.
  - Так и не намекал бы тогда, - сердито сверкнула глазами Марго. - А то возбудил тут любопытство, а сам заднюю.
  - Эт да, - легко согласился Клим. Но слово сдержал.
  - Командир отряда космонавтов? Я?! - при всей сдержанности и спокойствии, которыми обладал Вадим Серебро, такое известие невозможно было встретить безэмоционально. - У меня всего один полёт. Я не готов. Почему я?
  - Это я предложил, - Александр Олегович сидел за столом и был совершенно спокоен. - Мне летать запретили на несколько лет. И уж точно меня не отправят в длительную экспедицию. Я могу остаться на административной работе, помогать тебе. Но командир должен летать.
  - В отряде есть люди опытнее меня, с большим налётом. Старше.
  - Всё так, - покивал Колодей-старший. - Но, несмотря на молодость, тебя уважают. Тебе поверят и за тобой пойдут.
  - Они, может быть, думают, что я - это отец, - с неожиданной горечью ответил Вадим. - А я - не ты, - повернулся к Игорю Вадимовичу.
  - Вас и до этого сравнивали, - Александр похлопал будущего командира по плечу. - Вы всё всем доказали. Ты будешь хорошим командиром, со временем.
  - А почему я? Не Евгений, не Маргарита.
  - Хватит пургу нести, - грубовато ответил брат. - Ты главный, так всегда было.
  - Нет уж. Оно мне надо - такую ответственность? - Рита пожала красивыми плечами, взяла мужа за руку. - Я в декрет хочу, вообще-то. И сидеть с детьми, пока им восемнадцать не исполнится.
  - Это она шутит, - успокаивающе заверил родню Волконский. - Максимум, пока в школу не пойдут.
  Людмила Евгеньевна сидела у стола на диване, поджав ноги, и молчала.
   'Любая мать хотела бы для своих детей спокойного размеренного счастья, без потрясений и риска. Что делать, если мои старшие выбрали опасную работу... С другой стороны, люди каждый день попадают в аварии на дорогах или получают удар током от кофеварки в офисе...'
  - Мам, - тронул её за плечо Вадим, сел рядом. - Что ты думаешь?
  - Сын, решать тебе. Мы с папой всегда на вашей стороне, ты же знаешь. Я думаю, ты справишься. Главное то, чего ты сам хочешь.
  - Папа, ты всегда всё честно нам говорил. Объективно судишь.
  - Можно подумать, я вам вру, - возмутилась Людмила Евгеньевна вполне серьёзно.
  - Вадим, - Игорь Вадимович выглядел немного напряженным. - По правде сказать, тебе рановато. Опыта мало, всего один полёт, подготовки недостаточно, знаний. Ты, по сравнению с Александром Олеговичем, третий юношеский разряд против гроссмейстера. Но, раз так сложилось, что в отряде, в основном, молодёжь вроде вас, а из старших никого начальником не назначат, то придётся лямку тебе тянуть. Ничего, мы с генералом тебе поможем.
  - Да ты справишься, Вадька, - подбодрила Рита. - Ну, будут говорить, что по блату назначили, за папины заслуги...
  - И всегда будут с тобой и отцом сравнивать, - радостно подхватил Евгений. - Будем упираться, доказывать, что на нас природа отдохнуть забыла.
  - Умеет наша семья в позитив, - констатировал Вадим.
  - Нет, давай мы тебя будем отговаривать или утешать, - взгляд Лины противоречил словам и тону.
  - Ну, раз всё решили, - потер руки Колодей. - То это дело надо отметить!
  Игорь понимающе переглянулся со своей Милой - хорошо Саша держится, но понятно, чего стоит ему отказаться от полёта, служить дальше под началом ровесника сына. Она кивнула, строго посмотрела на Машу Колодей, у которой дрожали губы. Повелительно помотала головой - не смей жалеть! Мария Всеволодовна опустила голову, справилась с собой.
  - Всё, домой вернулись, - с удовольствием констатировал Матвей Волконский. - Баня, вино...
  - Карты, девки, - подхватил Клим Колодей.
  Не успела дамы возмутиться легкомысленным обращением, как по крыльцу затопали маленькие пятки, скрипнула дверь и Миха пропищал в щёлку.
  - А там забол гоит! Сийно гоит!
  И опять убежал.
  
  Рита, расслабленная и немного сонная после бани, сушила волосы перед большим зеркалом в той самой спальне, в которой они ночевали с Матвеем в первый раз. Дверь выходила на веранду, заросшую виноградом так густо, что свет уличного фонаря едва пробивался сквозь листья тонкими лучиками. Матвей почти бесшумно прошёл по веранде, плотно прикрыл дверь, потянул через голову майку, стащил шорты.
  - Уснули, - сообщил жене, обнимая её и опрокидывая на разворошенную постель. Марго выпустила из руки расчёску, с тихим смешком покогтила его грудь, чувствуя, как бугрятся под кожей литые мускулы, обхватила шею. - С тобой они шёлковые, а как я - так по часу укладываются. То поесть, то попить, то пописать...
  Рита хихикала, лаская его руки, спину, трогала 'кубики' на животе, целовала гладкую кожу, немного влажную от возбуждения, чувствуя, как внутри разливается тягучая, как гречишный мёд, истома.
  - Обычно угрожают 'я отцу скажу', а я мамой пугаю, - всё не унимался муж, и Ритинья подтянулась повыше и властно поцеловала вкусные твёрдые губы. Матвей наконец замолчал, принял игру и перевернулся на спину, увлекая жену за собой. Рита села, сжимая коленями его бёдра, чувствуя его руки на груди, на внутренней стороне бёдер. Горячие губы прикусывали кожу на шее, розовые мочки ушей.
  - Рита, любимая моя, - шептал Волконский между поцелуями. - Умная, добрая, сильная, нежная, смешливая, самая красивая... Счастье моё... Люблю...
  Марго, не отводя взгляда, всё смотрела в его глаза, говорившие лучше слов и провокационно-медленно развязывала тесёмки легкомысленной невесомой ночнушке. Бретельки сползали по плечам, ткань цеплялась за соски, немного царапала и щекотала.
  - Люблю, люблю,- шептала Рита эхом, выговаривала ласковую белиберду, силясь выразить всю нежность, желание, счастье близости.
  После вздохов, шёпота и тихих стонов в спальне стало ватно-тихо. Матвей подтянул жену повыше, чтобы было удобнее целоваться, и они некоторое время предавались этому занятию со всей пылкостью молодожёнов в медовый месяц.
  - Завтра домой, - Рита вздохнула. - Опять буду тебя мало видеть... Я не жалуюсь! - на его извинительное шевеление. - Просто я успела так по тебе соскучиться за эти месяцы, что мне никак не хватает времени побыть с тобой досыта.
  - Уволюсь, устроюсь охранником в супермаркет, сутки через двое...
  - Да ну тебя, - обиделась Рита, тем не менее не сделав попытки отодвинуться и продолжая обниматься.
  - Я готов искупить вину, - Матвей немедленно подтвердил слова действием. Рита в знак согласия промолчала, теснее прижимаясь к его руке.
  
  В соседней комнате Алина с планшетом лежала на постели кверху попой, облаченная в короткий топ и крошечные кружевные шорты, совершенно не приспособленных к ночному отдыху, по мнению её мужа. Муж лежал рядом и терпеливо ждал. Терпение, видимо, заканчивалось, поскольку Евгений то и дело покушался на Лялькины прелести и взывал.
  - Любовь моя, уже поздно. Давай ты отложишь свои поиски внеземной жизни до понедельника? Лялька, - его рука становилась всё более смелой.
  - Подожди, Жень, - отмахивалась красивой ногой Алина, не прерывая своего занятия.
  - Ну, я не знаю. Может, не так уж и не правы мужики, которые не разрешают жёнам работать? - бурчал Женька, но так, неразборчиво. Всё-таки он был опытным семьянином и предпочитал не дёргать тигра за все подробности.
  - Это тот же... И он совершенно определённо приближается, - бормотала она, снова и снова просматривая данные и во что-то вслушиваясь, плотнее прижимая наушник. - Надо Маше позвонить.
  - Лялишна, а не поздновато для производственного совещания? Одиннадцать ночи, - Женю одновременно забавляло и чуточку сердило Лялькино упрямство. Ещё было и любопытно, что именно обнаружила его гениальная жена. - Можно уже начинать думать, как мы потратим вторую Государственную премию? Что ты обнаружила?
  - Мы давно отслеживаем сигнал, по характеристикам очень сходный с тем, что транслировал Черный принц с Марсианской орбиты.
  - Как это может быть? - удивился муж. - Он же автоматически повторял сигнал, заложенный в его программу тысячи лет назад.
  - Вот именно! - Лялька села на пятки. Глаза сверкали, высокая грудь распирала кружево от взволнованного дыхания. - Значит, существует ещё какой-то объект, о котором мы не знаем, но который имеет ту же природу. Надо отследить его всеми доступными средствами...
  Спустила ноги с кровати, потянулась к халату.
  - Алина, ты куда? - Женя сел.
  - К Маше, - как само собой разумеющееся, ответила Лялька, нашаривая тапки.
  - Ночь! Люди спят, - Женька взял жену в охапку и вернул на супружеское ложе. - Или не спят, а известно чем занимаются. Нам командир не простит.
  - Я всю ночь не усну, - пожаловалась Алина, вытаскивая из-под простыни планшет и перекладывая его на ночной столик.
  - Это уже моя обязанность, - тоном главного героя романтической мелодрамы объявил Евгений, наконец снимая с жены кружевные штучки.
  
  В октябре, перед днем рождения Игоря Вадимовича, съехалась вся семья. Мужики парились и пили пиво, а женщины устроили посиделки.
  - Это космический корабль, - Мария Всеволодовна похлопала ладонью по распечатанным снимкам, веером устилавшим большой стол. - Это не земной космический корабль, вы понимаете?!
  Встала, прошлась по серебровской гостиной взад и вперед, не в силах сидеть, притопнула каблучком домашней туфли.
  - Мы понимаем, - мягко улыбнулась Людмила Евгеньевна, придвигая подруге чашку чая с мятой и ликерную рюмку. - Успокойся и рассказывай.
  Маша уселась обратно, залпом выпила сливочный сладкий ликер и отпила чаю.
  Лялька, которой всё было уже известно, взглядом попросила у свекрови налить и ей, и молча смаковала ягодную настойку, чтобы не отнимать у Колодей пальму первенства.
  - Некий объект искусственного происхождения приближается к Земле. Скорость его сопоставима с МПЛА, а масса превышает корабль, найденный в Антарктиде. Впервые неизвестные сигналы фиксировали ещё в семидесятых годах двадцатого века, но сумели идентифицировать только после того, как начали использовать найденные на Луне летательные аппараты. Но особого значения не придали, поскольку сигнал шёл из-за пределов солнечной системы. И тут наша Лялька, которой нечем было заняться, - Маша показала 'кавычки'. - Показала кое-какие наброски Артёму Арсеньевичу. Тот тряхнул стариной и выдал Марку Нетесину вполне рабочую версию программы. После доработки с помощью этой программы и вычислили траекторию и скорость движения. Расчёты показывают, что объект выйдет на земную орбиту через семь недель.
  Маша задохнулась от сдерживаемых эмоций.
  - Вы думаете, что этот корабль обитаем? - Катерина Юрьевна наклонилась вперёд, разрумянилась. - Мы ждём братьев по разуму?
  - Мы считаем, что да. На оба вопроса. И кроме нас, здесь присутствующих, об этом знает только мужская половина семьи, да ещё человек двадцать, не больше.
  - Поверить не могу, - Мила тоже встала, прошла к окну, смотрела в тёмный сад. - Фантастика какая-то. Неужели мы узнаем, есть ли жизнь за пределами нашего шарика...
  
  - Отец, может, сам за штурвал? - Матвей повернулся к тестю.
  - Нет уж, - с усмешкой покачал головой Игорь Вадимович. - Реакции у меня не те, чтобы твою 'птичку' пилотировать. Я как в такси, видами любоваться буду.
  - Батя, видишь объект? - прозвучал в наушниках азартный голос Александра Колодея.
  - Хорошо идёт, - глядя сквозь стекло 'фонаря' на серебристую чёрточку, на глазах увеличивающуюся в размерах, оценил Серебро-старший. - Минут через девяносто по дуге обогнёт Луну и начнёт тормозить. Выйдет на земную орбиту через два витка.
  - Третий класс вторая четверть. Любой знает, - проорал в наушниках Келлер. - Красота какая! Заходи ей в хвост, парни!
  - Кто о чём, вшивый о бане, а Келлер всё сзади заходит, - флегматично заметил Артём Арсеньевич, не отрываясь от клавиатуры.
  Четыре летательных аппарата шли плотной группой. Пилотировали ПЛА пилоты подразделения ВКС под командованием Данила Иевлева - их привлекли в сопровождение. Члены отряда космонавтов - в основном, в отставке - отвечали за связь и науку.
  Игорь Вадимович смотрел на глубокую глухую черноту в боковом иллюминаторе, на освещённую пылающим шаром Солнца лунную пустыню, вырастающую прямо по курсу, дышал полной грудью отдающий пластиком воздух, слушал бормотание в наушниках, почти неслышный шум двигателей, жужжание приборов. Крем глаза отмечал действия Матвея, мысленно одобрял спокойную манеру управления. Не забытые еще ощущения полёта в космосе, испытанные вновь, захватили его почти полностью, но тут в почти медитативное спокойствие вклинился голос пилота.
  - Батя, что-то происходит. Артём Арсеньич, новый канал связи, частота не рабочая.
  - Да, мы такую не использовали никогда, - подтвердил Русанов. - Сигнал цифровой, закодирован. Попробую расшифровать...
  - ПЛА управлению не подчиняется, - перебил Матвей, пытаясь вернуть контроль над машиной.
  - Управление ПЛА перехвачено.
  - Машина не слушается.
  - ПЛА управляет автопилот, на ручное управление перейти не могу, - один за другим слышались доклады.
  - Рус, что думаешь? - Игорь изучал дисплей, отмечая изменения - загорались новые символы, складывались в комбинации, мигали, гасли, и так бесконечно.
  Артём не успел ответить. Казавшаяся монолитом дублирующая панель управления пошла правильными трещинами и от неё отделился длинный прямоугольник.
  - Млять, - высказался Волконский, когда мимо его локтя проползла плоская штуковина с глазом на длинной 'ножке'. - Сколько парни рассказывали, и сам видел этого Вазовски, а в деле первый раз.
  Судя по возгласам в эфире, появление роботов с разной степенью веселья пережили все экипажи. Вазовски-3 тем временем по-хозяйски расположился на панели перед пилотом, присосался и втянул глаз. По панели прошла ощутимая, хоть и не видимая глазу вибрация, что-то коротко загудело и пилоты ощутили, как изменился ритм работы двигателей.
  - Разворот, - констатировал Матвей. - Курс меняем. Куда, мне интересно?
  - Я думаю, что к кораблю-пришельцу, - глядя, как ПЛА выстраиваются 'двойками' и идут по широкой дуге, проговорил Игорь Вадимович. - И хорошо, если мы просто тем же курсом на посадку пойдём, почётным эскортом, так сказать. Хуже, если нас заставят пристыковаться.
  - Посадка точно не на Луне, - сверяясь с расчётами, доложил Русанов. - Жаль, всё-таки была надежда, что там сядет.
  - Рой, что там у вас происходит? - голос у руководителя полётов был бодро-злым. - Вы там хоть что-то делаете или так, туристы?
  - Головин, ты переговоры слушаешь? Телеметрия работает? Может, ты подскажешь, как нам из этой *опы выбраться? Ты руководитель полётов или хвост собачий? - завёлся Келлер, ничуть не смущаясь тем, что он, хоть и старше по званию, уже давненько в отставке. - Рассчитайте район посадки, хоть знать будете, где мы вляпаемся. - Выяснить и доложить, - рявкнул Келлер, отключаясь.
  - Владимир Дамирович, - негромко позвал Серебро. - Проверьте, что с остальными ПЛА, МПЛА. Есть ли визуальные изменения, какие программы запущенны, изменились ли настройки. Ну, что вас учить, не дети. И ещё. Ситуация меняется быстро, оцените возможность подстраховки на месте посадки - с воздуха рабочими машинами отряда космонавтов, на земле усилить подразделение Котова.
  - Так точно, товарищ генерал армии, - виртуально козырнул Головин. - Разрешите выполнять?
  - Что делать будем, если он на мыс Канаверал сядет? - негромко поинтересовался у тестя Матвей.
  - Отстреливаться, - усмехнулся Игорь Вадимович.
  - Не получится, - флегматично заметил Русанов, всё также щёлкая по клавиатуре. - В Антарктиде упадём.
  - Прав, Арсеньевич, - проговорил в наушниках Аким Котов. - На Южном движуха пошла. Купол открывается.
  - Внимание! - звучно оповестил Волконский. - Гость открыл посадочную палубу. Нас приглашают.
  - Всем одеть шлемы, проверить герметизацию, - распорядился Игорь Вадимович, протягивая руку к своему.
  Перед пилотами медленно вырастал борт корабля-пришельца - потемневший от времени металл, испещрённый оспинами от ударов метеоритов, местами покрытый окалиной. Величина и мощь корабля вблизи поражали - МПЭК Первой Марсианской на его фоне казался лапкой гигантского жука. Створки ворот посадочной палубы расходились, светились габаритные огни. Четвёрка ПЛА вплыла внутрь и опустилась точно на обозначенные метки без всякого участия пилотов. Мертвящую тишину прерывали только приглушённые сигналы - видимо, оповещения о посадке и предупреждение, что ворота закрываются.
  - Никто не встречает, - прервал тишину бодрый голос Владислава Германовича. - Сами пойдём, хозяев поищем?
  - Отставить, - негромко скомандовал Серебро. - Матвей, что со связью с ЦУП?
  - Нет связи, командир. Отрубили.
  - Управление?
  - Заблокировано.
  - Что ж, товарищи офицеры, - Игорь Вадимович чуть помедлил, принимая решение. - Как ты, Слава, говоришь, алга.
  
  
  
   Глава семнадцатая.
  
  
  
  - А что это вообще значит, 'алга'? - поинтересовался Клим Колодей, оглядывая закрытый люк, ведущий внутрь корабля, контуры которого ярко светились в тусклом ангаре. - Всё спросить забываю.
  - Вперёд по-татарски, - перевёл Владислав Германович, нагибаясь и ковыряя пальцем какую-то выемку.
  - А как по-татарски 'назад'? - не унимался Клим, ковыряя точно такую выемку с другой стороны.
  - У татар слова 'назад' нет, - отрубил Рустам Валиев, ощупывая стену слева на предмет скрытой панели. - Татары разворачиваются - и алга!
  - Никаких кнопок нет, - отчитался Матвей, обследовавший справа.
  - Ключ есть, - сказал из-за спин Игорь Вадимович.
  Пилоты расступились и оглянулись. На рукаве скафандра Серебро, как такса, висел и заинтересованно блестел единственным глазом очередной Вазовски. Посмотрел на Игоря, кивнул глазом и деловито пополз по штанине вниз.
  - Вот почему он генерал армии, а я нет, - поднял палец Келлер. - Учитесь, пацанва!
  Родственник Вазовски шустро добрался до люка и с видимым удовольствием присосался с пустому, на взгляд космонавтов, углублению.
  - Ему, по ходу, нравится, - Клим присел на корточки. - Аж чпокнул и завибрировал.
  Не успел договорить, как зазвучал механический женский голос. Фраза на незнакомом языке повторялась, Вазовски всё вибрировал.
  - Подтвердите доступ. Подтвердите доступ, - заговорил динамик на рукаве Александра Колодея.
  - Это что, он реально переводит? - Келлер покосился на такое же устройство у себя на предплечье.
  - Академик Колодей рулит, - Клим с гордостью переглянулся с отцом.
  Вазовски дёрнулся и стек на пол.
  - Доступ разрешен, - они даже удивиться не успели, как створки люка начали расходиться.
  - Стоять! - резко скомандовал Игорь, останавливая Валиева, уже занесшего ногу в проход. - Без команды ничего не предпринимать!
  Валиев оглянулся на него и молча шагнул назад.
  - Волконский, Валиев, Колодей, - генерал обвёл взглядом пилотов. - Вы трое не имеете опыта исследований таких объектов. Прогнозировалось, что на корабль пойдут космонавты после посадки, поскольку у них есть соответствующая подготовка. На крайний случай, если ПЛА посадят внутри, а шанс такой просчитывали как один к ста, привлекли резерв, отставников. Внутрь идём я, Келлер, Русанов, Колодей. Волконский и Клим Колодей в сопровождение, нас нести, если приляжем. Никаких самостоятельных действий!
  - Так точно.
  - Слушаюсь.
  - Иевлев, Давыдов, Корчевников, Валиев контролируют ПЛА и, по возможности, обеспечивают связь с ЦУП и с нашей группой. Все поняли? Исполнять.
  - Есть.
  Вазовски, как хорошо выдрессированная собака, ждал там, где оставили.
  
  - Радиация в норме, освещение достаточное, - говорил в микрофон Серебро. - Очевидно, что по конструкции корабль схож с тем, что мы нашли в Антарктиде. Во всяком случае, расположение рубки управления вряд ли изменилось. Все помещения по ходу движения закрыты, заперты или нет - не проверяли. Спускаться на нижнюю палубу тоже не будем.
  - Странно, - через некоторое время проговорил Александр Колодей. - Переборка в отсек управления не задраена.
  - При том, что они собираются сесть в, возможно, враждебном окружении, всё же запускают внутрь свои корабли и открывают доступ в командный отсек? - вслух удивился Келлер. - Нападения не боятся?
  - Я думаю, что они открыли доступ специально, - негромко заговорил Матвей. - Чтобы кто-то посадил корабль вручную.
  - И я так думаю, - тяжело уронил его тесть. - Хорошо бы мы с тобой ошиблись, капитан.
  Вид из командной рубки, как будто распахнутой в открытый космос, завораживал. Земля летела по своей орбите, нимбом светилась атмосфера, солнце выхватывало из темноты океаны и сушу. Автопилот вывел корабль на экваториальную орбиту, но со второго витка тот начал плавное снижение к южному полюсу.
  - Матвей, Клим, занимайте места, - Серебро сел в капитанское кресло, парни, переглянувшись, заняли спаренные кресла пилотов, Келлер сел за спиной командира за дубль-панель, Русанов и Колодей-старший по обе стороны от него.
  Волконский и Клим Колодей опыта пилотирования таким огромным кораблём не имели, однако, не рефлексируя, начали считывать показания приборов, проговаривать маневр. Игорь Вадимович внимательно слушал, подсказывал что-то. Келлер кивал, пару раз уточнил.
  - Готов? - оглянулся Матвей на друга.
  - Готов, - подтвердил Клим уверенно.
  - Поехали, - Волконский тронул штурвал.
  - Гагарин, млин, - хохотнул дядя Слава.
  Голос на незнакомом языке что-то говорил механически, повторяя одно и тоже.
  - Почему переводчик молчит? - задал риторический вопрос Русанов. - Не распознал текст?
  - Подтвердите ручное управление! Подтвердите ручное управление! - очнулся динамик на скафандре.
  - Да я бы с радостью, но у тебя все датчики на инопланетном, - ругнулся в ответ Клим, пытаясь разобраться в приборах.
  Вазовски разлёгся поперёк панели, как наглый кот, и негромко зажужжал.
  - Если я правильно понимаю, то на корабле должен быть точно такой робот, - предположил Александр Олегович. - Конфликта софтов не будет, надеюсь.
  - У нас дома как-то два робота-пылесоса подрались, прикольно, - совершенно по-мальчишески хохотнул Клим.
  Приборная панель на микросекунду погасла, и, не успели космонавты напрячься и как-то среагировать, снова включилась. Интерфейс был точно такой, как на привычных пилотам летательных аппаратах.
  - Да. В такой срок перепрограммировать... Ведомство Нетесина-младшего, пожалуй, Вазовски на молекулы разберет, - даже с завистью сказал Русанов.
  - Ручное управление. Ручное управление, - объявил механический голос.
  - Плохо слушается, - Матвей Волконский нечеловеческим усилием удержал штурвал. - Заржавел, что ли, зараза...
  - Держу, - включился Клим. - Вывезем...
  - Если на ручном, может, не будем на Антарктиду падать? - у Волконского был почти ровный голос. - Я бы лучше на родном Восточном сел.
  - Связи нет. Свои же собьют нас к чертям собачьим, - засомневался Келлер.
  - Не ..., старый. Будет тебе связь, - в голосе Русанова не было торжества, но спокойное удовлетворение работой. - Связь с ПЛА появилась. Пока только внутри корабля. С ЦУП пробью, думаю.
  - Брат, ты морзянку помнишь? - сгенерировал идею Игорь Вадимович. - За нами сейчас такое слежение, что прочитают и посадочную площадку готовить будут.
  - Командир, сейчас 'люстрой' поиграю, - включился Клим. - Полюбасу догадаются.
  Долетели, опасно маневрируя. Авиакомпании всего мира приостановили полёты, военные отслеживали полёт над территориями своих стран. Со второго раза пилоты сопровождения догадались, что от них хотят, и передали информацию по назначению. Сопровождали 'пришельца' отечественные самолёты - ПЛА отряда космонавтов побоялись выпускать.
  - Зачем они нас вообще ведут? Думают, стрельнем?
  - А вдруг Хилого завербовали? Сейчас как бомбанёт!
  Парни, оставшиеся в ангаре, обнаружили, что в одной стене высветился экран-иллюминатор, и теперь столпились возле него, обсуждая увиденное.
  - Захожу на второй круг, - предупредил в наушниках Волконский. Камеры улавливали отблески передаваемых световой установкой сигналов.
  В фонарях ведущих самолётов сопровождения гасли и загорались фонарики, подтверждая принятый сигнал.
  - Я не знаю, но если он сейчас этот гроб штатно посадит, ему сразу орден и майора, - высказался Иевлев.
  - А если нет, то и нам орден, - мрачно намекнул его ведомый.
  Коллеги посмеялись.
  - Давайте-ка по машинам, - скомандовал Иевлев. - Мало ли. ПЛА на палубе жёстко не зафиксированы, будем болтаться, как незнамо что.
  Однако командиры не зря отмечали талант Матвея Волконского, а Клим Колодей ещё курсантом получил орден. Посадка на незнакомой машине, без связи с диспетчером прошла почти безупречно.
  - Я бы лучше не сел, - с шумом выдохнул Келлер. - Ну, мужики, вы крутые.
  Матвей молча поднял руку, жалея, что нет возможности снять шлем и вытереть мокрое лицо.
  - За-ши-бись, - сползая в кресле, проскандировал Клим.
  Даже Вазовски натурально встряхнулся и пискнул.
  - Связи по-прежнему нет, - объявил Русанов.
  - И внешний люк задраен, - Александр Олегович сделал попытку, подойдя к Волконскому и дотянувшись до нужной кнопки. - Не впустят больше никого. И нас не выпустят. Они не знают этого места.
  
  - Так что, придётся в Антарктиду лететь? - Келлер посмотрел на Серебро, молодежь переглянулась. У обоих лица и волосы были мокрые.
  - Нет, - поморщился генерал. - Пусть ЦУП на месте решает. Брат, что со связью? Пробьешься?
  - Погоди, - не отрываясь от клавиатуры, отозвался Русанов. - Сбиваешь.
  - Ну, раз всё равно ждём, можно оправиться и покурить, - хохотнул Келлер, вставая с кресла.
  Волконский поднялся следом. Адреналин требовал движения, физической нагрузки. Матвей выбрался в проход, ведущий в рубку, сделал несколько шагов туда и обратно, покрутил торсом, сбрасывая напряжение. Краем глаза уловил какую-то надпись на стене, почти невидимую в свете тусклых аварийных ламп. Стрелка показывала направление куда-то вглубь корабля.
  - Батя, а у них, может, есть аварийный люк или просто выход для экипажа?
  - Наведи камеру на надпись, - предложил подошедший Колодей-старший. - Нетесин говорил, они такую опцию привинтили, должна работать.
  - Давай попробуем, - покладисто согласился Матвей, отцепляя камеру от петлицы и поднося ближе к стене. Водил рукой, словно ловя в фокус QR-код, пока динамик на рукаве не начал говорить бесстрастно: 'Внимание! Путь эвакуации! Внимание! Путь эвакуации!'
  - Умный, - похвалил Келлер. - До генерала дослужишься. Батя, командуй.
  - Ты в рубке, координатором. Мы с Саней пойдем. Матвей нас подстрахует.
  - Командир! - вскочил Клим.
  - Сюда иди, - велел тесть. - Дублируй команды на местном железе, может, за счет мощности сигнала продавим.
  - Баллоны меняем, - напомнил тем временем Игорь Вадимович. - Резерв у всех есть?
  Пятиминутная рутинная проверка, и группа двинулась вглубь корабля. Первым шёл Колодей, за ним Серебро, замыкал Волконский. Матвей не оглядываясь похлопал по бедру, как будто подзывал собаку. Вазовски повилял глазом на ножке вместо хвоста и пошуршал следом. Александр Олегович светил на стены обычным фонариком и ИК-фонарем, отыскивая нужные символы. В переходах было почти темно, потолочные лампы светили еле-еле. Пятна света скользили по гладкому покрытию стен, похожему на обсидиан и потому не тронутых коррозией или трением, освещали трубы коммуникаций. За стеной теплом и едва заметной вибрацией ощущались механизмы невиданной мощи.
  - Как я понимаю, в отличие от наших кораблей, здесь двигатели и прочие механизмы расположены в центре, в верхней части - рубка управления, навигаторская, дальше по спирали стрелке - ангар. За ним склады должны быть, а каюты - на противоположной стороне, - Колодей остановился. - И аварийный выход, соответственно.
  - А указатели? - Матвей посветил на стену. - Может, по кругу можно пройти?
  - Вернуться ближе. Не факт, что сквозной проход открыт, - Колодей включил вентилятор в шлеме.
  - Да, возвращаемся, - Игорь Вадимович шумно выдохнул.
  - Батя, нормально? - негромко поинтересовался Матвей, придвигаясь ближе.
  - Порядок, - успокоил тесть. - Двигай, Саня.
  Первым, однако, вперед потелепался Вазовски. Робот слушался Матвея с одного жеста, что навело Волконского на определенные мысли.
  - Ищи выход, - то ли в шутку, то ли всерьёз приказал капитан, присаживаясь и гладя робота по матовой спинке.
  Прямоугольник на ножках потёрся о его ногу и ускорился, обгоняя командиров.
  Корабль был огромным, таких кораблей на Земле никогда не строили и не находили. Масштаб и величие корабля поразили их ещё на подлёте, но внутри, в узких, слабо освещённых переходах, мужчин охватило чувство нехватки воздуха, тесноты. Схожесть стен с обсидиановыми лунными пещерами только усиливало ощущения.
  - У меня никогда клаустрофобии не было, - заговорил Серебро. - Но здесь придавило. А ведь они здесь годами жили...
  - Ты всё-таки думаешь, что корабль обитаем? - Колодей спросил только, чтобы разбить тишину, но стало только хуже. Они слышали голоса в наушниках, но им казалось, что звук отдается от стен.
  - Мне кажется, что весь корабль - огромный склеп. Он мертв, несмотря на работающие механизмы, - Игорь Вадимович говорил отчётливо, но Матвею стало казаться, что голос тестя звучит не в шлеме, а на большом удалении.
  - Волконский! - кто-то резко тряхнул его за плечо. - Матвей, ты как себя чувствуешь?
  - Нам надо вернуться, повернуть налево и подняться на один уровень, там лифт есть, - ответил капитан, медленно моргая.
  - Нет тут никакого прохода, мы же всё внимательно осмотрели, - трое мужчин всё же вернулись и теперь рассматривали стену. Волконский провёл сверху вниз, влево-вправо и вдруг скафандр оказался наполовину в тени, как будто Матвей стоял на границе портала.
  - Надо было догадаться, что корабль не только по вертикали многоуровневый, но и по горизонтали как слоёный пирог. Не может ничего не быть между обшивкой двигателя и жилой зоной. В случае аварии ничего не поможет, а вот обычные излучения, в том числе шумовые, и вибрацию надо снижать. Вот такой сэндвич и получился, - пилоты пробирались мимо толстых 'слоёных' переборок. Путь напоминал путешествие по раковине улитки, и у мужчин нарастало сдержанное раздражение и дискомфорт. Матвей, однако, кроме этого ощущал странный зуд. Голос внутри словно гнал - скорее, скорее!
  - Сейчас, - Волконский, как-то незаметно вырвавшийся вперед, остановился и вздохнул так, что выдох прозвучал в шлемофонах, как грохот водопада.
  Машинально оттолкнулся от перегородки, качнулся по инерции за уехавшей вбок перегородкой и ввалился в короткий туннель, ибо назвать банальным 'коридором' похожее на обсидиановую пещеру помещение было сложно. По дальней стене светились контуры полдесятка дверей, а в конце - овал, который не мог бы ничем иным, как аварийным выходом.
  
  - Саня, попробуй с Русом связаться, а мы с капитаном выходом займёмся. Вазовски, вперёд, - Серебро двинулся было следом, но Матвей почему-то медлил.
  - Командир, тут такое... Давай кое-куда заглянем, - и пошёл ко второй по ходу движения двери.
  - Волконский, стоять! - в голосе генерала лязгнул металл, но Матвей впервые в жизни не подчинился приказу.
  - Мне надо, - тихо, но с силой. - Понимаешь?
  - Нет. Что ты там хочешь найти?
  - Кого, - Матвей порылся в поясной сумке и достал тонкую цепочку с медальоном. - Смотри сам.
  Поднёс плоский овальный медальон стороной с вытесненными символами к выемке на двери, прижал теснее. На двери мигнул и погас зеленый огонек, и дверь подалась, уезжая в стену.
  Игорь Вадимович отодвинул Матвея в сторону, шагнул первым. Волконский, будучи намного выше ростом, спокойно смотрел поверх его головы. Мужчины молча вглядывались в темноту, потом оба включили фонари. Пятна света ползли по полу, метались по стенам, скудной мебели и сошлись на узкой кровати, освещая худое иссохшее тело и узкое лицо лежащего мужчины.
  
  
  - Его зовут... звали Вижес, - Матвей огляделся, нашел справа от двери малозаметную кнопку, нажал. Потолочные светильники тускло замигали, почти не давая света и делая тени по углам ещё глубже. Волконский тем временем шагнул к столу, прикрепленному к переборке, и взял что-то - Игорю было не видно за широкой спиной, что - повозился, убирая в сумку, и в два шага вернулся к двери.
  - Что это? - генерал кивнул на сумку.
  - Дневник, - коротко ответил Матвей. - Марии Всеволодовне отдам.
  - Батя, ответь, - заговорил наушник голосом Келлера. - Батя, ответь!
  - Слышу тебя, Ас, - откликнулся Игорь Вадимович.
  - Тут Центр управления прорезался. Хотят нам дверь сварочным аппаратом организовать.
  - Отставить. Сами откроем. Наверное. Волконский, за мной. И ты, куда же без тебя, - это Вазовски, так и вертевшемуся под ногами.
  Матвей аккуратно закрыл дверь каюты и пошёл следом за командиром к светящемуся овалу.
  Некоторое время они терпеливо ждали, пока прилипший к стене рядом с люком Вазовски жужжит и вибрирует, но через несколько минут робот стёк на пол и виновато опустил 'глаз'.
  - Давай я попробую, - Матвей протиснулся мимо отца-командира и опустил медальон в неприметное отверстие в запирающем механизме. Прозвучал звуковой сигнал, индикаторы окрасились в приятный зеленый цвет, и люк, щёлкнув, начал открываться.
  - Вы что-то сделали?! - в наушниках сначала раздался многоголосый дикарский крик, потом голос Ивлева. - Створ посадочной площадки открывается!
  
  Корабль-пришелец был облеплен исследователями как крошка торта, уроненная на муравейник. Снаружи работала большая группа инженеров, внутри - космонавты. Все, кто сопровождал корабль с орбиты, описывали свои впечатления устно, потом письменно.
  - Откуда у тебя этот ключ? - сурово вопросила Мария Всеволодовна.
  Матвей сидел напротив суровой комиссии, пред очами которой предстал, едва выйдя из скафандра и приняв душ. В своё время, вернувшись из путешествия по Ленским столбам, дети ни слова не сказали родителям о происшествии. Из благих побуждений, разумеется. Как признаться отцу и матери в совершенно необъяснимом исчезновении Матвея и Риты? Хорошо, что оно было недолгим, но ведь риск того, что они не вернутся, был. Ни Вадим, ни Женя не хотели, чтобы родители испытали хотя бы долю тех эмоций, что они сами, когда сестра и зять пропали. А потому и найденный медальон, и войлок, в котором их нашли, никому не показали.
  - Мы его нашли, ну, когда в Якутии были, - прогудел Волконский, глядя наивными синими глазами на Колодей. Никто не обратил внимание на сидящую сбоку Алину Серебро, подозрительно прячущую взгляд.
  - И как ты догадался, от какой он каюты? - поинтересовался Адьян подозрительно.
  - И что там есть какой-то дневник? - прищурилась Колодей.
  - Мне кажется, сейчас важнее сосредоточиться на расшифровке найденного артефакта, - мягко высказался Бадмагуров. - И интереснее, что там написано, а не как Матвей его нашёл.
   'Ну, тут бы я поспорила', - подумала Алина, но промолчала.
  - Скоро приедет Нетесин, - многообещающе сказала Мария Всеволодовна, вставая и тем подавая знак об окончании совещания. - Ему расскажешь.
  Волконский пожал широченными плечами и встал в стороне, давая остальным выйти.
  
  - Маша, вы на часы смотрите? - задал риторический вопрос Александр Олегович Колодей, прорвавшись в Центр внеземных исследований и несколько минут созерцавший ничего не замечающую жену в компании таких же одержимых коллег.
  Вся компания уткнулась в мониторы, рассматривая под сильным увеличением какие-то листки и вводя неизвестные знаки в программу. Клавиатуры ничем не походили на привычные.
  - Саша, а что, поздно уже? - уточнила Маша, не отрываясь от своего занятия. - Дети спят?
  - Вставать собираются. Маша, пять утра! Вас что, расстрелять обещали, если вы к восьми не расшифруете?
  - Ого! Мы заработались, ребята. Давайте по домам, - Машин голос звучал как-то неуверенно.
  Её сотрудники, слегка смахивающие на новообращенных вурдалаков, тёрли глаза, зевали и со зверскими стонами распрямляли затекшие спины.
  - Завтра, то есть сегодня, приходим к десяти! - оповестила Маша в спину разбредающимся коллегам.
  - Сегодня суббота! - громко напомнил Колодей. - Выходной!
  - Точно. Я забыла, - Мария Всеволодовна от души зевнула. - Столько событий... Тогда до понедельника!
  Муж несколько минут наблюдал за заторможенно-сонными сборами, выключил в кабинете свет.
  - А я кабинет закрыла? И сейф? На сигнализацию сдала? - вспомнила Маша, когда выбиралась из машины у собственного подъезда.
  - Все сделала, - заверил Александр Олегович. - Не усни в лифте.
  - Нет, я разгулялась, - Маша подавила зевок. - Сейчас в душ, бутерброд съем - и спать.
  Села на кровать снять чулки, медленно расстёгивала блузку, юбку, в голове всплывали обрывки мыслей, которые она никак не могла додумать или хотя бы осознать, тело становилось все тяжелее. Маша попыталась лечь поудобнее и...
  Саша вышел из ванной в одном полотенце, запер дверь спальни и с нежной и немного насмешливой улыбкой посмотрел на спящую жену. Осторожно снял с неё одежду, белье, переложил удобнее. Полюбовался на красивое лицо, совершенное тело, выключил лампу, лёг рядом, обнял жену и решительно закрыл глаза.
  
  Две недели спустя. Заседание правительственной комиссии в Центре внеземных исследований.
  - Данные, что мы сумели расшифровать, составляют ничтожную часть всего объёма, - Мария Всеволодовна была одновременно вдохновленной и разочарованной. - Дело в том, что бортовой журнал зашифрован, и ключ к шифру мы пока что не подобрали.
  Нетесин выглядел как человек, предсказавший это давным-давно.
  - Удалось с достаточной степенью достоверности установить, что корабль возвратился из системы Пи-3 Ориона, желто-белого карлика. В систему входит четыре планеты, одна из них земного типа. Объект удален от Солнца на 26,32 световых лет. Индейцы племени Хопи верили в богов, прилетавших на Землю из созвездия Орион. Современные потомки этого племени и сейчас считают, что боги жили на звезде Ориона. Племя догонов и египтяне поклонялись богам из созвездия Орион, так же, как и Майя. Пирамиды Теотиуакана, храм Кецалькоатля, три Великих египетских пирамиды, часть марсианских - все они ориентированы на созвездие Ориона. Вы знаете, что мы давно предполагали какой-то контакт между Землей и Пи-3 в древности.
  - 26 световых лет - вполне достижимое при определённых условиях расстояние для космических перелетов, - один из чиновников покивал с умным видом. Специалисты посмотрели в его сторону со снисходительным терпением.
  - Теперь мы получили подтверждение этой теории, неопровержимое. Надеюсь, что рано или поздно мы сумеем взломать код и узнаем, что видели люди там, на далёких звёздах.
  - Известно, что с экипажем? Сколько их вообще было?
  - Девять человек. Но мы нашли только одно тело. Что с остальными, станет ясно из дневника. Мы сейчас все усилия направили на перевод тех источников, что нам поддаются.
  - Это всё хорошо, но мне куда интереснее техническое состояние корабля. Мы ведь сможем его использовать в дальнейшем? - на лице гендиректора Роскосмоса светилась улыбка Чеширского кота.
  
  
  
   Глава восемнадцатая.
  
  
  
   'Цивилизация, достигшая вершины развития. Совершенные технологии, воплотившие самые смелые фантазии, от почти мгновенного перемещения в пространстве на гигантские расстояния до бытовых устройств, абсолютно освободивших людей от рутинных забот, и роботов для тяжелой работы. Гармоничное общество, гарантирующее каждому высшую степень свободы выбора и равенство, заботящееся о каждом. Искусство, достигшее превосходной степени.
  Мы называли себя даарами. Земля была нашим уютным домом, который мы любили и берегли. Верфи для постройки космических кораблей были построены на спутнике, разработка полезных ископаемых велась на Четвертой планете от Солнца, исследовались планеты-гиганты. Солнечная система стала для нас просто большой усадьбой. И мы начали мечтать об освоении галактики, путешествии к звездам. Был построен корабль, не имеющий аналогов, вершина инженерной мысли. Его конструкция была схожей с нашими кораблями, а вот тип двигателей и способ перемещения были новаторскими и превосходили все ранее созданное нашими инженерами на несколько порядков. Не было ни малейших сомнений, что корабль сможет преодолеть гигантское расстояние в пятьдесят с лишним световых лет. Эксперименты со временем давали основания полагать, что внутри корабля создастся временной кокон, и для экипажа вместо тысячелетий пройдет несколько десятков лет. Да, исследователи должны были вернуться в другой мир, но принести этому новому миру знания об устройстве вселенной, времени, происхождении человека. Только эта экспедиция могла подтвердить или опровергнуть теорию о том, что жизнь на Землю принесли пришельцы с далёких звезд, и что там, в чудовищной дали, есть иной разум. Откуда-то же взялся окаменевший отпечаток обутой ноги в слое отложений, возраст которых миллионы лет. Или чудесные рисунки на южном плато, видные только с воздуха.
  Экспедиция требовала серьезной подготовки и самопожертвования от экипажа. В его состав вошли добровольцы, мужчины и женщины, посвятившие себя науке и ради познания отказавшиеся от долгой комфортной жизни на Земле. Я стал одним из них. Нас должно было быть десять - поровну мужчин и женщин, связанных браком или долгими отношениями. Однако та, которую я любил больше жизни, не смогла полететь со мной. Подготовка длилась с начала постройки корабля, более пяти лет. Мы все должны были пожертвовать очень значимой частью нашей жизни - детьми. При отборе учитывалось, есть ли у кандидатов дети и какого они возраста. У большинства дети были достаточно взрослыми, остальные были бездетными и должны были остаться такими навсегда. Мы с Литоньей очень любили друг друга, грезили этим полётом и легко согласились с тем, что никогда не станем родителями. И вот, буквально перед отлётом экипажа на Четвёртую планету, на орбите которой в ожидании старта находился я - контролировал проверку систем корабля перед стартом - Литонья узнала, что беременна. Выбора не было, но... Она его сделала. Помню её глаза, когда она вызвала меня на разговор. В них было столько боли. И упрямства. Она еще не успела ничего сказать, как я понял, что произошло что-то невероятное и непоправимое.
  - Я этого не хотела, - тихо говорила Литонья, уставившись куда-то в стену. Я смотрел на её профиль, на вычурную серьгу в ухе, изгиб шеи, и ждал. - Я предохранялась, как обычно! Но что-то пошло не так в этот раз.
  - Ты не виновата, сердце моё, - начал я мягко. - И всё ещё можно исправить.
  - Нет, - ответила она, всё также не глядя на меня. - Я не буду избавляться от ребёнка.
  - Ты понимаешь, что это означает? - холод одиночества начал проникать в моё сердце, замедляя его.
  - Да, - она, наконец, повернулась и заплакала. - Мы расстаёмся. Навсегда.
  Последующие декады до отлёта дались мне с невероятным трудом. Как будто все силы и сосредоточенность на предстоящем полёте высосали из меня до вакуума. Для руководителя апатия и отстранённость от дела были непростительны, а потому я боролся с собой, внешне не подавая вида. Мои коллеги с должным спокойствием приняли неожиданные изменения.
  - Нас ждёт вечность, - усаживаясь удобнее и укладывая руки с аристократически тонкими запястьями на подлокотники кресла, заметил Сесар, наш астрофизик. - Литонья ценный член команды, но мы, при разумном распределении её обязанностей, сумеем её заменить.
  Остальные члены экипажа молчаливыми кивками или односложными ответами согласились. В нашем обществе, где свобода каждого возводилась чуть ли не в абсолют, решение Литоньи не обсуждалось и не осуждалось, по крайней мере, вслух. Но и выказывать мне поддержку никто не стал - это считалось унизительным для объекта сочувствия.
  Мы с Литоньей не виделись и не разговаривали. Я решил, что выстроенная мной броня слишком хрупка и так легче вынести предстоящее испытание. Однако она прислала мне письмо. Наверное, что-то пыталась объяснять или просила прощения. Я не стал читать. Возможно, когда-нибудь, я прочитаю его, но ни сейчас, ни потом изменить уже ничего нельзя.
  Не хочу описывать последние дни перед отлётом. Я малоэмоциональный человек, всегда руководствовался разумом, а не чувствами, однако впервые в жизни мучился от дурного предчувствия, тоски и кошмаров по ночам. Ежедневным усилием воли я подавил и отмёл всё это, как недостойное. Но где-то внутри холодным свинцовым слитком застыла тревога.
  Гигантский корабль, сверкая огнями, плавно поплыл по орбите, давая начало бесконечной невидимой спирали. В пределах солнечной системы мы должны были находиться ещё декаду, постепенно набирая скорость. Двигатели работали на десятой части мощности, команда привыкала к замкнутому пространству, однообразным занятиям, постоянному шуму и вибрации, искусственному воздуху и воде. Я сосредоточился на выполнении программы исследований, много читал в свободное время, начал писать научный труд - раньше времени не было. Я был одинок, и хоть особого дефицита общения не было - мы собирались на общие трапезы, вместе оставались в гостиной после ужина, - мне не хватало Литоньи. Впрочем, несмотря на все ещё сохранявшуюся возможность в любой момент вызвать любого абонента на связь, я вообще избегал контактов с Землей и Марсом, кроме обязательных отчетов. Пуповина была обрезана навсегда. Другие мои коллеги, напротив, старались как можно чаще общаться, узнавать новости, жадно ловили всю доступную информацию, как будто стремились напитаться ими впрок. Это праздное любопытство немного раздражало меня, но не более, пока не привело к необратимым, а впоследствии трагическим последствиям.
  Информация о неожиданно обнаруженной лунной обсерваторией комете пришла по официальному каналу с пометкой 'для ограниченного числа лиц'. Пришелица из невообразимых глубин галактики шла со стороны солнца, по какой-то сложной, плохо рассчитываемой траектории. Орбиты всех небесных тел подчиняются единым законам тяготения. На них влияют близость к светилу, прохождение вблизи планет. Однако эта конкретная комета и двигалась быстрее, чем прочие, и обогнала Венеру, практически не отклонившись. Сразу после обнаружения астрономы отнеслись к находке, как к научной загадке, и только. Однако сделанные ими первые же расчеты показали весьма большую вероятность критического сближения с Землей. Поэтому учёное сообщество углубилось в изучение проблемы, а обыватели проводили ночи, любуясь редким космическим зрелищем. Особой тревоги явление не вызвало, поскольку последнее столетие обитаемые планеты были защищены специальным куполом. В древности Земля не раз подвергалась ударам из космоса, а потому были предприняты меры по созданию глобальной системы безопасности. Также была защищена Четвёртая планета, вернее, то её полушарие, где располагалось обширное подземное поселение.
  Мы ожидали запуска двигателей на полную мощность, после чего набранная скорость, а также законы движения планет и других небесных тел не позволят нам вернуться к Солнцу в течение десятилетий, даже если бы мы захотели, по каким-либо причинам, прервать полёт. Автоматы получили отложенную команду и следующей ночью без участия человека наш корабль стал бы недоступен для наблюдения из Солнечной системы. Мы все собрались в общей гостиной на праздничный ужин и последний сеанс связи с Землей. Настроение было взволновано-приподнятым, мы открыли вино и встретили включившийся экран поднятыми бокалами и улыбками. Однако выражение лица Верховного Правителя и темные, почти траурные одежды заставило нас всех замереть.
  - Только что закончилось заседание Высокого Собрания. Нам сообщили... это известие...
  Я не узнавал в этом старике, едва внятно выговаривающем слова, всегда величественного, невозмутимого моложавого главу. Правитель заметно подрагивающей рукой на несколько секунд закрыл лицо, беря себя в руки.
  - Комета, приближающаяся к Земле, пересечёт её орбиту через сорок восемь часов. Столкновение неизбежно, - заговорил он бесстрастно. - Ядро кометы, по прогнозам ученых состоящие из супертвёрдых веществ, диаметром более десяти километров, упадет в океан. Энергия соударения будет столь высокой, что приведет к катастрофе глобального масштаба. Весьма вероятно, что в месте удара разрушится земная кора. После падения возникнет водяной вал высотой от глубины океана в месте падения до нескольких сот метров при затухании амплитуды на расстоянии десятков тысяч километров. Последствия для биосферы усугубятся из-за интенсивного рассеивания кометного вещества. Наша цивилизация погибнет.
  Люди за моей спиной повскакивали с мест, раздались возгласы ужаса. Я тоже не сдержался. Больше всего меня поразила и возмутила обреченность, звучавшая в его голосе.
  - Почему вы ничего не предпринимаете?! Нужно попытаться разрушить ядро, а от осколков нас защитит купол!
  - Это невозможно, - Правитель откинулся в своём кресле, безвольно опустив руки. - У нас есть космические корабли, но нет оборудования, вооружений, чтобы разрушить комету.
  - Нужно хотя бы попытаться! - я невольно схватился за голову.
  - Было предпринято несколько попыток, втайне, - тусклым мертвым голосом заговорил Правитель. - Надежды больше нет.
  Я рухнул в кресло, не в силах вынести эту пытку. Мы обладали технологиями, позволяющими лететь к звёздам, построили города не только на Земле, но и на других планетах, нам покорилось время! Мы были могущественны как боги, в которых давно перестали верить. По крайней мере, мы так считали. За одну минуту эта иллюзия была разбита на миллионы режущих осколков.
  - Неужели все погибнут? - я даже не узнал голос того, кому принадлежал этот горестный выкрик.
  - Кто-то, быть может, выживет. Но цивилизация исчезнет. Сегодня я обращусь к народу.
  Экран погас. Мы остались в абсолютной тишине, потрясенные услышанным, не в состоянии до конца поверить и принять обрушившуюся на нас реальность...'
  Мария Всеволодовна замолчала, положила на стол планшет. В её Центре занималась расшифровкой документов с корабля, и в числе первых переводили обнаруженный Матвеем Волконским дневник. А поскольку почти все взрослые члены семьи имели допуск к гостайне, а особых секретов записи не содержали, Маша читала отрывки на очередных субботних посиделках.
  - Пожалуй, надо прерваться, - Людмила Евгеньевна встала. - Мальчики, самовар поставите?
  
Оценка: 8.21*9  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"