- Опять Сивенького принесли! Четвертого на этой неделе.
- Этот месяц что-то косяком пошли...
-Так посчитай! Скоро год, как принц Колей женился. У него перед свадьбой, вспомни-ка, минутки свободной не было! Все старался, чтоб было чем молодость вспомнить в женатые годы!
- Ага, принцесса Оридана ему эту молодость век не забудет! Некоторые воспоминания уж того, матеренькие! Свояк у меня, припасы в Военный университет поставляет, говорит, самые старшие Сивенькие уж по восьмому годочку, на первый курс пошли. Пятеро, шестеро ли? Фамилие-то у всех разные, а колодка, да повадка, одна.
- Что, милая, спрашиваешь? Вооон туда, в башенку, иди. Там тебе и содержание за первый месяц выдадут, и мальца в реестрик запишут, в университет штоб. Иди, иди, не бойся, тут без обману...
Спустя полгода. Покои принцессы Ориданы.
- Бруни, я терпела, сколько могла! Детей полтора года, как мы женаты, несли, как свежую рыбу на рынок! Я понимаю, до свадьбы успел! Но он мне ОБЕЩАЛ! Я надеялась, теперь-то все! А вчера опять принесли, грудного совсем... изменил... походя ... просто с какой-то девчонкой!
- Оридана, не плачь! Успокойся, тебе нельзя плакать сейчас. Ты Колея спрашивала? Что ОН говорит?
- Клянется, что не изменял, что это не его ребенок! Я не верю!
- Оридана, возьми себя в руки, вот, выпей...
Обе женщины не сразу заметили вошедшего в гостиную Редьярда. Король жестом остановил попытавшихся встать невесток.
- Оридана, это я приказал принимать женщин с младенцами. Колькину репутацию уже ничем не испортишь, а они... Или лучше, если они будут подбрасывать детей в приюты или топить в колодцах, потому что их не на что кормить? Подумай, девочка!
Оправданный Колей был допущен в спальню и сменил Бруни на поприще утешения жены. К слову, у него получилось гораздо лучше.
Его Величество не до конца поверил в невиновность Его высочества и превентивно отвесил тому полновесных люлей.
Между тем, Вишенрог был действительно городом свободных, но честных нравов. И только от большого отчаяния осмелилась женщина принести чужого ребенка в королевский дворец. И всю свою, оказавшуюся долгой, жизнь, помнила, кому обязана счастьем растить своего ребенка.