ВМ: Состояние мира и войны в контексте концептуализации конфликта
Суждения о кризисе военной мемуаристики в силу ухода по возрасту ее авторов имеют, на наш взгляд, весьма ограниченный характер. Предвоенное, военное и послевоенное поколения участников и мемуаристов ВОВ, конечно, физически уйдут из широкого писательского сообщества. Но исторически всякая война была подготовлена в предвоенный и завершена по своим последствиям в послевоенный период. Фактически не бывало поколений, которым нечего сказать о военных и околовоенных событиях.
Военные мемуары в контексте современных аналогов войны. В ряду современных аналогов традиционной войны основное место занимали военные конфликты, специальные военные и антитеррористические операции. По критерию государственного пространства их можно характеризовать как внутренние и внешние. По критерию времени и длительности - как краткосрочные и долгосрочные.
И такие характеристики находили отражение в мемуарах.
Многие конфликты были подготовлены задолго до их боевого начала и не связаны исключительно с конкретными событиями. Многие факторы провоцировали, активизировали и формировали военные конфликты. Они складывались в сложные системы адаптации государств к разрешению конфликтов с помощью средств мира и войны. Поэтому историческая периодизация военных конфликтов порой вызывала научные споры в связи с обоснованием начальных и конечных точек на ленте времени иерархией подходов. Сложность и динамика конфликтов требовали полинаучных подходов. Их рассмотрение как многоуровневых и взаимосвязанных систем позволяло обратиться к мемуарам и дневниковым записям как к микросоциологическим обзорам, которые характеризовали внутренние элементы систем в противовес бинарности основных субъектов, исключительности или случайности событий.
Соотношение субъективной природы ВМ и критерия времени. Отражение и влияние времени на позицию мемуариста в периоды непосредственного участия в войне и собственно написания и издания воспоминаний - наиболее уязвимая и спорная часть военной мемуаристики. Особую критику вызывала проблема построения времени по отношению к событиям и кризисам, а также субъектного навязывания рамок времени другим. В ВМ прошлые войны были построены и реконструированы как сегменты истории, далекие от современных конфликтов. И это служило информационным фоном для известной подготовки генералами современной армии к прошлой войне. (Ср. СВО на Украине: танковые колонны, разгромленные при входе в населенные пункты с помощью современной техники связи и наблюдения и т. п.). Но это не снижало методологическую ценность личных дневников и мемуаров военного времени для изучения и восприятия современного конфликта, поскольку эти источники были трансформационно связаны с некоторыми современными тенденциями в его назревании и разрешении. Более того, военная мемуаристика позволяла рассматривать такие иллюстративные проблемы современных конфликтов, как гендерное участие, вовлеченность гражданских лиц и роль микроэкономики.
С другой стороны, военная мемуаристика ставила читателя перед выбором или предпочтением современного и ретроспективного взгляда на военный конфликт и его характеристику. Существенное расширение тематики в ВМ сопровождалось сужением рамок времени события в пользу углубленного его изучения науками. Военная мемуаристика медленнее, чем в послевоенное время, освещала постконфликтные пространства и события.
В связи с этим возможной опасностью являлся акцент на недавнем прошлом, который предрасполагал к видению исключительности настоящего и недавнего времени. В более широкой исторической перспективе недавнее событие могло снизить порог исключительности.
Кроме того, возникал риск отделения события от структурных факторов, особенно тех, что передавались из поколения в поколение или были укоренены в культуре. Досовременные черты воинской идентичности, такие как религия и военная культура, имели длительное историческое влияние, возрождая либо сохраняя древние элементы в рядах современного воинства.
Предвзятый акцент на события, в ущерб процессам препятствовал полномасштабному анализу военного конфликта. Военные мемуары с линейной концептуализацией времени и четкими конечными точками упускали из виду системную природу конфликта. Военная мемуаристика прямо предостерегала ученых о том, что новизна конфликта может оказаться новой только для них.
В гендерном отношении мемуары обычно отражали нормы поведения военного мужчины и гражданской женщины. Иерархия позиционирования женщин: они отсутствовали полностью в текстах, были представлены в качестве членов семьи или в служебных ролях. Очень ограниченно было представлено сексуальное и гендерное насилие.
Микроэкономическая тема в ВМ в основном касалась того, как семьи и отдельные личности пытались пережить лишения военного времени. Голод, грабежи и воровство, охота за трофеями, бартерные сделки с местными жителями рисовали картину неформальной экономики внутри вооруженных сил и в связях с местным населением.
Вовлеченность гражданских лиц в военные события была представлена партизанами и вспомогательными силами, дизертирами, детьми-солдатами, массовым перемещением населения, мобилизацией экономики (в добровольном или принудительном порядке).
Военные мемуары демонстрировали повторяемость во времени и пространстве стрессовых и посттравматических расстройств, этнических чисток, живых щитов и т. д. ВМ прямо напоминали о пределах новизны в человеческой истории.
Военные мемуары и личные дневники были особенно полезны для передачи повседневных подробностей, которые собственно и составляли культуру военного быта. Однако сама по себе детализация мало что могла сказать читателю о культуре военных подразделений или большой стратегии. Поэтому локальные военные мемуары нуждались в объединении с более широкими объяснительными средствами, которые приводили их к более широким смыслам.
Мемуары и личные дневники могли быть посвящены обыденным и локализованным явлениям, которые вносили вклад в более широкие системы и мира, и войны. Участники событий военного времени эволюционировали как в мирных, так и в военных системах, а также постоянно и совместно к ним адаптировались. Однако параллельные действия на разных уровнях могли быть им неизвестны и подлежали осмыслению только в отдаленное послевоенное время. Именно тогда автор пытался представить себе и читателю целостную картину событий в их взаимосвязи и взаимозависимости.
Особенность состоит в том, что в военных мемуарах всегда мир (мирная жизнь в тылу и на фронте) был представлен в рамках военного насилия. Мир внутри насилия и наоборот. Острое восприятие природы, любовь, жизнь, и все - в контексте войны.