Мы сидели друг напротив друга: я и мужчина с козьей бородкой лет тридцати пяти. Все преимущества в данный момент были, безусловно, на его стороне: личный просторный кабинет, белый халат с оторванной верхней пуговицей, набор непонятных металлических инструментов, состоявший из странных на вид молоточков, колёсиков, миниатюрных гирек.
На протяжении уже более пяти сеансов я всё время оглядывался вокруг, как будто каждый раз оказывался здесь впервые. Анатолий Семёнович - так звали моего лечащего врача - внимательно смотрел на меня, ожидая очередных откровений, а я всё изучал старинный дисковой телефон, стоявший возле него, и думал, что таких уже, к сожалению, не выпускают.
Несомненно, кабинет психотерапевта - это почти всегда странное, непонятное место. Чего здесь только нет: автоматически поднимающаяся кушетка, застеленная клетчатым пледом, небольшая коллекция кружек с загадочными письменами, то ли китайскими, то ли индийскими...
В общем, я в этом плохо разбираюсь.
Ещё в кабинете имелся набор акварельных красок (и судя по количеству представленных в нём цветов, он больше подходил художнику, чем душевнобольному, хотя... в данной ситуации эти понятия были вполне тождественны), несколько больших банок с гуашью, всевозможные кисточки, карточки с чернильными рисунками, карандаши и другие инструменты для рисования.
Анатолий Семёнович - хороший специалист. Так говорят все. И они, в принципе, правы... Этот по виду истинно французский щёголь до сих пор существует в своих сугубо ему понятных реалиях и пока что не спешит совмещать их с законами двадцать первого века.
Передо мной каждый раз сидит не просто среднестатистический районный психотерапевт, получивший свою корочку на краткосрочных медицинских курсах по повышению квалификации, а самый настоящий парижский франт с хитрым прищуром и очень обаятельной улыбкой.
- Савелий, голубчик, проходите-проходите!
Каждый раз приветствует меня он. И, кажется, мой лечащий врач действительно рад меня видеть. Конечно, это ведь ещё пять тысяч рублей, что пополнят его кошелёк, после того как я рассчитаюсь за сеанс в кассе.
- Как ваш сон? Стабилизировался?
Отвечаю сразу же без обиняков:
- Вы ведь знаете, что нет.
Это его радует. Потому что в отличие от многих я не вру.
- И капли совсем-совсем не помогают?
Я отрицательно качаю головой и жду очередной порции причитаний, в конце которой будет следовать вполне ожидаемый вопрос:
- Ну и что же мне с вами делать?
Знаете, я уже честно предлагал ему направить меня в психдиспансер на принудительное лечение, а в данном случае даже на добровольное, но Анатолий Семёнович не хотел так просто сдаваться, предпочитая добросовестно отрабатывать получаемые деньги.
Чего мы только не делали: решали с ним всякие психологические тесты на выявление скрытых патологий, играли в прятки, ассоциации. Я вдохновенно рисовал ему сиренево-фиолетовых стрекоз, но от этого моя депрессия никуда не уходила.
- Угадайте, что я только что придумал?
Врач заговорщически посмотрел на меня, как будто сам безо всяких протекций Колумба открыл Америку.
Так как мне уже было неудобно рубить на корню все его гениальные планы, то я внимательно смотрел на него, пытаясь сойти за заинтересованного человека, чья грусть обязательно развеется после озвученной вслух идеи.
- Савелий! Я нашёл превосходное решение вашей проблемы. В нашем городе есть замечательный, просто превосходный цирк "На бульваре капуцинок"! Знаю, что название дурацкое, но поверьте, оно того стоит! Там такие замечательные номера. Вот, к примеру, дрессированный лось, умеющий протыкать рогами яблоки. Это ведь очень удивительное открытие для столь угрюмого человека, как вы, Савелий. Я в этом уверен на все сто процентов! А какие там замечательные, красивые акробатки! Ну, вы же меня понимаете, - на этом месте психотерапевт улыбнулся так, если бы я его действительно не понимал.
- Савелий, скажите, а вы любите хищников?
- Ну, не то чтобы сильно...
- Значит, полюбите! - моментально решил за меня мужчина, вдохновенно продолжая рассказывать обо всех чудесах полюбившегося ему цирка. - Вижу, что вы уже успели заскучать, - подметил он, от меткого взгляда которого ничего не удавалось скрыть, но... - Я вам ещё не рассказал о главном украшении "Капуцинок"!
С победным видом Анатолий Семёнович вытащил из недр письменного стола заранее приготовленную красочную афишу, на которой был изображён клоун Капитолий.
Этот персонаж восседал на одноколёсном велосипеде, совершенно безумно улыбаясь зрителям. Разноцветные пряди волос были старомодно завиты в локоны, а половину лба закрывала громадная клетчатая кепка с оранжевым помпоном.
- Вы даже представить себе не можете, какой он смешной! Настоящий гвоздь программы! Мы всегда с женой и Митенькой ходим на представления именно из-за него...
...
На этих словах я уже медленно сползал с табурета куда-то вниз, моментально становясь смертельно бледным, с презрением смотря на Капитолия, преследующего меня даже здесь.
Я не мог произнести ни слова, потому что не знал, как объяснить психотерапевту, что клоун, изображённый на афише, - это я...