Семёнов Сергей Викторович : другие произведения.

Браконьеры

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В романе автор на описании личного опыта показывает жизнь тех, кого власть имущие называют Јастраханские браконьеры - биотеррористы". Образ жизни делает автора одним из них. Но время расставляет всё по местам. Опыт и наблюдения выводят на истинных убийц Волги и Каспия. Ими оказываются главные обвинители.
  
  
  
   Жителям Астраханских сел,
   брошеным на выживание -
   посвящаю.
  
  
  
   В прошлом люди, жившие по берегам
   рек и морей, ловили рыбу и назывались
   рыбаками. Сегодня жители городов, для
   которых рыбаки ловят рыбу, и начальство,
   называют рыбаков браконьерами.
   (Б.М. Ханжин)
  
  
  
  
  
   Предисловие.
  
   Прежде знакомства с книгой, несколько пояснений. Кому то может покажется, что я тут пытаюсь оправдать браконьерство как понятие. Вовсе нет, контроль и охрана биоресурсов со стороны государства обязательны. И я двумя руками "за" усиление борьбы с браконьерством, вплоть до высшей меры, но браконьерством истинным, масштабным, так называемым "биотерроризмом" - преступлением против природы и человечества. И этих браконьеров не нужно "пасти" на воде или отлавливать в камышах. Их имена известны, но они практически неподсудны и для простого народа недосягаемы. Это разнообразные чиновники от энергетики на плотинах. Это хозяева заводов сливающих ядовитые отходы в воду. Это алчные прихватизаторы народной нефти, сосущих её со дна Каспия так, что в радиусе двадцати пяти км. вокруг вышек не живёт даже зоопланктон. Но "рыба гниёт с головы", поэтому главные претензии к тем властным чинам, что призваны по - долгу службы заботиться о народе и создавать законы для его процветания, а не губить людей и экологию.
   Но любой волжский рыбак против преследования мальчишек с блёснами,
  (дошло и до такого запрета!), голодного старика с "экраном", да сирого мужичка в латанной фуфайке, с сетью, сутками не вылазящего из ледяной воды и ведущего камышовый образ жизни, что - бы не помереть с голоду и хоть как - то прокормить жену и детей. Каким цинизмом и отмороженностью нужно обладать, что бы назвать их биотеррористами.
   Да, многие описанные здесь способы и орудия лова сегодня незаконны, а некоторые и негуманны. Но это наша рыбацкая история. Никем не фиксируясь, она подобно береговому песку, смоется волжскими волнами, навсегда сокрывшись в глубинах. Браконьерством это стало лишь со второй половины двадцатого века.
   Если власти действительно задумают отучить сельского жителя, от запретного ныне рыболовства, они создадут ему альтернативу в виде работы, или возможности жить трудом рук своих. Что мешает жителям астраханских сёл трудиться в той - же сфере сельского хозяйства, для себя? Это бешеная стоимость земли и замещение отечественных овощей и фруктов дешёвой импортной искусственной отравой. Высокие налоги, рабовладельческие кредиты и грабительские цены на ГСМ, в самой богатой стране мира, где эти ГСМ должны стоить чуть дороже волжской воды. И не принадлежать частным лицам, укравшим эти ресурсы у народа. Потому и связаны руки рыбака - крестьянина. Смерть полями выкашивает молодых, здоровых парней, живущих на реке в постоянном состоянии повышенного стресса. Нелегко выживать, когда власть предержащие объявили тебя объектом своей циничной охоты. Отсюда один из корней онкологических заболеваний и алкоголизма.
   По аналогии: некто властный, разорит и низведёт человека до состояния бомжа, а после поместит в закрытое место и не станет кормить, а рядом поставит холодильник с продуктами и настрого запретит оттуда брать. Обречённый человек, уже на третьи сутки откроет запретную дверцу и попытается продлить свои дни как можно дольше.
   Кто - то возразит: "но ведь так можно оправдывать любое преступление!" - Как раз не любое. Существуют грехи - преступления, указанные от сотворения человечества и сформулированные в библейских заповедях. На большинстве из них основано современное законодательство стран мира. Это всеми признанные деяния, направленные на причинение вреда ближнему. И от степени опасности для окружающих, разделяются по строгости наказания. В случае наших вымирающих сёл - скорее обратное действие. Простой рыбак, не то что без вреда ближним, а наоборот: против своей воли, на страх и риск обречён брать из реки то необходимое, что предназначено Богом, ему, его семье и родственникам, для пропитания. Именно об этих людях, книга.
   Но естественно тут не имеют никакого оправдания залётные "хапуги" и "хищники" на дорогих машинах с электроудочками и сетками, приезжающие на заготовку рыбы. Не последнюю корку хлеба доедают эти "туристы". Им за - глаза достаточно удочки. О них и разговора нет.
   Не оправдываю и отдельных местных, с сетями ячеёй 20 - 30 мм. Безумцы, хапающие в воде всё, что можно продать, пусть даже за копейки. Сидит такая рыбница на рынке, а перед ней кучки из мелкой рыбёшки, добытой супругом. - "Рыба кошкам",- зазывает торгашка.
  - Вы мальков уничтожаете, граждане! Вам дай работу с достойной зарплатой и вы всё равно полезете в воду, из за своей патологической жадности. Дореволюционный рыбак вам бы руки рубил за такую ячею!
  К счастью, подобных варваров среди местного населения - единицы.
   Моя главная волнующая тема и боль - это лукавые идеологии и их вороватые служители, вот уже почти столетие осознанно - неосознанно убивающие Волгу и её жизненные просторы. Да, коммунисты создали плотины - убийцы и предприятия со сливом отравы в реки, но худо - бедно хоть что - то делали и для сохранения природы. Их последыши, алчные либерал - демократы - космополиты, не имеют ничего святого в душе, только грабят, уничтожают подчистую, а после обгладывают, останки убитой ими природы - матери. Мы - современники, завершительной стадии этого процесса. Наши дети уже не увидят той самобытной природы, что радовала нас. Не познают изысканного вкуса осетрины и чёрной икры. Мы оставим им отравленную, разорённую Волгу, растоптанную, голую землю на которой когда то цвели богатые, колхозные сады, а в полях наливались соком овощи и бахчевые. Но процесс ещё в силах остановить. Достаточно признать правду и проявить народную волю.
   А пока, сегодня, как и в девяностые годы, в астраханской области, продолжается наглое уничтожение сёла, путём непрерывного закручивания гаек обнищавшим жителям. В положительную сторону не изменилось ничего. Разве что газ и водопровод где - то провели. Потомственные рыбаки бросают полумёртвую, родовую реку и плодородную землю, вынужденно меняя образ жизни с сельского на городской. Люди, лишённые средств к -существованию, без возможности найти работу в селе, мягко говоря - "забыты". Но стоит обречённым рыбакам самовольно, без одобрения властей, заняться промыслом, кормившим их предков, как чиновники быстро вспоминают о них, как о биотеррористах. Нищий сельский житель превращается во врага народа, виновный в гибели всех водных биоресурсов.
   Начиная с правления разорителя астраханской области А. П. Гужвина, и по сей день, власти всё воюют с собственным населением, преследуя рыбаков и навешивая на них собственные грехи, в виде загрязнённой Волги, плотин и нефти. О трёх последних официально умалчивается, ибо это гигантские масштабы разрушения и отвечать за них высоким чинам. Небывалое распространение онкологических заболеваний - одно из последствий отравленной Волги. А виноваты во всём местные браконьеры - "биотеррористы", пусть они и отвечают. Нищий, сельский житель стал "козлом отпущения". Одним из подобных биотеррористов, судил Господь стать и мне. На этих страницах и отвечу.
   Цифры и научные факты, я заимствовал из статей и книг, неравнодушных волжан, а так - же личного общения со специалистами. Особая благодарность астраханским учёным - исследователям, супругам Ханжиным: Борису Михайловичу и Тамаре Фёдоровне, написавшим для нас и наших детей, замечательную книгу: "История уничтожения Каспийских биресурсов". В ней подробные исследования, прогнозы и цифры. Она есть в интернете и я рекомендую её моим землякам - астраханцам и всем переживающим за судьбу Волги и Каспия.
   Я в свою очередь, на примере родного Товарного, представляю на суд читателя образ жизни, большинства рыбацких сёл волжского понизовья, периода девяностых и двухтысячных годов. Здесь отображены способы рыбодобычи, коими промышляли наши предки и передавали умение детям. Сейчас это достояние истории, а почти все старинные орудия лова объявлены браконьерскими. Не лишены интереса, чаяния и надежды, радующие рыбаков. Основной их смысл всегда завязан на рыбе. А получилось у меня или нет - решит читатель.
   Для органов бдительных и правоохранительных: все имена и описываемые события произошедшие со мной, вымышлены и любые совпадения случайны.
  
  
   Часть первая. Воспоминания о детстве. Рыбное изобилие.
  
  
   Вступление. Ода рыбацкой Волге.
  
   Ах, наша великая, многострадальная Волга! При виде её светлых, стремительных потоков, сердце волжанина наполняется восхитительным умиротворением, словно древняя река влилась в него, своей животворной влагой. "Волга - матушка",- ласково молвили наши предки. На заре истории, её звали: "Ра" - река солнечного света. Волжские воды пробиваются из земли на свет Божий, на высоком Валдае и через всю Россию, по руслу в 3690 километров, величаво перекатываются в седой Каспий. Волга признана самой большой рекой Европы. Иностранцы говорят, что в её зеркале отражается загадочная, русская душа.
   Испокон веков, Волга щедрая кормилица народов и поколений, населявших её манящие берега. Слава Волги в рыбном изобилии. Гигантские осетры и белуги, выходя из Каспийского моря и преодолевая течение, поднимались некогда к самой Москве. И на всём протяжении их хода рыбаки радовались богатым уловам осетровых. Кормились миллионы людей.
  Сегодня река разрезана плотинами и дальше Волгограда дарам Каспия не пройти. Великая русская артерия в тромбах.
   При приближении к морю, Волга разделяет свои потоки на тысячи рукавов, ериков и жилок, образуя дельту. Интенсивный разбег воды начинается близ Астрахани и подобно кровеносным сосудам дробится новыми притоками. Рыбаки назвали такое дробление - "раздор". Здесь раздолье для нагула рыбы и территория мечты заядлых рыболовов. Весной, дельта Волги, омываясь половодьем, превращается в безкрайнее мелководное море с островами, а летом, окруженная выжженными знойным солнцем степями - в гигантский оазис.
   В восьмидесяти километрах от Астрахани, вниз по Волге, на берегу широкого притока "Бакланёнок", разместилось старинное, рыбацкое село Мумра, развившееся в советские годы, до статуса посёлка городского типа. С противоположного берега, окнами низких домишек, смотрит маленькое Товарное. До открытого Каспия около тридцати километров и царица рыбацких ветров "Моряна", часто доносит его влажное дыхание. Отсюда и начнём повествование.
  
   Глава 1. Ловцы рыбы и ловцы рыбаков.
  
   Летнее ночное небо, светлея, окрасилось с востока бурым цветом,
  предвещая рассвет. На Бакланёнке тишина и полный штиль. Река выглядит
  сонной и напоминает мягкий шёлк. Только в эти недолгие, предутренние
  часы удаётся отдохнуть у воды, от обволакивающей июльской жары и
  насладиться лёгкой прохладой.
   Утренняя тишина нарушилась первыми стуками лодок и их тёмные, в
  предрассветном сумраке силуэты, энергично поплыли от берега. В каждой
  по два человека. Один присев на корточки на носу шлюпки, быстро
  перебирается по капроновому тросу, увешанному острыми, словно осиное
  жало крючьями. Второй настороженно вслушиваясь, замер наготове. Слышен
  лишь шум воды бьющейся о борта, да удары натянутого капрона по водной
  глади.
   В стране начало девяностых. Смутное время. Мне одиннадцать лет.
  Я сижу с удочками, на стороне Товарного, в мягкой, набитой сеном и камышом, береговой забойке и наблюдаю за очертаниями лодок снующих по воде. Народ проверяет осетровые снасти. В предвкушении рыбалки я не спал всю ночь, боясь проспать восход солнца.
  - Серег, ты червей нарыл?- послышался сзади голос одноклассника.
  - Привет Петя. Долго ходишь! Нарыл, не шуми.
  Мы разматываем удочки, а со стороны лодок послышались первые всплески
  воды и удары могучим хвостом о борта алюминиевой шлюпки.
  Незамедлительно вмешался глухой стук деревянной дубинки, называемой
  "чакушем" и вот уже очакушенную, двухметровую белую рыбину, двое с
  трудом и грохотом втаскивают внутрь.
  - Смотри, какого осетра берут!- говорю я другу.
  - Наверняка икряный! Нам бы такого поймать,- прошептал Петя.
  Я внимательно посмотрел на друга и сказал:- Петя, это называется - браконьерство.
  - Хочешь сказать ты и осетрину не ешь?
   Я смутился и отвёл взгляд, не зная что ответить.
  - Что молчишь?- тогда ты тоже браконьер!
  Петя в тот момент буквально "срезал" меня, его обвинение огорчило и обескуражило.
   Наше нелегкое детство выпало на то время, когда отношение большинства
  астраханских сёл к браконьерству, начинало склоняться от нейтральной
  стороны, к положительной. Ловля осетровых и раньше не считалась
  позором, скорее находила понимание и почти единогласно одобрялась в сёлах, а с распадом Союза, жизнь заставила всё большее число людей, заниматься этим видом деятельности. Появился даже свой вид профессиональной гордости.
   Тем временем первый вернулся на нос и продолжил вестись по снасти, а напарник привычно занял корму. Вскоре всплески и удары слышались со всех сторон. Рыбаки повсюду брали рыбу. Одни закончив, дергали Вихри или Ветерки, и моторы преданно заведясь "с пол - пинка", подлетали к берегу. Не имевшие подвесного мотора, сноровисто гребли веслами. Некоторые снимали давнишние, затупившиеся снасти и выставляли новые. Жизнь на реке закипела, водное пространство наполнилось шумом и спешкой.
   Одна из шлюпок причалила недалеко от нас, в ней дядя Саша Г. и
  его молодой напарник Лешка. Они вытянули в забойку огромного осетра и
  взяв за жабры, поволокли в калитку, отворённую заранее женой Александра,
  тетей Соней.
  -Вот это батман!- восхитился осетру Петя.
  Леша снова вернулся, озираясь, вытащил из шлюпки длинноносую, с чёрным отливом севрюгу и затащил во двор. Тетя Соня в волнении, торопливо закрыла за ним щеколду.
   Вдруг с другого края села, ниже по течению над рекой, взмыла красная, сигнальная ракета.
  - Атас! Псы!- закричали со всех сторон.
   Шлюпки и маленькие деревянные лодочки - "куласы", стремительно
  ринулись к берегу. Вдалеке уже ревели подвесные Вихри рыбоохраны и
  два желто - красных катера "Крым" мчались к первым замешкавшимся.
  - Опять псы кого-то хлопнули - сказал Петя, вытягивая очередного, матерого окуня.
  - Браконьеров ловят, у нас там родственник, дядя Вася работает,- важно ответил я другу. Когда вырасту, обязательно попрошусь к нему на работу.
  - В псарне все мечтают работать,- улыбнулся Петя. Ишь - губу раскатал.
   Уклад сельской жизни подобен единому, семейному укладу. Аукнется в одном конце, в другом откликается. Через час все село знало, кого хлопнули в конце Товарного. Это двое закадычных друзей, два Александра, потомственные рыбаки, мастера своего ремесла. Один - звеньевой рыбацкой артели "мехзвено", второй - его заместитель. Официальная "путина" закончилась, ловцы переключились на неофициальную. Скорее - незаконную...Подобные им промысловики являются кормильцами немалого числа людей, включая инспекторов рыбоохраны. Подвязки - знакомства многих из них, тянутся и выше. "Ошибочно" поймав, их отпустили на месте, оформив для порядка, "маленький" протокольчик на сетку, грозивший символическим, денежным штрафом.
  - Василича в псарне знают!- важно отозвался Петя об Александре А.
  - Так он с младенчества на воде! Специалист по рыбе!- добавил я.
   Так сложилось, что слово пёс приобрело в наших просторах, своё уникальное, презрительно - уважительное значение. Так именуют инспекторов рыбнадзора. Их боятся, ненавидят, одновременно уважают и завидуют. Должность хлебная, с икрой сверху. Попасть на работу в инспекцию - равносильно стать местным князем. Села живут рыбой и поэтому зависимость жителей от рыбоохраны огромная. Каждый ищет дружбы с испектором, роднятся самые отдаленнейшие родственики, а едва знакомые перебегают улицу - поздороваться. На свадьбах и прочих гулянках, первый гость - рыбинспектор. Беда, если тот не пришел, торжественное настроение хозяев может разом угаснуть.
  - Уж не обиделся ли? - недоумевает весь праздник, пригласивший его рыбак.
   Однажды нас, мальчишек на велосипедах, задержали возле колхозных полей менты во главе с участковым. Каждый из нас вез на руле по ведру помидоров. Ментам видимо понадобилась "галочка". Стали переписывать наши фамилии. Был с нами А. у которого отец трудился инспектором рыбоохраны. Услыхав его фамилию, милиционер спросил: "отец в рыбинспекции работает?"
  - Да.
  - Езжай, с тобой потом разберёмся.
  Нас, троих оставшихся, на следующий день "песочили" в школе, с вызовом родителей.
   Однажды А. попытался стащить из магазина какую то небольшую запчасть от велосипеда. Был пойман за руку, но продавщицы - жёны местных браконьеров, услышав знакомую фамилию, слегка пожурив, отпустили его.
   Подобное было и с сыном инспектора Ивана Ф. Однажды мы зашли пообедать в заводскую столовую, где оказалось, что Миша не взял с собой денег. Он постеснялся нам признаться в этом, заявив, что совершенно не голоден и просто посидит с нами. Добрые поварихи тут же передали привет отцу и щедро накормили Мишу безплатно.
  
   Вместе тем ощущает инспектор на селе и состояние глухой ненависти, на
  которую ему, пока он при должности, наплевать с высокой колокольни. На
  любую месть инспектору, его сотрудники ответят рейдовым террором всей
  деревни. Пасти будут днём и ночью.
   Зато при увольнении, проштрафившийся огребает от односельчан по - полной. Бывало, встречали и пороли прямо на выходе из рыбинспекции, с трудовой в руках. Особо усердных, в ловле своих, не раз поджигали и чинили всяческие препятствия.
   Случалось что оскверняли могилы погибшим. Разбился по - пьяни, на мотоцикле, инспектор по кличке Кабан. Недобрая слава ходила за ним ещё при жизни. Много несправедливых обид причинял людям. Обиженные мужики не посмотрели на тяжёлую смерть, пришли ночью на кладбище, разворошили могилу, нагадили. А на памятнике написали краской "Кабан вылазит". Случай не единичный.
   Поэтому существует среди инспекторов негласное правило: "где живёшь - по возможности не лютуй - есть соседние села". А рыбаки ищут дружбы и сотрудничества, установив которое, все живут тихо - мирно. Разве можно поднять руку на покровителя? Тем более рыбоохрана владеет обширной информацией о браконьерах. Народ рассказывал, что почти каждый
  понедельник, к планерке, на столе начальника старшего инспектора Мельникова скапливалась увесистая пачка анонимок и донесений. Стукачи работали круглосуточно. Кем - то двигала зависть, другие убирали конкурентов, а встречались и те, что безо всяких анонимок, не скрывая лица, сдавали псам и ментам своих соседей и приятелей, только что бы органы закрыли глаза, на их собственную, ловецкую деятельность. Но в советское время осетровыми снастями занимались немногие.
   До распада союза, рыбы и икры было вдоволь, поэтому "договорённости" строились в основном, на денежных отношениях. Но позже уловы стали падать, а количество ловцов увеличиваться, икорный заработок уменьшился, тогда число решающихся на подлость и предательство, ради "одобрения" на промысел, значительно увеличилось.
   Занимался один мужик перевозкой черной икры из Мумры в Астрахань. Однажды ночью он закупил в соседнем Зюзино у браконьера, несколько банок черной икры. Никто их не видел и знали о сделке, только они двое. Рано утром он повез товар на своём "жигулёнке" в город.
   Автомобиль икорника - профессионала содержит хитрые тайники, которые можно обнаружить лишь путем частичного разбора машины с постановлением на обыск.
   Едет, на посту ГАИ встречают:- Здравствуйте! Мы вас ждем. Вы перевозите икру.
   -Да вы что, нет у меня ничего! С чего вы взяли? - У нас ориентировка, заезжайте на эстакаду.
   По поднятым "связям", гаишники отпустили икровоза, шепнув напоследок, что "вложил" его сам продавец. В чем только не перевозили барыги икру: засовывали в детские игрушки, например куклы. Прятали в арбуз, вырезав серединку. Женщины традиционно обвязывали себя под грудями икорными поясами. Попробуй пощупать такую - оплеуху получишь как минимум!
   Некто изобретательный, разрезал на две части бензобак своего Запорожца, загерметизировал одну половину под бензин, а вторую закладывал банками с икоркой. Другой сделал второе дно у машины, третий объезжал пост гаи по воде, на шлюпке, а кто и вовсе ехал по реке 80 км. до самой Астрахани.
   Все эти изобретатели - перевозчики, как и многие ловцы, были раскрыты и пойманы по наводкам соседей - стукачей. Поэтому сложно было заниматься красной рыбой, не имея "покровительства". Но и имели его тогда немногие.
   В 1991 году на экраны вышел фильм "Призрак" с сыном Владимира Высоцкого в главной роли. Это пожалуй самый правдоподобный фильм об астраханских браконьерах, из всех, какие я видел. Условия максимально приближены к реальным. Видимо консультанты были хорошие, из наших.
   Москвичи к съёмкам подошли на совесть. Вся съёмочная группа прибыла в наш райцентр Икряное, где и сняли фильм в селе Бекетовка, расположенном напротив Икряного по другой стороне реки.
   Фильм рассказывает о спившемся чемпионе по стрельбе из Москвы, у которого в астраханском селе браконьеры убивают брата. Он приезжает на похороны и что бы выяснить обстоятельства гибели, устраивается в местную рыбоохрану. Сразу начинаются конфликты с браконьерами. В результате, нового несговорчивого рыбинспектора казнят местным способом: "сажают на снасть", но он выживает и в виде призрака начинает мстить. Поиски выводят его на главного покровителя браконьеров, начальника рыбоохраны. Уверенный в торжестве справедливости и победе над браконьерством, наш герой связывает главного виновника и вёзёт сдавать в Астрахань. По дороге кончается бензин и они видят усыпанные мёртвой рыбой берега. Она повсюду, в воде и на земле. Борец за справедливость растерянно пытается бросать мёртвую рыбу обратно в воду.
  - Ну что поймал браконьера? Спас реку?- Спрашивает его связанный начальник рыбнадзора,- вот кто истинные браконьеры! Химия всё!
   На этом фильм двусмысленно заканчивается. Его показывали в нашем клубе два дня подряд. За недостачей мест, народ стоял и сидел на полу. Многие ходили два раза. Именно этот фильм был первым голосом правды о сложившемся состоянии на реке, рыбаках и взаимоотношениях с рыбоохраной. Другие фильмы по этой тематике, такие как: "Ты мне - я тебе" снятый в черте города Астрахани, на тухлой речушке Кутум, где мало какая рыба выживает. Или более поздний сериал "Дельта" снятый и вовсе под Волгоградом, являются топорной поделкой, не имеющей к реальности никакого отношения.
  
   Глава 2. Законная рыбалка и моральное право.
  
   Всё это я узнал позже, а сейчас мы с Петей надергали по ведру отборнейших окуней, мелких отпустили на вырост и закинули донки на густеру, или по - астрахански - тарашку. Клев развился бойкий: на червя клевала крупная тарашка, не редко подлещики, окуни и даже средний сом, которого пришлось вытягивать вдвоём. Наловив на отменную "жарёху" мы уже смотали удочки, когда на берег вышел мой отец с блеснами. Сельский учитель любил за пару часов до уроков поблеснить судака. Мы похвалились ему уловом и засобирались домой, а отец, заняв место на пришвартованном в суводях понтоне, пустил в воду блесну, сделанную из заполненной свинцом хромированной трубки от авторучки.
   Раздувался утренний ветерок, река местами покрылась легкой рябью и
  искрилась в лучах восходящего солнца. Практически безпрестанно сновали
  моторы, лодки, пыхтели корабли и баркасы. По берегу вдоль забоек, спешили на работу люди.
   Отец не успел сделать и трех подергиваний блесной как почувствовал на другом конце лески сильный удар. Коротенькое, полуметровое удилище резко задергалось в руках и что - то тяжелое тянуло вниз и водило в стороны. Блеснильщик отбросил его и стал подтягивать натянутую струной леску. Та больно резала руки, рыба упорно давила ко дну, но еще немного усилий и вот уже на понтоне трепыхается перламутровый судак, не уступавший в
  размерах, поймавшему его удилищу.
  - Котлетный!- похвалил подошедший блеснить сосед.
  - Да - настоящий "хлопун"!- Улыбнулся отец.- Самый крупный и жирный!
   Блесна подошедшего ценителя отборных судаков и вовсе оказалась куском обычного, толстого гвоздя, начищенного до блеска, с привязанными тройниками. Блеснение продолжилось в паре. Судаки цеплялись один за
  другим, причем "гвоздь" не отставал от хромовой блесны. За час, кукан каждого представлял собой увесистую гирлянду судаков, а соседу добавилась крупная щука.
   В молодости отец работал участковым милиционером Мумры и прилегающих сел. Будучи человеком принципиальным и коммунистически идейным, не злоупотреблял своей властью. По рыбной статье привлекал как маститых браконьеров, так и всесильных рыбинспекторов. Попадался и сам будущий повелитель житненской рыбоохраны - Мельников. За время службы ему предлагались взятки, следовали угрозы, устраивались подлоги. Но вера сельского участкового в справедливость, не предполагала существование предателей в верхах. Вскоре сами "органы" стали устраивать ему подставы и провокации. Но участковому виделись лишь происки браконьеров. Наконец, приятель из районной прокуратуры Евгений, предупредил его по - секрету:- "Виктор, наши против тебя готовят целую акцию, беги из органов пока не поздно! Подставят и посадят - не помилуют".
   И разочарованный человек принципа, поспешил уволиться. Предпринял несколько попыток устроиться по стопам своего отца в рыбоохрану,- да куда там! Дорожка заказана. Пришедшего с ним устраиваться человека без опыта и подготовки Ивана Ф.взяли без проблем. В результате, бывший участковый перестал искать справедливость и закончив пединститут, проработал всю жизнь скромным учителем. Помимо основной профессии отец подрабатывал баянистом на свадьбах. Сочинял местные частушки:
  "На Товарном браконьеры,
  Морды жирные блестят!
  Развалились на песочке
  И работать не хотят".
   - Неужели?!- восклицала какая - нибудь помошница.
  - В самом деле!
  - Да брось ты Витька, не свисти!
  - Если ты мене не веришь, то ...(называлось имя и фамилия одного из присутствовавших ловцов) спроси.
   Не обходилась вниманием рыбоохрана:
  " На Товарном ставят снасти
  Тридцать три богатыря.
  С ними дядька Черномор
  Называют - рыбнадзор.
  (Далее следовало "неужели", после которого упоминалась фамилия Мельникова, либо кого то из присутствовавших рыбинспекторов). Всем гостям очень нравилось, за столами понимающе, одобрительно смеялись.
   Иначе сложилась судьба его брата Вячеслва. Вернувшись из армии, он устроился на мумринский судоремзавод трубопроводчиком. Показал себя неплохим специалистом и обладая покладистым характером и золотыми руками, стал впоследствии бригадиром. С Иваном Ф. ставшим заметным рыбинспектором, Вячеслава связывала давняя дружба. Друзья пришли к финансовому компромиссу и начинающего ловца представили влиятельным инспекторам, давшим "добро" на крючки. Но начальство предупредило сразу: "передай брату Витьке, что - бы на воде его не было. Попортил крови, когда был ментом. Вылезет - хлопнем по старой памяти".
   Вот так началась ловецкая деятельность. Каждый вечер Слава стал с напарником Володей, выезжали на снасти. Осетрины и икры дома появилось вдоволь, зажил зажиточно. Не забывал и мать с братом. Благодаря ему, в голодные девяностые, у нас не переводилась красная рыба и являлась основной едой на столе. Мясо было роскошной редкостью. Из рыбы делали пельмени, варили щи, пекли пироги, жарили. Весьма вкусен и сочен пирог с белугой. Но от однообразия, осетрина порой, надоедала так, что тошно её видеть.
   Отец - интеллигент до мозга костей, никогда не комментировал
  деятельность своего брата. А я тогда ещё не понимал дядю.
  - Зачем он браконьерничает, ведь это незаконно?- спросил я отца, будучи мальчишкой.
  - А ты подумай об этом, когда за стол садишься,- снова услышал я похожий на Петин ответ,- теперь это называется "конкурировать с государством". Если Ельцинская система ограбила рыбаков, то рыбаки вынуждены отхватывать у системы. По сути брать им давно принадлежащее.
   Эти противоречия долго не давали мне покоя. Возникали вопросы. Со слов бабушки, люди, жившие на Волге, осетров ловили всегда. Никто ничего не запрещал. Этим пережили и войну и голод. Почему же власти утверждают, что красной рыбы осталось мало, а сами вылавливают её неводами в тоннах? А человек, живущий на реке, не имеет права даже попробовать осетрины. Почему наконец, обманули и ограбили собственный народ, наплевав на его выживание, а сами вычерпывают наши биоресурсы и ничего не делают для их восстановления? Почему тогда неофициальную рыбалку назвали браконьерством? В чём различие? Моя детская логика не находила иных вариантов.
   Вообще до начала 90-х годов в Астраханской области, браконьерский лов
  осетровых крючьями, не являлся массовым. Занимались этим отчаянные
  любители риска и длинного рубля. Пойманной за сутки красной рыбы
  набиралось настолько много, что девать ее было некуда т.к. были завалены
  осетриной все родственники, друзья и соседи ловца. Красная рыба
  открыто продавалась на рынках Астрахани. Браконьерский вылов ее, осуществлялся с целью добычи икры и доходило до того что особо недобросовестные, выбрасывали вспоротые тушки в реку. В детстве мне приходилось встречать белеющих на поверхности реки осетров и севрюг с распоротыми брюхами. Сдавать её было некуда. Государству не нужна была "браконьерская" рыба. Это одна из причин того, за что я не уважал ставящих снасти. Пойманным с поличным браконьерам, грозили реальные тюремные сроки. На лов сетями обычной, частиковой рыбы инспектора закрывали глаза, да и наказание за сетки - копеечный штраф. Весна - исключение, но и на полоях рыбинспекторы редкие гости. Хватало дел на "большой воде".
   Большинство пойманных браконьеров советского периода, и начала
  девяностых, проходило через седьмую "браконьерскую" зону райцентра
  Камызяк. Бытовало выражение:- "Все любители икорки, отдыхают на
  семерке". Редкие после отсидки, бросали свою деятельность. Отсидев по два-четыре года за икру, ловцы принимались за прежнее. Браконьерство сродни заразной болезни. Попробовав раз - хочу и сейчас. Вышеупомянутый звеньевой Александр, прошедший в молодости, за рыбу "тюрьму и колыму", часто говорил, посмеиваясь: "что за мужик, который на кармане ста рублей не имеет!".
   Но в Союзе браконьерскому промыслу предлагались широкие
  альтернативы. Не нужен был незаконный источник выживания. Астраханскому всесоюзному огороду требовались крепкие, рабочие руки. Колхозные поля давали обильные урожаи овощей и бахчевых.
  Колхозник пусть и с небольшой, но зарплатой. Нет желания в колхоз? Пожалуйста! В большинстве сел множество заводов и предприятий. Рабочих мест в избытке.
   На одном только Мумринском судоремзаводе трудилось до семисот рабочих. Для сравнения: в 2012г. при наличии заказов там остались порядка
  ста тридцати человек. А были в Мумре еще рыбозавод, хлебозавод,
  больница, фермы и даже своя швейная фабрика. Не говоря уже о развитом,
  официальном рыбном промысле. Рыбаки являлись зажиточными людьми и
  несмотря на адский труд и риск, профессия считалась престижной, хоть и
  частенько ходили они подобно браконьерам, за чертой закона. В эпоху пьяного Бориса - разрушителя и его пособника губернатора Гужвина все трудовое наследие оказалось разворованным и разрушенным.
   Ранней весной, когда в Каспий сплывают последние льдины, местное население от мала до велика, настраивается на заготовку воблы.
  Вот и мы с Петей сидим на песчаной косе реки называемой "Пионерка" и тщательно прицеливаемся свинцовыми грузилами донок. Окружающее водное пространство занято лодками и шлюпками, стоящими на якорях и велик риск попасть в кого то. Утреннее, апрельское солнышко ласково гладит людей и природу. Мы то и дело забрасываем и вытягиваем удочки. Грузило, отлитое в столовой ложке, порой не успевает коснуться дна, как следует интенсивная поклевка. Пока выводишь донку, другие воблины на ходу хватают свободные крючки. Итого мы вытаскиваем за раз две-три рыбы. Большинство рыболовов ловят двумя донками. Одну забрасывают, другую вытягивают, снимают рыбу, подправляют червей, закидывают, а в это время сторожок второй уже вовсю дергается от поклевки. Вобла в большинстве средняя и крупная, мелочь отпускается. Преобладает "черноспинка" - крупная и жирная морская вобла. Проще ловящим с лодок: далекие забросы не нужны, знай опускай себе грузило под борт, течение само натянет леску. Длина лески четыре - пять метров, Пионерка по сравнению с Бакланёнком неглубокая, только и успевай вытаскивать. С таким размахом, уловы измеряются мешками. Повсюду только и слышно торжественное: "Вобла пошла!"
   Река буквально заполнена ее косяками, на подходе лещ, за ним сазан. Рыба поднялась из моря и ждет половодья, что бы устремиться на залитые луга и поля, метать икру. Ждут и ловящие сетками, ждет и мой отец. Не все находят время сидеть в рабочее время с удочкой и не у каждого есть лодка.
   В этот период начинается массовый ход на нерест щуки. Это первые легкие разливы начала апреля. Они бывают от талого верхового снега или нагонных ветров. Наступает активная пора нереста щуки. Неглубокие протоки и залитые ямки набиты этой интересной рыбой. Я беру лёгкую блесну и выхожу на оживающую после зимнего сна природу. С первыми же забросами начинаю вытаскивать средних и крупных пятнистых красавиц. Щука только зашла в протоки и готовится к нересту, поэтому жор у неё неимоверный. Каждый заброс блесны - новая рыба. Мне требуется совсем немного времени, что бы набрать пол - мешка. Больше не унести. За глаза хватит на котлеты. И от души поедим изысканной шучьей икорки.
   Четверо моих друзей, о которых речь пойдёт ниже, решили ловить по - взрослому. Вася, Петя, Тахир и Иван К. раздобыли у родителей вентеря, сетки и резиновые костюмы. У меня ничего этого не было, да и на удочку хватало в избытке. Тахир - сын профессионального рыбака, научил друзей как поставить вентерь и сети. Друзья провели на ерике весь день и добыли несколько мешков рыбы. Часть икры и щучьего филе, отвёз в город Васин отец, накупив юным рыбакам разных сладостей и дав немного денег. Часть осталась для личного употребления. Но все равно мы все ждём прихода воблы.
   Во время основного нереста, мелководья разливов буквально кипят от обилия рыбы. Поставленные сети быстро наполняются и ложатся на дно. Достаточно двух-трех ночей, что бы запастись на весь год вяленой воблой и снабдить ею родственников. О промышленных масштабах заготовки, с целью наживы интереса не было. Стоимость - копейки, сбыт затруднён, поэтому ориентируются на это немногие. В основном мы воблу ели сами и рассылали посылками дальним и недальним родственникам. Эти посылки были регулярной традицией. В мае, когда вобла подвялена, приезжали на машинах назойливые цыгане и правдами-неправдами выторговывали готовую рыбу. Отец иногда продавал им излишки. Невелика зарплата учителя сельской школы.
   Цыганам веры не было. Этот народ редко упускал случай скупать без обмана. Никому не хотелось с ними связываться.
  - Хозява!- Слышится обычно гортанный крик за калиткой.
  При появлении человека во дворе, следует другой однообразный вопрос: "рыба есть?".
  - Ну, есть.
  - А почём продаёшь? Ну - ка давай посмотрим!
   Если хозяин оказывался один, то несколько цыганок в широких, цветастых юбках встают цепочкой.
  - Ай, хозяин. Ну что за рыба: мягкая, мелкая, давай сбрасывай цену!
   Пока одна - две отвлекают продавца, другая быстро вытаскивает из мешка воблу и как бы, даёт её посмотреть другим. В результате рыба быстро переходит в конец цепочки и исчезает в складках цветастой ткани.
   Народ норовил навязать цыганам лещей, но те редко их принимали, предпочитая воблу. Скупленная в сёлах рыба, перепродавалась потом на рынках Астрахани. Брали в основном приезжие и туристы с теплоходов.
   Когда я подрос, отец стал меня брать с собою на сетки. Если среди сельчан и встречались, словно вымершие динозавры, осуждающие осетровые снасти, то в отношении сетей, среди адекватных людей, противников не находилось: "так ловили деды и прадеды, так ловим мы".
   Прямо за селом, в километре от нашего дома протекает небольшой ерик. Во время разливов, в конце апреля, он становится полноводным и рыбным. Глубины в нём по - грудь, а ширина - переплюнешь. В пик разлива еричёк естественно расширяется и в рыбацком костюме уже не смаячишь. Здесь отец ловит воблу со времён своего детства.
   Мы пришли под вечер, прикатив на велосипеде сетки, резиновую лодку, не забыв ватные фуфайки. Их удобно подстилать на траве и согреваться ночью. Несмотря на дневной зной, ночи еще по - весеннему прохладны.
   Велосипед для экстремальной рыбалки, идеально удобный транспорт. Он не так громоздок как тележка. Его можно положить на землю, а в темноте он
  незаметен. Под рамой легко привязывается мешок воблы и полмешка на
  багажник. Легко катится и резво форсирует вброд водные преграды. Мешки с рыбой в воде всплывают, поднимая и железного коня. Да и потерять старенький велосипед не так жалко как тележку. При рейдах ментов и рыбнадзора, его можно просто положить с рыбой в кусты и отправиться пустым домой, до наступления более спокойной обстановки.
   Помимо нас берега ерика забиты людьми. Не сразу находим свободное
  место для стоянки. Здесь, рыбачат даже самые законопослушные и
  порядочные граждане. Отец встретил коллегу - учителя, а разговорившись со
  знакомым врачом - стоматологом, смеясь подметил:- "Ну все стали ловить
  сеткой, и учителя и врачи. И кого только не встретишь тут ночью!"
  - Ну а что же нам, быть у колодца и не напиться? - Удивился стоматолог, -Ведь на рыбе живем!
   Я накачал лодку и отец стал учить меня набирать сеть "гармошкой": "мы растягиваем ее по ширине, паралельно берегу. Верхние подборы с поплавками отдельно, нижние, гружённые ташами отдельно.
   Груза, называемые таши - это старинные гончарные и обожжённые бублики из глины, с отверстием для привязки к неводам и сетям. Сеть перебираем на траве у самой воды. Все раскладывается по ходу пуска, подобно сложенной гармошки. Отец, взяв в лодку один конец сети с привязанным колом, отплывает к противоположному берегу. Я перебираю в руках верхний подбор, что - бы сеть не запуталась и ячеистая стена красиво поднимаясь, уходит под воду. Мы используем ячею на 38-40мм. под крупную, отборную воблу - черноспинку. Мелкая и средняя рыбешка пролетает расти дальше.
   Едва сеть опускается в воду, как на ней начинается приятный перепляс балбер - поплаков. Отец приподнимает ячеистую стену над водой. Как и предполагалось - сеть уже заполняется серебристой рыбкой. Она красиво отливает серебром при свете луны. У нас есть около недели таких ночей. Потом добавится лещ, который вперемешку с воблой забьёт битком все сети и положит их на дно. А ещё чуть позже - пора сазана. Эта сильная рыба и вовсе превращает воблиные сети в сплошные дыры.
   Отец напутывает полтора мешка отборной и мы оставив сеть в воде, катим рыбу на велосипеде домой. Перед рассветом вернёмся с тележкой и прямо из воды выберем в неё заполненную сеть с рыбой.
   Весенний лов воблы сетью, охватывает почти все слои нашего населения. Любой согласиться, что сетями из века в век, промышляли деды и прадеды, но рыбы от этого меньше не становилось. Стыдно быть хапугой и над такими смеялись и осуждали. Особо наглых - наказывали. Сетями, мы сельчане, ловим для себя и лишь редкие - немногие - для продажи. А заработать денег, когда повсюду требовались рабочие руки, можно было и более официально.
   Но если рыба не убавлялась никогда, а скорее наоборот разводилась, то почему - же её теперь становится год от года меньше? С каждой весной, я всё чаще, задавал себе этот вопрос. Газеты винили браконьеров. Но здравомыслящие люди анализируют в первую очередь исторические примеры. Согласно им в уничтожении рыбы, браконьерство играет второстепенную роль, ведь рыбу ловили веками, порою самыми жёстскими способами. Но она не вымирала!
  
   Глава 3. Немного науки.
  
   А здесь я вынужден немного отклониться от основной темы, что бы привести выводы учёных - исследователей, давших ответ на мой детский вопрос. Выявленны четыре основных причины:
   Первая: процитируем Бориса Ханжина: "Сооружение плотин на Волге,
  особенно Куйбышевской и Волгоградской ГЭС, стало первым смертельным
  ударом по биологическим ресурсам Волго-Каспия. Сооружение плотин на
  Волге привело к следующим отрицательным для рыбного хозяйства
  последствиям:
  - Оно почти полностью преградило пути к местам естественного
  размножения осетровых, белорыбицы и сельди.
  - Оно вывело из строя все главные нерестилища осетровых (галечные,
  каменистые) в результате многолетнего оседания в застойных водах
  водохранилищ ила и других взвешенных частиц. До зарегулирования стока
  на Волге имелось 219 нерестилищ, площадью 3390 га, из них полностью
  потеряли свое значение из-за гидростроительства 2869 га.
  - Оно изменило гидрологический режим рек и обеднило речные воды
  взвешенными питательными веществами (биогенами), что в свою очередь
  резко ухудшило условия откорма промысловых рыб в Северном Каспии.
  - Оно привело к сокращению годового стока р. Волги вследствие испарения в
  водохранилищах воды в количестве 10 куб. километров.
  - Оно вызвало внутригодовое перераспределение волжского стока:
  уменьшилось поступление вод в нижний бьеф - коренное русло и в дельту
  Волги - в период половодья, и увеличился сток осенью и зимой. Резкое
  уменьшение попусков воды весной значительно сократило масштабы
  естественного размножения весенне-нерестующих рыб (осетровых, воблы,
  леща, судака, сазана), т.к. снизилась высота весеннего половодья,
  сократились сроки заливания и плошали нерестилищ.
  - Оно резко повысило скорости подъема и спада полых вод, что вызвало и
  продолжает вызывать обсыхание и нередко массовую гибель отложенной на
  временно заливаемых весной полыми водами галечных грядах икры
  осетровых рыб, а также гибель икры и молоди сазана, леща, воблы и других
  полупроходных рыб на полойных участках дельты Волги.
   Что касается резко повышенного сброса воды в осенне-зимний период, то
  он нарушает нормальные условия залегания производителей рыб на
  зимовальных ямах дельты Волги, которые покидают эти ямы, перемещаются
  в авандельту, где зимуют в неудовлетворительных для полупроходных рыб
  условиях.
   Рыбопропускные сооружения ГЭС малоэффективны и почти бесполезны.
  Пересаженные выше плотины производители осетровых, сельдей и
  белорыбицы не находят и не могут найти для себя нерестилищ по той
  простой причине, что последние уже давно пришли в негодность: в
  водохранилищах практически отсутствует течение, без которого нерест
  названных рыб невозможен; оседающие в водохранилищах органические и
  неорганические взвеси покрыли нерестовые субстраты толстым слоем ила".
   Но госчиновники упорно не желают, признавать сей факт и поныне. Вот
  как отзывается пресс - служба олигархической РусГидро о причинах гибели рыбы:
   "С 20-х годов в Каспий стали поступать несвойственные ему виды. Кого то
  акклиматизировали намеренно, кого то притащили случайно, а кто и сам
  попал через Волго-Донской канал. Нарушилась вся биосистема. В 1930-х
  годах попала в Каспийское море из Черного диатомовая водоросль
  ризосоления. Беда в том что она совершенно не употребляется в пищу
  никакими живыми существами. В результате она вольготно разрастается,
  потом отмирает и оседает в донные отложения. В результате она вытеснила
  из фитопланктона другие виды, которыми в свою очередь питался
  зоопланктон, а его ели сельди, которыми питалась белуга. Обошлась эта
  водоросль до 3млн.тонн килек ежегодно.
   Далее, в конце 1950-х в Каспий проник небольшой крабик. Размножился и
  сейчас он съедает до пятой части продукции донной экосистемы Северного
  Каспия. При этом он закапывается в грунт до метра и например для
  осетровых малодоступен.
   Но настоящей трагедией стало появление в Каспии гребневика
  мнемиописа. Этот мелкий(размером в от нескольких мм. до нескольких
  см.)желеобразный организм напоминающий медузу. Очень активно питается
  зоопланктоном, икрой и мальками рыб. Опять же его самого никто не ест,
  кроме другого гребневика - бероэ. В 1980-х годах мнемиопис проник с
  балластными водами танкеров в Черное море от берегов Америки, а в Каспии
  появился в 1999 году и устроил экологическую катастрофу, съев большую
  часть зоопланктона. В начале 2001 года в Каспии погибла большая часть
  популяции кильки(несколько сотен тысяч тонн)-банально от голода. А ведь
  именно килька составляла большую часть рациона белуги. Практически
  потеряли промысловое значение сельди. Страдают находящиеся на вершине
  пищевой пирамиды осетровые. В Азовском море мнемиопис замкнул на себя
  98%(!!!)всех энергетических потоков биоценоза. И если в Черном море
  прижился регулирующий численность мнемиописа гребневик - бероэ, то
  попытки вселить его в Каспий оказались безуспешными."
   Убедительно расписано, да чувствуется, лукавит представитель
  госструктуры, заведующей всеми ГЭС России. Обвинить водоросль, да
  крабиков с медузами легче, чем взять на себя ответственность за
  деятельность плотин.
   Ему отвечает Борис Ханжин в книге "Обглоданная Россия": "Сегодня приписывать все трагические последствия нашей же деятельности только какому то "гребневику" завезённому из дальних стран мы считаем подходом узколобым, уводящим и от истинной причины и от действенных мер по исправлению рукотворных бедствий. Гребневик - это последний этап в конце безмозглого пути сиюминутной алчности. То, что кильку в Каспии погубил гребневик - очередная чушь. Килька и гребневик - планктонофаги. Раз они тысячу лет обитали вместе ещё в океане Тетис и позднее в Средиземноморском бассейне, то существовал какой то природный регулятор, который поддерживал динамическое равновесие этих популяций в той естественной сложной природной биосистеме, которую мы порушили. И вся проблема заключается в том, что нами уничтожена, обеднена и отравлена сложная живая единая система Каспийского и Чёрного морей, которая долго терпела и компенсировала нашу скудоумную нелюбовь к живым существам; (Тем более Каспийский научно - исследовательский институт не обнаружил в море больших скоплений гребневика,) А что касается вселенцев из Южно - Американских морей, то следовало бы напомнить, что, начиная с 15 века из тех мест в Европу не только сифилис, днища парусных кораблей в те времена обрастали в большей степени, чем современные суда и в тех обрастаниях чего только ни приплывало во внутриевропейские моря, но почему то без трагических последствий для местной, водной флоры и фауны. Она, водная жизнь тех времён - была многообразно сложной и потому устойчивой".
   При воздвижении плотин, сразу оказались отрезанными большинство нерестилищ осетровых. Рыбоводные заводы взялись компенсировать эту проблему. Но это капля в море. Особенно при современных масштабах воровства. Еще хуже ударило по частиковой рыбе. Ее никто не разводит, но выгребают всеми способами.
   Во второй половине апреля наступает пора икромета, но Волгоградская ГЭС не торопится спускать воду. Рыба подходит, а нерестилища сухие. В
  результате много рыб не дождавшись половодья, выметывает икру вдоль
  берегов, в холодной воде и уходит. Отговорки насчет выдержки температуры
  воды, наивны. Астраханская зима сходит быстро и уже во второй половине апреля становится жарко.
   В верховьях Волги наоборот. Отметала рыба икру, а вода спала. И все
  икринки на сухой траве. Пример: "май 1975 г. - ковёр из обсохшей чёрной
  икры у естественного нерестилища возле центрального стадиона Волгограда.
  Так же погибло до 100% икры частиковых пород". (Б.Х.)
   Но есть вещи и пострашнее засохшей икры. Рыба не смогшая отнереститься по причине резкого сброса воды, разворачивается и уходит. После этого она два года не сможет вырабатывать икру.
   На самих плотинах, рыбоводы как правило забиты. Инстинкт рыбы постоянное передвижение. Поэтому она прыгает и через турбину. В результате слой мёртвой рыбы под ГЭС достигает 3,5 метров. А дохлая рыба - это метан, который тяжелее воды и на тридцати метрах он жидкий. И расползается он на 30 - 50 км. от первоисточника. Поэтому часто вначале лета встречаются плывущие кверху брюхом от плотин окуни, судаки и сомята. Рыба донная, а газ токсичен.
   Стал постоянным в Астраханском регионе, случай отшнурованных
  водоемов. Вылупившиеся мальки, из за рано спавшей воды, тоннами
  остаются мучительно погибать в пересыхающих лужах. Для сравнения, по рассказам стариков: до постройки плотин вода стояла до
  августа, мальки успевали вырасти и уйти в реку. Мелководья буквально
  кишели мальками. Теперь полои уходят в июне.
   До середины 90-х годов практиковалась школьная отработка во время
  летних каникул по спасению рыбной молоди. Группа учеников с учителем
  вылавливали бреднями мальков в отрезанных, пересыхающих лужах и
  выпускали в реку. Я с удовольствием участвовал в этих работах. Тогда же, в советское время проводились государственные мероприятия:
  прокапывались канавы, прочищались русла и все это худо - бедно
  контролировалось.
   Это в прошлом, теперь мерзость запустения. Зачем тратить казённые деньги, которые можно украсть. А после нас - хоть потоп!
   Вокруг каждого водохранилища перед плотинами тянутся обширные зарастающие мелководья превращаясь в гнилые болота. Они служат рассадником развития многочисленных паразитов. В результате более 70% рыб заражены гельминтозом.
   В августе Волгоградская ГЭС спускает отстойники. По реке плывет
  мелкая, густая зелень. Поверхность реки покрывается зеленым налетом. В
  этот период мгновенно исчезает вся рыба.
   Добавим к сказанному, что резкие сбросы воды зимой и
  осенью, нарушают нормальные условия залегания производителей рыб на
  зимовальных ямах, в результате чего такие ценные виды как сом и сазан
  перемещаются на мелководные раскаты и зимуют в тяжёлых для них
  условиях.
   Это моя Нижняя Волга. А вот свидетельство о вреде Жигулёвской ГЭС,
  самарского рыболова и писателя Ивана Образцова в его книге "Секреты рыболовов Поволжья": "В половодье, когда вода у берегов прогревается до 12 - 13 градусов и всё способствует нересту, стаи рыб выходят на отмели и
  начинают готовиться к нересту. В зависимости от температуры воздуха и
  темпов прогревания воды у берегов, на отмелях они проводят одну - две
  недели, пока у них не созреет икра. Персонал Жигулёвской ГЭС, в
  нарушение экологического законодательства, под предлогом
  предупреждения затоплений населённых пунктов максимально сокращает
  сброс воды. Её уровень, ниже плотины ГЭС резко падает на 1- 1,2 метра, и
  масса нерестящейся или готовящейся к нересту рыба, испытывая огромный
  стресс, скатывается на глубину до 7- 8 метров, где температура воды
  составляет 5 - 6 градусов тепла. С несозревшей икрой самки находятся на
  глубине несколько дней, пока уровень воды не восстановится до обычного.
  За это время икра нередко перезревает и выбрасывается неоплодотворённой.
  Это является основной причиной падения численности многих рыб в Волге".
  Волжский каскад плотин составляет порядка двенадцати таких ГЭС.
   Вторая причина, указанная в статье РусГидро, более правдива: "Это
  загрязнение сбросами предприятий. Масштабы огромны. Для развития
  индустрии СССР жертвовал всем, чем мог: людьми, природой. Так в
  результате, уже в конце 1980-х предельно - допустимая - концентрация в
  воде некоторых загрязнителей(особенно органических)превышала десятки
  раз!"
   Дополняет Борис Ханжин: "К началу 90-х. годов вода в Волге не соответствовала нормативам на питьевую воду. Содержание пестицидов и тяжёлых металлов в организме рыб превышало допустимые уровни, утверждённые Минздравом для пищевых продуктов, в 5- 12 раз. А в последние годы появились токсические поражения органов, половых желез и мышц рыб.
   Периодически возникает массовая гибель рыбы, как например летом 1988
  года, когда берега Волги начиная от Волгограда, были усеяны погибшими
  осетрами. Причиной послужило огромное пятно токсических выбросов
  продвигавшееся по Волге. Следственные органы, занимавшиеся расследованием очередной рукотворной трагедии, якобы не могли найти конкретного виновника, но астраханцы прекрасно знают, что когда пятно токсических выбросов продвигалось по Волге, во время его прохождения мимо г. Астрахани, городской водопровод не забирал воду из Волги. Таким образом о токсическом выбросе (утечке) знали и его изучали и происхождение - адрес отправителя (отравителя) известно".
   Власти и чиновники, не имеющие ничего святого в душе, сливали и
  продолжают сливать в Волгу отходы своих предприятий. Сегодня
  токсическая нагрузка на Волгу в три с лишним раза превышает таковую на
  других реках страны. От всех городов и промышленных зон тянется по Волге на многие километры, ядовитая струя из токсинов, нефтепродуктов и мути.
  Кто считал количество безнаказанно отравляющих священную, русскую
  реку, предприятий - вредителей?
  И советская власть, по двум первым пунктам несет главную ответственность.
   Плюс к этому, развивалось в неуёмных масштабах промышленное рыболовство. Для сравнения, в дореволюционной России, на период весеннего хода рыбы на нерест, в церквях переставали звонить колокола, а по берегам селений выставлялись конные дружины, но не просто для охраны от браконьеров, а для того, что бы всякий люд не бродил по берегам и не пугал рыбу. Копыта лошадей толсто обматывались тряпками.
   Революция перевернула с ног на голову многие понятия. Планы на вылов
  нерестовой рыбы все увеличивались, представители рыбаков гордо докладывали о их перевыполнении, открывались всё новые промысловые участки. Об этом восторженно кричали газеты и вещало телевидение. По Волге и её рукавам круглосуточно сновали деловитые корабли, перевозящие рыбу. И никто, нигде официально не предупредил о последствиях.
   Даже в распадные, пост - перестроечные, девяностые годы, предприятия
  осуществлявшие добычу и переработку рыбы, всё еще занимали 33% всей
  пищевой промышленности Астраханской области.
   И в третьих: усиленно замалчивается вопрос об отравлении Каспия
  добываемой нефтью, а ведь масштабы по - более, чем отходы предприятий.
  В восьмидесятые годы началось перепрофилирование хозяйственного
  комплекса Астраханской области, с рыбного на нефтедобывающее. На
  шельфе Каспийского моря разведано на беду, крупнейшее в Европе
  месторождение углеводородов. Как говорится: "Из огня - да в полымя".
  Нефти больше чем черной икры и добыть ее проще. Атакам международных
  нефтяников сегодня подвергается весь Каспий.
   Дадим слово Ханжину: "В 1975 году, постановлением Совета министров СССР территория Северного Каспия была объявлена заповедной зоной. Запрещалась всякая деятельность кроме рыбохозяйственной и связанной с водным транспортом.
  В частности запрещалось: "проведение геологических работ, бурение
  нефтяных и газовых скважин, размещение новых и расширение
  действующих предприятий и других промышленных объектов, связанных с
  забором воды и сбросом сточных вод, использование моторов мощностью
  свыше 20 л.с. на плавсредствах принадлежащих гражданам.
   Дело в том, что Северный Каспий - уникальное место Земли. На его мелководье происходит нагул всех возрастных групп (от мальков до половозрелых) каспийских и речных рыб. По сути - гигантский
  выростной и нагульный водоём планеты. Ещё его называют рыбным,
  детским садом".
   Представим ситуацию: на территории обычного детского сада
  появляются разбойники и воры. Они прогоняют воспитателей, разносят грязь
  там, где играют малыши. В поисках ценного, крушат мебель и стены, ломают
  игрушки, а самое гнусное - отнимают еду у детей. После чего заявляют, что
  готовы немного поделиться добытым с нуждающимися. А то, что загажено
  помещение, внесена значительная разруха и плачут напуганные, голодные
  дети, так то - к благой цели, бандиты же делятся.
   В 1997 году ЛУКойл получил лицензию от главы правительства В.Черномырдина на разработку нефтяных месторождений в ЗАПОВЕДНОМ
  Северном Каспии. Предыдущий указ более мудрых предшественников
  предали забвению.
   Вот что писала газета "Россия" в 2008 году, в статье Ханжиных: "нефтяной рок каспийского осетра": После 1977 года, когда выловили
  рекордное для СССР число осетровых - 27 700 тонн (соответственно порядка 2700 тонн икры), уловы стали стремительно падать: за два последних десятилетия - в двадцать раз! В 90-х годах с развалом Союза и появлением на побережье Каспия новых независимых государств ситуация еще более ухудшилась. Главной угрозой для осетровых стали даже не браконьеры, а
  нефтедобытчики. Практически все постсоветские прикаспийские страны
  взяли курс на ускоренную эксплуатацию недр и, в частности, стали активно
  наращивать разведку и добычу углеводородов как на территориях суши,
  прилегающих к Каспийскому морю, так и на его шельфе. В 90-е годы ХХ
  века Азербайджан, Казахстан и Туркменистан допустили в сферу нефте - и
  газодобычи ряд крупных иностранных компаний. При этом последние
  рассматривали такую деятельность во вполне традиционном для них духе: не
  секрет, что освоение природных богатств, третьих стран транснациональные
  компании ведут, в том числе экономя средства на экологические программы.
   В самой России добыча углеводородов также перевешивала все остальные
  аргументы. Например, пойдя в 1998 году на соглашение с Казахстаном по
  разделу Северного Каспия, правительство России одновременно издало
  постановление, которым ряд ранее заповедных территорий лишался этого
  статуса, что открывало возможность для добычи на них нефти российскими
  компаниями.
   Начался "нефтяной бум" Каспия. Прогнозируется, что через 5-10 лет из
  недр этого моря будут добывать порядка 200-300 миллионов тонн нефти в
  год. Чтобы обеспечить транспортировку добываемых ресурсов на
  Каспийском море и прилегающей суше, вокруг Каспия проложены тысячи
  километров нефте- и газопроводов.
   Уже сейчас прибрежные зоны Каспия и его воды довольно существенно
  загрязнены нефтью и нефтепродуктами. В особенности этим отличается
  азербайджанское побережье и в первую очередь города Баку и Сумгаит. Концентрация нефтепродуктов в водах этих районов достигла 427 мг/л, то
  есть превышение нормы просто колоссальное - до 8540 раз. Рост же массы
  тела рыб приостанавливается при превышении ПДК всего в 6 раз.
   Вопреки утверждениям нефтяников, получающих сверхприбыли в
  условиях гигантского роста цен, нефтедобыча на шельфе Каспия весьма
  отрицательно влияет на экологию этого водоема. Каждая морская буровая
  скважина сбрасывает в море в среднем от 30 до 100 тонн нефти, а также до
  400 тонн бурового шлама. Нефтяные платформы и уж тем более подводные
  нефтепроводы нарушают миграционные пути рыб и ухудшают условия их
  откорма и нереста.
   Осетровые обитатели Каспийского моря испытывают сильнейший
  техногенный прессинг. Они не в состоянии привыкнуть к нефтяному
  загрязнению. Легкие фракции нефти, растворяясь в воде, губят планктон, а
  тяжелые, оседая на дно, уничтожают кормовую базу рыб. Поэтому не
  случайно, что численность осетровых в Каспийском море резко сократилась.
  Если в 1983 году в Каспийском бассейне численность осетровых оценивалась
  учеными в 114,7 миллиона штук, то в 1991-м она снизилась до 88,3
  миллиона, а в 2005 году составляла уже только 42,4 миллиона штук. Таким
  образом, за исторически, весьма короткий период времени она упала почти в
  три раза.
   Последние десять лет ведутся настойчивые переговоры о сооружении
  трубопроводных систем непосредственно по дну моря. В этом
  заинтересованы: и Казахстан, и Азербайджан, и Туркменистан. В случае
  реализации подобных планов экологии Каспия будет нанесен очередной
  удар. Получается, что ежегодно в Каспий поступает свыше миллиона тонн
  нефти из различных источников. В результате чего нефтяная пленка
  покрывает огромные территории Каспийского моря-озера. Легкие фракции
  нефтегазового сырья растворяются в толще воды и губят фитопланктон и
  фитобентос, а тяжелые фракции, оседая на дно, уничтожают зообентос -
  кормовую базу многих видов рыб, в том числе и осетровых.
   Среднее содержание углеводородов в Южном и Среднем Каспии
  превышают ПДК в 7-10 раз, а в нефтегазодобывющих районах в 30-100 раз. В
  Среднем и Южном Каспии встречаются огромные кочующие нефтяные поля
  до 800 квадратных километров, в которых невозможно вести добычу рыб, в
  частности кильки. В настоящее время российский промысловый лов кильки прекращен. Килечный флот распродан.
   В казахстанской зоне Северного Каспия действуют Карачаганакский
  газоконденсатный и Тенгизский нефтегазовый комплексы, в сырье которых
  содержится до 24% сероводорода. Напомним, что только одна авария 1985 г.
  на тенгизской скважине Љ37 привела к выбросу 3 млн тонн нефти и к гибели
  около 200 тыс. птиц. Выбросы СП "Тенгизшеврой" в 1993-2000 гг. составили
  7,28 кг на одну тонну добытой нефти. В 1987 г. только от одного промысла
  Тенгизгазнефть поступило в Северный Каспий 12 миллионов кубометров
  (тонн) пластовых вод с концентрацией нефтепродуктов, превышающей ПДК
  в 300 (!) раз.".
   В связи с нарастающей деградацией экосистемы Каспия Астраханский Каспийский научный институт рыбного хозяйства (КаспНИРХ) в 1997 году подготовил предложения к проекту отраслевого документа "Эколого-рыбохозяйственные требования...", где, в частности, говорится:
  "Учитывая уникальность возобновляемых биологических ресурсов Каспия,
  считать недопустимым развитие морской нефтедобычи прикаспийскими
  государствами как несовместимой с сохранением экологического облика
  Каспия. Разработка нефтяных месторождений в Северном Каспии влечет
  резкое снижение уловов всех видов рыб и полную потерю уникального стада
  осетровых. Негативные процессы вскоре примут необратимый характер, что
  приведет к полному развалу рыбной отрасли региона". Она произошла!
  Предложено "объявить мораторий на разбуривание морского дна
  прикаспийскими государствами. Добычу нефти целесообразно осуществлять
  на прилегающией к морю береговой зоне". "Администрации Астраханской
  области выйти с инициативой в законодательные и правительственные
  органы об объявлении заповедной зоны дельты реки Волги зоной
  недопустимости нефте- и газо-разработок". (Т.Курочкина. "Что ожидает
  море завтра?" - газета "Волга" от 10 сентября 1997 г.)
   В этой же газете знаменитый учёный, директор КаспНИРХа Владимир Прокофьевич Иванов прямо говорит:
  "Институт выступает против интенсификации, против эскалации
  нефтедобычи на Каспийском море... нефть и рыба как раз исключают друг
  друга, и не резон выбирать в пользу нефти, которую выкачают лет через 50, а
  рыбные ресурсы вечные, если только человек не подрубит их на корню ради
  сиюминутной выгоды".
   В 2001 году КаспНИРХ подготовил доклад где на учёном совете было заявлено что "килька не вымерла от голода, а погибла в массовом количестве", т.е. гребневик не отнимал у кильки пищу, и погибла она не от неведомого стресс - фактора, а безобразной алчности нефтедобытчиков Казахстана. После этого в 2002 г. Иванова "перевели" преподавателем в университет, а в КаспНИРХ пришёл совсем другой директор. Лукойл стал главным спонсором этого института и сегодня его новое начальство института поёт песни прямо противоположные.
   И в четвертых: не менее ощутимая катастрофа - расцвет браконьерства на
  Северном Каспии. Я умышленно поставил это на последнем месте по вредоносности. Браконьерства морского, по - крупному. Не терпящего даже малейшего сравнения, с одиночными вылазками нашего, нищего народа Нижнего Поволжья. И мы снова упираемся во власть и чиновный аппарат:
  "В 1962 году - продолжает Ханжин,- был введён запрет на крупномасштабный морской лов осетровых по всему Каспию. Результат не
  заставил себя ждать: к 1970 году вылов осетровых в реках, увеличился в 1,6
  раза и достиг 159 тыс. центнеров в год. Почти 15 лет поддерживался высокий
  уровень уловов".
   Морской лов возобновился с варварским размахом в начале 90-х. с
  развалом Союза. Новоиспечённые прикаспийские государства, особенно
  Среднего и Южного Каспия, начали подобно стервятникам терзать больное море. Алчно высасывая нефть словно кровь, гребут и последнюю рыбу.
   При морском промысле, особенно в детсадовском, заповедном Северном
  Каспии, неизбежно вылавливается массовое количество молоди осетровых.
  Что не скажешь о реках, ибо туда идут уже половозрелые осетры,
  нагулявшие икру. Для достижения половой зрелости осетру необходимо 10 -
  14 лет. Только тогда он выходит из моря. В морских же сетях и ставных неводах из общего улова осетровых, 70% составляет молодь.
   Сторонники морского браконьерства оправдываются: "мы ловим молодь
  на море, но ведь в реку идут икряные осетры и их вылов по пути на нерест
  ещё большее кощунство". Но сравним масштабы: размах вылова крючковыми снастями в реке, не идёт ни в какое сравнение с многокилометровыми коладами, аханами, неводами и тралами в нагульной зоне Северного Каспия. И если в Волгу поднимается половозрелый осётр, то на Каспии уничтожаются его дети, которые не успевают подрасти. Если в Волге рыбак поймает одного - двух взрослых осетров, то на море такой деятель выловит тонну подрастающих осетрят.
   Есть для морских браконьеров и такой факт: "усилиями нескольких поколений русских ученых был разработан и успешно осуществлен Минрыбхозом бывшего СССР план создания на Каспии управляемого осетрового рыбного хозяйства мирового значения - удалось не только сохранить, но и увеличить их промысловый улов с 23,6 тыс. центнеров в 1944 г. до 101 тыс. центнеров в 1960 г., а в первой половине 70-х годов, благодаря переносу лова в реки, удвоить вылов осетровых и поддерживать его на уровне 200-250 тыс. центнеров (две последние цифры приводит проф. В.И.Лукьяненко).
   По нашим данным, с 96 тыс. центнеров в 50-е годы, после запрета лова осетровых в море (1962 г.) и переноса его в реки к 1970 году, вылов увеличился в 1,6 раза и достиг 159 тыс. центнеров в год. Почти 15 лет поддерживался высокий уровень уловов.
   Григорию Григорьевичу Сибирцеву мы обязаны этим увеличением запасов и вылова осетровых. Материалы его диссертации показали, что при традиционном морском промысле ставными неводами и сетями в качестве прилова 70% составляли молодь ("мальки") осетровых. Когда в сети попадаются полуторакилограммовые лещи или 2-3-килограммовые судаки, то таких же размеров осетровые - это молодь, "мальки" осетровых, и они не подлежат вылову, но в сеть-то они попадали вместе с крупным частиком и в сетях погибали. Два письма Григория Григорьевича Сибирцева в адрес правительства, с материалами его диссертации и выводами, решили дело: морской лов ставными неводами и сетями был запрещен и лов осетровых был перенесен в реки, что сразу же удвоило вылов, а главное - удвоило запасы царь-рыбы в Каспии. Это был подлинный триумф русской осетровой науки, блестящий пример плодотворной долгосрочной научной политики". (Б. Ханжин)
   Власти прикаспийских государств либо закрывают глаза на эту
  деятельность, либо, что вероятнее, имеют свои интересы. Например, в одном
  только Дагестане незаконный морской лов в 90х - 2000х годах был поставлен на широкий поток. Целые организации занялись выловом и реализацией
  красной рыбы. Их флот и оборудование по последнему слову техники.
  Только в Москву из Дагестана ежегодно отправлялось до 4 тыс. тонн
  браконьерской осетрины. По рассказам дагестанцев: по два личных траулера
  имели прокурор Дагестана, министр внутренних дел и начальник водной
  милиции. Один у начальника рыбоохраны. Почти каждый инспектор
  негласно имеет свою рыболовецкую бригаду, промышляющую на больших
  катерах называемыми - Байдами. Бригады вооружены и агрессивны.
  Они устанавливают на море километровые режаки - колады, отмечают эти
  места в своих навигационных приборах, которые приводят их на проверку с
  погрешностью до метра. При выборке рыбы, никакая молодь не отпускается,
  всё стоит денег, а времена рыбного избытка канули в лету.
   Дошло до того что нефтяники стали негласно приплачивать
  пограничникам что бы те очищали от сетей территорию, близ нефтяных
  вышек и подъезды к ним, т.к. всё вокруг обставлено и корабли наматывают
  капроновые аханы на винт.
   Но не только осетровыми "по - крупному" занимаются браконьерские бригады Прикаспийских государств. Не брезгуют и частиком. Вот ещё одно свидетельство очевидца из Дагестана: "самые злостные браконьеры, сами рыбинспектора, у них там все повязано, по всему побережью Каспия. Там сплошь рыбная мафия. Раньше ловили сазана сетями, а теперь у каждого нанятого ими рыбака, электроудочка. 20-30 нанятых рыбака, за день сдают ему, от 300-800 кг в день каждый, вот и смотрите на арифметику. А этих приемок напичкано ой как много, будем надеяться что это когда то кончится. Или рыба кончится". ("Электриков" затронем ниже. С.С.)
   Эти факты взяты с форумов и статей свидетелей этого безпредела в 2012 году, когда собирался материал для книги. Изменилось ли там что - то сегодня? Сомневаюсь...
   Только Иран смог решить проблему морского браконьерства. Любое
  судно, появившееся в запрещенной акватории, расстреливается с вертолёта.
  Пойманным на браконьерстве впервые, отрезается палец руки. Несмотря на
  загрязнённые воды, там сохраняются осетровые. До недавнего времени Иран
  являлся основным поставщиком чёрной икры в мире. Пример властей,
  желающих наводить порядок. Но сегодня и там господствует нефть.
   Ну и в дополнение: с середины девяностых запущены рыбоходные каналы в дельте Волги. Они зарастают водорослями, боронение заброшено. Заиливаются, их давно перестали прокапывать, хотя существует специальная техника. Эта версия не столь значительна, как первые четыре, но вносит свою немалую лепту.
  
   Глава 4. Мои первые сазаны и нарушения рыбного закона.
  
   С началом всего этого грабежа и уничтожения, я ещё мальчишкой, вступил
  в период называемый "лихие девяностые". В Москве грянул путч, режим
  зашатался, страна распалась. Новая власть наобещала народу золотые горы.
  Но закрывались фабрики и заводы, бросались колхозные поля, люди
  имевшие работу, стали получать копеечную зарплату, с задержками по полгода. Наступил разгул бандитизма и коммерции. В государственных магазинах обнищал ассортимент продукции, чем и воспользовались коммерческие ларьки с сомнительным импортом. Все труднее стало искать источник заработка. Народ оказался снова обманут, брошен и ограблен собственной властью.
   Моя мать, педагог высшей категории, была вынуждена добираться на
  работу пешком каждое утро, через пол - Астрахани, что бы сэкономить на
  транспорте. Зарплаты честного человека стало едва хватать на еду. Деяниями
  властей, Астрахань - богатейший регион, резко скатился в бедность.
  Воровство и безнаказанность обнаглевших чиновников приняли ужасающие
  масштабы. Вовсю заработал бич тех лет: повсеместные длительные задержки нищенских зарплат, да массовые сокращения.
   Самая масштабная безработица воцарилась в селах. На Мумринском
  судоремзаводе угасло производство, оставшиеся рабочие полгода - год не
  видели зарплату. Давно закрылась швейная фабрика и местный лавочник
  Огурцов разместил коммерческий ларёк, в одной из ткацких комнат. Оказались разграблены и развалены мумринские фермы и все меньше засаживались колхозные поля овощами из-за отсутствия сбыта продукции. Вся колхозная деятельность переориентировалась на рыбодобычу. Это проще: рыбу не нужно сажать и выращивать, черпай, да продавай.
   Не унывали только рыбинспекторы. Самыми частыми покупателями в
  "комках" стали эти довольные, лоснящиеся, широкие лица. С
  безконтрольным разгулом рынка, черная икра резко возросла в стоимости.
  Приобрели цену и сами тушки исчезающей рыбы. Плывущий по реке безхозный осетр со вспоротым брюхом, стал большой редкостью.
   Но что делать в таких условиях сельскому труженику, обманутому и
  брошенному подлой системой? А ведь дома ждут жена и дети. И большинство мужиков выросших и живших на реке нашли для себя единственный и простой ответ - взять то, что рядом - рыбу! Ей занялись не только самые отчаянные, но и бывшие рабочие разорённых заводов, колхозники и даже робкие интеллигенты. Это был период, когда уезжать из сёл в города не было смысла. Рыба ещё водилась, а городская жизнь грозила полной нищетой. И если кто нерешительный не ловил осетровых, то старался заниматься частиком, вылавливая его всеми способами, признанными браконьерскими. И мне предстояло их освоить.
   Если осетровые были уделом взрослых, то на разливах не колол сазанов разве что самый ленивый из школьников. Это просто и добычливо. Азартно и затягивающе. В конце апреля, на прогретые солнцем полои, выходят вместе с воблой лещи и сазаны. Основной нерест происходит при восходе и закате солнца. На залитых лугах гуляют бронзовые стада красивых рыбин от трех до двадцати пяти килограммов. Впереди идет крупная самка, за ней несколько самцов помельче. Самка приостанавливается, выпускает часть икры на траву, а самцы оплодотворяют ее выпуская молоки. Рыбы ищут самую теплую воду и находят ее на мелководье, где уровень может оказаться чуть выше пяток. В результате косяк показывается из воды на полтуловища, с видными издалека горбами. Все это характеризуется брызгами воды от всплесков мощных хвостов - махалок.
   Население колет сазанов двурогими острогами - сандовями. Берутся
  обычные сельскохозяйственные вилы, ножовкой удаляются по бокам две
  иглы, оставшиеся рога накаливают на костре, распрямляют кувалдой и
  сандовь готов.
   Наши предки исконно специализировались на ловле рыбы сандовями. Но чаще били сандовями осетров и севрюг на мелководьях взморья. Называлась такая рыбалка "сандовый бой", а рыбак - "сандовщик". Опытный сандовщик за сутки легко мог набить около сорока осетров! Даже мне рыбаку, сегодня сложно представить такое количество осетровых на раскатах. Да ещё, что бы добывать сандовями!
   О широком употреблении сандови на полоях за сазанами, я старинных свидетельств не нашёл. Предки уважительно подходили к вопросам нереста и вероятнее всего, кололи нерестящуюся рыбу крайне редко. Достаточно пару - тройку недель подождать и запасай отнерестившуюся рыбу по большой воде. Благо её в реке хоть ведром черпай. В моё время, подобное изобилие стало уделом сказок, а период разливов сделался самым ожидаемым временем, когда рыбу мог раз в год добыть и трясущийся старик и совсем молодой мальчишка. Не у всех есть знакомые рыбаки, которые дадут "на котёл".
   Первого своего сазана я заколол в 12 лет. Была середина апреля, половодье
  только разливалось и непрогретая вода, еще не заполнилась рыбой. Но мы с
  Петей пришли на разведку, ведь в школе старшеклассники уже обсуждали
  появление сазана. Сняв и спрятав брюки в кустах, мы в трусах и босиком
  залезли в студеную воду и побрели вдоль зарослей рогоза, называемого по
  астрахански - "чакан". Уровень воды ещё мал: от щиколотки, до чуть выше
  колена. У нас нет сандовей и на двоих один дротик, выточенный мною из
  толстого, арматурного прута, вставленного в трубку от обруча. Петя взяв его,
  вышел вперед. Вскоре, в метрах пяти от него всколыхнулась вода и какая то
  крупная рыба двинулась, поднимая волну, в заросли сухого чакана,
  создавая там громкий треск и шорох.
  -Сазан! Крикнул Петя и ринулся за ним.
  - Зря! В чакане не догонишь,- закричал я другу,- водяная лиса знает, где прятаться.
   Ноги начали ныть от холодной воды, долго не продержаться и мы разочарованные засобирались на берег. Я взял дротик и решил сам попытать
  счастья, на сколько хватит терпенья в воде. Иду медленно, чуть передвигая
  ноги, сазан очень чуток и уходит сразу. Неожиданно сбоку, замечаю в воде чуть заметное шевеление и вижу двух стоящих в траве сазанов килограммов по пять. Рыбы уже насторожились и медленно разворачиваются от меня
  собираясь ретироваться. В чистой прозрачной воде заметна каждая черточка
  их туловища. Неторопливо двигаются жабры и колышатся плавники,
  выделяется каждая чешуйка. Дело решают секунды и я боясь опоздать,
  собрав все свои детские силы бью сверху дротиком в ближайшую ко мне
  рыбу. Уже готовый к промаху замечаю рванувшего к чакану одного сазана и
  по дротику в руках чувствую сильное колыхание второго.
  - Неужели попал??? Только бы не сорвался!
  Волнуясь, еще сильнее прижимаю дротик к земле и вместе с подоспевшим Петей выволакиваем на берег серо - жёлтого красавца. Гордый и счастливый я нёс его домой не ощущая тяжести. На другой день пол - школы знало, от Пети что я один из первых в этом году, заколол сазана.
   После, уже в разгар нереста, шустряк - Петя приноровился ловить их
  руками. Спустя год мы с друзьями Петей и Васей установили традицию:
  собираться вместе первого мая, на рассвете, колоть сазанов. Именно в
  первых числах мая сильно разливается половодье и набирает силу нерест. В
  этот период, каждый селянин старается сделать запас рыбы в холодильнике.
   Гордость Товарного: огромный колхозный сад - бывшее поместье. Через
  него лежит накатанная дорога. Мы идем по ней утренними сумерками с Петей и Васей, вдоль рядов цветущих яблонь и абрикосов. Рассвет набирает силу. Щебечут птички, приветствуя зарождающийся день. Поддувает теплый, свежий ветерок, наполненный нежными ароматами цветущих яблонь и вишен, влажностью разливающейся воды, запахами земли и травы. Сельский житель издалека чувствует и различает эти запахи. Мы держим сандови наготове, что бы в случае чего, отбросить в высокую траву. Повсюду только и разговоров о присланных в Астрахань омоновцах, для борьбы с браконьерами, которых ОМОН теперь ловит и на разливах.
   За садом наш брод, через небольшой, в разлив, полноводный ерик. За ним начинаются заветные полои. Вода стремительно прибывает: два дня
  назад мы переходили здесь по пояс, сегодня по - грудь. Ерик соединяется с
  большой рекой, поэтому вода ледяная. Нас это не пугает и немного
  согревшись после перехода, мы подходим к разливам. В утренней тишине
  издалека слышны всплески воды - это играют сазаны.
  -А давайте не будем портить рыбу сандовями, а наловим руками? - Предложил Петя.
  - Отличное предложение! - Подмигнул я.
  - Охота что ли вам за ними бегать?! - Буркнул полный Вася.
  - Ну как хочешь...
   Впереди замелькала вода и показались первые брызги и тёмные горбатые спины, наполовину торчащие из воды.
  - Горбы!- закричал хитрый Вася и воспользовавшись нашим с Петей замешательством, бросился вперёд. Это был его коронный маневр: заколоть первому, самого большого, распугав остальной косяк, а нам оставалось лишь догонять разбежавшихся, чего неуклюжему Ваське не удавалось. Сазаны его
  слышали издалека и близко не подпускали, поэтому позже он
  приноровился метко метать в них сандовь, на значительном растоянии.
   Но сегодня все водное пространство буквально трясется от заполонивших
  сазаньих косяков. Всем хватит. Мы с Петей бросаем сандови в куст бурьяна и бежим к воде за Васей, который уже важно волочит на остроге крупного сазана. Мы вбегаем на мелководье и ногами выталкиваем на сушу не успевших ретироваться рыбин. Оставив их на берегу, высматриваю самого крупного и бросаюсь в погоню. Глубина не выше колена и я легко догоняю красавца. Тот, поняв, что ему не спастись обычным бегством, делает в мутной воде полукруг возле меня и пока я пытаюсь сообразить, где же он остановился, медленно крадётся прямо из под ног. Попытка схватить его оказалась неудачной. Массивная рыба легко вывернулась из детских рук, обдала меня брызгами, но погоня продолжилась. Нагнав его второй раз, замечаю тот же маневр и аккуратно подкравшись, хватаю гиганта чуть выше головы, прижав к земле. Поджатый таким образом, утомленный сазан сопротивляется слабо и позволяет взять себя за жабры. Но я боюсь не удержать такой экземпляр и волоку его по подводной траве, к ближайшей суше.
   Сазан оказался икряным, а значит сегодня бабушка нажарит вкусные оладьи - икрянники, по старинному рецепту волжских рыбаков: "с помощью вилки, икра сазана слегка взбивается так, что бы прожилочки намотались на вилку. Очищенный таким образом продукт солится из расчёта на килограмм - две чайных ложки соли. Можно добавить яйцо". Впоследствии я стал заправлять полуфабрикат майонезом с добавлением кетчупа. После этого можно подобно оладьям начинать обжаривать на раскалённой сковороде, в растительном масле, с обеих сторон, до золотистой корочки. Получаем очень сытный и вкусный деликатес.
   А пока, с тяжеленными мешками на спине, кряхтя, преодолеваем ерик и с постоянными перерывами, осматриваясь по сторонам, двигаемся к селу. Сандови предусмотрительно спрятаны в кустах бурьяна. Весь обратный путь нас занимают опасения: как донести домой рыбу и не попасться нашумевшим омоновцам.
   Предистория такова: астраханский губернатор Гужвин, однажды весьма озаботился ростом браконьерства, в разваленной им астраханской области. Активно продвигая нефтедобычу на Каспии, он по поводу и без повода стал повсюду винить браконьеров в сокращении рыбы. И вот как то ранней весной 1994 года, он буквально взмолился к приехавшему в Астрахань министру МВД: "Сделайте хоть что нибудь! Ведь вычерпают все к черту". И 5 мая 1994 года в Астраханскую область, Дагестан и Калмыкию был переброшен Волгоградский полк МВД, задействованы Астраханская школа милиции, региональные ОМОНы и СОБРы, местные ГУВД. Подтянулись в помощь и другие регионы. Началась первая в истории нашей страны войсковая операция по отлову браконьеров. Незаконным рыбакам реально объявили войну. Но борясь с реальным браконьерством "по-крупному" на Каспии, омоновцы стали часто получать вооруженный отпор. А то и вовсе приходилось отпускать пойманных "по - ошибке". А многие из них "ради галочки", не побрезговали искать "биотеррористов" - как назвал их Гужвин, среди ограбленного, безправного и голодного местного населения.
  На каждую рыбацкую тоню поставили по два автоматчика, для защиты от рекетиров и предотвращения хищений пойманной рыбы, от самих рыбаков.
   В сельских, речках и полоях, бойцы ОМОНа и СОБРа повели себя как дикие звери, не гнушаясь гоняться за беззащитными детьми и стариками. Их мало интересовали причины сподвигнувшие несчастных людей лезть в воду и они устроили нам настоящий террор. Пойманным мужичкам со снастями и аханами запросто отбивали почки. Бегали по разливам за детьми и случалось жестоко избивали. Так ученику десятого класса Саше М. пойманному в полоях за Мумрой, СОБРовцы "нечаянно" сломали руку и он ходил в школу с гипсом. Рассказывали о мальчишке со сломанным ребром, многие отделывались недетскими ушибами.
   Особую ненависть ОМОНа, вызывали пойманные, но идущие "в отказ". Бойцы редко подкарауливали людей в засадах. Здесь требовалась некоторая доля интеллекта вкупе со знанием местности. Поэтому, в основном, все происходило наскоками: подлетал уазик к залитому водой полю, выскакивали молодчики и гонялись так, что только брызги летели! Либо останавливали на просёлках машины и мотоциклы для обыска.
   Однажды остановили мотоцикл местного лесника М. вёзшего в люльке мешок лещей, традиционно купленный за бутылку, у рыбаков на тоне. За сто метров до засады, мешок благополучно "свалился" с люльки в придорожный бурьян.
  - Признавайся - твоя рыба?- услышал М. вопрос, со смотрящим в лицо дулом автомата.
  - Нет, не моя.
  - Ах не твоя...
  Пули выпущенные очередью взрыхлили землю под ногами пожилого лесника.
  - Моя! Моя!- закричал он и испуганно схватился за свой мешок.
   Но чаще всего ОМОНовцы работали с сообществе с местной рыбоохраной и милицией. Когда спадал основной пик нереста частиковых, вся их деятельность концентрировалась на большой реке, ибо шла севрюга. Тогда бойцы ночами в деревнях, подкрадывались из переулков к берегу, где люди проверяли севрюжьи аханы и сети под селедку. Но поимки удавались лишь в результате разработанных спецопераций с местными рыбинспекторами, т.к. на большой воде занимались снастями и аханами в основном не дети, а опытные взрослые, соблюдающие меры предосторожности. Но оставили доблестные отряды МВД "память" о себе и здесь. Невзирая на возраст и здоровье рыбаков, не рассчитав свои силы, покалечили много народа.
   Астраханская земля помнит много историй о рыбаках, жестоко избитых ОМОНом и СОБРом. Ходил в наших краях слух о неподалёку обнаруженном катере, с тремя застреленными ОМОНовцами. И не нашлось сочувствующих убиенным. Эти подразделения в своём лице, сами воспитали у людей образ омоновца как врага.
   Спустя годы, работая в Самаре я разговорился с напарником, служившим ранее в ОМОНе. Он оказался простым, беззлобным парнем, любящим жену и дочку. Узнав, что я астраханец, он обрадовано воскликнул:
  -А ведь наш отряд посылали к вам для борьбы с браконьерством! Наши ребята у вас хорошо поели икорки!
  -Икорки говоришь!?
  Вспомнилось наболевшее, и я предъявил ему что думаю, за избитых стариков и детей. Он смущенно ответил, что сам не успел попасть в командированную группу, но и поверить мне, ему трудно. Больше мы не вспоминали об этом, оставаясь хорошими приятелями.
   Не хочу обвинять весь СОБР и ОМОН отправленный Ельциным в Астрахань. Например на море бойцы делали реально полезное дело воюя с вооруженными браконьерами Дагестана, Калмыки и Казахстана. Вылавливать на Северном Каспии, молодь осетровых тоннами - масштабное вредительство. Знаю, встречались там человечные ребята, как тот мой коллега по работе, но и невозможно отрицать регулярные превышения полномочий, у большинства его сослуживцев.
   Боевое крещение 256 рыбной статьей первыми, получили Петя и Вася ещё будучи старшеклассниками. Сама обстановка жизни в наших селах сложилась так, что все мужское население с детства воспитывается в духе добытчика и основного кормильца. Женщины занимаются домом и огородом. Поощряемый с детства нести все полезное в дом (кроме чужого разумеется), я был скован железным запретом отца: никаких осетровых снастей и аханов! Все вопросы на эту тему сопровождались единственным ответом: - "посадят". До поры - это запугивание сдерживало меня.
   Вслед за воблой и сазаном, по большой воде поднимается сельдь и севрюга. Течение переполненных рек настолько велико, что ставить на нее крючковые снасти решаются разве что смертники. При вываживании, капрон натягивается как струна и гудит от бешеного течения. Острые крючья - иглы зловеще режут воду и тянут вниз лежащего на носу шлюпки, отчаянного рыбака. Не дай Бог порваться такой струне в руках. Десятки жал вонзятся в тело и стоит замешкаться - моментально утянут на дно. Поэтому до июньского спада воды длится пора аханов.
   Ахан, он же - режак представляет собой крупноячейную капроновую сеть под крупную рыбу. Преимущественно осетровых. По названиям и предназначение. Существуют: белужий, осетрий, севрюжий и беличий - под белорыбицу и сазана. Деды и прадеды так выбирали размер ячеи: осетровый - ячея должна легко одеваться на голову, а белужий - на плечи взрослого человека. Я метал себе севрюжий с ячеёй 10 - 15 см, а беличий, (под белорыбицу) он же сазаний 70 см. Осетровые и тем более белужьи на Волге уже почти не применяются. Забыто понятие "аханный лов", а специализация "аханщик" у некоторых рыбаков вызывает вопрос: "что это?". Лишь старики помнят что так назывался специалист ловли аханами.
   Аханы у нас недлинные: 15 - 25 метров, в отличии от километровых морских. В реках их выставляют "фитилем" по течению в местах с суводями. Зачаливают за оттяжки на якорях и как правило за эту же оттяжку, для маскировки, подвязывается лодка с таким расчетом, что бы качаясь от волн, не билась бортами об забойку. Суводь - место со слабым течением в местах резкого перепада дна, на ямах и крутых ярах. Крутящаяся в таких местах вода создает ощущение бурления. Поэтому нижняя часть сети грузится лишь посерёдке одной половинкой кирпича, а хвост легким грузиком, что - бы не стоял как вкопанный, а гулял и ловил.
   Рыбаки на лодке, перебираясь по оттяжке, отплывают метров на семь - десять от берега и выпускают набранный уже известной нам "гармошкой" ахан по течению. Выпустив, привязывают к оттяжке и опускают на дно. Подчаливают лодку на старое место и ждут улова.
   Севрюга устав от борьбы с течением, заходит на отдых в суводь. Здесь эта колючая рыба встречается с аханом и едва коснувшись, начинает в нем запутываться. Вечером проверяющие, выбирают ахан с пойманной рыбой в лодку. Прячут в забойке и только тогда выезжают ставить заготовленный, новый. Так удобнее, потому что с весенней водой, по реке идет много травы и мусора и чистить от всего этого, стоящую в воде сеть очень проблематично. Тем более что сделать нужно все как можно быстрее. Если во время этой процедуры, судьба уготовала подпасть под облаву рыбоохраны, то сеть отрезается у оттяжки и уносится течением. "Нет у нас ничего, ничего и не знаем". Этот вид ловли проще чем крючья и более безопасен, оханы могут ставить возле своих забоек как старики так и подростки.
   С этого начали и мои друзья. Недалеко от шлюпки Васиного деда - местного егеря, каждый вечер выбирали аханы Толстов Виктор с казахом Сабитом. Оба преклонного возраста, неторопливые, они ставили длинный рыбацкий кулас поперек течения и подняв оттяжку вытягивали в таз ахан. Следом из второго таза выметывался в воду свежий ахан. С каждой проверки вечером они снимали по одной - две севрюги. Мы собирались сумерками в Васиной шлюпке и мечтательно наблюдали за ними. Вскоре терпение моих друзей лопнуло и они решились последовать их примеру. Я, помня предостережение отца, отказался.
   Друзья собрались работать двумя аханами. Один давно пылился в Петином сарае, а Васе выделил дед. После долгого обсуждения и основательной подготовки юные добытчики появились на берегу вечером, с важными лицами и накрытым мешковиной тазом. Я не смог пропустить такой момент, пришёл посмотреть, и меня поставили "береговым". Пришлось вслушиваться и внимательно смотреть по сторонам. Руководство операцией взял на себя Васин дед. Они втроем сели в шлюпку и Петя повелся по выставленной ещё днём оттяжке. Отплыв от забойки метров на восемь, все трое сконцентрировались ближе к носу и под чутким руководством бывалого спеца - егеря, выпустили охан в суводь.
   На другой вечер мы вышли на берег задолго до сумерек. Дед появился позже. Сначала мы втроем долго сидели на лавочке, изучая обстановку и невольно вглядываясь в то место где под водой стоял ахан, словно желая там что то увидеть. Выжидали на своей лавочке и Толстов с Сабитом. По берегу прохаживались местные мужики и внимательно осматривали переулки и места возможных укрытий карающих органов. Оханы стояли у половины мужского населения Товарного.
   Долгий день закончился и солнце скатилось за горизонт, быстро наступала темнота. Начали одолевать комары, но чувство азартного волнения переполняло нас с такой силой, что гнус совершенно не замечался. Сделав для порядка, почетный обход, друзья пошли к шлюпке, куда как раз подоспел дед.
  -Сегодня работаете сами, а то так никогда не научитесь,- заявил он.
  -Ладно, деда, справимся.
   Вася положил на мостки шлюпки чакуш, достал оттяжку и стал выводить ее из глубины. Шлюпка медленно пошла на стрежень и остановилась от забойки метрах в десяти, зафиксированная оттяжкой за носовую часть. Добрались до ахана. Петя встав во весь рост потащил его из реки за верхнюю подбору. От волнения он забыл о мерах предосторожности.
  -Ты чего встал как маяк?- Тихо прикрикнул дед.- И ахан не поднимай!
   Петя присел на корточки и принялся выбирать через борт. Первая часть сети оказалась сильно забита мусором, а стремительное течение и отсутствие опыта стоили юным рыбакам немалых усилий. Вся эта капроновая махина вырывалась из неокрепших рук, резала пальцы и страшной тягой давила в глубину. Петя приложил все силы.
  -Чего вы там мешкаете?- подал голос дед,- Васька, помогай ему!
  -Я сам,- тихо заявил Петя.
   Послышались всплески, из воды показался длинный нос крупной севрюги. Это придало сил и рыба быстро была подтянута к борту. Вася оглушил ее несколькими ударами чакуша и взявшись с Петей вдвоём, втянули ее с сетью внутрь. В оставшейся части ахана кроме травы, больше ничего не было и добрав его с нетерпением, друзья ринулись к берегу.
  -Хорошая! И судя по всему икряная,- довольно сказал дед, осматривая севрюгу.- Но не стойте, время идет! Складывайте мокрый ахан в мешок и езжайте, выставляйтесь, а я пока оттащу рыбу домой. Дед удалился, второй ахан в порыве азарта выставился быстрее, чем вчерашний первый.
   Севрюга действительно оказалась икряной, но первую икру юные ловцы решили употребить в пищу. Мой совет продать ее и заработать деньги, друзья проигнорировали. С помощью деда она была искусно сделана и разделена на двоих.
   На другой день Петя важным гоголем ходил по школе и с видом профессионала - оханщика рассказывал сверстникам, как вчера взял "дельную" севрюгу. На следующий вечер были пойманы ещё две рыбины, правда яловые - без икры. Я потерял интерес "берегового" и с третьего дня не присутствовал.
   Этот случай произвел с Петей, поразившие меня тогда изменения. Петя со старшей сестрой воспитывались одинокой матерью. Отец жил отдельно и редко навещал семью. Поэтому они втроём ютились в маленькой землянке. Копеечной зарплаты матери, выплачиваемой с задержкой, на троих не хватало. Пете, как единственному мужчине в семье, волей - неволей была уготована роль главного добытчика. Голод и холод понукали его зимой ходить за километр от села за дровами, таская сухие брёвна на своих детских плечах. А весной и летом постоянно сидеть с удочкой или колоть сазанов. Сетей у моего друга тогда ещё не было.
   Первая же пойманная севрюга заметно повлияла на Петю. Он приосанился, сделался важен. Отвечал, неспеша и степенно. Теперь вся его внешность выдавала вид важно занятого, делового человека. Большая часть разговоров Петра, теперь только об аханах и красной рыбе. Мой друг чувствовал себя королём положения и покровителем в своей семье. Лишь спустя годы, прочувствовав на себе его состояние, я понял, как способна изменить бедствующего рыбака, надежда на поимку большой белой рыбы.
   Упитанный Васька имел гастрономические приоритеты, но и он не избежал горделивости. Важно поглаживая живот, он теперь поучал младших ребят умению работать аханами и описывал вкусовые качества икры осетровых. Его вид напоминал кота из мультфильма "возвращение блудного попугая". Вася воспитывался дедом с бабкой. Дед обладал цепкой хваткой добытчика. Дичь, рыба, колхозные поля - всё привлекало пожилого охотника. Приучал к этому и внука. Не привил лишь чувство меры, что сказалось на его характере в дальнейшем. Васе не требовалось чувство короля положения - это место за дедом. Но возможность поесть досыта лично пойманной икры возвышала его над бренным миром младших и сверстников.
   Так продолжалась их ловецкая деятельность около двух недель. Севрюги попадались почти каждый день. Бывали и икряные экземпляры. Но так и не продалось ни килограмма икры и не заработалось ни копейки.
  - Ради чего вы так рискуете?- Недоумевал я,- только для того что бы поесть икры? Вам наверняка хочется приодеться, купить что то для дома?
  - Один раз живем и заработать еще успеем,- отвечал Вася.
   Однажды вечером отец пришел от дяди Славы и заявил мне с порога:
  - Ты слышал: Ваську с Петькой поймали?
  - Почему поймали?! Не может быть?!
  - Может! Помнишь, я говорил тебе, когда ты просился ставить крючки, что вас как котят переловят? Вот теперь и думай!
   Был поздний вечер, я взволновался и не мог уснуть. Лежал, ворочался и еле дождался утра. Придя в школу, немедленно отыскал Петю, который в очередной раз рассказывал кому-то, как вчера их хлопнули псы. Выяснилось, что они отнесли ахан с рыбой домой и только потом вернулись выставляться. Но на берегу за это время, уже изменилась обстановка.
   Случается так, что при череде удачно складывающихся ситуаций люди расслабляются и теряют бдительность. Не миновало это и Петю с Васей. Они все меньше стали предварительно сидеть на лавочке и редко ходили осматривать берег. Забыли и о главной примете: "если на воду никто вокруг не вылазит - это повод насторожиться и не рисковать на авось". Но они осмелев, работали как в своём огороде.
   Едва свежий ахан был выставлен, как из переулка выбежали незнакомые люди, а с воды подлетел "Крым". Послышались крики: "стоять!" вперемешку с отборным матом. Двое сразу запрыгнули в их шлюпку, и один дал Ваське увесистую оплеуху, когда тот неуклюже попытался отрезать ахан. Выброшенный Петей деревянный чакуш поплыл, и его достали. Пока вытаскивали ахан, один из рыбинспекторов сходил к ним домой за документами. Шлюпка деда была подчалена к катеру, в нее посадили Петю, рядом сел инспектор, а Васю поместили к себе и повезли на Седьмой речной пост, называемый "Контрольный". Петя попытался выпрыгнуть на ходу в воду, но был перехвачен за шкирку. На посту на начинающих рыбаков составили первый в их жизни "материал" и отвезли домой.
   Рано утром Васин дед уже поднимал свои связи и обивал пороги житненской рыбоохраны. Но делу дали ход, а Мельников не стал и разговаривать, позволив лишь в виде исключения забрать шлюпку. Потом Вася с Петей ездили за ней в Житное.
   По - закону, у пойманных на браконьерстве конфискуется плавсредство. Поэтому население широко использует старые, деревянные лодочки - куласики которых не жалко потерять. Отобранные плавсредства буксируются в рыбинспекцию, вытаскиваются во внутренний дворик и после решения суда продаются по символическим ценам. Но пожелавшему купить человеку с улицы достаются лишь разбитые и гнилые посудины. Все хорошее расходится заранее по друзьям и подопечным рыбинспекторов и обычно используется с той же целью что и у прежнего хозяина. То же и крючковые снасти, но об этом далее. Ранее пойманным браконьерам, никакие лодки не продаются принципиально.
   Спустя неделю, на наших браконьеров пришла бумажка в школу. Собирали характеристики, раздули целое дело и вызывали на допрос в райцентр Икряное. С первой минуты поимки и до ведущего дело следователя, друзья утверждали, что поставили ахан, что бы поймать сазана. Да только кто же поверит: в суводях то, на большой воде...Наконец дело закончилось постановкой несовершеннолетних браконьеров на учет и забылось.
  
   Глава 5. Первые заработки на вобле и капканах.
  
   После этого случая с Васей и Петей мне предложил поставить петли на севрюгу, одноклассник Дима. Долго уговаривал и я под конец согласился попробовать. Давно слышал о подобном способе. Как ни удивительно, но рыбоохрана не предъявляла обвинений к петлям, если не попадёшься с пойманной на них рыбой. В наших краях такой промысел малоизвестен, но в верховьях астраханской области, встречается.
   Принцип прост: к капроновой верёвке на небольшом расстоянии друг от друга подвязываются поводки - петли из миллиметровой лески. Для придания петлям округлости, они сажаются на трёхлитровую банку и заливается кипяток. По остывании, петли приобретают идеально круглую форму. Снасть подобно крючковой, располагается на дне, желательно на песчаных косах.
   Севрюга, двигаясь вдоль дна и копаясь в нём длинным носом, попадает в петлю и та её затягивает. Шероховатой рыбе уже не вырваться.
   Распространён был в советское время, в верховьях области и более курьёзный способ: вместо петлей, на трос вяжутся капроновые, женские чулки. В воде, по течению, они имеют свойство растягиваться на несколько метров, болтаясь в разные стороны. Колючая севрюга легко зацепляется за них своими жучками, путается и ожидает рыбака. За этот способ так же не существовало статьи, если не попасться с рыбой. Русский народ изобретателен!
   Рыбу мы так и не поймали. Трясясь от страха, завезли мы на куласе кирпич с привязанным капроновым тросом и петли легли на дно. Простояли больше недели, но безтолку. Думаю, что мы сделали что - то не так. Петли мёртвым грузом лежали на дне, а видимо стоило их приподнять поплавками.
   В 1996 году мне исполнилось семнадцать лет. Я устоявшийся коренной житель Товарного, заканчивал вечернюю школу и филиал открытого при судоремзаводе икрянинского ПТУ по ремонту кораблей. На фоне того что творилось в стране, продолжать учебу и уезжать куда либо из своего села, я не имел желания. Те, кто жил рыбой, на жизнь не жаловались. Сформировалась и моя мечта: "работа в рыбоохране". Но вход в эту среду лишь по большому блату и множеству условий. Поэтому я решил проситься рыбаком на тоню или в мехзвено. Не терпелось зарабатывать собственные деньги. Я начал все активнее интересоваться рыбацкой жизнью. Привлекали артели. Самые распространённые и условно - легальные - это тоневые участки. Я попросил своего дядю Славу показать мне тоню и он после долгих уговоров, устроил мне экскурсию по Четвёртой Огнёвке.
   Тоня - специально оборудованная часть реки, длиной не более километра, для лова рыбы неводом. По всей длине тони, вдоль кромки воды натянут толстый трос, по которому бежит ролик с подцепленным неводом. Самый дальний конец тони расположен выше по - течению, называется "пятна̀я", к ней то и подходит маленький, чуть больше рыбацкой бударки дизельный баркасик "мётчик". Он буксирует за собой мини - баржу: "неводник", с набранным "гармошкой" неводом. Специально назначенный рыбак - "петчик" подчаливает невод к ролику и одновременно к толстому колу. При наличии кола, ролик является страховкой, что - бы невод не вырвало течением. Сам невод - гигантская сеть с кошелем, вязанная из того - же толстого капрона что и ахан, только с более мелкой ячеёй.
   Итак, невод подцеплен, кол в руках петчика и мётчик начинает замёт. Сначала он ведет неводник к противоположному берегу. Невод буквально вылетает и сплошной стеной перекрывает всю реку. На неводнике человек, следящий что бы все выходило ровно, без запутываний и перекосов. По достижении противоположного берега, он отпускает привязанную к неводу лодку "фонарку", с маленькой мачтой, на конце которой установлен красный фонарик ночью и флажок днём. Фонарка служит указателем края невода для идущих кораблей и лодок. Правилами рыболовства запрещено выметывать невод под самый берег, необходимо оставлять проход для рыбы, но не всегда это соблюдается. Замет - очень сложное мероприятие, требующее предельных сил, а рыбы хочется поймать больше, поэтому случается, рыбаки стараются черпнуть что есть, по - полной. Пересёкши реку, метчик начинает движение вниз по течению. Невод еще выходит с неводника, образуя большой крюк, идущий навстречу поднимающейся по реке рыбе. Та, ткнувшись в стену капрона и ощутив препятствие, начинает ходить вдоль невода, ища лазейку. Но справа рыбу удерживает длинный крюк, а слева пологий берег и она вынуждена скапливаться вдоль стены невода, спускаясь с ним вниз по реке. Когда последняя часть невода слетает с неводника, за ней выходит толстый, сталистый трос "урез". Не дай Бог метающему с неводника оказаться на его пути! Но вот вышел весь урез и мётчик тянет за него невод вдоль противоположного берега. Далеко не последнюю роль в скорости движения невода играет сила течения. В это время петчик, удерживая втыкаемый в землю кол, шагает за неводом. Протянув весь участок, мётчик резко берет курс к своему берегу и крюк начинает заворачиваться, окружая рыбу. Подтянув конец уреза к концу тони, месту называемому "притонок" его передают на лебедку, а мётчик швартуется в сторонке.
   Лебедчик протягивает урез через лебедку и подаёт край на неводник, где его сразу набирают кольцами для следующего замёта. Место лебедчика одно из самых опасных. Натянутый урез приходится вручную нахлестывать на валы лебедки. Малейший зевок или неверное движение и пальцы рук под тросом. Далеко не редкость среди рыбаков недостающие конечности руки. Когда весь урез подтянут и набран, у берега оказывается край невода. Почти все звено заходит в высоких сапогах по - колено в воду и начинают тянуть вручную, сразу подавая всю стену невода на укладку в неводник. В конце подходит мотня и начинается самое интересное: один из рыбаков подплывает на лодке к месту, где она подвязана и распускает её. Рыба мечущаяся в неводе, устремляется в этот открывшийся огромный мешок. Ловцы дружно встают в круг и каждый подбирает к себе сетное полотно мотни, после чего, вся рыба оказывается как на ладони.
   В зависимости от улова подгоняется бударка или прорезь и вступают в работу зюзьга и коплер. Это сачки для выгрузки рыбы. Если черпок зюзьги берет за раз по объему, около пол - ведра рыбы, то коплер, которым работают втроем - полмешка. Крупная рыба выгружается из мотни вручную. Уловы сдаются на специальные приемки, часть продаётся "на сторону" для поддержания быта рыбаков.
   В те лихие годы, на фоне рабочих, получавших мизерную зарплату с задержками, рыбаки выглядели зажиточными людьми. Но все более незаконным делался их заработок. Приемки становились частными, собственное начальство наглело и простой ловец - труженик обкрадывался со всех сторон. Рыбы с каждым годом в уловах все меньше, а у каждого семьи, да многочисленные родственники и друзья, которым грех не помочь. В результате это привело к тому, что даже на экспериментальных тоневых участках, той же Четвёртой Огнёвке, неучтенный вылов осетровых в 90-е годы достигал 90%. Хотя экспериментальная тоня являлась основным поставщиком биоматериала для рыбоводных заводов и территорией проведения различных исследований рыбы.
   Мне по возрасту оказалось еще рано в рыбаки и я решил сделать свой первый заработок на осенней вобле. В этот период она самая ценная и вкусная. У отца была весельная лодка, на которой он по утрам переплывал на Мумру, на работу. Автомобильный паром, который назывался "Большой" ходил очень плохо из за серьёзных перебоев с соляркой. "Маленький" - пассажирский продали на металл и люди часами ожидали очередного рейса. После моих настойчивых просьб отец разрешил брать лодку вечерами для рыбалки.
   Каждый день, придя с учебы и сделав дела по - хозяйству, я выезжал в конец села, на песчаные косы, на свой маленький промысел. Рыбалка длилась до темноты, а в выходные я качался с удочками на воде, весь день. Иногда составляли компанию кто - нибудь из друзей, но в основном я один. Не много желающих сидеть на ветру с удочкой. Да и вобла стала осенью капризна: сегодня клюёт - завтра нет.
   Выехав на свое место, я ставил лодку поперек течения и бросал якорь. Зачалив нос и корму, опускал в воду три - четыре донки, наживленные дождевыми червями. Вязал леску на сторожки и ждал поклевки, одновременно наслаждаясь еще теплым, осенним солнышком и слушая плеск лёгких волн об лодку. Вот резко дернулся один из сторожков, затем сильнее и вот уже заколыхался совсем - пора вытаскивать, похоже на воблу. При вываживании, чувствуется сильное сопротивление. Но на крючке крупная тарашка - не на засол, так на жарёху пойдет. Следующая поклевка с воблой - эту посолим.
   Весь день до вечера, вобла клюёт вперемешку с тарашкой. Попадаются лещи и подлещики. Но самое интересное, начинается с наступлением сумерек, когда вобла, словно помешанная, бросается на крючки. Ждать, пока она сделает несколько робких поклевок и тем более подсекать - уже не требуется. Все происходит сразу. Я не успеваю вытаскивать, сторожки дергаются как при весенней, ходовой рыбе. Третью закидушку пришлось вытащить и работать двумя. Тарашка куда - то исчезла и ловится исключительно вобла. В эти моменты овладевает азарт и пьянящее чувство приятного томления, при вываживании очередной рыбы. А вобла ведет себя на крючке посильнее тарашки, ее подергивания более потягивающи и леску водит по сторонам шире. Поэтому уже знаешь заранее, какую рыбу вытаскиваешь.
   Жор длиться до наступления полной темноты, за этот период ведро наполняется исключительно средней и крупной воблой, затем клев резко стихает, я сворачиваюсь и гордо гребу домой.
   Осенний посол немного отличается от весеннего. Весной вобла рискует непросолиться и протухнуть из за жаркой погоды, а прохладной осенью мешает высокая жирность. Здесь, как говорится: надо чувствовать. А чутье, приходит с опытом.
   Я засыпаю дно посольного жбана крупной солью, немного увлажняю водой и укладываю на неё первый ряд воблы. Потом засыпаю так, что бы соль запорошила рыбу. На неё укладывается второй ряд и засыпается. Таким образом засол продолжается до конца и последний слой густо засыпается солью. Теперь рыба сутки постоит, потомится и даст сок. Затем засолка придавливается грузом "жомом" и оставляется еще на пару суток, по истечении которых начинается вторая, самая главная часть процесса.
   Рыба извлекается и поштучно промывается от рассола тряпкой из грубой ткани, либо, что чаще, куском капроновой сетки. После чего составляются чалки по десять штук на бечёвку. Связки закладываются в отдельной, чистой посуде, заливаются водой и отмачиваются. Это очень важный момент - главное не ошибиться со временем. Здесь и включается то самое чутье. Если отмочить больше нужного, то подвялившись, пресноватая рыба превратится в рассадник опарышей и протухнет, не успев высохнуть. Если отмочим мало, то пересоленная рыба при сушке, покроется снежным слоем соли "рапой". Высохнув, превратиться в "деревянную" и может понравиться лишь редкому любителю пересола. Крупную воблу лучше отмачивать около тридцати минут, а среднюю и мелкую: час - полтора. Лещей достаточно лишь промыть, без отмочки.
   Заканчивается сей кропотливый труд извлечением чалок из воды и развешиванием на вяление. Так как осенняя, влажная погода не располагает к просушке, а попавший на рыбу дождь может и вовсе её испортить, то я развешивал аппетитные чалки дома на потолке возле печки, прикрыв пол газетами от капающего жира. Кот дневал и ночевал под рыбой. Вся комната благоухала ароматом сушеной воблы, а янтарные капельки жира стекающие к хвосту, вызывали слюну у вошедших гостей.
   В меру просоленная и просушенная рыба, проверяется на свет, чрез который просвечивается спинка. При разламывании осенней воблы разносится аппетитный запах и капает жир. Вобла не должна быть слишком жесткой. Обязана вызывать тревогу её чрезмерная мягкость и влажность. Весенняя рыба не так жирна, но критерии одинаковы. Рыба гниет с головы, поэтому первым делом жабры должны быть завялены и главное: без тухлого запаха!
   Я еще ученик в этом деле и много крупной рыбы оказалось с "сюрпризом" оставленным мухами. Пришлось скрепя сердце, отправить несколько отборных экземпляров на помойку. Но вот, готовая продукция уложена в две большие сумки и я кряхтя повез в их Астрахань. Мать помимо основной работы, подрабатывала ночами в книжном киоске аэропорта, продавая с книгами вяленую рыбу и балыки пересадочным пассажирам. Закупленная на астраханских рынках рыбная продукция, в аэропорту возрастала в цене вдвое - трое. Выживал, кто как мог. Там и была реализована моя вобла.
   На свой первый рыбный заработок я купил ружье для подводной охоты, капканы, книги и что - то из одежды. Предоставилась возможность купить в коммерческом магазине колбасу. Весеннюю воблу, что ловил я годами ранее, мы меняли на продукты, а осенняя рыбалка стала первой ласточкой на пути самостоятельного заработка. Но я понял главное: теперь я сам могу зарабатывать на рыбе, пусть и небольшие, но собственные деньги.
   Вася узнав, что я купил капканы на ондатру, предложил объединить усилия.
  - Давай шкурками займёмся?- Спросил он, едва я вернулся из города.- Сейчас глухая осень и у ондатры самый лучший мех. Я беру у деда с десяток капканов и у тебя столько же.
  - С удовольствием!- только тебе меня подучить придётся.
  - Не вопрос,- ответил друг,- рыбацкие костюмы у нас есть - в камыше лазить можно, а вот лодочку небольшую негде взять. На твоём Прогрессе не наездишься, бензин - "золотой". Да и по камышу на таком "корыте" не протолкаться. Если оттащить туда охотничий куласик деда - так его там сопрут. Давай поищем мелководные места возле посёлка.
  - И подарим ворюгам капканы. Есть у меня одно изобретение,- задумчиво произнёс я,- сегодня подумаю, нарисую чертеж, потом поговорим.
   В километре от Товарного протекает глубокий ерик называемый "Седлистенский". В конце своего пути он впадает в Волго - Каспийский судоходный канал, называемый в рыбацком народе Главный Банк. Перед выходом Седлистенский соединяется с мелким, заиленным без течения, заросшим чилимом и камышом, Чековским ериком, образуя крест. В народе так и назвали "Крест". С нашего берега тут преобладают заросли ветлы, ивняка, бурьяна и камыша, перемежаемые густыми плантациями ежевики. Здесь же расположен и живописнейший мелкий ерик - ильмень "Крестовский". Мы не раз ещё вернёмся сюда. На Седлистенском прошло всё моё детство, а посетив однажды, ещё мальчишкой этот Крест, я полюбил его с первого взгляда и приходил сюда снова и снова.
   На противоположной стороне Седлистенского ерика заболоченные километры камыша с прожилками - еричками. Территория господства кабана и ондатры. В Чековском самая добычливая рыбалка. Благосклонность рыбацкой удачи я впервые, ощутил именно здесь.
  - Василий, давай осваивать камыши в районе Креста,- предложил я на другой же день другу.
  - Да, мечтать не вредно, там хорошие места, только как ты через полноводный Седлистенский переправляться собираешься. Вплавь что ли? Не май - месяц - ноябрь. Куласа нет.
  - Зато есть чакан и немного инженерной мысли,- улыбнулся я и достал из кармана листок с чертежами. - Смотри: мы берём капканы, костюмы и прочую амуницию и на велосипедах едем ставить. А главное не забыть четыре крепких бруска, верёвки, да хорошие ножи. Бруски у меня готовы. Я всё подсчитал.
  - Зачем это,- удивился Вася.
  - Нарезаем чакан, вяжем из него толстые снопы. Укладываем их в ряд как обычные брёвна, на два поперечных бруска. Прижимаем сверху двумя вторыми и плот готов.
  - Ну допустим, сделали мы плот, но как мы на нём будем переплывать через Седлистенский, шестами не выгребем, нас унесёт течением, ерик шириной метров тридцать!- робко поёжился Вася.
  - А мы будем плыть по - одному.
  - Сергей ты не приболел?
  - Всё очень просто,- большой плот на двоих нам не нужен. Достаточно что бы держал одного. Через реку от берега до берега протягиваем верёвку, по которой и будем как паром по тросу, перебираться на другую сторону. Тогда не страшно любое течение.
  - Так ведь верёвку проходящие моторы винтом перебьют...
  - А мы посерёдке вяжем полкирпича и наша оттяжка на дне.
  - Ну перебрался ты, а как плот, сам что ли за мной поедет?
  - Да, сам. Когда я переплываю, то привязываюсь второй верёвкой. Схожу на берег, а ты подтягиваешь плот обратно и перебираешься ко мне. А на той стороне в камышах болото по - колено, там управимся в костюмах.
  - Мысль - то неплохая, завтра после учёбы и попробуем,- одобрил Вася.
   На другой день, после обеда, мы уже резали чакан рядом с местом предполагаемой переправы. Глубокой осенью он весь сухой, а его стебель крепкий и полый внутри. Чакан создан так, что водой почти не намокает. В старину рыбаки делали из него поплавки для сетей. Мы быстро нарезали большой ворох и связали из него четыре толстенных снопа. Стянули брусками и спустили на воду чуть выше места переправы. Я первым ступил на необычное плавсредство. На чаканных снопах стоялось мягко и устойчиво. Перевернуться такой барже нереально. Друг подвязал верёвку и с напутствием: "ты придумал, ты и пробуй!", оттолкнул жердью от берега.
   Плот оказался неповоротлив, но лёгок и я с удовольствием погрёб шестом по прозрачной осенней воде. Течение снесло до нужного места и оттяжка ровно соединила два берега. Довольный Вася, быстро перебрался вслед за мною, попутно подвязав полкирпича в середине. Мы легко вытащили на берег, не успевший намокнуть "корабль" и спрятали в прибрежных деревьях.
   Камышовая крепь встретила неприветливо. Сухой, крупный тростник вырос сплошной стеной на пути к воде. Почти вдвое выше человеческого роста, он казалось, сковал нас со всех сторон, миллионами тугих, жёлтых стеблей. Пришлось по очереди вперёд, в резиновых по - грудь костюмах, вспотевши как в бане, пробивать тропу. Томясь от духоты, мы тем не менее не могли снять даже куртки, иначе изрезались бы острыми стеблями. До воды оказалось не близко, мы измучались, но отступать после пройденного не хотелось.
  - Наконец - то вода!- Облегчённо выдохнул я, увидев блеснувшую впереди полоску.
  - Теперь камыш пореже будет, с чистыми от зарослей двориками, а в них хатки ондатры,- сказал Вася.
  - Скорее бы, а то до темноты не управимся.
   Болотце углубилось выше колен, ноги вязли в иле, но крепь и вправду поредела, ослабив объятия. Увеличилось число пятачков воды. Эти пятачки - дворики красиво отражали облачное небо с играющими бликами заходящего солнца.
   А вот и первая хатка! Принцип воздвижения этого коллективного жилища прост и гениален: несколько водных крыс - ондатр, обычно семейство, начинают строить себе зимние хатки с конца августа. Ондатры дружно и неустанно начинают стаскивать в одно место куски камыша, чакана и водорослей. Получается горка. С виду хатка кажется рукотворным серо - зелёным холмиком растительного мусора. Но внутри этой кучи устроено множество тайных ходов, попасть в которые можно только нырнув в одну из подводных нор. Зимой ондатра заходит в них подо льдом. Строительство хатки занимает большую часть осени. В зависимости от количества ондатр участвующих в воздвижении, зимовья вырастают от полуметра, до высоты человеческого роста. Хатка имеет с разных сторон натоптанные к вершине тропинки - лазы, по которым затаскиваются корни и стебли водно - болотной растительности. На этих дорожках и ставят капканы промысловики.
   До сумерек нам удалось найти несколько таких хаток и обставив их капканами, мы довольные отправились обратно. Быстро форсировав Седлистенский, не заметили, как окончательно стемнело. Раздувшаяся Моряна нагнала тучи, они закрыли луну и звёзды, оставив нас в полной темноте. Но привыкшее, партизанское зрение легко просматривало родной ландшафт и дорогу. Полуощупью мы поехали домой.
   Вечер и половину другого дня я провёл в приподнятом настроении, полном надежд и планов на успешный промысел. Бывают в жизни такие минуты, когда находясь в тяжелом, жизненном положении, позволяешь себе упасть духом и казалось бы, не видишь выхода. Ничего не радует, всё валится из рук. Так бывало и в моём случае. Я остро переживал гибель родной природы, области, страны в целом. Безперспективное будущее не сулило селянам радужных перспектив. Охватившее отчаяние, порою буквально давило тяжёлым грузом. В наших сёлах участились случаи самоубийств. Зрелые, здоровые мужики стали накладывать на себя руки. Пьянство охватило большинство мужского населения. Но я понял: "нельзя поддаваться панике. Этим ничего не выиграешь. Всегда вставай и что - то делай. Под лежачий камень не потечёт половодье".
   В те дни я по себе и Васе, а позже на примере других рыбаков, сделал интересное наблюдение: "В период безденежья и безперспективности стоит только начать удачно добывать ондатру капканами или ловить сетями много рыбы, словом после периода голодного отчаяния заработать, пусть даже маленькие, но деньги в дом - ты ощущаешь осмысленность. Жизнь наполняется красками, настроение весёлое, не ходишь, а летаешь. Хочется жить и радоваться". Подметил это состояние эйфории и Вася.
   Ночью небольшие заморозки слегка подморозили землю, но утром мы с нетерпением неслись по ней на велосипедах, не замечая ухабов и подпрыгивая на замерзших кочках. Прибыв, спрятали железных коней в камыше. Вытащили из камышей плот, форсировали ледяную реку, облачились в резину и торопливо двинулись к хаткам по проломанной камышовой тропе. Сразу же на первой показалась крупная, рыжая ондатра. Её густой мех сверкал в лучах солнца. Заметив людей, она засуетилась, пытаясь скрыться, но капкан, позванивая сторожевым пятачком, крепко держал её за лапу. Вася быстро добрал её. Первая добыча придала сил, исчезла усталость, топкое дно показалось твёрдым асфальтом. Вторая хатка дала двух ондатр. А весь обход принёс пять водяных крыс. Разведав новые хатки на будущее, мы выбрались к плоту.
  - Давай сразу разделаем, что - бы не плыть с тушками через ерик,- предложил Вася.
  - Показывай, как и что.
  - Смотри и учись. Тушка подвешивается за заднюю лапу и аккуратно, кончиком ножа снимается чулком вниз.
   Друг, с детства обученный охотничьим премудростям от деда - егеря быстро обрабатывал ондатр. Я оказался способным учеником и скоро освоил чулочный способ. Дома у Васи нас ждали давно изготовленные дедом проволочные пяльцы. Шкурки были натянуты на них для сушки и натёрты солью.
   Наш промысел продолжался более двух недель до усиления морозов и наступления поры ледостава. На капканы мы ходили как на работу, благо ондатра попадалась каждый день. Последние дни перед закрытием сезона камышовая тропа сковалась ледовым панцирем, который приходилось с каждым шагом ломать ногами что бы не порезать костюм острой кромкой. Теперь каждый день, выйдя из камыша мы разводим костёр что бы согреться, а то и подсушиться. Однажды промочив повседневные в ту пору, резиновые по - колено сапоги, я положил их сохнуть у костра, одел костюм и ушёл на проверку. Возвращаясь назад, Вася шедший впереди меня остановился и неожиданно громко захохотал. Подойдя к догорающему костру я увидел лишь тлеющие каблуки от своих, еще недавно новых сапог. Так и пришлось ехать на велосипеде в рыбацком костюме.
   С началом понижения температуры воздуха мы стали подумывать об окончании промысла, но каждый день подогревался новым азартом, да и заработать в этот период не было других способов. На каждого из нас уже причиталось несколько десятков шкурок, обещавших неплохой заработок. Утомлял лишь нелёгкий труд лазанья по стальным камышам и разведки новых хаток. Ондатра закончила строительство и капканы приходилось ставить во внутренние лазы - норы через раскопанные отверстия. Из камышей мы вылазили в сумерках. Освободиться по- светлому просто не получалось. Поэтому тушки теперь доносились целиком домой и разделывались по вечерам в сарае. Зато коты оценили мясо по достоинству. Схватив ондатру, оттаскивали её в сторону и с урчанием принимались к трапезе.
   Но начавшимся морозам помог в охлаждении охотничьего пыла, малоприметный случай: Вася переправился первым, я подогнал плот и тронулся следом. Дул северо - западный, колючий ветер, поэтому я не услышал несшийся с подветренной стороны катер. Когда обернулся, он был уже за моей спиной. Вылетевший из за поворота он еле успел сбросить газ и уклониться в сторону что бы не разнести ветхий "корабль" по стеблям, потопив его капитана - смертника. В катере сидели двое упитанных мужчин с красными от ветра лицами, в милицейской форме. Ондатра могла быть причиной немалого штрафа, но она ранее переехала с Васей. Надо было видеть круглые глаза милиционеров встретивших в глуши, посреди ледяной реки человека на плоту из чакана. Они приостановились, покрутили пальцем у виска и после, видимо отойдя от шока, расхохотались и погнали дальше.
  - Сами дураки!- Крикнул в след катеру, вылезший из кустов Вася. - Вам бы нашу жизнь - не на том поплывёте!
   Я задумчиво огляделся вокруг. Плот последнее время из за холодов, уже не успевает просохнуть. Я стою на нём притопленном, обледенелом, среди почти зимнего ерика, осыпаемый редкой снежной крупою. Со стороны кажется, что человек стоит ногами в реке. Нелёгок наш промысел.
  - Всё Васёк, завязываем,- сказал я сходя на берег. Завтра вытаскиваемся и наконец, отдыхаем. Зима на носу. Всё хорошо в меру, а жадность фраера сгубила.
   На другой день попалась всего одна ондатра. Мы сняли капканы, смотали прогон, (верёвки у нас не выбрасываются), плот решили не отдавать реке, а утянуть подальше в заросли - вдруг весной пригодится. Но еще зимой наш "паромчик" сгорел вместе с подожженными камышами.
   Шкурки разделили, вышло около тридцати штук на каждого. Выбрав из них по восемь лучших, заказали себе сшить по шапке - ушанке, остальные продали заезжим барыгам. Доход - не великие деньги, но я купил новые, высокие сапоги на весну, сети, книги и продукты.
   Вскоре после этого, перед самой зимой женился мой отец. Мачеха оказалось женщиной властной, весьма дурного нрава, сбежавшей в поисках лучшей жизни из Туркмении. Быстро воцарилась в доме и мы с бабушкой начали понимать что вместе нам не ужиться. Пришло время принимать кардинальные решения.
  
   Глава 6. Зимние уроки.
  
   На Нижней Волге воцарилась зима. Всю мою рыбалку в эту пору, составляли редкие выходы на подледную ловлю поплавочной удочкой, приносящие несколько тарашек и вобел. Сидеть весь день на морозе у лунки, что бы поймать побольше, не хватало ни терпения, ни смысла. Любительская рыбалка на раз пожарить, без возможности заработка. Не замечал за этим занятием и сверстников. Иногда я пробовал блеснить судачка, но зимой поимки на блесну редки.
   С установлением льда, пока он еще тонок, но держит человека, мужики у своих забоек торопятся вырубить двухметровые квадраты под вентеря и протянуть прогоны для снастей и сетей. Эти подпуски потом остаются подо льдом всю зиму. Если конечно, не сопрут свои и не обнаружит рыбоохрана. С перволедьем рыба активно гуляет, поэтому самое время начинать промысел. Раньше - это было золотое время начала хода белуги, а теперь она попадается лишь редким счастливчикам. Но надежда умирает последней и все новые крючья грозно сверкая, летят в лунки и исчезают подо льдом.
   С первыми морозами пришёл ко мне Вася с очередным предложением.
  - Серега, на Седлистенском лед встал, мужики уже выставились,- давай тоже сеточку поставим?
  - А как её под лед то ставить, мы сможем? Я например не знаю как это делается. Да и говорят, псы пасут.
  - Псов бояться - на реку не ходить, что же теперь, с голоду помирать?- Возмущался Вася. Обойдем, осмотримся, изучим обстановку, потом и поставим. Я же ставил и с дедом и с ребятами.
  - Ладно, уговорил, завтра начинаем готовиться.
   Мы сделали из толстой проволоки длинный, более двух метров крюк - захват, отмерили веревку для прогона, набрали сетку, поплавки и камни для неё, загрузили все это в традиционные рюкзаки, сделанные из мешка и верёвки, вооружились пешнями и легко одетые, отправились на Седлистенский ерик.
   Дул пронизывающий, ледяной ветер с морозом. В лицо летел реденький снежок. Приближались сумерки. В зоне видимости люди не встречались. Настроение далеко не оптимистическое. Пробивая лунки на длину проволоки, в ряд от берега до берега мы немного согрелись. Вася опускал конец прогона с привязанным грузиком в лунку, а я через вторую цеплял его крюком и вытягивал. Таким образом, прогон прогнали подо льдом через весь ерик. Приходилось то снимать, то одевать рукавицы что бы хоть немного согреть руки.
   Самое сложное началось при наборе сетки на лед. Тут уже в рукавицах делать нечего. Порывистый ветер разметывал капрон в стороны и обжигал онемевшие руки.
  - Давай намочим её? - Предложил Вася.
  - Брызгай,- еле выговорил я стуча зубами,- у меня уже пальцы как наш крюк.
  Мокрая сеть перестала разлетаться, но покрылась льдом. Медлить нельзя и я перебежав на другой конец, стал вытягивать прогон. Обледеневшие ячейки поползли в лунку, но прилипшие льдинки отказывались тонуть и цеплялись за края лунки. Стоило кропотливого труда, одеревеневшими руками отцеплять под водой сеть от острой кромки льда. Руки превратились в коряги. Кое-как подвязали по кирпичу на концах и побежали домой.
   Наши ошибки заключались в том, что мы должны были дома, в тепле, перебирая сеть привязать грузила и поплавки, затем набрать её в отдельную сумку и уже из неё пускать в прорубь.
   На следующий день, едва придя с учебы и наскоро пообедав мы взяли мешки для рыбы и отправились на ерик. Но у лунок нас ждало жестокое разочарование: вместо сетки торчали лишь концы отрезанных веревок. Так мы стали жертвами распространившегося явления, называемого - "крысятничество". Только крысы воруют у своих.
   В дореволюционный, затем советский период и частично в девяностых годах, особо лихие хозяева сетей практиковали такой вид наказания: пойманному вору связывали прогоном руки и словно сетку пускали под лед, прогнав по длине лунок. "Протянутым", сердобольные "судьи - исполнители" наливали водки и переодев отпускали, а могли и оставить. Тогда вор либо выживал, но получал серьезное заболевание, либо умирал. С крючковыми снастями было еще строже: "крысу" зацепляли за одежду крюками и отпускали на дно. Немногим удавалось отцепиться и выплыть. Практиковалось подобное очень редко, обычно ограничивалось нешуточным избиением. Но описанные наказания имели место.
   Там же на ерике, незадолго до нас, поставил сети казах Шапи, отец пятерых детей. Время тяжёлое, на ерик вся надежда. Но в первые же сутки их украли. Отчаявшийся ловец, три ночи с топором караулил следующие поставки, но так никого и не поймал. Кто - то целенаправленно промышлял воровством у своих односельчан. У нас после, этого желание выставляться повторно, пропало. По крайней мере, на год.
   Во второй половине зимы начинается массовый ход белорыбицы. Эта поистине царская рыба отличается нежным, белым мясом с удивительным вкусом и относится к дорогим деликатесам. Стоит дороже осетровых. Белорыбица, или как её называют рыбаки: "Беленькая" идет в местах с сильным течением, либо вполводы, либо поднимаясь под самый лед, к поверхности. Это сильная и хищная рыба серебристого цвета, достигающая в длину 130 см. и веса 14 кг. По жирности - эта уникальная рыба равна палтусу, но значительно превосходит его по вкусовым качествам.
  Поголовье её стремительно сокращается и попадается золотая рыбка все реже. За её ловлю на блесны, уже с советских времен грозило уголовное дело, но желающих поймать этот деликатес, не уменьшается и сегодня. Промышляют даже дети.
   К толстой, миллиметровой леске с привязанной вместо груза четвертинкой кирпича чалятся полуметровые поводки с легкими блеснами. Первый поводок обычно на расстоянии метра ото дна, второй еще на метр выше и таким образом три - четыре поводка. Простейшая удочка для роскошнейшей рыбы. Как правило ловцы выставляют по фарватеру несколько порядков удочек с блеснами, стараясь выставить поперек Волги ряд, как бы перекрывающий реку. Следы удочек маскируются подо льдом, лунки засыпаются снегом и льдом, от рыбнадзора и собственных крыс. При удачной маскировке удочка работает до весеннего распаления льда. Блесна, на конце поводка играет на сильном течении. Этим и привлекает беленькую. Что бы схватившая крючок рыба, долго не зависала, рыбаки проверяют блёсна каждый вечер.
   Захотелось и мне поймать беленькую. Я сделал пару удочек и поставил недалеко от своей забойки. Первые дни было пусто, но однажды я, потянув леску не смог её вытащить. Леска была наглухо зацеплена за что то на дне и вся перекручена неизвестной рыбой. Так и пришлось отрезать. Белорыбица исчезает и уже тогда её поимка была бы за счастье. Решив больше не рисковать зазря, я забыл о блеснах. Но Вася пришел ко мне с новым интересным предложением.
   Главный Банк протекает в двух километрах от нашего села. Считается, что по нему идет гораздо больше рыбы, чем по Бакланенку или Пионерке. Там то и предложил Вася выставить блесны на беленькую. Расстояние в три километра, в одну сторону, пешком по льду, не смущало нас. Приготовив дома всё до мелочей, мы к обеду доковыляли до Главного.
   По льду, вдоль берега тянулась накатанная мотоциклами рыбнадзора и мотороллерами рыбаков дорога. Усиливавшееся с каждым днем солнце светило тепло и ярко, поднимая настроение. Вокруг полная тишина, не видно ни души. Свежий снег на льду искрится и переливается цветами радуги.
  - Что - то мне эта тишина не нравится,- заметил я.
  - Тогда прячем мешки и пойдём - пройдемся,- предложил Вася, - отойдём подальше от берега и посмотрим: стоят ли еще чьи - то блесна.
   Едва мы отошли метров двести и принялись разглядывать лунки, как вдруг из берегового леса вышел среднего роста мужичок в камуфляжной форме и направился в нашу сторону. Подойдя, он дружелюбно поздоровался, внимательно осмотрел нас и лунки вокруг. Не обнаружив ничего подозрительного, спросил:- А вы рыбачите здесь?
  - Только собираемся,- ответил я,- пришли вот посмотреть гуляет ли воблешка подо льдом и ловит ли народ на удочку что - нибудь.
  - Я из города,- сказал незнакомец,- друзья тут блесны под белорыбицу поставили, говорят: "иди - проверь". Сами только к вечеру подъедут. А я что то не найду их, да и как это делается - не знаю. Вы не поможете мне?
  - Да мы и сами не знаем, что это такое и как ловят,- замялся Вася.
  - Ну ладно, видимо придется друзей ждать. А где вы воблу то видели?
  - Да вон под берегом, на мелководье, пойдемте - покажу,- сказал Вася и дернув меня за рукав, шепнул: "шеврон"!
  Только теперь я заметил на бушлате городского, нашивку с надписью: "Областная инспекция рыбоохраны". Показав ему косяки воблы, гревшейся подо льдом на солнце, мы отправились домой. Беда в этот раз миновала, но рыбацкий настрой, приведший нас мальчишек на Главный Банк - испарился.
   Вскоре там поймали одного моего знакомого, Сергея. Всегда жизнерадостен и шутлив, на пару лет старше меня, высокий и худощавый, с белёсыми волосами, Сергей уже познал все азы в искусстве рыбного промысла.
  - Как же это случилось?- Спросил я его при первой встрече.
  - Да мы сами виноваты, расслабились и обнаглели,- ответил он. Пришли на блесна, толком не осмотрелись, берег не проверили, а к такому месту ведь подкрадываться надо. Кто кого раньше почует. Подняли блесны, на одной хорошая беленькая с метр длиной. Я довольный: "вот и заработок!", положил рыбу в мешок и обняв, с торчащим хвостом понёс к берегу. Только зашёл по тропе в камыш, как меня двое "областников", с обоих сторон и схватили. Белорыбицу сразу отобрали себе, но протокол за блесны, все равно составили. Теперь вот мотаюсь к следаку, в Икряное.
  - Да уж не повезло,- сказал я.- Хотя все мы этим живем, другого выхода не предвидится, сегодня ты, завтра я.
  - Выход всегда есть,- например все бросать и уезжать отсюда. Раньше был смысл рисковать, а сейчас рыба вымирает с каждым годом, нашим детям точно ничего не останется. Да вот было бы куда ехать...- Он грустно улыбнулся, - не ссы браконьер - прорвемся!
  Потаскав по допросам, суд впаял ему пол - года условно.
   На зимних ериках практиковался еще такой вид промысла как "крючкование", требующий терпения и удачи. На мелководьях и затонах, у берега под камышом, или в корягах вблизи ям, вырубается лунка до полуметра диаметром и возле неё устраивается лежанка из сухого чакана или камыша. На неё ложится ловец и словно в окно наблюдает за подледной жизнью. Он опускает до дна палку с острым крюком на конце и замирает. Попавши в район захвата крюка, щука, сазан или крупный карась резко багрятся. Этот старинный промысел уходит в забытье, ибо рыба мельчает и стремительно сокращается. Сегодня можно пролежать весь день, зарабатывая простуду и уйти с пустым мешком. В школьные годы, Петя с Васей пару раз пробовали себя в этом деле. Васе не хватило терпения, а Петя дождался и зацепил среднего сазанчика. Но лежал так долго и неподвижно, что его припорошило снегом. Чуть позже, за этот промысел власти ужесточили наказание, заменив небольшой штраф уголовным делом. Но мне той зимой повезло.
   Я возвращался по Седлистенскому ерику домой, с подлёдного блеснения судака. Доходил до самого Главного Банка, пробовал всюду, но рыбалка не дала результатов. Вот и последний поворот возле ямы напротив села, отсюда через поле мой дом. Но возле торчащих через лед коряг, недалеко от берега замечаю три большие лунки.
  - Странно...Место глубокое, а лунки для крючкования? Здесь и сазана - то быть не должно...Лежанок на льду тоже нет...Ну, - будем посмотреть.
  Я встал над лункой, на колени и склонился лицом к воде, вглядываясь внутрь.
   Глубина чуть больше двух метров, затемненное дно устлано корягами и жёлтыми листьями камыша. Тихое, подлёдное течение проносит мелкий сор и остатки растений. Вполводы снуют окуньки и крупные караси, прозванные у астраханцев: "Буффала". Не сразу я заметил движение под корягами, возле ила. Сначала показалось, что мелькает что то. Всмотревшись вниз внимательнее, я от удивления раскрыл рот и клюнул воду носом.Там в коряжнике, под самым дном, вместе с буффалой, ковырялась стая сазанов. Рыбы не спеша подрабатывали против течения хвостами и крутились вокруг топляка. Я предпринял несколько попыток зацепить блесной одного из них. И почти удалось, но сазан дернулся, оставив вместо себя на крючке круглую чешуйку. С блесной тут делать нечего и я возбуждённый заторопился домой. Усталость от пустой ходьбы - как рукой сняло. Дома я сделал деревянный двухметровый черенок с острым крюком из оцинковки на конце.
   На другой день с утра я был на ерике. К моей юношеской, великой радости сазаны никуда не ушли, а мирно паслись в коряжнике. На подведённый к ним крюк они совершенно не обратили внимания. Один из них неторопливо проходил через зону моего действия. Я, еле сдерживая дрожь от волнения, дёрнул что есть сил. Тянуть к поверхности пришлось быстро, что - бы не допустить схода, и наконец, красавец килограмма на четыре, с шумом вылетел из лунки, облив меня водой. Положив рыбу в мешок, я спрятал его в камыш и продолжил промысел. Забагрить удалось еще двух, после чего осторожные сазаны почуяв кровь, отошли.
   Отца так впечатлил этот случай, что встав на другой день раньше меня, он взял мой крюк и отправился сам. Я пришёл к нему чуть позже, отец с полчаса лежал на льду и всматривался в лунку, но ничего не поймал. Стал смотреть я и вскоре вытянул хорошего сазана. В этот момент проходил мимо местный сварщик Саша Е. с удочками. Он поздоровался, покосился на рыбину и с завистью в голосе произнёс: "Повезло вам. А я и не знал что тут сазаны".
   У нас тогда не было мысли ловить рыбу на продажу, поэтому ограничились пойманным. Решили никому не рассказывать про это место. Но то, о чём знают двое - трое,- знают многие. Придя на следующий день за дровами, я обнаружил возле сазаньих лунок того же Сашку с напарником Толькой "Беззубым". У обоих острые тройники из крючьев, приваренные к длинному пруту. Лёд вокруг, весь в крови, сколько поймали - не видел, но сазан после этого совсем ушел с тех коряг. В последующие годы, он там не появился. А история послужила мне уроком: "ловишь - лови незаметно, не хвались и молчи". Не для всех разведано. На готовые места и дурак придёт. Ты поймаешь для пропитания, а другой подойдёт к этому вопросу с позиции хищника и не остановится, пока не вычерпает совсем.
  
   Глава 7. Весна - благодатный период.
  
   Весной мне исполнялось восемнадцать лет и я еще с зимы сделал робкие
  попытки устроиться к соседу по улице, старейшему рыбаку Михаилу Сурмину, в его мехзвено. Так называют коллектив рыбаков порядка шести человек, осуществляющих лов рыбы в мелководной раскатной части дельты. Они же "секретчики".
   Ранней весной, едва сходит лед, мехзвенья на своих баркасах, именуемых
  мотоботами, уходят на взморье. Мотобот - это тот же старинный дом -
  корабль, плоскодонный и широкий плашкоут, только металлический и с дизельным мотором. За медленным трудягой - мотоботом тянется по реке гирлянда счаленных, больших, смолёных куласов, с поднятыми на кормах подвесными моторами и горами "секретов".
   Интересен "секрет" - это та же верша или морда, но с астраханской
  хитринкой. Представляет из себя, ловушку в виде четырех колец
  из ивового прута, позднее заменённого оцинкованной проволокой и
  обтянутых капроновой сетью - дэлью, из толстой нити. Каждый "секрет" имеет длинные "крылья" в виде двух стенок из того же капрона. Выставляется на невысоких, полутораметровых колышках, вдоль камыша, на мелководье. Сом и сазан - мастера в обхождении обычных сетей и неводов, безсильны пред хитрым "секретом". Вальяжно двигаясь вдоль камыша рыбы упираются в раставленные крылья. Нежно ткнувшись и почувствовав препятствие, они осторожно идут вдоль стены и заходят в первое квадратное отверстие. На втором входе рыбу встречает хитрый, полуоткрытый "усынок", выйти из которого назад, невозможно. В таких копилках рыба может набираться неделями и не погибнуть, ожидая ловца.
   Путина "секретчиков" начинается ранней весной и с перерывом на лето продолжается почти до ледостава. И в зной и в стужу, под дождем и снегом, обдуваемые порывистыми ветрами, каждый день объезжают эти труженники на куласах свои секрета. В каждом стандартно по - двое. Облачены в длинные резиновые костюмы, позволяющие лазить в воде и непромокаемые куртки с обязательным капюшоном. Один спрыгивает с лодки за борт и стоя по пояс в ледяной воде, выдергивает колышек секрета с привязанным к нему "кумполом" и передает в кулас напарнику. Тот развязывает, вываливает рыбу, а стоящий в воде помогает. Затем все ставится на место и кулас отправляется к следующему. На раскатах повсюду видны целые частоколы из рыбацких секретов.
   Базируются секретчики там же, на стоящем в камышах мотоботе. Вдоль
  носового люка его расположены пять-шесть полок - кроватей, посередине
  стол. Все пространство баркаса покрыто навесом из прорезиненной ткани, от
  дождя и солнца. Середина заполнена дровами и вторым столом на свежем
  воздухе. На корме главенствует большой рыбацкий котел, установленный на таган. Подобным бытом живут рыбаки на взморье весь весенний и осенний сезоны. Приезжают домой на пару дней лишь раз, в одну-две недели передохнуть и помыться в бане.
   В запрет, особенно летом, когда идет осетр, проезд на раскаты, ловцам
  строго заказан. Наступает пора отдыха и подготовки к осенней путине. Но
  есть исключение, называемое "боронением".
   В июне начинают активно разрастаться водоросли. Рыбоходные каналы взморья зарастают солдатником и чилимом. И вот тут то рыбаки получают от начальства заветное направление "боронить". Выйдя на мотоботах на запретные раскатные ерики, боронильщики привязывают тросом к корме обычную сельскохозяйственную борону и пустив её по дну за судном, словно гребнем прорежают русла от водной растительности. Рыбаки не любят упускают удобных случаев, поэтому на боронение берутся крупноячейные режаки и крючковые снасти. В перерывах они выставляются в местах хода осетровых. Поэтому летом, во время покоя, для многих рыбаков боронение - единственная возможность заработать в своей артели. Не все смельчаки решаются ловить осетров возле своих сел, но на взморье, да в родном коллективе, где звеньевой со связями - дело другое.
   От Михаила я получил вежливый отказ, дескать юность лет, да и артель укомплектована. И тогда мы с Петей решили заняться весенней воблой по - взрослому. Отец выделил мне пару капроновых сеток, а приехавший навестить семью Петин отец, раздобыл где то для него несколько секретов. Осталось дожидаться апреля.
   Наступил март и я еле дождавшись когда в Каспий унесет последние льдины и закончится мокрый снег с дождём, стал готовить шлюпку. Дядя Слава отдал мне еще осенью свой старенький "Прогресс", а после подарил к нему, требующий ремонта подвесной мотор "Ветерок". Я почувствовал себя самым богатым среди сверстников и прямо сиял от счастья. Если у кого и были шлюпки, то принадлежавшие родителям - я же был полноправный хозяин. Итак Прогресс немедленно покрашен, подлатан и спущен на воду. Дядя Слава нашел мастера, починившего мой Ветерок и теперь у меня всё готово к весенней путине.
   Шлюпка с мотором даёт неограниченные возможности, была бы рыба. А уловы всё более непостоянны и непредсказуемы.
  - Махну - ка я поближе к Главному Банку, посмотрю что там есть,- решил я, едва спустив Прогресс.- Поеду сначала один.
   Дома, я набрал в сумку воблиную сетку, нарезал из пенопласта поплавки и после обеда, повесив мотор, выехал в район будущей дислокации. Было начало марта, Бакланенок меня встретил огромными волнами подымаемыми Моряной. Это старинное рыбацкое название южного ветра, идущего со стороны Каспийского моря.
   Моряна - тепла и порывиста, яростно несется к северу, против течения всех волжских вод впадающих в Каспий. Мощные потоки воздуха замедляют бег великой реки, но та не сдаётся безропотно. Встретившиеся две стихии никогда не уступают друг другу. Гневно темнеет речная гладь и усиливается волнение, вода начинает битву с ветром, посмевшим препятствовать её движению. Шквальный морской ветер своим дуновением покрывает от берега до берега, всю волжскую поверхность, но река активно сопротивляясь, поднимает большие валы и с шипением устремляет их навстречу Моряне. На фоне тёмно - серой, бурлящей воды, ярко выделяются пенящиеся, белые барашки на гребнях графитовых волн. Чем сильнее ветер, тем круче валы. Со стороны видно, как вся бушующая река, бросается пятнами белой пены.
  В такую погоду редкие удальцы отваживаются выходить по реке на малых шлюпках и тем более куласиках. Немало решительных смельчаков потонуло во время борьбы ветра и воды. В результате противостояния, Волга приостанавливаемая Моряной, словно перед плотиной повышает свой уровень и начинает захлёстывать берега. Чем дольше дует южный ветер - тем выше поднимается вода. Это длится от нескольких дней до недель, пока не прольётся дождь. "Будет дуть - пока не заплачет" - говорит рыбацкая примета. С повышением уровня воды повышается и её рыбная составляющая. Поэтому Моряна любима и почитаема на Нижней Волге. От неё теплеет воздух и душа настраивается на заветные уловы. "Моряна! Пригони судака и сазана",- просят рыбаки.
   Спустившись вниз по бурной реке и испытав носом Прогресса весенние волны, я миновал село и осторожно заехал в узенький ерик называемый "Кутёнок". Он разрезает на две части огромный остров и выходит на Главный Банк. Шлюпка медленно объезжает отмели и затопленные деревья. Берега обрывистые, заросшие вётлами, камышом и ежевикой. Вот и выход на песчаные косы Главного. Я один на один с еще по - зимнему спящей природой. Лишь ветер качает верхушки деревьев, слегка касаясь махалок камышей, а внизу вдоль глади воды тишина и покой.
   Насладившись уединением с природой, вырубив колья, я привязал к ним набранную на нос сеть и подгребая шестом, высыпал её в воду. Стена ячеек соединила два закамышеных берега. Уровень оказался неглубоким и поплавки предательски заплавали на поверхности. Пришлось утягивать стену капроновой нитью и притапливать. Не хватало мне рыбнадзора, да местных крыс.
   На другое утро, едва рассвело, я мчался, разрезая волны к поставленной сетке. Добравшись до места и снова не встретив ни души, я выдернул кол из камыша и стал вытягивать сеть. К моей великой радости, из воды показалось много запутавшихся крупных вобел и тарашек. В безрыбный период начала марта такое богатство за счастье. Выбрав всю сеть я на месте выпутал рыбу уложил её в большую сумку и собрался уезжать.
  - Почти два ведра крупной бели с одной сеточки - неплохо!- Подумал я.
  
   За поворотом, со стороны Банка послышался стук, завёлся мотор, и ко мне резво рванула шлюпка с четырьмя мужчинами в камуфлированной форме.
  - Стоять!- крикнул один,- житненская рыбинспекция!
   Лодки стукнулись бортами, инспектор запрыгнул ко мне и принялся лазить по люкам.
  - Ого!- Целое ведро крупной воблы поймал,- воскликнул он, осматривая сумку с рыбой. (Я как назло на случай похвальбы, заранее положил всю крупную воблу поверх тарашки).
  - А где сетка?
  - Ребята, не штрафуйте меня, не от сытого брюха я здесь. И не отбирайте пожалуйста рыбу. Ну как же внезапно вы меня хлопнули!
  -Так на шестах к тебе подкрадывались,- что - бы не вспугнуть. Ладно, давай - ка данные твои запишем. На первый раз - предупреждение.
   Они достали блокнот, я честно продиктовал данные.
  - Услышав дату рождения, инспектор воскликнул:
  - Так у тебя же завтра день рождения!
  - Да, правда.
  - Ну вот, тогда мы тебе оставляем рыбу - будет подарок.
  - Спасибо!- улыбнулся я.
  - Но смотри Сергей, поймаем второй раз - оштрафуем.
  - Да я больше не поеду сюда, далековато получается.
  - Все так говорят. Жрать захочешь - приедешь.
   Запустив мотор, рыбнадзор умчался вниз по Главному Банку, а я засобирался домой, но тут со стороны ерика донёсся плеск вёсел и из - за камышей выплыл маленький смолёный куласик. В нём сидел старик, одетый в старую, рваную фуфайку с засохшей чешуёй и слизью, и такие же ватники. Он настороженно разглядывал меня и постоянно прислушивался.
  - Псы уехали?- Участливо спросил он, подъехав.- Написали?
  - Да нет, пожалели на первый раз.
   Старик расслабился и заговорил свободно.- Они иногда бывают здесь. Тебя наверно с Банка заметили. Надо было выставляться подальше от выхода. У меня тоже две сетки стоят. На удочку еще рано, денег взять больше негде, а есть нам с бабкой, хочется каждый день. Вот и соревнуемся тут с псами, кто кого перехитрит.
  - Да, отец, политики обокрали и бросили нас,- ответил я. Рыба в воде вымирает, а я хоть и молодой, но уже боюсь и думать о будущем. При такой политике вообще ничего не останется.
  - А ты на Бога надейся,- сказал дед. Он не оставит. Только на Него, а после на себя - вся надежда. Я всю жизнь проработал рыбаком, загубил здоровье, у меня больные ноги, а теперь оказался никому не нужен. Хочешь, выживай, хочешь помирай. Цены растут, пенсии не дают по нескольку месяцев, а платежи за тот же свет требуют без задержек. На Бога положишься - глядишь и уныние пропало и уловы Он тебе даст хорошие. У нас ведь как: что поймал, то и поел. Исчезнет рыба - помрём голодной смертью. Но Божьей милостью живы - здоровы. Поэтому не накручивай себе заунывных мыслей: даст Бог - всё образуется.
   Интересный старик угостил меня чаем из термоса и мы тепло расстались, но его слова ещё долго крутились в мыслях.
   Март и начало апреля прошли в поездках на шлюпке за воблой, на удочку. Петя, а изредка ещё кто из друзей, выезжали со мной в места ловли. Теперь, когда появилась шлюпка с мотором, вся река стала в полном моём распоряжении, но к сожалению рыбалка не та, что что я помнил с детства. Рыба теперь идёт лишь определёнными местами, а не по всей реке и зависит от погоды. Клёв непостоянен и вобла все больше мелкая, много сорной тарашки. Время между поклёвками тоскливо затягивается. Мы пробовали повсюду и при разной погоде, но часто в безсилии просто опускались руки. Осталась надежда на половодье и сети.
   В этот период мне довелось попробовать ещё один способ. Тахир, узнав что у меня шлюпка с мотором, предложил мне поехать за щукой в Товарненский ильмень. До нас там уже вовсю орудовал Иван К., поэтому место было проверенно. По методу последнего мы и решили действовать. Иван втыкал кол с привязанной сетью в камыш на мелководье и на шлюпке с мотором, выпускал длинную сеть. Потом словно невод тянул её по кругу ильменя и выбирал с рыбой в берег.
   Ильмень является искусственным и состоит из двух круглых и глубоких ям. В советское время он создавался для забора воды и полива колхозных полей. Теперь он заилен и в нём круглый год господствуют карась и щука. Весной через узкий канальчик заходят вобла, лещ, сазан.
   Мы с Тахиром специально выехали на рассвете, дабы упредить Ивана. Но он был уже там. Выловил свои два мешка щук и уехал. С сетью у нас всё получилось, но достались лишь остатки. Впрочем и их хватило на котлеты и жарёху.
   Наконец долгожданная середина апреля. Поутихли порывистые ветры и стали редки серые дождевые тучи. Небо радует то белоснежными облаками, то светло - голубой чистотою. Яркое весеннее солнышко дарит ласковое тепло земле и прогревает рыбную стихию. Ивы и вётлы по берегам распускают почки и со стороны, как бы усыпаны лёгким, зелененьким пушком, а фруктовые деревья в садах, украсились нежными, белыми и розовыми цветами. Утром и вечером когда нет ветра, от садов на сотни метров ощущаеся такой удивительнейший аромат, что сердце рвётся наружу и душа ликует от радости. Рыба уже тронулась из моря и резко возросли уловы рыбаков на большой воде. Пора половодью разлиться, но уровень воды не поднимается. Где же быть икромёту? Мы с друзьями заждались брачного торжества рыбьего периода.
   Наконец рыбаки объяснили нам, что всё зависит от Волгоградской ГЭС которая регулирует спуск воды. Я недоумевал, ведь уже приблизились все условия: устоявшаяся тёплая погода и готовая к нересту рыба. Но гидровредители последние годы, взяли за правило пускать воду в первых числах мая. Мало рыбы дожидается этой поры и часть нерестится на раскатах, а большинство уходит в Урал, в Казахстан. Среди населения много ходило разговоров о казахских кланах, заготовляющих рыбу. Якобы собирается огромная сумма и отвозится чиновникам волгоградской ГЭС, что бы те придержали воду. В результате рыба вынуждена подниматься в Урал, где её черпают безбожно. А нам достаются остатки. Удивляться не приходилось.
   Я каждый день, выходил на берег Бакланёнка и разглядывал воду на появление подсвежки. "Подсвежка" - оптимистичный рыбацкий термин, сигнализирующий о начале половодья и периоде активного движения ходовой рыбы из моря. Подсвежка - свежая талая вода. С повышением уровня река мутнет, приобретая светло - коричневый цвет от поднятого усиливающимся течением песка, глины и мусора. Сигнал не только рыбакам, но и рыбе. Начинается лавинообразный, стремительный ход воблы, леща и сазана в места нереста. Та рыба, что ловилась в начале весны на удочку, считается местной, а поднявшаяся при подсвежке - ходовая.
   Но всё нет долгожданной подсвежки. Выйдя на берег майским утром, наконец замечаю её мутное появление. Поздновато опять...Мне навстречу идёт пострадавший зимой за белорыбицу Сергей с отчимом Славой. Последний, сразу приступил к делу:
  - У тебя Ветерок на ходу?
  - Конечно.
  - Есть возможность быстро и неплохо заработать на рыбе. От тебя: шлюпка с мотором, от нас гон и всё остальное. На бензин скинемся. Будет сазан, карась и щука. Сейчас самое время. Наши места недалеко, но где: заранее говорить не будем. Потом на рынок. Ну что едем?
  - Я не работал гоном и смутно представляю как это.
  - Это наши проблемы - мы представляем,- авторитетно заявил Сергей.
  - Я согласен - поехали! Вешаем мотор и вперёд. А где рыба то?
  - В затонах, Чековского, где ерик выходит на Банк,- ответил Слава.
  - Моё любимое место,- улыбнулся я.
   Мы не мешкая, загрузили старенький Прогресс рыбацким скарбом, завели мотор и пошли вниз по течению. Дул слабый ветерок и от бортов летели лёгкие, прозрачные брызги. Полуденное, тёплое солнышко играло в потоках воды за кормой. Мы быстро оказались на месте. Шлюпка въехала в горловину Седлистенского ерика и Слава, встав вперёд, вгляделся в воду.
  - Сетка! Поднимай мотор, намотаем!- Крикнул он мне.
  Я убавил газ и задрал нижнюю часть хвостовика из воды. Вынутый гребной винт взревел вхолостую, под днищем промелькнула сеть. Белая, от набившейся воблы, она маячила у поверхности, будучи заметна издали.
  - Это наша! Прокричал сквозь шум Слава. Назад поедем - заберём.
   Мы въехали в примыкающий Чековский ерик и заглушили мотор под стеной камышовой крепи. Заболоченный ерик без течения, круглый год соединён с Главным Банком. При глубине около двух метров и шириной чуть больше двадцати - идеальное место для нагула рыбы. Земляных нет, вместо них тянутся заросшие камышом и чаканом, илистые мелководья, в которых мы с Васей осенью добывали ондатру. Сквозь отстоянную, прозрачную воду ерика, играя и преломляясь в глубине, просвечивают лучи солнца.
   Сергей подтолкался шестом к ближайшей отмели, и прогресс плавно заскользил вдоль выступающего от мелководья в воду чакана. Его заросли спускались в глубину до полутора метров. Все наши взоры туда.
  - Опа! Есть сазан! Один! Да второй! Раабооотаем!- Восторженно пропел Слава.
   Я вгляделся в мелководье и заметил медленно идущего к зарослям полуметрового бронзового красавца. Он забавно шевелил губами и элегантно помахивал красноватым хвостом. Сергей растелил на носу Прогресса кусок полиэтилена и Слава вывалил на него из мешка спутанный комом гон.
  - Он что не разобран?- Удивился я.
  - Здесь и наберем - у нас это профессионально,- ответил Слава и они вдвоём стали быстро перебирать его.
   Гон оказался обычной трёхстенной сетью двадцати пяти метров длины. Середина обычная лещёвка с ячеёй на пятьдесят, укреплена подобранными с двух сторон белужьими аханами. Последние с полуметровыми ячеями - карманами, местами прошворены сквозь лещёвку. Усиленная трёхстенка. Большие поплавки и кирпичики уже привязаны. Меня вооружили шестом и я подтолкался к ближайшим зарослям чакана. Слава воткнул кол в отмель и стал выпускать гон. Сергей на вёслах отгрёб от береговой мели, развернулся вдоль чакана и пошёл так, что выпускаемая сеть окружила заросли и вся крупная рыба не успевшая ретироваться, оказалась в кольце. Воткнув второй кол, Слава заметил:- Ну вот, первая часть работы гоном, завершена. Начинается самое интересное. Пока выставлялись, я приметил под гоном сазанов. Теперь они наши! Чего стоите? Берём шесты, весла и заталкиваемся в гущу чакана. Где мой любимый инструмент?
   Сергей подал небольшой шестик с приделанной на конце воронкой из листовой оцинковки. Широкий Прогресс втиснулся в плотные заросли и раздвинул их своим носом. Сразу заколыхалась одна из привязанных к сети поплавков - балбер. Слава ударил воронкою в воду. Раздался глухой звук и находящийся в воронке воздух пузырём выскочил наружу. Мне показалось что гул отозвался под водой и его услышали все водные обитатели. Слава участил движения и звуки: "квок - квок" заполнили слух. Балберы заходили ходуном. Один сазан влетел под верхним подбором и теперь подскакивал и гулко бил хвостом по поверхности воды. Азарт охватил нас.
  - Гоните рыбу в гон, не тяните время,- скомандовал Слава.
   Сергей веслом, я шестом принялись помогать Славе, плашмя простукивая места куда не дотягивалась воронка. Теперь дёргалась и колыхалась вся сеть. В разных местах её то и дело раздавались всплески крупных хвостов.
  - Сейчас сеть порвут, сказал я.
  - Эту не осилят,- засмеялся Сергей. Когда сазан, сом или щука втыкаются в лещевку, то тянут её дальше и проходят в карман ахана. И уже ничего не порвётся, рыба оказывется в своём мешке. Учись студент!
   Приятный момент я испытал, помогая выбирать гон с пойманной рыбой. Большинством преобладали сазаны, при вытягивании сети они отчаянно сопротивлялись и брызгали на нас водой. В карманах сидело несколько крупных щук и карасей. Счастьем светилось не только моё лицо.
  - С рыбой и деньги, а значит продукты и всё остальное,- радовался Слава.
   Втроём, в шесть рук улов быстро освободился от ячеек и карманов и отправился в мешок, под слани. А гон готов к окружению следующих зарослей.
   Вторая попытка принесла чуть меньше рыбы. Едва мы её выпутали и убрали, как увидели идущий вдали по Банку водомётный катер. Такой используют и милиция и рыбнадзор и крутые браконьеры. С катера наш Прогресс тоже заметили и устремились к нам. Бежать на Ветерке безполезно, а прятаться поздно. Слава схватил в кучу сеть и бросил под борт, в воду. Балберы остались плавать на поверхности.
  - Ну всё, опять попались,- растроился Сергей.
   В подлетевшем водомёте сидели трое мужчин в милицейской форме.
  - Не пугайтесь ребята, всё нормально, работайте,- сказал один. Мы тут село Оля ищем. Как проехать туда?
  - Вам по Банку чуть дальше и слева увидите,- ответил Слава.
   Водомет взревел и выйдя на глиссеровку помчался обратно. У всех нас вырвался вздох облегчения. Пронесло на этот раз. Мы углубились дальше от Банка по ерику, сделали третий подход, оказавшийся весьма удачным. Дело шло к вечеру, пора собираться в обратный путь. Улов составил больше десятка сазанов, с мешок карасей и шесть крупных щук. Рыбу по - братски поделили на троих и подъехали к сетке. Слава с Сергеем быстро выбрали её внутрь Прогресса. В ячеях преобладала крупная вобла, но немало и тарашки с подлещиками. Пока я рулил к дому, мои напарники выпутали рыбу и разделили на три части.
  - Завтра с утра встречаемся на Мумринском базарчике,- сказал по приезде Слава. Продаём рыбу и потом с нас - за бензин.
   Утром, определив икряного сазана для еды и загрузив остальное в две сумки, я прибыл на рынок. Слава с Сергеем и Галей уже были там. Галя - жена Славы и мать Сергея, торговала рыбой каждый день. Если не пойманной мужем и сыном, то перекупленной у других рыбаков. Эта, с виду обычная женщина, среднего роста, светлая, худощавая, лет сорока, явила мне настоящие чудеса торговли. Я разложился рядом с ней, но не продал ни рыбки, пока не кончилось у неё. Галя зазывала покупателей издали, расписывала свежесть и вкусовые качества товара. Уверяла что дешевле не найти и искусно торговалась. Её рот практически не закрывался, каждый проходящий, рассматривался ею как потенциальный покупатель. Человек и не помышлявший о покупке рыбы, приобретал именно рыбу и именно у Гали. Там стояли и другие рыбники, но они блекли перед ней.
   Наша рыба быстро разлетелась по покупателям. Скинулись за бензин и отправились по магазинам. Денег хватило на полноценную продуктовую корзину и осталось "на развод". Я был доволен заработком. Но что бы средне жить на этом: необходимо так ловить каждый день. Да вот только рыба не со звонком. Попробуй, угадай: где она сейчас, когда появится и как её поймать. Через пару дней сильно пошла вода, сазан разошёлся по полоям и с гоном мы больше не выезжали. Да и честно говоря, мне не хотелось больше связываться со Славой. Вызывало сомнение, что найденная тогда сеть с рыбой, действительно принадлежала ему.
   Настал долгожданный период воблы. Неподалёку от банка и Чековского ерика, мой любимый глухой ерик - ильмень "Крестовский". Название от рядом впадающих в Банк двух ериков: Седлистенского и Чековского образующих при слиянии крест. Крестовский дальше других ериков от села и труднодоступен. Поэтому в нём редко стоят сети. А значит и не воруют друг у друга, что стало приобретать широкое распространение. Естественно не предполагается стукачей, а значит ментов и рыбнадзора. Пусть я буду уходить дальше всех, но мне так спокойнее и безопаснее.
   Кроме весны, из - за отсутствия течения, Крестовский весь год мелководен и заилен. Оставшееся летом "население": вездесущие щуки и мальки, любящие спокойную воду. Соединяется с большим Седлистенским через маленький прокопанный ещё при Союзе канал, не шире трёх метров и глубиной по - колено. В разгар половодья глубина канала достигает по - грудь и выше. Берега ерика заросли густыми деревьями и камышом, поэтому при любой погоде здесь полный штиль. Но самое интересное начинается с приходом большой воды. Сюда то и собираемся мы с Петей. Но пока подсвежка на подходе, мы решаем сделать вылазку в Чековский, где я уже имел честь вытаскивать сеть полную воблы.
   У друга не оказалось ни сетей, ни бензина, ну что же: Бог велел делиться, а значит пока, работаем моими орудиями лова. Теплым вечером в середине апреля Прогресс повез нас в заветное место. Приехали к сумеркам и оказались не одни на воде.
  - Эй! Куда прешь?! Послышалось из камышей. - Не видишь - сетка стоит.
   Я поднял мотор и он заглох. За кромкой зарослей спрятался большой рыбацкий кулас под Ветерком. В нём сидели двое мужчин. Мы подплыли и Петя узнал их - это были знакомые его отца с Мумры.
  - Выставляйтесь! - Сказал один по имени Толя, но учтите: по ночам этот ерик Червяк и Профессор тянут волокушей, не успеете выдраться перед ними - порежут сетки. Как услышите моторы гремят, так и выдирайте.
  - А кто это такие? - Спросил я.
  - Да звеньевые мехзвеньев, с Седлистого. На раскатах их сезон закончился - теперь здесь базируются. Их артелям еще немного рано тянуть, поэтому они с псами договариваются и работают ночью,- ответил Толин напарник.
  - А рыба то есть?- Поинтересовался Петя.
  - Плоховато, ответил Толя. Ходовая еще не пошла - воду держат суки, а местную, подлёдную, вон рыбаки вычерпывают, все хотят есть и кормить семьи. Где тут успеешь...
   Мы выставили две сетки неподалёку от новых знакомых и снова присоединились к ним. За разговорами быстро летело время. К ночи стало прохладно и все облачились в фуфайки. Толя с напарником грелись водкой. Мы от предложенных ста грамм отказались. Сети проверяли каждый час. Рыбы немного. Вобла попадалась, но преобладали окунь и тарашка. К двум часам ночи удалось напутать лишь полмешка рыбы. Стало клонить в сон, когда послышались звуки подвесных моторов идущих под нагрузкой.
  - Волокушу по Седлистенскому прут,- сказал Толя. Всё, вытаскиваемся.
   Пока мы вытягивали сети и очищали их от травы, волокушники успели закончить замёт и двинулись в наши угодья. Два куласа тихо ехали вдоль берегов, в каждом стоял рыбак в резиновом костюме и шестом прощупывал сетки. Если находил, то вытаскивал и отбрасывал на камыш. Никто ничего не резал. Зачем вырывать хлеб изо рта ближнего. Ерик готовили для замёта и мы немного замешкались, залюбовавшись их работой.
   Волокуша или Рамада представляет собой невод в миниатюре. В нём та - же мотня, широкие крылья и сделана она из того же капронового полотна, что и большой невод. Придумана для протягивания ериков. Есть и младший брат невода и рамады - так называемый "Булгачок". Им тянут мелкие ручьи и разливные ерички. Специальный билет - разрешение на работу волокушей получают мехзвенья секретчиков, пришедшие с раскатов. К концу апреля на взморье - запрет, а в протоках и ериках собирается вся рыба. Вобла уходит с большой воды в малую, готовясь оттуда выходить на нерест в полои. Это и есть золотая пора ловли воблы волокушей. А речные неводы уже наполняют лещ и сазан.
   После очистки ерика от сеток, место замёта перекрывают сплошной стеной толстой капроновой сети для отбоя рыбы: "пересыпкой". Километрах в двух - трёх выше пересыпки, ерик перегораживают волокушей и подцепляют её двумя куласами под моторами. Отдаётся преимущество Ветеркам из за малооборотистости и тяговитости. Вихри в крайних случаях. Куласы начинают движение каждый под своим берегом и рамада спускаясь по течению согребает рыбу. Дотянув до места замёта волокушу, её соединяют одним концом с пересыпкой и вытягивают на пологий берег. Дальше идёт подбор мотни по схеме невода. Только если на речной тоне притонок освещается лампочками, то работа волокушами в ериках производится при свете фонариков, полуощупью. До появления подвесных моторов во второй половине двадцатого века, рыбаки тянули волокуши вручную.
   Мы с Петром решили не ждать до замета. Рыбнадзор в любой момент может наведаться к рыбакам за рыбкой и заметить нас.
  - Сергей, что то я боюсь сейчас с сетками и рыбой возвращаться по - тёмному в село,- услышал я тревожный шёпот друга.
  - Ты чего Петро? Почему? Или предлагаешь после уезда рыбаков опять выставиться? Так рыбы и до них было мало, а теперь вовсе не будет.
  - Согласен,- ответил Петя,- после волокушников тут делать нечего. Просто сейчас глухой ночью на обратном пути до нас обязательно докопаются проезжающие псы или менты. В лучшем случае придется сети и рыбу в воду выбрасывать.
  - Тогда поехали в наш Крестовский ерик, он тут в двух шагах,- предложил я. Там на земле у костра и дождёмся рассвета. Заодно присмотрим места для полойной рыбалки.
   Вода еще не поднялась и мы с усилием толкаемся шестами в темноте, по узкой и мелкой канавке. Наконец она кончилась и широкий Прогресс вышёл в просторный ерик. Покачиваясь, мы сошли на берег и занялись дровами. Благо их, в глухих зарослях много. Вокруг камыш, бурьян, деревья и вода. Легкий ночной ветерок сюда не доходит. В тишине, среди дикой природы взгляд невольно устремляется в небо. Оно выдалось чистое, звёздное и навеяло мне мысли о вечном: "неисчислимые миллиарды людей на протяжении тысячелетий созерцали эти небесные глубины и задумывались о великом. Каждый человек уникален и неповторим. И жизненный путь каждого был разный. Прошли они по земле со своими мыслями, тревогами и радостями. Исчезли... А небо всё так же вечно и неизменно. В такие минуты невольно задумываешься о высоком и непостижимом Боге.
   Петр - специалист по кострам, набрал возле корней деревьев сухого мха и бережно уложил на старое, выжженное кострище. Сверху легли тонкие, чуть толще спички, веточки для розжига. На них охапку покрупнее, а третий ярус увенчали ветви толщиной в два пальца. По мере разгорания Петя добавит более толстые стволы. Особым шиком среди нас с детства, считается розжиг костра с первой спички. С грамотно уложенными дровами так и случилось.
   Маленький огонёк пробился через сухой мох, распространился по нему и поднялся к веточкам. Те подхватили огонь и костёр, набирая силу, весело заиграл бликами на стволах ивняка и стене камыша.
  - Как только вода тронется, мы появляемся здесь,- сказал я другу. Секреты готовы?
  - Готовы. Может Бог даст - на вобле заработаем.
  - Ну, уж постараемся.
  - А Василий опять с дедом будет рыбачить или с нами?- Спросил Петя.
  - С дедом,- ответил я,- у него дед - хороший напарник. У них мотоцикл, грузовой мотороллер и сети и лодки. Да и делиться ни с кем не надо, всё в один котёл. И нам с тобой третий рот не нужен, когда всё можем сделать вдвоём. Детство кончилось, а с ним и рыбное изобилие.
   Мы заснули у костра, немного не дождавшись утренней зари. В предрассветное время труднее всего удержаться от сна. Состояние сонливости буквально одолевает и валит с ног. Только занятость чем то интересным, или серьёзная настроенность не спать, позволяет вырваться из объятий Морфея. Нужно дотерпеть до рассвета. Едва начинает светать и о - чудо! Сон исчезает без следа! Видимо настрой нового дня активирует дополнительные силы организма.
   Наш сон прервался от пробравшегося за ворот утреннего тумана. Погасший костер предоставил холодку полную власть над нами. Шёл восьмой час утра, солнце играло в небе и прогоняло остатки утренней дымки. От воды поднимался пар. Стуча зубами, мы попрыгали на месте для согрева и не теряя времени, погрузились в шлюпку. Ночью поднялась вода, основательно углубив входную канавку. Что мы с удовольствием подметили. Значит вобла хлынет сюда лавиной: не сегодня - завтра. Не будучи никем остановлены, через полчаса мы были дома.
   Из свежей воблы вышла чудная жарёха, заботливо приготовленная моей бабушкой. Вовремя пришедший Петя просто обязан был разделить нашу трапезу, тем более что он принес радостную новость: вода пошла! Бакланёнок и вправду начал краситься подсвежкой и резко убавилось число лодок удочников. Значит, вобла заканчивает клёв и готовиться к нересту. Мы экстренно готовимся к вобле. Точнее доводим последние штрихи.
   Год назад, в это же время весной, я уже пробовал ставить сеть в Крестовом ерике без плавсредств. Занимался этим несерьёзно и недолго, скорее учился. С разливом воды выдрался и составил компанию отцу гораздо ближе к селу. Но теперь предложил свой секретный способ другу.
  - Как же без лодки ты хочешь ставить сетку?- Удивился Петя. Мои вентеря воткнём в канаве, там смаячим в сапогах и костюме, ну а сам Крестовский то глубокий.
  - Старинным, подзабытым способом. И не волнуйся, я всё продумал,- успокоил я напарника.
   Вечером следующего дня, два юных промысловика неспешно продвигались к Кресту. У каждого на плече виднелись кольца секрета, рюкзаки были наполнены одеждой, сетками, сапогами и прочим скарбом. Места разведаны заранее, поэтому мы знаем куда идти, осталось только выставиться по приходу.
   Крестовский ильмень соединяется с Седлистинским только с одного конца, поэтому его легко обойти и оказаться на противоположной стороне. Туда я послал недоумевающего Петю. И вот мы с разных берегов лицезреем друг друга.
  - Ну а дальше как?- Спрашивает напарник, пока я разматываю шнур.
  - Терпение, мой друг, терпение и ваша борода обрастёт золотом. Выруби - ка брат кол попрочнее, да втыкай под берег в воду покрепче. На нём ожидается вся нагрузка. Тем временем к Петру полетел один конец шнура с грузиком. Второй уже привязан к воткнутому колышку.
  - Петя подтягивай к себе этот прогон, оборачивай вокруг кола и бросай грузик обратно.
   Вернувшийся конец шнура я зачалил за второй кол. Получили прогон скользящий вокруг кола по кругу.
  - Теперь возвращайся,- крикнул я Пете. Дальше всё сделаю сам.
   Пока метатель грузилов обходил обратно, я вывалил из мешка набранную дома сеть, привязал к подборам один конец прогона, а подошедшего Петю заставил тянуть за второй. Мокрая веревка мягко заскользила по кругу, потащив сеть в ерик. Таким способом мы установили её с берега, не влезая в воду. Не успели закончить, как заплясали, приятно радуя, первые балберки: вобла заходит - мы вовремя! Но расслабляться рано, нас ждут ещё два вентеря. Ночью рыба повалит по канаве и будет наша.
   Я одел рыбацкий костюм и полез в воду. Петя в сапогах выше колена помогал с берега. Еще два дня назад мы еле проталкивались по этой мелководной канаве, теперь здесь глубина выше пояса. Секрета по сравнению с сеткой, поставились очень легко. Один обратили навстречу заходящей рыбе, широко раскинув крылья. Благодаря малой ширине канавы крылья встали под берегами. Второй, скорее страховочный, встал в отдалении от первого тем же способом.
   Только окончательно закончив установку орудий лова, можно снять рыбацкую резину, развести маленький, незаметный костерок и расслабиться под разговоры за жизнь.
   Отец с детства приучал меня: "не разводи костры там, где браконьерничаешь. Издалека виден даже огонёк сигареты". Но ни я, ни мои друзья и знакомые не смогли преодолеть в себе соблазна разведения огня на рыбалке. Тем более, ночью. Рыбоохрана редко ловила сеточников в местах их дислокации, чаще поджидала на подступах к селу. Тем более время нереста воблы совпадает с ходом севрюги, а это более денежные интересы, поэтому поимок с сетками на разливных ериках, народ особо не боялся. Костры разжигались, но подальше от большой воды, в зарослях камыша или кустарника.
   Горящий огонь притягивает взор и навевает мечты. Мы молча смотрим в играющие языки пламени.
  - У тебя есть планы на будущее? Нарушил тишину Петя.
  - Что то оно у нас туманно,- ответил я. Ехать куда то поступать учиться - нужны деньги, а наша рыбалка лишь для поддержки штанов. Судоремзавод, где мы проходим практику, предлагает нам, как лучшим ученикам остаться работать после учёбы, но что делать там? По пол - года подачки ждать? Я бы в псарню устроился. Не выйдет с дальнейшим образованием, так хоть поработать за пристойные деньги. Да и не хочется загадывать, мы уж постараемся, а там как Бог даст,- вспомнил я слова старика из "Кутёнка".
  - Ну и надейся на Бога,- сказал Петя. Я например, планирую так: мы с тобой должны этой весной заработать на вобле. На эти деньги я вступаю в охотники и покупаю себе ружьё. Буду день и ночь ходить по нашим краям и жить охотой.
   Я засмеялся над словами друга, поняв, что оба рассуждаем наивно. Условия нашей жизни сложились так, что безполезно строить грандиозные планы, можно только мечтать.
  - Ты чего смеёшься?- Удивился Петя. Ты же сам мечтаешь о ружье? Еще ты хотел права получать, что бы на дедовском Запорожце ездить.
  - Так - то это так,- ответил я. Да уж больно мы с тобой мелко плаваем. Твои задумки дальше охоты не простираются, я вообще не знаю что и предполагать. У тебя только нищая мама и никакой поддержки, у меня отец год назад завёл новую семью и все обещания о помощи с учёбой забылись. Родной мамке в городе я скорее в тягость. Так что брошены мы с тобой тут в царстве камыша и воды и забыты.
  - Ну Сергей, если так говорить, то всё село, весь народ наш, брошен.
  - А я этого никогда и не отрицал. Вот например моя мечта - это встретить настоящую девушку. Не шалаву, которая курит, пьёт да за псами волочится, потому что у них деньги, а ту которая с детства ориентирует себя на семью, отрицательно относится к вредным привычкам и не имеет гулящих подружек. Вобщем, с серьёзными взглядами на жизнь. Настоящую рыбачку, как моя бабушка. Может когда нибудь встречу такую. Но давай представим ситуацию сегодня: просто познакомиться и сходить, погулять: старая, ветхая одежда, безденежье, нечего предложить и честно пообещать. А про создание семьи я вообще молчу. Каждый день будешь изнурять себя вопросом: "как прокормить жену и детей?".
  - Когда Брежнев приезжал в Астраханскую область,- сказал Петя, увидел тогдашнее изобилие рыбы и сказал "в Астрахани народ и на удочку проживёт".
  - Так это семидесятые годы были, и он тоже приложил руку к отравлению Волги и Каспия. Многочисленные заводы нагло сливали свои отходы в реки, а нефть на море уже тогда вовсю добывалась в Азербайджане. Поместить бы его в наши сегодняшние условия, только теперь про удочку разговора нет, хоть бы на сетку попробовал прожить... Кстати о сетке: пора!
   Снова та же процедура, только наоборот: Петя отпускает шнур, а я вытягиваю сеть с рыбой на берег. Улов оказался невелик: около ведра воблы. После возвращения сети в водную стихию, настала очередь секретов. Пришлось облачаться в любимый костюм. Я выдернул колья и с трудом вывел вентерь целиком на берег. Из этого орудия лова, рыба вынимается быстро и просто. Здесь добыча оказалась солиднее: с полмешка воблы.
   Измерение мешками у нас осуществляется обьемами, стандартного белого мешка из под сахара. Только если сахара в него входит пятьдесят килограмм, то набитой всклень, под самую завязку воблы, немного больше. Советский тряпочный серый баул, сменился пропиленом. Теперь только эти мешки и встречаешь на воде: и у рыбоохраны, и у браконьеров, и у ментов. И каждый норовит ухватить - затарить так, что завязку не завяжешь.
  - Представляешь,- сказал Петя, время полночь, а у нас не набрано еще и мешка рыбы. Лови мы года четыре назад в это время, мы только и успевали бы отвозить мешки с воблой домой.
  - Не поспоришь,- ответил я.- Мужики до сих пор это вспоминают. Предлагаю себя не мучить, а посидев пару часиков, проверяться и домой. Пока менты спят. Секрет наловит сам, а то что дойдет обойдя его, до сетки, много не будет. Если бы рыба пёрла не дуром, то был бы смысл её постоянно выпутывать, готовя место следующей и не давая сетке наполниться и лечь на дно. А с такими объёмами лучше спать дома.
  - Я только за!- Облегчённым голосом подтвердил Петя.
   Так и поступили. Сетка не принесла обилия воблы, хорошо если полведра, а вот секреты дали побольше. В результате у нас вышло более полутора мешков. И здесь нам в помощь мой старый, добрый велосипед с рамой. Все просто: мешок с рыбой ложится на диагональную раму. К его уголкам на днище привязаны веревки. Я уже писал о самодельных рюкзаках. Так вот эти верёвки слегка приподнимают мешок и завязываются под седлом. Верх мешка где завязка, подтягивается к рулю. При поставленном на колёса велосипеде, мешок остаётся ровно висеть под продольной рамой, распределяя вес на поперечной. На багажник мы положили еще полмешка рыбы. Велосипед легко катится, а при встрече с водной преградой, мешок с рыбой имеет свойство плавать, поэтому по заиленному дну велосипед идет даже легче, чем по суше. Буквально плавает. Отец даже убирал педали, что бы было удобнее толкать. Но я преодолевал более длинные расстояния, поэтому педали железному коню вернул. Туда на нём - обратно "конь" на мне.
   Ночью, к дому движемся осторожно, крадясь вдоль кустов бурьяна, а по селу вдоль заборов, готовые в любую минуту бросить велосипед с рыбой. Менты повадились вставать в темноте, средь дороги, на машине без фар и докапываться до проезжающих. Попадёшься, насчитают - не дай Боже!
   На следующий день встав и позавтракав, мы выдвинулись на место. Весна разыгралась так, что кружило голову. От горячего солнца, в рубашке с длинным рукавом становилось жарко. Вспотев, мы разделись до маек. Сетка оказалась наполовину притопленна воблой. Её белую, запутавшуюся, было видно под водой даже с берега. Мы напутали два ведра рыбы. Могло быть и больше, но вход охраняли два секрета. С ними вышло интереснее. Первый накопил в своих кольцах столько рыбы что мы вдвоём еле выперли на берег. Второй дал поменьше. В улове преобладала вобла, но встречался лещь, окунь, немного тарашки. Зашёл пятикилограммовый сазанчик. Его я забрал с условием, что Петя по этому случаю приглашается к нам с бабушкой на жарёху. Так как рыбы оказалось больше двух мешков, часть лещей и окуней были отпущены в родную стихию. Всё не поместилось на мой Боливар, поэтому оставшиеся полмешка несли на себе по - очереди. Улов делили у меня в гараже, вёдерной мерою.
   Пока жарился сазан под румяной картошечкой, я посолил воблу. Весенняя рыба проигрывает в жирности и качестве осенней и подледной, но именно она составляет объект товара, именно её, весеннюю, развозят от нас по многострадальной Руси - матушке. Весна - сезон рыбозаготовок.
   С начала девяностых зачастили к нам гости на больших машинах. Народ прозвал их "меняльщики". В обмен на сушёную воблу привозят продукты. Ходит такая грузовая машина по селу и безпрестанно сигналит. Все знают, кто это, за чем прибыли и выходят торговаться. Меняльщики приезжают чаще с соседних Ростова, Ставрополя и Краснодара. С годами число их увеличилось, всерьёз занялись обменом гости с Кавказа и более дальних регионов. Расчёт стандартный: двадцать килограмм воблы - пятидесятикилограммовый мешок сахара. Пятнадцать кило - аналогичный мешок муки. Один килограмм - литр растительного масла, или две средних пачки чая. Это основное. Ассортимент разбавляется от круп, спиртного и конфет, до магнитофонов и телевизоров. Несмотря на явный обман в ценах и зная реальную стоимость, люди меняются с удовольствием. Каждый рыбак знает что если продать вяленную воблу за деньги, то выйдет выгоднее обмена. Но ведь продукты привозят прямо к дому! Привык к этому и я. Голод - не тётка. Не изжил себя первобытный строй. В конце сезона каждый рыбак хвалится наменянными запасами продуктов.
   Так, когда то завоеватели Америки выменивали у местных индейцев золото, на зеркальца и блестящие побрякушки. Но рыбацкий народ быстро смекнул тему: в чалках составлявших десяток штук, стали вдеваться несколько похожих на воблу, более тяжелых и не ценящихся краснопёрок. Что бы их различить нужно быть специалистом. Обязательно вытаскивается на обзор меняльщика только мелкая рыба, крупная остаётся на чердаках для продажи. Подсовывается сырая, более тяжелая, а также бракованная с опарышами, либо пересушенная с жучком - точильщиком, называемым "шашел". Сам в этом грешен. Поэтому рыбаки не в обиде на приезжих купцов.
   Однажды я стал свидетелем разговора рыбака и кавказца - меняльщика.
  Грузный, толстый гость на камазе, недовольно отдуваясь от жары и усталости, вывалил у старика из мешка сушёную рыбу и обнаружил несколько вобел с опарышем.
  - Дэд, ты бэстыжий. Чего мнэ принёс? За это морду бьют!
  - Мне простительно,- послышался ответ.- Старый я, плохо вижу.
  - Ну так сыды дома, нэ возы мнэ свою рыбу.
   На глазах старика выступили слёзы.
  - Ну не ты, так другие возьмут. Поживи - ка на мою пенсию, пожалуй по - другому запоёшь. Думаешь легко нам даётся эта вобла? Сначала надо поставить сети, полазив в холодной воде, да как бы псы не хлопнули, потом эту рыбу из них выпутывать, ночами не спав. Затем грузить тяжёлые мешки на транспорт, а то и на тележку, везти домой и не попасться по дороге ментам. После посолить так, что бы просолилась, да сам пропитаешься рассолом, особенно страдают руки. И наконец высушить карауля, что бы на чердаке не затухла и не обгрызли крысы, да свои двуногие крысы, не украли. А ты приехал за готовой воблой, не подумав, как она добывается. Ничего не производишь и особо не утруждаешься. Загрузил, да повёз по России...
  - Ладно, отэц, давай твою рыбу.
   Задумавшись у посольного чана, я понял, что незаметно для себя, давно перестал воспринимать рыбу как желанную добычу, трофей, а рыбалку как развлечение и отдых. Предмет моей детской гордости: библиотека рыболова - удочника, перечитываемая ещё мальчишкой до дыр, теперь несколько последних лет, пылится за ненадобностью. Ведь там не пишут о сетях и сандолях. Рыба - товар, а рыбалка - работа. Что - то изменилось во мне, перевернулось. Пора беззаботного детства незаметно закончилась раньше времени. Жизнь резко столкнула со взрослыми реалиями. Или добытчик, или голодный. Видимо судьба моя в этой волжской воде. Но может найдутся в селе пути более законного дохода, ведь рыба не вечна? Губернатор Гужвин давно грозится понаставить нефтяные вышки на Северном Каспии. Тогда олигархи окончательно загубят всю экологию. Единственный вариант: бросить село и искать работу в Астрахани среди тысяч безработных? Пожалуй стоит попробовать. Хотя бы для успокоения совести и желания зарабатывать на жизнь честно. В идеале как вариант пойти учится, но как и на что жить в учебные годы? Моя подготовка в Ростовский университет провалилась женитьбой отца, заявившего, что теперь все деньги на балансе новой супруги. А как например, встретить девушку имея лишь ветер в кармане? О создании семьи впору и не мечтать. Как сказала подруга сестры обо мне: "хороший парень, но... бедный". Вопросы повисли в воздухе. Как и планирование перспектив.
   Наша путина длилась две недели. На сетках не ночевали. Соседей рядом не было, значит и воровать некому. Мы приходили каждое утро, возились до обеда и возвращались кустами, домой с рыбой. В день снимали полтора - два мешка преимущественно воблы. Остальная отпускалась в родную стихию. Можно было увеличить объёмы вылова, путём дополнительных сетей и секретов, но за отсутствием техники мы не потянули бы физически. Леща старались не брать, его мало кто принимает, всем подавай воблу. Лещ как сорная рыба, практически не ценится. Иногда успевали колоть сазанов. Часто в походах за сазанами к нам присоединялся Вася, нигде не упускавший возможности добывать рыбу. К концу сезона больше половины моего чердака завесилось чалками с воблой.
   Отец несколько раз предпринимал вылазки на свои старые места, с супругой на пару, но воблы в его ерике возле дома, стало мало. Лопнувшая резиновая лодка и алчный аппетит жены, отправлявшей всю не успевшую просохнуть рыбу своим детям и родственникам, окончательно похоронили его желание рыбачить. "Я поймал сотню воблы - мне за глаза",- отвечал он равнодушно.
   В это время наши края моментально облетела новость: в Астрахань прибывает президент Борис Ельцин. Народу с того никакой радости, но он собирается нанести визит к рыбакам, а это уже интересно.
   Первый раз он был у нас в 1992 году. Посещал известный в Астрахани, универсам Кировский, где по случаю его приезда, выложили в продажу для голодного народа, недорогой маргарин. Всё тогда вокруг президента было издалека оцеплено целой армией охраны. Люди пытались докричаться, но слова не долетали. А может, не хотел слышать?
   На этот раз он приплыл вместе с женой на пароходе, с предвыборной агитацией. Стоял жаркий май 1996 года. Прибывший Ельцин посетил несколько достопримечательностей Астрахани, произнёс речи. Прогулялся по рынку Большие Исады, где торговцы подарили ему чалку воблы. Пива не дали.
   На второй день приезда Ельцин сел в вертолёт и отправился в низовья, на ближайшую к Мумре, тоню Главного Банка - Глубокую. Его ждали заранее и к встрече готовились. Первым делом накрыли шикарный стол. Рыбаки отмыли от слизи и чешуи свои сапоги и резиновые костюмы. Блестели чистотой лодки. В окрестностях исчез даже мелкий мусор, а пустые бутылки вокруг тони, улетели в камышовые крепи.
   Вот и вертолёт. Ельцин со свитой сошёл с трапа, осмотрелся вокруг и задал вопрос встречающему в первых рядах звеньевому: "А почему у вас рыбаки не пьяные?"
   Потерявший дар речи звеньевой так и не понял: шутка или всерьёз. Борис Николаевич по приезду сразу взял быка за рога, изъявив желание участвовать в замёте. Свита угодливо подсуетилась, и в честь высокого гостя замёт объявили "Президентским". Ельцин терпеливо ждал на берегу пока подойдёт невод. При подходе мотни с рыбой, Борис Николаевич прямо в дорогом костюме, новых лакированных туфлях забрёл по колено в воду и принялся помогать выбирать невод.
   Улов оказался богатейшим, даже для мая - месяца. В мотне бились не только крупные осетры, но и белуги, время хода которых, осенью и зимой. Белорыбица, ход которой окончен ещё в марте. И прочий ассортимент рыбы и по сезону и без сезона.
   "Ах, какой счастливый наш Борис Николаевич!"- все как один, намекала свита.- "Удивительный улов! Вот что значит президентский замёт!"
  Ельцин сделал довольное лицо. Урадкой посмеивался, отводя взгляд звеньевой, да изредка, со смущенными улыбками переглядывались рыбаки.
   Всё дело в том, что во время замёта, выше по течению, в невод спустили целую прорезь заготовленной заранее рыбы. Случай в Астрахани не первый. Таким же изобилием встречали в своё время Брежнева.
   Щедрый улов отметили традиционной рыбацкой ухой. Напоследок президенту подарили полутораметрового икряного осетра. Так закончился визит Ельцина, но разговоры и шутки продолжались долго.
   Моя рыба, ещё сырая, не давала покоя жене отца, выдвинувшей жёсткое условие: "пока не обменяет на картошку и продукты, ничего готовить не буду! Как потопает, так полопает!"
   Пришлось уступить, хотя я уже всё чаще подумывал о поиске работы в Астрахани, где на первое время потребуются деньги. Жизнь с новой семьёй отца становилась невыносимой. Мачеха оказалась сварливой и жестокой женщиной. Крупного телосложения, темноволосая, со злым безумием в глазах. Первое что она добилась, принялась выживать свекровь из собственного дома и бабушка засобиралась переезжать ко второму сыну Славе. Тот жил на соседней улице и давно звал мать. Бабушка не выдержала и покинула дом, который строила вдвоём с покойным мужем. Настала и моя очередь покидать отчий дом.
   Петя подружился с местным бичом Валерой. Это залётный в наших краях, мутный мужичок, лет сорока. Рыбачил на удочку, но иногда не гнушался сетями на воблу. Был одинок, патологически ленив и большинство времени проводил в своей темной, без окон, землянке. Там собиралась небольшая компания ему подобных. Пьянствовали, накуривались конопли, играли в карты и шахматы. Являлся соседом Пети через забор, возле парома. Запомнился односельчанам тем, что переловил и съел всех околопаромных, бродячих собак. Да и не только бродячих. Я жил неподалёку и мой Каштан сделался очередной жертвой Валериного чревоугодия. О его прошлом ходили разные, неблагоприятные слухи, ну да кто их проверял.
   К середине июня Петя заявил, что Валера едет в Анапу, продавать воблу и берет его с собой. Чемоданное настроение пересилило все доводы. Петя первый из нас покидал пределы Астраханской области. Загруженная вобла составила две огромных сумки называемые в народе: "мечта оккупанта". То что могло остаться, сбылось перекупщикам на билет и дорогу. Два чувала пёр и Валера.
   Друзья добирались в Анапу автобусами. У Валеры в тюках, кроме воблы лежали рядами сухие окуни, краснопёрка и тарашка. Вобла лежала в самом низу. На верх Валера уложил густеру и краснопёрку, а окуни оказались в середине.- Это капкан для ментов,- пояснил бывалый Валера.
   И вправду: на постах словно ждали автобус из Астрахани. На первом же, наглый гаишник дерзко совал руки в вещи пассажиров.
  - Что прячешь под рыбой?- Спросил он с вызовом у Валеры.
  - Под рыбой - рыба.
  - Проверим! Сотрудник резко запустил руку под верхний слой. Но вскрикнув, молниеносно выдернул обратно. Кисть оцарапалась, показалась кровь.
  - Ты что вытворяешь?! Чего подсунул?!- Заорал гаишник в бешенстве.
  - Я же сказал,- рыба.
  - Какая рыба?!
  - Обычные сухие окуни. Вы сами полезли проверять.
  Милиционер плюнул и тряся рукой покинул автобус. Петя восхищённо смотрел на Валеру.
   В Анапе друзья поселились у Валериного отца. Рыбой торговали на рынках сами, всё заработанное забирала курортная жизнь. Под конец сезона, к моему огромному удивлению Петра завербовала гастролирующая секта Пятидесятников. Он перестал писать письма, изменил образ жизни и на некоторое время полностью отдал себя общине. Теперь брат Пётр с адептами проповедовал по Анапе, а потом и вовсе уехал с сектой в Москву. Там его пристроили работать и мы на некоторое время друга потеряли.
  
  
   Глава 8. Бросаю рыбалку - переезжаю в город.
  
  
   Свою оставшуюся воблу я отвёз в Астрахань и по - дешёвке сдал барыгам на рынке. Мать в аэропорту уже не работала. Больших денег это не принесло, да и было не до заработков. Мой период учёбы закончился, пришла пора определяться в жизни. В рыбоохране никто не ждал, в официальные рыбаки вариантов не наклёвывалось.
   Оставался последний путь - осетровые снасти, но я решил не заниматься этим, а всё - таки переехать из села в город. Зачем лишние проблемы с законом, если собрался жить по - другому?
   Прогресс мне помогли вытащить на берег друзья. Ветерок я решил продать попозже. Больше всех меня отговаривал Вася: "зачем ты переезжаешь в город? Что там делать собираешься? Думаешь кому - то нужен там?"
   Я не находил что ему ответить, лепетал в ответ что то об отсутствии других альтернатив, безперспективности жизни в селе, усложнившемся семейном положении, но Васины доводы выглядели весомее. Но раз собрался - надо ехать. Осетров в то время не пробовал ловить никто из моих сверстников и эта деятельность, представлялась нечётко.
   Моя судьба имела нечто общее с Васиной. Он воспитывался дедом с бабкой, родной отец жил на Мумре своей жизнью и не интересовался сыном. Много пил и слыл человеком весьма дурного нрава. Мать жила в Астрахани с другим мужем и родив от него дочку, занималась её воспитанием. Муж постоянно пил и дрался. По - трезвому являлся мягким, отзывчивым, но выпив не справлялся с накатившей агрессией. Сказывалась служба в армии, на войне в Афганистане. Доставалось и жене и дочке. От Васи мать отвыкла, свыкшись с тем, что его воспитывают её родители. Но сына старалась не забывать и как в детстве моя мать меня, навещала по выходным. Сам Вася как огня боялся город и не мог больше дня находиться в асфальтовой среде. Мать приглашала сына жить с ними, но при буйном отчиме, ситуация Васи делалась тяжелее моей. Он так никогда и не предпринял попыток попробовать себя в городе.
   Собрав вещи, под победный взгляд мачехи, я покинул отцовский дом. Бабушка в этот же день переехала к Славе. Воевать с женщиной уподобившейся зверю, она была не в силах.
   Город равнодушно встретил нового переселенца. О проблемах с работой я знал не по наслышке. Знакомые односельчане уже пробовали себя в городской среде. Далеко не многие устроились более - менее удачно. Мать нашла мне работу разнорабочего в пионерском лагере.
   Заправляла лагерем институтская подруга матери Людмила. Женщина властная и авторитарная. Всё представлялось так, словно меня берут туда по большому блату. При устройстве Людмила потребовала с меня пройти пищевую медкомиссию за свой счет. Зарплату мне пообещали вполовину меньше стоимости этой медкомиссии. Я отказался от таких условий. И только после этого мне вынужденно предоставили возможность пройти упрощённую комиссию с сотрудниками лагеря безплатно.
   Сам лагерь располагался в тридцати километрах от Астрахани, на берегу Волги. Муж директрисы являлся одновременно её заместителем, а заодно использовал территорию лагеря как браконьерскую базу. Отсюда уходил его маломерный флот, разбирались снасти, огромные холодильники для мяса хранили в своих недрах замороженных целиком осетров. Приходилось только удивляться этой бомбе замедленного действия. "А вдруг кто стуканёт?" - удивлялся я. - "Накроют - перевернут весь лагерь!"
  Но начальство прямо таки излучало спокойствие и уверенность. Эти люди имели огромные связи.
   Мои обязанности составляли работы по лагерю. Пришлось побывать плотником, грузчиком, дворником, а то и примерить на себя роль вожатого. Питались сотрудники безплатно. Маленькая зарплата устраивала тех, которые приехали не сколько ради работы, сколько из за отдыха и развлечений, совмещая полезное с приятным. Поэтому основной коллектив составляли студенты. На мой взгляд, отдых и общение с природой я мог иметь и у себя на Товарном, поэтому эта сторона меня не устраивала. Проработав чуть больше месяца, я уволился. Работать только за питание, не хотелось.
   Но одно приятное событие произошедшее со мною там, я по сей день вспоминаю с удовольствием. Произошло это на знаменитый в Астрахани праздник: "День Рыбака". Этот праздник отмечается на второе воскресенье июля. Если в других регионах России о нём не слышали, то Астраханская область любит День Рыбака, заранее готовится и отмечает с грандиозным размахом. Гуляют все: дети и женщины, рыбаки и рыбачки, даже не державшие в руках обычной удочки и не поймавшие ни одной рыбки, и то считают День Рыбака своим личным праздником. Я в шутку задаю вопрос гуляющим: "День Рыбака, или День Браконьера?" В ответ улыбки и согласие. Граница между первым и вторым давно размыта.
   Вечерняя Астрахань встречает праздник залповыми салютами с военных кораблей. На набережной Волги яблоку негде упасть от заполонившего народа. Заняты все кафе, лавочки, тротуары. Люди раскладывают полянки прямо на асфальте. Приезжают московские певцы, повсюду концерты. Для молодёжи - ночные дискотеки.
   Но конечно более профессионален этот праздник в сёлах. Здесь свой шик. Многочисленные компании разных возрастов и званий, погружаются на баркасы или шлюпки, у кого что есть, и отправляются на многочисленные волжские острова, где устраиваются грандиозные пикники на родной природе. Обязательное условие - уха из осетрины. Приготовленная, в котелке, на костре, с дымком, янтарного цвета, в этот праздник восторженно ароматна. После следует катание на шлюпках по Волге. Как правило рассекают парни с девушками.
   Лагерь, в котором мне довелось работать, принадлежал АРКСу. Астраханский Рыболов - Колхоз - Союз, или проще говоря: управление всеми рыболовецкими колхозами области. Каждый год лагерь отмечает День Рыбака по - царски. Приглашаются все председатели рыболовецких колхозов. Я с интересом наблюдал, как на территорию въезжали иномарки хозяев рыбацкой жизни. В них холёные, степенного вида мужчины с брюшком. Некоторые сидели за рулём сами, но большинство с личными водителями. Основная масса с женами и любовницами. В огромной пионерской столовой ожидали ломившиеся от явств, накрытые белоснежными скатертями, столы. Гости выпивали и закусывали, развлекаемые творческими коллективами и певцами.
   Ближе к ночи, изрядно захмелевшие гуляки разъехались. А у нас, нескольких парней и девушек, наступил пикантный момент: нас попросили помочь в уборке столов. То что я увидел, поразило меня. Может отчасти с того что отец не занимался этим. Но здесь на столах, было просто царство чёрной икры. Тут она повсюду и в разных видах, на фоне обширного разнообразия многочисленных закусок. Повсюду стояли вазочки зернистой икры с торчащими ложками, на тарелках красовались бутерброды с маслом и густо намазанной икрой сверху. Блины с икрой. Но больше всего мне понравились разрезанные напополам варёные яйца с зернистой вместо желтка. Председатели икру ели мало, налегали больше на нерыбные закуски. Осетрина на столах, как и икра, присутствовала во всех видах. Шикарно погуляли гости, по - царски.
   Парни и девушки пришедшие со мною, принялись убирать со столов, попутно отправляя в рот, понравившиеся закуски. Водка, вина и шампанское нет - нет, да и уходили на сторону, вместе со снедью. К концу разбора, каждый из нас обладал увесистым пакетом. Я налегал на чёрную икорку. Мы объелись икры так, что на неё не хотелось смотреть.
   Жизнь полна неожиданностей. За восемнадцать лет жизни в браконьерском селе, на рыбе, я не мог и предположить того изобилия чёрной икры, которое встретил, уехав в Астрахань. Ранние представления о рыбном мире ограничивались родным селом.
   Уволившись с лагеря, я ещё около месяца ожидал скудный расчет. Больше потратил на дорогу во время работы. После чего поехал на Товарное, наведать бабушку.
   Жена среднего сына далеко не ушла от жены младшего, поэтому восьмидесятилетняя женщина испытывала постоянный дискомфорт от тяжёлого характера невестки, но безропотно терпела свою безысходность. Ещё больше меня расстроила встреча с Васей и его одноклассником Тахиром. Ребята в этом году закончили школу и им оставалось меньше года до армии.
   Полный с детства Вася, вытянулся превратившись в рослого парня крупного телосложения. Светлые, коротко стриженные волосы, дополняли веснушки на овальном лице. Внимательный взгляд светло - голубых глаз, дополнялся оттенком иронии.
   Тахир ещё не изменился так выразительно как Вася. Низкого роста, казах, худощавый, с чёрными, короткими волосами и скуластым лицом. С детства рос весьма шустрым малым, умея подлаживаться и находить язык с любым человеком.
   Детство кончилось, до армии есть время, и сидеть сложа руки, молодым парням не хотелось. Выслушав мой рассказ об устройстве в лагерь "по - блату", друзья посмеялись от души и похвалились своей историей.
  - Зря уехал... - сказал улыбаясь Тахир, прищурив карие глаза и внимательно вглядываясь мне в лицо.
  - А здесь то чего ловить, работы никакой,- удивился я.- Кому мы нужны...
  - Вот именно, что надо ловить,- отозвался Вася.
   Тахир загадочно помолчал, важно закурил сигарету и продолжил: пока ты в Астрахани весь июль за гроши на мутного дядю горбатился, да время терял, мы на Пионерке икряных осетров ловили. И неплохо заработали за полтора месяца.
  - Но ведь это уметь нужно, да и опасно, а вы никогда не занимались снастями,- удивился я.- Кто же вас учил?
  - Серёга, ты забыл,- ответил Тахир,- что мой отец, помимо работы в мехзвене, всю жизнь занимался крючками. А у Васи - дед. Мы с детства выросли на этом.
  - И учителя у нас хорошие, продолжил Вася.- Мы рыбачили с дядей Сашей А. Его знают псы. Потом: снасти, куласик и мотороллер тоже его. Он привозил нас утром, сам уезжал, а забирал вечером с рыбой. Мы выходили водиться после всех остальных. Так как целыми днями сидели на берегу, то видели все облавы псов. Вечером, дома у дяди Саши делали икру и делили рыбу. А осетров ловили каждый день.
  - Друзья, вы знаете, что я всегда отказывался заниматься снастями,- сказал я,- но сейчас начинаю жалеть, что не остался с вами на лето.
   На утро, дядя Слава дал мне кусок осетрины, около трёх килограмм и я повёз его маме. На посту ГАИ в Ниновке, автобус задержал молодой инспектор. Начав знакомство с пассажирами дежурным вопросом: "рыбу, икру перевозим?", принялся проверять сумки. Увидев у меня в пакете кусок рыбы, он приподнял его на пальце, словно прикидывая вес, молча отдал обратно. Меньше повезло совсем молодому парню - казаху. Найденный у него кусок осетрины оказался солиднее моего.
  - Сколько в нём килограмм?- спросил инспектор.
  - Я не знаю, может пять,- настороженно ответил казах.
  - Я сейчас взвешу, если будет больше девяти, а я думаю - будет, то снимаю тебя с автобуса и заводим уголовное дело.
  - Да вы что,- испуганным голосом ответил парень,- я же не сто килограмм везу, кусок то всегда можно...
  - Теперь нельзя,- важно и строго ответил гаишник. По новым законам наказание за рыбу усиливается. Теперь: перевозка больше девяти килограмм красной рыбы - уголовное дело.
  - Я в больницу, больному дяде везу,- ответил казах, популярной фразой.
   Гаишник недоверчиво взглянул на него, снова прикинул на глаз вес осетрины, вернул владельцу и молча вышел. Автобус продолжил движение, а пассажиры загудели о новых, не дающих дышать законах.
   Спустя неделю, я устроился рабочим при церкви. Священник не имел средств, платить как настоящему работнику, но полезное общение и развитие жизненной мудрости оказалось на высоком уровне. Я должен был пройти тот путь. Мне удалось познакомиться с такими книгами и знаниями, о которых я и не подозревал раньше. До сих пор вспоминаю с теплотою период пребывания там.
   Правда всё же довелось однажды заработать неплохие деньги. Храм был деревянный, покрашен краской, которая облупилась и требовала обновления. К счастью нашлись спонсоры, закупились материалы и работа закипела. Я и еще двое работников за две недели выкрасили весь храм кистями, от ступеней до куполов.
   Часть спонсорских денег удалось сэкономить и священник отдал их нам. Я купил маме телевизор, себе: что - то из одежды, книг, да немного осталось на жизнь. Из села я перевёз велосипед для езды по городу. Двухколёсный друг позволил существенно экономить на транспорте.
   Моя городская жизнь проходила в непрерывном поиске работы. Что греха таить - в Астрахани с трудоустройством тяжёлые проблемы. Я имею в виду, стабильную, обеспеченную работу. Начал я как и все ищущие - с газетных объявлений. Несколько красочных листов торжественно зазывают народ. Как правило, одни и те же объявления, одних и тех же предприятий. Распространённые профессии: официанты, бармены, разнорабочие, склад, или мутное наименование предвещавшее нечто вроде сетевого маркетинга: "сотрудники в офис". Берут везде. При устройстве по подобным объявлениям, начальник обещает вам золотые горы, но в первый же день работы и общения с сотрудниками понимаешь, что больше месяца здесь не протянешь. Зарплата на выходе, гораздо менее обещанной, плюс штрафы под разными предлогами. А условия труда приближены к Соловецкому концлагерю. Отсюда и текучка сотрудников. Хозяева некоторых фирм цинично приспособились: набирают людей на месяц, потом обманывают и набирают новых. На более, лучшую работу, попасть непросто. На фоне безработицы, народ цепко держится за стабильные места, а если кто увольняется, тут же протискиваются давно ожидающие родственники и друзья.
   Тягостна жизнь горожанина ельцинской эпохи. Промышленность и производство - уничтожены, большинство предприятий Астрахани, разграблено "новыми русскими". Труд производительный, заменился торгашеским и паразитическим. Чиновники и хозяева фирм выбрали для себя самый примитивный и лёгкий путь: жировать на остатках державы созданной трудом нескольких поколений предков и ни о чём не задумываться. Подобие паразита. У народа, особенно городского, многие вечные истины, мутировали в примитивную психологию потребителя.
   Город не хотел принимать меня за своего, я часто впадал в отчаяние, но надежда умирает последней и я снова брал в руки объявления о работе.
   Поздней осенью я созвонился с фирмой, принадлежащей госконторе, которая предлагала малярные вакансии. Маляром и представился. Оформление в офисе заняло больше полудня. Казалось анкетам и бумагам не будет конца. Ощущение, словно в контрразведку устраиваешься. Как будущему контрразведчику, при устройстве заговорщически заявили: "зарплата на испытательный срок - три месяца, будет маленькая, потом может прибавим. Бери старую одежду для работы и... возьми пожалуйста из дома кисти, ибо все у нас работают своими".
   Наконец, долгие бюрократические мучения кончились и завтра я выхожу на работу. Дома нашлись старые кисти и лёгкая малярная одежда. Утром, под моросящий дождичек я оседлал велосипед и рванул на объект. По указанному адресу обещался большой, хозяйственный двор, но его там не оказалось. Пришлось с полчаса колесить по окрестностям, вопрошая прохожих, пока наконец я не въехал в ворота неприметного закутка. Но маляркой здесь и не пахло.
   Меня определили в бригаду таких же устроившихся малярами, двух стариков, да трёх мужчин среднего возраста. Работа состояла в том, что бы перегружать в машины, оконные стёкла, материалы и сортировать строительный мусор. На вопрос о малярке, ответ был короткий: "пока нет работы".
  - Сколько положили зарплату?- С лукавой, но доброй улыбкой спросил один из стариков.
  Я смущенно назвал обещанное. Бригада улыбаясь переглянулась и один заметил: лепят каждому как хотят, причём по - минимуму. Мы все здесь недавно и денег еще не видели, а тебе, видимо как молодому, совсем смехотворная сумма. Так за три месяца ты пожалуй, с голоду помрёшь".
   Мы грузили упаковки стёкол и таскали куски бетонных плит и переборок до полудня, пока бригадир не распустил нас по домам на обед. Мужики ушли, а старики присели в закуток, продолжая дневное дело: обсуждение антинародной власти, да главного нашей конторы, оказавшегося евреем.
  - А вы чего домой обедать не идёте?- Спросил подошедший бригадир.
  - А у нас дома жрать нечего,- печально ответил ему один старик.
  - А ты чего?- Обратился он ко мне.
  - Ехать далеко, да и бутерброд есть с собою,- ответил я.
  Бригадир смущенно ушёл. У стариков нашлись хлеб и бомжпакеты, один из которых, без права на отказ, был выделен мне и мы приступили к трапезе.
   Поработав немного после обеда, понасмотревшись и наслушавшись, промокший и продрогший от дождя, я сел на велосипед и исчез оттуда навсегда. Дома долго отогревался в ванной, но простуды избежать не удалось. В конторе, при устройстве, я давал номер домашнего телефона, но после бегства, мне никто так и не позвонил. Видимо я такой, не первый.
   В это время Вася на Товарном, нашёл напарника для занятий капканами и занялся ондатрой - делом, которое у него получалось блестяще.
   Новый 1998 год я встречал в Астрахани. Попробовал себя еще в нескольких местах. Где то даже удавалось немного заработать на хлеб, где то просили заполнить анкету обещав взять на работу через две недели, в результате протянув время, отказывали. Так впустую проходили недели и месяцы, пока ближе к весне, меня не устроила еще одна подруга матери, на оптовый, вино - водочный склад, грузчиком. Там работала её племянница похадатайствовавшая за меня, поэтому мне было строго объявлено, что берут лишь по большому блату.
   Зарплата на испытательный срок, мне была назначена чуть больше той, что обещали в "малярах". Цифр и сравнений не помню, но на эти деньги можно было скудно существовать одинокому человеку, серьёзно ограничив себя во всём. На коммуналку уже не оставалось. Работа состояла в сборке заказов клиентам и перегрузке ящиков и коробок с алкоголем. Прибывший клиент отдавал мне накладную, по которой я нагружал его корзину количеством разнообразных бутылок. Большинство заказчиков - предприниматели, закупавшие товар для своих ларьков и магазинов.
   На складе нас грузчиков, двое. В обязанности так же входила разгрузка приходящих фур с алкоголем. Тяжёлые коробки и ящики перетаскать вдвоём было не под силу, поэтому в помощь, нанимались алкаши со стороны. Им платили наличкой. Для нас это являлось работой и дополнительно не оплачивалось.
   Грузовик приехал на второй день моей работы, после обеда. Что - бы не терять времени, начали разгрузку вдвоём. Поддатые "помошники" подоспели к вечеру. От перетаскивания множества коробок со стеклянными бутылками, ломило с непривычки руки и подкруживалась голова. Машину необходимо было разгрузить сегодня - же. Рабочий день закончился, но мы не успевали. Освободились поздно вечером и нас, еле передвигавших ноги от усталости, развезли по домам. Благо, следующий день оказался выходным, ибо болело всё тело. Фуры приезжали как минимум раз в неделю, но и помимо них дел хватало. Целыми дня перетасовывали коробки с бутылками, с места на место.
   На этом складе я проработал больше месяца, пока однажды не сорвал на пальце ноготь и врач наслышанный об этой фирме, посоветовал мне поискать другую работу. Я с удовольствием поступил, как доктор прописал, но уже не стал ударяться в очередные поиски, а занялся осмыслением другого плана. Моё решение созрело вынужденно - неожиданно: "я возвращаюсь".
   Если что и могло заставить меня привыкнуть к городской жизни, так это достойная работа. Но не оказалось ни связей, ни везения. Куда бы я ни устраивался по газете, повсюду стояли толпы таких же соискателей и более зрелых, и с высшим образованием. Специалисты готовы были работать хоть дворниками, лишь бы достойно платили, лишь бы не сидеть на работе с задержками копеечной зарплаты. Много ходило слухов о голодных обмороках врачей и учителей. Потеряла сознание одинокая учительница на работе у матери. Она одна поднимала двоих детей. У нас жила дочь дяди Славы, которая училась в училище мамы, поэтому рыба в холодильнике водилась всегда. Обещанной на работах по газете зарплаты, хватало на проезд, да на очень скудный стол.
   Я стал впадать в отчаяние от безысходности, а депрессия стала частой гостьей. С мечтательным воодушевлением, полон планов и надежд, я перебирался летом в Астрахань. И какое горькое разочарование я испытал полгода спустя. Мой анализ городской жизни уже не сулил ничего хорошего.
   Страшно представить, к чему привёл бы меня упадок духа, если бы не рыбацкая притча, рассказанная вышеупомянутым священником. Она вдохнула сил, открыла мне новый взгляд на жизнь и словно повторила слова, некогда сказанные верующим стариком в Кутёнке: "А ты положись на Бога и у тебя всё наладится".
  
  
   Притча о трёх рыбаках.
  
   Шёл по берегу низовьев Волги мудрый странник. Он приехал издалека. Ему очень хотелось пообщаться с настоящими рыбаками и купить у них свежей рыбы. Наконец он встретил угрюмого человека и его работников, выгружавших из большой шаланды мешки с рыбой.
  - Расскажи, как живёшь?- Попросил мудрец.
  - Да нечего рассказывать,- нервно вскрикнул рыбак.- Я самый несчастный человек на земле. Нет хуже моей доли!
  - Но чем ты недоволен?- спросил мудрец.- Река и море полны рыбой. У тебя свой баркас, обмундирование, вокруг лежат невода и сети, а значит имеешь личную рыболовецкую бригаду и можешь ловить рыбу, где захочешь и сколько захочешь. А стало быть, живёшь зажиточно.
  - Да - это так. У меня большой дом, красавица - жена и дети. Кладовые полны всякой снеди. Но каждый день, убивая здоровье, я вынужден лазить в холодной воде, возиться со склизлой рыбой, а то и вовсе рисковать жизнью, выходя в море. Своим рыбакам я не доверяю, поэтому вынужден быть постоянно при них. Разве найдётся профессия - хуже моей!? Все ждут от меня только рыбу, а в ответ ни какой благодарности. Моя жизнь движется по - кругу и в ней никогда, ничего не измениться. До конца дней своих я буду добывать ненавистную мне рыбу и помру на воде.
   Покачал головой мудрец и пошёл далее. Вскоре встретился второй рыбак. Он выглядел гораздо беднее первого. Лодка его была меньше, из орудий лова лежала старенькая волокуша, да несколько сетей, а свой улов он выгружал с двумя сыновьями.
  - Доволен ли ты своим трудом?- спросил мудрец.
  - На жизнь хватает, - улыбнулся рыбак.- Каждый день я добываю рыбу. Мои сыновья помогают мне. Наша лодка не столь велика для выхода в открытое море, но нам хватает и реки. За большим богатством не гонимся, но и не ленимся, поэтому у нас на столе всегда есть еда, над головой прочная кровля и одеты мы не в лохмотья. Я привык к своему образу жизни и меня всё устраивает. Ничего другого я так хорошо не умею делать, как ловить рыбу. Я нашёл себя в этом призвании.
   Ветер донёс весёлую песню и мудрец увидел третьего рыбака. Он сидел в стареньком, но добротном куласике и перебирая единственную сеть, напевал мелодию. Возле него лежало полмешка рыбы. Мудрец направился к нему.
  - Сегодня чудесная погода! Вы не находите?- Улыбнулся, начав беседу первым, рыбак.
  - Согласен! Весна в самом разгаре.
  - Как чуден Божий мир!- Продолжил рыбак,- пусть сегодня я поймал рыбы меньше обычного, но настроение от наслаждения красивого утра не сравнить с удовольствием от большого улова. Вы я вижу - приезжий. Посмотрите, как играет у поверхности воды, радующаяся первым лучам солнца рыба. Какая нежная и лёгкая дымка, словно белоснежная пелена, стелется над тихой водою. Послушайте, как радостно щебечут птицы среди распускающихся зеленью деревьев. Попробуйте почувствовать себя неразрывной частью нашей Божественной природы, и вы влюбитесь в неё навсегда.
   А как вы живёте и довольны ли своей жизнью?- Спросил ошарашенный мудрец.
  - Грех жаловаться. Мои отец и дед были рыбаками в этих краях. Но я не захотел продолжать их дело, и в погоне за лёгким богатством уехал в большой город. Там и ударился во все тяжкие. Получая от жизни одни удовольствия, не получаешь удовлетворения души. И жизнь становится пустой и безсмысленной. Капиталов не заработал, последние деньги от наследства родителей закончились, и я превратился в бездомного нищего.
  Друзья исчезли, я остался одинок и никому не нужен. Только тогда я трезво осознал, что наделал. Но жизнь обратно не вернуть, дальнейшее существование, мне казалось, не имеет смысла. Ночью, я встал на край высокого моста и решил броситься в Волгу. Далеко внизу, в темноте клокотала вода, я собрался сделать последний шаг, как вдруг кто - то сзади тронул меня за плечо. Я испуганно вздрогнул и обернувшись увидел седого, благообразного вида старца.
  - Решил навеки погубить безсмертную душу посредством родной стихии?- спросил он.- Но ведь чрез неё и спастись можешь. Вспомни своё призвание... Дед и отец обучили тебя рыбацкому искусству, а это ремесло дорогого стоит. Если дашь голодному человеку рыбу - ты накормишь его сейчас. Если научишь его рыбачить - накормишь на всю жизнь. Ты даже не представляешь, скольким людям можешь помогать своим умением.
   Старец указал рукой на другую сторону моста, и я увидел совсем молодую девушку. Она металась вдоль перил и плакала. Хотела броситься вниз, но не решалась это сделать. Я обернулся обратно, но старец исчез.
  - Девушка стойте! Я должен помочь вам!
  - Как вы поможете, если сами только что стояли на другой стороне моста?
  - Стоял. Но Господь милостив и я в корне изменил своё отношение к жизни, а теперь стою возле вас. Что случилось? Вы должны рассказать мне все.
  - Мой отец - рыбак, погиб во время шторма в море,- всхлипывая, произнесла девушка. Мы с мамой потеряли кормильца. А на днях, спустя год после смерти отца, умерла и моя матушка. Мы брали немного денег в долг, под проценты, что - бы не умереть с голоду, а сегодня ростовщики, воспользовавшись смертью мамы, пустили наш дом с молотка, а мне предложили работать в их доме свиданий.
   Я накинул на плечи девушки свою старую куртку и сказал: наша встреча - неслучайна. Мы вместе поедем ко мне в деревню и начнём жизнь с чистого листа. Я отлично владею профессией твоего отца и мы сможем помогать как друг другу, так и всем нуждающимся. Для добрых дел и живём на этой земле. Господь дал нам второй шанс. Послужим же Богу и людям.
   В родных краях я всерьёз занялся рыболовством. Поначалу пришлось исхитряться без лодки и сетей, с одной удочкой. Но нас было двое и все трудности легко преодолевались. Быстро я сплёл первую сеть, заработал на этот куласик, а позже прикупил старенький домик. С той девушкой мы поженились и родили сына. Я с удивлением открыл для себя яркую, многогранную жизнь, которую едва не загубил.
   Выходя на промысел, я вдыхаю свежий речной воздух. Волны ласково гладят мои руки. Природа каждый день открывает разные картины и радует взгляд. Но главное - рыба. Каждый щедрый улов для меня - это новая возможность помочь бедным людям. Я оставляю необходимое для своей семьи, часть продаю, а остальное раздаю нуждающимся. И чем больше раздаю - тем богаче мои уловы. А люди в ответ с благодарностью помогают моей семье, чем могут. Благодаря этому, мы с женой счастливы и по - доброму богаты.
  - Воистину, Божественное преображение произошло с вами!- воскликнул мудрец.- Не каждому удаётся развить в себе такую христианскую бодрость духа и любовь к добру. Я покупаю всю вашу рыбу и со своей стороны спешу сделать подарок. У меня скопилась приличная сумма денег и я поклялся что отдам их по - настоящему доброму человеку. Купите себе новую лодку и рыбацкое снаряжение. С ними вы сделаете ещё больше полезного людям. Отказ равносилен оскорблению. Я тоже хочу научиться творить добро.
  
  
   * * *
  
   Мне далеко до идеала моего рыбака, но путь старый священник обозначил чётко: "уныние - погибель, а бодрость духа в сочетании с верой Христовой и трудолюбие - спасут в любой ситуации. "Уповай на Бога,- сказал он благословляя,- и не пропадёшь"". Но этому тоже предстояло научиться. Я принял решение о возвращении к рыбацкой жизни. Покидать родное село мне оказалось ещё рано.
  
   Часть вторая. Серьёзная деятельность.
  
   Глава 1. Возвращение.
  
   Пока я зимовал в городе, Вася поближе сдружился с дядей Сашей А. Последний подобрал еще несколько ребят и они занялись подлёдным гоном рыбы и сетками, на Седлистенском ерике. Старый рыбак учил молодых выживанию. Деньги от уловов невелики, но на стол и на одежду они зарабатывали. Так сказать: "не отрываясь от родной стихии". Василич - так звали они дядю Сашу, обучил ребят искусству ставить под лёд вентеря. И у них всю зиму не переводились дома свежие судаки, вобла и прочая рыба.
   Вентерь - это тот же секрет, только большого размера. На Средней Волге их знают как жаки. Состоит вентерь из четырех колец около полутора метров в диаметре, с накатанной сетью из толстого капрона, с воблиной ячеёй на 36 мм. Что бы ловил всё. Как и секрет, вентерь имеет свои крылья около 4 - 5 метров. Устанавливается прямо на Волге, на глубоком месте с распростёртыми крыльями, навстречу поднимающейся против течения рыбе.
  Более распространён, для ловли подо льдом, но можно выставить на якорях, летом. Запрещён правилами рыболовства, но зимой может являться единственным кормильцем рыбака. В ледяной воде рыба, способна жить в вентере всю зиму, оставаясь живою. Иногда, рыбоохрана проводит рейды по выемке вентерей и снастей, но нечасто, ибо все всё понимают. Чай не звери.
   Выставить вентерь непросто. Требуется вырубить во льду большой квадрат, рзмером около двух метров. К нему с одной стороны бьют два ряда лунок для крыльев, и с другого конца лунку для кумпола. Плавающий квадрат выволакивается баграми на лед. Через лунки протягиваются верёвки - оттяжки, к ним подвязывают крылья и кумпол. Затем вентерь опускается на дно и натягивается оттяжками.
   Рыбаки, получившие билеты на подлёдный лов, выставляли несколько вентерей в ряд, перекрывая большую часть реки. В былые годы судаков возили по льду мотороллерами. Простой народ у своих забоек, ограничивался одним - двумя вентерями, на пропитание.
   Научил Василич Васю с Тахиром ставить и снасти подо льдом. Даже поймали ялового осетра. А я принял окончательные выводы. В детстве я мечтал стать городским и жить в Астрахани. Потом, со временем, интерес к городу растворился в деревенской жизни. Вместо недавнего желания сбежать из безпросветного Товарного, я понял, что скучаю по нему, что мне нигде не удавалось реализовать себя лучше, чем там. Ближе к весне родное село начинает сниться всё чаще, кружат голову сны о рыбе, идущей на нерест.
   Живя в городе, я раз в месяц, я ездил в село наведать бабушку. Жена Вячеслава ненавидела свекровь и в отсутствии мужа, всячески выказывала неудовольствие его матери. Бабушка чувствовала себя обузой, но никогда не жаловалась сыну. Однажды в детстве заменив мне мать, баба Таня глубоко переживала мою неустроенность в городе. И когда я сказал ей что подумываю о возвращении, она радостно заявила, что и сама давно подумывает о возвращении в родной дом. Но что бы больше не пересекаться с женой младшего сына, предложила поселиться в весенне - осенней кухне.
   Кухня представляла собой отдельно стоящий, рядом с основным, дворовый домик. Заходя внутрь, сначала попадаешь в холодную пристройку из горбыля, служащую коридором и чуланом одновременно. Там открываешь вторую дверь и оказываешься в главном помещении. Наша кухня, как и большинство их в астраханских сёлах, состоит из одной комнаты, с печкой, столом и двумя кроватями. Остальной уют, по усмотрению жильцов.
   Рыбацкие дома и кухни почти у всех одинаковы и построены ещё по старинным методам. Но аналогии с модными ныне каркасными домами. За отсутствием строительного леса, вязались снопы из камыша, укладывались вместо брёвен и обмазывались глиной. Для красоты, на глину наносилась побелка. Такие постройки назывались саманными. Более дорогостоящие доски, бруски и горбыль использованы по минимуму, в основном в качестве каркаса. Главный же материал - камыш и глина. Этого добра в астраханских краях навалом. Не исключением являлось и наше жилище.
   Когда всё было готово к возвращению, мы с бабушкой, в конце марта, заселились на кухню. В моей душе чувствовалось радостное облегчение, словно сбросился тяжёлый камень. Я вернулся в родную стихию. Молодая весна вдохновляла жизнь и сулила радужные надежды.
   Тахира забрали в армию, а Васю оставили до июня. Я в детстве пережил бронхиальную астму, поэтому из за проблем с лёгкими, армия мне не грозила. Странная была болезнь: проявлялась только в Товарном. Стоило приехать в Астрахань и приступы, словно рукой снимало. К шестнадцати годам, после занятий лёгкой атлетикой, болезнь исчезла. Я подозреваю в этом наш АГПЗ.
   Дело в том что в тридцати километрах от Астрахани, вверх по Волге, в 1981 году был запущен огромный газоперерабатывающий завод. О соблюдении экологических норм заводчики не задумывались. Согласно исследованиям Бориса Ханжина: "Из высотных труб этого гиганта газохимии, ежегодно выбрасывается около 1200 тыс. тонн одной только двуокиси серы (SO2). Для сравнения: - это превышает суммарные, воздушные выбросы всех предприятий ФРГ. Двуокись серы в свою очередь соединяется с парами воды атмосферного воздуха, образуя от вышеупомянутого количества 12 млн. тонн сернистой кислоты, которая оседает на поля и водоёмы Астраханской и прилегающих областей.
   Эти данные из далёкого 1987 года, когда завод работал на одну треть от сегодняшнего размаха. О современных выбросах информация недоступна. Можно только догадываться.
   Примерно половина выброшенных АГПЗ в атмосферу отравляющих веществ переносится в район основных нерестилищ, Волго - Ахтубинской поймы. Длительные наблюдения показали, что биомасса донных организмов в местах, загрязнённых чистой серой, уменьшается в 270 раз по сравнению с местами, где сера отсутствует. Уже в период 1986 - 88 гг. в восточной части Волжской дельты, особенно в непосредственной близости от АГПЗ, произошли качественные и количественные изменения в сторону ухудшения в планктоне и бентосе водоёмов.
   Из за загрязнения воздушной среды выбросами газоперерабатывающего завода, в среднем по Астраханской области на 50% снизилась урожайность сельскохозяйственных культур. В 2000 году Астраханская область являлась одна из первых, в списке регионов с самым загрязнённым воздухом".
   Проезжая по степи, на расстоянии десятка километров от газового завода, чувствуешь тяжёлый запах выбрасываемого сероводорода. Люди, работающие на АГПЗ, считаются среди Астраханцев зажиточными. У них высокая зарплата и разные льготы. Устроиться на работу в газпром, по сложности идентично рыбоохране. Газовики живут стабильно, но недолго. Смерть сорокалетних - привычное явление. Онкология приговаривает их быстро.
   Низовые сёла находятся как бы в яме перед возвышающимся АГПЗ, поэтому все тяжёлые выбросы скапливаются и оседают у нас. Множество мои односельчан скосил рак в расцвете лет. Широко распространены и бронхо - лёгочные заболевания. Не избежал этого и я. А так как Астрахань располагается выше Товарного, почти вровень с газовым заводом, то отравляющие тяжелые фракции с города сходят быстрее. При подъезде к Астрахани, мои астматические приступы сходили на нет. Только этим я и могу объяснить своё чудесное исцеление на подступах к городу. Тогда получается что городской воздух Астрахани чище и менее ядовит, чем в подзаброшенных, не имеющих вредных предприятий, низовых сёлах. Горький парадокс.
  
   Глава 2. Учусь профессиональной рыбалке.
  
   Ближе к середине апреля мы с Васей начали готовиться к вобле. После зимы у них с Тахиром осталась маленькая шлюпка Обь. Сети у нас были, мотоцикл Урал нам иногда давал Васин дед. Мы не стали сразу углубляться в дальний Чековский ерик, а в любимом Крестовском еще не было воды, поэтому решили попробовать на ближайшем к селу Островском. Этот маленький еричок впадает в Седлистенский, но как и Чековский, не имеет течения и летом зарастает. Его так же, с удовольствием тянут волокушники.
   Дядя Слава, увидев мои сборы, удивлённо заметил: "какая тебе сейчас вобла в начале апреля? На удочку в большой реке и то толком не клюёт!".
  - Ничего, попробуем,- ответил я,- ещё подлёдная должна оставаться.
   И вот тёплым, тихим вечером, мы спустив шлюпку на воду Седлистинского ерика, собрались перекрыть узенькую протоку двумя сетками. Вода ещё не поднялась, оставаясь на зимнем уровне, поэтому сети не утонули и балберы плавали на тихой, водной глади.
   Не успели мы высыпать вторую сеть, как на первой весело запрыгали все поплавки. Мы сначала подумали, что попалась какая то крупная рыба, которая шевелит всю сеть. Но балберы плясали каждая сама по - себе. В недоумении мы поплыли проверять, а в это время то же самое началось со второй сетью.
   Каково же было удивление и радость, когда приподняв сетку, мы обнаружили её полную крупной воблы. Чуть не с песнями принялись выпутывать. Запускать нельзя - рыба сильная, наполнив собой сетку, способна положить её на дно. Вскоре отсеки под сланями застелились серебристой красавицей.
  - Остаёмся здесь на ночь,- деловито сказал Вася,- вобла прёт!
  - Естественно! День год кормит.
   Мы поставили сети недалеко от входа в Седлистенский и забыли о мерах предосторожности, уповая на собственный слух, но не заметили того, что раздувавшийся к ночи ветерок дул от нас в противоположную сторону. Поэтому не услышали несущийся катер. Когда мы его увидели, то и с катера уже заметили нас.
  - Кажись, влетаем,- сказал я, глядя на рассыпанный по днищу улов.
  - Выбросить не успеем, перевернуться не осилим.
  Меж тем двое напугавших нас, весело помахали рукой и продолжили движение по Седлистенскому.
  Вася облегчённо вздохнул и произнёс: "это такие же, как мы - бракушники с Седлистого".
  После этого решено было слушать в оба, а рыбу из сети отправлять сразу в мешок, который можно быстро выбросить.
   Мы не готовились к продолжительной, ночной рыбалке, отправившись в лёгких куртках. Тем более похолодало, и совсем близко выли волки. Костёр разводить в этих местах опасно, так как пространство открытое и огонь заметен издали. Около часа ночи, мы напутали два мешка отборной воблы и довольные, но стучащие зубами от озноба, рванули домой.
   Так продолжалось несколько дней. Каждый день мы во дворе у Васи делили по мешку рыбы, после чего я вез свой улов, на тележке домой. Как ни пытались мы скрыть добычу, но в селе это невозможно. Мешок был белый, полупрозрачный, из под сахара и чрез него просвечивалось всё что внутри. Конечно, я накрывал свой груз, но кто то встречался по дороге, кому то рассказал дядя Слава. Вскоре знали многие.
   И на нашем безлюдном участке появились конкуренты. Сначала одна лодка, потом вторая и каждые норовили перекрыть вход остальным. Началось крысятничество у соседей. А потом появились и волокушники. Они выдирали сети и откидывали на камыш. Делать там больше было нечего, тем более водичка пошла на подъём.
   Волокушники совершенно не давали ловить, да еще начали качать права и резать сети. Тогда мужики решили проучить их. Мы к тому времени переехали в Крестовский, от народа подальше.
   Волокушники тянули по ночам все окрестные ерики, включая основной, Седлистенский. Так вот на пути следования волокуши, несколько человек, утопили с помощью балласта большое, колючее дерево, а чуть поодаль, колесо от трактора. Дерево попало в мотню, обеспечив рыбакам на полночи работу. Жестоко и не по - христиански, но по слухам, сети резать перестали. Все хотят поймать рыбу.
   К этому времени мой чердак уже был занят крупной воблой. А вода только поднималась, все ждали "ходовую". И наконец, она пошла. Приблизился праздник Пасхи. Как всегда в этот день, рыба шла полным ходом. И каждый год бабушка категорически против любой моей деятельности в этот светлый праздник.
  - Твой дед каждую весну рыбачил сетями,- рассказывала она в очередной раз,- и каждый год, на Пасху я говорила ему, что в такой великий праздник стоит воздержаться от рыбалки. И вот, все мужики ловят, а он ходит, мучается, места себе не находит, но сдерживается. Всю рыбу не поймаешь, а в великие праздники грешно работать. Потом когда выходил рыбачить, уловы были богаче остальных.
   Этот урок бабушки я уяснил на всю жизнь. Приучал и своих напарников.
   В Крестовском мы выставили четыре сети. Теперь с нами ездил Васин дед. Всё руководящее начало он сразу взял на себя. Улов к моему неудовольствию стал делиться на троих. Но не менять же напарника в разгар сезона. Вобла шла неплохо и каждое утро мы находили сети полными, опустившимися на дно. Занимаясь воблой, за сазанами ходили редко, да и на полоях их стало мало.
   Несколько раз, по дороге нам встретился Слава, с которым ловили гоном. Он утверждал, что выезжает на Банк с удочкой, ловить воблу. Нас это смутило: придти такую даль, что бы на удочку воблёшки половить? На Славу не похоже. Позже выяснилось, что он один, на резиновой лодчонке, выставил на суводях, под обрывом ахан и каждый день, закинув удочки на воблу, аккуратно подтягивал его и вытаскивал севрюг. Придумано оригинально. Не каждый в одиночку, станет ходить по разливам до самого Банка. Видимо процесс стоил того.
   После десятых чисел мая вобла значительно убавилась, разойдясь по мелководным разливам, зато лещ забивал все сети. Но девать его некуда, небольшое количество насоленного, хватит с избытком, поэтому мы закончили сезон сетей. Чердаки наших домов сделались непролазными от заполонившей рыбы. Мой улов воблы составил около трёх тысяч штук. Ни до, ни после этот рекорд мне побить не удалось. Это было моё первое серьёзное занятие воблой. Раньше я в таких объёмах, со взрослым подходом никогда не ловил.
   Мумринский рыбозавод купили частники - москвичи и он работал вполсилы. На нём стали скупать за наличку вяленную воблу у населения. Я наменял у приезжих барыг три мешка сахара, два муки, три коробки растительного масла, чая, макарон и прочего. Оставшуюся половину сдал на рыбозавод. Весна выдалась удачной. Сам бывалый дядя Слава завидовал племяннику. Но его рыбалка была проще: он навещал рыбаков на тоне, подвозя им водки и продуктов, а те щедро расплачивались парой мешков серебристой воблёшки. За сезон таких поездок, набирался целый чердак воблы.
   Этой весной я освоил оставшийся от деда Запорожец. С дырявым глушителем день и ночь гонял на нём по селу, пока не получил от мужиков строгое предупреждение за излишнюю, ночную шумность. Осталось выучиться на права и я стану законный, счастливый обладатель транспорта для рыбалки и поездок в Астрахань. Дело лишь за деньгами на учёбу. Для езды по Товарному, права не требуются. Гаишники - редкое явление в наших широтах.
   В конце мая, Вася представил меня Василичу. Предо мной стоял низкого роста, сухощавый старик, возраста около семидесяти лет. С белыми, седыми волосами, зачёсанными за немного оттопыренные уши, слегка скуластым, с морщинами лицом, тонкими губами и среднего размера голубыми глазами. Взгляд прямой, с хитринкой и прищуром. Для своих лет, удивительно подвижен и здоров. Позавидуют и молодые.
   Дядя Саша рыбак, сам не помнит, в каком поколении. Его отец был известен как удачливый промысловик, ловец гигантских белуг. Сын впитал дух отца в полной мере. С младенчества среди рыбаков, на реке и рыбе. Он умер бы без рыбалки и Товарного. Василич - человек, больше пяти минут не сидящий безцельно на месте. Его можно было встретить повсюду: у рыбаков на тоне за икрой, на лодке за арбузами, на мотороллере за помидорами в брошенных колхозом полях, на Седлистенском ерике с сетками, на Пионерке со снастями или аханами, на полоях с сандовью. Узнав, что кто - то, где - то нашёл рыбу и ловит, он не уснёт ночью, пока всё не разузнает и сам там не появится. Любил старый рыбак и почудить, но был прост и прямолинеен в общении. Возле переулка к забойке, где привязана его шлюпка - Казанка, он выходил к ней едва не каждые полчаса в сутки, наблюдая за обстановкой, узнавая местные новости и как Ихтиандр, дыша рекою. Характер имел взбалмошный, в вопросах рыбалки авторитетно занимал главенствующую позицию. И обоснованно: не было таких во всей Астраханской области знаний способов добычи рыбы, которыми бы он не владел. И не было таких старинных и современных орудий лова, которых не умел бы самостоятельно изготовить этот интересный старик. Я по сей день, благодарен ему за науку.
   Будучи всю жизнь в неладах с рыбным законом, Василич весь свой двор превратил в плацдарм закопанных под грядками всевозможных крючьев, аханов, сетей. Его жена - тётя Тося - профессиональная рыбачка в прошлом, спокойно относилась к рыбацким чудачествам, а в деле помощи мужу по обработке рыбы и икры, не было лучшего помошника. Если Александр перекопал её грядку с укропом в поисках крючьев, так это во благо. Не на виду же их для ментов и стукачей оставлять.
   Семьянином Василич был знатным. По молодости крепко выпивал, но ни работу в мехзвене, ни рыбалку не бросал. Будучи в годах, отказался от спиртного совсем. Как истинный рыбак - промысловик, всячески помогал своим детям, живущим в Ростове и Астрахани. Многочисленные внуки не покидали дом любимого дедушки. Не забывались и родственники. Обращались за куском осетрины даже малознакомые люди. Его знала не только Житненская, но частично и областная рыбоохрана. Не сидевший ни дня на месте Василич, круглый год был с рыбой и достойной копейкой.
   Профессионально владел Василич и ещё одной узко специфической устаревшей сегодня, специализацией. Не было ему равных по поиску утопленников с помощью осетровых снастей. Водолазов в старые времена не было. С окрестных, а то и отдалённых сёл звали его на помощь. Для Александра это было святое дело и он никому не отказывал.
   А теперь у Василича к нам было предложение: "представляете, ребята, обратился он к нам. Мне сегодня Костя, зять вашего друга Петьки, обменял на бутылку водки огромного сазана. Жена стала варить из него уху и по дому понёсся такой вкусный и ароматнейший запах настоящей рыбы, которую я давно не пробовал.
  - Сазана давно не пробовал?- Удивился я.
  - Так в том то и дело что рыба сегодня давно не та, что была во времена моей молодости. Если бывало, рыбаки варят уху, то запах чувствуется на расстоянии, теперь такого давно нет. Когда же я попробовал этого сазана, то вспомнил и вкус. Это оказалась очень жирная рыба. А дело вот в чём: Костя заколол его сегодня утром на полоях. Сазан скатился в реку не весь и гуляет в тихой воде в камышах, набирая жир. Поэтому такой вкусный. Я предлагаю сегодня вечером выставить аханы прямо на разливах, вдоль камыша.
  - Давай попробуем,- согласился я.
  - А нечего и пробовать, берём по охану, ставим, да ловим,- важно заявил Василич.
   Вечером на тёплых полоях гуляла какая то рыба, подкравшись ближе, мы и впрямь обнаружили оставшихся сазанов. Они плавали по - одиночке очень медленно и лениво, кормясь со дна так, что из воды высовывался красноватый хвост, словно подразнивая нас. Добыть его сандолью очень сложно, - нерест закончился и рыбы невероятно чутки. Слышат за несколько метров и тихо уходят. Тремя аханами мы преградили выходы из камышей на разливы.
   Сазан - рыба далеко не глупая и поймать его как щуку или судака простой сетью - редкое явление. Едва ткнувшись носом в ячейки, рыба аккуратно отступает назад. Если всё же необходим проход для косяков, то крупный самец отходит от сети в сторону, разгоняется и с ходу рвёт её в клочья, оставляя огромную дыру, через которую выходят остальные. Либо если нижний подбор плохо загружен грузом, сазаны ползком по дну, умудряются лёжа на боку пролезть под верёвками. Способ, используемый и при бегстве из неводов. Поэтому сазаны в неводе, малочисленные гости. Ахан с ячеёю на семьдесят миллиметров, более продуктивен, но часто и его обходит бронзовая водяная лиса. Перехитрят сазана только вентеря и секреты.
   На другой день мы всё же поймали трёх рыбин. Уха и вправду оказалась наваристой, с новым, приятно удивляющим вкусом. На второй день попалось два сазана, на третий ни одного, да и ходить по жаре по полоям надоело. По большой воде шла севрюга, и решено было обратить усилия на неё.
   Я к этому морально созрел для занятий красной рыбой. Страх быть пойманным уступал инстинкту выживания. Большинство моих односельчан давно вынуждено полезли в реку. Впереди целое лето, грозящее снова пролететь без толку, если не заниматься снастями. Другого заработка в селе на этот период нет. Частиковой рыбы летом мало, она быстро портится и является в это время дешёвой. Весенняя, вяленая вобла обменяна на продукты и распродана. Если оставить её надолго, потеряет товарные качества. Пойманный же икряный осётр способен дать неплохой доход. За летний сезон называемый - жаркая, можно заработать на целый год проживания. Можно и поболее, в зависимости от хода рыбы и принадлежности к категории ловцов. Разделим их условно на три.
   Первую, самую ненадёжную и служащую козлами отпущения у рыбоохраны - назовём "алкогольнозависимые". Такие как правило, занимаются крючками непостоянно и несерьёзно. Могут проверять крючья в пьяном виде. Улов сразу пропивается, домой доносятся жалкие подачки. Если эти "рыбаки" ставят сети под частик, то сразу меняют пойманную рыбу у бабок на брагу. Связи в рыбоохране либо отсутствуют, либо незначительны. Хотя иногда и встречаются экземпляры с "подвязками" - бывшие звеньевые мехзвена или тони, которых инспектора не ловят по старой памяти.
   Один такой Юрий Б. всю жизнь проработал звеньевым на мотоботе. В свободное время ставил сети и снасти в Бакланёнке у своего дома. Сколько его помню, мужик серьёзный, хозяин крепкого дворового хозяйства, но редко бывал трезв. Имел четверо сыновей и дочь. Дети с детства росли в постоянном труде в огороде, свинарнике, уходе за скотиной. Когда сыновья подросли, были приучены к рыбацкому промыслу. Но вслед за отцом, спились поголовно. Только дочь миновала чаша сия. Юру рыбинспекторы не трогали.
   Были два весёлых друга Толя К. и Ваня М. Пили - ловили, ловили - пили. И их ловили: или рыбнадзор, делавший на них галочки, или свои, у которых друзья крысятничали по ночам. Сидели за осетров неоднократно, еще более чаще оказывались биты за воровство снастей и сетей у односельчан. На реке появлялись наскоками, между пьянками.
   Однажды выставили свои сети рядом с нашими. При проверке Толя, пройдя полсети, напутал из неё с полмешка карасей, и вдруг бросив на полпути и сказал: "всё, на брагу мы поймали, хорош проверять, плывем назад".
   Поймали они как то икряного осетра, его конечно нужно "обмыть". Во время обмыва традиционно разодрались в первый же вечер, и потом несколько дней продолжали рыбалку поодиночке, не скоро примирившись.
   Любили ловить таких и рыбинспекторы. За ними никто и ничего не стоит и никто ничем не обязан. Они сами по себе. У Толи К. простая философия жизни: "Пусть хоть что в стране делается, хоть все развалится, лишь бы Товарное не трогали". Всю свою жизнь он провёл в камышах. Пошли по стопам отца двое его сыновей Сергей и Иван. Мы ещё вернёмся к ним.
   К этой категории добавим наркоманов. Повсюду заросли конопли, на которую разводятся охотники. Поездки за травой на острова, сопровождаются выставлением крючков, недалеко от места сбора урожая. Приятное с полезным. В рыбоохране долго распространялась весёлая история по этому поводу: "Едем по реке,- начинал в очередной раз рассказывать рыбинспектор Б.- Посередине плавает одинокий кулас, на одном месте. Течение его не относит. Сидящих в нём людей не видно. Подъезжаем поближе: за борт зацеплена крючком поднятая осетровая снасть. На дне куласа два обкуренных наркомана вялятся на солнышке... Мы так смеялись, что и арестовывать не стали. Выдрали снасть, а их пустили по течению".
   Вторая категория, самая многочисленная: "простой народ". Выпивают редко и в меру, либо пребывают "в завязке". Больше семейные люди. Приоритеты по сравнению с пьющими, другие. Рыба добывается не на пьянку, а ради заработка и содержания семьи. Крючки рассматриваются как основной летний способ заработка, поэтому подход основательный. К жаркой готовятся всю зиму и весну. Весь ледовый период кропотливо изготавливаются снасти, лето требует 15 - 20 счалов. Ибо тралят рыбинспекторы, менты, и воруют крысы. Собирается арматура для сварки якорей. И конечно подготовляется плавсредство. Кто красит шлюпку и перебирает мотор, кто смолит деревянный кулас.
   Выставленные снасти проверяют, в отличие от пьющей братии, каждый день, а если хорошо идёт рыба, то утром и вечером. Что стало редкостью. Великих денег не зарабатывают, но на жизнь хватает. В советские времена такая категория из - за обилия красной рыбы, жила зажиточно.
   Пример: Павел Б. Мужик хозяйственный и основательный. Занимается скотиной и рыбалкой. Весной он на вобле, зимой и осенью там же на Седлистенском с сетками, а летом с крючками в Пионерке. Живёт, как и большинство, в низком саманном доме с женой и взрослым сыном и на жизнь не жалуется. Хоть образ жизни и под риском уголовной статьи, но другого выхода антинародная власть ему не оставила.
   Мой вышеупомянутый ровесник Иван К. Сын Анатолия К. Связи в рыбнадзоре нулевые. Выпивает в отличие от отца, в - меру. Занимается всем, что возможно: капканами, сетями, осетровыми снастями. Чрезмерно простоват и недалёк, что не мешает ему быть добытчиком семьи высокого уровня. Застать его дома - дело счастливого случая. Иван с младенчества в обитает в камышах и кажется из них не вылазит. На момент написания этих строк, отец троих детей.
   Другой пример: Михаил Р. Подобно нашему Василичу - человек весьма подвижного образа жизни. В семидесятилетнем возрасте позволяет себе лазить на антенну или ставить снасти в весеннем течении. Занимается скотиной и идеально содержит дом и двор. К этому, успевает посещать рыбацкие тони и рыбачить самому. Как и Павла Б. Михаила можно встретить в любом месте нашего края. Им подобных ноги кормят. Образцовый семьянин многодетной семьи. Всех своих детей вывел в люди, посвятив жизнь именно им. Ставшие врачами и овладевшие другими достойными профессиями, дети и внуки не забывают отчий дом. Я всегда уважал его и ставил себе примером в жизни. По молодости Михаил работал приёмщиком рыбы, не избежал рыбной статьи. Потом, помошником в рыбинспекции. Человек мягкого, покладистого характера имел уважение большинства односельчан. Никому не отказывал в помощи. Рыбнадзор его не трогал. Михаилу, как и Александру А. ничего не стоило перейти из зажиточных, в богатые, при наличии связей, но эти рыбаки умели довольствоваться тем, что имели.
   Стыдно было бы мне не упомянуть в этой категории своего дядю Вячеслава. Рыбнадзор выделил ему место для снастей на Главном Банке. И почти весь период навигации, до ледостава, Слава с напарником Володей Б. проводили там каждый вечер. Оба в многолетней "завязке", не употребляли спиртного ни капли. Весной по большой воде, ловили аханами севрюгу, летом осетров на снасти, осенью белуга. Зимой по "добру" выставляли вентеря и крючки там же, на Банке. Средние деньги у обоих водились всегда.
   Мой наставник Василич, несомненно из этого среднего разряда.
   Я умышленно соединил во второй категории Павла Б. и Ивана К. с Михаилом Р., Василичем и Вячеславом. Разница между ними лишь в том что первые двое не имеют связей и поэтому более ограничены в территории и действиях, следовательно, живут победнее. Но всех пятерых объединяет главное: день и ночь они заняты рыбой и умеют довольствоваться строго необходимым для жизни. Они не ищут дополнительных связей, не стремятся хапать по - крупному, работая под покровителями на взморье. Имеют свои наследственные рыбацкие принципы и серьёзно переживают за сокращение рыбных запасов. Объем пойманного ими ничто, по сравнению с браконьерством на Каспии, деятельностью плотин и нефтяников. И они хорошо это знают, ибо живут и дышат Волгой - матушкой.
   У описываемой здесь средней категории нет двухэтажных коттеджей, они живут в обычных старых домиках, построенных ещё во второй половине 20 века. Некоторые делают пристройки или обкладываются кирпичом. У них нет дорогих машин - иномарок, максимум ВАЗовская продукция потрёпанного вида. Главная техника - старенькие мотоциклы и мотороллеры для перевозки рыбы, дров и прочего добра. Из водной - не менее древние, чем мотоциклы, шлюпки: Казанки, Крымы, с советскими подвесными моторами Вихрь и Ветерок, которых только недавно стали вытеснять иномарки. Находясь среди этих людей легко представить, будто время здесь остановилось на середине двадцатого века.
   Зато в ногу со временем живут борцы с нашей, средней категорией рыбаков. Я имею в виду безсовестных чиновников и их пособников: судей и прокуроров, которые способны преследовать и отнять на штрафы, последнюю пенсию у нищего старика. Может и не все такие, но хватает.
  Однажды они судили при мне седого деда в Икряном. Поймал на сетку девять окуней. Дали пол - года условно. Их коттеджи расположены не в селах, объявленных подобно нашей Мумре, неперспективными, а в Астрахани и близлежащих живописных окрестностях. Шикарные иномарки, по цене в несколько городских квартир, возят борцов с браконьерами по нуждам. Именно они - чиновники объявили исконных, деревенских рыбаков - кормильцев, биотеррористами и виновниками исчезновения рыбы. Вопросы ГЭС, нефти и отравления предприятиями они обходят официальным молчанием. Козёл отпущения уже назначен.
   И наконец, третья категория, самая немногочисленная - богатые, или как
  их называют односельчане: "крутые". Люди - невидимки для карающих органов. Имеют высокие связи на верхах и работают, что называется "по - крупному". По уровню жизни ненамного отстают от своих покровителей.
   Выход Волги в Каспий, взморье и начало свала глубин, поделены на участки и негласно предоставлены крутым. На большинство работает своя рыболовецкая бригада. О приезде более высоких борцов с браконьерством, предупреждается заранее. Времени спрятаться, предостаточно. На островах, среди камышей расположены укромные становища, служащие и жильем и перевалочной базой и мини - рыбозаводом одновременно. Икра солится и сразу увозится, а красная рыба балыкуется в бочки и прячется в камышах, до глубокой осени или зимы, когда на воде нет ментов, рыбаков и других лишних глаз. Вывозят на шлюпках объезжая плывущие льдины, или с не меньшим риском для жизни по первому хрупкому льду, на мотороллерах. Зимой балыки взлетают в цене. Но копить их дома равносильно бомбе замедленного действия. Не дай Бог нагрянут с обыском, солонина потянет серьёзным вещьдоком.
   Один из них Пётр П. Поднялся в своё время из первой категории. В советское время пил не просыхая, чередуя с пристрастием к пьянству, отсидки за браконьерство. Потом что - то в нём изменилось, бросил пить, обрёл значительные связи и используя все ресурсы занялся рыбалкой вплотную. Выстроил себе большой кирпичный дом, скупил дворы соседей и огородил расширившуюся территорию непроницаемым забором. Во дворе устроил мини - рыбзавод. Весной нанятые работники ему солят, нанизывают и сушат воблу, летом и осенью разделывается красная и рыба и подготовляется сбруя для неё. Частыми гостями Петра являются милицейское начальство, получающее щедрый приют, барыш и "котёл". В одной из поездок в Москву, случайно приметил новенький автомобиль Вольво и запросто купив, вернулся на нём. В то время иномарки были редчайшим явлением. Его сын по - пьяни расстрелял из ружья на дискотеке новую ВАЗовскую "десятку" у казахов. Отец сразу купил им новую.
   Однажды я с приятелем проплывал на вёсельном куласе мимо его мостков. Петр П. стоял у забойки и окликнул нас: "ребята завезите мне оттяжку для катера".
  Нам особых усилий не потребовалось. Мы натянули шнур с якорем и опустили его в глубину.
  - Возьмёте рыбу "на котёл"? - Спросил Пётр, едва мы подплыли к мостку.
  Я подумал о частиковой и хотел отказаться, но напарник живо согласился.
  - Выбирайте одного,- сказал Пётр и поднял кукан из воды.
  Я опешил. На нём сидели три осетра - челбашонка килограмм по двенадцать. Тогда, во второй половине девяностых годов, такие щедрые "котлы" уже не делал никто.
   Другой пример: охотовед К. Молва о нём бежит вперёди него еще с советских времён. Как и Пётр П. один из богатых людей Икрянинского района. Где только на низах, не встретишь его катер водомётного типа. Помимо основной охотничьей деятельности промышлял белугой в конце раскат, на выходе в открытое море. Морянка подует и королева Каспия в его аханах. Скупал икру на тонях у рыбаков. Арендовал огромную территорию заказника, формально находящегося в его ведомстве. Заказник состоит из островов взморья и быстрых проток между ними. Весной по ним движется севрюга. Раньше местный народ там пилил дрова и охотился.
   Мы приехали туда за дровами и удивились расставленным табличкам "Заказник. Охота, рыбалка и проезд запрещены". Вскоре подлетел и хозяин. Напал, едва не с кулаками, заявив, что земля и вода им выкуплены, и нас по - хорошему, он видел у себя в последний раз.
   Семейная жизнь крутых не так благополучна как у средней категории. Их дети часто торопятся вкусить всевозможные удовольствия жизни. Проходят через наркоманию, гибнут от вседозволенности. Непомерное обилие денег балует и развращает юные души. Несмотря на своё богатство, большинство богатеев не уважаемы среди односельчан. Мне тоже больше нечего о них поведать.
   Вася не захотел возиться с севрюжьими аханами и мы втроём решили последовать примеру соседних ловцов: выставить снасть по большой воде. Основную ответственную работу по установке Василич и Вася взяли на себя, я у них учился.
   Снасть или счал, а если более длинно и официально то "самоловная крючковая снасть" - пожалуй, одно из древнейших орудий лова рыбаков. Состоит из толстого верёвочного шнура в мизинец, увешанного поводцами потоньше и крупыми крючьями размером чуть меньше ладони, из проволоки диаметром 4-5 мм. Поводцы с крючьями подвязанны на шнуре друг от друга, на расстоянии около 25 см. Длина поводков примерно та - же. В старину снасти делались из обычной металлической проволоки и простых верёвок, которые что - бы не гнили в воде, подвергались дублению. На берегах стояли специальные котлы около ста литров, с дубильным раствором, состоящим из трав и дополнительных ингредиентов, где женщины кипятили сети и снасти мужьям - рыбакам. С появлением капрона, дубление ушло в историю.
   Старинные снасти стояли в воде не более трёх - пяти суток, ибо чёрная сталь быстро ржавела и тупилась о дно. На чердаках потомственных рыбаков до сих пор встречаются дублёные. Современные - же, собираются из оцинковки, или нержавейки и стоят в воде более недели. Но оцинковка - удовольствие не из дешёвых, а нержавейка тем более, а рыбнадзор тралит почти каждый день. Поэтому простая проволока, как и встарь, не потеряла своей актуальности, разве что место древних верёвок занял капрон.
  Изготовители собирают старые ручки от вёдер, сварочные электроды и прочий материал для крючков, где только возможно. Остаётся правильно подвязать балберы - и снасть готова к работе.
   Мы сидим втроём у Василича в его легендарной беседке, где всегда происходило самое главное, и готовимся. На полуметровой трубке от детского обруча, называемой "пулемёт", висят набранные по порядку, один к одному, крючья снасти. Мы с Васей точим их бархатными напильниками, а Василич готовит верёвки.
  - Оттяжка от забойки должна быть не менее десяти саженей,- говорит Василич и размашисто, словно крыльями, отмеряет в руках перипилен.- Ну и к якорю столько же, чтобы все крючки легко выводились на поверхность. А сейчас бешеное течение, так можно и больше. И точите лучше! А вот как проверяется заточка,- с этими словами Василич поднёс острый крючок к мягкой стороне большого пальца и слегка коснулся его жалом. - Вот видите,- крючок липнет к коже и готов вонзиться - значит, рыба попадётся. А тупой проскользит по грубой шкуре осетра и не зацепит.
   Вечером мы сидим у Васи в забойке, где некогда их хлопнули с Петей на ахане и наблюдаем за обстановкой. По реке снуют лодки и катера, идут баркасы, кипит своя, дневная жизнь. Бакланёнок по - весеннему полноводен и бешеное течение быстро проносит плывущий мусор. Мы заранее проверили дно "подкотовкой", на наличие посторонних снастей. Всё чисто. Подкотовка, или кошка - якорёк из куска толстого прута с четырьмя наваренными тупыми крюками из проволоки. Служит рыбакам и рыбинспекторам для поиска снастей и сеток.
   Василич подогнал свою Казанку под Васину забойку и нетерпеливо осматривается. Вот поплыли первые мужики по своим снастям. Где то под берегом завозились с аханами.
  - Всё, давай, погнали!- Не выдержал Василич и мы аккуратно погрузились в шлюпку. Сначала завязали один конец оттяжки за забойку и набрав её кольцом на сене, по ходу движения, вторым привязались к снасти. С другой стороны привязали оттяжку, идущую к якорю. Здесь я впервые увидел простой и гениальный рыбацкий узел - "восьмёрку". Одно витиеватое движение и два конца верёвок связаны намертво. И таким же лёгким движением они расчаливаются. Василич завёл Ветерок и держа якорь в руках двинулся от берега на стрежень. Вася вместе со мной в забойке, держит пулемёт и оттяжку, что - бы крючки не полетели раньше времени.
   Стремительная вода моментально натянула выпускаемую верёвку, Вася отпустил её и перипилен потянул за собой крючки. Те угрожающе зашуршали по пулемёту и застрочили в воду. Снасть вылетела на одном дыхании, затем полетела вторая, береговая оттяжка и Василич слегка натянув снасть мотором, бросил якорь.
   Беда случится, если крючки зацепятся друг за друга и весь счал вылетит комом. Обычно от безпорядочного набора или ротозейству "пулемётчика". Тогда весь риск понапрасну. Вися на носу лодки, не распутаешь спутавшиеся поводки с крючьями. Приходится всё заново вытаскивать и перебирать дома. Вечер насмарку. А про то если подыгравший крючок во время высыпания мотором, да на течении зацепит за рукав или руку "пулемётчика", я не хочу и описывать.
   Подвязывать камни мы выплыли вдвоём с Васей. Как и сто и двести лет назад, рыбаки вяжут целый кирпич вначале крючков, под береговым обрывом, что бы снасть притопилась и ровно шла вдоль дна. Посередине счала - половинку, что - бы не поднимало, а в конце прижимает оттяжка с якорем. Лобок крючка должен едва касаться поверхности кирпича. Если поднять крючья выше, снасть начинает "вершить" и рыба проползает под нею. Если ниже поверхности, то крючки балластом лягут на дно и ничего, кроме налипших ракушек не поймают. Камни вяжут не менее древним чем "восьмёрка", простым узлом: "щёголем". На этих двух узлах и основаны все рыбацкие орудия лова. Много камней как на сетку, подвязывать нельзя, самоловная снасть должна свободно играть на течении. Я как ученик, к ответственным узлам не допускался.
   Интересен процесс работы этой снасти. Осетровые - рыбы донные, передвигаются в самой нижней толще воды, подбирая ракушки. Волжские беззубки - лакомство осетра. Его рот устроен так, что бы подбирать их со дна и раздавливать сильными губами. Встречаясь на дне с преградившим путь, незнакомым лесом поводков с крючьями, царь - рыба приостанавливается, немного отступая. Разбег между поводцами позволяет ей пройти между ними, поэтому осётр вытянувшись в струну начинает медленно двигаться сквозь свисающие крючья. Голова проходит, рыба расслабляется и начинает быстрее подрабатывать хвостом и плавниками. Естественно задевает острые жала, которые сразу вонзаются в неё. Осётр резко дёргается в сторону и добавляет себе новых крючков. В результате спутанная и обезсиленная рыба дожидается рыбака.
   Со второй половины двадцатого века крючковый способ был признан варварским, несмотря на его многовековую историю. У сорвавшейся рыбы остаются рваные раны. Кто бы спорил! Но, тем не менее, он заново распространился в восьмидесятые - девяностые годы, когда в неводах уловы красной рыбы заметно редели, а жизнь усложнялась. Ловцы быстро привыкли к крючьям и старались не задумываться о сорвавшейся, покалеченной рыбе, как не задумываются рвущие рыбьи рты, любители удочек и блёсен. Способ прадедов оказался самым эффективным в ловле осетра. Ничего проще и уловистее не придумано. Хотя например я, больше сторонник гуманных неводов и плавных сетей. Мой дед никогда не ловил снастями. На реке были плавные места где местные жители могли плавать аханами под красную рыбу по - очереди. Всем хватало. Потом позапрещали, а народ оставили без всяких разрешений. Невода рыбколхозов при обилии рыбы компенсировали проблему, но в "девяностых" они всё больше работали на далёкого дядю, контролируя пойманное, а официальный рыбак - не каждый. И каждый официальный не мог прокормить рыбой односельчан не официальных. Рыбаку дозволили привезти со смены не более пяти килограмм рыбы. Тут и на собственную семью - то не хватит.
   Тогда неплохо бы и согласиться с запретом на весеннюю путину. Рыба, будучи беременной, идёт на нерест, что бы дать жизнь тысячам себе подобных, а ей в этом препятствуют, вычерпывая неводами и не позволяя осуществить Богом предназначенное. Повторюсь что в царской России весной, её не только не вылавливали тоннами, как в Союзе, но даже не звонили в колокола, дабы не пугать и не мешать нересту. И река отвечала обильными уловами все остальные периоды.
   Вася всё делал сам, я сидел на корме и следил за обстановкой. Василич контролировал берег. Когда мы проверяли снасть на другой вечер, она набухшая и хватившая мусора, была натянута струной и страшно гудела в руках. Блестящие, заточенные жала крючков буквально резали воду. Вася с трудом удерживал капрон и мурашки по телу бежали у нас обоих. Рыбы не было.
   Несколькими днями ранее такая же "струна" оборвалась в руках казаха Шапи. Того самого, что остался зимой на Седлистенском без сеток. Крючья вылетели из воды, вонзились в куртку, пронзили ему руку и мгновенно стащив со шлюпки, утянули на дно. Напарник не успел ничего сделать. Шапи не поддался панике. Набрав воздуха ушел под воду, коснулся дна и без лишней суеты начал выдёргивать из себя крючья. Повезло, что их вонзилось немного и он смог освободиться и выплыть. Лёгкие буквально разрывались от долгой задержки воздуха. Я бы со своей астмой не выплыл. На следующий день мы уже вновь увидели его на воде. Многодетность подталкивает и не на такой риск.
   Мой отец уже не противился рыбалке сына, столь радикально, как несколько лет назад. Новое время, внесло новые реалии. Получило послабление и законодательство по борьбе с браконьерством. Пойманные на снастях теперь, вместо тюрьмы, получали условные сроки. Иначе пришлось бы пересажать большинство мужского населения астраханских сёл.
   Наша снасть простояла три дня и ничего не поймала. Вася получил повестку в армию и мы решили выдираться. Это ответственное дело Василич нам не доверил. Его способ оказался прост, но со сноровкой. Меня оставили на берегу, Вася сел за вёсла и стал держать шлюпку на стрежень, что - бы не прибило к забойке. Василич вытащил якорь, собрал кольцом оттяжку и начал кольцом же собирать снасть в руку и покрикивать на Васю плохо умевшего грести. Пошуметь на воде было слабостью Василича. Наконец капроновый шнур оказался смотанным, а поводцы с крючьями, аккуратно повисли вниз. Дойдя до начала береговой оттяжки Василич обрезал её и связав этим концом снасть, передал Васе. Оттяжка сложилась кольцом и была связана. Теперь всё это легко будет разобрать. Впоследствии мне доводилось распутывать снасти, неправильно собранные комом. Приходилось вытягивать по каждому крючочку из острой кучи. А о затраченном времени можно и не говорить.
   Вася ушёл служить, Василич с другом Александром О. начал ездить на тоню, скупать икру и рыбу, а я решив что он пока не собирается рыбачить снастями начал искать себе другого напарника.
   Дядя Слава пополнял свой запас снастей у рыбинспекторов и двоюродного брата Василия в частности. Те продавали и раздавали счалы после траления. Нержавейки и оцинковки оставляли для личного употребления, либо отдавали сугубо своим. Часть уничтожалась "для галочки", часть продавалась. Бывало и такое, что выдрав снасть, подъезжали к берегу и продавали хозяину. Отец запретил дяде Славе снабжать меня снастями и я решил изготовить эту конструкцию самостоятельно. Начал ещё при Васе.
   Взял за образец готовый крючок с поводком. Заготовил электроды из нержавейки. Длины одного хватает как раз на два крючка. По образцу заточил заготовки и нагнул около семидесяти штук. Полный счал считается в девяносто восемь крючков. До шестидесяти - называется "глинник". Глинник ставят непосредственно у берега, крючки начинаются прямо от первого обрыва. Я начал с него. Вася показал, как делаются насечки с двух сторон на заготовке, и потом мелким капроном, виток к витку прививается поводец. Это составляет самую сложную часть работы, но как это происходит, Вася подсказать не мог. Я зажимал крючок в тиски и вручную наматывал капрон. Потом мазал витки половой оранжевой краской для прочности и не знал что существует более быстрый, качественный и продуманный способ. Однажды мне эти мучения надоели и я отправился к Василичу. Тот жил от меня на соседней улице.
  - Василич, научи крючки прививать, я измучился вручную. Наверняка всё проще. Заодно покажи, каким узлом они сажаются на хребтину.
  - Василич улыбнулся: "пойдём под навес, чайку попьём".
   За чаем с его любимыми витушками, в доброй обстановке я рассказал о своих трудах.
  - А теперь смотри, как делали наши деды и прадеды,- ответил Василич и достал неприметный, деревянный валик. С двух концов в нем оказались вырезаны запилы и просверлены по отверстию с каждого торца.
  - Этот станок называется - "вьюрок". Пропускаем тонкий капрон через одно отверстие, оборачиваем вокруг и выводим во второе. Вьюрок готов к работе. Теперь разлохмачиваем конец поводца, мочим в воде, чтобы по высыхании держался намертво. Прикладываем, к насечкам крючка и с помощью вьюрка наматываем капрон вокруг поводца с заготовкой. Виток к витку, без пропусков. Длина намотки не менее пяти сантиметров.
  Василич быстрым, круговым движением руки привил крючок за минуту. Я до этого тратил вручную, все десять.
  - А теперь,- продолжил он,- заматываем конец капрона тем же вьюрком и затягиваем. Оставшийся конец обрезаем и заплавляем на свечке.
   Всё оказалось просто и легко. Поводок на шнур - хребтину сажался обычным щёголем и прижигался. Готовый счал связывался "розочкой": крючья стягиваются куском верёвки и развернувшись по кругу представляют подобие цветка с лепестками - иглами. Связанная таким образом сбруя не перехлестывается и не путается, набирается на пулемёт в течение нескольких минут.
   Моя предыдущая снасть была готова и я решил её ставить. Всё таки делалась долго и стоила множества усилий. Да и краска подсохла.
   В это время вернулся из армии, мой однокурсник Алексей К. За время службы он окреп и возмужал, превратился в рослого молодого человека, роста чуть выше среднего, пшеничного цвета волосами и серыми глазами, на скуластом, с веснушками лице. Смахивал на Алёшу Поповича из мультфильмов. С малых лет воспитывался дедом и бабкой. Отец работал в Донецке шахтёром и приезжал редко. Дед умер, не дождавшись внука со службы. Бабушка ещё раньше. В школе был первым хулиганом, теперь собирался устраиваться в милицию. Перед армией Алексей уже имел опыт работы снастями. С ним и решили рыбачить.
   У Алексея не осталось ни снастей, ни верёвок, ни якорей, поэтому решено было начать моими. Для начала мы сели в Прогресс и объехали окрестности Пионерки и Главного Банка. Причём на Банке хватило наглости протралить подкотовкой понравившееся место и обнаружив его не занятым, возжелать здесь выставляться.
   На следующий вечер, что - бы не терять время, я сам наточил свой глинник, приготовил оттяжки и якорь и поехал к Алексею. Он жил на другой стороне Бакланёнка, напротив последних домов Товарного. В месте где кончается Мумра и начинается Зюзино. Здесь Бакланёнок самый широкий и разделяется на два рукава вокруг огромного острова. Тот рукав что огибает наше Товарное - и является Пионеркой. Её протяжённость до впадения в Главный Банк около трёх километров. Ширина Пионерки около двухсот метров. Здесь более тихое, спокойное течение, ровное без ям, песчаное дно. Глубина пять - восемь метров. Идеальное место для снастей. Берега населяют немногочисленные вётлы и невысокие колючие деревца называемые "Лох серебристый". Спуски к воде преграждают зелёные заросли чакана. Вдоль деревьев, с конца Товарного и до Банка тянется грунтовая дорога. По другую её сторону стена сухого, серо - жёлтого чакана. Поздней весной когда он залит половодьем начинается период бурного роста новых побегов. В это время территория половодья превращается в сплошное зелёное море. Но как только спадает вода, сочные, толстые стебли мгновенно высыхают и желтеют. Растущий - же по берегам рек чакан, остаётся ярко зелёным и свежим до глубокой осени. Многие браконьеры с Товарного и Мумры, из первых двух категорий, активно осваивают эти заросли волжского рогоза. Здесь пробиваются партизанские тропы, устраиваются схроны, прикатываются незаметные с воды стоянки для мотоциклов. При облаве преследуемые бегут в первую очередь сюда же. Не каждый рыбинспектор в одиночку сунется за отчаянным рыбаком в ночные заросли.
   Когда я добрался до Алексея, то встретил в его дворе настороженного мужчину среднего роста, худощавого с морщинистым лицом и как мне показалось, хитрыми влажными глазами. - Ко мне отец приехал,- представил его Алексей и мужчина протянул мне мозолистую руку:- Николай! Можешь звать меня Коля,- сказал он.
  - Нет, Колей не могу,- улыбнулся я,- все - таки вы отец моего друга, и мне в отцы годитесь.
  - Ну, хотя бы на вы не обращайся!
  - Серёга, у нас к тебе предложение,- продолжил Алексей,- мы отремонтировали куласик деда, поэтому оставляй свой корабль у нашего берега и поплыли на вёслах, выставимся в Пионерке. Отец большой специалист в этих вопросах и он нам поможет. А Банк далеко, да и нас там легче хлопнуть.
  - Ну что же,- я не против.
   Снаряжение перегрузилось в трёхметровый, пахнущий свежей смолой куласик и мы втроем поплыли в Пионерку. Проплывая вдоль чакана Николай, сидящий за вёслами, заметил плавающую, полтора литровую бутылку с привязанным к горлышку капроном. Он осмотрелся по сторонам, посторонних глаз не было.
  - Ну - ка сынок, проверь что там,- сказал он Алексею и подрулил кормой к бутылке. Алексей втащил её к себе на корму, и за ней потянулась капроновая нитка, привязанная к натянутой, уходящей в глубину оттяжке.
  - Леша, снасть?- Заботливо спросил Николай.
  - Снасть.
  - Ну, это для нас поставили!
   Мне этот диалог не понравился и я насторожился. Николай это заметил и больше не поднимал этот вопрос, молча вглядываясь в плавающие под чаканом бутылки и балберки.
  - У тебя есть лещёвая сетка?- Спросил он меня.
  - Есть.
  - Завтра бери с собою, поставим вдоль этой водяной травы,- он показал рукой на заросшее солдатником мелководье,- увидишь, сколько здесь рыбы.
   Мы затолкались в чакан и набрали снасть прямо в куласе. Дождались пока несколько лодок переведётся на своих крючках и после этого вылезли сами. Береговая оттяжка привязалась к полуметровому прутку "чипчику", который легко и полностью вошёл в илистое дно, Николай сел с пулемётом на корму, а Алексей за вёсла.
  - Смотри и учись,- подмигнул мне Николай, и моя блестящая от солнца нержавейка весело побежала в воду. Бросив якорь и подвязав камни, мы погребли обратно.
   На следующий день, зайдя в магазин за хлебом я заметил что двое наших мужиков, живших в конце Товарного, странно смотрят на меня.
  - Ты вчера с кем на Пионерке лазил?- Строго спросил один.
  - Не лазил, а выставлялся. С другом и его отцом.
  Мужики переглянулись и ничего не ответили.
   В этот вечер я приготовил сеть и мы её поставили с Николаем. Алексей ушёл на танцы и с нами не поехал. Гулянки затянули его и он больше не интересовался рыбалкой. Снасть не поймала ничего, кроме травы, хотя рядом кто - то брал рыбу.
  - Возьмёшь себе башку осетра на котёл?- Предложил Николай на берегу.
  - Откуда у вас?- Удивился я.
  - Сосед Петя П. дал, у него их девать некуда.
  - Спасибо не надо, нам дядька даёт.
   Николай знал всех рыбаков, включая и моего дядю. Хорошо знали и его. Оказалось что он бывший профессиональный браконьер, не вылезавший из Пионерки. И сбежал в Донецк на шахты, в начале девяностых, так как не мог остановиться и бросить любимый промысел. Как выяснилось позже, подтолкнула к побегу и другая страсть.
   На следующий вечер порадовала сетка. С полмешка увесистых судаков, щук, лапушков - сазанчиков и лещей. По снасти вёлся я сам, отбивал траву и нетерпеливо вглядывался в выходящие из глубины крючья. В одном месте травы не было. - Это вероятно уход рыбы,- сказал Николай. - Посмотри, не осталась ли слизь на крючках и верёвках?
  - Не вижу.
  - Меня смущает твоя краска на крючках,- сказал Николай,- я думаю, она может отпугивать рыбу. У меня есть снасть, завтра мы её выставим.
  - У вас же небыло снастей!?
  - Теперь есть. Петя П. дал. Много вопросов задаёшь.
   Снасть точил и готовил Николай сам. Я приехал припозднившись, так как долго сваривали с отцом якоря, поэтому мы накрыли мешковиной набранную на пулемёт снасть и уложили на борта куласа. Переплывали Бакланёнок уже в ночной темноте. Я сидел за вёслами, Николай на корме. Мимо проезжал водомёт водной милиции. Вдруг он замедлил движение недалеко от нас и я быстро развернул корму в его сторону так, что Николай оказался спиной к катеру, заслонивши снасть. Он протянул руки к пулемёту приготовясь выбросить улику за борт. В это время на водомёте включили прожектор и направили нам в лицо. Луч прошёлся по нам, заскользил по куласу. Я медленно, как ни в чем не бывало, подрабатывал веслами, Николай сидел спокойно и не суетился. Фара - искатель выключилась и катер, взревев, помчал дальше. Бог миловал и на этот раз. Выброшенная снасть бы не утонула.
   Новую снасть выставили наощупь, но сравнительно быстро. Моя как обычно, с одною травою морскою, а в сетке оказалось рыбы меньше чем до этого.
  - Хочешь осетра поймать?- Спросил Николай.
  - Да кто же не хочет, зря что ли рискуем.
  - Тогда приезжай сегодня в три часа ночи, поедем по снастям лазить.
  - Извини Николай, я этим заниматься не могу.
  - Ну как хочешь, было бы предложено.
   Я понял, что вероятнее всего Николай "работал" все эти дни по чужим крючкам и по моим выставленным вместе, тоже. И если его так хорошо знают мужики, то вероятно знают и о его пристрастиях, а значит и на меня ложится неприятная тень. Вот так: не успел научиться ставить, а попал в крысы.
   Днём состоялся тяжёлый разговор с дядей Славой:- Ты с кем связался дурак?- Громко вопрошал дядя, выпучив на меня слегка взбешённые глаза.
  - А что произошло?- Удивился я.
  - Да это же Коля К. жулик по снастям!
  - Я только сегодня это понял.
  - Мы с Володей поймали Колю К. с его тогда еще живым отцом, в начале
  девяностых,- начал рассказ дядя.- Едем на свои снасти и вдруг видим: на них кулас висит. Подъезжаем, там Коля с дедом. Пытались от нас сбежать, завели Ветерок, да куда там против нашего Вихря. Догнали мы их, деду немного досталось, а Коля получил сполна. А сколько таких как мы, ловили то его, то его деда и это не останавливало их. Твой отец по этому поводу снимает запрет, я даю тебе снасти, но только тогда, когда подберёшь себе нормального напарника. Иначе попадёшь в беду.
  - Мне не у кого было учиться,- ответил я.- Теперь научен. Будем с Колей разбегаться, и я пока начну работать один.
   Вечером я сказал напарнику,- Николай, у меня в селе ходит множество разных разговоров и мужики уже подозревают меня в крысятничестве. Да и рыбачим мы с тобой, как я понял по - разному и в разное время. Поэтому предлагаю работать каждый по - своему.
  - Ладно,- ответил Николай,- я и сам хотел тебе это предложить. Можешь ездить на свою покрашенную снасть и сидеть без рыбы. Даю своё слово, что мне она не нужна и поднимать её не буду. Я себе как ты знаешь, всегда поймаю.
   Я поехал один, на Прогрессе. Солнце клонилось к закату, дневной ветерок утих, и река стала гладкой, мягко расступаясь перед носом шлюпки. С удивлением я заметил, что поверхность воды покрыта мелким зелёным налётом, словно в реку вылили раствор аптечной зелёнки с застоявшимся осадком. Его крапинки и заполонили реку.
  - Это волгоградская плотина опять сбросила свои ядовитые отстойники,- сказал один из рыбаков, на берегу Пионерки.- Каждое лето такое происходит, теперь пока не пройдёт - не будет никакой рыбы! Можно выдёргивать снасти.
   Позеленевшая, с мусором сетка принесла всего два леща, а снасть, увеличившееся количество травы. Я не стал выдираться. Плохо без напарника.
  
   Глава 3. Денис.
  
   Буквально следующим утром к нам зашла женщина в годах, Мария П. Она дружила с моей бабушкой и сотрудничала с дядей Славой, когда занималась икрой. Вероятно и пришла по его совету.
  - Серёжа, возьми нашего Дениса в ученики и напарники,- сказала она, не успев войти.
   Несколько лет назад она сошлась с Борисом У.- русским беженцем из Чечни. Борис низкого роста, худощавый, рыжеватый мужчина с добродушными, светло - голубыми глазами. Поселившись на Товарном, полностью посвятил себя рыбалке. Круглый год пропадал по водоёмам с удочками и блёснами. Весной, как и большинство, ставил сетки на воблу неподалёку от моего отца. С Марией - вдовой известного рыбака, они познакомились там же на сетках и ловили воблу уже вместе. Его очень уважал отец. Приводил мне пример как однажды Борис нашёл рыбное место и возвращаясь с полным рюкзаком щук, заметил мальчишек, тщетно пытавшихся поймать что то в маленьком ерике.
  - Ребята, там баклуша отрезана от реки и осталось много рыбы, ловите там,- посоветовал Борис.
   В наших краях это случай неслыханного благородства. Казалось бы: лови себе один по - тихому, всё озерцо и рыба твои, но нет - Господь велел делиться.
   Денис его сын, недавно вернулся из армии. Просьба Марии не удивила меня. Чуть ранее, весной она так же приходила просить за Дениса, обучить его колоть сазанов. Я согласился и только тогда он посетил меня лично. Может просто стеснялся придти сам, а Марию мы знали и уважали. Денис оказался способным учеником и быстро научился орудовать сандовью. Поэтому мне был хорошо знаком этот парень. Среднего телосложения, как и отец рыжеволос, со слегка бледным веснушчатым продолговатым лицом, с минимумом эмоций и светло - голубыми глазами. Малоразговорчив, всегда философски спокоен, немного заторможен, во всём нетороплив - да и я не быстр.
  - Вы как раз вовремя, мне нужен напарник,- ответил я Марии,- пусть приходит в шесть - пообщаемся.
   Денис пришёл минута в минуту, в боевой готовности. В старой, советского образца, армейской форме и решительным выражением лица. Был незамедлительно усажен бабушкой за стол, где под чай с вишнёвым вареньем и состоялся разговор.
  - Тебе доводилось рыбачить снастями?- Спросил я.
  - Я их даже не видел,- смущённо ответил Денис,- но как говорится: "было бы желание". А оно есть, значит буду учиться.
  - Не боишься, поймают? Что отец говорит?- Вдруг спросила Дениса бабушка.
  - Боюсь, но жизнь заставляет. Да и все мужики промышляют, а отец не против.
  - Снастей, якорей, верёвок у тебя пока, как я понял, нет?
  - Это дело наживное, достанем.
  - У меня есть,- продолжил я, одна даже в воде стоит, сейчас на неё и поедем! С этой минуты Денис, ты мой равноправный напарник. По рыбацким законам то, что добыто общими усилиями, неважно моими или твоими орудиями лова - всё делится пополам. Тем более, как ты верно подметил: дело наживное. Дядька дал мне пару счалов, завтра их готовим и ставим, а сейчас вперёд, на твой первый выезд!
   Пионерка встретила нас большими волнами от раздувшейся Моряны. Шлюпка въехала в набитую дорожку в чакане и я стал знакомить Дениса с обстановкой: "Первым делом осматриваемся где, какой народ обитает. Выйдем на берег, прогуляемся. Если встретим знакомых односельчан - непременно пообщаемся. Например: ты приехал, а псы уже давно пасут, а люди их разгадали и могут предупредить. Или кого - то хлопнули и на воде лучше не показываться. Короче собираем устную информацию".
  - У меня есть театральная, подзорная труба,- сказал Денис,- я взял её с собой.
  - Вот её - то нам и в помощь!- Обрадовался я.
   Мы осмотрели противоположный берег. Там косили сено мужики, суетились в конопле местные наркоманы, да шарились мумринские рыбаки по кустам. Оптика позволила разглядеть и даже узнать их.
   Наш берег тоже оживлён. Прошёл мимо Иван К. с набранным из дома, пулемётом в руках. Приехал на мотороллере, с супругой за дровами профессиональный рыбак Пётр Харитонов. Суетился в чакане с якорями и оттяжками Павел Б. Многие здесь с обеда. Совмещают полезное с приятным: например, заготовляют дрова, косят траву или просто общаются - отдыхают, одновременно наблюдая за обстановкой. Крючки в воде почти у всех.
   Пообщавшись с мужиками мы поняли, что вероятнее всего, облавы сегодня не будет.
  - Ну что будем выплывать?- Спросил Денис.
  - Нет, торопливость здесь не уместна. Выйдем вместе со всеми.
   На закате солнца несколько лодок выплыли из чакана и пошли по оттяжкам.
  - Ну что едем?
  - Нет, погоди Денис, сначала прислушайся, так сказать: "поймай тишину". Если нигде вдалеке не слышно мотора, можно приступать. И когда ты на воде, ни в коем случае не расслабляйся и держи ухо востро. Сегодня сам водишься - твой первый урок.
   Денис лёг на нос, достал позеленевшую от тины оттяжку и пошёл по ней от берега на стрежень. Я сел за ветерок, намотал на маховик пусковой шнур и прислушался. Показались засоренные травой крючки. Денис под чутким руководством отбивал хребтину медленно, но результативно.
  - А что если рыба?- Подумал я.- Ставить то и проверять я научился, а взять крупного осетра на снасти не доводилось. Но когда - то всему приходится учиться, справимся. Василич и Вася рассказывали, как это делается: "рыба багришь темляком и удерживая её на нём, чакушиш несколькими ударами чакуша. Потом отцепляешь крючки и рыба либо куканится в воде, либо берётся рукой за жабры, а второй не выпуская темляк, втаскивается в лодку".
   Но оранжевая снасть преподнесла лишь обилие травы, хотя и встречались чистые прогалы, может и был осётр. Неподалёку опять брали рыбу. Мимо проплыл и приветливо поздоровался Николай К.
  - Всё Денис,- заявил я,- завтра выдираемся, и меняем место. Либо этот товарищ нас посещает ночами, либо действительно место плохое, или сама снасть краской воняет. Выставимся в конце Пионерки, перед выходом на банк, там спокойнее. А сейчас вытащим сетку.
   Но лещёвки на месте не оказалось. "Помогли" добры люди.
   Следующим днём мы с Денисом расположились у меня во дворе, в тени фруктовых деревьев, с бархатными напильниками в руках. Объектом нашего воздействия стал счал, подаренный дядей Славой. А вскоре подошёл и он.
  - Ну - ка проверю твою заточку,- сказал он Денису и попробовал на палец готовый крючок. - Ну, да - можешь, что - то поймать,- улыбнулся бывалый ловец.
   Выдрать оранжевый глинник не довелось. В воде от него остались только оттяжки, протянувшиеся вдоль берега по течению. Естественно пропал якорь, оставшийся в глубине. А мы рассчитывали на него поставить вторую снасть. Молча собрали перипилен и двинулись на новое место.
  - Как будем без якоря?- Спросил Денис.- Едем домой за якорем?- У меня остался.
  - Нет, мотаться не будем. В конце Пионерки валялись старые куски дэли и кирпичей, они нам и помогут. Дэль - это сетное полотно из толстого капрона,- упредил я вопрос ученика.
   На предполагаемом месте уже хозяйничали известный нам Слава с двумя напарниками, местными парнями Николаем К. и Сергеем К. Два дня назад они тут взяли огромного, икряного осетра и теперь чувствовали себя королями.
  - Сегодня большая тралка была,- сказал Слава,- псы всю Пионерку, от начала до конца в три пыжа прошли.
  - А как это в три пыжа?- поинтересовался Денис.
   Трое переглянулись, и Николай спросил: "не местный что ли?"
   - Да, я здесь недавно.
   Слава улыбнулся,- в три пыжа - это когда псы тралят на трёх шлюпках, одна посередине реки, а две остальные под берегами. Устраивают большую чистку, в результате которой не пропускают ни одной снасти и берегового глинника.
  - Вот и мою сегодня зачистили,- вздохнул я.
  - Оттяжки целые?- спросил Николай.
  - Да, их оставили.
  - Значит точно псы, а крысы теперь и оттяжки и якоря вытаскивают.
  - Нам от этого не легче,- заметил Денис.
   Выбрав свободное место поукромнее, мы занялись приготовлениями. Напарник набрал вдоль берега обломков кирпичей, я завернул их в кусок дэли, стянул концом оттяжки и получился балласт.
  - Ого, можно оказывается и без якоря,- воскликнул Денис.
  - Нет, якорь лучше во всех смыслах, а балласт - крайнее средство.
   В конце Пионерки, заросли чакана наиболее густые. Ими заросла вся береговая полоса, включая кромку воды. Далее сразу крутой обрыв в глубину - идеальное место для глинников и снастей начинающихся прямо под берегом. Но более, лучшее место оказалось на противоположной стороне, где намыта пологая, песчаная коса. Мы вернёмся к ней ниже. А сейчас по узкой тропинке выбираемся из зарослей к воде. Слава взялся помочь нам. Мы вогнали под стебли чакана полуметровый чипчик - колышек из арматуры - восьмёрки, с привязанной оттяжкой. Слава встал с пулемётом. Ветерок послушно завёлся и мы потянули крючки в гидросферу. Оттяжку я на этот раз решил попробовать длинную, снасть легла почти по - середине фарватера Пионерки. Камни подвязывал Денис, быстро освоивший универсальный щёголь.
   Темнота окончательно накрыла пространство и комариное царство заполнило воздух. Вездесущие кровососы проникали даже под куртки. Стоило замереть на секунду, как открытые части тела покрывались серым ковром облепивших насекомых. Наши уши сделались красными от укусов, руки непрестанно зудели и мы постоянно обмахивали ими лицо. Денис терпеливо переносил астраханские реалии.
  - Завтра утром, чуть забуреет небо, мы должны быть здесь,- сказал я.- Потом ещё вечером приедем.
   Денис пришёл затемно, как договаривались. На снасть ехали в волнении. Новое, малознакомое место, непривычное занятие, да утренняя прохлада забиравшаяся под куртку.
   Народу водилось мало, встретили лишь два куласа. Мы немного замешкались и поэтому когда я волнуясь достал оттяжку, солнце уже играло первыми лучами.
  - Денис, сиди на моторе и слушай в оба. Чуть, какой шум или движение - сразу говори - это очень серьёзно,- предупредил я.
  - Само - собой.
   Я пошёл по снасти, удаляясь от берега. Серые оцинкованные крючки плавно выходят из тёмных глубин воды. Я вглядываюсь вперёд их: "что там впереди?" Но снасть пуста, вот уже последние балберки, а за ними стрежневая оттяжка. Мы на самой середине реки. Я вдруг почувствовал неладное, и услышал голос Дениса, поразивший меня своим спокойствием:-Сергей, там по Банку, какая - то шлюпка несётся.
   Денис проговорил столь медленно и безучастно, словно находился в уютном кругу друзей, где ничего не предвещает беды. Я вскочил как ошпаренный. Картина предстала следующая: мой большой Прогресс прямо посередине т - образного слияния больших рек. Мы со всех сторон как на яланочке. Километрах в двух от нас, вдоль противоположного берега Банка, несётся водомёт с несколькими людьми.- Всё,- мы пропали!- Мелькнула первая мысль.- Нас наверняка уже заметили висящими на снасти по фарватеру, а слабому Ветерку не уйти от водомёта с двигателем от ГАЗ 53.
  - Дёргай!- Закричал я обречённо.
   Денис неторопливо стал заводить мотор. Со второй попытки Ветерок вспенил буруном воду и рванул вперёд.
  - Сейчас махом догонят,- продолжалась мысль,- зашарят снасть и конец рыбалке. Обидно, ведь и поймать ещё ничего не успели.
   Я метнулся к чакушке и темляку, готовясь выбрасывать эти улики, и краем глаза следил за водомётом. Но он так и шёл своёй дорогой, не меняя курса. Они не могли нас не заметить, вероятно, не захотели возиться. А у нас отлегло от сердца. Спокойная реакция Дениса шокировала меня, но я списал это на неопытность.
   Более всего народу на берегах Пионерки собирается вечером. Особенно если ход рыбы слабый, то многие пропускают утреннюю проверку, но вечер - обязателен. Утренний пропуск может быть опасен тем, что попавшийся ночью осётр, рискует пробить крючком слабое место - хвост и вся кровь моментально выйдет из пробитого хряща. Рыба засыпает и быстро портится за день, в тёплой воде. А икра снулого осетра почти не поддаётся обработке, если и удастся её восстановить, то получится далеко не товарное качество. Разве что для личного употребления. Слизь, покрывающая красную рыбу, портится столь же быстро. Ещё осётр не достиг поверхности воды, а уже запах идёт впереди него. Многие умельцы обмывают тушу в марганцовке, душок отступает, и сразу сдают барыгам. С икрой эти манипуляции не проходят.
   Мы выехали после обеда, но тройка наших соседей уже была там. - Псы не пасут?- Задал я первый вопрос.
  - Тишина,- ответил Слава.- Мы уже сработали, челбаша взяли.
  - А что такое "челбаш"?- спросил Денис.
  - Это небольшой, яловый, то есть без икры осётр около метра длиной и весом десять - пятнадцать килограммов,- ответил я.
  - Ну что, проверяйтесь, пока мы здесь,- предложил Николай,- а мы за обстановкой посмотрим.
   Я достал оттяжку, и она сразу показалась мне чуть тяжелее обычной, я неопытный, не обратил внимания. Но не покидало ощущение, словно что - то давит вниз.- Может, зацепило какую корягу на дне,- подумал я.
  С нетерпением перебираюсь по хребтине, крючки с травой закончились, начался чистый кусок и вдруг что - то слегка шевельнулось в глуби, отдавшись капроном в руки. Лёгкие мурашки пошли по коже. Впереди под водой мелькнуло большое, белое пятно.
   На первой снасти мне уже доводилось снимать с крючков плывущий по дну кусок полиэтилена. Поэтому первое подозрение промелькнуло на него. После долгого, кропотливого и безрезультатного труда, в другое счастье верилось с трудом.
   Но предположение оказалось ошибочным. Из глубин реки, игравшей лучами заходящего солнца, на меня вышла большая, белая рыба. Красавец - осётр висел на крючках, слегка согнутый в дугу.
  - Денис! Осётр здоровенный!- Воскликнул я,- давай скорее темляк и чакуш!
   Напарник засуетился по мосткам, а я приготовился к активной борьбе, но волжский великан не сопротивлялся.
  - Уж не снулый ли?- Промелькнула мысль.
   В ответ на это осётр неторопливо зашевелился и я прочувствовал всю силу этой великой, древней рыбы. От небольшого движения, непривычные руки державшие хребтину, поддались за ней вниз. Осётр усиливал сопротивление.
  - Денис, темлячь его под башку и держи сильнее,- прохрипел я возбуждённо.
   Но напарник уже знал что делать. Острый темляк пробил плотную шкуру рыбы с третьей попытки. Сноровка приходит с опытом. Осётр попытался вырваться, но Денис схватился за темляк двумя руками. Рыба немного успокоилась и Денис, перехватив чакуш, несколькими ударами оглушил его. Я выдернул впившиеся крючья, которые в теле крупной рыбы казались игрушечными. Зацепив крючок снасти за нос лодки, я помог Денису и мы вдвоём втащили рыбину в Прогресс. Быстро пройдя снасть до конца, рванули в берег. Там уже ждала любопытствующая компания.
  - Икряный!- Подметил Николай, погладив выделявшийся живот осетра.
  - Банки на две - три, не больше,- заметил Слава,- зимой бы в таком пять - шесть было.
  - Крупная рыба,- заметил Денис, и немного подумав, добавил: и красивая!
   Слава засмеялся,- полтораметровый - это для осетра средний рост, мы ловили экземпляры и больше, но их с каждым годом меньше.
   Не только мой напарник, но и я сам, выросший на красной рыбе, не видел её целиком и вживую, за исключением случая с Петром П. Тем более не знал, как грамотно разделывать и извлекать икру. А её ведь ещё уметь сделать нужно.
   Но Сергей помог нам. Прямо в чакане, на тропе у воды он разрезал рыбье брюхо от анального отверстия до головы. Внутри показались чёрные ястыки с икрой.
  - Кулёк есть?- Спросил Сергей.
  - Мы не подумали,- ответил я.
  - В следующий раз имейте свой.
   С этими словами он достал из кармана новенький пакетик и погрузив обе руки в брюхо под плёночные ястыки, одним продольным движением извлёк всю икру.
  - Делать будете сами, а лучше попросите кого - нибудь.
   Мы не стали разделывать осетра, а засунули его целиком в мешок, длинный хвост выступил наружу. Пакет с чёрным золотом не покидал моих рук. Скорее загрузились и помчали домой. У нас настолько светились от счастья лица, что мужикам, сидевшим на берегу Товарного, было всё понятно с первого взгляда. Наш Прогресс долго провожали взглядами и улыбались.
   У моёй забойки, Денис взвалил осетра на спину, а торчащий хвост пожалуй, заметили аж с Мумры, и потащил в переулок. Я с пакетом за ним. Старухи - рыбачки на лавочках, улыбались и покачивали головами. Мы словно летели на крыльях.
  - Да вы что вашу мать, совсем охренели!- Закричал выходивший из переулка дядя Слава,- как в своём огороде работаете!
  - Ну - так, первый раз, же!
  - Вас псы не спросят: первый или последний!
   Поругав для науки, дядя отправился с нами. - Ставь самовар для кипятка и беги ко мне домой, тётя Римма даст тебе две банки под икру,- скомандовал дядя Слава. Да грохотку неси.
   Получив дополнительный нагоняй от тётки, за чрезмерную неосторожность я получил две стандартные, икорные банки, сделанные из пищевого алюминия, на девятьсот грамм икры каждая. Грохотка оказалась деревянной, квадратной рамкой с натянутой, мелкой от бредня, малёчной сетью. Бабушкин самовар кипел, фыркая паром, а Денис суетился вокруг дяди Славы.
  - Смотрите и запоминайте!
   Дядя положил грохотку на пустое ведро и взял порезанный кусками ястык в руку,- круговым движением по сетке водите икру и она освобождается от плёнок,- сказал он, и икринки послушно посыпались в ведро.
  - Теперь, когда икра пробита, разводим тузлук. Температура воды для приготовления зернистой икры должна быть такой, что бы рука терпела.
  - А соли сколько?- Спросил я.
  - Солёность необходима такая, что бы плавало и не тонуло сырое яйцо. Мы конечно, давно всё это делаем "на глаз".
   С этими словами дядя Слава высыпал икру в приготовленный тузлук.
  - А теперь, самое главное: мешаем икру в соляном растворе, что бы она взяла соль. И здесь если недосолишь - товар протухнет, пересол тоже никто не купит.
  - А сколько же тогда мешать?- Поинтересовался Денис.
  - Если примерно: то осетровую раз шестьдесят, севрюжью раз сорок и белугу раз восемьдесят. Но главный признак готовности конечно на ощупь. Икра вобрав соль, делается крепкой и отлетает от руки в ведре подобно дроби. Это и есть готовность. Нужно научиться, это чувствовать.
  - Теперь,- продолжил дядя,- аккуратно сливаем готовую икру в сито, что бы отделилась вода, а остатки соли остались на дне ведра. Пусть минут пять полежит, стечёт окончательно, иначе в банках будет водянистой. Укладываем в нашу посуду и убираем в холодильник. Если не класть в тару, а стянуть марлей в тугой ком и положить небольшой пресс, то икра получается Паюсная, но сейчас так не делают и её время ушло. Теперь ценится зернистая, что бы икринка к икринке.
  - А как проверяется качество?- Спросил я.
   Дядя взял банку, открыл крышку и поставил её полубоком.- Вот видишь,- икра стоит на месте, а не ползёт наружу - значит вода слита нормально и продукция просолена хорошо. Если ползёт - это уже "плывун", который вы и за полцены не сдадите. Естественно проверяется на соль. Кончиком ножа поддеваем несколько икринок и пробуем. Должно быть в меру.
   Заполнились две банки и осталось немного лишнего для себя. Мы разделили на два чайных бокала.
   Через полчаса после чая, мы стояли у калитки моей соседки.
  - Вы вроде говорили что икорку покупаете...- обратился я.
  - Та недоверчиво взглянула,- а как с качеством? Сами делали? Вам надо было обратиться к Василичу.
  - Нам дядя Слава делал,- сказал я.
  - Раз так, то это меняет дело - беру без проблем и излишних проверок, несите.
   Так были заработаны наши первые деньги на красной рыбе. Пожалуй, мы ощутили себя состоявшимися полноценными браконьерами.
  - Часть денег выделяем на общие цели,- заявил я напарнику во время делёжки,- нам нужен, бензин, якоря и верёвки.
  - Ну так, само - собой, без него никуда - общак,- засмеялся Денис.
   Осетра делили, разрезав вдоль на две части. В будущем Василич научил делать это поперёк более быстро и грамотно, а сейчас мы довольные, с бокалами икры и деньгами в кармане, светились от счастья и готовы были хоть всю свою часть осетрины подарить друг другу.
   Следующий вечер принёс нам новое происшествие. Мы спрятали Прогресс в чакан и сидя на берегу со Славиной командой, наблюдали за обстановкой. Но укрыть незаметно мой большой корабль не получилось, с воды заметили, и возле него ткнулся в берег красный катер Крым под Вихрём. Оттуда сошли трое и направились к нам.
  - Вы какого припёрлись на это место?!- Стал кричать один из них, высокий и худощавый,- разве не знаете что прежде чем выставляться, необходимо разведать, не поставлено ли что здесь до вас и свободное ли место?
  - Мы уже давно здесь, и кроме нас никого,- ответил Слава.
  - А надо было знать, что эти места наши и вы здесь лишние. Вам что тут псы добро дали выставляться?- Продолжил худощавый.- Коля!- обратился он к Николаю К.- ты же работал в псарне и знаешь, как и что делается и знаешь кто я и где мои места. Поэтому выдирайтесь и что бы завтра вас здесь не было. Будут ставить другие люди.
   Визуально я знал всех троих: крикун и казах Лёша У. с Товарного и третий - мумринский.
  - Почему он командует?- Спросил я, когда трое отъехали.
  - Да это Сашка А. бывший пёс,- ответил Николай,- из псарни его выгнали, теперь он такой же как мы, только работает под псами.
  - Ну так если у него "добро", ему что на банке места мало?- Удивился Денис.
  - Да они тут просто выделываются,- сказал Николай,- придётся менять место, а то или снастей не найдём, или псы хлопнут.
   Мы поехали выдираться, в расстроенных чувствах. Только выбрали удобное место, только устоялись. Позже я понял причину тех нападок на нас. Слава давно зарекомендовал себя как любителя жать то, что не сеял. Приметить его в районе своих мест означало будущее исчезновение орудий и продукции промысла. Я сам после сообщества с Николаем К. попал под подозрение и особо эмоциональные языки пытались записать меня в крысы. Не один год пришлось восстанвливать репутацию. Но позже благодаря таким людям как Николай К. и Слава, я научился определять их тип людей и подходить серьёзнее к выбору напарника. "Дружба с чертом - доведёт до виселицы",- говорил мне отец.
   Всё это сыграло к тому что нам с Денисом пришлось сменить место. Нам ещё не оперившимся, дерзости и наглости было не занимать и поэтому особо не задумываясь, мы опрометчиво готовимся вылезти с крючками, под носом у рыбоохраны.
   Там где Бакланёнок разделяется об остров на два рукава: Пионерку и основное русло, там заканчивается Мумра и начинается село Зюзино. Село - видевшее еще Степана Разина. Здесь, разделившийся Бакланёнок более узок, а поэтому обрывист, с более сильным течением. Он омывает протянувшееся на километр вдоль берега, древнее Зюзино и ещё через тройку километров впадает в Главный Банк. На выходе находится один из главных речных постов рыбнадзора "Контрольный". Территория между ним и Зюзино является архизапретной для простых рыбаков. Не суются даже зюзинцы. Здесь выставляются лишь сами рыбинспекторы, либо приближённые к ним. Берега глухие и обрывистые. Резкая глубина начинается прямо под редкими зарослями камышей. Стоит зайти в воду и пройти метра три по - колено как со страхом останавливаешься перед резко исчезнувшим дном, где несётся вода и крутится суводь. Эти места уловисты. И мы строим планы именно сюда.
   Я знаю, что задумал опасную авантюру. Предложи я кому из местных ехать под Зюзино, не поняли бы в лучшем случае, или покрутили пальцем у виска. Но нам очень хотелось заработать и другого более законного пути в селе, мы не видели. А на осень оба запланировали учиться на права. Казалось, стоит нам выставиться там - и мы обрыбимся.
   Денис не переставал меня удивлять после случая с водомётом. Я еще не встречал такой тип людей. Полное спокойствие во всём и отсутствие эмоций. Приди я к нему в три часа ночи без предупреждения и предложи ехать, выставляться хоть к чёрту на кулички, этот парень равнодушно соберётся и без лишних вопросов, молча поедет. Поначалу мне это даже нравилось, но хотелось бы и проявления самостоятельности от напарника, делающего всё машинально.
  - Ну что Денис, рискнём под Зюзино?- Спросил я,- места псовские, может хоть там тралить и пасти не будут. Разве что сами работающие "по - добру" нас им не сдадут.
  - Под Зюзино, так под Зюзино.
  - Тогда едем,- будем стараться не попасться на глаза стукачам.
   В эти заветные места мы готовились более основательно.
  - Ситуация не из простых,- заявил я Денису,- поэтому нам необходимо продумать все до мелочей и обсудить как лучше. Что - бы нас не хлопнули, предлагаю оставаться там с ночёвкой. Будем владеть ситуацией. У меня где - то лежит старая советская палатка.
  - С ночёвкой, так с ночёвкой,- спокойно ответствовал Денис,- я самогон возьму.
  - Весомый аргумент,- засмеялся я,- полезное с приятным.
   Извлечённая из глубин чулана на свет Божий палатка, оказалась с мелкими, словно простреленными картечью дырками.
  - Не помрём от комаров,- заметил Денис.
   Снасть решили ставить пока одну. Первый выезд - разведочный, можем свободного места не найти и придётся возвращаться. Наточили счастливую снасть, поймавшую первого икряного осетра - может и теперь повезёт.
   Выдвинулись после обеда, с запасом времени. Денис на среднем ходу правит Ветерком вдоль камышей. Зазюзинские берега встречают нас полным отсутствием людей. Лишь средние волны поднимает Моряна, да колышется выгорающая от солнца, высокая по - пояс трава. Но кое - где виднеются покосы. Дело в том, что попасть сюда пешком со стороны Зюзино, весьма проблематично. Придётся переплывать отрезающий дорогу, полноводный ерик Цаплинский. Лодки ловцов же здесь видимо, появляются с наступлением темноты.
   Мы замечаем прогал в прибрежном камыше и заезжаем в него.
  - Вокруг тишина, но она может оказаться обманчивой,- сказал я,- давай - ка осмотримся, да погуляем по берегу. Времени у нас много.
   Обрывистый берег оказался далеко не диким, как казался с воды. Среди травы, и камыша нет - нет, да и тянутся небольшие тропинки. Немногочисленные деревья тоже сохранили следы человека. Встречаются напиленные дрова и чернеющие кострища. Но нам огонь - противопоказан. Денис нашёл старые оттяжки, а я балберки и куски сетей. Много бутылок и следов отдыха. Значит здесь, не только рыбачат и пилят - косят, но и устраивают пикники.
   Палатку ставим по - светлому, прямо в траве, под чутким руководством Дениса, обученного этому искусству в армии. Со стороны суши виднеется только её покатая верхушка, а с воды закрывает стена камыша. Только после этого начинаем приготовления к основному виду деятельности. После контрольной протралки участка подкотовкой я заявил напарнику:
  - Денис,- тебе впервые, поручаю сегодня самостоятельно набрать крючки на пулемёт. А сам займусь оттяжками.
   Денис, молча приступил к делу, а я взяв арматурный чипчик, привязал оттяжку и побрёл в воду. Зияющий обрыв под водой остановил меня сразу.
  - Здесь, пожалуй, можно крючки прямо под берегом пустить,- подумал я и размашисто отмерил береговые четыре сажени. Чипчик без усилий вошёл в песчаное дно. На воде всё готово.
   Денис закончил наборку и как раз наступили сумерки - идеальное время браконьеров. В это время еще возможно заметить медленно крадущийся катер по расходящимся от него белым дорожкам волн. Тогда как тебя издалека в сумерках, почти не заметно. И если услышишь мотор и уткнёшься в берег, то с воды в это время, весь ландшафт сливается в единое тёмное пятно и можно не заметить даже приткнувшийся баркас. Тем более во время движения. А главное - это то что к тебе не возможно подкрасться близко как ночью. В эпоху ревущих Вихрей, рыбинспекторы мочили старые фуфайки в воде, накрывали ими колпаки моторов и максимально близко, подкрадывались. С появлением иномарок, нужда в этом отпала. Разные Ямахи, Сузуки и пр. намного тише и быстрее. Тик - тик - тик, звук который можно еле слышно уловить вдоль камышей в темноте. Беда - если ты до сих пор на воде. Резко взревёт мотор и в считанные секунды катер у тебя под бортом. Ловушка захлопнулась.
   Высыпать снасть я решил прямо со шлюпки. Нерасторопному напарнику я побоялся доверять это дело и посадил его за мотор. Уложив всё по - порядку я принялся объяснять Денису суть усложнившегося способа: "заводишь Ветерок и правишь от берега к середине реки. Только не строго перпендикулярно, а немного вперёд против течения, что бы с учётом сноса, снасть встала ровно от берега. И смотри за мной, а то попасть на крючки вместо осетра, мне при этом способе, ничего не стоит. Опыт невелик".
   Итак, снасть пристёгнута восьмёркой к береговой оттяжке, пулемёт в моих руках. - Давай!- Командую я, и Денис дёргает мотор, но он не запускается, а ведь мы уже оттолкнулись от стены камышей. Быстрое течение относит и я начинаю вынужденно выпускать оттяжку. Под Прогрессом играет суводь. Денис наматывает ещё раз, дёргает - снова неудача, он наматывает опять. Я начинаю нервничать, короткая береговая оттяжка закончилась и воды коснулись первые крючки. И о чудо! Ветерок чихнув, завёлся и на полном газу вспенил воду за кормой. Крючки рванули строчить с пулемёта.
  - Сбавляй! Сбавляй, не газуй!- Сдерживая голос, крикнул я.
   Денис резко сбросил газ, мотор заглох, он завёл его снова. Опять на полном.
  - Сбавляй, твою мать! Медленно ехай!- Кричал уже я обречённым голосом.
   Напарник молчал и только, то убавлял, то прибавлял газ. Наконец крючки высыпаны, стрежневая оттяжка тоже. Я держу в руке якорь и кричу в безсилии, так как снасть необходимо натянуть, а Денис рулит то вниз по - течению, то против него. Передать ему якорь и сесть за мотор самому не получится - потеряем натяжение, да и рулевой румпель после отпущенной руки Дениса, может быстро сбросить газ и заглохнуть. Наконец я поднимаю якорь на вытянутую руку, и почти вся снасть поднимается над водой. Теперь она ровная как струна, можно бросать якорь. Измождёно падаю на сиденье и молча, машу рукой - к берегу!
   Только теперь я ощутил нудный гул комаров вокруг нас. Они наполнили собой всё окружающее ночное пространство. Денис уже вовсю отмахивался от них руками. Весёлая ночь нас ожидает!
  - Вяжем скорее камни и в палатку,- скомандовал я.
   Хорошо, когда всё приготовлено дома, заранее. Что бы придти и сразу высыпать в реку. То же и камни. На них сначала делаются острым концом молотка насечки по краям, которых опутает веревка. Потом вяжется на конце верёвки узелок, который будет держать петлю от развязывания. Эта петля стянет кирпичик по канавкам и закрепится дополнительным узлом. Делать эту маловажную процедуру на комарах - просто обидно. Потратить кровь и время на то, что можно приготовить дома. Есть и более важные занятия.
   Камни я пристегнул сам. Напарник ещё не готов это делать посреди реки в темноте, да на комарах, наощупь.
  - Ну что пора стресс снимать...- Тихим голосом напомнил Денис.
  - Да, снасть в воде - можем отдыхать.
   Мы зашворили вход палатки от вездесущего гнуса, я зажёг фонарь "летучая мышь" и мы принялись доставать припасы. Денис вынул янтарный балык сделанный из нашего осетра, хлеб, зелень, мочёный чеснок и пол литровую бутылку самогона. С моей стороны: копчёная осетрина, варёные яйца и сладкие, бабушкины пироги. Чай в термосе.
  - Ого! Да у нас получается царский ужин,- заметил Денис, разливая прозрачную жидкость.
   Самогон, который взял Денис, умел делать только его отец. Борис гнал его из абрикосов по своему особому рецепту. Потом продукция подвергалась тщательной очистке от сивушных масел. На выходе самогон получался практически прозрачным, с лёгким запахом и вкусом абрикоса. Пился очень легко. Учитывая то что абрикос, очень капризный продукт и сделать из него вино или хорошую брагу, процесс очень затруднительный. Например, моя попытка создать абикосовое вино превратилась в уксус. Борис же был первым у нас в селе, укротившим в этом плане, абрикосы.
   За разговорами "за жизнь", Денис подметил: "что - то мы комаров всё бьём и бьём, а они не заканчиваются. Скорее наоборот".
   Я посмотрел на мелкие дырочки в потолке палатки и разлядел сквозь них звёздное небо.
  - Будем терпеть,- философски заметил напарник.
  - И всю ночь махать руками,- улыбнулся я.
   Мне вспомнились рассказы о большевиках, привязывающих голых людей "на комары" в лесах соловецкого концлагеря. Мы испытывали нечто похожее. Кровопийцы не давали уснуть, и едва дождавшись рассвета, мы выскочили из палатки наружу. На свежем воздухе их оказалось меньше. Лёгкая утренняя прохлада и готовое вот - вот появиться, солнце, начали загонять наших мучителей в траву. Мы взлянули друг на друга, и засмеялись, позабыв о пережитом. Наши лица оказались опухшими, серого комариного цвета от укусов и раздавленных насекомых. Такие физиономии встречаются у вконец пропившихся алкашей.
  - Ну и морды у нас,- смеялся я,- пошли хоть умоемся, да сплаваем - проверим, чем крючки порадуют.
  - А что, самые браконьерские морды.
  - Волжского понизовья,- добавил я,- больше здесь не ночуем. Лучше лишний раз приедем, пусть и бензина больше сожжём. Сегодня вечером вторую снасть выставляем, невелик смысл ради одной такую даль кататься.
   Поставленная в ночной темноте снасть стояла хорошо. Она легко вывелась и я пошёл по ней. Рыба не чувствовалась, но и травы было мало. Ближе к концу нас ждали несколько сцепившихся между собой крючьев. На их поводцах и хребтине осталось немного рыбьей слизи и махрившихся потёртостей.
  - У нас уход,- заметил я.- Была ночью рыба, да ушла.
  - Значит не наша.
   Побросав вещи в шлюпку, заспешили в своё село. Уже под берегом Товарного нас окликнули, но мы за гулом Ветерка не заметили. Трое прыгнули в Крым и погнались за нами. Я в этот момент уже подъезжал к своей забойке. В Крыму сидели уже знакомые нам Саша А., мумринский Толик Р. и Лёша У. Они ткнулись в наш борт, и Саша запрыгнув к нам, принялся лазить по люкам.
  - Вы почему не подъехали, когда мы вас позвали,- закричал Саша.
  - Не слышали,- ответил я,- и почему мы должны подъезжать, когда со снастей едем. Мало ли кто спрятался за вами.
  - Где выставились? И почему я у вас в лодке не вижу снастей или рыбы?- Спросил он.
  - Какая разница где! Ты кто такой вообще?- Возмутился я.
   Денис в это время с удивительным спокойствием разглядывал нападавших.
  - Тогда это тебе для начала, что бы нормально разговаривал,- сказал Саша и отвесил мне оплеуху. Его напарники насторожились, приготовившись к возможной драке.
   Увидев это, тихий до сего момента Денис вскочил.- Да вы что тут творите, совсем оборзели?!
  - Сиди!- Крикнул Саша,- никто вас бить не собирается. Бить будем когда на своих снастях поймаем. И на крючки посадим и Прогресс ваш утопим.
  - На снастях не поймаете,- мы не крысы и такими делами не занимаемся. А Прогресс топить - так он зарегистрирован,- соврал я.
  - Ой, как ты заговорил,- произнёс Саша. А что, жаловаться, что ли пойдёшь? А сам ведь рыбу у государства воруешь?
  - Сначала государство обворовало меня и всех нас, поэтому ловил, и буду ловить, покуда живу на воде. А красть у таких как я - это не по - мне.
  - Вобщем так,- заявил Саша,- мы вчера вечером, здесь у парома встретили вашего Славу и когда стали его пороть, он рассказал что по ночам приезжает Прогресс и там орудует.
  - Как раз он - то и есть первая крыса,- заметил я.- Ему даже Коля с Сергеем не доверяют. Мы поэтому, специально ушли с конца Пионерки, подальше и от них и от вас. А наговорить, тем более когда бьют, он мог всё что угодно.
  - Ну, смотрите...- расслабившимся голосом пригрозил вмешался Лёша У.- Где "лежите"?
  - Не на Пионерке - это точно, ответил я. А вы бы покараулили свои снасти, а потом делали выводы.
  - Без тебя разберёмся,- буркнул Саша и оттолкнулся от нас.
  - Так они и будут сидеть на комарах - как - же,- сказал Денис,- эх и подонок же этот Слава.
   Вечером, снасть порадовала нас челбашом. Он попался именно в том месте, где утром был обнаружен уход. Осетра спрятали в траве и предстояло выставить вторую снасть, рядом с первой.
  - На этот раз Денис не правит мотором,- подумал я,- ставим как в Пионерке.
   Дождавшись сумерек, мой напарник встал по колено в воде, возле бурлящего обрыва.
  - Всё по старой схеме,- сказал я ему,- ты с пулемётом в камыше, я на моторе завожу якорь. Сначала выпускай оттяжку, затем крючки, да смотри не оступись в пучину!
  - Да знаю я,- обиделся Денис.
   Меня терзали какие то смутные сомнения. Но Бог миловал в тот день Дениса. Я завёл Ветерок и повёл снасть на стрежень. Денис удерживал до поры стрежневую оттяжку, когда он закончилась, он отпустил её и успел услышать, как с пулемёта застрекотали крючки. В сгущающейся темноте камыш, земля, деревья слились на берегу одной тёмной полосой, поэтому я уже не мог разглядеть, что там происходило. По ощущениям, снасть почти вся вышла, подошла очередь береговой оттяжке, потом будем натягивать. Вдруг впереди себя, метрах двухстах, я увидел тёмный силуэт катера.
  - Это псы,- мелькнула мысль,- и снасть мы не успели поставить, да еще и попались! Поеду на них, скажу мимо ехал - пусть доказывают.
   Я рванул к силуэту и подъезжая увидел двух мужичков на Казанке. Они спокойно проверяли свои снасти и даже не думали пугаться моей шлюпки.-Видимо "по добру" здесь "лежат".- Я облегчённо вздохнул, развернулся возле них и отправился к Денису.
   Но увиденное у берега повергло меня в куда больший шок, чем возможность попасть в когти рыбнадзора. Подъезжая, я разглядел в темноте как мой напарник молча, ползком, выкарабкивается из под бурлящего обрыва на мелководье. Меня пробрала мелкая нервная дрожь.
  - Как ты там оказался?!?
  - Да как,- убийственно спокойно и тихо ответил Денис,- ты потянул мотором, а я и не заметил, как мне в рукав возился крючок и утащил меня вниз.
   От волнения я не знал как и реагировать. А напарник был невозмутим как удав, словно он только что очнулся от глубокого сна.
  - Как тебе удалось отцепиться в воде?- Не унимался я.
  - Сначала меня потянуло под обрыв, на дно, но потом тяга ослабла и я отцепился.
  - Это благодари тех на Казанке, из - за которых пришлось бросить якорь, не натягивая снасти. Ты хоть понимаешь, что мог сегодня оказаться вместо осетра, только не живого, а снулого?!?
  - Ну, мог и мог - чего же теперь поделаешь,- услышал я равнодушный голос.
   Мы посидели молча и успокоившись от пережитого я сказал: поставленная снасть встала дугой по течению, её нужно вытаскивать, но уже не сегодня. Поехали скорее домой.
   После этого случая я стал немного побаиваться непредсказуемости своего напарника. Особенно в серьёзных делах, не терпящих равнодушия. Но следующий вечер огорчил нас ещё более.
   Приехав как обычно, к сумеркам, я посадил Дениса за мотор и пройдясь по пустым крючьям до якоря, выбрал снасть кольцом на руку. На берегу, мы уложили её в серую прорезиненную сумку для рыбы и поехали проверять вторую. Но рыбы не было. Едва мы успели подъехать к берегу как мимо нас на медленном ходу прошёл Крым рыбоохраны. Но нас заметили. Крым развернулся назад и направился к нам. Я успел схватить темляк и металлический чакуш и бросить под борт Прогресса. Бросил где дна по - колено, что бы потом достать.
   Крым поравнялся с нами, ткнувшись в берег. В нём сидели трое. В густой темноте их лица было не разглядеть. Но то что это рыбинспекторы - сомнения не было ещё вначале их поведения. Тем более что одеты были в зелёный камуфляж с нечитаемыми в темноте нашивками.
  - Здравствуйте,- сказал один из них, рыская по нашей лодке фонариком,- вы чего тут делаете?
  - Мотор сломался, не можем уехать,- ответил я.
  - А зачем сюда приехали?
  - Сено косили, ответил я.
  - Врёте!- Вдруг крикнул самый крупный из них,- ночью что ли косить приехали?!
  - Так с вечера тут стоим,- сказал я.
  - Ну - ка обыщи их Прогресс,- скомандовал один другому.
  - Да вроде всё осветил, не видно у них ничего,- ответил тот.
  - Всё равно они не просто так здесь,- сказал здоровяк и взяв фонарик принялся расхаживать по нашей шлюпке.- Дело в том,- продолжил он что наши ребята жалуются что у них воруют снасти, поэтому если вы покажете нам свою снасть и мы увидим что она не ворованная, то ничего вам не сделаем.
  - У нас нет никаких снастей,- удивился глупости инспектора Денис.
  - Молодец - напарник, подумал я,- быстро учиться.
   Денис в наших делах человек новый, приезжий, но быстро понял то что знает даже малолетний сын волжского рыбака: "Псам и ментам верить - самоубийственно, их коварство и подлость не имеют границ".
   Тут заговорил молчавший до этого, третий: "что - то голоса у них знакомые, посвети им в лицо.- Ба!- воскликнул он,- я их знаю,- это же известные крысы".
   Узнал его голос и я. Это оказался казах Лёша У. из намедни догонявшей нас команды Сашки А.
  - Сам ты крыса,- ответил я,- нашёл крайних!
  - Давай показывайте нам снасть, и мы уезжаем,- снова спорол глупость здоровяк.
  - У нас нет ничего,- ответил я.
  - А давай на берегу в траве посмотрим, может они там спрятали,- заявил другой.
   Два луча от фонариков забегали по траве, а у меня похолодело внутри. Выдранную снасть, мы оставили где - то там. Найти её не составит труда. Но лучи бегали безрезультатно.
  - Подальше смотрите в кустах,- сказал Лёша У. Но поиски были тщетны. Удивляться начал я сам: ведь наверняка они ходят мимо неё...
  - Бросив осмотр берега, второй запрыгнул в Прогресс и принялся освещать окружавшие камыши и воду под бортами.
  - Ну вот - же! Вот - же они родимые!- послышался его довольный возглас.
   Он нагнулся и достал из воды темляк с чакушем.
  - Или вы показываете снасть или мы отвозим вас на Контрольный пост,- поставил условие здоровяк,- а там омоновцы. Они ведь вам все почки отобьют. Не то, что снасти - в убийстве Кеннеди признаетесь!- Улики - то найдены!
  - Это не наши,- ответил я.
  - Говори, мать твою!- Взревел здоровяк и схватил находящегося ближе к нему Дениса за грудки. Но тот мужественно держался и молчал. Разъярённый инспектор отбросил его, и схватив фонарик, снова ринулся в траву. - Не может быть, что бы они ничего не спрятали,- кипел он. Он углублялся всё дальше от берега, прочёсывая заросли, казалось бы, он осветил все укромные места, но к моему удивлению ничего не находилось. Я наблюдал за его действиями с тревожным ожиданием. Не найдя ничего, он снова залез к нам и бросился на меня.
  - Встань!- Заорал он,- ближе к краю борта встань! Я встал, ожидая от него всего что угодно.
  - Бить будешь?- Спросил я глядя на него.
  - Не буду, я тебя просто утоплю! С этими словами он схватил меня за грудки и приподняв толкнул за борт. Я упал на мелководье, в заросли камышей. -
  - Сегодня моя очередь - купаться!- Грустно подумал я. Бросать в суводи, под обрыв, инспектор видимо побоялся.
  - Вы что себе позволяете,- вдруг вскочил к нему Денис, но был отброшен кулаком в сторону.
  - Молчать!- Заорал ему здоровяк,- а то сейчас обоих утопим!
  - Вылазь из камыша,- крикнул он мне, выдержав паузу,- и проваливайте по - хорошему. Ещё раз увидим здесь - утопим, и концов не найдут!
   Так мы впервые столкнулись с рыбинспекцией. Рассказы пойманных ею рыбаков, как правило, одинаковы: ловят, сначала бьют тех, кто не признается сразу, выдирают снасть, затем транспортируют обречённых, вместе с конфискованным навсегда плавсредством, на Контрольный пост, для составления материала. Только после этого, свою жертву, рыбинспектора заботливо отвезут домой и извиняться:- не обижайся брат - работа такая!. И рыбаки как правило, не злятся и не обижаются, ведь жизнь большая и на воде ещё не раз придётся встретиться. Зачем же злить и делать своим врагом всесильного рыбинспектора?
   Мы на сей раз, снова отделались лёгким испугом - опять Господь нас миловал. Уже возле родной забойки, решили поразмышлять над ошибками.
  - Как думаешь - почему так получилось?- Спросил я Дениса.
  - Наверно кто - то стуканул нас.
  - Да и сами мы пошумели,- продолжил я, а ещё псы могли пасти территорию и издалека, в прибор ночного видения нас заметить. Удивляюсь, как они снасть не нашли? Не могла же она исчезнуть. Завтра утром придётся туда ехать за вещами и менять место.
  - Да, там мы серьёзно засветились,- согласился напарник.
  - Значит, вернёмся в Пионерку, но подальше от старых приятелей, выставимся посередине, между селом и Банком, где я начал ставить ещё до тебя.
  - Быть посему,- философски заметил Денис.
   Об этой истории дядя Слава знал уже на другой день, от рыбинспекторов.
  - Это вас житненский пёс, по кличке Гусь поймал,- заявил он нам, посмеиваясь. Мог и утопить - он дурак. Рыбаки рассказывают, что проезжая мимо тони, где они тянут невод, он может вытащить пистолет и смеясь направлять на людей. Ему свои же псы не доверяют, потому что он сам себя не контролирует. Так что вы легко отделались. (Придурь Гуся, вскоре погубит. И мы ещё услышим о нём напоследок).
  Фамилии остальных, дядя нам не озвучил, пошушукавшись об них с отцом.
   Следующим утром, прогресс был пришвартован в Цаплинском ерике, а мы отправились до места пешком. Мало ли что у псов на уме - страховка не помешает. Людей нигде не было и мы тихо подошли. От увиденного, я непроизвольно перекрестился: моя серая сумка, с мокрой, опутанной травою снастью, спокойно ожидала нас прямо посреди тропинки, у воды! Ещё сохранился ночной след от острого носа Крыма, который получается, стоял прямо в нескольких сантиметрах от сумки! Расстояние, отделявшее нас от уголовного дела. Инспекторы искали вдалеке, даже не предполагая заглянуть под нос своего катера! Так мы получили урок на будущее: прятать улики на значительном расстоянии, а не класть рядом с лодкой.
   Мы потянули за оттяжку старую снасть в воде, но подёргиваний не было. Бросать в воде её стало жалко. Неподалёку люди водились на крючках - значит тишина.
  - Я сейчас подгоню Прогресс и один, быстро пробегу по снасти до конца,- заявил я Денису,- а ты стой в камыше и будь наготове: как только подниму якорь и отрежу оттяжку, быстро вытягивай снасть в берег. Будут псы - беги с крючками подальше.
   Так и поступили. А что - бы не мотаться по нескольку раз и не терять время, поехали выставляться в Пионерку. Место выбрали, проверили, осталось дождаться первых вылазок.
   Сначала приехал мумринский казах лет тридцати, на старой Казанке под Вихрём. Я встречал его в Пионерке не впервой, он ставил снасти чуть ниже моего места в метрах пятистах. И всегда приезжал и работал один. Меня по неопытности не настораживало что он начинал водиться сразу по - приезду, без всякой предварительной осмотрительности и подготовки, как большинство мужиков. Мы дождались когда он переведётся и после этого высыпали снасть устоявшимся способом: Денис с пулемётом в чакане, а я натягиваю мотором. Камни под моим чутким руководством, на этот раз подвязал напарник.
   Следующим вечером была выставлена вторая снасть, а на первой повёлся Денис.
  - Рыба!- Тихо воскликнул он лежа на носу и держась руками за хребтину снасти.
  - Не понял, чего говоришь?
  - Да рыба говорю! Давай сюда!
   На крючках перед Денисом висел хороший челбаш, начавший сильно барахтаться. Денис замешкался и оказался забрызганным. Я зацепил осетра темляком под кулаки, зачакушил и скомандовал: "теперь отцепляй!".
   Денис выдернул крючья из шершавой шкуры рыбы, и я втащил улов внутрь.
   Так продолжалось ещё несколько непримечательных дней. За это время нами был пойман ещё один челбаш. Икряные особи не желали нас почтить своим присутствием. Ориентировались мы по ловцам, выезжавшим на воду раньше нашего. Если народ водиться по крючкам - значит, тишина. Один раз нас предупреждали об облаве попавшие нам по дороге мужики. Конечно, риск был неоправданным. Яловая рыба ловилась редко, а и икряная оставалась пределом мечтаний. Нам начала надоедать эта щекочущая нервы безрезультатная деятельность. Но в этих вопросах господствует надежда. Каждый день едешь на снасть с нетерпением:- а вдруг рыба тронулась и нас заждался икряный осетр, или волжская царица - белуга!- Даже ложась спать, задумываешься об этом. Но рыбинспекторов не смущало отсутствие рыбы и они стали пасти рыбаков всё чаще.
   Однажды утром Пионерка встретила нас непривычной тишиной на берегах. В это время обычно мало людей, но сегодня было совсем глухо. Высовываться боязно. Мы затолкались шестом в чакан и затаились. Просидели около часа, но ни один кулас не вылез на воду. Наконец приехал тот вышеупомянутый мумринский казах на Казанке. Никогда не подъезжая к берегу, он подъехал на противоположную сторону, там слегка замешкался и наконец, повёлся по снасти. Рыбу не поймал и снова сошёл на берег. Нас эта мелочь не смутила.
  - Мало ли что у него там, может он наркоман за коноплёй?- Сказал Денис,- они там часто пасутся.
  - Тогда выходим,- решил я.
   Мы проверили глинник, стоявший под берегом. Рыбы не было. Завелись и поехали домой. Я сидел за мотором, а Денис в середине. Случайно обернувшись назад я заметил, как Казанка отъехала от берега и мчится за нами.
  - Уже второй человек в его шлюпке взялся,- подумал я про казаха.
   Но те быстро догнали нас и я увидел что вместо казаха двое в зелёной, камуфляжной форме. Один, в очках, привстал и махая рукой с пистолетом, не успев догнать закричал: -стоять! Стоять суки! Глуши мотор!
   Мат и ругательства сыпались из него как вобла из мешка. Я крикнул Денису: "выбрасывай!"- И кивнул на приспособления. Тот схватил темляк и чакуш и едва успел их приподнять, как матершинник навел на него пистолет: "Положь на место, не бросай - застрелю!"
  - Бросай!- Крикнул я.
   Инспектор навел пистолет на меня, но я повторился: "Бросай - не ссы!" Мушка снова растерянно перевелась на Дениса, но на лице напарника не дрогнул ни один мускул.
  - Положь, я сказал!- Крикнул инспектор, запрыгивая в Прогресс.
   Но несмотря на пистолет, Денис спокойно выбросил причиндалы за борт. Инспектор первым делом отвесил мне крепкий подзатыльник.
  - На снасть, бегом! Быстро! Где снасть стоит, показывайте!
   В это время магазин из пистолета вывалился и пули рассыпались под мостками. Инспектор судорожно бросился собирать их и пересчитывать, все ли на месте. Мы молчали. К этому времени течение уже снесло нас к месту где стояла снасть. Инспектор достал из Казанки подкотовку и немного не доезжая до нашего места опустил её в воду. Казанка в это время вернулась к берегу. Течение неумолимо приближало нас к снасти, подкотовка весело подскакивала по твёрдому, песчаному дну реки, что отдавалось на верёвке, опущенной в воду. Чем ближе подносило нас течение, тем с большим волнением я вглядывался на шнур подкотовки. Вот сейчас, якорёк зацепит хребтину, верёвка натянется и рука её державшая, непроизвольно поддастся за ней. Прогресс развернётся носом на течение и инспектор удовлетворённо потянет снасть, чтобы срезать её с оттяжек и использовать против нас, как вещьдоки. За этими мыслями я не заметил, что мы давно проплыли мимо нашего места. Потом, словно очнувшись, я взглянул на берег и понял что подкотовка прошла мимо якоря, стоявшего под самым увалком длинника. Нас несло в аккурат по - середине Пионерки. Заметил это и инспектор.
  - Мы что проплыли что ли?- Недовольно спросил он.
  - Нет у нас снасти,- ответил я.
   Инспектор деловито принялся заводить мой ветерок, но тот, не подводивший хозяина ни разу, теперь не поддавался врагу. Инспектор снова и снова наматывал пусковой трос на маховик, но мотор только периодически чихал. Пару раз даже схватывался, но сразу глох. Человек, заводивший его, оказался подобен загнанной лошади, в мыле. Разозлившиеся маленькие глазки под очками, то и дело моргали от струившегося по лицу пота. Жаркий полдень конца июля заменил ему парилку и очевидно, запомнится навсегда.
   Мне стало интересно что случилось с моим Ветерком? Присмотревшись, заметил: рулевой румпель, служащий и рулём и газом, должен открывать и закрывать заслонку карбюратора. Чрезмерно энергичный инспектор, решил заводить на самом полном газе и выкрутил ручку до пора. Да вот только упора мой мотор не имеет! Поэтому прибавляющий рычажок просто соскочил с заслонки карбюратора и полностью закрыл её. Догадаться об этой причине не сложно, достаточно присмотреться. Но видимо не тот случай.
  - Почему не заводится?- Спросил меня запыхавшийся инспектор.
  - Не знаю.
  - А ну ка сам заводи!
   Я неторопливо стал повторять его процедуру. Мотор то чихал, то дёргался. Нас унесло далеко от снасти. Я сам устал дергать, когда в нетерпении к нам вернулся второй инспектор.
  - Сначала дай ему по морде, а потом пускай свой Ветерок заводит,- посоветовал он первому.
   В этот момент мы проплывали мимо места на противоположном берегу, где высадился казах. Нас оттуда окликнули, и мотор Казанки потянул Прогресс в ту сторону.
   Я посмотрел на Дениса и снова удивился. Лицо моего напарника выражало безмятежную отрешённость и спокойствие, словно он после трудов непосильных, ехал со старыми друзьями. Денис оказался удивительно спокоен, в любых жизненных ситуациях.
   На берегу нас встречал мой троюродный дядя Василий, по совместительству на сей момент - старший опергруппы. Он уже узнал меня и стоял улыбался.
  - Ну что делать будем, племянник? В тюрьму сажать?
  - А я уж ему по - свойски небольшой подзатыльничек отвесил,- уже дружески улыбался инспектор в очках.
  - Всё правильно!- Заметил Василий, и досадно добавил: ну что за невезучий день у нас сегодня - кругом одни свои! Ладно, езжайте и не мешайте работать. Да смотрите никому по дороге не говорите что мы тут!
  - Да, да, конечно!- Ответил я и подумал:- ищите дураков!
   Вся опергруппа из четырёх человек, встала на берегу, провожая нас взглядом. Денис оттолкнулся от берега, я незаметно выставил заслонку карбюратора на место и намотал на маховик лишь половину шнура. Дёрнул прямо на включенной скорости и...мотор преданно схватился с пол - пинка, поднял бурун в сторону опергруппы и помчал нас домой. Больше всех удивления я заметил краем глаза на лице рыбинспектора в очках. Глаза его на тот момент были широко раскрыты.
   Всем встретившимся по дороге домой, жестом, хлопая себя рукой по плечу, символизирующего погоны, мы показывали наличие облавы.
   Вскоре мы сами научились вычислять засаду. По дороге на снасть, подъезжали к мысу, делящему Бакланёнок и Пионерку на две реки. Там я в кустах, через подзорную трубу рассматривал противоположный берег Зюзино. Если под забойкой одного местного крутого стоял Крым с людьми в камуфляже - значит пасут и мы возвращаемся домой. Там пряталась основная часть опергруппы. Другие подкрадывались с берега. Стоило какому куласу начать водиться, как по условному сигналу, по рации, Крым срывался с места и летел наперехват. Кулас принимался интенсивно рваться к берегу, но и там уже поджидали. Так на наших глазах хлопнули несколько рыбаков, предупредить которых не было никакой возможности. А пасти повадились почти каждый вечер.
   Так мы дожили до августа. За этот период от - силы были пойманы пара - тройка челбашей. Икряная рыба нас больше не посетила. Похожая картина наблюдалась и у соседей. Деньги на жизнь заканчивались, Пионерку тралили и пасли постоянно. Рыбинспекторы охраняли по - сути пустую воду. Рыбаки искали выходы из положения: кто то проводил большую часть дня с блесной в суводи и надёргав пяток - десяток судаков, в зависимости от ветра, нёс их на Мумринский рынок или сдавал барыгам. Это приносило немного денег. Другие выставляли большее количество снастей или меняли места, что являлось малопродуктивным. Мы попробовали заняться ловлей сомов на удочку, с последующей их продажей, но сомы упорно не желали клевать, ловились редко, а с учётом жаркой погоды и летней, низкой цены на рыбу - не окупались затраченные время и бензин. Лето, на которое строились планы и надежды, подходило к концу. Осётр в это время попадается реже и чем ближе к осени, тем меньше шансов поймать красную рыбу.
   И тогда мы решились на не менее дерзкое, чем под Зюзино, предприятие. Сманил всё тот же Славик. Мы встретились впятером в Пионерке, посетовали на отсутствие рыбы и заработков, на что Славик выдвинул предложение:- я считаю нам нужно объединиться и вылазить на Главный Банк. Мы два года назад жили там в палатке и ловили здоровенных осетров. Там точно будет рыба, заживём по - королевски!
  - Николай К. недовольно поморщился и спросил:- ну и как ты себе это представляешь?
  - Очень просто,- ответил Славик,- будем выезжать через Зюзинский ерик Кутёнок, что бы псам не примелькаться, а там на выходе и разместим лагерь.
  - Меня однажды весной там уже хлопнули,- заметил я.
  - Весна - другое дело, сейчас там никого нет.
  - Так ведь Контрольный пост рядом, может за него и завяжем снасть?- Возмутился Сергей К.
  - Контрольный находится за поворотом по нашей стороне Банка,- ответил Славик,- и поэтому мы незаметны. От берега, до первого обрыва идёт длинная, песчаная коса, поэтому выбивать снасти придётся на двух якорях.
  - А как туда добираться, и на чём там будем работать?- Спросил я.
  - Для того и предлагаю объединить усилия,- ответил Славик,- на Банк приезжаем на вашем Прогрессе, а там работаем по очереди на нашем куласике, на бензин скидываемся. Выставим по паре снастей и нам этого хватит.
  - А ты как думаешь?- Спросил я Дениса, скорее для порядка, заранее зная ответ.
  - Да как...На Банк, так на Банк.
   Несмотря на пугающие трудности и опасность, эта авантюра стала для нас последней надеждой, которая перевешивала все страхи. Лето подходило к концу, осталась позади очередная "жаркая", а в карманах простых рыбаков гулял ветер. Всё живое настраивалось на осень. Даже солнце в этот безрыбный период светит с печалью.
   Наши две бригады готовились более тщательно. Одних якорей пришлось варить вдвое больше. Ночевать решили впятером в моей печально известной палатке. Ночи середины августа прохладны и комариная братия уже не лютует. Главное, крыша над головой от дождя. По замыслу Славы нам предстояло освоиться в диком месте, выбить снасти и проверять их сугубо глухой ночью, так как днём нас там легко могут хлопнуть.
   В послеобеденное время, когда на сельском берегу полно лишних глаз, пятеро подозрительных лиц разместились в Прогрессе, прицепили с кормы небольшой кулас, запустили Ветерок и двинулись в сторону Зюзино. Много любопытных взглядов провожало нас тогда. Я не помню случаев, что бы рыбаки организовывались в такие бригады. Обычно по двое - трое. Как оказалось у объединённого коллектива тоже есть свои плюсы. Например, можно оставлять дневных дозорных по - очереди. Выезжая вдвоём, в глухой темноте, на маленьком куласе, по огромной, тёмной, водной бездне, знаешь, что на берегу тебя ждут. Проблемы с соседями - браконьерами тоже решаются проще. А главное что устраивало всех: мы вместе бытуем, но рыбалка по - врозь. Нас переполняла такая надежда и вера в большие уловы, что Славик, Николай и Сергей, являясь большими почитателями спиртного, негласно установили себе сухой закон. Уж на самом Банке - то должна быть рыба!
   Место, как мы и предполагали, оказалось необжитым. Высокая трава, густые заросли камыша, чакана и толстые ивовые деревья, словно лес, заполонили берег. Но сидеть некогда, солнце садится, а ещё не готово главное. Денис с Сергеем занялись палаткой, а мы со Славиком и Николаем вышли осмотреть окрестности.
   Выход ерика Кутёнок, состоял из мелководной, песчаной косы идущей далеко от берега. Это не понравилось Николаю.
  - Славик, как далеко тянется эта мель, это насколько же от берега отъезжать будем?- Недовольно спросил он.
  - Вон видишь, стоит зеленый бакен,- показал Слава,- это конец мелководья и начало глубины, там и бросаем первый, береговой якорь.
  - Так ведь это метров двести будет, далековато придётся отъезжать,- воскликнул я.
  - А что поделаешь - это Банк, зато мы ловили здесь самых огромных осетров и сомов,- возразил Слава.
   Когда стемнело, у нас уже всё было готово.
  - Сергей,- сказал мне Слава,- мы с Колей едем выставляться первыми, потом вы. Но одному из вас нужно ехать с нами, что бы посмотреть, где мы выставимся, что бы потом не накинуть друг на друга.
  - Ну конечно я сам поеду, а Денис на берегу пусть готовится.
  - А ты Серега здесь берег присматривай,- сказал Слава Сергею К.
   Слава занял место на корме, со снастью и якорями, Николай за вёслами, а я на корточках посередине. По мере отхода от берега, в моём теле ощущалась лёгкая дрожь и тревога. Задуманное нами являлось серьезным риском для жизни и здоровья. Маленькая лодочка посреди огромной реки, в темноте, где идут танкеры, летят без фар катера и орудуют отчаянные браконьеры с Бирючьей Косы, могущие принять нас за крыс. Следов не останется в любом случае. В тот момент я снова задумался: что же двигает нами и позволяет преодолевать страхи и риск негативных последствий, в случае малейшего невезения? В такие минуты остро завидуешь тем, кто сидит дома, где светло и тепло, где не бурлит под тобою, готовая поглотить стихия. Предположим желание наживы: но мы имели сущие копейки от продажи редко ловившейся осетрины. А икряных рыб и вовсе ничтожно мало. Столь тяжёлый труд и риск не оправдываются редкими уловами. Надеждой, что вот - вот поймаем гигантскую белугу, в которой килограмм восемьдесят икры и озолотимся? Или взращенным как и у большинства наших сельских мальчишек геном кормильца и добытчика?- Не знаю. Пусть милостивый читатель сам ответит для себя на этот вопрос. В любом случае - это единственное, стоящее занятие в летний период. Альтернатива - только безсмысленное сидение дома, за голодным столом.
   Кулас достиг зелёного бакена и Слава бросив подкотовку, сказал глядя на казавшиеся далёкими, очертания береговых деревьев:- сейчас затралим это место и если оно чисто, то мы высыпаем напротив большого прогала между деревьями, а ты Сергей поставишь чуть выше или ниже от нас.
   Подкотовка ничего не зацепила, Николай снова поднялся вверх по Банку и сравнявшись с прогалом, Слава бросил первый якорь. Николай погрёб на стрежень, вышла оттяжка, Слава уже поднял пулемёт заранее и крючки зашуршали в темноте. После них пошла вторая оттяжка и наконец, завершающий якорь. Подвязав камни, отправились к берегу.
   Способ постановки на якорях является самым сложным. Мало того что приходится полу - ощупью орудовать ночью посреди реки, так необходимо не сделать ни одного лишнего движения, могущего повлечь за собой нарушение порядка наборки. Оттяжки перехлестнутся с якорями или того хуже - крючками и придётся распутывать. Еще сложнее, когда всё это начинаешь ставить. Следовать должно всё строго по порядку. Малейший перехлёст и весь кропотливо уложенный порядок превратится в острый ком якорей, верёвок и крючков. Мы ставили на вёслах, в которых можно быть уверенным, что они не заглохнут как мотор и позволят маневрировать куласом как удобно ставящему. Преимущество постановки мотором - лишь в стремительности. Не нужно долго выгребать вёслами. Но здесь необходима сноровка отточенная до автоматизма. Нужно подъехать к месту заброски первого якоря, сбросить газ и не заглохнуть, развернуться и на малом начать двигаться к середине реки. В этот момент напарник бросает первый якорь и выпускает оттяжку. Шлюпка должна двигаться перпендикулярно течению
  и берегу, но немного вверх, с учётом сноса. При таком движении напарник выпускает снасть, вторую оттяжку и якорь. Без сноровки это сделать очень непросто.
   Денис был нерасторопным гребцом и я побаивался с ним осуществлять весь этот сложный процесс, поэтому едва сойдя на берег, попросил Сергея отправиться со мною. На что он любезно согласился. С пелёнок выросший в семье известного браконьера Анатолия К. Сергей был в этих вопросах профессионалом и мастерски владел вёслами. Ставить под его чутким руководством пришлось мне самому. Всё получилось благополучно и быстро. Мы наконец вернулись на берег, где в глубине камышей напарники уже развели костёр.
  - Проверять снасти будем два раза в сутки,- сказал Слава,- вечером, когда приезжаем и под утро.
  - Всё это понятно,- ответил Николай,- самое главное - сделано, ужинать давно пора!
   Словно в сказке про теремок, мы впятером впихнулись в трещавшую по швам, двухместную палатку и расположились вокруг общего стола из постеленных газет. Каждый взял из дома скромный ужин, но объединив всё вместе, получили разнообразный стол. Под освещением Денисовой, парафиновой свечки, мы аппетитно уплетали огурцы, помидоры, жареного сазана, яблоки и хлеб с луком. Под шутки - прибаутки, незаметно летело время.
  - Ватажники - мы!- пошутил Николай.
  - Браконьер ты, а не ватажник,- засмеялся Слава.
  - А в чём отличие?- Недоумевал я.
  - Да всё одно,- дополнил Сергей.
   Дружный коллектив, объединённый общим трудом - называется артелью. На Нижней Волге, рыбацкие артели издревле - именовались ватагами. Богатый рыбопромышленник размещал нанятые им коллективы рыбаков, состоящие из нескольких человек, на низовых островах и взморье. Промысел осуществлялся с весны до осени. Со стороны купца: флот, питание и рыболовецкая сбруя, с рыбаков - труд. Были коллективы организовывавшиеся сами. После революции всех загнали в колхозы и ватажный труд, в первозданном виде перестал существовать. Перестал, но возродился во второй половине двадцатого века, в иной форме. С виду те же группы что и до революции, с тем же укладом и бытом, снова населяют дикие острова каспийской авандэльты. Живут в таких же шалашах что и столетия назад, с тем же бытом. Изменилось лишь отношение к этому виду промысла, да техническое оснащение ловцов. Если раньше рыбаки - промысловики, то теперь браконьеры. Моторы и катера - вместо парусов и вёсел. Элитные места современного взморья населяют ватажники работающие на дядю. До революции - уважаемый промышленник, сегодня презираемый чиновник или высокопоставленный сотрудник органов. Артель может состоять из алкашей, бомжей и уголовников, но с перевешивающим числом доверенных - своих - главных людей. Например, из шести человек народу: двое - трое контингент, вытащенный из жизненной ямы и с удовольствием занимающийся ватажным хозяйством. На острове они и повара и рыбообработчики. Точат крючки и чинят сбрую. Там же в ямах и бочках засаливают красную рыбу. Зимой по льду вывозят солонину на мотороллерах. В одном мотороллере за раз можно вывезти 200 - 300 килограмм. С падением уловов, развитием техники и контроля территорий с воздуха, этот "островной" способ заготовки впрок, угасает.
   В ватагах встречаются женщины, даже были случаи - рожали в островных условиях детей. Ну а те, у кого нет ни "добра", ни дяди - покровителя - хозяина, вынуждены усиленно прятаться в камышах и вести мышиную, ночную жизнь. Да и то, не на взморье, а ближе к сёлам. Но был бы смысл...
   Сергей К. не спал всю ночь. Жёг костёр, хрустел сушняком и бродил вокруг палатки. Свет огня растворялся в обступивших зарослях и проехай рыбнадзор у нас под берегом, огонь бы не заметил. То ли волнующее предвкушение уловов, то ли безсонница не давали Сергею уснуть, но мы уже вовсю храпели вповалку, заполонивши палатку. Даже если бы он и собрался спать, места бы ему не было и пришлось бы нести дежурство по - очереди. В три часа ночи Сергей со Славой уехали проверять снасть, а мы продолжили сон, ожидая своей очереди. Наконец они вернулись.
  - Ну что впёред!- Разбудил нас Слава.
  - Поймали чего - нибудь?- Сразу спросил я.
  - Нет, голые крючки и травы полно,- ответил Сергей.
   Мы сонные, сели с Денисом в мокрый куласик и мой напарник энергично заработал вёслами. Вода клокотала за кормой, а в душу закралась тревожность, перевешиваемая предвкушающей надеждой и нетерпением. В отдалении спасительный берег, пройден глубинный бакен, моя рука крепко держит шнур подкотовки. Под нами метров десять и я через шнур чувствую песчаное дно Главного Банка. Любые неровности чутко отдаются мне в руку. Подкотовка зацепилась за нечто упругое, самортизировала и я потянул на себя. Кулас сразу развернулся кормой против течения. Снасть вытягивалась тяжело, словно там висел большой груз, но подёргиваний и потягиваний, характеризующих рыбу, не было. Вместо рыбы снасть оказалась опутанной гирляндой травы. Удивительно быстро она накопилась за столь короткий период. Я снимал её шмотами и бросал по течению. Забитая травой снасть ляжет на дно и ничего не поймает. Моя куртка и особенно брюки, промокли и покрылись мелкими кусками травы. Удивительно быстро наступила усталость. Проезжай в это время мимо менты или рыбнадзор и заметь нас - зелёные доказательства браконьерства на моей одежде. Останется нашарить любую снасть под нами и готово дело. Но Бог миловал.
  - Ну как дела?- спросил Николай, встречая нас на берегу.
  - Травы целые горы,- ответил Денис.
  - Это видимо опять Волгоград свои отстойники с плотины спускает. Каждый год травят,- деловито предположил Николай.
   Ночь уступала место рассвету. Воздух наполнился утренней прохладой, запахами травы и цветущей августовской воды. Буреющее небо проступило за нежными махалками камышей. Мелкие птички возрадовались новому дню своими переливами и посвистываниями. Господствующий лёгкий сырой туман, уже готов рассеяться с первыми лучами усиливающегося солнца. Сквозь него живописно смотрятся растущие вместе, зелёные ивы, заросли желтого камыша и розовые кустарники бурьяна. Увидавший этот утренний пейзаж художник, мог бы написать великолепную картину.
   Но наш коллектив на сей момент выглядел усталым и разочарованным. Надежды обрыбиться на Банке, едва выставимся - не оправдались. Только Денис сохранял невозмутимое, отрешённое выражение лица. Ветерок бодро двигал наш катер домой, вдоль родных забоек с любопытными глазами.
   К вечеру я приготовил прорезиненную рыбацкую куртку и такие же брюки. Борьба с травою речною обещала быть серьёзной. Денису это дело я решил не поручать, т.к. сам сделаю чистку гораздо быстрее. Сам же Денис, наслушавшись Славиных баек об огромных сомах, решил выставить на них закидушки. Вечером, когда прибыли на базу, Слава показал ему удобное место и даже помог их поставить. Но каждого волновало главное: скорее поднять свою снасть и посмотреть попалось ли что?
   Мы с Денисом выехали первые. Наши товарищи собрались выставлять вторую снасть и потихоньку её набирали у костра. Днем дула Моряна и на Банке гуляли высокие волны. К вечерним сумеркам ветер немного стих, но маленький кулас качало здорово. Я кинул подкотовку. Денис почти не грёб вёслами, думая что нас несёт течением, но благодаря Моряне нас не сносило, а оттаскивало волнами от берегового бакена. В темноте во время ветра, это не замечаешь. Подкотовка не зацепила снасть, хотя Денис уже начал вовсю работать вёслами. Мы снова погребли по ветру вверх по течению и опять протралили безрезультатно.
  - Может её украли, или псы выдрали?- Предположил Денис.
  - Может и так. Слава говорил что псы здесь никогда не тралят, а вот свои украсть могут. Давай сделаем третью попытку.
   Третья попытка, увенчалась успехом. У Дениса отнимались руки от борьбы с ветром и волнами, но снасть мы нашли и я встав на корме во весь рост подтягиваю её. Ощущение: словно поднимаю затонувший корабль. Стоит потянуть чуть резче и низкая корма посудинки захлёстывается волнами и грозит уйти под воду. Снасть ещё не подтянута, а я уже весь забрызган волнами. Вот наконец и она. При свете луны вижу чёрный, подводный забор из водорослей, выходящий ко мне из воды дугой. Я приступил к очистке. Руки устают быстро. Одной рукой по очереди отрываю обвившие снасть копна, другой держусь за хребтину. Мимо Дениса только успевают проплывать темные пятна солдатника и колючей травы из водоемов с отсутствующим течением. Здесь присутствует весь набор волжских водорослей. Висим достаточно долго. У меня начала побаливать спина, руки буквально отваливаются, но осталось немного. Под резиновой курткой пот струится ручьями. Наконец снасть очищена, я в безсилии опускаюсь на сиденье кормы и Денис радостно машет вёслами к берегу. Куртку пришлось не просто стряхивать, а отмывать от налипшей травы. В свете луны я был похож на водяного.
  - Вы чего там сдурели - так долго?!- Возмутился увидев подъезжающий кулас, Слава.
  - Сейчас поедешь - узнаешь, дай лучше руку, сам не вылезу, нет сил,- ответил я.
   Уехали Слава с Сергеем. Они решили сначала поставить вторую, потом проверять вчерашнюю. Естественно процесс поставки свежей снасти занял у них гораздо меньше времени, чем проверка. Обычно наоборот. Вернулись вымотанные, с ошалевшими глазами. Славу из куласа на этот раз вытаскивал я.
   Былого, весёлого настроения ни у кого не замечалось. Наскоро перекусили, там же полегли и мгновенно захрапели. Только неутомимый Сергей занимался своим любимым костровым делом.
   Ночью мы снова вышли первыми. Травы было поменьше, а в остальном: и результат и процедура те - же. Николай с Сергеем съездили с тем же успехом.
  - Хоть бы уход был,- сказал Слава,- было бы не так обидно.
  - У меня ощущение,- заметил Николай,- что мы сюда приезжаем только траву чистить. Слава, где твои огромные осетры в больших количествах? Вторую ночь проверяемся по два раза, а ничего нет.
  - Ну откуда я знаю, когда эта грёбаная плотина свои отравленные водохранилища сбрасывает,- оправдывался тот,- я сам первый раз вижу столько травы.
  - Может это не плотина?- Предположил я.
   Николай засмеялся:- ну а что же трава тебе, сама разом, сорвалась со всех водоёмов и поплыла?- Сейчас не ноябрь - месяц. А некоторая, всю зиму держится и лишь в феврале - марте уходит. Это резкий сброс воды - мой друг! Раз все вокруг грешат на волгоградскую ГЭС - значит, так оно и есть. Люди не просто так рассказывают.
  - Если ничего не изменится, то сегодняшняя, следующая ночь, будет последней,- сказал Слава.
   Домой мы возвращались в гораздо удручённом настрое, чем раньше. Даже на три поставленные Денисом удочки, попался всего лишь маленький сомёнок. Я проспал полдня и отправился к Денису. Напарника застал мирно почивающим. Денис сонно потёр глаза и неожиданно заявил:- думаю нам сегодня пора выдираться, а они как хотят.
   Объединившаяся с нами тройка восхотела того же. Настроение и силы у всех были на исходе. Стимул, могущий нас окрылить, отсутствовал, надежды не оправдались.
   Последняя ночь отличилась небольшим разнообразием: вышедшие на снасть Слава и Николай вернулись матерящимися. На одной из снастей их ждал челбашонок, которого Николай умудрился упустить. Появилась надежда и у нас с Денисом: может рыба тронулась и на нашей снасти, тоже что нибудь есть? Но ждала нас только трава, трава и трава.
   Выдираться Слава с Николаем поехали первые, пробыли там долго. Когда они вернулись и Сергей разбудил нас, небо уже бурело.
  - Вы что там делали, спали что - ли!?- Возмутился я,- как мы выдираться по - светлому - то будем?
  - Если поторопитесь - успеете,- грустным голосом произнёс Слава.
   Мы впервые оказались на воде Банка на рассвете. Хорошо, погода выдалась тихой. Небо светлело и чётко виднелись очертания береговых деревьев. Снасть зашарили сразу. Снова - без рыбы. Я не стал терять время на очистку и прямо с травой потянул её в кулас. Вскоре я стоял возле стекающей, зелёной горы, по - пояс ростом. Борта погрузились в воду и малейший крен грозил очередной порцией захлёстываемой воды. Снасть выбрана, мы собрались к берегу, как вдруг заметили вдалеке, идущий сверху, в нашу сторону, зелёный огонёк водомёта. Если он пойдёт под нашим берегом, то нас заметят. До суши ещё грести и грести по мелководью - не успеем.
  - Скорее, к бакену!- крикнул я Денису.
   Мы подъехали и схватились за него. В предрассветных сумерках, кулас слился с бакеном в единое, тёмное пятно. Водомёт и вправду прошёл ближе к нашей стороне и мы отчётливо разглядели его. Когда вернулись на берег в голове вертелась только одна радостная мысль: "ну вот наконец и всё закончилось!".
   Снасть очистили на траве, оставив зелёную кучу водорослей. После чего разобрали лагерь и привязав кулас к Прогрессу поехали домой, что бы уже никогда не вернуться на это место.
  - Ну что Денис, завязываем пока с рыбалкой?- Спросил я.- По крайней мере, пока трава не прекратится.
  - Да жаль, что ничего не заработали, я хотел на водительские права учиться,- ответил Денис.
  - Да и я хотел...И права получить и отремонтировать Запорожец и документы на него оформить. В перспективе в охотники вступить, ружьишком обзавестись. Но не будем унывать - ещё не вечер! Под Житном есть старинное село Краса, я слышал слухи что там посадили арбузы и якобы по водным жилкам возможно подъехать на шлюпке, прямо к полю. В наших сёлах об этом толком никто ничего не знает. Немного отдыхаем после Банка и на днях отправляемся в Красу на разведку.
  - Период арбузов только начался, на рынке их мало, может, сможем продать часть из привезённых, хотя бы на хлеб,- мечтательно произнёс Денис.
   В эти дни Вася прислал очередное письмо из армии. Его танковую роту отправляли из Волгограда, на войну в Чечню, а Васю командир оставил на хозяйстве, с условием снабжения его астраханской рыбкой. С первых дней службы, на моё удивление, не любивший писать Вася, буквально заваливал меня письмами, рассказывал о службе и подробно расспрашивал, как совершенствуются мои навыки в рыболовецкой деятельности. Я старался выбирать время, что бы подробнее ответить ему. Особенно впечатляли друга рассказы о снастях и осетрах. После писем с родных краёв он долго ворочался и не мог уснуть. Рыбалка снилась ему ночами, и он потом описывал мне, как мы ловили с ним огромных белуг и осетров во сне. Первые месяцы службы тосковал он сильно. Я поддерживал отношения с его дедом и бабкой, иногда помогая им по хозяйству и снабжая рыбкой по - возможности. В последнем письме я написал Васе, что пока закрываю рыбалку снастями и прошедшая жаркая не принёсла положительных результатов. Едва окупался бензин для Ветерка, а заработанного не хватало на элементарные продукты. Дениса выручала пенсия отца, меня бабушкина, да помощь дяди Славы в виде куска осетрины, которым он щедро наделял нас несколько раз в неделю. Его места на Банке были более эффективны и уловисты, но в период травы, на мели был и он.
   Денис с отцом взялись блеснить судаков, что бы продавать их по утрам на мумринском рыночке. Они отъезжали на своей шлюпке от забойки, вставали на якорь и весь день вялились на солнышке. В этот период отвесное блеснение судака власти уже запретили, рыбинспекторы могли подъехать и оштрафовать на пятьсот рублей. Сумма для наших краёв немалая. Народ приспособился и здесь: едва заметив катер рыбнадзора, блеснильщики прекращали блеснение и сидели с удилищем в руках, словно с донкой, а если катер всё же двинулся в их сторону, то вытаскивали блесну, отрезали от лески на глазах рыбинспекторов и выбрасывали в воду. Поэтому рыбнадзор старался проехать мимо, ничего не замечая. Понимали, что законо и незаконопослушным землякам взять больше негде и нечего. Придирались лишь самые отмороженные из них, но таких слава Богу находилось мало.
   Уловы Бориса с Денисом отличались от уловов моего отца десятилетней давности - как небо от земли. Если тогда можно было за утро надёргать неподъемный кукан матёрых судаков, то теперь преобладали берши и редкие судачки. За целый день отец с сыном ловили от десятка, до двух перламутровых красавцев, в зависимости от воды и ветра. Утром выносили на рынок. Я выезжал несколько раз поблеснить с ними, но продавать ничего не собирался, да и стеснялся.
   Денис ненамного опередил меня в желании. Прошло около недели, как мы забросили снасти и сидели дома. Мой новый друг и напарник продолжал блеснить судачков, но серьёзным уловам радовался всё реже. Сидя у меня в беседке за чаем, Денис сказал:- сегодня мы стояли на рынке и какой то мужик торговал с машины арбузами.
  - Часто он бывает?- Спросил я.
  - Только по выходным, да и то говорят, не всегда. А арбузы у него неплохо разбирают.
  - Быть посему! Сегодня же едем в Красу.
   Вечером мы взяли по мешку, для таскания астраханской ягоды и "Прогресс" бодро потянул нас вверх по Бакланёнку. Краса - маленькое, древнее село староверов. Их ещё называют "Кулугуры". Это родное село моей бабушки и мне оно интересно вдвойне. Насчитывает порядка тридцати дворов. Расположено от большой воды на расстоянии около трёх километров, но стоит на берегу спокойной протоки, соединяющейся с рекой Зюдевой, равной по ширине Бакланёнку. И получается: в паре километров по земле - крупное село Житное, а через Зюдевую - не менее большая Мумра. После Красы сел нет. Только ерики, протоки, острова и территория заказника.
   С помощью подсказки купающихся в протоке красинских детей, арбузные поля находим быстро. Колхоз сажает арбузы на земле осушенных рыборазводных прудов. Первый год - другой в искусственном пруду выращиваются карп и белый амур, а на следующий: обогащённая земля вспахивается и засевается бахчевыми. На окраине поля вагончик сторожа. По кружащим большим стаям грачей догадываемся, что достигли цели. Сторож пожилой мужчина с лицом любителя горячительных напитков, рассматривает нас с недоверием.
  - Чего вам?
  - Да, арбузиков бы набрать,- ответил Денис.
   Сторож тоскливо перевёл мутноватый взгляд на расположенное пред вагончиком поле. Арбузы только начали поспевать, но ботва ещё не села вниз, поэтому поле выглядит зелёным ковром с повсюду торчащими из него и блестевшими на солнце, лысинами арбузов. Когда они поспеют окончательно, то ботва высохнет и ляжет коричневой шелухой на землю. Останутся только разложенные не далее метра друг от друга арбузы, словно кто - то специально доставил и разложил эти чёрно - зелёные, полосатые шары по всему полю.
   Я намёк понял и вопросительно посмотрел на Дениса. И едва сторож приметивший в руках Дениса свёрток успел произнести:- а привезли чего?, - как бутылка водки оказалась пред его носом. Глаза стража заблестели, а лицо озарила приветливость.
  - Это другое дело - набирайте. Сколько вам нужно?
  - Да, слегка в шлюпку накидать,- ответил я.
  - Грузитесь,- разрешил сторож, торопливо удаляясь с жидкой валютой.
   В стандартный мешок помещается четыре арбуза. Мы бродим по полю и выбираем самые спелые. Здесь свои секреты: корешок должен быть сухим, но не пересохшим, зелёный свидетельствует о неспелости. При лёгком постукивании по арбузу должен раздаваться звонкий звук. Если глухой - ягода переспела и вялая внутри. Но сейчас большинство арбузов имеет зелёные корешки, поэтому руководствуемся дополнительными критериями: каждый арбуз имеет пятнышко, на котором лежит на земле. Если оно с желтизной или жёлтого цвета - арбуз спелый, если бледно - зелёное, без желтизны - пусть спеет дальше. Все эти признаки совместно и служат нам выбором. Мы делаем несколько ходок и загружаем в "Прогресс" порядка шестидесяти штук. Осадка моего корабля увеличилась и он наполовину погрузился бортами в воду. Домой едем уже в темноте. Дом Дениса недалеко от берега, поэтому выгружаться и хранить товар будем у него. Мешками перетаскиваем арбузы в его кладовку и прощаемся до утра.
   Утром я взял алюминиевую тележку и подкатил к напарнику. Он берёт такую же свою, загружаемся, накрываем товар одеялом от любопытных глаз и выкатываем на паром. Народ с интересом косится на полные, с бугром тележки.
   Подходит Василич и приподняв край покрывала спрашивает:- это где вы столько арбузов набрали?
  - Купили в Житном, с машины, сейчас выставим подороже. Выбирай Василич арбузик - бери, угощайся!
   Дядя Саша не поверил, но правду ему сообщим позже. Лишние разговоры и конкуренты нам сейчас не нужны. Василич не пойдёт торговать, зато пойдут те, кому он расскажет. Соседка Дениса, Люба являлась женщиной ушлой и с базара не вылазила. Торговала рыбой, овощами с огорода и колхозных полей. Поэтому я настрого запретил другу рассказывать об арбузном поле. "Просто купили подешёвке, привезли - продаём".
   Рыночек встретил нас разгаром торговли. Бойко торгует бершами, тарашкой с окунями и овощами Люба, сидят жёны рыбаков и мелкие барыги с сазанами и сомами с тони. Старушки вынесли отборные сорта крупных помидор. Молодые женщины разложили одежду и хозяйственные принадлежности привезённые из города. Важно расхаживют местные крутые и заезжие с Житного, рыбинспекторы. Здесь центр Мумры, здесь основные магазины, рынок, кафе.
   Мы выбираем место и открываем товар. Народ заинтересовался, цены ставим чуть ниже рыночных. Вот и первые покупатели, вторые, третьи... Арбузы расходятся хорошо, Денис довольно улыбается.
  - Ну что, сегодня вечером, ещё рейс?- Спрашивает он.
  - Само собой!
   Распродав товар, устраиваем поход по магазинам. После жизни в нищете и безденежье, стоит человеку обрести пусть даже ничтожный источник дохода, сразу появляется ощущение собственной значимости в жизни и наполнение её смыслом.
   Вечером нас встречали уже два сторожа. Взяв очередную бутылку, вчерашний ответил:- если вы решили ездить часто, то мы берём деньгами. Водка нам не нужна, мы сами её купим. Арбузы колхоз убирает плохо, большинство расклёвывают грачи, мы не успеваем их отстреливать. Сами не собирают и не хотят давать народу, даже подешёвке. Поэтому: чем пропадают, лучше пусть едят люди. Но и мы хотим иметь свой маленький интерес...
   У нас было немного денег и мы отдали их мужикам. После чего второй удовлетворённым тоном сказал:- набирайте, но если приедет начальство, мы выстрелим из ружья в воздух, будто по грачам. Тогда вы прячьтесь и ждите пока уедут.
   В этот вечер в Прогресс вошло девяносто шесть арбузов. Заполнился носовой люк, полная середина и задние баки. Борта больше чем наполовину погрузились в воду. Старенький Ветерок долго разгоняет гружёную шлюпку, но набрав ход, медленно, но верно тянет вперёд.
   Так мы перешли на торговлю арбузами. На поле выезжали через два - три дня, а на рынок каждое утро. При таком занятии рыбалка нам и не вспоминалась. Мы и рады были забыть об этом. К чему нужен неоправданный риск, адские условия и вылов рыбы не для пропитания, а с целью продажи - если есть альтернатива браконьерству, позволяющая заработать на жизнь? Пусть мы покупали их у сторожей, а не у прижимистого председателя, но лучше их пусть едят люди, а не грачи. Мы на рынке принципиально держали цены минимальными.
   Однажды во время торговли к нам подошли два казаха, бывшие соседи по снастям в Пионерке.
  - Вы что, крючки сейчас не ставите?- Спросил один.
  - А какой смысл рисковать, ответил я,- ради чего?- Вы рыбачите - и много рыбы появилось?
  - Да нет, зелень сошла, осётр вроде чуть тронулся и опять тишина,- грустно ответил второй. Травят нас видимо нещадно. Вы слышали что недавно обнаружила в Волге команда Кусто?
  - Нет,- ответил Денис.
  - Ну так знайте: наши знакомые помогали им, места показывали. Когда водолазы Кусто спустились на дно Волги недалеко от её выхода в Каспийское море, то обнаружили по всему дну от берега до берега утопленные бочки с соляркой. В каждой иголочное отверстие. Осетровые - рыбы донные, как судаки, сазаны и прочие. Чувствуя солярку на расстоянии, они разворачиваются и уходят на раскаты Калмыкии, на Урал в Казахстан или скапливаются в близлежащем районе. Тут - то их и гребут нещадно.
   Уходя, один заметил другому: смотри - рыбы не стало, люди арбузами начали торговать, могут же!
   Команда Кусто приезжала к нам тем летом 1998 года, на своём знаменитом корабле "Альсиона". В первый день их приезда в Астрахань, когда они стояли на якоре напротив города, к ним на судно поднялись двое молодых людей для общения. Пока один, более молодой, представившийся студентом одного из астраханских ВУЗов беседовал с гостями Астрахани по французски, второй отцепил от корабля резиновую лодку "Зодиак" с мотором стоимостью пятнадцать тысяч долларов и пустил по течению. После чего незваные собеседники спешно распрощались и уехали. Не сразу французы заметили пропажу. Была поднята на ноги вся астраханская милиция. Лодку обнаружили на следующий день, на одном из участков реки Болда, но уже без мотора "Джонсон" стоимостью восемь тысяч долларов. Мотор найдут только в июне 2000 года, в каком - то гараже, перекрашенным в зелёный цвет. Он будет опознан и возвращён владельцам.
   Больше месяца учёные французы исследовали Волгу и Каспий. Были сняты два фильма: научный, для ЮНЕСКО и телевизионный, для мировой аудитории. В ходе экспедиции её участники подробно изучали фауну и флору Каспийского моря, как у берегов России, так и Ирана, Азербайджана, Казахстана. Огромное количество съёмок. Под водой: осетры, белуга на четыреста килограмм, тюлени. Основной упор в фильме был на загрязнение Каспия нефтедобычей. Последние три дня своей экспедиции дотошные французы посвятили подробным изысканиям Волгоградского участка Волги. Снимали как с вертолёта, так и под водой у Волжской ГЭС, как писали после их отъезда "Известия" от 26 августа 1998 года.
   Сразу после этого на историю о пребывании французских учёных на Волге и Каспии было наложено молчание. Нет статей, результатов исследований. Вся Астрахань ждала обещанного фильма. Но прошло пять лет, десять, пятнадцать. Появился интернет, но фильма не найти даже там. Видимо, установлено жёсткое табу нашим дистрибьюторам на территории России. Но тогда мы знали лишь о найденных бочках с соляркой. Разговоры об этом ещё долго будоражили наши сёла.
   Мы занимались арбузами больше месяца. Заканчивался сентябрь, холодные, ночные волны, подгоняемые Моряной, заплескивались в загруженный "Прогресс" и теперь весьма ощутимо обливали нас. Мы всегда возвращались с поля потные и разгорячённые от перетаскиваний. Не спасала любезно предоставленная Борисом, абрикосовая самогонка с перцем. Я простыл и приболел. Народ наелся арбузов и торговля шла всё хуже, на поле их осталось ничтожно мало. Если в августе мы искали поспевшие ягоды, то теперь, выискивали то что осталось, отбраковывая из них перезрелые и вялые. Пришла пора заканчивать бахчевую деятельность. Я купил себе зимнюю куртку и оставил деньги для учёбы на водительские права. Собрался учиться и Денис.
   В октябре немного тронулась осенняя вобла. Денис с отцом снова ударились в рыбалку. Клев был слабый, значительно хуже моих выездов двухгодичной давности. Меньше стало на воде и лодок рыболовов. Но они упорно выезжали каждое утро и ловили без отпусканий любую рыбу и воблу и тарашку и окуня. - Всё посолится - всё продастся,- говорил Борис,- пусть хоть маленькая, но копейка.
   У меня к этому времени созрела другая идея. Денис ещё летом приобрёл у соседа, старика - бывшего охотника капканы под ондатру. Ставить ещё не умел, но желание присутствовало. Не терял мой друг время и в столярном плане: за лето им был построен маленький куласик, меньше охотничьего, грозивший перевернуться в любой момент, но Денис оснастил его для устойчивости забавными крылышками по бокам. Этот кораблик ждал нас для осенней рыбалки. Мы отвезли его на тележке на Крест и опробовали на воде. Ощущение как на байдарке, но удобнее чем на плоту из чакана. Лишь бы плавал по сетям и капканам.
   Чековский ерик полноводен круглый год и в нём постоянно есть рыба. Даже не будь её на большой реке - в Чеках будет. Осенняя вобла там редкий гость. В отличие от весны, эта рыба осенью идёт только по большой воде. Но зато сазан, карась, щука, судак, жерех, лещ - присутствуют. На воблиную сеть в изобилии попадается жирная краснопёрка и такая же тарашка.
   Первый день мы учились плавать на чудо - куласе. Чуть не перевернулись, но всё - же поставили две сетки: воблиную и лещевую. Ставлю я всегда сам, т.к. жизнь научила делать это быстро и качественно. Настал черёд капканов. Здесь сложнее. Мы решили не лазать по камышам в костюмах, а ставить прямо с куласа, в местах, где сможем протолкаться шестами. Несколько хаток удалось найти и обставить.
   Мои следующие пол - дня проходят в томительном ожидании. Сетки и капканы стоят! Что там на них? Едва Денис с отцом вернулись с воблиной рыбалки, мы после обеда спешим к куласу. Моряна гонит волны по Седлистенскому ерику. Нам с трудом удаётся пересечь его что бы не перевернуться. Издалека низкий кулас на воде не заметен, поэтому сидящие в нём кажутся висящими над поверхностью воды или находящимися на подводных кочках. В Чековском нет течения, нет и больших волн, а береговые камыши служат заслоном от ветра. На лещёвой сетке рыбы напуталось немало. Снимаем три лапушка - сазанчика, несколько крупных щук, пару матёрых судаков, лещи, буффала. На воблиной: крупная краснопёрка, тарашка, окуни. Итого больше пол - мешка разнообразия. Всё лучше пойманных Денисом пяти килограмм воблы на осеннем ветру, о чём я предложил другу: - может стоит выставить ещё сеток и заняться частиком и ондатрой? Но это займёт больше времени и уже на воблу ты не успеешь.
  - Нет,- ответил Денис, воблу я не могу не ловить.
  - Ну как знаешь...
   В первом же капкане мы издали заметили крупную ондатру. Заметила нас и она. Заметалась по хатке, застучав язычком капкана. Я сижу на вёслах, Денис на корме. Подзабыв о малом опыте напарника, подгребаю кормой к хатке.
  - Бери её Денис!
  Но водяная крыса начинает бросаться на него, он растерялся и не может её взять, а я не имею возможности пошевельнуться, не то что помочь, иначе окажемся в воде днищем вверх, вместе с ондатрой. Видя мучения Дениса, я посоветовал:- приподними её за капкан, а я очакушу веслом.
   Друг схватился за тросик, приподнял, но то ли ондатра дёрнула его руку в сторону, то ли сам, только попал я не по цели, а по руке Дениса. Отчего невозмутимый напарник вполголоса выругался и опустил руку в воду. Пришлось развеселить Дениса историей, вспомнившейся по этому поводу: "двое товарненских мужиков Юра Д. и Василий С. Оба пьяные в - умат, поплыли на Казанке от своей забойки, проверять снасть. Там осётр.
   Василий кричит Юре: - рыба! Чакуш его!
   Юра взял деревянную чакушку, да вместо осетра, как дал Василию по голове. У того искры из глаз, еле удержался на носу, что бы в собственные крючки не упасть. Ну, погоди - только до берега доберёмся! Осётр сорвался и ушёл, а Юра пол - ночи бегал от Василия по селу".
   Ондатру мы конечно добрали, а рука напарника побаливала ещё день.
   Так и пролетало время. До обеда Денис с отцом отъезжал на своём Ветерке за пару километров от Мумры и ловил воблу с тарашкой. Уловы постоянно разные: то немного, то вообще плохо. Но бывали дни хорошего клёва, их то отец с сыном и ждали. После обеда, под вечер, мы отправлялись на наши две сетки и капканы. Осенний день короток, поэтому мы успевали с трудом и домой возвращались ночью. Рыбу иногда сдавали соседке Дениса, Любе. С её дочкой мой друг ещё с лета завязал отношения. Пойманную рыбу в основном съедали сами и раздавали родным и друзьям. Щучьи котлеты любил дядя Слава, поэтому я угощал в первую очередь его. Щука - редкий гость в рыбацких неводах и взять ему эту рыбу было негде. По вкусу и сочности щучьи котлеты превосходят осетровые. Помогал я и Васиным старикам. Денис уставал разрываться на два фронта и несколько дней мы пропустили, т.к. ему необходимо было высыпаться и отдохнуть. В остальном сезон прошёл спокойно. Быть пойманными мы особо не опасались. За пустую сетку, штраф небольшой. Солидная сумма окажется, если насчитают пойманную рыбу. Денис постоянно носил в рюкзаке закидушки и даже баночку с червями.
   Однажды заехал с Банка "Крым" с четырьмя инспекторами.
  - Где сетка?- Сразу задал глупый вопрос один из них.
  - Нет у нас сетки.
  - А что же вы здесь возле Банка делаете?
  - На удочку ловим,- ответил Денис.
  - Покажи удочку.
   Денис деловито полез в рюкзак.
  - А червей наверно нет,- засмеялся инспектор.
   Из рюкзака показались закидушки и банка с оставшимися после рыбалки червями.
  - Эй! Да я их знаю,- послышался радостный возглас.- Вот этот например, нашего Васьки С. племянник! Эх, и утонете вы на своём корыте!
   Узнал весёлого инспектора в очках и я. Это друг дядьки Василия, не смогший летом завести мой Ветерок в Пионерке.
  - Ладно, поехали,- сказал он,- только осторожнее, не потопите их тут волною.
   Но тонуть на куласе один раз за сезон нам всё - же удалось. Глухая осень, снежок на метёлках камыша, заморозки, вода ледяная. Проверили сетки и плывём к капканам. Замешкались, кулас черпнув бортом воду, моментально пошёл ко дну. А в нём пол - мешка рыбы, капканы, сетки, топорик и разные мелочи. Что - бы не потерять и это, принимаем единогласное решение: не сговариваясь прыгаем в ледяную воду. Камышовое мелководье в нескольких метрах, но до суши с куласом не проломиться. А ещё нужно грести по глубине через Седлистинский ерик. Выход один: стоим по пояс в воде, средь камыша и вычерпываем воду. От холода быстро начинают ныть ноги. Потом аккуратно садимся и скорее к месту стоянки на Кресте. Там разводим костёр, выжимаемся, сушимся и бегаем в трусах вокруг ночного огня. Идти домой мокрыми, около трёх километров пешком, небезопасно для здоровья.
   Под конец ноября разыгравшаяся Моряна нагнала воды, разметала наши кочки в камыше и подтопила ондатровые хатки. Часть капканов не нашлись, а сетки украли. К концу сезона мы стали немного ссориться с напарником. Я ругал его за нерасторопность, в чём был в принципе неправ. Ибо меня Вася в своё время ругал за то же. Больше нам с Денисом не довелось рыбачить вместе, но добрыми друзьями остались. А жизнь всё летела дальше и не велела сидеть на месте и превращаться в тот лежачий камень, под который не течёт рыбное половодье.
   Кулас бросили на Кресту в чакане. Денис не хотел его больше видеть. За зиму на чудо - судно никто не позарился. Весной я буду занят и его хозяин найдёт себе нового напарника, соседа по двору, из приезжих и они снова начнут плавать на лодочке с крылышками. Перевернуться они уже в марте, на середине Седлистенского и выплывут с трудом. После чего кулас окончательно отправится по - течению в сторону Каспия. Поймают рыбаки на Четвёртой Огнёвке, но рассмотрев и посмеявшись, пустят плыть дальше.
   Еле дождавшись конца сезона, я отправился в Астрахань для учёбы на водителя категории "В". На ружьё не накоплено, вступление в охотники придётся отложить на год. "Запорожец" необходимее.
   Предварительно заявленная цена за обучение оказалась условной. Владелец автошколы Руслан, на пару с преподавателем сосали деньги из учеников со скоростью трубы землеройного судна. Платить приходилось за любую мелочь. Я был вынужден взять самое минимальное количество часов вождения. Рассчитывал на имеющийся опыт езды на Запорожце. Но и сэкономленного не хватило. Выручил отец, прислав немного недостающих денег. Через полтора месяца учёбы, прямо тридцать первого декабря наша группа получила права и мы отправились по домам отмечать двойное событие. Теперь дело за оформлением документов и я владелец какой - никакой машины, дающей больше возможностей, для становления на ноги. Наземный транспорт в наших широтах, не уступает по важности водному. Денис получил права спустя два месяца позже меня.
   Вернувшись из города я снова предпринял попытку устроиться официальным рыбаком. Стал искать знакомых, расспрашивать, снова навестил соседа Михаила, но оказалось, что он по состоянию здоровья и возраста оставил морские походы. У отца знакомств не было, тогда я стал досаждать дядю Славу. Неожиданно к весне, моей мечте суждено было сбыться.
  
  
   Глава 4. Осуществление детской мечты.
  
  
   Шёл год 1999. Я встретил своё двадцатилетие.
   На мумринском судоремзаводе, где работал дядя, начальство решило открыть собственную тоню, официально прикрепленную к заводу. Объявили о наборе рыбаков в два звена и начале подготовки к созданию тоневого участка. Друг дяди Славы, казах Иван Б. главный инженер завода и не последний человек в руководстве будущей тони похлопотал за меня. И однажды вечером привёл к звеньевому Николаю Я. Нас встретил пожилой худощавый мужчина, низкого роста, с большой залысиной и внимательными светлыми глазами.
  - Дядя Коля, возьми парня в звено,- попросил Иван.
   Николай смерил меня взглядом и ответил: "можно взять, главное, что бы водки много не пил".
   Начинать пришлось с нуля, поэтому мне посчастливилось пройти весь путь от сбора звена, до постройки невода и организации тоневого участка. Первым делом был кинут клич о приёме рыбаков. Какая же тоня без звена? Но набирали людей не с улицы, а только по знакомым и желательно с рыбацким опытом. Я вошёл в категорию кандидатов в звено Николая. Задача завода: набрать две бригады рыбаков до первого марта и официально оформить их на заводе. Люди подтягивались быстро, поэтому проблем с поиском кадров не возникло. Многим хотелось попасть на новую тоню, предполагавшуюся прямо за селом, на Пионерке.
   Николай взял к себе в звено соседа Сергея А., племянника из соседнего села, двух казахов с прозвищами Чёрный и Бордей. Устроились два неразлучных друга Виктор Т. с сыном Сашей и Александр Н. Вместе со мной Иван Б. устроил своего сына Асланбека. Взял Николай и своего шурина Анатолия К. Которого я упоминал выше, относя его к первой категории пьющих браконьеров и любителя чужого рыбацкого добра. Анатолий в свою очередь поспешил подтянуть своих сыновей Сергея и Ивана. Сергей К. любитель ночных костров также знаком нам по предыдущему повествованию. Но Сергея отказался брать сам Николай напомнив недавний случай, а Иван замешкался и не попал в штат. Вот так собралось звено.
   Случай, ставший причиной отказа Сергею, произошёл месяцем ранее, когда Сергей и Николай К. перестали рыбачить со Славиком и окончательно разошлись с ним. Сначала занимались сетками и снастями вдвоём, потом взяли в напарники некоего Султана. Он являлся их ровесником. Вместе ловили рыбу, втроём и обмывали уловы. Но недолго держался союз. Султан по - пьяни утащил улов в несколько сазанов и карасей и реализовал в - одиночку. Был пойман недавними напарниками, жестоко избит за крысятничество, вывезен в люльке мотоцикла, в карьеры возле кладбища и там брошен. Пролежал на мартовском холоде ночь и лишь утром, в крови, облитого мочой, его обнаружили односельчане. Султан выжил, но заявлять в милицию не стал. Народ осудил поступок Николая К. с Сергеем, за ними долго держалась нехорошая слава.
   - Сами жулики, а парня вон как избили! Из за какой - то рыбы!- Ответил Анатолию звеньевой Николай. Но отказали и самому Анатолию, не смотря на его родство с Николаем: директор завода, увидев Толю среди нас, закричал на звеньевого:- ты кого привёл? Воров и жуликов нам не надо! И несостоявшийся штатным рыбаком родственник, был тихо определён в разряд "бичей", о которых подробнее, дальше.
   Из нас набрался основной костяк звена Николая Я. Весь состав - товарненские. Из мумринских вошел только Володя Е. профессиональный рыбак бывший напарник дяди Славы и Володи Б. После присоединился залётный из Лимана, молодой тракторист Валерка. Все знакомые - все родные.
   Не сразу подобрали звеньевого для второй артели. Просился некий Борис А., отец вышеупомянутого Сашки А., но рыбаки дружно поставили условие: - "с этим гадом работать не будем. Просто разом уйдём все". Рассказывали о нём как о звеньевом, который обкрадывал собственных рыбаков. Однажды Боря сам вызвался доставить на шлюпке в село барыгам икру и привезти мужикам деньги. Но вернувшись, сообщил что по дороге подлетели с проверкой менты и пришлось товар выкинуть в воду. Но проговорились по - пьянке барыги. Оказалось, что икра была благополучно довезена и сдана им по - тихому.
   Отказались его видеть в звене даже в качестве простого рыбака. Стукачи и дураки в промысле - первые враги.Поэтому второе звено возглавил Володя З. Худой, высокий, лет сорока, потомственный рыбак, относился к окружающим с некоторой долей презрения и высокомерия. Он набрал свою бригаду сплошь из мумринских.
   В выборе места для тони решено было посоветоваться с нашим Василичем. Звеньевой Николай всю жизнь рыбачил на отдалённых участках, снастями почти не занимался, поэтому плохо знал Пионерку и её дно. То - ли дело Василич...
   Последний сразу посадил главного инженера завода Ивана Б. с начальством, в свою старенькую Казаночку и повёз на Ветерке в Пионерку. Объехав окрестности, Александр указал идеальное место на излучине реки, с песчаной отмелью для выборки невода и пологим дном. Учёл старый рыбак в первую очередь рельеф дна и особенности местности, где невод будет наиболее оптимально покрывать дно, что бы не пролез под ним ни один осётр. Учёл Василич и проходящую рядом удобную дорогу и вплотную примыкающие к ней заросли чакана.
   -Я ничего не сказал об этом начальству,- признался он, когда я перед устройством пришёл к нему за советом,- но я выбрал самое удобное место, что бы вы рыбаки могли спокойно делать "калым" и возить домой рыбу. Обязательно просись в звено к Николаю Я. С ним заработаешь. Он мужик справедливый, рыбаков не обманывает, главное, не ленись и делай всё, что он скажет. Остальному научишься на месте.
   После оформления в штате судоремзавода, два звена были временно объединены и объявлено о начале постройки невода. Рыбаки называют подобные работы на суше: "подготовка". В целях экономии денег завода, начальство решило не покупать готовый невод, а построить его самостоятельно, силами рыбаков. Звеньевому Николаю постройка не впервой, на его знания и рассчитывалось. Завод послал грузовик в Астрахань, где на сетевязальной фабрике закупили пол - кузова капронового сетного полотна или как её называют - дэли. Там же приобрели большие поплавки - калканы. В придачу огромное кольцо толстого троса и разных веревок для посадки невода. Трос предназначен для верзних и нижних подборов, а третьим куском для уреза. Машину разгрузили к Николаю в сарай, выпили по три стопки за начало дела и со следующего дня начали работать.
   Начало марта было ещё прохладным, но морозов и снега уже не было. Весна в наши края приходит рано, к концу февраля обычно, уже не остаётся снега, а по Бакланёнку шуршит весенний ледоход. Мокрый снег сменяют дожди, от которых плывущий лёд тает как сахар.
   Нам повезло с погодой. Температура днём плюсовая и лишь ночами небольшие заморозки. Работая на улице возле дома звеньевого, мы не замерзали, тем более что Бордей - Боря часто заботился о дополнительной бутылочке "для сугрева". Завод выделил нам немного колпитных денег и Боря это знал.
   - Дядь Коль,- ласково приступал Бордей,- замерзаем, работать невозможно.
  - Дальше что?!- Недовольно косился звеньевой.
  - Дай из колпитных, я возьму чего - нибудь?
  - Все деньги пропьём с вами - алкашами, невод только начали строить,- ворчал Николай.- Вот - возьмёшь пару бутылок водки и хватит!
  - Так на всех - только губы смочить.
  - Работать надо, так твою мать! Ладно - бери четыре, но последний раз!
  - Конечно последний!
   Мужики отмалчивались, но Бордею в этих просьбах не возражали, большинство одобрительно поддерживало его предложение.
   Мумринское звено присутствовало с нами в половинчатом составе, но нам много людей не требовалось. Начали с подборов и уреза. Чтобы трос был прямым и не скручивался его необходимо "размолодить". С верёвками в этом случае проще: протянул по всей длине между столбами и змейка расслабленно выкрутилась по земле. Трос же толщиною около двух сантиметров, из сплетённой стальной проволоки, в оплётке из пропилена, достигал нескольких сотен метров в длину. Завод выдал трактор и тот полдня таскал его по окрестной улице. Размоложенный трос разрубили на три куска и приступили к постройке. Николай раздал каждому по игличке, показал неопытным как наматывать на неё капрон, подвёл к натянутому на уровне пояса тросу и взяв дэль стал сажать её на будущий подбор, выбирая размер отмерянной палочкой.
  - Смотрите внимательно, кто не знает, этот посадочный узел простой, мерные палочки сейчас раздам.
   Я присмотрелся и узнал всё тот же универсальный "щёголь".
   Работа закипела. Половину присутствующих этим азам учить не требовалось и они краем глаза приглядывали за нами. Я, если что не получалось, старался советоваться Бордеем, который хорошо знал и уважал моего отца. Мы стояли вдоль троса в нескольких метрах друг от друга и сажали каждый свой участок. После определённого расстояния, придвигаем заранее провдетый на трос, пенопластовый калкан. Нижний подбор загружается кусками цепей.
  - Дядя Коля знает как низа грузить,- мечтательно говорит Бордей,- вся рыба наша будет, а осетры в особенности.
  - А как это связано,- спросил парень чуть старше меня, Саша Т.
  - А так,- ответил его отец Виктор,- осётр не дурак и видя невод ищет где бы подлезть под него, а так как тяжёлый низ буквально бреет дно, то и осётр попадёт только к нам в мотню.
  - Точно сказано Витя,- подметил Бордей, надо по этому поводу дядю Колю чуток кружануть, а то обед уже...
  - И это тоже точно сказано,- довольным тоном согласился Виктор Т.
   Между работой, нам выбрали день для прохождения рыбацкой медкомиссии. Для чего она рыбакам, объяснить мне не смог никто. Оба звена заполнили мумринскую поликлинику. Как я понял, рыбакам назначают специальный день, смотрят только их, поэтому всех врачей удаётся пройти быстро. Настал мой черёд идти к терапевту, встречу с которой я ждал с тревогой.
  - А ты куда собрался?!- Услышал я удивлённый голос, не успев войти.
  - Рыбаком. Это моя единственная возможность устроиться на работу...
  - Нет, я тебя не пущу с твоей астмой,- строго сказала врачиха,- ты там загнёшься, а я отвечать буду!
  - Пожалуйста, войдите в моё положение,- взмолился я,- ну что мне делать? У меня уже давно нет отдышки, а на воде я итак день и ночь, без проблем со здоровьем.
  - Нет, я сказала, куда угодно, но не на тоню!
   Еле плетя ноги, полон обиды, я со скорбным лицом вышел из кабинета. Радужные планы и надежды рухнули в одночасье.
  - Что случилось?- спросил Александр Н.
  - Не пускает,- ответил я,- говорит "помрёшь я на воде".
  - Договориться или просто по - человечески попросить пробовал?- Спросил Бордей.
  - Просил - безполезно!
  - А ну - ка я пообщаюсь,- сказал Бордей и решительно скрылся за белой дверью.
  - Безполезно Серёга,- ответил он выйдя,- попалась упёртая и не желает понимать тяготы нашей жизни.
   В этот день не пропустила она и сына Ивана Б. Асланбека, с его язвой желудка.- Вот и поработали,- сказал я ему.
   Следующим же утром мы с дядей Славой обивали пороги заводского отдела кадров. Кадровичка - знакомая дядьки, вспоминавшая добрым словом знакомство с моей матерью, только разводила руками.
  - Слава, ты же знаешь, как у нас строго: нельзя без комиссии, я рада бы вам помочь.
  - А если мы пройдём комиссию в райцентре?- Вдруг задал неожиданный вопрос дядя.
  - Вообще проходят по месту жительства, но если у вас получиться договориться там, то всё бы решилось.
  - Так племянник,- сказал дядя Слава, когда мы вышли,- вот тебе деньги на дорогу и завтра первым автобусом едешь в Икряное. Подойдёшь к нашей родственнице Ирине, она старшая сестра поликлиники, сейчас созвонимся и договоримся.
   В райцентре прохождение комиссии заняло десять минут и я получил медицинское "добро" на официальную работу рыбаком. Подзабывшие меня мужики, встретили с удивлением.
  - Ой! - Серёга!- Воскликнул Бордей,- ты снова с нами! Много отдал врачам?
  - Да нисколько. Знакомства хорошие.
   Насупился только Асланбек. Он оставался на птичьих правах и его приём на работу ещё решался. В этот же вечер его мать устроила своему мужу грандиозный скандал: "Твой друг Славка купил всех врачей и устроил племянника - это ты ему помог! А своего сына устроить не можешь, какой же ты главный инженер завода!"
   Позже Асланбека правдами - неправдами всё же оформили.
   Ближе к концу марта невод был готов - осталось оборудовать тоневой участок. Завод выделил трактор, который выкорчевал деревья на месте тони, насыпал бугорок для притонка, растянул вдоль берега трос, выкопал яму, но удерживающего "мертвеца" не оказалось. А ведь эта важная часть закапывается в землю и держит целый невод на течении. Особо не задумываясь над проблемой, директор завода щедро выделил совершенно новую запасную стрелу от трактора, за которую тракторист завязал трос тони и хладнокровно похоронил в землю.
   Баржа привезла вагончик для рыбаков, представляющий из себя металлический короб, с полом из фанеры и дверью. Скорее это был гараж или сарай для дачного участка. Рядом, под деревьями мы вкопали столик и скамьи. Лебёдку - тянуть невод, завод покупать не стал, обойдясь по - старинке старым трактором. Тракторист въехал на притонок и на сезон забыл о своем стальном коне, уйдя домой пешком. Трактор мы укрепили с четырёх сторон света тросами, что бы не утащило неводом, сняли правое колесо и одели большой ролик для уреза. Теперь заступил тракторист - лебёдчик Валера. Мётчик с неводником у завода были свои. Так появилась новая тоня на Пионерке, которую рыбаки иронично назовут "Баткачная".
   Баткак - это ил, смешанный с камышом, илистое дно в зарослях камыша и чакана. Наверное назвали из за мелководности Пионерки, берега которой в чакане. Остался запуск и регулировка работы. Теперь я полноценный штатный рыбак.
   За зиму я сделал несколько осетровых снастей. Самый сложный процесс - изготовление крючков: точить, гнуть и делать насечки. Дно речное хранит немало брошенных и замытых крючьев и якорей. Пустить по ним невод - значит порвать его, поэтому предстояла чистка дна и пол - звена с нетерпением ждало халявного клада. Готовые крючки останется только заново перепривить и посадить на хребтину.
   К пятной подогнали мощный гусеничный трактор. Привязали к нему толстый трос, обмотанный кусками дэли, затем с помощью мётчика проложили его с неводника по дну, до другого берега. Оттуда мётчик пошёл вдоль берега вниз по течению, а по нашей стороне трос по берегу тянул трактор. Таким образом с воды и земли они проволокли его по всему участку дна до притонка. Там мы толпой вытягивали трос из воды вручную. Первый же "замёт" оправдал наши надежды. На тросу висели куски снастей, крючья и якоря. Дно здесь чистилось впервые.
  - Молодёжь, отцепляйте крючки,- сказал Николай.
   Мы с удовольствием взялись за дело. Крючки пришли на любой вкус, в ассортименте: от чёрных из сварочных электродов, до оцинкованной проволоки и нержавейки. Собирали все желающие. Якоря разошлись ещё быстрее. За день совершили несколько таких чисток, хватило всем и никто не остался в обиде.
  - То, что мы вытащили тросом - хорошо, если половина лежащего на дне,- сказал Володя Е.
  - Остальное, как обычно, неводом доберём,- ответил Бордей.
   Он теперь ездил на работу со мной, на "Запорожце". После дня чистки в багажнике весело побрякивая ехали покрытые высохшим илом и ракушками наши крючки и якоря. Документы на машину ещё не оформлены, поэтому я старался ездить аккуратнее. Остальные приезжали на работу на мотоциклах и шлюпках.
   Бордей - глава многодетной казахской семьи, низкого роста, худой, лет сорока. В сезон официально работал на тонях, в запрет промышлял снастями и аханами. Немыслил себя без рыбалки. И как рыбак в звене и как напарник по крючкам, не имел себе равных в скорости работы. Натура весьма живая и шустрая, не сидел без дела. В его руках всё кипело, за что и ценил его звеньевой Николай. Но Боря не мог без спиртного, отчего большая семья еле сводила концы с концами. Однажды я зашёл к нему и увидел полон дом малолетних детей, усталую жену и минимум старой мебели. Между собой рыбаки рассказывали, что стоит ему выпить чуть больше нормы, как его сразу подмывает лечь спать. Бордей бросает тянуть невод и прячется в кусты отсыпаться. Наказывали его рублём, но он ничего не мог с собой поделать. Пробовал бросать пить, но ненадолго. Впоследствии это стоило ему раннего ухода из жизни. Я не брал с него денег на бензин, хотя с другими пассажирами мы складывались. Когда - нибудь и у меня будут дети.
   На следующий день, после чистки тросом, решено было работать неводом. К этому времени, завод нам выделил профобмундирование: высокие резиновые сапоги на всю длину ног и прорезиненные брюки, одеваемые поверх сапог. А рыбацкие куртки из того же материала необходимо было изыскать самостоятельно.
   Звеньевые договорились что первую неделю работаем общим коллективом - спаренным звеном, с утра и до вечера, чистим дно и отлаживаем работу. В ночь назначаем сторожей из двух рыбаков, по очереди. А когда окончательно прочистим дно и отладим работу, начнём в два звена сутки через сутки.
   Я с нетерпением дождался утра, сел в Запорожец и забрав Бордея с Асланбеком, помчал на тоню. Приехали одними из первых. Вскорости подтянулись остальные. Полусонных сторожей отпустили в вагончик поспать до обеда, а сами начали первый замёт. Невод пошёл хорошо, но серьёзно ловить рыбу ему было ещё рано. Река в этот период оказалась пустой. Зато снастевых крючьев и якорей вдоволь. Я даже вытащил из невода утопленный кем то хороший гвоздодёр. В мотне же трепыхались несколько лещей и судак, которые сразу отправились в огромный, общий котёл.
  - Рыбы нет - одна леща!- Воскликнул мумринский звеньевой Володя З.
   За несколько замётов нам удалось набрать рыбы на наваристую уху. Уха из лещей на свежем воздухе, после напряжённого труда в ледяной воде, показалась необыкновенно вкусной. Колпитные деньги заканчивались, но на водку это не распространялось. По рюмке - другой перед ухой, нельзя не пропустить. В отдельном котле сварили чай с дымком. Приятно сидеть на берегу реки, с парившим в руке бокалом и смотреть на бегущую воду. Пожалуй, это усиливает вкус и прибавляет ощущений. Природа творит чудеса. Но к концу общей недели, на варёных лещей никому и смотреть не хотелось. Другой рыбы было ещё мало, хотя уловы леща возросли.
   Прошла испытательная неделя, звенья разделились, началась серьёзная работа. Капитаном мётчика стал Виктор Т., а его друг Александр Н. подвизался у него петчиком. Третьим вместе с ними на пятную уплывал Бордей, регулирующий выпуск невода с неводника. Эту опасную работу Николай мог доверить немногим. Владимир Е. встал за лебёдку трактора. В тракторе Валера выполняет его приказы. Работа лебёдчика - самая ответственная и опасная.
   Нас пятерых молодых, Николай определил на неводник, набирать кольцом невод. Выдали рабочие перчатки, что бы не повредить ладони об шершавый трос невода. Ткань сразу намокала и получалось что целые сутки руки в воде. Особенно неприятно, когда снятые, мокрые перчатки снова одеваешь после перерыва, ночью. От ночного холода, помимо мокрых, они становятся ещё и ледяными. А глухой осенью, говорят и вовсе покрываются льдом. На большинстве тоней стоит специальная наборочная машина - "наборка", но у завода её так же как и лебёдки не оказалось - купить дорого, поэтому мы потянули по - старинке, вручную. Остальные рыбаки подбирали невод стоя по - колено в воде, и передавали на неводник. Сложнее конечно досталось нам. Тяжёлый трос принимал стоявший на краю неводника и передавал в конец наборки где принимающий укладывал его кольцами для следующего замёта. Двое берут верхний подбор, двое нижний, а третий, посередине подбирает мотню невода. Таким образом человеческая наборная машина укладывает невод "гармошкой". Когда подходит мотня, Бордей развязывает её, а мы спускаемся с неводника в воду и всей артелью сужаем огромный кошелёк, подбирая по ячейкам. Здесь присоединяется даже звеньевой. Все взоры прикованы в воду: "что же пришло?"
   Тянем сутками, днём под солнцем, ночью при свете лампочек от трактора. На сон тратим не более четырёх часов, располагаясь на влажном полу вагончика. Неутомимый звеньевой подгоняет:- "давай метать, давай метать". Не метать и ждать рыбу когда она тронется, нельзя. В пустой воде может оказаться икряный осётр и если спать, то он проплывёт мимо.
   Рыбы прибавилось и мы начали понемногу сдавать её на завод. Преобладал лещ, появилась вобла и карась. Колпитные деньги кончились, лещи надоели, водки в обрез. В обед меня звеньевой стал посылать на Запорожце в магазин, за хлебом. По предложению Чёрного мы продали мешок карасей и купили тушёнки из которой тот же Чёрный приготовил изысканную похлёбку. Хватило и на водку. А тут стала появляться долгожданная и более благородная рыба. И с каждой сменой её ловилось всё больше.
   Зачастили на притонок барыги с деловыми предложениями. Один приехал сразу с пятью бутылками водки для установления знакомства. Я знал его ранее, вёрткий, ушлый, залётный, он скупал в селе вяленную рыбу.
   - Мужики, давайте сотрудничать пробасил он.- Я готов скупать у вас свежую воблу - много воблы.
  - Да как с тобой связываться,- ответил Николай,- ты отъедешь от тони на своём мотороллере, с рыбой, тебя менты хлопнут, ты к нам их и приведёшь.
  - Да вы что мужики, да я последним п...м буду если так сделаю!
  - Ладно - посмотрим,- сухо ответил Николай.
  - Дядя Коля, колпит закончился, намекнул Бордей, открывая подаренную бутылку водки.
   Вечером залётный подогнал арендованный у местных мальчишек мотороллер и мы отвезли ему на куласе в чакан, несколько мешков воблы.
   С появлением рыбы зачастили к нам помимо барыг, менты и рыбинспекторы. Благо на Баткачную можно подъехать не только по воде, но и земле. Каких только жаждущих лиц мы не перевидали на притонке.
  - До чего обнаглели менты,- возмущался Виктор Т.- если раньше приезжали на тоню, то брали одного - двух осетров, а если их нет, то немного частика на уху. Теперь же подъезжают к тоням с огромными мешками и всклинь набивают всем что есть. Даже не задумываются:- "а осталось ли что рыбакам?"- А осетров на банковских тонях, так и вообще внаглую заказывают. Ставят условие: "приготовьте до вечера, одного икряного и пару яловых осетров"
  - А если ничего не поймается?- Спросил я.
  - Тогда ты друг, после вахты по дороге домой, подвергнешься интенсивным проверкам и не дай Бог, у тебя что найдётся,- засмеялся Александр Н.- больше пяти килограмм частика нельзя увезти рыбаку.
  - Вдобавок саму тоню будут пасти день и ночь из укрытия,- добавил Бордей.- поймаешь осетра и не отпустишь - тут они тебя и повяжут.
  - А ещё псы практикуют такой вариант,- сказал Николай,- ловят на чём - нибудь целое звено и чтобы не заводить уголовку, привозят их к себе на какой - нибудь остров, где рыбаки солят им воблу. А вынимают, моют и нижут на чалки уже рыбаки другого, пойманного звена. Псы только отвозят готовую рыбу домой. Но эти наглые случаи всё же редки, а вот "заказов" навешивают постоянно и много.
  - Ну уж осетров то нам здесь в Пионерке вряд ли закажут,- сказал Чёрный,- это не главный Банк, а вот скоро тронется вобла - они нас не оставят без внимания.
   После этого разговора был осуществлён замёт, в который впервые попала долгожданная царь - рыба. Подбирая мотню с трепыхавшейся воблой, мы увидели тёмно - синюю спину крупного осетра. Он, то опускался вниз под серебро воблы, то выходил на поверхность, тыкаясь носом в стены дэли. Мы инстинктивно стали подбирать ячейки быстрее. Вскоре вся рыба
  оказалась в доступности. Осётр в самом низу. Володя Е. осмотрелся по сторонам, деловито опустил руки в воблу и нащупав осетра, вытянул за кулаки. С одобрительного молчания Николая, он поволок его в заросли чакана.
  - Икряный красавец!- воскликнул Бордей,- брюхо отвисает.
   Пока мы наливали зюзьгой рыбу из мотни в большой кулас, Володя обработал осетра и выбрал икру в пакет. Дело как раз подходило к обеду и наметилась шикарнейшая уха из осетрины. Икру Бордей с Чёрным повезли на шлюпке в село к барыгам. Вернулись уже немного захмелевшие, с деньгами и водкой. Так у нас снова пополнился колпит и приятно хрустел "навар" в карманах. Бордей рассказывал, что Николай всегда всё делит по - справедливости, строго следя что бы всем работающим доставалось поровну. В других звеньях часто звеньевой и его приближённые хапают себе большую часть. В конце смены Николай предупредил:- говорю для тех, кто работает первый раз: не вздумайте кому нибудь рассказывать, что мы поймали и по сколько разделили, не говорите даже родным. Это наш хлеб и без него мы будем либо есть одних лещей и работать полубезплатно, либо вообще нам закроют рыбалку, а то и нас самих.
  - Это и мы без слов понимаем,- ответил Саша Т.
   С появлением колпита и увеличением рыбы в мотне мы зажили интереснее. Теперь могли себе позволить купить тушонки и сварить похлёбку, если надоедала уха. Стали всё чаще появляться осетры и севрюги в уловах. Не всегда икряные, чаще яловые, но по куску красной рыбы, мы брали домой по - очереди. Почти после каждых суток я возвращался домой с деньгами. Частыми гостями в неводе стали сазаны, судаки и щука. Пусть и поштучно, но эти рыбы редко попадают в невода массово.
   Возросло и потребление водки. Обед никогда не обходился без употребления "для аппетиту", не говоря уже про ужин и ночные замёты: "холодно ночью - вода и сырость...". Я старался отказываться, но несмотря на это предлагали всегда и персонально каждому. Саша Т. отказывался как и я, но в половине случаев соглашался, со мной происходило тоже самое.
   Настороженно относящийся к крепким напиткам, я за собой заметил, что с рыбаками моей настороженности поубавилось. По сравнению со звеном Вовы З. менявшего нас через сутки, наша артель благодаря Николаю Я., считалась мало пьющей. Николай контролировал возлияния и водку хранил только у себя в лодке.
   Однажды заступая на смену мы обнаружили растерянного, трясущегося с похмелья звеньевого Володю З. и вяло сдающих вахту его рыбаков. Часть звена, включая тракториста, отсутствовала. Оказалось, они поймали огромного икряного осетра и так обмыли, что тракторист выпал пьяный из трактора и куда - то уполз. Пришлось за рычаги садиться самому звеньевому. Из звена рассосался кто - то ещё, в результате чуть было не упустили невод по течению. Вскоре дошло до того что по Мумре ходили люди из звена Вовы и зазывали народ. Желающих на вроде бы "блатную" работу, найти было сложно. Сарафанное радио давно оповестило окрестности о "пьяном звене".
   В середине апреля с подсвежкой, повалила "ходовая" вобла. Её стало набиваться в мотню столь много, что за смену мы наливали несколько куласов и огромную прорезь. Прорезь - это буксируемая, металлическая баржа в виде большой лодки, с герметичными баками - пустотами на носу и корме. В середине пустой открытый трюм с узкими щелями через которые циркулирует забортная вода. Рыба, помещённая в такой бассейн долго остаётся живой и переносит транспортировку на дальние расстояния.
   Теперь Николай гонял нас днём и ночью, так и слышалась на притонке его коронная команда: "давай метать!" Именно тогда я ощутил, насколько адским является неблагодарный труд рыбака. Но я продолжал гордиться принадлежностью к рыбацкому сословию и не смотря на хроническое недосыпание и усталость, с удовольствием ехал очередным утром на работу и считал выбранную профессию интересной.
   В шесть утра мы заступаем на вахту, а звено Вовы З. передав смену едет сдавать рыбу на заводскую приёмку. Мы сразу начинаем замёт, который занимает от сорока минут до часа, в зависимости от количества рыбы. Мотня в этот период не приходит пустой и после наборки невода мы вычерпываем рыбу зюзьгой из мотни в кулас. Кому не хватило зюзьги, работают втроих коплером. Сразу следует второй замёт, отдыхаем пока идёт невод, затем всё то же самое, вплоть до обеденного перерыва. Обед готовит назначенный по - очереди один из нас. Нанимать повариху, как на колхозных тонях, заводу не выгодно. После обеда немного отдохнув, снова разносится "давай метать!" и невод шлифует Пионерку без остановки, до вечера. Покурить и выпить чаю можно урвав время, после ухода мётчика на очередной замёт. После ужина немного отдыхаем и всё повторяется. Ночью звеньевой давал поспать около трёх часов, но едва пошла вобла, о сне пришлось забыть. Да и спать приходилось в вагончике, ложась в резиновом костюме прямо в слякоть, постелив под голову чакан. Резиновые сапоги и куртка практически не снимались в течение суток.
   Особенно любил Николай делать замёт при едва проступающем рассвете. Рыбаки называют это "дать зоревую". Этот период действительно выдаётся рыбным. Связано это с повышением активности рыбных косяков при первых лучах солнца. Всякая Божия тварь радуется зарождению нового дня.
   Утром, назначенные из нас по очереди, едут после смены на сдачу рыбы. Десяток водных километров до заводской приёмки, буксирует баркас вереницу гружёных куласов, шлюпок и прорезь. Там зюзьгами рыбу переливаем в ящики, а заводское начальство реализует их на расположенный рядом, частный рыбозавод. Те обычно присылают трактор с высоким кузовом. В результате освобождаемся к обеду: часам десяти - одиннадцати.
   Приехав домой качаясь от усталости, буквально падаешь с ног и отсыпаешься до позднего вечера. В пять утра снова вставать на вахту. А ещё надо посолить воблу, да обработать посоленную ранее...
   Но самое памятное ощущение, когда тебя ночью, на реке, застаёт ливневый дождь. Рыбаки натягивают на головы резиновые капюшоны и смиряясь пред ненастьем продолжают безропотно тянуть невод. Никто не застрахован от природных сюрпризов, а здесь от них и подеваться некуда. Работу бросать нельзя. Хуже - не имеющим капюшона. Тугие струи дождя хлёстко бьют по резиновым курткам. Продрогшие люди стоят в воде и буквально окутаны водной стихией. Ливень обильно поливает лицо и руки, кажется, что дышишь ночным дождём. Окружающее пространство видится сырым и мокрым, только одежда под резиновым костюмом ещё остаётся сухой. А река в темноте, уже громко шуршит и перешёптывается с дождём. Омываются от насевшей пыли береговые деревья, их листочки, освещаемые тусклыми лампочками трактора, нежно подрагивают от капель, в ночной тишине. Небесные воды отстукивают и по ближайшим камышам, добавляя свои звуки, от пустотелых стеблей астраханского бамбука. Но рыбаку не до романтики: "скорее бы закончился дождь!" Едва он затихает, стан рыбаков освещается весёлым костром. Влажный воздух разносит по притонку лёгкий запах дыма и греет душу продрогшего труженика, домашними воспоминаниями. Теперь можно подсушиться, погреться и попить горячий чай. А уж попасть под непрерывный ливень идущий днём и ночью, даже заклятому врагу не пожелаешь.
   Николай строго заботился, что бы сдать на приёмку больше рыбы:- больше сдадим - больше зарплата будет,- говорил он.
  - Больше сдадим - меньше дадут,- шутили мужики.
   Разрешалось взять каждому рыбаку домой не более одного мешка воблы. Ради хорошей сдачи Николай старался пореже реализовывать частик налево. Мужики на это обижались. Не привык рыбацкий народ верить в достойную зарплату от начальства и отсутствие обмана. Только звеньевой разрешил нам взять по два мешка, да и то вывозя по одному, за два рейса. Поэтому рыбаки брали на вахту самые большие мешки. Но и чувалы Николай запрещал. Мне хватало стандартных размеров. Всю воблу не пересолишь, а для обмена на продукты вполне достаточно.
   Неплохо в тот год шла вобла и на полоях. Денис с отцом так и пребывали на разливах с сетками. Насолили с избытком. Выставлялся рядом с ними и мой отец, но времени у него было немного, поэтому он прорыбачил от силы несколько вечеров.
   Однажды чуть не попался. Приезжие менты стали применять новую тактику: вставали на машине в полной темноте, на окраине села, на открытом месте. Выключали все фары и наблюдали, кто идёт или едет по полю, со стороны полоев. У меня в тот вечер выпал выходной, а отец что - то припозднился с сеток. Менты встали на дороге, прямо напротив нашего дома. Дело принимало серьёзный оборот. Бежать в обход, на поле навстречу? Могу не успеть. Отец в это время обычно подходит к дому. Прорываться мимо? Они тоже не дураки: посадят к себе в машину и будут нагло удерживать до тех пор, пока кого - нибудь не поймают. Выход нашёлся. В гараже пылился без дела большой корабельный прожектор. Я залез с ним на крышу дома, выведя переноску. Направил на стоявшую во мгле машину и нажал тумблер. Мощный сноп света осветил словно днём, затаённое во мраке. В машине задёргались и она закачалась. Я перевёл луч в сторону расположенных в полутора километрах разливов. Опять осветил машину, нагло поморгал светом, повторил пару раз процедуру и потух в темноте. Сигнал видели и поняли все находящиеся на разливах. Менты завелись и уехали, предъявлять им было нечего, да и некому. Отец пришёл позже, спрятав сетки и рыбу в бурьяне. На рассвете, перед сменой, мы привезли их на Запорожце.
   С появлением ходовой рыбы, появились у нас и бичи. Так называют людей, помогающих на тоне. Или проще говоря внештатных рыбаков. Они не получают зарплату, при делёжке левых денег им выделяется неполная часть пая или не даётся вообще. Всё зависит от воли звеньевого. Считается, что бичи работают за рыбу. Но Николай любил справедливость и все работающие получали свой пай одинаково. Одними из первых появились родственники Николая, знакомый нам Анатолий К. и зять Володя. Анатолия как скорого на руку, назначили на неводник, вместо злоупотреблявшего спиртным Бордея. Невод ловко вылетал под его направлением. Но в любви к спиртному Толя не отставал от Бордея, переведённого на наборку. Пьянство повредило и тому и другому.
   Продержался Анатолий К. недолго. "Закладывал" вместе со всеми, и дополнительно по - отдельности. Бордей быстро нашёл в нём сообщника.
   Одна из смен выпала нашему звену прямо на Пасху. "Рыба не со звонком",- сказал Николай давнюю фразу,- у завода свои графики, поэтому тянем без праздников и выходных.
   В это солнечное, радостное утро Толя по обыкновению приехал на своём старом, разваливающемся мотоцикле "ижаке". Уже издалека бросилась в глаза его покачивающаяся фигура. Николай постоянно ругал его за пьянки, схватился с ним и теперь. Толя возражал и рвался работать. В люльке мотоцикла оказался спрятан праздничный запас, который он навестил перед замётом. Окончательно опьянев, Анатолий занял своё место на неводнике. Успел так быстро и тихо, что его ухудшившееся неадекватное состояние никто не заметил. Невод пошёл в воду, его подхватило сильное половодное течение, Толя наблюдая, присел на край неводника. Что то ему не понравилось, он встал поправить, сделал шаг, его качнуло прямо на вылетавшую дэль. Второй шаг и невод подхватил его за ногу и словно пушинку, увлёк в бурлящую глубину. В этот великий праздник видимо сам Господь миловал Анатолия. Ему удалось отцепить ногу и выплыть, держась за верхний подбор невода. Виктор остановил мётчик и вытащил Толю на неводник. На берегу спасшийся снова вступил в перебранку со звеньевым, запсиховал и несмотря на родственные чувства, был уволен окончательно. Вскоре он уговорит Николая взять вместо себя своего сына Ваню.
   После этого наказали за пьянку и Бордея. Его вернули на неводник, но при более сильном опьянении заменяли другим. Ближе к ночи Бордей принял сверх меры и почувствовал острую потребность уснуть. При его маленьком росте и худобе, спиртного требовалось немного и пьянел он быстро.
  - Дядя Коля,- взмолился он,- плохо мне, разреши прилечь ненадолго?
  - Знаю я твою привычку,- заругался звеньевой,- пить много не надо было, работай, давай!
  - Ну не могу я, плохо мне...
  - Убежишь - ничего не получишь! Стой до конца замёта.
   Но Боря не устоял. Бросил невыбранный невод, убежал в ближайшие кусты и завалился спать. Пока он спал, мы поймали крупного осетра, на несколько килограммов икры. Чёрный сам скупал её у нас и меня послали с ним к его дому, что бы взвесить и проконтролировать его. Я теперь ездил на работу, на Прогрессе - так больше шансов спастись. Остановят менты Запорожец на суше - не успеешь выкинуть ни рыбу, ни икру - на воде всё проще. Вернувшись, я отчитался перед звеньевым по весу и остатку, Чёрный отдал ему деньги.
   Впервые я ощутил, что такое недоверие коллектива. Почти каждый проходивший рядом пристально, недоверчиво заглядывал мне в глаза, не вступил ли я с Чёрным в подлый сговор. На Чёрного смотрели мало, ему не верили, а я был послан как честный и принципиальный. Николай доверял мне, но от подозрительных взглядов мужиков своего коллектива, становилось не по себе. Доверие в рыбацких артелях всегда подкреплено правилом: "доверяй, но проверяй". Сам образ жизни и труда приучил рыбаков не доверять друг другу. Слишком много опасного и нечестного встречается в этой профессии. Случается, предают самые близкие. В этой профессии раскрываются характеры и делаются явными все тщательно скрываемые черты натуры. Бабушка учила с детства: "что бы узнать человека, надо с ним пуд соли съесть". Этим пудом соли и является наш рыбацкий промысел.
   Бордею вынесли приговор: "проспал осетра - денег не получишь". Он сразу поник, ссутулился, лицо приобрело траурное выражение и он перестал разговаривать с нами. Утром при делёжке, мужикам его стало жалко, вспомнились его большая семья и голодные малолетние дети. Под всеобщим одобрением Николай выделил ему пай чуть менее остальных. Боря был несказанно рад и долго благодарил нас.
   Ещё курьёзнее произошла история с его другом Чёрным. Заступили на вахту, дали замёт и поймали икряного осетра. У нас всегда наготове стояла прорезь, в которую мы на время сажали красную рыбу. В тот день Николай видимо почуял неладное и велел Чёрному посадить осетра на кукан и спрятать. Тот привязал кукан к кусту бурьяна на мелководье, в месте где кончается основная река и начинаются разливы. Прорезь стояла неподалёку. Пол - дня осётр сообщал о своём присутствии, подёргивая куст и создавая небольшие всплески воды. И вдруг подъехали областные менты. Двое с суровыми лицами, принялись осматривать территорию на предмет спрятанной красной рыбы или следов её разделки. Внимательно осмотрели куласы, пошарили шестом под грудой воблы и стали внимательно проверять прорезь. Долго ходили по бортам и вглядывались в воду. Хорошо мы не посадили осетра туда! Но ведь он привязан рядом и не дай Бог всплеснёт хвостом. Среди рыбаков царило напряжение. Но осётр не подал никаких признаков жизни. Менты уехали ни с чем, а к вечеру Чёрный пошёл за ним. Но осетра на месте не оказалось - ушёл вместе с куканом, вырвав хлипкий кустик. Я думал Чёрного убьют шестами. Выражение лиц рыбаков пылало гневом, а Чёрный притих, словно онемел и кидал на каждого быстрые, испуганные взгляды. Мужики сдержались, а ночью попался второй икряный осётр, поменьше первого, но народ успокоился.
   О хороших уловах воблы в Пионерке казалось, знали все и всюду. Завидовала вся Мумра и Товарное. "Заказы" от ментов и рыбоохраны поступали постоянно. Контролирующие органы буксировали от нас рыбу куласами. В рыбацкий кулас входит не менее десяти центнеров воблы. Происходило это так: ближе к обеду подлетает на катере засланный казачок с "заказом":- "приготовьте пожалуйста к вечеру кулас, а то и два хорошей воблы, стемнеет - заберём". Мы наливаем рыбу и в сумерках отгоняем "заказ" подъехавшим инспекторам или ментам в ближайший чакан. Там его цепляют под Крым или Водомёт, уволакивают и привезут пустым под утро. Нам останется только помыть его от чешуи и слизи.
   Однажды менты заказали кулас воблы - мы отогнали им за поворот реки. Каково же было удивление, когда через час они уже пригнали его нам пустым. Оказалось, они нашли барыгу, подогнали ему рыбу, тот перегрузил её в мешки и потом всю ночь возил домой на мотороллере. Продавцы в погонах лишь положили выручку в карман.
   Тщетно мы упрашивали звеньевого увеличить пайку воблы. Николай отвечал непреклонно:- хватит вам и по мешку, остальное всё на сдачу. Больше сдадим - больше заработаем!.
   В первых числах мая, вслед за воблой пошёл лещ. Этой рыбой мало интересовались контролирующие органы, мало брали домой и сами рыбаки. Дни становились жаркими, от посолки этой сорной рыбы толку мало. Лещ не просолится, а если и просолится, то ожидает проблема с реализацией.
   Лещ отметился примечательным случаем. Под утро дали "зоревую". Трактор выбирая урез, как то странно пыхтел и качался. Создалось ощущение, что он тащит нечто сверхтяжёлое. Нас пробрал интерес и волнение:- что там может быть?
   Когда невод подошёл к берегу, его верхний подбор оказался утоплен в воде.
  - Наверно под водой второй трактор зацепили,- засмеялся Володя Е.
   Бордей развязал мотню, она открылась, вздулась и сразу всплыла. На поверхности оказался огромный кутец, размером с кузов самосвала, из каждой ячеи которого торчали серые головы и хвосты лещей. Их набилось столько, что казалось, они выдавливают друг друга из ячей.
  - Одними зюзьгами здесь работы на долго,- заметил Николай,- несите коплер и подгоняйте прорезь - куласов не хватит.
  - Вот это вы хапнули,- с тоской повторяли наши бичи,- теперь заработаете, завод должен за такой объём хорошо заплатить. Жалко мы не на зарплате.
   Выгрузка рыбы из мотни заняла довольно продолжительное время. Уже приехало меняющее звено, а мы всё махали коплером и зюзьгами.
  - Теперь заработаете,- слышались завистливые голоса уже от сменщиков.
   Лещ пролетел в течении нескольких дней, зато тронулась селёдка и севрюга. Крупную сельдь - черноспинку у нас именуют "Залом". Теперь мы закусывали свежими балычками из знаменитого Каспийского Залома.
   Селёдку пластовали на две части, натирали солью и выдерживали около двух часов. Тщательно промыв, развешивали вокруг обеденного места. Балыки аппетитно покачивались от свежего ветра и подвяливаясь, обливались жиром. Ну как не выпить под такой закусь!
   Незаметно возросли среди нас и нормы употребления. Холодные ночи закончились, но поводы к горячительному только увеличились. От предложенной рюмки я отказываюсь всё реже.
   Селёдки ловилось на удивление много. За смену мы наливали несколько куласов. От этой бешеной рыбы вода в неводе бувально кипела. Скорость сельди под водой достигает 80 км/ч. Половодье разлилось, поэтому петчик брёл выше колена в воде.
   Залом, тыкаясь в невод, встречает препятствие и стремительно бросается искать обход. В результате сапоги петчика буквально исхлёстываются селёдкой. Живая, она настолько резко дергалась в руке, словно от разряда тока, что удержать её было сложно. Ловилась сельдь только днём или под утро с рассветом. Рыба очень нежная, быстро засыпает и быстро портиться, поэтому баркас приходил два раза в сутки, вечером увозил дневной улов, а утром нас со всем скарбом.
   При значительных выловах, звеньевой и тут заботился о хорошей сдаче. Нам разрешалось взять от десяти до изредка, двадцати селёдок. Вывозить её стало строго, попавшимся с десятком могли пришить уголовное дело. Но в этот период власть ещё только начинала закручивать гайки.
   За заломом снова зачастили к нам люди в погонах. Представители рыбоохраны заказали к вечеру целый кулас селёдки! Дерзость неслыханная, учитывая что мы рыбаки берём домой не более десятка. Но к вечеру кулас был готов. Напротив нас, к противоположному берегу, встал баркас, арендованный областными ментами. Заказчики по этому поводу вынуждены были отменить свою просьбу. Утром селёдка ушла на законную приёмку. Но менты стояли не вечно. Хапнули той же селёдочки, да ушли вверх к Астрахани. Заказ не забылся. Следующая смена - снова те же лица рыбнадзора, с той же просьбой. На этот раз вечером гружёный кулас всё же уплыл, буксируемый Крымом.
  - Хорошо заработаете,- снова говорили, глядя на куласы с сельдью, бичи.
   С середины мая сельдь пошла на убыль, уловы снова оскудели, зато появились судаки. Мы снова начали отдыхать ночью по три - четыре часа. Больше не получается, неутомимый звеньевой знает что в этот период продолжает идти севрюга, а возможен и осётр. Половодье в разгаре, большинство тоневого участка затоплено водою. Сухим остался только насыпной притонок с трактором. Теперь сутками бродим по - колено в воде и с нетерпением ждём конца сезона.
   С первого июня период запрета. Работа закончена, прощаемся с поднадоевшим притонком до осени и отмечаем долгожданное закрытие. Мы устали морально и физически. Насолили воблы, заработали денег. На заработанную сумму я рассматриваю объявления на покупку Запорожца либо Москвича в хорошем состоянии. Как рыбаку и сельскому добытчику, мне нужна машина. Старый запорожец после аварии, в которой отец переворачивался, я решил не ремонтировать. Помимо "левого" заработка, ждём расчёт. Перевыполнение планов по сдаче, обещает достойную зарплату. Но работа не закончена, т.к. невод изрядно поистрепался, изобилует дырами и требует ремонта. Как и вначале сезона, мы чиним его перед домом Николая, в составе первичной бригады. Больше половины звена Володи З. давно разбежались, осенью они работать не будут. Ремонт невода происходит посреди улицы, под жгучим июньским солнцем, поэтому под давлением общественности Николай вынужден снова и снова делиться колпитными деньгами, а мы молодёжь, бегать в магазин за жидким продуктом. Быстро иссяк колпит, осталась надежда на зарплату.
   Наконец сообщили что завод начислил расчетные, присылайте кого - нибудь за деньгами. Николай на следующее же утро отправил меня в кассу. Я получил ведомость и пакет с зарплатой, для передачи под контроль звеньевому. Ведомость я изучил по дороге и брёл расстроенный и обескураженный. Каждый рыбак получил разную сумму. Кто чуть больше, кто чуть меньше, в зависимости записанной по работе деятельности. Например моторист мётчика получает побольше своих сотрудников, за ним идёт петчик и далее по нисходящей. Разбег между зарплатами незначителен и особо никого не обижает. Задело другое: при принципиальной честности Николая, при перевыполнении плана и хороших характеристиках звена, завод начислил своим рыбакам унизительные копейки. Обман был настолько явен и нагл что уличит и младенец. Официально заработанное за два месяца путины, позволяло мне купить лишь комплект летней выходной одежды, обувь, продукты. Но продукты отпадали, всю вяленную воблу к этому времени, я уже обменял на муку, сахар и масло.
   Мужики ждали с нетерпением. Завидев меня плетущегося, издали, рыбаки засуетились, о чем - то переговаривались между собой и заметно повеселели. Я ощутил себя в положении человека, идущего к родственникам погибшего с сообщением о смерти. Моё настроение заметили и насторожились, косясь на пакет.
  - Деньги всё принёс?- Спросил то - ли в шутку, то - ли всерьёз Виктор Т.
  - Всё что дали за сезон, сейчас дядя Коля раздаст и "обрадует".
   Молча протянув пакет звеньевому, я отошёл в сторону. Тот принялся рассматривать ведомость, сразу как то посерьёзнел, осунулся, после чего понуро достал деньги и начал выдавать зарплату. Рыбаки получали молча, переглядывались друг с другом и по выражениям лиц читалось что люди унижены и обмануты. Молчал и звеньевой.
  - Больше такого плана и такой честной сдачи от нас им не будет,- только и ответил за всех и всем Бордей.
  - На себя надо было больше работать,- мрачно добавил Виктор Т.
   Николай осунулся и старался не смотреть в глаза рыбакам, которые молча приступили к ремонту невода. Шутки в этот день не шутились. Несмотря на это я не собирался увольняться и надеялся поработать в осеннюю путину.
   Не прошло и месяца запрета, как завод приобрёл шикарную "Волгу" последней модели. Сын директора завода - непосредственный начальник снабжения нашей тони, купил себе новенькую машину, недавно вышедшей девяносто девятой модели. Будучи наркоманом, часто ездил за рулём под дозой и тем же летом ночью, насмерть разбился на ней возле Товарного, не покатавшись и месяца. А через десять лет и его отец застрелился из охотничьего ружья.
  
  
   Глава 5. Жарка̀я.
  
  
   К предстоящей жарко̀й я подготовился основательнее чем прошлым летом. Взрослая жизнь потребовала серьёзного отношения к рыбацкому промыслу. Ловить - так ловить, а не экспериментировать, да мелочиться. Опыт изготовления снастей уже наработан, выбранных из невода крючьев, в избытке. Дядя Слава тоже подкинул несколько готовых счалов, затраленных рыбоохраной.
   Работая рыбаком, я научился чинить сети, что умели далеко не все. Сложность дела - правильно вырезать дыру для намётки в ней новых ячеек. Процесс требует значительного опыта и сноровки. Не все могут делать кропотливую работу. Теперь, с материалом и умением я активно приступил к работе. Целый день в гараже прививаю снасти и чиню старые, капроновые сетки. Кстати при умении чинить, капроновые сети способны служить рыбаку годами. Главное ремонтировать их в конце сезона. Что не скажешь о лесках и тем более одноразовых "китайках".
   Мы снова близко сходимся с Василичем и они с другом Алксандром О., по прозвищу Огонёк, берут меня в свою команду третьим. Огонёк, страдал профессиональным недугом рыбаков - больными ногами. Некогда рослый, холёный мужчина, лихой промысловик, любитель риска и азарта, теперь еле передвигался пешком на небольшие расстояния. Когда то имел прозвище "Катани" из за сходства с итальянским актёром. Теперь выглядел располневшим стариком, с большой залысиной и множеством неглубоких морщин на лице. Распродав скоростные "Вихри" и мотоцикл с мотороллером, Огонёк оставил себе лишь деревянный кулас под "Ветерком" и пользуясь старыми связями ездил на нём почти каждый день на ближайшую тоню за икрой. Курсировал и Василич. Этим видом заработка промышляли и многие крутые.
   На тоне у рыбаков, икра - сырец, выпоротая из осетра и тут же продаваемая, имеет самую дешёвую стоимость. Привезя в село, перевозчик её готовит по высокому разряду: "зерно, икринка к икринке" и упаковывает в банки. Скупщики - барыги, дают ему уже совсем другую цену. Здесь участвуют, как правило женщины. Они везут её в Астрахань и снимают на этой перевозке свою разницу. Если икра не расходится городским чиновникам и прочим богачам, то едет либо в Москву, либо в другие мегаполисы. Везут "по добру" и без "добра" всеми видами транспорта. Сдаётся в рестораны или опять же частным лицам. Свои перекупщики - посредники могут быть и здесь. По сравнению с закупочной, цена в Москве вырастает до заоблачных высот. К моему периоду, без "высокого добра" уже не работал ни один постоянный перевозчик.
   Неугомонный Василич, никогда не оглядывался на свой преклонный возраст и брался за любой вид промысла. Вот и теперь, узнав о мох планах, предложил ставить снасти втроём. С их стороны чуткое руководство, связи, транспорт и сбруя, с моей - послушание и трудолюбие. Приехавшей из Астрахани в гости, моей родной сестре отец теперь гордо заявляет:- твоего брата берут в напарники самые лучшие рыбаки Товарного!
   Вода спала, у нас всё готово и мы втроём, на куласе Огонька выезжаем в Пионерку. Огонёк из за проблем с ногами, посажен Василичем за мотор. Сам Василич руководит процессом и чувствует себя полным капитаном. Гоняет и покрикивает на нас обоих попеременно. Я за матроса и весь остального младший плавсостав. В сообществе этих профессионалов со связями, я спокоен и чувствую себя в безопасности.
   С первого раза пустить снасть не получилось: нырнув под обрыв я забил чипчик, Огонёк запустил "Ветерок", Василич начал выпускать снасть. Вдруг мотор чихнул и заглох, кулас понесло течением, а все крючки высыпались комом под береговые водоросли. Василич дал волю нервам, Огоньку досталось по - полной. Я слез в воду и стоя на дне начал распутывать крючки и вытягивать снасть вдоль кромки водорослей. Проезжавшие мимо инспектора не заметили плавающие балберы и так и не поняли что мы делаем. Растянутую снасть мы зацепили мотором и как по циркулю вывели перпендикулярно берегу. Василич быстро успокоился и подвязал камни. Так начался мой новый снастевой сезон.
   С профессионалами рыбалка оказалась удачливее. Уже на второй день мы поймали огромного икряного осетра. Василич завис на крючках, а я поддев рыбину темляком схватил за жабры и собрав все силы втянул в кулас. От тяжести свалился на мостки вместе с осетром. Огонёк засмеялся. Икру традиционно делали у Василича, туда же за ней пришли его постоянные барыги. Все пожилые женщины. Этим летом осётр пошёл лучше.
   Иногда Василич по разным причинам симулировал и мы ездили с Огоньком вдвоём. Однажды рано утром мы уже подъезжали к Пионерке и заметили что стоявший на якоре Виктор Т. мой сотрудник по тоне, энергично машет нам рукой. Огонёк развернул кулас к нему. Подъезжая, мы от неожиданности раскрыли рты. Огонёк не видел такого давно, а я ни разу. Виктор блеснил судака, на своём маленьком куласе, а схватил блесну осётр - челбаш, килограммов на пятнадцать. Виктор подвёл его к корме и дальше ничего не мог сделать. Стоило осетру вильнуть хвостом посильнее и леска - бы не выдержала. Мы издалека заметили белое тело рыбы и безоговорочно поняли что делать. Темляк и чакуш у нас под рукой. Я забагрил осетра и резко вытянул через борт внутрь. Едва челбаш упал на мостки, как блесна отцепилась сама. Попался слабо - мог сойти. Хорошенько зачакушив, я передал осетра Виктору.
  - Спасибо мужики! Как вы вовремя!
  Осмотревшись по сторонам, Виктор накрыл рыбину курткой, снялся с якоря и быстро погрёб к дому.
   Случаи, когда осётр или белуга хватали блёсна, я слышал только по рассказам стариков. Рыбы было в избытке, опусти блесну и на какую - нибудь рыбу сразу и попадёшь. Современых случаев, подобных с Виктором я больше не видел и не слышал.
   Вытащив челбаша с блесной, мы в это утро поймали такого же на снасти.
   На другой день нас обоих хлопнула опергруппа рыбоохраны с Контрольного поста. Произошло это так. Выезжая каждый день на снасти, мы обнаглели окончательно. Приезжали как в свою вотчину и не осмотревшись, начинали водиться. Кстати рыба шла неплохо, икряная редко, но уж яловая ловилась почти каждый день. В это утро крючки были пустые. Едва я начал водиться, как вдруг за камышами завёлся иностранный двигатель и к нам подлетел Крым с тремя инспекторами.
   Одного я узнал сразу. Это был Виктор С. начальник Контрольного поста. Он приезжал к нам на тоню ещё в начале сезона и для демонстрации безграничной власти, устраивал изрядный нагоняй рыбакам.
  - Саша,- обратился он к Огоньку,- почему так наглеешь? Вылез на воду, а я ничего не знаю?
  - Витя, прости, только выставились.
  - Сколько тебе лет?- Спросил он меня.
  - Двадцать.
  - Вот, когда из тюрьмы выйдешь - будет двадцать пять. И виноват, что мы его посадим - будешь ты Саша,- ответил Виктор Огоньку.
   Я понимал что инспектор блефует и нагнетает обстановку. Максимум что мне светило на первый раз - это условный срок.
   К этому времени Виктор уже зацепил нашу снасть подкотовкой и выдрал её.
  - Так, завтра утром, жду вас обоих у себя на Контрольном.
  - Что - то он не стал составлять протокол?- Спросил я Огонька, когда Крым отъехал.
  - Потому что завтра утром берём водки, денег, едем на пост и там разберёмся. Если и напишут - то на сухую снасть.
   Так и вышло. За сухую снасть, якобы найденную в лодке и не касавшейся воды, уголовное дело не полагалось. Мелкий штраф за это нарушение, я в этот же день оплатил в мумринском банке. Огонёк побеседовал и теперь у нас было официальное "добро" на крючки в Пионерке. Рыбалка продолжилась.
   Незадолго до этих событий я зашёл к Васиным деду с бабкой, где встретил его отчима Сергея. Мы были знакомы и ранее, он полностью заменил Васе отца. Жил с его матерью в городе, приезжал часто. Роста ниже среднего, лет сорока, худощав, но жилистый. Большие глаза слегка навыкат, абсолютно лысый, за что едкая тёща прозвала его Фантомас. Характера покладистого, исполнительный и отзывчивый. Но он совершенно менялся стоило ему крепко выпить. Прошедший всю войну в Афганистане, будучи пьяным не владел собой и его обуревали приступы ярости. В городской квартире, где Сергей жил с женой и дочкой были разбиты дверные стёкла, а в ближайшем отделении милиции он числился завсегдатаем. Много раз пробовал бросать пить, но срывался снова. Когда трезв, то не было лучше отца, мужа и зятя чем он. А у меня впоследствии друга. В Астрахани он промышлял ремонтом машин в гаражах и слыл неплохим специалистом.
  - Зачем тебе покупать другой Запорожец,- сказал Сергей, услышав мои планы.- Поверь, мы можем и из твоего старого конфетку сделать.
  - Но у меня после аварии отца поцарапан и подмят весь кузов...
  - А вот мы его прошпаклюем и покрасим.
  - Дорого возьмёшь?
  - Ты друг моего сына и о деньгах речи быть не может, разве что когда поедешь в город, захватишь и нас по пути.
  Теперь я занимался двумя занятиями одновременно. Утром и вечером ездил на снасти, а днём и ночью с Сергеем шпаклевали и восстанавливали машину.
   По молодости Сергей и сам браконьерничал, поэтому навыки имел. Я бы с удовольствием взял его рыбачить, но эти вопросы решал Василич. К этому времени он успел познакомиться с ним через меня. Сергей отремонтировал ему мотороллер и Василич был на седьмом небе от счастья.
   Наконец Василич предложил сам: давайте сделаем так: выставляем больше снастей, вы два Сергея будете днём караулить Пионерку, иногда ночью, от крыс. Мы с Огоньком будем приезжать на лодке утром и вечером - водиться, а рыбу и икру вы будете отвозить по земле на машине.
  Так Сергей вошёл в нашу команду.
   В то лето случались периоды, когда рыба шла удивительно хорошо. Потом наступало затишье на несколько дней и нас опять радовали уловы.
   Работая вчетвером, мы выставили три снасти в конце Пионерки - месте, где год назад дурковал Сашка А. Сразу на другой вечер мы взяли улов, который не повторялся уже никогда.
   Мы с Сергеем приехали на Запорожце ещё днём, а Василич с Огоньком на куласе, вечером. Но водиться решили на маленьком куласе, спрятанном в камышах. Старики встали на большом куласе под берег, что бы руководить процессом, а мы с Сергеем сели в маленький. Я поднял первую снасть, показавшуюся мне тяжёлой и аккуратно повёлся по ней. Прямо под береговым обрывом, сразу на первых крючках сидел огромный осётр, размером чуть меньше нашего куласика. Сергей замешкался и заметно растерялся, не зная как такого взять. Я не успел ничего сказать, как баламутный Василич уже кричал ему:- чего стоишь?! Бери рыбу!
  - Утонем!
  - Бери рыбу в лодку!
  - Саша, тише на воде,- робко посоветовал Огонёк.
  Но был обложен и он.
  - Темлячь и глуши,- сказал я напарнику.
   Осетр почувствовав темляк дёрнулся, но Сергей уже глушил его.
  - Бери рыбу в лодку,- срывался с берега, всё тот же волнительный голос.
   Василич был истинный рыбак и малейшие движения рыбы в реке, или удачи и неудачи в рыбалке, пропускал через своё сердце. Он никогда бы не смог бросить рыбалку.
   Нас к этому времени от его криков, стал разбирать смех прямо в куласе. Сергей хохоча тянул осетра из воды и не мог вытащить. Мешал не сколько смех, сколько тяжесть огромной рыбины. А с берега крик только усиливался. Ближайшие мужики в камышах уже начинали елозить по земле и держаться за животы от смеха. Кричать на воде - пожалуй, это была единственная слабость Василича, по рыбалке. Наконец мы вдвоём затянули осетра внутрь, едва не потопив кулас. Дальше по снасти дёргалась ещё рыба, но мы сначала решили разгрузиться.
  - Езжайте теперь с Огоньком на его большом куласе,- сказал Василич,- а то по десять раз мотаться будете. А ты Сергей бери осетра за жабры и тащи дальше в камыш.
   Я вновь повёлся по снасти, а в это время Сергей под окрики волнительного Василича схватился за жабры, но тяжеленная рыба еле волочилась по земле. Василич стоял над ним и торопил его. Сергей тянул огромного осетра по влажной и скользкой камышовой тропинке и несколько раз упал. Наконец не выдержал и снова стал смеяться, чем окончательно разозлил нашего наставника.
   В этот момент мы с Огоньком обрабатывали снасти. На первой сняли ещё двух осетров поменьше. Потом ещё двух с остальных. Несмотря на больные ноги, Огонёк сноровисто и удивительно быстро багрил осетров темляком и затаскивал в высокий кулас. Помогать ему в этом, мне не пришлось.
   На берегу мы разделали рыбу кусками, уложив икру в отдельный пакет. Большой осетр и два средних, оказались икряными и полиэтиленовый мешочек весил около семи килограммов. Очень приятный вес! Навалив разделанные куски осетрины в багажник Запорожца мы соблюдая осторожность, поехали в село. Василич с Огоньком на куласе. Самый ценный груз Сергей держал в руке, готовый если придётся, открыть дверь машины и убежать с пакетом.
   Икру и рыбу в этот же вечер разобрали барыги и мы от Василича разошлись уже ночью, с круглой суммой в карманах. Это был единственный раз, когда нам удалось так удачно попасть в струю. Последующий день попался только один челбаш. Однодневный массовый ход закончился.
   Мы с Сергеем продолжали заниматься машиной. Несколько раз мне пришлось съездить на автобусе в Астрахань за запчастями и шпатлёвкой, заодно отвозил рыбу матери. С Сергеем я обрёл навыки кузовного ремонта, что пригодилось в будущем. Работая в свободное время, мы не торопясь, без профессионального инструмента, относительно быстро восстанавливали кузов. Достижению этого результата способствовала укрепившаяся между нами дружба и слаженность действий.
   Матери необходимо было теперь перевести на себя унаследованный ей от отца - инвалида Запорожец. В ГАИ даже не затребовали предъявлять машину к осмотру и оформили заочно. С техосмотром помогли знакомые. И вот наконец, все документы готовы и я могу ехать куда хочу и возить чего хочу. Ремонт заканчивался, осталось лишь прогрунтовать и покрасить.
   По браконьерской традиции, установившейся с советских времён, я не стал ставить машину на себя, а оставил хозяйкой маму. Ещё в те времена, когда браконьеру грозила конфискация имущества, рыбаки осмотрительно переводили своё добро на жён и матерей. Конфисковать не принадлежащее подсудимому лично, суды не могли. Матерям ловцы доверяли чаще: жена может предать и бросить - мать никогда.
   Одновременно с машиной, я начал оформлять разрешение на покупку охотничьего ружья. Моя мечта юности получила возможность реализоваться. Начал с поездки в райцентр, в разрешительную систему РОВД, где получил список для сбора документов. Молодой капитан заявил, что процесс занимает по времени до двух месяцев.
  - А можно сделать быстрее?
  - И потом я с тобой в одной камере сидеть должен?- Недовольно скривился милиционер.
   Здания РОВД и суда в Икряном, находятся рядом. С годами я заметил такое явление: стоит оказаться в этих местах как обязательно встретишь знакомые лица односельчан, преследуемых по "профессиональной" 256 статье. Складывается ощущение, что всех мужиков Мумры, Товарного и Зюзино только и судят за браконьерство.
   Не обошёлся без курьёза и визит к участковому, за характеристикой на оружие. Тот нехотя поднял от стола на меня усталые, мутные глаза и тоскливо спросил:- сдаваться пришёл?
  - Пока нет. Мне рапорт - характеристика нужна на ружьё.
   Милиционер долго меня рассматривал, наконец спросил:- зачем тебе ружьё?
  - В охотники вступаю.
   Снова пауза.
  - У тебя какие - нибудь отклонения есть?
  - Да вроде бы нет,- улыбнулся я.
  - А водку пьёшь? Много пьёшь?
  - Я не пью.
  - Что совсем не пьёшь?
  - Почти совсем.
  Без малейшего признака юмора, участковый заметил:- это уже отклонение!
   Но рапорт оформил. На следующий день, в Икряном, я прошёл медкомиссию, оплатил госпошлины, сдал документы. Осталось ждать результаты спецпроверки. После отправился в правление охотников, где мне по рекомендации Васиного деда выписали членский охотбилет.
   На Пионерке завелись "крысы", точнее они и не выводились, но в это лето обнаглели вконец. Приезжая утром мы часто поднимали снасти с чистыми от травы в несколько метров, участками и оставленной слизью на поводцах и крючьях. А случалось утром вместо снасти, и вовсе обнаружить уныло болтающиеся по течению оттяжки. Результатом тралки рыбоохраной это быть не могло, тралят днём, а снасти пропадали ночью. На Пионерке рыбачит много народа, от стариков, до мальчишек, поэтому думать можно на кого угодно, но единственный вариант - подкараулить.
   Позанимавшись машиной до вечера, мы с Сергеем, несмотря на дождь, дислоцировались на Запорожце к снастям. На Пионерке чуть не получили от соседей за включенные в темноте фары.
  - Мы думали менты едут, гребли так, что чуть вёсла не сломали!- Кричал мой одноклассник Миша Г. Он недавно вернулся из армии и сразу занялся рыбалкой, что бы заработать денег, для помощи матери и маленьким племянникам.
   Пришлось ребят подвезти до села в качестве компенсации. А дождь
  всё усиливался. Едва мы успели вернуться и найти затаённое место, как ударил ливень. Людям в машине, он не страшен, пусть стучат капли по кузову и стёклам. Мы под янтарный балычок распиваем бутылку водки и разговариваем за жизнь. В середине ночи дождь прекратился, задремали немного и мы.
   Под утро, перед рассветом, со стороны реки, прямо с места наших снастей послышался странный звук: тюк - тюк - тюк, словно кто - то забивает под водой деревянный чипчик. Я толкнул Сергея, мы тихо открыли двери и начали подкрадываться к воде. На берегу стоял мумринский наркоман, Стёпа Н. Наркоманы обычно приезжали целым камбузом, на его отцовской мотолодке. Тёрли на противоположном берегу коноплю и ставили снасти. Совмещали полезное с приятным. Сегодня на мотолодке он почему то приехал один и она стояла прямо над нашей снастью. Удивительно, что мы не услышали её шумный дизель. Наверно Стёпа спускался по - течению, подгребая шестом. Мы подкрались сзади и неожиданно выросли перед ним словно из под земли.
  - Здравствуй Стёпа! Ты чего тут делаешь?- Спросил я.
   Стёпа сильно вздрогнул и испуганно обернулся.- Я тут своих друзей жду,- заикаясь ответил он,- мы договорились, сейчас они должны подъехать.
   Он стоял прямо, но с подгибающимися коленями и дрожал мелкой дрожью.
  - А на чём же они приедут, ведь на вашей лодке ты один?- Спросил Сергей.
  - Нет, они на другой должны подъехать, у нас тут снасти.
  - Сами поставили?- Спросил я,- и зачем на наш берег подъехал, ведь тут мы "лежим"?
  - Я просто так...осмотреться...
  - Ну ладно, бывай!- Сказал Сергей.
   Стёпа переехал на другую сторону и принялся там водиться на какой - то снасти. Его или чужая - мы так и не узнали.
  - Я думаю, мы достаточно его напугали,- сказал Сергей. Хотя если он наркоман, то будет крысятничать и дальше.
   На рассвете приехали наши старики, перевелись, взяли крупного ялового осетра, а мы поколесили домой, отсыпаться. Дорога после дождя, обдуваемая жарким ветром быстро подсохла. Пока будем отдыхать, Василич разделает рыбу и реализует, приготовив к вечеру, каждому небольшой, но равный пай.
   Ближе к концу августа Волгоград снова спустил отстойники, пошла ядовитая зелень и рыбы не стало. У Василича и Огонька намечался сезон поездок на тоню. Снасти они решили пока больше не ставить. Сергей закончил ремонт машины, покрасив её в белый цвет "сафари" обычным поролоновым тампоном. Гладкости и блеска не получилось, зато если сравнить с тем что было, то Запорожец выглядел новым автомобилем. Теперь не стыдно на нём ехать в город. Сергей собрался в Астрахань, что бы вернуться к своему гаражному сервису и я первой поездкой, под его инструкторским руководством, отвёз их с женой и дочкой. После этого я всё увереннее стал ездить на машине, к матери. Колхоз каждый год бросал часть урожая на полях, из за отсутствия сбыта, погибали тонны помидор, баклажанов и перца. Законно имея Запорожец я начал снабжать овощами и мать и себя.
   После отъезда Сергея я вновь оказался без напарника. В этот момент ко мне и пришёл злополучный Славик с незнакомым, заезжим приятелем.
  - Мы к тебе по делу,- с порога заявил Слава,- познакомься - это Санёк - специалист по плавам из Икряного. На снасти как ты знаешь, рыбы сейчас нет, поэтому мы тебе предлагаем заняться с нами частиком. У тебя есть кулас, у нас плавы.
  - Каким частиком!?- Удивился я.
  - Сейчас по ночам хорошо ловится чехонь, сапа и тарашка,- сказал Саша.
  - Ну и чего мы на ней заработаем?
  - На свежей - ничего,- ответил Слава,- а вот если её посолить, да потом продать, то кое - что получиться. Лучше - чем ничего!
  - Хорошо. Давай попробуем, всё равно пока заняться нечем.
   Я давно хотел научиться работать плавами. Сейчас решил не упускать эту возможность. Жизнь большая, а для жизни в селе я должен освоить и это.
   Плав или плавная сеть - это маленький невод. В длину плав может быть хоть от пяти метров и до безконечности. Суть его такова: он выпускается рыбаками (в старину их звали "плавичи") с лодки, как обычная сеть, поперёк реки. И вместе с движущейся водой, стена ячей движется навстречу рыбе поднимающейся против течения. Когда весь плав выметан, как и у невода наступает выход уреза - длинного капронового шнура до самого берега. После чего рыбаку остаётся только идти вдоль воды и держать шнур.
   Плавы подразделяются на верховый и низовой. Верховый плывёт вдоль поверхности воды и собирает рыбу которая идёт сверху, вполводы, или просто играет на утренней и вечерней зорьке. Верхом берут чехонь, тарашку, воблу, леща и т.д. Верховый плав - первое средство для лова сельди. Только плавать под неё придётся в светлое время суток, ибо едва смеркается, как эта бешенная рыба останавливается на месте. Преимущества верхового плава перед нижним состоят в простоте изготовления и применения: нацепил на сетку побольше балбер, да поплыл "верхом". И можно не волноваться за всевозможные коряги, старые якоря и снасти на дне, что даёт возможность плавать верхом в любом месте реки.
   Низовой же, должен загружаться грузиками так, что бы если его кучей бросить в воду, он медленно опускался на дно. Если тонет быстро, "камнем", то при слабом течении, выметанный он рискует встать на дне как вкопанный, и не двигаться дальше. Серьёзнее придётся подойти и к вопросу о балберах. Если их недостаточно, течение просто положит всю плавную стену ко дну. Успевшая попасться рыба и вовсе соберёт болтавшийся тряпкой плав. Поэтому низовой должен мягко идти по дну, буквально гладить дно своим нижним подбором, а балберы уверенно держать верх. Выражусь красивее:- необходимо добиться гармоничного сочетания грузов и балберок.
   Преимущества низового плава перед верховым в отношении улова, более весомы: вся ценная рыба идёт вдоль дна, то есть - низом. В первую очередь осетровые, но их можно взять только специальным плавом с крупной ячеёй, из более толстого капрона. Обычную сетку сильная, красная рыба превращает в лохмотья. Низом добывают судака, сазана, щуку и всю обитающую в реке рыбу. Наши предки "плавали" целыми артелями. Единственная слабая сторона низового, так это невозможность плавать в любом месте. Дно наших рек содержит коварные зацепы на которых похоронишь дорогой плав. Поэтому низом в наши дни плавают лишь на территории тоневых участков, в период запрета. А так как все эти места известны и пасутся рыбоохраной, то и плавают по тоням под осетра лишь сами рыбинспекторы, да приближённые к ним.
   Слава с Сашей набрали к рыбалке несколько полуторалитровых баклашек браги. Я было воспротивился, да куда там!
   На Запорожце я приехал с ними на Пионерку уже в сумерках. В кулас мои напарники загружались уже полупьяные. Саша работал плавом сноровисто, сеть легко и быстро выходила из его рук в воду. Комки и зацепы быстро распутывались. Наконец плав вышел, урез дошёл до берега.
  - Бери урез и шагай,- скомандовал мне Слава,- заодно услышишь как попадается рыба, а мы с Саньком пока пригубим.
   Вскоре я и вправду почувствовал лёгкие подёргивания за капроновый шнур, словно кто - то там под водой, чем - то постукивал по нему и легонько поигрывая - потягивал. Так бывает, когда держишь леску донки, только поклёвки чаще и сильнее. Неожиданно урез натянулся сильно и я почувствовал на том конце серьёзный удар и мощные дёрганья. В волнении я схватился за шнур обеими руками, боясь упустить его. Но вскоре тяжёлые рывки стихли. Я прошёл около пятисот метров, где меня ждали расположившиеся на травке напарники.
  - А теперь начинаем ложить плав,- заявил Саша.
  - Как это?
  Саша засмеялся:- просто останавливаешься и не выпускаешь из рук урез - течение само развернёт сеть вдоль берега и вся рыба, которая не воткнулась в плав, окажется прижатой к мелководью. А потом начинаем медленно выбирать "фитиль" на корму куласа.
  - А затем выпутываем рыбу, набираем по - новой и осуществляем второй замёт,- добавил Слава.
   Саша продолжил:- да, это самая неудобная часть нашего дела. Многие профессионалы работают сразу несколькими плавами. Дома заранее набирают в мешки, а на воде только выпускают и выбирают. Использованные плавы, не выпутывая рыбу прячут в камышах, а потом когда выметано всё, обычно к рассвету, занимаются разбором. Но у нас сегодня нет стольких плавов и объёмов.
   За ночь мы сделали три замёта, под конец которых мои наставники "устали" окончательно. Пока я шёл в третий раз, они успели куда то сплавать на куласе и привезти вытащенную из воды снасть, заявив мне что это их личная. Зная этих товарищей, я не поверил и окончательно решил для себя, не связываться больше с непутёвым Славой.
   В общей сложности вышло полтора мешка рыбы. Преимущественно сапа и чехонь. Но немало тарашки, несколько лещей и даже судачков. После чего я развёз свою компанию по домам. Больше у меня никогда, не будет с ними никаких дел. А искусство работы плавом на практике, я освоил за вечер. Будут дополнительные вопросы - есть Василич. Рыбу я засолил в холодильнике.
   Прождав разрешение около месяца, я получил лицензию, купил долгожданную двустволку и атрибутику для охоты. Это лето для меня выдалось богатым. Осуществились сразу два заветных желания: ружьё и машина. У меня есть почти всё для полноценной сельской жизни.
   В первые же дни покупки ружья в августе, я отправился на пешую охоту. Естественно без путёвки. Если бы мои односельчане покупали путёвку на каждый выход за село, то давно пораспродали бы ружья и забросили это разорение. Тем более взносы и путёвки последние годы начали безумно расти в цене с каждым годом. С охотников безстыдно обдирались немыслимые деньги. Пенсионеры начали распродавать ружья, патроны, и отказываться от любимого занятия. Бродить по полям им не по здоровью, в преклонном возрасте не находишься, да и малопродуктивно. А вожделенная, охота на гусей и уток на взморье, благодаря разбойничьим ценам на бензин, путёвки и припасы, стала золотою.
   Сгущались сумерки, когда я подкрадывался к заболоченному ерику в надежде обнаружить уток, а услышал крик фазана. С наступлением темноты эта красивая, дикая курица выходит из зарослей травы или чакана и взлетает на ночёвку, на деревья. Но слух у них чуток. Едва я направился в сторону крика - разом всё стихло. Остановился, замерев и я. Едва фазан затоковал снова, я продолжил шаги. Таким образом удалось подкрасться к дереву на выстрел и разглядеть нарядного, пёстрого петуха, спрятавшегося в ветках.
   Долго целюсь, дрожат от волнения руки, гремит выстрел и птица падает вместе с обломанными дробью ветвями. Это моя первая добыча, в первый в моей жизни выход на охоту! Я радовался так, как не радовался при поимке икряного осетра. Мясо фазана нежное и вкусное, считается царским деликатесом. На следующий день на этом болотце я добыл двух уточек - чирков, а спустя несколько дней - второго фазана. Так началась охотничья деятельность, которую по меркам современного законодательства, тоже можно относить в разряд браконьерства. А я получил ещё один способ банально добыть себе на жизнь пропитание. Нажива от современной охоты равна нулю.
   Одновременно, меня постигла ещё одна приятная новость. Пришли ко мне Василич с Огоньком и Василич заявил с порога:
  - Увольняйся с тони, мы берём тебя к себе, будешь ездить с нами.
  - Здоровье у нас слабое, продолжил Огонёк,- а нам нужен надёжный парень, который сможет и рыбу перетаскать и нам помогать. С рыбаками на тоне мы договорились, что берём третьего. Готовься, сегодня едем за икрой и рыбой.
  - Ты согласен?!- Лукаво прищурясь спросил Василич.
  - Не то что согласен, я рад несказанно!
   Тоня Четвёртая Огнёвка, располагается на Главном Банке и одна из ближайших к Товарному. Мы подъехали к ней на куласе Огонька сзади, по маленькой извилистой жилке Кривой и спрятались в камыше, ожидая конца замёта. Василич пошёл договариваться. Наконец он махнул нам и мы устремились на притонок. В неводе бились несколько средних и мелких осетров - челбашей. Рыбаки вытащили их из мотни в кулас и звеньевой, важно показав на них рукой, сказал:- забирайте!
   Я начал таскать осетров, по камышовой тропе в кулас, пряча рыбу в деревянных отсеках. Василич помогал мне. Посильно старался Огонёк. Один из рыбаков приволок кукан с двумя икряными осетрами. Звеньевой назвал цену предполагаемого веса икры, не вспарывая рыбу. Василич с Огоньком стали ненавязчиво торговаться, но звеньевой был видимо не в духе. Торг оказался неуместен. Яловая рыба оказалась так же взвешена "на глаз".
   Рассчитавшись с рыбаками мы отъехали по жилке, подальше от тони и принялись в три ножа разделывать осетров и укладывать в мешки. Двух икряных, Василич обрабатывал лично. Икра в умелых руках, аккуратно перекочевала в новый, недавно купленный бытовой пакет. Один из осетров, выглядевший яловым, оказался икряным. Рыбаки этого не заметили. При его малом размере в нём оказалось чуть больше килограмма икры. Это уже находка!
   Спрятав упакованное в ящики, мы повезли продукцию домой. У Василича сделали икру, тут же и продали вместе с рыбой. Чистая выручка составила весомую сумму. И эта деятельность оказалась более выгодной, чем наши снасти. Во первых она давала стабильность: на снастях рыба всё реже, а у рыбаков в неводе, хоть за сутки, но что нибудь поймается. Не купишь - так возьмёшь "на котёл". Во вторых заниматься перевозкой проще и безопаснее, чем ставить снасти и водиться на них, теряя уйму времени. Пасут в основном снастевиков, а не перевозчиков. И в третьих сам заработок существенно выше. Если на снасти за всё лето поймаешь всего несколько икряных осетров, то здесь, делая по рейсу в день, имеешь за каждую поездку. Вспомним что Огонёк год назад, в сезон, делал по два - три рейса в день.
   Естественно, мне эта деятельность понравилась. Я уволился, с тони и стал барыжить. Мы сделали ещё несколько рейсов, пока о появлении третьего в бригаде Василича не прознали псы. Они вдруг предупредили стариков что бы никаких третьих, тем более молодых, с ними на тоню не выезжало. Запуганные, они расстались со мною. Правда недолго проездили и сами. Сезон заканчивался, Огонёк продал дом и переехал жить к дочери в Астрахань. Пошатнувшееся здоровье вынудило его оставить родное село, дом и весь рыбацкий образ жизни. В одиночку Василич ездил на тоню реже.
   Так я попробовал себя в барыгах. Больше этим ремеслом никогда не занимался.
   Вася в Волгограде познакомился с девушкой и стал в увольнениях встречаться с ней. Он уже не тосковал по рыбалке, все его письма были наполнены восторженными рассказами о Наташе. Домой солдат стал приезжать чаще, т.к. командиру понравилась наша рыбка. Дед и я старались по - возможности оправдать его поездку. Деду как егерю достать рыбу конечно проще - рыбаки не отказывали ему, а у меня стояли сети, где рыба не со звонком. Но помогали мы Васе по - очереди. Не всегда есть рыба в неводе, но попадается в сети. И наоборот. Наташу Вася пока не привозил, только гордо показывал её фотографии. Я конечно завидовал другу белой завистью.
  - Вася, а на что планируешь содержать молодую жену?- Спросила его в один из приездов, моя бабушка.
  - Не знаю, придумаем что - нибудь.
  - Если думать на что жить, да ждать когда появятся сносные условия, так это пол - России никогда не женятся,- поддержал я друга, хотя в отличии от Васи, мне даже и привести то жену было некуда.
  - Но надо искать какую - нибудь работу, рыбой уже не проживёте,- продолжала бабушка,- или по возможности уезжать отсюда. Только вот куда вы горемычные мои поедете...
   Вася улыбнулся:- показали бы, куда можно у нас в Товарном устроиться и я туда с удовольствием бы пошёл. А уезжать с родного села в никуда я не хочу. Пусть в нищете, но дома.
   Бабушка ничего не ответила, одобрительно молчал и я. Сколько раз меня самого останавливало от знакомства с понравившейся девушкой, представление о нашем материальном положении. Я стеснялся, что мне нечего будет ей предложить в будущем. Вася отбросил эти мысли и время доказало ему и мне правильность того сделанного им шага.
  
  
   Глава 6. Павел.
  
  
   К осени я сделал отличный трёхстенный гон, не было только куласа и напарника. Денис У. теперь занялся скупкой частиковой рыбы и лазить в ледяной воде не имел ни малейшего желания. Подобно Васе, он не стал накручивать себе безпросветное будущее, а познакомился летом с соседкой Оксаной, дочкой рыбницы Любы и дело у них пошло к свадьбе. Жених перебрался в Астрахань где основное время жила его будущая невеста и теперь все дни проводил на рынке, барыжничая рыбой. Оксана заканчивала московский институт пищевой промышленности, но проходила практику на родине. У меня с бывшим напарником остались дружеские и торгово - экономические отношения. Иногда вечерами, когда Денис наведывался в село за рыбой, мы встречались у него дома и под бутылочку легендарного абрикосового самогона беседовали "за жизнь". В декабре они с Оксаной сыграли свадьбу, пригласив меня в статусе "свидетеля". За отсутствием денег на свадьбу у жениха и минимума гостей с его стороны, будущая тёща всё финансирование взяла в свои руки. После свадьбы Денис окончательно укоренился в городе, но часто наведывался в село за рыбой. Весной он брал отпуск на сезон воблы.
   Осеннний сезон я открывал с вышеупомянутым Павлом Б. Человеком из второй браконьерской категории. Павел высокого роста, крупного телосложения. Белокожий, со светлыми волосами и голубыми глазами. Летом мы неоднократно пересекались с ним на Пионерке и успели сдружиться. У Павла томился кулас в Товарненском ильмене, на перекрестье Пионерки и Гл. Банка. Я уже упоминал о нём, когда мы с Тахиром делали туда вояж за щуками. Ильмень густо окружен километровыми зарослями заболоченного камыша. Если идти по его дну, то ноги выше колена проваливаются в болотный слой ила. Любимая стихия ковыряться карасю и сазану. Водилось много ондатры. В отличие от ильменей Чековского ерика, к Товарненскому можно подъехать по суше и далее две - три сотни метров пешком по тонкой, влажной тропе в камышах. Я редко бывал здесь и тем более не рыбачил, но у Павла это любимый ильмень. Едва заканчивается сезон снастей, Павел перегоняет кулас из Пионерки в Товарненский.
  - Давай поставим сетки, сейчас начинаются заморозки, и в Товарненском будет скапливаться по камышам карась, а у меня напарника нет,- предложил мне Павел.
  - Если по камышам, то нам не нужны сети, у меня есть хороший гон.
  - Ну, гоном, так гоном, я им не пробовал.
   Прохладным, октябрьским утром мы приехали к ильменю на стареньком мотоцикле Павла. Погода выдалась безветренная и шагая по остывшей тропе, чётко слышишь каждый свой шаг. Мы ступаем неспешно, постоянно прислушиваясь к посторонним звукам. Когда на большой воде прекращает свой ход осётр и исчезают снастевики, то рыбинспекторы "для галочки", не гнушаются пасти ерики и ильменя. Штраф за несколько карасей в сетке, в этот голодный период нам не нужен. Тихо вытаскиваем из чакана кулас и оттолкнувшись шестом от мягкого дна, скользим по зеркальной глади. Камыш в эту пору сухой и жёлтый, он ярко отражается в воде, наряду с белыми облаками. Перед нами начинаются заросли не менее засохшего, серого чакана. Ближе к воде он чередуется с камышом. Изредка его стебли подрагивают кем - то задеваемые - значит, в чакане присутствует рыба.
   Если весной сазан, карась и щука кучкуются в зарослях по причине того что там солнышко, более тёплая вода и питание среди корней чакана, то осенью, сами сухие стебли нагреваясь за день, отдают ночью солнечное тепло в воду. И если весной рыба в тростниках ещё и нагуливает икру в прогретой воде, то осенью она там греется, готовится к зиме и активно питается.
   Именно в мелководье, заросшем камышом и чаканом развиваются разные личинки и микроорганизмы являющиеся превосходным кормом. Мелкие корни тоже интенсивно употребляются в пищу карасём и сазаном. Если тихо подкрасться к зарослям, то можно заметить поднимаемую муть от копавшихся в иле рыб и услышать характерное чавканье сазанов.
   Я всегда задавался вопросом:- как получается, что мы находясь на поверхности, слышим чавканье из под воды?- Точного ответа так и не нашёл.
   Окружаем заросли гоном. Павел на вёслах, а я выпускаю сеть. После чего выгоняем рыбу. Поплавки сигнализируют об успехе. После нескольких замётов - окружений, имеем мешок крупных карасей, не менее килограмма каждый и несколько щук. Сазан осенью, в мелких ильменях - редкий гость, да мы его и не ожидаем. Оба мокрые от постоянного вытаскивания гона и плескавшейся рыбы, моя фуфайка рябит мелкими кусками налипших водорослей. Мокрый гон постоянно приходится очищать от забивавшей его травы. Теперь скорее бежать, пока не промокли насквозь, на мотоцикл и домой. Вечером Денис пожалует ко мне за рыбой.
   Серебристый карась или как у нас его называют "буффала" считается рыбой сорной и по стоимости стоит на последнем месте, уступая разве что тарашке. Но к осени дорожает вся рыба и карась не исключение. Находятся в Астрахани и на него, свои бюджетные любители. С удовольствием раскупают у Дениса пенсионеры, учителя, врачи, рабочие. Словом, те категории граждан, которые не могут позволить себе более дорогие виды рыб, типа судака или сазана. А значит, на хлеб мы заработаем. Тем более что другого ничего нет. На безрыбье и рак - рыба. Карась этим рыбам - отличная альтернатива.
   По шкале денежной ценности, после красной рыбы и белорыбицы, первое место среди частиковых, занимает судак. Почему эта постная рыба обгоняет сома и сазана, я порой задумываюсь и сейчас. Видимо от того что судак в уловах всё же более редок и отличается более благородным, диетическим вкусом. Попадается судак либо в неводе, либо сетями, в небольших количествах.
   После следуют сом и сазан. Они имеют одинаковую цену, а по жирности среди частика, занимают первое место. Эти виды, постоянные гости секретчиков. Невод они, подобно судаку, не особо жалуют. Самую высокую стоимость сом и сазан приобретают в глухозимье, когда они залегают в зимовальные ямы и их непросто добыть.
   Более дешёвую цену имеет щука. Её икра - исключение и продаётся отдельно. Щука более распространена в речушках и мелководье. Поэтому в сетях и секретах она первая гостья.
   И только после "зубастой", по дешевой цене идут лещ и карась. Тарашку и краснопёрку я в расчёт не беру. На безрыбье я и сам с удовольствием вкушал жареного карася.
   Гоном мы с Павлом кормились до декабря - месяца, пока ильмень не покрылся льдом. Каждый день брали по мешку - два карасей. Особо памятными стали дни лёгкого морозца с колючим ветром. Кулас постоянно сдувает в сторону, вёсла и борта покрываются коркой льда. Мокрая сеть быстро обрастает сосульками и прилипает к бортам. Руки в воде коченеют, пальцы загибаются крючком и отказываются слушаться. Фуфайки обрастают ледяными каплями. Через некоторое время замечаешь, что всё тело начинает дрожать от холода. Рыбу выпутывать на морозе с ветром подобно пытке. Карась имеет на спине плавник в виде пилы, мало того что он затягивает в гоне "мешок", так ещё наматывает сеть на зубцы своей пилки и путает острыми жабрами. Первый замёт мы ещё кое - как распутывали и разделяли рыбу и сеть, но уже повторно это приходилось делать скрюченными "деревянными" пальцами, которые ныли от холода.
   В Астраханской области из - за высокой влажности воздуха, морозы чувствуются значительно сильнее, чем к примеру в Средней России. Минус десять градусов астраханских, равносильны двадцати мороза самарским. Мороз сопровождается ледяным ветром с воды, поэтому пробирает насквозь. Очень опасно появиться на реке плохо одетым, при ветреных заморозках и оказаться не дай Бог, промокшим. Только скорый костёр, разведённый среди камышей, в затишье, способен спасти рыбака от охлаждения.
   Несколько раз я предлагал Павлу попробовать поездить ночью с острогой и фонарём, но напарник утверждал, что затея безперспективная и кроме как гоном, других альтернатив на тот период нет. Единственное, чем мы занимались дополнительно, это ставили сети в Чековском ерике, на моих любимых местах. Попадались щуки, лещи, судачки и небольшие лапушки - сазанчики, но основной прибыток шёл всё же с Товарненского. Благодаря гонной рыбалке, я имел на своём столе помимо свежей рыбы, сливочное масло, "ножки Буша", необходимые продукты и даже сладости к чаю.
   Параллельно, мы с Павлом выставили снасть в Пионерке. А вдруг икряная белуга попадётся! Но снасть простояла около трёх недель и лишь однажды поймала крупного сазана, которого мы с удовольствием разделили пополам для себя. О продаже и речи быть не могло. Удивительно, как этот бронированный красавец зацепился за притупившиеся крючья снасти.
   Жена Павла, Светлана: высокая, приятная женщина, не уступала мужу в смекалке. По складу характера, не могла равнодушно сидеть на месте. Как и многие наши женщины, она постоянно чем - то занималась, помогая мужу. На ней держалось внушительное хозяйство: коровы, куры. В эту осень она сама занялась перевозкой рыбы в город и поэтому скупщики нам не понадобились.
   Несколько лет назад Светлана приехала с мужем на его астраханскую родину, из Саратовской области, что бы ухаживать за больным отцом. Отец Павла - бывший инспектор рыбнадзора, последние годы тяжело болел. Сын с невесткой оставили в Балаково квартиру и работу и вернулись на Товарненскую землю. Старик умер в тот год, когда мы рыбачили вместе, но Павел с женой, после похорон не уехали обратно, а остались на Товарном навсегда.
  - Какой смысл нам туда возвращаться,- говорил мне Павел,- работы нормальной там как и в Астрахани, днём с огнём не сыскать. Опять копеечная зарплата, которую регулярно задерживают, да и не люблю я городскую жизнь, пусть в балаковской квартире дочь с зятем живут, а мы здесь на рыбе и хозяйстве потихонечку проживём.
   Зять Виктор - бывший военный, брал каждую весну отпуск в конце апреля и приезжал с женой, на воблу к тестю. Если не получалось весной, то приезжали летом, на осетра. Последние годы они зачастили сразу на весну и лето. Рыбалка и отдых у нас совмещаются идеально.
   В зиму Павел немного приболел и мы решили от подлёдной рыбалки отказаться. Тем более сети воровали на - ура.
   Василич однажды вечером поставил сетки на Банке в горловину Седлистенского ерика, с каким то случайным напарником. Сетки принадлежали Василичу. Ночью "напарник" не поленился снова сходить на Банк, выдрать поставленное, а на рассвете с Василичем, идти как ни в чём не бывало и делать там удивлённый и гневный вид, грозя потопить всех "крыс". История стала известной от ночного соучастника того "напарника".
   Я же в тот период поехал в город и предпринял попытку устроиться проводником на поезд. Астраханское депо объявило курсы учеников.
  - Ах, ты с Мумры!-Воскликнула железнодорожная начальница,- так ты специально в проводники хочешь, что бы икру перевозить!
   От проводников я узнал, что без взятки и связей, к ней соваться нечего и оставил эти попытки. Параллельно шёл набор на курсы машинистов, но и там последовал отказ, в котором начальник откровенно заявил, что безплатно и с улицы, к ним не приходят, а размещённое ими объявление - для порядка.
   По объявлению в газете я устроился помошником электрика. Без официального оформления, по ксерокопии паспорта. Приступать к работе обещали на ближайшее время: "а пока нет заказов". Заказы я прождал две недели, а в ответ тишина...Шёл год 2000.
   Этой же зимой я возил из села в город цветной металл, на Запорожце. Собирал его по всем помойкам и свалкам, но таких желающих и без меня находилось немало. Иногда ездил со мной Васин отчим, Сергей. Последнее время он сильно вдарился в пьянство и из города в село к тёще, частенько ехал в неадекватном состоянии. Тем не менее, в гостях он находил силы сдерживаться, а под строгим надзором тестя, практически не пил.
   Как только сошёл лёд в конце февраля, Сергей сразу же предложил мне заняться щукой. Но я осенью начал рыбалку с Павлом и не мог бросить его и метаться от одного к другому. Я пошёл к Павлу посоветоваться.
  - Я не могу с вами сейчас за бесяток щук по ерикам лазить,- заявил Павел,- на мне три коровы, двор с хозяйством. Я буду ждать воблу, а вы пока рыбачьте.
   Мы с Сергеем отправились на Товарненский ильмень вдвоём. Выставили пару сеток и два секрета. Ильмень обмелел за зиму, поэтому мы управились без куласа, одним рыбацким костюмом.
   Помимо нас там рыбачили мои знакомые по тоне Виктор Т. и Александр Н. Два неразлучных друга без бутылки не выбирались. Всегда разжигали свой отдельный костёр и питейных нахлебников со стороны, не приветствовали. Они повсюду ходили вдвоём и всё делали вместе. Многие завидовали такой дружбе. Даже их дома в конце Товарного располагались недалеко друг от друга. Их так и называли "сладкая парочка". Сезон неводов ещё не начался, поэтому друзья дневали и ночевали на Товарненском. Ловили карасей и щук, Александр имел нелегальное ружьишко, с ним и караулили свои секрета.
   Однажды в ильмень с Банка заехала шлюпка. В ней сидел их сосед Вовка Я. Слыл парнем воровитым, но особо не попадался. Он осмотрелся по сторонам, подтолкался шестом к ближайшим секретам и принялся вытаскивать один из них. Из камышей раздался громкий, ружейный выстрел и над головой Вовы просвистела дробь. К берегу подошли Виктор с Александром.
  - Бегом к нам!- Скомандовал Саша, прицелившись в "крысу".
  - Иначе второй выстрел - твой!- Добавил Виктор.
   Вова трясясь всем существом подплыл к камышам, где получил за воровство крепкий урок.
   Два - три года спустя после этих событий, Александр Н. по - пьянке сам застрелится из своего ружья, оставив без кормильца жену и двоих взрослеющих детей. А Виктор разом потеряет напарника и друга. Довела замечательного рыбака до греха волчья жизнь. Но главная виновница - водка. Хотя у нас это взаимосвязано.
   На сетки и секрета ловились щуки и караси, но их было мало. Нам пришлось копить рыбу несколько дней. Накопленные два мешка мы отвезли на Запорожце в Астрахань, на рынок к Денису. Он теперь целыми днями торговал на местном базарчике рыбой. Рано утром ехал на Большие Исады, куда с сёл привозили рыбу рыбаки. Там, в условиях жесткой конкуренции среди перекупщиков, покупал рыбу и на маршрутке вёз продавать на свою точку. Иногда ему подвозили с Товарного тесть с тёщей, часто приезжал к нам за рыбой сам. Занимался только частиком. Красной рыбой и икрой как когда то его отец, Денис барыжить побаивался.
   Мы подъехали к нему после обеда. Едва я подъехал к рыночку и пошёл к Денису, меня внимательно стали разглядывать местные рыбники.
  - Ну что Денис, рыбку у нас возьмёшь?- Спросил я друга.
  - Конечно, какая у вас?
  - Щука и караси.
   Торговцы рыбой услышали, побросали лотки и толпой бросились к багажнику моего Запорожца.
  - Давайте и нам, может Денис не всё возьмёт,- кричали они наперебой.
  - Нет, я всё заберу,- сказал Денис, окинув взглядом четыре больших пакета с рыбой.
   Торговцы бросились к нам:- не продавайте ему всю, он обманщик, а мы цену больше дадим, почём ему сдаёте?
  - По его цене, он мой друг,- ответил я.
  - Мы дороже возьмём, не доверяйте ему, может он не всё заберёт,- слышалось со всех сторон.
  - Я забираю всю,- ещё раз твёрдо заявил своим конкурентам Денис.
   Но барыги не успокоились и после этого. Одна пожилая прожженная торгашка, отвела Сергея в сторону и зашептала:- Денис хитрый, он вам маленькую цену даст, а вот я не обижу, привозите только мне!
   Денис забрал всё и расплатился по закупочной, как он сказал, цене. Спустя пару дней Сергей, ради интереса проверил, цена действительно оказалась приемлемой. Да и не было повода не доверять Денису.
   В своём районе Сергей, с двумя приятелями в гаражах чинили машины. Компания слыла пьющей, поэтому клиентов было немного, но на выпивку хватало. Приметив мой Запорожец, в головах друзей - автослесарей созрел бизнес - план.
  - У нас есть автоген - у тебя машина, за городом база старых, брошенных кораблей. Будем резать их и сдавать на чермет. Где надо - договоримся.
   Я согласился. Рыбы ловилось мало, вобла ещё не пошла. Среди старых барж и баркасов ожидали навигации и эксплуатируемые суда. Охранял стоянку пожилой, крупного телосложения сторож Георгиевич - бывший капитан одного из ржавеющих кораблей. Георгиевич оказался любителем выпить и общий язык с ним, моя компания нашла быстро. Там же обрели и паренька Славу, на допотопном с деревянной кабиной Кразе. Металлобаза с приёмкой располагалась неподалёку. Всё сложилось для нас, как нельзя лучше и работа заспорилась.
   Каждое утро мы загружаем Запорожец оборудованием и я рулю на базу. Моя компания, слегка поддатая с утра, следит за дорогой и даёт советы вождения. Похмелившись с безсменным Георгиевичем, начинаем резать проржавевшие баржи на куски и грузить на Краз. Водка и самогон серьёзно тормозят работу, но худо - бедно нарезаем что то за день и со Славой везём на приёмку. Мне часто приходится буквально вырывать бутылку из рук неокончивших работу и прятать выручку до вечера. Минусуя бензин для Запорожца, оплату Славе и долю Георгиевичу мы в среднем имеем чуть больше ста рублей в день на брата. При безрыбье и отсутствии работы - и это неплохо. Мои соработники с появлением каждодневных денег, усугубляют своё пристрастие. Вечерами с базы везу уже изрядно захмелевшую бригаду. Проработав около двух недель, резчики запили круглосуточно, работа застопорилась, я вернулся в село.
   У Павла Б. в этот период шла полным ходом подготовка к ходовой вобле. Я зашёл к нему во двор и увидел заботливо проконопаченный паклей, блистающий свежей смолой кулас. Я невольно содрогнулся, вспомнив его обледенелым, наполовину залитым студёной водой. Рядом висели перебранные и заштопанные воблиные сети. Сам хозяин суетился рядом с какой то конструкцией, с рубанком в руках.
  - Смотрю, работа на высоком уровне,- улыбнулся я.
  - Естественно! От подготовки - рыбалка зависит. Как думаешь: что я сейчас строгаю?
   Павел показал гладкий ящичек из дощечек, без одной стенки.
  - Это наборка,- ответил он, не дожидаясь моего ответа.- Набираем на неё сеть и с кормы куласа, она вылетает безпрепятственно, не путаясь и ни за что не зацепляясь. С наборки можно ставить даже в одиночку.
  - В одиночку не надо,- возразил я,- как - никак я тоже на воблу настроен.
  - Это другой разговор!- А то мотаешься по городам, в поисках мутных работ, а у меня тут напарника нет.
   До большой воды ещё было время, которое я решил использовать для ловли воблы на удочку. Ветхий Прогресс экстренно подлатан, покрашен и спущен на воду. Сделав несколько поездок, я разочаровался в результатах. Вобла клевала редко, интервал между поклёвками стал ещё длительнее прошлогоднего, а главное что я заметил - это ничтожное, по сравнению с прошлыми годами, количество куласов на реке. Некогда забитая удочниками Пионерка, теперь держала на своей водной глади не более десятка лодок. С берега не ловил уже никто. Вымерли даже палатки приезжих рыболовов.
  - Рыба заканчивается,- произнёс один из рыбаков, со стоявшей рядом на якоре лодке, - на Каспии нефть нашли, как раз где впадает Волга, скоро ни нам, ни нашим детям, ничего не останется.
  - Неужели там будут бурить?!- Не поверил я.
  - Хапуги, у которых не осталось ничего святого в душе, будут бурить где угодно.
   Мало порадовала нас с Павлом и воблиная рыбалка на сети. Каждую ночь мы дежурили на Товарненском ильмене без сна и настроения. Рыбы для периода конца апреля, ловилось ничтожно мало. По утрам делили по два - три ведра воблы на брата. От хронического недосыпания, весь день чувствуешь себя пьяным. Самое досадное, что все труды риск и безсонница ничем не оправданы - ловить нечего. После нескольких пустых ночей у костра, я решил заночевать ночь дома и выспаться, как следует. Ведром больше - ведром меньше, а здоровье не вечно. Надо же было такому случиться, что ходовая вобла тронулась именно в этот момент. Павел с сыном не спали и поймали по мешку на каждого. Когда я приехал с ними на следующий вечер, ходовая уже пролетела и мы снова делились ведрами. Это был первый год, когда вобла пролетала за такое короткое время. Рыбалка на ильмене получилась короткой. Ну может это год такой...
  
   Глава 7. Иван.
  
   В июне из армии должен вернуться мой друг Вася. Обещал приехать с невестой из Волгограда и мы все с интересом их ждали. Тахир вернулся раньше него и бурно отмечал по селу демобилизацию. Вася же влюбился не на шутку, все его мысли и слова только о Наташе. Он порою даже подумывал о переезде в Волгоград. Поэтому как серьёзного напарника я уже его не рассматривал. К Павлу Б. ожидался на красную рыбу зять Виктор. Третьим - четвёртым ртом я быть не люблю и решил не напрашиваться. Случай свёл меня с Иваном К.
   Иван - сын вышеописанного Анатолия К. Среднего телосложения, типичный деревенский парень, проводящий большинство своего свободного времени в камышах. Василич так и называл его: "камышатник". Норов у Ивана горячий, любитель покричать, не в меру простоват, но ни характер, ни полубирючий образ жизни не помешали ему полгода назад, набравшись смелости, жениться на приезжей девушке Марине. Объединяла молодожёнов крепкая хозяйственность и жизненная мудрость Марины. Иван подкопив - подзаняв денег, купил небольшой домик недалеко от меня. Они с супругой быстро привели его в порядок. Вскоре весь двор покрылся ровненькими грядками, устроенными Мариной. В гараже стоял старый мотоцикл подаренный Анатолием сыну, на котором Иван трещал по ерикам днём и ночью. Марина взяла на себя домашний быт, хозяйство и вскоре родила первого сына. Иван, как и его отец, совершенно не интересовался политикой, редко смотрел новости, не держал в руках ни одной книги. Я считал его в этом плане беззаботным, счастливым человеком. Жизнь вокруг, казалось его вовсе не интересовала: только рыбалка и кроме неё родимой - жизнь на Товарном безсмысленна.
   Отчасти он оказался прав. Рыбалка, хозяйственность, а позже - семейственность сформировали Ивана в положительную сторону. Опасно было для него подпасть под дурное влияние, но с Мариной это ему уже не грозило.
   Марина стала для него идеальной женой. Девушка спокойная, начитанная, трудолюбивая, с нравственными православными понятиями. Рано осиротевшая, выйдя за Ивана родила ему троих детей и полностью посвятила себя мужу и детям. С такой женой не оступишься в жизни. Думаю, Иван осознал это.
   Начали мы с ним работать в середине мая, когда пошла севрюга. Сошлись на интересах плава под красную рыбу. Работать решили по - крупному. Я связал два севрюжьих ахана, пригрузил по - уму и получился небольшой низовой плав около пятидесяти метров в длину. На выходе Пионерки закрылась тоня - значит теперь это место наше. Куласик у Ивана имелся. Мы начали плавать каждый вечер, попутно выставив фитилём один ахан на противоположной, якобы рыбной, стороне Банка. Сложность заключалась лишь в далёком брожении по половодью, до места рыбалки по ночам, да опасном пересечении Банка шириною с километр, в темноте, по бешенному течению. Но не оправдался сей каторжный труд: за две недели работы плавом мы ни поймали ни одной рыбы. Может потому и закрылась раньше времени тоня? На Банке повезло чуть больше: один раз попалась небольшая, яловая севрюга.
   Как только вода спала, мы с Ваней выставили в Пионерке первые снасти. Результат не заставил себя долго ждать - через пару дней уже попался яловый челбаш. У Ивана за зиму было наделано несколько снастей. Мне опять заботливо подкинул несколько счалов дядя Слава. Последнее время он был очень расстроен, ибо потерял Ивана Ф. друга детства и покровителя в одном лице.
   Беда произошла на Контрольном Посту. Не поделили что - то вышеупомянутый тут Гусь, Иван Ф и омоновец из Казани. Неуравновешенный Гусь схватился за пистолет и направил в омоновца. Иван решил остановить коллегу от страшного поступка. Гусь пришёл в ярость и выстрелил Ивану в голову. Впоследствии мать Гуся отдаст немалые суммы, продаст имущество и частично выкупит сына от сурового приговора за убийство. Но посидеть ему всё равно придётся.
   Годом ранее вернулся из армии Ванин друг детства и мой одноклассник Миша Г. Иван ждал его из армии. Едва сошел лёд в конце февраля, Ваня с братом Сергеем и Мишей выставили снасти на Главном Банке. Приезжали на проверку на Казанке Сергея. В этот период должна идти белуга. Иван недавно женился и был опутан долгами. На улов строились большие надежды. И рыбацкая удача в этот раз не обошла их стороной. Едва зацепив подкотовкой снасть, посреди ночного Банка, Иван радостно воскликнул:- рыба!
   Рыба оказалась неслабой. Толстая верёвка подкотовки казалось порвётся. Под водой было что то тяжёлое и сильное. Иван с Мишей взялись тянуть вдвоём. Наконец из тёмной глубины показался хвост огромной рыбы.
  - Белуга! - Вскрикнул Миша.
   Рыбина сидела так, что её хвост оказался на крючьях со стороны Ивана, а голова далее по снасти. Перебираться по крючкам к голове опасно. Неверное движение, белуга почуяв опасность дёрнется и тогда либо утянет рыбака подыгравшими за рукава крючками, либо начнёт барахтаться так, что взять её уже будет не по силам, или просто разорвёт всю снасть. А ведь царица Волги оказалась чуть меньше алюминиевой Казанки. На мелководье такая махина способна перевернуть шлюпку вместе с рыбаками.
   Иван решил вопрос проще: он закинул подкотовку в сторону, где предполагалась голова белуги. Зацепил там снасть, отпустил хвост и подобрался к голове. Рыбина начала проявлять безпокойство, но была щедро оглушена ударами чакуша. Рослый Михаил не жалел сил. И вот тут я задам свой любимый вопрос: "как взять такую огромнную рыбу и вытащить на берег в одиночку? Решается легко и просто...
   Иван закуканил оглушённую белугу, Сергей запустил Вихрь и маленькая Казанка, отбуксировала улов к песчаной косе берега. А что далее? Туша ведь неподъёмная. А далее ещё проще: на мелководье, рыбаки не вытаскивая белугу на берег, выпороли икру, порезали рыбу частями прямо в воде и по кускам перетаскали в мотоцикл. Сильна старинная смекалка рыбаков.
   Иван расплатился с долгами, Сергей купил телевизор и диван. Куда - то на домашние нужды ушёл заработок Михаила. Больше на снасти им ничего не попалось. А вскоре с тремя ловцами случилось то, отчего они бросили рыбалку на Банке.
   Воодушевлённые первым уловом, довольные рыбаки в одну из ночей прибыли на снасти. Ночь выдалась тёмной и ветреной. Дул ледяной Норд - Вест, поэтому волны играли небольшие. Такие ночи опасны тем, что движущая со стороны ветра без огней шлюпка, способна врезаться в находящуюся в темноте другую. Легко удастся подкрасться с подветренной стороны и катеру рыбоохраны. Но случилось непредвиденное. Из за поворота, вниз по Волге, вышел огромный, нефтеналивной танкер. Иван в это время вёлся по снасти, на середине Банка, ему осталось пройти немного. Сергей приготовился заводить мотор. Вот и последние крючки, Ваня отпустил снасть. Услыши они его ранее, закончили бы быстрее. Из за ветра танкер двигался совершенно безшумно. Ветер и темнота сделали своё дело, гигантский корабль неожиданно быстро оказался рядом с Казанкой.
  - Заводи!- Закричали одновременно Ваня с Мишей.
   Но Сергей уже и так начал дёргать пусковой шнур мотора. Тот не проявлял признаков жизни. А танкер неумолимо шёл прямо на них. Уже слышался шум ледяной воды разбивающейся о нос корабля. У Миши с Иваном началась паника. В шлюпке не оказалось ни шеста, ни вёсел что бы отгрести в сторону. Они заметались по мосткам. Выломали из них доски и лихорадочно принялись грести, но неповоротливая Казанка плыла очень медленно. Времени не хватало. Прыжок в февральскую водную стихию, где до ближайшего берега не менее пятисот метров - самоубийство. Вокруг глухая ночь и темнота. Танкер утянет под себя шлюпку и никто ничего не заметит. Только Сергей невозмутимо молча продолжал попытки запустить Вихрь. Наконец мотор взревел и почти из под носа танкера вынес Казанку. Михаила трясло до самого дома. Прибыв в село, спасшиеся устремились за водкой.
   На весну Миша устроился рыбаком на соседнюю тоню "Белячную" и тянул невод. О снастях больше не помышлял. Решил для себя:- никаких снастей! Теперь, только официальным рыбаком!
  Но вобла шла плохо, красная рыба тоже. Звеньевой делил левый заработок по своему усмотрению, часто обделяя своё звено. К периоду "жаркой" тоня остановилась, а у Михаила после неблагодарного каторжного труда, вместе с ветром в кармане, улетучилось настроение. Время потеряно и ему ничего не осталось делать, как начинать ставить снасти на Пионерке, в одиночку. Иногда мы помогали ему, но потом пожалев, взяли к себе третьим. Тем более что снасти и кулас, у него тоже были.
   Когда Вася вернулся из армии, мы уже рыбачили втроём и чётвёртому места не было. В Волгограде жить сельскому парню категорически расхотелось и он вспомнил о рыбалке. Ко мне он не напрашивался, а организовал своё звено из Тахира и вернувшегося из Москвы, Пети.
   Последний незадолго до этого, устроился в Астрахани разнорабочим, в гостиницу "Астраханская". Оплата - каждую неделю. Неделю работники таскали мешки с цементом, после чего хозяин заплатил им половину обещанного.
  - А когда другую половину?- Спросил Петя.
  - А другая половина - моя!- Нагло растянул рот до ушей хозяин.
   На фоне массовой безработицы этим пользовались многие работодатели. Одни уволятся, так за воротами соискателей вдвое больше ожидает.
   После первого, икряного осетра звено потеряло Петра. Он сразу рванул в город к своей девушке Ирине и устроился продавцом на рынок стройматериалов.
   Первый пойманный нами икряный осётр вышел как блин - комом. Икра оказалась с примесью жира и требовала более тщательной промывки.
  - Будем промывать минералкой!- Решительно заявил Ваня.
   Миша посмотрел на меня и поняв по взгляду что и я в этой области дилетант, ответил Ивану:- ну раз знаешь, то командуй. Мы с Серёгой в икряном деле опыта не имеем, а ты с детства с отцом ловишь.
   Делать решили у Михаила. Купили бутылку минералки, залили ей икру и принялись месить. Икра вдруг побелела, товарный вид исчез. Бросили соли, но это не спасло. Мать Миши несколько раз выбегала к нам в волнении:- ну что получается?- И снова быстро исчезала, боясь помешать.
   После часа мучений и испытаний, побелевшую, страшно выглядящую икру Миша тоскливо покидал в пакет и нервно размотав что есть сил, выкинул через забор. Я сразу отправился за консультацией к Василичу.
  - Чего сразу - то мне не принесли?- Засмеялся он.- Там у вас делов - то было: хорошенько промыть обычной водой!
   После этого случая я мало доверял напарникам. Ваня с Мишей теперь только подавали мне воду и держали сито при отбросе икры. Друзья с удовольствием уклонялись от ответственной части процесса, переложив посол и замес на меня. А я в свою очередь после следующих удачных попыток навсегда взял на себя обязанность месить самому. Недосолённая икра - протухнет, пересоленная если и продастся, то в - половину меньшую стоимости.
   Любой барыга, при покупке икры открывает баночку, осматривает товарный вид - икра должна быть уложена ровненько и стоять как зеркало. Закупщик наклоняет банку. Если товар начинает медленно выползать из краёв - "плыть" - то такой "плывун" отбраковывается. Это происходит от недосола или высокой жирности. В любом случае "плывун" резко теряет стоимость. Только после этого барыга, кончиком ножа ковырнёт край и попробует на соль. После чего покупатель забирает товар. Стоит икра недёшево, являясь продуктом весьма нежным и капризным, поэтому проходит тщательнейшие проверки.
   В старину мастера приготовления икры - "икрянщики" передавали свои секреты потомству и состояли на особо привилегированном счету у владельцев промыслов. В наше время таким был Василич.
   В это лето тралили снасти меньше прошлогоднего, икряная рыба попадалась редко, но яловая ловилась. Икряных осетров мы за сезон взяли от силы штуки четыре. Барыги с удовольствием покупали разрезанных на две части челбашей и возили перепродавать своим коллегам по контрабандной цепочке в Астрахань. Мы относили грузину Гоге. Он с семьёй несколько лет назад приехал в наши края. На стареньком "Москвиче" занялся извозом из села в город. По весне начал скупать вяленную воблу. Сам не ловил никогда. Редко кто из приезжих умел ловить сетями самостоятельно. Солить тоже опасались, предпочитая скупать готовую продукцию. При неумении и отсутствии опыта - всё дело запорешь. Как в первом, так и втором случае.
   Из города и обратно народ наш начал ездить на такси. Кто - то улыбнётся:- роскошно жить стали!.
  - Нет. Это цены на автобус стали роскошными. С девяностых годов тарифы безумно поднимались. Многие мужики имевшие машину, нашли для себя способ заработка в извозе, как Гога. Они установили цены чуть дороже автобуса, трое - четверо пассажиров до города оправдывали бензин и приносили небольшой доход. Из города у вокзала их уже ждали едущие обратно. В результате получался неплохой заработок. Некоторые делали по два - три рейса в день. Да и народу нет смысла трястись в автобусе, когда за эти же деньги тебя довезут частники.
   Гога редко покупал икру, слабо разбираясь в ней и опасаясь обмана, но красную рыбу возил безпрепятственно. Совмещал два вида деятельности, Через пару лет он сменил Москвич на новую Семёрку и работал на ней. Появились постоянные клиенты из "безколёсных" барыг. В основном всё те же пожилые женщины.
   Икровозы сразу сдружились с покладистым грузином. На постах у большинства из них всё схвачено, поэтому икра доезжает до Астрахани без остановок и проверок. При обнаружении товара несведущим сотрудником, следует "звонок другу". Да и самого Гогу, шныряющего между селом и городом, знали все пасущиеся на дороге гаишники.
   Грузовые паромы, соединяющие Мумру и Товарное с городом, работают до десяти вечера, но существуют исключения: для милиции, скорой, своих и тех кто "хорошо попросит". Под "своими" и переезжали на машинах, глубокой ночью, икорные перевозчики. Хоть и есть "добро" - подстраховаться не мешает. Ночью менты спят, а если и будут поджидать - то только по прямой наводке. Гога возил своих женщин по утрам.
   Переправщики работали с удовольствием. Помимо ночных перевозок, паромщики ставили весенними ночами оханы на севрюгу, "фитилём" прямо с кормы тягача - баркаса, а летом снасти. Работа на пароме считалась блатной.
   Мы этими вопросами мало интересовались. Хватало проблем с ловлей, приобретением снастей и возможностью не попасться. А таких как Гога в селе много. Рыба стала редкой и стоит предложить, как оторвут с руками.
   К Ивану в гости приехала подруга его жены из - под Волгограда. Нас познакомили, мне она понравилась. Пару вечеров мы встречались с ней. Но я не мог предложить девушке никакого будущего и чувствовал себя очень неловко в её присутствии, от волнения терялся и едва подбирал слова. Меньше всего хотелось рассказывать о местной жизни и личном достатке, которым она плохо скрывая, интересовалась. Врать я не хотел, предпочитая уход от темы. Тогда она быстро переметнулась к Мише и стала встречаться с ним. Тот был парень с опытом в амурных делах, умел приукрасить житьё - бытьё так, что заслушаешься. Но наведя о нём справки среди местных, девица позорно сбежала. Больше её в селе никогда не видели.
   За то лето удалось заработать едва на еду и я не купил ничего существенного. Ваня рассорился с Мишей, тот ушёл, а Иван остался моим напарником. Да и мне было удобно работать с ним. Иван был готов ловить рыбу днями и ночами, при любой погоде. По - другому он себя не видел и ничего больше не желал знать в этой жизни. К этому времени мы стали друзьями.
   Вася завис между Товарным и Волгоградом. Рыбачил, но Наташа снова и снова занимала все его мысли и разговоры, он вырывался в Волгоград при любом удобном случае. Наташа доучивалась последний год, поэтому свадьба была отложена до окончания. Едва закончился сезон снастей, Василий на месяц уехал, успев перед отъездом, вступить в охотники и переоформить на себя одно из ружей деда.
   Начался сезон охоты. Дед Васи поехал с товарищами на новом мётчике, на взморье. Они только закончили капитальный ремонт этого маленького баркасика. Предыстория такова. Организовавшись вчетвером, они выкупили весной у судоремзавода старый, неисправный метчик. За лето починили дизель и отреставрировали каюту, дополнительно увеличив её. Получилось помещение похожее на каюту мотобота с пятью спальными лежаками вдоль бортов и столом посередине. Стол сделали съёмным для размещения на полу, если потребуется, шестого охотника. Единственный минус мётчика - очень малая скорость. Но комфортабельная, тёплая каюта и удобства перекрывают скоростные минусы. К кораблику подвязываются одна - две шлюпки, грузятся три - четыре охотничьих куласа и надёжный дизелёк легко отстукивает по протокам и мелководьям взморья.
   Приехал от Наташи Вася, стал собираться на охоту. Я обратился к другу:-попроси деда, он ведь главный, может возьмёт меня хоть раз с вами на раскаты?
  - Вася насупился:- сам попроси.
   После настойчивых просьб и уговоров я наконец, купил у деда сезонную путёвку и меня взяли на серьёзную охоту в качестве ученика. Так я впервые увидел всю красоту волжской авандельты, начала ноября. Ранее я здесь не был и представлял раскаты по чужим рассказам.
   Наша команда охотников закончила погрузку ближе к обеду. Во главе с Васиным дедом поехал его друг и главный капитан Алексей Б., его зять Валера, с ним некий Толя с города и мы с Васей.
   Удивительно красивы и уникальны наши, так называемые "низа". В этот день, уже с утра, я очень волновался и пребывал в нетерпении. Выдалась солнечная погода с лёгким, холодным, северным ветром, но мне интересна природа, я не пошёл в каюту, а сижу на корме, кутаясь в бушлат и поёживаясь от холода. После того как мётчик прошёл большую реку, началось дробление на всё более узкие, но глубокие, с сильным течением, протоки и ерики. Ближе к взморью их берега всё обильнее заполонены камышом. Вокруг тянутся острова, заросшие ивняком с проредью тополей. Осенью на фоне камыша и чакана, листья деревьев жёлты и багряны. Снега ещё нет. Чем дальше едем, тем меньше островной земли и более низка растительность. Поредевшие мелкие деревца заменяют сплошные камышовые заросли. Мы приближаемся к абсолютному царству воды. Наконец островки закончились, земля с ериками осталась позади, а мы двигаемся по раскатам. Вокруг, на сколько видит взгляд, открылось огромное пространство мелководья, глубиной от по - щиколотку, до пояса. Из растительности водоросли, да километровые поля из камыша и чакана, образовавшиеся в виде островов - колок. Мы легко объезжаем их. Я встал во весь рост и вглядываюсь в воду. При свете солнца от тени мётчика разбегаются по мелководью крупные щуки, сомы и сазаны. В окружённых камышом больших озёрах - двориках, затишье от ветра. В их зеркальной глади отражается осеннее, голубое небо, с белыми облаками и пролетающими табунками гусей и уток. Мелкая рябь искрится лучами осеннего солнца. От красоты и обилия даров природы, захватывает дух. Мне показалось, всё богатство Нижней Волги сосредоточенно здесь.
   В одном из двориков шумно гогоча, поднимается крупный косяк гусей. Здесь и маскируем метчик стеблями камыша. Лёгкий перекус с рюмкой чая, после чего рассаживаемся по куласам и расплываемся на вечерянку. Васин дед - профессиональный гусятник. Специально для гусиной охоты у него во дворе живут подсадные дикие гуси. Они с Алексеем забирают клетки с гусями, дополняют живых муляжами и выставляют под стеной камыша. Сами маскируются в заросли. Мы с Васей на куласе отплываем за утками. За вечерянку мне удаётся сбить трёх уток, что для ученика неплохо. После четырёх дней охоты возвращаемся с добычей домой. Мне при делёжке не досталось гуся, но я доволен и утками, а главное: новыми, приятными впечатлениями.
   Едва вернувшись с охоты, Вася укатил в Волгоград к Наташке. Я остался один, без напарника, скитаясь с ружьём по полям и ерикам. При серости жизни и безперспективности существования мало радуют охота и природа. Отвлекаешься, только пребывая на лоне природы, да и то недолго. В голове навязчиво укореняется извечный вопрос: что делать?- Или выражаясь проще:- как заработать хоть немного денег и изменить что то в жизни?
   С лета у нас с Иваном К. спрятан кулас в Товарненском ильмене. В один из вечеров я направляюсь к Ивану.
  - Чем живёте, как зарабатываете?
   Марина молча усмехается. Иван занервничал:- ты чего Сергей, смеёшься что ли?! Разве не видишь - один чай с лепёшками пьём, да еда вся постная! Хорошо хоть весной, муки и масла на воблу наменяли и огород выручает. Детям - толком есть нечего! Сетки возле своей забойки ставлю, так там если и поймаешь, то только тарашки на жарёху, а когда и того нет. Будто исчезла вся рыба в реке.
  - Есть у меня одна мысль, давай попробуем с фарой поплавать по ильменям?
  - Думаешь, будет чего? Я сомневаюсь. В Бакланёнке - то рыбы нет...
  - А вот поехали - попробуем - чего сидеть?!
   Уже следующим вечером, я зарядил шахтёрский фонарь, наточил острогу с заусиками и мы на Ванькином мотоцикле тарахтим к куласу.
   Едва стемнело, выплываем в ильмень. Иван сидя на носу куласа, с острогой в правой руке, фонарём в левой, пробивает лучом водную стихию. Я с шестом расположился на корме и медленно чуть дыша, боясь спугнуть рыбу, толкаюсь вдоль зарослей чакана. С включением света, открылся удивительный водный мир, который мы рыбаки, не видывали ранее. Ильмень, глубинами от полуметра до полтора, возник при свете фонаря, как на ладони. Завораживающий эффект ночного аквариума в увеличенных масштабах. Днём, при отражающихся бликах солнца плохо просматривается толща воды, но рыба видит лодку издали и успевает ретироваться. В темноте дно мелководья, освещаемое светом, открывается далеко вокруг, словно разглядываемое через чистое стекло. Сфокусированный луч легко способен пробить глубины более двух метров. По - другому ведет себя рыба: ночью она непуглива и освещаемая светом, останавливается, подпуская рыбака вплотную. Лучшее время лучения осенью и зимой до ледостава, когда вода прозрачна, а рыба редкая и дорогая.
   Мы плывём по спокойной водной глади. Для первого пробного выезда, удачно выдалась тишайшая ночь. Лишь изредка тишину нарушит пролетавшая по Банку шлюпка. Мой шест мягко вязнет в толстом слое ила. Проплыв немного замечаем первую щуку среднего размера. Она стоит растопырив плавники, как вытянутая стрела, посреди маленького пятачка дна, окруженного водорослями. Мы замечаем её одновременно. Иван ослепляет рыбу лучом, берёт острогу, а я подталкиваюсь поближе. Мы вплотную возле неё. Иван бьёт острогой и медленно, плашмя, вместе с травой вытаскивает зубастую хищницу в лодку. Плывём дальше. Подводная растительность причудливо расстилается ковром с зелёными узорами. Среди травы встречаются раки. При свете они угрожающе поднимают клешни вверх, и замирают. Вскоре встречаем ещё более крупную щуку, медленно движущуюся вполводы. От направленного луча рыба останавливается. Добираем и её. Помимо щук, в подводных стеблях камыша встречаются крупные караси, Иван берёт их на жарёху.
   Результат промысла дал почти полный мешок рыбы. Кажется, плавали немного и за короткое время такая солидная для осени добыча. Но взглянув на часы, обнаруживаем, что на воде мы три часа. Впоследствии я понял разгадку сего феномена: когда плывёшь ночью с фарой, то всё сознание приковано к открывающимся подводным просторам. Наступает состояние лёгкого транса. Небывалой силы интерес подогревается азартом и уже не чувствуются холод и усталость. Воистину - гипнотическое тяготение ночной гидросферы.
   Добытую рыбу не заезжая домой, везём Денису. Результатом довольны все трое. Наша голодовка закончилась.
   Мы выезжали на промысел каждый вечер. До ледостава была и рыба и работа. Мешок - полмешка щук за вечер, редко когда меньше, а совсем пустыми с ночной рыбалки, мы не остались ни разу. А лёд встал только к середине января, да и то от силы на месяц. За этим образом жизни нас и застал год 2001.
   В глухозимье на период затишья, Ваня устроился пильщиком в бригаду лесников. Они занимались заготовкой дров на местности и в скором времени проредили наши и без того редкие лесопосадки оставшиеся в наследство от Союза. Я выступал категорически против этой деятельности, поэтому наши пути на время разошлись с Иваном.
  
   Глава 8. Вася и другие напарники.
  
   С Волгограда снова вернулся Вася. Голод - не тётка и подобно большинству сельских мужиков мы каждый день бродим с ним по ледовым просторам. Куда ни отправишься, хоть на десяток километров от села отойди - всюду встретишь знакомые лица, ищущих рыбу односельчан. Добычливая, зимняя рыбалка давным - давно оскудела. Сомишка, сазанчик или судак теперь редкие желанные трофеи. Тарашка и вобла на удочку - за счастье для большинства рыболовов. Наконец мы решаемся рискнуть перейти Главный Банк и посетить знаменитую зимовальную яму.
   Сом и сазан имеют особенность скапливаться на зимнюю спячку в глубоких омутах. Совсем немного лет назад, повсеместно встречались ямы где рыбы укладывались буквально пластами. Получался толстый, живой слой, обрастающий за зиму слизью. Исконно рыбаки добывают ямную рыбу "драками". Это три - четыре осетровых крюка соединённые залитой свинцом бобышкой из куска трубки. Своего рода - большая блесна, или острый якорёк - кошка, кому как удобно. Драк привязывается к длинному, толстому капрону и подобно блесне опускается в широкую лунку. Опустив до дна, рыбак словно блесной, совершает резкие подсечки и зацепив рыбу, стремительно тянет её из лунки. Здесь необходимо крепкое, физическое усилие. Вялая полусонная рыба, подцепленная за бок тянется словно тяжёлый балласт. Ощущение, гигантской коряги на другом конце.
  - Мы должны перейти Банк утром,- предлагаю я Васе.- Ближе к обеду пойдёт караван судов и может отрезать нам путь обратно.
  - Да, и хотелось бы за этот промежуток времени нам что то поймать, а то дома который день макароны, молочная лапша и прочие лакомства,- засмеялся Вася.
   По Волго - Каспийскому каналу - Главному Банку, корабли передвигаются и в зимнее время. По фарватеру идёт пробитая ледоколами колея. За ночь она замерзает. Утром её вновь пробивает ледокол, ведущий за собой вереницу из танкеров. Выводит корабли в незамерзаемый Каспий и возвращается за новыми судами.
   Мы выходим затемно и на рассвете добираемся до Банка. Вот она страшная колея. За ночь её прихватил морозец, но лёд очень тонок и прозрачен. Под ним бурлит течение. Мы передвигаемся строго по вмёрзшим льдинам. Переходим и нас встречает обрывистый берег с глубокими ямами. От постоянных суводей, лёд здесь ненадёжен. Но на яме уже с десяток местных мужиков с Бирючьей Косы. Их посёлок не ближе нашего, разве что опасную колею не надо переходить. Из товарненских только мы с Васей. Большинство дёргает драками.
  - Как рыбалка?- Интересуюсь я.
  - Задавили нам рыбалку,- ответил рослый, в подлатанной фуфайке,- то с Волгограда воду зимой резко сбросят - сазан и сом разбегутся, то псы гоняют, только промотаешься зазря. Кстати вы слышали о новых законах?
  - Нет.
  - Теперь даже за обычный сандоль на полоях, шьют уголовное дело, ну и крючковый драк - соответственно.
  - Неужели срок дают?- Удивился Вася.
  - Срок не срок, а условняк за здорово живёшь - получишь.
  - А за снасти и вовсе расстреляют,- пошутил я.
  - Может и до этого дойдёт,- серьёзно ответил второй рыбак, напарник рослого,- удивляюсь, как они ещё за сетку уголовку не ввели.
  - Не зарекайся,- одёрнул его напарник.
   В это утро Васе удалось зацепить крупного сазана и подтянуть к лунке. Отчётливо показался сазаний ярко - жёлтый бок. Но отверстие во льду оказалось для него узким и пока я начал долбить края, сазан сорвался и исчез в глубине. Ближе к обеду с верхов Банка послышался шорох ломаемого льда и из за поворота показался караван танкеров. Мы схватили драки и резко бросились на свою сторону. Домой пришли затемно, усталые и пустые.
   На следующий день созрел новый план.
  - Хорошо бы нам к ямам на взморье попасть, оттуда точно без рыбы не уйдёшь,- мечтательно заявил Вася.
  - А чего мечтать...Давай попробуем...
  - На чём? Туда же по льду километров двадцать?!
  - По льду и пойдём. Только с ночёвкой. Световой день на дорогу.
   Вася задумался:- пожалуй, это наш единственный способ что - то заработать. Хорошая яма, возле пятнадцатого поста.
  - Предлагаешь у псов под носом?
  - А мы ночью начнём крючковать.
   Придя на следующий день к Васе, я застал там Тахира, который деловито отмерял капроновый шнур, а Вася отливал из свинца драки. Не посоветовавшись со мной, друг взял третьего напарника. Пришлось согласиться, дорога предстояла длинная и опасная, а втроём всё веселее. По окончании подготовки решили выдвигаться затемно, перед рассветом, что бы за световой день добраться до места.
   Распространены у рыбаков Нижней Волги старинные, ледовые сани - "громы". Их же ещё называют "чунки". Пролетают годы и эпохи, а громы, как и большинство орудий лова, не меняются. Это жизненно необходимые сани длиной от полутора, до двух метров длиной. Собраны из двух толстых досок, соединённых поперёк брусками. Шириной достаточной лишь, что бы комфортно разместиться человеку. Слишком широкие, по льду заскользят плохо. Для крепости и одновременно амортизации, перед и зад громов стянут сталистой проволокой, подобно лучковой пиле. На бруски приколочен настил из лёгких досок, укрытых сверху старой фуфайкой или овчиной.
   Некоторые монтируют сзади небольшой, деревянный ящик с откидной крышкой, служащей сиденьем. Громы с ящиками делают в основном, любители половить по льду, на удочку. Я тоже сделал себе с мягким, съёмным ящиком - сиденьем из поролона, обтянутого дермантином. Для скольжения по снегу и льду, на низ громов набита толстая, сталистая проволока, служащая полозьями. Полозья быстро обкатываются об лёд, делаясь ровными и полированными. Эффект коньков.
   К громам обязательны дротики, "пиканчики". Их делают из сухих побегов вяза, или иного подходящего дерева. Древесина должна быть лёгкой и прочной. Верх пиканчиков оснащён ремешком от соскальзывания рук, а в нижнюю часть вставлен заострённый гвоздь, укрепленный охотничьим патроном или металлической трубкой.
   К середине зимы, благодаря дневным оттепелям, лёд на реке разглаживается до состояния ровного паркета. Рыбак садится, вытянув ноги на ящик, либо за отсутствие оного на коленях, и отталкиваясь дротиками ото льда, быстро скользит по своим надобностям. По гладкому льду, да на хороших громах, можно передвигаться на расстояния, недосягаемые для пешехода. Ледовые сани несут на себе не только рыбака, но и его дрова или рыбу. Часто ездят на таких и по двое. При движении по ледовым кочкам громы создают глухой громыхающий звук, видимо отсюда их название. Наши предки - Волжане зимой неразлучно были связаны с санями.
   Вот с такими громами я и Вася встретились в темноте у забойки. У Тахира громов нет и я принёс ему свои детские санки. Ехать на пиканчиках всё равно не получиться - на льду слой снега. Только пешком.
  - Драки, капрон - ничего не забыли?- Поинтересовался я.
  - Всё уложено и спрятано под мешками,- усмехнулся Вася.
  - Тогда, с Богом!
   По царству льда в предрассветной тишине замелькали три человеческие тени. Мороз около пятнадцати градусов, под ногами и полозьями скрипит утоптанный снег. Пустые громы привязаны верёвкой к поясу и легко скользят позади. Мы проходим последнее низовое село, Зюзино и по застывшему в ледяном безмолвии ерику Цаплинский, выходим на Главный Банк. Уже рассвело, Вася остановился, разгорячённый ходьбой и расстёгивает фуфайку, под ней видна безрукавка и свитер.
  - Куда же ты так нарядился?- Смеюсь я,- упреешь!
  - Ничего, пар костей не ломит!- Передохнём и надо переходить через колею, на другую сторону. Там псы не ездят на мотоциклах, да и караван скоро пойдёт.
   Большинство ям расположено на противоположной, обрывистой стороне Банка. Переходим колею по замёрзшим льдинам и средним шагом движемся вдоль кромки берегового камыша. Слух работает подобно локаторам, мы немного напряжены и готовы укрыться на берегу при малейшем звуке мотоциклов. Но лёд ещё недостаточно крепок и нам редко встречается техника, да и та по другую сторону колеи. Вскоре прошёл караван, отрезав нам обратную дорогу. Несмотря на мороз, мы прошли почти весь световой день. Добрались до места на закате солнца. К яме подошли вспотевшие и усталые. Рядом пятнадцатый пост, общаемся шепотом, лишние глаза и шум, нам тут ни к чему.
   Спрятав громы с амуницией, спешим на лёд с драками. На яме уже пробиты готовые лунки под крупную рыбу.
  - Вот тут псы сами и крючкуют,- заметил Тахир.
  - Главное нам с ними не встретиться,- ответил я.
   Вася немедленно приступил к промыслу. Не успев дёрнуть и трёх раз, его драк зацепил нечто тяжёлое, подающее признаки жизни мощными потягиваниями. Вася поднапрягся и на льду оказался крупный сазан. Мы с Тахиром заторопились последовать примеру. Вскоре и меня порадовал средний сом. Вытянул сома и Вася. Спустя минут пять, ликуя от восторга, Тахир отбросил на лёд сазана. В течении часа, мы добыли два мешка сома и сазана. Вася даже зацепил белорыбицу, но показавшись в лунке она сорвалась.
   Меж тем давно стемнело и на ночном горизонте показался оранжевый диск полной луны.
  - Нам повезло - полнолуние,- заметил я,- можем порыбачить и ночью.
  - Только передохнём, подсушимся и перекусим немного,- ответил Вася.
  - Пока луна выйдет на середину неба, мы успеем разжечь костёр и поужинать,- добавил Тахир.
   Мы не могли не разжечь костёр в этот раз. Из отсыревших разгорячёнными телами фуфаек и рубашек валил пар. Мокрые от снега штанины брюк, при пятнадцатиградусном морозе обледенели и превратились в массивные глыбы. Хорошая просушка жизненно необходима.
   Вокруг полно валежника и весёлый огонёк не заставил себя ждать. Мы кипятим воду в котелке, завариваем бомж - пакеты и чай. Достаём нехитрый провиант и приступаем к трапезе. После тяжелого дня, да на морозце, ужин, а особенно чай, необыкновенно вкусны. После еды, у тёплого огня, усталость ощущается сильнее, ноги ватные, но мы не спать сюда пришли.
   При лунном свете, сразу после ужина, одиноко копошимся на огромном пространстве льда, великой реки. Удаётся надёргать ещё чуть более мешка рыбы, преимущественно сома. Нам достаточно. Пора волочить ноги к затухшему костру - завтра тяжёлый день.
   Положив в огонь больших поленьев, моментально отключаемся. Я взял из дома большой, механический будильник и он тикая, навевает домашнюю обстановку, среди морозного воздуха.
   Во сне я почувствовал чрезмерное тепло, подобравшееся к одной из коленок. Мне вспомнилась бабушкина, тёплая печка, с потрескивающими дровами. В следующее мгновение коленке стало ещё жарче и жар стал обжигающим. Я открыл глаза - горю! Ватные брюки уже начал лизать язычок пламени, подобравшийся по сухой траве костра. Я резко вскочил и едва сдерживая крик от боли, принялся тушить коленку снегом. Тлеющая вата, потухла не сразу. Вася с Тахиром, вскочившие от моих резких движений укатывались со смеху. Результат: огонь прожёг ватные брюки, за ними брюки обычные и напоследок - трико. Теперь, на правой брючине выделялось круглое, не менее десяти сантиметров отверстие, с выглядывающей голой коленкой. Затыкаю "форточку" тряпками. Подкинув дров, погружаемся в сон, пока не зазвенит колокольчик будильника.
   Едва начало светать, трогаемся в обратный путь. Гружённые громы волочатся по рыхлому снегу с усилием. Тяжелее всего Тахиру, с неудобными санками. За под утро ветер поменял направление на тёплую Моряну. Морозы моментально отступили и снег на льду липкий и рыхлый. Наш груз разделён на троих, но Тахир тянет санки всё медленнее с частыми остановками. Алюминиевый корпус санок лопнул, их постоянно ведёт в сторону, но Тахир с философским спокойствием молча, продолжает тащить. Мы не знаем что придумать, Вася сконцентрировался на своей ноше и казалось, ничего не замечает. Я остановился и дождавшись Тахира предлагаю:- перегружай поклажу с санок на мои громы.
   Перегрузив, привязываем санки поверх мешков и взявшись за одну верёвку тянем вдвоём. Дело пошло значительно удобнее и быстрее. Сверху послышался шум каравана - сегодня он намного раньше. Делать нечего - необходимо скорее перебежать подзамёрзшую колею, иначе останемся ещё на одну ночёвку. А при Моряне можем долго дожидаться ледяного моста.
   Переправившись перед караваном танкеров, двигаемся по своей стороне словно зайцы, пугаясь каждого звука.
  - При любом шуме мотоциклов, мы должны быть готовы успеть спрятаться в камыш и не потерять рыбу,- заметил я.
  - Главное, что бы псы нигде с биноклем не пасли и не заметили нас раньше, чем мы их, - добавил Тахир.
  - По - хорошему, рыбу нужно везти ночью,- сказал Вася,- но тогда мы точно свалимся от усталости.
  - И станем добычей волков,- пошутил я.
   Ближе к обеду, раздувшаяся Моряна, окончательно прогнала остатки морозного воздуха. Началась быстрая оттепель. Снег на льду превратился в кашу и гружённые громы пошли ещё труднее. Вовремя освободили Тахира от санок, иначе бы он просто упал. Я отцепляю старые, поломанные санки и выбрасываю в камыш:- всё полегче будет!
   Проходя мимо тони "Девятая Огнёвка" замечаем её сторожа, односельчанина Дениса.
  - Ничего себе, за рыбой в такой путь, вы пешком отправились!- Удивился он.
  - А куда деваться,- возразил Тахир.
  - А мы вчера как и вы надёргали пять мешков сома и сазана, повезли на мотороллере и провалились под лёд. Благо - возле мелководья. Целый день рубили лёд и ловили мотороллер.
  - А рыбу?- Спросил Вася.
  - А мешки с рыбой ушли по - течению.
  - Главное, технику спасли,- заметил я.
  - Спасли... Только теперь полная переборка движка требуется.
   Помолчав, Денис добавил:- ну что зайдём ко мне: погреемся, чаёк, по сто грамм?.
  - Мы бы с удовольствием, но тогда домой к ночи не дойдём,- ответил я.
  - Ночью боязно идти, добавил Вася,- тут весь лёд в волчьих следах.
  - Что есть, то есть,- заметил Денис,- я их тут вижу постоянно. Территория глухая. Зима.
   Ближе к вечеру мы промокнув от пота едва волочили ноги. Постоянно хотелось пить, что мы и делали припадая к лункам. Снежная каша окончательно растаяла, превратившись в наледь. Обходить огромные лужи на льду нет сил и мы смело рассекаем их волны. Валенки промокли насквозь, но дом уже рядом. Когда стемнело окончательно, мы приволочились к Товарному. Вот и родные забойки.
   Наспех бросаем поклажу у Васи в амбаре и разбредаемся по домам.
  - Поймали чего - нибудь?- Спросила бабушка.
  - Поймали. Ужинать не хочу, только чаю и побольше.
  - Да где же ты ел?
  - Нигде, просто горло пересохло и очень хочу пить.
   После выпитых почти залпом, трёх бокалов чая, я смог немного поесть, и рухнув на кровать, уснул мертвецки.
   Только после обеда следующего дня мы смогли собраться вместе и реализовать рыбу местным барыгам. Через день Вася уехал в Волгоград к Наташке.
   Я опять без напарника. Снова попробовал себя в Астрахани. Знакомый охотник устроил на рынок, продавцом детских игрушек. Зарплата: пятьдесят рублей в день. Торговать пришлось в открытом, уличном ларьке. Февральские морозы напоминали о себе каждый день. Но видимо рыбацкая жизнь приучила к подобным условиям. Мухлевать с ценниками, как советовали соседние продавцы, я так и не научился, как впрочем, и расхваливать товар и уговаривать покупателей. В морозы торговля шла из ряда вон плохо. Но к марту я уже навострил лыжи в родное Товарное. Не обошлось и без споров с матерью:
  - Сколько раз я говорила тебе:- бросай своё село и переезжай в город. Ищи работу и меняй образ жизни.
  - Мама, да я бы переехал, если б нашлась достойная работа. Знаешь, сколько ребят из наших сёл пробовали себя в городе? Да только большинство их вернулось и все они на реке.
  - Но ведь рано или поздно - тебя поймают!
  - Да - поймают, но сейчас не сажают. А потом, ты что предлагаешь, бросить родовое село моих предков? Если все последуют моему примеру, у нас погибнут рыбацкие села. Но этого не случиться по простой причине: переезжать рыбакам некуда.
  - Есть правда в твоих словах. Ты вырос в рыбацкой стихии, освоил это ремесло в совершенстве, прикипел всей душой к деревенскому образу жизни. Но тогда тебе нужны действительно серьёзные события, могущие подтолкнуть оставить это всё. Но о переезде подумай.
  - Мама, мне и самому не по душе моё существование, но я пока не вижу иных вариантов. А в глубине надеюсь, что природа наша возродиться, что поднимется народ, и мы начнём наводить в стране порядок. Тогда воспрянет Волга и обретут смысл наши сёла. Тогда найдётся применение каждому жителю, и все будут востребованы.
  - Мечтатель!
   К весне умер от рака Васин дед. Внук с невестой приехали на похороны из Волгограда, пришло много друзей и охотников. Должность председателя охотколлектива осталась вакантной. Я думал, предложат Васе и выдвинул за него инициативу, но мужики не согласились, да и сам он ещё не мог определиться где будет жить: на Товарном или в Волгограде. Я был уверен в первом, ибо жизнь города, для деревенского Васи виделась адом. Ближайший друг деда Алексей Б. предложил отложить этот вопрос до лета. Документы охотников пока не сдавать в Икряное, а оставить у вдовы покойного.
   В начале марта вскрылись ото льда малые протоки и ерики. Ваня ещё работал с лесниками, но готовился увольняться, т.к. копеечную зарплату подолгу задерживали и он только зря терял в лесхозе своё рыбацкое время. Ему предложили работать на взморье снастями за зарплату, некие казахи работающие "под ментами" и Ваня ждал сезона. С Васей мне связываться не хотелось. Друг жил то здесь, то у Наташи. Свадьбу наметили гулять в Волгограде и даже нашли мне невесту. Подруга Наташи Тоня, увидела меня на Васиной фотографии и решила познакомиться при встрече на свадьбе. Вася расписывал мне Тоню на все лады. Я естественно заинтересовался и начал сам ожидать день их свадьбы.
   Но сейчас все мысли заняты промыслом с фарой. Не за горами период нереста и с моря начала подъём икряная щука.
   Иван съездил в свой первый выезд на взморье и я пришёл к нему поинтересоваться результатом.
  - Как впечатления? Много ли обещают платить?
  - Деваться мне некуда,- начал Иван,- жена ждёт второго ребёнка. Мне предложили - я согласился. У моих хозяев всё везде договорено и оплаченно.
  - Но ведь там бывают и московские?
  - Это ерунда. Будут проверки и облавы москвичей - нас предупредят. Я точу им снасти, помогаю ставить. Основная моя работа - водиться на них. Снастей много и проверяем утром и вечером. Руки просто отваливаются.
  - Да и трескаются они у тебя, я смотрю от воды и ветра...
  - Мажу кремом, немного помогает. Так как я не в доле, без катера и снастей, то платят мне зарплату.
  - Хорошо платят?
  - Гораздо больше, чем в лесничестве. Работа очень тяжёлая: сутки на ветру и воде, но взять денег мне больше негде. Дали мне надомную работу на эти дни отдыха: нужно привить снастевые крючки, а у меня уже сил нет, да и прививщик я плохой. Помоги, а я тебе заплачу сколько скажешь.
  - Ладно,- улыбнулся я,- неси свои крючки - браконьер. Сколько заплатишь - за то и спасибо!
   Годом ранее мы сдружились с родственником Евгением. Родившись и прожив до армии на Мумре, он после службы уехал в Челябинск. И лишь в возрасте сорока пяти лет он женой Светой, вернулся на родину. Занялся скупкой рыбы. Покупал свежую воблу, солил, вялил и возил в Астрахань. Света скупала свежий частик и перепродавала астраханским перекупщикам. Дом Евгения стоял прямо возле обрывистого берега Бакланёнка. Напротив бурлит крутая яма. Раньше это место за уловистость осетровых и частика, называли "Золотое дно". Там - то Евгений и приноровился ставить сетки.
   Каждый вечер этот крупный, мужчина, среднего роста, садился на маленькую резиновую лодчонку и по оттяжке отплывал от забойки. Плавать далеко не приходилось, глубина начиналась резко. Пущенная в суводь сеть каждый вечер приносила пусть и небольшой, но улов. Курочка по зёрнышку клюёт. Весной Евгений там же ловил воблу. Только ледостав являлся для него периодом покоя. Периодически Света устраивалась в магазин продавщицей. Этот образ жизни позволял им существовать более - менее сносно.
   Евгений ценил справедливость и всей душой болел о политической ситуации в стране. На этой теме мы сдружились и могли говорить о бедах России часами. Но соловья баснями не кормят, а кушать хочется каждый день, поэтому я предложил соратнику перейти в разряд напарников. Евгений живо согласился.
   С сезоном щуки я угадал замечательно. Основательно приготовившись, в один из тёплых вечеров, мы загрузили алюминиевую тележку Евгения, резиновой лодкой, сапогами, фонарём и прочими причиндалами и отправились в неизведанное ранее место. Мы должны переплыть полноводный Седлистенский и добраться до Бэровского бугра. Возле него, спуститься к заросшему камышом, руслу Чековского ерика. Дорога трудная, но можно быть уверенным, что там не появятся псы и не окажутся конкуренты. Когда - то русло Чековского прокапывалось для орошения колхозных чеков. Сажались помидоры, арбузы, дыни. Сегодня бывшие карты покрыты камышом и там царят лишь щука, кабан, да ондатра. Зимой тут набиваются основные волчьи тропы.
   Наконец мы по ерику плывём на "резинке". Евгений с фонарём и острогой, я традиционно - с шестом. Вот и первая крупная щука. По брюху видно даже под водой - икряная! Ерик в ширину около пяти метров, глубиной с метр, просвечивается полностью. Отстоянная за зиму вода, прозрачна и любое движение заметно издали. Широкая и более глубокая часть Чековского, где я осенью ставлю сети и ловлю ондатру, от нас далеко. Щука преимущественно крупная. Другой рыбы не видно. За несколько часов набираем полтора мешка. Пора в долгий путь домой. В следующий раз поищем более близкие места, а сюда вернёмся позже.
   Утром во дворе Евгения делаем щучью икру, а Света в нетерпении ожидает готовый продукт, что бы свезти в город. Щуку сразу же пластуем на филе, которое, как и икру уже ждут, предупреждённые звонком Светы астраханские барыги.
   По сложности приготовления, щучья икра не уступает чёрной. Процесс кропотлив, но в предвкушении конечного результата - приятен. Извлечённые ястыки с икрой режем кусками и пробиваем через грохотку от плёнок. Немного промываем. Света кипятит чайник. Заливаем икру крутым кипятком, мешаем и сливаем через сито для муки. Заливаем икру повторно. Это делается для того что бы убить паразитические гельминты, опасные и для человека. Щучьей икре от кипятка вреда не будет. После этого продукту нужно дать стечь. Мы с Евгением ворошим её в марле, но можно и в сите, помешивая для быстроты, ложкой. Чем дольше будет стекать - тем лучше результат. Водянистая икра - нетоварна.
   Далее заключительный этап пока икра горячая от кипятка - посол. На килограмм икры ложатся две чайные ложки пищевой соли с бугром. Продукт необязательно взвешивать, можно и на глаз. Например, объём литрового ковша, соответствует килограмму веса. Тщательно перемешиваем соль, до полного растворения, раскладываем в банки и ставим в холодильник. Через пару часов можно отведать. Но мы пробуем лишь по бутерброду, а остальной товар уезжает в Астрахань.
   Следующий вечер проводим в Товарненском, другой в Чековском ильменях. И так по - очереди. Щука гуляет везде. Пусть не такая крупная, как в первом ерике, но мы имеем свой скромный доход. Света ездила в город почти каждый день. На хлеб с маслом хватало. К апрелю щука отнерестилась и мы перестали плавать со светом. Как оказалось - зря. В ожидании разлива полоев, на ильменя подошёл сазан, а мы уже ждали воблу.
   Рыбалка на щук запомнилась примечательным случаем. В один из вечеров, уже в сумерках, мы с Евгением подходя к ильменю, услышали хрюкающие крики пьяной компании. Спрятав тележку с лодкой и вещами, пошли на разведку. Под деревьями стояли два дорогих джипа. Рядом натянута большая палатка, надутая резиновая лодка, подвесной мотор для неё, канистра с бензином и коробочка - преобразователь электроудочки (видимо запасная). Территория вокруг загажена мусорными пакетами, бутылками, пищевыми отходами. Мы не могли скрыть удивления, ведь только пару дней назад здесь было чисто.
  - Это хозяева жизни резвятся, нет для них ничего святого,- заметил Евгений.
  - Совсем совесть потеряли,- грустно добавил я.
   Мы подошли к берегу. За камышами от нас, по другую сторону ильменя плавали две большие резиновые лодки. В одной - трое, в другой четверо. В каждой - электроудочка. Компании периодически совали в воду наэлектризованные сачки, сопровождая всё действо радостными, пьяными возгласами. А пьяны были так, что языки еле ворочались.
  - Вы чего творите?!- Не выдержал Евгений. С голоду что ли пухнете? Вы же своей электрикой, всё живое убиваете!
   Остановимся на этом месте, что бы познакомиться с электроудочкой. Не знаю кто и когда изобрёл это откровенно вредительское орудие уничтожения, но среди знакомых браконьеров я не встречал человека, который поддержал бы этот вид ловли.
   Электроудочка создаёт направленное электромагнитное поле, которое притягивает и убивает рыбу. Но всплывает не вся. Гораздо больше оседает на дно или уносится течением. Выжившая рыба полностью теряет способность к икрометанию. Радиус действия поражения может достигать десятки метров! Но есть и более страшные последствия: "в зоне действия электроудочки происходит массовая гибель мальков рыб, отложенной икры, а так же множества червей, моллюсков, рачков и прочих водных обитателей, вплоть до простейших, без которых невозможна жизнь водоёма". Это говорит энциклопедия.
   Говоря проще: "электрики" своим безумным аппаратом полностью стерилизуют водоём, не оставляя в нём никакой жизни. Если озеро является закрытым и не соединяется с большой водой, то после визита "электриков" становится подобным Мёртвому морю.
   Итак, на возражение Евгения, компания ответила отборным матом. И тут случилось неожиданное. Один достал со дна лодки ружьё и выстрелил в нашу сторону. Дробь скосила камышинки в паре метрах от нас. Мы бросились к деревьям, когда прозвучал второй выстрел в спину, но мы были уже на безопасном расстоянии. Пара дробинок попала мне по куртке.
  - Давай за ними! Гребите быстрее!- Вяло командовал кто - то из электриков.
   Но слаженности в действиях у пьяной компании не получалось. Они то крутились на месте, то двигались, но медленно. Не сговариваясь, мы бросились к палатке. Засунули в неё лодку, повесили сверху электроудочку, облили бензином из канистры и подожгли. После чего порезали колёса джипов и спокойно ретировались. Электрики на следующий день съехали.
   Лазать по разливам и ерикам за воблой Евгений отказался. Всё это компенсировалось золотым дном его забойки. Там он и проверял воблиные сети, по нескольку раз за ночь. Надежды на Васю не было, зато уволился из лесников Ваня. В период половодья его хозяева, у которых он работал на снастях, сидели дома. Поэтому на этот период Иван - мой напарник.
  
   Часть третья. Путь в новую жизнь.
  
   Глава 1. Исчезновение воблы.
  
   На удочку вобла клевала отвратительно и попадалась всё больше мелочь. Лодок удочников в Пионерке почти не было. Мы с тревогой ожидали непредсказуемости с "ходовой". При сокращении уловов год от года, надежда таяла вместе с результатами.
   Мы ждали большую воду и по нескольку раз на дню поминали крепким словцом пресловутую волгоградскую плотину. Снова близится конец апреля, снова жаркие дни, но долгожданную воду всё держат.
  - А чего вы хотите?- Возразил на мои реплики о больной теме Василич.- Вот что мне рассказали высокие люди: когда перед ГЭС поднимается уровень водохранилища, то что происходит?
  - Воду спускать пора!- Ответил Иван.
  - Верно. Только воду держат до последнего критического уровня. Наполняется водохранилище - следовательно увеличивается напор воды, вращающий турбины. А с увеличением вращения турбин - увеличивается выработка электроэнергии, которой можно продать больше. А если провести по бумагам как по обычному уровню, то разницу положить в карман. Выводы делайте сами.
  - Удивляться ничему не приходится,- заметил я,- всё возможно, когда нет справедливого контроля.
   Воды в тот год спустили совсем мало и мы с Иваном решили выставиться прямо на песчаных мелководьях Банка. Запланировали выезжать на места рыбалки из Товарненского ильменя на куласе, а далее работать в рыбацких костюмах. Около трёх лет назад здесь ставил сетки некий К. Вобла давила так, что он не успевал водиться. За час напутывал два мешка и уезжал домой.
   Первые три ночи рыбалки, мы тешили себя надеждой что ходовая только трогается и вот - вот повалит. Рассуждали и делили утром по пол - мешка рыбы за целую ночь.
   Вернувшийся из Волгограда Вася, стал настойчиво проситься к нам. Пришлось согласиться. Друг всё - таки. И теперь мы втроём, жжём всю ночь костёр в глубине камыша и рассуждаем о своей жизни. А утром тоскливо делим по ведру - два за ночь, на брата. Рыба так и не прибавилась.
   Под конец весеннего сезона Иван уехал на взморье, а мы с Васей съездили на Запорожце на пост рыбоохраны, где начальствовал мой дядя Василий. На мои просьбы помочь достать воблы, два короля реки из помошников Василия ответили:- ждите, - прыгнули в Крым и японский мотор умчал их за излучину. Вернулись быстро, с двумя набитыми под завязку мешками воблы, с ближайшей тони. Сезон заканчивался и вобла преимущественно средняя и мелкая, но мы несказанно рады и этому. Не продавать - так на продукты обменяем.
   Огорчила весна и с сазанами. В самый разгар сезона малоразлившиеся полои оставались безрыбными. Косяки сазана стали очень малочисленны и их приходилось долго искать. На утренней заре, едва рассветает, полои заполняются не рыбой, а жадно ищущими её людьми. Несколько человек, в ряд, словно эсэсовцы прочёсывают разливы с сандовями.
  - Неужели они все так изголодались и на сазанах, им свет клином сошёлся?!- Возмущался я, едва заходили разговоры об этом.
   Я пробовал появиться на полоях затемно, едва светлел рассвет. Пробовал уходить на такие дальние места, куда весной не ступала нога человека, но и там уже встречались жаждущие лица. Наконец я понял, что смысла в "чем дальше в лес - тем жирнее партизаны", нет никакого. Дело не в людях, а в рыбе. Когда полои кипели от множества могучих косяков, то и народ на них встречался реже и малочисленнее. Каждый пришедший быстро брал, сколько необходимо и уволакивал домой. На это не требовалось многочасовое брожение по залитым лугам. Если обвинить людей, дескать они всё распугали по камышам, то как объяснить то что сазан стал редок и в нехоженых местах? Да просто, не стало самого сазана! Для меня, с детства видевшего бурлящие с брызгами разливы и с зимы грезившего добычей этой умной, бронзовой рыбы, происшедшее стало личной трагедией.
   А народ, по старой памяти всё бродил и бродил каждый день по разливам, добывая по одной - две рыбине. И введённая за сандовь уголовка никого не останавливала. "Весна - год кормит. Весна - пора заготовок". Эти установки, унаследованные с генетикой рыбацких предков и молоком матери никогда не позволят рыбаку сидеть, сложа руки, когда идёт рыба.
   Рыбак, выросший на воде, на всю жизнь оказывается связан с рыбьим царством невидимыми, душевными нитями. Безсмысленное уничтожение и разорение водной стихии, ловец остро переживает как своё собственное, словно рыба и человек меняются местами. Даже самый отмороженный хапуга и хищник способен сострадать плывущей по реке полосе из погибшей рыбы. И здесь не сожаление об упущенной зря выгоде, а нечто более тонкое и глубокое, что мы чувственно пропускаем через собственные сердца.
   Вообще тот 2001 год выдался роковым для рыбы, а с нею и нас - рыбаков. Начались работы по нефтеразработке. Дадим слово профессионалам: "В 2001 году погибло более 40% всего килечного стада Каспийского моря - не менее 2 270 000 (два миллиона двести семьдесят тысяч) центнеров. Ученые КаспНИРХа (Каспийского научно-исследовательского института рыбного хозяйства) констатировали 81-кратное превышение предельно допустимой концентрации (ПДК) по углеводородам в каспийской воде, т.е. констатировали катастрофическое загрязнение нефтью Каспийского моря. При превышении ПДК по циклическим углеводородам в 81 раз, как писала пресса, "не только маленькая килька, при таких концентрациях сапоги в воде растворятся".
   Один грамм нефти загрязняет один кубометр воды, 10 граммов делают один кубометр воды высокотоксичным соединением.
   Промышленное загрязнение Каспийского моря во многом спровоцировало массовую гибель тюленей. Только за два года, 2000 и 2002 гг., погибло 30 тыс. из менее чем 270 тыс. млекопитающих в российском секторе Каспия. Десятью годами раньше в Каспии обитало более 1 миллиона особей. За 2000 год погибло 10% всей популяции. Эти данные представлены в исследовании "Гринпис", проведенном совместно с центром Госэкологического контроля и мониторинга Минприроды Республики Дагестан". (Борис Ханжин).
   Килька погибла в период за весну - лето. Разом исчезли в магазинах и рынках знаменитые, замороженные брикеты из серебристых килек. Впоследствии был распродан и весь специализированный килечный флот. Не почтила нас посещением в реке и волжская сельдь. Мужики, которые ставили вдоль забоек сети фитилём, поймали в майский период её хода, всего лишь по несколько штук за сезон. Забитые сельдью сети остались в воспоминаниях. Сельдь исчезла в наших низовьях на пять лет. Посуровели законы. Теперь за несколько селёдок грозило уголовное дело. Не озаботились только законотворцы поиском виновных в массовой гибели килек и сельди.
   Обычное дело: массовое у нас не расследуется, а тщательно замалчивается, а единичные случаи раздуваются и клеймятся позором в безсовестных СМИ.
   Зато добычливой оказалась охота на бакланов. Эту жадную птицу, кто - то из астраханских учёных назвал: "главный браконьер области". Дело в том, что огромные стаи баклана движутся со стороны моря за поднимающимися на нерест косяками воблы. Баклан превосходно ныряет и плавает под водой, заглатывая рыбу, которой буквально объедается. Набив брюхо, тяжело поднявшись с воды, рассаживается на прибрежные деревья. В желудке у них самая настоящая кислота, переваривающая рыбу удивительно быстро. Этой же кислотой баклан испражняется на деревья и те к концу весны засыхают. Часто баклан, не успев переварить первую рыбу, уже ныряет за следующей. Таким образом, за день охоты он способен поглотить до пяти килограмм воблы. Да что воблы...Встречал я в желудках этих пернатых браконьеров, даже среднего размера лещей и судаков! Охотправление вынужденно было периодически выдавать охотникам разрешение на весенний отстрел.
   Мы с Васей вставали под облюбованные бакланами деревья и стреляли в них через ветки. А в низовьях, в местах основных колоний, бакланов настолько много, что рыбаки сбивали их с веток длинными шестами, т.к. объевшиеся птицы, не успевали быстро улететь. Мясо их годно лишь для жарки, да и то после отмачивания в растворе соли и уксуса, иначе останется запах рыбы. Сами тушки мясистые, неплохого вкуса и составляют шикарный рацион при неимении другого. Вася даже жарил из них шашлык для Наташи.
  
   Глава 2. Красивое лето с приключениями
  
   В жаркую, на удивление неплохо тронулся осётр. Мотавшийся на тоню Василич, торжественно сообщил нам:- красная рыба "давит" в неводах - давно так хорошо не шла!
  Мы воодушевлённо ускорили приготовления к рыбалке и через день выдвинулись на традиционную Пионерку.
   Вода ещё не спала, осётр тронулся необычно рано, поэтому мы с недоверием стоим на берегу и смотрим из камыша, на несущееся мутное течение большой реки. На противоположном берегу пристал Крым купленный вскладчину Николаем Е. и Тахиром.
   Тахир с Николаем ещё в конце зимы, сразу как сошёл лёд, выставили снасти на мелководной косе Пионерки, на выходе в Банк. Именно там, где мы сейчас и встретили их Крым. Тогда многие удивлялись:- чего там можно поймать, на меляке?!- Но рыбацкая удача улыбнулась именно им, а не "глубоководным"
   Никто нигде не поймал белугу (слухи об этом обычно сразу разносятся по окрестным сёлам) - а они поймали. Да икряную! На вырученные деньги Николай купил домой комплект мягкой мебели, старенький мотоцикл Урал. А Тахир приберёг "под сукно". На оставшуюся сумму напарники сложились и купили для работы поддержанный Крым и подвесной мотор Вихрь.
   Мир не без "добрых" людей, подробный отчёт о пойманной товарненскими белуге, быстро дошёл до рыбоохраны. Последние даже узнали на какой шлюпке осуществился вылов и в каком месте Пионерки, она запрятана в камышах. По рассказам свидетелей, туда незамедлительно прибыли два мотоцикла с рыбиспекторами, которые нашли старенькую Обь Тахира и с помощью пешней превратили её в решето.
  - На что только не толкает алчных людей зависть,- заметил Василич, узнав об этом происшествии.
   Теперь Николай с Тахиром приехали на Крыму снова выставляться на удачливой косе.
  - А мы чем хуже?- Заметил Вася,- поплыли к ним на ту сторону. Поставим рядышком, вдруг и нам повезёт.
  - Каждый раз переезжать на куласе муторно...
  - Зато там крыс поменьше и псы редко тралят. Поехали!
   Песчаная коса оказалась затоплена вешней водою, поэтому выставляться от берега получалось далековато. Но надежда на улов в добычливом месте, пересилила страх. Хотя мне слабо верилось, что на мелководье может заходить его величество - осётр.
  - Предлагаю работать сообща,- сказал Николай.- Мы будем приезжать сюда одновременно: в восемь вечера и под утро. Рыба пошла неплохо и лучше проверяться два раза в сутки. Наши снасти за поворотом, ваши перед поворотом. Чуть что - свистим друг другу. Кулас можете прятать на этой стороне, а мы вас на Крыму будем перекидывать через Пионерку. Так и показухи меньше.
   Мы согласились. Высыпанная снасть встала ровно и красиво, но брошенный в конце якорь удивительно быстро достиг песчаного дна.
  - Мелко здесь, неужели будет рыба?- Усомнился я.
  - Не ссы, Тахир с Кольком уже ловят - поймаем и мы.
   Вода пошла на убыль, но течение неслось по - весеннему. Пока я перебирался сидя на корме по крючьям и вязал кирпичи, снасть лопнула, будучи плохо связанной. Я мгновенно схватил ускользающий второй конец и подал Васе. Но за время службы в армии мой друг видимо подзабыл квалификацию. Он натянул снасть и кулас развернулся бортом на течение. Возникла неодолимая сила, натянувшая капрон с крючьями в поющую струну. Врагу не пожелаю услышать это пение! Собрав все силы я успел счалить концы, но Вася не торопился отпускать верёвку и кулас по- прежнему стоял поперёк течения. Вдруг мгновенно подыгравший крючок вонзился мне в запястье чуть выше ладони и упёрся в кость. Снасть резко потянула меня в воду. Я едва удержался в куласе. Перехватился за натянутый поводец, что - бы крюк не распорол всю руку. А снасть неумолимо тянула на дно. Невольно я потянулся за нею и собрался прыгать на крючья. На дне ослабнет давление и больше шансов отцепиться. Всё это произошло очень быстро.
  - Брось держаться,- крикнул я, но Вася видимо думая что дело не доделано, словно и не слышал меня. Счёт пошёл на секунды, остался единственный выход: прыгать за тянувшей снастью в воду
  - Бросай! Бросай - я тону!- Успел я крикнуть последнее и наконец Вася бросил. Кулас дёрнуло и быстро развернуло по - течению. Меня едва не вытолкнуло от этого толчка. Сила воды ослабла и я превозмогая ноющую боль, выдернул крюк из руки. Обезсиленный упал на дно куласа и выдохнул:- ты что же творишь?!- Вася молчал. За всю мою ловецкую деятельность, лишь в тот вечер я пожалуй получил первое и самое серьёзное рыбацкое, боевое крещение, которое пригодится мне и в дальнейшем.
   Закончив, мы вчетвером сели в Крым и тронулись от берега. Навстречу нам сверху, показался водомёт. В нём сидели трое мужчин в милицейской форме. Один энергично замахал нам белым флажком, который использует водная инспекция по маломерным судам. Мы заглушились, а взоры подлетевших троих принялись жадно осматривать шлюпку.
  - Здравствуйте браконьеры!- Представился один.- Я районный инспектор по маломерным судам из Икряного. Со мной сотрудники милиции по охране рыбных запасов. Предъявите документы на шлюпку и мотор, заодно посмотрим, что скрываете.
  - Ну во первых - насчёт "браконьеров", вы погорячились,- ответил Николай,- не пойман - не вор, как говорится...Мы просто едем из Биркосы на Товарное, а документы на катер я только недавно оформил и сейчас достану.
  - Зубы то не заговаривай, у вас на мордах написано кто вы,- засмеялся второй инспектор,- все вы тут в сёлах - браконьеры,- показывай документы, осмотрим шлюпку и если всё в порядке - отпустим.
   Темляк, чакуш и кукан остались спрятанными в деревьях, на острове, поэтому ничего подозрительного найдено не было. Нас отпустили и мы разъехались.
   Сезон нашей "жаркой" открыл яловый осётр, на следующий же вечер. Поймали челбаша и Тахир с Николаем. Дома я не ложился спать, просидев до трёх ночи и разыгрывая шахматные партии по книге. Под утро мы вчетвером вернулись по второму кругу, что бы успеть перевестись до рассвета. Снова попался челбаш. Кукана при себе не оказалось, берег не близко, а предстоит проверить вторую снасть. Не выезжать же на воду с осетром! Тахир оставил в нашем куласе свой солдатский ремень, я посадил на него рыбу. Едва мы погребли к торчащим из воды деревцам ивняка, что бы привязать кукан, как вдруг со стороны Коли и Тахира нам тихо свистнули. Загромыхали алюминиевые мостки, видимо Николай бросился к мотору - но поздно. Крым рыбоохраны подкрался к ним слишком близко. Взревела иномарка и мгновенно очутилась под бортом наших соседей. Раздался выстрел световой ракеты и мы с Васей на маленьком куласе и Тахир с Николаем и огромное пространство вокруг, оказались освещены словно солнечным днём.
   Рыбнадзор решил убить двух зайцев: один инспектор прыгнул в катер Коли и Тахира, а остальные, выжав полный газ рванули к нам. Я в этот момент уже со всех сил, с треском наворачивал вёслами.
  - Стоять! Стрелять будем!
  - Стреляйте гады!- Подумал я,- одни мучения от такой жизни!
   Вода за ночь спала и кулас упёрся в выступившую, песчаную отмель. После этого бугра снова следовала глубокая по - грудь ложбина и лишь после неё затопленный половодьем берег с зарослями ивовых деревьев.
   Инспектора почти догнали нас, но ударились в отмель возле куласа и принялись толкаться шестами. Я выбросил за борт осетра с ремнём, выскочил в воду и вслед за Васей бросился в ложбину. Находясь по - грудь в реке, быстро не разбежишься. Инспектора мочиться не захотели и в воду не полезли. А мы, несмотря на продолжающиеся крики и угрозы расстрела достигли спасительных деревьев. Не заметив, куда побежал Вася, я отбрёл по пояс в воде подальше от берега и словно загнанный зверь, замер среди затопленных стволов деревьев, прислушиваясь к обстановке. Слышались возгласы Николая, о чём - то громко спорящего с инспекторами, выбирающими из воды его снасти. Наконец завёлся мотор и с тяжёлым гулом потянул задержанный Крым вместе с нашим куласом, Колей и Тахиром на Контрольный Пост.
   Рассвет уже вовсю набирал свою силу. Солнце ещё не вышло, но было уже светло.
  - Васёк?- Тихо спросил я, заметив среди деревьев чуть видимое движение.
  - Серёга - ты?- Еле слышно спросил Вася и двинулся ко мне.
  - Как выбираться будем?- Спросил я.
  - Пойдём вдоль берега, будем махать проезжающим шлюпкам.
  - Да уж...Теперь то мы без куласа,- загрустил я.
  - Кулас - не беда! Главное: что не "хлопнули", а то сидели бы у псов на посту с Кольком и Тахиром.
  - Ого! А вот и они!
   Вдоль берега в обратную сторону Крым Коли и Тахира буксировал наш куласик. Недавно пойманные браконьеры почему то ехали без всякого сопровождения и всматривались в берег. Они пристали к месту, где остались снасти и Тахир отчалив кулас, спрятал его в камышах. После чего на малом ходу Крым продолжил движение вдоль берега. Мы выбежали к ним из зарослей, мокрые, в остатках водорослей и тины, но счастливые.
   По дороге Тахир рассказал что инспектора оказались немного знакомы с Николаем, имевшим авторитет в уголовном мире. Удалось договориться и теперь нам для начала, предстоит набрать водки, хорошей закуски и отвезти на Контрольный Пост. "А там видно будет..."
   К обеду мы вчетвером отвезли гостинцы по назначению и получили добро.
   Через пару дней наши напарники разругались. Николай отдал Тахиру его часть денег за Крым и занялся другими делами, а Тахир пришёл к нам. Так у нас появился третий напарник.
   Выставили три снасти и икряная удача улыбнулась в первый же вечер. Награда за период брожения по не спавшей до конца воде, тучам комаров и хронического недосыпания. До этого случая, рыба попадалась лишь яловая. Я уже начинал подумывать:- а не мелководная ли коса является причиной? Может на отмель не заходит икряный осётр и лишь глубина - его стихия?
  Но видимо ошибался. Брали мы того осетра памятно.
   Вася остался береговым, а мы с Тахиром принялись шарить подкотовкой по дну. Тахир повернулся ко мне и тихо сказал:- есть снасть, зацепил. И кажись - рыба!- И потянул её к себе. Будучи на неглубоком месте она почти вся вывелась к поверхности. Прямо перед нами возник двухметровый осётр. То что икряный, мы сразу заметили по животу. Потревоженный гигант начал шевелиться и жилистый Тахир невольно повторял его движения, с силой удерживая снасть двумя руками. Чуть дальше по снасти плескался второй челбаш.
   Как всегда кукана нет, а рыбина чуть менее куласа. Тахир растерялся. Я взял темляк, чакуш и подошёл к корме. Без того низкий кулас черпнул бортом воду и корма под тяжестью двух человек просела почти вровень с водой.
  - Серый - утонем, отойди!
  - Тихо Тахир, не суетись и всё получиться!
   Затемляченный осётр попытался вырваться, но добротно сделанный мной темляк удерживал намертво. Несколько моих ударов чакуша остановили рыбу.
   Тахир при виде хлюпающих бортов испуганно замер на корме.
  - Отцепляй крючки - с темляка не сорвётся.
  - Мы не возьмём его,- обречённо ответил Тахир,- утонем.
   Я не стал возражать, подтянул осетра под борт, немного отошёл от тонущей кормы, собрал силы и начал тянуть рыбину в лодку. Корма мгновенно просела так, что борта утонули. Тахир почувствовал под собой воду. Он всё ещё держался за снасть и чувствовал, как бьётся о тонущий кулас стремительное течение, обдавая его брызгами разбивающейся воды. Добавляла адреналина тёмная ночь, слишком малый размер нашего плавсредства и удалённость от берега. Положение критическое.
   В своё время Тахир начал заниматься осетрами задолго до меня. Теперь, год назад вернувшись из армии, сын рыбака Тахир к моему удивлению перепугался не на шутку.
  - Бросай осетра!- Крикнул мне этот обычно спокойный, невозмутимый парень.
  - Ты охренел! Столько труда и бросить? Да я утону вместе с ним!
   Сказав это, я ещё сильнее потянул осетра за жабры.
  - Бросай!- Срывающимся от страха голосом повторился Тахир.
  - Не брошу!
   Краем глаза я заметил как окончательно сравнявшаяся с водой корма с сидевшим на корточках Тахиром медленно погрузилась в ночную реку. Кулас, словно тонущий корабль двинулся кормой ко дну.
  - Бросай!!!
   Но я почему то был удивительно спокоен. Видимо сказывалась предыдущая закалка. Тахир вскочил и двинулся ближе ко мне. Я в этот момент закончил тянуть и осётр расположился на мостках во весь кулас. Из - за смещения тяжести осетра и испуганного рыбака к середине лодки, наша утлая посудина выровнялась и корма снова вышла из воды. На полузатопленном куласе, с потерявшим речь напарником и богатой добычей я погрёб к берегу. Едва мы коснулись суши, Тахир схватил сигареты и нервно закурил. Руки и ноги его дрожали.
  - Васёк, за следующим осетром едешь с Серёгой ты,- сказал он.
   С Васей мы быстро обработали остальные снасти, сняв двух яловых рыб. Разделали осетров кусками, отделили икру. Тихо пересёкши Пионерку отправились по пути к барыгам, где сдали рыбу и отправились домой, готовить икру.
   Несмотря на то что осётр крупный, икра оказалась с жиром, около двух с половиной килограмм. Окажись этот же осётр в любое другое время года - вес бы возрос до десяти килограммов.
  - Я знаю, как делать жирную икру,- уверенно заявил Тахир.
  - Ну, раз уверен - делай,- ответил Вася.
   Я не стал вмешиваться, понадеявшись на более длительный опыт своих напарников. Тахир не развёл, а просто насыпал в ведро соли и сразу начал месить.
  - Да вода же не солёная,- засомневался я.
  - Всё нормально.
   В результате передовых технологий икра получилась недосоленной и обидно плыла при наклоне, чрез края банки. Мы положили её в холодильник до утра, но и утром остался тот же плачевный итог. Сколько мучительного труда, риска и нервов затрачено, что бы добыть её, а результат - впустую.
  - Тахир, ты делал - тебе и нести барыгам,- сказал я.
   Всё же я не удержался и пошёл с ним. Вася остался нас ждать. Знакомая казашка Тахира, приоткрыла банку, недоверчиво взглянула на нас и принюхалась.
  - Ребята, вы чего мне тухлую икру принесли?
  - Да разве она пропала? Её и из холодильника - то не вытаскивали,- обиделся я.
  - Но запах сырой, да и плывёт она у вас и вид далеко не товарный. Нет, не возьму.
  - А сколько за неё можете дать?- Попытался торговаться Тахир.
  - Нисколько. Сами кушайте, а лучше - выбрасывайте.
   Икра получилась непросоленная. Это нам было понятно сразу, но что же делать? Неужели придётся поступать так же, как было у меня годом ранее с Мишей и Ваней? Сердце кровью обливалось при мысли об этом. Слишком тяжело даётся этот чёрный деликатес.
   К счастью, по дороге нам встретился Василич. Мы рассказали ему о своей беде.
  - Пошли ко мне,- сказал Василич,- я кое - что попробую.
   Дома он развёл крепкий рассол и уверенно вывалил в него нашу икру. Готовность просолки старый рыбак проверял сжимая икринки в ладони. Его рука тонко чувствовала состояние продукта ещё при помешивании. Наконец он закончил и только после этого, попробовав на вкус сказал:- сейчас должна получиться, несите на продажу, но не говорите что икра переделанная.
   Теперь мы с Тахиром остались за забором, а товар к той же казашке понёс Вася.
  - Вы чего все сегодня по две банки носите? Случаем не вместе работаете?- Недоверчиво спросила она.
  - Да нет, я один, я только с моря её привёз.
  - Ну, показывай...
   Переделанная икра ушла по стандартной цене, не вызывая подозрений. Мы не знали как и благодарить Василича, накупили ему полный пакет чая и сладостей в магазине. В деньгах он не нуждался, а внимание оценит всякий.
   Вскоре Тахиру надоело мотаться ночами по воде и комарам и он отошёл от нас. Вода окончательно спала, обнажив высокую песчаную косу, задержавшую некогда катер рыбоохраны. Рыба ловилась неплохо, попадались и икряные экземпляры. После случая с малосолом, икру делал я сам. У нас с Васей стояли две снасти, больше не нужно.
   Получилось так что после короткой оттяжки на глубине по - пояс начинались крючки. Заканчивались по - уровню чуть выше груди. И осётр попадался на мелководье, под берегом! Невольно вспоминались рассказы отца о неком браконьере, водившемся по - снасти вплавь. Мне он представлялся самоубийцей. А теперь наши крючья расположены так, что впору проверяться стоя в воде. За интересной мыслью всегда следует желание её осуществления. Если получиться, то нам будут не страшны облавы рыбнадзора - мы просто купаемся! Нам не нужен будет кулас, что бы проверить и почистить снасть от травы. Понадобиться только когда ставишь, т.к. якорь с оттяжкой предстоит натянуть и бросить в глубине. А главное: ведь никто и не догадается, что мы делаем, а значит, количество заявок вездесущих стукачей, изрядно сократится. Задуманное, оказалось не сложным. Мы быстро приноровились к новому необычному способу.
   Я шагаю по дну в галошах, дабы не порезать об колонии ракушек ноги и перебираюсь по крючьям. Сложнее и опаснее когда идёшь по - грудь или по - шейку, но на всякий пожарный, нож всегда на поясе. Вася боится это повторять, поэтому подходит со стороны, высоко задирая руки чакушит рыбу и относит на берег. Там же, в тени ивовых деревьев, на мягкой, густой травке разделываем осетров. Система отлажена, мы только проверяем снасти, да периодически меняем их. Рыба на нашем мелководье попадалась чаще чем у того же Павла Б. и других соседей по Пионерке на глубине. Теперь мы приезжаем водиться прямо днём, создавая вид купающихся. Приятно удивляло и ещё одно обстоятельство: рыбинспекторы тралили Пионерку по нескольку раз в неделю. Мужики не успевали выставляться. Наши снасти всегда ждали нас нетронутыми, на прежнем месте. Потом стало ясно: ну какой дурак будет искать осетровые крючья на мелководье. Подкотовка рыбоохраны просто пропахивала дно в стороне от якоря.
   Ставить в сумерках, на куласе я выезжал один. Вася лишь пускал снасть с берега. Однажды едва успев подвязать камни, я услышал мотор иномарки.
  - Давай скорей к берегу!- Крикнул Вася.
  - Смысла нет, Васёк, они всё равно увидят кулас на косе. Уходи в деревья, я сам побеседую.
   С нёсшегося по фарватеру Крыма заметили тёмный силуэт лодки и подъехали.
  - Ты чего тут делаешь?- Спросил мордастый, пристально разглядывая кулас.
  - Сено косил на острове, теперь домой еду.
  - Врёшь! А если мы под твоей лодкой подкотовкой протралим и снасть найдём?- Спросил второй, вызывающе глядя на меня.
  - Я спокойно посмотрел им троим в глаза и ответил: а если здесь и правда кто - то что - то поставил? Может, всю Пионерку на меня повесите?
   Тройка молча завелась и уехала, а я получил очередной урок: "сохраняй спокойствие и не бойся, когда выглядишь правым. "Страх - отрава ума" - писалось в одной книге по психологии".
   Почти всю жаркую мы рыбачили безпрепятственно. Осётр не обходил наши снасти стороной.
   Неподалёку от бригады Павла Б. выставился молодой паренёк Вася. Он приезжал сюда с ещё более молодым напарником Сашей, на мотороллере. Вася - сирота, живший с дедом и бабушкой, только окончил школу и строил планы на будущее. Старики воспитали внука открытым парнем, с благородным характером. Выросший с младенчества на рыбалке, Вася этим летом всерьёз занялся снастями. Рыба попадалась.
   Саша - щупленький паренёк, лет четырнадцати, низенького роста однажды удивил всех браконьеров Товарного и Мумры. Думаю, слухи разносились и по окрестным сёлам.
   На Пионерке сделали облаву омоновцы. Как они попали туда и подкрались - неизвестно. Вася и Саша едва успели набрать снасти на пулемёты, как их взяли. Вася не растерялся: резко метнулся под ноги одного из милиционеров, от чего тот от неожиданности упал. Потом бросился в камыши, омоновцы очухавшись от шока - за ним. Но драгоценные секунды были ими потеряны. Вася в хорошей физической форме, знал куда бежать и прятаться. Один омоновец схватил Сашу за шиворот, заставил держать в руках пулемёт со снастью и стал ждать остальных. Вдруг этот притихший было мальчик, резко взмахнул пулемётом и удивительно - точно навесил всю снасть на омоновца. Острые иглы крючьев мгновенно пробили камуфляж, задев кожу. От неожиданности омоновец выпустил ворот куртки и застыл, боясь пошевелиться. Это было единственно верное решение. Саша змейкой исчез в камышах. До самой темноты омоновцы тщетно прочёсывали камышовое море, но друзья давным - давно переплыли Товарненский ильмень и отдыхали от лёгкого стресса дома.
   Вася оказался мудрее и практичнее всех нас, вместе взятых. После школы он начал интенсивно готовиться в Петербургское военное училище, посвятив лето подготовке к экзаменам и занимаясь снастями, что бы заработать на дорогу до Петербурга и жизни там на первое время. Поступить ему удалось с первого раза. Он выучился и остался в Питере, продолжать военную карьеру.
   А мой друг Вася с Наташей, подали этим летом заявление в ЗАГС в Волгограде. Хлопоты по свадьбе взяли на себя родители невесты. Почти все гости наметились с их стороны. Вася пытался приглашать даже едва знакомых односельчан. Ему не хотелось выглядеть одиноким, без друзей, на собственной свадьбе, но уговорить так никого и не удалось. На поездку в недалёкий Волгоград у ребят не нашлось лишних денег. Не смог дать твёрдого обещания приехать, даже закадычный Тахир.
   Наташа уехала по делам учёбы, а жених затосковал уже на второй день её отсутствия. Но снасти стояли в воде и рыба, хоть и редко в августе, но ещё попадалась. Спустя четыре дня друг уже вовсю атаковал меня своей новой затеей.
  - Мы с Наташей решили познакомить тебя с Антониной, заранее, до свадьбы,- заявил Вася.- Едем в Волгоград, денька на три, ты бы видел - какая симпатичная девушка ждёт тебя. Сейчас она работает продавщицей в магазине, а вот весной она торговала пивом, мы с Наташей были её частые гости. Жалко тебя с нами не было. А я сам знаешь, не могу долго без Наташки, ночами она мне снится.
  - А мне икряная белуга снится,- засмеялся я,- да и вместо пива предпочитаю водку, которую и сам могу купить, если захочу. Эх, не работал ты рыбаком...У тебя ведь денег на свадьбу, почти не осталось. Давай уж дорыбачим эти три недельки, вдруг поймаем ещё что - нибудь икряненькое...
  - Да ты что?! Я тебя с такой девушкой знакомлю, а ты про рыбу думаешь! У тебя вся жизнь так и пройдёт в воде. Ещё немного лет - и кому ты нужен будешь нищий и постаревший? Поехали, устраивать твою и мою судьбу! Годы бегут...Поехали!
  - Человек предполагает, а Бог располагает,- улыбнулся я,- и из нашей нищеты можно вырваться, с Божьей помощью.
  - Ну вот, с Богом и поедем. Попроси Его, что бы Он нам помог.
  - Эх и настойчив же ты. Говорят что нахрап - второе качество. Согласен, уговорил. Но только на пару суток. Снасти в воде...
  - Пускай стоят. Сегодня бреемся, моемся, а завтра приоденемся и вечерним автобусом выезжаем из Астрахани.
   Весь следующий день и всю ночную дорогу до Волгограда Вася сиял от счастья и заливался соловьём. А я глядя на него думал:- всё - таки какое приятное и удивительное это чувство - любовь. Радость любви, наверно не заменит и десятка пойманных, икряных белуг. А ведь мне больше и сравнить не с чем. Тем не менее и в моей душе нарастало некое щемящее, загадочное ожидание.
   Брат Наташи Андрей помимо основной работы водителем, занимался разливом самопальной водки из спирта и имел солидный доход. Спирт брался высококачественный, соответственно и водка получалась неплохая. Мать Наташи работала на колбасных изделиях. Любящий покушать Вася, тут обрёл свою стихию. По приезду нас ждал шикарный стол и под дегустацию Андреева напитка мы весело провели время до вечера. Тоня была на работе и мы лишь к концу дня втроём, отправились к ней в магазин.
   В отделе женской одежды стояла девушка среднего роста, плотного, телосложения с пышной фигурой. - Таких ещё называют "аппетитные",- подумал я.
  - Здравствуй Тоня,- загадочно улыбался Вася, косясь на меня.
   Антонина поправила густые, длинные, тёмно - русые волнистые волосы и быстро взглянула на меня заинтересованным взглядом своих серо - синих глаз. Я смутился и не находил слов.
  - Чего молчишь? Растерялся что ли?- Засмеялась Наташа.
  - Тоня, ты когда освобождаешься?- Еле выдавил я.
  - Сегодня, после шести я сама к Наташе зайду, ответила Тоня.
   Вечером, мы вчетвером долго гуляли по Наташиному району и сидели на лавочках. Говорили в основном Вася с Наташей, а мы смущённо слушали. Было уже позднее время, когда я проводил Тоню до дома. Тогда - то мы впервые поцеловались.
   Весь следующий день мы с Тоней гуляли по Волгограду и не хотели расставаться. Я заметил в себе новое, непонятное до конца состояние. Словно и не было в моей жизни рыбалок, снастей и рыбнадзора, а всё что в памяти - лишь прочитанное из какой - то книжки. Мне казалось, что я сел в вагон поезда, где ждала меня эта красивая девушка, мы едем вдвоём и нам на данный момент хорошо и уютно. А состав идёт в неизвестность и что впереди него, нас не интересует. Нет ни прошлого, от которого увёз поезд, ни будущего, потому что оно неопределённо и какова следующая станция - Бог весть. Мы просто наслаждаемся моментом пребывания вместе. Здесь и сейчас. Наверно это и есть состояние эйфории от влюблённости. Состояние - когда отключается критический разум. Теперь я стал понимать Васю, рвущегося к Наташе. И лишь оставшись наедине с собой, я пытался представить конечную станцию, где нам с Тоней рано или поздно придётся сойти с беззаботного поезда. Пред глазами словно стена, возникала суровая, товарненская реальность. Я тогда не знал способа подавить в себе этот комплекс. Вася поступил умнее: он просто жил настоящим днём и не переживал ни за будущее, ни за прошлое.
   На третий день у Тони закончились выходные, ей предстояло работать следующие два дня подряд, допоздна. Мне совестно показалось задерживаться у чужих людей, да и снасти брошены. А вдруг на них белуга! Вася на моё предложение:- не пора ли нам уезжать? Снасти в воде!- ответил бурным отказом. Не отпускал он и меня одного, но я настоял на своём. Они с Наташей и Тоней проводили меня на вечерний поезд. До следующей встречи на свадьбе, мы с Антониной договорились писать друг другу письма. Приятно, когда провожает любимая девушка, а ещё приятнее осознавать, что тебя где - то любят и ждут.
   Вася вернулся через несколько дней. Без него я успел поймать ялового челбаша. Мы переточили снасти, выставили и попали в ход рыбы. У нас снова стали попадаться осетры, которых мы в большинстве снимали отработанным способом "вплавь". За этот период я снова принял решение никуда не срываться в поисках лёгкой доли и остаться жить на Товарном.
  - Кто же будет поднимать село - если не мы,- говорил я в разговорах на эту тему. С этим настроем я выкупил у дяди Славы старенькую Казанку и мотор Вихрь для осенней охоты. Прогресс к тому времени окончательно сгнил и утонул прямо возле забойки. Я уже имел все основания считать это еще не оконченное лето удачным, как вдруг произошло ещё более приятное событие.
   Как то в обед, прибегает улыбающийся Вася и с порога заявляет:- сегодня на снасти не едем, а ты пляши!
  - Как не едем? А вдруг попадётся икряная рыба и протухнет?
  - Одна рыба на уме! Наташа приехала, да не одна, а с Тоней!
  - Вот это да! А почему же они нас не предупредили, мы бы подготовились.
  - Это называется: сделать сюрприз. Давай переодевайся - нас ждут! Да своей вишнёвки наливай, не жалей.
   Я засиял и разве что не приплясывал. Пока собирался к Васе, сердце тревожно защемило. Конечно, я сделаю всё, что бы у моей гостьи прожившей всю жизнь в городской среде, сформировалось приятное мнение о наших красивых местах. На данный период у меня для этого есть всё: отложенные деньги, шлюпка для катания по Волге, Запорожец, (какая - никакая, а машина) домашнее вишнёвое вино, которое я мастерски научился готовить, запас осетрины и небольшая баночка чёрной икры в холодильнике. Но томило другое:- а вдруг Тоня захочет посмотреть мой дом? Что показать ей, кроме маленькой кухни? А если присмотрится к нашему образу жизни повнимательнее? Или заведёт разговор о будущем? Какие планы я смогу предложить ей?
   Спустя годы я понял, что это был обыкновенный комплекс, который надо было погасить в себе и он угаснет навсегда. Человек предполагает, а Бог располагает. Не стоит переживать о будущем - исход которого не знаешь.
   После радостных объятий и поцелуев, мы вчетвером закатили знатную пирушку у Васи на веранде. Мы с Тоней не отходили друг от друга, а после все четверо поехали купаться на Васином мотоцикле на пляж Седлистенского ерика. Долго плавали, наслаждаясь тёплой, как парное молоко, водой нашего ерика. А потом катались по селу на мотоцикле. Я сидя в люльке крепко обнимал прижимавшуюся ко мне любимую девушку и гордо поглядывал на разинувших рот односельчан. Нам было просто хорошо вместе.
   Ночевать я остался у Васи. С любимой девушкой дорог каждый час пребывания. Антонина еле отпросилась с работы и приехала всего на три дня. За это время я должен удивить Тоню астраханской уникальной природой, накормить икрой и оставить добрые впечатления о Товарном.
   С утра мы с Тоней рассекали по селу и окрестностям на Запорожце и радовались жизни. Но в воде стояли снасти, могла попасться и пропасть рыба. Наши дамы решили печь пироги с осетриной, пока мы с Васей съездим на снасти. Отпустили нас с натягом и ненадолго.
   Попался яловый челбаш.
  - Давай продадим,- предложил Вася,- а то невесты к нам приехали, гуляем - отдыхаем, а денег в обрез.
  - Давай!- Обречённо вздохнул я.
   Снасть затупилась, пришлось её вытаскивать и готовить свежую. Разделка и продажа рыбы заняли дополнительное время. К Васе вернулись поздно вечером. Дамы заждались и негодовали.
  - Ой, не ругайте нас,- жалобно заявил Вася,- за нами псы гнались по камышам, потом мы долго лежали в воде, на комарах, замёрзли. А они всё бродили с фонариками, нас искали. Жалейте же нас скорее...
   Девушки бросились к нам с объятьями и поцелуями. В летней кухне заждался накрытый стол с подостывшими, обещанными пирогами.
   Чёрная икра Тоню не удивила. - Я не понимаю её вкус,- заявила она. А вот свежая, приготовленная в разных видах осетрина понравилась. Оставался последний день пребывания Антонины и проведём мы его красиво.
   Но раскочегарились мы лишь к обеду. Вася с Наташей на мотоцикле, мы с Тоней на "Запорожце", выехали на Седлистенский ерик. Погода солнечная, не сильно жаркая с ветром. По дороге заехали ко мне за дополнительной порцией "вишнёвки". Не заводя в дом, я представил девушку отцу и бабушке, потом мы умчались. Заводить Тоню в свою кухоньку я постеснялся.
   Расположились на живописном мыске с чудесным видом на бегущий ерик, под большой, раскидистой ивой. Я разлил вино в бокалы и произнёс первый тост: Дорогие друзья! У нас сегодня один из знаменательных дней. Мы отдыхаем и радуемся встрече и общению. Пусть крепнет наша любовь и дружба. Но давайте скажем спасибо чудесной природе нашей Нижней Волги и вам красавицы: Тоня и Наташа. Спасибо за те моменты радости, которые отключают нас рыбаков от жестокой действительности и переносят из мира несправедливости в умиротворение и любовь. Пусть всегда шелестят листьями многочисленные деревья на берегах полноводных, волжских рукавов. А они, чистые и быстрые, безпрепятственно бегут в Каспий, как этот наш ерик. И что бы от обилия рыбы в них кипела вода, как во времена предков, а нам попадались только икряные экземпляры. Пусть на берегах богатой Волги создаются многочисленные крепкие семьи, а в её водах плескаются и смеются детишки. И закончится наконец, антинародный воровской режим в стране, доведший Волгу до гибели, а народ до рабского состояния. За наше достойное будущее друзья!
  - Эх, как ты размечтался,- засмеялся Вася.
  - А я поддерживаю,- сказала Наташа.
  - Я тоже,- добавила Тоня.
   В целом день прошёл замечательно. Наши спутницы улыбались и были довольны. Нам с Антониной расставаться не хотелось. Мы опять договорились писать друг другу письма.
   Утром Вася с Наташей поехали с нами в Астрахань, провожать Тоню. Повёз нас мой безотказный Запорожец. Пока по жаре ехали до города несколько раз останавливались от перегрева мотора. Остановки сопровождались поцелуями и поэтому всем очень нравились. Билетов на волгоградский поезд не оказалось. Я обрадовался, но Антонина расплакалась. У неё заболела мама и на работе за невыход грозили неприятности. Пришлось дать проводнику денег и моя педантичная подруга уехала.
   До свадьбы оставалось меньше месяца. Мы с Васей активно продолжили заниматься крючками. В августе рыбы всегда меньше чем в июле, но икряные осетры ещё продолжали изредка радовать нас. Вода стала прохладнее, зато дни остались жаркими. Мы так и продолжили проверяться после обеда, по - светлому, средь бела дня одолевая осетров вплавь. За это время мы с Тоней успели написать друг другу по паре писем. Меня снова начали тревожить мысли о будущем. Переезд из села я не рассматривал в принципе, - "кому мы нужны?" А вариант перетянуть Тоню из Волгограда к себе, на нищенское существование, поместить в условия, когда случайный заработок зависит от удачи рисковой рыбалки, меня пугал. Я всё ещё не догадывался, что эти страхи и есть моя главная ошибка. Вася в перспективе, если не получиться выжить в селе, планировал переехать в Волгоград, чего ему очень не хотелось.
   И вот мы дождались день свадьбы. Из всех Васиных гостей приехал лишь я с его матерью. Остальные под разными предлогами уклонились из - за отсутствия лишних финансов. Не поехал и Тахир. Свадьба состоялась по тому же принципу, что и у моего бывшего напарника Дениса: гостей со стороны жениха по пальцам пересчитать, а от невесты - полон зал. Расходы соответственно. Зато мы с Васей накопили янтарных балыков, для свадебного стола. Последние полмесяца я отдавал другу свою долю рыбы.
   Антонина очень ждала меня, торопился к ней и я. Она отпросилась с работы и все дни мы не отходили друг от друга. Но разговоры о будущем ни заводили ни я, ни она. Условились, что Тоня сама приедет ко мне в октябре.
   После свадьбы Вася остался ещё на неделю в Волгограде, а я сразу вернулся домой. Снасть в воде стояла давно и наверно уже заржавела и затупилась. Я пошёл её вытаскивать. Каково же было удивление, когда прямо под берегом на глубине по - пояс, на покрытых ракушкой тупых крючках дожидался яловый челбаш. Удивительно, как он мог зацепиться? На нём наш с Васей период снастей закончился.
  
   Глава 3. Щедрая охота. Предательство друга.
  
   В это время начался сезон охоты, а место председателя, после смерти Васиного деда всё ещё оставалось вакантным. По этому поводу охотники созвали собрание. Неожиданно сопредседательствующий Николай С. предложил передать эти дела мне.
  - Да вы что, мужики,- удивился я,- какой с меня председатель? Я и охотник - то всего два года!
  - Давай! И не спорь! Всё получиться!- Раздались голоса.
  - А с бумагами, я помогу тебе управиться,- добавил Николай С.
   Я продолжал отказываться, но под давлением охотколлектива смирился. Наутро мы с Николаем и протоколом собрания отправились в икрянинское правление охотников за официальным утверждением назначения. Утвердили, после чего втроём с главой правления "обмыли" в его начальском кабинете. Я получил личные карточки охотников Товарного и Мумры, бланки путёвок и красное удостоверение егеря.
   Слух о моем назначении быстро облетел наши сёла. Я с удивлением отметил резкую перемену в поведении некоторых земляков. Люди, которые раньше могли пройти мимо, не заметив меня, теперь издалека тянули руку и делали такие добрые глаза, каких я и у отца родного не видел. Ранее суровые, недоверчивые мужики стали дружелюбны и приветливы. Должность председателя и егеря ни к чему меня не обязывала, кроме сбора взносов, выдачи путёвок охотникам и условному контролю охоты. Официальные ружья у нас в селе имели немногие, а владельцев нелегальных насчитывалось единицы. Охотой таковые почти не занимались. Если кто и выходил с таким ружьишком, то бродил только по нашим окрестным ерикам и затонам, что бы убить одну - две утки. Брать для этого безумно дорогие для села путёвки - безсмысленно. Охотился так с ружьём по камышам и я. За капканы на ондатру по новым правилам грозило уголовное дело и условный срок. Как я могу ловить односельчан в своём селе, вышедших подобно мне, добыть что то для семьи? Не поднимется моя рука и на подростков с капканами. Максимум что я могу - это отказать по каким - либо причинам в выдаче путевок. Икряное с меня не требовало решительных действий. Я практически не получал зарплату, лишь копеечный процент за путёвки. Но ко мне почему - то отнеслись так, словно я стал рыбинспектором.
   Вася вернулся с Наташей уже насовсем. Мы решили вплотную заняться охотой. Для того чтобы от Товарного, поехать на три - пять дней на раскаты, необходимо купить дорогую сезонную путёвку, заправить пятьдесят литров бензина с маслом, зарядить не менее пятидесяти - восьмидесяти патронов. Если ехать лишь ради охоты, то получается золотое удовольствие. Добавим к этому набор продуктов, обмундирование и небольшие мелочи, без которых охота не состоится, но они влетают в дополнительную копеечку. Поэтому мы решили совместить охоту с рыбалкой. На взморье много рыбы, благодаря чему оправдаем охоту и может быть, даже немного заработаем.
   Мы прячем в Васин "Прогресс" под мостки сети, острогу и закладываем всё это охотничьим скарбом. Сверху укладываем маленький, плоскодонный кулас. У Васи от деда остались два живых, подсадных, серых гуся. В специальных клетках они с нами. Пришло время испытать приобретённый летом Вихрь. До этого случая мотор пылился в гараже. Ехать на нём куда то ранее, не было необходимости. Бензин нынче дорог - не раскатаешься.
   Через пару часов езды по узким, но глубоководным ерикам с сильным течением, мы достигаем раскат. Мотор начинает задевать илистое дно, прокапывая винтом борозды. Периодически приходится останавливаться, что бы почистить винт от намотавшейся травы. Рыбаки - секретчики специально наращивают высокий транец своих куласов, что бы нижняя часть мотора винтом едва погружалась в воду, иначе движение по раскатам невозможно. Надоедает это мучение и нам. Глушимся, берём шесты в руки и вперёд. Ещё около трёх часов толкаемся до границы заповедника. Находим уютный дворик - частину окружённый густыми камышами и маскируем шлюпку стеблями и водорослями. Гусь умён и очень осторожен, если заметит внизу посторонний предмет или что - то блестящее, то немедленно уходит ввысь. Выставляем сетки с куласа уже в сумерках.
   Ветер стих, на раскаты опустилась тёмная, октябрьская ночь. Но повсюду шумит жизнь. Гомонят птичьи базары. В единых голосах дружно сливаются лебеди, гуси и утки. Что то плеснулось в районе наших сеток, видимо попалась рыба. Плещется она тут часто. Во времена детства, когда я и представления не имел о взморье, Васин дед добывал тут по полшлюпки гусей и уток, черпал сачком воблу, прямо из бурлящего косяка, да гонял шестом по мелководью осетров и белуг. Теперь осетровые на раскатах редкие гости, рыбы убавилось как минимум втрое. Дичь стала более осторожной и сократилась вслед за рыбой. Рыбаки день и ночь бороздят авандельту, всюду видны колышки их секретов. От рыбацкой активности напрямую зависит заработок. Часть пойманной рыбы уходит "налево", но я не осуждаю их. Зажиточно живут лишь их начальники. Каторжный труд секретчиков - дело неблагодарное.
   Мы включаем фонарь и исследуем подводный мир волжского взморья. Илистое дно покрыто толстым слоем травы и тины. Встречаются чистые дворики, в них стоят сомы, сазаны и щуки. Глубина от ниже колен до пояса. Первый вечер даёт нам мешок разнообразной рыбы. Спать ложимся поздно, укрывшись тёплыми одеялами. Я снова взял бабушкин неизменный, старый механический будильник и теперь он тикает нам под ухо, напоминая о домашнем уюте. Рано утром предстоит проснуться до рассвета и занять стрелковые позиции.
   Утрянка выдалась удачной. Добыто три гуся и две утки. Я плыву на сетки, а Вася остаётся готовить утиный шулюм. В сазаний ахан запутался средний сазанчик и пара крупных, серебристых карасей. В обычных сетях - лещи, несколько судаков и щук. Теперь осталось довезти этот рисковый груз до дому - и выезд на охоту оправдан.
   Рыбу помещаю в садок - кутец утопленный в глубокой бороздине, под камышами. Здесь бойкое течение. В проточной воде рыба сохранится живою до отъезда. Вася колдует над котлом. Он уже разделал двух уток, заложил их в котёл с водой и водрузив на специальный таганок, подвёл направленный огонь от паяльной лампы. Вода закипает быстро. С пол - часа поварив дичь, Вася запускает разрезанный половинками картофель и лук. Чуть позже добавятся пряности, дольки помидора и зелёный укроп.
   На природе разгорается зверский аппетит. Этому способствует окружающая обстановка: свежий воздух движимый тёплой Моряной, яркое южное солнышко, тепло которого ощущаешь сквозь куртку, окрашенные мягким жёлтым цветом камыши, на фоне голубой воды и ясное, светлое небо. Ни один передовой валютный ресторан не заменит простого и естественного отдыха на природе. А вместо ресторанной музыки: ласкающие звук перешёптывающиеся камыши, лёгкий плеск волн, крики чаек и уток, а ночами колыбельный гомон птичьих базаров.
   За четверо охотничьих суток нами было добыто: три мешка разной рыбы, восемь гусей и несколько уток. Добыча шикарная, но опасна дорога домой. По ерикам и жилкам легко встретить как ментов, так и рыбоохрану. Путь лежит прямо мимо поста рыбнадзора "Мартышка". Решаем выезжать после обеда, отстрелявшись напоследок утром и ещё раз вкусив ароматный шулюм. По раскатам толкаемся вдоль камышей, что бы затолкаться в них при появлении катера на горизонте. По мелководью контролирующие структуры почти не ездят, но осторожность необходима. Если нас резко застигнут врасплох на раскатах при уровне воды по - колено, то выбрасывать мешки с рыбой за борт просто безнадёжно.
   Где шестами, где на моторе преодолеваем авандельту к вечерним сумеркам. Так нами и рассчитывалось. Впереди речушки и ерики - рискованная територия. Если ехать по ним днём, то это самое активное время снующих катеров и велик риск нарваться. Выбрасывать рыбу на глазах силовиков - значит как минимум привести их в бешенство. Если ехать глубокой ночью, то движущее плавсредство сразу вызывает подозрение любого заметившего. Ну какие охотники или официальные рыбаки будут ездить в темноте? А вот сумерки идеальное время. "Едем с охоты" - если что. Дичь разложена на носу Прогресса, в середине возвышается охотничий кулас. Пока решат остановить да проверить, мы успеем сбросить мешки в воду. В полутьме это можно сделать незаметно. Да и досматривать в это время захочется меньше всего. Таким методом мы возвращаемся в село. Ещё одно преимущество: ночью на родном берегу мало народа, поэтому никто не рассмотрит что ты привёз с охоты и вытаскиваешь из шлюпки. А значит, не будет завистливых глаз стукачей и сплетников.
   Рыбу мы с Васей и Наташей уже утром повезли на автобусе в Астрахань. Разложили её в несколько сумок на троих, что бы на посту ГАИ не придрались к большому количеству. В городе, едва мы сошли с трамвая у окраины рынка Большие Исады, как к нам бросилась орда местных торгашей - перекупщиков.
  - Что привезли ребята - рыбу? Давайте посмотрим. Почём отдадите? Я хорошую цену дам...- понеслось со всех сторон.
   Я не успел оглянуться, как мы все трое оказались буквально облеплены нахрапистыми, неопределённого возраста женщинами и несколькими такого же типа мужичками. Многие в старой, пропитанной слизью одежде, прикрытой прорезиненным фартуком с блёстками чешуи. Пока мы раздумывали, едва удерживая сумки от многочисленных хватающих рук, они успели перессориться, деля шкуру неубитого медведя. Торговля, чистка и разделка рыбы у них происходит прямо на месте торговли, на расстеленном куске картона. Несмотря на это большинство астраханцев покупает рыбу именно здесь. Преимущество перед магазинами: низкая цена и свежесть товара. Рыбаки и их жёны везут рано утром рыбу с сёл и здесь сдают оптом перекупщикам. Но долго она не задерживается и у них. Рыба - товар намного дешевле мяса и поэтому самый ходовой. Торговцы на рынке постоянно одни и те же и репутацию подпортить боятся. Но как и везде, могут встретиться и недобросовестные. Правда и астраханца не обмануть несвежей рыбой. Это в нас генетическое.
   Власти и по сей день ничего не сделали что бы цивилизовать рыбную торговлю. Если что и пытались, то брали с торгующих за места и пр. такие поборы, что последние снова возвращались на старое место с картонками. Тогда решили запретить на этой остановке торговлю совсем. Но альтернативы не дали. Выставили постоянный патруль ментов и заставили их гонять рыбников. Но и по сей день народ тайком торгует и покупает рыбу в расположенных поблизости закоулках и двориках. А по большому счёту теперь купить в Астрахани свежей и недорогой рыбы стало практически негде. Крупные рынки и дорогие магазины - не в счёт, да и свежесть не та. Разве можно сравнить рыбу: выпутанную недавно из сетки, с неоднократно замороженной. Вобщем народные рыночки и магазины - палка о двух концах. Проще было сделать для людей цивилизованные места для торговли, без грабительских поборов и безплатным санэпидконтролем.
   Сданной рыбы хватило нам, что бы оправдать охоту и заработать на продукты. Вторая поездка на взморье состоялась через неделю. Дувший во время охоты холодный, северный ветер угнал воду и раскаты обмелели окончательно. Воды по - щиколотку. Наш Прогресс упрятанный в камышах, оказался на мели.
  - Вытолкаться отсюда нам будет проблематично,- задумчиво проговорил я.
  - Здесь зимовать останемся,- засмеялся Вася.- Я слышал, рыбаки на мотоботе не раз так вмерзали, но лёд на раскатах быстро тает. С трудом, но выбирались.
   Колючий норд - вест угнал рыбу вместе с водой. Сети стояли пустыми, а ночью с фонарём мы накололи немного средних щук и сомиков. Крупные экземпляры исчезли. На вторую ночь ласково тронула теплом Моряна. К утру под обсохшим днищем Прогресса появилась водичка, а к вечеру он весело отплёскивал волны и легко кренился от суетившегося по нему, тяжёлого Васи. Моряна нагнала судака и сазана. В сетях появилась рыба, порадовала и охота.
   Приготовив обед, мы заметили едущего на охоту односельчанина Геннадия с напарником. Преклонного возраста, Геннадий, старался чаще бывать здесь по мере здоровья. Это его любимые места. Мы варили у него якоря для снастей, и когда не было денег, он выручал нас безвозмездно. Они увидели нас и подъехали.
  - Ну что ребята, вижу есть гусь,- улыбнулся Геннадий.
  - Да, вы как раз вовремя во всех смыслах,- улыбнулся я.- Во первых дичь тронулась пару дней назад, а во вторых - вы как раз к обеду! У нас шикарнейшая уха.
  - Тогда и мы не с пустыми руками,- ответил Геннадий, достав бутылку.
   Расслабившись от тройной ухи, под рюмку чая, разговорились на главную рыбацкую тему - о тех, кто нас охраняет. Точнее нашу рыбу.
  - Я вот что думаю, начал Геннадий,- Гужвин наплодил около восьми контролирующих рыбу структур. И разные отделы ментов, и рыбнадзор, и какие - то губернаторские личные охраняющие, и природоохранная прокуратура и даже пограничники подтянулись. Ну, все взялись рыбу охранять.
  - И все голодные, жадные, с непомерными аппетитами,- добавил я.
  - Вот именно. Едоков много, но ведь они должны - же худо - бедно и рыбу охранять. Рыбные запасы теперь вроде бы, просто обязаны, расти в геометрической прогрессии, при такой ораве охранников. Ладно, мы - муравьи, по сравнению с браконьерами, которые работают по - крупному на Каспии. Это же сколько молодой осетровой рыбы уничтожается!
  - Так, этих браконьеров - то, кто крышует?!- Заметил я.
  - Но тогда какой толк от всех этих рыбоохран, кроме видимости?- Спросил Вася.
  - Пожалуй, для видимости и существуют,- ответил Геннадий. - Неужели вы думаете: если бы власти захотели восстановить рыбные запасы, то они бы это не сделали? Судя по ситуации: плевать им на восполнение. После нас - хоть потоп. А тут ещё и личные интересы чиновников. Помните Ивана Ф. которого Гусь застрелил? Так вот, раньше этого случая, наша житненская рыбоохрана иногда проводила рейды на раскатах Калмыкии. Иван со своей бригадой накрыли там несколько байд с красной рыбой. Оказался там брат президента Калмыкии. Если нашим мужикам с Иваном возможно договориться, то там он пошёл на принцип и денег не взял. Ну и что дальше? Дело всё равно замяли и потеряли, а когда Иван нагрянул туда снова, то подсунули мужичонку, с рублишком. Оформили получение взятки и закрыли в астраханском изоляторе. В камеру нарочно подсадили особо недовольных им бракашей, которых он ловил. Вобщем пришлось несладко. А ведь у него были высоченные связи, включая астраханское правительство. Кое - как, с большим трудом его вызволили и восстановили на работе. А потом был шизофреник - Гусь... Но эти истории скорее всего не взаимосвязаны.
  - Да,- задумчиво сказал я,- на Каспии контроля нет. Многие говорят что все участки поделены между высокими чинами. Ведь сколько по морю байд свободно летают. Я вот думаю: о чем вообще наши правители радеют? Неужели они не понимают, что такими масштабами вся рыба исчезнет? Вот они действительно ведут себя как настоящие браконьеры.
  - Зато нас, простой народ, с парой сазанов, или уловом воблы более пяти килограмм, в браконьеры записывают, - продолжил Геннадий.- Гужвин по телевизору аж щёки надувает. Весь прямо - таки пылает праведным гневом. Зато настойчиво продвигает тему добычи нефти на Каспии. Как раз недалеко от нас, где мы сейчас находимся. Самый выход Главного Банка в море. А то, что Волга отравлена заводами, что главные убийцы рыбы - плотины, особенно Волгоградская, - этого как бы и нет.
  - А я бы порыбачил по - крупному, будь у меня байда и связи,- сказал Вася.- Что толку вы тут рассуждаете, всё равно нам ничего не изменить. Надо как - то выживать, кормить семью, детей. Потом - один раз ведь живём. Сами говорите, что главные браконьеры, не те кто вылавливает, а те что травят и создают условия для гибели рыбы.
  - Не соглашусь,- возразил я,- одно дело ловить для пропитания, а другое - хищнического обогащения себя и покровителя, который поставлен сберегать рыбу. Получается, богатеть за счёт добивания умирающего и паразитировать на ослабленном организме. Тогда чем мы лучше тех же хозяев заводов, нефтяников, энергетиков. Чем лучше того преступника из высокого кабинета, который крышует бракашей с тоннами выловленной молоди на море?
   Вася удивлённо вытаращил глаза, в лице его кипело негодование.- Ты как с Тоней жить собираешься? Всю жизнь по ерикам за парой щук бегать? Ох зря я тебя с ней познакомил...Сломаешь ты ей жизнь.
  - Ты с ума сошёл?!
   Геннадий достал тщательно завёрнутую в пакет книгу: - не ссорьтесь ребята. Вот роман великого русского писателя Ивана Шевцова о природе. Рекомендую. Позвольте зачитать вам его определение браконьера: "Психология браконьера - это психология собственника и эгоиста, который живёт для самого себя. На всех других ему наплевать. И что будет завтра с нашей планетой - это его тоже не интересует. Он живёт по принципу: после меня хоть потоп". - А теперь примените это определение, ко всем причастным к гибели рыбы и всё станет понятно. Один ворочает миллиардами на ГЭС, а другой ловит сетью что бы не помереть с голоду. По закону оба браконьеры. Но каковы масштабы и разница! Для первого закон не работает, а второго определили аж в биотеррористы. Это по закону. А по - человечески, я бы не относил безработного рыбака к браконьерам. Запомните это. И не приведи Господь вам ребята, когда - нибудь превратиться в таких хищников. Зачем хапать, да ещё такой ценой, когда достаточно добыть для скромного существования. И здесь Вася, я тебя не совсем понимаю...Ты хочешь поучаствовать вместе с олигархами и их подельниками в грабеже по - крупному?
  - Да я рад бы не лезть в воду,- недовольно пробурчал Вася.- Надоело зависеть от пойманной рыбы. Но тогда нужно бросить село и уехать отсюда. А где я смогу сорвать такой куш, как не на морской рыбалке?
   Геннадий словно не услышал.- Я понимаю, что вам жалко покидать родное село, но рано или поздно это сделать придётся. И вынудят вас к этому именно чиновные браконьеры окончательно потравив всю рыбу. А вот останется ли у вас пред потомством совесть чистой - это вопрос...
   Геннадий с напарником встали на наше место, а мы поехали домой. После того разговора Вася стал относиться ко мне с недоверием. Щуку не стали везти целиком и распластовали на филе, т.к. рыбы набралось за несколько дней много. Енотовидные собаки в зарослях камышей устроили шумное пиршество из срезок костей. Сомов приготовили без башек. Готовясь избавиться от груза, при первой опасности, мы благополучно добрались домой. Охотников редко проверяют и они обычно вне подозрений. Но осторожность не помешает. Не в шахматы играем, где проигрыш ничем не грозит, кроме мата. Рыбное законодательство постепенно затягивает гайки. Чем опасна сегодня, с ежемесячно усиливающимися наказаниями, поимка с более чем ста килограммами рыбы, мы уже и не знаем.
   На этот раз рыбу на сдачу мы повезли на Запорожце. Перед дорогой я разложил её в пакеты, рассовал под сиденья, в багажник, а перед постом остановился и переложил две сумки с щучьим филе и сомами в моторный отсек. Пусть там и высокая температура, но искать там рыбу не догадаются. А проехав от поста пару километров, переложим в салон.
   На Ниновском посту молодой, маленького роста гаишник поднял жезл.
  - Здравствуйте! Куда едете и что везёте?
  - В город.
  - Рыба - икра есть?
  - Рыбы немного.
  - Откройте багажник. Ого! Четыре полных пакета! Да это разве немного?!?
  - Так на двоих...
  - Салон покажите.
   В салоне инспектор сразу достал из под сиденьев ещё два пакета. После, обошёл вокруг машины и задумчиво её разглядывая, остановился.
  - А ну - ка, открой моторный отсек.
  - Ну мотор - то при чём?!
  - Открывай, говорю!
  - Пожалуйста!
   Увидев сумку с щучьим филе возле пышущего температурой двигателя, инспектор ехидно, самодовольно ухмыльнулся:- даже в жарком месте у тебя две сумки с рыбой! Следуй за мной на пост.
   Со словами:- у них там Запорожец полный рыбы, он отдал мои документы коллеге в окошечко и отправился проверять другие машины.
  - Сидящее в окошечке, похожем на кассу, холёное, лоснящееся лицо, презрительно вгляделось в меня.
  - Документы на рыбу давай!
  - Ну я же не тонну везу. Зачем мне бумажки.
  - Где рыбу взял?
  - Купил, на мумринском рынке. Везу в город, что бы оправдать дорогу.
  - Тогда, машину на стоянку и ищи, где хочешь документы. Или материал составим.
  - Давайте договоримся? У меня не так уж и много рыбы. Ну не преступник же я.
   Гаишник в окне быстро скользнул глазами по сторонам, недоверчиво оглядел меня и мою поношенную одежду.
  - Чё с тобой договариваться?!
  - Скажите сколько? У меня есть немного денег.
   Инспектор снова сделал паузу и наконец, шёпотом прошептал:- триста!
  - Сколько?- Не расслышал я.
  - Триста!- Послышалось чуть громче, и предо мной раскрылась книга: "Кодекс административных правонарушений".
   Я вложил три купюры между страниц и книга моментально захлопнулась.
  - Если что, ты мимо нас не проезжал, понял?!
  - Естественно.
   До города доехали благополучно. Сдали рыбу Денису и на другой день вернулись обратно. Той осенью 2001 года триста рублей для сельского жителя являлись немалой суммой. Если бы рыба действительно была куплена на рынке и везлась с целью перепродажи, то мы бы остались в убытке. Пойманная же лично, она всё равно перекрыла расходы на охоту и даже оставила немного прибыли. После этого случая мы решили сдавать рыбу в селе или возить на автобусе. При скоплении народа в общем транспорте инспектору сложнее придраться, поэтому барыги так и челночили.
   Почему то не было письма от Антонины. Замотавшись с охотой и поиском новых заработков, я этого сразу не заметил. Может готовиться приехать? Не торопился и я проявлять инициативу. Телефонов у нас с ней не было и вся связь была по письмам или через Наташу, которая ездила домой регулярно.
   Между выездами на охоту мы снова занялись капканами. Как обычно поставили в Чековском ерике сетку. Не успели перевестись как с подветренной стороны Банка влетел водомёт. Наш кулас сразу заметили и рванули к нам. Грести в камыш было безполезно. Катер быстро оказался под бортом. Трое полных мужчин в милицейской форме принялись разглядывать содержимое куласа.
  - А вот и сеточка стоит,- проговорил один.
  - Это не наша,- сказал Вася.
  - Ваша - ваша,- настойчиво произнёс второй.- Одежда ваша в водорослях, в лодке вон вижу, спрятана рыба. Экспертиза докажет, что она объячеянная. И можете не обижаться: на то мы и щуки, что бы карась не дремал. Но мы не звери и тоже понимаем что вам тут жрать нечего. Поэтому выбирайте: или вас везём на экпертизу, оформляем по полной программе, обоих, с рыбой и сетью. Или пишем протокольчик на одну только сеть, на одного из вас. Ваша сетка и рыба вам остаются. Поедете к нам в РОВД села Лиман, оплатите небольшой штраф - и рыбачьте дальше.
  - Лучше второе,- сказал я.
  - Вот и отлично. Нам тоже протоколы нужны. На кого из вас оформляем?
  - Ну пишите на меня,- предложил Вася,- какая разница? Теперь будет и у меня первый в моей жизни, рыбный штраф.
   Врать мы не стали указывая личные данные. Жизнь большая, а на воде можем не раз встретиться. Да и что такое - символический штраф!
   Менты уехали довольные, а мы решили забыть этот случай, но как оказалось ненадолго. Вскоре к Васе пришла повестка на допрос к следователю. Недоумению нашему не было предела.
  - Что за ерунда?- Удивлялся Вася,- какой следователь? Сетка без рыбы. Дело то административное, а не уголовка? Вообще никуда не поедем!
   Пытаясь не вспоминать об этом, мы отправились на охоту. В этот раз, путь лежал в самые дальние места взморья. Туда где заканчивается илистое мелководье и начинаются песчаные косы и перекаты. Глубина по - пояс, но дно вдоль и поперёк разрезано глубокими бороздинами с сильным течением и суводями. Преобладают заросли чакана и камыша, но уже через километр - другой идёт резкий свал глубины и начинается открытое море. Много встречается рыбаков. Поднимающаяся с моря рыба, поначалу вся крутится здесь. Помимо секретов, рыбаки работают в этих местах сетями. Частиковая рыба - основной объект уловов круглый год. Тут никогда не останешься без рыбы. А вот осетровые - редкие гости. Они предпочитают раскатную часть другого берега Банка, со стороны Калмыкии. Так называемую "Красную сторону". По названию расположения цвета бакенов. Наша, левая сторона - белая, а правая - красная. При здешнем обилии рыбы, нам не понадобятся сети.
   Отстреляв "вечерянку", прямо на Прогрессе отправляемся с фонарём и острогой, бороздить неизведанные просторы. Направляем луч в воду и обнаруживаем совершенно новый для нас, подводный вид. Повсюду, где доводилось работать с острогой и фарой, дно имело тёмный, мутный цвет и было покрыто мохнатыми ильменно - болотными водорослями. Здесь же открывается тот же вид гигантского аквариума, но хорошо ухоженного с малочисленными элитными растениями и крупной рыбой. На всём протяжении потока света простирается светлое, серо - жёлтое дно, состоящее из чистейшего морского песка и редких кустиков речных водорослей солдатника. Даже заросли камыша и чакана видятся в ином свете. Вода прозрачна как слеза и имеет лёгкое течение. Любую рыбу заметно издали. Особенно сазаны. Здесь их ловить ночью проще - простого. Они издалека появляются в виде серого движущегося пятна на границе света и темноты. От направленного луча пятно останавливается, я спокойно подталкиваюсь шестом в его сторону. При приближении замершее пятно всё отчётливее приобретает контуры сазана. И наконец бронзовый гигант оказывается под бортом Прогресса. Основная рыба этих мест: сом и сазан, в большинстве крупных размеров. Щуки мало - не её стихия. Нам хватает одного вечера что бы выполнить норму рыбозаготовки. Более трёх мешков, достаточно, что бы окупилась охота, которой мы и посвятим себя оставшиеся после лучения двое суток.
   Засыпая ночью, под шелестящую колыбельную камышей, я увидел во сне взморье, в тихий солнечный полдень и старинную, большую лодку под парусом - "Реюшку". На ней пришёл сюда мой прапрадед Иван, со своими сыновьями. На палубе лежала огромная белуга, а два прицепленных куласа полны сома и сазана. Далёкий предок весело подмигнул мне:- вижу, ты полюбил наши рыбацкие традиции и продолжаешь их. Обязательно передай умение своим детям.
  - Да как же я передам? К тем временам окончательно добьют рыбу проклятые политики.
  - А ты в виде книги передай.
   Реюшка повернулась широким боком, вышла в открытое море и исчезла за белым горизонтом.
   Я открыл глаза и выглянул из полога шлюпки. Ветерок утих. На чистом небе воцарилась полная луна и мерцают звёзды. Внизу господствует лёгкий морозец. Стебли камыша покрылись инеем и отблёскивают в лунном сиянии. Вода отражает небесный свет и благодаря этому видимость потрясающая. Где то вдали гудит мотор тружеников - рыбаков, да плескается рыба. Я задумался:- А ведь действительно, сколько поколений рыбаков перебывало в этих местах. И каждый прошёл со своими надеждами и радостями, каждый по - своему уникален. Пронеслись годы, десятилетия, столетия, а здесь ничего не меняется. Так же бежит вода, перешёптываются камыши и многочисленные косяки рыб стремятся из моря, да Моряна поднимает серые волны. И лишь новые потомки рыбаков приезжают штурмовать эти неизменные угодья.
   Пока мы охотились, истёк срок повестки и к Васе пришёл участковый.
  - Ничего себе - преступника нашли!- Воскликнула Васина бабушка,- вы что его, за кусок сетки собрались в тюрьму сажать?
  - Я и сам удивился,- произнёс участковый,- всего лишь сетка, а меня заставили тут искать вашего внука, как уголовника. Приедет с охоты - пусть доедет до следователя и разберётся.
   Вернувшись и продав рыбу, мы на Запорожце отправились в Лиманское РОВД. В кабинете поджидали мужчинообразная женщина - следователь и хлыщеватого вида моложавый кавказец в форме.
  - Ты почему не явился?!?- Закричал кавказец на Васю,- по первому требованию надо тут быть. В другой раз с тобой - всё гораздо хуже будет!
  - Так, гражданин Щ.- обратилась к Васе следователь,- на тебя заведено уголовное дело и я имею право закрыть тебя за неявку.
  - Какое уголовное?- Побледнел Вася,- нас с куском сетки поймали. Мы собрались обычный штраф платить...
  - Опоздали с обычным штрафом,- строго произнесла следователь,- ваш кусок сетки оказался длиной двадцать пять метров. А вы разве не знаете нового закона? Теперь сеть более пятнадцати метров - уголовное наказание. Менее пятнадцати - административное.
  - Да что бы они подавились там наверху - кровопийцы!- Воскликнул я.
  - Ничего не поделаешь,- произнесла следователь,- дело заведено, а законы надо исполнять.
  - Не лезь в воду - и никто тебя не тронет!- Торжествующе подытожил кавказец.
  - А куда мне лезть?- Спросил Вася,- кормить вы меня будете? Всё развалено и разграблено, где работать то?
  - Вобщем так,- сказала следователь,- оформляем протокол и вам гражданин Щ. придётся ещё пару раз сюда приехать. Привезёте документы, характеристики. А потом на суд.
  - Что и судить будут?- Удивлённо воскликнул Вася.
  - А как же,- спокойно ответила следователь,- дело то уголовное. Но на первый раз не посадят, не волнуйся.
   Расстроенные мы вышли из милиции.
  - Тебе - то хорошо,- произнёс Вася,- будешь чистенький, а на мне уголовка.
  - Ну кто мог знать об этом, - изумился я,- знаешь сколько раз на меня составляли такие протоколы и всё оканчивалось штрафом? Даже за сухую снасть не судили. А тут видите ли, закон изменился...Потом ты и сам предложил писать на тебя. Тоже и со мной могло случиться.
   Друг насупился и замолчал.
   Нам действительно пришлось ездить ещё два раза. Сначала отвезли собранные документы и Васе назначили день суда. Явились мы вместе и на суд. К судебному зданию подъехала молодая женщина на иномарке, вся в золоте и с жевачкой во рту. Это и была наша судья. Она символически завела Васю в комнату заседаний и с пафосностью огласила приговор:- "шесть месяцев - условно. И скажи спасибо, что у тебя дети,- добавила судья,- а то получил бы и больше! (Детей мой друг придумал, рассчитывая на благосклонность суда).
   По дороге домой Вася снова напомнил мне, что на нём теперь судимость, а на мне ничего.
   Я возмутился:- сегодня ты - завтра я. Большинство рыбаков судимые и никто от сумы и тюрьмы не застрахован. Сколько можно об одном и том же!
  - Тебе хорошо говорить...
  - Ну извини,- вскипел я,- тебя никто не заставлял в воду лезть, сидел бы дома, да жил с молодой женой на бабкину пенсию. И никто бы тебя не безпокоил. Голодный - но независимый.
   После этого случая Вася и вовсе затаил обиду. Начал обманывать с рыбой. Тут произошёл один неприятный случай. Закончив сезон охоты, мы втроём занялись лучением щук в ильменях Чековского ерика. Иван теперь ездил с нами. Вася едва ли не молился на него и ждал когда Иван попросит за него в казахскую бригаду. В последнюю поездку на охоту сломался и утонул винт у Вихря. Мы с Васей встали посреди дороги, в одном из ериков. Близились сумерки и мы не знали что делать. Подбирался морозец. Запасного винта у нас не было. Я махнул проезжающему рыбинспектору и он отвёз меня на Мартышку к дяде Василию. Последний распорядился выделить мне запасной винт и отвезти к шлюпке. Я оставил шапку у Васи. Иномарка рыбоохраны прокатила меня с ветерком, но надуло уши. Постом три дня я не выходил из дома. В это время Вася уговорил Ваню ездить за щуками без меня. Я был не против. -Как рыбалка?- спрашивал я Васю на другой день.
  - Да никак, по паре мелких щучек поймали.
  Услышал я подобный ответ и на следующий день. Когда я выздоровел и предложил снова ехать вместе, Вася заявил что они бросили это дело и рыбы в воде нет. Повторил я предложение и на другой день. Ответ был тот же. Но проговорился Ваня. Ему стало стыдно обманывать друга и напарника. Оказалось все эти дни они неплохо ловили рыбу и сдавали Денису. Последний, сразу рассказал мне когда, сколько и почём мои друзья ему сдавали. Пришлось потребовать от Васи разъяснений. Но ни извинений, ни стыда на лице Василия я не увидел. Только абсолютную выгоду и холодный прагматизм. Больше доверять я ему не мог.
   Ещё ранее Василий ненавязчиво старался слегка отчуждать от меня напарника Ваньку. Теперь он буквально следовал за ним повсюду. Сам ходил к нему и приглашал к себе на ужин. Со мной окончательно перестал общаться. А когда я пришёл к Наташе узнать о пропавшей Антонине, бывший друг равнодушным голосом заявил мне:- Тоня вышла замуж. Жить с тобой здесь, в твоей честной нищете, она не собирается. Просила извинить и не безпокоить. А мы с Ваньком скоро начинаем работать по - крупному.- (Спустя годы я встретился с Антониной и узнал что Наташа провела с ней свою "работу" и Тоня узнала с каким нехорошим парнем она связалась. Она действительно, вскоре вышла замуж, познакомившись с будущим мужем на свадьбе другой подруги. Но произошло это на полгода позже объявленной мне Васей новости).
   В голове у Васи созрел план. Ближе к началу той суровой зимы 2002 года, он был проработан и при очередной встрече с Васей и Ваней, ставших неразлучными напарниками, мне было предложено соучастие.
  - Вобщем так,- надменно и с неохотой начал Вася,- ты знаешь что Ванёк работал на низах с крутыми людьми. Мы уже переговорили с ними. Есть желание с нами - занимай где - нибудь денег - скидываемся и покупаем байду с японским мотором и тогда работаем с блатными по - крупному. А там в будущем, может отделимся. Ментам без разницы кто им платит.
  - Вы решились работать на чиновников?- Удивился я.
  - А что особенного?- Ответил Ваня.- Плати и работай. Главное что бы катер был нормальный - далеко ездить. И место дают хорошее: ближе к выходу Главного Банка в море.
  - Но ведь с вас могут потребовать помимо прочего, стучать на своих? Потом зависимость, соучастие в целой криминальной цепочке...Там же мафиозные структуры. Вы с огнём играете...
  - Знаешь что,- перебил Вася,- мы не особо горим желанием тебя уговаривать, не хочешь с нами - ты нам не нужен. Нравиться тебе лазить тут в пустой воде без "добра" на свой страх и риск - твоё дело. А деньги мы уже нашли. Я займу у Наташкиного брата, а Ваня у родственников. А ты прячься тут от псов в камышах, да лови в Пионерке по три осетра за лето, пока псы не хлопнут. Какой бабе ты будешь нужен такой нищий.
  - А вот Господь даст - не пропадём!- Уверенно заявил я.- Жизнь длинна и непредсказуема. Удачи вам, ребята! Буду прятаться в камышах, как и все наши рыбаки. Пусть меня ловят - судят, но в зависимость, в пешки и предатели я не пойду. Что я детям своим скажу? Что на "покровителя" "по - крупному" работал? Что под "крышей" воров - чиновников уничтожал на взморье последнюю молодь осетровых и на этом поднялся? Нет уж, я поищу более достойные пути существования. Даже если придётся уехать отсюда.
  - Говоришь, не пойми чего. Васёк не хотел тебя брать - это я настоял,- заметил Ваня,- а ты от немалых денег отказываешься.
   Я улыбнулся.- Я бы и так с ним больше не работал. И денег мне таких не надо.
  - Ну и дурак!
   Мой Вихрь и охотничье снаряжение оставались у Васи. Тщетно я пытался их забрать. Мой друг придумывал разные причины, что бы оставить мотор себе. Настраивал против меня и Ваню. Иногда успешно. Ваня признался, что мой лучший друг решил оставить себе Вихрь в качестве компенсации. Дескать они будут работать на взморье по - крупному и им нужнее. Тщетно я взывал к Васиной совести и напоминал о дружбе. Под конец Вася и вовсе натравил на меня свою собаку. Это стало последней каплей. Пришлось пригрозить статьёй за кражу и только тогда напуганный Вася, вернул мотор владельцу. Наши пути разошлись как в море корабли.
   Всю зиму Вася и Ваня ходили друг за другом. Пилили на ериках последние деревья на продажу в виде дров, ставили сетки, занимались всем, что могло принести хоть какой - то доход. Выставились на Банке и мы с Евгением Т. Ловилась замечательная, зимняя, жирная вобла. Но через три дня рыбалки, сети украли. Я снова делаю попытки подыскать более - менее сносную работу в Астрахани. Но на фоне массовой безработицы, мои старания не имеют успеха. Всюду затяжные отборы, с ожиданием результатов по две недели. Толпа соискателей и презренные взгляды новых рабовладельцев. Пока ждёшь собеседования, общаешься с такими же безработными разного пола и возраста. У каждого своя история хождения по фирмам и организациям. Каждый случай - часть трагедии и унижения простого народа. Поневоле заражаешься унынием. А тут уже весна не за горами. Заработаю на ранних щуках и сазанах.
   Едва сошёл лёд, Вася с Ваней уже гордо рассекали вдоль забоек, на личном катере с поддержанным японским мотором мощностью семьдесят пять сил. И зачем им был нужен мой старый Вихрь? Первый их выезд с казахской бригадой не заставил себя ждать. После него ловцы вернулись важные, хвалясь уловами и хорошим заработком. Вася ходил с высоко поднятым подбородком и поглядывал на односельчан с лёгким презрением. - - Теперь Васька с Ванькой - крутые,- говорили в селе.
   Вскоре они действительно отделились от казахов и стали работать самостоятельно. Впоследствии рассчитались с долгами и сменили мотор на ещё более мощный. Судя по всему, Вася и Ваня попали в струю и дела их постепенно пошли в гору. Они приобрели связи, пустили корни, и больше им в жизни было ничего не нужно. Иногда глядя на них у меня поначалу невольно возникала мысль:- а может, стоило попробовать с ними?- Но представив цену сделки с совестью - желание мгновенно развеивалось. Мне всё больше хотелось изменить свой образ жизни, но я ещё не знал как.
  
  
   Глава 4. Осознание необходимости перемен.
  
  
   Ранняя весна не обидела рыбой. Каждый вечер мы с Евгением Т. исследовали с фонарём и острогой Товарненский ильмень и Чековский ерик. Сначала кололи щук, а потом стали появляться сазаны. Впервые в наших местах я колол их с фонарём, ранней весной, до половодья. Удавалось добыть по мешку, а то и по два, которые мы вместе с резиновой лодкой и прочим скарбом возили на алюминиевой тележке. До сих пор удивляюсь, как мы вдвоём с рыбой умещались на двухместной "резинке" работая при этом фонарём и острогой. Заработки невелики и непостоянны, но на хлеб с маслом хватало.
   Когда появилась подсвежка и тронулась ходовая вобла, у меня на охотничий учёт встал недавно вступивший в общество, мумринский Александр П. Плотного телосложения, среднего роста, на год младше меня. Мы с ним сдружились и вместе занялись воблой. Выставили сети в моём любимом Крестовском ерике и каждый день ездили туда на велосипедах. Но воблы в шло мало. Видимо её изобильные времена каули в лету. Рядом тянула волокушей Седлистенский и Чековский ерик бригада секретчиков звеньевого, по прозвищу Пеля. Там работал Сашин дядя - Пётр Х. Он пообещал нам воблы.
   Мы приехали как договорились, к обеду и вышли на берег Седлистенского. Мотобот стоял на противоположной стороне в двадцати метрах от нас. Бригада села в куласы и уехала тянуть. Пьяненький звеньевой остался охранять мотобот. Он проводил отъезжающие лодки тоскливым, недоверчивым взглядом, дожидаясь, когда они скроются за поворотом. Покачиваясь, с удовлетворением и облегчённым чувством справил малую нужду, через борт в воду и снова пристально вглядевшись в сторону уехавшего звена, достал из заначки недопитую бутылку.
  - Смотри - смотри, что делает,- заговорщически прошептал Саша.- Тихо - не спугни!
   Пеля снова осмотрелся по сторонам и достав стакан налил водки. Но едва он поднёс его ко рту, как Саша вполголоса протянул:- Миихаалыыч!
   Михалыч испуганно поставил стакан и завертел головой по сторонам. Раскрасневшее лицо его выражало недоумение и опаску. Мы спрятались за дерево. Не заметив никого вокруг, Пеля видимо решив что показалось, снова взялся за стакан. Но тот - же голос повторил:- Миихаалыыч!
   Звеньевой снова зыркнул по сторонам и быстро выпил.
  - Ай, яй, яй!- Произнёс Саша.
   Но Пеля наплевав на неизвестный голос, уже не искал его источник, а спрятал бутылку и спустился спать в кубрик. Мы дождались возвращения звена и вышли на берег. Рыбаки приволокли полтора куласа рыбы. Пётр Х. щедро налил нам зюзьгой по мешку. Михалыч был не против.
   Лютовала той весной операция "Путина". Снова понагнали для охоты на нас, многочисленные отряды курсантов милицейских училищ и ОМОНа. Единственная существенная слабость приезжих правоохранителей пред нами - местными состояла в отсутствии знаний ландшафта. Но тем не менее, мужики с рыбой попадались в лапы ментам. Закон стал строже. Если осенью нам с Васей могло подфартить штрафом, окажись сетка меньше пятнадцати метров, то теперь придумали судить даже за один метр сети. Уголовное дело заводилось за обычный метровый "экран". Выросли и размеры штрафов, о которых страшно было и задумываться. Меня не покидало ощущение, что властные структуры решили отыграться за своё уничтожение Волги на простом народе. Появились у рыбоохранных структур мощнейшие японские моторы и всевозможная техника. Выживать становилось всё труднее, вплоть до невозможного. Чуть было не попались и мы.
   Поставил сети рядом с нами мой бывший напарник Павел Б. Мы всегда оставались друзьями, поэтому часто ходили втроём и этой весной. Однажды мы шли неподалёку от открытого от камышей берега Седлистенского ерика. У нас с Сашей на велосипедах лежало почти по мешку воблы, а Павел нес свои полмешка на плечах. Неожиданно я услыхал едва слышное знакомое жужжание.
  - Ложись!- Крикнул я.
  - Зачем? Кого увидал?- Спросил Павел, но упал на землю вместе с нами.
   Едва мы это сделали, как жужжание резко усилилось и на бешеной скорости по Седлистенскому, вылетел катер с ОМОНовцами. Пятеро человек, двое из них стояли впереди во весь рост и зорко вглядывались в берега. Но первые секунды были наши. Они то и дали нам время припасть на пробивающуюся зелёную травку и слиться с тёмной землёй. На большой скорости нас не заметили. Замешкайся мы ещё немного и нас бы увидали, догнали и повязали с рыбой и велосипедами. В высоких рыбацких сапогах не набегаешься.
   Вместе с усилением закона весной, меня хватила и более страшная беда: снова открылась бронхиальная астма. Я опять как в школьные годы просыпался по ночам от приступов удушья. Днём, любая подвижная деятельность грозила возобновлением новых спазмов. Но шла вобла, я не мог равнодушно болеть дома. Не хотелось остаться без продуктов на зиму. Далеко не всегда у меня получалось поднимать и перетаскивать тяжёлые, мокрые мешки. Я уже не мог быстро ходить и тем более бегать. Стал носить давно подзабытый ингалятор. Когда мы катили тяжёлые велосипеды с рыбой, мне приходилось несколько раз останавливаться, что бы отдышаться. Возобновившаяся болезнь словно сковала меня, разом сделав инвалидом. Саша терпеливо помогал и никогда не торопил. Приступы пропадали лишь, когда я приезжал на день - два в Астрахань. Участились мои конфликты с женой отца, давно мечтавшей выпроводить нас с бабушкой из родного двора. Мы мешали ей, даже живя на отдельной кухне. Последние годы бабушка болела и всё чаще подумывала о вынужденном возвращении к дяде Славе. Он заметил это и снова начал настойчиво звать её. Подошло моё время, как и многим молодым и не очень селянам, покидать родное село. И я это остро осознавал. А ведь когда то не хотелось даже думать об этом.
   Уехать из села - это значит бросить всё, что любишь и имеешь. Отказаться от земли взрастившей тебя, что бы пустить корни на чужой почве. Придётся оставить мечту, которая когда то связывала с покинутыми родными местами. Например, моей юношеской мечтой было и осталось: увидеть возрождение великой Волги, новую жизнь наших рыбацких сёл и самому принять посильное участие в восстановлении разорённого. А у города совсем другая жизнь и она меняет сельского мечтателя. Видимо не дождаться мне того светлого дня торжества справедливости, сидя в селе, как тот лежачий камень, а ведь жизнь пролетает. Я понял, что создать семью и обеспечить хоть какие - то перспективы детям, в обреченном на вымирание Товарном, у меня не получиться. Путь Васи и Вани я давно перестал рассматривать в принципе. А каждодневные наблюдения над тем как техногенные хапуги убивают мою реку, лишь развивали апатию. Тяжело, связанной жертве, видеть плоды деятельности вампира, сознавая невозможность, загнать ему в сердце осиновый кол. Усугубило процесс, затягивание гаек властями за малейшее проявление браконьерства. Рано или поздно, от перетягивания сорвётся любая резьба. Но когда это ещё раскачается наш долготерпеливый народ.
   Решение созрело быстро, окончательно и безповоротно: последнее лето я ловлю снастями, после чего переезжаю к маме в Астрахань и начинаю новую жизнь. Почему не уехать сейчас - же? Я решил выучиться на водительские категории грузовика и автобуса и искать себя в профессии шофёра. А на учёбу необходимы немалые для села деньги. Тяжело далось столь радикальное решение, но лишь оно единственное даёт хоть какую то - надежду. А если останусь, то меня ждёт стандартный букет: судимости - может даже тюрьма, безпросветная нищета, пьянство, или ранняя смерть. Смотря что наступит быстрее. Но больше всего, пугало одиночество.
   После первых чисел мая стихли порывистые ветры, с частыми дождями и на Астраханских просторах установилась сухая, тёплая погода. Днём в этот период становится по - летнему жарко. С летней погодой моя астма испарилась подобно дымке над водою. Я буквально прыгал от счастья и играючи перекидывал тяжёлые мешки с воблой. Отступившая тяжёлая болезнь позволила увидеть мир во всех его ярких красках. От расцветавшей природы душа буквально ликовала. Хотелось жить и радоваться.
   Мы с Сашей неплохо насолили воблы. На смену ей пришёл с тёплой погодой и лещ. Сетки забивались им и ложились на дно. Но как я уже говорил, лещ в просолке и реализации вегда проблематичен. А посему мы с Сашей, объявили сезон сетей - закрытым.
   Ничего не дала нам охота на сазана на полоях. Зато повидали много его охотников. Хорошо, если за весь тот сезон я добыл два - три сазана.
   Мы переключились на мою любимую охоту на бакланов. Охотились втроём: я, Саша и Евгений Т.
   - Представляете, что я нарыл в газетах,- заявил нам Евгений, когда мы настреляв бакланов, расположились на охотничьем привале. - Губернатор Гужвин заявляет, что к 2007 году они собираются начать полное освоение нефтяных месторождений Северного Каспия! Догадайтесь, что нас ожидает?
  - Да - мы озолотимся,- засмеялся Саша.
  - Озолотимся, да не мы,- ответил Евгений,- я спрашиваю: с рыбой что будет?
  - Мало того что творят с нерестом энергетики, ещё воду и травить собрались!?- Возмутился я.
  - А вот по ГЭС я сейчас дополнительно огорчу вас,- продолжил Евгений.- Кто у нас рулит в РАО ЕЭС? - Чубайс. Недавно этот деятель защитил итоговую работу на тему: "перспективы развития гидроэнергетики России". Представляете перспективы? Разъясню: сегодня ГЭСы дают меньше 3% электричества в стране. В каждом городе есть ТЭЦ, которая первично вырабатывает электроэнергию для своего города. Вторично продаёт отработанный турбинами пар промышленным предприятиям, ну и совсем уже побочный продукт, горячую воду, использует для отопления жилого фонда. Таким образом, прибыль составляет минимум 500%. Спрашивается - зачем теперь нужны ГЭС? Да всё просто: Чубайс сделал то, что до него в Союзе не практиковалось. Он просто организовал продажу электроэнергии вырабатываемой ГЭСами за границу. Для этого Чубайс ставит в 2000 году своего человека из банковских клерков Евгения Дода во главе новой дочерней компании РусГидро, занявшейся продажей электроэнергии за рубеж. (В 2009 г. Евгения Дода назначат руководить всей структурой РусГидро. А в 2012 г. согласно журналу Форбс, он войдёт в рейтинг 25 самых дорогих топ - менеджеров России с годовой "компенсацией" в 6 млн. долларов США. С.С.) ГЭСы работают на экспорт, и плевать хотели новые хозяева на рыбные запасы. Ведь продавать на запад электроэнергию намного выгоднее, чем нефть или газ. Сегодня это баснословные прибыли, а завтра все эти энергетики и нефтяники сбегут из России с награбленным, к своим хозяевам на запад. А нашим детям оставят разорённую реку и выжженную солнцем, запущенную землю.
   - Я видел передачу,- добавил Саша,- что в Советском Союзе, в ряде хозяйств энергетики было сформировано, выращено около 28 стад осетровых. Пришёл Чубайс в РАО ЕЭС, приказал всё это убрать. Половина хозяйств вместе с маточными стадами была уничтожена. Кропотливый, многолетний труд - насмарку. Показали новолипецкий металлургический комбинат. Там было очень крупное, даже больше чем у нас, маточное стадо осетровых. Новый директор - собственник, а по - существу: "враг народа", заявил:- ту прибыль, что дают ваши осетровые, я за несколько минут могу получить от продажи металла.
  И всё маточное стадо уничтожили.
   - Тяжело жить и видеть, как грабят и убивают созданное твоими предками,- заметил я.- С головы гниёт наша "рыба", и всё вокруг себя заражает.
   - По - поводу тухлой рыбы, поделюсь наблюдением,- продолжил Евгений Т.- Довелось мне прошлым летом проезжать возле сёл Зеленга и Маково. Так вот там люди, во время покоса наткнулись на небольшой, пересохший ерик длиной около пяти - десяти километров. Ерик пересох из - за любимого энергетиками маловодья и обмелевших входов - выходов, которые у нас со времён Ельцина не углубляются. Дно ерика оказалось густо усыпанным гниющей на солнце рыбой частиковых пород. Целый слой! Сазаны, караси, лещи, вобла - страшно подсчитать сколько тонн! Зашла рыба на нерест в половодье, да там и погибла со своими мальками. А сколько у нас по области таких ериков?
   Мы с Сашей опустив головы, молчали. Весёлый настрой, вызванный удачной охотой на бакланов, Евгений омрачил своей правдою.
  
   Глава 5. Универсальный чудо - способ.
  
   Через неделю Саша устроился по - специальности на судно и ушёл на Каспий на месяц. Я остался без напарника. Начиналась июньская жаркая и на тонях в неводах стал появляться осётр. Евгений никогда не занимался снастями, но пообещал быть исправным учеником и я решил попробовать взять его в этот рисковый и тяжёлый промысел. А заодно опробовать новый способ, о котором я предварительно пришёл посоветоваться с Василичем. Но он лишь слышал об этом, но свидетелем не был. Зато заинтересовался всей душой и потребовал немедленных результатов эксперимента.
   Место я выбрал в конце Пионерки, куда нам с Евгением пришлось брести по полоям около километра, по - колено в воде с резиновой лодкой и прочим скарбом на плечах. Пока добирались по жаре, Евгений со слабым сердцем, весь взмок и вымотался. Наконец лодка надута, крючья набраны на пулемёт, готовы разные оттяжки и я могу приступать к эксперименту.
   Эта идея пришла мне в голову, когда я ставил сети в Крестовом ерике через прогон. А почему бы не попробовать так со снастью? Если получиться, то это будет умный способ, с наименьшими затратами сил и риска. Вместо кола с кольцом я на резиновой лодке завёз прогон с якорем. Если бы в этот момент меня хлопнули, то подняли бы из воды лишь капроновый шнур проходящий через кольцо якоря. Это не вещьдок. Кольцо Евгений придумал привязать на отдельный шнур в метре от якоря, дабы не перекрутить два конца прогона, когда якорь ляжет на дно. Дальше по старой схеме: Евгений стал в камыше, выше по - течению в трёх метрах от меня и начал быстро вытягивать свою половину шнура. У меня уже всё было привязано ко второму нижнему шнуру, снасть подвязана кирпичиками и вся конструкция разложена по порядку.
   Сначала шнур утянул за собой в бешенное, полноводное течение пропиленовую оттяжку, а она крючья. Пулемёт застрочил как на войне. Следом за снастью исчезла вторая береговая оттяжка, заранее привязанная к вбитому чипчику. Не сделай мы это сразу, то привязывать пришлось бы резав руки о натянутую струной оттяжку, а могли и вовсе не удержать. Но получилось всё как планировали, снасть встала без донных зацепов, ровно и красиво. Мы почувствовали себя победителями. Особенно торжествовал я. У нас никто ещё так не пробовал. Теперь не нужно рисковать, выплывая по снасти на лодке что бы проверить её. Можно ставить и проверять прямо с берега. Лодка больше не нужна. Разве что один раз завести прогон. А главное - это огромное преимущество пред рыбнадзором. Они привыкли ловить людей на воде, а нас придётся брать с берега, что делает их работу как минимум вполовину неэффективной. Трудно будет инспекторам и добывать доказательства.
   Единственный минус такого способа - это сложность подготовки и длительность работы. В обычном варианте я бы быстро выплыл по снасти, снял рыбу, отбил траву и вернулся на сушу. Через кольцо же: необходимо аккуратно и кропотливо вытягивать снасть на берег, раскладывая её рядом с собой так, что - бы не спуталась, а потом ещё более осторожно выпускать обратно, постоянно контролируя напарника, когда ему тянуть, меденнее или быстрее. Но всю эту громоздкость перекрывает один большой, жирный плюс: безопасность.
   Первый блин комом. Крупно не повезло нам уже на следующий день, когда мы в предвкушении приятных результатов, широко шагали по разливам к снасти. Нас ждали лишь плавающие вдоль берега концы оттяжек. Рыбнадзор в период высокой воды, ещё не тралил, скорее, "поработали" свои, расплодившиеся последние годы, крысы.
  - Столько мучений - впустую!- Сокрушался всю обратную дорогу Евгений- Нравится тебе Серёга дарить всяким уродам снасти - твоё дело! Не обижайся, но я лучше буду голодать, чем так гробить нервы и здоровье.
  - Что - же ты Женя из - за одного промаха, так отчаиваешься. Не мы первые, не мы последние. Часто воруют, часто псы тралят, но у нас нет другого выхода. Или ты рискуешь и полон забот, или лежи на диване дома. Только никто тебе ничего не принесёт, не подаст.
  - Мне хватит скупки воблы и сеток под забойкой, а здоровье - не казённое. Угробишь ноги по холодной воде, а новые не купишь.
  - У наших рыбаков беда с ногами профессиональная,- засмеялся я,- как хочешь, но я вынужден продолжить рыбалку.
   Опять я остался без напарника. Через год Евгения поймали на сетке возле дома. Инспекторы пасли снастёвщиков, а случайно попался он. Пересчитали пойманных пять тарашек и окуней. Завели уголовное дело, таскали в Икряное. Судили. Дали год условно и немалый по сельским меркам штраф за насчитанную рыбу.
   Ко мне давно напрашивался в напарники Виталик, зять моего друга детства, Пети Г. Виталик несколько лет назад переехал на Товарное из под Красноярска. Он сошёлся с Петиной сестрой Наташей и поселился в её землянке. Обоих родителей на тот момент Наташа похоронила. Роста он был маленького, говорил по - сибирски не спеша и очень тихо. Движения замедленны, слаб на спиртное. Местные рыбаки прозвали его Замороженный. В напарники он годился как парень работящий, с отточенными рыбацкими навыками, если бы не страсть к пьянству. Едва у них с Наташей появлялись деньги - это событие бурно отмечалось.
   В Красноярском Крае Виталик занимался охотой и рыбалкой, подобно нашей. Умел ставить сети, работать с фонарём и острогой. Последней бил без промаха. Год назад он поступил в подмастерья к Павлу Б. где научился ставить осетровые снасти. Потом их хлопнули и Виталик получив полтора года условно, решил больше не заниматься крючками. Но видимо заразные навыки взыграли вверх и Виталий стал моим временным напарником.
   Хозяйской жилки в нём не было, поэтому и не было ничего своего. Даже элементарный напильник что бы точить крючья, пришлось выделить ему из своих запасов.
   Вода спала, осётр тронулся интенсивнее. На Пионерке появилось много ловцов. Мы решили пока не заморачиваться с прогонами, а выставиться традиционно. Вскоре поймали первого икряного осетра, после которого Виталю с Наташей пришлось два дня гонять до полного отрезвения.
   Больше икряная рыба нам так и не попалась. Редкими гостями стали даже яловые осетры. Мои снасти были исключительны. Вкладывая душу в их изготовление, под чуткими советами Василича, я довёл этот процесс до совершенства. Крючочки один к одному. Из оцинкованной проволоки - четвёрки, с длинной заточкой жала. Заботливо привитые намертво, они художественно смотрелись на новой, белоснежной хребтине. Балберы, единого размера, тщательно вывешенные, плавно опускали снасть под воду.
   Тем обиднее было снимать с такой снасти, пустую траву вместо рыбы. Но не ловил никто. И это ещё мелочи, по сравнению с террором устроенным нам рыбоохраной, ментами, стукачами и собственными крысами. Народ словно обезумел. Нам пришлось с Виталиком караулить снасти днём и ночью. Мы перешли на кропотливый "прогонный" способ. Днём, когда начинали тралить с верхов, мы успевали вытащить снасти, с оттяжками.
   Однажды приехали менты на арендованном баркасе и встали на противоположной стороне, прямо напротив нашей снасти. Встретившиеся нам по дороге в Пионерку односельчане предупредили нас об этом, горестно заявив что тронулась рыба, а перевестись невозможно. Мы дождались темноты и спокойно стоя в камыше, начали вытягивать крючки. Прямо под берегом дёргал хороший осётр. Подтянутый к камышу, он почуяв неладное начал плескаться. Я забагрил его темляком и вытянул на сушу. Спокойно почистил снасть от травы, разложив по земле. На баркасе даже не обратили внимания. Мали что может плеснуться у берега! Так же аккуратно крючья ушли обратно ко дну. Многие в Пионерке знали что мы "лежим" напротив ментов, поэтому встретясь по дороге, провожали нас с осетром, удивлённым, долгим взглядом.
   Трудно сказать, что испортило наших людей, сделав их враждебными и завистливыми к друг другу. Исчезновение рыбы, или подлая политика в стране, только вскоре стали мы опасаться соседей, выставившихся рядом. К этому моменту рыбнадзор и менты в Пионерке переловили много народа. На фоне этого некоторые на удивление, вели себя спокойно, как в своём огороде. Они то и "подрабатывали" на наших охотников. Да ещё кражи снастей по - ночам стали постоянными.
   Мы решили припугнуть крыс. В сумерках с моим ружьём и патронами мы с Виталиком засели в камышах, возле снастей. В эту ночь одевшись от комаров поплотнее, пришли карулить свои снасти и соседи. Правда, ловить крыс им пришлось бы голыми руками на вёслах. Если воры приедут на моторе, то услышав шум спешащего к ним гребца, спокойно бросят чужую снасть и ретируются. Но хотя бы напугать их - и то дело. О том же помышлял и я с ружьём.
   После полуночи послышался тихий плеск вёсел. Гребли медленно, останавливаясь, что бы прислушаться. В куласе сидели двое.
  - Ты хорошо проверил, на Пионерке никого не осталось?- Тихо спросил один, когда они плыли недалеко от нас.
  - Да ушли все, не волнуйся. Кажись, отсюда начинаются снасти.
   Я замешкался, а медлительный, спокойный Виталик вдуг резко схватил моё ружьё. Я не успел опомниться, как он змейкой прошуршав по камышам, выскочил на берег. Я не успел даже догнать маленького сибирского охотника, как прямо над головами крыс ударили да резких выстрела. В ночном безветрии это прозвучало слишком громко, а вырвавшийся в темноте на пол - метра огонь из стволов создал внушительный эффект. Двое в куласе бросились на пол и прижались к мосткам. Так их и понесло течение.
  - Ты случаем не попал?- Спросил я.
  - Да нет конечно,- ответил Виталик,- я вверх целился,- в Сибири мы и солью воров наказывали.
   Немного отплыв от нас, двое в куласе поднялись и бешено заработали вёслами к противоположному берегу.
  - Вы зачем их отпустили?- Предьявили нам подбежавшие соседи,- надо было мелкой дробью по куласу стрелять и заставить их подплыть, мы бы им почки отбили.
  - Какие вы умные,- возмутился я,- по куласу говорите? А если человека поранишь в темноте? Стрелять в людей из - за каких - то снастей? Вы ребята с ума сошли! Мы на первый раз напугали их достаточно.
   Рыбы совсем не стало. Который день подряд нас встречали лишь обвитые травой крючки. А если мы оставляли снасть без присмотра, то и вовсе отрезанные оттяжки. Сидеть в Пионерке днями и ночами, глядя в пустую воду - безсмысленно. Виталик подрядился убирать двор у моего бывшего друга Васи за символическую плату. На закуску и бражку им с Наташей хватало. Я стал ходить на снасти один.
   Вернулся с моря Саша П. Полон впечатлений, но обижен в зарплате. Хозяин не доплатил обещанного, сказав:- денег больше нет.
  От второго рейса вся команда отказалась. Саша с удовольствием согласился рыбачить со мной снастями.
   Решив не рисковать понапрасну, мы замечательно приноровились прогонному способу. Рыба как раз немного тронулась снова. Икряные экземпляры не попадались, но надежда умирает последней. Вновь, вслед за икрой возросла цена на красную рыбу. Барыги с удовольствием забирали наши яловые уловы. Сам Василич влился в нашу бригаду. Старый рыбак по - достоинству оценил способ ставить снасть через кольцо.
   Рядом с нами ставил крючки Павел Б. с сыном и зятем. Они придумали ещё проще: вместо якоря использовали балласт. Как правило - это капроновая сеть с кирпичами. В случае плохих предчувствий, они вдвоём вытягивали снасть к берегу. Существенный недостаток этого способа, в необходимости перебирать снасть, развешивая её на пулемёт, а потом по - новой ставить с куласа. В этот момент могут хлопнуть. Впрочем, Павел вытаскивал редко, предпочитая классический рисковый способ.
   Я с каждым днём всё больше настраивал себя на переезд в Астрахань. Времени осталось совсем немного, а заработков лишь на поесть. В планах строилась учёба на профессиональные права и работа по этой специальности. Обострившаяся к осени астма, всё чаще напоминала об этом. Задумал переезд в город и Саша. Ему тоже требовался стартовый капитал.
   Осенью осётр идёт мало. Раньше в этот период начинался ход белуги. В наши дни царицу Волги можно не ждать. Её поимка осенью - величайшая редкость. Зимой шансы немного возрастают.
   Снова стали пропадать снасти. Однажды средь бела дня, когда мы охраняли их в Пионерке, примчал водомёт с четырьмя молодчиками. Они подъехали точно к месту нашей снасти. Уверенно бросили подкотовку, зацепили и спокойно, безбоязненно выдрали её. Дальше тралить не стали. Мы не могли никак себя обнаружить. Судя по всему, это были менты. Никто другой, средь бела дня не решится на такое. Можно и заряд из камыша получить. Налицо явная работа стукачей. Пришлось срочно менять место. Василич перестал ездить с нами, переключившись на тоню.
   Чуть не попался Павел Б. ставящий неподалёку от нашего старого места. Пасли видимо только его. Кто то "помог" рыбинспекторам. Павлу удалось забежать в камыш. Самый молодой инспектор бросился за ним. Павел - высокий грузный мужчина с трудом бежал, ломая заросли, с маленьким топориком в руках. Молодой быстро догнал его. - Стой!- Услышал Павел.
  - Пошёл ты!
   Павел перешёл на шаг и тяжело дыша, двигался дальше.
  - Стоять, я сказал!
   Павел молча продолжил движение. Тогда осмелевший молодчик схватил его за край рубашки. Старая ткань затрещала, разрываясь по швам.
   Доведённый до отчаяния Павел резко развернулся и машинально рубанул топором в сторону обидчика. Инспектор отпустил рубашку, едва успев отскочить в сторону. После этого он прошёл за Павлом ещё несколько шагов и вернулся к своим. Павел решил несколько дней не показываться в Пионерку. Инспектора обязательно будут мстить.
  
   Глава 6. Меня "хлопнули" рыбинспекторы.
  
   Мы с Сашей два дня подряд ловим по челбашу. Снимают рыбу и соседи. Но безпечность и слабая бдительность подвели меня.
  - Саша, рыба пошла! Может это наш последний шанс поймать икряного. Ставим сейчас же вторую снасть!
  - Но у нас нет больше прогонов и кольца.
  - Знаю. Но мы тут не одиноки. Поставим обычным способом. Выплывем вместе с остальными.
   Снасти высыпались быстро и красиво. На следующий вечер мы проверяли их с куласа. Едва мы закончили и подплыли к берегу, как с банка влетел Крым, а по земле уже бежали трое мужчин в камуфляже.
  - Стоять суки! Стрелять будем!
   Мы бросили всё и что есть силы, рванули в ближайшие камыши. Уже забегая в заросли я почувствовал начинающийся приступ астмы. Нечаянно мы с Сашей разделились. Немного пробежав, я пошёл шагом. Дыхания не хватало. Сзади послышался шорох и я увидел молодого инспектора моего возраста.
  - Стой, не беги, хуже будет!
  - Да рад бы бежать - сил нет.
  - Пошли! Твоему напарнику пока повезло, а тебе нет.
   На берегу уже затралили мою снасть, а кулас прицепили к катеру.
  - Ты знаешь Павла Б.?- Спросили меня сразу.
  - Вам что с того?
  - Значит знаешь! Ваши снасти рядом стоят. Три дня назад он, как и ты убегал от нашего Васька по камышам, да ещё топором намахивался.
  - Его счастье, что топор в руках,- добавил поймавший меня Васёк,- а то я бы ему прямо в камыше морду набил.
  - Ничего, земля круглая - за углом встретимся,- ответил ему второй инспектор.
   Я посмотрел на Васька и трёх его соратников и улыбнулся. Вася один среди них молодой, крепкого сложения, тренированный парень. Остальные лет под сорок, обрюзгшие, с большими животами. Сразу понятно кто работает в рыбоохране давно, а кто недавно. Немного пробежав, они отдувались как я, при приступе астмы. А в камышовые заросли не заходили вообще. Меня посадили в катер, зацепили кулас буксиром и потащили на Контрольный Пост.
  - Мы уже давно вас тут пасём,- добродушно поделился на посту Вася,- ты уж прости, что тебя поймали, но работа такая. Вторые сутки напролёт прячемся в камышах, что бы набрать протоколов для начальства. На теле места живого не осталось, куда - бы не добрались комариные тучи.
  - А рыбу то хоть успели половить в Пионерке?- Спросил второй инспектор,- говорят, в прошлом году у вас неплохо ловили?
  - В прошлом - неплохо, а этот год совсем голый,- грустно ответил я.
  - Вот и у нас тут на крючках, несмотря на то что Банк, тоже ничего нет. На море нефть бурить начали, какая же рыба будет!
  - Не волнуйся,- подбодрил меня третий инспектор,- составим протокольчик на снасть, подпишем и наша группа больше не тронет тебя в Пионерке. Но условный срок получить придётся. Сам понимаешь: нам материал нужен.
  - Мы знаем все и всех, кто чем у вас занимается,- сказал Вася,- например, мы слышали, что кто - то в Пионерке придумал ставить снасти прямо с берега без лодки. Интересно, как они это делают? Всё равно узнаем. Знаем мы и твоего Пашу Б. И что вчера трое мумринских, возле вас поймали челбаша и товарненской барыге Марине продали. У нас всегда хорошие осведомители. Хочешь - будем вместе работать. Ты как я слышал, главный охотник по Товарному? Получишь свой условняк, а потом можем работать во взаимных интересах. Ну, иногда можешь делиться информацией, если захочешь.
  - Нет, ребята! Информация - предательство. Какими бы людьми мои односельчане ни являлись и как бы я к ним не относился. И я не считаю наших рыбаков браконьерами и тем более преступниками.
  - А кто считает то?! Но по закону: все рыбаки, ловящие больше положенного или запрещёнными орудиями - браконьеры! Мы тоже ставим снасти и сети, мы тоже браконьеры, хоть и рыбинспекторы.
  - Это по - закону,- возразил я,- а по - человечески? Кто установил эти нормы вылова, что старика поймавшего больше пяти килограмм надо штрафовать, а расплодившиеся получастные тони, гребущие нерестовую рыбу весной, поощрять и хвалить? Почему газпромовская тоня на Десятой Огнёвке безнаказанно использовала весной ячею в мотне на двадцать восемь? Зачем им мальки? Это на фоне сокращения рыбных запасов. Почему тот же рыбак сутки мокнущий в воде с неводом, получает символическую зарплату и вынужден продавать рыбу налево, а начальники и хозяева этих тоней, в тепле и светле, совершенно законно гребут за эту же рыбу огромные деньги? Почему закон разрешает нефтяникам и энергетикам убивать рыбу тоннами? Почему заводы безнаказанно травят всё живое в воде? Нет, ребята, я за справедливость! Если установили закон, то пусть он работает для всех.
  Говорим о сохранении и восстановлении рыбных запасов - значит давайте делать это без двойных стандартов: весенний вылов надо приостановить, предоставив рыбакам работы на подъёме сельского хозяйства. Высоких рыбных коррупционеров "прибрать". Заводам запретить слив отходов в реки. Заняться восстановлением Каспия и ликвидацией плотин. Вот тогда действительно обретёт смысл борьба с браконьерами. А то высокие люди всё по соринкам в чужом глазу работают. Это моё мнение, моя позиция.
  - Широко размечтался,- улыбнулся старший инспектор,- я согласен с тобой полностью, но этого не будет, а жизнь коротка и каждому хочется прожить её красиво. Верхи воровали и будут воровать, а если мы им возразим, они заменят нас более сговорчивыми. Поэтому успокаивайся, будь проще и будем с тобой "дружить". Нет денег - есть информация. Всё равно тебе здесь в селе, некуда деваться. Сейчас отвезём тебя домой, предоставишь паспортные данные для материала. Надумаешь работать во взаимных интересах - найдёшь нас. И запомни: далеко не каждому и всего один раз мы такое предлагаем. Ты же егерь. А значит похож на нас. Подумай.
  - Давно подумал. Вы хотите жить одним днём, одновременно в душе соглашаясь с моими словами. Я так жить не хочу. Поехали за паспортом!
  - Твоё дело,- сказал Вася.- Ты подписал протокол, а мы обещали что наша группа тебя в этом году в Пионерке не тронет, но опасайся других.
  - Да ни к чему мне эти обещания.
  - Как хочешь.
   Саша пришёл в село и отправился сообщить моему отцу скорбную новость. Удивительно быстро работает наше "сарафанное радио". Всюду по дороге встречные мужики уже расспрашивали его о подробностях моей поимки. Саше показалось, что не успел он выбраться из камышей, а о нас уже знает всё село. Народ сочувствовал, поддерживал. Узнал и Василич. Пришёл ко мне в тот же поздний вечер.
  - У тебя только один выход,- предложил он.- Бери мою шлюпку и езжай завтра как можно быстрее на Мартышку, к своему дядьке Василию. Он хорошо знает начальника житненской рыбоохраны, пусть попросит. Меня ведь поймали недавно, я сразу поехал в Житное. Главный порвал протокол, но сказал, что бы больше не попадался и договаривался со всеми заранее. Я бы сам за тебя попросил, кабы не этот мой случай. И езжай скорее, пока делу не дан ход.
   Рано утром мы с Сашей уже ехали на речной пост рыбнадзора Мартышка. Василий спокойно спал, когда мы вошли. Я объяснил ему, что попался незадолго до переезда из села в город. Обидно начинать новую жизнь, подцепив тяжёлый балласт, под конец старой.
  - Ладно, займусь этим вопросом,- ответил Василий,- я вам позвоню.
   Но не звонил дядя ни на другой день, ни на следующий. Тогда я пошёл на почту и позвонил сам:- дядя Вася, каковы результаты?
  - Сергей, я не смог ничего сделать, дело ушло. Но не переживай сильно, получишь год условно, не ты первый, не ты последний.
   Долго обходилось мне рыбачить, без столкновений с законом. Много раз счастливые случаи спасали от протоколов. Миловал Господь. Но теперь видимо случилось то, что и должно было случиться. Сплошная чёрная полоса за последний год: возобновившаяся астма, безрыбье и эта поимка.
   Открыла против меня и бабушки последнее время настоящий террор и жена отца. Ни дня не обходилось без её нападок и скандалов. Отец боялся ей перечить и хоть мы жили разными хозяйствами, но она поставила цель окончательно выжить меня со двора, а бабушку отправить к среднему сыну Славе. Отец молчанием поддерживал её политику и мы с ним часто конфликтовали.
   Всё это наложилось разом и я понял происходящее, как знак к переменам в своей жизни. Последние три причины словно отрезали мне обратный путь на Товарное.
   Мы сидим с Василичем на берегу Бакланёнка на лавочке и смотрим на бегущую воду. Василич задумчиво сказал:- годы рыбного изобилия закончились. Мы в своё время неплохо пожили на рыбалке и нашли себя здесь. Но тебе пора уезжать. Сейчас на тебя завели дело, но ты ничем больше не обязан нашим псам. Попробуй не согласиться с обвинением. Они тебя даже на камеру не снимали. Отомстить уже не смогут, так как ты на воду здесь больше не полезешь.
  - Меня уже посещала эта мысль - попробую.
   Пока я ждал повестки в райцентр к следователю, одна знакомая верующая женщина предложила мне составить ей с дочерью компанию для поездки в старинный город Рыльск, Курской области. Много рассказывали об удивительном старце, жившем там в монастыре. Паломничать в одиночку они побаивались. Я с удовольствием согласился ехать, забыв о своих проблемах.
   Прибыв в Рыльск я обнаружил чудеснейшее место. Не покидало ощущение что время в этом старинном месте остановилось на эпохе девятнадцатого века. Мне понравился маленький, одноэтажный городок с древними домами и тихими улочками. Мы сняли такой же низенький, ветхий домик у огромного, древнего монастыря. Несмотря на разные сельскохозяйственные послушания по обители, я впервые в жизни ощутил в душе состояние покоя и умиротворения. Ушёл куда - то глубоко в сторону вопрос добыче рыбацкого пропитания. Заглохло постоянно гнетущее, профессиональное для рыбаков безпокойство: где добыть больше рыбы и не прозевать время её хода. Любые возникающие волнения быстро рассеивались и всё складывалось благополучно. Ровно год назад я испытывал подобное чувство с Тоней. Но здесь состояние умиротворения и покоя, намного превышало всё пережитое мной ранее. Удивительно, но совершенно не ощущалось волнения по поводу ждущей меня дома 256 статьи. Я впервые увидел такое редкое единение разных людей. Многие приезжали туда семьями и жили на послушаниях всё лето. Ни один курорт не даст такого праздника и отдыха для души. Но интереснее всего состоялась моя встреча с известным старцем.
   Крупного телосложения, пожилой, вполовину седой мужчина, словно насквозь просматривал меня серыми глазами. Я понял, что мои проблемы ему открыты.
  - Ты решил оставить привычный образ жизни и начать всё заново? Тогда как один из самых лёгких вариантов, я предложил бы тебе остаться с нами.
   Я опешил.- Да ведь я не готов к этому!?
  - Тогда продолжай что решил. Осваивай профессии. Научишься полагаться на Бога и всегда будешь с миром в душе. Тогда всё будет получаться. Но этот путь в миру предстоит сложный и с множеством подводных камней. Не осилишь - возвращайся к нам.
  - У меня ещё уголовное...не успел договорить я.
  - Всё хорошо будет,- улыбнулся старец.
   Домой я вернулся, совершенно спокоен и окрылён новыми надеждами. Со временем я действительно научусь полагаться на Бога и забуду слово депрессия. А пока в Икряном на меня собрались подавать в розыск как на беглого браконьера.
   Повестка пришла ещё до отъезда. Естественно по ней никто не явился. Тогда стали посылать ко мне участкового. Но никто не знал, куда я уехал. Побывала у бабушки и целая опергруппа во главе со следователем.
  - Где ваш внук?
  - Он с астмой лежит в городе в больнице на освидетельствовании от военкомата.
  - А в какой именно больнице?
  - Ой сынок, я сейчас наговорю тебе того, чего не знаю, лучше не спрашивай.- Вы ребята не сажайте его в тюрьму, давайте я продам свою кухоньку и отдам вам деньги?
  - Да что ты мать!
   Первое, что потом скажет мне при встрече этот следователь:- хорошая у тебя бабушка!
   Вернувшись, я сразу отправился на допрос и изменил показания. Следователь отнёсся лояльно. Даже не упрекнул в исчезновении. Дальше было интересно. На первом допросе, я заявил что блеснил на Пионерке щук и зацепил блесной какую то оттяжку. Рядом в камыше стоял кулас. Я сел в него и повёлся по оттяжке. Не дойдя до блесны полуметра, я увидел бегущих ко мне рыбинспекторов и летящий катер. Мне предъявили, что снасть моя и увезли на Контрольный.
  - А саму снасть ты видел, когда вёлся?- Улыбнулся следователь.
  - Нет конечно. Я не дошёл до крючков.
  - А оттяжку с блесной они выдрали? Ты показал рыбинспекторам блесну?
  - Оттяжки они никогда не вытаскивают, бросая их с якорями в воде.
   На этом первый допрос закончился. Мне указано было собрать характеристики из сельсовета, справки и прочее. Дело встало в ступор. Первый следователь от него отказался и бумаги перешли к молодому, амбициозному парню. Тот решительно взялся за дело.
  - Я всё равно найду доказательства против тебя,- пугал он на очередном допросе,- зачем тебе весь этот геморрой? Сколько проездишь ещё ко мне? Сознайся. Получишь свой условняк и гуляй.
  - Не согласен!
  - Хорошо. Я устраиваю тебе очную ставку с этими тремя рыбинспекторами и они расколят тебя. Не забывай, что у вас на воде они хозяева. Ведь непременно отомстят.
  - Я переехал жить в Астрахань и псы мне по - барабану!
  - Тогда жди вызова на очную ставку.
   Вызовы были два раза. Первый раз инспекторы в последний момент трусливо отказались приехать. Как позже признался мне следователь, они получили нагоняй от своего начальства, за то что сработали непрофессионально, не собрав улик и не выдрав со снастью оттяжку. На второй раз приехал лишь молодой Вася. Я основательно подготовился к диспуту. Но он был молчалив и угрюм. Выглядел слегка испуганно. От прежнего геройства и прыти не осталось и следа. Видно было, что никто из них не ожидал такого поворота событий. Не смог он связать и двух слов. Его приезд оказался совершенно безполезен. Уходя, он тихо процедил мне сквозь зубы:- на воде встретимся.
   Следующий вызов в райцентр повлёк закрытие уголовного дела за отсутствием состава преступления. Следователь мотивировал тем что дескать увольняется из органов и не хочет ничего оставлять незакрытым. Но я торжествовал победу. Видимо прав был старец: не стоит жизнь преждевременных уныний и зазря убивающих нас депрессий.
   Спустя месяц Василич, при встрече в селе заявил мне: псы тут на тебя большой зуб имеют. Будь осторожен. Стукачей хватает. Говорят, ждут тебя на воде.
  - Пусть ждут. Я приехал, что бы распродать своё рыбацкое имущество.
  - Ты правильно поступаешь. Смысла в рыбалке уже нет. У меня хоть есть скромная пенсия, а у вас молодых в селе - ничего.
  - Василич, я рад бы остаться, да видо сам Господь выталкивает меня отсюда. В селе перспективы нулевые.
   Так было принято моё последнее, окончательное решение попрощаться с рыбацкой жизнью. Больше ничто не держало меня в селе. Мало того - противодействовало любым возможным планам о выживании на Товарном. Как сазан, окружённый со всех сторон загонной сетью. Куда бы он ни ткнулся в поисках спасения - всюду сплошная стена. Обрубленны и мои концы: рыбы не стало, здоровье подорвано астмой, работу не найти, будущее в мрачном тумане. Значит, этот этап жизни пройден - я переезжаю в Астрахань. Копеечную работу в городе найти всегда возможно, а значит есть шансы выжить.
  
   Глава 7. Астрахань - последняя ступень к переменам.
  
   Накопленные на рыбалке деньги ушли на поездку. Остатки я доездил в Икряное к следователю. Паломничество в Рыльск оставило серьёзный след в моей жизни. Именно сразу по возвращении, я начал замечать как в самом себе, так и в жизненных вопросах кардинальные перемены. Многое, как в душе, так и в жизненных случаях в городе, требовали бы отдельного чудесного описания, если б являлись темой данной книги. Но жизнь действительно стала меняться. Едва я переехал в город, как давний знакомый Виктор Р. - бывший рыбак из Зюзино, пристроил меня в мастерскую по ремонту резиновых лодок и рыбацких костюмов. Зарплата "на скудно покушать", но важно обучение полезному мастерству. Я был рад и этому. Свободный график позволил мне поступить учиться на профессиональные водительские категории.
   В селе я скрепя сердце, продал родственнику Запорожец. В городе он мне, с огромными ценами на бензин, ремонтами и недешёвой принудительной страховкой, был тяжёлым балластом. Его заменит велосипед. Работа с достойной зарплатой в Астрахани, без связей - несбыточная мечта. Вихрь купили молодые, только начинающие браконьерить ребята. Перешёл к новому хозяину мой любимый Ветерок. Продал оставшиеся снасти. Вот и стартовый капитал. Теперь можно учиться на права и осваивать шоферское дело. Что незамедлительно исполнилось.
   У певца Сергея Беликова есть красивая песня про деревню. Мне она очень близка по духу, ибо со мной произошло то же что и с героем песни. Тягостно проходило привыкание к чуждой, городской жизни. Естественно, став горожанином, я не мог равнодушно относиться к событиям, связанным с убийством Волги и рыбацких сёл. Казалось бы: не стало рыбы, о чём ещё рассуждать? Хуже для рыбаков уже не будет. Но оказалось, бывает хуже. Кратко пробежим по последовавшим событиям, вплоть до сегодняшнего дня.
   Я уехал вовремя. Погубив рыбные запасы, политики решили ещё строже усилить борьбу с браконьерами. Астраханское телевидение грозно метало громы и молнии в адрес биотеррористов. Должна же зомбопропаганда на кого то всё списывать. На Мумре поймали старика, ставящего сетку со своей лодки, под забойкой. Его показательную поимку снимали захлёбывающиеся лаем продажных дворняг журналисты. Обречённого, сопроводили домой, где под камеру устроили обыск. Нашли сетки, а на чердаке старую, покрытую сантиметровым слоем пыли крючковую снасть. Видимо, со времён Сталина залежалась. Затем заставили старика показать на камеру, как он набирал сеть в тазик, как нёс в лодку и там ставил. Лишь после этого, деда до суда оставили в покое. У многих судей рука не поднималась оглашать подобным "биотеррористам" приговоры. Но закон от губернатора Гужвина был спущен, а судья человек подневольный.
   Взялась за поимку браконьеров и Москва. Стали наезжать в путину столичные люди. Но толи для показухи, толи вправду глупые. Думаю - первое. Крутые браконьеры, как мотались на взморье, так и продолжали, включая Ваську с Ванькой. "Предупреждают нас и мы на время приезда москвичей дома отдыхаем"- хвалились они. Последние быстро вошли в тему и стали своими в милицейских кабинетах и природоохранной прокуратуре. Тяжелее стало только простым рыбакам. Кого же ещё ловить, как не их? Каждый мент и инспектор из многочисленного легиона "охранителей" мечтает заслужить галочку. А кого у нас поймать легче всего?
   Прижали и официальных тружеников невода и секрета. Родственник Олег, купивший мой Запорожец, встретился в городе.
  - Ездил в Икряное на суд,- рассказал он.- Везли с вахты несколько щук и каждый по сазанчику. По дороге нас остановил катер с ментами. Выбросить щук даже и не подумали. Оказалось: теперь даже за одну щуку, заводится уголовное дело. Что - бы не пострадал звеньевой и тем более всё звено, как групповое, я взял всё на себя. Получил год условки. У нас рыбаков, теперь на случай поимки согласована целая очередь, кому следующим в козлы отпущения.
  - Знаешь, что интересно,- заметил я,- на астраханских рынках щуки и её сырой икры навалом. Никто не спрашивает торгашей как поймана и где. Зато если вместо пяти килограммов официально лежащей на прилавке щучьей икры, ты встанешь с маленькой майонезной баночкой, уже сделанной, той же икры - получишь уголовное дело.
  - Я слышал об этом. Многие немолодые женщины в городе не могут найти работу и покупая сырую икру, делают её раскладывая в баночки и продают с выгодой на жизнь. Но теперь запретили продавать готовую щучью икру. Дескать, люди травятся. У меня на знакомую завели уголовное дело за это.
  - За что завели?!- Не понял я,- она отравила что - ли кого?
  - Да какой там отравила! Мотивировали тем, что якобы могла отравить. Отдали икру на экспертизу. Та показала, что икра хорошая. И только после этого, уже на процессе, совестливый судья смог закрыть уголовное дело. У меня ощущение, что над нами просто издеваются.
  - Или воспитывают в людях психологию раба.
   Под шумок истерии о борьбе с браконьерством Гужвин активно ускорил освоение нефти в заповедной территории Северного Каспия. Предбуровая сейсморазведка серией взрывов, началась аж на выходе Волги в море. Таким образом, с установкой вышек прикрылись для рыбы главные входные ворота.
   На фоне этого Астрахань при Гужвине наводнялась кавказскими преступными элементами. Они подчинили себе все рынки и большинство торговых фирм. Ночами перестали гулять по городу одинокие девушки, а ограбления пьяненьких на тёмных улочках возросли как на дрожжах. Мой друг подвергался нападениям дважды. Не хочу обвинять всех кавказцев, многие сохранили свою традиционную культуру и принципы, которые забыли после 1917 мы. Можно порой поучиться. Но отморозков, среди понаехавших к нам в избытке. Власти гордо стали называть Астрахань многонациональным городом.
   Сложно пришлось с работой в Астрахани и мне. К зиме в лодочной мастерской где была приработка, упали заказы. Устроиться водителем удавалось, но на всех автобазах наблюдалась бешеная текучка. Водителей не устраивали грошовая зарплата и изношенные, убитые вконец, машины. Люди работали полубезплатно. Я был настроен работать и на этих условиях.
   На одной из автобаз я сдружился с Михаилом, бывшим сотрудником милиции по охране рыбных запасов. Этот сорокалетний, рослый парень, прознав, что я бывший рыбак и егерь, буквально оккупировал меня уговорами устроиться с ним весной егерями на турбазу.
  - Ты ведь специалист по добыче рыбы, зачем нам здесь сидеть на нищей зарплате, которую задерживают. Я знаю турбазу на Белинском Банке, куда требуются егеря. Будем возить богачей на охоту и рыбалку, а за это они нам щедрые чаевые. А по этому Банку хорошо идут осетровые. Сам понимаешь, куда я клоню.
  - Да, Миша, у меня болит душа по раскатам, камышам и рыбе, но то, что ты называешь "егерями" на самом деле к егерям имеет весьма отдалённое отношение. Одно название...На турбазах - это обслуживающий персонал.
  - Да какая тебе разница в словах. Есть шанс заработать неплохие деньги. Ты вон, даже одежду себе купить не можешь - решайся! Севрюга ждёт!
  - Уговорил. Попробуем.
   Начальник турбазы, принимая нас на работу, долго и недоверчиво смотрел в глаза.
  - Значит, говоришь - разбираешься во всех видах рыбалки?
  - Жизнь научила.
  - Зарплата три тысячи, плюс питание - устроит? Чаевые от туристов - твоё личное.
  - Согласен.
   Нас набрали десять егерей. Восемь молодых парней из города и двое местных мужчин в возрасте, из Зеленги - конечном селе, от которого до базы дорога только по воде. Все либо с опытом обслуживания туристов, либо выросшие на реке. За месяц до сезона нас начали активно использовать на подготовительных работах. Мы грузили бетонные трубы, в разорённом колхозе, для забоек базы. Перетаскивали вещи, готовили лодки. В середине марта, прямо из Астрахани с вещами, нашу баржу по рекам потянул мётчик до базы. Ползли больше полудня, на открытом воздухе и воде многие замёрзли и промокли от брызг. Спасла припрятанная водка. На базе строжайший сухой закон. По уговорам Миши, я захватил с собой оставшиеся от прошлой жизни ахан и лещёвую сетку.
   Турбаза оказалась на острове изрезанном ериками и узкими жилками. На кусочке земли окружённом камышами разместились двухэтажный коттедж с номерами для туристов, домик для лесников, небольшая сауна и хозяйственные помещения. База построена недавно, поэтому осталось много работы по благоустройству.
   Нас встретила компания лесников около шести человек. Покормили ухой из башки белуги, отчего у меня сразу возникли вопросы и предположения. Но больше мы с лесниками не питались. Разместили нас в бетонном подсобном помещении, разделённом на три комнаты с нарами. Наши пожилые егеря с Зеленги, Жора и Коля недоверчиво осмотрелись, переглянулись и принялись за обустройство. Мы с Мишей и ещё один парень Лёша, решили быть поближе к этим профессионалам. Остальные заняли соседнюю комнату. Директором базы взяли маленького, суетливого и нервного еврейчика лет пятидесяти, с говорящей фамилией Буянский. Ему полагалась комната в домике с лесниками.
   До туристического сезона около двух недель. Всё свободное время светового дня нас загрузили черновой работой, от которой мы то и дело по очереди вздыхали:- я устроился егерем, а не разнорабочим. Питание являлось очень скудным, наладилось лишь с приездом туристов. С раннего утра и до сумерек мы перекапывали грядки, сажали деревья. Не обошли и строительные работы. Только вечером, было немного личного времени.
   Буянский рьяно выслуживался в выполнении команд хозяина базы, нашими руками. Мы засадили территорию молодыми саженцами тополей. Хозяин спустя неделю заметил и произнёс:- берёзки наверно бы лучше смотрелись.- На следующий же день под руководством ретивого директора мы дружно корчевали пустившие корни топольки и сажали наскоро заказанные из города берёзки.
   Мы с Мишей выбрали время и поставили рядом с базой мою сетку. Попалось несколько крупных щук, лещи и караси. Теперь и у егерей была своя уха под щучью икорку.
   Мои предположения подтвердились. База имела два предназначения. Бригада, официально оформленная лесниками, состояла из местных сельчан и прибившихся пары бомжей на подхвате. Лесники в работах по базе не участвовали и действительно занимались снастями и аханами. Заодно сторожили базу и наблюдали за обстановкой Белинского Банка. Поговаривали, что у хозяина существуют ещё две такие же бригады. На соседнем острове держали небольшую свиноферму, лесникам хватало работы и там.
   Над хозяином базы стоял свой серый кардинал Г. высокопоставленный сотрудник управления морской охраны рыбных запасов, поэтому вся территория на много километров являлась их негласной вотчиной. Поговаривали о более высоком московском соучредителе.
   Однажды у меня, залётные областные рыбинспекторы отняли лодочные права, за отсутствие спасательного круга в лодке. На другой день с собачьей покорностью привезли их прямо на базу.
   О теневом Г. мне ещё до заезда на базу прожужжал все уши Миша, работавший в своё время у Г. подчинении. А потом на базе я увидел его сам. Он появлялся неоднократно и пару раз безбоязненно, в открытую, делал при нас севрюжью икру для хорошо знакомых туристов. Сегодня этот человек занимает высокий пост в КаспНИРХе у губернатора Жилкина, который придя к власти, сразу его возвысил, и теперь они комфортно сотрудничают с Лукойлом на Каспии. Умышленно не пишу ни названия базы, ни фамилий. Не справедливо оглашать одного - двух мелких пешек огромной, мафиозной структуры. Рыба гниёт с головы, а голова у Астрахани давно гнилая. Судя по всему, Москву устраивает процесс гниения. Бизнес и деньги, психология иуд, а не высшие христианские истины рулят современным миром.
   Нас, выросших на рыбных делах, всё это не удивляло. По рассказам более опытных егерей, подобное практиковалось на многих турбазах. Ну какой хозяин не захочет удивить постоянного, проверенного туриста с пачками денег, ухой из свежего осетра и не продаст икорки для семьи? Тем более рыба ловится под боком.
   С заездом туристов работать стало интереснее. Тем из нас кому не достались гости, продолжали с рассвета, до заката работы по базе. Питание значительно улучшилось. Стало перепадать с барских столов.
   Мне достались рыболовы из Нижнего Новгорода. Как я понял, не учить, а учиться самому, предстоит у них мне. Такого разнообразия всяких блёсен, мормышек, джиголовок, а главное совершенно новых, многочисленных способов ловли удочкой я не видел. Судака на силикон нижегородцы ловили целыми куканами. Каждый вечер после рыбалки я разделывал рыбу и засаливал в специально ими привезённые пластмассовые бочки. Довелось коптить им сомов и разделывать сазанов. Туристы имели в Нижнем большую фирму, приехали на дорогих джипах, но почему - то не столько отдыхать, сколько на рыбозаготовку. Перед отъездом я свозил их к рыбакам - секретчикам, где они дополнительно к своим бочкам накупили разной частиковой рыбы. Пробыли неделю, дали чаевые тысячу рублей. По словам бывалых Жоры и Коли:- при таком труде - копейки.- Мало дала их группа и другим егерям.
   Следующие гости мне достались из Липецка. Вместе с ними совпал большой заезд москвичей. Но этому заезду повезло меньше. Задул безрыбный Норд - Вест, угнав воду. Тщетно мы пенили моторами воду по жилкам и раскатам. Рыба не клевала. Рыболовы хотели половить жереха и щуку, но попадались очень редкие экземпляры. Все претензии принимал на себя егерь:- Серёга, где рыба?
  - Ребята, ну мы объехали все самые уловистые места, что поделаешь - северный ветер...
  - Про ветер ты уже говорил. Мы хотим поймать рыбу, а рыбы то нет?!
   В последний день их трёхдневного отдыха, задула Моряна и мне удалось найти рыболовам жереха и щуку.
   Уезжая, один подошёл ко мне, протянул пятьсот рублей со словами:- ты меня конечно извини, но при вашей работе здесь, за три тысячи - вы на положении рабов.
  - Есть такое дело! За совет и чаевые - спасибо!
   Москвичи уехали раньше. Помотавшись, первые два дня впустую и наловив лишь мелкой тарашки, они заявили хозяину базы что такую же рыбу могли поймать и в Москве - реке. Послали его куда - подальше и уехали.
   Среди егерей нарастало недовольство. После рыбалки приходилось заниматься заготовкой рыбы для туристов, а чаевые они либо давали мало, а то и не давали вовсе. Домой на выходные и в отсутствие заездов нас не отпускали, нагружая работами по базе. Мы жили там безвылазно уже с месяц. Труднее было женатым и особенно сельским. Весеннее хозяйство Жоры и Коли, застаивалось без мужских рук. С базы их не отпускали, в результате вся вобла пролетала без них. По словам Жоры:- это первая в моей жизни база с таким тюремным режимом.
   От постоянного недосыпания один из молодых егерей уснул прямо на ходу, за рулём лодки. Едва не врезался в бакен, вылетел на полном ходу в берег. Туристы сломали спиннинги, один разбил себе нос. Безрезультатно поконфликтовав с хозяином базы они уехали. К егерю начальство отнеслось с пониманием. Да и поднималась вода, намечался массовый заезд, людьми не разбросаешься. Уже на базе мы поздно узнали, что каждый год очередная команда егерей набирается на сезон весны или осени, а в конце, а то и ранее дружно разбегаются. Долго не продерживается никто. Слишком жестокие условия за низкие деньги.
   С подъемом воды тронулись вобла и сазан. Толстосумов - заготовщиков понаехало немало. Егерей на всех не хватило, привлекли для развоза наших неприкасаемых лесников. Под этот шумок нам с Мишей удалось поставить ахан в соседнем с базой ерике. Хоть одну - две баночки икорки привезти домой на продажу, что - бы не зря прошли полтора месяца бомжовской жизни в камышах. Но за четыре дня мы так ничего не поймали, а на пятый, ахан украли. Попозже хозяин выделит целый плав и разрешит егерям плавать ночью по Белинскому Банку, только бы не увольнялись. Но нас с Мишей там уже не будет.
   Миша имел опыт работы егерем и умел угодить отдыхающим. Самые щедрые чаевые были у него. Он вкусно коптил рыбу, мастерски готовил на костре, компанейски выпивал и задушевно травил байки. Однажды туристы зацепили удочкой чью - то снасть, на которой сидела икряная севрюга. Миша прямо на природе сделал гостям икру. За прекрасно доставленный отдых получил двадцать долларов чаевых. Но высшим его шиком была жареная рыба. Именно ей он покорял прижимистые натуры денежных мешков.
   В его лодке всегда ждала своего часа чугунная сковорода. Перед важным днём Миша доставал свежего сазана, разделывал его на куски для жарки и с вечера убирал в ящик лодки. С утра Миша расписывал туристам, что будет удивлять их обычным блюдом, в необычной обстановке, отчего деликатес приобретёт совершенно иной вкус. Пока отдыхающие ловили рыбу, Миша ближе к обеду выбирал живописное место на мягкой зелёной травке, среди деревьев с распускающимися нежными, зелёными листочками. Обязательно с видом на воду. Только после этого, под щебетанье птиц в затишье от ветра, разводил костёр, устраивал на огонь сковороду и приступал к жарке рыбы. Казалось бы: ну что тут особенного? Я так думал, пока не попробовал сам. Свежие куски рыбы, обжаренные на свежем воздухе, открытом огне, да с дымком, оказались изысканным лакомством. А разыгравшийся на природе аппетит и окружающая среда, которую не заменит ни один валютный ресторан, вдвойне усиливают впечатления.
   Михаил советовал мне поступать так же, но я тогда не воспринял всерьёз совета. А спустя годы, вспомнил, попробовал и с удовольствием взял на вооружение его опыт. Только радую теперь не туристов, а семью, друзей и знакомых.
   За независимое личное мнение Буянский возненавидел нас с Мишей с самых первых дней и чинил всяческие препятствия. Но его никто не воспринимал всерьёз, включая начальство. Сезон подходил к концу, туристов стало мало. Мы вдвоём поспешили уволиться первыми. Лесник из бомжей, Виталик дал мне тайком кусочек копчёной осетрины для мамы. Хозяин попытался уговорить нас остаться, но пусть ищет других дураков. Следом за нами через неделю уволилась вся оставшаяся бригада егерей. Выгнали с ними и неожиданно ударившегося в запой, Буянского. База опустела до следующего, теперь осеннего набора.
   Одновременно со мной, мой приятель Лёша устроился на турбазу на Тишковском Банке. Ситуация аналогичная. Егеря активно используются в виде рабочей силы, половина туристов хапуги и рыбозаготовщики. На столах частое блюдо - осетрина. Новые егеря с каждым сезоном.
   В Астраханской области рыболовных баз больше, чем на всей остальной территории страны. Базы стоят даже в заповеднике и прямо на взморье. На выбор: плавучие, островные. Всё чего пожелает денежная душа. Хотя в раскатной части дельты Волги на предустьевом пространстве нельзя ловить рыбу. А её тут черпают едва ли не в промышленных масштабах, не отставая от секретчиков. Туристы тревожат дикую птицу. Здесь не только нельзя ловить удочкой, но и вообще находиться без разрешения. Бизнес, деньги - так их мать! Большинство турбаз построено на этих корыстных принципах.
   Ежегодно регион посещает более двух миллионов туристов. Расчёт брался согласно данным операторов сотовых сетей. То есть, сколько иногородних мобильных телефонов подключится к местным сетям. Помимо дорогих баз, уже с апреля, все берега заняты машинами и палатками. "Туристы" заготавливают от полутонны и больше рыбы на каждую компанию. Многие едут с прицепами. Вот как подсчитал зам. директора по науке КаспНИРХ Сергей Шипулин:- "Предположим, что приезжают к нам рыбаки - любители в среднем на три дня, то получим шесть миллионов "человекосуток". Даже если подсчитать, что один рыбак вылавливает за сутки разрешённые пять килограммов, то на всех вместе в год получаем тридцать миллионов килограммов или тридцать тысяч тонн рыбы. В то время как всего в области с учётом промышленного рыболовства можно вылавливать сорок одну тысячу тонн. То есть рыболовы - любители ловят больше промысловиков".
   Этот подсчёт берёт минимальные выловы и не берёт в расчёт выловы целой армии "заготовителей" улов на каждого из которых за раз, может варьироваться не пять, а сто килограмм и выше.
   Многие потом хвалятся между собой, что привозят более пяти мешков за сезон. Только один вопрос:- куда столько съесть?
  Для семьи и друзей за - глаза мешка рыбы.
  - Остальное продаём и дорогу окупаем,- бравируют далеко не бедные "туристы" на интернет - форумах.
   Добавлю, что большинство астраханских турбаз принадлежат тайно или явно московским хозяевам, которые естественно не забывают астраханское правительство в виде налогов и прочих "интересов". Сегодня многие пытаются обвинить владельцев баз в исчезновении рыбы. Владельцы баз же винят ГЭС и нефтяников. Я считаю, виноваты и те и другие. Но энергетики - больше.
   Рыба сокращается, а значит и поток желающих заплатить кучу денег и при этом толком ничего не поймать, тоже из года в год уменьшается. Но "дикий", бюджетный туризм ещё в силе.
   Работая на турбазе я посолил немного воблы. Вернувшись в начале мая в Астрахань, продолжил рыбалку на удочку за городом. Это был мой "вяленый ресурс", что бы заработать на дорогу в Москву. Зарплата и чаевые быстро ушли на обновку и продукты.
   В Москве намечалась самая важная в моей жизни встреча, с Катей из Самары. Встреча, которая впоследствии перевернёт всю мою жизнь. Мы мимолётно познакомились полгода назад и разъехавшись по своим городам, стали увлечённо переписываться. По сути, получилось знакомство по переписке. У нас оказалось много общих тем и интересов. Одинаковым являлось мировоззрение. Ранее, я такой девушки не встречал. Она во многом соответствовала идеалу моей бабушки Татьяны. Катя выросла в нормальной, традиционной православной семье. Девушка хозяйственная, без вредных привычек. За год до нашего знакомства потеряла отца, оставшись с матерью и младшим братом. Этим летом они с мамой запланировали путешествие в Подмосковье. Мы решили объединить усилия и встретиться на нейтральной территории. Я подкапливал средства и предавался мечтам о встрече.
   После турбазы я устроился в детский парк на обслуживание каруселей. Удобство в той сезонной работе в том, что платили понедельно. Рабочие и там долго не задерживались. Но это мой единственный шанс заработать, поэтому я привык таким "работодателям" и не спешил с увольнением.
   К середине лета я окончательно устал ждать московскую встречу и решил устроить своей девушке отдых по - астрахански. Набравшись смелости, я пригласил Катю в Астрахань. А потом можно вместе и в Москву. После долгих раздумий, она согласилась. Я был вне себя от счатья.
   Катя приехала в середине августа - время, когда начинается сезон арбузов и распускаются удивительные цветы лотоса. Несмотря на активную переписку, мы чувствовали себя так, словно ничего не знаем друг о друге. Я подготовил иетересную экскурсию по астраханскому кремлю и музеям. Несколько часов мы провели на знаменитом лебедином озере. Но всё это оказалось второстепенным. Потому что на первом месте оказалось простое желание находиться рядом. И неважно, куда вы ходите и чем заняты. Главное вдвоём и в едином порыве. Подобная стремительность развития чувств зародилась в наших душах впервые. Мы гуляли по Астрахани, держась за руки. Заходили в её старинные храмы и скверики. Прохаживались по набережной.
   Но ведь я пообещал любимой лотос! Придётся исполнять! В августе начинают курсировать прогулочные пароходы типа "Ом" или "Москва" по маршруту от Астрахани, до каспийского взморья и обратно. Путешествие занимает почти весь световой день. В программу входит выезд к зарослям лотоса на раскатах и возвращение с купанием по дороге, на песчаном острове.
   Я взял бутылочку своей фирменной вишнёвочки, дыньку, местные фрукты, чай в термосе и бутерброды. Но чувства бурлили настолько, что голод не ощущался. Мы сидели за столиком на верхней, открытой палубе и держась за руки любовались красотами волжского понизовья. В этот раз мне уже не удасться удивить свою девушку чёрной икрой и балыком из осетрины. Но я нырнул с корабля и принёс ей розово - нежный цветок лотоса. Последовали моему примеру и ещё несколько влюблённых парней. В результате, большинство присутствующих дам, сфотографировались с каспийской розой. Цветов было сорвано лишь несколько штук, но всё новые и новые девушки просили дать им почувствовать себя принцессами. Фото с лотосом в руках или волосах, на фоне царства воды, совершенно преображает прекрасный пол. В эти дни нам пришло осознание, что мы нашли друг друга.
   В Москву ехать уже расхотелось. Катина мама свою московскую поездку отложила. Но ведь цель была поставлена! Вся наша встреча планировалась под это путешествие. В подмосковье нас уже ждал живший там мой дядя. А значит едем. Устроим себе нечто медового месяца.
   В поезде мы так и не уснули сидя в обнимку у ночного окна. В Москве мы провели несколько дней. Обошли пешком и посмотрели всё, что хотели. Посвятили отдельный день поездке в старинный Сергиев Посад. Подобные путешествия быстро и ярко развивают отношения и чувства. Мир становится ярок и не чувствуешь усталости. Нам было так интересно вместе, что как и в Астрахани, достопримечательств столицы мы почти не замечали.
   В конце путешествия, в Саратове, перед разъездом по своим городам, мы одновременно поняли: расстаться навсегда уже не сможем. Говорят же в народе: "свою судьбу узнаешь и поймёшь сразу". Ничто не помешало нам усомниться в этой народной мудрости.
   Вернувшись домой мне удалось устроиться на две работы сразу. В охрану и такси. Каждые два месяца мы с Катей встречались по - очереди, в Астрахани и Самаре. Кате мой город понравился, но жить она в нём не захотела. Её пугал высокий уровень безработицы и этнические преступные группировки, заполонившие город. Мы встречались ещё около года. Когда мы уже совсем не могли друг без друга и дело пошло к свадьбе, невеста предложила:- у меня хорошая работа в бухгалтерии и насколько я поняла из своих приездов: в Астрахани мне будет сложно найти подобную работу и начинать новую жизнь. А ты уже начал её, переехав с села в город. Предлагаю попробовать вместе в Самаре. Город большой, у меня много хороших друзей и родственников. Нам всегда смогут помочь. А не понравиться тебе, тогда переедем в Астрахань.
   Возразить было нечем, пришлось согласиться. Хотя родной город покидать поначалу не хотелось. Мы сыграли скромную свадьбу и я покинул родные края. Самара мне понравилась. Описанные выше проблемы города Астрахани, здесь в мегаполисе не так развиты. Жизнь постепенно вошла в своё новое русло. Появились друзья, стабильная работа. Родились дети. Судьба кардинально изменилась после встречи с Катей. Конечно, привыкание к совершенно новой жизни, полная психологическая перестройка сознания, шли со скрипом.
   Первые годы я каждые три - четыре месяца старался съездить домой, подышать родным ветром и увидеть специфическую астраханскую природу. В Самаре если оказывался на берегу Волги, то подобно ихтиандру, жадно вдыхал запах воды. Рыбацкая жизнь канула в Лету, меня ничто не удерживало на родине, каждая поездка лишь добавляла расстройств от увиденного разрушения, но необъяснимый магнит тянул в Астрахань снова. С годами тяга ослабла, но даже сегодня, спустя десять лет, я часто закрыв глаза, вижу играющие в лучах яркого солнца волны Бакланёнка. На волнах покачиваются чёрные, старинные, деревянные, пахнущие свежей смолой рыбацкие куласы. А суглинистый берег пестрит мазанными, саманными домишками тружеников реки и моря. Память ощутимо возрождает порывы Моряны и доносит ночной шёпот камышей.
  
   Глава 8. Анализ перемен десятилетие спустя.
  
   Я покинул астраханские просторы, но душою продолжил жить нижневолжской жизнью и жадно впитывать новости с Родины. Умер губернатор Гужвин. У астраханцев появилась надежда, что с приходом нового, некогда богатая область начнёт восстанавливаться. Но Путиным был назначен Александр Жилкин. Бывший заместитель и последователь Гужвина. Область продолжила движение по старым нефтяным рельсам. Курс на нефтедобычу лишь ускорился. Москва не любит нарушения её планов.
   Компания Лукойл начала всё больше укрепляться в городе. В Астрахани красиво отстроили набережные каналов, возвели новые здания. Отеставрировали кремль, построили большой, красивый драмтеатр. Отделали набережную Волги и на ней поставили памятник Петру Первому. Одновременно с этим решили увековечить память покойного губернатора. Судостроительный завод Сталина, переименовали в честь Гужвина. Открыли новый проспект с одноименным именем и занялись памятником. Ну, памятники у нас и Ельцину и Гайдару ставят...
   На фоне этого жизнь народа осталась прежней. Общество негласно разделилось на две категории. Первая - это богатые из сильных мира сего и приближённых к ним. Вторая: бедные, на грани нищеты, живущие от зарплаты, до зарплаты. Средней категории практически нет, за исключением рабочих Газпрома и Лукойла. Но век здоровья газовиков недолог. Астраханский онкодиспансер переполнен.
   Масштабно изменилась природа области. Катастрофически поредели деревья и кустарники. Заросли мелким камышом и травой окружавшие город цветущие сады и брошенные дачи. Лишь низкие пеньки напоминают о деревьях. От большинства колхозных полей остались лишь очертания.
   Но самое обидное - Астрахань перестала быть рыбной столицей. Ушёл рыбацкий дух. О некогда рыбном изобилии напоминают теперь сувениры, продающиеся на вокзалах и лотках кремля. Мать - природа не выдержала и отступила от своего двуногого сына - хищника. Но сын не образумился, а лишь стал жаднее, наглее и требовательнее.
   Я вспоминаю слова Уинстона Черчилля: "Эти русские непредсказуемы. Они уморили своих крестьян голодом. Они затопили плодороднейшие земли, чтобы сделать электростанции. Они загрязнили урожайные районы отходами от ядерной промышленности. У них небольшая плотность населения, но и при этом они ухитрились загадить свою страну настолько, что теперь вынуждены покупать зерно. Я думал, что умру от старости. Но когда Россия, кормившая всю Европу хлебом, стала закупать зерно, я понял, что умру от смеха...."
   Лишь в одном не прав английский политик: невозможно назвать этих правящих людей Русскими. Русская, подлинно народная власть закончилась в 1917. После этого начался разрушительный отсчёт. Например разработанный проект ДнепроГЭСа был отвергнут Николаем Вторым и церковным Синодом, как убивающий экологию. Русский человек всегда жил в гармонии с природой, а то что сотворили в двадцатом веке и продолжают сегодня - делают люди в большинстве некоренной национальности, относящейся к России не как родному дому, а как стране, обязанной осуществлять их бредовые идеи, не останавливаясь перед любыми жертвами.
   Эти люди, не желают достойного будущего России, потому что они добивают её последние ресурсы сегодня. Русские - это те, что любят свою Россию и свой народ, с его историей, традициями, культурой. Настоящий Русский не будет грабить свою мать - природу, лишая своих детей будущей родины. Если на уничтожении и грабеже ресурсов встречаются русские по крови, то это Иваны - родства не помнящие, а посему причислить этих предателей, к нашему народу язык не поворачивается. До какой степени безстыдства нужно дойти, что бы довести Волгу до такого состояния, что в ней исчезла рыба, а вода стала непитьевой.
   А теперь подойдём ближе к современным дням.
   Вот что сообщали Астраханские новости в ноябре 2012 года: "Губернатор Астраханской области Александр Жилкин заявил в своём блоге в Живом Журнале о первом миллионе российской нефти, добытой компанией "ЛУКОЙЛ" на Каспии, проиллюстрировав свой пост красочными фотографиями о деятельности нефтяного гиганта в нашем регионе.
   AST-NEWS.ru предлагает своим читателям порадоваться достижению нефтяников вместе с Александром Александровичем!
  - "Вчера состоялось историческое событие - добыт первый российский миллион тонн нефти на Каспии, на месторождении им. Ю.Корчагина!
   Проект реализует ОАО "ЛУКОЙЛ". Для нас каспийская нефть - это важнейший фактор, определяющий стратегию социально-экономического развития области. Разработка морских проектов дает ускоренное развитие смежных отраслей экономики, форсирует развитие промышленности, транспорта, сферы сервиса, обеспечивает приток дополнительных финансовых средств и новых технологий.
   За 10 ближайших лет компания "ЛУКОЙЛ" проинвестирует в разработку проектов 1 трлн рублей. Загрузка судостроительных заводов, портов, их расширение под новые заказы - это уже реальность. Под обустройство месторождений в октябре построен и начал работать новый завод по обетонированию труб.
   Компания "Шлюмберже" строит производственную базу для обслуживания месторождений.
   Компания "ЛУКОЙЛ" построила ПГУ - 110 МВт и строит ПГУ-235 МВт, учебный центр, новую сборочную площадку (практически верфь).
   Безусловно, возрастают платежи в бюджет, компания платит все налоги в регионе, не как другие... и активно участвует в социальных проектах, к примеру, строительство детского сада на 240 мест в г.Астрахани.
   Поздравляю компанию "ЛУКОЙЛ" и всех нас с замечательным событием и результатом".
   Вот что отвечает Жилкину учёный - исследователь Елена Колпакова в своей книге "Рекам и людям чистую воду": " Если 1 куб. м сточных вод, сброшенных в реки и водоёмы, в среднем портит 10 куб. м чистой воды, то 1 л. нефти делает непригодными для питьевого и технического использования, и даже для орошения, 1 млн. л воды. У нефти есть побочное свойство. Её углеводороды способны растворять в себе ряд других загрязняющих веществ, таких как пестициды, тяжёлые металлы, которые вместе с нефтью концентрируются в поверхностном слое и ещё больше отравляют его. Ароматическая фракция нефти содержит вещества мутагенной и канцерогенной природы, например бензперин. Наибольшее количество нефти сосредоточенно в тонком поверхностном слое воды, играющем особо важную роль для различных сторон жизни реки. Поверхностные нефтяные плёнки нарушают газообмен, претерпевают изменения процессы растворения и выделения кислорода, углекислого газа, теплообмена".
   У меня только один вопрос к губернатору Жилкину: "неужели добыча нефти на Каспии ведётся сегодня в атмосфере полной стерильности, без утечек и проливов?" Я сомневаюсь.
   Вот что потом, словно поддакивая Жилкину, рассказал о добыче нефти, в своём интервью в 2013 году заместитель директора КаспНИРХа по экологии Дамир Катунин: "Нефтедобывающие компании уже не первый год ведут разработку каспийского шельфа, используя при этом так называемые технологии "нулевого сброса". Это современная, наиболее передовая технология, при которой все отходы производства: бурения, бытовые отходы и так далее, складируются в пластиковые ёмкости. Специальное судно собирает их с буровой вышки и вывозит на стационарные перерабатывающие предприятия расположенные в дельте Волги, т.е. на суше. Аналогичные обязательства официально приняла на себя республика Казахстан".
   Мягко стелят. Не забываем о том, что теперь компания "Лукойл" основной спонсор КаспНИРХа. Допустим, говорят правду. Но тогда КаспНИРХ сегодня опровергает многочисленные, категоричные заявления своих учёных и известного профессора, бывшего директора Иванова в частности. И как быть с катастрофическим исчезновением рыбы в воде и устными рассказами сельских жителей, проклинающих олигархов от энергетики и нефтяников? Они на себе ощущают все изменения в экологии. Любому желающему достаточно посетить Низовье Волги и Каспий, да пообщаться с местными. Институт об этом молчит. Молчит он сегодня о многом. Перестали звучать с его кафедр громкие заявления.
   Для сравнения приведу необходимые предложения, которые ещё в 2009 году указывали наши астраханские учёные Борис и Тамара Ханжины в своей статье в газете Советская Россия:
   "Для восстановления жизни Волго-Каспийского бассейна следует немедленно:
   1. Взять пример с Казахстана и каждую уже существующую буровую на Северном Каспии следует обустроить на острове, создать который можно за три-четыре месяца, забив по периметру окружности радиусом 100-150 метров вокруг скважины стандартную металлическую забойку и засыпав грунтом со дна моря образовавшийся цилиндр.
   2. Перед тем как приступить к осуществлению предложения профессора С.Л.Вендрова по ликвидации плотин на равнинных реках, необходимо незамедлительно перевести работу волжских ГЭС на режим работы на приточности, т.е. сбрасывать в нижний бьеф столько воды, сколько ее поступает в верхний бьеф. Это сделает проточным большую часть волжского русла и значительно восстановит естественный гидрорежим в нижней части Волги.
   3. Необходимо претворить в жизнь (реализовать) постановление Совета Министров СССР от 23 сентября 1968 г. "Об объявлении северной части Каспийского моря с дельтами рек Волги и Урала (а также Волго-Ахтубинской поймы) "заповедной зоной" с допущением в этой зоне развития в дальнейшем только рыбного хозяйства и водного транспорта". Иными словами, как нефте- и газоразведка, так и добыча углеводородного сырья в Северном и Среднем Каспии и дельтовых зонах недопустимы.
   4. Прекратить дальнейшее изъятие воды из Волги, сократить до безопасного уровня существующее водопотребление.
   5. Прекратить использование ядохимикатов и ограничить применение минеральных удобрений в сельском хозяйстве в бассейне р. Волги и других рек, впадающих в Каспийское море.
   6. Прекратить рисосеяние в дельте Волги, восстановить экосистему волжского понизовья времен 20-х годов.
   7. Прекратить эксплуатацию Астраханского, Тенгизского и Карачаганакского нефтегазоконденсатных месторождений до создания безотходных, вернее, предельно малоотходных технологий по переработке газоконденсатного сырья и, что очень важно, вести эксплуатацию этих месторождений в уменьшенных масштабах, в пределах допустимой хозяйственной емкости экосистемы Прикаспийской низменности и Северного Каспия.
   Предложения проф. В.И.Лукьяненко по выходу из катастрофического состояния осетрового стада Каспийского бассейна:
   Первое. Необходимо подписать уже разработанное "Соглашение о сохранении и использовании биоресурсов Каспийского моря". (Заинтересованные страны, кроме Азербайджана, до недавнего времени готовы были это сделать.)
   Второе. Следует неукоснительно соблюдать заповедный режим в Северном Каспии. (Постановление Совета министров РСФСР от 31.01.1975 г. Љ 78 и Постановление Совете министров Казахской СССР от 13.07.1978 г. Љ 2843.)
   Третье. Не допускать разработки северокаспийского шельфа с целью добычи нефти и газа.
   Четвертое. Принять Федеральный закон "О каспийских осетровых".
   Пятое. Реконструировать и построить новые рыборазводные заводы в России, Азербайджане, Иране, Казахстане, Туркменистане, с тем чтобы ежегодно выпускать не менее 150 млн штук физиологически полноценной молоди осетровых.
   Шестое. Ввести в России государственную монополию на промысел, переработку и реализацию осетровой продукции. Ввести государственную монополию на экспорт черной икры.
   Седьмое. Ввести 5-7-летний мораторий, в том числе и Ираном, на промысловый лов осетровых в море и реках (сохранить лов только для научных целей и заводского воспроизводства осетровых).
   Если все эти предложения осуществить, то через короткое время уловы осетровых достигли бы 500 тыс. центнеров, а по другим расчетам - 700 тыс. центнеров в год стоимостью готовой продукции в 1 миллиард 120 миллионов рублей в ценах 70-х годов, когда рубль был дороже доллара. А от продажи черной икры (русского жемчуга) за границу страна могла бы получать (по расчетам Г.Г.Сибирцева) еще 3,5 миллиарда долларов в год (по курсу доллара на 1970 г.). И это на протяжении всего того времени, пока будет существовать человечество. Астраханская мэрия могла бы шутя покрыть золотом тротуары города. Какая добыча серы, газа или нефти может сравниться с такими головокружительными поступлениями в казну. "ЛУКойл" же вычерпает нефть за 40-50 лет и уйдет, оставив после себя невосстановимое для жизни, опасное для всего живого пространство. Слишком поздно мы поймем, что деньги и нефть употреблять в пищу нельзя.
   Вместе с уничтоженной рыбой погибнем и мы, и даже проклясть нас будет некому".
   Много воды утекло с того 2009 года, по сегодняшний день. Ни один пункт из этих разработок не выполнен.
   А теперь немного затронем всю территорию Волги. Проблемы наших дней достаточно полно характеризует следующая статья 2013 г.
  
   "Волга-перемать: Экологические проблемы крупнейшей реки Европы коснутся 45% россиян, живущих в её бассейне.
  
   Площадь Волжского бассейна составляет 1,3 млн. кв. км - это 8% территории России. Здесь сосредоточено около 40% промышленного и 50% сельскохозяйственного производства страны, по берегам великой реки живут около 60 млн. россиян. При этом об экологическом состоянии Волги мало что известно. Очевидно лишь беспокойство при виде цветущих водохранилищ, брошенных на берегах старых судов, нефтяных пятен на воде и рыб-мутантов, попадающих в рыбацкие сети. Так что у власти есть свои резоны закрывать глаза на состояние Волги.
   Эти реки никуда не текут
   Биомониторинг Волги на государственном уровне не проводился с 2000 г., когда упразднили Госкомэкологию. На практике отлов, исследование и оглашение результатов по волжской рыбе может растянуться в Росрыболовстве на несколько лет. Официальная статистика по промышленным сбросам составляется на основе данных, которые предоставляют сами же предприятия. А разрозненные наблюдения учёных дают лишь штрихи к портрету.
   По сути, Волга с 1930-х годов не является рекой - это цепь гигантских водохранилищ. В некоторых работах она называется природно-техногенной системой. Её сформировали восемь плотин волжских ГЭС, строительство которых в годы первых пятилеток современные экологи называют варварством. Течение реки навсегда нарушено - вода двигается в 10-15 раз медленнее, чем 100 лет назад. Однако и в 1950-е годы волжская вода считалась питьевой, а наибольший урон реке был нанесён позже.
   По данным исследования Калифорнийского университета, в Волгу сбрасывают 40% промышленных стоков России. А нагрузка на ресурсы реки в 8 раз выше, чем в среднем по стране. Это созвучно со статистикой Института экологии Волжского бассейна РАН: коэффициент загрязнённости бассейна Волги сточными водами - 7, Оби - 1,7, Енисея - 0,5, Лены - 0,02.
   В советские времена главными загрязнителями реки считались заводы, но сегодня источников куда больше. Саратовская организация "Зелёный патруль" предупреждает об опасности попадания в Волгу ядовитых дорожных реагентов во время половодья. Например, экологи обнаружили, что в городе Балаково "чёрный снег", где концентрация отравы в 50 (!) раз выше нормы, сваливали на берегу в 10 м от воды.
   В 2005 г. энтузиасты подсчитали, что в бассейне Волги брошено около 2,5 тысяч кораблей, баркасов и даже нефтеналивных судов. Только вокруг Астрахани их насчитали около 800. Часть затонула, часть бросили владельцы. Слить остатки топлива и масел, утилизировать груз, далеко не всегда безобидный для реки, никто не старается, потому что контроля нет. Да и кто будет настаивать, если, например, 100-тысячный Вольск живёт вовсе без очистных сооружений. Их роль выполняет Волга, в которую сливаются нечистоты из десятков труб и ручейков.
   Едва ли не каждый год на Волге регистрируются случаи разлива нефтепродуктов. Например, в 2008 г. длина нефтяного пятна, разлившегося в Черноярском районе под Астраханью, составила 1 километр. А после аварии танкера под Самарой в 2009 г. и вовсе около 10 километров. В Следственном комитете подсчитали, что только в 2008 г. экологический ущерб Волге превысил 600 млн. руб., но случаев взыскания подобных сумм не отмечено.
   Свои "пять копеек" в ситуацию вносят ливневые стоки, сметающие в воду мусорные свалки и ядохимикаты с полей. Никто не изучал и последствия 26 мирных ядерных взрывов советской поры, произведённые в Волжском бассейне.
   - Нельзя сказать, что только сбросы промышленных предприятий создают проблему, - они-то как раз более-менее контролируются, - говорит директор Института экологии Волжского бассейна РАН Геннадий Розенберг. - Ежегодно в волжскую воду попадает 300 миллионов тонн земли, которые обрушиваются с берегов. Но если раньше эти наносы удобряли пойменные и заливные земли, то сегодня мы наблюдаем так называемое вторичное загрязнение. Суть в том, что из-за застаивания воды грязь не абсорбируется, а накапливается на дне реки. Из этой среды произрастают цианобактерии - сине-зелёные водоросли. Они выделяют 300 видов органических веществ, часть из которых ядовиты. Точнее сказать нельзя, потому что две трети из них вообще не исследованы. Отмершие водоросли, попадая на дно, увеличивают содержание фосфора и азота и создают идеальную среду для собственного воспроизводства.
   По словам исследователя из Тольятти Владимира Селезнёва, выделяемые водорослями токсины никем не контролируются и не изучаются из-за отсутствия средств на эти цели в бюджетах всех уровней. Соответственно, вода, которая поступает, например, из Куйбышевского водохранилища в водопроводы Самары и Тольятти, никак от этих токсинов не очищается. Их ведь как бы не существует! А если власти начнут тратиться на их исследования, то это принесёт им скандал и новые расходы.
   Тем более человек реагирует на изменение волжской воды позже, чем рыбы, хотя они и пьют одну и ту же воду. Если после строительства гидроэлектростанций "Большой Волги" ихтиологи волновались, что доля мальков со всевозможными мутациями возросла до 6-7%, то сегодня на некоторых участках Волги их 90-100%. В Казани и Самаре среди причин, по которым не рекомендуется купаться в Волге, на полном серьёзе указана возможность нападения рыб-мутантов. Акул-людоедов из фильма "Челюсти" пока не зафиксировано, но такой ужастик никого не удивил бы.
   Сегодня многие волжане собирают свои коллекции рыб-мутантов. Например, у профессора-ихтиолога из Ульяновска Владимира Назаренко их несколько десятков. Встречаются даже изменения количества лучей в грудном плавнике. Это как два хвоста у собаки или три руки у человека.
   Кстати, Ульяновск - единственный крупный город Поволжья, некоторые районы которого пьют воду из Волги, не имея альтернативного источника водоснабжения. 7 лет назад из кранов вдруг потекла ржавая муть с запахом сероводорода. Оказалось, уровень Куйбышевского водохранилища понизился, и опустившийся лёд прижал ко дну оголовок водозабора. Микрорайоны на правом берегу Волги удалось перевести на питание из подземных резервуаров, а на Левобережье такой возможности нет до сих пор. Эта часть города расположена на возвышенности, а подача воды в гору - дорогостоящий процесс. Уровень онкологических заболеваний в Ульяновске на 20% выше среднероссийского, скачок зафиксирован в 2009 году.
   - Необходимо запретить использование водопроводной воды хотя бы в школах и детских садах, - говорит Владимир Назаренко. - По предварительным оценкам, каждый четвёртый кубометр воды в водохранилище загрязнён. Очистные сооружения у нас химического профиля, то есть, чтобы отнять один микроэлемент, нужно добавить другой. К тому же живые организмы обладают способностью накапливать ядовитые вещества. И даже если предельно допустимая концентрация в норме, это может спровоцировать развитие тяжёлого недуга впоследствии.
   В ульяновском "Водоканале" говорят, что вода соответствует нормам СанПиН: проводят хлорирование с аммонизацией, берут пробы по 74 показателям. Хотя в Волге 1,5 тыс. потенциально вредных веществ.
   Правда, на состояние реки существует и оптимистический взгляд. Губернатор Нижегородской области Валерий Шанцев отмечает, что вблизи границы с Республикой Марий Эл волжская вода практически чистая. А Андрей Кочарян из Института водных проблем отмечает пример самоочистки Иваньковского водохранилища, где концентрация отравы снизилась с 1990-х годов в 10 раз. Но волжские экологи часто вспоминают аварийный сброс фекальных вод возле плотины Куйбышевской ГЭС, случившийся 20 лет назад. Сначала вода превратилась в мутную жижу, потом грязь с виду рассосалась, что дало повод властям сказать, мол, Волга-Матушка, опять всё приняла, а вы волновались. Но ещё через два года произошёл какой-то всплеск, и дерьмо всплыло. Экологи полагают, что до строительства дамб река действительно вычистила бы сама себя.
   Оно не тонет
   Обсуждать вопрос, что делать с Волгой, не решается ни один серьёзный специалист. По словам ихтиолога из Петербурга Владимира Юркова, сейчас нет ответов и на десятую часть важнейших вопросов по Волге, и принимать серьёзные решения до всестороннего изучения - безумие.
   - Тем не менее в Москве появляются проекты один абсурднее другого, - говорит Владимир Юрков. - Ведь Волга - это бренд, на который можно выбить солидное бюджетное финансирование и распилить. Сейчас у реки ещё есть шанс. Проблема в том, что в нашей стране экономические резоны преобладают над экологическими.
   Интерес Москвы к проблемам Волги напоминает случайную связь. В 1998 г. появилась Федеральная целевая программа "Оздоровление экологической обстановки на реке Волге и её притоках, восстановление и предотвращение деградации природных комплексов Волжского бассейна на период до 2010 года". За 139 млрд. рублей планировалось прекратить сброс в реку неочищенных стоков, вдвое увеличить рыбопродуктивность водохранилищ и повысить уровень экологического воспитания масс. Через два года программа благополучно умерла, и за целое десятилетие Кремль вспомнил про Волгу лишь однажды: существующий Волго-Донской канал не рассчитан на супертанкеры с каспийской нефтью, и Владимир Путин озвучил идею прорыть новый. Реке от этого явно не стало бы лучше, но кризис поставил крест и на этих планах.
   В 2011 г. Волга просочилась в риторику уходящего президента Дмитрия Медведева. Он вдруг вспомнил про важность реки: ведь на Волге вылавливают 40 тыс. тонн рыбы ежегодно, вырабатывают четверть объёма гидроэлектроэнергии, перевозят около 50 млн. тонн грузов и до 800 тыс. пассажиров. Медведев поручил правительству и Министерству природы разработать первоочередные меры по спасению Волги. На эти цели было выделено аж 300 млн. рублей. То есть в 2 тыс. раз меньше, чем на Олимпиаду в Сочи.
   - Это демонстрация приоритетов, - говорит правозащитник Борис Александров. - Властям Волга ценна не сама по себе, а как удобная артерия для экспорта ресурсов, как источник рыбы и электроэнергии. Люди, которые живут в Волжском бассейне и пьют воду из реки, интересны куда меньше. Уже ЮНЕСКО объявило 20 мая Днём Волги, а самые подробные исследования реки - иностранные. Хотя особенность Волги в том, что она течёт только по российской территории, а её бассейн граничит разве что с Казахстаном. Была бы это какая-нибудь речушка на границе с Финляндией, финские экологи давно бы устроили международный скандал, и нам пришлось бы принимать реальные меры. А так Волга - дело сугубо внутреннее. Поэтому ни внимания, ни денег.
   Правда, власти обещают решить проблемы Волги в рамках новой ФЦП "Развитие водохозяйственного комплекса России в 2012-2020 годах", общий бюджет которой составляет 523 млрд. рублей. Но, во-первых, попытки уже завтра пустить деньги на проблему, которая толком не изучена, - это всё равно что сразу перевести их в офшоры. Во-вторых, проблемы Волги не выглядят приоритетом ФЦП. Самые крупные статьи расходов другие: возведение водохранилища на балке "Шурдере" в Сулейман-Стальском районе Дагестана, реконструкция Краснодарского водохранилища и строительство тракта водоподачи части стока реки Уфы в Миасс.
   Формально к Волге имеет отношение строительство Элистинского водохранилища в Калмыкии за 1,3 млрд. рублей. Но это самый юг бассейна, а основные проблемы, люди и мощности, - в его средней части, в Казани, Самаре, Ульяновске, Нижнем Новгороде. Самая распространённая форма работ на Волге - берегоукрепительные работы на стенах водохранилищ. О чём конкретно идёт речь, не знают даже специалисты. Хотя одной из целей программы называется "создание условий для обеспечения благоприятных экологических условий для жизни населения", планируется реализовать опасные и непопулярные проекты, против которых собраны сотни тысяч подписей жителей Поволжья".
   И после всех этих фактов нам предлагают верить в высокую экологичность нефтяников и мудрость энергетиков, которых теперь поддерживает КаспНИРХ.
   Я заканчиваю книгу, на дворе весна 2014 года. Как же сегодня живёт моё родное Товарное и астраханские рыбацкие сёла в целом?
   Новая жизнь резко изменила их вековой облик. Три года назад умер мой друг и учитель Василич. Ему было семьдесят восемь лет. Старый рыбак по - прежнему не мог усидеть дома во время хода рыбы. И при появлении подсвежки поставил небольшую сетку возле своей забойки. Пусть поймается хоть немного воблы, но и её пенсионеры наменяют на продукты. При проверке сети его засекли в бинокль сотрудники прокуратуры, которые "пасли" Бакланёнок. Старика поймали. В сетке оказалось чуть больше десятка вобел. Тщетно он просил их пожалеть его, или хотя бы не фиксировать улов. На старом деде решили заработать галочку.
   Василича препроводили домой, где учинили обыск. Всё действо снималось на камеру. Потом его несколько раз вызывали в райцентр на допросы. Был суд, где он получил пол - года условно и солидный штраф, вычитаемый из скудной рыбацкой пенсии. Старик никогда в жизни не испытывал подобного унижения. После суда, он очень сильно расстраивался и переживал. Вскоре сердце не выдержало стресса и Василич умер.
   Вместе с ним ушла целая эпоха рыбацкого поколения. Замены ему не осталось. Некому передавать опыт. Молодёжь покидает село. Сегодняшние оставшиеся рыбаки не знают и половины того, что знал он. А самое главное: молодым рыбакам не зачем учиться и приобретать опыт, ведь рыба исчезает. А вместе с ней, наш исконный, рыбацкий образ жизни, в котором с пелёнок вращался Василич.
   Я иду по пустому селу. Июнь 2014 года. Всё те же небольшие саманные домишки, возраста столетней давности, уныло смотрят глазницами окон. Мало что тут построилось нового за последние двадцать лет. Большинство жилищ давно нуждаются в ремонте и даже не окрашены. Это возражение любителям обвинить браконьеров в высоких заработках. Людей на улицах не видно. По серым переулкам лишь ветер гоняет клубы пыли.
   Вышел на берег Бакланёнка. Во времена детства здесь кипела жизнь. Сновали лодки и корабли, на берегу постоянно присутствовали люди. Теперь лишь редкие старухи на лавочках, да совсем немногочисленная молодёжь, с видом стариков, которая ещё не успела ехать. Но они куда то спешат, все их мысли завязаны на поимке оставшейся рыбы и добыче пропитания. Им не до меня. Я присел на лавочку возле забойки Василича и задумался, глядя на бегущую воду. Моряна поднимает волны и играет с их белыми барашками. За два часа пока я сидел, по реке не прошло ни одного корабля, ни одной лодки. Наконец подошёл одноклассник Алексея С.
  - А я ведь тоже переехал в Астрахань,- начал разговор Алексей,- здесь ловить нечего. В городе женился, работаю. Получаю семь тысяч рублей. Зарплата - нищая, но это хоть что то, чем здесь вообще ничего. Выше найти сложно. Работает и жена. Так вдвоём на две зарплаты и выживаем. Приезжаю лишь наведать маму и братьев. Ну, иногда на рыбалку.
  - Погоди, но ведь ты здесь на "Девятой" тоне работал,- возразил я.- Это же самая богатая тоня, её рыбаки всегда хорошо жили...
  - Точно ты здесь сто лет не был,- засмеялся Алексей,- это раньше мы платили взятки директору рыбколхоза, что бы попасть на Девятую. Теперь если желаешь - иди - устраивайся, тебя с руками оторвут!
  - Ты шутишь?!
  - Какие шутки?! Плакать надо. Времена изменились, на тонях рыбаков не хватает. Мало желающих работать рыбаками. Один мой родственник только недавно уволился. Недалеко от Девятой, где Главный Банк выходит в море понаставили нефтяных вышек. В районе "Пятнадцатой огнёвки", возле острова Петра. А осётр очень чуткий. Теперь даже до девятой тони его доходит очень мало.
  - Но ведь учёные утверждают что сегодня у нефтяников безотходная добыча,- грустно умехнулся я.
  - Ты сам в это веришь? Там бурят постоянно. И кого только нет: наши, американцы, индусы и прочие. И если безотходно, то почему в Главный Банк рыба не заходит, а в Урал худо - бедно идёт? Хотя и там казахи стали качать нефть и территорию травить. Ты любого рыбака у нас спроси и тебе первым делом укажут на нефтяников. Народ не обманешь. Все только об этом и говорят в сёлах. Мало им сибирской нефти, так они здесь в море залезли. А на тонях что твориться: рыбаку после вахты, рыбу вывезти домой - огромная проблема. Развёлся целый кордон контролирующих органов. Все злые и голодные. Шмонают так, словно ты шпион с секретными материалами. На тоне едва подходит невод, менты налетают как коршуны. Одинокого челбаша прямо - таки вырывают из мотни невода. А о частике и разговора нет. Выгребают мешками. Попробуй не насыпь ему той же воблы, или судака. Да что вобла...Тарашку и окуней стали брать! Эти люди словно обезумели от жадности.
  - А много ли молодых осталось в селе?
  - Большинство разъехались кто куда. А оставшиеся, перепрофилировались.
  - Как это?
  - Ты пойдёшь к своему бывшему другу Ваське?- Спросил Алексей, внимательно вглядываясь мне в лицо.
  - У меня больше нет ничего общего с этими людьми.
  - И правильно!- Облегчённо вздохнул одноклассник.- Они с Ванькой ещё продолжают мотаться на взморье ставить снасти. Но уже редко. Жалуются что главного покровителя в природоохранной прокуратуре недавно сняли. Платят второстепенным. Но они и так возгордились до небес. На односельчан смотрят как на быдло. Выкупили дом на берегу и переделали его в небольшую гостиницу для туристов. Всё бы ничего, да только огородили территорию забором вплоть до воды.
  - Но ведь там же единственная прямая дорога к парому,- удивился я,- всё Товарное ходило по ней. Взрослые на работу на Мумру, школьники в школу. Да и по законам строительство до воды строго запрещено.
  - Вася заявил, что плевать ему на людей. Куда уже только не жаловались - писали. Всё безполезно. Высокие покровители их отмазывают. Так и функционирует их гостевой дом. А дети и родители пробираются к парому по грязи, кругами и переулками.
  - Ну а из нормальной молодёжи?- Не унимался я.
  - Кругом понастроено турбаз и бывшие рыбаки задействованы в их обслуживании. Егерями в основном. Другая часть подрядилась ездить на заработки в Москву. Часть времени работают там, часть времени отдыхают в селе. Но по возможности уехать насовсем - уезжают не задумываясь. Много таких кто просто спился, посадили, или помер в молодые годы. Вобщем делать нам тут, при существующей воровской власти нечего. Мы сами с женой собираемся переезжать из Астрахани в Ярославль. Сюда только на рыбалку.
  - А как сегодня рыбалка? Помню, ты каждую весну целыми днями, ловил с куласа воблу, на удочку.
  - С плавсредством тоже прижали. Стоит тебе отплыть даже на ничтожном, гнилом куласе от берега, как тебя буквально атакуют менты, МЧС, ГИМС, рыбнадзор и прочие. Потому что по новым правилам любая посудина должна регистрироваться - деньги платить властям, но главное: помимо документов на кулас и мотор, в нём должен быть спасательный круг, огнетушитель и даже песок! Штрафы немалые. Только самому после этого там садиться негде. И вот это всё требуют предъявлять на воде контролирующие органы. Поэтому воблу спокойнее ловить с берега. Да и клёв стал плохой, а пролетает она теперь мимо нас быстро. Мы с отцом выехали на куласе под маленьким двухсильным мотором, на воблу и встали на якорь. Рядом с нами ловили ещё две лодки. Так за час к нам аж шесть раз, разные менты подъезжали! То проверят документы, то удочки на которых должно быть не больше двух крючков, а грузило не более 40 грамм. То спасательные средства и прочее. Обязательно взвешивают улов, что - бы не превышал пяти килограмм, а рыба не была меньше положенной длины. Я не выдержал и заявил отцу:- поехали отсюда. Эту воблу дешевле купить, чем терпеть такие издевательства!
  Им ловить некого стало, вот они до мелочей и докапываются. Раньше надо было думать, когда рыба начала исчезать!
  - А как с водой было в этом году?
  - Воды дали совсем мало. Если в прошлом год, впервые за много лет был нормальный уровень и все наши полои заливались, то этой весной там сухая земля. В наш Банк воблы заходило мало, она пошла другими Банками, ближе к Уралу.
  - Погоди,- наивно возразил я,- но как же рыбе в таком случае икру вымётывать? Да и снегов, у нас в верховьях этой зимой было много...
  - Разве энергетиков - олигархов интересует наша рыба?- Вздохнул Алексей.- Эти отморозки гребут деньги здесь, а потом как саранча бросят объеденное, голое место и перелетят за границу.
   Рядом с нами на соседней лавочке сидел бородатый мужчина пожилого возраста и как я заметил, прислушивался к нашему разговору. Он не спеша поднялся и подошёл к нам.
  - Меня зовут Виктор,- пожал нам руки незнакомец,- я услышал, вы тут о нефтяниках рассуждали...Так вот - плакала наша рыбка ребята! И весь Каспий в целом. Я отдал морю сорок лет жизни. И продолжаю работать, из - за нищенской пенсии, благодаря нашему прекрасному правительству. Иначе мою семью ждёт жалкое существование. Так вот я постоянно вижу, как судами вывозится из России нефть, зерно, газ, лес и прочее. А обратно в Россию 98% судов возвращаются порожняком. По сути - это целенаправленное разграбление страны.
  - А рыба?- Спросил я.
  - О ней уже и разговоров не ведётся. Каспий уже давно мёртв. Пока на корабле до Ирана идёшь, хорошо, если двух - трёх чаек встретишь. Нет уже ни рыбы, ни тюленей. И всё благодаря нефтяным и газовым магнатам. Рыболовного флота уже не существует ибо ловить нечего. До этого я лет тридцать, пока была рыба, отработал на рыболовецких судах. Сейчас вышки по всему Каспию. Дрейфующих нефтяных полей, более чем достаточно. Всем власть имущим - всё по барабану. Как в России, так и в Туркмении, Казахстане, Азербайджане.
  - Неужели рыболовных судов на море совсем не осталось?!?- Удивился Алексей.
  - А вот не будем за примером далеко ходить,- ответил Виктор.- До всей этой вакханалии с приватизацией и присвоением кучкой олигархов национальных природных богатств на Каспии были территориальные управления: в России - Каспрыбхолодфлот, База морлова недалеко от вашего села в Трудфронте, АРКС, Дагрыбхолодфлот. В Азербайджане - Бакрыбхолодфлот. В Туркмении - Туркменрыбхолодфлот. И Мангышлакрыбхолодфлот - в Казахстане. А это сотни рыболовецких судов. К примеру мой ЖМЗ вылавливал за одну ночь кильки столько, сколько её сейчас вылавливают за три - четыре месяца оставшиеся три судна у Туркмении, и одно или два работающие толи от Астрахани, толи от Махачкалы. И это весь рыболовецкий флот оставшийся сегодня на Каспии. И рыбы было просто - шквал! И всем хватало. Добычей тюленей занимались Мангышлакрыбхолодфлот и Дагрыбхолодфлот. Ежегодно, за два промысловых месяца, каждое их судно добывало до 700 - 800 штук белька или сиваря. А теперь, промысла тюленя уже нет лет пятнадцать, если не больше, так как его потравили так же как и рыбу. Утверждаю это не голословно, так как повторюсь, я сам тридцать лет работал на рыболовецких судах и из них четыре года, на тюленебойных судах начальником радиостанции. После того как рыболовецкий флот приказал долго жить, переучился на штурмана и сейчас работаю старшим помошником капитана на различных судах как на Каспии, так и в Средиземке. Со мной на различных судах работали и работают моряки со всего света и все они подтверждают что из России суда вывозят всё что осталось, а возвращаются порожняком. Вот такая политика ребята.
   Мы немного помолчали и Алексей добавил: "в газетах восхваляют компанию Лукойл, дескать: спасители - покровители. И официально объявили что Лукойл к 2015 - 16 годам, планирует построить и ввсети в эксплуатацию нефтехимический комплекс в Ставрополье, который будет ориентирован на приём попутного нефтяного газа (ПНГ) с каспийских месторождений компании. Также планируется построить газопровод прямо от Каспия, до станции Георгиевская в Ставропольском крае, мощностью 5 миллиардов кубометров газа в год".
  - Толи ещё будет...- Произнёс я.
  - Детей и внуков жалко!- Добавил Виктор,- зачем им подачки от нефти и газа в мёртвом, отравленном море?
   Я распростился с собеседниками и пошёл на кладбище. Специфика такова, что при нашей высокой смертности, я за свои двадцать пять лет сельской жизни, знал лично больше половины похороненных здесь людей.
   Территория захоронений значительно увеличилась. Прохаживаясь, предаюсь воспоминаниям. Весь цвет рыбаков покоится тут. Их ремесло сегодня сходит за ними в могилу. Но я первым делом иду к своей бабушке Татьяне. Спустя годы, осознав многое, я увидел в ней воплощение настоящей рыбацкой жены и матери. Умеющей проводить рыбака на промысел и в нетерпении ждать его дома, создавая уют к его возвращению. И неважно: в море ли он ушёл на неделю, или на соседний ерик с сетями, до вечера. Такие рыбачки не предают и являются идеальнейшими спутницами по волнам жизни.
   Рядом похоронен её сын, мой дядя Слава. Его съела, как и большинство нашего народа, онкология, ещё при жизни бабушки Татьяны. Почти до смерти Слава занимался рыбалкой и поездками на тоню. Кормил рыбой мать и семью брата. Перепадало соседям. Перепадало мне, когда приезжал с города наведать бабушку. После его смерти напарник, Володя Б. ещё продолжал рыбалку, и работал в лесхозе. В последние годы, когда расформировали рыбоохрану, разогнали по всей России штат лесников, то территорию нашего лесничества вместе с постройками и всем что осталось "освоили" москвичи. Переделали под турбазу, настроили домиков. Конец посёлка - места живописные, турбаза получилась знатной. Безработный Володя бросил невыгодную и опасную рыбалку, занялся выращиванием свиней. Доход невелик, но на сносное выживание хватало. Комбикорма очень дорогие, одной рыбой питаться свиньи тоже не могут. Окончательно подкосила животных свиная чумка. Володя забросил это маловыгодное дело, сделал ремонт во втором доме, превратив его в гостевой, и сдаёт туристам, а сам на положении егеря возит их на охоту и рыбалку. В своё время они с Вячеславом купили этот соседский с Володиным дом и устроили в нём тайник с холодильником для икры и осетрины. Ну не хранить же эту бомбу замедленного действия дома! А сегодня домику нашлось другое применение.
   Многие пенсионеры по низовьям области, переделали свои дома под гостинки и принимают туристов. Наше село - не исключение. Стандартные турбазы на взморье невероятно дороги. Гостевые дома в сёлах создают им серьёзную конкуренцию. Большинство стандартных дорогих турбаз принадлежат иногородним, в основном москвичам. Но даже богатый рыболов из Москвы встав перед выбором где расположиться, выбирает "бюджетный" вариант, вдвое - втрое дешёвый чем официальные турбазы, пусть с немного меньшим комфортом. Беда в том что большинство их норовит не просто отдохнуть с удочкой, а заняться рыбозаготовкой, которую никто не контролирует. И это непорядок.
   Мой бывший напарник Денис У. тоже подремонтировал дом отца после его смерти и живя в Астрахани сдаёт туристам свой дом на Товарном. У него ещё дешевле и проще: народ заехал - питание, обслуживание, доставка до места рыбалки, полностью на самообслуживании. Плата в сравнении с "официалами" - копейки. Я назвал бы это "сверхбюджетный" вариант. И Денису хорошо и гостям среднего достатка необременительно. Вот так наш народ перестроился из рыбаков в устроителей рыбацких туров. По некоторым данным, количество частных гостевых домов по области достигает 2000. Астрахань пока ещё остаётся рыбацким брендом.
   Пошёл по этой сфере и мой дядя Василий С. бывший начальник поста рыбоохраны "Мартышка". Последние годы житненской рыбинспекции он принципиально отказался устраивать в рыбоохрану своего сына, вернувшегося из армии. На мой удивлённый вопрос:- почему?- Василий засмеялся:- а чего охранять то? Бедный осётр уже из моря в Волгу не заходит, а дальше и вовсе без перспектив. Пусть учится в Астрахани на автослесаря.
   С приходом Судакова (о нём ниже) районные рыбинспекции поразогнали, а число инспекторов по области сократили с тысячи человек, до восьмидесяти. Сегодня Василий работает администратором турбазы расположенной близ Житного. Само здание некогда грозной рыбинспекции переделали в гостиницу. Теперь товарненских браконьеров ловят менты и мобильные группы прокуратуры, одна из которых поймала Василича. С уничтожением рыбоохраны, "охотников" меньше не стало, а вот рыбаков существенно поубавилось. Чего ловить то?
   Глядя на своё разорённое село мне вспоминаются слова исследователей Ханжиных: "В наши дни Астраханские сёла уже не являются рыбацкими, а дети не наследуют больше рыбацкие традиции и навыки отцов".
   Совершенно другой стала и Астрахань. В городе теперь непросто купить свежей рыбы. На рынках с ней стало строго. Изменился облик города. Берега каналов оделись в бетон и мрамор, но сами русла засорены и не чистятся. Купаться в этой воде опасно. Астраханцы бьют тревогу в СМИ. Ничтожно мало осталось зелёных насаждений. Многое сделано на то что бы радовать взор гостей города. Внешний марафет. На фоне великолепия не изменилась лишь жизнь людей. Безработица достигает 45%, а зарплаты одни из низких по России. В городе уже не ощущаешь былого духа каспийской столицы рыбаков. Интересы астраханских властей полностью переориентировались на сотрудничество с нефтяниками Лукойла. Последние в долгу не остаются и не жалеют денег на развитие города. То детский сад построят, то заказами для буровых, судоремонтные заводы обеспечат. Но рыбе от этого не легче. А рыбинспекторы взялись охранять её по - современному.
   В 2011 году Севкаспрыбвод, а теперь: "Северо - Каспийское территориальное управление", возглавил Геннадий Судаков. Ранее, этот человек с рыбной фамилией являлся директором КаспНИРХа, вместо принципиального профессора Иванова. "За время своей деятельности на посту директора института Судаков разогнал все высококвалифицированные научные кадры, увольняя их под разными предлогами. Из девяти докторов наук остался один". Сегодня там директорствует его доверенная Васильева "которая присвоив чужой труд, защитила диссертацию по биологии, к материалам которой она не имеет никакого отношения". "Помимо этого, на фоне разваливающегося флота КаспНИРХ закупает два автомобиля, цена каждого составляет более трёх миллионов рублей" Данные взяты из письма опальных учёных КаспНИРХа президенту Путину, опубликованному в Пункт А, от 06-12-2012. Заканчивают письмо учёные, в числе которых несколько докторов наук словами: "Мы, как представители научного сообщества, много лет посвятившие изучению данной отрасли, с ужасом наблюдаем, как на наших глазах происходит уничтожение водных биоресурсов Каспийского региона. Отсутствие в руководстве института опытных сотрудников из науки, наводит на мысль, что главной его задачей уже давно является не изучение рыбной отрасли. Большинство решений принимаемых сегодня в данном заведении, явно наносят ущерб рыбным запасам. Всё это происходит на фоне выделения многомиллионного финансирования из бюджета".
   А в ответ тишина...
   Это при Судакове с Васильевой проводился "учёный опыт", когда их "учёные" подельники разместили рыбу в садке возле нефтяной платформы и продержав с неделю - две, предъявляли живой и доказывали экологичность добычи нефти на Каспии.
   Я не возьмусь анализировать деятельность Судакова на посту главного рыбинспектора, хотя у рыбаков к нему претензий не меньше учёных, но новации опишу. Он начал деятельность с сокращения районных инспекций рыбоохраны и самих инспекторов. До него было 12 районных отделений. В том числе наша Житненская. Сегодня ни одной. Порядка тысячи инспекторов потеряли работу. Сокращение было вызвано как он утверждает: "сращиванием местных рыбинспекторов с браконьерами". Может оно и правильно. Но осталось лишь порядка 50 - 80 инспекторов на всю область с центром в Астрахани. Из них созданы мобильные, выездные группы. Весь транспорт рыбинспекторов оснащён спутниковой навигационной системой ГЛОНАСС, позволяющий строго следить за всеми перемещениями. На одежду каждого инспектора крепится специальный прибор, подобный автомобильному видеорегистратору, записывающий разговоры и всё происходящее вокруг сотрудника. Это сделано для повышения эффективности работы и предотвращению коррупции. Минус лишь в малочисленном штате и отсутствии знаний определённой местности. Правда охотников до рыбацкого люда сегодня хватает и помимо рыбинспекторов.
   Достигло, развитие техники даже поста рыбоохраны "Пятнадцатая огнёвка", на взморье. Как раз по соседству с нефтяниками. Как заявил сам Судаков: "в этом месте проходит основная миграция осетровых", поэтому там на острове установлена специальная вышка с камерой направленного действия и тепловизор. Работает сия установка от ветрогенератора и солнечных батарей.
   Попал Судаков под гнев официальных рыбаков, во время продвижения новых правил рыболовства из Москвы. Согласно им, сегодня, каждая выставленная сеть, каждый "секрет" должен быть помечен специальной биркой, для контроля орудий лова и мест их установки. Иначе орудие лова приравнивается к браконьерскому. Случается что бирки в воде размокают и теряются, тогда на рыбака выписывается штраф в размере пятнадцати тысяч рублей. Помимо этого в каждой рыбацкой лодке обязательно должны лежать: Правила рыболовства и судовой журнал. Отсутствие Правил, или неподробное заполнение журнала, чревато теми же штрафами.
  - Ребята, ну всё у вас теперь строго и хорошо. А рыба то где?!
   Кстати, по словам самого Геннадия Судакова "за последние три года, на территории республик Калмыкия и Дагестан, за браконьерство к лишению свободы не было привлечено ни одного человека". А ведь там не наши мелкие масштабы, не восьмидесятилетние "Василичи" с сеточками.
  - А как изменилось отношение к рыбакам сегодя?- Спросит читатель- Жизнь стала сложнее, может и законодательство к страдальцам смягчилось?
   В ответ приведу несколько выдержек из официальных оповещений в СМИ:
   "Пойманы нарушители"
   15.03.2013 должностными лицами Северокаспийского отдела государственного контроля, надзора, охраны водных биоресурсов Волго-Каспийского территориального управления Росрыболовства в ходе совместных мероприятий с сотрудниками УМВД России по Астраханской области были задержаны два работника рыболовецкого колхоза "Победа" при хищении водных биоресурсов с улова данного предприятия. (Рыбаки ехали с тони после вахты! С.С.)
   У нарушителей изъято: щука- 70 кг., сом - 4 кг., сазан - 14 кг., лещ - 7 кг., карась - 5 кг. Нанесен ущерб водным биоресурсам на сумму более 9 тыс. рублей.
   Возбуждено уголовное дело по ст. 158 УК РФ (кража)".
   (Это два с небольшим мешка рыбы! А статья за кражу - уже не браконьерство. Врагу не пожелаешь такого обвинения в краже мешка рыбы, который вёзёшь домой, после суток адского труда).
   Вот ещё: "В Володарском районе, задержаны два работника рыболовецкого колхоза имени Курмангазы, которые в районе села Егин-Аул похитили из улова 52 килограмма воблы. (Мешок воблы на двоих везли рыбаки домой! С.С)
   "В том же районе, в пределах тоневого участка "Казахская обтяжная" у села Мултаново, задержаны два рыбака из колхоза "Победа", похитившие из улова 92 килограмма леща". (У этих было по мешку леща на брата! С.С).
   Одним словом: взялись по - драконовски. А вот случай поимки неофициального рыбацкого люда: "Продолжается работа по выявлению нарушений при осуществлении любительского рыболовства во внутренних водоемах Астраханской области.
   В ходе проведения контрольно-надзорных мероприятий 15.03.2013 должностными лицами Северокаспийского отдела государственного контроля, надзора, охраны водных биоресурсов Волго-Каспийского территориального управления Росрыболовства совместно с сотрудниками полиции на ильмене Травной в районе с. Озерное Икрянинского района Астраханской области задержаны двое местных жителей, занимающихся браконьерским ловом водных биоресурсов.
   Материалы направлены в районный отдел полиции для принятия решения о возбуждении уголовных дел.
   У нарушителей изъято около 50 экземпляров незаконно добытой рыбы частиковых пород, транспортные средства, сети общей длиной 900 метров. Размер причиненного ущерба водным биоресурсам устанавливается".
   - А когда установят размер причинённого ущерба водным биоресурсам от истинных браконьеров - биотеррористов: плотин, предприятий, нефтяников? Хоть одного чиновника заинтересовали мотивы пойманных "браконьеров"? Если так громко и открыто работаете, то во время обысков не поленитесь заснять жилище и быт рыбацкой хижины. Да поподробнее пожалуйста! Я думаю народ от увиденного, во многом изменит мнение о вашей показушной, столь рьяной деятельности.
   Но такого не покажут. Как не покажут убийство плотинами великой Волги, и отравлении Каспия нефтяниками. До сих пор не найти в интернете фильм Кусто о Каспии. Только люди на словах всё равно передают друг по другу увиденное. Такие масштабы от местных не скроешь.
   Многое написанное здесь, собранно именно на основе народных свидетельств. Каждый желающий читатель, обладающий критическим мышлением, сам может совершить путешествие в любое из сёл Астраханской области, пообщаться с оставшимися жителями и подтвердить для себя, описанные здесь факты.
   На этом моя книга закончена. Нелегко далось её написание, пришлось заново пережить и пропустить через сердце все тяжёлые события гибели Волги, свидетелем которых я был. По этой же причине мне очень тяжело посещать родное Товарное, ибо того изобильного села уже не существует, а то во что оно превратилось, разрывает душу на части. Пусть каждый читающий сделает выводы для себя сам. И сам решит, кого считать браконьерами.
   Книга начиналась с фразы Бориса Ханжина. Статьёй этих замечательных исследователей, дающих надежду на восстановление Волго - Каспия, я и хочу завершить написанное.
  
   Свобода Волги - свобода России
  
  
  "...Сейчас трудно гадать, через сколько столетий наши потомки догадаются распрудить Волгу, но то, что они это сделают, я не сомневаюсь" Академик РАН Ф. Я. Шипунов. 1989 г.
  
  
   В последнее время и ученые-специалисты, и политики все чаще упоминают, что в начавшемся XXI веке главным дефицитом будет не нефть, не энергоносители и даже не продукты питания.
   Главным дефицитом на планете станет обыкновенная пресная питьевая вода.
   И это произойдет не потому, что источники ее иссякнут, и не потому, что резко возрастут объемы её потребления. Воды не станет хватать потому, что существующие источники питьевой воды будут настолько загрязнены неразумной и не контролируемой хозяйственной деятельностью человека, что вода в этих источниках просто перестанет быть питьевой.
   Казалось бы - о чем беспокоиться России. Страна сплошь покрыта сетью рек, речушек и озер.
   Увы - причина для беспокойства есть. Оказывается, даже в такой стране как Россия можно довести ситуацию до дефицита питьевой воды, если "очень постараться".
   5 мая 2012 года "Интерфакс" опубликовал обращение к населению Главного санитарного врача России Геннадия Онищенко:
   "В ряде регионов Р.Ф. в Европейской части России, в крупных населенных пунктах сооружения по очистке воды порой не справляются и не обеспечивают должного уровня очистки".
   Он добавил, что рекомендует гражданам быть внимательнее.
   "У кого есть возможность - лучше покупать бутилированную воду. У кого такой возможности нет - хотелось бы, чтобы они пили кипяченую воду".
   Главный санитарный врач отметил, что в ряде регионов, чтобы ликвидировать бактериальное загрязнение применяется гиперхлорирование воды. "Такую воду лучше отстаивать - при контакте с воздухом она достаточно быстро теряет избыточный хлор, но в любом случае ее лучше кипятить".
   Так заявил Главный санитарный врач России.
   Если вдуматься, то это заявление обозначает начало нового этапа, новой эпохи в нашей жизни.
   Мы - волжане живем на великой русской реке и воду мы до сих пор пили только из нее - другой нет.
   До 50-х годов прошлого века мы могли пить ее прямо из реки без всякой очистки. Потом воду стали очищать на специальных очистных сооружениях.
   С 5 мая 2012 года и это становится опасным - тому подтверждение - заявление Главного санитарного врача России.
   Сегодня ставится вопрос о том, что и очистные сооружения водопровода уже "не справляются с очисткой волжской воды" - настолько она стала грязной.
   К этому следует добавить одно мало кому известное сведение:
   Любые существующие ныне очистные сооружения водопровода очищают воду только от взвешенных частиц (от мути) и от бактерий (и то не на 100%).
   А от растворенных в воде солей, щелочей, кислот и других растворимых химических веществ такие сооружения никогда воду не очищали. Все химические вещества "благополучно" проскакивают любые фильтры и попадают нам в пищу.
   В письме от "Астраханской областной службы природопользования и охраны окружающей среды", говорится:
   "Вода в Волге "характеризуется степенью загрязненности, относящейся к 4-му классу качества - грязная, разряд "А".
   А теперь давайте задумаемся, а что же нас ждет дальше.
   Можно говорить об этой проблеме, можно - не говорить. Можно даже запретить говорить о ней. Но от этого она не уйдет и не исчезнет. Она уже пришла, она развивается и совсем не в лучшую сторону.
   В 30-е года прошлого века в своем великом рвении "догнать и перегнать загнивающий Запад", в погоне за сплошной электрификацией страны мы решили использовать гидроэнергетические ресурсы наших равнинных рек - Волги, Камы, Днепра, Дона. Науки экологии как таковой тогда практически не существовало, во всяком случае - в таком виде как сегодня.
   Никакого экологического, да и экономического обоснования строительства плотин на реках сделано не было. Достаточно было указания Вождя.
   Мы тогда наивно думали, вот перегородим всю Волгу и Каму каскадом плотин, вода как и раньше будет течь туда вниз к Каспийскому морю, а попутно будет еще и вращать турбины гидроэлектростанций (совершенно бесплатно, как нам тогда казалось).
   Народу это строительство плотин и ГЭС преподносилось, тогда как великое благо, призванное повысить качество его жизни, но оказалось -все не так просто.
   Сегодня реки Волга как таковой уже не существует.
   Есть цепь слабопроточных озер-водохранилищ, используемых как канализационные отстойники.
   Вода в этих отстойниках практически стоячая. Канализационные стоки, которые Волга раньше уносила в море, остаются на месте и откладываются на дне водохранилищ.
   Следует напомнить, что Волга приносит Каспию около 240 кубических километров воды в год.
   Вбассейне Волги проживают 67 миллионов человек - почти половина населения страны. На территории Поволжья сосредоточенно 45% промышленного и 50% сельскохозяйственного производства России. Волга до строительства плотин давала 20% добываемой в стране речной рыбы.
   Учитывая это, - тем более надо было относиться к реке особенно бережно. А что мы сделали с Волгой на самом деле?
   За последние 70 лет мы уничтожили на Волге обширные лесные массивы, соорудили более 300 водохранилищ, перегородили глухими плотинами-тромбами главную водную артерию страны - саму Волгу. Именно - тромбами, закупорившими реку.
   Мы практически потеряли великое национальное достояние России - Волгу-матушку с ее красотой, культурными ценностями и природными богатствами.
   Теперь уже всем очевидно, что в прошлые года в волжском регионе были допущены серьезные, а порой - губительные просчеты. В пылу безоглядного соревнования с капитализмом коммунистическая власть совершенно не заботились о сбережении природных ресурсов и о сохранении одной из крупнейших на планете экологических систем, какой является волжская.
   Все физические, химические и биологические свойства Волги изменились коренным образом и не в лучшую сторону.
   Волга стала как бы иным природным объектом. Она перестала быть рекой.
   В Волге до строительства плотин вода от Рыбинска до Волгограда добегала за 50 суток, в паводок - за 30 суток. А теперь - за полтора года - 450-500 суток. Во всей гидрографической системе Волги водообмен уменьшился в 12 раз. Из 150 тысяч притоков реки исчезли более 50 тысяч. Самоочищаемость Волги снизилась в десятки раз, и она стала на всем протяжении практически антисанитарным водоемом. Донные наносы и взвешенные массы, поступающие с бассейна - раньше они удобряли пойменные заливные земли - теперь в основном они задерживаются в водохранилищах и откладываются на их дне.
   Практически стоячая, пресная, прогреваемая солнцем вода в водохранилищах способствует развитию болезней рыб и размножению ядовитых водорослей. На сегодня зараженность болезнями рыб в самарском водохранилище достигла 100% поголовья, у 80% рыб обнаруживаются признаки мутации.
   Ежегодно на дне водохранилищ откладываются более 4-х см органического ила, при разложении которого в воду выделяются ядовитые вещества.
   Если разделить среднюю глубину водохранилищ на эти 4 см, мы получим срок в годах, в течение которого водохранилища до верху заполнятся этим илом и превратятся в болота, это в лучшем случае 150-200 лет из которых 60 - уже прошли. Ил начнет переваливаться через плотины.
   И самое страшное, что этот процесс заболачивания водохранилищ ничем невозможно остановить или замедлить. Наоборот он будет ускоряться.
  Есть только один единственный выход - спустить водохранилища, разобрать плотины и восстановить Волгу в ее естественном первозданном природном виде.
   Потери воды только на испарение с поверхностей водохранилищ составляют уже 5 кубических километров в год, на фильтрацию - еще больше! То есть из 60 лет существования водохранилищ целый год Волга текла в никуда. Волга протекает по бывшему дну Пермского моря, существовавшего сотни миллионов лет назад. Поэтому под всей этой равниной залегают пласты соленых подземных вод. Теперь уровень этих засоленных пластов постоянно повышается, и грозит выйти на поверхность.
   В результате сооружения водохранилищ только абсолютные потери земли составляют около 4,8 миллиона гектар. Это 48 тысяч квадратных километров плодороднейшей пойменной земли. Это площадь таких стран как Дания или Голландия. Это - половина Португалии!
   Только перенос в степи кормодобывания с затопленных пойменных и заливных волжских лугов, где производилась самая ценная и дешевая сельскохозяйственная продукция, обходится нам убытком в около 500 миллиардов рублей в год.
   Вместе с абсолютными потерями есть еще и потери земель, которые утратили или сильно снизили свою продуктивность - до 8 миллионов гектар. За последние 50 лет только от переформирования берегов на водохранилищах потеряно более 70 тысяч гектаров земли и этот процесс продолжается и будет идти столько лет, сколько будут стоять водохранилища.
   Потери рыбного хозяйства Волги - более известны, потому что они наглядны. В Волге уже исчезли такие виды рыб как белорыбица, которая ходила на нерест аж до реки Белой - притока Камы, исчезла крупнейшая в мире волжская сельдь. Исчезают осетровые. Водохранилища похоронили под собой миллионы гектаров естественных созданных самой природой рыбных нерестилищ. В них еще водится оставшаяся там озерная рыба, но она уже вся больная из-за отсутствия водообмена. Как известно, основная задача создания ГЭС на Волге и Каме заключалась в покрытии пиковых нагрузок, возникающих в электросетях в часы наиболее высокого потребления электроэнергии, а так же в обеспечении частотных и аварийных резервов Единой энергетической системы европейской части СССР. При падении энергопотребления для предотвращения увеличения частоты в сети более 50 герц, часть гидрогенераторов срочно останавливается.
   Весь каскад ГЭС на Волге и Каме имеет генерирующую мощность около 11 миллионов киловатт. Но это так называемая проектная производительность каскада. Практически с учетом регулирующих, аварийных и планово-ремонтных остановок , с учетом расхода энергии "на собственные нужды ГЭС", и потерь в гигантских электросетях - это всего около 3% вырабатываемой в стране электроэнергии. Вдумайтесь только, - мы обрекли почти половину населения страны на экологическую катастрофу, мы потеряли половину Португалии плодороднейших земель, мы потерпели другие далеко не все здесь перечисленные потери и приобрели такой ценой аж 3% электроэнергии!! Ради чего мы изуродовали веками устоявшийся образ жизни поволжских сел, стоявших на реке через каждые 10-20 км? Ради чего волжскую воду, которую люди пили без всякой очистки, мы превратили в грязную жижу, в которой даже купаться опасно.
   И все это ради 3% электроэнергии?
   Заявление Главного санитарного врача страны наталкивает на мысль, что настало время, исправлять наделанные ошибки.
   Во всем мире уже признали, что ГЭС на равнинных реках - грубая ошибка. Вреда во много раз больше, чем пользы. В США на сегодняшний день разобрано и ликвидировано более 450 ГЭС на малых и больших реках в том числе на великих американских реках Миссури и Миссисипи. И мотив этих ликвидаций один - экологический вред этих ГЭС.
   Защитники плотин утверждают, что изменить уже ничего невозможно - "Пусть остается все как есть".
   Но в том то и дело, в том-то и главная опасность и беда народная, что оставить "все как есть" - уже невозможно.
   Не принимать никаких мер уже опасно, губительно, преступно!
   Биологический процесс в водохранилищах запущен, он с каждым годом только ускоряется. Заболачивание водохранилищ неминуемо.
   Мы предлагаем объявить еще один национальный проект: " Восстановление реки Волги". Сегодня для этого есть все возможности: и деньги, и газ для заменяющих ГЭС электростанций.
   Мир стоит на пороге овладения поистине неисчерпаемой термоядерной энергией. Наш нобелевский лауреат академик Алферов Ж. И. недавно заявил, что к 90-м годам XXI века человечество 95% электроэнергии будет получать, преобразуя энергию солнца. Другой академик Велихов Е.П. сказал, что пуск электростанции с термоядерным реактором дело ближайших 50 лет.
   А Волгу надо освобождать и восстанавливать уже сегодня.
   Если сейчас не начать эту работу, вода в Волге будет становиться все хуже и хуже. Процесс ее протухания - не остановить. А дальше будут усугубляться болезни людей, эпидемии, увеличение смертности, вымирание народа в регионе. С каждым годом люди будут тратить все больше денег на покупку бутилированной воды (на радость ее производителей), на средства очистки воды в домашних условиях.
   Рыба, какая еще есть в Волге, если строго подходить, уже сегодня не пригодна в пищу. Сельскохозяйственные животные, которых конечно не будут поить бутилированной водой тоже будут все больше болеть, молоко и мясо так же станет непригодным для употребления.
   Уже сегодня можно заметить, что говяжья печень, продаваемая на рынке нередко попадается с камнями. Раньше этого не было.
   Негативные процессы конечно идут медленно в масштабе срока жизни человека, но они идут, они ускоряются и остановить их можно только одним способом - восстановить Волгу, восстановить качество ее воды, а для этого надо отказаться от плотин и ГЭС. Процесс этот конечно не быстрый, не легкий и не дешевый, но его необходимо начинать. Конечно, будет и устойчивое сопротивление некоторой части населения:
  1. Во-первых - уже ставшее традиционным в России сопротивление чиновничества, для которого желательно чтобы все оставалось "как есть".
  2. Будет яростное сопротивление энергетиков, выколачивающих из великой реки все что можно. Они будут утверждать, что лишиться каскада волжских ГЭС - это энергетическая катастрофа (ну как же - лишиться целых 3% энергии), им же наплевать на катастрофу экологическую.
  3. Будут сопротивляться и уже набирающие объемы корпорации по производству той самой бутилированной воды, о которой говорит Онищенко. Еще бы - такая "халява" уплывет из их лап.
  4. Будут сопротивляться новые русские богачи, уже построившие по берегам водохранилищ свои дворцы и яхтовые причалы.
  5. Будут сопротивляться различные НИИ, кормящиеся сегодня на различного рода мониторингах и разработках "мероприятий" по якобы оздоровлению обстановки в Поволжье.
  6. Недовольны будут и речники, у которых еще сохранился небольшой парк речных судов.
  7. Будут против сильно поредевшие ряды мелиораторов (если они где-то еще сохранились).
   В СМИ и особенно в Интернете понемногу разгорается дискуссия вокруг ликвидации ГЭС на равнинных реках. И это хорошо!
   Можно кратко изложить основные аргументы сторонников и их противников:
   1. Противники ликвидации говорят, что восстановление Волги - это колоссальные денежные затраты.
  Да, это так, но эти затраты не одномоментные. Их можно легко разделить на отдельные этапы по сумме и по времени. ГЭС надо останавливать по одной, начиная с Волгоградской и дальше вверх по реке - Балаковская, Куйбышевская и т.д.
  Это позволит выполнять эти работы постепенно, набирая при этом опыт в технологии реабилитации реки. А кроме того, возвращение в хозяйственный оборот пойменных земель может уже через несколько лет начать окупать затраты.
   2. Энергетики утверждают, что ГЭС выполняют компенсационные функции и без них нельзя обойтись.
  Но во-первых мощностей ГЭС все равно не хватает для полной компенсации. Они выполняют ее только частично.
  А потом, пришло время искать другие способы регулирования. Уже действуют электростанции с газовыми турбинами. Если газовые турбины держать в прогретом состоянии, то запустить их можно будет быстрее, чем поднять затворы на ГЭС и остановить - то же быстро.
   3. Речники-транспортники утверждают, что мы потеряем глубокие транспортные пути. Но речные грузовые и пассажирские перевозки и так все больше теряют свои объемы. Нефть и нефтепродукты все больше транспортируются трубопроводным транспортом или железнодорожным. А пассажиры все больше пользуются более быстрыми видами - воздушным или так же железнодорожным. Что касается туристических поездок по реке, то для этого надо строить не 4-х этажные лайнеры, а потом для них спрямлять и углублять русло. Надо строить небольшие, плоскодонные, но комфортные туристические суда, на которых туристам путешествовать будет еще романтичнее.
   Речные суда нужно строить не такие какие хотят транспортники, а какие позволяет река. Суда на подводных крыльях или на воздушной подушке могут снова занять утраченные позиции.
   4. Некоторые ученые возражают, что дескать на дне водохранилищ уже сегодня накопилось до 2-х метров ила и что обнажать этот ил - опасно он содержит всю таблицу Менделеева.
   Но в этом возражении нет логики. Обнажать ядовитый ил - опасно, а пить воду с его поверхности - не опасно? А потом, - это сегодня на дне 2 метра ила, а дальше, как уже было сказано, он будет постоянно накапливаться и выйдет на поверхность водохранилища - что тогда?
   Это возражение - от очень недалекого и примитивного взгляда на ситуацию, и напрашивается на такую аналогию:
   В сельской усадьбе хозяин в дальнем углу своего огорода роет глубокую яму и ставит на нее туалет. Когда яма наполняется до верху он роет рядом такую же и переносит туалет на нее.
   Уже было сказано, что волжские водохранилища используются как канализационные отстойники. Мы что же -когда эти отстойники заполнятся до верху илом, бросим их и выкопаем рядом новое русло Волги. Так что ли?
   Мысль о том, что в донных отложениях водохранилищ содержится "вся таблица Менделеева" - очень популярна. Вот как на это ответили из Астраханской областной службы природопользования на предложение - спустить водохранилища:
   "Можно предположить, что при возврате к естественному гидрологическому режиму река сама промоет ложе дна водохранилищ. Но куда будут смыты все вредные опасные вещества? Ответ - один - в Каспийское море, которое является бессточным озером, то есть все загрязняющие вещества будут накапливаться в донных отложениях моря и губить там все живые организмы, обитающие в нем".
   Тоесть по мнению автора этого ответа - нельзя допустить, чтобы накопившийся ил был смыт в Каспий, а то "он там будет отравлять все живое". Пусть лучше этот ил, считает автор из Службы природопользования, остается и накапливается в водохранилищах и отравляет все живое там, в том числе и нас с вами. Так ведь воду мы пьем не из моря, а из водохранилищ!
   В качестве возражения такой позиции уместно привести еще один пример:
   В маленькой стране Голландии очень не хватает земли для сельского хозяйства. И голландцы нашли выход - они отгораживают дамбами участок мелководья морского побережья, ставят на дамбе насосы приводимые в движение ветряными двигателями (ветра в Голландии сильные и постоянные). Через год-два эти насосы откачивают морскую воду из отгороженного дамбой участка и голландцам достается земля покрытая толстым слоем соленой грязи, которая то же содержит всю периодическую таблицу. Так вот - через 6 лет на этом участке бывшего моря (он называется Польдер) голландцы получают 60 центнеров пшеницы с гектара (у нас, как известно, дают Героя соц.труда за 18 центнеров с гектара, а про "сто пудовый урожай" (16 ц/га) поют песни). Так что не надо пугать доверчивый наш народ таблицей Дмитрия Ивановича Менделеева - надо работать.
   Волжская пойма в поперечнике имеет террасовое строение. То есть от степи до первоначального русла Волги территория понижается 3-мя - 4-мя ступенями. Так вот водохранилище надо спускать постепенно, освобождая одну террасу за другой и по мере их освобождения проводить на них реабилитационные работы по посеву луговых трав, кустарников и деревьев.
   Это позволит быстро закрепить донные отложения, образовавшиеся за 60 лет существования водохранилищ и быстро запустить земли в сельскохозяйственный оборот.
   А основное русло Волга быстро промоет после освобождения от плотин и сама восстановит его в первозданном виде.
   5. Скептики хватаются за голову и с ужасом говорят: "Это же надо взрывать плотины?"
   Да не надо их взрывать! Водохранилища почти полностью можно спустить через судоходные шлюзы, а потом просто обкопать эти шлюзы по левому берегу каналом в 500-800 метров шириной. А после спокойно разобрать плотину.
   6. О регулировании неравномерного стока реки: действительно 60% стока Волги происходит в паводок, 28% в межень и 12% зимой.
   В ответ на предложение ликвидации плотин представитель Министерства природных ресурсов написал:
   "Построенные на Волге водохранилища оказывают большое регулирующее влияние на водный и уровенный режим реки. Накопленную весной воду в водохранилищах расходуют на водоснабжение населения и промышленности, на нужды сельского хозяйства и лесосплава, способствуют борьбе с наводнениями".
   Господин чиновник Минводресурсов лукавит. Воды в Волге для питья населению всегда хватало и даже на технологические нужды промышленности и сельского хозяйства ее надо не так уж много.
   "Улучшает условия речного судоходства" - да - улучшает. Что касается лесосплава, то речным лесосплавом давно никто не пользуется. Установлено что сортность древесины многократно снижается после сплава по реке. В пункты назначения лес по воде приходит в таком состоянии, что годится только на заборы и дрова. Лесоразработчики давно уже распиливают лес на месте его добычи и перевозят железнодорожным транспортом, в крайнем случае - сухогрузными судами.
   Что касается наводнений, то они наоборот стали чаще случаться именно после создания водохранилищ. А вот запас воды для выработки электроэнергии - это он правду сказал. У нас в Астраханской области зимние паводки стали обычным и регулярным явлением. Бедная рыба, которая еще осталась в дельте Волги - не знает, куда ей деваться, когда зимой идет паводковая вода. То есть энергетики выжимают из Волги все что могут, наплевав на экологию, на чистоту воды и на красоту великой русской реки. Запас воды мог бы быть нужен для мелиорации сельхозугодий. Но бесплатная мелиорация безвозвратно ушла в прошлое. Тарифы на электроэнергию сегодня таковы, что ни о какой мелиорации и думать невозможно. Тысячи насосных станций, качавших когда-то воду из водохранилищ заброшены, разграблены и сданы в металлолом. Никакому фермеру сегодня мелиорация не по карману.
   Но самое главное: даже если где-то и понадобится запас воды, то кто сказал, что для его создания нужно перегораживать Волгу? Запас какого угодно объема воды можно (и нужно) создавать во внерусловых водохранилищах, отгородив дамбами любой кусок заволжской степи. В паводок - закачайте туда воды сколько нужно - вот вам и запас. Равнинный левый берег позволяет решить эту задачу не затрагивая принципиально ни один даже самый малый приток Волги.
   7. Противники говорят, что ликвидация ГЭС на Волге приведет к потере в энергетике страны.
   Но, как уже сказано, мощность Волго-Камского каскада - всего 3%. Тогда как Президент России на одном из совещаний, транслируемых по ЦТ, поставил задачу добиться экономии электроэнергии за счет модернизации аж на 30%. Так что если в рамках решения этой задачи - просто перераспределить потребление, то все ГЭС можно остановить без потерь. Ну а если все же компенсировать потери от ликвидации ГЭС, то конечно надо построить тепловые или атомные электростанции вместо утрачиваемых. Кстати, создавая заменяющие станции на газовом топливе с парогазовыми турбинами (ПГУ) можно одновременно решить и проблему компенсирующих энергогенераторов. И еще:
   В 90-е годы в АО "Астраханьэнерго" разрабатывалось технико-экономическое обоснование (ТЭО) строительства под Астраханью ТЭЦ-3 мощностью 3,75 миллиона кВт. Была выбрана площадка в районе ст. Рыча, и были даже получены технические условия на газоснабжение этой станции. То есть ТЭЦ-3 была вполне реальной.
   Так вот одна эта станция могла бы полностью заменить собой и Волгоградскую ГЭС - 2,1 млн. кВт. и Балаковскую ГЭС - 1,3 млн. кВт. То есть одна наша станция ТЭЦ - 3 могла бы освободить Волгу от Астрахани до Самары.
   Таким образом, ликвидация ГЭС Волго-Камского каскада не ставит сама по себе никаких неразрешимых технических задач.
   Работа по восстановлению реки Волги, конечно же очень многогранна. В том же письме Областной службы природопользования Астраханской области руководитель пишет:
   "Необходим комплексный и детальный подход с привлечением лучших специалистов, научно- исследовательских и проектно-изыскательских институтов для изучения современного состояния водных объектов и прилегающих к ним территорий. По результатам глубокого и всестороннего анализа проведенного экономистами и техническими специалистами потребуется разработка технико-экономического обоснования (ТЭО)"
   Ну замечательно сказано! Кто может возразить! Единственно, в подтексте этого письма чувствуется, что все предлагаемое будет когда-то очень не скоро, потом - когда нибудь.
   А на потом оказывается времени уже нет. Беда уже на пороге. Работу по восстановлению Волги откладывать уже невозможно.
   Для начала надо выполнить действия, на которые не надо никаких денег:
   1. Самое первое, что надо сделать - это объявить всей стране, что плотины на Волге - это не навечно, что их строительство на равнинной реке - это ошибка, которая приводит к тяжелым и губительным последствиям. И что эти плотины - обязательно будут ликвидированы, а Волга будет восстановлена в своем первозданном виде. Народ получит надежду на будущее и перестанет покидать волжские берега.
   2. Необходимо усадить за стол специалистов и поручить им определить рентабельность (или убыточность) дальнейшей эксплуатации плотин ГЭС на Волге и Каме, с учетом абсолютно всех потерь, понесенных регионом из-за строительства всего Волго-Камского каскада ГЭС. На эту работу уже нужны деньги, но не большие.
   3. Надо уже сегодня начать инженерно-геологические, геодезические, экологические и экономические изыскания для выработки проектных решений по ликвидации первой - а именно Волгоградской ГЭС.
   4. Параллельно надо начать проектирование электростанции, заменяющей Волгоградскую ГЭС с энергоблоками ПГУ, которая сможет заменить ее и по части колебаний в сети, и по мощности. Работы надо вести предельно гласно, ничего не скрывая от народа.
   5. Уже сегодня надо вынести постановление Правительства о том, что с этого дня вода через плотины Волго-Камского каскада до самой их ликвидации будет пропускаться только в естественном экологическом режиме, без регулирования стока - с выработкой электроэнергии "сколько получится".
   6. Объявить восстановление Волги национальным проектом.
   7. Все предприятия, сбрасывающие в водохранилища химическим неочищенную воду, тщательно инвентаризировать и разработать программу перевода их на бессточную технологию.
   8. Разработать программу перевода сброса очищенных бытовых стоков от населенных пунктов на фильтрационно-испарительные поля. Кстати, вода с этих полей вполне будет годиться для мелиорации - (выращивания лесов, например).
   9. Продолжить исследования по закачке очищенных стоков в глубокие скважины.
   Многие думают, что стоки после очистки на канализационных очистных сооружениях чуть ли не пить можно. Не обольщайтесь. Прозрачности стоков на таких очистных добиться можно, но только не химической чистоты.
   Мы сегодня подошли к тому, что надо искать иные пути утилизации стоков, а не спускать их в ближайшую реку. Реки уже не справляются с ролью утилизаторов канализации. Города у нас выросли в десятки раз, а реки остались какими были в древности.
   В городе Волжском, что под Волгоградом, есть установка, которая закачивает стоки из полей фильтрации и испарения в скважину на километровую глубину. Может быть пойти и этим путем. Надо исследовать последствия такого метода.
   На сегодняшний день самым эффективным методом утилизации стоков все же является фильтрационно-испарительный на полях. Благо, земли у нас для этого достаточно.
   Но одно следует сказать категорично: сливать стоки в реку больше нельзя. Эти стоки по своему объему уже исчерпали этот метод.
   Есть очень популярная русская пословица - мудрость народная она гласит: "Не плюй в колодец!" А мы уже заплевали свой колодец (Волгу) так, что воду из него нельзя уже пить даже после специальной очистки, как утверждает главный санитарный врач России Геннадий Онищенко.
   Поэтому сегодня надо начинать разговор не о каких-то "мероприятиях по улучшению экологической обстановки в волжском регионе". Говорить надо о коренном принципиально ином отношении к нашей Волге. Ее надо спасать и восстанавливать.
   Промедление уже гибельно.
   Россия и Волга с древних веков неразрывно связаны между собой. Одну без другой невозможно себя представить. И несвобода Волги символизирует сегодня несвободу России. Заковав Волгу в бетонные кандалы, Россия тем самым утратила свою былую свободу и вернуть ее - наш долг перед потомками.
   Освободив Волгу и восстановив ее, мы докажем всему миру и прежде всего самим себе, что мы способны понимать и исправлять свои ошибки. Мы дадим пример всем народам, что идя по наклонной плоскости вниз к все большему загрязнению и разрушению окружающей нас природной среды, можно все таки остановиться и повернуть события вспять к сбережению и восстановлению красоты, подаренной нам нашей планетой.
   Восстановление Волги окончательно докажет нашему народу, что покорять и ломать Природу - бессмысленно и опасно. Надо с ней жить в мире и согласии.
Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"