День был замечательным: с самого утра никаких происшествий - на удивление редкое стечение обстоятельств. Никаких проверок, никаких претензий со стороны полиции, нет домашнего задания, а главное - никакого спама в почтовом ящике. Ян поморщился - неприятно вылавливать письма учителей и друзей из пары сотен других, настойчиво предлагающих купить незаменимый в хозяйстве ножик, способный перепилить бетонный блок вместе с арматурой и тут же нарезать помидор на две тысячи сто сорок два куска, или не менее незаменимую подушку, убаюкивающую младенцев на восьмидесяти шести языках одновременно.
А раз день замечательный, то можно и помечтать.
Самый красивый и радостный цвет - желтый. Ну или, конечно, оранжевый. А небо синее, но от этого ничуть не хуже, даже наоборот. Ян в свои четырнадцать лет прекрасно знал, отчего солнце желтое, а небо синее. Астрономию и физику он всегда любил. А еще любил природу, хотя мало кто его понимал, и часто любовался глубоким синим небом и желтым сверкающим диском Солнца, обрамленным серебристыми перистыми облаками.
В древности все цветы были белого и желтого цветов. Сама Природа начала творить с этих прекрасных, чистых тонов. Ян выглянул из своего окна, и его взгляд, как и много раз до этого, уткнулся в поднимающиеся ввысь и тонущие где-то внизу мышиного цвета небоскребы.
- Почему, почему сейчас желтый - цвет смерти, - вздохнул Ян, отключая воздухозабор и надевая респиратор.
Он отвернулся от окна, чтобы не видеть, как снизу быстро поднимается вверх плотная пелена смога, и небо становится ядовито-желтым.