Детство моё прошло в небольшой деревушке, расположенной у красивой речки. Затем родители переехали в город, где я и прожил последующие годы. Я женился, обзавёлся семьёй, но с возрастом все чаще почему - то вспоминались поля, лес, речка родной деревни. Меня неудержимо тянуло назад в детство, тянуло в природу. То, что я в городе поначалу просто не замечал, начало раздражать: толпа народа на улицах, в магазинах, стук колёс трамваев, шум потока машин, бесконечный запах бензинных отработанных паров. Без конца приходилось оглядываться, озираться по сторонам, чтобы тебя не переехал транспорт, не наступили на пятки вечно спешащие, куда - то пешеходы
В городе меня держала работа, но по выходе на пенсию, я уговорил жену купить домик в деревне. Ни в какую другую, кроме своей деревни, я поехать не хотел. Наконец, моя мечта осуществилась, я приобрёл строение - дачу, как громко окрестили ее мои дети и родные. Теперь всю весну, лето и осень я жил там, с удовольствием трудился, не покладая рук: выращивал овощи, ягоды, цветы, картошку.
С некоторых пор появилось у меня хобби, я построил скворечник, прикрепил ею на шесте к изгороди, когда прилегали скворцы, я наблюдал за ними. Теперь в трёх скворечниках у меня гнездились три семьи
Забавно было наблюдать, как они отвоевывают свои жилища у воробьев, что успели в отсутствии хозяев занять их. Шум: гам, драка, от которой летят пух и перья. Но скворец - птица крупная. С1роптивая. всегда выходил победителем. Часто я видел, как, сидя на крыше скворечников, они, имитируя чириканье воробьев, "выговаривали" своим извечными соперникам: "Я - птица сезонная, выведу птенцов, подниму их и?" крыло и освобожу домик до следующего года. Живите тогда: арендуйте площадь, а сейчас попрошу освободить'"
Через какое - то время страсти утихали: начиналась капитальная уборка жилища. Из скворечника убиралось старьё, приносились и укладывались новые веточки, сухая трава. Когда гнездо было готово, скворец садился на крышу гнезда и выводил такие трели, что у меня захватывало дух от удовольствия слушать его. Слетались самки, та которой гнездовье пришлось по душе, прогоняла других. Иногда за гнездо у них тоже происходили драка.
Затем откладывались яйца, и на время высиживания кладки, наступала тишина. Я сам тоже старался работать бесшумно. Все строительные работы откладывал на будущее. Ни к чему стучать топором, молотком, беспокоить будущих родителей? Самое беспокойное время у них ещё впереди, пусть пока отдыхают.
Но вот веселое пощелкивание и посвистывание возвещает миру, что птенцы вылупились. Уставшая мама улетает в лес покормиться, а папаша освобождает гнездо от ячной скорлупы. Он шустро ныряет внутрь и мигом выпархивает с очередной порцией отслужившей свою службу скорлупы. Наевшись, восстановив силы: после длительного сидения на кладке, мамаша - скворчиха возвращается домой, а в клюве первый корм для птенцов. Они уже требовательно подают свои голоса, и с этого времени для родителей наступает беспокойная пора. Птенцы прожорливы растут быстро и требуют все больше и больше корма. С раннего утра до захода солнца трудятся мать отец, чтобы вырастить свои* чад
Однажды я заметил, что на одном скворечнике скворцы сидят, не распевая обычную утреннюю песню. Из гнезда не слышно привычного голоса голодных птенцов. Птицы не хотели улетать, но и не влетали в скворечник. Видать, беда случилась в этой семье,
Я снял с шеста скворечник, осмотрел его. Внешне все в порядке, все щели законопачены. Вскрыл крышку и ужаснулся - в гнезде было четыре трупика уже почту оперившихся птенцов.
Что же произошло? Этого уже не скажет никто. Надо выручать пару.
Я разобрал скворечник. Осмотрел гнездо. Подстилки было много, из нее по рукам неприятно забегали насекомые. Неужели, они загубили птенцов? Бедные скворушки, какую ужасную смерть приняли. Но, что же делать с родителями? Я посмотрел в небо. Скворцы кружились, не улетая далеко от участка. Мне не хотелось потерять эту пару.
Не раздумывая больше, я пошёл в сарайчик, что служил мне мастерской, выбрал сухую доску и принялся за сооружение нового скворечника. Рассуждал, что до осени времени ещё достаточно, они успеют, обзавестись новыми детками. Технология у меня уже отработана, и на постройку ушло не больше часа. Затем, я решил облегчить птицам работу по постройке гнезда. Как заправский скворец - папаша, бродил по участку, выбирая самую мягкую и сухую траву, укладывал плотно на дно скворечника. Потом подогнал крышу и водрузил его на шесте на старое место.
Я занял наблюдательную позицию в тенёчке. Скворцы грустные сидели на проводах, никак не отреагировав на мои усилия. В этот день мне не работалось. Тревога за птиц подавляла мои трудовые порывы. Стало быть, всё, стало быть, поздно уже...
Жизнь птиц, да и всех животных вообще - есть цепь инстинктов, двигающихся по звеньям. У моих птиц, видать, это звено в нынешнем году уже отработало.
В конец расстроенный, я ушёл в дом, чтобы перекусить и немного подремать после обеда. Не спалось, хотя я прилагал немалые усилия. Мысль о паре обездоленных родителей не давала покоя. "Такое же может случиться и с другими", - вдруг подумал я. Дал себе слово: ежегодно разбирать, чистить и обрабатывать все скворечники.
Ближе к вечеру я всё - таки решил выйти в огород, чтобы полить огурцы, помидоры, Капусту. Растения, ведь, тоже живые, только что не могут говорить, или подавать хоть какие - то звуки. Непроизвольно бросил взгляд на новый скворечник, и сердце моё радостно ёкнуло. Один из скворцов сидел на крыше, а где второй? И, словно, отвечая на мой вопрос, он выпорхнул из летка, и сразу нырнул в траву. Через короткое время снова подлетел к скворечнику, а в клюве у него был целый пучок необходимого строительного материала. "Ну, этого теперь полно у вас прямо под боком, - подумалось мне, - мигом справитесь".
Птицы вновь прошли весь путь от постройки гнезда до высиживания, и однажды радостная песня возвестила о том, что у этой пары появились новые птенцы. Я как мог, помогал им быстрее выкормить их. Соорудил прямо под скворечником кормушку, подкладывал на неё мух и червей, следил за тем, чтобы другие птицы не пользовались ей.
К сожалению, природу не обманешь. Все остальные скворушки уже выросли и теперь учились летать. Всё меньше их оставалось на участке. Они разлетались по лесу, кормились, набирая сил перед длительным полётом в тёплые края.
На участке осталась лишь одна семья. Они по-прежнему трудились с утра до вечера. Птенцы, видно, росли здоровыми. Я постоянно слышал их громкий призывный крик, когда кто - то из родителей подлетал к летку. Наступили холодные ночи, а по утрам заморозки, да и дневная температура не поднималась высоко, дули холодные ветры.
Я приметил, что родители редко приносят корм. Всё громче кричат голодные птенцы. Однажды за весь день я ни разу не увидел, как родители приносят корм птенцам. Скворчата оперились, но летать ещё не умели - это я знал точно. Часто видел, как они выглядывали в леток, но не больше. Снова беда? Родители бросили своих детей и пустились догонять сородичей?
Долго стоял я под скворечником и прислушивался. Наконец услышал слабое попискивание. "Живы!" я очень осторожно снял скворечник и понёс в дом. Вскрыл крышку. Птенцы были ещё живы, а в конец ослабевшая мать - скворчиха, из последних сил пыталась защитить своё потомство от меня; вытянув шею, шипела, имитируя змею. Позднее я прочитал, что скворцы очень боятся змей и таким звуком отгоняют врагов.
Где же отец? Погиб, или сбежал? Так вот почему мне казалось, что родители так редко подлетают к летку: скворчиха их уже давно кормит одна. Однако сил её не хватило, да и насекомых становится всё меньше. Всё-таки мать не бросила с таким трудом доставшееся ей потомство. Не имея сил прокормить их, она делала последнее, что могла; согревала птенцов теплом своего тела.
Я растерялся, что мне делать? Как спасти семью? Первое - накормить. Кинулся в огород, чтобы накопать червей. В том месте, где был сложен перегной, их было множество. Снова снял крышку скворечника, поддел пинцетом червяка и предложил его мамаше. Червяк извивался, это пробудило аппетит у птицы. Подряд она съела три порции, затем выпорхнула из гнезда, бросилась к окну, ударилась о стекло и, оторопев, уселась на подоконник. Меня это обрадовало, значит, отогрелась и восстановила силы. Я поспешил накормить птенцов. Разрывал на части червячков, пинцетом толкал глубоко в рот. Так что птенчикам ничего не оставалось, Как глотать пищу. Каждый раз проглотив червяка, они поворачивались ко мне задом и выделяли вязкую порцию погадки. Я наблюдал, как родители подхватывали помёт и уносили подальше от гнезда: сделал тоже самое.
А что дальше? Я уселся на кровать. Смотрел на вновь обретённую семью. Они тоже смотрели на меня своими чёрными глазами - бусинками. Пока птенцы подрастут, на Юг лететь будет уже совсем поздно, да и не смогут он одни; такой перелёт возмещен лишь большой стаей.
Мамаша перелетела к птенцам, те примолкли, а она задремала, спрятав голову под крыло. "К холодам" - подумал я. Что же делать - то? А что, спасать надо птиц и всё тут. Кормёжо - это самое главное. Я стал оставлять червяков на подоконнике, надеясь на то, что раз скворчиха птенцов не бросила, то будет продолжать кормить их. Пронзительный крик детёнышей побуждал мать к действию. Поняв, что в доме нет опасности, она полностью восстановила свои обязанности родительницы.
Рискуя потерять её навсегда, Я.оставил открытой форточку, чтобы скворчиха могла свободно летать. Я с нетерпением ждал её возвращения, и мать вернулась с кормом в клюве. С тех пор мы кормили птенцов вдвоём. Пока на улице можно было найти корм, скворчиха летала в форточку.
Я соорудил огромную, на пол-стены клетку. В скворечнике убрал ту стенку, где был леток и поместил его в клетку. Пусть птицы зимуют в этом доме. Я начал заготовлять корм: сколотил ящики, наполнил их перегноем и втащил в дом. Живых червей в них всегда будет много. Жена посмеивалась над моей затеей, а я решил, что на зиму останусь с птицами. Печь есть - тепло будет, а остальное приложится. Я попросил жену привезти мне книги, где я мог бы прочитать о скворцах: возможно ли держать этих птиц в неволе.
Из книг я узнал, что в экстремальной ситуации скворцы становятся всеядными, то есть, поедают ягоды, зерно и даже хлеб. Что же - это хорошо, значит, прокормимся. Я запасал ягоды калины, рябины, кутил дроблёного зерна. Корм, которым я обильно посыпал подоконник, представлял собой смесь всех этих продуктов и, как деликатес - черви. Скворчата мои выросли и питались теперь самостоятельно, охотно поедая всё подряд.
Я не хотел превратить их в клеточных птиц и никогда клеть не закрывал. Птенцы во главе с мамашей свободно летали по комнате, часто садились на окно и по долгу высматривали, что-то там на улице Меня они совершенно не боялись, садились на голову, брали корм с руки. Теперь мать - скворчиха вела себя совсем по-другому, думаю, она позабыла, что это её дети. Они друг для друга были просто птицами одной стаи.
Ранняя весна. Теперь ярко светило солнце, день заметно прибавился. Мои птицы заволновались. Они чаще бились о стекло окна. Однажды, когда уже начало пригревать и капать с крыш, я оставил открытой форточку. Стайка дружно выпорхнула в неё. "Ну и всё, - решил я, - теперь они улетят". Признаться, я устал от этой шумной компании и, хоть привязался к ним, было приятнее видеть их в скворечнике, а не в доме.
К вечеру вся стайка собралась вместе. Они дружно уселись на ветках, которые
я пристроил в клеть, пересвистывались, перещелкивались, трещали, как базарные тётки, должно быть, делились впечатлениями. Для молодых это был первый самостоятельный полёт. С тех пор они каждый день улетали на волю, но к вечеру неизменно возвращались.
Однажды я заметил, что из корма, которым я обильно посыпал подоконник, исчезают только черви, остальное скворцы перестали употреблять в пищу. Стало быть, экстремальный период закончился, и в лесу появились насекомые. Пора восстанавливать скворечник. Готовое сколотить - пятиминутное дело. Я вновь водрузил злополучное сооружение на старое место, почистил другие скворечники.
Из книг, что привезла мне жена, я вычитал, что необходимо привлекать и других птиц. По имеющимся в книге чертежам я построил домики для синичек. Разместил их на участке, пусть плодятся; польза для огорода не только моего, но и соседей.
И вот однажды, уже в конце марта, мои квартиранты не вернулись на ночь. Ещё чуть раньше я отметил прилёт первых скворцов - разведчиков. Видимо, мои скворушки присоединились к ним. А потом я наблюдал привычную картину заселения скворечников. Были ли среди них мои, я не знаю. Никаких особых примет у них не было, и отличить их я не мог. Я предлагал скворцам корм с руки, но ни один их них не сел мне на руку.