Война на Кавказском фронте сильно осложнилась невыносимыми погодными условиями. Противостоящие друг другу стороны теряли людей больше от переохлаждения, чем от пуль.
Постовые русских частей не возвращались со своих постов. Их не могли найти, их заживо заметало снегом. Их откапывали уже потом, весной. Их откапывали так же, как и бойцов, заметенных вместе с целыми солдатскими палатками. Еще большие потери были среди лошадей.
Кроме того, и тех и других надо было кормить. Как это сделать в условиях жуткой непогоды, страшного холода, да к тому же еще в условиях продолжения боев.
Между тем, к 18 декабря Сарыкамышский отряд выбил турок с Бардусского перевала. В составе отряда выступали несколько десятков казачьих сотен.
-- Осторожно, да подвинься ты, дай пройти, - к костру, вокруг которого грелись казаки, вышел осетин Дудар. В руках он нес что-то, завернутое в бурку.
-- Ну чего ты волокёшь сюда, и так места нет, дров нет, - заворчали на него вокруг.
-- Да вы что, это ж ребетёнок! - начал оправдываться Дудар.
Дудара хорошо знали в отряде. В бою он был смелым и отчаянным. Ловко управляясь с конем и шашкой, он положил немало турок, и один из первых ворвался на перевал с небольшим летучим отрядом, удерживаясь там до прихода основных сил.
-- Что за ребетёнок? Откуда? - посыпались вопросы.
Было странно и необычно задавать простые мирные вопросы. На время все забыли о своих ранах, обмороженных конечностях, о том, что с утра ничего не ели, и что ночевка опять предстоит холодной.
-- Не знаю, турчёнок, что ли, я его на подступах приметил. Наклонился к нему - живой. Ну, прихватил с собой. Маленький еще он. Хоть и турчёнок.
-- Да не турчёнок я, - бурка зашевелилась, из нее выглянула взъерошенная голова, затем показалось чумазое лицо, - не турчёнок я. Я осетин!
-- Ух ты! Как звать тебя?
-- Георгий.
-- А ты что тут делаешь? Сколько тебе лет?
Казаки с интересом стали рассматривать героя. Может, кто-то вспомнил про своего сына, а кто-то просто вспомнил дом.
-- Я большой! Мне уже двенадцать лет! Я от своих отбился. А служу в сотне у дяди Азамата.
-- Азамат Галаев? - уточнил Дудар.
-- Да, дядя Азамат Галаев. Потерял я его вчера. У него конь умер, замерз ночью. И я отстал от него.
-- Да ладно, Азамата мы найдем. А что ты на войне делаешь? - спросил мальчишку Дудар.
-- А я из дома убежал.
-- Да хватит вам допросы учинять, надо покормить паренька, - сказал один из казаков, вытащил из кармана маленький грязный кусочек сухаря, и протянул Георгию.
-- Спасибо, - ответил мальчишка, отошел в сторонку, подстелил под себя бурку, в которой его принес Дудар, ей же накрылся.
А бойцы еще долго сидели вокруг костра, считали погибших, вспоминали дом.
А Георгий укутался в бурку, и сладко заснул. И не он, ни казаки не знали, что Германская война продлится до 1918 года и закончится позорным для России Брестским миром.
***
Северная Осетия, село Чермен, февраль 2012 год.
Старый Хамат никогда еще не был так обеспокоен. Никто в селе не видел, чтобы дедушка Хамат мог так быстро передвигаться по селу. Всегда он степенно, гордо вышагивал по улице, торжественно здороваясь с окружающими.
Сегодня старого Хамата никто не мог узнать.
-- Куда спешишь, дедушка, - спросил Хамата проходящий мимо него толстый семидесятилетний пенсионер Ахмат Дижоев.
-- Иди своей дорогой, дорогой, - вежливо ответил Хамат.
Наконец, он подошел к дому своего друга, устало оперся о ворота, начал глубоко дышать. Было видно, что он не просто запыхался, хотя был далеко не молод, а он очень волнуется, отчего-то переживает.
-- Что с тобой, Хамат, что случилось? Ты что примчался? - из калитки вышла женщина, и обратилась к Хамату.
-- Зарина, когда он умер? Как это произошло? - спросил угрюмо Хамат.
-- Э, кто умер? Кого ты там хоронишь? - следом за Зариной, навстречу старинному другу вышел сам хозяин дома Георгий Бибилов.
-- Да подожди, ты, упрямец! - Георгий догнал друга, - Ты чего приходил?
-- Ничего. Приходил и всё! - уперся Хамат.
-- Ну, как хочешь. Пойдем чай пить, - предложил Георгий.
-- Не пойду. Что у меня, дел других нет, как с тобой с самого утра чай пить?
-- Ну, ну, завел свою песню. Ну, иди, и запомни, я не умер!
Хамат повернулся к другу.
-- Эй, Георгий, не слушай никогда радио. Все они там обманывают, - вдруг поделился секретом Хамат, - Сейчас передали, что умер последний участник Первой мировой войны. Я и побежал к тебе проститься. А ты живой...
Глаза Хамата стали красными, заблестели от проступивших слез.
-- А ты не умер, ты живой!
-- Да, я живой.
Через полчаса два старца сидели у Георгия за столом, и пили чай.
-- Ну, кто тебя обманул, Хамат, - говорила Зарина, подливая чай гостю, - Ты бы дослушал до конца, что по радио говорили. А там сказали, что умер последний участник первой мировой войны, англичанка Флоренс Грин умерла в доме престарелых в Англии в возрасте 110 лет. Это не про Георгия они сказали.
-- Это англичане, никакого учета нет...
-- Послушай, Хамат, а что ты так испугался? Я уже старый, могу и умереть, что тут странного - спросил друга Георгий, провожая его до ворот.
-- Не можешь ты умереть.
-- Почему?
-- Не можешь ты умереть, потому что первым должен умереть я!
-- Это почему, ты? - начал задираться Георгий, - я в Германскую воевал, могу и умереть!
-- Первым должен умереть я, потому что я же старше тебя!
-- На один год?
И друзья, мирно беседуя, пошли вместе по улице к дому героя первой мировой войны.