Полеводы завтракали. За столом сидели без бушлатов, но в ботах, что меня возмутило: я требовал и разуваться в прихожей, и это выполнялось.
Прихлебывая горячий кисель, собрался гаркнуть, почему в ботах, но услышал:
- Ротный, сколько еще нас испытывать будут?!
Я поперхнулся. Вытер губы и повернулся на голос - спрашивал бригадир Кобзон.
- До кампании - четыре раза. В Метро троих потеряли.
Звеньевой Селезень разорвал на груди тельник:
- А мы, разведка?! Уровень весь излазили. Там в сравнении с этим гребаным островом - рай! Уверял, год отдохнем, овощами настоящими объедимся. Шестой пошел, и что едим?! Драники из топинамбура - этой "груши" проклятой. Посмотри, как зубы от пюре долбанного - от оскомины - скрутило!
Селезень осклабился.
Зубами полеводы маются. У половины передние резцы на треть удлинены и торчат - губы разверзлись, у другой половины, наоборот, втянуты в рот под язык и небо. Благо, подвернутые, вкладываются в образовавшиеся щербины, что позволяло смыкаться коренным - жевать. Одни - оскаленные, злые как звери, и слова не вытянешь, другие - с губами вниточку, молчат как рыба, а заговорят, ни разобрать что. У меня протезы.
Отреагировал я с подчеркнутым спокойствием:
- Забыл, бригадир, последний приказ по роте? Временно здесь не полевой лагерь подразделения спецназа, а колхоз, я - не ротный, а председатель правления. Годы на острове нам зачтут экзаменом на выживание, и мы его, полагаю, сдадим.
Мужики зашумели:
- Испытание - столько лет?!
- Каторга это, а не экзамен!
- Испытание без комиссара роты - не по Уставу!
- Лучше бы на губе остались.
В Антарктиде, только вошли в Крепость, роту арестовали. Комиссара, офицеров определили на гауптвахту, меня, сержантов и рядовых заперли в вагоне, в котором и прятали от патрульных вертолетов все время побега на паруснике. На острове приняли нас радушно, жить определили в заброшенной деревне. Через месяц прибыл ротный врач и вручил мне депешу с просьбой командующего ОВМР генерал-шефу Крепости задействовать роту на работах в теплицах и парниках сроком на один сезон. Пять сезонов прошло и выясняется, что сельхозработы еще и "испытание" - экзамен на выживание. Я почему поперхнулся, услышав вопрос Кобзона? Полеводы, как и я ночью, об этом прознали.
- Заточили нас!
- Каторга!
- Шаного шуда, я эму ма-ыгу в г-отку за-ыхну!
- Что он сказал? - спросил я.
- Штабного сюда, я ему мотыгу в глотку запихну, - перевел мужик, сидевший ко мне в почтительном полуобороте. По штату он - порученец при комиссаре, ныне выполнял комиссарские функции священника, прозвали Батюшкой. Зубы у него скрючило в рот, но говорил внятно.
Я поставил жбан. Напиться не дали, нервы сдавали, и я поспешил убраться от греха подальше.
Фельдшер загородил выход - не пускал. Каждое утро он надоедал кашевару нудением под дверью раздаточной: "Дай. Ну, дай. Сдохну же".
Так близко, не то, что стоять, подходить боялся, а тут осмелел, в глаза даже смотрел. А разило от него вблизи! Завхоз, я знал, опускал его голого в яму с тертым и прокисшим топинамбуром - взбить надранку, пока не забродит.
- Чего надо, соколик? - спросил и заложил я руки за спину.
- Опохмелиться, - ответил фельдшер. С таким апломбом, будто "опохмелиться" означало "Землю спасти".
Отрыгнул, подпрыгнул и повис на моих плечах. Безудержно икая, обошел кругом - вытоптал последнее мое терпение. Облапил мне шею, плечи, спину, из подмышки вынурнул с угрозой:
- Прикажи кашевару налить, а не то... Прикажи, а... Постираюсь и помоюсь.
- Бунтовать!!
И я сорвался. Вошел в "темп-раж" и всех положил...
В ночь накануне бунта ни что не предвещало скорой смены моего настроения. Спать я ложился не только пьяным и сытым от пуза, но и благодарный Богу, так ко времени пославшему на остров парусник менялы Зямы: мы уже месяц жили впроголодь. Питались одним пюре из топинамбура и островной ягоды - от ее крепчайшей и стойкой оскомины удлинились и скрючило у полеводов зубы.
Уснуть не дал зашедший каргоофицер. Извинился за вынужденное неурочное отбытие и попросил последовать к ветролету. На площади, я разводил купол, каргоофицер поднялся на ратушу передать бутылку коньяка в подарок от патрона лично. Меняла Зяма за триплексом рубки судна, прощаясь со мной, приподнял чалму.
Проснулся с больной головой. Зяминого подарка жалко на опохмел, а как быть?
У меня давняя привычка: если пью один, прежде чем раскупорить бутылку и приложиться к горлышку, срываю этикетку. Сорвал.
Еще одна!
Поверх графического оформления написано:
Роте назначено внеплановое ИСПЫТАНИЕ. По донесениям твой
экзамен на грани провала - опустился ты и рота форму потеряла.
Консолидированные партии русских и американцев сейчас в оппо-
зиции правящей партии арабов, какая серьезно считает, что Капи-
тан бин Немо, вынудив людей покинуть Землю, спас тем самым
планету от неминуемой ядерной войны. Арабы, да и примкнувшие
к ним африканцы, превозносят террориста и провокатора хрона.
Китайцы колеблются, иначе русским, американцам и европейцам
пришлось бы уйти в подполье. Оппозиция считает, что челове-
чество обречено: на Небе и Уровне болеем, рождаемость низка; в
Метро подрастают будущие если не головорезы, то революцио-
неры (китайцы полощут мальчишкам мозги!); на континентах Зем-
ли люди гибнут в междоусобных войнах "волков", "мустангов" и
"драконов". Крах неминуем, если не предпринять мер по возвра-
щению земляков на планету и наведению на ней порядка. Есть
оперативные данные, по которым Капитан бин Немо жив - спал
в анабиозе. А значит, "миссия бин" по поиску и ликвидации тер-
рориста неотвратима. Нам, Сохрану Исхода, арабы не указ! Воз-
можно, приказ на проведение операции получишь и ты. И по тому
ты обязан снова обрести форму.
Я как стоял с бутылкой в руках, этикеткой у глаз, так и сел в гамак.
Написать мне такое мог один человек - Коммандер Сохрана Исхода.
"Волки", "мустанги" и "драконы" встречали нас, овэмэровцев, ракетным обстрелом, минометным заслоном и огнем огнеметов. С кончиной же Капитана бин Немо - как выясняется мифической - отношения Земли с Небом наладились, и добыча спецназом оружия и боеприпасов, что на Небе не производилось, стала неактуальной; теперь поставка на Небо "лекарств" - цель кампаний на Земле. Спустя год на острове я заподозрил, а теперь подтверждалось: из Крепости побег нам устроили, чтобы колхозниками поработали и на гауптвахте не кормить. Арабы назначили "испытание"! Ширма: предлог не возвращать роту в полк, снять и на Небе с довольствия. Но жив Капитан бин Немо, и роте, возможно, предстоит задача его ликвидации! Как?! Чем?! Оружия и доспехов нет, не говоря уже о физической и моральной форме в боеготовности моих морпехов. Матросской форменки, в которую роту переодели, и той лишились - обменяли у островитян на мотыги, семена и химудобрения. Остались в бушлатах, ботах и исподнем. Вернуть, Зяме заказать привезти
другую из Антарктиды? Не за что менять. Какие "лекарства"! У нас урожай - самим бы до нового протянуть.
"Не вернуть мне формы - ни одной, ни другой", - честно, Коммандеру и себе, признался я.
Подавленному и злому мне захотелось жрать. Так и не откупорив бутылки, подался из барака в столовку. А знал бы, что случится там бунт, обошелся бы одним коньяком без закуски.
Ночью я пришел на дальнее поле, сидел один на краю - у пахоты с чахлыми не обещающими урожая всходами.
Послышались голоса, распластался и всматривался в темноту.
Группа, цепочкой человек из десяти.
- Стано-вись... Равняйсь. Смирно. Вольно, - узнал я голос Кобзона. - Земляки - налево, в сопки по бабам. Небены - направо, на завалинку под купол. Девчат не портить! Если деревенские мужики и хлопцы застукают, сопротивления не оказывать - на х.. айкидо и кун-фу. Сбор здесь через три часа. В казарме, вернемся, ни звука, ни шороха - Батю не разбудить. Намаялся за день.
- Ну, он-то не через три часа вернется.
- Не понял. Поясни, - потребовал Кобзон от Селезня.
- Я же, выходили через проход в куполе, передал по цепи.
- Ефрейтор, ты, что мне прогундосил?
- Виноват, от волнения так вышло, - расслышал я Батюшку. - Комроты в казарме нет.
- Не повезло нам. Старикам, - в поиск, найти Батю и охранять. Чуть что, защитить. Разрешаю айкидо и кун-фу.
- Юбки - светлые, оставим?
- Оставляем. Сбор - как начнет светать. А вы, шотландцы, - оба на завалинку. Девчат не портить! Разой-дись.
Я затаил дыхание: совсем близко прошли двое.
- А чего это сержант нас шотландцами назвал? Я - европеец, ты - американец.
- До х-она была -акая -ация. Му-чины-шотлан-цы ю-ки носили.
- А-а. Ты целовался, как мне с моими зубами?
Подполз, нащупал сверток, развернул. Точно юбка. Сплетена из корней кустов островной ягоды. На стрелку в сопках и на свиданку на завалинке поверх трусов надевают.
Смахнул слезу.
- Вот же черти, Батей прозвали.
Посадить деревья. Сад поднять. Яблоневый. На острове ни одного деревца.
Саженцы? Зяма из Антарктиды завезет. Дома, блочные из глины, построить. Хлопцы на девчонках женятся. Дети пойдут, а там, Бог даст, и внуки. Из мужиков толковых колхозное правление сколотить...
_____________________________
НЕБО - орбитальное поселение Марса.
УРОВЕНЬ - поселения на суше Марса.
МЕТРО - поселения под дном океанов Марса.
ХРОН - столетний срок, который был отпущен террористами на переселение людей с Земли на Марс.
КАПИТАН БИН НЕМО - идейный вдохновитель и глава террористов, организатор ХРОНА.
ОВМР - Особенные Войска межпланетного реагирования.
ВОЛКИ, МУСТАНГИ, ДРАКОНЫ - люди, выжившие и родившиеся и на Земле во время и после ХРОНА.
СОХРАН ИСХОДА - геополитическая организация, занималась переселением землян на Марс.
ЗЕМЛЯК - обитатель НЕБА; человек, родившийся на Земле, ХРОН проспавший в Анабиозарии Исхода по пути к Марсу.
НЕБЕН - обитатель НЕБА, рожденный (из пробирки в Колумбарии Исхода) на НЕБЕ.
ЛЕКАРСТВА - жизненно необходимая пища в рационе ЗЕМЛЯКОВ: зерно пшеницы, подсолнечное масло, щавель и т.п.