Машина неслась по дороге, разрывая воздух шумом двигателя. Колеса бешено вращались, поедая новые и новые километры асфальтового покрытия. Оно было неровное, с вырванными кое-где кусочками битума. Жар распалил водителя еще больше чем когда он сел за руль. Теперь он нервничал вдвое, словно в венах билась не кровь, а что-то жидкое, схожее с лавой. Глаз нервно тикал, белки закатывались, когда солнце попадало своими лучами в лобовое стекло и буквально выжимало из тела сознание. Водителя звали Сергей, он с самого раннего утра на ногах и не замечал на протяжении уже двенадцати часов, что еще не разу не отдохнул. Может из памяти удалилось самосохранение, теперь он много думает и много делает движений без перерыва. Когда поутру он открыл веки, перед ним предстал будильник, звонящий на тумбочки. Обезумевший Сергей вскочил с кровати, на ходу одеваясь, помчался к телефону, мгновенно возникла мысль, что лучше заказать такси. Так он быстрее доберется до места работы, ведь если не ошибался насчет расписания автобусов, ближайших не будет еще целый час. Личный автомобиль в ремонте после аварии. Крайне не приятная ситуации, и побывать в ней состояние еще хуже, чем в какое попала его машина. Таких оскорблений на перекрестке давно не летало. Постарались оба попавших ДТП. Знали ли они, что виноват третий, сомнительно, оба не заметили черную Оку, лизнувшую бок машины Сергея, отчего, не справляясь с управлением, он снес припаркованный BMW.
На работе не кричали за опоздание, презрительно смерили взглядом и не давая объяснить оплошность, дали задание.
Директор на третьем этаже, мужчина чересчур полный, дышащий дымом сигарет и не пользующийся дезодорантом для подмышечных впадин. Рубаха белая, с сырыми пятнами у подмышек. Он стоял перед своим столом и навязчиво добивался по телефону признание у кого-то. Около минуты Сергею пришлось стоять столбиком, незамеченный начальством, он кашлянул, когда трубка директора легла на стол с бряканьем.
-Здравствуйте. Вы мне сегодня, наверное, еще понадобитесь. Так напоследок.
Что значит, напоследок Сергей спросить не успел.
-Съездите на пятый склад, говорят, там бракованная продукция пришла. Проверьте, подсчитайте. И оформите документацию как вы у мели раньше. Чтобы даже брак стал товаром иной специфики. Ясно? После выполнения, заедете, мы с вами обговорим вашу дальнейшую деятельность, ваши опоздания, вследствие разберемся, зачем нам, платить вам деньги.
Сергей заглянул на свое рабочее место лишь, чтобы позвонить в гараж и разузнать, кто из шоферов свободен. От ужасного настроя здоровался он вслепую. За пару минут он успел столкнуться плечами с несколькими людьми, но надеялся, что они поймут его спешку. Хотя в отчаянье приводили шиканье вслед и одно:
- ТЫ, КАКОВО ЗДЕСЬ НОСОМ КЛЮЕШЬ, НЕДОТЕПА СРА...
Сергей сбежал мигом по лестнице, галстук маяком болтался, хлестав по плечам. В ботинках сопрели носки от пота, шнурки показались до того туго натянутыми, что напоминали жгуты для пыток инквизиции. Легкие молотили своим сбитым дыханием по сердцу, оно в то время пульсировало красной яростью ко всему миру.
Почему он такой? Черная полоса разве наступила. Он сомневался, что так резко она приходит в судьбу человека. Совсем недавно он расстался со второй женой. Для кого-то это очередная беда, а лично для него победа. Только теперь он почувствует воздух свободы. Холост, опять холост. И в этот раз он выпутался из уз брака. И никакая дура больше схватит его за грудки и не скажет: " Я же несовершеннолетняя, тебе отец мой, если найдет по выкручивает кости из суставов". После таких изречений, паника говорит лишь об одном поступке. От того его встречают двери Загса не первый раз.
В гараже было три машины. Старая ВОЛГА с побитыми крыльями с одной стороны - постарались пьяные прохожие у ресторана. Вторая машина в темном углу - покоился высокий джип, какие проблемы были в его системах было видно по подвешенному над открытым капотом радиатором. Мастера толпились около него и советовали друг друга как лучше подчинить хозяйский автомобиль.
Сергей поставил дипломат у раскрытых ворот, прошел дальше в гараж. Воздух в тени был очень прохладен, с удовольствием можно было в нем купаться и не показываться под прямым потоком солнечных лучей.
-Извините, я звонил только что. Меня должны на пятый склад отвести, - промямлил Сергей, опасаясь близко подходить к людям в грязным комбинезонах.
-О, Серега! - воскликнул один усатый в кепке. Перед ним, выходящим из толпы расступились. - Какими судьбами. Ты деньги мои принес?
Сергей замялся еще больше, про долг он как-то и не вспоминал уже полгода, как работает. Наверное, если СанСаныч поставил его на счетчик, отдавать надо будет около четверти миллиона. Сумма, взятая у Александра превышала два десятка тысяч, но слухи, ходившие о веселом жадном характере проникли и на второй этаж, где сидел Сергей.
-Да ладно, можешь не отдавать. Ха-ха, я пошутил. Не верится, что ты можешь там преобразиться за минуту, если списать долг. - СанСаныч принялся ржать и тыкать пальцем в должника. Остальные стоявшие за ним посмеялись и увлеклись снова "внутренностями" джипа.
Когда Сергей услышал слова, о прощении полугодовой задолжности, на миг он ощутил себя самым счастливым человеком. Но ножом реальность ворвалась в сердце, посредством смеха беззубого рта СанСаныча.
-Привет, Саша. Мне срочно необходимо на пятый склад. Доставишь?
СанСаныч посмотрел в пол, сплюнул на его пыльную, грязную поверхность густой пеной и, расширяя улыбку, произнес:
-Знаешь, у меня нет свободных для тебя людей.
-Меня могут сегодня уволить из-за того, что я всего лишь опоздал на работу и ну... не попаду на склад и не исправлю документацию. Понимаешь? - Сергей решил надавить на коммерческие жилки СанСаныча - Не будет тогда у меня возможности заплатить тебе.
СанСаныч резко двинулся к Сергею, остановился в пару сантиметров от его лица, так что его пушистые усы щекотали подбородок испугавшегося Сергея.
-Не заплатить, как ты говоришь, а долг законный вернуть. Правильно я сказал?
-Да - крякнул Сергей, нагруженный проблемами.
От джипа отделился еще один человек, высокий, молодой, не-то что коротышка СанСаныч. В руке у него была гаечный ключ.
-На вас смотришь, мысли, что вас придется в скором времени разнимать.
-Да что ты Леха, это не так. - СанСаныч отвернулся, пройдя пару метров сел на раскладной стул по середине гаража. Маленькое окошко над ним в потолке, озаряло его с ног до головы. Он блестел, лучи как складки полотна, давали особенный цветной образ его фигуре на стуле.
-Да он у меня пять месяцев и двадцать дней тому назад попросил очень сильно, дать ему на время пару тысяч. Я его расспросил получше, за чем? Он сказал, что для покупки жилья по близости не хватает двадцать тысяч. И возникла в его голове мысль, одалживать деньги у всех подряд. Начал с меня, так как мы были слегка знакомы. Дурак, я по своей наивности растрогался и дал бедному парню всю, не достающую сумму. А оказывается, он даже и не думал покупать дома неподалеку отсюда. Куда дел? Не сказал. Но про долг он сам, наверное, забыл. Ведь и верно, деньги то ему отдавать - СанСаныч поерзал на стульчике, ткань седушки натянулась под его весом и затрещала нитями. - Честно ожидал, что его не увижу.
-Но я не говорил вам, когда собираюсь отдать, - сказал Сергей.
-Да поймал ты меня. И что теперь будешь до смерти носить долг. ДА?
-Нет, я отдам. Только если меня сегодня уволят, потому что я здесь припираюсь с вами, а не еду на пятый склад, денег вы еще скоро не получите.
СанСаныч приподнялся, но вставать не собирался, сплюнул остатки никотина во рту и потирая вымазанные в мазуте ладошки, медленно произнес:
-Да я вот думаю простить тебе долг. Я на левых подработках в десять раз больше получаю, чем здесь в гараже. Зачем мне тебя мучить?
Высокий Леха вскинул руками и крикнул на все помещение:
-Ты так сразу сдаешься? Не весело, пусть он на скорость да этого пятого склада доберется. Ехать до него час, а скажем пусть за пол часа, успеет.
-Точно тогда и долг твой я смахну с плеча как пыль. Меня устраивает. У нас есть знакомые на этом складе. Ванек Сафонов. Пусть стоит у входа на склад и засекает время твоего приезда.
В голове Сергея пронеслась вся его жизнь, он окунулся в прошлое так далеко, что перед ним возникли образы, давно покоившиеся в могилах. Его друг был сбит пьяным водителем, летом, когда нет гололеда, а машина сама прям, просится, чтобы увеличили скорость до предела особенно на трассе. Друга звали Вадим, теперь его мать каждое последнее число июля, собирается рано утром и с грустью на мрачном лице, отправляется на кладбище. Последний раз Сергей бывал там лет десять назад, но помнил, что его цветастый венок распался на кусочки и прутики, когда подул ветер. Так сильно воздух еще его не пугал. Мощный поток взвился из неоткуда и срывая листву, накинулся на надгробные плиты, сдвинуть из окаменелые тела, он был не в силах. Насекомые летали в нем, стучась телами друг об друга, при столкновении. Большой черный жук с тонкими пленками-крылышками ударил в глаз старой матери Вадима, она вскликнула от неожиданности и спрятала слезы платком. Как невидимая птица, усилившийся ветер, хлестанул по могиле друга и по высокому темному камню с фотографией и надписью. Венок разорвался, искусственная листва покрыла землю, прутики, выполняющие роль каркаса, остались брякать, пересекая своими витками фотографию Вадима. Жуткое смущение испытал Сергей, хотелось исчезнуть, просто попасть назад во времени и уговорить себя не ездить, не почитать память друга, все же лучше чем такое напоминание о том, как скончался Вадим.
Вадим с Сергеем под конец июля отправились в глубь леса в сторожку лесника. Там они обнаружили полную пустоту и затхлость, ей веяли сырые стены сложенные из бревен. Под низким потолком собралась чудо компания. Пауки лазили верх ногами по мху, в коконах-бусинках попискивали крылышками мухи, комары. Колоссальный кусок упал на Сергея, когда он на середине сторожки, громко позвал хозяина. Он в принципе должен был быть там, как говорила мать Вадима. Лесничий как потом узнали, уехал не известно куда, оставив записку близким родственникам. На тот момент никто даже не представлял, куда делся этот старый бородатый человек из леса, ходящий с ружьем через плечо и с зеленой кепкой на лысине.
Как намоченное одеяло Сергея накрыло после крика, мхом. От веса, и брезгливость, коленки согнулись и спиной вперед Сергей, отплевываясь, выбежал из сторожки. Они еще вместе смеялись. Но через пару минут Вадим выбежит из леса в порыве счастья, от понимания как мир велик, прекрасен своей зеленой стороной и насыщен ободряющими запахами. С улыбкой на лице, почти в слепую он вылетел на нить цивилизации - дорогу. Водитель его не заметил, он на этом отрезке трассы никак не ожидал, что кто-то выбежит из гущи леса.
Машина от толчка и от испуга водителя сама перевернулась, видимо руки на руле автоматически пытались свернуть в сторону. Вадима отнесло от удара на 15 метров, он был уже мертв, но машина, вращаясь и переворачиваясь на дороге, с ужасным криком надвигалась на него. Сергей нашел Вадима где-то в середине развороченной машины, в дыму и огне, он лежал головой опутанный в шлангах и патрубках. Словно предвидя взрыв, Сергей, резко почуяв смерть, отбежал оборачиваясь. Сердце сжалось в точку, не было ощущений, мрачный холод покалывал все тело. Взрыв и все от ударной волны с бешеной скоростью и громом, разносилось в разные стороны. Тело Вадима выкинуло в овраг, оно пылало, ноги и руки были перекручены, будто были в мясорубке. Головы не было, рваная рана с обожженными краями и все, на этом заканчивалось все. Сергей сразу понял, что голову не пустили при взрыве двигателя, шланги и патрубки, цепями сжавшие череп. Вадима разорвало на части.
Надо было как-то исправлять ситуацию на кладбище у могилы друга. Мать Вадима схватилась за грудь, ей стало плохо, одной рукой Сергей дернул за витки прутьев, висевшие на надгробном камне. И тут...
К настоящему времени Сергея вернул шлепок по плечу от мужественной руки Лехи. Показалось, что он ему сустав вывернет, но видимо так глубоко ушел в себя, что по иному было нельзя. СанСаныч смерил должника взглядом охотника, который смотрит на убитого им зверя и видит что тот худой от болезни. Пару минут они стояли как столбы без слов. Молчание прервал еще один человек в комбинезоне.
-Давайте быстрее решайте свои недопонимания. А то работы до черта, а руки все чистыми хотят оставить, - грозный шепелявый голос скрипел. Взгляд этот человек не поднимал на Сергея, он ему был безразличен, лишь бы джип восстановить до вечера. А то от жирного хозяина придется получить нагоняй.
Ноги словно слиплись, сделать шаг оказалось не посильным трудом, но, выдохнув жар с воздухом, Сергей принял решение. Шорох брюк был не слышен, сопение и вздымающиеся ноздри, вид был не очень. Со стороны можно подумать, что этот перепугавшийся парень наделал в штаны, но когда оставалось пару метров до стула в центре гаража, спина его как пружина выпрямилась, глаза как цветочки на сереньком лугу расцвели уверенностью.
Не дрожащая рука с четкой формой для пожатия, выскочила с боку Сергея, на стуле лопнули нити, и появилась прореха, от такого непредвиденного жеста СанСаныч подпрыгнул. Потер ладони, будто сомневаясь, в ответную поднял руку.
-Я согласен на условия, - томным голосом произнес Сергей. Струя пота сползла по щеке, зрачки нацелились строго на СанСаныча. Усы подергались, под ними раздался положительный ответ.
-Я не буду держать на тебя зла и более того весть долг, в двадцать тысяч покажутся для меня видением, - он потянул шею, - если за пол часа успеешь.
-Ну, это меня устраивает, только есть и другая сторона этой медали, - сказал Сергей, он уже уверовал в свою победу на сто процентов, потому волнение исчезло, а мир окрасился во все цвета радуги. - Я ведь могу и не успеть, на пару опоздаю. И что будет? Наверное, мне придется платить вам вдвое больше. Сорок тысяч?
СанСаныч засмеялся и схватился за живо, слова Сергея его буквально ввели облако с перьями, которые щекочут каждый участок тела. Успокоившись после такого наслаждения, он прикрыл глаза, поразмыслил, как получше ответить и выдал:
-Нет, если ты на пол минуты опоздаешь, то заплатишь долг ровно, сколько взял, через неделю. Хотя сомневаюсь, что у тебя будет такая сумма и через семь дней. Если у тебя кто-нибудь не окочуриться и не завещает большой куш, что двадцатку будет отдать, не жаль.
Сергей расслабил воротник и узел галстука, потом собрался и раскинул своими мыслями. Есть ли маленькая вероятность - что его дядя скончается, а до этого в приступе полного маразма упомянул его в завещании. Нет, нет, такого даже во сне не будет. Ладно, придется снова наврать. Или есть еще смысл сопротивляться.
-Я не смогу никаким образом раздобыть такие деньги.
-Да ладно, не смущайся. Через неделю, половину, через еще неделю вторую половину. Если опоздаешь. Понял? Все точка.
Но лучше чем платить сейчас. Или есть вариант более удачный, что он платить и не будет во все. Знать бы может еще время изменить условия пари и испытания станет не таким опасным.
Перед глазами проплыл труп Вадима без головы. Его глотка с красными краями от запеченной крови, шептала гортанными звуками, внушая одновременно ужас и чувство мощного омерзения. Значит, скоро произойдет вещь, настолько не приятная для Сергея, что придется жалеть о ней всю оставшуюся жизнь. Надо бы быть аккуратным на дороге до предела.
-Ясно, мне все ясно, если я перевернусь на дороге, мне отшибет голову, ты и на могилке моей прикрепишь постер: "Это тварь мне должна двадцать тысяч рублей".
-Ты чего так себя называешь. Не такой я и не думай обо мне плохо. Все могу вернуть назад, и не было как будто пожатия и облегчения твоим выплатам.
Было бы время они бы еще дольше стояли и сидели и рассуждали, как бы получше вытянуть деньги из Сергея, а он в тоже время как бы не раскошеливаться перед ними. Но часов лишних не было не у тех, не у опоздавшего на работу. Отчего, отдохнув от запаха масла, бензина, СанСаныч взмахнул в стороны руками, как будто окончил свою партию на оперной сцене, встал и обнял, прижимаясь мятым, измазанным комбинезоном к Сергею. Того ошарашило такое расположение, как он только услышал слова о пари, но при тесном контакте, когда даже пот и усы почти ремонтника вжались в грудь его, из головы вынесло все мысли.
Не ужели они не шутят? действительно, не шутят. Вдруг сейчас их рты откроются безобразным полукругом, и разнесется по гаражу издевающийся смех.
-Чего ждешь? - послышался голос Лехи, за спиной. - Вот машина, езжай. Он указал на третий автомобиль, покоившийся в гараже.
Сергей обернулся и в темном угле в конце помещения. Возле него не было не одного человека, возможно, его боялись? Из мрака выступал капот. Четкие формы, квадратные фары, это явно была иномарка, причем выпуска так эдак 70 годов. Что именно предстояло Сергею помогать избавляться от долга и участи быть выброшенным на улицы с теплого местечка? С нетерпением Сергей кинулся к машине, на ходу поднимая рукав рубахи, серой от пота, на наручных часах тонкие черные стрелки указывали на 10 часов.
-Ей, ты чего без ключей собрался двигаться? - крикнул СанСаныч, он кинул связку ключей. Маленькое колечко, походившее на обручальное, но немного сжатое с боков. На нем, уже в своей ловкой ладони, Сергей увидел два ключа. Один автомобильный прямой, с зазубринами. Второй, похоже, от квартирной двери или от навесной замка. В голове мелькнуло странное опасение. Почему СанСаныч вынул связку из кармана, завернутую в синий платок. Прикасаться казалось, он к нему даже не хочет. Надежда оставалось, что это что-то другое, а не мистическая история, связанная с машиной.
В темноте Сергей, когда взгляд привык к недостатку света, обошел предложенную машину. Колеса надуты, номера есть, и ничего что его могу остановить на посту ГАИ. На крылья нарисован логотип компании, а в дипломате доверенность, остается только вписать некоторые параметры машины и данные из её паспорта. Поверхность была блестящая, даже в сумраке это было очень заметно. Цвет баклажана, темный сине-фиолетовый оттенок, на багажнике преобладал фиолетовый, на капоте синий, словно машина зрела на грядке, но громадные руки взяли ее сорвали не спелой.
-Ну, давай быстрее диктуй, что там обычно надо записать. - Сергей метнулся к воротам гаража, в более освещенную часть. Открыл дипломат, порылся в бумагах, достал на половину заполненную доверенность с печатями. СанСаныч на память продиктовал сведения о машине. Сергей записал сказанное ровным почерком в пустые строчки, для опоры при написании, он использовал большую железную дверь. Все, расписался где надо, бумажку аккуратно сложил в карман. Ручку бросил обратно в дипломат.
Позвенел ключами на связке, надо было открыть машину сразу, когда подошел. Что-то подсказывало, о том что салон там желает поглотить каждого и любого. Почему такие мысли в голову лезут? Испуг перед тем что придется на скорость добираться до склада номер пять? Память о друге? Или то, что он поставил на кон все?
Пересек гараж, произнося один вопрос о том, почему СанСаныч не смотрел ни в какие бумаги, лишь закрыл глаза, сунул для спокойствия руки в карманы, покачивая тазом, четко выдал информацию о машине?
-Да я эту машину знать не знаю. Если честно знаком с ней только по паспарту.
-Тут в нее да же не заглядывали - добавил Леха. - не подумай, что боимся. Она нормальная, она старого директора. Ты его не знал, мы знали, потому почитаем его память. Он был отличным стариком, превосходным, совсем крошечку странностей было в нем. В салоне ты увидишь эту необычную переделку замка зажиганий.
СанСаныч снова сел под свет в стул и прибавил к рассказу о старике-директоре пару предложений. Слова звучали с искренними чувствами.
-Он умел прощать, всегда платил, когда не было денег от прибыли, помогал нам лично. Опустошал свой карман. Не хотел он, чтобы в его машину лезли. Вот мы и почитаем его, тем, что не нарушаем его волю. Ведь он в могиле уже год, а машина с тех пор не отпиралась, не говоря уже о прогретом двигателе.
-Почему же вы доверили её мне? - отпирая дверцу машины, поинтересовался Сергей. - Чтобы потом меня упрекать? - сев на сиденье, понял, как хорошо быть богатым. Мягкая ткань сиденья, не жестко и не как на набитой пером подушке.
-Константин Свинский, - с надрывом и прислушиваясь к шорохам, назвал кличку действующего хозяина Леха, - потребовал освободить гараж от этого металлолома.
В это время, в пол уха слушая их, Сергей, осматривал салон.
-Когда свой долбаный джип пригнал, заметил его. Сегодня последний срок, вот так что тебе еще придется выполнить еще одну волю Кости Свинского.
-Мне что ее там оставить? - задал логичный вопрос, который озвучил бы любой.
-Да, наш человек там её сохранит. Ты только не подумай, мы не хотим тебя таким забавным образом привлечь к перевозке наркотиков, оружия. Мы же друг друга знаем, - заглядывая в салон, нагибаясь, обрадовал Леха.
-Я вас понимаю. И еще... - Сергей захотел выразить благодарность за предоставленную возможность жить дальше с меньшим набором проблем. Смотрел на Леху, отведя глаза, не видя, как сам пытается втиснуть прямой ключ в замок зажигания, -... спасибо, что вы мне дали шанс. Увидимся.
Ключ никак не желал залазить в замок зажигания, при открытии дверцы он сработал нормально. Вжик, поворот, щелк - дверца отпрянула сама. А тут что-то не то. Сергей придвинулся поближе. Замок зажигания был не обычной формы. Его явно переделывали - не прямая черточка. Копия дверных скважин - как раз под второй ключ, круглый стержень с прямоугольником на конце, у которого было несколько выемок.
-Опа, какой забавный сюрприз. Не ожидал. Она хоть ездит? Ну, наверное, глупый вопрос. Время движется, мы почему то до сих пор стоим. Пока.
Сергей дернул за ручку дверцы, выталкивая Леху. Щелкнул запор, все теперь он один в машине, её никто не заводил со времен смерти старого директора. Взял второй ключ и ткнул в замок зажигание. Скрежет железа, поворот и рев двигателя.
Под капотом завращались цилиндры, из выхлопной трубы подул дым с запахом переработанного бензина. Колеса медленно покрутились, двигая автомобиль вперед, на выход из гаража. На прощанье Сергей помахал рукой СанСанычу.
Мчась по улице, он свернул на более разгруженную дорогу. Постепенно с каждой минутой думая, что лучше бы совсем выехать из города, ехать по обходному пути, где машины попадаются так редко, что не составит труда во время добраться до склада номер пять. Тем более каждый чужой багажник перед глазами, неспешно плетущийся вперед, доставал и бил по нервам лучше, чем молоток по пальцам. Соображая во время поворота на перекрестке, Сергей обдумывал, как бы наберет скорость, не останавливаемый ни кем, не знаками с красной окантовкой, не кем любо другим. Участок дороги не патрулировался. Там редко кто ездил, дорога была старая, с колдобинами и ямами. Но рискнуть второй раз Сергей считал нужно, либо какой смысл было принимать пари. Вряд ли его потом осудит за этот обман СанСаныч, все честно. Доехал, как его не касается, был бы вертолет он бы и им воспользовался.
Уже на выезде из города Сергей взглянул на небо. На нем даже облака выжгло, не то что надежда на маленькую тучку с хоть крошечным запасом влаги. Пекло, сгорала трава, зелень приобрела желтые оттенки, до осени было далеко. Ветер ушел, и приходил, принося сухие ураганы из песка и пыли. Нравилось ли это жителям города или нет, выбирали не они. Скрыться могли в тенях деревьев, в домах, барах, кафе с жирными гамбургерами. Но дела выгоняли кучки людей на улицу, кожа высыхала, температура поднималась, подошва прилипала к асфальту, когда надо было перейти по разметке дорогу.
Линия пути, прямая как серая нить, натянутая на холсте, впереди вздымался горячий воздух, лишь он кривил края дороги.
Скоро он избавится от груза давившего все шесть месяцев. О как прекрасен, кажется, мир без мысли, что тебе нужно выплачивать долг. Небо утром казалось выцветшей фреской на потолке, когда Сергей посмотрел вверх новыми глазами, слегка выгибаясь, безоблачный купол небосвода, был драгоценным камнем, с оттенком мягкой голубизны. Появился смысл жить дальше. В руках твердый руль, колеса поедают километры, где впереди за деревьями есть крутой поворот на право, как раз складу. Там дорога поднимается и за обочиной начинается степь. Чтобы спуститься вниз, если у вас заглох двигатель прямо на повороте, нужно метра три держась за выступы лезть по почти отвесному склону.
Сразу вспоминается путь, виляющий в горах, дорога, покрытая мелкими камнями, упавшими с вышины. Где-то наверху широкая выступающая площадка, настолько крепкая и проверенная, что позволяет расположить на ней небольшое кафе и гостиницы, добираясь до нее, с одного бока у вас отвесная гора с другой пропасть. Похожая ситуация на повороте, только минимизирована, как бы уменьшенная копия, но лишь на этом опасном участке дороги. Перед ним показываются из земли столбы с жестяными дорожными знаками об ограничении скорости.
Перед глазами не вовремя появился призрачный образ Вадима. Он был как настоящий, с головой, без ран. Зрение резко ухудшилось, все внимание заняла фигура из прошлого. Сердце застучало в такт с мотором, давление сосудах заметно увеличилось, вена на виске стала походить на прижатый детский мизинец.
Сергей полностью повинуясь внутренним чувствам окунулся в те времена когда, посещал могилу друга. Голова в тумане, где проскальзывали мысли о казусе перед матерью погибшего друга, под ногами педаль газа, ладони вспотели и руль стал менее подчиняющимся, такое возникло ощущения, что он самостоятельно не слушался и норовил провернуться против воли водителя. Мрак поглощал до предела. Все смыто, боль душевная наполнила от макушки до пят, веки прикрылись от изнеможения, солнце в зените своего дневного пребывания заглядывало прямо в лобовое стекло, оно казалось, вот-вот потечет от нагрева лучами.
Кладбище. Ветер метет, с порывами способными перевернуть коляску с ребенком. Кресты гнулись и трещали, фото срывало, венки уносило метров на десять от места, где их уложили, птицы вольные кружатся в такой ставшей для них плотной воздушной среде. Листва вырывается из ветвей и ураганами пытается поймать кого-нибудь. Очень скоро ветер перерастет в буйствующий свирепый ураган. Сергей, держась одной рукой за оградку, другой рукой берется за ветки прутьев оставшиеся от облысевшего венка. Все тело качает, загораживая пожилую мать друга, принял на себя весть толчок невидимой силы природы. Одну часть тела словно окунули в холодную воду, принялись колоть иголками и втыкать под кожу сосульки. В глаза вихрь швырнул пучок сырости из трав с прилипшими кусками гнили. Мерзость, как противно стало. Отпустив столбик оградки, смахнул ладошкой с лица траву, новый импульс от ветра. Одна рука крепко впилась в остатки венка, вторая попыталась нащупать в пустоте опору. Всем своим весом тело колыхнулось от напора и принялось безвольно падать. Надгробный камень накренился, его основание треснуло, Сергей уже понял что наделал, разжал пальцы, но было поздно. Камень вышиной в метр начал медленно сползать с нижней части, перетирая камешки гранита в пыль. Гулкий звук - удар о землю. Подпрыгнули куски сырой земли. Сам упавший Сергей, посмотрел на лежащий рядом с ним камень. Оградка могилы была просторной, большой в неё можно было входить, что он Сергей со старушкой и сделали. А если представить что ограда была бы намного меньше, ну только опоясывающей могилу, то упавший камень мог снести еще и одну решетчатую стену, и упал бы с этой решеткой на Сергея.
Спешить вставать Сергей с холодной земли не хотел. Что тут произошло: совпадении или это предзнаменование? Верхушка надгробного камня была сделана в форме четырехгранной пирамиды, на которую водрузили крест. Нос к носу с крестом, Сергей чувствовал, как старушка оседает на землю. Вскочил, на ходу разворачиваясь и выкидывая под старушку руки помощи. Успел подхватить. На её губах с множеством глубоких черточек, застыли слова. "За чем так со мной Боже?"
-За чем так со мной Боже? - шептал Сергей. Скорость больше ста километров, до поворота на право, под почти прямым углом, осталось несчастный десять метров.
Руки дернулись на руле, веки широко открылись, перед глазами маячил поворот, за ним метра три вниз. Мысли не успели сгруппироваться. Сергей забыл, что гонит на безумной скорости ради выигрыша в пари, что на пятый склад нужно для подсчета продукции походившей на брак. Сознание упивалось воспоминаниями, жалостью к себе тому на кладбище. Надо же так на могиле друга сдвинуть надгробный камень. Позор внутри сам разъедал пару месяцев, не давая покою во сне и наяву. Везде мерещились разные картины в мрачном стиле готики, где всё начинало рушиться и с треском тянуться к земле. Он мог завести тетрадь, для подсчета упавших крестов в его видениях.
Машина рвалась летать. Полетом стала её мысль. Старый директор, мертвый владелец, не одобрил бы такие вольности, не свойственные ни ему не автомобилю когда он был за рулем. Даже идея насчет переделки замка зажигания, возникла из ссоры с женой, когда она с криками и высоко поднятыми в руках блюдцами. Каждое не правильное сказанное слово ее мужем, казалось ей пренебрежительным и она на нервах, кидалась в мужа столовой посудой. Грозная сора, переросла в высказывание друг другу почему они ненавидят время когда они вместе. Дело дошло до того, что они согласись выполнить требования друг друга. Ею было предложено изуродовать старую машину, потому что муж так носиться с ней как с любовницей. Для нее самой же пришлось не лучше, подчиниться воле мужа было пиком их супружеской жизни и концом ее жизни. Он закричал: "Если я изуродую свое авто, то ты сдохнешь". В состояние мощного эмоционального переживания, он не мог высказаться по-другому. На следующее утро освободив себя от желчи подступавшей вчера, дал указания изменить машину. Перекрасить в его нелюбимый цвет, испортить вид замка зажигания, сделав похожим на скважину на тяжелом амбарном замке. Несколько мелких неудобств, заметных только ему. Когда он приехал на "машине-уроде", как он принялся называть авто, он похвастался жене. Она все осмотрела, молчала, пытаясь не разреветься. Он указал на все дефекты, устроенные по его указанию. Клавдия Ивановна, принялась закрывать лицо руками и бегом покинула гараж, вбежала по лестнице, так рассудил муж, судя по скорым шагам на ступенях. Захлопнул дверцу, автомобиль наполнялся с каждым взглядом старого директора, все большим призрением. Наступило время сказать жене, что он от нее хочет. Совсем забыв что при соре выкрикнул. Для него это было ругательством, для нее его условием. Когда он открыл дверь спальни, на кровати не движимая лежала Клавдия. Рядом с ней на фиолетовых простынях баночка с таблетками, у рта открытого розовая пена. Она была мертва, он выполнил договоренность, она тоже.
Сергей очнулся. Какая-то сила вбила его в чужие воспоминания. Перенес все, что впитал автомобиль от скорби старого владельца. Такое потрясение было лишь сравнимо с потерей Вадима. Куча ледяных не спокойных муравьев словно набилась в глотку, и отнимало тепло у сердца.
Он дернул руль вправо - очень поздно. Никакого ограждения на повороте не было. Глаза Сергея широко открылись, зрачки увеличились, в их черных зеркалах было видно небо. Машина взнеслась, слетая с дороги, всей тяжестью помчалась по воздуху, крутя колесами, водитель внутри замер мышкой, вжимаясь в сиденье и отклоняясь назад. Жуткий звук раненого зверя доносился из капота.
В голове нет мыслей, лишь потрясение от полета. Он не на земле, он скоро приземлиться и стукнется лбом о панель. Лоб треснет, он умрет, все к тому шло. Ушедшая жена переживать не будет. Во время она покинула, меньше слез прольет.
Фиолетовая иномарка семидесятого года выпуска, падала по дуге в семь метров. На поле за городом, которое ниже старой асфальтированной дороги на три метра.
Сергей смотрел на небо, машина пересекала свою верхнюю точку полета. Толчок как будто об мешок, но рядом никто не летал, и подвешено не было. Капот со скрежетом погнулся об невидимое препятствие, слегка изменилась траектория падения. Сергей закрыл глаза от страха, вцепился в рули, ожидая мощного удара о землю, от которого его толкнет вперед. Капот первый коснулся земли, словно попав на гигантскую пружину, поднялся вверх, остальная часть машины прорыла задней частью в земле траншею. Тяжелый звук разрушения, в салоне началась тряска. Сергея подбрасывало и дергало в стороны. Он видел то небо то землю. Ремни безопасности удерживали его, вонзаясь в грудь.
Сергей очнулся через десять минут. Живой, машина урчала, стоял на месте, лобовое стекло вылетело, жар проникал беспрепятственно. Рядом в метрах пяти от темного сине-фиолетового автомобиля на траве была вмятина, как будто что-то лежало. Но это было невидимым. Оно распростерлось на два квадратных метра, трава жухлая была примята, как после пикника на свежем воздухе.
Сергей вылез из машины, словно в пьяном бреду, он пошел в сторону дороги. Еле как вскарабкался и ползком по асфальту достиг середины, попытался встать. Ужасные соображения о переломах не прекращали крутиться в душе. Осмотрел себя, отыскал пару вмятин на голове, но они мигом закрылись опухшей тканью. Галстук он выбросил, как только оставил чертову машину. Жар скользил, омывал, пекло стало еще невыносимей. Зрачки горели от боли из света, руки дрожа, потирали шею, стараясь таким способом размягчить сухость внутри.
Потом все было как во сне, как и впрочем, вся авария походила не на реальность, а на просмотр кинофильма. Такой удачи Сергей не ожидал. Вдалеке замелькала точка. Белая, большая и высокая для легковушки. Закрылись глаза - темнота разлеталась на мелкие кусочки, солнце через кожу век, даже благодатный мрак на взгляде умудрялось смыть.
Глаза открылись. Люди в халатах. Носилки. Крики. Кто-то указывал на машину внизу. Опять халаты. Сергея перенесли в машину скорой помощи. Он потерял сознание, наконец-то тень, и не надо ничего держать под контролем.
Внизу вблизи упавшей машины на кругу из помятой травы, кто-то невидимый для людей дернулся. Его сбила летящая машина. Он задышал. Но что-то в нем оборвалось и изменилось.
Был вечер. К городу по шоссе двигался фургон, небольшой старенький, перекрашенный на несколько рядов, как вздумается очередному покупателю. Теперь на фоне темно-болотного зеленого фона, на фургоне проявлялись оранжевые трещины. Особенно россыпь странно выглядела с боку, огромная яркая паутина разрывов нового слоя краски, из-под которого виднелась старая солнечная поверхность. Вкус был у всех разный, вот и новые владельцы маленького фургончика для длительных поездок, было главной мечтой переделать недавнее приобретение. На встречу им по дороге никто не ехал, было очень мало под вечер движения.
Водитель посчитал этот местность не настолько развитой, чтобы у каждого имелась личная транспортная единица. Да и друзей видимо не у кого нету чтобы ехать в гости на ночь, с ночевкой или как не будь еще. Но это были всего лишь мысли водителя. Она пару раз мелькнули, как и другие догадки, но сильно засиживаться в голове не собирались. Мало ли вдруг, сам себя накрутит на страх о пустом городе, мимо которого проезжать никто не рискует.
Вдалеке показалась полоса, серая неровная растянувшаяся по горизонту, чем к ней ближе, тем на ней как на елочной гирлянде загоралось больше огней. Впереди был город. Не разросшийся. Попадались высокие постройки, коттеджи, трубы заводов, на окраине переливались на вывесках ночные "неоновые солнца" баров, придорожных кафе. Натуральное солнце пока не скрылось за горизонтом, тучи заволокли остатки синевы на бледнеющем небе. Грозная бурлящая серая жижа над головой, а небеса.
В фургоне сидело трое. Водитель, парень лет двадцати пять, с отпущенной бородкой, слегка обстриженные усами, волосы тоже давно не встречались с ножницами. Рядом с ним, на сиденье примостилась девушка. Длинные распущенные светло-русые волосы, были прекрасны, лились с плеч, как ручей прозрачной горной воды с валунов. Она была в очках, легких в тонкой оправе, с темными линзами. Сзади за ними сидел третий. Его звали Болт. Болт немного вонял, щурился, сидел молча, смотря на дорогу, на уходящие, куда за ветровое стекло деревья на обочине.
Николай свернул с дороги, Марии захотелось выйти прогуляться, а то ноги затекли. Он не сопротивлялся ее желанию, просто поискал глазами, где можно съехать с дороги, или найти менее отвесный склон у дороги. Мария занервничала, когда он ничего не ответил, он-то, сузив веки, для лучшего розыска подходящего места, полностью отдался этому занятию, забыв согласиться с ее желанием. Ей стало одиноко, очень не любимое чувство для нее. Самое, самое не любимое. Скрывать свои внутренние мысли она умела давно, но вот от себя утаивать, что боится остаться одной, не могла.
Николай нащупал зрением, что почти у самого города есть небольшая поляна или равнина, но маленькая. Она бы пересекалась дорогой, но та резко загибаясь под почти прямым углом, уходила вбок. Потом немного петля, она, окружая по периметру поляну, возвращалась в город, к каким-то громоздким сооружениям, сходным с гигантскими коробками. Николай подумал о складах. Поляна и дорога, указывающая ее границы, были от его машины и от шоссе, по правую сторону. Без всякого порядка там торчали высокие деревья, загораживая разные участки страной дороги. Даже отсюда Николай заметил, что она стара, покрытая черными тенями как дырочками. Ямки, выемки и остальная асфальтовая ересь. До резкого поворота старый путь тянулся ближе к городу, а после почти касался шоссе. Со всем маленькая и незаметная площадка соединяла как перемычка две дороги, по ней уже кто-то пробовал перебираться. Николай сбавил скорость, в кабине было душно, он оттянул верх майки, надув щеки дунул себе на грудь. Стало полегче. Сегодня было невыносимо жарко, прямо мозг плавился в перепотевшей голове.
-Что ты сделал? - с испугом в голосе сказала Мария. По-прежнему не поворачивая головы, строго держа вперед. - Ты не отвечаешь? Почему? Что случилось что там?
Николай повторил дуновение на свою волосатую грудь и произнес долгожданные слова для собеседницы.
-Потерпи немного, сейчас мы остановимся, я искал, где бы лучше съехать с дороги. - Голос его был уверенный, но проскальзывало безразличность.
-Ну тогда все нормально. Я теперь уверена, что ты не везешь меня где-нибудь выбросить - со смехом сказала Мария. Николай улыбнулся, таких мыслей у него не было. Давно.
Фургон зеленого цвета, переехал с одной дороги на другую и потихоньку, затем почти на черепашьей скорости съехал со старого пути, как только на нем попался не опасный спуск. Земля сухая хрустела под колесами, со звуком пересыпания зерен из руки в руку. Никого по близости не было. Домиков рядом не наблюдалось. Здесь точно безлюдно, как раз для Марии. Через покрытое тучами небо проступали последние сегодня лучи, прощающегося солнца. Почти стемнело. Остались силуэты, цвета давно пропали. Царствовал черный и серый, и где-то светлые точки города маячили светлячками, привлекая путников.
Включились фары фургона. Николай притормозил, не заглушил двигатель. Сладко потянулся, как пленник маленькой темницы в колоссальной по размерам комнате. Случайно задел пальцами краешек волос Марии. Сам не этого заметил, но когда открыл глаза, после удовольствия в вытягивании всех мышц, вздрогнул от обращенного к нему лица девушки.
-Что ты так уставилась? - тихо, поджимая подбородок от удивления, спросил Николая, одновременно открывая дверцу. Впуская теплый воздух, не горячий, а именно теплый. Как важно было то, что температура понизилась, дождь будет лить ночью. Такое пекло, а потом как плащ накинули на купол небосвода. Вся интуиция и опыт шептали о приближающемся водопаде с верху.
Мария смущено вернулась в прежнюю позу, отворила дверцу.
-Я, наверное, кажусь полоумной? Нет? Ты так не считаешь, а мне вот показалось, что ты понюхал мои волосы или отрезал от них клочок, когда брал или что ты там делал с ними, когда накрутил на палец.
Болт сзади опустил взгляд в пол, ему захотелось выйти не слышать голоса. Просто пройтись, ноги окаменели и ныли. Влезать в разговор он посчитал лишним, все равно они его не воспримут всерьез, скажут, чтобы молчал.
-Мне что нельзя уже взять тебя за волосы? Тем более я их тебе помогаю расчесывать, мыть. Ты что сегодня такая нервная?
Мария вылезла из кабины. Повернулась к Николаю.
Тот не нервничал, но уперся руками в панель, для придания твердости своему положению. Он смотрел прямо на девушку, еще один немой вопрос у него замер на устах. Мария опередила его, протянула руку в кабину и стала искать что-то у сиденья, которое покинула. Нежный волос слегка подрагивал от крошечного по силе ветра. Он ласкал тело, кожу, будто большое перо птицы.
-Наверное, ты просто стал более внимательным, а не жалостливым. Ты открываешь глаза. Пойми мне лучше самой решать свои проблемы не полагаться на тебе. Даже мама мне говорила, что в моей ситуации, постепенно научившись жить по-новому, придется становиться самостоятельной. - Мария держала ровно голову, не смотря туда, где у сиденья шарила ее рука. Очки не спадали, они были ее как лицо. Привыкла к ним. Темные линзы, через которых не видно глаз. Безумно пустых и серых глаз с маленькой черной точкой в центре зрачка.
Мария наконец-то нашла что искала. В ее хрупкой ладони появились ее "глаза". Изящная трость, с коричневой ручкой, специально подобранной. Больше ничего Мария не произнесла. Уперлась тростью в землю. Повернулась плавно, без резкости и лишних жестов. Концом трости она постукивала впереди все, что ей попадалась так она прошла пару метров от фургона.
-Постой дай, посоветую куда идти. - Николай выскочил из кабины. На твердую землю спуститься оказалось несладко, колени ржавой пружиной сгибались натужно, и мерещилось, будто даже скрипели. Оказалось это микро хруст в суставах. Несколько раз за пару секунд окинул взглядом площадь, представшую перед взором. Казалось, она походила на не глубокую чашу. А старая дорога кайма.
Николай обежал фургон. Мгновенно оценивая местность за ним. Из лобового стекла виднелся лишь поворот с какими-то выделяющимися пятнами прямо под ним на поляне. Там что-то, когда стояло, но его стащили.
-Маша, не переживай, если надо тебе на время побыть одной - я не приказчик.
Подбегая к слепой девушке, выговорил Николай. Остановился рядом, приставил горизонтально ладонь к бровям. Под таким козырьком взгляд обострился, вид стал более славным, ведь паль отрезали верхнюю часть обзора. Где сейчас ослабел свет, перерастающие в различные фигуры тучи, сливались и напоминали картины из книг о бесах. Казалась, природа будет скоро оплакивать кого-то. Он еще жив, но на грани.
-Конечно, я это буду делать наедине. Ты что рехнулся, я что Болт, прямо у машины? - рявкнула недовольно девушка. Трость снова пришла в движение. Она натыкалась на камни и Мария их обходила или переступала, высоко поднимая колени. Незримо воспринимая мир, запахами, звуками, осязанием. И главным органом - сердцем. Пару раз она была счастлива как никогда в жизни. Но она просыпалась и понимала, глаза как два мешочка с холодным мясом, засунутыми в глазницы. Она не видела комнаты, в которой просыпалась, оно "осы" жалили грудь, жалость к самой себе пила кровь. Так плохо ей тоже никогда не было. Радость сменялась за секунды в абсолютное горе. Она открывала веки, но ничего. Тьма. Страз. Плач. Наваждение поглощало, пол дня в слезах. Кровь выступала из зубов когда она кусала свои пальцы, желая стать уродливей и более несчастной и не способной. Пусть она смерть впустит через сокрушительное сочувствие к своей персоне.
-Как ты могла, чтобы я о таком подумал? Я говорю вообще о твоей ситуации, о самореализации. С начала упомянула, что хочешь отказаться от моей помощи, а теперь ругаешь. - Николай отыскал подходящее место, да же сделал с десяток шагов в его сторону.
-Ну, простите меня, что я не сообразила о чем ты. Куда идти. Уже не могу. - Мария стиснула зубы, комично запрыгала на месте.
-Так внимательно слушай. Это примерно... - взял Марию за плечи. Она выровнялась, перестала мотать головой, - ...градусов сорок. Метров сто, там за холмиком. Понятно, - получил ответ кивком - ну я пойду, покурю.
В очках отразились километры пустого пространства на поляне, серая трава, словно отражение серого неба. А между ними в стеклах тянулась полоса города с огоньками. Марина взяла правильный курс и отправилась в указанном маршруте. А не сомневалась, что Николай выбрал отличный путь, он никогда еще не использовал ее положение с целью посмеяться и выставить нелепой. Хотя делал это раньше.
Болт вылез из кабины пошел вслед за Николаем. Земля казалось ему, гудела, что-то будет. Запах здесь был для него не вкусным, инстинкт подсказывал пройтись, найти, где лучше расслабиться.
Николай заметил плетшегося от фургона Болта и крикнул вслед.
-Ей псина ты что уходишь? Смотри, возвращайся, ты мне еще понадобишься.
Мария расслышала где-то сзади голос и ответила в защиту собаки. Она не поворачивалась, просто закричала, стараясь не рвать связки. Шаги постепенно отчитывали метры. Три шага - метр. Выточить в своем организме, четко делать измерения ногами, она научилась еще через месяц как потеряла зрение.
-Ей повежливей там с ним. Болт пес обидчивый. Как впрочем, и ты братик.
-Ладно, иди уже. А то обмочишься.
Мария потихоньку поплелась, надо было успеть до первых капель с неба. Не благоприятный фон, им было пропитан воздух. Ноздри втягивали сырую растворенную влагу в пространстве, если итак пойдет дальше, ливень прольется через полчаса. Плюс минус пять минут. Тонкие лодыжки, выглядывающие из-под летнего легкого платья, смотрелись фарфоровыми частями статуи. Одна в поле, Одина без любви. Николай, как только было возможно, выворачивался перед ней иногда, стараясь быть ее конечностями. Все же девушка ждала другого человека и других не братских чувств.
Мария нашла место за холмиком, вполне ее устраивающее, как и советовал брат. На ручке, где она состыкуется с основной частью трости, нащупал вжатый рычажок, большим пальцем надавила на него и опустила вниз. Защелкал механизм внутри. Из торца внизу трости выскочило лезвие. Плоское, прямо осколок зеркала сантиметров семь. Мария воткнула трость в землю, чтобы не маралась. Ветер слегка усилился, очки пока не могли слететь с носа. Девушка, одновременно приподнимая платье, садилась на корточки.
Болт, перемещая лапами, шел по кругу, он видел Марию, когда она еще направлялась к месту за холмиком. Когда он круг расширил, пришлось увеличить скорость, пару раз так хотелось поддаться инстинкту и бежать, но сдержал себя. Ведь ему было 12лет. Старый пожилой пес. Вышиной в холке больше полметра, выцветшая желтая шкура, серые глаза, не коснулась их зановеса-бельма. Уши торчали, только кончики смотрели вниз.
Приближаясь к месту, где недавно лежал упавший автомобиль с Сергеем внутри, пес повернул усатую морду в сторону фургона. Он далеко, Мария за нам, еще дальше, но нос собаки прекрасно учуял чем она занята. Резкий, запах свежей мочи, самки человека, на пару секунд отвлек Болта от прогулки.
Два пятна тревоги. Одно хуже другого. К одному вели две глубокие колеи от погрузчика. На нем был бензин, след горелой резины, совсем маленькие капельки крови испугавшегося человека. Второе оказалось ближе и пустым. На нем пес не видел никого своими глазами. Он и так видел все в черно-белом, а сейчас ему казалось, что-то неправильное в его голове произошло - так быть не может. На пятне помятой травы издавалось дыхание, но никого там не было. Оттуда не несло, сырой землей и грызунами, если бы была там нора. Птиц нет. Воздух уходил и приходил немного горелый. Болт устал, тоска собачья накинулась. Он не молодой щенок, но понял что запах у этого существа совсем иной, он даже не запах. Нос втягивал, травы, бензин, вкус еды, носимый ветром из города, но невидимое не имело своего душка, как у всех. Болт приблизился вплотную. Резь в носу, глазах, хвосте. То, что он принял на себя, ему не понравилось и никому бы из живых тоже. Нечто было наполнено сознанием, самостоятельным сознанием.
Николай не выглядывал наружу, курить он решил в машине, одновременно сделать еще одно дельце. Вынул сигарету из пачки, положил ее в уголок рта, запалил зажигалкой из кармана. Вдохнул, закрыл глаза, расслабился за последние два часа. Без курения ужасно ныли легкие. Будто воздух терял концентрацию кислорода. Отец утверждал что лучше накуриться вдоволь, чем бросать сигаретную манию, тогда глупые мысли сами отпадают. Николай считал его правым во всем. Судьба его пощадила. Слег от болезни за пол года до страшного происшествия с сестрой.
За сиденьем, нашлась бутылка самодельного вина, наполненная на половину, вернее отпитая наполовину. Была укутана в тряпки, чтобы запах не различили не Мария не Болт. Воющий когда его отец напивался, алкоголь вызывал у пса настороженность, будто чужой проник в дом. Николай откупорил бутылку, выдыхая дым вытянув губы трубочкой. Из кармана на панель перед ним легли три подушечки для освежения дыхания. В бардачке хранить еще одно приспособление было не надежным, Мария отыщет, если вздумает пошарить в нем. Потому тонкая эластичная резиновая трубочка пряталась в закрытой сумке, за сиденьем. Там был бы и бутыль, но не влез. Главная особенность узкого шлага - посередине он был расширен, в срезе диаметром сантиметра четыре. Сергей на всякий случай выглянул - сестра вдалеке только присела. Он один конец сунул в рот протолкнул по глубже в глотку. Сигарета как ни странно оставалась зажата губами. Другой конец окунулся через горлышко в вино. Одно нажатие на средину, воздух пошел и вино, и внутрь. Пальцы расслабились, по резиновой артерии взошла втягиваемая жидкость. Еще импульс и вино потекло в желудок. Так продолжалось пол минуты. Еще и еще Николай вливал вино в себя чрез шланг. Жесткие меры сами собой придумались - Мария ненавидела пьянство отца. Причинять ей боль еще одним разочарованием не хотелось.
Николай наполнил себя как минимум, настолько, насколько опустошил бутылку - на четверть. Мысли забродили. Тепло пошло из середины живота, радуга в голове протянулась от виска к виску. Бутылка оставалась в его руке, сигарета в губах. На бородку чуть не упал пепел, голова высунулась кабины, пепел слетел от ветра.
-Слепая сестричка. Проблем больше чем со зрячей. Я ее когда-нибудь привяжу и наколку во все лицо... будет знать, как важничать. Был я хорошим братом? Не, нет, не был, если бы не мать. Уехал бы. - Слова срывались с такой легкость, словно они всегда сидели на корне языка, просто сейчас просто скатились.
Впереди в Николай заметил Болта. Он стоял, смотрел на машину. Он рычал.
Николаю было все равно, что там делает этот пес. Заметил полевку наверное, почитал он. Прикрыл глаза, вкус вина он не чувствовал, но очень хотелось.
-А плевать пусть ругает. Не нравиться, вылезет. Что сомнительно - заржал, вынул сигарету на время, поднес ко рту горлышко. Полу открытым глазом он заметил стремительное движение к фургону.
Собака выжимала из себя все силы, бег стал ее целью, оканчивающейся у фургона. Она стремилась на него, мыслью была лишь смерть этого чудовища на колоссах. Над ней темно-серое небесное покрывало, волнующееся "складками" от ветра. Пес забыл о старости, он охотник, он несет теперь смерть железным животным с запахом бензина.
Стрелой собака ударила своей головой в переднюю часть фургона. Псы разбивают стекла носом, жмурясь, но Болт в последние мгновения перед прыжком с вложением в него мощи накопленной телом сделал по иному. Выставил вперед череп, более пробиваемый и крепкий. Звук лап бьющихся о землю, сравним бы с боем кожаных барабанов.
БАМ-БАМ-БАМ. Николай вздрогнул. Что делает пес? не выпуская ни бутылку, ни сигарету. Следил за бешенством животного. Вино замутнило разум, единственная, что появилось из идей, это сидеть и глядеть.
Прыжок пса, череп вперед, скорость была большая достаточной, чтобы он срикошетил кучей кусочков с брызгами крови. Толчок, фургон дрогнул. Николай от удара подался вперед, бутылка выскользнула из пьяных рук, сигарета сбросила тяжелый пепел и пару искр. На лобовое стекло, со чпокающим звуком, красной с желтыми прожилинами, плеснула жижа из головы Болта. Тело его по инерции, от резкой инерции переворачиваясь, ударилось спиной о стекло чуть его не прогнув.
В кабине начался пожар. Вино самодельное сдабривалось крепким алкоголем, ему хватило градусов, чтобы от искры запылать. Разбитая бутылка вылила вино, на джинсы, ноги загорелись. Николай судорожно дрыгался, вылетел и криками из машины, упал и начал кататься. Хлопая себя по бедрам, огоньки прожигали джинсы, оставляя дырочки. В кабине горели остатки вина. Они поглотили сиденье, обшивку, шланг расплавился потек змеей к тормозам, пламя разрасталось.
Мария, почуяв неладное стала скорее возвращаться. Трость будто мешала ногам иди быстрее, но по-другому она не могла. Когда она различила бег Болта, засмеялась, думая о его старости и глупеющем мозге.
Осталось пять метров до фургона, но он полыхал. Огонь разгорался. Мертвый Болт без движения лежал у передних колес. Голос Николая доносил матерки и что-то о сумасшедших зверях. Мария близко к огню не собиралась подбираться, это глупо в такой ситуации идти обратно, лучше подождать и стоять на месте. Дым, вонь паленых тканей обтягивающих седушки. В паре стекол на носу отражался зеленый фургон, краска задвигалась. Переливаясь зеленым и оранжевым. Взрыв двигателя произошел через пять минут. К тому времени Николай поднялся, найдя сестру, обнял ее хрупкую фигуру. Великолепные светло-русые волосы развивались от ветра. Нижняя губа Марии отвисла и подрагивала от страха. Она чувствовала боязнь не известности. Кроме одиночества появился новый враг. Понимать, что вокруг придется очень трудно. Николай успокоил сестру, нос ее не учуял вина. Они двинулись к городу. Документы их были в барсетке Сергея. Ждать, что кто-то их заметит, было маловероятным. Нужно самим дойти до людей. Они, потихоньку шагая, пересекали поляну. Девушка посчитала, что такая скорость брата, связана с тем, что она слепа, и он не торопит ее. Но Николай просто был пьян и даже не осознавал что плетется. В голове кавардак. Шокированный, но не отрезвленный пока, он вспоминал весь сегодняшний день, цепляясь за него как за последний оплот старой жизни.
Что-то лежащее в стороне на примятой траве, тяжко вздохнуло. Оно уже не умирало.
Небо почернело, как слива созревает на ветке, натягивается и трескается от переизбытка поступающих питательных веществ. Гроза надвигалась на город. Молнии пока не спускались на землю, но были уже видны под толщей туч. Огоньки полыхали на всей ее поверхностью наверху, напуская первобытный ужас. Изогнутые огненные "змеи" выныривали, устрашали и обратно уходили во тьму. Первая молния коснулась земли, уничтожив приличный участок травы. Она ударила далеко от города, ее даже не заметили, так было велико расстояние до первого столкновения земли и неба. Все вверху забурлило, переливаясь крутыми волнами, в разрывах виднелось не более радующее ночное небо со звездами. Пару раз столбы плазмы вбили в землю заряды. Ветер поднялся во всю силу, гоняя все что, плохо лежит, не привязано и не прикручено. На улицах он шатал прохожих в плащах, они бежали, пытаясь успеть спрятаться в дамах или хотя бы под навесом, скрыться от скорого ливня. Ливень словно остался на сладкое, воздух наполнился гарью и напряжением, он наэлектризовался до предела, одежда потрескивала от него. Кошмар заполнял умы людей, те, кто уснул, назавтра будут удивляться рассказам о навестившем их город конце света. Автомобили иногда сносило на тротуар, резина скрипела. Грохот падающих деревьев, свист ветра, с носимыми кучами бумаг по воздуху, усложнял движения. Те водители, что ехали на встречу ветра вообще были рады не иметь автомобили, или даже не родиться. Постоянно вылезать из салона и выдирать из-под "дворников" куски рваной макулатуры, "усики" на лобовом стекле у многих пришли в негодность, сломавшись. Песок в маленьких, но зверских вращающихся ураганах лип к лицу, бил по глазам, обволакивал и проникал за шиворот, на зубах скрипели песчинки. Тут все вспоминали источник речного песка в городе. За складами, есть небольшая огороженная площадка, куда ссыпался привезенный песок, он требовался для строительства, по особой технологии, коттеджей мера, и его родственников. Чтобы никто не всполошился от такой наглости в открытую, строили еще на деньги муниципалитета с применением особой технологии, ряд детских садов, больниц.
За городом на поляне у резкого поворота почти под прямым углом, на кругу из примятой травы лежало нечто неземное. Оно вдыхало и смотрело на быстро летящие небеса, ему это напоминало ткань на старых мускулах. Обвислую, то натягивающеюся с черными жилками. Наверху стала образовываться воронка, закручивались тучи своими краями. Молнии трещали, гром стал чаще, земля дрожала от звуков. Щупальцем, воронка выросла вниз, оно не двигалось в стороны, лишь вытягивалось, тянулась, закручивая себя в тонкий, прочный жгут из потемневшей влаги туч. Скрипели ее витки, молнии взбесились и не оставляли мир без себя ни на одну секунду, постоянно как кнут хлестав воздух. Глаза существа на траве смотрели прямо на спешившую к нему "руку". Он не думал, он не знал сопротивляться или нет этому проявлению природы. Что с ним станется, если он протянет в ответную свою конечность, слабую, но готовую побыстрей узнать что будет. Существо не колыхнулось, в сознании поднимались картинки из сегодняшнего дня. Парил над землей, радость питало его силу, какие помыслы привили его к повороту абсолютно не помнил, как и остальную жизнь. Ощущал свою старую преданность свету, Господу. Крылья его без тени, носились над людьми, он был кем-то. Кем? Какие цели? Ничего. Яркое последнее вспоминание, из самых близких к прошлой жизни - машина несется прямо на него по воздуху, двигатель надрывался от набранной скорости. Лицо человека он запомнил, потное, испуганное, но не полетом, а жизнью с ее парадоксами. Волосы взъерошенные, щеки впалые, руки на руле, словно уже мертвы. Таких личностей существо не встречал, значит, это не месть. Случайность, совпадение. Это Богу за чем-то понадобилось его сбивать.
Толчок в грудь, ребер нет, хрустеть нечему, боль они не знали, но стряхнулось что-то и передалось через сине-фиолетовый автомобиль. Злое, как в железе, так и в Сергее. Сергей, его звали, именно так. Имена, тот которым он был раньше, видел у людей в глазах. В карих очах мужчины скрывалась настоящее бедствие для народов. Равнодушие, безразличие. Нет ужасней скользких, мерзких, отводящих взгляд от бедняков, черт характера в индивиде, чем эти.
Машина была кровью испачкана, ее старый хозяин выбил себе мозги за ее рулем. Она пропащая, как гниющая вещь. Вся причина в ней. Мертвое пробивалось и хотело жить, но со своими фантомными чувствами запечатленными от старого владельца, могла едва соображать. Для нее последние эмоциональное состояние самоубийцы хозяина, стало наставлением. Мысль - " Я хочу смерти своей, все из-за тебя, ты тачка виновата, буду умирать в тебе. Нельзя тебе жить, ты тоже обязана последовать за мной"
Сбитый ангел, лежал невидимый на земле, ворочаясь, но не находя в себе силы, встать и не говоря о полете. В голове, или ее призрачном подобии, творились, переделки, какие рушат страны, и называются революцией. Кем он был, не знал, догадывался, но считал это глупым. Сейчас ему дали свободу. Страх человека, желание смерти от машины. Это сплелось и дало реакцию в небесном существе, порождая сплав нового творения. Сознание билось в муках, боль стала реальной в новом обличии. Памяти нет. Тело, крылья, знали, что они делали. Летали. Это все. Он бился об последний момент той жизни, как о стену, разгонял во времени сознание и в обратном ходе событий пытался прорваться в хранилище самого себя. Попытки безуспешны, все зря.
Черные тучи с воронкой, вывернувшейся своим жгутом, скрученной из молний и потемневшей распыленной влаги, спиралью стремились, тянулись к нему. До них были раскаты грома, сильные порывы ветра, почти поднявшие его тело против воли с травы. Взрыв машины, огонь, дым, гарь и крики мужчины бросившегося на землю.
До них приходил пес. Он жутью заразился от него. Настроение само будто вскочило в сознание животного, оно, мигая глазами, зарычало и бегом удалилось. Какие там поселись у пса мотивы, он не знал. Сознание еще не переродилось, но ткани невидимого тела во всю поддавались процессу перестройки. Сияли они, но чем он не знал.
Пустота до этого. Глаза закрыты. Еще раньше он падал на землю и сознание как вода в наполовину наполненной банке, встряхивалось, переворачивалось.
Зло проникает от машины, зло проникает от человека, но это было в воздухе, когда машина била в грудь, до самого сердца проникая своей мощью от разгона.
Сознание проникло глубже в остатки памяти. Замеченная машина срывается с дороги и птицей сближается с ним. Все быстро, он отреагировать не успевает, ошеломленный мыслью кто его может сбить, да и вообще кто его увидел. Лицо человека, взлохмаченный волос, глаза напоминали мячики для гольфа, они поболели и расширились.
Раньше он парил, кружась точно в танце, в двух метрах от земли. Он был прекрасен, даже злостью наполненный сейчас, осознавал, он тогда был самим совершенство, как и его собратья.
Сознание разогналось и ударилось об память. Ничего не произошло. Углубиться дальше во вспоминания не удалось. Там его Божья Любовь.
С неба усеянного до предела тучами, к невидимому существу на траве тянулась вращающаяся "щупальца". Она не сияла своим принадлежностью к Богу или Дьяволу, понять было невозможно от кого она. Остался метр, всего метр до глаз сбитого ангела. Походивший на веревку спасения, жгут в месте, где вырос из черного волнующегося неба, имел толщину как у небоскреба. Обвитый трещавшими молниями и запахом свежего озона, приближаясь к самой цели, он был диаметром с руку. Почти немного и он коснется сбитого ангела.
Существо с невидимой плотью. В упор смотрело на это чудо природы. Смерч для него одного. Тут он понял, кто теперь он и чем действительно сияет это "щупальце" из туч. Сознание заставило прикрыть глаза, боль прожгла. Осталось полметра. Лежащий здесь на траве, полностью переродившийся до каждого фантомного участка в голове, принял решение.
В городе не знавшем до сих пор таких проблем принесенных от природы люди на улицах, в дамах, кафе вскочили со стульев, принялись оборачиваться, взволновано оглядываться, поднимали лицо, к небу ожидая ответа. Этот массовый всплеск ужаса произошел от крика. Звук из глотки настолько был сильным, что в близких к поляне домах, стекла задребезжали, собаки завыли, как при полной луне.
Это зверь, это молния, это где-то взорвалась машина, это ветер на равнине во всю силу заговорил. Причин нашлось очень много, никто не хотел принимать правду, что кричало что-то странное.
Двое суток до того как по городу разлился крик.
В гараже сидело трое человек. Они играли за маленьким круглым столом, накрытым грязной тряпкой. Один человек из троих был маленький, усатый СанСаныч. В его руках застыли карты, он смотрел на них как и всегда, но выигрыш был на много больше. Комбинация зажатая в пальцах сулила огромную удачу. Перед ним, согнувшись, затаился, прикрываясь своим веером из карт, Костя, третьим был Леха. У Лехи все сжалось внутри, он прекрасно понимал что ситуация была для него сокрушительной, он сейчас потерпит поражение. Ни такое как обычно, оно затаило в себе ряд событий, приводящих к худшему. Дыхание не желало, становиться нормальным, прерывалось выдавая волнение. Ногти впились в бумажные прямоугольники, проклиная эти масти и цифры. Пару секунд все решиться и он обнажится, раскроется, падет на колени и будет умолять СанСаныча не использовать выигрыш. Если в победителе, есть доля совести, он даст ей жизнь, возможно Леха еще уйдет домой не до-конца обреченный. Переигрывать никто не будет. Рядом сидевший на скрипевшем стуле Костя, мрак окутал мысли, тоже из всех сил пытаясь переломить ход игры в свою пользу, хотя бы лицом показать и покоробить самодовольный вид СанСаныча.
Усы зашевелились на верхней губе. На будильнике стрелки показывали 21 час ночи. Они задержались, азарт покорил волю и заставил вжаться в стулья вокруг стола, принять в свои руки карты и играть.
-Ну что будем вскрывать? - улыбнулся Костя. Увидев, как рот главного соперника слегка приоткрылся, собираясь произнести неминуемую фразу.
-Что ты так быстро решил открыть свой проигрыш - СанСаныч наклонил голову и уставился взглядом на Костю.
Тот не вынес давления и кинул карты на стол, резко поднял. С губ срывались громкие ругательства, сейчас он лишился почти четверти миллиона. Такие деньги у него не когда не водились. Удача словно соратница смерти на пару дней порадовала его выигрышем в лотерею. Несколько недель назад он приобрел билет, так просто. Сдачи в киоске не нашлось подходящей, предложили взамен денег дать цветастый лотерейный билет. Костя спешил, просто без слов, затолкал билет в бумажник. Забыл о нем, закладывал в записную книжку, для удобства при быстром поиске, использовал не по назначению. Хранил не бережно, мог давным-давно его выбросить, посчитав, что день розыгрыша призов уже минул. Жена в воскресение искала деньги, чтобы сходить в магазин, ну и вытряхнула все содержимое кошелька на стол. Не обдумано ладонью отделила не походившую на деньги бумажку в сторону, где она и покоилась до того момента, когда Костя не заметил его краем глаза. Телевизор в ремонте, потому включил радио на нужной волне, где оглашали результаты, одновременно изучая информацию, на билете. Совпадение не подняло в нем никакой радости, ну не разыгрывалась бумажка еще в лотерее, и день сегодня, когда это будет совершаться. Ничего больше, это повсеместно наполняло каждую квартиру, берут пачками, десятками, получают, потратив не одну сотню, какой-нибудь электрочайник. Когда чей-нибудь знакомый оборачивается везунчиков, паника надвигается. Все думают, вдруг я не успею купить заветный билетик - удача выскользнет, и он останется в яме бытия еще на пару лет. Про выигрыш Костя обмолвился жене, убедил ее никому не разглашать победу. Но здесь в гараже, ночью, он проиграл билет. Там нигде на нем не написано не фамилии Кости не данных из паспорта. Любой им завладевший имеет силу использовать чужую удачу и прийти на почту и заявить, что победитель живет в таком то городе, под такой-то фамилией.
Костя сжал кулаки, желание кинуться на СанСаныча буквально подкатило к горлу. Как он мог так опростоволоситься, почему он сам сегодня буквально в трансе рассказал о фортуне и о том, что билет при нем в кошельке, как и обычно. Пару раз в голове мелькали здравые попытки прекратить игру и отступиться. Они всегда играют, когда ждут привоза деталей, иногда грузовик прибывает в полночь, тогда чтобы скостить время ожидания, оставшиеся собираются и затирают карты до дыр. Никто не слыл профаном или жуликом. Никто особо часто не выигрывал, СанСаныч тем более запоминался тем, что кряхтит и завивает пальцы усы, когда проигрывает.
Костя порылся в кошелке и достал билет. С размаху хлопну им по столу, пыль взвилась и снова легла. Пусть видят, что он нервничает, он хотел вопросов, был рад, если бы ему говорили что это всего-навсего игра. Тогда бы он вплотную приблизился к победителю и крикнул что-нибудь жесткое. Отчего волосы дыбом встают, нужно вымести злость.
Проигравший развернулся и кинулся к воротам, когда никто на его волнение не отреагировал, после полминуты хождения по-кругу, скребя ногтями болячки под потными волосами.
СанСаныч поднялся со стула и крикнул вдогонку Косте. Тот развернулся.
-Ей ты еще можешь отыграться, билет пока останется у меня, но если ты хочешь возвращаться, то я тебя не держу, просто можешь возвращаться с пустыми руками к себе домой. К жене, к детям.
Костя подошел ближе со злобой такой, что глаза превратились в узкие щелочки и в них мелькали искры. Они сжигали всего СанСаныча, терпеть его самодовольную улыбку с густыми черными усами над ней, не было больше сил. Не останавливаться от своего вздорного плана и уйти громко хлопнуть дверью, так чтобы завтра люди шептались, что слышали глубоким вечером гром. Единственный за ночь, чем в принципе и выделился в их памяти. Пальцы сжались в кулаки, ногти углублялись в кожу, причиняли сами себе боль, инстинкт позволял не мучить себя дальше и выпрямить ладонь, но мысли Кости были настолько жестоки, как к явному победителю, так и к себе за глупость, насколько нужно было быть неразумным, давая вою языку и желанию похвастаться.
Голос по радио в последнее воскресенье, доносился мягким ласкающим, словно тепло от обогревателя. Цифры, цифры, числа, числа, все сходиться. К горлу подступает крик радости занимающей каждую клеточку мозга, каждый отдел памяти. Впрыск всех положительных гормонов, счастье, любовь к миру, удовольствие. Все это поглотило его в те секунды. Забыл кто он, с кем сейчас живет. Сумма не такая и великая, но именно в такой момент Бог посылает благодать. Столько было ему нужно, столько не хватало, столько спасало.
-Что хочешь за билет? - Костя сел обратно на свое игровое место и стал испепелять СанСаныча. - Если ты скажешь какую-нибудь глупость или шутку, я не задумываясь, что это юмор, разобью тебе голову об колено. Ты же сам клялся, играть будем только три раза. Победитель получает все.
На круглом столе в месте с картами в тарелочке лежали вещи игроков. Один перстень из железа - его с трудом снял с пальца Леха. Рядом совсем крошечная пуговица - СанСаныч вырвал ее из брюк на ширинке. С начала ему сказали, что положил бы что-то другое, смеясь и закатываясь, пояснил, что брюки завтра же выбросит, так что совсем не жаль, лишится напоследок одной болтающейся пуговицы. Вещей Кости там не наблюдалось. Лишь победивший имел право положить в тарелочку свою вещь. Так они всегда играли, бывали случаи, когда тарелка наполнялась сигаретами разной марки, победитель забирал и коллекцию курева, за одно и все что аутсайдеры ставили на кон.
-Давай узнаем, кто выиграл хоть. Ты не против? Костя ты так на меня кричал, якобы я жульничал, и мой выигрыш сто процентов очевиден. - Откинувшись на спинку стула, СанСаныч вытянул ноги и никому, не давая малейшего шанса глянуть случайно в его карты, стиснул их в обеих руках.
-Он прав Костя. Не волнуйся если в тарелку третьей вещью попадет моя. Ну, вот этот... - Леха порылся в кармане джинсов, слегка переворачиваясь для удобства вытягивания вещи их туго натянутых на теле джинсов. В руке очутился рубль с простреленным центром. Внутренние края монеты выступали в одну сторону, вероятно в сторону выхода пули. - Я не такой бессердечный, как наш СанСаныч или тем более Свинский, пусть билет останется с тобой. Но один день поработаешь за меня или два.
Костя повеселел. Удача надеялся, все-таки пока не оставила его.
-Да хоть всю неделю. Леха, какая разница сколько, если конечно не весь выигрыш отрабатывать за тебя, - посмеялся Костя. СанСаныч резко бросил на стол свои карты, и задатки радости сгинули из еще не разу не выигрывавшего.
Леха отчаянно глянул в свой расклад, думая, может он чего-то забыл и у него комбинация карт получше будет или там в его пальцах одна залепилась за другую. Всякое бывает. Но тоска накинулась, пообещал Косте не лишать его билета, итак подвел его.
-Я выиграл господа ублюдки! - произнес СанСаныч быстро, почти выстрелил словами, - Надо вам, вы вот и заменяйте друг друга. Как в принципе бывало и без такого крупного промаха, да Костя?
Пружинно вскакивая со стула, Костя потянул крепкие натруженные пальцы к горлу победителя. Леха перехватил его, оттащил от стола, тот, сопротивляясь, раскалил свое настроение и грозился темными углами и кирпичами, летящими с крыши домов.
-Господа ублюдки, вам как лучше расплатится? Натурой? - сделал характерное движение тазом. - Может билетом и серьгами жены? К вам господа уб...
-Еще раз нас так назовешь, полетишь отсюда и очнешься с драной метлой в одном месте. Понял? - Леха ткнул пальцем в грудь СанСаныча. Угроза повлияла, победитель сел на стул. Надменный вид, нога на ногу. Был прям готов взойти на трон, в своем грязном комбинезоне.
-Ух, какие вы строгие, когда вам предлагают выигрышный вариант развития событий. Давайте я не буду забирать ваши проигранные вещички и предложу выполнить одну услугу. Я тут подумал...
-Ну, все завтра снег пойдет. Середина лета, а снег валить будет, сугробы разгребай - огрызнулся Костя. Слово о думах развеселило его, и он на мгновение позабыл, что его жизнь в ближайшие полгода точно в руках СанСаныча.
-Ты о чем? Какой снег, что-то я не помню, чтобы по телевизору предупреждали о резком перепаде погоды. Знаю, вроде завтра рекордная жара будет. Или что-то вроде этого. - СанСаныч помахал пальцем, стараясь возбудить отделы памяти, которые поместили в себя информацию на завтрашние сутки.
-Ты не понял, я хохмил над твоим словом "подумал" - пояснил Костя, причину колкости. - Тебе почаще стоит говорить о своих умственных способностях во множественном числе, вдруг еще за гения сойдешь.
Леха похлопал Костю по плечу, давая понять, что тому лучше остепениться, и не нарываться на проблемы, тем более СанСаныч видимо не собирается выполнять данное до игры слово и забирать выигрыш.
Костя правильно растолковал жест Лехи, переведя дыхание, приблизился к круглому столу, надавил кулаками на краешек и не поднимая головы от тарелки с перстнем из железа и крохотной пуговицы, вымолвил сложное для него предложение. Пересилить огонь, бьющийся внутри из-за наглости победителя, удавалось постепенно. Главное, решил он меньше острых слов. Не хватало еще, чтобы он упустил последний шанс на спасение от беды.
-Какие тараканы водятся в твоей голове? Не, не отвечай, ты, сам не знаешь. Что ты предлагаешь? - Костя фигурой походил на СанСаныча. Отличался чисто выбритым подбородком, голым пространством под носом, правда, шепелявил, иногда выходило очень некрасиво, стеснял, поэтому разговаривать с кем-то из высшего начальства. Задания он слышал, когда их давали СанСанычу. СанСаныч в гараже главный. Но он главный лишь по гаражу, им, остальным механикам, он давал наставления и приказания в рабочее время. Кому-то бывало, не нравилось, не скрывая, выговаривал все, что считает по этому поводу, конечно на своем шоферском языке без " извините, я считаю что..." или "пожалуй, лучше вам будет..."
-Мое предложение вам понравиться. Успокоитесь, покурите на улице, если вам трудно признать что вы играете ужасно плохо и со мной не сравнитесь, - выговаривал СанСаныч примирительное начало, не спеша четко выделяя каждую букву.
-Давай ближе к делу, - сказал Леха и сел на свое место. Костя убрал кулаки со стола и последовал примеру Лехи, уместился на стул, показалось, он стал жестче.
-У меня есть один должник. Вы его, наверное, встречали в офисе. Взял этот человек у меня деньги почти год назад и не отдает, да и на глаза боится показываться. На его месте я бы вообще смылся из города. Но он ни я, и мне повезло с таким должником. У него будут деньги, это проверенная информация. Главное теперь для меня и для вас чтобы эти деньги он отдал нам.
-Ты, по видимости, не знаешь, но долги отдаются так, - начал глумиться Костя, ехидство и не желание смириться с долей продувшего перед таким СанСанычем, не очень далеко ушедшим в развитии. - Приходишь к бедному человеку, напоминаешь ему о долге, он тебе отвечает, либо подожди не сейчас, либо вспоминает, бьет себя ладонью по лбу и вскликивает, что совсем забыл, кому должен. Кстати, а тебе точно должны, может ты нас на рэкетирство агитируешь? А?
-А посему ты сказал "бедный человек"? - поинтересовался СанСаныч.
Костя немного дернул голову вперед, чтобы крикнуть поближе к уху оскорбление, но Леха предвидя, наступил на ногу. Смирившись с участью, Костя опустил объяснения.
-Давай не блуди, ближе к истине, - прервал бессмысленность разговора Леха.
-Ну, как угодно. Если захотите меня обругать, приезжайте ко мне в Майями, денег мне теперь достаточно там поселиться. Я вот что хотел вам предложить. Человека зовут Сергей Довшин. Мне в голову пришла идея, как выбить из него деньги. Он не подозревает, как ему скоро улыбнется фортуна, - глянул на Костю. Протянул руку к тарелке, сгреб пуговицу, перстень бросил Лехе. Глаза Костю пробежались по столу, только сейчас подметил, что билета лотерейного нет. Когда минут десять назад он в порыве захотел вылететь из гаража, победитель, видимо уже зная, что Леха тоже провалился, посчитал что тот против не будет, спрятал куда-то билет. Наверное, в куртку или под ботинком.
-Ты на почте был и случайно так услышал карем уха, что Серега этот бедный, получает письма от больной бабушки и главное очень старой и очень больной, ну самое основное, что тебе привлекло: очень состоятельной, - пересиливая шепелявость, произнес Костя.
СанСаныч не моргая, посмотрел на него. Опустил глаза, когда поднял, в них было много суровости, извилины у век выстроились в чудовищную гримасу.
-Как я узнал, что он станет богатым не твои проблемы несчастный. Ты главное если стремишься, все еще вернуть билет, выполнишь мою просьбу в месте с Лехой.
-Не поссорится вам бы. Я тоже заинтересован в альтернативной отдаче выигрыша. Костя наговорит, и ты вдруг откажешь обоим. Мне этого не надо. Говори что нужно от нас. Я лично готов на все.
-Ладно, слушайте меня и не прерывайте. Мы подстроим столкновение машины Сергея и взятого у моего одного знакомого BMW. Чтобы план удался наверняка, придется на дороге быть еще и Лехе. Есть вероятность, что все может происходить не предсказуемо, выкручиваться придется Лехе. Понял? Согласен. Все будет происходить завтра.
-Как завтра? Это как-то слишком скоро. Надеюсь не через... - Леха посмотрел на циферблат наручных часов, отмерил время до полночи. - Не через полтора часа.
-Да нет. Завтра когда Сергей закончит работать. Ты будешь за ним следить. Мой знакомый профессионал высшего класса в таких махинациях и подставах. У него машина от чиха прохожего может развалиться и покрыться царапинами. Тебе если что придется толкнуть его тачку на это самую BMW. Но скройся побыстрей. Знаешь, действуй на оке, на черной оке.
Леха вопросительно пожал плечами спрашивая:
-Где я тебе черную оку раздобуду? У меня самого десятка, ты ее видел и даже лазил в ее двигателе.
-Ничего я тебе завтра подкачу свою старую. Она у меня даже до предыдущей была. Доверенность и ключи, все твое для выполнения подставы. Смотри, не покарябай её там сильно только для дела. Как закончишь таранить и еще лучше смотреть, как он врезается якобы случайно в иномарку, сразу лети на колесах в гараж. Друг, ну знакомый мой, сам разведет Сергея.
-А если кто-нибудь сообразит, что мы специально все подготовили? - засомневался Костя в затее, обмолвившись о возможном развитии дальнейших событий. Ему почему-то это показалось криминальным, но он это принял, сам был готов ехать, следить, и быть подставным шофером иномарки.
-Если в твоих интересах рассказать все? Конечно, твое право, у нас демократия, кошелек вернуть бабушке, запчасти с работы не брать и все остальное, - психовал СанСаныч, напоминать ему о рисковой стороне выбивания долга не нужно, он и сам боялся и нервничал.
За гаражом послышался шум, подъехал грузовик с деталями, ради которого они остались вечером. Впереди разгрузка, пересчет.
-Все пойдет путем. Завтра я приеду на оке, дам тебе Лехе маршрут следования и описание машины Сергея. Постарайся проконтролировать столкновение, либо сам врежь в бок, чтобы его снесло. Должно получиться. Часть денег я возьму у друга, когда он их заберет у Сергея, в оплату долга, ну, наверное, все-таки слегка больше.
Костя начал переживать, что отведется ему в исполнении плана.
-А сколько задолжал он тебе? - Леха расслабился, он знал свою задачу. Серьги жены, в обмен на один поворот руля на машину или просто убедиться, что она соприкоснулась с иномаркой.
-Он задолжал столько, сколько надо. А тебе надо... - СанСаныч встал, маня пальцем Костю, отошел в дальний угол, почти позвал во тьму.
Костя покорился, когда Леха ткнул его локтем и кивнул на главу гаража. "Иди за ним" передавало дружеское действие.
В углу послышались два голоса, они оба шептались и не смели, громко говорить. Косте не нравились предложения СанСаныча. Тот уговаривал все более настойчиво, в темноте была немного различима рука, положенная на плечо Кости. Разговор длился минут пять. В ворота гаража уже начались стучаться шоферы грузовика. Звонкий, особенно вечером, ритм ударов по железной двери, резал сознание. Словно раним утром в воскресенье, к вам ломятся в дверь, тарабанят, жмут в звонок.
-Не проси больше, этого не сделаю это. Я сроду не совершал...- заорал Костя, возвращаясь к столу. СанСаныч боясь, что тот будет разбрасываться секретами, подбежал и вовремя зажал рот Косте. Зубы тяпнули пару плацев, раздался приглушенный крик.
-Ты что творишь Костя? Не хочу, чтобы ты кому-нибудь рассказывал.
-Какая тебе разница, проси что-нибудь другое. Пусть Леха это делает, а не я. Леха ты согласился участвовать в подставе на машинах, значит и есть качества для...
-МОЛЧИ КОСТЯ. Если не проговоришь, возможно, еще подумаю и верну билет. Так что не стремись на каждом углу кричать о моем предложении.
-Я понял, - тихо сказал Костя.
Разгрузка и пересчет длились около часа.
Алексей не привык создавать проблемы себе, особенно проблемы с законом потому выполнение подставы давалось ему не так легко как на словах. Наследующее утро СанСаныч действительно приехал на старой Оке черного цвета. Она походила на флаг исчезнувшей надежды, что вчерашняя ночь была лишь сновидением от трудного дня. Алексей видел каждый метр, который машина проехала пока не остановилась у гаража. Значит, все-таки победитель был строг в своих приказаниях. Чувство тошноты, что он продался этому усачу било пуще, чем само задание. В гараже это маленькое вечно грязное, издевающееся над другими существо с лохматостью под носом, могла ими руководить, но в силу только своего положения начальника. А так его мало кто уважал. Редко кто называл его на Вы, если и были такие, то они начинали работу недавно, выпускники училищ. Понимали они кто такой их начальник через пару недель и либо увольнялись либо оставались и терпели. Да СанСаныч давал в долг, долго мог не спрашивать когда ему вернут взятое, это была его первая и пожалуй единственная черта доброты. Ругательства сносили, скрипя зубами, не хотелось вылететь, а ведь он мог нажаловаться высшему начальству и недовольного ремонтника мигом бы поперли с работы. Такие инциденты не редкость, вот иногда и приходиться выпрашивать прощение за грубое ответное слово. За многие годы царь гаража скопил кучу врагов в городе, но сталкиваться с ним никто не желал, по-прежнему не обращали на него внимания.
Один раз, когда в выходные Алексей прогуливался по городу с семьей, нужно было купить телевизор в подарок бабушке, маленький и можно даже черно-белый. Какая разнице пожилому человеку есть ли цвета на экране или нет, с такими мыслями и собирались выбирать телевизор семья Алексея. Сын клянчил деньги на всякие безделушки, жена прижимала его в себе, не выпуская детской ручонки, грозила пальцем, чтобы он не был таким напористым или в противном случае пойдет на день рождение к бабушке вместе с ними. Пару раз он у неё оставался на лето, это как профилактика наказанием. Цели покорить неугомонный характер ребенка не было, но и идти на повод причудам тоже не сочли не разумным. Когда телевизор был приобретен, Алексей как раз делая уверенные шаги, выносил коробку из магазина, направляясь к двери, жена и сын в это время засмотрелись на что-то. Через стеклянную витрину он заметил СанСаныча в легкой майке, гуляя он глядел строго вперед, крейсером раздвигая прохожих по пути. На встречу ему из угла выплыла пара, магазин техники был очень большой и не жадничал на широкие окна с витринами, оттого обзор улицы был огромен. Пара весело беседовала, парень шептал на ушко девушке слова. Алексей замедлил, затем остановился как вкопанный, покидать магазин казалось ему опасным почему-то мог нарваться на склоку, которой пахло в воздухе. Парень был уволен, по заявлению СанСаныча как неспособный работник, мелочь, за которую он получил такую участь, могла быть прощена, но глава гаража её заметил, запомнил и трактовал по-своему, перекромсав на свой лад. В итоге даже попросив извинения, парень, принятый на полставки с испытательным сроком, лишился нужной ему работы. Похоже, сейчас с девушкой он счастлив, никто бы не нарушал идиллию, зачем портить отношения других.
СанСаныч встрял в милую беседу, парень был ошарашен, не мог даже слово сказать, по лицу было понятно, что его поразила наглость. Девушка метала взгляд то СанСаныча, то на парня. Через пол минуты, он с треском дала пощечину молодому человеку и убежала. Парень не будь рохлей, потер щеку и схватил за плечо уходящего СанСаныча. На следующий день Алексей не пытался спрашивать, отчего у того нос кривой и глаз красно-синий.
Алексей влез в Оку, когда наступило время выполнять свой долг за проигрыш. Он медленно выехал, подождал, пока появится автомобиль Сергея. Его точное описание и номера он получил на бумажке, сверился с ними, когда со стоянки показалась выезжавшая старая Тойота. Все совпало, в мыслях оскорбил СанСаныча, за столько писанины на бумажке, ведь достаточно сказать красная Тойота. Стараясь сильно не мелькать сзади, Алексей ехал, за назначенной машиной, на расстоянии 15 метров. Вроде не где не оплошал. На заданном участке дороги, увидел впереди BMW, стоящую у обочины. Сближаясь на нарастающей скорости, толканул Тойоту на BMW. Скрылся, как только мог быть быстрым. Обернулся проверить свою работу. Она была выполнена качественно, водитель BMW выполз на толстых ножках из салона и долго открывал рот, отсюда, что он так кричит, не было слышно. Алексей даже не видел Сергея, вжавшегося от проблем со всех сторон. Они, наверное, даже не заметили черную Оку. На него не смотрел толстый водитель, значит, все идет удачно. Остальное не его проблемы, часть плана он выполнил, пусть теперь трясут беднягу и добиваются выплат из его кармана.
На следующий день Алексей в гараже первым встретил высшее начальство. Не какого-нибудь посредника как СанСаныч или из офисных бухгалтеров. На черном джипе с дымящимся капотом в тень гаража выезжал Константин Свинский. Фамилия у него, конечно, была иная, но в гараже было принято именовать эту тушу с великим количеством килограммов именно так и никак больше. Когда сам директор рядом, они конечно с позволения своей разумности величали его Константин Кириллович. Из джипа показалась голова на широкой шее, до-конца покинуть салон ему не позволял живот, вжавшийся в руль. Немного вдохнув и втягивая пузо, директор чуть не выпал на пол. Все-таки нашел в себе силы для координации и устоял на ногах. Алексей сравнил его с тем человек вчера из BMW. Что-то они слишком друг на друга похожи. Ну, тот был одет в по-другому, это не доказательство что не один человек. Нет точно это не он, у того была бородка как лопатка, да и лысина сияла на солнце, разбирался в сомнениях Алексей.
Тучное тело маленькими шагами пересекло гараж. Он махал пальцем, поворачивался к своей машине и непрерывно, жутко скрипя голосом, давал наставления. СанСаныч подбежал к нему со стулом, директор вырвал его из рук и сел посередине гаража, как это сделает СанСаныч через некоторое время.