Аннотация: когда мы очень нужны, мы не хотим помочь.
Убийство здравого смысла
27.11.2006 15:18:59 -08.03.2007 13:31:37
Ваня сидел на скамейке в цветущем парке города. Воробьи скакали вокруг ног, фонтан обдавал холодными капельками лицо и открытые от футболки руки.
Солнце припекало, съедало белую кожу, обращая в раздраженный розовый цвет.
Ваня подошел к фонтану. Казалось, во рту посыпали перцем. Странная горечь. Слезы не капали, а расплывались по глазам. Он сделал еще шаг. И распыленная струя обдала молодое лицо.
ЗАВЯЗКА
- Да где вас таких берут? Ничего толком не умеют. Ни кассу снимать, не общаться с покупателями. Сидят в углу целыми днями. Замкнутые какие-то... Нет, вот мы в свое время, были другими.
- Вообще-то я по объявлению работу нашел.
- То-то и оно. Запомни, мальчик. Ты - никто. У тебя за душой ничего нет. Выкини тебя с работы, что ты будешь делать? На паперть пойдешь?
- Зачем меня с работы выкидывать. Прежде, чем чему-то научиться, я должен поработать. Получить опыт. А как я его получу, если никто на нормальную работу брать не хочет.
- А что для тебя нормальная работа? Здесь ты отбойным молотком не орудуешь, туалеты не моешь. Скажи спасибо боженьке, что тебе дал такое личико. Иначе подметать бы тебе асфальт, дорогой.
- Анастасия Валерьевна, товар привезли.
- Бегу-бегу, дорогая.
Послышался топот каблучков по коридору. Словно фурия, пожилая, но фигуристая женщина проворно нырнула в темноту подвала, и захлопнула за собой дверь.
- Дура - проговорил Ваня, сортируя обувь.
Устало бухнувшись на сиденье, Ваня добрался до дома. С аппетитом съел пельмени. Раскрыв на случайной странице газету, он прочитал пару абзацев. Глаза, помимо воли, заволакивает пелена. Истома и усталость, переплетены в одной душе. Ваня, не раздеваясь, засыпает. Завтра он потратит много драгоценного утреннего времени. Покрывало помято, жеванная одежда. Узкие глаза с нависающими веками безрадостно свидетельствуют о хронической усталости.
Мама звонит изредка из дому. Переживает, беспокоиться. А для отца он умер. Отломанный ломоть. Ваня выброшен из сонаправленного потока таких же, как и он, юношей.
Путь до работы долог. Проходит в томительных переживаниях и пессимистических прогнозах. Размышления о будущности, о том, как он выберется из ежедневной поденщины... Порой, казалось, что выход окончательно потерян. Прислонившись к мутному окну электрички, он погружался в полудрему. Отрешался от мира. Это были самые счастливые мгновения дня. Минутный отдых. Расслабление. И освобождение от земных перипетий более всего.
Легко открылась тяжелая дверь. Стук каблуков, извечная суматоха.
- Явился. На этот раз без опозданий. Иди же, проверяй новый товар скорей.
Он на работе. Еще один день из жизни вычеркнут.
Несколько месяцев уже прошло. Выпал снег. Иногда Ване нравилась такая размеренность. Он зарабатывал себе на жизнь сам. Ни у кого не просил помощи, поддержки. Появилась уверенность в завтрашнем дне. А между тем, автономное существование одинокого человека в мегаполисе весьма условно. Благополучие напрямую зависит от заработка. Здесь происходит разрыв родственных связей, крепчает характер. Взамен, появляются первые морщинки. Сначала вокруг глаз, потом склада бороздит переносицу. А потом становиться невыносимо скучно.
В магазине дорогой обуви давно образовался круг постоянных клиентов. Люди, добившиеся благосостояния, стремятся окружать себя изящными вещицами... Изысканной мебелью, помпезными машинами, молодыми прекрасными женами, красивыми продавцами. К продавцам, в подавляющем большинстве, они относятся как к своей собственности. Бережно и с пониманием их скучной работы.
- Здорово. Что появилось новенького?
- Вот, посмотрите. Это из новой зимней коллекции. Вам обязательно понравиться...
- Хм... вроде неплохо. Но ноге некомфортно.
- А, не обращайте внимание. Вещь новая, растянется. Приобретет форму ноги. Туфли одни из лучших моделей этой зимы.
- Лучшей, худшей. Меня не волнует. Мне нужно, чтобы ногам было удобно.
В раболепной позе, он натягивал лакированный туфли редкой выделки на вонючий носок клиента. Ваня проклинал все на свете.
- Ты ведь уже давно здесь работаешь?
- Да, уже пятый месяц.
- Ты коренной москвич?
- Нет. Из Орла. Снимаю комнату.
- Что же. Тебе наверное скучно. Представляю твою ситуацию. Ты парень не глупый. Я открываю магазин модной одежды. Он будет один из самых престижных. Мне нужны такие энергичные и целеустремленные ребята. - Дяденька, как назвал про себя его Ваня, производил благоприятное впечатление. Дорогой парфюм, плавные жесты. Хороший пиджак. Действительно добротный, сшитый по фигуре.
- Я не против попробовать. Было бы неплохо.
- Приходи послезавтра в девять. Вот визитка. - В тонких белых пальцах был зажат изысканно украшенный листок.
- Но я ратаю. - Оттягивая момент, Ваня размышлял, действительно ли нужен ему журавль в небе.
- Возьми отгул. А то так и будешь торчать до конца дней своих. Бай.
Нужно обладать определенным жизненным опытом, чтобы манипулировать людьми. Артур знал, что в молодости двигатель жизни тщеславие. Распалить гордость. Загнать человека в тупик собственного болезненного самолюбия.
Путь к богатству сопряжен с отречением от друзей, потому что нет свободного времени. Видя всю лесть, заигрывание с богатым дядюшкой, теряются родные и близкие до этого люди. Простое, не приводящее ни к чему общение, становится необычайно ценно. Перекинуться парой слов, пошутить, и разглядеть среди высокомерия пусть даже снисходительную улыбку.
Ваня чувствовал себя обреченным рабом. Томящая душу скорбь приводила к постоянной апатии.
Постепенно, вместе с созреванием и становлением взрослым, Ваня начал осознавать, что его все сильнее тянет к мужчинам. Вначале, это не включало сексуальным аспектом. Он хотел прижаться, расплакаться к смазливому коллеге по работе. Нажаловаться на жизнь.
Ваня давно обратил внимание на красивого, ухоженного парня со второго этажа. Безупречно одетый, он почти каждое утро сталкивался с ним на лестничной клетке. Молодой человек спешил на занятия, между тем, как Ваня торопился на работу. Дежурная улыбка, обнажающая ряд ровных белых зубов, звонкое "Здрасти".
Ваня пытался изобразить индеферентность, но помимо воли взгляды их сталкивались. Казалось, в синих глазах, промелькнула тучка. Беспокойство.
Ничего не может возбудить интерес так, как бездействие потенциального партнера. На самом деле, партнер был лишь воображаемым, как и тучка в его глазах. Уставшая бренная душа готова пойти на все, усеять близлежащее пространство успокоительными доводами. С кем не бывало, когда мы, в силу то ли в силу нежного настроения, то ли из-за нехватки любви близких, облекаем близлежащее пространство в привлекательные одеяния, рисуем себе радужные перспективы
Возвращаясь домой, Ваня тщательно взвешивал, стоит ли идти на собеседование.
Поднявшись до своего пролета, он увидел, как мальчик с верхнего этажа оперся о его дверь. Одетый в черное изящное мужское пальто, в черных перчатках, он показался Ване сказочным принцем. Белые мелированные волосы контрастировали с темно-синими глазами
- Извините, можно я открою. - Сказал смущенно Ваня, потому что чувствовал над собой господство красоты. В каждом гомосексуалисте заложено преклонение перед прекрасным.
Сосед развернулся, но не сказал ничего. В мутные глаза блестели хмельным блеском.
Ваня, отодвинув плечом соседа, вставил ключ в замочную скважину. Сосед вошел вслед за ним.
- А вы куда? - и уже сменив тон на раскрепощено-дворовой, произнес - ваша квартира этажом выше.
Парень, казалось, не понял увещеваний. Он ломился внутрь.
Перешагнув через порог он рухнул. И великолепная копня светло-русых волос распласталась на полу. Вскоре послышалось сопение.
Оторопевший Ваня пытался разбудить подвыпившего соседа. Не тут-то было. Парень лежал, не двигаясь.
"Надо отдать его родным. Пусть сами с ним вошкаются". Опрометью бросившись к соседской двери, он сильно стукнул кулаком по массивной, роскошной двери. Ни звука. Похоже, квартира пуста.
Возвратившись к себе, он снял верхнюю одежду и ботинки с парня, кинул ему одеяло в кухне, и положил его.
Изможденный повседневной работой организм требовал отдыха. И вскоре Ваня заснул.
Следующий день был выходным. Ваня проспал долго. Встал пополудни. Забыв о нежданном госте, с просоня чуть не наступил на ногу. Теперь, при дневном свете, он смог досконально изучить внешность красавца. Белая от природы кожа, была испорчена солярием. Синие глаза и светлые волосы контрастировали с загаром. Сильные руки, обтянутые водолазкой, сексапильные ноги в рваных джинсах.
Парень спал на спине. И божественный профиль с прямым носом, тонкой алой ниткой губ подернут легкой помятостью после ночи на жестком полу.
Несолоно нахлебавшись, Ваня вернулся в постель. Включил телевизор. Воскресные скандалы прессы и так любимая желтая хроника не возбуждала боле. Все мысли вертелись вокруг красавца.
Через некоторое время из кухни послышались звуки.
- Где я... - послышался баритон. "Какой у него мужественный голос" - подумал Ваня. Белые тонкие пальцы гостя согнулись, пытаясь зацепиться за линолеум. Чуть припухшее, но великолепное лицо сладкого голливудского актера валялось на полу. Про таких говорили "мечта педераста", и тайно завидовали. Зарывшись в пыльный старый плед, парень постанывал.
- Хорошо, что ты проснулся. Я твой сосед снизу. Вчера ты слишком много выпил.
- А разве я с тобой пил вчера?
- Сначала нет, но потом ты постучался в дверь. Я тебе открыл. Как ты мог забыть такое. Не понимаю. Ведь ты говорил, что это самая лучшая ночь в твоей жизни. Вспомни, ты еще выкинул презервативы в форточку и разбил стекло.
- Что... Что ты несешь!
Изобразив оскорбленное достоинство, Ваня перепрыгнул через лежащего парня, и флегматично принялся доставать продукты из холодильника. Разжигая плиту, Ваня бросил украдкой взгляд на парня. Тот сильно покраснел, пытался выговорить что-то, но губы дрожали.
- Я же не голубой! Я спал с девушками.
- Ну, чего не бывает под пьяную лавочку. Да ладно ты, успокойся. Один раз не педераст. К тому же и попка у тебя не должна болеть. Я проникал в тебя аккуратно. - Ваня аккуратно крошил укроп в суп.
- У меня вообще ничего не болит. И я не больной. Я не педераст, понятно тебе!
- Я разогрел бульончик. Поешь, с похмелья полезно. Ням, ням, ням.
Смущенно парень сел за стол, придвинул к себе тарелку.
- Как тебя зовут-то хоть. Вчера так и не сказал. Все стонал и стонал.
- Дима.
- Работаешь, учишься?
- Учусь еще.
- Правильно, без образования ты чмо. Как я.
Дима сосредоточенно хлюпал супом.
- И что нам теперь делать? - спросил он.
- Мыть посуду.
- Можно я еще посплю? У меня дикие отходняки.
- Да. Конечно. Спи еще часок, потом мне нужно на работу.
- А где ты работаешь?
- А где может работать чмо? Продавцом.
- Да... - Дима развернулся спиной и накрылся одеялом.
Тем временем, Ваня помыл полы, принял ванну, погладил любимую красную рубашку со стразами, и одел было ботинки, как вспомнил о нежданном госте.
- Вставай, солнце. Пора, пора, рога трубят...
- Уже...
Дима сел на пол, откидывая назад пряди светло-русых волос, смущенно произнес:
- А что же мы будем делать дальше?
- Ты пойдешь к себе... Заходи иногда. Ты классный... Ну ладно. Нужно бежать. Ариведерчи.
Радость обуяла Ваню. Он несся по заснеженным тропинкам грязной столицы, с чувством превосходства над прохожими. ПарЯ, залетел на работу, выслушав словесный понос от начальницы, послал мысленно на хуй, он уже погряз в воздушных замках. Строил прожекты относительно внезапного кавалера. Весь день то и дело его член призывно стоял, вводя в смущение коллег, деликатно тушевавшихся.
В обществе ограниченных ресурсов каждый сам за себя. Поэтому на Ваню никто не обращал внимания. Его считали неким залетным сорняком. Перекати-поле. Молодым бездельником, обреченный на рутинный труд, не приносящий радости.
Вечером Ваня достал полученную накануне визитку. На черном фоне аршинными буквами выгравировано оттиском: "Валерий Моисеевич Шнейберг, владелиц тороговых центров в г. Москве и области".
Почему бы не попытать счастье, ведь он ничем не рискует. Мучил вопрос, а что собственно там за вечеринка. Он давно не выходил в свет. С того момента, как начал вести самостоятельную жизнь, в трудовой каторге не было выходного.
Сев в опустевший после час-пика вагон метро, он увидел свое отражение в зеркале.
Синяки под глазами, вялые, плохо очерченные скулы - результаты измождения, ведь с утра Ваня ничего не ел.
Нужно обязательно приобщиться к гламуру. Он обильно поплевал на ладони и распушил ими шевелюру. В отражении в окна, на него смотрел обрюзгший молодой человек с торчащей копной грязных волос.
Вздохнув, Ваня тяжело поплелся к дверям. "Пора выходить" - подумал он, и бросил вопрошающий взгляд. В устремленных синих, разочаровавшихся жизнью, глазах, сквозь напускное безразличие, пробивалась грусть. В вагоне кроме него, на сиденьях распластались несколько бомжей, а по салону гремела пустая бутылка, то и дело ударяясь о сиденья.
Вываливаясь из вагона, кое-как пришел в себя, подавив головокружение.
Сумрачная серая погода стояла над городом. Выходя из подземки, ветер ударил в лицо, растрепав прилизанные слюной волосы.
Словно в прострации, Ваня дошел до клуба. Ваня впервые переступил порог увеселительного заведения. В глаза бросились маркие тона в интерьере, грохочущая музыка, толпы на танц-поле.
Поинтересовавшись у официанта, он нетвердой походкой нашел столик. Неуклюже встав, сунув руки в карманы, он еле вспомнил имя работодателя.
- Валерий Моисеевич, здравствуйте. Помните, Вы давали мне визитку.
Глаза сидящих, уже изрядно блестящие от выпитого, жадно буравили тело парня.
- Не помню. Но садись. Сейчас разберемся.
- Я на счет работы... - запинаясь, еле выговорил парень.
Мужчина так ничего не понимая, Валерий Моисеевич, оценив смазливое лицо мальчика, пригласил его сесть к столу. Подозвав вальяжным жестом официантку, он спросил, как парень относиться к выпивке. Ване хотелось казаться взрослым, произвести благоприятное впечатление на потенциального работодателя, и вот, олд-фешн уже в его руках. Дурманящая жидкость коричневого цвета преломляет свет. Отраженные лучи манят отпить...
- Так значит ты пришел по работе. Расскажи нам, где ты работал до этого... - Валерия явно забавляла ситуация. Находясь уже навеселе, он находился в прекрасном расположении духа. Одежда мальчика, его огромные туфли, стушованность и зашоренность явно импонировали Валерию. Он ощущал явное привосходство. Он упивался властью в данную минуту.
- Ну, меня исключили из института, потом я переехал в Москву.
- Так значит, ты не коренной? - сказал мускулистый мужчина, с бычьей шеей и аккуратными маленькими усиками.
- Да, я из Казани.
За столом раздался общий хохот. Валерий, чтобы мальчик не успел подумать над комичностью своего положения продолжал задавать вопросы, как и положено на собеседовании. Сделав серьезное лицо, он спросил, если ли у Вани жена, дети, и прочие отягчающие обстоятельства.
- Нет. Я в Москве один. Снимаю квартиру в пригороде. - в этот момент Валерий сам не выдержал. Прыснув со смеха, он громогласным голосом изрек:
- Да знаешь ли ты, кто претендует на то место? Работать продавцом стройматериалов сложно и почетно. - Навернув еще сто виски, Валерий продолжал, разочарованным, упавшим тоном - даже и не знаю, подойдешь ли ты мне.
- Ну пожалуйста, я буду очень стараться.
- Я подумаю...- после этих слов, весь стол натуральным образом заржал. Мужчина с усиками а-ля Фредди, ухватившись за края стола, смотрел исподлобья, и беззвучно смеялся.
- Айда в туалет, крошка. Нужно срочно отрываться. Без встряски твою бодягу не поймешь...
- Отрываться? А это как? - Ване постепенно вечер не нравился. Весь этот пошлый смех, сарказм... Зачем он вообще пришел сюда.
Меркури взял его за запясте и поволок в туалет.
Громкая музыка, мигание света, пар, заставляющий глаза с непривычки слезиться...
Что происходило далее, Ваня понял смутно. Клубы дыми, и лучи, рассекающие пыль. Затем тряска в чьем-то авто, улыбающийся Меркури подле, боль проникновения...
У Вани, с самого переезда в Москву, не было времени на поиски полового партнера. Разработанная в свое время дырочка, имела свойство сжиматься, после долгого перерыва.
Затем время провалилось, и чернота заполнила чувства.
Меркури, как истинный джентльмен, принес Ване кофе с постель.
Отхлебнув, Ванин язык недвусмысленно определил наличие в напитке спиртовых примесей.
- С чем кофе?
- С коньяком. После кокса расслабляет.
- Мы, значит, вчера нюхали?
- Ну разумеется. Мы еще обильно пили, а потом ебались всю ночь.
- Кошмар. Я ничего не помню.
- Вот только дурочку из себя стоить не нужно. Не люблю я этих ранних пантов тургеневских девочек.
- Правда, не помню.
- Ну, надо сказать, что ты проявил в постели себя отлично. Кайф безумный. Ты великолепно трахаешься.
- Как я мог трахаться с тобой, если у меня дома мужик остался? Я его даже не накормил сегодня!
- А это, дорогой, как раз тот самый момент. Ты вдруг понял, что встретил свою судьбу. Навсегда.
- Какая же ты судьба? У меня даже в заднице не зудит.
- Так... ты обычная шлюха на самом деле! Пошел вон! Одевайся, и убирайся из моего дома!
- Слава Богу! А то Димка проголодался совсем.
Остолбеневший Меркури выпрямился, словно столб. В немом изумлении смотрел, как Ваня натягивает джинсы, рубашку, как его тонкие пальцы шнуруют ботинки...
- И ты уйдешь после всего, что было?
- На моем месте могла бы оказаться любая другая пида.
- Я не отпущу тебя просто так. Понимаешь, мне 31 год. Надежды на постоянные отношения нет. Везде одни шлюхи... а ты хороший... у тебя даже жопа не брита.
Возмущенный таким отзывом о самом трепетном месте любого пидераста, Ваня выбежал, как пуля из злополучного логова разврата. Эмоции переполняли его, и возглашал на весь подъезд, вне себя от ярости:
- Даже если жопа моя не брита, эта не значит, что меня никто не ебет!!
- Ты разбил не только наши отношения! Ты разбил и всю свою жизнь! - кричал в след уходящей судьбе Меркури.
Когда нам плохо, мы обязательно ищем надежду. Рисуем живописные образа наших вожделений. А между тем, для того, чтобы человек почувствовал себя счастливым, нужен лишь минимум. Лишь набор определенных благ. Комфорт. Иллюзия постоянства. В колыбели загнанности прячется опасный отросток, который уничтожает других людей на своем пути. Намного гуманнее, избегнуть гнетущих размышлений. Но разве это возможно. Тем более, с ранних лет, Ваню родители восптывали совершенно иначе. Он и не предполагал, что может так легко расстаться с мечтами покорить мир, стать на верхушку самых-самых людей в мире. Родителями деление на господсвующих и порабощенных заложено изначально. Он не мог с этим ничего поделать. Ведь нам нужно совсем немного, и даже здавый смысл порою не помогает, когда мы бежим вперед к достижению цели. Что другие хуже нас, в силу тех, или иных обстоятельств, собственное я, возведенное на недосягаемые высоты, постоянное парение в облаках. Как легко победить себя. Как легко думать о себе иначе, чем ты есть на самом деле. Все синдромы поселились в сердце Вани крепко. Неподдельное высокомерие, казалось даже, что вполне естественное, проявлялось при соприкосновениями с себе подобными искателями счастья в столице.
Устало усаживаясь на твердое сиденье облупленного вагона метро, Ваня, чтобы занять руки чем-нибудь, отвлечься от гнетущих мыслей, от ощущения себя шлюхой на одну ночь, достал телефон, и начал читать сообщения.
Сегодня был выходной, поэтому рассылка особенно переполнена предложениями о сексе на один раз. От нечего делать, Ваня ответил понравившемуся парню.
Мускулистое молодое тело, и тонкие, аристократичные черты лица, то, что так привлекало Ванечку, сплелись в парне красотой и безукоризненностью.
Ваня не смог устоять. Он разглядывал фото оставшуюся дорогу. Внезапно, подчиняясь внезапному вихрю блуда, пронизавшему тело насквозь, Ваня набрал номер.
- Привет, это Ваня. Ты только сейчас прислал мне фото. Давай встретимся?
- Привет, Ванюш, ну давай. Мне тоже твоя фотка понравилась.
- А у тебя есть место?
= Да, без проблем. До вечера хата будет свободна.
- Пересечемся где-то часа через три, Оки?
- Да, хорошо, Ванюш.
- А как звать-то тебя?
- Кира.
- Ой, это слишком по-женски. Я тебя Кириллом буду называть.
Ваня вылез на своей станции. Открыв дверь квартиры, увидел чужие ботинка. В дверном проеме коридора появился стройный силуэт Димы.
Почесывая яйца, он спросил сонным басом:
- Где ты был всю ночь? Я тебя ждал.
- Я это... По делам мотался в Подмосковье. Заночевал у подружки. Она познакомила меня со своей девушкой. Красиво смотрятся... Я завидую им. А будет ли у нас гармония?
- Будет. Если ты меня покормишь.
- Ты не мог приготовить себе ничего сам? Ты видишь, я пришел уставший, вымотался весь за целый день.
- Я не умею готовить. Не забывай, что это ты совратил меня, и поэтому в ответе за мое здоровье.
- Все, я устал от твоих соплей. Иди в зал, сейчас тебе будет обед.
Дима вразвалочку прошел к дивану, грузно плюхнулся, и начал щелкать пультом, в то время, когда Ваня впопыхах пытался сварганить что-то быстрое, питательное и вкусное.
- Мама звонила - лениво затянул Дима. - я сказал, что у бабушки вчера и сегодня ночую. А почему мы не целуемся?
- Что за телячьи нежности, Дима? Ты мужчина или кто?
- А мужчина разве не может любить?
- Самое страшное, что любить может даже муха.
- А вы, пидорасы, и есть мухи. Кружитесь вокруг ебли, и ничего не видите. А как стукнет предел, так и ахают- куда ушла жизнь, а у меня ничего не осталось, вах, вах, вах - притворно запищав, вещал с дивана Дима.
- Мы мухи, потому что всегда любим говно - прошептал чуть слышно Ваня, строгая соломкой картошку.
Дима полностью смирился с мыслью, что живет с парнем, более того, он решил переезжать к Ване. Сознание резко перестраивалось, казалось, как уютно, что Ваня такой добрый, отзывчивый. Все делает сам, да еще деньги приносит.
- Ты очень красив, Дим. - сказал растроганно Ваня, вытирая салфеткой остатки сметаны с губ возлюбленного.
- Да. Потому что у меня в предках поляки.
- Видимо, поляки и ленивцы - смеясь, сказал Ванька.
- Мужчина должен быть неспешным в быту, а в постели - задорен.
- Вот и проверим - прошептал Ваня, и потянулся ртом к молнии на джинсах.
Диме нравились нежные ласки парня. Он блаженствовал.
Современное общество настолько прогнило, что общечеловеческие ценности ценятся на вес золота.
Недостаток самой обычной человеческой ласки, и пресыщение сексом в чистом виде, как удовлетворение потребностей организма, - вот извечная проблема урбанизированного населения.
Дима необычайно привязался к Ванечке. Он понимал, как сложно ему жить одному в Москве, без друзей, знакомых, родных. И возрастающее чувство собственной значимости относительно чужой жизни, привлекало мальчика по-новому.
В арсенале прошлого, у Димы имелось несколько незатейливых романов с девочками-кокетками, которых часто называли королевами школы, курса, и прочего.
Банальные красивые девочки, с длинным маникюром, определенным списком тем, на которые они хотят говорить, а так же привалирование социальных благ, как жизненных ориентиров отталкивали подсознательно мальчика, стремившегося зацепиться за чистые и непорочные отношения.
И уже пол партнера утрачивает свою важность перед любовью и влечением к собственному спасению, через любовь двух людей.
Ваня проснулся от сигнала телефона.
Дима безмятежно положил голову на грудь Ване.
"Вот оно, счастье" - подумал восторженно парень, и потянулся к телефону.
Пришло сообщение от Кирилла. Ваня лишь улыбнулся. Теперь у него есть Дима. "Мы всегда будем вместе, и никто нам не нужен".
Проснулся Дима, сонно проурчав:
- Что это ты там читаешь? Дай посмотреть.
Мускулистая рука буквально вырвала телефон из слабых после сна ваниных рук.
- "Классно мы поебались. Спасибо, что ты пришел на встречу. Я ждал полчаса. Я тебя за это сильно люблю, Ванечка. Твой на веки Кира". - изумленно прочитал Дима.
- Что... Что это такое? Ты мне изменял? - послесонное состояние Димы, как рукой сняло. Зрачки расширились, тело напряглось.
- Говори, я тебя спрашиваю!
- Да просто шутка. Мало ли на свете идиотов.
- Ты меня за дурочка держишь? - Дима больно ухватил Ваню за локоть.
- Пусти!
- Сейчас я тебя пущу! - со всего маху он откинул Ваню.
Парень, ударившись виском об косяк, размяк на полу. Из головы сочилась алая артериальная кровь.
- Что же я наделал! Он мертв!
Истерически хохоча дребезжал Дима. Не помня себя, он хохоча прыгнул к балкону и воспарил.
Воспарил над суетной столицей. И зачем нужны заботы, перед вечностью лишь прах. В полете он веселился и повторял: "сука! су.."
Мы сами себя программируем на неудачи. Может быть, для того, чтобы почувствовать разницу, настоящую разницу, понять настоящую цену счастья. ....?