Собака умирала. И он был в этом виноват. Ему хотелось представить всё так, что это произошло само собой, по воле высших сил. Но получалось, что именно он оказался проводником этой воли.
Собака лежала в позе сфинкса. Глаза её подёрнулись белёсым туманом. По телу каждые полминуты пробегала судорога, она немного заваливалась на бок, но потом кое-как выпрямлялась.
Он выключил будильник и сел на кровати. Толконул жену - ей уже было пора вставать.
- Тань, слышь, Ричи, похоже - всё...
Жена взглянула на собаку.
- Смотри-ка, и Ася не приходит...
Ася, полуторагодовалый ризен, выглянула из-за двери детской, прошуршала к нему, лизнула в голую коленку и удалилась обратно.
Жена встала, внимательно посмотрела на собаку...
- Если будет продолжаться - приедешь ко мне на работу. Дам тебе миорелаксант. Вколишь...
Он облачился в треники и побрёл на кухню, ставить чай, готовить дежурные бутерброды с сыром.
После того, как жена отправилась в свою реанимацию, он попытался заснуть, но это было, наверно, принципиально невозможно.
Как же так сложилось, что он сам, своими собственными руками, намазал этой гнусной мазью лапу. Конечно! Он поверил знакомой собачнице, что при ранах, да ещё на пальцах лап, мазь - самое оно. Дурак!
Жена его долго ругала за эту глупость - кровь и гной перестали отходить, и начался сепсис. Это тянулось почти два месяца. Уколы, капельницы, то один ветеринар, то другой. А Ричи всё хуже и хуже. Последний раз, когда он выходил с ней на улицу, она скатилась со ступеней лестницы - задние ноги отказывали.
Он пытался внушить ей, как человеку, силу воли в преодолении... очередная глупость. Ей по-настоящему было плохо, и его воззвания к собачьей внутренней силе были наивны...
Вспомнил, как первый раз пришёл за этим щенком. Тот потрусил через комнату, залез на руки и лизнул в губы. От такой ласки можно было растаять.
А теперь - именно он её убил.
С женой был уже год в официальном разводе. Из-за долгов, которые он и сейчас не мог точно рассчитать - кому и сколько. Единственное, он знал, что много. Основное, конечно, отдал. Спасибо матери. Живёт, правда, далеко от столицы, но на свежем воздухе...
Эх, а ведь и там он не мог сейчас ничем помочь...Но как же он был благодарен ей за это смирение и любовь. Ничем не попрекнула.
Официальный развод почему-то никак не отразился на его отношении к жене. Он понимал, что сам оказался козлом с этими долгами, и, самое главное, он считал, что дети нуждаются в нём. Пусть и козёл. Но что-то делаю! Даже очень многое. Как они без меня!
Он посмотрел на собаку. Та уже не вставала, а полулежала на боку. Пора ехать.
В отделение никак не мог дозвониться. Наконец дверь приоткрыла незнакомая медсестра.
- Сейчас позову.
- Привет! Что? Лекарство?
Он кивнул головой.
Жена чему-то слегка улыбалась, как будто она уже давно к этому была готова и это её не волновало
- Привет! - Молодой врач, худой, жилистый и страшненький смотрел на него. - А, это...Дима? Тёзка...
- Собака умирает.Дам сейчас миорелаксант...
- А... Да, конечно, - рассеяно сказал врач-Дима, взглянул на жену. - Может, чашку кофе?
- Можно...Ты будешь?
- Нет, нет... - он думал в это время о другом - о собаке, о том, что всё плохо... Но вдруг - перехватил этот интимный взгляд в сторону жены и многозначительную едва заметную улыбку. Точнее - он увидел этот интимный обмен взглядами...
В одно мгновение интимность взглядов превратилась в его голове в интимность отношений между врачом и его женой.
Он внимательнее взглянул на своего тёзку. Тот был неописуемо страшным.
"Ерунда! Не может быть! Вряд ли с таким уж..."
Он долго сидел в ожидании, когда принесут миорелаксант. Мысли об измене крутились в голове и не давали покоя. Всё было плохо. Со всех сторон.
Наконец жена принесла препарат и упаковку шприцев, сунула...
- Сможешь уколоть?
- Постараюсь.
Когда он приехал домой, собака лежала посреди комнаты. Он не понял, как она смогла выползти из своего угла. Теперь она просто лежала на боку с закрытыми глазами, а судорога сжимала тело также точно по минутам.
Он надел иглу, ножницами вскрыл пузырёк и набрал шприц...Выпустил воздух, как будто это было живительное лекарство.
"Господи, куда же вколоть??? Чтобы ей больно не было"
Притронулся к задней лапе.
"Боже! Ричи! Ты мне помогаешь!"
Вены на лапе вздулись, и можно было колоть в любую.
Он стиснул зубы, нежно взял лапу, ввёл иглу в вену, аккуратно, осторожно, чтобы не было больно. Ричи не вздрогнула и лапу не отдёрнула.
Большой палец упёрся в поршень и медленно продавил жидкость в кровь.
Собака замерла...И успокоилась. Ей стало легче. Намного.
Он вынул шприц.
"Ричи, спасибо, что помогла..."
Он тяжело вздохнул. Снял со шприца иглу, надел на неё колпачок и вместе с пузырьком выбросил в мусор.
Набрал номер.
- Вить! Привет. Слушай, такое дело. Ричи умерла... Да...Вот так. Долго тянули...сейчас вот усыпил. Ага... Надо схоронить. Можешь помочь с машиной? Да. В лес отвезём...Да, её миску возьму...
Часа через два приехал знакомый. Тоже собачник. Отзывчивый такой, простой парень. Хотя какой парень. Старше его на пять лет...
По дороге заехали в магазин. Купил четверть "Очаковской", с синей этикеткой.
На краю леса, метрах в тридцати от дороги выкопали могилку.
Он налил в пластмассовый стаканчик водку. Мысли смешивались в кучу. Он не понимал, почему так всё сжалось в один миг. Всё, всё, всё...
На следующий день он встретился с женой. Вечером. Он пришёл с работы. Она отоспалась после дежурства.
Рассказал вкратце, как всё сделал. Но чувства как-то не смог передать. Да. Наверное, для реаниматологов собака не сравниться с человеческими страданиями. Хотя он видел, что жена переживает. Всё-таки, первая собака. А потом, может быть надо было не усыплять, а тянуть до последнего.
Он пожал плечами. Теперь этот разговор был не актуален, уже всё сделано. Он сам, своими собственными руками, убил её. Два раза.
Теперь он был один. Со своими переживаниями. Слава Богу, что дети у предков. Ещё им не хватало на всё на это смотреть...
Всё было плохо. Он это отчётливо понимал. Он был один. Собаку, своего друга, он убил. Жена ему изменяет. Долгов - море, счёт потерял. Подставив семью. Хотя всё же основное отдал. Теперь не так страшно. Им ничего не угрожает. Так что - есть у меня свобода. Маленькая... Вот сейчас. Вот сейчас... Умереть, как моя собака. Забыться спокойным сном. Уйти вслед за ней. Он вспомнил своего друга детства, который ни с того, ни с сего погиб полтора года назад. Шагнул с балкона. Зачем? Вспомнил, что когда они последний раз встречались, Игорь прочитал ему стихотворение. За полгода до смерти. Он не помнил точно, но смысл такой, что человек подобен капле, которая растворяется в океане...
Забылся беспокойным сном. Темнота обступила со всех сторон. Он не мог сказать, сколько это продолжалось. И вдруг увидел странный мир, в котором он висел в пространстве и пытался ощутить твердь под ногами. Наконец это удалось. Земля под ногами действительно была твёрдая. Он открыл глаза. Его окружал совершенно незнакомый, чужой мир. Вдаль уходили какие-то атомные структуры. Всё было НЕЗНАКОМО. Всё было ЧУЖОЕ. Почувствовал, что он остался ОДИН в этом ЧУЖОМ Мире. Не было абсолютно ничего знакомого, ни любви, ни ненависти. Всё было БЕЗРАЗЛИЧНО к нему.
Ничего более жуткого он в своей жизни не ощущал. Он был ОДИН в ЧУЖОМ мире, отлучённый от любви. Божественной любви. Он не любил, и его не любили. Это была настоящая смерть...
Он услышал своё частое дыхание и с криком проснулся.
В голове стучало: "Ты хотел умереть? Я показал тебе смерть. Ну что? Ты продолжаешь хотеть?"
- Ты что вскочил? Уже встаёшь? - жена шептала спросонья...
Он сел на диване. Из детской пришлёпала Ася и лизнула шершавым языком его голую коленку. Он погладил её скомканную чёрную ризеновскую шерсть. Встал. Подошёл к окну и приоткрыл побольше. Свежий весенний воздух заполонил комнату. Восьмое апреля...Солнце пыталось пробиться лучами сквозь занавеску и это ему удавалось.