Аннотация: Журналистка Валерия Заварихина, став свидетелем убийства своей подруги Евы, пытается выяснить, кто и за что мог ее убить. Тем временем киллеры тоже пытаются вычислить сбежавшего свидетеля...
Адулина - королева мертвецов
Часть-2 (продолжение)
Ему с трудом удалось оторваться от полицейских, севших на хвост у самого моста. Пришлось заманить их в ловушку и вырубить, а потом петлять дворами, чтобы не попасться на глаза гаишникам, которым, судя по всему, уже передали по рации приметы и номера его джипа. Хорошо, что в темноте не сразу разглядишь на багажнике следы от пуль, оставленные чрезмерно ретивыми ментами!
Дом, вернее, новенький двухэтажный коттедж, они сняли в старом районе города, где, кроме буйной растительности, расселенных двух-трехэтажек дореволюционной постройки и новых частных домовладений (причем вполне респектабельного вида!), практически ничего не было, даже магазинов. Соседи жили далеко друг от друга и в большинстве своем даже не знали, кто вокруг них обитает. Глеб сам удивлялся, как сумел добраться до этого старого района какими-то закоулками и разбитыми тропами. Ведь за три дня, что пробыли в этом городе, они всего пару раз выезжали из дома и то по нормальным цивилизованным дорогам, а не по этим партизанским тропам.
Глебу и еще 14-ти его друзьям, прибывшим из Канзаса, понравился этот городишко. Все здесь было не так, как в Америке, все было ново и необычно. Мог ли он знать, что всего через три дня гулять по этому городу придется лишь ему одному! Всю дорогу, пока он гнал свой джип по бездорожью, глаза застилали то ли пот, то ли кровь, струившаяся с рассеченного лба, то ли слезы, катившиеся помимо его воли. Сознание отказывалось принять то, что видели его глаза - зарубленные, истекающие кровью товарищи, падали в ледяную реку, чтобы навсегда остаться на ее холодном чужом дне... Он сам сбрасывал их с моста, он и еще двое русских ребят - Вован и Серега. Так было нужно, чтобы скрыть следы бойни. В этой кровавой мясорубке, что устроила проклятая узкоглазая ведьма, в живых остались только они, да еще его раненый друг из Чикаго Майкл. Это на нем держалась вся операция. Это он сказал, что знает, как убить ведьму - Королеву Мертвецов, о которой никто из них раньше и не слышал! Как ни кто не слышал и том, что в современном мире могут существовать настолько реальные и могущественные ведьмы! И как это ни удивительно, но Майк все же сумел отрубить ей башку, пожертвовав за это своими ногами!
И надо ж было им так вляпаться с этим свидетелем, да еще потом схлестнуться с ментами! Что теперь будет? Кто был с этой ведьмой на мосту? В темноте они не успели ничего разглядеть, но, судя по крику, это была женщина. И надо ж было появиться ментам! Где теперь искать эту девку? Кто она такая? Зачем общалась с этой ведьмой? Что у них общего?
Погнавшись за свидетелем, Глеб оставил Майкла на попечение ребят, которые должны были доставить его в больницу. Без срочной операции он долго не протянул бы - от удара ведьминого меча кости голеней превратились у него в сплошное месиво. Еще с моста они позвонили местному охотнику, парню по имени Жорик, который помогал им с первого дня приезда в город. У Жорика здесь все было схвачено, он был предприимчивый малый. И даже главврач травматологии областной больницы оказался папой его невесты.
"Везите его в областную больницу, - скомандовал Жорик по телефону, едва узнав о том, что случилось. - Я сейчас позвоню своему тестю, все будет окей".
"Как они там? Успели ли довезти его до больницы?", - мучился неизвестностью Глеб. Ведь на Вовке и Сереге остались еще три внедорожника, кроме них сажать за руль было уже некого. Машины нужно было отогнать с моста и оставить у дороги. Тот же Жорик обещал послать сюда ребят, чтобы те забрали джипы и поставили в безопасное место.
Надо сказать, что общаться с русскими парнями Глебу не составляло труда - он был единственным из всех заокеанских гостей, кто знал русский, причем вполне сносно. Его бабушка по материнской линии имела русские корни и с раннего детства учила внуков языку предков...
"Рэнж Ровер" прошел еще один ухаб по разбитой колее и въехал в распахнутые ворота, за которыми виднелся аккуратный двухэтажный коттедж из красного кирпича. В окнах первого этажа горел свет. Глеб одновременно обрадовался и забеспокоился: неужели добрались раньше него? Как там все прошло? Джип "Чероки", на котором должны были приехать Вован с Серегой, стоял во дворе с еще теплым мотором. Свой побитый пулями "Рэндж Ровер" Глеб загнал в гараж и вошел в дом. Ребята сидели в кухне, грязные, перепачканные кровью, измученные и усталые. Вован чистил за столом свой револьвер, Серега набирал воду в чайник.
- Ну, слава богу! - выдохнули оба, завидев его.
- Мы уж думали, тебя менты замели! Слышали, как ментовский матюгальник на берегу орал... - покачал головой Серега.
- Что с Майклом? - с порога спросил Глеб, не расположенный к пустым разговорам.
- Нормально, отвезли в больницу. Там какая-то медсестра нас встретила, сказала, что ждет нас, хирургическая, мол, уже готова.
- Ну и?..
- Что "ну"? Все. Мы уехали, чего там светиться то? - пояснил Вован, тоже не особенно расположенный к объяснениям. - Перенесли Майкла на каталку и уехали.
- Ладно, сейчас нужно отсидеться, - мотнул головой Глеб.
Усевшись за стол, он сложил перед собой большие руки с разбитыми костяшками пальцев и устало склонился над ажурной клеенкой в синий цветочек. - Свидетеля я упустил. От моей машины нужно избавиться, ее теперь вся полиция в городе искать будет, пришлось немножко ментов приложить, слишком резво из пистолетов палят...
- Не проблема, позвоним Жорке - заберет твой джип на свою Свалку, конфетку из нее сделает, - отмахнулся Вован, хмуро протирая тряпкой револьвер. - Оружие только надо из багажника вытащить...
С этими словами он покосился на Серегу, самого молодого из всей компании. Тот водружал на плиту доверху налитый чайник.
- А чего сразу я то? - возмутился он, устало, растирая ладонью потное пыльное лицо.
- Что значит "конфетку"? - переспросил Глеб, подняв от стола тяжелый взгляд и пытаясь растереть затекшую шею. - Они что, не уничтожат джип?
- А зачем? - удивился Вован. - Это тебе не Америка, чтоб машинами кидаться, тут все в дело пойдет. Тем более такая крутая тачка. У Жорика на Свалке знаешь, какие мастера работают?! Номера перебьют, залатают, подкрасят и ни один мент ее не узнает!
Глеб с сомнением покачал головой:
- А почему на свалке?
- Ну-у, это так называется, когда-то там правда свалка была. Туда старые автомобили свозили. Жорик ее выкупил, притащил туда мастеров по металлу. Теперь там все рокеры и байкеры тусуются - можно сказать, музей под открытым небом из металлических монстров...
- Ну, это его мастера для прикола из старых автомобилей всяких железных монстров делают... Ну, там, конечно, еще кафешка есть с бильярдом, сауна, магазинчик, мотель небольшой...
- Делайте, как знаете, - отмахнулся Глеб.
За окном занималось серое утро, сквозь свинцовые тучи накрапывал дождик.
Они так и сидели, не успев умыться и привести себя в порядок. Дождик все отчаянней долбил в стекло мелкими злыми каплями, как будто и не было у них праздника, как будто и не победили они страшную и могущественную ведьму. Да, они полагали, что бой будет не легкий, но что до такой степени...
Таких смелых, опытных парней, какие сложили здесь головы, было еще поискать! Кто их теперь заменит?!
В чем конкретно состояла миссия Королевы Мертвецов приятели до сих пор понимали довольно смутно, хоть и успели на себе прочувствовать ее силу. Однако, по словам Майкла, все это были еще цветочки! Вот чего действительно, говорил он, надо бояться так это ее Воинства Мертвецов. Правда, большего добиться от него так и не удалось, все подробности Майкл предпочитал держать в тайне. Но даже из тех обрывков и недомолвок, что соизволил он обронить накануне битвы, было понятно, что это загадочное воинство - жуткая штука. Правда, по словам, Майкла, на этот раз бояться их не стоило. У него была то ли какая-то вещь, то ли заклинание, которое заставит их вернуться в ад и сможет удерживать там какое-то время. А со смертью ведьмы, которая управляет этими Мертвецами, можно и вовсе их не бояться.
Имелась, правда, одна история об этом таинственном Воинстве, которая теперь была на слуху у многих охотников в Штатах, и о которой поведал Майкл своим товарищам, разбавив лишь немногими скудными подробностями. Года два назад узкоглазая ведьма натравила своих Мертвецов на целый город в Аризоне. Именно там, как удалось выяснить Майклу, жила ее престарелая родственница, знавшая некую тайну ведьмы. Вроде бы старуха поссорилась со своей могущественной родственницей и призвала к себе нескольких местных охотников на нечисть, рассказав им о ведьме, владеющей непобедимым магическим Воинством мертвецов. Каким-то образом об этом разговоре стало известно ведьме и уже на следующий день мертвецы уничтожили всех жителей города, пощадив лишь младенцев и совсем маленьких детей, еще не научившихся разговаривать. Были убиты и все знакомые или родственники охотников из других мест, с которыми те успели пообщаться по телефону или интернету. Все, кто мог хоть что-то знать о тайне мертвецов, были уничтожены. Среди тех погибших охотников был и отец Майкла. Он, Майкл, когда-то служивший в полиции, задействовал свои связи и сумел проникнуть в этот город сразу после того, как стало известно о трагедии, и среди вещей одной из престарелых его жительниц (как позже выяснилось, той самой старухи-родственницы!) обнаружил диктофонную запись, на которой бабка рассказывала о том, что знает! Запись эту, по словам самого же Майкла, он уничтожил. Это все, во что он счел нужным посвятить своих друзей. "Это ради вашей же безопасности! - сказал он. - Если что-то пойдет не так, ваше незнание защитит вас от мести мертвецов".
- Узнать бы, как там Майкл... - вздохнул Глеб. - Бросили его в приемном покое, как собаку!
- Да все будет нормально, это лучшая больница в городе, - попытался успокоить его Вован. - Жорик завтра отзвонится, все расскажет. Будем надеяться на лучшее... Пожрать бы чего-нибудь...
- Тут есть яйца, - заглянув в холодильник, сообщил Серега. - Сейчас найдем сковородку...
- Что будем делать со свидетелем? - спросил Вован, отложив револьвер и мрачно уставившись на Глеба.
Тот лишь равнодушно пожал плечами:
- Мы даже не знаем, кто он такой...
- Она, - поправил Серега, - разбивая яйца на шипящую сковородку. - Я слышал крик, голос был женский.
- Женский? - насторожился Вован. - Да, мне тоже так показалось, но я плохо слышал. Меня эта бл...ь так по башке мечом отоварила, что до сих пор в ушах все звенит... хорошо, что плашмя досталось...
- Какая теперь разница женский или не женский, - устало отмахнулся Глеб. - Где нам ее искать?
- Ну, постой, Глебыч, - вмешался в разговор Серега, бухнув на плиту тяжелую сковородку. - Ее же можно, как-то вычислить, пошерстить по связям Евы. С кем она тут общалась, где бывала?
- Да, интересно, что ее вообще сюда занесло, эту тварь узкоглазую? - поддакнул Вован, - чего она тут забыла, в России, да еще в этом заштатном городишке? К тому же, по словам Майкла, она ни с кем вообще близко не сходится... а тут гуляла с какой-то девкой на мосту! А может, она это... девочек любит?
- Пока единственная зацепка - это цирк, где она работала дрессировщицей или кем-то там еще, - напомнил Глеб. - По крайней мере, так пишут в газетах. Завтра сходим туда, поспрашиваем...
- Да, нам этого, как раз и не хватает для полного счастья, - криво усмехнулся Вован. - Думаю, твою физиономию наши копы теперь долго не забудут, а фотороботы они рисовать умеют...
- Да-а, не весело... - почесал в затылке Серега и принялся разбивать яйца на шипящую сковородку. - Думаю, тебе Глеб придется посидеть дома и поручить это дело нам.
- И что ты будешь с ней делать, когда найдешь? - снова подняв от стола тяжелый взгляд, спросил Глеб. - Мы не для того работаем, чтобы убирать свидетелей. - Мы же не киллеры какие-нибудь! И потом, кто ей поверит, даже, если она сунется в полицию? Нет тела - нет дела! Так, по-моему, говорят в вашей ментовке? Ну, то есть теперь полиции. Даже, если она и заявит об убийстве, то пока будут разбираться, если вообще будут, мы уже уберемся отсюда...
- Ты знаешь, тут такое дело... - как-то нерешительно начал Вован. - Когда везли Майкла в больницу, Серега за рулем был, а я с Майклом сидел сзади... он вроде в бреду был... все время нес что-то невразумительное, мол, свидетеля надо убрать, свидетеля надо убрать... Все повторял, что ведьма могла передать ей свое колдовство с каким-то предметом, а если она заразила ее своей кровью, то значит, передала ей и Трон Мертвецов! Не знаю, конечно, может это просто бред был... Может, навестим его, когда очнется и спросим еще раз об этом?
- Боже, неужели это никогда не кончиться?! - театрально закатил к потолку глаза Серега.
- Ну, почему, может закончиться и очень даже быстро, если новая ведьма пришлет по твою душу мертвецов. Да шучу я, - мрачно усмехнулся Глеб, заметив, как тот резко побледнел и изменился в лице. - Ладно, не будем заранее паниковать. Думаю, если мертвецы нас еще не растерзали, то все не так плохо. Завтра позвоним Жорику, узнаем, можно ли навестить Майкла...
*****
Оставшись одна в комнате, журналистка с интересом оглядела приземистый темного дерева сервант с непривычно расположенными полками, решетчатыми дверцами и стеклами из маленьких, склеенных квадратиков. Комод с секретером - в том же стиле. На комоде - вязаная крючком салфетка, несколько поблекших от времени журналов мод 70-х годов, стопка открыток советского периода, пионерский значок и несколько пожелтевших, обгрызенных шариковых ручек. В углу, у окна, на тумбочке - большое зеркало с двумя дополнительными зеркальными створками (кажется это называлось трюмо), отчего-то завешенное темной тюлью.
"Видимо от пыли", - подумала Лера, помня, что ей открыли одну из нежилых комнат.
На тумбочке у занавешенного зеркала пылились стеклянные флакончики от духов, сувенир в виде деревянного то ли дикаря, то ли обезьяны, держащей в одной лапе на удочке маленькую бутылку (!), а в другой настоящую бутылочную открывалку. Рядом с дикарем - стаканчик с расческами и шпильками, на которых еще остались чьи-то золотистые волоски. Валерия присмотрелась к этикеткам на флаконах и с умилением улыбнулась. Духи "Дзинтарс", "Тэт а тэт", "Красная Москва" и еще с десяток флаконов с потертыми золотистыми этикетками тут явно оставила какая-то модница семидесятых годов. Неужели с того времени этой комнатой никто не пользовался?
Небольшой раскладной диванчик оказался очень удобным и мягким. На белой наволочке лежала немного застиранная, но симпатичная цветастая пижамка с мультяшным детским рисунком. Ополоснувшись в ванной, которая, как ни странно, исправно работала в этом древнем доме, Лера переоделась в пижаму и с удовольствием залезла под теплое одеяло.
"Надо выяснить у бабки, знает ли она, что внучка придуряется ради пенсии по инвалидности, - вертелось в голове у засыпающей журналистки. - А может, она все же сумасшедшая? Слишком уж она интересуется этими вампирами... Хотя интересоваться никому не запрещено... Есть чудики, и похлеще!".
И Лера вспомнила приятеля одной девчонки из рекламного отдела редакции. Тот и в самом деле, начитавшись популярного "Ночного дозора", считал себя "иным". С виду нормальный культурный парень, студент, хорошо шарит в компьютерах. А на уме вон чего! И главное, что девушку он себе ищет тоже из "иных"! Правда, пока не нашел, говорит, что таких экземпляров, как он в городе единицы. А среди девчонок может, и вообще нет. Но самое смешное, что у него в институте целое тайное общество, которое тоже причисляет себя к ордену "иных". По поводу того, что ни один из этих "иных" пока не в силах совершить хотя бы самое простенькое чудо, они уверенно отвечают, что их сверхъестественные способности просто еще дремлют глубоко внутри! Это, что, массовое помешательство? Вряд ли. Просто люди жаждут чуда.
А может, и в правду, наступает новая эра волшебников? А она, Валерия Заварихина, плетется в самом конце прогрессивно мыслящих индивидуумов, не в силах поверить в подобную, на ее взгляд, чушь! Хотя, если вспомнить сегодняшнюю ночь, то действительно можно усомниться, что человеческие возможности столь уж ограничены... Вспомнив, с какой силой и ловкостью Ева обращалась с мечом, журналистка снова ощутила восторг и уважение, быстро сменившиеся полной растерянностью и недоумением по поводу всего случившегося. Вполне возможно, завтра или в ближайшие дни ей придется объясняться с ментами по поводу исчезновения Евы. Ведь рано или поздно ее хватятся на работе, заметив, что дрессировщица давно не появляется в цирке... Что тогда она сможет объяснить? Стоит ли вообще говорить, про ту ночь и события на мосту?
Начав обдумывать свое положение, Валерия вспомнила про колье, которое, судя по всему, постирала в ванной вместе с джинсами. Открыв глаза и немного поразмыслив, она спрыгнула с кровати, достала цепь из кармана джинсов, сушившихся на батарее, и только теперь заметила, что кожа на ее ладонях чем-то сильно порезана и ободрана. Особенно на той, в которой она держала колье, когда выбиралась из воды.
"Наверное, когда на набережную карабкалась, порезала, - подумала журналистка, - Хотя именно этот кулак у меня был зажат всю дорогу... Значит, еще раньше, когда по этим перекладинам на мосту лезла... Как я могла так оцарапаться?"".
Валерия посмотрела на колье - никаких острых деталей, на нем, естественно, не было. Забавное плетение из листиков и бабочек все также отливало благородным блеском. Если это не драгоценное покрытие, то тогда настоящее золото с платиной. Валерия не слишком разбиралась в драгоценностях, но благородный блеск от безделушки всегда отличала. Лучше всего эту цепь куда-то спрятать... А еще лучше было бы выбросить ее в реку, туда, где осталась Ева...
Вдруг все-таки всплывет это убийство? Тогда стоит только ментам узнать об этой вещи, как они тут же предъявят ей обвинение, даже если не найдут тела. Драгоценное украшение, возможно стоящее немалых денег, чем не мотив? Еще раз глянув на колье, Валерия поняла, что не может вот так запросто выбросить единственную вещь, оставшуюся от Евы, странной загадочной девушки, которая жила, как ветер...
Оглядев комнату, она заметила на шкафу две темного стекла бутыли, оплетенные чем-то, наподобие корзинки с ручкой. Поднявшись на цыпочки, Валерия достала покрытые пылью сосуды, у которых оказалось достаточно широкое горлышко. Внутри, вроде бы, ничего не было, за исключением двух дохлых мух, которые вывалились, когда она потрясла бутыли вверх дном. Опустив в одну из них колье, журналистка осторожно поставила все на место и снова юркнула в постель.
"Как ни крути, - подумала она, - а нужно признать, что Ева действительно обладает какими-то необыкновенными способностями... Вернее, обладала... Может, она из какого-то тайного клана ниндзя? Ведь на внешность она и в правду чистокровная азиатка! За что или ради чего ее так хотели убить?..".
...Последним видением в ее ночном сумбуре мыслей и образов была пролетающая голова Евы. Лера снова почувствовала, как ей плохо от этого видения, словно вместе с головой Евы отрывается какая-то часть ее души. Странно, ведь они не были такими уж закадычными подругами, но Валерии было ужасно тяжело оттого, что она не смола спасти человека, который так отчаянно сражался и, возможно, так нуждался в ее помощи...
Черные глаза подруги опять скосились на нее. Шелковистая вороная прядь упала на лоб, а пухлые губы вдруг шевельнулись, будто желая что-то сказать.
"Нет, она не может говорить! - вскрикнула Лера. - У нее нет горла!".
Как она ни боялась туда смотреть, но все же глянула: от шеи, за которой ничего не было, отрывалось колье из веселых бабочек и листьев...
- Это не конец! - вдруг внятно и четко прошептала голова Евы и ее губы дрогнули в легкой загадочной улыбке. - Королева придет вновь. Отомсти за меня, мы с тобой одной крови...
На мосту плавно, как птица, падало на асфальт тело в изрешеченной куртке...
Валерия в ужасе открыла глаза, из которых снова текли слезы. Голос Евы был таким реальным, что до сих пор стоял у нее в ушах. Она даже оглядела комнату - может, действительно кто-то сказал ей это на ухо? Но в комнате никого не было, а крашеная белой краской дверь была заперта на задвижку. За старенькой тюлью серело тучами свинцовое небо, осторожно накрапывал, стуча в стекло, холодный мартовский дождик и как-то глухо и сонно бубнил за окном просыпающийся город.
Валерия встала с кровати, подойдя к большому окну. Прямо перед ним, за неширокой, мощеной булыжником, площадью возвышалась еще более древняя, чем этот дом, каменная церковь. От куполов и шпилей практически ничего не осталось. Лишь выщербленная узкая башенка колокольни пронизывала клубившееся свинцовыми тучами небо. Чуть в стороне от церкви гудел торговлей небольшой продуктовый рынок. Какой-то он был тоже не современный, словно из фильма по Гоголю "Сорочинская ярмарка". Простенькие, будто на деревенском базаре, сколоченные из грубых досок прилавки уныло набухали от мороси, летящей с неба. На прилавках - какие-то чаны, бидоны, самовары, связки бубликов, а позади рынка, рядом с мусорными баками, несколько телег с лошадьми!
Журналистке показалось, что она случайно попала в позапрошлый век или вообще в неизвестное параллельное измерение. Это место в их вполне цивилизованном городе было действительно каким-то особенным. Она и раньше это замечала, когда ходила к бабке Екатерине на интервью. Правда рынка она не видела, видимо он работал только в определенные дни и рано по утрам. Да и церковь как-то в глаза не бросалась. Ее молчаливые облупленные стены, всегда мелькавшие где-то в стороне, казались каким-то ненужным отжившим дополнением к общему пейзажу.
Вот стихийная барахолка из разного, давно вышедшего из употребления, старья здесь стабильно разворачивалась каждые выходные. Она начиналась чуть ниже продуктового рынка, в заброшенном, вытоптанном сквере, круто спускавшемся вниз, к одной из центральных городских магистралей. Бабки, тетки и дядьки, подложив целлофан, раскладывали прямо на земле ношеную одежду, обувь, посуду, сувениры, старые книги, грампластинки и прочие, давно списанные из обихода вещи. При желании здесь можно было прикупить даже раздолбанную электрическую бритву допотопного вида, сломанные наручные часы военного образца, облезлые пуговицы от чиновничьей формы царских времен, коллекцию фантиков от советских конфет, погнутые металлические подстаканники и даже портянки Буденного в придачу к старому потифону. Фантазия местных старушек не знала границ. Сюда несли практически все. Но самое удивительное, что все это покупалось! Народ тянуло на эту ярмарку старья, словно магнитом.
Возможно, это странное место под барахолку горожане тоже выбрали не случайно. Интуиция сработала - уж слишком от этого места веет какой-то загадочной живой стариной! Наверное, в каждом городе можно найти такие особенные места. Кто знает, может там испускают свои флюиды некие подземные геологические разломы, о которых любят разглагольствовать ученые?
А может, дело в живущих здесь людях, которые сумели сохранить до сегодняшнего времени этот живой дух старины? Взять хотя бы ту же бабку Екатерину или ее соседку по коммуналке старушку божий одуванчик тетю Фросю!
В свинцово-влажных тучах, там, где затерялась церковная колокольня, вдруг раскатисто и грозно стукнул колокол, призывая на службу.
"Ничего себе! Она еще и работает! - мысленно удивилась Лера, заметив, как несколько древних старух и две хорошо одетых дамы с ребенком вошли в двери храма. В распахнувшихся дверях мелькнула красная ковровая дорожка и мерцающие свечи.
Одновременно со звоном колокола в доме что-то грохнуло. Кажется, на кухне уронили сковородку или что-то похожее.
- Ой, ну надо же! Прямо в руках ничего не держится! - воскликнул звучный женский голос с каким-то жестким непривычным выговором. - Просто напасть какая-то! Катя, Катя! Что это у вас там церковь, что ли заработала? С каких это пор?
В ответ, более приглушенно, одновременно с размеренными тяжелыми шагами, прокатился голос Екатерины Васильевны. Его было не так четко слышно, хотя находилась она значительно ближе к комнате Леры, кажется, шла по коридору в сторону кухни.
- Да давно уже, лет пять, как работает, - без особого удовольствия сообщила она. - Их теперь, как магазины, на каждом углу открывают.
- Ну, насмешила! - полился звучный голос незнакомки. - Пять лет - давно! Так я у вас тут уже, наверное, лет двадцать не была!.. Кать, я возьму этот казан? Хочу форель потушить в сырном соусе с белыми грибами...
Шаги бабки Екатерины дотопали до кухни. Дальше, более приглушено, под гром кастрюль и сковородок, пошло обсуждения каких-то кулинарных рецептов.
"Значит, у Бабки Екатерины гости, - поняла Лера, натягивая сушившиеся на батарее джинсы со свитером, и собираясь незаметно улизнуть, чтобы не мешаться. Интересно, кто бы это мог быть?
Вчера соседский парнишка, который ее подвез, оставил свой номер сотового, сказав, что без проблем подкинет, если куда надо. Конечно, придется снова ему звонить. Не идти же в одном свитере и джинсах, когда люди еще шубы не сняли!
Надо только попросить у бабки разрешения позвонить с ее городского телефона или с сотового. Свой мобильник вместе с сумкой и всем ее содержимым Валерия оставила вчера в редакции. Думала, что заберет на обратном пути, когда они с Евой отправятся по домам...
В кармане куртки, которую пришлось выбросить в реку, лежала только связка ключей: от дома и от кабинета редакции. Теперь они покоятся где-нибудь на дне реки или... или лежат у экспертов правоохранительных органов, которые выловили их вместе с курткой, недалеко от места преступления...
Ведь ментам наверняка удалось остановить тот джип, что гнался за ней... А вдруг они задержали убийц, а те все выложили про бойню и про все остальное?! Хотя, такие вряд ли расколются...
Откинув с большого зеркала черную тюль и причесавшись, взятой из стаканчика чужой расческой, Лера вздохнула и выскользнула в коридор. Начинается новый день, возможно, не предвещающий для нее ничего хорошего. Да и что может быть хорошего после убийства Евы? Конечно, они еще не успели стать настоящими подругами... Но Ева была классной, и не заслуживала того, что с ней случилось!
Лера давно уже не задумывалась над понятием дружбы, просто потому, что не с кем было дружить. Друзья, а вместе с ними легкая и беззаботная жизнь закончились где-то после третьего курса физкультурного института в Питере, который она запросто бросила, решив, что выбранная профессия ей не подходит. Только, вернувшись домой, в свой город она постепенно заметила, что взрослые люди практически вообще не умеют дружить. Каждый роется носом в дерьме своих повседневных и личных проблем, замечая вокруг других лишь постольку поскольку...
А ведь было что-то особенно интересное, когда они с Евой шлялись по ночам весь этот месяц...Что-то необыкновенное, магическое и захватывающее! А теперь вместо той ночной магии пустота. Навсегда.
По пути в кухню Валерия едва не столкнулась с молодой женщиной в цветастом халате и зеленом старушечьем платке, повязанном на пышные рыжие локоны. Платок совершенно не подходил к ее пышущему здоровьем круглому, как луна, лицу с маленькими лучисто-лукавыми голубыми глазками. Незнакомка обнимала большую чугунную кастрюлю, которую несла впереди себя. Увидев Валерию, она остановила на ней холодный цепкий взгляд своих голубых глаз и, смерив надменным взором, двинулась дальше. Следом тяжело топала бабка Екатерина, провожая гостью к выходу.
- Ну, ладно, передавай привет Донатосу, - велела гадалка, открывая дверь и захлопывая ее следом за гостьей.
- Это в соседнюю квартиру, родственница из Литвы приехала, - сообщила она Лере, все еще смотревшей вслед ушедшей незнакомке. Ее лицо на мгновение показалось журналистке странно знакомым. Однако она готова была поклясться, что никогда не встречалась с ней в своем обозримом прошлом.
- Погостить приехала из Литвы... - пояснила бабка. - Иди, там с Веркой чаю попей, а я тебе сейчас какую-нибудь пальтушку найду...
С этими словами она открыла массивный древний шкаф в углу коридора и принялась просматривать, пылившиеся там вещи, судя по всему, запасенные еще с 60-х годов прошлого века.
- Да нет, не надо, я так, как-нибудь, - совершенно искренне отказалась Валерия, представляя, что ей сейчас могут предложить.
- Ну, конечно, выпущу я тебя на мороз в одной кофте! - дружелюбно огрызнулась бабка Екатерина, выуживая друг за другом старушечьи пальтишки, ватники и простецкого покроя мужские плащи.
Поняв, что бабку не переубедить, Валерия понуро поплелась в кухню, где в тусклом свете дождливого утра Верка доедала свою кашу из большой кастрюли, только теперь запивая ее чаем.
На подоконнике бормотало радио, невнятно рассказывая какие-то новости.
- Ну, как спалось на новом месте? - тоном гостеприимной хозяйки поинтересовалась Верка.
- Ничего, нормально... Ну, то есть хорошо... - поправилась журналистка, сообразив, что отвечать так в гостях не очень прилично.
- Да? - задумчиво переспросила та. - И ничего не беспокоило?
- Д-да нет, вроде, - недоуменно пожала плечами Лера.
- Ну, надо же! - бросив на стол ложку, с досадой хлопнула себя по коленке Верка. - Это называется "гнездо вампиров не дремлет"! В кои-то веки гостя занесло, а они молчат, притихли!
- Что? Это ты про что? - изумилась Валерия странному монологу.
- Да нет, это я так... не обращай внимания, - отмахнулась Верка и, как ни в чем не бывало, снова принялась за кашу.
- Нет, ну все-таки, при чем здесь вампиры? - не отставала Лера, отчего-то сразу вспомнив утренний кошмар, когда с ней во сне заговорила голова Евы.
- Вампиры?! - притворно удивилась Верка. - Совсем не при чем! Раз они к тебе не входили, значит и не при чем. Хотя... это еще как посмотреть...
- Верк, ну что ты языком болтаешь, как помелом! - сердито одернула ее вошедшая в кухню Екатерина. - Лучше чаю налей гостье!
- А, да-да, щас, - прикусив язык, торопливо вскочила со своего места Верка и, поставив подогревать чайник, принялась намазывать бутерброды.
- Просто, я говорю, в эту комнату давно никто не входил, - оправдываясь, добавила она, - то есть я хотела сказать - не жил... Но бабка ее постоянно убирает, так, что можешь не беспокоиться...
- Язык, как помело! - раздраженно покачала головой бабка, - болтает чего не попадя! Ты Лерочка, ее не слушай, дуру, она тебе еще не того наплетет. На, вот, смотри!
Екатерина торжественно развернула перед ней поношенный пуховик с облезлым искусственным мехом на капюшоне.
- Пойдет? Это Веркин, она его в десятом классе носила, а сейчас вишь, какая вымахала, он ей уж давно не лезет! А тебе пойдет, может, только рукава коротковаты будут...
- Спасибо, - грустно поблагодарила Валерия, с досадой осматривая "обновку".
- Можешь оставить его себе, - великодушно предложила бабка Екатерина, бросая пуховик на табуретку. - Верке он все равно не нужен.
- Ну-ка, дай-ка... - влезла между ними Верка, деловито хватая подарок и осматривая его на предмет годности. - А ничего пуховичок-то! - с радостным удивлением заметила она, торопливо натягивая на себя. Правда, примерка застопорилось уже на рукавах - пухлые веркины руки просунулись только до локтя, упорно не желая продвигаться дальше.
- Положь! - сердито приказала бабка, указав пальцем на табурет и, проследив взглядом за брошенным назад пуховиком, назидательно добавила:
- У меня щас люди погадать придут, стол за собой вытри.
"Ну, что ж друзья мои, погода не радует, за окном, можно сказать, первый весенний дождик, а впереди еще большая часть рабочей недели! - врезался в эфир бодрый голос радиоведущего, сменив, едва шептавшую, музыкальную композицию, - а потому желаю вам пошире улыбнуться и, вооружившись зонтиком, отправиться таки на работу! А впереди нас с вами еще ждет подборка новостей и немало прекрасных композиций ваших любимых исполнителей...".
- Да, только и осталось, что улыбаться, - мрачно возразила Лера невидимому радиоведущему, быстро допивая чай и с неприязнью косясь на пуховик. Как бы там ни было, а идти в куртке все же приличнее, чем без нее.
- Улыбаться полезно, - невозмутимо возразила Верка и, вдруг быстро перегнувшись через стол и поймав журналистку за руку, зловеще прошипела:
- А призраки к тебе не наведывались?
- Нет, - почувствовав какой-то суеверный страх, отпрянула Лера.
"Несчастная дура совсем помешалась на своих вампирах! - мысленно возмутилась журналистка, торопясь выйти из-за стола и прихватывая подаренную куртку. - Сама чокнутая и других пугает! С этими сумасшедшими сам свихнешься!".
Уже откидывая портьеру в дверях, она вдруг услышала бодрый голос радиоведущего:
"Прошедшей ночью в центре города, недалеко от улицы Пушкина, было совершено дерзкое нападение на полицейскую патрульную машину. Оба находившихся в ней стража порядка получили серьезные травмы и были госпитализированы. Этой же ночью был объявлен план перехват. О его результатах не сообщается. Следствие пока не связывает это нападение с серией прокатившихся по югу страны подобных преступлений против работников правоохранительных органов...".
- У тебя крепкие нервы, - неожиданно брякнула Верка, продолжая испытующе сверлить ее взглядом, видимо, все еще размышляя над темой вампиров и призраков.
Встретив недоуменный взгляд журналистки, она, как ни в чем не бывало, поднялась из-за стола и принялась убирать посуду.
С трудом впихнув в куртку свои широкие плечи и отнюдь не худые руки, Валерия глянула в зеркало. Куртка едва сходилась на ее располневшей талии.
"В таком виде только на паперти сидеть! - мысленно ужаснулась она
Мало того, что куртка говно, так еще рукава едва доходят до запястья! Валерия вытянула наружу длинные рукава своего свитера - так вроде получше.
- О, смотри, как она тебе идет! - похвалила выглянувшая в коридор гадалка. - Прямо твой размер! Бери и ходи, очень хорошая куртка, ее сто лет еще носить можно! Мы ее купили на рынке, как только пуховики появились. Тогда еще хорошие делали, не то, что щас.
- Да, отлично, - кисло согласилась Валерия, ерзая в куртке плечами, готовой вот-вот треснуть по швам. - Нет-нет, я обязательно ее верну, она вам самим еще пригодиться. Вдруг Вера похудеет или еще кому понадобиться...
- Ну, как знаешь! - с легкой обидой в голосе бросила бабка Екатерина. - Если не надо принесешь тогда, вещь хорошая.
- Екатерина Васильевна, а кто в моей комнате раньше жил? - не смогла сдержать любопытства Валерия. - Там такие милые журнальчики семидесятых годов и пузырьки от духов...
- Да давно там уже никто не жил, - неохотно пробубнила бабка, как-то сразу замкнувшись, но, видя, что гостья не собирается уходить, дожидаясь более конкретного ответа, все же добавила:
- Мать Веркина жила, но она умерла давно, когда еще молодая была... Верке тогда было лет пять всего...
- Я не знала, - раскаявшись за свой вопрос, пробормотала журналистка, неожиданно для себя начиная понимать, что никогда не интересовалась по-настоящему историей семьи бабки Екатерины, хоть и писала о ней в газетах всякие мистические и занимательные статейки типа "Как гадать на Рождество?", "Нужно ли знать свое будущее?" и т. д.
- Извините, что спросила...
- Да ничего, давно это было... Ну, ступай, а то на работу опоздаешь!
Девушка из ниоткуда, по имени Никто
Смирившись со своей новой одеждой, Валерия отправилась в серый дождливый день. Все-таки, при всех своих недостатках, куртка оказалась очень теплой и непромокаемой для дождя. Уже выйдя из подъезда, она зачем-то обернулась, глянув в окна Екатерины Васильевны. Обернулась не задумываясь, так, словно кто-то ее позвал, и замерла от неожиданности, увидев в окне бабкиной кухни незнакомого мужчину. Солидный импозантный джентльмен немного старомодного вида, с рыжими усиками и бакенбардами, выпятив живот и заложив руки в карманы жилетки, важно попыхивал сигарой, рассматривая ее в окно. Решив, что просто перепутала окна, Валерия накинула капюшон и зашагала по улице в сторону редакции, размышляя, в какой же квартире может проживать столь импозантный мужчина.
Пешком до редакции было, как минимум, полчаса ходу, и мысли журналистки быстро переключились на другую тему: Ева! За что ее убили? Кто такие эти сумасшедшие киллеры? Смогут ли они теперь найти ее, Валерию Заварихину?
В принципе, если поднять связи Евы и поспрашивать в цирке, то выйти на нее вполне реально. Что же тогда делать? Ждать прихода убийц? Обратится в полицию? Или удариться в бега?
Ни тот, ни другой, ни третий вариант Валерию не устраивал. Но ни какого удобного и разумного выхода из этой ситуации она не видела. Даже, если обратиться в полицию, это вовсе не значит,что киллеры тебя не тронут. Наоборот, вполне возможно, что они еще быстрее выйдут на нее. Информация-то распространяется быстро, не важно куда она попала в газету или в полицию, или к теткам на лавочке. Такая сногсшибательная новость в мгновение ока пойдет гулять по городу.
Припомнив сообщение по радио о покушении на полицейских, Валерия тут же сложила "два и два" и поняла, что пострадавшими в ту роковую ночь вполне могли стать те самые менты, которые, сами не зная того, спасли ее от киллеров! От них же и пострадали! Правда задержать убийц они пытались на набережной, а улица Пушкина, как минимум в 15-ти минутах езды оттуда... хотя для людей на машинах это не имеет большого значения.
Конечно, лучшим вариантом будет, если полицейским удастся задержать нападавших и посадить их хотя бы просто за нападение на представителей власти.
Однако, судя по всему, они упустили этих киллеров и теперь вряд ли их кто-нибудь поймает... А о преступлении на мосту, возможно, вообще никто никогда не узнает! Судя по тому, как трупы летели в воду, киллеры заметали следы. Но ведь должны остаться лужи крови на асфальте! Их не так просто смыть! Да и времени у них на это не было. Обратит ли на кровь кто-нибудь внимание? Хотя, вряд ли по такому случаю будут возбуждать уголовное дело, как говорится, нет тела - нет дела. Намного вероятнее, что те самые киллеры уже взялись за поиски неизвестной, спрыгнувшей с моста и удравшей от них вплавь по реке, а именно - ее Валерии Заварихиной. Ведь это она единственный свидетель того страшного преступления!
"Отомсти за меня!", - вспомнила она слова Евы, сказанные во сне. А вдруг и вправду это говорила Ева? Вернее ее душа, которая не может успокоиться на том свете? Слишком уж необычным и реальным был этот сон...
"Ну, тогда это просто смешно! За кого она меня принимает? - мрачно усмехнулась про себя журналистка, - за супермена или рыцаря Лонселота?! Да нет, это просто сон, бред больного воображения. Ева не додумалась бы нести такую чушь!".
Свою непрезентабельную куртку Валерия сняла едва ли не у входа в гостиницу. Не дай бог увидят бабы из редакции - будет над чем посмеяться! Она всегда одевалась модно и с претензией на крутизну, периодически поражая всех интересными фирменными шмотками, а тут вдруг явиться, как бедный родственник из деревни!
Скомкав куртку так, что даже цвета ее не стало видно, Валерия рысью пробежала по длинному коридору гостиницы, переделанной в этом крыле под офисные помещения и даже удивилась, что никого не встретила. Надо же, какой тихий день после вчерашней бурной ночи! Конечно столь судьбоносной эта ночь была лишь для нее, остальным обитателям гостиницы до всего этого нет дела. Но неужели тут ничего не знают? Ведь ночью недалеко отсюда напали на ментов, стреляли из пистолетов! Да и следы преступления на мосту могли остаться! Вдруг там уже опергруппа работает и все только и делают, что шушукаются по кабинетам?
Валерия заглянула по пути в комнату к рекламщикам. Две тетки - одна, худощавая с расфуфыренной прической - директор по рекламе, другая, невзрачная дылда - ее помощница, пили чай. Включенный компьютер показывал какую-то таблицу с отчетом. Маленький приемник на столе стрекотал местные новости. Помощница нарезала рулет на блюдечке, директриса мочила чайный пакетик в чашках.
- Привет, Лер! Ты рекламную статью когда сдашь? - сразу напустилась главная рекламщица.
- Здравствуйте. А-а.. статью? Да, скоро сдам.
- Ты давай не тяни, ее еще заказчикам показывать надо, утверждать. Завтра чтоб уже была!
- Да, постараюсь...
- Не "постараюсь", а напиши! - не отставала та.
- Окей. Как у вас тут, что новенького слышно? - забросила удочку Лера.
- Да что тут новенького? - отмахнулась директриса. - Вон начальник ваш (так рекламщики величали директора филиала и главного редактора Федора Лопатникова) сегодня с утра ругается, работать спокойно не дает, названивает каждые пять минут!
- А-а, ну это, как всегда. А вообще, по городу что слышно? Тут, говорят, где-то недалеко нападение на ментов было? - не отступала Лера.
- Где? Здесь? - не особенно энергично, но все же удивились тетки.
Валерия вкратце рассказала то, что слышала по радио.
- А-а, ну так теперь уж никого и не поймают, - отмахнулись они.
- Оль, давай, позвони в "Стройинвест", они нам деньги еще за тот месяц не оплатили, - будничным тоном напомнила начальница своей помощнице и с готовностью схватила трубку запиликавшего телефона-факса.
- Факс? От кого?.. Да-да, конечно, мы ждали, что вы вчера пришлете... Стартую!
"Ну и скучные они тетки! Ничего их не интересует", - мысленно вздохнула Лера, и отправилась в журналистскую. Вернее это был кабинет редактора Федора Лопатникова, но так как он являлся второй и последней комнатой, принадлежавшей городской редакции, то здесь собирались и журналисты. Тем более, что редактор появлялся тут от силы раз в неделю, в остальное время он отдавал распоряжения по телефону.
В комнате журналистов тоже было все тихо. Если не считать, расположившихся за редакторским столом, юриста Игнатия Толстоногова и ее коллеги журналиста Платона Плевакина. Едва взглянув на нее, они коротко поздоровались и снова углубились в работу. Лера даже не стала спрашивать о новостях. Судя по всему, здесь тоже была тишь да гладь.
22-летний Платон Плевакин, чем-то смахивавший внешностью на опального олигарха Ходарковского, чем, кстати, даже гордился, в данный момент выполнял литературную обработку произведения штатного юриста газеты Игнатия Толстоногова.
Иными словами, парочка строчила очередной пасквиль на местных судей. Это была любимая затея 35-летнего Игнатия Толстоногова, недавно с позором изгнанного из адвокатской коллегии, и теперь без устали кропавшего в их газету пасквили на местных чиновников и судей, с которыми у него были особые счеты.
Его участие в любом судебном процессе тут же вываливалось на страницы их оппозиционной "Либералки". Разумеется "плохими мальчиками" в статьях Толстоногова всегда выступали судьи, приставы, полисмены и прокуроры! Надо ли говорить, как ненавидели его все местные служители Фемиды, а заодно и немалая часть сотрудников правоохранительных органов!
Огромный тучный Игнатий с туловищем пухлого пупса и таким же мясистым детским лицом едва умещался на обычном стуле и отдышливо пыхтел, роясь в разбросанных на столе бумагах.
- Судья Спиридонова, тем временем, даже выглядела ненадлежащим образом, - гадливым голосом продолжил диктовать Толстоногов свой опус Платону Плевакину. - Мантия судьи выглядела не чищенной и помятой, словно она носит ее дома в качестве домашнего халата! - все больше и больше распалялся Толстоногов от того, что появился еще один слушатель в лице Валерии Заварихиной. - Вместо того, чтобы заняться своим внешним видом, судья то и дело удаляла из зала местных правозащитников Савелия Губошлепикова и...
Дальше Лера не дослушала, потому что в дверь ввалился сам Савелий Губошлепиков, арендовавший офис в соседнем кабинете. Местный лидер правозащитников был длинным типом с червячьей фигурой, седыми залысинами, бородкой, как у Ильича, и фанатично сверкающим взором чистых голубых глаз. Но самое замечательное во внешности Губошлепикова были его пухлые яркие губы, вечно слюнявые и приоткрытые в напряженной готовности к острой полемической схватке.
- Есть у вас сейчас свободные журналисты? - задал он риторический вопрос, вперив в Валерию требовательный взгляд совершенно безумных глаз и хищно облизывая влажные красные губы, готовые хоть сейчас сцепиться с оппонентом в очередной полемике по поводу "социального неравенства", "высоких тарифов" и "антинародной власти".
Плевакин многозначительно покосился на Леру и снова углубился в работу.
- Меня только сейчас выпустили из обезьянника, представляешь себе!? - тут же перешел к делу Губошлепиков, встав перед Валерией в позу оратора. - Вчера на суде, Игнатий был свидетелем, приставы меня забрали и увезли в милицию, то бишь, полицию, составили протокол, якобы я выказывал неуважение к суду!
"В обезьяннике тебе самое место!", - подумала Лера, а вслух спросила:
- И как же вы выказывали это неуважение?
- Да никак! Мне просто-напросто запрещали фотографировать участников процесса, а я встал и прочитал им лекцию о том, что они не правы!
- Понятно, - усмехнулась Лера.
- Причем, имей виду, пристав чуть не разбил мне фотоаппарат, скручивая руки! Я намерен предъявить ему иск за порчу имущества и нанесения телесных повреждений средней тяжести! Так что пошли, запишем все, как было и вы дадите это в следующем номере.
- Тогда это вам туда, - кивнула она в сторону Плевакина и Толстоногова. - Они как раз пишут про этот процесс в следующий номер. Две статьи про одно и тоже никто не поставит.
- Зря, зря, - огорченно покачал головой правозащитник, прекрасно понимая, что капризный Толстоногов ни за что не позволит ему лезть в свою статью, где главную роль играет его "крупная юридическая" персона.
- Ну, ладно, тогда у меня есть еще одна тема: тут жители одного дома жалуются на то, что из-за стройки по соседству их дом начал трещать по швам. В одной квартире даже стена и пол треснули, люди в валенках у себя дома ходят, представляешь!
- Да мы же об этом писали! - напомнила Валерия неутомимому правозащитнику.
- Нет, это мы писали про улицу Чернышевского, а то на улице Пушкина!
- А-а... Нет, надо что-то новенькое... - вздохнула она, глядя на кусок моста, видимый из окна редакции. Машины неслись по нему в обе стороны по всем четырем полосам, слегка смазываясь в мутной пелене дождя. Валерия, как завороженная уставилась туда, где колеса соприкасались с мокрой полосой асфальта. Ведь вместе с водой они разносили по городу и частички крови Евы, которые теперь вряд ли кто-нибудь заметит...
Металлические конструкции моста все также спокойно нависали над городом, храня надменное ледяное молчание и тайну той жуткой ночи... Лишь они сейчас помнили, как страшно она падала с них вниз, чтобы утонуть в реке... Валерия поежилась от мерзких воспоминаний и снова ощутила безмерный восторг и счастье оттого, что осталась жива и выкарабкалась из этой западни.
- Кстати, в том же доме, в окно пенсионерки вчера ночью влетела пуля! Причем пуля милицейская, то бишь полицейская! - продолжал болтать Губошлепиков, путаясь в названиях, как человек, привыкший общаться со стражами порядка под прежним наименованием. - Представляешь? И наша доблестная полиция никак не реагирует, они, видишь ли, заняты поиском бандитов, напавших на милиционеров, то бишь полицейских! А кто бабушке ущерб возместит? Кто окно вставит?
- Каких бандитов? - очнулась Лера от своих размышлений. - Какая пуля?
- Пуля попала пенсионерке в окно, когда менты, то бишь полицейские, гнались за бандитами, - начал терпеливо объяснять Савелий. - Слышала, небось, что вчера было нападение на ментов? Так вот, по рассказам соседей старушки, разбуженных ночью выстрелами и визгом тормозов, менты стреляли по машине, за которой гнались, одна из пуль каким-то образом и попала старушке в стекло. Слава богу, что она застряла в кухонном буфете, а то еще неизвестно...
- Улица Пушкина? - встрепенулась Валерия. - Что же вы стразу про пулю не сказали?! И что эта бабулька видела, как менты гнались за другой машиной?
- Ну-у... может и видела, - пожал плечами Савелий. - Ну, уж, если не видела, то уж точно слышала...
- Ну, ладно, поехали к вашим замерзающим на улице Пушкина, - подхватилась журналистка. - Только в первую очередь - к этой бабульке с пулей!
- Да, пожалуйста, только не поехали, а - пошли. Тут пешком 10 минут идти, - охотно согласился правозащитник. - Бабулька дома сидит, куда ей деваться среди зимы?
- Бабка нам рано утром еще позвонила, - рассказывал по дороге Губошлепиков, несясь по улице размашистым широким шагом. - Она наша активная пикетчица, на всех митингах и пикетах присутствует. У нее сосед, бывший работник милиции, полковник. Так вот она его еще ночью пригласила, чтобы пулю показать. Так он сразу определил - именно такие сейчас на вооружении нашей доблестной милиции-полиции...
"А вдруг с моей помощью полиция сможет поймать киллеров? А вдруг я смогу узнать у старушки что-то важное? Вот было бы здорово! Пусть они их задержат хотя бы за нападение на ментов. Тогда можно было бы не бояться, что эти психи попытаются найти меня и убрать, как свидетеля", - мечтала Валерия, поспевая за вдохновленной поступью правозащитника.
Бабки, как назло дома не оказалось.
- Вообще обалдели, страшно уже дома находиться! - пожаловалась им, открывшая дверь соседка, и услышавшая, что гости разыскивают Валентину Петровну, в окна которой ночью стреляли. - И не знаешь, к кому жаловаться идти! А бабка то, наверное, у подружки своей, этажом ниже сидит, они с ней вместе на всякие митинги ходят. А я ничего не слышала и не видела, у меня окна на другую сторону выходят...
Бабка действительно обнаружилась у подружки, с ними же сидел и отставной полковник. Все обсуждали случившееся прошлой ночью. Губошлепикова старушки встретили, как отца-избавителя. Подобное отношение тут же распространилось и на Леру. Бабки предложили им чаю с вареньем, на что Губошлепиков охотно согласился, и даже сбегал в ванную помыть руки. Разлив по чашкам чай и наложив в общую вазочку засахаренное вишневое варенье, старушки бросились наперебой рассказывать, как их напугал ночью грохот выстрелов. Как сильно пострадал ни в чем не повинный кухонный сервант, служивший им верой и правдой вот уже 43 года. Как залепили скотчем дырку в стекле и как, вот уже битый час, названивают всяким полицейским начальникам, требуя заменить стекло в квартире многоуважаемой Валентины Петровны. Но о том, что действительно интересовало Леру, бабки ничего сказать не могли.
- Да чего там, в окно увидишь ночью, с пятого этажа! - отмахнулась пострадавшая. - Да я и не высовывалась, пока все не стихло. Боязно. Вдруг на этот раз в лоб залепят, мало ли что бывает!
- Значит так, - чеканя слова, доложил старый полковник, терпеливо выслушавший бестолковое повествование соседок. - Служебный УАЗик гнался за черным большим джипом, это мне сосед с первого этажа сказал, Славка, он в этих иномарках разбирается, сам в автосервисе работает.
У Леры забилось сердце - значит, все-таки джип!
- Название марки не помню, - продолжал полковник, - к сожалению, в них не сильно разбираюсь. Так вот, сначала наши, ну, то есть полиция, требовали остановиться, предупреждали по громкоговорителю, что будут стрелять. Джип не реагировал. Затем раздался предупредительный в воздух из ТТ, видимо, от какого-то препятствия пуля рикошетом и отлетела в стекло Валентины Петровны. Уверен, что это чистая случайность и наши правоохранительные органы тут ни в чем не виноваты. Затем было еще пять выстрелов, машины скрылись за поворотом, завизжали тормоза, и все стихло.
- Это все? - с легким разочарованием переспросила Лера, записывавшая рассказы стариков на мобильник в режиме видео.
- А что же больше? - удивился полковник. - Уж извините, назвать вам имена преступников мы не можем. Насколько я знаю, это пока даже полиции не известно.
- Вы такой уважаемый в органах человек, наверняка до сих пор у вас просят совета и помощи, - закинула удочку журналистка. - Как там продвигается расследование, вышли на след преступников?
- Общаюсь, конечно с бывшими коллегами, - заважничал отставной полковник. - Но тут ничего больше сказать нельзя. Вся надежда на пострадавших милиционеров, извините, полицейских, но они пока ничего сообщить не могут - у обоих сломаны челюсти, да еще сотрясение мозга, ну и вообще, сильно избиты.
- Их просто избили? - удивилась Лера. - В них не стреляли и даже не пырнули ножом?
- Их "не просто избили", - жестко поправил ее полковник. - Их очень жестоко избили, профессионально. И я вам скажу, эти люди, напавшие на моих коллег, чрезвычайно опасны!
"Кто бы сомневался, - мысленно добавила Лера. - Ты даже не знаешь, насколько они опасны! Возможно, при всей своей силе и умении, они еще и сумасшедшие психопаты! Разве будут нормальные киллеры соревноваться с жертвой в умении владеть мечом, когда можно просто ее застрелить, и всего делов. Нет, они упорно пытались ее зарубить, а потом отсекли голову!".
Однако, припомнив, как лихо выдержала Ева град пуль из четырех стволов сразу, Валерия призадумалась: ведь она не просто не упала замертво, она готова была еще сражаться! Возможно, это был шок, при котором человек не чувствует боли, а возможно эти киллеры не так хорошо стреляют... Хотя второй вариант маловероятен.
Разузнав в какой квартире живет тот самый Славик автослесарь, видевший погоню, Валерия собралась посетить и его - вдруг скажет что-нибудь дельное? Но не тут то было! Старушки принялись лопотать о своих коммунальных проблемах, показывая треснувший унитаз, протекающие трубы и тому подобное.
- Вы что думаете, это я своим задом разбила? Это сантехник из ЖЭКа, сволочь, уронил мне на него старый унитаз, когда менял на новый! - гневно стрекотала подружка Валентины Петровны, пытаясь насильно затащить журналистку в свой сортир.
Оставив Губошлепикова выслушивать жалобы старушек, Валерия спустилась на первый этаж.
- Да нет, марку я заметил, конечно, - кивнул автослесарь, пряча заспанную физиономию в проеме двери. - Рэндж Ровер был, с затемненными стеклами. Номера, естественно, не разглядел, слишком быстро промчались. Менты в них стреляли, высунувшись из окна, один вернее стрелял. Ну и все, потом за угол завернули и тишина.
Не успела Лера распрощаться с автослесарем, как сзади наперла толпа жильцов во главе с Губошлепиковым и, оттеснив ее, бесцеремонно ввалилась в квартиру. Как выяснилось, правозащитник собрал делегацию, чтобы продемонстрировать ей трещины в стенах, образовавшиеся по вине громыхающей по близости стройки.
- Заходите, заходите, тянули ее в квартиру слесаря какие-то тетки, - посмотрите, какая у Славика тоже трещина пошла, вот во всю стену!
Узнав, что журналистку интересуют его трещины, Славик заметно оживился.
Рассказ о том, как его не понимает ЖЭК оказался намного подробнее, чем о джипе и перестрелке. Валерия подавила несколько зевков, но услышав, что возводимое здание принадлежит известному в городе депутату Семенову, который уже судится с какими-то народными активистами из-за других незаконных строек, журналистка стала более снисходительной к теме треснувших стен. Такой материал их "Либералка" обязательно поставит, даже если на тему плохих стен писали в двух номерах подряд. Тут главное не проблема, а личность!
Остаток дня она провела, фотографируя трещины, отвалившиеся обои и хозяев в валенках. Жильцы с удовольствием таскали ее по своим квартирам, показывая отслоившуюся штукатурку, просевшие полы и даже неработающие краны и унитазы.
Вместе с Губошлепиковым они всей делегацией от дома прошли на стройку, где жильцы в очередной раз поругались с рабочими, погрозили судебными исками и послушали лекцию Савелия о своих правах. Когда на улице совсем стемнело, неугомонный правозащитник все еще записывал в свой блокнот жалобы и телефоны жильцов. Понимая, что ждать его придется до тех пор, пока сами жители, умаявшись, не отправятся спать, Валерия, не прощаясь, покинула, жужжащую, как улей, пятиэтажку и поехала в редакцию.
Нужно было сбросить в компьютер фотографии, если останется время и желание, набрать текст, а еще связаться с московским начальством "Безумного мира" и предложить им тему с нападением на полицейских и ее продолжением в виде пули в окно пенсионерки. Они любят такие повороты сюжета, но главное хорошо платят, в отличие от "Либералки". Она специально поднялась со старушкой в квартиру, чтобы снять разбитое стекло и легендарную пулю в серванте! Она даже попросила хозяйку для наглядности выковырнуть ее из пробитой в дереве дырки, чтобы видеозапись получилась поэффектнее. Старушка ловко выудила пульку и гневно затрясла ею перед носом журналистки. Потом наскоро впихнула "трофей" обратно в дырку и выжидающе уставилась на Леру.
- Ну, что? Дадут мне компенсацию то? - с надеждой поинтересовалась она.
- А как же? - возмущенно подняла брови Лера. - Обязаны дать. Только, конечно придется их потрясти, как следует, иначе от них ничего не добьешься!
- Ну уж это нам не привыкать! - подняла кулак бабанька.
Глянув на восстановленную в своем отверстии пулю, Валерия на секунду даже устыдилась, что заставила бабку проделать это. Вдруг полиция и впрямь будет осматривать "место преступления", а тут уже похозяйничала недалекая представительница прессы! Но оценив уверенные манипуляции бабульки со своим "трофеем", Валерия поняла, что вся эта процедура проделывалась уже не впервые - надо же похвастаться перед соседками и старым полковником, сумевшим даже определить происхождение "снаряда"!