Аннотация: Хороший космический пехотинец- тупой космический пехотинец. А если он тупой в квадрате, то он непременно станет героем.
" ... Та-та-да-та-да -та -да- да- да..."
фрагмент из 2-ой симфонии С. С. Прокофьева
Еще никогда я не был так близок к смерти, как в этот раз. Поганый гвардеец отрубил мне голову. Она упала на палубу и покатилась, подпрыгивая, в сторону вибродуша. Хорошо, что я предусмотрительно успел выдрать из нее хотя бы один глаз, а то ни хрена бы сейчас не видел. А так, как говорил великий полководец Суворов " с одним глазком и в бой за матушку Бразилию".
Гвардеец получил сполна. Пока он глядел на мою сорванную башню, я вонзил в него по самую рукоять саблю. Покачнувшись, неприятель упал, и, судя по его неразборчивой речи, больно прикусил язык. Я наклонился к нему и попробовал произнести гортанью победную речь. Получилось довольно сносно.
Судя по звукам, бой на крейсере подходил к концу, и, похоже, победили наши. Да, точно, я расслышал мотив старой патриотической песни. Еще мой отец ходил в строю, напевая ее нехитрые слова.
Я вышел в коридор, желания вернутся за головой не было - на фига, второй глаз получу в санчасти, а больше ничего ценного в ней нет - и побрел искать своих.
Больше всего меня беспокоил хвост. Один из вражеской кавалерии пытался меня задавить лошадью, я вовремя увернулся, но вот на хвост неразумное животное все-таки наступило.
***
Хвост - это моя гордость. Больше ни у кого из людей такого чуда не имелось. Только благодаря хвосту, я - простой парень с алмазных приисков, смог попасть в элиту элит - строительные войска.
Мне даже врачи говорили: - да, парень, тебя там примут, как своего!
Они не обманули. Бравые вояки приняли меня в свою семью. Первые дни я плакал от счастья, до тех пор, пока кому-то это не надоело, и мне не отстрелили ногу. Но и после этого на меня изредка накатывали приступы безмерного счастья, поэтому протез я менял более пяти раз. Когда я гордо вышагивал на параде, я знал, что на меня смотрит весь мир - смотрят красивые толстушки, уродливые извращенцы, и даже навозные мухи-мутанты ( в последние годы насекомым разрешили не сдавать экзамены на право управления летающими средствами, а до этого каждая вторая муха мотала срок за решеткой). Я вышагивал с улыбкой, крепко прижимая к груди киянку. Ведь я знал, теперь я - элита.
Строительные войска - честь и совесть армии любой планеты. Только они могут в условиях смертельной радиации сражаться с войсками неприятеля, находящихся в той же радиационной зоне. Все самые опасные участки доставались нам. Много наших погибло за время моей службы, около 19 целых и 23 сотых человека, но и отдача была потрясающая - мы захватили более 20 планет, абсолютно непригодных для жизни.
Наше подразделение - батальон номер пять, названный, как мне потом объяснили в честь цифры пять - всегда сам просился на передовую. Сами командиры, выстроив нас на плацу, сообщали об этом.
Тяжелые трудовые будни, сменялись не менее тяжелыми отпусками. Увольнительные действовали только на территории нашей части. Любой, кто не отдыхал, приравнивался к изменнику и сажался в карцер. Сидели обычно всем батальоном, хотя в тесной камере разместиться было тяжко даже опытным воякам, а мне еще мешал хвост.
***
В санчасти в углу было свалено множество никому не нужных органов. Среди них попадались и глаза, только все они были правыми - мне же требовался левый.
- Сестричка, а у вас нет хоть какого-нибудь, самого захудалого левого глаза?
Медичка развернулась, пристально посмотрела на меня и произнесла, улыбнувшись мне:
- Если б я еще понимала, красавчик, чем ты разговариваешь, так и вышла б за тебя замуж.
Я разомлел от ее красоты и поклялся ей в верности до гроба.
- Да верю я, верю,- она отдернула руку, которую я пытался поцеловать своими нижними губами.
- Тебе нужен левый глаз?- она подошла к одному из откинувших копыта вражеских солдат, точнее откинувшим копыто-второй ноги у него не было, видимо потерял в бою - и вырвала из его черепа левое глазное яблоко.
- Держи, солдатик!
- Вы меня спасли доктор! А иголки с ниткой у вас не найдется, а то глаза не держатся, падают, - я продемонстрировал ей свою проблему.
Медичка медленно осела на пол, и ее вытошнило.
- За проявленный героизм, орлы, правительство нашей великой демократической анархистской республики, жалует вам всем звание прапорщиков, - толстый полковник объезжал на каталке наш строй. Его кресло толкали четыре солдата, с трудом справляясь с силой инерции. Поэтому офицер постоянно подпрыгивал в своей коляске и его слова более напоминали лягушачье хрюканье, - и три литра кваса.
Троекратное ура прозвучало на плацу. Наш батальон в едином порыве так проорал, что полковник свалился с каталки и расплющил нос.
- Но, это еще не все,- проскрежетал он, пока солдафоны пытались оторвать его жирное брюхо от бетона,- Всемогущий Великий Анарх Попандопуло Третий, и мать его Всехуслаждающая Анархистка Монтсерат Пятнадцатая оказывают вам величайшую милость. Вы будете переправлены на планету Зефир в системе Зета -2, чтобы построить космическую орбитальную станцию в этом районе. Естественно на планете обосновались остатки армии мятежного принца Офелия Сигизмунда Татарского. Первоначальная цель будет осложнена их присутствием. Станция нужна нам, чтобы уничтожить его войска, но чтобы построить станцию его силы должны быть разбиты. И наш Великий Анарх предложил гениальное решение этой запутанной ситуации. Мы только сделаем вид, что начнем строить станцию. Когда они попытаются атаковать ее, мы сами взорвем ее, и будем строить следующую, и так еще несколько станций, пока их это не зае.., как это по бразильски... да, не достанет и они перестанут обращать на вас внимание. Вот тогда вы и построите станцию, но взрывать ее не будете. Так мы обманем их армию и выиграем войну. Удачи парни, отправление прямо сейчас. Родина будем помнить вас. В случае вашей гибели деньги за ваши комплекты формы будут истребованы с ваших родителей или кто у вас там еще есть. Так что одиноким в случае смерти грозит трибунал и смертная казнь. Прощайте орлы!
Действительно, запахло копченым, иначе бы командование не применило такие меры устрашения.
- Не повезет тем, кто там окочуриться - придется предстать перед военно- космическим судом, - обратился ко мне Мартин, старейший член батальона. Он уже трижды получал звание прапорщика - легендарная личность.
Корабль военно-безвоздушных сил прибетонился на вторую посадочную площадку, неподалеку от детского сада для детей- дебилов старше пятнадцати лет. Детишки продолжали играть в прятки, несмотря на жуткий рев его единственного пилота.
- Быстро на корабль, шлемазлы говенные! Ждать никого не буду. Взлет через двадцать пять секунд. Эй ты хвостатый, да я к тебе обращаюсь!- я повернулся к пилоту - не залей мне всякой гнилью мой корабль, если вдруг будешь висеть вниз головой!
Правительство не пожалело денег на рейс до Зефира. На корабле было более пятнадцати коек. Единственное незначительное неудобство составляло их расположение. Они были прибиты к стенам.
- Это чтоб корабль не развалился! - объяснил пилот. Взревели моторы и мы стартовали. Первая попытка оказалась неудачной. Корабль грохнулся в озеро в десяти километрах от места старта.
- Отожрали жопы, педики долбанные, а ты еще и хвост тяжеленный с собой таскаешь, - костерил нас пилот,- живо всем опорожняться. Пока кучу не предъявите, на корабль не пущу.
Вторая попытка, последовавшая через пятнадцать минут вышла более удачной. Мы вышли в космическое пространство, потеряв только посадочные амортизаторы, причем не все - два из четырех остались.
Во время путешествия я позволил взять на себя роль гида и рассказывал ребятам обо всем, что видел в дыре в полу. Для этого один глаз пришлось примотать к палке от швабры и высунуть в космос. Поэтому перелет нам показался нескучным, хотя из-за поломки мотора мы добрались в сектор Зета только через семь лет.
За это время пилот пытался покончить с собой пятьдесят четыре раза и только благодаря нашим знаниям в области медицины он смог выжить. Правда, следы разложения все-таки подпортили его тело.
Не теряя времени, мы принялись отстраивать космическую станцию. Смущало только то, что по соседству с нами уже находилось две орбитальные платформы. Не отвечая на послания врагов, пытавшихся с нами связаться, мы успели построить и взорвать четыре станции. Когда началось строительство пятой, как мы рассчитывали предпоследней, на нас напали. Более двадцати, одетых в скафандры людей пытались прорвать нашу оборону. Мы отступили, взорвав пятую платформу, и тут же приступили к созданию шестой.
Полуразложившийся пилот умудрился провести пятьдесят пятую попытку самоубийства. Она оказалась удачной. Над его трупом наш батальон поклялся отомстить за эту смерть подлым врагам.
Достроив станцию, наш связной вызвал по радио подкрепление. Среди множества помех на линии он смог передать шифровку в центр. Так как приказов больше не было, нам оставалось только ждать. Периодически посылая радиограммы в эфир.
Кампания закончилась нашей победой. Подкрепление прибыло уже через неделю. Причем оттуда, откуда мы не ждали - с поверхности Зефира.
Эта была одна из самых удачных и бескровных операций за всю историю строительных войск, если не считать единственной капли крови из порезанной мошонки нашего повара. Он порезался о край кастрюли, когда варил щи с капустой для нашего батальона.
Все это я узнал из газет, регулярно - каждые сто семьдесят четыре дня - приходившие в нашу часть. Из них я почерпнул еще много всяких новостей.
На моей родной планете - Меркурии - даже поставили статую в мою честь. Говорят, она выполнена в натуральную величину и стоит в музее имени Паркинсона - величайшего ученого древности, разгадавшего все секреты мозга - те секреты, без которых армия оказалась бы бессильна перед лицом неприятеля.
Да! Вот получу в пятый раз звание прапорщика и обязательно попрошусь в отпуск, а вдруг дадут. Все-таки надо посмотреть свою статую, не каждому при жизни оказывается такая честь. Да и приглашение из института Склифосовского на прародине одной из самых могучих рас во вселенной - свиней - сулит мне много выгоды. Но это потом, а сейчас я, наконец, после стольких боев могу гордо взглянуть на салабонов и сказать: "Армия, сынок, не только сделает из тебя настоящего человека. Она сделает из тебя героя. Твое имя будет увековечено. Добро пожаловать в бессмертие, салажонок!"