В ПОСЛЕДНИЙ МИГ

Раздался крик: "стоять на месте!"
В ответ откликнулся затвор,
как воплощенье лютой мести
или расстрельный приговор.
Душа взмолилась:я же русский,
в окопах землю грыз досель...
Но подвели:  прононс французский
и офицерская шинель.
Он опустил глаза, а в луже,
где, упадая, таял снег,	 
слегка рябился неуклюжий,
худой, небритый человек.
Он слышал, как в висках стучала,
по цвету вражеская  кровь -
судьба уже не обещала
ни женских губ, ни теплый кров....
Штыками скалилась эпоха,
а для него она была
отрезком, что короче вздоха - 
всего от сердца до ствола...