Швецов Жорж : другие произведения.

Точка невозврата ...

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мистика, триллер, религиозный фанатизм, эротика

  Религиозный фанатизм
  
   Бэлла
  
   - Вот с кем я тебе изменяю! - Алла держала за руку молодую и очень красивую женщину.
   На вид лет тридцати. Короткая стрижка. Жгучая брюнетка с изумрудными, в жёлтом ободочке, глазами. Грудь высокая, большая с сосками, выпирающими ткань футболки. Ротик аккуратный, но чувственный, с алчущими, словно налитыми кровью, губами.
   - Ой, Альбина - Алла взглянула на женщину - А это мой муж, Валера. Альбина будет жить у нас. С нами. Она согласна на секс втроём. Ты же хотел, мечтал об этом?
   Я закрыл дверь и повернул защёлку. Алла с Альбиной, будто ожидая, встретили меня в прихожей едва я открыл дверь. Я разувался, а они смотрели на меня.
   - Мы здесь займёмся сексом? Я жрать хочу!
   - А мы тебе приготовили. Мой руки и на кухню. Можно прям здесь. Бэлла согласна. Да, Бэлла?
   - Я всегда и на всё согласна - подтвердила Альбина, а у меня поджались яйца и замутило низ живота. Голос был грудной и бархатистый, и от его вибраций, почему то, появился зуд в анусе.
   Жжение было такое сильное, что я не смог сдержаться и дотронулся пальцем, заведя руку за спину. Но касание через ткань брюк и плавок, не принесло облегчения, а только ещё сильнее раззудило.
   - Ты чего? - удивилась Алла.
   Видимо я скривился. Но ответить не успел. Бэлла, высвободив руку и шагнув ко мне, расстегнула ремень на брюках, вжикнула молнию и сдёрнула, одним движением, брюки вместе с плавками! И не обращая внимания на возбуждающийся член, цапнула меня за жопу и развернула.
   - Наклонись!
   Я повиновался и в следующе мгновение ощутил её пальчик в своей жопе .... Это было блаженство!
   Она ёрзала пальчиком туда-сюда и зуд таял, как сахар во рту.
   -Ыммммм! - замычал я от наслаждения, а она, не прекращая ёрзать пальчиком, уже сжимала и дрочила мой член.
   - Мни яйца!
   Я не успел даже сосредоточиться, а пальчики Аллы уже ласкали мои яички и оттягивали мошонку.
   - Может поставим его раком?
   Жена улыбалась. Я не видел, но по голосу понял: улыбается. Зуд прошёл и фрикции пальчика Бэллы стали медленными, затяжными и глубокими. Я сам опустился на колени и встал раком, прогнувшись и выставив повыше жопу. А её пальчик, мягко изгибаясь, погружался ещё глубже. Я не успел удивиться этому: было не до удивления. Наслаждения от фрикций пальчика в жопе, дрочения члена, и массажа яиц поглотили и подчинили всё моё существо. Я медленно и неуклонно погружался в оргазм, и когда брызнула сперма, причинив тягуче-сладостную и томительную боль в уретре и сжавшихся яйцах ...
   Я так и не смог отследить, мысленно возвращаясь к этой сумасшедшей оргии в прихожей, когда, в какой момент, Альбина переместилась и захватила в плен, своего кроваво-жадного ротика, мой твёрдый как палка член, изрыгающий сперму.
   Я изливался в её ротик, а её язычок тыркался, казалось, со всех сторон в мой член. А её губки, пуская слюнку, скользили, лаская, по коже. А зубки прикусывали кожу с фасцией, а её головка, ритмично двигаясь, приближала, с каждым движением, к её горлу, мою раздувшуюся залупу. И когда залупа протолкнулась через гортань, уже сокращения её пищевода, словно пальцы доярки, выдаивали остатки спермы из моей опустошённой мошонки ....
   Я пришёл в себя и увидел головку Бэллы под моим животом, и услышал стоны. Стонала Алла, лапая мою жопу и ёрзая промежностью по лобку Альбины. Я повернул голову. И Алла, и Альбина были голые. Но как они успели раздеться? Когда я вошёл, обе были одеты. Я увидел ещё кое-что. Но тогда, в первый раз, ещё не пришедший в себя после оргазма, принял это за наваждение, за игру воспалённого воображения.
  ............
  Тварь
   Они пришли, когда за окном сгустилась ночная мгла. Вова знал, что они придут. Несколько раз они звонили, но он обрывал разговор, со словами - На всё воля Божья. А сегодня днём даже не стал отвечать, узнав номер. Когда в дверь постучали, Вова улыбнулся, подошёл и открыл дверь - Я знал, что вы придёте. Проходите.
   Их было двое. Качки. Лиц за масками они не скрывали и Вова понял. Но страха не было.
   - Мужик - начал видимо главный - мы тебе звонили несколько раз. Хотели договориться по-хорошему. Но ты каждый раз разговор обрывал. Так нельзя, мужик. Взял деньги взаймы, будь добр вернуть их. Ты один в доме?
   - Один.
   - Бурый, закрой дверь на крючок и зашторь окна.
   - Какие шторы, Стикер? Прикалываешься.
   - Значит в чулане. У тебя есть чулан, мужик?
   - Кладовка - ухмыльнулся Вова - чуланы, это старина.
   - Мужик - Стикер достал из кармана бумагу и развернул - я не любитель пыток, но если ты заартачишься ...
   - Что там - протянул руку Вова - подписать?
   Стикер отстранил руку - Если порвёшь, у меня есть ещё. Но лучше тебе этого не делать.
   - Не буду.
   - Не подпишешь?
   - Рвать не буду.
   - Ну смотри - Стикер отдал Вове бумагу.
   Это была дарственная. Всё своё имущество: дом, хозяйственные постройки, огород на шесть соток и новенький Ауди, Вова дарил микрофинансовой организации, у которой месяц назад взял деньги на авто. Дарственная была составлена грамотно. Наверное. Вова, в тонкостях дарственных, не разбирался.
   - Где?
   - Бурый, дай ручку. Здесь - Стикер ткнул пальцем внизу бумаги, где стояла галочка.
   Вова расписался - Всё, я свободен?
   - Нет братан - усмехнулся Стикер - показывай чулан.
   Они вышли в сени и Вова открыл кладовку.
   - Свет то у тебя есть в чулане?
   Вова привычным движением шаркнул по стене левой рукой, и под потолком вспыхнула лампочка.
   - Блядь! - выматерился Бурый, обведя взглядом чулан - Где он здесь повесится? В сарайке есть какая-нибудь перекладина под потолком?
   - Там у меня крюк есть. На который я хрюшек подвешивал, чтобы свежевать.
   - Табуретку захвати, Бурый.
   Они вышли из дома и пройдя по двору, зашли в стайку.
   - Свет есть?
   Вова шаркнул левой рукой по стенке. Засиженная мухами лампочка тускло высветила помещение. Крюк был под самым потолком, в стене по правую руку от двери. На высоте чуть меньше двух метров. Вова был невысокий: метр шестьдесят где-то.
   - Хватит - поставил к стене табуретку Бурый, и вытащил из пакета верёвку.
   - Последнее слово - скривился в зловещей улыбке Стикер.
   Бурый, встав на табуретку, зацепил за крюк верёвку и затянул узел. Сделал петлю и спрыгнул - Готово.
   - Помолиться можно?
   - Правоверный что ли?
   - Христианин.
   - Молись - разрешил Стикер.
   Вова опустился на колени, сложил руки ладонями перед грудью и закрыл глаза - Господь мой, ты знаешь весь путь мой, и ничто не сокрыто от очей твоих, ты знаешь путь нечестивца и помыслы его не сокрыты от тебя, Господь мой, ты возвеличиваешь ничтожное и низвергаешь гордыню, ты подставляешь плечо ослабевшему и укрепляешь усомнившегося, ты питаешь сердце надеждой, а душу грешную спасаешь через покаяние, Господь мой, ты даровал мне веру, ты дал мне силу, ты не отвернулся от падшего, ты благословил поколебавшегося, Господь моой! - Вова возвысил голос, вознёс руки, поднял голову к потолку и качнулся - Я принял дары твои, милостивый мой Господь, ты услышал мои молитвы, Господь мой, и ответил, и укрепил в вере недостойного целовать следы ног твоих, ты взошёл на Голгофу, Господь мой - Вова стал молиться отрывисто, короткими тирадами и, словно выдерживая скрытый ритм, раскачивался в такт - Ты был распят на кресте ... копьё пронзило твоё сердце ... Отец Небесный оставил тебя умирать на кресте ... но ты воскрес, Господь мой! ...
   - Ты на всю ночь зарядил, что ли? - встрял Стикер - Кончай уже!
   - И я подчиняюсь воле твоей, Госсподии - словно выдохнул Вова, и улыбка блаженства озарила его лицо - Амина супитер амана карифа ропота арамо сопо супитер редеги ригида супитер ореги ... - Бурый и Стикер переглянулись, и попытались разобрать то, что произносил впавший в транс Вова - ... дигида редеги арамо мерина дагиро керана дегеро серино амана барино корамо амина деримо каримос софино мирсора герамос эпастос форисон корсоро ферино героно тургоро легастос - Вова опустил руки и, сложив ладони, прижал к груди - Аминь!
   - Аминь - подтвердили Бурый и Стикер, то ли поддавшись наваждению, то ли насмехаясь.
   Пару секунд Стикер и Бурый приходили в себя. Бессмысленный, но ритмичный лепет Вовы слегка смутил и насторожил.
   Вова открыл глаза - Последнее желание ...
   - Закурить? - потянулся к карману Стикер.
   - Водки. В холодильнике. На кухне.
   - Принеси - бросил Стикер Бурому и вытащил из кобуры пистолет. Это был Глок-субкомпакт - Я присмотрю - направив пистолет на Вову, добавил он.
   Бурый ушёл и через минуту вернулся с бутылкой Путинки, непочатой поллитровкой.
   - Стакан забыл - ухмыльнулся Стикер.
   - Не надо - Вова протянул руку и взял бутылку. Привычным движением скрутил крышку и отбросил в сторону, запрокинул голову и, воткнув горлышко в рот, залил водку в себя за двенадцать секунд.
   Бурый и Стикер слегка обалдели от такого фокуса Вовы.
   - Да там вода - усомнился Бурый, и взяв бутылку из опущенной руки Вовы, встряхнул и понюхал - Водка!
   - Я готов - сказал Вова и встал.
   Бурый захватил Вову за локоть и потянул к табуретке - Залазь братан.
   Вова встал на табуретку.
   - Давай братан, сам.
   Вова взял петлю и просунул в неё голову. Ему пришлось встать на цыпочки. Глаз у Бурого был намётан.
   - Помочь братан? - усмехнулся Бурый и ...
   - Погодь - Стикер шагнул к Вове - А где брелок от Ауди?
   Вова вытащил из кармана шорт брелок и отдал.
   - Кончай - отступил Стикер, и Бурый выбил табуретку из-под ног Вовы.
   Вова инстинктивно хватанул верёвку, и крутанувшись, и упираясь ногами в стену оттолкнулся и ...
   - Кудаа! - Бурый поймал Вовины ноги и потянул вниз, не давая ему дотянуться до крюка.
   Вова конвульсивно дёргался, цепляясь за верёвку. Лицо пошло пятнами. Пытался вдохнуть, но петля затягивалась и глаза вылезали из орбит, и вываливался язык изо рта, и жёлтые всполохи перед глазами рассыпались искрами, и чернота поглотила сознание ...
   Ещё с полминуты Бурый, после того как Вова затих, не отпускал его ноги.
   - Аминь - усмехнулся Стикер, достал из кармана наклейку, дракончика из детского набора, и приклеил Вове на руку - Уходим.
   Лампочка мигнула раз ... другой ... третий.
   - Выключаем?
   - Не надо. Быстрее найдут. Если не перегорит.
   Они выехали со двора - Поверните налево - скомандовал женским голосом навигатор.
   Бурый повернул налево и поехал по улице.
   - Вердано-пердано - на каком языке он говорил? - морщил лоб Стикер.
   - На католическом - машинально ответил Бурый, всё ещё пребывающий под впечатлением от лихой выходки Вовы с водярой.
   - Через шестьсот шестьдесят шесть метров поверните налево ...
   - Какое нах лево! - возмутился Бурый - Едем прямо, до упора. Раскомандовалась тут! - и выключил навигатор.
   В стайке было тихо и только мотылёк, порхая крылышками, вился вокруг лампочки. Лампочка мигнула раз.... другой ... третий. Мотылёк коснулся колбы крылышками, и опалив их падал как лист. Вокруг лампочки сгустился, уплотняясь воздух, и образовав облачко, свивался, и словно влекомый ветерком, потянулся к трупу, висевшему в петле и засосался в рот. Труп дёрнулся и открылись глаза у мертвеца с синюшным лицом, и шевельнулся язык, и облизнул запёкшиеся губы, и нога поднялась, изогнувшись как у резиновой куклы, и чиркнула, прорезавшимися на ступне, когтями по верёвке, и труп скользнул по стене вниз, и мягко спружинив, опустился на пол. Выпрямился и весь передёрнувшись шагнул к двери. Два перепончатых крыла, за спиной ожившего трупа, бесшумно развернулись и он взлетел в ночное небо.
   - Бляха Бурый, ты куда заехал?
   Свет фар упёрся в густые заросли тальника на пустыре.
   - Что за херня? - забормотал Бурый и стал разворачиваться.
   - Что за нах ... - сдавленно проговорил Стикер, и трясущейся рукой потянул пистолет.
   Шагах в пяти от капота стоял Вова.
   Бурый побледнел как простыня, и скованный ужасом не мог даже пошевелиться. Труп, с синюшным лицом и вывалившимся языком, вперился в них мёртвыми глазами. Стикер открыл дверцу, и выйдя из салона трижды выстрелил в то, что стояло в восьми шагах от него. Рука с пистолетом ходила ходуном и он промазал. Тварь прыгнула, взмахнув крыльями, и отсекла когтистой лапой руку с пистолетом. Стикер упал на колени, зажимая ладонью культю. Тварь склонилась над ним, и одним движением вырвала кадык. Стикер захрипел, и захлёбываясь кровью, упал лицом на землю. Бурый, преодолев оцепенение, выскочил из авто и побежал к зарослям тальника на пустыре. Тварь, с кадыком Стикера, зажатым в правой руке, взмахнула крыльями, подпрыгнула, и настигнув Бурого отсекла ему голову когтистой лапой. Голова покатилась по траве, оставляя кровавый след, а тело, пробежав по инерции ещё несколько шагов, рухнуло как бревно. Существо склонилось к голове и выковыряло левой рукой глаза. Прижав кадык Стикера к горлу, а глазные яблоки Бурого к мёртвым глазам, существо замерло. Через несколько секунд оно опустило руки. Ожили изумрудные, с жёлтым ободочком, глаза и заходил кадык, сглатывая сгусток застрявший в горле. Зацепив когтями, ещё дёргающееся, тело Стикера, тварь взлетела и сбросила его в заболоченный овраг, тянущийся вдоль зарослей тальника. Вернувшись назад, зацепило когтями тело и голову Бурого, и взлетев, сбросило в овраг. Тварь опустилась на землю и пала на колени. Вознесла окровавленные руки к небу, и качаясь, забормотала - Легастос тургоро героно ферино корсоро форисон эпастос герамос мирсора софино каримос деримо амина корамо барино амана серино дегеро керана дагиро мерина арамо редеги дигида ореги супитер ригида редеги супитер сопо арамо ропота карифа амана супитер амина... - существо застыло, как изваяние. Порхающий мотылёк опустился на голову твари и вспыхнул как спичка. Дымок свился и потянулся к открытым глазам, и засосался в них. Перепончатые крылья, за спиной, слились с кожей, оставив рисунок наподобие татуировки. Когти, на ступнях, стали ногтями на пальцах. Существо шевельнулось и встало. Это была молодая женщина, на вид лет тридцати. Короткая стрижка. Жгучая брюнетка с изумрудными, в жёлтом ободочке, глазами. Грудь высокая, большая, с сосками выпирающими ткань футболки. Ротик аккуратный, но чувственный, с алчущими, словно налитыми кровью, губами. Женщина села в Ауди и захлопнула дверцы. Включила навигатор - Прямо. Через шестьсот шестьдесят шесть метров сверните направо. Женщина выключила навигатор и тронулась. Доехав до дома Вовы, свернула и заехала во двор. Заглушив авто, вышла и прошла в стайку. Лампочка не горела. Она встала на табуретку и сдёрнула верёвку с петлёй. Подобрала бутылку из-под водки и вышла. Пикнула брелком и зашла в дом.
  ............
  Втроём
   Я сходил в душ. После тренировки от меня несёт потом. Сумка с кимоно так и стояла в прихожей, и я убрал её в шкаф. Запахнувшись халатом, зашёл на кухню. Они сидели рядышком, обнявшись и улыбались мне. На столе было первое, второе и компот.
   - Это всё она - жена погладила Альбину по плечу - такая умелица. Всё горит в руках. Ты ужинай, а мы подождём в спальне. Бэлла хочет продолжить. Пойдём моя сладкая. Не убирай ничего. Бэлла всё уберёт и помоет.
   Они вышли из кухни и я приступил к трапезе. Сначала мне показалось неудобным, оставить грязную посуду. Но насытившись я понял, что убирать и мыть посуду лень, и оставил всё на столе.
   Они обнимались на кровати. Голая, Альбина была ещё привлекательнее. Она лежала на жене и тёрлась лобком по лобку Аллы, их губы слились в поцелуе. Я не успел рассмотреть как следует тату на её спине, только увидел, что это крылья с перепонками. И поразился выпуклости линий: как будто рельефная лепка. Альбина скатилась с Аллы и легла рядом, раздвинув ноги. Её клитор был возбуждён и поражал своими размерами: длиной сантиметров десять и толщиной сантиметра три. И лишь отсутствие крайней плоти, уздечки и яиц указывали на то, что это не член.
   - 'Так она не тёрлась? Альбина трахала Аллу своим клитором!'
   Разомлевшая Алла открыла глаза - Представь, она заполняет меня своим. Прости меня, дорогой. Я была неправа. Неси свой анатомический, Бэлла хочет трахнуть тебя. Ты же хочешь, Альби?
   - Я всегда хочу - завибрировал бархатом грудной голос Альбины, и у меня зажгло в анусе.
   - Что, опять? - хохотнула Алла.
   - Сходи сама, Алла. Я сделаю ему массаж - и она показала мне средний палец.
   Алла встала и пошла в мою комнату за анатомическим страпоном, который я для этого и купил. И из-за которого, в том числе, и произошла у нас размолвка, после которой мы стали спать раздельно.
   Когда Алла вернулась, зажав в левой руке анатомический страпон для анального секса с мужчиной, Альбина стонала, натягиваясь попой на мой возбуждённый член. Я мял её восхитительные титьки и щупал клитор.
   Алла забралась на кровать и села рядом, покачивая страпон - Ой! А зачем ей страпон? Она же может трахать тебя своим. А страпон тогда зачем?
   - Меня - сказала Альбина и стянулась с моего члена - Становись.
   Я встал раком и Альбина, приклонившись к моему анусу, пускала слюнку и развазёкивала её язычком, и сунув пальчик, делала фрикции, подготавливая мой анус к соитию с её клитором. И выпрямившись, пристроилась к моей жопе и засадила!
   - А ты ко мне пристраивайся, Алла.
   И жена, введя во влагалище свою часть страпона, встала на коленях за спиной Альбины и засунула другой конец в её попку. Сопение Аллы и стоны: мои и Альбины. Альбина ритмично совершает фрикции клитором в моей жопе. Алла трахает страпоном, зажатым в её вагине, попку Альбины. Но мне хочется ещё попки Альбины, такой упругой, такой сладкой, и я выпрямляюсь.
   - Иди сюда - и тяну Альбину, и ставлю её раком.
   - А я? - надувает губки Алла и вытаскивает страпон из вагины.
   - Меня, в жопу! - говорю я ей, и засовываю член в попку Альбины.
   - Я хочу чтоб меня трахали!
   - Иди ко мне - и Альбина тянет под себя Аллу - ложись.
   Алла ложится на спину и раздвигает ноги. Альбина ложится на Аллу и погружает в неё свой клитор.
   - Ааа! - выдыхает Алла и закрывает глаза.
   Я становлюсь над ними на коленях, и ткнувшись залупой, засовываю член в попку Альбины.
   Теперь стонут женщины, а я издаю звуки похожие на сопение. Попка Альбины такая упругая, и так сильно сопротивляется сфинктер, сжимая мой член, что я кончаю через пару минут, и долго, и томительно изливаюсь, и в то же мгновение кончает Алла, и следом, издав протяжный стон, кончает Альбина.
   - Ты где её нашла?
   Альбина ушла в ванну, а мы с Аллой лежим в кровати.
   - Она ходит на наши собрания.
   - Альбина член церкви?
   - Нет. Она недавно совсем пришла. Посвящение не проходила. Альбина живёт с Вовой.
   - С каким Вовой?
   - С Вовой.
   - С Вовой?? - я сел - А Вову, у вас, ещё не отлучили?
   - Он на предупреждении. Он уже несколько собраний пропустил. Джонни сказал, если Вова пропустит ещё одно, будем отлучать.
   - И давно ты с ней ... изменяешь?
   - Один разок всего, милый. Ну правда-правда. Она сбежала от Вовы. Ей негде было жить. Джонни спросил, кто может принять её. На время.
   - А это разве не грех? Что она трахается с тобой, вместе со мной?
   - Нет. Я спрашивала у Джонни. Я и про твоё желание спрашивала.
   - Зачеэм?
   - Джонни сказал, если всё делается по согласию партнёров, значит можно, и это не грех.
   - Представляю, как бы отнёсся к этому Корней ...
   - Да у них всё грех. Даже в наши интимные отношения свои носы совали.
   Пришла из ванны Альбина - Втроём?
   Я встал - Завтра экзамен у моей группы. Я на весь день уйду. Спать буду один.
   Я ушёл в свою комнату, лёг и сразу заснул.
   Ночью я просыпался два раза. И оба раза слышал стоны Аллы. Всегда, когда просыпаюсь ночью, смотрю время. В первый раз было час тридцать семь. Второй раз уже светлело за окном, и было четыре сорок две. Мелькнуло - 'Неужели без перерыва?'.
   Утром, Алла не вышла из спальни. Я сидел на кухне и завтракал. Заглянула Альбина - Привет!
   Она была голая и я засмотрелся на её аппетитные формы. Ещё отметил, что выглядит Альбина как огурчик, только с грядки.
   - Заходи - пригласил я
   Она улыбнулась - Я под душ.
   Алла так и не вышла из спальни. Я заглянул в ванну. Шумела вода, изливаемая душем, и за плотной и непрозрачной занавеской я не увидел Альбину.
  .............
   Алла
   Алла жила по соседству. Частный сектор. Я пришёл из армии, а у нас новые соседи. Служил в спецназе: два года срочную и ещё пять лет контрактником. Алла училась в вузе. На пятом курсе. А через дорогу был молитвенный дом баптистов. Меня всё зазывали туда на собрание, но я не ходил. Но как-то позвала Алла. Точнее пригласила. Алла мне нравилась, но я никак не мог найти повода познакомиться с ней. Хотя, как соседи, мы здоровались. А пойти на собрание по её приглашению? Я усмотрел в этом повод. Я не знал, что Алла уже тогда была членом церкви евангельских христиан баптистов.
   - Если надумаешь - сказала Алла - зайди в библиотеку. Она в комнате, налево от входа.
   Собрания, общие, для всех желающих, по воскресеньям. Два собрания: первое в десять часов утра, а второе в четыре часа дня. В воскресенье у меня выходной. Обычно, по воскресеньям, с утра бегаю круг семь километров. Потом разминка и отработка техники. Я тренер по каратэ. Киокушинкай. Чёрный пояс, третий дан. Кто знаком с японским каратэ, тот знает: обладателя третьего дана называют сэнсэй. Чёрный пояс я получил на сборах, на Дальнем Востоке. Командир части отпустил меня. Я служил под Москвой. Вернулся с чёрным поясом. Чёрный пояс вручал Мун Чан Кю1. Своей привычке я не стал изменять и пошёл на второе собрание. На втором собрании прихожан значительно меньше, чем на утреннем. Со мною были приветливы, но это не отразилось на моём восприятии окружающих, как людей ограниченных, тёмных и угрюмых. Алла была в библиотеке. Но в Алле я не видел мракобесия. Возможно потому, что она заканчивала вуз. Алла училась в педагогическом. Я прошёлся взглядом по полкам с книгами и выбрал историю христианской церкви, написанную историком. Не христианином. Мне подумалось, что историк будет более объективен в трактовках. Оказалось, что так думал не только я. Предисловие, к первому изданию, было написано, известным на Западе, баптистским проповедником. Он так и сказал: как я подумал. Оговорившись, правда, что к суждениям человека, хоть и учёного, но не рождённого свыше, христианину нужно относиться критически. На оговорку я, тогда, не обратил внимания.
   Алла записала меня в журнал и сказала - Читать можешь сколько угодно, но потом книгу нужно сдать.
   В помещении, где проводились собрания, точнее будет сказать богослужения, кроме лавочек было выделено место для хора, была кафедра для проповедника, и стол с двумя стопками книг на нём. Помещение было просторное, светлое и высокое. Я не измерял, но потолок был на высоте, явно, более четырёх метров. Позже, когда стал читать библию, понял, что комната для собраний сделана как уменьшенная копия Ноева ковчега. В тот, первый, раз меня поразило другое: голые стены. Только окна. И всё. Ни икон, ни образов, ни крестов. Ни-че-го!2 И никаких свечек.
   Алла познакомила меня с пресвитером и он взял из стопки одну книгу, и дал мне. Это была библия.
   - Ты можешь взять её домой. Библия очень сложная для чтения книга. Если будут вопросы, задавай, не стесняйся.
   Он говорил так, как будто был уверен, что я приду сюда ещё раз. Хотя пришёл я только с одной целью. Мы сидели с Аллой на лавочке, у стены. Прихожан было мало и половина лавочек были свободны. Я не помню о чём говорили проповедники в тот день. Всякий, говорящий с кафедры в доме молитвы на какой-либо стих из библии, называется проповедником и говорит проповедь.
   По натуре я любознательный и читать люблю. История христианской церкви меня захватила. Читая книгу я открывал для себя мир и мировоззрение христианства. В книге было много отсылок к библейским текстам. Библия была под рукой и я стал обращаться к этим ссылкам. Но фрагменты, вырванные из контекста, не давали полной картины, и я начал читать библию с первого стиха, первой книги - Бытие. И вот тогда я вспомнил слова пресвитера. Вопросов у меня накопилось много. А ответов не было. С Аллой я теперь не только здоровался, но и общался. Я задавал свои вопросы Алле. Она пыталась отвечать, но возникали новые, и в итоге она заканчивала нашу беседу одним и тем же - Приходи в воскресенье на первое собрание. Пообщаешься с братьями. Они тебе ответят на любые вопросы.
   И я пошёл.
   Да, мне ответили. Но задавая свои вопросы, и слушая их ответы, я ощутил себя несмышлёнышем. У братьев, на любые мои вопросы, ответы были. Но каждый свой ответ, они, скрепляли ссылками на параллельные места Ветхого и Новаго Заветов, цитируя библию на память. Меня это поражало. Я приходил домой, отыскивал в библии то, что удавалось запомнить и перечитывал. И поражался ещё раз: они цитировали дословно. Более того, цитируя, они всегда говорили из какой книги Ветхого или Новаго Завета взята цитата, называли главу и стих. Позже, когда я сам стал членом этой церкви, когда стал посещать собрания два-три раза в неделю, когда прочёл, и не один раз, всю библию и сам, в общении с новичками, цитировал параллельные места, я уразумел, что ничего сверхъестественного в этом нет. В то лето родители уехали на Украину. Совсем. Там жили бабушка и дедушка, и отец с матерью уехали к ним. Родительский дом остался мне. Алла стала приходить ко мне в гости. Мы вместе читали библию, и вместе пытались отвечать на вопросы, которые у меня возникали. Алла всё больше привлекала меня, и не было тайной, что и она ко мне неравнодушна. В один из августовских вечеров я вышел проводить её, не сдержался и обнял. Алла не оттолкнула меня, но и не ответила взаимностью. Возникла неловкость и я разжал объятия.
   - Алла, извини.
   - Да нет, Валера, всё нормально. Для тебя. Но я не могу позволить себе отвечать на твои ласки.
   Я был смущён и сбит с толку. Из слов Аллы выходило, что я ей не противен, но ответить взаимностью, она, по каким-то причинам не может. Я терялся в догадках, что же это за причины, но Алла сама всё разрешила.
   - Ты мне нравишься. Но я не могу вести себя так, как ведут себя, в этом случае, другие девушки. Девушки, которые не имеют в своём сердце Господа. Для меня, такое поведение - грех. Плоть имеет огромную власть над нашими помыслами, и поддавшись плоти, христианка может не устоять и согрешить. Плотские утехи, христианке доступны только в браке.
   Алла взяла мою руку - Ты не обижаешься на меня?
   Отлегло от сердца и даже дышать стало легко - Нет, Алла. Нет!
   - Я пойду. Придёшь завтра на собрание?
   - Да.
   - Зайдёшь в библиотеку перед собранием?
   - Да.
  - До завтра.
  ...............
  Грешник
   С этого дня, мистика вошла в мою жизнь. К мистике я относился с изрядной долей здорового скепсиса, никогда всерьёз не воспринимал, и пытался найти разумное объяснение тем или иным явлениям с мистической подоплёкой.
   Ночью приснился странный сон: я еду в электричке, сижу у окна, вагон полупустой, кто-то слушает транзистор, кто-то бренчит на гитаре, за окном темень, мелькают огоньки полустанка, я смотрю в окно и вдруг осознаю, что еду не туда. Вскакиваю, выбегаю в тамбур и мечусь от одной двери к другой в отчаянии: нужно сойти, но поезд мчит без остановки. Я проснулся и долго лежал, пытаясь осмыслить сон. Но ничего в голову не пришло.
   Утреннее собрание поразило меня. Помещение было заполнено людьми, все лавочки заняты. Кто-то даже стоял в проходах. Я пришёл в половине десятого и зашёл в библиотеку, к Алле. Кроме Аллы, в комнате были два человека, выбирающие что почитать и пресвитер. Я уже знал его имя - Корней. Видимо он ждал меня. Потому что улыбнувшись и поздоровавшись, он предложил поговорить, и пригласил меня в комнату на втором этаже. В этой комнате были музыкальные инструменты, а у стен лежали свёрнутые матрацы. Надувные. Позже я узнал, что это была гостевая комната.
   - Я вижу, что ты стал ходить на собрания. Ты читаешь библию?
   - Да.
   - Читаешь Новый Завет?
   - Читаю с начала, с книги Бытие. А из Нового Завета прочёл только евангелия и книгу апокалипсиса.
   - Мы обычно рекомендуем начинать с Нового Завета, потому что в этих книгах описан путь Господа, Иисуса Христа. Ветхий Завет был написан для иудеев, народа избранного. Десять заповедей Моисеевых - ещё не дошёл до этого места? Это книга Исход.
   - Читаю Исход. Про гору Синай и десять заповедей уже прочёл.
   Он кивнул - А молитву - Отче наш?
   - Я прочёл, но наизусть не смогу повторить.
   - Это необязательно. Молитва к Господу должна исходить из сердца. Отче наш - это универсальная молитва, данная Христом. Молитесь же так - Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое, да приидет царствие твоё, да будет воля твоя и на земле, как на небе ... Он произносил молитву, сложив руки ладонями у груди и с закрытыми глазами, и закончил словом -Аминь.
   Открыл глаза - Ты знаешь, что означает это слово - Аминь?
   Я не знал.
   - Да будет так - сказал он и глянул на часы - Пойдём, собрание через три минуты.
   Помните моё восприятие баптистов, когда я пришёл на первое собрание? Я всё ещё был в смятении, но Корнея, мракобесом, я уже не мог воспринимать никоим образом. Я уже знал, что у него средне-техническое образование. Закончил ПТУ. Сварщик. Корней не имел высшего образования, но речь его была грамотной, и мысли свои он выражал отчётливо, лаконично и предельно ясно. Более того, в ПТУ не преподают логику, сварщикам уж точно. Но когда Корней говорил проповедь, строил свои суждения в строгом соответствии с законами формальной логики. Это позже, когда я стал читать послания ап. Павла, я узнал, что Павел имел образование, сходное с современным университетским, и все его проповеди - это примеры блистательной риторики. А ещё меня поразило, это я узнал, читая книгу по истории христианской церкви, что не только в прошлом, но и в наше время среди учёных много верующих.
   Корней говорил проповедь на стихи из Иоан.19:1-8. Первый, кто говорит проповедь с кафедры, заканчивает её молитвой, с призывом к покаянию. Так было и в этот раз.
   После молитвы и призыва к покаянию, Корней, выждав секунд десять, сказал - Споёмте братья и сёстры.
   И они запели.
   Кто не был на собраниях в доме молитвы у баптистов, тот не знает, как тщательно они репетируют. Я был поражён. До глубины души. И вокал, и музыка абсолютно профессионального уровня. Ведущие партии соло - женское сопрано и мужской бас - были потрясающи. Голос солистки, я наблюдал за нею, безо всяких видимых усилий перекрывал несколько десятков голосов поющих. В самом хоре было не более десяти поющих, но хору подпевало собрание, а это ещё, как минимум, полсотни голосов. Бас же, на нижних регистрах, рокотал, вызывая вибрации остекления окон. Музыкальный слух солистов и хора был абсолютно безупречен.
   Это была песня, припев в которой призывает к покаянию. Не успели они допеть припев после первого куплета, из толпы прихожан вышел невысокий молодой мужчина и скорым шагом, словно торопясь, вышел на пятачок между хором и первым рядом лавочек, рухнул на колени и что-то забормотал.
   Пресвитер поднял руку и пение стихло.
   Мужчина каялся. Сумбурно, беспорядочно и всхлипывая.
   Это был Вова. С Вовой я уже был знаком. Блатной, с татуировками. Он отсидел четыре года за кражу со взломом, драку, с нанесением лёгких телесных, и сопротивление полиции при задержании.
   Вова затих, продолжая стоять на коленях. Голова опущена. Корней подошёл к нему, опустился на колени рядом. И стал молиться - Господь, ты слышал молитву. Ты милостив, Господь. Ты милостив к грешникам, а кающемуся грешнику ты отпускаешь его грехи, и делаешь чистым и невинным как младенца. Прими душу раба твоего Володи, Господи, в своё стадо, и веди его путём спасения и благослови его. Аминь.
   Корней встал и потянул за плечи Вову - Вставай. Господь простил тебя. Ты чист пред Отцом Небесным. Ступай и больше не греши.
   Вова встал и вернулся на своё место.
   - Продолжим братья и сёстры.
   Пение возобновилось.
   Я был взволнован этой сценой. Все мы не без греха. И у меня был сильнейший порыв: выйти, пасть на колени и покаяться. В чём? Не знаю. Я не вор, не бандит, но и не праведник. Я служил в спецназе. Когда служил срочную у нас было такое испытание. Нас привозили в колонию строго режима. Заводили в камеру к зэкам и запирали. На три минуты. Двадцать зэков, восемь спецназовцев. Мы безоружны, зэки тоже. Мы начинали бить зэков. Они набрасывались на нас. Через три минуты дверь камеры открывали и мы выходили. Двадцать зэков корчились на полу камеры. Может быть в этом? Нам, перед испытанием, показывали карточки этих зэков: бандитизм, грабежи, тяжкие телесные повреждения, убийства. Меня совесть не мучила.
   Я не вышел.
   В октябре я сделал Алле предложение. Алла ответила согласием. Мы поехали в ЗАГС, заключили брак и получили свидетельство о браке. Свадьбу мы не стали делать. Родители мои не могли приехать. Они были в Донбассе, а уехать оттуда простым русским было уже невозможно. Сделали вечеринку, на которую пришли из церкви братья и сёстры. Спиртного не было. Посидели, поговорили, Попели и помолились.
   Алла осталась у меня.
   Первая брачная ночь. Алла была девственницей. Я был осторожен, но простынь, кровью, мы запачкали. Теперь, на собрания, мы ходили вместе. В доме молитвы с наступлением отопительного сезона устанавливали дежурства. Ночные. Дежурили только братья, члены церкви. В ночь, перед воскресеньем, дежурили ещё и сёстры: они готовили, делали уборку. Дело в том, что после первого собрания всех, кто оставался в доме молитвы на второе собрание, кормили обедом в столовой, которая была в подвале.
   Я не был членом церкви, но будучи мужем Аллы, тоже мог дежурить. Вместе с Аллой. Это произошло в начале ноября, в ночь на воскресенье. Алла и ещё одна сестра, Вера делали заготовки на кухне и готовили, а я и Артём, младший брат Корнея (член церкви) сидели в комнате для собраний и разговаривали. Наш разговор был, конечно, вокруг библейских событий. Помню я спросил про Давида, царя иудейского. У Давида руки были по локоть в крови убиенных. Было за ним и очень подлое дело по отношению к мужу Вирсавии, Урии. Израиль воевал против аммонитян, а Давид, поразивший Голиафа, нежился во дворце, да ещё и принудил к соитию Вирсавию, жену мужнюю. А узнав, что Вирсавия понесла от него, приказал командующему армией Израиля послать Урию на верную смерть. Урия погиб.
   - Как так может - спросил я - Давид совершил такой подлый поступок, а в библии написано про него - человек божий?
   - Давид не остался без наказания - улыбнулся Артём - Ты же помнишь, что произошло?
   - Да. Ребёнок, рождённый Вирсавией от Давида, умер через несколько дней. Но разве это наказание Давида? Умер невинный младенец.
   - Ребёнок был зачат во грехе - ответил Артём - А Давид страдал из-за болезни и смерти невинного младенца, понимая, что невинный принесён в жертву за него, Давида. И заново переживал своё предательство по отношению к Урии. Его страдания многократно возросли, когда младенец заболел и умер, и Давид в полной мере осознал всю тяжесть совершённого им. Господь говорит - Мои мысли не ваши мысли, мои пути не ваши пути.
   Подошла Алла - Поужинаете? Мы уже приготовили.
   - Да - ответил Артём.
   Мы спустились в столовую. Сели за стол.
   Помолилась Вера и заканчивая, произнесла - Пошли нам, Господи, грешника кающегося. Аминь.
   Артём помолился, попросив благословения на пищу. Алла молиться не стала.
   - Не хочешь помолиться? - улыбнулся Артём мне.
   Слушая, как молятся в собрании, я уже имел представление о молитве, о её смысле, о наполнении молитвы содержанием. Я не жалуюсь на здоровье, но раз в году, обычно осенью, заболеваю простудой. Вот и тогда у меня был насморк и заложен нос. Меня - это, почему-то раздражало. Возможно потому, что где-то на подсознании зафиксировалась связь греха и болезни. Такая связка могла возникнуть из проповедей, в которых очень часто, грех, назывался смертельной болезнью. Не знаю, случайное ли это было совпадение. Но мистика в том, что произошло, безусловно просматривается.
   Я сложил руки у груди, склонил голову, закрыл глаза и произнёс - Господи, ты видишь что я раздражён. На свою болезнь, на погоду. Я ищу вину во вне, а не в себе. А может быть виновен я? Я не знаю, где и в чём согрешил, Господи, но я прошу у тебя прощения, за свои мысли. Прости меня, Господь. Аминь
   - Аминь - подтвердили Артём, Алла и Вера, и я осознал, что здоров. В одно мгновение. Секунду назад у меня был заложен нос и душил кашель. Я вдохнул носом. Дыхание свободное. Болезни, как не бывало.
   - Я выздоровел - я улыбался и смотрел на Артёма и Веру.
   - Ну вот и послал нам Господь грешника кающегося. Слава тебе Господи. Аминь - обрадовалась Вера - Давайте ужинать.
   Но на этом - выздоровлении, всё не закончилось. Только к вечеру следующего дня я осознал, что пребываю в какой-то эйфории. Эйфории радости, которая не кончается. Это заметила и Алла - Ты стал другим, Валера. После дежурства. Ты сам это ощущаешь?
   - Да, радость не кончается, люди вокруг стали друг ...
   - Что такое, Валера?
   - Помнишь, я говорил тебе о своём первом впечатлении от тех, кого увидел в доме молитвы?
   - Конечно. Ты обозвал нас мракобесами - Алла улыбалась - Мы изменились?
   - Я так не говорил. И тебя я так не воспринимал. Да! У меня ощущение, что все они стали мне близкими, почти родными. А их лица - просветлённые.
   Алла обняла меня и заглядывая в глаза сказала - Христос вошёл в твоё сердце. Ты родился свыше - она помолчала и спросила - Страх смерти есть?
   Меня будто молнией пронзило. Страх смерти. Его не было. Так вот где причина радости.
   В эту ночь я любил Аллу осторожно, почти не дыша. Обнимал и целовал с лаской, которой никогда, ранее, за собой не замечал. Чувства и ощущения были непривычными, но доставляли неизъяснимое наслаждение.
  .............
  Испытание
   Это состояние длилось две недели. Оно не угасло. Оно осталось во мне. Но стало привычным, неотъемлемым от моего существа. Видимо кто-то, Артём или Вера, рассказали Корнею о том, что произошло в дежурство. Через неделю, в воскресенье, Корней подошёл ко мне, и снова пригласил на второй этаж.
   - Давай помолимся - сразу предложил он, и стал молиться - Господь, благослови наше общение, по милости твоей спасается грешник, ты читаешь наши сердца, и помыслы наши не сокрыты от тебя, Господи, ты ведёшь нас, ты указываешь нам путь, мы благодарим тебя за это, Господь. Аминь.
   - Аминь - подтвердил я
   Корней открыл глаза - Помолишься?
   Я прочёл Отче наш. Мне не пришлось учить эту молитву. После воскресного дежурства я обнаружил, что знаю её.
   - Скажи - когда я закончил молитву - что-то изменилась в твоей жизни, после того как ты стал читать библию и ходить на собрания?
   И я рассказал, о своём состоянии, и о том, что не стало страха смерти. Корней внимательно меня слушал и весь лучился.
   - Ты знаешь, что такое крещение?
   - Обряд. Ритуал - ответил я.
   - А как ты относишься к крещению? Нужно тебе креститься? Или нет?
   Я вспомнил, что писал о крещении апостол Павел. Из его слов, в послании к Коринфянам, я пришёл к выводу, что крещение необязательно для того, кто рождён свыше. Так и сказал Корнею.
   - Да это так - улыбнулся Корней - Но крещение не просто обряд, ритуал, обязательный для совершения. Мы воспринимаем крещение как завет, заключённый между грешником раскаявшимся и Господом нашим Иисусом Христом. Тебя крестили в детстве?
   - Нет.
   - Но ты знаешь, что в Православии есть традиция крещения младенцев? Скажи, может ли младенец, несмышлёныш, осознавать и отдавать отчёт тому, что происходит?
   - Нет.
   - Верно. Поэтому мы, обряд крещения совершаем, когда человек становится способным отвечать за свои поступки, то есть, по достижении совершеннолетия. Исключения бывают. Но мы не крестим младенцев. Мы можем допустить до крещения брата или сестру, не достигшего совершеннолетия, но проявившего себя христианином рождённым свыше.
   - Но первенцев в Израиле обрезали на восьмой день. И этот обряд, тоже как завет, но с Яхве.
   Корней взглянул на меня иначе: заинтересованно, что ли?
   - Ты внимательно читаешь библию. Это похвально. Ты уже прочёл Деяния?
   - Деяния апостолов?
   - Да.
   - Прочёл.
   - Тогда ты должен помнить, что ответили апостолы на вопрос, нужно ли христианину из язычников обрезание и соблюдение закона.
   - Нет. Ответ был - не нужно.
   - Да верно. Апостол Павел уточняет: десять заповедей Моисеевых знают все, и добавляет: живите по совести и не ешьте крови. Обряд обрезания первенцев мужского пола в Израиле, на восьмой день - это Ветхий Завет. А наш Господь, Иисус Христос, дал нам Новый. И крещение, как подпись, скрепляющая договор. Ты сможешь прийти в четверг, к шести часам вечера?
   Четверг у меня был свободен от тренировок - Да, приду. А зачем?
   - Крещение мы обычно проводим летом. Это водный обряд. Но иногда делаем исключения и крестим осенью или даже зимой. Нет, не в проруби. Обряд осуществляется в специальном надувном бассейне, который называется баптистерий. Но перед крещением мы проводим испытание кандидата на крещение. Это что-то вроде собеседования. Братья будут задавать вопросы. Они несложные. Это не экзамен. И ещё: за кандидата должны поручиться два члена церкви.
   - У меня нет поручителей.
   - Приходи - Корней улыбнулся и тронул моё плечо.
   На испытание пришёл и Вова. Вову, после покаяния, будто подменили. Когда заходишь в тёмную комнату, шарахаешься и долго ищешь выключатель. Потом находишь и щёлкаешь им. И комната освещается. Мгновенно. Вот так и с Вовой, как будто кто-то выключателем щёлкнул. Он стал тихим, сдержанным, задумчивым.
   Изменения, произошедшие с Вовой, были очень заметны и испытание он прошёл. Его спросили говорил ли он языками.
   - Только русский матерный - улыбнулся Вова и сразу же потупился.
   - Но теперь ты не сквернословишь?
   - Нет.
   - Мы имели в виду языки ангельские. Говорения на языках не было у тебя?
   - Нет.
   - Ты состоял в партии?
   Вова скромно улыбнулся - Не достоин. У меня же судимость.
   - А в комсомоле?
   - Нет. У меня всегда была двойка по поведению. Таких в комсомол не брали.
   Вову допустили до крещения.
   Позвали меня. Кто-то из братьев сразу же обратился к Корнею - Мы его почти не знаем. Он к нам ходит недавно.
   Я увидел, что на меня смотрят настороженно.
   - Имею дерзость - ответил Корней.
   Эти слова, я узнал позже, означали, что Корней за меня ручается.
   - Но надо два поручителя - ответил тот же брат.
   - Я ручаюсь за него - встал Артём, брат Корнея
   - Два поручителя есть. Давайте испытаем Валеру - Корней сел.
   - Ты занимаешься каратэ. Приходилось ли тебе применять своё боевое искусство?
   - Только в армии. Когда служил срочную
   - Где, в каких условиях. Ты воевал?
   - Я не воевал. Нам устраивали испытание. В тюрьме.
   - Что за испытание? Если не военная тайна.
   Мне пришлось рассказать.
   Наступило молчание.
   - А какие-то специальные процедуры в армии проходил?
   Брат, задавший этот вопрос, видимо что-то знал и я не стал скрывать.
   - Да, нам предлагали пройти процедуру кодирования под гипнозом. Для выполнения спецзаданий. Но только добровольно. Я увидел, что происходит во время кодирования и отказался её проходить.
   - А что происходило?
   - После погружения в гипнотический сон и кодирования, на выходе из процедуры, бойцов начинало корёжить. Они изгибались, извивались и громко кричали.
   Братья переглянулись и опять зависло молчание.
   - Ты не проходил через кодирование? - ещё раз спросил тот же брат
   - Нет.
   - В партии состоял?
   - Нет.
   - В комсомоле?
   - Да.
   - Активист?
   - Нет. Рядовой. Просто платил взносы.
   - А сейчас?
   - После армии нигде не регистрировался.
   Больше вопросов не было.
   - Валера, голосование проводится без присутствия испытуемого - сказал Корней, и я вышел.
   Обычно, в практике у евангельских христиан-баптистов, если испытуемого не допустили до обряда крещения, его не вызывают, чтобы сообщить об этом.
   Меня позвали. И когда сообщили, что я допущен до крещения, меня будто подтолкнул кто-то, и я опустился на колени, и помолился. Все братья, как один, встали. Мне потом сказал Корней, что обычно предлагают помолиться. А я опустился на колени безо всякого приглашения. Он сказал, что братья согласились, что меня ведёт Дух Святой.
   Крещение было назначено на субботу. Мне ещё сказали, что нужно принести с собой белую одежду. Если белой одежды нет, мне дадут в доме молитвы.
   Баптистерий, я уже сказал, небольшой надувной бассейн, в который набирается вода на глубину чуть больше метра. Сама процедура проводится так: в воде стоит пресвитер и тот кого предстоит крестить. Пресвитер произносит короткую молитву - Благослови Господи раба твоего Валеру, и веди его путём спасения. Аминь - левой рукой поддерживает меня за спину, правую руку прижимает к моей груди, и погружает меня, с головой, под воду. Выдерживает пару секунд и поднимает. Ещё одна коротенькая молитва - Благодарю тебя Господи, что принял в своё стадо раба твоего Валеру. Аминь.
   Я думал что это таинство, и что-то должно произойти: или во время или после. Но не произошло ничего. Благодать на меня не снизошла. Разочарования не было. Было лёгкое беспокойство. Но когда я понял, никаких чудесных событий не будет, беспокойство улетучилось.
  ...........
  Божий одуванчик
   После крещения, в доме молитвы, на воскресных собраниях с утра мы с Вовой стали садиться вместе. Может потому что крестились в один день? Не знаю. Как-то само-собой получилось. Алла задерживалась в библиотеке и заходила в помещение уже когда пел хор. Частенько она садилась на свободное место в хоре. Когда на собрании было не слишком много прихожан, Алла сидела с нами.
   В одно из воскресений Алла освободилась из библиотеки пораньше и сидела с нами. Уже пел хор, когда к нам подсела старушка. Она приветливо улыбнулась и тихо спросила
   - У вас здесь не занято, молодые люди?
   - Нет-нет - подвигаясь, ответили мы.
   Божий одуванчик присела на лавочку. Она, казалось, светилась. Редкие седые волосики просвечивали насквозь и было видно пигментированную кожу на голове. Кожа лица белая, чистенькая и почти без морщин. Помню меня - это, удивило. Старушке было явно за восемьдесят. Когда она шла по проходу к нашей лавочке, её пошатывало. Ещё удивили и запомнились её глаза: изумрудные, в жёлтом ободочке, молодые. А её ротик с алчущими, словно налитыми кровью, губами и высокая, с выпирающими ткань блузки сосками, грудь - поразили. Обратил на это внимание не только я. Улыбнулись Вова, мельком глянувший на одуванчика, и Алла, осмотревшая её всю.
   Старушка близоруко щурилась, и когда Корней встал за кафедрой, спросила
   - Это кто?
   - Пресвитер - шёпотом ответили мы и опустились на колени.
   Старушка была видимо глуховата и переспросила.
   Собрание прошло в обычном порядке, но молитву, призывающую к покаянию, Корней произнёс в конце собрания. Выждав десять секунд он предложил хору спеть.
   Мы встали. Хор пел песню с призывом к покаянию. Старушка сидела рядом со мной и во время собрания подрёмывала, приклоняясь к моему плечу. Но когда хор возвысил голос, со старушкой что-то произошло. Она как-то заёрзала на лавочке и напряглась. Не знаю как Алла и Вова, но я это ощутил. Хор допел, отзвучали последние аккорды и в наступившей тишине мы услышали
   - Амина супитер амана карифа ропота арамо сопо супитер редеги ригида супитер ореги дигида редеги арамо мерина дагиро керана дегеро серино амана барино корамо амина деримо каримос софино мирсора герамос эпастос форисон корсоро ферино героно тургоро легастос - стоя, воздев руки к потолку, молился божий одуванчик.
   Голос был сильный и совсем не женского тембра, и уж никак не соответствовал внешнему виду старушки. Поскольку в эту минуту, после окончания песни, молились вполголоса как минимум человек сорок, в собрании стоял шелест из голосов. Но когда божий одуванчик, перекрывая молитвенный ропот, возвысила голос, все остальные фоновые звуки словно угасли.
   - Не говорите аминь - спохватился Корней, но ...
   - Амеээн! - вознёсся к потолку зычный возглас, исторгнувшийся из утробы, другого слова не могу подобрать, божьего одуванчика.
   Я видел краем глаза как шевелились губы у Вовы, но не разобрал сказанного. Словно ожидая подтверждения своему - Амеээн! - старушка замерла как изваяние, вперившись в потолок.
   Не думаю, что глуховатая старушка разобрала слова, слетевшие с губ у Вовы, но ... Дикий вой, и хохот, и грохот заполонили помещение. Как будто сваебойка бухала сваи в пол. Прямо здесь. Ужасом сковало не только меня. Но именно рядом со мной, с диким хохотом, забивала сваи старушка-божий одуванчик. Она подпрыгивала и бухалась в пол ножками, которые, казалось, ветерок мог переломить. Она отскакивала от пола, как баскетбольный мяч под чьей-то могучей рукой, вбивающей её в пол, и как слон падала на пол, сотрясая весь дом. От воя и хохота мороз по коже пошёл. А когда от дыхания пошёл парок и стал распространяться смрад, дохнуло замогильным холодом.
   Корней стал молиться вслух. К нему присоединились остальные. И божий одуванчик, бухнувшись об пол ножками и перестав хохотать, двинулась по проходу. Именно двинулась. Она двигалась какими-то рывками. Будто кто-то дёргал и толкал её. И от её шагов прогибался пол и скрипели половицы. А стоявших по проходу раздвигало в стороны, как будто высокую траву раздвигали руками. И они, как трава, отклонялись в стороны. Отклонялись на невероятный угол. На угол, при котором человек не сможет стоять, а упадёт. Но они не падали. А потом так же, как трава смыкается за спиной, смыкались за нею. Когда она вышла, дверь бухнула с такой силой что дом задрожал.
   Наша лавочка была у окна и я обратил внимание на мотылька, бившегося в стекло (с улицы), когда божий одуванчик забивал сваи.
   Заканчивая собрание, Корней попросил задержаться членов церкви. Мы остались.
   - Братья и сёстры, кто привёл эту бабушку? - но никто не ответил и Корней попросил - Может кто-то знает эту старушку? Поспрашивайте у тех, кто приходит к нам на воскресные собрания. Братья и сёстры, когда кто-то в собрании говорит языками, но нет поясняющего, опасно говорить на эту молитву аминь. Ведь мы не знаем о чём молится этот человек. А если в этой молитве хулился Господь? Хотя это не смертный грех. А если в этой молитве возводилась хула на Дух Святой? А это смертный грех. Об этом предупреждает нас Господь, когда говорит - Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам; а хула на Духа не простится человекам.3
   Но старушку, божьего одуванчика, не знал никто. И на собрания она больше не приходила.
  ...........
  Харизма
   Теперь, когда я стал членом церкви, дежурить в доме молитвы, в отопительный сезон, стало и моей регулярной обязанностью. Но выходило не часто: три-четыре раза за два месяца. Как-то весной со мной в паре дежурил Вова. День был не выходной, сестёр не было. Заперев двери после спевки хора, мы договорились, кто будет первым бодрствовать. Отсчёт смены мы начинали с двенадцати часов ночи. Время ещё было и мы разговорились.
   - Почему братья пугают, что говорение языками - опасно?
   - Насколько я знаю, об этом предупреждает апостол Павел - ответил я.
   - Но Павел говорит лишь о том, что если молишься языками в собрании, то моли Бога, чтобы дал и толкователя. Если толкователя нет - молись сам в себе. Запрета нет. Или я неправильно истолковал, брат?
   - Корней говорил, ссылаясь на Матфея, что есть опасность похулить Духа Святого.
   - Брат, разве может похулить Духа Святого, рождённый свыше? Ведь это невозможно. Потому что тогда получается, что царство разделилось само в себе. Или я чего-то недопонимаю, брат?
   Он меня озадачил, но ответа я не знал - Не могу больше ничего сказать. Не исследовал эту тему.
   - А можно ли вообще похулить Духа Святого? Рождённый свыше хулить Духа не может, ибо в этом случае получается, что Дух хулит самого себя. Это невозможно. А тот кто не рождён свыше, хулить Духа не может, потому что не знает его. Или я чего-то недопонимаю, брат?
   Я молчал поражённый, осознав, что Вова сформулировал парадокс. Вова - у которого за плечами незаконченное среднее и четыре года тюрьмы!
   Вова улыбнулся - Помолишься, брат?
   Я прочёл Отче наш.
   - Аминь - подтвердил Вова и пошёл на второй этаж, в гостевую комнату.
   После того дежурства Вова изменился. В собрании мы сидели на одной лавочке. Я уже говорил об этом. Когда призывали к молитве, Вова молился, неслышно шевеля губами. А после нашего, совместного, дежурства стал молиться вслух и подолгу, возвышая голос. И многие в собрании, привыкшие молиться полушёпотом, умолкали и прислушивались к молению Вовы. Я был рядом и всё слышал. Иногда Вова, в процессе моления, вскидывал руки к потолку и поднимал голову, обычно опущенную. Молиться с опущенной головой - это практика у евангельских христиан-баптистов. В общем-то понятно почему с опущенной головой. Грешник, даже раскаявшийся, недостоин смотреть в глаза Божьи, взирающие на него с Небес. Я взглядывал на Вову в эти минуты. Он говорил легко и улыбался с закрытыми глазами, обращёнными к Небесам.
   Ещё Вова страстно хотел проповедовать. Говорить проповедь с кафедры в доме молитвы. И всегда тянул руку, когда Корней обходил братьев перед началом собрания и спрашивал, кто скажет проповедь. Но Вову, Корней, будто не замечал. Не знаю, молился ли Вова об этом? Но в воскресенье, перед Пасхой, никто из братьев не ответил на призыв Корнея сказать проповедь. А Вова тянул руку.
   - Ты готов, Вова? - спросил Корней
   - Да! -ответил Вова.
   - Скажешь вторым.
   Обычно, в воскресенье, на первом собрании говорится три проповеди. Как правило, первую проповедь говорит либо пресвитер, либо брат, утверждённый в собрании проповедником. Ещё одна, утверждённая должность в баптистском доме молитвы - дьякон. Он тоже часто говорит проповедь вторым или третьим. Изредка - первым. Проповедником в доме молитвы был брат Тимофей, старший брат Корнея. Дьяконом был Марк Давидович - дядька Корнея.
   Вова и радовался, и волновался. Впервые ему доверили сказать проповедь. Вова уже много раз представлял, как он говорит проповедь и, по окончании, призывает в молитве к покаянию. И грешники каются. Много грешников.
   Вообще, покаяние в доме молитвы очень редкое явление. Не знаю как в других общинах, но в той, куда ходил я, покаяния в собрании были редкостью. Было даже проведено Корнеем членское собрание, посвящённое этому.
   - Помолимся братья и сёстры - сказал Корней и коротко помолился - Благослови Господь наше общение, ты знаешь и видишь наши нужды и наши проблемы, ты даруешь нам милость собираться здесь, чтобы славить тебя, и мы славим тебя, Господи. Аминь.
   Суть того, что было сказано Корнеем, сводилось к следующему - Если в церкви (в доме молитвы) мало кающихся, значит среди братьев и сестёр есть грешники. Тут надо бы пояснить: чем отличается грешник от грешника. Грешником рождается каждый человек. Так сказано в Новом Завете, в послании к Римлянам у апостола Павла. Грех, как смертельная болезнь, от Адама и Евы передаётся всем человекам по наследству. Но когда грешник кается, Бог, в лице Христа, грехи прощает и дарует кающемуся грешнику рождение свыше. Рождение свыше - это Божий Дар. Рождение свыше - это Дух Божий, вошедший в сердце раскаявшегося грешника. Дар нельзя заслужить добрыми делами, его нельзя купить, он не передаётся по наследству. Дар - это милость Божия к раскаявшемуся грешнику. Рождённый свыше - в глазах Бога - всё равно остаётся грешником достойным смерти. Но жертва Христа, его распятие, была принята Богом Отцом, как жертва за всех грешников. И в будущем, и даже в прошлом. Есть у апостола Петра одно место, где говорится, что дух Христов был после распятия и в аду. Вот таких, раскаявшихся и рождённых свыше грешников, и принимают в члены церкви. Речь, напомню, идёт о церкви евангельских христиан баптистов. Но от греха не застрахован и член церкви. Но если согрешил в чём-то, покайся.
   Вот об этом и говорил Корней на членском собрании - Среди нас, братья и сёстры, есть грешники не покаявшиеся, и в своём грехе упорствующие.
   После этого собрание молилось. Но никто не вышел для публичного покаяния.
   Вова хотел говорить проповедь на место из ... В общем, Вова был косноязычен и больше молчал, чем говорил. И скомкав конец проповеди, и не призвав к молитве, вышел из-за кафедры и вернулся на своё место. После этого, Вова больше не тянул руку, когда Корней спрашивал, обходя братьев перед собранием - Кто готов? И вообще, после этого, с Вовой стало что-то происходить. Прежде всего хочу сказать, что Вова как-то иначе стал на меня смотреть. Я долго не мог понять, что именно таится за его взглядом.
   А Вова, после того собрания со старушкой, божьим одуванчиком, придя домой стал молиться и просить у Бога дара языков. И Бог, Вова по крайней мере в этом не сомневался, ответил! Но прежде чем Вова стал говорить языками, ему было видение. Видение, может быть не совсем точно отражает то, что он увидел. Когда он, в очередной раз молясь дома, попросил у Бога дара языков, перед его внутренним взором вдруг всплыла картинка из его тюремного прошлого. В камеру вошли восемь военных в масках и стали избивать заключённых. Вове запомнился один высокий, крепкий и необыкновенно стремительный боец, который наносил удары и руками, и ногами. А когда один из зэков, кем-то предупреждённый и заныкавший заточку, бросился на этого бойца с заточкой в руке ... Вова подобное видел впервые. Боец крутанулся и ударом ноги, в развороте, отбросил зэка к стене. Удар был настолько силён, что зэк, стукнувшись о стенку, потерял сознание и рухнул на пол. Всё-таки видение, потому что во сне боец был без маски и Вова узнал Валеру. В колонию строго режима Вову перевели после драки в отряде, в колонии общего режима. В драке Вова убил одного из зэков. На самом деле убил другой. Но подставили Вову. Один из зэков, воевавший в первой Чеченской, узнал в другом зэке боевика из отряда Тракториста. На суде не смогли доказать причастность боевика к казням пленённых офицеров Российской Армии и он получил семь лет, с отбыванием в колонии общего режима. Но десантник, попавший в плен, лично видел, как стрелял в затылок старшему лейтенанту боевик. Ему удалось бежать. Но в плену его пытались обратить в ислам и подсадили на наркотики. И на гражданке он на наркотиках и попался.
  Вове не добавили срок (как то замяло начальство произошедшее), но перевели в колонию строгого режима. И ещё одного зэка запомнил Вова. Он не знал его настоящего имени. Только погоняло. Джанин был смазлив и фигуру имел бабскую: узкие плечи, широкие бёдра. Джанин и опозорил Вову. В первый же день. Когда Вова зашёл в камеру, к нему сразу же подошёл один смазливый зэк, и протянув руку, представился - Здравствуй. Джанин.
   У Джанин был синяк под левым глазом.
   Вова пожал протянутую руку - Вова.
   К Вове относились не так презрительно, как к Джанин, но и не так, как к остальным. Что это не синяк, а наколка (метка), Вова узнал позже.
  ...............
   Алла никак не могла понять, что происходит? Клитор Альбины, визуально, был заметно меньше члена мужа. Но секс с Альбиной доставлял такое наслаждение! Алла потянулась и провела рукой по подушке. Альбины не было. Алла вспомнила, что было ночью - Ббоже - прошептала она и зажмурилась - Боже, какое наслаждение.
   Это было томительное и тягучее ощущение, и оно длилось всю ночь. Едва муж прикрыл дверь спальни, Альбина перевернула Аллу на животик, и просунув ручку, ласкала клитор Аллы, тычась своим возбудившимся между ягодиц, и лаская другой рукой грудь Аллы, целовала завитки волос, щекоча до мурашек дыханием. А потом ... Алла задохнулась, когда торчащий клитор Альбины проник в её лоно и сразу же заполнил влагалище, упираясь в шейку матки головкой - Оооо! - застонала Алла и потекла от удовольствия, расползающегося как туман, удовольствия, в которое она погрузилась вся, утратив связь с окружающим и потеряв счёт времени. Клитор Альбины во влагалище пульсировал, и было ощущение что он удлиняется и утолщается, и у Аллы перехватывало дыхание, и казалось - ещё немного и влагалище, натянутое как чулок, разойдётся по шву, но клитор, пульсируя, сокращался, уменьшаясь и Алла протяжно засасывала воздух, но не успевала вдохнуть полной грудью, измятой жадными пальчиками Альбины, клитор, пульсируя, снова рос, и Алле казалось, что он становится ещё длиннее и толще, и она погружалась в оргазм, который длился до самого утра.
   Алла открыла глаза и глянула время. Она спала всего пару часов. Но состояние бодрости было необыкновенное. Алла потянулась до хруста в суставах и тихо засмеялась.
   Вошла Альбина, голая, с блестящими капельками на лбу, на грудях и на животике, с болтающимся, между ног, клитором - Завтрак или секс?
   - Душ - сказала Алла, и раздвинула ноги - Иди ко мне.
   После того собрания, где Корней говорил, что в церкви мало кающихся, одна из сестёр, жена Артёма, спросила у Аллы - Вы предохраняетесь?
   Это было довольно бесцеремонно, но Алла сдержалась и ответила - Нет.
   - Уже почти год, как вы поженились. Ты болеешь, сестра?
   - Нет, не болею
   - А почему нет беременности?
   - Вообще то это наше личное дело - Алла не сдержалась.
   - Так вы предохраняетесь? И это не ваше личное, сестра. Твоя душа и твоя плоть принадлежат Господу.
   - Моя плоть - одно с плотью мужа. И прилепится муж к жене своей, и будут одна плоть. Всё в руках Господа. Если я не зачинаю, значит нет на то воли Господа.
   Оказалось, что не только с Аллой говорили об этом. Такой же разговор состоялся у Валеры с Тимофеем.
   - Даже если бы мы предохранялись, Валера, разве это не наше личное, внутрисемейное дело? Или я должна рожать детей каждый год? Как Валентина. Ты слышал, что говорили сёстры?
   - О чём?
   - Про Валентину. Ты заметил, что она перестала ходить на собрания?
   - У неё же грудничок. Полгода прошло, как родила.
   - Она беременна. На третьем месяце.
   - Ого, это какой у них?
  - Девятый. Но дело то не в этом. У неё жуткая депрессия. Сёстры говорят, что она даже не встаёт. И перестала кормить малыша грудью. Я тоже должна так: беременеть каждый год?
  ..........
   Но Вова не сказал Валере, что узнал его. Вова пребывал в радости, в блаженстве. Бог ответил на его молитвы и даровал говорение языками. И когда харизма снизошла на него, Вова полюбил весь мир. Его распирала радость, и хотелось поделиться ею с братьями и сёстрами. Но он не мог. Он испытывал необыкновенную лёгкость, когда в процессе молитвы переходил на язык ангельский. А поделиться радостью он не мог, потому что сам не знал, о чём молится на языке ангельском. Он впадал в какой-то транс, утрачивая связь с окружающей реальностью, его словно забрасывало куда то, тело становилось необыкновенно лёгким, а душа парила в небесах. В небесах, именно во множественном числе. Потому что он видел, как одно небо нависало над другим, а над ними нависало ещё одно, а над ними ещё, и ещё, и ещё ... и его душа парила, пронзая небеса одно за другим, и лишь когда он произносил - Аминь! - небеса складывались, как складной стаканчик, или сворачивались, заворачиваясь одно в другое. После такого ему всегда хотелось чего-то необычного и в этой унылой реальности. И однажды Вова, сам не зная почему, сбегал в ларёк, купил бутылку водки, и придя домой, и помолившись (языками), откупорил бутылку, воткнул в рот горлышко и залил всю водку в себя за десяток секунд. И только поставив пустую бутылку на стол ... Вова уразумел что произошло. И ужаснулся. Вова не был алкашом, и стакана водки ему хватало за глаза, чтобы хорошо окосеть. Вова опёрся о стол и замер в ожидании. Ничего не происходило. Трезвость мысли сохранилась, и ощущений, характерных для опьянения - не было. Вова улыбнулся и отшагнул от стола. Его не повело и комната не качнулась.
   - Ччёрт! - не удержался Вова и бухнулся на колени - Прости меня, о Господи, за сквернословие. Аминь!
   Встал, ощущая лёгкость, и сбегал в ларёк ещё раз. И купил ещё одну бутылку водки. И вернувшись домой, и откупорив, и помолившись, залил в себя ещё одну.
   И ни в одном глазу.
   И Вова понял, что Бог любит его и дарует ему свою Благодать, и осеняет своей Харизмой. С того дня Вова стал обращать внимание на то, что раньше его не беспокоило совершенно. Он вдруг увидел, как много автомобилей стоит у дома молитвы, когда идёт воскресное собрание. И на одном из членских собраний Вова поднял этот вопрос. А когда ему ответили, что у некоторых братьев много детей, и потому они приезжают на авто к дому молитвы, Вова возразил - У меня вообще нет детей, но купить машину я не могу, хоть и работаю. А вы братья, где заработали деньги на свои машины? Ведь у вас по десять-двенадцать детей.
   Вове скромно (и потупив взоры) ответили, что это Благодать Божия.
   Тогда Вова напрямую обратился к братьям - Брат Корней, брат Артём, брат Тимофей, брат Марк Давыдович, откуда у вас деньги на такие крутые иномарки?
   - Я на пенсии - скромно ответил Марк Давыдович.
   - И какая у тебя пенсия, брат?
   - Минимальная.
   - А сколько у тебя детей, брат?
   - Двенадцать - улыбнулся Марк Давыдович - Да они уже все взрослые.
   - А где ты работаешь, брат? - обратился Вова к Корнею.
   - Я пресвитер. Я пасу стадо Господне. Мне некогда работать. Но я работал. До того, как меня посадили в тюрьму. А теперь мне государство выплачивает пособие, как реабилитированному.
   - И сколько? Большое пособие, брат?
   Корней скромно улыбнулся - Небольшое, брат. Минималка.
   - А сколько у тебя детей, брат?
   - Восемь. Ждём девятого.
   - Где же ты взял деньги на иномарку, брат?
   - На всё воля Божия - потупился Корней.
   - А вы, братья - Вова обратился к Артёму и Тимофею - вы где работаете?
   - Вова - ответил Тимофей - у нас большие семьи, многодетные, нам государство выплачивает пособия.
   - Пособия на детей?
   - Да.
   - На детские пособия вы купили иномарки? Или на те? - Вова показал глазами на ящичек, на стене, для сбора пожертвований.
   - Вова - Корней встал - ты же знаешь, на что тратятся эти деньги. Я каждый год, в конце года, отчитываюсь на что мы потратили собранные деньги. Братья и сёстры, кто-то ещё хочет высказаться на эту тему?
   Но остальные молчали.
   - Помолимся братья и сёстры - и Корней опустился на колени.
   Но Вова на этом не успокоился. И каждое воскресение стал молиться, после призыва к покаянию. Он каялся, а потом взывал к Господу, чтобы он воззвал к совести тех, чьи авто стоят у дома молитвы. Несколько раз Корней, после собрания, с Вовой разговаривал. Но Вова не вразумился. Корней собрал членское и Вову предупредили - Брат, если ты ещё раз устроишь спектакль с покаянием и призывом к нашей совести, тебя выведут с собрания, и это будет предупреждением. В тебе брат говорит обида. Но на кого ты обиделся, брат? На Господа?
   - Как я могу обижаться на Господа, если он даровал мне спасение и жизнь вечную? Я лишь взываю к вашей совести, братья. Не должно здесь, у дома Господня, устраивать стоянку. Оставляйте свои авто на автостоянке, или ходите пешком, как ходят многие, или пользуйтесь общественным транспортом, как пользуются те, у кого нет авто.
   - Брат, тебе легко так говорить. Ведь у тебя нет детей. И нет жены беременной. Вот поэтому мы и приезжаем на автомобилях к дому молитвы. Здесь частный сектор, брат. Автостоянка далеко. И остановка общественного транспорта тоже. Сюда идти от остановки больше километра, брат.
   - Но ведь другие ходят, братья. И с колясками детскими, и с детьми на руках.
   - Брат, а ты полагаешь они не благодарны, если мы их подвозим до дома молитвы? А ведь благодарят они Господа за помощь. Не нас, брат. Прочему же, брат, ты решил, что это не промысел божий?
   - Потому что Господь разогнал меновщиков и торговцев у стен храма в Иерусалиме. Потому что Господь, через меня, взывает к вашей совести, братья.
   - Брат, здесь никто не торгует, и мены в доме молитвы нету.
   - А что привозит каждый месяц брат Артём на Камазе, и что разгружают в подвал братья?
   - Вова, ты же знаешь что. Это подарки от наших братьев из-за границы: из Германии, из США. Это одежда и продукты, это литература, это библии. Мы же всё это раздаём братьям и сёстрам, и другим прихожанам, не членам церкви.
   - Разве это не торговля? Не должно здесь этому быть. Ведь таким образом вы заманиваете сюда людей. Не проповедь и призыв к покаянию притягивают сюда людей, а ваши подарки. Покайтесь, братья!
   Но каяться никто не стал. Кроме Вовы.
   После собрания ко мне подошли Корней и Артём.
   - Брат - обратился ко мне Корней - давай помолимся - Корней сложил руки у груди и закрыл глаза - Господь, ты знаешь наши сердца, и помыслы наши не сокрыты от очей твоих, благослови Господь наше общение, и направь наши мысли по пути твоему. Аминь. Брат, ты видел и слышал, как упрямится брат Вова. Мы предупредили его. Брат, если в воскресенье Вова опять начнёт каяться и взывать к нашей совести, его нужно будет вывести с собрания. Потому что своим покаянием и обличением, он привлекает внимание к себе, и отвлекает собрание, и прихожан от мыслей о грехе и покаянии. У меня вот какая просьба к тебе, брат: ты сможешь вывести Вову? Не один, с Артёмом. У меня есть подозрение, что Вова находится под влиянием, и одному с ним будет не справится, если он возмутится. Ты сможешь, брат?
   Я согласился. Тем более, что в словах Корнея была истина. Вова и правда сильно изменился после того собрания с божьим одуванчиком. Была, конечно, истина и в обличении Вовы, особенно в том, что подарки, а не проповедь, привлекают людей в дом молитвы. Но этими подарками пользовались и мы с Аллой. Даже и из одежды, как-то, что-то брали. Но меня привлекло в дом молитвы не это. Я уже говорил, выше.
   На утреннем, воскресном собрании, после того членского, где предупредили Вову, всё начиналось как обычно: молитва пресвитера перед началом собрания, пение хора, проповедь и призыв к покаянию. Народу в тот день было очень много, и когда встали для молитвы, в проходы, между рядами лавочек, вышли молящиеся. Вова сидел с краю и тоже вышел в проход, и опустился на колени. Сначала, в общем молитвенном ропоте, его не было слышно. Но по мере того, как заканчивая молитву люди замолкали, всё отчётливее проступала его молитва. И вот он возвысил голос, перекрыв голоса молящихся и стал взывать к совести братьев, чьи автомобили стояли у дома молитвы. Я поднял голову и взглянул на Корнея. Он, будто ожидая, кивнул мне. Я вышел в проход, а сзади вышагнул Артём и мы, подхватив Вову под локти, подняли его на ноги и двинулись с ним по проходу. Вова не прервал молитву, не открыл глаза, не опустил руки, сложенные у груди. Он не сопротивлялся. В доме молитвы наступила тишина, только Вовин голос взывал к покаянию. Я думал всё пройдёт спокойно и мы выведем Вову из собрания. Но когда мы, выйдя к первому ряду лавочек, повернули к двери, Вова, будто очнувшись, оттолкнулся от пола ногами и крутанул обратное сальто. По собранию прошёл вздох. Люди, не ожидавшие такого, испугались. Правую руку, за которую его держал Артём, Вова высвободил. Но из моего захвата ему не удалось вырваться. И когда Вовины ноги коснулись пола, Артём уже крепко сжимал его руку. Мы вывели Вову, но он успел ещё выкрикнуть - Не будут ваши автомобили здесь стоять! Я не допущу этого!
   На улице Вова был спокоен и мы отпустили его.
   - Братья, я не держу на вас обиды. А если я вас чем-то обидел, простите.
   Вова ушёл. Мы вернулись в собрание.
   Собрание закончилось. Мы с Аллой уже хотели идти домой.
   - Брат - я обернулся. К нам подходил Корней - Брат, надо сходить к Вове. Поговорить с ним. Надо бы, конечно, не одному, но меня и Артёма, и других братьев, чьи авто здесь стоят, Вова не воспринимает. Ты знаешь, где живёт Вова?
   - Я знаю. Мы вместе сходим - предложила Алла.
   - Хорошо. Сходите. И помолитесь вместе с ним. Да благословит вас Господь.
   Мы пошли.
   Вова был дома. И он был рад нам. И сразу же предложил почитать, вместе, библию. Мы согласились. Вова открыл новый завет и зачитал то место из Деяний, где рассказывается о языках пламени и говорении языками4. И закончив, сразу же предложил помолиться и, не дожидаясь нашего согласия, стал молиться - Господь, благодарю тебя, что ты послал мне брата и сестру для утешения и общения, благослови брата и сестру на пути спасения и веди их к истине, к вершине сияющей, как и меня вёл, ты даруешь спасённому благодать, ты осеняешь раскаявшегося и поверившего в тебя харизмой, светом нетленным - Вова встрепенулся, вознёс руки к потолку и поднял голову - Амина супитер амана карифа ропота арамо сопо супитер редеги ригида супитер дигида редеги арамо мерина дагиро керана дегеро серино амана барино корамо амина деримо каримос софино мирсора герамос эпастос форисон корсоро ферино героно тургоро легастос Аминь!
   - Аминь - подтвердила Алла и я вздрогнул, но не сказал аминь.
   - Помолишься, брат? - Вова, с просветлённым лицом, улыбался мне.
   Я прочёл Отче наш.
   - Мне на смену - глянув на часы, сказал Вова.
   Мы ушли.
   - Алла, зачем ты подтвердила его молитву? - спросил я, когда мы пришли домой - Ты же помнишь, что говорил Корней?
   - А ты?
   - Я не подтвердил.
   - Ты не наблюдал за Вовой, когда он молился? Я наблюдала. Он был раскован, говорил легко, молитва из него словно изливалась. Разве это не признаки благодати божьей?
   - Мы не знаем о чём он, в это время, молился. Он мог хулить Христа, или Духа Святого.
   Алла улыбнулась - Ты серьёзно? Вова, который обличает братьев, и уличает их в двусмысленности, может говорить не от имени божьего?
   Я вспомнил нашу, с Вовой, беседу на тему хуления Духа Святого. Парадокс, сформулированный им. Я так и не смог найти решение и это смущало меня.
   После этого посещения Вовы и совместной молитвы, и стали происходить изменения в поведении Аллы. Я не сразу заметил это - во-первых. А когда обратил внимание, не сразу придал этому значение, во-вторых.
   В моей группе одни мужчины. Девушки в мою группу не ходят. К другим тренерам, нашей организации в городе, ходят. Несколько раз мне говорили, что нагрузки в моей группе запредельные. Не знаю. Никто из парней и мужчин, тренирующихся у меня, не уходил. Я не считаю нагрузки, которые я даю на тренировках, запредельными. Была, правда, одна тренировка. В ГУВД есть знакомый. Мы однополчане, служили в одной роте. Он командир отряда спецназа. И один раз он предложил мне провести тренировку с его отрядом. Я провёл полуторачасовую тренировку. Как и в своей группе. И как на тренировках своей группы, задал тот же темп и те же нагрузки. Из двадцати бойцов только один выдержал и ни разу не прерывал тренировку. Остальные делали перерывы и отдыхали. Но однажды девушки в мою группу пришли. Я не отказываю никому. Только требую, чтобы принесли справки из поликлиники. Что здоровы. Девушки принесли. И стали тренироваться в моей группе. Я запомнил имя только одной. Лариса. Имя второй не помню. Может потому, что она походила ко мне всего полмесяца. Парни и мужчины заглядывались на Ларису. Но Лариса держала дистанцию. На приколы отвечала приколами. Но не сблизилась ни с кем. Ей было двадцать семь. Что она в разводе, я не знал. Но об этом узнали мои ребята. А я узнал из их болтовни в раздевалке. Лариса переодевалась в моём кабинете, а я в общей раздевалке. В клубе, где проходили тренировки, в это время никого, кроме нас, не было. Поэтому раздевалку и кабинет я не закрывал. На спарринги Ларису я не хотел ставить. Но она настояла. Ребят я предупредил, чтобы были осторожны. Нагрузки, кстати, Лариса выдерживала, и ни разу не отдыхала во время тренировки. Я работал в спаррингах со всеми, чтобы вырабатывались навыки боя. Кроме Ларисы. И опять, она сама настояла, чтобы я работал в спаррингах и с нею. Наши отношения с Аллой в то время были осложнены. Я выматывал на тренировках ребят, и выматывал себя, но отсутствие секса сказывалось. Лариса была очень привлекательной женщиной. Никого из ребят не выделяла, и ко мне относилась сдержанно. Это и ввело меня в заблуждение. Никаких фривольных мыслей на её счёт у меня не возникало. На одной тренировке, проведя разминку и отработав удары в стойках, я сразу перешёл к кумите. Спарринги я провожу так: становимся в два ряда лицом к лицу, и работаем две минуты с партнёром напротив. Потом перерыв на десять-пятнадцать секунд, и следующий бой с партнёром напротив, со смещением в ряду. То есть каждый новый спарринг с другим партнёром. Лариса, в тот раз, оказалась в ряду напротив. И третий спарринг, у меня, был с нею. Лариса была очень агрессивна. Надо сказать, что тренировалась она уже третий год. Вообще, а не у меня. На второй минуте, ударом май-гири, Лариса попала мне в пах. Мне показалось, что она специально так пробила. Я свёл ноги в коленях и присел, махнув рукой, чтобы остальные не останавливались.
   - Сэнсэй - Лариса тронула моё плечо - вам сильно больно?
   Показать слабость перед женщиной? Я встал - Продолжаем - и глянул на часы: оставалось ещё полминуты. Секунд через десять я обозначил уширю-маваши-гери. В спаррингах с ребятами, этот удар я проводил не в полную силу. С Ларисой, только обозначил.
   Она упала.
   Я испугался, и опустившись на колени поспешно развязывал пояс на её куртке. Лариса побледнела, дыхание прерывистое, но пульс, хоть и учащённый, был. Ребята собрались вокруг нас. Я развязал пояс и полы курточки раздвинулись. Лариса была без лифчика. Я поспешно сдвинул полы её курточки и поднял на руки - Стас, продолжай тренировку - и понёс Ларису в кабинет. Столкнул со стола сумку и положил Ларису. Она обхватила меня за шею, и притянув, впилась губами в мои губы. Я растерялся, а она целовала жадно, страстно, взасос. И я ответил, и нащупав узелок ремешка на её штанах лихорадочно дёргал.
   - Я сама - выдохнула она - Дверь!
   Я метнулся к двери. Закрыл и ... Лариса, голая, с раздвинутыми ногами, выгнулась на столе - Выеби меня!
   Я потерял голову.
   Секс был беспорядочный, бурный и стремительный. Я подтянул её к краю стола, она подняла ноги, а когда я погружался, опустила с протяжным выдохом, и через минуту лихорадочных фрикций мы кончили.
   Лариса села и потянула курточку - Надо идти. Пока не заподозрили чего - и улыбнулась.
   Мне показалось, что ребята ничего не заметили.
  Рейд
   Февраль 1944 года, Западная Украина, Волынь. Олин из отрядов Сабурова совершал рейд по сёлам Волыни в поисках провианта. Численность отряда двадцать бойцов. Командир отряда старший лейтенант Моисеев. Заместитель командира старшина Бубенцов. Отряд напоролся на засаду у села Мшанци. Огонь вёлся из пулемёта и винтовок. Отступив в лесок, из которого отряд вышел пару минут назад, партизаны залегли, прячась за деревьями.
   - Что за чёрт? Откуда здесь уповцы? Что скажешь, командир?
   Старлей, выглядывая из-за ствола сосны, рассматривал в бинокль окраину села - По данным разведки уповцев здесь не должно быть. Не видно никого. Надо подкрепление вызывать - командир отдал бинокль старшине - Или возвращаться.
   - Разведке доверяй, но проверяй - бубнил старшина, разглядывая село в бинокль - Это не уповцы. Жандармы. Нашивки на шинелях Колковской жандармерии.
   - Откуда знаешь, Бубенцов? Почему такая уверенность?
   - У нас в штабе допрашивали двух дезертиров из Колковской жандармерии. Это ещё до тебя было, командир. В октябре сорок третьего. Вот у них такие же нашивки были на шинелях. Неужели сам Матрос в селе? - усмехнулся старшина.
   - Кто такой?
   - Начальник Колковской жандармерии. Немцы то республику разогнали, а Матрос успел с отрядом жандармов уйти. Они на немцев и поляков нападали. А когда наши подошли и немцы отступили, стали партизанить против наших. Не надо нам подкрепления, командир. Они сами уйдут - старшина вернул бинокль старлею.
   - Почему так уверен?
   - Они дали две коротких очереди из пулемёта и молчат. Выжидают. Значит патронов у них мало - старшина загнул один палец - Место здесь пристреляно, всё как на ладони. И они знают, что мы нарываться не будем - загнул второй палец - В селе видимо небольшая группа и пришли они или за провиантом, или родных проведать - загнул третий палец - подождём чуток, командир, да ещё раз сунемся.
   - Чуток - это сколько?
   - Да с полчаса ещё отдохнём и пустим подводу.
   - А на чём мы провиант повезём, если они кобылу застрелят?
   - Конфискуем у местных. И не одну, а две, чтоб впредь неповадно было.
   - Твои слова, да богу в уши - командир глянул время - Засёк.
   Прошло полчаса и командир окликнул старшину - Бубенцов, время
   - Понял, командир. Зюбанов, давай!
   Партизан погладил кобылу, запряжённую в телегу - Ноо, пошла - и легонько хлопнул по крупу. Кобылка вздрогнула и пошла по дороге. Партизаны, напряжённо, за ней наблюдали. Минут через семь кобыла дошла до забора крайней избы села и, уткнувшись в него мордой, замерла.
   - Как я и говорил, командир: ушли.
   - А если нет? Может выжидают.
   - Так и будем здесь валяться? - старшина встал и выступил из-за ствола сосны.
   - Куда тыы - зашипел командир - Ложись!
   - Да не боись ты - отмахнулся старшина и вышел на опушку. Постоял, вглядываясь в избы и размеренно, не торопясь, пошёл по дороге.
   - Товсь! - отдал приказ командир, осматривая в бинокль село.
   Но село будто вымерло. Старшина дошёл до подводы и потрепав холку кобылы, развернулся к отряду - Ушли они - крикнул он, и взяв кобылу под уздцы, потянул её, направляясь к поскотине.
   Село небольшое, на пятнадцать дворов. Избы были отделены заборами и между ними петляла колея дороги. Село зажиточное: все избы выглядели добротными, с хозяйственными постройками в каждом дворе. Рассредоточившись, отряд прочесал село.
   - Чисто, командир - доложил старшина - Ушли жандармы.
   - По дворам - скомандовал старлей - Два часа и уходим.
   - Через два часа стемнеет, командир. Давай заночуем?
   - А если вернутся ночью?
   - Так мы дозоры выставим. Командир, в каждом дворе банька есть. Коровы мычат в сарайках, хрюшки хрюкают, петухи кур топчут. Давай передохнём немного от войны, командир?
   Старший лейтенант вздохнул. Про старшину он уже наслушался от особиста. Но за время рейда, Бубенцов ни разу не напился, не сорвался на местных жителях сёл, которые они уже прошли - Хорошо, заночуем.
   - Вот и ладненько. Пойду выберу тебе хозяйку на ночь - ухмыльнулся старшина в усы.
   Выставив часового у крыльца избы, в которой на ночлег разместился командир, и проверив дозоры, старшина вернулся в избу Солохи. Стол уже был накрыт. Два партизана, дружки-собутыльники, отведав горилки, калякали с хозяйкой. Солохе было шестьдесят пять, но выглядела она крепкой, сбитой, была подвижна и болтлива. Хлебнув горилки, и закусывая салом, старшина потёр руки, и поглядывая на сдобную бабёнку, спросил - Хозяйка, не истопишь ли нам баньку? А то мы за три года войны, уже забывать стали, что это такое.
   Он разлил по стаканам горилку - За победу! - выпил, и отирая ладонью рот, снова обратился к хозяйке - Большая у тебя семья?
   - С внучкой живу.
   - А мать, отец внучки, а муж твой - где? Уповцы небось? - старшина пьянел, становился мнительным, и в каждом незнакомце видел врага.
   - Шляхта постреляла - ответила хозяйка и поджала губы.
   - А внучка где? С жандармами ушла? Небось обслуживает их, подстилка хохлятская?
  Дружки-собутыльники молча жевали сало, и переглядываясь, ухмылялись.
   - Здесь она, Марту доит - ответила Саломея.
   Дверь скрипнула и в избу зашла девчушка, лет четырнадцати, с подойником, накрытым платком.
   Партизаны уставились на девушку. Она была подстать бабке: сбитая, плотная, с округлившимися, не по возрасту, формами и миловидным личиком, которого уже коснулась женственность, выдававшая себя интересом к противоположному полу, ещё наивным и невинным, ещё не тронутым похотливыми желаниями. Но пьяные и истосковавшиеся по женскому телу мужчины, видели только плоть. И эта плоть, на фоне состарившейся бабки, была заманчива и привлекательна. Старшина, обводя масляным взглядом фигуру девушки, позвал - Подойди-ка.
   Внучка глянула на бабку. Та кивнула и девушка, опустив подойник на пол, шагнула к столу. Бубенцов налил полный стакан горилки - Пей! За победу!
   Девчушка испуганно метнула глазами в бабку.
   - Да она ребёнок ещё. Ей же пятнадцати ещё нету - вступилась бабка за внучку.
   Старшина набычился и повернулся к хозяйке - У нас десятилетние пацаны в разведку ходят, а вы тут уповцев потчуете. Пей! - повернулся он к девчонке.
   Та, побледнев, застыла как истукан, уставившись немигающим взглядом в остекленевшие глаза пьяного старшины.
   Солоха шагнула к столу, взяла стакан и опрокинула в рот - За победу - поставила стакан, и взяв горбушку хлеба, и положив сверху сало, закусывала.
   Старшина обмяк, и облапав женщину пониже пояса, притянул к себе - Дообре - и стал гладить её, норовя запустить руку под подол сарафана. Женщина упиралась в его плечи, пытаясь отстраниться и высвободиться. Партизаны, увлёкшиеся едой, казалось даже не замечали происходящего. Борьба шла молча, только слышно было тяжёлое дыхание захмелевшего старшины, и сопение, отчаянно сопротивлявшейся, старухи. Внучка, сошедшая с лица, также молча смотрела. Звонкая и увесистая затрещина, как выстрел, разорвала напряжённую тишину. Старшина, от неожиданности, ослабил хватку, и Саломея, оттолкнув его, так что он грохнулся на пол вместе табуретом, вырвалась.
  - Беги! - крикнула она внучке, а сама, метнувшись к печке, выхватила из угла ухват и двинулась, держа его наперевес, на поднимавшегося с пола старшину. Девчушка, как тень, выскользнула в сени, выскочила во двор и убежала, спрятавшись в огороде.
   В избе грохнули выстрелы и наступила тишина. Альбинка, так звали девчушку, опустилась на корточки и, зажимая рот руками, всхлипнула.
   Услышав стрельбу, командир выскочил на крыльцо - Где стреляли, Васюков?
   Часовой, дымивший самокруткой, встал - У Солохи. Старшина у ней квартирует. Да ты не дёргайся, командир. Бубенцов щас не в себе, может и пристрелить под горячую руку.
   - За мной! - скомандовал старлей и спрыгнул с крыльца.
   Часового у дома Солохи не было и Моисеев, зайдя в сени, открыл дверь в избу.
   На старухе, лежавшей на полу с задранным подолом и раздвинутыми ногами, дёргался старшина. Дружки-собутыльники, смоля самокрутки, наблюдали за происходящим. Избитая Солоха насилию не противилась.
   - Прекратить! Встаать! - заорал командир, возмущённый происходящим.
   Партизаны, сидевшие за столом, не отреагировали, а старшина, обернувшись, направил трофейный Вальтер, зажатый в левой руке, на командира.
   Моисеев замер. В голове закрутились обрывки разговора с особистом.
   - Я тебе подобрал хозяйку, командир. Не понравилась? А здесь в очередь, если тока они тебя не пропустют.
   Партизаны хрипло засмеялись.
   - Как ты можешь, Бубенцов? Ты же позоришь звание партизана красной армии.
   - Ну ты прям как комиссар. Не надо меня воспитывать. Они фашистскими подстилками были. Их надо бы в расход пустить, а я даю ей возможность искупить вину - и Бубенцов расхохотался, довольный своей шутке - Иди отсюдова подобру-поздорову командир, не мешай исполнять долг перед Родиной - и опять расхохотался, колыхаясь на старухе.
   Солоха шевельнулась и открыла правый глаз. Левый заплыл и не открывался. Осознавая, что устроить самосуд не сможет, и не надеясь на поддержку захмелевших партизан, старший лейтенант молча развернулся и вышел.
   - Что там, командир? - спросил часовой, когда Моисеев вышел.
   - Пойду дозоры проверю.
   Было холодно и босая Альбинка дрожала. Выстрелы больше не слышались и она, на карачках, пробралась в стайку, и зарывшись в сено, плакала, пока не заснула.
   По очереди насилуя старуху, и глуша горилку, партизаны к утру уже и нужду справляли в избе. Запах парного молока, разлившегося по полу из опрокинутого подойника, мешался с вонью каловых масс и острым запахом мочи, и к этим ароматам примешивался жирный мускусный запах пота и спермы ...
   Партизаны ушли перед восходом солнца. Провианту набрали много, но одной повозки хватило бы. Если бы не старшина. Бубенцов, пьяный в умат, на ногах не мог устоять и пришлось 'конфисковать' подводу у сельчан.
   Когда партизаны ушли со двора, Альбинка, наблюдавшая за ними через щель в стене стайки, вышла и зашла в избу. Замученная Солоха была ещё жива. Альбинка опустилась на колени и заплакала. Бабка открыла правый глаз - Повторяй за мной - прошептала она одними губами, но внучка услышала и подавила всхлипы. Делая перерывы, Солоха проговорила - Амина супитер амана карифа .... ропота арамо сопо супитер ... редеги ригида супитер ореги ... дигида редеги арамо мерина ... дагиро керана дегеро серино ... амана барино корамо амина ... деримо каримос софино мирсора ... герамос эпастос форисон корсоро ... ферино героно тургоро легастос ...
   Альбинка, шевеля губами, повторяла. Когда она произнесла последнее слово, Саломея закрыла глаз и растянула распухшие и разбитые губы в улыбку. И испустила дух. Мотылёк, вившийся над её головой, порхнул крылышками, опустился на голову внучки, и вспыхнув, изошёл серым облачком. Альбина, опустив голову на грудь бабки, сотрясалась в рыданиях ...
  ................
  Отлучение
   В собрании узнали, что Вова стал говорить языками. Узнали и о том, как он выпивает водку. Кто-то из братьев ходил к нему, и Вова продемонстрировал. На очередном членском, Корней, выслушав обличения от братьев, предложил Вове выйти. И обратился к нам - Братья и сёстры, считаю что это очень опасно. Не могу думать, что это исходит от нашего Господа. Давайте молиться братья и сёстры за нашего брата, пусть благословит его Господь и пусть он рассудит нас. Все опустились на колени и молились вполголоса. Пригласили Вову и Корней сказал - Брат, мы молились за тебя и уповаем на любовь Божию. Брат, мы решили, что твоё поведение недостойно и ты отлучаешься от членских собраний на месяц. Помолишься с нами , брат?
   Вова улыбался, озирая собрание - Помолюсь - и опустившись на колени, сразу заговорил языками, раскачиваясь в ритм молитве, и вознеся к потолку руки, и подняв лицо с закрытыми глазами. Корней сделал предупреждающий знак рукой собранию. Когда Вова закончил и произнёс - Аминь! - никто, в собрании, не подтвердил его молитву.
   - Брат - обратился к Вове Корней - о чём ты сейчас молился? Можешь истолковать нам. Как нам говорить аминь, на твоё аминь, если мы не знаем о чём ты молился?
   Вова, с просветлённым лицом, улыбался - Я молился господу нашему Иисусу Христу, я славил его, пребывающего на Небесах в доме Отца Небесного, я славил наше собрание, братьев и сестёр, я славил Израиль и народ избранный.
   - Вова, я вынужден тебе напомнить это - Если кто говорит на незнакомом языке, говорите двое, или много трое, а один изъясняй. Если же не будет истолкователя, то молчи в церкви, а говори себе и Богу5 - Корней закрыл библию - Это говорит, обращаясь к Коринфянам, апостол Павел. Но через Новый завет - Корней поднял библию - он обращается и к нам, братья и сёстры - Корней обвёл взглядом собрание. Братья и сёстры молчали, выражая свою поддержку пресвитеру - Мы не можем, брат, сказать аминь, на твоё аминь, ибо нет в собрании истолкователя твоей молитвы.
   Вова, смиренно улыбаясь, ответил - Иными языками и иными устами буду говорит народу сему, но и тогда не послушают меня, говорит Господь.6Итак языки суть знамение не для верующих, а для неверующих ...7 - я дал вам истолкование своей молитвы, братья и сёстры, но вы не поверили моему слову - Вова перестал улыбаться - Господь, а не я, обличает это собрание неверующих. Аминь!
   Корней поморщился - Брат, ты выслушал наше решение: ты отлучаешься от членских собраний на месяц. Мы будем молиться за тебя, брат. Собрание окончено. Братья, члены Совета, останьтесь.
   Помимо членского собрания, на котором собираются братья и сёстры, в церкви баптистов есть ещё Совет, в который входят только братья, уважаемые в собрании и имеющие большой стаж хождения пред Господом.
   Я в Совет не входил, но в Совете был брат, фронтовик, с которым я тесно общался и вне собрания. От него я и узнал, что Корней поставил на Совете вопрос об отлучении Вовы от церкви. Большинством, Совет проголосовал - За. Против был только брат, рассказавший мне об этом.
   - Я был против, брат. Вова ведёт себя как богобоязненный человек. Он обличает братьев за то, что они у дома молитвы, дома, где обитает Господь в собрании, устроили автостоянку. Это недостойно - Яков Александрович остановился. Мы шли с ним с воскресного собрания - Корней поставил вопрос об отлучении Вовы от церкви. Брат! - Яков Александрович выглядел возмущённым - В нашем собрании есть гораздо большее непотребство, чем бутылка водки, выпитая залпом - он подтолкнул меня, как бы призывая сосредоточиться на том, что сейчас услышу - Ты знаешь брата Сильвестра?
   Я знал этого брата и его жену Гертруду, и их многочисленное потомство. Самому старшему было пятнадцать лет и он пел в хоре, и играл на струнных инструментах.
   - А ты знаешь, что он изменяет жене?
   Это было как удар грома. Я не знал. Но знал другое: его жена, Гертруда, была беременна восьмым.
   - Его жена, сестра Гертруда, на сносях, вот-вот родит восьмого, а он блядует на стороне, брат! - Яков Александрович подтолкнул меня, его глаза излучали негодование - Вот непотребство в очах Господа нашего. И об этом знают многие братья и сёстры. И об этом знают в Совете, брат! И молчат. А почему? - Яков Александрович подтолкнул меня, но я уже догадывался - А потому что Гертруда, дочка Марка Давыдовича.
   Марк Давыдович был немец. Из тех немцев, что были переселены из Поволжья во время войны. Яков Александрович - фронтовик, дошедший до Берлина. А после капитуляции Германии, служивший помощником коменданта в Берлине. На этой почве, между братьями, нет-нет да вспыхивали споры. И камнем преткновения были слова Христа из Нагорной проповеди: 'А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас'8. Фронтовик, дошедший до Берлина, не мог принять покорность перед врагом и всегда использовал в качестве аргумента эпизод с Петром, вооружившимся мечом и даже отрубившим Малху ухо.9 А Марк Давыдович всегда приводил это место из Нагорной проповеди. Будучи братьями во Христе, они, тем не менее, не могли прийти к консенсусу в этом вопросе.
   Справедливости ради должен сказать, что Сильвестра отлучили от церкви. Когда узнали, что медсестра, с которой он блядовал, родила от него. Это был очень тяжёлый процесс для собрания, и оставивший печать какой-то несправедливости, и не только у меня. Лично я не мог понять одного: почему согрешившего должно отлучать от церкви? И дело не в том даже, раскаялся согрешивший или нет. Ведь в собрании мы друг друга зовём братьями и сёстрами. В собрании мы семья. Разве нормально это, когда семья изгоняет своего брата, сестру, мать, отца, сына или дочь за то, что они совершили что-то непотребное? Мутный осадок так и остался в моём сердце. А вот Алла была согласна с большинством, проголосовавшим за отлучение.
   Конец первой части
   22.11.22
  
  
   ТОЧКА БИФУРКАЦИИ
  
  В жизни каждого человека бывают дни, часы или даже минуты, когда кажется, что решение принятое вот сейчас (!) , если не кардинально, то многое изменит. Кто-то пасует, кто-то нет. Но дело то в том, что перед выбором ты оказываешься не внезапно, как может показаться на первый взгляд. Однако осознание этого приходит позже, и оглядываясь назад и вспоминая, ты, наконец, или вдруг, обращаешь внимание на то, что казалось случайным и незначительным. Личность, только на первый взгляд, может показаться самодостаточной системой. Но твоё эго - это не только твоя жизнь, твой рост, твоё развитие, твой опыт
  
   Она зашла и увидела - Ребёнок встал! - он замер - Руки из-под одеяла убери. Отрублю по локоть!
   Он сдвинул одеяло. Возбуждённый член торчал, как палка. Она, с улыбкой, замахала руками - Ребёнок ходит. И через щель всё видно. Сколько раз говорить?
   - Темно ведь ещё. Сколько там? - он прикрылся одеялом, но торчащий член оттопыривал его.
   - Ляг на бок. Восемь. Поспи ещё. И не дрочи больше. От тебя потом несёт, как от жеребца.
   - Открой на единичку, душновато.
   Она подошла к балконной двери и приоткрыла, зафиксировав регулятором на единичке. Взяла сотовый - Пойду посмотрю внучу. Ты поспи.
   - Закрой двери, чтобы не тянуло в квартиру, а то ребёнок замёрзнет
   Она вышла, закрыв створки двери. Ребёнку было уже за тридцать, и он собирался на работу. Он откинул одеяло и дрочил, пока тело не покрылось липкой испариной. Обмахиваясь одеялом, подсушился и прикрыв торс, закрыл глаза. Проснулся, когда в замке дважды провернулся ключ. Он приподнял голову. Сотовый лежал на журнальном столике. Дотянувшись, включил
   10:15
   Прислушался. Тишина. Откинув одеяло, сел и надел трусы. Встал и пошёл по квартире.
   Жена стояла у зеркала, в комнате ребёнка - Ты чё соскочил? - она улыбалась - Испугался что я ушла, а ты проспал?
   - Я услышал как ключ провернулся. Глянул время и встал.
   - Это ребёнок ушёл. Я сегодня попозже. В подвале помою пол и домой.
   Она положила помаду на комод, и прижавшись к нему, щупала, заглядывая блестящими глазами.
   Он оттянул резинку - Мм!
   - Нет,так вкуснее.
   Он вызволил возбудившийся член, сдвинул крайнюю плоть, оголяя головку - Целуй.
   - Мне на работу - она обходила его, и сжимая кулачком член, тянула за собой.
   Он поворачивался и шёл следом, спуская на ходу трусы - Ты зачем оголился? - улыбалась она, натягивая сапоги
   Она смотрела в зеркало, поправляя куртку и застёгиваясь, а он дрочил двумя пальцами.
   - Прекрати! И отойди от двери - она приоткрыла дверь и вышла, протискиваясь в щель - А то соседка увидит тебя голого. Закройся.
   Он усмехнулся - 'Как будто соседка, каждое утро поджидает у двери своей квартиры, чтобы увидеть его голого'.
   Он закрылся - Свасти Аста, дорогая. Ушла - пришла. И ребёнок, Свасти Аста. Ушла-пришла.
   Это была его простенькая молитва, которую он произносил про себя каждый раз, когда дочь и жена уходили на работу. Вернувшись в зал, достал из своего шкафчика плавки и лубрикант. Зашёл в ванную, включил холодную воду и подставил ведро. Пока ледяная вода набиралась в ведро, вернулся в комнату и убрал постель.
  ...
   Эгрегор клубился и клокотал мутным туманом. Вспыхивали и гасли искорки. Чья-то жизнь начиналась, чья-то заканчивалась. В клокочущем тумане тянулись нити, мириады нитей, они переплетались, расплетались, сходились и расходились, сматывались в клубки и разматывались. Когда искорки гасли, нити рвались и таяли, а когда искорки вспыхивали, появлялись новые нити, коротенькие и тонкие вначале. Одни нити, только появившись и обрывались. Другие тянулись, извиваясь, удлиняясь и становясь толще. Кто-то невидимый, по ту сторону Эгрегора, изредка бросал взгляд на клубящийся туман из страстей, молитв, проклятий, воплей, стенаний и стонов, радостей и печалей, восторгов и скорби. Его, всепроникающее, око выхватываю, на мгновение, из мириад нитей и искорок отдельные; из клокочущего бульона проклятий и молитв, выделяло голоса, слова и целые фразы ...
  ...
   Старший лейтенант, командир автороты, всматривался в пятивёрстку. Из штаба, с нарочным, пришёл приказ: Срочно! Доставить боеприпасы в часть, попавшую в окружение.
   Командир потёр, покрасневшие от бессонных ночей, глаза и оторвался от карты. Напрямую, кратчайший путь, чуть меньше километра. Но через минную полосу. В объезд - раз в пять больше. Да и неизвестно там: при объезде можно напороться на немцев, прорвавшихся сквозь кольцо окружения. Карты минных полей не было. Да если бы и была. Что толку? Всё равно на авось. Линия фронта в Сталинградском котле была подвижной. Немцы отчаянно пытались прорваться, и сапёры, то минируя участки, то разминируя, не успевали исправлять карты минных полей.
   - Бойцы! - командир встал
   Поднимались с земли и выскакивали из кабин шофера, и строились.
   - Слушай приказ! Едем напрямую, через минную полосу - Он обводил взглядом лица бойцов - Савельев, ты первый. Мироне ...
  Он не успел договорить
   - Да пошёл ты! Сам едь первый - Савельев вышел из строя и направился к своему автомобилю
   - Стояать! Стояаать!! - с побелевшим лицом, командир рвал кобуру - Стояааать!!
   - Да иди ты! - отмахнулся Савельев, не оборачиваясь и не останавливаясь
   Выхватив пистолет, командир трижды выстрелил в спину Савельева. Иван споткнулся, земля вздыбилась, и он ткнулся в неё лицом, как в стену. Мелькнуло в угасающем сознании - Щас встану ... Таня ... Вовка ...
   Старшему сыну погибшего бойца шёл двенадцатый год. Подорвались на минах два автомобиля. Бойцы водители, Мироненко Константин и Романов Роман (обрусевший цыган) погибли. Но проход был сделан и боеприпасы доставлены. Часть вышла из окружения через проход в минной полосе.
   Авторота вернулась в расположение батальона. Ночью, в землянке, при свете печурки и свечи командир писал донесение в штаб: При выполнении боевого задания пали смертью храбрых рядовые Мироненко К. и Романов Р. Представить к награде. Посмертно. Рядовой Савельев И. .... - командир задумался на несколько секунд - ... пропал без вести.
  ...
   Лубрикатор из пластика был похож на фаллос небольших размеров, а округлый и гладкий колпачок, как оголённая залупа, лишь усиливал сходство. Он переставил наполненное ведро и шагнул в ванну. Присев, снял колпачок с лубрикатора, и выдавив немного геля на палец, смазал анус. Сначала массировал себя пальцами, просовывая сквозь анус, а когда сфинктер ослабил хватку, взял лубрикатор, нахлобучил колпачок и осторожно ввёл, медленно проталкивая сквозь сопротивляющийся сфинктер. Упираясь пальцем в донышко (вогнутое, для удобства) лубрикатора, погружал его в себя, сжимая прямую и усиливая ощущение, а когда колпачок упёрся в изгиб, тужился, выдавливая из себя. Массируя простату и прямую, совершал фрикции, пока не появились позывы к опорожнению. Положив в ванну лубрикатор, пошёл на унитаз и ...
   Это был вынужденный анал. Лет пять назад опорожнения стали задерживаться сначала на один-два дня, а потом и на три-четыре. Он сходил к терапевту. Она предложила выпивать с утра два стакана воды и съедать яблоко. Ещё выписала рецепт на какой-то напиток со слабовыраженным слабительным эффектом. Напиток, со слабовыраженным, и помогал соответственно (слабовыраженно), и был дороговат. А два стакана воды и яблоко, без напитка, эффекта не давали. Ещё терапевт сказала, что нужно отказаться от кофе и шоколада. От шоколада отказаться было не трудно, он любил мёд. А вот от кофе? Он стал искать в инете инфу по запорам, но ничего путного не нашёл. Тогда он и стал заниматься йогой, подобрав для себя асаны. Какое-то время йога давала эффект: асана с дыханием, когда втягиваешь живот насколько можешь и задерживаешь. А потом всё вернулось на круги своя. Но к йоге он привык, и каждое утро выполнял асаны, после водной процедуры.
   Как-то пошёл в 'Континент' (торговый центр) и там его подпёрло. До дома было минут десять ходьбы, но в ТЦ был туалет и он зашёл в него, и закрылся в кабинке. Но ничего не вышло. В буквальном смысле: опорожниться не смог. Морщась от боли в животе, и почти бегом, вернулся домой.
   - Ты чего так быстро? - удивилась жена - Уже всё купил? Ты что весь скорчился? - заметила она
   - Посрать не могу, запор - процедил он сквозь зубы, скидывая одежду и направляясь к туалету.
   - Иди-сиди. Терпеть не надо, а ты всё держишь в себе - выговаривала она, стоя у туалета
   - Да отойди ты, не мешай.
   Но и дома ничего не вышло (в буквальном).
   - Не могу - вышел он из туалета - Надо клизму ставить.
   - Ставь.
   - Поставь ты?
   - Неээт! Сам, не маленький
   - А где она? - он стоял возле ванной без брюк и трусов
   - Да вон, наверху.
   В ванне была сдвоенная полка, которую он сам сделал.
   - Ставь, я смотреть не буду - и жена вернулась к телевизору, и прибавила звук.
   Он набрал тёплой воды и ткнул пипкой в анус. Но резина, хоть и смоченная водой, не лезла в жопу - Бблядь! - выматерился он, и втягивая щёки, и сдавливая язык, наполнил рот слюной, и выпустив струйку слюны на пальцы, смазал пипку клизмы.
   Но протолкнуть сквозь, инстинктивно сжимающееся, колечко ануса не смог.
   Больно!
   Он выпустил всю слюну в ладонь, и прижав к анусу, размазывал и тыкал пальцем. Палец легко проник сквозь анальное кольцо и ткнулся в твёрдый комок кала. Пипка вставилась без боли, и он выдавил из клизмы воду. Стоял в ванне раком и ждал, и когда забурчало, и потянуло низ живота, вышел из ванны и сел на унитаз. Пришлось тужиться, но ... Вернулся в ванну, подмылся и вышел.
   - Иди мойся - жена сморщила носик - от тебя говном несёт. Смыл-то хорошо? - она заглянула в туалет - А почему не попшикал освежителем? - взяла туб и несколько раз нажала.
   - Да нету запаха.
   - Ага, нету. Ещё как воняет. Ты своим носом ничего не чуешь. Полотенце принести?
   - Положи на диване
   - Будешь в ванне лежать?
   - Да.
   - Тогда помой её с мылом. Я стиралась. Ну ладно, не соблазняй - она смотрела на член.
   - Иди со мной.
   - В другой раз. Мойся.
   И с того дня он стал каждый день, утром и вечером, подмываться в ванне и массировать простату. Когда дома был один, массировал себя ещё и лубрикатором, получая чувственное наслаждение. Несколько раз предлагал жене делать ему анальный массаж, но Таня, обозвав голубятней, отказалась. Запоров больше не было.
   Вернувшись в ванну, подмылся и облился ледяной водой из ведра - Бррр! - помыл руки и лицо. Убрал лубрикант и развернул на полу коврик для йоги. Йогу делал голый. Если дома был один, разумеется. Закончив через полчаса, свернул коврик, включил комп и пошёл готовить завтрак.
   Таня вернулась, когда он мыл посуду. Услышав её, вышел в прихожую и подойдя к ней, опустился на колени.
   - Подожди - она пила морс, который он наводил ей в стакане, и ставил на тумбочку в прихожей - Пусть согреются.
   - Да они не замёрзли - он расстёгивал замки и стягивал с её ног сапоги.
   - Не убирай в тумбочку. Пусть постоят, чтобы снег растаял.
   Он взял курточку и повесил на крючок вешалки. Таня, глянув в зеркало и пощупав его, ушла в комнату, переодеваться. Он шёл следом
   - Пойдём - он извлёк из шорт возбудившийся член.
   - Дай отдохнуть. Я же с работы. Впереди целый день. Ты мне кофе оставил?
   - Да.
   - Он горячий?
   - Остыл уже.
   - Подогрей.
  ...
   Сначала почтальон принесла извещение о без вести пропавшем. Мать была на току.
   - Мам, папка без вести пропал - Вовка держал в руке листок бумаги ...
   - Мам, уже темно.
   Татьяна очнулась и стряхнула оцепенение - Где Юрка с Тимкой?
   - Играют.
   - Зови домой - Татьяна встала и глянула на ходики - Мне на дойку.
   - Мам, а чё есть?
   - В подполе кринка молока. Сухари оставались. Раздели поровну. Я пошла.
   - Мам, а хлеб?
   - Хлеба нет, сынок.
   Похоронка пришла через два месяца. За эти два месяца, Татьяна, лелея надежду, смирилась с неизбежным. Слёз не было. Все слёзы она уже выплакала ночами. Уложив сыновей, легла и сама.
   Муж не снился и она всё пыталась представить его: каким он был там, на войне? И не могла.
   Она брала фото и всматривалась в его лицо. Фото было сделано, когда старшему, Вовке, исполнился месяц. Дата была на обороте: 21/2/30. Но сегодня она вспомнила его. Это случилось в июне, за год до войны. Муж возил нового начальника районного НКВД на служебной 'Эмке'. Солнце клонилась к закату, когда у ворот, посигналив, остановилось авто. Они вошли. Оба в форме. Начальник перепоясан портупеей. Из кобуры торчала рукоятка маузера.
   - Здравствуйте хозяйка - начальник снял фуражку и подмигнул мальчишкам, выглядывавшим из-за занавески с лежанки печки
   - Тань, по-быстрому что-нибудь, нам ещё в Сергиевку надо успеть.
   Иван подошёл к печке и, потрепав вихры сыновей, отдал им фуражку. Татьяна нарезала хлеб, а начальник, поглядывая не неё, вдруг обмолвился - Хороша, наверно, в постели Танюша.
   Иван, с разворота, не вставая с табурета, ударил начальника. Тот отлетел к стене. Иван вскочил, а начальник, поднимаясь с пола тянул из кобуры маузер - Пристрелюуу! - шипел он, поднимая руку с оружием, большой палец тянулся к предохранителю.
   Иван ударил ногой по руке, и маузер улетел к мальчишкам на печку. Начальник растерялся, замешкавшись. Иван выскочил за дверь и на улицу. Опомнившийся начальник подскочил к печке, схватил маузер и выскочил следом. Раза три он обежал вокруг дома, выскакивая за ворота и размахивая маузером.
   Ивана не было.
   Успокаиваясь, присел на крыльце и закурил. Встал, глянул время на часах, убрал маузер в кобуру и зашёл в дом - Извини, Татьяна Ивановна - он отводил глаза - Позови мужа, нам ехать надо.
   Взял фуражку, вышел во двор и направился к машине.
   ...
   Он играл в шахматы на lichess.org. Блиц. Рейтинговый. Проиграв несколько партий подряд, забурчал и вышел из аккаунта. Жена смотрела 'Давай поженимся'. Отправив комп в сон, лёг на диван и осторожно, чтобы она не заметила, стянул шорты. Член лежал и он трогал его и мял, вызывая возбуждение. Член удлинился и набух, но вставать не спешил. Шоу прервалось на рекламу, она выключила звук и повернулась
   - Ну давай, по-быстрому. Неси смазку и полотенце.
   - Ещё не стоит
   - Вставай, пока я в туалет схожу - она вышла, а он мял мошонку и дрочил. Она вернулась - Смазку приготовил?
   - Ннет.
   Она достала гель и полотенце, и положила на диван. Сняла трико, и задрав футболку, прилегла рядом и смотрела, как он дрочит - Что-то ленится. Сливал поди тут без меня?
   - Нет. Подрочи ты, быстрее встанет.
   Она обхватила его правой ручкой и дрочила, сильно оттягивая с залупы крайнюю плоть. Уздечка натягивалась и бледнела. Она, взглядывая на него и улыбаясь, приклонилась и лизнула уздечку.
   Он вздрогнул и выгнулся - Ещёо!
   Она лизнула ещё, и ещё, и обхватив головку губами, засосала. Он положил руку на её голову, пытаясь удержать, но она отстранилась и обтёрла губы - Фу! Стоит уже. Мажь.
   Он выдавил гель на головку и размазывал. Она становилась в позу, которую сексопатологи называют коленопреклоненной. Раком, короче.
   - Давай лёжа.
   - Я не хочу. И лёжа ты не сольёшь. Устанешь и вспотеешь.
   Он пристраивал головку, тычась в ложбинку и соскальзывая к анусу.
   - Ну куда! Губы разведи. Зажуешь опять - и сама, дотянувшись левой, направила во влагалище - Потихоньку.
   Он засовывал, сжимая бёдра жены - Титьки трясутся, когда я ебу?
   Она выгнула спину, приподнявшись, и посмотрела - Трясутся.
   - Давай зеркало поставим. Я хочу смотреть, как они трясутся.
   - Не отвлекайся.
   Она двигала попой, подстраиваясь и он увидел, как её пальцы захватили ткань пледа и потянули.
   - Ты зачем плед мнёшь?
   - Я держусь, чтобы ты не елозил мною по дивану. Не отвлекайся! И не опирайся на спину. Болит. Ты так и не натёр - он сдвинул руки, подхватив за изгиб в талии и потянул, приподнимая - Воо. сильно не надо ... своды опять болеть будут - он сбавил темп - Сегодня ты хорошо двигаешься ... не больно
   Он засовывал снизу верх, но долго так двигаться не смог. Ноги сводило судорогой. Он выпрямился и стал пихать вперёд-назад.
   - Ты сегодня долго - она двигала попой и это заводило.
   Он участился и скольжение головки по стенке влагалища доставляло тягучее наслаждение. Он ещё участился и сперма излилась волной сладострастия, и он застонал, судорожно дёргаясь.
   Он вытянул из неё член, блестящий от смазки и слизи.
   Она подтиралась, стоя на коленях - Не капни - она сунула ему полотенце, слезла с дивана и ушла в ванну.
   Он обтирал член, комкая полотенце. Гулкие удары сердца отдавали в висках. Он лёг, расслабился и закрыл глаза. Секс длился минут пять, не больше. И он устал. Открыл глаза и усмехнулся: когда желание было у жены, секс длился двенадцать-пятнадцать минут и он не уставал.
   Она вернулась с голой попой и чернеющим глазом пилотки, и похоть шевельнулась, и приподняла свою изящную головку - Да ты поспи, я выключу телевизор.
   Но он встал - Нет, смотри. Мне надо поработать.
   - Есть работа? - она включила звук.
   - Нету, но я хочу модель подправить.
   - Не мешает?
   Он покачал головой, надевая шорты.
   Она взяла трико - Ты не подмоешься?
   - Я же вытерся.
   - А ты в меня то хоть чистый лазил? А то чешется что-то - она тёрла лобок и промежность
   - С утра подмываюсь.
   - Когда к гинекологу схожу? Не хочу смотреть - она выключила телек - Пойду обед готовить.
   Вечером, ребёнок, придя с работы поужинала и ушла на свиданку. Жена, посмотрев несколько серий 'Чёрного списка', укладывалась спать. Он сидел за компом
   - Ты недолго
   - Доча придёт и я лягу.
   - Выключишь свет?
   Он выключил верхний свет и включил лампу. Минуты через три она спала, разбросавшись по дивану. Он закрыл Inventor, сходил в туалет. Вернулся и прикрыл створки дверей.
   Сел к компу, вышел в сеть и через закладки открыл Pornhub. Полистав, наткнулся на ролик, где молодая женщина, в туалете, разрывает колготки, ласкает себя пальцами, а потом трахается с фаллоимитатором, закреплённым на стене. Сначала смотрел без звука, но потом надел наушники. Убавил громкость, чтобы услышать, если проснётся жена или вернётся ребёнок со свиданки ... Женщина уже кончала, когда в прихожей загорелся свет. Ребёнок пришла. Он закрыл Pornhub, вышел из сети. Свет в прихожей погас, дочь ушла в свою комнату.
   Он сидел под впечатлением от разрываемых колготок - 'Хотел бы он также разрывать ... только не руками, а хуем!'
   Похотливое желание распаляло воображение и он открыл 'Наброски', и набросал несколько стихов.
   - Не для печати - усмехнулся он
  
  Я разорву твои колготки
  Засуну в жопу, хуй, твою
  И отъебу тебя, красотка
  Со спермой похоть изолью
  
  С дырой, в разорванных колготках
  Еблась со стоном ты красотка
  Еблась в пизду, и в рот, и в жопу
  Я в ротик твой пихал залупу
  
  Он перечитал и поморщился - Хуйня! - порно распаляло воображение, но не давало вдохновения. Для вдохновения нужна Муза - Где же ты строптивая и взбалмошная тётка?
   То ли дело, вот этот стих
  
  В церковной школе приходской
  Училась скромная девица.
  Зажжёт свечу за упокой,
  На клиросе стоит певица
  
  Богобоязненна была,
  Молитву на ночь говорила,
  Но, раз один, она дала,
  Не удержалась, согрешила
  
  В той школе был один учитель,
  Уже не молод, но не стар
  К стишкам похабным, сочинитель
  Имел, ну прямо, божий дар!
  
  Девицу звали d_madam,
  Но нет, она не чужестранка,
  И не вопила - В жопу дам!
  Как мать Тереза, нимфоманка10
  
   Для вдохновения хватило нескольких фраз, которыми он обменялся в одной из ветвей обсуждения какой-то статьи на livejournal, с участницей под ником d_madam.
   Таня подняла голову - Доча пришла?
   - Да.
   - А ты чё не спишь? - уронила голову на подушку и засопела.
   Ему захотелось писать, аж пальцы зачесались, но стучать по клаве11 - значит разбудить жену.
   Он выключил комп и лёг.
  ...
   Эгрегор клубился и клокотал мутным туманом. Вспыхивали и гасли искорки. Чья-то жизнь начиналась, чья-то заканчивалась. В клокочущем тумане тянулись нити, мириады нитей, они переплетались, расплетались, сходились и расходились, сматывались в клубки и разматывались. Око, пронзая мутный туман, выделило две нити: они сблизились и даже успели переплестись. Око сфокусировалось, нити разделились и ... разошлись.
  ...
   Та девушка? Как же её имя? Таня? Середина июля. Жара. А в набитом людьми трамвае душно. Он стоял рядом и она повернулась к нему. Он чуть сдвинулся, подумав что девушка выходит. А она, с улыбкой и пошевелив губами, вдруг застегнула пуговицу на его рубашке. Из-за духоты он расстегнул две верхние пуговицы. И хотя они стояли почти вплотную друг к другу, он разглядел и её короткую, выше колен юбчонку, и стрижку, тоже короткую, и блузку, застёгнутую почти наглухо, лишь верхняя пуговица, у воротничка, не застёгнута, и он увидел несколько извивающихся линий. Застёгнутая блузка скрывала тату. Они познакомились, и за две остановки, что проехали вместе, договорились на свидание. Она сама назначила время и место.
   Посёлок был в черте города, но на другом конце от его общаги. И хотя он вышел в девять, но пока шарился по кривым улочкам, высматривая в темноте нужный адрес ... Глянул на часы - одиннадцатый час. Одно оконце светилось, входная дверь приоткрыта. Собаки не было. Он поднялся на крылечко в две ступеньки и постучал по двери.
   Сердце участило ритм в предвкушении ...
   Дверь открылась и на крылечко вышла женщина
   - Здравствуйте
   - Здравствуйте. А вы к кому?
   Он назвал имя девушки
   - А вы кто?
   - Знакомый
   - А когда вы познакомились?
   - Сегодня
   Всем своим видом, она, будто бы говорила - 'Иди отсюда, мальчик! Иди!'
   - Её нету
   Не зная, что ещё сказать незнакомой женщине, он повернулся и вышел за ограду.
   Женщина вернулась в дом, оставив дверь приоткрытой.
   Он постоял с минуту, прошёлся вдоль забора. Подождал, и глянув на часы, махнул рукой - Аа - и скорым шагом пошёл к остановке ... Свист и - Фраерок, погодь!
   Он обернулся. От дома Тани шёл мужчина.
   - Ты к Танюхе приходил? - догнав его, и остановившись в двух шагах, спросил мужчина.
   - Да, к Тане - он напрягся и сосредоточился, от мужика исходил негатив.
   - Давно её знаешь?
   - Сегодня познакомились.
   Мужик засмеялся и напряжение спало - Танюха откинулась вчера. Вот и тянет её на мальчиков, вроде тебя. Я-то с Любкой, но Танюха мне нравится - мужчина сунул руку в карман брюк ...
   - Дима! - к ним бежала Таня - Дима, уйди - Таня встала между ними - Тебя мама зовёт, иди.
   Дима криво ухмыльнулся, вытащил руку из кармана, развернулся и, насвистывая что-то блатное, пошёл.
   - Он тебе угрожал?
   - Нет - он смотрел на Таню: девушка была прекрасна. Но то что он услышал от Димы, наползало словно чёрная тень и размывало очертания.
   - Он сказал, что я сидела ... - Таня смотрела мимо него - у нас ничего не выйдет - она взглянула в глаза - ты чистенький, аж светишься - её рука коснулась его щеки - и кожа нежная, бархатистая, как у ребёночка - Таня болезненно сморщилась - А я чёрная, порченая. Прости Рома, у нас ничего не выйдет. Прощай - она повернулась и пошла к дому. А он стоял и сердце теснилось жалостью. Жалостью и к ней, и к себе.
  ...
   Око, как лазер, пронзило мутный туман Эгрегора и две коротенькие молитвы, разнесённые во времени и пространстве, не ускользнули от него:
   - Я никогда не буду ругать и обижать свою жену
   - Хочу, чтобы мой муж был добрый, не пил и никогда не обижал меня и детей
   Две, сблизившиеся, нити разошлись. Одну поглотил туман, а вторая переплелась с нитью, извивающейся параллельным курсом ...
  ...
   Он учился на скульптора. Увидев Таню в первый раз, втюрился по уши!
   - Девушка, а давайте сходим в кино.
   Таня согласилась
   - Евгений
   - Татьяна
   Красивая, стройная, изящная.
   Женя даже дышать на неё боялся. О поцелуе только мечтал. Брал её за руку, и всё замирало в груди.
   - Таня, мне надо лепить портрет для дипломной работы - он замолчал
   - Ты хочешь, чтобы я была натурщицей?
   - Ннет ... то есть, да - он смутился и покраснел - Натурщицей для портрета, не бюста - и замолчал
   - А где ты будешь лепить?
   - У нас есть студия. В институте. Ты согласна?
   - Согласна
   И он рисовал эскизы. И лепил её портреты. И всё сильнее влюблялся в девушку. Он не признавался девушке в любви. Боялся услышать - Нет!
   И однажды, Таня, сама ... нет, не в любви призналась, предложила ему съездить в гости к двоюродной сестре.
   - Хочу познакомить тебя с ними. Всё спрашивают - Когда с женихом познакомишь?
   - Я жених?
   - Могу представить как друга - Таня смотрела в глаза - Если боишься женихом.
   Они поехали в субботу.
   Муж сестры, балагур и матершинник, сразу предложил - Я баню натопил, пойдёте молодые? - и подмигнул Евгению.
   Евгений растерялся и покраснел.
   - Да мы ненадолго - выручила Таня - У нас билеты в кино.
   Они шли к остановке - Ты им понравился, такой интеллигентный, галантный - Таня улыбалась.
   И Евгений решился - Таня, я хочу познакомить тебя с родителями. Через неделю я поеду к ним. Поедешь со мной?
   Таня не отказалась. Они ехали на электричке. Потом на автобусе, до посёлка. От остановки минут десять шли к дому его родителей. Дом был большой. Добротный. Они вошли во двор и Таня заметила, мелькнувшее в окне, женское лицо.
   Когда подошли к крыльцу, Таня сказала - Я хочу в туалет.
   - Идём
   Туалет был за сараем, и со двора его не было видно.
   - Я на крыльце подожду
   Таня открыла дверь и вошла. В туалете было чисто. Очко накрыто крышкой. И почти не воняло. Она сдвинула крышку ногой, задрала подол, и спустив трусики, присела. Пописав и подтёршись трусиками, натянула их, оправила подол и вышла.
   - А ты?
   - Нет
   - Я крышку не поставила на место
   - Пускай. Пойдём - и он открыл дверь.
   Отцу Таня понравилась. Он суетился, кружил вокруг неё, приговаривая - Танечка, садитесь сюда. Танечка, сейчас пообедаем и я баньку истоплю. Помоетесь с дороги. Вы надолго к нам?
   Мать сухо поздоровалась. Поджала губы и больше не проронила ни слова.
   У Женьки захолонуло сердце - 'Не понравилась'
   Таня, с одного взгляда, поняла, кто в доме хозяин. И хозяину, она, не поглянулась. Поэтому ответила - Нет. Мне завтра нужно выйти на работу. Я сегодня должна вернуться в город.
   - Как же так? - расстроился отец - Жень ... - но взглянув на жену, осёкся.
   Они пообедали в молчании.
   Таня сходила в туалет, и вернувшись, сказала - Ну всё, я пойду. Спасибо.
   - Танечка! - подскочил отец - Я провожу вас
   Женька пришёл на остановку минут через семь. На него жалко было смотреть.
   - 'Интересно, что она ему сказала?' - но жалости к нему не ощущала.
   Таня так и не узнала, о чём говорили мать и сын. Но от нас то не скроешь)
   - Мама, ты почему молчала? Ты обидела Таню.
   Мать усмехнулась - Женя, она тебе не ровня. Какое у неё образование?
   - Мам, ну причём здесь образование. Таня мне нравится.
   - Она деревенская
   - Мам, я тоже деревенский.
   - У нас посёлок городского типа. А она из какого-то урмана. Да ещё и цыганка.
   - Маам, какая цыганка? Русская. И фамилия самая русская - Романова.
   - Вот-вот, ромалэ. Я-то вижу, цыганская кровь. Да и не девушка она. Есть у неё кто-то. Или был.
   Женька глянул на часы. Вот-вот должен быть подойти автобус к остановке. Он махнул рукой и выскочил из дому.
   Она уехала.
   Отец возился с мотороллером. Мать ушла к соседке. Женька слонялся из угла в угол, не находя места. И только на следующий день, в электричке, подъезжая к городу, с предельной ясностью осознал, что произошло. Прямо с вокзала поехал к Тане в общагу.
   - Я в четыреста четырнадцатую, к Романовой! - бросил он, проходя мимо вахтёрши.
   - Постой-погоди - вахтёрша выдвинула ящик с ключами - Там никого нет, ключ здесь.
   Часа полтора он сидел в фойе. Но в четыреста четырнадцатую никто не пришёл.
   Темнело, и попрощавшись, он вышел на улицу.
  ...
   Ему хотелось подрочить и член уже возбудился, но Таня зашевелилась, приподняла голову
   - Доча пришла?
   - Да
   Она повернулась к нему и опустила голову на плечо. Он приобнял жену, и она сразу же ровно засопела, и уснула. Когда правая рука затекла, он потянул её и жена, не просыпаясь, повернулась на другой бок. Глаза слипались и он не стал противиться Морфею.
   Утром она проснулась первая и сходила в туалет. Ребёнок уже встал и собирался на работу. Таня вернулась, легла к нему спиной и он прижался к ней, и левой рукой тронул груди. Таня приподняла груди и он снизу прижал ладонь к правой - Ой какие большие
   - Ты любишь больших баб
   - Я тебя люблю
   - Одним местом
   Она повертела попой и наткнулась на торчащий член. Он направил член между ног, прижал к промежности и двигался, стараясь попасть
   - Не сейчас ... дочь уйдёт, тогда ...
   Дочь ушла через час. Жена встала - Я в туалет, ты пойдёшь?
   Он помотал головой - Нет - и откинул одеяло
   - Приду и тогда
   Он дрочил, возбуждая себя. Жена, в туалете, дважды чихнула: значит какает. Ему так хотелось натягивать её именно в этом состоянии: когда она тужится, выдавливая из себя говно и выпуская газы. Натягивать в жопу! Это сильно возбуждало и член, налившись кровью, затвердел как деревянный. Он дрочил, распаляясь похотливой, мысленной картинкой обладания, в процессе опорожнения. Зашумела сливаемая вода. Пшикнул трижды дезодорант. Жена вышла из туалета и зашла в ванну.
   Он дрочил!
   Жена вошла с голой жопой и чёрным треугольником между ног. Открыла его шкафчик и достала гель и полотенце. Она становилась раком, а он, стоя на коленях, выдавил гель на головку и размазал. Ткнувшись залупой в губы, обхватил её бёдра
   - Разведи, и не резко, как вчера.
   Он раздвинул пальцами вульву и торкнулся залупой, погружая член во влагалище. Снова взял её за бёдра и медленно двинулся несколько раз
   - Даа, хорошо
   Он совершал фрикции, поддерживая за изгиб в талии ... она двигала попой, подстраиваясь под его движения, а он сдвигался, стараясь засаживать сверху вниз - Не ложись на меня - он стал засаживать снизу вверх - Даа ... так хорошо ...
   Таня была невысокая, и ниже его на целую голову, но когда становилась раком, он поражался, какой большой она была от ягодиц до плеч. Он, иногда, пытался дотянуться до плеч, но получалось, только если она приподнималась. По молодости он даже ёбся в этой позе: сжимая её плечи и двигая на себя. Он дотянулся до титек, но мять титьки и вводить уже не получалось.
   - Не ложись на меня, спину сломаешь.
   - Я хотел трогать их, когда они трясутся.
   - Руки короткие.
   - А ещё что?
   - Что надо, длинное ... и что не надо
   - А что не надо?
   - Язык! Ты давай кончай ... не растягивай удовольствие ... я уже есть хочу ...
   И он ускоряет темп, и от ударов - его живота об её жопу - раздаются звуки, похожие на шлепки ладонью.
   Она поворачивает голову - Да тише тыы, соседи услышат
   Но он, почувствовав приближение, двигается ещё резче, и звуки шлепков становятся громче, и со стоном, мыча и содрогаясь, кончает ...
   Таня подтирается полотенцем и с улыбкой смотрит на его член - Не капни на простынь - суёт ему полотенце и уходит подмываться.
   Он обтирает член и ложится, разбросав руки и ноги. Сердце гулко стучит и он ощущает его толчки в груди, закрывает глаза и вспоминает ...
  ...
   За неделю до нового года он был на дискотеке. В красном уголке, в общаге. Красный уголок набит и места для танцев мало. Его пригласила девушка и они раза два станцевали. Потом рабочая, предновогодняя неделя и тридцать первое декабря. Все по компашкам, а он один в комнате. Тоскливо и муторно на душе.
   Спустился в красный уголок. Играет музыка и несколько девушек танцуют в ритм. И больше никого.
   Он стоит у стены и обращает внимание на девушку в комбезе. Она в кругу подруг танцует. Диско сменяется на танго и девушка подходит к нему. И он узнаёт - это та девушка: с которой танцевал неделю назад. Берёт его за руку и тянет. И они танцуют. И уже не отходят друг от друга. И через полчаса уголок (красный) заполняется. И музыка играет громче, а за пять минут до двенадцати уголок (красный) пустеет. И он ведёт её в свою комнату. И она сидит в кресле, и у неё блестят глаза, а он, опустившись на колени, рядом. Её руки в его руках. Он гладит ткань комбеза и касается ладонью животика и ведёт выше, к груди. Она смотрит блестящими глазами, и с улыбкой на губах, и не противится. Он расстёгивает замок комбеза и трогает грудь. Она молчит и смотрит блестящими глазами, с улыбкой. И он наклоняется и целует грудь, а она гладит его ... Потом они в комнате у его друзей, и кто-то говорит тост за девушек, и у него спрашивают - Как имя твоей девушки?
   Она сидит у него на коленях - Как тебя звать? - спрашивает он, и все смеются
   - Разве это имеет значение? - отвечает она с улыбкой - Таня
   Из комнаты все уходят на дискотеку, но им уже не нужны другие. И они стоят на площадке между этажами и целуются ... и целуются ...
   Заканчивается дискотека.
   Они на площадке. Целуются.
   В коридорах, на этажах, гаснет свет и общага затихает, и погружается в новогодний сон.
   Они целуются на площадке.
   Он провожает её на четвёртый этаж, и они стоят, и не могут расстаться, и целуются.
   - Мне в туалет - говорит она, и он уже давно хочет, и они отрываются друг от друга, но руки ещё тянутся.
   А утром он уезжает в дом отдыха. За городом. И через неделю приезжает в общагу за лыжами. И в коридоре встречает её. Впереди выходной, и он предлагает поехать с ним в дом отдыха.
   И она едет ... и остаётся на ночь.
   Семь раз!
   Семь раз за ночь они сплетались и сливались в экстазе страсти.
   И утром он провожает её на автобус, до электрички.
   И в электричке её тошнит - 'Неужели забеременела?'
   А когда через неделю он возвращается в общагу и идёт в её комнату, ему говорят, что Таня в отпуске и уехала к родителям. А он мечтал о встрече. И становится тоскливо. Без неё. В доме отдыха её тоже не было, но каждый день там, приближал встречу здесь.
   Закончился отпуск. Он вышел на работу. И вечером, 23 февраля, в его комнату постучались. Это была она и её глаза блестели.
   Больше они не расставались.
   Их было много. Уроков жизненных. И самый первый про обман. Второй курс. История ВОВ12. Реферат. Курс истории ВОВ препод читал потоку: сотня студентов. Заканчивая курс, препод раздал темы рефератов.
   Реферат - зачёт.
   У него была Корсунь-Шевченковская операция в 1944 году. Там наши взяли немцев в котёл, поболе, чем под Сталинградом.
   Кто-то из старшекурсников зашёл к ним в комнату, спросил соль. Увидев тетрадки с темами рефератов (ещё не написанных), сказал - Он не читает рефераты. У него, помимо нашего, ещё три факультета. В сумме четыреста рефератов. Когда ему их читать? Он только смотрит, чтобы тетрадь была заполнена буквами. Можно вставить из любого конспекта.
   И он поверил.
   Вырвал из конспектов по философии, и вставил в обложку двенадцатистраничной тетрадки, шесть листов. И сдал.
   Прошла неделя, и на последней лекции ... - Я просмотрел ваши рефераты! - препод держит руку на стопке тетрадей, а у него всё замирает: момент истины - Всё хорошо. Все справились. Всем зачёт.
   Аудитория переводит дух и начинает глухо бормотать.
   - Но нашёлся один! - препод держит в поднятой руке тетрадку, его тетрадку - Савельев!
   Ему кажется, что препод смотрит прямо на него.
   Друзья, сидящие рядом, подталкивают его - Ты чё? Чё ты сделал?
   - Нету? Передайте ему, он будет ходить ко мне, пока не сдаст всю историю ВОВ!
   Вся история ВОВ - это восьмисотстраничный фолиант, формата БСЭ13
   Через неделю он пришёл к преподу на консультацию. С рефератом.
   Препод полистал реферат и задал вопрос по танковой операции, предшествовавшей Корсунь-Шевченковской: командующие фронтами, количество техники у сторон, количество потерь.
   Он не смог ответить
   - Придёшь ещё раз - препод вернул реферат.
   Он пришёл через неделю. Препод задал тот же вопрос: по танковой операции. Он ответил.
   - У тебя кто-нибудь воевал?
   - Деды, один погиб под Сталинградом, другой был контужен на переправе через Волгу.
   - Что ж ты? Давай зачётку.
   И он усвоил: ему - обман - не пройдёт.
   В комнате, с Таней жили ещё две девушки: Наташа и Ленка. Наташу и Ленку он знал: работали в одном цеху. А Таня работала на другом предприятии. И в комнате жила на подселении. Он как-то зашёл к девушкам: Наташа брала у него пластинку и долго не возвращала. Это было до знакомства с Таней. Тани не было, а Ленка и Наташа валялись на кроватях. Стояла сильная жара. В общаге было душно. Он сел на стул посреди комнаты. Девушки лежали и жаловались на жару.
   - Хоть бы кто опахалом поработал - буркнула Наташа
   Он взял её полотенце, на спинке кровати, и стал махать им.
   - Мне тоже жарко - пожаловать Ленка
   Он отошёл к Ленкиной кровати и помахал полотенцем.
   - У меня спина затекла - Наташа легла на живот. Он подошёл и стал массировать ей спину.
   Ленка легла на живот - У меня тоже спина ...- он подошёл и стал гладить Ленку.
   Наташа сняла футболку, оставшись в лифчике - Жоор, помассируй ещё - он гладил девушке спину - Расстегни лифчик, мешает - он расстегнул и Наташа, приподнявшись, вытянула его. Он гладил спину девушке - Оооо, как приятно, у тебя такие мягкие руки, ооо ...
   - А меняаа - позвала Ленка, уже и без футболки, и без лифчика
   Он гладил Ленке спину и она - Оооокала - не притворно.
   Его руки были удивительно мягкие. Прикосновения расслабляли и погружали в блаженство.
   - Жоор - простонала Наташа - и он гладил девушку, смещая ладони к бокам, и касаясь пальцами грудей. И она молча принимала это, и даже чуть поворачивалась с боку на бок, чтобы он мог захватить пальцами побольше титек!
   И Ленка, приподняв голову, и увидев где он трогает Наташу, простонала - Жооор - и когда он шагнул к ней, перевернулась на спину. Он ласкал её неразвитую девичью грудь ...
   - А меняаа ...
   - Да ложитесь вместе - и Ленка встала, и легла рядом с Наташей.
   Он трогал, гладил, и нежно мял груди девушек. Они лежали с закрытыми глазами, блаженно улыбаясь, и он был рад этому: у него уже стоял, оттопыривая трико. А может они закрыли глаза, чтобы не смутить его? Как далеко могло зайти ...
   Уже Ленкина рука трогала его бедро, сдвигаясь ... В дверь постучали и тут же открыли. В комнате, пространство у двери, как прихожая, было отделено занавеской
   - Степанова, здесь?
   Ленка села, прикрывшись футболкой, и наткнулась взглядом на оттопыривший трико член - Даа!
   - Тебя к телефону, жених.
   - Щаас - натянула футболку, и улыбнувшись Георгию, вышла из комнаты.
   - Я пойду
   - Жоор, остаанься - Наташа тоже прикрылась футболкой
   - Не Наташ, мне правда надо идти.
   Он шёл в свою комнату, а лицо пылало. Жениха Ленкиного он знал, и очень хорошо, и ему было стыдно, но сильнее стыда было чувственное наслаждение! А ещё сильнее была боль, разрывающая низ живота и пах. И он пошёл в туалет и, закрывшись в кабинке, дрочил до излияния, забрызгав спермой бачок и стену туалета ... и вытирал потёки спермы клочком газетной бумаги, и скомкав, бросил в урну.
  ...
   Он встретил Таню через два месяца.
   - Таня! - он сжимал её руки - Таня прости меня
   Она высвободила руки - У меня другой - и улыбнулась. И улыбка не выражала ничего. Просто вежливая улыбка. И всё. И всё оборвалось - Мне надо идти - и она ушла.
  - Ты была права, мама: Таня, испорченная девушка.
   Мать грустно улыбнулась и приобняла сына - Ты встретишь другую, сынок. Достойную тебя.
   Но сердце ещё долго ныло болью. Он разбил все её портреты, и выбросил осколки в мусорку.
   Но она снилась ему, и он лепил её, и натура была обнажённая ...
  ...
  Они поехали в субботу.
   Муж сестры, балагур и матершинник, сразу предложил - Я баню натопил. Пойдёте, молодые? - и подмигнул Георгию.
   - Баньку я люблю.
   - Спинку потрёшь Танюхе - Вовка подмигнул Тане
   - Ну хватит смущать молодых - одёрнула сестра, а искорки в глазах говорили, что она не против того, что предложил муж - Сначала женщины, а потом мужчины. Вы же париться будете?
  - Ооо, я люблю париться - Георгий даже руки потёр.
   Уже когда они поженились и родилась дочь, Таня рассказала ему про Женю, и про баню.
  - Ты заметил, как они на тебя смотрели?
  Он попытался вспомнить и покачал головой - Ннет.
   Я когда позвонила сестре и сказала, что привезу жениха знакомиться, они подумали про Женьку. Я тебе рассказывала про него. Я с ним приезжала к ним месяцем раньше. Когда они увидели тебя, у них чуть глаза на выпали, ты правда ничего не заметил?
  - Нет - покачал он головой.
  - Ну ладно, а знаешь что сказал Вовка, когда вы помылись в баньке?
  - Про хуй, наверно - грубо ответил он - пялился, а свой прятал.
   Таня прижалась к нему и щупая, и заглядывая в глаза, и улыбаясь - Даа.
   ....
   Таню он встретил через две недели. Почему он сказал ей, что его имя Роман? Она сама его окликнула - Ромаа!
   Георгий оглянулся чисто интуитивно: ему показалось, что окликнули его.
  - Ты в кино?
   Таня была одета также, и даже блузка была, также, на одну пуговицу расстёгнута, и извилистые хвостики тату притягивали, гипнотизируя своей загадочностью, взгляд. Она была прекрасна, и от чёрной тени, которая наползала в тот вечер, даже тени не осталось. Её глаза лучились, на щеках, округлившихся и наполнившихся, были такие соблазнительные ямочки ...
  - Ты не узнал меня? - Таня тронула его руку - Ты прошёл мимо, я даже обидеться хотела. Ты куда то торопишься? - чисто машинально она гладила его руку и это, невинное поглаживание, возбуждало до ломоты в паху.
   - Нет-нет, я здесь в библиотеку хожу. А ты?
   А я - Таня, также, как тогда в трамвае, застегнула ему пуговицу на рубахе - а я документы в вуз отдала.
  - СибСтрин - почему то сразу угадал он.
  - Ого! А как ты догадался? - Таня сдвинула чёлку и чуть прищурилась на солнце, заглядывая в его глаза.
  - Так тут только один вуз.
  - А Мед?
  - Ты, и Мед?
  - Странно конечно, но ты прав: я боюсь крови - глаза у Тани затуманились, а на лицо набежала тень, и он ощутил холодок от струйки пота, скользнувшей из-под мышки - Ты не обиделся на меня? Искал наверно долго, и от ворот-поворот. А ты сейчас куда?
  - В общагу
  - Ты же сказал в библиотеку.
  - Я книги сдал, но ничего не нашёл нового.
  - Я много читала - Таня помолчала - до зоны. А сейчас, всё что пишут в этих книжках, стало скучным, пресным и каким-то и неинтересным. Так ты свободен? - Таня подхватила его под руку - Проводишь меня?
  - До остановки - он выдержал паузу, но Таня молчала - или до общаги?
  - Я хочу познакомить тебя с мамой ... ой, вон тринадцатый, бежим!
   С Любой, отчество мать Тани так и не сказала, он познакомился. Дима тоже там был. На сей раз, враждебностью, от Димы не тянуло. А когда они вышли покурить, Дима улыбнулся и, пуская колечками дымок, сказал - Ты нравишься Таньке - стряхнул пепел с окурка - Любке тоже понравился, она даже расслабилась, когда тебя увидела. Ты Таньку не обижай, она и так натерпелась, хоть и крепкая девка - Дима сморщился, как от зубной боли - Ты чистенький, вот она и потянулась к тебе - Дима вдавил окурок в траву, и стряхнув невидимую пушинку с плеча Георгия, ухмыльнулся - Сегодня кровать уже занята, ты уж извини фраерок.
  
  - Ты же останешься до вечера?
   Они шли по посёлку и Таня рассказала ему, что это за посёлок. Это было поселение 'химиков'. Недалеко от поселения, две остановки на сто сорок третьем автобусе, строили ГРЭС.
  - Я не понял, твоя мама тоже?
  Таня хмыкнула - Конечно. Какой же ты наивный и невинный.
  - Но она не похожа на ...
  Таня засмеялась - Ты можешь отличить зэчку от незэчки? Ты же не сразу понял, кто перед тобой, там в трамвае - Таня нахмурилась, на лицо набежала тень. Такая знакомая, он даже поёжился.
  - Надо тебе всё сказать - Таня остановилась - нам обоим будет легче. Я залетела ... - она засмеялась, увидев как его зрачки заполняют глаза - Да не тут - Таня прижала его руку к своему животу - Здесь - и сдвинула его руку к завиткам тату - Я залетела из-за одного гандона, в которого влюбилась по самые уши. Я училась на втором курсе, когда познакомилась с ним. Из-за него и на дело пошла ...
   Тень искажала её личико, но оно становилось ещё прекраснее. Зло, каким-то немыслимым образом, доводило красоту лица девушки до совершенства. Это было и жутковато, и притягивало.
  - Я всё взяла на себя. Следак не поверил, но судье то похуй - когда Таня материлась, её лицо становилось каким-то грубоватым, наверно из-за желваков, которыми она начинала играть, видимо уже непроизвольно - на зоне я прозрела, как будто была под гипнозом у этого гандона. Я там жила только одной мыслью: откинусь и порежу эту тварь на кусочки ...
  - Танюхаа!
   Они оглянулись - Чего тебе? - откликнулась девушка.
  - Там гость - мужик ухмыльнулся, сощурив глаза на Георгия, и добавил - к тебе.
  - Что ещё за гость - бормотнула Таня, стараясь не показать волнения, но тень выдала тайну.
   Они вошли. Дима и Люба стояли у печки, а за столом сидел мужчина лет тридцати, с наколками на всём теле. Ну по крайней мере на тех его участках, которые не покрывала одежда. Улыбка, при виде спутника Тани, искривилась - Это ещё кто? - встал и шагнул к ним.
   Георгий успел заметить, как сошёл с лица Дима, а Люба, прижав руки к груди, хватала ртом воздух, как рыба. Он оттолкнул Таню, присел и резко крутанулся, вытянув правую ногу. Подсечка сработала безупречно: ноги мужика задрались вверх и он рухнул на пол, шмякнувшись затылком об пол ... Георгий упруго вскочил, потряхивая руками, но мужик лежал без движения, с закатившимися глазами.
   Со всхлипом засасывала грудью воздух Люба. У Димы зарозовело лицо, и не отрывая взгляда, от лежащего на полу, - Ты замочил его - бросил он Георгию.
  - Да ну, щас очухается ... - но Дима мотнул головой, не отрывая взгляда от лежащего, и он увидел, как из под затылка мужика расползается по полу пятно крови.
  - Идём! - Таня схватила его за руку и потянула к двери - Мама, Дима приберитесь здесь. Идём-идём! - тянула она его за руку.
   Они уже дошли до конца улицы - Танюхааа!
  - Идём, не оглядывайся - тянула его за руку Таня.
  - Танюха, Кент где?
  - Не знаю - на ходу обернувшись - ответила Таня - он с полчаса назад ушёл. Идём-идём - всё также тянула его за руку.
  - А Дима?
  - С ним ушёл - крикнула Таня, не оглядываясь
  - А если зайдёт?
  - Да не зайдёт
  - А если?
  - Дима, эту шестёрку, в дом не пустит - Таня остановилась - Знаешь, кого ты завалил?
  - Залётчика
  - Аххуеть! - Таня уставилась в его глаза - Ты ясновидящий? - и порывисто прижавшись к нему всем телом, и обнимая за шею и голову, притянула и впилась своими губами в его, и целовала взасос - отстранившись через полминуты, и взяв его руки в свои, спросила - Где так научился?
  - Каратэ, подпольная секция
  - Давно тренируешься? - Таня сжимала его ладони в своих, и смотрела на него во все глаза, как будто только что увидела.
  - Полтора месяца - пожал он плечами, и огляделся - Остановка вроде в другой стороне ...
  - Размечтался, ага - она опять тянула его за руку, и когда они дошли до рощицы, Таня, опускаясь на траву, потянула его и выдохнула - Иди ко мне ...
   Он смутно помнил, что потом было: они катались по траве, раздеваясь, и раздевая друг-друга, свивались телами в объятиях и, впиваясь губами в губы, сливались, как две половинки целого ...
   Таня лежала на спине, прикрыв наготу юбчонкой, а он, опёршись на локоть левой, правой гладил её животик, ласкал пальцами соски и тянулся туда, к лобку и перебирал пальцами волосы, влажные и слипшиеся ...
  - Нет-нет-нет - Таня удержала его руку, подтянув к груди - ещёо ... боже, твои руки - и закрыла глаза, вся расслабляясь и погружаясь в блаженство - Тебе кто-нибудь говорил про твои руки? - открыв глаза, она держала его ладонь в своих руках и поглаживала пальцами - Я щас уревусь ...
  - Таань - он приобнял девушку и нежно прикоснулся губами - Таань - и сам, изо всех сил сдерживая нахлынувшее чувство, кривил губы, но слёзы уже капали, обжигая её кожу.
  - Неээт - выдохнула она - только не ты - Таня поёрзала спиной - Фуу, у меня даже под лопатками липнет, ты что со мной делал? Я ничего не помню - она села - Я когда откинулась, моя злость, на этого гандона, испарилась как эфир. Нет, я его презираю, но убивать уже расхотелось ...
  - Таняааа!
  - Ой, мама. Одевайся - и сама, нащупав трусики, натягивала их.
   Кент выжил, но травма оказалась очень тяжёлой, и он так и не смог вспомнить, что с ним произошло, и где он так приложился своей головёнкой.
  Конец первой части
   23.11.22
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"