Уже взошло солнце и припекало, а я всё шёл и шёл по дороге. Кругом была степь. Колыхался ветерком ковыль. У самого горизонта темнел Дремучий лес, да парил, в вышине надо мной, одинокий коршун, словно сопровождая. Наташкино молоко подсохло, и я чувствовал, как коробит кожу под шапкой. Как назло, никто не встречался. Не попадались лужи, значит дождя давно не было. И реки, сколько я ни осматривался, не было.
Камень появился на дороге, словно из-под земли вырос. Я подошёл и поразился его размерам. В кино да мультиках он вроде не очень большой. Но этот, чёрный как антрацит, высотой метра четыре, а обойдя его, я насчитал сорок шагов. Земля вокруг камня была утоптана, да так плотно, что следов не различить.
Я нарисовал стрелку, как советовала Наташка, и прислонившись к камню спиной, с той стороны где он отбрасывал тень, немного отдохнул. От каменного массива шла прохлада, и было ощущение, что из камня, в меня, перетекает энергия. Показалось, наверное.
Я ещё раз обошёл камень, присматриваясь к земле. Но тени от меня не было. Попытался вспомнить про тень, когда шёл к камню - была или нет? - и не смог.
Я встал перед камнем с той дороги, которая вела к рубежам и прочёл надписи на указателях
Надпись на правом гласила - Тридевятое Царство 8 вёрст
Надпись на левом гласила - Тридесятое Государство 300 вёрст с гаком
Надпись на центральном гласила - Сюда не ходи, туда ходи
Дозор я увидел издалека. А подойдя поближе, и услышал.
Из шатра, стоящего в чистом поле, неслась песня
- Каамбат батяня, батяня каамбат, ты сердце не прятал за спины реээбят
Возле шатра паслись стреноженные кони. Три коня под седлом, два без. Все пять одной масти: серые в яблоках. Под навесом в кучу свалены бронежилеты, пластиковые защитные шлемы и оружие. Копий и мечей не было. Но были луки, с колчанами полными стрел, да казацкие шашки в ножнах.
Я постоял в раздумье, и решительно сдёрнул себя половинки шапки - Была не была! - бросил их на землю и, откинув полог, вошёл в шатёр - Здорово, братцы!
Песня оборвалась, и три богатыря воззрились на меня.
У Ильи и Микулы тельняшки в голубую полоску, у Алёши в чёрную. И все трое в краповых беретах, лихо сдвинутых на затылки.
Илья, невысокого роста, но широк в плечах. Про такие говорят - косая сажень.
Алёша показался мне рыхловат. Но под кожей перекатывались бугры мышц, как шары, и говорили о силушке немеряной.
Микула был весь, словно канатами, перевит мышцами и жилами.
- Здрав будь, боярин - Илья встал и улыбнулся.
Алёша встать не смог. А Микулу, когда встал, сильно качнуло - Здорово, коль не шутишь.
- Как звать-величать тебя, добрый молодец? - опять Илья.
- Зовут меня Роман, а по батюшке - Григорьевич.
- Присаживайся к нашему столу, Роман Григорьевич - Илья повёл рукой - Отведай нашего мёда, и откушай наших яств.
У стола, будто кого-то ждали, стоял четвёртый табурет. Я подошёл и присел к столу.
Илья наполнил мне чарку, поднял свою и произнёс - Выпьем за знакомство, други! - и осушил свою
Я пил глотками, и богатыри хором потянули - Уууу ...
Илья тут же налил вторую, но я сказал - Со вчерашнего дня маковой росинки не было во рту.
- Закусывай-закусывай, Роман свет Григорьевич. Да расскажи нам откуда и куда путь держишь - Илья подвинул чашу с пирогами
Я взял кусок пирога с рыбой и уплёл за обе щёки.
- Еду из заморских стран. А путь мой лежит в Тридесятое Государство. Есть у меня миссия, но она тайная. Об этой миссии знает ваша царица, и ожидает меня.
Что ещё говорить богатырям, я не знал. Взял ещё один кусок пирога, побольше, и ел подольше. Когда доел, чарку сам взял.
Илья поднял свою - Выпьем други, за благополучный исход тайной миссии нашего друга.
Едва он договорил, я осушил чарку.
Богатыри загудели - Доообре! - и осушили свои.
Алёша качнулся, и ткнувшись носом в стол, мгновенно заснул.
Микула зевнул, встал, прошёл к стене шатра, где была широкая лавка, и улёгся - Вздремну чуток.
Я уплетал пирог, а Илья, подмигнув мне, сказал - Я брат, знаю о тебе. От Василисы был гонец, дядя Лёша. Ты с ним уже знаком. Ты поешь брат, а я пойду коня тебе приготовлю, да снаряжение.
Он вышел, а я, под богатырский храп дружинников, съел ещё кусок пирога.
Илья держит коня под уздцы. Я верхом, в бронежилете и с шашкой, но без шлема. Жарко.
- Конь спокойный, и привычный ходить под седлом. Отзывается на имя Серко - конь прянул ушами и качнул головой - Воо, видал! Запомнил, что после камня ехать надо по правой дороге?
- Запомнил.
- Ну, в добрый путь - он отпустил узду и легонько хлопнул Серко по крупу.
Я подобрал поводья, слегка сжал ногами круп коня - Ноо! - и Серко потрусил лёгкой рысцой.
Уже солнце близилось к зениту, а заморского принца всё не было. Василиса меряла шагами тронный зал, останавливалась у окна, прислушивалась, и снова ходила от одной стены к другой. Наконец, не в силах больше переносить одиночество, покинула тронный зал и вышла на крыльцо дворца.
Стражу, днём у крыльца, она не держала. Ворота приказала не закрывать. Постояв на крыльце в ожидании, царица спустилась во двор и, обойдя дворец, пошла по центральной улице царства.
Пора грибная. Почти всё население царства, вооружившись лукошками, ушло, с утра пораньше, в лес.
Василиса свернула в проулок, и увидела, на завалинке угловой избы, трёх женщин. Тётки были примерно одного, бальзаковского, возраста. Они молча лузгали семечки.
- Знамо где: в дозоре, рубежи стерегут - ответила одна.
- А вы, что же бездельничаете?
- Мы не бездельничаем - ответила другая - мы лясы точим - и хохотнула.
- Таак! - Василиса подбоченилась - И о чём же?
- Как же не стыдно-то тебе, Василиса? - снова заговорила первая - Прынца себе заморского выписала. При живом-то муже. Ты бы хоть развелась с ним.
- Не могу я, бабоньки - сокрушённо ответила Василиса - сказка то ещё не закончилась.
- Да знамо дело - вздохнула первая - без мужниной ласки баба хереет.
- Хиреет - ткнула её в бок, локтем, вторая.
- Как сказала, так сказала - ответила первая.
- А оговорочка то по Фреэйду - процедила сквозь зубы третья, цепким взглядом ощупывая Василису.
У ворот послышался шум. Женщины, как по команде, встали. Василиса побледнела.
Доехав до камня, я остановил коня и попробовал лихо соскочить. Получилось неуклюже. К тому же я чуть не брякнулся оземь, зацепившись ногой за стремя. О лихом вскакивании, на коня, не могло быть и речи. Я посмотрел на указатели.
Надпись на правом гласила
Тридесятое Государство 300 вёрст с гаком
Надпись на левом гласила
Тридевятое Царство 8 вёрст
Я попытался вспомнить, как было, когда я утром подошёл к камню. Но, к своему удивлению, не смог. Не смог я припомнить и то, что говорил мне Илья. Я вспомнил про Лихо и осмотрелся. Только степь кругом - Что за нава ... - и прикусил язык, вспомнив, что именно так началось моё блуждание по лесу.
Придерживая узду, я пошёл вокруг камня. Я обходил камень, а волнение нарастало. Но стрелку никто не стёр, и я успокоился. Взобравшись на коня, вспомнил, что забыл шапку-невидимку у шатра. Возвращаться не хотелось, и успокоившись мыслью, что дозорные её заметят и подберут, я пустил Серко легкой рысью по правой дороге.
Глава V Совет в Тронном зале
- Тили-тили тесто - бежали за нами ребятишки - Жених и невеста - мы шли с Василисой по центральной улице царской деревни, и она показывала, и рассказывала кто где живёт, и из какой сказки. Василиса оглянулась и, погрозив детишкам пальцем, остановилась - Ну, если уж и ребятам известно о нас с тобой, значит всё царство знает. Неча ломать комедию. Надо Совет собирать.
Когда замаячили башенки дворца и трубы, Серко, почуяв скорый отдых и торбу с овсом, перешёл, сначала, на крупную рысь, а потом и вовсе пошёл галопом.
Я натягивал поводья, кричал - Тпрруу! - но Серко не обращал на меня никакого внимания.
Ворота были открыты. Один страж ссал в кустах, а другого разморило солнышко, и он прикорнул. Они спохватились и поняли, что произошло, не сразу. Узнав Серко, стражи приняли меня за кого-то из богатырей. И лишь когда Серко миновал первого, и тот разглядел незнакомца ... - Стояааать! - истошно орал он, на бегу заправляя причиндал в штаны.
Второй оказался шустрее и сообразительней, и грозно крикнул - Стой Серко! - был ли Серко его конём, или уж так выдрессирован, но на окрик отреагировал мгновенно и стал, как вкопанный. Меня швырнуло из седла, и описав дугу, я грянулся оземь, и пропахав по траве лицом, и сильно исцарапавшись, стукнулся головой о столб (вот для чего нужен был шлем!), и отключился.
Стражи подбежали ко мне, и навалившись, крутили руки. Но увидев, что я не сопротивляюсь, и вообще в отключке, перевернули лицом, и сняв с пояса шашку, встали рядом.
В эту минуту и подбежала Василиса, а за нею тетки. Увидев прынца на земле, бездыханного и с лицом в крови, царица бухнулась в обморок.
Про меня сразу забыли.
Один страж подхватил Василису на руки и понёс во дворец. За ним шли тётки. А второй побежал за сестрицей Алёнушкой.
Василису донесли до спальни и уложили на кровать. Прибежала Алёнушка и охая, и ахая стала тормошить Василису.
Василиса открыла глаза - Где он?
Они смотрели на царицу, не понимая о ком она. Василиса села, и обведя глазами спальню, и не увидев меня, снова лишилась чувств.
- Ой, да она ж про прынца! - дошло до тёток - Ведите его сюда.
Стражи, опомнившись, что оставили и меня, и ворота, побежали. Один, взвалив меня на плечи, понёс во дворец. Второй закрывал ворота.
Когда первый подошёл к двери, Василиса уже сидела, придя в себя. Но увидев меня, на плече стража, вскрикнула и лишилась чувств. Страж опустил меня на пол. Подошла Алёнушка и брызнула в лицо водой из ковшика. Я очнулся и сел. И увидев царицу без чувств, поднялся и шагнул к кровати. Страж перехватил меня и удержал.
Наташка пришла в себя, протянула ко мне руки - Рома - и заплакала.
Страж не стал меня удерживать. Я подошёл к кровати и опустился на колени. Аленушка вытолкала всех из спальни, и тихонько закрыла за собой дверь.
Наташка плакала, уткнувшись в мои колени, а я молча гладил её плечи и голову.
Наконец, успокоившись, она выпрямилась и, размазывая слёзы и сопли по щекам, улыбнулась - Ну рассказывай принц, как ты до такой жизни докатился?
Когда я закончил, она встала - Пойдём, тебе надо лицо ополоснуть.
Помыть пришлось и голову. Я бы и весь помылся, но Наташка, сказав что дела не терпят отлагательства, что банька будет вечером, подала мне полотенце. И когда я обтёрся, смазала царапины какой-то мазью на травах. Я снял бронежилет и оставил в предбаннике. Мы вышли, и царица повела меня на экскурсию.
Совет, Василиса, проводила в Тронном зале. Сама восседала на троне. За столом, слева от трона, сидели советники: знакомый уже мне Хозяин (Леший), которого все ласково называли дядя Лёша, дядька Черномор и Илья Муромец. Четвёртым, с правом совещательного голоса, был я.
Василиса представила меня Совету - Цель нашего совещания, прояснить, насколько это возможно, его - она взглянула на меня - здесь появление, и суть его миссии.
Дверь отворилась, и в зал заглянула женщина лет сорока. Брюнетка, с косой чуть ли не до пят. Чёрные глаза, стройная и красивая. Увидев нас ойкнула, и стала закрывать дверь.
- Что хотела, Алёна? - окликнула Васса.
- Да я к дяде Лёше.
- Что хотела, дочка? - Леший аж засветился весь.
- Дядь Лёш, ты братца Иванушку не видал? Опять запропастился куда-то.
- Видал Алёнушка - Леший вздохнул - к Водяному подался.
- Зачастил что-то братец на болото. Мёдом у него там, что ли, намазано?
- Мёдом - усмехнулся Леший - Водяной то ноне совсем от дел отошёл. Его уж не только кикиморы, русалки, и те - не слушают. Всё хороводы водят под луной, да книжку с картинками всё смотрят, да хихикают. На меня глазищами своими белёсыми стрелять стали. Ну русалки, они и есть русалки. Но чтоб до такого? Тьфу, чтоб ты!
- А что за книжка то, с картинками? - заинтересовался я.
- Я толком то и не знаю. Но написано на обложке, что с Утра её смотреть надо. А оне всё по ночам смотрят, да хихикают.
Меня будто током дёрнуло - Кама-Сутра?
- Воо! Она и есть.
- Да что тут у вас творится-то?
Они примолкли. За всех ответил Черномор - У нас, Роман свет Григорьевич, на тебя была надёжа. Думали ты нам всё растолкуешь. А видать тебе и самому неведомо - дядька вздохнул - Тем опаснее твоя миссия становится. Коли идёшь незнамо куда, да незнамо зачем.
Зависла гнетущая тишина.
От ворот послышался шум, гвалт, крики. Все соскочили и к окнам.
- Заломал! Заломал медведь мужика! Опять заломал! - вопили бабы.
В ворота заводили коня, запряжённого в телегу. А на телеге, прикрытый рогожкой, лежал заломанный мужик.
- Опять! - охнула Васса.
- Да что тут у вас происходит?
- Что-что? Опять не по сказке. Должен мужик медведя обмануть дважды: на вершках, да на корешках. А медведь обману не поддаётся и заламывает мужика.
- Совсем заламывает?
- Медведь же - ответил за всех дядя Лёша - но увидев, как вытянулось у меня лицо, добавил - Да ты, мил человек, не горюй шибко то. Сестрица Алёнушка спрыснет его Мёртвой да Живой водицей и будет мужичок, как новенький.
- Пока опять не заломает - буркнул Черномор.
- А что будет, если спрыснуть только Мёртвой водой?
- Да ничего не будет - ответила сестрица - раны только затянутся, и всё - она убежала.
- А хоть раз пробовали так?
- А зачем? - спросила Васса.
- Эксперимент. Ну или опыт?
- Не до опытов нам. У нас, в сказках, всё по порядку. В общем так, други мои. Вот что доносит молва из Тридесятого государства. Будто бы появился и там Пришлый, и тоже пришёл через мир Серый. И будто бы знал он, что в Тридевятое Царство придёт другой из мира Серого, который будет мешать ему. И чтобы погубить Пришельца - Васса взглянула на меня - отправили они Одноглазую. Но видать не знали точной даты появления нашего Пришельца. Вот и ходила баньша по лесам да чащам, да и морочила наших людей всех подряд, кого ни встретит. Троих и сгубила. А когда пришёл Роман свет Григорьевич, Одноглазая не смогла одолеть его сразу. Это обнадёживает. И ещё одно испытание выдержал наш принц. Правда, на сей раз, без крови не обошлось.
- Выходит, Роману в Тридесятое путь лежит? - тихо уточнил дядька.
И хотя Василиса к этому и подводила, но вопрос в лоб, всех, почему-то смутил. В зале опять зависла гнетущая тишина.
- А кто правит в Тридесятом? - спросил я.
- Карла - угрюмо ответил Черномор - Отросла борода за триста лет и обрёл он былое могущество.
- А как же Руслан?
- Руслан у него в главных министрах ходит. Людмила в ключницах. Уж как он с Русланом договорился, никто не знает. Но бают, что ладят оне и прежние тёрки забыты.
- А царь то где?
- А царя он держит в башенке - опять ответил Черномор - И говорит всем, что у царя, мол, крыша съехала. А так это или нет, пойди проверь? Карла в башенку никого не пускает. Ключ никому не даёт. Да ещё заклятие на засовы наложил. А там можа и Царя то нету.
- А как же дочь царская? Несмеяна.
- Изблядовалась Несмеяна - Василиса глянула на меня.
- А Карла женат?
- Женат - тяжело вздохнул Черномор.
- А кто жена то?
- Шемаханская девица.
- Ниххуясебе!
- Роом - Илья улыбнулся - Среди нас женщина.
- Простите братцы! Не сдержался.
- Да мы и сами крепким словцом не брезгуем, но на совете у царицы - Илья подмигнул мне - ни-ни.
На меня вдруг навалилась усталость. Почему-то вспомнился дом. Отец, невыкопанная картошка, дядя Митя со своим стартёром. И так захотелось туда, в привычный и такой неизменный мир ...
- ... а это мы, сейчас, у него и спросим.
Погрузившись в невесёлые думы, я пропустил мимо ушей часть речи Вассы, и ощутив на себе взгляды сотоварищей, встрепенулся - Что?
Видимо выглядел я очень усталым. А может увидели они, что никакой я не Пришелец, а просто человек: слабый и беззащитный - Это, наверное, от мёда меня сморило.
- Какого мёда? Илья! Я о чём просила? Или ты - она посмотрела на Лешего - не сказал ему?
- Да как можно, Царица? Слово в слово. Подтверди, Илья.
- Передал он, Васса.
- Так зачем же ты напоил его?
- Да две чарки, всего-то, и выпил Роман свет Григорьевич. А как бы я проверил его, Васса? Русского человека только так и можно проверить. А он, вторую чарку, осушил залпом. Вот это по-нашему. Свой, в сказку!
- Всё! Сегодня Совет окончен. Что не договорили, договорим завтра. Да и утро вечера мудренее.
Глава VI Незваный гость
Ужин Василиса приказала принести в опочивальню, и сама хлопотала, и подавала мне блюда в кровать.
Пока я ел, она, порывшись в шкафу, нашла мне одежду. Исподку. Род женской нательной одежды. Сама унесла посуду, и вернувшись, сказала - Банька натоплена, пойдём, помоешься.
- А ты?
- Да куда ж я денусь? - усмехнулась она.
Оставив одёжку в предбаннике, мы зашли в баньку.
Василиса закрыла дверь и взглянула на меня - Ложись-ка на полок.
Я послушно залез и лёг. И от тепла банного, от жара, разморило меня. Наташка сама набирала воду в шайку. Ставила рядом, и мыла, и тёрла меня мочалкой. Я только переворачивался со спины на живот, да с боку на бок. Отмыв меня и ополоснувшись, она набрала в ковшик воды, плеснула на камни и стала охаживать меня веником. И меня развезло основательно.
- Облей меня холодной водой - попросил я - а то усну здесь.
Она окатила меня холодной водой. Усталость сошла и мы, одевшись в исподки, пошли во дворец. Было тепло, темно и тихо.
У крыльца стояла стража. Два витязя из дружины Черномора. Я опять обратил внимание на надписи, на их комбезах, и спросил об этом Наташку.
- Охранное Агентство Черномор - истолковала она.
- А разве они не являются частью дворцовой челяди?
Наташка усмехнулась - Витязи, к дворцовой челяди не относятся. Да и нет у меня челяди. Если что надо кому передать, посылаю стражника или вызываю Лешего. Он лучше и надёжнее всякого гонца. А содержать витязей я не могу, казна пуста. Нет в казне денег даже на ремонт дворца. Поэтому дружина Черномора на самообеспечении. Кто не в дозоре, или не на службе, занимаются обычным крестьянским трудом: землю пашут, сеют, травы косят, грибы-ягоды собирают, рыбу ловят.
У опочивальни тоже стояли два стража.
По стенам, в медных лампадках, коптилось масло. Было, в общем то, достаточно светло. На столике, у окна, стоял самовар, вазочка с вареньем, и туесок с мёдом. Две кружки и ложки из серебра.
Наташка хлопотала у самовара. Я лежал в кровати, под одеялом. Волосы она скрутила и завязала узлом. Исподка скрадывала формы её тела, а тени, по стенам, придавали обстановке немного волшебства.
Я наблюдал за нею - А что я пропустил на Совете?
- Я спросила про шапку-невидимку. Где она?
- Осталась у шатра. А разве Илья не привёз её?
- Я не спрашивала у него. Но Илья то слышал о чём я спросила, и обязательно сказал бы.
- Может Микула, или Алёшка подобрали?
- Всё равно б отдали Илье. Выходит, кто-то шапку подобрал. Тебе с мёдом или с вареньем? - она подошла и склонилась ко мне - Да ты весь пылаешь. Заболел?
- После бани же. Почему сразу заболел? - но она тронула лоб - Да у тебя жар!
Царица пошла к двери, открыла, и подозвав стража, отправила за Алёнкой - Скажи, жар у нашего гостя. Сильный.
Вернувшись, присела на кровать - Я не всё сказала на Совете. За Пришельцем кто-то скрывается. Кто-то более могущественный. Но о нём ничего неизвестно. Пришелец от Чернобога. Но когда проходил через Мир Серый, кто-то перехватил его. И теперь, Пришелец, под другим влиянием.
- Что нужно Чернобогу в сказочном мире? И что за Мир Серый? Я вроде бы в него не попадал.
- Чернобог послал того Пришельца в Явь, к Белбогу. Не в сказочный мир. Но кто-то вмешался. Кто-то не хочет, чтобы Чернобог передал послание Белбогу.
Заскрипела дверь и вошла сестрица Алёнушка.
- Алёнушка, посмотри. Он весь горит.
Аленушка подошла и склонилась надо мной, тронула лоб рукой - Дайка ему чаю с малиной, Васса.
Царица пошла к самовару, а Алёнушка сунула руку под одеяло и дотронулась до члена.
Я подумал, было, что она и там проверяет температуру. Но сестрица щупала меня, и от прикосновения женской и горячей ручки, член возбудился.
- Что такое? - Васса стояла за спиной Алёны - Что ты там забыла?
- Васса, дозволь потрогать живой. А то всё палочка, да палочка -и не дожидаясь разрешения, откинула с меня одеяло - Аах! - всплеснула она руками - Какой красивый - и встав на колени, припала губами и целовала.
Наташка махнула рукой, и поставив чай на столик, вышла в коридор. Отпустив стражу, заперла дверь на ключ и вернулась к нам. Аленка уже сосала и ласкала языком, давясь и пуская слюну.
- Да ты что делаешь? - Наташка тронула Алёнку за плечо.
- Оффань баффа! - отмахнулась Алёнушка.
- Чего?
Сестрица выпрямилась - Отстань, Васса! - и полезла на меня. И усевшись, зажала член, и опираясь об меня руками, натянулась - Дай ему травки и пристраивайся.
Она уже вовсю елозилась, а я подумал, что Наташка сейчас разозлиться и сбросит сестрицу с меня. Наташка наклонилась ко мне. В её глазах бесилось зелёное пламя. Она приподняла мою голову левой рукой и поднесла ко рту правую. Я слизнул травку и член рос в сестрицу Алёнушку, как бамбук в жопу китайца. И когда член, пронзя Алёнушку, вышел из её жопы, я изумился - Тоже ведьма??
- Ведьм не хватает на все сказки - ответила Васса, пристраиваясь и натягиваясь - приходиться совмещать.
Алёнка, распустив шнурок на сарафане, вывалила грудь и я гладил, и мял, и тискал её.
А Васса насаживалась, держась правой рукой за плечо Алёнки, а левой сбрасывала, с её титек, мои руки. Но сестрица, войдя в раж, наклонилась, опустившись титьками на моё лицо.
- Соси! - прохрипела она.
И я сосал. И молоко, у Алёнушки, было по вкусу, как козье - "Наверное и коз не хватает"
Дотянувшись до Наташкиных титек, я мял их, и погружаясь в оргию, потерял счёт времени ...
Я лежал между женщинами. Они щупали меня, отталкивая руки друг друга. И наконец, расслабленно и ровно задышали.
Я проснулся от тишины. Про такую говорят - звенящая. Ещё не пропел первый петух, и до рассвета было далеко. Возбуждённый член торчал.
Я хотел ссать. Но женщины спали, разбросавшись по кровати. И я лежал, боясь шелохнуться, чтобы не разбудить.
Окна были раскрыты - "Зачем запирать на засовы дверь, если окна открыты?"
В спальню заползал зеленовато-синий туман причудливой формы. Переваливаясь через подоконник, сползал по стене на пол, и медленно, и бесшумно поднимался, обретая формы и очертания, всё больше напоминающие человеческие. На голове шевельнулись волосы, когда я понял, что очертания не напоминают, а и есть ...
- Рррняууу! - с утробным рыком, с кровати, взметнулась большая чёрная тень, и удар мощной лапы сбил того, кто скрывался туманом.
Огромная чёрная кошка, присев и приготовившись к прыжку, наблюдала за незваным гостем, сопевшим и ворочавшимся на полу. Краем глаза я уловил движение со стороны Алёны, но в эту секунду взметнулась чёрная тень, вспрыгнув кому-то на спину, и я услышал, как затрещала разрываемая кожа. Слышал жуткие удары когтистой лапы и визг. Но ничего не мог увидеть из-за жопы Алёны, которая сунулась и припала под одеялом к моему торчащему члену. Накрыв мой рот горячей, набухшей и влажной плотью, она елозилась по моим губам и носу, и перед моими глазами мелькало соблазнительное колечко ануса, словно дышащего. А у окна шла борьба не на жизнь, а на смерть. И удары мощных лап, и сопение Алёны, и визг, смертельно раненого существа, всё смешалось и двоилось, и троилось в моём сознании, и когда я излился в ротик Алёне, и она глотала со слюной и соплями, кто-то огромный и грузный вывалился в окно ...
И всё стихло.
Алёна отвалилась от меня, и я увидел на подоконнике огромную, чёрную кошку, которая, спрыгнув на пол спальни, обратилась Вассой.
- Могла бы и помочь, Алёна - упрекнула она.
Алёна облизнула губы - Ты бы и с двумя одна справилась - и утеревшись ладошкой, добавила - Я бы только мешала.
- А я вам не помешала, любовнички? - Царица осматривала ла ... руку, испачканную кровью - Не придёт больше Одноглазая. Нет у неё больше глаза - она обтёрла руку о понёву исподки и села на кровать.
Алёна встала - Мне уйти?
- Куда собралась? Ложись!
Я вспомнил, что хотел ссать, и встал.
- А ты куда?
Я молча достал из-под кровати горшок. Молча сунул его царице в руки и ссал, направляя струю так, чтобы на неё летели брызги.
Алёна хохотнула.
Царица выплеснула мочу в окно, и у окна горшок оставила.
Мы легли.
Минут через пять женщины засопели ровно, и почти в унисон.
Глава VII Утро вечера мудренее
Меня разбудила ворона своими сочными горловыми криками. Она орала - Каррр! И не успевало ещё вылететь из её клюва последнее - ррр - а уже клокотало, и рвалось из горла следующее - Каррр!
И ещё, и ещё, и она захлёбывалась, и давилась ими, и умолкала. Наступала тишина, и казалось, что ворона подавилась окончательно. Но шумно хлопали крылья, и новое - Каррр! - убеждало, что с вороной всё в порядке.
Было светло и я обвёл комнату глазами в поисках часов. Часов не было. Я вспомнил, где я, и сел.
Наташки и сестрицы Алёнушки не было.
Я задумался: вчерашнее появление Одноглазой, и её попытка убить меня (что пришла она именно для этого, теперь уже не вызывало никаких сомнений), наводило на мысль, что вляпался я в чью-то очень серьёзную игру. Самое интересное, что никто не спросил у меня, а хочу ли я быть её игроком(?), да ещё и одним из первых? Нет, я конечно был не против того, чтобы трахать Наташку и сестрицу Алёнушку, и принимая травку, вертеть их на хую! Это - мне очень даже нравилось! Но оказалось, что за это надо платить. И какой ценой?! До ночного нападения Одноглазой, я воспринимал всё происходящее, как небольшое приключение. Ну, а если уж говорить честно, где-то, в глубине души я вообще не верил в то, что всё это реально со мной происходит. Я провёл рукой по лицу. Царапины подсохли. Но они были! Ещё раз внимательно осмотрев комнату, я убедился в том, что никогда раньше здесь не бывал. И даже в снах. Я подошёл к окнам. Совершенно незнакомый мне двор, и ворота со стражей. Я оглянулся: кровать (очень большая), камин, шкаф и, я подошёл к кровати и заглянул под неё - ночной горшок был на месте. Я вернулся к окну и выглянул. На траве, под окном, лежали скомканные, с подсохшими пятнами крови, половинки шапки-невидимки. Я полез на подоконник, с намерением спрыгнуть на траву и подобрать шапку. И вспомнил, что я голый. Вернулся к кровати. Ни трико, ни футболки не было. Только исподка. Я сел. Круг замкнулся. Всё, что происходило со мною, не было сном, не было бредом. Всё это происходила наяву. Утро, действительно, оказалось мудренее вечера. Я захотел копать картошку. Вернуться в свой мир и копать картошку. Мне стало легче, но тут я вспомнил - "Наташка беременна!" Я обзывал себя долбоёбом и полным идиотом. Но мысль, что уже ничего нельзя ни изменить, ни исправить, всё основательней и основательней закреплялась в моём мозгу.
Заскрипела дверь и вошла Василиса.
Не надо было быть ведьмой. Не надо было быть телепатом. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять: я в отчаянии! Она ничего не сказала. Подошла, бросила на кровать мои трико и футболку, и села рядом.
- Я понимаю твоё состояние. Но отменить, или изменить уже ничего нельзя. Отказаться ты мог там, когда я пришла за тобой. Теперь - нет - она помолчала - Ты можешь ничего не делать. Просто жить во дворце, есть, спать, трахать меня и сестрицу Алёнушку.
- "Как было бы здорово!"
- Но твоё ничегонеделанье не отсрочит, и не отменит того, что должно произойти. С тобой, или без тебя, я буду биться за своё Царство, за свой мир, за - она взглянула на меня - нашего сына. Но без тебя, я проиграю эту битву. С тобой, могу победить. И тогда ты сможешь вернуться в свой мир, и докопать картошку. Или остаться здесь навсегда, - "Трахать тебя и Алёнку" - чтобы стать сказкой. Выбирай.