Павлов Роман Юрьевич : другие произведения.

Двенадцатый Род

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Человечество недалёкого будущего разделено на одиннадцать Великих Родов. Люди покинули свои дома и селения, чтобы общими усилиями строить Города - великолепные, огромные архитектурные ансамбли, рассчитанные на миллиарды человек. Принимая приглашение от того или иного Рода, человек становится "псионом" - экстрасенсом и почти магом, он больше не болеет, не стареет, его не одолевают низменные страсти. Начинается эра бурного научно-технического прогресса и колонизации космоса. Но есть на Земле и "нормалы" - те, кого или ещё не пригласили стать членом Рода, или же они отказались и решили остаться обычными людьми. Особенно много нормалов в России - стране, народ которой вопреки всем прогнозам не стал одним из Великих Родов. Алексея Наумова, бывшего полицейского, много раз приглашали стать псионом и переселиться в Города, но он всегда отказывался. Не смог согласиться с тем, что неведомые космические силы отказали русским в праве на будущее. Алексей жил в Подмосковье, в одном из брошенных некогда элитных коттеджных посёлков. Он мирно спивался, общаясь с последними жителями округи, пока однажды в их клубе не появилась странная троица - очень красивая девушка и двое криминального вида мужчин. Алексей спасает девушку, Белославу, которая зовёт себя "вояницей". Она рассказывает, что специально искала воина, способного доставить её на другой конец страны - в Сибирь. Наумов не сразу, но соглашается. После трудного пути, они достигают цели - очень большого для тех времён поселения нормалов. Наумов узнаёт истинное происхождение Великих Родов и почему среди них не оказалось России. Вскоре ему открывается и то, что Изменение - это способ поработить волю и душу человека и использовать его духовные силы для борьбы Тьмы против Света. С помощью шамана Монгука, Алексей учится контролировать свою внутреннюю силу, проходит через различные испытания. Вскоре, Монгук начинает звать своего нового друга "богатырём". Алексей и Белослава участвуют в сражении тёмных и светлых сил в духовных мирах. После победы они становятся зачинателями нового духовного измерения, чья судьба тесно переплетена с судьбой Земли.

Двенадцатый Род

если свет, который в тебе,

тьма, то какова же тьма?

Матфея 6:23

Не в силе Бог, а в правде.

Александр Невский

Глава 1.

   Оливье Палуа, астрофизик, доктор наук, вышел из своего старенького ситроена, закрыл машину на ключ и направился к зданию обсерватории. Он приложил пропуск к сенсору и вошёл в открывшуюся дверь. Пожилой чернокожий охранник, дежуривший по ночам, нажал кнопку и турникет пропустил учёного. По давно сложившейся традиции, охранник вышел из своей комнатки, чтобы пожать руку начальнику и перекинуться парой слов.
   - Доброе утро, месье Палуа, как здоровье - спина не беспокоит?
   - Здравствуй Жан, какое там здоровье в наши с тобой годы... Проклятая спина совсем замучила. Полночи крутился, обезболивающее выпили всё равно еле уснул. А как у тебя дела - малышка Натали не слишком замучила вас с Сарой?
   - Это не девочка, а огонь. Не может усидеть на месте даже одной минуты. Вчера разбила хрустальный бокал, - Жан усмехнулся, -Сара пыталась накричать на неё, но как на малышку сердиться? Она красива, как ангелок.
   - Твоя правда, Жан, внучка у тебя настоящая красавица. В своё время она сведёт с ума много мальчишек.
   Охранник широко улыбнулся, обнажив белые, крупные, совсем не стариковские зубы и пошёл собираться домой - его смена скоро заканчивалась.
   Доктор Палуа всегда, сколько себя помнил, приходил на работу на час раньше. Впрочем, во времена его молодости - в далёкие, кажущиеся теперь какими-то нереальными семидесятые годы, почти все так поступали. Учёный вздохнул - мир его юности давно умер, а скоро умрут и все те, кто носит этот мир в своей памяти. Бурлящие энергией студенты, не боявшиеся отстаивать собственные убеждения на улицах, превратились в престарелые, часто одинокие осколки ушедшего века. Что стало с идеалами равенства, свободы, братства? В прошлом году доктор по делам посетил Париж - многие центральные улицы столицы были под завязку забиты молящимися мусульманами. Он попытался вспомнить, каким ему виделся 2013-й год сорок лет назад, когда он получил место в только что построенной Альпийской обсерватории. Тогда казалось, что научный прогресс будет ускоряться с каждым годом и в начале 21-го века человек покинет матушку-Землю и начнёт колонизацию Солнечной Системы...
   Запах хорошего бразильского кофе, сваренного Жаном - ещё одна традиция двух стариков - отвлёк доктора от грустных мыслей. Сестра охранника жила в Рио и каждый месяц присылала ему пакет кофейных зёрен. Жан изумительно варил этот напиток. И уходил с работы он только когда видел, что дымящаяся чашка находится в руках начальника и его лицо расплывается в довольной улыбке. Жан отключил привод турникета (несколько лет назад, из-за кризиса дневного охранника сократили) кивнул доктору и покинул здание.
   С чашкой, источающей изумительный аромат, астрофизик подошёл к экрану главного компьютера. На мониторе отражался спектр электромагнитного излучения звезды Альбальдаха, одной из ярчайших звёзд созвездия Стрельца. Убедившись, что работа идёт по плану, доктор поднялся по лестнице к телескопу и проверил настройку. Хотя основную работу выполнял радиотелескоп, но в обсерватории так же имелся его старенький оптический собрат. Раз в несколько лет его порывались демонтировать деятели из Академии Наук, но Палуа не давал в обиду своего любимца - много бессонных ночей проводил он, наблюдая небесные тела по старинке - глазами.Именно ради таких ночей он и стал астрономом.
   Доктор Палуа включил ноутбук и попытался связаться по скайпу с шотландским коллегойиз обсерватории в Эдинбурге. МаКнагена ещё не было, поэтому доктор Палуа быстренько пробежался по новостным сайтам. Он старательно избегал тем, к которым у него было стойкое и непреодолимое отвращение: права сексуальных меньшинств, "освободительные" бомбардировки, поливание грязью стран, которых консервативный астрофизик считал островками благоразумия в стремительно сходящем с ума обществе... Скажи ему кто в молодости, что он, потомок аристократического нормандского рода, будет одобрять политику России и Китая и поддерживать их действия в ущерб его собственной прекрасной Родине - он бы счёл такого человека безумцем. Новости, которые всё же преодолели этический фильтр доктора Валуа, были настолько ничтожны - какой-то певец получил какую-то премию, какой-то азиатский правозащитник попросил политическое убежище в Голландии - что учёный с печальным вздохом свернул интернет-браузер.
   Астрофизик достал пухлую тетрадь, слегка растрёпанную, и древнего вида огромный инженерный калькулятор и углубился в расчёты. Он уже много лет трудился над теориейквантовых перемещений, которая должна была стать если и не прорывом, то уж точно весомым вкладом в науку.
   Из мира цифр и формул его вырвал весьма немелодичный сигнал охранной системы, свидетельствующий, что кто-то входит с помощью пропуска. ДокторПалуав который раз задал себе вопрос - насколько же противным будет сигнал о попытке несанкционированного проникновения? Впрочем, вряд ли кто-то когда-либо придёт грабить астрофизическую лабораторию. Хотя с нынешней безработицей...
   - Шеф, салют! Как ваш динозавр - ещё дышит? - выдал штатную подколку в адрес калькулятора ассистент Люк Рамуар. Помощнику доктора было двадцать пять лет, он был огненно-рыжим, высокого роста, родом из расположенной неподалёку горной деревушки со смешанным франко-германским населением. Он женился всего пару месяцев назад, поэтому доктор Палуа снисходительно посматривал на случающиеся изредка опоздания.
   - Не беспокойся Люк, этот динозавр ещё твоим внукам послужит. В наше время делали вещи, чтобы они работали, а не для того, чтобы просто их продать.
   Учёный сильно привязался к своему помощнику. В молодом человеке было то, что в нынешнее время стало уже совсем редкостью - любознательность. Если он сталкивался с чем-то новым, то был не в силах успокоиться, пока не докапывался до сути. Поэтому частенько их скромный, по численности коллектив становился ареной жарких научных диспутов, столь любимых доктором Палуа и живо напоминавшим ему университетские годы. Впрочем, кое в чем ученик бесконечно превосходил учителя - знанием компьютера. Сам доктор давно махнул рукой на "эти новомодные электрические прибамбасы", как он частенько говаривал. Впрочем, учёный явно лукавил - он вполне освоился с набором программ, поставленных на компьютеры в процессе пятнадцать лет назад вместе с полной модернизацией обсерватории. Но за пределы интернет-сёрфинга и рабочего софта доктор Палуа принципиально не выходил. Люк же был компьютерщиком профессионалом, самостоятельно писал обновления программ для обсерватории и занимался ремонтом вышедшего из строя "железа". Его несколько раз пытались переманить IT-компании, но астрономию молодой человек любил всё же сильнее.
   Ещё больше астрофизик зауважал своего юного друга и ученика после приснопамятной поездки в столицу, когда его пригласили в университет прочитать несколько лекций. Тогда доктор Палуа был поражён низким уровнем знаний современных французских студентов - многие из них "плавали" в школьной математике!
   - Ладно вам, шеф, я же просто пошутил.
   - Давай за работу, Люк, проанализируй свежие снимки электромагнитного излучения Альбальдаха, если возникнут вопросы - не стесняйся.
   Ассистент воткнул в уши бусинки наушников и сел за свой рабочий стол, на котором одновременно находилось шесть мониторов, чьи экраны были заполнены диаграммами, схемами, формулами, функциями. Для стороннего человека всё это было абсолютно непостижимо, но не для астронома.
   Доктор Палуа любил незаметно наблюдать за учеником, когда тот приступал к работе. Скучающее выражение лица сытого, самодовольного представителя поколения масс-культуры медленно, но неотвратимо уступало огню естествоиспытателя, учёного, искателя истины. Черты лица заострялись; движения пальцев, мельтешащих над клавиатурой, становились скупыми, отточенными. Глядя на своего ученика в эти минуты, астрофизик улыбался: он прощал молодёжи многое и неизменно приходил к выводу, что надежда ещё есть.
   Когда в обсерватории утвердилась рабочая атмосфера, учёный вновь открыл тетрадь и погрузился в сложнейшие математические расчёты. Он настолько увлёкся, что не сразу расслышал, как Люк зовёт его.
   - Шеф, Доктор Палуа, месье, подойдите, пожалуйста, - происходило нечто из ряда вон выходящее. Люк ни разу в жизни не называл наставника "месье", к тому же, если на снимках попадалось нечто интересное, он просто отправлял файл с изображением на ноутбук начальника.
   Учёного охватило волнение. Он обратил внимание, что его руки дрожат. Он глубоко вдохнул, медленно выдохнул и сосчитал до десяти и лишь после этого встал и пошёл к ассистенту.
   - Что там у тебя, друг мой?- доктор не без удовлетворения отметил, что его голос звучит ровно, как и надлежит звучать голосу степенного учёного мужа.
   - Вот посмотрите, что это? - а вот голос ученика выдавал высшую форму возбуждения. Люк даже встал из-за стола и начал прохаживаться, охватив свою рыжую шевелюру обоими руками. Ему потребовалось около минуты, чтобы взять себя в руки.
   - Это не дефект оборудования? А может программа сбоит?
   - То же самое подумал и я, проверил - всё в порядке.
   - Но этого не может быть! Нужно перестраховаться, прежде чем докладывать в Академию Наук.
   Доктор Палуа связался по скайпу с Эдинбургом.
   - Роберт, здравствуй! - произнёс он по-английски практически без акцента. - У меня к тебе очень важная просьба - не мог бы прямо сейчас направить радиотелескоп на Альбальдах? Мне нужно убедиться кое в чём.
   - Здравствуй Оливье, а почему такая спешка?
   - Люк, отправь ему картинку, - повернулся к помощнику доктор Палуа.
   Впервые за тридцать лет знакомства французский учёный видел своего шотландского коллегу удивлённым. Хотя к выражению лица Роберта скорее подошло бы слово "ошарашенным". МаКнаген, не думая ни секунды, перенаправил свой радиотелескоп на Альбальдах. Уже через несколько минут результаты были получены.
   Оливье Палуа посмотрел на изображение спектра и силы оставили его - он бы рухнул на пол, если бы Люк не подхватил его и не усадил в кресло.
   - Вот, шеф, выпейте воды, полегчает.
   Доктор Палуа был настолько слаб, что ассистент даже начал беспокоиться, не случиться ли у шефа сердечный приступ. Но выпив стакана воды, начальник обсерватории пришёл в себя. Голос его окреп, хотя и звучал несколько обиженно:
   - Что бы это значило?
   На изображении спектра электромагнитного излучения звезды Альбадах из созвездия Стрельца появилась ярко светящаяся золотистая полоска. Какой элемент мог стать причиной этому? Ни доктор Палуа, ни его ученик Люк, ни профессор МаКнаген из Королевской обсерватории не знали этого. Компьютер отказывался идентифицировать новый элемент - его просто не было в базе данных.
   - Шеф, вам нужно на улицу, подышать свежим воздухом.
   - Да, пожалуй ты прав, пойдём.
   Люк поддерживал своего пожилого учителя за руку, пока они не вышли наружу. Здесь их ждал очередной сюрприз - облучательрадиотелескопа издавал золотистое свечение. ДокторПалуа протёр очки:
   - Люк, мальчик мой, ты тоже это видишь?
   - Я предпочёл бы не видеть. Может это радиация?
   - Думаешь, кто-то забрался на антенну и оставил там пару килограмм урана? И цвет всё равно не тот.
   -Значит это какой-то оптический эффект, обман зрения.
   - Что ж, давай проверим.
   Учёные отправились к лестнице, ведущей к огромной параболической чаше. Первым шёл доктор Палуа - на этом настоял его ученик, чтобы иметь возможность поддержать его, в случае чего. Пожилой учёный не спеша взбирался по пятнадцатиметровой лестнице. Перебирая руками он пытался найти логическое объяснение увиденному. И не мог.
   Когда он оказался около небольшой дверцы, через которую можно было пройти на внутреннюю сторону антенны - свечение добралось до дверной ручки. Ровное, мягкое, напоминающее о волшебных палочках из детских книжек или о нимбе, венчающем голову святого. Последнее сравнение показалось учёному настолько уместным, что он с большим трудом удержался от того, чтобы не стать на колени перед овальной дверцей.
   Рука само по себе потянулась к ручке. Доктор Палуа смотрел на собственную руку, как на чужеродный организм. Мельком пронёсся в мозгу призыв к осторожности - он ведь всё-таки учёный, нельзя вести себя с необычным явлением как десятилетний мальчишка. Однако любопытство быстро расправилось с голосом благоразумия.
   Время остановилось. Астрофизик с удивлением отметил, что он не дышит, и даже сердце его, вроде бы, перестало биться.
   Кончики пальцев окрасило золотом. Учёный тянулся к сиянию, а навстречу ему из света неслась сама Франция.
   Шли из вековечных, девственных лесов хмурые, бородатые люди в звериных шкурах с огромными мечами и топорами наперевес. Не знающие ни архитектуры, ни военной тактики, свирепо повергали они в прах города дряхлой империи. Франки - племя, давшее имя великой стране...
   Неслись вскачь среди песков благородные рыцари с крестами на плащах, освободители Гроба Господня...
   Обнажила меч рыжеволосая женщина, ведущая в бой патриотов, защитников родины, изгнавших, наконец, с территории страны обнаглевших захватчиков...
   Пенят море прекрасные корабли, на мачтах которых гордо реют флаги с королевскими лилиями. Предприимчивые, отважные сыны Франции потом и кровью завоёвывают колонии, из которых потекут широким потоком в метрополию золото, драгоценности, рабы...
   Льётся кровь по улицам Парижа, падает в корзину отсечённая голова короля. Титанические умы французского Просвещения, подарившие человечеству идею всеобщей свободы, равенства и братства незримо, словно духи-хранители стоят на страже Декларации прав человека и гражданина.
   Грозной поступью по Европе движется всепобеждающая армия консула, узурпатора, императора Франции. Страх охватывает чванливых королей Старого Света при одном упоминании о приближении суровых ветеранов покорителя Европы...
   Истощенные, серые тени в шинелях и противогазах поднимаются среди взрывов и ядовитого тумана из окопов в безнадежную, гибельную атаку...
   Шествует под Триумфальной Аркой высокий человек в военной форме. Ему суждено вернуть величие Франции и спасти её честное имя. Растёт в полинезийском небе апокалиптический алый гриб - символ мощи французской армии и науки...
   Люк, от чьего взора сияние на двери было скрыто спиной учителя, внезапно увидел, как его патрон медленно оседает на пол. Молодой человек стремительно преодолел последние ступеньки лестницы и бросился на помощь своему начальнику.
   Но учёный не терял сознание, не лишился сил. Люк взволнованно положил руки на плечи пожилого наставника. Тот медленно повернул голову, и молодой человек с изумлением увидел слёзы на лице доктора Палуа.
   На следующий день, когда время приближалось к обеду, кнопки на клавиатуре Люка Рамуара начали светиться. И он медленно погрузил пальцы в сияние и увидел как...

Глава 2

   Алексей Сергеевич Наумов, бывший следователь, бывший частный сыщик, вдовый по первому браку, разведённый по второму, тридцати восьми лет отроду, с трудом открыл слипшиеся, чуть не намертво, веки. Его тошнило и вставать не хотелось совершенно. Поэтому он закрыл глаза и попробовал заснуть снова - тщётно. Сухое, как пески Сахары горло, отказывалось выделять слюну. Помучавшись несколько минут в безуспешных попытках сглотнуть, он всё же решил вставать.
   Медленно, чтобы не спровоцировать приступ рвоты, он приподнялся и сел, обхватив голову руками - точно целая армия микроинстультовмаршировала торжественным строем через мозги. Издав глухой, протяжный стон,Алексей сцепив зубы, встал с дивана и медленно, шаркая ногами, отправился на кухню. В который раз мелькнула мысль о том, что надо оставлять воду возле дивана. Он мрачно усмехнулся - как же, вспомнит он об этом ночью, когда будет штурмовать вздыбившееся ложе на шатающемся полу...
   Он достал бутылку минералки из холодильника и с наслаждением ощутил, как пересохшее русло наполняется живительной влагой. Состояние слегка улучшилось. Алексей достал из аптечки, которая давно уже превратилась в склад лекарств узко определённого профиля - от похмелья - две таблетки и тщательно разжевал их.
   После этого он пошёл в ванную. Уставившись на себя в зеркало, он с омерзением провёл рукой по щетинистой щеке. Хотя слово "щетинистая" без угрозы смыслу могло быть заменено словом "бородатая". И снова бывший сотрудник органов мрачно, даже как-то мстительно усмехнулся. Но бриться не стал - отложил это дело до дня завтрашнего.
   Он наскоро помылся в душе, почувствовав себя почти человеком, и вышел во двор. Проверил уровень солярки в дизель-генераторе, стоявшем в сарае - пока хватало. Сел было в машину, но та не завелась, бензина не было. Странно как он вообще добрался вчера домой. Взяв канистру, сыщик отправился к соседу,Митрофанычу.
   Проходя по улице, Наумов в который уже раз подивился, как быстро некогда роскошные усадьбы превращаются в одичалые развалины без человека. Дома, стоившие некогда своим владельцам миллионы долларов и строившиеся на десятилетия, если не на века, уже спустя три года после отъезда жильцов представляли из себя печальное зрелище. Высокая, до метра трава, растрескавшиеся плитки и асфальт, обгаженные птицами крыши, на которых кое-где уже пускали робкие побеги кустики и деревца...
   Но больше всего пугало отсутствие шумов, неизбежно сопутствующих даже самым отдалённым человеческим поселениям - голоса ругающихся вдалеке соседей, лай собак, кудахтанье кур. Хотя о чём это он? Какое кудахтанье, какие куры в элитном подмосковном коттеджном посёлке? Здесь не хватало детского крика, шелеста шин и гула моторов, басовитых звуков музыки, щедро льющейся в уши соседям из окна бунтующего против всего мира подростка...
   Ощущение одиночества и нереальности происходящего стало таким сильным, что Наумов ускорил шаг. Сдаёт психика... До дома Митрофаныча оставалось ещё два квартала.
   В отличие от бывшего милиционера, въехавшего в брошенный хозяевами особняк всего три года назад, семья АндреяМитрофановичаЛукьяноважила в Карповомещё с тех пор, когда это была обычная деревня. Был он мужиком тёртым - много воевал в Африке и Азии, в тех войнах, которых официально никогда не было, затем служил какое-то время инструктором в части, о которой лучше не рассказывать. К тому же, он был мастером спорта по футболу, и когда Родины в один момент вдруг не стало, он пошёл работать тренером. Быстро сделал карьеру и уже в 1995-м году стал одним из младших тренеров сборной страны. Дом в Карповом ему достался по наследству от деда, почившего в том же девяносто пятом году в возрасте ста трёх лет. Митрофаныч с радостью переехал в деревню - было ему уже за пятьдесят, он ушёл на пенсию, стал заядлым рыбаком, грибником и охотником. Когда какой-то "новый русский", решивший снести деревеньку и выстроить здесь элитный посёлок, заявился с требованиями покинуть дом в девяносто седьмом году, то Митрофаныч вежливо попросил его больше не приходить. После этого пришли два "крутых" и решили уговорить пенсионера "по-плохому". Митрофаныч сначала вызвал для них скорую и только потом на доступном для них языке попросил не трогать его. В следующий раз приехало четыре джипа с оружием - Митрофаныч отобрал у одного из них "калаш" и уложил всех до одного. После этого он навестил "нового русского" и заявил, что если они явятся к нему ещё раз, то он рассердится. Чтобы убедить оппонента в серьёзности своих намерений, бывший разведчик оставил ему номер телефона одного своего товарища и сослуживца. Больше его никто и никогда не беспокоил. Вот так и вышло, что среди кованных ворот, декоративного кирпича, мрамора и швейцарской черепицы приютился патриархальный деревянный домик с деревянным же забором и деревянным сортиром на заднем дворе.
   Наверное, если бы можно было перенести хозяев особняков из бурных девяностых в две тысячи двадцать третий и показать им, что непритязательный деревенский домик сохранится лучше, чем их шикарные виллы - они бы очень и очень удивились.
   Наумов подошёл к калитке и громко позвал хозяина - громко, потому что безлюдная тишина давила на психику и хотелось услышать хотя бы свой собственный крик:
   - Митрофаны-ыч! Отворяй! Это я, Лёха!
   Сыщик подождал несколько секунд и снова заорал - ещё громче. Ответа не было. С неожиданной болью в сердце - Алексей и сам не ожидал, что настолько привязался к старику - он толкнул калитку. В мозгу засела неприятная мысль: "неужели и он?" Однако, зайдя во двор Наумов тут же увидел белый клочок бумаги на дверях дома.
   "Ушёл на рыбалку, бензин в сарае, если нужно много - бери из цистерны, нужно подлечиться - сам знаешь где. Держись, Лёшка" - карандашом было нацарапано на листке. На душе полегчало. Алексей оставил в сарае пустую канистру и взял полную.
   Вернувшись домой, он заправил старенький армейский бобик - в сложившихся обстоятельствах самый надежный транспорт - и отправился в клуб. Дороги были ужасные и обещали стать ещё хуже. Последний раз их ремонтировали лет шесть-семь назад.
   По дороге Алексей заехал в магазинчик в соседнем посёлке Карельский, как две капли воды похожем на Карпово, чтобы купить газету. Тёти Маши, как вежливо величал он продавщицу, не было. Зато на прилавке лежала золотистая карточка. Всё. Теперь магазинов нету в радиусе километров тридцати точно. Бывший милиционер хмуро подумал, что нужно будет обязательно спросить в клубе о том, где ещё остались работающие торговцы. И не забыть сказать Митрофанычу, что в Карельском больше ни души. Он с грустью взял карточку, положил её в карман и прошептал: "Прощай, тётя Маша...".
   В лучшие времена "Берёзка" - ночной клуб - было модным местом тусовки мажоров и столичной богемы. Впрочем, большой зал, где проходили когда-то круглосуточные дискотеки, был давно закрыт. Работал теперь только бар, открытый хозяином два с половиной года назад.
   Наумов припарковался на стоянке у небольшого одноэтажного здания, ютившегося под стеной у огромного, размером с иной суперкмаркет, клуба "Берёзка". Сыщик окинул взглядом стоянку - вроде все завсегдатаи были на месте - пару десятков "нив" и "бобиков" из окрестных городов и деревень. Он открыл дверь и с удовольствием окунулся в прохладный полумрак. Умостившись на стул и облокотившись о барную стойку, он с радостью поприветствовал хозяина - пожилого армянина:
   - Артур! Доброе утро! Мне как обычно!
   - Привет Алексей, только для нормальных людей уже обед, - проворчал бармен.
   Он протёр невидимое пятно на стойке, оценил результаты труда и крикнул на кухню, где работала его жена:
   - Жареную картошку с мясом!
   Через пару секунд из двери показалась невысокая полненькая женщина - жена Артура Мкртчяна.
   - Здравствуй, Алёша! Как твои дела?
   - Здравствуйте, тётя Гаяне, как обычно. Вот, заезжал по пути в Карельский... - он выложил на стойку золотистый прямоугольник. Они помолчали немного, как по покойнику. Гаяне взяла карточку и прочла: "Рио-де-Жанейро".
   - Ну, она всегда мечтала побывать там. Не удержалась на старости лет от соблазна... А как Митрофаныч? Давно он не захаживал к нам.
   - Пошёл на рыбалку, что с ним станется. Он ещё всех нас переживёт.
   - Подожди, Алёша, через двадцать минут будет готово, - и она удалилась на кухню.
   Коньяк обжёг горло и уже через несколько минут бывший сыщик почувствовал себя человеком, а когда пожилая армянка принесла на разносе ароматную жареную картошку по-армянски и жареную свинину - жизнь начала казаться не такой уж и плохой штукой.
   Наумов вспомнил, что творилось в клубе три года назад, когда ещё было открыто помещение за спиной - громкая, никогда не смолкающая музыка и толпы молоденьких девчёнок, готовых на всё... Он тогда ездил на хаммере, носил при себе оружие и каждую ночь уезжал в Карпово в компании смеющихся красоток. А потом количество посетителей начало уменьшатся с катастрофической скоростью - "Берёзка" больше не работала днём, а вскоре пара сотен завсегдатаев стали казаться затерянными фигурами на огромной шахматной доске. И через пару месяцев клуб переехал в бывшее подсобное помещение. Хозяин, с помощью посетителей, переоборудовал его и это место стало их общим "клубом". Здесь проводили время немногие оставшиеся жители окрестных селений в радиусе километров тридцати-сорока...
   - А я говорю тебе, это новая ступень эволюции человека! - прервал воспоминания Алексея чей-то раздраженный голос. Хотя не "чей-то", а Кириллыча - крестьянина из соседней деревни Сосновки.
   - Вот как неандертальцы вымерли, австралопитеки - так и вы вымрете! Нельзя стоять на пути у прогресса - зашибёт! -Наумов перестал вслушиваться. Этот разговор повторяется почти слово в слово уже более двух лет. Кириллыч не блестал особой учёностью и не был прирождённым оратором: возражали ему кто из принципа, а кто шутки ради.
   Бутылка коньяка опустела наполовину и бывший следователь примирился наконец с окружающим и самим собой. Мозг, вернувшись в работоспособное состояние, открыл дверь в воспоминания. Алексей давно понял, что если бы не алкоголь - воспоминания эти свели бы его с ума. А так ничего - просто пробуждали глухую злость...
   Это началось десять лет назад во Франции. Наумов хорошо запомнил имя первого человека, с которым это случилось - Оливье, так как это же имя носил его любимый салат.Он был учёным - астрономом, вроде бы. Уже через месяц половина жителей Франции подвергласьпсионизации. Сначала поднялась паника- был объявлен карантин, введено чрезвычайное положение. Учёного подвергли тщательнейшему обследованию - но угрозы здоровью не обнаружили. Наоборот, Оливье буквально на глазах омолаживался - восстановилась потенция, разгладились морщины, улучшился обмен веществ....
   Через месяц псионное излучение добралось до Великобритании. Вслед за ней - США, Италия, Япония, Испания, Индия, Китай, Бразилия, Германия, Иран. В течение первого года (так его потом официально назвали) всё население России с нетерпением ожидало - когда же дар из космосакоснётся одной шестой суши. С особенным нетерпением ждали женщины и старики. Но напрасно. России не суждено было стать одним из Великих Родов. Тогда много писали и говорили об этом - либералы взахлёб, перебивая друг друга, поливали грязью русских. В началевторого года жители всех остальных стран с радостью обнаружили, что тоже могут стать частью нового человечества - свечение, предшествующее псионизации, стало появляться в джунглях Африки и российской тундре, песках Сахары и горах Патагонии - повсюду, где жил человек. Каждый вновь обращённый становился гражданином одного из Одиннадцати Великих Родов.Чем раньше человек проходил псионизацию, тем выше было его социальное положение в новом мире.
   Наумов хотел стать псионом. В первый год он с увлечением следил за событиями за рубежом. Вместе с женой Маринкой они строили планы - жизнь обещала стать намного более длинной и интересной, чем у всех предыдущих поколений людей. Энтузиазм Алексея начал спадать после того, как первый год закончился, а России в списке не оказалось. Тут следователь (тогда ещё не бывший) неожиданно обнаружил в своём характере черту, о которой даже не подозревал - патриотизм. Не мог он поверить в то, что его Родина не достойна быть среди Великих Родов. Наумов всегда свысока поглядывал на тех, кто ходит на митинги за Россию, на встречи с писателями-патриотами. Но вот тогда, на втором году в сердце начала зреть мрачная решимость. Вспомнились прадеды, погибшие на фронте, вспомнился дед, полковник артиллерии Советской Армии. Маринка, которая мнение не изменила, начала отдаляться. Сначала он пытался переубедить её, но так как даже себе не мог толком объяснить, что к чему, то вскоре бросил эту затею. Свечение к нему пришло первому - ночью, когда он вышел покурить на балкон. Долго, не меньше двух часов смотрел он на неземной, манящий свет и всё же не дотронулся до него. Утром, когда он рассказал жене - получился большой скандал. Наумов и сам себя чувствовал дураком - он бы получил вполне приличный номер, сравнительно с остальными родичами света(представители Великих Родов, прошедшие псионизацию в первый год, называли себя родичами крови, а других - родичами света). Но иначе поступить не мог - что-то внутри не давало. Через полгода Маринка прошла инициацию и сразу же бросила его. Особой печали, впрочем, Наумов не чувствовал и когда получил документы о разводе, даже обрадовался.
   - Добрый день, наши дорогие братья и сестры! С вами Андрей Литвинов и Екатерина Шумова с выпуском новостей на "нормал-тв". Мы продолжаем знакомить вас с достижениями Великих Родов. Будьте уверены, что уже совсем скоро вы будете инициированы и присоединитесь к строительству нового, светлого сегодня! - заработал телевизор.
   Кириллыч воодушевился - в конце каждой фразы дикторов он вскакивал со стула, тыкал в небо пальцем и многозначительно заявлял: "Вон оно как!"
   Псионы называли обычных людей нормалами. Со стороны хомопсионикусне было никакой дискриминации по отношению к хомосаписенс. Нормалам разрешено было селиться в Городах (столицах Великих Родов), жениться на псионах. Предполагалось, что со временем новое человечество полностью вытеснит старое - мирно и сугубо на добровольной основе.
   Наумов опрокинул очередную стопку и развернулся к телевизору.
   - В девять утра по Гринвичу состоялось торжественное открытие второго лунного города Китайского Рода. Дипломат Ян Чжу, номер 2144, и начальник нового внеземного муниципального образования Чжэнь Ли, номер 152374, выступили с совместным заявлением, - в кадре появилось два улыбающихся китайца на огромной площади под прозрачным куполом, - о том, что развитие Китайской программы освоения ближнего космоса идёт с огромным опережением графика...
   Наумов перестал слушать. Второй лунный Китайский посёлок, третий лунный французский посёлок, японский орбитальный космодром... Новости напоминали старинные советские телепередачи с выставки достижений народного хозяйства.
   И ведь правда - новое человечество шагало в космос семимильными шагами. Мощные антигравитационные двигатели и компактные реакторы термоядерного синтеза позволили на порядок увеличить скорость передвижения в космосе и сделали реальной колонизацию близлежащих небесных тел. На Луне уже было построено больше десятка городов. На орбите Земли появились космодромы, научно-исследовательские станции (на порядоки крупнее МКС), сотни новейших телескопов.
   И не только космос - прогресс коснулся всех сфер человеческой деятельности. Транспорт стал воздушным, строительные материалы позволяют строить многокилометровые небоскрёбы, пища перешла на стопроцентную синтетическую основу, при этом сохранив вкус и полезность... Настоящий золотой век, коммунизм в чистом виде - казалось бы, ну чего он, Наумов, кочевряжится? Он что умнее всего остального человечества? Не является ли он неандертальцем, мрачно зыркающим из-под гигантских надбровных дуг на высоколобого человека разумного, рисующего сажей на стене пещеры первые картины? И при этом сжимающем в огромных лапах суковатую дубину? Но у неандертальца то выбора не было, а у Алексея Сергеевича Наумова был. При чём, свечение являлось ему уже шесть или семь раз. С каждым разом, правда, оно исчезало всё быстрее.
   Наумов налил себе ещё стопку и поинтересовался у бармена - впрочем, может быть и не в первый раз:
   - Артур, а вот ты - почему не ушёл?
   Бармен поставил стакан, который он полировал полотенцем, на стойку и вздохнул:
   - Мой народ России всем обязан. Если бы не вы - не было бы и Армении. И Россия для меня - такая же Родина, как Армения. Не могу я так - словно предаешь отцов. А предательство для меня куда страшнее смерти.
   - Столько людей махнули на всё рукой сразу же. И бритоголовые, которые скандировали "Россия" после матчей и били кавказцев и азиатов и те, кто ходил на митинги под красными флагами и жаждали реанимировать СССР. Я уж не говорю про тех, кто и раньше работал на иностранные денежки - те ещё в первый год свалили. Как же так? Как можно Родину продать? Это единственное, что нам от пращуров осталось - каждый сантиметр земли их кровью политый. Они ведь не за князя, не за царя, не за генсека - за землю русскую погибать шли, за нас недостойных, чтоб мы жили свободно и не кланялись бусурманам...
   Наумов и сам чувствовал, что его несёт, но началась фаза опьянения, когда сдержать эмоции было очень трудно. Вот-вот должен был он затянуть "чёрного ворона" или казачью песню "не для меня" или ещё какую-то народную и любимую - и понеслась бы песня, подхваченная всем клубом... Как вдруг двери распахнулись и зашли двое незнакомых парней. Лысых, в кожаных куртках. Они постояли немного, привыкая к полутьме, и пошли между столиками, небрежно расталкивая плечами встречных.
   Давно бывший сыщик не встречал таких людей - года два-три точно, когда в их околицу в последний раз сунулись мародёры. Пусть дома и вещи вряд ли когда-либо понадобятся хозяевам - но грабить, а тем более разрушать их Наумов позволить не мог - сказывались годы работы в органах. Тогда он с Митрофанычем пугнули банду мародёров так, что те не то, что награбленное - оружие побросали и удрали.
   Алексей насторожился, но ничего не предпринимал - мало ли, может они родственники чьи или друзья. Визитёры тем временам миновали бильярдные столы и свернули за угол, где размещалось несколько кабинок.
   - Артур ты их раньше видел?
   - Нет, Алёша, впервые вижу. Недобрые это люди.
   - Я заметил. А кто-то ещё незнакомый появлялся последнее время? Может они ищут кого-то.
   - Да-да, сегодня девушка утром пришла. Красивая. Гаяне её накормила и она пошла в зал, наверное, в кабинке до сих пор сидит. По крайней мере, я не видел, чтобы она уходила.
   - Красивая? Что ж ты раньше молчал.
   - Алёша, она не из таких.
   - Так это даже интереснее...
   Из-за угла вышли трое - лысые здоровяки, между ними девушка. И в правду очень, очень красивая. Ей на вид было лет двадцать: длинные русые волосы, превосходная фигура. А вот шла она как-то странно - походка была какой-то угловатой, неестественной. Будто у куклы, которую дёргают за ниточки.
   Впрочем, парни до неё не притрагивались, и шума никакого не было. Не похоже, что её уводят против воли. И только когда они приблизились, в её синих, как небо глазах Алексей увидел мольбу о помощи.Наумов поднялся и шатающейся походкой, делая вид, что он куда более пьяный, чем есть на самом деле, направился к незнакомцам.
   - Эй парни, - развязнообратился он к здоровякам, - вам не кажется, что девушка хотела бы остаться?
   На их лицах ясно читалось презрение:
   - Иди проспись, дядя, не лезь не в своё дело.
   Зато в глазах незнакомки отчаянье боролось с надеждой. Отчаянье победило - этот немой приговор больно резанул по самолюбию Наумова.
   - Ребятки, мне совсем не нужны проблемы, - развёл Алексей руки, - весь вопрос в уважении. Вот вы меня уважаете?
   Один из парней улыбнулся во все тридцать два зуба, а другой начал проявлять признаки нетерпения:
   - Ты себе в зеркало утром этот вопрос задай. Не обрадуешься ответу.
   - Ну зачем же грубить, я ведь по-доброму, по-человечески хотел... - пробормотал Наумов. Затем врезал стоящему справа ногой в пах, а об голову левого разбил почти полную бутылку водки, стоявшую на столике. Один громила сразу же обмяк и свалился на пол, а другой схватился за промежность и орал от боли. Его вырубила сковородкой тётя Гаяне.
   Девушка продолжала стоять молча, странно подёргивая плечами. Алексею привиделось, что она пытается вытянуть указательный палец в сторону одного из парней. Тогда Наумов обшарил карманы лежащих без сознания бандитов и нашёл интересную штуковину, похожую на электронный ключ от автомобиля - компактный пластиковый прибор с двумя кнопками. Возле кнопки "on" горела лампочка. Бывший сыщик нажал на "off" - девушка начала падать на землю. Благо, рядом стояла хозяйка бара и успела её подхватить.
   - Ничего малышка, всё уже позади, садись, я принесу тебе воды, - Гаяне посадила незнакомку за стол и сходила за водой.
   - Там... в кабинке... их тоже суггестором... обработали, помогите им, - слабым, прерывающимся голосом произнесла девушка.
   Хозяйка ушла, а девушка обратилась к своему спасителю:
   - Алексей Наумов? Мне нужны ваши услуги как частного сыщика.
   Она быстро приходила в себя - на щёки вернулся румянец, голос окреп. Она говорила с каким-то странным, еле уловимым акцентом.
   Бывший следователь растерялся - он ожидал совсем иного развития событий. Спасённая особа должна была расчувствоваться, а он бы её утешал, как мог. Она бы рассказала ему историю про ревнивого мужа или жениха, а может быть - злобного отца. А он, окутанный ореолом тайны, пообещал бы ей убежище и защиту. Так что он лишь промямлил:
   - Я уже давным-давно не работал. Утратил профессиональные навыки.
   Он понял, насколько жалким звучит его голос, прокашлялся и добавил куда более уверенно:
   - Вы обрисуйте мне суть дела, а там посмотрим.
   - Нам нужно уходить. После этих могут появиться охотники посерьёзнее.Кстати, что вы сделаете с этими двумя?
   - Мы же не звери. Мужики их отвезут подальше в лес и отпустят.
   - В данной ситуации было бы логичнее ликвидировать их, но вы правы, Алексей, мы не можем себе позволить опуститься до их уровня.
   Наумов подивился про себя кровожадности совсем ещё молоденькой девчёнки. Хотя в своей прошлой жизни, в бытность следователем, ему частенько приходилось сталкиваться с самыми низменными проявлениями человеческой природы.
   - Прошу в мою машину.
   Он протянул девушке руку и поддерживал её по пути к автомобилю.
   - Как вас зовут то?
   - Белослава. Можно просто Бела или Слава, и давай перейдём на "ты".
   - Очень приятно познакомиться Белослава, это какое-то польское имя?
   Он обратил внимание, что при его словах на прекрасное лицо девушки набежала туча.
   - Нет, воин. Это исконно русское имя, короткая же у вас память.
   Он завёл машину и не спеша поехал к месту, которое по привычке называл домом. Хотя он не знал ещё ничего о том, что предложит ему Юля, Наумов решил взяться за это дело. Жизнь обретала хоть какой-то смысл. До него лишь через несколько минут дошло, что его назвали "воином". Ещё один факт в копилку странностей новой знакомой.
   - Кстати вот эта штуковина - суггестор, это что-то связанное с гипнозом?
   - Принцип действия схож. Только в отличие от гипноза для пси-программирования не нужно согласия объекта. Это довольно слабая модель. Более продвинутые модели способны даже подавить инстинкт самосохранения.
   Наумов присвистнул - в своё время он краем уха слышал об экспериментальных разработках в этой области. Их вроде даже успели испытать в Сирии или на Кавказе. Однако там были огромные конструкции на базе танка Т-72 - еле-еле, кстати, помещавшиеся в боевую машину. Да и всё их воздействие - внушить апатию и подавить желание воевать. А тут... Он достал из кармана суггестор и ещё раз обследовал его. Гладкий, словно голыш с морского пляжа, он производил впечатление технологической завершённости. Алексей направил оружие на дорогу и нажал кнопку включения - ничего: ни звука, ни вибрации.

Глава 3

   Через полчаса они достигли Карпова. Алексеюстало стыдно за разруху и беспорядок во дворе. И уж тем более - за полный бардак в доме. Однако юная особа не выказала ни малейших признаков брезгливости, и Наумов украдкой выдохнул с облегчением. Он повёл девушку на второй этаж, где практически не бывал. Всё тут осталось таким, каким было после отъезда прежних хозяев. Только покрыто толстым слоем пыли, да по углам висели космы паутины. Наумов сдул пыль с кресла, но не удовлетворившись результатом сбегал вниз за чистой простынью и накрыл ею кресло. Лишь после этого он пригласил даму сесть.
   - Итак, уважаемый Алексей Сергеевич, я предлагаю тебе дело, возможно самое опасное и самое трудное в твоей жизни. Прежде чем продолжать, я вынуждена предупредить, что ты уже оказался в прицеле неких сил, весьма могущественных, даже если ты откажешься, тебе придётся переехать.
   Алексей усмехнулся:
   - Знаешь, Бела, лет семь-восемь назад, когда я ещё жил в Саратове, мне приходилось почти каждый день отбиваться от мародёров, грабителей и просто психов. Да и здесь поначалу было не намного проще. Так что меня трудно напугать.
   - На этот раз тебе будут противостоять не грабители, а сильный, отлично экипированный, беспощадный враг в распоряжении которого почти все ресурсы этого мира.
   - Великое Роды, что ли? - в шутку ляпнул Алексей.
   - Скорее те, кто стоят за ними.
   Наумов с жалостью взглянул на собеседницу. Как может быть сумасшедшей девушка с такими ясными, небесного цвета, глазами? И разговаривает вполне логично. Хотя - гнались же за ней те двое громил?
   - Великие Роды - новая ступень организации человеческого общества. Следующий шаг в его биологической и социальной эволюции...
   - Кто первым обнаружил псионное излучение? - перебила его Белослава.
   - Кажется астроном, француз Оливье... - Наумов изо всех сил напряг память, но там, кроме алкогольных паров мало что можно было найти.
   - Оливье Палуа, астрофизик и начальник Альпийской обсерватории.
   - Ну и что из этого? - бывший сыщик чувствовал, что теряет нить разговора.
   - Десятки лет астрономы изучают волны на этих частотах. И вдруг случайно обнаруживают новый эффект?
   - Так ты из этих, космофанов, которые думают, что пси-излучение - дар более продвинутой внеземной цивилизации?
   - Ладно, Алексей, похоже ты ещё не созрел для этого разговора. Поставлю вопрос прямо - поможешь ли ты мне отыскать человека - батюшку Родиона?
   - Нормал - религиозник?
   "Религиозниками" называлипредставителей религиозных общин, порывавших все связи с миром и уходящих в леса, горы, пустыни. В России их было больше, чем во всём остальном мире. Как правило, религиозники считали псионов - слугами дьявола, а псионизацию - атакой сатаны на человечество.
   - Можно сказать и так. Он священник в одной деревушке неподалёку от Иркутска.По крайней мере был там несколько лет назад.
   - Иркутск? - неподдельно удивился Наумов. - Дак мы до туда будем месяц добираться, в лучшем случае.
   - Решай, воин.
   - Да какой из меня воин? Если уж хочешь старинными словечками забавляться, то для меня больше "стражник" подходит. Не был я на войне. Когда я в армии служил, Кавказ уже замирили, а до Грузинской ещё далеко было. Потом в органы пошёл, потом на юридический и после него в следаки...
   - Воин ты Алексей, я суть человеческую вижу.
   - Ладно, воин так воин, дело хозяйское. Проехали. В общем, берусь я за дело.
   Никаких эмоций не последовало:Белослава восприняла согласие Наумова как должное.
   - Нам оружие может понадобиться, нужно зайти кое к кому. А пока соберём припасы.
   Он выгреб из тайника консервы, сухари, соль, спички, ружьё, патроны, палатку и спальники и загрузил это всё в уазик. К этому зданию, которое было ему домом последние три года, никакой эмоциональной привязанности он не ощущал, так что расстался с ним с лёгким сердцем.
   - Митрофаныч, ты дома? - прокричал он, остановившись около двора старика.
   - Чего орёшь? Заходи, - послышался ворчливый ответ соседа.
   Они прошли на задний двор, в мастерскую, где у Митрофаныча стояло несколько станков - хозяйственный он был мужик. Ветеран снял фартук и развернулся к ним. Он протянул руку Алексею, а вот дальше произошло то, чего Наумов никак не ожидал. Старик уставился на девушку, раскрыв от изумления рот. Впервые видел сыщик своего соседа удивлённым - до этого он искренне считал, что Митрофаныча вообще невозможно удивить.
   - Ты?!? - разродился он в конце концов, обращаясь к Белославе. - Но как?
   Девушка взяла старика за руки, нежно, как родного и повернулась к Алексею:
   - Подожди нас в доме, хорошо?
   Наумов совсем растерялся - он переводил взгляд с Митрофаныча на Белославу, а потом плюнул с обидой и пошёл в дом. Пока они там секретничали, Алексей достал бутыль самогона из-за печки, поднял стопку к иконам и залпом опорожнил. Он задумался - откуда они могли знать друг друга? И почему старого солдата появление Белославы повергло в совершенное изумление?Он мог бы так удивиться, если бы перед ним предстал призрак сослуживца, убитого лет шестьдесят назад... Очередная по счёту загадка. Дело обещало быть интересным - так что Алексей перестал дуться и занялся делом, которому с увлечением посвящал всё своё время последние годы. То есть налил в стакан белесой жидкости (самогон у старика был градусов под семьдесят) и употребил её.
   Примерно через час в дом зашли Митрофаныч и Беловслава. Старик был мрачнее тучи, а девушка всё так же спокойна. Увидев, в каком состоянии находится Наумов, ветеран крякнул с досады и махнул рукой. Даже на ясном челе красавицы промелькнула тень сожаления. Наумов, который явно не рассчитал силы, позабыв о крепости домашнего алкоголя Митрофаныча, попытался объяснить друзьям, что он в порядке - но язык заплетался. Впрочем, хоть Алексей и не мог адекватно реагировать на окружающее, но воспринимал реальность почти ясно.
   - Я с вами еду, - сказал старик, - иди в машину и ложись на заднем сиденье.
   Пока сыщик (теперь уже можно было опустить прилагательное "бывший" - ведь у него снова было задание) шатаясь, добирался до автомобиля, девушка и старик погрузили в багажник пистолеты "Ярс", автоматы АК-12, приборы ночного видения, ящик лимонок и ящик патронов. Подумали было - брать ли рпг, но решили, что это уже лишнее. От врага, против которого понадобиться рпг, лучше просто-напросто скрыться.
   Как ни странно, но и Наумов, и остальные управились со своими делами практически одновременно - когда Митрофаныч захлопнул дверцу багажника, сыщик взобрался на заднее сиденье.
   - Ну всё, теперь дождёмся ночи и в путь, - сказал ветеран.

Глава 4

   Наумов пришёл в себя, чувствуя, как его немилосердно трясёт на ухабистой дороге. Он приподнялся и обнаружил, что они едут в кромешной тьме, не включая фар, по лесной грунтовой дороге.
   - Эй вы чего? Разобьёмся же!
   Он достал зажигалку, и в свете огонька увидел, что Митрофаныч и Белослава одели какие-то странного вида очки. Через пару секунд он сообразил, что это приборы ночного видения - правда намного более совершенные, чем он помнил по работе.
   - Потуши огонёк, родной, - попросил старик.
   - А чего вы фары не включите?
   - А чтобы со спутника не засекли...
   Наумов присвистнул - похоже, что девушка не соврала про могущественных врагов. Если его, пьяного, ещё можно было обмануть, то Митрофаныча - никак. Так что Алексей начал сомневаться, что девушка и вправду сумасшедшая.
   Через минут двадцать его сморил сон и проснулся он уже от холода. Машина стояла. Наумов выбрался наружу и понял, почему так холодно - они стояли в большом бетонном бункере, дорога уходила резко вверх. Скорее всего, они находились под землёй. Свет электрических ламп горел хоть и не ярко, но вполне позволял осмотреться. Повсюду высились тёмно-зелёные ящики, видимо армейские. Вдоль боковых стен тянулся ряд гаражных ворот, створки одни из них были открыты и оттуда доносились голоса. Алексей направился туда.
   Войдя внутрь помещения, Алексей замер, раскрыв рот. Перед ним стояла уникальная четырёхколёсная армейская машина, отдалённо напоминавшая старую БРДМ-2, на которой Алексею довелось поездить во время службы в армии. Вот только передок у этой машины был зализанный, стремительных очертаний, что делало машину похожей на финский БТР PatriaAMV. Обойдя сзади, он обнаружил два небольших гребных винта - машина могла плавать. Двери были не только по бокам, но и сзади. Вообще производила она впечатление хищной красоты и полной завершённости. Алексей дотронулся до корпуса - это был не металл, поверхность под рукой была лишь чуть холоднее руки.
   - Где мы? - спросил Алексей.
   - Мы, Алёша, на объекте номер 11677. На жаргоне разведчиков это "схрон". Таких много по стране. Спрятаны в лесах, болотах, горах. Большинство ещё при Сталине построили, - отозвался из-под машины Митрофаныч.
   - Ну эта чудо-машинка здесь явно не при Иосифе Виссарионыче тут появилась.
   - Был у меня друг Володя Соловьёв, одессит, вместе служили и воевали. Дослужился до генерала в ГРУ. Псионом он стать не захотел - оставался на посту до самого конца, пока государство Российское на заявило а самороспуке четыре года назад. Тогда приехал он ко мне, в деревню. Погостил с месяц. Много мы с ним пили, вспоминали прошлое. Как-то раз вернулся я с рыбалки, а он мертвый, в огороде лежит. Застрелился. Про объект он мне ровно за день до этого рассказал - и карту дал и код доступа сообщил. Такая вот история. А машина эта зовётся "Стражем" - мне Володя про неё много рассказывал.
   Наумов задумался о том, сколько же настоящих воинов земли русской, в отличие от него заслуживших кровью право так называться, застрелилось, повесилось, или просто упилось до смерти за последние девять лет. А ведь только начинала возрождаться мощь великой страны...
   - Ну всё, масло поменял, проверил, что мог. Теперь давайте перенесём груз, - добавил старик после непродолжительного молчания, выбираясь из-под днища.
   Компоновка внутреннего помещения боевой машины была модульной. Они сняли вдоль стен, предназначенные для перевозки восьмерых бойцов и получили огромный багажник. Спинку заднего сиденья опустили, получив таким образом двухспальную кровать - ширина автомобиля позволяла вытянуться в полный рост.
   Перенося припасы в новое транспортное средство, Алексей сильно вспотел и устал - алкоголь начинал выветриваться. Поэтому, когда погрузка была закончена (Митрофаныч старательно обошёл весь схрон и отобрал ещё несколько ящиков и три тяжеленных рюкзака, похожих на туристические) Наумов растянулся на широком импровизированном ложе и спросил:
   - Сосед, ты лекарство для меня захватил?- при этих слова сыщика Белослава повернулась и с жалостью посмотрела на него.
   - Захватил, захватил - не беспокойся. Ты поспи, Лёшка, покамест, отдохни, - успокоил Митрофаныч.
   - Ехать будем по ночам?
   - Да. Так безопаснее. Корпус у "Стража" покрыт особым материалом, который я без сомнения должен признать последним великим чудом русских оружейников - он делает нас невидимыми в тепловизоры, на сто процентов защищает от радиации, выдерживает попадание из РПГ с тридцати метров. И это ещё не всё. Жаль, "Стражей" всего несколько штук успели построить...
   Наумов приподнялся, чтобы осмотреть панель приборов - любопытство было сильнее навалившейся слабости. Вместо руля у "Стража" был штурвал, как в самолётах. А вместо привычных спидометра, тахометра и множества рычажков и кнопок - два жидкокристаллических дисплея. Митрофаныч (он, кстати, с любой техникой был на короткой ноге, несмотря на свои годы) нажал большим пальцем на тот экран, что располагался у штурвала. В кабине вспыхнул мягкий белый свет, экран зажёгся приветствием на русском языке. Гула мотора вообще не было слышно. Ветеран поколдовал с меню, настроил отображение основных параметров движения и включил "режим максимальной маскировки" - фары выключились, а вместо них лобовое стекло превратилось в большой прибор ночного видения.
   Наумов откинулся на кровать и вздохнул с облегчением. В кабине совершенно не ощущалось движения. Когда они выехали из бункера, водитель что-то сделал, и перед взором Алексея распахнулось ночное небо - крыша стала прозрачной. Алексей уснул, убаюканный мерным покачиванием "Стража" на ухабистой дороге.
   Проснувшись, сыщик почувствовал себя совсем разбитым - даже хуже, чем обычно. Он был мокрым от пота. Кое-как выбравшись из машины, он обнаружил, что они остановились возле какого-то одинокого хозяйства посреди леса. Машина была под навесом. Зайдя в дом, Алексей обнаружил Белославу, которая готовила еду на газовой плитке, подключенной к баллону.
   - Доброе утро, воин, - улыбнулась девушка.
   - Доброе, - буркнул сыщик. Хотя лучезарная улыбка Белы действительно немного улучшила самочувствие.
   Он присел на табурет и спросил:
   - А где Митрофаныч?
   - А он пошёл по лесу побродить, грибов найти или дичь подстрелить. Если хочешь, можешь покупаться - там во дворе летний душ. Митрофаныч воду в бак залил часа три назад, должна уже тёплая быть.
   Наумов не стал пренебрегать предложением - по опыту знал, насколько облегчает похмелье бодренький душ. Вода была чуть тёплой, но вот давно позабытое ощущение купания на свежем воздухе доставило наслаждение и даже прочистило голову.
   Алексей редко задумывался над своей проблемой с алкоголем. Если в мозгу вдруг появлялись мысли о том, что это нехорошо - он тут же усмехался внутренне и повторял себе, что больше нету "хорошо" и "плохо". Теперь осталось только доживать свой век. И лучше закончить так, чтобы на душе не скребли кошки - то есть пьяным. Когда он вернулся на кухню, то обнаружил там дымящуюся чашку ароматного кофе.
   - Ну как,полегчало? - с улыбкой спросила девушка.
   - Немного. А это... Ну... - сыщик замялся. Как-то неловко было спрашивать у девушки про водку.
   - Давно в запое, Алексей?
   - Да я не в запое, я от безысходности...
   Она опустилась на корточки рядом с Наумовым, положила ладони ему на колено и посмотрела строго, но доброжелательно прямо в глаза.
   - Года три - три с половиной...
   - Как думаешь, ты за это время мог стать алкоголиком?
   Алексей понурил голову, словно школьник, не выучивший урок, перед учительницей. Потом вдруг разозлился:
   - Это что, допрос? Тебе-то какое дело? Никто меня не вправе судить.
   - Ладно, Алексей. Поговорим позже, когда вернётся Андрей Митрофанович.
   Наумов встал и пошёл на свежий воздух. В прошлой жизни он сам презирал наркоманов и алкоголиков, считая их безвольными слабаками. Наркотики он не пробовал ни разу в жизни, а вот хорошим, дорогим алкоголем баловался частенько - особенно когда стал следователем и получил доступ к деньгам. Когда всё покатилось ко всем чертям и от человечества - того человечества, которое знал и в котором вырос Алексей - осталась лишь память, он счёл, что может отбросить в сторону представления о долге и обязанностях члена общества. Нету общества - нету и долга перед ним. Однако был в отношениях алкоголя и Наумова один непреклонный, незыблемый закон - он никогда не похмелялся в одиночку, оставаясь один в доме. Ни разу за эти три года. Либо в клубе, либо с Митрофанычем. Это проявление характера было из той же оперы, что и противление псионизации - какое-то глубинное неприятие, упрямое и нелогичное отрицание.
   Так что когда проснулось желание пойти и поискать в "Страже" или где-нибудь в погребе выпивку, он легко отогнал его, мотивируя тем, что всё равно один употреблять не станет. Поэтому он сел на лавочке, забросил руки за голову и слушал птичье пение.
   Старик пришёл часа через два. Он был доволен - нёс двух зайцев на поясе. Впрочем, заметить, что ветеран рад мог только человек, давно с ним знакомый - на выражении лица это практически не отражалось, лишь чуть плотней собирались весёлые морщинки у глаз. Наумов, чья профессиональная деятельность непосредственно касалось человеческих эмоций, такие тонкости замечал.
   - День добрый, охотник! С добычей вижу! - обратился к соседу Алексей.
   - Да, два выстрела - два зайца. Хорошие места!
   - Кстати, а где мы, Митрофаныч?
   - До Владимира километров пятнадцать.
   - Ясно. Мне подлечиться б надо, сосед. Хоть немного.
   Старик залез в карман и достал оттуда пару таблеток от похмелья.
   - Это не то, что ты хотел, но выпей - полегчает маленько.
   Наумов взял таблеки и закинул в рот, разжевав. Его начало раздражать, что к нему относятся, словно к хромому утёнку и стараются помочь. Сам он считал, что раз он не сможет выполнять свою работу сыщика без водки, то в прямых интересах Белославы и Митрофаныча обеспечить его выпивкой. Видимо, их взгляды на проблему расходились.
   - Это мне не поможет, ты же знаешь.
   - Идём внутрь.
   Пока девушка накрывала стол, Митрофаныч ловко освежевал тушки и отнёс их в морозильник в машину.
   - Прошу за стол, мужчины, - позвала девушка.
   Наумов наблюдал, как остальные с аппетитом обедают. Попробовал было и сам поесть, но уже через несколько минут его стошнило - еле успел выбежать на двор. Выйдя на двор после обеда, Митрофаныч обнаружил Алексея лежащим на лавочке. Он дрожал всем телом, былбледный, потный. Наумова согнуло пополам и вырвало желчью. Старик подошёл к соседу, помог ему подняться и повёл в машину. Вскоре к нему присоединилась девушка.
   Алексей ощущал себя очень, очень больным - его кидало то в жару, то в холод, голова раскалывалась. Он отстранённо, будто и не с ним вовсе происходит, наблюдал, как Бела со стариком привязывают его ремнями к кровати.
   - Зачем? - спросил он слабым голосом.
   - Потерпи Алёша, - ласково ответила девушка, - через пару дней тебе будет намного лучше.
   - Ты сосед, меня извини, но ты нам нужен трезвый, с ясной головой. Ничего, потом сам спасибо нам скажешь, - добавил старый солдат. - Не дрейфь, я и сам через атропиновую кому проходил и видел десятки раз, как товарищи проходят. Змия то мы отгоним, а вот чтобы потом к нему в лапы не попасть - это уже будет от тебя зависеть.
   Слава поставила капельницу и воткнула толстую иглу в вену Наумова. Через несколько минут его охватила злость и крайняя раздражительность - он пытался освободить руки и ноги, извивался всем телом, скрипел зубами. Потом начались галлюцинации - появилась в машине покойная первая жена Иринка, села на кровати и с нежностью смотрела на Алексея и гладила его по ноге. Наумов расплакался. Вскоре жена исчезла - просто растаяла, как туман. Вместо неё машину заполонила армия чертят - размером с палец руки, чёрных, классического облика: с рожками и копытцами. Они хохотали и переговаривались тонкими, звонкими голосками, бегали по "Стражу" и по телу сыщика, щипая его и дёргая за волосы. А потом накатилась блаженная темнота и поглотила сознание измученного, больного человека.
   Вернувшись в реальность, он не сразу осознал себя - его водили по лесу, поддерживая за руки, заставляли поесть, разговаривали, но он воспринимал это всё отрывками, будто когда засыпаешь перед телевизором, и разница между сном и фильмом размывается, и уже не можешь отличить одно от другого. В таком состоянии прошёл целый день.
   На следующее утро Наумов уже мог связно разговаривать, осознавал происходящее, ощущал своё тело, находившееся, кстати, в довольно сносной форме. Его не тошнило, голова не болела, руки не дрожали - он смог поесть лёгкого бульона и не вывернуть обратно.
   - Сколько дней прошло? - спросил он после обеда, обратив внимание, что они находятся уже в другом доме.
   - Позавчера мы начали лечение. Поздравляю тебя - всё прошло отлично, ты восстановился даже быстрее, чем мы ожидали, - с готовностью объяснила Бела.
   - Митрофаныч в лесу?
   - Да. Не понимаю, откуда у него силы берутся? Спит по 3-4 часа и всегда бодрый, полон энергии.
   - Это ещё что, - усмехнувшись сказал Алексей, - он мне рассказывал, что его прадед в Великую Отечественную как-то сапёрной лопаткой насмерть забил четверых здоровенных двадцатилетних эсэсовцев. А ему самому тогда было уже под девяносто годков.
   - Да помню, славный воин был, - пробормотала, глядя куда-то вдаль, Белослава.
   Наумов, который ещё туговато соображал, не стал уточнять, что она имела ввиду под словом "помню". А может старик просто успел перед ней похвастаться подвигами предков - на него это не похоже, но перед такой красавицей и умирающий выпятит грудь и втянет живот.
   - Кстати, а где мы сейчас?
   - Миновали Чебоксары, следующей ночью Митрофаныч рассчитывает перебраться на тот берег Волги и проехать Казань.
   - Ого! На бобике мы бы, в лучшем случае, только миновали Владимир. А были проблемы какие-то по пути?
   - Нет, по ночам больше никто не ездит - вообще никого не встретили.
   - Ладно, пойду-ка и я прогуляюсь.
   Наумов обратил внимание, что этот домик покинут жителями недавно - пару-тройку месяцев назад. Сад ухоженный - деревья побелены и пострижены, и сыщик с удовольствие сорвал пару яблок, протёр их о штаны и съел. Дышалось легко - в воздухе разлиты сладкие ароматы цветов. Голова была ещё слегка затуманена - как бывает, если после обеда вздремнёшь. Наумов сделал коротенькую зарядку и вернулся во двор.
   Хозяин был мужиком мастеровитым, вроде Митрофаныча - инструментов всякого рода было у него во множестве и всё лежало в строгом порядке. Наумов с удивлением обнаружил даже титановый лом - большая редкость, подарок конверсии. Решив, что такая вещь может пригодиться и им, он понёс его в машину.
   - Против лома нет приёма? - послышался сзади насмешливый голос ветерана.
   - Да ты погляди сам, Митрофаныч, - протянул вещицу сыщик, - это же произведение искусства, а не инструмент.
   Старик сбросил на траву тушу косули и взял лом. Прикинул его на вес - наверное с полкило, не больше - махнул пару раз, и крякнул от удовольствия.
   - Это да, знатная штука. Такую и вправду жаль выбрасывать.
   Он открыл в стенке багажника незаметную полочку и положил туда ломик. Повернулся, посмотрел внимательно в глаза Наумову и улыбнулся:
   - Ну, сосед, молодец! Таким ясноглазым я тебя ещё ни разу не видел.
   Митрофаныч похлопал сыщика по спине и неожиданно толкнул его в грудь, осклабившись:
   - А ну, давай, юноша, посмотрим, на что ты способен.
   - Ты что, Митрофаныч, я ж тебя на полста лет моложе.
   - Давай-давай, бей, не жалей - не рассыплюсь. Старый конь, знаешь ли, лучше новых двух.
   Наумов с огромным уважением относился к славному боевому прошлому своего соседа, но не видел в нём серьёзного соперника. Он стал в стойку и нехотя, в пол скорости, провёл пару ударов по корпусу. К его удивлению, Митрофаныч не ставил блок, он сдвигался чуток в сторону, так что удары лишь чуть задели по касательной. Тогда Наумов уже в полную силу попробовал атаковать в голову - от первого удара старик уклонился, а второй попросту перехватил и заломил Алексею руку за спину. А потом, хохоча, отпустил.
   - Хорошо, малец, хорошо! Не останавливайся.
   Наумов тряхнул головой, попрыгал на носочках и начал сближаться с противником. Он провёл серию ударов - прямой удар ногой в грудь, потом пара ударов в голову руками и другой ногой в бок. Ни один из них не достиг цели. Митрофаныч, издеваясь, делал пассы руками, словно фокусник на сцене районного дома культуры. Алексей сосредоточился, прогнав все мысли, и видя перед собой только уязвимые зоны тела соперника. Он начал атаку заново - на сей раз один из его ударов достиг цели. Старик заулыбался ещё сильнее, потирая ушибленное место.
   - Молодец, пацан, молодец!
   С полминуты они боксировали, а потом, когда, Алексей уже готовил последний удар, неожиданно наступила ночь - всё погрузилось во тьму. Издалека донёсся женский голос:
   - Он же ещё не отошёл от лекарств, Митрофаныч! Покалечите парня!
   Зрение вернулось. Над ним склонились его спутники, Бела заботливо смачивала лоб мокрой тряпкой. Старик протянул ему руку и Наумов сел.
   - Однако, старик, ты крепок!
   - Я тебя, Алёшка, потренирую малость - будешь первоклассным бойцом, есть в тебе стержень.
   Наумов стал с трудом, опираясь на руку ветерана, потрогал челюсти:
   - И попробуй по внешнему виду скажи, что ты, сосед, можешь Брюсу Ли накостылять.
   - Это один из непреложных плюсов моего положения. Хотя ты был бы удивлён, сколько людей моего возраста среди мастеров боевых искусств. Часто бывает так, что опыт полезнее силы.
   - Буду иметь ввиду, - покряхтывая, заявил Наумов.
   В пять часов вечера все легли спать - в доме, на кроватях. Лекарства ещё действовали, поэтому сыщик тоже заснул. В одиннадцать часов его растолкали. Наумов просился, чтобы его пустили за руль - Митрофаныч сначала отказывал, но позже, убедившись, что Алексей в норме, разрешил.
   Вести "Стража" - по ощущениям похоже больше на пилотирование вертолёта. По крайней мере, Наумов так думал - ему этого делать как-то не доводилось. Клиренс машины варьировался от тридцати до семидесяти сантиметров, а особые шины, выдерживающие попадание из крупнокалиберного оружия, автоматически изменяли давление в зависимости от покрытия. Так что плавность хода была просто невероятной - на уровне какого-нибудь президентского лимузина. А управлять с помощью штурвала оказалось куда удобнее, чем при помощи руля - небольшое усилие и машина плавно сворачивала. Видимость же, которую обеспечивала хитрая электроника, была почти на уровне пасмурного дня - даже цвета были различимы. Что тут говорить - машина была экстракласса, во всём мире подобные могли бы сделать всего две-три фирмы, помимо самого КамАЗа.
   Они въехали на мост - справа, за рекой лежала Казань. Но огней не было - люди в первую очередь покинули большие города. В деревнях выжить было намного проще. Наумов вспомнил родной Саратов. Сначала не было заметно почти ничего - на улицах полно машин, людей. Работали городские службы. Но потом изменения ускорились. Появилось много брошенных машин, кое-где исчезли дворники и мусорщики.Шпана безнаказанно начала грабить брошенные магазины и квартиры. Росли, как грибы, сомнительные конторы, по дешёвке скупающие движимое и недвижимое имущество - пока сами аферисты, а также хулиганы, мародёры и все прочие масти криминального мира не отбыли в новую, лучшую жизнь. В его родном отделении личного состава становилось всё меньше - поначалу это радовало, он быстро продвигался по службе, пока не остался один. Все его коллеги, все до одного моментально сменили преданность Родине на дар псионизации. Грустно было ехать на работу по заваленным листвой, и почему-то газетами, улице, лавируя среди навеки покинутых автомобилей. Конечно, псионы проявляли заботу по отношению к оставшимся нормалам. Когда городские службы приказали долго жить, они предложили всем оставшимся переехать в пригород. Там были свет, вода, газ, продукты - но Наумову претило принимать блага из рук тех, кого он считал чем-то противоестественным. Он собрал всё, что было ему дорого, загрузил в армейский уазик соседа Витьки Козырева, и отправился в путь по осиротевшей стране, в поисках нового жилища и общества людей, которым ещё не окончательно всё равно. Города, городки, посёлки, деревни, хутора - много повидал он на своём пути - встречался и с добрыми людьми и с худыми, которые не проходили инициацию из принципа, чтобы не дай Бог, не измениться и не делать добра в новой жизни. В итоге, когда он добрался до клуба "Берёзка", где коротали время до инициации все нормалы Москвы и Подмосковья, виды покинутой людьми России оставили такую глубокую рану в душе, что он начал пить. Пить беспробудно, как сапожник...
   И сейчас, ощущая из-за реки немой укор покинутого города, Алексей с трудом удержался от того, чтобы не пустить слезу. Может быть, это были какие-то остаточные эффекты лекарств, что щедро впрыснула в организм рука красавицы Белославы, а может быть - душа жаждала дать выход накопившейся за последние годы скорби...
   Он стиснул штурвал так, что костяшки пальцев побелели. Если девушка говорила правду, если она не сошла с ума и они действительнодоберутся до тех, кто заварил эту кашу - они ответятперед ним, Алексеем Наумовым,за боль его земли. Если псионизация - не дар достигших просветления звёздных скитальцев, не обусловленная объективными социо-биологическими законами следующая ступень эволюции, а чей-то грандиознейший обман - то он раскроет его и привлечёт к ответственности главных лжецов... По всей строгости привлечёт...

Глава 5

   С каждым днём Алексей чувствовал себя всё лучше и лучше - дышал полной грудью, с удовольствием занимался физическими упражнениями и тренировками рукопашного боя с Митрофанычем. Старик постоянно ворчал, указывая на недостатки своего ученика, но Наумов чувствовал по голосу, что ветеран доволен его успехами. Во время боёв Алексей частенько замечал, что Белослава как-то по-новому смотрит на него - к её обычному вселенскому спокойствию добавилась если не гордость, то, по крайней мере, поощрение. В такие моменты с телом и разумом Алексея творилось нечто странное: мысли практически исчезали, уступая место инстинктам, реакции улучшалась, и он начинал чувствовать слабые, уязвимые места в обороне соперника.
   Организм путешественников полностью свыкся с ночным образом жизни. Перед каждым отрезком пути они выбирали маршрут - в компьютере "Стража" содержались военные спутниковые карты трёхлетней давности в масштабе 1:10. Поэтому никаких неожиданностей, типа разрушенного моста, в дороге не возникало.Митрофаныч настоял на том, чтобы во время дневных стоянок они постоянно носили оружие при себе - зверья в лесах стало много и людей они не боялись. Алексей взял АКС12У, а Белослава от оружия отказалась, таинственно заявив, что её звери не тронут. К удивлению сыщика, старик лишь кивнул и не сказал ни слова.
   Проезжая через очередную деревню, Наумов, который был за рулём, подумал, что вид покинутого дома удручает, покинутого села - угнетает, а покинутого города - разрывает душу. Словно угадав его мысли, девушка произнесла:
   - Знаешь, Алёша, они со следующего года начинают программу глобальной утилизации. Будут полностью ликвидированы следы жизнедеятельности "старого" человечества. Города, дороги, заводы, плотины, сады - всё, что составляло существование хомо сапиенс. Оставят толькопамятники культуры.
   - А как же нормалы?
   - Нормалы остались только у нас, в России. А первобытные племена Африки, Азии и Латинской Америки оставят в естественной среде для научного изучения. Что будет с вашим клубом - я не знаю. Боль им вряд ли причинят. Думаю, будут усиленно убеждать пройти псионизацию.
   - А те, кто не согласятся - станут живыми памятниками прошлой эре?
   - Ты только не суди строго псионов - они обычные люди, почти все из них искренне считают, что поступают правильно.
   - Нацисты тоже думали, что поступают правильно и американцы были уверены, что несут миру демократию и свободу, а не смерть и разрушение...
   - Дьявол силён, Алёшка. Силён, умён и коварен. Многие были сбиты им с пути истинного. Прекрасные, отважные, честные соглашались с князем тьмы в мелочах и со временем превращались в отвратительных, мерзких чудовищ.
   - Дьявол? - фыркнул Наумов. - Нету ни Бога, ни дьявола. Человек подотчётен лишь одному судье - самому себе.
   При этих словах Белослава посмотрела на него с печальным, тихим укором и Алексей почувствовал себя разбившим банку варенья ребёнком, врущим бабушке, что это не он, хотя в доме никого кроме него не было.
   - Ты помогаешь мне, потому, что надеешься отомстить за разрушение твоего мира, так ведь?
   - Нет. Мне наплевать на мир. Я хочу отомстить только за мою Родину, - процедил сквозь зубы сыщик.
   - Тебе придётся измениться, Алёша - иначе ты только угробишь собственную душу и не найдёшь справедливости.
   Разговор о Боге, дьяволе и душе порядком надоел Наумову. Он чувствовал, что огонь, горящий внутри, от этих слов только становится сильнее - жжёт душу, пышет злобой, скребёт длинными, жаркими языками где-то в районе лёгких.
   Нет, Алексей не был пропащим человеком. Он был продуктом общества и жаждал со временем занять достойное положение в этом самом обществе. Иметь вес, уважение, должность и чин. И в то же время, он всё же выделялся на фоне большинства своих коллег. Он никогда не требовал взятки с бедного человека и не допускал, насколько это было в его силах, случиться несправедливости. Первая его жена, единственная любовь всей его жизни, погибшая во время терракта в Москве в 2010-м, влияла на него очень положительно, передавала ему часть своей веры в Бога и в доброту человеческую. Иринка была весёлой, жизнерадостной женщиной, училась с ним в одной школе - на год старше. Алексей влюбился в неё ещё в четвёртом классе, ему было одиннадцать, а ей - двенадцать и она быстро превращалась из девочки в девушку. Её ясные серые глаза, белые волосы, стройная фигура запали в душу Наумова - спортивного, любознательного, но хулиганистого мальчика. В тринадцать он, слегка выпив для храбрости, пригласил её на свидание - с тех пор они не расставались. Во многом именно благодаря ей, вместо членства в банде и в итоге тюрьмы или смерти (что случилось со многими его друзьями и знакомыми) он пошёл в армию, а после - в органы и институт. Он доверял ей абсолютно все свои мысли и часто спрашивал совета. Даже начал иногда, по большим праздникам, ходить с ней в церковь. Всё изменилось, когда её не стало- Наумов не простил Богу то, что тот забрал её. После этого равнодушие свило гнездо в его душе, а Маринка, с которой он познакомился через год - никак не воздействовала на его внутренний мир. Да он и не особо пускал её туда...
   Впереди на дороге лежала куча хвороста и листвы - видимо ветром намело. Наумов хотел было проехать прямо сквозь неё, как вдруг на плечо легла рука Митрофаныча и послышался его голос:
   - Тормози!
   Алексей резко свернул к обочине и остановился. Митрофаныч полез в багажник и кинул оттуда автомат водителю, а сам достал снайперскую винтовку - усовершенствованную версию знаменитой СВД.
   - Ты Лёха, как скажу, беги в лес и стреляй на ходу, вскроются - я их сниму. Одень-ка вот, это броник, - он протянул Наумову обычную с виду куртку.
   Алексей медленно открыл дверь с левой стороны - таким образом корпус автомобиля закрывал его от потенциальной засады. Впрочем, если старик почувствовал неладное - значит не без причины. Сам же Митрофанычприспустил окно и высунул винтовку. Он тихонько скомандовал: "Пшёл!"
   Сыщик рванул в лес, еле успевая увёртываться от деревьев. Как только он произвёл первый выстрел - короткой очередью в три патрона - на него полился шквал огня. Запоздало мелькнула мысль, что каску тоже надо было надеть - мимо уха как раз просвистела пуля. По звуку он различил, что стреляло четверо, но смотреть откуда шёл огонь времени не было. Потом прозвучало четыре негромких, еле слышных среди трескотни автоматных очередей, хлопка и всё стихло. На всякий случай, Наумов сделал круг, обходя засаду, и несколько раз выстрелил в сторону, откуда по нему вели огонь. Ответа не последовало.
   Вернувшись к "Стражу", Алексей подошёл к Митрофанычу, стоявшему у края пресловутой кучи. Оказалось, что под листвой была яма - метра три в ширину и столько же в глубину. Наумов присвистнул - если бы не старик, их могли спокойно перебить, пока они бы выбирались наружу. Вместе с Митрофанычем они пошли посмотреть на врагов. Обычные бандиты, вооружённые древними АК-47. На одном из них, скорее всего главаре, был надет старый бронежилет.
   - Пойду за лопатой, похороним, чтобы зверьё не сожрало, - сказал старик, удовлетворившись осмотром.
   Копать пришлось Наумову. Вырыли "братскую" (вряд ли это слово уместно в отношении подобных людей в прямом своём смысле) могилу глубиной чуть больше метра и схоронили в ней незадачливых нападавших. На это ушло почти два часа.
   Когда Алексей усаживался на место водителя, ветеран отстранил его и сам сел за штурвал.
   - Видел стены ямы? Работали экскаватором, пару-тройку дней назад. Это подозрительно. Обычные мародёры так бы не поступили - они просто повалили бы дерево поперёк дороги.
   - Сосед, а какой смысл мародёрам вообще машины тормозить? Зайди в любой городок и бери там всё, что пожелаешь.
   - Тоже верно. Значит, это были охотники именно на людей. Остаётся лишь один вопрос: охотились они для развлеченияили выполняли чей-то заказ. Будем исходить из второго варианта. Так что сейчас отыщем неподалёку стоянку на день, а со следующей ночи будем пробираться по просёлочным дорогам.
   - Так нам ещё неделю придётся ехать, тут ведь оставалось до Иркутска ночь всего.
   - Ничего, зато так надёжнее.
   С этим было не поспорить, и Наумов нехотя полез на кровать. Митрофаныч покопался в картах и завёл машину, они объехали по лесу яму и вернулись на дорогу. Алексей подумал, что все эти предосторожности скорее всего излишни. Просто кучка нормалов, каких-нибудь зеков, сбежавших из тюрьмы и по каким-то своим маргинальным соображениям не желавших стать псионами, развлекались, убивая редких путников. Правда в эту теорию несколько не укладывался тот факт, что происходило это всё ночью - но мало ли? Кто знает, что там кроется в мозгах отщепенцев, лишившихся последних сдерживающих факторов? Может они колесят по стране и устраивают вот такие ловушки на длинных перегонах, где и в лучшие времена людей было не особо много...
   Когда забрезжил рассвет, машина остановилась. Наумова растолкали.
   Оказалось, что в этот раз они расположились просто в лесу около еле заметной, почти заросшей дороги. Ветеран скомандовал:
   - Никакого огня, на поляны пока не выходить.
   - Какой смысл, если мы протоптали сюда дорогу, как бегемоты? - слегка раздражённо поинтересовался Алексей.
   - А ты пойди, мил человек, да сам посмотри на следы наши, - с усмешкой ответил старик.
   Наумов прошёлся метров сто назад - травы и кусты в большинстве своём поднимались! Были конечно, сломанные, но сказать, что тут проехали на автомобиле, а уж тем более - на таком большом, как "Страж", никак нельзя было.
   - Митрофаныч, а сколько наша машинка весит? - удивлённо спросил он у старого солдата.
   - А угадай?
   - Ну, тонные две с половиной - три.
   - Восемьсот килограмм.
   Алексею осталось только присвистнуть ис уважением посмотреть на чудо техники. А потом он засмотрелся на Белославу, которая опустилась на корточки и гладила руками цветы и траву, еле касаясь их. Митрофаныч украдкой усмехнулся, кашлянул и заявил:
   - Тут неподалёку деревушка, прямо по дороге, километра два. Если вам не трудно - сходите за свежей водой для чая. Только вот накиньте, когда из леса выйдете, - и бросил два небольших свёртка Наумову, - это накидки для маскировки. Ещё в восьмидесятых созданы, правда немного их успели сделать, пока Горбачёв, щучий сын, не...
   Митрофаныч с горечью махнул рукой и отвернулся, доставая из багажника палатку. Наумов с подозрением смотрел ему в спину - постоянно, когда старик вспоминал о Горбачёве и о том, что тот наделал, то отворачивался. Уж не слеза ли катится по морщинистой щеке? До сыщика вдруг дошло, что если он, Наумов, пережил потерю своего мира один раз, то ветеран - уже дважды. Истрана, служению которой посвятил всю свою жизнь Андрей Митрофанович Лукьянов, и за которую проливал он щедро свою кровь, погибла не в огне, не пала, сломленная сапогом оккупанта - от яда она погибла, в самое своё сердце поражённая пригретой на груди змеёй. Змеёй, которую она сама и породила, выпестовала, вырастила под надёжной защитой миллионов честных, мужественных, благородных людей. Если бы враг пришёл, как встарь, железной тупой свиньёй, лязгающим своим голосомпотребовал бы склониться, отдать землю на поругание, а сынов её - себе в рабство, то ничего у него не вышло бы. Поднатужились бы, собрались с силами и разгромили бы хоть целый мир разом...
   Жалость, чувство, которое не испытывал Наумов уже много лет, охватило его. Смущённый, он нагнулся подобрать пятилитровую флягу и не видел, как кивнула легонько, почти одними ресницами, наблюдавшая за ним Белослава.
   - Эй, рыцарь, а меч то опять забыл? - развеял невесёлые думы сыщика Митрофаныч. - Ты уж будь добр, привыкай к оружию, как к обуви или нижнему белью.
   Наумов поймал на лету автомат и закинул за спину.До него вдруг дошло, что это флягу наполнили только вчера и воду из неё не расходовали. "Ай да старик!" - с восхищением подумал сыщик и усмехнулся краешком рта.
   Смешанный лес сменился хвойным. Восходящее солнце превращало стволы сосен в багряное золото. Где-то неподалёку старательно выводил свои трели соловей. Воздух был настолько чистым и ароматным, что у Наумова даже опьянел слегка. Он исподтишка поглядывал на Белославу, любуясь её белоснежной кожей и тонким станом. Лицо девушки выражало неподдельный восторг, какой бывает у глубоко верующих людей в церкви.
   - Прекрасно, правда? В жизни не бывал в таком чистом лесу. Мы словно идём по огромному торжественному залу среди золотых колонн, под ногами стелется мягкий ковёр, а крышей служит само небо...
   - А ты оказывается ещё и поэт, Алёша.
   Наумов слегка смутился:
   - Сам не знаю, как это вышло. Знаешь, в твоём присутствии я будто становлюсь лучше. Мне легче говорить, ясней думается, откуда-то берётся сила и реакция, которых у меня никогда не было, даже в восемнадцать лет.
   - Это значит, что я не ошиблась в тебе, воин.
   - Ты напоминаешь мне мою первую жену - такая же чистая и светлая, как она.
   Белослава остановилась и серьёзно посмотрела ему в глаза:
   - Ты говоришь искренне. Но мы не можем быть вместе в том смысле, котором тебе хочется.
   - Что? Да я... Я не... Я совсем ничего такого не имел ввиду, - теперь он уже смутился до крайней степени и к вящему ужасу почувствовал, что лицо приобретает насыщенный красный цвет.
   Белослава неожиданно расхохоталась, засмеялся и Наумов. Это разрядило обстановку - они просто шли рядом и наслаждались красотами природы, изредка приглашая друг друга оценить чудной волнистый ствол дерева или особо мелодичную птичью трель. Больших зверей, чего опасался Алексей, по пути не встретилось.
   Они подошли к деревушке, размотали накидки и надели их. Селение покинули давненько - лет шесть-семь назад. Крайние огороды уже медленно покорялись лесу, но дома были ещё целы и улицы не заросли. Белослава, которая пошла в огород поискать лука и петрушки, подала голос:
   - Алёшка! Там церковь, сходим?
   - Почему бы и нет? Пошли, - пожал плечами Наумов.
   Церковь была каменная, на вид старинная, стояла посреди заасфальтированной площади. А под её белыми стенами прыгал и дрыгал конечностями странный субъект - волосатый, одетый в шкуру медведя с посохом в руке. Наумов заслонил собой девушку, взял в руки автомат и передернул затвор. Человек не отреагировал.
   - Эй, ты! - громко позвал Наумов. - Кто ты и что тут делаешь?
   Странный тип обернулся и пошёл к сыщику. На его открытой волосатой груди Наумов заметил деревянное ожерелье, вместо бус на нитку были нанизаны грубо сделанные фигурки животных. Алексей различил только медведя и волка. Больше всего этот человек напоминал сыщику шамана.
   Вдруг Наумов почувствовал, как у него на лбу зажёгся огонёк. Потом пламя, словно обруч охватило всю голову. Язычки огня пытались пробиться внутрь, в сознание. Сыщику казалось, будто его разум это клубок нитей и кто-то вращал этот клубок, пытаясь найти конец. И нашёл - клубок начал распутываться и перед взглядом Алексея в ускоренном темпе понеслись картинки воспоминаний.
   Весь этот процесс занял лишь пару секунд. Преодолев растерянность, Наумов сосредоточился и очистил сознание. Затем он усилием воли свернул пламя в шар и мысленно швырнул его в шамана. Тот отшатнулся - скорее от удивления, чем от силы атаки.
   После этого Алексей встряхнул головой и обратился к незнакомцу:
   - Что это было? Это ты сделал?
   Тот зло улыбнулся и снова начал приближаться, что-то шепча и поднимая посох.
   - Стоять, стреляю! - сыщик положил палец на курок. - Считаю до трёх. Раз! Два! Т...
   Белослава сделал шаг в сторону, выйдя из-за спины Наумова. Азиатские глаза незнакомца сделались круглыми, как у филина. Только что скаливший зубы в дуло автомата, он медленно опустился на колени, положил руки на сердце и произнёс:
   - Алтай приветствует небесную деву.
   Бела подошла к нему и подняла его с колен. Наумов изумлённо переводил взгляд со старика на девушку. Не придумав ничего лучше, он упёр ствол в голову шамана, больше напоминающую птичье гнездо, и сурово спросил:
   - Отвечай, кто ты и что тут делаешь?
   - Не стоит, Алёша, он не опасен нам, - отодвинула автомат девушка. - Поднимись с колен, Алтай.
   Старик с лёгкостью встал, улыбнулся сыщику уже без злости:
   - Я - говорящий с духами; тот, кто может ходить в иные миры; заклинатель зверей. Зовут меня Алтай, если ты ещё не понял. А здесь я собираю силу, хоть мне и трудно с ней работать. Раньше я брал силу от тех людей, что приходили ко мне за помощью, а теперь почти никого не осталось.
   - Я во всю эту чушь продухов и параллельные миры не верю. Обманывал ты, старик, людей, зарабатывая на хлеб насущный. Я вашего брата много повидал, когда следователем работал: гадалки, экстрасенсы, чернокнижники, колдуны, пророки, маги, спириты и так далее. С некоторыми был знаком и выпивал неоднократно,- отрезал Алексей.
   - Это глупцы, которые несли в мир тьму. Игрушки в руках могущественных духов. Они даже не догадываются о том, какое тяжкое посмертие их ждёт. Нет, бывший следователь, у которого было две жены и множество доступных женщин. Нет, человек который пил беспробудно три года. Нет, спутник небесной девы, ничего не знающий о ней. Я не такой. Если я брал у кого-то силу, то я решал его проблему.
   - Откуда ты знаешь про меня? Ты работаешь на наших врагов? - Наумов снова навёл автомат на шамана.
   - Успокойся, Алексей, он прочитал тебя. Настоящие шаманы могут смотреть воспоминания, как ты смотрел телевизор.
   - Небесная дева знает, что...
   - Что ты заладил с этой "небесной девой"? Что это вообще значит? - перебил старика Наумов.
   - Это значит, что она дева и сошла с небес. Доволен? Кстати, твой спутник сумел заблокировать разум и даже пытался меня атаковать, инстинктивно. У него большой потенциал, - повернулся шаман к Белославе.
   - Я знаю об этом, говорящий с духами. Поэтому я и выбрала его.
   - Давайте зайдём в церковь, не стоит нам тут особо светиться, - опомнился сыщик.
   - Я не могу это сделать, - вздохнул старик. -Я набрал слишком много силы и Свет, который внутри, может навредить мне.
   - Тогда идём, Белослава найдём колодец и будем возвращаться. Удачи тебе, заклинатель зверей, - с усмешкой произнёс Наумов. Они развернулись и пошли по улице.
   Вдруг Алексею пришла мысль:
   - Эй, Алтай! Ты случайно не знаешь батюшку Родиона из Иркутска?
   - Почему же не знаю? Отлично знаю, - Белослава и Наумов переглянулись, не веря собственной удаче.
   - А можешь нас к нему отвести?
   - Запросто. С вас еда.
   - А далеко он?
   - Ну, недели две пути. Если медленно - три.
   - А на машине?
   - Вряд ли туда можно добраться на машине.
   - Ты просто не видел нашу.
   - Да? Ну идёмте. А колодец вон там, за домом, - он указал направление.
   Когда они вернулись, Митрофаныч уже поставил палатку и приготовил завтрак на газовой горелке - перловку с остатками оленины. Ветеран с недоверием поглядел на гостя, подошёл к нему и молча протянул руку. Глаза у обоих сделались узкими, как щёлки. Почти минуту они мерялись силой рукопожатия, а потом, к удивлению Наумова, заулыбались и принялись хлопать друг друга по плечу. Ещё больше удивился сыщик, когда Алтай подошёл к "Стражу" и, цокая от восхищения, принялся его осматривать. Залез и под днище, и под капот. Митрофаныч присоединился к осмотру и с гордостью рассказывал новому знакомому о возможностях автомобиля. Шаман задавал такие вопросы и показал такой уровень знания техники, что Алексей, считавший, что разбирается в машинах, вынужден был признать, что по сравнению с Алтаем, он полный профан.
   - Ну, на таком красавце мы за полдня доберёмся.
   - За полночи, Алтай, мы ездим по ночам.
   Пришлось посвятить шамана в их дела, хоть это было сильно не по нраву Наумову, который не доверял ему.

Глава 6

   Алтай с Митрофанычем ушли на охоту, Белослава занялась ревизией продуктов, а Алексей забрался в палатку подремать.
   Он размышлял над всеми странностями, окружавшими девушку. Теперь уже он не был склонен считать её сумасшедшей. А отсюда логично проистекал вывод о том, что псионизация - на самом деле чудовищный заговор неких сил, враждебных человечеству. Какой-то час назад, при встрече с шаманом, он пережил опыт общения с чем-то нематериальным, столкнулся с необъяснимым явлением. Тот сказал, что в Наумове скрыт большой потенциал. Получается, что те удивительные вещи, которые демонстрируют некоторые псионы - телепатия, психокинез - доступны и нормалам? Что ж, уже совсем скоро они доберутся до цели своего путешествия и тогда можно будет потребовать ответы на все вопросы.
   Вернувшиеся с охоты старики разбудили сыщика. Он выбрался из палатки и наблюдал, как они разделывают заячьи тушки, оживлённо обсуждая разные методы этого процесса. Потом они перешли к теме политики и тут шаман опять удивил Наумова. Выяснилось, что Алтай ДугеровичХовенмей, тувинец, окончил Новосибирский Государственный Университет и был дипломированным инженером-механиком. Он имел кандидатскую степень и долгое время работал в Академгородке в закрытом военном институте. Тяга к сверхъестественному возникла у него после сорока, когда он плотно увлёкся историей своего народа. Однажды к нему в гости пришёл шаман Монгук, которому тогда было уже за сто лет, и предложил учиться у него. Тогда блестящий учёный и убеждённый коммунист стал тем, кого высмеивал и против кого боролся в молодости- шаманом. Семь лет передавал свои знания и наблюдал за обучением Алтая наставник, и умер через неделю после того, как тот прошёл обряд посвящения. Впрочем, как признался старик, он потом ещё много лет общался с духом Монгука.
   Вечером старики проложили маршрут. Алтай упросил Митрофаныча пустить его за руль и с наслаждением вёл машину. Пару раз им пришлось преодолевать водные преграды - там где мостов и в лучшие времена не было. "Страж" показал себя с лучшей стороны и заслужил похвалу от обоих стариков.
   К нужному посёлку они добрались ещё затемно, и Алтай предложил остановиться в лесу, чтобы не будить местных жителей.
   - Ну и что тут страшного? Подумаешь, большое дело - разбудить.
   - Сон - вторая жизнь. Во сне человеческий дух прокладывает тропы, по которым будет бродить после смерти. Добрый человек видит хорошие сны - значит, у него будет хорошее посмертие. Злой человек и сны видит худые - такую вечность он готовит для себя. А вот разбудить человека без острой необходимости - значит украсть у него кусочек его вечности. Раньше, когда связь с духовным миром была намного сильнее, чем сейчас, человек мог даже умереть, если его резко разбудить.
   Наумов рассмеялся и оглянулся на сидевших на заднем сиденье Белославу и Митрофаныча в поисках поддержки. И если молчание девушки его не особо удивило, то спокойный взгляд ветерана никак не вязался с комичностью ситуации. Убедившись, что находится в меньшинстве, Алексей махнул на всё рукой и не стал настаивать.
   Через два часа начало светать. Шаман завёл двигатель и поехал, не спеша. Через минут десять они остановились перед большими железными воротами, перегородившими дорогу. В обе стороны от ворот убегала в неизвестность деревянная стена, если точнее - частокол из толстых неошкуренных брёвен. За воротами стояла наблюдательная вышка. Там включился прожектор, направленный на "Стража". Открылась калитка, появился человек в одежде цвета хаки. В руках он держал АК-47. Человек неторопливо осмотрел машину и затем постучал по стеклу. "В точности гаишник", - подумал Алексей с приязнью. Оказывается, Наумов соскучился даже вот по таким, не самым приятным моментам прошлой жизни.
   Шаман опустил боковое стекло.
   - А это ты, Дугерович. Где такого зверя раздобыл? Здравствуй. А с тобой кто?
   Алтай вышел из машины, поздоровался за руку с привратником:
   - Здравствуй, Семёныч. Это добрые люди, едут к Родиону.
   - Ну, коли добрые. Михалыч, отворяй!
   Левая, а потом и правая створки отъехали в сторону. Они двигались в специальных желобах.
   - Только сильно не газуй, сейчас как раз коров выгоняют, - сказал охранник Семёнычи махнул рукой, чтобы проезжали.
   Наумов с уважением отметил, что толщина металлических ворот - сантиметра три. За стеной лежало поле, густо засеянное рожью. Потом были поля с картофелем, хлопком, кукурузой и ещё чем-то, что Наумов не смог определить, а спросить постеснялся. Они переехали по мосту через реку и оказались в деревне. Как и сказал охранник, по улицам шли коровы - упитанные бурёнки. Показался пастух на коне - он отогнал коров к обочине, освобождая проезд. Нигде не было и следа той разрухи, что поразила русское село в конце двадцатого века.
   Наумов откровенно наслаждался происходящим, он опустил стекло и жадно вдыхал деревенские запахи. Дома были добротными: чаще из белого кирпича, но встречались и деревянные. Заборы и здания красовались недавно обновлённой краской. Над крышами вились дымки - люди уже начинали трудовой день. Пели петухи, призывая не терять время и приступать к работе. Лаяли собаки, чувствуя, что на их территории появились чужаки. Несколько человек, встреченных по пути, шли неторопливо, с достоинством кивали проезжавшей машине. Всё здесь дышало какой-то исконно русской патриархальностью, радовало глаз и пробуждало позабытую за несколько поколений городской жизни, но не умершую тягу к земле. Ничего подобного Наумов не чувствовал в Карповом - какое-то трепетное, нежное, детское чувство охватило Алексея. У него возникло ощущение, что он наконец-то дома, что здесь его Родина и именно это место он искал всю свою жизнь.Так, наверное, чувствует себя космонавт, возвращаясь в посадочном модуле на землю после многомесячной командировки в космос.
   Они миновали площадь, на которой соседствовали танк Т-34 и церковь.
   - Церковь построили в девяностые, на месте разрушенной в Гражданскую, - пояснил Алтай.
   Они несколько раз свернули и остановились около одноэтажного деревянного дома. Наумов обратил внимание, что забор и ворота украшены заботливо вырезанными и покрашенными фигурками зверей, солнца, деревьев. Кто-то колол дрова. Слышался детский смех и радостный щенячий визг.
   Шаман зашёл через калитку и махнул рукой, призывая всех следовать за собой.
   - Хозяева! Встречайте гостей.
   На встречу шаману кинулись трое мальчишек, трёх-пяти лет и обняли его за ноги, а потом понеслись кто на задний двор, а кто в дом, крича на ходу:
   - Дядя Алтай, дядя Алтай приехал! Мама, папа!
   Из избы вышла красивая молодая женщина, лет двадцати пяти, в расшитом переднике. На руках она держала младенца, а давешние мальчишки бегали вокруг неё, играя в догонялки.
   - Здравствуйте, Алтай Дугерович. И вы здравствуйте, гости, проходите в дом. Хозяин сейчас придёт.
   Алтай познакомил их. Женщину звали Зоряной. Её карие глаза светились счастьем человека, знающего зачем он живёт и радующегося каждому мгновению жизни. А ясное, высокое чело свидетельствовало о недюжинном уме.
   Они миновали небольшие сенцы и попали внутрь. Хозяйка усадила их за стол и принялась доставать из печи угощения. Наумов осмотрелся. Добрую треть комнаты занимала огромная русская печь. Возле неё стоял диван, в дальнем углу висели образа, укрытые рушником. Стол и лавки были деревянными, добротными. Только приютившийся в углу холодильник да лампочка на потолке напоминали о двадцать первом веке.
   Дверь открылась и в комнату вошёл невысокий мужчина, ровесник Зоряны. Он обнял жену и поцеловал её, нисколько не стесняясь гостей. Затем пожал руку шаману и сел за стол.
   - Ну, Дугерович, кого привёл?
   Шаман усмехнулся:
   - Знакомься, батюшка. Это Белослава, небесная дева. Это Андрей Митрофанович, будущий дух-защитник. А это Алёша, витязь.
   Наумов, воспринявший свою характеристику как шутку, с вызовом посмотрел на шамана, но тот был полностью серьёзен. Прикинув в уме, что витязь, наверное, круче воина, Алексей приосанился. А вот хозяин наоборот сник.
   Надо признаться, что всю дорогу Наумов представлял себе отца Родиона огромным, седоватым мужиком с суровым взглядом пророка и медвежьей силой. Как-то не сразу до него дошло, что вот этот светловолосый простоватый парень, отец четверых ребятишек, и есть тот самый священник, ради которого они проехали полстраны. Однако когда юный священник поднял голову - в глазах его плавилась несгибаемая воля. И Алексей сразу поверил, что это он.
   - Я знал, что этот день наступит, хоть и молился, чтобы не наступил. Белослава, ты - последняя? - взяв себя в руки, произнёс молодой человек.
   - Мне не ведомо. Я перестала чувствовать сестёр, когда НебеснаяРусь погибла. Я пыталась искать других здесь, на Земле, но безрезультатно.
   - Так, всё. Мне это уже надоело. Я чувствую себя то посетителем дурдома, то хорошим, но глуповатым другом, которому ничего не рассказывают о своих делах, чтобы он не напортачил или вообще - смертельно больным мальчиком, от которого скрывают правду. Я хочу, нет - я требую объяснений! Немедленно! - вспылил Наумов.
   Белослава вздохнула.
   - Да, витязь, ты получишь ответы на свои вопросы.
   - Почему я вдруг поднялся из воина аж до витязя?
   - Вчера ты продемонстрировал, что можешь вести не только бой тела, но и бой воли.
   - Это тогда, с Алтаем, что ли?
   - Да.
   - Хорошо. Допустим. Почему этот заклинатель духов называет тебя небесной девой?
   - Я вынужден внести поправку - я заклинатель зверей и говорящий с духами, - прокряхтел шаман, - в моей работе каждое слово имеет значение.
   - Поправка принята. Итак, небесная дева, рассказывай, я жду.
   Белослава вздохнула снова, на этот раз куда печальнее.
   - В бесконечности духовного пространства существует мир, тесно связанный с Землёй. Его называют "зеркальным" - потому что всё, что происходит тут, отражается там и наоборот. Этот мир имеет много имён, но в нашей стране, на Руси, его называли Духородьем. Были там и другие страны - Франция, Китай, Индия и остальные, которые именуются теперь Великими Родами и существуют здесь, на Земле, были и небольшие, вроде Швеции или Польши. Наши правители часто воевали между собой, потом мирились, дружили, ездили друг к другу в гости. У нас были огромные прекрасные города. Жители нашего мира - духи великих воителей, полководцев и оружейников Земли. Когда такой человек умирал в России, то ему являлся кто-то из сотен моих сестёр-вояниц и предлагал продолжить защищать наш Род в вечной духовной брани.
   - Извини, что перебиваю, Митрофаныч - один из таких защитников? Ты именно таким образом с ним познакомилась?
   Ветеран и девушка переглянулись. Митрофаныч кивнул, чтобы она продолжала.
   - Да, ты не зря ел хлеб в органах. Сорок лет назад твой друг был при смерти и я пришла к нему предложить выбор. Он согласился. Но боюсь, что наш договор не будет исполнен. Духородья больше нету...
   Белослава закрыла лицо руками.Повисла тишина. Зоряна подошла и обняла её сзади. Наумов боялся, что она заплачет, но Бела сдержалась.
   - С середины восьмидесятых годов прошлого века у нас начались проблемы - Русь слабела. Союзники покидали нас и переходили к врагам. Не прошло и десяти лет, как наш Род одряхлел и оказался в окружении врагов. Самое обидное, что всё это произошло не после каких-то великих потрясений или мировых войн - а из-за предательства и равнодушия. Апатия охватила нашу страну - вояницы почти не ходили на землю, так как звать к нам стало не кого. Защитники, дружинники, воеводы, князья и святые воины - все ходили, понурив головы. В воздухе было разлито предчувствие смерти. Такое бывало и раньше - великие и могущественные Роды за какое-то поколение исчезали с мировой сцены и на Земле и у нас. Ведь не смотря на то, что тела наши не материальны, мы тоже смертны. А что происходит с душами тех, кто погиб на Духородье - я не знаю. Может, переносятся в иные миры, а может - исчезают навеки...
   Она снова замолчала. Было видно, насколько трудно ей говорить о печальных событиях в том, другом мире. Наумов пытался представить себе - что за жизнь у них была? Может, подобно павшим викингам, возносящимся к Одину в Валгаллу, они пировали целыми днями и сражались между собой? Место, где не нужнадобывать пищу, где нету воров и паразитов, где люди (или уже не совсем люди) живут категориями чести, мужества, доблести, долга - наверное, это был чудесный мир...
   - Но вскоре началось возрождение. Медленно, но верно соки поднимались от корней к макушке и древо жизни Русского Рода оживало. В наших городах и крепостях снова звучал смех и песни. Наша Столица перестала разрушаться, и златоглавые купола снова потянулись в небесную высь. Плечи воинов расправились, спины - распрямились. Я и мои сёстры снова спускались на Землю привечать души героев. И тут случилось необъяснимое, чего никогда раньше не происходило. Около десяти лет назад из Горних Миров, где живут могущественнейшие и светлейшие духи - ангелы, добрые волшебники, величайшие святые снизошла к нам делегация. В столице Франции Пресветлые собрали Большой Совет из князей каждого Рода. Месяц они совещались. Наши князья не вернулись - они не покорились воле Пресветлых и были убиты. Началась война - одиннадцать самых больших стран заключили союз. Но в этот раз воевали не ради славы, даже не ради победы. Воевали, чтобы уничтожить всех остальных. Русь пала. А вместе с нею пали десятки и сотни малых родов. Я и мои сёстры до конца выполняли свой долг - мы шли с войсками, несли знамёна и использовали свои песни для воодушевления воинов. Я потеряла сознание в битве, а когда пришла в себя - Духородье погибало. Само пространство исчезало, таяло, словно предрассветный туман. Со всех сторон на меня наступала великая пустота, предвечная тьма. Охваченная страхом, я молилась Богу, чтобы пощадил мою душу и защитил от ада. Когда вокруг меня остался лишь пятачок умирающей материи, Господь услышал мои молитвы. Я почувствовала, как меня подхватило течение и повлекло на Землю - как раньше, когда нужно было встретить героя. При этом я почувствовала, что за мной наблюдают откуда-то сверху. И я знала, что один из них - смертный, а другой - великий святой. На Земле я появилась не бесплотной тенью, а в смертном теле. Точно в таком же теле, какое было у меня в первой жизни. Сначала я искала сестёр, уверенная, что выжила не одна. Но годы шли, людей становилось всё меньше. Тогда я решила найти того смертного, что видел гибель Дохородья. Я посещала монастыри, церкви, мечети, общины всевозможных религий. Но и верующие люди тоже проходили псионизацию. А те, кто не хотел - уходил в горы и леса и прекращали контакты с внешним миром. Мне повезло. От одного старого, умирающего монаха Черниговской Лавры я услышала об отце Родионе из Иркутска. Так как я знала, что за мной могут следить, я должна была найти воина, способного защитить меня. Я искала последние очаги жизни нормалов и таким образом оказалась в клубе "Берёзка" под Москвой. Там враги нашли меня и если бы не Алексей - я была бы сейчас в плену или мертва. По счастливому стечению обстоятельств, а может волей Провидения, соседом Алёши оказался Андрей Митрофанович Лукьянов - русский солдат, совершивший великие подвиги и избранный в небесное воинство. Ну а потом мы приехали сюда, и теперь я уже точно знаю, что батюшка Родион именно тот, кого я искала.
   Наумов запустил пятерню в волосы и шумно чесался. Он находился в прострации. Разум, воспитанный на принципах материализма и атеизма, отказывался принимать услышанное. То есть принимал, но как сказку или некую умозрительную концепцию или одну из тех сумасшедших теорий, что обильно появлялись в первый-второй годы новой эры. Сопоставить это с реальностью, вписать в действительность он вот так сразу не смог. Оглядевшись, он к стыду своему обнаружил, что все внимательно смотрят на него, даже ребятишки. Он понял, что должен сказать что-нибудь, но смог выдавить лишь:
   - Ну.. дык это... вроде как... того...
   - Да, Алёша, ты настоящий русский воин, - с усмешкой сказал Алтай, - хорошо ещё без мата в своём анализе обошёлся.
   Все рассмеялись, засмеялся и Наумов. Он хоть и был несколько уязвлён подобной оценкой своих умственных способностей, но вышло и вправду смешно.
   - Ну всё, давайте завтракать, - подвела итог хозяйка, - а то вконец остынет.
   Когда она открыла глиняные горшки, одуряющий аромат понёсся по комнате, напрочь отбив желание продолжить разговор. Тушеная картошка со свининой, белые грибы в сметане, блины и ледяной морс - Наумов готов был поспорить, что никакая навороченная кухонная плита не сравнится с русской печью по аромату и вкусу приготовленных блюд. Стол выдвинули на середину комнаты, Родион принёс из сеней ещё одну лавку - поместились все. Хозяин произнёс короткую молитву. Было здорово сидеть вот так большой компанией в деревянном доме и кушать простую, но вкусную еду, абсолютно натуральную.
   По мере насыщения, мозг Наумова начал приходить в себя. Дождавшись, когда хозяйка разольёт чай, он сказал:
   - Те Роды, что послушались Пресветлых - они каким-то образом превратились в псионное излучение? И захватили почти всю планету?
   - Да. Произошло совмещение двух миров. В итоге возникло нечто среднее, - ответила небесная дева.
   - Но почему? Зачем это нужно ангелам?
   - Я могу ответить на этот вопрос, но лишь отчасти, - вмешался в разговор шаман. - Бродя по духовным пространствам, я наткнулся на отголоски большой войны. Я не могу посетить Горние Миры, как ты их называешь, и я не стану опускаться в тёмные пространства, где слишком опасно для смертного. Но и в тех местах, по которым я ходил сотни раз, чувствуется напряжение. Духи испуганы и неохотно идут на контакт. Затевается что-то грандиозное и уничтожение Духородья - лишь малая часть мозаики.
   Митрофаныч, который сохранял молчание, выпив чаю предложил:
   - Давайте-ка все спать, а уж после будем принимать какие-то решения.
   Белославе и ветарану постелили в гостевой комнате, где стояли книжные шкафы и две кровати. А Наумов изъявил желание спать в саду на раскладушке.
   На самом деле, он не только хотел поразмыслить над всем, что узнал утром, но и проверить кое-что. После вчерашней стычки с шаманом у него появилось какое-то странное, новое ощущение. В районе груди у него будто билось ещё одно сердце и оттуда по телу расходились волны. Он прислушался к этому биению, сконцентрировался на "волне" и попробовал направить её в правый кулак. Поначалу ничего не выходило - он словно пытался взобраться на абсолютно гладкую стену. Но постепенно, усиливая давление, он слегка изменил направление волны. Совсем чуть-чуть - как смог бы человек, напрягая все свои силы шатнуть огромный каменный шар, стоящий на твёрдой и ровной поверхности. Это усилие вытянуло из него всю энергию - он с трудом смог перевернуться на бок и провалился в глухую тьму.
   Через несколько часов он проснулся, точнее сказать - пришёл в себя. Рядом с ним сиделпод яблоней шаман и потягивал квас из большой деревянной кружки.
   - Не надорвись, витязь, - глубокомысленно заявил Дугерович.
   - Что? О чём ты? - непонимающе ответил Алексей. Сыщик сел, потянулся и с удивлением отметил, что бодр и полон сил.
   - На то, что ты сделал перед сном, у меня ушло два года. У моего учителя - три. У многих не получается в течение всей жизни. Ты взял под контроль источник внутренней силы.
   - Да где там взял под контроль. Слегка только пощупал.
   - А попробуй-ка ещё раз. Давай, не бойся, - подбадривал шаман.
   - Ладно, - нехотя согласился Наумов.
   Алексей вслушался в себя, ощутил биение новообретённого сердца и мысленно следовал по телу вслед за волнами. Словно опытный сёрфер, он лавировал по волне энергии от самого её зарождения в районе груди до гребешков пены, докатывающихся к кончикам пальцев. Когда пошла очередная волна, он забежал немного вперед неё, а потом с силой попытался надавить и остановить. Ощущение было похожим, будто приземляешься с высоты на мягкий резиновый батут. Сыщик плёнкой растёкся по этому батуту, охватил его со всех сторон и попробовал сжать - медленно, но верно субстанция подчинялась. Наумов направил энергию в руку, и она заполнила ладонь изнутри. Ощущалось лёгкое приятное покалывание, под кожей перекатывалась неведомая сила. Она манила, притягивала к себе, требуя выхода. Наумов пошарил глазами по земле - под старой, большой грушей лежал валун. Алексей подошёл к нему и треснул кулаком - не со всей силы, а так, чтобы не сломать кисть. Камень треснул. В изумлении осматривал руку сыщик, сжимая и разжимая кулак.
   - Я никогда не привыкну ко всему этому. Внутренняя сила, ангелы, небесная дева... Почему человечество не знало обо всём этом?
   - Знало. Только никому это было не нужно. Большинство тратило свою жизнь на то, чтобы скопить как можно больше вещей, а потом передать их детям. И так до бесконечности. Много веков назад,найти дорогу к истинным знаниям и обрести себя человеку было проще - жизнь текла медленней. Было время остановиться и подумать. А вот ты, Алексей Наумов, следователь, когда сидел в кабинете и считал доллары - о чём ты думал? О Боге? Нет. Об истине? Нет. Может хотя бы о спорте или скрытых силах организма? Тоже нет. Ты думал о том, куда потратишь их и о том, как сделать, чтобы их, долларов, было больше. Это ловушка. Когда к Иисусу Христу пришёл сатана и принялся искушать его, то предлагал ему хлеб, власть над миром, магические силы - пытался поймать в ловушку. Но Иисус прогнал дьявола и истина открылась ему. Каждый человек может прийти к истине, абсолютно любой. Только дорога у каждого будет своя. И путь этот труден. И зачастую требует одиночества.
   - Да, старик, ты прав. Даже просто вырваться в лес, на природу мне было тяжело. Бросить курить и пить - это я уже считал подвигом.
   - Да хрен с ним со всем, - неожиданно заявил Алтай. - Бокс любишь? Разомнёмся?
   - Давай, - ответил слегка ошалевший от внезапного перехода Наумов.
   Шаман сбросил волчовку. Тело у него бы совсем не старческое - худое, жилистое. Даже на вид он был крепким, как дерево. Уже через несколько секунд Наумов пропустил первый удар. Потом они посыпались градом - сыщик реально не успевал. В отличие от Митрофаныча, который щадил Алексея, Алтай колотил его, словно грушу. Наумов обратил внимание, что новое сердце бьётся быстрее и быстрее. Когда кулак шамана касался тела Алексея он чувствовал, как от этого места расходятся круги энергии, как от капель дождя в луже. Эта рябь пересекалась с пульсацией нового седца, усиливая её и ускоряя течение. Сила наполнила всё тело Наумова, проснулось дикое желание свалить шамана одним ударом, даже убить его. Когда в груди начал рождаться звериный рык, неожиданно в голове стало темно и пусто. Через мгновение сыщик понял, что лежит на траве. Алтай, скалясь, подал ему руку и помог подняться:
   - Теперь ты должен обуздать ярость. Иначе превратишься в тигра: будешь убивать людей, пока не убьёшь в себе человека. Идём на речку, скупнёмся.
   - Идём, - медленно ответил Наумов. В голове шумело. Ударил Дугерович, словно кувалдой.
   Алтай повёл его короткой дорогой, огородами. Наумов любовался ухоженными, аккуратными грядками. Растения здесь были насыщенного зелёного цвета - им хватало и влаги и солнца. Алексей подумал, что если осядет где-нибудь, то именно в этой деревне.
   - Кстати, шаман, как село то называется?
   - Раньше звали Ягаты, а теперь чаще - Родионовка.
   - Это в честь нашего батюшки что ли? - удивился Алексей.
   - В честь него. Он для местных - абсолютный авторитет. Если бы началось Второе Пришествие, и сам Господь появился бы прямо на площади в центре села - его бы не послушали, пока у Родиона не спросили. Все к нему за советом ходят. Он большой мудрец. За всю свою жизнь я не встречал человека мудрее.
   - Вот это да. А по виду особо и не скажешь.
   - Да по тебе тоже не скажешь, что ты - витязь. И тем не менее, - подколол шаман.
   - Всё-таки хорошо здесь, - сделал Алексей широкий жест рукой.
   - Без Родиона ничего бы не было. Он в эту деревню пришёл в первый год. Совсем ещё мальчишкой был. И быстро завоевал всеобщее доверие. Епископ приехал в село и лично его в сан рукоположил. Так что когда страна развалилась, сюда со всей округи пришли те, кто искренне веровал. Строили новые дома, обновляли старые. Население выросло от пары сотен до почти двух тысяч. Поставили стену от животных. На второй-третий год бандиты пытались Родионовку под себя подмять, да получили таких люлей, что больше ни разу не сунулись. А хозяйство тут - образцовое. Я даже в советские времена не помню, чтобы такое было. Может где-нибудь в Прибалтике, на Украине или Кубани что-то похожее и встречалось, когда Брежнев только к власти пришёл, но здесь - никогда. Школа местная просто отличная - даже профессор-физик преподаёт, из Новосибирска.
   По дороге они встретили несколько человек. Люди тепло приветствовали Алтая - его тут все знали, с Алексеем здоровались открыто, знакомились и приглашали в гости, когда будет время, неизменно напоминая, что: "Гость в дом - Бог в дом". Когда Наумов услышал это в первый раз, от Тимофея - улыбчивого бородатого мужичка на стареньком ЗИЛе, остановившегося перекинуться парой словечек, то с подозрением покосился на шамана. Когда Тимофей уехал, Дугеровичосуждающе покачал головой:
   - Эх, испортила тебя прошлая жизнь,Алёшка.К тебе со всей душой, а ты подвох ищешь. Здесь фальшь и ложь не приживается - такие люди давно ушлив Города, стали псионами. И как ты, такой порченый, не ушёл?
   - А я и сам толком не понимаю, - улыбнулся сыщик, - словно стена в душе выросла. Я только к ней подходить, а мне изнутри - не смей мол. Если хочешь знать, ко мне свечение на втором году пришло, в самом начале. С тех пор ещё шесть раз приходило.
   - Семь раз? - пришёл черед удивиться шаману. - Сильно кому-то было нужно тебя затянуть. Обычно больше трёх-четырёх раз не пытаются.
   - Знаю, - в тайне Алексей гордился этим фактом.
   Они пришли на речку. Песок на пляж только что завезли - он ещё даже не высох. Людей было довольно много - было время обеденного перерыва, многие заглянули окунуться. Детвора бегала туда-сюда, ребята постарше играли в волейбол. Наумов разбежался и шумно нырнул - водичка была прохладной, освежающей. Шаман находился под водой минут пять, не меньше. Алексей уже начал было беспокоиться, когда тот вынырнул метров за триста от пляжа и весело помахал рукой. Чувствовал Дугерович себя в воде, как будто в ней и жил - старик ввязался в игру салки с молодёжью. Его никто не мог достать. Ну а сыщик присоединился к волейболистам. Этот вид спорта он любил с детства и считал себя неплохим игроком, для любителя, конечно. Однако ребята Родионовки заставили его выложиться на сто процентов. Было видно, что физическому воспитанию молодёжи здесь придавали большое значение.
   Вдоволь накупавшись и наигравшись, довольные возвращались они к Родиону.
   - Да, шаман. Так жить можно. Жаль я про это место не слышал, когда скитался.
   - А может ты тогда и не прижился бы.
   - Ну а ты сам не хочешь осесть? Нашли б тебе бойкую старушку, а может и молодуху, а? - смеясь, ткнул локтём в бок Дугеровича Наумов.

Глава 7

   Откуда-то донёсся какой-то странный свист. Покрутив головой, Алексей обнаружил в небе несколько точек. Точки увеличивались в размерах, превратившись в необычные каплевидные летательные аппараты.
   - Флаттеры! Быстрее к Родиону! - воскликнул Наумов.
   Они сорвались со всех ног. К удивлению Алексея, шаман не только не отставал, но и начал опережать его. "Что за старики мне попались - то бьют, то обгоняют", - с восхищением подумал он. Шаман пригнулся, его бег стал походить больше на серию прыжков - за каждый такой прыжок он преодолевал метра полтора. Когда Алтай уже перепрыгивал через забор во двор священника, флаттеры медленно поднялись над землёй, перешли из горизонтального положения в вертикальное и взмыли в небо.
   Прибежав, сыщик застал картину разрушения - окна и двери были выбиты. На клумбе в нелепых позах застыли четыре трупа. Лысые, в кожаных куртках - точные копии давних знакомцев из клуба. Мелькнула мысль, что надо было тех всё-таки убить...
   На крыльце лежал, прижимая руки к окровавленному животу Митрофаныч. Плачущая Зоряна и мрачный как туча шаман склонились над раненым.Алексей горестно вскрикнул и бросился к ветерану. Рана была смертельная. Сыщик с надеждой посмотрел наАлтая, но тот лишь покачал головой. Только сейчас Наумов понял, насколько дорог ему был Андрей Митрофанович Лукьянов - он был для него и отцом, и другом и учителем. Бешенство завладело Алексеем. Сила, недобрая, какая-то чёрно-багровая, заполнила его до краёв. Она пульсировала с высокой частотой, грозя разорвать его на части. Не помня себя от ярости, он ударил кулаком по асфальтовой дорожке - земля содрогнулась. Стало немного легче. Митрофаныч в последнем усилии взял его за руку и прошептал еле слышно:
   - Спаси их... - и умер.
   Наумов содрогался в сухих, страшных рыданиях. В горле засел огромный комок. И вдруг как-то резко, молниеносно он успокоился. Протянул руку и закрыл своему другу глаза.
   - Я отомщу за тебя, отец.
   Когда он поднялся - Зоряна отшатнулась в испуге, даже Дугерович переменился в лице. Зрачки Алексея были ярко-оранжевого цвета, с чёрными прожилками. Посмотрев под ноги, он увидел дыру, уходящую на неизвестную глубину - это он сделал в беспамятстве.
   Наумов развернулся и вышел со двора. Несколько часов бродил он по улицам Родионовки, не разбирая дороги. От него все шарахались. Собаки испуганно скулили, когда он проходил мимо. В голове было пусто - мысли мелькали, не задевая сознание, и терялись во тьме. Каждые несколько минут накатывал приступ ярости, и хотелось разнести всё вокруг. С огромным трудом он сдерживал себя.
   - Сынок, зайди в дом, я тебя молочком угощу, - услышал он голос незнакомой старушки. Бабушка в платке стояла у ворот и призывно махала рукой.
   - Зайди-зайди. Тебе это нужно сейчас. А я как раз свою Милку подоила. Молочко у неё такое вкусное.
   Наумов на автомате, словно зомби, пошёл на голос.
   - Меня, сынок, Ярославной кличут, а тебя как?
   - Алексей, - бесцветным голосом ответил сыщик.
   - Очень приятно познакомиться, Алёша. У меня старший брат был Алексей. Тоже высокий был и красивый, как ты, - Ярославна взяла его под руку и повела в дом.
   В доме у неё было прохладно, чисто, светло. Старушка усадила его за стол в угол - прямо под образами. Поставила кувшин с молоком, малиновое варенье, масло, блины.
   - Кушай, Алёша, - она села рядом и замолчала.
   Всё также на автомате, Алексей выпил молока и взялся за блины, мокая их в варенье. Через пять минут он наконец начал приходить в себя. С удивлением, точно спросонья, оглянулся он вокруг. Глаза у Ярославны были лучистые, голубые, весёлые. А лицо её до сих пор можно было назвать красивым - морщины почти не портили его.
   - Вот видишь, уже лучше стало. Молочко как - вкусное?
   - Хорошее молоко. Спасибо вам, Ярославна. Я пойду - ждут меня.
   - Иди, Алёша, иди. Если тебе плохо будет - ты опять ко мне приходи. Дар у меня такой - с детства я людей умею успокаивать.
   Старушка проводила Алексея до ворот, перекрестила его и смотрела вслед, пока он не свернул на другую улицу. Наумову было стыдно - и теперь он понял, что имел ввиду шаман, говоря, что можно превратиться в тигра, если не обуздать ярость. Предыдущие несколько часов были словно в тумане - размытые, нереальные. Можно сказать, что он потерял человеческий облик, лишился осознанного восприятия мира. Стал на тёмную сторону силы, как говорили в одном фантастическом фильме. Он ведь мог покалечить невинных людей, даже убить. Сыщик твёрдо решил для себя, что он обязательно возьмёт под контроль свои новые способности.
   Когда он пришёл в дом священника, всё уже было убрано - стёкла вставлены, дверь на месте. Дугерович сидел на лавочке в саду и курил длинную трубку. Наумов опустился рядом с ним, понюхал дым - запах был сладковато-резкий, незнакомый.
   - Что куришь, вождь краснокожих?
   Шаман добрую минуту рассматривал его сквозь щёлочки своих азиатских глаз. Видимо удовлетворившись осмотром, он заявил:
   - Пришёл в себя? Молодец. Я уже боялся, ты не вернёшься.
   - Да это старушка одна, Ярославна, помогла. Спасибо ей. Дугерович, а что бы со мной могло случиться?
   - Ушёл бы в лес и жил бы как зверь. Говорить бы разучился, думать тоже. Как в сказках - стал бы лесным чудищем. Даже медведи и тигры таких стороной обходят. А после смерти - превратился бы в демона.
   - М-даа... Если бы я знал обо всём этом - не пробовал бы энергию эту подчинить.
   - Тогда ты сошёл бы с ума. Для призраков, которым не удалось покинуть этот мир, ты был бы как свет прожектора тёмной ночью, как огонь для мотыльков. Они бы присосались к тебе и пили твою силу. Их сознание прояснялось бы, а твоё - наоборот. И скорее всего ты стал бы одним из них.
   - Слушай, шаман. Ты вот это всё мог сказать раньше?
   - Да не дрейфь. Ты парень крепкий. Да и я под боком, помогу.
   - А дальше? Какие ещё опасности меня подстерегают?
   - Узнаешь, витязь, - осклабилсяДугерович, - всему своё время.
   Помолчали немного. Наумов задумался над тем, в какую опасную игру он влез. Если раньше самое страшное было просто умереть, то теперь перед ним простиралась вечность. И чтобы эта вечность не стала бесконечной мукой и страданиями, ему придётся потрудиться.
   - Что будем делать?
   - Вечером поговорим, Зоряна может что-то знать - Родион с ней многим делился.
   Зазвенел колокол. Шаман кряхтя поднялся и бросил:
   - Пошли.
   Улицы заполнились людьми. Все они двигались в центр, на площадь. Из обрывков их разговоров Алексей понял, что намечаются похороны. Через пятнадцать минут они оказались на площади. Людей было много - наверное всё население Родионовки. Возле входа в церковь лежали пять гробов, с телами лысых наёмников и Митрофаныча. Священник, старый уже человек, в чёрной расе, помолился за упокой душ убиенных. Шаман шепнул, что это тот самый епископ, который рукоположил Родиона - году спустя он вернулся в деревню и поселился тут. Он часто проводил службы вместе со своим юным товарищем.
   За тех четверых молились без имён, так как их никто не знал, а вот имя ветерана было произнесено. Наумов начал проталкиваться вперёд - он должен был проститься со старым другом. Шаман,Зоряна и сам Алексей поцеловали в лоб старого солдата. Гробы с бандитами заколотили без прощания. Алтай и Наумов были среди тех, кто нёс гроб с телом Митрофаныча. Кладбище было за рекой, в получасе ходьбы от центра. Когда гроб опустили и начали засыпать землёй, сыщик почувствовал, как по щекам текут слёзы. Нет, он не отказался от мести, но это желание ушло на второй план. За девять лет, прошедших с ухода Маринки, Митрофаныч был его единственным другом, единственным близким человеком. Теперь у сыщика появились личные счёты с теми, кто изменил Землю. Над могилой поставили простой деревянный крест с табличкой, на которой было написано: "Андрей Митрофанович Лукьянов. Русский солдат. 18.06.2023". Наумов сделал пометку в памяти, что если он будет живой, надо через год обязательно сделать другу железный крест - табличка пусть остаётся такая, как есть. Митрофаныч бы одобрил простой и лаконичный текст, полностью отображающий суть его жизни и его смерти. Он был русским солдатом. Русским героем. Где он теперь? Жаль, что Духородья больше нету и Митрофанычу не суждено стать ратником Небесной России...
   - Здравствуйте, Алексей, меня зовут Василий, - прозвучал над ухом голос, выводя Наумов из скорбной задумчивости. К нему обращался священник.
   - Здравствуйте, епископ, очень приятно.
   - Не называйте меня так. Это в прошлом. К моему глубокому сожалению, церковь умерла, прельстившись благами новой жизни и бросив служение Богу.
   - Почему же? Я бывал во многих общинах религиозников. Во главе их стояли монахи и священники, учившие, что Антихрист пришёл на Землю. Вроде вполне по Библии.
   - Нет. Они учат ненависти, а учение Христа - учение любви.
   - Хорошо. На втором-третьем году я несколько раз был в Берлине. Церкви там работали и люди в них ходили.
   - Нормалы?
   - Ну да, но...
   - А когда они становились псионами, то отворачивались от церкви и от Христа. Я сталкивался с подобным много раз. Даже самые пламенные, совсем юные студенты семинарии, шагнув на следующую ступень эволюции остывали к вере и уходили в Города.
   - Значит, вы не верите, что псионизация - от дьявола и все принявшие её попадут в ад?
   - Не верю. Я думаю, что это - болезнь. Но души псионов не потеряны для Бога. Эти люди были обмануты. В ад попадёт тот, кто подсы?пал яд в пищу, но не тот, кто принял её. Алексей, я хотел спросить у тебя - ты вернёшь нам Родиона?
   - Я сделаю всё, что в моих силах, отче.
   - Спасибо, мне этого достаточно. Если вам что-нибудь будет нужно - всё, что угодно - обращайтесь ко мне. Или к любому из жителей Родиновки. Мы поможем.
   - Буду иметь ввиду. Отче... - Алексей замялся.
   - Да, Алексей, спрашивай, не стесняйся.
   - Что вы - вы лично и другие жители думаете о нас? Вы вините нас в том, что Родиона похитили?
   - Нет, что ты, - удивился Василий, - все знают, что вы - хорошие люди и в войне с тьмой вы на правильной стороне. Ты потерял друга и Белославу тоже похитили.
   - Мне стало легче на душе, батюшка, это сильно меня беспокоило.
   - До встречи, Алексей, помни - любая помощь.
   Отец Василий отошёл к группе людей. И они заговорили о чём-то своём. У Наумова словно камень с души свалился: он считал себя виноватым в том, что Родиона похитили. И потому, что привёл сюда Белославу, за которой следили, и потому, что не был рядом, когда прилетели флаттеры.
   Они миновали центр и вскоре пришли к дому, где их приютили. Зоряна уже успела приготовить поесть и ждала только их - дети уже поели. Из-за печки она достала бутылку с белесой жидкостью и разлила содержимое по стопкам:
   - За упокой души Митрофаныча.
   - А почему их так быстро похоронили? - спросил Наумов.
   - Родион так учит. Говорит, что праху не место среди живых.
   Выпили не чокаясь. Алексей опасался употреблять алкоголь, но прислушавшись к своим ощущениям понял, что "зелёный змий" ему больше не страшен.
   Немного помолчали, опустив головы. Давно уже не приходилось Наумову терять друзей, хотя если называть вещи своими именами, то старый солдат был его первым настоящим другом со времён школьной скамьи. Старик видел людей такими, какими они есть - ни с кем, кроме Наумова и, отчасти, армянина Артура он близко не общался. Митрофаныч был абсолютно независимым человеком и если такой человек выделяет тебя и пускает в свой мир - это дорого стоит. Вспомнились строки из песни: "Один мой друг, он стоил двух...". Сосед умудрился уложить четверых молодых, накаченных, вооружённых мужиков. В который уже за сегодня раз Наумов с сожалением подумал, что если бы он был рядом с Митрофанычем, то тот был бы жив сейчас. И Белослава, с которой у него только вроде бы начали налаживаться какие-то отношения...
   - Не кори себя, Алёша, - прозвучал хрустальный голос хозяйки, - в случившемся нет твоей вины.
   - Отец Василий сказал мне примерно то же самое. Скажи, Зоряна, ты сильно переживаешь за мужа?
   - Конечно, я очень беспокоюсь, но я также знаю, что с ним Господь, а значит, ничего плохого не случится.
   - Эх, мне бы твою веру в Бога...
   - А ты загляни внутрь. Глубоко. Она у каждого есть. Вот ты сейчас переживаешь, винишь себя - это совесть. А совесть, как известно - глас Божий.
   - Может ты и права... Зоряна, скажи, Родион рассказывал тебе что-то такое, что может нам пригодиться?
   Девушка пересела на диван, сложила руки на коленях, словно школьница и начала рассказ.
   - Он делится со мной всем, как и я с ним. Итак. Родион - очень чистый и светлый человек. И мудрый к тому же. Он с самого детства был таким. С четырнадцати лет он начал видеть странные сны. К нему приходил какой-то дух - муж говорил, что на него невозможно было смотреть, настолько яркое свечение от него исходило - и беседовал с ним. Родион звал его Учителем. Именно дух сказал ему идти в деревню Ягаты. А незадолго до этого он видел самый яркий и страшный сон. В небесном мире шёл великий бой. Тысячи и тысячи воинов и магов бились насмерть. Те, кто оборонялись - они были русские. Весь тот мир ополчился против них. И с той другой стороны, среди атакующих, были такие, как Учитель. Только свет их был не тёплый, такой же яркий, но не тёплый. Среди наших войск - муж несколько раз употребил именно "наши" по отношению к защищавшимся - летали над рядами воинов прекрасные девы. Они пели песни и там, где они находились, солдаты начинали рубиться с удвоенной силой, будто после отдыха. Долго длилась жестокая сеча, но наших было в десятки раз меньше, и они проиграли. Хотя если бы не помощь светящихся духов - неизвестно как бы всё повернулось. Победители и их могущественные покровители ушли, а потом весь мир начал струится, точно мираж в пустыне, стал зыбким и начал таять. Тьма надвигалась со всех сторон. Последнее, что видел Родион - как несколько летающих дев, то ли живых, то ли мертвых, падают куда-то вниз и сам полетел рядом с ними. Такая вот история.
   - А Учитель объяснил твоему мужу, что нужно делать?
   - Учитель не приходил уже лет семь. Но перед тем, как исчезнуть, он часто повторял одну фразу: "На небе Бог, на земле - Россия".
   - Что? - в недоумении посмотрел Алексей сначала на девушку, а потом на старика. - Что это значит? Как это нам поможет?
   - Это сербская поговорка. То есть на небесах справедливость восстанавливает Господь, а на земле - Россия. А вот как это может нам помочь - я пока не знаю. В любом случае, нам нужно освободить Белославу и Родиона, вместе мы найдём ответ.
   - А ты уверен, что они всё ещё живы?
   По лицу Зоряна пробежала тень, отражая сильную душевную боль, но она справилась быстро справилась с собой:
   - Я бы знала, если бы мой муж умер. У нас сильная эмоциональная связь.
   - А ты можешь почувствовать, где он и что с ним?
   - Он без сознания, это единственное, что я знаю.
   - Ладно. Давайте-ка спать. Утро вечера мудренее, - подытожил Алтай и первым пошёл в кровать.

Глава 7

   - Просыпайся, витязь. Подъём, - Наумов сквозь сон почувствовал, что его немилосердно трясут за плечи.
   - Что? Дугерович? Ты же вроде говорил, что нельзя людей будить, - Алексей посмотрел в окно. Была глубокая ночь, и даже ранний июньский рассвет ещё бродил где-то далеко на востоке.
   - Так это без необходимости нельзя, а у нас дело важное, - осклабился шаман.
   - Какое дело среди ночи? Кур что ли красть?
   - Идём. Увидишь.
   Таинственность, с которой Алтай уходил от ответа, что именно он собрался делать, и для чего ему нужна помощь Алексея, заинтриговала Наумова. Он закончил спор и поднялся с кровати. Тихо, чтобы не разбудить Зоряну и детей, они вышли из дома. Свет не горел нигде: в Родионовке люди днём работали, а ночью спали.
   Когда они пришли в центр, шаман приказал Алексею сидеть на ступеньках у входа в церковь, а сам занялся "сбором силы". Приплясывая и бормоча себе под нос нечто не разборчивое, он нарезал круги вокруг храма. Ночь была очень тёплой, так что через пятнадцать минут ожидания сыщика начал одолевать сон. Он кивал носом всё ниже и ниже. Как вдруг Дугерович заорал прямо над ухом. Шаман издавал гортанные звуки, из его горла вырывался клекот, рык, свист - если бы Наумов сам не видел, что это делает человек, он ни за что бы не поверил. Когда сыщик уже начал злиться, шаман достал из мешочка на поясе какой-то порошёк, насыпал себе на руку и дунул прямо в лицо Алексею. У того запершило в горле, лицо и глаза жгло.
   - Что ты делаешь, зараза? Зачем? - протирая глаза кулаками, заорал витязь, но жечь стало ещё сильнее. - Сейчас я тебе как дуну!
   Алексей встал и протянул вперёд руки, пытаясь вслепую нащупать вредного старика. Появился ветер. Он начал усиливаться, а потом Наумов почувствовал себя так, будто находится под водой на сильном течении. Его мотало из стороны в сторону, он то попадал в воронки, пытавшиеся закрутить его и утащить на глубину, то снизу подымался шар воды, который наоборот влёк его вверх. Он по-прежнему ничего не видел, и перестал понимать, где находится.
   - Алтай, это твои штучки? Брось сейчас же. Ну я тебе задам! - ответа не последовало.
   Вода, окружившая витязя, превращалась в льдинки - они царапали кожу. Мелькнула мысль, что скоро одежда превратится в лохмотья и потом он останется голым. Льдинки превратились в коготки. Они впились в мышцы по всему телу, проникая всё глубже и глубже и глубже. Боль стала невыносимой и Алексей начал кричать. Кто-то или что-то тянуло его из собственного тела. Наумов ощущал, что рядом носятся какие-то жуткие тени. Раздался визг и хохот. Он ощущал прикосновение холодных, как лёд тел - они грелись об него, высасывая тепло. Указательный палец левой руки с громким треском, словно рвётся ткань, покинул тело - Наумов почувствовал, как палец из мяса и костей превратился в пластилиновый, его будто парализовало. А вместо него появился другой - то ли из воды, то ли из воздуха, и в него вцепились отвратительные твари. С ужасом Наумов понял, что сейчас его просто вытянут из собственного тела и порвут на части адские твари. Он уже слышал треск в районе правого колена...
   Алексей сделал глубокий вдох и усилием воли очистил разум, отстроившись от происходящего. Время замедлило свой бег, а боль утихла, превратившись из острой, колкой, сводящей с ума в ноющую, с которой уже будто свыкся и временами вообще не замечаешь. Он поймал пульсацию внутренней энергии и подчинил её себе - сделать это оказалось куда проще, чем раньше. Почувствовав, как тело заполняется силой - и даже те места, которые уже были во власти отвратительных теней - он сконцентрировал энергию в правом кулаке и резко, с выдыхом нанёс удар по ближайшему существу. Оно улетело вдаль, жалобно скуля. Зато остальные взвыли от злости и начали терзать его ещё сильнее. Он бил их руками и ногами, понемногу освобождаясь. Наумов решил попробовать нечто новое - он поставил ладони на уровне груди и позволил силе течь из себя, концентрируясь между ладонями. Когда почувствовал, что сформировался шар, он метнул его в тварь. Дальше пошло легче - он метал сгустки энергии в существ. Наконец стало тихо.
   Наумов вздохнул спокойно, преисполненный гордости и какой-то детской радости, будто только что впервые одержал победу в драке с тем, кого считал сильнее себя. Через пару минут вернулось зрение. Рядом с собой он увидел шамана и только хотел наброситься на него, как увидел, что тот светится. От тела старика шло струящееся, переливающееся оранжево-серебристое свечение.
   - Алтай Дугерович, у тебя одна попытка объяснить мне, зачем это всё или я сделаю с тобой тоже, что и с твоими тварями.
   - А ты оглянись, витязь, посмотри налево, - обнажил в привычном уже оскале зубы шаман.
   В нескольких метрах от Наумова лежал ... Наумов. Тело вытянулось на ступеньках, раскинув широко ноги и руки. А неподалёку в такой же позе находилось тело шамана.
   - Мы умерли? - витязь со страхом приблизился к своему телу, и обнаружил слабое дыхание. Значит, жизнь в теле была. А потом он посмотрел на себя нового, лишённого физической плоти. В отличие от оранжево-серебристого товарища, сам Наумов светилсяалым. Правда, иногда тот тут, то там по нему пробегали змеистые чёрные молнии.
   - Нет, Алёша. Это тонкое тело, в нём человек бродит по миру снов и может посещать духовные пространства.
   - А как мне попасть назад?
   - Смотри и повторяй.
   Шаман подошёл к физическому телу, ступил внутрь него, а потом опал вниз - как опадает струя воды из шланга. Руки и ноги зашевелились, и через мгновение рядом с Алексеем стоял шаман уже в смертном теле. Наумов осторожно наступил себе лежачему на ногу, а потом представил себе, что существует магнит, который притянет и совместит оба тела - через мгновение он уже лежал на ступеньках в привычном мире.
   Все мышцы ныли, будто он умудрился растянуть каждую из них. Со стоном он сел.
   - Алтай, ты знал, что у меня всё получится?
   - Как раз наоборот. Я сильно сомневался. Никто из тех, кого я знал или даже тех героев старины, о которых мне рассказывал Монгук, не справились бы. Но времени у нас мало - Родион и Белослава долго не продержатся. Поэтому я использовал, если можно так выразиться, ускоренный метод обучения.
   - Больше ты меня не проведёшь, старый лис, - Алексей попробовал встать на ноги, но не получилось - не хватало сил. - Помоги мне подняться.
   Шаман закинул руку Наумова себе на плечо и поднял его. Сыщик думал, что они пойдут к Зоряне, но Дугерович повёл его к реке.
   - Полежишь в речной воде десять минут - станет легче.
   - А ты не можешь меня научить брать силу от цервки?
   - Тебе это не нужно. Ты ведь не хочешь стать шаманом? Я делаю это не для себя, а для своих духов-проводников.
   - И зачем они, эти твои проводники?
   - Они охраняют меня, когда я путешествую в духовном мире.
   - Что-то мне подсказывает, что меня ты тоже туда потащишь. При чём, по ускоренной программе. Да?
   - Ты ведь хочешь спасти небесную деву? Другого пути я не знаю. Да и нет его.
   Через десять минут они вышли к реке - не на пляж, но тут было расчищенное от камыша место для рыбалки. Алтай помог сыщику раздеться и бережно опустил его в воду, оставив голову на берегу - под неё он подложил брёвнышко.
   - Кстати, Дугерович, всё хотел у тебя спросить - как становятся небесными девами? Как в духовное воинство солдат отбирают, это я понял на примере Митрофаныча, а что такого сделалаБелослава, чтобы стать вояницей?
   - Это, Алёша, очень грустная история. Жили где-то на Руси жених с невестой, и очень друг друга любили. Оба были девственниками. И тут на них напали враги. Жених защищал свою любовь до последней капли крови, а когда он умер, она заколола себя его мечем. Вот так вот. Это и раньше случалось крайне редко, а теперь и подавно.
   Наумов молчал. История и вправду была печальной. Столько боли выпало на долю Белославы... И теперь её держат в плену и очень может быть, даже пытают. Счёт к неведомому врагу, который Наумов обязательно предъявит к оплате, ещё увеличился.
   Витязь почувствовал, как всё его тело облепили небольшие рыбёшки и то ли целуют его, то ли пытаются съесть. От удивления он даже не мог решить - прогонять их или нет.
   - Дугерович, это так и должно быть?
   - А что там у тебя?
   - Рыбы.
   - А-а. Ясно. Они твою усталость себе забирают. Делят на всех. А взамен тебе силу отдают. Даже так вот, значит, - протянул многозначительно шаман.
   - Что? Что "так вот"?
   - Сама земля русская теперь за тебя, Алёша-богатырь. Когда умирать будешь от жажды - из недр источник пробьётся. Когда тонуть будешь - тебя рыбы и выдры наверх подымут. Будешь замерзать в лесу - тебя звери отогреют. Ни волки, ни медведи не укусят тебя.
   - Ну, это уже совсем на сказку похоже, - Алексей смутился. Поверить в услышанное было трудно, хотя он и чувствовал, как от рыб перетекает к нему тоненькими ручейками сила.
   - А в сказках почти всё правда. Раньше люди так жили.
   Наумов, не в силах больше сдерживаться, вскочил - он был бодр и свеж. Хотелось то ли запрыгать на одной ноге, то ли подраться. Он попрыгал на обеих попеременно, а потом радостно предложил:
   - А что, старик, разомнёмся? Давай, не боись, не обижу.
   Дугерович с готовностью поднялся, скинул волчовку, взмахнул несколько раз руками и стал в стойку.Удары каменных кулаков шамана, которые ещё вчера заставляли внутренне морщиться, в этот раз еле чувствовались. Шаман увеличил скорость, Алексей тоже. Потом ещё и ещё. Движения размазывались, словно на фотографии. Алтай начал пропускать удары, Наумов поднажал ещё и тогда шаман поднял руки:
   - Всё, Алёша, хватит. Размялись. Да и староват я для тебя.
   - Идём домой - солнце встало, пора завтракать.
   Алексей снял кроссовки - идти босиком было очень приятно. К тому же, он ощущал, что каждая травинка будто ласкает его, щекочет, отдавая ему частичку своей жизненной силы. Наумов чувствовал единение с природой. Стена, отделившая его мира, мрачная решимость не поддаваться изменениям вопреки всему, начала рушиться. Русский Род, павший в неравном бою на полях уже не существующего Духородья - не умер.Он жил в речке Оде, в сыновьяхЗоряны и Родиона, в коровах, которых гнали на выпас. Погибнув, но не сдавшись неведомым пришельцам из Горних Миров, узурпировавших власть решать кому жить, а кому умирать, защитники Небесной Руси дали человечеству ещё один шанс.
   Наумов чувствовал лучи солнца на своём теле, лёгкий ветерок, шевелящий волосы, мягкую мелкую пыль, радостным облачком приветствующую каждый шаг путника... Он купался в океане безбрежной нежности родной русской природы. Страстно захотелось просто идти вот босиком и никогда не останавливаться. Слиться воедино с лесами, горами, снегами...
   Алексей открыл глаза и улыбаясь, взглянул на товарища, озорно подмигнул шаману. Сила распирала его - не та, внутренняя, чисто его, а внешняя,вроде бы доступная каждому, но надёжно скрытая от невнимательных, невидящих глаз. Дугерович смотрел на него пристально, доброжелательно и вроде даже с каким-то восхищением.
   - Ты ведь понимаешь, Алёша, что великая сила - это великая ответственность?
   - Не в силе Бог, шаман, а в правде. Разве ты забыл?
   Старик опечалился, даже опустил голову.
   - Забыл, Алёша. Забыл. Как и весь мир.
   - Значит, нужно напомнить.
   - Знаешь, а ведь у нас может получиться. Поначалу я не верил в это, а вот теперь - начинаю верить.
   Они вошли во двор. Зоряна занималась клумбой, частично разрушенной вчерашним нападением. Дети помогали ей по мере сил - носили землю, подавали саженцы и луковички цветов.
   - Доброе утро, хозяйка, Бог в помощь, - поприветствовал её шаман.
   - И вам здравствовать. Завтрак на столе, под полотенцами, справитесь? - с улыбкой ответила девушка.
   Они сели за стол, позавтракали блинами с вареньем и свежим, утренним молоком.
   - До вечера будем помогать по хозяйству, - неожиданно заявил старик.- Родиона нету, а работа стоит.
   - А как же спасение пленников?
   - Ночью. То, что нам нужно делается только ночью.
   Весь день они провели в огороде. Зоряна была очень рада помощи. Наумов, который в последний раз столько работал руками в армии, был удивлён произошедшими с его характером переменами. Тяжёлый крестьянский труд не злил его, не вызывал глухого раздражения, отравляющего внутренность, а наоборот. Чем дольше он работал, тем спокойнее, как-то даже чище становилось на душе. С удовольствием и гордостью осматривал он прополотые грядки, сложив руки на деревянном черенке сапки, и с азартом брался за новые. Наумов подумал, что это и есть настоящая жизнь - когда работа приносит удовлетворение, и ты можешь сразу же оценитьрезультаты своего труда.

Глава 8

   Незадолго до заката Зоряна позвала их ужинать. Сосед Матвей, заядлый рыбак, подарил ей часть улова - плотву и карасей. Так что на столе высилась горка прожаренной до хруста рыбы. На вкус это было просто великолепно!
   - Можете ложиться спать, - завершив ужин, сказал шаман, - около полуночи я разбужу вас. Зоряна, твоя помощь тоже понадобится.
   - Всё, что в моих силах, Дугерович, всё сделаю.
   Засыпая, Алексей с удивлением отметил, насколько изменилась его жизнь буквально за пару недель. Ещё совсем недавно он был моральным и нравственным калекой, духовно опустошенным алкоголиком, единственным занятием которого было скорейшее саморазрушение. И тут в его жизни появилась Белослава и всё переменилось. Наумов отметил про себя, что естественная симпатия к красивой девушке начала перерастать в нечто большее. Хотя он и осознавал, что добиться взаимности от человека, перенёсшего столько боли, будет очень и очень трудно. Небесная дева уже завершила свой смертный путь и то, что она снова на Земле не может отменить этот факт. Да и способна ли она вообще чувствовать и любить, как обычные люди? На этот вопрос у Наумова не было ответа.
   Наумов проснулся и увидел входящего в комнату шамана. Подсознание само разбудило его точно в нужный момент. Голова была свежая, будто не спал, а купался в реке.
   - Ну что шаман, опять в церковь?
   - Нет. На кровать к Родиону.
   - Хм. А что мы будем делать?
   - Искать небесную деву и мудреца.
   - На кровати? - рассмеялся Алексей.
   В комнате было уже всё приготовлено. Шаман начертил углём круг, часть которого проходила по кровати, беспощадно вымарав белую простынь, а остальное - по полу. Шаман расположил всех так, чтобы они помещались в очерченное пространство - Зоряну на кровать, а Наумова и себя - на пол. Потом он провёл из центра круга линии к каждому и посыпал эти линии какими-то травами. Дугерович снял своё ожерелье, отсоединил две фигурки непонятно кого изображающие и положил их рядом с собой.
   - Зоряна, думай о муже. Сосредоточься на его образе, вспоминай самые счастливые моменты, проведённые вами вместе. А ты, Алёша, покинь физическое тело. Только очень медленно.
   Наумов очистил разум и начал освобождаться от оков плоти. На этот раз было куда проще. Словно он, загорая на пляже, засыпал себя песком, а потом встал, преодолевая его слабое сопротивление. Поднимался медленно, как сказал шаман. Отделившись от материального тела, Алексей оказался на аллее: дорога под ногами была чёрная, а по бокам росли странные деревья, напоминавшие смесь папоротников и мха. За пределами аллеи была пустота. Сбитый с толку, он направился вперёди через несколько минут заметил, что справа появилась ещё одна аллея. Вскоре он вышел на небольшую площадь, к которой сходилось три дороги. Тут он осознал, что находится на угольных линиях, прочерченных шаманом. Только те сильно выросли в размерах.
   По правой дороге шёл Дугерович. За его плечами маячили две бесформенные, как дым, серые тени.
   - Алтай, это мы уменьшились, или всё остальное увеличилось?
   - Ни то и ни другое, мы находимся в пограничном пространстве, между духовным миром и физическим. Держись возле меня, а когда я скажу, хватайся за мою руку.
   Они миновали площадь и пошли по третьей дороге. Вскоре пустота за пределами аллеи начала сменяться какими-то размытыми фигурами, сполохами света. Чем дальше они шли, тем чётче становились образы справа и слева от дороги. Наумов обратил внимание, что если остановиться, то пейзаж за деревьями проясняется, обрастает деталями, усложняется, углубляется вдаль, заполняя собой весь мир.
   - Алёша, не отставай! Мы должны быть на месте ровно в полночь.
   - А что там, за деревьями?
   - Это часть духовных пространств, по которым странствовала за свою жизнь душа Зоряны.
   - И туда можно пойти?
   - Можно, но не нужно. У нас другая цель.
   Наумов всматривался в калейдоскоп меняющихся с каждым шагом пейзажей, пока не начала кружиться голова. Тогда он перестал смотреть туда и сосредоточил взор на угольной дороге и сапогах Алтая.
   - Стой, - внезапно приказал Дугерович.
   Прямо перед ними путь перегородила прозрачная, похожая на воду, стена. Через несколько метров за ней видимость снижалась до нуля, всё тонуло в белесом, струящемся тумане. Спутники шамана нырнули в эту субстанцию и через пару мгновений исчезли из виду.
   Когда они появились вновь, то между ними была зажата серебряная нить. Шаман стал возле неё и крикнул:
   - Руку!
   Наумов ухватился за протянутую руку старика. Их потянуло за стену с огромной силой - рывок был таким резким, что сыщик от неожиданности чуть не выпустил руку Алтая. Они оказались в пузыре, который толкали духи-проводники. Путь был долгим - Наумов потерял ощущение времени. Наконец пузырь остановился. От духов к голове шаман протянулись тоненькие каналы. Несколько минут по этим каналам бегали в обе стороны световые пятна. В итоге Алтай рассерженно махнул рукой, а его помощники втянули отростки и исчезли.
   - Ниже они боятся идти. Говорят, там слишком опасно.
   - Да? А что там?
   - Это тёмные области астрала, нижние миры духовного пространства. Если хочешь - ад.
   - А мы сможем выбраться без твоих проводников?
   - Сможем, просто это будет дольше. Кстати, здесь время течёт быстрее: на Земле может пройти день, а здесь - неделя или месяц. А теперь подожди, я сформирую личную связь с нитью.
   Он сел на пол, скрестив ноги, и начал бормотать, раскачиваясь всем телом. Из его груди высунулась тонкая зелёная змейка и, извиваясь, потянулась к серебряной нити. Когда она достигла цели, то вспыхнула и исчезла.
   - Всё. Теперь не потеряемся. Нам нужно попасть к Родиону как можно быстрее. Ты представь, что сзади шар толкает волна или струя воздуха.
   - А что это за змея была? Магия?
   - Это дух удава. Он был очень болен, и я взял с него слово, что если я его вылечу, то после смерти он вернётся ко мне и поможет в знак благодарности.
   - И много у тебя таких вот должников?
   - Я ведь заклинатель зверей. Это моя работа. Давай разгоняй пузырь.
   - Раз! Два! Три!
   Они рванули с места так, что обоих припечатало к задней стенке. Алексей тут же убавил напор.
   - Ох и наделил же Бог силой, - застонал шаман, поднимаясь.
   - Не рассчитал малёха. Я ж первый раз.
   - Через две минуты начинай тормозить, нам нужно подойти к ним незамеченными. Готов поспорить, что их охраняют.
   - Алтай, если мы тут умрём, то просто проснёмся дома у Зоряны?
   - Хотелось бы, - буркнул Дугерович, - это когда внутри чьего-то сознания бродишь, то ничем не рискуешь. Да и то - можно заблудиться. В человеческом разуме такие уголки есть, что лучше и не знать. А тут, Алёша, настоящий ад, с грешниками и демонами. Если умрёшь - то с концами. Сердце остановится.
   - Я и не думал, что шаманы так рискуют, - присвистнул Наумов. - А часто ты бывал в таких местах?
   - Настолько низко - первый раз в жизни, - признался Дугерович.- Но не волнуйся. У нас ведь есть ты.
   - Успокоил, - засмеялся сыщик.- А что мне делать, если что?
   - Ты фантастику любишь читать?
   - Нет. Я в своё время больше детективы да боевики читал. А после двадцати пяти вообще книг в руки не брал.
   - М-да. Ну ладно. Сказки в детстве-то мама на ночь читала?
   - Да. Каждый вечер.
   - Так вот. Ты можешь всё, что могли Иванушка-дурачёк или Алёша Попович. Используй фантазию. И главное помни - ты силён, как герой древности. Как Геркулес или Олег Вещий. Ни один бес тебе и в подмётки не годится. А теперь стоп.
   Наумов остановил пузырь. Шаман прикоснулся к стенке шара обеими руками и тот, словно жидкая ртуть перетёк на одежду Дугеровича. Получилось что-то вроде доспеха.
   Они оказались в багровом тумане, видно было не дальше пяти метров. Под ногами хрустела растрескавшаяся, чёрная земля. Туман обжигал кожу, в глазах щемило. Шаман достал из кармана защитные очки и надел их.
   - У тебя ещё одних нет? Глаза разъедает.
   - Ты можешь сделать их прямо сейчас.
   - Да? - заинтересовался сыщик. - А из чего?
   - Из земли, из тумана - из чего угодно. Это духовное пространство, тут законы бытия иные. Человек с сильной волей может преобразовывать предметы усилием мысли. В определённых рамках, конечно.
   - Ясно. А что именно нужно делать?
   - Просто представь, как можно чётче, что тебе нужно и направь внутреннюю силу.
   Наумов сел на землю, сгрёб под себя кучку земли, сосредоточил в правой руке энергию и положил ладонь на кучку. Он представил прибор ночного видения, который видел у Митрофаныча. Земля под рукой превратилась в пластик. С некоторым сомнением он надел очки и обрадованно воскликнул:
   - Работает! Я вижу сквозь туман! Куда нам идти?
   Шаман закрыл глаза, обернулся несколько раз и потом уверенно указал рукойвправо. Наумов глянул в нужную сторону и использовал увеличение, чтобы рассмотреть дорогу.
   - Какое-то здание. У дверей охранник. Эй, да там фашист! Эсэсовец! - изумлённо вскрикнул Алексей. - Слушай, шаман, как-то нечестно получается - он на Земле людей убивал и мучал, а ему за это всего лишь подрабатывать сторожем в наказание.
   - А ты на его лицо внимательно посмотри.
   Наумов сделал увеличение чуть больше и обнаружил на лице охранника глубокие дымящиеся язвы - мясо отслаивалось, а когда дыра достигала кости, то ткани восстанавливались.
   - А он чувствует боль? - содрогнулся сыщик.
   - О да. И заглушить её невозможно.
   - Ну что ж. Подходящий конец для мерзавца.
   Здание, которое охранял эсэсовец, было невысоким, метров десять, зато площадью с футбольное поле. И стены и крыша состояли из наслаивающихся выпуклых чёрных поверхностей, больше всего напоминавших увеличенные раз в сто надкрылья жука.
   - Дай мне прибор, тоже хочу взглянуть.
   - А через твои не видно?
   - Это ты у нас поцелованный Богом, а у меня ушло две недели на простые очки.
   - Пф-ф, - фыркнул сыщик, - видел бы ты меня месяц назад!
   - Между прочим, так в прошлом и бывало с богатырями. Вспомни Илью Муромца - он вообще калекой на печи лежал тридцать лет и три года.
   Дугерович надел очки, повертел головой, посмотрел вверх и сказал:
   - Это "карман" - мир, специально созданный могущественным духом для каких-то определённых целей. Судя по всему наш "карман" - тюрьма. В такой мир может попасть только сам хозяин или его доверенное лицо, потому что "Карманы" не пересекаются с другими духовными пространствами -впрочем, у смертных варианты есть. Пустыня и туман тянутся в бесконечность. Охрана здесь не нужна: по всей видимости, нацистов доставили сюда вместе с нашими пленниками. Всё-таки Родион и Белослава - смертные, а значит, есть шансы, хоть и небольшие, на побег.Ладно, идём.
   Через полчаса они вынырнули из тумана около эсэсовца. Тот раскрыл от удивления рот - отттуда высыпалось несколько отвратительного вида пауков и червей. Пока изумлённый охранник перебрасывал шмайсер из-за спины в руки, сыщик в один прыжок оказался возле него и от души зарядил фашисту по носу. Череп сухо хрустнул и разлетелся на куски - во все стороны полетели жуки и гады.
   - Гитлер капут! - наставительно заявил сыщик поверженному врагу, и добавил уже для шамана. - Интересно, сколько времени фриц на автомат потратил?
   - Что ты. Он бы не смог даже пылинку сдуть силой мысли. Это для него хозяева постарались. Ты не расслабляйся - внутри могут быть противники посерьёзнее.
   - Кстати, надо бы мне броню создать, - озабоченно заявил сыщик, посмотрев на шмайсер.
   - Делай это здесь. Внутри могут почуять.
   Наумов решил не мудрствовать лукаво и сделал такой же доспех, как у шамана. Алексей преобразовал землю в серебристую жидкость, которая ртутью растеклась по его одежде, став через мгновение невидимой. В целях эксперимента, он сотворил нож и осторожно попробовал проткнуть броню. Осмелев, он собрался выстрелить себе в живот из трофейного автомата, но был остановлен шаманом.
   - Не стоит. Услышать могут. Надо отправить разведчика.
   Алтай закрыл глаза, раздалось привычное бормотание. Затем из груди Дугеровича бесшумно выпорхнул крохотный воробей и скрылся в здании.
   - Давай пока что в туман, - заявил после этого шаман.
   Они отошли от здания. Наумов представил себе существование нациста, чей труп лежал неподалёку. Вечность. Постоянная боль, необходимость подчиняться каким-нибудь чертям с вилами, которые тебя ни во что не ставят, издеваются и унижают. Сейчас ты в океане ядовитого тумана, завтра на дне кипящего вулкана, а послезавтра тебя поставят у стенки и будут практиковаться в стрельбе.
   - А этот эсэсовец - он окончательно исчез, навсегда?
   - Нет. Он и сейчас существует. Чувствует боль. Через месяц-другой снова будет ходить. Если уничтожить весь этот мир, пока нацист в таком состоянии - возможно, это и будет означать полное и завершённое развоплощение. Но существа, которые хозяйничают в подобных местах, да и во всех нижних областях духовного пространства, ни за что не подарят покой своим подопечным. Такова суть ада - здесь напрочь отсутствует сострадание и милосердие. Тебя мучают, но если у тебя вдруг появится возможность на ком-то отыграться - ты сделаешь это, даже если будешь чувствовать его боль в дополнение к своей. И
   Вернулся разведчик. Птичка вошла в грудь Шамана, тот помолчал несколько секунд - общался с воробьём.
   - Готово, теперь я знаю маршрут. Впереди у нас всего один пост охраны - двое нацистов. В самом конце запертые двери, что там - неизвестно, так что будь готов к бою.
   - Ты же вроде должен отпустить своего дружка на волю?
   - Выберемся на землю - отпущу. Иначе он останется здесь навеки.
   Наумов вдруг ухмыльнулся:
   - У меня идея, Дугерович. Устроим сюрприз арийским суперчеловекам.
   Одежда Наумова превратилась в форму красноармейца. Они вошли внутрь - здесь стены были из того же материала, что и наружные, так что коридор получился овальным, высотой около трёх метров. Они несколько раз свернули и прошли мимо лестницы, ведущей наверх. У очередного поворота шаман дотронулся до Алексея и кивнул, предупреждая, что впереди охрана. Наумов сосредоточился. Выскочив из-за угла, он послал в эсэсовцев струю сжатого воздуха. Фрицы стукнуло о стену и их головы лопнули, как глиняный кувшин. Содержимое черепов живо разбежалось по коридору. Наумов с омерзением скинул и раздавил несколько пауков, вздумавших заползти ему на ноги.
   - Алтай, а за что жучки-червячки мучаются? Они вроде как невинны.
   - А они и не мучаются, им внутри тела грешника тепло и сытно.
   Они стояли у двери. Шаман достал из кармана миниатюрную сеть. Наумов направил потоки внутренней силы в ладони, готовясь к атаке. Дугерович шёпотом сосчитал до трёх и выбил дверь ногой.
   Они ворвались в огромный зал. Почти всю его площадь занимала огромная круглая яма, лишь вдоль стен оставалась неширокая дорожка. Яма была накрыта выпуклой почти прозрачной линзой. А под линзой бушевали молнии - они ветвились, змеились, пересекались. На самом дне ямы лежало два тела, светящихся золотистым светом. Молнии яростно хлестали по этим телам. А справа от ямы стоял, сложив руки на груди, бес. Он явно наслаждался зрелищем - скалил острые коричневые зубы, дёргал хвостом, кожаные его крылья распахнулись во всю ширь, когда особенно толстая молния ударила по пленникам. Полностью поглощённый зрелищем, монстр не заметил нежданных гостей.
   Шаман швырнул в него сеть - та в полёте резко увеличилась в размерах и спеленала существо, повалив его на пол. Бес попробовал вырваться, но тщётно. Потом он начал раскачиваться, пытаясь перевернуться и дотронуться до своего оружия - трезубца, стоявшего у стены. Когда ему почти удалось это, Алтай был уже рядом и взял трезубец в руки. Тогда бес сломал о землю один из своих когтей - рубиновый, в отличие от остальных, которые были чёрными. Сломанный коготь растёкся жидкостью и пол в этом месте начал проваливаться. Образовалась воронка, которая втянула пойманное существо.
   - Быстрее, Алёша, поймай его, иначе всё пропало!
   Наумов не раздумывая прыгнул в воронку. Он оказался в туннеле, закручивающемся спиралью. Скорость возрастала. Далеко впереди мелькнул бес и скрылся за поворотом. Сыщик поднажал и догнал чудовище. Схватил его за голову и рывком оторвал её от туловища - брызнуло дурно пахнущим гноем. Стены туннеля тут же начали сжиматься, а сила, влёкшая беса и Алексея к неведомой цели, исчезла. Наумов со всей возможной скоростью ринулся назад. Как только он выпрыгнул на твёрдую поверхность, стены воронки с чавкающим звуком сомкнулись под ногами.
   Шаман бил кулаком по линзе, удерживающей их друзей - бесполезно. Наумов обратил внимание, что там, где молния соприкасается с телами Белославы и Родиона, свечение их меркнет. Он с ужасом разглядел несколько тусклых пятен на теле девушки. Его охватила жалость к небесной деве и желание защитить её, прикрыть спиной от всех неприятностей жизни. Из его сердца к сердцу пленницы протянулась тонюсенькая, прозрачная, почти невидимая серебряная ниточка. Смутившись, он перестал думать о небесной деве - не хотелось, чтобы шаман увидел, что происходит. Наумов опустился на колени и тоже принялся колотить линзу кулаками. Поверхность лишь чуть подёрнулась трещинками. Тогда сыщик взял в руки трезубец и вложив все свои силы, стукнул по крышке своеобразной тюремной камеры.
   Линза взорвалась тысячью осколков - они еле успели отвернуться. Молнии, вырвавшись на свободу, заполнили весь зал. В Алексея ударила особенно толстая молния, отбросив его к стене. Броню молния не пробила, но вот удар о стену чуть не лишил Наумова сознания. Шаман протянул правую руку и плёнка с его одежды снова стала пузырём. Шар плавал по комнате, вбирая в себя молнии, пока не поглотил все без остатка, а затем повис под потолком.
   Дугерович съехал вниз, к товарищам. Достал из кармана свёрточек, высыпал содержимое на ладонь и дунул в ноздри сначала девушке, а потом священнику. Через несколько секунд оба открыли глаза. Пленники были так слабы, что с трудом шевелили пальцами.
   Через край ямы перевесилась голова Наумова. Как только он встретился взглядом с Белославой, вмиг наполнился силой, боль от удара мгновенно утихла. Сыщик спрыгнул на дно, вместе с Алтаем они бережно поднялидрузей, усадив их спинами к стенам ямы. Увидев измождённое, бледно-синее лицо девушки, Алексей сжал кулаки до боли.
   - Где вас держат, Родион? - задал вопрос Дугерович, когда пленники немного пришли в себя.
   - Как Зоряна, дети? - прошептал еле слышно священник.
   - Они в полном порядке, ждут твоего возвращения, - успокоил его шаман.
   - Хорошо, - голос молодого человека чуть окреп, - нас держат на японском орбитальном космодроме на тридцать пятом, техническом уровне. Кстати, выследили нас с помощью радиомаяка, который подцепилиБелославе бандиты при вашей встрече. Они облучают наш мозг из какого-то невероятно мощного суггестора. Никаких шансов удержаться в сознании. Они пытались с помощью наркотиков и пыток выведать у нас, кто помог Белославе уйти на Землю, и как я связан с этим, но у них ничего не вышло - мы заблокировали разум. Затем появился Пресветлый в кампании демона. Они вырвали наши духовные тела из физических и попытались пробиться в наше сознание таким путём. Но и им не удалось пробить блок. Тогда тёмный ангел поместил нас в это место. Как только свечение наших астральных тел будет полностью погашено молниями - дорога в разум окажется открытой для вторжения.
   - А Митрофаныч, он выжил? - спросила девушка. В ответ Алтай и Наумов лишь опустили головы.
   - Вы сможете вернуться в физические тела самостоятельно? - после минуты молчания продолжил Дугерович.
   - Смысла нету. Мы скроемся в серых областях. Если наши тела убьют, мы найдём способ сообщить вам.
   - Мы вытащим вас. Уже завтра-послезавтра, клянусь! - горячо прошептал сыщик.
   Белослава посмотрела на него, будто впервые в жизни увидела.
   - Как же ты изменился! - и перевела взгляд на Дугеровича. - Спасибо тебе, Алтай, что помог ему.
   - Это тебе спасибо, небесная дева. Благодаря тебе я увидел богатыря, а ведь даже мне рассказы Монгука о героях древности казались, мягко говоря, малость приукрашенными. А теперь у нас всех снова есть надежда.
   Шаман положил руки на плечи товарищей и сказал твёрдо:
   - Держитесь. Мы спасём вас. А теперь давайте выбираться.
   Потом Алтай достал из кармана кусочек угля и нарисовал круг. Только теперь провёл четыре линии в центр для каждого из присутствующих. Посыпал линии травой и начал бормотать свои заклинания.
   Наумов снова очутился на аллее в пограничье. В этот раз в центре на площади они встретились вчетвером - ждать священника и девушку пришлось долго, те еле передвигали ногами. Шаман сделал видимой нить, связующую Родиона с женой, а Наумов сделал шар. Когда они поднялись из нижних миров, то батюшка и Белослава покинули пузырь. Перед уходом небесная дева прижалась всем телом к Наумову, удивив и Алексея, и, наверное, ещё больше - саму себя. Устыдившись мимолётной слабости, она резко развернулась и прыгнула в неизвестность. Потрясённый, сыщик увидел, как вслед за девушкой потянулась серебряная нить - и была она чуть менее прозрачной и чуть более толстой, чем в первый раз. Только сейчас он понял, что кроме него и, возможно, неё, никто эту нить не видит. По крайней мере, пока не произнесёт нужных заклинаний.
   Около шара появилась та самая зелёная змейка, указывая им путь к Земле. Когда они оказались в доме Зоряны, шаман погладил удава и воробышка и отпустил их, пожелав доброго пути.

Глава 9

   Когда они вернулись в собственные тела, то Алексей первым делом взглянул в окно - была ещё глубокая ночь.
   - Два часа ночи сейчас, - буркнул шаман, поднимаясь с пола и протягивая руку сыщику.
   - Откуда ты знаешь? Здесь же нет часов, - удивился Наумов, принимая помощь.
   - Ты тоже знаешь, просто подумай о времени и прислушайся к самому себе.
   Алексей последовал совету. Он закрыл глаза и представил себе кремлёвские куранты - стрелки часов сами собой провернулись и показали время "два ноль четыре".
   - Вот тена. И будильник так можно завести?
   - Всё можно. Только обычному человеку, вроде меня, тренироваться надо, а тебе, герою, только сказать: "По щучьему велению..."
   - Ну уж ты, обычный, скажешь тоже, - отчего-то смутился Наумов. Будто был виноват в том, что потенциал его внутренней силы оказался столь высок.
   Спать больше не ложились. Тихонько, чтобы не разбудить Зоряну, вышли на улицу.
   - И что будем делать? - спросил Наумов.
   Шаман забрался в "Стража", завёл его и принялся изучать карту. Через пять минут он выбрался наружу, закрыл машину и с невозмутимым видом ответил:
   - Полетим спасать друзей.
   - Я пока ещё летать не научился, - иронично заявил Наумов.
   - А я вот умею уже лет сорок.
   - Что-то слабо верится, - недоверчиво возразил сыщик. - Опять какую-нибудь пакость задумал? Сбросишь меня с горы, чтобы я отрастил крылья?
   - Пошли к Захарычу, - засмеялся шаман, - он уже отрастил.
   Они перешли мост и углубились в поля. Вскоре из тьмы проступили контуры какого-то здания. Подойдя ближе, Наумов с изумлением понял, что это самолётные ангары - рядом пролегла грунтовая взлётная полоса. Здание было новой постройки - не старше пяти лет. Алтай подошёл к огромным деревянным воротам и начал колотить по ним.
   - Захарыч, отворяй! Помощь нужна! - взывал он к неизвестному обитателю амбара.
   Через пять минут открылась небольшая дверца. Заспанный мужикв форме офицера военно-воздушных сил России, посветил в лицо шаману фонариком, посмотрел по сторонам и впустил их.
   - Здравствуй, Дугерович, зачем пожаловал?
   - Нам самолёт нужен срочно, в Пекин летим.
   С лица Захарыча мгновенно исчезли остатки сна.
   - В Пекин? В Город? В Китай? - изумлённо спросил он. - Сейчас?
   - Да. Чем быстрее, тем лучше. Мы за Родионом.
   - Ясно. Аннушка готова. Я только вчера заправил. Сам справишься или мне с вами полететь?
   - Справлюсь. Ты готовь полосу.
   "Аннушкой" оказался старинного вида Ан-2 - легендарный кукурузник. Захарыч пошёл открывать ворота ангара, а шаман забрался в кабину и завёл мотор. Ночь наполнилась гулом. Шаман высунулся из окна и призывно помахал рукой Наумову. Алексей занял кресло второго пилота и надел наушники. Самолёт медленно выкатился из здания.
   "Готовить полосу", как выяснилось, заключалось в том, что Захарыч стоял в нескольких сотнях метров на грунте с двумя фонариками в руках. Наумов с опаской наблюдал, как шаман, куда больше смахивающий на дикаря, чем на лётчика, ловко переключал множество рычажков и тумблеров.
   - Что мне делать? - проорал в микрофон сыщик.
   - Для начала - не ори! - поморщившись от громкого крика, спокойно ответил Дугерович. - Смотри в окно и наслаждайся природой.
   Смотреть пока было не на что - кроме пляшущих фонариков Захарыча всё скрывала тьма. Разогнавшись, Алтай поднял "аннушку" в воздух. Наумову приходилось летать на самолётах несколько раз на отдых в Египет в Испанию. Но сравнивать те ощущения, когда сидишь в салоне, уставившись в ноутбук, и эти - было невозможно. Наумова охватил детский восторг, словно в тринадцать лет, когда впервые разогнался на мотоцикле до сотни. Дугерович с усмешкой наблюдал за выражением лица своего второго пилота.
   - Да, Алёша. С небом ничто не сравнится - ни горы, ни море.
   - Это восхитительно, шаман! Дашь мне порулить?
   - Позже, когда станет светло. Можешь пока поспать в салоне, если хочешь.
   Наумов не хотел. Через полчаса они набрали высоту, а ещё через полчаса небо впереди начало светлеть. С упоением сыщик наблюдал величественное зрелище. Мир внизу начал приобретать очертания и краски.
   - Мы уже в Монголии, - сказал старик. - Я тут в своё время часто бывал, помогая местным товарищам строить светлое будущее.
   - Сколько нам лететь?
   - Ещё три часа. Сядем в Эрен-Хото. Там должен местный транспорт ходить до Пекина. Китайский Род имеет свои особенности. Из-за огромного количества населения, а эта цифра составляет около двух миллиардов, учитывая родичей света и оставшихся нормалов, Город пока не может вместить всех, и некоторые населённые пункты в радиусе километров пятисот от Пекина пока обитаемы.
   Пейзаж из степного стал пустынным - они летели над Гоби. Красноватые горы чередовались с бледно-жёлтыми барханами. Неожиданно показался караван на конях и верблюдах - местные религиозники. Шаман качнул крыльями, приветствуя людей. Наумов, чьё зрение за последние дни улучшилось на порядок, разглядел, как кочевники машут им руками.
   - Как думаешь, много таких осталось?
   - Мало, очень мало, - сокрушённо покачал головой шаман, - на порядок меньше, чем в России. Ты учти, что государства, ставшие Высокими Родами, проводили централизованную пропаганду псионизации. Остаться нормалом здесь было намного сложнее, чем у нас. Представь себе жизнь местного крестьянина, который получал жалкие гроши за тяжёлый повседневный труд без выходных и праздников, экономил на еде, здоровье и одежде, чтобы дать детям образование. И тут раз - ему представляется шанс переехать в Город, пройти небольшой курс подготовки и стать членом нового общества. А когда пройдёт псионизацию - перед ним все дороги открыты, любые знания доступны. И больше никакой экономии, болезней, протекающей крыши, голода. И всё это - твоё по праву, только потому, что ты китаец. Из изгоя, ты превращаешься в элиту.
   Наумов задумался. Действительно - судить простого человека не за что. Не было ни одной организации или движения, которые бы призывали людей противиться псионизации. Человечество с азартом ухватилось за новые возможности. А те, кто не сделал этого - откатились на обочину. Родионовка - очень редкий пример нормально организованного общества нормалов. В основном же, группы хомо сапиенс превращались либо в кочующие по заброшенным городам банды мародёров, либо в немытых, одетых в лохмотья, прячущихся по пещерам религиозников. Можно быть против идеологии, политической партии, государства, религии или философской школы, но как быть против всего человечества? И здесь не может идти речь о стадном инстинкте, ибо каждому выбор нужно было сделать самостоятельно. Но если исходить чисто из логичной, рациональной точки зрения - никакого выбора не было. Все твои друзья, родственники, соседи, знакомые - все проходили инициацию. Какой нормальный человек откажется?
   Глаза мимо воли скосились на шамана - его "нормальным человеком" назвать было трудно даже по старым меркам. И он, Наумов, тоже псих, раз решил бросить вызов всему миру и высшим силам в придачу. Он не смог удержаться от ухмылки - он поступал как настоящий русский, ввязываюсь в бой без малейшей надежды не то, что на победу, а даже на выживание.
   Внизу проплывали редкие в этих местах поселения. Пустыня предъявила права на утраченную некогда территорию и методично засыпала города песком. Можно было подумать, что мир пережил ядерную войну или встречу с метеоритом-убийцей. Железные и асфальтовые дороги, мосты - все приходило в упадок и разрушалось. Хомопсионикус не нуждались в личном пространстве, не зависели от матушки-земли в той степени, как старое человечество. Девяносто девять процентов территории планеты стали необитаемыми. Но ведь природа от этого только выиграет? Вырастут леса, расплодятся звери. Ни один вид больше не попадёт в Красную Книгу и не исчезнет. Техногенные катастрофы, регулярно загрязняющие окружающую среду нефтью, радиацией, ядовитыми отходами - ушли в прошлое. Да и само человечество, оставив позади денежные отношения и перешедшее на коммунистический принцип"от каждого по способностям, каждому по потребностям" - разве не стало более счастливым? Подавляющее большинство населения Городов не работает, а занимается искусствами, самообразованием, участвует во всевозможных программах по развитию и совершенствованию. Криминал, коррупция, нищета, социально неравенство, болезни, наркомания - проблемы, которые шли рука об руку с цивилизацией с самого момента её зарождения, наконец решены. Учёные ограничены только собственной фантазией и энергетикой - и второе ограничение тоже в ближайшие пару десятилетий будет снято, за счёт квантовой энергии. Разве человечество не стало богаче, счастливее, прогрессивнее? И если уж на то пошло, то не стоит ли счастье семи миллиардов людей гибели одной непокорной страны в духовном мире, о существовании которого никто не знает и даже не догадывается?
   Алексей вздохнул. Сколько бы раз он не пытался размышлять объективно о пользе и вреде псионизации - всегда приходил к одним и тем же выводам. Разум оценивал события последнего десятилетия исключительно как положительные. Но человек - далеко не только логика и холодный расчёт. И за предыдущих пару недель у Наумова было достаточно поводов убедиться в этом.
   - Дугерович, можно порулить? Ты ж обещал, - попросил сыщик, чтобы отвлечься от печальных мыслей.
   - Да, можешь попробовать. Только не балуй чересчур. Это не Су-27 - если сорвёмся в штопор, то разобьёмся.
   - А у нас парашюты-то есть?
   - Бог его знает. Пилоты кукурузников - рисковые парни и о таких мелочах не задумываются.
   Наумов недоверчиво покосился на товарища.
   - Есть, есть, - засмеялся шаман. - Я перед вылетом проверил. Захарыч - мужик хозяйственный. У него всегда всё на месте.
   Наумов принял управление. Осторожно качнул самолёт влево-вправо. Потом вверх-вниз.Ощущение было пьянящим - голова была одновременно и лёгкой, ясной и свободной от мыслей. Восторг, сравнимый с тем чувством, когда состоялось их с Иринкой взаимное признание в любви, захватил Наумова. Не в силах сдерживать ликование, рвущееся из глубин души, Алексей заорал. Машина слушалась его всё лучше и лучше, буквально с каждой секундой. Сыщик пошёл к земле, пролетев вдоль хребта огромного бархана, чуть не задевая колёсами песок. Потом взмыл в небо, круто задрав нос. А потом сделал нечто, что заставило на мгновение измениться в лице даже Алтая - петлю Нестерова. Шаман было набрал побольше воздуха, собираясь выдать гневную тираду, но взглянул на сверкающие глаза второго пилота и рассмеялся. Старик достал из ящика компас и карту, определил их местонахождение по горным вершинам, протянувшимся на горизонте слева и справа, и подвёл итог:
   - Через минут двадцать будем на месте. Сядешь сам?
   Губы Наумова сами по себе расплылись в широчайшей улыбке. Словно у мальчишки, которому отец первый раз в жизни предложил сесть за руль автомобиля.
   - А то! Или я не богатырь?
   Внизу среди барханов начало показываться дорога. И через несколько километров она была уже полностью свободна от песка. То, что её расчищали специально - не вызывало сомнений.
   - Снижайся. Будем садиться километрах в пяти от города.
   Наумов опустился над самой дорогой - за самолётом тянулась стена пыли. Будет чем заняться тем, кто следит за дорогой. Алексей сбросил скорость и аккуратно, как заправский пилот, коснулся земли. Дугерович поднял большой палец, салютуя удачному приземлению. В километре впереди у дороги показалось здание бывшей заправки.
   - Давай туда. Может найдём чем накрыть "Аннушку". Жалко среди пустыни бросать, - руководил шаман.
   Наумов свернул и подкатил самолёт как можно ближе к зданию. Над бензоколонками был навес, но ширина крыльев не позволяла втиснуться между колоннами. Они выбрались из машины и начали обыск территории. Шаман, который бывал в пустыне Гоби и был знаком сбытом местных жителей, отыскал в коморке огромный кусок брезента. Они укрыли Аннушку, защитив её от песчаных бурь, закрепили брезент и отправились в Эрен-Хото.
   Не успели товарищи выйти на трассу, как обнаружили грузовик, несущийся к ним навстречу. На его крыше мигала оранжевая лампочка, а вот кабины, к удивлению друзей, не было. Это был автоматический чистильщик - воздух из под днища под давлением сметал песок с дороги на обочину. Приблизившись к людям, машина замедлилась и начала издавать высокочастотный, противный писк. Видимо призывала уйти с дороги. Из чистого озорства Наумов остался на середине дороги. Машина тоже остановилась, раздался приятный женский голос, правда слова были китайские.
   - Ёлки, что она говорит? - с досадой повернулся сыщик к Алтаю.
   - "Уважаемый человек, освободите трассу для чистки", - вот что она говорит.
   - Это ты из контекста понял или в самом деле знаешь китайский?
   - Знаю. Между прочим, ты можешь понимать любой язык, слушая астральными ушами.
   Заинтригованный, Алексей направил внутреннюю силу к голове, слегка пошевелив её духовным двойником. Затем он совместил физическую и астральную головы, чувствуя их обе одновременно. А потом сосредоточил внимание только на ушах. Теперь он воспринимал и звуковые волны и смысловые, понимая таким образом китайскую речь.
   - Удивительно, - только и сказал Наумов.
   Через полчаса они вошли в город Эрэн-Хото. Улицы были чистыми, окна в зданиях целыми, хотя людей не было видно. Шаман, взял влево и они попали на железную дорогу. Она тоже была свободна от песка.
   - Когда-то здесь была монгольско-китайская граница. Над железной дорогой стояла большая каменная арка. Потом видно её Китая демонтировали. Кстати, в этом городке вагонам меняли колёсные пары. Так как ширина колеи в Монголии, которая использовала советский стандарт, и в Китае различна.
   - Ну, теперь эта проблема отпала сама собой... - пробормотал Алексей.
   На железнодорожном вокзале тоже не было ни души. Сиротливо гудел в углу автомат-уборщик, выискивая песчинки на полу. Ряды разноцветных пластиковых кресел и отсутствие очередей к кассам производили какое-то сюрреалистичное впечатление - будто они не в реальной жизни, а среди киношных декораций.
   Неожиданно зазвучал голос:
   - Поезд прибывает через пять минут, отправление - через десять минут.
   И всё. Ни направлений, ни платформы - значит, это единственный всё ещё работающий состав. Товарищи вышли к путям. Ровно через пять минут прибыл обещанный поезд - зализанная каплевидная кабина, больше напоминающая космический корабль, и пять вагонов. Машиниста в кабине не было, всем заправлял компьютер. Алексей прошёл внутрь салона, а Дугерович остановился у терминала, выбирая оптимальный маршрут до Пекина.
   Наумов включил было телевизор, вмонтированный в спинку следующего сидения, но репортаж про очередные великие достижения Высокого Китайского Рода наскучил ему через десять секунд.
   - Доедем до Цзинина, а там пересядем на флаттер - в городе действующий аэропорт, - сказал шаман, присаживаясь рядом.
   - Дугерович, меня всё волнует вопрос - как ты думаешь, за нами следят?
   - Сомневаюсь. Военные структуры прежних государств развалились. Спутники слежения скорее всего уже выработали свой ресурс, да и наземная инфраструктура пришла в упадок. Я не сомневаюсь, что те бандиты, которые похитили наших друзей - нормалы и они официально не состоят ни в одной организации Высоких Родов. Просто наёмники, причём, далеко не высококлассные профессионалы.
   - То есть зря Митрофаныч нас по ночам заставлял ехать?
   - Перестраховаться никогда не помешает. Было бы у нас время - я бы сделал то же самое. Но у нас его попросту нет.
   - А Родиона и Белославу - их поймали в духовном мире?
   - Отыскать кого-то в серых областях практически нереально. Это самые обширные, практически бесконечные пространства потустороннего мира. Правда есть особые существа-нюхачи, но они не очень-то охотно идут на контакт. Особенно с ангелами и их падшими сородичами. Такие как я могут с ними договориться, а вот у светлых и тёмных сил шансов практически нету. Тем более сейчас, когда идёт большая война.
   - А могут ли враги воспользоваться нашим методом и найти их с помощью Зоряны или детей?
   - Это возможно, - помрачнел Алтай. - Хотя теперь Родион в сознании и способен заблокировать эмоциональную связь. Я просто не знаю, насколько он опытен в этих делах. Но ведь с ним небесная дева, она подскажет, как действовать.
   - И ещё одно - у нас в России покинутые города и сёла быстро приходят в упадок. Никаких уборщиков, поездов, аэропортов. А здесь - всё иначе. Почему?
   - У всех родичей крови, в отличие от родичей света, сохраняется остаточный уровень привязанности к родной земле. Хотя я и уверен, что это распространяется только на тех, кто родился в старом мире. Последующие поколения будут абсолютно равнодушны ко всему, что находится за пределами Города.
   - А космические станции и селения на Луне и Марсе?
   - Это, по сути, просто удалённые части Города, единое с ним целое.
   Поезд двигался на удивление бесшумно, вагоны не раскачивались, и привычного с детства стука колёс тоже не было. Наумов посмотрел в окно. Серо-песчаный, безжизненный пейзаж навевал скуку. С тоской вспомнил он о ярко-сочных изумрудных лесах, щедрой рукой Господней усеявших родную землю. Да и пьянящее ощущение силы, разлитое в каждом дыхании русской природы, здесь притупилось. Поблекло, словно пучки травы, кое-где пробивавшиеся сквозь тонные песка, чтобы быть опалённым и высушенным беспощадным солнцем пустыни. И всё же, связь с родной землёй ощущалась даже здесь. Наумов знал, что титан севера в нужный момент протянет ему руку помощи.
   Поезд остановился, в вагон зашла древняя старуха-китаянка. Посмотрела подслеповатыми глазами на Алексея и Алтая и уселась в самом углу. Наумову в голову пришла мысль - если можно слушать астральными ушами, значит, можно и смотреть таким же образом? Используя ту же в той же последовательность действий, он активировал духовное зрение и совместил его с обычным. Конечно, новые потоки информации, как и в случае со слухом, с непривычки вызвали лёгкое головокружение, но буквально через несколько минут сознание адаптировалось.
   Дугерович выглядел так же, как и тогда у церкви, когда сыщик впервые покинул физическое тело. Оранжево-серебристое свечение струилось по телу шамана. Алтай повернул голову и подмигнул Наумову астральным глазом. Алексей взглянул на старушку. В её теле потоки энергии не циркулировали, но от неё исходил мягкий, тёплый золотой свет. Сыщик догадался, что это означает, что у китаянки доброе сердце.
   - Дугерович, а псионы от нормалов отличаются? Ну, если внутренним зрением смотреть?
   - Скоро узнаем, я сам никогда не видел псиона вблизи. Кстати, больше так откровенно не пялься. Кто их знает, может у них в Городе шпионы бродят, отыскивающие нормалов, овладевших внутренней силой. Сейчас выйдем, найдём псиона, понаблюдаем за ним и постараемся замаскироваться. Осторожность не повредит.
   Наумов отключил второе зрение. Пейзаж за окном постепенно оживал, трава чуть позеленела. Пробежало стадо одичавших лошадей, за которыми гнались волки. Старушка вышла на следующей остановке. Больше ни одного попутчика не было.
   Через час они сошли в Цзинине. Людей на вокзале не было, зато бегало аж четыре автомата-уборщика. Шаман уверенно пошёл к выходу. Наумов с сожалением подумал, что нельзя мгновенно научится понимать китайские иероглифы, также, как он научился понимать китайскую речь. Да и уметь говорить по-китайски было бы неплохо...
   Дыхание пустыни здесь чувствовалось уже слабее - растительности было больше, а воздухповлажнее. Послышался характерный свист, сопровождающий полёт флаттера. Примерно в километре от железнодорожного вокзала поднимался в воздух летательный аппарат. Быстрым шагом уже через десять минут они достигли аэропорта. К удивлению Наумова, залы ожидания, административные помещения и прочее - находились под землёй. На идеально ровной поверхности были лишь нарисованные краской огромные белые круги с номерами внутри, и небольшие навесы возле каждого круга. Несколько флаттеров готовились к взлёту. Никаких заграждений или хотя бы предупреждающих табличек на входе на взлётно-посадочное поле не было. Только стрелки, указывающие, что нужно спуститься вниз на эскалаторе - их было четыре, по одному на каждую сторону поля.
   Под землёй было прохладно - работали кондиционеры. Стены, пол и потолок были отделаны мрамором. Кресла были не пластиковые а мягкие, велюровые. В холле стояло несколько аппаратов питания. Наумов, который уже чувствовал голод - последний раз они поели в самолёте - подошёл к цилиндрическому агрегату. На плоском дисплее высветилось меню. К счастью для Алексея, русский был включён в список языков. Сыщик выбрал жареную картошку и квас. Буквально через секунду экран отъехал в сторону, открыв взору небольшую печку со стеклянной дверцей. В печке стояла прозрачная пластиковая тарелка и такой же стакан. Сверху в них насыпался порошок. Яркая вспышка - и дверца открылась. В тарелке лежала горка дымящейся, ароматной жареной картошки, а в стакане - холодный, с пеной квас. Рядом открылось небольшое отверстие с вилкой и ложкой. Поискав глазами стол, Алексей обнаружил, что каждое кресло оборудовано небольшим выдвижным столиком, встроенным в подлокотник.
   - Дугерович, тебе заказать что-нибудь?
   - Нет. Я пока не голоден.
   - Как знаешь. Очень вкусно, между прочим. Главное не думать, как это всё готовится.
   Наумов сел в ближайшее кресло. Тут же из пола возле него выросла объёмная голограмма. Молодая красивая китаянка в красном деловом костюме обратилась к нему на китайском и предложила выбрать передачу для просмотра, чтобы скоротать время ожидания. Вместо девушки возникло меню - список телеканалов. Наумов от удивления чуть не уронил тарелку. Смотреть он ничего не хотел.
   Шаман тем временем ознакомился с расписанием рейсов в справочном терминале - тоже голографическом. Пятнадцать из шестнадцати рейсов летали на Пекин, только в разные аэропорты. Дугерович выяснил, где ближе высадиться, чтобы попасть на космодром.
   К сожалению, ни одного человека в Цзинине они так и не встретили. Так что план подсмотреть на духовное тело псиона и замаскироваться под него пришлось отложить до прибытия в Город. Через пару минут после того, как Наумов расправился с пищей, голос компьютера-диспетчера доложил о прибытии нужного им, десятого номера. В отличие от тех небольших скоростных аппаратов, на которых увезли Родиона и Белославу, маршрутный флаттер больше походил на линзу, чем на каплю. Он стоял на земле на пяти гидравлических опорах - одна в центре и четыре вдоль краёв. В таком горизонтальном положении он и летал. Лестница, ведущая на борт, была выдвижной. Само собой, человек-пилот отсутствовал.
   Круглый салон вмещал тридцать кресел в три ряда. В центральном ряду было шестнадцать мест, а в двух других по семь. Внутри было очень просторно и можно было свободно ходить. Шаман и сыщик сели в самом центре.
   Перед самым взлётом в салон неожиданно вбежал паренёк лет семнадцати. Нежданный попутчик плюхнулся в ближнее к выходу кресло. Прозвучало предупреждение о взлёте и просьба пристегнуть ремни. Стены и крыша "линзы" стали прозрачными. Пассажиров вдавило в мягкие кресла - полёт начался. Как только они перешли в горизонтальный полёт - высоту набрали небольшую, метров сто, ремни сами собой расстегнулись. Наумов перешёл к стенке - было удивительно и немного страшно стоять над пропастью. Алексей даже потрогал стену, чтобы убедиться, что она всё ещё на месте - материал был абсолютно прозрачен. Полёт предстоял недолгий - всего тридцать минут.
   Когда зрелище перестало щекотать нервы, сыщик вернулся на место. Вспомнив о попутчике, Наумов дотронулся до руки Дугеровича.
   - Ну что? Может понаблюдаем?
   - Давай, думаю здесь не опасно.
   Паренёк надел тёмные очки-экраны и был увлечён какой-то передачей или кинофильмом. На соседей он не обращал никакого внимания.
   Наумов чуть приоткрыл духовное зрение. Юноша сильно отличался от старушки-китаянки. Алексей сразу понял, что перед ним псион. На груди у парня, в том месте, откуда вылетали из шамана души животных и откуда начинается нить эмоциональной связи, был выгравирован какой-то сложный иероглиф. Иероглиф светился, а вот остальное тело - нет. Оно было бесцветным, лишь небольшое тёмное пятнышко блуждало по луб. Оно было похоже на нефть - вязкое, маслянистое. И тут произошло нечто неожиданное: из пола появился светящийся шар. Он подлетел к Наумову, остановился в районе лба и выстрелил две тонкие ниточки. Ниточки прикоснулись к голове и тут же втянулись обратно. Шар переместился к парню. Вот только на этот раз вёл себя иначе: нити нащупали тёмное пятно и всосали его без остатка, как пылесос. Удовлетворившись, странное образование исчезло под поверхностью пола.
   - Боже мой! - услышал Наумов потрясённый голос шамана.
   - Да, ты прав, всё это очень странно... - повернулся к соседу Алексей.
   Но того на месте не оказалось. Дугерович стоял у стенки по направлению движения. Наумов подошёл к товарищу.

Глава 10

   Увиденное настолько поразило сыщика, что он утратил чувство реальности. Весь горизонт, от края до края, занимала огромная, ярко синяя стена. Высотой она была не менее километра. Разум просто отказывался верить, что это циклопическое, невероятное строение было делом рук человека. Флаттер начал мягко подниматься вверх. Когда летательный аппарат достиг верхнего края стены, на короткое мгновениеперед потрясёнными зрителями открылась картина титанической стройки. До самого горизонта простирались строительные леса, высились на сотни метров конструкции из арматуры. Десятки, нет, сотни всевозможных механизмов - сварочных, трубоукладочныхи прочих, как автоматических, так и руководимых людьми, сновали туда-сюда. В воздухе носились рои флаттеров - строительных и маршрутных. Километровой высоты площадка, судя по всему, была всего лишь фундаментом чего-то ещё более гигантского!!!
   Флаттер приземлился. Аэропорт располагался всего в паре километров от стены. Наумов и Дугерович спустились по лестнице. Зал был высоким, не меньше десяти метров, а вместо потолка - синее небо в облаках. Иллюзия была полной. Через каждые пятнадцать метров посетителей встречали улыбчивые голограммы, готовые ответить на любой вопрос. Стены были стеклянными, или из какого-то абсолютно прозрачного материала. Пока шаман уточнял маршрут к космодрому, Наумов подошёл к стеклянной стене и с любопытством взглянул наружу. Там был туннель, стены которого тоже были прозрачны. Что-то пронеслось мимо на огромной скорости.
   - Богатырь! Иди-ка посмотри на это.
   Наумов подошёл к Алтаю, стоявшему около голограммы.
   - Вот таким будет Город Пекин Высокого Китайского Роды через десять лет!
   Перед Наумовым висело в воздухе объёмное изображение здания. На квадратном фундаменте стоял такой же высоты, но вдвое меньший в диаметре цилиндр. На верхней плоскости цилиндра стояли кругом семь пагод, каждая в пятнадцать ярусов. А в центре между ними росла башня, немного превосходящая их по высоте. Башня соединялась с пагодами перемычкам, а почти под самым ей кончиком находилось утолщение. Всё бы ничего - конструкция как конструкция, но цифры! Сторона фундамента равнялась ста километрам, а башня возвышалась над землёй на десять километров!
   Долго смотрел на схему Города Наумов, не находя слов. Это захватывало дух и кружило голову. Неужели человек в силах осуществить это? Хотя судя по тому, что фундамент был уже практически готов - мог! В левом верхнем углу фундамент Города касался императорского дворца, а в правом нижнем - Жёлтого моря!
   - Сто миллиардов, - с благоговением прошептал шаман, - здесь сможет жить сто миллиардов человек! Не стесняя друг друга!
   Они постояли ещё минут десять, созерцая чудо.
   - Пошли в баню, парикмахерскую и к портному. После увиденного я просто обязан привести себя в соответствующий вид. Да и не помешает выглядеть, как местные.
   С помощью терминала шаман узнал,где расположены ближайшие свободные заведения нужного профиля и проложил к ним маршрут,и они отправились в путь. Пришлось проехать две остановки на ближайшем горизонтальном метро - именно его туннель пролегал у зала аэропорта.
   Вообще транспортная система Города вызывала не поддельное восхищение. Весь фундамент был охвачен сетью горизонтальных продольных и поперечных и вертикальных туннелей метро. С шагом остановок в один километр. Плюс внутри каждого кубического километра была своя сеть лифтов - тоже и горизонтальных и вертикальных.
   Абсолютное большинство жителей города носили не европейские костюмы, а традиционные китайские. Наумов иногда приоткрывал духовные веки и посматривал на окружающих людей. У каждого на груди бы один и тот же иероглиф. И когда на лбу человека появлялось тёмное пятно - откуда-нибудь выплывал светящийся шар и высасывал тьму. Все поголовно встреченные по пути были псионами.
   - И как мы сделаем эти иероглифы? - спросил он шамана.
   - Если иероглифы ещё подделать можно, то воссоздать внутреннюю пустоту у нас не получится. Придётся ходить так, как есть.
   Выйдя из метро, они пересели на вертикальный лифт и оказались на "улице услуг" - именно так перевёл её название шаман. Она здорово напоминала какой-нибудь торгово-развлекательный центр. Только куда шикарнее - самодвижущиеся дорожки, мрамор, позолота, пальмы, огромные ярки голографии, плывущие под потолком-небом. Сами заведения располагались по бокам улицы на трёх ярусах.
   Первым делом сходили в баню. Правда париться не стали - просто окунулись в душевой. Потом заглянули в парикмахерскую. Владелец оказался нормалом. Старик, лет восьмидесяти посмотрел в глаза шаману и тут же поклонился ему - не так, как приветствуют клиента, а с глубоким почтением. Наумов стричься не стал - неделю назад его постригла Белослава, на одной из дневных стоянок.
   И наконец,товарищи переоделись, облачившись в яркие китайские народные костюмы. Шаман, со своими азиатскими глазами и смуглой кожей, был неотличим от жителей Города. Разве что не улыбался.
   - Как думаешь, зачем нужны эти астральные шары, высасывающие тьму из людей? - спросил Наумов, когда они направились к космодрому.
   - Скорее всего, Пресветлые таким образом контролируют поведение псионов. Эти люди больше не способны совершить злой поступок. Поэтому тут нет ни воровства, ни изнасилований, ни убийств, - задумчиво ответил Алтай.
   - Но ведь это насилие над волей человека? Разве можно считать настоящим добром то, что сделано по принуждению или в безвыходной ситуации?
   - Ты прав. Кто-то там на самом верху решил, что может играть в Господа Бога. Ведь свободную волю дал людям Творец. Зло можно победить только в процессе тяжёлого и упорно самосовершенствования.Всё это плохо кончится.
   После этого разговора восторг Наумова по поводу гениальных достижений Высокого Рода пошёл на убыль. Кто-то просто решил, что людей нужно "исправить", убрав всё ненужное из их душ. Улыбающиеся, счастливые лица были лишь масками. Словно всё человечество было одурманено наркотиком. Алексей вспомнил один из разговоров с Иринкой на религиозные темы. В их доме подобные дискуссии были не редкостью. Однажды он сказал, что зло изначально исходит от самого Господа - раз уж он Творец всего. Жена ответила, что свобода воли - величайший дар Бога человеку, равный самой жизни. И человек вправе распоряжаться этим даром по своему усмотрению, но зло - дорога в ад, а добро - дорога к Богу, в рай. Интересно, а куда направляется человек, лишённый воли?
   Зачем Пресветлым, великим ангелам, нужен этот фарс? Кроется ли за обманом что-то, кроме желания сделать человека лучше, пусть и таким, противоестественным способом? Наумов надеялся, что он получит ответы на эти вопросы.
   До космодрома добирались полчаса. Космические корабли имели уже знакомую форму линз - только крупнее и стены толще и сбоку был нарост стыковочного отсека. Помимо их двоих, на японскую орбитальную станцию летело ещё человек двадцать. Когда поднимались по трапу на борт, Наумов глянул в небо астральным зрением и увидел группу нестерпимо сверкающих существ, зависшую в километре над фундаментом. Алексей никогда раньше не встречал ангелов, но тут же понял, что это именно они. Он тут же отвернулся, чтобы не привлекать внимание существ.
   Полёт предстоял недолгий - всего пару часов. Японский орбитальный космодром служил для запуска грузовых и исследовательских кораблей к внешним планетам Солнечной системы. Он вращался вокруг Земли на расстоянии десяти тысяч километров. Но и это чудо инженерной мысли должно было вскоре уйти в тень. Год назад было официально объявлено о начале строительства за орбитой Марса первого дальнего космодрома - совместного проекта Высоких Родов. Кстати, это был первый совместный проект - до этого Роды предпочитали обходиться собственными силами.
   Среди пассажиров обнаружился один француз. На его груди вместо иероглифа красовалась лилия, какой её рисовали на королевских штандартах. Во время полёта Наумов трижды наблюдал пресловутый шар-"темносос", как решил называть их сыщик. Каждый раз он появлялся из пола в центре салона и туда же опускался, выполнив работу. Что темнососу делать в двигательном отсеке?
   На корабле была включена искусственная гравитация. Большинство пассажиров столпились у прозрачных стен и любовались панорамой Земли. Наумов тоже не утерпел и подошёл к ним. Даже отсюда, с высоты в тысячи километров, проплывающий Города Пекин поражал воображение. Исполинский квадрат походил на значок или орден на груди планеты. Кстати, отсюда был виден и Токио. Столица Японского Рода была куда скромнее в размерах - Город населяло около четырёхсот миллионов человек. Но зато он был уже построен и напоминал увеличенный в сто-сто пятьдесят раз средневековый ассиметричный японский замок.
   Засмотревшись на величественную панораму планеты, Наумов не сразу почувствовал, что его хлопают по плечу.
   - Пошли, Алёша. Прилетели.
   Наумов оглянулся - через противоположную стену была видна часть конструкции космодрома. Он представлял из себя тор, на внешней поверхности которого имелись десятки причалов для кораблей. Большинство пустовали. Стены тора не были темно-серыми, непрозрачными. Верхняя часть поверхности светилась рядами иллюминаторов, а нижняя была тёмной - там располагались технические этажи. На одном из них держали Белославу и Родиона.
   Всего на Японском Орбитальном Космодроме работало около трёх тысяч человек. Но жилых мест было до десяти тысяч - для туристов. Любой человек мог прилететь и оставаться здесь столько, сколько пожелает. И тем не менее, свободных мест всегда хватало - видимо, новое человечество было не настолько любопытным, как старое.
   Наумов и шаман подошли к терминалу, чтобы ознакомиться с внутренней схемой космодрома. Верхние, жилые пятьдесят уровней были обозначены со всеми подробностями. А вот большая половина технических помещений, ниже двадцатого уровня была обозначена как "закрытая зона, только для авторизованного персонала". Это было странно - впервые Наумов сталкивался с запретами и секретами у псионов.
   - Сначала разведаем, каким образом техперсонал проникает в закрытую зону - по отпечаткам пальцев, с помощью пропуска или как-то иначе. Посетим столовые и зоны отдыха.
   - Может, пустишь птичку на разведку?
   - Нет. Самое главное - не привлечь к себе внимания. Скорее всего наши, враги у курсе, что пленники сбежали из "кармана". Так что здесь наверняка усилена охрана. И не только материальными средствами, но и духовными. Старайся особо не пользоваться духовным зрением.
   - Но ты же можешь проникнуть в разум сотрудника и всё узнать?
   - Я не знаю, насколько это правильно с этической точки зрения.
   - Вот те на! - искреннее удивился Наумов. - То есть в моё сознание при встрече ты полез без разрешения, а тут неправильно?
   - Ты наставил на меня дуло "калаша". Да и с другой стороны, персонал станции могли попросить докладывать обо всех необычных происшествиях.
   - Если бы наши враги были официальной структурой, они бы просто закрыли космодром. Либо нам расставили ловушку, либо наш противник ограничен в средствах. Есть и третий вариант - они ещё не в курсе, что произошло в "кармане".
   - В любом случае, стоит попробовать освободить их, не прибегая к экстрасенсорным способностям.
   Они опустились на лифте на нулевой уровень, где располагались зона отдыха. Это был небольшой парк с настоящей растительностью и прудом для купания. Несколько человек купались, оставив одежду на пляже. Судя по покрою - служащие космодрома. Шаман заслонял спиной Алексей, пока тот рылся по карманам. На рубахе у каждого висел пропуск с именем, должностью и номером. К счастью, надписи дублировались на английском. Это были работники администрации, а не технические. Больше здесь никого не было и друзья направились в столовую.
   Им повезло - видимо, было как раз время приёма пищи. Возле каждого стола была включена голограмма - все смотрели футбол, чемпионат Японского Рода. Раздавались одобряющие крики. Многие давно уже поели, но оставались, чтобы поболеть за свою команду. Туристы были одеты в разноцветные национальные костюмы. Форма же персонала была трёх цветов - белого, синего и тёмно-серого, последнюю носило всего четыре человека. Белый отпадал сразу - такого цвета одежду носили купальщики. Шаман сел рядом с парнем в тёмном костюмеи когда тот подался вперёд, переживая за атаку своей команды, обнял его за плечо. Незаметно, как заправский карманник, Дугерович смахнул пропуск с нагрудного кармана болельщика. После этого товарищи тут же покинули столовую.
   Лифт, ведущий в нижние ярусы, можно было вызвать только с помощью пропуска. Но спуститься на нём можно было только до двадцатого уровня. Выйдя на нижнем этаже, они оказались в коридоре. Рядом с шахтой лифта находилась дверь чёрного цвета. На ней висел красноречивый знак - череп и кости. Замка не было - ни одному псиону и в голову бы не пришло проигнорировать предупреждение.
   Алексей окинул коридор внутренним взором. Из шахты лифта выплыли три темнососа, светящихся больше обычного, и скрылись за чёрной дверью. Наумов толкнул дверь и поспешил за шарами. Дугерович шёл за ним. Здесь всё было так, как и должно быть на технических этажах огромного сооружения: кругом механизмы, трубы и кабеля, вместо пола - железная решётка. Часто приходилось пригибаться, чтобы не стукнуться о перемычку. Метров через сто Наумов заметил, что в центре коридора проявляется тоненькая чёрная нить. Именно вдоль неё летели темнососы. Теперь можно было не спешить за ними, а просто следовать за нитью. Сзади их нагнал ещё один шар. Алексей инстинктивно посторонился, пропуская его.
   Минут двадцать они пробирались по лестницам и коридорам. Их путеводная нить становилась всё толще, потому что сверху, из отводов вентиляционных шахт в неё вливались другие нити. Наконец они вышли к машинному залу. Почти всё его пространство занимал металлический цилиндр. Цилиндр опоясывало три уровня металлических площадок для ходьбы - товарищи стояли на средней площадке. Кабели толстенными удавами разбегались от цилиндра.
   - Похоже, это силовая установка, - сказал шаман, - но уж больно тут тихо. А, вон ниже дверца. Заглянем?
   - Почему бы и нет?- равнодушно ответил Наумов. Ему, в отличие от Дугеровича, инженерная сторона дела была не интересна. Да и он не считал, что сможет разобраться в фантастических технологиях псионов.
   Они спустились вниз. Дугерович выглядел взволнованным. Он вздохнул, перед тем как дверную рукоять. Они вошли внутрь, пригнув головы. И увидели нечто удивительное. Нечто, перевернувшее их представление о реальности. Хотя Наумов и не сразу понял, что перед ним.

Глава 11

   - Боже мой! - второй раз за этот день услышал изумлённое восклицание товарища Алексей.
   - И что это? Термоядерный реактор? - Наумов не разделял чувств друга. Он видел прозрачную колонну, внутри которой бились толстенные молнии, намного толще и ярче тех, что истязали пленников "кармана". Откуда они появлялись, как преобразовывались в электрическую энергию - он не имел ни малейшего представления.
   - Второе зрение! Посмотри в астрал!
   Наумов открыл духовные глаза и обомлел. Под крышкой цилиндра столпилась очередь темнососов. Они по одному влетали в колонну, где их свечение впитывалось молниями, и затем удалялись, практически прозрачные.
   - Нет никаких термоядерных реакторов. И квантовых не будет, - прошептал Дугерович, - это всё обман. Пустышка.
   Шаман сёл на пол. Его лицо разом постарело, волосы, до этого седые лишь отчасти, стали полностью белыми. Он схватился за грудь. Наумов реально испугался, что у старика будет приступ.
   - Человечество для них - просто дойная корова. Они показали нам яркую конфетку, даже не конфетку, а просто красивую обвёртку, и мы схватили её. Они обманули нас, как когда-то европейцы обманывали туземцев, меняя бусы на золото.
   Шаман обхватил голову руками и раскачивался на полу, словно безумец. Наумов сел рядом, откинувшись на стенку цилиндра. Если Алтай прав, то тысячи подобных "генераторов" постоянно выкачивают из людей психическую энергию, превращая их в безвольных, но довольных жизнью рабов. И пусть эти рабы не знают болезней, проблем, недостатка в пище - это ничего не меняет. Телёнок в хлеву тоже счастлив - кормят, поят, стелют свежую солому. А потом наступает момент - и телёнка режут. Алексей не сомневался, что лишь часть украденной у псионов внутренней силы преобразуется в электрическую энергию, а остальное используют ангелы. Хотя ангелы ли они? Эти существа переступили грань, вряд ли они имеют право называться так.
   - Вставай, Дугерович. У нас есть здесь дело. А с этими, кем бы они не были - мы расквитаемся.
   Алтай повернул голову - в его глазах стояли слёзы. Жутко было видеть этого сильного, духовно развитого человека в таком состоянии. Наумов медленно встал. Гнев, жажда справедливости клокотали внутри него. Волна за волной, сила пульсировала в каждой точке тела. Он поднял руки - они ярко светились и свет был виден даже обычным взором. Алексей подошёл к прозрачной стенке и ударил по ней. Ничего. Ярость захлестнула его целиком, как в тот раз, подле умирающего Митрофаныча. Ещё удар - по стене пошли трещины. Пол под ногами начал шататься. Не замечай ничего, Алексей бил и бил в одну точку, пока не увидел, как кончик молнии выбрался наружу.
   Он почувствовал руку на плече и как-то разом успокоился, пришёл в сознание. Ядовито-яркая молния пускала отростки наружу, пытаясь дотянуться до стены цилиндра. Шаман вытолкнул из цилиндра Наумова, выпрыгнул сам и закрыл дверь.
   - Быстро! Думай о ней! Тянись к ней!
   Алексей послушно заполнил сознание образом Белославы. Вспомнил, как они шли по золотистому хвойному лесу, вспомнил её ласковый, похожий на журчание весеннего ручейка, смех. Вспомнил, как она прижалась к нему перед расставанием...
   Дугерович пустил вдоль проявившейся серебряной нити чувственной связи сразу несколько птичьих духов. Те, понимая, насколько важна скорость, бросились на разведку. Через несколько секунд первый дух - ласточка - вернулся и позвал их за собой. Не мешкая, они запрыгнули в вентиляционную трубу и помчались вперёд, если так можно выразиться о людях, передвигающихся на четвереньках. Птицы сновали туда-сюда, сообщая шаману путь. Товарищи миновали несколько развилок, трижды прыгали вниз. Вернулась колибри - самая маленькая из разведчиц, и доложила шаману расстановку сил около пленников.
   - Выпрыгнем прямо перед дверью комнаты, где их держат. Я беру на себя охрану, а ты выбивай дверь и хватай наших - придётся их нести на плечах. Поставь психический блок, - выпалил шаман на ходу за пару секунд.
   Алексей почувствовал, как мимо пронёсся нектоочень сильный. Этот некто с досадой и злобой мельком взглянул на сыщика, как человек может обратить внимание на надоедливого комара, наглым своим писком отвлекающим от важного дела. Стены вентиляционной шахты содрогнулись. Где-то заорал сигнал тревоги, призывая к эвакуации. Шаман внезапно исчез - спрыгнул вниз. Наумов, не раздумывая нырнул вслед за ним. Всё здесь было белого цвета - стены, пол, потолок. Время замедлилось. Боковым зрением он увидел, как шаман дерётся с тремя лысыми охранниками, один уже лежал на полу с окровавленной головой. Удар ногой. Дверь разлетелась в щепки. Всё заполнилось низким, уходящим в инфракрасную зону, гулом. Этот гул проникал внутрь Алексея, входил в резонанс с биением его пульса, лишал его воли. Сыщик понял, что это и есть воздействие суггестора. Наумов направил к голове потоки внутренней силы и представил, как она превращается в рыцарский шлем. Давление тут же ослабло. Он увидел своих друзей, лежащих на койках. Родиона он закинул на левое плечо, а Белославу - на правое и выбежал из комнаты. На полу лежало четверо, а шаман в конце коридора стрелял за угол из автомата. Послышался звук падающего тела. Дугерович призывно махнул рукой.
   Они бежали к флаттеру. Шаман уложил по дороге ещё семерых. Стены тряслись всё сильнее, а потом всё разом стихло. Наумов забросил ношу в открытый люк, пропустил внутрь старика, запрыгнул сам и закрыл дверь. Это был один из тех скоростных многосредовых флаттеров, на которых прилетали в Родионовку похитители. Шаман сел за штурвал и со всей возможной скоростью повёл флаттер к Земле. Эвакуации космодрома так и не последовало - персоналу удалось остановить разрушение. Хотя Наумов был уверен, что это сделали не люди, а то могучее существо, что пролетело мимо них.
   Пленники начали проявлять признаки жизни, но были ещё слишком слабы даже для того, чтобы говорить. Дугерович передал управление Наумову, а сам занялся больными. Внезапно двигатель выключился. Наумов вторым зрением увидел, как от флаттера отделился темносос, наполненный молниями. А голографический радар показал, что от космодрома к ним несётся небольшой объект и до столкновения не больше минуты.
   - За руль! - бросил сыщик Алтаю, ныряя в люк в полу.
   В двигательном отделении было тесно - пришлось сесть. Алексей положил руки на цилиндр и сосредоточился. Он перекачивал свою психическую энергию внутрь цилиндра - создал воронку, которая высасывала из него силу и сообщала её пси-реактору. Наконец он почувствовал рывок - флаттер тронулся с места и начал набирать скорость. Алексей без сил упал набок, чувствуя себя огромным куском пластилина. Через несколько минут, когда опасность миновала, шаман вытащил его наружу.
   - Слава Богу, это была не боевая ракета, а ракета для предотвращения столкновения с метеоритами и космическим мусором. Так что удалось оторваться, - поведал Дугерович.
   - Как Белослава и Родион? - прошептал Наумов.
   - Они без сознания, я погрузил их в сон. Когда проснутся - будут в полном порядке.
   - Здорово. Куда летим то?
   - В какой-нибудь большой монастырь или лавру. Чтобы Родион смог связаться с Учителем, ему понадобится много сил. Проще всего это будет сделать в хорошо намоленом месте.
   - Сергиев Посад подойдёт? У меня там тёща жила, мать первой жены. Там тысячи человек молились каждый день.
   - Да, Сергиев Посад подойдёт.
   - Надо что-то с флаттером придумать, наверняка тут есть датчик местонахождения.
   - Выпрыгнем с парашютами, а сам флаттер я запрограммирую лететь на Кавказ и разбиться о скалы. Без пассажиров это вполне возможно.
   Лететь предстояло около часа, так что Наумов лёг поспать, чтобы восстановить силы. Не успел он сомкнуть глаз, как был разбужен Дугеровичем, бесцеремонно ударившем сыщика по плечу.
   - Вставай, богатырь. Пора возвращаться на родную землю.
   - Похоже перестарался я с зарядкой пси-реактора. Чувствуя себя, как вяленая колбаса, - простонал Наумов.
   - Ничего. Там река есть? Или озеро?
   - Келарский пруд, прямо около Лавры.
   - Вот в нём силы и восстановишь.
   Они достали парашюты, надели их и с помощью специальных ремней прикрепили к себе спящих товарищей. Наумов прыгал с Белославой, а шаман - с Родионом. Флаттер летел на километровой высоте - шаман снизился уже давно, ещёкогда пролетали над Балтикой. Это сделал он для того, чтобы врагам было сложнее выследить, где именно пассажиры покинули летательный аппарат. Показался Сергиев Посад - многочисленные купола церквей весело блестели в солнечных лучах, благодарствуя светилу за его щедрое тепло и свет. С такой высоты никак нельзя было сказать, что утопающий в зелени город давно покинут жителями. Алексей отметил, что лес, раньше сплошь и рядом разрезанный полями, стал почти сплошным. Ещё лет двадцать-тридцатьи земля вернёт себе первозданное состояние. А вот поле между Семхозом и Сергиевым Посадом было обработанным. Шаман прыгнул первым, Наумов за ним. Считая до десяти, он провожал глазами флаттер, быстро скрывшийся с глаз в южном направлении.
   Парашют раскрылся. Из-за толчка голова девушки качнулась и губы их соприкоснулись. По телу Алексея пробежала сладкая дрожь. Подобное он чувствовал только с Иринкой. Наумов порадовался, что Белослава без сознания, иначе обоим было бы неловко. Или наоборот, случайный поцелуй перерос бы в нечто большее? Красочные образы тут же заполнили разумсыщика, и ему пришлось приложить серьёзное усилие, чтобы прогнать их - было не время и не место.
   С каждой секундой полёта рядом с вояницей Наумов чувствовал, как силы его восполняются. Небесная дева даже в бессознательном состоянии воодушевляла воина своего Рода.
   Земля приближалась. Алексей переживал, что девушка сильно ударится при приземлении, но парашюты были какого-то нового типа - удар был не сильнее, чем при прыжке со ступеньки. Они находились на Советской площади, нынче, правда, напоминавшей больше луг. Шаман уложил своего пассажира на землю и сворачивал парашют. Тоже самое сделал и Алексей. Они спрятали парашюты в здании администрации, на удивление хорошо сохранившейся. Все стёкла были на месте, стены не были облиты краской: краткий период анархии обошёл тихий древний город стороной.
   Наумов бережно поднял девушку, забросил на спину и собрался поднять и священника, но шаман отстранил его.
   - Я что по твоему, инвалид? Сам понесу, - буркнул Дугерович.
   Алексей только сейчас заметил на ярко-красном китайском пиджаке шамана пятна крови.
   - Ты ранен?- с тревогой спросил он у друга.
   - По большей части это не моя кровь, - осклабился шаман, - хотя один раз таки задело. В ногу, на вылет.
   - Дугерович, давай мне батюшку, а сам займись раной. Вон подорожник растёт, хотя бы его приложи.
   - Я умею останавливать кровотечение и ускорять регенерацию. За меня не беспокойся. Пошли к озеру.
   - Уже не надо.
   При этих словах шаман улыбнулся, а Наумов смутился. К тому же, он внезапно почувствовал, где именно касается его рука тела девушки. Покраснев, он снял Белославу с плеча и взял на руки. Товарищи двинулись к Лавре. Идя по проспекту Красной Армии, Алексей с удовлетворением отмечал удивительную сохранность домов и дорог - город хоть сейчас был готов к заселению. Брошенных посреди улицы автомобилей не наблюдалось. Не было видно и стай одичавших собак, ставших непременным атрибутом покинутых городов.
   Показались величественные стены и башни, которые сделали бы честь любому средневековому замку. Наумов даже остановился, любуясь прекрасным памятником старины. Сейчас, когда не отвлекал шум автомобильных двигателей и людская разноголосица, монастырь оказывал на чувства Наумова куда более сильно воздействие, чем пятнадцать лет назад. Тишина будто бы делала башни выше, а стены - толще. Охваченный трепетом, Алексей сильнее прижал тело девушки и, не в силах отвести глаз от крестов и куполов, последовал за шаманом.
   Оказалось, что Лавра обитаема - здесь сохранилась небольшая община монахов. Один из них, ровесник Наумова, подметавший метлой площадь, тут же бросился к ним.
   - Что с ними?
   - Они живы, просто без сознания.
   - Несите за мной, в Успенский корпус. Мы все там живём теперь. Меня звать Василием.
   - Алтай.
   - Алексей. А это Родион и Белослава.
   Монах повёл их за собой и открыл двери. Внутри было прохладно и сумрачно. Они поднялись на второй этаж и вошли в комнату, где стояло несколько кроватей.
   - Кладите их на кровати, я сейчас позову брата Амвросия, он врач, и принесу воды.
   Монах ушел. Через пять минут он вернулся в компании невысокого пожилого мужчины. Брат Амвросий вежливо поздоровался и подошёл к Белославе. Он измерил у неё пульс, удовлетворённо кивнул и повернулся к Родиону.
   - Он священник? - удивлённо спросил Амвросий, увидев чёрную рясу.
   - Да. Отец Родион из Иркутской области, деревня Ягаты. Хотя теперь её чаще зовут Родионовкой, - ответил шаман.
   - Это интересно. Наш игумен отец Фёдор будет рад с ним поговорить, да и мы все. И ещё одно, - монах смутился, - среди вас есть псионы?
   - Нет, - сказал Наумов.
   - Хорошо, - с облегчением выдохнул врач, - просто у нас по уставу нельзя ночевать на территории Лавры псионам.
   - А хоть один просился?
   - Нет, - снова смутился пожилой человек, но потом взгляд его отвердел, - но устав есть устав. Если очень хотите кушать, идите в трапезную, в соседний корпус. Раньше он звался Экономским и там размещалась администрация. Готовит сегодня брат Симеон, он вас накормит. А если можете - потерпите до шести часов и поужинаем вместе.
   Он измерил пульс у Родиона и оба монаха вышли.
   - Ты тут посиди, а я пойду поговорю с игуменом, чтобы он разрешил мне брать силу, - направился к выходу шаман.
   - Ты же говорил, что сила нужна духам-проводникам, а они вроде нас бросили? - спросил Наумов.
   - Так глубоко в нижние миры они и не обязаны были меня вести. Не считай их предателями, у нас чёткий договор и они его выполняют. К тому же, сила нужна и мне самому - я слишком много потратил за последние дни.
   - А зачем спрашивать игумена? Это какое-то магическое ограничение?
   - Из вежливости, - назидательно сказал Дугерович, подняв указательный палец.
   Наумов лёг на кровать. Тишина в комнате была какой-то уютной, обволакивающей. Словно специально предназначенной для того, чтобы отделять помыслы человека от внешнего мира. Только Алексей, вместо того, чтобы предаться благочестивым размышлениям, провалился в сон.
   Он проснулся от того, что кто-то сел рядом с ним на кровать. Это был отец Родион. Наумов тут же встал. Они обнялись, похлопав друг друга по спине.
   - Где мы, Алексей?
   - В Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, Сергиев Посад.
   - Ничего себе! - обвёл взглядом комнату молодой человек. - Приятная неожиданность, ничего не скажешь! Кто-то из братьев остался?
   - Да. Мы уже с двумя из них познакомились. Скоро ужин, там встретим остальных. А Дугерович пошёл к игумену, спросить разрешение пополнить запасы психической энергии.
   - Молодец. Монахи не любят, когда гости наглеют. Я уверен, что игумен разрешит - ведь наш Алтай не какой-нибудь чёрный колдун. Свою силу он использует во благо. Алёша, как вы до нас так быстро добрались?
   - Мы на самолёте сначала, а потом...
   - Алёшка! - раздался радостный крик. Белослава поднялась с кровати и подбежала к ним. Наумов, улыбаясь до ушей протянул ей руку, чтобы поздороваться, но девушка бросилась к нему на шею.
   Наумов, обомлевший от счастья, боялся пошевелиться и страстно желал, чтобы этот момент длился вечно. Он внезапно понял, что любит эту девушку. И ни за что не позволит кому-либо снова отнять её. Ни ангелу, ни самому дьяволу. Когда небесная дева отстранилась от Алексея, лицо её было пунцовым. Наумов, который имел большой опыт общения с женщинами, понял, что и Белослава испытывает к нему чувства определённого рода. Может она пока и не любит его, но сердце её движется в верном направлении.
   В это время в дверь постучались. Вошёл брат Василий и пригласил всех на ужин. Он обрадовался, что гости в добром здравии.
   В трапезной было около двадцати монахов - всё оставшееся население Лавры. Красивой резной мебели, которая запомнилась Наумову в монастырском гостиничном кафе, не было. Стоял длинный стол и две скамьи - грубые, но добротные, дубовые. Братья выстроились вдоль скамей, ожидая молитвы игумена. Тот же встречал на входе первых за несколько лет посетителей Лавры.
   К удивлению сыщика, старый, седой как лунь, с длинной, почти до пояса бородой игумен стал на колени перед Родионом, едва взглянув в глаза молодому священнику. Удивился не только Наумов: по рядам братьев пронёсся шёпот. Игумен пользовался у братьев непререкаемым авторитетом. Те, кто постарше помнили, что к отцу Владимиру приезжали советоваться по духовным вопросам митрополиты и даже патриархи. Поэтому увидеть его коленопреклонным перед почти мальчишкой было нечто из ряда вон выходящее.
   - Благослови, батюшка,- промолвил старец, опустив голову.
   Родион растерялся сначала, а потом тоже стал на колени и тоже попросил:
   - Нет, батюшка, ты меня благослови, ибо я млад и не достоин.
   Старик поклонился юнцу, потом перекрестил его. А затем святые отцы поднялись, трижды поцеловались по старинному русскому обычаю и заняли места у стола. Шаман, который с нетерпением поглядывал на пищу - он не ел уже давно - шепнул Наумову:
   - А Владимир-то непрост. Видит в духе.
   Они принялись за еду. Ужин проходил в молчании. А после этого отец Владимир пригласил всех в гостиный зал. Игумен хотел, чтобы все монахи послушали удивительную историю их гостей. Гостиная тоже была обставлена более чем скромно: дубовые лавки вдоль стен.
   Рассказывали все по очереди, дополняя друг друга. Наумов с удовольствием ловил недоверчивые взгляды монахов - если тебе не верят, значит, твоя история интересна. Когда Наумов рассказывал, как они с шаманом спасали друзей из адской темницы, один из братьев, самый молодой, не вытерпел и воскликнул:
   - Отец Владимир, но это же ересь, выдумка и вообще полная чушь! Не могут ангелы пойти против воли Божьей!
   - И Люцифер был ангелом! Брат Алексий, в твоём возрасте я бы сказал точно также. Но поверь мне, эти люди говорят чистую правду. Со временем, если оно у нас вообще будет, твой дух окрепнет, тогда Господь, если будет на то Его воля, ниспошлёт тебе озарение и откроет окно в тонкий мир.А пока наберись терпения и позволь нашим гостям продолжить их повествование. Услышать его полезно всем нам. Продолжайте, пожалуйста, - кивнул настоятель.
   Шаман рассказывал, как он и Алексей попали внутрь цилиндра и раскрыли ужасную тайну пси-реакторов. Услышав это, старик игумен схватился за сердце.
   - Боже, помилуй всех нас! - простонал он. -Теперь всё встало на свои места!
   Все вскочили и бросились к седому монаху. Кто-то из братьев принёс холодной воды, а доктор, брат Амвросий, дал выпить ему настой валерьяны собственного приготовления. Бледное, землистого оттенка лицо Владимира начало постепенно возвращать нормальный цвет. Через несколько минут игумен справился с болью и отстранил всех.
   - Садитесь. Дослушаем до конца.
   Наумов всё время с опаской посматривал на старика, не хватит ли того удар. Но отец Владимир был не из тех, кто опускал руки даже в моменты самых серьёзных потрясений. Монахи же больше волновались за своего наставника, чем переживали об услышанном. К тому же, многие просто отказывались верить гостям. Вскоре пришёл черёд Родиону и Белославе рассказать о том, что с ними случилось после событий в "кармане". Впрочем, девушка, которая где-то обзавелась платком и покрыла им волосы, молчала, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.
   - Когда мы покинули Алексея и Алтая, - начал Родион, - то оказались в серой зоне. Это самое обширное пространство в духовном мире. Именно сюда попадают души большинства людей. Здесь много красивых пейзажей, напоминающих Землю или отличных от неё. Здесь много больших городов, малых сёл и одиноких хуторов. Здесь обустраивают свои царства волшебники, мудрецы и волхвы, которые при жизни не служили ни Тьме, ни Свету.
   При этих словах все взглянули на шамана. Дугерович пожал плечами и заявил:
   - Мне царство ни к чему. Я после смерти буду бродягой, таким же, как сейчас.
   - Мы с Белославой постоянно передвигались, стремясь запутать следы, если вдруг за нами пошлют погоню и сумеют выследить. Я обратил внимание, что чем выше к Свету мы пробираемся, тем более призрачным, непостоянным становится окружающее. И самое странное - мы не встретили ни одной души. И даже те создания, о которых не сохранилось упоминаний в сказках и мифах, куда-то исчезли. Наконец, в какой-то момент мы не смогли двигаться дальше, так как вверху над нами была пустота.
   - Та же пустота, что затопила Духородье перед тем, как я упала на Землю, - добавила девушка и тут же смутилась.
   Наумов невольно залюбовался Белой. Её искренняя стыдливость, не имеющая ничего общего с трусостью или комплексами,казалась Наумову очень привлекательной.Он вдруг с удивлением понял, что ему, в принципе, очень повезло с женщинами. За свою не очень долгую жизнь он полюбил уже вторую красивую, преданную, умную, внутренне и внешне чистую девушку.
   - Мы попробовали пройти сквозь неё, сквозь пустоту - строили мост. И тут около нас появился сверкающий ангел. Я опустился на колени, думая, что он пришёл помочь нам, а Белославакинулась на него с мечом.
   - Это был один из тех, кто убивал жителей Небесной Руси и моих сестёр вояниц. Я узнала его, - тихим, глухим голосом объяснила девушка.
   - Ангел рассмеялся. Одним коротким, неуловимым ударом он сбил девушку с ног. Потом ударил её в голову, лишив сознания. Я пытался защитить её, но со мной он расправился ещё быстрее. А очнулись мы уже здесь, в святой обители.Вот и вся история, - закончил Родион.
   Воцарилось молчание. Монахи опустили головы и пытались осмыслить услышанное. Некоторые так и не поверили нам, иные были шокированы - они то хватались за крестики и начинали читать молитвы, то теребили бороды. И только трое самых старых монахов поняли всю глубину ужаса сложившейся в мире ситуации. На лицах их явно читалось страдание, а глаза стали влажными. Сам же отец Владимир выглядел твёрдым, решительным. Он наблюдал за реакцией братии и был готов помочь всякому.
   - Что же нам делать, отче? - нарушил молчание брат Алексий. По нему было видно, что он всё-таки сомневается, но уже готов допустить правдивость рассказа загадочных гостей.
   - Прежде всего - укрепиться в вере. Господь посылает нам испытание, какого ещё не было. Но надежда есть всегда, даже в такой, казалось бы, безвыходной ситуации. Кто знает, что было бы, если бы наши герои, воины русской земли, избранные небом для продолжения ратного дела в духовном мире, тоже покорились бы воле отпавших ангелов, в гордыне своей избравших путь протеста, путь своей воли, а не Божьей? Может, уже и не было бы ни нас с вами, ни Земли. Воины, положившие за Отчизну свои жизни, пожертвовали ей и души. Только представьте себе, братья, как страшно умирать в окопе под фашистским танком, зажимая во вспотевшей руке связку гранат! Какой ужас должен охватить слабую плоть, когда несётся на тебя закованная в стальную броню рыцарская тевтонская конница! Но в таком случае есть у тебя утешение в вере, знание, что смерть - всего лишь новое начало. И сколь же более ужасно идти в последний, окончательный бой, когда итогом его будет прекращение вечного существования самой твоей души! Но я твёрдо верую, что их жертвы были не напрасны. Там, в Горних Чертогах идёт великая война. Новейшие последователи Люцифера бросили вызов верным ангелам, вступили в сговор с Падшим и хотят изменить само мироздание сообразно своим горделивым замыслам. Они обманом черпают из людей духовные силы, а все мы знаем, каким большим потенциалом одарил Всевышний каждого сына Своего и дочь Свою.
   Старик замолк, переводя дух. Все, включая четверых гостей, слушали его речь с огромным вниманием, боясь даже пошевелиться. Брат Алексий подал игумену стакан воды. Настоятель сделал несколько глотков и продолжил речь:
   - Сегодня в полночь мы вознесём всеобщую молитву и попросим Господа послать к нам того святого старца, которого отец Родион зовёт Учителем, дабы оный помог нам советом. Приходите братья и вы, друзья, к одиннадцати в Духовский Храм.
   Все поднялись и неторопливо разошлись. Монахи направились в келии. Шаман отправился добирать силу, хоть ему и тяжеловато приходилось - светлой энергии тут было не просто много, её тут было океан, даже на площади, снаружи храмов.
   А Родион, Наумов и Белослава вышли прогуляться, подышать воздухом.
   - Родион, пустишь меня в свою деревню, когда всё закончится? Очень мне у вас понравилось, - сказал сыщик, едва они вышли на улицу.
   - Какая же она моя? Она общая. Конечно, приезжай, и ты, Белослава, тоже. Мы всем рады. Трудись честно, веруй в Бога, помогай тому, кто просит и тому, кто не просит - вот так мы и живём.
   Они дошли до Сени над крестом - небольшого источника, где освящали воду. Родион преклонил колени и начал молиться, а Наумов предложил девушке подняться на вершину колокольни. С более чем шестидесятиметровой высоты открывался чудесный вид. Освещённый полной луной город скрывал от наблюдателей тайну своего одиночества - казалось, что жители никуда не уходили и просто спят. Стена леса, со всех сторон наступающего на город, будто стремилась напомнить человеку, что именно он, лес, хозяин здешней земли. И кто мог сказать в такую ночь, что не сидит на дубовой ветви, где-нибудь на самой границе леса, гостья из колдовских старинных времён - мавка, с детским интересомрассматривающая людское жилище? Или что не выламывает леший дырку в заборе, чтобы проникнуть в давно запущенный огород и насадить семена будущих деревьев - раздвигая и без того обширные свои владения? Всё казалось загадочным и волшебным, превращая услышанные в далёком детстве сказки в реальность.
   Где-то завыли волки. Белослава мимо воли прижалась тесно к Алексею. А он не стал её отстранять. Долго стояли они молча, боясь разрушить очарование ночи неосторожным звуком или движением. Наконец сыщик сказал:
   - Бела, расскажи мне о своей первой жизни - где ты жила, как звали твоего жениха?
   Девушка опустила вниз глаза, отстранилась от Наумова и положила руки на перила. Алексей понимал её чувства -говорить об этом было для неё тяжелее всего. Если она так и не ответит или уведёт в сторону разговор - значит, в сердце её властвует он, давно сгинувший соперник. Когда она всё-таки заговорила, Наумов перевёл дыхание, стараясь не выказать охватившую его радость.
   - Жила я в небольшом городище Остахове, Черниговского княжества, на порубежной земле. Недалеко от нашего городка начиналось Дикое Поле. В наши времена его называли чаще Поганым или Проклятым Полем. Набеги кочевников были делом обыденным. На такой случай у нас всегда дежурили дозорные на башне и если видели врага, били в колокол. Люди бросали огороды и скрывались за деревянными стенами. Народ у нас был мирный, хлеборобный, но постоянные нападки поганцев заставили и мечи ковать и учиться владеть ими. Смалу, с пяти лет каждый мальчишка начинал обучение воинскому искусству. Девушек тоже учили: в основном, стрелять из лука. В десять лет я уже держала на лету три стрелы, ходила с отцом на охоту и всегда возвращалась с добычей...
   Она замолчала, собираясь с силами. Алексей взял девушку за руку, стремясь утешить и подбодрить. Белослава не стала отталкивать его руку.
   - В двенадцать лет мне приглянулся Святослав, сын кузнеца. Он был моим ровесником - сильный, красивый, быстрый, сообразительный. Многие девушки оказывали ему знаки внимания, старались понравиться. Но он выбрал меня. Мы любили друг друга очень сильно, но решили до свадьбы не спать вместе. Тогда верили, что если жених и невеста девственники, то Господь пошлёт им в награду славных детишек: красавиц и богатырей. В пятнадцать лет Святослав уже имел славу умелого бойца. Сам князь из Чернигова приехал в Остахов, чтобы посмотреть на него. Моего возлюбленного взяли в княжескую дружину на пять лет службы. Расставаться было очень тяжело, но Руси нужны были защитники - кочевники в те годы особо зверствовали. Князья прекратили свои распри, собрались вместе и пять лет подряд ходили в походы усмирять поганых. Через пять лет мой суженый вернулся. Он окреп, возмужал и превратился в искусного, матёрого воина. Князь за верную службу щедро наградил его. Он привёз мне византийские сапожки и платья, какие носят знатные дамы в Царьграде... У нас было столько планов...
   Белослава снова умолкла. Алексей обнял её за плечо и прижал к себе.
   - Перед самой свадьбой мы решили сходить в лес, на охоту. Так как кочевников отогнали от наших границ далеко в степь, то оружия с собой не взяли - только охотничий лук и кинжал. Мы шли по следу оленя и почти уже настигли его, когда появились поганые. Их было человек тридцать. Они гнали нас как зверей, я смогла ранить двоих или троих из лука, но стрелы закончились быстро, да и попасть на бегу во всадника сложно. Нас прижали к стенке оврага. Они смеялись и гримасничали - хотели похвастаться друг перед другом и спорили, ведь кто убьёт мужчину - тот заберёт женщину. Самый сильный из них напал с копьём на Святослава, но тот забрал копьё и убил врага. Тогда они напали уже втроём, и снова мой жених одолел их. Они испугались и застрелили его почти в упор из луков. Я знала, что меня ждёт, поэтому взяла кинжал Святослава и пронзила своё сердце...
   Плечи её затряслись, содрогаясь в рыданиях. Белослава уткнулась в грудь Наумову и плакала - трудно, как плачет скорее солдат, чем девушка. Алексей гладил её по спине и успокаивал. Он знал, что ей нужно было выплакаться, чтобы отпустить прошлое.
   Прошло несколько минут. Небесная дева постепенно успокаивалась, а потом случилось то, на что Наумов не смел и надеяться -Белослава потянулась к нему губами. Наумов крепко, взасос поцеловал её, а потом, не в силах сдерживать эмоций, подхватил её на руки и закружил на месте. Они оба хохотали. Алексей понимал, что теперь между ним и его возлюбленной больше не стоит великая трагедия из прошлого.Он совершенно не чувствовал веса девушки - казалось, будто на руках у него нечто невесомое, нематериальное - луч света, сгусток счастья, лик радости. Наумов заметил мимолётом, что их тела издают золотистое, мягкое свечение. Он краем сознанияотметил, что уже даже перестал замечать, когда его духовные глаза открыты. И не на шутку удивился, поняв, что свечение он видит обычными глазами. Белослава, изумлённая не меньше его, рассматривала свою правую руку - свечение пульсировало, с каждым мгновением становясь всё более интенсивным.
   Наумов услышал осторожный кашель - на лестнице стоял брат Алексий. Глаза монаха были круглыми, как у совы, значит невероятный свет видел и он.
   - Пойдёмте, пора на общую молитву, - прокашлявшись, сказал монах.
   Наумов поставил Белославу на пол - свечение медленно утихло. Они спустились за провожатым и пошли в Духовский Храм.
   Вся монашеская братия, а также Родион и шаман были уже на месте. В церкви горели сотни свечей, заливая окружающее желтым, уютным светом. Отражаясь от позолоченных поверхностей, свет приобретал оттенок торжественности, важности. Поверх ряс троих старейших братьев и игумена были накинуты куколь и аналавы.
   Женщинам вообще-то не полагалось присутствовать, но для Белославы сделали исключение. Наумов с девушкой пристроились в заднем ряду, у самого выхода. Братья держали в руках небольшие иконы Сергия Радонежского - покровителя Лавры. Отец Владимир поднял руки, призывая к тишине. Он опустился на колени - все за ним.
   - О священная главо, Преподобне и Богоносне отче наш Сергие, молитвою твоею, и верою, и любовию, яже к Богу, и чистотою сердца, еще на земли во обитель Пресвятыя Троицы душу твою устроивый, и ангельскаго общения и Пресвятыя Богородицы посещения сподобивыйся, и дар чудодейственныя благодати приемый, по отшествии же твоем от земных наипаче к Богу приближивыйся, и Небесныя Силы приобщивыйся, но и от нас духом любвесвоея не отступивый и честныятвоя мощи, яко сосуд благодати полный и преизливающийся, нам оставивый! Велие имея дерзновение ко Всемилостивому Владыце, моли спасти рабы Его, сущей в тебе благодати Его верующияи к тебе с любовиюпритекающия. Испроси нам от великодаровитаго Бога нашего всякий дар, всем и коемуждоблагопотребен, веры непорочны соблюдение, градов наших утверждение, мира умирение, а от глада и пагубы избавление, от нашествия иноплеменных сохранение, скорбящим утешение, недугующим исцеление, падшим возставление, заблуждающим на путь истины и спасения возвращение, подвизающимся укрепление, благоделающим в делах благих преуспеяние и благословение, младенцам воспитание, юным наставление, неведущим вразумление, сиротам и вдовицам заступление, отходящим от сего временнаго жития к вечному благое уготовление и напутствие, отшедшим блаженное упокоение, и вся ны споспешествующими твоими молитвами сподоби в день Страшнаго Суда шуия части избавится, десныя же страны общникибыти и блаженный оный глас Владыки Христа услышати: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира. Аминь.
   Все монахи и Родион произносили молитву слово в слово. К удивлению Наумова, Дугерович тоже знал её и часто, торопливо крестился, молясь с братией. Сам же Алексей как ни старался, не мог поспеть за молящимися, в итоге просто умолк и непрестанно кланялся и осенял себя крестом.
   - О священнаяглаво, Преподобне отче, преблаженнеАввоСергие великий! Не забуди убогих своих до конца, но поминай нас во святых своих и благоприятных молитвах к Богу. Помяни стадо твое, еже сам упаслеси, и не забудипосещати чад твоих. Моли за ны, отче священный, за дети твоя духовныя, яко имея дерзновение к Небесному Царю, не премолчи за ныко Господу и не презри нас, верою и любовию чтущих тя. Поминай нас, недостойных у Престола Вседержителева и не престаймоляся о нас ко Христу Богу, ибо дана тебе бысть благодать за нымолитися. Не мним ботясуща мертва, аще бо и телом преставился еси от нас, но и по смерти жив сыйпребываеши. Не отступай от нас духом, сохраняя нас от стрел вражиих, и всякия прелести бесовския, и козней диавольских, пастырю наш добрый; аще бо и мощей твоих рака пред очами нашима видима есть всегда, но святая твоя душа со ангельскими воинствы, со безплотными лики, с Небесными Силами, у Престола Вседержителя предстоящи, достойно веселится. Ведущеботявоистинну и по смерти жива суща, тебе припадаем и тебе молимся, еже молитися о нас Всесильному Богу о пользе душ наших, и испросити время на покаяние, и о невозбранном преитии от земли на Небо, мытарств же горьких, бесов, воздушных князей и вечныя муки избавитися, и Небесному Царствию наследником быти со всеми праведными, от века угодившими Господу нашему Иисусу Христу. Емуже подобает всякая слава, честь и поклонение со Безначальным Его Отцем, и с Пресвятым, и Благим, и Животворящим Его Духом ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.
   - О небеснаго гражданине Иерусалима, Преподобне отче Сергие! Воззри на нас милостиво и к земли приверженных возведи к высоте небесней. Ты горе, на Небеси; мы на земли, низу, удалены оттебе, не толико местом, елико грехами своими и беззакониями; но к тебе, яко нам сродному, прибегаем и взываем: настави нас ходити путем твоим, вразуми и руководствуй. Свойственно есть тебе, отче наш, благоутробие и человеколюбие: на земли живущу, не о своем токмо спасении бысть тебе попечение, но и о всех к тебе притекающих. Наставления твоя быша трость книжника скорописца, на сердце каждаго глаголы жизни начертавающая. Не телесныя токмо врачевал еси болезни, но паче душевных врач изящный явился еси, и вся твоя святая жизнь бысть зерцало всякия добродетели. Аще толик был еси, святче Божий, на земли: колик ныне еси, на Небеси! Ты днесь предстоиши Престолу Света Неприступнаго, и в нем, яко в зерцале, зриши вся наша нужды и прошения; ты водворяешися вкупе со Ангелы, о единем грешнице кающемся радующимися. И человеколюбие Божие есть неистощимо, и твое к Нему дерзновение много: не престани о нас вопия ко Господу. Испроси предстательством твоим у Всемилостиваго Бога нашего мир Церкви Его, под знамением Креста воинствующей, согласие в вере и единомудрие, суемудрия же и расколов истребление, утверждение во благих делех, больным исцеление, печальным утешение, обиженным заступление, бедствующим помощь. Не посрами нас, к тебе с верою притекающих. Аще бо инедостойниесмытоликаго отца и ходатая, но ты, подражатель быв человеколюбия Божия, сотвори ны достойны чрез обращение от злых дел к благому житию. Вся Богопросвещенная Россия, твоими чудесы исполненная и милостями облагодетельствованная, исповедает тябыти своего покровителя и заступника. Яви древния милости твоя, и ихжеотцем вспомоществовал еси, не отрини и нас, чад их, стопами их к тебе шествующих. Веруем, яко духом нам соприсутствуеши. Идежебо есть Господь, якоже слово Его учит нас, тамо и слуга Его будет. Ты верный еси раб Господень, и Богу везде сущу, ты в Нем еси, и Он в тебе есть, паче же и телом с нами еси. Се нетленныя и живоносныятвоя мощи, яко сокровище безценное, вручи нам чудес Бог. Предстояще им, яко тебе живу сущу, припадаем и молимся: приими моления наша и вознеси их на жертвенник благоутробия Божия, да приимем тобою благодать и благовременну в нуждах наших помощь. Укрепи нас, малодушных, и утверди нас в вере, да несомненно уповаем получити вся благая от благосердия Владыки молитвами твоими. Паству же твою духовную, тобою собранную, не престаниуправляти жезлом духовныямудросте: подвизающимся помоги, разслабленныявозстави, споспеши иго Христово несть во благодушии и терпении, и всех нас управи в мире и покаянии скончати живот наш и преселитися со упованием в блаженная недра Авраамова, идеже ты радостно по трудех и подвизех ныне почиваеши, прославляя со всеми святыми Бога, в Троице славимаго, Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
   - О преподобне и богоносне отче наш Сергие! Воззри на нас милостивно и, к земли приверженных, возведи к высоте небесней. Укрепи наше малодушие и утверди нас в вере, да несомненно уповаем получити вся благая от благосердия Владыки Бога молитвами твоими. Испроси предстательством твоим всякий дар всем и коемуждоблагопотребен и вся ны споспешествующими твоими молитвами сподоби в день Страшнаго суда шуия части избавитися, десныя же страны общникибыти и блаженный оный глас Владыки Христа услышати: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира. Аминь.

Глава 12

   Что чувствовал Алексей Наумов, пока монахи читали молитвы? С ним происходило нечто таинственное, никогда доселе им не испытанное. Вся жизнь в мельчайших подробностях проходила перед его глазами. Начиная с самых первых, отрывочных воспоминаний из детского садика и заканчивая светоносным, смиренными голосами читаемым воззванием к Господу и к святому старцу Сергию Радонежскому. Каждое мгновение, каждый поступок теперь виделись иначе. Наумов следил, как к сердцу невинного мальчишки прокладывает дорогу зависть, хитрость, жадность. Как становятся необязательными, раздражающими советы родителей. Как злоба, страсть к разрушению и неверие ни во что и никому охватывает душу его и его дружков. Он слышал смех сатаны, радостно приветствующего зло, которое они творили. Вся жизнь теперь казалось ареной борьбы между светом и тьмой. И свет начал побеждать - это Иринка появилась в его жизни. Она смогла уберечь его от падения. Её любовь стала указующим лучом, надеждой, очищающей его душу. А когда её не стало - жизнь погрузилась в сумерки, утратив цвета. Больше ничто по-настоящему не имело значения - деньги, имущество, карьера, женщины. Именно тогда, с её смертью, а не с началом псионизации ушёл в прошлое привычный мир...
   Словно на каком-то суде, где он одновременно и свидетель и обвиняемый, следил за событиями своей жизни Наумов. Тысячи отдельных эпизодов, связанные воедино явили ему всю глубину его никчёмности, серости, потерянности. Стыд жёг его внутренность, стыд охватил его душу и скрутил тело так, что сыщик вынужден был опереться руками об пол, чтобы не упасть. Каждый его злой поступок, каждый обман, каждый грех вычленились из общего потока видения его жизни и обступили его со всех сторон. Они были обличителями. Они обвиняли его и доказывали, что он не достоин света, что он отвержен и виновен. Каждый из них стал звеном цепи, густо обвязавшей несчастную душу грешника. Неимоверная тяжесть обрушилась на плечи Наумова, тяжесть и боль. Он задыхался.
   Вдруг аккуратная девичья ладошка легла ему на плечо. Стало легче, будто Белослава разделила с ним груз зла из прошлой жизни. Он медленно повернул голову и увидел, как по бледному лбу небесной девы стекает капля пота. Значит, это всё были не просто муки совести, не просто абстрактные душевные страдания, а суровая реальность. Чувство горячей благодарности к девушке захлестнуло Алексея. Всё-таки не совсем он пропащая душа, раз Провидение послало ему такой подарок!
   Наумов медленно, превозмогая боль, отнял правую руку от пола и перекрестился. Стало ещё легче. Тогда Алексей впервые в жизни обратился к Господу, преодолевая невероятное внутреннее сопротивление - гордость, самомнение. "Прости Господи!" - воззвал он мысленно и перекрестился ещё раз. А потом ещё и ещё раз.
   С каждым обращением, каждым воззванием к Творцу Наумов чувствовал, как тяжесть уходит. Как звено за звеном той ужасной цепи распадается, исчезает. Только что бывшие неоспоримыми, суровыми и непреклонными его обвинения растворялись в море покаяния. Душа его очищалась, смывая слой за слоем маски, давно спрятанные, но никуда не девшиеся и злобно ждавшие своего часа, чтобы выбраться на белый свет и заставить его поступать так, как им угодно. Алексей, наверное, впервые с раннего детства стал целостной личностью, человеком, над которым не довлел груз прежних ошибок и грехов.
   По лицу Наумова стекала слеза. Быстрым движением, чтобы никто не увидел, он смахнул её. "Но как, Господи, почему ты простил меня? Разве я достоин?" - спросил про себя Наумов.
   В это же время игумен как раз закончил последнюю молитву. Монахи опустили иконки, а сам отец Владимир поднялся с колен, подошёл к большой, в полный рост иконе Сергия Радонежского, поцеловал её и произнёс:
   -Святый старче! Посети нас недостойных во сне и пошли нам видение, как нам быть и что делать против власти тьмы, окутавшей грешную Землю. Знаю, что малы мы и убоги, а те, кто против нас - сильны и велики. Знаю также и то, что Господь всемогущий и нету в мире силы, способной противостоять ему. Покровитель наш небесный! Помолись за нас Творцу Миров и не обдели нас защитой своей! Помоги рабу Божьему, отцу Родиону встретиться с духом-наставником, святым мудрецом, что учил его и направлял на путь истинный. Заступись за нас грешных, защити от гнева праведного Господнего, ниспошли нам, жалким, облегчение в скорбном нашем пути животном!
   Потом игумен развернулся к остальным и сказал:
   - Встаньте, братья-монахи и гости обители! Идите в свои кельи и молите Бога и святого нашего покровителя дать нам ответ. Укрепите сердца свои в...
   Пока он говорил в храме начало светлеть. Будто наступал рассвет в доме Божьем. Медленно таяли тени. Под куполом, куда не достигал свет свечей, тьма отступала. Заметив это, отец Владимир замолк, медленно опустился на колени и перекрестился. Братья озирались по сторонам, на лицах их благоговение смешалось со страхом и детской радостью. Свет становился всё ярче - он, казалось, шёл одновременно отовсюду, будто светился сам воздух. Тени исчезли даже в самых глухих закоулках храма. Лица на иконах приобрели торжественное, грозное и величественное выражение. Наконец между стариком игуменом и всеми прочими появилось небольшое солнце. Свет его был настолько ярким, что было больно смотреть. Все прислонили ладони к лицам и смотрели сквозь пальцы. Светящийся шар рос в размерах, вытягивался в длину, приобретая человеческие очертания. Все уже поняли, что стали свидетелями явления ангела или святого - многие братья склонили головы до самого пола, шептали молитвы и мелко крестились. Иные плакали от счастья. Лишь брат Алексий был в ужасе - он ждал страшной небесной кары.
   Наумов посмотрел на своих товарищей: шаман стоял на коленях с открытым ртом, Белослава плакала от счастья, а на лице Родиона явно читался даже не детский, а щенячий восторг - глаза его сверкали, а руки он сложил лодочкой на груди. Сам же Алексей был спокоен, и спокойствие это было не равнодушием, а тихой, смиренной уверенностью в том, что Господь на их стороне, а значит бояться нечего. Только они четверо и сам отец Владимир могли смотреть на великое чудо прямо, не заслоняя глаз.
   Наконец свечение оформилось в невысокого старика, одетого в простую монашескую рясу.
   - Здравствуйте, братья мои! - поклонился пришелец игумену и монахам.
   - Здравствуй, слуга старого Покона! - поклонился он шаману.
   - Здравствуй, небесная дева-вояница! - склонил он голову перед Белославой.
   - Здравствуй, ученик мой! - повернулся святой к Родиону.
   - Здравствуй и ты, богатырь земли Русской! - при этих словах гость подошёл к Наумову и возложил руки ему на голову. - Благословляю тебя, Алексей, на подвиг ратный, на защиту Святой Руси и рода человеческого! Веруй в Бога, храни честь русского воина, будь достоин памяти пращуров своих! Прими в дар меч Пересвета!
   В руках небесного монаха появился меч -тонкое, почти прозрачное золотистое лезвие, по которому блуждали молнии цвета закатного солнца. Рукоять была белой, на ощупь напоминала слоновую кость и резину. К удивлению Наумова, когда старец отнял руки, меч стал материальным.
   - Это особое оружие, способное убивать и на Земле и в духовном пространстве. Таких всего несколько штук существует. До Пересвета им Илья Муромец владел, а до него - Святогор.
   Не зная, куда повесить меч, Наумов попытался повесить его за пояс, но невероятно острое лезвие разрезало крепкий кожаный пояс, как скальпель режет плоть. А потом произошло неожиданное - меч стал жидким, перетёк по руке сыщика на его грудь, где принял форму креста и стал невидим для обычного взора. От креста Алексею передавалось тепло и уверенность.
   - Добро, - произнёс старец, - признал тебя меч.
   - Вставайте, же братья и ты сестра, я не князь и не Бог, передо мной на коленях стоять не надобно.
   Все засуетились, заговорили. Напряжение разом исчезло - лица людей озарились улыбками.
   - Учитель, почему ты являлся мне в другом обличье? - спросил батюшка Родион. - Почему не открыл мне, кто ты есть?
   - Не мог я, Родион. Я и так нарушал правило, запрещающее прямое обучение смертных. А сейчас уже можно - близится последняя битва и тайны более не нужны.
   - Отче Сергий!
   - Да, отец Владимир, что ты хочешь узнать?
   - Как же так, отче? Почему Господь допустил, что люди обманом сделались пособниками злу, снабжая его своей силой, сами того не ведая? Отчего Он не остановил всё это?
   Преподобный Сергий опустил голову. По яркому свету, идущему от его тела, пробежало облачко.
   - После сошествия Христова на Землю, Господь дал слово не вмешиваться в дела мира. Как в земные, так и в духовные. С тех пор, вся ответственность за будущее лежит на наших плечах:старших детей Творца - ангелов, и младших - людей. К сожалению, новообретённая власть вскружила голову многим из величайших и светлейших и идеи Падшего вновь стали популярными на небесах.Хоть на этот раз под другим соусом. Если Бог вмешается - то миру конец, ибо Господь не может нарушить своё слово. Если победу одержат реформаторы - мир тоже погибнет, но медленно и постепенно. Я и сам лишь недавно понял, насколько нынешние события напоминают пророчества из Откровений Иоанна Богослова. Поэтому обвинять и осуждать людей, пошедших на псионизацию нельзя. Никто не знал, чем всё обернётся. Цели у Пресветлых были самые благие...
   Старик вздохнул, совершенно по земному. По его лицу даже пробежала слезинка, напоминавшая каплю ртути.
   - Святой мудрец, ответь же и на мой вопрос, - неожиданно для всех прозвучал голос Дугеровича.
   Сергий благожелательно кивнул и шаман продолжил:
   - Я долго живу и меня всегда мучил один вопрос: если Творец - всеблагий и всемилостивый, откуда взялось зло? Зачем он создал его?
   - Этот вопрос задавал себе каждый, кто искал путь к Богу. Я не претендую на всезнание, но у меня есть ответ. Все мы - дети Творца и созданы по Его образу и подобию, и старшие дети тоже. А значит - мы тоже творцы. Каждый создаёт зло сам, никто не виноват в этом, кроме самого человека. Когда Адам и Ева были в эдемском саду, то злом было не то, что они отведали плод, а то, что нарушили волю Отца. Их воля пошла вразрез с Божьей - и это уже было зло и они сами создали его. Чтобыотказаться от зла нужно свою волю вернуть в соответствие с Его волей. И тогда ты будешь творить добро.
   Шаман задумался. Алексей видел, что в "слуге старого Покона", как его назвал преподобный Сергий, тоже происходит внутренняя борьба. Алтай, который всю свою жизнь старался соблюдать нейтралитет, отыскивая свой путь в вечность, пересматривал жизненные позиции. Свет более не казался ему рабством и полным отказом от собственной личности. Наоборот, горние выси манили старика, раскрывая перед ним невероятные возможности, о которых он и помыслить не смел, избрав путь хранителя природы и последователя древнейшей религии.
   - Святой мудрец, я... - шаман замялся. - Не знаю даже как и сказать. Я, наверное староват для этого, но всё-таки хочу попробовать. Я хочу стать монахом.
   По рядам братьев пронёсся дружный изумлённый вздох. Отец Владимир и старые монахи переглядывались, улыбаясь. Те, кто помоложе, не верили словам старого язычника и считали это шуткой. Родион положил руку на плечо старому другу и одобрительно похлопал. Белослава тоже прикоснулась к нему, выражая поддержку и согласие.
   - Братья помогут тебе. Когда ты примешь Христа, то силы, которым ты служил и которыми повелевал, больше не будут значить для тебя ничего. Ты станешь свободным от всех долгов и обязательств, которые дал в прошлой жизни. Ты найдёшь то, что на самом деле искал. Я же благословляю тебя, - Отец Сергий перекрестил шамана и возложил руки ему на голову.
   Следом за святым, к Дугеровичу подошёл игумен и благословил будущего брата во Христе. Наумов крепко, от всей души обнял друга.
   - Что Дугерович, повоюем ещё с тёмными силами?
   - Повоюем, Алёша, - даже привычный оскал шамана изменился, утратив хищность, и превратился просто в широкую, открытую улыбку.
   Наумов уловил движение боковым зрением. Он повернулся, но ничего не обнаружил. И только открыв духовные глаза, он увидел, как сквозь стены в церковь проникают шары-темнососы. Посмотрев наверх, сыщик скрипнул зубами - под куполом реяло пару десятков непрошенных гостей. Раздался гром - тугой, тяжелый звук, от которого чуть не лопнули барабанные перепонки. Наумов заслонил Белославу, готовясь к неприятностям.
   В помещении стало ещё светлее, только новый свет был колючим, острым, как тысячи иголок. Он ощутимо давил на тело - хотелось убежать, спрятаться. Посреди церкви появилось существо - огромный, метров трёх ростом ангел, крылья его были распахнуты во всю ширь, едва не касаясь стен. Лик его был грозным, прекрасным и внушающим ужас одновременно. Каждый, кто решался взглянуть на него, тут же падал на землю, закрывая голову руками и истошно вопя. Крылья существа состояли будто из ожившей, струящейся лавы.
   - Вот кто помогает смертным, предатель Небес и Высшей Воли! Мне стоило догадаться об этом раньше! Сергий, ты будешь сослан в серую зону на веки вечные! - в голосе жителя небес была такая гипнотическая сила, что моментально человек лишался силы воли и готов был выполнить любой его приказ.
   - Брат мой Сатариил... - смиренно обратился к ангелу святой старец.
   - Ты не брат мне более, человек! - по крыльям Сатариила пробежала сеточка коричневых молний. - Ты осмелился ослушаться приказа и бросил вызов Небу!
   - Пресветлый! - ещё более смиренно воззвал преподобный. - Когда я встретил тебя в первый раз, ты сверкал ярче тысячи солнц, твой свет был мягким и добрым. Посмотри на свои крылья - ты превращаешься в Падшего!
   Ангел задумался на какое-то мгновение, обернулся за спину, рассматривая крылья. После чего ответил:
   - Я готов рисковать собой и своей собственной вечностью ради нашей великой цели. Даже если ад станет моим домом, это малая цена победы. Зато Небо навсегда будет ограждено от безбожия и мятежей!
   Наумову было больно смотреть, как один из величайших святых русского народа склоняет голову перед высокомерным и горделивым существом. Кулаки его непроизвольно сжались, по жилам побежал, клокоча, огонь гнева. Пульсация внутренней силы ускорилась и каждая следующая волна была выше и сильнее предыдущей, грозя затопить сознание. Не в силах более сдерживаться, Алексей вышел вперёд и стал возле преподобного.
   - Кто бы ты ни был, - тихим голосом, почти сквозь зубы, - изволь относится с почтением к отцу Сергию Радонежскому!
   Ангел посмотрел на него, как на внезапно научившееся говорить насекомое.
   - Алкоголь, блуд, гнев, взяточничество, драки, кражи и грабежи - так прошла твоя короткая жизнь, смертный. Как думаешь, какая вечность тебя ждёт? А кто будет судить тебя? Я! - в голосе ангела не было злости, просто усталость.
   - Две тысячи лет, от самого сошествия Христа в мир смертных, я - Сатариил, ангел-судия, и мои коллеги, каждое мгновение встречаемся с плодами ваших жалких, грешных деяний. За две тысячи лет не насобиралось и миллиона тех, кто был достоин Неба. Вы, ничтожные и тёмные существа, самого Господа довели до того, что он махнул рукой на всё, забыв об отеческой заботе и опеке сотворённого мира. На величайшие жертвы пошёл Отец ради вас, неблагодарных и испорченных. Он был слишком добр и милостив к вам, глупым младшим детям. Мы воздадим вам по справедливости.
   Наумов понимал, что каждое слово, сказанное Пресветлым - правда. Что Алексей мог возразить ему? Лишь этой ночью он впервые обратился к Богу и вряд ли был достоин прощения. Только-только обретённая целостность, спокойная совесть и внутренний покой зашатались под градом справедливых, заслуженных обвинений. Наумов ничего не знал о том, какова была жизнь и мир вообще до сотворения человека, но в словах Сатариила сквозила печаль о безвозвратно ушедших прекрасных днях прошлого. А ещё была ревность - скорее всего не сегодня появившаяся, ревность старшего ребёнка к младшему. Вот он жил, был абсолютным центром мироздания, ему доставалось всё внимание и вся любовь - и тут всё разом изменилось! Он отходит на второй план, вынужден искать себе занятие, в то время как невесть откуда взявшийся младший брат занимает его место. Вот только у людей это проходит через несколько лет, а могущественный ангел, великий и славный так и не справился с обидой. И обида эта и непонимание только росли с каждым судом над душой человеческой. Подавляющее, абсолютное большинство людей так распоряжались своей жизнью, что не могли подняться на Небеса. Потерянные, зачастую лишённые сознания бродят они тенями по бескрайним просторам серой зоны, будто в непреходящих сновидениях - лишь немногие из них, закалившие волю и дух способны влиять на окружающее. А многие, очень многие опускаются в нижние миры, где властвует Падший, и обрекают себя на вечные муки...
   - Ты правильно понял, смертный. Печаль наполняла моё сердце. Великая печаль. Как можно так поступить с величайшим даром нашего Отца - с жизнью? Как можно забыть о вечной душе и считать что ты - всего лишь мешок с костями, мясом и отходами? Это невыносимо. Я две тысячи лет рыдал, я - творивший некогда целые миры!..
   - Это ещё не повод для того, чтобы возомнить себя Богом и взять на себя смелость решать за Него! - неожиданно гулко прозвучали слова шамана. То ли это был один из трюков Дугеровича, то ли место, где он стоял оказалось удачным - но эхо, удесятерившись, сделало его голом даже более громким, чем у посланца небес. Алтай стал плечом к плечу с Алексеем.
   - Это не твоя война, шаман. Нам с тобой нечего делить.
   - Ошибаешься. Неужели ты вправду думаешь, что можешь влиять на силы и законы, сотворённые гораздо раньше, чем ангелы или люди? Неужели возомнил, что сам можешь назначать, что - Свет, а что - Тьма? Ты ведь не судья, на самом деле. Ты скорее свидетель или исполнитель приговора, а судит человека его собственная совесть и законы, созданные Творцом и единые для всех. А ты решил, что выше закона?
   - Вы уничтожили мой мир! - поддержала товарищей Белослава и стала возле них. - Вы обманули миллиарды людей! Ангел, тобой движет злоба, а не желание улучшить мир, жажда мести, а не стремление к справедливости. Даже если ваши планы осуществятся - уверен ли ты, что небеса не станут адом? Помнишь ли ты, что говорил твоим братьям Падший? Разве не понимаешь, что вы идёте его дорогой?
   - Мы всего лишь смертные, но мы - твои младшие братья! - вступил в разговор и отец Родион, поравнявшись с друзьями. - Пусть мы ошибаемся, но попробуйте понять нас, стать на наше место! Ведь мы - не чистые духи, в нас сильна животная половина! Даже вы, созданные светлыми и чистыми, можете пасть - насколько же сильнее тьма манит нас, грешных! Вы, ангелы - пример для нас во всём. Всё самое лучшее и красивое мы называем "ангельским": ангельский голос; ангельская красота;ангельское терпение. Ангелы считаются воплощением добродетелей и проводниками Божественной воли. Некоторые даже считают, что ангелы это мысли Бога!
   Сатариил молча слушал. Его свечение стало на самую малость теплее и не таким режущим. Игумен обошёл Пресветлого и стал в одну линию с четырьмя гостями Лавры. Он сильно волновался и не сразу совладал с голосом. Он опустился на колени и сложил ладони, протягивая их к ангелу.
   - Святый ангел Господень! Я всего лишь жалкий грешник, убогий духом и тёмный душой. Очень долго я давал людям ответы на их вопросы, в гордыне своей полагая, что знаю их сам. На людях я был сильным, уверенным, изображал смиренномудрие. И только когда мир начал рушиться, я понял, что я не знал ничего. Тогда я плакал каждую ночь, ибо мне хотелось стать псионом, но я боялся, именно поэтому я отказался в первый раз. Я молился так, как не молился с детского возраста, лет с пяти. И Господь послал мне утешение - в моём сердце поселился покой. В одну ночь моя вера окрепла. Я на сто процентов уверен, что тогда твой собрат ангел посетил меня, хоть я и не видел его. Он спас меня. Я больше не считал себя мудрецом и если советовал что-нибудь, то представлял, что бы сказал на моём месте великий святой. Прошу тебя, смилуйся над нами и над родом человеческим!
   Крылья Пресветлого поникли, а затем и вовсе сложились за спиной. Несколько секунд он размышлял.
   - Что ж! Вы напомнили мне, что и среди смертных бывают достойные. Слушайте же моё решение! Я, властью данной мне Богом, предлагаю вам всем, здесь стоящим вознесение на Небеса! Вы станете последними из тех, кто жил в физическом мире и сподобился величайшей чести! Склоните головы, граждане Нового Неба!
   Никто не пошевелился. Наумов смотрел прямо перед собой и ощущал гадливость, отвращение. В бытность свою милиционером и следователем он брал взятки, но это в прошлом. И всему есть предел! Про себя он улыбнулся странности ситуации - миллионы человек были совращены дьяволом и заключили с ним сделку, за что теперь мучаются в самых мрачных глубинах ада. Но никого ещё не пытался совратить ангел, предлагая дорогу в рай!
   - Предлагаю в последний раз, - крылья Пресветлого начали расправляться, темнея, - кто согласен последовать за святыми, станьте мне за спину!
   Брат Алексий было дёрнулся, но посмотрел в глаза старшим товарищам и устыдился своей мимолётной слабости.
   - Вы упустили свой шанс, смертные! Блуждая по мирам серой зоны, вы будете поднимать головы вверх и сожалеть об этом вечно. Вечно! - он протянул руку, показывая пальцем на преподобного. - Отойдите от Сергия! Я заберу его с собой и предам суду!
   - Оставь их Сатариил, я пойду с тобой добровольно. Эти люди не виноваты пред тобой.
   Отец Сергий опустился на колени. Ангел подошёл к нему, держа в руках толстую светящуюся цепь. Это цепь он набросил на шею старику. Тот не шелохнулся. Оба духа начали таять, исчезая в неведомое.
   Тут Алексей не выдержал. Меч Пересвета мгновенно принял боевую форму и Наумов молниеносно, практически без участия сознания, рубанул по цепи. Звенья попадали на пол, испаряясь. Сатариил не веря смотрел на обрубок цепи в своих руках. По крыльям его и даже по лицу поползли коричневые молнии. Голос его приобрёл мощь урагана, сбив монахов с ног. Оконные стёкла повылетали. Церковь тряхнуло так, что посыпалась штукатурка. Впрочем, ангел разоздился не очень сильно - Наумов видел это по его лицу. Представив, на что способен рассвирепевший Сатариил, богатырь поёжился. И засомневался - а в своём ли он уме, что бросает вызов существу, чья мощь практически безгранична, по крайней мере, с точки зрения обычного человека?
   - Ты, червь, не согласен с волей высших сил?
   - Сатариил, ты пошёл против правды, а значит - против Бога.
   На лице ангела мелькнуло презрение.
   - Вздумал судить судью? Отступись, неразумный, даю тебе последний шанс. Иначе окажешься на самом дне ада, в местах, где даже демоны стараются не показываться.
   - Нет. Уходи отсюда и я не трону тебя.
   Наумов шёл ва-банк. Он здраво оценивал собственные силы и понимал, что ему не справиться с ангелом. И тем не менее, он должен был поступить именно так. Он взял меч обеими руками и направил острие в сторону Сатариила. Раздался смех - в нём слышались и титаническая мощь, и чувство превосходства, и радость предстоящей схватки. Ангел взмахнул крыльями и Алексей ненадолго провалился во тьму.

Глава 13

   Они стояли посреди бескрайней, плоской как столешница, степи. Небо было какого-то жидко красного цвета, а земля - бурая от крови. Повсюду валялись доспехи, щиты, мечи, покрывая кости. Вдалеке высился огромный скелет, похожий на скелет динозавра. Наумов с любопытством уставился на него - и обнаружил по бокам гигантские крылья!
   - Дракон Каттрах, - раздался за спиной голос ангела. - Его сразил Михаил много веков назад. Ты, смертный, находишься на Ристалище - это мир, созданный в глубокой древности специально для поединков. Герои, древние боги, ангелы, демоны, чудовища и кошмарные порождения Хаоса сражались здесь. Проигравшие тут и остались. Это странное место, где плоть и дух переплелись загадочным образом, так что душа погибшего здесь будет томиться в своих бренных останках, пока существует мир. Откажись от своих убеждений, и я дам тебе умереть на Ристалище. В противном случае, я отнесу тебя к Падшему, когда ты будешь при смерти, а он очень любит несостоявшихся героев.
   - Хватит трепаться, коррумпированный ты судья, давай сражаться!
   Лицо Сатариила приобрело скучающее выражение. Наумов, крепко сжавший меч и приготовившийся к схватке, внезапно потерял сознание - настолько быстрым, неуловимым был удар ангела!
   Алексей очнулся на зелёной травке, под сенью огромного, кряжистого дуба. Тело превратилось в сплошной комок нервов, по которому непрерывно бил ток высокого напряжения. Казалось, что у него не осталось ни единой целой косточки - даже открыть глаза было невероятно трудно и больно.
   Внезапно в поле зрения возникло мужское лицо. Молодой парень: кучерявые белые волосы; синие, как небо, глаза, бесхитростные и открытые; правильные, красивые черты лица. Парню было лет двадцать, не больше. Он куда-то исчез, а потом появился снова с кожаной флягой в руке.
   - Выпей, браток, полегчает,это живая вода, - и поднёс горлышко к губам Наумова.
   Вода и правду принесла облегчение - боль начала уходить, а силы возвращались. Через несколько секунд Алексей почувствовал, что может двигаться и разговаривать.
   - Кто ты и где мы находимся?
   Парень улыбнулся во все тридцать два зуба - улыбка его была обезоруживающей, выдавая в нём простого, но надёжного, как гранит, мужика.
   - Я Рус. Ты вряд ли слышал обо мне, но про моих старших братьев Чеха и Ляха наверняка слыхал и не раз. Они - великие князья и воины. Они основали много пышных и богатых городов. К ним постоянно идут послы от разных племён и из богатых южных королевств. И даже из самого Царьграда! - Рус подбоченился, и глаза его засверкали гордостью. Было понятно, что он боготворит братьев, а потом он горестно вздохнул и как-то по-детски, наивно улыбнулся. - Эх, мне бы стать таким, как они! Но я - непутёвый, не могу усидеть на одном месте. Шатаюсь по миру. Вот слыхал, что в горах Рипейскихгорыныч проснулся, не даёт жизни людям. Поеду, убью гадину. А в стране мы с тобой Славии - в честь Слава, моего отца и величайшего героя на земле.
   Юноша подал руку Наумову, помогая подняться. Рука у парня была крепкой, мозолистой - такой и с мечом и с плугом одинаково управится.
   Алексей рывком встал и снова оказался на Ристалище. В глазах Сатариила мелькнуло удивление - он не ожидал, что смертный выдержит удар.
   - Ну я тебе сейчас, - сказал богатырь. Он со всей возможной скоростью ринулся на врага и...
   И снова ощутил себя лежащим в траве, изломанным и раздавленным, будто по нему каток проехал. Неподалёку расседлывал коня воин, чья спина была покрыта длинным алым плащём. Слышались голоса и ржание лошадей - воин был не один. Наумов пытался позвать на помощь, но из горла вырывался лишь слабый хрип. Наконец воин разобрался с конём, снял с плеч плащи и постелил его на траву. И заметил Наумова. Воин был примерно одних с Алексеем лет, чуть шире его в плечах, а курчавая, светлая борода достигала груди. Глаза у него были точь-в-точь, как у Руса, да и лицом был похож, только спокойнее и величественнее.
   - Братец, ты пьян или болен?
   Внимательно всмотревшись в лицо Алексея, он достал из мешочка на поясе щепотку сухой травы и положил ему в рот.
   - Это жив-трава, мне волхв Буян дал. Даже мертвеца подымет. Ну, если сразу после смерти дать, конечно.
   Жив-трава на вкус напоминала мяту. Во рту стало одновременно и холодно и жарко, а потом это странное состояние распространилось по всему телу и боль ушла.
   - Кто ты и где мы находимся?
   - Я Рюрик, потомок Руса и Слава. Еду в великий Новгород княжить, народ позвал меня. А находимся мы в землях древлянских. Это они тебя ограбили, да? В одиночку в этих местах лучше не появляться. Держись нас. Я тебе подыщу кольчугу и меч. Да и коня подарю - у меня заводных многовато.
   Говоря это, Рюрик помогал Наумову встать на ноги. Как только Алексей выпрямился, то оказался на Ристалище. В глазах Сатариил удивления стало ещё больше.
   - Ну всё, крылатый, пошутили и хватит, больше меня не проведёшь...
   В этот раз он увидел движение ангела. В памяти запечатлелась несущаяся с огромной скоростью к его голове цепь. И он даже дёрнулся, пытаясь уклониться, но не успел.
   По небу плыли облака. Вставать и шевелиться не хотелось, хотя тело болело куда меньше, чем в прошлые разы. Алексей всё-таки напрягся и встал с земли. Он был на берегу огромной реки. В воде стояли люди в белых рубахах - тысячи людей справаислева. А между ними, погрузившись почти по грудь стояли монахи, держа над головой кресты. Монахи нараспев читали молитвы.
   Наумов пошёл в воду к остальным. Зайдя по пояс, он оказался возле мужчины, на голове которого был одет золотой обруч. Суровый профиль, угловатый черты лица, тем не менее в его лице без труда улавливалось сходство с Рюриком и Русом.
   - Сим объявляю державу Русскую приведённой в лоно Церкви и под защиту Бога Истиннаго. Окунитесь в воду целиком или облейте головы! Раз! - тысячи людей при этом погрузились в воды реки - почему-то никто не захотел просто облить голову водой. - Два! Три!
   - Поздравляю, крещённый Род Русский! Радуйся спасению и обретению жизни вечной!
   Человек с золотым обручем повернулся и обнял Наумова - глаза его сверкали от счастья.
   - Эх, брат, заживём теперь! Свет пришёл на Русь-Матушку! - он обнял Алексея.
   - Княже! - обратился к мужчине седой, кряжистый, весь в шрамах сосед, в ком сразу угадывался воевода. - Скажи народу слово!..
   В глазах Сатариила удивление сменилось недоверием. Он подозрительно посмотрел на свою цепь, помедлил и превратил её в меч. Пылающий нестерпимым светом клинок рассёк воздух, породив звук, схожий с тем, что бывает при переходе истребителя на сверхзвуковую скорость. Сатариил направил лезвие на Алексея. Наумова окатила волна жара.
   - Ты не так плох, как мне казалось поначалу, смертный. Давно Ристалище не видело моего клинка. Знаешь, когда мир был юн, я убил здесь многих тварей, о которых в человеческой памяти не осталось даже имён. Просто потому, что вас ещё не было, когда их уже не было. Но с ними поединки были куда интереснее, чем с людьми, ибо грозили смертью. Жаль, ты так и не увидишь, на что способны старшие дети Творца против сильных противников!
   - Я только разминался, пернатое. Но скоро начну бить! - с усмешкой ответил надменному жителю рая Наумов. Он был благодарен Сатариилу за передышку. Впервые, с тех пор, как Наумов попал на Ристалище, у него было время взять под контроль внутреннюю силу. Чувствуя, как по жилам потёк огонь, он отбросил все мысли, отключил сознательную деятельность мозга и приготовился к схватке.
   Меч врага обрушился на голову богатыря. Напрягая мышцы так, что чуть не порвались сухожилья, Алексей парировал удар. И тут же атаковал.
   Сыщик никогда не занимался фехтованием, не увлекался реконструкциями средневековых поединков. Но в его мече отпечаталось умение предыдущих владельцев, и он подсказывал Наумову, что нужно делать.
   Сатариил держал меч в одной руке и всем свои видом старался показать, что справиться с Алексеем для него не труднее, чем прихлопнуть муху. Он с лёгкостью парировал контратаку, шагнул вперёд и ударил Наумову по голове навершием меча. Алексей отлетел метров на пятнадцать. Сознание снова отправилось в путешествие, но в этот раз он одновременно ощущал себя и на Ристалище и в видении.
   Наумов стоял на переднем крае войска с длинным копьём в руках. Тупой конец был плотно вогнан в землю, держать толстое и тяжелое копьё было трудно. Алексей посмотрел вправо от себя. Сосед, пожилой дядька с длинными усами и смеющимися глазам подмигнул ему:
   - Не боись, Алёшка. Где наша не пропадала! Деды наши били немчуру и мы побъём!
   Земля затряслась. Впереди, вздымая тучи снежной пыли приближалась конница. Издалека донёсся зычный командирский голос:
   - Ну, братцы, с Богом! За Русь! Ура-а!
   Против воли заорал и Наумов - страх мгновенно прошёл, в руках появилась сила. Острия копий взмыли вверх, образуя непреодолимый для коней частокол. Лавина рыцарей приближалась - Алексей смотрел на чёрные кресты,нарисованные на белых плащах.
   - Ити- и-ить его растуды-ы-ыть! - заорал кто-то слева...
   Сатариил в один прыжок настиг богатыря и провёл серию смертельных ударов. Наумов чудом, в самый последний момент успевал отразить их. Он медленно отступал. С прекрасного лица ангела не сходила улыбка превосходства. Он играючи пресекал робкие попытки Наумов перейти в наступление и отжимал противника к скелету дракона. Наумов попытался боковым зрением определить, сколько метров до громадных костей и тут же пропустил удар ногой в промежность.
   Он упал в окоп. Кругом гремели взрывы, всё было в дыму. Он поскользнулся и грохнулся на землю. Кто-то спрыгнул рядом с ним.
   - Ты чего, твою мать, тут забыл? Приказ был отойти на вторую линию! Если ранен - хватайся за шею, дотащу!
   Наумов повернулся и увидел лицо солдата. От неожиданности он поскользнулся снова.
   - Прадед?..
   Спиной он чувствовал, что отступать осталось всего несколько шагов. И тогда - верная смерть. Мелькнула мысль: "Вот бы удивился тот паренёк, Рус, окажись он веке в девятнадцатом". Когда он вспомнил честное и простое лицо далёкого предка русского народа и подумал, что сейчас он, Наумов, в ответе за всё и всех, руки сжали меч так, что тот аж застонал. Алексей подумал о Рюрике - воине и князе, основателе великой династии и великого государства. Подумал о Владимире, святителе Руси. Подумал о тысячах братских могил, раскиданных по бескрайним просторам ушедшей в прошлое страны. Вспомнил лицо прадеда, его шальные глаза, в которых плавилась несгибаемая воля и готовность пожертвовать собой, лишь бы вытащить за линию огня незнакомого ему человека. Такие как он могли погибнуть, но не могли проиграть.
   - Русский Бог круче! Ура-а-а-а!!! - внезапно даже для самого себя заорал Наумов.
   Древний боевой клич русов разбудил генетическую память. Десятки, сотни поколений русских воинов - самых лучших воинов в мире - делились мастерством со своим потомком. С каждой секундой движения богатыря становились быстрее, а удары - увереннее. Он начал наступать. Улыбка превосходства медленно сходила с лица ангела, сменяясь недоверием. Сатариил схватил меч двумя руками, его глаза сузились. Он отступал, неуклюже пытаясь нащупать крыльями чистые от останков места.
   Если бы бой на Ристалище смотрел посторонний наблюдатель, то не увидел бы ни рук поединщиков, ни их мечей. Он видел бы два смазанных силуэта, воздух между которыми закручивался в вихри, дрожал маревом, сталкивался стенами. Он легко бы поверил, что один из сражающихся ангел, но больших трудов стоило бы убедить его, что второй, тот, кто наступает - человек.
   Наумов впервые пробил защиту противника и легонько зацепил его плечо. Крови у ангелов нет, и царапина на глазах зажила, но неудача произвела на Сатариила удручающее впечатление. Наумов отметил краем сознания, что в действиях ангела появилась неуверенность - он начал запаздывать. НаконецПресветлый дрогнул - отскочил метров на двадцать назад и начал стремительно таять, исчезать. Алексей в один прыжок настиг беглеца и резанул мечом по облачку света. Раздался дикий крик боли и на пол упала левая рука. Сам же ангел всё-таки удрал. Сыщик перевёл дух.
   Стоило только ему подумать о том, как же попасть обратно к друзьям, как он очутился в храме. Наумов с удивлением оглядел собственное тело - он-то ожидал, что придёт в сознание лёжа на полу. В храме практически ничего не изменилось - все стояли там, где он их покинул, только преподобный Сергий поднялся с колен. Значит, времени тут прошло куда меньше, чем на Ристалище.
   Белослава бросилась к нему обниматься и начала мелко и часто целовать его шею и лицо. Потом вспомнила, что находится в церкви в обществе монахов и, устыдившись, просто стала рядом с Алексеем. Шаман подошёл и пожал ему руку:
   - Знаешь, не думал, что увижу тебя в этой жизни.
   - Он что, забрал меня целиком - прямо в смертном теле?
   - Да. Я был уверен, что ангел утащил тебя в преисподнюю, как и грозился. Только очень могущественные духи могут преобразовать физическое тело в энергию и переместить это всё в духовный мир. Я бы пошёл искать тебя, но это заняло бы много времени. Однако, как ты выбрался?
   Наумов поведал свою историю. По мере продвижения рассказа брови шамана взлетали всё выше и выше. Даже отец Сергий проявлял признаки удивления. Когда Алексей закончил, повисла тишина.
   - Да уж, Лёха. Когда увидел тебя, то сразу понял, что ты - парень с потенциалом, - собрался наконец с мыслями Дугерович. - Но чтобы такое? В Библии есть упоминание о битве Иакова с ангелом. Это битва происходила в том, месте, где ты побывал - на Ристалище. Я знаю ещё о двух случаях победы человека над посланцем небес. И это всё! За всю историю человеческой расы!
   - Да ладно, видать не часто они нападали... - пробормотал смущённо Наумов.
   - Ага, нечасто. В старину целыми городами уничтожали неугодных. А когда человечество ещё совсем юным было, то ангелы на Земле чуть ли не жили. И поверь, предки сильно бы удивились, если бы узнали, что слово "ангел" в наши времена стало синонимом кротости.
   - Я ведь даже не убил его, только руку отрубил.
   Челюсть у шамана отвисла. И у преподобного Сергия тоже. Они так и стояли, уставившись друг на друга с круглыми пустыми глазами.
   - Господь на нашей стороне! - выпалил через пару минут брат Алексий и пал на колени, мелко кланяясь и торопливо читая молитвы.Монахи, один за одним, опускались на колени. Четверо товарищей присоединились к ним.
   Сергий Радонежский плакал - скупые слёзы катились светлому лику. Он молился и улыбался - неведомо чему. Слёзы его были слезами счастья. Через десять минут он встал, сделал несколько шагов вперёд и развернулся к людям. Все встали с колен и молча ждали.
   - Братья и сестра! Я откликнулся на вашу молитву не просто так! Как я уже говорил вам, грядёт последняя битва. Пока я был с вами в церкви, я мучался вопросом - звать ли вас с собой или нет?
   - Зови отче! Последуем за тобой! - зашумели монахи. Сергий поднял руку, призывая к тишине.
   - Когда явился заблудший ангел, Сатариил, я воззвал к Господу, чтобы он дал мне знак, что я должен сделать, как поступить - и Бог дал мне ответ. Он сподвиг Алексея на великую победу. Я ведь и сам, грешный, сомневался до сих пор, а стоит ли выступать мне, убогому, против воли старших детей Творца? Я помогал Родиону наставлением и спас Болеславу и нескольких её сестёр от уничтожения. Но не был твёрдо уверен, на чьей же стороне воля Божья. А теперь знаю. Знаю и вам говорю. Господь - с нами!
   - То, что я попрошу вас сделать - дело сугубо добровольное, и никто не вправе принуждать к решению, ибо Отец наш создал человека со свободной волей. Итак, братцы, я зову вас на последний бой, последнюю битву! Нас меньше и мы слабее, но теперь я знаю, что Бог - на нашей стороне.
   - Пойдём, отче, все пойдём! - загомонили братья. Старец снова поднял руку.
   - Те, кто пойдут за мной - окончат свою земную жизнь. А если мы всё-таки проиграем, то боюсь, что и сами вечные души наши будут уничтожены, стёрты. Либо брошены в глубины адские на бесконечное мучение. Подумайте хорошо - не здоровьем рискуете и даже не жизнями - душами рискуете!
   - Отче, мы все с тобой, но объясни за что битва-то? - подал голос брат Амвросий.
   Преподобный вздохнул. Свечение его потускнело, отражая глубокую и горькую печаль.
   - Многие ангелы возревновали, когда первые люди попали на небеса. Появление в Горних Мирах Еноха повлияло на духовное пространство, меняя его в соответствии с человеческими представлениями о вечном блаженстве и общении с Отцом. Чем больше людей оказывались в местах, которые ангелы издревле считали своим домом, тем сильнее они воздействовали на ткань пространства. Со временем появились целые миры, населённые исключительно людьми и эти миры сильно напоминали Землю, только прекраснее. И хоть рай может расширяться и усложняться бесконечно, многим Пресветлым не нравилось происходящее. А потом Творец лично, в образе человека Иисуса Христа сошёл на Землю, чтобы спасти человечество и вернуть нас на путь развития и совершенствования. После этого поток святых, сподобившихся неба, возрос. А Творец, как я уже говорил, отошёл от дел и предоставил своим детям самим решать свою судьбу - ведь Он сделал для нас и так слишком много. Для старших своих детей Он подобного не совершал. Убедившись, что даже смерть и воскрешение Иисуса Христа не остановили грех на земле, ангелы возроптали. И решили восстановить справедливость, как они её понимали. Они начали распространять идею Нового Вечного Неба и прозвали себя "очистителями". Собрались навсегда отделить рай от остального духовного мира. В процессе изысканий и размышлений они пришли к выводу, что без уничтожения человечества, их затея не удастся. Пресветлые вошли в зеркальный мир, где жила Белослава, и обманом заключили союза с одиннадцатью Высокими Родами. Лишь Русский Род не покорился - тогда на него напали и уничтожили. Я сильно болел душой за своих сородичей, но не мог им ничем помочь. Лишь в самый последний миг, когда зеркальный мир уже практически поглотила тьма, я сумел спасти нескольких вояниц. Каким-то образом, мне неведомым, ангелы-заговорщики превратили души героев Одиннадцати Родов в пси-излучение. Теперь каждый, кто проходил инициацию был гарантированно лишён рая.
   Старец помрачнел ещё больше.
   - Когда о заговоре узнал Падший, то предложил свою помощь. В одном из адских измерений обитаютстранные существа, которые могут питаться тьмой в душе человека, преобразовывать её в силу и отдавать хозяину. Люди, прошедшие псионизацию, постоянно испытывают ложное, внушённое чувство патриотизма. Им кажется, что жизнь наконец наладилась и человечество шагнуло в золотой век. А на самом деле их просто используют для получения энергии. Эту силу между собой делят "чистильщики" и их бывшие собратья-ангелы, ныне демоны. Я не знаю, для чего сила Люциферу и какие он строит планы...
   - Десять лет назад люди перестали попадать на небеса и ангелы начали воплощать свой план в жизнь. Они создают великую пустоту вдоль границ рая и серой зоны. Никто не сможет преодолеть её. Но другие ангелы и многие из людей воспротивились планам заговорщиков. Они назвали себя "верными" и предводитель их - Михаил, воевода небесного воинства. "Верных" намного меньше. Буквально месяц назад появился Будда, который медитировал триста лет в пустоте, непроявленной зоне духовного пространства. Он поведал, что его посетило видение. И в видении этом ему открылось, что если план "чистильщиков" удастся, то всё сущее умрёт. Мироздание разрушится и бытие закончится. Заговорщики не поверили ему, но многие из тех, кто не примкнул ни к одному из лагерей, поверили. "Верных" становилось всё больше и тогда "чистильщики" пошли на прямое военное столкновение. Несогласных с политикой заговорщиков оттеснили к самым границам рая, к широкому проходу, ещё сохраняющему связь между Горними Высями и серой зоной...
   Взгляд преподобного затвердел, а сияние стало настолько ярким, что многие вынуждены были снова прикрывать глаза ладонями.
   - И вот братья, должна состояться великая битва, которая решит - быть миру или не быть! И теперь я снова спрошу вас: согласны ли вы принять в ней участие?
   - Зачем спрашиваешь отче? Все силы свои отдадим за правое дело. Веди нас, святой наш покровитель! - сказал один из старейших монахов.
   Святой старец закрыл глаза. Через несколько возле него начал проявляться новый светящийся силуэт. Это был ещё один ангел, только его свечение было мягким, как у Сергия и не было в этом свечении тёмных тонов. Посланец неба был облачён в доспех, казавшийся огромной каплей жидкого золота, растёкшейся по телу.
   - Зачем ты позвал меня Сергий? Битва вот-вот начнётся.
   - Я решил присоединиться к "верным", Михаил. Со мной пойдут эти люди, вознеси их, пожалуйста.
   - Хорошо, что ты с нами, я всегда знал, что ты сочувствуешь нашей борьбе. Но эти смертные? Как они помогут нам?
   - Не стоит недооценивать силу веры и волю моих братьев.
   Михаил повернулся к людям. Лик его был невыразимо прекрасен и одновременно суров. Люди против воли выпрямляли спины, даже самые старые. Глаза предводителя небесного воинства наткнулись на меч Пересвета, покоившемся в виде креста на груди Алексея. Ангел спросил, несколько удивлённо:
   - Откуда у тебя это?
   - Я дал ему, - ответил за сыщика преподобный.
   - Не знал, что на Земле ещё встречаются люди, способные носить этот меч. Что ж, я согласен. Не будем тянуть.
   Посреди церкви возникла светящийся портал. Сам ангел первым и прошёл сквозь него, покинув храм. Монахи по одному входили туда и исчезали. Наумов и Белослава взялись за руки и шагнули в неведомое. Отец Сергий благословлял каждого входящего и осенял крестом. Лишь когда очередь дошла до Родиона, преподобный стал у него на пути.
   - Прости, ученик мой. Но ты должен остаться здесь. Я всё же надеюсь, что мы победим, тогда у человечества начнётся новая жизнь, выпадет второй шанс. Твоя деревня - это ковчег нашего времени, а ковчегу нужен Ной.
   - Но Учитель, я ведь буду куда более полезен, чем все братья-монахи. Ты сам знаешь, что я обладаю духовными силами. Там сейчас моё место.
   - Нет, сынок. Твоё место - с Зоряной и детьми. И со всем твоим народом. Не обижайся на старика, но кто-то должен направлять и учить людей. И рассказать им правду.
   Родион поник, но быстро справился с собой.
   - Учитель, а что будет с остальным человечеством, с псионами?
   - Я пока и сам не знаю. Сначала нужно в войне победить.
   - Если мне нужен будет совет, ты ответишь мне?
   - Ты достаточно мудр, чтобы принимать решение сам. На самом деле, ты давно уже не нуждаешься ни в чьих советах, кроме Зоряны, конечно же, - улыбнулся широко Сергий. - Ну, до свиданья, Родионушка. Даст Бог, свидимся в твоей будущей жизни.
   - Прощай, Учитель, - глаза молодого священника предательски покраснели. - Я буду молиться за вашу победу.
   Старец шагнул в арку и исчез.

Глава 14

   Они оказались в толпе духов на бескрайней зелёной равнине. Увидев яркость здешней травы, изумруды устыдились бы. Тоже самое можно было сказать и о небесах - синева была глубокой, какой-то живой, точно воды Неаполитанского залива.
   Наумов посмотрел назад. Равнина там превратилась в коридор. Человеческого зрения не хватало, чтобы оценить, хотя бы примерно, ширину этого коридора. Она могла быть и сто километров и сто тысяч километров - понятие горизонта здесь отсутствовало. Над зелёным проходом нависала с трёх сторон тьма. Не тьма ночи или космоса, а какая-то густая, агрессивная. Она внушала ужас и желание отвернуться. На другом конце коридора всё тонуло в серой дымке.
   - Монахи, оставайтесь здесь, с молитвенниками, а остальные идите к воинам, в первые ряды, - дал указание Михаил. - Сделаю-ка я вам броню и оружие.
   Он дотронулся пальцем до Алексея, Белославы и Алтая жидкое золото перетекло на их тела и покрыло их равномерным слоем. Шаману Михаил создал копьё: ручка была с виду деревянной, а вот наконечник был прозрачным, с небольшой фиолетовой звёздочкой внутри. Дугерович взял оружие в руки, направил в острие силу и наконечник стал полностью фиолетовым, брызгая небольшими молниями. Михаил кивнул, одобряя действия шамана. Для девушки ангел сотворил небольшой круглый щит, красноватый, как будто из меди и короткий римский меч. Как только девушка взяла их в руки, те сразу ярко засверкали.
   - Ну, бывайте, друзья, удачи вам, - ангел взмыл в небо.
   Товарищи начали пробираться вперёд. Вскоре вместо разрозненных, погружённых в себя, одетых в тоги и рясы молитвенников начались стройные ряды воинов. Командиры осматривали их оружие и кивали, чтобы они шли дальше.
   Воины стояли отдельными отрядами человек по сто. Над людьми носились ангелы, создавая оружие и броню. Шли вперёд не только они втроём - ряды воинов постоянно пополнялись. То тут, то там протаивали светящиеся порталы и оттуда появлялись новые бойцы. Некоторые из вновь прибывших взмывали в воздух и куда-то улетали.
   Наумов с вопросом посмотрел на Белославу. Та кивнула, без слов поняв смысл. Наумов представил, что он отрывается от земли, как во сне - и взлетел. Белослава полетела вслед за ним. Сделав небольшой круг, Алексей вернулся на землю.
   - Ну что, Дугерович, бывай. Спасибо за науку, только благодаря тебе умею я то, что умею.
   - Бывай, Алёша-богатырь. Покажи супостатам, на что способен русский мужик, - оскалился на прощанье шаман.
   Они крепко, с чувством обнялись, посмотрели друг на друга в последний раз и Наумов взлетел. Белослава поцеловала шамана в щеку и последовала за возлюбленным.
   Они летели парой над рядами войск. Сверху стало ясно, что "верных" не так уж и много - не более ста тысяч. Это вместе с молитвенниками, которых было едва ли не треть. А летающих воителей было около тысячи:почти поровну и людей и ангелов.
   Примерно в полукилометре от первых рядов "верных" стояло воинство "чистильщиков". И было их раз в пять больше. При чём, по количеству ангелов превосходство было ещё более внушительным - не менее пяти тысяч крылатых воинов парили над стройными рядами пехоты. В отличие от "верных", доспехи чистильщиков были серебряного цвета. Наумов обратил внимание, что свечение большинства вражеских ангелов было красноватого оттенка, у многих по крыльям блуждали багровые или даже бурые молнии. Да и среди людей лишь немногие могли похвастаться чистым, незамутнённым светом. Большую цену платили враги за приверженность своим идеям, но, скорее всего, каждый считал, что потом, после победы, всё образуется и души очистятся от скверны.
   И совсем другое дело в этом плане представляло из себя воинство "верных". Как люди, так и ангелы издавали яркое, тёплое, мягкое, торжественное свечение - таким, наверное, был Свет первых дней творения. Малое, но крепкое духом и сильное верой воинство, имело шансы на победу - Алексей ясно понимал это. Пока он осматривал позиции, к нему подлетел ангел.
   - Здравствуй, человек, как тебя зовут?
   - Алексей.
   - Алёша, будешь закреплён вон за тем отрядом, - он указал пальцем на сотню, стоявшую неподалёку. - Прикрывай их от атак с воздуха.
   Он повернулся к Белославе и удивлённо спросил:
   - Вояница? Я думал вы все погибли! Что ж, принесёшь нам огромную пользу, если будешь сражаться не мечом, а песнями.
   Белослава посмотрела на Наумова. Сыщику не хотелось отпускать её от себя, оставлять без защиты, но ангел был абсолютно прав, и ему пришлось согласиться. Белослава до начала боя держалась рядом с ним. Лицо девушки стало грозным, суровым, даже лоб, как показалось Алексею, стал выше.И глаза у неё стали нечеловеческими, в них копилась ярость, сталь и гнев. Такие глаза, наверное, видел Ираклий Тоидзе, когда рисовал свой бессмертный шедевр "Родина-Мать зовёт". В этой новой, незнакомой Наумову Белославе было что-то от амазонки, валькирии и плачущей по мужу княгини Ярославны. Эти перемены не пугали Алексея. Наоборот, он был восхищён: какая сила духа кроется в этой хрупкой, скромной девушке! Сыщик любовался ею и осознавал, что никогда ему не разлюбить Белославу, она заполнила всё его сердце без остатка. И понял также и то, что без неё ему не жить.
   Около часа продолжались приготовления к битве. Вскоре не осталось на поле бойцов без оружия и доспехов и даже молитвенники сформировали какое-то подобие строя. Алексей невольно загляделся на ровные, аккуратные ряды воинов. На переднем крае выстроились в пять шеренг самые опытные. Наумов пытался высмотреть что-то типа катапульт или хотя бы луков, но тщётно. Он подумал, что дальнобойное оружие до поры до времени замаскировано. Кто-то из первой шеренги окликнул его:
   - Эй, брат, подойди.
   Это был суровый бородатый воин, а поверх доспеха у него была надета схима. Наумов опустился на землю рядом с ним. Воин дотронулся до креста на груди Алексея и меч послушно перетёк ему в руку.
   - Я Пересвет, это был когда-то мой меч.
   - Рад познакомиться с тобой, Пересвет. Потомки до сих пор чтут твой великий подвиг. А меня зовут Алексеем.
   Святорусский богатырь любовно погладил лезвие меча, несколько раз взмахнул им.
   - Вот уж не думал, что когда-нибудь снова увижу его. Ты, брат, береги этот меч, он ещё не одному воину послужит.
   Пересвет отдал меч Алексею и он почувствовал, что оружие скорбит, скучает по прежнему хозяину.
   - И запомни, Алёша, если совсем туго будет - ты меч попроси о помощи. Рассказывал мне отец Сергий легенду, что в этом мече заключён дух первой собаки, собаки Адама. Имя псу было Кладенец, от того и меч прозвали меч-кладенец: верный, как собака. Люцифер, когда увидел, что пёс добровольно ушёл из рая вслед за Адамом и Евой, невзлюбил его. А когда дьявол понял, насколько Кладенец помогает людям выжить в новом мире - то возненавидел пса лютой ненавистью. Однажды, когда Адам и Ева спали, сатана вселился в ядовитую змею и ужалил Кладенца. Люди очень сильно горевали по своему другу и Адам решил сделать так, чтобы никто больше не мог разлучить его с псом. Он выковал первый на Земле мечи попросил Господа, чтобы тот отпустил душу собаки и поселил её в оружие. И Бог исполнил его просьбу.
   - Ничего себе, - Наумов погладил лезвиеи ощутил волну тепла. - Кстати, а сам Адам на нашей стороне?
   - Ни на нашей, ни на их. Он очень опечалился, что сыны его будут убивать друг друга даже здесь, в раю. Поэтому он ушёл в непроявленные пространства, и не он один, - вздохнул легендарный воин.
   Раздался величественный, всепроникающий звук трубы. Разговоры стихли. Наумов занял место над своим отрядом. К центру поля летели два ангела: Гавриил от "чистильщиков" и Михаил от "верных". Сотни тысяч пар глаз неотрывно следили за ними. Приближаясь, оба предводителя выросли в размерах, достигнув десяти метров в высоту. Зрелище это внушало священный трепет и молитвенники с обеих сторон пали на колени. Впрочем, сам Наумов тоже с большим трудом удержался, чтобы не сделать этого.
   Как ни странно, но в свечении главного "чистильщика" не было и намёка на тьму. Свет его был чист и грозен, а лик исполнен благородства и веры.
   - Михаил, брат мой! Я даю вам последний шанс - уходите из рая. Создайте себе новые миры в серой зоне и живите там счастливо, насколько это возможно, и вечно. Я лично даю гарантии, что никто из вас не пострадает.
   - Брат мой Гавриил! - печально ответил предводитель "верных". - Неужели ты забыл речи Падшего? Он никогда не говорил, что хочет создать ад и превратить наших братьев в отвратительных, противных Богу и Свету демонов. Он говорил, что ищет справедливости, и что все должны быть равны. Неужели ты забыл, как мерк его свет? Как появились на его теле тёмные маленькие пятна, и во что он превратился в итоге? Посмотри на своих соратников, на тех, кого ты увлёк своими идеями - крылья их уже покрыты первыми язвами тьмы. Назад дороги не будет! Прошу тебя, давай сотрём границу, пока рай не погиб.
   - Я знал, что ты будешь упорствовать. Так пусть же мечи решат, каким быть новому миру!
   - Пусть решат... - еле слышно промолвил Михаил. Наумову даже показалось, что он увидел слезинку на лице ангела.
   Оба предводителя вернулись к войскам. Гавриил указал мечом на армию противника и воскликнул:
   - С нами Бог! За Свет и Новое Небо!
   - Господь за нас! Правда на нашей стороне, а с ней и победа! - ответил ему с другой стороны Михаил.
   Войска начали сближаться. Только теперь Наумов понял, почему не было дальнобойного оружия и зачем нужны молитвенники. Святые мудрецы с обоихсторон начали молиться: отдельных слов слышно не было, но гул получился порядочный. В воздухе появились еле видимые контуры кристаллов, будто пространство состояло из прозрачных драгоценных камней. Наумов из любопытства махнул мечом - и тело и оружие не встретили сопротивления. А вот стрела, пущенная кем-то из врагов, сгорела в воздухе примерно в центре поля между армиями.
   Уже в древние времена было решено на небесах биться только холодным оружием в рукопашной схватке. Но нарушения всё же случались, и тогда был создан особый вид молитвы - ограждающий. Со временем молитвенниками стали исключительно люди, которых в Горних Мирах уже накопилось немало. Самих же молитвенников никогда не трогали - тот, кто совершит подобное святотатство, мгновенно попадёт в ад и свет покинет его навеки.
   Наумов считал про себя: "Четыреста метров, триста метров, двести, сто". Когда осталось сто метров, воины обеих армий заорали и перешли на бег. К удивлению Наумов, сквозь нечленораздельные крики ясно поступало русское: "Ура!!!"
   Армии схлестнулись.
   Чтобы убить духа в раю, ему нужно отрубить голову, иначе он через некоторое время восстановится. Алексей не совсем понимал: почему в раю осталась возможность убить себя, а в аду - нет? По идее всё должно быть наоборот.
   Наумов, остававшийся со своим отрядом пока ещё вне линии фронта, ясно видел, с какой неохотой воины с обеих сторон отсекают головы поверженных врагов. Но вскоре ярость овладела сердцами, а жалость наоборот, покинула их. С каким-то отупением следил Алексей за катящимися по траве головами и неожиданно подумал: "А если бы сражались на Земле, уже было бы скользко от крови..."
   Из оцепенения его вывел вид ухмыляющегося вражеского ангела, приближающегося к нему. Ухмылка у него было вызывающей - с такой юные сорванцы отрывают мухам крылья. В лучшем случае, так мог смотреть высокомерный шляхтич на холопа.
   - А вот сейчас ты узнаешь, кто из нас муха и кто из нас холоп, - широко улыбнувшись, поприветствовал врага Наумов.
   Соперник был слаб - намного слабее Сатариила. При этом, сам Алексей сразу же начал бой на запредельной скорости. Враг не продержался и десяти секунда и пал на землю, лишившись одного крыла и правой руки. Пехотинцы тут же обезглавили его и весь отряд поднял оружие, салютуя победителю. В их глазах появилась железобетонная уверенность в победе.
   На крылатого соратника, закреплённого за впереди стоящим отрядом, насело сразу трое врагов. Бедолага вертелся волчком, но было ясно, что долго он не продержится. Без раздумий ринулся Наумов на помощь. Ближний враг, паривший спиной к Наумову, мигом лишился головы, даже не успев понять, откуда пришла беда. Остальные перестроились. Тот, что достался Алексею был опытным воином. Несколько минут он примерялся к стилю боя Наумова в поисках слабых мест, одновременно стараясь усыпить его бдительность. От меча Алексею передалась тревога и он удвоил внимание - и не зря. Удар врага был настолько неожиданным, насколько и невозможным, по крайней мере для человека. Левым крылом враг взмахнул прямо перед носом у богатыря, отвлекая и затем коротки ударом снизу попытался пронзить живот. Если бы у Наумова был обычный меч, то на этом бы всё и закончилось. Но в последнее мгновение оружие само ринулось навстречу вражескому лезвию и отразило его удар - острие лишь царапнуло броню. Противник пробовал ещё раз повторить финт с крылом, но лишился его части и перешёл к обороне. Наконец враг попытался поднырнуть под Алексея, но опустился слишком низко и был проткнут чьим-то копьём. Он дёрнулся и Наумов завершил бой.
   Пока выпала минутка перевести дух, сыщик оценил картину битвы. Не только ему одному сопутствовала удача - превосходство врага в живой силе медленно таяло. Волны атакующих раз за разом разбивались о неприступный гранит защиты "верных". В гуще боя мелькнула чёрная схима Пересвета - жив ещё святорусский богатырь.
   Однако произошло неожиданное: не менее тысячи вражеских летающих бойцов выстроились пирамидой высоко в небе и ринулись на позиции "верных". Острие пирамиды нацелилось на Михаила. Ангел, командовавший в своё время всеми силами неба в войне с Люцифером, не дрогнул. Раздался сигнал трубы. Увидев, что все свободные крылатые направились на выручку командиру, Наумов последовал за ними. Их собралось не больше сотни...
   И тут над полем битвы понеслась песня. В ней не было слов: лишь сила рук кузнеца, опускающего молот на алую заготовку меча; лишь ярость тигрицы, защищающей своих детёнышей; лишь пьяность стали, досыта напившейся тёплой крови врага; лишь хохот асов и шум пиров Вальгаллы; лишь мощь Зевса, повергающего титанов в битве за власть над миров; лишь гнев солдата, идущего по дымящимся руинам родного города;лишь радость победителя, поднимающего свой флаг над столицей поверженного врага; лишь гордость венценосца, одолевшего тысячелетнего врага его империи; лишь клокочущий, звериный рык берсеркера... Это был голос Белославы, это была песньвояницы. Раны затягивались, усталые руки поднимались. Стоны утихли и вновь над строем "верных" раздалось бравое "Ура!!!". Ангелы "верных" росли в размерах. Михаил превратился в настоящего гиганта и пирамида нападавших разлетелась в дребезги.
   "Чистильщики" же из-за песни вояницы пали духом и начали отступать. Не помогали им и исполненные силы и благородства призывы Гавриила и его ближайших соратников идти в атаку. Да и песня Белославы на них производила обратный эффект...
   Наумов зарубил уже пятого по счёту ангела, когда почувствовал, что стало темнеть. Он оглянулся и одеревенел - мрак двигался по коридору в тыл "верным". Небо и трава утратили свою неземную яркость и посерели. Свечение от каждого духа родило множественные тени, резко очертив границу света и тьмы. Песня Белославы тоже стал звучать тише. Её силы больше не хватало на всё войско, и вояница металась по линии фронта, в поисках наиболее уязвимых мест и помогала воинам.
   - К нам идёт помощь, победа близка! - громогласно возгласил Гавриил. - Держитесь, граждане Нового Неба!
   Отряды, стоявшие в тылу, были развёрнуты и выстроены в шеренги для встречи нового неприятеля. Теперь молитвенники стояли не позади войска, а по центру.Михаил жестом отослал Наумова на новый фронт.
   Вскоре тьма начала приобретать очертания. По земле шагали сотни тысяч солдат в серой нацистской форме, только вместо автоматов они держали в руках холодное оружие. Попадались между ними и рыцари в доспехах, но вместо христианских крестов на их накидках была намалёвана свастика. Тело каждого воина было окутано тьмой. А над ними парили в воздухе демоны. Сами они летать здесь не могли, и держались в воздухе за счёт множества темнососов, словно на плотах. Наумов видел, как шары передавали энергию демонам и удалялись, а на их место прибывали новые.
   - Не бойтесь, братья! Исчадия ада слабы, они не смогут одолеть нас! - разнёсся над полем звенящий голос Михаила.
   Тёмная армада остановилась в ста метрах от "верных". На передний край вылетел самый большой из демонов, окружённый целой сотней темнососов. Наумов с отвращением смотрел на монстра - чёрное, рыхлое, словно у утопленника тело чудовища гнило, оно распалось бы на части, если бы не постоянная подпитка энергией из шаров. Раздался сиплый, глухой голос:
   - Михаил! Выйди!
   Прекрасный ангел приблизился к мерзкому демону.
   - Посмотри на меня, брат мой! Это ты виноват в том, что случилось со мной! - существо потеряло контроль над собой от злости, его нижняя челюсть отвалилась и упала на землю. Темнососмгновенно поднял и приладил её на место. Демон несколько секунд издавал нечленораздельные звуки, но вскоре заговорил.
   - Если бы ты тогда послушал меня и встал на мою сторону, то всё пошло бы по-другому. Ада бы не было и этой войны тоже.
   - Люцифер! Ты пошёл против воли Отца, я не...
   - Его воля не выше моей воли или чьей-либо ещё! Все должны быть равными! - яростно заорал Падший. - Это поле было свидетелем моего самого горького поражение, и оно же будет свидетелем моей самой сладкой победы. Я отомщу за бесконечные тысячелетия страданий и обиды! Вперёд, отвергнутые Богом!
   Глава "верных" промолчал. Он скорбно взирал на то, что осталось от когда-то самого светлого, сильного и чистого из небожителей. На своего бывшего наставника. Медленно вернулся он к своему изрядно поредевшему войску и добрую минуту стоял на земле, опустив голову и вспоминая прекрасную юность мира...
   Новые враги были медленны и слабы. Но они практически не чувствовали боли и пёрли вперёд, не взирая ни на что. Лишаясь ног и рук, они пытались грызть противника своими гнилыми зубами. Вал обезглавленных фашистских тел рос и под напором тупой, практически лишённой сознания толпы "верным" приходилось отступать. Демоны дрались злобно, но сотнями падали наземь - без головы темноссосы не могли собрать их воедино.
   Сам Наумов зарубил уже два десятка бывших ангелов, но при этом он ясно понимал, что силы слишком неравны. С ужасом отмечал Алексей, что чем меньше оставалось "верных", тем непрогляднее становилась тьма. И "чистильщики" неотвратимо превращались в своих союзников - свечение их меркло, а лица покрывались язвами. Невозможно заключить союз с дьяволом и не стать таким как он...
   Белослава теперь постоянно находилась возле него. Её песня пополняла силы и отгоняла мысли о неминуемом поражении. Чтобы ни случилось, Алексей хотел погибнуть рядом со своей любимой. Отрубив голову очередному чудовищу, Наумов повернулся к девушке и впился губами в её губы.
   - Не бойся, родная. Мы умрём хорошей смертью, за правду.
   - Как же мне надоело умирать, Алёшка, я жить хочу, понимаешь - жить!
   Что мог ответить Наумов? Ему и самому умирать не хотелось ни капли. Но это зависело не от него. Он погладил Белославу по голове и развернулся к противнику.
   - Вперёд, братцы, покажем фашистам силу истинной веры! Ура-а-а!
   - Ура-а-а-а! - подхватили пехотинцы. Все, и русские и нет.
   Наумов повёл бойцов в самоубийственную атаку. Потому что есть вещи, которые на самом деле дороже жизни, даже вечной. И самая главная из этих вещей - правда. И если правда на твоей стороне, то смерть для тебя ничего не значит.
   Бешеным вихрем ворвались они в ряды врага, взобрались на вал мёртвых тел и хлынули вниз, к неисчислимым ордам проклятых людьми и небом. За Алексеем пошло не больше сотни воинов. Но была в их порыве такая сила, такая вера, что никто не мог их остановить. Словно стебли травы под рукой умелого косаря, падали люди в серой форме. До самого центра вражеской орды дошли, где в окружении самых лучших воителей ада парил Падший.
   - Смертный! - раздался глухой, как трение камня о камень, голос. - Мои воины живут в вечном мучении, но они существуют. Неужели не понимаешь разницу между бытием и небытием? Погибнешь - и всё, конец. Ни вечной радости, ни вечных мук. Стоит ли оно того? Я могу отпустить тебя и твоих солдат. Я открою тебе тайну - когда я и Гавриил одержим победу и закончим стену вдоль границ рая - никакого рая больше не будет. Их остров постигнет развоплощение. Мир неотвратимо изменился, когда Господь создал вас, людей. Теперь духовный мир не может существовать без связи с материальным миром, а Гавриил этого так и не понял.Проходи, я не трону тебя. Забери свою любимую и своих друзей и живи вечно.
   - Дьявол, оставь свои речи, они не трогают меня.
   Падший пожал плечами и ринулся в атаку. Наумов с первого же удара понял, что Люцифер ему не по силам. Демон выигрывал и в скорости и в технике. Всё, на что рассчитывал сыщик - затянуть бой как можно дольше, чтобы дать время соратникам уничтожить как можно больше врагов. Наумов собрал всю свою волю и внутреннюю энергию и сконцентрировался на поединке. Сражающиеся внизу словно застыли - время для Наумова текло на порядок быстрее, чем для них. Пехотинцам бой Алексея и Люцифера казался бешеным вращением светлого и тёмного смерчей.
   - Недурно, Алексей, очень недурно. Пусть даже часть работы за тебя делает эта собака в образе меча. Жаль, во время моего Восстания ещё не было людей, вы могли бы склонить чашу весов в моюпользу. Но мне пора кончать с тобой и браться за настоящего врага - за Михаила!
   Голос Падшего звучал напрямую в сознании Алексея. Дьявол ускорился ещё, так что даже Наумову его движения стали казаться смазанными. Сыщик пропустил удар ногой в грудь и упал на землю, скованный невыносимой болью. Люцифер опустился рядом и занёс меч для решающего удара.
   "Кладенец, помоги!" - позвал мысленно Наумов. В последний момент верный меч дёрнулся и отклонил удар. Шея Алексея не была рассечена полностью, но держалась чуть не на одной коже. А затем Падшего отвлёк ангел-воин из "верных".
   Алексей лежал на Земле, его никто не замечал - ни враги, ни соратники. Он смотрел на изрядно посеревшее, но всё ещё прекрасное небо и им овладевал покой, не смотря на чудовищную боль. Он был абсолютно беспомощен и не понимал, почему всё ещё находится в сознании, и почему никто из адских солдат не доделает начатое их командиром. Очень часто небо заграждали сапоги марширующих нацистов.
   Вокруг начало светлеть. Наумов подумал, что у него начались галлюцинации. А затем услышал далёкое, но мощное, вырывающееся из миллионов глоток "ура". И шло оно не со стороны "верных", а со стороны прохода в серую зону. Крик приближался.
   Нацисты развернулись и ринулись в другую сторону. Там завязался бой и Наумов с изумлением услышал родной русский мат, смех и короткие, хлёсткие команды.
   Нацисты отступали. Поначалу медленно, а потом всё быстрее и быстрее. А потом Алексея переступил человек в зелёной форме красноармейца с сапёрной лопаткой в руке. Их было тысячи тысяч. Они шагали, кто-то молча, но большей частью разговаривали между собой: весёлые, шальные, лихие ребята. Они уничтожали фашистскую нечисть методично, даже беззлобно, словно тараканов. И от их тел не исходила ни тьма, ни свет.
   Наумов заплакал - точнее покатилась на траву одинокая слеза. Так, наверное, встречали в тысячах городов и сёл долгожданных, родных солдат в далёких уже сорок третьем и сорок четвёртом годах двадцатого века. Бросались им на шею девушки, радостно целуя в губы, обнимали по-матерински старушки и крестили втихаря, хлопали по плечам и крепко пожимали руки старики. Тогда, в той реальности вместе с ними к людям приходила не просто свобода, а сама жизнь.
   Так было и здесь.
   Небо снова стало неправдоподобного синего цвета. Слышались отдалённые, еле различимые крики радости. Наумов заметил, как пронеслось далеко вверху в сторону коридора облако тьмы и почувствовал на себе взгляд Падшего. Тот понял, что Наумов жив и рассвирепел. Над полем раздался шипящий, полный горечи, злобы и обиды голос:
   - Это не конец! Я всё равно докажу, что я прав!
   Сознание Алексея стало меркнуть и последнее, что он увидел - заплаканное лицо Белославы.

Глава 15

   Алексей пришёл в себя. Его голова лежала на ногах Белославы, она гладила его шею и волосы. Шея, между прочим, практически не болела. Наумов рискнул пошевелить пальцами - получилось. Он оглянулся.
   - Где мы?
   Они находились на небольшом пятачке травы, вполне земной, самой обыкновенной. А вот за пределами круга клубился снежно белый, светящийся туман. Алексей почувствовал себя игрушкой в стеклянном шаре.
   - Это новый зеркальный мир, Алёша. И только нам решать каким он будет.
   - А чем закончилась война?
   - К нам пришли русские воины:в большинстве своём это были красноармейцы, но были и казаки, витязи, стрельцы и все остальные. Благодаря им мы победили. Гавриил был убит, а немногие выжившие "чистильщики" к концу боя превратились в демонов и удрали вместе с Падшим. Когда я плакала над тобой, к нам подошли два молодых, красивых красноармейца. Они посмотрели на тебя и один из них сказал: "Всё-таки не зря погибали, хорошие выросли дети". А потом откуда-то появился туман и все солдаты в нём исчезли.
   - Кто их привёл, как они нашли дорогу?
   - Это загадка. Дугеровичраспрашивал их и они отвечали, что просто почувствовали, что враги снова пытаются поработить мир и уничтожить человечество. Долг призвал их и они пошли. Они спасли мир, Алёшка.
   - Дугерович значит живой? Этот нигде не пропадёт, - улыбнулся сыщик.
   - Живой. И все монахи живы и Сергий и Пересвет.
   - А мой меч?
   - Михаил освободил дух Кладенца. Тот снова стал собакой, лизнул тебя в нос пару раз и убежал искать своего настоящего хозяина - Адама.
   - А люди, что будет с псионами?
   Лицо Белославы стало печальным, глаза повлажнели.
   - Даже Пресветлые бессильны им помочь. Они умрут. Но никто из них не попадёт в ад, как и в рай. А вот серая зона увеличится многократно...
   Наумов встал, подал руку девушке, помогая подняться, и обнял её, чтобы утешить. Он гладил её по спине, а потом посмотрел в глаза и сказал:
   - Пойдём, милая. Нам нужно построить дом.
   Они взялись за руки и смело шагнули в туман. А тот с каждым шагом отступал, превращаясь в деревья, цветы, ручьи. Новый мир рос, ширился, обретал чёткость и глубину. Проступили вдалеке пока ещё робкие, зыбкие очертания снежных вершин...
   Алексей и Белослава улыбались.
   Впереди у них была вечность.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"