Если вас когда-нибудь проглотит анаконда, то не будет иметь почти никакого значения - здоровая вам попалась особь, или с симптомами бешенства.
Электричка, набитая многочисленными пассажирами, плавно ползла по рельсам, и с виду была похожа на сытую, а главное - психически уравновешенную змею...
- Посмотри-ка, видишь, вон тот сидит впереди, только тихо, - тревожным шёпотом сказала тётушка в светло-голубом плаще с лакированной сумочкой в руках - своей соседке, тётушке в светло-жёлтом плаще, тоже с лакированной сумочкой, - вон тот сидит лицом к нам у двери?
Соседка взглянула на спящего молодого человека, и молча кивнула.
- А теперь спокойно оглянись назад. На последней скамейке, у заднего выхода. Видишь, тоже спит? Что ты о них скажешь?
- Они дремлют? - неуверенно ответила тётушка в светло-жёлтом.
- Ты не заметила, что они из одного теста? Тот -это вылитый этот...
- Да, вроде есть что-то общее. Только там чёрная куртка, а тут коричневая, и ещё причёски...
- Они близнецы, как и мы с тобой. У меня на близнецов нюх! - прошептала тётушка своей соседке, похожей на неё саму, как вторая капля клубничного варенья.
- Если так, то это очень необычное совпадение, сестра. Две пары близнецов в одном вагоне электрички!
- Это ещё не всё. Тебе не кажется удивительным, что родные братья едут в разных частях вагона, и именно у выходов?
- Ну, может они поссорились? У нас с тобой тоже часто бывают разногласия.
- А ты не подумала, что они могут притворяться? Мне кажется, они притворяются спящими.
- Да? А что же на самом деле? Они не спят?
- А на самом деле они хотят ограбить поезд, - заключила тётушка в светло-голубом плаще, и крепче стиснула в руках лакированную сумочку.
Её сестра-близнец прижала свою лакированную сумочку к груди.
- Я недавно подавала милостыню одному нищему возле церкви, - сказала женщина в пальто с шикарным мехом, сидевшая с краю, примерно в середине вагона, обращаясь к своему случайному попутчику у окна. - И вот, когда я нагнулась к нему, вы представьте себе, когда я нагнулась, чтобы бросить монеты, тот мерзавец запустил свои пальцы мне прямо вглубь этого меха. Вот прямо сюда, вы представьте! Я думаю - кроме монет, он хотел заполучить ещё частицу моего тепла.
Её попутчик из вежливости натянуто улыбнулся, бегло взглянув на женщину, и её шикарный мех, после чего вновь поспешно отвернулся к окну. Это был ничем не примечательный лысый мужчина с кожаным чемоданчиком-дипломатом, в котором, возможно, находились деньги.
Старичок в светлой шляпе посмотрел на наручные часы, и удовлетворённо произнёс:
- Та-ак, ну хорошо.
- Видишь, три белые птицы летят за окном? - спросила девица с розовым айфоном.
- Ну и чё? - переспросила её подруга с золотым айфоном.
- Я их заметила ещё на перроне. Они сидели на решётке забора. Я тогда подумала, что они нас типа провожают. А теперь они летят за нами.
- Они чё, долбанутые?
- Нет, наверно им просто нужно туда же, куда и нам.
- Ну тогда точно долбанутые. Я бы на их месте села бы на крышу электрички, и ехала себе спокойно до "Старой деревни". Смысл ляжки мозолить? То есть подмышки.
- А если бы у меня были крылья, я бы обязательно летела. Я бы махала крыльями и летела, даже если рядом, в попутном направлении ехал бы поезд. - Девушка плавно поднимала и опускала руки, изящно выгибая кисти, в одной из которых был зажат розовый айфон.
- Ну и дура.
- Эти птички летят быстрее, чем мы думаем, - сказал небритый мужчина в красном свитере, похожий на алкоголика. - Когда мы глядим на них, тогда они и есть наша собственная жизнь. А птичкам начихать на нашу жизнь. Они её пересекают, берут с собой, и летят дальше.
Печальная юная девушка Мария вышла в центр прохода, немного помолчала, словно преодолевая смущение, затем глубоко вздохнула и начала свой рассказ:
- У меня был парень, его звали Тимофек. На самом деле, конечно, - Тимофей, но он просил называть его - Тимофек, потому что это похоже на "человек". Я его дразнила: "Тимофек - чефофек". А мама говорила что "Тимофек" - похоже на "тюфяк".
Он был поэтом, правда, наверное, не очень хорошим. И ещё музыкантом, но тоже - плохим. И он совсем не умел зарабатывать деньги.
Однажды Тимофек куда-то пропал, а его сестра сказала, что он в психушке Скворцова-Степанова на Удельной.
Он тогда ещё учился в колледже метрополитена на машиниста. Его быстро отчислили, потому что психам нельзя управлять поездами.
В общем оказалось, что мой парень неудачник и псих.
Но в первые дни, когда я его только встретила, я была в восторге. Он был немного странным, но очаровательным и сексуальным, и он стал моей первой любовью.
Девушка непроизвольно пригладила платье.
- Как-то мы с Тимофеком пришли в больницу, проведать мою прабабушку. Ей было девяносто лет, и у неё случилась пневмония. Она лежала на такой кровати, высокой, как лошадь. Вдруг, она как будто увидела трех ворон, сидевших на тумбочке, хотя их, конечно, там не было.
Она сказала: "Я чувствую их запах, это ужасно.
Пожалуйста, откройте окно. Выпустите их".
Мы сделали то, что она попросила.
Тимофек сказал, что видел, как вороны вылетели, унеся болезнь, и растворились в небе.
Прабабушка поправилась. Но мне кажется - он тогда соврал. Он не видел на самом деле этих ворон. Он уже знал, что я знаю, что он псих, но он хотел выглядеть передо мной крутым психом.
А я думаю, что если он всю жизнь был лузером среди людей, то он будет лузером и среди психов. Он не может быть крутым среди психов, ну типа таким, которые видят разных ворон, общаются с демонами, предсказывают будущее, и всё такое. Он не способен.
Женщина с мехом одобрительно кивнула. Мария посмотрела на неё с вызовом.
- Я живу с мамой и двумя старшими братьями. Мама раньше работала в больнице, а братья хотели обучаться на врачей. Теперь у них семейный бизнес, тоже что-то связанное с медициной. Они проводят какие-то операции. Я могла бы им помогать. Делать несложную работу. Но они меня к себе не берут, говорят - я ушибленная. Они меня не любят. Они злые. Не удивлюсь, если на самом деле они грабят или убивают людей. Я бы хотела уехать от них подальше, лучше всего в Европу. Я бы хотела заниматься танцами в Европе. Я бы хотела уехать в Европу с Тимофеком, но у него постоянно нет денег. Нет денег даже на два билета в один конец, он такой придурок.
Печальная девушка Мария умолкла.
Молодой человек в чёрной куртке внезапно вскочил со своего места, выхватил из-за пазухи пистолет и бешено заорал на весь вагон:
- Это ограбление, твари! Молчать, бояться, никуда не звонить, бабки, цацки, телефоны сюда живо!
В другом конце прохода в это время уже стоял с пистолетом молодой человек в коричневой куртке.
- Здравствуйте ребята, я доктор Айболит. - Обратился он к пассажирам. - Если у вас болят гланды или аппендицит, мы с обезьянкой Чи-чи-чи их вам отстрелим нахрен. Кто не хочет лечиться, - сдаём деньги на развитие бесплатной медицины.
Он начал с тётушек, которые сидели к нему ближе всех:
- Что вас беспокоит, милые дамы, яичники или геморрой?
В противоположном конце прохода молодой человек в чёрной куртке задержался было пощебетать с двумя девицами, но женщина с шикарным мехом выглянула из-за рядов, и строго погрозила ему своим красным ноготком. Молодой человек виновато потупился, молча отобрал у девиц айфоны, и двинулся дальше.
Оба грабителя сошлись примерно в середине вагона, как раз напротив женщины с мехом. Она приняла из рук сидевшего рядом лысого мужчины кожаный чемоданчик-дипломат, в котором, возможно, находились деньги, и передала молодым людям. Саму женщину они не побеспокоили.
Приближалась станция "Старая деревня". За окнами вагонов проплывали жилые дома вдоль Школьной улицы, уже были видны здания двух торговых центров, как вдруг, поезд неожиданно дёрнулся, потом ещё раз, и вместо того, чтобы замедлить ход и остановиться - начал стремительно набирать обороты. Гудок протрубил каким-то победным кличем, а затем локомотив "исполнил" футбольную отбивку: ту-ту, ту-ту-ту, ту-ту-ту-ту, ту-ту.
Раскаты всеобщего возмущения, едва громыхнув, тут же утихли, старичок даже не успел сказать: "Та-ак, проехали станцию, ну хорошо...", поскольку дверь переднего тамбура приоткрылась, всё пространство моментально наполнилось запахом свежих облаков, и в вагон вбежал смешной молочный ягнёнок. Затем пролился свет, и вошёл Иисус. Он придержал створку, пропуская вперёд двух молодых женщин-ангелов с носилками, на которых покоился какой-то тучный ком, после чего вся троица поспешила по проходу.
- Та-ак. Иисус и ангелы. Ну хорошо, - сказал старичок в светлой шляпе, и по привычке посмотрел на пустое запястье, где до ограбления были его наручные часы.
- А что это у вас на носилках? Случайно не тело машиниста? - шутя спросил небритый мужчина в красном свитере у ангелов, когда те проносились мимо него.
- Нет, что вы! Зачем нам тело? Тело осталось в кабине, - ответили ангелы, и побежали дальше.
Как только они скрылись в заднем тамбуре, включились динамики громкоговорителей, и проследовало объявление машиниста: "Уважаемые пассажиры, наш состав проследует без остановок до станции Хельсинки-пассажирская. Или до Стокгольма. Я ещё не решил. Система стоп-кранов отключена. Температура за бортом примерно... ноль градусов. Температуры нет вообще. Ха-ха. Скорость - сто, но сейчас будет сто тридцать. Желаю вам приятного пути. Ха-ха. Кстати, просьба меня не беспокоить, иначе я за себя не ручаюсь".
Мария сразу узнала голос. Она заметалась по вагону в поисках экстренной связи с машинистом и, обнаружив её возле дверей, изо всех сил вдавила кнопку вовнутрь.
- Что ты там делаешь, придурок? Как ты туда попал вообще, придурок?
- У меня был стандартный ключ от кабины. Я стащил его, когда учился в долбанном колледже. Я открыл кабину и задушил машиниста. Я угнал этот поезд!
- Та-ак, он угнал поезд. Ну хорошо, - сказал старичок в светлой шляпе, потирая руки.
- Я следил за тобой Мария. Я долго думал. В Европе ты будешь танцевать, а я петь свои песни. Мы не пропадём, детка. Я хорошо подготовился. Я взял с собой гитару.
- У тебя ничего не получится! Ты убьёшь нас!
- Я связался с управлением железных дорог и приказал очистить дорогу и переводить стрелки в автоматическом режиме, пока мы не домчимся до Европы. А там мы легко затеряемся в толпе, ведь в поезде полно народу.
- Я, наверное, побегу в кабину машиниста! Мать, подержи чемодан! - Крикнул молодой человек в коричневой куртке женщине с шикарным мехом, и кинул ей на колени кожаный дипломат.
Ничем не примечательный лысый мужчина перевёл взгляд на чемоданчик, затем на женщину. Молодой человек перевёл пистолет на лысого мужчину.
- Я с тобой, братишка! Отстрелим козлу руки и ноги! - крикнул ему молодой человек в чёрной куртке.
- Стойте, идиоты. Вы не умеете обращаться с поездом. И если вы его хотя бы напугаете, то он пустит нас под откос. - Сказала женщина с шикарным мехом. - Кроме того, я же просила не называть меня матерью во время операции.
- Нельзя было брать на операцию нашу ушибленную сестрёнку.
- Её нельзя было брать, - подтвердил брат-близнец.
- Сейчас только она нам сможет помочь. - Сказала женщина с мехом. - Мария беги к Тимофеку. Посмотри ему в глаза, скажи, что ты его любишь, что выйдешь за него замуж, скажи даже, что мы возьмём его и тебя в наш бизнес. Пусть только он немедленно остановит поезд!
- Хорошо, мама, - ответила печальная юная девушка Мария, и бросилась со всех ног в сторону головы поезда.
Из задних дверей вновь возник Иисус, и нехотя поплёлся через вагон, вслед за девушкой Марией. Позади ковыляли ангелы, уже с пустыми носилками, за ними семенил смешной молочный ягнёнок.
- Иисус! Почему ты не можешь прекратить то, что здесь происходит? - спросила тётушка в светло-голубом плаще.
- Здесь происходит ваша жизнь.
- Но, ведь мы можем погибнуть! - Пожаловалась тётушка в светло-жёлтом плаще.
- Поэтому я здесь, женщина.
- Что нам делать, Иисус?
- Да, что же нам теперь делать?
- Молиться, - ответил им Бог, и скрылся в переднем тамбуре.
Ягнёнок словно случайно замешкался, приотставая от свиты, затем посмотрел тётушке прямо в глаза, и так, чтобы не услышали ангелы, негромко проблеял:
- Забе-ейте.
Два серых вертолёта, преследовавших поезд, выровнялись по линии его движения, приблизились к крышам первых вагонов, и вывалили наружу мотки верёвочных лестниц.
Заплаканная Мария колотила кулаками в запертую кабину машиниста, и умоляла остановить несущийся поезд.
Дверь наконец открылась, и Тимофек обернулся к девушке:
- Хочешь порулить?
- Да, - неожиданно для себя сказала она, затем перешагнула через тучное тело на полу, и встала к рычагам.