Аннотация: О том, как "дорогих" россиян в очередной раз одурачили
В некоторой державе восемнадцать лет кряду один и тот же президент правил. И никакие демократы низвергнуть его не могли, поскольку политически изолированы были и к президентским выборам на пушечный выстрел не допускались. А те, кто допускался дутыми фигурами являлись и серьезной угрозы для главы государства не представляли. Но все равно подсчетом избирательных бюллетеней исключительно ангажированные лица занимались. Опять-таки административный ресурс в полной мере использовался. В общем, сидел Владимир Владимирович на российском престоле весьма прочно и основательно, тем не менее изредка он президентскую корону своему премьер-министру поносить давал. Но это лишь для того, чтобы внешние приличия соблюсти и узурпатором среди соседей не прослыть. А больше он ее никому носить не давал, потому что прихода к власти левых сил очень сильно опасался. "Придут, и первым делом частную собственность на землю и средства производства отменят, затем виновных в "прихватизации" искать начнут. А подать, скажут, сюда тех, кто к ней непосредственно причастен был. Тут-то мне на орехи и достанется", - логически рассуждал Владимир Владимирович. А логически порассуждать, особенно в свободное от работы время, его президентское величество очень любил.
И вот как-то летним утром сидит он в палатах белокаменных возле открытого окошка: чай пьет и свежими блинами с черной икрой закусывает. Причем икру в три слоя намазывает, прекрасно зная о том, что сорок миллионов россиян за чертой бедности живут и даже элементарный бутерброд с колбасой себе позволить не могут. Другому президенту на его месте кусок бы в горло не полез, а наш политический лидер, знай себе икорные блины за обе щеки уплетает. И по обыкновению рассуждает логически о том о сем, в частности, стоит ли пособие по безработице каждый год индексировать или не стоит? "Нет, не стоит!", - после недолгих раздумий решает он, - "Благодарности от народонаселения все равно не дождешься, а деньги и без того немалые выплачиваются - целых полторы тысячи рублей в месяц. О таких деньгах в какой-нибудь Зимбабве даже и мечтать не смеют, правильно я говорю?". Последняя фраза личному пресс-секретарю адресовалась, который за изворотливость ума частенько к столу главы государства приглашался и сейчас ему компанию составлял. "Так ведь, ваше величество", - отвечает тот, тоже намазывая себе икру на блин в три слоя, - "в Зимбабве и вовсе никакого пособия не выплачивают". Президент только затылок себе обескуражено почесал: "Скажи на милость, не знал. Может, и у нас отменить стоит, как считаешь?". Но пресс-секретарь ответить ничего не успел, потому что министр финансов неожиданно в президентские покои без стука ввалился. И вместо того, чтобы в пояс поклониться или хотя бы сокращенное "Здрасьте" бормотнуть, кричит с порога без всякого почтения к царственной персоне: "Во исполнение служебного долга вынужден срочно довести до вашего сведения, что денег в казне на самом донышке осталось! Буквально пару раз бюджетникам зарплату выдать!!". "Как так?", - спрашивает Владимир Владимирович и брови недовольно хмурит. "А вот так!", - дерзко отвечает министр, - "Нечего было на милитаристские цели несметное количество триллионов тратить и крымские мосты протяженностью в девятнадцать километров возводить! Да-с!!". Глава государства хотя и достаточно прогрессивным руководителем считался, но тем не менее критики в свой адрес патологически не переносил. Даже самой незначительной, а здесь такие поносные слова вслух произносятся. "Ты чего", - спрашивает, - "спозаранок президента расстроить хочешь и аппетита на весь день лишить?". И недолго думая, со всей силой блюдцем в строптивого министра запустил. В левый глаз метил, но, увы, не попал, зато умудрился хрустальную вазу и антикварный чайник производства братьев Козловых вдребезги разбить. Затем поостыв немного, велел пресс-секретарю в экстренном порядке Тайный совет созывать от своего августейшего имени.
Члены Тайного совета себя долго ждать не заставили и, несмотря на выходной день и великолепную погоду, ровно через час все как один по вызову явились. Расселись вокруг овального стола и президенту в рот преданно глядят: "Чем-то он на этот раз своих верных слуг порадует? Может, жалование на 100 процентов повысит или каждому по спортивной машине последней модификации подарит в связи с приближающимися праздниками? А что? И очень даже просто, лишь бы под хорошее настроение попасть". Но на сей раз Владимир Владимирович явно не в духе пребывал: морщины на лбу в гармошку собрались: пальцы по столешнице нервную дробь выбивают; сам, то и дело в лице меняется. Потом меняться перестал и говорит в духе гоголевского городничего: "Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить пренеприятное известие - у нас, оказывается, казна оскудела. Пущай-ка, присутствующий здесь министр финансов кратенько нам причины объяснит сложившейся нездоровой ситуации. Заодно и список конкретных мер по их устранению представит, а то, видишь ли, Крымский мост ему не нравится".
Опальный министр встал и отвечает с вызовом: "Да, не нравится, исходя из сугубо финансовых соображений, потому как он в круглую сумму казне обошелся! А меня еще о причинах ее оскудения спрашивают, вот одна из них". И правой рукой в южном направлении показывает, где Керченский пролив по его географическим расчетам протекать должен. "Что касается остальных причин", - продолжает, - "то они в основном в порочности существующей системы заключаются: во-первых, в повальном воровстве и коррупции на всех уровнях власти, включая федеральную". После произнесенных слов в зале легкий шум поднялся - это члены Тайного совета свое неудовольствие вполголоса стали высказывать, потому что знает кошка, чье мясо съела. А министр, ничуть не смутившись, дальше правду-матку в глаза кроет: "Во-вторых, в сокрытии реальных доходов руководителями крупных компаний и банков с дальнейшим выводом неучтенных денежных средств в офшорные зоны. В-третьих, в чрезмерном количестве чиновников с гипертрофированными окладами жалования. В-четвертых...". Однако что хотел сказать главный финансист страны "в-четвертых" узнать не довелось, поскольку легкий шум неудовольствия в настоящую бурю возмущения перерос. По всей видимости, последняя реплика господ тайных советников особенно сильно за живое задела. Пришлось Владимиру Владимировичу для наведения порядка энергичные меры принимать - в колокольчик звонить: дзинь-дзинь! Удивительно, но сразу глубокая тишина установилась: господа тайные советники буйствовать мгновенно перестали и как прилежные ученики руки перед собой сложили. И опять преданно в рот его президентскому величеству глядят, а тот и говорит, обращаясь к министру-правдолюбцу: "Послушай-ка, любезный, ты меня сегодня с раннего утра почти до селезенки достал! Критику на существующую систему у нас каждый дурак наводить умеет, шибко выдающегося ума для этого не требуется!! Говори лучше, какие меры принять предлагаешь для улучшения финансового положения!!!".
Министр с духом собрался и отвечает нарочито спокойным голосом, а у самого поджилки от незаслуженной обиды трясутся, он ведь худо-бедно академию на одни сплошные "пятерки" закончил: "Перво-наперво, надо наказание за воровство и взятничество ужесточить, вплоть до пожизненного лишения свободы с полной конфискацией имущества. А еще лучше, "расстрельную" статью за экономические преступления обратно вернуть, которая при Советском Союзе применялась". Тут тайные советники снова загалдели: "Долой коммунистическое прошлое! За что боролись? За что на баррикадах кровь проливали?". "Ага, особенно вы проливали!", - хмыкнул министр, прерывая речь на полуслове. Но здесь президент уста свои сахарные раскрыл и галдеж, будто по мановению волшебной палочки, сию минуту прекратился: "Ну, ты прямо якобинец какой-то! Ей-Богу! Если я "расстрельную" статью за воровство и взятничество обратно верну, то через полгода без единого чиновника останусь. Кто же тогда мои поручения исполнять будет и почести нашей особе воздавать? Нет, ты давай что-нибудь другое предлагай, чтобы без репрессий обойтись можно было". "Якобинец" очки на носу поправил, и очередное предложение на высочайшее рассмотрение вносит: "В таком случае давайте итоги приватизации отменим, и природные ресурсы вместе с заводами и фабриками назад национализируем. Тем более что все они без исключения нечестным путем приобретались". Владимир Владимирович как стоял, так мимо трона задом на пол и плюхнулся. И видимо, весьма основательно плюхнулся, поскольку даже на "вы" перешел: "А как, позвольте тогда узнать, прикажете с олигархами поступить?". Но придя в себя, опять "тыкать" стал. "Ты понимаешь, что у них большая часть денежных средств в офшорах находится?", - кричал он, размахивая руками, - "Думаешь, амнистия капиталов мною от нечего делать придумана: с бухты-барахты от не фига делать? Начнешь заводы с фабриками и природные ресурсы национализировать - они ведь в мгновение ока из страны в свои офшоры эмигрируют и последние деньги из экономики изымут. Опять-таки меня с ними давние тесные узы связывают. Нет, ты лучше олигархов не трогай, и депутатов тоже касаться не смей - пускай себе средним бизнесом занимаются, лишь бы нужные законы принимали". "Хорошо! Тогда давайте хотя бы налог на роскошь введем", - предлагает министр, выпив залпом стакан минеральной воды для храбрости, - "Или, по крайней мере, закон о прогрессивном налоге примем. А что? Во многих цивилизованных странах взимается и ничего, к тому же у нас простой народ все ближе и ближе к черте бедности скатывается. Даже по данным нашей официальной статистики, которая, как известно, особой объективностью не отличается". Президентское величество аж позеленел от злости: "Значит, не внял ты моим увещевательным словам, снова на уважаемых людей бочку катишь! Тоже мне "друг народа" выискался - пиши-ка заявление по собственному желанию, и чтобы твоей личностью здесь уже через минуту не пахло! Не нужны нам такие министры-социалисты! Не нужны!!". И ногой об пол топнул.
"Ну, что делать будем, господа тайные советники? Какие предложения у кого имеются?", - спрашивает глава государства после ухода министра финансов в отставку. "Плату за жилищно-коммунальные услуги на 50 процентов поднять!", - хором предложили сразу три тайных советника не очень умного вида. "Полная ерунда!", - заявил четвертый советник, не поднимаясь с места по причине тучного веса, - "Она у нас и так дважды в год повышается, за последние десять лет ровно в пять раз повысилась, вследствие чего число злостных неплательщиков до рекордной цифры выросло. И газ, и свет, и воду у них отключаем, а они, подлецы, все равно не платят. Говорят, денег нету по причине массовой безработицы. А если мы их из квартир начнем выселять, то без малого четверть населения на улице может оказаться, потому что общая задолженность по ЖКУ на сегодняшний день более 15 миллиардов рублей составляет!!". На некоторое время в зале мертвая тишина воцарилась, даже слышно стало как муха в оконное стекло бьется. "Зарплату учителям и врачам на 25 процентов понизить!", - радостно воскликнул пятый тайный советник, расплывшись в дегенеративной улыбке. Пожилой сосед его локтем в бок больно толкнул: "Молчи, балбес! Она и без того одна из самых низких в Европе, мы ее уже пятнадцать лет повысить обещаем, но не повышаем. На днях премьер-министр тоже ляпнул: посоветовал врачам, если зарплаты не хватает, подрабатывать идти, в частности, полы в учреждениях мыть. Шума потом было, не приведи Господь, а в интернете даже подписи начали собирать за его отставку. В связи с чем настоятельно рекомендую от подобных предложений в дальнейшем воздержаться". И для пущей убедительности согнутым пальцем ему по лбу постучал. После чего снова мертвая тишина установилась, которая полную профессиональную непригодность чиновников подчеркивала. И вот в тот самый момент, когда президент готов уже был кулаком по столу ударить и резюмировать: "Дураки вы все! Привыкли казенное жалование на дармовщинку получать!!", из дальнего угла негромкий голос раздался: "Ваше президентское величество, не вели казнить, но вели слово молвить". Вслед за произнесенной фразой со стула шестой тайный советник поднялся в дорогом костюме и с ручными часами стоимостью в два особняка средних размеров: "А что, если нам пенсионную реформу провести, то есть взять и пенсионный возраст поднять: мужикам 65 лет сделать, бабам - 6о. Вот дырки в бюджете и заткнем!". Все вокруг неистово в ладоши захлопали и кричать "Браво!" принялись, один только лишь Владимир Владимирович какой-то задумчивый сидит. Поначалу, было, хлопнул вместе со всеми в ладоши пару раз, а затем резко в задумчивость впал. Психиатрические врачи такое состояние депрессией называют и за поведение больного не ручаются. Поэтому пресс-секретарь, будучи человеком неглупым, меры предосторожности принял: на два шага назад отошел и портфелем голову прикрыл. Затем спрашивает слащаво-приторным голосом: "О чем, ваше президентское величество, задуматься соизволили? Может, за завтраком блинов переели, а теперь желудком хвораете?". "Да нет", - вполне адекватно отвечает президентское величество, - "с желудком у нас полный порядок - для него три десятка блинов и два фунта икры сущими пустяками являются. Мы насчет своего политического имиджа задумались, поскольку еще в 2005 году клятвенно обещали народу пенсионный возраст ни в коем случае не повышать. Все газеты тогда об этом талдычили". Здесь все присутствующие дух перевели и наперебой его утешать стали: "Пустяки - дело житейское! Подумаешь, обещал: вчера одно пообещал, завтра - другое, послезавтра - третье. Эка, невидаль в нашем царстве-государстве, например: Хрущев к 1981 году обещал коммунизм построить, Горбачев к 2000 году - каждой советской семье бесплатно отдельную квартиру предоставить. И ничего, никто из них не полинял, даже с лица не спал! А последний, между прочим, до сих пор благополучно здравствует и на отсутствие аппетита не жалуется. Так что плюньте, и не вспоминайте больше! Лучше чего-нибудь сладенького покушайте, доктора говорят, здорово от грустных мыслей отвлекает".
Тут как раз лакеи мороженое и прохладительные напитки принесли - день-то жаркий выдался и в прямом, и переносном смысле этого слова. Владимир Владимирович полкило пломбира одним махом навернул и немного от грустных мыслей отвлекся, но не совсем: "Только чур, чтобы наше августейшее имя до определенной поры в тени находилось и среди народонаселения усиленно слухи распространялись, что президент якобы к пенсионной реформе никакого отношения не имеет. А инициатива по ее проведению от неизвестной группы должностных лиц исходит. Кстати, можете к ней и бывшего министра финансов приплести". "Слава мудрому президенту!", - единогласно воскликнули члены Тайного совета и принялись своим помощникам по мобильным телефонам соответствующие приказы раздавать. Пресс-секретарь тоже безучастным наблюдателем оставаться не пожелал. "Давайте кроме всего прочего еще и депутатов Думы задействуем", - зашептал он на ухо главе государства, - "пускай они законопроект в первом чтении примут, где женщины с 63 лет должны будут на пенсию идти. А ваше президентское величество - бац, и своей царственной ручкой милостиво поправки внесет, в которых пенсионный возраст дамам до 60 лет сокращается. Каково придумано? С одной стороны, наши первоначальные планы никаким изменениям не подвергаются; с другой стороны, полномасштабная забота о населении проявляется. Как говорится: и волки сыты, и овцы довольны".
Неожиданно кто-то стакан с прохладительным напитком на пол уронил, но по запаху выяснилось, что не с прохладительным напитком, а с армянским коньяком пятнадцатилетней выдержки. Интеллигентные люди не заметили бы или безучастный вид сделали, а господа тайные советники шум до небес подняли. Одни орут: "Нашел время, идиот! Гнать такого в шею отсюда надо!!". Другие, облизываясь, кричат: "Кретин! Стакан аккуратно стакан на стол поставить не мог! Теперь нам спокойно выпить не дадут!!". Третьи молча рукава у рубашек закатывать начали, кулаки потирая, потому что у нас к алкоголикам еще с "перестроечных" времен предвзятое отношение сложилось. Пришлось президенту вторично энергичные меры принимать - в колокольчик звонить: дзинь-дзинь! "Кроме того", - продолжил шептать пресс-секретарь после восстановления порядка, - "можно будет публичное указание дать о внесении статьи 144.1 в Уголовный Кодекс за "необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение лица, достигшего предпенсионного возраста". Полнейшая чепуха, конечно, потому что любой работодатель тысячу и одну объективную причину при желании может найти, чтобы неугодное лицо уволить или на работу не принять хоть предпенсионного, хоть не предпенсионного возраста. Тем не менее опять забота о народе проявляется". Глава государства еще полкило мороженого с завидным аппетитом умял, на этот раз крем-брюле, и по спине пресс-секретаря одобрительно похлопал: "Молодец, рубишь фишку! Жалуем тебе шубу с нашего президентского плеча". Но через пять минут снова в задумчивость впал: "А как же со средней продолжительностью жизни быть? Она ведь в России гораздо ниже, чем в Европе, и на текущий момент всего-навсего 71,2 года составляет, в том числе у мужиков - 65,9 лет. Выходит, что среднестатистический российский мужик после реформы на пенсии и года не проживет. Резонанса в обществе сей прискорбный факт не вызовет?". Седьмой тайный советник, до того мирно в углу дремавший, как ошпаренный подскочил и положение "смирно" принял. "Товарищ Верховный Главнокомандующий", - пролаял он хриплым басом, - "Вооруженные Силы по вашему приказанию любой резонанс в считанные минуты подавят! Даже не сомневайтесь!!". И еще больше в "струнку" в ожидании медалей и орденов вытянулся. "Кхе-кхе", - поперхнулся холодным лимонадом восьмой тайный советник. "Думаю, до привлечения армии дело не дойдет", - прокашлявшись, сказал он, - "народ у нас покладистый - все стерпит. Три года назад повышение налога на недвижимость молча проглотил, и сейчас молча проглотит. У нас, слава Богу, не Франция какая-нибудь: витрины бить, машины жечь и массовые забастовки устраивать не станут. Тем более какие-либо политические требования выдвигать. Оппозиция, конечно, пошумит немного на митингах, пособирает подписи под петициями, и все! Она ведь у нас ручная, давно прикормленная. Так что вполне силами нашей доблестной полиции обойдемся. А насчет средней продолжительности жизни следующим образом поступим: дадим соответствующее указание Росстату, он эту самую продолжительность жизни хоть до ста лет увеличит. Разумеется, к решению вопроса телевидение и другие средства массовой информации нужно будет привлечь". На том и порешили, еще минут пятнадцать о всяких мелких деталях поговорили и довольные собой по домам разъехались.
А через неделю после описываемых событий президент по Центральному телевидению с речью к народу обратился, в которой с присущим ему красноречием о необходимости пенсионной реформы доказывал. Битый час доказывал и глубокомысленные вопросы самому себе задавал: "Почему на настоящий момент в Российской Федерации такие пенсии мизерные?". "Потому", - отвечал он опять-таки самому себе и не менее глубокомысленно, - "что при существующем положении дел поднять их до достойного уровня не представляется возможным". И дальше в том же духе разглагольствовал, однако ни разу не обмолвился: о неоднократном разворовывании Пенсионного Фонда в "лихие 90-е"; и еще о том, что у нас за последние десять лет пенсионные отчисления резко уменьшились вследствие неудовлетворительных темпов экономического развития; и еще о том, что изменение пенсионного возраста беспрецедентным случаем за весь период истории СССР и РФ является. В общем, много о чем Владимир Владимирович не обмолвился. Зато в конце выступления пафосно заявил: мол, после проведения реформы размеры пенсий на столько увеличатся, что пенсионеры даже о сбережениях на "черной" день думать перестанут. "Во, какие пенсии сделаются!", - развел руками глава государства во весь телевизионный экран для наглядности. Следом за президентом целая свора "независимых" журналистов пенсионную реформу на все лады расхваливать принялась, зарплату, не щадя языка своего, отрабатывая.
Что касается россиян, то они в подавляющем большинстве вели себя очень даже благонамеренно: витрины не били, машины не жгли, массовые забастовки не устраивали и какие-либо политические требования не выдвигали. И оппозиция вела себя весьма прилично - пошумела немного на митингах, как ей по должности полагается, и успокоилась. Абсолютно прав оказался восьмой тайный советник, ситуацию верно экстраполировал. Правда, коммунисты несколько поднагадили - документы в Центральную избирательную комиссию подали на проведение референдума о повышении пенсионного возраста. Пришлось властям, чтобы его не допустить, бессовестно врать и полученные документы неправильными признавать. Коммунисты тогда с жалобой в Конституционный суд обратились, но и там поворот от ворот получили: дескать, законодатели в праве любые законы принимать, даже если они и Конституции противоречат. Получается, правящая партия правомерна все, что ей заблагорассудиться творить. Вплоть до изменения государственного строя без проведения плебисцита.
В связи с этим хотелось бы глубокоуважаемому господину президенту вопрос задать, как фактическому руководителю правящей партии: "Какие еще антисоциальные реформы россиянам в ближайшей перспективе ожидать следует? Может, к введению налогов на воздух и на дождь готовиться? Или сразу последнюю рубашку с себя снять прикажите?".