Аннотация: Здесь каждый день молилась я, Чтоб никогда не видеть смерти, Но снова чувствую она - За мной крадётся на рассвете. А я не вправе отступить, Быть слабой, подчинившись страху. Я снова научилась жить, Там, с поля вынося солдата...
Мы покидали город. Люди шли бесконечной вереницей.
- Здесь далеко не все беженцы.
- Да, нам будет отдан приказ вернуться за остальными, - доносились до меня голоса военных, возглавлявших колонну.
Эти солдаты выглядели бодрыми, готовыми к делу. Дорога впереди хорошо проверена, сюрпризов быть не должно. Они не просто ждали завтрашнего дня, они знали, что это "завтра" будет. Нет, они не были расслаблены, врагу не следовало бы их недооценивать. Это парни, вернувшиеся оттуда, откуда не возвращаются, парни крепкого духа. Просто в их взгляде чувствовалась жизнь.
Прохожу мимо них. Люди, люди, мирные люди... Внезапно застигнутые горем. Слегка потерянные. Но собранные, молчаливые, готовые ко всему. Тишина лишь изредка прерывалась мелкими бытовыми вопросами. Старики... Тяжело порой воспринимать явь, как повторяющийся сон. Немногочисленные, тяжело шагающие мужчины. Весь их напряжёный вид говорил: "Не здесь, не здесь я сейчас должен быть!" Женщины, приобнимающие своих детей. Мое взгляд почему-то останавливается на мальчике. Ему едва исполнилось пять, но взор по-взрослому осмысленный. Изредка оборачивается, ищет глазами родную полуразрушенную многоэтажку. Когда она окончательно исчезает за спиной, задумчиво рассматривает фигуру солдата впереди. Маленькой ручкой хватается за маму. В очах нет ни намека на страх - лишь решимость и безысходность. "Почему я не могу защитить её? Могу ли хоть что-то сделать для этих ребят?" - за всю дорогу малец не проронил ни слова, но эти вопросы явственно читались на лице.
В эти мгновения мне вспоминаются люди, совсем иные. Я частенько бываю в приграничных городах. Бойцы, взявшие краткосрочный отпуск или переведенные в запас по ранению - там не редкость. Но вместо почитавшегося уважения они порой встречали презрение. Презрение от людей, не сделавших НИЧЕГО ни для своих близких, ни для своей Родины. Под "близкими" я подразумеваю не только родственников, но и всех тех, кто тебя окружает. Кто хоть чуточку повлиял на твою жизнь, возможно даже незаметно для тебя самого. У вас нет чувства Родины? Вы не любит свою мать? Любите, почему тогда так яро отвергаете всё то, что способствовало вашему взрослению? Хотя насчёт последнего сильно сомневаюсь... Какое моральное право вы имеете осуждать тех, кто в любой момент готов отдать свою жизнь. Ради всех нас и наших потомков отдать. А этот мальчик? Выходит он добрее, мудрее вас. Он многого не знает ещё. Но он не разучился чувствовать...
Ладно, что-то я увлеклась. Подавив поступившую ярость, вновь иду дальше. Последние беженцы проходят мимо меня. И снова - военные. Но эти - другие.
- Если они вдруг ударят по колонне, то попадут по нам, - буднично произносит один из них. Из его уст эти слова звучат как некая хорошая весть.
- Мне терять нечего, и если что вдруг... - слышу спокойный голос его товарища. Высокий плечистый парень.
- Не не! Ты и не вздумай помирать! У тебя все наши припасы с едой.
На лицах остальных - лёгкая дружеская улыбка. Сам парень угрюмо поправляет лямку рюкзака на плече. "И чего вам всем надо?" - будто хочет сказать он, но так и не отвечает. Нечего просто так разбрасываться словами. И не важно - хочешь ли ты сказать, как тебе кажется, что-то стоящее, или просто разрядить обстановку. Каждое слово имеет вес, а здесь этот вес становится ощутимее. Каково его настоящее имя, мне так и осталось неведомым. Лишь однажды я услышала, как друг окликнул его: "Грома!" Что это? Позывной? Детская кличка?
Несмотря на то, что все они внешне выглядели как обычные люди (также говорили, пели и даже шутили), в их взгляде не чувствовалось жизни. Казалось, им было нечего ждать.
Иду, оборачиваюсь - за мной шагает один из наших ребят. Замыкает колонну... Женщина! Обычная, темноволосая. Ещё молодая, но полный тоски постаревший взгляд.
Почему никто не замечает ее? Или...
Когда мы остановились на короткий привал, она стояла чуть в стороне. Я подошла.
- Почему ты идёшь одна, с солдатами? - говорю почему-то шёпотом.
Она шевелит губами, но я ничего не слышу.
- Это опасно. Тебе лучше примкнуть к остальным беженцам.
И снова тишина.
- Тебе нужна помощь? Попроси ребят, они помогут, - киваю в сторону. Уже знакомый мне солдат сбрасывает на землю сумки с провизией, что-то тихо и коротко говорит гражданским.
Мои слова почему-то заставили её улыбнуться, чуть ли не засмеяться.
- Помочь следовало бы вам, я здесь очень давно... - Мне показалось, что этот ответ не был услышан мной, он будто прозвучал внутри меня.
Странная она немного.
Где-то раздается хлопок. Крик.
- Врача сюда!
Должны же были всё разминировать...
Быстро поднимаюсь.
- Бывай, сестра. Пора мне, - протягиваю ладонь для рукопожатия.
Но моя спутница улыбается ещё шире и отрицательно мотает головой:
- Рано ещё.
Бегу, краем глаза вижу, как мимо проходит Грома. Таинственная женщина касается его руки. Тот словно не видит её, лишь вздрагивает как от промозглого ветра и идёт дальше.
Три дня спустя. Сопроводили беженцев до ближайшего приграничного городка. Они отправятся дальше вглубь страны. Ну а меня перебрасывают снова на фронт. Лекарей всегда не хватает.
Только затихла стрельба. На долго ли?
Бегу в сторону двух, склонившихся над кем-то, солдат.
- Что здесь?
Они молча кивают в сторону лежавшего в крови... Грому.
Пытаюсь, что-то сделать, хотя понимаю, что уже бесполезно.
- Грузите его.
Мои напарники уносят его. Иду к машине.
Чувствую на себе взгляд. Оборачиваюсь. Темноволосая женщина наблюдает за мной. В глазах всё та же тоска.
- Зачем ты забираешь его, не выдержав спрашиваю я. Работа вынуждает меня видеть смерть часто, но привыкнуть к этому не смогу никогда.
- Он выполнил свой долг, пора.
- Нет, - только и смогла выдавить я. Более весомого аргумента не находилось.
- Это славная гибель, достойная воина. Он ждал меня.
- Он не ждал тебя! Живым он мог бы сделать больше.
- Возможно ты и права, - неожиданно соглашается незнакомка. - Но я приду. Ещё...
- Ты скоро там? - оклик заставляет меня спешить.
Когда машина тронулась с места, я бросила быстрый взгляд на поле боя. Кроме военных здесь уже никого не было.
А через неделю в моей руке оказывается записка:
"Спасибо тебе, сестра. Скоро возвращаюсь на фронт.
Грома."
Поднимаю взгляд. Непрерывно барабанит в окно дождь. Фигура в плаще. Капюшон откинут. Длинные русые волосы спадают на плечи. Ливень, кажется, ничуть не смущает её. Наблюдает за мной.
- Всё в порядке? - водитель поворачивается в мою сторону.
- Да, задумалась просто.
- Что читаешь? - он вопросительно кивает на листок.
- Да так, пациент один благодарит... - отмахиваюсь я.
- Здорово! Здесь неспокойно. Лучше проехать этот участок побыстрее, - мой спутник давит на газ.
Мы мчимся. Машина уносится туда, где снова не смолкает бой...
- Тебе не следует идти к ним, - я бросаю на незнакомку полный решимости взгляд.
- Я не за ними иду... - лёгкая печальная улыбка скользит по её лицу.
Не нахожу ничего, кроме как ободряюще улыбнуться в ответ.
Она слегка наклоняет голову, смотрит на меня задумчиво...
Больше не обращаю на неё внимание. В голове бьётся лишь одна мысль: "Я успею. Я ДОЛЖНА успеть, успеть к тем, кто так ждёт моей помощи..."
Приехали на место. Я была нужна здесь. Я была увлечена работой, а потому не замечала темноволосую гостью, терпеливо ожидавшую в стороне.
А когда я выносила последнего раненого - нас накрыло... Дальше мне казалось, что кто-то замедлил время. Где-то совсем рядом разорвался снаряд. Вспышка. Летящие в мою сторону осколки. Чьи-то холодные пальцы касаются моей руки. Тогда я выпросила у тебя для него жизнь. Вот какую плату ты хочешь за это... Что ж, пусть будет так. Страха не было. Лишь сожаление о скоротечности времени.
Произошедшее в следующий миг я осознала с сильным опозданием. Стоявший в нескольких метрах от меня боец вдруг прыгнул, сшиб меня с ног, накрыл собой. Он не должен был успеть сделать это. Но он успел.
Рядом с нами в изумлении стояла женщина.
Я на пороге госпиталя. На одной из кушеток спит мой спаситель. Сегодня из него извлекли несколько осколков...
Полумрак разгоняет лишь свет одинокой лампы.
Взгляд натыкается на силуэт у стены в плаще. Она не обращала внимания ни на меня, ни на раненых. На сей раз взгляд женщины был устремлён в пустоту.
- Я знаю что это ты. Зачем ты пришла?
- Куда мне ещё идти? Холодно, - вдруг жалуется незваная гостья. Садится на корточки, посильнее закутывается в плащ.
За окном, как тогда, льёт дождь.
- Ты снова придёшь за мной?
- Нет, поздно уже. Да и мне здесь не место.
- Почему? - вдруг выдаю я.
- Он любит тебя.
Молчим. Смотрю на лежавшего бойца. Какие сны ты видишь сейчас, солдат?
- И поэтому ты отступила?
- Да.
- А Грома?
- Почти тоже самое.
- Ты не понимаешь. - наконец заявляет собеседница, заметив, что мои размышления окончательно зашли в тупик. - Не стоит всегда привязывать чувство к конкретным людям. Бывает любовь всеобъемлющая. Как солнце, не выбирающее кого порадовать сегодня теплом своих лучей. То, что живёт в сердце каждого и в то же время существует вне нас...
- Всё, я поняла.
Снова молчим.
- Не сочти мой вопрос наглым, но когда ты уйдешь?
- Я и сама хотела бы это знать. Но этот вопрос следовало бы задать вам.
- Кому "вам"?
- Людям.
Незнакомка встала, накинула капюшон на голову, вышла на улицу.
"Странно, раньше она не боялась промокнуть", - почему-то подумала я, провожая ее взглядом.