Роман:

Стокгольмский синдром   317k   Философия

Идеал - незаметный ориентир жизни. И где найти его? Возможно ли, чтобы один человек хранил в себе всю красоту? Быть может. Вечные вопросы, на которые нет ответов. Но если идеал есть, то почему бы не создать его самому? Без помощи величественного космоса, усталых линий железнодорожных маршрутов, чужих глаз. Сотворить великолепие лишь для себя, скрыть от мира, чтобы он не смог касаться его своими грязными лапами! И какова цена идеала, если даже жизнь имеет мерзкую сторону, если небо рождает тучи, а солнце жару, если сам Бог создал болезни? Наверное, он намного дороже, чем вселенная, не говоря уже о жизни. Но кто из вас готов пойти на риск, сойти с ума в бесконечном творении, отдаться всей душой великому искусству? Ты? Или ты? А может быть, ты? Хм. Идеал - как самый сладкий сон бесконечной ночи. Наверное, он недосягаем для ваших лживых глаз. Но если мир сойдет с ума, то почему бы не родить совершенство? Вопрос. Всего лишь вопрос.

Рассказ:

Газ   223k   Философия

Главный герой - безликий человек, личность без памяти, прошлого и будущего. Он - тысяча событий и кадров в одном лице. У него есть друг. Приятель, что поселился в голове, обозначив себя за психическое отклонение. В мире реальности и техники, они пытаются жить и существовать, окружая себя любовью и заботой, творчеством и наркотиками. К сожалению, даже в великолепном тандеме есть свои погрешности. Что случится с душой, когда осознание окажется сильнее, чем душевное богатство? Когда рухнет жизнь и надежда? Кто останется рядом и будет заполнять пробелы жизни, словно газ?

Газ   223k   Философия

Главный герой - безликий человек, личность без памяти, прошлого и будущего. Он - тысяча событий и кадров в одном лице. У него есть друг. Приятель, что поселился в голове, обозначив себя за психическое отклонение. В мире реальности и техники, они пытаются жить и существовать, окружая себя любовью и заботой, творчеством и наркотиками. К сожалению, даже в великолепном тандеме есть свои погрешности. Что случится с душой, когда осознание окажется сильнее, чем душевное богатство? Когда рухнет жизнь и надежда? Кто останется рядом и будет заполнять пробелы жизни, словно газ?

Мэри   32k  

Мэри. Холодная ночь. Легкие порывы ветра проникали в мою квартиру через открытую дверь, ведущую на балкон. Языки осенней ночи облизывали мое потное тело, которое дрожало, но не из-за мороза. Скорее всего, эта мимолетная дрожь явилась последствием долгих сумрачных кошмаров, что посетили меня в миг одиночества и сна. Глаза болели, а по щеке вновь скользнула слеза. Слишком много мыслей приходило в мою голову, словно тысячи офисных работников бегут на свои места, чтобы потом покинуть их. Даже больше. Будто люди рождаются в этом мире, чтобы однажды умереть, оставив за собой лишь надгробие, либо липкий пепел в урнах для праха. Мои мысли погибали, не оставаясь героям. Жалкие персонажи твердых переплетов книг и паники. Я встал. Блики Луны расходились по моей комнате. Волшебно. Казалось, ее измученное лицо смотрит прямо на меня, сквозь хрупкую паутину в углу дверного проема, в которой все еще живет Вилли. Однажды мне стало слишком одиноко, чтобы это выносить, и я придумал ему имя. Такое крошечное создание на фоне мира, но однозначно могучее в сравнении с тварями того же вида. Он медленно перебирал лапками, задевая бледные краски, стараясь сломать их у самого основания, чтобы повергнуть меня в темноту. Наверное, слишком заботливый, дабы позволить мне думать. Но я не могу вновь уснуть. Эти мысли приходят опять. Иногда, кажется, что Луна рисует ступени, а из ее глубоких, прогнивших глаз выползают черви безысходности, экзистенциализма, если угодно. Они спускаются вниз по бледным нитям, чтобы кусать меня за ноги, напоминая о прошлом, рвать мою кожу в окровавленные куски, стараясь добраться до сердца. Меня уже бесят его удары. Заткнись. Неловкий скрип кровати нарушил танец тишины. В моем доме никогда не было так пусто, даже после ее смерти. Луна освещала стены, дарила комнате кусочек тепла, Солнца. Будто приносила в своих ладонях противоположный компонент, который так часто забирает ее величие и красоту. Но даже ненависть не стала поводом, чтобы сжать огненный диск, лопнув его в холодных пальцах. Быть может, их вражда и стала смыслом существования? Абсурд, который имеет право на жизнь, на рассмотрение и научные труды. Возможно ли, что пульс способен вырасти из ненависти? Быть ею воспитанным? Возлюбленным? Обогретым и живым? Легкое допущение, длинною в доли секунды, что так громко зависает в воздухе, должно быть услышано гневными разумами вашей нервной системы. Борьба, как стимул, как совершенство, как обреченность на жизнь. Доказать свое превосходство, став немного ближе, чем есть сейчас. Это работает не только с небесными лампами. Письменный стол, что прижимал к стене синие обои. Она выбирала этот цвет, а я даже не смел ей противиться. Вдруг, я вспомнил, что уже давно не работал в своих текстах, а ведь когда-то у меня были мечты. Теперь же они скомканы, лежат мелкими свертками, и даже Луна не способна прочитать неровный почерк. Сколько в них утонуло рассказов и историй? Сколько персонажей так и не увидели своей судьбы?! Я не был прощен ими. Иногда, они приходят в мои сны и что-то говорят. Знаете, такие фразы, что люди говорят спокойным тоном, но в них кроется слишком много боли. Наверное, именно она убивает крик и грусть, превращая сухость и монотонность в главные орудия человечества. Треск холодных механизмов, коими предстает сердце, слишком жесток к душам и глазам. И персонажи говорят так. Они не могут выплевывать фразы иначе. Беспомощные, но слишком жестокие по отношению к моим скромным мечтам, чьи милые щеки наливаются румяным оттенком забвения. Стол покрылся пылью, а я все еще жив. Странно. Вещи, неровно разбросанные на небольшом диванчике, около которого находился шкаф с книгами. Мы часто читали перед сном. Ну, вот, снова это вспомнил. Иногда, мне кажется, что память меня придушит. Кадры из прошлого. Они - оковы. Нападают в ночной час, чтобы принести соленые слезы утром. Безумные ублюдки. Мы так и не дочитали с ней теорию готизма. Теплый ковер ласкал мои ноги, словно тот песок на великолепном пляже у черного моря. Мы тогда существовали только вдвоем, пили красное вино и были счастливы, смотрели далеко за буйки и рисовали на небе воздушные поцелуи. Включенный телевизор, в углу комнаты, который бесшумно работал, транслируя какие-то глупые мультфильмы. Два часа ночи, а они показывают анимацию. Хм. Человечество. Ее привычка - спать под блики экрана. Я выключаю его лишь утром, чтобы вновь зажечь вечером. Это приносит ощущение, что я не один в пустой комнате, где пахнет ее духами и никотином. Такой сладкий аромат. Экран продолжает бить разноцветными картинками по моим глазам. Последний раз, когда я смотрел в зеркало, это было вчера, они утопали в черных морях, словно жемчуг уходит в дюны песка, чтобы раствориться, пожелтеть и отдать последние капли сил бесконечной жаре. И знаете, этот тусклый свет экрана дает объятия. Даже грусть старается завернуться в липкий холст, чтобы вырваться из безграничного одиночества, зажатая в моей усталой вселенной. Что-то кольнуло в моей душе. Да так сильно, что я, стало быть, скорчился в лице. Едкая боль, которая приносит с собой слезы