меня бросило в дрожь. Если лежащий на полу мужчина с самого начала вызывал у меня какое-то таинственный опасение, то теперь я буквально сходил с ума, глядя на него. У трупа были мои глаза, мои губы, мои волосы, мои руки, ноги, моя родинка на шее. Труп был мной, я был трупом. Детектив, доктор, понятые и молодой полицейский молча и упрямо смотрели на меня. Женщина в соседней комнате перестала стонать. Лишь пронзительно тикали часы.Дверь в комнату распахнулась и в нее с важностью церемониймейстера вошел молодой сутуловатый полицейский. На его неумело выбритой верхней губе краснели маленькие царапинки, а край воротника рубашки торчал кверху, будто смотрел на подбородок хозяина, но все это не мешало полицейскому держаться так гордо, будто он командует парадом. Сделав большой шаг через порог, он занял позицию возле двери. Вслед за ним вошли понятые: двое мужчин и молодая женщина. Мужчины: один в очках, с зачесанными на бок светлыми волосами, и другой, высокий и широкоплечий, постоянно переговаривались между собой вполголоса и показывали друг другу пальцами на разные предметы. Женщина - невысокая, худенькая, с вытянутым лицом - постоянно тревожно оглядывалась по сторонам. За понятыми вошли еще два мужчины: детектив, в клетчатом пиджаке и с усталым, почти равнодушным взглядом, и пузатый судебный доктор, с пушистыми усами и потным лбом, похожий на ряженного в пенсне борова.
Бегло оглядев комнату, я стал поочередно останавливаться на каждом из бросающихся в глаза предметов. Складывалось странное впечатление, будто здесь жил какой-то кентавр, одна часть которого отвечала за творческие работы, интеллектуальную пытливость, увлеченность и аккуратность, а другая - за абсолютное безразличие к жизни. Подоконники были заставлены комнатными растениями, половина листьев которых была серой от пыли. Полки и тумбы были завалены книгами, в большинстве из которых закладки были вставлены чуть дальше начала. На полу валялись носки, бумажные листки и сливовые косточки. Прогулявшись по комнате и осмотрев каждый ее закуток, доктор и детектив двинулись в следующее помещение; за ними пошли понятые. Увидев, что служебные лица направляются к двери, молодой полицейский сорвался с места и заячьим прыжком опередил их. Он вежливо открыл дверь и первым вошел в комнату, опять встав у входа. Вдруг взгляд его упал на пол. Лакейская улыбка мигом слетела с его губ, и если бы сзади не было стены, молодой человек отскочил бы, как от огня. На полу лежал труп.
В комнату вошли "гости". Детектив и доктор, бросив на тело профессионально-равнодушный взгляд, принялись за осмотр помещения. Вошедшие за ними мужчины тоже стали разглядывать обстановку, мало отличающуюся от убранства предыдущей комнаты, по временам опасливо посматривая на труп и старательно огибая его. Последней вошла женщина. Увидев тело еще с порога, она тихонько взвизгнула и стала обмякать, осядать. Сумка, до сих пор крепко сжимаемая женскими пальцами, выпала и с грохотом присоединилась к лежащему на полу пистолету. Швейцар-полицейский неумело подхвотил ее и, кряхтя в полголоса, вытащил в переднюю. Доктор и детектив, посмотрев им вслед с удивлением, вернулись к работе. Мужчины еще какое-то время стояли и глядели в дверной проем, потрясенные такой сценой. Полицейский вернулся на свой пост и принял невозмутимый вид. Подойдя к трупу, доктор присел на корточки, отчего вся одежда его натянулась так, словно он вырос вдвое, и казалось, что рубашка и брюки вот-вот лопнут. Доктор медленным движением потянулся к распростертой руке трупа и стал снимать кольцо с его пальца, причем удалось ему это не сразу. Наконец разделавшись с кольцом, доктор шулерским движением обернул его вокруг безымянного пальца и надел на свой жирный мизинец. Затем доктор, кряхтя и ругаясь шепотом, встал, вытер пот со лба и огляделся по сторонам. Вдруг он встретился глазами с полицейским. Доктор ухмыльнулся и хрюкнул в усы, а бедный молодой человек напряженно проглотил слюну и отвернулся, уставившись в одну точку.
Детектив подошел к доктору, что-то пробурчал ему на ухо, и оба они стали смотреть на труп. Двое мужчин-понятых приблизились к телу, над которым уже склонился детектив. Полицейский все еще не решался подходить к ним, но усиленно вытягивал шею, чтобы лучше разглядеть дальнейшие действия. Я тоже сделал шаг вперед.
В комнате стало чересчур тихо, лишь слабые женские стоны доносились из-за двери и пронзительно тикали настенные часы.
Детектив одной рукой взял труп за плечо, а другую подсунул ему под спину и медленным движением перевернул тело лицом вверх. Тут меня бросило в дрожь. Если лежащий на полу мужчина с самого начала вызывал у меня какое-то таинственное опасение, то теперь я буквально сходил с ума, глядя на него. У трупа были мои глаза, мои губы, мои волосы, мои руки, ноги, моя родинка на шее. Труп был мной, я был трупом. Детектив, доктор, понятые и молодой полицейский молча и упрямо смотрели на меня. Женщина в соседней комнате перестала стонать. Лишь пронзительно тикали часы.